«Воспоминания о войне» Николай Никулин: рецензии и отзывы на книгу | ISBN 978-5-17-082536-3

В Советской армии времён Великой Отечественной Войны служил только один порядочный человек — Николай Никулин. Остальных и людьми-то назвать нельзя. Наши бабушки на фронте ходили по рукам, как обычные шлюхи. Наши деды воевать не умели и не хотели. Часть из них были офицерами, которые объедали и обкрадывали солдат, хлестали водку в тёплых землянках, развлекались там с медсёстрами, порою в пьяном угаре вылезали и кричали:»В атаку!». Другие были солдатами. Воевать они боялись и мечтали получить побыстрее ранение, чтобы отлежаться в госпитале, другие сами себя стреляли, чтобы не защищать Родину. Их за это добивали НКВД. Кому не повезло, тех заставляли строем идти на пулемётные очереди немцев, а сзади, конечно, их расстреливали заградотряды. Немцы же воевать умели, только иногда сходили с ума, когда им беднягам приходилось расстреливать тысячи русских, пёрших на пулемёт, как скот на убой. Ну, а когда советская армия попала на территорию Германии, то вообще непонятно, кто воевал, такое чувство, что все военнослужащие только думали о том, как бы перенасиловать побольше немок…

Кто верит, что это и есть ПРАВДА о войне, наверно, лучшей книги не найдёт.
По-моему, книга — просто сборник «чёрных» мифов о войне. Мне не верится, чтобы такую книгу написал человек, прошедший войну. Фронтовик, который видел, что фашисты творили на территории СССР не может преклоняться перед «цивилизованными» немцами. Более того, создаётся такое впечатление, что книгу писал вообще не русский человек. Сами подумайте, мог ли наш соотечественник, написать:»А ведь великий полководец(Суворов), побеждая,терял людей в несколько раз больше,чем его противники.» Вообще-то Суворов -это эталон полководца, который воевал с минимальными потерями. К примеру, в сражении при Рымнике 7000 русских и 18000 австрийцев под его командованием разбили 100000 турок. При этом потери Суворова 500(!) убитых, потери турок оцениваются в 15 — 20000 убитых. Это классика. Кто интересуется историей, может убедиться, что и в других битвах картина потерь схожая. И это пишет человек, считающий русских необразованным быдлом, а себя — интеллигентом. А почему на протяжении всей книги он во все места суёт СМЕРШ? Вообще-то, это была военная контрразведка, кто не знает, занималась поимкой шпионов. А у Никулина СМЕРШевцы и с паникёрами разбираются, и в партию принимают, и что только не делают. Слово «СМЕРШ» автору что-ли понравилось, мол зловещее такое? А фраза:»Это было потрясающее зрелище!» — угадайте, про что? Это про бомбёжку Ленинграда, где между тысячами беззащитных советских граждан,между прочим, находилась и его мать!
В общем, кто бы ни написал эту книгу, он облил помоями тех реальных наших дедов и прадедов, которые честно защищали свою страну, кто остался навеки лежать под Москвой, под Ленинградом, Сталинградом, Курском… Невольно думаешь, может и хорошо, что в советское время цензура не разрешала печатать всякий бред. Вечная память героям! И срам клеветникам…

www.labirint.ru

Отзывы о книге Воспоминания о войне

Признаться, задрожала у меня рука, когда выставлял оценку. Сказать «Очень нравится» или «Нравится», после прочитанного, весьма сложно (для психически здорового человека). То, что написано — нормальному человеку сильно нравиться не может. Но ведь речь то идет о мемуарах, а не о содержании? Может надо оценить литературные достоинства книги? Но насколько можно судить мемуары с позиции литературы? Пишут мемуары не профессиональные писатели, обычные люди, фронтовики, многие без образования, многие косноязычные (достаточно почитать сборники военной поэзии, чтоб понять, что писать начинают даже люди вообще без литературного таланта, и у меня не хватит совести запретить им это делать) — какая уж там литература? Следовательно, надо судить по содержанию. Но как? Ведь содержание, если оно откровенно неприятное для читателя — будет оценено негативно, а если наложится на внутреннюю матрицу читателя — позитивное. Вот такая история — субъективные мемуары о субъективном (другого не бывает) восприятии какого-либо события будут оценены субъективно. Мне, кстати, написанное понравилось, но понравилось не со стороны того, что я прочитал, а со стороны того, какое действие оно оказывает на прочитавших.
Что мы знаем о войне? Для кого сюрприз, что на войне проявляются худшие человеческие качества? Какого поведения мы ждем от солдата, регулярно наблюдающего смерть товарищей, и умирающего самостоятельно? Война это ад, а как метко сказал Ганс Христиан Андерсен «В аду люди лучше не становятся». Так откуда же эти корчи? Что за программа прошита в нашем харде, что если сказать, что советские войска не были отрядом тимуровцев, и в оккупированном (сорри, сейчас по башке дадут, конечно же не «оккупированном», а «освобожденном») Берлине не только заборы красили, да бабушек через дорогу переводил — тебя забрызгают слюной. что ты клевещешь на память предков. Но не бывает же иначе. Есть вещи, которых нет — и поведение солдат в захваченном городе всегда более-менее одинаково. Почему надо отказывать себе в праве задавать абсолютно очевидные вопросы?
Потери в войне — СССР потеряло от 8,5 млн. (по западным оценкам) до 11 млн. по собственным военных. Германия от 4 млн. по западным оценкам и до 5,5 по собственным. Вопрос — как же мы так ухитрились эффективно воевать, если напали на нас (а соотношение потерь при нападении должно быть гораздо больше в сторону нападающих, а не обороняющихся). Вопросы эти звенят своей очевидностью, но ответа содержательного на них нет — все больше пропаганда «Мы воевали против всего мира» (кто там наши союзники? Пигмеи. Можно их даже не считать), «Самая сильная армия напала на нас» (вроде ж наша была самая сильная), «У нас было самое эффективное руководство, а то б потерь было еще больше» (а почему тогда не было самой сильной армии, при самом эффективном руководстве? Странное дело, эффективное руководство у нас, а самая сильная армия не у нас) и пр.
И вот опять — только начал думать о войне, уже вижу наливающиеся кровью глаза отдельной категории читателей. Хотя вопросы то остаются.
Что мы видим в книге Никулина? Видим ли мы попытку очернить наше великое прошлое? Сомневаюсь, не ставил себе автор это целью. Написать «все как было»? Да тоже не могло быть это самоцелью — как может написать «все как было» человек, сидящей в отдельной землянке? Он высказал мысли рядового солдата, которые сомнительно чтоб отличались от мыслей других рядовых солдат, и вот эти самые мысли рядовых солдат, когда они смотрят не на статистические цифры, а видят что теряем мы больше чем немцы, видят то КАК мы воюем и как ОНИ воюют, о степени ответственности при принятии решении. о продуманности действий — вот эти мысли сейчас под запретом. Запрещено даже предполагать, какие мысли могли приходить в голову рядовым солдатам, которые прошли через Вторую мировую войну. Ибо мы все знаем. что это за мысли должны быть — и всегда знали. Можно отказать им в праве на эти мысли («Что может понимать рядовой в своем окопе? Не дело рядового обдумывать приказы офицеров!»), но лучше бы их вообще не допустить.
Книга эта — типичные размышления интеллигента о войне. В популярных рецензиях на нее это ставится автору в вину. Мол, вонючий интеллигентишка, думать пытается, когда надо просто делать с рабоче-крестьянской прямотой. «Вы не рефлексируйте, вы распространяйте». Ну а кто интеллигент в данном контексте? Тот, кто в глаз ткнет: «Ведь у вас еще год назад Суворов и Кутузов были плохие? Когда они у вас успели стать хорошими? Когда немцы до Москвы дотопали? Или когда Сталинград окружили? Вот тут и прозрение наступило, про Суворова и Кутузова?». Ну или вообще гадость скажет: «Прошло 38 лет, приехал я на места боев — и вижу недалеко скелет лежит. Никому не нужный, за 38 лет никто даже закопать не потрудился — что уж там выяснить, кто это был. Это и есть ваше «Никто не забыт, ничто не забыто»? А, и да, на стелле там ни одной из 300 фамилий, смерть которых я видел, нет — может вы списки перепутали и их на другую стеллу нанесли? Или просто потеряли? Ведь «Никто не забыт, ничто не забыто».
Главные мысли автора высказаны вскользь — я выделил две, хотя на самом деле их, конечно, значительно больше — и дело не в каких-то мемуарных очерках о поведении Жукова, которого автор видел один раз (моя бабушка несколько дней работала в штабе Жукова (она была машинисткой), хотя всю войну отработала в штабе генерала Плиева. Но подтверждала — Жуков был действительно злобный хам, вообще не считавшийся с потерями, и куда более остро реагировавший на личные выпады, чем на провалы в работе), а в глобальных выводах:
1. Восприятие войны как «Победы» а не как «Трагедии», т.е. в мажорной. а не минорной интонации — искажает вообще все представление, и дает неверные алгоритмы действий для учета опыта. Понятно что когда мы «Победили», то хоронить 27 млн. погибших как-то и не обязательно становится. Выводы делать о качестве управления тоже как-то не надо — мы ж победили? Какие «разборы полетов»? Какие угробленные тысячи там, где их можно было сэкономить? Какое нерациональное использование человеческого ресурса? Как, зачем брать Рейхстаг и терять там тысячи бойцов, когда можно было бы просто разбомбить? Победителей не судят. Здесь автор видит, вероятно, самую страшную проблему в восприятии войны;
2. Общее противопоставление «цивилизации» и «орды». И вот здесь автор вносит все классические родовые травмы советского интеллигента. И да, действительно, если со жратвой в СССР всегда было плохо — почему на войне должно было быть хорошо? Было плохо как и не на войне, так и на войне. Если качество управления в СССР всегда было слабым местом — почему на войне оно должно было стать хорошим? Если к ресурсам, в т.ч. человеческим, бережно никогда не относились — почему должны были начать беречь в войну? Это абсолютно классический, азиатский подход, унаследованный нами еще от Золотой Орды. И вот эта ассоциация себя с золотой ордой, когда в Берлине, видя яблони, советским солдатам хочется не просто их оборвать (что понятно), а еще и поломать. Когда хочется не просто остановиться жить в обстановке, которая нравится, но и уничтожить ее — превратить в то, во что жить непригодно — вот это ковыряет рану бывшего советского человека (а все мы бывшие советские) особенно больно. Ведь дело даже не в плохих людях — вопреки бытующему мнению, у Никулина в воспоминаниях достаточно много людей, с которыми ему было комфортно. Да, большая часть из них проявила себя насильниками и мародерами — но от этого они не стали плохими людьми, в чем и признается автор. Они существовали в рамках некоей генеральной парадигмы своего бытия, выявляя ее суть. И вот это выявление сути парадигмы мы не простим. Насильников простим как частность, а общий вывод не смей делать. Просто не смей.
Ужасы войны бывший советский человек воспринимает спокойно, к крови мы привыкшие. Но наша цивилизационное отставание это пощечина и оскорбление, притом особенно больная ввиду самоочевидности факта. И кто мог больнее ковырнуть именно эту нашу рану, не рану Второй мировой, а рану нашей цивилизации, как не искусствовед, профессор (в последствии) Н.Н.Никулин?
Негативные отзывы на книгу вызваны прежде-всего болью, болью испытываемой при чтении. Ну а болит у всех по разному — у кого-то злобой, у кого-то раздражением. И именно в негативных реакциях на книгу, я вижу позитив — ибо раз болит, значит еще не атрофировалось и не отвалилось. Да, гниет и воняет, но пока еще живо. Не факт что можно спасти, но факт, что при определенных условиях эта боль заставит действовать, что-то искать. И, может даже, эта боль выразится не в том чтоб накакать в вазу немца, или обломать ему яблоню, а в чем-то большем? И под большим я понимаю не изнасилование. Путь к исцелению — признать себя больным. А пока ты считаешь себя здоровым — для тебя не будет исцеления. Негативные отзывы это отказ признавать болезнь, но это и констатация боли. А раз есть боль — значит есть надежда, что когда-нибудь болезнь все-таки будет признана не горсткой «вшивых интеллигентишек». Будем надеяться.

