Миф о происхождении людей. Теории происхождения человека :: SYL.ru
Люди всегда стремились узнать, как они появились, откуда берет свое начало человеческий род. Не зная ответа на свой вопрос, они строили догадки, сочиняли предания. Миф о происхождении человека существует практически во всех религиозных верованиях.
Но не только религия пыталась найти ответ на этот извечный вопрос. По мере своего развития наука тоже приобщилась к поискам истины. Но в рамках этой статьи будет сделан упор на теории происхождения человека именно на основе религиозных верований и мифологии.
В Древней Греции
Греческая мифология известна во всем мире, поэтому именно с нее в статье начинается рассмотрение мифов, объясняющих происхождение мира и человека. Согласно мифологии этого народа в начале был Хаос.
Из него появились боги: Хронос, олицетворяющий время, Гея — земля, Эрос — воплощение любви, Тартар и Эреб — это бездна и мрак соответственно. Последним божеством, рожденным из Хаоса, была богиня Нюкта, символизировавшая ночь.
Со временем эти всемогущие существа рождают на свет других богов, завладевают миром. Позднее они обосновались на вершине горы Олимп, которая отныне стала их домом.
Греческий миф о происхождении человека — один из самых известных, поскольку изучается в школьной программе.
Древний Египет
Цивилизация в долине реки Нила является одной из самых ранних, поэтому их мифология тоже очень стара. Разумеется, в их религиозном веровании тоже был миф о происхождении людей.
Здесь можно провести аналогию с уже упомянутыми выше греческими мифами. Египтяне считали, что в начале был Хаос, в котором царили Бесконечность, Тьма, Ничто и Небытие. Эти силы были очень сильны и стремились все разрушить, но в противовес им действовала великая восьмерка, из которых 4 имели мужской облик с головами лягушек, а другие 4 — женский облик со змеиными головами.
Впоследствии разрушительные силы Хаоса были преодолены, и был сотворен мир.
Индийские верования
В индуизме есть минимум 5 версий происхождения мира и человека. В соответствии с первой версией мир возник из звука Ом, произведенного барабаном Шивы.
По второму мифу мир и человек появились из «яйца» (брахманда), пришедшего из космоса. В третьей версии было «первичное тепло», породившее мир.
Четвертый миф звучит довольно кровожадно: первочеловек, которого звали Пуруши, совершил жертвоприношение частей своего тела самому себе. Из них появились остальные люди.
Последняя версия говорит о том, что своим происхождением мир и человек обязаны дыханию бога Маха-Вишну. При каждом его вздохе появляются брахманды (вселенные), в которых проживают Брахмы.
Буддизм
В этой религии нет как такового мифа о происхождении людей и мира. Здесь главенствует идея постоянного перерождения вселенной, которая появляется с самого начала. Этот процесс называется колесом Сансары. В зависимости от кармы, которую имеет живое существо, в следующей жизни оно может переродиться в более высокоразвитое. К примеру, человек, который вел праведную жизнь, в следующей жизни будет либо снова человеком, либо полубогом или даже богом.
Тот же, кто имеет плохую карму, может вовсе не стать человеком, а родиться животным или растением, и даже неодушевленным существом. Это своеобразное наказание за то, что он прожил «плохую» жизнь.
О самом появлении человека и всего мира в буддизме нет никакого пояснения.
Верования викингов
Скандинавские мифы о происхождении человека не так известны современным людям, чем те же греческие или египетские, но не менее интересны. Они верили, что вселенная появилась из пустоты (Гинугага), а остальной материальный мир возник из туловища обоеполого великана по имени Имир.
Этот великан был взращен священной коровой Аудумлой. Камни, которые она лизала, чтобы получить соль, стали основой для появления богов, в числе которых был и главный бог скандинавской мифологии Один.
Один и его два брата Вили и Ве убили Имира, из тела которого и сотворили наш мир и человека.
Древнеславянские верования
Как и в большинстве древних политеистических религий, по славянской мифологии в начале тоже был Хаос. А в нем жила Матерь мглы и бесконечности, которую звали Сва. Захотела она однажды себе дитя и создала из зародыша огненного себе сына Сварога, а из пуповины был рожден змей Ферт, который стал другом ее сына.
Сва, чтобы порадовать Сварога, сняла со змея старую шкуру, взмахнула руками и создала из нее все живое. Человек был создан так же, но в его тело была вложена душа.
Иудаизм
Это первая монотеистическая религия в мире, из которой берут свое начало христианство и ислам. Поэтому во всех трех вероучениях миф о происхождении людей и мира похож.
Иудеи считают, что мир был создан богом. Однако есть некоторые расхождения. Так, некоторые считают, что небо было создано из сияния его одежды, земля — из снега, находящегося под его троном, который он бросил в воду.
Другие же считают, что бог сплел воедино несколько нитей: две (огонь и снег) использовал для создания своего мира, еще две (огонь и вода) пошли на создание неба. Позднее был создан и человек.
Христианство
В этой религии господствует идея сотворения мира из «ничего». Бог создал весь мир при помощи собственной силы. На сотворение мира у него ушло 6 дней, а на седьмой он отдыхал.
В этом мифе, объясняющем происхождение мира и человека, люди появились в самом конце. Человек был создан Богом по своему образу и подобию, поэтому именно люди являются «высшими» существами на Земле.
Ну и, конечно, все знают про первого человека Адама, который был создан из глины. Затем из его ребра Бог сделал женщину.
Ислам
Несмотря на то что мусульманское вероучение берет свои корни из иудаизма, где Бог сотворил мир за шесть дней, а на седьмой отдыхал, в исламе этот миф трактуется несколько иначе.
Для Аллаха не существует отдыха, он сотворил весь мир и все живое за шесть дней, но его ничуть не коснулась усталость.
Научные теории происхождения человека
Сегодня принято считать, что люди появились в ходе длительного биологического процесса эволюции. Теория Дарвина утверждает, что человек появился из высших приматов, поэтому у человека и человекообразных обезьян в древности был единый предок.
Конечно, в науке тоже существуют разные гипотезы касательно появления мира и людей. К примеру, некоторые ученые выдвигают версию, по которой человек является результатом слияния приматов и иноземных пришельцев, которые в глубокой древности посетили Землю.
Сегодня стали появляться еще более смелые гипотезы. Например, есть теория, по которой наш мир является виртуальной программой, а все, что нас окружает, включая самих людей, является частью компьютерной игры или программы, которой пользуются более развитые существа.
Однако столь смелые идеи без должного фактического и экспериментального подтверждения не многим отличаются от мифов о происхождении людей.
В заключение
В этой статье были рассмотрены различные варианты происхождения человека: мифы и религии, версии и гипотезы, основанные на научных изысканиях. Никто на сегодняшний день не может со стопроцентной уверенностью сказать, как было на самом деле. Поэтому каждый человек волен выбирать, в какую из теорий верить.
Современный научный мир склоняется к теории дарвинистов, поскольку она имеет наибольшую и наилучшую доказательную базу, хотя в ней тоже есть некоторые неточности и недочеты.
Как бы то ни было, люди стремятся докопаться до истины, поэтому появляются все новые и новые гипотезы, доказательства, проводятся эксперименты и наблюдения. Возможно, в будущем удастся найти единственно верный ответ.
www.syl.ru
Миф о происхождении людей. Мифы народов мира
В античные времена человечество развивалось цивилизациями. Это были обособленные народности, которые формировались под влиянием определенных факторов и имели свою культуру, технику и отличались определенной индивидуальностью. В силу того что они не были технически развитыми так, как современное человечество, древние люди во многом зависели от капризов природы. Тогда молнии, дождь, землетрясения и прочие природные явления казались проявлением божественных сил. Эти силы, как тогда казалось, могли определять судьбу и личностные качества человека. Так и зародилась самая первая мифология.
Что такое миф?
Согласно современному культурному определению, это повествование, которое воспроизводит верования древних людей об устройстве мира, о высших силах, о человеке, жизнеописания великих героев и богов в вербальной форме. Некоторым образом, они отражали и тогдашний уровень познаний человека. Эти сказания записывались и передавались из поколения в поколение, благодаря чему мы можем сегодня узнать, как же мыслили наши предки. То есть тогда мифология являлась некой формой общественного сознания, а также одним из способов понимания природной и социальной действительности, которая отражала взгляды человека на определенном этапе развития.
Мифы о происхождении человека и мира
Среди множества вопросов, которые волновали человечество в те далекие времена была особо актуальна проблема появления мира и человека в нем. В силу своего любопытства люди пытались объяснить и понять, как же они появились, кто их создал. Именно тогда и появляется отдельный миф о происхождении людей.
В силу того что человечество, как уже было сказано, развивалось большими обособленными группами, то легенды каждой народности были в некотором роде уникальными, так как отображали не только мировоззрение народа на тот момент, но и были отпечатком культурного, социального развития, а также несли информацию о земле, где проживал народ. В этом смысле мифы имеют некоторую историческую ценность, так как позволяют построить некоторые логические суждения о том или ином народе. Помимо этого, они являлись мостом между прошлым и будущим, связью поколений, передавая знания, которые были накоплены в рассказах от старого рода к новому, таким образом обучая его.
Антропогонические мифы
Независимо от цивилизации, у всех древних людей были свои представления о том, как же человек появился на этом свете. Они обладают некими общими чертами, однако также имеют и существенные различия, которые обусловлены особенностями жизни и развития той или иной цивилизации. Все мифы о происхождении человека называются антропогоническими. Это слово происходит от греческого «антропос», что означает — человек. Такое понятие, как миф о происхождении людей, существует абсолютно у всех древних народов. Разница лишь в их восприятии мира.
Для сравнения можно рассмотреть отдельно взятые мифы о происхождении человека и мира двух великих народностей, которые значительным образом повлияли на развитие человечества в свое время. Это цивилизации Древней Греции и Древнего Китая.
Китайский взгляд на сотворение мира
Китайцы представляли нашу Вселенную в виде огромного яйца, которое было заполнено определенной материей — Хаосом. Из этого Хаоса родился первопредок всего человечества — Паньгу. Он с помощью своего топора разбил яйцо, в котором появился на свет. Когда он разбил яйцо, Хаос вырвался наружу и стал меняться. Образовалось небо (Инь) — что ассоциируется со светлым началом, и Земля (Янь) — темное начало. Так в верованиях китайцев образовался мир. После этого Паньгу уперся руками в небо, а ногами в землю и стал расти. Он непрерывно рос, пока небо не отделилось от земли и не стало таким, каким мы видим его сегодня. Паньгу, когда вырос, распался на множество частей, которые стали основой нашего мира. Его тело стало горами и равнинами, плоть — землей, дыхание — воздухом и ветром, кровь — водой, а кожа — растительностью.
Китайская мифология
Как говорит китайский миф о происхождении человека, сформировался мир, который был населен животными, рыбами и птицами, но людей все еще не существовало. Китайцы верили, что создателем человечества стал великий женский дух — Нюйва. Древние китайцы почитали ее как устроительницу мира, ее изображали как женщину с человеческим телом, ногами птицы и хвостом змеи, которая держит в руке лунный диск (символ Инь) и измерительный угольник.
Нюйва стала лепить из глины человеческие фигурки, которые оживали и превращались в людей. Она работала много времени и поняла, что ее сил не хватит для создания людей, которые смогут заселить всю землю. Тогда Нюйва взяла веревку и пропустила ее через жидкую глину, а затем встряхнула. Там, куда упали комочки мокрой глины, появились люди. Но все же они не были так хороши, как те, что были слеплены вручную. Так в мифах Китая обосновывалось существование знати, которую Нюйва слепила своими руками, и людей низших сословий, созданных при помощи веревки. Богиня дала своим творениям возможность размножаться самостоятельно, а также познакомила с понятием брака, который в Древнем Китае соблюдался очень строго. Поэтому также можно считать Нюйву покровительницей бракосочетания.
Таков китайский миф о происхождении человека. Как можно увидеть, в нем отражаются не только традиционные китайские верования, но и некоторые особенности и правила, которыми руководствовались древние китайцы в своей жизни.
Греческая мифология о появлении человека
Греческий миф о происхождении человека повествует, как титан Прометей сотворил людей из глины. Но первые люди были очень беззащитны и ничего не умели. За этот поступок греческие боги рассердились на Прометея и задумали уничтожить человеческий род. Однако Прометей спас своих детей, украв с Олимпа огонь и принеся его человеку в пустом стебле тростника. За это Зевс заточил Прометея в оковы на Кавказе, где орел должен был клевать его печень.
Вообще в греческой мифологии любой миф о происхождении людей не дает конкретной информации о появлении человечества, более концентрируясь на последующих событиях. Возможно, это связано с тем, что греки считали человека ничтожным на фоне всемогущих богов, таким образом подчеркивая их значение для всего народа. Действительно, практически все греческие сказания напрямую или косвенно связаны именно с богами, которые направляют героев из человеческого рода, таких как Одиссей или Ясон, и помогают им.
Особенности мифологии
Какими же особенностями обладает мифологическое мышление?
Как можно увидеть выше, происхождение человека мифы и легенды трактуют и описывают абсолютно разными способами. Нужно понимать, что необходимость в них возникла на раннем этапе развития человечества. Они возникли из потребности человека объяснить происхождение человека, природы, устройства мира. Конечно, тот способ объяснения, которым пользуется мифология, достаточно примитивен, он значительным образом отличается от той трактовки мироустройства, которую поддерживает наука. В мифах все достаточно конкретно и обособленно, в них нет абстрактных понятий. Человек, общество и природа сливаются воедино. Основной тип мифологического мышления – образный. Каждый человек, герой или бог обладает обязательно следующим за ним понятием или явлением. Этот вид мышления отрицает какие-либо логические доводы, основываясь на вере, а не знаниях. Оно не способно генерировать вопросы, которые не являются творческими.
Кроме того, мифология обладает также специфическими литературными приемами, которые позволяют подчеркнуть значимость тех или иных событий. Это гиперболы, которые преувеличивают, например, силу или другие важные характеристики героев (Паньгу, который смог поднять небо), метафоры, которые приписывают определенные характеристики вещам или существам, которые ими на самом деле не обладают.
Общие черты и влияние на мировую культуру
В целом, можно проследить некоторую закономерность в том, как именно объясняют происхождение человека мифы разных народов. Практически во всех вариантах есть некая божественная сущность, которая вдыхает жизнь в безжизненную материю, создавая и формируя таким образом человека. Это влияние древних языческих верований можно проследить в более поздних религиях, например, в христианстве, где Бог создает человека по своему образу и подобию. Однако если не совсем понятно, как появился Адам, то вот Еву Бог создает из ребра, что только подтверждает это влияние античных легенд. Это влияние мифологии можно отследить практически в любой культуре, которая существовала позже.
Древнетюркская мифология о том, как появился человек
Древнетюркский миф о происхождении человека прародительницей человеческого рода, а также творцом земли, называет богиню Умай. Она в виде белого лебедя летала над водой, которая существовала всегда, и искала землю, но не нашла ее. Она снесла яйцо прямо в воду, но яйцо тотчас же утонуло. Тогда богиня решила сделать гнездо на воде, но перья, из которых она его сделала, оказались непрочными, и волны разбили гнездо. Богиня задержала дыхание и нырнула до самого дна. Она вынесла оттуда в клюве клочок земли. Тогда бог Тенгри увидел ее страдания и послал Умай трех рыб из железа. Она положила землю на спину одной из рыб, и та начала расти, пока не образовалась вся земная суша. После чего богиня снесла яйцо, из которого появился весь человеческий род, птицы, звери, деревья и все остальное.
Что же можно определить, прочитав этот тюркский миф о происхождении человека? Видно общее сходство с уже известными нам легендами Древней Греции и Китая. Некая божественная сила создает людей, а именно из яйца, что очень похоже на китайское сказание о Паньгу. Таким образом, понятно, что изначально люди ассоциировали создание самих себя по аналогии с живыми существами, которых они могли наблюдать. Также прослеживается невероятное почитание материнского начала, женщины как продолжательницы жизни.
Мифы о происхождении человека для детей
Что же может почерпнуть для себя ребенок в этих легендах? Что нового он узнает, читая мифы народов о происхождении человека?
В первую очередь это позволит ему ознакомиться с культурой и жизнью народа, который существовал в доисторические времена. Поскольку для мифа характерен образный тип мышления, ребенок довольно легко его воспримет и сможет усвоить необходимую информацию. Для детей это те же самые сказки, и, подобно сказкам, они наполнены той же моралью и информацией. При чтении их ребенок научится развивать процессы своего мышления, научится извлекать для себя пользу из чтения и делать выводы.
Миф о происхождении людей даст ребенку ответ на волнующий вопрос – откуда же я появился? Конечно, ответ будет являться неправильным, но дети воспринимают все на веру, и поэтому он удовлетворит интерес ребенка. Читая приведенный выше греческий миф о происхождении человека, ребенок также сможет понять, почему для человечества так важен огонь и как он был открыт. Это пригодится в последующем обучении ребенка в начальной школе.
Разнообразие и польза для ребенка
Действительно, если взять примеры мифов о происхождении человека (да и не только их) из греческой мифологии, можно заметить, что красочность персонажей и их количество очень велики и интересны не только для юных читателей, но даже и для взрослых. Однако нужно помочь ребенку со всем этим разобраться, иначе он просто запутается в событиях, их причинах. Необходимо объяснить ребенку, почему бог любит или не любит того или иного героя, почему помогает ему. Таким образом ребенок научится строить логические цепочки и сопоставлять факты, делая из них определенные выводы.
Поэтому стоит приучать ребенка читать мифы с раннего возраста. Они послужат прекрасными сказками и помогут развить навыки чтения, логического и образного мышления, формирования мыслей.
fb.ru
В. 24. Происхождение и сущность мифа
В – 24. Происхождение и сущность мифа.
Нет общепринятой концепции, трактующей происхождение и сущность мифов. Эволюционистские теории господствовали во второй половине 19 века. Их развитие связано с именами О.Конта, Э. Дюркгейма, Л. Леви – Брюля, Э.Б. Тайлора и др. Тогда сложился научный миф, опирающийся на мифологему «первобытного общества», общей стадии развития всех народов. В эволюционистских теориях миф оказывается формой неразвитого сознания, характерной для этой ранней стадии человеческого развития. Миф представлялся чисто историческим явлением, от которого человечество в процессе созревания, взросления ушло далеко вперед в процессе непрерывного прогресса, перехода от простого к сложному.
Эвгеризм. Основоположник этой теории Эвгемер Мессенский – древнегр. писатель и философ IV – III вв. до н.э. Его именем она и названа. Эвгемер искал объективное содержание в мифах. Он исходит из предположения, что есть два разряда божеств: праздные боги, не вмешивающиеся в человеческие дела, — и народные боги, участвующие в жизни мира. Эти народные боги на самом деле – просто древние люди. В Европе идеи Эвгемера были возрождены в XIX веке. Их развивал нем. уч. О. Каспари. Ученый XX века Р. Грейвс подобным образом объяснял мифы Греции. В его интерпретации сюжет похищения Европы Зевсом таит историю набегов эллинов – критян на финикян и т.д. В египетском мифе об Осирисе эвгемеристы видели отражение древней борьбы царств в долине Нила. Некоторые мифы имеют историческую основу. Например, мифы о Троянской войне и гибели героев. После открытий Генриха Шлимана мир убедился, что Троя – не вымысел. Критики христианства А. Древс, Д. Штраус, Б. Бауэр объявили в XIX веке выдумкой евангельскую историю, сомневались в историческом существовании Иисуса Христа и др. уч. – А.Д. Ломан и др. Но в настоящее время мало кто из ученых сомневается в том, что Иисус Христос – историческая личность, притом что сущность Его понимали по – разному. Есть ортодоксальное представление: Христос – Богочеловек; есть скептический взгляд: Иисус – человек (Л. Никольский и др.). Эвгеризм страдает недостатком доказательности. В 20 веке эвгеризм как способ объяснения мифической образности получил неожиданную поддержку. Он оказался вполне употребителен при трактовке идеологических мифов. Сверхсущества в таких мифах (Ленин, Сталин, Гитлер и др.), безусловно могут быть соотнесены с историческими фигурами урожденных Ульянова, Джугашвили, Шикльгрубера и пр.
Натуралистическая теория. Миф есть иносказательное запечатление природных явлений и объектов. Впервые эта идея была сформулирована еще в античности, в Европе возрождается в конце 18 века. К. Ф. Дорнедден считал, что мифы Египта есть изображения годичного движения солнца и сопутствующих ему природных процессов. К. Ф. Вильней и Ш. Ф. Дюпюи говорили, что божества мифа – это обожествленные силы природы, по преимуществу солнца в своем цикличном движении.
В XIX в. в науке о мифе заявляет о себе «мифологическая школа» ученых – эволюционистов (М. Мюллер, А. Кун, А. Афанасьев, О. Миллер, А. Котляревский), которые отвергали сверхъестественную основу мифотворчества. Так, миф об Осирисе интерпретировался как миф земледельцев, история зерна. Натуралисты предполагали, что содержание мифа связано с житейскими обстоятельствами древнего человека, включенного в природную среду. Миф есть отражение зависимости человека от этой среды, есть следствие слитности человека с миром природы.
Лингвистическая теория связана с натуралистической, ее предложил М. Мюллер, чтобы объяснить, как, собственно, возникает миф. Происхождение мифа связано с особенностями языка, прежде всего – древнего языка. Человек нуждался в том, чтобы называть явления и вещи, но ресурсы языка были ограничены.
Сциентистская теория. Вопрос о происхождении и роли мифов по – своему решала англ. Антропологическая школа XIX в. (Э. Лэнг, Э.Б, Тайлор, Г. Спенсер). Сциентистская теория имеет эволюционистский характер и связана с позитивистской философией истории. Миф был истолкован как историческое явление. Миф – специфическое средство познания мира для древнего человека – «дикаря»; выражение его потребностей в объяснении действительности, любопытства. Миф есть попытка рационалистически объяснить труднообъяснимые вещи, уловить логику в хаосе бытия. Миф – это наука, это осознавающая, интеллектуальная деятельность. Средств познания у человека было очень мало. Это примитивная наука, показывающая фантастический генезис вещей. По своему содержанию это скорее первобытная натурфилософия. Отсюда не избирательность логики мифа (несколько версий космогонии, в Египте небо – корова, река).
Не эволюционистские теории происхождения и сущности мифа.
Ритуалистическая теория. Основоположник этого направления в объяснении мифа – Д.Д. Фрэзер, автор огромного труда «Золотая ветвь». Его взгляды развивались в кембриджской школе исследователей (Д. Харрисон, Ф. Реглан, А.Б. Кун, Х.Г. Эстер и др.). В России был близок к этой теории В.Я. Пропп. Ученые ритуалистической школы в XX веке утверждали, что мифотворчество – это не познавательная деятельность. Напрасно, с их точки зрения, искать в мифе и исторические реалии, что – то достоверное. В ритуалистической теории мифа связываются два феномена – миф и ритуал. Лорд Ф. Реглан говорил, что рукопожатие – это ритуал, чьим мифом является слово «до свидания». Ритуал – чрезвычайно значимая культурная форма Он представляет собой способ общения с какими – то внешними силами, с иным бытием, способ вхождения в иную реальность, приобщение к иному, часто – к высшему. Ритуалисты исходили из того, что слово и действие слиты, и что первичен именно ритуал. Миф – это запись, стенограмма, словесный слепок обряда, ритуала; сопроводительный текст к ритуалу; словесная имитация ритуала. Недостаток этой теории – она оставляет в стороне духовное содержание и значение мифов. Обычно не объясняется и подлинное значение ритуала. Все дело сводится к констатации связи между мифом и ритуалом.
Психоаналитические и психосубъективистские теории мифа. Миф есть порождение человеческой души. Эти теории исходят из очевидных фактов. Миф существует в сознании человека, неотделим от психических процессов. И в то же время в мифах есть некая обязательность. Человек не придумывает их, а берет откуда – то словно бы готовыми. Один из крупнейших представителей этого направления Д. Кэмпбелл, писал, что мифологические символы – не продукт произвола; их нельзя вызывать к жизни волею разума, изобретать и безнаказанно подавлять. Они представляют собой спонтанный продукт психики, и каждый из них несет в себе в зародыше нетронутой всю силу своих первоисточников.
Теория Фрейда. Миф и психоанализ. Фрейд предположил, что в душе человека существует такой глубинный слой сознания, которое называется подсознательное, бессознательное. Это нижний этаж человеческого сознания, иррациональная неосознаваемая стихия. Конечно, и без Фрейда было известно, что человеческая душа не сводится к рассудку, что она таит загадки, но Фрей придал этому пониманию такую форму, которая удовлетворила научный вкус эпохи. Фрей делает вывод: именно эта стихия бессознательного и выходит наружу, объективируется, воплощается в образную ткань образами сна и грез, образами мифов. Таким образом, не сны и фантазии есть источник мифов, как говорил Вундт, а сны, фантазии и мифы есть продукт бессознательного. С одной стороны, миф у Фрейда оказался порождением индивидуальной психики (психика – по сути, псевдоним понятия «душа» в науке XIX – XX вв.). С другой – эта психика в основе своей универсальна. Сходство мифов разных народов есть отражение универсальности этой стихии бессознательного. Фрейд абсолютизировал мысль о том, что содержание мифов есть исключительно отражение бессознательных желаний, страхов и конфликтов человека. Никакого другого смысла в образах мифа он не видел. Мифология есть для него внешняя, опредмеченная психология, и только (энергия либидо выходит наружу, Эдипов комплекс, комплекс Электры). Считают, что учение Фрейда возникло из практики лечения неврозов современного человека. По аналогии Фрейд и древнего человека полагал невротиком, а архаические обряды – массовым неврозом. Фрейд считал миф переходной формой сознания. На смену которой должна придти строгая наука (идея трех фаз: на анимистической фазе человек приписывает себе могущество, на религиозной – он покоряется богам, на научной – признает свое ничтожество и смиренно покоряется смерти). В последний период своей деятельности Фрейд определил два основных инстинкта, инициировавших мифы: инстинкт самосохранения (Эрос) – и инстинкт разрушения, влечение к смерти (Танатос).
Теория Юнга. Популярную версию психосубъективистской теории предложил К.Г. Юнг. Миф есть, по Юнгу, язык души. Он подобен сновидению. Юнг как и Фрейд считал, что мифы – непроизвольные высказывания о событиях в бессознательном человека. Бессознательное, говорил Юнг, имеет два уровня. 1-й – поверхностно – персональный, связанный с личным опытом и являющийся вместилищем психопаталогических комплексов. 2 – й – коллективный наследуемый слой – глубинные недра. Коллективное бессознательное принадлежит всем людям, более или менее одинаково у всех и каждого, имеет врожденный характер. Это третий ярус сознания, его дно. Оно вмещает уже не комплексы, а архетипы, является кладовой архетипов, число которых равно числу «типичных жизненных ситуаций». Систематика основных архетипов – тень, персона, самость, Анима и Анимус, мудрый старец/дитя. Юнг говорил, что архетипическая основа мифов – это процесс индивидуализации. Мифы – история чудесного рождения, взросления, свершений и невзгод главного героя, брака и сопровождающих его испытаний, смерти, бессмертия, возрождения. В определенный момент жизни человека тот или иной миф посредством той или иной актуализации архетипов коллективного бессознательного раскрывает ему истину его самого, приходит на помощь человеку. Миф об Эдипе, по Юнгу, — это миф самопознания человека. В отличие от Фрейда Юнг считал миф постоянной духовной силой в жизни человека. Благодаря мифам человек выдержал испытания тысячелетий, и мифы никогда не будут заменены наукой.
Психоаналитическая интерпретация мифа Дж. Кэмпбелла. Миф для него – порождение бессознательного; в этом он схож со сновидением. Сновидение – это персонифицированный миф, а миф – это деперсонифицированное сновидение; как миф, так и сновидение символически в целом одинаково выражают динамику психики. Но в сновидении образы искажены специфическими проблемами сновидца, в то время как в мифе их разрешения представлены в виде, прямо однозначном для всего человечества. Кэмпбелл связывает мифотворчество с духовным созреванием человека, он делает акцент на ступенчатом проникновении человека к универсальным общезначимым истокам бытия. Человек проходит этот путь в одиночку, но открывающаяся ему истина общезначима там, где он становится «человеком вечности».
Социологическая теория. Эта популярная и ныне теория так или иначе связывает миф и общество. Что отражает миф? Свой ответ на этот вопрос давали на рубеже XIX – XX вв. Э. Дюркгейм, Л. Леви – Брюль, Э. Кассирер и др. Согласно их взглядам, фантастические образы мифа являются перенесением на окружающий мир социальных норм, коллективного бреда общины. О том, что миф формируется, моделируется самодовлеющей коллективной душой, коллективным сознанием той или иной конкретной общественной организации, говорил Дюркгейм. Он объяснял появление мифов необходимостью сплотить и дисциплинировать коллектив, дав ему общую веру и объяснение совместно осуществляемых ритуалов. Дюркгейм считал, что основная функция мифа – приспособление поведения индивида к групповой норме.
Функционалистская теория. Создателем строго функционалистской теории мифа считается анг. этнолог и мифолог 1 пол. XX в. Бронислав Малиновский. Он рассуждал, что культура – это средство удовлетворения основных потребностей человека. Она служит трем основным потребностям: базовым (в обеспечении физических условий существования), производным (в распределении пищи, разделении труда, защите, регулировании репродуцирования, социальном контроле) и инегративным (в психической безопасности, социальной гармонии, цели жизни, системе познания, законах, религии, магии, искусстве, мифах). Соответствующим образом и миф должен быть понят в соответствии с выполняемой им функцией, со своим предназначением, увязываться с теми потребностями, которыми он порожден. Миф – активная сила Он играет в обществе практическую роль. Миф имеет очень важное значение для социальной жизни. Миф – закон в слове. Миф – собрание юридических норм. И в этом качестве он вызван к жизни потребностями общественного благоустройства, устойчивости социума. Задача мифа – закреплять культурные привычки, вырабатывать представления, ценностные ориентации. Миф укрепляет общественную мораль, доказывает целесообразность обряда, содержит практические правила человеческого поведения.
Символические теории мифа опираются на идеалистические основания. Они исходят из того, что миф есть сокровенное свидетельство, проекция мира в образах. Миф не выдумка, не человеческое произведение в своей основе. Миф – реальность, а не фантом человеческого сознания. У истоков этого подхода – И.В. Гете, Ф. Шиллер и др., отождествлявшие миф, поэзию и истину. Символ – сверхличный смысл. Символ – это явление бытийного абсолюта, явление бесконечного в конечном и чувственном образе, средство божественного откровения. Два полюса смысла – предметный образ и глубинный смысл. Смысл просвечивает сквозь образ. Образ имеет смысловую глубину, перспективу. Обычно смысл противопоставляется аллегории. Аллегория – не прямое, но условное уподобление иному бытию, условное выражение проективной идеи. Аллегория изображает или то, что реально никогда не существовало в таком конкретном облике, или вовсе отвлеченное понятие.
А.Ф. Лосев утверждает в «Диалектике мифа», что миф не аллегоричен, идея и образ тождественны. Миф не отвлеченное понятие, а «наиболее яркая и самая подлинная действительность». А.Ф. Лосев говорил, о самодостаточности мифа: если чем – то и отличается реальность мифа от фактической реальности, то это тем, что она «сильнее, часто несравненно более интенсивна и массивна, более релистична и телесна». Это качество подлинности позволяет определить миф как чудо. В нем посредством его происходит прорыв чудесного в мир и чудо творится непрерывно. Чудо есть совпадение наличности с первоидеей, первообразом, выражение и выполение (хоть на минуту) первообраза целиком, насквозь. Есть явление Бога в мире.
Трансцендентализм. Этот взгляд на миф сложился в XIX веке. Его сторонники считали, что ценность мифа относительна. Человеку предстоит освобождение от мифа для достижения большей ясности в постижении истины. Но и миф содержит истину – только неполную, частичную. Гегель полагал, что миф – это только момент самораскрытия абсолютного духа. Нас смену ему приходит вершинная форма такого раскрытия – философия. Подробно обосновывал место мифа в культуре Шеллинг. Он видит в появлении мифов провиденциальный замысел. Миф объективен, а не субъективен. Он создается человеческим сознанием с неизбежностью, а не изобретается, не сочиняется отдельными представителями человеческого рода – поэтами, мудрецами и пр. Человеческое сознание тут реализуется невольно неслучайно. Оно движется с неизбежностью. Человек с неизбежностью полагает Бога. Миф – результат саморазвертывания Бога. В человеческом сознании происходит теогонический процесс. По Шеллингу, в мифах отразились исторические моменты взаимоотношений Бога и человечества, поскольку система мифов – не просто учение о богах, но и история богов. Мифы – это реальная теогония, история богов. Чтобы найти в мифе истину, нужно рассматривать не отдельные ее представления, не моменты, а их последовательность, сопряженность Отдельное в мифе ложно.
Символический эволюционизм. Представители этого направления – Х. Гейне, Ф. Шлегель, Я. Гримм, В. Шмидт. Согласно этой версии, первично самое возвышенное и чистое богопознание, чистая религия. Бог давался человеку в откровении. Человек изначально видел Бога без искажений. В древности боговедение было естественным, любой опыт воспринимался как божественный и был таковым. Миф – это скорее набор заблуждений плутающей в потемках интуиции, результат отделения от Бога и забывания Его.
Символический мистицизм. Согласно этой теории, миф есть результат встречи человека с Богом. Встреча эта происходит по воле Бога, где и как Он хочет. Первична именно эпифания: явление Бога. Миф выходит «из безвременных глубин, над которыми остров людей». Человек – передатчик мифа – лишь медиум, через которого льется высшая истина. По Р. Отто, нуминозный опыт есть опыт духовный, указывающий на присутствие Божества, внушающий трепет, вызывающий ужас; ужасающее и завораживающее таинство, непознаваемое, извечное, влекущее и подчиняющее себе; предстояние Всецело Иному. Нуминозное не принадлежит нашему миру. М. Элиаде отмечал, что миф – это «священная история» прорывов трансцендентного или сверхъестественного в наш мир. Миф – запечатленье мистического, нуминозного духовного опыта, звука и света божественной истины, мистический прорыв за поверхность вещей, в их суть, отклик на зов. Миф – толкование, экзегеза символа. Причем с точки зрения мифа «божественное является наиболее самоочевидным» (К. Кереньи).
Символический функционализм (миф и религия). Акцент делается на функциональные аспекты мифа при понимании его как символа высшей реальности. Если бы мифы были выдумкой, ложью или простой психологической проекцией, то едва ли они смогли бы просуществовать так долго и сыграть в человеческой истории такую решающую роль. (Д. Бирлайн). Миф дает возможность человеку жить и выживать в несовершенном мире, объединяет людей. Миф есть часть устойчивой религиозной системы. Религия связывает человека с Богом. Миф – свидетельствует. Он фиксирует абсолютную реальность. Миф – это содержание веры в высшее бытие. Миф в составе религии имеет непосредственно практическое назначение. В этом случае акцентируется его функция. С точки зрения ученых, видевших в мифе символ высшего бытия, миф обладает практической задачей особого рода, ритуальной задачей. В середине XX века символизм с фунционализмом соединяют К. Кереньи и В.Ф Отто. Человек изначально не принадлежит к этому миру. Он принадлежит иному миру, который им утрачен. Он стремиться «вернуться» в эту утраченную реальность, иными словами – приобщиться к вечному. Подробно идею возвращения посредством мифа разработал М. Элиаде. Архетипически же этот сюжет отображен в Евангелии от Луки, в притче о блудном сыне, запечатленном Рембрантом в его великой картине. Возвращение имеет два основных аспекта: гносеологический и мистический. Возвращение есть, во – первых, глубинное самопознание. Постигая миф, человек постигает себя, смысл своего существования. Получает оправдание, в частности, человеческое страдание, коль скоро оно соответствует некоему прототипу; оно небезпричинно и не произвольно. Миф является, во – вторых, способом мистически пережить вечность въяве. Происходит это в момент ритуального воспроизведения мифа; человек буквально включается в его мир, мир сакрума. Миф позволяет пережить присутствие Бога, соучаствовать в божественной жизни, быть в вечности.
studfiles.net
Миф и наука: некоторые проблемы взаимоотношения
Способность мифа к самоорганизации не означает, что он образуется и распространяется стихийно, поскольку в основе его распространения лежит не только свойства массового сознания, но и естественный для людей интерес. Но вышедшая из мифа и строящаяся на нем культура не спешит эту связь раскрывать, делая ставку на иррациональное.Иное дело наука. Она имеет свое особое, логически обоснованное и в целом отрицательное отношение к мифам, хотя и не чужда полностью мифотворчества. В философии также пока еще принято негативное отношение к мифам и их влиянию на научный и общественный процесс, и судя по наиболее типичным высказываниям, его можно считать априорно решенным. Примером тому являются резкие оценки мифа как «коварного», «отравленного оружия» [1, с.15], «социального наркотика», ведущего «к извращению нормального восприятия личного и общественного сознания» [2, с.22], противостоящего науке и играющего в обществе однозначно отрицательную роль.
В основе отношения науки к мифу лежит требование вернуться к здравому смыслу и жить по «научно выверенным теориям», ведь мир держится в целом на разумных основаниях (идея рационального мировоззрения), а миф как донаучная «примитивная» форма сознания вненаучен и должен быть «научным мировоззрением» преодолен. Так, опираясь на эволюционизм, редукционизм и рационализм, наука попыталась ограничить действие мифа сферой культуры и поспешила объявить себя зоной, свободной от него.
В результате для большинства людей миф стал синонимом небытия, несуществования, выдумки, ложной фантазии, и наука эту точку зрения в большинстве случаев разделяет. И даже в тех немногих случаях, когда истоки мифа все же выводятся из естественных и практически неизменных процессов, имманентно свойственных как обществу в целом, так и человеку в частности, роль мифа в обществе все равно в целом оценивается отрицательно.
В них «ложь мифа» противостоит «научной истине», которая не только «чиста» от него, но и принципиально с ним несовместима. Исключение в данном случае составляют лишь отдельные сферы и отрасли поставленных на службу власти общественных наук. Эти науки подвержены мифологизации в той степени, в какой обслуживают противостоящую массам и заинтересованную в их обмане власть.
В остальных же случаях наука зорко стоит на страже у порога истины, познавая ее и оставляя за собой исключительное право определять истинность тех или иных гипотез, теорий и идей. Такая общепринятая точка зрения указывает на серьезное заблуждение «научных» методов исследования мифологии в целом, и социальной мифологии в частности. В действительности «в искусстве и в науке… не только возможно мифотворчество, но оно их буквально переполняет» [1, с.4]. И объясняется это не только неизбежной ограниченностью науки, но и необходимостью ее контроля над волевым и мыслительным процессом, в постоянной оценке и переоценке ею содержания массовых социальных и политических ориентаций, которые заставляют науку активно вмешиваться в процесс мифотворчества и постоянно им заниматься.
Являясь сферой человеческой деятельности по выработке и теоретической систематизации объективных знаний о действительности, наука стала особой производительной силой общества и его социальным институтом. Структурно она включает в себя деятельность по получению нового знания (наука-исследование) и сумму научных знаний, образующих в совокупности научную картину мира (наука-мировоззрение).
Опираясь на результаты проводимых научных исследований, философия выполняет в науке функции методологии познания и мировоззренческой интерпретации поставляемых наукой фактов, соответствующим образом объясняющей мир, его устройство и развитие, формируя т. н. научную картину мира, то есть ту систему представлений, которая будет соответствовать уровню развития современной науки, создавая целостную картину представлений о мире, его общих свойствах и закономерностях, возникающую в результате обобщения и синтеза основных естественнонаучных понятий и принципов, строящихся на основе определенной фундаментальной научной теории. В создании такой картины нет ничего особенного, если бы не отождествление научной модели с реальностью. По принципу: мир такой, каким мы его сейчас представляем.
Активная вовлеченность науки в мифотворчество при отрицательном ее отношении к мифу в целом вызывает некоторое недоумение, заставляющее думать, что науке выгодно не признаваться в своем естественном несовершенстве и упорно демонстрировать научный снобизм. Но миф как имманентно присущее человеку и обществу явление, не несет в себе изначально отрицательный или положительный заряд. Такой заряд ему придает сам человек. Своими желаниями, помыслами, словами и действиями. Не бывает ядов и лекарств, все зависит от дозы, говорил великий лекарь Парацельс. И это относится к мифу. Миф сам по себе не представляет опасности. Он естественная данность, присущая обществу и человеку, их психологии и способу восприятия мира. И все зависит от того, кто привел его в движение, с какой целью и на какую почву он упал.
Несмотря на явное и очевидное противостояние между миром науки и миром мифов и символов, наука, как правило, не только не борется с мифами, но активно участвует в их возникновении и формировании. А открыто противодействует она лишь тем мифам, которые мешают ей самой развиваться, не способствуют утверждению тех или иных ее идей. Тогда то и звучат слова о мифах, как об архаике и предрассудках, играющих в обществе однозначно отрицательную роль. На деле сама современная наука, по меткому выражению Дж. Оруэлла нередко «сражается на стороне предрассудка«[3, c.239], активно участвуя в создании собственных мифов, становясь, таким образом, одновременно и объектом и субъектом мифологизации.
«В силу своей специализации, наука превратилась в место исследования бесконечных частностей, которые позволяют ею манипулировать также, как манипулируют общественным сознанием, — писал по этому поводу Х. Ортега-и-Гассет, тут же делая безжалостный в своей точности вывод: …Всякая наука, в той степени, в какой она пытается исследовать общество или проецировать свои исследования на общество, является объектом манипуляций» [4, с.258]. Добавим, манипуляций, отрицающих, а нередко и взаимно исключающих друг друга. И хотя у разных ученых одна и та же проблема исследования вызовет в ее рассмотрении лишь незначительные нюансы, некоторое смещение тех или иных акцентов, спроецированные на все остальное, они дают такую амплитуду разногласий, что договориться о чем-то нередко уже становится невозможно. Хотя они и будут говорить об одном и том же. И каждый по-своему будет прав.
Именно поэтому приходится признать, что наука не только открывает и изучает, но и скрывает, игнорирует, замалчивает. Нередко она закрывает глаза на то, что ей не понятно, что нарушает привычное и угрожает господству устоявшегося, сознательно уходя от тех фактов, которые противоречат утвердившимся и общепринятым научным теориям, осуществляя подгонку открытых ею фактов под общепринятое по принципу: это было так, потому что по-другому нам не понятно. Но все-таки, несмотря на это, чтобы мы ни говорили о науке, о ее современных представлениях, как бы их не критиковали и как бы в них не сомневались, в данный момент мы в целом имеем в ней то, что можно считать высшим достижением современного научного познания и человеческой мысли.
В какой же степени наука имеет иммунитет против мифа? Насколько она подвержена мифологизации и какие факторы ее определяют? Прежде всего, следует отметить, что, пользуясь языком, словом, наука уже в силу этого входит в зону мифа. Результат ее — информация, более или менее воспринятая личностно, более или менее символизированная и, значит, более или менее мифологизированная. Но может быть есть наука, где личностное восприятие сведено к минимуму?
Отказывая мифологии в научности, ее оппоненты противопоставляют ей «чистую» точную науку, науку как исследование. Действительно, если есть наука, свободная от мифа, то речь идет в первую очередь именно о такой науке: «чистая» наука свободна от идеологических штампов и чувственных наслоений, а «точная» – имеет дело только с цифрами и опытно проверенными, не подверженными толкованию, фактами. Что касается науки как исследования, то здесь все несколько иначе. Ведь зона научных исследований проходит там, где знание граничит с непознанным, где ничего определенного и окончательно устоявшегося нет, где мысль, опираясь на факты, оперирует только гипотезами. Но, рождаясь в зоне «сумерек», на границе с непознанным, любая гипотеза неизбежно оказывается в пространстве мифа, и не будет подвержена мифологизации лишь в той степени, в какой рассматривается и оценивается именно как гипотеза. Ибо научная гипотеза предусматривает не убежденность и категорическое утверждение, а возможность и вероятность; не прочувствованность, а отстраненность; не логику, а интуицию.
Отстраненность от всего того, что делает ученого заложником собственных взглядов.
С другой стороны, возникая в условиях дефицита информации, гипотеза в той или иной степени строится на домыслах и догадках. И тогда она оказывается ближе всего к мифу, так как требует особой отстраненности (по А. Ф. Лосеву – отрешенности) – символической, которая наполняет гипотезу мифическим смыслом.
В отличие от реальной, в чистой науке ученый ограничился бы только выводом самих законов, толкуя их лишь как гипотезы. И развитие такой науки можно свести к смене одних, не отвечающих уровню последних научных открытий, а потому устаревших, гипотез на другие, учитывающие последние открытия и, значит, более новые. В свою очередь накопление новых эмпирических данных в конечном итоге приведет к тому, что и эти гипотезы рано или поздно будут значительно подкорректированы или полностью заменены. И в этом нет никакой трагедии. «Чтобы наука была наукой, нужна только гипотеза и более ничего. Сущность чистой науки заключается только в том, чтобы поставить гипотезу и заменить ее другой, более совершенной, если на то есть основания«, — писал, анализируя этот вопрос, А.Ф. Лосев [5, с.226-227].
В другом месте, развивая свою мысль, он замечает: «Со строго научной точки зрения можно только сказать, что сейчас обстоятельства, опытные и логические таковы, что приходится принимать такую-то гипотезу. Больше ни за что поручиться нельзя, если не хотите впадать в вероучение и в обожествление отвлеченных понятий. А самое главное, ничего больше этого для науки и не надо. Все, что сверх этого, есть уже ваши собственные вкусы» [5, с.348].
Конечно, он был совершенно прав, но мы знаем, что ученые, сумевшие сделать великие открытия в науке, как правило, не ограничивались рассмотрением их как гипотез и старались построить на их основании свою научную теорию, свою модель, распространяя ее функционирование на как можно большую часть исследуемого наукой мира. Почему они это делали, понятно, но любые попытки выйти за пределы научных гипотез – движение по пути мифологизации науки. В этом случае наука как исследование переходит в сферу мировоззрения, в область научной идеологии, задача которой защищать новую картину мира до тех пор, пока другие исследования и сделанные в результате их открытия не преобразуют ее или не разрушат до основания.
Тем самым они вторгались в зону мифа и создавали свою мифологию. «Все эти бесконечные физики, химики, механики и астрономы имеют совершено богословские представления о своих «силах», «законах», материи», «электронах», «газах», «жидкостях», «телах», «теплоте» «электричестве» и т. д. » — утверждал А. Ф. Лосев.[5, с.227]. И тогда становится ясным, что «под теми философскими конструкциями, которые в новой философии призваны были осознать научный опыт, кроется вполне определенная мифология» [5, с.218]. Исключение составляет лишь отвлеченная наука; наука как система логических и числовых закономерностей, то есть чистая наука.
Одна из уходящих форм мифического сознания — вера во всемогущество науки. Еще на заре Просвещения одержав свои первые победы, наука посчитала, что здравый смысл восторжествовал и, возомнив себя всесильной, объявила о монополии на истину, которую она сможет познать логическим путем. Выступая как объективное и достоверное знание, максимально проверенное по форме и систематизированное по содержанию, наука постаралась выполнить эту задачу. Но отражаемая в ходе научного познания реальность требовала составления научной картины мира. И на основе науки-исследования сложилась наука-мировоззрение, выполняющая скорее роль ее идеологии. Человечество нуждается в более или менее правдоподобной картине мира. И наука выполняет этот заказ.
Но насколько он выполняется, насколько научная картина соответствует действительности? Видимо, настолько, насколько мы будем считать ее таковой. На определенном этапе в науке сложилось впечатление, что такая картина уже создана. Исходя из этого, наука, как мировоззрение, стала все более влиять на проведение научных исследований, определять их стратегию, решать, что в них считать научным, а что нет. В некоторых странах это влияние стало настолько сильным, что развиваться, как исследование, наука могла лишь там и в той мере, где и когда дело касалось безопасности общества и государства.
Так мысль О. Шпенглера, что «нет вечных истин… Непреходящесть мыслей есть иллюзия. Суть в том, какой человек нашел в них свой образ» [6, с.165], была предана забвению. И тогда, помимо объективных причин побуждающих к вольной или невольной мифологизации, наука получила реальный стимул продолжить этот процесс сознательно и целенаправленно. Но знания, изначально заданные, теряют смысл. Или к науке он уже отношения не имеет, хотя и может быть облечен в «научную» (наукообразную) оболочку. И тогда мы читаем, но не вчитываемся. Разбираем, но не вдумываемся. Познаем, но не понимаем.
Диалектика взаимоотношения науки и мифа особо выделяет проблему мифологичности науки, ее вовлеченности в процесс социального мифообразования. Анализируя соотношение и взаимосвязь науки и мифа, А.Ф. Лосев утверждал, что «миф не наука и не философия, и никакого отношения к ним не имеет», что наука не появляется из мифа, а миф не предшествует науке [5, с.234, 217]. Не оспаривая его выводы в принципе, попробуем их уточнить.
Во-первых, хотя наука и не рождается из мифа и не тождественна ему, но в реальной жизни, понимаемая личностно, она без него не существует и, значит, всегда в той или иной степени мифологична.
Вот почему под каждым направлением в науке, более или менее опытно проверенным, логически обоснованным (позитивизм, материализм и т. п.) и личностно осмысленным, лежит своя мифология, своя мифосистема. И потому, творимая людьми в определенную историческую эпоху, реальная наука обрастает и сопровождается своей мифологией, питаясь ею и черпая из нее свои исходные интуиции. Что касается принципиальных различий науки и мифа, то они не определяют их принципиальную несочетаемость и несовместимость.
Конечно, миф и наука не одно и то же, но некая их взаимосвязь и зависимость вполне очевидна. Они не тождественны, но совместимы и взаимопереплетаемы. Их взаимоотношения диалектично естественны и неизбежны, ибо их зона функционирования практически почти полностью совпадает. Особенно в сфере общественных и социальных наук. И этот фактор утверждает не только их переплетенность, но и периодическую взаимозаменяемость, когда наука начинает работать на миф, а мифы подпирают те или иные утверждения науки. Подобные процессы можно отрицать или осуждать, но разрушить их нельзя. И потому самый эффективный способ очищения науки от свойственных ей мифов – избегать ее абсолютизации, уходить от ее категоричности и жесткой определенности, рассматривать ее как непрерывный диалектический процесс, где одни гипотезы борются с другими, не утверждаясь в науке как нечто незыблемое и окончательное. Но, к сожалению, реальная наука — другая. Она не только предполагает и доказывает, но и внушает, пропагандирует. А ведь наука, используемая в целях пропаганды с целью абсолютизации неких отвлеченных принципов и гипотез, сама становится мифом, ибо в этом случае выводимые из «первичного мифа» доктрины сущностные конструкции также мифологичны, как и сопутствующие ей частности.
Анализ взаимоотношения науки и мифа подводит нас к необходимости рассмотрения вопроса о том, может ли мифология быть отраслью науки? Для этого надо выяснить:
1) могут ли миф и мифология обладать свойствами, традиционно считающимися критерием и признаком научности? Одним из критериев научности той или иной теории является научное противопоставление «истинного» и «кажущегося», «представляемого» и «действительного», «существенного» и «несущественного». По мнению ряда исследователей мифа (Э. Кассирер, Р. Барт, С. Московичи) миф представляет собой значимость, и поэтому не может рассматриваться с точки зрения истины. Такие попытки ученых отказать мифологии в некоторой доли истинности и закономерности А. Ф. Лосев назвал «абсурдом«. И на то у него были основания. Мы даже не берем в данном случае тот факт, что истинность мифа и мифологии как суммы мифов имеет иной характер, чем истинность мифологии как науки о мифах. Ведь речь идет об истинности в принципе, а не о конкретной его форме. Так, по его мнению, с одной стороны, миф не противопоставляет эти категории «научно», так как сам есть непосредственная действительность. Но отрицать всякую возможность подобных противопоставлений в мифе не правильно. Миф может различать истинное от кажущегося, а представляемое от действительного. Но делает это он не научно, а мифически. Вот почему, противопоставляя науку мифу, нельзя «доводить до такого абсурда, что мифологии не свойственна ровно никакая истинность или, по крайней мере, закономерность» [5, с.228].
И действительно, в любой религиозной и идеологической борьбе мы видим свою мифическую истинность, свои критерии истинности, свои закономерности. Тому примером, скажем, борьба христианской мифологии с языческой, православной с католической, атеистической с религиозной. Каждая из приведенных мифологий содержит определенную структуру — определенный метод возникновения различных мифов и мифических образов, и выравнивается с точки зрения определенного критерия (свойственного ей), который для нее истинен. Этот критерий свойственен только ей, отличая данную мифологию от других, является одним из главных аргументов в их постоянной борьбе, которая в рамках мифического сознания возможна только при условии понимания категории истинности и выявления различий между действительным и мнимым. Когда одна мифологическая система, борясь с другой, рассматривает и оценивает все именно с точки зрения «истины». Но не научной истины, а истины мифической.
Чем же отличается одна от другой? На первый взгляд здесь все просто. Научная истина строится на фактах и доказательствах, а мифическая – на вере. Первая допускает сомнение, а вторая его исключает. Но в действительности все намного сложнее. Почему же?
Во-первых, любая система доказательств исходит из представлений истинного и ложного, действительного и кажущегося, реального и представляемого. А мы уже видели, что социальный миф при всей его внешней абсурдности для его носителей всегда логичен и доказателен. И потому каждый его сторонник может сказать: верю, потому что знаю. И чтобы мы ни думали на этот счет, как бы его взгляды ни критиковали, он будет полностью убежден в своей правоте, пока не придет время менять одни мифы на другие.
Во-вторых, понятие «истинности» исходит из возможности обладания «подлинными знаниями», подпирающими выводы об истинности той или иной научной теории. Но такие «подлинные» знания возможны лишь, когда мы рассматриваем знание не как сложный диалектический процесс, но как некую данность, как абсолютно бесспорный факт; как нечто, что уже никогда не может быть подвергнуто сомнению и пересмотру. И конечно, такие факты в науке есть. Их бесспорность может не подвергаться сомнению, но построить познавательный процесс исключительно на них, как правило, не возможно. И в новых теоретических и ассоциативных комбинациях они могут приобрести не свойственные им текучесть и относительность, либо станут ничего не значащими частностями. И тогда миф внезапно покидает отведенную ему наукой зону между «подлинным знанием» и «нераспознанным заблуждением», чтобы занять всю сферу познания; сферу, где знание, включенное в процесс познания, уже несет в себе элемент заблуждения и незнания, где мифы могут стать опорой господствующей научной теории, либо готовить ее будущее ниспровержение. Где мифы движут (как гипотезы) и подпирают (как мировоззрение) реальную науку, являющуюся всего лишь продуктом определенного исторического развития.
2) способны ли мифы использовать систему доказательств или они опираются только и исключительно на веру? «Мифология ничем не доказана, ничем не доказуема и ничем не должна быть доказываема» – утверждает А. Ф. Лосев [5, c.218]. И происходит это, по его мнению, потому, что наука не может разрушить или опровергнуть миф, так как он «научно» неопровержим. Таким образом, не в силах уничтожить миф, наука всеми силами пытается загнать его в сферу искусства, в царство поэзии и неосознанных интуиций; в зону, где факты, логически выверенные доказательства и жизненный опыт ничего не значат. А там, где миф не довольствуется этим, где «поэзия мифа интерпретируется как биография, история или наука, она уничтожается» [7, с.248].
Вот почему, по мнению А. Ф. Лосева, миф вненаучен и не может базироваться на «научном» опыте. Но на наш взгляд это не совсем так.
Во-первых, для мифа, возможно, и не нужны анализ понятий, терминологическая ясность и продуманность языка, приведенные в систему выводы и доказанность их положений, но вместе с тем не стоит и упрощать. Особенность мифа в простоте его непосредственного восприятия, когда самый обычный и научно неподготовленный человек осознает, понимает и принимает миф сразу, непосредственно и чувственно. Но вместе с тем, его восприятие начинается с простейших вещей, но ими не исчерпывается. С точки зрения уровней восприятия и интерпретаций миф неисчерпаем. Или исчерпаем настолько, насколько «исчерпаемы» представления о нем тех людей, что его воспринимают, принимая не только чувствами, но и разумом.
Во-вторых, в самой науке нередко доказуемое строится на недоказуемом и самоочевидном (версии, гипотезы, мнения), а тот или иной миф регулярно «научно» опровергается. Другое дело, что эти опровержения никоим образом его не ослабляют. Точнее, миф для них будет абсолютно неуязвим, пока он для масс желанен. Но стоит массам в нем разочароваться, как все ранее звучавшие доказательства станут для них убедительны и неопровержимы.
В-третьих, примеры современных социальных и политических мифов показывают обратное. Так современный социальный и политический миф воспринимается не только вненаучно и интуитивно, он опирается на социальный и политический «опыт» государств, классов, народов и может быть вполне доказываем.
Свидетельством тому являются социальные и политические мифы о руководящей и направляющей роли КПСС, о преимуществах социализма и его победе в СССР; учения о коммунизме, прогрессе и всеобщем равенстве; лозунги в духе мессианства США, доктрины времен нацизма и холодной войны. Эти мифы не просто опирались на чувства, а именно доказывались множеством примеров, статистических данных, научных положений и расчетов.
Такая ситуация, к сожалению, зависит не только от власти, но и от общества, желающего «знать ответы на главные проблемы современности», а после низложения выполнявшей эту роль церкви, наука поневоле должна была ее в той или иной степени заменить. Исходя из этого, ясно, что вся социальная и политическая мифология, любая идеология, каждая политическая доктрина хотя и рассчитана на чувства, но всегда строится на определенного рода доказательствах. Мы можем им верить или в них сомневаться, доказывать их или опровергать, понимать, что они делают упор не на логику, а на убеждение, не на разум, а на подсознание, но для тех, на кого они рассчитаны, они будут бесспорными доказательствами их явной исторической и научной правоты.
В-четвертых, отрицая научность мифа и мифологию как науку, А. Ф. Лосев сам создал свою научную теорию мифа, свою мифологию, логически выверенную, доказательную и научно убедительную.
3) может ли мифология выходить за пределы мифов? Способна ли она абстрагироваться от них или ее следует рассматривать лишь как некую сумму мифов, мифологическое мировоззрение, ограниченное пределами собственной мифосистемы? Известный специалист по сравнительной мифологии Дж. Кэмпбелл утверждал, что «как наука или история мифология абсурдна» [7, с.248]. По мнению А. Ф. Лосева, мифология — не наука, а «жизненное отношение к окружающему» [5, с.233]. «Миф ни с какой стороны не научен и не стремится к науке, он… — вненаучен», поскольку «абсолютно непосредственен и наивен» [Там же]. Он видим, осязаем, но касается внешнего, чувственного, частного, образного и реального.
Подобные умозаключения А. Ф. Лосева никак не сочетаются с другими его выводами, где он утверждает совершенно обратное, ибо сводить миф к чему-то «абсолютно» наивному, поверхностному, непосредственному, значит не понять его вообще. Любая самая духовная, самая глубинная мифология оперирует внешне простыми чувственными образами, что не отменяет их символически наполненной значимости, бесконечной символической интерпретации их знаково очерченного для нас глубинного смысла. Мы можем рассматривать мифы сами по себе, как конкретное, образное содержание мировидения и мировосприятия, и тогда они конкретны, непосредственны, чувственны. А можем — как основу мировоззрения, имеющую свой код, свой язык, свою структуру, свой способ восприятия и понимания, как форму и способ мировидения, где степень развитости и наполненности сознания определяет уровневую глубину и насыщенность восприятия.
И, таким образом, миф прост и сложен одновременно, поверхностно наивен и непосредственен и при этом символически неисчерпываем и универсален. Он делает простое сложным, обыкновенное необыкновенным и загадочным. Он превращает каждую функционально конкретную вещь, каждого человека, каждое явление в неисчерпаемый микрокосм, постоянно являющийся и скрываемый, проступающий во всем, явный и непостижимый, разрывающий привычные связи и связующий несовместимое. Он позволяет плодить символические интерпретации всего, что для человека значимо, наделяя его тем символическим смыслом, каким оно вне нашего восприятия, вне наших ощущений и чувств никогда не обладало.
Но в данном случае дело не в этом. И если миф – «вненаучен», обречена ли на вненаучность вся мифология? На наш взгляд, как совокупность мифов мифология сохраняет их характерные черты, и потому наукой быть не может. Но как раздел, видящий в мифах объект исследования, изучающий мифы, их свойства, особенности их возникновения и функционирования, степень воздействия их на людей, мифология является наукой и в таком виде будет наукой всегда.
Библиография
1. Кравченко И. И. Политическая мифология: вечность и современность // Вопросы философии. – 1999. — № 1. – С.3-17.
2. Тахо-Годи А. А. А. Ф. Лосев. Целостность жизни и творчества // Лосев А. Ф. Самое само: Сочинения. — М., ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс, 1999. – С.5-28 .
3. Оруэлл Дж. Уэллс, Гитлер и всемирное государство // Дж. Оруэлл. “1984” и эссе разных лет. – М.: Прогресс, 1989. – С.236-239.
4. Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс // Психология масс: Хрестоматия /Ред.-сост. Д. Я. Райгородский. — Саратов: Бахрах, 1998. – С.195-315.
5. Лосев А. Ф. Диалектика мифа // Лосев А. Ф. Самое само: Сочинения. — М.: ЭКСМО-Пресс, 1999. — С.205-405.
6. Гаджиев К. С. Американская нация: самосознание и культура. М.: Наука, 1990. — 240с.
7. Кэмпбелл Дж. Тысячеликий герой. – М.: Рефл-бук, АСТ, К.: Ваклер, 1997. – 384 с.
skeptimist.livejournal.com
10 мифов разных народов о сотворении мира
Споры между сторонниками теории креационизма и эволюционной теории не утихают и по сей день. Однако в отличие от теории эволюции, креационизм включает в себя не одно, а сотни различный теорий (если не больше). В этой статье мы расскажем о десяти самых необычных мифах древности.
10. Миф о Пань-гу
У китайцев есть свои соображения о том, как возник мир. Самым популярным мифом можно назвать миф о Пань-гу, человеке-гиганте. Сюжет следующий: на заре времен Небо и Земля были близки друг к другу настолько, что сливались в единую черную массу.
По легенде, эта масса представляла собой яйцо, а внутри него жил Пань-гу, причем жил долго – многие миллионы лет. Но в один прекрасный день такая жизнь ему надоела, и, помахав увесистым топором, Пань-гу выбрался из своего яйца, расколов его на две части. Эти части, впоследствие, стали Небом и Землей. Роста он был невообразимого – эдак с пятьдесят километров в длину, что, по меркам древних китайцев, составляло расстояние между Небом и Землей.
К несчастью для Пань-гу и к счастью для нас, колосс был смертным и, как и все смертные, умер. А потом Пань-гу разлагался. Но не так, как это делаем мы – Пань-гу разлагался по-настоящему круто: его голос превратился в гром, его кожа и кости стали твердью земной, а его голова стала Космосом. Так, его смерть дала жизнь нашему миру.
9. Чернобог и Белобог
Это один из самых значимых мифов славян. Повествует он о противостоянии Добра и Зла – Белого и Черного богов. Началось все так: когда вокруг было лишь одно сплошное море, Белобог решил создать сушу, послав свою тень – Чернобога – выполнять всю грязную работу. Чернобог все сделал, как полагается, однако, обладая натурой эгоистичной и горделивой, не пожелал делить власть над твердью с Белобогом, решив последнего утопить.
Белобог из этой ситуации выпутался, себя убить не позволил и даже благословил землю, воздвигнутую Чернобогом. Однако с появлением суши, возникла одна маленькая проблема: площадь ее росла экспоненциально, грозя поглотить все вокруг.
Тогда Белобог послал на Землю свою делегацию с целью выведать у Чернобога, как это дело прекратить. Ну, Чернобог сел на козу и отправился на переговоры. Делегаты же, увидав скачущего к ним на козе Чернобога, прониклись комичностью сего зрелища и разразились диким хохотом. Чернобог юмора не понял, сильно обиделся и наотрез отказался с ними разговаривать.
Тем временем, Белобог, все еще желая спасти Землю от обезвоживания, решил устроить слежку за Чернобогом, смастерив с этой целью пчелу. Насекомое с задачей справилось успешно и выведало секрет, заключавшийся в следующем: чтобы прекратить разрастание суши, надо на ней начертить крест и сказать заветное слово — «довольно». Что Белобог и сделал.
Сказать, что Чернобог был не рад – не сказать ничего. Желая отомстить, он проклял Белобога, причем проклял его весьма оригинально – за свою подлость Белобогу теперь полагалось всю жизнь питаться пчелиным калом. Однако Белобог не растерялся, и сделал пчелиные испражнения сладкими, как сахар – так появился мёд. Про то, как появились люди, славяне почему-то не подумали… Главное, что мёд есть.
8. Армянская дуальность
Армянские мифы напоминают славянские, и также повествуют нам о существовании двух противоположных начал – на этот раз мужского и женского. К сожалению, миф не дает ответа на вопрос, как был создан наш мир, лишь объясняет, как все вокруг устроено. Но от этого менее интересным он не становится.
Итак, вот краткая суть: Небо и Земля – это муж и жена, которых разделил океан; Небо – это город, а Земля – кусок скалы, которую держит на своих огромных рогах не менее огромный бык – когда он качает рогами, земля трещит по швам от землетрясений. Вот, собственно, и все – так армяне представляли себе Землю.
Существует и альтернативный миф, где Земля находится посреди моря, а вокруг нее плавает Левиафан, пытаясь ухватиться за собственный хвост, и его бултыханиями также объясняли постоянные землетрясения. Когда же Левиафан наконец цапнет себя за хвост, жизнь на Земле прекратится и наступит апокалипсис. Приятного дня.
7. Скандинавский миф о ледяном гиганте
Казалось бы, что между китайцами и скандинавами нет ничего общего — ан нет, у викингов тоже был свой гигант — первоначало всего, только звали его Имир, и был он ледяной и с дубиной. До его появления мир был разделен на Муспельхейм и Нифльхейм – царства огня и льда соответственно. А между ними простирался Гиннунгагап, символизировавший абсолютный хаос, и там, от слияния двух противоположных стихий, был рожден Имир.
А теперь ближе к нам, к людям. Когда Имир вспотел, то вместе с потом из его правой подмышки вылезли мужчина и женщина. Странно, да, мы это понимаем — ну вот такие они, суровые викинги, ничего не поделаешь. Но вернемся к сути. Мужчину звали Бури, был у него сын Бёр, а у Бёра было три сына – Один, Вили и Ве. Три брата были богами и правили Асгардом. Этого им показалось мало, и решили они прадедушку Имира убить, сделав из него мир.
Имир был не рад, но его никто не спрашивал. В процессе, он пролил немало крови – достаточно, чтобы заполнить ею моря и океаны; из черепа несчастного братья сотворили небесный свод, кости ему переломали, сделав из них горы и булыжники, а из развороченных мозгов бедного Имира сделали облака.
Сей новый мир Один и компания тут же решили заселить: так они нашли на берегу моря два прекрасных дерева – ясень и ольху, сделав из ясеня мужчину, а из ольхи – женщину, тем самым дав начало человеческой расе.
6. Греческий миф о шариках
Как и многие другие народы, древние греки считали, что до того, как появился наш мир, вокруг был лишь сплошной Хаос. Не было ни солнца, ни Луны – все было свалено в одну большую кучу, где вещи были неотделимы друг от друга.
Но вот пришел некий бог, посмотрел на царящий вокруг беспорядок, подумал и решил, что нехорошо все это, и взялся за дело: отделил холод от тепла, туманное утро от ясного дня и все в таком роде.
Затем он принялся за Землю, скатав ее в шарик и разделив этот шарик на пять частей: на экваторе было очень жарко, на полюсах – крайне холодно, а вот между полюсами и экватором – в самый раз, комфортнее не придумаешь. Дальше, из семени неизвестного бога, скорее всего Зевса, у римлян известного как Юпитера, был создан первый человек – двуликий и тоже в форме шарика.
А потом его разорвали надвое, сделав из него мужчину и женщину – будущих нас с вами.
5. Египетский бог, который очень любил свою тень
В начале был великий океан, имя которому было «Ню», и был этот океан Хаосом, и кроме него не было ничего. Не было, пока Атум, усилием воли и мысли, не создал из этого Хаоса себя. Да, были у мужика яйца. Но дальше – больше и интереснее. Итак, себя он создал, теперь надо было создать в океане землю. Что он и сделал. Побродив по земле и осознав свое тотальное одиночество, Атуму стало невыносимо скучно, и решил он настругать еще богов. Как? А вот так, пылким, страстным чувством к своей собственной тени.
Таким образом оплодотворившись, Атум родил Шу и Тефнут, выплюнув их изо рта. Но, видимо, перестарался, и новорожденные боги потерялись в океане Хаоса. Атум горевал, однако вскоре, к своему облегчению, все-таки нашел и заново обрел своих детей. Он был так рад воссоединению, что долго-долго плакал, и его слезы, касаясь земли, оплодотворяли ее – и из земли выросли люди, много людей! Затем, пока люди оплодотворяли друг друга, у Шу и Тефнут тоже произошел коитус, и они дали жизнь другим богам – больше богов богу богов! – Гебу и Нуту, что стали олицетворением Земли и неба.
Существует еще один миф, в котором Атума заменяет Ра, однако основной сути это не меняет – там тоже все друг друга массово оплодотворяют.
4. Миф народа Йоруба – о Песках Жизни и курице
Есть такой африканский народ — Йоруба. Так вот, у них тоже есть свой миф о происхождении всего сущего.
В общем, дело было так: был один Бог, звали его Олорун, и в один прекрасный день пришла ему в голову мысль – что надо бы Землю обустроить как-то (тогда Земля представляла из себя одну сплошную пустошь).
Самому этим заниматься Олоруну не очень хотелось, поэтому он послал на Землю своего сына – Оботалу. Однако, на тот момент у Оботалы были дела поважнее (на самом деле, на небесах тогда намечалась шикарная вечеринка, и Оботала просто не мог ее пропустить).
Пока Оботала веселился, вся ответственность была взвалена на Одудаву. Не имея под рукой ничего, кроме курицы и песка, Одудава все же принялся за дело. Принцип у него был следующий: он брал песок из чашки, сыпал его на Землю, а затем давал курице по песку побегать и хорошенько его утоптать.
Проведя несколько таких нехитрых манипуляций, Одудава создал землю Лфе или Лле-лфе. На этом история Одудавы заканчивается, и на сцене вновь появляется Оботала, на этот раз в доску пьяный – вечеринка удалась на славу.
И вот, будучи в состоянии божественного алкогольного опьянения, сын Олоруна принялся за создание нас, людей. Вышло этого у него из рук вон плохо, и наделал он инвалидов, карликов и уродов. Протрезвев же, Оботала ужаснулся и быстро все исправил, сотворив людей нормальных.
По другой версии, Оботала так и не оклемался, и людей тоже сделал Одудава, просто спустив нас с неба и заодно присвоив себе статус повелителя человечества.
3. Ацтекская «Война Богов»
Согласно мифу ацтеков, никакого первоначального Хаоса не существовало. Зато был первичный порядок – абсолютный вакуум, непроглядно черный и бесконечный, в котором неким странным образом жил Верховный Бог – Ометеотль. Он имел дуальную природу, обладая как женским, так и мужским началом, был добрым, и в то же время злым, был и теплым, и холодным, правдой и ложью, белым и черным.
Он породил остальных богов: Уицилопочтли, Кетцалькоатля, Тескатлипока и Шипе-Тотека, которые, в свою очередь, создали гигантов, воду, рыб и других богов.
Тескатлипока вознесся к небесам, пожертвовав собой и став Солнцем. Однако, там он столкнулся Кетцалькоатлем, вступил с ним в битву и проиграл ему. Кетцалькоатль сбросил Тескатлипока с небосвода и сам стал Солнцем. Затем, Кетцалькоатль породил людей и дал им в пищу орехи.
Тескатлипока же, все еще тая обиду на Кетцалькоатля, решил отыграться на его творениях, превратив людей в обезьян. Видя, что стало с его первыми людьми, Кетцалькоатль впал в ярость и вызвал мощнейшей силы ураган, разбросавший мерзких обезьян по всему миру.
В то время, как Кетцалькоатль и Тескатлипок враждовали друг с другом, Тиалок и Чальчиутликуэ тоже превратились в солнца, дабы продолжить цикл дня и ночи. Однако яростная битва Кетцалькоатля и Тескатлипока затронула и их – тогда они тоже были сброшены с небес.
В конце концов, Кетцалькоатль и Тескатлипок прекратили вражду, забыв былые обиды и создав из мертвых костей и крови Кетцалькоатля новых людей – ацтеков.
2. Японский «Мировой Котёл»
Япония. Снова Хаос, снова в виде океана, на этот раз грязного, как болото. В этом океано-болоте рос магический камыш (или тростник), и из этого тростника (или камыша), как у нас из капусты – дети, были рождены боги, их великое множество. Всех вместе их звали Котоаматсуками – и это все, что о них известно, ибо, только родившись, они сразу поспешили спрятаться в камышах. Или в тростниках.
Пока те прятались, появились новые боги, включая Идзинами и Идзинаги. Они принялись помешивать океан, пока он не сгустился, и из него сформировалась земля – Япония. У Идзинами и Идзинаги был сын – Эбису, который стал богом всех рыбаков, дочь – Аматерасу, что стала Солнцем, и еще одна дочь – Цукиёми, что обратилась Луной. Был у них и еще один сын, последний – Сусаноо, за свой буйный нрав получивший статус бога ветра и штормов.
1. Цветок лотоса и «Ом-м»
Как и во многих других религиях, в индуизме тоже фигурирует концепция возникновения мира из пустоты. Ну, как из пустоты – был бесконечный океан, в котором плавала гигантская кобра, и был Вишну, который спал у кобры на хвосте. И больше ничего.
Время шло, дни сменяли друг друга один за другим, и, казалось, что так будет всегда. Но однажды всё вокруг огласил звук, никогда ранее не слыханный – звук «Ом-м», и ранее пустой мир захлестнуло энергией. Вишну пробудился ото сна, а из лотосового цветка на его пупке появился Брахма. Вишну приказал Брахме сотворить мир, а сам тем временем исчез, прихватив с собой змею.
Брахма, сидя в позе лотоса на цветке лотоса, принялся за работу: он поделил цветок на три части, использовав одну, чтобы создать Рай и Ад, другую, чтобы создать Землю, и третью, чтобы создать небо. Затем Брахма создал зверей, птиц, людей и деревья, сотворив таким образом все живое.
algre.livejournal.com
Мифы современной физики
10 Введение Рассадником лженауки стала даже Российская академия наук, целью ко торой, казалось бы, должно быть, наоборот, отстаивание научной истины. Ряд долго державшихся физических мифов уже канул в Лету, мифи ческую реку забвения. Это геоцентрическая система мира Птоломея, фло гистон, концепция дальнодействия, эфир и другие. Однако продолжают господствовать не только некоторые старые мифические представления, но вдобавок к ним ускоренными темпами рождаются и новые. По стати стике, несмотря на рецензирование, как минимум половина статей, пуб ликуемых в научных журналах мира, оказывается ошибочной. Поэтому со временем число мифических открытий становится всё больше. Исцеление физики возможно только путем разоблачения мифов, лежащих в её осно ве. Этому и посвящена настоящая книга. Нами критически рассмотрены устоявшиеся, передаваемые из поко ления в поколение физические ошибки и заблуждения. Мы исходим из классических представлений и материальности любого взаимодействия. Поэтому у нас пространство не обладает энергией, не искривляется, не сжимается и не закручивается — всё это есть свойства материи. В физике, с нашей точки зрения, не должно существовать таких понятий, как «обла ко вероятности», «пучок силовых линий», «поляризация вакуума», «Энер гия информации» и т. п. При анализе мифических воззрений мы будем придерживаться принципа единства мира и минимума понятий, необхо димых для его описания, т. е. «бритвы» средневекового теолога Уильяма Оккама: «Не вводи новых сущностей сверх необходимых». Мы исходим из того, что процесс познания бесконечен, и любая научная истина отно сительна. Со временем она уточняется, углубляется и заменяется новой, более совершенной. Нет истин в последней инстанции, нет и безгрешных ученых, как бы они ни были велики! В главе 1 книги сопоставлены мифические и научные знания. Рас смотрено рождение мифов и их живучесть, критерии истинности, уже отжившие своё научные взгляды. Глава 2 п освящена разоблачению мифа об отталкивании электрических зарядов по закону Кулона и показано, что в мире существует только притяжение, а всеобщему сжатию материи мешает лишь её движение. В главе. 3 тяготение сводится к электричеству, а гравитационное поле со своими гравитонами, гравитино, фотино и т. д. относится к понятиям, которые можно исключить для ясности. В главе 4 показано, что никаких особых магнитных явлений, магнитного поля, мо нополей, торсионного поля, магнитной терапии и т. п. нет, а всё «магне тическое» о бъясняется проявлениями электр ичества. Из главы 5, наде юсь, станет очевидным отсутствие в природе электромагнитного поля, точнее, его магнитной составляющей. Волны, называемые электромаг нитными, являются на самом деле чисто электрическими, как и должны правильно называться. Целый ряд мифических представлений сложился
magru.net
От мифов до научных гипотез
Согласно мифам народов разных стран, Земля образовалась из хаоса — «смеси всего», где нет ни верха, ни низа. Из этой смеси выделились земля, вода, небо, люди. Любопытно, что современные гипотезы также предполагают возникновение нашей планеты из неупорядоченной материи — газово-пылевого облака.
Первичный хаос во многих мифах представляется как безбрежный океан. В алтайских и бурятских мифах утка достает со дна океана комочек глины, из которого возникает Земля. Такой же мотив характерен для индуизма. Бог Вишну — олицетворение живой природы — в образе кабана бесстрашно ныряет в хаотический океан и поднимает на своих клыках затопленную Землю. Иногда первозданный хаос предстает в образе чудовища, которое порождает Землю и Небо. В роли докосмического существа может выступать и человек. В древнеиндийской мифологии первочеловеком, от которого пошло все сущее, был Пуруша. Когда его расчленили, принеся в жертву богам, то из глаза Пуруши возникло Солнце, из ног — Земля, из дыхания — ветер, изо рта — жрецы, а из бедра — земледельцы. Часто повторяющийся мотив — Мировое яйцо, из которого образовались Земля и Небо. В индийской мифологии из яйца, плавающего среди первородных вод, появляется Брама, а уж он создает Вселенную. Все эти представления сформировались задолго до изобретения письменности. В устной форме они передавались из поколения в поколение. Изобретение письменности стало событием величайшего значения. В Старом Свете это произошло в пяти крупных центрах экономики, градостроительства и науки — на Крите, в Египте, Месопотамии, Индии и Китае — примерно между серединой IV и II тыс. до н. э. На глиняных табличках из Месопотамии сделаны древнейшие из дошедших до нас записи о небесных телах и их происхождении. В них зафиксирована довольно сложная система мироздания. Бог Мардук — покровитель Вавилона — создал плоскую Землю и Небо из тела Тиамат — чудовищного дракона, который жил среди первичного океана и олицетворял мировой хаос. Земной диск окружен морем, а посередине его возвышается Мировая гора. Все это находится под опрокинутой чашей твердого Неба, которая опирается на Землю. По Небу перемещаются Солнце, Луна и пять планет. Под Землей — бездна. Через это подземелье Солнце проходит ночью, продвигаясь с запада на восток, чтобы утром возобновить свой вечный бег по небесному своду.
Такая система представлений относится к середине III тыс. до н. э. Вероятно, к тому же периоду, а может быть, и более раннему принадлежат мифы о животных-великанах, которые поддерживают Землю. У древних египтян четыре слона, несущие Землю, стоят на черепахе. Древние индийцы обходятся без черепахи, а у североамериканских индейцев, наоборот, Великая черепаха не нуждается ни в чьей помощи. У японцев Землю держат три кита, а у монголов — одна лягушка. (Подобные мифы позволяли очень просто объяснять причину землетрясений: подземные толчки происходят тогда, когда существа, несущие Землю, шевелятся, чтобы принять более удобную позу.) Мифы каменного века о происхождении Земли из хаоса нашли продолжение в Греции архаического периода. Гесцдор (VIII — VII вв. до н. э.) говорил о такой последовательности событий: прежде всего во Вселенной зародился хаос, а затем широкогрудая Гея (Мать-Земля) родила для себя супруга Урана, который олицетворял у древних греков Небо. От брака Земли и Неба возникли Солнце, Луна, Океан. Таким образом, согласно Гесидору, Земля — древнейший элемент мироздания. Своеобразную точку зрения высказал Фалес (625 — 547 гг. до н. э.): вода есть начало всего. Вся Вселенная у него предстает в виде жидкой массы. Внутри находится пустота — «пузырь» в форме полушария. Его вогнутая поверхность — небесный свод, а на нижней плоской поверхности плавает плоская Земля.
Согласно Анаксимацдру (610 — 546 гг. до н. э.), плоская Земля помещена в центре Вселенной и «висит» в пространстве без всякой опоры.
Идея о шарообразности Земли была впервые высказана около 500 г. до н. э. Эта точка зрения вытекала не из конкретных наблюдений, а из представления, что шар — самая совершенная, идеальная фигура. Вместе с Солнцем и планетами Земля вращается вокруг Центрального огня, но это движение кажущееся. Так считали сторонники Элейской философской школы, к которой принадлежал Парменид (около 540 — 480 гг. до н. э.).
В противоположность взглядам Элейской школы Платон (427 — 347 гг. до н. э.) поместил неподвижную Землю в центре Мира. Вполне современную точку зрения высказал Аристарх Самосский (IV — III вв. до н. э.): Земля вместе с планетами вращается вокруг Солнца. Геродот (484 — 425 гг. до н. э.) был последним из крупных античных ученых, которые считали Землю плоской. Во времена античности была впервые высказана мысль о беспредельности пространства. Число миров — бесконечно. Одни из них рождаются, другие умирают.
Полного триумфа идея шарообразности Земли достигла около 195 г. до н. э., когда был изготовлен первый в мире глобус. Его создателем стал грек Кратес из Пергамы (II в. до н. э.).
Первым, кто «измерил» земной шар, был Эратосфен Киренский (около 276 — 194). Люди давно заметили, что в день летнего солнцестояния в Сиене (современный Асуан) не бывает тени и солнечные лучи достигают дна самых глубоких колодцев. В этот день Эратосфен измерил длину тени, отбрасываемой колонной в другом городе — Александрии, и определил там же высоту солнца над горизонтом. Угол оказался равен 1/5 части меридиана (круг делили тогда на 60 частей). Этой величине соответствовало расстояние между городами — участок старинного караванного пути. Увеличив его в 50 раз, Эратосфен получил 252 тыс. стадий, или 39 690 км, что отличается от современных измерений всего на 319 км. Заметим, впрочем, что такое различие возможно в том случае, если Эратосфен использовал при расчетах египетскую стадию — 157,7 м, но эта мера длины не была общепринятой. Ионийская стадия, например, равнялась 210 м. Эратосфен был первым, кто использовал термин «география». Он первым высказал идею о возможности достичь Индии, отправившись на запад от Пиренейского полуострова.
С I в. н. э. на долгие годы установилась геоцентрическая система Клавдия Птолемея (около 83 — около 162). В ее арсенале были такие классические объяснения шарообразности Земли, как постепенное погружение корабля, идущего от берега, и обратная картина при движении к берегу: корабельщики видят сначала шпиль высокой башни, затем ее верхний ярус и в последнюю очередь основание. Птолемей внес огромный вклад в мировую науку. Одно из его изобретений — астролябия — инструмент, при помощи которого можно наблюдать за движением небесных тел. Составленный Птолемеем каталог содержал 1022 звезды. Труды ученого достойно завершили эпоху античной науки, а авторитет был настолько велик, что его идеи считались неопровержимыми в течение почти полутора тысячелетий. Только в XVI в. Земля «покинула» центр Вселенной.
Раннее Средневековье характеризовалось глубоким регрессом европейской науки. Происходила реставрация ветхозаветной системы мира. Вера в антиподов (людей, которые на противоположной стороне Земли ходят вверх ногами) и в шарообразность Земли считалась ересью. Известны случаи сожжения на костре сторонников идеи шарообразности Земли. В VIII — XIV вв. центр мировой науки переместился на Восток. В халифатах переводили на арабский язык труды Птолемея, Аристотеля и других античных авторов. Почти никто не сомневался, что Земля — шар. В XV в. в Европе обращаются к художественному и научному античному наследию. Католическая церковь смиряется с существованием людей-антиподов. В 1492 г., в год открытия Америки, в Нюрнберге немецкий географ Мартин Бехайм (1459 — 1507) изготовил глобус. Это самый старый из сохранившихся средневековых глобусов. Колумб, намечая маршрут своего плавания, исходил из постулата шарообразности Земли. Кстати, он до конца жизни был уверен в том, что открыл путь в Индию. За 100 лет до Коперника Николай Кузанский (1401 — 1464) высказал идею о вращении Земли вокруг своей оси и вокруг Солнца. Работа же самого Николая Коперника (J 473 — 1543) «Об обращении небесных тел» была напечатана в 1543 г. Коперник посвятил свою книгу папе римскому Павлу III. Несмотря на это, в 1616 г. она была запрещена церковью. Запрет был снят только 200 с лишним лет спустя — в 1828 г.
Решительным сторонником гелиоцентрической гипотезы стал Джордано Бруно (1548 — 1600). Его книга «О бесконечности. Вселенной и мирах» была опубликована в 1584 г., в ней утверждались идеи о бесконечности Вселенной и бесконечном множестве миров. Из центра Вселенной, как учила католическая церковь, Земля превращалась в планету, каких много. Эти идеи были объявлены еретическими, и инквизиция приговорила Бруно к «казни без пролития крови» — сожжению на костре. Говорят, что, когда вспыхнуло пламя, загрохотал Везувий, содрогнулась земля и зашатались стены.
С XVI в. начали уточняться представления о шарообразности Земли. В 1672 г. французский астроном Ж. Рише установил, что на экваторе маятник часов качается медленнее, чем в высоких широтах. Нидерландский ученый X. Гюйгенс (1629 — 1695) и англичанин И. Ньютон (1643 — 1727) объяснили это различие разной удаленностью полюсов и экватора от центра Земли, а конкретнее — проявлением действия центробежной силы: Земля не шар, а эллипсоид, и длина дуги градуса меридиана возрастает от экватора к полюсам.
Для проверки этого предположения в XVII — XIX вв. в разных странах организовывались экспедиции, выполнявшие градусные измерения по меридиану на разных географических широтах. По современным данным, расстояние от центра Земли до полюсов на 22 км меньше, чем до экватора. Несколько сплюснут и экватор — разность наибольшего и наименьшего радиусов равна 213 м.
В XVIII в. после длительного перерыва появились новые гипотезы о происхождении Земли.
Французский натуралист Ж. Бюффон (1707 — 1788) в книге «Теория Земли» (1749) высказал мысль, что земной шар представляет собой «осколок», оторвавшийся от Солнца при его столкновении с кометой. После этого земной шар остывал, но его ядро все еще находилось в расплавленном состоянии.
Бюффон известен и как автор «Естественной истории» в 36 томах. После его смерти было дополнительно опубликовано еще 8 томов. В научном творчестве он проявил себя как эволюционист. Он утверждал, что горные породы постепенно образуются из морских осадков, виды организмов изменяются, вымирают, появляются новые виды и т. д. В России сторонником этих идей был М. В. Ломоносов (1711 — 1765). М. В. Ломоносов был убежденным сторонником идеи меняющегося мира. Он писал: «Твердо помнить должно, что видимые телесные на земли веши и весь мир не в таком состоянии были с начала от создания, как ныне находим, но великие происходили в них перемены, что показывает история и древняя география, с нынешнею снесенная, и случающиеся в наши веки перемены земной поверхности…» А шотландский геолог Д. Геттон (1726 — 1797) писал, что континенты медленно разрушаются под действием текучих вод и атмосферных осадков и уносятся в море.
С эволюционистами соперничала другая группа ученых, которых называли катастрофистами. Из них наиболее известен Ж. Кювье (1769 — 1832). По его мнению, при периодически наступавших катастрофах (потопы, вулканические извержения, резкие климатические колебания и т. д.) вся флора и фауна погибали. Новый органический мир появлялся внезапно, в результате «творческого акта», после чего наступал период покоя до следующей катастрофы. Последователи Кювье — Д’Орбиньи (1802 — 1857) насчитал 27 катастроф в истории Земли, а Э. де Бомон — 32 катастрофы.
Во второй половине XVII в. была сформулирована новая гипотеза происхождения Солнца, Земли и планет Солнечной системы. Ее разработали независимо друг от друга два автора — И. Кант (1724 — 1804), профессор университета в Кенигсберге (современный Калининград), и член Парижской академии наук П. Лаплас (1749 — 1827). И. Кант считал, что из-за постоянных изменений, происходящих на Земле, можно говорить об особой физической географии для каждого временного периода и историю природы следует рассматривать как совокупность физических географий разных времен. Кант высказал свои взгляды в книге «Всеобщая естественная история и теория неба» (1755), а Лаплас — в двухтомной работе «Изложение системы мира» (1796). По Канту и Лапласу, небесные тела Солнечной системы образовались из первичной туманности, состоявшей из пыли и газов. Это облако превосходило своими размерами планетную систему и обладало вращательным движением. При сближении частиц и их столкновениях температура туманности повысилась, и туманность раскалилась. По мере увеличения скорости вращения от туманности отделялись сгустки вещества, каждый из которых в результате действия сил притяжения превращался в шарообразное тело — планету. Сначала все они были раскаленными, но в результате излучения тепла в космическое пространство стали остывать.
На Земле появилась твердая кора, но ее внутренняя часть все еще находится в огненно-жидком состоянии. Из центральной части туманности образовалось Солнце. Эта гипотеза была блестящей для своего времени, но некоторые ее положения с современных позиций требуют более строгого доказательства. Так, российский академик В. И. Вернадский (1863 — 1945) не разделял идеи об огненно-жидком состоянии Земли в прошлом.
В 1931 г. английский физик и астроном Дж. Джине (1877 — 1946) изложил свою гипотезу, согласно которой мимо Солнца пронеслась другая звезда на таком близком расстоянии, что часть солнечной оболочки была «оторвана» силой притяжения звезды. Эта оторванная часть представляла собой газовую струю, которая стала вращаться вокруг Солнца и со временем распалась на ряд сгустков по числу будущих планет. Постепенно охлаждаясь, сгустки перешли в жидкое, а затем и в твердое состояние. В 1947 г. опубликовал свою гипотезу известный полярный исследователь, российский академик О. Ю. Шмидт (1891 — 1956). Суть ее в том, что Солнце захватило облако холодного газово-пылевого межзвездного вещества, которое начало вращаться вокруг него. В пределах облака возникли относительно небольшие «зародыши» планет, которые стали «вычерпывать» окружающее метеоритное вещество. Образовавшаяся таким образом Земля была сначала относительно холодной, а потом разогрелась за счет радиоактивного распада. В настоящее время поступление метеоритного вещества на Землю сильно уменьшилось по сравнению с ранними этапами ее существования.
Однако этот процесс нельзя считать завершенным. Теоретически вероятны столкновения нашей планеты с небесными телами, поперечники которых измеряются километрами. Конечно, такие события будут иметь катастрофические последствия, но их повторяемость чрезвычайно мала. Метеоритная бомбардировка земного шара продолжается. Малые метеориты сгорают в атмосфере, а обладающие большой массой оставляют следы на поверхности Земли.
Прошли тысячелетия. Человек шагнул из каменного века в век компьютеров, вырвался в космос, а его взгляды на происхождение Земли в главном не изменились. Многие мифы повествуют об образовании нашей планеты путем сгущения из хаоса первичного беспорядочно существовавшего вещества, где нет ни верха, ни низа. Однако и новейшие гипотезы имеют дело с хаосом, говоря о газово-пылевом облаке, из которого якобы сформировалась высокоорганизованная материя, живой организм.
geographyofrussia.com