Первая чеченская кампания – ПЕРВАЯ ЧЕЧЕНСКАЯ КАМПАНИЯ (1994—1996 гг.) : Время Юга Россия в Чечне, Чечня в России Малашенко А., Тренин Д. : Библиотека Инокентия Ахмерова онлайн

Первая чеченская кампания 1994-1996 годов

Объединенная группировка федеральных сил насчитывала к началу операции свыше 16,5 тысячи человек. Поскольку большинство мотострелковых частей и соединений имело сокращенный состав, на базе их создавались сводные отряды. Единого органа управления, общей системы тылового и технического обеспечения войск Объединенная группировка не имела. Командующим Объединенной группировкой войск (ОГВ) в Чеченской республике был назначен генерал-лейтенант Анатолий Квашнин.

11 декабря 1994 года началось выдвижение войск в направлении чеченской столицы – города Грозного. 31 декабря 1994 года войска по приказу министра обороны РФ начали штурм Грозного. В город вступили около 250 единиц бронетехники, крайне уязвимой в уличных боях. Российские бронеколонны были остановлены и блокированы чеченцами в разных районах города, боевые подразделения федеральных сил, вошедшие в Грозный, понесли большие потери.

После этого российские войска сменили тактику — вместо массового применения бронетехники стали применять маневренные десантно-штурмовые группы, поддерживаемые артиллерией и авиацией. В Грозном завязались ожесточенные уличные бои.

К началу февраля численность Объединенной группировки войск была повышена до 70 тысяч человек. Новым командующим ОГВ стал генерал-полковник Анатолий Куликов.

3 февраля 1995 года была образована группировка «Юг» и началось осуществление плана по блокаде Грозного с южной стороны.

13 февраля в станице Слепцовской (Ингушетия) прошли переговоры между командующим ОГВ Анатолием Куликовым и начальником генерального штаба вооруженных сил ЧРИ Асланом Масхадовым о заключении временного перемирия — стороны обменялись списками военнопленных, также обеим сторонам предоставлялась возможность вывезти погибших и раненых с улиц города. Перемирие нарушалось обеими сторонами.

В конце февраля в городе (особенно, в его южной части) продолжались уличные бои, но чеченские отряды, лишенные поддержки, постепенно отступали из города.

6 марта 1995 года отряд боевиков чеченского полевого командира Шамиля Басаева отступил из Черноречья — последнего района Грозного, контролировавшегося сепаратистами, и город окончательно перешел под контроль российских войск.

После взятия Грозного войска приступили к уничтожению незаконных вооруженных формирований в других населенных пунктах и в горных районах Чечни.

12-23 марта войска ОГВ провели успешную операцию по ликвидации аргунской группировки противника и взятию города Аргун. 22-31 марта ликвидирована гудермесская группировка, 31 марта после тяжелых боев занят Шали.

Потерпев ряд крупных поражений, боевики стали менять организацию и тактику действий своих отрядов, НВФ объединялись в малочисленные, высокоманевренные подразделения и группы, ориентированные на проведение диверсий, налетов, засад.

С 28 апреля по 12 мая 1995 года, согласно указу президента РФ, осуществлялся мораторий на применение вооруженной силы в Чечне.

В июне 1995 года командующим ОГВ был назначен генерал-лейтенант Анатолий Романов.

3 июня после тяжелых боев федеральные силы вошли в Ведено, 12 июня были взяты райцентры Шатой и Ножай-Юрт. К середине июня 1995 года под контролем федеральных сил оказалось 85% территории ЧР.

Незаконные вооруженные формирования осуществляли передислокацию части сил из горных районов к местам расположения российских войск, формировали новые группы боевиков, обстреливали блокпосты и позиции федеральных сил, организовали небывалые по масштабам террористические акты в Буденновске (июнь 1995 года), Кизляре и Первомайском (январь 1996 года).

6 октября 1995 года командующий ОГВ Анатолий Романов был тяжело ранен в тоннеле у площади Минутка в Грозном в результате четко спланированного террористического акта ‒ подрыва радиоуправляемого фугаса.

21 апреля 1996 года российские спецслужбы ликвидировали президента ЧРИ Джохара Дудаева.

6 августа 1996 года федеральные войска после тяжелых оборонительных боев, понеся большие потери, оставили Грозный. НВФ вступили также в Аргун, Гудермес и Шали.

31 августа 1996 года в Хасавюрте были подписаны соглашения о прекращении боевых действий, положившие конец первой чеченской кампании. Подписи под Хасавюртовским миром поставили секретарь Совета безопасности РФ Александр Лебедь и начальник штаба вооруженных формирований сепаратистов Аслан Масхадов, на церемонии подписания присутствовал глава группы содействия ОБСЕ в Чеченской республике Тим Гульдиман. Решение о статусе ЧР откладывалось до 2001 года.

После заключения соглашения федеральные войска в предельно сжатые сроки с 21 сентября по 31 декабря 1996 года были выведены с территории Чечни.

По данным, обнародованным штабом ОГВ сразу по окончании военных действий, потери российских войск составили 4103 человек убитыми, 1231 — пропавших без вести/дезертировавших/пленных, 19 794 раненых.

Согласно статистическому исследованию «Россия и СССР в войнах XX века» под общей редакцией Г.В. Кривошеева (2001), Вооруженные силы Российской Федерации, другие войска, воинские формирования и органы, принимавшие участие в боевых действиях на территории Чеченской Республики, потеряли убитыми и умершими 5042 человек, пропавшими без вести и попавшими в плен — 510 человек. Санитарные потери составили 51 387 человек, в том числе: ранено, контужено, травмировано 16 098 человек.

Безвозвратные потери личного состава незаконных вооруженных формирований Чечни оцениваются в 2500-2700 человек.

Согласно экспертным оценкам силовых ведомств и правозащитных организаций, общее число жертв среди гражданского населения составило 30-35 тысяч человек, включая погибших в Буденновске, Кизляре, Первомайске, Ингушетии.

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников

(Дополнительный источник: Военная энциклопедия. Москва. В 8 томах. 2004 г.)

ria.ru

Первая Чеченская кампания (1994-1996) — Мегаобучалка

10 августа 1994 г. на съезде сторонников Джохара Дудаева в Грозном прозвучал призыв к объявлению «священной войны» против России. 11 декабря по распоряжению Б.Ельцина в Грозный были введены федеральные войска для «восстановления конституционного порядка». Начались широкомасштабные боевые действия. Министр обороны России Павел Грачёв обещал взять Грозный в несколько дней. Однако чеченские сепаратисты встретили федеральные войска огнём из оружия, которое в 1992 г. в огромном количестве было оставлено в Чечне российским военным руководством в процессе вывода частей Северо-Кавказского военного округа из Чечни. Дудаевцам было передано 18 реактивных установок «Град», 153 артиллерийских орудия, 53 бронетранспортёра и 40 тыс. автоматов Калашникова. Такой арсенал позволил создать регулярную 15-ти тысячную чеченскую армию. Началась необъявленная внутренняя «Кавказская война» между федеральным центром и мятежной Чечнёй. Это был самый продолжительный и кровопролитный конфликт на территории России. Несколько раз он прерывался мирными переговорами и вновь разгорался.

В борьбе за свои интересы чеченские сепаратисты встали на путь террора. В 1995-1996 гг. боевики совершили вооружённые захваты больниц с сотнями заложников в городах Будённовске (Ставропольский край) и Кизляре (Дагестан). Только в Будённовской больнице 14 июня 1995 г. боевики во главе с Басаевым захватили и 6 дней удерживали 1,5 тыс. заложников, 129 из них погибли. Премьер-министр России В.С.Черномырдин вступил по телефону в переговоры с Басаевым, в результате чего оставшиеся в живых заложники были освобождены, а отряд боевиков получил возможность беспрепятственно вернуться в Чечню. После этого в июне-июле 1995 г. прошли переговоры между представителями федеральных властей и чеченскими сепаратистами, и было подписано соглашение о прекращении огня. Однако осенью того же года боевые действия в Чечне возобновились.

В Росси росли антивоенные настроения и призывы «отпустить Чечню». Военные действия продолжались до лета 1996 г., когда удалось достичь перемирия. 27 мая 1996 г. была достигнута договорённость о прекращении военных действий. 31 августа 1996 г. в Хасавюрте (Дагестан) представитель руководства России (секретарь Совета безопасности РФ А.И. Лебедь) и сепаратистов (Аслан Масхадов, сменивший Д.Дудаева, уничтоженного точечным ракетным ударом 20 апреля 1996 г. в результате спецоперации федеральных сил) подписали совместное заявление («Хасавюртовские соглашения») о прекращении военных действий, выводе федеральных войск из Чечни. Решение вопроса о политическом статусе Чечни откладывалось до 2001 г. Так завершилась первая чеченская кампания.

Вторая чеченская кампания (1999 г.)

Вскоре чеченские сепаратисты возобновили террористические акты и военные действия, они форсировали процесс выхода из состава РФ. В ответ на это 2 августа 1999 г. правительство России начало «контртеррористическую операцию» в Чечне. Боевики были вытеснены из населённых пунктов в горы. В Чечне были предприняты попытки по восстановлению конституционного порядка.

В 2003 г. была принята конституция республики как субъекта РФ, на её основе были созданы новые органы власти, проведены выборы президента Чечни. Им стал Ахмад Кадыров (который в бытность главным муфтием Чечни первым объявил джихад России). В этих условиях президент так называемой Ичкерии А. Масхадов терял легитимность и автоматически становился не лидером республики, а сепаратистов-боевиков. В ходе войны в Чечне федеральными войсками применялись воздушные бомбардировки Грозного, «зачистки» освобождённых от боевиков территорий. Только за полтора года «контртеррористической операции» было убито 15 тыс. боевиков.

Серьёзные жертвы были среди гражданского населения. По данным Р. Хасбулатова, за время военных действий в Чечне к весне 2000 г. погибли 20 тыс. мирных жителей. К этому времени, по официальным данным, 120 тыс. жителей Грозного остались без крова. Чечню покинули 250 тыс. беженцев. Население Чечни с середины 1990-х гг. к февралю 2000-го сократилось примерно втрое – до 300-400 тыс. человек.

За время боевых действий с 1994 по весну 2001 г. федеральные силы потеряли свыше 6 тыс. человек убитыми и около 14 тыс. было ранено. За 5 лет и 10 месяцев (со 2-го августа 1999 по июнь 2005г.), по сведениям Комитета солдатских матерей, погибло и умерло от ран 25 тыс. федеральных солдат и офицеров (почти вдвое больше, чем за 10 лет советско-афганской войны).

Ведение боевых действий на Северном Кавказе только к февралю 2000 г. обошлись казне, по западным подсчётам, более чем в 170 млн. долларов.

Борьба с терроризмом

Чеченские боевики, используя иностранную помощь и наёмников, продолжают политику террора. Только в 2002 г. они взорвали дом правительства в Грозном, произвели взрыв в Каспийске в рядах мирной демонстрации по случаю Дня Победы 9 мая, в октябре захватили 900 заложников в Театральном центре на ул. Дубровка в Москве во время показа мюзикла «Норд-ост». Угрожая взорвать здание этого центра с помощью террористок-смертниц, они требовали вывести федеральные войска из Чечни. Впервые правительство России не пошло на уступки. 26 октября 2002 г. была проведена спецоперация, в ходе которой почти все 40 террористов были уничтожены. Погибли и 130 заложников, пострадали ещё около 700.

В День Победы 9 мая 2004 г. взрыв на стадионе в Грозном унёс жизнь президента Чеченской республики Ахмада Кадырова. Президентом Чечни был избран его сын Рамзан Кадыров. В 2004 г. в День знаний террористы захватили здание школы в городе Беслан (Северная Осетия) и удерживали в качестве заложников детей, учителей и родителей, пришедших на праздничную линейку. Несмотря на всё это летом 2006 г. добровольно сдавшимся боевикам была предложена амнистия.

Россия в основном разрешила свой внутренний конфликт в Чечне. Сепаратисты, опиравшиеся на экстремистские исламистские группировки внутри внутри республики и за рубежом, потерпели политическое и военное поражение: крупные бандформирования разгромлены, часть боевиков добровольно вышла из подполья и амнистирована, иностранные наёмники уничтожены или вынуждены были покинуть Чечню.

 

Отчёт по практической работе должен представлять собой конспект, составленный в ходе изучения учебного материала и ответов на контрольные вопросы.

 

megaobuchalka.ru

Первая чеченская кампания — дневник офицера

Чеченская эпопея 1994-1996 гг… Внезапно началась она, да и закончи­лась неожиданно. Сегодня мы открыто называем ее войной. А тогда мы шли восстанавливать «конституционный по­рядок». Думали, что все обойдется ма­лой кровью, а самое главное — были уверены, что наши действия правильны и оправданы.

Это было тогда. Мы вернулись. Но вновь и вновь встают в памяти события тех дней. Не дает покоя мысль, что на­ши усилия, напряжение силы, воли, нервов, смерть товарищей — все это ни­кому не нужно. Страшно сознавать, что, опираясь на святые слова о долге и чес­ти перед Родиной, офицерской чести, нас сделали пешками в чужой игре.

 

Как все начиналось

Вторая половина января. Наш 119-й полк Тульской дивизии ВДВ находится в самом Грозном, в районе железнодорож­ного вокзала. Несколько дней назад, когда полк вошел в город, стоял непрерывный гул орудийной пальбы, по улицам рассы­пались автоматные очереди. Сейчас пози­ционное затишье — есть время передох­нуть и привести себя в порядок.

Слякотная погода, холод пробирает до костей. Хорошо, что привезли буржуйки — хоть какое-то тепло. Большая проблема с питьевой водой, об элементарном умы­вании и думать не прихедится. Недалеко от вокзала, на разбитом складе, бойцы раз­добыли трехлитровые банки виноградного сока, этим пока и спасаемся.

Но, как говорится, человек — это та­кое животное, которое привыкает ко все­му. Привыкли и к холоду, обустраиваем свой быт. За короткое время нашего пребывания здесь стали чувствовать себя поч­ти как дома.

Вчера, около полудня, боевики об­стреляли нас из миномета. Мины легли недалеко, в 20-40 м от нашего штаба. Мы успели несколько раз выстрелить в от­вет, но безуспешно. Видимо, миномет бое­виков был установлен на машине — мо­ментально скрылись из-под обстрела.

Через пару дней обстрел повторился. Создается впечатление, что кто-то корректирует огонь дудаевцев.

В один из дней, во время построения личного состава на инструктаж, над на­шими головами раздался оглушительный взрыв. Мина боевиков угодила в окно второго этажа, в комнату командира сводного батальона Глебова и начальника артиллерии Орехова. Через полминуты командир, весь в побелке, выскочил на­ружу — живой и невредимый. Но там еще оставался младший сержант Савельев из моего взвода. Оказалось, его оглушило сорванной с петель дверью. Главное — живой остался.

 

Свежие новости: информация и дезинформация

По радио прошло сообщение о том, что «…на днях дудаевцы предприняли попытку захвата железнодорожного вокзала». По словам журналиста: «…боевикам налет удался, В результате чего десантный полк из Наро-Фоминска полностью уничтожен». Мы давно разучились смеяться, но до журналистская чепуха нас по­забавила. Однако уже скоро наше веселье сменилось тяжелыми раздумьями. Это сообщение могли услышать родные и близкие. При мысли о том, что сейчас происходит дома, пальцы сами по себе сжимались в кулак.

Подобные «достоверные» сообщения в СМИ — не редкость. В погоне за очередной сенсацией журналисты выдают информацию, для пущей важности называя ее «только что полученной с передовой». Для большинства граждан России СМИ — единст­венный источник информации о ситуации в Чечне. И не их вина, что на основе подобной журналистской «дезы» у большинства складывается ошибочное представление о том, что происходит на самом деле. А за все время нашего пребывания на вокзале рядом не было ни одного корреспондента.

 

25 января 1995 года

Сегодня планируется захват двенадцатиэтажной гостиницы и здания МВД. С рассветом штурмовые группы батальонов Туль­ского и Рязанского полков начнут выдвижение через наши пози­ции, и мне необходимо известить свои посты.

Накануне танки прямой наводкой били по гостинице. На здании, казалось, живого места не осталось. Однако, едва прекратил­ся обстрел, снайперы и гранатометчики противника возобновили стрельбу из развалин.

Гостиница — самая высокая точка в этом районе Грозного. Цель предстоящей операции — полностью очистить гостиницу от боевиков и посадить туда наших бойцов.

Иду на посты. Снег уже прекратился. На ночном небе про­глядывают звезды. Вокруг — непривычная тишина.

Вдруг — топот. Со стороны домов, прилегающих к вокзалу, тянется цепочка людей. Это пошли батальоны, которым пред­стоит сегодня ночью брать гостиницу. Только батальонами их уже не назовешь, в ротах — чуть больше половины личного со­става. Идут молча, слышны лишь отдельные команды офице­ров. Вгляделся в сосредоточенные лица проходящих мимо меня бойцов. Из-под касок поблескивают глаза молодых солдат, которых война, кажется, состарила на десяток лет. Мысленно же­лаю им удачи.

…Утро. По поступившим сведениям гостиницу взяли сразу после рассвета. С нашей стороны потерь нет, несколько человек ранено. Уничтожили два десятка боевиков. Среди них один рус­ский, как выяснилось, родом из Пскова. По сути, идет братоубий­ственная война. Чертовски противно и обидно…

 

Дом культуры. Северный берег р. Сунжа. Кому сдаваться?

Произошел забавный эпизод. С передовых постов пришло со­общение: командир одного отряда боевиков предлагает нам пе­реговоры по поводу сдачи в плен. Считая, что боевики решили сдаться, комбат Прусаков отправился на встречу. Местом пере­говоров выбрали мост через Сунжу.

Через час комбат вернулся обратно. Каково же было наше уди­вление, когда выяснились результаты переговоров. Оказывается, это командир отряда боевиков предложил нашему комбату сдаться в плен. Переговоры закончились тем, что Прусаков в свою оче­редь предложил боевикам сложить оружие, предупредив напосле­док, что на повторные переговоры не пойдет. На том и разошлись.

Выслушав комбата, его со всех сторон засыпали вопросами:

— Что собой представляє! командир боевиков?

— Слабак! Хватка слабая, и рука дрожит.

 

19 февраля. Грозный

Утро. Батальон занял исходные позиции в районе моста и ждет сигнала к началу атаки…

Нам предстоит захватить плацдарм и ряд домов на улице Сайханова. По предварительной информации именно здесь располо­жились опорные пункты противника.

Рассвет наступил, начало операции пришлось перенести на час вперед намеченного срока. В ходе наступления решили разде­литься на две группы, которые и пойдут по двум улицам.

Быстрым шагам передвигаемся вдоль тротуаров, противника так и не встретили. Как правило, артиллерия обрабатывает квар­тал за кварталом, поддерживая продвижение рот к назначенному опорному пункту. Боевики об этом знали и, вероятно, чтобы не попасть под ураганный огонь, отошли со своих позиций.

Штурмовыми группами командует майор Прусаков. По связи запросил разрешения начать захват квартала. Командир сводного батальона дает разрешение, но предупреждает: «Не торопитесь, не лезьте на рожон. Действовать по обстановке. В случае сильного сопротивления наступление прекратить — дудаевцами займется артиллерия». Однако ничего серьезного нам так и не встретилось.

 

Беженцы

Все чаше на нашем пути стали появляться местные жители. Попавшие в мясорубку войны люди, как правило, объединяются для совместного выживания в подвалах домов и бомбоубежищах. Выглядят затравленно. Специально выделенные из под­разделений офицеры ежедневно проводят поименную проверку. Населению не рекомендуется лишний раз покидать подвалы. Люди питаются консервированными заготовками, запас кото­рых остался еще с довоенного периода. Большая проблема «подвальных сидельцев» — питьевая вода, которую каждый из них добывает как может.

В последние дни все больше беженцев приходит в располо­жение полка. В основном это жители Грозного, русские по нацио­нальности. У многих один вопрос: «Как покинуть Чечню и уехать к родственникам в Россию?» Командир ддл указание своему заме­стителю: организовать доставку беженцев в аэропорт «Северный». Оттуда бортами военно-транспортиой авиации планируется от­правка беженцев вглубь России.

Эта весть быстро облетает ближайшие подвалы квартала. Очень скоро к штабу стали стекаться большие группы людей. Та­кой наплыв русскоязычных беженцев объясняется тем, что в этом районе города проживают работники железной дороги.

Приходя в расположение нашего подразделения, они на­чинают с того, что стараются выговориться, выплеснуть наки­певшее на душе. Эти рассказы рисуют картину беспредела, происходившего в Чечне до ввода федеральных войск. Боль­шинство беженцев отмечает, что с приходом к власти Дудаева в республике произошли значительные перемены, от которых пострадало в основном русское население. Практически не вводились новые деньги — пользовались прежними купюра­ми. Старикам не выдавали пенсии. Началось целенаправлен­ное притеснение русских.

Большое распространение приобрела специфичная методика купли-продажи недвижимости: отдельные чеченцы заранее вы­бирали себе жертву, зайдя в дом русского, с порога сообщали, что покупают у него участок. При этом называли ничтожно малую цену. В случае отказа — угрожали оружием.

Под стволом автомата особо не возразишь — участок или дом могли отобрать насильно. Приходилось соглашаться с «предло­женной» ценой, брали столько, сколько дают.

Но самое страшное горе, по словам местных старожилов. — это поджоги домов русских, которые приобрели масштабный характер. Стоило такой семье на короткий срок выехать к род­ственникам, проживающим, скажем, в Тверской области, на второй-третий день дом поджигался. Семье попросту некуда было возвращаться.

По словам русских беженцев, местная власть на все происходя­щее смотрела сквозь пальцы. Посредством таких «радикальных мер» осуществлялся негласный геноцид русскоязычного населения.

Во второй половине дня пришла жительница Грозного. По­просила отвести к командиру. Из её рассказа следовало, что по­близости от нас находятся бандиты. На карге показала места их базирования. Пояснила, что боевики на автобусах приезжают в город с юго-западного направления. Проехав по улицам Сайханова или Павла Мусорова, останавливаются на плошали Минутка, откуда группами расходятся по точкам-позициям.

После дополнительного уточнения информации мы провели несколько огневых налетов.

Вообще местные жители нередко указывали дома, где находи­лись боевики. Благодаря такой информации нам удалось со­хранить множество сол­датских жизней. Мы то­же не оставались в долгу — всегда делились с ме­стными хлебом, продук­тами, водой.

 

19 февраля 1995. Конец дня и утро следующего

К вечеру уже больше половины квартала под нашим контролем.  На очередном  совещании комбат доложил обста­новку. На карте нанесе­ны дома, которые заня­ты нами полностью. Отдельно отмечаем те дома, где один подъ­езд занимают наши, дру­гой — дудаевцы. В основ­ном операция идет ус­пешно. Завтра решено очистить другую часть квартала и прилега­ющие к нему дома. Продолжать наступление решено утром.

По всей видимости, к утру основная часть боевиков отступи­ла. Вдалеке слышны лишь отдельные выстрелы. Несколько групп противника не успели отойти и закрепились в подвалах, из кото­рых огрызаются огнем. Придется их выкуривать.

Комбат принял решение не терять драгоценное время, пре­следовать отходящего противника по «горячим следам». Часть подразделения оставили в освобожденном от боевиков квартале для охраны, остальные продолжили наступление.

В скором времени батальон, преследующий противника, вы­шел на окраину города и занял район обороны. Благодаря свое­временному решению комбата батальон выполнил задачу в ми­нимальный срок и с наименьшими потерями.

 

Пижоны и профессионалы

…В конце февраля наше подразделение переместили на но­вые позиции. Вокруг тихо, стрельбы нет, солнышко припекает. Кажется, что уже и война закончилась. Вдалеке послышался при­ближающийся гул мотора. Через несколько минут подъехали три БТРа. На броне — бойцы в камуфляже и с масками на лицах. Ока­залось, что это омоновцы. Их передислоцировали на наше место, чтобы проводить чистку кварталов.

По повадкам и непривычно чистым камуфляжам омоновцев понятно, что они еще не пробовали настоящего пороха, хотя пыта­ются выглядеть крутыми профессионалами. Таких чистых и ухо­женных бойцов часто показывают по телевидению. Глядя на них, мои ребята прекрасно понимают, что основная тяжесть суровой во­енной жизни ляжет все же на плечи десантников и матушки-пехоты.

 

Март 1995 года. Аргун

Офицеры 119-го полка ВДВ

В начале марта в Грозном царит оживление. В освобожден­ный город возвращаются жители, несут те немногие пожитки, ко­торые им удалось захватить с собой. В центре города уже бурлит жизнь, появился даже небольшой базар, где торгуют мелким това­ром и продуктами. На улицах вновь ездят легковые машины. Все свидетельствует о том, что мирная жизнь налаживается. Однако не стоит забывать, что под видом горожан для проведения дивер­сий в освобожденный город могут вновь просочиться боевики. Пришло распоряжение на передислокацию нашего десантного батальона под Аргун.

Отъехав от Грозного, почувствовали, что стало как-то легче ды­шать. Воевать в поле намного легче: знаешь, где свои, а где чужие. На перекрестке километрах в трех от Грозного дорогу на Ар­гун преграждает самолет. По внешнему виду — учебно-боевой, типа Л-29.    Непонятно. как он здесь оказал­ся? Ближайший аэро­дром — в Ханкале. Кто додумался его сю­да притащить? Объе­хав неожиданное пре­пятствие, сворачиваем на грунтовую дорогу…

На всем протяжении маршрута — отдельные блокпосты, в основном один танк и несколько человек пехоты. Наконец колонна остановилась. Неподалеку — кирпич­ные постройки, напоми­нающие мастерские МТС. Два батальона уже заняли опорные пункты вдаль берега реки Аргун. Нашему батальону предстоит после тщательной разведки местности и изучения обстановки форсировать реку и идти на прорыв обороны дудаевцев.

Противник обосновался капитально. В бинокль хорошо вид­ны траншеи, отрытые боевиками «в полный рост», и скрытые подходы к ним. Средства массовой информации уже заявили: «Дудаевцы превратили Аргун в неприступную крепость».

 

Француз

Наступила весна. Все жарче припекает солнце. Сегодня на завтрак в столовую вместе с подполковником Глебовым пришли два незнакомых нам человека. После непродолжительного разго­вора выяснилось, что один из них — француз-корреспондент, другой — переводчик.

Появление корреспондента, да еще француза, для нас явилось полной неожиданностью. За все время нашего пребывания в Чечне мы не видели даже российского журналиста, не говоря уж об иностранном. Появлению корреспондента все рады: «Хоть один журналист увидит, что здесь реально происходит», впервые за всю чеченскую кампанию правдивый материал об этой войне появит­ся в прессе, пусть и во французской.

Как оказалось, очутился он у нас случайно — заблудился в пу­ти и попал в расположение российских поиск. Однако, судя по его настроению, эта превратность судьбы корреспондента не очень-то расстроила: «У вас здесь поближе к передовой, а мне это как раз и надо». Как выяснилось в ходе разговора. Северный Кав­каз — далеко не первая «горячая точка», куда его закидывала жур­налистская профессии. Неоднократно бывал в Афганистане. А пе­ред приездом в Чечню посетил Югославию, где, по его словам, насмотрелся на произвол, бесчинства и нарушения прав человека.

Иностранный корреспондент пробыл у нас неделю. Его пе­реодели в камуфляж, чтобы ничем не выделялся. Особое впечат­ление на француза произвела стрельба артиллерии. Удивляло его то, что «в таких сложных условиях российский солдат не только хорошо воюет, но и сохраняет ту жизни такую активность, которая присуща людям, уверенным в своей правоте». Больше всего жур­налист изумился, когда в моих руках увидел книгу Скотта Фицджеральда!

Надо сказать, что с нашими, российскими, журналистами об­щаться было куда труднее.

 

Конец марта. Северный берег реки Аргун

Через два дня — наступление. Выполнение основ­ной задачи возлагается на наш батальон. Артил­лерия начнет атаку ог­невым ударом по це­лям в глубине эшело­нированной обороны противника.

Планом операции предусмотрена опреде­ленная тактическая хит­рость. Предварительно определили расположе­ние опорных пунктов противника, цепью растянувшихся по берегу ре­ки. Создаем видимость предполагаемого проры­ва на одном участке, ко­гда 1,5-2 км восточнее разведали брод, где, по нашим данным, оборона противника куда слабее. Там и будет основное на­правление удара.

Утро. 5 часов 20 ми­нут. Прохладно. Через несколько минут воздух сотрясется от разрывов снарядов и начнется отсчет жизней и смертей. Доложил начальнику артиллерии дивизии о готовности дивизиона и… дана команда на открытие огня. Артиллерийский залп разорвал пред­рассветную тишину.

Вторая половина дня. По поступающей информации, пе­редовые подразделения достигли железнодорожного полотна. Батальон вклинился в оборону противника на 3-4 км. Все это время артиллерия не прекращает работу: ведение залпово­го огня сменяется «беглым по цели». Данные из штаба дивизии подтвердили, что наш утренний маневр удался полностью, ду­даевцы явно не ожидали удара с этого направления и стали поспешно уходить. Из радиоперехвата противника: «Мы не ожи­дали, что их здесь будет так много, около двух тысяч. Мы от­ступаем…» «Две тысячи…» — откуда нас столько? Видимо, же­лая оправдать свой отход с позиции, полевой командир бое­виков намеренно завысил количество личного состава нашего батальона.

 

Через два дня

Наконец мы достигли предместья Аргуна. Район обороны: от восточной окраины города до п. п. Джалка. Штаб дивизии — в здании местного предприятия. Вернувшийся с совещания ко­мандир сообщил присутствующим офицерам: «Обстановка складывается благополучно. По всей видимости, активных и крупномасштабных действий уже не будет. Остатки бандфор­мирований отошли в горные районы, и конец всей кампании — дело нескольких дней».

 

Первая половина апреля 1995 года. В ожидании вывода

Пролетело около двух недель. По группировке прокатился слух о нашем скором выводе. По вечерам бойцы все чаще пе­речитывают затертые письма из дома. У большинства солдат и офицеров возникают вопросы: «Когда все это кончится? Кому все это нужно, а главное — ради чего?» Наконец пришел при­каз: завтра в 6.00 колонна должна убыть на станцию погрузки — Червленная. Весть быстро облетела всех. Подьем назначили на три часа.

 

Домой

5 часов 45 минут. Рас­свет. Колонна диви­зиона, рыча мотора­ми, стоит в ожида­нии батальона. Из-за поворота показа­лась головная маши­на, на которой раз­вевается красный флаг. Путь предсто­ит неблизкий — до станции около 40 километров.

Маршрут про­легает через Аргун. Колонна идет по центральной ули­це. Во дворах бега­ют дети. Женщи­ны вышли из до­мов.   Сидя   на корточках и щел­кая   семечки,   они провожают нас любопытными взглядами.

После утоми­тельной езды по равнине колонна уперлась в подножие хребта. Машины, включив пониженные передачи, начали подъем. Между двух массивных горных хребтов простирается бескрайняя равни­на. Вершины гор укутаны снегом, тогда как у их подножия зеле­неют луга и поля. Завораживающая картина.

Погрузку запланировали в два эшелона. В первый загружается батальон, а во второй — дивизион и подразделения обеспечения.

 

Последний салют

Уладив дела на станции, сел на скамейку в ожидании эшело­на. На вокзале царит обычная суматоха. Идет бойкая торговля. Все вокруг так обыденно и спокойно. Кажется, и войны не было вовсе. Только воинские эшелоны с техникой напоминают о том, что война рядом — за хребтом.

Прибежал дежурный и доложил о приближении эшелона. По­кидая станцию Червленная, дали салют из сигнальных ракетниц — в воздухе расцвел букет из разноцветных огней.

Это салют в честь того, что мы уезжаем с сознанием вы­полненного долга. А самое главное — это салют в память о на­ших ребятах, погибших в Чечне. Тех двадцати погибших сол­дат и сержантов полка, которые никогда не вернутся домой. Это салют и тем ребятам, которые еще долго будут залечивать раны.

Прощай, Чечня! Спасибо, что на многое открыла нам глаза, показала, в каком положении находятся наша страна и ее Воору­женные Силы.

От нас хотели быстрой победы. Но как может поруганная, оп­леванная и униженная армия хорошо воевать?         

(Журнал «Солдат удачи»)

www.modernarmy.ru

Первая чеченская кампания 1994-1996 годов 🚩 Конспекты

С распадом СССР в 1991 году политическая ситуация на территории Северного Кавказа с каждым годом все более накалялась. Экономические потрясения, в числе которых «шоковая терапия», приватизация государственной собственности в начале девяностых годов, последовавшие за этим социальные конфликты, расслоение общества, все эти факторы не могли способствовать поддержанию порядка не только на территории Чеченской республики, но и на территории всей Российской Федерации.

В связи с этим неудивительным оказался приход к власти во многих субъектах РФ «харизматичных» лидеров, в числе которых оказался Джохар Дудаев – советский военачальник, генерал-майор ВВС, единственный генерал чеченец по национальности, командовавший дивизией стратегических бомбардировщиков в Прибалтике. После распада СССР и последовавшим за этим политическим ослаблением центральной власти, Дудаеву не составляло большого труда прийти к власти. Предпосылки для этого были и в самой личности чеченского генерала, настроенного на отделение от федерального центра, получение независимости Чечни.

В октябре 1991 года Джохар Дудаев был избран президентом Чеченской республики Ичкерия. После прихода на пост президента политическая деятельность Дудаева была направлена на усиление собственной власти, для этого приходилось прибегать к помощи явно криминальных элементов.

В республике нарастал хаос. Экономическое положение в отрыве от остальной части России с каждым годом ухудшалось, преступность возросла в разы, присутствовали элементы геноцида над некоренным населением непокорной республики. На этом фоне действия Российских центральных властей отличались вопиющей пассивностью. Субъект Федерации провозгласил независимость, бандитизм в республике возрос в разы и начал активным образом распространяться в другие регионы страны, финансовые махинации с нефтью, банковскими авизо имели масштабный характер.

Все эти факторы в конечном счёте привели к вооруженному конфликту известному впоследствии как первая чеченская война, продолжавшаяся с 11 декабря 1994 года по 31 августа 1996 года. Участниками являлись Вооруженные силы РФ, части МВД, ФСК с Российской стороны и вооруженные формирования республики Ичкерия, а также наемники как Ближнего Востока, так и постсоветского пространства.

Боевые действия разворачивались на территории Чечни, частично Ингушетии. С середины до конца декабря 1994 года федеральные войска ограничивались авианалётами, разведывательной деятельностью и стягиванием войск на территорию республики. С первых дней ввод войск на территорию Чечни сопровождался различного рода провокациями со стороны чеченских сепаратистов, что привело к первым потерям в личном составе и технике. 31 декабря 1994 последовал приказ министра обороны РФ П.С. Грачева на захват г. Грозного столицы Чечни. Штурм города остался печальной страницей в истории Российской армии.

Боевые действия отличались большой интенсивностью и особой ожесточением с обеих сторон. Группировка федеральных войск насчитывала 13-15 тысяч солдат и офицеров, со стороны сепаратистов по разным данным 10-13 тысяч бойцов. Российские войска имели превосходство в боевой технике, артиллерии и авиации, однако, в живой силе имелся практически паритет, что в условиях штурма населенного пункта считается недопустимым. Согласно тактике ведения боев в городских условиях, превосходство наступающих должно доходить до 3-4 кратного, однако, при штурме города на 1 наступающего фактически приходилось 1,5-2 защитника, что не могло быть компенсировано превосходством в бронетехнике, так как танки и боевые машины пехоты советского производства лишь отчасти были предназначены для ведения боев в городских условиях. Штурм города сопровождался огромными потерями обеих сторон, а также мирного населения и фактически закончился лишь в марте 1995 года.

После взятия Грозного федеральные войска сосредоточились на взятии крупных населенных пунктов Чечни и выдавливании бандформирований в горную местность. Боевые действия развернулись в центральной и южной части республики, постепенно Российская армия теснила сепаратистов, однако, частые перемирия, принимаемые без согласования с армейским руководством, отчасти нивелировали успехи армии. Апофеозом плохого понимания ситуации со стороны командования Российской армии стало нападение боевиков в августе 1996 года на г. Грозный, что привело к большим потерям личного состава и блокированию города боевиками.

Именно атака на г. Грозный впоследствии привела к подписанию 31 августа 1996 года Хасавюртовских мирных соглашений. В результате Российские войска полностью выводились с территории Чечни, ее статус как государственного образования откладывался на 2001 год.

shtab.su

Первая Чеченская кампания. Фото | SmolBattle

Это не Сталинград в 1942-м. Это Грозный. Январь 1995-го.
Но все те же молодые Русские парни, готовые выполнить свой воинский долг, умереть, но не отступить!

Чеченская война в фотографиях Игоря Михалева, 1996 год.

ВОЙНА

Рассказ ветерана Первой чеченской Владимира Серкова

Eще не угасла боль за тех, кто навсегда остался там. Кому никогда уже не вернуться домой. Они ушли в мир иной по вине политиков, которые не смогли договориться между собой. Те девятнадцатилетние мальчишки, которые расплачивались своими жизнями за чьи-то ошибки. О них, штурмовавших Грозный, Аргун, Ведено, погибавших на блок-постах, умиравших от ран в госпиталях в мирное время общество постаралось забыть. И мне не хотелось бы описывать ужасы войны. Нет, мне просто и тогда, и сейчас, хотелось понять зачем все это.

Война — наиболее яркое проявление экстремальной ситуации, в которую может попасть человек. Только здесь раскрываются его истинные качества. Восприятие им окружающего мира определяет внутреннее состояние его души и мировоззрения. И нет смысла кривить душой, если любой твой шаг по этой земле может стать последним. Перед лицом смерти все равны. Каждый решает за себя сам. Кто он? Кем станет дальше? В кого превратится?! Разрушенные кварталы города, горящие многоэтажки, разбитые витрины магазинов. Везде ты видишь чёрный след войны. Он повсюду. Полусгоревшие остовы автомашин, подбитые, искорёженные танки и БТРы. Только от вида всего этого становится как-то не по себе. Но потом привыкаешь ко всему или, правильнее сказать, почти ко всему: к кускам человеческих тел, гниющих среди развалин, к трупам, к сладковатому запаху смерти. Город как город. Такой же, как и многие другие. Ну и что, если этажи домов зияют открытыми черными дырами окон — сгоревших квартир? Ты начинаешь смотреть на все окружающее обыденно. Привычно. И теплое южное солнце все так же согревает своими лучами мир, в котором стираются грани между реальностью и невероятным, окружающим тебя. И всё, что раньше казалось нам истиной, теряет здесь всякий здравый смысл. Вокруг все цветет: персиковые и абрикосовые сады, напичканные минами и растяжками, вишнёвые рощи, из которых по ночам бьют снайперы, лесозащитные полосы, из которых стреляем по снайперам мы. Все подвластно природе. Все, кроме нас, людей. Самого страшного, что она смогла произвести на свет. И снова раздаются по ночам привычные автоматные и пулеметные очереди. Тянутся желтые линии трассеров, пытаясь найти свою цель в свете осветительных ракет.

* * *
Мост через Аргун связывает своей бетонной ниткой два берега быстрой горной реки. Триста метров стратегически важного бетона. Именно по нему проходят колонны с продовольствием и боеприпасами для наших частей. Высокие отвесные берега с растущими на них алычёвыми деревьями и мы, как кость, сидящая в горле у боевиков. Здесь ты понимаешь главное правило войны: «Хочешь жить — стреляй первым!» Жестоко, но точно. Срабатывает инстинкт самосохранения, выработанный еще на заре зарождения жизни. Если не ты, то тебя. Умереть нелегко, выжить в сто раз сложней, ехать домой в «цинковом макинтоше» в двадцать лет как-то не очень хочется. Чуть позже ты начинаешь уставать. И наступает момент когда, находясь в постоянном напряжении, ожидания неизвестности, тебе становится наплевать на все, что тебя окружает. Тебе всё равно, что будет с тобой в следующий момент. Ты устал постоянно прятаться и ходить по ходам сообщения. И выходя на проверку автомашин, лишь иногда ловишь себя на мысли, что в этот момент, с той стороны, из зелёнки, кто-то смотрит на тебя через оптику снайперской винтовки, выжидая подходящего для себя момента. Смерть — она тут, она рядом. Это она дышит тебе в затылок, занеся над тобой свою косу. «Не дождешься!» — развернувшись, и дав длинную очередь из автомата в сторону растущих на том берегу реки акаций, ты начинаешь чувствовать себя как-то спокойнее. Каждый по-своему находит выход своим эмоциям. Врут те, кто говорит, что есть бесстрашные люди. Страшно всем. И все ищут в себе силы, чтобы подавить страх перед этой неизвестностью. Кто-то просто отключается, заставляя забыть себя про существование этого чувства. Кто-то пытается залить страх водкой или спиртом. А кто-то ищет спасение в наркотиках. И, если достать спиртное относительно сложно, то наркотики или наркотические вещества, очень просто. Стоит только протянуть за ними руку. Вот они — рядом. Огромные заросли анаши встречаются везде: в горах, на равнинах, вдоль дорог. Благоприятный климат способствует ее быстрому росту, а окружающая обстановка ее потреблению. И если это уже не помогает, то можно перейти на маки. Преступную красоту которых трудно себе представить. Огромные горные поляны, уступы, террасы укрытые красно-зелёным покрывалом. Многим это помогает снять нервное напряжение, побороть в себе страх. И первое время кажется единственным верным решением. Ты стараешься уйти от всего, что тебя окружает, скрыться. Но постепенно понимаешь, что пытаешься спрятаться от самого себя, подобно ребёнку, который, закрыв глаза ладошкой, верит, что его никто не найдет.
А смерть — она рядом. Миномётчики после очередной пьянки ввели в прицелы ошибочные координаты и во время очередного нападения боевиков взвод разведки попросил поддержать их огнем. Лучше бы не просили! Случай разделил ребят на две половины: тех, кому повезло вернуться домой, и тех, кто навсегда остался здесь, на этой никому не понятной войне.

* * *
Багрово-красное солнце, лизнув своим краешком верхушки далеких гор, отправилось в долгий путь. Всё медленно погружается в темноту. Где-то вверху зажигаются звёзды. Ты сидишь на дне окопа и смотришь в огромное бездонное небо, пытаясь разгадать его черно-синюю глубину. Там наша вселенная, с ее непознанной бескрайностью. Ты смотришь на неё, и она, огромная, бездушная смотрит на тебя. Ну что ей до такой пылинки, как наша Земля и тем более до тебя, затерявшегося где-то в её дальнем уголке. Скопления звезд смотрят на тебя своими непонимающими глазами, пытаясь понять, что здесь происходит. Если бы мы сами знали, то обязательно рассказали бы вам… Со стороны разбитого завода вновь раздаётся пулемётная дробь. В небе со свистом проносятся пули, оставляя за собой желтую, светящуюся в ночной темноте дорожку. Неимоверно красиво смотрятся они на фоне беззаботно разбросанных звезд. Порой создаётся впечатление звездопада. И желаний можно загадать сколь угодно много. Жаль только, что оно одно.
— Кому-то явно хочется проверить, все ли мы живы.
— Перемирие, черт бы их побрал!
— Ответный огонь открывать только в случае явного нападения (при наличии потерь)…
Сухая формулировка приказа не многим будет понятна. «Ну, зацепите хоть одного, гады, и вам крышка!» Злость от безысходного состояния заставляет тебя врываться в землю, ожидая пока прольется твоя кровь или кровь твоих друзей. Крик: «Плэйбоя зацепили!» — выводит тебя из транса ожидания. Вот и снят запрет! Теперь можно «веселиться». И уже с твоей стороны тянутся огненные стрелы трассеров в сторону злополучного завода. Тебе и весело и зло. В руках ощущается приятное биение твоего «второго Я», твоего автомата. С фланга подключаются АГСы, окутанные пламенем собственных выстрелов. Их мелодичные хлопки вселяют в тебя надежду на завтра. Эх, нам бы миномётчиков попросить о помощи, но, вспоминая предыдущий день, тут же забываешь об этой вовремя пришедшей мысли. Сами выкрутимся.
Плэйбой умер от потери крови по пути в госпиталь Ханкалы. Он дожил до утра, как мы и пожелали друг другу вечером, став очередной жертвой войны. Весёлый, жизнерадостный, общительный паренёк, он был душей нашего взвода. И теперь уже всё равно, кто и зачем послал его сюда. Он просто хотел вернуться домой, где его ждала мать, младшая сестра и любимая девушка. И к чему им твоя похоронка со словами: «Ваш сын пал… при восстановлении конституционного правопорядка на территории ЧР». Она их не утешит. Лишь несколько фотографий Поляроид, последних в его жизни, с надписью: «Спасибо за сына!»… Постигаешь еще одно правило войны — погибают лучшие ребята. Пули не смотрят куда и в кого они попадают. Они просто летят…

В утренней дымке начинают проявляться сиренево-фиолетовые очертания гор, подножия которых усыпаны огромными зелеными акациями. Из ближайшего села доносятся звуки утренней молитвы. Это мулла, выйдя на балкон своего минарета, оповещает мир о том, что начался новый день.
— Наверное благодарит за это своего Аллаха.
Обрывки его слов разносятся из репродукторов установленных на балконе на несколько километров вокруг, нарушая утреннее спокойствие.
— С добрым утром, Чечня!
Если бы у нас был танк, а еще лучше САУ, этого минарета уже бы не существовало. Достал уже со своими молитвами. И так по ночам не спим, так еще и утром выспаться не дают.
Что готовит нам новый день? Куда кинут нас сегодня? Этого не знает никто. И только одна радиостанция, попискивая и вспыхивая лампочками в узкой темноте МТЛБ, напоминает о том, что Родина нас не забыла. И снова день, старый мост и неизвестность. — Предъявите пожалуйста паспорт, техпаспорт. Проезд в зону запрещен. Вам придется ехать в объезд. Заученные до автоматизма фразы. Температура воздуха поднялась до 43 градусов. В тени на пару градусов меньше, но от этого легче не становится. Такой жары не помнят даже старожилы. Все живое старается спрятаться куда-то в тень. И только мы стоим на этом солнцепеке. Клубы пыли, поднятые проезжающими машинами, висят в воздухе, постепенно оседая на наших лицах и одежде. До воды совсем чуть-чуть. Но туда нельзя. Опасная зона, простреливаемая боевиками. А где она не простреливается? Гулкий хлопок раздается где-то совсем рядом. Лёгкий толчок в грудь. Первое, что проносится в голове: «Все!» Падаешь в рыхлую белую дорожную пыль.
— А так все было хорошо. Голубое небо, яркое солнце… Потом начинаешь разбираться, живой ты или мертвый. На этот раз пронесло. Всего лишь сдетонировала от жары зажигалка. Вытряхивая из кармана ее осколки, медленно подымаешься на ноги. День еще только начинается, и ты проверяешь документы, машины. Отправляешь людей в объезд. На тебя смотрят сотни глаз. Кто со злостью, кто с тоской, страхом, безразличием, отчаяньем. Дети, женщины, старики. Разбитые, покореженные машины, которые, непонятно как, еще передвигаются. Десятки автобусов забитых людьми, скарбом, увешанные белыми флагами, покидают «лучший город на земле». Пытаешься мысленно провести параллель между Отечественной войной и настоящим временем. Наверное, точно так же покидали города наши бабушки, вынося своих детей. Тогда кто мы?… Для одних мы — защитники, гарант их «спокойной» жизни. Для других — завоеватели, пришедшие на землю их предков. Пусть думают, что хотят. Мы — тоже люди: голодные, оборванные, обозленные люди в погонах. Русские, чеченцы, дагестанцы — война разделила их на враждующие группы. Она же их соединила на этой дороге. Помогая друг другу, они оставляют город. Что ждет их, уставших от всего творящегося вокруг? Люди валятся от жары, солнечных ударов, усталости. До начала комендантского часа минут тридцать. Перекрыв за последними машинами дорогу, возвращаемся на блок- пост.
— Эх! Сейчас бы на речку — мечтательно говорит Лебедь.
— А, да ну их всех! Пошли. Только скажи ребятам, пусть прикроют. Вот она — река. Падаем в воду прямо в одежде. Вода заполняет сапоги, проникает через ткань к твоему телу. Подняв оружие, ты погружаешься в нее с головой. Ты ловишь ее каждым своим мускулом. Холодная влага снимает на время бремя жажды. Ты садишься на дно и, сидя по горлышко в реке, одной рукой держишь автомат, а другой упираешься в гладкие камни. Быстрый поток пытается снести тебя, поднимает со дна крупинки песка и ила. Он настолько мутный, что, опуская в воду руку на несколько сантиметров, ты перестаешь ее видеть. Но нам все равно. А голове звенит и звенит звонок, безжалостно возвращая тебя в царство людской несправедливости. И ты понемногу заново свыкаешься со своим усталым телом — оно снова узнает ноющую боль в суставах, груз оружия, которое ты тащишь на себе. И ещё что-то, непонятное тебе. Может быть — смерть. Но не столько даже саму смерть, как липкую кровь, в которой, скользя ладонями, пытаешься подняться и удушье, приятное тепло разливающиеся по телу — ощущаешь не саму смерть, сколько неудобство умирать.
— Уже пора. Всё, пошли.
Ты поднимаешься по вырубленной в земле нашими предшественникам лестнице. Где-то там вверху мост, где-то там наше место. Нам весело.
Скоро начнет темнеть, и мы снова пожелаем друг другу нового дня. А там, быть может, снова будут машины, плачущие дети, автобусы, скорая помощь, мчащаяся куда-то в неизвестность. И снова: — Паспорт! Проезд в зону запрещен. Глаза. Взгляды. Жара. Иногда хотелось, чтобы все это побыстрее закончилось. Мир казался несбыточной мечтой, до которой всем очень хотелось дойти.

* * *
Война и ненависть ничего не прибавляют к радости нашего общения. Чего ради нам ненавидеть друг друга? Хорошо, когда в споре между различными нациями рождается нечто новое, более совершенное, но чудовищно, когда они пожирают себя. И если эта религия, эта культура, эта форма общения дает человеку ощущение его значимости, его духовной полноты, то именно эта культура и эта религия являются для него истиной, которую он должен отстаивать. Как от поколения к поколению передаётся жизнь — медленно, подобно растущему дереву, так же с ней передается сознание. Так постепенно, шаг за шагом, ступень за ступенью, как из расплавленной лавы, из того из чего созданы звезды, вышли и мы, люди — и поднимаясь все выше и выше в своем сознании, научились писать музыку, картины, измерять звезды, проникая в глубины космоса, но так и не научились избавляться от глупых инстинктов самоуничтожения. То духовное наследство, копившееся веками, та жизненная мудрость теряет всякий свой смысл. Красота музыки Баха, стихов Пушкина, картин Рембрандта. Зачем все это? Ты начинаешь постепенно терять свой внутренний облик человека. Ты стараешься не задумываться над тем, что тебя окружает. Прицел автомата становится твоей точкой зрения, которую ты должен отстаивать.

* * *

Наш мир содрогается, услышав о новых Чикатилах или других убийцах. Война же порождает сотни таких существ. Убить человека в первый раз… В начале, конечно, немного страшно, что сейчас тебя будут допрашивать: «Кто, при каких обстоятельствах.» Еще чувствуется страх обычного человека, впервые совершившего убийство. Постепенно этот страх сменяется другим. Неестественным ощущением своей безнаказанности. Ты можешь убить любого, и за этим ничего не последует, никаких разбирательств. Ты должен уничтожать, чтобы выжить самому и чтобы выжили те, за кого ты в ответе. Ты должен учить их этому, чтобы они могли научить тех, кто придет за нами.
— Сейчас он мирный житель. А ночью взял автомат — боевик, бросил его на землю — снова мирный житель.
— Хочешь жить — стреляй первым. Не жди, пока выстрелят в тебя эти «злые колхозники».
И как снайпер выбирает свою жертву, глядя в оптику своего оружия… Как тщательно готовится к выстрелу! Плавно вдавливает палец в спусковой крючок. Потом приходит жестокость. Жизнь человека перестает представлять для тебя какую-либо ценность. И убить можно по-разному, попав в голову или в грудь. Или сначала ранить и потом постепенно добивать, посылая в него пулю за пулей, разглядывая в прицел его последние предсмертные судороги. И если повезет, «завалить» пару его товарищей, пытающихся придти ему на помощь. А как смешно кувыркаются люди, столкнувшись с твоей пулей. Вот он бежит, человек, и вдруг спотыкается, столкнувшись с ней, вскидывает руки, пытается поймать воздух, падает. И нет никому дела, есть ли у него семья, дети. Для тебя он не человек — он враг! Может быть, он тоже любил Баха или Моцарта, и наверное, также хотел жить. Огромная машина войны, сметая все на своем пути, пропускает тебя через свои жернова. Она уничтожает в тебе все человеческое, превращая в некое свое подобие. Она заставляет тебя быть судьей. Дает право отбирать жизнь у других, оставляя взамен свою. И ты не задаешь вопросов, зачем и почему. Ты просто живешь, посреди этого сафари, где все являются охотниками и зверьми одновременно. Живешь одним днем и тем моментом, который он любезно предоставил, не думая о том, что будет завтра. А смысл жизни? Он должен объяснить зачем.

 

smolbattle.ru

Первая чеченская кампания

15 лет назад, 11 декабря 1994 года федеральные войска Российской Федерации пересекли административную границу с Чеченской республикой. С этой даты начинается первая чеченская кампания, официально называвшаяся «наведением конституционного порядка».

Первый президент РФ Борис Ельцин 9 декабря 1994 года подписал Указ «О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта» за номером 2166. 11 декабря — Указ № 2169 «О мерах по обеспечению законности, правопорядка и общественной безопасности на территории Чеченской Республики». В этот же день Ельцин выступил с коротким обращением к гражданам России, в котором объяснял, с какой целью на территорию ЧР вводятся федеральные войска: «Наша цель состоит в том, чтобы найти политическое решение проблем одного из субъектов Российской Федерации — Чеченской Республики, защитить ее граждан от вооруженного экстремизма»…

Начались полномасштабные боевые действия, в результате которых погибли десятки тысяч российских солдат и офицеров, чеченских боевиков и мирных жителей.

Владимир Кара-Мурза: Ровно 15 лет 11 декабря 1994 года российские войска пересекли административную границу с Чеченской республикой, началась первая чеченская кампания, целью которой было продекларировано «наведение конституционного порядка». События, которые привели к вооруженному конфликту, начали развиваться с осени 91 года, когда руководство Чечни, президент Дудаев заявил о государственном суверенитете и выходе республики из состава РСФСР и СССР. Военные действия в республике продолжались в течение почти двух лет. Потери федеральных сил в первой чеченской войне составили по официальным данным четыре тысячи убитых, две тысячи пропавших без вести и 20 тысяч раненых. После двух лет кровопролитных боев, которые велись по всей территории Чечни и выплескивались за ее пределы в виде террористических актов и рейдов боевиков, были подписаны хасавюртовские соглашения. Начало вторжения федеральных войск в Чечню в 15 годовщину трагических событий мы вспоминаем с их очевидцами, бывшими депутатами Государственной думы Валерием Борщевым и Юлием Рыбаковым. Где вы были ровно 15 лет назад 11 декабря?

И вдруг на середине пути входит к нам пилот, сказал: «Вы извините, мне дали такое-то указание, что там плохая погода. Но я вам скажу честно, я могу посадить самолет при этой погоде самолет, но дали такое указание»

Валерий Борщев: 11 декабря Сергей Адамович Ковалев, который был тогда не только депутатом Госдумы, но и уполномоченным по правам человека, пытался прозвониться в Кремль, пытался связаться, ибо мы договорились, что мы едем в Чечню. Но, увы, как-то все не складывалось, не было технической возможности связать его с кем надо, ссылались на самые разные причины. Он об этом сказал, как раз была такая встреча в Доме медиков, что не мог дозвониться. А там был Козырев, министр иностранных дел, ему не потребовалась никакая правительственная связь, он вышел в коридор и по обычному телефону-автомату позвонил, что так и так, хочет делегация Госдумы во главе с Ковалевым выехать в Чечню. И уже на следующий день 12 мы, представители трех фракций, я от «Яблока», от ДВР Михаил Михайлович Молослов, Сергей Адамович как уполномоченный по правам человека, Юлий Рыбаков приехал чуть позже и был от коммунистов депутат. Так что мы были вполне полномочной думской делегацией, которую возглавлял Сергей Адамович Ковалев.
Вначале все было торжественно. Мы приехали в аэропорт «Чкалово», нас торжественно встретили. Потом мы прошли к трапу самолета, летчик отдал честь, как полагается по форме, мы взлетели в хорошем комфортабельном самолете. И вдруг на середине пути входит к нам пилот, сказал: «Вы извините, мне дали такое-то указание, что там плохая погода. Но я вам скажу честно, я могу посадить самолет при этой погоде самолет, но дали такое указание». Самолет развернули в воздухе и вернули нас опять в аэропорт «Чкалово». Нам ничего не оставалось делать, как своим ходом добираться. Мы поехали во «Внуково», взяли билет и поехали в Минводы, и уже через некоторое время оказались в Грозном.

Владимир Кара-Мурза: Как вы оказались в зоне будущей чеченской кампании?

Юлий Рыбаков: Чуть позже, чем первая группа депутатов и Сергей Адамович Ковалев. В тот момент я находился в Москве и мне стало известно, что группа московских правозащитников пикетирует около Старой площади, около администрации, что там возможны эксцессы, поэтому я поехал туда и своим депутатским мандатом защищал от милиции, которая пыталась их разогнать. После чего меня пригласили на Старую площадь в администрацию президента, у меня был разговор о том, что необходимо собственными глазами увидеть, что же происходит в Чечне, потому что ведь тогда шла откровенная наглая клевета, когда общество пытались убедить в том, что город Грозный не бомбят, не обстреливают, что чеченцы чуть ли не сами взрывают дома и нефтепроводы.
Смысл депутатской поездки был в том, чтобы собственными глазами убедиться в том, что же там на самом деле происходит. И на Старой площади мне было сказано: «Пожалуйста, поезжайте, если вы хотите». Я спросил: «Штурм будет?». «Нет, что вы какой штурм, конечно, не будет». И тогда со второй группой депутатов, с Львом Пономаревым, Глебом Якуниным и еще рядом депутатом мы отправились второй группой в Грозный, где присоединились к Сергею Адамовичу Ковалеву. Часть осталась там, часть вернулась, увидев, что там происходит, в Москву для того, чтобы сообщить депутатам Госдумы и общественности о чудовищном злодеянии, которое развернулось на наших глазах.
Мы же попали вместе с Ковалевым, Валерием Борщевым, как в ловушку попали в подвал грозненского рескома, бывшего республиканского комитета компартии Чечни, который в тот момент уже стал так называемым Президентским дворцом. Мы собрались там, в подвале, для того, чтобы обсудить, кто куда поедет для того, чтобы могли собственными глазами увидеть бомбежки, если они есть, раненых, если они есть и так далее. В этот момент оказалось, что начался штурм, и на протяжении трех-четырех дней мы не смогли выйти из этих подвалов, и мы стали очевидцами той чудовищной бойни, которая была организована нашими военными и сопротивлявшимися вторжению чеченцами.

Владимир Кара-Мурза: Сергей Ковалев, бывший уполномоченный по правам человека в России, считает чеченскую войну адекватной реалиям российской власти.

Сергей Ковалев: Мы убедились, какие мы, что мы можем и что нам все равно. И заметьте, какая волна патриотизма возникла на этой чеченской войне. Ну хорошо, ладно, на первой меньше, чем на второй, потому что были взрывы домов в Москве и Волгодонске. Война ведь неслучайно случилась. Какая Россия, война и показала, какая она становится, какая она хочет быть, эта Россия. Я бы сказал: была бы другая Россия, не было бы войны. Да, конечно, и война сильно повлияла на страну тоже — это так. Мы вдруг увидели, что никуда мы не ушли.

Полный текст программы «Грани времени».

www.svoboda.org

ПЕРВАЯ ЧЕЧЕНСКАЯ КАМПАНИЯ (1994—1996 гг.) : Время Юга Россия в Чечне, Чечня в России Малашенко А., Тренин Д. : Библиотека Инокентия Ахмерова онлайн

26 ноября 1994 г. оппозиция при поддержке российских спецслужб

и завербованных ими российских военнослужащих предприняла пло_

хо подготовленную попытку захватить Грозный. Провал этой авантю_

ры поставил перед Кремлем дилемму: отступить с позором или реши_

тельно вмешаться, не останавливаясь перед массированным примене_

нием военной силы. Одновременно с первыми бомбардировками Гроз_

ного российской авиацией Москва 29 ноября призвала конфликтую_

щие стороны в Чечне прекратить огонь и распустить свои вооруженные

формирования.

Была ли возможность у Кремля договориться с мятежниками? Мож_

но ли было убедить Дудаева отказаться от независимости, удовлетво_

рив честолюбие генерала и его окружения путем предоставления Че_

ченской Республике Ичкерия особого «сверхсуверенного» (но тем не

менее в рамках Российской Федерации) статуса? Ясно одно: принци_

пиально изменить статус Чечни, признав ее независимость и пригла_

сив вступить в СНГ, значило бы создать опасный прецедент для других

субъектов Федерации.

Вероятно, возможность компромисса была, но здесь сыграл зна_

чительную роль личностный фактор: Ельцин отказался от встречи с

Дудаевым, добивавшимся именно прямого, «на равных», разговора

с российским президентом. По мнению людей из дудаевского окру_

жения, московских политтехнологов, если бы такая встреча состоя_

лась (а возможности для нее существовали вплоть до занятия в ян_

варе 1995 г. федеральными войсками Грозного), удовлетворительное

решение могло быть найдено, и борьба за суверенитет не оберну_

лась бы войной.

Штурм российскими войсками Грозного в новогоднюю ночь 1995 г.

стал реальным началом первой Чеченской войны, которая фактиче_

ски не прекращалась до августа 1996 г. Военные действия сопровожда_

лись постоянными призывами Москвы к диалогу и даже объявления_

ми об одностороннем перемирии при условии отказа Дудаева от неза_

висимости, на что чеченский лидер пойти уже не мог. 9 мая 1995 г. Ель_

цин на встрече с канцлером Германии Гельмутом Колем сказал, что

«классическая военная кампания в Чечне завершена». Это была пер_

вая из длинной серии кремлевских деклараций о «завершении воен_

ной стадии конфликта».

Действительно, к концу весны 1995 г. федеральные силы добились

серьезных успехов, загнав противника в горы. Ситуацию радикально

изменил террористический рейд боевиков во главе с Шамилем Басае_

вым, которые 14 июня захватили сотни заложников в больнице Буден_

новска, расположенного в Ставропольском крае в 200 км от границы с

Чечней. Этот акт можно объяснить отчаянием сепаратистов, видевших,

что они терпят поражение в чисто военной кампании. Его можно рас_

сматривать и как реализацию тактики «переноса войны в российские

города», о чем Дудаев заявил еще в мае 1995 г. Некоторые аналитики

рассматривали действия Басаева и особенно его безнаказанность по_

сле теракта как явное свидетельство заинтересованности в продолже_

нии войны определенных политических сил в Москве, волю которых

он и исполнял (существует еще одна версия причины захвата больни_

цы: отряд Басаева перемещался через Ставропольский край в Абхазию,

был случайно остановлен местной милицией, что и повлекло за собой

все последующие события). Скорее всего, мотивы рейда Басаева носи_

ли комбинированный характер и включали в себя элементы всех при_

веденных объяснений.

Как бы то ни было, захват больницы в Буденновске стал своего рода

рубежом, после которого стало ясно, что победоносное завершение

операции по «восстановлению конституционного порядка» (так име_

новались военные действия со стороны Москвы) откладывается на

неопределенный срок. Выяснилось также, что ни армия, ни спецслуж_

бы России не готовы к подобного рода войне. Стало еще более очевид_

но и другое: в российских правящих кругах имелись политики и влия_

тельные бизнесмены, у которых сложились «неформальные» связи с

чеченскими сепаратистами и которые фактически лоббировали их ин_

тересы в Москве. Среди последних чаще всего называли одного из круп_

нейших российских предпринимателей Бориса Березовского — чело_

века, входившего в «ближний круг» президентской семьи, а впослед_

ствии, уже при новом президенте Владимире Путине, перешедшего в

оппозицию и оказавшегося в вынужденно_добровольном изгнании.

Парадоксальным образом позиция этой части российских полити_

ческих кругов формально была созвучна позиции правозащитников,

которые требовали от Москвы немедленного прекращения военных

действий и переговоров с сепаратистами. Все это вместе взятое приво_

дило к тому, что при разрешении конфликта Кремль не имел единого

скоординированного плана, а это негативно сказывалось непосредст_

венно на боевых действиях и мешало избрать четкую линию в перего_

ворном процессе.

Одним из типичных проявлений военной и политической непосле_

довательности стали действия российских силовых структур и высших

чиновников во время захвата заложников в Буденновске. Эта непосле_

довательность позволила Басаеву успешно завершить свою акцию, од_

новременно продемонстрировав неспособность властей эффективно

бороться с боевиками. После того как Басаеву удалось довести до кон_

ца операцию и избежать пленения, началась серия взаимных упреков

российских политиков и военных, раздавались обвинения в предатель_

стве, в сотрудничестве с чеченскими сепаратистами, причем речь шла

о генералах и чиновниках самого высокого ранга. Говорили о якобы

существовавшем запрете на поимку Басаева (что в свете последующих

событий вполне могло оказаться реальностью). Громкий политический

скандал повлек за собой отставку двух «силовиков» — директора Феде_

ральной службы контрразведки Сергея Степашина и министра внут_

ренних дел Виктора Ерина, а также министра по делам национальной

и региональной политики Николая Егорова.

После трагедии в Буденновске Москва предложила Дудаеву «нуле_

вой вариант» решения конфликта, при котором генерал и его местные

оппоненты должны были добровольно уйти в отставку. Дудаев, естест_

венно, отказался, поскольку считал себя победителем и, постоянно

поддерживая контакты со своими «лоббистами» в Кремле, сохранял

инициативу в политической и военной областях. В самой Чечне он хотя

и был вынужден считаться с ростом авторитета полевых командиров,

но не имел сколько_нибудь значимых конкурентов, тем более из числа

политиков промосковской ориентации.

Боевые действия велись с переменным успехом. Однако победы бое_

виков в глазах общественного мнения, как чеченского, так и общерос_

сийского, выглядели весомее. Взятие в середине декабря 1995 г. отряда_

ми полевого командира Салмана Радуева Гудермеса, второго города Чеч_

ни, стало триумфом сепаратистов, в то время как его освобождение спус_

тя десять дней федеральными войсками — своего рода рутиной.

К концу 1995 г. стало очевидно, что и без того неумело организован_

ная ставка Москвы на антидудаевские силы окончательно провалилась.

Наиболее авторитетные противники Дудаева Умар Автурханов и Са_

ламбек Хаджиев (бывший министр нефтяной промышленности СССР)

ушли в отставку. Ведущим оппонентом генерала стал давно утратив_

ший авторитет в Чечне бывший первый секретарь Чечено_Ингушско_

го обкома КПСС Доку Завгаев. «Трудно сказать, кому пришла в голову

мысль сделать ставку на Завгаева», — писала политолог Лилия Шев_

цова. И заключала: «Очевидно, это произошло от безысходности»12.

Неудачи в Чечне накладывали отпечаток на общероссийскую поли_

тическую картину. В декабре 1995 г. состоялись выборы в Госдуму, в

ходе которых наибольшее количество мест (157) получила Коммуни_

стическая партия Российской Федерации, решительно обогнавшая

партию власти «Наш Дом — Россия» (55 мест). У неудачи пропрези_

дентских сил была в первую очередь экономическая подоплека, но пол_

ностью сбрасывать со счетов неудачное развитие чеченского конфликта

ни в коем случае не следует. В рамках общероссийских выборов состоя_

лось голосование и в самой Чечне. Одновременно там прошли выборы

главы республики, на которых победителем был объявлен Завгаев, со_

бравший, по официальным данным, около 93% голосов. Разумеется,

говорить о полноценности чеченских выборов, в ходе которых имели

место многочисленные фальсификации, не приходится. «Победа» Зав_

гаева явилась свидетельством не его авторитета среди чеченцев, а ма_

рионеточного характера его власти. Голосование не только проходило

под контролем российских войск; в качестве избирателей в нем при_

няли участие 40 тыс. военнослужащих. Лидеры чеченских сепарати_

стов заранее объявили о неучастии в выборах и сделали все возмож_

ное, чтобы они провалились.

Поддержка Москвой опереточной фигуры Завгаева, который прак_

тически не покидал своей «резиденции» в аэропорту «Северный» под

охраной федеральных войск, еще более способствовала консолидация

чеченского общества на антироссийской основе. Сопротивление шло

под лозунгом священной войны — газавата. Это объединяло чеченских

мусульман и давало определенные надежды на помощь со стороны за_

рубежных единоверцев. Война приобретала все более ожесточенный

характер с обеих сторон. Средства массовой информации в зависимо_

сти от политической ориентации рассказывали о зверствах соответст_

венно чеченских сепаратистов и федералов (преимущественно кон_

трактников). Кремль же продолжал придерживаться в отношении Ду_

даева описанной выше политики кнута и пряника, причем весьма час_

то, по мнению военных, «пряник» демонстрировался именно тогда,

когда следовало придерживаться более решительных силовых мер.

В январе 1996 г. боевики Радуева перенесли боевые действия за пре_

делы Чечни и захватили около 2 тыс. заложников в дагестанском горо_

де Кизляре. Одновременно сепаратисты провели дерзкие вылазки в

самом Грозном. 15 января Борис Ельцин отдал приказ о начале «пол_

номасштабных» военных действий против боевиков. Последнее выгля_

дело двусмысленно, поскольку такие действия против сепаратистов к

этому моменту велись уже на протяжении более года.

Перенос войны на территорию соседней республики был шагом по

распространению конфликта, превращению его в региональный. (По_

казательно, что приблизительно в то же время члены организации «Вну_

ки имама Шамиля» захватили в Черном море паром «Аврасия», что

также было своего рода свидетельством выхода конфликта за пределы

московско_чеченского противостояния.)

Активизация военной активности совпала с очередным витком

миротворческой деятельности ряда российских политиков: лидера

объединения «Яблоко» Григория Явлинского, депутатов Госдумы

Владимира Лукина, Сергея Ковалева, Виктора Шейниса, Юлия Ры_

бакова, Рамазана Абдулатипова и др. В феврале 1996 г. Госдума про_

голосовала за амнистию находившихся в руках федеральных властей

чеченских боевиков. Одновременно парламент призвал президента

создать специальную государственную комиссию по урегулирова_

нию кризиса в Чечне.

В окружении Ельцина обсуждалось сразу семь (так по крайне мере

официально заявляли) вариантов чеченского урегулирования. Большие

надежды возлагались на дипломатические способности тогдашнего

премьера Виктора Черномырдина, которому незадолго до того в ходе

буденновского кризиса пришлось вести по телефону прямые перего_

воры с Басаевым. (Отрывки из этих телефонных разговоров трансли_

ровались по телевидению. Один из авторов этой книги хорошо помнит

бессильное раздражение зрителей — дело происходило в холле кисло_

водской гостиницы, — направленное против обоих переговорщиков:

против улыбающегося, уверенного в успехе Басаева, и против лишен_

ного возможности решительно действовать и потому бессильного Чер_

номырдина.)

Все это, однако, происходило в обстановке не прекращавшихся ни

на минуту боевых действий, под аккомпанемент обещаний военных

покончить с «чеченскими бандитами». Все более популярным среди

российских генералов и вообще в обществе становился тезис о том, что

политики «украли у солдат окончательную победу». Это утверждение

еще долго оставалось расхожим при объяснении поражений «федера_

лов». Впоследствии, уже в разгар успешно начавшейся в августе — сен_

тябре 1999 г. второй чеченской кампании российское командование

порой объясняло свои достижения среди прочего тем, что армии не

мешают воевать. Однако и в условиях «невмешательства» политиков

непосредственно в ход военных действий окончательная победа так и

не была одержана.

1996 г. стал переломным и одновременно завершающим в ходе пер_

вой чеченской кампании. Сложилась патовая ситуация: боевики не

имели возможности закрепить свои временные успехи, достигнутые в

результате внезапных набегов, а федеральные войска — разгромить их

наиболее крупные формирования или хотя бы оттеснить в горы, что_

бы затем, создав надежный кордон, образовать на удерживаемой части

территории подобие замиренной республики. Не удалось уничтожить

или пленить наиболее авторитетных полевых командиров, без чего

любая победа выглядела неполноценной, если вообще могла считать_

ся таковой.

Для сепаратистов «ничья» фактически означала победу, а для Моск_

вы она столь же однозначно выглядела поражением. Готовившийся к

президентским выборам Ельцин не мог не учитывать этого обстоятель_

ства. Тем более что его личное приобщение к чеченским событиям вы_

глядело беспомощным и часто носило гротескный характер. Во вре_

мя захвата заложников в Кизляре российский президент, выступая пе_

ред журналистами и обещая немедленное освобождение плененных,

сообщил представителям СМИ, а через них и всему населению Рос_

сию, что «за боевиками следят 38 снайперов», при этом артистически

изобразив одного из них. После этого эпизода рейтинг Ельцина, и без

того катастрофически низкий, упал еще ниже 13.

www.ahmerov.com