Жуков битва за москву – — .

Итог битвы за Москву. Жуков. Портрет на фоне эпохи

Итог битвы за Москву

Несмотря на неудачу общего наступления, победа, одержанная Жуковым под Москвой, обеспечила ему совершенно особый статус, особое место в Истории. За тридцать два месяца, что шла Вторая мировая война, он стал первым генералом, разбившим армии Гитлера. И в каком сражении! Битва за Москву продолжалась с немецкого прорыва в начале октября 1941 года до окончания советского наступления в середине апреля 1942 года и, таким образом, стала крупнейшей битвой в военной истории по продолжительности (шесть с половиной месяцев), по количеству участников (до 7 миллионов солдат и офицеров в различные моменты), по огромным цифрам потерь (2,5 миллиона убитых, раненых и пропавших без вести; из них две трети – бойцы и командиры Красной армии). «Когда меня спрашивают, что больше всего запомнилось из минувшей войны, я всегда отвечаю: битва за Москву»[553]. Невозможно усомниться в решающей роли Жукова в ней. В своей манере, грубо, властно, он сумел сплотить разбитую армию, измотать противника, сохранить хладнокровие в тот момент, когда враг стоит в 20 км от столицы, и изменить ситуацию; как он писал: «В суровых, зачастую чрезвычайно сложных и трудных условиях наши войска… получив в свои руки даже минимально необходимое количество технических средств, из отступающей, обороняющейся силы превратились в мощную наступательную силу»[554]. Не позволив Гитлеру захватить Москву, он лишил его единственного шанса победить Советский Союз и тем самым всякой надежды выиграть Вторую мировую войну. На Нюрнбергском процессе генерал Йодль, главный военный советник фюрера, признается, что понял, что проиграл войну, в тот момент, когда узнал о начале советского контрнаступления под Москвой. За одну только Московскую битву Жуков заслужил звание победителя Гитлера.

Но, как и Сталин, Жуков понимал неполноту этой победы. Ржев и Вязьма на вдающемся в советские позиции выступе в 150 км в ширину и на 100 км в глубину остались в руках немцев. Оба города, крупные узлы железных и шоссейных дорог, являлись отличными плацдармами для организации нового наступления на Москву, до которой от них было всего 200 км по прямой линии. Они оставались дамокловым мечом, нависшим над столицей, и оказывали сильное влияние на решения, принимавшиеся Сталиным и Жуковым в 1942 году.

Но если идея общего наступления была проявлением сталинского упрямства, то, может быть, Жуков добился лучших результатов, чем командующие остальными фронтами? Недавно в России был опубликован доклад[555] полковника Генштаба К.В. Васильченко, датированный маем 1942 г., написанный по приказу его начальника Василевского. В докладе выдвигаются два важных упрека в адрес Жукова. Первый: он не смог выбрать направление атаки – Вязьма, Юхнов или Ржев? Он атаковал во всех трех направлениях и ни на одном не добился решающего превосходства сил. Второй: его армии действовали каждая сама по себе, не координируя свое наступление с соседями.

Обе ошибки вызваны были спешкой. Сталин, постоянно вызывавший к себе Жукова, топал ногами, требовал результатов, не давая времени на настоящую подготовку спланированной операции, сводя все к преследованию разбитого врага. Жуков не мог дать малейшей оперативной паузы своим войскам, чьи силы быстро таяли. Мнение Вольфрама фон Рихтгофена, сверхнапористого и гиперактивного командира VIII воздушного корпуса, совпадает с критической оценкой Васильченко: «Русские больше не разрабатывают свои операции с тщательностью, а ломятся вперед со всем, что у них есть. После наших поражений они полагают… что весь наш фронт вот-вот лопнет. Поэтому они жмут на нас так сильно, как только могут, надеясь уничтожить все наши войска в одной грандиозной битве на окружение. Они действуют в такой спешке, что не закрепляются правильно на своих позициях, тем самым давая нам шанс контратаковать их»[556]. Генерал Хейнрици, командующий IV армией,  – он станет последним противником Жукова в 1945 году – говорит то же самое: «Если бы русские сосредоточили все свои силы против нескольких ключевых целей, они могли бы нас разгромить. Они забыли старую истину: за двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь. Они решили, что с нами уже покончено, и не думали, что мы способны взять боевые части ниоткуда и бросить их в атаку на их фланги»[557].

Упрек в том, что Жуков не выбрал одного, главного направления для нанесения удара мотивирован излишним опасением за свои фланги, которое часто будет проявляться у Жукова, но следует признать, что этот страх зачастую был обоснован, поскольку ему приходилось иметь дело с противником, превосходящим его войска тактической подготовкой. Плохая координация действий между армиями фронта тоже очевидна. Жукову приходилось не столько командовать, сколько понукать, подгонять, поправлять. Хорошим примером здесь служит история с Ефремовым. Но со стороны Сталина было безумием думать, будто среди зимы, при слабо развитой системе связи, Жуков из Обнинска, где теперь располагался его КП, может управлять действиями 16 армий, десятком авиакорпусов и двумя фронтами – всего 1,3 миллиона людей, расположенных по линии фронта, растянувшейся на 600 км. Еще в оправдание Жукова скажем, что он не располагал никакими резервами для подкрепления того или иного направления атаки, имел очень мало танков, которые не мог перебросить на другой участок, чтобы не оставить пехоту совсем без прикрытия. Командующие подчиненными ему армиями были неопытны и безынициативны, не проявляли интереса к действиям своих соседей и не учитывали их. Поэтому в проведении как битвы за Москву с 5 декабря по 5 января, так и общего наступления с 10 января по 10 апреля поражает полная несогласованность.

20 апреля 1942 года, впервые с 22 июня прошлого года, на большей части советско-германского фронта установилась непривычная тишина. Жуков мог наконец перевести дух. Бедов, его телохранитель и доверенное лицо, вспоминал: «С апреля 1942 года работа Г.К. Жукова пошла более спокойно… Теперь он спал не урывками, а по 6–7 часов в сутки, после сна выходил на прогулку. Мы выбирали лесные тропы и дорожки. Он садился на коня, делал небольшую разминку, а потом с удалью скакал по лесу. Потом он умывался холодной водой, растирался до пояса, если позволяла обстановка – ежедневно и при любой погоде»[558]. Он научился играть на аккордеоне и, аккомпанируя себе на нем, пел печальные песни своим довольно приятным тенором. В июле к нему в штаб в Обнинск из далекого Куйбышева приехала Александра Диевна. Она пробыла с мужем десять дней. Мы не знаем, продолжала ли Лидия Захарова, «походнополевая жена» генерала, наблюдать за его здоровьем во время пребывания при штабе законной жены.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

military.wikireading.ru

Как стать четырежды героем? Часть вторая. : mikhael_mark — LiveJournal

Полководчество Жукова в Битве за Москву.

Продолжение серии материалов, посвящённых 120-летию со дня рождения Г.К. Жукова и 75-летию Битвы за Москву. Начало см. здесь и здесь.

Победу под Москвой 75 лет тому назад ковали многие. От генералов и маршалов до рядовых бойцов РККА, народных ополченцев и партизан. Но если задаться вопросом о том, кто руководил всей битвой, на ком лежала конечная ответственность, мы, безусловно, будем вынуждены назвать маршала Г.К. Жукова.

Генерал армии Г.К. Жуков в период Битвы за Москву.

7 октября Жуков был вызван в Москву из-под блокадного Ленинграда, где ему было поручено возглавить советские войска, отразить немецко-финское наступление на город, а затем — деблокировать Ленинград совместным наступлением навстречу друг другу с войсками маршала Кулика. Деблокировать Ленинград не получилось, однако немецкое наступление на него было остановлено, кроме того, войска Красной Армии под командованием Георгия Константиновича успешно провели Ельнинскую наступательную операцию.

Бои под Ленинградом ещё вовсю кипели, а Жуков уже получил предписание немедленно прибыть в Москву. Сколь ни важен был Ленинград, но Жукова ожидали операции куда более важные и куда более масштабные. Сталин, во время оно хваставшийся: «Мы без Ленина обошлись, а уж без Вас — тем более обойдёмся», оказался вынужден признать: стратегический талант Жукова в Ставке совершенно необходим.

А задачка, которая стояла перед Жуковым в октябре 1941-го, была не из лёгких. Конечно, с падением Москвы не была бы потеряна Россия, но утрата столицы существенно деморализовала бы и армию, и общество, в особенности — тех, кто продолжал сопротивление на оккупированной врагом территории. Москву необходимо было отстоять любой ценой — это понимали все, от верховного главнокомандующего до рядового солдата, тем более, что город немцы предполагали стереть с лица земли. Оборонять Москву Жукову предстояло с силами, заметно уступавшими германским в численности. Значительная часть этих сил при этом находилась во вражеском окружении, не имея ни связи со своим командованием, ни возможности прорваться.

Не успел Георгий Константинович прибыть к новому месту назначения, как ему сразу же пришлось решать несколько задач. Во-первых, следовало найти командование прежних Западного, Резервного и Брянского фронтов, не удержавших свои позиции, и принять у них дела. Нужно было найти способ надёжной связи с русскими войсками, окружёнными в районе Вязьмы, приложить все усилия, чтобы вывести их из окружения, а если не получится — руководить их действиями, чтобы они своим сопротивлением сковывали войска противника. Затем предстояло установить, каковы дальнейшие планы немцев, как именно гитлеровские стратеги собираются брать Москву, и наметить способ противостояния им, дабы вяземская трагедия не повторилась.

Всё это приходилось делать в чрезвычайно нервозной обстановке, когда на фронте работала следственная комиссия, наряженная для «расследования» дела прежних командующих, так что Жукову пришлось даже вступиться за Конева лично перед Сталиным, добившись, чтобы Ивана Степановича назначили к нему заместителем. Впрочем, Жуков понимал, что Конев — отличный командующий фронтом, а ошибки бывают у каждого, поэтому он сразу же поручил Коневу относительно самостоятельный участок обороны, а при первой возможности добился назначения его вновь во главу фронта (Калининского). Мехлису, готовившему расправу над советскими полководцами, пришлось показать документ за подписью Сталина, чтобы заставить признать свой авторитет и убедить не мешать работе. А спустя два дня после вступления Жукова в должность неожиданно позвонил Молотов. Жуков рассказывал впоследствии:

«Молотов позвонил мне. В разговоре с ним шла речь об одном из направлений, на котором немцы продолжали продвигаться, а наши части продолжали отступать. Молотов говорил со мной в повышенном тоне. Видимо, он имел прямые сведения о продвижении немецких танков на этом участке, а я к тому времени не был до конца в курсе дела. Словом, он сказал нечто вроде того, что или я остановлю это угрожающее Москве наступление, или буду расстрелян.

Я ответил ему на это:
— Не пугайте меня, я не боюсь ваших угроз. Еще нет двух суток, как я вступил в командование фронтом, я еще не полностью разобрался в обстановке, не до конца знаю, где что делается. Разбираюсь в этом, принимаю войска.

В ответ он снова повысил голос и стал говорить в том духе, что, мол, как же это так, не суметь разобраться за двое суток. Я ответил, что, если он способен быстрее меня разобраться в положении, пусть приезжает и вступает в командование фронтом. Он бросил трубку, а я стал заниматься своими делами» (конец цитаты).

М.Ф. Лукин

Стоит ли удивляться, что эта всеобщая нервозность передалась и Жукову, серьёзно мешая ему принимать нужные решения? Стоит отдать Георгию Константиновичу должное: в обстановке он разобрался действительно быстро. 10 октября 1941 года Жуков был назначен командующим новообразованного Западного фронта. А уже 11-го на связь с ним вышел генерал Лукин, командующий одной из четырёх армий, попавших в окружение в Вяземском котле. Лукин адресовался к Коневу (не зная о назначении Жукова) и сообщал, что не имеет связи с тремя другими окружёнными армиями, что горючее и патроны у его войск на исходе. В 9.45 12 октября 1941 года (т.е., наследующий день утром) Жуков отдал Лукину приказ: «Перед Ершаковым (командарм другой окружённой под Вязьмой армии — М.М.) действует 252 пехотня дивизия. Дивизия просила открытым текстом немецкое командование о помощи, так как не выдерживает натиска Ершакова  Видимо, перед Ершаковым наиболее слабое место во фронте противника. Не лучше ли Вам, закрывшись на своём участке от противника, демонстрируя прорыв, собрать танковую группу, артиллерийскую группу, помочь Ершакову мощным ударом смять противника и выводить все армии за Ершаковым на направление станции Угрюмово, на Боровск, при этом в сторону противника иметь сильные заслоны» [1]. В нервозной обстановке октября 1941 года Жуков командовал на редкость спокойно и деловито, чётко указывая своим подчинённым их возможные действия, обосновывая принятые решения, делясь информацией, которой он располагал благодаря перехвату немецких переговоров. Командующим всеми четырьмя окружёнными армиями назначался Лукин как единственный из четырёх командармов, с которым Жуков имел связь. К сожалению, было уже поздно: связь прервалась. В те роковые дни октября 1941-го обстановка менялась стремительно. Немцы подтянули резервы, и прорыв не получился. Лишь разрозненные группы красноармейцев просочились сквозь вражеские боевые порядки и вышли к своим. А командармы Лукин и Ершаков оказались в немецком плену. Ершаков в 1942 году погибнет в концлагере. Лукин выживет, в мае 1945 года будет освобождён, спустя некоторое время восстановлен в звании. Правда, в плену он потерял ногу…

Ф.А. Ершаков

В целом же Жукову удалось создать прочную оборону. Немецкий план операции «Тайфун» он разгадал, и не только благодаря хорошо поставленной разведке: у него у самого был опыт проведения подобных операций. На флангах Жуков распорядился поставить наиболее мощные группировки, во главе которых он назначил талантливых военачальников, среди которых заметны имена Д. Лелюшенко, К. Рокоссовского и Л. Говорова. Делалось это за счёт ослабления центрального направления, но Жуков рисковал осознанно. Он знал, что немцы не будут пытаться атаковать Москву в лоб [2]. А кроме того, на выручку спешили подготовленные в глубоком тылу резервы, необходимо было лишь продержаться до их подхода.

Однако, для того, чтобы выполнить свой блестящий, хоть и рискованный план, Жукову нередко приходилось сковывать свободу инициативы подчинённых. Оборотная сторона уверенности полководца в собственной правоте — генеральские обиды. Рокоссовский впоследствии вспоминал, как во время боёв за Истринское водохранилище собирался отвести свои войска за водную преграду, где организовать новую линию обороны. В противном случае Константин Константинович опасался, что немцы, взломав его оборону, форсируют Истринское водохранилище на плечах его армии, и остановить их будет уже нечем. Жуков, однако, категорически запретил отводить войска. Жестокий приказ. И, отдавая его, Жуков сильно рисковал: а вдруг Рокоссовский действительно не удержался бы? Но с другой стороны, Жуков знал и другое: что позади его фронта оборону занимает наспех сформированное и столь же наспех обученное народное ополчение. Что шестьсот тысяч москвичей, в основном — женщины и подростки, мобилизованы на рытьё окопов и противотанковых рвов. И оголить фронт — значило подставить под удар их, никогда прежде не воевавших [4]. Не будем забывать и того, что Жукова постоянно дёргали «сверху». Сталин всерьёз опасался за судьбу Москвы, понимая, какие моральные последствия будет иметь её падение. Звонок Молотова, о котором мы уже писали — только один из подобных эпизодов. А ведь бывало и хуже — бывало, что Жукова, убеждённого в необходимости стратегической обороны, заставляли наносить бесполезные контрудары, не выслушивая никаких аргументов [3]. В общем, нервы были издёрганы у всех. И не случайно Рокоссовский, всерьёз обиженный на Жукова за сковывание своей инициативы и постоянные разносы, в итоге отдал ему должное в своих мемуарах:  «В моем представлении Георгий Константинович Жуков остается человеком сильной воли и решительности, богато одаренным всеми качествами, необходимыми крупному военачальнику» [5].

К.К. Рокоссовский в 1941 году

Стремление во что бы то ни стало сохранить стратегические резервы для последующего наступления толкало Жукова порой на весьма оригинальные меры. Например, 15-го ноября 1941 года 300 немецких танков прорвали советскую оборону севернее Москвы. Это идеально вписывалось в идею «больших клещей». Восстановить положение Жуков отправил одного из лучших танковых полководцев Второй Мировой войны — Д. Лелюшенко. На просьбы последнего дать «хотя бы одну дивизию» дополнительно Жуков ответил: «У фронта резервов нет. Обойдитесь своими силами». А вслед за этим пришёл приказ: перенести штаб армии в город Димитров. Город как раз находился на острие немецкого танкового удара, именно здесь враги прорвали нашу оборону. Однако, приказ есть приказ, и его надо выполнять. Лелюшенко поневоле был вынужден изыскивать в своей армии резервы, чтобы закрыть прорыв. Таким «резервом» оказался он сам: пришлось командарму лично сесть в КВ и вести своих танкистов в контратаку. Но немцев остановили [6].

Д. Лелюшенко в 1941 году

1-го декабря 1941 года немцы, осознав свою оплошность, решились-таки нанести удар в центре позиций, удерживаемых Жуковым. Однако, к этому времени резервы уже были подтянуты. Позиции Жукова прикрывали минные поля. По немецким танкам била артиллерия. То, что было последним резервом немецкого командующего фон Бока, за три дня оказалось полностью израсходовано. Жуков же свои стратегические резервы сохранил.

Георгий Константинович, как уже говорилось, правильно определил момент перехода советских частей в наступление. Теперь его задачей стало избежание излишних потерь. «Побеждают малой кровью», — любил повторять Жуков на Халхин-Голе. Теперь, под Москвой, ценность каждой солдатской жизни многократно возрастала. 9 декабря Георгий Константинович отдаёт приказ: «1. Категорически запретить вести фронтальные бои с прикрывающими частями противника. Запретить вести фронтальные бои против укреплённых позиций, против арьергардов оставлять небольшие заслоны и стремительно их обходить, выходя как можно глубже на пути отхода противника. 2. Гнать противника днём и ночью. В случае переутомления частей выделять отряды преследования. 3. Действия наших войск обеспечить противотанковой обороной, разведкой и постоянным охранением, имея в виду, что противник при отходе будет искать случая контратаковать. Жуков» [7]. Как можно глубже на пути отхода… Это значит, что немцы окажутся вынуждены или покидать укреплённые позиции, или окажутся в окружении, где их можно будет легко додавить блокадой. Человеческие жизни не расходовались в лобовых столкновениях. 20 января — новый приказ: «Приказываю преследование вести стремительно, создав на главных направлениях сильные ударные группировки и продвигая их параллельно отходящим главным силам противника.  Преследование широким фронтом с равномерным распределением сил, приводящее только к выталкиванию противника,  категорически запрещаю». Во главе наступающих войск Жуков думает не только о том, как сберечь столь необходимые солдатские жизни (Красная Армия пошла в контрнаступление, не имея численного превосходства над противником), но и о том, чтобы нанести врагу максимальный урон. Мало отогнать немцев от Москвы — важно сделать так, чтобы когда они остановятся и займут оборону, их сил оказалось бы недостаточно для эффективного противодействия советским войскам. Иначе — необходимость штурмовать хорошо укреплённые позиции, иначе — лишние жертвы, а в перспективе — новый переход фашистов в наступление. Отдельно оговаривалось требование «не давать врагу отводить технику и останавливаться в населённых пунктах» [8].

В ходе наступления Жукову приходилось порой изыскивать неожиданные решения с учётом возможностей имевшейся в его распоряжении техники. Например, однажды возникла необходимость ликвидировать немецкий корпусной штаб. Единственным способом для этого был удар с воздуха. Но действовать бомбардировщиками не позволяла погода. Штаб имел хорошую систему противовоздушной обороны — поэтому посланные против него штурмовики понесли бы слишком высокие потери. И Жуков приказывает штурмовать этот штаб истребителями — как более манёвренными и более скоростными самолётами. Задействовать решили самолёты ЛаГГ-3, недавно поступившие в войска. На следующий день четыре звена истребителей атаковали германский штаб и расстреляли его. Партизаны подтвердили: штаб уничтожен [9].

Таким образом, в ходе Битвы за Москву перед Жуковым стояли две задачи. Сначала, на оборонительном этапе, нужно было продержаться до подхода из тыла стратегических резервов, не давай противнику ни штурмовать Москву, ни окружить её. А заодно — не прозевать момент, когда наступательный порыв немцев выдохнется и вовремя перейти в контрнаступление. Затем перед Жуковым встала задача, не тратя понапрасну солдатские жизни, отбросить немцев от Москвы, нанеся им максимально возможный урон [10]. Со всеми этими задачами Георгий Константинович успешно справился, сумев грамотно распорядиться имеющимися у него войсками и их сильными сторонами.

__________________________________
Примечания
[1] Яковлев Н.Н. Жуков. — М.: Молодая Гвардия. — 1992. — с. 160 — 161.
[2] Там же, с. 167 и 173.
[3] Впрочем, удар конно-механизированной группы Белова под Серпуховом таки возымел действие.»Малые клещи» вермахта были сорваны — вместо запланированного наступления генералу Клюге пришлось несколько дней отбиваться от Белова.
[4] В конечном итоге прав оказался Рокоссовский. Оборона его армии действительно была прорвана немцами, и пришлось принимать авральные меры для спасения положения. См. здесь.
[5] Рокоссовский К.К. Солдатский долг. См. здесь
[6] Яковлев Н.Н. Указ. соч. — с. 171.
[7] Там же, с. 182.
[8] Там же, с. 189.
[9] Там же, с. 183.
[10] Эйфория, охватившая Сталина, Жуковым не разделялась. Георгий Константинович понимал, что рано или поздно отступление немцев остановится, они укрепятся, займут оборону, а потом снова перейдут в наступление. Максимально обескровить врага, чтобы не позволить ему снова развернуть полномасштабное наступление на Москву — вот что предстояло Жукову. Изучение опыта Московской битвы подсказывало ему, какими силами должен был бы располагать враг, чтобы его наступление на советскую столицу оказалось успешным. Надо было не дать немцам собраться с такими силами

mikhael-mark.livejournal.com

Георгий Жуков: «Битва за Москву похоронила план „Барбаросса“»

77 лет назад, 20 апреля 1942 года в ходе Ржевско-Вяземской операции завершилось одно из самых важных и кровопролитных сражений Великой Отечественной войны – битва за Москву.

На портале Президентской библиотеки любой желающий может ознакомиться с большой электронной коллекцией «Память о Великой Победе». Конкретно битве под Москвой посвящена отдельная подборка материалов.

Ещё летом – в начале сентября 1941 года немецко-фашистское командование стало готовить большую наступательную операцию, направленную на захват столицы Советского Союза. План предусматривал окружение основных сил Красной Армии, прикрывавших город, их уничтожение в районе Брянска и Вязьмы и стремительный «обход» Москвы с севера и юга.

В свою очередь, советское военное командование 30 сентября 1941 года начало Московскую стратегическую оборонительную операцию. В результате кровопролитных боёв и упорного сопротивления наших солдат к ноябрю наступление немцев было остановлено. А 5–6 декабря 1941 года Красная армия перешла в контрнаступление.

В электронной коллекции Президентской библиотеки размещён документальный фильм «Оборона Москвы» Н. Свидерской, К. Захарова и А. Панкратова. Авторы знакомят зрителей с основными вехами обороны города, используя для этого интервью с ветеранами и историками-специалистами, кадры кинохроники.

В частности, в фильме приводится следующий любопытный факт: «Руководство Вермахта было полностью уверено в победе (в битве под Москвой). Вместе с техникой и боеприпасами немцы везли с собой наградные кресты. В районе Наро-Фоминска удалось остановить спецэшелон с двумя тоннами орденов за победу в Московской битве…»

На 2 декабря 1941 года в Берлине редакциям газет даже было приказано оставить пустые места в очередном номере для размещения сообщения о взятии Москвы, свидетельствует, в свою очередь, автор книги «Разгром немецких войск под Москвой» (1943) Евгений Шиловский.

Однако Москва так и не сдалась неприятелю. Хотя силы были и неравны – у противника было превосходство в танках, самолётах, численном составе.

«Появились „котлы“, советские армии попадали в окружение. Пять армий… И это была трагедия, – рассказывается в фильме „Оборона Москвы“. – Однако, оказавшись в окружении, советские войска не складывали оружие, а продолжали сопротивление, уходили дальше в леса, переходили к партизанским действиям».

И когда части советских фронтов перешли в контрнаступление под Москвой, остановить их уже было невозможно. Один за другим освобождались города и деревни. И это был крах политики Гитлера, направленной на быстрое завоевание основных центров Советского Союза. Впервые во Второй мировой войне немецко-фашистская армия потерпела поражение.

В документальном фильме Марии Бялко, также посвящённом битве под Москвой, отмечается, что здесь была сосредоточена почти половина артиллерии и авиации немецко-фашистских захватчиков. Огромный вклад в то, что удалось отстоять столицу СССР, принадлежал Георгию Константиновичу Жукову – на тот момент генералу армии, впоследствии маршалу Советского Союза. В постановлении Государственного комитета обороны от 20 октября 1941 года сообщалось: «Оборона столицы на рубежах, отстоящих на 100–120 километров западнее Москвы, поручена Г. К. Жукову».

Его вызвали из-под Ленинграда в напряжённые дни октября 1941 года, и он оправдал ожидания. Хотя ситуация и была, что называется, «на волоске».

Из воспоминаний военного фотокорреспондента газеты «Правда» Александра Устинова: «Фронт и тыл были тогда так близко, что иногда мне удавалось в один и тот же день произвести и фронтовую, и тыловую съёмки! Однажды я сел в троллейбус № 12 и доехал до Химок. Отсюда прошагал ещё километров 10–12 и оказался на передовых позициях…»

Во фрагментах кинохроники «Битва под Москвой (сентябрь 1941 – январь 1942 г.)» на портале Президентской библиотеки приводятся фамилии и других выдающихся советских военачальников, без которых эта победа была бы невозможна: Соколовский, Конев, Рокоссовский, Говоров, Болдин, Белов.

А вот как описывала происходящее на фронте и в тылу в период битвы за Москву советская фронтовая печать.

Официальный орган московского областного и городского комитетов коммунистической партии – газета «Московский большевик» – в декабре 1941 года напечатала фельетон о Гитлере и главном пропагандисте Третьего Рейха Геббельсе, где упомянутые деятели в рамках «новых формулировок для нового порядка» придумали, что немецкие дивизии якобы сами покидают Тихвин, Елец, Клин, Калинин… из-за «неспособности русских осознать, что они разгромлены».

Ещё один декабрьский номер «Московского большевика» печатает эмоциональную историю Клавдии Архаровой, которая сначала «благословила на подвиг своего брата», проводив его на фронт. Спустя несколько дней женщина и сама пошла воевать. «Искусная гранатомётчица, она умело и с достоинством и честью защищает родную Москву», – говорилось в статье.

В номере «Московского большевика» за ноябрь 1941 года опубликован рассказ колхозницы Е. Васильевой, вырвавшейся из захваченной неприятелем деревни Михайловское Московской области. А в октябрьском номере газеты описывается ситуация с московскими заводами, которые не только продолжали работать в суровых прифронтовых условиях, но и совершали трудовой подвиг: «Высокий пример понимания требований момента проявил коллектив Н-ского завода во главе со своим директором тов. Жильцовым. Заводу было предложено изготовить пробный образец одного из видов вооружения. Его дальнейший массовый выпуск предполагалось поручить другим предприятиям. Коллектив Н-ского завода, отлично выполнив поставленную задачу, на этом не остановился. Движимые благородными чувствами патриотизма, они взвесили свои возможности и взялись самостоятельно наладить массовый выпуск этого оружия».

В итоге в ходе Ржевско-Вяземской операции, проводившейся с 8 января по 20 апреля, Красная армия отбросила противника на 100–250 километров от Москвы, полностью освободив Московскую, Тульскую и Рязанскую области, многие районы Калининской, Смоленской и Орловской областей.

«Весь мир был взволнован внезапным поворотом событий. Иностранные газеты в недоумении спрашивали: как это произошло? „Непобедимая“ германская армия, которая всё время наступала, наконец, подошла почти к самым воротам Москвы, – и вдруг побежала обратно. Иностранные газеты не могли объяснить этого и писали про „чудо под Москвой“», – пишет в своей книге «Разгром немецких войск под Москвой» Е. Шиловский.

А маршал Г. К. Жуков говорил: «Когда меня спрашивают, что больше всего запомнилось из минувшей войны, я всегда отвечаю: битва за Москву. Она похоронила план „Барбаросса“».

www.prlib.ru

Г.К.Жуков в битве за Москву

МОСКОВСКИЙ ГОРОДСКОЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

(с) 1999. Еремеева Ольга Викторовна

Г.К.Жуков в битве за Москву

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. Г.К.Жуков в ходе оборонительного этапа Московской битвы

1. План операции «Тайфун»

2. Назначение Г.К.Жукова командующим Западного фронта и его пер-

вые действия

3. Г.К.Жуков на втором этапе обороны

ГЛАВА II. Г.К.Жуков в период контрнаступления под Москвой

1. Роль Г.К.Жукова в разработке плана контрнаступления и на его

начальном этапе

2. Полководческий почерк Г.К.Жукова в ходе битвы за Москву

3 Послевоенные оценки Г.К.Жукова и других полководцев Московской

битвы

ГЛАВА III. Новейшая историография о роли и месте Г.К.Жукова в Великой

Отечественной войне

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ПРИМЕЧАНИЯ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

———————————————————————-

ВВЕДЕНИЕ

Суворов, Кутузов и Жуков Спасали

Росию не раз. Нужна полководцев на-

ука В тревожный для Родины час. Мы

чтим их, и дети, и внуки — Героев

святых имена. Суворов, Кутузов и

Жуков. Как звезды — на все времена.

В.Трубицын.

За свою многовековую историю Российское государство неоднократно подвергалось агрессии. Русскому народу много раз приходилось с оружием в руках вести жестокие, и, подчас неравные сражения, в которых проявили свое полководческое искусство Александр Невский, Дмитрий Донской, Петр Первый, Александр Суворов, Михаил Кутузов. Их имена бережно хранятся в памяти поколений. В XX веке к ним добавились имена полководцев Великой Отечественной войны — Г.К.Жуков, А.М.Василевский, И.С.Конев, Р.Я.Малиновский, К.К.Рокоссовский, С.К.Тимошенко, и многие другие.

За четырехлетний период борьбы советского народа против германской агрессии произошло не одно сражение. Едва ли не самой важной по своим последствиям для хода войны, великая по своему масштабу и значению является Московская битва. В результате сражения под Москвой весте с поражением немецких войск потерпели крах и стратегические планы гитлеровского командования о «молниеносной войне» против СССР, т.е. план «Барбаросса». Германия была поставлена перед необходимостью ведения затяжной войны, к которой она была не готова.

Со всеми важнейшими стратегическими операциями советских войск в ходе Великой Отечественной войны неразрывно связано имя Георгия Константиновича Жукова. «Там, где Жуков, там Победа». Эта фраза родилась в советской армии во время Московской битвы, стала крылатой и жила среди бойцов до последних дней войны. И это действительно было так. Летом 1941 г. он организует первую крупную и успешную контрнаступательную операцию советских войск под Ельней, в критической обстановке сентября заменяет не справившегося с организацией обороны Ленинграда К.Е.Ворошилова и налаживает оборону города, в октябре отзывается Сталиным в Москву и организует оборону Москвы, а затеи и контрнаступление советских войск, приведшее к разгрому немецкой группы армий «Центр». Г.К.Жуков был одним из разработчиков плана контрнаступления под Сталинградом, операции на Курской дуге. Он же заменил раненого генерала армии Н.Ф.Ватутина и вступил в командование 1-м Украинским фронтом в марте 1944 г. Наконец, в ноябре 1944 г. И.В.Сталин назначает его командующим 1-м Белорусским фронтом, которому предстояло выйти на Берлин, и именно его войска водрузили знамя Победы над рейхстагом. Г.К.Жуков принимал капитуляцию Германии в ночь с 8 на 9 мая 1945 г., а также знаменитый парад Победы 24 июня 1945 г. на Красной площади.

В связи с недавним 100-летием со дня рождения маршала Г.К.Жукова (1996 г. ) и 55-летием победы над Германией возрос интерес к личности великого полководца. В его честь создают музеи и памятники, чеканят монеты, учреждают фонды, стипендии, спортивные кубки, орден и медаль, печатают марки с его именем, называют его именем улицы.

ЦЕЛЬЮ нашей работы является рассмотреть и оценить вклад Г.К.Жукова в разгром немецких войск под Москвой осенью 1941 — зимой 1942 г. Действительно ли роль Г.К.Жукова в достигнутой нашим народом победе столь велика, что его имя выделяют из числа других военачальников, зачисляя на его счет победы советских войск и умалчивая о неудачах и поражениях?

В соответствии с поставленной целью нами определены задачи исследования:

— проанализировать и обобщить накопленный в науке материал по проблеме роли Г.К.Жукова в Московской битве;

— рассмотреть действия полководца в период обороны Москвы;

— рассмотреть руководство Г.К.Жуковым советскими войсками в наступательный период битвы и его вклад в дальнейшее развитие хода войны;

— используя новейшую историографию, дать характеристику полководческого почерка Г.К.Жукова.

О Маршале Советского Союза Г.К.Жукове опубликовано огромное количество книг и статей. Тем не менее нельзя сказать, что его роль в достижении победы всегда исследовалась объективно. Известно, что вскоре после войны И.В.Сталин подверг маршала опале, и до 1952 г. он служил далеко от Москвы. Во время так называемой «оттепели» он недолгое время занимал пост министра обороны, однако Н.С.Хрущев счел нужным вновь отстранить его от активной общественной деятельности. В изданном в этот период фундаментальном исследовании «Великая Отечественная война советского народа 1941 — 1945 гг» имя Г.К.Жукова встречается крайне редко. В историческом очерке о Московской битве, изданном в 1961 г., имя Г.К.Жукова, командующего Западным фронтом, упоминается всего два раза и то в связи с незначительными моментами исследования (1). Участие и вклад Г.К.Жукова в ход не только битвы за столицу, но и всей войны не было оценено, таким образом, по достоинству. Только после выхода в свет первого издания мемуаров Г.К.Жукова «Воспоминания и размышления» его роль и полководческий почерк в период войны становятся предметом исследования историков и всех интересующихся историей войны.

По нашему мнению, отечественную историографию Великой Отечественной войны, в том числе и историографию, посвященную Московской битве, можно условно разделить на два периода. Первый период — советский — длится с окончания войны до наступления так называемой гласности (1985-87 гг.). Для советской историографии Великой Отечественной войны (особенно в период до начала 60-х гг.) была характерно отсутствие широких дискуссий. Помимо политико-идеологических обстоятельств, это было обусловлено сравнительной узостью источниковедческой базы, на которую могли опираться исследователи. Значительное число архивных материалов оставались закрытыми — прежде всего это касается документов высших органов государственного и военного руководства. Западные историки в этом отношении имели преимущество, так как могли свободно пользоваться германскими архивными материалами, которые после войны оказались в руках американцев и на коммерческой основе стали предоставляться всем желающим. Отечественные же историки получали право частичного доступа к засекреченным архивным материалам при разработке больших официальных трудов, таких как шеститомная «История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 гг», изданной в первой половине 60-х гг. В остальных же случаях доступ ограничивался в основном локальными материалами, раскрывающими боевую деятельность отдельных частей и соединений. Внутри этого периода развития отечественной историографии можно также выделить несколько этапов, различие между которыми было обусловлено главным образом изменениями курса КПСС в связи со сменой лидеров партии, а также новыми акцентами в изучении тех или иных проблем войны.

К концу 80-х годов была опубликована весьма незначительная часть документов. В основном это материалы, раскрывающие трудовой и ратный подвиг советского народа, преступления фашистов, боевые действия Красной Армии оперативно-тактического масштаба. Что же касается документов высших органов государственного, военно-политического и стратегического руководства, то они в советское время практически не издавались. Лишь по комментариям в научной литературе и воспоминаниям возможно было знакомство широкого круга читателей с постановлениями ГКО, директивами и приказами военных советов стратегических направлений, фронтов, флотов, отдельных армий, приказами наркомов обороны и ВМФ, главного политического управления РККА и ВМФ.

С конца 80-х годов в отечественной историографии Великой Отечественной войны начался новый этап, который характеризуется введением в научный оборот недоступных ранее широкому кругу исследователей документов. Публикация важнейших из них (2) помогла историкам по-новому осветить многие проблемы, дать более объективное документальное изложение событий Великой Отечественной войны, устранить некоторые из так называемых белых пятен в ее изучении. Оживилась творческая мысль ученых-историков, на страницах печатных изданий нередки публикации дискуссионного характера, вызывающие интерес и у неспециалистов. Можно сказать, что в наше представление о событиях Великой Отечественной войны вносятся в настоящее время существенные коррективы.

В последнее десятилетие появилась целая серия публикаций, в которых отечественные и зарубежные авторы поставили задачу раскрыть новые или малоизвестные стороны военной биографии маршала, а также отразить его деятельность в годы войны с учетом рассекреченных в этот период документов (3). В открытой печати стали появляться рассекреченные документы и материалы, недоступные ранее не только широкому кругу читателей, но и специалистам-историкам. Особый интерес для нас представляет сборник под названием «Г.К.Жуков в битве под Москвой» (4), куда включены приказы, записи переговоров, директивы, письма и другие материалы, отражающие боевую деятельность генерала Г.К.Жукова в битве за Москву с 30 сентября 1941 по 20 апреля 1942 г. Подлинники большинства этих документов хранятся в Центральном Архиве Министерства Обороны РФ (ЦАМО РФ) и опубликованы впервые. Также необходимо назвать сборник «Битва за столицу», содержащий документы советского и немецкого командования, на основе которых можно воссозд

mirznanii.com

Глава четырнадцатая. Битва за Москву. «Воспоминания и размышления (Том 2)»

 

5 октября 1941 года из Ставки передали:

— С командующим фронтом будет говорить по прямому проводу товарищ Сталин.

Из переговорной штаба Ленинградского фронта я передал по «Бодо»:

— У аппарата Жуков. Ставка ответила:

— Ждите.

Не прошло и двух минут, как бодист Ставки передал:

— Здесь товарищ Сталин. Сталин. Здравствуйте.

Жуков. Здравия желаю!

Сталин. Товарищ Жуков, не можете ли вы незамедлительно вылететь в Москву? Ввиду осложнения обстановки на левом крыле Резервного фронта в районе Юхнова Ставка хотела бы с вами посоветоваться. За себя оставьте кого-нибудь, может быть, Хозина.

Жуков. Прошу разрешения вылететь утром 6 октября.

Сталин. Хорошо. Завтра днем ждем вас в Москве.

Однако ввиду некоторых важных обстоятельств, возникших на участке 54-й армии, которой командовал Г. И. Кулик, и высадки десанта моряков Балтфлота на побережье в районе Петергофа 6 октября я вылететь не смог, о чем доложил Верховному.

Вечером в Ленинград вновь позвонил И. В. Сталин:

— Как обстоят у вас дела? Что нового в действиях противника?

— Немцы ослабили натиск. По данным пленных, их войска в сентябрьских боях понесли тяжелые потери и переходят под Ленинградом к обороне. Сейчас противник ведет артиллерийский огонь по городу и бомбит его с воздуха. Нашей авиационной разведкой установлено большое движение моторизованных и танковых колонн противника из района Ленинграда на юг. Видимо, их перебрасывают на московское направление.

Доложив обстановку, я спросил Верховного, остается ли в силе его распоряжение о вылете в Москву.

— Да, — ответил И. В. Сталин. — Оставьте за себя генерала Хозина или Федюнинского, а сами завтра немедленно вылетайте в Ставку.

Простившись с членами Военного совета Ленинградского фронта А. А. Ждановым, А. А. Кузнецовым, Т. Ф. Штыковым, Я. Ф. Капустиным и Н. В. Соловьевым, с которыми в критические дни обороны Ленинграда мы исключительно дружно работали, я вылетел в Москву. В связи с тем, что генерала М. С. Хозина пришлось срочно послать в 54-ю армию, временное командование Ленинградским фронтом было передано генералу И. И. Федюнинскому.

В Москве меня встретил начальник охраны И. В. Сталина. Он сообщил, что Верховный болен и работает на квартире. Мы тотчас же туда направились.

И. В. Сталин был простужен, плохо выглядел и встретил меня сухо. Кивнув головой в ответ на мое приветствие, он подошел к карте и, указав на район Вязьмы, сказал:

— Вот смотрите. Здесь сложилась очень тяжелая обстановка. Я не могу добиться от Западного и Резервного фронтов исчерпывающего доклада об истинном положении дел. А не зная, где и в какой группировке наступает противник и в каком состоянии находятся наши войска, мы не можем принять никаких решений. Поезжайте сейчас же в штаб Западного фронта, тщательно разберитесь в положении дел и позвоните мне оттуда в любое время. Я буду ждать.

Перед уходом И. В. Сталин спросил:

— Как вы считаете, могут ли немцы в ближайшее время повторить наступление на Ленинград?

— Думаю, что нет. Противник понес большие потери и перебросил танковые и моторизованные войска из-под Ленинграда куда-то на центральное направление. Он не в состоянии оставшимися там силами провести новую наступательную операцию.

— А где, по вашему мнению, будут применены танковые и моторизованные части, которые перебросил Гитлер из-под Ленинграда?

— Очевидно, на московском направлении. Но, разумеется, после пополнения и проведения ремонта материальной части.

Во время разговора И. В. Сталин стоял у стола, где лежала топографическая карта с обстановкой Западного, Резервного и Брянского фронтов. Посмотрев на карту Западного фронта, он сказал:

— Кажется, они уже действуют на этом направлении.

Простившись с Верховным, я отправился к начальнику Генерального штаба Борису Михайловичу Шапошникову и подробно изложил ему обстановку, сложившуюся на 6 октября в районе Ленинграда.

— Только что звонил Верховный, — сказал он, — приказал подготовить для вас карту западного направления. Карта сейчас будет. Командование Западного фронта находится там же, где был штаб Резервного фронта в августе, во время Ельнинской операции.

Борис Михайлович познакомил меня в деталях с обстановкой на московском направлении. В распоряжении Ставки, которое он мне передал, было сказано: «Командующему Резервным фронтом.

Командующему Западным фронтом.

Распоряжением Ставки Верховного Главнокомандования в район действий Резервного фронта командирован генерал армии т. Жуков в качестве представителя Ставки.

Ставка предлагает ознакомить тов. Жукова с обстановкой. Все решения тов. Жукова в дальнейшем, связанные с использованием войск фронтов и по вопросам управления, обязательны для выполнения.

По поручению Ставки Верховного Главнокомандования начальник Генерального штаба Шапошников.

6 октября 1941 г. 19 ч. 30 м.

No 2684″{1}.

Пока мы ждали карту, Борис Михайлович угостил меня крепким чаем. Сказал, что устал. Он действительно выглядел очень утомленным. От Б. М. Шапошникова я поехал в штаб Западного фронта.

В пути при свете карманного фонаря изучал по карте обстановку на фронте и действия сторон. Клонило ко сну, и, чтобы разогнать дремоту, приходилось время от времени останавливать машину и делать небольшие пробежки.

В штаб Западного фронта приехал уже ночью. Дежурный доложил, что все руководство совещается у командующего. В комнате командующего был полумрак, горели стеариновые свечи. За столом сидели И. С. Конев, В. Д. Соколовский, Н. А. Булганин и Г. К. Маландин. Вид у всех был до предела уставший. Я сказал, что приехал по поручению Верховного Главнокомандующего, чтобы разобраться в обстановке и доложить ему прямо отсюда по телефону.

То, что смог рассказать о последних событиях начальник оперативного отдела штаба фронта генерал-лейтенант Г. К. Маландин, несколько дополнило и уточнило уже имевшиеся данные.

Что же произошло на западном направлении?

К началу наступления немецко-фашистских войск на московском направлении на дальних подступах к столице оборонялись три наших фронта: Западный (командующий генерал-полковник И. С. Конев), Резервный (командующий Маршал Советского Союза С. М. Буденный) и Брянский (командующий генерал-лейтенант А. И. Еременко). Всего в боевых войсках этих фронтов в конце сентября насчитывалось 1 миллион 250 тысяч человек, 990 танков, 7600 орудий и минометов, 677 самолетов. Наибольшее количество сил и средств было в составе Западного фронта{2}.

Противник, произведя перегруппировку своих сил на мос

litresp.ru

Деловая страница

«Когда меня спрашивают, что больше всего запомнилось из минувшей войны, я всегда отвечал: битва за Москву» — Жуков. Роль Г.К. Жукова в организацию победы под Москвой поистине уникальна, его вклад в победу над серьезнейшим противником не соизмерим с вкладом ни одного из советских военачальников, сражавшихся у стен столицы. 7 октября генерал Жуков, вызванный Верховным Главнокомандующим с Ленинградского фронта в Москву, получил задачу разобраться с обстановкой в полосе Западного и Резервного фронтов. Побывав на пунктах управления и в войсках, он убедился, что почти все пути на Москву открыты. Обстановка была критической. В результате разгрома войск За-падного, Резервного и Брянского фронтов на московском направлении образовалась оперативная “дыра” в несколько сот километров. На пути мощных группировок противника, рвавшихся к Москве, практически не было наших войск. Немецкие генералы были уверены, что судьба Москвы предрешена. Возможно, они оказались бы правы, если бы не Жуков. 10 октября директивой Ставки ВГК войска Западного и Резервного фронтов были объедены в один – Западный, командование этим фронтом было поручено Г.К. Жукову. Исключительное самообладание и уверенность позволяли ему находить силы и наиболее рациональные решения для выполнения поставленной задачи, вселяли в войска уверенность в победе. Вспоминая о своей встрече с Георгием Константиновичем в те дни, К.К. Рокоссовский писал: «Он был спокоен и суров. Во всем его облике угадывалась сильная воля. Он принял на себя бремя огромной ответственности. Ведь к тому времени, когда мы вышли под Можайск, в руках командующего Западным фронтом было очень мало войск. И с этими силами надо было задержать наступление противника на Москву» . Первоочередной задачей нового командующего фронтом было восстановить полностью нарушенный фронт обороны, остановить наступательный порыв группы армий “Центр” противника, выиграть время, дать возможность руководству страны подтянуть к столице резервы. Но как это сделать при отсутствии необходимых сил и средств? С чего начать? Свою работу новый командующий начал с восстановления управления войсками. Без непрерывного и твердого управления войсками не могло быть и речи об организованном отпоре врагу. Он самое серьезное внимание уделял выбору района расположения штаба фронта и эшелонированию его подразделений в глубину. Всем командармам и командирам дивизий Жуков приказал лично проверить всю систему связи с подчиненными частями и при этом иметь такие дублирующие средства как радио, самолет, автомашина, конь, летучая почта и т.д., которые должны были приводиться в действие с завязкой боя. Необходимо отметить, что меры принятые Жуковым в деле организации системы управления войсками, обеспечили надежное и непрерывное функционирование этой системы. Здесь уместно отметить, что командный пункт предшественника Жукова И.С. Конева в Касне, расположенный на удалении 110 км от линии фронта, в первый же день операции был разбит противником, а КП Жукова в Перхушково, умело подобранный и замаскированный (на оперативных картах противника он значился в районе Владимира, т.е. с ошибкой в 220 км), функционировал на протяжении 183 дней. Другой первоочередной задачей он справедливо считал организацию и активизацию деятельности всех видов разведки с целью выявления направления действий главных группировок противника и выдвижения его вторых эшелонов и резервов. Он лично ставил задачи разведывательной авиации, на важнейшие направления высылал разведывательные группы, требовал своевременного, представления ему агентурных данных и данных представляемых партизанами. Требовал, чтобы данные разведки были максимально полными и обязательно объективные, без домыслов и предположений. Ознакомившись с обстановкой, Георгий Константинович убедился, что его предшественники не смогли правильно определить направление главных ударов противника, увидел, что оборона наших войск, строившаяся линейно, не могла выдержать сосредоточенных ударов, что управление командованием наших фронтов подчиненными войсками практически потеряно. Тщательно изучая и рассматривая факты и события во взаимосвязи и взаимозависимости, Г.К. Жуков по обыкновению мысленно ставил себя на место командования противника, тщательно взвешивал его возможности и наиболее вероятные его действия в сложившейся обстановке. Он пришел к выводу, что направлениями главных ударов противника являются калининское, волоколамское, можайское, калужское (затем малоярославецкое), тульское. При этом решающим является кратчайшее — можайское направление. Исходя из этого, с согласия Верховного Главнокомандующего, было принято решение о создании нового тылового рубежа обороны по линии Новозавидовский – Клин – Истринское водохранилище – Дорохово – Нара – Алексин. На оборудование этого рубежа были направлены инженерные части, в его оборудовании приняло участие большое количество москвичей. Но первоочередной задачей было остановить передовые части противника, выиграть время, дать возможность подготовить этот тыловой рубеж обороны. Учитывая, что главный расчет противника был на максимальное использование подвижных, моторизованных войск, продвигавшимся преимущественно по дорогам, основные усилия Жуков сосредоточил именно здесь, организуя здесь узлы противотанковой обороны, кроме того, по его указанию были созданы маневренные отряды для ведения борьбы с танками противника, важная роль в которых принадлежала артиллерии. Кроме того, командующий фронтом потребовал создать во всех соединениях и частях мобильные противотанковые отряды, в составе нескольких пехотных подразделений с противотанковыми гранатами и бутылками с зажигательной смесью, подразделений с противотанковыми ружьями и саперное подразделение с противотанковыми минами. Для борьбы с танками была направлена часть зенитных орудий из Московской зоны обороны. Весьма показательно, что в отличие от своих предшественников Жуков, своевременно разгадав замысел противника, построил на направлениях его главных ударов обороны, где система противотанковой обороны за счет второстепенных участков была увеличена за счет второстепенных участков в 8 – 10 раз по сравнению с началом битвы). Анализируя местонахождение моторизованных и танковых соединений противника, он пришел к выводу, что гитлеровцы в очередной раз используют свой излюбленный прием – стремятся охватить столицу с северо-запада и юго-запада. Тщательный анализ обстановки, умение предвидеть возможные действия противника и твердое управление войсками позво-лило полководцу упреждать действия противника, оперативно осуществлять контрмеры. Танковым кулакам противника была противопоставлена надежная оборона. Умелое и интенсивное маневрирование резервами при всей их малочисленности было характерной чертой полководческой деятельности в Московском сражении. Тщательное изучение особенностей и новых черт в действиях войск, как своих, так и противника, глубокое знание положения своих войск и войск противника, позволяли Г.К. Жукову принимать нешаблонные, подчас неожиданные для врага решения. В ходе ожесточенных октябрьских боев советскому командованию удалось организовать прочную оборону, и к концу октября 1941 года ударные группировки противника были остановлены на рубеже – восточнее Волоколамска, р. Нара, р. Ока до Алексина. Противник начал перегруппировку, готовясь к новому наступлению. Выигранное время позволило Ставке организовать переброску на Можайскую оборонительную линию войск из своего резерва и с других фронтов. По свидетельству офицера охраны Г.К. Жукова А.П. Дмитренко Георгий Константинович в эти дни работал исключительно самоотверженно. В критические дни он не спал по несколько суток. А когда кризис миновал, отдыхал не более четырех часов в сутки. При этом, пока он отдыхал, его помощники, в частности генерал для поручений Л.Ф. Минюк, обязаны были связаться со всеми армиями фронта, уточнить обстановку и, пока Георгий Константинович одевался после отдыха, доложить ему последние сведения из войск. Германское командование, стремясь любой ценой овладеть Москвой до наступления зимы, перебросило на московское направление дополнительные резервы. Оно пыталось прорваться к нашей столице массированными ударами с северо-запада и юго-запада на волоколамском и тульском направлениях, для чего с калининского на волоколамское направление была переброшена 3-я танковая группа, а 2-я танковая группа, пополненная танками и лич-ным составом и усиленная артиллерией, была нацелена на тульское направление. Однако, Г.К. Жуков своевременно разгадал замысел противника, точно определил направления его главных ударов и своевременно принял соответствующие контрмеры. Он приказал разрушить все шоссе, прилегающие к переднему краю, разрушить мосты на предполагаемых направлениях движения противника, заминировать танкоопасные направления, оборудовать различные инженерные заграждения. Были созданы противотанковые районы на направлениях вероятного продвижения противника. Войска были «зарыты в землю». Для обмана противника был оборудован ложный передний край (в 1 –1,5 км от ис-тинного), ложные артпозиции и ложные группировки танков. Умелым, заранее предусмотренным маневром противник завлекался на минные поля и в огневые ловушки. Для обеспечения непрерывного управления была организована надежная система связи. Большая работа была проведена по обеспечению высокого морального духа войск. Благодаря принятым мерам, в ходе напряженных боев, когда на счету было каждое орудие, каждый взвод, противник был остановлен. Оборонительные действия войск Западного фронта отличались высокой активностью, широким применением контратак и контрударов. Схематизму оперативных форм и шаблонно применявшейся вермахтом тактике глубоких прорывов была противопоставлена не только глубина обороны, но и гибкий маневр войсками и умелое использование резервов. Противник, вклинившись в такую оборону, охватывался заслонами из состава войск, переброшенных с неатакованных участков и подвижных отрядов заграждения. Перед наступавшими вражескими частями вновь и вновь возникал очередной фронт обороны, который снова и снова им приходилось прорывать, теряя людей, технику и время. В результате, несмотря на 12-кратное превосходство в танках, созданное на участках прорыва, немцы в ноябре наступали с темпом 2-3 км в сутки, против 20 – 50 км в начале битвы. В битве под Москвой (а ранее под Ленинградом) Жуков — первый из наших полководцев сумел организовать такую систему обороны, которую не смогли преодолеть фашистские армии. Противник, превосходивший войска Западного фронта в 7-9 раз! был остановлен. Советские войска отстояли столицу нашей Родины, нанесли серьезное поражение главным группировкам немецко-фашистских войск и остановили их наступление. В ходе операции были разгромлены 9 дивизий и 2 бригады противника. Только с 6.11 по 5.12 вермахт потерял под Москвой 155 тыс. человек убитыми и ранеными, 777 танков, сотни орудий и минометов, до 1500 самолетов. Моральный дух немецко-фашистских армий был надломлен. Были подготовлены условия для перехода советских войск в контрнаступление и разгрома врага под Москвой. Организуя оборону под Москвой и готовя контрнаступление, Г.К. Жуков не пропускал и тщательно учитывал ошибки противника. Он видел, что фланговые группировки врага, особенно в районе Тулы, не были усилены общевойсковыми соединениями. Командующий Западным фронтом своевременно обнаружил этот просчет противника и организовал эффективное маневрирование собственными резервами, направляя эти резервы с более спокойных центральных участков фронта на фланги, против ударных группировок врага. Г.К. Жуков хорошо чувствовал динамику сражения, своевременно реагировал на довольно быстрые изменения в обстановке на фронте, на действия противника. В конце ноября он без сна и отдыха руководил действиями войск фронта, маневрировал силами, вводил в бой прибывавшие части и тщательно анализировал действия противника. В эти дни Георгий Константинович вновь искусно использовал промах немецкого командования, запоздавшего на две недели с нанесением удара по центру Западного фронта, и перебросил отсюда не только армейские и дивизионные резервы, но и полковые на борьбу с наступавшими танковыми группировками врага. Кроме того, Жуков организовал контрудары в районах Яхромы, Красной Поляны, Крюково, Звенигорода, Кубинки, Нарофоминска, Каширы, Тулы и др. Такими действиями удалось не только остановить дальнейшее продвижение противника, но и на отдельных участках потеснить его назад. Оценивая сложившуюся обстановку, Георгий Константинович очень точно определил тот момент, когда противник стал выдыхаться, израсходовал свои средства и не мог уже наступать. Использование этого момента позволило перевести борьбу в новое измерение, совершить крутой поворот от обороны к наступлению и сделать это без какой либо паузы. Замысел командования Западного фронта (кстати сказать, утвержденный Ставкой в рекордно короткий срок) состоял в том, чтобы неожиданными для врага ударами разгромить его наиболее опасные и мощные группировки, наступавшие на Москву с северо-запада и юго-запада. Эта идея таила в себе определенный риск, поскольку каноны военного искусства предписывают наносить удары по наиболее слабым местам. Но в сложившейся ситуации решение Жукова было единственно верным, оно основывалось на реальной и глубокой оценке обстановки. Отсрочка наступления давала возможность противнику организовать оборону в непосредственной близости к нашей столице, провести перегруппировку, накопить силы и начать новое наступление. Нанесение немедленных ударов по наиболее сильным фланговым группировкам противника позволяло сорвать их новые удары на Москву, отбросить их, а в случае удачи контрударов развить успех всеми силами войск фронта. Советские войска перешли в контрнаступление, уступая противнику в живой силе, ар-тиллерии и танках. Недостаток сил и средств компенсировался за счет стратегической внезапности, достигнутой благодаря скрытному сосредоточению стратегических резервов и правильному выбору времени перехода в решительное наступление, когда противник, измотанный и обескровленный нашими контрударами, фактически уже не имел сил для наступления, но еще не перешел к обороне. Главный удар был нанесен по наиболее сильной и глубоко продвинувшейся вражеской группировке (3 и 4 танковым группам противника). Наиболее характерными чертами ведения контрнаступления были: настойчивость командования и войск в достижении поставленной цели; самоотверженные действия войск в боях за опорные пункты и узлы сопротивления противника; неотступное преследование отходящих вражеских войск; смелые обходные маневры против группировок противника, пытавшихся закрепиться на промежуточных рубежах; удары по их флангам и глубокие проры-вы в тыл немецко-фашистских войск. Г.К. Жуков запретил фронтальные удары, требовал оставлять небольшие заслоны и обходить укрепленные позиции врага, он приказал сформировать несколько ударных групп и гнать противника днем и ночью. Опыт контрнаступления под Москвой показал, что успеха можно добиться и при равенстве сил и даже при превосходстве противника в отдельных видах средств борьбы, если проявить высокое воинское искусство и умело использовать благоприятные условия обста-новки В ходе операции были разгромлены ударные группировки группы армий «Центр», пытавшиеся обойти Москву с севера и юга, и снята угроза Москве и московскому промышленному району. Противник был отброшен на 100-250 км от Москвы. За месяц боев были разбиты 11 танковых, 4 моторизованных и 23 пехотные дивизии противника. Потери только сухопутных войск вермахта составили 168 тыс. человек. “Красная Армия в битве под Москвой впервые за шесть месяцев войны нанесла крупнейшее поражение главной группировке гитлеровских войск. Это была наша первая стратегическая победа над вермахтом”. Жуков . Под Москвой был развеян миф о непобедимости гитлеровской армии. Стратегическая инициатива была вырвана у противника. В ходе битвы под Москвой Г.К. Жуков получил очень ценный опыт в руководстве войсками крупного фронтового объединения, а затем и Главкома войск стратегического направления при проведении крупномасштабных операций. Весьма примечательным является факт, наш взгляд ярко характеризующий уровень полководческого мастерства Г.К. Жукова, что среднесуточные потери советских войск на московском направлении с вступлением Георгия Константиновича в должность командующего фронтом сократились в 17 – 21 раз!, а общее соотношение потерь наших войск с потерями противника сократилось более чем в 20 раз! Это ли не лучший показатель зрелости Жукова, как полководца. Характерной чертой Жукова являлось глубокое изучение и учет при планировании и подготовке операций опыта уже проведенных операций. В битве под Москвой он руководствовался требованиями, которые сформулировал для себя после первых месяцев войны – «в борьбе побеждает тот, кто лучше подготовил вверенные ему войска в политико-моральном отношении, кто сумел более четко довести до сознания войск цель войны и предстоящей операции и поднять боевой дух войск, кто стремится к боевой доблести, кто не боится драться в неблагоприятных условиях, кто верит в своих подчиненных» . Полученный под Москвой опыт Г.К. Жуковым был использован и позже, в том числе и при подготовке заключительной – Берлинской операции. «Размышляя о предстоящей операции, — отмечал он в своих воспоминаниях, — я не раз возвращался к величайшей битве под Москвой, когда мощные полчища, сосредоточившись на подступах к столице, наносили сильные удары по обороняющимся советским войскам. Еще и еще раз перебирал в памяти отдельные эпизоды, анализировал промахи сражавшихся сторон. Хотелось до деталей учесть опыт этого сложного сражения, чтобы все лучшее использовать для проведения предстоящей операции и постараться не допустить ошибок» . Битва за Москву стала одой из вершин полководческой деятельности Г.К. Жукова. В условиях острой нехватки сил и средств, в сложной, динамичной борьбе с сильным и опытным противником ярко проявились его незаурядные способности, умение решать самые сложные оперативно-стратегические задачи, его выдающийся полководческий талант.

zhukov-marshal.narod.ru

Г.К.Жуков в битве за Москву

орудий и минометов, 75% танков от общего их количества, находящихся на советско-германском фронте. Для поддержки наступления на Москву выделялось около 1390 самолетов (21).

26 сентября командование группы армий «Центр» отдало приказ N1620/41 о наступлении. План действий армий по нему был следующий: 4-я армия (командующий — Г.фон Клюге) и 4-я танковая группа (командующий Э.Гепнер) наступают со стороны Рославля на Вязьму; 9-я ария (командующий А.Штраус) и 3-я танковая группа (командующий Г.Гот) — из района Духовщины в сторону железной дороги Вязьма — Ржев; 2-я армия (командующий М. фон Вейхс) должна прикрывать с юга 4-ю и направляется в район Сухиничей; 2-я танковая группа (командующий Г.Гудериан) должна начать наступление на два дня раньше до перехода в наступление армий и нанести удар в направлении Орла и Брянска (22). Помимо основных наступающих трех армий и трех танковых групп, в резерв группы армий «Центр» были

выделены одна танковая дивизия, один пехотный полк и одна моторизованная бригада (23).

Предполагая варианты возможных действий противника, советское командование не бездействовало. 10 сентября начальник Генерального штаба Б.М.Шапошников по поручению СВГК распорядился о переходе войск Западного фронта к обороне. 20 сентября штаб Западного фронта представил план оборонительной операции войск, в котором определялись задачи фронта и армий, а также вероятные направления действий противника и в связи с этим

различные варианты действий армий фронта (24). С 27 сентября по приказу Б.М.Шапошникова была организована разведка всех видов в войсках Западного, Резервного и Брянского фронтов (25).

30 сентября 1941 г. 15 дивизий 2-й танковой группы под командованием Г.Гудериана перешли в наступление на орловском направлении. Начался оборонительный этап битвы за Москву.

Что же могло противопоставить нападающим советское командование в это время? Западный фронт, которым с 12 сентября командовал генерал-полковник И.С.Конев, силами шести армий (16-й, 19-й, 20-й, 22-й, 29-й и 30-й) оборонял полосу в 340 километров от Осташкова до Ельни. Резервный фронт, которым командовал Маршал Советского Союза С.М.Буденный, главные свои силы в составе четырех армий (31-й, 32-й, 33-й и

49-й) занимал оборону в тылу Западного фронта западнее Ржева, Вязьмы и Спас-Деменска. Остальные его армии, 24-я и 43-я, продолжая южное крыло Западного фронта, прикрывали стык Брянского и Западного фронтов. Брянский фронт под командованием генерал-полковника А.И.Еременко, в составе трех армий (3-й,13-й и 50-й) и оперативной группы генерал-майора А.И.Ермакова занимал оборону на рубеже западнее Брянска и восточнее

Глухова, т.е. оборонял восточный берег Десны от Фроловки до Путивля. В составе всех трех фронтов имелось около 1250 тыс. человек (т.е. около 30% состава действующей армии), 7600 орудий и минометов, 990 танков (из них только 140 средних и тяжелых), 677 самолетов (около 80% из них устаревших типов). Таким образом, немецкие войска превосходили их в живой силе в 1,4 раза, артиллерии — в 1,8 раз, в танках — в 1,7 раз, самолетах — в 2 раза (26).

Предпринятые советским командованием меры по укреплению обороны и организации разведки были запоздалыми и к началу немецкого наступления строительство оборонительных рубежей и перегруппировка войск не были завершены и, следовательно, советская армия не была готова встретить нападение врага.

Итак, 30 сентября одновременно со 2-й танковой группой в полосе Брянского фронта в наступление перешла и 2-я полевая армия. Вечером командующий Брянским фронтом А.И.Еременко доложил начальнику Генерального штаба о переходе противника в наступление и применении им в бою около 250 танков (27).

2 октября в наступление против Резервного и Западного фронтов перешли остальные войска группы армий «Центр». Директивами Ставки Верховного Главнокомандования от 1-го и 2-го октября в район Глухова и Севска в помощь Брянскомму фронту с целью разгрома противника направлялись дополнительные подразделения авиационных и стрелковых корпусов (28). Таким образом, советское Главнокомандование посчитало более правильным укрепить оборону орловско-брянского направления, в то время как там наносился лишь отвлекающий удар, основное наступление немцев разворачивалось в районе Вязьмы. Именно на этом направлении развернулись главные события битвы за Москву.

Уже в первые дни наступления германским войскам удалось добиться значительных результатов. 2 октября войска противника нанесли удар в районе Духовщины по частям 19-й и 30-й армий и вклинились в оборону советских войск на 15-30 км. Несмотря на предпринимаемые советским командованием контрудары, к 7 октября части 19-й и 20-й армий Западного фронта были окружены западнее Вязьмы. Быстрыми темпами противник продолжал пробиваться к Москве и на других направлениях: к 5 октября были захвачены районы Спас-Деменска, Юхнова, Ельни, Жиздры, Орла, Карачева, Брянска.

За первые числа октября на западном направлении сложилась трудная обстановка, создавшая опасность прорыва войск вермахта к Москве. Части Западного, Резервного и Брянского фронтов оказались в окружениях, так как не было сплошной линии обороны, а также резервов, способных оказать им помощь. Главной задачей стало создание новой линии обороны с целью остановить врага на подступах к столице. Такой линией обороны стал Можайский рубеж, который проходил с севера на юг от Волоколамска до Калуги.

Разуверившись в способностях командующих Западным и Резервным фронтами И.С.Конева и С.М.Буденного спасти положение на западном направлении, И.В.Сталин срочно вызывает из Ленинграда Г.К.Жукова.

I.2. Назначение Г.К.Жукова командующим Западного фронта и его пер-

вые действия

5 октября 1941 г. Верховный Главнокомандующий И.В.Сталин позвонил

в штаб Ленинградского фронта и связался с командующим. Еще в начале

сентября Г.К.Жуков по решению ГКО был назначен командующим Ленинг-

радским фронтом вместо К.Е.Ворошилова. Разговор И.В.Сталина и Г.К.Жуко-

ва был следующим:

«Сталин. Здравствуйте. Жуков. Здравия желаю! Сталин. У меня к Вам

только один вопрос: не можете ли сесть

на самолет и приехать в Москву. Ввиду осложнения на левом крыле Резерв-

ного фронта в районе Юхнова Ставка хотела бы с вами посоветоваться о

необходимых мерах. За себя оставьте кого-либо, может быть Хозина оста-

вите? (М.С.Хозин — начальник штаба Ленинградского фронта — О.Е.).

Жуков. Прошу разрешения вылететь завтра утром на рассвете. Сталин.

Хорошо. Завтра днем ждем Вас в Москве. Жуков. Слушаю. Буду. Ста-

лин. Всего хорошего. Жуков. Всего лучшего» (29).

Вечером 6 октября начальник Генерального штаба по поручению Ставки

Верховного Главнокомандования издал директиву об откомандировании в ра-

йон действий Резервного фронта генерала армии Г.К.Жукова в качестве

представителя Ставки. По этому распоряжению командующим Западным и Ре-

зервным фронтами надлежало «ознакомить тов.Жукова с обстановкой. Все

решения тов. Жукова в дальнейшем, связанные с использованием войск

фронта и по вопросам управления обязательны для выполнения» (30).

Представитель Ставки — это не штатная должность, а временное особо

ответственное поручение военачальнику без освобождения его от основных

обязанностей. В задачу представителя Ставки входило: объективно и точно

оценить обстановку на фронтах, помогать командованию фронтов в проведе-

нии операции. Он действовал от имени Верховного Главнокоандующего и вы-

езжал лишь на те фронты, где проводились крупные стратегические оборо-

нительные или наступательные операции. В течение всей войны как

представитель Ставки Г.К.Жуков выезжал на фронт 15 раз.

6 октября, однако, Г.К.Жуков вылететь в Москву не смог, и в столи-

цу он прибыл только вечером 7 октября.

Тем временем, несмотря на упорное сопротивление советских войск,

фон Бок отдал приказ о продолжении операции «Тайфун», в котором говори-

лось о дальнейшем наступлении немецких войск в направлениях Тулы, Каши-

ры, Серпухова, Калуги, Гжатска, Калинина (31).

Враг продолжал наступать; одно за другим следовали донесения Ко-

мандующих армиями и фронтами об активном продвижении противника, вынуж-

денном отступлении советских войск, о случаях потери связи штабов армий

со штабами фронтов. Ни Верховный Главнокомандующий, ни начальник Гене-

рального штаба не знали истинного положения дел.

По прибытии в Москву Г.К.Жукову было поручено поехать в штаб За-

падного фронта и разобраться в положении дел. После личной встречи со

Сталиным Г.К.Жуков незамедлительно выехал в назначенный пункт.

Личный шофер маршала А.Н.Бучин вспоминает, что Г.К.Жукову из-за

нехватки времени пришлось изучать карту Западного направления в пути

при свете карманного фонарика. Когда очень клонило ко сну, ему время от

времени приходилось останавливать машину и делать пробежку. «Жуков ка-

ким-то неведомым чутьем отыскивал очередной штаб, они были замаскирова-

ны от врага, а в данном случае и от своих» (32).

На место назначения, т.е. в штаб Западного фронта генерал прибыл

ночью. Побеседовав с командующим Западным фронтом И.С.Коневым, началь-

ником штаба В.Д.Соколовским, членом Военного совета фронта Н.А.Булгани-

ным и начальником оперативного отдела фронта Г.К.Маландиным, Г.К.Жуков

пришел к выводу, что «несмотря на превосходство врага в живой силе и

технике, окружение в районе Вязьмы можно было бы предотвратить» (33), о

чем он и доложил И.В.Сталину. Г.К.Жуков сообщил также, что в связи с

окружением армий под Вязьмой необходимо срочно укрепить Можайскую линию

mirznanii.com