Славяне и Римская империя. Начало русской истории. С древнейших времен до княжения Олега

Славяне и Римская империя

Из-за Дуная на славянский мир активно воздействовала древнеримская цивилизация. Керамика раннесредневековых славянских культур Подунавья все еще изготовлялась в точном соответствии с римскими мерами жидкостей и сыпучих тел. Из северодунайских провинций империи славяне заимствовали развитые формы земледелия. В местах славянских поселений находят сравнительно короткие мечи, подобные римским гладиусам. Культурное взаимовлияние между славянами и латиноязычным населением римских провинций зафиксировано и в языковой сфере. Все это свидетельствует о весьма длительном и плодотворном соприкосновении славян с античной цивилизацией. Разумеется, речь идет только о племенах, живших вдоль римского лимеса — системы пограничных укреплений; далее на север античное влияние не проникало.

Римляне даже с трудом отличали славян (венедов) от более известных им народов — германцев и сарматов. Хрестоматийным примером в этом отношении является Тацит, который хотя и выделил венедов (висленских славян) в отдельную народность, наряду с германцами, певкинами (племенем не совсем ясной этнической принадлежности, занимавшим левобережье Нижнего Подунавья) и сарматами, но, поколебавшись, причислил их все-таки к германцам, поскольку они «и дома строят, и носят большие щиты, и имеют преимущество в тренированности и быстроте пехоты — это все отличает их от сарматов, живущих в повозке и на коне».

В противоположность ему Певтингерова карта (Tabula Peutingeriana) — дорожник III или IV столетия, сохранившийся в единственной средневековой копии, — поселяет северо-восточнее Карпат и в Поднестровье «венедов-сарматов». Кроме того, в ряде географических названий, сгруппированных главным образом в среднем и нижнем течении Дуная, можно усмотреть искаженные славянские слова. Таковы, например, Bersovia (ср. совр. река Брзава), Tierna (ср. совр. река Черна), Ulka (ср. «волк»), Urbate (ср. «верба») и т. д.[30]

Как видно, в своей классификации варварских народов позднеантичный географ руководствовался какими-то иными соображениями, нежели Тацит. Впрочем, римских историков и географов смущало не столько действительное этнографическое сходство между славянами, германцами и сарматами, сколько их общая принадлежность к необъятному и единоликому варварскому миру.

Не зная общеплеменного самоназвания славян и с трудом отличая их от германцев и сарматов, древнеримские авторы тем не менее невольно скользнули взглядом по многим славянским племенам и даже в искаженном виде зафиксировали их племенные этнонимы. Например, Тацит и другие историки помещают к северу от гор, окаймляющих Богемию (современную Чехию), «германское» племя лугиев. Лугии отмечены и у Страбона: «большое племя луйев». Территория обитания лугиев совпадает с ареалом лужицкой культуры, в связи с чем «мы можем считать лугиев такими же предками славян, как и венедов»[31]. Действительно, в средневековых немецких хрониках эти лугии становятся лужичанами — славянским племенем, живущим «в лугах». То же можно сказать о варнах, или варинах, — это племенное название находит объяснение только в языке поморских славян, где «варн» произносилось вместо «вран», «ворон». Память о них хранит река Варнова. К северу от Богемии Страбон упоминает племена колдуев и мугилонов — этнонимы явно славянские, сохранившиеся до позднейших времен в названиях коледичей (ветви полабских сербов) и Могильна — города лужичан[32].

Этнографическая проверка Тацитовых «германцев» в Висло-Одерском междуречье, проведенная немецкими монахами, католическими миссионерами XI–XIII вв., способствовала славянизации и множества других античных «германских» племен. Перейдя из мира античной литературной традиции в реальный этнографический мир Польского Поморья, немецкие средневековые писатели уточнили сведения классических авторитетов: не германцы, а славяне. Так, античные вельты сделались велетами, гелизии — геленсичами, хатты — хуттичами, дидуны — дедошанами, семноны — земчичами и т. д.

Помимо культурных контактов на границах провинций римляне могли познакомиться со славянами во время военных конфликтов за границами дунайского лимеса. Здесь можно выделить три эпизода. Во время маркоманских войн, которые в 160—170-х гг. вел в Подунавье император Марк Аврелий, римлянам пришлось столкнуться с мощным племенным объединением северных варваров, куда помимо маркоманов входили квады, варисты, гермундуры, свевы, лакринги, бурей, виктуалы, созибы, сикоботы, бастарны, певкины и костобоки. Название последнего племени звучит как славянская нота в этой варварской какофонии. Заслуживает внимания и то, что римские источники ставят в этом перечне костобоков рядом с певкинами, которых Тацит называет соседями венедов. Впрочем, утверждать наверняка здесь ничего нельзя.

Второй эпизод относится к середине III в., когда империей правил Волузиан. Римские авторы сообщают, что он одержал победу в Нижнем Подунавье над конгломератом «скифских» племен. Но показательно, что сенат преподнес ему титул не «Скифский», а «Венедский», что указывает на пребывание славян в это время по крайней мере в Поднестровье, в полном согласии с данными Певтингеровой карты («венеды-сарматы»).

Наконец, в тот же III в. отсылает нас одна старинная чешская легенда, записанная в 1767 г. францисканским монахом Прокопом Слободой. В ней говорится, что где-то в конце III столетия (Прокоп даже называет точную дату — 278 г.) славяне, жившие тогда в области Крапины (бассейн реки Дравы), терпели великие притеснения от начальника римских войск в Паннонии и Иллирии Аврелия. В конце концов, когда угнетение стало невыносимым, знатный славянский вельможа Чех со своими братьями Ляхом и Русом поднял восстание против Аврелия и убил его. Затем, опасаясь мести римлян, он увел славян на новые земли, к северу от Дуная, которые и сделались второй родиной чешского народа.

Эта легенда имеет довольно точное историческое соответствие. В 276 г. римские легионы, стоявшие в Иллирии, провозгласили императором иллирийца Аврелия Проба. «Он обладал большими познаниями в военном деле, — пишет римский историк IV в. Аврелий Виктор, — и был прямо вторым Ганнибалом по умению закалять молодежь и давать различные занятия воинам. Ибо подобно тому, как тот засадил огромные пространства Африки оливковыми деревьями, применяя труд воинов, безделье которых казалось опасным и ему и властям, таким же образом Проб засадил виноградниками Галлию, Паннонию и холмы Мезии», то есть современную Францию, Венгрию, юг Румынии и север Болгарии. Однако солдатам пришлись не по душе эти сельскохозяйственные занятия, и когда в 282 г. Проб приказал им рыть ров и водоемы для осушения болотистой местности около города Сирмия в Паннонии, они взбунтовались и убили его. Сирмий располагался в районе реки Савы, по соседству с Крапиной, а дата гибели Аврелия Проба — 282 г. — всего на четыре года расходится с той, которую называет Прокоп.

Все это позволяет заключить, что славяне начали вторжения на территорию империи задолго до эпохи Великого переселения народов, хотя, по всей вероятности, еще не претендовали на самостоятельную роль в варварских союзах.

Вследствие этого римляне обращали на них мало внимания. Для античной историографии варварский мир был отталкивающе чуждым и, как следствие, внеисторичным. Правда, именно римские писатели перенесли имя венетов на славян, но в этнографических описаниях Средней Европы и Северного Причерноморья они прибавили мало нового к тому, что было известно уже грекам.

