Заслуженный деятель искусств РСФСР (1976) Народный артист России (1997) Удостоен в Венеции приза ФИПРЕССИ за фильм «Иди и смотри» (1985) Золотой приз на Московском кинофестивале за фильм «Иди и смотри» (1985) Элем Климов родился 9 июля 1933 года в Сталинграде.
Необычным именем Элем мама — Калерия Георгиевна Климова назвала сына в честь героя романа Джека Лондона «Заря пламенеет». Но Элем узнал об этом, когда был уже взрослым. Всегда считал, что его имя — производное от «Энгельс — Ленин – Маркс», что в то время было очень почетно. Но самый романтичный вариант происхождения имени Элем обнаружила позже его жена Лариса Шепитько — от французского «elle aime», что означает «она любит».
В 1957 году окончил Московский авиационный институт, после его окончания работал в молодёжной редакции Всесоюзного радио и Центрального телевидения, в Московской филармонии. Поступил на режиссёрский факультет ВГИКа, (мастерская Ефима Дзигана).
Как и Лариса, во ВГИК он поступил сразу. Еще студентом затеял снимать «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен». С его легкой руки на экране появился Евгений Евстигнеев. На «Мосфильме» Климову кандидатуру Евстигнеева запретили. И ленты не было бы в том виде, в каком мы ее знаем и любим, если бы Климов, студент, не осмелился заупрямиться. «Снимайте тогда сами», — сказал он директору объединения, встал и вышел вон, хлопнув дверью. Начальники были немало удивлены таким поступком, потому что в конце коридора его догнали и приняли его условия. Когда картина вышла на экраны, на него обрушилась сумасшедшая популярность, «дети на меня даже пальцем показывали, как на дядю Степу».
С 1964 года — режиссёр киностудии «Мосфильм».
В 1970 году на экраны вышла его художественно-публицистическая лента «Спорт, спорт, спорт», соединившая в себе хроникальный и игровой материал. Эта работа Климова была высоко оценена на многих фестивалях спортивных фильмов.
Он сдержал слово. Она снимала свое мужское кино, опровергнув всеобщее заблуждение, что женщина не может быть режиссером. В фильме «Ты и я» она хотела снимать Высоцкого и Ахмадулину. Когда эти кандидатуры запретили, она сняла Визбора и Демидову. Ее фильма «Родина электричества» по Платонову начальство испугалось так, что приказало его немедленно смыть с пленки, что и было сделано (к счастью, одна копия кем-то была сохранена, и в 1987 году картину удалось восстановить и выпустить на экран). К фильму «Белорусский вокзал» ее не подпустили вовсе. Она тогда часто говорила: «Эта профессия делает меня мужиком».
Они были красивой парой: высокие, стройные, излучающие внутренний свет. Оба были самодостаточны, творчески независимы друг от друга, но жить друг без друга не могли. Лариса была на пять лет моложе Элема, но окончила ВГИК на четыре года раньше. Когда во время съемок “Зноя” труппу поразила эпидемия инфекционной желтухи, коллега Ларисы уехала в Москву на лечение. Лариса осталась, пренебрегая приказом врача, и руководила съемкой с больничных носилок. Недолеченная желтуха впоследствии давала о себе знать: Лариса часто болела… Элем помогал ей монтировать картину и, в конце концов, завоевал ее сердце. Они поженились в 1963 году и были счастливы, хотя их творческие синусоиды порой драматически не совпадали: пик успеха жены приходился на провалы мужа.
Дипломный фильм Элема Климова “Добро пожаловать, или Посторонним вход запрещен” оказался веселой и остроумной сатирой на идиотское воспитание молодого поколения. Центральная аллея пионерского лагеря была с двух сторон густо уставлена пловчихами с веслами и без, пионерами с горнами и прочей советской гипсовой символикой. В этом фильме состоялся блистательный дебют Виктора Косых и раскрылся комический талант тогда еще мало кому известного Евгения Евстигнеева. Мосфильм, учуяв крамолу в забавных приключениях Кости Иночкина, колебался, стоит ли выпускать картину в прокат, но Хрущеву она понравилась, и это ее спасло.
Но уже следующий его фильм, также сатирическая комедия “Похождение зубного врача” (1965 год, сценарий Александра Володина), практически “зарезали”: дали “третью категорию” и выпустили всего в двух второстепенных кинотеатрах Москвы, один из которых “Форум” произвольно менял расписание сеансов, так что попасть на фильм было очень трудно, а второй находился на окраине города… Фильм снят в форме притчи. Зубной врач наделен божественным талантом мгновенного излечения зубов, однако советское общество не приемлет этот талант и убивает его. Любой сколько-нибудь талантливый человек в советском обществе обречен на уничтожение — вот мораль этого фильма Климова.
Ларисе было 35, когда она решила на время оставить кинематограф и родить ребенка. За несколько месяцев до родов ее положили на сохранение. Там, проходя однажды по коридору, она внезапно потеряла равновесие, упала и ударилась головой о батарею. Получила легкое сотрясение мозга. Врачи запретили ей ходить и прописали постельный режим. Однако обследовали они ее не слишком внимательно и не заметили, что у нее был травмирован позвоночник. Потом, правда, обнаружили и прописали ей вытягивание на жестком ложе. Так, не вставая, Лариса пролежала целый месяц. Несмотря на все эти неприятности, на свет появился мальчик, которого назвали Антоном.
Через два года Лариса вновь вернулась в кинематограф: ей тогда разрешили снять фильм по повести В. Быкова «Сотников». Контроль за этой работой был тотальный: комитет рассматривал и утверждал актерские пробы, отслеживал каждый шаг режиссера и критиковал все, что она делала. А она сделала «Восхождение». «Религиозная притча с мистическим оттенком», — провозгласили чиновники и занесли руку с фильмом над полкой. Но тут в дело вмешался случай. Так как картина была снята по повести белорусского писателя, ее затребовал к себе сам 1-й секретарь ЦК компартии Белоруссии, кандидат в члены Политбюро Петр Машеров. «Восхождение» привезли в Минск. Прямо в зале, глядя на экран, фронтовик Машеров расплакался. После этого класть фильм на полку было уже нельзя. Фильм стал подлинным триумфом Ларисы Шепитько. Правда, он же чуть не разрушил ее семью. «После «Восхождения» она стала очень знаменитой, — вспоминает Элем Климов. — У меня как раз тогда все сильно не заладилось. Первый запуск фильма «Иди и смотри» прихлопнуло Госкино, и я был в стрессовом состоянии. Тяжелейший был период в моей жизни. А она летает по всему миру, купается в лучах славы. Успех красит, и она стала окончательно красавицей. Ну, думаю, сейчас кто-нибудь у меня ее отнимет. Хотя и понимал, что это невозможно, не тот она человек. Это был, наверное, самый критический момент в наших отношениях… Я даже ушел из дома. У нее хватило и мудрости, и сердечности, и любви, и такта как-то меня привести в порядок…»
Она готовилась делать «Село Степанчиково», был готов сценарий, картина находилась почти что в запуске. Но Лариса отчего-то колебалась, никак не принимала окончательного решения. «И вот сидим мы втроем на кухне, — рассказывает Элем Германович, — с нами наш сын Антон, еще маленький совсем. И идет у нас такой вроде полушутливый разговор, игра такая — мы объясняемся через Антона. Лариса говорит ему: «Спроси папу, какой фильм мне все-таки делать». Я отвечаю: «Передай маме, что «Село Степанчиково» ей делать не надо». Антоша ей докладывает: «Не надо «Село Степанчиково» делать». — «А ты спроси у папы, почему не надо?» — «А потому не надо — скажи маме, — что для того, чтобы «Село Степанчиково» делать, надо иметь чувство юмора. А у нее — нету». — «А ты спроси, Антоша, что же тогда маме делать?» — «Скажи маме, что ей надо делать «Прощание с Матерой». Если она хочет после «Восхождения» подняться куда-то еще выше, то это как раз для нее…»
Он так и не простил себе, что насоветовал ей тогда снимать «Матеру».
Трагедия произошла 2 июля 1979 года на Ленинградском шоссе. Элем Климов вспоминал: «Она уезжала на Селигер снимать «Матеру». Попрощалась с друзьями, со знакомыми, а со мной — нет. Я, наверное, был единственный, с кем она не попрощалась. Она ждала, что мы с Антоном приедем к ней на машине. У нас есть друг, художник-фотограф Коля Гнисюк, он часто приезжал и ко мне, и к ней в экспедиции — снимать. И Лариса ему сказала перед отъездом: «Коля, если ты через месяц не приедешь, ты меня не застанешь…»
Элем увидел ее гибель во сне. «Этот страшный сон я не могу забыть до сих пор. Я проснулся в ужасе, долго не мог успокоиться, ходил по квартире, курил. Как потом выяснилось, трагедия произошла именно в это время. На 187-м километре Ленинградского шоссе их «Волга» по неустановленной причине вышла на полосу встречного движения и врезалась в мчавшийся навстречу грузовик». В своем «Дневнике» Ю. Нагибин отметил: на похоронах жены Климов произнес такие слова: «Это мне Гришка Распутин мстит. Не надо было его трогать». Климов тогда как раз снимал «Агонию».
Он нашел в себе силы закончить фильм за нее. Назвал «Прощание». Но не нашел сил сказать правду о матери своему шестилетнему сыну.
А в 1988 году Элем Климов объявляет о том, что уходит в творческий отпуск, и на 2 года слагает с себя обязанности первого секретаря правления Союза Кинематографистов. Свой уход он мотивирует желанием вернуться к режиссуре. Один из главных его замыслов — экранизация «Мастера и Маргариты» Михаила Булгакова, которой не суждено осуществиться. Отпуск окажется бессрочным. Так завершается эпоха романтизма в кинематографической революции
Но речь шла вовсе не об отпуске, а о добровольной отставке. С лета 1987 года отношения Элема Климова с руководством Госкино становятся напряженными: несмотря на то, что председатель Госкино Александр Камшалов старается соблюдать правила новой игры и работать с секретариатом на паритетных началах, все же многие решения, которые Климов считает принципиальными, принимаются в обход Союза Кинематографистов, и вопреки мнению его лидера. Речь идет и о назначении Александра Новикова ректором ВГИКа. Климов считает это крахом вгиковской революции. И об утверждении кандидатур худруков, забаллотированных на выборах, что противоречит «демократизации» и основам «базовой модели». И, наконец, обо всех перипетиях с разработкой и утверждением законодательных документов по «базовой модели», когда Госкино, не ставя в известность Климова и не советуясь с ним, готовило «параллельные» проекты этих документов. С присущим ему максимализмом, Климов расценил эти случаи как саботаж и скрытое сопротивление реформам. На партхозактиве «Мосфильма» он открыто высказал свои претензии к Госкино. Затем дал интервью «Советской культуре», в котором эти претензии даны уже в отточенных формулировках, предназначенных для широкой общественности.
Непримиримая позиция Климова Камшалову кажется идеалистичной и не соотносимой с реальностью. С другой стороны — растущее недовольство значительной части кинематографического сообщества, уже осознавшего вполне, что реформы ведут их не к сказочному благоденствию, а к новым для них бедствиям — например, безработице и материальной ответственности за результаты своего труда. Отношения с коллегами-кинематографистами у Климова также заходят в тупик. Как и всякий революционер, он до определенного момента искренне убежден в том, что его деятельность направлена на всеобщее благо, а принесенные им самим жертвы должны быть достаточным оправданием для других, от которых жертвы тоже потребуются. С ходом перестройки в кинематографе он осознает, что круг истинных единомышленников постепенно сужается, и, напротив того, армия скрытых или явных противников растет не по дням, а по часам.
Никто не хочет всеобщего блага «потом» за счет собственных, пусть даже небольших, потерь сейчас. От революционного энтузиазма первых месяцев, ежедневных заседаний, сигаретного дыма, споров до хрипоты, бессонных ночей, «мы наш, мы новый мир построим», вскоре не остается и следа. Началась рутина — доклад, прения, реплики, регламент; интриги, доносы, нашептывания, обходные маневры, аппаратная тактика, предательства друзей, рукопожатия врагов, на которые нельзя не ответить. А также — осознание несовершенства «базовой модели», необходимости версифицировать ее для разных видов кинематографа и разных студий. Наступало ясное понимание того, что в стране нет специалистов, которые могли бы дать исчерпывающие рекомендации по этому поводу.
Главной причиной отставки Климова становится его запредельная усталость и непонимание, по какому пути следует идти дальше. Помимо всего прочего, он связывает происходящее в кинематографе с тем, что происходит в стране, — и эта параллель является для него последним доказательством бессмысленности дальнейшей борьбы.
Из интервью с Арменом Медведевым: «Период «бури и натиска» он одолел и прошел до конца. Сделал главное — прошиб стену. Другое дело, какую цену ему пришлось за это заплатить… Помните, как у Авербаха в «Монологе» — одни стенку пробивают, а другие потом долго подчищают осколки… Я думаю, что у него постепенно зрело разочарование в самой системе… Я помню, что он очень переживал историю с Ельциным в 1987 году. Помню и такой случай. Был брифинг в ЦК, который вел Горбачев, вернувшийся из очередной поездки по стране, — первой поездки, когда вместо благостных бесед под надзором охраны с местными жителями, он услышал из толпы и про зарплату, и про очереди, и про Раису Максимовну… У него руки ходуном ходили и губы дрожали… И когда пошла речь о Постановлении по творческим союзам, он взорвался: «Опять привилегии?! Что я, не знаю, сколько вы получаете? Мне дают сведения, с каких сумм вы платите членские взносы!». На таком уровне шел разговор. И какие-то благоглупости про Карабах, когда он сказал: «Вы же ничего не знаете про Карабах! Это все устроили уголовники, до которых добралась прокуратура!». Мы вышли из зала и остановились покурить, и прошел грустно-иронический Коротич… На ХIХ партконференции делегат Элем Климов был уже очень грустным и потухшим. Мне кажется, он понимал, что происходит со страной и к чему все идет. Человек умный и глубокий, он понял, что горбачевская эпоха захлебывается… Он устал — резко, сразу. Когда происходило выдвижение делегатов на I Съезд, и он, и Андрей Смирнов сняли свои кандидатуры. Он больше не хотел ни в чем участвовать».
Климов делает попытку вернуться к режиссуре, и заявляет Камшалову о намерении приступить к работе над «Мастером и Маргаритой». Замысел фильма о сталинизме, над которым Климов работал в 1986 — 1987 гг., он откладывает. Он отказывается от картины о сталинизме, чтобы создать «сверхзвуковой» фильм, открывающий прямой, непосредственный способ воздействия на зрителя, повергающий в шок, транс, оцепенение… Вурдалаки и упыри, разгулявшаяся нечисть, еще укрощаемая в «Агонии», еще останавливаемая в «Иди и смотри», должна предстать здесь неумолимым вихрем, взрывающим шаткое земное бытие. К этому фильму Климов шел с конца 1960-х гг., когда не состоялось его участие в так и не снятом «Мастере и Маргарите» Федерико Феллини. Попытка поставить чуть позже своего «Мастера…» также не удалась — в Госкино порекомендовали забыть об экранизации «библии шестидесятников» на ближайшее столетие.
Из интервью с Элемом Климовым: «Франко Кристальди, продюсировавший с итальянской стороны «Красную палатку», во время съемок фильма Калатозова сказал мне, что Феллини увлекся Булгаковым и готов снять римско-иудейские сцены романа. Он спросил, не сниму ли я советскую часть? Я обомлел от страха работать с Феллини, который был моим богом, и дал согласие. Госкино идею одобрило и по своему обыкновению замолкло. Я пару раз заикнулся, но понял, что «добро» было дано чисто для политеса».
К 1989 году Элем и Герман Климовы завершат сценарий «Мастера…», где Москва предстанет городом бесовского разгула от первой до последней сцены — от снятого изнутри взрыва Храма Христа Спасителя до сатанинского бала на Красной площади со свитой Воланда на мавзолее. Ироничная инфернальность булгаковского романа должна обрести в фильме зримое мистическое воплощение: мимо Воланда с Берлиозом и Бездомным на Патриарших прудах проходит толпа, ведущая Христа на распятие; Маргарита вылетает за пределы Земли, и слезы маленькими шариками клубятся вокруг нее в невесомости; Бегемот предстает черной дырой с серебряным бантиком, которая то материализуется, то исчезает; на сеансе черной магии театр варьете со всей оболваненной публикой становится единым живым существом и скачет на тройке…
Для съемок столь технически сложного фильма необходимы были средства, добиться которых от государства в условиях экономического кризиса не представлялось возможным. По совету Дэвида Паттнема, оценившего смету «Мастера…» примерно в 60 миллионов долларов, Климов стал искать деньги в Европе. Попытки окажутся безуспешными. Позже Климов не примет условий американских продюсеров снимать фильм со звездами, не примет и без всяких условий финансовой помощи от доморощенных предпринимателей. В последующие полтора десятка лет Климов не снимет ни одного фильма и не примет ни малейшего участия в событиях кинематографической жизни.
— Он в полной мере дитя шестидесятых, когда так сильно заявил о себе в комедии «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен». Помню, как на премьеру в Доме кино было невозможно попасть — сразу стало ясно, что в кино пришел талантливейший молодой мастер. Он был красив — высокий, спортивный, сильный, личность невероятного обаяния, с огромным чувством юмора. Казалось, что у нас появился новый яркий комедиограф. Но все сложилось иначе. Уже со следующей картины в его кино зазвучали драматические интонации, потом они стали трагическими — так уж складывалась его жизнь. «Прощание» — это уже настоящая русская трагедия. И с этой же интонацией снят «Иди и смотри» — его последний фильм потрясающей силы.
Я уверен также, что Элем мог бы сделать в искусстве гораздо больше. Если бы вписался в новые обстоятельства жизни. Но он надолго замолчал. У него были замечательные сценарии, и я тоже пытался его как-то поддержать, помочь ему, потому что 18 лет вынужденного простоя вообще невыносимы, а для такого мастера расточительны и даже преступны. Но так случилось. Он остановился, потому что отдал все перестройке кинематографа. На V съезде Союза кинематографистов его избрали первым секретарем, и он с присущей ему честностью отдался этому делу. Он все силы отдавал для того, чтобы новая модель кинематографа заработала успешно. Но, к сожалению, не все получилось. И когда он, наконец, освободился от этого бремени, у него уже не хватило сил, да, вероятно, и желания вписаться в новое время. И все его творчество осталось там, в советском периоде. Хотя работы Мастера пережили советскую власть и переживут еще множество эпох.
Это был человек, живший кинематографом. Каждый его фильм — часть его жизни, причем главная. Он творил каждую картину как первую и последнюю. Это качество вообще было характерно для мастеров его поколения — точно так же не было «проходных» картин и у Авербаха, и у Тарковского, и у Шукшина.
В последнее время Элем мне напоминал инока, монаха, схимника, для которого материальный мир уже не имел смысла. Его мало заботило собственное здоровье, он почти не ел, писал стихи и был, на мой взгляд, в удивительной творческой форме. Но за эту форму платил своими последними силами. У каждого человека есть НЗ — неприкосновенный запас сил, и когда приходит тяжелая болезнь, эти силы нужны для борьбы с нею. Элем все эти силы израсходовал в процессе самой жизни. Он невероятно исхудал, на лице остались только большие, по-климовски выразительные глаза. Сына он вырастил — Антон у него вырос красивым самостоятельным молодым человеком, и этот его долг перед жизнью был выполнен. То кино, которое он снимал так, как хотел, было уже позади, а снимать так, как требовало от него новое время, он не мог себе позволить. Не мог ходить по олигархам с просьбой дать денег на фильм, не хотел клянчить деньги в Министерстве культуры, он всю эту суету презирал. Писал стихи и жил внутренней, замкнутой, очень напряженной духовной жизнью. А когда все силы жизни были истрачены, он тихо, во сне, из нее ушел. Ушел во сне, погрузился в кому. Лег, как обычно, вечером, утром его сын не разбудил — потому что хотел дать отцу поспать. А когда вернулся, обнаружил, что тот по-прежнему спит. Элем уже тогда ушел, я думаю, и только благодаря усилиям врачей и современной медицинской технике он еще жил больше месяца.
Луга, леса, Лариса… Льют листья легкий свет… Я в отлетевшей мысли Ищу твой ломкий след…
Элем Германович Климов ушёл из жизни 26 октября 2003 года в московской больнице. «Мы обожали друг друга, — рассказывает Антон. — Помню только один момент, когда отцу пришлось иначе посмотреть на меня. Карловы Вары, кинофестиваль, отца только что избрали в киноначальники, снят «Иди и смотри», отцу дают Гран-при, он — номер один, и ко всему прочему там у него день рождения. Банкет, сто человек звезд, отец в белом смокинге, тосты… Вот он встает что-то говорить с бокалом красного вина, я сижу с ним рядом — и, пока он говорит свой тост, не знаю, кто и за какое место меня ущипнул, я отодвигаю из-под него стул… До сих пор не могу понять мотивации моего теракта…» Антон не продолжил династию режиссеров, стал PR-директором.
Элем Климов похоронен на Троекуровском кладбище Москвы. Продолжение следует… |
chtoby-pomnili.livejournal.com
Холодный огонь Элема Климова | Gazettco
«Когда я был маленький, у меня тоже была бабушка». «А чевой-то вы здесь делаете? – Да иди, иди отсюда».
Я всегда любил этот прелестный фильм про упрямого пионера-диссидента Костю Иночкина и душевнейшего бюрократа, директора лагеря Дынина, для наглядного образа которого у артиста Евстигнеева даже голова немного вытянулась как дыня.
Комедия «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен» сразу же вывела начинающего режиссера Элема Климова в лидеры молодого кино. Тогда не все разобрались, думали, что все просто смешки, животики пощекотать. А там пионерлагерь оказался очень похож на советское общество, и огромная процессия в виде вопросительного знака читалась чем-то пострашнее посевовского самиздата. Такое сатирическое кино, если бы его не придушили добрые люди из эшелонов власти, могло бы стать завязью русской новой волны наподобие чешской, практически одновременной.
Но для меня, тогда мало что понимавшего (1963-64 гг) ученика 6-й английской спецшколы Москвы, фильм Климова был интересен, в первую очередь, скрытой публике производственной ипостасью. Наша школа была «образцово-показательной», в одном классе со мной учились будущие режиссеры Карен Шахназаров и Илья Фрэз-младший, сын директора ст. Горького Бритикова, дети высокопоставленных чиновников. Но мы все страшно завидовали другому нашему однокласснику Юрке Бондаренко. Долговязый, конопатый, взъерошенный, как бы сейчас сказали, фактурный, он сыграл в трех фильмах, включая фильм Климова. Вот повезло пацану! Шутка сказать, исчезал с уроков на несколько недель, и никто его не ругал, наоборот, им в школе гордились.
Через много лет я встретил Юрку в метро. Художник, график, оформитель книг. И все. Никакого кино.
А вот Элему Климову, о котором сегодня речь в связи с юбилеем, кино хотелось снимать. Но второй фильм «Похождения зубного врача» по сценарию Володина оказался заметно слабее «Добро пожаловать». Да еще к тому же начальники углядели в истории дантиста с волшебными руками сатиру на общество, а это страшней пистолета. Фильм долго мордовали, не выпускали, потом выпустили ограниченным тиражом. Только в 1987 году ему дали зеленую улицу.
Опальному режиссеру изредка давали снимать сюжетики для «Фитиля» (запомнился Ширвиндт в образе отца-одиночки). Очень популярный коллажный фильм «Спорт, спорт, спорт» дал ему возможность поиграть мускулами монтажной эксцентрики. Он доделывал с Марленом Хуциевым и Германом Лавровым документально-архивное публицистическое эссе Михаила Ромма «И все-таки я верю».
Но главная боль, главная эпопея жизни и творчества Климова – «Агония». Годами, десятилетиями он мыкался с этим проектом. Сценарий про Распутина и царскую Россию кануна революции то утверждали, то снова клали под сукно. И когда фильм был снят, партийные цензоры ужаснулись. При царе точь-в-точь как у нас: цинизм, коррупция, лизоблюдство, ложь, разврат.
С годами – скажу спорную вещь — картина для меня пожухла, карикатурность и дидактичность лезет из всех дыр, как-то уж очень назойливо муссируется мысль – сатрапы и авантюристы довели страну до края, и большевизм в результате неизбежен. Да еще цитаты из Ленина – как головой в пол перед иконой.
Параллельно экрану увлекательно и драматично развивался другой, жизненный нарратив про Климова. В середине 80-х он стал лидером киношной перестройки. Вернее, его вытолкнули в кружок света на манеже. Как альтернативу осточертевшим «генералам» от кино во главе с Бондарчуком и Кулиджановым. Как человека честного, незапятнанного, прямого. Наша гильдия (кинокритиков) весной 86-го устроила бучу на выборах (благодаря тихому киноведу Божовичу), снежный ком вольтерьянства прокатился по другим гильдиям и уже в виде огромного, неостановимого шара вкатился на три дня в Кремль, где проходил 5-й съезд кинематографистов СССР. Чекисты, охранявшие входы-выходы, окаменели от ужаса: таких крамольных речей здесь никогда не слышали. Севрюга и салями в банкетном зале заветрились, несмотря на то, что блюда накрыли салфетками — регламент финального заседания превысили на три часа. Когда измученные революционеры и их развенчанные коллеги-недруги заполнили зал и воцарилась тишина, новоизбранний глава союза Климов взял рюмку и, помолчав, сказал: «Видит бог, я этого не хотел».
А ведь как в воду смотрел Элем Германович. С должностью пришли искусы, интриги, раздоры. Нет, конечно, якобинцами с Васильевской улицы сделано было многое: сняли запрещенные фильмы «с полки», превратили Дом кино в подобие Гайд-парка, сменили везде киношное начальство с пропартийного на антипартийное. В общем, кто был ничем, стал всем. Но власть коварная штука, и сказку про превращение дракона знают все.
Климова стали обласкивать, облизывать, восхвалять. Выдержать такое порой труднее, чем гонения и критику. Климову вообще была свойственна жесткость и временами истеричность. И эти не лучшие свойства его характера я испытал на своей шкуре.
На Московском кинофестивале 1985 года я работал главным редактором «спутника МКФ» — ежедневной газеты фестиваля. Адова работа, причем платили гроши, сейчас уже дураков нет, а тогда водились, один уж точно. В одном из номеров профессор Вайсфельд, старейший киновед, милый человек, написал статеечку про то, как Лариса Шепитько (к тому времени уже погибшая жена Климова) ездила в Америку, и там, в Калифорнии, ей оказал гостеприимство Фрэнсис Форд Коппола, в доме которого она переночевала.
На следующий день мне спозаранку звонит зампред Госкино Костиков и орет матом: «Ты с ума сошел! Что печатаешь! Что Лариса переспала с Копполой?! Климов грозит снять свой фильм («Иди и смотри») с конкурса и устроить скандал на пресс-конференции».
Я в ужасе звоню Вайсфельду. Тот потрясен домыслами: откуда Элем это взял? Ну, заночевала, Коппола не бедный, может разместить гостей. Что за бредовые мысли?!».
Еле отбились, успокоили мэтра. Но нервы помотал нам здорово.
Он, конечно, очень любил Ларису. Страшно переживал ее трагический уход. Доделал бережно ее «Прощание» по Распутину. Снял щемящий фильм «Лариса».
А «Иди и смотри» — великий фильм. Единственный у него великий фильм. Зло в трактовке Климова – самое страшное зло во Вселенной, до озноба, до озирания через плечо, до судорог. Я не могу заставить себя смотреть последние сорок минут. Чертова сила искусства. Один раз видел. И все, больше не могу. Мальчик-старик, не решающийся выстрелить в финале в изображение младенца Гитлера, ищет ответа на вопрос: может ли Добро «немножечко» сотворить Зло, чтобы в результате искоренить последнее как антитезу себе.
Не случайно Климов так хотел поставить «Мастера и Маргариту». Не получалось. Сценарий не получался. Он пил, впадал в депрессию. Я видел его таким, сломленным, нервным, деморализованным, падающим в пике, в Каннах и Нью-Йорке. Не хочу здесь об этом.
Студенческая его короткометражка, снятая во ВГИКе под сильным влиянием итальянского неореализма, называлась «Смотрите, небо!».
И я будто слышу неповторимую интонацию Элема Климова.
Справа налево: Элем Климов, Василий Плетюхин, Олег Сулькин. Канн, 1989 г.
www.gazettco.com
Климов, Элем Германович — Википедия
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Климов.Эле́м Ге́рманович Кли́мов (9 июля 1933, Сталинград — 26 октября 2003, Москва) — советский кинорежиссёр и сценарист. Народный артист Российской Федерации (1997)[4]. В 1986—1988 годах — первый секретарь правления СК СССР.
Семья
- Отец — Герман Степанович Климов — следователь по особо важным делам Комитета партийного контроля при ЦК КПСС. После 1956 года занимался реабилитацией «врагов народа». Практически в одиночку собрал 70 томов дел невинно пострадавших.
- Мать — Калерия Георгиевна Климова (1910 — 2004).
- Брат — Герман Германович Климов (род. 09.05.1941) — сценарист.
- Жена — Лариса Ефимовна Шепитько — известный советский кинорежиссёр.
- Сын — Антон Элемович Климов (род. 21.07.1973) — PR-директор.
Видео по теме
Биография
Э. Г. Климов родился 9 июля 1933 года в Сталинграде (ныне Волгоград). По окончании в 1957 Московского авиационного института работал инженером-конструктором на одном из московских заводов, а также сотрудничал в Молодёжной редакции Всесоюзного радио и Центрального телевидения и в Московской филармонии. Член КПСС с 1962 года.
В 1964 году окончил режиссёрский факультет ВГИКа (мастерская Е. Л. Дзигана) и начал работать на киностудии «Мосфильм».
Первым полнометражным фильмом Климова была комедия «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён» (1964), имевшая большой успех в стране. Однако следующий фильм режиссёра «Похождения зубного врача» (1965) вышел в 1967 году в ограниченном прокате (78 копий) и был «положен на полку». Повторный выпуск состоялся только в 1987 году. Позднее Климов говорил, что и сам не был доволен этим фильмом.
Также Климов завершил (совместно с Г. Лавровым и М. Хуциевым) неоконченный фильм Михаила Ромма «И всё-таки я верю…».
В 1965 году женился на Ларисе Шепитько.
В 1975 г. Климов закончил съёмки фильма «Агония», посвящённый Григорию Распутину, однако на отечественный экран фильм был выпущен только спустя десять лет.
В 1979 г. Лариса Шепитько приступила к съёмкам фильма по повести Валентина Распутина «Прощание с Матёрой», но в том же году трагически погибла. В итоге фильм по повести Распутина снял Элем Климов под названием «Прощание».
В конце 1980-х годов намеревался экранизировать роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита», для которого совместно с братом Германом написал сценарий, однако этот замысел так и остался невоплощённым.
На V съезде Союза кинематографистов СССР (1986) был избран Первым секретарём правления.
В начале 1990-х годов на встрече кинематографистов с представителями делового мира кто-то заметил, что присутствующий Элем Климов всю жизнь желал экранизировать «Мастера и Маргариту», но не мог этого сделать сначала по идеологическим, а после по финансовым причинам. Известный миллионер громко произнёс: «Я дам денег Климову!». Зал завистливо охнул, и в наступившей тишине раздался голос режиссёра: «Хотелось бы ещё знать, откуда эти деньги!»[5]
Э. Г. Климов умер 26 октября 2003 года от гипоксии мозга. Похоронен в Москве на Троекуровском кладбище.
Награды
Режиссёрские работы
Актёр
- 1959 — Ребята с нашего двора — Фёдор
- 1987 — Репетитор — камео
Примечания
Ссылки
wikipedia.green
«Иди и смотри» Элема Климова — Adfave
Антивоенная драма великого советского режиссера по сценарию Алеся Адамовича основана на реальных событиях, произошедших в белорусской деревне Хатынь в марте 1943 года. Там в ходе карательной операции нацистами были сожжены жители целой деревни, в основном женщины, старики и дети. История, рассказанная Алесем Адамовичем и экранизированная Элемом Климовым, о шестнадцатилетнем подростке, который стал невольным очевидцем и участником Хатынской трагедии. Эти несколько дней превратили обычного подростка в морщинистого старика со сломанной психикой.
Фильм Элема Климова впервые показали летом 1985 года на Московском международном кинофестивале, где он был удостоен «Золотого приза» и отмечен премией ФИПРЕССИ. В 1986 году он стал шестым по популярности среди всех вышедших советских лент: на тот момент его посмотрело более 29 миллионов зрителей. Фильм также показали в 11 странах, преимущественно европейских. И реакция в основном была шокирующая. В некоторых странах, где показывали «Иди и смотри», приходилось дежурить медицинским бригадам врачей, чтобы оказать первую помощь наиболее впечатлительным зрителям. Однажды во время обсуждения фильма в зале неожиданно встал пожилой немец и сказал:
«Я солдат вермахта. Больше того — офицер вермахта. Я прошёл всю Польшу, Белоруссию, дошёл до Украины. Я свидетельствую: всё рассказанное в этом фильме — правда. И самое страшное и стыдное для меня — что этот фильм увидят мои дети и внуки».
Тема Второй мировой войны была очень близка Элему Климову, ведь он сам был «ребенком войны». Режиссер родом из Сталинграда, где в годы Великой Отечественной войны шли жесточайшие бои, свидетелем которых он был. Детские воспоминания сильно отпечатались в памяти будущего режиссера и он посчитал своим долгом однажды снять фильм об этом печальном для нашей страны времени.
Перемены в Советском союзе в середине восьмидесятых несомненно отразились и на духе картины Элема Климова. Возможно, что режиссер задумался о культурной «перестройке». «Иди и смотри» игнорирует прежний подход к созданию типичной советской военной драмы с доблестными партизанами, которые спасают мирное население от гитлеровцев.
В картине Элема Климова зрители увидят гиперреалистичные сцены за гранью человеческого понимания и непонимания — «Как такое возможно?!», от которых появляется стойкое желание немедленно прекратить просмотр. Впечатления, сравнимые разве что с ощущениями главного героя из «Заводного апельсина» Стенли Кубрика, когда герою Малькольма Макдауэлла приходится смотреть сцены человеческого насилия, в том числе и документальные съемки нацистских расправ, разыгрываемые под его любимую музыку Баха.
Сценарий для своего будущего фильма Элем Климов нашел случайно, когда ему в руки попала книга «Хатынская повесть» белорусского писателя Алеся Адамовича. Его впечатлила та достоверность, с какой подошел автор к созданию своих произведений. Он описал с документальной точностью жестокие расправы зондеркомандер — отрядов немецких карателей, над мирным населением Беларуси.
Элем Климов познакомился с автором лично и предложил экранизировать одно из его произведений. В основу сценария легли несколько произведений Адамовича: частично «Хатынская повесть», сцены с бытом партизанов были взяты из романа «Партизаны», однако большую часть сценария заняла книга «Я из огненной деревни», написанная автором совместно с Янкой Брылем и Владимиром Колесником. Именно в этом произведении содержится больше всего документально подтверждённых фактов геноцида Белорусского народа в годы нацистской оккупации.
Реальная история, произошедшая в белорусской деревне Хатынь, когда разом были сожжены 149 человек, произошла в марте 1943 года. В результате обстрела партизанским отрядом «Мститель» немецкой автоколонны в деревне Хатынь, погибли несколько полицаев (местные коллаборационисты) и один офицер — гауптман Ганс Вельке. Вельке был известен тем, что являлся олимпийским чемпионом в толкании ядра на играх в Германии 1936 года. Немцы вызвали подмогу — военизированный отряд зондеркомандер.
К тому моменту, когда они прибыли, партизаны уже скрылись в лесу, оставив мирное население, преимущественно женщин и детей, на расправу фашистам. К вечеру того же дня всех жителей силой загнали в деревянный амбар и заперли, затем обложили соломой и подожгли. Тех, кто смог выбраться наружу, добивали из пулеметов — всего погибло 149 человек, из них 75 детей. Лишь троим удалось спрятаться от факельной казни: брату и сестре Володе и Соне Яскевич и Саше Желобковичу.
Единственным взрослым, кому удалось спастись в этой жуткой трагедии, был местный житель Иосиф Каменский — с ранением и ожогами он пролежал без сознания до поздней ночи и потом, когда очнулся, обнаружил своего умирающего сына. Мальчик умер на руках у отца. Именно этот момент был запечатлен в скульптуре «Непокоренный человек», которая находится в мемориальном комплексе «Хатынь».
«Иди и смотри» запоминается еще и тем, как он был снят. Элем Климов впервые в СССР применил стабилизирующую камеру «Стендикам», чтобы дать возможность оператору Алексею Родионову снимать сцены в движении для передачи эффекта одновременного присутствия и в то же время отстранения от происходящего. Между прочим, американский мастер кино Стивен Спилберг позаимствовал у советского режиссера художественно-звуковой прием для съемок своего фильма «Спасти рядового Райана», когда главный герой Флер (Алексей Кравченко) получает контузию после взрыва и все звуки слышит искаженно.
Чтобы донести свои художественные идеи до зрителя, Элем Климов применил особую методику, описав ее как «сверхкино». Сверхреалистичность Климова заключалась в особом подходе к деталям быта и изображении реальности с документальной точностью. Ассоциаций с документалистикой добавляла реальная документальная хроника тех лет, мало чем отличавшаяся по содержанию от показанного в фильме.
Немалая роль в картине Элема Климова отведена символам, всплывающим в самые трагические моменты фильма: пролетающий с жутким воем разведывательный немецкий самолет как предвестник смерти, или момент с оставшейся в живых старухой, символизирующей маску «гуманизма» на фоне горящего с людьми амбара. Все эти образы воздействуют на зрителя с позиции гуманизма и человечности, — наиважнейшие принципы творчества режиссера. Символы застревают в сознании и дополняют их уже другие истории, рассказанные близкими, родственниками и просто свидетелями тех страшных событий, о которых необходимо помнить.
Источник
Похожие статьи
adfave.ru
Климов, Элем Германович — Википедия (с комментариями)
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Климов.| Элем Климов | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field ‘wikibase’ (a nil value). | |
Ошибка создания миниатюры: Файл не найден | |
| Имя при рождении: | Элем Германович Климов |
|---|---|
| Дата рождения: | Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field ‘wikibase’ (a nil value). |
| Место рождения: | Сталинград, РСФСР, СССР |
| Дата смерти: | Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field ‘wikibase’ (a nil value). |
| Место смерти: | Москва, Россия |
| Гражданство: | Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field ‘wikibase’ (a nil value). |
| Профессия: | кинорежиссёр, сценарист |
| Карьера: | 1959 — 1989 |
| Направление: | Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field ‘wikibase’ (a nil value). |
| Награды: | |
| IMDb: | Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field ‘wikibase’ (a nil value). |
| Аниматор.ру: | Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field ‘wikibase’ (a nil value). |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field ‘wikibase’ (a nil value). | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field ‘wikibase’ (a nil value). | |
Эле́м Ге́рманович Кли́мов (9 июля 1933, Сталинград — 26 октября 2003, Москва) — советский кинорежиссёр. Народный артист Российской Федерации (1997)[1]. В 1986—1988 годах — первый секретарь правления СК СССР.
Семья
- Отец — Герман Степанович Климов — следователь по особо важным делам Комитета партийного контроля при ЦК КПСС. После 1956 года занимался реабилитацией «врагов народа». Практически в одиночку собрал 70 томов дел невинно пострадавших.
- Мать — Калерия Георгиевна Климова.
- Брат — Герман Германович Климов — сценарист.
- Жена — Лариса Ефимовна Шепитько — известный советский кинорежиссёр.
- Сын — Антон Элемович Климов — PR-директор.
Биография
Э.Г. Климов родился 9 июля 1933 года в Сталинграде (ныне Волгоград). По окончании в 1957 Московского авиационного института работал инженером-конструктором на одном из московских заводов, а также сотрудничал в Молодёжной редакции Всесоюзного радио и Центрального телевидения и в Московской филармонии. Член КПСС с 1962 года.
В 1964 году окончил режиссёрский факультет ВГИКа (мастерская Е. Л. Дзигана) и начал работать на киностудии «Мосфильм».
Первым полнометражным фильмом Климова была комедия «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён» (1964), имевшая большой успех в стране. Однако следующий фильм режиссёра «Похождения зубного врача» (1965) вышел в 1967 году в ограниченном прокате (78 копий) и был «положен на полку». Повторный выпуск состоялся только в 1987 году. Позднее Климов говорил, что и сам не был доволен этим фильмом.
Также Климов завершил (совместно с Г. Лавровым и М. Хуциевым) неоконченный фильм Михаила Ромма «И всё-таки я верю…».
В 1965 году женился на Ларисе Шепитько.
В конце 1980-х годов намеревался экранизировать роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита», для которого совместно с братом Германом написал сценарий, однако этот замысел так и остался невоплощённым.
В начале 1990-х на встрече кинематографистов с представителями делового мира кто-то заметил, что присутствующий Элем Климов всю жизнь желал экранизировать «Мастера и Маргариту», но не мог этого сделать сначала по идеологическим, а после по финансовым причинам. Известный миллионер громко произнес: «Я дам денег Климову!». Зал завистливо охнул, и в наступившей тишине раздался голос режиссёра: «Хотелось бы ещё знать, откуда эти деньги!»[2]
Э. Г. Климов умер 26 октября 2003 года от гипоксии мозга. Похоронен в Москве на Троекуровском кладбище.
Награды
Режиссёрские работы
Напишите отзыв о статье «Климов, Элем Германович»
Примечания
- ↑ [http://document.kremlin.ru/doc.asp?ID=74518&PSC=1&PT=1&Page=6 УКАЗ Президента РФ № 34 от 22 января 1997 года]. Проверено 15 февраля 2013. [http://www.webcitation.org/6EhgsrXIK Архивировано из первоисточника 25 февраля 2013].
- ↑ [http://news.bbc.co.uk/hi/russian/russia/newsid_7716000/7716273.stm Би-би-си | Россия | «Звезды» в стране «винтиков»: «застой»]
Ссылки
- [http://slovari.yandex.ru/dict/krugosvet/article/9/99/1006678.htm Элем Климов в энциклопедии «Кругосвет»](недоступная ссылка с 14-06-2016 (867 дней))
- [http://newstube.ru/theme/ehlem-klimov Видеопортрет Элема Климова на сайте www.newstube.ru]
- Элем Климов (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [http://russiancinema.ru/template.php?dept_id=3&e_dept_id=1&e_person_id=433 Элем Климов] в «Энциклопедии отечественного кино»
- [http://samlib.ru/o/orlow_dalx_konstantinowich/replikawzalzapiskidejstwujushegolica-1.shtml Даль Орлов «Реплика в зал.Записки действующего лица»]
Ошибка Lua в Модуль:External_links на строке 245: attempt to index field ‘wikibase’ (a nil value).
Отрывок, характеризующий Климов, Элем Германович
А там… высоко подвешенный на железных цепях, с шипастым кольцом на шее, висел мой любимый отец… Караффа сидел в своём неизменном, огромном деревянном кресле и хмуро взирал на происходящее. Обернувшись ко мне, он взглянул на меня пустым, отсутствующим взором, и совершенно спокойно произнёс:– Ну что ж, выбирайте, Изидора – или вы дадите мне то, что я у вас прошу, или ваш отец утром пойдёт на костёр… Мучить его не имеет смысла. Поэтому – решайте. Всё зависит только от вас.
Земля ушла у меня из-под ног!… Пришлось прилагать все оставшиеся силы, чтобы не упасть прямо перед Караффой. Всё оказалось предельно просто – он решил, что мой отец не будет больше жить… И обжалованию это не подлежало… Некому было заступится, не у кого было просить защиты. Некому было нам помочь… Слово этого человека являлось законом, противостоять которому не решался никто. Ну, а те, кто могли бы, они просто не захотели…
Никогда в жизни я не чувствовала себя столь беспомощной и никчемной!.. Я не могла спасти отца. Иначе предала бы то, для чего мы жили… И он никогда бы мне этого не простил. Оставалось самое страшное – просто наблюдать, ничего не предпринимая, как «святое» чудовище, называемое Римским Папой, холоднокровно отправляет моего доброго отца прямо на костёр…
Отец молчал… Смотря прямо в его добрые, тёплые глаза, я просила у него прощения… За то, что пока не сумела выполнить обещанное… За то, что он страдал… За то, что не смогла его уберечь… И за то, что сама всё ещё оставалась живой…
– Я уничтожу его, отец! Обещаю тебе! Иначе, мы все умрём напрасно. Я уничтожу его, чего бы мне это не стоило. Я верю в это. Даже если больше никто в это не верит… – мысленно клялась ему своей жизнью, что уничтожу чудовище.
Отец был несказанно грустным, но всё ещё стойким и гордым, и только в его ласковых серых глазах гнездилась глубокая, невысказанная тоска… Повязанный тяжёлыми цепями, он не в силах был даже обнять меня на прощание. Но просить об этом у Караффы не было смысла – он наверняка не позволил бы. Ему незнакомы были чувства родства и любви… Ни даже чистейшего человеколюбия. Он их просто не признавал.
– Уходи, доченька! Уходи, родная… Ты не убьёшь эту нелюдь. Только погибнешь напрасно. Уходи, сердце моё… Я буду ждать тебя там, в другой жизни. Север о тебе позаботится. Уходи доченька!..
– Я так люблю тебя, отец!.. Так сильно люблю тебя!..
Слёзы душили меня, но сердце молчало. Надо было держаться – и я держалась. Казалось, весь мир превратился в жернова боли. Но она почему-то не касалась меня, будто я уже и так была мертва…
– Прости, отец, но я останусь. Я буду пробовать, пока жива. И даже мёртвой я его не оставлю, пока не заберу с собой… Ты уж прости меня.
Караффа встал. Он не мог слышать нашего разговора, но прекрасно понимал, что между мною и отцом что-то происходит. Эта связь не подчинялась его контролю, и Папу бесило, что он невольно оставался в стороне…
– На рассвете ваш отец взойдёт на костёр, Изидора. Это Вы убиваете его. Так что – решайте!
Моё сердце стукнуло и остановилось… Мир рушился… и я не могла ничего с этим поделать, ни что-либо изменить. Но надо было отвечать – и я отвечала…
– Мне нечего вам сказать, святейшество, кроме того, что Вы самый страшный преступник, когда-либо живший на этой Земле.
Папа минуту смотрел на меня, не скрывая своего удивления, а потом кивнул, ждавшему там, старому священнику и удалился, не говоря больше ни слова. Как только он исчез за дверью, я кинулась к старому человеку, и судорожно схватив его за сухие, старческие руки, взмолилась:
– Пожалуйста, прошу вас, святой отец, разрешите мне обнять его на прощание!.. Я не смогу этого сделать уже никогда более… Вы же слышали, что сказал Папа – завтра на рассвете мой отец умрёт… Сжальтесь, прошу вас!.. Никто об этом никогда не узнает, клянусь вам! Умоляю, помогите мне! Господь не забудет вас!..
Старый священник внимательно посмотрел мне в глаза и, ничего не сказав, потянул за рычаг… Цепи со скрежетом опустились, достаточно лишь для того, чтобы мы могли сказать последнее «прощай»…
Я подошла вплотную и, зарывшись лицом в широкую грудь отца, дала волю наконец-то хлынувшим наружу горьким слезам… Даже сейчас, весь в крови, скованный по рукам и ногам ржавым железом, отец излучал чудесное тепло и покой, и рядом с ним я чувствовала себя всё так же уютно и защищённо!.. Он был моим счастливым утерянным миром, который на рассвете должен был уйти от меня навсегда… Мысли проносились одна другой печальнее, принося яркие, дорогие образы нашей «прошедшей» жизни, которая с каждой минутой ускользала всё дальше и дальше, и я не могла её ни спасти, ни остановить…
– Крепись, родная моя. Ты должна быть сильной. Ты должна защитить от него Анну. И должна защитить себя. Я ухожу за вас. Возможно, это даст тебе какое-то время… чтобы уничтожить Караффу. – тихо шептал отец.
Я судорожно цеплялась за него руками, никак не желая отпускать. И снова, как когда-то очень давно, чувствовала себя маленькой девочкой, искавшей утешения на его широкой груди…
– Простите меня, мадонна, но я должен вас отвести в ваши покои, иначе меня могут казнить за непослушание. Вы уж простите меня… – хриплым голосом произнёс старый священник.
Я ещё раз крепко обняла отца, последний раз впитывая его чудесное тепло… И не оборачиваясь, ничего не видя вокруг от застилавших глаза слёз, выскочила из пыточной комнаты. Стены подвала «шатались», и мне приходилось останавливаться, хватаясь за каменные выступы, чтобы не упасть. Ослепшая от невыносимой боли, я потерянно брела, не понимая, где нахожусь и не соображая, куда иду…
o-ili-v.ru
Элем Климов — биография и семья
70 ЛЕТ ЖИЗНИ — 7 ФИЛЬМОВ, 17 ЛЕТ МОЛЧАНИЯ
Восьмидесятые — самые трагические годы для Элема Климова: в автокатастрофе погибла его нежно любимая жена, сокурсница по ВГИКу и соратник по кино, режиссер Лариса Шепитько. Элем не только снял едва начатый Ларисой фильм «Прощание» (по повести Распутина «Прощание с Матерой»), пронзительное кинополотно о беспамятстве, но и сделал полный любви, тоски и светлой памяти фильм «Лариса», посвященный Шепитько. И вся оставшаяся жизнь проходила у Климова под знаком памяти любви к рано ушедшей жене. Он много, до самозабвения, до болезни, работал, так и остался один и вырастил их с Ларисой сына.
По накалу страстей и сделанных им картин, событий семидесятилетней жизни кинорежиссера Элема Климова хватило бы на несколько судеб.
Родился он 9 июля 1933 года в Сталинграде, а в страшном октябре 42-го, мальчишкой, по его собственному более позднему признанию, «побывал в аду», когда с мамой и новорожденным братом уезжал из пылающего города в эвакуацию. Наверное, оттуда пронзительное видение военной темы в его последнем фильме «Иди и смотри».
В кино Элем Климов пришел не сразу, а после окончания знаменитого своими талантами во всех областях искусства Московского авиационного института, который окончил в 1957-м. Поработав в молодежной редакции Всесоюзного радио и телевидения, а также в филармонии, поступил во ВГИК, в мастерскую Ефима Дзигана. Его первую работу, короткометражку «Жених», снятую в 60-м, мало кто знает. А уже в 64-м, после окончания киноинститута, Климов приходит на «Мосфильм». И почти сразу же снимает свой дебютный фильм, ставший классикой комедии, — «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен». Картина была готова как раз тогда, когда «оттепель», захлебнувшись своими романтическими надеждами, стала медленно превращаться в застой. И путь фильма к зрителю был долог. Как, впрочем, была томительно длинной дорога на экраны всех его картин.
Из семи фильмов, созданных Элемом Климовым, один документальный (вместе с Марленом Хуциевым он завершал монтаж незаконченной ленты Михаила Ромма), другой — полудокументальный. Снятый в 70-м «Спорт, спорт, спорт» — хроника с вкраплениями игровых эпизодов. Но ленте о спорте предшествовала еще одна комедия — «Похождения зубного врача» с Алисой Фрейндлих и Игорем Владимировым в главных ролях. И этой картине в советском прокате не очень-то повезло. Юмор Климова не отличался привычной благостностью, был хлестким, точным и, что самое опасное, очень смешным.
К следующей своей работе режиссер шел долгих восемь лет — речь идет о фильме «Агония», в котором, кстати, дебютировал в кино Алексей Петренко. «Крестным отцом» его стал Иван Пырьев, пригласивший режиссера к себе в объединение и предложивший ему «завальный» сценарий по пьесе Алексея Толстого и Павла Щеголева «Заговор императрицы». Климову сценарий показался неподъемным и примитивным, он отказался над ним работать. Зато прочитав шесть томов заседания временного правительства по расследованию царских злодеяний, увлекся — так стало раскручиваться веретено «Агонии». Картина была снята в 74-м, а вышла на экраны лишь 85-м году. К этому времени Петренко уже стал известным, популярным и востребованным героем в кино. Снятый с полки фильм был тут же оценен на одном из самых престижных кинофестивалей, получив в Венеции приз ФИПРЕССИ.
Восьмидесятые — самые трагические годы для Элема Климова: в автокатастрофе погибла его нежно любимая жена, сокурсница по ВГИКу и соратник по кино, режиссер Лариса Шепитько. Элем не только снял едва начатый Ларисой фильм «Прощание» (по повести Распутина «Прощание с Матерой»), пронзительное кинополотно о беспамятстве, но и сделал полный любви, тоски и светлой памяти фильм «Лариса», посвященный Шепитько. И вся оставшаяся жизнь проходила у Климова под знаком памяти любви к рано ушедшей жене. Он много, до самозабвения, до болезни, работал, так и остался один и вырастил их с Ларисой сына.
Наш зритель, видевший немало фильмов о войне, был потрясен картиной Элема Климова «Иди и смотри», вышедшей на экраны в 85-м году. В это время на экраны хлынул поток «полочного» кино и неизвестных у нас ранее зарубежных фильмов, но и на этом ярком фоне фильм Климова потряс зрителей, вызвав огромный общественный резонанс. Эта работа — плод совместных воспоминаний войны и боли, пожара и смертей Элема Климова и Алеся Адамовича — сделана задолго до знаменитого «Списка Шиндлера». Говорят, Спилберг перед началом работы над своим фильмом заставлял свою творческую группу по нескольку раз смотреть «Иди и смотри». Это фильм-боль, фильм — кровоточащая рана. В него фактически вошла переделанная в сценарий «Хатынская повесть» Адамовича, а эмоционально — книга подлинных воспоминаний, страшнее которых нет — «Я из огненной деревни». Картина на Московском фестивале 1965 года была удостоена высшей награды — Золотого приза.
Началась перестройка, и режиссер, горя праведной гражданской активностью, перестает снимать кино, полностью посвящая себя общественной работе. Климов становится во главе Союза кинематографистов. Конечно, пребывая на этой должности в те времена, нетрудно было получить деньги на собственную постановку, но романтик от кино надеялся, ослепленный очередным общим энтузиазмом, облагодетельствовать весь кинематограф. Не стоит сегодня обвинять тех, кто, поддавшись пафосу новой власти, пришедшей на смену надсмотрщикам тоталитарных идеологических догм, крушил организационные монументы, ввергая кино в нищенство. Да, Элем Германович был в центре этой хрупкой, легкоранимой творческой карусели. Неистовый и искренний, он шел, как всегда в жизни, напролом. Но, во-первых, не может один человек быть виновником развала громадной индустрии кино, а во-вторых, творческий человек, с громадным потенциалом, он никогда не использовал ситуацию для себя, скорее — вопреки себе. Себе — режиссеру.
А потом наступило время денег. Не только в кино. И долгое молчание Элема Климова стало бесконечным. Теперь уже навсегда. Он не умел ни делать, ни доставать деньги. Хотя в его архиве остался давно написанный с братом Глебом сценарий, неосуществленная мечта его жизни — «Мастер и Маргарита». Вряд ли его кто-то сможет сделать столь по-климовски неистово и обнаженно-искренно. Мастер молча ушел в Покой вслед за своей Маргаритой.
facecollection.ru
«Агония» Элема Климова [118]. Император, который знал свою судьбу. И Россия, которая не знала…
«Агония» Элема Климова [118]
Этот двухсерийный фильм был снят на «Мосфильме» в 1975 году по сценарию С. Л. Лунгина и И. И. Нусинова.
Пожалуй, ни одна из картин, осевших впоследствии на полке, не рождалась так мучительно и долго. Работа над фильмом началась в 1966 году, снят он был за восемь лет, а сдан еще год спустя — в 1975 году. На экраны же ему было суждено попасть только через десять лет — в 1985 году. Режиссер Элем Климов говорил по этому поводу следующее [119]:
«Агония» — это половина моей жизни. Фильм круто повернул всю мою судьбу. В работе над ним я вкусил все — и радость, и удачу, и отчаяние. Если бы можно было рассказать все, что приключилось на этом фильме и вокруг него, то получился бы, наверное, настоящий роман…
Насколько я понимаю, талантливый режиссер Элем Климов, получив госзаказ, пробивался от искаженного и фарсового, кондово-большевистского понимания истории к истине, но застрял на полпути, на полуправде. Да и не мог он в те годы найти правду о Царской семье в архивах СССР, сколько бы ни искал. Расскажем подробнее.
Вероятно, какую-то роль в этой истории сыграли некоторые факты его биографии.
Октябрь 1942 года. Первоклассник Элем с маленьким братиком Германом и мамой оставляет Сталинград. Дома полыхали до неба. Чадило вылившееся после бомбежки в реку топливо. Горела Волга. Горел город. Режиссер вспоминал:
…Мы доехали до Свердловска, потом нас пересадили и повезли в деревню, это 20 верст от города, которая называлась Коптяки, ее теперь знает весь мир… Нашел потом эти ямы, где они были, так они и называются «Царские ямы» в лесу, залез в эту яму, меня там ребята сфотографировали. И я в этом сосновом лесу думаю: боже мой, но ведь никто не знает про это, я случаем узнал. Но какой-то знак здесь, позывной какой-то должен быть. Смотрю, одна сосна — она такая не толстая, — ободранная шкура с нее, она белая стоит, она цветет, она растет, она живет, но кто-то как знак — тогда нельзя было про это говорить даже, — так что вот такие дела [120].
Вероятно, не прошло даром и общение с актером Георгием Даниловичем Светлани (Пиньковским, 1895–1983) — в прошлом юнгой Императорской яхты «Штандарт», товарищем детских игр Цесаревича Алексия Николаевича. Единственную в жизни главную роль сыграл он в фильме «Спорт, спорт, спорт» (1970) Э. Климова — ленте, снятой перед «Агонией».
Предложение поставить картину о царском фаворите Климов получил от Ивана Александровича Пырьева: «Гришка Распутин! Это же фигура…
Я тебя умоляю — достань и прочитай протоколы допросов комиссии Временного правительства, в которой работал Александр Блок. И, самое главное, Распутина там не пропусти!» Далее Э. Климов рассказывал: «Я сговариваюсь с Семеном Лунгиным и Ильей Нусиновым, и мы втроем уезжаем в Подмосковье писать сценарий. Он тогда назывался “Антихрист”. Речь идет об Илье Исааковиче Нусинове (1920–1970), сыне старого бундовца, арестованного в 1949 году и умершего в Лефортовской тюрьме, и Семене Львовиче Лунгине (род. 1920), также пострадавшим во время послевоенной кампании по борьбе с космополитизмом.
В мае 1966 года в объединении «Луч» утвердили заявку на сценарий «Святой старец Гришка Распутин» («Мессия»). В августе на худсовете обсуждали сценарий. Он назывался «Антихрист». «В первых моих фильмах у меня обозначился крен в сатиру, — рассказывал Климов. — Он дал себя знать и в “Антихристе”. Фильм задумывался в фарсовом ключе. У нас было как бы два Распутина. Один — как бы “подлинный” Распутин. Другой — фольклорно-легендарный. Образ “фольклорного Распутина” складывался из невероятных слухов, легенд, анекдотов, которые в свое время ходили про Распутина в народе. Тут все было преувеличено, шаржировано, гротескно. Будто бы, будучи немецким шпионом, он самым невероятным образом пробирался в царский дворец, пролезал чуть ли не через ночной горшок императрицы, попадал через тайный ход за линию фронта и т. д.» [121].
Здесь Климов, заявлявший, что прочел на тему «тонны литературы», по не названной причине вводит читателя, мягко говоря, в заблуждение: не народные то были байки, а расчетливые выдумки врагов Царя и Его России. Впрочем, скорее всего Климов не знал об этом в те годы. «Мы уже и натуру выбрали для съемок, — пишет Климов, и казалось, что все в порядке. Я во всяком случае испытывал необычайный душевный подъем и не понимал еще, что атмосфера в государстве переменилась. И вот возвращаюсь в Москву с готовым сценарием. Приношу его Пырьеву, показываю свои раскадровки…»
Обсуждение сценария на худсовете прошло «на ура». Пырьев был доволен: «Давно не читал такого профессионального сценария. Жанр вещи выдержан точно. Фарс есть фарс. Сегодня это наиболее интересный, удобный и умный взгляд на последние дни Романовых. Распутин выведен в сценарии как положительный характер. И это хорошо. В нем есть неуемная сила народная. Эта сила существует не только в Распутине, но есть и в народе. Народ показан мудрым — рассказы, легенды, притчи».
30 августа 1966 года литературный сценарий «Антихрист» был представлен на утверждение в Главную сценарно-редакционную коллегию (ГСРК).
Штатные редакторы его забраковали. Е. Сурков, главный редактор ГСРК, предложил доработать сценарий: «Фильм о Распутине может и должен стать фильмом о необходимости революции, о ее не только неотвратимости, но и доброте, справедливости. Короче, это должен быть фильм, который расскажет о том, от чего спасла Россию партия в Октябрьские дни, и чем была царская Россия, против которой вели борьбу большевики» [122].
В апреле 1968 года, после кончины Пырьева, работа над фильмом была остановлена.
Через пять дней после остановки (14 апреля) Э. Г. Климов обращается с письмом к секретарю ЦК КПСС П. Н. Демичеву: «За последние годы на Западе возник значительный интерес к событиям русской истории первой четверти XX века. Вот уже несколько лет с экранов не сходит фильм ““Доктор Живаго”, пользующийся успехом невероятным даже для коммерческого кинематографа. Огромными тиражами изданы во многих странах мемуары князя Ф. Ф. Юсупова, рассказывающие о последних днях самодержавия и об убийстве Распутина. Эти мемуары были тотчас экранизированы французским режиссером Робером Оссейном и американским телевидением. Недавно опубликовано сообщение, что крупнейший американский продюсер Сэм Шпигель приступил к работе над сверхбоевиком “Николай и Александра”, в центре которого образы Николая II, Царицы и Распутина…».
К письму был приложен перевод статьи из французского журнала о новом американском фильме по книге Мэсси «Николай и Александра». Часть его предполагалось снимать в СССР Выход на экраны планировался в 1969 году. Само письмо завершалось словами: «Сейчас еще не упущено время, мы еще имеем возможность выпустить наш фильм на советский и мировой экран раньше, чем будет закончена американская картина, и таким образом нейтрализовать ее влияние на зрителя. Наш фильм (он носит название «Агония») может иметь весьма высокие прокатные перспективы как внутри страны, так и за рубежом. Он может стать серьезным оружием контрпропаганды. Отказ от его производства освобождает американскому кинематографу поле боя в идеологической борьбе». Высокий адресат заверялся: «…если будут высказаны те или иные замечания или предложения, мы постараемся внести в сценарий необходимые изменения, не сорвав ранее намеченных сроков выпуска картины».
Изменение названия («Агония» вместо «Антихриста») в тексте письма следует воспринимать как перенесение центра тяжести с личности Г. Е. Распутина на официально принятую советской идеологией трактовку исторических событий предреволюционного времени. Все это, разумеется, делалось исключительно для усыпления внимания надзиравших.
Сохранились документы, свидетельствующие о предмете беспокойства. «Фигура Распутина, — считал председатель Комитета по кинематографии при Совете министров СССР А. В. Романов, — несмотря на всю ее отталкивающую сущность, в некоторых эпизодах сценария вдруг приобретает черты, позволяющие допустить мысль о том, что этот человек в какой-то мере выражает чаяния народа».
«В центре этого произведения поставлена фигура Распутина, трактовка его поступков и действий в отдельных эпизодах дана без необходимой социальной четкости», — к такому выводу пришли заведующий отделом культуры ЦК КПСС И. Черноуцан и заведующий сектором Ф. Ермаш [123]
Съемки фильма начались в августе 1973 года, но несколько раз прерывались.
10 октября 1974 года Климову передали из Госкино перечень поправок для обязательного исполнения. Режиссер сопротивлялся, не все удавалось отстоять. Например, требование убрать Цесаревича исходило от самого Ермаша: «Ты в своем уме? Как мы можем этого мальчика, которого на Западе возвели в ранг святого мученика, показывать? Это же значит — под дых бить. Тогда надо все объяснять, всю историю объяснять: а за что их вообще казнили… а так, мимоходом, нет, не пойдет!..»
Но больше всего страшил начальство момент возможных аллюзий. В картине был эпизод, в котором Вырубова по поводу царского премьера Горемыкина тяжко вздыхала: «О Боже, Боже! В таком возрасте и править такой страной!» Ермаш, уловив намек на кремлевских старцев, сказал Климову: «Умоляю тебя! Умоляю! Вырежи это немедленно, чтобы даже за пределы монтажной не вышло!»
Фильм «Агония» был закончен в чистовой редакции в 1975 году. На экран картину долго не выпускали. Ходили слухи, что кто-то из высшего партийного руководства ее посмотрел и остался недоволен [124].
Известно мнение, датированное 1 августа 1975 года, т. е. уже после всех переработок сценария, председателя КГБ СССР Ю. В. Андропова:
На киностудии «Мосфильм» закончена съемка кинокартины Э. Климова «Агония» по сценарию С. Лунгина и И. Нусинова, в которой показан «распутинский» период Российской империи. По имеющимся в органах безопасности данным, в этой кинокартине искаженно трактуются исторические события того времени, неоправданно большое внимание уделяется показу жизни царской семьи… [125].
В течение трех лет картина лежала без движения. Была полная неопределенность.
В 1978 году фильм вернули Климову на доработку. Позволили что-то доснять, перемонтировать. Воспользовавшись случаем, режиссер кое-что улучшил. Добавил цитату Ленина, снял своего друга Юрия Карякина и Ларису Шепитько в эпизоде. Только-только он успел это сделать, как появилась книга о Распутине «У последней черты» Валентина Пикуля, вслед за чем разразился грандиозный скандал. «Агонию» на экран решили не выпускать.
Пять лет Климову ничего не давали снимать. Только после трагической гибели в автокатастрофе Ларисы Шепитько ему позволили завершить начатую женой картину «Прощание с Матерой».
Но вот появился свет в конце туннеля. Климову было предложено сделать два варианта «Агонии». Один — полный, для заграницы. Другой — усеченный на час, для советского зрителя. Режиссер согласился только на полный вариант.
Вот как это вспоминал сам режиссер [126]:
До сих пор каюсь, что отказался от финала. Это эпизод похорон Распутина. Мне хотелось сделать эту сцену очень строгой. Вот — тело (чучело, разумеется, потому что Петренко после всех потрясений, которые пришлось ему пережить на этих съемках, конечно, не лег бы в гроб). Крупный план, средний. Вот — священник у гроба, который с ненавистью отпевает этого гада. Вот — Царица, Вырубова, Царь, рядом дочери. И стоит мальчик — Цесаревич, которого придерживает, почти прикрывает огромная рука матроса-няньки. А мальчик, он точно из фарфора. Оглядывается, смотрит на отца и вдруг поворачивается на какой-то тревожный звук. И мы видим его профиль, который мог бы быть напечатан потом на всех медалях, монетах. И широкое, заснеженное поле, по которому бегут, надвигаются отовсюду какие-то странные существа: гиганты, карлики, немыслимой красоты юродивые… Выглядывают из-за плеч солдат, держащих строгую цепь. А дальше появляется Царица и с ней Вырубова. Они смотрят в глаза этим людям, ища и не находя нового Распутина.
Так вот этот фрагмент я тоже вырезал. Сам, своими руками! И как Царица подходит к саням и кричит с сильным акцентом: «Ненавижу! Ненавижу эту страну!» Этого в фильме тоже нет.
Прокатная судьба ленты после 1975 года обсуждалась на уровне секретарей ЦК КПСС по крайней мер, еще дважды: в 1979 и 1981 гг. Решением ЦК КПСС от 9 апреля 1981 года «Агонии» был дан «зеленый свет», но лишь для зарубежного зрителя. В 1982 году «Агония» получила престижную премию ФИПРЕССИ на международном кинофестивале в Венеции. С началом перестройки «Агония» была снята с полки и вышла на широкий экран (1985). Пришел и ее час.
Но это был другой вариант. Весьма симптоматичен переход от художественной в первом варианте к историко-хроникальной в окончательной версии подачи материала. Кинокритики отмечают «обильное включение хроники и сцен, снятых под документальное кино». Все это опять-таки должно было заставить зрителя поверить в «правду», предложенную авторами. И главное: к восприятию ленты Климова советский зритель был подготовлен романом Пикуля и книгой Касвинова.
Разумеется, и тогда, когда не было напечатано еще ни одной правдивой строчки о Григории Ефимовиче, не все заглотили ядовитую наживку. Известна, например, реакция односельчан Распутина, которым тогда оказали особое внимание. «В день премьеры в знак протеста жители Покровского почти все до одного вышли из зала, не досмотрев ленты и до середины».
В заключение статьи «Затянувшаяся» агония»» С. Фомин пишет, что книги Касвинова, Пикуля и фильм Климова «сыграли сильнейшую роль в формировании сознания советского человека накануне и в первые годы перестройки». По словам доктора исторических наук Ю. А. Буранова, так родился и теперь практически неуничтожим комплекс исторической недостоверности, отравивший общественное сознание.
Будем надеяться, что этот ядовитый дурман все же рассеивается.
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
history.wikireading.ru