Поединок в небе

Немецкие самолеты в течение первого месяца войны Москву не бомбили. В это время происходило усиленное сосредоточение на ближайших к столице СССР аэродромах ударных групп бомбардировочной авиации и истребителей поддержки. Пока шла только подготовка к нанесению массированных бомбовых ударов. Одновременно усилилась разведка с воздуха. Первые полеты разведчиков над зоной московской противовоздушной обороны (ПВО) начались только с начала июля 1941 года. 4 июля первый самолет-разведчик появился уже над самим городом. Интенсивность воздушной разведки продолжала возрастать. Небольшие летные группы немцев и одиночные самолеты почти непрерывно патрулировали районы  Вязьмы, Гжатска, Волоколамска, Ржева, Торжка, Сухиничей. Эти полеты не ограничивались только разведкой — они бомбили железнодорожные станции, эшелоны, важные дороги, выводили из строя линии связи в этих районах, но к Москве пока не прорывались.

Первый воздушный налет на Москву был совершен ровно через месяц после начала войны — ночью 22 июля. 220 немецких бомбардировщиков летели четырьмя эшелонами с интервалом в 30—40 минут. Они проходили над Минском, Оршей, Смоленском, Вязьмой. По пути с ними в бой вступали истребители, зенитные системы огня. В результате к столице сумела прорваться лишь небольшая группа, при этом многие бомбы они сбросили не прицельно.

Совместными усилиями ПВО и истребительной авиации попытка нанести первый мощный бомбовый удар по Москве была сорвана. Летчики-истребители в ночь пролета немецких бомбардировщиков совершили более 170 самолето-вылетов, зенитная артиллерия сделала 29  тыс. выстрелов. Было сбито 22 бомбардировщика, из которых 12 сбили истребители. При этом был сбит командир всей огромной группы немецких самолетов.

После этой попытки налеты на Москву стали происходить почти каждую ночь.

При этом в них участвовали от 50 до 120 бомбардировщиков. Несмотря на такие массированные налеты, большинству из них не было суждено достигнуть цели. Так, в июле и августе первого года войны в налетах на Москву участвовало 1700 бомбардировщиков, а к городу прорвалось лишь не более 70. В то же время потери немецкой авиации в этих налетах были значительными. Например, 53 и 55-я бомбардировочные эскадры (немецкая авиационная часть) потеряли соответственно около 70 и 50 процентов состава своих пилотов. Эти подразделения в конце концов были выведены из боевых действий и переформированы. В боях с немецкими бомбардировщиками особо отличились летчики 27 и 34-го истребительных авиационных полков. Об одном из таких воздушных сражений расскажем  подробно.

Это случилось утром 11 августа 1941  года. 27-й полк истребительной авиации базировался на аэродроме под Клином. В этот день боевое дежурство в полку несли командир истребительного звена лейтенант А. Катрич и его ведомый младший лейтенант М. Медведев. В 9 часов над командным пунктом полка появилась зеленая ракета.

Это был сигнал истребителям на вылет.

На стоянку дежурного звена сообщили, что над Осташковом Калининской области на большой высоте замечен немецкий бомбардировщик, который направляется дальше в наш тыл. Была поставлена задача лететь на его перехват. Летчики побежали к своим истребителям «МиГ-3». Однако взлетел только самолет Катрича, у ведомого не заводился мотор.

Подлетая к Осташкову, летчик заметил уходивший на северо-восток бомбардировщик противника. Катрич развернул истребитель параллельно курсу немецкого самолета и стал его нагонять. Высота полета 6000 метров, в кабине холодно, трудно дышать: не хватало кислорода. Но летчик был поглощен погоней, и кислородная маска так и оставалась висеть рядом невостребованная. Стало ясно, что бомбардировщик собирается бомбить железнодорожный узел Бологое. Вдалеке Катрич увидел самолет фашиста. Это был бомбардировщик модели «Дорнье-217» с характерным силуэтом двухкилевого хвостового оперения. Немцы использовали такие самолеты в основном для разведки, но бомбовые удары они могли наносить не хуже любых других.

Один из таких самолетов часто летал над территорией зоны московского ПВО.

При этом появлялся всегда внезапно, всегда с новой стороны и на большой высоте. Летчики 27-го истребительного полка уже давно охотились за ним. Фашистский самолет разведчик вел себя очень осторожно, умело уходил от истребителей, не подпуская их на близкое расстояние. Ему каждый раз удавалось их перехитрить и ускользнуть от преследования на свою сторону. Он не принимал воздушного боя, не бомбил. Его задача была разведать подлеты к объекту и навести группу бомбардировщиков на цель. После такой разведки, как правило, и совершались налеты гитлеровской авиации.

Бомбардировщик, не долетев до станции Бологое, развернулся и полетел на юго-восток вдоль железной и шоссейной дорог Москва—Ленинград. То, что он не стал заходить для бомбометания станции, а также этот его неожиданный разворот подтолкнули Катрича к догадке, что это и есть тот самый самолет-разведчик. Истребитель, продолжая набирать высоту, выполнил разворот так, что оказался теперь правее «дорнье», ограничив тем самым ему возможность маневрирования на случай, если тот попытается уйти.

«МиГ-3» достиг наконец одной высоты с бомбардировщиком — около 8000 метров. Катрич увеличил обороты своего двигателя. Расстояние между самолетами стало сокращаться быстрее. Истребитель догонял немецкий самолет, находясь при этом правее него, немного под углом.

Похоже, что немец все еще не обнаружил того, что за ним началась охота. «Дорнье» следовал прежним курсом и не проявлял никаких признаков беспокойства. На такой высоте немецкий экипаж продолжал чувствовать себя в полной безопасности и был уверен, что здесь его не достигнут ни истребители, ни зенитчики.

Катрич решил подлететь к бомбардировщику как можно ближе. Он стал стрелять, только когда расстояние до противника стало не больше 100 метров. Пулеметные очереди истребителя угодили точно в цель, поразив немецкий самолет от правого киля до левого двигателя. Стрелок, по-видимому, был также сразу убит, так как ответного огня не последовало. Задымил левый двигатель бомбардировщика. Тем не менее разведчик продолжал лететь, лишь немного повернув в сторону линии фронта и немного снизившись. Катрич перезарядил оружие и опять нажал на гашетку. Однако пулеметы молчали.

Неожиданный отказ оружия был совсем некстати. Немецкий разведчик уходил на запад. Тогда Алексей Катрич принял решение идти на таран. В том, что он сможет подойти к немецкому самолету настолько близко, чтобы ударить его винтом по хвостовому  оперению, Алексей был уверен. Он отрабатывал этот прием теоретически еще в училище, да и в воздушных парадах, которые так любили в Красной Армии до войны, не раз участвовал. А там приходилось часто лететь крыло к крылу с соседом и выверять свои маневры до сантиметра. Кроме того, уверенности в правильности своего решения придавал большой запас высоты.

В случае чего вполне можно было бы спланировать вниз на подходящее место или в совсем крайнем случае — прыгнуть с парашютом. Но  это  —  только  если  выхода совсем  не  будет...

Сосредоточившись на своих действиях, Катрич стал осторожно приближаться к бомбардировщику. Он решил ударить по его правому килю. Удар произошел, как и предполагал Катрич, очень четко. Дала себя знать летная выучка. Чтобы избежать столкновения, он резко сбросил обороты двигателя, потянул ручку управления на себя и выжал левую педаль. Истребитель скользнул рядом с немцем. Двигатель при этом вел себя сносно, только намного постукивал.

Алексей не упускал из виду бомбардировщик, который начал пикировать вниз с правым креном. Выровнять потерявший управление самолет немецкому экипажу очень долго не удавалось. Только на высоте примерно 600 метров пике прекратилось, но ненадолго. Самолет противника вновь стал падать и врезался в землю. Сориентировавшись, Катрич установил, что произошло это возле села Старица.

Истребитель взял курс на свой аэродром.

Самолет сел хорошо, не проявив последствий столкновения. В эскадрилье уже знали о совершенном таране. Весь летный состав, находившийся в это время на аэродроме, встречал героя. Начались вопросы о подробностях боя, о поведении самолета в момент и после тарана. Внимательно осмотрев истребитель, летчики с удивлением увидели, что никаких особенных видимых повреждений он не получил. Были лишь слегка загнуты концы двух из трех лопастей. Вместе с представителем контрразведки Катрич съездил к месту падения фашистского самолета-разведчика. Там их встретил командир авиационной части, которая базировалась недалеко (падение произошло рядом с аэродромом части).

Из упавшего бомбардировщика были извлечены тела четырех летчиков. Один из них оказался командиром 165-го разведывательного отряда, полковником люфтваффе, отмеченным высшими наградами фашистской Германии.

За совершенный подвиг 28 октября 1941 года Алексею Катричу было присвоено звание Героя Советского Союза. Он прослужил в авиации еще много лет, дослужился до генерал-полковника авиации и после отставки поселился в Москве — городе, который он так самоотверженно защищал в годы войны.