Спуск на воду фрегата Адмирал флота Советского Союза Горшков проекта 22350Российский флот в рамках действующей до 2020 года госпрограммы вооружений может получить новые эсминцы океанской зоны, разработка которых ведется в рамках проекта «Лидер». О том, что такой корабль в перспективе поступит на вооружение России, в конце марта текущего года объявил заместитель министра обороны Юрий Борисов. Благодаря вводу в строй новых эсминцев возможности российского флота по обеспечению постоянного присутствия в Мировом океане значительно расширятся; сегодня кораблей, способных работать в дальней морской зоне, на вооружении России осталось немного.
В настоящее время Военно-морской флот России в океанской зоне представлен авианесущим крейсером «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов» проекта 1143.5 «Кречет», атомным ракетным крейсером «Петр Великий» проекта 1144 «Орлан», тремя ракетными крейсерами проекта 1164 «Атлант» и восемью большими противолодочными кораблями проекта 1155 «Фрегат». Других инструментов проекции силы в Мировом океане (если не говорить о стратегических подводных лодках) у российского флота фактически нет.
Согласно отечественным источникам, впервые в войске русских князей тактику боя с использованием притворного бегства применили половецкие ханы Боняк и Алтунопа, когда под городом Перемышль (польск. Пшемысль) у реки Вагра (польск. Вяр) в 1099 г. они сражались на стороне Давыда Игоревича против Ярослава Святополчича и его союзника венгерского короля Коломана. В начале боя Алтунопа напал на венгерские полки «пусти на воропъ», а затем обратился в бегство «побегну передъ Оугры». Венгры бросились его преследовать «мьняху Боняка бежаща» и расстроили свои полки. Когда Алтунопа достиг условленного места, он остановился и с остальным войском (Боняк) атаковал венгров «взватися оуспять . и не допустяху Оугоръ опять». По версии Ипатьевской летописи Боняк напал на венгров с двух сторон «Бонякъ гнаше сека оу плещи», а по версии Лаврентьевской летописи - с тыла «Бонякъ погнаше сека в тъıлъ». В любом случае венгры были разбиты «и сбиша угры, акы в мячь, яко се соколъ сбиваеть галице».
В сражении 1099 г. первая часть боя была ключевой. Она должна была создать у неприятеля ложное представление о небольшой численности войска. Затем следовало притворное бегство, чтобы противник бросился преследовать отступающих и расстроил свои ряды. Хан Боняк в начале боя послал Алтунопу «на воропъ», который напал на передовые построения венгров («заступы») и после стрельбы из луков, обратился в бегство. По всей вероятности, первая часть боя называлась «наворопъ».
Пример сражения под 1099 г. у реки Вагра не интересовал исследователей. Вероятно, потому что с обеих сторон выступали наемники – половцы и венгры. В качестве исключения на это сражение сослался А. А. Строков как пример половецкой тактики «засад». Однако он не стал развивать тему т. к. считал, что русские в отличие от кочевников не использовали в своем арсенале «засады». Тем самым, опровергая тезис Н. С. Голицына и А. К. Байова о том, что русские часто сражались, используя «хитрости» и «засады», но не приводили ссылок на источники. Что и позволило А. А. Строкову опровергнуть предшественников.
"На дне Желтого моря недалеко от западного побережья Кореи лежит советская подводная лодка, потопленная американским эсминцем в 1951 году. Эта история не предавалась огласке более полувека. Военно-морские силы Южной Кореи установили точное местонахождение и тип субмарины, но решили пока не поднимать её на поверхность во избежании международно-правовых проблем. Похоже, что историкам придется заново переписывать историю Корейской войны, где считалось, что в ходе ее моряки США и СССР ни разу не воевали друг против друга".
Такие достаточно любопытные заявления были сделаны в одном из недавних номеров южнокорейского ежемесячного журнала "Вольган Чосон". В ходе проведенного корейским журналистом расследования были получены документальные доказательства того, что в июле 1951 года, когда на Корейском полуострове вовсю бушевала Корейская война (1950-53 гг.), эсминцы американских военно-морских сил потопили неизвестную подводную лодку. Когда американские военные разобрались, что их противником была скорее всего советская субмарина, был отдан приказ засекретить все данные, относившиеся к данному инциденту, и, по возможности, уничтожить все доказательства. В то время и США, и СССР, которые прямо (американские войска под флагом ООН принимали участие в войне) или косвенно (Советский Союз оказывал активную помощь Северной Корее и Китаю) участвовали в Корейской войне, начали вести переговоры с тем, чтобы окончить затянувшийся конфликт. Огласка же морского боя, где напрямую столкнулись две соперничающие сверхдержавы, могла привести не только к провалу всех усилий по прекращению кровопролития в Корее, но и к расширению масштаба военных действий и даже вплоть до Третьей мировой войны.
Многие советские девушки тайно мечтали выйти замуж за бравого летчика-красноармейца. Катя была счастлива. Она вышла замуж за летчика-истребителя и уехала к нему в летную часть на территории Белоруссии. Как и все жены летчиков, она ходила в мужнином свитере и унтах в морозы и ждала возвращения своего ненаглядного Димы с полетов. Однажды он пришел домой взволнованный и рассказал жене о поломке самолета, которая у него случилась в воздухе. Ему удалось спастись самому и спасти машину в этот раз. «А что будет в следующий?» — думала Катя. Во время этой аварии самолет начал падать, а Дима подумал сначала не о себе, а о Кате: «Зачем только женился — испортил Кате жизнь?». Мотор самолета вскоре сам снова заработал. Когда Катя забеременела, Дима решил отвезти ее жить к родственникам в Ялту. Она рассталась с мужем 28 февраля 1941 года. Последние его слова были: «Катя! Катюша, не плачь, не надо. Береги себя...». Вскоре полк, в котором служил Дмитрий Кокорев, перевели к самой границе. Встретиться они не смогли, писали лишь друг другу письма. Март 1941 года: «Катюша! Пишу, пишу на бумаге твое имя и не верю своему счастью, что у меня есть ты. Погода установилась солнечная. Стаял снег, дуют теплые ветры. А ты далеко-далеко. Мне так тяжело, как не было никогда, хожу как шальной, вечером делать ничего не хочется... Прости, — только расстраиваю тебя, а тебе этого нельзя. Смотри не делай ничего тяжелого! Ведь ты скоро будешь мамой!..».
После 250 дней обороны, 30 июня 1942 года, советские войска стали уходить из Севастополя. Отдав приказания своим солдатам, капитан Святослав Шлепнев выпрыгнул на бруствер окопа и посмотрел на Южную бухту. Вода в бухте отражала зарево многочисленных пожаров в городе и была с красноватым отливом. Бойцы покидали позиции, вытягивались цепочкой и шли по направлению к бухтам Херсонеса, до которых было километров пять. Там должны были их ожидать транспортные корабли. Проходя через хутор Пятницкое, Шлепнев встретил заместителя командира полка по тылу М. Зингера. Он сообщил: — Я осмотрел все бухты. Ни одного удобного места для погрузки не нашел, — и шепотом добавил: — Кораблей в бухте нет! Вы понимаете, что это означает? Если через два часа эскадры не будет, мы можем остаться здесь насовсем. Снаряды у нас все вышли, продовольствия тоже нет, воды нет. Утром немцы раздавят нас как котят... 18-й гвардейский полк Шлепнева должен был предотвратить прорыв немецких танков через линию: бухта Стрелецкая — хутор Пятницкий. Гвардейцы должны были прикрывать эвакуацию командования армии и флота. Последние катера ушли на Большую землю, забрав с собою штабистов, а за ними обещали прислать еще корабли.
Раздел: 
