Бронепалубная молния. Крейсер II ранга «Новик». Уроки и выводы » Военное обозрение

В предыдущих статьях цикла мы подробно описали историю создания, службы и боевого пути бронепалубного крейсера «Новик». Предлагаемая вашему вниманию статья будет посвящена оценке проекта этого, во многих отношениях выдающегося корабля.

Итак, для начала немного статистики. Период с 27 января по 28 июля 1904 г. содержит 183 дня. За это время «Новик» 36 раз выходил в море, считая за таковой выход, в том числе, участие в бою с японским флотом 27 января, но не считая случаи, когда крейсер выходил на внешний рейд, и, постояв там некоторое время, возвращался во внутреннюю гавань Порт-Артура. Таким образом, в среднем крейсер выходил в море примерно один раз каждые 5 дней: давайте проанализируем, куда и зачем.


Так вот, как ни странно, чаще всего «Новик» выходил в море для обстрела сухопутных целей, а всего в поддержку наших войск крейсер сделал 12 выходов. В некоторых случаях он, выдвигаясь к приморскому флангу наших сухопутных сил, должен был также отогнать японские миноносцы, обстреливающие наши войска. Но ключевой задачей всегда оставалось нанесение артиллерийских ударов по сухопутным позициям неприятеля.

Следующая задача – это сопровождение эскадры в море, с этой целью «Новик» покидал Порт-Артур 8 раз, включая сюда бой 27 января и сражение в Желтом море 28 июля. Надо сказать, что русский крейсер участвовал во всех выходах основных сил Эскадры Тихого океана, позднее переименованной в 1-ую Тихоокеанскую эскадру.

Третье место делят целых три задачи, в том числе: выход в море на поиски, либо перехват вражеских миноносцев; выход в море с целью поддержки, обеспечения, либо спасения собственных миноносцев и, наконец, прикрытие активных минных постановок. Для решения каждой из указанных задач «Новик» выходил в море 4 раза.

На четвертом месте – разведка. С этой целью «Новик» выходил в море трижды.

Все это вместе составляет 35 выходов: и еще один раз крейсер выходил в море для проведения индивидуальных учений.

Уважаемые читатели наверняка не забыли, что быстроходные бронепалубные крейсера 2-го ранга для нужд Эскадры Тихого океана задумывались как корабли, приспособленные для решения двух задач, считавшихся ключевыми для этого класса: ведения разведки и службы при эскадре. Иными словами, крейсера 2-го ранга предназначены были для того, чтобы идти во главе походного порядка эскадры, искать неприятеля вдали от нее, а также исполнения репетичной и посыльной службы при ней. Кроме того, крейсера 2-го ранга должны были решать иные задачи, для которых возможности крейсеров 1-го ранга были избыточными, а канонерских лодок и миноносцев – недостаточными.

Казалось бы, что небольшой и очень быстроходный крейсер идеально подходит на роль разведчика, однако мы видим, что для этой службы «Новик» не использовался почти совершенно. Более того – все три раза, когда крейсер все-таки отправляли на разведку, это происходило не тогда, когда он выходил в море в составе эскадры. Во всех этих эпизодах он находился в составе отдельного отряда, иногда – совместно с другими крейсерами, а иногда – только с миноносцами. Почему такое происходило?

Почти полный отказ от использования «Новика» как разведывательного корабля связан с рядом факторов, как объективных, так и субъективных. При этом они настолько сильно переплетаются друг с другом, что очень трудно уже понять, какие из них первичны.

Рассмотрим сперва объективное. Как ни прискорбно это констатировать, но «Новик» (вместе с «Боярином») представлял собой самый слабовооруженный крейсер обеих эскадр, как русской, так и японской. Не принимая в расчет додревнего «Сайена», доставшегося японцам в качестве трофея со времен их войны с китайцами, и представлявшего из себя, скорее, 15-узловую канонерку, даже самые слабые бронепалубные крейсера Японии имели на вооружении либо 6*152-мм орудий (та же «Цусима»), либо 2*152-мм и 6*120-мм пушек («Идзуми», «Сума» и проч). Но дело тут не только в количестве и калибре орудий – как мы уже отмечали, для достижения высокой скорости при проектировании «Новика» германским инженерам пришлось прибегнуть к очень большому отношению длины и ширины крейсера (9), а это делало его сравнительно неустойчивой артиллерийской платформой. У той же «Цусимы» этот показатель составлял только 7,6, а это означает, что комендорам японского крейсера было куда удобнее наводить орудия на цель, чем их «коллегам» на «Новике». Очевидно, что для «Новика», имевшего только 6*120-мм орудий и худшие условия стрельбы, был весьма опасен бой с любым бронепалубным крейсером японцев один на один, и даже если бы русский корабль смог добиться успеха, то только ценой тяжелых повреждений.

Хотелось бы сразу отметить, что здесь и далее мы, сравнивая русские и японские корабли, будем сопоставлять только их технические характеристики и возможности, игнорируя при этом качество боеприпасов и уровень подготовки экипажей. Дело в том, что наша задача – разобраться, насколько вообще была приемлема для флота концепция быстроходного крейсера-разведчика, воплощенная в «Новике». Но понятно, что никакая, даже самая продвинутая концепция не принесет победы, если враг будет стрелять в пять раз точнее, как это было в Желтом море. И даже если бы уровень подготовки русских и японских команд был сопоставимым, то качество боеприпасов все равно могло привести к проигрышу, даже если противник формально слабее и менее искушен в тактике.

Конечно, если бы нам требовалось спрогнозировать исход того или иного сражения, которое могло состояться, то нам следует обязательно учитывать, как тактико-технические характеристики (ТТХ) кораблей, так и качество их экипажей и боеприпасов, а также много других нюансов. Но если мы хотим провести анализ ТТХ корабля на соответствие стоящим перед ним задачам, нам следует игнорировать и недостатки в подготовке экипажей и в качестве боеприпасов, сравнивая корабли различных стран так, как будто они располагают экипажем одинаковой выучки и снарядами сопоставимого качества. Кроме того, для нас представляет интерес попытка представить себе, как могли думать русские адмиралы, принимая то или иное решение – а они, по крайней мере, до войны, полагали, что русские экипажи и снаряды ни в чем не уступают японским.


Но вернемся к «Новику». Как мы уже говорили, по части артиллерии русские «второранговые» крейсера Порт-Артурской эскадры оказались слабейшими в своем классе. И это не могло не отразиться на их использовании.

Безусловно, «Новик» превосходил в скорости любой японский крейсер, но что давало это на практике? Он, конечно, мог догнать любой корабль своего класса, но в такой способности не было толку из-за слабости его артиллерии. Еще он мог сбежать от любого японского крейсера, но как? Скорость «Новика» составляла 25 уз., скорость типового малого японского крейсера – порядка 20 уз, то есть русский крейсер имел превосходство в скорости на 25%. Конечно, «Новик» в повседневной эксплуатации не развивал 25 уз., но можно предположить, что и японские крейсера «в жизни» показывали меньше, чем на мерной миле. Таким образом, превосходство в скорости «Новика» гарантировало ему бегство от любого японского крейсера, но, например, если враг оказался на пути к базе, обогнуть его и пройти «домой» без драки не получилось бы ни при каких условиях. А бой с любым японским крейсером был невыгоден «Новику» из-за слабости его артиллерии. Кроме того, у японцев были и более быстроходные корабли, со скоростью 21 уз, а «собачки» развивали 22,5-23 уз., и уклониться от встречи с ними «Новику» было еще труднее.

Так вот, если рассуждать о некоем «генеральном сражении в вакууме», то все вышесказанное не имело особого значения. Ведь как оно замышлялось? Выходит в море эскадра, а впереди нее, форзейлями, идут крейсера типа «Новик». По мере сближения с районом, где ожидается неприятель, крейсера-разведчики могут пойти вперед на поиск противника расходящимися курсами. В такой ситуации вражеские разведчики почти не имеют шансов отрезать русские крейсера от главных сил, а даже если вдруг это произойдет, они сами окажутся зажаты между крейсерами разведки и основной эскадрой.

Но в Порт-Артуре все было совсем по-другому. Любая сколько-то дальняя разведка приводила к тому, что крейсеру пришлось бы возвращаться в Порт-Артур уже под утро. И тут существовала реальная опасность оказаться отрезанным от собственной базы, подошедшими в ночи японскими силами, а тогда «Новику» оставалось только бежать от неприятеля в море, имея печальную перспективу быть перехваченным многочисленными отрядами легких сил японцев. Либо же идти на прорыв и принимать совершенно невыгодный для себя бой. Собственно, даже и выход на разведку утром с возвращением тем же вечером был чреват появлением японских легких сил с тем же результатом.

Таким образом, следует говорить о том, что русские крейсера 2-го ранга в большей части боевых ситуаций (по сути – любая дальняя разведка) не могли действовать эффективно без поддержки более крупных кораблей. Такую поддержку им могли бы оказать крейсера 1-го ранга, как бронепалубные, так и броненосные. На начало войны мы располагали в Порт-Артуре четырьмя такими крейсерами (не считая «Варяга» в Чемульпо): броненосный «Баян» и бронепалубные «Аскольд», «Диана» и «Паллада».

«Паллада» в гавани Порт-Артура

Так вот, даже худшие из них (речь, разумеется, идет о «богинях») тем не менее не уступали по боевой мощи большинству японских бронепалубных крейсеров. Собственно говоря, существенное превосходство в артиллерийских стволах над «богинями» имели только «собачки», но и тут все было не так просто. Да, «Читосе», «Касаги» и «Такасаго» имели в бортовом залпе 2*203-мм и 5*120-мм орудий против 5*152-мм пушек крейсеров типа «Диана», но… Дело в том, что «собачки» были ориентированы на мощное вооружение при высокой скорости, что априори требовало длинных и сравнительно узких корпусов, таким образом, их возможности, как артиллерийских платформ, оставляли желать лучшего. Иными словами, те же факторы, которые делали «Новик» менее удобным для артиллеристов в сравнении с «Цусимой», в данном случае работали на русские крейсера типа «Диана», чьи корпуса были рассчитаны на океанское рейдерство и весьма умеренную скорость.

И вот получалось, что наличие 203-мм пушек, которые вроде бы давали японским «собачкам» ультимативную мощь, на практике не слишком-то им помогало. По крайней мере, на сегодняшний день нет ни одного подтвержденного попадания 203-мм снарядом, сделанным с этих кораблей, хотя в принципе, не исключено что они в кого-то и попадали. Например, в ту же «Аврору» в Цусимском сражении. Но в целом точность стрельбы этих пушек (именно с «собачек») была, для японского флота, чрезвычайно низкой.

Про остальные корабли нечего и говорить – «Аскольд» с его 7*152-мм в бортовом залпе был значительно сильнее японских кораблей того же класса, а уж «Баян» с его весьма приличной скоростью, великолепной защитой и башенными 203-мм выглядел самым настоящим «убийцей бронепалубников», способным без особого для себя риска вступать в бой даже с отрядом японских малых крейсеров.

Однако, по всей видимости, понимали это и японцы. И потому они, как правило, прикрывали свои крейсерские отряды либо 5-ым боевым отрядом, включавшим в себя старый броненосец «Чин-Иен», либо же современными броненосными крейсерами.

И вот это был настоящий «шах и мат» русскому отряду крейсеров в Порт-Артуре. Просто потому, что в сравнении даже с самым мощным русским «Баяном» любой японский броненосный крейсер, при сходном, а то и превосходящем уровне защиты, имел почти вдвое более мощный бортовой залп.

В результате для нашего флота в Порт-Артуре перед началом войны складывалась совершенно безрадостная ситуация. Мы располагали всего двумя крейсерами 2-го ранга, японцы же имели аж 17 бронепалубных крейсеров. Да, большинство из них было либо очень старыми, либо неудачной постройки, и, конечно, не все они могли быть сосредоточены у Порт-Артура, но их было более чем достаточно для организации «ловчей сети» при попытке «Новика» и «Боярина» провести дальнюю разведку – тем более опасную, что «Боярин», увы, не отличался высокой скоростью, примерно соответствуя по этому параметру четырем японским «собачкам».

Для того чтобы разогнать и громить вражеские бронепалубные крейсера, мы имели 4 или даже 5 (считая «Варяга») крейсеров 1-го ранга, которые, действуя совместно, в бою могли разбить любой вражеский отряд бронепалубных крейсеров. Но наличие у японцев 6, а позднее – 8 броненосных крейсеров приводило к тому, что наиболее тихоходные русские крейсера 1-го ранга «Диана», «Паллада» (и «Варяг», если бы он остался в Порт-Артуре) чрезвычайно опасно было бы выводить в море для каких-то операций – они не могли ни бежать от кораблей наподобие «Асама», ни успешно сражаться с ними.

А после гибели «Варяга» и «Боярина» у нас оставалось всего лишь три быстроходных крейсера, которые все вместе вполне могли бы успешно сражаться с одним из боевых отрядов бронепалубных крейсеров японцев, и имели хорошие шансы на успех отступить от превосходящих сил броненосных крейсеров Страны Восходящего Солнца. Но и то — лишь в том случае, если бы они не были отрезаны ими от базы, соответственно, любые дальние разведки были сопряжены с очень большим риском. И, даже если бы такие вылазки были все же предприняты, не было никакого смысла задействовать «Новик» отдельно, идти следовало всем отрядом крейсеров.

Все это до известной степени обнуляло преимущество «Новика» в скорости, так как отряд, понятное дело, будет двигаться не быстрее своего самого тихоходного корабля, но зато подчеркивало недостатки маленького русского крейсера, как артиллерийской платформы, и слабость артиллерии.

Проиллюстрируем все вышесказанное на примере единственного выхода в открытое море 1-ой Тихоокеанской эскадры, когда она сама искала встречи с противником: это произошло 10 июня 1904 г. Что же до остальных выходов, то бой 27 января эскадра приняла, едва снявшись с якоря на внешнем рейде, а в сражении 28 июля эскадра имела задачей прорываться во Владивосток. Так что, если бы, каким-то чудесным случаем в тот день японцы не вышли на ее перехват, В.К. Витгефту и в голову не пришло бы разыскивать их специально. Что же до С.О. Макарова, то он выводил корабли на тренировки, но если все же искал сражения, в открытое море не выходил, а стремился заманить японский флот под огонь русских береговых батарей.

И только 10 июня ситуация была принципиально иной. Наместник Е.И. Алексеев, будучи уверенным в том, что японский флот получил тяжелейшие повреждения, и в строю у Хейхатиро Того осталось всего несколько кораблей, настаивал на генеральном сражении. Подчиняясь его указаниям, В.К. Витгефт вывел эскадру в море и собирался искать неприятеля: в случае, если главных сил японцев не будет поблизости, он собрался идти искать их у островов Эллиот.

Казалось бы – вот случай, когда отряд крейсеров Порт-Артурской эскадры может проявить себя во всей красе, тем более, что он тогда не лишился еще поддержки своего сильнейшего крейсера – «Баяна», который подорвался на мине уже позднее. И не приходится сомневаться, что 10 июня русский командующий действительно нуждался в том, чтобы увидеть главные силы японцев как можно раньше. Тем не менее, крейсера в разведку не пошли, оставаясь при эскадренных броненосцах. Почему?

Еще когда 1-ая Тихоокеанская эскадра только шла за тралами, прокладывавшими ей путь с внешнего рейда в море, появились «Чин-Иен», «Мацусима» и дюжина миноносцев. Последние попытались атаковать тралящий караван, но их отогнал огонь «Новика» и «Дианы». Однако к тому времени, как русская эскадра завершала траление, появились 2 броненосных и 4 бронепалубных крейсера японцев.

Ну и какой смысл в этом случае было куда-то посылать русские крейсера? Попытка выдвинуть их вперед привела бы только к неравному бою с «Якумо» и «Асамой», поддержанными как минимум 3 «собачками» и «Чиодой», а также, возможно, «Мацусимой» и «Чин-Иеном». Зачем было давать японцам возможность одержать легкую победу, тем более что, будучи связаны боем, русские крейсера все равно не смогли бы ничего разведать? Можно было, конечно, попытаться отправить 3 наиболее быстроходных крейсера в какую-то совсем другую сторону, не туда, где находились японцы (они шли от скалы Энкаунтер Рок), оставив при себе тихоходные «Палладу» и «Диану». Но в этом, если бы японские броненосные крейсера пошли за ними в погоню, они тем самым отрезали «Баян», «Аскольд» и «Новик» от главных сил. Если бы В.К. Витгефт, вслед за Е.А. Алексеевым, уверовал бы в то, что японцам уже практически нечем сражаться на море, на это еще можно было бы пойти, но командующий русской эскадрой абсолютно справедливо полагал, что наместник ошибается.

Кроме того, вообще говоря, обычно главные силы неприятеля обычно стоит ожидать со стороны, с которой появляются его крейсера. И отправлять собственные крейсера на разведку не туда, откуда следует ожидать неприятеля, а туда, где путь не прегражден… выглядит немного бессмысленно.

Означало ли это, что 1-ая Тихоокеанская эскадра совершенно не имела возможности вести разведку крейсерами? На самом деле, с высоты нашего сегодняшнего опыта и знаний о тактике морского боя мы понимаем, что это не так. Да, японцы располагали мощными броненосными крейсерами, аналогов которым у нас не было, но зато в распоряжении В.К. Витгефта имелись эскадренные броненосцы «Пересвет» и «Победа».

Как известно, при создании этого типа кораблей наши адмиралы ориентировались на ТТХ английских броненосцев 2-го класса, и, по крайней мере в теории, их четыре башенные 254-мм пушки обеспечивали полное превосходство над японскими броненосными крейсерами. При этом «Пересвет» и «Победа» были относительно быстроходны. Другими словами, если бы В.К. Витгефт выделил бы эти два броненосца в отдельный отряд, обязав его командира поддерживать действия отряда крейсеров, то ситуация «на поле брани» поменялась бы радикально: в этом случае «Якумо» и «Асаме» не оставалось ничего другого, как только срочно отступать, чтобы не принимать боя на невыгодных для себя условиях.

Но, разумеется, требовать подобного от В.К. Витгефта или от любого другого адмирала тех времен было решительно невозможно. Хотя в переписке во время проектирования и строительства кораблей типа «Пересвет» их называли иногда «броненосцами-крейсерами», но официально они были ничем иным, как эскадренными броненосцами, и воспринимались флотом именно как эскадренные броненосцы, хотя бы и с ослабленным вооружением. Соответственно, для того, чтобы выделить их в отдельный отряд, следовало осознать и принять как руководство к действию концепцию линейного крейсера, совершенно невозможную в эпоху русско-японской войны.

Японцы, конечно, ставили свои броненосные крейсера в линию, но у них-то была совершенно иная концепция: после сражения при Ялу, где японцы вынуждены были отправить в бой против китайских броненосцев свои бронепалубные крейсера, адмиралы Страны Восходящего Солнца сделали несколько далеко идущих выводов. И едва ли не основной из них заключался в том, что среднекалиберная артиллерия будет играть важную, возможно – ключевую роль в морских сражениях будущего. Японцы посчитали «быстроходное крыло» крейсеров полезным дополнением главных сил флота в генеральном сражении и постарались защитить и от «основного» вооружения: орудий среднего калибра. Так, собственно, они и получили свои броненосные крейсера, но для них это были именно крейсера, и ничто иное. Поэтому исполнение ими крейсерских обязанностей, таких как прикрытие своих легких сил, было понятным и, с точки зрения военно-морской науки тех лет, никакого отторжения вызвать не могло. А вот для того, чтобы задействовать на выполнение чисто крейсерских задач эскадренные броненосцы, пусть даже и облегченные… для этого, повторим, нужна концепция линейных крейсеров, которая никак не могла появиться во времена русско-японской войны.

Так вот, из всего вышесказанного можно сделать некоторые выводы относительно пригодности быстроходных крейсеров 2-го ранга для разного рода разведки.

Вывод 1: крейсера 2-го ранга (не только «Новик», а вообще) в принципе могли успешно выполнять задачи дальней разведки, но только при поддержке более тяжелых крейсеров. Последние, как минимум, должны ни в чем не уступать броненосным крейсерам противника, которые тот выделит для прикрытия своих легких сил.

Вывод 2: для выполнения задач как дальней, так и ближней разведки высокая скорость не является необходимой характеристикой для крейсера.

И действительно – вот уж чем-чем, но высокой скоростью японские бронепалубные крейсера никогда не отличались. Тем не менее, они весьма успешно служили «глазами и ушами» Хейхатиро Того. Русские адмиралы, наоборот, располагали исключительными ходоками, такими как «Аскольд» и «Новик», но, в отличие от японцев, практически не имели разведки. И дело тут отнюдь не только пассивности русских командующих или в численном превосходстве японцев, но также и в том, что большая скорость не могла компенсировать отсутствие поддержки больших крейсеров.

В то же время, как ни странно, единственный эпизод успешной разведки главных сил неприятеля русскими крейсерами, является заслугой не столь уж замечательного ходока, каковым являлся «Боярин». Именно он, получив 27 января приказ вице-адмирала О.В Старка «Идти на разведку от Ляотешана на О на 15 миль», обнаружил там 1-ый и 2-ой боевые отряды японцев и быстро отступил, поставив командиров русской эскадры в известность о приближении главных сил неприятеля. При этом, как мы знаем, средняя скорость «Боярина» на испытаниях не превышала 22,6 уз.

Вот так и получается, что для выполнения функций разведчика при эскадре сверхвысокая скорость «Новика» вовсе не являлась необходимой. Но быть может, она нужна была для чего-то иного? Что ж, давайте рассмотрим другие задачи, которые выполнял этот крейсер.

«Новик» не пропустил ни одного выхода главных сил русской эскадры в море, но ни в одном случае его скорость не оказалась востребованной. Да и трудно было бы придумать такую службу при эскадренных броненосцах, для которой необходимо развивать 25 узлов. Все же для того, чтобы досмотреть показавшийся на горизонте пароход, или выполнить функции репетичного или посыльного судна, такая скорость совершенно не нужна. Не нужна она также и для отражения атак вражеских миноносцев, если последние попытаются угрожать главным силам эскадры.

Кстати, о миноносцах… Как насчет выхода на поиск и перехват японских миноносцев, или же на прикрытие своих кораблей того же класса? Казалось бы, уж тут-то скорость «Новика» окажется более чем востребованной. Однако реалии русско-японской войны не подтверждают этого.

Во всех случаях, когда «Новик» пытался преследовать вражеские миноносцы или истребители, они сравнительно быстро разрывали дистанцию и уходили от него. Удивляться этому не приходится – все же те истребители японского флота имели скорость 29-31 узел, а значительная часть миноносцев 1-го класса развивала 28 узлов или немного выше. В сущности, «Новик» мог догнать только устаревшие японские миноносцы, но последним везло – в тех случаях, когда они оказывались неподалеку, быстроходному русскому крейсеру было не до них.

Еще один немаловажный нюанс. Нельзя сказать, что артиллеристы «Новика» были неумехами – они с известной регулярностью добивались попаданий в японские корабли. В бою 27 января 1904 г. «Новик», по всей видимости, добился трех попаданий в два японских броненосца, «Микасу» и «Хатсусе». Впоследствии он подбил вспомогательную канонерскую лодку (как минимум два попадания) и, скорее всего, за день до прорыва во Владивосток именно его орудия повредили «Ицукусиму». Да и в своем последнем бою, после тяжелого перехода и спешной погрузки угля, наверняка измотавшей команду, «Новик» все же добился попадания, серьезно повредившего «Цусиму».

В то же время «Новик», возможно, выпустил по японским миноносцам больше снарядов, чем любой другой боевой корабль Порт-Артурской эскадры. Автор настоящей статьи специально этого не подсчитывал, да и не было такой возможности, потому что во многих эпизодах расход снарядов, выпущенных по миноносцам, в документах не приводится. Но «Новик» открывал по миноносцам огонь множество раз, однако ни в одном случае не добился попадания. Объяснение для такого феномена у автора только одно – длинный, низкий и узкий корпус идущего на большой скорости истребителя или миноносца представляют собой достаточно сложную мишень, в то время как «Новик», увы, не являлся устойчивой артиллерийской платформой. Таким образом, стрельба с его палубы по миноносцам была особенно затруднена. А не являлся «Новик» устойчивой платформой как раз по причине своей избыточной скорости, и будь на его месте менее быстроходный корабль, возможно, его артиллеристы добились бы больших успехов даже с той же подготовкой, что имели комендоры «Новика».

И получается, что «Новик» при всех его замечательных ходовых качествах японских миноносцев все же догнать не мог, и попасть в них не получалось тоже. В тех же случаях, когда «Новику» приходилось отражать атаки вражеских миноносцев, его высокая скорость также оставалась невостребованной, так как вступая в такие бои, корабль никогда не развивал скорость больше, чем 20-22 узла. Этого ему вполне хватало, чтобы не позволять неприятелю быстро сблизиться на дистанцию минного выстрела.

Как поддержка собственных миноносцев, «Новик», увы, также не состоялся. То есть во всех случаях, когда надо было разогнать японские истребители или миноносцы, причем в любом количестве, «Новик» справлялся с такой задачей на отлично. Но стоило тем вернуться в сопровождении японских бронепалубных крейсеров, и «Новику» приходилось отступать: как мы уже говорили ранее, «Новик» был слабее любого крейсера японцев своего класса.

И уж, конечно, 25-узловая скорость «Новика», показанная им на мерной миле, никак не могла пригодиться крейсеру, когда тот сопровождал минный транспорт «Амур» или же канонерские лодки для обстрела вражеского берега. Теоретически, когда «Новик» выходил для обстрела побережья в сопровождении одних только миноносцев, высокая скорость русского крейсера гарантировала ему возможность избежать огневого контакта при появлении превосходящих сил неприятеля. Но на практике, за редким исключением, это успевали сделать даже канонерские лодки, имевшие скорость вдвое ниже, чем у «Новика».

Все вышесказанное приводит нас к весьма неприятному выводу: концепция малого быстроходного бронепалубного крейсера, чьи боевые качества были в значительной мере принесены в жертву высокой скорости, было теоретически ошибочным, и не оправдало себя на практике.

Интересно, что военно-морская теория ряда ведущих морских держав впоследствии сделала аналогичные выводы. Появился новый класс кораблей, призванных лидировать эскадренные миноносцы, в том числе путем уничтожения вражеских кораблей этого класса: речь, разумеется, идет о лидерах. Но при этом и в Англии, и во Франции, и в Италии пришли к одному и тому же выводу: для выполнения своих задач лидер должен быть не только мощнее, но и быстрее обычного эсминца.

С другой стороны, практика первой (да, собственно, и второй) мировой войны показала, что лидер, как класс кораблей, все же неоптимален, и что с задачей лидирования флотилий миноносцев достаточно хорошо справляются легкие крейсера. Увы, но «Новик» концептуально оказался «между двух стульев» — слишком слаб как крейсер, и слишком тихоходен для лидера.

«Новик», безусловно, храбро сражался в русско-японскую войну, но все же это в большей степени заслуга его бравого экипажа, а не тактико-технических характеристик самого корабля.

topwar.ru

Бронепалубная молния. Крейсер II ранга «Новик». Последняя схватка

Прошлую статью мы закончили на том, что «Новик», пройдя в обход Японии, прибыл в Корсаковский пост, где немедленно приступил к погрузке угля. А что делали в это время японцы?

К сожалению, не вполне ясно, когда и кем именно был обнаружен «Новик». Как можно понять из официальной историографии обеих сторон, известия о русском крейсере были получены, когда «Новик» обходил Хонсю (в описаниях указано старое название о. Хонсю – Ниппон) с востока. В это время вице-адмирал Х. Камимура со своими крейсерами находился в Корейском проливе, поэтому неудивительно, что начальник генерального штаба адмирал Ито поручил перехватить «Новик» именно ему. Х. Камимура получил распоряжение отрядить два быстроходных крейсера к Сангарскому проливу и, разумеется, выполнил приказ, направив два корабля из 4-го боевого отряда. К сожалению, неизвестно какие именно крейсера были посланы, так как в составе указанного отряда находились «Нанива», «Такачихо», «Акаси» и «Ниитака», а на перехват пошли только двое из них. Однако затем Х. Камимура получил приказ Хейхатиро Того отправить за «Новиком» крейсера «Цусима» и «Читосе», что и было исполнено. Ранее посланные крейсера отозвали.


К этому времени «Цусима» находился ближе к Сангарскому проливу, чем «Читосе», так как шел из залива Озаки (Цусима) в Сасебо, в то время как «Читосе» еще только подходил к Озаки с противоположной стороны, от о. Росс. Командир «Цусимы», Сенто Такео (знать бы еще что здесь имя и что – фамилия) опасался упустить русский крейсер, и потому сразу же, не дожидаясь «Читосе», пошел к Хакодате. В то время как последний, придя в залив Озаки, потратил ночь на то, чтобы пополнить запасы угля и воды, и лишь после этого направился туда же, так что оба японских крейсера прибыли в Хакодате с разницей во времени чуть менее суток.

Получив сообщение о том, что русский крейсер где-то рядом, 5 августа «Цусима» вышел в море, а в полночь за ним последовал «Читосе»: оба корабля на рассвете 6 августа встретились у острова, который в русском переводе «Описание военных действий на море в 37-38 гг. Мейдзи» называется «Осима». На современных картах остров с таким именем располагается совершено в другой стороне, неподалеку от Окинавы, но на схеме, приведенной уважаемым А.Ю. Емелиным в его монографии, посвященной крейсеру «Новик», мы видим вышеуказанный островок около Хоккайдо.

Приблизительно в 16.00 на японских крейсерах было принято сообщение, что «Новик» утром 6 августа прошел Кунаширский пролив, двигаясь на северо-запад. Из этого очевидно следовало, что русский корабль постарается обогнуть Японию, пройдя проливом Лаперуза, то есть между Хоккайдо и Сахалином. Японские крейсера немедленно предприняли все необходимые меры, чтобы перехватить его там.
«Читосе» пошел сразу в пролив Лаперуза, и приступил к патрулированию, а затем, уже вечером, когда к нему присоединился «Цусима», отправил последнего обследовать Корсаковск залив Анива, на берегу которого тот был расположен. Это решение оказалось совершенно правильным: 7 августа, в 16.00, находясь в 10 милях к югу от мыса Ендума (то есть, примерно в 14 милях от Корсаковска), обнаружил дым, который мог принадлежать только достаточно крупному кораблю… Это и был «Новик».

На русском крейсере понимали опасность следования через Кунаширский пролив, поскольку знали, что на одном из островов Курильской гряды расположена японская наблюдательная станция, имеющая связь с Японией. Но выхода не было – никакой другой маршрут не был возможен из-за недостатка угля и высокого его расхода, проистекающего из запущенного состояния машин. «Новик» прибыл в Корсаковский пост в 07.00 утра 7 августа и немедленно приступил к погрузке угля.

Впрочем, под немедленной погрузкой вовсе не следует понимать, что уголь тогда же, в 07.00, начали перегружать на корабль. Приготовленного к погрузке угля не было, так что его нужно было сперва подводами доставлять к пристани, затем – сгружать на баржи, и лишь потом уже на крейсер. Надо сказать, что настроение на крейсере резко изменилось к лучшему, о чем свидетельствуют воспоминания лейтенанта А.П. Штера:

«Не могу описать достаточно ярко то радостное чувство, которое охватило меня при съезде на берег; после 10-дненного томительного перехода очутиться на берегу, на своем, русском, берегу с сознанием, что большая часть задачи уже выполнена, с надеждой, что через несколько часов мы будем на пути к Владивостоку уже без опасения быть запертыми, все это наполнило меня каким-то детским восторгом. Роскошная природа южного Сахалина еще больше способствовала этому настроению; команда, видимо, испытывала те же ощущения, потому что все энергично и весело принялись за грязную работу погрузки угля».

Собственно, на крейсер его стали грузить в 09.30, но в 14.30 «беспроволочный телеграф» стал принимать переговоры японских боевых кораблей, и стало ясно, что боя не избежать. К этому времени почти весь уголь был погружен, оставалось загрузить только две баржи: в 15.15 погрузку закончили и начали разводить пары, а в 16.00 «Новик» снялся с якоря, имея 7 котлов под парами. Насколько можно понять из описаний боя, еще 3 котла были введены до начала боя, а в 2-ух остальных ранее лопнули трубки и эксплуатировать их было нельзя: так что, предположительно, в свой последний бой «Новик» пошел, имея под парами 10 котлов из 12.

С чем было связано такое промедление, ведь в море крейсер пошел только через 1,5 часа после того, как радиотелеграфисты засекли японские переговоры? Во-первых, следовало вернуть на корабль экипаж, часть которого, включая лейтенанта А.П. Штера, находилась на берегу, занятая на подаче угля. Во-вторых, и это, по всей видимости, сыграло ключевую роль, погрузку угля следовало закончить. Дело в том, что у командира крейсера М.Ф. фон Шульца появился следующий план: он собирался пойти на восток от пролива Лаперуза, с тем чтобы сбить японцев с толку относительно своих намерений. И лишь после того, как стемнеет, повернуть назад, и постараться в ночи пройти указанным проливом, с тем, чтобы далее следовать во Владивосток. Понятно, что шансов на успех этого предприятия почти не было, и «Новику» наверняка пришлось бы принимать бой еще до темноты. Залив Анива, если смотреть на карту, более всего похож на перевернутый стакан, причем Корсаковск расположен на самом его дне, так что выйти из него, уклонившись от встречи с японскими кораблями, было почти невозможно. При этом у «Новика» больше не было преимущества в скорости, а по силе артиллерии он уступал практически любому японскому крейсеру.

Но, состоится ли бой, или же каким-то чудом крейсеру удастся избежать огневого контакта, очевидно было, что вечером и ночью 7 августа «Новику» предстоит идти большим ходом. Расход угля будет соответствующим, а ведь предстояло еще идти во Владивосток, и на все это должно было хватить имеющихся запасов, так как вернуться на повторную погрузку в Корсаковский пост было бы уже невозможно. М.Ф. фон Штер вынужден был учитывать и то, что даже подойдя к Владивостоку, он не мог бы запросить помощи и буксировки: как мы помним, возможности радиотелеграфа на крейсере были крайне ограниченными.

Таким образом, крейсеру требовалось как можно больше угля, и имело смысл немного задержаться, чтобы максимально пополнить его запасы.

К сожалению, план М.Ф. фон Шульца не привел к успеху. Снявшись с якоря и покинув рейд, крейсер, как и было задумано, повернул на восток, но в это время «Цусима», дав полный ход, уже шел наперерез «Новику». Скорость последнего, согласно вахтенного журнала, составляла 20-22 уз. (вероятно все же 20 уз., прим. авт), то есть М.Ф. фон Шульц постарался выжать максимум из оставшихся в строю 10 котлов своего корабля.

Как только командир «Цусимы» убедился в том, что обнаружен «Новик», он распорядился дать радиограмму на «Читосе»: «вижу неприятеля и атакую его». Это было исполнено, и в 17.15 заговорили орудия. При этом командир «Новика» в своем рапорте утверждает, что первый выстрел сделан с его крейсера, но лейтенант А.П. Штер и японцы считают, что бой все-таки начала «Цусима». Расстояние между противниками в этот момент составляло 40 кабельтов, а когда оно сократилось до 35 кабельтов, «Цусима» легла на параллельный «Новику» курс. Видимость была отличной: А.П. Штер отмечает, что на японском крейсере невооруженным глазом хорошо были видны надстройки, а в бинокль можно было рассмотреть и людей.

Японцы очень быстро пристрелялись, поэтому М.Ф фон Шульц «начал описывать ряд разнодужных коордонат», то есть отворачивал то влево, то вправо, с тем чтобы вскоре снова лечь на прежний курс, параллельно японскому крейсеру, держась от него при этом на 35-40 кабельтовых. Тем не менее, уже в 17.20 крейсер получил пробоину в рулевом отделении.

Надо сказать, что описание количества и последовательности попаданий в «Новик» представляет ту еще задачу, потому что имеющиеся описания (мемуары А.П Штера, цитируемый им же вахтенный журнал, рапорт М.Ф. фон Шульца) весьма противоречивы. Даже по количеству попаданий есть неясности: так, обычно в работах историков указывается, что корабль получил три подводные пробоины, из которых две пришлось в район рулевого отделения, и еще одна – под каюту старшего офицера, а также «около 10 попаданий» в корпус и надстройки крейсера, находившиеся над водой. Таким образом, общее количество попаданий вроде бы должно составлять около 13, но, согласно вахтенному журналу «Новика» их около 14, а в некоторых публикациях вообще указывается, что «около 10 попаданий» «Новик» получил, считая в том числе и подводные пробоины. Мало помогают и японские схемы повреждений «Новика», но к ним мы еще вернемся позднее.

Предлагаемая Вашему вниманию реконструкция не претендует на абсолютную истину, и является всего лишь попыткой как-то «примирить» противоречия известных автору настоящей статьи описаний.

Итак, как мы уже говорили, первое попадание крейсер получил в 17.20, спустя всего 5 минут после начала боя: скорее всего, именно оно нанесло самые серьезные повреждения кораблю. Дело в том, что снаряд попал в стык борта и броневой палубы, и, хотя не вызвал быстрого затопления, но, со слов М.Ф. фон Шульца, вызвал «целый ряд трещин, расходившихся от места поражения», которые заделать было нельзя.

Затем, в промежутке 17.20-17.30 «Новик» получил попадания в корпус: в район жилой палубы и кают-компании.

В 17.30 один снаряд совершенно разнес кормовой мостик, а другой — командирскую и штурманскую рубки, им же был вызван пожар ящика с картами, который, в общем, удалось быстро потушить (за 5 мин). «Новик» убавил ход, но причиной этому стали не боевые повреждения, а разрыв трубок в двух котлах – теперь из 12 их осталось только 8.

Примерно в то же время в корму корабля попал еще один снаряд, который убил комендора ютового 120-мм орудия Аникеева, разорвав его почти пополам, и тяжело ранило еще двоих. Место погибшего занял комендор 120-мм нестреляющего борта, который «расставив ноги над его трупом, хладнокровно посылал один снаряд за другим, стараясь отомстить за смерть товарища».

В промежутке 17.30-17.35 в корму крейсера попал еще один снаряд, который привел к основным потерям в экипаже. Лейтенант А.П. Штер так описал его:

«За спиной у меня раздался страшный взрыв; в ту же секунду я почувствовал удар в голову и сильнейшую боль в боку, дыхание захватило и первое впечатление было, что у меня вырвало кусок бока, так что я начал осматриваться, куда удобнее будет падать; через несколько времени дыхание возвратилось и только тогда я заметил, что ранен в голову, а бок только контужен; кругом меня лежали убитые и стонали раненые; барабанщик рядом, держась за голову, плачевным голосом доложил: «Ваше высокоблагородие, у Вас мозги вылезли». Это меня заставило даже рассмеяться: вряд ли бы я мог стоять, если бы у меня мозги полезли; на всякий случай пощупал рукой; попал, действительно, во что-то теплое и мягкое, должно быть, сгусток крови, но так как особенной боли не чувствовал, то перетянул голову платком и начал подбирать раненых. Этот снаряд сразу выхватил десять человек».

В 17.35 следующий снаряд проделал вторую пробоину в рулевом отделении, теперь оно быстро заполнялось водой, и крейсер сел кормой на 2,5–3 фута (75–90 см). Примерно в это же время еще один снаряд попал в район сухарного отделения. Но наиболее неприятными были полученные в это время сообщения: из рулевого отделения докладывали, что его быстро топит водой и рулевая машина действовать вот-вот выйдет из строя, а механик сообщил о лопнувших трубках еще в двух котлах. Теперь крейсер имел под парами всего 6 котлов из 12, его скорость сильно упала.

В 17.40 продолжавшая поступать внутрь корпуса вода затопила офицерские каюты и подошла вплотную к патронному погребу. Тогда же была получена очередная подводная пробоина, по всей видимости, речь идет о повреждении борта в районе каюты старшего офицера.

В 17.50 «Новик» продолжал садиться кормой, и дифферент достиг уже 1,8 м – ничего не оставалось, как только повернуть обратно в Корсаковск. «Цусима» также повернул, преследуя русский крейсер.

В 17.55 «Новик» получил, по всей видимости, последнее попадание в этом бою – снаряд попал в корпус выше ватерлинии в район каюты старшего офицера: таким образом, мы перечислили 11 попаданий в русский крейсер, но, возможно, были и другие. И в это же самое время, согласно наблюдениям наших моряков, «Цусима» остановился.

Однотипный «Цусиме» бронепалубный крейсер «Ниитака»

Согласно японскому описанию, русский снаряд поразил крейсер под ватерлинию, причем, хотя время не указано точно, произошло это уже после того, как «Новик» повернул обратно в Корсаковский пост. Соответственно, можно предположить, что это произошло где-то между 17.50 и 17.55, когда на «Новике» увидели, что вражеский крейсер остановился. «Цусима» получил серьезное затопление и сильный крен, и вынужден был отступить и выйти из боя, откачивая обильно прибывающую воду. Крейсера расходились, продолжая, впрочем, обстреливать друг друга, судя по всему – безрезультатно. В 18.05 на «Новике» окончательно вышло из строя рулевое управление, а еще спустя 5 минут, в 18.10 бой прекратился.

Согласно данных вахтенного журнала «Новика», крейсер получил 3 подводных пробоины, через которые в корабль поступило 250 т воды, еще одно попадание пришлось немного выше ватерлинии и, кроме того, еще «около десятка» надводных попаданий. Потери в людях: двое убито, двое смертельно ранено и еще раненых 11 матросов и лейтенант А.П. Штер.

Описания повреждений японского крейсера в этом бою традиционно разнятся. В то время, как вахтенный журнал «Новика» сообщает: «Нашими снарядами неприятель был сильно поврежден; попадания были в мостик, в борт, и особенно в корму.», японский официоз признает попадание всего лишь одного 120-мм снаряда, который, тем не менее, привел к очень тяжелым повреждениям «Цусимы».

Насколько точна японская оценка повреждений «Цусимы»? Автор «Крейсер II ранга «Новик»», А.Ю. Емелин, ставит под сомнение японские данные, склоняясь к тому, что одно-единственное попадание, да еще и всего лишь 120-мм снаряда никак не могло вывести японский крейсер из строя. Но, рассуждая беспристрастно, такое вполне могло произойти, и вот почему.

Как мы уже говорили ранее, 27 июля 1904 г. попадание 120-мм японского снаряда под ватерлинию, ниже бронепояса эскадренного броненосца «Ретвизан» стало причиной образования пробоины площадью в 2,1 м, через которую в корпус корабля поступило 400 т воды. Причем ее даже не смогли откачать полностью (хотя тут виной особенности конструкции самого броненосца) и в результате этого повреждения «Ретвизан» был единственным кораблем, которому В.К. Витгефт дал разрешение, при необходимости, отказаться от прорыва во Владивосток, и вернуться в Порт-Артур.

Вспомним первый и последний бой крейсера «Варяг»: одна полуподводная пробоина площадью около 2 кв.м. по левому борту вызвала затопление и весьма сильный крен, при котором крейсер не был боеспособен.

По всей видимости, по своему фугасному действию русский 120-мм снаряд не мог равняться японскому «коллеге», но к сожалению, точных данных о содержании ВВ в русском и японском фугасных 120-мм снарядах у автора нет. Но ведь и «Цусима» представлял собой всего лишь малый крейсер водоизмещением менее 3 500 т, значительно меньший, чем «Варяг» или, тем более, «Ретвизан». Поэтому совершенно не приходится удивляться тому, что единственное попадание под ватерлинию привело к сильному крену японского корабля, такому, что он не имел более возможности продолжать бой.

Таким образом, «Цусима» действительно мог утратить боеспособность от одного-единственного удачного русского попадания, но хотелось бы отметить следующее. Не стоит, конечно, преувеличивать меткость русских комендоров в этом бою, но не нужно также и преуменьшать значение повреждений «Цусимы».

Конечно, обладая послезнанием, мы понимаем, что после боя 7 августа 1904 г. «Новик» уже никуда не мог идти. Три подводные пробоины, на одну из которых нельзя было завести пластырь (то самое попадание снаряда в стык обшивки и броневой палубы), делали переход невозможным делом. Крейсер сильно сел кормой, а помпы либо вышли из строя, либо сами оказались под водой, так что откачать воду не было возможности. Рулевое управление вышло из строя, и оставалось только управляться машинами, но крейсер мог держать под парами только половину своих котлов. Трудно сказать, насколько при этом упала его скорость, но во всяком случае она была значительно меньше 20 узлов, и в любой момент могла упасть еще сильнее.

Но дело в том, что командир «Цусимы» всего этого знать не мог. Да, он видел, что его комендоры добились успеха и что русский крейсер, снизив ход и оседая на корму, повернул обратно к Корсаковску. Но эти наблюдения не давали гарантии на то, что «Новик» сильно подбит и не сможет быстро исправить полученные повреждения. В то же время близились сумерки, и до темноты покончить с «Новиком» «Читосе» явно не успевал. А в ночи возможно все, так что, если русскому крейсеру удалось бы «уврачевать» свои повреждения, он вполне мог прорваться мимо японских крейсеров в сторону Владивостока. Допустить этого, естественно, было ни в каком случае нельзя, а гарантированно воспрепятствовать возможному прорыву «Новика» можно было только продолжив бой с ним.

Так, или примерно так должен был рассуждать командир «Цусимы» Сенто Такео, и если он не возобновил поединок, то лишь по одной простой причине – он не мог этого сделать, даже понимая, что рискует упустить «Новик». Из чего очевидно следует, что одно-единственное попадание русского крейсера на какое-то время полностью вывело «Цусиму» из строя.

Было бы неплохо, чтобы те, кто уверяет нас в том, что «Варяг» после боя с японской эскадрой не исчерпал еще всех возможностей к прорыву, как следует обдумали этот исторический факт…

В целом же получается так, что комендоры «Цусимы» добились даже не в разы, а на порядок большего количества попаданий: факт тем более обидный, что «Новик», как мы видим, не отстаивался во внутренней гавани Порт-Артура, а постоянно выходил в море, проводя те или иные боевые операции, в ходе которых периодически и небезуспешно перестреливался с японскими кораблями. Так, 13 июля «Новик» добился минимум двух попаданий в японскую вспомогательную канонерскую лодку (увы, японцы в своих источниках путаются в том, в какую именно – то ли в «Увадзима Мару №5», то ли в «Иосидагава Мару»), а 27 июля, в день перед выходом на прорыв, вероятнее всего «уложил» несколько снарядов в «Ицукусиму», при том в обоих случаях крейсер вел бой против превосходящих сил неприятеля, а сам повреждений не получил. Что же случилось на этот раз?

Увы, исчерпывающего ответа на этот вопрос автор настоящей статьи предложить не может, однако хотелось бы обратить внимание уважаемых читателей на 2 важных фактора, которые при анализе последнего боя «Новика» обычно упускают из виду.

Первый из них заключается в том, что экипаж крейсера с самого утра занимался очень тяжелой работой, погрузкой угля, причем, даже если считать от момента передачи угля на крейсер, то и тогда погрузка заняла без четверти шесть часов. Можно предполагать также, что комендоры грузили уголь наравне со всеми. Лейтенант А.П. Штер был артиллерийским офицером, и он был послан на берег организовывать погрузку угля, логично было бы предположить, что со своими же подчиненными. Возможно, стоит попенять командиру крейсера, что он не освободил своих артиллеристов от этой работы, но какие у М.Ф. фон Шульца были еще варианты? Он проходил неподалеку от берегов Японии, в том числе – Кунаширским проливом, где его вполне могли, и даже должны были обнаружить: тогда все указывало бы на то, что крейсер будет прорываться проливом Лаперуза. Если бы японцы успели прислать свои крейсера, следовало ожидать «горячей» встречи, но если бы «Новик» все же сумел пройти проливом Лаперуза, то вырвался бы на оперативный простор, и в море его было бы обнаружить и перехватить совсем не так просто. Тем не менее, без угля до Владивостока было не дойти, а сам Корсаковский пост представлял собой гигантскую ловушку для корабля.

Таким образом, все было за то, чтобы как можно быстрее закончить погрузку и идти в пролив Лаперуза, а если бы на пути все же встретились японские корабли… Что ж, для прорыва усталый кочегар ничуть не лучше уставшего комендора. Не было у М.Ф. фон Шульца «лишнего» экипажа, который мог бы грузить уголь, дав отдых тем, кто был нужен на случай боя с японцами.

Второй фактор – это маневры М.Ф. фон Шульца в бою. Как мы знаем из его же рапорта, командир «Новика» в бою постоянно описывал коордонаты в обе стороны. Тем самым М.Ф. фон Шульц старался сбить японцам пристрелку, и в этом был определенный смысл: для того, чтобы прорваться во Владивосток, следовало минимизировать повреждения «Новика», а не пытаться любой ценой разгромить «Цусиму». Японский крейсер имел в бортовом залпе те же 4 орудия, что и «Новик», но более крупного калибра – 152-мм против русских 120-мм. Таким образом, классический бой «в линии», то есть на параллельных курсах не сулил нашему кораблю ничего хорошего. Какую-то надежду не получить критические повреждения и продержаться до темноты давало только постоянное маневрирование да удачное попадание в японский крейсер, которое сбило бы ему ход.

Но, как мы видим сегодня, такое решение М.Ф. фон Шульца, хотя и было логичным, все же оказалось ошибочным. Постоянные рывки «Новика» влево и вправо сбили наводку не японским, а русским комендорам. Артиллеристы «Цусимы», несмотря на маневры русского крейсера, все равно сумели быстро пристреляться и добились первого попадания спустя всего 5 минут после начала боя, и затем стабильно поражали «Новик». Увы, комендоры «Новика» добились попадания только через 35-40 минут после того, как заговорили пушки: да, это был «золотой» снаряд, после которого «Цусима» вынуждена была прекратить бой, но «Новику» это уже ничем помочь не могло – он к этому времени уже успел получить слишком серьезные повреждения.

Принимая во внимание состояние крейсера, М.Ф. фон Шульц принял решение затопить его. Интересно, что причины такого решения в источниках указываются различные. Лейтенант А.П. Штер в своих мемуарах писал:

«Погрузили крейсер на дно, на мелком месте, потому что мы находились в нашем, русском, порту и думали, потребовав средства из Владивостока, поднять его впоследствии и исправить. Не могли же мы предполагать, что по Портсмутскому договору южная часть Сахалина, вместе с «Новиком», будет передана японцам!».

Но командир «Новика» в своем рапорте сообщил, что хотел все-таки взорвать крейсер, однако не имел к этому никакой возможности, потому что подрывные патроны хранились в рулевом отделении, которое было затоплено, и достать из оттуда «не имелось никакой возможности».

В итоге, после того как в полночь экипаж «Новика» был свезен на берег, крейсер все-таки был затоплен, как сообщал рапорт М.Ф. Шульца, «на глубине 28 футов», при этом часть его борта и надстройки оставались над водой.

Однако на этом история попыток уничтожения «Новика» только начиналась.

Утром 8 августа к Корсаковскому посту подошел «Читосе», который открыл по затопленному «Новику» огонь. Надо сказать, что очевидцы этих событий были уверены в том, что «Новик» был только предлогом, а на самом деле японский крейсер стрелял по поселку, но тут сложно что-то утверждать наверняка. Во всяком случае, достоверно известно, что в результате обстрела в Корсаковске пострадала церковь, 5 казенных и 11 частных домов, а вот сам крейсер заметных повреждений не получил.

С одной стороны, «Читосе» действительно стоило вывести из строя русский крейсер, с тем, чтобы им уже нельзя было бы воспользоваться даже и после войны, но с другой – очевидно, что японцы могли занять позицию, при которой мирные жители не получили бы ущерба. Вероятнее всего все же, что японцы «совмещали приятное с полезным».

Тем не менее, как мы уже говорили, серьезных повреждений крейсер не получил, и с него, впоследствии, даже свезли на берег его артиллерию, которой еще довелось пострелять по японским кораблям, а также некоторые другие запасы имущества. Что же до самого «Новика», то он продолжал получать повреждения, так как его корпус при западном ветре сильно било о камни. Интересно, что мичман Максимов, оставленный вместе с раненными «Новика» и частью команды для организации обороны против высадки японцев, даже думал соорудить волнолом, но, конечно, ему хватало забот и без столь наполеоновских планов.

Однако после поражения русского флота в Цусиме становилось ясно, что Российская империя вполне может потерять Сахалин, так что в июне 1905 г. командир Владивостокского порта, с которым у Корсаковска было сообщение, приказал взорвать «Новик». Увы, сделать это было затруднительно, потому что, несмотря на многочисленные просьбы защитников Корсаковского поста, мин им так и не прислали, откуда же было взять взрывчатки?

Максимов (к тому времени уже лейтенант) приложил все возможные усилия для уничтожения крейсера. Сперва он использовал захваченные у японцев мины, подорвав одну из них по левому борту, в районе бортовых машин, а вторую – ближе к корме. Обе взорвались исправно, проделав дыры в 10 и 3,6 кв.м. соответственно, но, конечно, для уничтожения крейсера этого было недостаточно. Обратившись к полковнику И.А. Арцышевскому, командовавшему сухопутными силами обороны Корсаковского поста, Максимов получил еще 18 пудов черного пороха. Из этого предприимчивый лейтенант соорудил 2 мины: первую из них, в 12 пудов дымного и 4 пуда бездымного пороха, заложили между 1-ой и 2-ой кочегарками. В результате взрыва получилась пробоина в 36 кв. м., ближайшие котлы были смяты, шпангоуты – перебиты.

Вторая мина, в 5 пудов дымного и 4 пуда бездымного пороха, была установлена на площадке между бортовыми машинами, при этом предварительно палубы были разрушены несколькими малыми взрывами. В результате ее подрыва по оценке водолазов: «обе машины, броневая и верхняя палубы, бимсы и переборки превращены в бесформенную массу».

Отметим, что такое обилие воздействий на затопленный «Новик» затрудняет оценку повреждений, полученных им в бою на основании японских схем, составленных в ходе подъема корабля.

Что же до дальнейшей судьбы русского крейсера… После того, как южную часть Сахалина по условиям мирного договора «уступили» японцам, они приступили к обследованию и подъему «Новика». То ли 12, то ли 16 июля крейсер удалось поднять, и он был отбуксирован для докования в Хакодате. В дальнейшем его отвели в Йокогаму, а затем, для полного восстановления – в Екосуку.

Можно говорить о том, что усилия лейтенанта Максимова не пропали даром. Да, японцы в конце концов сумели ввести корабль в строй, но для этого им пришлось провести серьезнейший ремонт, включавший себя установку 8 котлов системы Миябара, но вернуть кораблю его главный тактический козырь – быстроходность – они не смогли. Вступивший в состав японского Императорского флота в середине 1908 г «Судзуя», названный так в есть реки, протекавшей по Южному Сахалину и впадавшей в залив Анива, развивал не более 19 узлов и ничем на выделялся на фоне старых японских крейсеров 3-го класса.

«Судзуя» в Курэ, 7 ноября 1908 г.

Конечно, не приходится сомневаться в том, что если бы японцам было сильно нужно, они смогли бы полностью восстановить корабль, но, по всей видимости, это требовало средств в таком размере, который нерационально было бы вкладывать в не слишком новый уже крейсер.

В ходе ремонта крейсеру усилили вооружение: на бак и ют поставили 152-мм, а по бортам – 4*120-мм пушки системы Армстронга. Впоследствии, впрочем, 120-мм орудия были заменены на 6*76-мм, 6*47-мм и 2*37-мм пушки. Остаток дней «Новик» провел на службе в Порт-Артуре, но была она недолгой – 1 апреля 1913 г. крейсер был исключен из списков флота.

Так закончилась история самого быстроходного, и самого «беспокойного» крейсера Порт-Артурской эскадры – но не наш цикл статей.

Продолжение следует…

topwar.ru

Последний парад крейсера «Новик» — Хмурый полдень XXI век — LiveJournal

В ходе русско-японской войны 1904 -1905 гг. флот Российской империи понёс катастрофические потери. При этом, на фоне общего поражения русского флота, удалось отличиться некоторым русским кораблям, незаурядным для своего времени. Одним из них был крейсер 2-го ранга «Новик», который своим участием в боевых действиях оказал большое влияние на развитие класса крейсеров.

Бронепалубный крейсер 2 ранга «Новик» был построен в 1901 году в в Данциге (Германия) известной судостроительной фирмой «Шихау», выигравшей в 1898 году конкурс русского Морского ведомства на постройку быстроходного крейсера-разведчика для русской Тихоокеанской эскадры. Новые крейсера 2-го ранга должны были выполнять различные боевые задачи при эскадре — разведочная и посыльная служба, защита эскадры от минных (торпедных) атак противника, огневая поддержка атак своих миноносцев. Не исключилась возможность участия и в крейсерских операциях на коммуникациях неприятеля.

Крейсер «Новик» во время испытаний в Германии, 1901-1902 годы

Главной особенностью крейсера водоизмещением 3000 тонн должна была быть скорость — 25 узлов. Такой необычайно высокой скоростью в то время не обладал ни один крейсер мира. Благодаря своей высокой скорости новый крейсер должен был иметь возможность уйти от любого крейсера противника. Такой корабль мог бы «перехватить» отряд неприятельских миноносцев и артиллерийским огнём заставить их отказаться от минной атаки. Крейсер не стеснял бы скоростью и свои миноносцы, прикрывая их атаки. Следует признать удачным и выбор калибра основной артиллерии. 120-мм орудия были оптимальными для отбития минной атаки и позволяли, в случае необходимости, вступить в бой с крейсером противника (водоизмещением около 3000 тонн). Предполагалось, что новый крейсер будет принимать участие в постановке минных заграждений, а 6 минных аппаратов в сочетании с высокой скоростью хода позволяли надеяться, что они станут оружием не только защиты, но и нападения.

Было принято решение строить крейсер 2-го ранга за границей. Благодаря этому можно было надеяться построить корабль в короткий срок, а впоследствии повторить удачный проект на отечественных судостроительных заводах. Крейсер строился в течение 25 месяцев на заводе фирмы в Данциге, механизмы изготавливались в Эльбинге. Работы выполнялись качественно. Пригонка всех частей была очень точной. 2 августа 1900 года состоялся спуск крейсера на воду. После достройки крейсер на испытаниях развил скорость в 25 узлов. Машины работали безукоризненно. 15 мая 1902 года «Новик» ушёл и Россию, и вскоре был отправлен на Дальний Восток. 6 декабря 1902 года командиром «Новика» стал капитан 2-го ранга Н.О. фон Эссен.

Крейсер «Новик» в Порт-Артуре, 1904 год

В ночь на 9 февраля 1904 года русская эскадра была атакована на внешнем рейде Порт-Артура японским флотом — началась русско-японская война. Сразу после атаки «Новик» получает приказ преследовать уходящие японские корабли, но погоня не принесла результатов, так как в ночь нападения крейсер был не под парами. Разводка паров отняла много времени и неприятель успел уйти.

Пробоина, полученная крейсером «Новик» в бою 9 февраля 1904 года.


В ходе боя 9 февраля 1904 года «Новик» на скорости 22 узла предпринял попытку сблизиться с японским флагманским броненосцем «Микаса», но на 15 кабельтовых вынужден был повернуть обратно и во время поворота получил подводную пробоину от снаряда калибром 152 мм или более того.


Крейсер был отремонтирован в доке за 10 дней. «Новику» приходилось выполнять под Порт-Артуром различные боевые задачи; он выходил на разведку, вступал в бой с японскими крейсерами. Приходилось выполнять и функции быстроходной канонерской лодки. С июня «Новик» часто выходил для обстрела японских сухопутных позиций, подходил при этом близко к берегу, рискуя повредить подводную часть или подорваться на мине. Но в таких выходах была острая необходимость (канонерские лодки были слишком тихоходны и несли недостаточно эффективную артиллерию). С риском потерять крейсер на минном заграждении приходилось мириться, «Новик» стал самым активным кораблём русской эскадры и чаще других выходил в море. 29 марта 1904 года новым командиром крейсера стал капитан 2-го ранга М.Ф. фон Шульц (бывший командир миноносца «Смелый»).

«Новик» вышел с эскадрой в море 10 августа 1904 года для следования во Владивосток. В сражении с японской эскадрой крейсер почти не принимал участия (из-за большой дистанции боя), но когда «Аскольд» пошёл на прорыв сквозь строй японских крейсеров, за ним смог последовать только «Новик». Во время прорыва он развил ход до 24 узлов, но когда неприятель отстал, пришлось уменьшить ход из-за возникших неисправностей («Новик» с начала мая не прекращал паров, находясь в 40-минутной готовности, и не имел возможности произвести даже незначительных исправлений в механизмах). «Новик» разлучился с «Аскольдом» и было решено самостоятельно идти во Владивосток вокруг Японии.

на палубе крейсера «Новик»


М.Ф. фон Шульц принял решение зайти за углём в Киао-Чао (Циндао) -военно-морскую базу Германии. Причина этого — большой расход угля во время прорыва 10 августа (кроме того, крейсер недопринял в Порт-Артуре до полного запаса 80 тонн угля). В Киао-Чао «Новик» принял не полный запас угля — М.Ф. фон Шульц спешил до рассвета выйти в море, чтобы избежать встречи с японскими крейсерами. На пути к Владивостоку приходилось ремонтировать часто выходящие из строя котлы (следствие напряжённой службы крейсера). Выяснилось, что угля не хватит до Владивостока.

20 августа в 6 часов утра «Новик» зашёл за углём в Корсаковский пост (посёлок в южной части острова Сахалин). Появление на горизонте военного судна поначалу вызвало там панику, но, когда разглядели Андреевский флаг, чуть ли не все население собралось у пристани. Едва причалил баркас с “Новика”, как местный оркестр грянул марш. Конечно, в поселке никто не ожидал русского крейсера, о котором в течение восьми дней после выхода его из Циндао “в неизвестном направлении” в России не было никаких известий.

офицеры крейсера «Новик»


Лейтенант А. П. Штер с частью команды руководил погрузкой угля на берегу. “Не могу описать достаточно ярко то радостное чувство, — вспоминал он позднее, — которое охватило меня при съезде на берег; после 10-дневного томительного перехода очутиться на берегу, на своем русском берегу, с сознанием, что большая часть задачи уже выполнена, с надеждой, что через несколько часов мы будем на пути к Владивостоку… — все это наполняло меня каким-то детским восторгом! Роскошная природа Южного Сахалина еще больше способствовала этому настроению; команда, видимо, испытывала те же чувства, потому что все энергично и весело принялись за грязную работу погрузки угля”.

Грузить уголь начали в 9 ч 30 мин, его приходилось подвозить на пристань в телегах, нагружать на баржи, буксировать к крейсеру и перегружать. Уголь носили в мешках, корзинах и, больше всего, в ведрах, да и тех было недостаточно. Все жители помогали новиковцам — вместе с матросами работали и военная команда, и ссыльные, старики и женщины, само собой, и дети набежали!..


За облаком угольной пыли, окутавшей “Новик”, трудно было разглядеть, что делается в море, но горизонт, без сомнения, чист. Около 14 ч 30 минут радиотелеграф крейсера начал принимать неразборчивые сигналы — передавать их мог только противник! Так как, пользуясь стоянкой, пары во всех котлах, кроме двух, прекратили и глушили лопнувшие трубки, то теперь требовалось развести пары в семи котлах, только что исправленных. Оставалось принять еще две баржи с углем, но с крейсера семафором передали береговой команде — срочно возвратиться! А. П. Штер записал: “Сразу что-то оборвалось внутри, мелькнуло сознание чего-то безвыходного и настроение круто переменилось из радостного в высшей степени угнетенное. Очень не хотелось покидать этот уютный и веселый на вид уголок, чтобы пускаться в такое сомнительное предприятие, как бой с неизвестным пока противником. Если слышны японские телеграммы, то ясно, что неприятель не один… А сколько? И кто именно? Все японские крейсеры даже в одиночку сильнее “Новика”, а тут еще и полного хода дать нельзя… Несомненно, близилась развязка…”.

последний бой крейсера «Новик»

В 16 ч “Новик” снялся с якоря, взяв направление на юг, а когда на горизонте показался дымок, набрал предельно возможную скорость — 18-19 уз и устремился в широкую восточную часть залива Анива, пытаясь ввести в заблуждение противника и рассчитывая после наступления темноты лечь на обратный курс в пролив Лаперуза. Ощущение решительной минуты подействовало на всех! Сосредоточенно делались последние приготовления к бою, напряженно всматривались в противника, стараясь определить, с кем придется иметь дело. И, сближаясь, определили его как крейсер типа “Ниитака”.

японский бронепалубный крейсер «Цусима»


В действительности это был однотипный с ним “Цусима” (вес бортового залпа — 210 кг против 88 у “Новика”). Крейсер “Читозе”, стерегший пролив Лаперуза в самой узкой части (около 23 миль), утром встретил “Цусиму”, и командир “Читозе” капитан 1 ранга Такачи Скеичи приказал “Цусиме” под командованием капитана 2 ранга Сенто Такео осмотреть Корсаковский пост. По силуэту “Цусима” очень походил на крейсер владивостокского отряда “Богатырь”, и японцы рассчитывали, что, пока с русского крейсера распознают их, “Цусиме” удастся сблизиться с более быстроходным “Новиком” (истинного состояния механизмов которого они, естественно, не знали), а “Читозе” останется на выходе из залива Анива.

В 17 ч крейсер “Цусима” повернул наперерез “Новику”, дав радиограмму на “Читозе”: “Вижу неприятеля и атакую его”. Через 10 мин расстояние уменьшилось до 40 кб, и с “Новика” уже невооруженным глазом стали видны надстройки “Цусимы», а в бинокль — даже люди на его палубе. “Новик” открыл огонь правым бортом, и всплески снарядов легли рядом с неприятелем. Крейсер “Цусима” ответил — блеснули огоньки выстрелов его левого борта.


Вначале японские снаряды давали перелеты, но вскоре стали ложиться ближе. Чтобы сбить пристрелку противнику, “Новик” начал маневрировать. Один из неприятельских снарядов сделал пробоину в рулевом отделении под броневой палубой, которое стало заполняться водой. Тут же раздался и тревожный крик: “Пробоина в каюте старшего офицера!”, а затем и новые возгласы: “Пробоина в жилой палубе!.. В кают-компании!..” Аварийная команда бросилась заделывать (насколько это возможно в ходе боя) повреждения. Еще через 5 мин снаряд разрушил командирскую и штурманскую рубки, уничтожив все карты и штурманские инструменты, кроме одного секстана. По счастью, жертв еще не было. “Новик» даже стал опережать неприятеля, идя на параллельном курсе…

Но это было последнее напряжение машин крейсера — в двух котлах лопнули водогрейные трубки, и скорость резко снизилась. “Невольно в груди закипала бессильная злоба, подкатывалась клубком к горлу и разражалась грубыми ругательствами, — писал А. П. Штер, — против кого эта злоба — отчета я себе не отдавал, но старался излить ее на противника”.

Неприятельским снарядом убило комендора ютового орудия Н. Д. Аникина, смертельно ранило унтер-офицера П. И. Шмырева и матроса М. П. Губенко. Командир орудия левого нестреляющего борта сам прибежал заменить убитого и продолжал посылать один снаряд за другим. “Началось! — подумалось Штеру. — Сейчас будет моя очередь!” И действительно: “За спиной у меня раздался взрыв… Впечатление, что у меня вырвало кусок бока. Барабанщик, держась за голову, плачущим голосом: “Ваше благородие, у вас мозги вылезли!” — Вряд ли бы я мог стоять, если бы у меня мозги полезли!..” Этим снарядом снесло кормовой мостик и машинные вентиляторы и, кроме лейтенанта Штера, ранило еще десять матросов. Перевязавшись тут же, на палубе, Штер продолжал управлять огнем кормовых орудий.

Огонь неприятеля заметно ослабел. Но около 17 ч 35 мин одновременно два снаряда попали ниже ватерлинии в рулевое и сухарное отделение. “Новик” сел кормой почти на метр, вода над броневой палубой хлынула в кают-компанию. И тут же вышли из строя еще два котла, ход уменьшился вдвое, и стало ясно, что уйти не удастся.

офицеры крейсера «Новик» на корабле


Спустя четверть часа “Новик” повернул к берегу, чтобы вернуться в Корсаковский пост. К удивлению, крейсер “Цусима” тоже повернул вправо, на расходящийся курс, и прекратил стрельбу! “Новик” же продолжал вести огонь, теперь уже с левого борта, пока расстояние не увеличилось до 50 кб. Видели, что у уходящего крейсера, когда он повернулся кормой к “Новику”, крен и, управляясь машинами, он идет зигзагами.

“Новик” приблизился к берегу насколько возможно, чтобы в случае необходимости легче было спасать экипаж, а когда из рулевого отделения передали, что привод руля не действует, то, управляясь бортовыми машинами, в 18 ч 20 мин пришел на Корсаковский рейд, подвел пластырь и начал откачивать воду…

Неприятельский корабль, выйдя из зоны поражения, также завел пластырь и, будучи не в состоянии продолжать бой, дал радиограмму на “Читозе”, находившийся на расстоянии 4 ч хода. Тот запросил о местонахождении “Новика”. И хотя последний своим аппаратом пытался помешать переговорам, “Цусима” все же смог сообщить, что “Новик” идет в Корсаковский пост.

Когда неприятель скрылся за горизонтом, “Новик” попытался приблизиться к берегу, но при этом сорвало подведенный пластырь. Став на якорь в 960 м от берега, выяснили, что корабль принял около 250 т воды через три подводные пробоины: две в рулевом отделении и одну под каютой старшего офицера. Вблизи ватерлинии имелась еще одна пробоина, а всего крейсер получил около десяти попаданий, причем оказались разбиты шестерка, деревянный и металлический вельботы. Осмотр показал, что одну из пробоин в рулевом отделении своими силами заделать не удастся — снаряд попал в стык борта с броневой палубой, вызвав длинные трещины. Но самое плачевное — в исправности оставались от силы шесть котлов из двенадцати; “потерял “Новик” свой ход в непрестанной работе, укатали Сивку крутые горки”, — с горечью констатировал А. П. Штер.

крейсер «Новик» на дне залива Анива


Выяснилось, что и воду из отсеков за ночь откачать не удастся — в поселке не было для этого никаких средств, а собственные вышли из строя. Из-за этих повреждений “Новика», а также предвидя, что выход из залива Анива перекрыт другим крейсером неприятеля, М. Ф. Шульц принял решение затопить корабль на отмели.

Около 10 ч вечера, когда на затребованных с берега баржах свезли с крейсера личный состав и все, что можно было снять из дельных вещей, открыли кингстоны. Взорвать “Новик» в тот момент не могло прийти в голову! Рассчитывали позднее, затребовав соответствующие средства из Владивостока, поднять корабль, затопленный в русском порту, и надеялись, что “Новик” еще послужит России! Моряки не могли предполагать, что через год по Портсмутскому мирному договору южная часть Сахалина, где затоплен их корабль, будет отдана японцам…

В 23 ч 30 мин “Новик” лег на дно на глубине 9 м, накренившись на правый борт до 30°. Корма скрылась под водой, а на поверхности остались трубы, мачта и значительная часть верхней палубы…

Ожидая “Читозе”, на крейсере “Цусима” “всю ночь смотрели во все глаза, опасаясь, что “Новик” опять сумеет ускользнуть”, — писала со слов японского офицера газета “Таймс”. Бой с “Новиком” стал для японского крейсера первым огневым крещением. “Можно себе представить,— заключил свой рассказ японский офицер, — как старались наводчики и как затем гордились, что им удалось повредить русский крейсер, который благодаря своей скорости и блестящему экипажу принимал столь выдающееся участие во всех боях, начиная с января”.

японский бронепалубный крейсер «Читозе»


К ночи “Читозе” двинулся к Корсаковскому посту. Лучи трех его прожекторов, освещавших водное пространство по направлению к берегу, новиковцы видели всю ночь. Когда рассвело, с “Читозе” разглядели, что “Новик” затоплен западнее мыса Эндума, а между ним и берегом снуют шлюпки и паровой катер. Приблизившись, “Читозе” с 45 кб в течение часа расстреливал затопленный крейсер, а затем, подойдя на 13 кб, перенес огонь на берег, выпустив около ста снарядов, стреляя даже по отдельным людям, появлявшимся на берегу, повредив церковь, пять казенных и одиннадцать частных домов. “Оборонительный отряд находился на позициях, убитых и раненых нет”, — телеграфировал ночью 8 августа царю военный губернатор Сахалина генерал-лейтенант М. Н. Ляпунов. На “Новике” были разрушены две дымовые трубы, повреждена мачта, разбит кормовой мостик, а в палубе и надводной части борта — множество пробоин от осколков.В Корсаковском посту 21 августа торжественно хоронили убитых и умерших от ран новиковцев. На высоком берегу залива Анива близ мыса Эндума покоились: Павел Ильич Шмырев, машинный квартирмейстер 1-й статьи; родом из села Серебряно-Прудовское Веневского уезда Тульской губернии; Дмитрий Иванович Гришин, машинист 1-й статьи, село Казанская Арчада Арчадинской волости Пензенской губернии; Николай Дмитриевич Аникин, старший комендор, деревня Калисиха Ветлужского уезда Костромской губернии; Моисей Петрович Губенко, матрос 1-й статьи, посад Подшой Аккерманского уезда Бессарабской губернии.

офицеры и матросы крейсера «Новик»


До утра 21 августа поступавшие в Петербург телеграммы о гибели “Новика” не пропускались в печать. Но так как информация продолжала поступать и от агентства “Рейтер”, и от агенства Вольфа, решили официально известить Россию: “7-го августа флот наш лишился лихого и славного, самого быстроходного из наших крейсеров, бывшего красой русского флота и грозой японцев… Ранено нижних чинов легко 14, тяжело 2, убито 2, ранен в голову лейтенант Штер, все время остававшийся на своему посту”.

120-мм орудие «Новика» и матросы-комендоры на берегу во время обороны Сахалина

После войны по Портсмутскому мирному договору Япония получила южную часть острова. 16 июля 1906 года японцы подняли «Новик», отремонтировали и ввели в строй своего флота под названием «Судзуя». Но не было восстановлено носовое котельное отделение (оно было взорвано после угрозы высадки японского десанта) и скорость упала по японским данным до 20 узлов. Потеряв свою высокую скорость, крейсер превратился в заурядный корабль и 1 апреля 1913 года «Судзуя» был сдан на слом.

Японский крейсер «Судзуя»

По проекту «Новика» в России были построены крейсера «Жемчуг» и «Изумруд», которые приняли участие в Цусимском сражении («Изумруд» погиб у своих берегов). В этих крейсерах постарались исправить некоторые недостатки «Новика». Они стали лучшими крейсерами — разведчиками своего времени и оказали влияние на развитие лёгких крейсеров не только в России, но и за её пределами.

mikhaelkatz.livejournal.com

Про памятник крейсеру Новик.: ufedor — LiveJournal

1. Сегодня покажу вам еще один памятник из Корсакова. Это памятник крейсеру Новик, который в 1904 году погиб у Корсаковского поста после боя с японским крейсером Цусима.


2. Памятник находится у входа в южный порт Корсакова.

3. Немного истории. Крейсер был спущен на воду в 1900 году. В 1903 году прибыл в Порт-Артур. В 1904 году принял первый бой с японскими кораблями. Воевал Новик отважно. Участвовал в рейдах, походах, разведках, прикрывал другие корабли. Однажды, Новик вступил в бой с 17-ю японскими эсмнцами и вышел из боя победителем. Крейсер все время был в боевой готовности и единственный из всей эскадры не прекращал пары. Процитирую текст с сайта battleships.spb.ru (там есть очень подробное описание жизни Новика):
В свое время газеты и журналы не только России, но и всего мира опубликовали корреспонденции о том, как на третий день после прибытия в Порт-Артур адмирал С. О. Макаров решился на рискованный маневр — спасать гибнущий миноносец “Стерегущий” на виду у сильнейшего противника. Старший офицер крейсера “Диана” В. И. Семенов так описал это событие: “На “Новике”! Флаг на “Новике”! — вдруг закричал сигнальщик. Все разом всколыхнулось! Команда кинулась к бортам. Офицеры вырывали друг у друга бинокли… Сомнений не было! На мачте “Новика”, этого небольшого крейсера, смело мчавшегося на выручку одного миноносца, развевался флаг командующего флотом. “Не утерпел!.. Это уж чересчур!.. Но это было не “чересчур”, а именно то, что требовалось. Это были похороны старого лозунга “не рисковать» и замена его чем-то совсем новым…”.

Корреспондент лондонской «Таймс» в Токио писал: «Едва ли какое другое событие в течение этой весны привлекло к себе в Японии больше внимания, чем судьба «Новика». Маленький крейсер беспримерными подвигами завоевал сердца своих противников. Начиная с первого морского боя 27 января, когда он отважно вышел из рядов своих более могучих товарищей и устремился на японскую эскадру, «Новик» под командой Н. О. Эссена отличался по меньшей мере шесть раз. При этом он ни разу не понес сколько-нибудь серьезных повреждений. Он казался как бы заколдованным! И не раз японские моряки благословляли судьбу, что им приходится иметь дело только с одним «Новиком» — иначе вся судьба морской кампании могла быть совершенно иною…».

В июле 1904 года Новик после тяжелого боя прорвался в порт Циндао. Там крейсер пополнил запасы угля. Теперь крейсеру нужно было прорываться во Владивосток. Но как? Самый кротчайший путь лежал через, в будущем печальный для нашей военно-морской истории, Цусимский пролив, в котором была большая вероятность встретиться с кораблями неприятеля. Тогда было принято решение обогнуть Японию со стороны Тихого океана. Чтобы экономить уголь Новик шел кротчайшим путем практически вдоль береговой линии под нод носом у японцев. По пути крейсер заметили другие суда, которые сообщили японцам о движении крейсера. К тому же, при проходе пролива между Хоккайдо и Кунаширом Новик был замечен работниками японского маяка. Информацию передали военным и навстречу Новику были посланы два крейсера — Цусима и Читозе. Наш крейсер смог бы проскочить пролив Лаперуза и достигнуть Владивостока без боя. Однако, угля на корабле катастрофически не хватало и было принято решение пополнить его запасы в Корсаковском посту на Сахалине и продолжить прорыв во Владивосток. Вовремя стоянки радиотелеграф стал принимать сигналы от японцев и крейсеру пришлось вступить в бой с Цусимой, в то время как Читозе стерег пролив Лаперуза. После короткого боя Новик получив несколько тяжелых попаданий вышел из боя. Читозе также не стал продолжать бой. Т.к. моряки Новика не могли самостоятельно починить повреждения, то капитан М.Ф. Шульц принял решение затопить крейсер. Чуть позже к затопленному крейсеру подплыл Читозе и расстрелял его.

4. Часть экипажа Новика впоследствии удалось добраться до Владивостока, а часть осталась на Сахалине и вела партизанскую войну, когда на юг Сахалина высадился японский десант. На Сахалине действовало несколько партизанских отрядов. Фамилии командиров и бойцов отрядов хорошо известны сахалинцам, т.к. многие географические точки носят их имена — Мордвинов, Гротто-Слепиковский, Быков, Даирский. После боев часть партизан погибло, кто-то сдался в плен. Наиболее печальна оказалась судьба отряда штабс-капитана Ильяса-Давлет Мирзы Даирского. Снова цитирю сайт battleships.spb.ru:
К маяку на мысе Крильон, охраняемому группой подпоручика Мордвинова, 27 июня прибыли два японских крейсера и высадили десант. Группа отошла в село Петропавловское, где несколько матросов «Новика» присоединились к отряду штабс-капитана Даирского. Полтора месяца этот отряд вел бои на Южном Сахалине, но 17 августа после перестрелки, в которой погибло около 40 японцев, его окружили. Дальнейшее описал машинист 2-й статьи крейсера «Новик» Архип Макенков: «Кто разбежался, а кто остался. Японцы отняли винтовки и связали всех и штабс-капитана Даирского… Я отбился далеко в сторону, лежал в тайге за пеньком… Потом повели всех к Отрадному. Я — за ними… Японцы наших подгоняли штыками. Отвели пленных верст за 12 от того места, где был бой, и остановили…» Придя позже на место казни, Макенков увидел «похороненными… только штабс-капитана Даирского и зауряд-прапорщика Хныкина. Остальные лежали в тайге простреленные и проколотые…»* — таких было около 130 человек.
Сейчас на месте гибели отряда стоит памятник.

5. Выжившие офицеры и матросы продолжили служить на флоте. Многие получили награды за подвиги Новика. Последний командир крейсера Максимилиан Федорович Шульц стал адмиралом. Вскоре после февральской революции 1917 года он ушел в отставку. По одной версии он был убит грабителями, по другой — был арестован и расстрелян большевиками.

6. Сам крейсер Новик после русско-японской войны был поднят со дна японцами и продолжил службу под названием Судзуя. На металлолом крейсер пошел в 1913 году.
В честь Новика на Сахалине назвали село Новиково. http://ufedor.livejournal.com/113424.html Также есть гора, мыс, река названные в честь Новика. В Выборгском заливе есть остров Новик на котором расположено кладбище военных моряков.
Пробитая снарядами труба Новика и некоторые стволы орудий с крейсера были установлены в синтоиских храмах на Сахалине. Труба была установлена на входе в главный храм острова в Тойохаре (Южно-Сахалинск). Уже в советское время после разрушения этого храма трубу от Новика сдали в металлолом.

7. Кстати, судьба этого памятника также непростая. Его установили в прошлом году в день 110-летия со дня затопления крейсера. Деньги на памятник общественные. Собирали коммерческие компании, церковь, общественные организации и простые жители. На открытии памятника присутствовали все….кроме, представителей власти. Вот власть и решила, что в этом мире должно быть по их и они потребовали снести его. Дескать и место не то, и проект свой у них уже есть, и не соблюдены какие-то бюрократические формальности. Вроде как пахло скандалом, но на этом все и закончилось. Памятник стоит на своем месте.


ufedor.livejournal.com

Крейсер Новик — Поисковое движение России – Сахалинская область

Крейсер «Новик» или как его ещё называют «Сахалинский Варяг» — лучший «ходок» русского флота, «чемпион» самых дальних дистанций.
Во время русско-японской войны крейсер «Новик» имел громкую славу. Даже японцы восхищались подвигами крейсера, считая, что он был «заколдован» от поражений.
Показать полностью..
28 июля 1904 года наша порт-артурская эскадра вышла в Желтое море, чтобы принять неравный бой с японским флотом. Эта битва закончилась для нас трагически. Но бригада крейсеров отважно проломилась через японские заслоны; отстреливаясь, наши крейсера на полных оборотах винтов выходили из боя, среди них рвался крейсер «Новик».
На следующий день крейсер появился в немецкой колонии Циндао, и немецкие офицеры вполне сочувственно пересчитывали пробоины в бортах крейсера.Как ни уговаривали немцы спустить Андреевский флаг и интернироваться в Циндао, но крейсер уже через десять часов вышел в море, для «Новика» война ещё не закончилась. В кают-компании было решено: прорываться во Владивосток открытым океаном, обогнуть Японию с востока, дозаправив бункера Корсакове сахалинским углем.
В то время как крейсер загружался углём в Корсакове, в залив Анива вошли два японский крейсера бронепалубный Цусима и Читоза. Японцы открытым текстом по-русски передали: «Честь вашему мужеству. Предлагаем почетную капитуляцию». На это «Новик» отвечал работою пушечных плутонгов – с носа и с кормы, избивая и уродуя надстройки «Цусимы», пока та из-за тяжелых повреждений не отошла на Хоккайдо. Но японцы боя не прекращали. «Читоза» пошел на сближение. «Новик» тоже имел попадания, убитых даже не убирали с постов: вода затопила румпельный отсек, через пробоины хлестала вода.
Стало ясно, что дальнейший прорыв невозможен, корабль блокирован в заливе Анива, а ремонтной базы в Корсакове не было.
— Только не взрываться ! – решили офицеры. Машины «Новика» великолепны, мы затопимся через кингстоны, чтобы после войны поднять крейсер, и он ещё послужит России. Команда покинула крейсер, и «Новик» не спуская флага, медленно погрузился в море, но кормовая часть его палубы осталась над водою.
Ожидая “Читозе”, на крейсере “Цусима” “всю ночь смотрели во все глаза, опасаясь, что “Новик” опять сумеет ускользнуть”, — писала со слов японского офицера газета “Таймс”. Бой с “Новиком” стал для японского крейсера первым огневым крещением. “Можно себе представить,— заключил свой рассказ японский офицер, — как старались наводчики и как затем гордились, что им удалось повредить русский крейсер, который благодаря своей скорости и блестящему экипажу принимал столь выдающееся участие во всех боях, начиная с января”.
Когда рассвело, с “Читозе” смогли разглядеть, что “Новик” затоплен, а между ним и берегом снуют шлюпки и паровой катер. Приблизившись, “Читозе” в течение часа расстреливал затопленный крейсер, а затем, подойдя ближе, перенес огонь на берег, выпустив около ста снарядов, стреляя даже по отдельным людям. На “Новике” были разрушены две дымовые трубы, повреждена мачта, разбит кормовой мостик, а в палубе и надводной части борта — множество пробоин от осколков.
7-го августа наш флот лишился лихого и славного, самого быстроходного из наших крейсеров, бывшего красой русского флота и грозой японцев.В Корсаковском посту торжественно хоронили убитых и умерших от ран новиковцев.
Посовещавшись командование крейсера решила, что часть команды для дальнейшей службы Родины, отправляется в Николаевск-на-Амуре, а затем в Хабаровск. Это около 600 верст пешим ходом через дебри тайги. А другая часть, остается на острове и в случае вторжения учувствует в обороне.
С потопленного судна практически вручную были сняты корабельные орудия и установлены по береговой линии для усиления обороны острова. Целый год моряки несли вахту у орудий крейсера «Новик». И в августе 1905 года последовало вторжение японцев.
Так исторически сложилось, что остров Сахалин не являлся укрепленным оборонительном пунктом, в то время на нём располагались лишь несколько тюрем да каторга. Конечно боевой гарнизон насчитывал 2-3 тысячи солдат (часть из которых заключенные вставшие на оборону острова), но это пожалуй все что имелось. Никаких сооружений, ни окопов, ни оборудования ничего завезено не было. Из артиллерии только 4 пушки времен Наполеона и те расстрелянные. Поэтому батарея «Новика» являлась большим подспорьем в обороне острова.
Бравым морякам пришлось очень нелегко с самого начала боя: с моря заходило 11 миноносцев, которые накрывали огнем значительную часть берега; близ деревни Мерея тем временем уже высадился японский десант и «перекидным» огнем срочно нужно было накрыть незваных гостей; также вскоре поступила информация, что на пристани Корсакова появились японцы и был получен приказ разбить пристань.
Вражеские захватчики лупили из всех орудий, пытаясь вывести из строя огрызавшуюся батарею. Всюду рвались снаряды, убитых осколками снимали с орудий, а их место занимали другие.
— Пропадаем, мать их всех!
— Все пропадем! Но крейсер «Новик» еще никогда сдавался… огонь, братцы!
Батарея «Новика» героически обороняла свои позиции до последнего снаряда.После того как боеприпасы закончились, защитники острова взорвали свои пушки и присоединились к партизанскому движению, продолжая сражаться за родную землю.

Подвиг «Новика» не остался забыт! Сейчас на Сахалине протекает тихая речка – Новиковка, а на берегу залива Анива рыбаки живут в поселке Новиково, а возле Корсакова появился памятник крейсеру «Новик». Корабельная пушка старых времен мрачно поглядывает с пьедестала в сторону Лаперузова пролива, словно напоминая всем незваным пришельцам – здесь живут наследники былой славы – громкой славы «Сахалинского Варяга»!

sakh-poisk.ru

Архив фотографий кораблей русского и советского ВМФ.

Водоизмещение 3350 т. Размерения 109.9×12.2×5.0 м
Воружение — 6 — 120/45, 6 — 47 мм, 2 — 37 мм, 2 пулемета, 2 — 64мм (дес), 5 ТА
Бронирование: палуба — 30-50 мм, рубка 30 мм
Механизмы 3 вертикальные машины тройного расширения 17789 и.л.с., 12 котлов Шихау, 3 винта
Скорость 25 узлов Дальность плавания 3500 миль. Экипаж 12 офицеров и 316 матросов

НомерФотоРазмер файла / Контрольная суммаОписаниеИсточник
1. 212k / FF7F66B4C0E5A97FDA845B5D282A4852 Крейсер «Новик»
(подробнее)
В.Я. Крестьянинов. Крейсера Российского Императорского флота 1856-1917 часть I. ISBN 5-8172-0078-3
2. 174k / 5B97C2FE2204916E40C01C5B97C4623A Корпус крейсера «Новик» после спуска, 2 августа 1900 года
(подробнее)
Валерий Вильяльд
http://forums.airbase.ru
3. 104k / 7AC68826354E6B2A217B77F3330072B8 Крейсер «Новик» в Бресте, 1 октября 1902 года
(подробнее)
А.Ю.Емелин Крейсер II ранга «Новик». — издательство «Гангут», Санкт-Петербург 2002. ISBN 5-85875-015-X
http://www.mlib.rost.ru/
4. 220k / 5F994FC89381B5FFE32EA49B65E4A380 Затопленный крейсер «Новик», 1904 год
(подробнее)
Валерий Вильяльд
http://forums.airbase.ru
5. 111k / DC35AE5FC15F9C1F5765625D4DE999A9 Японский крейсер «Судзуя»
(подробнее)
А.А. Аллилуев Крейсер «Новик». Гангут. Выпуск 3. С.-Петербург. ЛЕНКО. Издательство «Гангут». 1992 год
Антон из Соснового Бора
6. 178k / 6181B3D5B4FC4C20D7E368F094D433A8 Крейсер II ранга «Новик» на заводе «Ф. Шихау», весна 1902 года
(подробнее)
Валерий Вильяльд
http://forums.airbase.ru
7. 187k / EC13E21FD740AA6F8F134C766F847F62 Затопленный крейсер «Новик» на камнях у Корсаковского поста после боя с «Цусимой», 1904 год
(подробнее)
Валерий Вильяльд
http://forums.airbase.ru
8. 178k / DD6CF890469614BD2ACDD107303257C4 Крейсер «Новик» в районе Порт-Артура, 1904 год
(подробнее)
А.П. Штер
«На крейсере «Новик», 2ое издание, Гангут, СПб, 2001 год
Максим Калошкин
9. 317k / D643E92E10B6785A4A8B447AF2E48371 Спуск крейсера «Новик», 2 августа 1900 года
(подробнее)
А.П. Штер
«На крейсере «Новик», 2ое издание, Гангут, СПб, 2001 год
Максим Калошкин
10. 290k / 4E4425498D53AE7A807163B9FE3F75CE Крейсер «Новик» в Германии, 1901 год
(подробнее)
А.П. Штер
«На крейсере «Новик», 2ое издание, Гангут, СПб, 2001 год
Максим Калошкин
11. 207k / 9E322B2E9F8BB93DA32B73BD54ACACEF Баковая пушка и мостик крейсера «Новик»
(подробнее)
Валерий Вильяльд
http://forums.airbase.ru
12. 255k / B380B65103F3F579EBFB4A48F96FDB9F Крейсер «Новик» во время испытаний в Германии, 1901-1902 годы
(подробнее)
А.П. Штер
«На крейсере «Новик», 2ое издание, Гангут, СПб, 2001 год
Максим Калошкин
13. 220k / A3D583F5DAC3AF09257A8A4A7AB828B7 Крейсер «Новик» в Порт-Артуре, 1904 год
(подробнее)
А.П. Штер
«На крейсере «Новик», 2ое издание, Гангут, СПб, 2001 год
Максим Калошкин
14. 314k / 502814EB407AB87D32E730019BED64E9 Крейсер «Новик» в Порт-Артуре, 1904 год
(подробнее)
А.П. Штер
«На крейсере «Новик», 2ое издание, Гангут, СПб, 2001 год
Максим Калошкин
15. 197k / EA6D9736F5845988CB8289966CBA3A16 Правый гребной винт и руль крейсера «Новик»
(подробнее)
Валерий Вильяльд
http://forums.airbase.ru
16. 249k / 0F272A1803957F728B06E36B8B405CAC Крейсер «Новик» в сухом доке во Владивостоке, август 1903 года
(подробнее)
Валерий Вильяльд
http://forums.airbase.ru
17. 204k / BEF014DA004641F60C606C88B7C459FB Крейсер «Новик» в сухом доке во Владивостоке, август 1903 года
(подробнее)
Валерий Вильяльд
http://forums.airbase.ru
18. 183k / 271D21996A05445651EB60F1F8619EAB Крейсер «Новик» и эскадренный броненосец «Ретвизан» в Порт-Артуре, 1903 год
(подробнее)
Валерий Вильяльд
http://forums.airbase.ru
19. 86k / 487362211395F7E6763B42CB3B06756E Крейсер «Новик» и эскадренный броненосец «Ретвизан» в Порт-Артуре, лето 1904 года
(подробнее)
Валерий Вильяльд
http://forums.airbase.ru
20. 200k / 3C7308879DA626FCCC223D279CDF1340 Орудие крейсера «Новик»
(подробнее)
Валерий Вильяльд
http://forums.airbase.ru

navsource.narod.ru

Новик (бронепалубный крейсер) Википедия

«Новик» →
«Судзуя»

Крейсер II ранга «Новик»
Служба
Российская империя Российская империя
Назван в честь корвет «Новик»
Класс и тип судна Бронепалубный крейсер
Организация Российский императорский флот
Изготовитель «Ф. Шихау», Данциг
Строительство начато 29 февраля 1900 года
Спущен на воду 2 августа 1900 года
Введён в эксплуатацию 1901 год
Выведен из состава флота затоплен экипажем в 1904 году
Служба
Японская империя Японская империя
Назван в честь Сусуя
Класс и тип судна Бронепалубный крейсер
Организация Япония Япония Японский императорский флот
Изготовитель Schichau-Werke[d]
Строительство начато 16 июля 1906 года поднят и отправлен на восстановительный ремонт
Введён в эксплуатацию 11 июля 1908 года
Статус разобран на металл в 1913 году
Основные характеристики
Водоизмещение 3080 т
Длина 109,86 м
Ширина 12,20 м
Осадка 5,03 м (углубление)
Двигатели 3 вертикальные машины тройного расширения , 12 котлов Шульца-Торникрофта
Мощность 17 000 л. с. (12,5 МВт)
Движитель 3 винта
Скорость хода 25

ru-wiki.ru

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *