Шпаги наголо, дворяне! | Warspot.ru

В 1671 году Людовик XIV свёл роты лейб-гвардии, жандармов, мушкетёров и лёгкой кавалерии в отдельный корпус — Maison militaire du Roi. Эти войска считались наиболее престижными в королевстве. Какую роль играл этот воинский корпус на полях сражений: являлся ли истинной элитой — или выполнял представительские функции?

Тактика

Людовик XIV уделял большое внимание выучке своих элитных войск, благодаря чему они приобрели способности к маневрированию, недоступные большинству армейских конных формирований. В сражении при Кокерсберге в 1677 году будущий маршал де Виллар во главе двух эскадронов ловко обошёл неприятеля с фланга и внезапным ударом сбоку атаковал порядок из 12 имперских эскадронов. В сражении при Сенефе в 1674 году два гвардейских эскадрона герцога де Навайля были атакованы с фронта и с фланга пятью вражескими эскадронами. Навайль разделил свои эскадроны, чтобы встретить противника с фронта на обоих направлениях. Манёвр был исполнен аккуратно и с сохранением порядков, что позволило французам отразить атаку. В сражении при Лёзе в 1691 году имел место эпизод, когда французский гвардейский эскадрон был разделён на три части для того, чтобы атаковать три неприятельских эскадрона — и атака на всех трёх направлениях увенчалась успехом.

Клод Луи Эктор де Виллар Филипп де Монто де Бенак, герцог де Навайль

Гвардейские подразделения отличала способность поддерживать плотность строя и порядок, даже если обстоятельства или ландшафт не благоприятствовали этому. При Лёзе голландские эскадроны предпочли переждать за оврагом и атаковать французов уже после того, как те преодолеют это препятствие и будут вынуждены снизить темп движения. Даже в этом случае атака была отбита. Очевидец писал: «Войска сражались, сохраняя полный порядок в своих рядах, держа их рядом и не допуская ни малейшего просвета в своих линиях».

Офицеры и сержанты, естественно, вносили существенную лепту в сохранение порядка в эскадронах, однако не следует пренебрегать качеством и выучкой самих солдат. Во время всё того же сражения при Лёзе случилось так, что группа примерно из 30 гвардейцев действовала самостоятельно, без офицеров, не нарушая при этом боевой порядок.

Было достаточно всего нескольких плохих лошадей, чтобы порядок эскадрона нарушился. Ещё одним фактором, снижавшим эффективность атак, было малодушие всадников. Разрешение стрелять перед непосредственным контактом было, вероятно, способом придать солдатам уверенности, чтобы те в свою очередь не нарушали строй перед лицом неприятеля. Всадники двигались на врага с мыслью, что когда достигнут его порядков, неприятельские солдаты уже будут в достаточной мере потрёпаны их огнём.

Людовик XIV посещает французский лагерь во время осады Маастрихта. Художник Адам Франс ван дер Мейлен

В войсках Королевского дома, однако, всё обстояло намного лучше. Качество лошадей, обучение наездников действию в составе подразделения, высокий моральный дух и желание проявить себя наилучшим образом перед взором короля делали эти подразделения существенно более боеспособными, чем общевойсковые кавалерийские части. Соответственно, среди описаний участия гвардейских конных рот в сражениях мы очень часто можем встретить рукопашные атаки и реже — использование огнестрельного оружия. В этом отношении тактика французских гвардейцев значительно отличалась от

modus operandi их противников: голландская и имперская конница активно использовала караколь и более полагалась на огнестрельное оружие, нежели на клинки. Гвардейская конница, во многом благодаря более качественным лошадям, атаковала существенно быстрее, чем французская армейская конница и войска противника. Таким образом, всадники Королевского дома имели моральное превосходство над противником за счёт того, что, продвигаясь с большой скоростью, не уклонялись от неприятельского огня, стремились скорее сблизиться и решить дело холодным оружием. Это производило на противника деморализующий эффект.

Предпоследний довод королей

Маршевый порядок, принятый в армиях первой половины XVII века, по-прежнему оставался трёхчастным: авангард, центр (или «баталия») и арьергард. Элитный кавалерийский корпус во Франции в то время составляли так называемые ордонансовые жандармские роты — рудимент ещё средневековой войсковой организации. Несмотря на то, что авангард считался наиболее почётной составляющей войска, элитная конница располагалась в центральной его части. Современник писал: «Корпус жандармов счастливо находится там ради благого исхода сражения, потому что он защищает пехоту, поддерживает её и помогает ей вновь сплотиться, если её строй сломан».

Однако ко времени единоличного правления Людовика XIV ситуация изменилась. Королевский дом хоть институционально и отличался от армии, но фактически являлся неотъемлемой частью военного аппарата. В «ордере баталии», составлявшемся в начале кампании, место каждого формирования в общем порядке было точно зафиксировано. В отличие от традиции 1640–1650-х годов элитная конница больше не располагалась в центре второй линии. Войска Королевского дома, пришедшие на смену ордонансовым ротам, размещались на правом фланге фронта, обращённого к неприятелю.

Схема битвы при Неервиндене 29 июля 1693 года

Расположение частей самого Дома, если они все присутствовали на поле боя, тоже было строго регламентировано. Справа находились роты лейб-гвардии, левее — мушкетёры, затем — лёгкая конница и жандармы. До Людовика XIV гвардейцы практически никогда не были задействованы напрямую в боевых порядках, оставаясь элитным резервом или выполняя функции поддержки остальных войск. Однако с восшествием на престол великого короля взошло солнце и для его элитной конницы, которая отныне стала играть одну из главных ролей на поле боя.

В сражении при Сенефе гвардейская конница с самого начала находилась в эпицентре событий. Конде произвёл отвлекающий манёвр против авангарда армии Вильгельма Оранского, а затем ударил по её арьергарду. Судьбу этого сражения решали темп и скорость, и всадники Королевского дома стали ударной силой французов, увлёкшей за собой остальные полки. В сражении при Кокерсберге маршал Креки несколько раз бросал в атаку конных гвардейцев — жандармов и лёгкую конницу — против отборных кирасиров Карла Леопольда Лотарингского. Бой был кровопролитным и в целом равным, а позиции несколько раз переходили из рук в руки. Однако в итоге элитная конница Людовика XIV сумела опрокинуть своих имперских визави.

Впрочем, всадники Королевского дома нередко использовались и как резерв. В частности, в сражении при Неервиндене в 1693 году, когда маршал Люксембург ранним утром развернул войска для боя, подразделения Дома оказались, как и положено, закреплены на правом крыле первой линии. Однако затем их перебросили в центр, где они выполняли скорее вспомогательную функцию, пока армейские части штурмовали полевые укрепления армии Вильгельма Оранского. Затем именно гвардейская конница была брошена в бой, чтобы закрепить успех: всадники преодолели отбитые у неприятельской армии укрепления и сумели, находясь в меньшинстве, отразить контратаку кавалерии Оранского. Это позволило подойти другим подразделениям французской конницы и опрокинуть англичан и голландцев. Важно отметить, что изначально французская армия находилась в невыгодном тактическом положении. Если бы части Королевского дома не преуспели и не удержали плацдарм, оставшаяся французская конница не смогла бы выйти на оперативный простор и развить успех.

Статуя Д’Артаньяна в Париже

Активно себя проявляли войска Королевского дома и во время осад. Правда, это в основном касалось мушкетёров, которые могли вести бой и в пешем строю. Одним из ярчайших эпизодов в истории их воинской славы стала, безусловно, осада Маастрихта в июне 1673 года. 24 июня рота «серых мушкетёров» (mousquetaires gris), ведомая своим капитан-лейтенантом Шарлем Ожье де Батцем де Кастельмором, графом Д’Артаньяном, в результате упорного и кровопролитного боя захватила демилюну — вид укрепления в форме полумесяца. Рота, по регламенту насчитывавшая 150 человек, потеряла убитыми 37 человек, а ранеными — 53. Сам же Д’Артаньян погиб от пули из вражеского мушкета буквально на следующий день. Мушкетёры также отличились при осадах Ипра в 1678 году и Монса — в 1691.

Ещё одной функцией, которую нередко выполняли гвардейцы, была разведка и добывание «языков». Благодаря высокому качеству лошадей и неоспоримым боевым навыкам всадники Дома могли успешно курсировать вблизи неприятельских позиций и затем отрываться от погони.

А la guerre comme à la guerre

Манёвренность, скорость и тактические качества сделали конницу Королевского дома эффективным и грозным оружием. Свидетельства как французов, так и их противников подтверждали, что присутствие войск Дома в первых рядах королевской армии придавало уверенности другим войскам и производило на них самое благоприятное впечатление. Однако хорошая боевая репутация гвардейцев оказывала им дурную услугу в тех нередких случаях, когда их командование бросало солдат под неприятельский огонь.

Сражение при Сенефе 11 августа 1674 года. Художник Никез де Кейзер

При Сенефе гвардейцы пять часов кряду находились под огнём орудий принца Оранского, бивших со стороны деревни Фэй. Аналогичные ситуации повторялись не раз. Вот что непосредственный очевидец и участник событий писал о гвардии в битве при Мальплаке (1709 год):

«Сила духа мушкетёров казалась твёрдой и незыблемой в этом нашем положении и в критические моменты и не позволяла им покидать строя, дабы скрыться от громовых раскатов, обрушившихся на них (…) Это естественное в своей сущности действие будет расценено как проявление слабости. Мы ожидали смерти, оставаясь недвижимыми перед ней, видели её, наблюдали её на протяжении часов — всегда готовую сразить нас и постоянно кружащую вокруг нас».

В этом бою мушкетёры, располагавшиеся на самом краю французского арьергарда, на протяжении пяти часов находились под огнём британской батареи из 30 орудий.

Полководцы зачастую бросали гвардию на самые трудные участки фронта, порой — против существенно превосходящего по численности неприятеля. Из-за этого элитные части французского короля иногда несли катастрофические потери: жандармы при Рамильи потеряли свыше 30% личного состава, лейб-гвардия и мушкетёры при Мальплаке понесли схожие по масштабам потери — приблизительно 30% и 25% соответственно. Оба эти сражения окончились неудачно для французов. Битва при Мальплаке является самой кровопролитной в XVIII веке, а саму деревню можно назвать «Бородино Фландрии», поскольку, несмотря на огромные потери, ни одной из сторон не удалось добиться решающего успеха, и победу союзников можно считать таковой лишь с натяжкой. Но даже когда дело оканчивалось победой, гвардейцы несли очень тяжёлые потери: при Лёзе лейб-гвардия лишилась до четверти своего состава, а лёгкая кавалерия — до трети.

Битва при Лёзе 19 сентября 1691 года. Художник Жозеф Парросель

Несмотря на элитный статус и дороговизну комплектования гвардейских частей, генералы и маршалы эпохи Людовика XIV не жалели их, стараясь использовать в бою в качестве козыря. Помимо высоких боевых качеств конницы Королевского дома это было обусловлено также и тем, что её присутствие становилось серьёзным психологическим фактором. Войска Дома воплощали несгибаемую волю их сюзерена и своим превосходством на поле боя доказывали превосходство Короля-Солнце над другими монархами Европы. Даже в эпоху, когда пехота всё увереннее доминировала на поле боя, французская гвардия доказывала на практике важность кавалерии и демонстрировала широчайший спектр её возможностей.

В то же время высокие потери, которые несла гвардия, во многом объяснялись именно развитием тактики пехоты, повышением её выучки и возрастающей скорострельностью мушкетного огня. С другой стороны, активно использовать гвардейские части на поле боя являлось слишком дорогим удовольствием для казны, что признавал даже сам Людовик XIV. После во всех смыслах катастрофической для Франции Семилетней войны гвардия использовалась сугубо в качестве охранных и представительских сил. Она по-прежнему блистала при дворе, но более уже не выходила на поля сражений, превратившись в типичные «паркетные» войска.


Литература:

  1. Boullier, M. Histoire des divers corps de la Maison militaire des rois de France jusqu’à l’année 1818 / М. Boullier. — 1818.
  2. Lacolle, N. Histoire des gardes-françaises / N. Lacolle. — 1911.
  3. Susane, L. Histoire de la cavalerie française / L. Susane. — 1874.
  4. Lynn, J. The Wars of Louis XIV, 1667–1714 / J. Lynn. — 1999.
  5. Lynn, J. Giant of the Grand Siècle: The French Army, 1610–1715 / J. Lynn. — 2006.

warspot.ru

Разящие лучи Короля-Солнце. Шпаги наголо, дворяне! (2 статьи)

Жёстко централизовав властные полномочия в государстве, Людовик XIV намеревался оставить за собой монополию на насилие как внутри страны, так и за её пределами. В этом устремлении король опирался на свою армию — пожалуй, лучшую в Европе второй половины XVII века. Важной составляющей успеха французской армии на полях сражений являлось её элитное ядро — войска Королевского дома (Maison militaire du Roi).

Королевская гвардия

Самой престижной частью войск Королевского дома были различные кавалерийские формирования: лейб-гвардия (garde du corps), гвардейские жандармы, мушкетёры, лёгкая конница и гренадеры. Эти войска состояли из представителей социальной элиты того времени — так называемого дворянства мантии и дворянства шпаги.

Мушкетёр в плаще. Современная реконструкция.
sudouest.fr

Сам термин «войска Королевского дома» впервые был введён в оборот самим Людовиком XIV. В 1671 году король учредил эту новую структуру, чтобы объединить все формирования королевской гвардии. Таким образом Людовик получал более полный и постоянный контроль над собственными гвардейцами и благодаря этому мог способствовать снижению коррупции в их рядах, а также существенно увеличить их численность. Но кем в сущности были эти солдаты — «паркетными» гвардейцами или грозной военной элитой, способной решать ключевые задачи на полях сражений? Главное назначение любого воинского формирования — война, поэтому реальная эффективность тех или иных вооружённых сил может быть измерена их боевым опытом. С другой стороны, насколько в реальности могла быть эффективной кавалерия в эпоху, когда на полях сражений начинала доминировать пехота?

Экипировка

Экипировка является одним из наиболее очевидных критериев для обозначения специфики подразделения. Роты Мэзон дю Руа, вероятно, были первыми во всей французской армии, получившими стандартизированную униформу. В начале правления Людовика XIV государство не могло обеспечить всех солдат униформой. Первым формированием, перешедшим на единый стандарт одежды, стали лейб-гвардейцы в 1657 году, а вслед за ними — несколько иностранных полков. К слову, в том же году была восстановлена рота королевских мушкетёров, распущенная Мазарини в 1646 году под предлогом экономии средств.

Остальные роты будущих войск Королевского дома получили стандартизированную униформу в 1665 году. В 1688 году мушкетёры лишились своих привычных просторных плащей-казакинов, получив вместо них безрукавные камзолы-супервесты (soubrevestes). Сделано это было из практических соображений: при всех своих несомненных эстетических достоинствах казакины были не столь удобны в реальном бою. Это, кстати, напрямую указывает на непосредственное назначение мушкетёрских рот. Королевские мушкетёры также выделялись своими сапогами. Являясь, по существу, драгунами (то есть «ездящей пехотой»), они тем не менее изначально носили большие кавалерийские ботфорты. Затем мушкетёры перешли на более лёгкие сапоги, более подходившие для универсального назначения этого рода войск. Всадники других подразделений Королевского дома продолжали носить ботфорты, какие обычно носила тяжёлая кавалерия, хотя целесообразность их использования была предметом ожесточённых дебатов среди офицеров.

Наступательное вооружение не сильно отличалось от того, что использовала не гвардейская конница. Всадники имели мушкетоны (карабины), пистолеты и клинки. Традиционный палаш в 1679 году сменился обоюдоострым «валлонским» клинком (нечто среднее между классическим палашом и тяжёлой шпагой), которым можно было и рубить, и колоть. Клинки всадников Королевского дома, обычно имевшие сложные гарды с несколькими дугами, выделялись превосходным качеством и дороговизной.

С мушкетёрами всё обстояло несколько сложнее. Первоначально главным их оружием был мушкет. Однако с появлением ружей с кремневым замком (fusil) унтер-офицеры мушкетёрской роты попросили разрешения заменить ими свои мушкеты. Когда же преимущество ружья над старым мушкетом стало очевидным, аналогичным образом перевооружили всю роту. Также мушкетёры имели по два пистолета в ольстрах, располагавшихся по бокам конской шеи. Клинки мушкетёров были легче, чем у остальных всадников, чтобы их можно было эффективно использовать и в пешем бою.

Что касается оборонительного вооружения, то старые доспехи постепенно исчезли. Осталась только кираса, которая с 1660 года перестала быть обязательной для всех, кроме офицеров и полка кирасир. Шляпа пришла на смену армэ и бургиньоту, однако она была усилена металлическим калоттом — небольшим шлемом в форме полусферы, защищавшим голову всадника от ударов неприятельских палашей.

Лошади

Вопрос комплектации лошадьми во французской армии XVII века был одним из наиболее актуальных. Капитаны, которые являлись собственниками рот, нередко пытались сэкономить на лошадях, чтобы предприятие было не таким дорогостоящим. Король вскоре сообразил, что его кавалерия нередко комплектовалась лошадьми, малопригодными к службе.

Однако эта практика не распространялась на Королевский дом, так как капитаном гвардейских рот являлся сам монарх. Естественно, качество лошадей в войсках Королевского дома было существенно выше. Более того, служившие там дворяне просто не могли себе позволить появиться где-либо на плохонькой лошадке. Таким образом, каждый гвардеец располагал столькими лошадьми, сколькими хотел.

Королевские мушкетёры, XVIII век.
wikimonde.com

Всаднику рот Королевского дома также запрещалось нагружать круп своей лошади чем-либо ещё, кроме личной амуниции, чтобы лишний раз не утруждать и не выматывать животное. Лошади должны были соответствовать установленным нормативам высоты в холке: у рот жандармов — от 4 пье (pied) 5 пус (pouce) до 4 пье и 7 пус, у лёгкой конницы — от 4 пье 4 пус до 4 пье и 6 пус. Пье и пус — это старые французские меры длины, которые приблизительно соответствуют английским футам и дюймам, однако незначительно превосходят их: один пье равнялся примерно 32,48 см, 1 пус — 2,707 см. Таким образом, переводя на метрическую систему, высота жандармской лошади в холке колебалась от 142,54 см до 148,85 см, а лошади в ротах лёгкой кавалерии — от 140,73 см до 146,14 см. Не стоит забывать, что лошади XVII века в среднем были ниже нынешних, поэтому данные параметры вполне соответствуют породистому боевому коню того времени. Такая разница, вероятно, обуславливалась тактическим предназначением рот: чем крупнее была лошадь, тем бо́льшим ударным эффектом в бою она обладала.

Строй и дисциплина

К описываемому времени эскадрон стал основной тактической единицей кавалерии. Во французской армии во второй половине XVII века он делился на три или четыре взвода. В комплектном состоянии его численность равнялась 120 или 140 всадникам, строившимся сначала в четыре, а затем в три шеренги. Эскадрон из 120 всадников имел по 40 человек в каждой из трёх шеренг и растягивался по фронту на расстояние в 200 пье (примерно 65 м). Соответственно, на каждого всадника приходилось по пять пье (1,625 метра). Впрочем, такое построение касалось марша, когда требовалось определённое свободное пространство между всадниками. Когда же эскадрон вступал в бой, шеренги смыкались плотнее, и фронтальная ширина эскадрона снижалась на треть.

Что касается конницы Королевского дома, взаимосвязь рот и эскадронов существенно отличалась от того, что было принято в армейских полках. В 1690 году эскадроны жандармов, лёгкой кавалерии и конных гренадер были сдвоены, увеличившись, таким образом, в численности. Что касается мушкетёров и лейб-гвардии, то там каждая рота формировала по два эскадрона. Причина носила сугубо экономический характер: в войсках Королевского дома капитан не являлся владельцем роты, поэтому не было никаких проблем с тем, чтобы поставить под его командование 150 или 200 человек, в то время как для капитана-«частника», снаряжавшего подразделение на собственные средства, большие потери в его отряде означали серьёзный финансовый ущерб. Таким образом, эскадроны Королевского дома были более многочисленными, что являлось явным преимуществом в бою.

Если говорить о тренировках, то в XVII веке в европейских армиях ещё не существовало какого-либо стандартизованного набора упражнений, которые должны были бы выполнять солдаты. Обучение подразделений целиком и полностью ложилось на плечи капитанов и полковников, нередко имевших довольно специфическое мнение относительно данного процесса. Что касается конницы Королевского дома, то здесь всё зависело от воли и убеждений короля, а также от его возможностей по превращению подшефных формирований в грозную боевую единицу.

Людовик XIV уделял большое внимание состоянию своей элитной конницы, что нашло отражение в его записках. В частности, Король-Солнце утверждал, что «многие сражения были выиграны скорее благодаря порядку на марше и хорошей выучке, нежели саблей и мушкетом». Король, конечно, имел в виду выучку войск, справедливо отмечая, что одного лишь оружия мало для эффективных действий солдат. Естественно, в вопросах подготовки монарх отдавал наибольшее предпочтение собственной гвардии, о чём также писал:

«Я продолжаю подвергать упражнениям наиболее дорогие моему сердцу войска, дабы военачальники, глядя на меня, научились уделять столько же внимания солдатам, находящимся под их командованием».

Роты мушкетёров, которые, как уже было сказано, по своему назначению являлись драгунами, практиковали упражнения как для конного строя, так и для пешего. Во время проведения манёвров гвардейцам строго-настрого запрещалось покидать расположение подразделения кроме как по болезни или по специальному поручению от командования. Если мушкетёр отсутствовал во время переклички и не являлся на учения без уважительной причины, это влекло за собой наказание в виде тюремного заключения.

Лейб-гвардеец и офицер полка короля (Regiment du Roi).
commons.wikimedia.org

Благодаря регулярным упражнениям и строжайшей дисциплине королевские мушкетёры стали одним из сильнейших формирований французской армии. К тому же служба в этой элитной части давала молодым дворянам отличные возможности сделать карьеру за счёт личной храбрости в бою. С другой стороны, проявляя инициативу, нужно было помнить о дисциплине, нарушение которой могло повлечь за собой самые тяжкие последствия. Например, при осаде Монса в 1691 году Людовик заметил, что чрезмерный пыл мушкетёров часто приводил к высоким потерям среди них. Луи де Мелан, маркиз де Мопертюи, капитан-лейтенант первой роты мушкетёров, перед атакой объявил им, что лично пристрелит любого, кто покинет строй, прежде чем будет дан сигнал к атаке.

Тяжело в учении, легко в бою

Ещё одной функцией войск Королевского дома была подготовка офицерских кадров для армии. В 1666 году король решил набрать некоторое количество офицеров для недавно учреждённых рот, «чтобы они держали такую же дисциплину, к которой привыкли». Он также приказал зарезервировать в каждой роте лейб-гвардии по 20 мест, которые заняли бы молодые дворяне, желающие постичь премудрости военной науки в элитных подразделениях короны. По выражению самого короля, молодые люди не могли бы «найти себе лучшей школы». Это нововведение было первой попыткой создать какое-то подобие курсантов.

Эволюция униформы мушкетёров Мэзон дю Руа.
wikimonde.com

Зачисленные в гвардию кадеты, вероятно, зачастую имели разный общественный статус, однако все в равной мере должны были блюсти военную дисциплину и выполнять приказы вышестоящего командования. Знаменитый мемуарист герцог Сен-Симон писал:

«Король повелевает всем, без каких-либо исключений, кроме принцев крови, начинать службу с участи кадета в своей гвардии, дабы делать всё то же самое, что делают простые гвардейцы — стоять на карауле внутри (резиденции) и снаружи и зимой, и летом».

Эти роты стали кузницей кадров для офицеров, получивших лучшую для того времени подготовку, которой располагала гвардия, чтобы затем отправиться на командные должности в обычные войска.

Мушкетёры также вносили свою лепту в дело обучения юных дворян. Несколько родственников короля и большинство генералов и маршалов времён Людовика XIV первое представление о военном деле получили именно в рядах этого подразделения. Было распространено мнение, что именно среди королевских мушкетёров можно было приобрести наилучший военный опыт и подготовку, сам Великий Дофин в молодости носил голубой казакин с узнаваемым белым крестом.

Людовик Великий Дофин

Обе мушкетёрские роты были расквартированы в Париже. При каждой из них находились профессора словесности, наук и искусства, отвечавшие за образование курсантов. Спустя два года службы в корпусе молодые дворяне или представители семей, по выражению современника, «ведущих благородную жизнь», могли позволить себе содержать собственную роту или, если у них недоставало денег, приобрести чин лейтенанта в пехоте или драгунах, поскольку эти войска больше соотносились с назначением мушкетёров. Офицеры кавалерии в подавляющем большинстве были выходцами из рот лейб-гвардии, жандармов и гвардейской лёгкой кавалерии.

Порядки в гвардейских ротах, судя по всему, царили довольно суровые. Служба в них была в полном смысле этого слова «школой жизни» для благородных юнцов. Герцог Сен-Симон горестно отмечал, что «было жестокостью мучить благородную молодёжь таким варварским способом, воспитывая из неё простых офицеров и простых гренадер». Он отмечал, что король «с косностью и жестокостью» не допускал никаких снисхождений, заставляя молодых людей провести минимум год в гвардии, где те регулярно подвергались разнообразной муштре.

Таким образом, конница Королевского дома была постоянным подразделением: её роты не распускались по прихоти капитанов, как нередко бывало в армии. Благодаря этому в корпусе естественным образом сложилась преемственность традиций, а также система упражнений, способствовавшая высокой боеготовности подразделения. Ещё одним важным акцентом была соревновательность: король знал, что в гвардии, находясь у него на виду, дворяне будут стремиться всячески проявить себя как в прилежании и обучении, так и на поле боя.

Луи де Рувруа, герцог Сен-Симон

К тому же служба в гвардии была залогом отличной карьеры. Уже упомянутый нами герцог Сен-Симон, нелестно отзывавшийся о службе в мушкетёрах (надо полагать, столь экспрессивная оценка основывалась на личном опыте: в 1692 году 17-летний Сен-Симон, тогда ещё никакой не герцог, подобно другим молодым дворянам своей эпохи был зачислен в первую мушкетёрскую роту), вспоминал, что его отец решил определить его в первую роту «из-за Мопертюи, своего близкого друга, который был капитаном (…) Он (отец) не мог не быть осведомлён о том, с каким вниманием король спрашивал у этих двух капитанов о выдающихся молодцах, которые служили в их ротах, и насколько их (капитанов) свидетельства влияли на мнение, которое складывалось у короля».

Войска Королевского дома были наиболее приближены к монарху. Будучи блистательной стражей блистательного Короля-Солнце, они на протяжении всего его царствования оставались грозной боевой единицей. Лучше экипированные и обученные по сравнению с армейскими частями, они воплотили в себе новаторскую для того времени идею Людовика о необходимости регулярных тренировок и стандартизованной подготовки командных кадров — то, к чему французская армия придёт ещё нескоро.


Литература:

  1. Susane, L. Histoire de la cavalerie française / L. Susane. — T. 1. — 1874.
  2. Saint-Simon, L. Memoirs of the Duc de Saint-Simon on the Times of Louis XIV and the Regency / L. Saint-Simon. — 1889.
  3. Lynn, J. The Wars of Louis XIV, 1667–1714 / J. Lynn. — 1999.
  4. Lynn, J. Giant of the Grand Siècle: The French Army, 1610–1715 / J. Lynn. — 2006.
  5. Dyer, T. The Supremacy of France and the Wars of Louis XIV / Т. Dyer. — 2015.

https://warspot.ru/11837-razyaschie-luchi-korolya-solntse

В 1671 году Людовик XIV свёл роты лейб-гвардии, жандармов, мушкетёров и лёгкой кавалерии в отдельный корпус — Maison militaire du Roi. Эти войска считались наиболее престижными в королевстве. Какую роль играл этот воинский корпус на полях сражений: являлся ли истинной элитой — или выполнял представительские функции?

Тактика

Людовик XIV уделял большое внимание выучке своих элитных войск, благодаря чему они приобрели способности к маневрированию, недоступные большинству армейских конных формирований. В сражении при Кокерсберге в 1677 году будущий маршал де Виллар во главе двух эскадронов ловко обошёл неприятеля с фланга и внезапным ударом сбоку атаковал порядок из 12 имперских эскадронов. В сражении при Сенефе в 1674 году два гвардейских эскадрона герцога де Навайля были атакованы с фронта и с фланга пятью вражескими эскадронами. Навайль разделил свои эскадроны, чтобы встретить противника с фронта на обоих направлениях. Манёвр был исполнен аккуратно и с сохранением порядков, что позволило французам отразить атаку. В сражении при Лёзе в 1691 году имел место эпизод, когда французский гвардейский эскадрон был разделён на три части для того, чтобы атаковать три неприятельских эскадрона — и атака на всех трёх направлениях увенчалась успехом.

Клод Луи Эктор де Виллар Филипп де Монто де Бенак, герцог де Навайль

Гвардейские подразделения отличала способность поддерживать плотность строя и порядок, даже если обстоятельства или ландшафт не благоприятствовали этому. При Лёзе голландские эскадроны предпочли переждать за оврагом и атаковать французов уже после того, как те преодолеют это препятствие и будут вынуждены снизить темп движения. Даже в этом случае атака была отбита. Очевидец писал: «Войска сражались, сохраняя полный порядок в своих рядах, держа их рядом и не допуская ни малейшего просвета в своих линиях».

Офицеры и сержанты, естественно, вносили существенную лепту в сохранение порядка в эскадронах, однако не следует пренебрегать качеством и выучкой самих солдат. Во время всё того же сражения при Лёзе случилось так, что группа примерно из 30 гвардейцев действовала самостоятельно, без офицеров, не нарушая при этом боевой порядок.

Было достаточно всего нескольких плохих лошадей, чтобы порядок эскадрона нарушился. Ещё одним фактором, снижавшим эффективность атак, было малодушие всадников. Разрешение стрелять перед непосредственным контактом было, вероятно, способом придать солдатам уверенности, чтобы те в свою очередь не нарушали строй перед лицом неприятеля. Всадники двигались на врага с мыслью, что когда достигнут его порядков, неприятельские солдаты уже будут в достаточной мере потрёпаны их огнём.

Людовик XIV посещает французский лагерь во время осады Маастрихта. Художник Адам Франс ван дер Мейлен

В войсках Королевского дома, однако, всё обстояло намного лучше. Качество лошадей, обучение наездников действию в составе подразделения, высокий моральный дух и желание проявить себя наилучшим образом перед взором короля делали эти подразделения существенно более боеспособными, чем общевойсковые кавалерийские части. Соответственно, среди описаний участия гвардейских конных рот в сражениях мы очень часто можем встретить рукопашные атаки и реже — использование огнестрельного оружия. В этом отношении тактика французских гвардейцев значительно отличалась от modusoperandi их противников: голландская и имперская конница активно использовала каракольи более полагалась на огнестрельное оружие, нежели на клинки. Гвардейская конница, во многом благодаря более качественным лошадям, атаковала существенно быстрее, чем французская армейская конница и войска противника. Таким образом, всадники Королевского дома имели моральное превосходство над противником за счёт того, что, продвигаясь с большой скоростью, не уклонялись от неприятельского огня, стремились скорее сблизиться и решить дело холодным оружием. Это производило на противника деморализующий эффект.

Предпоследний довод королей

Маршевый порядок, принятый в армиях первой половины XVII века, по-прежнему оставался трёхчастным: авангард, центр (или «баталия») и арьергард. Элитный кавалерийский корпус во Франции в то время составляли так называемые ордонансовые жандармские роты — рудимент ещё средневековой войсковой организации. Несмотря на то, что авангард считался наиболее почётной составляющей войска, элитная конница располагалась в центральной его части. Современник писал: «Корпус жандармов счастливо находится там ради благого исхода сражения, потому что он защищает пехоту, поддерживает её и помогает ей вновь сплотиться, если её строй сломан».

Однако ко времени единоличного правления Людовика XIV ситуация изменилась. Королевский дом хоть институционально и отличался от армии, но фактически являлся неотъемлемой частью военного аппарата. В «ордере баталии», составлявшемся в начале кампании, место каждого формирования в общем порядке было точно зафиксировано. В отличие от традиции 1640–1650-х годов элитная конница больше не располагалась в центре второй линии. Войска Королевского дома, пришедшие на смену ордонансовым ротам, размещались на правом фланге фронта, обращённого к неприятелю.

Схема битвы при Неервиндене 29 июля 1693 года

Расположение частей самого Дома, если они все присутствовали на поле боя, тоже было строго регламентировано. Справа находились роты лейб-гвардии, левее — мушкетёры, затем — лёгкая конница и жандармы. До Людовика XIV гвардейцы практически никогда не были задействованы напрямую в боевых порядках, оставаясь элитным резервом или выполняя функции поддержки остальных войск. Однако с восшествием на престол великого короля взошло солнце и для его элитной конницы, которая отныне стала играть одну из главных ролей на поле боя.

В сражении при Сенефе гвардейская конница с самого начала находилась в эпицентре событий. Конде произвёл отвлекающий манёвр против авангарда армии Вильгельма Оранского, а затем ударил по её арьергарду. Судьбу этого сражения решали темп и скорость, и всадники Королевского дома стали ударной силой французов, увлёкшей за собой остальные полки. В сражении при Кокерсберге маршал Креки несколько раз бросал в атаку конных гвардейцев — жандармов и лёгкую конницу — против отборных кирасиров Карла Леопольда Лотарингского. Бой был кровопролитным и в целом равным, а позиции несколько раз переходили из рук в руки. Однако в итоге элитная конница Людовика XIV сумела опрокинуть своих имперских визави.

Впрочем, всадники Королевского дома нередко использовались и как резерв. В частности, в сражении при Неервиндене в 1693 году, когда маршал Люксембург ранним утром развернул войска для боя, подразделения Дома оказались, как и положено, закреплены на правом крыле первой линии. Однако затем их перебросили в центр, где они выполняли скорее вспомогательную функцию, пока армейские части штурмовали полевые укрепления армии Вильгельма Оранского. Затем именно гвардейская конница была брошена в бой, чтобы закрепить успех: всадники преодолели отбитые у неприятельской армии укрепления и сумели, находясь в меньшинстве, отразить контратаку кавалерии Оранского. Это позволило подойти другим подразделениям французской конницы и опрокинуть англичан и голландцев. Важно отметить, что изначально французская армия находилась в невыгодном тактическом положении. Если бы части Королевского дома не преуспели и не удержали плацдарм, оставшаяся французская конница не смогла бы выйти на оперативный простор и развить успех.

Статуя Д’Артаньяна в Париже

Активно себя проявляли войска Королевского дома и во время осад. Правда, это в основном касалось мушкетёров, которые могли вести бой и в пешем строю. Одним из ярчайших эпизодов в истории их воинской славы стала, безусловно, осада Маастрихта в июне 1673 года. 24 июня рота «серых мушкетёров» (mousquetaires gris), ведомая своим капитан-лейтенантом Шарлем Ожье де Батцем де Кастельмором, графом Д’Артаньяном, в результате упорного и кровопролитного боя захватила демилюну — вид укрепления в форме полумесяца. Рота, по регламенту насчитывавшая 150 человек, потеряла убитыми 37 человек, а ранеными — 53. Сам же Д’Артаньян погиб от пули из вражеского мушкета буквально на следующий день. Мушкетёры также отличились при осадах Ипра в 1678 году и Монса — в 1691.

Ещё одной функцией, которую нередко выполняли гвардейцы, была разведка и добывание «языков». Благодаря высокому качеству лошадей и неоспоримым боевым навыкам всадники Дома могли успешно курсировать вблизи неприятельских позиций и затем отрываться от погони.

А la guerre comme à la guerre

Манёвренность, скорость и тактические качества сделали конницу Королевского дома эффективным и грозным оружием. Свидетельства как французов, так и их противников подтверждали, что присутствие войск Дома в первых рядах королевской армии придавало уверенности другим войскам и производило на них самое благоприятное впечатление. Однако хорошая боевая репутация гвардейцев оказывала им дурную услугу в тех нередких случаях, когда их командование бросало солдат под неприятельский огонь.

Сражение при Сенефе 11 августа 1674 года. Художник Никез де Кейзер

При Сенефе гвардейцы пять часов кряду находились под огнём орудий принца Оранского, бивших со стороны деревни Фэй. Аналогичные ситуации повторялись не раз. Вот что непосредственный очевидец и участник событий писал о гвардии в битве при Мальплаке (1709 год):

«Сила духа мушкетёров казалась твёрдой и незыблемой в этом нашем положении и в критические моменты и не позволяла им покидать строя, дабы скрыться от громовых раскатов, обрушившихся на них (…) Это естественное в своей сущности действие будет расценено как проявление слабости. Мы ожидали смерти, оставаясь недвижимыми перед ней, видели её, наблюдали её на протяжении часов — всегда готовую сразить нас и постоянно кружащую вокруг нас».

В этом бою мушкетёры, располагавшиеся на самом краю французского арьергарда, на протяжении пяти часов находились под огнём британской батареи из 30 орудий.

Полководцы зачастую бросали гвардию на самые трудные участки фронта, порой — против существенно превосходящего по численности неприятеля. Из-за этого элитные части французского короля иногда несли катастрофические потери: жандармы при Рамильи потеряли свыше 30% личного состава, лейб-гвардия и мушкетёры при Мальплаке понесли схожие по масштабам потери — приблизительно 30% и 25% соответственно. Оба эти сражения окончились неудачно для французов. Битва при Мальплаке является самой кровопролитной в XVIII веке, а саму деревню можно назвать «Бородино Фландрии», поскольку, несмотря на огромные потери, ни одной из сторон не удалось добиться решающего успеха, и победу союзников можно считать таковой лишь с натяжкой. Но даже когда дело оканчивалось победой, гвардейцы несли очень тяжёлые потери: при Лёзе лейб-гвардия лишилась до четверти своего состава, а лёгкая кавалерия — до трети.

Битва при Лёзе 19 сентября 1691 года. Художник Жозеф Парросель

Несмотря на элитный статус и дороговизну комплектования гвардейских частей, генералы и маршалы эпохи Людовика XIV не жалели их, стараясь использовать в бою в качестве козыря. Помимо высоких боевых качеств конницы Королевского дома это было обусловлено также и тем, что её присутствие становилось серьёзным психологическим фактором. Войска Дома воплощали несгибаемую волю их сюзерена и своим превосходством на поле боя доказывали превосходство Короля-Солнце над другими монархами Европы. Даже в эпоху, когда пехота всё увереннее доминировала на поле боя, французская гвардия доказывала на практике важность кавалерии и демонстрировала широчайший спектр её возможностей.

В то же время высокие потери, которые несла гвардия, во многом объяснялись именно развитием тактики пехоты, повышением её выучки и возрастающей скорострельностью мушкетного огня. С другой стороны, активно использовать гвардейские части на поле боя являлось слишком дорогим удовольствием для казны, что признавал даже сам Людовик XIV. После во всех смыслах катастрофической для Франции Семилетней войны гвардия использовалась сугубо в качестве охранных и представительских сил. Она по-прежнему блистала при дворе, но более уже не выходила на поля сражений, превратившись в типичные «паркетные» войска.


Литература:

  1. Boullier, M. Histoire des divers corps de la Maison militaire des rois de France jusqu’à l’année 1818 / М. Boullier. — 1818.
  2. Lacolle, N. Histoire des gardes-françaises / N. Lacolle. — 1911.
  3. Susane, L. Histoire de la cavalerie française / L. Susane. — 1874.
  4. Lynn, J. The Wars of Louis XIV, 1667–1714 / J. Lynn. — 1999.
  5. Lynn, J. Giant of the Grand Siècle: The French Army, 1610–1715 / J. Lynn. — 2006.

https://warspot.ru/11962-shpagi-nagolo-dvoryane

bolivar1958ds.mirtesen.ru

Дворянство шпаги; дворянство мантии — Политология

Непокорные, своенравные дворяне мало подходят для исполнения должностей королевских судей и сборщиков налогов. Поэтому во всех странах Европы короли предпочитают набирать высших чиновников из незнатных, но образованных и послушных богатых горожан (родитель Фигаро принадлежит именно этому сословию). Правда, достигнув высоких должностей, они начинают покупать себе дворянские титулы и сближаться с настоящими дворянами, «дворянами шпаги» (сами они назывались «дворянами мантии», по длинным накидкам, которые носили судейские чиновники).

К дворянству мантии относилась судейская знать, члены высших судебных учреждений — парламентов и высших финансово-административных органов. В XVI—XVII вв. эта категория еще отличалась от дворянства шпаги своим происхождением. Но постепенно ее связи с третьим сословием утрачиваются и служивая верхушка превращается в прослойку господствующего класса феодалов — дворянство мантии, которое в XVIII в. было уже тесно связано в лице своих виднейших семейств с титулованным дворянством.

Хорошее представление о переменах в положении сословий дает петровская Табель о рангах (1722 г.), которая перенимает многое от европейского опыта Нового времени. Она делает единственным регулятором службы личные заслуги. «Порода», «отеческая честь» практически теряют значение. Дворянство приобретается выслугой известного чина, и это способствует известной демократизации сословия.

Военные чины по-прежнему остаются выше гражданских и даже придворных. Так, уже 14-й класс «Табели» (фендрик, с 1730 г. — прапорщик) давал право на потомственное дворянство, в то время как в гражданской службе потомственное дворянство приобреталось чином 8-го класса (коллежский асессор), а 14 класс (коллежский регистратор) давал право только на личное.

Правда, со временем условия приобретения дворянства ужесточаются. По Манифесту 11 июня 1845 г. потомственное дворянство приобреталось с производством в штаб-офицерский чин (8-й класс, по современным критериям — майор). Дети, рождённые до получения отцом потомственного дворянства, составляли особую категорию обер-офицерских детей, причём одному из них по ходатайству отца могло быть дано потомственное дворянство. Александр II указом от 9 декабря 1856 года право получения потомственного дворянства ограничил получением чина полковника (6-й класс), а по гражданскому ведомству — получением чина 4-го класса (действительный статский советник, аналог генеральского).

Новый тип личности

Кстати, в русском языке слово «дворянин» не совсем точно передает смысл западноевропейских представлений о благородном человеке. В России «дворянином» считался тот, кто держал «двор», усадьбу, имел земельные владения и крепостных. В Европе же, начиная с XVI в., многие дворяне сохранили лишь воспоминания о замках и землях своих предков. Они уже давно жили в городах и свои доходы получали не от крестьянских оброков, а от службы королю. Главным же отличием от простых людей европейские дворяне считали не владения, но восходящие к рыцарской культуре особые человеческие качества — великодушие, отвагу, верность данному слову, изящество речей и поступков, преданность королю и т.п.

В Англии дворяне называли себя «джентльмены». В Средние века джентльмен – это представитель нетитулованного дворянства (Gentry), потомки младших сыновей феодалов, но со временем им становится и просто хорошо воспитанный человек особых достоинств, предки которого могут не восходить к владетельным лицам. Играет роль то обстоятельство, что родовитое дворянство истребило себя в гражданских войнах, потребность же в сословии, играющем известную роль в общественном самоуправлении, никуда не исчезает. Поэтому управленческая «ниша» с необходимостью заполняется ими.

Во Франции дворянин – это «кавалер», «шевалье». Все эти слова имеют в своей основе обозначение человека, сидящего на коне. Они свидетельствовали о стремлении дворян подражать предкам, напоминали о происхождении большей их части от средневекового рыцарства.

Идеальный дворянин должен был походить и на героя рыцарских романов, и на персонажа античной истории, и на христианского праведника. Вместе с тем новым является рождение представлений о ценности свободного развития человеческой личности и о свободе мышления как главном условии этого развития. Эти ценности в дворянскую культуру вносятся гуманистами XV—XVI вв.

Дворянская культура приходит на смену рыцарской. Она продолжает попытку воплотить в жизнь идеал всесторонне развитого человека. Правда, какое-то время дворяне еще продолжают верить, что достичь такой гармонии могут только те люди, которые наделены «врожденным благородством» (рудимент средневековых представлений о подлинной тайне рыцарского происхождения). Но вскоре осознается, что личное совершенство человека нисколько не зависит от знатности рода. Об этом начинают говорить уже в XV в. итальянские гуманисты.

Все стороны личности дворянина должны были находиться в гармонии. Важно было заботиться о своей внешности: завивать волосы, с помощью мазей и притираний добиваться особой белизны кожи, умело подбирать костюм. Бедно одетые дворяне вызывали насмешку и осуждение; испанцы, к примеру, за скромный наряд называли нидерландских дворян «гёзами», т.е. «оборванцами». Часто на соответствующий «прикид» уходят последние гроши, человек, желающий быть «принятым в обществе» живет впроголодь, но считает невозможным экономить на костюме. Он может даже не иметь лишней смены белья, но парадный камзол должен поражать великолепием.

Одежду расшивали золотыми нитями и драгоценными камнями, иногда даже пряжки на обуви делали из бриллиантов; бывали костюмы ценой в целые состояния. Однако дворянин должен был обнаруживать и особое изящество в обхождении — пышно разодетые тупицы становились поводом для насмешек и издевательств. Дворянин мог позволить себе грубость только в разговорах с простонародьем, с равным он обязан был беседовать любезно, даже если вызывал его на дуэль. Умение красиво говорить ценилось высоко как никогда — поэты и рассказчики собирали вокруг себя много благодарных слушателей и слушательниц, способных оценить и красоту стиля, и скрытые намёки на известных всем лиц.

Особенную ловкость и умение дворянин проявлял, ухаживая за дамой. Выше всего при этом ценилось сочетание грубости, даже наглости, с кокетливостью и жеманством. Настоящий кавалер знал, что его успех зависит от того, насколько ловко он может менять свои «маски» сообразно случаю. Такое поведение требовало немалого ума и хорошего знания людей не только от мужчин, но и от женщин. Наконец, кавалер должен был уметь петь, играть на музыкальных инструментах, танцевать, плавать, ездить верхом, фехтовать, разбираться во всех видах оружия.

Нам еще предстоит разговор о системе образования, и в разделе «Социальные институты» (Институт образования) более подробно будет рассмотрено, что именно должны были изучать люди этого круга. Пока же достаточно ограничиться общими замечаниями.

Многие дворяне неплохо знали латынь, изучали и писали научные и философские трактаты (вспомним француза Мишеля Монтеня, автора знаменитых «Опытов»). Знатные дворяне покровительствовали гуманистам и художникам, спасая их от преследований церковных и светских властей. Таких покровителей имели и Франсуа Рабле, и Мигель де Сервантес Сааведра, и Уильям Шекспир, и другие замечательные писатели XVI—XVII вв. Но даже те, кто не особенно прилежно изучал латынь — язык науки в те времена — и мало интересовался художественной литературой, нередко владели несколькими иностранными языками и обладали обширными познаниями в практических областях: агрономии, возведении военных сооружений, артиллерии, морском деле. В некоторых странах Европы, например в Англии, дворяне активно занимались сельским хозяйством и торговлей, вводили технические усовершенствования, создавали агрономические общества.

Дворяне, считавшие себя «лучшими людьми» тогдашней Европы, пытались первенствовать во всем. Они устанавливали моду в музыке и живописи, в нарядах и любви, завоёвывали неведомые прежде страны Америки, Африки и Дальнего Востока, содержали на собственные средства академии наук. Дворяне ревниво охраняли свои особые права, «дворянскую честь», продолжая считать себя равными королям по происхождению и вынашивая планы свержения неугодных им правителей. Но эти претензии дворян на господство в политической и культурной жизни Европы имели всё меньше оснований — их материальное положение и политический авторитет в большинстве европейских стран с каждым десятилетием становились всё более шаткими.

Разумеется, какие-то пережитки патриархального менталитета сохраняются и в Новое время. Так, аристократ вплоть до XIX века продолжает олицетворять всю череду своих знаменитых предков, и, даже не сделав ничего героического, продолжает считать себя правопреемником всех родовых заслуг; общество обязано воздавать ему почести уже только за то, что именно он персонифицирует собой прошлые подвиги и славу.

Но вместе с тем возникает новый тип человека: заслуги простого дворянина и джентльмена — это результат личных достоинств и личных трудов.

В какой-то мере сохраняется и влияние порожденного средневековьем культурного типа. Но рыцарский идеал освобождается как от мифологической «шелухи» (вроде текущей в жилах героя королевской крови), так и от старой идеологии (воинствующий защитник слабых и угнетенных). Остается служение высшим ценностям, но почти полностью исчезает служение лицам. Не является исключением и личность монарха: служат, «короне», но не коронованной персоне, монархической идее, говоря языком социологии, институту монархии, но не живому обладателю соответствующего статуса.

Словом, формируется совершенно новая личность, у которой заслуги «на куртаге» (из франц. cour — двор и нем. Tag — день, приемный день при дворе):

На куртаге ему случилось обступиться;

Упал, да так, что чуть затылка не пришиб;

Старик заохал, голос хрипкий;

Был высочайшею пожалован улыбкой;

Изволили смеяться; как же он?

Привстал, оправился, хотел отдать поклон,

Упал вдругорядь — уж нарочно,

А хохот пуще, он и в третий так же точно.

А? как по-вашему? по-нашему смышлен.

Упал он больно, встал здорово.

начинают вызывать откровенное презрение. «Служить бы рад, прислуживаться тошно»,— так, словами Чацкого мог бы сказать дворянин Нового времени.

Сохранив лучшее от рыцарской культуры, идеал личности продолжает жить в дворянской.

Сохраняется он и сегодня; и сегодня, отзываясь о ком-то как о рыцаре, мы даем ему самую высшую и лестную оценку. Но и сегодня в «рыцаре» мы видим только идеал, только смутную тоску по совершенству, но не действительность. Все это говорит о том, что наши представления о совершенстве и действительность не совпадают, что общественные реалии продолжают оставаться чем-то чужим и враждебным по отношению к индивиду.

ЛИЧНОСТЬ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯ

student2.ru

Шпаги

Шпага распространяется в Западной Европе лишь в XVI столетии и сразу же приобретает статус благородного оружия.


Шпаги с «пламенеющими клинками».
Германия. Конец XVI начало XVII в.

Шпага — символ дворянства. Вероятно, объяснение можно найти в том, что шпага — это не что иное, как «потомок» меча. Она нашла свое применение и в пехоте, и в коннице.

По старинной неписаной традиции, дуэли на холодном оружии могли проводиться только на шпагах, которые, таким образом, являлись основным орудием достижения успеха в карьере для служилого сословия.


Шпаги и стилет. Семнадцатый век.

Ванделен Бехайм (австрийский военный деятель второй половины XIX века) пишет: «Хотя шпага и появилась в Германии благодаря придворным Карла V и Фердинанда I, место возникновения этого холодного оружия надо искать в стране, где зародилось искусство фехтования, — в Италии, ибо никакое другое оружие по удобству владения им не сравнится со шпагой».


Русские кавалерийские шпаги.
Первая половина XVIII в.

Вероятно, именно по этой причине шпажный эфес в наибольшей степени обеспечивает защиту руки.

Шпажные гарды чрезвычайно разнообразны. В них продумывалась не только защитная функция оружия, но и приспособления для захвата клинка противника. В Западной Европе Средних веков насчитывалось не менее дюжины наиболее распространенных видов гарды.


Защитная функция эфеса и приспособление для захвата клинка

Размеры и формы шпажных клинков также поражают своим разнообразием. В среднем, длина клинка составляла около метра и более. Что до формы, то мы встречаем двулезвийные и однолезвийные, трехгранные и ромбические, овальные и вогнутые в сечении клинки. По природе своей шпага — оружие колющее, хотя довольно часто она изготавливалась и применялась с учетом рубящей функции.


Пехотные шпаги образца 1797 г (слева направо):
Золинген, первая четверть XIX в; Золинген, XIX в; Тула, мастер Усов, 1860; Золинген, начало XIX в; Тула, мастера Алекс Коппель и Скосылев, XIX в.

Сделавшись, в конце концов, из оружия предметом придворного туалета, шпага потеряла свое боевое предназначение и стала атрибутом достоинства и отличительным знаком военного сословия — дворянства.

Это повысило значение ее декора. В настоящее время многие из дошедших до нас шпаг XVII века рассматриваются в первую очередь как предметы декоративно-прикладного искусства.


Шпага, как предмет искусства. XVII век.

О шпажных мастерах рассказывали легенды. Например, существует версия, что для демонстрации высочайшего качества изготовленных клинков кузнецы Толедо поставляли их на продажу согнутыми в кольца. Легкость многих из них совершенно невероятна: их сравнивали по весу с клинками, изготовленными из дерева.

В России шпаги появляются в войсках иноземного строя (воинские части из наемников) в конце XVII столетия. Естественно, что при создании регулярной пехоты Петр Великий вооружил офицеров шпагами. С течением времени русские шпаги претерпевали те же изменения, что и шпаги Западной Европы.

Вообще, когда мы говорим об оружии, следует иметь в виду, что его не только производили на отечественных заводах, не только закупали за границей, но и брали с поля боя в качестве трофея.


Шведская пехотная шпага. XVII век.

Офицеры русской армии и при Петре Великом, и позже экипировались на свой кошт (денежное довольствие). В связи с этим обстоятельством шпаги приобретались где угодно и у кого угодно.

Вооружение шпагами кавалерии и пехоты в начале XVIII века происходило спонтанно, с широким использованием трофейного и покупного оружия. Вероятно поэтому первый официальный, армейский табельный образец шпаги, как оружия кавалеристов, появляется в России только в 1720 году.

Вследствие того, что шпага, в итоге, стала скорее символом, чем оружием, в регулярной армии насчитывается не так уж много образцов табельных шпаг:

1 Шпага кавалерийская, солдатская. 1720
2 Шпага кавалерийская, офицерская. 1730
3 Шпага гвардейской пехоты, солдатская. 1730–е
4 Шпага пехотная, офицерская. Середина XVIII в.
5 Шпага гвардейской пехоты, офицерская. Середина XVIII в.
6 Шпага кавалерийская, офицерская. Последняя треть XVIII в.
7 Шпага пехотная, офицерская (с кривым сабельным клинком). 1786
8 Шпага пехотная, офицерская. 1798
9 Шпага кавалерийская, офицерская. 1798

О последних двух образцах необходимо сказать несколько слов отдельно. Они просуществовали в русской армии до 1917 года.

Как мы уже знаем, табельными образцами в тяжелой кавалерии были палаши, в легкой кавалерии — сабли, а на вооружении у драгун, по воле очередного монарха, были то палаши, то сабли. Такова участь средней кавалерии, которую считают близкой как к легкой, так и к тяжелой коннице.


Русская пехотная офицерская шпага 1798 года

Тем не менее, при вицмундире (форменная одежда гражданских чиновников) всем им полагалось носить шпагу. Надо заметить, что два образца шпаг 1798 года были, с небольшими изменениями, заимствованы прусской армией в начале XIX столетия.

Заимствования в области оружия и обмундирования — дело совершенно обыденное и абсолютно естественное в мировой истории. Так, например, наши образцы кавалерийских офицерских сабель и кирасирских палашей 1827 года практически идентичны французским образцам наполеоновской армии.


Русская кавалерийская офицерская шпага 1798 года

Очень часто можно слышать о том, что все заимствовалось нами. Это неправильная точка зрения, ведь заимствуют, как правило, у сильнейшей армии мира, какой наша армия была в XVIII веке и оставалась таковой на всем протяжении XIX столетия.

Заимствования в мундире доходили до того, что немцы сами уже были не в состоянии отличить русский мундир от германского.

В конце XVIII века в России стали появляться гражданские форменные шпаги. Как символ дворянства, шпага должна была находиться при мундире чиновника любого класса.

Чиновничьи шпаги просуществовали вплоть до 1917 года, хотя их клинки стали чрезвычайно тонкими, изящными и гибкими. Как говорили в те времена, «носили шпаги на страх врагам и на погибель женщинам».


Русская чиновничья шпага XIX в.

Даже студентам высших учебных заведений, таких, как Санкт-Петербургский Императорский университет, полагалось при сюртуках носить шпаги, что чаще всего они делали с удовольствием.

В Германии у студентов существовала традиция не только ношения шпаг, но и студенческих дуэлей. Молодые люди в Пруссии чрезвычайно гордились шрамами на лице, некоторые даже наносили их специально.

Известно, что если надрез на лице натереть порохом, то шрам останется на всю жизнь, что и производилось некоторыми особенно «воинственными» юнцами. Об этой традиции в России хорошо знали, но последователей она не нашла.

Шпаги изготавливались частными фирмами, и этим объясняется огромное разнообразие декора клинков. Часто большие партии заготовок клинков закупали за границей, в том же Золингене, и местные мастера доводили их до необходимой кондиции.

Вас может заинтересовать:

Оставить сообщение:


www.pro-kop.ru

📌 Дворянство мантии — это… 🎓 Что такое Дворянство мантии?


Дворянство мантии

Дворянство мантии (фр.  la noblesse de robe) — в дореволюционной Франции название дворянства, образовавшегося из лиц судебной профессии, получивших от короля дворянский чин за гражданскую службу; в отличие от родовой знати рыцарского происхождения — дворянства шпаги (noblesse d’épée). Существовало с 1600 года.

См. также

Ссылки

Категории:
  • Старый режим во Франции
  • Дворянство Франции

Wikimedia Foundation. 2010.

  • Дворянское собрание Уфы
  • Двояк (монета)

Смотреть что такое «Дворянство мантии» в других словарях:

  • «ДВОРЯНСТВО МАНТИИ» — см. в ст. Дворянство …   Советская историческая энциклопедия

  • ДВОРЯНСТВО — юридически оформленная в качестве господств. сословия часть класса феодалов, обладающая определенными, передаваемыми по наследству, привилегиями. В период капитализма Д. сращивается с буржуазией, сохраняя в ряде стран нек рые сословные привилегии …   Советская историческая энциклопедия

  • Дворянство —         сословие светских землевладельцев, обладавших наследственными привилегиями; вместе с Духовенством составляло господствующий класс в феодальном обществе; в ряде стран в той или иной степени сохранило свои привилегии и при капитализме.… …   Большая советская энциклопедия

  • Французское дворянство — Французское дворянство  (фр. la noblesse française или la noblesse de France)  привилегированное сословие феодального происхождения во Франции. Содержание 1 Характеристика 1.1 Верховная власть и придворная знат …   Википедия

  • Кризис французского абсолютизма — Во второй половине XVIII в. все население Франции по прежнему подразделялось на три сословия, причем первые два духовенство и дворянство сохраняли все свои старинные привилегии. Буржуазия, крестьянство, плебейские массы городов принадлежали к… …   Всемирная история. Энциклопедия

  • Старый порядок —     История Франции Портал Франция …   Википедия

  • Франция — (France)         Французская Республика (République Française).          I. Общие сведения          Ф. государство в Западной Европе. На С. территория Ф. омывается Северным морем, проливами Па де Кале и Ла Манш, на З. Бискайским заливом… …   Большая советская энциклопедия

  • Фронда — (франц. fronde, буквально праща)         общественное движение против абсолютизма во Франции в 1648 53, в котором участвовали различные слои общества, преследовавшие подчас противоположные цели. Налоговый гнёт, бедствия Тридцатилетней войны 1618… …   Большая советская энциклопедия

  • ПАРЛАМЕНТЫ — во Франции 13 18 вв. высш. судебно адм. учреждения. Парижский П. выделился при Людовике IX (1226 70) из королевского совета как суд. палата. С кон. 13 нач. 14 вв. Парижский П. состоял из мн. палат: большой (Grande chambre), неск. следственных… …   Советская историческая энциклопедия

  • ФРОНДА — (франц. fronde, букв. праща) обществ. движение против абсолютизма во Франции в 1648 53, в к ром принимали участие различные слои общества, преследовавшие подчас противоположные цели. Налоговый гнет, бедствия Тридцатилетней войны 1618 48 привели… …   Советская историческая энциклопедия

dic.academic.ru

Французское дворянство | История.ру

Париж. Гравюра Ж. Калло. 1629 г.

Из всех феодальных прослоек наиболее богатой и политически наиболее влиятельной в центре и на местах была в первой половине XVI в. высшая титулованная знать, состоявшая из отпрысков владетельных домов и из родственников царствовавшей династии.

Принцы и герцоги преобладали в королевском совете, занимали губернаторские посты в провинциях и командовали армией и флотом. Они уже не думали о том, чтобы расчленить Францию на части и стать независимыми владыками, подобно германским князьям. Их идеалом было всевластие знати в государстве с умеренной степенью централизации.

Поэтому они поддерживали политическое единство Франции в той мере, и какой это единство отвечало их интересам, т. е. позволяло использовать централизованный фискальный аппарат для получения огромных жалований, пенсий и денежных подарков со стороны короля.

Однако знать XVI в. не была похожа на своих потомков, придворных вельмож времён Людовика XIV, утративших уже всякую возможность противопоставлять королевской власти своё влияние на местах.



data-ad-client=»ca-pub-0791478738819816″
data-ad-slot=»5810772814″>



data-ad-client=»ca-pub-0791478738819816″
data-ad-slot=»5810772814″>

Бурбоны, Гизы, Монморанси, Шатильоны и прочие знатные особы, окружившие трон французских королей в XVI в., ещё обладали в значительной мере такой возможностью. Объяснялось это их связями с разорившимся провинциальным мелким и средним дворянством («дворянством шпаги»), которое, в поисках денег и покровительства группировалось вокруг того или иного представителя местной знати и  случае войны составляло его вооруженный отряд.

Опираясь на зависимое от них среднее и мелкое дворянство, вельможи приобрели значительное влияние и независимость на местах; пользуясь этим, они могли оказывать давление и на королевскую власть.

Получение и делёж «королевских милостей» — такова была главная материальная основа тесных связей между грандами и дворянской клиентелой.

Экономическое положение оскудевшего «дворянства шпаги» особенно ухудшилось в связи с «революцией цен, которая обесценивала денежный ценз, уплачивавшийся крестьянством.

Доходные и влиятельные должности государственного аппарата были для них недоступны из-за своей высокой стоимости. Только в армии «дворянство шпаги» играло важную роль.

Для многих обедневших дворян, служивших офицерами и даже солдатами (в гвардейских полках), жалованье было чуть ли не единственным источником средств к существованию.

Политическая позиция старого дворянства не была последовательной. В отличие от феодальной знати — политического врага абсолютизма — «дворянство шпаги» поддерживало усиление королевской власти. Для упрочения последней была необходима крепкая связь её с дворянством, с армией.

Однако «дворянство шпаги» готово было служить королю лишь на определённых условиях. Оно хотело, чтобы король чтобы король предоставил ему разнообразные должности и другие возможности для широкой жизни за счёт государственного фиска, чтобы он сделал землевладение монополией дворян, наше чаще водил их в походы, щедро награждая из военной добычи.

Вместе с тем они домогались права пользоваться исконными дворянскими «вольностями»: во-первых, освобождением от государственных налогов и, во-вторых, правом взимать со своих подданных феодальные повинности, творить суд и расправу над жителями своих сеньорий, при случае заниматься разбоем на большой дороге. По мере того как усиливалось экономическое оскудение дворянства, требование кормления за счёт казны делалось главным его домогательством.

В то время как в XVI в. «дворянство шпаги» приходило в упадок, происходил процесс образования нового служило-землевладельческого дворянского слоя (на этот раз не военного, а бюрократического) — «людей мантии»,—представлявшего собой верхушку чиновничества, буржуазного по своему происхождению.

Этот влившийся в дворянство новый слой быстро пошёл в гору, используя в своих интересах перемены в хозяйственном я социальном строе Франции, и стал теснить в экономическом и политическом отношении не только старое дворянство, но и феодальную знать, за счёт которых он не переставал расширять свои земельные владения.

Господствуя благодаря собственности на продававшиеся государственные должности в парламенте и судах, а также в высшей финансовой администрации, «люди мантии» постепенно оттесняли на задний план или вовсе сводили на нет старые сословные упреждения и должности, служившие орудием политического влияния знати и «дворянства шпаги».

К середине XVI в. заметно возросло влияние «людей мантии» также и в коротком совете (канцлер, хранитель печати, государственные секретари), где до сих пор почти безраздельно господствовали светские и духовные аристократы.

Источник политического влияния «людей мантии» крылся не только в том, что они располагали крупными денежными средствами и обширными земельными владениями, и не только ном, что они являлись собственниками должностей и кредиторами королевской казны, но и в том, что в XVI в. они ещё могли при случае опереться на поддержку непривилегированных слоёв третьего сословия и прежде всего буржуазии, из среды которой они недавно вышли.

Продолжая традиции своих предшественников — легистов XIV—XV ни., они вели борьбу с партикуляристскими тенденциями феодальной знати, с её склонностью к насилию и беззаконию. Они поддерживали, так же дворянство и целом, более строгую централизацию и более твёрдый полицейский порядок внутри страны.

Таким образом, всё дворянство в делом, за исключением знати, являлось опорой абсолютной монархии. Практически наиболее надёжной опорой являлся возникавший в господствующем классе новый дворянский слой «людей мантии», всё более многочисленный, богатый и влиятельный.

Разорявшееся «дворянство шпаги», служа трону, тем не менее имело к королевской власти, как уже указывалось, немалые претензии. Оно враждовало со своими соперниками — «людьми мантии». Поэтому рядовые дворяне порой были склонны прислушаться к требованиям знати, опасавшейся дальнейшего усиления абсолютизма.

Во французском дворянстве XVI в. не было единства, что ярко проявилось в период гражданских войн.

Не было единства и в среде духовенства. Епископами и аббатами крупнейших монастырей были младшие сыновья знатных лиц. Но в середине XVI в. и на эти доходные места начали проникать «люди мантии». Богатые городские каноники были в ту пору уже выходцами из этого же слоя.

На долю младших сыновей старых дворянских домов оставались лишь малодоходные епископства и аббатства. Бедное городское и сельское низшее духовенство по своему материальному положению и социальным чинниим нередко приближалось к городским низам и к крестьянству.

www.istoriia.ru

🎓 дворянство шпаги ⚗ с русского на французский 🧬

См. также в других словарях:

  • «ДВОРЯНСТВО ШПАГИ» — см. в ст. Дворянство …   Советская историческая энциклопедия

  • Дворянство мантии — (фр.  la noblesse de robe) в дореволюционной Франции название дворянства, образовавшегося из лиц судебной профессии, получивших от короля дворянский чин за гражданскую службу; в отличие от родовой знати рыцарского происхождения дворянства… …   Википедия

  • Дворянство —         сословие светских землевладельцев, обладавших наследственными привилегиями; вместе с Духовенством составляло господствующий класс в феодальном обществе; в ряде стран в той или иной степени сохранило свои привилегии и при капитализме.… …   Большая советская энциклопедия

  • ДВОРЯНСТВО — юридически оформленная в качестве господств. сословия часть класса феодалов, обладающая определенными, передаваемыми по наследству, привилегиями. В период капитализма Д. сращивается с буржуазией, сохраняя в ряде стран нек рые сословные привилегии …   Советская историческая энциклопедия

  • Российское дворянство — Дворянство в России возникло в XII веке как низшая часть военно служилого сословия, составлявшая двор князя или крупного боярина. Свод законов Российской империи определял дворянство как сословие, принадлежность к которому «есть следствие,… …   Википедия

  • Зубатовы (дворянство) — Зубатовы …   Википедия

  • Зарождение элементов капитализма и формирование абсолютной монархии во Франции в XVI—XVII вв. — Экономическое развитие в первой половине XVI в. Мануфактуры В XVI в. во Франции по прежнему господствовал феодальный способ производства, но страна вступила уже в период первоначального накопления. В недрах французского феодального общества… …   Всемирная история. Энциклопедия

  • Гражданские войны во Франции в XVI—XVII вв. — Предпосылки и значение гражданских войн Длительная кровавая междоусобица второй половины XVI в., известная под названием «религиозных войн» (или гугенотских войн), не была случайным явлением в истории Франции. Причины этих войн были чрезвычайно… …   Всемирная история. Энциклопедия

  • Кризис французского абсолютизма — Во второй половине XVIII в. все население Франции по прежнему подразделялось на три сословия, причем первые два духовенство и дворянство сохраняли все свои старинные привилегии. Буржуазия, крестьянство, плебейские массы городов принадлежали к… …   Всемирная история. Энциклопедия

  • Старый порядок —     История Франции Портал Франция …   Википедия

  • Монтэнь — Мишель (Michel Eyquem, seigneur de Montaigne, 1533 1592) знаменитый французский писатель гуманист. Происходя из семьи одворянившихся бордоских купцов, М. наследовал должность отца в палате сборов (1554), а после ее упразднения стал членом… …   Литературная энциклопедия

translate.academic.ru

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *