Гулаг автор – Система Советских Лагерей, Музей Истории, Развитие во Времена Сталина, Про Жизнь Заключенных, Положение Женщин и Детей

Архипелаг ГУЛАГ — Википедия

Архипелаг ГУЛАГ
Первое советское полное издание. Москва: Советский писатель — Новый мир. 1989 год
Жанр	Опыт художественного исследования
Автор	Александр Солженицын
Язык оригинала	русский
Дата написания	1958—1968 дополнен: 1969—1979
Дата первой публикации	1973—1975 (на Западе) 1989—1990 (СССР)
Издательство	Издательство Сей[d]
Электронная версия

«Архипела́г ГУЛА́Г» — художественно-историческое произведение Александра Солженицына о репрессиях в СССР в период с 1918 по 1956 годы. Основано на письмах, воспоминаниях и устных рассказах 257 заключённых и личном опыте автора.

ГУЛАГ — аббревиатура от «Главное управление лагерей». Название «Архипелаг ГУЛАГ», возможно, является аллюзией на книгу «Остров Сахалин» А. П. Чехова

[1].

Содержание

• 1 История написания и публикации
• 2 Описание
• 3

ru.wikipedia.org

Книги про ГУЛАГ список лучших

Тема сталинских лагерей одна из самых страшных тем литературы. Когда-то авторы, которые писали книги про ГУЛАГ, шокировали советскую общественность. Слишком тяжелой оказалась правда. Это книги о неестественности системы, ее противозаконности. Огромное количество невинно осужденных людей, политических преступников, попавших в ГУЛАГ, погибли в застенках лагерей или на каторжных работах. Политическая машина ломала судьбы, вешала ярлыки на людей и их близких. Авторы книг про ГУЛАГ описывали методики допросов, издевательства, рабский труд, болезни, полуголодное существование узников. Очень часто это были автобиографические повести и рассказы. Александр Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ» •

Читатель окунётся в эпоху репрессий. Это художественно – исторические описания тех событий, основанные на воспоминаниях очевидцев, личном опыте непосредственно автора и документальной хронике. События охватывают время с 1918г. по 1956 г., период расцвета лагерей.

В круге первом — Александр Солженицын •
Художественно записанные трагические события середины 20 века. Роман о людях крепких духом, которых не пощадила тюремная машина, уносящая их в круги ада. Им предстоит сделать на каждом круге свой выбор. Лейтмотив книги, о моральном отношении обывателей к происходящему.

ГУЛАГ. Паутина Большого террора — Энн Эпплбаум
В книге исследуется развитие репрессивного режима, от создания Главного Управления Лагерей и вплоть до 1986 г., когда его демонтировали. Неотъемлемая часть огромного государства, ГУЛаг стал средством покарания уголовников, и мнимых и истинных врагов режима.

Колымские тетради — Варлам Шаламов
В этой прозе исповеди, автор отрицает потребность к страданию. Он уверен, что в лагерях происходит разложение людской души, её деморализация, а не исправление или очищение. Сильный духом даже в нечеловеческих условиях способен думать о вере, любви, искусстве.

Колымские рассказы — Варлам Шаламов •
Писатель рассказывает о непосильном, тягостном быте лагерей и тюрем. О советских узниках, чьи трагические доли одинаковы в своих переживаниях. И не важно, кто ты, тебе не избежать голода, страданий, измождения, произвола более сильных и унижения.

Неугасимая лампада — Ширяев Б. •
Автор, сосланный в Соловецкие лагеря в 20 годы, как очевидец рассказывает о тяжкой, непосильной жизни заключённых, испытаниях выпавших на их судьбы. Им всем довелось пройти через лишения, терзания, и всё таки не оставивших немеркнущую надежду на лучшее.

На островах ГУЛАГа. Воспоминания заключенной — Евгения Федорова •

Писательница пережила сама, всё описываемое в этой книге. Она была свидетельницей как беспощадные жернова власти большевиков, с лёгкостью перемалывали людские судьбы, заставляли предавать своих родных, разлучали близких. Но при этом находились те, кто не сдавался.

Серый — цвет надежды — Ирина Ратушинская
Бывшая узница вспоминает всё пережитое в женских лагерях. С чем ей пришлось там столкнуться, всех жертв репрессий, жизнь даже там, где казалось бы, жить невозможно. И среди офицеров, уголовников и надзирателей оказывались те, кто поддерживал и сочувствовал узницам.

Погружение во тьму — Волков Олег $
Автор книги, бывший дворянин, сосланный в ад. 28 лет мучений, проведённых в лагерях и тюрьмах. Несмотря на то, через что человеку довелось пройти, он не сломался, сумел сохранить достоинство, выжить, выстоять, прозреть и в итого отыскать душевную свободу.

Крутой маршрут — Евгения Гинзбург •
Драма, повествующая о годах, потерянных в ссылках и лагерях. Эта книга, как свидетельство о той эпохе полной ужасов и крови, которая не должна никогда повториться. Не сломленные человеческие сердца, нереальные испытания, жестокая правда нашего прошлого.

Записки из мертвого дома — Фёдор Достоевский •
Очерки, входящие в книгу, Достоевский создал, вскоре после того, как вернулся с каторги. Реальные персонажи, встреченные им, услышанные от простых солдат и арестантов, специфические поговорки и выражения. Как и все его произведения, это также является философским.

Марийский лесоповал — Генри-Ральф Левенштейн
Автобиографическое произведение жителя республики Мари-Эл, знаменитого журналиста, путешественника, писателя и общественного деятеля. На «собственной шкуре» ему пришлось испытать все жестокости и ужасы кровавой системы лагерей, но сохранить человеколюбие и веру.

История одной зэчки — Екатерина Матвеева $
Художественный роман о сталинских лагерях, о различных судьбах и образах, захватывает читателя с первых строк, и не отпускает до самого конца. Он предлагает задаться вопросом, как могла разрушиться в один миг глыба коммунистического устройства.

Наскальная живопись — Евфросиния Керсновская
Зарисовка о жизни в сталинских лагерях, в различных картинках. Живопись, с авторской подписью показывает, что мы читаем, но не видим. Общие камеры, тюремные каменные одиночки, этапы, пересылки, бараки; и сами узники: в морге, на шахте, на лесоповале, в больнице.

Прожитое — Георгий Жженов
Воспоминания Жженова о самых страшных и трудных жизненных годах. Время, когда он был в Гулаге, народный артист описывает с юмором, ему свойственным. Несмотря на то, что рассказ переполнен печалью и правдивостью, он не оставляет отпечатка обреченности и безысходности.Лубянка — Экибастуз — Димитрий Панин
В прозе христианского учёного и философа, повествуется о его лагерном заключении. Сюда входят размышления автора о крушении Святой Руси, а также о великой трагедии целого народа, о противодействии личности против зла и необходимости борьбы против угнетателей.

Укрой, тайга — Виталий Полозов
Христианский писатель рассказывает о притеснениях и гонениях христиан, об их уничтожении страной Советов и атеистов. Посвящая свой повесть всем погибшим в лагерях, он раскрывает малоизвестную часть истории немецких трудармейцев, сосланных на лесозаготовки.

7-35. Воспоминания о тюрьме и ссылке — Заяра Весёлая $
Двадцатилетней студенткой автор книги была арестована по обвинению «дочь врага народа». А далее были Бутырка и Лубянка, пересылки с их тюрьмами, этапы и сибирские поселения. Ещё вчерашнюю студентку забирают в пекло, перед этим забравши её отца, а потом и мать.

Мы шагаем под конвоем — Исаак Фильштинский $
Тюрьмы, срок, потом лагеря, бывший преподаватель института, осуждённый и освободившийся, описывает жизнь заключенных в своих рассказах. Склонный к наблюдению и психоанализу, впитавший все впечатления, раскрывает всю человеческую сущность в страшных условиях.

За решеткой и колючей проволкой — Генри-Ральф Левенштейн
Автор говорит о том, что нельзя забывать о десятилетиях сталинского террора, чтобы не дать ему повториться. Люди обязаны извлекать уроки из того, через что люди абсолютно невинные, прошли. Чтобы это помнили, автор пытается донести все эмоции и чувства заключённых.

Непридуманное — Лев Разгон $
Материал книги был собран автором во время отсидки в тюрьмах и лагерях. Вся правда о его жизненных обстоятельствах, пребывании в ссылке, знакомстве с различнейшими людьми, по воле судьбы встреченными им. Все эпизоды, диалоги и персонажи вполне реальны.

Вагон — Василий Ажаев $
Герой книги, Промыслов Митя, оказавшись не по своему желанию на Дальнем востоке, работает и живёт в лагерях, знакомится с людьми. Он, оказавшись в разных ситуациях, наблюдает, как испытывается на твёрдость и несгибаемость человеческий характер.

Сколько стоит человек — Евфросиния Керсновская
Эта книга – школа жизни, прошедшая бывшей дворянкой, её автобиография и воспоминания. Как одну из «бывших», автора отправляют на лесоповал, в Сибирь. Не желая принимать смерть от голода, убегает. Её ловят, потом суд и расстрел, замененный на десять лет каторги.

Несколько моих жизней — Варлам Шаламов •
Читатель неразрывно с автором пройдет по основным этапам его жизни. Кровавые репрессии, коллективизация и как следствие голодомор тридцатых, Колыма, побои, голод и холод, расстрелы, схватка с «блатными», фельдшерские курсы и работа в приёмном покое лазарета.

Одлян, или Воздух свободы — Леонид Габышев
В первых главах произведения, ещё радостное детство внука крестьянина. А далее колония для несовершеннолетних, где вопреки всему герой обретёт душевную свободу. Там же он постигнет всю её суть и поймёт, что на воле этого у него не было. А наоборот была зона.

Хранить вечно. Книга 1 — Лев Копелев
Являясь прототипом персонажа одного из произведений Солженицына, литературовед и правозащитник Копелев написал свою автобиографическую повесть. Рассказал, как его за сочувствие к врагу народа и буржуазную пропаганду сослали на десять лет в Гулагские лагеря.

Хранить вечно. Книга 2 — Лев Копелев
Автор рассказывает своей жизни, друзьях, приятелях, товарищах, родных, близких и просто знакомых. О том, с чем ему пришлось столкнуться, благодаря кому он смог выжить, кого потерял, а с кем его судьба разлучила. Размышляя о многом, автор и нам предлагает задуматься.

Путь — Ольга Львовна Адамова-Слиозберг •
Пронзительные, ясные воспоминания, обычной интеллигентной женщины, попавшей в лагеря. Её мужа расстреляли, е ей пришлось пройти все круги ада. Отбыв срок на страшной каторге, вернулась в Москву, потом снова была отправлена в ссылку, выжила и не сломалась.

«Один день Ивана Денисовича» Александр Солженицын $
Обыкновенный мужик, крестьянин, во время ВОВ попадает в немецкий плен. После побег и советский концлагерь. Нечеловеческие муки и одна только мысль – где добыть еду. Необходимость приспособиться и уживаться со всеми. Так проходит каждый день жизни.

Зекамерон ХХ века. Документальный роман — Кресс Вернон
Читателю предлагается увидеть самую точную и полную картину лагерей Колымы и Сибири военных годов. Писатель, европеец, по воле случая попавший в Гулаг, являясь независимым от советской идеологии, ощущает себя беспристрастным свидетелем и летописцем.

1 569

knigki-pro.ru

Писатели, поэты и другие деятели культуры, прошедшие ГУЛАГ. Литература о ГУЛАГе / Общие темы

ГУЛАГ (Главное управление лагерей) — название советских лагерей принудительных работ, тюрем и мест ссылки, ставшее интернациональным понятием благодаря книге А. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» (1973-75). Оно возникло в начале 30-х гг., когда советские «концентрационные» лагеря были переименованы в «исправительно-трудовые». Поскольку подлинно творческая деятельность художника всегда индивидуальна и выражает самые насущные стороны его внешнего и внутреннего опыта, неизбежно возникает противоречие между тоталитарным государством, требующим приведения духовной жизни к единообразию, и серьезным писателем, который следует своему призванию. Большевистское, позже — советское правительство с самого начала пыталось осуществить это требование в форме насилия. Так, многие известные писатели были отправлены в лагеря ГУЛАГа и больше 1000 из них погибли там от истощения, жестокости, отсутствия врачебной помощи и т.п. (Э. Белтов, «Вечерняя Москва», 1988, 19.7.). «90% членов Союза писателей, принятых в 1934 году, были репрессированы.» («Лит. газ.», 1988, 28.12.). 

В число русских литераторов (не считая — прибалтийских, кавказских и др.), казненных или погибших с 1917 в недрах ГУЛАГа, входят: А. Аросев, И. Бабель, Г. Белых, С. Буданцев, П. Васильев, А. Веселый, А. Воронский, А. Введенский, А. Гастев, М. Герасимов, К. Губер, Н. Гумилев, Е. Зазубрин, Н. Зарудин, И. Касаткин, И. Катаев, В. Кин, В. Кириллов, В. Киршон, С. Клычков, Н. Клюев, В. Князев, С. Колбасьев, М. Кольцов, Б. Корнилов, Б. Лившиц, М. Лоскутов, И. Макаров, О. Мандельштам, В. Нарбут, А. Несмелов, Г. Никифоров, Н. Олейников, П. Стешин, Б. Пильняк, B. Правдухин, В. Ропшин, А. Тарасов-Родионов, С. Третьяков, Д. Хармс, А. Чаянов, Б. Ясенский. 

Велико также число литераторов, переживших заключение (или ссылку) в системе ГУЛАГа. К ним относятся, например: А. Алданов-Семенов, Ю. Алешковский, A. Альвиг, Д. Андреев, А. Амальрик, О. Берггольц, Н. Богданов, Л. Бородин, И. Бродский, Ю. Вознесенская, О. Волков, Я. Волчек, C. Гехт, Е. Гинзбург, Н. Ораневская, Ю. Даниэль (Н. Аржак), В. Делонэ, Ю. Домбровский, И. Дворецкий, А. Жигулин, Н. Заболоцкий, Ф. Кандель, Л. Консон, Л. Копелев, Н. Коржавин, Д. Маркиш, С. Марков, М. Нарица, Н. Нароков, Г. Оболдуев, И. Ратушинская, Б. Ручьев, А. Рыбаков, В. Семин, Г. Серебрякова, А. Синявский (А. Терц), П. Слетов, А. Солженицын, В. Тарсис, Б. Чичибабин, Б. Филиппов, В. Шаламов, Б. Ширяев, Н. Эрдман, В. Юрасов. 

В этих перечнях не упомянуты режиссеры, как, например, B. Мейерхольд, филологи — например, М. Бахтин, Д. Лихачев, Ю. Оксман или Ф. Шиллер, переводчики — например, К. Богатырев, члены семей ссыльных — жена О. Мандельштама — Н. Мандельштам, сосланная вместе с мужем, сын Е. Гинзбург — В. Аксенов, который часть детских лет провел в гулаговском Магадане, дочь М. Цветаевой — А. Эфрон, сын Н. Гумилева и А. Ахматовой — Л. Гумилев, близкая подруга Б. Пастернака — О. Ивинская (здесь названы лишь некоторые, те, кто так или иначе связан с литературой). 

На заре ГУЛАГа некоторые писатели прославляли лагерную систему. Они следовали в этом М. Горькому, который вместе с 35 другими авторами создал апологетическое сочинение о принудительном труде (сборник «Беломоро-Балтийский канал им. Сталина», Москва, 1934). В 1937 году этот сборник был запрещен из-за участия в нем главы ГПУ Ягоды, однако аналогичные произведения Г. Белых, А. Макаренко, Л. Пантелеева и Н. Погодина оставались признанными официально. 

Вследствие второй волны эмиграции за пределами СССР оказались и некоторые из тех, кто пережил лагерное заключение и смог дать литературное описание ужаса ГУЛАГа. О первом большом лагере ленинских времен, организованном на монастырском острове Соловки, рассказал Б. Ширяев. Психологию чекиста описывает Н. Нароков. Арест, допросы, пребывание в лагере запечатлены в произведениях В. Юрасова и С. Максимова. 

После смерти Сталина, когда во время оттепели партия признала наличие несправедливости во времена массового террора, в подцензурной советской литературе появились многочисленные произведения о лагерях. Вершина их — «Один день Ивана Денисовича» (1962) А. Солженицына, заслуживают внимания с точки зрения последствий ГУЛАГа на свободе также романы В. Каверина и пьесы В. Розова. Но большая часть литературы о лагерях распространялась только в самиздате и в зарубежном тамиздате. Так было и с последующими произведениями А. Солженицына. 

Художественно значительные и важные в познавательном отношение произведения этой литературы создали Ю. Алешковский (комплекс вины), А. Амальрик (бедствия в ссылке), А. Ахматова (страдания матери), Е. Гинзбург (коммунистка в ГУЛАГе), В. Гроссман (ГУЛАГ в сравнении с немецкими концлагерями), Ю. Домбровский (беспомощность интеллигенции), Ф. Кандель, Л. Консон (импрессионистические зарисовки лагерной жизни), Л. Копелев (лагеря специального назначения — шарашки), В. Максимов (разочарование рабочих), Н. Мандельштам (положение отданного во власть местных функционеров бесправного ссыльного: деньги отбирают, многие сторонятся, немногие поддерживают), Ю. Нагибин (разрушение семьи, нужда в ссылке), И. Ратушинская (женский лагерь), А. Терц-Синявский, Л. Чуковская (осознание обманутости), В. Шаламов (ад Колымы), А. Эфрон (письма Пастернаку из ссылки). 

В брежневский период в советской литературе редко и лишь у очень известных писателей встречаются упоминания о лагерных ужасах сталинских времен (например, у Ч. Айтматова и Ю. Трифонова), о состоянии ГУЛАГа от Хрущёва до Горбачева умалчивается. Лишь при перестройке литература о ГУЛАГе стала доступной в большом объеме советскому читателю; после значительных трудностей был в 1989 году, наконец, выпущен и «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына. Безмерные страдания, причинявшиеся людям в ГУЛАГе при коммунистическом режиме, — таков страшный опыт, запечатленный в этой литературе. Но она является документом, свидетельствующим и о сохранении человечности в нужде и страдании, моральном совершенствовании в условиях нищеты и о силе, которую дает униженным и оскорбленным христианская вера.

Источник: В. Казак. Лексикон русской литературы XX века — М.: РИК «Культура», 1996

classlit.ru

О правдивости данных книги «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына (7 фото + текст)

В конце 1973 года Александр Солженицын издал первый том своей книги «Архипелаг ГУЛАГ», в который он рассказывал о репрессиях в СССР с начала его основания вплоть до 1956 года. Солженицын не просто писал о том, как тяжело жилось жертвам репрессий в лагерях, но и приводил множество цифр. Далее попытаемся разобраться в этих цифрах, чтобы узнать, какие из них являются правдивыми, а какие нет.

Жертвы репрессий

Основные претензии, конечно, к завышенным цифрам репрессированных – точной цифры в «Архипелаге» Солженицын не приводит, но везде пишет про многие миллионы. В 41-м, на момент начала войны, как пишет Солженицын, у нас были 15-миллионные лагеря. Точной статистики Солженицын не имел, поэтому цифры брал с потолка, на основе устных свидетельств. По последним данным за контрреволюционные и другие особо опасные государственные преступления всего с 1921 по 1954 было осуждено около 4 миллионов человек. А на момент смерти Сталина в лагерях находилось – 2,5 миллиона человек, из них около 27% политических. Цифры и без приписок огромные, но подобная неряшливость в цифрах, конечно, снижает достоверность произведения и дает основания неосталинистам утверждать, что репрессий и вовсе не было, а посадки были по делу.

Беломорканал

А вот статистика Солженицына о жертвах Беломорканала: «Говорят, что в первую зиму, с 1931 на 1932 г., сто тысяч и вымерло – столько, сколько постоянно было на канале. Отчего ж не поверить? Скорей даже эта цифра преуменьшенная: в сходных условиях в лагерях военных лет смертность один процент в день была заурядна, известна всем. Так что на Беломоре сто тысяч могло вымереть за три месяца с небольшим. А еще было одно лето. И еще одна зима». Утверждение основано опять же на слухах. Внутреннее противоречие заметно сразу – если все вымерли, то кто же тогда построил канал? Но и эту цифру Солженицын называет преуменьшенной, что уже вне всякой логики.

Посадили четверть Ленинграда

Также Солженицын утверждает, что во времена массовых посадок в Ленинграде «сажали четверть города». И дальше разжевывает мысль: «Считается, что четверть Ленинграда была расчищена в 1934-35-м. Эту оценку пусть опровергнет тот, кто владеет точной цифрой и даст ее». Солженицынская статистика опровергается очень легко. В 1935 г. население Ленинграда составляло 2,7 млн человек. Репрессиям подвергались в основном мужчины, в 30-е годы женщины составляли не более 7% от общего количества репрессированных, в 40-е, правда, количество репрессированных женщин стало больше от 10 до 20%. Если допустить, что в Ленинграде репрессировали четверть города, то получится — 700 тысяч. Из них мужчины должны были составлять около 650 тысяч (93%), то есть половину от общего количества мужского населения города (не более 1,3 млн). Если вычесть от оставшейся половины детей и стариков (400 тыс. — 30% от общего числа), получим, что в Ленинграде осталось около 250 тысяч трудоспособных мужчин. Подсчеты, конечно, грубые, но солженицынские цифры явно завышены. Спрашивается, кто же тогда работал на ленинградских заводах, кто в 1941-42 отражал натиск гитлеровцев на блокадный город, ведь только в народное ополчение уже к 6 июля 1941-го записалось 96 тыс. человек?

Пропавший лагерь

Смертность в лагерях по Солженицыну была огромной: «Осенью 1941-го Печорлаг (железнодорожный) имел списочный состав – 50 тысяч, весной 1942 – 10 тысяч. За это время никуда не отправлялось ни одного этапа – куда же ушли сорок тысяч? Узнал эти цифры случайно от зэка, имевшего к ним в то время доступ». Здесь опять возникают вопросы: откуда у зэка доступ к списочному составу? Исчезновение же 40 тыс. объяснимо – заключенные Печорлага строили железную дорогу Печора – Воркута, строительство завершилось в декабре 1941-го, а строители были зачислены в Воркутлаг. Да, смертность в лагерях была большой, но не столько, как пишет об этом Солженицын.

Анонимность

Большая часть свидетельств Солженицына основана на анонимных фактах. В первом издании имена 227 авторов, рассказами, мемуарами и свидетельствами которых он воспользовался, Солженицын по понятным причинам не называл. Впоследствии список появился, но не все рассказчики были довольны «Архипелагом». Так, одним из источников Солженицына были устные рассказы Варлама Шаламова. Сам Шаламов впоследствии Солженицына на дух не переносил и даже записал в своих записных книжках: «Запрещаю писателю Солженицыну и всем, имеющим с ним одни мысли, знакомиться с моим архивом».

Из университета – в дворяне

Есть и мелкие недочеты в романе: «Брали дворян по сословному признаку. Брали дворянские семьи. Наконец, не очень разобравшись, брали и личных дворян, т.е. попросту – окончивших когда-то университет. А уж взят – пути назад нет, сделанного не воротишь». То есть по Солженицыну дворянство давали по окончании университета, но против фактов не попрешь – личное дворянство на гражданской службе давали только по достижении IX класса Табели о рангах (титулярный советник). А чтобы получить IX или VIII класс по окончании университета нужно было поступить на гражданскую службу по 1-му разряду, то есть происходить из дворян. По 2-му разряду шли дети личных дворян, духовенства и купцов 1-й гильдии. Прочие шли по 3-му разряду и о IX классе, дающем право на личное дворянство, по окончании университета могли только мечтать. Да и дворянам получить сразу IX класс не всегда удавалось, Пушкин, например, из Лицея вышел коллежским секретарем (Х класс), а титулярным советником стал только 15 лет спустя.

Атомная бомба

Большие вопросы вызывает и сцена, произошедшая якобы на пересылке в Омске: «Когда нас, распаренное, испотевшее мясо, месили и впихивали в воронок, мы кричали надзирателям из глубины: «Подождите, гады! Будет на вас Трумэн! Бросят вам атомную бомбу на голову!» И надзиратели трусливо молчали… И так уж мы изболелись по правде, что не жаль было и самим сгореть под одной бомбой с палачами». Во-первых, за призывы скинуть атомную бомбу на СССР можно было получить надбавку, а заключенные вовсе не дураки, чтобы кричать об этом сотрудникам системы. Во-вторых, об атомном проекте в СССР знали мало, информация об этом засекречивалась – сложно представить простых заключенных, которые бы знали не только об атомном проекте, но и о планах Трумэна.

trinixy.ru

История одной книги: «Архипелаг ГУЛАГ» | Актуальная классика | Культура

«Со стеснением в сердце я годами воздерживался от печатания этой уже готовой книги: долг перед еще живыми перевешивал долг перед умершими. Но теперь, когда госбезопасность все равно взяла эту книгу, мне ничего не остается, как немедленно публиковать ее.

А. Солженицын сентябрь 1973».

Так начинается «Архипелаг ГУЛАГ». Книга, которую Александр Солженицын писал «в стол» почти в 10 лет. Книга, из-за которой его выгнали из родной страны, а потом за нее же дали Государственную премию. Книга, за которой охотился КГБ, и которая впервые смогла увидеть свет за границей.

Предыстория

Начало Великой Отечественной войны. Молодой Александр Солженицын оказывается на фронте и переписывается с товарищами. В одном из таких писем автор негативно выразился о «Пахане», под которым подразумевался Сталин. Военная цензура докладывает о «бунтаре» и в конце зимы 1945-го его арестовывают. Война закончена, соотечественники празднуют, а Солженицына все допрашивают. И приговаривают к 8 годам исправительно-трудовых лагерей, а по их окончанию — к вечной ссылке.

Позже все ужасы лагерей он опишет в своих произведениях. Многие годы они будут распространяться самиздатом — без разрешения властей.

Пишите письма мелким почерком

Первые же публикации Солженицына в журнале «Новый мир»(в частности, «Один день Ивана Денисовича») вызвали бурю откликов. Читатели писали автору о своей жизни и делились опытом — в том числе, и лагерным. Эти письма от бывших заключенных не прошли мимо Александра Исаевича: с них и начался «Архипелаг ГУЛАГ».

Вдова писателя Александра Солженицына Наталья Дмитриевна на презентации сокращенного издания книги «Архипелаг ГУЛАГ». Фото: РИА Новости / Сергей Пятаков

В своем самом известном произведении автор опирался не только на собственный опыт, но и на рассказы «зеков». В роман Солженицына вошли истории 227 человек (по другим данным — 257). А описание системы сталинских лагерей заняло три тома.

Им — таким же жертвам репрессий, как и он сам, Солженицын посвятил свой монументальный труд:

Посвящаю

всем, кому не хватило жизни

об этом рассказать.

И да простят они мне,

что я не все увидел,

не все вспомнил,

не обо всем догадался.

Что такое «ГУЛАГ»?

Действие книги происходит в лагерях. Их сеть раскинулась по всему Союзу, поэтому Солженицын называет называет ее Архипелагом. Часто обитателями таких лагерей становились политические заключенные. Арест пережил и сам Александр Исаевич, и каждый из двух сотен его «соавторов».

Творчество поклонников Александра Солженицына. Фото: flickr.com / thierry ehrmann

Само слово ГУЛАГ обозначает Главное Управление ЛАГерей. В каждом таком «острове» осужденных считали рабочей силой. Но даже если человек выживал в суровых условиях, в голоде, холоде и каторжном труде, на свободу он все равно выходил не всегда.

Власти против!

Правящая верхушка воспринимала Солженицына как врага — мало того, что его произведения подрывали авторитет советской власти и критиковали политические устои, так о них еще и становилось известно на Западе.

В такой обстановке в конце 1958-го автор тайно начал писать «Архипелаг ГУЛАГ».

Следующие годы были для Солженицына очень сложными. Его перестали печатать в родной стране, КГБ конфисковало архив писателя, устраивало обыски у его друзей и забирало найденные рукописи Солженицына. Удивительно, как в таких условиях автор смог дописать и сохранить роман. В 1967-м произведение было закончено, но увидеть свет на родине оно пока не могло.

А в 1973-м КГБ задержало помощницу и машинистку писателя — Елизавету Воронянскую. На допросе она рассказала, где находится одна из рукописей «Архипелага ГУЛАГ». Вернувшись домой, 70-летняя женщина повесилась.

Солженицын узнал о произошедшем спустя пару недель. И сделал два решительных поступка: отправил руководству СССР письмо, в котором призвал отказаться от коммунистического режима, и отдал указание опубликовать роман на Западе.

КГБ пытался остановить писателя. Через бывшую жену комитет предложил ему «бартер»: он не печатает свой «ГУЛАГ» за рубежом, а взамен в Союзе выходит его «Раковый корпус». Солженицын не пошел на переговоры и в декабре того же года в Париже издали первый том «Архипелага».

После «Архипелага ГУЛАГ»

Политбюро осудило выход романа сурово. В феврале Александра Исаевича обвинили в измене Родине, лишили гражданства и выслали из страны. А во всех советских библиотеках приказали изъять и уничтожить любые книги Солженицына.

Но литератор «насолил» властям еще больше. На полученный от публикации гонорар он основал «Русский общественный Фонд помощи преследуемым и их семьям» — оттуда тайно передавались деньги политзаключенным в СССР.

Власть начала менять «гнев на милость» только с началом перестройки. В 1990-м Солженицыну вернули гражданство. И дали Государственную премию РСФСР — за тот же роман, за который почти 20 лет назад выгнали из страны. В том же году на родине впервые опубликовали весь «Архипелаг ГУЛАГ».

Актриса Анна Вартанян на чтениях книг Александра Солженицына в честь 95 лет со дня рождения писателя. 2013 год. Фото: www.russianlook.com

Претензии критиков: неточная цифра и упоминание американцев

В основном «Архипелаг ГУЛАГ» ругали за две вещи. Во-первых, подсчеты Солженицына по количеству репрессированных могли быть не совсем верны. Во-вторых, многих «покоробил» такой момент в романе:

«…жаркой ночью в Омске, когда нас, распаренное, испотевшее мясо, месили и впихивали в воронок, мы кричали надзирателям из глубины: «Подождите, гады! Будет на вас Трумен! Бросят вам атомную бомбу на голову!». И надзиратели трусливо молчали»

В этом эпизоде некоторые усмотрели призыв к американцам бомбить СССР. Но сам Солженицын до последнего не покидал Союз и вернулся обратно при первой же возможности.

Так получилось, что «Архипелаг ГУЛАГ» кардинально изменил всю жизнь своего автора. Из-за него Солженицына выгнали как предателя. А потом позвали обратно, словно ничего не произошло. Но свой гражданский долг писатель выполнил — и долг перед живыми, и перед умершими.

«Архипелаг ГУЛАГ» в пяти цитатах

О власти:

Это волчье племя — откуда оно в нашем народе взялось? Не нашего оно корня? не нашей крови? Нашей. Так чтобы белыми мантиями праведников не шибко переполаскивать, спросим себя каждый: а повернись моя жизнь иначе — палачом таким не стал бы и я? Это — страшный вопрос, если отвечать на него честно.

О «готовности» к аресту:

Нас просвещают и готовят с юности — к нашей специальности; к обязанностям гражданина; к воинской службе; к уходу за своим телом; к приличному поведению; даже и к пониманию изящного (ну, это не очень). Но ни образование, ни воспитание, ни опыт ничуть не подводят нас к величайшему испытанию жизни: к аресту ни за что и к следствию ни о чем.

О жажде наживы:

А уж страсть нажиться — их всеобщая страсть. Как же не использовать такую власть и такую бесконтрольность для обогащения? Да это святым надо быть!.. Если бы дано нам было узнать скрытую движущую силу отдельных арестов — мы бы с удивлением увидели, что при общей закономерности сажать, частный выбор, кого сажать, личный жребий, в трех четвертях случаев зависел от людской корысти и мстительности и половина тех случаев — от корыстных расчетов местного НКВД (и прокурора, конечно, не будем их отделять).

О Чехове:

Если бы чеховским интеллигентам, все гадавшим, что будет через двадцать-тридцать-сорок лет, ответили бы, что через сорок лет на Руси будет пыточное следствие, будут сжимать череп железным кольцом, опускать человека в ванну с кислотами, голого и привязанного пытать муравьями, клопами, загонять раскаленный на примусе шомпол в анальное отверстие («секретное тавро»), медленно раздавливать сапогом половые части, а в виде самого легкого — пытать по неделе бессонницей, жаждой и избивать в кровавое мясо, — ни одна бы чеховская пьеса не дошла до конца, все герои пошли бы в сумасшедший дом.

Об уничтожении литературы:

О, сколько же гинуло в этом здании замыслов и трудов! — целая погибшая культура. О, сажа, сажа из лубянских труб!! Всего обидней, что потомки сочтут наше поколение глупей, бездарней, бессловеснее, чем оно было!..

www.aif.ru

Книги о ГУЛАГе. Список Элен Каплан. : philologist

Литература о репрессиях в СССР – это огромный массив книг, в котором сложно разобраться даже человеку глубоко заинтересованному. Именно поэтому сайт «Уроки истории» решил опубликовать список, который составлял профессионал – Элен Каплан, историк-архивист, директор Тургеневской библиотеки в Париже и президент Ассоциации друзей Мемориала во Франции. Ниже представлена сокращённая версия библиографии Каплан, в которой книги перечислены в хронологическом порядке по дате первой публикации. Полная версия этого перечня книг опубликована в англоязычном сборнике «Reflections on the Gulag».

Сергей Мельгунов. Красный террор в России. Берлин, 1924;
Исследование документов, собранных автором за время жизни в послереволюционной России.

Иван Зайцев Соловки: коммунистическая каторга или место пыток и смерти. Шанхай, 1931;
Описание трудового лагеря на Соловецких островах с точки зрения как административного устройства, так и бытовой, основанное на личных впечатлениях автора.

Беломорско-Балтийский канал имени Сталина. История строительства. Москва, 1934;
Пропагандистккая книга, призванная оправдать использование подневольного труда политзаключённых на строительстве канала, и описывающая устройство лагеря. Создавалась с участием, в том числе, Максима Горького.

Борис Солоневич. День врача в концлагере. София, 1937;
Роман, основанный на личном тюремном опыте автора, участника скаутского движения и брата писателя Ивана Солоневича.

Карл Альбрехт. Преданный социализм (Der Verratene Sozialismus. Zehn Jahre als hoher Staatbeamter in der Sowjetunion). Берлин, 1938;
Мемуары немецкого инженера, члена Коммунистической партии Германии, который приехал работать в СССР в 1924-м году. В 1932-м был арестован, успел пройти несколько лагерей, прежде чем был освобождён в 1934 году через вмешательство немецкого правительства.
Разочаровавшись в коммунизме, Альбрехт стал верным национал-социалистом, а его книга активно использовалась нацистами как элемент антикоммунистической пропаганды.

Виктор Серж. Полночь века. Париж, 1939 г;
Роман, сюжет которого основан на личном опыте автора (настоящее имя – Виктор Львович Кибальчич). Члена ВКП(б), соратник Зиновьева и противник Сталина, он наблюдал историю России с 1919 по 1936 гг.. Одно из первых описаний советских реалий довоенного периода.

Виктор Кравченко. Я избрал свободу. Нью-Йорк, 1946;
Книга-описание жизни в СССР, ставшая причиной знаменитого судебного разбирательства. Теме принудительного труда в СССР уделено отдельное внимание в главе XVIII.

Давид Руссе. Концентрационный мир. Париж, 1946;
Книга французского публициста, лично знакомого с Троцким, Сартром и многими другими лидерами левого движения в Европе того времени. Первым ввел в обиход французской прессы термин «ГУЛАГ».

Маргарета Бубер-Нойманн Пленница Сталина и Гитлера. Лондон, 1949;
Книга немецкой коммунистки, вместе с мужем жившей в СССР. В 1937 мужа расстреляли, а саму её отправили в лагерь в Караганду. В 1940 году Сталин передаёт Бубер-Нойманн правительству Гитлера, после чего она попадает в концлагерь Равенсбрюк, откуда будет освобождена лишь американскими войсками. Книга неоднократно переиздавалась на немецком (Als Gefangene bei Stalin und Hitler), английском (Under two dictators) и итальянском (Prigioniera di Stalin e Hitler). На русский не переводилась.

Юзеф Чапский На бесчеловечной земле. Париж, 1949;
Советские тюрьмы периода 1939-1940 гг. глазами польского офицера, написавшего в последствии немало книг о судьбе польских заключённых в СССР. В 2012 году вышла на русском.

Исаак Дон Левин. Карта ГУЛАГа («Gulag»-Slavery, inc.). Norwalk, 1951.
Одна из первых попыток систематического картографирования трудовых лагерей сталинской эпохи.

Александр Вайсберг. Заговор молчания (Alexander Weissberg-Cybulski «Conspirasy of silence»). Лондон, 1952
Автор, австрийский учёный, эмигрировал в СССР в 1931 году. В 1937 арестован как «бухаринец» и посажен в харьковскую тюрьму на 3 года, после чего передан Германии в Бресте вместе с другими немцами 1 января 1940. Книга описывает методики допросов, условия советских тюрем и содержит короткие биографии других заключённых. Также Вайсберг стал одним из источников для Давида Руссе.

Сюзанна Леонгард. Украденная жизнь. Судьба политического эмигранта в Советском Союзе. Франкфурт, 1956;
Мемуары немецкой коммунистки, эмигрировавшей в СССР в 1935 году. Уже в 1936 Леонгард была арестована и провела 12 лет в тюрьмах, лагерях и ссылке, откуда вернулась в ГДР в 1948 году, благодаря усилиям сына.

Александр Солженицын. Один день Ивана Денисовича. Москва, 1962;
Первое описание лагерной жизни, опубликованное в советском журнале.

Александр Горбатов. Годы и войны. Москва, 1965;
Автор, генерал красной армии, был арестован и отправлен в лагеря на Колыму. После нападения СССР на Германию был выпущен и восстановлен в звании, а в 1945 уже стал комендантом Берлина. Его автобиография стала первой книгой воспоминаний, опубликованной в СССР, в которой подробно описывалась жизнь заключённых в советских лагерях.

Борис Дьяков. Повесть о пережитом, Москва, 1966;
Впервые в истории СССР автор-коммунист осмеливается открыто заявить о том периоде своей жизни (1949-53), когда он был арестован и выслан.

Евгения Гинзбург. Крутой маршрут. Милан, 1967;
Арестованная в 1937, на свободу Гинзбург вышла только в 1953, пройдя через лагеря Колымы. Её автобиографическая повесть имела большой резонанс и была переведена на многие языки мира.

Варлам Шаламов. Колымские рассказы. Кёльн, 1967;
Сборник рассказов, в которых автор рассказывает о жизни в Колымских от лица заключённых. Наряду с работами Солженицына является одним крупнейших образцов лагерной прозы, переведённым на многие языки мира.

Вячеслав Черновол. Письма. Торонто, 1968;
Книга-сборник лагерной переписки украинского диссидента.

Роберт Конквест. Большой террор: Сталинские чистки 30-ых. Нью-Йорк, 1968;
Знаменитое исследование британского историка, в корне изменившее восприятие темы сталинских репрессий на Западе благодаря глубокому системному подходу и новым оценкам численности жертв репрессий. В 1990 году Конквест сделал расширенное переиздание книги, куда вошли новые собранные им сведения.

Анатолий Марченко. Мои показания. Нью-Йорк, 1969;
Авторское свидетельство о шести годах (1960-66), проведённых им в советских лагерях.

Александр Солженицын. В круге первом. Нью-Йорк, 1969;
Книга, описывающая жизнь в «шарашке» – специальном подразделении ГУЛАГа, где заключённые-инженеры имели возможность на особых условиях работать по специальности, а не на тяжёлых каторжных работах.

Андрей Амальрик. Нежеланное путешествие в Сибирь. Париж, 1970;
Автор, осуждённый за тунеядство в 1965, рассказывает о своей сибирской ссылке.

Екатерина Олицкая. Мои воспоминания. Франкфурт-на-Майне, 1971;
Автор, член партии эсеров, была арестована впервые в 1922 году и отправлена в Соловки. В 1927 году её амнистировали, но долго на свободе она не пробыла и успела сменить много мест заключения, от суздальского политизолятора до Магадана, пока не была выпущена в 1947 году. Олицкая не прекращала политической деятельности ни на свободе, ни в заключении.

Пётр Якир. Детство в тюрьме. Лондон, 1972;
Автор книги был арестован, когда ему было всего 14 лет, как член семьи врага народа – его отец был расстрелян вместе с Тухачевским. Книга описывает те пять лет его жизни, которые он провел в тюрьмах и лагерях (1937-42).

Эдуард Кузнецов. Дневники. Париж, 1973;
После неудачной попытки захвата самолёта с целью побега из Советского Союза автор был приговорён к смертной казни, которая была, впрочем, заменена на 15 лет заключения.

Дмитрий Панин. Записки Сологодина. Франкфурт-на-Майне, 1973;
Воспоминания о 13 годах (1940-53), проведённых в лагерях и тюрьмах, где автор помимо всего прочего повстречался с Солженицыным. В последствии тот изобразит Панина в своей книге « В круге первом» под фамилией Сологодин, что найдёт своё отражение в названии мемуаров Панина.

Владимир Буковский. И возвращается ветер… Нью-Йорк, 1978;
Рассказ о тюрьмах и лагерях, в которых автор, известный советский диссидент, публицист и правозащитник, провел 12 лет.

Мария Иоффе. Одна ночь. Повесть о правде. Нью-Йорк, 1978;
Значительную часть своей жизни с 1929 по 1957 автор провела в советских лагерях и тюрьмах. В книге, помимо всего прочего, содержится подробное описание лагерей в Воркуте.

Лев Копелев. Хранить вечно. Энн-Арбор, 1978;
Книга воспоминаний Льва Копелева, арестованного в Данциге в 1945 и отправленного в Унжлаг. В 1947 его освободили и арестовали снова.

Томас Сговио. Дорогая Америка! Нью-Йорк, 1979;
Художник, сын американского коммуниста итальянского происхождения, Сговио приехал в Москву в 1935, но 3 года спустя был арестован и отправился на Колыму, где пробыл до 1946 года. Его рисунки лагерной жизни пользуются большой известностью и сегодня.

Надежда Улановская, Майя Улановская. История одной семьи. Нью-Йорк, 1982;
Мать-коммунистку арестовали в 1948-ом году, а её дочь тремя года ми позднее – в 1951-ом. Обе вышли на свободу в 1955 году. Книга, написанная дочерью и матерью в соавторстве, и сегодня является одним из самых полных свидетельств о внутреннем устройстве послевоенного ГУЛАГа.

Лев Копелев. Утоли моя печали. Нью-Йорк. 1983;
Ещё одна книга воспоминаний Копелева, покрывающая период с 1947 по 1954, – время, которое автор провел в специальной тюрьме в Марфино, где, в частности, встретился с Солженицыным.

Варлам Шаламов. Воскрешение лиственницы. Париж, 1985;
Сборник рассказов, впервые опубликованный во Франции через три года после смерти автора и почти через 20 лет после написания.

Михаил Геллер, Александр Некрич. Утопия у власти: история Советского Союза с 1917 года до наших дней. Лондон, 1986
Важное исследование, шире известное за рубежом, чем в России. Посвящено теме развития лагерной системы, депортациям, в том числе с земель, полученных СССР по пакту Молотова-Риббентропа. Также в книге отдельной темой становится послевоенная судьба бывших узников немецких лагерей, восстания в ГУЛАГе и принудительный труд в лагерях НКВД.

Жак Росси. Справочник по ГУЛАГу. Лондон, 1987;
Автор, польско-француский коммунист, попавший в лагеря в эпоху Большого Террора. Книга-справочник о ГУЛАГе написана им на основании личного почти двадцатилетнего опыта заключения.

Воспоминания крестьян-толстовцев. 1910-1930. Составитель Арсений Рогинский. Москва, 1989;
Воспоминания последователей идей Льва Толстого, ставших жертвами депортаций в 30-ые и 50-ые гг.

Лев Разгон. Непридуманное. Повесть в рассказах. Москва, 1989;
В своей книге мемуаров автор, русский писатель, правозащитник и один из основателей общества Мемориал рассказывает о жизни в заключении, которое растянулось с 1938 по 1955 гг.

Георгий Жженов. От Глухаря до Жар-птицы. Повесть и рассказы. Москва, 1989;
Автобиографические рассказы, посвящённые 15 годам заключения на Колыме.

Анатолий Жигулин. Чёрные камни. Москва, 1989;
Книга российского поэта и прозаика, арестованного в 1950 году за участие в подпольной Коммунистической партии молодёжи, оппозиционной сталинскому режиму. Отбывал срок на Колыме, где застал завершение «Сучьей войны» и празднование смерти Сталина.

Ирина Ратушинская. Серый – цвет надежды. Лондон, 1989;
В 1982 году Ратушинская попала на четыре года в женскую колонию строгого режима для «особо опасных государственных преступников» в Мордовии за антисоветскую пропаганду. Книга описывает тюремный опыт автора-политзаключённой.

Олег Волков. Погружение во тьму. Москва, 1989;
Автобиографическая книга, посвященная заключению в Соловецком лагере и Ухтпечлаге.

Анна Ларина-Бухарина. Незабываемое. Москва, 1989;
Мемуары жены Бухарина, в которых она рассказывает о последних годах жизни своего знаменитого мужа-революционера, а также о долгих годах жизни в ГУЛАГе, куда она попала после ареста мужа.

Евфросинья Керсновская. Наскальная Живопись. Альбом. Москва, 1991;
Альбом лагерных рисунков Керсновской, созданных в заключении или воспроизведённых по памяти.

Дмитрий Панин. Лубянка. Экибастуз. Лагерные записки. Москва, 1991;
Книга воспоминаний, посвящённая шестнадцати годам тюрем и лагерей от Лефортовского изолятора до Воркутлага.

Анна Баркова. Избранное. Из гулаговского архива. Иваново, 1992;
Архив поэтессы и писательницы Анны Барковой (1901 – 1976), которая провела в ГУЛАГе порядка 20 лет жизни.

Павел Флоренский. Детям моим. Воспоминния прошлых дней. Москва, 1992;
Мемуары и письма из Соловецкого лагеря, где автор, православный священник, известный своей теософской деятельностью, оказался в тридцатые годы. В первом издании также были опубликованы «Генеалогические исследования», «Из соловецких писем», «Завещание».

Голгофа. По материалам архивно-следственного дела № 603 на Соколову-Пятницкую Ю. И. Составитель Пятницкий В. И. Санкт-Петербург, 1993;
Дневник Юлии Соколовой (Пятницкой), жены крупного партийного деятеля Осипа Пятницкого. После расстрела мужа была сначала сослана в Карелию, а затем арестована и отправлена в Карлаг, где умерла в заключении.

Тамара Петкевич. Жизнь – сапожок непарный. Воспоминания. Санкт-Петербург, 1993;
Мемуары российской актрисы и театроведа, дочери комиссара Владислава Петкевича, репрессированного в 1937 году. Пять лет спустя пережила смерть сестры и матери в блокадном Ленинграде, затем была арестована вместе с мужем по 58-ой статье и в 1943 отправилась в лагеря Киргизии. В 1957 году добилась реабилитации и смогла наладить театральную карьеру. По книге, выдержавшей уже несколько переизданий, снят документальный фильм и поставлен спектакль.

Исаак Фильштинский. Мы шагаем под конвоем. Рассказы из лагерной жизни. Москва, 1994;
Книга автобиографических рассказов, основанных на воспоминаниях автора о заключении в каргпольских лагерях.

Нина Гаген-Торн. Memoria. Москва, 1994;
Книга воспоминаний о годах, проведённым автором в лагерях и ссылке с 1936 по 1942 и с 1947 по 1954.

Евгений Гнедин. Выход из лабиринта. Москва, 1994;
Автор, начинавший как партийный функционер и дипломат, в 1939 году был арестован по политическим обвинениям. Допросы включают в себя пытки и избиения (в том числе прямо в кабинете у Берии), однако Гнедин не подписывает признательные показания. Книга воспоминаний содержит также письма из лагеря.

Михаил Шрейдер. НКВД изнутри. Записки чекиста. Москва, 1995;
Автор проработал в НКВД около двадцати лет: с гражданской войны и по 1938-й год. Занимал различные должности в центральном аппарате ОГПУ-НКВД, а в 1938 году был назначен на пост замминистра НКВД Казахской ССР. Тогда же был арестован по приказу Ежова. Книга содержит уникальные сведения о внутреннем устройстве карательной системы в СССР.

Галина Левинсон. Вся наша жизнь. Воспоминания и рассказы, записанные ею. Москва, 1996;
Автор эмигрировала в США вместе семьёй в раннем детстве. Семья вернулась в СССР в 30-ых и попала под каток репрессий – сама Галина Левинсон была арестована как «дочь врага народа» и отправлена в лагерь в Мордовии.

Валерий Фрид. 58 ½ или записки лагерного придурка. Москва, 1996;
Мемуары российского драматурга, арестованного в 1944 году и приговорённого к десяти годам заключения и ссылки.

Мира Яковенко. Агнесса. Москва, 1997;
Запись устных рассказов Агнессы Ивановны Мироновой-Король о ее жизни, истории трех ее замужеств, любви к знаменитому сталинскому чекисту Сергею Миронову, и заключении в Карлаге.

Юрий Фидельгольц. Колыма. Москва, 1997;
Фрагмент повести «Венец из колючей проволоки».

Майя Король. Одиссея разведчика. Москва, 1998.
Воспоминания об отце, Михаиле Давыдовиче Короле, работавшем в Разведуправлении РККА с 1934 по 1938 гг., арестованном в 1944 г., отбывавшем срок в Карлаге. Опубликованы документы из следственных дел, письма Михаила Короля членам семьи из лагеря.

Татьяна Окуневская. Татьянин день. Москва, 1998;
Мемуары актрисы, жены писателя Бориса Горбатова, арестованной в 1948 году и побывавшей в разных лагерях. Отдельное внимание в книге уделено теме лагерных театров.

Никита Заболоцкий. Жизнь Н. А. Заболоцкого. Москва, 1998.
Фундаментальная биография великого русского поэта и узника сталинских лагерей Николая Алексеевича Заболоцкого (1903 – 1958), созданная его сыном Никитой Заболоцким на основе документов, писем и воспоминаний.

Нина Одолинская. Советские каторжанки. Одесса, 1998;
Мемуары бывшей узницы немецкого концлагеря, арестованной в Словакии, отправленной в пересыльную тюрьму в Ратиборе, затем арестованной СМЕРШем и в 1945-ом отправленной в Норильлаг. После неудачной попытки побега Одолинской довелось поменять ещё несколько лагерей вплоть до своего освобождения в 1955 году.

Руфь Тамарина. Щепкой в потоке. Томск, 1999;
Воспоминания поэтессы о восьми годах заключения в одном из лагерей Степлага, о штрафной роте на Западном фронте. В книги также опубликованы стихотворения, написанные в разные годы.

Генри-Ральф Левенштейн (Джонсон). Марийский лесоповал. Врачом за колючей проволокой. Москва, 1999;
Вторая книга автобиографической дилогии Левенштейна, известного писателя, врача, журналиста, натуралиста, и общественного деятеля, первая часть которой была опубликована под названием «За решеткой и колючей проволокой». Описывает жизнь автора на спецпоселении в Юринской зоне лесоразработок Марийской АССР в 1945 – 1962 гг.

Борис Свешников. Лагерные рисунки. Москва, 2000;
Автор был девятнадцатилетним студентом института прикладного и декоративного искусства, когда был арестован и отправлен на 10 лет в лагеря. В книге-альбоме опубликованы репродукции рисунков на лагерную тематику.

http://urokiistorii.ru/node/52748

Вы также можете подписаться на мои страницы:
— в фейсбуке: https://www.facebook.com/podosokorskiy
— в твиттере: https://twitter.com/podosokorsky
— в контакте: http://vk.com/podosokorskiy

philologist.livejournal.com

Архипелаг ГУЛаг Википедия

«Архипела́г ГУЛА́Г» — художественно-историческое произведение Александра Солженицына о репрессиях в СССР в период с 1918 по 1956 годы. Основано на письмах, воспоминаниях и устных рассказах 257 заключённых и личном опыте автора.

ГУЛАГ — аббревиатура от «Главное управление лагерей». Название «Архипелаг ГУЛАГ», возможно, является аллюзией на книгу «Остров Сахалин» А. П. Чехова^[1].

История написания и публикации

«Архипелаг ГУЛАГ» был написан Александром Солженицыным в СССР тайно в период с 1958 по 1968 год (закончен 2 июня 1968 года^[2]), первый том опубликован в Париже в декабре 1973 года^[3].

23 августа 1973 года автор дал большое интервью иностранным корреспондентам. В тот же день КГБ задержал одну из помощниц писателя Елизавету Воронянскую из Ленинграда. В ходе допроса её вынудили выдать местонахождение одного экземпляра рукописи «Архипелага ГУЛАГ». Вернувшись домой, она повесилась. 5 сентября Солженицын узнал о случившемся и распорядился начать печатание «Архипелага» на Западе (в эмигрантском издательстве «ИМКА-Пресс»). Тогда же он отправил руководству СССР «Письмо вождям Советского Союза», в котором призвал отказаться от коммунистической идеологии и сделать шаги по превращению СССР в русское национальное государство. С конца августа в западной прессе публиковалось большое количество статей в защиту диссидентов и, в частности, Солженицына.

В СССР была развёрнута мощная пропагандистская кампания против диссидентов. 31 августа в газете «Правда» было напечатано открытое письмо группы советских писателей, с осуждением Солженицына и А. Д. Сахарова, «клевещущих на наш государственный и общественный строй». 24 сентября КГБ через бывшую жену Солженицына предложил писателю официальное опубликование повести «Раковый корпус» в СССР в обмен на отказ от публикации «Архипелага ГУЛАГа» за границей. Однако Солженицын, сказав, что не возражает против печатания «Ракового корпуса» в СССР, не выразил и желания связывать себя негласной договорённостью с властями. Различные описания, связанные с этим событием, находятся в книге Солженицына «Бодался телёнок с дубом» и в воспоминаниях Н. Решетовской «АПН — я — Солженицын», опубликованных после смерти Решетовской: Решетовская отрицала роль КГБ и утверждала, что пыталась добиться соглашения между властями и Солженицыным по своей личной инициативе. В последних числах декабря 1973 года было объявлено о выходе в свет первого тома «Архипелага ГУЛАГа». В советских средствах массовой информации началась массированная кампания очернения Солженицына, как предателя родины с ярлыком «литературного власовца». Упор делался не на реальное содержание «Архипелага ГУЛАГа» (художественное исследование советской лагерно-тюремной системы 1918—1956 годов), которое вообще не обсуждалось, а на якобы имевшую место солидаризацию Солженицына с «изменниками родины во время войны, полицаями и власовцами».

Информацию для этого труда Солженицыну предоставили, как указывалось в первых изданиях, 227 человек. В издании 2007 года (Екатеринбург, издательство У-Фактория) впервые раскрыт список «свидетелей архипелага, чьи рассказы, письма, мемуары и поправки использованы при создании этой книги», включающий 257 имён. Некоторые фрагменты текста были написаны знакомыми Солженицына (в частности, Г. П. Тэнно^[4] и В. В. Ивановым^[5]). По словам В. В. Иванова, к работе над «Архипелагом ГУЛАГ» Солженицын пытался привлечь В. Т. Шаламова и Ю. М. Даниэля, но им не удалось договориться^[6].

Гонорары и роялти от продажи книги переводились в Фонд Солженицына, откуда впоследствии передавались тайно в СССР для оказания помощи политическим заключённым и их семьям.

Вопреки распространённому мнению, присуждение Солженицыну Нобелевской премии по литературе в 1970 году никак не связано с «Архипелагом ГУЛАГ», который к тому моменту не только не был опубликован, но и оставался тайной даже для многих близких Солженицыну людей. Формулировка, с которой присуждена премия, звучит так: «За нравственную силу, с которой он следовал непреложным традициям русской литературы»^[7].

В СССР «Архипелаг» был полностью опубликован только в 1990 году (впервые отобранные автором главы были опубликованы в журнале «Новый мир», 1989, № 7—11). Последние дополнительные примечания и некоторые незначительные исправления внесены автором в 2005 году и учтены в екатеринбургском (2007 года) и последующих изданиях. К этому же изданию Н. Г. Левицкой и А. А. Шумилиным при участии Н. Н. Сафонова впервые составлен именной указатель, который был дополнен и отредактирован А. Я. Разумовым^[8].

Словосочетание «Архипелаг ГУЛАГ» стало нарицательным, часто используется в публицистике и художественной литературе, в первую очередь по отношению к пенитенциарной системе СССР 1920-х — 1950-х годов. Отношение к «Архипелагу ГУЛАГ» (как и к самому А. И. Солженицыну) и в XXI веке остаётся весьма противоречивым, поскольку отношение к советскому периоду, Октябрьской революции, репрессиям, личностям В. И. Ленина и И. В. Сталина сохраняет политическую остроту.

9 сентября 2009 года «Архипелаг ГУЛАГ» внесли в обязательную школьную программу по литературе для старшеклассников^[9].

Об истории создания книги, судьбах людей, причастных к ней, в 2008 году во Франции создан документальный фильм «Тайная история „Архипелага ГУЛАГ“» (фр. L’Histoire Secrète de l’Archipel du Goulag, 52 минуты) (режиссёры Николя Милетич (Nicolas Miletitch) и Жан Крепю (Jean Crépu))^[10].

Описание

Книга разделена на три тома и семь частей:

1. Том первый
   1. Тюремная промышленность
   2. Вечное движение
2. Том второй
   1. Истребительно-трудовые
   2. Душа и колючая проволока
3. Том третий
   1. Каторга
   2. Ссылка
   3. Сталина нет

В конце книги приведены несколько послесловий автора, списки тюремно-лагерных и советских выражений и сокращений и именной указатель упомянутых в книге лиц.

Содержание

В произведении А. Солженицина «Архипелаг Гулаг» описывается история создания лагерей в СССР, описываются люди работающие в лагерях и осужденные на пребывание в них. Автор отмечает, что работники попадают в лагеря через училища МВД, призываются через военкоматы, осужденные попадали в лагеря через аресты.

Начиная с ноября 1917 года, когда в России была объявлена вне закона партия кадетов, начались массовые аресты, потом аресты коснулись эсеров и социал-демократов. Продразвёрстка 1919 года, вызвавшая сопротивление деревни, привела к двухлетнему потоку арестованных. С лета 1920 года на Соловки отправляли офицеров. Аресты продолжались в 1921 году после разгрома тамбовского крестьянского восстания, руководимого Союзом Трудового Крестьянства, на острова Архипелага отсылались матросы восставшего Кронштадта, был арестован Общественный Комитет Содействия Голодающим, проходили аресты социалистических инопартийцев.

В 1922 году Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией занялась церковными вопросами. После ареста патриарха Тихона проходили процессы, коснувшиеся распространителей патриаршего воззвания. Были арестованы многие митрополиты, архиереи, протоиереи, монахи, дьяконы.

20-е годы арестовывали «за сокрытие соцпроисхождения», за «бывшее соцположение». С 1927 года шло разоблачение вредителей, в 1928 году в Москве слушалось Шахтинское дело, в 1930 году судили вредителей в пищевой промышленности, членов Промпартии. В 1929-30 годах в лагеря на 10 лет сажали раскулаченных, «вредителей сельского хозяйства», агрономов. В 1934—1935 годах прошли «чистки» во время Кировского потока.

В 1937-м году был нанесён удар по руководству партии, советского управления, и НКВД.

В годы Великой Отечественной войны поток в лагеря был для организаторов паники, потом — немцев, живших в Советском Союзе, потом сажали взятых в немецкий плен и бежавших из него. Арестовывали соотечественников, побывавших на оккупированных территориях, немецких, японских, русских эмигрантов. В 1945 и 1946 годы на Архипелаг пошел поток власовцев, казаков-красновцев, мусульман из национальных частей, созданных при Гитлере.

После войны в 1948—1949 годы в лагерях продолжали отбывать срок «повторники», пережившие 10 лет ГУЛАГа, «дети врагов народа». В последние годы жизни Сталина наметился поток евреев, проходило «дело врачей».

Автор описывает быт заключенных, их характерный образ, приводит многочисленные примеры причин посадок, отдельные биографии (А. П. Скрипниковой, П. Флоренского, В. Комова и др.).

В главе 18 второго тома «Музы в ГУЛАГе» автор дает описание своих представлений о писателях и литературном творчестве. Согласно его представлениям, общество делится на «верхний и нижний слои, правящий и подчиненный». Соответственной существуют четыре сферы мировой литературы. «Сфера первая, в которой принадлежащие к верхним слоям писатели изображают верхних, то есть себя, своих. Сфера вторая: когда верхние изображают, обдумывают нижних, Сфера третья: когда нижние изображают верхних. Сфера четвертая: нижние — нижних, себя». К четвертой сфере автор классификации относит весь мировой фольклор . Что касается собственно литературы: ‘Относящаяся же к сфере четвертой письменность (‘пролетарская’, ‘крестьянская’) — вся зародышевая, неопытна, неудачна, потому что единичного умения здесь не хватало’. Писатели третьей сферы часто были отравлены холопским преклонением, писатели второй сферы смотрели на мир свысока и не могли понять чаяния людей нижней сферы. В первой сфере работали писатели из верхних слоев общества, имеющие материальную возможность овладеть художественной техникой и «дисциплиной мысли». Великую литературу в этой сфере могли создавать писатели, глубоко несчастные лично или имеющие большой талант от природы.

По мнению автора в годы репрессий впервые в мировой истории в больших масштабах слились опыт верхнего и нижнего слоев общества. Архипелаг давал исключительную возможность для творчества нашей литературе, однако при этом погибли многие носители слившегося опыта^[11].

Переводы

Точное количество языков, на которые переведён «Архипелаг ГУЛАГ», не указывается. Обычно приводят общую оценку «более чем на 40 языков»^[12].

Реакция на публикацию

В СССР

Лев Тимофеев, в тот момент сотрудник редакции журнала «Молодой коммунист», кандидат в члены КПСС, а впоследствии диссидент, вспоминает: «„Архипелаг ГУЛАГ“ <…> совершенно перевернул мое представление о возможном, о том, что можно писать, а чего нельзя. Это же был внутренний цензор! И вот этот внутренний цензор был убит чтением „Архипелага ГУЛАГ“. И вот тогда я стал писать»^[13].

Репрессии

В 1974 году выпускник исторического факультета Одесского университета Глеб Павловский за распространение «Архипелага ГУЛАГ» попал в поле зрения КГБ и лишился работы^[14].

По данным редакции подпольного журнала «Хроника текущих событий», первый приговор за распространение «Архипелага ГУЛАГ» был вынесен Г. М. Мухаметшину, осуждённому 7 августа 1978 года на 5 лет строгого режима и 2 года ссылки^[15].

Отзывы

Положительные

Историк Владимир Козлов писал в книге «Неизвестный СССР. Противостояние народа и власти 1953—1985 гг.»: «В 1970-е гг. „Архипелаг ГУЛАГ“, универсальный символ тотального зла, стал достоянием мирового исторического и культурного опыта благодаря великой книге Александра Солженицына. Именно Солженицын восстановил (в основном, по устным свидетельствам очевидцев) конфликтную историю сообщества заключенных 1930—1940-х гг. и описал ход и исход беспрецедентных по размаху восстаний узников особых лагерей в 1953—1954 гг. В определённом смысле его труд можно сравнить с первыми мореходными картами: при всей неточности и легендарности тех или иных конкретных сведений исследование Солженицына превратило историю ГУЛАГа из „terra incognita“ в реальное, интеллектуально постигаемое пространство, в факт мировой истории^[16].».

Философ Григорий Померанц писал в газете «Культура»: «…Я тридцать лет спорю с его [Солженицына] идеями, но не устаю восхищаться автобиографическими главами „Архипелага“. Я убеждён, что они останутся в одном ряду с другими великими исповедями^[17].»

Поэт Иосиф Бродский писал в «Географии зла»: «Хотя и с риском для жизни, индивидуум может позволить себе роскошь собрать показания свидетелей и учинить свой Нюрнбергский процесс. Именно это — обвинительный материал и самое обвинение — и представляет собой „Архипелаг ГУЛаг“ А. Солженицына. Читатель приглашается принять участие в процессе в качестве наблюдателя»^[18].

Критические

Солженицына неоднократно, особенно часто в 1970-х, после выхода «Архипелага», критиковали за сочувственное отношение к РОА в ходе Великой Отечественной войны и связанные с этим мнения относительно судьбы советских военнопленных^[19].

Солженицына критикуют за якобы имевший место призыв с его стороны к применению против СССР американского атомного оружия^[20]. Его выступлений, подтверждающих это, не обнаружено, но в «Архипелаге» он приводит угрожающие слова заключённых, обращённые надзирателям:

…жаркой ночью в Омске, когда нас, распаренное, испотевшее мясо, месили и впихивали в воронок, мы кричали надзирателям из глубины: «Подождите, гады! Будет на вас Трумэн! Бросят вам атомную бомбу на голову!» И надзиратели трусливо молчали. Ощутимо и для них рос наш напор и, как мы ощущали, наша правда. И так уж мы изболелись по правде, что не жаль было и самим сгореть под одной бомбой с палачами. Мы были в том предельном состоянии, когда нечего терять.
Если этого не открыть — не будет полноты об Архипелаге 50-х годов^[21].

После публикации произведения в СССР в 1990 году демографы стали указывать на противоречия между приводимыми Солженицыным оценками числа репрессированных, с одной стороны, и архивными данными и расчётами демографов (основанными на архивах, ставших доступными после 1985 года), — с другой. Имелись в виду данные, приведённые Солженицыным по статье И. А. Курганова: 66,7 миллиона человек за период с 1917 по 1959 год «от террористического уничтожения, подавлений, голода, повышенной смертности в лагерях и включая дефицит от пониженной рождаемости» (без дефицита — 55 миллионов)^[22].

Историк В. Н. Земсков отмечал, что «по документам ГУЛАГа очень сложно вычленить обратный поток 1939 г., о котором А. И. Солженицын писал: „Обратный выпуск 1939 года — случай в истории Органов невероятный, пятно на их истории! Но, впрочем, этот антипоток был невелик, около одного-двух процентов взятых перед тем …“», поскольку, указывает Земсков, согласно документам ЦГАОР СССР, за весь 1939 год «из ГУЛАГа было освобождено 327,4 тыс. человек (223,6 тыс. — из лагерей и 103,8 тыс. — из колоний), но в данном случае эти цифры мало о чём говорят, так как нет указаний о том, каков среди них был процент досрочно освобожденных и реабилитированных „врагов народа“». Нам известно, что 1 января 1941 г. на Колыме находилось 34 тыс. освобожденных лагерников, из них 3 тыс. (8,8 %) полностью реабилитированных. В то же время он признаёт правоту Солженицына в оценке антипотока 1939 года как небывалого в истории НКВД случая, поскольку местные органы НКВД и органы власти находились в таких обстоятельствах, что «они непременно должны были ежедневно, ежечасно „классово бороться“» и имело место «своего рода соревнование в выявлении и обезвреживании „врагов народа“», где отставание «могло иметь самые печальные последствия для исполнителей этого грязного дела, так как по этой причине их самих могли занести в число „врагов народа“». И поэтому «для органов уже не имело значения, виновен ли данный человек или невиновен», а главной целью было «арестовать достаточное количество „затаившихся врагов“ и этим показать, что они, органы, якобы активно „классово борются“». По мнению Земского «такая деятельность НКВД, особенно в период 1937—1938 гг., была на редкость чудовищна и безнравственна, но по сложившимся в 20-30-е годы представлениям о „законах классовой борьбы“ считалось нравственным всё то, что вело к быстрейшей ликвидации классового врага»^[23].

Прочие сведения

• «Архипелаг ГУЛАГ» занимает 15-е место в списке «100 книг века по версии Le Monde». Причём среди книг, опубликованных во второй половине века, он занимает 3-е место.

См. также

Примечания

1. ↑ Ранчин, 30.11.2008.
2. ↑ Сараскина, Л. И. Солженицын и медиа. — М.: Прогресс-Традиция, 2014. — С. 940.
3. ↑ Солженицын, А. И. Архипелаг ГУЛАГ: Опыт художественного исследования, 1918—1956: [в 3 т.] — Paris: YMCA-Press, 1973—1975. — Т. 1: [Ч.] 1—2. — 1973. — 607 с.: портр., ил. — Т. 2: [Ч.] 3—4. — 1974. — 660 с.: портр., ил. — Т. 3: [Ч.] 5—7. — 1975. — 584 с.: портр., ил.
4. ↑ Гл. 7. Ч. 5. Белый котёнок // Архипелаг ГУЛАГ. — М.: АСТ-Астрель, 2010. — Т. 3. — С. 143—174. — ISBN 978-5-17-065170-2.
5. ↑ По сообщению Вяч. В. Иванова, им была предложена и принята Солженицыным вставка о П. А. Флоренском.
6. ↑ Саед-Шах А. Заповедная зона особого режима. Прогулка с академиком и писателем Вячеславом Вс. Ивановым по Переделкину // Новая газета. — 29.8.2005.
7. ↑ The Nobel Prize in Literature 1970.
8. ↑ Солженицына Н. Д. От редактора // Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. — М.: АСТ-Астрель, 2010. — Т. 3. — С. 628—629. — ISBN 978-5-17-065170-2.
9. ↑ «Архипелаг ГУЛАГ» включен в школьную программу : Общество : Новости : Солженицын. Сайт об Александре Исаевиче Солженицыне. Книги Солженицына, рассказы, крохотки (недоступная ссылка — история). Проверено 13 декабря 2009. Архивировано 17 ноября 2010 года.
10. ↑ «Тайная история «Архипелага ГУЛАГ» в Домжуре. Документальное кино: интервью, мастер-классы, показы и события. Kinote; LeopART (8.4.2013). Проверено 9 апреля 2013.
11. ↑ Текст книги Архипелаг ГУЛАГ
12. ↑ Мария Агранович, Наталия Ячменникова. По школьным островам «Архипелага» // Российская газета.
13. ↑ Глеб Морев. Лев Тимофеев: «Мой внутренний цензор был убит чтением „Архипелага ГУЛАГ“» Судьба «последнего диссидента» СССР.
14. ↑ Глеб Морев. Глеб Павловский: «Идея заняться политикой диалога в Бутырке была плохая»
15. ↑ s:Хроника текущих событий/37/05
16. ↑ Козлов В. А. Неизвестный СССР. Противостояние народа и власти 1953-1985 гг.. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2006. — (Архив). — ISBN 5-224-05357-9.
17. ↑ Померанц Г. С. Как сбывалась душа // Культура : газета. — 15.04.1998.
18. ↑ Brodsky J. The Geography of Evil. Review of From Under the Ruble by A.Solzenicyn et al; The Gulag Archipelago III, IV by A. Solzenicyn; On Socialist Democrasy by R. Medvedev // Partisan Review. — Vol. 44. — № 4. — Winter 1977. — P. 637—645. Цит. по: Иосиф Бродский. География зла. Пер. с англ. В. Куллэ // Литературное обозрение. — 1999. — № 1.
19. ↑ Дюков А. Р. Милость к падшим: советские репрессии против нацистских пособников // Великая оболганная война-2. Нам не за что каяться!: сб. / ред.-сост. А. Дюков. — М.: Яуза, Эксмо, 2008. — С. 98—141. — 432 с. — (Война и мы). — 10 000 экз. — ISBN 978–5–699–25622–8.
20. ↑ Бушин В.. Неизвестный Солженицын. — М.: Алгоритм, 2006. — ISBN 5-9265-0228-4.
21. ↑ Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. 1918—1956. Опыт художественного исследования. V—VII. — Часть пятая. Каторга. / ред. Н. Д. Солженицына. — Екатеринбург: У-Фактория, 2006. — С. 45.
22. ↑ Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. 1918—1956. Опыт художественного исследования. III—IV. — Часть третья. Истребительно-трудовые. / ред. Н. Д. Солженицына. — Екатеринбург: У-Фактория, 2006. — С. 8.
23. ↑ Земсков В. Н. ГУЛАГ (историко-социологический аспект). // Социологические исследования. 1991. № 6-7

Литература

Ссылки

wikiredia.ru