Русско-турецкая война 1877–1878 гг. Полководцы империи
Русско-турецкая война 1877–1878 гг
Пик карьеры полководца М. Д. Скобелева пришелся на русско-турецкую войну 1877–1878 гг., целью которой было освобождение православных народов от притеснений Османской империи. 15 июня 1877 г. русские войска переправились через Дунай и развернули наступление. Болгары восторженно встречали русскую армию и вливались в нее.
На поле брани Скобелев явился генерал-майором, уже с Георгиевским крестом, и, несмотря на недоверчивые замечания многих его соратников, быстро снискал себе славу талантливого и бесстрашного командира. Во время русско-турецкой войны 1877–1878 гг. он фактически командовал (будучи начальником штаба Сводной казачьей дивизии) Кавказской казачьей бригадой во время 2-го штурма Плевны в июле 1877 г. и отдельным отрядом при овладении Ловчей в августе 1877 г.
Во время 3-го штурма Плевны (август 1877 г.) он успешно руководил действиями левофлангового отряда, который прорвался к Плевне, но не получил своевременной поддержки от командования. Командуя 16-й пехотной дивизией, Михаил Дмитриевич участвовал в блокаде Плевны и зимнем переходе через Балканы (через Имитлийский перевал), сыграв решающую роль в сражении под Шейново.
На последнем этапе войны при преследовании отступавших турецких войск Скобелев, командуя авангардом русских войск, занял Адрианополь и в феврале 1878 г. Сан-Стефано в окрестностях Константинополя. Успешные действия Скобелева создали ему большую популярность в России и Болгарии, где его именем были названы улицы, площади и парки во многих городах.
Русско-турецкая война 1877–1878 гг.
Благоразумные люди ставили в упрек Скобелеву его безоглядную храбрость; они говорили, что «он ведет себя как мальчишка», что «он рвется вперед, как прапорщик», что, наконец, рискуя без нужды, подвергает солдат опасности остаться без высшего командования и т. д. Однако не было командира более внимательного к нуждам своих солдат и более бережного к их жизням, чем «Белый генерал». Во время подготовки к предстоящему переходу через Балканы Скобелев, заранее предполагавший такое развитие событий, а поэтому не терявший времени даром, развил кипучую деятельность. Он как начальник колонны понимал: независимо от условий перехода необходимо сделать все, чтобы уберечь отряд от неоправданных потерь в пути, сохранить его боеспособность.
Личный пример начальника, его требования к подготовке стали мерилом для офицеров и солдат отряда. По всей округе Скобелев разослал команды для закупки сапог, полушубков, фуфаек, продовольствия и фуража. В селах приобретались вьючные седла и вьюки. На пути следования отряда, в Топлеше, Скобелев создал базу с восьмидневным запасом продовольствия и большим количеством вьючных лошадей. И все это Скобелев осуществлял силами своего отряда, не уповая на помощь интендантства и товарищества, занимавшихся снабжением армии.
Время напряженных боев со всей очевидностью показало, что русская армия по качеству вооружения уступает турецкой, и поэтому Скобелев снабдил один батальон Углицкого полка ружьями, отвоеванными у турок. Еще одно новшество внедрил Скобелев. Как только не чертыхались солдаты, всякий раз надевая на спину тяжеловесные ранцы! Ни присесть с такой ношей, ни прилечь, да и в бою она сковывала движения. Скобелев где-то добыл холст и приказал пошить мешки. И легко солдату стало, и удобно! На холщовые мешки уже после войны перешла вся русская армия. Над Скобелевым посмеивались: дескать, боевой генерал превратился в агента интендантства, и смешки еще более усилились, когда стало известно о приказе Скобелева каждому солдату иметь по полену сухих дров.
Скобелев же продолжал готовить отряд. Как показали дальнейшие события, дрова очень пригодились. На привале солдаты быстро разжигали костры и отдыхали в тепле. За время перехода в отряде не было ни одного обмороженного. В других отрядах, особенно в левой колонне, по обморожению из строя выбыло большое количество солдат.
М. Д. Скобелев под Плевной, 20 августа 1877 г.
Все вышеперечисленное делало генерала Скобелева кумиром в среде солдат и предметом зависти среди высших военных чинов, бесконечно ставящих ему в вину слишком «легкие» награды, неоправданную, с их точки зрения, храбрость, незаслуженную славу. Однако те, кто видел его в деле, не могли не отметить совершенно иные качества. «Нельзя не отметить того искусства, с которым вел бой Скобелев. В эту минуту, когда он достиг решительного успеха, в его руках оставались еще нетронутыми 9 свежих батальонов, один вид которых принудил турок капитулировать».
Н. Д. Дмитриев-Оренбургский. Генерал М. Д. Скобелев на коне. 1883 г. Иркутский областной художественный музей им. П. В. Сукачева
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
history.wikireading.ru
Русско-турецкая война 1877-1878 г.г. | История Российской империи
Часовня-памятник героям Плевны, МоскваВойны не вспыхивают внезапно, даже вероломные. Чаще костер сначала тлеет, набирает внутреннюю силу, а потом вспыхивает – начинается война. Тлеющим костром для русско-турецкой войны 1977-78 г.г. были события на Балканах.
Предпосылки к войне
Летом 1875 года в южной Герцеговине вспыхнуло антитурецкое восстание. Крестьяне, в основном христиане, платили огромные налоги турецкому государству. В 1874 году натуральный налог официально считался 12,5 % от собранного урожая, а с учетом злоупотреблений местной турецкой администрации он доходил до 40 %.
Начались кровавые столкновения между христианами и мусульманами. В дело вмешались оттоманские войска, но они встретили неожиданное сопротивление. Все мужское население Герцоговины вооружилось, оставило свои дома и ушло в горы. Старики, женщины и дети, чтобы избежать поголовной резни, бежали в соседние Черногорию и Далмацию. Турецкие власти не смогли подавить восстание. Из южной Герцеговины оно скоро перешло в северную, а оттуда и в Боснию, христианские жители которой частью бежали в пограничные австрийские области, а частью тоже вступили в борьбу с мусульманами. Кровь лилась рекой в ежедневных столкновениях восставших с турецкими войсками и с местными мусульманскими жителями. Не было пощады никому, борьба шла на смерть.
В Болгарии христианам приходилось еще тяжелее, так как они страдали от горцев-мусульман, переселившихся с Кавказа с поощрения турков: горцы грабили местное население, не желая работать. Болгары тоже подняли восстание вслед за Герцоговиной, но оно было подавлено турецкими властями – свыше 30 тысяч мирных жителей было уничтожено.
К. Маковский «Болгарские мученицы»
Просвещенная Европа понимала, что пора уже вмешаться в балканские дела и защитить мирное население. Но по большому счету эта «защита» сводилась лишь к призывам о гуманизме. К тому же у каждой из европейских стран были свои хищнические планы: Англия ревностно следила за тем, чтобы не дать России усилить влияние в мировой политике, а также не потерять свое влияние в Константинополе, Египте. Но в то же время она хотела бы бороться вместе с Россией против Германии, т.к. британский премьер Дизраэли заявил, что «Бисмарк — это поистине новый Бонапарт, он должен быть обуздан. Возможен союз между Россией и нами для данной конкретной цели».
Австро-Венгрия боялась территориального расширения некоторых балканских стран, поэтому она стремилась не пропустить туда Россию, которая выражала желание помочь славянским народам Балкан. К тому же Австро-Венгрия не хотела упустить контроль за устьем Дуная. В то же время эта страна вела выжидающую политику на Балканах, так как боялась войны с Россией один на один.
Франция и Германия готовились к войне между собой за Эльзас и Лотарингию. Но Бисмарк понимал, что вести войну на два фронта (с Россией и Францией) Германия не сможет, поэтому он согласен активно поддержать Россию в том случае, если она гарантирует Германии обладание Эльзасом и Лотарингией.
Таким образом,
www.rosimperija.info
Русско-турецкая война 1877–1878 гг — Полководцы империи — Н. А. Копылов — rutlib5.com
Русско-турецкая война 1877–1878 гг
Пик карьеры полководца М. Д. Скобелева пришелся на русско-турецкую войну 1877–1878 гг., целью которой было освобождение православных народов от притеснений Османской империи. 15 июня 1877 г. русские войска переправились через Дунай и развернули наступление. Болгары восторженно встречали русскую армию и вливались в нее.
На поле брани Скобелев явился генерал-майором, уже с Георгиевским крестом, и, несмотря на недоверчивые замечания многих его соратников, быстро снискал себе славу талантливого и бесстрашного командира. Во время русско-турецкой войны 1877–1878 гг. он фактически командовал (будучи начальником штаба Сводной казачьей дивизии) Кавказской казачьей бригадой во время 2-го штурма Плевны в июле 1877 г. и отдельным отрядом при овладении Ловчей в августе 1877 г.
Во время 3-го штурма Плевны (август 1877 г.) он успешно руководил действиями левофлангового отряда, который прорвался к Плевне, но не получил своевременной поддержки от командования. Командуя 16-й пехотной дивизией, Михаил Дмитриевич участвовал в блокаде Плевны и зимнем переходе через Балканы (через Имитлийский перевал), сыграв решающую роль в сражении под Шейново.
На последнем этапе войны при преследовании отступавших турецких войск Скобелев, командуя авангардом русских войск, занял Адрианополь и в феврале 1878 г. Сан-Стефано в окрестностях Константинополя. Успешные действия Скобелева создали ему большую популярность в России и Болгарии, где его именем были названы улицы, площади и парки во многих городах.
Русско-турецкая война 1877–1878 гг.
Благоразумные люди ставили в упрек Скобелеву его безоглядную храбрость; они говорили, что «он ведет себя как мальчишка», что «он рвется вперед, как прапорщик», что, наконец, рискуя без нужды, подвергает солдат опасности остаться без высшего командования и т. д. Однако не было командира более внимательного к нуждам своих солдат и более бережного к их жизням, чем «Белый генерал». Во время подготовки к предстоящему переходу через Балканы Скобелев, заранее предполагавший такое развитие событий, а поэтому не терявший времени даром, развил кипучую деятельность. Он как начальник колонны понимал: независимо от условий перехода необходимо сделать все, чтобы уберечь отряд от неоправданных потерь в пути, сохранить его боеспособность.
Личный пример начальника, его требования к подготовке стали мерилом для офицеров и солдат отряда. По всей округе Скобелев разослал команды для закупки сапог, полушубков, фуфаек, продовольствия и фуража. В селах приобретались вьючные седла и вьюки. На пути следования отряда, в Топлеше, Скобелев создал базу с восьмидневным запасом продовольствия и большим количеством вьючных лошадей. И все это Скобелев осуществлял силами своего отряда, не уповая на помощь интендантства и товарищества, занимавшихся снабжением армии.
Время напряженных боев со всей очевидностью показало, что русская армия по качеству вооружения уступает турецкой, и поэтому Скобелев снабдил один батальон Углицкого полка ружьями, отвоеванными у турок. Еще одно новшество внедрил Скобелев. Как только не чертыхались солдаты, всякий раз надевая на спину тя
rutlib5.com
Русско-турецкая война 1828–1823 гг. Полководцы империи
Русско-турецкая война 1828–1823 гг
Самым удачным периодом в карьере Дибича стала русско-турецкая война 1828–1829 гг., которая вознесла его на вершину полководческой славы. В 1828 г. Россия решила оказать помощь православным грекам в их войне за национальную независимость и 2 апреля объявила Турции войну. Дибич как начальник Главного штаба прибыл в Молдавию. 25 апреля он форсировал реку Прут, 27 мая переправился с войсками через Дунай, приняв активное участие в осаде Варны, за что был удостоен ордена Св. Андрея Первозванного. Пользуясь неограниченным доверием императора и ведя с ним переписку, Дибич фактически руководил военными действиями вместо главнокомандующего генерал-фельдмаршала графа П. X. Витгенштейна, а уже в феврале 1829 г. принял официальное командование русскими войсками. Его назначение коренным образом изменило обстановку на театре военных действий. 19 июня 1829 г. сдалась крепость Силистрия, а Дибич стал готовить армию к походу на Балканы, который начался 2 июля 1829 г. Причем на долю графа Дибича выпала участь бороться не только с турками, но и с не менее опасным противником — чумой, сильно ослабившей его армию.
Известный прусский фельдмаршал Мольтке отметил: «Оставляя в стороне материальное ослабление вооруженных сил, должно признать в главнокомандующем необыкновенную силу воли, чтобы среди борьбы с такими ужасающими и распространенными бедствиями не терять из вида великую цель, которая могла быть достигнута, придерживаясь неизменно решительного и быстрого образа действий. По нашему (т. е. Мольтке) мнению, история может произнести в пользу действий графа Дибича в турецкую кампанию нижеследующий приговор: располагая слабыми силами, он предпринимал только то, что представлялось безусловно необходимым для достижения цели войны. Он приступил к осаде крепости и одержал в открытом поле победу, которая открыла ему доступ в сердце неприятельской монархии. Он очутился здесь с одним призраком армии, но ему предшествовала слава непобедимости. Россия обязана счастливым исходом войны смелому и вместе с тем осторожному образу действий графа Дибича».
В шесть переходов, попутно одержав важную победу при Сливне, русская армия прошла 120 верст и уже 7 августа оказалась под стенами Адрианополя, не видевшего русских дружин со времен киевского князя Святослава. На следующий день Адрианополь сдался.
Эти подвиги графа Дибича, совершенные им на 45-м году от рождения, принесли ему именование Забалканского, алмазные знаки ордена Св. Апостола Андрея Первозванного, военный орден Св. Великомученика и Победоносца Георгия 1-й степени, фельдмаршальский жезл. Сверх того, государь император пожаловал его супругу, графиню Анну Егоровну, в статс-дамы и высочайше повелел Черниговскому пехотному полку именоваться полком графа Дибича-Забалканского. Король Прусский удостоил фельдмаршала алмазными знаками ордена Черного Орла и богато украшенной алмазами шпагой с вензелем.
«Победоносная армия, предводительству вашему вверенная, — писал император к графу Ивану Ивановичу от 12 сентября 1829 года, — с самого открытия кампании не переставала ознаменовывать себя блистательнейшими подвигами. Совершенное разбитие главных сил Верховного Визиря при селении Кулевчи, покорение крепости Силистрии, незабвенный переход Балканских гор, овладение всеми крепостями Бургасского залива и занятие второстоличного города Адрианополя, суть дела, покрывшие ее неувядаемой славой. Но, не довольствуясь сим, отличные воинские дарования ваши явили свету событие, превосходящее даже меру ожидания. Вы не замедлили перенести победоносные знамена Наши пред врата самой Столицы неприятеля, и опершись правым флангом на морские силы Наши, в Архипелаге находящиеся, а левым на Черноморский Наш флот, принудили наконец Оттоманскую Порту торжественно признаться в бессилии своем противустоять Российскому оружию, и решительно просить пощады».