Почтенная литературная традиция в изображении варваров зачастую брала верх даже над личными наблюдениями и впечатлениями, как это можно видеть, например, у Овидия. Мы могли бы иметь в ссыльном поэте один из достовернейших источников по истории и этнографии Северного Причерноморья, если бы он непостижимым образом не предпочел опереться в описании природы и населения этого края не на собственные наблюдения, а на литературный авторитет Вергилия, который, в свою очередь, поэтически обработал классический отрывок из «Истории» Геродота о скифах. Впрочем, Страбон жаловался на чисто физические трудности, с которыми приходилось сталкиваться исследователю этих районов: страны там холодные и бедные, говорит он, а жители их, свирепые и дикие, чрезвычайно неприязненно относятся к иноземцам. Область обитания славянских племен продолжала оставаться для римлян, как и для греков, terra incognita (неизвестной землей), суровой пустыней, которую покинули люди и боги[33].

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

history.wikireading.ru

Сказания о Русской земле. «Походы славян против Римской империи»

Поделиться

Митридат Великий научил славянские племена ходить на Римские границы; после Рождества Христова как отдельные племена славян, так и соединенные по несколько вместе, начинают часто тревожить эти границы. Тем более что одно время они очень близко подходили к нашим южнорусским степям, так как Римские владения в первом веке после Рождества Христова, захватывали уже и греческий город Ольвию близ нынешнего Николаева.

Укротить славян римлянам было очень трудно, по той причине, что государств у них не было; жили они особыми племенами и дружинами, каждый сам по себе; ни союзов, ни договоров заключать было не с кем; никто за другого не отвечал, а всякий, выждав случай и собравшись с силами, действовал по своему разумению и без малейшего повода напал на римские владения.

Поэтому римляне сочли нужным откупаться от славян и в 69 году после Рождества Христова уже содержали на жалованье старшин некоторых славянских племен, обитавших в Русской земле, то есть попросту платили этим старшинам дань.

Особенно неприятны были для римлян пограничные славянские племена, когда они предварительно объединялись вместе и совершали свои нашествия. Из таких нашествий самым грозным было нашествие при императоре Марке АврЕлии, продолжавшееся целых четырнадцать лет, от 166 до 180 года по Рождестве Христове. В нашествии принимали участие не только соединенные славянские племена, но также и германские народы. Причем после усмирения германцев римляне долго еще продолжали войну со славянами; среди которых особенно прославились два племени, жившие в России: роксолАны и ЯзЫги.

Война с ними велась римлянами с большим ожесточением, и очень много народу погибло с обеих сторон. Спустя много лет после войны, язЫги возвратили Риму сто тысяч римских пленных.

Римляне же такого количества пленных возвратить не могли, так как они поступали обыкновенно со своими военнопленными бесчеловечно. В Риме вокруг большой площади было построено огромное круглое здание, в нем могло помещаться сразу до ста тысяч человек. Сюда постоянно собирались обитатели Рима для своих развлечений, которые заключались в том, что христианских мучеников травили на площади дикими зверями или заставляли пленников сражаться друг против друга, по одиночке или целыми отрядами, каждого по обычаям своей страны, до тех пор, пока они не уничтожали друг друга.

В Риме до настоящих дней сохранились развалины этого огромного здания, называвшегося Колизеем. Сохранилось также и высеченное в те времена из дорогого камня изображение пленника, умирающего после боя, веденного им для потехи развратной и жадной до крови римской толпы. Взглянув на это изображение, мы легко можем узнать в нем своего брата славянина: у умирающего совершенно те же черты лица, какие мы постоянно встречаем у русских людей; на шее надета гривна, которую так любили носить наши предки.

Описанная четырнадцатилетняя война Рима со славянами, прозванная СармАтской, послужила как бы военной школой для всех пограничных с Римом народов. Она научила эти народы подниматься на римские области не в одиночку, а целыми союзами. Славяне производили при этом свои нападения как сухим путем, так и водою. Собираясь на своих ладьях у устьев Днепра и Дона, они смело пускались на них в море и доходили не только до Византии и Малой Азии, но достигли и даже Афин и Рима.

Все эти походы не могли не беспокоить сильный Рим, и, чтобы избавиться от этих постоянных нашествий, римские императоры старались поссорить между собою различные племена и этим отвлечь их от своей столицы. Этот принцип действий у римлян назывался: «разделять и властвовать». Особенно подобное разделение своих противников удалось императору ДиоклетиАну, царствовавшему в начале четвертого века после Рождества Христова и оставившему по себе память как о жестоком гонителе христиан. ДиоклетиАн сумел натравить германские племена, которые носили общее имя готов, на славян, после чего и те и другие оставили Рим в покое и в течение долгих лет ожесточенно истребляли друг друга.

Эта вражда готов и славян продолжалась и во время царствования святого Константина Равноапостольного, первого из императоров, принявшего Святое крещение и со своей супругой, равноапостольной царицей Еленой, много способствовавшего к распространению Христовой веры. При нем в 321 году готы стали чаще нападать на Славян, живущих в Русской земле. Славяне обратились к святому Константину с просьбой помочь им, и император укротил готов, приказав противникам помириться. Однако мир этот не понравился славянам, и они стали опустошать земли святого Константина, теперешние Сербию и Болгарию. Тогда император усмирил их и принудил к миру.

После кончины святого Константина вражда между готами и славянами вспыхнула с новой силой, и готы стали брать верх, особенно когда их объединил герой-завоеватель Германрих. Германрих начал сильно теснить своих противников: он перешел Днепр, подчиняя себе встречающиеся на пути славянские племена, и дошел даже до Дона.

Но гнет чужестранцев был не по нраву нашим свободолюбивым предкам, и все тогдашние обитатели Русской земли стали поднялись на общего врага.

Первыми поднялись храбрые обитатели низовьев Дона и Днепра; они, под именем гуннов, двинулись против Германриха, подчиняя себе по мере движения вперед и все подвластные готам славянские племена.

Когда до Германриха дошла весть о движении гуннов, то на готов напал страх, и они стали держать совет, что делать. В это время роксалАны, которые перед тем были покорены готами, заслышав о приближении гуннов, перешли на их сторону. При этом и один из вождей роксалАнов, бывший при Германрихе, также покинул его, оставив, однако, во власти короля свою жену СонИльду. Рассвирепевший Германрих приказал за бегство мужа казнить несчастную СонИльду. Её привязали к диким лошадям, и она была растерзана на части. Двое из её родственников, мстя за смерть неповинной женщины, поразили Германриха мечом в бок. После этого он едва выжил, но однажды был захвачен врасплох гуннами и после долгой битвы, видя всю безуспешность её, в отчаянии и страхе от неминуемой гибели, сам лишил себя жизни, кинувшись на свой меч. Он умер ста десяти лет от роду.

radiovera.ru

Неожиданная история Рима

Разные религии и уклады жизни существовали и существуют ныне. А вот если говорить относительно I в. н. э., получается что был единый этнос венедов-славян, который назывался так по культу Венеры — Лады. В то время единый славянский народ не был еще разделен на западных, восточных и южных славян. Об этом имеются неоспоримые исторические доказательства. Их можно проследить по всей Европе. Начиная от Ладоги мы далее имеем: Вена, Венев, Венгрия, Венеция, Венспиля, Женева, Генуя, Иена, Венерон, Венессен, Венло, Ладенбург, Венето, Венсинн. Тот же корень имеют русские слова «венок, венец, венчание, жена, женщина», обряд «вено».

Римский историк Плиний в I веке упоминает славян под именем «венеды». В то время их не разделяли на западных — «венедов» и восточных славян — «антов». В Древнем Риме Венера почиталась как прародительница Римского народа. Сам Рим основал сын Венеры — троянец Эней, который спасся после разгрома Трои. Детальный анализ слов дает ценную информацию о славянах. Так, слог Аен в латинском написании Энея — Аепса правильно надо читать как Ven (Вен). Если восстановить истину, то надо читать не Эней, а Веней. Энейцы в таком случае — это Венеды (Aeneode). Значит, Вергилий написал не поэму «Энеида», а поэму «Венеда». Такой же анализ можно провести и других слов. Так, слово «храм» в этом случае прозвучит как «ведес» (aedes), «воздух» будет «веер» (aer), а «эфир» при этом станет просто «ветер» (aether). Чем дальше мы следуем по этому пути, тем более удивительные вещи открываются нам. Оказывается, что «топор» по-древнеримски (!) означает «секира», от глагола «сечь». Пастух превращается в «пастора» (от слова «пасти»). При этом оказывается, что на латинском «окулист» происходит от слова «око». Далее: слово «юстиция» происходит от слова «установить», «устав». Этот ряд слов и понятий можно бесконечно продолжить. Так, абсолютно совпадают в русском (славянском) глаголы «вертеть», «вопить», «видеть», «орати» (пахать) и многие другие. Это о чем-то говорит!

Остановимся только на одном слове. В русском речении лось назывался «слона сохатая», большое животное, прямо как слон, но с сохой на голове. Как это понять? Когда наши предки-славяне пришли с юга, где им приходилось воевать, ставя «заслоны» за слонами, которые могут «слоняться» и на которых можно опереться «прислонившись», то они и назвали лося «слона сохатая». Можно не сомневаться, что слово «слон» имеется в русском языке не одну тысячу лет. Таких слов в современном русском языке множество. Например: «веды», «дева», «колдун», «рада», «сыть» и другие.

Историю протославян можно проследить за пять тысячелетий до новой эры. На фоне истории протославян римский орнамент, чудесный в своей лаконичной выразительности, выглядит просто копией. Здесь совпадение во всем полное. Например, при сравнении римской и славянской традиции хранения урн с прахом предков в святом углу дома, видим полное совпадение этого обряда вплоть до ритуала почитания.

О чем это говорит? Кто у кого что заимствовал? Никто! У римского и славянского народов единые корни, поэтому совпадают культовые и этнические традиции.

Что же было во время принятия христианства? Русь обладала полноценной государственностью с большим, очень большим стажем. Первичным государственно-организующим началом для русов и вообще для славян было «земледелие». Русь окончательно укрепилось как могучая держава в результате монополизации пути и «из варяг — в греки». Все это было до крещения Руси, до принятия христианства, которое многие расценивают как фактор создания государственности на Руси. В наше время русская православная церковь постоянно эксплуатирует этот абсолютно неправильный тезис, тезис о том, что именно благодаря ей укрепилась государственность на Руси. Ей бы очень хотелось встать выше государственных структур. Но что поделать — такова суть власти — стремиться встать выше всех.

Чаще всего представляют дело так, что Европа пожаловала нам христианство, которое повысило авторитет варварской Руси. Более того, благодаря этому акту Русь была «введена в Европу». Но все это никак не соответствует действительности. Во-первых, Европа задолго до этого почти вся была славянской, о чем говорилось выше. Во-вторых, не надо так высоко возвышать Европу. Она подчинялась каждому, у кого была сила, и не могла позволить себе слишком кичиться собой и брезговать теми, кто был сильным. Напомним, что Европа терпела и Митру под Царьградом, и мусульман — в Будапеште и на Пиренеях. Европейские дворы отдавали своих дочерей разным завоевателям, всяким там Митридатам. Об этом надо помнить в настоящее время. Европа всегда будет уважать только силу. Если она ее перестанет ощущать, то ею овладеет такой дурман, который сейчас овладел Польшей, которая и государством-то никогда не была. Сейчас же она претендует на земли Украины, Белоруссии и Литвы. А дальше посмотрит, не завладеть ли Москвой. Но скоро поляки отрезвеют, хотя им и удалось здорово подпортить жизнь украинскому народу. Западные бендеровцы уж очень суетятся, хотя пора бы им понять, что они тащат не только Украину, но и себя самих в пропасть. В пропасть, из которой их не вытащит никакая Европа.

Доверчивый российский народ готов протянуть руку братства каждому. Но многие оценивают это как признак слабости. Наши отечественные предатели с усердием пересматривают историю России с тем, чтобы очернить народ и ущемить его дух. Но ничего не выйдет, господа. Вы делаете свое черное дело за доллары. А российский народ имеет многотысячелетнюю традицию, культуру, историю и так просто, за здорово живешь, его не разложить. Ни зарубежным, ни «родным» оппонентам. А родных очень много, и они авторитетны. Они «любят» Россию и стараются для ее будущего. Но лучше бы они этого не делали.

Так, уважаемый всеми академик Дмитрий Лихачев считал началом русской культуры год крещения Киевской Руси (988 год). Он писал:

«Сама по себе культура не имеет начальной даты. Но если говорить об условной дате начала русской литературы, то я, по своему разумению, считал бы самой обоснованной 988 год. Надо ли оттягивать юбилейные даты вглубь времен? Нужна ли нам дата двух тысячелетия или полутора тысячелетия? С нашими мировыми достижениями в области всех видов искусств вряд ли такая дата чем-либо возвысит русскую культуру. Основное, что сделано мировым славянством для мировой культуры, сделано за последнее тысячелетие. Остальное лишь предполагаемые ценности». Вот так лихо Лихачев отрезал несколько тысячелетий русской (славянской) культуры просто так, за ненадобностью. Дескать, и без этого много, с лихвой. Но ведь суть не в том — много или мало. Суть в истине, в той внутренней пружине, которая движет народом, в его уровне развития, в его культуре, в его потенциале. Особенно важно последнее. Но важно и прошлое. Прошлое (дохристианское) состояние русских (славян) Лихачев рисует так:

«Между тем стремление вырваться из-под угнетающего воздействия одиночества среди редко населенных лесов, болот и степей, страх покинутости, боязнь грозных явлений природы заставляет людей искать объединения. Крутом были «немцы», то есть люди, не говорившие на доступном пониманию языке, враги, приходившие на Русь «из невести», а граничившая с Русью степная полоса — это «страна незнаемая…»

Это сказано о народе, который ранее заселял почти всю Европу, братом которому был римский народ и многие другие народы.

То, что сказал о русских Д. Лихачев, для нас не ново. Так, еще М. В. Ломоносов боролся с такими «умными» толкованиями об отсталом русском народе. Правда, он боролся с немецкими, а не с нашими родными авторитетами. Он всячески боролся с идеями «внесения» государственности извне и утверждениями о славянском варварстве. М. В. Ломоносов писал так:

«Сие так чудно, что ежели бы господин Миллер умел изобразить живым штилем, то он бы Россию сделал столь бедным народом, каким еще ни один и самый подлый народ ни от какого писателя не представлен. Что славенский народ был в нынешних российских пределах еще прежде рождества Христова, то неоспоримо доказать можно».

У Д. Лихачева об этом сказано так: «… в I веке восточных славян еще не существовало — они не оформились в единый народ». Надо отдать должное Екатерине II, которая, в отличие от академика Д. Лихачева, понимала суть очень глубоко. В «Записках касательно русской истории» она, в частности, писала: «Они (славяне) древнее Нестора письменность имели, да оные утрачены или еще не отысканы и потому до нас не дошли. Славяне задолго до Рождества Христова письма имели».

Так что же на самом деле было во время крещения Киевской Руси? Что говорит история об этом време

xn--e1adcaacuhnujm.xn--p1ai

Славяне против Рима — ДРУЗЬЯ И ВРАГИ — ИСТОРИЯ — Каталог статей

Незадолго до Рождества Христова владычество над всем древним миром перешло к римлянам. Среди наиболее могущественных врагов Римской империи был царь малоазийский Митридат Великий. Нанеся тяжелое поражение скифам, Митридат заключил с ними мир и союз. По этому миру войска скифские должны были ходить вместе с Митридатом на Рим, что они успешно и делали, наводя ужас на римских легионеров.

Победой над скифами Митридат гордился больше других своих побед:
«Из смертных я один покорил Скифию, ту Скифию, мимо которой прежде никто не мог ни безопасно пройти, ни приблизиться к ней. Два царя – Дарий Персидский и Филипп Македонский осмелились было не покорить, а только войти в Скифию и с позором бежали оттуда, откуда нам прислано теперь великое войско против римлян».

После поражения скифов слава непобедимых воинов перешла к единокровному им славянскому племени сарматов. Имя же «сарматы» сделалось столь известным, что многие века Русскую землю называли Сарматией.

Война с римлянами закончилась для Митридата Великого неудачно. Он был побежден и покончил с собой. Империя его распалась и была поглощена Римом. Славянские же племена, проведавшие благодаря Митридату о богатстве римских земель и узнавшие все подступы к ним, часто стали тревожить римские границы. В первом веке после Рождества Христова предки наши брали на щит уже и греческий город Ольвию.

Римляне оказались в сложном положении. Укротить славян они не могли – те легко скрывались в лесах своих и степях. Государств и крупных городов у них не было, каждое племя действовало на свой страх и риск и часто, выгадав подходящий момент, нападало на римские земли, разоряя их.

При императоре Марке Аврелии случилось и грозное нашествие славянское на Римскую империю, продолжавшееся целых четырнадцать лет (166–180). Кроме соединенных славянских племен, с Римом воевали и германцы, и лишь с огромным трудом Марку Аврелию удалось одержать победу над германцами. Славянские же племена еще долго воевали с Римом. Особенно прославились своим мужеством племена роксалан иязыгов. Война эта, названная римлянами Сарматской, на долгие столетия запомнилась всем приморским народам.

О размерах ее можем судить лишь по тому, что одни только языги после окончания войны с Римом вернули ему сто тысяч пленных.

Славяне вторгались в пределы Римской империи как сушей, так и водой. Собираясь на своих юрких ладьях в устьях Днепра и Дона, они смело пускались в море и доходили не только до Византии, но порой достигали самих Афин и даже Рима.

Римский император Диоклетиан, известный также и свирепыми гонениями своими на христиан, решил поссорить славян с германскими племенами, носившими общее имя готов. Такой способ действий именовался у римлян «разделяй и властвуй». В данном случае он вполне удался, и славяне с готами, воспылав ненавистью, стали ожесточенно истреблять друг друга, оставив на долгие годы в покое Римскую империю.

Завоеватель Германрих, объединивший под своей властью все германские племена, сильно потеснил славян, захватывая их земли и облагая все поселения славянские тяжелой данью. Первыми против готов поднялись воинственные обитатели низовьев Дона и Днепра – гунны. Гунны являлись племенным образованием, состоящим из тюркоязычных хунну, к которым примкнули угры и сарматы. Славянские племена, покоренные Германрихом, восставали против него, переходя на сторону гуннов. Побежденный гуннами, Германрих в отчаянии кинулся на свой меч.

Следующий готский король – Винитар отчаянно воевал с гуннами, но был убит Валамиром, гуннским повелителем, славянином, как можно судить по имени. Женившись на племяннице Винитара, Валамир почти без сопротивления покорил все готские народы.

Владычество гуннское еще более усилилось под властью одного из следующих их повелителей – Аттилы. После смерти Аттилы при младшем сыне его часть славянских племен, значительно перемешанных уже великим переселением народов, села на Дунае и образовала болгарский народ, другая же часть ушла за Днепр и Днестр – в Русскую землю и расселилась до самых Кавказских гор.

Незадолго до нашествия гуннов, в 395 году Великая Римская империя разделилась надвое. Произошло это при Феодосии Великом, одном из преемников Константина Равноапостольного, названного Равноапостольным оттого, что он был первым из императоров римских, принявшим святое крещение.

В завещании своем Феодосий передал Римскую империю двум своим сыновьям, разделив ее на восточную и западную. С тех пор западные императоры проживали в Риме, восточные же выбрали столицей своей Константинополь.

Уже тогда заронено было первое семя раздора, приведшее позднее к раздроблению церквей и отделению от Церкви истинной православной Церкви латинской, кардиналы которой, внеся ряд изменений в чин богослужебный и признав необоснованно, что Дух Святый исходит не только от Отца, но и от Сына, стали выбирать себе отдельного главу – папу римского.

Распавшаяся же империя стала теперь более уязвимой и продолжала подвергаться нападениям наших предков славян. Ладьи славянские ходили к Константинополю почти ежегодно, разоряя его окрестности и быстро затем отплывая на Русь, хотя нередко бывало, что их настигали военные корабли и сжигали горшками с нефтью, которые именовались также греческим огнем.

В 558 году бесчисленная рать народов славянских перешла Дунай. Часть из них отправилась воевать Грецию, другая же подошла к Константинополю и осадила его. Воинство славянское было столь велико, что город легко мог быть взят. Наши предки уже насыпали под стены его земляные валы, чтобы по ним беспрепятственно подняться на укрепления.

С большим трудом грекам удалось убедить предводителя славян Завергана не брать город на щит. Получив огромный выкуп за возращение пленных, славяне сняли осаду и отошли к Дунаю.

С той поры греки надолго возненавидели славян и стали принимать все меры к тому, чтобы рассорить их между собой. Отправляя богатые дары старейшинам славянских племен, греки искусно стравили отдельные племена и роды наших предков между собой. Славянский же обычай кровной мести, когда род мстил другому роду за всякого убитого, делал междоусобную войну между славянскими племенами бесконечной. Так, несмотря на свое бесспорное мужество, воинственность и презрение к смерти, славяне едва не были уничтожены этими качествами, направленными, увы, против своих же единокровных братьев. Пишет летописец: «никакой власти не терпят славяне и друг к другу питают ненависть». Лучшие мужи погибали в битвах со своими же собратьями, и этим успешно пользовались их враги.

Дождавшись, когда славяне обескровили друг друга, греки призвали из далекой Азии племя аваров, или обров,и уговорили их идти на славян. «Славяне богаты. Многие сокровища возьмете вы у них!» – говорили обрам греки. Обры перешли Волгу и Дон и после кровопролитной борьбы покорили ослабленные распрей славянские племена.
Когда авары окончательно укрепились на побережье Черного моря, они стали брать дань не только с самих славян, но и получать богатые дары от греков, на которых ходили войной вместе с покоренными ими славянами.

Вскоре власть у аваровпостепенно перешла к иудейской купеческой верхушке, которая склонила всю знать аварскую и самого их кагана в свою веру. С тех пор обры, перенявшие обычаи иудейские, стали именоваться хазарами, превратившимися почти на двести лет в злейших врагов наших предков славян. Столица хазарского каганата была в городе Итиль, в устье Волги.

Туда же вместе с данью доставляли хазары на продажу славянских отроков и девиц, которых нередко захватывали во время своих набегов, и расчетливые купцы иудейские, за все умевшие взять свою цену, продавали их рабами в Грецию, а также магометанам.

источник

ЗАРАБОТАЙ со мной ЗДЕСЬ и ЗДЕСЬ

Сосновоборский репортер sbor-reporter.ru

Архив Графомана ruskart.blogspot.com

Ратная Доблесть Руссов grumdas.ru

Пособие для Героя geroikryma.net

wikii.ru

Славяне и Рим: sergeytsvetkov — LiveJournal


Из-за Дуная на славянский мир активно воздействовала древнеримская цивилизация. Керамика раннесредневековых славянских культур Подунавья все еще изготовлялась в точном соответствии с римскими мерами жидкостей и сыпучих тел. Из северодунайских провинций империи славяне заимствовали развитые формы земледелия. В местах славянских поселений находят сравнительно короткие мечи, подобные римским гладиусам. Культурные взаимовлияние между славянами и латиноязычным населением римских провинций зафиксировано и в языковой сфере. Все это свидетельствует о весьма длительном и плодотворном соприкосновении славян с античной цивилизацией. Разумеется, речь опять-таки идет только о племенах, живших вдоль римского «лимеса» – системы пограничных укреплений; далее на север античное влияние не проникало.

Римляне даже с трудом отличали славян («венетов») от более известных им народов – германцев и сарматов. Хрестоматийным примером в этом отношении является Тацит, который хотя и выделил венетов (висленских славян) в отдельную народность, наряду с германцами, певкинами (племенем не совсем ясной этнической принадлежности, занимавшим левобережье нижнего Подунавья) и сарматами, но, поколебавшись, причислил их все-таки к германцам, поскольку они «и дома строят, и носят большие щиты, и имеют преимущество в тренированности и быстроте пехоты – это все отличает их от сарматов, живущих в повозке и на коне».

В противоположность ему Певтингерова карта («Tabula Peutingeriana») – дорожник III или IV столетия, сохранившийся в единственной средневековой копии, – поселяет северо-восточнее Карпат и в Поднестровье «венетов-сарматов». Кроме того, в ряде географических названий, сгруппированных главным образом в среднем и нижнем течении Дуная, можно усмотреть искаженные славянские слова. Таковы, например, Bersovia (совр. река Брзава), Tierna (совр. река Черна), Ulka (ср. «волк»), Urbate (ср. «верба») и т. д.*

*Древняя Русь в свете зарубежных источников. М., 2000. С. 49.

Как видно, в своей классификации варварских народов позднеантичный географ руководствовался какими-то иными соображениями, нежели Тацит. Впрочем, римских историков и географов смущало не столько действительное этнографическое сходство между славянами, германцами и сарматами, сколько их общая принадлежность к необъятному и единоликому варварскому миру.

Не зная общеплеменного самоназвания славян и с трудом отличая их от германцев и сарматов, древнеримские авторы, тем не менее, невольно скользнули взглядом по многим славянским племенам и даже зафиксировали их племенные этнонимы (видимо в германской передаче): силинги – слензяне, гелизии – геленсичи, хатты – хуттичи, дидуны – дедошане, земноны – земчичи и т.д. Правда, все эти племена были причислены к «германцам».

Помимо культурных контактов на границах провинций, римляне могли познакомиться со славянами во время военных конфликтов за границами дунайского лимеса. Здесь можно выделить три эпизода. Во время маркоманских войн, которые в 160–170-х годах вел в Подунавье император Марк Аврелий, римлянам пришлось столкнуться с мощным племенным объединением северных варваров, куда помимо маркоманов входили квады, варисты, гермундуры, свевы, лакринги, буреи, виктуалы, созибы, сикоботы, бастарны, певкины и костобоки. Название последнего племени звучит как славянская нота в этой варварской какофонии. Заслуживает внимания и то, что римские источники ставят в этом перечне костобоков рядом с певкинами, которых Тацит называет соседями венетов. Впрочем, утверждать наверняка здесь ничего нельзя.

Второй эпизод относится к середине III века, когда империей правил Волузиан. Римские авторы сообщают, что он одержал победу в нижнем Подунавье над конгломератом «скифских» племен. Но показательно, что сенат преподнес ему титул не «Скифский», а «Венетский», что указывает на пребывание славян в это время по крайней мере в Поднестровье, в полном согласии с данными Певтингеровой карты.

Наконец, в тот же III век отсылает нас одна старинная чешская легенда, записанная в 1767 году францисканским монахом Прокопом Слободой. В ней говорится, что где-то в конце III столетия (Прокоп даже называет точную дату – 278 год) славяне, жившие тогда в области Крапины (бассейн реки Дравы), терпели великие притеснения от начальника римских войск в Паннонии и Иллирии Аврелия. В конце концов, когда угнетение стало невыносимым, знатный славянский вельможа Чех со своими братьями, Ляхом и Русом, поднял восстание против Аврелия и убил его. Затем, опасаясь мести римлян, он увел славян на новые земли, к северу от Дуная, которые и сделались второй родиной чешского народа.

Эта легенда имеет довольно точное историческое соответствие. В 276 году римские легионы, стоявшие в Иллирии, провозгласили императором иллирийца Аврелия Проба. «Он обладал большими познаниями в военном деле, – пишет римский историк IV века Аврелий Виктор, – и был прямо вторым Ганнибалом по умению закалять молодежь и давать различные занятия воинам. Ибо подобно тому, как тот засадил огромные пространства Африки оливковыми деревьями, применяя труд воинов, безделье которых казалось опасным и ему и властям, таким же образом Проб засадил виноградниками Галлию, Паннонию и холмы Мезии (то есть современную Францию, Венгрию, юг Румынии и север Болгарии. — С. Ц.)». Однако солдатам пришлись не по душе эти сельскохозяйственные занятия, и когда в 282 году Проб приказал им рыть ров и водоемы для осушения болотистой местности около города Сирмия в Паннонии, они взбунтовались и убили его. Сирмий располагался в районе реки Савы, по соседству с Крапиной, а дата гибели Аврелия Проба – 282 год – всего на четыре года расходится с той, которую называет Прокоп.

Все это позволяет заключить, что славяне начали вторжения на территорию империи задолго до эпохи Великого переселения народов, хотя, по всей вероятности, еще не претендовали на самостоятельную роль в варварских союзах.
Вследствие этого римляне обращали на них мало внимания. Для античной историографии варварский мир был отталкивающе чуждым и, как следствие, внеисторичным. Правда, именно римские писатели перенесли имя венетов на славян, но в этнографических описаниях Средней Европы и Северного Причерноморья они прибавили мало нового к тому, что было известно уже грекам.

Почтенная литературная традиция в изображении варваров зачастую брала верх даже над личными наблюдениями и впечатлениями, как это можно видеть, например, у Овидия. Мы могли бы иметь в ссыльном поэте один из достовернейших источников по истории и этнографии Северного Причерноморья, если бы он непостижимым образом не предпочел опереться в описании природы и населения этого края не на собственные наблюдения, а на литературный авторитет Вергилия, который в свою очередь поэтически обработал классический отрывок из «Истории» Геродота о скифах. Впрочем, Страбон жаловался на чисто физические трудности, с которыми приходилось сталкиваться исследователю этих районов: страны там холодные и бедные, говорит он, а жители их, свирепые и дикие, чрезвычайно неприязненно относятся к иноземцам. Область обитания славянских племен продолжала оставаться для римлян, как и для греков, terra incognitа (16), суровой пустыней, которую покинули люди и боги (Овидий. Тристии. IV, 4, 38).

sergeytsvetkov.livejournal.com

Славяне и Римская империя. Славяне и Готская держава (2 статьи)

Исторические сведения о Готской державе носят полулегендарный характер. Ее официальным историографом выступает византийский историк первой половины VI века Иордан, гот по происхождению. В своем сочинении «О происхождении и деяниях гетов», или сокращенно «Getica» («Гетика») он ссылается на труды своих предшественников — Аблавия и Кассиодора, — к настоящему времени утраченные. Поэтому нельзя сказать, в какой мере сочинение Иордана компилятивно. Судя по его вялому и местами невразумительному слогу, он был довольно посредственный писатель, хотя далеко не глупый человек. Кажется, он может претендовать на нелестное звание первого фальсификатора истории (сознательного, по крайней мере), ибо, всячески стремясь доказать древность готского племени, он ввел в генеалогию готов реальную и мифическую историю других народов — гетов, даков, скифов и даже легендарных амазонок. В то время варварские народы, пришедшие на древнюю землю империи, на скорую руку стряпали себе генеалогию и историю, стремясь доказать, что они завладели достоянием Рима если и не по праву прямого наследования, то, во всяком случае, в силу древности и благородства своего происхождения. Так и Иордан приписал готам еще большую древность, чем римлянам, перечислив девять поколений готских королей, живших за несколько веков до Троянской войны и Энея, считавшегося отцом римского народа. Италия во времена Иордана находилась под властью готского короля Тотилы, и, видимо, россказни о благородном происхождении готов должны были несколько облегчить тяжесть варварского ярма, согнувшего гордые римские выи.

По сведениям Иордана, готы издавна жили на острове Скандза, под которым, возможно, следует понимать не Скандинавию, а остров Готланд, лежащий напротив висленского устья — южного географического ориентира иордановской Скандзы. Скорее всего, готы были не этническими германцами, а германизированными потомками местного, догерманского населения. Приблизительно в I веке до н. э., при короле Бериге, они высадились на южном побережье Балтийского моря, где-то между Одером и Эльбой, и назвали это место Готискандзой. Пришельцев было немного: Иордан сообщает, что готы приплыли всего на трех кораблях, причем на третьем находилось родственное им племя гепидов, — цифра маловероятная, но тем не менее характерная. Однако малочисленность не помешала готам быстро стать хозяевами всего Южно-Балтийского побережья между Ютландией и устьем Вислы.

Дальнейший двухтысячекилометровый бросок готов из Польского Поморья в Крым очерчен Иорданом довольно бегло. Во время правления пятого после Берига короля Филимера (в конце I – начале II века), «когда там выросло великое множество люда», войско готов вместе с семьями двинулось на юг «в поисках удобнейших областей и подходящих мест [для поселения]». Вместе с готами в поход отправились подчиненные им племена балтийского Поморья — руги, вандалы, славяне и балты. Переправившись через Вислу где-то в среднем ее течении, готы спустя некоторое время достигли местности, которую Иордан именует Ойум. Филимер «восхитился великим изобилием тех краев». Надо полагать, перед готами лежали Волынь и Подолия — действительно благодатные в климатическом и хозяйственном отношении земли. Но путь туда преграждала некая сильно заболоченная река, — очевидно, Буг. Готы начали переправу через реку по мосту, однако тот обрушился, и готы оказались разделенными на две части, «так что никому больше не осталось возможности ни перейти, ни вернуться».

Одна часть готов, переправившаяся на другой берег вместе с Филимером, «завладела желанной землей». После этого они напали на племя спалов и разгромили его. Плиний Старший знает спалов под именем «спалеи», расселение которых он соотносит с рекой Танаисом (Доном). Уместно заметить, что Диодор Сицилийский (ок. 90–21 гг. до н. э.) упоминает о «палах» — потомках какой-то части исчезнувших скифов. Так что спалы, вероятнее всего, были ираноязычным племенем, кочевавшим в Подонье, и, следовательно, к моменту столкновения с ними готы успели переправиться через Днепр, — в этом они не должны были встретить никаких препятствий, поскольку в районе Киева с давних пор существовала лодочная переправа, наличие которой подтверждается летописной легендой о Кие-перевозчике. «Отсюда уже, как победители, — повествует Иордан, — движутся они в крайнюю часть Скифии, соседствующую с Понтийским морем», и поселяются около Мэотиды (Азовского моря). Эти готы стали называться остроготами, или остготами.

Сородичи остроготов, оторвавшиеся от них при переправе, получили имя везеготов или вестготов. Надо сказать, что имена «остготы» («восточные готы») и «вестготы» («западные готы») закрепились за готами в античной и средневековой литературе вследствие созвучия самоназвания этих двух ветвей их племени («остроготы» и «везеготы») с наименованиями сторон света: «ост» — восток и «вест» — запад. Остроготов называли также «грейтунгами» — «жителями поля, степи», а везеготов — «тервингами», «жителями леса».

Везеготы двинулись вдоль течения Буга и далее по долинам Днестра и Прута в Северное Причерноморье и, наконец, обосновались в устьях Дуная и Днестра.

Здесь они повстречались с дако-гетами. Многочисленные гетские племена в дохристианскую эпоху жили по нижнему течению Дуная на границе с Фракией. Греки считали их фракийцами. В I веке до н. э. они объединились с даками, говорившими с гетами на одном языке, и создали мощную племенную группировку, во главе которой стоял гетский вождь Бурвиста. По словам Страбона, «он был страшен даже римлянам, так как дерзко переходил Истр, ограбляя Фракию до Македонии и Иллирии; он разорил кельтов, смешанных с фракийцами и иллирийцами, бойев же (кельтское племя, давшее название Богемии, нынешней Чехии — С. Ц.) до конца смел с земли». Иордан сообщает, что войска Бурвисты вторгались в германские области и, в частности, совершенно разорили землю франков. Огромная держава Бурвисты включала в себя современные Молдавию, Румынию, Болгарию, часть Западной Украины, Буковину, Венгрию и Чехию. Дако-геты были первыми варварами, которым римляне – «повелители мира» — стали выплачивать дань. Рост военно-политического могущества сопровождался усвоением гетами некоторых философских и научных знаний античной цивилизации.

При преемниках Бурвисты Гето-дакийская держава, распавшаяся на несколько частей, после упорной борьбы была разгромлена римлянами, и в 107 году император Траян превратил Дакию в римскую провинцию. Значительная часть даков и гетов была отброшена к северу и северо-востоку от Дуная, в области, куда скоро начали проникать везеготы и возглавляемые ими племенные группировки.

В результате смешения даков, гетов и везеготов образовалось новое племенное объединение, возглавляемое пришельцами с Балтики. Подавляющее численное превосходство в нем дако-гетов и созвучие названий «готы» и «геты» (при давнем знакомстве греков и римлян с последними) послужило причиной этнографической путаницы у Иордана и многих других античных и раннесредневековых писателей, которые стали называть готов гетами. Вот что пишет, например, византийский историк VI века Прокопий Кесарийский: «В прежнее время готских племен было много, и много их и теперь, но самыми большими и значительными из них были готы, вандалы, везеготы и гепиды. Раньше, правда, они назывались савроматами и меланхленами. Некоторые называли эти племена гетами». Раннесредневековый церковный писатель Иероним утверждает, что «все ученые скорее привыкли называть готов гетами…». В полном согласии с ним Исидор Севильский (ок. 570–636 г.) говорит, что «древние называли готов чаще гетами, чем готами». Если ко всему этому прибавить слова Аммиана Марцеллина о том, что готы, устремляясь в битву, «издавали шум на разных языках», то станет понятно, что Готская держава была полиэтническим государственным образованием, в котором германский элемент был почти незаметен. Действительно, в поселениях черняховской культуры — археологического двойника Готского государства в Северном Причерноморье – так называемые «большие дома», характерные для германцев и соотносимые археологами с гото-гепидским населением, составляют в разных местах всего от 3 до 15% жилых построек. Следовательно, готы только возглавили весьма разношерстный племенной союз.

Что касается остроготов, то они, будучи также, в сущности, правящим родом, политически господствовали над пришедшими с ними племенными группировками ругов, вандалов, поморских балтов, а также над финскими, балтскими и аланскими племенами Подонья и Поднепровья (меланхленами и савроматами/сарматами, по Прокопию).

К середине III века Готская держава распространилась на все Северное Причерноморье и Приазовье. Границей между остроготами и везеготами служил Днепр.

Переселение готов самым непосредственным образом затронуло славян, — ведь продвигаясь с берегов Балтики в Подолию и на Волынь, готы пересекли все территорию тогдашних славянских поселений. Однако ни Иордан, ни другие авторы ничего не сообщают об участии славян в готском переселении. И тем не менее распространение славянских древностей, относящихся к этому времени, прослеживается именно по линии продвижения готов на юг. Это означает, что значительная часть славянских племен, скорее всего, усилила их войско вспомогательными отрядами. Кроме того, готское нашествие заставило еще одну группу славян уйти на восток, в земли Северо-Западной Руси, где в конце V века в бассейнах Псковского и Ильменского озер возникает раннеславянская археологическая культура длинных курганов.

В Верхнем Поднестровье славяне даже составили преобладающую часть населения. Это хорошо знал составитель Певтингеровой карты, разместивший здесь «венетов-сарматов», а также римские сенаторы, поднесшие императору Волузиану титул «Венетский».

Вероятно, славяне принимали деятельное участие в военных экспедициях готов. Особенно разрушительными для империи были морские набеги готов на побережье Балкан и Малой Азии. Греческий историк V века Зосима рассказывает о подобном походе 268 года, когда из днестровского устья на морской простор вырвалось около 6000 варварских лодок. Эта огромная флотилия прорвалась через Дарданеллы и опустошила Фракию. Среди участников нападения Зосима называет остроготов, везеготов, гепидов, герулов и «келтионов». Последних можно было бы принять за кельтов, если бы так называемая Пасхальная хроника VII века не содержала замечания, что «келтионы» тождественны «спорадам». Между тем под именем «споры» Прокопий Кесарийский объединял славянские племена «склавенов» и «антов». Таким образом, вспомогательные отряды славян использовались везеготами (по чьим владениям варварский флот спустился в Черное море) в их нападениях на империю.

Но собственно имя одной из племенных группировок славян (антов) в «готский период» упоминает только Иордан и лишь в связи с историей государства остроготов.

В середине IV века королем остроготов стал Эрманарих (Германарих, Херменерек). По словам Аммиана Марцеллина, это был «наиболее воинственный монарх, вызывающий испуг соседних наций, благодаря своим многочисленным и различным доблестям». После «избиения» приазовского племени элуров Эрманарих двинул войско на славян-антов, которые, как повествует Иордан, «хотя и были достойны презрения из-за слабости их оружия (то есть плохого вооружения. — С. Ц.), были, однако, могущественны благодаря своей многочисленности и пробовали сначала сопротивляться». Но будучи побеждены более организованными в военном отношении готами, они были вынуждены подчиниться власти Эрманариха.

«Умом своим и доблестью, — продолжает Иордан, — он подчинил себе также племя эстов, которые населяют отдаленнейшее побережье Германского океана (Балтийского моря. — С. Ц.). Он властвовал, таким образом, над всеми племенами Скифии и Германии как над собственностью». Среди подвластных Эрманариху народов Иордан перечисляет, помимо венетов (славян), еще рогов (ругов), а также искаженные финские и балтские этнонимы, которые опознаются как «чудь», «весь», «меря», «мордва» и «голядь», — иначе говоря, распространяет власть остроготов на огромную территорию от Черного моря до Балтийского.

Подобный территориальный размах державы Эрманариха безусловно является плодом исторического мифотворчества Иордана, в котором он так поднаторел, ибо черняховская культура не выходит на севере за пределы Среднего Поднепровья. Однако из слов Иордана мы можем заключить, что на землях будущей Киевской Руси (за исключением ее юго-запада) в IV веке не было и намека на славянское присутствие. Поэтому славян-антов, с которыми сражался Эрманарих, следует поместить где-то в южной Подолии, но никак не восточнее и не севернее.

После смерти Эрманариха новый поход против антов предпринял его наследник, король (rex) Винитарий (Винитариус). Это событие произошло уже в конце IV или в начале V века. В то время военное могущество остроготов было подорвано поражением, понесенным ими от гуннов, и сами они обитали уже не в Приазовье, а на нижнем Дунае. Славяне-анты, надо полагать, поддержали гуннов и вернули себе независимость, утраченную после войны с Эрманарихом. Для Винитария, который, по словам Иордана, «с горечью переносил подчинение гуннам», поход против антов был пробным шагом на пути к освобождению остроготов от гуннского владычества. В первой стычке анты взяли верх, но в конце концов победа оказалась на стороне остроготов. Чтобы наказать антов и удержать их в повиновении, Винитарий прибег к террору. По его приказу был распят антский «король» (regem) по имени Боз (или Бож). Вместе с ним подверглись казни его сыновья и семьдесят «первых» (primarios — знатные люди, вероятно, племенные старейшины) — «чтобы трупы повешенных удваивали страх покоренных». Возможно, этот способ казни говорит о том, что в глазах остроготов славяне были рабами, восставшими против своих господ с оружием в руках. Между тем равенство в титулатуре Винитария и Боза подчеркивает возросшую мощь антов. Видимо, Боз возглавлял крупный союз семидесяти славянских родов.

«Антский фрагмент» текста Иордана позволяет видеть в имени готского короля два компонента: в первой его части отражен этноним «венеты», второй компонент — готское «arjan» – означает «пахать, потрошить», следовательно, Vinith-arius переводится буквально как «потрошитель венетов» (Трубачев О. Н. Germanica и Pseudogermanica в древней ономастике Северного Причерноморья. Этимологический комментарий//Этимология. 1986-1987. М., 1989. С. 51).

Hовое подчинение антов остроготам было непродолжительно, ибо уже в следующем году гуннский вождь Баламбер убил Винитария и пресек попытку остроготов восстановить свое государство.

Говоря о гото-славянском взаимовлиянии, обыкновенно упоминают имена готских королей — Витимира, Видимера, Валамира, которые звучат совсем по-славянски; во всяком случае, в них нет ничего германского. Иордан отметил существовавшую в то время среди цивилизованных и варварских народов своеобразную моду перенимать друг у друга имена: римляне, по его словам, заимствуют их у македонян, греки — у римлян, сарматы — у германцев. Правда, о готах историк сообщает, что они «преимущественно заимствуют имена гуннские», но не исключено, что под гуннами здесь подразумеваются все народы, подчиненные гуннской орде, в том числе и славяне (которые занимали видное место в войске гуннов). Впрочем, невозможно выводить вышеупомянутые имена из одного только славянского источника, потому что весьма небогатый славянский именослов, содержащийся в раннесредневековых источниках, по всей вероятности, сам испытал сильное германское, кельтское, иллиро-венетское и иранское влияние.

Продолжая тему готского влияния, нельзя обойти молчанием такое капитальное событие как христианизация готов. По курьезной случайности, благодаря личным богословским пристрастиям «апостола готов» Ульфилы, или Вульфилы (311–383 гг.), новообращенные стали исповедовать арианство, которое Никейский собор вскоре объявил ересью. Нам ничего не известно о миссионерской деятельности готов среди славян, но почти не вызывает сомнений, что первые сведения о той религии, которая в будущем должна была коренным образом изменить всю их жизнь, наши предки получили от готских еретиков.

Тем не менее, в целом история государства готов относится, так сказать, к истории российского пространства, а не русского народа. Непосредственного воздействия ее на этногенез и культурное развитие славян не видно. Черняховская культура, особенно ее «готский» ареал, если даже и включала в себя какую-то периферийную часть славянских племен, не получила ярко выраженного археологического продолжения в славянских культурах Поднепровья VII–VIII веков, и это отсутствие преемственности не позволяет говорить о существенной роли государства готов в культурно-историческом развитии славянства.

Значение готского переселения для славян состояло главным образом в том, что оно невольно способствовало расширению области славянской колонизации Восточной Европы, ибо в своем движении на юг готы увлекли за собой значительную часть висленских славян, которые заселили верхнее Поднестровье. Набеги славян на империю в составе готских войск можно рассматривать в качестве своеобразной разведки, во время которой славяне могли познакомиться с военным искусством своего будущего противника и получить представление о географии задунайских земель.

hist-etnol.livejournal.com

Римляне и греки о славянах

Прокопий:

«…Дней двадцать спустя после того, как они взяли Порт, город и гавань, прибыли Мартин и Валериан, приведя с собой тысячу шестьсот всадников. Большинство из них были гунны, славяне и анты, которые имеют свои жилища по ту сторону реки Дуная, недалеко от его берега. Велизарий был обрадован их прибытием и считал, что в дальнейшем им нужно перейти в наступление против врагов…»
«…Поэтому Велизарий больше всего старался захватить живым в плен кого-нибудь из знатнейших среди врагов, чтобы узнать, чего ради варвары так терпеливо переносят столь страшные мучения. Валериан обещал ему легко оказать эту услугу. В числе его воинов были люди славянского племени, которые привыкли прятаться даже за маленькими камнями или за первым встречным кустом и ловить неприятелей. Это они не раз проделывали у реки Истра, где их места жительства, как по отношению к римлянам, так и с другими варварами. Велизарий пришел в восторг от его слов и велел возможно скорее позаботиться об этом деле. Выбрав из своих славян одного, огромного и крепкого телом и очень энергичного, он поручил привести живым неприятельского воина, дав твердое ему обещание, что Велизарий наградит его за это большими деньгами. Этот воин сказал, что он легко это сделает там, где растет трава. Давно уже готы за недостатком продовольствия питались ею. И вот этот славянин, ранним утром пробравшись очень близко к стенам, прикрывшись хворостом и свернувшись в клубочек, спрятался в траве. С наступлением дня пришел туда гот и быстро стал собирать свежую траву, не ожидая себе никакой неприятности со стороны куч хвороста, но часто оглядываясь на неприятельский лагерь, как бы оттуда кто-либо не двинулся против него. Бросившись на него сзади, славянин внезапно схватил его и, сильно сжав его обеими руками поперек тела, принес в лагерь и вручил Валериану…»
«..Случилось, что незадолго перед тем большой отряд славян, перейдя реку Истр, стал грабить тамошние места и забрал в рабство большое количество римлян. Эрулы неожиданно напали на них и, сверх ожидания, победили их, хотя славяне намного превосходили их численностью…»
«…Дело в том, что жившие по Истру варвары, гунны, анты и славяне, часто совершая такие переходы, наносили римлянам непоправимый вред…  Спустя три года после своего прибытия Хильбудий по обычаю перешел реку с небольшим отрядом, славяне же выступили против него все поголовно Битва была жестокая; пало много римлян, в том числе и их начальник Хильбудий. После этого река навсегда стала доступной для переходов варваров по их желанию и римская область совершенно открытой для их вторжения.»
«…Эти племена, славяне и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве (демократии), и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим. И во всем остальном у обоих этих варварских племен вся жизнь и законы одинаковы. Они считают, что один только бог, творец молнии, является владыкой над всеми, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды. Судьбы они не знают и вообще не признают, что она по отношению к людям имеет какую-либо силу, и когда им вот-вот грозит смерть, охваченным ли болезнью, или на войне попавшим в опасное положение, то они дают обещание, если спасутся, тотчас же принести богу жертву за свою душу; избегнув смерти, они приносят в жертву го, что обещали, и думают, что спасение ими куплено ценой этой жертвы. Они почитают реки, и нимф, и всякие другие божества, приносят жертвы всем им и при помощи этих жертв производят и гадания. Живут они в жалких хижинах, на большом расстоянии друг от друга, и все они часто меняют места жительства. Вступая в битву, большинство из них идет на врагов со щитами и дротиками в руках, панцирей же они никогда не надевают; иные не носят ни рубашек (хитонов), ни плащей, а одни только штаны, подтянутые широким поясом на бедрах, ч в таком виде идут в сражение с врагами. У тех и других один и тот же язык, достаточно варварский. И по внешнему виду они не отличаются друг от друга. Они очень высокою роста и огромной силы. Цвет кожи и волос у них очень белый или золотистый и не совсем черный, но все они темнокрасные. Образ жизни у них, как у массагетов, грубый, без всяких удобств, вечно они покрыты грязью, но по существу они не плохие и совсем не злобные, но во всей чистоте сохраняют гуннские нравы. И некогда даже имя у славян и антов было одно и то же. В древности оба эти племени называли спорами («рассеянными»), думаю потому, что они жили, занимая страну «спораден», «рассеянно», отдельными поселками. Поэтому-то им и земли надо занимать много. Они живут, занимая большую часть берега Истра, по ту сторону реки».
«…Приблизительно в это время войско славян, перейдя реку Петр, произвело ужасающее, опустошение всей Иллирии; вплоть до Эпидамна, убивая и обращая в рабство всех попадавшихся навстречу, не разбирая пола и возраста и грабя ценности. Даже многие укрепления, бывшие тут и в прежнее гремя казавшиеся сильными, так как их никто не защищал, слвянам удалось взять; они разбрелись по всем окрестным местам, свободно производя опустошения. Начальники Иллирии с пятнадцатитысячным войском следовали за ними, но подойти к неприятелям близко они нигде не решались…»
«…Около этого же времени войско славян, собравшись не больше чем в три тысячи человек, перешло через реку Истр, не встретив ни с чьей стороны противодействия, и затем без большого труда, перейдя реку Гевр, {709} разделилось на две части. В одной части было тысяча восемьсот человек, вторая включала всех остальных. Начальник римского войска в Иллирии и Фракии вступили с этими войсками в открытое сражение, но хотя эти части и были разъединены, однако римляне были разбиты благодаря их внезапному нападению, одни из них были убиты, другие в беспорядке бежали…»
«…И их без большого труда славяне обратили в бегство и во время этого позорного бегства очень многих убили, Асбада же взяли живым в плен, а потом убили, бросив в горящий костер, предварительно вырезав из кожи на спине этого человека ремни. После этого они стали безбоязненно грабить и все эти местности и во Фракии и в Иллирии, и много крепостей и тот и другой отряд славян взял осадой…
«

komrad-danko.livejournal.com

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *