Немецкий флот первой мировой – Первая Мировая война на море

Русский флот в Первой Мировой войне: historical_fact — LiveJournal

Итоги русско-японской войны не прошли бесследно для русского флота. Усилиями передовой части русских морских офицеров и прежде всего последователей школы адмирала Макарова флот, начиная с 1907 года, стал быстро восстанавливать и усиливать свою боевую мощь. Строились современные боевые корабли, в том числе мощные линкоры; была обновлена и улучшена система обучения личного состава. Совершеннее стала система организации управления флотом. В результате всех этих мероприятий русский флот оказался сравнительно неплохо подготовленным к Первой Мировой войне.

Команда русского эсминца

I. Балтийский флот.

Русским морякам пришлось сражаться с сильным противником в лице германского флота. Германия имела гораздо более многочисленный флот, чем Россия, однако он был задействован против еще более многочисленного и мощного британского флота. На Балтике немцы имели весьма ограниченные силы, соперничать с которыми русскому флоту было вполне по плечу. Пытаясь захватить инициативу, немецкие крейсера «Магдебург» и «Аугсбург» в сопровождении миноносцев и подводных лодок уже 26 августа 1914г. пытались проникнуть в Финский залив. В ходе маневрирования «Магдебург» сел на мель у острова Оденсхольм. Немецкий крейсер был расстрелян подоспевшими русскими кораблями, а 60 чел. экипажа взяты в плен. Но самое главное: русские водолазы подняли утопленную шифровальную книгу, что позволило в течение определенного времени разгадывать намерения германского командования.

28 сентября 1914г. немецкая подлодка U-26 отомстила за гибель «Магдебурга», торпедировав русский крейсер «Паллада». В результате детонации боезапаса никто из экипажа корабля численностью 597 человек не спасся.

Особенно крупных успехов балтийцы добились в проведении активных минных заграждений. Из всех воюющих государств Россия оказалась самой подготовленной к минной войне. Из воспоминаний немецкого подводника: «В начале войны, — писал он, — лишь одна мина представляла опасность — мина русская. Ни один из командиров, которым была «поручена Англия», — а мы, собственно говоря, все были такими. — не шел охотно в Финский залив. «Много врагов — много чести» — отличное изречение. Но вблизи русских с их минами честь была слишком велика. Германии, надо прямо сказать, делать там был нечего. Каждый из нас, если не был к тому принужден, старался избегать «русских дел».

31 октября 1914 года полудивизион особого назначения в составе эскадренных миноносцев «Генерал Кондратенко», «Охотник», «Пограничник» и «Новик» поставил минное заграждение перед Мемелем. Операция, проведенная ночью, не была замечена противником. 5 ноября было поставлено минное заграждение на подходах к Мемелю и перед Пиллау. 17 ноября на этом минном заграждении взорвался и погиб немецкий броненосный крейсер «Фридрих-Карл». В этот же день здесь погиб, подорвавшись на мине, пароход «Эльбинг».

19 ноября 1914 в сложных метеорологических условиях минный заградитель «Амур» выставил минное заграждение на путях движения германского флота в районе между островом Борнхольм и банкой Штольпе. На этом заграждении в марте 1915 года погибли германские пароходы «Кенигсберг» и «Бавария». В середине ноября большое заграждение было выставлено крейсерами «Рюрик» и «Адмирал Макаров» перед Данцигской бухтой. На этих минах в мае 1915 года подорвались два немецких тральщика. В конце декабря того же года на минах подорвались и погибли 3 германских парохода. Так как все заградительные операции проводились скрытно, немцы считали, что корабли и пароходы были потоплены подводными лодками.

В январе 1915 года крейсера «Олег» и «Адмирал Макаров» под прикрытием трех других крейсеров осуществили минную постановку. Между островом Борнхольм и банкой Штольпе 25 января на мине подорвался немецкий крейсер «Аугсбург». На русском заграждении у маяка Аркона подорвался крейсер «Газелле», получивший серьезные повреждения. В апреле в этом же районе подорвался еще 1 немецкий пароход.

В ноябре отрядом в составе четырех крейсеров под прикрытием линейных кораблей «Петропавловск», «Гангут» и эскадренного миноносца «Новик» к югу от Готланда на германских коммуникациях было поставлено минное заграждение из 56 мин. На этом заграждении подорвался германский крейсер «Данциг».

6 декабря отрядом крейсеров под прикрытием линейных кораблей и эсминца «Новик» было поставлено большое минное заграждение на юго-востоке от Готланда. 13 января 1916 года здесь погиб немецкий крейсер «Любек».

В целях сбережения боевых кораблей и коммерческих судов германское командование вынуждено было сократить судоходство. Плавание наиболее ценных боевых кораблей ограничивалось параллелью Готланда. Немецкие крейсера перебазировались западнее. В итоге активных операций русского Балтийского флота было нарушено нормальнее сообщение между Швецией и Германией, которая не могла теперь получать потребное количество руды и целлюлозы, используемой для производства взрывчатых веществ и бумаги. Все это отрицательно сказалось на военном производстве в Германии.

В Ботническом заливе активно действовали русские подводные лодки. 24 октября 1915 года лодка «Аллигатор» захватила немецкий пароход и привела его в Аландский архипелаг, передав его миноносцу «Послушный».

29 октября подводная лодка «Кайман», действуя совместно с крейсерами, захватила немецкий пароход «Штеттин», на борту которого находились военнообязанные, и привела его в Або. За один лишь 1915 год подводные лодки Балтийского флота уничтожили и захватили 15 немецких транспортов.

Русский эсминец типа «Новик» соответствовал лучшим мировым стандартам

16 декабря три эсминца — «Новик», «Победитель» и «Забияка» — северо-западнее Виндавы (Вентспилс) на вероятных путях германских судов поставили 150 мин. 17 декабря на этом минном заграждении подорвался крейсер «Бремен», шедший в сопровождении двух эсминцев. Первым наскочил на мину эскадренный миноносец «V-191». Произошел взрыв и корабль пошел ко дну. Спасая команду погибшего эсминца, «Бремен» носом задел две мины. Последовали два сильных взрыва, и крейсер скрылся под водой.

Будучи уверенным, что «Бремен» и «V-191» явились жертвами подводных лодок, немецкие корабли и транспорты продолжали пользоваться старыми фарватерами. 23 декабря на мине подорвался сторожевой корабль «Фрея». Прибывшие к месту гибели немецкие сторожевики и два миноносца обнаружили мины. Лавируя между ними, они стремились выйти из района минного заграждения. Пройдя около пяти миль, немецкий миноносец «S-177» подорвался и пошел ко дну. После этого приказом командующего германским балтийским флотом весь район Виндавы был запрещен для плавания; этим же приказом отменялось несение постоянного дежурства между островом Готланд и Виндавой.

В 1914—1915 годах общие потери немцев в кораблях и транспортах на Балтике составили 105 тысяч тонн водоизмещения. Потерн русских — 29 тысяч тонн. Таким образом для немецкого торгового судоходства на Балтике была создана серьезная угроза. Торговые компании отказывались посылать свои суда в Швецию. Потребности немецкой армии в оружии и боеприпасах заставляли немцев увеличивать подвоз железной руды, целлюлозы и леса. Германское высшее военное командование вынуждено было перебросить с Северного моря на Балтику два легких крейсера и две флотилии миноносцев, что привело к ослаблению военно-морских сил, действовавших против англичан.

26 мая 1915 германская подводная лодка U-26 лейтенанта фон Беркгейма торпедировала и потопила минный заградитель «Енисей», это стало значительной потерей для русских сил, занимавшихся установкой минных заграждений.

В кампанию 1916 года русский флот продолжал активные действия на немецких коммуникациях в Балтийском море.

В мае подводная лодка «Волк» пустила на дно сразу три парохода противника.

31 мая 1916 года три русских эскадренных миноносца атаковали немецкий конвой, находившийся в Норчепингской бухте. В результате проведенной атаки были потоплены 3 вооруженных парохода.

Экипаж эскадренного миноносца «Новик» в жестокой схватке с двумя немецкими миноносцами показал решительность, мастерство и бесстрашие. 17 августа 1915 года «Новик» заметил силуэты двух кораблей. Это были немецкие миноносцы «V-99» и «V-100». Несмотря на то, что немцы имели явное преимущество в силах, командир «Новика» капитан 2-го ранга Беренц решил атаковать. С третьего залпа было достигнуто попадание, а через несколько минут на головном миноносце немцев возник пожар. Ободренные первыми успехами артиллеристы русского миноносца вели прицельный огонь. На миноносце «V-99» была сбита средняя труба и возник пожар на юте. «Новик» перенес огонь на «V-100», которому тоже причинил серьезные повреждения. Стараясь оторваться от преследующего русского корабля, «V-99» попал в сетевое заграждение; дав задний ход, он наскочил на русские мины. Раздались два оглушительных взрыва и через несколько минут неприятельский корабль скрылся под водой. Командир «Новика» Беренц в рапорте на имя командующего минной дивизией писал: «Считаю долгом отметить удивительное спокойствие и выдержку всего личного состава. Так, например, стрельба открывалась строго по команде и после сигнала «дробь» не делалось ни одного лишнего выстрела; так же хорош был переход от залпов к беглому огню и обратно.»

Крупное поражение немецкий флот потерпел на Балтике в набеговой операции, которую германское командование решило предпринять в ноябре 1916 года. 10 ноября немецкая флотилия, состоявшая из 11 новейших быстроходных миноносцев водоизмещением 1000 тонн каждый и скоростью хода 34 узла, под командованием Витинга вышла в море. Флотилии была поставлена задача найти и атаковать легкие силы Балтийского флота, защищавшие вход в Финский залив, а затем произвести обстрел Балтийского порта. В порту в это время находилось большое количество складов с артиллерийскими боеприпасами, предназначенными для снабжения 12-й армии. Немцы решили, наконец, показать русским — кто на Балтике хозяин. Операцию они решили провести ночью под покровом темноты. Вскоре 2 миноносца подорвались на русских минах. Однако Витинг не придал этому большого значения и решил непременно обстрелять Балтийский порт. Осветив порт и город прожекторами, немцы начали обстрел, продолжавшийся около 20 минут. Обстрелом были причинены разрушения нескольким зданиям и убито несколько мирных жителей. Закончив бессмысленный обстрел, немецкие миноносцы легли на обратный курс. В 3 часа 15 минут 11.11.1916 подорвался третий немецкий миноносец. Соседний корабль забрал с него команду и добил тонущий миноносец артогнем. Командующий флотилией, услышав артиллерийскую стрельбу, решил, что русские корабли произвели атаку на его миноносцы. Сделав своим головным кораблем последовательно поворот на 180°, Витинг устремился к месту стрельбы. Сразу же после поворота раздался взрыв оглушительной силы под «G-90», следовавшим за флагманским кораблем. Корабль стал тонуть. «S-59» снял команду с «G-90» и «V-78» выпустил в тонущий миноносец торпеду. «G-90» в одно мгновение исчез под водой. Строй нарушился. Два миноносца — «S-58» и «S-59» — отделились от ядра флотилии. В 3 часа 58 минут подорвался на мине миноносец «S-58». Соседний «S-59» для спасения личного состава тонущего корабля выслал шлюпки. Приняв команду, миноносец начал лавировать между минами, но вскоре подорвался на мине и он. Флагманский миноносец «S-56», приняв экипаж, торпедой потопил его. Спустя 45 минут подорвался еще один миноносец. В итоге немцы за один боевой выход потеряли семь новейших боевых кораблей.

После этого в течение 11 месяцев они не осмеливались на активные действия на Балтике. И лишь в 1917 году, когда флот России стал ослаблен революционной агитацией, немцы предприняли успешную операцию по захвату островов в Рижском заливе. 12 октября 1917 германский флот начал операцию по захвату островов Моонзундского архипелага. Первый остров Эзель (Сааремаа) они захватили без боя, 2 русские батареи сдались. Русский флот был более боеспособен и потопил 9 немецких эсминцев и тральщиков, потеряв броненосец «Слава», который до этого успешно отбивал все попытки немцев проникнуть в Рижский залив. Личный состав русских сухопутных частей, находящийся под контролем комитетов солдатских депутатов, сопротивления почти не оказывал. Немецкие потери в людях были незначительные и составили 381 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Русские потери составили 20 130 пленных, 141 орудие, 130 пулеметов; убитых и раненых было мало.

Верный страж Рижского залива броненосец «Слава»

II. Черноморский флот.

Еще более успешную борьбу с противником вел Черноморский флот, к середине войны он полностью контролировал Черном море. В октябре 1914 года немецко-турецкий флот (который, в основном, был представлен новейшими тяжелыми крейсерами «Гебен» и «Бреслау») внезапно напал на русские порты Черного моря. Были обстреляны Севастополь, Одесса, Керчь и Новороссийск. Вскоре последовали ответные действия Черноморского флота. Русские корабли регулярно обстреливали турецкие порты, ставили минные заграждения у Босфора, топили турецкие транспортные суда.

17 ноября русские корабли обстреляли Трапезунд, а затем поставили минное заграждение у анатолийского побережья. На другой день у мыса Сарыч произошел бой русских кораблей с германскими крейсерами, в результате которого «Гебен» получил серьезные повреждения.

В 1915 году Черноморский флот проводил активные крейсерские операции. В мае во время «Гебен» снова получил повреждения от артиллерии русских кораблей. Кроме того, надводные корабли и подводные лодки ставили мины у турецких берегов, на которых подрывались вражеские военные суда и транспорты. В апреле 1915 года на минном поле в районе Одессы—Очакова подорвался турецкий крейсер «Меджидие», а в июне — крейсер «Бреслау».

Умело и мужественно действовали на Черном море русские подводники. 12 октября 1916 года подводная лодка «Тюлень» вступила в бой с вооруженным пароходом «Родосто», захватила его и привела в Севастополь.

В кампанию 1916 года Черноморский флот активно поддерживал Кавказскую армию, наступавшую на турецкий порт Трапезунд.

В результате активных наступательных действий Черноморский флот за 1914—1917 годы потопил 102 неприятельских парохода и около 5000 парусных судов.

Русский линкор, главный калибр: 12 × 305-мм орудий

Значительно разложенный Февральской революцией 1917г, Черноморский флот после октябрьского переворота потерял боеспособность полностью. Часть матросов организовалась в банды, которые осенью-зимой 1917-1918гг. массово убивали офицеров и терроризировали население крымских городов. Часть кораблей флота была без боя захвачена немцами в ходе оккупации Крыма весной 1918г. Другая часть была затоплена по приказу большевистской власти в июне 1918 в бухте Новороссийска. В их числе был и новейший линкор «Императрица Екатерина Великая».

Источники:

Русский флот в Первой Мировой войне http://www.bibliotekar.ru/7-istoriya-flota/15.htm

Олейников А. «Русский флот в Первой Мировой войне» https://topwar.ru/108911-russkiy-flot-v-pervuyu-mirovuyu-i-ego-boevaya-effektivnost-chast-1.html

historical-fact.livejournal.com

Флот в Первой мировой войне (33 фото) . Чёрт побери

Перед началом Первой мировой войны великие державы большое внимание уделяли своим Военно-морским силам, шла реализация масштабных морских программ. Поэтому, когда началась война, ведущие страны обладали многочисленными и мощными флотами. Особенно упорное соперничество в наращивании военно-морской мощи шло между Великобританией и Германией.

Смотреть все фото в галерее

Британцы в тот период обладали самыми мощными ВМС и торговым флотом, что позволяло контролировать стратегические коммуникации в Мировом океане, связывать воедино многочисленные колонии и доминионы.
В 1897 году германские ВМС значительно уступали британскому флоту. У британцев было 57 броненосцев I, II, III, классов, у немцев 14 (соотношение 4:1), у британцев 15 броненосцев береговой обороны, у немцев 8, у британцев 18 броненосных крейсеров, у немцев 4 (соотношение 4,5:1), у британцев 125 крейсеров 1-3 классов, у немцев 32 (4:1), уступали немцы и по другим боевым единицам.

Британцы хотели не только сохранить преимущество, но и нарастить его. В 1889 году парламент принял закон, по которому на развитие флота выделялось больше средств. В основе военно-морской политики Лондона лежал принцип, по которому ВМС Британии должен был превосходить два флота наиболее сильных морских держав.

Линкор «Дредноут»

В Лондоне считали, что военно-морские усилия Германии создают большую угрозу стратегическим интересам Британии. Англия усилила гонку морских вооружений. Была поставлена задача иметь на 60% больше линкоров, чем у немцев. С 1905 года британцы начали строить линейные корабли нового типа – «дредноуты» (по названию первого корабля этого класса). Они отличались от эскадренных броненосцев тем, что имели более сильное вооружение, были лучше бронированы, с более мощной силовой установкой, большим водоизмещением и т. д.

«Королева Елизавета» — головной корабль супердредноутов серии Queen Elizabeth

Германия ответила строительством своих дредноутов. Уже в 1908 году у британцев было 8 дредноутов, а у немцев 7 (часть была в процессе достройки). Соотношение по «додредноутам» (эскадренным броненосцам) было в пользу Британии: 51 против 24 немецких. В 1909 году Лондон принял решение на каждый немецкий дредноут строить два своих.
Своё военно-морское могущество британцы пытались сохранить и дипломатическим путём. На Гаагской мирной конференции 1907 года они предложили ограничить масштабы строительства новых военных кораблей. Но немцы, посчитав, что этот шаг будут выгоден только Британии, отвергли это предложение. Гонка морских вооружений между Англией и Германией продолжалась до Первой мировой войны. К её началу Германия прочно заняла позиции второй военной морской державы, обогнав Россию и Францию.

Другие великие державы – Франция, Россия, Италия, Австро-Венгрия и т. д., также старались наращивать свои военно-морские вооружения, но в силу ряда причин, в том числе и финансовых проблем, не смогли достичь таких впечатляющих успехов.

Флоты были должны выполнять ряд важных задач. Во-первых, защищать побережье стран, их порты, важные города (к примеру, основное предназначение русского Балтийского флота — защита Петербурга). Во-вторых, борьба с вражескими Военно-морскими силами, поддержка своих сухопутных сил с моря. В-третьих, охрана морских коммуникаций, стратегически важных пунктов, особенно это касалось Британии и Франции, они владели огромными колониальными империями. В-чётвертых, обеспечивать статус страны, мощный военно-морской флот показывал положение державы в мировой неформальной табели о рангах.

Линейный крейсер «Гебен»

Основой тогдашней морской стратегии и тактики был линейный бой. В теории два флота должны были выстроиться в линию и в артиллерийской дуэли выяснить, кто победитель. Поэтому, основой флота были эскадренные броненосцы и броненосные крейсера, а затем дредноуты (с 1912-1913 годов и сверхдредноуты) и линейные крейсера. Линейные крейсера имели более слабое бронирование, артиллерию, но были быстрее и обладали большим радиусом действия. Эскадренные броненосцы (линейные корабли додредноутного типа), броненосные крейсера не списали, но они были выведены на второй план, перестав быть главной ударной силой. Легкие крейсера были должны осуществлять рейды на морские коммуникации противника. Эсминцы и миноносцы предназначались для торпедных ударов, уничтожения транспортов противника. Их боевая живучесть основывалась на скорости, маневренности и скрытности. В ВМС входили также корабли специального назначения: минные заградители (устанавливали морские мины), тральщики (проделывали в минных полях проходы), транспорты для гидросамолётов (гидрокрейсера) и т. д. Постоянно росла роль подводного флота.

Великобритания
Британцы в начале войны имели 20 дредноутов, 9 линейных крейсеров, 45 старых линкоров, 25 броненосных и 83 лёгких крейсеров, 289 эсминцев и миноносцев, 76 подлодок (большинство устаревшие, они не могли действовать в открытом море). Надо сказать, что, несмотря на всю мощь британского флота, его руководство отличалось большим консерватизмом. Новинки с трудом находили себе дорогу (особенно, не касающиеся линейного флота). Ещё вице-адмирал Филипп Коломб, военно-морской теоретик и историк, автор книги «Морская война, ее основные принципы и опыт» (1891 год), говорил: «Нет ничего, что показало бы, что давно установленные историей морских войн законы каким-либо образом изменились». Адмирал обосновывал теорию «владения морем» как основу имперской политики Британии. Считал, что единственным способом достижения победы в войне на море является создание полного превосходства в морских силах и уничтожение ВМС врага в одном генеральном сражении.

Когда адмирал Перси Скотт высказал мысль, что «эра дредноутов и сверхдредноутов кончилась безвозвратно» и посоветовал Адмиралтейству сосредоточить усилия в области развития авиации и подводного флота, его новаторские идеи подвергли резкой критике.
Общее руководство флотом осуществляло Адмиралтейство, во главе него был У. Черчилль и первый морской лорд (начальник главного морского штаба) принц Людвиг Баттенберг. Базировались британские корабли в гаванях Хумберга, Скарборо, Ферт-оф-Форта и Скапа-Флоу. В 1904 году Адмиралтейство рассмотрело вопрос о перебазировании главных сил ВМС из района Ла-Манша на север, в Шотландию. Это решение выводило флот из-под угрозы блокады узкого пролива растущими германскими ВМС, и позволяло оперативно контролировать всё Северное море. Согласно английской морской доктрине, которую выработали незадолго до войны Баттенберг и Бриджман, базирование главных сил флота в Скапа-Флоу (гавань в Шотландии на Оркнейских островах), вне радиуса эффективного действия немецкого подводного флота, должно было привести к блокаде основных сил германского флота, что и произошло в ходе Первой мировой войны.

Когда началась война, британцы не спешили соваться к немецким берегам, опасаясь ударов подводных лодок и миноносных сил. Основные боевые действия развернулись на суше. Британцы ограничились прикрытием коммуникаций, защитой побережья и блокадой Германии с моря. Вступить в бой британский флот был готов, если немцы выведут в открытое море свой основной флот.

Германия
Германские ВМС располагали 15 дредноутами, 4 линейными крейсерами, 22 старыми линкорами, 7 броненосными и 43 лёгкими крейсерами, 219 эсминцами и миноносцами, 28 подлодками. По ряду показателей, к примеру, в скорости хода, немецкие корабли были лучше британских. На технические новинки в Германии обращали намного больше внимания, чем в Англии. Берлин не успел завершить свою военно-морскую программу, она была должна завершиться в 1917 году. Хотя и германские военно-морские руководители были довольно консервативны, так, адмирал Тирпиц первоначально считал, что увлекаться строительством подводных лодок «легкомысленно». А господство на море определяется числом линейных кораблей. Только поняв, что война начнётся до завершения программы строительства линейного флота, он стал сторонником неограниченной подводной войны и форсированного развития подводного флота.

Германский «Флот открытого моря» (нем. Hochseeflotte), он базировался в Вильгельмсхафене, должен был уничтожить основные силы британского флота («Гранд флит» — «Большой флот») в открытом сражении. Кроме того, военно-морские базы были в Киле, о. Гельголанд, Данциге. Русские и французские ВМС в качестве достойных противников не воспринимали. Немецкий «Флот открытого моря» создавал постоянную угрозу Британии и вынуждал английский Гранд-Флит постоянно быть в районе Северного моря в полной боевой готовности в течение всей войны, несмотря на нехватку линейных кораблей на других театрах военных действий. По причине того, что немцы уступали в числе линейных кораблей, германские ВМС старались избегать открытых столкновений с Гранд-Флитом и предпочитали стратегию рейдов в Северное море, стараясь выманить часть британского флота, отрезать её от главных сил и уничтожить. Кроме того, немцы сконцентрировали своё внимание на ведении неограниченной подводной войны для ослабления британских ВМС и снятия морской блокады.

«Beowulf»

На боеспособности германских ВМС сказывался фактор отсутствия единовластия. Главным создателем флота был гросс-адмирал Альфред фон Тирпиц (1849 – 1930). Он был автором «теории риска», в ней утверждалось, что если германский флот сравнится с английским по силе, то британцы будут избегать конфликтов с Германской империей, т. к. в случае войны немецкие ВМС будут иметь шанс нанести Гранд-Флиту урон, достаточный для потери британским флотом господства на море. С началом войны роль гросс-адмирала упала. Тирпиц стал отвечать за постройку новых кораблей и снабжение флота. «Флотом открытого моря» руководил адмирал Фридрих фон Ингеноль (в 1913—1915 годы), затем Гуго фон Поль (с февраля 1915 года по январь 1916 года, до этого был начальником Генерального морского штаба), Рейнхард Шеер (1916-1918). Кроме того, флот был любимым детищем германского императора Вильгельма, если решения по армии он доверял делать генералитету, то ВМС управлял сам. Вильгельм не решился рискнуть флотом в открытом сражении и разрешил вести только «малую войну» — с помощью субмарин, миноносцев, минных постановок. Линейный флот должен был придерживаться оборонительной стратегии.

«Тегетгоф» в предвоенные годы. Австро-венгерский линейный корабль типа «Вирибус Унитис».

Франция. Австро-Венгрия
У французов было 3 дредноута, 20 линейных кораблей старого типа (броненосцев), 18 броненосных и 6 лёгких крейсеров, 98 миноносцев, 38 подлодок. В Париже решили сосредоточиться на «Средиземноморском фронте», благо британцы согласились защищать атлантическое побережье Франции. Таким образом, французы сберегали дорогие корабли, т. к. в Средиземном море большой угрозы не было – ВМС Османской империи были очень слабы и связаны русским Черноморским флотом, Италия сначала была нейтральной, а затем перешла на сторону Антанты, австро-венгерский флот выбрал пассивную стратегию. К тому же в Средиземном море была и довольно сильная британская эскадра.

Австро-Венгерская империя имела 3 дредноута (4-й вошёл в строй в 1915 году), 9 броненосцев, 2 броненосных и 10 лёгких крейсеров, 69 миноносцев и 9 субмарин. Вена также выбрала пассивную стратегию и «защищала Адриатику», почти всю войну австро-венгерский флот простоял в Триесте, Сплите, Пуле.

броненосец «Цесаревич»

Россия
Российский флот при императоре Александре III уступал только ВМС Англии и Франции, но затем потерял эту позицию. Особенно большой удар ВМС России получили во время русско-японской войны: была потеряна почти вся Тихоокеанская эскадра и лучшие корабли Балтийского флота, посланные на Дальний Восток. Флот было необходимо восстанавливать. В период с 1905 по 1914 годы было разработано несколько военно-морских программ. Они предусматривали достройку 4 ранее заложенных эскадренных броненосцев, 4 броненосных крейсеров и постройку 8 новых линкоров, 4 линейных и 10 лёгких крейсеров, 67 эсминцев и 36 подводных лодок. Но к началу войны ни одну программу целиком не реализовали (свою роль в этом сыграла и Госдума, которая не поддерживала эти проекты).

«Полтава» в годы Первой мировой войны.

К началу войны у России было 9 старых линкоров, 8 броненосных и 14 легких крейсеров, 115 эсминцев и миноносцев, 28 подлодок (значительная часть старых типов). Уже в ходе войны в строй вошли: на Балтике – 4 дредноута типа «Севастополь», все они были заложены в 1909 году – «Севастополь», «Полтава», «Петропавловск», «Гангут»; на Чёрном море – 3 дредноута типа «Императрица Мария» (заложены в 1911 году).

Российская империя не была отсталой державой в военно-морской области. По ряду направлений даже лидировала. В России были разработаны отличные эскадренные миноносцы типа «Новик». Корабль к началу Первой мировой войны являлся лучшим эсминцем в своём классе, и послужил мировым образцом при создании эскадренных миноносцев военного и послевоенного поколения. Технические условия для него создали в Морском Техническом комитете под руководством выдающихся русских учёных-кораблестроителей А. Н. Крылова, И. Г. Бубнова и Г. Ф. Шлезингера. Проект был разработан в 1908-1909 годах, судостроительным отделом Путиловского завода, который возглавляли инженеры Д. Д. Дубицкий (по механической части) и Б. О. Василевский (судостроительная часть). На русских верфях, в 1911—1916 годы, в 6-ти типовых проектах, всего заложили 53 корабля этого класса. Эсминцы сочетали качества миноносца и лёгкого крейсера – скорость хода, манёвренность и довольно сильное артиллерийское вооружение (4-е 102-мм пушки).

Первый в мире подводный минный заградитель — подводная лодка «Краб» (Россия, 1912 год).

Русский инженер-железнодорожник Михаил Петрович Налётов первым воплотил идею подводной лодки с якорными минами. Уже в 1904 году, в ходе русско-японской войны, участвуя в героической обороне Порт-Артура, Налётов на свои средства построил субмарину водоизмещением в 25 тонн, способную нести четыре мины. Провёл первые испытания, но после капитуляции крепости аппарат был уничтожен. В 1909—1912 годах на Николаевской верфи была построена подводная лодка, получившая название «Краб». Она вошла в состав Черноморского флота. Во время Первой мировой войны «Краб» совершил несколько боевых выходов с минными постановками, дошёл даже до Босфора.

Уже в ходе войны Россия стала мировым лидером в области применения гидрокрейсеров (авианосцев), благо этому способствовал фактор доминирования в сфере создания и использования морской авиации. Русский авиаконструктор Дмитрий Павлович Григорович, он с 1912 года работал техническим директором завода Первого Российского общества воздухоплавания, в 1913 году сконструировал первый в мире гидросамолёт (М-1) и сразу стал совершенствовать самолёт. В 1914 году Григорович построил летающую лодку М-5. Это был двухместный биплан деревянной конструкции. Гидросамолёт поступил на вооружение русского флота в качестве разведчика и корректировщика артогня, и весной 1915 года самолёт совершил свой первый боевой вылет. В 1916 году был принят на вооружение новый самолёт Григоровича, более тяжёлый М-9 (морской бомбардировщик). Затем русский самородок сконструировал первый в мире гидросамолёт-истребитель М-11.

«Бояринъ»

На русских дредноутах типа «Севастополь» впервые применили систему установки не двух-, а трехорудийных башен главного калибра. В Англии и Германии первоначально отнеслись к идее скептически, но американцы оценили идею и линейные корабли типа «Невада» строили с трёхорудийными башнями.
В 1912 году было заложено 4 линейных крейсера типа «Измаил». Они были предназначены для Балтийского флота. Это были бы самые мощные в мире по артиллерийскому вооружению линейные крейсера. К сожалению, они так и не были достроены. В 1913—1914 годах было заложено восемь лёгких крейсеров типа «Светлана», по четыре для Балтийского и Черноморского флотов. Их собирались ввести в строй в 1915-1916 годах, но не успели. Одними из лучших в мире считались русские подводные лодки типа «Барс» (их начали строить с 1912 года). Всего построили 24 «Барса»: 18 для Балтийского флота и 6 для Черноморского.

эскадренный броненосец «Слава»

Надо отметить, что в западноевропейских флотах в предвоенные годы уделяли мало внимания подводному флоту. Это объясняется двумя основными причинами. Во-первых, предшествующие войны ещё не выявили их боевого значения, только в Первую мировую войну стало понятно их огромное значение. Во-вторых, доминирующая тогда военно-морская доктрина «открытого моря» отводила подводным силам одно из последних мест в борьбе за море. Господство в морях должны были завоевать линейные корабли, одержав победу в решающем сражении.

линкор «Ростиславъ» входит в Северную бухту 1910 год

Черноморский флот к началу войны был хозяином Чёрного моря, т. к. у турецких ВМС было всего несколько относительно боеспособных кораблей — 2 старых эскадренных броненосца, 2 бронепалубных крейсера, 8 эсминцев. Попытки турок перед войной изменить ситуацию покупкой новейших кораблей за границей успеха не принесли. Русское командование планировало с началом войны полностью блокировать Босфор и турецкое побережье, поддерживать войска Кавказского фронта (при необходимости и Румынского) с моря. Рассматривался и вопрос проведения десантной операции в районе Босфора, для захвата Стамбула-Константинополя. Ситуацию несколько изменил приход новейшего линейного крейсера «Гебен» и легкого Бреслау». Крейсер «Гебен» был мощнее любого русского линейного корабля старого типа, но вместе эскадренные броненосцы Черноморского флота его бы уничтожили, поэтому при столкновении со всей эскадрой «Гебен» отступал, пользуясь своей высокой скоростью. В целом, особенно после ввода в строй дредноутов типа «Императрица Мария», Черноморский флот контролировал бассейн Чёрного моря – поддерживал войска Кавказского фронта, уничтожал турецкие транспорты, совершал нападения на вражеское побережье.

«Аскольдъ»

«Айрон Дюк» — флагманский корабль адмирала Джеллико. В Ютландском бою участвовал в составе 4-й линейной эскадры Грэнд-Флита.
За время боя произвел около 90 выстрелов с дальней дистанции. Вышел из сражения без повреждений.

«Кёниг» открывает огонь

Император Александр

«Морж» в Севастополе, 1915 год.

Экипаж ПЛ «Морж» в море

chert-poberi.ru

Военный флот Первой мировой войны

Военные действия на море в Первую мировую войну в основном заключались в морской блокаде флотами Антанты Германии и попытках Германии нарушить британское и французское судоходство с помощью подводных лодок и рейдеров.

Предыстория

Военно-морская гонка вооружений между Британской империей и Германской империей была одной из важнейших причин Первой мировой войны. Германия хотела увеличить свой военный флот до величины, которая позволила бы германской заморской торговле не зависеть от доброй воли Британии. Однако увеличение германского флота до величины сопоставимой с британским флотом неизбежно ставило под угрозу само существование Британской империи.

Технологии

Русский самолёт морской авиации времён Первой мировой войны

Основным типом боевого корабля в Первую мировую был линейный корабль, построенный по образцу дредноута. Военно-морская авиация только начинала своё развитие. Большую роль приобрели подводные лодки и морские мины.

Раскрытие германского кода

26 августа 1914 года российские крейсера «Паллада» и «Богатырь» захватили кодовую книгу с германского лёгкого крейсера Магдебург, севшего на мель вблизи острова Осмуссаар в Финском заливе. Российские власти передали книгу британскому Адмиралтейству, что сыграло решающую роль в раскрытии военно-морского кода Германии. Раскрытие кода оказало впоследствии огромное влияние как на боевые действия на море, так и на ход войны в целом.

Театры военных действий

Северное море

Северное море было основным театром войны для надводных кораблей. Здесь друг другу противостояли британский Гранд-Флит и германский Флот открытого моря. Значительно больший по численности британский флот поддерживал блокаду Германии, отрезав её от заморских ресурсов. Немецкий флот в основном оставался в гавани, ожидая, не возникнет ли выгодная ситуация для боя.

Было несколько крупных сражений: сражение при Гельголанде, сражение при Доггер-Банке, Ютландское сражение, и Второе сражение при Гельголанде. В целом, британский флот, хотя и не всегда добивался тактических успехов, смог поддерживать блокаду и удерживать немецкий флот в гавани, хотя до конца войны германский флот оставался серьёзной угрозой, приковывавшей к себе большинство британских сил.

Ла-Манш

Атлантический океан

В то время как Германия испытывала значительные трудности из-за британской морской блокады, британская метрополия сильно зависела от импорта продовольствия и сырья. Немцы обнаружили, что их подводные лодки, хотя и малоэффективны против надводных боевых кораблей, хорошо справляются с торговыми кораблями и могут легко патрулировать Атлантику даже при господстве британских сил на поверхности моря. В 1915 году немцы попытались установить блокаду Британии с помощью подводных лодок. Им удалось нанести значительный ущерб британскому судоходству, но не удалось прекратить его.

Средиземное море, Адриатика, Дарданеллы

Чёрное море

В начале войны ни у Российской, ни у Османской империи не было дредноутов на Чёрном море^[1]. Два дредноута строившихся для турецкого флота в Англии были с началом войны реквизированы и включены в королевский флот под названиями HMS Erin и HMS Agincourt. Лучшими кораблями турецкого флота были крейсера SMS Goeben и SMS Breslau из германской средиземноморской эскадры. Они были проданы Германией Османской империи и со смешанной немецко-турецкой командой под командованием немецкого адмирала Сушона участвовали в набеговых операциях на русское побережье (см. Бой у мыса Сарыч).

Война на Чёрном море началась в октябре 1914 года с бомбардировки германо-турецкими силами прибрежных русских городов. В 1916 году черноморский флот получил новый линкор — «Императрица Мария», а впоследствии ещё линкоры «Императрица Екатерина Великая», что изменило соотношение сил. В конце 1916 года русский флот заминировал выход из Босфора, что обеспечило ему полное господство в Чёрном море.

Балтийское море

Балтийское море рассматривалось ведущими морскими державами — Великобританией и Германией — как второстепенный театр. Британцы считали, что русский флот, медленно восстанавливающийся после поражения в Русско-японской войне 1904—1905 годов, не сможет оказать сколько-либо существенной помощи британскому флоту, а немцы опасались в первую очередь флота Великобритании, поэтому держали на Балтике лишь устаревшие корабли. Основной боевой задачей русского флота являлось сопротивление проникновению противника в Финский залив путём боя на заранее подготовленной позиции. Для решения этой задачи была назначена оборонительная позиция в узости залива, образуемой островом Норген и мысом Поркалла-Удд — так называемая центральная минно-артиллерийская позиция.

Начало войны

Война на Балтике началась 31 июля. В 6.56 русские минные заградители под прикрытием линкоров начали ставить первые мины.

Гибель SMS Magdeburg и захват кодовых книг

Крупнейшая победа русского флота произошла в самом начале войны — 26 августа 1914 года на севшем на камни и уничтоженном немецком лёгком крейсере SMS Magdeburg были захвачены кодовые книги германского флота. Это позволило России и союзникам по Антанте путём перехвата немецких радиосообщений узнавать о всех действиях немецкого флота.

11 октября торпедой немецкой подводной лодки U-26 был потоплен крейсер «Паллада». В середине октября на Балтику прорвались две британских подводных лодки. 17 ноября подорвался на минах и затонул немецкий крейсер «Friedrich Carl». В конце 1914 года были достроены четыре новых линкора «Полтава», «Гангут», «Петропавловск» и «Севастополь», что изменило соотношение сил в Балтийском море.

Линкор «Полтава», 1915

25 января 1915 года подорвались на минах и получили повреждения немецкие крейсеры «Augsburg» и «Gazelle». 2 июля в бою с русскими крейсерами был потоплен немецкий минный заградитель «Albatross».

19 июня 1915 года произошел Готландский бой между русским и немецким отрядами крейсеров. Был потоплен немецкий минный заградитель «Альбатрос».

Оборона Рижского залива в 1915

8 августа 1915 года немецкие силы, состоящие из 7 линкоров, 6 крейсеров, 24 эсминцев и 14 тральщиков, попытались прорваться в Рижский залив через Ирбенский пролив. Им противостояли линкор «Слава», канонерские лодки «Грозящий», «Храбрый», «Сивуч», минный заградитель «Амур», 16 эсминцев и дивизион подводных лодок. В 4 часа утра немецкие тральщики начали делать проход в минном поле. Их заметили русские самолёты, вскоре к месту сражения подошли канонерские лодки «Грозящий» и «Храбрый» и эсминцы, которые открыли огонь по тральщикам. В 10 часов 30 минут линкор «Слава» прибыл к месту боя и вступил в артиллерийскую дуэль с двумя немецкими линейными кораблями — «Эльзас» и «Брауншвейг». Потеряв два тральщика T-52 и T-58 на минах, немцы отказались от попытки прорыва. 10-15 августа минный заградитель Амур поставил дополнительное минное поле в Ирбенском проливе.

16 августа немецкие силы повторили попытку прорваться через Ирбенский пролив. В течение дня немцам удалось протралить Ирбенский пролив, хотя они потеряли тральщик T-46. «Слава» была вынуждена отойти после боя с немецкими линкорами «Нассау» и «Позен». В ночь на 17 августа германские эсминцы «V-99» and «V-100» проникли в Рижский залив. В бою с русским эсминцем «Новик» V-99 был повреждён, а затем подорвался на минах и был затоплен экипажем. Днем 17 августа «Слава» снова вступила в бой с линкорами «Нассау» и «Позен», получила три попадания и отошла к Моонзунду. 19 августа подорвался на минах и затонул немецкий эсминец «S-31», а британская подлодка E-1 торпедировала немецкий крейсер «Мольтке». После этого германские силы ушли из Рижского залива.

Бой за Рижский залив 1917

12-20 октября 1917 года произошло сражение между немецким и русским флотом за Моонзундские острова, в ходе которого немецкий флот высадил десант на острова Эзель, Моон и Даго, захватил их и, протралив минные заграждения в Ирбенском проливе, прорвался в Рижский залив.

Революция

После Октябрьской революции русский флот полностью потерял боеспособность. По Брест-Литовскому мирому договору русская армия и флот должны были оставить береговые укрепления в получавших независимость Финляндии и Эстонии. В мае 1918 года состоялся Ледовый поход Балтийского флота: корабли были выведены через льды из Ревеля и Гельсингфорса в Кронштадт. Переход был совершён по инициативе командующего флотом адмирала А. М. Щастного вопреки приказу большевистского правительства. За нарушение приказа о сдаче флота немцам 22 июня 1918 года адмирал Щастный был расстрелян по личному указанию большевистского Наркомвоенмора Л. Д. Троцкого

Тихий и Индийский океан

Небольшая часть германских морских сил, расположенная в Тихом океане, с началом войны участвовала в рейдерских операциях. Германский крейсер SMS Enden в бою при Пенанге потопил русский крейсер «Жемчуг» и французский миноносец «Mosquet» («Мушкет») и потопил около тридцати торговых судов в рейдовых операциях, прежде чем был потоплен в бою у Кокосовых островов.

Германская Восточноазиатская крейсерская эскадра адмирала Максимилиана фон Шпее в сражении при Коронеле разгромила крейсерскую эскадру контр-адмирала К. Крэдока, потопив броненосные крейсера «HMS Good Hope» и «HMS Monmout». В декабре 1914 года эта эскадра была уничтожена в сражении при Фолклендских островах.

Германский крейсер «Кёнигсберг» в начале войны находился в Дар-эс-Саламе, столице Германской Восточной Африки. Он также провёл несколько операций: захватил английский пароход в Аденском заливе, обстрелял побережье Мадагаскара; 20 сентября 1914 года в порту острова Занзибар потопил английский крейсер «Пегасус». 11 июля 1915 года «Кёнигсберг» был потоплен в дельте Руфиджи в бою с четырьмя английскими кораблями.

Источники

Ссылки и примечания

1. ↑ Линейный крейсер «Гебен» имел конструкцию дредноутного типа.

Wikimedia Foundation. 2010.

dic.academic.ru

Немецкий флот как причина Первой мировой

Причины Первой Мировой войны

Многие считают, что причиной Первой Мировой войны было убийство в Сараево 28 июня 1914 года. Или желание Франции смыть позор 1870 года и вернуть себе Эльзас и Лотарингию. Или неоправданное упорство России в поддержке Сербии. Или причиной была совокупность множества причин.

Но ничего как будто не предвещало войны и до последнего момента казалось, что ее удастся избежать. Вот, к примеру, что писала лондонская TheTimes8 июля 1914 года, спустя десять дней после выстрелов Гаврилы Принципа: «Визит английского флота в Киль, завершение которого хоть и было омрачено трагедией в Сараево, прошел с большим успехом и стал примером братства всех моряков мира и германской гостеприимности. Прием был теплым и искренним. Визит не был похож на обычные подобные мероприятия, которые позволяют королям и императорам почувствовать себя главнокомандующими своих армий и флотов, при помощи которых они соревнуются, а иногда и обмениваются ударами. Это был скорее символ братства по оружию – когда в Киле император Вильгельм поднял британский адмиральский флаг для короля Георга V, когда сэр Георг Уоррендер и президент Лиги германского флота обменялись вдохновенными речами в ратуше Киля, когда британские и германские моряки прошли парадом по набережной».

Братство по оружию, совместный парад, все ликуют, германский император поднимает британский флаг! Даже не верится, что до Великой войны – так ее называли до ВМВ – осталось двадцать дней. Да и тогда никто не хотел верить.

«Немыслимо. Невозможно. Безрассудство, страшные сказки, никто не решится на такое в двадцатом столетии. Темнота полыхнет огнем, ночные убийцы нацелятся в горло, торпеды разорвут днища недостроенных кораблей и рассвет откроет истаявшую морскую мощь нашего, теперь уже беззащитного острова? Нет, это невероятно. Никто не посмеет. Цивилизованность, как и прежде, возобладает. Мир спасут многие установления: взаимозависимость наций, торговля и товарооборот, дух общественного договора, Гаагская конвенция, либеральные принципы, лейбористская партия, мировые финансы, христианское милосердие, здравый смысл», – поэтично писал об этом Черчилль. Но тут же обеспокоенно спрашивал «А вы полностью уверены в этом?» В том, что мир спасут.

Прошло сто лет, наступил очередной просвещенный век, люди должны были бы поумнеть, но этого не произошло, и нет уверенности, что катастрофы не случится. Но вот, что важно: основной причиной Первой Мировой войны, скорее всего, была гонка военно-морских вооружений. Конечно, причин на самом деле было много, но эта наиболее вероятна и весома, хотя бы по количеству сил и средств, вложенных в строительство гигантских флотов. Конец XIX – начало XX вв. недаром называли «эпохой нового маринизма».

Действительно, это был период зарождения и господства теорий морской мощи американца А.Т. Мэхэна и англичанина Ф. Коломба, влияние которых вышло далеко за рамки адмиралтейств и морских штабов. Это была также эпоха индустриального развития, давшая в руки практиков войны на море новое оружие. И она сама породила их, воплощавших теории в жизнь и готовивших великие армады своих империй к схватке за мировое господство. Самыми известными из них стали, пожалуй, Джон Фишер в Англии и Альфред фон Тирпиц в Германии. Наверное, ни один из морских деятелей в истории не имел подобных возможностей так влиять на политику своего государства. И уж они воспользовались предоставленной судьбой возможностью!

Именно им мы обязаны гонкой морских вооружений, в которую они вовлекли свои страны и которая, наряду с иными европейскими противоречиями привела в конечном итоге к глобальному конфликту. Они построили огромные линейные флоты, но линкоры не любят стоять без дела, они должны себя окупать, будучи при всей своей величине и величии всего лишь инструментом ведения дел. Война есть продолжение бизнеса иными средствами.

К тому же в отличие от сухопутных вооружений боевые корабли тогда быстро устаревали и ружье, демонстративно вывешенное на международную морскую сцену – а бронированные монстры составляли предмет национальной гордости, их скрупулезно подсчитывали и учитывали, как вот сейчас ядерные боеголовки, – это ружье, как правило, очень скоро начинало стрелять! В том числе и по режиссерам…

Вспомните американо-испанскую или русско-японскую войну: не успели США построить броненосцы, как набросились на одряхлевшую империю, над которой уже давно зашло солнце. Как только Россия и Япония обзавелись броненосными флотами, они тут же сцепились в бою – за чужую землю. Ну и, главное, такая морская гонка вела к мировой войне, ибо в те времена она неизбежно означала вызов владычице мира – Англии. Со всеми вытекающими последствиями.

 

Человек, соблазнивший Германию

Кажется, та давняя война во многом связана с провалом теории адмирала Тирпица. Он называл ее «теорией риска» и она подвела Германию. Еще раз вернемся к прессе июля 1914 года. Шесть дней спустя после лондонской статьи Л. Персиус, капитан военно-морского флота Германии, сообщал в Berliner Tageblatt:

«Количество военного персонала ВМФ впервые было серьезно увеличено в 1912 году. Тогда у нас было 6 500 человек, в 1913 году – 73115, а сейчас 79386 человек. … В 1912 году британский флот насчитывал 136461 человека, а сегодня эта цифра составляет 151363 человека. При этом водоизмещение английских кораблей в целом составляет 2,205 миллиона тонн, а немецких – только 1,019 миллион. … 2 миллиарда 245 миллионов 633 тысячи марок заплатили мы в этом году нашим сухопутным войскам и флоту. Ни один народ в мире не тратит столько на собственные вооруженные силы. Русские платят 1834,9 миллионов, а англичане 1640,9 миллионов марок. … содержание сухопутных войск и флота Франции в этом году достигло 1,44 миллиарда марок. Австрии сухопутные войска обходятся в 575,9 миллионов, флот – в 150,7 миллионов марок, Италия платит своей армии 369,4 миллионов, а флоту – 260,2 миллионов марок».

Цифры германского капитана вполне объясняют, почему началась война – во-первых, Германия и Россия к ней явно готовилась, а во-вторых, Германия стала представлять угрозу британскому флоту, а значит и самой морской империи. Которую недаром величали владычицей морей!

Так, 26 июня 1897 г., когда англичане пышно праздновали бриллиантовый юбилей царствования королевы Виктории, на рейд Спитхэда прибыло 165 военных кораблей. В их числе были 21 эскадренный броненосец 1-го класса и 25 броненосных крейсеров. Чествовали не только королеву, но и ее флот. «Наш флот, – писала «Таймс», – без сомнения, представляет собой самую неодолимую силу, какая когда-либо создавалась, и любая комбинация флотов других держав не сможет с ней тягаться. Одновременно он является наиболее мощным и универсальным орудием, какое когда-либо видел мир».

Действительно, в конце XIX века одна за другой принимались дорогостоящие морские программы и строились целые серии мощных однотипных броненосцев. Тогда и была сформулирована величественная доктрина «стандарта двух держав», согласно которой британский флот должен быть сильнее объединенных двух других крупнейших флотов (то есть России и Франции). Она означала апофеоз морской мощи Британии!

Но не прошло и трех лет, как в клуб сильнейших военно-морских держав решила войти Германия. Причем сделала это столь стремительно, что еще через несколько лет вышла на второе место в мире (флот США тогда мало кто принимал в расчет), вынудив Британию изменить свою европейскую стратегию и тем самым заложив основы будущей мировой войны.

Как же и почему немцы дошли до жизни такой. Ведь сам Мольтке Старший, победитель Австрии и Франции, один из создателей Германской империи и дядя не менее знаменитого Мольтке Младшего, предупреждал:

«Среди великих держав лишь Англии непременно нужен сильный союзник на Континенте и она не найдет лучшего, чем объединенная Германия; никто, кроме нас, не отвечает всей совокупности британских интересов: мы никогда не притязали на власть над морями».

Мольтке был прав! И Бисмарк его поддерживал, мол, мы в самом центре Европы и нам не следует со всеми ссориться. Особенно с Британией. Наполеон вон тоже с ней ссорился – и чем кончил? А на что уж крут был!..

Почему же немцы отошли от их заветов? Дело в том, что незадолго до указанного юбилея королевы Виктории, 15 июня 1897 года талантливый контр-адмирал Тирпиц представил вниманию кайзера меморандум о развитии германского флота. Главным противником определялась Британия, а главным театром конфликта район между Гельголандом и Темзой. Для чего, естественно, требовался мощный броненосный флот. Не крейсерами же воевать с мощными «Маджестиками»! Это броненосцы такие были и было их у Британии много. Кайзер и рейхстаг прислушались, на основе меморандума Тирпиц подготовил кораблестроительную программу и добился, чтобы ее приняли в качестве закона.

Сие требовалось для дисциплинирования морского ведомства, рейхстага и самого кайзера с его богатой фантазией. Германия не могла себе позволить создавать музей из разнотипных кораблей, а флот следовало развивать, будучи уверенным, что выделение средства будет гарантировано законом. Так начинался немецкий Hochseeflotte– Флот открытого моря. Ну, то, что кайзер внял, неудивительно, он был человеком мечтательным и военные красоты обожал, а вот согласие рейхстага – это уже любопытнее. Кажется, народ был под стать своему кайзеру…

Что касается самого Альфреда Тирпица, то уже к концу 80-х годов был он хорошо известен не только в правительственных кругах и на флоте, но и среди крупных промышленников – сторонников колониальной экспансии. Он занимал пост морского министра (статс-секретарь по морским делам) почти двадцать лет, с 1897 по 1916 гг., а его концепции оказали глубокое воздействие на весь курс внешней политики кайзеровского рейха.

Поэтому вторую судостроительную программу разработали уже с учетом соперничества Германии и Англии – как раз шла англо-бурская война, в которой Германия помогала бурам. Британские крейсера перехватывали немецкие транспорты с оружием, и Тирпиц откровенно сказал в декабре 1899 года, – прямо в рейхстаге! – что программа предусмотрена на случай столкновения с самым сильным флотом в Северном море. Понятно, с каким. Но такое столкновение, пояснил он, требует создать соотношение сил, при котором борьба с германским флотом стала бы рискованной для англичан. И 1900 год стал переломным: Германия приняла Морской закон.

Преамбула коего гласила: «В сложившихся условиях, для защиты германского товарооборота и коммерции нам не хватает лишь одного: линейного флота, достаточно сильного для того, чтобы даже самый мощный из возможных неприятелей увидел в морской войне с нами угрозу собственному превосходству на морях».

 

Итак, Германии в том году не хватало только мощного линейного флота!? Насколько мощного? К началу XX века Англия имела 38 эскадренных броненосцев и 34 броненосных крейсера, а Германия соответственно только семь и два. Однако первой программой предусматривалось, что через 5 лет Германия будет иметь уже 19 эскадренных броненосцев и 10 броненосных крейсеров. А по второй программе, продленной до 1920 г., основу германской морской мощи должны были составить уже 38 эскадренных броненосцев и 20 броненосных крейсеров!

Кайзеру идеи адмирала понравились: властителем он был весьма воинственным – этакий Партобон Храброватый, собой молодцеватый – и большим любителем военных забав, церемоний и ритуалов. Ну и оружия, само собой, тем более столь представительного, как броненосцы. Тирпиц сам писал в воспоминаниях: «Император Вильгельм II, ещё будучи кронпринцем, чертил схемы кораблей и, не имея прямого отношения к Адмиралтейству, завёл себе специального судостроителя, который помогал ему в любимом занятии». Прямо немецкий Петр I!

Во время маневров он круглые сутки проводил на палубе флагманского броненосца, с «явным удовольствием» командуя стрельбой по плавучим щитам. Начальника Генерального штаба Альфреда графа фон Вальдерзее даже пугает «военно-морская страсть» кайзера: «для нас это уже чересчур!». В детстве правитель зачитывался книгами о морских путешествиях, теперь же он самостоятельно разрабатывает «идеальные корабли, которых еще не видел свет». «Наше будущее – на волнах», – заявляет он в 1898 г на открытии Штеттинской гавани, легкомысленно оспаривая до того неприкосновенное военно-морское могущество Англии.

Избавившись от мудрого Бисмарка, остерегавшего от молодцеватых глупостей, в контр-адмирале Тирпице кайзер нашел даже более агрессивного соратника, чем он сам, которому мощный флот виделся не только как внешнеполитический инструмент, но также и как «отличное лекарство против социал-демократов». Флот для Тирпица был общенародной задачей, способной сплотить нацию и укрепить державу. Капитаны растущей промышленности, издатели и журналисты, пасторы, школьные преподаватели – все с готовностью платили новые акцизы на шампанское, с которых идет финансирование строительства новых кораблей. Появился военно-морской журнал; школьники за сочинения на военно-морские темы получали награды; премировались художники и писатели, посвятившие свое творчество военно-морскому делу. Даже известный либерал Фридрих Науманн описывает себя, как «христианин, дарвинист и страстный любитель флота»! Общество Содействия Флоту стало одной из самых многочисленных организаций, а маленькие немцы поголовно носили матросские костюмчики.

Характерная деталь: в июне 1902 года Вильгельм II после визита в Россию покинул Ревель, подняв на прощание на яхте «Гогенцоллерн» заносчивый и двусмысленный сигнал: «Адмирал Атлантического океана приветствует адмирала Тихого океана». Намек на раздел сфер влияния не только подталкивал Россию на противоборство с Японией, но и предупреждал Британию о непомерных амбициях Германии…

 

«Теория риска»

Но к делу. Определяя судостроительную политику, Тирпиц должен был считаться с тем, что для Германии совершенно необходимо содержать огромную сухопутную армию. Поэтому она не могла ассигновать на флот такие же средства, как Великобритания, имевшая лишь небольшую профессиональную армию, зато бывшая самой мощной в мире державой в финансовом отношении. Исходя из этих обстоятельств, Тирпиц и разработал свою знаменитую «теорию риска».

Он полагал, что если удастся создать мощное соединение эскадренных броненосцев в Северном море, они составят серьезную угрозу Англии, особенно в условиях разбросанности соединений британского флота по отдаленным морским театрам. И тогда та не рискнет начать войну против Германии, поскольку даже в случае победы её морская мощь окажется настолько подорванной, что ситуацией поспешит воспользоваться какая-либо третья держава. С другой стороны, обладание первоклассным военным флотом должно было, по мнению Тирпица, превратить Германию в ценного союзника для всякого, кто рискнет поколебать могущество «владычицы морей».

О достоинствах и недостатках теории мы поговорим позже, а вот практическое ее воплощение впечатляет. Патриотичные и трудолюбивые немцы засучили рукава, затянули пояса и дел закипело! Немецкая промышленность быстро доказала, что она мало чем уступает английской, и ни одна страна мира никогда не демонстрировала таких темпов роста военного флота! Вслед за первой пятеркой броненосцев сошла со стапелей вторая, за ней последовала закладка третьей и в итоге к 1906 г. Германия имела двадцать эскадренных броненосцев, близких по тактико-техническим данным, что весьма облегчает управление эскадрами и эксплуатацию кораблей. Блестящее достижение промышленности!

И хотя в том году наступил некоторый перерыв по техническим причинам, о котором мы еще поговорим, длился он недолго и даже пошел на пользу плану Тирпица.

 

Фишер против Тирпица

А что же предполагаемый противник? Поначалу германские морские программы не вызвали особой тревоги в британском Адмиралтействе. Однако уже в 1902 году появились первые признаки беспокойства, и в итоге реакция Англии оказалась не той, какую ожидал Тирпиц. По его прогнозам, она не могла соревноваться в гонке морских вооружений с Германией, одновременно поддерживая господствующие позиции на других потенциальных морских театрах, и в конечном итоге должна была пойти на уступки.

Однако заключенный в 1902 г. англо-японский союз, имевший антирусскую направленность, после Цусимского разгрома избавил англичан от необходимости держать тяжёлые корабли в водах Китая. А затем Британия вышла из долгой и блестящей островной изоляции, вернулась на континент и к своей старой практике создавать союзы против сильнейшей европейской державы и уже в 1904 году заключила соглашение с Францией, а затем и с Россией. В результате франко-русский союз трансформировался в Антанту. Тогда как отношения Германии с той же Японией и Россией быстро портились.

До изменения политики Британии Тройственный союз был сильнее Франции и России. Теперь же из него фактически вышла Италия, предупредившая, что не будет воевать с Англией, и Германия оказалась в кольце враждебных государств. Она никак не могла рассчитывать на победу, если борьба затянется. Поэтому на суше, чтобы избежать гибельной войны на два фронта, ей пришлось придумывать сомнительный план Шлиффена, этот предшественник блицкрига. В таких условиях открывать третий фронт, морской, было очевидно самоубийственно и даже самонадеянные немцы должны были это понимать. Но не понимали – их, как и всех тогда, завораживало державное величие, совершенно необходимым атрибутом которого был мощный флот. Величие сие мерялось числом броненосцев! А раз уж Германия стала лидером континентальной Европы, то и флот у нее должен быть соответствующим. А там рукой подать и до мыслей о соперничестве с Британией…

Но что касается дел на море, то там немцы сразу же получили жесткий британский ответ. Когда в октябре 1904 г. первым морским лордом стал известный адмирал-реформатор Дж. А. Фишер, он сразу забил во все антигерманские колокола! Первый морской лорд это глава Королевского ВМФ и всех ВМС Великобритании. Он должен быть профессионалом, в отличие от первого лорда Адмиралтейства, который председательствовал в Адмиралтейском Комитете, осуществляя политическое руководство, – и служить противовесом последнему в случае необходимости.

Так началось противостояние Фишера и Тирпица. Мы уже писали, что последний надеялся на разбросанность британского флота по всем морям и океанам – и тут Фишер нанес первый удар: он собрал основные силы в водах метрополии. Число новейших броненосцев в Средиземном море сократилось с 12 до 8, а вслед за ними и все пять современных броненосцев, составлявших главную ударную силу английской эскадры в водах Китая, были отозваны в Англию. Если в 1902 г. в гаванях метрополии базировалось 19 эскадренных броненосцев и броненосных крейсеров, то в 1907 г. – 64, то есть 3/4 общего числа. И они были сосредоточены именно против Германии.

Фишер не только использовал растущие антигерманские настроения, но и раздувал их в борьбе за увеличение военно-морского бюджета. Как и Тирпиц он привечал издателей и журналистов, давал прессе множество материалов и не скрывал свои кровожадные взгляды (а он пару раз обращался к Эдуарду VII с предложением внезапно напасть и уничтожить германский флот, пока не поздно). И многие в Германии, включая самого кайзера, верили в реальность его планов. Слух «Фишер идет!» вызвал настоящую панику в Киле в январе 1907 года: там родители два дня не пускали детей в школу, ожидая появления на горизонте английского флота. Навряд ли кайзер не знал об этом и не мечтал о возмездии…

Но особую роль сыграл Фишер в раскручивании нового витка гонки морских вооружений, связанном с «Дредноутом». Этот знаменитый линейный корабль воплотил принцип: как можно больше тяжелых орудий одного калибра (all-big-gun). И был построен беспрецедентно быстро. Его заложили 2 октября 1905 г., а в декабре 1906 г он вступил в состав флота! Обычно в те времена на строительство линкора уходило не менее трёх лет.

Если эскадренные броненосцы при водоизмещении 13-15 тыс. тонн несли четыре 305 мм орудия и развивали с помощью паровых машин скорость до 18 узлов, то турбинный «Дредноут» при ненамного большем водоизмещении (18100 т.) нес десять таких орудий, имеющих к тому же централизованное управление огнём, со скоростью более 21 узла! Не удивительно, что дредноуты практически свели к нулю боевое значение прежних броненосных флотов.

Внезапное появление «Дредноута» опрокинуло все планы соперников, и Фишер ликовал: «Тирпиц подготовил секретную бумагу, в которой говорится, что английский флот в 4 раза сильнее германского! И мы собираемся поддерживать британский флот на этом уровне. У нас 10 дредноутов, готовых и строящихся, и ни одного германского не заложено до марта»!

Казалось бы, Британия надолго обеспечила себе безусловное лидерство, однако радость была преждевременной. Немцы приняли вызов и в июне 1906 г. заложили «Нассау», головной корабль первой серии германских дредноутов. В закон о морском строительстве 1900 г. внесли поправки: впредь все новые линейные корабли будут только дредноутного типа. Озаботились и линейными крейсерами, а всего к 1920 г. Германия решила иметь 58 линкоров и линейных крейсеров.

Как только все эти факты стали известны в Англии, там разразился политический кризис, получивший название «морской паники» 1909 года. Сложилась парадоксальная ситуация: до появления «Дредноута» Англия обладала подавляющим превосходством своего линейного флота – за счет накопленного запаса броненосцев. Но немцы строили линкоры так же быстро, как и англичане. Это означало, что теперь отставание германского флота резко сократится и если приложить усилия, его можно ликвидировать!

Неожиданно вышло так, что Англия, создав супероружие, своими же руками отдавала господство на морях. Поэтому 25 января 1910 г. Фишер, получив пэрство и титул барона, вынужден был уйти в отставку. Но, думаю, в душе он был доволен, ибо добился своего – виконт Реджинальд Эшер давно рекомендовал ему использовать страх перед Германией для увеличения военно-морского бюджета и усиления флота: «Страх перед вторжением – это Божья мельница, которая намелет вам целый флот дредноутов и поддержит в английском народе дух воинственности!»

В ответ на планы немцев британцы решили взять мощью и начался новый виток вооружений. В октябре 1911 г Черчилль занял пост морского министра и решил поднять планку повыше: создать еще более мощные дредноуты, вооруженные 381 мм (15-дюймовыми) орудиями, что ему горячо рекомендовал Фишер. Закладку знаменитого «быстроходного дивизиона» линкоров типа «Куин Элизабет» предусмотрели в программе 1913 г. Эти отличные корабли при водоизмещении 27500 т. и хорошем бронировании имели высокую скорость хода – 25 узлов, а их главная артиллерия состояла из восьми 381 мм орудий. Благодаря смелости и настойчивости Черчилля они начали вступать в строй уже в 1915 г. и сыграли важную роль в Ютландском сражении. Тирпиц же опоздал и еще более мощные германские «Байерны» с 381 мм орудиями появились тогда, когда кайзер отказался от риска линейных сражений.

Гонка вооружений съедала огромные средства: если стоимость «Дредноута», уже устаревшего к началу войны, составила 1,7 млн. ф.ст., то линейный крейсер «Худ», заложенный в 1916 г., стоил уже 12 млн. Германия, справедливо опасавшаяся сухопутной войны на два фронта, вынуждена была треть средств, уходивших на оборону, тратить на флот. Вместо того чтобы сформировать и вооружить еще 4-5 дивизий.

Чего же она добилась в конечном итоге? Как оправдала себя «теория риска»?

 

Крах надежд и иллюзий

Первую мировую войну соперники начали при следующем соотношении сил: по додредноутным броненосцам Англия имела подавляющее превосходство (55 против 25), которое, впрочем, уже не имело большого значения. Важнее было иное: 25 линкоров и 10 линейных крейсеров англичан против 17 и 6 немецких соответственно. Считать ли такое соотношение (3:2) удовлетворяющим теории Тирпица? Практика показала, что вряд ли. А к лету 1916 г., когда наступил момент решающей пробы сил флотов, ситуация еще более ухудшилась для Германии: 39 английских тяжелых кораблей против 23 германских. Иными словами, ситуация была безнадежной.

Не знаю, когда Тирпиц понял, что Британия, оценив всю опасность брошенного ей вызова, никогда не позволит ему иметь флот, сравнимый со своим по мощи, что кайзеровский Флот открытого моря так и останется вторым флотом, не способным выстоять против английского в долгой войне. Кажется, очень скоро после начала войны, когда стало ясно, что он так и не смог создать стратегии преодоления сокрушительного военно-морского превосходства англичан. Но неужели нельзя было предвидеть действий владычицы морей? Она стерпела бы любое усиление немецкой сухопутной армии, но флот – это принципиально! Это святое для морской империи, которая только на нем и держится.

В конечном итоге единственным достижением его лелеемых линейных сил стало подтверждение старой пословицы о том, что второй по силе флот столь же бесполезен, как и вторая по силе комбинация в покере, когда приходит пора выкладывать карты на стол. Немцам не удалось ни защитить свою морскую торговлю, ни прорвать блокаду и разрушить торговлю вражескую, ни нанести противнику неприемлемый ущерб.

Началась война и с первых же ее дней «теория риска», в принципе агрессивная, ибо направлена была на смену мирового порядка, вдруг обернулась своей теневой практической стороной. Во-первых, в условиях своего подавляющего численного преимущества рисковать могли скорее англичане, что и показало Ютландское сражение. Для немцев же риск мог обернуться слишком дорого, воевать же по принципу пан или пропал не в их стиле.

Во-вторых, осознав это, столь решительный ранее кайзер теперь начал трястись над своими драгоценными линейными кораблями – и не пускал их в море! А вдруг с ними что-нибудь случится? Их так мало, они так дорого стоили Германии, а там, в холодном Северном море, рыщут по волнам, всматриваются зрачками орудий в серый горизонт и щелкают клыками эти кровожадные, эти беспощадные англичане!

Действительно, несколько попыток немецких линейных крейсеров обстрелять английское побережье с целью подорвать моральных дух населения и выманить часть британского флота в море – под удар основных линейных сил, закончились поражением в бою при Гельголанде, которое вообще могло обернуться разгромом. И флот сидел в базе, в Вильгельмсхафене.

В предвоенные годы в кают-компаниях германских дредноутов морские офицеры частенько поднимали тост за «дер Taг» – за «День», когда в решающем сражении сойдутся флоты Германии и Британии. Но прошел 14-й год, 15-й, весна 16-го, а «дер Таг» все откладывался и Тирпиц – сам Тирпиц! – изменил своей мечте: видя, что опаздывает с окончанием строительства новых линкоров, и что германский флот не может снять блокаду Северного моря, он стал сторонником неограниченной подводной войны. Немецкие подлодки, на которые до войны никто не смотрел как на серьезный вид военно-морских сил, неожиданно показали чрезвычайную эффективность! Черчилль недаром говорил, что если он и опасался за Англию в той войне, то только из-за немецких подлодок.

Однако кайзер после драматического потопления «Лузитании» и под жестким нажимом США отклонил предложение о неограниченной подводной войне и даже не привлек Тирпица к совещанию по этому вопросу. Адмирал сделал вид, что обиделся, обратился с очередным прошением об отставке и получил ее 17 марта 1916 года. Так закончилась его военная карьера. На мой взгляд, полным фиаско.

А через полтора месяца закончилась и активность детища его жизни, линейных сил Германии. Новый командующий флотом энергичный Шеер добился разрешения кайзера и сделал наконец то, чего так требовал Тирпиц: вывел свои линкоры на решительный бой. Дер Таг наступил 31 мая 1916 г., когда армады двух империй наконец-то померились силами. Два дня длилось грандиозное Ютландское сражение, в котором участвовали с немецкой стороны 16 линкоров, 5 линейных крейсеров и 6 броненосцев, не считая легких крейсеров и миноносцев, против английских 28 линкоров, 9 линейных и 8 броненосных крейсеров!

Но решительный бой ничего не решил и к стратегическому результату не привел. Точнее, результатом стало сохранение стратегического преимущества англичан: несмотря на то, что их потери в кораблях и людях были больше, стало ясно, что одержать верх над ними и снять блокаду германского побережья не удастся. В итоге флот лишь позволял кайзеру цепляться за идею, что его еще можно будет использовать для торга на мирной конференции.

На том и закончилась боевая активность линейных сил Германии, более в море они почти не выходили, за исключением последнего похода в место пленения, английскую базу Скапа Флоу. Там они и были затоплены летом 1919 года своими же экипажами. Тем и завершилось практическое применение тирпицевской «теории риска». Таким оказался результат двадцатилетних, поистине титанических усилий немецкого народа по созданию могучего флота.

А ведь кто знает, как пошла бы война, если бы Германия вместо колоссальных затрат на флот сформировала и вооружила хотя бы 4-5 дивизий? Да завела, пользуясь мощью своей промышленности, инженерным гением и золотыми руками своего народа, приличную авиацию и – армейскую автотехнику. Кто знает, случилось бы «чудо на Марне», если бы в августе 14-го у фон Клука была пара лишних пехотных корпусов, господство в воздухе и хотя бы тысяча грузовиков…

maxpark.com

Первая мировая война. Военно-морской флот — 21 Августа 2014 — Дневник

 

 

По данным недавно вышедшего альманаха Wеуаг’а, военный флот великих держав представляется в следующем виде:

Англия                  57  лин. кор.        1.017.000 тонн
Франция               20  »    »                 311.000     »
Россия                   8  »    »                  110.100     »
Германия              33 »    »                  538.000     »
Ав.-Венг.               14 »    »                  157.000     »
Италия                  11 »    »                  163.000     »

Эта таблица показывает, что при любых возможных комбинациях преобладающая роль британского флота совершенно обеспечена. Картина мало меняется, если мы ограничимся статистикой существующих броненосцев и если примем в расчет боевые единицы, находящиеся еще в постройке.

Так, на 1 января числилось броненосцев (не старше 20 лет).

Англия        43     в    621.400    тонн

Франция     19     »    200.600    т. .

Россия          6     »     65.200     т.

Германия     13    »   186.000     т.

Ав.-Вен.        2     »    13.700      т.

Италия          9     »    76.700      т.

И, наконец, для полноты картины приведем данные относительно строящихся кораблей.

Англия         14 лин. кор.    385.500 тон.

Франция      9    »    »        218.500    т.

Россия         7    »    »        162.000    т.

Германия     6    »    »        150.000    т.

Ав.-Вен.       2    »    »         40.600    т.

Италия         3    »    »         67.900    т.

 

Великобритания

Британцы в начале войны имели 20 дредноутов, 9 линейных крейсеров, 45 старых линкоров, 25 броненосных и 83 лёгких крейсеров, 289 эсминцев и миноносцев, 76 подлодок (большинство устаревшие, они не могли действовать в открытом море). Надо сказать, что, несмотря на всю мощь британского флота, его руководство отличалось большим консерватизмом. Новинки с трудом находили себе дорогу (особенно, не касающиеся линейного флота). Ещё вице-адмирал Филипп Коломб, военно-морской теоретик и историк, автор книги «Морская война, ее основные принципы и опыт» (1891 год), говорил:

«Нет ничего, что показало бы, что давно установленные историей морских войн законы каким-либо образом изменились».

Адмирал обосновывал теорию «владения морем» как основу имперской политики Британии. Считал, что единственным способом достижения победы в войне на море является создание полного превосходства в морских силах и уничтожение ВМС врага в одном генеральном сражении.

Когда адмирал Перси Скотт высказал мысль, что «эра дредноутов и сверхдредноутов кончилась безвозвратно» и посоветовал Адмиралтейству сосредоточить усилия в области развития авиации и подводного флота, его новаторские идеи подвергли резкой критике.

 

Общее руководство флотом осуществляло Адмиралтейство, во главе него был У. Черчилль и первый морской лорд (начальник главного морского штаба) принц Людвиг Баттенберг. Базировались британские корабли в гаванях Хумберга, Скарборо, Ферт-оф-Форта и Скапа-Флоу.

В 1904 году Адмиралтейство рассмотрело вопрос о перебазировании главных сил ВМС из района Ла-Манша на север, в Шотландию. Это решение выводило флот из-под угрозы блокады узкого пролива растущими германскими ВМС, и позволяло оперативно контролировать всё Северное море. Согласно английской морской доктрине, которую выработали незадолго до войны Баттенберг и Бриджман, базирование главных сил флота в Скапа-Флоу (гавань в Шотландии на Оркнейских островах), вне радиуса эффективного действия немецкого подводного флота, должно было привести к блокаде основных сил германского флота, что и произошло в ходе Первой мировой войны.

Когда началась война, британцы не спешили соваться к немецким берегам, опасаясь ударов подводных лодок и миноносных сил. Основные боевые действия развернулись на суше. Британцы ограничились прикрытием коммуникаций, защитой побережья и блокадой Германии с моря. Вступить в бой британский флот был готов, если немцы выведут в открытое море свой основной флот.

 

Германия

 

Германские ВМС располагали 15 дредноутами, 4 линейными крейсерами, 22 старыми линкорами, 7 броненосными и 43 лёгкими крейсерами, 219 эсминцами и миноносцами, 28 подлодками. По ряду показателей, к примеру, в скорости хода, немецкие корабли были лучше британских. На технические новинки в Германии обращали намного больше внимания, чем в Англии. Берлин не успел завершить свою военно-морскую программу, она была должна завершиться в 1917 году.

 

Хотя и германские военно-морские руководители были довольно консервативны, так, адмирал Тирпиц первоначально считал, что увлекаться строительством подводных лодок «легкомысленно». А господство на море определяется числом линейных кораблей. Только поняв, что война начнётся до завершения программы строительства линейного флота, он стал сторонником неограниченной подводной войны и форсированного развития подводного флота.

 

Германский «Флот открытого моря» (нем. Hochseeflotte), он базировался в Вильгельмсхафене, должен был уничтожить основные силы британского флота («Гранд флит» — «Большой флот») в открытом сражении.

 

Кроме того, военно-морские базы были в Киле, о. Гельголанд, Данциге. Русские и французские ВМС в качестве достойных противников не воспринимали. Немецкий «Флот открытого моря» создавал постоянную угрозу Британии и вынуждал английский Гранд-Флит постоянно быть в районе Северного моря в полной боевой готовности в течение всей войны, несмотря на нехватку линейных кораблей на других театрах военных действий. По причине того, что немцы уступали в числе линейных кораблей, германские ВМС старались избегать открытых столкновений с Гранд-Флитом и предпочитали стратегию рейдов в Северное море, стараясь выманить часть британского флота, отрезать её от главных сил и уничтожить. Кроме того, немцы сконцентрировали своё внимание на ведении неограниченной подводной войны для ослабления британских ВМС и снятия морской блокады.

На боеспособности германских ВМС сказывался фактор отсутствия единовластия. Главным создателем флота был гросс-адмирал Альфред фон Тирпиц (1849 – 1930).

 

Он был автором «теории риска», в ней утверждалось, что если германский флот сравнится с английским по силе, то британцы будут избегать конфликтов с Германской империей, т. к. в случае войны немецкие ВМС будут иметь шанс нанести Гранд-Флиту урон, достаточный для потери британским флотом господства на море. С началом войны роль гросс-адмирала упала.

Тирпиц стал отвечать за постройку новых кораблей и снабжение флота. «Флотом открытого моря» руководил адмирал Фридрих фон Ингеноль (в 1913—1915 годы), затем Гуго фон Поль (с февраля 1915 года по январь 1916 года, до этого был начальником Генерального морского штаба), Рейнхард Шеер (1916-1918). Кроме того, флот был любимым детищем германского императора Вильгельма, если решения по армии он доверял делать генералитету, то ВМС управлял сам.

 

Вильгельм не решился рискнуть флотом в открытом сражении и разрешил вести только «малую войну» — с помощью субмарин, миноносцев, минных постановок. Линейный флот должен был придерживаться оборонительной стратегии.

 

Россия

Франция

У французов было 3 дредноута, 20 линейных кораблей старого типа (броненосцев), 18 броненосных и 6 лёгких крейсеров, 98 миноносцев, 38 подлодок. В Париже решили сосредоточиться на «Средиземноморском фронте», благо британцы согласились защищать атлантическое побережье Франции. Таким образом, французы сберегали дорогие корабли, т. к. в Средиземном море большой угрозы не было – ВМС Османской империи были очень слабы и связаны русским Черноморским флотом, Италия сначала была нейтральной, а затем перешла на сторону Антанты, австро-венгерский флот выбрал пассивную стратегию. К тому же в Средиземном море была и довольно сильная британская эскадра.

Австро-Венгрия

Австро-Венгерская империя имела 3 дредноута (4-й вошёл в строй в 1915 году), 9 броненосцев, 2 броненосных и 10 лёгких крейсеров, 69 миноносцев и 9 субмарин. Вена также выбрала пассивную стратегию и «защищала Адриатику», почти всю войну австро-венгерский флот простоял в Триесте, Сплите, Пуле.

 

Морские силы Германии на Тихом океане

Морские силы Германии на Тихом океане состоят из двух броненосных крейсеров— «Шарнгорст» и „Гнейзенау», трех легких крейсеров—»Лейпциг», «Нюренберг» и «Эмден», четырех канонерских лодок типа «Ягуар» и «Тигр», трех речных канонерских лодок и двух миноносцев.

 

Главною базою их является порт Тсинг-Тау в Киао-Чаоском заливе. Порт защищен. Имеются мастерские для починок и ремонтных работ. Сухих доков тут нет. Есть плавучий док длиною в 410 футов. Док этот непригоден для находящихся на Дальнем Востоке германских броненосных крейсеров, длина которых равняется почти 450 футам. Таким образом, если бы при развитии военных операций броненосные крейсера оказались поврежденными и им пришлось бы входить в док для починки подводной части, то подходящего дока для этой цели в распоряжении германского адмирала не нашлось бы.

Состав германских морских сил на Тихом океане не отвечает тактическим требованиям, которые обусловливаются обстановкой настоящей большой войны на море. Поэтому германскому адмиралу придется ограничиться выполнением вспомогательных операций, в роде захвата коммерческих судов (кстати сказать, весьма немногочисленных в том районе или некоторых несерьезных демонстраций.

Сухопутные силы в области Киао-Чао настолько не велики (в общей сложности 4 с небольшим тысячи человек), что ни о каких десантных экспедициях на наше побережье не приходится и думать.

Эвентуальная помощь Китая должна до известной степени считаться невозможной, если оправдаются слухи о помощи английским друзьям и союзникам со стороны Японии.

 

Германские морские силы Тихого океана совершенно ничтожны по сравнению с японским флотом. Два броненосных крейсера германцев устарели по своему типу и чересчур слабы для того, чтобы иметь возможность оказать хот сколько-нибудь серьёзное сопротивление флоту под флагом Восходящего Солнца. Их водоизмещение в 11.600 тонн. Главное артиллерийское вооружение — восемь 8,2-дюйм. орудий при шести 6-дюйм. Скорость хода около 22 узлов. Броневая защита в главной части состоит из плит в 6 д. толщиною. В японском флоте находятся готовыми 6 дредноутов корабельного типа и один крейсер-дредноут «Конго» (безусловно сильнейшее судно этого класса во всем мире), кроме того, ряд еще не очень устарелых броненосцев и прекрасных броненосных крейсеров, к которым надо добавить 9 легких крейсеров почти современного типа и превосходный минный флот. Японский театр военных действий отлично оборудован как доками, мастерскими, заводами, так и запасами и складами. При таких условиях само собою понятно, что в случае японо-германского столкновения на Дальнем Востоке, германский флот очутился бы в самом печальном положении.

Посылка подкреплений германскому флоту из Европы представляется совершенно невероятной. Расстояние от Вильгельмсгафена до Киао-Чао равняется 11,000 милям.

 

Япония и Германия на Дальнем Востоке

Настойчивость Японии, уже с первых моментов нынешней войны откровенно ищущей предлоги принять в ней участие в надежде на захват Киао-Чао,—особенно понятна, если мы сравним боевые силы, которым располагает на этом „фронте» Германия с японскими.

Сухопутные силы, обороняющие Киао-Чао, сводятся к 5 ротам морской пехоты, одной батарее конной артиллерии и 4 ротам морской артиллерии —всего 40 офицеров и 1405 нижних чинов. Это—все, так как на доставку войск из метрополии, даже 1 и II батальонов морской пехоты, находящихся в состоянии полной боевой готовности… в Киле и Вильгельмсгафене, очевидно, никаких надежд нет.

На море же Германия располагает здесь крейсерским отрядом, в составе:

1) броненосных крейсеров— «Schаrnhorst» и «Gnеisеnаu»— оба постройки 1906 г., 11600 тонн водоизмещения; скорость—24,8 узла; артиллерия—восемь орудий 21 мм. 40 к., шесть—152 мм. 45 к., шестнадцать— 88 мм. 40 к., 4 пулемета.

2) Малых крейсеров «Nurnberg», «Leipzig», „Emden», постройки 1905 — 1906 г., водоизм. 3260—3650 тонн, скорость 23,1—24,5 узла; бронированы палуба и боевая рубка.

3) Канонерских лодок: «Iltis», «Iaguar»,  «Tiger», «Lucgs» постройки 1898—1899 г., водоизмещ. 900 тонн, скорость 14 узлов.

4) Речных канонерских лодок; «Vаtегlаnd», «Оttег», «Тsingtin»—постройки 1903—1909 г., водоизмещ. 168—260 тонн, скорость 13—14 узлов.

5) Миноносцев «Таku», «S. 90».

Из всей этой флотилии сильными боевыми судами являются, таким образом, только два броненосных крейсера.

С своей стороны, Япония располагает для борьбы на море семью дредноутами, постройки 1905 —1911 годов, водоизмещен. 15400—21100 тонн, семью броненосными крейсерами, постройки 1903—1914 (Карисима), водоизмещен. 14—28000 тонн, семью бронепалубными крейсерами, четырьмя канонерскими лодками, 39 миноносцами-истребителями, 11 миноносцами 1 класса, 13 подводными лодками и несколькими флотилиями миноносок.

 

Турецкие морские силы

С приобретением Турцией германскаго полудредноута „Гебена» и крейсера  «Бреслау» турецкие морские силы приковывают к себе общее внимание.

Не считая этих двух судов Турция в состоянии теперь мобилизовать и выслать в море три линейных корабля: «Барбаросса-Гайреддин» «Тургуд- Рейсет» и «Мессудие», два защищенных крейсера «Гамидие» и «Меджидие», двенадцать эскадренных миноносцев и десять миноносцев.

«Барбаросса» и «Рейс»— старые немецкие броненосцы, называвшиеся раньше «Курфюрст Фридрих-Вильгельм» и «Вейссенбург». Их водоизмещение несколько превышает 10.000 тонн. Вооружение состоит из 6-ти 11-дюймовых орудий и 8-ми 4-дюймовых, при 2-х минных аппаратах. Скорость хода, первоначально достигавшая 17 узлов, в настоящее время вряд ли превосходит 14—15 узлов. Корабли были выстроены в 1831 г. и, значит, устарели.

Корабль «Мессудие», выстроенный в 1874 г, был в 1902 г. перестроен в Италии. Его водоизмещение в 10,000 тонн, вооружение из двух 9,2-дюймовых орудий сравнительно нового образца, при 12-ти 6-дюймовых пушках. Броня оставлена старая железная в 12 д. толщины, а новые плиты, по имеющимся сведениям, были поставлены только на барбетах, у труб для защиты проводов и пр. Скорость хода около 11—15 узлов.

Оба защищенных крейсера представляют собою суда сравнительно современного типа, со скоростью хода в 22 узла, с вооружением из 2-х 6-дюймовых и 8-ми 4,7-дюймовых орудий каждый. Броневая палуба имеет 4 дюйма толщины.

Турецкие миноносцы все имеют вполне хорошую современную скорость хода и прекрасно вооружены.

Военный порт Константинополя оборудованием своим далеко еще не закончен. Сухих доков имеется 4 для судов длиною не более 400 футов. Один маленький плавучий док. Оборудование порта в его нынешнем виде вполне отвечает, однако, современному состоянию судового состава турецкого флота. Оно не отвечало бы ему, если бы Турции удалось получить свои два дредноута «Биринджи-Осман» и «Решадие». Эти два могучих корабля, как известно, задержаны в Англии и до конца войны турки их, вероятно, не получат.

Неспособный обслуживать суда типа «дредноута» в отношении доков и ремонтных мастерских, константинопольский порт окажется непригодным для обслуживания и германского крейсера -дредноута «Гебен».

Крейсер «Бреслау», переименованный в «Решадие», принадлежит к классу новых легких крейсеров, выстроенных для германского флота и имеющих 4 -дюймовую броню по борту. При водоизмещении в 4,550 тонн разведчик располагает скоростью хода в 27 1/2 узлов и вооружен 12-ю 4-дюймовыми орудиями и 2-мя минными аппаратами.

Судном, несравненно более сильным и имеющим особо важное значение, является крейсер «Гебен». Это—один из самых могучих крейсеров-дредноутов Европы. При водоизмещении в 23,000 тонн. «Гебен» имеет скорость хода в 28 узлов и громадное вооружение из 10-ти 11-дюймовых орудий в 50 калибров длиной, при 12-ти 6-дюймовых пушках и при 4 минных аппаратах. Отлично защищенный, к тому же, 8-дюймовой новейшей броней по борту, крейсер-дредноут «Гебен» безусловно не имеет достойных для себя соперников на всем морском юго-востоке Европы.

«Гебен» был отправлен германским правительством в Средиземное море в самом начале балканских осложнений, и с тех пор вот уже скоро 2 года, как оставался на юге Европы. В первых числах июля были получены сведения о том, что Германия предполагает усилить свои южные морские силы новыми крейсерами (однотипными с «Бреслау».) Однако, предположение это выполнено не было.

В ответ на посылку «Гебена» Великобритания отправила в Средиземное море целую бригаду своих первых крейсеров-дредноутов типа «Ининсибль», и при наличии таковой, а также благодаря ослаблению адриатических сил, происшедшему, естественно, из-за нейтралитета Италии, стратегическое значение германского быстроходного дредноута в Средиземном море оказалось резко уменьшенным: господство на путях от Суэца до Гибралтара перешло в руки французских и британских адмиралов, и «Гебен» стал бессилен изменить собою обстановку в пользу Германии и Австрии. Возвращение его домой в воды Северного моря — было признано предприятием безнадежным, так как господство на западе Средиземного моря, в Атлантическом океане и в Канале решительно находится в руках англо-французских сил.

Выход же «Гебена» в море под турецким флагом может явиться одним из важнейших событий ближайших дней, и, во всяком случае, пока еще невозможно учесть тот вред, который им может быть нанесен морским силам тройственного согласия на южном морском театре.

Минная война

Первая неделя англо-германской войны на море прошла без всяких столкновений броненосных флотов воюющих держав. Теперь можно считать вполне определившимся фактом, что германский боевой флот сидит под защитой сухопутных батарей и минных заграждений в своих отечественных портах. Если бы адмирал Ингеналь со своими эскадрами находился где-либо в Немецком море, за это время он был бы, без сомнения, обнаружен английскими крейсерами и вынужден принять бой. Чтобы пересечь Немецкое море, быстроходным английским разведчикам нужно не более суток. Немцы слишком осторожны, чтобы рисковать встречей своего флота в открытом бою с грозными британскими эскадрами. Согласно выработанному уже давно плану адм. Тирпица, германские моряки ограничились на первое время минной войной, с целью ослабить английский флот, этим все еще страшным орудием. И лишь в том случае, когда немцам удастся нанести чувствительный урон британскому флоту и деморализовать его личный состав, боевой флот их выйдет в открытое море.

 

Прежде всего, немцы, не считаясь с интересами нейтральных держав, набросали в открытом море плавучих мин. 23-го июля английский крейсер «Аmphion» застал за этим милым занятием немецкий заградитель «Коnigin Luise» (по-видимому, переделанный старый крейсер «Victoriа Luise»), и пустил его ко дну. Но два дня спустя тот же «Аmphion» наткнулся на одну из этих мин и погиб вместе с половиной экипажа. Злополучный крейсер этот находился во главе третьей минной флотилии, состоящей из 20-ти новейших истребителей, и плавал между устьем Темзы и берегами Голландии. Гибель «Аmphion»’а заставит англичан серьезно призадуматься над вопросом о борьбе с плавучими минами, являющимися чуть ли не самым страшным современным врагом современных броненосцев. Достаточно вспомнить, что под Артуром японцы потеряли на минах чуть ли не четверть своего флота, тогда как самодвижущиеся торпеды и артиллерийский огонь вывели из строя лишь несколько мелких судов. К счастью, современная морская техника владеет новыми средствами борьбы с плавучими минами.

 

С гидроаэроплана, парящего на большой высоте над поверхностью моря, хорошо видны на значительной глубине плавучия мины, а по обнаружении их местонахождения нетрудно расстрелять или выловить эти страшные орудия разрушений. Таким образом, первой задачей английского флота ныне оказывается обследование при помощи гидропланов Немецкого моря, или, по крайней мере, западной его половины. У берегов Ютландии, где на своих же минах погиб немецкий миноносец, англичанам делать пока нечего.

Несколько десятков гидропланов будут очень полезны англичанам и для отражения атак немецких подводных лодок. Подводную лодку с гидроплана еще легче заметить, чем плавучую мину или торпеду. А раз подводная лодка открыта,—она не опасна. Немецкие подводные лодки третьего дня уже произвели внезапную атаку на английский крейсерский отряд, по-видимому, стороживший в открытом море выход немецкой эскадры.

 

Первое боевое крещение оказалось неудачным для подводных лодок. Атака благополучно отбита английскими крейсерами, при чем была потоплена лодка U-15. Лодка эта спущена на воду всего два года назад, имела водоизмещение в 650 тонн (в погруженном состоянии 750 тонн) и могла ходить со скоростью 12-ти узлов на поверхности моря и 8-ми узлов под водой. Хотя лодки, спущенные на воду в прошлом году и уже готовые, значительно больше, быстроходнее и сильнее U-15, тем не менее, и эта лодка должна считаться вполне современным представителем судов своего типа. Надо полагать, что первая неудача не обескуражит немцев, и что их подводные лодки будут повторять свои атаки.

Вслед за подводными лодками можно ожидать ночных атак английских сторожевых отрядов немецкими истребителями, которые должны пытаться поправит неудачу своих подводных товарищей. Здесь все дело во внезапности атаки. Если истребители открыты,—им угрожает расстрел более сильными орудиями английских крейсеров и даже истребителей. Немецкие истребители, которых можно назвать, по их малым размерам, скорее эскадренными миноносцами, вооружены только короткими 3 1/2 дюймовыми пушками, начальная энергия которых равна 645 футо-тонн. Новые английские истребители вооружены 4-дюймовыми длинными пушками, с начальной энергией в 1,200 футо-тонн. Таким образом, не только английские крейсеры, но и истребители легко могут отражать артиллерийским огнем минные атаки немецких истребителей. Вообще говоря, минная война бьет, прежде всего, по нервам судового экипажа, непрестанно вынужденного быть на стороне на случай появления неприятельских истребителей.

Для избежания естественного утомления команд необходимо почаще сменять сторожевые отряды, усылая их после нескольких дней службы на отдых в открытое море или даже в порты. Адмирал Джеллико может свободно организовать эту очередную службу, так как в его распоряжении находятся в водах метрополии 224 истребителя и 54 бронепалубных крейсера (не считая еще 20-ти старых крейсеров, пригодных лишь для обороны своих берегов). Следовательно, Англия может выставить в Северном море 14 минных флотилий (по 16-ти истребителей и по одному крейсеру в каждой) и 8 крейсерских отрядов (по 5-ти малых крейсеров в каждом).

Лучшим средством для защиты боевого флота от минных атак служит тайна, окутывающая его местонахождение, которое при том постоянно меняется. В этом отношении английский флот находится, пожалуй, в более выгодных условиях, чем немецкий, при кованный к своим портам. Англичане располагают 78-ю подводными лодками (против 26-ти немецких). Эти подводные лодки могут быть, в случае нужды, организованы в сторожевые отряды, поджидающие в укромных уголках выхода немцев в море.

 

 

Еще по теме:

Первая мировая. Сараевское убийство

…….

Первая мировая война. Австрийский ультиматум Сербии

……….

Первая мировая война. Армии стран-участниц. Австро-Венгрия

Первая мировая война. Армии стран-участниц. Сербия и Черногория

Первая мировая война. Армии стран-участниц. Германия

Первая мировая война. Армии стран-участниц. Франция

Первая мировая война. Армии стран-участниц. Бельгия

Первая мировая война. Армии стран-участниц. Великобритания

Первая мировая война. Армии стран-участниц. Япония и Китай

Первая мировая война. Армии стран-участниц. Турция

Первая мировая война. Армии стран-участниц. Пехота наша и германская

Первая мировая война. Армии стран-участниц. Боевая работа нашей артиллерии

Первая мировая война. Армии стран-участниц. Авиация

Первая мировая война. Армии стран-участниц. Тактика авиации

Первая мировая война. Военно-морской флот

Первая мировая война. Соперничество Англии и Германии

……..

Первая мировая война. Крепости. Германия

……..

 

 

nik191-1.ucoz.ru

Немецкий флот как причина Первой мировой войны

Сейчас об адмирале Тирпице знают больше по линкору, названному в его честь и утопленному лихими британскими летчиками в 1944 году. Что несколько странно. Ибо линкор тот, несмотря на всю свою убийственную мощь, не принес миру и сотой доли бед в сравнении с адмиралом, который разработал так называемую «теорию риска». Каковая оказалась весьма рискованной и, судя по всему, привела к мировой войне…

Но по порядку. Сто лет назад, к лету 1915 года всем воюющим сторонам стало совершенно ясно, что война, ставшая к тому времени мировой, это всерьез и надолго, что исход ее неясен, но крови будет много в любом случае. И что теория Тирпица не оправдалась. Зато оправдались самые дурные предчувствия, и в войне 1914  англичан и французов погибло куда больше, чем за весь предыдущий век, намного больше, чем даже во Второй мировой. Что касается Тирпица…

Почему вообще началась Первая мировая? Вопрос неясен и поныне. Многие считают, что причиной стало убийство наследника австро-венгерского престола в Сараево 28 июня 1914 года. Или желание Франции смыть позор 1870 года и вернуть себе Эльзас и Лотарингию. Или неоправданное упорство России в поддержке Сербии. Или же дело в совокупности множества причин. Пишут, что ее ждали, что она была неизбежной, однако летом того года ничего как будто не предвещало грозы и до последнего момента казалось, что войны удастся избежать.

Вот, к примеру, что писала лондонская TheTimes8 июля 1914 года, спустя десять дней после выстрелов Гаврилы Принципа, которые считают роковыми:

«Визит английского флота в Киль, завершение которого хоть и было омрачено трагедией в Сараево, прошел с большим успехом и стал примером братства всех моряков мира и германской гостеприимности. Прием был теплым и искренним. Визит не был похож на обычные подобные мероприятия, которые позволяют королям и императорам почувствовать себя главнокомандующими своих армий и флотов, при помощи которых они соревнуются, а иногда и обмениваются ударами. Это был скорее символ братства по оружию — когда в Киле император Вильгельм поднял британский адмиральский флаг для короля Георга V, когда сэр Георг Уоррендер и президент Лиги германского флота обменялись вдохновенными речами в ратуше Киля, когда британские и германские моряки прошли парадом по набережной».

Братство по оружию, совместный парад, все ликуют, германский император поднимает британский флаг! Даже не верится, что до Великой войны — так ее называли до Второй мировой войны — осталось двадцать дней. Да и тогда никто не хотел верить.

«Немыслимо. Невозможно. Безрассудство, страшные сказки, никто не решится на такое в XX столетии. Темнота полыхнет огнем, ночные убийцы нацелятся в горло, торпеды разорвут днища недостроенных кораблей и рассвет откроет истаявшую морскую мощь нашего, теперь уже беззащитного острова? Нет, это невероятно. Никто не посмеет. Цивилизованность, как и прежде, возобладает. Мир спасут многие установления: взаимозависимость наций, торговля и товарооборот, дух общественного договора, Гаагская конвенция, либеральные принципы, лейбористская партия, мировые финансы, христианское милосердие, здравый смысл», — живо и красочно писал об этом Черчилль. Но тут же обеспокоенно спрашивал: «А вы полностью уверены в этом?» В том, что мир спасут.

Прошло сто лет, наступил очередной просвещенный век, люди должны были бы поумнеть, но этого не произошло, и нет уверенности, что не случится новой катастрофы. И вот, что важно в свете новой российской доктрины: основной причиной Первой мировой войны, скорее всего, была гонка военно-морских вооружений. Конечно, причин на самом деле было много, но эта наиболее вероятна и весома, хотя бы по количеству сил и средств, вложенных в строительство гигантских флотов. Да, флот – это всего лишь инструмент. Но всадив в него миллиарды, значительную часть бюджета большой страны, поневоле призадумываешься – об отдаче, об эффективности инвестиций…

Конец XIX — начало XX века недаром называли «эпохой нового маринизма». Действительно, это был период зарождения и господства теорий морской мощи. Недаром влияние ее автором, американца А.Т. Мэхэна и англичанина Ф. Коломба, вышло далеко за рамки адмиралтейств и морских штабов.

Это была также эпоха индустриального развития, давшая в руки практиков войны на море новое оружие. И она сама породила их, последователей Мэхэна, воплощавших теории в жизнь и готовивших великие армады империй к схватке за мировое господство. Самыми известными из них стали, пожалуй, сэр Джон Арбетнот Фишер в Англии и Альфред фон Тирпиц в Германии. Судьба предоставила им уникальный шанс! Наверное, ни один из адмиралов в истории мира не имел подобных рычагов влияния на политику своего государства. Кроме разве что Петра I. И уж они-то воспользовались предоставленной судьбой возможностью в полной мере!

Именно им мы обязаны гонкой морских вооружений, в которую они вовлекли свои страны и которая, наряду с иными европейскими противоречиями привела в конечном итоге к глобальному конфликту. Они построили огромные линейные флоты, красу и гордость империй. Но линкоры не любят стоять без дела, они должны себя окупать, будучи при всей своей величине и величии всего лишь инструментом ведения дел. В конце концов, война есть всего лишь продолжение бизнеса иными средствами.

К тому же, в отличие от сухопутных вооружений, боевые корабли тогда быстро устаревали и ружье, демонстративно вывешенное на международную морскую сцену — а бронированные монстры составляли предмет национальной гордости, их скрупулезно подсчитывали и учитывали, как вот сейчас ядерные боеголовки, — это ружье, как правило, очень скоро начинало стрелять! В том числе и по режиссерам…

Вспомните американо-испанскую или русско-японскую войну: не успели США построить броненосцы, как набросились на одряхлевшую империю, над которой уже давно зашло солнце. Как только Россия и Япония обзавелись броненосными флотами, они тут же сцепились в бою — за чужую землю. Ну и, главное, такая морская гонка неизбежно вела к мировой войне, ибо в те времена она означала вызов владычице мира — Англии. Со всеми вытекающими последствиями.

Человек, соблазнивший Германию

Кажется, та давняя война во многом связана с провалом теории адмирала Тирпица. Он называл ее «теорией риска», и она здорово подвела Германию. Будучи, по большому счету, теорией дорогостоящего шантажа.

Еще раз вернемся к прессе июля 1914 года. Шесть дней спустя после лондонской статьи Л. Персиус, капитан военно-морского флота Германии, популярный в те времена обозреватель и аналитик, сообщал в Berliner Tageblatt: «Количество военного персонала ВМФ впервые было серьезно увеличено в 1912 году. Тогда у нас было 6 500 человек, в 1913 году — 73 115, а сейчас — 79 386 человек… В 1912 году британский флот насчитывал 136 461 человека, а сегодня эта цифра составляет 151 363 человека. При этом водоизмещение английских кораблей в целом составляет 2,205 миллиона тонн, а немецких — только 1,019 миллион… 2 миллиарда 245 миллионов 633 тысячи марок заплатили мы в этом году нашим сухопутным войскам и флоту. Ни один народ в мире не тратит столько на собственные вооруженные силы. Русские платят 1834,9 миллионов, а англичане 1640,9 миллионов марок… содержание сухопутных войск и флота Франции в этом году достигло 1,44 миллиарда марок. Австрии сухопутные войска обходятся в 575,9 миллионов, флот — в 150,7 миллионов марок, Италия платит своей армии 369,4 миллионов, а флоту — 260,2 миллионов марок».

Внушительные цифры хорошо осведомленного германского капитана вполне объясняют, почему началась война. Во-первых, очевидно, что именно Германия и Россия к ней изо всех сил готовились. А во-вторых, Германия стала представлять серьезную угрозу британскому флоту, а значит, и самой британской империи. Которую недаром величали владычицей морей!

Так, 26 июня 1897 года, когда англичане пышно праздновали бриллиантовый юбилей царствования королевы Виктории, на рейд Спитхеда прибыло 165 военных кораблей. В их числе были 21 эскадренный броненосец 1-го класса и 25 броненосных крейсеров. Чествовали не только королеву, но и ее флот. «Наш флот, — писала „Таймс“, — без сомнения, представляет собой самую неодолимую силу, какая когда-либо создавалась, и любая комбинация флотов других держав не сможет с ней тягаться. Одновременно он является наиболее мощным и универсальным орудием, какое когда-либо видел мир».

Завоевав в жестоких морских боях XVII столетия мировое лидерство, флот стал основой британской мощи и недаром лорд Ковентри писал, что «лучшие стены нашего королевства – это деревянные стены», имея в виду высокие борта многочисленных английских деревянных линейных кораблей. Но и наступление века пара и стали не изменило соотношения сил и в конце XIX века в Британии одна за другой принимались дорогостоящие морские программы и строились целые серии мощных однотипных броненосцев. Тогда и была сформулирована величественная доктрина «стандарта двух держав», согласно которой британский флот должен быть сильнее объединенных двух других крупнейших флотов (то есть России и Франции). Она означала апофеоз морской мощи Британии!

Однако после двух веков безраздельного господства Роял Нейви на голубой арене появился новый игрок. Не прошло и трех лет после спитхедского парада, как в клуб сильнейших военно-морских держав ворвалась Германия. Причем сделала она это столь стремительно, что еще через несколько лет вышла на второе место в мире (флот США тогда мало кто принимал в расчет), вынудив Британию изменить свою европейскую и мировую стратегию и тем самым заложив основы будущей мировой войны.

Как же и почему немцы дошли до жизни такой? Ведь сам Мольтке Старший, победитель Австрии и Франции, один из создателей Германской империи и дядя не менее знаменитого Мольтке Младшего, предупреждал: «Среди великих держав лишь Англии непременно нужен сильный союзник на Континенте, и она не найдет лучшего, чем объединенная Германия; никто, кроме нас, не отвечает всей совокупности британских интересов: мы никогда не притязали на власть над морями».

Мольтке был прав! И Бисмарк его поддерживал, мол, мы в самом центре Европы и нам не следует со всеми ссориться. Особенно с Британией. Наполеон вон тоже с ней ссорился — и чем кончил? А на что уж крут был! Почему же немцы отошли от их заветов?

Дело в том, что незадолго до указанного юбилея королевы Виктории, 15 июня 1897 года талантливый контр-адмирал Тирпиц представил вниманию кайзера меморандум о развитии германского флота. Главным противником определялась Британия, а главным театром конфликта — район между Гельголандом и Темзой. Для чего, естественно, требовался мощный броненосный флот. Не крейсерами же воевать с мощными «Маджестиками»! Это броненосцы такие были, весьма неплохие, и было их у Британии много. Кайзер и рейхстаг прислушались, так что на основе оного меморандума Тирпиц подготовил кораблестроительную программу и добился, чтобы ее приняли в качестве закона.

Сие требовалось для дисциплинированности морского ведомства, рейхстага, да и самого кайзера с его чрезмерно живой и богатой фантазией. Тирпиц прекрасно понимал, что Германия не могла себе позволить создавать музей из разнотипных кораблей, что флот следовало развивать настойчиво и последовательно, будучи уверенным, что выделение средств будет гарантировано законом. Так начинался немецкий Hochseeflotte— Флот открытого моря. Ну, то, что кайзер внял адмиралу, это неудивительно, он был человеком мечтательным и военные красоты обожал, а вот согласие рейхстага — это уже любопытнее. Кажется, народ был под стать своему воинственному кайзеру…

Что касается самого Альфреда Тирпица, то уже к концу 1880-х был он хорошо известен не только в правительственных кругах и на флоте, но и среди крупных промышленников — сторонников колониальной экспансии. Он занимал пост морского министра (статс-секретарь по морским делам) почти двадцать лет — с 1897 по 1916 год, а его концепции оказали глубокое воздействие на весь курс внешней политики кайзеровского рейха.

Поэтому вторую судостроительную программу разработали уже с учетом соперничества Германии и Англии — как раз шла англо-бурская война, в которой Германия помогала бурам. Британские крейсера перехватывали немецкие транспорты с оружием, и Тирпиц откровенно сказал в декабре 1899 года — прямо в рейхстаге! — что программа предусмотрена на случай столкновения с самым сильным флотом в Северном море. Понятно, с каким. Но такое столкновение, пояснил он, требует создать соотношение сил, при котором борьба с германским флотом стала бы рискованной для англичан. И 1900 год стал переломным: Германия приняла Морской закон.

Преамбула коего гласила: «В сложившихся условиях для защиты германского товарооборота и коммерции нам не хватает лишь одного: линейного флота, достаточно сильного для того, чтобы даже самый мощный из возможных неприятелей увидел в морской войне с нами угрозу собственному превосходству на морях».

Начало гонки вооружений

Итак, Германии в том году не хватало только мощного линейного флота!? Насколько же мощного флота ей не хватало? К началу XX века Англия имела 38 эскадренных броненосцев и 34 броненосных крейсера, а Германия, соответственно, только семь и два. Однако первой программой предусматривалось, что через 5 лет Германия будет иметь уже 19 эскадренных броненосцев и 10 броненосных крейсеров. А по второй программе, продленной до 1920 года, основу германской морской мощи должны были составить уже 38 эскадренных броненосцев и 20 броненосных крейсеров!

Кайзеру идеи адмирала понравились: властителем он был весьма бравым — этакий Партобон Храброватый, собой молодцеватый — и большим любителем военных забав, церемоний и ритуалов. Ну и оружия, само собой, тем более столь представительного, как броненосцы. Тирпиц сам писал в воспоминаниях: «Император Вильгельм II, еще будучи кронпринцем, чертил схемы кораблей и, не имея прямого отношения к Адмиралтейству, завел себе специального судостроителя, который помогал ему в любимом занятии». Прямо немецкий Пётр I!

Во время маневров он круглые сутки проводил на палубе флагманского броненосца, с «явным удовольствием» командуя стрельбой по плавучим щитам. Начальника Генерального штаба Альфреда графа фон Вальдерзее даже пугает «военно-морская страсть» кайзера: «Для нас это уже чересчур!» В детстве правитель зачитывался книгами о морских путешествиях, теперь же он самостоятельно разрабатывает «идеальные корабли, которых еще не видел свет». «Наше будущее — на волнах», — заявляет он в 1898 году на открытии Штеттинской гавани, легкомысленно оспаривая до того неприкосновенное военно-морское могущество Англии.

Избавившись от мудрого Бисмарка, остерегавшего от молодцеватых глупостей, в контр-адмирале Тирпице кайзер нашел даже более агрессивного соратника, чем он сам, которому мощный флот виделся не только внешнеполитическим инструментом, но «отличным лекарством против социал-демократов». Флот для Тирпица был общенародной задачей, способной сплотить нацию и укрепить державу. Капитаны растущей промышленности, издатели и журналисты, пасторы, школьные преподаватели — все с готовностью платили новые акцизы на шампанское, с которых идет финансирование строительства новых кораблей. Появился военно-морской журнал; школьники за сочинения на военно-морские темы получали награды; премировались художники и писатели, посвятившие свое творчество военно-морскому делу. Даже известный либерал Фридрих Науманн описывает себя как «христианина, дарвиниста и страстного любителя флота»! Общество содействия флоту стало одной из самых многочисленных организаций, а маленькие немцы поголовно носили матросские костюмчики.

Характерная деталь: в июне 1902 года Вильгельм II после визита в Россию (кузен Вилли с помпой посетил кузена Ники…) покинул Ревель, подняв на прощание на яхте «Гогенцоллерн» заносчивый и двусмысленный сигнал: «Адмирал Атлантического океана приветствует адмирала Тихого океана». Намек на раздел сфер влияния не только подталкивал Россию на противоборство с Японией, но и предупреждал Британию о непомерных амбициях Германии…

Николай II и Вильгельм II.

«Теория риска»

Но к делу. Определяя судостроительную политику, Тирпиц должен был считаться с тем, что для Германии, расположенной в центре Европы и не раз страдавшей от нашествий, совершенно необходимо содержать огромную сухопутную армию. Тем более что она лелеяла имперские замыслы. Но это означало, что Германия не могла ассигновать на флот такие же средства, как Великобритания. Даже та, будучи самой мощной финансовой державой, мировым кредитором, не могла себе позволить невозможного и, бросив все силы на развитие флота, могла содержать лишь небольшую профессиональную сухопутную армию.

Исходя из этих обстоятельств, Тирпиц и разработал свою знаменитую «теорию риска». Которой впоследствии фактически придерживался и авантюрист Гитлер. Да и в наше время находятся склонные к ней политики…

Тирпиц полагал, что если удастся создать сильное соединение эскадренных броненосцев в Северном море, то они составят серьезную угрозу Англии, особенно в условиях разбросанности соединений британского флота по отдаленным морским театрам. Над Британской империей, как известно, никогда не заходило солнце и потому эскадры требовались на всех морях и океанах. Имея противником достаточно сильный немецкий флот, Англия не рискнет начать войну против Германии, поскольку даже в случае победы ее морская мощь окажется настолько подорванной, что ситуацией поспешит воспользоваться какая-либо третья держава. Например, Франция. Не думаю, что Тирпиц думал о России и уж тем более о Японии…

С другой стороны, обладание первоклассным военным флотом должно было, по мнению рискового адмирала, превратить Германию в ценного союзника для всякого, кто рискнет поколебать могущество «владычицы морей». Но о достоинствах и недостатках данной теории мы поговорим позже, а вот практическое ее воплощение впечатляет. Патриотичные и трудолюбивые немцы засучили рукава, затянули пояса — и дело закипело! Немецкая промышленность быстро доказала, что она мало чем уступает британской, и ни одна страна мира никогда до того не демонстрировала таких темпов роста военного флота!

Холодная северная вода кипела и вскоре вслед за первой пятеркой броненосцев сошла со стапелей вторая, за ней последовала закладка третьей — и в итоге к 1906 году Германия имела двадцать эскадренных броненосцев. Они были весьма близки по своим тактико-техническим данным, что весьма облегчает управление эскадрами и эксплуатацию кораблей. В отличие от России, у которой каждый корабль был уникален. Ничего не скажешь, блестящее достижение германской военно-технической мысли и промышленности!

И хотя в том же году наступил некоторый перерыв по техническим причинам, о котором мы еще поговорим, длился он недолго и даже пошел на пользу плану Тирпица.

Фишер против Тирпица

А что же предполагаемый противник? Он среагировал не сразу и поначалу германские морские программы не вызвали особой тревоги в британском Адмиралтействе. Однако уже в 1902 году появились первые признаки беспокойства, и в итоге реакция Англии оказалась совсем не той, какой ожидал Тирпиц. По его прогнозам, она не могла соревноваться в гонке морских вооружений с Германией, одновременно поддерживая господствующие позиции на других потенциальных морских театрах, и в конечном итоге должна была пойти на уступки.

Однако он ошибся. Британцы были отнюдь не лыком шиты и толк в имперских делах понимали! Заключенный в 1902 году англо-японский союз, имевший антирусскую направленность, после последовавшего вскоре Цусимского разгрома избавил англичан от необходимости держать тяжелые корабли в водах Китая. А затем Британия и вовсе вышла из долгой и блестящей островной изоляции, вернулась на континент и, следуя своей старой практике создавать союзы против сильнейшей европейской державы, уже в 1904 году заключила соглашение с Францией, а затем и с Россией. В результате франко-русский союз трансформировался в Антанту, тогда как отношения Германии с той же Японией и Россией быстро портились.

До изменения политики Британии Тройственный союз был сильнее Франции и России. Теперь же из него фактически вышла Италия, предупредившая, что не будет воевать с Англией, и Германия оказалась в кольце враждебных государств. Она никак не могла рассчитывать на победу, если борьба затянется. Поэтому на суше, чтобы избежать гибельной войны на два фронта, ей пришлось придумывать сомнительный план Шлиффена, этот блицкриг начала века.

В таких условиях «теория риска» теряла базис, открывать третий фронт, морской, было очевидно самоубийственно, и даже самонадеянные немцы должны были это понимать. Но не понимали — их, как и всех тогда, завораживало державное величие, совершенно необходимым атрибутом коего был мощный флот. Величие тогда мерялось числом броненосцев! А раз уж Германия стала лидером континентальной Европы, то и флот у нее должен быть соответствующим. А там рукой подать и до мыслей о полноценном морском соперничестве с Британией…

Но что касается дел на море, то там немцы сразу же получили жесткий британский ответ. Когда в октябре 1904 года первым морским лордом стал известный адмирал-реформатор Дж. А. Фишер, он сразу забил во все анти германские колокола! Первый морской лорд — это глава Королевского военно-морского флота и всех военно -морских сил Великобритании. Он должен быть профессионалом, в отличие от первого лорда Адмиралтейства, который председательствовал в Адмиралтейском комитете, осуществляя политическое руководство, — и служить противовесом последнему в случае необходимости.

Так началось противостояние Фишера и Тирпица. Мы уже писали, что немецкий адмирал надеялся на разбросанность британского флота по всем морям и океанам — и тут Фишер нанес первый удар: он собрал основные силы в водах метрополии. Число новейших броненосцев в Средиземном море сократилось с 12 до 8, а вслед за ними и все пять современных броненосцев, составлявших главную ударную силу английской эскадры в водах Китая, были отозваны в Англию. Если в 1902 году в гаванях метрополии базировалось 19 эскадренных броненосцев и броненосных крейсеров, то в 1907-м — 64, то есть три четверти. И они были сосредоточены именно против Германии.

Фишер не только использовал растущие анти германские настроения, но и раздувал их в борьбе за увеличение военно-морского бюджета. Как и Тирпиц, он привечал издателей и журналистов, давал прессе множество материалов и не скрывал своих кровожадных взглядов. Он даже пару раз обращался к Эдуарду VII с предложением внезапно напасть и уничтожить германский флот!

Эта политика оказалась эффективной и многие в Германии, включая самого кайзера, верили в реальность его планов. Слух «Фишер идет!» вызвал настоящую панику в Киле в январе 1907 года: там родители два дня не пускали детей в школу, ожидая появления на горизонте английского флота. Разумеется, кайзер знал об этом и мечтал о возмездии…

Но особую роль сыграл Фишер в раскручивании нового витка гонки морских вооружений, связанного с «Дредноутом». Этот знаменитый линейный корабль воплотил принцип «как можно больше тяжелых орудий одного калибра» (all-big-gun). И был построен беспрецедентно быстро. Его заложили 2 октября 1905 года, а в декабре 1906 года он вступил в состав флота! Обычно в те времена на строительство линкора уходило не менее трех лет.

Если эскадренные броненосцы при водоизмещении 13–15 тыс. тонн несли четыре 305-миллиметровых орудия и развивали с помощью паровых машин скорость до 18 узлов, то турбинный «Дредноут» при ненамного большем водоизмещении (18 100 тонн) нес десять таких орудий, имевших к тому же централизованное управление огнем, со скоростью более 21 узла! Не удивительно, что дредноуты практически свели к нулю боевое значение прежних броненосных флотов.

Внезапное появление «Дредноута» опрокинуло все планы соперников, и Фишер ликовал: «Тирпиц подготовил секретную бумагу, в которой говорится, что английский флот в 4 раза сильнее германского! И мы собираемся поддерживать британский флот на этом уровне. У нас 10 дредноутов, готовых и строящихся, и ни одного германского не заложено до марта»!

Казалось бы, Британия надолго обеспечила себе безусловное лидерство, однако радость была преждевременной. Немцы приняли вызов и в июне 1906 года заложили «Нассау», головной корабль первой серии германских дредноутов. В закон о морском строительстве 1900 года внесли поправки: впредь все новые линейные корабли будут только дредноутного типа. Озаботились и линейными крейсерами, а всего к 1920 году Германия решила иметь 58 линкоров и линейных крейсеров.

Как только все эти факты стали известны в Англии, там разразился политический кризис, получивший название «морской паники 1909 года». Сложилась парадоксальная ситуация: до появления «Дредноута» Англия обладала подавляющим превосходством своего линейного флота за счет накопленного запаса броненосцев. Но немцы строили линкоры так же быстро, как и англичане. Это означало, что теперь отставание германского флота резко сократится, и если приложить усилия, его можно ликвидировать!

Неожиданно вышло так, что Англия, создав супероружие, своими же руками отдавала господство на морях. Поэтому 25 января 1910 года Фишер, получив пэрство и титул барона, вынужден был уйти в отставку. Но, думаю, в душе он был доволен, ибо добился своего: виконт Реджинальд Эшер давно рекомендовал ему использовать страх перед Германией для увеличения военно-морского бюджета и усиления флота: «Страх перед вторжением — это Божья мельница, которая намелет вам целый флот дредноутов и поддержит в английском народе дух воинственности!»

В ответ на планы немцев британцы решили брать мощью, и начался новый виток вооружений. В октябре 1911 года Черчилль занял пост морского министра и решил поднять планку повыше: создать еще более мощные дредноуты, вооруженные 15-дюймовыми орудиями, что ему горячо рекомендовал Фишер. Закладку знаменитого «быстроходного дивизиона» линкоров типа «Куин Элизабет» предусмотрели в программе 1913 года. Это были отличные корабли и при водоизмещении 27500 тонн и хорошем бронировании они имели высокую скорость хода — 25 узлов, а их главная артиллерия состояла из восьми 381-миллиметровых орудий. Благодаря смелости и настойчивости Черчилля они начали вступать в строй уже в 1915 году и сыграли важную роль в Ютландском сражении. Тирпиц же опоздал, и еще более мощные германские «Байерны» с 381-миллиметровыми орудиями появились тогда, когда кайзер уже отказался от риска линейных сражений.

Гонка вооружений съедала огромные средства. Если стоимость «Дредноута», уже устаревшего к началу войны, составила 1,7 млн. фунтов стерлингов, то линейный крейсер «Худ», заложенный в 1916 году, стоил уже 12 млн. Германия, справедливо опасавшаяся сухопутной войны на два фронта, вынуждена была треть средств, уходивших на оборону, тратить на флот, вместо того, чтобы сформировать и вооружить еще 4–5 дивизий.

Чего же она добилась в конечном итоге? Как оправдала себя «теория риска»?

Крах надежд и иллюзий

Первую мировую войну соперники начали при следующем соотношении сил: по до дредноутным броненосцам Англия имела подавляющее превосходство (55 против 25), которое, впрочем, уже не имело большого значения. Важнее был дредноутный счет: 25 линкоров и 10 линейных крейсеров англичан против 17 и 6 немецких соответственно. Считать ли такое соотношение (3:2) удовлетворяющим теории Тирпица? Практика показала, что вряд ли.

Мало того, к лету 1916 года, когда война вступила в затяжную фазу, когда пришло время самых веских аргументов и наступил момент решающей пробы сил флотов, ситуация еще ухудшилась. Для Германии: 39 английских тяжелых кораблей против 23 германских. Иными словами, ситуация была безнадежной.

Не знаю, когда Тирпиц понял, что Британия, оценив всю опасность брошенного ей вызова, никогда не позволит ему иметь флот, сравнимый со своим по мощи, что кайзеровский Флот открытого моря так и останется вторым флотом, не способным выстоять против английского Гранд Флита в долгой войне. Кажется, очень скоро после начала войны, когда стало ясно, что он так и не смог создать стратегии преодоления сокрушительного военно-морского превосходства англичан.

Но неужели нельзя было предвидеть действий владычицы морей? Она стерпела бы любое усиление немецкой сухопутной армии, но флот — это принципиально! Это святое для морской империи, которая только на нем и держится.

В конечном итоге единственным достижением столь лелеемых линейных сил Германии стало подтверждение старой истины: второй по силе флот столь же бесполезен, как и вторая по силе комбинация в покере, когда приходит пора выкладывать карты на стол. Немцам не удалось ни защитить свою морскую торговлю, ни прорвать блокаду и разрушить торговлю вражескую, ни нанести противнику неприемлемый ущерб.

Началась война, и с первых же ее дней «теория риска», в принципе агрессивная, ибо направлена была на смену мирового порядка, вдруг обернулась своей теневой практической стороной. Она сыграла злую шутку с ее автором – и с Германией. Та наступила на собственные грабли…

Во-первых, в условиях своего подавляющего численного преимущества рисковать могли скорее англичане, что и показало Ютландское сражение. Для немцев же риск мог обернуться слишком дорого, воевать же по принципу пан или пропал не в их стиле.

Во-вторых, осознав это, столь решительный ранее кайзер теперь начал трястись над своими драгоценными линейными кораблями — и не пускал их в море! А вдруг с ними что-нибудь случится? Их так мало, они так дорого стоили Германии, а там, в холодном Северном море, рыщут по волнам, всматриваются зрачками орудий в серый горизонт и щелкают клыками эти кровожадные, эти беспощадные англичане!

Действительно, несколько попыток немецких линейных крейсеров обстрелять английское побережье с целью подорвать моральных дух населения и выманить часть британского флота в море — под удар основных линейных сил, закончились поражением в бою при Гельголанде, которое вообще могло обернуться разгромом. И потому флот тихо сидел в базе, в Вильгельмсхафене.

А ведь в  предвоенные годы в кают-компаниях германских дредноутов морские офицеры частенько поднимали тост за «дер Taг» — за «День», когда в решающем сражении сойдутся флоты Германии и Британии. Но прошел 14-й год, 15-й, весна 16-го, а «дер Таг» всё откладывался. В итоге Тирпиц — сам Тирпиц! — изменил своей мечте: видя, что он опаздывает с окончанием строительства новых линкоров и что германский флот не может снять блокаду Северного моря, он стал сторонником неограниченной подводной войны.

И надо сказать, что и тут он выпустил очередного джинна из бутылки. Немецкие подлодки, на которые до войны никто не смотрел как на серьезный вид военно-морских сил, неожиданно показали чрезвычайную эффективность! Черчилль недаром говорил, что если он и опасался за Англию в той войне, то только из-за немецких подлодок.

Однако и тут Тирпиц оказался в проигрыше: кайзер после драматического потопления «Лузитании» и под жестким нажимом США отклонил его пиратское предложение о неограниченной подводной войне и даже не привлек Тирпица к совещанию по этому вопросу. Адмирал сделал вид, что обиделся, обратился с очередным прошением об отставке и получил ее 17 марта 1916 года. Так закончилась его военная карьера. На мой взгляд, полным фиаско.

А через полтора месяца закончилась и активность детища его жизни, линейных сил Германии. Новый командующий флотом энергичный Шеер добился разрешения кайзера и сделал, наконец-то, то, чего так требовал Тирпиц: вывел свои линкоры на решительный бой. «Дер Таг» наступил 31 мая 1916 года, когда армады двух империй сошлись в бою и померились силами. У кого пушки больше и броня толще…

Два дня длилось грандиозное Ютландское сражение, в котором участвовали с немецкой стороны 16 линкоров, 5 линейных крейсеров и 6 броненосцев, не считая легких крейсеров и миноносцев, против английских 28 линкоров, 9 линейных и 8 броненосных крейсеров. В сумме трубами дымили и из пушек палили 72 крупных бронированных корабля! Таким апофеозом войны завершался XIX век и начинался двадцатый.

Но сей решительный бой так ничего не решил и к стратегическому результату не привел. Точнее, его результатом стало сохранение стратегического преимущества англичан: несмотря на то, что их потери в кораблях и людях были больше, стало ясно, что одержать верх над ними и снять блокаду германского побережья не удастся. В итоге флот лишь позволял кайзеру цепляться за идею, что его еще можно будет использовать для торга на мирной конференции.

На том и закончилась боевая активность линейных сил Германии, более в море они почти не выходили за исключением последнего похода в место пленения, английскую базу Скапа Флоу. Там они и были затоплены летом 1919 года своими же экипажами. Тем и завершилось практическое применение тирпицевской «теории риска». Таким оказался результат двадцатилетних, поистине титанических усилий немецкого народа по созданию могучего флота.

А ведь кто знает, как пошла бы война, если бы Германия вместо колоссальных затрат на флот сформировала и вооружила хотя бы несколько дополнительных дивизий? Да завела бы, пользуясь мощью своей промышленности, инженерным гением и золотыми руками народа, приличную авиацию и армейскую автотехнику. Кто знает, случилось бы «чудо на Марне», если бы в августе 1914-го в Пруссии и у свирепого фон Клука, наступающего на Париж на правом фланге немецких войск, была пара лишних пехотных корпусов, господство в воздухе и хотя бы тысяча-другая грузовиков?

Эпилог

Подводя итоги, можно заключить, что именно Тирпиц завершил XIX век, обрушив по ходу дела четыре империи. Флот – это обоюдоострое оружие! Но лишь недавно, уже написав этот текст, я узнал, что схожих взглядов придерживается и Edward Luttwak, видный военный аналитик, политолог, советник американских президентов. Не скрою, лестно! Он писал, что если бы в 1910 году Германия продала весь свой флот хотя бы Бразилии, Англия потеряла бы к Германии весь интерес, и дело до войны не дошло бы…

И еще одно, самое, может быть, важное. О практической пользе знания истории. В конце июля 2015 года президент России одобрил проект новой морской доктрины страны. Проект предполагает постоянное присутствие в Средиземном море, в Атлантике, Индийском и Тихом океанах. Не говоря уже об Арктике. Для чего, что очевидно, потребуется значительное усиление ВМФ РФ. Увы, напоминает это также о предыдущих попытках соперничать на морях, о Цусиме, и о судьбе СССР – к 1991 году советский флот обошел по тоннажу американский! А также о «теории риска» адмирала Альфреда фон Тирпица.

Материал опубликован на Сайте журнала «Знание-сила» ( www.znanie-sila.su )

webobzor.vavik96.com

Немецкий флот как причина первой мировой войны

Причины Первой Мировой войны

Многие считают, что причиной Первой Мировой войны было убийство в Сараево 28 июня 1914 года. Или желание Франции смыть позор 1870 года и вернуть себе Эльзас и Лотарингию. Или неоправданное упорство России в поддержке Сербии. Или причиной была совокупность множества причин.

Но ничего как будто не предвещало войны и до последнего момента казалось, что ее удастся избежать. Вот, к примеру, что писала лондонская TheTimes8 июля 1914 года, спустя десять дней после выстрелов Гаврилы Принципа: «Визит английского флота в Киль, завершение которого хоть и было омрачено трагедией в Сараево, прошел с большим успехом и стал примером братства всех моряков мира и германской гостеприимности. Прием был теплым и искренним. Визит не был похож на обычные подобные мероприятия, которые позволяют королям и императорам почувствовать себя главнокомандующими своих армий и флотов, при помощи которых они соревнуются, а иногда и обмениваются ударами. Это был скорее символ братства по оружию – когда в Киле император Вильгельм поднял британский адмиральский флаг для короля Георга V, когда сэр Георг Уоррендер и президент Лиги германского флота обменялись вдохновенными речами в ратуше Киля, когда британские и германские моряки прошли парадом по набережной».

Братство по оружию, совместный парад, все ликуют, германский император поднимает британский флаг! Даже не верится, что до Великой войны – так ее называли до ВМВ – осталось двадцать дней. Да и тогда никто не хотел верить.

«Немыслимо. Невозможно. Безрассудство, страшные сказки, никто не решится на такое в двадцатом столетии. Темнота полыхнет огнем, ночные убийцы нацелятся в горло, торпеды разорвут днища недостроенных кораблей и рассвет откроет истаявшую морскую мощь нашего, теперь уже беззащитного острова? Нет, это невероятно. Никто не посмеет. Цивилизованность, как и прежде, возобладает. Мир спасут многие установления: взаимозависимость наций, торговля и товарооборот, дух общественного договора, Гаагская конвенция, либеральные принципы, лейбористская партия, мировые финансы, христианское милосердие, здравый смысл», – поэтично писал об этом Черчилль. Но тут же обеспокоенно спрашивал «А вы полностью уверены в этом?» В том, что мир спасут.

Прошло сто лет, наступил очередной просвещенный век, люди должны были бы поумнеть, но этого не произошло, и нет уверенности, что катастрофы не случится. Но вот, что важно: основной причиной Первой Мировой войны, скорее всего, была гонка военно-морских вооружений. Конечно, причин на самом деле было много, но эта наиболее вероятна и весома, хотя бы по количеству сил и средств, вложенных в строительство гигантских флотов. Конец XIX – начало XX вв. недаром называли «эпохой нового маринизма».

Действительно, это был период зарождения и господства теорий морской мощи американца А.Т. Мэхэна и англичанина Ф. Коломба, влияние которых вышло далеко за рамки адмиралтейств и морских штабов. Это была также эпоха индустриального развития, давшая в руки практиков войны на море новое оружие. И она сама породила их, воплощавших теории в жизнь и готовивших великие армады своих империй к схватке за мировое господство. Самыми известными из них стали, пожалуй, Джон Фишер в Англии и Альфред фон Тирпиц в Германии. Наверное, ни один из морских деятелей в истории не имел подобных возможностей так влиять на политику своего государства. И уж они воспользовались предоставленной судьбой возможностью!

Именно им мы обязаны гонкой морских вооружений, в которую они вовлекли свои страны и которая, наряду с иными европейскими противоречиями привела в конечном итоге к глобальному конфликту. Они построили огромные линейные флоты, но линкоры не любят стоять без дела, они должны себя окупать, будучи при всей своей величине и величии всего лишь инструментом ведения дел. Война есть продолжение бизнеса иными средствами.

К тому же в отличие от сухопутных вооружений боевые корабли

yablor.ru