У ног Николая I лежал Константинополь. Поднятие креста на Святой Софии становилось реальностью. Но этому не суждено было сбыться. Русское правительство не желало разрушения Османской империи. Переговоры привели к подписанию умеренного Адрианопольского договора, по которому Россия получала Кавказское побережье, а султан признавал независимость Греции и давал автономию Сербии.
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
history.wikireading.ru
Русско-турецкая война 1828–1829 гг. Полководцы империи
Русско-турецкая война 1828–1829 гг
В царствование императора Николая I одним из основных направлений российской дипломатии был восточный вопрос — взаимоотношения с Османской империей и решение международных проблем, связанных со все большим ее ослаблением. В рамках этого направления большое значение играли проблемы, связанные с черноморскими проливами Босфором и Дарданеллами и расширением влияния Российской империи среди славянских народов Балканского полуострова. Россия стремилась добиться свободного прохода торговых и, возможно, боевых кораблей через проливы, так как это были единственные ворота для экспорта причерноморского хлеба, в котором нуждались европейские страны. Кроме того, со времен Екатерины Великой Россия считалась основной покровительницей православных славянских народов, угнетаемых властями Османской империей.
В 1821 г. в Греции вспыхнуло восстание против турецкого ига. В течение нескольких лет повстанцы с переменным успехом сражались с войсками турецкого султана. Наконец, в 1827 г. Национальное собрание греков приняло греческую конституцию и заявило о независимости страны от турецкого султана. Собравшиеся в Лондоне представители Британии, Франции и России обратились к Стамбулу с нотой о признании нового государства. Однако султан отказался и приказал объединенному турецко-тунисско-египетскому флоту высадить десант на греческом побережье. Прибывшие к месту высадке мусульмане устроили жестокую резню греческого населения. В ответ европейские страны ввели в Средиземное море объединенную англо-русско-французскую эскадру, которая 20 октября (1 ноября) 1827 г. в Наваринской бухте разгромила султанский флот. В бою отличился флагман русских морских сил линейный корабль «Азов» под командой капитана 1 ранга М. П. Лазарева. Во время жестокой артиллерийской дуэли «Азов» потопил флагманский турецкий корабль и нанес множество повреждений другим судам. Под командой лейтенанта П. С. Нахимова и мичмана В. А. Корнилова матросы-азовцы успевали тушить пожары и вести прицельный огонь по врагу.
За этот бой «Азову» был присвоен кормовой Георгиевский флаг. Впервые в истории русского флота корабль стал гвардейским. Его командир был произведен в контр-адмиралы. Лейтенант Нахимов, получивший после сражения чин капитан-лейтенанта, был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени.
Однако английские и французские дипломаты были обеспокоены тем, что эта победа сможет укрепить положение России в районе черноморских проливов. Они дали понять турецкому владыке, что их страны останутся нейтральными в случае возможного русско-турецкого конфликта. Получив эти сведения, султан Махмуд II объявил себя защитником ислама и начал укреплять береговую линию черноморских крепостей. Видя столь активные приготовления, российский император объявил Турции войну.
На театрах военных действий Россия располагала 95-тысячной Дунайской армией под командованием генерала графа П. X. Витгенштейна и 25-тысячным Отдельным кавказским корпусом под командованием генерала И. Ф. Паскевича. Против этих сил Османская империя выставила армию общей численностью до 200 тыс. чел. (150 тыс. на Дунае и 50 тыс. на Кавказе). Перед Дунайской армией была поставлена задача занять Молдавию, Валахию и Добруджу, а также овладеть крепостями Шумлой и Варной.
7 мая 1828 г. Дунайская армия Витгенштейна перешла реку Прут и начала боевые действия. Под его руководством были взяты крепости Исакчи, Мачин и Браилов. Одновременно была проведена морская экспедиция к кавказскому побережью в районе Анапы. Но вскоре продвижение Витгенштейна на дунайском театре резко замедлилось. Русские войска не смогли взять крепости Варну и Шумлу и приступили к долгой осаде. Вскоре выяснилось, что осада Варны по слабости у ней наших сил не обещала успеха; в войсках, стоявших под Шумлой, свирепствовали болезни. Лошади массой падали от бескормицы; между тем дерзость турецких партизан все увеличивалась.
В это время неприятель, сосредоточив более 25 тысяч у Виддина и Калафата, усилил гарнизоны крепостей Рахов и Никополь. Таким образом, турки везде имели перевес в силах, но, к счастью, не воспользовались этим. Между тем в половине августа к Нижнему Дунаю начал подходить гвардейский корпус, а за ним следовал 2-й пехотный. Последнему было приказано сменить у Силистрии осадный отряд, который затем притянут под Шумлу; гвардия же направлена к Варне. Для выручки этой крепости прибыл от реки Камчик 30-тыс. турецкий корпус Омера-Врионе. Последовало несколько безрезультатных атак с той и другой стороны, а когда 29 сентября Варна сдалась, то Омер стал поспешно отступать, преследуемый отрядом принца Евгения Вюртембергского, и направился к Айдосу, куда еще ранее отошли войска визиря.
Между тем граф Витгенштейн продолжал стоять под Шумлой; войск у него за выделением подкреплений к Варне и в другие отряды оставалось всего около 15 тыс.; но в 20-х числах сентября к нему подошел 6-й корпус. Силистрия продолжала держаться, так как 2-й корпус, не имея осадной артиллерии, не мог приступать к решительным действиям.
9 февраля 1829 г. на имя Витгенштейна был дан Высочайший рескрипт, в котором царь благодарил фельдмаршала за 40-летнюю службу и принимал его отставку.
В новой кампании Дунайскую армию возглавил генерал от инфантерии И. И. Дибич. Его назначение коренным образом изменило обстановку на театре военных действий.
19 июня 1829 г. сдалась крепость Силистрия, а Дибич стал готовить армию к походу на Балканы, который начался 2 июля 1829 г. Причем на долю графа Дибича выпала участь бороться не только с турками, но и с не менее опасным противником — чумой, сильно ослабившей его армию.
Известный прусский фельдмаршал Мольтке отметил: «Оставляя в стороне материальное ослабление вооруженных сил, должно признать в главнокомандующем необыкновенную силу воли, чтобы среди борьбы с такими ужасающими и распространенными бедствиями не терять из вида великую цель, которая могла быть достигнута, придерживаясь неизменно решительного и быстрого образа действий. По нашему (т. е. Мольтке) мнению, история может произнести в пользу действий графа Дибича в турецкую кампанию нижеследующий приговор: располагая слабыми силами, он предпринимал только то, что представлялось безусловно необходимым для достижения цели войны. Он приступил к осаде крепости и одержал в открытом поле победу, которая открыла ему доступ в сердце неприятельской монархии. Он очутился здесь с одним призраком армии, но ему предшествовала слава непобедимости. Россия обязана счастливым исходом войны смелому и вместе с тем осторожному образу действий графа Дибича».
В шесть переходов, попутно одержав важную победу при Сливне, русская армия прошла 120 верст и уже 7 августа оказалась под стенами Адрианополя, не видевшего русских дружин со времен киевского князя Святослава. На следующий день Адрианополь сдался.
В этом же году неувядаемой славой покрыл свои знамена Черноморский флот. 14 (26) мая 1829 г., возвращаясь из разведывательного плавания, 18-пушечный бриг «Меркурий» под командованием капитан-лейтенанта А. И. Казарского был внезапно атакован двумя турецкими линейными кораблями. Один из линкоров был вооружен 100 пушками, другой — 74. Казарский собрал офицеров «Меркурия» на совет, единодушно принявший единственное решение — драться. В течение трех часов, умело маневрируя, «Меркурий» вел артиллерийский бой с турецкими кораблями. В дыму и пламени Казарский поставил свой бриг между турецкими кораблями. Будучи более легким по конструкции, русский кораблик на полно ходу прошел между турками, которые, ни чего не видя из-за дыма, стали стрелять друг в друга, думая, что ведут огонь по «Меркурию».
Героический подвиг брига «Меркурий» был высоко оценен. Ему было присвоено Георгиевское знамя. Позже в Севастополе был воздвигнут памятник. На гранитном постаменте стоит небольшой бронзовый корабль с надписью «Казарскому. Потомству в пример».
2 (14) сентября 1829 г. в Адрианополе между Россией и Турцией был подписан мирный договор. Российская империя включала в свой состав восточное побережье Черного моря с городами Анапа и Сухум, а также дельту реки Дунай. Княжествам Молдавии и Валахии предоставлялась автономия, и на время проведения реформ в них оставались русские войска. Османская империя согласилась также с условиями Лондонского договора 1827 года о предоставлении автономии Греции. Кроме того, она обязывалась в течение 18 месяцев уплатить России контрибуцию в размере 1,5 млн голландских червонцев.
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
history.wikireading.ru
Родился генерал М.Д. Скобелев, герой русско-турецкой войны 1877-78гг.
Выдающийся русский военачальник генерал Михаил Дмитриевич Скобелев родился в Петербурге в семье генерала. Начальное образование получил в семье под руководством матери. Несмотря на увлечение с детства военной историей и тягу к военной службе, по желанию родителей поступил на математический факультет Петербургского университета. В 1861 г. М.Д. Скобелев оставил университет и поступил юнкером в кавалерийский полк. Скобелев участвовал в операциях по подавлению польского восстания 1863-64 гг., отличившись военными способностями и личной храбростью. После подавления польского восстания М.Д. Скобелев поступил в Академию генерального штаба, которую окончил в 1868 г. Широкую известность имя М.Д. Скобелева получило после того, как под его руководством русские войска в 1876 г. подавили восстание в Кокандском ханстве в Средней Азии, результатом чего явилось присоединение этого ханства к России. В 1877 г. М.Д. Скобелев был назначен военным губернатором Ферганской области. На этом посту он активно отстаивал интересы России в Средней Азии. С началом русско-турецкой войны 1877-78 гг. Скобелев по личной просьбе был переведен в действующую армию на Балканах. На этой войне ярко проявилось полководческое дарование М.Д. Скобелева. Руководимые им войска демонстрировали высокий уровень военной подготовки и организованности, мужество и стойкость солдат и офицеров. Под руководством М.Д. Скобелева выполнены блестящие операции, приведшие к победному завершению войны. В тяжелейших условиях (в мороз и по глубокому снегу) его отряд в кратчайшие сроки и без потерь и отставших прошел сложный Имитлинский перевал и пришел на помощь русским войскам, действовавшим в районе перевала Шипка. Здесь отряд Скобелева сыграл решающую роль в окружении и пленении основных сил турецкой армии, открыв тем самым русским войскам путь на Адрианополь и Стамбул. После этой победы отряд Скобелева совершил беспрецедентный бросок к Адрианополю. В этом переходе, преодолевая усталость, пехотные части двигались наравне с кавалерией, и отряд Скобелева намного опередил турецкие войска, спешившие на защиту Стамбула. После взятия Адрианополя Стамбул остался незащищённым, и Скобелев был готов воспользоваться завоеванным преимуществом – взять Стамбул. Тем самым решалась в пользу России геополитическая задача овладения проливами Босфор и Дарданеллы и получения таким образом свободного выхода из Черного моря. Однако, в результате дипломатического нажима на Россию европейских держав, стремившихся не допустить Россию к проливам, Скобелев получил приказ остановиться в Сан-Стефано под Стамбулом («у стен Царьграда»). М.Д. Скобелев, как военный и русский патриот, воспринимал отказ российского руководства от овладения Стамбулом как личную трагедию. Он понимал, что его отряд был в состоянии военными средствами «добыть» для России выход в Средиземное море, то есть сделать то, ради чего Россия в течение трёх веков вела кровопролитные войны с Турцией. С другой стороны, он трезво оценивал степень риска и возможные международные осложнения, которые возникли бы после взятия Стамбула. В любом случае он считал, что «бывают в истории моменты, когда нельзя, даже преступно, быть благородным, то есть слишком осторожным. Наша честь не позволяет нам отступиться. Нужно ещё несколько столетий ждать, чтобы обстоятельства сложились так же выгодно, как теперь… Да, наконец, теперь и рассуждать некогда. Мы здесь – это наше… И защищать это своё мы должны до последней капли крови…». В 1880-81 гг. М.Д. Скобелев руководил войсками, которые в тяжелейших условиях Средней Азии подавили сопротивление Ахалтекинского оазиса (Туркестан), население которого, «подогреваемое» англичанами, было против присоединения к России. Эта экспедиция Скобелева обеспечила мирное присоединение к России остальных областей Туркестана. Как общественный деятель М.Д. Скобелев выступал за единство славянских народов, и это сближало его со славянофилами. Взгляды М.Д. Скобелева остаются актуальными и сегодня. Удивительно современно звучат, например, его слова, сказанные в 1881г.: «Опыт последних лет убедил нас, что если русский человек случайно вспомнит, что он благодаря своей истории принадлежит к народу великому и сильному, если, Боже сохрани, тот же русский человек случайно вспомнит, что русский народ составляет одну семью с племенем славянским, ныне терзаемым и попираемым, тогда в среде доморощенных и заграничных иноплеменников поднимаются вопли негодования…». В последние годы жизни М.Д. Скобелев вел активную общественную деятельность, направленную на организацию союза славянских народов под протекторатом России. Будучи личностью яркой, Скобелев свободно и иногда в резкой форме высказывал свои взгляды. В 1882г., находясь на отдыхе в Париже, он выступил среди болгар с речью в защиту балканских народов против агрессивной политики Германии и Австро-Венгрии, в которой, в частности, говорил: «Чужестранец проник всюду! Во всем его рука! Он одурачивает нас своей политикой, мы – жертва его интриг, рабы его могущества. Мы настолько подчинены и парализованы его бесконечным, гибельным влиянием, что если когда-нибудь, рано или поздно, мы освободимся от него, – на что я надеюсь, – мы сможем это сделать не иначе как с оружием в руках!» Эта речь вызвала дипломатические осложнения, и Скобелев был отозван Императором Александром III из Парижа. Вскоре, не дожив до 40 лет, он умер в Москве при загадочных обстоятельствах. Так трагически оборвалась жизнь этого замечательного человека в самом начале его пути служения народу. Как военачальник М.Д. Скобелев был продолжателем традиций русской военной школы, заложенных А.В. Суворовым. Большое внимание он уделял предвоенной и предоперационной подготовке войск, проявлял заботу о нуждах солдат, их экипировке и вооружении, любил и уважал солдата. Скобелев активно управлял сражениями, находясь на самых ответственных участках боя, смело появлялся в передовых подразделениях, личным примером и храбростью увлекая за собой солдат в тяжелейшие минуты боя. Забота о солдатах и личная храбрость снискали ему огромную популярность среди рядовых и офицеров. Выражением народной любви и уважения стал памятник, установленный генералу М.Д. Скобелеву в Москве на ул.Тверской (этот памятник был уничтожен при Советской власти). Успешные действия М.Д. Скобелева во время русско-турецкой войны 1877-78 гг. и его активные выступления в защиту интересов балканских народов обеспечили ему популярность и любовь в Болгарии и других славянских странах, где во многих городах его именем названы улицы и площади. Печально, что имя крупнейшего русского военачальника второй половины XIX в., патриота, много сделавшего для пользы и славы Отечества, и замечательного человека практически забыто на его Родине в наше время. |
portal-slovo.ru
Русско-Турецкая война 1806-1812 года | lemur59.ru
Огромный плот с нарядной палаткой покачивался на волнах Немана, а два императора, говоривших в этот день на одном языке, неторопливо делили карту Европы. Прекратили свою чугунную дискуссию орудия, передав слово дипломатам. На какое-то время.
Спокойствие реки, в одночасье ставшей пограничьем, проецировалось на древние обводы Золотого Рога – мир пришел и в Османскую империю. Эскадра русского царя, подобно восковой пробке на кувшине оливкового масла закупорившая Дарданеллы, ушла, наконец, своей дорогой.
И в изголодавшийся Стамбул потянулись груженные египетским зерном купеческие парусники. Народ мало-помалу успокаивался: еще бы, ведь каждый продавец воды знал, что это новый молодой султан Мустафа IV, да продлит Всевышний его дни, помог французскому падишаху Наполеону заключить мир с Россией, иначе тот, без всякого сомнения, не справился бы.
Война не прекращалась, но между турками и русскими было заключено победоносное перемирие, поскольку к лету 1807 г. есть в Стамбуле было почти нечего.
Его Императорское Величество Наполеон I, естественно, не подозревал об оказанной ему чести – предстать помощником самого великого султана, – поскольку имел достаточно забот и без него. Самый опасный враг, Россия, военными усилиями был сделан пусть и условным, но союзником. На честолюбие Александра I хоть и легла тень Тильзита, но внимание русского царя удалось перенаправить в сторону недоброжелательной Швеции. Военные успехи русских в отношении Турции удалось частично ограничить условиями подписанного перемирия. Положение России на Средиземном море после Тильзита было откровенно безрадостным.
Несколькими росчерками высочайшего пера были нивелированы победы, успехи и усилия, восходящие еще к временам Ушакова. Согласно секретным статьям, французам передавался район Котора. Такая же участь была уготована и Ионическим островам, переходящим в «полную собственность и державное обладание» Императора всех французов. Александр I, хоть и морщась от досады, должен был признать короля Неаполитанского Жозефа Бонапарта, старшего брата императора, королем Сицилии.
Фактически царь вынужденно соглашался с французской оккупацией Южной Италии, заранее одобряя вторжение на Сицилию.
Но хуже всего, конечно, пришлось населению Ионических островов, имеющих русское подданство. С виноватым видом их передавали под управление французов. Русский флот под командованием адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина, до этого момента безраздельно господствовавший в Эгейском море, лишался всех своих баз и вынужден был возвратиться в Россию. ( Подробнее читайте на сайте: Для продвинутых – Флотоводцы – Д.Н. Сенявин ).
Дарданелльское сражение (1807). Чуть раньше значительной победы добилась и русская эскадра в Средиземном море под командованием адмирала Дмитрия Сенявина (10 линейных кораблей, 1 фрегат). В феврале она отправилась со своей базы на Ионических островах к проливу Дарданеллы. Сенявин планировал начать блокаду проливов, чтобы лишить столицу Турции подвоза продовольствия со стороны Средиземного моря. 6 марта 1807 г. русская эскадра блокировала Дарданеллы. После двух месяцев блокады турецкий флот под командованием капудан-паши Сейит-Али (8 линейных кораблей, 6 фрегатов и 55 более мелких судов) вышел 10 мая из пролива и попытался нанести Сенявину поражение. 11 мая русская эскадра атаковала турецкие корабли, которые после жаркого боя вновь укрылись в проливе. 11 мая сенявинская эскадра ворвалась в пролив. Несмотря на огонь береговых батарей, она попыталась уничтожить 3 отставших поврежденных линейных корабля турок, но тем все же удалось уйти. В тот же день Сенявин вернулся на исходные позиции и вновь перешел к блокаде пролива.
Афонское сражение (1807). В июне Сенявин демонстративным отходом выманил эскадру Сейит-Али (9 линейных кораблей, 5 фрегатов и 5 других судов) из пролива, а затем искусным маневром отрезал ей пути отступления. 19 июня 1807 г. Сенявин навязал Сейит-Али сражение у полуострова Афон (Эгейское море). Прежде всего русские сосредоточили огонь на 3 флагманских кораблях турок. Сенявин учитывал психологию турецких моряков, которые обычно стойко бились до тех пор, пока в строю находился флагман. На направлении главного удара Сенявин сумел создать превосходство в силах. Пять русских кораблей преградили путь 3 флагманским кораблям турок, охватили их полукругом и атаковали с короткой дистанции. Попытки других турецких судов прийти на помощь своим флагманам были пресечены атакой других групп русских кораблей. Во второй половине дня турецкий флот начал беспорядочный отход. Он потерял 3 линейных корабля и 4 фрегата. Русская эскадра потерь в судах не имела.
Победа в Афонском сражении привела к господству российского флота в Эгейском море и заставила Турцию ускорить подписание перемирия с Россией.
Сделать это в новых международных условиях, когда единственные союзники – Англия и король Обеих Сицилий Фердинанд IV – перешли в стан врагов.
На фоне целой горсти горьких пилюль, которую пришлось проглотить русской дипломатии, отрадным пунктом выглядело продолжавшееся пребывание войск Молдавской армии в Дунайских княжествах. Согласно многочисленным статьям Тильзитского мира, Россия обязывалась вывести свои вооруженные силы из Молдавии и Валахии. Однако в процессе оставления позиций и отхода к границам империи русские подразделения начали подвергаться многочисленным нападениям турецких иррегулярных отрядов. Этот факт был истолкован Александром как оскорбление чести русского оружия, и начавшим отступление войскам было приказано вернуться на прежние позиции. Наполеон, которому лояльность России была важнее каких-то совершенно незначительных для него княжеств, молчаливо согласился с такой диспозицией.
Умело направив северный вектор внешней политики царя в сторону Швеции, которую французы были готовы отдать (во всяком случае, на словах) хоть вместе со Стокгольмом, в ближневосточных вопросах наполеоновская дипломатия проявила себя мелочным скрягой. Из Петербурга неоднократно сигнализировали о крайней желательности передачи под контроль России Босфора и Дарданелл. Но Париж вел себя ровно так, как и сейчас поступает политик, которому в прямом эфире задали неудобный вопрос: было много слов о дружбе с Россией, о взаимопонимании, о согласовании и прочей риторики, но прямого ответа добиться не удавалось.
Наполеон был не против поделить Турцию, но не был готов отдать русским и Босфор, и Дарданеллы. Во всяком случае, французы были согласны только на один пролив, а уж никак не на два. На это практически прямо указывал посол в Петербурге, Арман де Коленкур.
Стороны откровенно не доверяли друг другу, на словах исторгая любезности. Возможно, при других обстоятельствах и при более гибкой позиции Франции Наполеону удалось бы заручиться более тесной поддержкой Александра и обеспечить его невмешательство в европейские дела. И передача столь важных для русской стороны ворот из Черного в Средиземное море была бы более чем разумной и справедливой платой за то, чтобы не услышать хоровое исполнение соловья-пташечки где-нибудь в долине Рейна. Однако в реалиях тех лет Россия и Франция оказались временными и к тому же недоверчивыми попутчиками в дилижансе мировой истории. Наполеон все больше запутывался в своих европейских делах: сколачивать империю было делом трудным, а удерживать ее под контролем – почти непосильным. Под ослепительным солнцем Кастилии и Андалусии тускнело золото имперских орлов, от беспощадного свинца гверильясов, жары, болезней и бесполезных усилий таяли закаленные в боях батальоны.
Континентальная блокада, к поддержанию которой столь ревностно стремился Наполеон, разоряла не только английских купцов и банкиров, но и убивала внутриевропейский рынок. Щедро подпитываемая английским золотом, Австрия выправляла погнутый в недавних неудачах штык, дабы воткнуть его в спину увязающей в испанском кровавом болоте Франции. А еще была многочисленная и шумная родня императора, жаждущая денег и титулов, склочная и интригующая друг против друга, уже самим фактом своего существования создающая большую проблему.
Несмотря на то, что Александр с полного одобрения своего французского партнера вплотную занялся традиционно недружественной Швецией, чтобы на обозримое будущее отодвинуть границу от Петербурга и избавиться от неудобного соседства, остававшийся нерешенным ворох проблем в отношениях с Турцией не исчез из высоких столичных кабинетов. Тем более что сама Блистательная Порта была далека от внутреннего спокойствия и умиротворения.
Переворот в Стамбуле. Забуксовавшая дипломатия
Итак, ни Россия, ни Турция не были удовлетворены положением перемирия. Русские, добившись значительных успехов на Балканах, и благодаря действиям эскадры Сенявина, справедливо желали продолжения удачно начавшейся кампании, ибо, как говаривал король Пруссии Фридрих II, не вырубленный до конца лес прорастает. Турки же традиционно жаждали реванша. Переговоры о полноценном мире, ведущиеся при французском посредничестве в Париже, были прерваны, поскольку Наполеон отбыл в Испанию, где его присутствие являлось большей необходимостью. В начале 1808 г. переговоры были возобновлены, причем турецкую сторону представлял влиятельнейший сановник, паша Рущука, Мустафа Байрактар ( Аламдар Мустафа-паша ).
Паша не принадлежал к типичному представителю высшего оманского руководства и чиновничества, главное радение и беспокойство которых крутилось вокруг размера преподносимых официально и неофициально подарков, а также количества и качества личного состава собственного гарема. Мустафа Байрактар был незаурядной личностью и понимал, что без реформ Османская империя обречена на быструю деградацию и распад. С началом русско-турецкой войны он был назначен на ответственный пост командующего Дунайской армией. После свержения и заточения под домашний арест Селима III в конце 1807 г. паша организовал в Стамбуле некое общество единомышленников, получившее неофициальное название «Рущукские друзья». Это был в современном понимании политический кружок, куда входили сторонники свергнутого Селима III, приверженцы реформаторского курса. Молодой султан Мустафа IV не обладал, по мнению рущукского паши, чертами характера, необходимыми для вывода страны из политического, военного и экономического тупика. Власть правительства была откровенно слаба, в армейской среде Мустафа IV популярностью не пользовался. Оппозиция, опираясь на штыки и ятаганы, постепенно набирала силу – в июле 1808 г. Байрактар во главе преданных ему войск вошел в Стамбул и смиренно вынудил перепуганного Мустафу IV назначить его на место, более всего похожее на пост генералиссимуса. Рущукский паша становится фактически командующим всеми вооруженными силами империи.
Отчетливо понимая, в какую сторону дует все более дурно пахнущий ветер, и наблюдая, как стремительно пустеют ряды вчерашних друзей и соратников, перебегающих на сторону имеющего реальную власть Байрактара, султан отдает приказ задушить политзаключенного Селима III и для верности – его молодого брата Махмуда. Селим был убит, а вот его брату повезло больше: от расходной команды ему удалось спрятаться в топке бани.
Прознав о намерениях Мустафы IV узаконить власть не совсем законными методами, рущукский паша приступил к решительным действиям. Султанский дворец был взят штурмом, Байрактар арестовал султана, а обнаружив перепуганного юношу Махмуда, экстренно – от греха и смуты подальше – провозгласил его султаном под именем Махмуда II. Тридцатый по счету правитель империи был вторым сыном набожного и тихого царственного затворника, Абдул-Хамида I и его четвертой жены, предположительно француженки по происхождению, Накшидиль. Мать Махмуда II, оказавшая огромное влияние на политические и государственные взгляды своего сына, осталась в истории Турции личностью загадочной и легендарной. Согласно одной из гипотез, под именем Накшидиль в гареме султана находилась дочь плантатора с Мартиники Эме дю Бюк де Ривери, приходящаяся дальней родственницей Жозефине де Богарне, первой жене Наполеона и французской императрице. Де Ривери воспитывалась в монастыре сестер-кармелиток, летом 1788 г. на корабле покинула Францию и с тех пор считалась без вести пропавшей. Предполагается, что корабль был захвачен берберийскими пиратами, а сама француженка оказалась в конце концов в султанском гареме.
Известно также, что мать Махмуда II была прекрасно образованна, свободно разговаривала на французском языке и привила своему сыну интерес и любовь к европейской культуре.
Молодой султан сразу понял, к чьим советам надо прислушиваться, чтобы избежать шелкового шнурка. Был официально взят курс на реформы, в первую очередь в армии, которую было решено привести к европейскому образцу. Традиционная опора престола, янычарский корпус, уже не представлял той несокрушимой силы, которой был раньше, являясь, по большому счету, архаичным пережитком и своего рода памятником времен величия Османской империи. Янычары были полностью перевооружены новейшим стрелковым оружием европейского производства, получили новую униформу.
Обширность и глубина перемен неприятно поразила султанскую гвардию, что вскоре вылилось в очередной мятеж.
В ноябре 1808 г. в Стамбуле произошла очередная попытка переворота. На этот раз заговорщики-традиционалисты, опираясь на недовольство янычар, попытались вернуть на трон продолжавшего находиться в заключении Мустафу IV, однако со свергнутым правителем поступили не менее жестоко, чем тот действовал в отношении своего кузена. Нравы при султанском дворе традиционно не отличались гуманизмом и милосердием, поэтому по приказу Махмуда II его предшественник был задушен. Мятеж удалось подавить, подозрительно засуетившихся поместных правителей привести к покорности либо казнить. Рущукский паша Мустафа Байрактар не пережил очередного переворота – он погиб в своем собственном дворце, подожженном восставшими янычарами. Тем не менее курс на реформы был продолжен.
Переговоры с Россией, идущие ни шатко ни валко, после переворота в июле 1808 г. были прерваны. Махмуд II желал возобновления военных действий, несмотря на увещевания рущукского паши, считавшего, что в военном отношении Турция пока что к войне не готова. Переговорный процесс приобрел новый импульс после новой встречи Наполеона и Александра в Эрфурте, однако со смертью в ноябре 1808 г. Мустафы Байрактара откровенно затормозился. Турция заняла упрямую и бескомпромиссную позицию по ряду вопросов, в первую очередь военных, что для русской стороны являлось совершенно неприемлемым. Стамбул пошел на прямое сближение с Австрией и Англией – с последней даже был заключен союз. В Европе все больше стало попахивать очередной войной, позиция турок становилась все более безапелляционной, пока, наконец, 29 марта 1809 г. не был издан султанский фирман, объявляющий России войну.
Возобновление боевых действий
Заключение мира с Наполеоном, пусть вынужденного и далеко не самого выгодного, позволило Александру I постепенно сосредоточить на Дунае почти 80-тысячную группировку. 68-летний русский командующий, усмиритель Пугачева И. И. Михельсон, к этому времени скончался в Бухаресте, а на его место был назначен 76-летний генерал-фельдмаршал князь А. А. Прозоровский.
Мотивы назначения военачальника возраста более чем почтенного, особенно на фоне молодых наполеоновских маршалов, понять непросто. Лев Толстой на страницах «Войны и мира» устами одного из персонажей с едкой иронией объясняет это так: «Всего у нас в избытке, недостает только маленькой штучки, а именно — главнокомандующего. Так как оказалось, что успехи Аустерлица могли бы быть решительнее, если бы главнокомандующий был бы не так молод, то делается обзор осьмидесятилетних генералов, и между Прозоровским и Каменским выбирают последнего». В общем, выбрали того, который постарше. Возможно, царь имел основания остерегаться молодых амбициозных генералов, которые могли снискать славу победителей и по популярности обойти государя, чьи военно-политические «акции» после Тильзита и Эрфурта сильно упали. Ряд историков, например, Тарле и Манфред, указывают на то, что царь неоднократно получал анонимные письма, где в прозрачных намеках указывалось на большую вероятность повторить судьбу отца в случае продолжения дружбы с Наполеоном. Поэтому, быть может, царь, нуждаясь в таких людях, в то же время опасался их.Все же в помощники князю Прозоровскому был направлен почти молодой на его фоне 64-летний Михаил Илларионович Кутузов.
Русский план войны был сравнительно прост и эффективен: овладеть турецкими крепостями на Дунае, форсировать эту водную преграду, выйти на Балканы, разгромив турецкую армию, и вынудить Османскую империю к выгодному для себя миру. К большому сожалению, к этому времени в Эгейском море уже не было эскадры адмирала Сенявина, так удачно и, главное, результативно блокировавшей турецкую столицу.
Силы Черноморского флота были ограниченны по своей численности и не были готовы для завоевания господства на море.
В конце марта 1808 г. корпус Кутузова выступил из Фокшаны к крепости Браилов, где находился 12-тысячный турецкий гарнизон, располагавший 205 орудиями. 8 апреля корпус подошел к стенам крепости, однако, проведя рекогносцировку и анализ вражеских укреплений, Кутузов пришел к выводу, что имеющихся под его началом сил недостаточно для штурма. Его корпус не располагал осадной артиллерией и имел в наличии всего 30 полевых и 24 легкие пушки конной артиллерии. О своих выводах Кутузов доложил Прозоровскому, однако тот не отменил своего решения и сам прибыл под Браилов, чтобы лично командовать войсками.
Русская армия приступила к планомерной осаде турецкой крепости: началось строительство укреплений и батарей. 11 апреля под Браилов прибыл осадный парк, по Дунаю подтянулись 19 вооруженных баркасов Дунайской флотилии. 17 апреля произвели планомерную бомбардировку, а в ночь с 19 на 20 была предпринята попытка штурма.
Операция не задалась с самого начала – сигнал к атаке по ошибке был отдан на четыре часа раньше. Русские войска понесли весьма ощутимые потери: почти 2,5 тыс. убитыми и столько же ранеными. Неудача весьма огорчила Прозоровского, который, по свидетельству очевидцев, впал в полную ипохондрию. Тем не менее, восстановив душевное спокойствие, князь возложил всю вину за неудачную атаку на Кутузова. В итоге Михаила Илларионовича отстранили от командования корпусом и назначили Виленским губернатором. В начале мая Прозоровский снял осаду с Браилова и почти два месяца бездействовал.В это время в Сербии продолжалось восстание под руководством Карагеоргия.
Воспользовавшись пассивностью русского командования, туркам удалось перебросить в Сербию более 70 тыс. войск и нанести восставшим ряд существенных ударов. Только в конце июля Прозоровский форсировал Дунай – русские войска заняли турецкие крепости Исакча и Тульча.
9 августа князь Прозоровский скончался в полевом лагере за Дунаем, новым командующим был назначен генерал от инфантерии князь Багратион. Эту должность князь получил не просто так, а при некоторых пикантно-скандальных обстоятельствах. При дворе получил огласку роман героя войны с французами и 18-летней великой княжной Екатериной Павловной, сестрой императора. Чтобы нейтрализовать возникший амурный кризис (Багратион был женат), великую княжну срочно выдали замуж за двоюродного брата, герцога Георгия Ольденбургского, а Багратиона отправили подальше от столицы – к Прозоровскому в Молдавскую армию. 25 июля 1809 г. генерал прибыл в ставку, и вскоре пожилой командующий сдал командование естественным образом.
Первой операцией русской армии под руководством Багратиона стала осада крепости Мачин. 14 августа русский отряд, которым командовал генерал-лейтенант Е. И. Марков, в составе 5 тыс. человек при 30 орудиях подошел к крепости. 16 августа была начата бомбардировка, а 17 числа подошли корабли русской Дунайской флотилии. Трезво взвесив свои шансы на успех, на следующий день турецкий гарнизон капитулировал.
В конце августа пятитысячный отряд генерала Засса приступил к осаде Измаила, где был расположен 4,5-тысячный турецкий гарнизон, располагавший более 200 орудиями. Начался ежедневный обстрел крепости, к которому вскоре присоединилась и Дунайская флотилия. 13 сентября комендант Измаила Челиби-паша предложил начать переговоры о сдаче, и на следующий день русские войска овладели этой мощной крепостью, в которой были взяты внушительные трофеи в виде орудий, кораблей турецкой гребной флотилии и больших запасов пороха и ядер. Гарнизон по условиям сдачи уходил на турецкую сторону.
Тем временем 4 сентября 1809 г. Багратион нанес решительное поражение противнику под Расово, заставив отступить 12-тыс. турецкий корпус, а 11 сентября приступил к осаде крепости Силистрия. Вражеский командующий великий визирь Юсуф-паша был вынужден перевести свою армию на правый берег Дуная и отозвать значительный контингент из Сербии. В начале октября турки смогли сосредоточить под Рущуком около 50 тыс. человек, которые готовились к броску под Силистрию. Между русскими и турецкими кавалерийскими соединениями происходили боестолкновения.
Багратион получил сведения, что от Рущука движется великий визирь с большой армией, в то время как сам он располагал не более 20 тыс. человек. Это и другие обстоятельства, в частности, все более усиливающаяся нехватка провианта, вынудили Багратиона снять осаду Силистрии и отойти на левый берег Дуная. Это событие дало повод Александру I отстранить князя от командования. Хотя сложные отношения с корпусными командирами – Милорадовичем и Ланжероном – сыграли гораздо более ощутимую роль в новой кадровой перестановке. Граф Ланжерон, французский эмигрант, был давно замечен в увлеченности интригами. С Милорадовичем у Багратиона был личный конфликт, в том числе из-за не совсем сдержанного поведения Милорадовича в Бухаресте. В январе 1810 г. Багратион добился его отзыва, но уже в феврале его самого отправили отдохнуть от трудов на два месяца. Четвертым по счету командующим Молдавской армией стал генерал от инфантерии Н. М. Каменский второй, сын того самого «осьмидесятилетнего» фельдмаршала М. Ф. Каменского.
Кампании 1810 и 1811 гг. и окончание войны
Планом кампании на 1810 год предусматривалось овладение Шумлой, а при благоприятных обстоятельствах Рущуком и Силистрией. В мае 1810 г. главные силы армии переправились через Дунай и приступили к осаде Силистрии. 30 мая крепость капитулировала. Наступление русской армии продолжилось – вскоре Каменским был окружен и осажден Рущук. Попытка плохо подготовленного штурма 22 июля 1809 г. не увенчалась успехом и стоила русской армии значительных потерь. Для деблокирования Рущука была направлена 30-тысячная армия Кушанец-паши. В начале августа турки заняли позиции у небольшого местечка Батин. Каменский подтянул сюда же около 21 тыс. своих войск и 25 августа атаковал неприятеля. Активную помощь своей армии оказывала русская дунайская флотилия. Попытка вылазки рущукского гарнизона была нейтрализована войсками генерала И. Н. Инзова.
Кровопролитное сражение продолжалось до вечера, и в конце концов турки начали отступление – их активно преследовала конница. Турецкий редут, где укрепился один из вражеских военачальников Ахмет-паша и более 500 турок, оказывал сопротивление еще почти сутки, после чего окруженный противник сложил оружие.
Общие потери деблокирующей армии оценивались в 5 тыс. убитых и раненых, у русских выбыло из строя 1,5 тыс. человек. После этого сражения гарнизон Рущука капитулировал. Каменскому Александр I пожаловал орден Андрея Первозванного. В ноябре 1810 г. Каменский, оставив сильные гарнизоны в занятых крепостях, отвел армию на левый берег Дуная, на зимние квартиры.
Начало кампании 1811 г. проходило во все более ухудшающейся международной обстановке. Все более прохладными и настороженными становились отношения с Францией. Все больше ширились слухи о скорой войне с Наполеоном. Англия, продолжавшая, с одной стороны, формально находиться в состоянии войны с Россией, а с другой, являясь союзником Турции, – помогала Махмуду II деньгами, на которые султан не только воевал с русскими, но и подавлял восстание сербов. Затянувшуюся войну с турками надо было заканчивать в быстром темпе, и для этой цели нужен был толковый, энергичный и, главное, способный полководец. Такой человек, по счастью, у Александра I был. Михаилу Илларионовичу Кутузову приказали оставить хлопотное руководство Виленским генерал-губернаторством и отправляться командовать Молдавской армией. Кутузов был уже пятым на этом беспокойном посту, про который в петербургских салонах вовсю сочиняли забавные анекдоты.
7 апреля 1811 г. Кутузов прибыл в Бухарест и принял командование. Задача нового командующего осложнялась многими факторами, в первую очередь из-за значительного сокращения имеющихся в его распоряжении сил. На западную границу было переброшено пять дивизий из состава Молдавской армии, и теперь она насчитывала едва ли больше 40 тыс. человек. Турецкая группировка великого визиря Ахмеда-паши, совладать с которой предстояло Кутузову, превосходила его армию вдвое и насчитывала 80 тыс. человек. Русские войска были к тому же сильно размазаны по театру военных действий – часть из них прикрывала переправы через Дунай, часть располагалась в гарнизонах.
Кутузов решил собрать свои силы в кулак и, дождавшись наступления Ахмеда-паши, нанести ему решительное поражение. Укрепления Силистрии и некоторых других крепостей были срыты, гарнизоны выведены, а основные силы русской армии сосредоточились между Бухарестом и Рущуком. В начале июня 1811 г. турецкая армия Ахмеда-паши подошла на 15 км к Рущуку, где и стала лагерем.
Узнав о приближении противника, Кутузов скрытно от турок переправил свои силы на правый берег и занял позиции в 5 км южнее Рущука. У русских было около 16 тыс. человек при 114 орудиях против без малого 60-тысячной турецкой армии, имевшей, правда, только 78 орудий. 22 июня 1811 г. войска Ахмеда-паши при поддержке артиллерии атаковали русскую армию. Однако атаки противника были плохо организованы – беспорядочный натиск турецкой кавалерии был отбит русской пехотой, выстроенной в батальонные каре.
Сражение длилось почти 12 часов, после чего не добившиеся успеха турки были вынуждены отойти в свой лагерь. Русские потеряли около 500 человек, противники более 4 тысяч. Вскоре после сражения Кутузову стало известно о возможной переправе 20-тысячной армии Исмаил-бея у Видина и вторжении в Малую Валахию. 27 июня русские оставили Рущук, который покинуло и местное население. Взорвав все укрепления, Кутузов перешел на левый берег Дуная.
Операция Исмаил-бея у Видина не удалась – русский отряд сорвал попытку переправы. Узнав об этой неудаче и совершенно ошибочно считая, что отход Кутузова на левый берег вызван слабостью его армии, Ахмед-паша начал 28 августа переправу своей армии через Дунай. Это вполне входило в планы русского командования – окружить и разгромить турок. 1 сентября на левом берегу было уже около 40 тыс. вражеских солдат и 56 орудий. Остальные 20 тыс. оставались пока что на правом берегу, в главном лагере. Переправившаяся пехота возвела ретраншемент, вырыла полевые укрепления. Пока турки обустраивались, Кутузов подтянул к месту предстоящих событий 37 тыс. человек при 133 орудиях.
Сообщению между лагерями противника начала активно мешать Дунайская флотилия.
План русского командующего заключался в том, чтобы главными силами сковать турок на левом берегу, а частью сил скрытно форсировать Дунай, ударить с тыла и разгромить врага.
Для осуществления обходного маневра выделялся корпус генерала Маркова: 18 батальонов пехоты, 10 эскадронов, 2 казачьих полка и 47 орудий. В ночь на 1 октября Марков скрытно от турок (разведка у Ахмеда-паши была организована из рук вон плохо) переправился на левый берег в 6 км от турецкого лагеря. Утром 2 октября русские перешли в наступление и вскоре ворвались в главный вражеский лагерь. Для Ахмеда-паши это оказалось полной неожиданностью. Войска, находящиеся тут, не смогли организовать сопротивление и в панике разбежались. Марков, установив свои орудия и добавив к ним трофейные, наладил вскоре обстрел турецких позиций на правом берегу. 40 тыс. турок оказались фактически полностью окружены.
Начались постоянные бомбардировки, к которым присоединилась и Дунайская флотилия. Вскоре в блокированной армии начался голод, сопровождаемый массовым падежом лошадей. 5 октября великий визирь, бросив окруженную армию, бежал из котла на лодке. Через некоторое время Ахмед-паша предложил Кутузову начать переговоры о перемирии. Кутузов медлил с ответом, заявляя, что ему нужен полноценный мирный договор, кроме того, время явно работало на него. Информация о надвигающейся катастрофе оперативно достигла самых высоких турецких инстанций, и 13 октября между сторонами был подписано перемирие. Начались длительные переговоры о заключении мира.
Потери окруженной группировки за август-октябрь составляли 23,5 тыс. убитых, умерших и раненых и около 12 тыс. пленных. Переговоры в Бухаресте шли довольно трудно. С одной стороны, России в преддверии войны с Наполеоном нужно было освободить руки, с другой – на турок давила Франция, не желавшая окончания войны. Наконец, 5 мая 1812 г. в Бухаресте был подписан мирный договор.
К России отходило междуречье Прута и Днестра – Бессарабия. Теперь граница между империями проходила по реке Прут. Молдавия и Валахия оставалась в составе Порты, но со всеми привилегиями, закрепленными Ясским мирным договором 1791 г. Широкую автономию получила Сербия.
Заключение мира состоялось вовремя и пришлось весьма кстати. Колоссальных размеров армия двунадесяти языков уже готовилась перейти Неман, а невысокий человек уже склонился к карте с трудно произносимыми для иностранца названиями. До «грозы двенадцатого года» оставалось чуть больше месяца.
Автор: Денис Бриг
lemur59.ru