Помпей красс и цезарь – Помпей — Красс — Цезарь

Помпей — Красс — Цезарь

Победа над Спартаком выдвинула Красса в ряды самых авторитетных государственных мужей. Неменьшая известность была и у Гнея Помпея — завоевателя Сирии. Плебеи поддерживали Гая Юлия Цезаря — родственника любимого в народе Гая Мария. В середине 60-х годов до н. э. между Крассом, Помпеем и Цезарем был заключен «союз трех мужей» — триумвират, который пользовался большим влиянием в государстве.
Из триумвирата выдвинулся Гай Юлий Цезарь. Он происходил из знатного рода, был умен, блестяще образован и красноречив. Цезарь был избран консулом. За него голосовали бедняки, а также сторонники Красса и Помпея. По окончании консульского года Цезарь получил в управление провинцию Галлию.
Около десяти лет Цезарь воевал в Заальпийской Галлии, которая до сих пор оставалась независимой. Страна была покорена, и объявлена римской провинцией.
Войны в Галлии принесли Цезарю славу талантливого полководца, груды золота и преданное войско. Красе, желая превзойти славу завоевателя Галлии, отправился походом на восток против могущественного Ларнакского царства. Однако войско Красса было разбито, а сам он попал в плен и был убит.

В 49 г. до н. э. Помпеи уговорил сенат приказать Цезарю распустить войска и безоружным вернуться в Рим, чтобы отчитаться в своих действиях. В случае отказа Цезарь объявлялся «врагом Отечества».
Узнав о решении сената. Цезарь подошел к речке Рубикон, отделявшей провинцию Галлию от Италии. Там он остановился в глубоком раздумье и произнес: «Жребий брошен!» По команде Цезаря войско переправилось через Рубикон и двинулось на Рим. Началась вторая гражданская война.
Рим был занят без боя. Помпеи бежал на Балканский полуостров, собрал войско, которое Цезарь разбил. Помпеи вскоре погиб.
Цезарь выполнил часть своих обещаний народу. В Италии и провинциях он наделил землей десятки тысяч ветеранов — старых солдат. По предложению Цезаря были заново отстроены Коринф и Карфаген, куда переселились многие неимущие граждане. Сенат даровал ему пожизненно звание диктатора — правителя, обладающего неограниченной властью и не обязанного ни перед кем отчитываться в своих действиях.
Но были в сенате и тайные враги Цезаря, недовольные его единовластием и мечтавшие восстановить республику. Эти люди решили убить диктатора. Возглавили заговор молодой сенатор Брут, которого Цезарь считал своим другом и к которому относился как к сыну, и офицер Кассий. Заговорщики исполнили свой замысел во время заседания сената 15 марта 44 г. до н. э.

www.examen.ru

Союз Цезаря, Помпея и Красса: Первый триумвират — КиберПедия

Первый триумвират – политический союз в Древнем Риме. В годы падения Римской республики власть дважды фактически переходила от сената и магистратов к тройке людей (где каждый раз третий участник был слабее двух основных соперников). Оба раза триумвираты завершились гражданскими войнами.

В Первый триумвират (60-53 гг. до н. э.) входили: Гай Юлий Цезарь, Гней Помпей Великий и Марк Лициний Красс.

(Дион Кассий, «Римская история», XXXVII, 55-58)

 

Цезарь восстановил согласие между Крассом и Помпеем не потому, чтобы он хотел видеть их живущими дружно, но потому, что они были очень могущественны. Он знал, что без помощи обоих или даже кого-нибудь одного он не будет иметь особой силы и что если он одного, не важно кого именно, приобщит к своим интересам, то другой в силу этого станет его противникам, который повредит ему больше, чем тот, кого он приобрел, будет ему полезен. С одной стороны, все люди казались ему имевшими более охоты, чтобы побороть их врагов, чем поддерживать их друзей не только потому, что гнев и ненависть внушают более энергические усилия, чем дружба, но также потому, что действующий за себя и действующий за другого не испытывают ни одинакового удовлетворения, если они успевают, ни одинаковой скорби, если терпят неудачу. С другой стороны, он видел, что в общем люди охотнее стараются создать препятствия человеку и помешать ему возвыситься, чем благоприятствовать его возвышению. Это делается по различным причинам, но особенно потому, чтобы не позволить ему возвышаться приятно для других и полезно для себя самого, между тем как при возвышении его создается затруднение и для себя самого, и для других.

Таковы были соображения, которые заставили тогда Цезаря приобрести расположение Помпея и Красса и примирить их. Он был убежден, что никогда не сможет стать могущественным без них, и.не рассчитывал никогда оскорбить ни того, ни другого. Он не боялся также, что, примирившись, они станут могущественнее его, отлично зная, что сразу же с их дружбой он возвысится над другими и что вскоре после [этого] они будут содействовать, и тот и другой, тому, чтобы сделать его могущественнее себя. Так и случилось. Вот в каких видах Цезарь примирил их и старался привязать к себе. С своей стороны, Помпей и Красс, движимые личными соображениями, заключили мир, как только успокоились, и присоединили Цезаря к их планам. Помпеи не был настолько могуществен, как он рассчитывал сделаться; в то же самое время он видел, что Красе пользовался большой силой, а Цезарь приобретает все больше и больше влияния, а он боялся быть раздавленным ими. Наконец, он льстил себя надеждой, что, соединясь лично с ними, он сможет при их содействии восстановить свое прежнее могущество. Красс воображал, что его происхождение и богатство должны поставить его выше всех. Будучи много ниже Помпея и убежденный, что Цезарь призван к великой роли, он стремился повергнуть их в борьбу друг против друга, чтобы ни тот, ни другой не были могущественней его. Он рассчитывал, что в то время, как они будут бороться с равными силами, он воспользуется их дружбой и получит большие почести, чем они. Красе действительно не ставил задачей своей политики ни триумфа сената, ни народа, но делал все только ради своего личного могущества. Он стремился, равным образом, примирить сенат с народом, не навлекать на себя их ненависти, понравиться тому и другому, поскольку это было нужно, чтобы они считали его виновником того, что им было приятно, без возможности приписывать ему свои неудачи.

Таким образом в силу этих причин данные три лица вступили в дружбу друг с другом. Они подтвердили свой союз клятвами и завладели управлением в государстве. С тех пор они пришли к взаимному согласию и получили один от другого то, чего желали и что им было необходимо для устройства республики так, как им было угодно.

Когда они соединились, преданные им партии также пришли к соглашению и делали под их руководством все, что хотели. Некоторые следы благоразумия оставались только у Катона и у тех, кто хотел казаться быть одушевленным теми же чувствами, как он, ибо среди людей, которые занимались тогда общественными делами, ни один, исключая Катона, не отличался неподкупностью и личной незаинтересованностью. Некоторые граждане краснели от того, что происходило, а другие, стремясь подражать Катону, приняли участие в управлении и показали себя в некоторых случаях достойными этого образца; но они не продолжали, потому что их усилия были искусственными и не имели источника в естественной добродетели.

Вот в какое состояние привели римские дела три лица, которые скрывали, насколько возможно, их взаимный клятвенный союз. Они делали только то, что решили по взаимному согласию. Но они скрывали это и принимали вид взаимной враждебной оппозиции, чтобы их единение оставалось возможно дольше неизвестным, т. е. до тех пор, пока они вполне надлежаще не приготовятся. Но их деяния не могли ускользнуть от ока божества, которое в этот самый момент показало людям, малоспособным понять подобные откровения, чего следует ожидать от этих лиц в будущем. Внезапно на город и на всю окрестную страну обрушился ураган с такой силой, что очень большое количество деревьев было вырвано с корнем и несколько домов разрушены; корабли, стоявшие на якоре на Тибре, у Рима или у устьев этой реки, были потоплены. Деревянный (свайный) мост был опрокинут равно как дощатый театр, построенный для какого-то торжества. Среди всех этих бедствий погибло очень много людей, как прообраз несчастий.

 

(Аппиан, «Гражданские войны», II, 9-13)

 

В это время Помпей, который приобрел большую славу и влияние после похода против Митридата, потребовал, чтобы сенат утвердил те раздачи, которые он сделал царям, династам и городам. Из зависти к Помпею большинство сената высказывалось против этого, особенно Лукулл, который воевал с Митридатом еще до Помпея и, по его словам, оставил Помпею Митридата совершенно обессиленным и считал эту войну своей собственной заслугой. Лукулла поддерживал Красс. Помпей в негодовании вступил в союз с Цезарем, поклявшись, что будет содействовать ему в получении консульства. Цезарь же тотчас примирил с ним Красса.Эти три лица, обладая вместе всемогуществом, использовали свою силу для взаимной выгоды. Один историк, Варрон, описавший это их соглашение в книге, дал ей название «Треглавие». Сенат относился к Цезарю, Помпею и Крассу с недоверием и, чтобы противодействовать Цезарю, утвердил товарищем его по должности Луция Бибула.

Тотчас между триумвирами начались раздоры, и каждый из них стал готовиться к войне против другого. Но Цезарь, большой мастер притворяться, произносил в сенате речи о необходимости единодушия, направляя их по адресу Бибула: триумвиры-де своими раздорами обеспокоят всю республику. Убедив Бибула, что он действительно так думает, Цезарь добился того, что Бибул стал поступать неосторожно, ни к чему не готовился и ни о чем не догадывался. Цезарь же тем временем тайно вербовал себе большую дружину, вносил в сенат законы в пользу бедных, раздавал им земли, а лучшую землю, особенно вокруг Капуи, которая предоставлялась всем для оккупации, предложил раздать людям, имеющим троих детей. Таким путем Цезарь создал себе огромное число приверженцев, ибо одних только отцов, имевших трех детей, оказалось 20000. Так как многие сенаторы высказывались против предложений Цезаря, то он, притворившись разгневанным их несправедливостью, ушел из сената и целый год не созывал его, а говорил народу с ростры. Здесь он публично запрашивал мнение Помпея и Красса относительно своих законопроектов. Они одобряли их, народ же приходил на голосование со спрятанными под одеждой короткими мечами.

Сенат собирался в доме Бибула, так как никто его не созывал, и нельзя было это сделать только одному из консулов. Сенаторы не могли противопоставить ничего равного силе и подготовленности Цезаря; однако они придумали, чтобы Бибул противодействовал законопроектам Цезаря: таким путем он испытает поражение, но никто не сможет обвинить его в нерадении. Убежденный сенаторами, Бибул бросился на форум, в то время как Цезарь еще произносил речь перед народом. Начались споры и беспорядок, завязалась уже свалка. Люди, вооруженные кинжалами, ломали фасции и знаки консульского достоинства Бибула; некоторые из окружавших его трибунов были ранены. Бибул, не смущаясь этим, обнажил шею и призывал друзей Цезаря скорее приняться за дело: «Если я не могу убедить Цезаря поступать законно, – кричал он, – то своей смертью я навлеку на него тяжкий грех .и преступление». Друзья отвели его насильно в расположенный поблизости храм Юпитера Статора. Посланный на помощь Катон, как юноша, бросился в середину толпы и стал держать речь к народу. Но сторонники Цезаря подняли его на руки и вынесли с форума. Тогда Катон тайно вернулся другой дорогой, снова взбежал на трибуну и, так как говорить было бесполезно, – его никто уже не слушал – грубо кричал на Цезаря, пока его снова не подняли на руки и не выбросили с форума. Тогда Цезарь провел свои законопроекты. Он взял клятву с народа, что их будут признавать на вечные времена, и потребовал, чтобы и сенат в этом поклялся. Но так как многие, в том числе и Катон, противодействовали закону, то Цезарь внес в народное собрание предложение, что тот, кто не принесет клятвы, подлежит смертной казни. Это предложение было принято. Народные трибуны н все остальные в испуге тотчас дали требуемую клятву; было бесполезно возражать, когда закон был принят народом.

В это время один простолюдин, по имени Веттий, ворвавшись в середину толпы с обнаженным кинжалом, сказал, что он был послан Бибулом, Цицероном и Катоном убить Цезаря и Помпея и что кинжал дал ему ликтор Бибула, Постумий. Дело было весьма темное, по Цезарь воспользовался им, чтобы подстрекать толпу. Допрос Веттпя отложили на следующий день, но ночью он был убит в тюрьме. О случившемся шли самые различные догадки и предположения, и Цезарь не преминул этим воспользоваться, говоря, что Веттия убили те, кто боялся его показаний. В конце концов он добился того, что народ дал ему право бороться против всех козней. Бибул, выпустив из рук всякую инициативу, подобно частному человеку, не выходил из дома и не занимался государственными делами.

А Цезарь и сам еще не принимался за расследование дела Веттия, хотя он обладал всей полнотой государственной власти. Он проводил новые законы, тем самым привлекая к себе народ. Цезарь также утвердил все то, что сделал Помпеи, как он ему и обещал.

Так называемые всадники по своему положению занимали среднее место между сенатом и народом. Они пользовались большой силой и влиянием благодаря своему богатству и откупу налогов и податей, уплачиваемых провинциями, и владели массой надежнейших в этом отношении рабов. Эти всадники давно уже просили сенат о снятии с них части откупной суммы. Сенат медлил, а Цезарь, который тогда не нуждался в сенате, но имел дело только с народом, простил им треть откупной суммы. Всадники, получив эту неожиданную милость – даже больше того, что они просили, – начали боготворить Цезаря. Таким образом у него, благодаря ловкому политическому ходу, прибавилась новая группа сторонников, более сильная, чем народ. К тому же Цезарь устраивал зрелища и травли зверей, далеко выходя за рамки своего состояния. На все это он занимал деньги, и его зрелища превосходили все прежде бывшее обстановкой, расходами и блестящими подарками. За это Цезарю дали в управление Цизальпинскую и Трансальпийскую Галлии на пять лет и предоставили под начальство четыре легиона войска.

 

 

Борьба Цезаря и Помпея

(Юлий Цезарь, «Гражданские войны», III, 4)

 

Один из крупнейших политических деятелей Рима Гай Юлий Цезарь (100-44 гг. до н.э.) оставил два произведения, в которых описывал современные ему события: «Записки о Галльской войне» и «Гражданские войны». В «Записках» Юлий Цезарь дает картину завоевания Галлии Римом и борьбы галльских племен против римлян. Он пытается представить себя опытным, мудрым полководцем, гуманным даже по отношению к врагу. В «Гражданских войнах» Юлий Цезарь описывает историю своей борьбы с Помпеем (49-48 гг. до н. э.), что, якобы, произошло против его воли. Сочинение это было написано, впрочем, как и первое, с определенной апологетической целью – оправдать себя, переложив всю ответственность за гражданские войны на Помпея и его сторонников. Сочинения Юлия Цезаря, несмотря на субъективное освещение событий, важны нам потому, что являются свидетельствами участника описываемых событий.

 

Легионы Помпей составил из римских граждан: 5 из Италии, которые он переправил; один старый ив Киликии, который, образованный из двух, он называл двойным; один из Крита и Македонии, из воинов-ветеранов, которые, отпущенные прежними полководцами, осели в этих провинциях; два из Азии, которые озаботился набрать консул Лентул. Кроме того, он распределил по легионам, под именем пополнения, большое число воинов из Фессалии, Беотии, Ахайи и Эпира; к ним он присоединил воинов Антония. Кроме этих легионов, он ожидал два из Сирии, со Сципионом. Что касается стрелков, то он имел их числом три тысячи из Крита, Лакедемона, из Понта и Сирии и остальных государств, пращников две шестисотенные когорты, конных 7 тысяч. Из них 600 галатов привел Дейотар¹; 500 – Ариобарзан² из Каппадокии; приблизительно такое же число дал Котис из Фракии и послал своего сына, Садалу; 200 были из Македонии, которыми командовал Раскиполий, отменной доблести; 500 габиниамцев из Александрии, галлон и германцев, которых Авл Габиний оставил там у царя Птолемея для охраны, – их доставил сын Помпея с флотом; 800 он набрал из рабов и пастухов своих и своих близких; 300 дали Таркондарий Кастор и Доннилай из Галлогреции, из них один пришел вместе, другой прислал сына; 200 были присланы Антиохам Коммагенским, которому Помпей даровал большие награды³; большинство среди них были конными стрелками. Сюда присоединил он дарданов⁴, бессов⁵, отчасти наемников, отчасти добытых приказом или распоряжением, также македонцев, фессалийцев и представителей остальных племен и государств и пополнил указанное нами выше число.

 

¹ Дейотар – тетрарх Галатии, в битве при Фарсале сражался на стороне Помпея.

² Ариобарзан – царь Каппадокии, также выступал против Цезаря в битве при Фарсале (раньше к его владениям были присоединены некоторые земли Киликии).

³ Во времена Помпея к владениям Коммагены, имевшей большое стратегическое значение в борьбе с Парфией, была присоединена крепость Селевкия, господствовавшая над южной переправой через Евфрат.

⁴ Дарданы – жители Дардании, области в верхней Мезии.

⁵ Бессы – горное фракийское племя, жило в области, прилегающей к Иллирии.

 

 

Мутинская война

Мутинская война (43 г. до н. э.) – один из эпизодов гражданских войн после гибели Гая Юлия Цезаря. Название получила от г. Мутина.

 

(Аппиан, «Гражданские войны», III, 67-69)

 

Поспешно пройдя за ночь ущелье, Карсулей и Панса на рассвете вступили вместе с одними только когортами Марсова легиона и пятью другими на искусственно проложенную дорогу, еще свободную от врагов и стали оглядывать находившееся по обе стороны болото. Камыши были в движении, и это вызывало подозрения; потом здесь и там засверкали то щит, то шлем и внезапно появилась прямо перед ними преторианская когорта Антония. Солдаты Марсова легиона, окруженные со всех сторон, не имея возможности никуда податься, велели вновь набранным, если они им попадались, не вступать вместе с ними в трудный бой, чтобы по неопытности не внести беспорядка в их ряды. Преторианской когорте Антония они противопоставили преторианскую когорту Цезаря. Сами же, разделившись на две части, вошли в оба болота: одну часть возглавлял Панса, другую Карсулей. Так как было два болота, то было и два сражения, разделенные между собой дорогой, так что одни не знали, что происходит у других; на самой же дороге преторианские когорты вели еще одно сражение сами по себе. Солдаты Антония хотели наказать солдат Марсова легиона за переход к врагу, как изменников по отношению к ним, солдаты же Марсова легиона хотели наказать тех за равнодушие к убитым в Брундизии. Сознавая, что они являются самыми сильными частями в войске как Антония, так и Цезаря, они надеялись, что именно в этом бою они решат исход войны. Одним, бывшим в составе двух легионов, было стыдно потерпеть поражение от одного легиона врага, других воодушевляло честолюбие победить в составе одного легиона два легиона противника.

Так они бросились друг на друга разъяренные, усердствуя не столько ради полководцев, сколько ради самих себя, считая этот бой своим личным делом. Наученные опытом, они не кричали, так как не рассчитывали напугать друг друга; никто у них не издавал ни звука в пылу боя, ни при победе, ни при поражении. Так как они сражались на болоте и на рытвинах, они не могли ни обходить противника, ни бежать, они стояли друг против друга, как вкопанные. Ни те, ни другие не могли напирать на противника, они поражали друг друга мечами как в поединке борьбы. Не было ни одного напрасного удара, но много было ранений и убийств и только стоны вместо крика. Кто падал, того сейчас же уносили и другой становился на его место. Не требовалось ни увещеваний, ни приказаний; каждый руководствовался своим большим опытом. Когда воины уставали, они, как на состязаниях, расходились для небольшой передышки, потом снова сходились. Только что вступившие в строй новобранцы были поражены, видя такую доблесть при соблюдении полного порядка и в полной тишине. В то время, как все так сражались с нечеловеческими усилиями, преторианская когорта Цезаря была полностью уничтожена. Та часть Марсова легиона, которой командовал Карсулей, брала верх над противником, отступавшим понемногу, но без позорного бегства; те же, что были под командой Пансы, были тоже в тяжелом положении. Те и другие держались одинаково стойко, пока Панса не был ранен копьем в бок и отвезен в Бононию. Тогда его люди подались назад, сначала шаг за тагом, потом, повернувшись, двинулись скорее, как бы обратившись в бегство. Новобранцы, увидя это, тоже побежали в беспорядке до укрепления, которое возвел для них квестор Ториват, пока еще продолжалась битва, предполагая, что оно пригодится. Новобранцы в беспорядке столпились около этого укрепления, хотя были такими же италийцами, как и солдаты Марсова легиона — столько выучки дает преимущество в делах доблести даже среди людей одного племени. Солдаты Марсова легиона не вошли за вал, боясь позора, но стали перед ним, хотя они были крайне утомлены, они все же пылали желанием сразиться до победного конца, если бы только к ним подошел Антоний, но он воздержался от столкновения с Марсовым легионом, считая это дело слишком трудным; он напал на новобранцев и произвел среди них большую резню.

 

 

cyberpedia.su

Противоборство Красса и Помпея — КиберПедия

В это же время, в 70-е годы до н. э., в Этру­ре про­ис­хо­ди­ло вос­ста­ние Ли­пи­да. На тер­ри­то­рии со­вре­мен­ной Ис­па­нии шла на­сто­я­щая Граж­дан­ская война между сто­рон­ни­ка­ми и про­тив­ни­ка­ми пол­ко­вод­цев. На ост­ро­ве Си­ци­лия про­хо­ди­ло одно из вос­ста­ний рабов. Силь­нее всего рим­лян на­пу­га­ло вос­ста­ние Спар­та­ка (рис. 4), про­хо­див­шее в 74–71 гг. до н. э. По­да­вить это вос­ста­ние уда­лось не сразу. Опас­ность его за­клю­ча­лась в том, что армия рабов была огром­ной и угро­за, ко­то­рую они пред­став­ля­ли для го­ро­да Рима, была очень се­рьез­ной. Те пол­ко­вод­цы, ко­то­рые су­ме­ли спра­вить­ся со Спар­та­ком, стали са­мы­ми по­пу­ляр­ны­ми рим­ски­ми по­ли­ти­ка­ми этого вре­ме­ни. Это были Марк Ли­ци­ний Красс и Гней Пом­пей Магн. Имен­но они в 70 году до н. э. стали рим­ски­ми кон­су­ла­ми (долж­ность кон­су­лов за­ни­ма­ли сразу два че­ло­ве­ка для того, чтобы никто из них не мог узур­пи­ро­вать власть).

Рис. 4. Вос­ста­ние Спар­та­ка (карта) (Ис­точ­ник)

Се­на­то­рам все это ка­те­го­ри­че­ски не нра­ви­лось. До­пол­ни­тель­ным фак­то­ром было то, что Пом­пей и Красс про­ис­хо­ди­ли из пле­бей­ских родов. Се­на­то­ры, по­том­ки древ­них пат­ри­ци­ев, от­но­си­лись к ним свы­со­ка. Но сде­лать с этим было ни­че­го нель­зя, ведь Красс и Пом­пей бле­стя­ще вы­пол­ня­ли свою ра­бо­ту.

На­при­мер, Пом­пею было по­ру­че­но по­кон­чить с пи­рат­ством. Пи­рат­ство было на­сто­я­щей тра­ге­ди­ей Сре­ди­зем­но­го моря, и мно­гие пы­та­лись с ним спра­вить­ся, но не уда­ва­лось ни­ко­му. Пом­пей решил эту за­да­чу всего за два ме­ся­ца. Он раз­де­лил все Сре­ди­зем­ное море на 30 ча­стей и в каж­дый из этих сек­то­ров от­пра­вил часть рим­ско­го флота. Через 60 дней было объ­яв­ле­но о том, что пи­рат­ства в Сре­ди­зем­ном море боль­ше нет. Пом­пей на­столь­ко на­пу­гал пи­ра­тов, что эта про­бле­ма вер­ну­лась в Рим толь­ко во II веке н. э. Все это еще боль­ше укре­пи­ло ав­то­ри­тет Пом­пея.

Между Пом­пе­ем и Крас­сом не было пол­но­го вза­и­мо­по­ни­ма­ния. Они друг друга вос­при­ни­ма­ли как со­пер­ни­ки. Были и дру­гие пол­ко­вод­цы, ко­то­рые хо­те­ли по­лу­чить власть несмот­ря на то, что за ними не чис­ли­лось таких за­слуг, как по­бе­да над Спар­та­ком.

Так, в 63 году до н. э. Рим столк­нул­ся с угро­зой на­силь­ствен­но­го уста­нов­ле­ния во­ен­ной дик­та­ту­ры. Если власть Суллы была уста­нов­ле­на в ре­зуль­та­те дей­ствия его войск, то в 63 году до н. э. воз­ник на­сто­я­щий по­ли­ти­че­ский за­го­вор. По­ли­тик Луций Сер­гий Ка­ти­ли­на (рис. 5) по­пы­тал­ся прий­ти к вла­сти. Ка­ти­ли­на не был вы­да­ю­щим­ся пол­ко­вод­цем, имев­шим пре­дан­ное ему лично вой­ско, и, в от­ли­чие от Суллы, опи­рал­ся не на дей­ству­ю­щую армию, офи­ци­аль­но на­хо­дя­щу­ю­ся на служ­бе, а на «от­став­ни­ков» и «доб­ро­воль­цев».

Про­тив него стал ак­тив­но бо­роть­ся дру­гой по­ли­ти­че­ский де­я­тель – Марк Тул­лий Ци­це­рон (рис. 6). Мятеж Ка­ти­ли­ны был быст­ро по­дав­лен. В ре­зуль­та­те по­дав­ле­ния мя­те­жа Ци­це­рон стал одним из самых по­пу­ляр­ных рим­ских ора­то­ров. Но с во­ен­ной точки зре­ния Ци­це­рон не был так сла­вен, как Красс или Пом­пей. Рим­ский народ все равно про­дол­жал вы­би­рать пол­ко­вод­цев.

Рис. 5. Луций Сер­гий Ка­ти­ли­на (Ис­точ­ник)

Рис. 6. Марк Тул­лий Ци­це­рон (Ис­точ­ник)

Первый триумвират

Около 60 года до н. э. Красс и Пом­пей за­клю­чи­ли друг с дру­гом нефор­маль­ный союз. Они по­ни­ма­ли, что союз двух пол­ко­вод­цев пре­вра­ща­ет­ся в борь­бу между ними, ведь каж­дый желал по­лу­чить еди­но­лич­ную власть. Но по рим­ским за­ко­нам это было невоз­мож­но. В этот союз они при­гла­си­ли всту­пить тре­тье­го пол­ко­вод­ца – Гая Юлия Це­за­ря (рис. 7). Таким об­ра­зом, в 60 году до н. э. сфор­ми­ро­вал­ся союз, ко­то­рый по­лу­чил на­зва­ние Пер­вый Три­ум­ви­рат (рис. 8). Чле­на­ми этого Три­ум­ви­ра­та стали Красс, Пом­пей и Це­зарь.

Рис. 7. Пер­вый Три­ум­ви­рат (Красс, Пом­пей и Це­зарь) (Ис­точ­ник)

Рис. 8. Ста­туя Це­за­ря в саду Вер­саль­ско­го двор­ца (Ис­точ­ник)

В 59 году до н. э. Це­зарь ста­но­вит­ся кон­су­лом и в ка­че­стве од­но­го из пра­ви­те­лей Рима он про­во­дит ту по­ли­ти­ку, о ко­то­рой за­ра­нее до­го­во­рил­ся с Крас­сом и Пом­пе­ем. Те­перь Три­ум­ви­рат сам ре­ша­ет во­прос о том, кто будет бал­ло­ти­ро­вать­ся в кон­су­лы и кому в Риме долж­на при­над­ле­жать власть.

Союз трех пол­ко­вод­цев ока­зал­ся не луч­шим ме­ро­при­я­ти­ем, чем союз двоих. Каж­дый вос­при­ни­мал двух дру­гих как со­пер­ни­ков. Це­зарь при­ду­мал план, каким об­ра­зом они могут власть по­де­лить. Це­зарьпред­по­ло­жил, что ему лучше от­пра­вить­ся за­во­е­вать ка­кую-ни­будь тер­ри­то­рию, при­со­еди­нять ее к Риму, и он вы­брал Гал­лию. Пом­пеюсле­до­ва­ло от­пра­вить­ся в Ис­па­нию и за­вер­шить при­со­еди­не­ние этих тер­ри­то­рий. Крассдол­жен был от­пра­вить­ся на Во­сток и бо­роть­ся с го­су­дар­ством Пар­фия, ко­то­рое в это время ока­зы­ва­ло се­рьез­ное дав­ле­ние на рим­ские во­сточ­ные гра­ни­цы.

Пом­пей пе­ре­хит­рил всех и под пред­ло­гом того, что го­су­дар­ство на­хо­дит­ся в опас­но­сти, остал­ся в Риме. Пока Це­зарь и Красс ре­ша­ли свои во­ен­ные за­да­чи, он еди­но­лич­но пра­вил в Риме. В 52 году до н. э. он до­бил­ся неви­дан­но­го ранее ре­ше­ния: он стал един­ствен­ным кон­су­лом. До этого все долж­но­сти были кол­ле­ги­аль­ны­ми.

За­да­ча по осво­е­нию и по­ко­ре­нию Гал­лии счи­та­лась в то время труд­но­раз­ре­ши­мой. Рим­ляне при­вык­ли во­е­вать на пе­ре­се­чен­ной мест­но­сти, в усло­ви­ях гор­ных долин. За­хва­ты­вая одну до­ли­ну за дру­гой, рим­ские вой­ска могли кон­тро­ли­ро­вать всю тер­ри­то­рию. Гал­лия гор и долин не имела. По­это­му Це­зарь по­тра­тил более 5 лет для того, чтобы при­ве­сти гал­лов в по­кор­ность. В итоге ему уда­лось до­бить­ся ре­зуль­та­тов толь­ко тогда, когда он понял, что необ­хо­ди­мо со­еди­нен­ное дей­ствие мно­гих от­ря­дов и еще рим­ско­го флота, ко­то­рый сроч­но нужно было со­здать в Ат­лан­ти­че­ском оке­ане. После этого Гал­лия офи­ци­аль­но была при­со­еди­не­на к Риму.

С точки зре­ния Пом­пея, Це­зарь ока­зал­ся не самым луч­шим со­юз­ни­ком. Красс, бо­рясь с пар­фя­на­ми, погиб. А Це­зарь в ре­зуль­та­те своих за­во­е­ва­ний стал еще более по­пу­ля­рен, чем Пом­пей, ведь он при­со­еди­нил новые тер­ри­то­рии к Рим­ско­му го­су­дар­ству. Необ­хо­ди­мо было с этой по­пу­ляр­но­стью Це­за­ря что-то де­лать. Про­нес­ся слух о том, что Це­за­ря со­би­ра­ют­ся вы­звать в Рим для того, чтобы по­тре­бо­вать от него объ­яс­не­ний, по­че­му его по­ли­ти­ка в Гал­лии но­си­ла такой ха­рак­тер. Це­за­ря хо­те­ли сме­стить с долж­но­сти ру­ко­во­ди­те­ля Гал­лии.

Все это при­ве­ло к тому, что в 49 году до н. э. в Риме раз­ра­зи­лась оче­ред­ная Граж­дан­ская война. Пом­пей был хо­ро­шим по­ли­ти­ком, но рим­ля­нам к этому вре­ме­ни, а пра­вил он уже долго, он на­до­ел. Це­зарь ока­зал­ся более по­пу­ляр­ным. Ему уда­ет­ся в этой войне одер­жать по­бе­ду. Пом­пей бежал за пре­де­лы Ита­лии и погиб в Егип­те.

В 45 году до н. э. Це­зарь ста­но­вит­ся еди­но­лич­ным пра­ви­те­лем Рима. Он про­воз­гла­сил себя дик­та­то­ром сро­ком на 10 лет, а затем стал дик­та­то­ром по­жиз­нен­но. Но в 44 году до н. э. Це­зарь был убит. Убий­ца­ми были его со­юз­ни­ки, люди, ко­то­рых он при­бли­зил к себе.

Второй Триумвират

После смер­ти Це­за­ря в Риме об­ра­зу­ют­ся две по­ли­ти­че­ские груп­пи­ров­ки: рес­пуб­ли­кан­цы и це­за­ри­ан­цы. Рес­пуб­ли­кан­ца­ми стали те люди, ко­то­рые го­то­ви­ли за­го­вор с целью убий­ства Це­за­ря. Их не устра­и­ва­ла сама мо­дель, при ко­то­рой, кроме пол­ко­вод­цев, в Риме боль­ше никто не мог пра­вить.

Це­за­ри­ан­цам уда­лось одер­жать по­бе­ду. Са­мы­ми глав­ны­ми были три из них: Марк Ан­то­ний, Марк Эми­лий Лепид и Гай Юлий Це­зарь Ок­та­вий, ко­то­рый вошел в ис­то­рию как Ок­та­виан Ав­густ. Они за­клю­чи­ли между собой союз, ко­то­рый дей­ство­вал на про­тя­же­нии 13 лет: с 43 по 30 год до н. э. Этот союз вошел в ис­то­рию под на­зва­ни­ем Вто­рой Три­ум­ви­рат (рис. 9). Он ока­зал­ся не более успеш­ным, чем пер­вый. Быст­ро воз­ник­ли раз­но­гла­сия. Сна­ча­ла Лепид по­тре­бо­вал себе всей пол­но­ты вла­сти и был ис­клю­чен из этого Три­ум­ви­ра­та, а в конце 30-х гг. до н. э. раз­го­ре­лась Граж­дан­ская война между Мар­ком Ан­то­ни­ем и Ок­та­виа­ном. Эта война за­кон­чи­лась по­бе­дой Ок­та­ви­а­на. В 30 году до н. э. он стал еди­но­лич­ным пра­ви­те­лем Рима (рис. 10).

Рис. 9. Вто­рой Три­ум­ви­рат (Ок­та­виан, Ан­то­ний, Лепид) (Ис­точ­ник)

Рис. 10. Ок­та­виан Ав­густ (Ис­точ­ник)

Имен­но тогда Рим­ское го­су­дар­ство из­ме­ни­ло свою форму прав­ле­ния. Рим­ское го­су­дар­ство от рес­пуб­ли­кан­ско­го прав­ле­ния пе­ре­хо­дит к им­пе­рии.

 

Урок8. «Римская империя»

Введение

Дан­ный урок по­свя­щен Рим­ской им­пе­рии. Это самый длин­ный пе­ри­од в ис­то­рии Рим­ско­го го­су­дар­ства, про­дол­жав­ший­ся с 30 года до н. э. по 476 год н.э. За­ко­но­мер­ность уста­нов­ле­ния им­пе­рии не вы­зы­ва­ет во­про­сов у со­вре­мен­ных ис­то­ри­ков. К этому шло по­ли­ти­че­ское раз­ви­тие Рим­ско­го го­су­дар­ства на про­тя­же­нии всей пер­вой по­ло­ви­ны I века до н. э. Во вто­рой по­ло­вине I века воз­ник­ла дик­та­ту­ра Це­за­ря. Но офи­ци­аль­но им­пер­ский по­ли­ти­че­ский строй был уста­нов­лен толь­ко в ре­зуль­та­те де­я­тель­но­сти пер­во­го офи­ци­аль­но­го им­пе­ра­то­ра – Ок­та­ви­а­на Ав­гу­ста (30 год до н. э. – 14 год н. э.)

cyberpedia.su

Красс и Помпей. Цезарь [Maxima-Library]

Красс и Помпей

Мы сравнивали исторический ракурс личности в ее взаимодействии с историей с пирамидой, с лабиринтом, но более точно, возможно, будет сравнение с голограммой. На заре развития лазерных технологий было обнаружено, что голограмма, то есть фотография какого-либо объекта, сделанная в специальных условиях и зафиксированная на стеклянной пластине, обладает неожиданными свойствами. А именно: если разбить такую пластину, то при правильном освещении даже в самом маленьком осколке можно будет разглядеть изображение всего объекта. Пусть не очень четко, но все же всего! Позже возникла даже космологическая теория, рассматривающая мироздание как голограмму. В этом был какой-то смысл, становилось, по крайней мере, если и не понятно, то представимо, как микрокосм отражает и, возможно, воспроизводит макрокосм. А также наоборот.

Скорее всего, это игра досужего ума, но «голографическое» представление о личности как сколке истории, в котором хоть блекло, но отражается вся история, может оправдать в глазах читателя наши попытки увязать Цезаря не только с отрезком его пребывания среди живых. К тому же, в отличие от «классической» голограммы, чем ярче личность, тем контрастнее, четче восстановленная картина.

Но посмотрим, что можно увидеть в очередном «осколке».

Итак, Красс торжествует, он победил. Но…

«Хотя Красс умело использовал случай, предводительствовал успешно и лично подвергался опасности, все же счастье его не устояло перед славой Помпея. Ибо те рабы, которые ускользнули от него, были истреблены Помпеем, и последний писал в сенат, что в открытом бою беглых рабов победил Красс, а он уничтожил самый корень войны. Помпей, конечно, со славою отпраздновал триумф как победитель Сертория и покоритель Испании. Красс и не пытался требовать большого триумфа за победу в войне с рабами, но даже и пеший триумф, называемый овацией, который ему предоставили, был сочтен неуместным и унижающим достоинство этого почетного отличия».

Плутарх весьма сдержанно описывает картину унижения Красса. Триумфатор Помпей возвышался над приветствующими его толпами римлян, восседая на колеснице, запряженной четверкой белых коней, а за ним вели пленников и везли добычу. Крассу же пришлось идти своим ходом, топча мостовую — овация была наградой второго сорта. Можно легко представить, что творилось в душе спасителя Республики, победителя Спартака. Но Красс не был бы Крассом, если бы позволил эмоциям помешать реализации своих планов. Поскольку ратные дела для него были всего лишь средством достижения политической власти, то есть консульства, он решил идти другим путем. И начинает восхвалять Помпея, одновременно предлагая тому баллотироваться на должности консулов вместе с ним.

В политических интригах, в отличие от военных дел, опыт Помпея был невелик. Когда его избрали консулом в тридцать шесть лет, друг Помпея написал для него шпаргалку, как вести себя в Сенате. По всем источникам и воспоминаниям современников, Помпей был самодовольный и напыщенный человек, обожающий, как сейчас сказали бы, «косить» под Александра Македонского. Но не дурак.

Поэтому сразу же соглашается на предложение Красса, понимая, что отказ может ему дорого обойтись: самый богатый человек в Республике и один из опытнейших политиков начнет вставлять ему палки в колеса.

Никто не решается выставить свои кандидатуры против такого мощного тандема, и они становятся консулами.

Каждый из них достиг вершины власти. Помпей сразу же вернул народным трибунам полномочия, которые в свое время отменил Сулла. Народу это понравилось, но Сенат насторожился. Любимец публики становился слишком популярным, хотя, казалось, куда ж больше!

Красс же, добравшись до руководства Республикой, тоже пытался добиться расположения римлян, устраивая массовые угощения и раздавая зерно обедневшим горожанам, причем средств на это, по свидетельству Плутарха, не жалел: «Угостил народ на десяти тысячах столов и дал каждому хлеба на три месяца».

Характер человека, поднявшегося на вершины власти, редко меняется в лучшую сторону. Интриговать Красс начинает сразу же после избрания. Пользуясь своим влиянием в Сенате, он настраивает часть сенаторов против своего коллеги. Помпей узнает об этом, он в ярости, отношения между консулами достигают опасного накала.

Римляне, хорошо помнившие, чего им стоила гражданская война, не в восторге от их противостояния, тем более что силы, стоящие за каждым из них, почти равны. И если бы Красс и Помпей перешли к вооруженной стадии выяснения отношений, то пролилась бы кровь, много крови. В это время Митридат вел хоть и довольно-таки вялую, но все же войну с Римом и в случае разлада между консулами мог и взбодриться.

Но чудо спасает Республику.

«Уже консульство их подходило к концу, когда однажды в Народном собрании римский всадник Гай Аврелий, человек не знатный, по образу жизни сельский житель, общественными делами не занимавшийся, поднявшись на возвышение для оратора, рассказал о бывшем ему во сне видении: «Сам Юпитер, — сказал он, — явился мне и велел объявить всенародно его волю, чтобы вы не ранее дозволили консулам сложить с себя власть, чем они станут друзьями». В то время как человек этот говорил, а народ призывал консулов к примирению, Помпей стоял молча, а Красс первый, подав ему руку, сказал: «Полагаю, сограждане, что я не совершаю ничего низкого или недостойного себя, делая первый шаг и предлагая любовь и дружбу Помпею, которого вы, когда он еще был безбородым, провозгласили Великим и еще не участвующего в сенате признали заслуживающим триумфа».

Большинство современных историков считают, что эту красивую историю придумали позже, а Плутарх просто пересказал ее. Но почему бы не допустить, что группа озабоченных благоденствием Республики граждан попросила кого-то из своих друзей выступить с таким заявлением? Тем более что апелляция к богам в момент политического обострения вполне в духе славных традиций и восходит аж к Ромулу.

Цезарю в это время исполняется тридцать лет.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

biography.wikireading.ru

Цезарь и Помпей. История Рима

Цезарь и Помпей

Когда Цезарь узнал от Антония и Кассия о том, что произошло в Риме, он с 13-м легионом и вспомогательными войсками перешел Рубикон — границу, отделявшую его провинцию от Италии[324]. Стремительно двигался он на Рим, занимая один за другим города Умбрии и Этрурии. В столице о выступлении Цезаря узнали 14 января. Правительство совершенно расте­рялось. Несмотря на то что к войне готовились давно, ничего не было го­тово. У Помпея в Италии отсутствовали сколько-нибудь годные для борь­бы с Цезарем войска, поэтому 18 января он сам и оба консула[325] бежали из Рима, не успев вывезти государственной казны (эрария), а только запеча­тав ее. За ними последовало большинство сената.

Цезарь переправился через Рубикон ночью, сказав свое знаменитое: «Жребий брошен!». Вдобавок к легиону, который он вел, в Трансальпинской Галлии было расквартировано еще шесть, общей численно­стью, возможно, около 40 тысяч перворазрядных ветеранов и до 20 тысяч вспомогательных войск и кавалерии. В распоряжении Помпея и сената находились два легиона в Италии и семь в Испании; еще восемь могли быть собраны в Италии в достаточно короткий срок. Кроме того, им принадлежал (по крайней мере номинально) конт­роль над всеми римскими силами в Азии, Африке и Греции, насчи­тывающими еще десять или более легионов, и значительное число вспомогательных войск. Цезарь надеялся возместить это гигантское несоответствие в силах и ресурсах энергией, которая ему принесла победы в Галлии. Он быстро продвигался на юг вдоль берега Адриа­тики, собирая по дороге рекрутов и подкрепления. Единственной не­благоприятной новостью, дошедшей до Цезаря, была весть о том, что его наиболее способный и доверенный легат Лабиен, в прошлом один из ближайших сподвижников Помпея, перешел к своему ста­рому вождю. Все остальные легаты Цезаря и все легионы остава­лись безоговорочно верны.

Помпей понимал невозможность в данный момент бороться с Цезарем и решил отступить на Балканский полуостров, чтобы оттуда начать обрат­ное завоевание Италии. Отход в Испанию, где у Помпея находились круп­ные силы, был отрезан наступающим с севера Цезарем. Цезарь гнался за Помпеем до Брундизия и осадил город, но не смог помешать Помпею эва­куировать свои войска в Диррахий (середина марта 49 г.).

Цезарь, конечно, мог последовать за ним. Но, не говоря о технической трудности этого (флот находился у Помпея), было еще одно существен­ное обстоятельство, мешавшее Цезарю перенести войну в Грецию. В Ис­пании находилось 7 легионов старых войск Помпея под начальством его легатов: Луция, Афрания, Марка Петрея и Марка Теренция Варрона (из­вестного ученого). Если бы Цезарь перенес войну на Балканский полуос­тров, он оставил бы Италию беззащитной против испанских войск. Поэто­му прежде всего нужно было занять Испанию.

Цезарь, укрепив свои позиции в Риме и во всей Италии, оказался перед трудной стратегической проблемой. Не обладая контролем над морем, ему предстояло по суше идти через Иллирию, чтобы до­браться до засевшего в Греции Помпея. Сделать так — означало ос­тавить Галлию и все коммуникации через Цизальпинскую Галлию открытыми мощным силам Помпея, сосредоточенным в Испании. Од­нако Цезарь смело рассчитал, что летаргия Помпея в Греции даст ему время разобраться с угрозой, исходящей из Испании.

Цезарь на несколько дней заехал в Рим, главным образом для того, что­бы распечатать эрарий. Предсказания его противников не оправдались. Це­зарь вел себя с побежденными чрезвычайно мягко: пленники были отпуще­ны без всяких условий, солдаты Цезаря вели себя в занятых городах безуко­ризненно, вообще ожидаемых ужасов не произошло. Действия Цезаря, та­ким образом, сильно отличались от поведения Мария, Суллы и самих помпеянцев. С самого начала он провозгласил своим лозунгом политику мило­сердия (clementia), которая содействовала привлечению общественного мнения на его сторону. Деловая жизнь в Риме быстро восстанавливалась. В город вернулась часть сенаторов, и хотя официальной санкции на перево­рот Цезарь пока не получил, но, во всяком случае, правительственные уч­реждения начали функционировать. Временное управление столицей он передал претору Марку Эмилию Лепиду, сыну консула 78 г.

По дороге в Испанию Цезарь задержался около Массилии, которая не пожелала заключить с ним союз и заявила о своем нейтралитете. Цезарь оставил три легиона для осады города, а сам проехал в Испанию, где его легаты уже начали операции против помпеянцев. При г. Илерде, к северу от Эбро, значительная часть испанской армии капитулировала, после чего сдались и те войска, которые находились в Дальней Испании. Вся кампа­ния на Пиренейском полуострове, начиная с прибытия Цезаря, длилась 40 дней (июль — август 49 г.). Войска Помпея частью были распущены, час­тью остались в Испании на службе у Цезаря.

Войска Цезаря захватили перевалы, успев опередить армию Пом­пея. Убедившись в невозможности заблокировать перевалы со своей стороны, военачальники Помпея Л. Афраний и М. Петрей, под комалдовалием которых находилось около 65 тыс. человек, пригото­вились встретить Цезаря с его тридцатисемитысячной армией в Илерде (совр. город Лерида на реке Сегре в Каталонии). Еще два Помпеева легиона вкупе с сорокапятитысячными вспомогательными вой­сками под командованием Вибеллия Руфа и М. Варрона удерживали остальную Испанию.

Обе стороны старались избежать генерального сражения: Цезарь — из-за численного перевеса противника, Афраний и Петрей — в силу уважения к репутации Цезаря. Стремясь не выпускать из своих рук инициативы, активно маневрируя и выиграв ряд незначительных во­оруженных столкновений, Цезарь решил попытаться захватить, а не уничтожить помпеянцев, что позволило бы ему не только избежать лишнего братоубийства, но еще и пополнить собственную армию. Обескураженные энергией Цезаря, Афраний и Петрей решили было отступить, но вдруг обнаружили, что пути отхода отрезаны быстры­ми передвижениями армии противника. Им пришлось вернуться в Илерду, где 30 июля 49 года Цезарь окружил их и перекрыл водо­снабжение.

2 августа 49 года Афраний и Петрей сдались, их легионы были распу­щены. Пополнив, как и рассчитывал, за их счет собственные войска, Цезарь без промедлений выступил на юг и прошел до самого Гадеса (совр. город Кадикс), окончательно утверждая свою власть над Испа­нией. Затем, оставив здесь небольшие силы, чтобы завершить усмире­ние непокорной провинции, он поспешил обратно в Массилию.

Массилия сдалась Цезарю, когда он возвращался в Италию осенью 49 г. Город был наказан потерей самостоятельности и лишением большей час­ти своей территории[326].

В западных провинциях положение не было всюду одинаковым. Сици­лия и Сардиния перешли на сторону Цезаря, но в Африке его постигла крупная неудача. Нумидийский царь Юба поддержал находившихся там сторонников Помпея. Когда летом 49 г. Курион с двумя легионами пере­правился из Сицилии в Африку, он был разбит Юбой и погиб. Африка надолго стала одним из главных оплотов помпеянцев.

Легату Гаю Куриону удалось без особых затруднений заставить Си­цилию признать власть Цезаря. Зато в Африке он был встречен си­лами Помпея под командованием Аттия Вара и союзными им вой­сками нумидийского царя Юбы. Битва под Утикой завершилась в пользу цезарианцев — Вар попытался было атаковать, но потерпел серьезное поражение, его войска в беспорядке бежали с поля боя, в результате чего Курион овладел городом. Однако затем он был раз­бит в сражении на реке Баградас — здесь римская конница была из­рублена раньше, чем на помощь ей подоспели легионеры, а затем и сами они были окружены и уничтожены. В результате этого сраже­ния помпеянцы остались хозяевами Африки. Сам Курион предпочел плену самоубийство.

Цезарь вернулся в Рим в ноябре 49 г. Он был провозглашен диктато­ром, но через 11 дней сложил с себя экстраординарную власть, проведя консульские выборы на 48 г. Избранными оказались он сам и один подат­ливый аристократ — Публий Сервилий. Выборы Цезаря консулом на 48 г. имели в известном смысле символический характер: ими он хотел под­черкнуть законность своей власти (на основе лукского соглашения). За время своего короткого пребывания в Риме Цезарь провел несколько ме­роприятий в интересах беднейшего населения. Была также дарована амни­стия изгнанникам.

С этого момента он стал фактическим монархом. Римской респуб­лике пришел конец. Найдя, что в Италии царят мир и спокойствие, Цезарь начал приготовления к походу в Грецию, чтобы покончить с Помпеем. Хотя помпеянцы и контролировали море, он все же ре­шил рискнуть и с 12 недоукомплектованными легионами перепра­виться через Адриатику.

Тем временем Помпей сконцентрировал большие силы в Македонии. Кроме 9 римских легионов, там находились многочисленные вспомога­тельные отряды восточных союзников Рима. Там же собралась масса эмиг­рантов. В Фессалониках заседал помпеянский сенат из 200 членов. Флот Помпея господствовал на Адриатическом море. Все западное побережье Балканского полуострова находилось в его руках.

При таких обстоятельствах попытка Цезаря высадиться в Эпире могла показаться безумием. Но у него не было иного выбора. К тому же он знал своего противника. В начале января 48 г. Цезарь с 6 неполными легиона­ми и с несколькими сотнями всадников отплыл из Брундизия и неожидан­но для врагов высадился около Аполлонии.

Даже реквизировав все доступные корабли, Цезарь смог погрузить на них только 7 легионов и немного кавалерии — всего около 25 тысяч человек. Впрочем, баснословная удача продолжала сопутство­вать ему, и он, избегнув встречи с помпеянским флотом, высадился южнее базы Помпея в Диррахии (совр. город Дуррес в Албании). Цезарь отправил корабли обратно в Брундизий за Марком Антони­ем, которого оставил там с 20 тыс. человек. Однако флот Помпея, пребывавший теперь настороже, заблокировал Антония в Брундизии.

Однако овладеть Диррахием, главной базой помпеянцев на западном побережье, Цезарь не смог. У него для этого было слишком мало сил, а неприятельский флот мешал подвозу подкреплений. Помпей узнал о вы­садке Цезаря и, лично явившись из Македонии, занял Диррахий.

Зиму оба противника неподвижно стояли друг против друга. Положе­ние Цезаря было чрезвычайно трудным, и его спасала только обычная мед­лительность Помпея. Наконец весной 48 г. он получил из Италии подкреп­ления, доставленные ему Марком Антонием. Теперь он мог рискнуть. Однако Помпей уклонялся от сражения. Тогда Цезарь решился блокиро­вать неприятельский лагерь. Эта смелая попытка кончилась неудачей: Пом­пей прорвал линию противника и нанес Цезарю крупное поражение. Но он не использовал своей победы и дал возможность Цезарю отступить к Аполлонии.

Маркс, очень низко ценивший Помпея, писал о нем по поводу эпирской кампании 48 г.: «Едва ему пришлось показать себя в борьбе против Цезаря, как обнаружилось его полное ничтожество. Цезарь совершал крупнейшие военные ошибки, намеренно несуразные, чтобы сбить с толку противостоя­щего ему филистера. Любой заурядный римский полководец, какой-нибудь Красс, раз шесть разбил бы Цезаря во время войны в Эпире. Но с Помпеем можно было все себе позволить» (Соч. 2-е изд., т. 30, с. 126).

После неудачи под Диррахием Цезарь решил отступить в Фессалию. Это давало ему возможность соединиться с подкреплениями, прибывши­ми из Италии по суше. Кроме того, у Цезаря уже были там войска, отправ­ленные еще раньше для сбора продовольствия.

В Фессалии Цезарь переформировал свою армию и существенно по­полнил ее запасы. Теперь в его 12 недоукомплектованных легионах было около 30 тыс. пехоты и до тысячи человек конницы[327]. Помпей мог противопоставить ему 60 тыс. человек пехоты и 7 тыс. человек кавалерии. Армии расположились лагерями на противоположных концах прилегающей к фессалийскому городу Фарсалу равнины. В присущей ему манере Цезарь пытался спровоцировать противника на открытое сражение. Помпей — также в присущей ему манере — не поддавался на провокации.

Цезарь организовал набранные им легионы на новых основах. Чис­ленность легиона колебалась от 3000 до 4500 человек. В состав каж­дого легиона была включена «артиллерия»: 55 карабаллистов, кото­рые метали тяжелые стрелы, 10 онагр и катапульт для метания тяже­лых камней. Осадная техника получила особенно большое развитие. Вырос обоз легиона (500 мулов), который возил лагерные принад­лежности и утварь.

Большую роль стали играть пешие вспомогательные войска, в числе которых были лучники с острова Крит и пращники Балеарских ост­ровов. Конницу из римских граждан заменили наемники — герман­цы, испанцы, нумидийцы. Каждый легион имел 200—300 всадников. Кроме этого, в армии Цезаря было 4—5 тыс. всадников дружествен­ных галльских племен.

Боевой порядок легиона состоял из трех линий: в первой линии — 4 когорты, во второй и третьей — по 3 когорты. Вторая линия была фактически линией поддержки, третья линия легиона составляла об­щий резерв, который использовался для решительного маневра про­тив фронта или фланга противника или для отражения его удара. Для удлинения фронта легион строился в две линии и очень редко — без интервалов в одну линию. Боевой порядок легиона становился теперь более устойчивым. Резерв организационно закреплялся в построении легиона. «Черепаха», которая раньше применялась только при штур­ме крепостей, стала защитой при внезапных кавалерийских атаках. Умелая организация походного движения войск способствовала ус­пешным их действиям. Из лагеря обычно выступали на рассвете, но иногда и ночью. Особое внимание обращалось на службу походного охранения. В авангард выделялась конница и легковооруженная пе­хота. Авангард выдвигал передовые отряды, из которых высылались отдельные разведчики. В арьергард назначалось до одной трети всей регулярной пехоты, преимущественно из молодых легионеров. Летоны составляли главные силы. За каждым легионом двигался обоз. Обычный переход не превышал 25 км, ускоренный марш — свыше 30 км, форсированный достигал 45 км.

В обстановке возможного нападения противника марш совершали в боевом порядке. Легионеры снимали с себя походный багаж и изго­тавливали оружие к бою. Обоз в этом случае помещался в середине походного порядка отряда. Появился штаб полководца, который стал школой подготовки част­ных военачальников. Штаб состоял из легатов и трибунов. Легаты — помощники полководца, назначавшиеся сенатом и командовавшие крупными отрядами войск или отдельными частями боевого поряд­ка. Военных трибунов было по 6 человек в легионе; они исполняли приказы полководца и легатов, командовали небольшими отрядами и участвовали в военном совете. К штабу прикомандировывались молодые добровольцы, исполнявшие обязанности адъютантов. Име­лась также личная охрана полководца.

Подавляющее большинство командного состава составляли центу­рионы, командовавшие центуриями. Командир первой центурии ко­мандовал манипулой. Когортой командовал центурион центурии триариев. Шесть центурионов (командиров) первой когорты каждого ле­гиона могли участвовать в заседаниях военного совета. Проведенная Цезарем реорганизация повысила боеспособность ле­гионов. Кроме того, эти легионы прошли боевую школу в Галлии, где они вели бои с воинственными галльскими племенами.

Со своей обычной быстротой Цезарь направился из Аполлонии в глубь материка. Медленно двигавшийся Помпей не смог помешать соединению отдельных частей армии Цезаря. Вообще Помпей и особенно его эмигрант­ское окружение считали, что Цезарь разбит при Диррахии и не представ­ляет никакой опасности. При г. Фарсале в Южной Фессалии летом 48 г.[328] произошла знаменитая битва. По утверждению Цезаря, силы Помпея бо­лее чем вдвое превосходили его собственные 47 тыс. пехоты и 7 тыс. всад­ников против 22 тыс. пехоты и 1 тыс. всадников у Цезаря. Хотя в этом утверждении есть некоторое преувеличение, но, во всяком случае, Пом­пей имел значительный численный перевес, особенно в коннице. Учиты­вая это, Цезарь поставил в наиболее опасном пункте правого фланга за линией своей конницы отборный отряд пехоты в 6 когорт (3 тыс. человек). Когда всадники Помпея рассеяли конницу Цезаря и хотели обойти его правое крыло, они наткнулись на этот отряд. Растерявшись от неожидан­ности, конница Помпея бежала. Это дало возможность Цезарю перейти в наступление по всему фронту. Помпей упал духом и бежал к морю, поки­нув свою армию на произвол судьбы. Половина ее осталась на поле боя, другая половина сдалась в плен на другой день.

Решающее сражение гражданской войны между Цезарем и Помпеем произошло 9 августа 48 г. в Фессалии у города Фарсал. Это сра­жение принадлежит не только римской истории, оно вошло в анна­лы мирового военного искусства, так как здесь одной из сторон (Це­зарем) эффективно был использован стратегический резерв, как раз и принесший победу в битве. Вот как сам Цезарь описывает кульми­национный момент сражения: «Во всяком случае, когда наши солда­ты по данному сигналу бросились с поднятыми копьями и заметили, что помпеянцы не трогаются с места, то благодаря приобретенной в прежних сражениях опытности они задержали свой разбег и остано­вились приблизительно на середине, чтобы не достигнуть неприяте­ля в изнуренном состоянии; после небольшой передышки они снова побежали, пустили копья и, как им было приказано Цезарем, обна­жили мечи. Но и за помпеянцами дело не стало: они приняли на себя пущенные копья, выдержали атаку, удержались в своих рядах, со своей стороны, пустили в ход копья и схватились за мечи. В то же время всадники с левого Помпеева фланга, как им было приказано, поскакали все до одного; вместе с ними высыпала и вся масса стрел­ков и пращников. Наша конница не выдержала их атаки и несколько подалась; тем энергичнее стала наседать конница Помпея и, развер­тываясь в эскадроны, начала обходить наш фронт с незащищенного фланга. Как только Цезарь это заметил, он дал сигнал (шести) ко­гортам образованной им четвертой линии. Те быстро бросились впе­ред сомкнутыми рядами и так бурно атаковали Помпеевых всадни­ков, что из них никто не устоял; все они повернули и не только очи­стили это место, но и немедленно в поспешном бегстве устреми­лись на очень высокие горы. С их удалением все стрелки и пращни­ки остались беззащитными, и так как им нечем было обороняться, то они были перебиты. Не прерывая атаки, когорты обошли левое кры­ло и напали на помпеянцев с тылу, встречая, впрочем, с их стороны упорное и стойкое сопротивление» (Гражданская война, III, 93, пер. М. М. Покровского).

Г. Дельбрюк ставит под сомнение точность изложения Цезаря. На его взгляд, победу Цезарю принесла совместная фланговая атака всад­ников, легкой пехоты и когорт. Только в этом случае понятна быст­рота и решительность победы на фланге, а также возможность ус­пешной атаки с тыла. Сам Г. Дельбрюк объясняет, почему Цезарь приписал честь победы другой части войска. Он отмечает: «У Цеза­ря было серьезное основание приписать честь развязки не коннице, а когортам. Уже в сражении против Ариовиста мы не слыхали об участии галльских всадников в победе; теперь общественное мне­ние Рима бросило ему упрек, что он ведет варваров против респуб­лики (Дион Кассий, XLI, 54, 2). Разве он может приписать им реши­тельную победу? Какой народности были эти варвары, мы совершен­но определенно узнаем из небольшого штриха, который сохранил для нас Аппиан. При вступлении в Фессалию войско разрушило и ограбило небольшой городок Гомфи, и солдаты воспользовались, конечно, запасами вина. «Самыми комичными казались в опьянении германцы», — прибавляет Аппиан (Гражданские войны, II, 65). Гер­манские всадники уже при Верцингеториксе способствовали победе римлян… Насколько рассказ Цезаря основан на политических сооб­ражениях, видно еще из следующего: Цезарь в своих Комментариях венчает лавровым венком победы только эти 6 когорт. Но у Аппиана мы читаем (II, 79), будто бы Цезарь в своих письмах сообщал, что 10-й легион, стоявший на его крайнем правом крыле, обошел неза­щищенное крыло неприятельской конницы и атаковал его с фланга. («Десятый легион окружил левый фланг противника, оставшийся без конницы, и начал упорно теснить его на этом фланге со всех сторон до тех пор, пока не привел его в замешательство и не заставил его отступить, положив таким образом начало победе».) Это во всяком случае странное уклонение, причину которого разгадал Швейгхаузер. Когда Цезарь писал и издавал Комментарии о междоусобной войне (осенью 47 г. до похода из Рима в Африку), его 10-й легион взбунтовался и этим ужасно оскорбил своего полководца. И поэто­му победу при Фарсале теперь уже решил не этот легион, а 4-й эше­лон, составленный из когорт различных легионов. Мы же заключа­ем из этого, что полководец только позднее сообразил, что такие части не могли одержать решительную победу и что им искусствен­но приписана эта победа; признаться же в том, кому он главным об­разом обязан успеху, а именно храбрым варварским всадникам, он не хотел» (Дельбрюк Г. История военного искусства. Т. I. СПб., 1994. С. 387—388).

Помпей добрался до о. Лесбоса. После некоторых колебаний, взяв с со­бой жену и младшего сына Секста, он поехал в Египет, надеясь найти убе­жище при царском дворе. В Египте в этот момент происходили династиче­ские смуты. В 51 г. умер царь Птолемей XI Авлет, многим обязанный Пом­пею. После его смерти на престол вступили его дети: 17-летняя Клеопатра и ее брат и супруг Птолемей XII Дионис, мальчик 9 или 10 лет. Между братом и сестрой (точнее, между Клеопатрой и группой придворных, под­держивавших Птолемея) началась борьба за власть. Клеопатра была изгна­на в Сирию, откуда собиралась вторгнуться в отцовское царство.

Египетская армия, при которой находился и двор Птолемея, стояла на восточной границе, около Пелузия, когда к берегу подъехал Помпей и попросил, разрешения высадиться. В Египте в этот момент уже знали о Фарсале. Опекуны Птолемея, не желая ссориться с Цезарем, решили убить Помпея. Ему было дано разрешение высадиться, и к кораблю выслали лод­ку. Но когда Помпей ехал к берегу, он был заколот предательским ударом в спину на глазах жены и сына, стоявших на палубе корабля. Это про­изошло 28 сентября 48 г., в тот самый день, когда 13 лет тому назад Пом­пей справлял в Риме триумф над Митридатом. Помпею в этот момент было около 58 лет.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

history.wikireading.ru

Цезарь – триумвир

Причины возникновения триумвирата Помпей – Цезарь – Красс

В 60 году до н.э. в политической жизни Рима произошло важное событие – был сформирован союз трех самых влиятельных политических фигур в составе Помпея, Цезаря и Красса. Это был неформальный договор представителей трех наиболее влиятельных социально – политических сил – армии, популяров и всадников. По-существу, он означал объединение всех антисенатских группировок. Несмотря на то, что с формальной точки зрения данный триумвират не был закреплен на институциональном уровне в законодательном порядке, в политической практике он стал фактически вторым правительством, существующим вместе с официальным правительством, контролируемым сенатом.

Мотивы создания такого союза освещены в источниках и историографии достаточно подробно. Очевидно, что в 60 году до н.э. сложилась ситуация, при которой три влиятельных лидера – Помпей, Цезарь и Красс на фоне недовольства действиями сената увидели друг в друге источник взаимовыгодной поддержки. Согласно информации Диона Кассия, Помпей был недоволен тем, что после победоносного похода сенат отказался наградить его ветератов земельными участками, а его самого рекомендовать на консульство на следующий год. В тот же год из провинции Дальняя Испания вернулся Юлий Цезарь, служивший там наместником после отправления претуры в Риме. Цезарь стал также добивается консульства, но встретил противодействие сенаторов. Красс, представлявший интересы всаднического сословия был недоволен сенатским законом о следствии над судьями, подозревавшимися во взяточничестве. Кроме того, он рассчитывал за счет авторитета Помпея и Цезаря стать ведущей политической фигурой. «Красс воображал», замечает Светоний, «что его происхождение и богатство должны поставить его выше всех». Инициатором создания триумвирата, как считается, выступил Юлий Цезарь. Ему удалось примирить враждовавших друг с другом Помпея и Красса и соединить их дружбой, «поставив могущество обоих на службу себе самому». Цезарь был убежден, что никогда не сможет стать могущественным без них, и, как считает Дион Кассий, «не боялся их усиления если они объединившись станут еще могущественней». Помпей, если верить тому же Кассию, боялся усиления влияния Красса и Цезаря и «не хотел оказаться раздавленным ими».

До сих пор остается спорным вопрос о том, вынашивал ли Цезарь уже тогда диктаторские планы. Плутарх утверждает, что вся затея Цезаря с триумвиратом являлась ни чем иным, как «незаметно произведенным для всех государственным переворотом». Более сдержан в оценках Дион Кассий. По его мнению, Помпей, Цезарь и Кассий пришли к согласию только «для устройства республики так, как им было угодно». В историографии, в целом, утвердилось мнение относительно исключительно тактических целей триумвиров. Они заботились скорее о стабилизации собственного положения на текущий момент и реализации актуальных законопроектов в интересах своих многочисленных сторонников, а не о захвате власти. Триумвиры предлагали новые пути решения неотложных общественных проблем. Вместе с тем, каждый из них имел и собственный интерес: «Помпей добивался утверждения сделанных им распоряжений на Востоке и награждения своих ветеранов, Цезарь мечтал о консульстве на 59 год до.н.э. и о реализации ряда мер в пользу плебса, а Красс хотел удовлетворить интересы всадников и получить в управление восточные провинции».

Деятельность Цезаря в должности консула

Несмотря на то, что среди участников триумвирата Цезарь являлся, пожалуй, наименее влиятельным политическим лидером, в короткий срок ему удалось стать ключевой фигурой «союза трех». Триумвиры договорились провести на консульство Цезаря, с тем, чтобы тот в качестве консула смог реализовать интересы все участников триумвирата. В 59 году до н.э. при поддержке ветеранов Помпея, всадников Красса и городского плебса Цезарь был избран консулом. Вторым консулом стал сенатский ставленник Марк Бибул.

Получив консульские полномичия, Цезарь предложил народному собранию несколько законопроектов.

Во – первых, он выдвинул план предоставления земельных участков 20 тысячам ветеранов Помпея и малоземельным гражданам, имеющим трех и более детей.

Во – вторых, был выдвинут закон об утверждении всех распоряжений Помпея на Востоке.

В третьих, в пользу сторонников Красса предусматривалось снижение на одну треть откупной суммы налогов с провинции Азия.

Кроме того, Цезарь потребовал принятия закона, усиливавшего наказания за вымогательство провинциальных наместников – ставленников сената. По мнению некоторых авторитетных историков, в частности Р. Карсона, именно закон о вымогательстве стал одним из наиболее важнейших памятников государственной деятельности Цезаря, «более 500 лет прослуживший путеводной нитью для римских магистратов в провинциях».

Практически все античные источники сообщают об использовании Цезарем и его коллегами по триумвирату методов силового нажима при реализации законодательных инициатив. Например, авторами хорошо описаны события, сопутствовавшие принятию аграрного закона в пользу войнов Помпея. Несмотря на то, что второй консул – Бибул высказался против данного закона, сенаторы не согласились вынести его на голосование, а народные трибуны наложили вето, Цезарь цинично проигнорировал все легальные противодействия. Он вышел на форум и обратился за поддержкой к народу, «поставив рядом с собой с одной стороны Помпея, а с другой – Красса».В итоге, поддавшись силовому давлению сенаторы вынуждены были согласиться на принятие закона, а товарищ Цезаря по консульству Марк Бибул был настолько запуган триумвирами, что «до конца своего консульства не выходил из дому и лишь в эдиктах выражал свой протест». Если верить Светонию, многие «в шутку стали говорить тогда не о консульстве Цезаря и Бибула, а о консульстве Юлия и Цезаря». Использовал Цезарь и другие неформальные методы борьбы против своих политических противников. Так, он запугал ложными обвинениями санатора Луция Лакулла, который слишком резко ему возражал, а также «нанял доносчика против всей враждебной партии (оптиматов) в целом».

Не забыл Цезарь и о своих собственных интересах. По проекту закона, внесенного в 59 году до н.э. в сенат сторонником Цезаря – трибуном Публием Ватинием, Цезарю предлагалось передать в управление провинции Цизальпинская Галлия и Иллирия на пятилетний срок с правом набирать армию численностью до 3 легионов (10000 человек) и вести войну с соседними племенами. Кроме того, Цезарь должен был получить право назначать легатов в преторском ранге по собственному усмотрению, без согласования с сенатом. После того, как закон успешно прошел обсуждения в народном собрании (комициях), сенату пришлось «сделать хорошую мину при плохой игре» и под давлением Помпея и Красса отдать Цезарю еще и Нарбоннскую Галлию с правом набора одного легиона дополнительно. В марте 58 года до.н.э. Цезарь прибыл в Галлию, где должен был получить преданную армию, снискать славу, богатство и возможность вмешиваться в политическую жизнь Рима. Интересы Цезаря и всего триумвирата в Италии и Риме защищали Помпей и Красс.

Таким образом, получив консульство, Цезарь выполнил взятые на себя обязательства по отношению к своим коллегам – триумвирам, удовлетворил требования значительной части римских граждан, ослабил влияние сената и вместе с тем позаботился о реализации собственных тщеславных планов. В итоге, триумвират окреп и из тайного соглашения превратился в явный и существенный фактор политической жизни Рима. Для еще большего укрепления «союза трех», неформальные договоренности были скреплены семейными узами. Дочь Цезаря Юлия была выдана замуж за Помпея, несмотря на то, что она уже была обручена с Сервилием Цепионом. Сам Цезарь женился на Кальпутнии, дочери одного из видных сторонников Цезаря – Кальпурия Пизона.

 Ослабление и распад триумвирата

К середине 50-х годов I века до н.э. политическая ситуация в Риме заметно обострилась, что привело к ослаблению влияния триумвирата на политическую жизнь Рима. До отъезда Цезаря в Галлию, где он в течении нескольких лет вел изнурительные войны против галльских племен, союзники поддерживали согласие между собой и вполне успешно контролировали ситуацию. Однако после убытия Цезаря в Галлию, Помпей и Красс из-за постоянних ссор друг с другом, не смогли согласованно представлять интересы триумвирата. Это привело к активизации других политических лагерей, в частности сторонников популяра Клодия Пульхра, избравшегося в 58 году до н.э. народным трибуном. Клодий стал выступать как против политики сенатской олигархии, так и против триумвиров. Будучи хорошим оратором, решительным и дерзким лидером, он провел ряд законов в пользу плебса вопреки противодействию сената, а также Помпея и Красса. В результате были созданы коллегии граждан по кварталам Рима, превратившиеся в политические клубы плебса; реализованы постановления об отмене всякой платы за хлеб; ограничены компетенции цензоров при составлении сенаторских списков; значительно упрощены процедуры проведения народных собраний. Желая нанести удар по сенату, Клодию удалось дискредитировать и изгнать одного из самых авторитетных лидеров лагеря оптиматов – Марка Тулия Цицерона. В своей политической борьбе Клодий стал опираться на вооруженные дубинами массы, состоявшие из городского плебса, отпущенников и даже рабов.

В противовес формированиям Клодия сенаторы создали аналогичные отряды, во главе которых встал народный трибун 57 года до н.э. Милон. Уличные жестокие потасовки политических противников стали наводить страх на рядовых жителей Рима. «Нередко собравшиеся расходились лишь после того», отмечает Плутарх, «как осквернят возвышение для оратора трупами и запятнают его кровью». В этой ситуации влияние власти триумвиров заметно ослабело, а политическая власть стала фрагментированной. По мнению Теодора Моммзена, в Риме 50 – х годов до н.э. действовало по-существу уже три правительства: формально правящий сенат, неформальный триумвират и полукриминальные группировки Клодия и Милона. В 56 году до н.э. триумвиры по инициативе Цезаря предприняли попытку восстановления своего политического авторитета и порядка в государстве. В пограничном с Цизальпинской Галлией городе Луке они приняли важнейшие государственные решения, которые сенат и народные комиции должны были исполнить. Цезарю был продлен срок пребывания в Галлии с неограниченными полномочиями на пять лет. Помпей и Красс получали консульство на 55 год до н.э. После окончания их консульских полномочий Помпей получал в управление испанские провинции, а Красс – Сирию, которая считалась важнейшей провинцией на востоке. В итоге, триумвиры могли контролировать политическую ситуация практически на всей территории Римского государства. По мнению Р. Карсона, именно это решение триумвиров явилось прологом установления будущей диктаруры Цезаря, поскольку именно «воля триумвиров в значительной степени определяла направления деятельности сената, народного собрания и магистратов».

Несмотря на то, что три лидера сумели продвинуть в сенате и комициях свои решения, во второй половине 50 – х годов их союз перестал существовать как влиятельный фактор римской политики. Это было связано с рядом обстоятельств. Во – первых, Красс, после отправления им консульских обязанностей и отбытия в Сирию, был в 53 году до н.э. убит парфянскими войнами. Таким образом, из триумвирата автоматически получился дуумвират Помпей – Цезарь. Во – вторых, перед лицом политического хаоса, который охватил Рим в 52 году до н.э. сенат был вынужден обратиться с предложением к Помпею принять верховную власть для наведения порядка. Положение в Риме действительно было очень серьезным. По выражению Марка Тулия Цицерона, в то время «государство погружалось в пучину анархии, подобно судну несущемуся без управления». «И многие уже говорили открыто», замечает Плутарх, «что государство не может быть исцелено ничем кроме единовластия». В этой кризисной обстановке Помпей, как «наиболее авторитетный и в тоже время кроткий врач» был избрали «консулом без коллеги», что фактически означало предоставление ему диктаторской власти. Проведя ряд решительных мер, Помпей стал самым могущественным человеком в Риме.

В этих условиях он больше не нуждался а поддержке Цезаря. Напротив, стремясь сохранить первенство, он был теперь заинтересован с ослаблении своего бывшего союзника, который между тем приобрел большую военную силу и влияние благодаря успешному ведению войн в Галлии. В третьих, притязание на политическое первенство имел и сам Цезарь. За десятилетний срок пребывания в Галлии он сделался очень могущественным и богатым военначальником, авторитет которого среди солдат был чрезвычайно высок. По сообщению Диона Кассия, Цезарь, «удвоил своим легионерам жалование на вечные времена, отпускал им хлеб без меры и счета, а иногда дарил каждому войну по рабу из числа пленников». При этом, издалека он старался влиять и на политическую жизнь Рима. Туда им отправлялось золото и прочая добыча, использовавшаяся на подкуп должностных лиц, устройство пиров и гладиаторских боев для народа. На средства от добычи Цезарь стал также строить форум, причем «одна земля под ним стоила больше двух миллионов». Цезарь осознавал свою силу и не хотел иметь соперника в лице влиятельного Помпея. «Его слава уже сравнялась со славой побед Помпея», пишет Плутарх, «и «теперь он пользовался всеми поводами, какие давали ему и сам Помпей и условия времени, и упадок гражданской жизни в Риме». Таким образом, триумвират окончательно распался, а между Помпеем и Цезарем назревал открытый конфликт. Вывод Таким образом, период так называемого триумвирата принес Цезарю значительные политические и военные завоевания.

С момента заключения «союза трех» Цезарь играл в нем ведущую роль, несмотря на недостаточность авторитета в сравнении со своими коллегами по соглашению. Он избирается консулом и успешно реализует планы триумвиров, направленные на борьбу с сенатом, удовлетворение интересов сторонников и своих собственных политических амбиций. Опираясь на поддержку Помпея и Красса, Цезарь добился передачи ему в управление Цизальпинской и Нарбоннской Галлии, а также Иллирии. В период консульства Цезарь переходит к еще более жестким формам политической борьбы, включая откровенное силовое давление и запугивание. При этом он добросовестно исполняет взятые на себя обязательства перед Помпеем и Крассом. Очевидно, что достичь вершин власти Цезарю удалось не только благодаря собственным усилиям, но также и благодаря объективным обстоятельствам. В силу ряда причин Помпей, Цезарь и Красс смогли объединится вокруг идеи ослабления власти сената.

Из трех объединившихся лидеров именно Цезарь приобрел от триумвирата, пожалуй, самые значительные политические дивиденты. Ведя войны в далекой Гиллии, он смог стать знаменитым полководцем и влиятельным политиком, располагавшим огромной поддержкой армии и столь же огромными материальными ресурсами, с помощью которых решались многие политические проблемы Рима. С течением времени, однако, триумвират исчерпал свои возможности. После гибели Красса и в связи с резко обострившейся политической обстановкой в Риме идея борьбы с сенатом потеряла свою актуальность. На первый план выступили противоречия между Помпеем и Цезарем, претендовавшими на единоличное политическое лидерство.



biofile.ru

IV Второе консульство Красса и Помпея. Величие и падение Рима. Том 2. Юлий Цезарь

IV

Второе консульство Красса и Помпея

Первое восстание Галлии. — Цицерон и Цезарь. — Цицерон и Варрон. — Галлия объявлена римской провинцией. — Война с венетами. — Положение Галлии. — Политика Цезаря в Галлии. — Второе консульство Красса и Помпея. — Экспедиция Габиния в Египет. — Узипеты и тенктеры. — Театр Помпея. — Борьба консерваторов против парфянской войны.

Восстание новой провинции

Вскоре после лукского свидания Цезарь должен был отказаться от мысли пробыть долго в Цизальпинской Галлии и поспешил перейти Альпы. В провинции, которую он объявлял «умиротворенной», уже разразилось восстание. Гальба, атакованный горцами, едва не был уничтожен. Многие народы Арморики, изъявившие прошлой осенью покорность, восстали. Венеты, бывшие во главе движения, заковали в цепи офицеров, посланных к ним для сбора съестных припасов. Аннексия вызвала всеобщее недовольство среди галлов, особенно среди белгов и треверов. Еще не покоренные народы Аквитании готовились прийти на помощь венетам, боясь, что Цезарь намерен и их включить в число им присоединенных.[124]

Умиротворение Галлии

В то время как его друзья в Риме с таким восторгом восхваляли завоевание Галлии, Цезарь не хотел дать кому-нибудь повод предполагать, что он не решается обращаться с этой страной, как с уже завоеванной провинцией. Он тотчас же наложил на Галлию ежегодную подать в сорок миллионов сестерциев,[125]и не только намеревался сурово подавить восстание венетов, но решил также без замедления покорить независимые еще народы. Он послал Лабиена в область треверов, чтобы держать в покорности их, а также ремов и белгов. Квинта Титурия Сабина приблизительно с 10 000 человек он отправил опустошать территорию союзников венетов, винеллов, куриосолитов и лексовиев. Публию Крассу он поручил с конницей и приблизительно с 4000 солдат покорить Аквитанию, а сам занялся усмирением венетов.[126]Так как у этого народа был многочисленный флот, то он приказал построить на Лигере (Луаре) суда и набирал отовсюду кормчих и гребцов. Он приказал пиктонам и сантонам, которые не присоединились к восставшим, но и не были еще покорены, доставить суда, объявив их, таким образом, римскими подданными.[127]Во главе флота он поставил молодого Децима Брута, сына консула 77 года и той Семпронии, которая принимала участие в заговоре Катилины. Ожидая, когда будет готов флот, он вторгся со всей армией в страну венетов.

Осада венетов

Но если Титурий и Публий Красc быстро и удачно выполнили свои ответственные поручения, то нельзя того же сказать о Цезаре. Венеты бежали в свои укрепления, построенные на выдающихся в море узких полосах земли, где большие приливы защищали их лучше всяких крепостных сооружений. Возвращаясь и удаляясь дважды в день с ритмом маятника, прилив прогонял армию, осаждавшую их с суши, а отлив оставлял на сухом месте флот, желавший напасть с моря. Большую часть лета Цезарь делал тщетные попытки преодолеть эти неприступные укрепления, которые нельзя было осадить ни с суши, ни с моря.

Деморализация консерваторов

В эти месяцы Помпей, заключив мир с Клодием, снова вступил в соглашение с Крассом, и оба они сделались господами Рима, Италии и Империи. Восстановление триумвирата свело консервативную оппозицию к небольшой кучке сенаторов, слишком гордых, слишком упрямых или слишком скомпрометированных, не имевших никакого влияния на сенатское большинство, каковыми были Катон, Фавоний и Домиций Агенобарб. Сам Цицерон пошел на уступки. Цезарь обещал его брату Квинту командование в Галлии, а Помпей, отправившийся из Луки в Сардинию за хлебом, просил Квинта передать брату, что его речь в сенате по поводу аграрного закона Цезаря произвела на него очень неприятное впечатление.[128]Цицерон решил поэтому 15 мая, вместо того чтобы выступить с речью в сенате по поводу закона, уехать к себе в деревню.[129]

Возвращение Цицерона к занятиям литературой

Скоро он сделал больше: оставил политику. Когда в начале июня[130]в сенате должно было обсуждаться предложение о посылке десяти легатов для организации галльского управления и вотироваться суммы, необходимые для четырех легионов, набранных Цезарем в 58 и 57 годах, он обязался поддержать Цезаря. Хотя Цицерон возвратился в Италию как триумфатор, сильные удары, нанесенные Клодием, глубоко поразили его нервный и впечатлительный характер. Мечты о славе, опьянившие его после заговора Катилины, рассеялись. Цицерон не стремился более быть великим политическим деятелем. Довольный тем, что он выпутался из такого опасного положения, он особенно желал избежать всякой другой опасности. Он хотел держаться в тени и довольствоваться второстепенной ролью, лишь бы она не была опасна. Он мечтал о первом увлечении своей молодости — литературе, которой он пренебрегал, с тех пор как сделался одним из видных римских адвокатов.

«De Oratore»

Он начал не спеша писать книгу, диалог «De Oratore», прекрасный, живой и драматический. Мирное удовольствие, испытываемое им в этой работе, казалось ему приятнее сильных эмоций честолюбия и опьянения могуществом. Частные занятия, дурное состояние своего имения, еще до его изгнания обремененного крупными долгами для уплаты за дом, также отвращали его от политики. Несмотря на* вотированное сенатом вознаграждение, которого, впрочем, было недостаточно, и на помощь Аттика, он был в большом затруднении, чтобы удовлетворить своих кредиторов и снова отстроить свой дом и свои виллы.[131]Это было тем более неприятно, что, увлекаемый общим течением, он все более и более привыкал к широкой и пышной жизни.[132]

Благодарность Цезаря Помпею

Была и еще причина, заставившая его отказаться от оппозиции триумвирату. Будучи честным человеком, он чувствовал по отношению к Помпею за свое возвращение из изгнания признательность, которая иногда становилась политическим обязательством. Мог ли он доставить неприятность Помпею, чтобы понравиться маленькой котерии упрямых аристократов, покинувших его в дни опасности и бывших нисколько не лучше своих противников? Что касается Цезаря, то хотя и многое можно было бы поставить ему в вину, но разве не совершил он великих предприятий?[133]К чему без всякого повода создавать для себя затруднения? Не лучше ли подражать Варрону, который, будучи богатым, ученым и знатным, занимал многочисленные магистратуры, был легатом в войне с пиратами, за свои труды получил в награду крупную сумму, но сумел сохранить свою независимость от партий и фракций?

Варрон как помещик

Варрон действительно, осуждая политику своего друга Помпея, спокойно держался в тени, занимался улучшением своих земель, покровительствовал изящным искусствам, доставляя заказы Архелаю, одному из самых знаменитых римских скульпторов,[134]и писал свою большую энциклопедию в девяти книгах под названием «Disciplinae», где собрал все, что только было лучшего в античной традиции и в той части греческой культуры, которая соответствовала этому поколению людей действия. Цицерон, бывший его другом, хотел следовать его примеру и желал только двух вещей: доказать свою благодарность Помпею и отомстить Клодию.[135]

«De provinciis consularibus»

Таким образом, хотя он не одобрял лукский договор, он все же произнес в сенате речь «De provinciis consularibus», в которой прославлял, как было тогда в моде, окончательное завоевание Галлии, а критикам, спрашивавшим, на что еще нужны деньги и солдаты, если завоевание завершено, отвечал, что, действительно, крупные военные операции закончены, но остались еще некоторые мелкие военные экспедиции.[136]Оппозиция консерваторов была легко побеждена.

Галлия объявлена римской провинцией

Решили послать десять легатов для организации управления завоеванной страной и весной 56 года Галлия была окончательно объявлена сенатом римской провинцией. Решили также, что Пизон будет отозван к концу года, что Габиний покинет Сирию в конце 55 года и что она будет отдана в качестве провинции одному из консулов этого года.

Отсрочки выборов

Однако приближался июль, месяц выборов. Луций Домиций Агенобарб уже выставил свою кандидатуру в консулы. Все ожидали, что Красc и Помпей поступят так же. Но дни проходили, а Красc и Помпей ничего не предпринимали. Неужели слух, распространявшийся об их кандидатурах, был ложный? Или они изменили свои намерения? Скоро, однако, увидели, что два народных трибуна методически налагают свое veto всякий раз, как назначался день выборов,[137]и все не замедлили понять цель такого приема. Так как общественное мнение не поддерживало их кандидатуры,[138]ни Красc, ни Помпей не хотели, чтобы выборы проходили под председательством консулов Гнея Корнелия Лентула или Луция Марция Филиппа, которые были консерваторами. Один из них должен был председательствовать на избирательном собрании, т. е. представить народу список кандидатов, имея право не вносить туда не угодные ему имена. А разве председатель, побуждаемый общественным мнением, осмелился бы не вычеркнуть имена Красса и Помпея?[139]Страшась подобной выходки со стороны консерваторов, Красc и Помпей решили при помощи трибунов заставить отложить выборы до следующего года. Тогда с первого января сенат каждые пять дней обязан был бы назначать интеррекса, который и занимал бы в комициях место консула, а они стали бы ожидать, когда настанет черед какого-нибудь преданного им сенатора.

Равнодушие общества

Консервативная котерия старалась возмутить общество, против которого были направлены эти интриги, и принудить Помпея и Красса отказаться от такой обструкции или по крайней мере признать себя ее творцами. Лентул различными способами пытался заставить их объявить сенату, намерены ли они выставлять свои кандидатуры. Он даже собрал большой народный митинг, где в присутствии сенаторов консервативной партии, одетых в траурную одежду, обвинял Помпея в тирании.[140]Все было напрасно. Общество порицало Красса и Помпея, но, несмотря на это, оставалось равнодушным и думало только о забавах и богатстве. В политическом мире все так боялись триумвирата, что многие не смели показываться в курии.[141]Месяцы проходили, выборов не было, а Красc и Помпей продолжали делать вид, что не ответственны за обструкцию трибунов. Консерваторы старались отомстить, начав процесс против Луция Корнелия Бальба, ловкого агента Цезаря и Помпея, обвиняя его в противозаконном присвоении звания гражданина.

«Pro Balbo»

Но Помпей просил Цицерона взять на себя защиту Бальба; Цицерон произнес дошедшую до нас защитительную речь, и Бальб был оправдан.

Покорение венетов

Восстание венетов было усмирено, когда в их водах появился наконец с флотом Децим Брут. Считали ли они бессильным этот флот, составленный из кораблей, набранных со всех берегов, или утомленные долгой осадой надеялись разом окончить войну, но они тотчас погрузились на свои корабли и изготовились к битве. Децим Брут нанес им такое поражение, что они предпочли сдаться. Цезарь, чтобы снова показать, что с этих пор Галлия будет римской провинцией, осудил на казнь всех их вождей.

Экспедиция против моринов и менапиев

К концу лета он предпринял экспедицию против еще не покорившихся моринов и менапиев, но она не удалась. Эти воинственные варвары не противостояли единой массой ударам легионов. Они рассеялись маленькими бандами по лесам и болотам, унося с собой самое ценное из своих сокровищ, и начали партизанскую войну, неожиданно нападая на небольшие римские отряды. Приближалась зима. Цезарь понимал, что было бы неблагоразумно углубляться в такую дикую страну, и, опустошив их земли, возвратился назад, уводя свою армию на зимние квартиры в области, которые усмирял в этом году.

Третий год войны

Таким образом, третий год войны завершился замечательными успехами и большой выгодой. Репрессии Цезаря были не более чем предлогами для опустошений и грабежей, с помощью которых он, его высшие начальники, особенно Мамурра и Лабиен, и вся армия вознаграждали себя за свои труды.[142]

Проблема управления Галлией

Но предприятием более трудным, чем подавление этих уже слабых сопротивлений, была для Цезаря организация в Галлии нового правительства. Было невозможно разрушить все политические и юридические органы древнего кельтского общества и заменить их совершенно новым управлением. Не легче было и заставить функционировать эти древние учреждения под римским контролем, господствовать над ними до такой степени, чтобы быть в состоянии пользоваться для себя этой системой традиций, интересов, социальных сил, которую Цезарь нашел в действии и большая часть которой продолжала существовать даже под римским владычеством. Особенно затрудняло Цезаря существование партий: одной — национальной и народной, другой — аристократической и консервативной. Ограничив их деятельность, присоединение Галлии не заставило их исчезнуть: каждая из них сохраняла свои позиции, скрывала свою злобу, старалась использовать для себя новое положение. По мере того как Цезарь лучше знакомился с Галлией, он замечал, что национальная партия, опиравшаяся на массы, была гораздо сильнее консервативной, аристократической, призвавшей его в Галлию. Почти все сеймы, или собрания знати, были в упадке и имели только номинальный авторитет в сравнении с возрастающим могуществом того, кого Цезарь называет царем, т. е. вождя, почти повсюду назначаемого собраниями на неопределенное время, особенно когда этот царь был одним из богатых демагогов, стоявших во главе национальной партии.

Цезарь принимает сторону националистов

А эта партия, на мгновение, казалось, подчинившаяся римскому игу, продолжала не доверять Цезарю и ненавидеть Рим. Это означало, что большая часть нации неискренне приняла новый порядок и не сделает ничего, чтобы приспособить к нему древние галльские учреждения. Затруднение было велико. Но со своей изворотливостью, со своей смелостью, со своим безрассудным оппортунизмом Цезарь намеревался в этот момент перенести опору своей галльской политики с одной партии на другую. Он хотел покинуть аристократическую и консервативную партию, поддерживавшую его до сих пор, и опереться на национальную партию, которая его ненавидела. Он пошел навстречу тем богатым плутократам, чье честолюбие состояло в приобретении монархической власти в древних республиках. У многих племен он назначал их царей — или благодаря своему личному влиянию, или узурпируя права собраний. В надежде иметь во главе племен преданных ему вождей и через них приобрести расположение масс он не колебался жертвовать своими прежними друзьями и собирал сеймы, ускоряя уже давно назревавшую в Галлии революцию в интересах плутократической олигархии. Он принял в число своих новых друзей Верцингеторига, молодого вождя арвернов из могущественной и знатной фамилии.[143]Он сделал Тасгета царем карнутов,[144]Каверина — царем сенонов,[145]Коммия — царем атребатов.[146]Кажется, что он имел намерение сделать Думнорига царем эдуев.[147]Он собирался даже, применяя принцип «разделяй и властвуй», помочь эдуям и ремам получить такое же верховенство, какое потеряли их соперники — сеноны, секваны и арверны.[148]Этим путем он надеялся укрепить римское владычество в Галлии.[149]

Кандидатура Домиция

Каковы бы ни были отдаленные результаты этой политики, в данный момент дела в Галлии и в метрополии шли хорошо. Крассу и Помпею удалось добиться отсрочки выборов до 55 года и заставить назначить интеррексом преданное им лицо. Однако Луций Домиций Агенобарб, поддерживаемый Катоном, не отказался от выдвижения своей кандидатуры. На заре в день выборов он вышел из дома в сопровождении рабов и клиентов, чтобы обойти Рим, собирая в свою пользу голоса. Но внезапно на повороте одной улицы на него напала вооруженная банда. Раб, шедший перед ним с факелом, был убит; много других из его свиты было ранено. Испуганный Домиций укрылся в тайном убежище.[150]Цезарь отрядил на выборы массу солдат под видом эскорта Публия Красса; и Красc и Помпей были избраны без затруднения.

Красc и Помпей — консулы

Их первой заботой было приведение в исполнение принятых в Луке условий. Народный трибун Гай Требоний,[151]сын богатого дельца, незадолго до того присоединившийся к партии Цезаря, несмотря на вызванные консерваторами волнения, добился закона, назначавшего в ранге провинции одному из консулов этого года Сирию, другому — обе Испании, причем на пять лет и с правом объявлять войну. После утверждения этого закона консулы предложили дать Цезарю на другие пять лет управление тремя Галлиями, и предложение было принято без скандала и смятения, хотя Цицерон в дружеской беседе пытался отговорить Помпея от его поддержки.[152]После короткого отдыха в деревне Помпей и Красc, вернувшиеся в апреле в Рим,[153]предложили разные меры для обуздания социальных беспорядков. Красc предложил закон против подкупов, Помпей — более строгий закон об убийствах и судебную реформу, улучшавшую выбор судей. Он хотел также предложить закон против роскоши, что показывает уже изменение его настроения в сторону, противоположную честолюбивой империалистической политике Цезаря. Но Гортензий убедил его не предлагать этот закон, произнеся в большой речи похвалу роскоши, являющейся якобы естественным украшением могущества.[154]

Габиний и Антоний в Египте

Реформы, впрочем, ни к чему не привели. Беспорядки возрастали с каждым днем. В Путеолах среди посещавших порт многочисленных египетских купцов в начале весны распространился удивительный слух: говорили, что Птолемей вернулся в Александрию с помощью римской армии.[155]Как это могло быть, если сенат не принимал никакого решения? Известие, однако, было правдой. Птолемей, устав платить и ничего не добившись в Риме, приехал в Эфес. Туда после лукского свидания прибыл к нему Рабирий, и они с письмами от Помпея отправились к Габинию в Сирию. Последний, повинуясь приказаниям Помпея, получив за это богатое вознаграждение, согласился вести в Египет Птолемея без утверждения сената, а Рабирий был назначен египетским министром финансов для соблюдения интересов италийских кредиторов царя.[156]Таким образом, в конце 56 года Габиний вторгся в Египет и восстановил Птолемея на троне с помощью армии, в которой служил также Марк Антоний.[157]Легко представить, каковы были протесты консерваторов.

Парфянский проект и консервативная оппозиция

Впечатление от этого скандала было еще живо, когда узнали еще более важную новость: Красc намерен был завоевать Парфию. В этом невозможно было сомневаться, ибо он открыто готовился к этой экспедиции: набирал солдат, назначал офицеров, приводил в порядок свои дела и составлял подробную опись своего имущества. Он мог констатировать, что вместо 300 талантов, оставленных ему отцом, он владел теперь 7000 талантов, которые приблизительно соответствовали тридцати одному миллиону франков.[158]Однако он не был удовлетворен: мания величия, которой страдали тогда все, гордость, безрассудство, ненасытное честолюбие сделали из этого старика, бывшего до тех пор, несмотря на свои недостатки, серьезным человеком, хвастуна, бросавшегося в самые безумные предприятия. Он хотел превзойти Лукулла, угасшего в прошлом году в старческом слабоумии. Он намеревался дойти до Инда по дороге, по которой проходил Александр, и завоевать весь мир.[159]Волнение, вызванное этим известием, этими намерениями, этими приготовлениями, было огромно, и постепенно общество стало с энтузиазмом относиться к этому проекту. Много молодых людей предлагали себя в качестве офицеров; в их числе был Гай Кассий Лонгин, женившийся на дочери Сервилии и сделавшийся таким образом свояком Брута. Одна только маленькая консервативная партия предсказывала, что война кончится поражением, ибо страна была далека и неизвестна, а враг опасен. Говорили даже, что война несправедлива, так как парфяне не дали никакого повода для ее объявления. Но уже давно подобные аргументы не имели в Риме никакого значения. В действительности ни та, ни другая партия не давала себе отчета в трудностях предприятия.

Цезарь и германцы

Цезарь отдыхал еще меньше, чем Красc и Помпей. Весной 55 года он перешел из цизальпинской Галлии в трансальпийскую, решившись в этом году совершить короткий набег на Британию и посмотреть, нельзя ли приобрести новой славы в этой стране. Но от этого замысла его отвлекло вторжение германских племен узипетов и тенктеров, которых, может быть, побудили перейти Рейн вожди народной партии для борьбы с римлянами. Цезарь, обеспокоенный их численностью, пошел на вероломную хитрость: он неожиданно напал на них во время переговоров с ними о мире.[160]Нанеся им таким образом поражение, он решил провести экспедицию по ту сторону Рейна, чтобы устрашить германские народности и воспрепятствовать их переходу через реку. Он поднялся по долине Рейна до того места, где теперь находится Бонн; здесь за десять дней навел мост и совершил быстрый набег на территорию свевов и сугамбров. По окончании этих операций у него были развязаны руки для нападения на Британию, но в позднее время года он смог сделать только кратковременную высадку с двумя легионами, откладывая более обширное предприятие до следующего года.

Театр Помпея

Хотя все эти завоевания не имели большого значения, однако известия о них вызвали в Риме большой энтузиазм. Говорили, что Цезарь победил 300 000 германцев. Особенно чудесной казалась высадка в Британии. Если сам Цезарь мало знал Британию, то в Риме решительно никто ничего не знал о ней; однако все утверждали, что на этом отдаленном острове находятся несметные богатства и что там можно составить колоссальные состояния.[161]Рим не раздумывал более: римское общество уже перестало рассуждать здраво, и его стремление к удовольствиям, сенсациям и празднествам открывало дорогу невероятному легковерию. В конце лета были наконец сняты леса вокруг театра Помпея, и Рим был ослеплен этой огромной массой сверкающего мрамора[162]и величественным квадратным портиком, построенным позади сцены и украшенным картинами Полигнота и статуями, изображавшими побежденные Помпеем нации; под этим портиком народ мог укрываться в дождливые дни. Там, согласно традиции, находилась та статуя работы Аполлония, сына Нестора, чудный обломок которой дошел до нас под названием Бельведерского торса.[163]В одной части портика колоннада, обнесенная стенами, образовывала великолепную залу, курию Помпея, где мог собираться весь сенат.[164]При открытии этого первого монумента, действительно достойного Рима и его величия, были даны великолепные празднества. Между другими чудесами была охота на диких зверей, во время которой раненые слоны, начав испускать жалобные крики, до слез тронули ту самую публику, которая вступала в резню в схватках на форуме и испытывала удовольствие при виде проливаемой крови гладиаторов.[165]

Катон и международное право

Естественно, что эти военные успехи, эта царская щедрость, народный энтузиазм повергли в глубокое уныние консервативную партию. С каждым днем ее ряды все более редели; она превратилась в небольшую кучку лиц, но последние восполняли свою малочисленность дерзостью, и по мере того как партия теряла свои силы, они все бешеннее устремлялись в борьбу. Им удалось добиться выбора Домиция Агенобарба консулом на 54 год вместе с Аппием Клавдием, старшим братом Клодия и другом Помпея. Они заставили выбрать преторами Катона и Публия Сервилия, сына победителя исаврийцев, вместе с Гаем Альфием Флавием и Сервием Сульпицием Гальбой, из которых один был другом, а другой — генералом Цезаря. Они отвечали теперь на народные демонстрации в честь Цезаря, предлагая устами Катона, чтобы Цезарь, нарушивший международное право, был выдан узипетам и тенктерам согласно обычаю сурового и религиозного Рима древних времен.

Красc применяет насильственный набор

Эта столь слабая партия имела еще большую смелость. Красc набирал солдат в Италии, чтобы, присоединив их к легионам Габиния, образовать армию, нужную, по его мнению, для его экспедиции. Не находя достаточного числа добровольцев, он пошел на принудительный набор с поспешностью, слишком грубой для страны, уже давно потерявшей вкус к военной жизни. Воспользовавшись вызванным этими наборами недовольством, консервативная партия при помощи двух трибунов, Гая Атея Капитона и Публия Аквилия Галла, попыталась запретить их.[166]Но ее интриги только заставили Красса спешить и уехать из Италии уже в ноябре. Не добившись ничего другого, Атей, когда Красc покидал Рим со своей свитой и сыном Публием (его Цезарь прислал к нему вместе с отрядом галльской кавалерии), сопровождал его до городской черты, осыпая бранью и проклятиями. Старик слушал их спокойно, но на молодых солдат, которых он уводил силой и уже недовольных и испуганных отдаленной экспедицией, эти проклятия, вероятно, произвели сильное впечатление. Такое предположение позволяют сделать, по крайней мере, последствия этой войны и военный упадок Италии, любившей скорее спокойно пользоваться завоеваниями, чем совершать их.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

history.wikireading.ru