www.livelib.ru

«Воспоминания о войне» Николай Никулин — «»Ни одно поражение не может быть мрачнее этой победы…» или БОЛЬ от прочтения…»

С военной прозой так или иначе сталкивался каждый из нас. Школьная программа хорошо оснащена произведениями о героических подвигах русских солдат во времена ВОв, начиная от «Василия Тёркина» и заканчивая «А зори здесь тихие«. И с детства (не знаю, как у вас, но у меня точно) формируется определенное представление о Великой Отечественной войне.

Был даже период, когда я жалела, что живу в мирное время, так меня цепляла школьная пропаганда. Засыпая, я видела сны с рвущимися снарядами, а я такая миленькая медсестра, беленькая и опрятная, пробираюсь по минному полю к раненому офицеру, на груди которого портрет Сталина и письмо матери. Немцы наступают, у нас большие потери, но вот хорошенький, розовощекий политрук кричит: «Братья, не посрамим товарища Сталина. ВПЕРЕД!». И ошметки пехоты, воспрянув духом, бросаются на немецкие танки и… ну, короче, в моих снах это была сокрушительная победа.

И позже, учась в высшем учебном заведении, наш многоуважаемый Виктор Александрович, специализирующийся на Воронежском фронте в годы Великой Отечественной войны, закреплял пройденное в школе, вбивая в подкорки мысль о несгибаемости русской армии, верной военной тактике и доблести простого русского солдата. Того, что и ребенка не обидит, и котенка пожалеет, и пройдет спасительным огнем по криворожему фрицу с дурными намерениями…

Николай Никулин написал свои воспоминания в 1975 году, и до 2007 года эти воспоминания пылились неизданными, ибо шли в разрез с официальной точкой зрения.

Николай Николаевич Никулин — российский и советский искусствовед, ведущий научный сотрудник Эрмитажа, член Учёного совета Эрмитажа. В ноябре 1941 года он добровольцем ушёл на фронт рядовым корпусного артиллерийского полка. Закончил войну в звании сержанта. Прошёл всю войну, получил четыре лёгких ранения и одну контузию.

Я люблю читать о войне, мне приятно думать о своем народе, как о самом… благородном, приятно щекотать себе нервы в уютной постели, когда за окном поют птицы, а концовка по-любому хорошая. Я люблю пафосные речи, высокопарные словесные нагромождения. Через ту победу я каждый раз поднимаюсь в собственных глаза. Мой дед воевал? Воевал! Я помню? Помню! Я горжусь? Горжусь! А значит и я причастна к победе над злом.

С каждой строчкой «Воспоминаний о войне» происходит крах устоявшегося мировоззрения, а детские фантазии увядают и осыпаются, как жухлая листва. Деятельность заградотрядов, стукачи, разворовывание солдатских пайков, отсутствие боеприпасов и неподготовленные бойцы, нелегкая судьба женщин, которые перекочевывали из генеральских постелей всё ниже и ниже по лестнице воинских званий, и в итоге уезжали домой «по приказу 009» (с прибавлением). Это лишь верхушка воспоминаний.

Некий полковник Волков выстраивал женское пополнение и, проходя вдоль строя, отбирал приглянувшихся ему красоток. Такие становились его ППЖ (полевая передвижная жена), а если сопротивлялись — на губу, в холодную землянку, на хлеб и воду! Потом крошка шла по рукам, доставалась разным помам и замам. В лучших азиатских традициях!

Кадровая армия погибла на границе. У новых формирований оружия было в обрез, боеприпасов и того меньше. Опытных командиров — наперечет. Шли в бой необученные новобранцы…И встает сотня Иванов, и бредет по глубокому снегу под перекрестные трассы немецких пулеметов. А немцы в теплых дзотах, сытые и пьяные, наглые, все предусмотрели, все рассчитали, все пристреляли и бьют, бьют, как в тире.

В книге нет героических подвигов Ватутина и Черняховского, несгибаемый маршал Жуков не ведет свою страну к победе, конница Буденного не наносит мощных ударов по врагу. Есть только одна тактика — «давить массой». Кинуть немцам под обстрел толпу неподготовленных пехотинцев, авось хоть кто-то подстрелит вражину, остальные, конечно, полягут. Если вдруг кто-то усомнится в правильности такого решения и заикнется о бессмысленных жертвах, найдется стукач и сообщит куда надо:

в присутствии солдат усомнился в нашей победе…

Война идет своим чередом, вытравливая из людей совесть и нравственные истины. А с чем не справится она, справится СМЕРШ и трибунал.

Тотчас же заполняют уже готовый бланк, куда надо только вписать фамилию, и готово: «Расстрелять перед строем!» или «Отправить в штрафную роту!», что то же самое. Так гибли самые честные, чувствовавшие свою ответственность перед обществом, люди. А остальные — «Вперрред, в атаку!»

Артиллерийские офицеры сидят в теплом укрытии, пьяные и сытые, изредка постреливая на значительном расстоянии в сторону противника. Иногда и по своим попадут. Война. Всякое бывает.

И если по официальной версии солдаты шли в атаку с именем Сталина на губах, радея за свою отчизну и преисполненные героических намерений, то по воспоминаниям Никулина это делалось от ужаса перед карательными органами. Перед боем проводились профилактические расстрелы своих же. В бою тоже самое. Только посмотри назад, тут же встретишься с заградотрядом. От того многие сдавались в плен или устраивали самострелы.

Вторая часть книги носит название «Военные будни» и состоит из новелл, повествующих о различных прифронтовых случаях. Страшных, странных, комичных. Тут и случай с сержантом Кукушкиным, которого ранили в самое дорогое для мужчин место, и после операции ему было поручено проверить… работоспособность прибора исключительно в научных целях; и новеллы о любви; и воспоминания о наступательных операциях.

После прочтения наступает пустота, которую надо пережить и переварить. Я так и вижу, как диссидентствующие либералы злорадствуют. Ага! Никакой вы не великий народ. И победа ваша не героическая. Трусы и пьяницы.

Но надо понимать, что история — та еще блудница, а воспоминания — это тоже часть истории. И правда не там, и не сям, а где-то еще, а может и нет ее вовсе. И эти воспоминания — это лишь другой взгляд, другая сторона, но не обязательно истина в последней инстанции. Не верится, что один только ужас мог подарить такую сокрушительную победу, но становится ясно, что и советская пропаганда — та еще туфта.

 

Война — самое грязное и отвратительное явление человеческой деятельности, поднимающее все низменное из глубины нашего подсознания. На войне за убийство человека мы получаем награду, а не наказание. Мы можем и должны безнаказанно разрушать ценности, создаваемые человечеством столетиями, жечь, резать, взрывать. Война превращает человека в злобное животное и убивает, убивает…

irecommend.ru

«Воспоминания о войне» Николай Никулин: рецензии и отзывы на книгу | ISBN 978-5-17-094578-8

Написать хорошую, качественную рецензию об этой книге очень сложно. Потому что всё, что бы ни было написано, наверное, все будет не то. Как можно критиковать то, что написано кровью?! «Воспоминания о войне» Никулина — это произведение, которое выходит за рамки всех наших привычных представлений о войне. Мне 44. Я воспитан в старых советских традициях, но с тех пор много воды утекло… Эта книга перебороздила всю мою душу: абсолютно искренняя, честная, объективная. Кроме того, написана хорошим слогом, талантливым автором (ему бы книги писать, а не воевать, да вот пришлось, как и многим миллионам). По словам автора это «исповедь сильно испугавшегося мальчишки». Но всё же в ней взгляд взрослого, мудрого, высоконравственного русского человека, настоящего (а не квасного) патриота, самое главное — верующего человека. В конце книги Никулин пишет, что «сейчас бы написал всё более жёстче». Куда уж жёстче?! Оказывается писатель ещё обходил острые углы! А в романе война нагишом, как есть, без прикрас и оправданий, не щадящая ни своих ни, тем паче, чужих. Это исповедь умного русского воина «Ивана», на которых и выкарабкалась из пропасти наша страна, не погибла, не сгинула с лица земли. Повествование удивительно последовательное и логичное, без лишнего,наносного, без бравады и упадничества. В нем лишь горечь о миллионах погибших и жаление России. В нём есть место и трагизму и комизму, — всё как в жизни. В некоторых местах я смеялся до слёз, а в большинстве слова Никулина пронзали сердце насквозь,навылет. Какой-то идиот в комментариях к этой книге назвал автора «антисоветчиком». Это просто глупо, — Николай Никулин специально отводит место сравнению Запада и Союза ССР, где выступает убеждённым сторонником советского строя. Но последний потому и пал, что прогнил от бездарности и холуйства, воровства и лизоблюдства, от вселенской неправды, одним словом. И надо отдать должное Никулину, русскому воину, который прошёл от Ленинграда до Берлина, и смог выйти на поле сражения куда более страшное — идеологическое,духовное, выступить на стороне ПРАВДЫ. Дабы будущие поколения, если они к тому времени не разучатся читать и думать, не повторяли жутких ошибок прошлого и не шли на поводу у горе-вождей и вождиков, не , думали (точнее — понтовались), что война — это «круто», и что «мы можем повторить». Не простое это дело — война. И тот, кто прочтет этот фолиант, надеюсь, поймет это. ВОВ была выиграна за счет гор (в буквальном смысле) трупов, и среди них мой дед, погибший в первых боях за Киев. Вечная им всем память! А Николаю Никулину — Царствие Небесное и низкий поклон!

www.labirint.ru

«Воспоминания о войне» Николай Никулин: рецензии и отзывы на книгу | ISBN 978-5-905909-58-0

На эту книгу я наткнулся только когда начал всерьез интересоваться историей Второй мировой войны. Оказалось, что это одни из самых честных и искренних воспоминаний солдатских воспоминаний о войне. О настоящей войне, не сказочной, не генеральской штабной, а солдатской. И правда эта о войне сегодня так нужна вдвойне именно потому, что ее практически не услышать. К сожалению, за парадными маршами и радостной вакханалией, которая происходит каждые 9 мая по нарастающей, эта правда уходит все дальше и дальше. Растет уже поколение детей, которые вообще ничего не знают об этой страшной войне, уходят настоящие ветераны, солдаты, которые воевали. Об этом, кстати, тоже Никулин пишет. Но, понятно, что сегодня, более 10 лет спустя после выхода книги, это становиться только более актуальным.

Я не знаю, советуют ли эту книгу к прочтению в школах сейчас, но думаю, что нет. Она как-то совсем не вписывается в лживое пропагандистское образование, поэтому было бы странно ее видеть в списке рекомендованной литературы. Правду замажут, закрасят, а все неудобное о войне, как это делали еще и в советские времена, как минимум умолчат, а как максимум просто изменят.

Короче говоря, книга совершенно обязательна к прочтению всем, кто хочет что-то узнать и понять о войне не только по довольно дурацким, бездарно снятым советским фильмам. Она может дать импульс поинтересоваться этой войной. И узнать много нового самостоятельно. Тем более, что сейчас многие архивы времени той войны уже в открытом доступе.

Интересно, что сам Николай Никулин, как я понял, весьма сожалел о том, что во время написания этих воспоминаний внутренний цензор все-таки не дал ему описать события еще более честно и открыто.

Хотелось еще заметить, что в книге также немало субъективных оценок происходивших событий автором. Видно, что называется, что у Никулина накипело. И от того, что происходило во время войны, и от того, как ее оценивают сегодня. В основном, это является объектом критики некоторых злобных комментаторов из интернета, которые, очевидно, насмотревшись сказочных фильмов о войне, приходят в неприятный диссонанс от прочитанного.

www.labirint.ru

Отзывы на книгу«Воспоминания о войне»

Ох, даже не знаю, что писать. Потому что если напишу, что не согласна с книгой, так скажут, что Я приукрашиваю войну, воспитанная пропагандой, и т.д. и т.п.
Но и согласиться с книгой Никулина не могу. Не с теми фактами, которые изложены в книге, а с тем, КАК поданы.
В аудиоварианте есть хвалебное предисловие, в котором говориться, что главное, что хотел показать Никулин, это то, что война — это грязь. Лично Я это всегда (ну может кроме самого розового детства) знала, для этого Никулин мне был не нужен. Ни на что он мне глаза не открыл, потому что практически многое из того, что он пишет, Я знала. Вернее не то, чтобы вот прям факты точные знала, но Я не дура, поэтому прекрасно знаю, чем все могло обернуться и для мирного немецкого населения, и вообще о поведении на войне. Но читать было мерзко. Лично для меня эта книга показала только одно — самого Никулина. И как бы его не хвалили, и как бы не говорили, какой это умнейший и светлейший человек был, но не поверю в это ни за что. Потому что умнейший и светлейший бы не написал такую книгу. Это Я не к тому, что надо скрывать и приукрашивать правду о войне. Люди должны это знать, но вот подавать так, как подал Никулин… Когда человек сознательно не говорит, не вспоминает о хороших людях, изредка что-то вставляет, что типа они были, но мало, и тут же все плохие, о плохих… И все кругом такие плохие, ужасные, один он белый и пушистый.

Дальше…

Если честно, такое ощущение у меня было, что попала в яму с навозом. Только навоз — это не сама война, хотя реально, она хуже, чем навоз, а вот то, как он все это преподносит. Хотела бросить после первого же часа прослушивания, чтобы понять, а к чему он ведет, зачем, и вообще, чтобы аргументированно не соглашаться с позицией автора, надо прочитать до конца. Вот и мучилась.
Лично у меня сложился образ обиженного маленького мальчика, который пришел на войну и вдруг обнаружил, что равенства тут нет, что он где-то внизу, потому как солдат, а не офицер, что тут холодно, голодно, грязно и вообще убивают. И очень -очень страшно.
Вот таким маленьким и обиженным он и остался на всю войну. Вообще, когда его слушаешь, вообще непонятно, а как победили-то? Все бежали, их стреляли заградотряды (причем в конце книги он признает, что они все-таки иногда были реально нужны), клали гору трупов, ничего не защищая и не беря новых высот, а немцы такие все белые и пушистые получились, ВСЕХ своих убитых хоронили, хоронили в гробах, прям такие цивилизованные-цивилизованные, в отличии от нас, дикарей. Да, хоронили. Но чтобы всех..это просто не реально. И безусловно, Васильев (кстати, к нему, по утверждениям тех, кто знал Никулина лично, он относился уважительно и его книги ему нравились) выдумал то, что немцы своих раненых пристреливали. Там же цивилизация, что ты…
И по поводу того, как портили фарфор и прочее. Шли мужики, которые такого в глаза не видели, шли озлобленные, видя свою разрушенную страну, убитых друзей, родных, умирающих с голоду детей… Разрушенные Петергоф, Пушкин… Которые до сих пор восстанавливают и не могут восстановить. И удержаться от злобы на все это… Лично Я в ни камень не брошу. Не уверена, что сама смогла бы. Честь и хвала тем, кто удержался.
А во всем остальном.. очень много вопросов. Пройдусь пока по просто по оценкам того, что он пишет. На мой взгляд, неправильно, когда рядовой пытается оценить действия офицеров, особенно не тех, кто рядом, а тех, кто намного выше. Снизу видно намного меньше. Не говоря уж о том, что опыта организации ведения военных действий — никакого. И такая детская обида, что у офицеров паек больше. Так им и думать надо было побольше. И все офицеры у него.. такие мерзкие, тоже обида говорит. Можно подумать, что офицеры не гибли, да они зачастую гибли еще и первыми.. И как можно сказать, что посылать под пули других легче, чем самому идти. Да, безусловно, под пули идти страшно, подчас, наверное, вообще невозможно. Да, есть такие, которым лишь бы самим не идти. Но если человек нормальный, то каково отправлять других под пули, зная, что бОльшая часть их них погибнет, и с этим потом жить всю жизнь! Ну допустим, он считал, что среди офицеров все уроды, которые лучше других пошлют. Но ведь он не писал, что конкретно тем людям так было легче, он писал, что это вообще легче!!!! То есть он лично так считает!!! Но это скорее его характеризует.
Он осуждает, как се у нас было бестолково организовано, что зачастую можно было меньше народу положить. Да, с организацией поначалу было много проблем, Я тут не спорю. И народу, наверное, можно было положить меньше. С этим Я не спорю. Но он говорит, что бессмысленны были многие атаки, взять все равно не могли, только гибли люди. может, и так. А кто знает, если бы их не посылали, если бы их не полегло там столько, чтобы тогда было? Устоял бы Ленинград или нет? И не погибло бы больше народу? Ведь они оттягивали войска противника, противник на то, чтобы их убивать, тратил боеприпасы… Можно осуждать действия командиров, но не факт, что если бы было по другому, было бы легче и лучше.
У меня бабушкин брат лежит как раз там, на Синявинских высотах. И казалось бы мне как раз и утверждать, что зачем его там положили… Но не могу. Не могу утверждать, что без его гибели бы прекрасно обошлись бы.
Как-то всем Никулин в душу плюнул. Снабженцы у него все жлобы, только с целью нажиться… У меня дядя — он мальчишкой пошел на фронт, его обучили и отправили, Я не знаю кем, но какие-то войска были на мотоциклах. И он часть времени был снабженцем. Угу, по мнению Никулина зажравшимся тыловиком. Но если они все были тыловики, кто под пулями им доставлял боеприпасы, провиант???
У моего дяди два ордена Красной звезды. Да, Никулин и его «приложил», они же все понапокупали себе орденов и медалей. Только вот неувязочка. Вроде как покупали уже перед окончанием, у него второй — да, в 45 получен, за Берлинскую операцию. А вот первый — в самом начале 44, за действия в 43 году. Когда еще не покупали вроде как. И не хвастался он ими никогда. Я про то, что у него орден есть, узнала уже когда замужем была, у меня уже сын родился. А о том, что орден был не один, а два, узнала в этом году. Уже через много лет после его смерти. Когда в интернете нашла выложенные документы о его награждении. Покупать и молчать про них? Странная логика.
И когда Я читала скупые строки приказа… Я с ужасом представляла, а что за ними стоит…

Под бомбежкой рассредотачивать машины с боеприпасами… Тыловая крыса совсем.. :(((
Мне грустно. победивших нет, все они спились..приложил всех, и моего деда, который пошел добровольцем на фронт не зеленым мальчишкой, а мужчиной 40 лет, образованным, думаю прекрасно понимавшим, что победа не дастся малой кровью, потому что он уже тогда видимо пост занимал достаточно высокий. У него бронь была. И трое дочерей. И он пошел их защищать, хотя прекрасно мог бы и в тылу отсидеться. Да, воевал он не очень долго, потому что после ранения его на какое-то время отправили писарем в воронежскую комендатуру… Угу, еще одна тыловая крыса, жаждущая отсидеться… Его комендант оттуда больше на фронт не отпустил. Потому что дед был намного больше его образован, он числился писарем, а фактически был помощником коменданта. Тыловая крыса… Он же и работников комендатур, и писарей, всех приложил. В том числе и моего деда. Которого от смерти спасла… сбившаяся пряжка ремня. Его ранило в руку, а дальше пуля пошла в живот… Он и боль почувствовал резкую, а тогда ранение в живот… И когда ему медсестра стала перевязывать руку, он ей сказал: да брось ты руку, меня в бок ранило… Она посмотрела.. А там пряжка сбилась ремня и пули или осколок, не знаю, что там было, аккурат в нее и попал. Она выгнулась в обратную сторону, но ранения не допустила… Огромный синяк был. Вот деда как раз он приложил по полной… Он же у меня активный комсомолец, коммунист… В гражданскую за бандами гонялся… А потом большой пост занимал. Это уже после ВОВ. Жлоб.. Может и среди вас мало кто поверит, что был он кристально честным человеком. Никакими льготами не пользовались, жили с бабушкой достаточно бедно. Ну, может, получше многих, но на его только зарплату, пятерых содержать.. Главное достижение — все три дочери с высшим образованием. У мамы, младшей, тогда уже полегче жилось, даже приданое было. Целый половник!!! Правда, не новый, бабушка отдала свой. Теперь этот половник у меня. Я им пользуюсь. Да, были и те, кто и во время войны, жили очень неплохо. И Я про них знаю. Но… не все же такие, нельзя, как Никулин всех, под одну гребенку!
И не понравилось мне, как он про память написал. Что помнят только одно поколение… Но Я-то уже через одно, Я же помню!!! И дети мои помнят. И то, что монументы официальные — очень формальные. Вот латвийское кладбище хорошее, а Пискаревске — формальное… Не знаю.. Я когда девчонкой приехала в Питер, тогда еще Ленинград, меня мама туда отвезла. Оно на меня такое огромное впечатление произвело… Больше, чем Петергоф, Эрмитаж… Вот, к примеру, Я совсем не помню, что Я видела в Кунсткамере. А Пискаревку не забывала никогда. И на моих детей она тоже произвело огромное впечатление. Он и Волгоградский мемориал «приложил». А у нас в школе детей в этом году туда на экскурсию возили. Вроде и знали они про войну, но приехали оттуда под огромным впечатлением…
Никулин пишет, что хочет, чтобы погибших помнили.. Но прочтя его книгу, не хочется помнить. Это Я знаю, что есть о ком помнить. Но если начать знакомство с ВОВ с этой книги… Помнить не захочется. Да вроде как и не о ком. С его точки зрения.
Но это все были еще мои эмоции. А Я тут погуглила… К нему намного более серьезные претензии предъявляют: уж больно много военных ошибок. Возникает боооольшой вопрос о правдивости этой книги.
Повторюсь: Я не ставлю под сомнения негативные вещи, связанные с войной. Война — это не подвиг, а грязь. Но у меня в душе все равно огромная благодарность тем, кто прошел через эту грязь. И победил. И спас мою жизнь. И вот даже пройти через эту грязь — это Подвиг. И Я этим людям благодарна.

mybook.ru

Николай Никулин «Воспоминания о войне» — отзыв Lihodey

Интерпретация войны по Никулину: гонимые ужасом перед лагерями в Сибири и пулеметным огнем заградотрядов НКВД, возглавляемых лично Жуковым и прочими генералами и маршаллами, азиатское быдло и прочие «мужички», как стадо шли в атаку и заваливало своими трупами сытых и довольных немцев, которые несли невосполнимые потери от того, что сходили с ума от назойливости советских войск. За всем этим с умилением наблюдал Сталин и через свои щупальца — партийных работников, задавал сценарий всей этой вакханалии. Нормальных на фронте не было, один Никулин был Д Артаньян, все остальные сплошь тупицы, кровопийцы, воры и насильники. Придя в Европу, ума и желаний у русских хватило только на то, чтобы срать в брошенных домах, пить халявный спирт, насиловать европейских женщин и воровать друг у друга трофеи. Никулину безмерно стыдно перед всем интеллигентным миром за недостойное поведение азиатской орды в Европе, жалко ему, что все достойные люди погибли, а выжили лишь сплошь негодяи, штабные крысы и политработники( он сам не в счет, естественно). Запомните, война это очень плохо. Все.
Вот ведь какой парадокс. Эту книгу Никулина очень многие позиционируют, как «суровую окопную правду войны», «самое лучшее произведение о ВОВ» и т.д., а вот сам автор в предисловии указывает, что:

Мои записки не предназначались для публикации. Это лишь попытка освободиться от прошлого: подобно тому, как в западных странах люди идут к психоаналитику, выкладывают ему свои беспокойства, свои заботы, свои тайны в надежде исцелиться и обрести покой, я обратился к бумаге, чтобы выскрести из закоулков памяти глубоко засевшую там мерзость, муть и свинство, чтобы освободиться от угнетавших меня воспоминаний. Попытка наверняка безуспешная, безнадежная… Эти записки глубоко личные, написанные для себя, а не для постороннего глаза, и от этого крайне субъективные. Они не могут быть объективными потому, что война была пережита мною почти в детском возрасте, при полном отсутствии жизненного опыта, знания людей, при полном отсутствии защитных реакций или иммунитета от ударов судьбы. В них нет последовательного, точного изложения событий.

Здесь я пытался рассказать, о чем я думал, что больше всего меня поражало и чем я жил четыре долгие военные года. Повторяю, рассказ этот совсем не объективный. Мой взгляд на события тех лет направлен не сверху, не с генеральской колокольни, откуда все видно, а снизу, с точки зрения солдата, ползущего на брюхе по фронтовой грязи, а иногда и уткнувшего нос в эту грязь. Естественно, я видел немногое и видел специфически.

Так вот, это действительно так, восприятие интеллигента, оторванного от привычной среды обитания и брошенного в мясорубку войны, крайне субъективно и специфично, но если бы этим восприятием и ограничивалось, так ведь половина книги состоит из банальных фронтовых баек — «по слухам», «мне говорили», «я слышал». Так вот, фронтовые байки — это не суровая окопная правда, а фольклор. И ценность таких баек не больше, чем ценность мемуаров выпендривавшегося военачальника. По ходу книги, вообще, получается, что-то из разряда: «Я сам много не видел, но зато уж сколько мне рассказывали всего».
А кроме того, как можно считать адекватной информацию от человека который сам дает о себе такие факты:

Я был никудышный солдат. В пехоте меня либо сразу же расстреляли бы для примера, либо я сам умер бы от слабости, кувырнувшись головой в костер: обгорелые трупы во множестве оставались на месте стоянок частей, прибывших из голодного Ленинграда. В полку меня, вероятно, презирали, но терпели.

Здесь только стали привыкать к голоду, а я уже был дистрофиком и выделялся среди солдат своим жалким видом. Все было для меня непривычно, все было трудно: стоять на тридцатиградусном морозе часовым каждую ночь по четыре-шесть часов, копать мерзлую землю, таскать тяжести: бревна и снаряды (ящик — сорок шесть килограммов). Все это без привычки, сразу. А сил нет и тоска смертная. Кругом все чужие, каждый печется о себе. Сочувствия не может быть. Кругом густой мат, жестокость и черствость.

Я жил как в бреду, плохо соображая, плохо отдавая себе отчет в происходящем. Разум словно затух и едва теплился в моем голодном, измученном теле.

…я обрел инстинктивную способность держаться подальше от подлостей, гадостей, сомнительных дел, плохих людей, а главное, от активного участия в жизни, от командных постов, от необходимости принимать жизненные решения — для себя и в особенности за других

А он что думал, что война — это выяснение отношений двух недовольных друг дружкой благородных сэров? Ничего себе, оказывается на войне кровь, грязь,матерщина и ругань, которые так травмируют чувствительную психику интеллигента. Сложилось такое ощущение, что Никулин, вообще, в простой народ впервые попал, благодаря только тому, что оказался в армии. А его это постоянное снисходительное «солдатики», «морячки», «Иваны», «мужички»? Да ты же ведь воевал с ними бок о бок, или все же нет? Может быть презрение к нему как бойцу было настолько велико, что противопоставление коллективу приняло крайне озлобленную и агрессивную форму? А его «правда» о роли женщин на войне? На основе чего можно сделать такое общее заключение для около 800.000 женщин, провоевавших за годы ВОВ на фронте? Может быть в силу озлобленности, от того, что сам оставался без внимания со стороны женщин?
А кроме того исповедь самого Никулина полна неточностей и грубых ошибок. К примеру:

После долгих блужданий, рискуя попасть в руки наступавшим немцам или угодить в штрафную роту как дезертиры, мы добрались до станции Мурманские ворота.

Поиск своей части Никулин описывает в ноябре 1941 года, а первые штрафные роты в СССР появились лишь в июле 1942 года.

Теперь эта операция, как «не имевшая успеха», забыта. И даже генерал Федюнинский, командовавший в то время 54-й армией, стыдливо умалчивает о ней в своих мемуарах, упомянув, правда, что это было «самое трудное, самое тяжёлое время» в его военной карьере.

А вот с трудом Федюнинского Никулин не счел нужным познакомиться должным образом, иначе бы знал, что генерал посвятил Любанской операции в своих мемуарах целую главу «Этого могло не случиться», где как раз таки проводит анализ неудачной попытки деблокирования Ленинграда.
Можно и еще найти к чему прицепиться, но желания копаться в грязном белье нет.
И так понятно, что книга написана в антисоветской манере с русофобской подоплекой в модной нынче стилистике: «Режим пал и теперь я вам расскажу, о чем 70 лет умалчивали, и как все было на самом деле». И панфиловцев выдумали, и Александр Матросов банально споткнулся перед амбразурой дзота, а Власов — он же не предатель, он же против Сталина был, за русских, и , вообще, может сдаться надо было немцам, сейчас цивилизованной Европой были бы, ведь план «ОСТ» Сталин лично выдумал.
Печально то, что люди не видят, как «правда» от Никулина умаляет заслуги советского народа и прививает чувство вины за собственную победу.

www.livelib.ru

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *