Русская армия переправилась через дунай – Систовское сражение — Википедия

Систовское сражение — Википедия

Систовское сражение
Основной конфликт: Русско-турецкая война (1877—1878)
«Переправа русской армии через Дунай у Зимницы 15 июня 1877 года» Н. Д. Дмитриев-Оренбургский, (1883), ВИМАИВиВС
Дата	15 (27) июня 1877
Место	Систово, Османская империя
Итог	Успешное форсирование Дуная русскими войсками
Противники
Российская империя Османская империя
Командующие
Михаил Драгомиров Ахмед Хамди паша
Силы сторон
17 батальонов пехоты, 6 сотен кавалерии и 64 орудия 6 батальонов пехоты и 6 орудий
Потери
от 800 до 1100 человек убитыми, утонувшими и ранеными 641 человек

ru.wikipedia.org

«Быть за Дунаем или в Дунае»

Ночью 15 июня 1877 года понтоны с русскими солдатами отчалили от румынского берега Дуная. Первыми на болгарский берег переправлялись несколько рот 14-й пехотной дивизии. Началась операция по форсированию Дуная – первое крупное сражение Русско-турецкой войны 1877–1878 годов. Вспомним о том, как готовилась эта операция, как она проходила и чем закончилась.

В середине 1870-х годов Османская империя стояла на пороге краха. Многим тогда казалось, что восстания христиан в Боснии и Болгарии ознаменуют собой конец турецкого владычества на Балканах. Русское общество, сочувствовавшее балканским братьям по вере, переживало всплеск панславистских настроений. Когда в 1876 году маленькая Сербия объявила Турции войну, многие офицеры царской армии стали выходить в отставку и отправляться в Белград (славянские комитеты в обеих столицах собирали для них средства). Сербскую армию возглавил русский генерал Михаил Черняев, который, однако, не сумел организовать оборону, и в октябре 1876 года силы под его командованием были разгромлены. Пассивная роль России наносила всё больше вреда русской политике на Балканах и авторитету власти внутри страны. Понимая это, Александр II ультимативно потребовал от Турции заключить перемирие, а 2 ноября 1876 года началась частичная мобилизация русской армии. Война становилась неизбежной.

Подготовка к переправе

Традиционно русско-турецкие войны велись в низовьях Дуная и болотистой Добрудже. Операционная линия русских войск тяготела к Чёрному морю, поскольку морским путём было проще организовать снабжение войск. Однако к 1877 году Черноморский флот ещё не был восстановлен после Крымской войны 1853–1856 годов, и держаться моря не имело смысла. Поэтому перед новой русско-турецкой войной было принято решение перенести боевые действия вглубь Балкан. Этим достигалось несколько преимуществ. Русские войска избегали пребывания в Добрудже с её нездоровым климатом, недостатком качественной питьевой воды и преимущественно мусульманским населением. Главное же заключалось в том, что мощный четырёхугольник турецких крепостей Рущук-Силистрия-Варна-Шумла оставался в стороне от зоны действия русской армии.

Исходя из этих соображений, место для переправы надо было искать в среднем течении Дуная, где-нибудь между Видином и Рущуком. Генерал-лейтенант Николай Обручев, составлявший первоначальный план кампании, писал:

«… мы должны перейти Дунай, так сказать, мгновенно, затем разом очутиться за Балканами, а из укреплённых пунктов брать только то, что безусловно необходимо для ограждения нашего тыла».

План был составлен в духе молниеносной войны, а конечной целью являлся Константинополь. Обручев делал большой акцент на психологический фактор: русская армия, стремительно наступающая на турецкую столицу, должна была заставить султана Абдул-Хамида II выбирать между подписанием мира и гибелью своей империи. Автор плана считал, что главное – действовать быстро и решительно.

Однако Дунай не был рекой, которую легко перейти мгновенно. Низменный румынский берег от возвышенного болгарского отделяло около километра воды. С турецких застав как на ладони было видно, что происходит на противоположном берегу. В марте Дунай разливался, возвращаясь в своё обычное русло к маю. Дополнительные трудности наступавшим создавало довольно быстрое течение.

Война: русские солдаты покидают станцию для движения к Браилову. Картина неизвестного художника
Источник – The London Illustrated News, 1877

12 апреля 1877 года император Александр II, прибыв к войскам в Кишинёв, торжественно объявил войну Турции. По согласованию с румынским правительством русская армия перешла границу с Румынией и двинулась к Бухаресту. Почти весь апрель шли дожди, так что военным поход запомнился, главным образом, постоянным чувством голода, сырости и дискомфорта от натёртых ног. Погода явно «воевала» за турок: из-за аномально большого количества осадков вода в Дунае спала только к началу июня, и оборонявшиеся получили дополнительный месяц на подготовку к боевым действиям.

Любопытно, что подготовка русских войск к переправе началась ещё до официального объявления войны. В конце октября 1876 года в Румынию были командированы два флотских офицера – Новосильский и Рогуля – с поручением обследовать берега Дуная на предмет перевозочных средств, приобретения пароходов и возможности ввода в Дунай круглых броненосцев-«поповок». Всю зиму 1876–1877 годов велась подготовка к переправе: закупались и свозились в Кишинёв минные катера, якоря, цепи и канаты; плелись сети против торпед. Весной понтонёры начали упражняться в наведении мостов и гребле на Днестре, кроме того, были высланы офицеры для рекогносцировок берегов Дуная.

Место переправы было избрано в районе деревни Зимница, на противоположном берегу от которой находился болгарский городок Систово, а рядом с ним в глубоком овраге протекал ручей Текир-Дере. Место впадения Текир-Дере в Дунай было удобным для высадки десанта и подъёма на кручи правого берега. Более важным преимуществом являлось то, что именно здесь течение Дуная проходило свою самую южную точку – именно отсюда было ближе всего до Балканских гор. Пока начальники войск и офицеры Генерального штаба скрытно осматривали этот район, русская артиллерия активно обстреливала крепость Никополь, чтобы убедить турок в том, что переправа будет происходить напротив крепости. Истинное место переправы было утверждено только 9 июня на совете в присутствии главнокомандующего Великого князя Николая Николаевича Старшего и генерал-майора Михаила Ивановича Драгомирова, которому поручалось командование операцией. 14-ю дивизию Драгомирова подвели к Зимнице накануне начала операции, скрыв её в оврагах и за домами, чтобы войска не были обнаружены с турецкого берега. Весь район Зимницы был оцеплен, принимались беспрецедентные меры предосторожности.

О планах турок и их численности известно мало. Судя по всему, они растянули свои силы в тонкую линию вдоль Дуная, не имея резерва, который помог бы отразить атаку русских. Непосредственно у места высадки, скорее всего, оказалось около 700 человек, а ещё 3500 турецких солдат находились в лагере недалеко от Систова. Отряд Драгомирова, помимо 14-й дивизии, включал 4-ю стрелковую бригаду генерал-майора Адама Игнатьевича Цвецинского и несколько сотен казаков – всего около 18 000 человек. В последний момент к отряду самовольно примкнули генерал-майор Михаил Дмитриевич Скобелев, изнывавший от скуки в штабе главнокомандующего, и юный Великий князь Николай Николаевич Младший, поступивший в распоряжение Драгомирова по приказу отца.

Карта переправы
Источник – imha.ru

Переправа

Перед боем Драгомиров произнёс проникновенную речь, окончившуюся словами: «Середины у нас нет и быть не может: мы должны все быть за Дунаем или в Дунае – поняли?» Солдаты ответили привычным «ура!», а их начальник прослезился – для него переправа через Дунай была ещё и личным испытанием. Будучи известным и довольно противоречивым теоретиком в области подготовки войск, в эти дни Драгомиров писал жене:

«Вот я и на Дунае. Чудная река, виды прелестные. Пишу почти накануне великого для меня дня, в котором должно оказаться, чего стою я и моя система образования и воспитания солдата, и стоим ли мы вообще оба, то-есть я и моя система, чего-нибудь. Когда будешь читать это письмо, вопрос уже будет решен в ту или другую сторону. Я здоров, как бык, люди в отряде подобрались хорошие, может, Бог наградит счастьем. До свиданья»

Участники переправы по-разному вспоминали свои ощущения. Командир роты А. Остапов писал, что у многих было перед боем весёлое настроение, а некоторые «принарядились щёголями» и даже надушились. Поручик И. Г. Моторный признавался: «Не знаю, как у кого, но у меня на сердце лежала стопудовая тяжесть. Оно по временам страшно ныло». Глубокой ночью, стараясь соблюдать тишину, войска потянулись к берегу. Приказания отдавались шёпотом. Можно представить чувства бойцов 14-й дивизии, когда прямо перед погрузкой раздался оглушительный грохот. Это загремели колёса повозок, вёзших понтоны к реке. Через затоку Дуная был переброшен небольшой мостик, но доски к нему не прибили. Эти доски стали громыхать под колёсами так сильно, что русские солдаты удивлялись, почему турки не слышат их на другом берегу.

Грандиозная переправа 8-го корпуса под командованием Великого князя Николая Николаевича через Дунай (у Зимницы). Картина неизвестного художника
Источник – The Graphic, 1877

Примерно в час ночи 15 июня операция началась. Количество понтонов не позволяло разом перебросить через реку весь отряд, поэтому он разбивался на семь рейсов. Гребцы должны были проделать расстояние до противоположного берега примерно за час, включая время на погрузку. Ещё час должен был уйти на обратный путь. Успех операции зависел от того, сумеют ли войска, доставленные первым рейсом, закрепиться на плацдарме и удерживать его без поддержки в течение двух часов, пока не придут следующие понтоны.

Первые понтоны относительно благополучно доставили на правый берег Дуная два батальона 53-го Волынского полка – лишь в самый последний момент турки заметили русских и дали несколько выстрелов. На неприятеля бросился ротный командир Александр Фок с горсткой солдат – они перекололи турок около караулки. Во время предвоенной мобилизации многие офицеры 14-й пехотной дивизии были переведены в тыловые службы, и их пришлось заменять кем придётся. Из жандармов в дивизию пришёл капитан Фок, встретивший традиционное армейское недоверие к «голубым мундирам». Однако в бою этот человек доказал, что он не хуже остальных. Первым переправившимся удалось закрепиться на берегу и отбить у турок небольшой «пятачок», простреливаемый насквозь с трёх сторон. Овраг Текир-Дере порос густым кустарником, который ещё более ограничивал русским обзор и возможность сориентироваться в темноте. В суматохе ночного боя люди разбились на случайные группы под предводительством случайных начальников.

В этот момент сыграла свою роль предвоенная подготовка дивизии. Драгомиров воспитывал своих людей в духе инициативности, приучая действовать самостоятельно и не теряться даже в самых сложных обстоятельствах. В подразделениях заранее назначались люди, которые заменят командира в случае его ранения или гибели. Кроме того, солдатам постоянно напоминали о необходимости экономить патроны. Драгомиров повторял: «Хорошему солдату 30 патронов достанет на самое горячее дело». Несмотря на натиск врага, волынцы стойко держали оборону и не терялись в трудной ситуации.

Вторая группа понтонов пересекала Дунай уже под очень плотным ружейным и артиллерийским обстрелом. Начинало светать, и темнота всё меньше служила прикрытием переправлявшимся. Один паром с горными орудиями и лошадьми был подбит снарядом и пошёл ко дну: утонули 3 офицера, 19 нижних чинов, 10 лошадей, а также орудия и зарядные ящики. «Положение наше было отчаянное, – вспоминал один из фельдфебелей 55-го Минского полка, – пулями до того забрасывало, что от брызг не видать было света Божьего. <…> В нашем понтоне воды уже столько набралось, что он начал кружиться, а тут ещё все вёсла – всё перебило пулями, пришлось прикладами грести. Ротный командир приказал вычерпывать воду сапогами, а портянками законопачивать дыры, что мы сделали, и этим спасли себя от гибели. Когда понтон облегчился от воды и перестал кружиться, то мы воротились назад к берегу, на котором садились».

Переправа из Зимницы к Систову. Понтон, поражённый артиллерийским снарядом. Картина неизвестного художника
Источник – The Graphic, 1877

Те, кто достигал противоположного берега, старались поскорее спрыгнуть с понтонов, оказываясь едва ли не по горло в воде. Но самая страшная судьба постигла несколько рот Минского полка. Гребцы, вернувшиеся после первого рейса, не захотели меняться, сославшись на то, что они не устали. Как показали дальнейшие события, это внешне мужественное решение стоило жизни многим людям. Взяв на борт новую «порцию» десанта, гребцы снова налегли на вёсла, но в середине пути стало видно, что они выбились из сил. Понтоны стало относить течением, и они пристали к берегу значительно левее расположения волынцев – прямо перед турецкими позициями. Турки расстреливали русских залпами с близкого расстояния, в результате чего две роты погибли почти полностью. После боя во многих трупах находили по нескольку десятков пуль.

Поручик Иван Моторный должен был разделить судьбу этих людей, но именно на его понтоне гребцы сменились. Благодаря этому понтон меньше сносило течением, и он пристал к берегу значительно дальше от турок. Моторный с небольшой группой солдат бросился на кручу, чтобы выручить минцев. С трудом взобравшись наверх, они оттеснили врага от берега и удерживали этот участок, обеспечив безопасную высадку для других. Интересно, что Драгомиров отмечал молодого поручика и перед войной, доверив ему командовать ротой в обход многих более опытных офицеров.

Переправа русской армии через Дунай у Зимницы 15 июня 1877 года. Художник – Н. Д. Дмитриев-Оренбургский
Источник – varvar.ru

Понтоны третьего рейса, на одном из которых находился сам Драгомиров со своим штабом, переправились относительно благополучно. Драгомиров, Скобелев и штабные офицеры взяли бой в свои руки и начали накапливать резерв у самого берега. Не имея конных ординарцев, командиры были вынуждены всё время находиться под огнём, так как управление войсками было сильно затруднено из-за пересечённой местности. Тем не менее, в действиях русских войск стало больше осмысленности, и плацдарм стал расширяться во все три стороны от оврага. К 8 часам к месту переправы подошёл русский пароход «Аннет», значительно ускоривший переброску войск через реку. Скобелев предложил Драгомирову применить следующую уловку:

«Михаил Иванович, я хорошо знаю этих азиатов – лишь только начнём отступать, они сейчас вообразят, что нас победили, поэтому давай соберём сюда за кусты ближайшую часть цепи, а остальным прикажи произвести фальшивое отступление вон до тех кустов, что в ста шагах позади нас, и когда турки бросятся за отступающими, мы ударим им во фланг»

Этот приём был успешно осуществлён. Позднее Драгомиров особенно отмечал помощь генерала Скобелева и личный пример, который тот подавал солдатам. Несмотря на это заступничество, после сражения Скобелев был посажен под арест, так как формально его участие в переправе было «самоволкой».

Первое время самый жаркий бой шёл слева от оврага. Однако, прочно закрепившись на болгарском берегу, Драгомиров посчитал необходимым перенести усилия на правый фланг, чтобы выполнить главную задачу: занять Систово и высоты вокруг города. Всё больше русских войск накапливалось на турецком берегу, и в 11 часов командующий операцией приказал 2-й бригаде 14-й дивизии под командованием генерала Михаила Фомича Петрушевского, а также 4-й стрелковой бригаде генерала Цвецинского начать наступление на Систово и Систовские высоты. Турки упорно сопротивлялись, но к трём часа дня русские всё же вошли в город.

Погребение русских солдат, погибших при переправе через Дунай 27 июня 1877 года. Картина неизвестного художника
Источник – The London Illustrated News, 1877

Итоги

На первые эшелоны наступавших – главным образом, Волынский и Минский полки – пришлась львиная доля потерь (636 из 748 убитых и раненых). После боя Систово буквально растаскивалось по кусочкам русскими солдатами и болгарским населением, причём мародёрство постепенно перешло в бесцельный вандализм. Русские солдаты ещё долго пребывали в возбуждённом состоянии – сказывалось пережитое. Как это часто бывает после упорного боя, в лагере несколько раз возникали ложные тревоги – солдатам продолжали мерещиться враги. Переполняли эмоции и самого Драгомирова. 20 июня он писал жене:

«Вот уже пятый день в Систове и до сих пор не могу успокоиться; по ночам скверно сплю, слёзы готовы литься каждую минуту. Государь был милостив, выше всякого выражения и всяких заслуг. Раза три или четыре принимались оба плакать, да и было от чего. Наши мальчики оказались пророками, у меня Георгий на шее».

Пока 14-я пехотная дивизия отдыхала после сражения, за дело взялись понтонёры. Течение и ветер задержали строительство переправы – лодки вырывало и уносило вниз по Дунаю. Тем не менее, к вечеру 19 июня понтонёры закончили строительство моста – теперь задача по переброске армии через Дунай была выполнена полностью. Хотя сам Систовский бой прошёл быстро и довольно успешно, много времени русские упустили в ходе подготовки операции и после её завершения. Действовать стремительно, как того требовал план, не получалось.

14-я пехотная дивизия выдержала тяжёлый бой в условиях ограниченной видимости. Ставка на широкое развитие инициативы младших офицеров, которую делал Драгомиров при подготовке части, полностью себя оправдала. В дальнейшем дивизия ещё более укрепила свою боевую репутацию, с честью пройдя тяжёлые бои за Шипкинский перевал.

Во второй половине июня бойцы 14-й дивизии приводили себя в порядок и отдыхали. 22 июня по мосту на правый берег Дуная перешёл передовой отряд, целью которого был быстрый бросок к Тырнову и далее за Балканы. Два других отряда расходились вправо и влево от основных сил для прикрытия флангов. Первоначальный успех вдохновил русских генералов, ожидавших лёгких лавров и не знавших о том, что 1 июля из Видина выступил сильный отряд Османа-паши. 7 июля передовые части Западного отряда столкнулись с силами Османа у Плевны. Начиналась плевненская эпопея…

Русские солдаты и офицеры, первыми ступившие на болгарскую землю. Каждый из них был награждён. Картина неизвестного художника
Источник – The London Illustrated News, 1877

---

Список источников и литературы:

1. Газенкампф М. А. Мой дневник. 1877–1878 гг. СПб., 1908.
2. Движение к Дунаю 8-го корпуса и переправа у Систова в 1877 году // Военный сборник. 1883. №3
3. Драгомирова С. А. Радецкий, Скобелев, Драгомиров // Исторический вестник. 1915. Т. 140. №4 (апрель)
4. Макшеев Ф. Хозяйственный быт 14-й пехотной дивизии в войну 1877–1878 гг. // Военный сборник. №2. 1901
5. Моторный [И. Г.]. Переправа через Дунай 15-го июня 1877 г. 2-й стрелковой роты Минского полка // Военный сборник. 1883. №6
6. Моторный И. Г. Виноват ли М. И. Драгомиров в наших поражениях // Разведчик. 1907. №873
7. Остапов А. 14-я пехотная дивизия в войну 1877–1878 гг. (Из записок участника) // Военный сборник. 1881. №12
8. РГВИА. Ф. 2344. Оп. 2. Д. 251
9. Сборник материалов по Русско-Турецкой войне 1877–1878 гг. на Балканском полуострове. Вып. 10. 1902.
10. Сборник материалов по Русско-Турецкой войне 1877–1878 гг. на Балканском полуострове. Вып. 23. 1899
11. Соболев С. Русско-турецкая война в Болгарии 1877–1878. // Русская старина. 1887. Т.54
12. Цуриков С. А. Воспоминания о войне 1877–1878 годов // Исторический вестник. 1901. Т.83
13. Подготовка инженерных средств для переправы через Дунай в июне 1877 года. // Военный сборник. 1879. №11.

warspot.ru

Переправа через Дунай Опасения князя Паскевича Осада Силистрии; снятие осады Отступление армии князя Горчакова к русской границе

Переправа через Дунай

Опасения князя Паскевича

Осада Силистрии; снятие осады

Отступление армии князя Горчакова к русской границе

Между тем государь, озабоченный положением нашей Дунайской армии, вел со своими приближенными обширную переписку относительно плана кампании на 1854 г. Переписка эта свелась, в конце концов, к тому, что Николай Павлович признал необходимым оставаться в оборонительном положении в Малой Валахии, перейти возможно скорей Дунай в его низовьях, овладеть малыми крепостцами Исакчей, Тульчей и Гирсовым и немедленно приступить к осаде Силистрии, чтобы в ней приобрести твердый пункт на левом фланге, а затем, подняв вверх по реке нашу флотилию, прибегнуть к осаде Рущука.

Однако назначенный 21 февраля новый главнокомандующий всеми вооруженными силами на западной и южной границах князь Варшавский был преисполнен опасений нападения со стороны Австрии, которая могла угрожать нашей коммуникации в Валахии. Он не верил в целесообразность переправы через Дунай и в ряде писем вливал сомнение в душу и без того не обладавшего особой решительностью князя Михаила Дмитриевича Горчакова, на плечи которого должна была лечь вся тяжесть производства переправы, приготовления к которой в конце февраля были уже на исходе. Саму операцию переправы решено было произвести в начале марта в трех пунктах, с целью привлечь внимание турок: в Браилове, Галаце и Измаиле; на всем же остальном, занимаемом нами, пространстве Дуная предполагалось продолжать производство демонстраций.

Переправа в трех пунктах хотя и разобщала наши силы и требовала устройства двух мостов у Браилова и Галаца, но зато помимо привлечения внимания турок давала нам возможность зайти в тыл туркам, занимавшим Мачин, атакованным, кроме того, со стороны Браилова, другой частью наших сил, направленных от Галаца на Гарвань. В первых числах марта в Браилове, под непосредственным начальством князя Горчакова, сосредоточилось 12? батальона, 7 эскадронов, 5 сотен, 52 орудия и понтонный парк; в Галаце, под командой генерал-адъютанта Лидерса — 24? батальона, 8 эскадронов, 6 казачьих сотен и 64 орудия; в Измаиле, под начальством генерал-лейтенанта Ушакова — 14 батальонов, 16 эскадронов, 6 сотен и 50 орудий. При этих войсках, достигавших численностью 45 тысяч человек, состояли два парохода — «Прут» и «Ординарец» и несколько канонерских лодок. Для содействия переправе у Браилова на левом берегу Дуная были сооружены 4 батареи и две на острове Бындое. Местами для переправы были избраны Браилов и Галац ввиду того, что часто разделяющийся на несколько рукавов Дунай соединяется между этими городами в одно русло. Это обстоятельство, при условии командования левого берега, представляло нам удобство обстрела противоположной стороны, особенно у Браилова, где образуемый Дунаем и Мачинским рукавом входящий угол мог нами обстреливаться сосредоточенным огнем. Переправа немного выше Измаила была избрана на узком месте Дуная, где берег, заросший густым камышом, мог скрыть сосредоточение войск. Для обеспечения себя от нападения с моря нашей флотилии было поручено заградить рукава Дуная и соорудить необходимые батареи.

В намеченных пунктах собраны были плавучие средства и материал для устройства мостов. Предположенную на 10 марта переправу, ввиду бурной погоды и утомления войск, перенесли на 11-е.

8 марта, в целях демонстрации, полковник Зуров, с отрядом из 2 батальонов, дивизиона улан и 10 орудий, развел на пространстве 30 верст против Гирсова огни, играл в нескольких местах зарю и сосредоточил перед турецкими батареями до 350 лодок. На другой день усиленной канонадой этого отряда были нанесены значительные потери и разрушения турецким батареям.

10-го с 16 часов началась канонада у Браилова, смолкнувшая лишь с наступлением темноты. 11-го утром турки не отвечали на наш огонь, тоже скоро прекратившийся. В 16 часов, вслед за приказанием начать переправу, канонада снова разгорелась. Немедленно же от левого берега отчалила флотилия с 3 батальонами Замосцского егерского полка, двумя ротами 3-го саперного батальона, 4 орудиями легкой № 8 батареи и 50 казаков, под общей командой начальника штаба Дунайской армии генерал-адъютанта Коцебу. Спустившись от пристани у Карантина вниз по Дунаю, десант, необстреливаемый турками, высадился у пристани Гичети и немедленно рассыпал цепь застрельщиков, двинувшуюся с окончанием высадки к Мачину. Турок нигде на пути видно не было. Только когда генерал-майор Бутурлин с несколькими греческими волонтерами взошел на оставленную неприятелем влево от дороги батарею, скрывавшиеся позади в траншеях турки открыли сильный штуцерный огонь, на который наша цепь стала отвечать. Заметив с нашей стороны приготовления к наводке через Дунай моста, турки открыли огонь из главной береговой батареи по месту его постановки.

В это время наши батареи на острове Бындое и артиллерия десанта генерала Коцебу открыли огонь по ближайшим турецким батареям, а саперы принялись трассировать предмостное укрепление. Турецкая батарея беспрерывно вела огонь по мосту, войскам и по рабочим на предмостном укреплении.

Однако уже спустя 2 часа после начала переправы десант наш был усилен двумя батальонами Люблинского полка, а ночью были перевезены 2 орудия легкой № 8 батареи. Тревожное положение отряда генерала Коцебу сильно облегчилось, когда в ночь на 12-е турки, очистив батареи, стали отходить к Мачину. Поддержанный утром 12-го числа еще 2 батальонами люблинцев, десант выдвинул вперед цепь постов и занял покинутые неприятелем батареи. Наводка же через Дунай моста шла очень медленно. Ветер и сильное течение сносили мостовые суда, на помощь которым пришли канонерские лодки, первоначально поддерживавшие своим огнем высадку десанта, и пароход «Прут».

По этим же причинам в отряде генерал-адъютанта Лидерса, несмотря на самоотверженную работу саперов, мост у Галаца, начатый постройкой вечером 10-го, был готов только в 5 часов 13 марта.

Между тем уже 11-го с рассветом пароход «Ординарец», вооруженный 6 единорогами и имея на борту генерал-адъютанта Лидерса и команду штуцерных, подошел к правому берегу Дуная и своим огнем прикрыл высадку охотников и казаков, одновременно переправлявшихся на Кирлашах. В течение 11 марта большая часть пехоты была уже перевезена на неприятельский берег, а небольшой передовой отряд, после перестрелки с турецкой конницей, занял селение Азаклы. На другой день авангард войск генерал-адъютанта Лидерса, под командой генерал-лейтенанта Гротенгельма, двинулся по дороге к Гарвану. 12-го перевозились на судах главные силы, а 13-го по готовому уже мосту перешли Дунай обозы. Заняв Гарван, авангард генерал-лейтенанта Гротенгельма установил сообщение с Браиловским отрядом, двигавшимся к Мачину, а 14-го и главные силы войск генерала Лидерса сосредоточились к Гарвану.

Получив известие, что турки очистили г. Мачин и двинулись по дороге на Гирсово, князь Горчаков в 7 часов 13-го переправил на судах на правый берег Дуная остальные батальоны, а в 6.30, когда готов был мост, и конницу, и с частью сил направился к Мачину. Так, сравнительно без затруднений и при небольших потерях (ранены у Браилова 2 генерала, 1 офицер и 36 нижних чинов и 6 нижних чинов убиты), совершился переход через Дунай у Браилова и у Галаца.

Тяжелее досталось отряду генерал-лейтенанта Ушакова. Переправа (на собранных 147 лодках и 4 паромах) была намечена в узком месте Сулинского рукава, где береговой тростник мог скрыть сосредоточение войск. 10-го отряд генерала Ушакова сосредоточился на острове Четале, а гусарские — Мариупольский и Белорусский полки и обоз, находившиеся в Измаиле, должны были подойти к месту переправы 11-го утром.

В ночь с 10-го на 11-е суда Дунайской флотилии заняли позиции против турецких батарей, а вся наша артиллерия расположилась вдоль берега, имея штуцерных между орудиями. Пехота же стала позади. С раннего утра 11-го началась сильная артиллерийская канонада. К 10 часам огонь турецких батарей был сильно ослаблен, и генерал Ушаков нашел своевременным начать переправу. Десантные суда, укрывавшиеся до этого за судами флотилии, были переведены лейтенантом Степановым сначала бичевой, а потом на веслах, несмотря на учащенный огонь турецких орудий, к месту посадки и вторые батальоны Могилевского и Полоцкого егерского полков к полудню с 4 орудиями высадились без выстрела на неприятельский берег. За первым эшелоном постепенно была переведена вся остальная пехота и легкая артиллерия. Устроившиеся на правом берегу 2 Могилевских батальона двинулись вправо для наблюдения за береговыми турецкими батареями, а Полоцкий егерский полк с 4 орудиями направился к Сомову-гирлу.

Определив место нашей переправы, неприятель начал собирать на высотах Старой-Тульчи и в камышах около Сомова-гирла свои войска, поставив 8 орудий на скате горы. Энергично наступавшие под командой генерал-майора Копьева, полоцкие егеря опрокинули турок за Сомово-гирло и захватили мост. С целью обеспечить правый фланг, генерал Ушаков приказал могилевцам взять береговые батареи. После захвата легко доставшегося нам ближайшего турецкого редута, могилевцы, наступавшие в полубатальонных колоннах, были встречены картечью и сильнейшим штуцерным огнем.

Потеряв старших начальников, батальоны остановились. Перестроенные в ротные колонны и двинутые на штурм, могилевцы уже почти взобрались на валы, но были отбиты. Заняв рвы и укрепившись за ближайшими деревьями, атакующие батальоны завязали перестрелку с неприятелем, в то время как 4 орудия 2-й легкой батареи открыли огонь картечью. Следивший за атакой Могилевских батальонов, генерал Ушаков поддержал их тремя батальонами Смоленского полка.

Увлекая за собой могилевцев, 3-й и 4-й батальоны смоленцев ворвались в турецкое укрепление и, осеняемые святым крестом, поднятым священником Могилевского полка Пятибоковым, овладели главным валом. Новый сильнейший картечный и штуцерный огонь засевших в редутах турок стал вырывать большие жертвы из рядов штурмующих, но в это время второй батальон смоленцев с другой стороны ворвался в редут, гарнизон которого после этого был переколот. Затем взятие последнего ретраншамента прекратило бой около 1.30.

Овладение береговыми батареями повлекло за собой отступление турок из Тульчи и Исакчи к Бабадагу. У нас было выведено из строя 24 офицера и 725 нижних чинов. Искусно выдуманная и успешно выполненная переправа русских войск через Дунай требовала, казалось, развития дальнейших решительных действий. Но, сдерживаемый инструкциями нового главнокомандующего, князь Горчаков не предполагал двигаться далее Мачина.

Однако полученное 15 марта известие об оставлении турками Гирсова соблазнило князя быстро занять этот пункт, удобный для переправы. Он разрешил захватить его полковнику Зурову, а затем двинул туда и генерал-адъютанта Лидерса со всеми перешедшими Дунай войсками, кроме отряда генерал-лейтенанта Ушакова, расположившего 18 марта свой авангард у Фрикоча, а главные силы — у Бабадага. Выступив 11-го, генерал Лидерс оставил в Мачине 2 батальона, 8 орудий и 1 сотню казаков, а 20-го сосредоточил у занятого уже донскими казаками Гирсова все свои силы.

Но дальнейшее наступление к Силистрии из-за угрожающего положения Австрии задержалось. Боясь ответственности, нерешительный князь Горчаков заколебался, а тем временем 3 апреля в Фокшаны прибыл фельдмаршал князь Варшавский. Как на беду, первым известием, которое он там получил, было сообщение из Вены об угрожающем положении, принимаемом Австрией. На воспаленное воображение Паскевича известие это привело удручающее впечатление. Он немедленно же отозвал из Сербии нашего агента Фонтона и приказал генералу Липранди отойти к Краиову, рассчитывая такими мерами умиротворить Австрию.

В то же время для успокоения государя фельдмаршал делал вид о намерении энергично действовать под Силистрией, приказав пододвинуть туда осадную артиллерию и вызвав генерала Коцебу в Калараш. Собственно этим и кончились сделанные лишь для успокоения государя приготовления к активным действиям на нашем левом фланге. Объехав низовья Дуная, князь Варшавский прибыл в Бухарест, откуда 16 апреля отправил всеподданнейшую записку о положении дел на театре войны. Фельдмаршал считал Нижний Дунай ключом нашей оборонительной позиции, так как неприятель, ворвавшись в гирла реки, мог привести туда всю свою армию и действовать на Дунае, имея сообщение с морем. Крепость Измаил находил слабой, а потому низовья Дуная беззащитными. Считая, что французы высадят в Константинополе или Бальчике 30–40 тысяч своих войск, фельдмаршал полагал, что они легко могут соединиться с 70–80 тысячами турок и, таким образом, иметь в кулаке до 100 тысяч человек. С такой армией союзники, по мнению Паскевича, могли раздавить у Гирсова небольшой сравнительно отряд генерала Лидерса и в несколько переходов быть в Браилове, где могли захватить миллион четвертей хлеба. Если же одновременно с этим австрийцы, объявив нам войну, будут угрожать и нашему правому флангу и тылу, то положение нашей армии было бы так затруднительно, что мы принуждены были бы бежать из княжеств и пробиваться сквозь окружающего нас неприятеля. «В предупреждение столь тяжелого положения, — писал фельдмаршал, — благоразумие требовало бы теперь же оставить Дунай и княжества и стать в другой позиции, где мы можем быть так же сильны, как теперь слабы на Дунае». Позиция должна быть за Серетом, даже за Прутом.

Но до получения разрешения исполнить свое желание отойти за Серет и даже за Прут фельдмаршал считал необходимым сделать обозначенное движение к Силистрии, во исполнение воли государя, требовавшего энергичных действий. С этой целью три батальона из отряда генерала Ушакова были направлены в отряд генерала Лидерса, который должен был их оставить в Гирсовском предмостном укреплении, а сам 18 апреля выступил в Черноводы. Спустя 10 дней отряд генерала Лидерса был двинут вверх по Дунаю, и лишь 4 мая, т. е. спустя почти 2 месяца после переправы через Дунай, наши войска подошли к Силистрии.

Первоначальное распоряжение князя Варшавского об отходе Мало-Валахского отряда к Краиову было впоследствии дополнено требованием отходить за р. Ольту для сближения с Бухарестом.

Несмотря на то что все, по-видимому, говорило, что неприятель уменьшает свои силы на левом фланге, Липранди был оттянут.

Противник с фронта преследовал нас очень слабо и осторожными своими действиями не давал нашему отряду случая разбить его в открытом поле. Не решаясь нападать на русских с фронта, турки задумали двинуться от Никополя на Турно, но это движение закончилось потерей турок в 800 человек и 123 человека взяты в плен; наши потери составили убитыми 18 нижних чинов, ранеными 2 офицера и 58 нижних чинов.

Тем временем отряд генерала Липранди, остававшийся к Краиове, все постепенно уменьшался распоряжениями свыше. Кроме уже отобранной 10-й пехотной дивизии с ее артиллерией (1 бригада для усиления резерва Паскевича, Екатеринбургский полк в Бухаресте, Тобольский — в Турно) ему было приказано отправить 1 бригаду 12-й пехотной дивизии с 2 батареями в Текуч, бугских улан в с. Дорешти и оставаться в Краиове с 2-й бригадой 12-й дивизии, 2 батареями, 2-й бригадой 5-й легкой кавалерийской дивизии, конно-легкой батареей и 2-м казачьим полком.

19 апреля выдвинувшаяся вперед к Радовану регулярная турецкая конница была с успехом атакована казаками генерала Липранди, а произведенная на другой день разведка у Калафата выяснила, что турки в числе 15 тысяч вышли из укрепленного лагеря и расположились у Быйлешти.

Это известие вызвало со стороны главнокомандующего новую группировку Мало-Валахского отряда. Генералу Липранди было предписано отойти на левый берег реки Ольты с таким расчетом, чтобы быть в Слатине 3 мая с 3 полками 12-й дивизии и прочими частями отряда, выделив 4-й полк с батареей и 2 сотнями к Руссе-де-веде для поддержки отряда, расположенного в Турно и для связи этого отряда с отрядом генерала Липранди. 3 мая Мало-Валахский отряд благополучно достиг Слатина и занял наблюдательными постами все течение реки Ольты от Рымника до Турно.

По собранным генералом Липранди сведениям, турки имели в Радоване 3 тысячи конницы с 6 конными орудиями, с передовым отрядом у с. Подати; в Быйлешти 3 батальона с 6 орудиями, а главные силы (около 10 тыс.) вновь отошли в Калафат. Казалось, эти сведения в связи с имеющимися данными об уходе в горы части турецких гарнизонов из Рахова и Никополя могли служить достаточным доказательством того, что турки не предполагают развивать никаких активных действий на нашем правом фланге.

Решившись наконец приступить к осаде Силистрии, фельдмаршал приказал, уезжая в Калараш, объединить в руках генерала Даненберга командование всеми войсками, расположенными в княжестве Валахия.

Крепость Силистрия служила для турок опорным пунктом Нижнего Дуная и прикрывала кратчайший путь от этой реки к Константинополю. Расположена она на низменном мысе правого берега Дуная, ниже которого река образует ряд мелких болотистых островов. Ядро крепости состояло из 10 небольших бастионов с короткими фланками, соединенными куртинами от 150 до 200 сажен длиной. Общее протяжение ограды, состоявшей из вала со рвом, достигало 4 верст. Сила крепости базировалась, главным образом, на фортах, сооруженных на окружающих город высотах в расстоянии 700–1200 сажен от главного вала. Кроме форта Абдул-Меджид, имевшего ров с каменной одеждой и казематированный редюит, все прочие форты были земляные. На юго-востоке, далеко вперед, был выдвинут форт Араб-Табия, который занимал командующую над крепостью высоту. Этот открытый с горжи форт, сыгравший столь видную роль при обороне Силистрии, в апреле только строился и имел бруствер не более 3 футов вышиной, достигший, однако, во время осады 12 футов. К северу от Араб-Табия были сооружены укрепления Еланли-Табия, Дейрмен-Табия, а на высоте между Араб-Табия и Абдул-Меджид — промежуточное укрепление Орбу-Табия; правее и несколько впереди укрепления Абдул-Меджид были расположены люнеты Кучук-Мустафа и Кяхья-Табия. Береговой фронт главного вала на флангах имел 2 батареи. Гарнизон крепости в начале мая состоял из 16 тысяч человек, а на вооружении было от 50 до 120 орудий. Обеспеченная продовольствием на год, крепость имела комендантом энергичного Мусса-пашу, реорганизатора турецкой артиллерии.

Ко времени начала осады Силистрии князь Варшавский имел сосредоточенные у этой крепости 56 батальонов, 30 эскадронов, 15 сотен, 192 полевых, 52 осадных орудия, 2 парохода, отряд канонерских лодок, три артиллерийских парка, осадный инженерный и понтонный парки общей численностью до 65 тысяч человек. Большая часть этих сил (пришедший из Черновод отряд генерал-адъютанта Лидерса) была расположена на высотах, прикрывавших голову моста через Дунай, фронтом на юг и юго-запад и предназначалась для отражения армии Омера-паши, если бы таковая атаковала нас со стороны Шумлы. Избранная позиция прикрывалась с юга Алмалуйским, а с юго-запада несколькими другими оврагами. 8-я пехотная дивизия, предназначавшаяся для действий против крепости, расположилась, перейдя на правый берег Дуная, фронтом к Силистрии, между рекой и правым флангом отряда генерала Лидерса.

Острова Салган и Гола были заняты Камчатским егерским полком, остров Голый — Вознесенским уланским полком, а Кременчугский егерский полк с легкой батареей стоял у моста через р. Борч, за которой были сосредоточены парки и госпиталя. Единственное сообщение правого берега Дуная с Каларашем производилось через болотистый остров Голый и р. Борч, причем за мостами на Дунае необходимо было следить с особенным вниманием ввиду наступающего времени периодического подъема воды в реке.

4 мая наша артиллерия удачно обстреливала северо-восточный угол крепости — бастион Ченгель, а 5-го вечером для обстреливания этого же бастиона были сооружены батареи на острове Салгане. На следующую ночь была заложена первая параллель на расстоянии 700 сажен Арабского форта и в 2,5 версты от главного вала.

Воспользовавшись тем, что крепость с западной стороны обложена не была, турки 8 мая ввели в Силистрию подкрепление в 5 батальонов с 6 орудиями.

В ночь на 9-е начаты были работы по устройству 2-й параллели на расстоянии 350 сажен от форта Араб-Табия. Деятельно производившимися осадными работами руководил генерал-адъютант Шильдер, имея одним из помощников подполковника Тотлебена — будущего героя Севастополя.

При небольших потерях в людях осадные работы продолжались до 16 мая, когда было решено заложить против Араб-Табия участок третьей параллели на расстоянии 80 сажен от бастиона.

15 мая начальствование войсками в траншеях было объединено в лице начальника 8-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Сельвана, в помощь которому были назначены генералы Веселитский, князь Урусов и полковник граф Опперман. Опасения князем Варшавским наступления союзников вызвали сформирование особого рекогносцировочного отряда под начальством князя Бебутова, в составе 4 батальонов, 6 эскадронов, 1 пешей и 1 конной батареи.

^{Переправа русских войск по мосту на каруцах в Молдавии}

Между тем в ночь на 17-е под Силистрией случайно для нас разыгрался высоко драматический эпизод.

С наступлением темноты с нашей стороны начались по обыкновению осадные работы, при этом, ввиду неоднократных вылазок турок, мы начали в последние дни ставить за нашим левым флангом особый дежурный резерв, независимо от траншейного караула и его резервов. В описываемую ночь за левым флангом был поставлен отряд, в составе 2 батальонов, 6 пехотных орудий, 2 эскадронов, 1 сотни и 4 конных орудий, под начальством гвардейской конной артиллерии полковника Костанда. Кроме того, генерал Сельван приказал командиру 2-й бригады его дивизии, генералу Попову, если он услышит ночью сильную стрельбу в траншеях, выстроить свою бригаду и быть готовым к немедленному движению на помощь. Это распоряжение, по-видимому, было вызвано опасностью работ, производимых уже на близком расстоянии от неприятельского укрепления, а также проявленными уже турками энергией и активностью в обороне крепости.

Около полуночи турки вышли из рытвины, находившейся на правом фланге Араб-Табии, и под покровительством сильного огня с форта двинулись против наших работ левого фланга. Генерал Веселитский легко отбил эту атаку двумя находившимися в его руках батальонами. Вслед за вылазкой на левом фланге последовала таковая же на правом, также скоро отбитая.

Между тем форт Араб-Табия замер и не открывал огня. Окружавшие слабохарактерного генерала Сельвана адъютанты фельдмаршала убедили его атаковать, по-видимому, покинутый турками форт. Войска, назначенные для штурма, выстроились в одну линию в колоннах к атаке, тылом к нашим траншеям, отстоявшим от турецкого форта шагов на триста. На правом фланге стал 3-й батальон Алексопольского полка, в центре 3-й батальон Полтавского полка и на левом фланге — 3-й батальон Замосцского полка из отряда полковника Костанда. Батальоны Алексопольский и Полтавский должны были наступать уступом справа, а Замосцский батальон — действовать по усмотрению полковника Костанда. Генералу Попову с резервом приказано было следовать на помощь. Двинувшиеся с барабанным боем на штурм войска заставили встрепенуться все еще молчавших турок, которые теперь встретили наши колонны убийственным картечным и ружейным огнем. Безостановочно продвигавшиеся штурмующие части скоро опустились в 12-футовой глубины ров и, несмотря на то что никаких приспособлений для облегчения эскаладирования укрепления с собой взято не было, через четверть часа все амбразуры с орудиями были в наших руках, и внутри Арабского форта завязалась борьба не на жизнь, а на смерть. Атака русских дошла, по свидетельству Омера-паши, до такого предела, когда обыкновенно всякое сопротивление со стороны гарнизона прекращается. И победа была, безусловно, в наших руках, тем более что еще четыре батальона резерва генерала Попова торопились к месту схватки.

Но в это время где-то раздался сигнал отбоя. Никто на него не обратил внимания, кроме генерала Веселитского, который старался узнать, кто дал отбой. Ничего не узнавши, не найдя старшего начальника, генерала Сельвана, Веселитский отдал приказ трубить отбой, который раздался вскоре властным звуком по всему фронту. Но войска не слушались отбоя и не хотели уступать завоеванного. Пришлось прибегнуть к настойчивым приказаниям, после которых только войска отошли, переправившись с большими потерями через ров и понеся при отступлении большие потери. Генерал Сельван погиб во время штурма, Веселитский и Костанда были ранены.

Но отступлением в траншеи трех батальонов, первоначально штурмовавших Арабское укрепление, еще не окончилось кровавое дело этой ночи. В момент отступления к месту свалки подходил резерв генерала Попова. Не войдя в связь с бывшими впереди начальниками, не разузнав положения дела и не получив никаких приказаний, Попов повел в атаку свой резерв, преимущественно направляя его в охват Арабского форта. И, лишь понеся большие потери и убедившись, что войска Веселитского и Костанда отошли назад, четыре батальона Попова также повернули обратно.

В этом деле мы потеряли убитыми и ранеными 2 генералов, 25 офицеров и 911 нижних чинов. Турки определяют свои потери в 100 человек.

Так кончился этот «бессмысленный и беспорядочный», по словам генерала Коцебу, штурм, придавший бодрости обороняющемуся и задержавший ход работ атакующего.

Осадные работы после Сельванского штурма продолжались в прежнем направлении, причем главное внимание обращалось на подход к Араб-Табия. В ночь на 19-е заложенная еще 16-го числа траншея была продолжена тихой сапой. 21 мая она подошла к форту на 18 сажен. Для того чтобы иметь возможность вести дальше эту работу с наименьшими потерями, в этот день вечером пространство земли между оконечностью траншеи и оврагом, проходившим подле турецкого укрепления, было взорвано, а воронки взрыва коронованы турами. Неприятель открыл огонь со всех батарей и произвел вылазку, но был с уроном отбит.

В эти дни Силистрийский гарнизон понес большую утрату в лице энергичного коменданта Мусса-паши, который был убит осколком бомбы у себя на квартире во время молитвы. Заместителем его явился Гуссейн-паша, бывший комендантом Араб-Табия.

Не решаясь, из-за боязни растянуть блокадный корпус, на полное обложение крепости, князь Варшавский выдвинул на сообщения Силистрии с Шумлой особый отряд генерал-лейтенанта Хрулева, 28 мая под личным начальством фельдмаршала с целью «обозрения отдельных неприятельских укреплений и расположения турецких войск и, вместе с сим, с намерением показать неприятелю значительность наших сил, а главное, показать войскам нашим, каким образом маневрировать и устраиваться в виду неприятеля», было произведено наступление к Силистрии отряда в составе 31 батальона, 32 эскадронов и 8 казачьих сотен, 16 пехотных и 2 конных орудий. Во время этой рекогносцировки одно ядро упало около лошади Паскевича, и он был контужен. Оставшись при войсках до окончания перестрелки, фельдмаршал после этого пересел в дрожки и поехал в Калараш, а войска пошли домой. Во время пути состояние здоровья Паскевича сильно ухудшилось, и он вскоре, сдав командование князю Горчакову, оставил армию.

1 июня в 17 часов при осмотре осадных работ генералом Шильдером ему раздробило правую ногу осколком гранаты, а 1 июня талантливый, обладающий энергией, верой в успех дела и необходимым военным чутьем, «душа осады» инженер Шильдер вследствие полученной раны, скончался.

Осмелевшие благодаря последним событиям турки после 1 июня произвели ряд вылазок, с успехом, однако, нами отбитых. 7 июня полковником Тотлебеном были взорваны, в 17.30 горны под гребнем бруствера Араб-Табия. Действие взрывов было успешно и ими образован удобовосходимый обвал в 20 сажен шириной. Наши батареи начали усиленно обстреливать внутренность укрепления. В ночь с 8-го на 9-е решено было взять штурмом Араб-Табия.

Все приготовления к штурму были окончены, когда подоспело приказание остававшегося еще в яме князя Варшавского: немедленно снять осаду и перейти на левую сторону Дуная. Приказание это было вызвано тем, что 6-го июня фельдмаршал получил письмо государя от 1 июня с условным согласием на снятие осады и в ту же минуту отправил со своим адъютантом графом Протасовым предписание князю Горчакову о снятии осады, мотивированное скорым подходом к Силистрии союзной армии и готовностью Австрии начать военные действия в самом ближайшем будущем.

Уныло встретили войска весть об отходе. Вся осада стоила нам убитыми 6 офицеров и 530 нижних чинов и ранеными 62 офицера и 1925 нижних чинов.

Сделав 9-го и 10-го необходимые приготовления, 11-го наши войска стали переходить Дунай. 12-го с раннего утра было приступлено к разводке ближайших мостов, а 15-го все мосты и суда спущены к Измаилу под прикрытием пароходов и канонерских лодок. Осадная же артиллерия была отправлена сухим путем.

Перейдя Дунай, наши войска расположились следующим образом: 2-я драгунская дивизия — в Урзичены; отряд генерала Лидерса из полутора пехотных дивизий с 3 полками кавалерии — в Калараше; князь Горчаков с 9 и 10 пехотными дивизиями и кавалерийской бригадой — в Урзичены. Вверх от Калараша Дунай охранялся отрядом генерала Данненберга, который имел у Ольтеницы 1 пехотный полк, у Журжи — бригаду и 1 полк конницы и в резерве у Бухареста — бригаду пехоты и кавалерийский полк. Генералу Ушакову было предписано стянуть 15-го числа свой авангард к Бабадагу и все приготовить к поспевшему очищению Тульчинских укреплений, имея свои главные силы у Исакчи. При таком распределении своей армии князь Горчаков считал возможным встретить австрийцев у Проешти с 44 батальонами и 52 эскадронами.

Омер-паша, вслед за получением известия о снятии нами осады Силистрии, приказал всем войскам, находившимся перед Шумлой, продвинуться к Дунаю и направил дивизию Гассан-паши, силой в 15–18 тысяч, к Рущуку, имея целью завладеть Журжей. Этот пункт привлекал с самого начала кампании особое внимание турецкого генералиссимуса и первоначально он предполагал даже устроить в нем на левом берегу Дуная опорный пункт, который должен был сыграть такую же роль, как Калафат на левом фланге турецкого расположения. Отличные действия генерала Соймонова в течение зимней кампании не дали осуществиться предположениям Омера-паши, и теперь, при начавшемся отступлении русской армии, он вновь обратил свое внимание на Журжу. Усиленные работы по постройке там нами новых батарей не смутили турок, которые видели в этом лишь демонстрацию для облегчения спокойного отхода главных сил князя Горчакова на Серет. Армия Омера-паши до выяснения обстановки сосредоточилась следующим образом: один корпус, силой в 41 батальон, 24 эскадрона и 60 орудий, под начальством Измаила-паши у Силистрии; второй корпус, силой в 39 батальонов, 12 эскадронов и 60 орудий, под начальством Гассана-паши у Рущука; третий, силой в 27 батальонов, 24 эскадрона и 55 орудий у Гургенли, в шестичасовом переходе от Шумлы по дороге на Силистрию и, наконец, резерв, силою в 9 батальонов, 6 эскадронов и 18 орудий, оставался в Шумле. Что касается до армий западных держав, то в то время, когда князь Горчаков начал отступательное движение к Урзичени, они еще продолжали сосредоточение к Варне, рассчитывая довершить его к 1 июля. Австрия же по-прежнему оставалась в угрожающем положении.

Получив сведения о сосредоточении 21 июня больших турецких сил у Рущука, князь Горчаков немедля же пододвинул из Урзичени в Колентино 11-ю пехотную дивизию, с ее артиллерией, 1 бригаду 4-й легкой кавалерийской дивизии с конно-легкой № 7 и донской № 9 батареями и донской казачий № 40 полк. 23-го к Журже прибыл генерал Данненберг, которому было поручено начальствование над войсками, обороняющими Дунай выше Туртукая, и, найдя распоряжения генерала Соймонова отвечающими положению вещей, возвратился на другой день в Бухарест.

А между тем турки с 23 по 25 июня предприняли серьезную попытку оттеснить Соймонова от Журжи.

Бой имел самый кровопролитный характер; батальоны по несколько раз ходили в штыки. Офицеры и нижние чины дрались с особым ожесточением. Но они, бросаемые по частям, без общего руководства, могли только грудью своей отстоять прилегающий остров Радоман, не имея сил окончательно столкнуть врага в Дунай.

С наступлением темноты, когда бой затих, турки остались владеть ближайшим к Рущуку берегом Радомана. Наши потери в отряде генерала Соймонова за этот день составили 342 человека убитых, 22 офицера и 653 нижних чина ранеными и контуженными. Турки, даже по свидетельству их самих, потеряли 500 человек убитыми и свыше 1000 человек ранеными.

В ночь на 26-е во Фратешти прибыл с Екатеринославским полком генерал Данненберг, а вслед за ним туда же были направлены три полка 2-й дивизии и бригада конницы с князем Горчаковым. Не уведомленный о приближении подкреплений, генерал Соймонов предполагал, что он предоставлен собственным силам, и, не считая возможным продолжать отстаивать остров Радоман как ввиду сильного утомления войск, так и ввиду превосходства противника в числе, очистил с наступлением темноты острова, а к утру и Журжу, отведя свои войска к Фратешти.

После Журжинского дела князь Горчаков получил от своего двоюродного брата князя А. М. Горчакова, нового русского посла при австрийском императоре, успокоительные относительно Австрии сообщения. Император Франц Иосиф обещал не вводить свои войска в Валахию, пока мы будем в ней находиться. Тогда князь Горчаков стал опасаться наступления на Бухарест союзников. Поэтому главнокомандующий решил сосредоточить все свои силы, кроме частей, стоявших против Австрии в Молдавии и Плоешти, в центральном положении у Фратешти, Желавы и у Обилешти, имея передовые отряды против Туркутая и Силистрии. Находясь в таком положении, он считал возможным встретить союзников с достаточными силами, если бы они решились вступить в Валахию. Большая часть войск — 43 батальона и 32 эскадрона с самим князем Горчаковым во главе, была расположена у Фратешти против Журжи, имея в резерве у Желавы 16 батальонов и 32 орудия; у Обилешти, для прикрытия со стороны Силистрии и Туртукая, был сосредоточен отряд генерала Лидерса, расположенный первоначально у Калараша.

Тем временем турки, не занимая Журжи и Слободзеи, усиленно строили между этими пунктами предмостное укрепление, и когда 1 июля князь Горчаков в своей постоянной нерешительности относительно того, атаковать или не атаковать турок, произвел усиленную рекогносцировку их расположения, то неприятель так успел укрепиться на левом берегу Дуная, что всякая мысль об атаке была отброшена. Приходилось ожидать наступления союзников (что, однако, в их планы не входило), с одной стороны, а с другой нельзя было быть уверенным в нейтралитете Австрии. Поэтому, простояв на избранных позициях до 14 июля, мы начали свой окончательный отход за Серет и Прут.

15 июля наши войска выступили к Бухаресту. 20-го, минуя Бухарест, войска достигли с. Марезены, а затем через Синешти и Кашарени подошли к Бузео 27 июля. Начиная с 1 июля по 16-е наша главная квартира оставалась в Фокшанах, откуда излишние тяжести и больные были отправлены в Яссы. 25 июля в Бузео прибыл отряд генерала Липранди и оттуда двинулся на Фокшаны к Бырлату. 30 июля отряд генерала Лидерса в составе 15-й пехотной дивизии, 3 стрелковых батальонов, трех рот 5-го саперного батальона и Валахской батареи выступил к Браилову, куда и прибыл 30 июля. Отряд же генерала Ушакова продолжал по-прежнему оставаться на правом берегу Дуная.

В конце августа князь Горчаков с главными силами вверенной ему армии переправился на левую сторону Прута у Скулян; затем и войска генерала Ушакова, очистив Добруджу, расположились у Измаила. Вслед за нашим уходом подвигались вперед турки, и 10 августа Омер-паша вступил в Бухарест. Тогда же перешли границу Валахии австрийцы и сменили турок в княжествах по соглашению союзных держав с турецким правительством.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

history.wikireading.ru

Форсирование Дуная — История и этнология. Факты. События. Вымысел.

Развитие науки и техники привело к появлению новых видов оружия. Отныне нарезные ружья и пушки становились куда более серьезным препятствием при форсировании большой реки, чем прежние гладкоствольные, стрелявшие на дальность, в 4–5 раз меньшую прежней. Теперь даже редкая цепь стрелков с нарезными ружьями, окопавшаяся на берегу, могла стать серьезным препятствием и нанести немалые потери даже прежде, чем переправляющиеся через реку войска достигнут противоположного берега.

Ситуация осложнялась тем, что Дунай был действительно великой рекой — низменный румынский берег, с которого предстояло переправляться русским войскам, от возвышенного болгарского отделяло около километра воды с быстрым течением.

Место переправы было избрано в районе деревни Зимница, на противоположном берегу от которой находился болгарский городок Систово. Именно здесь течение Дуная проходило свою самую южную географическую точку, и отсюда было ближе всего до Балканских гор — наши войска после стремительной переправы должны были так же быстро выйти к проходам в Балканских горах, чтобы как можно быстрее создать прямую угрозу вражеской столице, городу Константинополю (Стамбулу).

Первой форсировать Дунай предстояло 14-й пехотной дивизии под командованием генерал-майора Михаила Ивановича Драгомирова. Отряд Драгомирова, помимо 14-й дивизии, включал 4-ю стрелковую бригаду и несколько сотен казаков — всего около 18 тысяч бойцов.

Перед боем Драгомиров произнес перед своими солдатами речь, окончившуюся жесткими, но проникновенными словами: «Середины у нас нет и быть не может: мы должны все быть за Дунаем или в Дунае — поняли?».

Переправа через Дунай началась в час ночи 27 июня (15 июня по старому стилю) 1877 года. Количество заранее приготовленных понтонов не позволяло разом перебросить через реку весь отряд Драгомирова, поэтому он разбивался на семь рейсов. Понтоны двигали гребцы с веслами, они должны были проделать расстояние до противоположного берега примерно за час, включая время на погрузку. Еще час должен был уйти на обратный путь. Таким образом, вся переправа заняла 14 часов.

Успех операции зависел от того, сумеют ли войска, доставленные первым рейсом, закрепиться на плацдарме и удерживать его без поддержки в течение двух часов, пока не придут следующие понтоны. Первыми на вражеский берег Дуная переправились два батальона 53-го Волынского полка — лишь в самый последний момент турки их заметили и дали несколько выстрелов. Турецкий караул быстро переколола штыками группа русских солдат, которую возглавил командир одной из рот Александр Фок, бывший капитан жандармов, призванный в действующую армию по мобилизации.

Таким образом первой группе русских войск удалось закрепиться на берегу и отбить у турок небольшой «пятачок», простреливаемый насквозь с трех сторон. Вторая группа понтонов пересекала Дунай уже под очень плотным ружейным и артиллерийским обстрелом турок.

Начался рассвет, и темнота уже не могла прикрыть переправлявшихся. Один паром с горными орудиями и лошадьми был подбит турецким снарядом и пошел ко дну: погибли 3 офицера, 19 солдат, лошади и все пушки.  Как вспоминал один из фельдфебелей 55-го Минского полка: «Положение наше было отчаянное, пулями до того забрасывало, что от брызг не видать было света Божьего…».

Две роты Минского полка погибли почти полностью — сильное течение Дуная снесло их прямо под крутой берег, где находились окопы турок. Остальные роты полка спас поручик Иван Моторный — его понтону удалось причалить к берегу в стороне от турецких позиций, и он с небольшой группой солдат бросился на кручу в почти смертельную атаку. С трудом взобравшись наверх, горстка русских воинов оттеснила врага от берега и удерживала этот участок, обеспечив безопасную высадку для своих товарищей.

Понтоны третьего рейса, на одном из которых находился сам генерал Драгомиров со своим штабом, переправились относительно благополучно. На плацдарме генералу со штабом пришлось все время находиться под огнем противника.

К 8 часам утра 27 июня 1877 года к месту переправы подошел русский пароход «Аннет», значительно ускоривший переброску войск через реку. По инициативе находившегося в штабе Драгомирова генерала Михаила Дмитриевича Скобелева, которому еще не раз предстояло прославиться в ту войну, русские солдаты применили ложное отступление и завлекли турок под фланговый удар.

К 11 часам утра на плацдарме уже накопилось достаточно русских войск для начала решительного наступления. Генерал-майор Драгомиров приказал 2-й бригаде 14-й дивизии под командованием генерала Михаила Фомича Петрушевского, а также 4-й стрелковой бригаде генерала Адама Игнатьевича Цвецинского начать атаку города Систово и господствующих высот возле него. Турки упорно сопротивлялись, но к трем часам дня наши солдаты ворвались в город.

Вопреки предсказаниям западных военных теоретиков, утверждавших, что за форсирование Дуная русским придется заплатить жизнями 25–30 тыс. человек, потери русской армии оказались значительно меньшими. При переправе с боем через крупнейшую реку Центральной Европы наши войска потеряли 323 человека убитыми и утонувшими, а также около 800 ранеными. Потери же отступивших турок только убитыми — 641 человек.

Операция по созданию за Дунаем стратегического плацдарма была с успехом выполнена. Всего через два дня здесь был построен наплавной мост, по которому через великую реку смогла переправиться вся русская армия, чтобы начать генеральное наступление против турок. Так день 27 июня 1877 года стал одной из исторических русских побед, доказавших, что нашей армии не страшны никакие преграды.   http://rusplt.ru/wins/forsirovanie-dunaya-26597.html

hist-etnol.livejournal.com

Битва за Дунай. Ч. 2 » Военное обозрение

Турецкая Дунайская флотилия из-за ошибок османского командования и неудовлетворительной боевой подготовки экипажа не смогла оказать серьёзного сопротивления русской армии во время форсирования Дуная.

Находившийся у Мачина отряд турецких кораблей особой активности не проявлял, лишь время от времени обстреливал русские позиции. 29 апреля (11 мая) 1877 г. от навесного огня русских браиловских береговых батарей погиб броненосный корвет «Лютфи Джелиль», не имевший бронированной палубы. Он получил одновременно два попадания, из 24-фунтовой пушки и 6-дюймовой мортиры, и после сильного взрыва затонул на 22-метровой глубине. Потопление турецкого корабля стало свидетельством высокого искусства русских артиллеристов. Командованием были награждены: поручик С. И. Самойло (орденом Владимира 4-й степени с мечами) и наводчики рядовые Роман Давидюк и Иван Помпор (знаками Военного ордена).

Гибель «Лютфи Джелиль» деморализовала турок. Дунайская флотилия отошла в глубь Мачинского рукава. Используя благоприятную обстановку, русские моряки заградили минами северный выход из рукава, а также русло Дуная у Браилова. Турецкие корабли были изолированы. В результате русские смогли установить своё судоходство на участке Рени — Браилов. Против вражеских судов, которые укрылись в Мачинском рукаве, решено было действовать минными катерами, предварительно закрыв южный выход. Из-за нехватки мин решили пойти на военную хитрость, демонстративную постановку: с катеров сбрасывали мешки с песком. Османы были введены в заблуждение.
Взрыв турецкого броненосца «Лютфи-Джелиль» на Дунае 29 апреля 1877 года. А. П. Боголюбов

15 (27) мая началась операция. Четыре минных катера малым ходом вошли в Мачинский рукав. Они держались у берега, чтобы обеспечить скрытность движения. В 2 часа 30 минут они обнаружили турецкий отряд. В середине стоял монитор «Сейфи» (Сельфи») водоизмещением 410 тонн, а по его бортам — колесный пароход «Килиджи Али» и броненосная канонерка «Фехтхуль Ислам». Основным объектом атаки был монитор. К нему пошёл катер «Царевич», поддерживаемый катерами «Ксения» и «Джигит». Катер «Царевна» был в резерве. На дистанции 126 м катера дали полный ход. Первым атаковал «Царевич» под командованием лейтенанта Ф. В. Дубасова. Турки заметили катер, когда до монитора оставалось не более 60 метров, и попытались открыть по нему орудийный огонь, но все спешные попытки произвести выстрелы из пушек дали осечку. Катер ударил своей шестовой миной в корму турецкого корабля, но тот, хотя и получил пробоину, остался на плаву. Во время атаки катер при взрыве набрал воды и едва смог обойти на небольшое расстояние. Он временно лишился хода и выкачивал воду, чтобы поднять пар в котлах. В это время турецкий корабль атаковал катер «Ксения» под началом лейтенанта А. П. Шестакова и ударил миной в середину корабля. Произошёл взрыв и «Сейфи» пошёл ко дну. После атаки русский катер едва не погиб, запутавшись винтом в снастях тонувшего корабля.

«Джигит» в это время получил пробоину в корме от осколка снаряда, а взрыв второго снаряда почти полностью залил катер водой. Экипажу пришлось приткнуть его к берегу, заделывать дыру и вычерпывать воду. Четвертый участник операции — катер «Царевна» — не смог под ожесточённым огнем двух оставшихся турецких кораблей приблизиться к ним на расстояние шеста. Катера легли на обратный курс. Среди русских экипажей не было ни убитых, ни раненых.

Боголюбов А. П. Взрыв турецкого монитора «Сейфи» на Дунае

Первые Георгиевские кавалеры войны 1877-1878 годов лейтенанты Дубасов и Шестаков. 1877 год

Таким образом, атаки «Сейфи» стала первым в истории военно-морского искусства успешным примером ночного группового боя минных катеров. Атака производилась под ожесточенным артиллерийским и ружейным огнем противника, в целом беспорядочного, иначе бой мог завершиться иначе. Этот бой свидетельствовал об исключительной выдержке и мужестве русских моряков. За потопление «Сейфи» лейтенанты Дубасов и Шестаков были награждены орденом Георгия 4-й степени. Награды получили все офицеры, участвовавшие в атаке. Нижние чины были отмечены знаками Военного ордена. Успешная атака вражеского корабля с помощью шестовой мины не ограничилась тактическим успехом. Гибель монитора вызвала панику среди личного состава турецкой флотилии и повлияла на весь ход битвы за Дунай. Турки были окончательно деморализованы, их корабли бежали вверх по реке под защиту батарей Силистрии.

5 (17) мая минное заграждение было поставлено у южного выхода Мачинского рукава, 28 мая (9 июня) — севернее Гирсово. В результате весь район Нижнего Дуная от Рени до Гирсово был очищен от противника и контролировался русской армией. Всего на Дунае поставили более 500 мин. 28 мая 1877 года, на рейде румынского порта Сулин катера Макаров взрывом мины-крылатки повредили турецкий броненосец «Иклалие», а 8 июня они потопили там бриг «Османие» и 3 небольших парохода.

Борьба за господство на Среднем Дунае началась с выходом русской армии к реке. Русские начали возводить батареи. Им ставилась задача не допустить прохода турецкой флотилии к району главной переправы и бомбардировать Рущук и Никополь, прикрывать минирование реки. Одновременно моряки приступили к устройству минных заграждений. Действовавший там отряд гвардейского экипажа был разделен на две части для одновременной постановки мин на обоих флангах намеченного участка переправы — у острова Мечка и у деревни Корабия. Попытки противника помешать постановке минных заграждений отражались огнем береговых батарей и атаками минных катеров.

Так, 8 (20) июня противник выслал вооруженный пароход, который открыл по русским минерам огонь. Командир русского отряда катеров капитан 1 ранга М. Д. Новиков дал сигнал «Шутке» атаковать его. Катером командовал лейтенант Н. И. Скрыдлов. В качестве добровольца помощника минера на нем находился русский художник В. В. Верещагин. На полном ходу катер вышел из засады в зарослях камыша, подошёл к правому борту парохода и ударил его шестовой миной позади гребного колеса. Из-за повреждения взрыватель не сработал, а сильное течение прижало катер к вражескому борту так, что минный шест сломался. Опомнившиеся турки стали в упор расстреливать «Шутку» из ручного оружия и ранили командира и одного из матросов. Несмотря на стрельбу с борта парохода, русские моряки смогли упёршись руками в борт парохода оттолкнуть катер и дать задний ход. Русские моряки не смогли уничтожить вражеский корабль, но они дали возможность минерам закончить свою работу по установке заграждений. К середине июня удалось оградить минами участок главной переправы с обоих флангов. Корабли турецкой флотилии были оттеснены под защиту артиллерии Рущука и больше не появлялись в этом районе.

Таким образом, несмотря на неравенство в силах, и наличие у турок сильных «козырей», умелое использование русскими минного оружия, катеров, артиллерии позволило русской армии овладеть великой рекой. Это позволило создать благоприятные условия для форсирования Дуная. Минное оружие выступило самым доступным и сильным оборонительным и наступательным оружием. Английские морские специалисты были уверены в безусловном превосходстве турецкого броненосного флота, считая, что русские моряки, в лучшем случае смогут только обеспечить некоторую защиту своих баз и побережья. Однако русские моряки смогли парализовать действия сильной турецкой Дунайской флотилии и турки не смогли использовать свое преимущество на реке, чтобы сорвать или хотя бы серьёзно задержать наступление русской армии.

Боголюбов А .П. Атака турецкого парохода миноносной лодкой «Шутка» 16 июня 1877 года

Подготовка форсирования

Русское командование решило сначала переправить передовой (десантный) отряд в составе усиленной 14-й стрелковой дивизии под командованием генерал-майора М. И. Драгомирова. Дивизию подкрепили другими частями: 4-й стрелковой бригадой, сводной ротой почетного конвоя, двумя сотнями пластунов, 23-м Донским казачьим полком, 14-й и 9-й артиллерийскими бригадами и 2 горными батареями (всего более 16 батальонов, 6 сотен, 64 орудия). Для переброски выделили 4 понтонных батальона, парк парусиновых понтонов, команду моряков в 334 человека и сотню уральских казаков (выбирали самых искусных гребцов и пловцов).

Командир 3-й саперной бригады генерал-майор А. К. Рихтер, на которого возлагалось инженерное обеспечение форсирования, установил следующий порядок: пехоту переправлять на железных понтонах, артиллерию и конницу — на паромах. Всего имелось 36 полуторных и 32 обычных понтона и 6 паромов. На полуторном понтоне размещалось 45 пехотинцев, на обычном — 30. В каждом батальоне выделялось по 2 обычных понтона в резерв. На них находились санитары и пловцы со спасательными кругами и тросами. Понтоны, расположенные в Зимнице, надлежало спустить на воду в протекавший южнее городка проток и по нему провести их в Дунай к пункту посадки. Затем понтоны должны были обойти с востока остров Адду и держать направление на устье ручья Текир-Дере, где намечалась высадка войск.

Переправа планировалась в 7 рейсов. На один рейс, включая высадку десанта и возвращение понтонов, отводилось 2 часа. На каждом эшелоне должно было переправляться по 12 рот, 60 казаков и 8 орудий. Первый эшелон составляли 2 батальона и все стрелковые роты 53-го пехотного Волынского полка, сотня пластунов, 60 казаков и горная батарея. Общая его численность — 2,5 тыс. человек. Первый эшелон должен был обеспечить высадку последующих эшелонов захватом рубежа западнее устья ручья Текир-Дере. Общая задача передового отряда была в захвате плацдарма и обеспечении переправы главных сил Дунайской армии. Также предусматривалась артиллерийская и стрелковая подготовка десанта. Две роты 35-го пехотного Брянского полка заняли остров Бужиреску, прикрывая район посадки войск в понтоны. Остальные роты этого полка и шесть батарей 14-й и 9-й артиллерийских бригад (48 орудий) были скрытно расположены вдоль левого берега Дуная с целью поддержки десанта по захвату и расширению плацдарма. Часть артиллерии выделялась для непосредственной поддержки боя пехоты на плацдарме.

Большую роль в выполнении подготовительной работы по форсированию Дуная сыграл талантливый генерал М. И. Драгомиров. Он считался специалистом в этом деле. Драгомиров был автором труда «О высадках в древние и новейшие времена». Драгомиров тщательно готовился к высадке своего отряда. 9 — 12 (21 — 24) июня войска провели учения по посадке в понтоны, преодолению реки, действий на правом берегу. Была проведена рекогносцировка с командирами рот 53-го Волынского полка, назначенного в первый рейс.

Все мероприятия по подготовке форсирования Дуная старались проводить скрытно. В Турции, Англии, Австро-Венгрии и других странах внимательно следили за действиями русской армии. Противник и западные «партнеры» использовали агентурные данные и информацию прессы. Несмотря на предупреждения русского командования, британские корреспонденты с большой точностью приводили данные о численности и дислокации русских войск. Изучалось положение на железных дорогах, особое внимание уделяли десантным средствам. Чтобы обмануть противника, русское командование применяло дезинформацию. В частности, чтобы отвлечь внимание турок от направления главного удара, в ночь на 10 (22) июня 1877 г. в районе Галаца и Браилова начал форсировать Дунай Нижнедунайский отряд (14-й армейский корпус) генерала А. Е. Циммермана. Попытка османских войск помешать этому провалилась. Преодолев Дунай и сломив сопротивление противника, русские войска к исходу 10 (22) июня прочно заняли Буджакский полуостров. Турки отошли к Мачину, а затем на линию Черноводы, Кюстенджи. Местное население восторженно встречало русских. Потери русских войск в этой операции были сравнительно невелики: 139 солдат и офицеров убитыми и ранеными.

Почти одновременно с форсированием Дуная Нижнедунайским отрядом был распространен слух о том, что переправа главных сил русской армии произойдёт у Фламунды. Командиру 9-го корпуса генералу Н. П. Криденеру приказали начать переправу в районе Никополя 15 (27) июня. Русская и румынская артиллерия на левом берегу Дуная получила задачу 12 — 15 июня вести огонь по турецким позициям и крепостям. Рущук и Никополь обстреливались днем и ночью. Здесь впервые были применены прожекторы («электрические фонари»). Особенно активно обстреливали Никополь, в районе которого якобы должны были форсировать реку главные силу русской армии. Штаб главнокомандующего демонстративно покинул район форсирования. Войска подошли к Зимнице только в ночь на 14 (26) июня, тщательно соблюдая маскировку. Район сосредоточения охранялся казаками.

Таким образом, турецкое командование ввели в заблуждение. Посетивший Систово главнокомандующий Дунайской турецкой армией Абдул Керим-паша, показав на ладонь, заявил свите: «Скорее тут у мены вырастут волосы, чем русские здесь переправятся через Дунай». В итоге переправа русских войск у Систово стала для многих внезапной, не только для османов, но и для русских и представителей прессы.

Командир 14-й дивизии Михаил Иванович Драгомиров

Переправа главных сил

К 14 (26) июня 1877 года подготовительные мероприятия по форсированию Дуная главными силами русской армии были проведены. Предназначенные для наступления четыре корпуса русской армии (8-й, 9-й, 12-й и 13-й) были сосредоточены в районе севернее и северо-западнее Зимницы. Передовой отряд был готов к переправе. 11-й корпус получил задачу оборонять рубеж Дуная от Зимницы до Калараша, поддерживая связь с Нижнедунайским отрядом.

В полночь с 14 на 15 (26 — 27) июня 1877 года началась посадка войск первого эшелона. Около 2 часов 15 (27) июня началась переправа. В темноте из-за ветра и большой скорости течения движение понтонов расстроилось, и первые две роты высадились несколько западнее ручья Текир-Дере. Около 3 часов эшелон завершил переправы, сбил турецкие посты и занял позицию. С рассветом передовой отряд начал расширять плацдарм. Тем временем к месту переправы подходили турецкие войска от Вардама и Систово. Когда русские войска переходили Текир-Дере и частично вышли на высоты на восточном берегу, они были атакованы противником во фланг и тыл. Русские пошли в штыковую атаку и при поддержке шести горных орудий отбросили врага. Русские солдаты заняли высоты. Однако вскоре турки, усилившись подошедшими подкреплениями, снова атаковали и стали теснить наши войска к ручью. Положение передовых русских отрядов было крайне сложным.

Прибывший в район переправы командир 8-го корпуса генерал-лейтенант Ф. Ф. Радецкий приказал переправить остальные части усиленной дивизии Драгомирова не полными эшелонами, а поротно, по мере возвращения понтонов. Место посадки войск было перенесено на 2 км вниз по реке (против устья Текир-Дере), что ускорило переправу и обеспечило быструю поддержку первому эшелону. Попытка турок помешать переправе артиллерийским огнем успехом не увенчалась. Русские батареи с северного берега Дуная начали обстрел турецких позиций, и сорвали попытку противника вести сосредоточенный огонь по переправлявшимся войскам. В итоге к 6 часам все атаки турецких войск были отбиты и османы отступили. Русские войска захватили и удержали плацдарм.

В 8 часов 30 минут подошел пароход «Аннета» с двумя буксируемыми баржами. Это судно, ранее намеренно затопленное у Никополя, в ночь форсирования было поднято из воды и доставлено в район переправы. Пароход вели моряки гвардейского экипажа. Переброска войск пошла быстрее. Вскоре весь передовой отряд оказался на левом берегу Дуная. Чтобы расширить плацдарм, необходимо было взять Систовские высоты. Эту задачу Драгомиров возложил на 2-ю бригаду 14-й дивизии и 4-ю стрелковую бригаду. 1-я бригада 14-й дивизии обеспечивала плацдарм с юго-востока. Наступление началось около 11 часов и к 15 часам Систово и окружающие высоты были заняты русскими войсками. В этот же день Дунай стали форсировать и главные силы русской армии. К вечеру 15 (27) июня на плацдарме было 29 батальонов и 30 орудий. Утром 16 (28) июня русские войска заняли Вардам.

«Переправа русской армии через Дунай у Зимницы 15 июня 1877 года». Н. Д. Дмитриев-Оренбургский

По данным А. Б. Широкорада, русские потери составили 748 человек убитыми, утонувшими и ранеными, и два утонувших орудия. Военный историк А. А. Керсновский приводит немногим большую цифру — 1100 человек, из них 320 погибших.

После захвата плацдарма началось сооружение мостов. Необходимые для этого понтоны и другие материалы были доставлены от устья Ольты к Зимнице. Постройка первого моста завершилась 19 июня (1 июля). Мост проходил через о. Адда и состоял из двух частей общей длиной около 1200 м. С 20 июня по нему начали переправляться войска и грузы. Второй мост, выше первого, вступил в строй 29 июня (11 июля). Его назвали верхний. Мост, проходивший через острова Бужиреску и Адда, состоял из трех частей общей длиной свыше 1200 метров. Наводка мостов обеспечила быструю переброску главных сил Дунайской армии.

Таким образом, в целом операция по форсированию Дуная прошла на высоком уровне. Этот опыт длительное время служил успешным примером при изучении методов преодоления крупных водных преград. Успех операции был достигнут благодаря правильному выбору района переправы, мужеству и самоотверженности русских моряков, солдат и офицеров. Личный состав — моряки, артиллеристы, инженеры и пехотинцы, показали высокую боевую выучку. Особую роль сыграли русские моряки. Также стоит отметить ошибки турецкого командования, которое не смогло использовать сильные стороны Дунайского рубежа (большая водная преграда, сильные крепости, Дунайская флотилия).

topwar.ru

Форсирование русской армией Дуная

14 (26) июня в пять часов утра Драгомиров М.И. вызвал к себе на квартиру офицеров Волынского полка во главе с их командиром полковником Родионовым и сообщил, что честь первым пересечь Дунай выпала на долю их полка и что переправа назначена на ближайшую ночь. Прямо из своей квартиры, выходившей окнами к Дунаю, Ми­хаил Иванович показал офицерам-волынцам место на противоположном берегу реки, куда они должны были пристать, — устье ручья Текир-дере, где находилась удобная для подхода понтонов лощина.

Позднее, около полудня, Драгомиров собрал остальных офицеров своего отряда, еще раз объяснил им порядок форсирования и сообщил время начала операции. В состав отряда Драгомирова М.И., кроме 14-й ди­визии, вошли 4-я стрелковая бригада, гвардейская рота почетного конвоя, две сотни пластунов, 23-й Донской ка­зачий полк, полторы сотни уральских казаков, две горные артиллерийские батареи, четыре понтонных батальона.

Вокруг Зимницы были выставлены разъезды Лубенского гусарского полка, а фланги переправлявшихся частей прикрывал Брянский пехотный полк. Огневую поддержку штурмовой группе должны были также оказать с румын­ского берега несколько русских артиллерийских батарей.

Все войска десантного отряда были распределены на семь рейсов, в каждый из которых входило 12 рот, 60 ка­заков с лошадьми, часть артиллерии и медицинские чины.

Форсирование Дуная

Полки 14-й дивизии назначались в рейсы по порядку номеров, начиная с Волынского, имевшего 53-й номер, и кончая 56-м Житомирским. С первым рейсом должен был отправиться и командир 1-й бригады драгомировской ди­визии генерал-майор Иолшин.  Полкам его бригады, пере­правлявшимся первыми — Волынскому и Минскому, бы­ло приказано оставить ранцы на этом берегу, взять в карма­ны патроны, по два фунта говядины и бутылки с водой. С понтонов ни при каких обстоятельствах не стрелять и на берегу по возможности сначала действовать штыком, чтобы как можно дольше не обнаруживать себя. Сам Драгомиров должен был переправляться по плану с 3-м рейсом.

Одновременно от румынского берега должен был от­чалить только первый рейс, остальные по мере возвраще­ния понтонов, но не менее как целыми ротами. Три пон­тонных батальона должны были перевозить пехоту, один — построить паромы и на них переправлять артил­лерию, казаков и офицерских лошадей, которых требовалось также немало. Например, для Драгомирова М.И. наме­чалось перевезти четыре лошади, для бригадных коман­диров — по три, для полковых — по две. Были приго­товлены также лодки, которые не должны были приста­вать к противоположному берегу, а держаться ближе к своему и оказывать помощь тонущим.

Наконец все приготовления были закончены, все не­обходимые распоряжения отданы, и оставалось только ждать. Накануне в одном из писем, посланных из Зимницы, Михаил Иванович писал; «Пишу накануне вели­кого для меня дня, где окажется, что стоит моя система воспитания и обучения солдата, и стоим ли мы оба, то есть я и моя система, чего-нибудь».

Около 9 часов вечера понтонные батальоны спусти­лись к Дунаю. Одновременно Брянский пехотный полк и три артиллерийские батареи двинулись для прикрытия флангов штурмовой группы по румынскому берегу.

В 11 часов начали собираться части, назначенные в 1-й рейс. К полуночи все они уже были на берегу и рас­пределены по понтонам и паромам. В состав рейса вошло около 2300 человек, восемь горных орудий и около 60 лошадей. По сведениям русского командования, у турок в этом месте было более 7-ми тысяч человек с артилле­рией, в том числе в Систове около двух с половиной ты­сяч человек и более пяти тысяч в военном лагере у деревни Вардим, расположенной в нескольких верстах от Систова, в противоположной стороне от ручья Текир-дере.

По предварительному расчету, на переправу через Ду­най и возвращение понтону нужно было два часа. Поэто­му остальные части должны были собираться позднее: Минский полк — к часу ночи, Подольский — к 3 часам утра, Житомирский — к 5-му рейсу в 7 часов утра.

На болгарском берегу было тихо — приготовления русских к форсированию не были обнаружены. В пол­ночь началась посадка войск в понтоны, и ровно в час 1-й рейс отчалил от берега. Пока понтоны шли рукавом Дуная, прикрытые островом Ада, все шло благополучно.

Но лишь только атакующие вышли из-за острова в ос­новное русло реки, сильное течение и ветер стали сносить понтоны и паромы. К тому же набежавшие тучи совсем закрыли луну, и противоположный берег с Текир-дере стал не виден. В этих условиях главной задачей стало быстрее переплыть Дунай, который имел здесь ширину по прямой в две версты, и пристать к противоположному берегу. Темная ночь мешала ориентироваться десанту, но она же и дала ему возможность незаметно подойти к болгарскому берегу.

Турецкие пикеты заметили русских, когда большинство из понтонов было в 200-300 шагах от них. Часовые открыли беспорядочный огонь, но оста­новить штурмующих было уже невозможно. К туркам стало подходить подкрепление из Систова и из лагеря под Вардимом, подплывавшие понтоны попадали под силь­ный огонь. И все-таки большинство из них благополучно пристало к берегу, лишь несколько понтонов и один па­ром с двумя горными пушками пошли ко дну. Остальные суда десанта приставали в разных местах к берегу, не­которые на версту выше или ниже Текир-дере.

Взбираясь в темноте по кручам, расстреливаемые в упор, солдаты-волынцы штыками отгоняли турок от берега, чтобы дать возможность подойти к берегу другим нашим лодкам. Берег был вы­сок, и приходилось помогать себе лопатами, веревками, прикладами, подсаживая друг друга. Помня о приказе собраться у Текир-дере, отдельные группы русских спра­ва и слева пробивались к своим более счастливым товарищам, высадившимся прямо в устье ручья.

Горные ору­дия на руках вкатывали на крутой берег и сразу же начинали стрельбу, так как к туркам стали подходить большие подкрепления.

В два часа вернулся первый понтон, за ним стали воз­вращаться и другие, 2-й рейс оказался не легче первого. Стало светать, и турки, расположившись в несколько ярусов на берегу, там, где их не отогнали волынцы, продол­жали обстреливать подходящие понтоны. К тому же не от­крыли огонь дальнобойные турецкие орудия из Систова и Вардимского лагеря. В этих условиях Драгомиров ре­шил для скорости переправлять только пехоту, чтобы укрепиться да плацдарме в устье Текир-дере.

Между тем бой продолжался. Некоторые понтоны при­ставали к берегу уже без офицеров, убитых или раненных во время переправы, и командование брали на себя ун­тер-офицеры, а иногда и рядовые. Быстро сориентиро­вавшись в обстановке, отдельные группы пробивались на соединение с более значительными подразделениями, не забывая о главной задаче — отогнать от берега турок и одновременно создать плацдарм в Текир-дере для основ­ных сил десанта.

Поручик Моторный, едва успевший высадиться сам с горстью солдат, увидел, что справа от него большое число турок расстреливает в упор понтоны. Не думая о том, что турецких солдат намного больше, чем русских, Мотор­ный повел своих солдат в атаку. Несмотря на сильный огонь, который открыли по маленькому отряду Мотор­ного враги, и тем отвлеклись от расстрела десанта, русские храбрецы без выстрелов со штыками на­перевес налетели на них. Турецкие солдаты, не приняв штыкового боя, бросились спасаться.

Из второго рейса также несколько понтонов было по­топлено вместе с людьми, а часть вынуждена была вернуться к румынскому берегу. Дело, так удачно начавшееся, гро­зило сорваться. Драгомиров М.И. со штабом решил сроч­но переправляться сам, чтобы на месте руководить боем. Незадолго до начала боя к Драгомирову обратился его друг, знаменитый уже к тому времени генерал Ско­белев М.Д., с просьбой разрешить принять участие в форси­ровании в качестве добровольца. Драгомиров разрешил и впоследствии об этом не пожалел. Переправлялись они вместе. Именно понтон с Драгомировым попал бы под губительный огонь турок, если бы не поручик Моторный.

Благополучно переправившись через Дунай, Драго­миров сразу направился на левый фланг русского десан­та, туда, где в этот момент решалась судьба всей опера­ции. Густые волны турок из Вардимского лагеря грозили смять редкие цепочки русских стрелков и сбросить де­сант в Дунай. Михаил Иванович, находясь в передовой цепи, четко отдавал приказания.

Левый фланг, собрав­шись с силами, получив подкрепления и поддержанный удачной стрельбой артиллерии с румынского берега, сно­ва перешел в наступление. Турки были отброшены еще за одну гряду высот.

— Поздравляю, дело идет отлично, — услышал Ми­хаил Иванович радостный голос не отходившего от него ни на шаг Скобелева. Богатый боевой опыт «белого генерала» (в бою он всегда был в белом мундире и на белом коне) позволил ему быстро и точно оценить обстановку.

Правый фланг продвигался в направлении Систова, правда, здесь напор турок был не так силен. Необходимо было овладеть господствовавшими над городом Систовскими высотами. Без этого нельзя было надеяться на за­хват самого Систова, что также входило в задачу Пере­дового отряда.

Но сначала следовало окончательно закрепить успех на левом фланге. Утомленные боем, который продолжал­ся уже шесть часов, русские воины под непосредствен­ным командованием самого Драгомирова, воодушевлен­ные присутствием Скобелева, новым героическим усилием сбили турок с третьего ряда высот в направлении Вардима.

Фронт растянулся на три версты. Создалась угроза прорыва русских линий в центре. Необходимо было при­остановить наступление и перегруппироваться, дожидаясь подкреплений. Но все ординарцы Драгомирова были заняты и послать в цепи с приказанием было некого. Неожиданно для Драгомирова оповестить сражающихся о прекращении наступления вызвался Скобелев. Нетороп­ливой изящной походкой, в неизменном своем белом ки­теле, не наклоняя даже головы под пулями и снарядами, он обошел все цепи, а затем вернулся назад и доложил о выполнении приказа.

Шел девятый час утра. Первая задача десанта была выполнена: захвачен плацдарм для переправы главных сил. Вскоре сюда подошел пароход «Аннета» с двумя баржами на буксире. Переправа войск через Дунай пошла быстрее, так как за два рейса «Аннета» брала на борт целый полк.

Теперь следовало подумать о захвате Систовских высот. К этому времени на болгарском берегу была уже вся 14-я дивизия. Ее 1-я бригада (Волынский и Минский полки) сдерживала турок на левом фланге, не давая противнику смять десант ударом из Вардимского лагеря.

2-я бригада (Подольский и Житомирский пол­ки) сосредоточилась на правом фланге в направлении города Систова. К половине одиннадцатого с помощью па­рохода «Аннета» сюда же были перевезены батальоны 4-й стрелковой бригады генерал-майора Цвецинского, ко­торые должны были поддержать атаку драгомировцев.

Около полудня цепи русских начали охват Систовских высот, протянувшихся вдоль берега Дуная. Со стороны реки наступали стрелки Цвецинского, а с противополож­ной — 1-я бригада под командованием генерал-майора Петрушевского, руководившего всем правым флангом русских. Действовать приходилось в сложных условиях, преодолевая гущу садов и виноградников на склонах вы­сот, выбивая противника буквально из-под каждого куста.

Наступающие несли тяжелые потери. Только в Подоль­ском полку было убито и ранено более 80 человек, и среди них командир полка. Одним из самых ярких мо­ментов этого этапа сражения была лихая атака 12-й роты Житомирского полка, которую, с разрешения Петрушев­ского, вел сам Скобелев. Когда рота без единого выстрела, с барабанным боем пошла в штыки, турки не выдержали и отступили на несколько верст от берега.

К двум часам дня Систовские высоты были заняты полками 2-й бригады, а в три часа дня бригада вошла в город Систов, покинутый противником и турецким на­селением. Сражение было закончено, и Драгомиров М.И., отдав последние распоряжения, тоже въехал в Си­стов, восторженно встреченный жителями-болгарами.

Форсирование Дуная при Зимнице — Систове впослед­ствии долго анализировалось не только русскими, но и многими западными военными теоретиками и признава­лось одной из самых удачных операций русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Для Драгомирова М.И. же эта операция была ценна и памятна тем, что она подтвердила на практике методы воспитания и обучения войск, вве­денные в 14-й дивизии, которые позволяли решать с солдатами и офицерами самые сложные задачи.

Переправа через Дунай оказалась суровой проверкой для всей дивизии, от командира до последнего солдата, и все они с честью вы­держали этот экзамен. Все командиры, до начальника дивизии включитель­но, находились в цепях сражающихся, так как боем, ис­ход которого решала иногда минута, руководить с про­тивоположного берега было невозможно.

Большую роль в бою сыграла прекрасно налаженная санитарная служба. Было оборудовано три пункта ме­дицинской помощи — один прямо на болгарском берегу, где работали под дулями врачи Волынского полка, вто­рой у места посадки на понтоны на румынской стороне, где также рвались снаряды с того берега, и третий в са­мой Зимнице. Вскоре после этого боя через Дунай пере­ехал великий русский врач, основоположник военно-поле­вой хирургии Пирогов Н.И., которому в то время было уже 67 лет.

Далеко не всем довелось уцелеть в жестоком сраже­нии. В четырех полках 14-й дивизии было убито 8 офицеров и 225 нижних чинов. Ранено 13 офицеров и 378 нижних чинов. Пропало без вести 15 солдат. Всего же в штурмовом отряде выбыло из строя 748 человек. Эти герои своей кровью и жизнью проложили дорогу в Болгарию основным силам армии. Части, переправляв­шиеся через Дунай после 14-й дивизии, не потеряли ни одного человека.

При написании статьи использованы материалы книги «Герои Шипки», сборник, М., «Молодая гвардия», 1979 г.

voynablog.ru

«Дунай шумит – русские идут». Форсирование великой реки Красной Армией в годы Второй мировой войны :: Флот

Опрос Праздники России Русский вопрос Еженедельная авторская телепрограмма К. Затулина Читайте также Реклама Видеооко Включай и смотри Партнёры

 «Дунай шумит – русские идут». Форсирование великой реки Красной Армией в годы Второй мировой войны 2015-02-01 21:07 История Во времена Суворова русские войска форсировали Дунай в нижнем течении, а в XIX веке переправлялись через Дунай уже в самом сердце Балкан. Малочисленная экспедиция казаков генерал-майора И. И. Исаева переправилась через Дунай в районе Кладова и Прахова, спеша на помощь участникам первого сербского восстания. В дальнейшем Российская империя ещё не раз посылала свои войска на другую сторону Дуная для борьбы с Портой и освобождения от турецкого господства земель балканских христиан. Последняя в XIX столетии Русско-турецкая война 1877–1878 годов, в ходе которой русские войска также переправлялись через Дунай, принесла освобождение от турецкого ига Болгарии и независимость Сербии. Как известно, в 1914 году Россия направила на помощь сербской армии экспедицию специального назначения. В состав экспедиции вошли три вооружённых парохода и несколько барж, перевозивших боеприпасы и провизию. Для защиты экспедиции от австро-венгерских мониторов и самолётов в Сербию прибыло 11 русских морских батарей, которые вошли в состав правого фланга сербской армии под командованием командира Краинского отряда полковника Драгутина Димитриевича. Эти батареи были рассредоточены по всему течению Дуная от Шабца до Кладова. Наиболее выделялись 10-я и 11-я батареи, размещённые в цен-тральной крепости Белграда Калемегдане — в районе церкви Ружица и на Малом Калемегдане. Они заблокировали устье Дуная и Савы и потопили один австрийский монитор. Однако в сентябре 1915-го эти батареи были подавлены в ходе сильнейшего артиллерийского обстрела из австрийских крупнокалиберных орудий. В результате обстрела погиб весь состав обеих батарей — 163 русских солдата и офицера. Кроме этого, значительные потери потерпел русский инженерный отряд в Кладово. После окончания войны в Белграде на Новом кладбище при финансовой помощи молодого югославского государства и при живой поддержке русской военной эмиграции взметнулся самый большой из памятников русским воинам, павшим в Первой мировой войне. В основании этого памятника-склепа и лежат кости русских офицеров, солдат и матросов, погибших в боях за славянский Дунай1. Словом, Дунай к началу XX века стал тем порогом, через который всегда шагала на Балканы русская воинская сила. Недаром у сербов сложилась поговорка: «Дунай шумит — русские идут». В годы Второй мировой войны советским воинам вновь пришлось оросить своей кровью берега Дуная. Впрочем, первые придунайские страны не стали тяжёлым испытанием для бойцов 3-го Украинского фронта, за плечами которых был уже долгий боевой путь с форсированием Дона, Северского Донца, Днепра и Днестра. Румыния и Болгария, пользовавшиеся в стане союзников Третьего рейха определённой свободой, поспешили переметнуться на сторону победителей. Военные донесения частей и соединений 3-го Украинского фронта описывали прохождение через территорию Румынии и Болгарии как форсированный марш. В ходе марша пехоту изматывали утомительные ночные переходы, которые прерывались днёвками для приведения в порядок оружия, разъяснительных политбесед, короткого отдыха и ускоренного принятия пищи. Ситуация стала меняться с переходом границы Югославии. Королевство Югославия, в отличие от Румынии и Болгарии, было окку-пировано странами Антикоминтерновского пакта ещё в апреле 1941 года. Тогда окраины страны были поделены между Германией, Венгрией, Болгарией, Италией и Албанией, а центральная часть была разделена на две зоны: в западной (Босния, Далмация, Славония и Хорватия) было создано усташское Независимое государство Хорватия (НГХ) под руководством Анте Павелича, который проводил открыто провозглашённую политику геноцида сербов, евреев и цыган. В восточной было установлено оккупационное правительство «сербского Петэна» — генерала Милана Недича. Последний провозгласил политику «выживания под оккупацией», указывая на масштабы демографической катастрофы, постигшей сербов в результате оккупации2. В то же время на территории Югославии возникло и два мощных движения Сопротивления — коммунистическое под руководством Иосипа Броз Тито и анти-коммунистическое под руководством Дражи Михайловича. Эти два движения вступили друг с другом в смертельную схватку. Территории, на которых доминировали четники Михайловича, находились в восточной части страны. При поддержке многочисленных тайных сторонников из числа недичевской администрации «Югославская армия в Отечестве» (ЮАвО — официальное самоназвание четников) держала под своим контролем большинство сельских районов Недичевской Сербии. В западной части страны, на территории НГХ, значительные районы (особенно в Боснии) контролировались партизанами Тито (Народно-освободительная армия Югославии — НОАЮ). Немцы охотно использовали раздоры в лагере Сопротивления, четники до осени 1944-го препятствовали возвращению партизан на территорию Сербии, в то время как сами «копили силы», но не предпринимали активных действий против оккупантов. С другой стороны, немцы в Югославии опирались на военные и полицейские силы из числа национальных меньшинств: дунайских швабов, боснийских и санджакских мусульман, хорватов и русских эмигрантов. После перехода Дуная в районе Прахова и Кладова (Восточная Сербия) Красная Армия попала в чрезвычайно запутанную ситуацию югославской гражданской войны всех против всех. РККА решала ситуацию предельно просто: партизаны Тито — это союзники, все остальные – противники, которых необходимо уничтожать до тех пор, пока они не сложат оружие и не  сдадутся в плен. С переправой передовых советских частей из Болгарии и Румынии через Дунай и Восточную Сербию началась Белградская стратегическая наступательная операция, длившаяся с 28 сентября по 20 октября 1944 года. Она проводилась силами 3-го Украинского и частью сил 2-го Украинского фронтов, a также моряками Дунайской речной флотилии и войск Болгарии. Стоит отметить, что немцам не удалось создать здесь укрепленную линию обороны, так как быстрое падение Румынии и Болгарии стало для них полной неожиданностью. В результате на пути огненного вала наступления Красной Армии встали тыловые части, как, например, 2-й полк Русского охранного корпуса (РОК), нёсшего охранную службу в придунайских городках Восточной Сербии. Удар был столь стремителен, что служившие в РОК бежали из места расположения штаба 2-го полка, забыв захватить с собой штабную документацию3. Гористые районы Восточной Сербии вдоль правого берега Дуная были сравнительно быстро пройдены советскими войсками, при этом они понесли лишь неизбежные потери, связанные с неприспособленностью к ведению войны в горах. Немаловажным было и сердечное расположение местных жителей по отношению к долгожданным «русским братьям». Хотя попытки доминировавших в этих районах четников навести связи с советским командованием и не нашли поддержки, части Михайловича также мешали созданию упорядоченной немецкой обороны4. Кроме того, после начала Белградской стратегической наступательной операции и развивавшейся параллельно ей на юге Сербии Нишской наступательной операции на соединение с Красной Армией из Боснии и Санджака смогли пробиться части партизан Тито. Извилистое течение Дуная сделало тактически логичным вторичное форсирование реки в районе села Ритопек, находящегося на южном перекрёстке дороги на Белград. Форсирование крутого дунайского берега было проведено 7 октября силами 109-й гвардейской стрелковой дивизии 46-й армии 2-го Украинского фронта. Второе форсирование Дуная в ходе боёв в Югославии  было более тяжелым, чем переправа в Восточной Сербии. В районе Ритопека проходила шоссейная дорога, по которой немцы перебрасывали свои войска для обороны Белграда и отводили войска из Восточной Сербии. Поэтому нацисты отчаянно боролись за ликвидацию этого плацдарма вплоть до подхода основных советских сил, пробивавшихся в направлении Белграда. Тем временем РККА в тесном взаимодействии  с НОАЮ и болгарской армией успешно громила германскую армейскую группу «Сербия». Ширина фронта боевых действий составляла 400–620 километров с глубиной продвижения советских войск до 200 километров. Среднесуточные темпы наступления были сравнительно высокими — 8–9 километров5. Уже 16 октября были освобождены восточные и северо-восточные районы Югославии, и 4-й гвардейский механизированный корпус генерала Жданова начал бой за столицу Югославии. После нескольких дней упорных боёв, 20 октября, Белград был освобождён от немцев. Это обозначило конец Белградской стратегической наступа-тельной операции. Лидер югославских коммунистов Тито получил из рук Красной Армии власть над столицей Югославии, а советские войска стали покидать Белград, уходя дальше на запад. Уже 29 октября была начата Будапештская стратегическая наступательная операция, в которой участвовали и войска, освободившиеся после взятия Белграда — первой дунайской столицы, освобождённой Красной Армией. Впереди были Будапешт, Братислава и Вена… Путь на запад вновь преградила широкая водная преграда — опять Дунай, делающий вскоре после слияния с Савой у Белграда поворот к северу. Таким образом, войскам 57-й армии пришлось вновь форсировать Дунай. Преодолеть реку на выходе из Сербии оказалось намного сложнее, чем на входе в страну. С другой стороны Дуная в тылу неприятеля на этот раз не было отрядов Сопротивления, население было настроено враждебно6. О том, насколько кровопролитным и отчаянным было это форсирование Дуная на выходе из Сербии, косвенно свидетельствует сопоставительная статистика награждений званием Героя Советского Союза7. Всего за участие в боевых действиях на территории Югославии в годы Второй мировой войны звание Героя Советского Союза получили 66 советских граждан. Из них 22 получили за заслуги в течение всего хода военных действий, в том числе авиаторов — 15 (авиация дальнего действия — 8, транспортная авиация — 6, а также 1 пилот штурмовика Ил-2), старших офицеров — 5, советских участников партизанского движения, бежавших из плена в НОАЮ, — 2, военный разведчик — 1. За подвиги, совершённые в ходе Белградской наступательной операции — от переправы через Дунай в Восточной Сербии до освобождения Белграда, звание Героя получили четыре человека. При этом непосредственно за участие в штурме Белграда был награждён один красноармеец, за бои в дальнем пригороде Белграда, селе Винча, один и ещё два человека получили это высокое звание за бой в районе села Ритопек, разгоревшийся после форсирования Дуная. На фоне этих цифр внушительно выглядит статистика награждений в ходе третьего форсирования Дуная на выходе из Сербии. За героизм в ходе десантной операции в районе Вуковара Геро-ями Советского Союза стали семь красноармейцев и краснофлотцев, за подвиги, совершённые в ходе форсирования Дуная в районе города Апатина, — 11 и, наконец, за форсирование Дуная в районе села Батина —19 (!) человек. Кроме того, ещё два человека были удостоены звания Героя за бои по непосредственному расширению плацдарма, возникшего в результате форсирования Дуная в районе Апатина и Батины. Боевые действия на границе Воеводины и Хорватии, которые должны были дать возможность Красной Армии выйти на оперативный простор Паннонской равнины для нанесения удара на Будапешт и Вену, в историографии Второй мировой войны по ряду причин не имели должного освещения. Крупнейшая битва Второй мировой войны на территории Югославии — Батинская — оставалась в тени внимания советских и югославских историков: у них имелись на то свои причины. Югославские историки с 1948 года и до конца существования Югославии стремились доказать тезис о «самоосвобождении» страны, преуменьшая роль Красной Армии даже в освобождении Белграда, и замалчивали Батину, включая её обычно в более поздние операции на Сремском фронте8. Что касается историков из СССР, то для них Батинская операция была всего лишь частью Будапештской операции. Кроме того, делу укрепления соцлагеря вряд ли могло послужить изучение битвы, которая отчётливо показывала, как хорваты и венгры упорно защищали свои территории от красноармейцев и сербов. Что же происходило на сербском прифронтовом берегу Дуная поздней осенью 1944 года? К тому времени освободившие Воеводину войска 2-го Украинского фронта активно передислоцировались на север, в междуречье Тиссы и Дуная. На их позиции перебрасывались соединения 3-го Украинского фронта. Было выбрано несколько мест для форсирования Дуная — в районе Вуковара, Апатина и Батины. Основной плацдарм планировалось создать в районе села Батины, расположенного на правой (хорватской) стороне Дуная у подножья Беломанастырской гряды, высоты которой доминируют над примыкающей с востока и запада равнинной местностью. Батина была превращена противником в укреплённый пункт обороны, имевший несколько линий сопротивления. На самом берегу реки была проложена сеть окопов полного профиля с пулемётными гнёздами и позициями для полевой артиллерии. Колючая проволока, мины и инже-нерная маскировка активно использовались противником для усиления этой первой линии обороны. На склоне Беломанастырской гряды над селом пролегала вторая линия обороны, и, наконец, третья — венчала гряду и проходила по самому её гребню. Особенно хорошо были укреплены господствующие высоты — 169, 205 и 206, а также железно-дорожная станция Батина. Ширина Дуная в этом месте составляет около 500 метров, левый (сербский) берег, низкий и болотистый, покрыт отдельными рощицами. В результате проливных дождей большая часть прибрежной территории восточного берега превращалась к концу осени в непролазную грязь, исключительно осложняя движение гужевого и автомобильного транс-порта вне пределов единственной твёрдой дороги, ведущей от ближайшего транспортного узла в районе Сомбора и Бездана. Эта твёрдая дорога находилась в прямой видимости господствующих высот на правой стороне Дуная, прекрасно простреливалась и могла использоваться лишь в тёмное время суток. Почему же именно Батина была выбрана для нанесения главного удара? Во-первых, немцы не могли ожидать попытки форсирования Дуная в столь неподходящем для этого месте. Во-вторых, Батина находилась на самом стыке командования группы армий «Юг» (под управлением Верховного командования вермахта) и командования «Юго-восток» (под управлением Верховного командования сухопутных войск). Но, пожалуй, самым важным было то, что, в отличие от других потенциальных участков для форсирования, из-за Батины и Беломанастырской гряды открывался ничем не ограниченный выход на широкий оперативный простор, дававший возможность массированного применения бронетанкового кулака РККА. Всего с нацистской стороны в боевых действиях участвовали около 60 тысяч солдат и офицеров. С другой стороны в Батинской операции были задействованы части 57-й армии 3-го Украинского фронта, которые поддерживала 17-я воздушная армия9. Кроме того, в боевых действиях участвовали партизаны 12-й и 51-й воеводинской бригад НОАЮ. Для успешного форсирования Дуная, защиты и расширения плацдарма на правом берегу было задействовано около 100 тысяч человек. На 200 артиллерийских стволов неприятеля в начале операции приходилось 1236 советских и союзных стволов. В дальнейшем это соотношение (1:6) колебалось по ходу введения немцами в бой подкрепления. Местные жители и сербские участники сражения до сих пор с ужасом вспоминают море огня, которое охватывало Батину и её окрестности в течение нескольких недель. В начальной фазе количество задействованной немецкой и советской бронетехники было примерно равным, в то время как к концу операции советские Т-34 и самоходные орудия имели уже четырёхкратное превосходство. Во главе всего этого мощного кулака 57-й армии стоял генерал-полковник Михаил Николаевич Шарохин (1898–1974). Талантливый штабной офицер, выпускник Академии Генерального штаба Шарохин в свои 46 лет приобрёл заслуженную славу специалиста по форсированию водных преград, за его плечами уже были успешно проведённые форсирования Днепра, Буга, Днестра и Дуная. Позднее за умелую организацию боевых действий, чёткое управление войсками армии при форсировании рек, обеспечение захвата и удержания плацдармов, проявленные при этом мужество и отвагу Шарохину было присвоено звание Героя Советского Союза. Из штаба 3-го Украинского фронта, находившегося в то время в городе Србобране, от командующего фронтом Фёдора Ивановича Толбухина, 12 сентября ставшего Маршалом Советского Союза, Шарохин, всего десять дней назад вступивший в должность, получил приказ об организации форсирования Дуная силами 57-й армии. Ненастной ночью 8 ноября была предпринята попытка разведки боем — форсирования Дуная силами 703-го полка 223-й стрелковой дивизии. Быстрое течение Дуная преодолевали в бравших на борт по 10 десантников вёсельных лодках, которыми управляло по двое сапёров. «Первой пошла 1-я рота, немцы её сразу обнаружили и, осветив всё вокруг ракетами, открыли по десантникам шквальный огонь. Стреляли прямой наводкой, и до берега не добрался никто. В ту же ночь пошла на тот берег 2-я рота. Через некоторое время… на противоположном берегу завязался бой — это означало, что там всё-таки кто-то высадился. Но бой длился всего 5–10 минут, а потом все затихло». Зацепиться удалось лишь на следующую ночь, 9 ноября, капитану Сергею Никитичу Решетову и его 3-й стрелковой роте 703-го полка. Сергей Никитич, которому тогда был всего 21 год, вспоминал в наши дни: «Собрали остатки со всего нашего батальона — набралось 100 человек. На 10 лодках начали форсирование. На середине реки лодки начало разносить сильным течением, немцы повесили ракеты и начали нас расстреливать. Когда до берега оставалось буквально 10–15 метров, на моей лодке один из сидевших на вёслах сапёров был убит, а второй — тяжело ранен. Я схватился за вёсла и начал подгребать к берегу. Противоположного берега удалось достичь лишь двум лодкам. Дружно приткнулись к берегу, выскочили и тут же залегли. На этом берегу было село, а перед селом — дамба, защищавшая его от паводков. И в этой дамбе немцы сделали траншеи и оборудовали огневые точки. Когда мы за-легли, то оказались прямо на трупах: это были трупы наших товарищей, которым удалось высадиться здесь прошлой ночью. Они все погибли… И такое было ощущение, что если мы задержимся хотя бы на минуту, то и нас постигнет та же участь. С русским крепким матом мы дружно поднялись и ворвались в траншею на дамбе! Захватили сразу несколько метров траншеи и начали бросать гранаты вправо и влево. Немцы не поняли, сколько нас высадилось, много ли, и нам сразу же удалось захватить ещё и 4 домика за дамбой. Когда, наконец, у меня появилась возможность всех пересчитать, то оказалось, что нас высадилось всего 16 человек… Что делать? В одном из домиков нашли много немецких боезапасов, пулемёт, гранаты. И быстренько обратили всё это против немцев же. Нужно было срочно сообщить командованию о нашем положении. «Кто пойдёт с донесением?» — спрашиваю. «Я пойду», — сразу же вызвался сержант Ободовский. Я в темноте что-то нацарапал на бумаге — захватили, мол, первую траншею, столько-то домиков, всего живых 16 человек, и как только немцы обнаружат это — сметут нас в два счёта! Нужна помощь… Ободовский потихоньку поплыл на наш берег, а мы занялись расширением плацдарма. Захватили ещё участок траншеи и выбили немцев ещё из нескольких домиков. А под утро, когда начало светать, мы увидели на реке неясные силуэты. Немцы тут же открыли по ним огонь, мы ответили, и через несколько минут к берегу подошло две лодки. Первым выпрыгнул на берег сержант Ободовский, а за ним — семнадцать югославских партизан. Тогда они, правда, были уже не партизанами, а бойцами Народно-освобо- дительной армии Югославии. До рассвета мы окапывались. А югославы были такие — русских никогда не бросят! И вот целый день наших 16 человек и 17 югославов во главе с командиром четы (роты) держали оборону на этом маленьком плацдарме. Буквально каждый час нам приходилось отбивать немецкую атаку. Когда наше командование поняло, что плацдарм мы удержим, то нас начали сильно поддерживать — подтянули артиллерию, «катюши». И они били прямой наводкой прямо над нашими головами. А к вечеру маленький катер притащил к нам на буксире большую шлюпку, баркас. Правда, немецкий пулемёт разбил рубку катера и убил рулевого, но по инерции баркас всё же прибило к плацдарму. С баркаса высадилось около 40 человек во главе с капитаном Княжиным. Сразу бросились в контратаку и оттеснили немцев ещё метров на 60–70. Стало веселее. А когда наступила ночь, наши войска навели понтонную переправу, и к нам быстро пере-правился весь наш полк и части дивизии, и две югославские бригады…»10 В то время Батину обороняли венгерский 4-й пограничный полк, части 31-й дивизии СС, состоявшей из воеводинских немцев и остатков расформированной хорватской дивизии СС, а также хорватские полицейс-кие части. Не только пропаганда, но и само происхождение этих солдат заставляло их особенно решительно защищаться от наступавших с востока11. В попытках сбросить в Дунай советских и югославских защитников плацдарма у Батины немецкое командование сразу же стало применять бронетехнику и стягивать массированное подкрепление, которое с ходу бросали на позиции, занятые «большевиками». Район Батины стал местом активного применения немецкой авиации, которая практически бездействовала в ходе Белградской операции12. В тылу советских войск, на кладбище возле населённого пункта Бездан, работала вражеская радиостанция, которую удалось запеленговать и уничтожить лишь спустя несколько дней. В результате решительных действий советских и югославских бойцов и офицеров защитникам плацдарма удалось захватить почти всю Батину. Это положило начало боям за господствующие прибрежные высоты, овладение которыми имело очевидное оперативное значение. Самой главной из этих высот была так называемая «Пирамида», высота 169, которая получила у бойцов название «кровавой высоты». В то же время, 7–20 ноября, небольшой плацдарм удалось захватить и 74-й стрелковой дивизии в районе города Апатин, где её подразделения сумели переправиться через Дунай. И уже 23 ноября силами 75-го и 64-го стрелкового корпусов удалось отбросить врага на запад и соединить батинский и апатинский плацдармы13. Таким образом, был открыт путь на линию коммуникаций Кнежеви–Виногради–Бели-Манастир, по которой советские войска выходили на оперативный простор до самого озера Балатон. Однако Дунай всё ещё оставался блокированным, немцы и хорваты отчаянно защищали подступы к городу Вуковару, артиллерийские батареи в районе которого мешали кораблям Дунайской флотилии подниматься вверх по течению14. Поэтому 8 декабря в час ночи советские морпехи из 315-го батальона, артиллерийско-миномётные части 1-го гвардейского укрепрайона и югославские партизаны из 5-й воеводинской бригады 36-й дивизии НОАЮ при поддержке бронекатеров Дунайской морской флотилии попытались занять Вуковар тем же способом, что и Батину, — неожиданным десантом. Однако тут десант оказался неудачным. С помощью массированного применения бронетехники и артиллерийской поддержки немецким и хорватским частям удалось блокировать высадившиеся части и начать их медленное перемалывание. После того как две трети десантников погибло, оставшихся эвакуировали, а советские части были переброшены в прорыв, образованный наступавшей 57-й армией. Вуковар оставался в составе НГХ вплоть до середины апреля 1945 года, когда НОАЮ удалось прорвать Сремский фронт и пробить немецко-хорватскую линию обороны. Только тогда Дунай вновь стал судоходным на всём его течении… Алексей ТИМОФЕЕВ, кандидат исторических наук г. Белград  Примечания 1. Скородумов М. Ф. Што треба да зна сваки Сповен, а нарочито сваки словенски политичар. Београд. 1939. 2. Согласно послевоенным статистическим исследованиям, сербы были народом, который более всего пострадал от последствий Второй мировой войны в Югославии. В результате войны и оккупации погибло около 7% сербов, при этом на территории НГХ этот средний показатель был значительно выше и достигал 14,6–16,3% //Ljudske i materijalne zrtve Jugoslavije u ratnom naporu 1941–1945, Beograd. 1947; Zrtve rata 1941–1945 godine. Rezultati popisa, Beograd. 1966; Kocovic В. Zrtve Drugoga svetskog rata u Jugoslaviji, London. 1985; Zeijavic V. Gubici stanovnistva Jugoslavije u Drugome svjetskom ratu, Zagreb. 1989; Kovacevic M. Srbi kao zrtve rata u Drugome svetskom ratu, Beograd. 1992; Bogosavljevic S. Nerasvetljeni genocid// Srpska strana rata, Beograd. 1996. S. 159–170. 3. Русский Корпус на Балканах во время II Великой войны 1941–1945 гг. Исторический очерк и сборник соратников. Нью-Йорк. 1963. С. 403–405. 4. Документы РККА и ЮАвО содержат ряд упоминаний о прямом сотрудничестве красноармейцев и четников, пытавшихся уверить советских солдат, что «четники за Россию, а партизаны за Троцкого». Например, крупный сербский город Крушевац, освобождённый четниками от немцев, был передан ими передовым частям Красной Армии. Но все попытки сотрудничества сербских монархистов и советских коммунистов были заранее обречены на провал и заканчивались трагично. 5. Например, в ходе Будапештской стратегической наступательной операции при фронте в 420 км среднесуточные темпы наступления были 2,5–4 км. 6. ЦАМО. Ф. 233 сд. Д. 35. Л. 283; Д. 34. Л.162–165. 7. Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь. Т. 2. М. 1988. 8. Исключением была книга: Bozic N. Batinska bitka. Novi Sad. 1990. 9. ЦАМО. Ф. 57 А. Д. 349. Л. 394–398. 10. http://www.pobeda-60.ru/main. php?trid=6643. 11. Pencz R. For the Homeland! The History of the 31st Waffen-SS Volunteer Grenadier Division. Danubian-Swabian Grenadiers on the Danube and in Silesia. Solihull. 2002. 12. ЦАМО. Ф. 233 сд. Д. 37. Л. 201. 13. Шарохин M. H., Петрухин В. С. Путь к Балатону. М. 1966. 14. Локтионов И.И. Дунайская флотилия в Великой Отечественной войне. М. 1962.     Просмотреть все комментарии к новости Добавить коментарий     Последние публикации Chatham House рекомендует подрывать православие в Молдове осторожно и изнутри. Рецепты британских аналитиков по борьбе с Россией Для Молдовы доклад лондонского Chatham House (он же – Королевский институт международных отношений, Royal Institute of International Affairs >>> Le Temps: украинский комик хочет стать президентом. А мнения киевлян разделились В новогоднюю ночь украинцев ждал сюрприз – известный юморист и телеведущий Владимир Зеленский объявил о своём решении побороться за пост гл >>> Молдова готовится к выборам парламента. Спектр предпочтений молдавских избирателей Компания социологических исследований IMAS в преддверии парламентских выборов в Молдове, которые состоятся 24 февраля 2019 года, прогнозирует, что >>> Сомнительная кампания: чего ждать от Украины в 2019 году. Почему Киев неизбежно продолжит политику провокаций 2019 год на Украине пройдет под знаком двойных выборов: в марте должны пройти президентские, а в октябре — парламентские. Именно избирател >>> Чем обернется автокефалия для Украины Президент Украины Пётр Порошенко получил от стамбульского патриарха Варфоломея томос – документ о церковном самоуправлении. У киевских власте >>> РОЖДЕСТВЕНСКОЕ ПОСЛАНИЕ Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Рождественское послание Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла архипастырям, пастырям, диаконам, монашествующим и всем верным чадам Р >>> Константинопольский патриарх подписал томос для украинской «новой церкви» Константинопольский патриарх Варфоломей в субботу, 5 декабря, подписал томос для новой украинской церковной структуры – так называемой Правос >>> Экспресс-доставка: военные водолазы станут быстроходными. Силы специальных операций впервые получат катер с глубоководным оборудованием Силы специальных операций получат два быстроходных катера. Они станут площадкой для работы водолазов. На катерах будет установлен комплекс >>> ЦИК Украины зарегистрировал пять кандидатов в президенты ЦИК Украины зарегистрировал пять кандидатов в президенты страны, передает в пятницу агентство УНН . «Первым официальным кандидатом стал экс-мин >>> Из Ростова в Крым можно будет добраться на теплоходе. Маршрут пассажирского судна свяжет донскую столицу, Тамань и Керчь У жителей донского региона появится новый способ добраться до Крымского полуострова. Предполагается, что в будущем между Ростовской областью и Крымо >>>

7 января — Рождество Христово в России В ночь с 6 на 7 января православные России отмечают праздник Рождества Христова, который является праздничным нерабочим днём. Как известно, в нашей стране церковь в начале XX века не перешла с Юлианского календаря на новый Григорианский, вследствие чего календарь на 13 дней отличается от календаря, используемого остальными христианами. Отражение (новый выпуск!) 18 ноября в Севастополе состоялся крестный ход в память событий 1920 года — Исхода Русской армии и кораблей Черноморского флота. Православные праздники Сегодня церковный праздник: Навечерие Рождества Христова. (Рождественский сочельник). Преподобномученицы Евгении… Завтра праздник: РОЖДЕСТВО ГОСПОДА БОГА И СПАСИТЕЛЯ НАШЕГО ИИСУСА ХРИСТА… Ожидаются праздники: 08.01.2019 — Попразднство Рождества Христова. Собор Пресвятой Богородицы. Священномученика Евфимия, епископа Сардийского… 09.01.2019 — Апостола, первомученика и архидиакона Стефана. Преподобномученика исповедника Феодора Начертанного. Праведного Иосифа Обручника, Давида царя и Иакова, брата Господня… 10.01.2019 — Мучеников 20 тысяч, в Никомидии сожженых: Гликерия пресвитера, Зинона, Феофила диакона, Дорофея, Мардония, Мигдония диакона, Индиса, Горгония, Петра, Евфимия, мучениц Агафии, Домны, Феофилы и иных… 11.01.2019 — Святых младенцев мучеников 14 тысяч, за Христа убиенных от Ирода в Вифлееме. Преподобного Маркелла, игумена обители «Неусыпающих». Преподобных Марка гробокопателя и Феофила плачливого в Ближних пещерах почивающих… 12.01.2019 — Мученицы Анисии. Священномученика Зотика пресвитера, сиропитателя. Святителя Макария, митрополита Московского. Преподобного Даниила Переяславского… Газета ФГУП «13 СРЗ ЧФ» МО РФ Свежий выпуск

blackseafleet-21.com