Краткое содержание рассказа Кондратьева «Сашка»
Война — сложный период для нашего народа. В это суровое время молодежь уходила на фронт защищать свою Родину, а Родина одного за другим теряла своих сынов. Об одном юном парне, который отправился на войну, и рассказывается в повести Кондратьева Сашка, краткое содержание которого, мы представим для нашего читателя по частям.
Кондратьев: Сашка краткое содержание
В своей работе Сашка, Кондратьев отправляет читателя на фронт, где уже второй месяц воюет и наш герой.
Часть 1
Первая встреча с Сашкой происходит у читателя во время заступления нашего героя в караул. Часть находилась подо Ржевом, где под елью и был сооружен шалаш для дежурных. Пока другие отдыхали, Сашка наблюдал за округой, раздумывая о том каким образом достать валенки для друга. Сашка вспомнил об убитом немце. Вот туда, где лежало тело убитого, он и хотел пойти, но его что-то останавливало. За все время военных действий ему так и не довелось увидеть противника вблизи. Те не наступали, а наши находились в ожидании. После смены караула, Сашка идет к себе, но сегодня не спалось и парень решает идти за валенками.
Он вышел на поле, где лежал убитый и стянул с него валенки. В это время немцы начали обстрел. Сашке стало стыдно за то, что он сейчас в безопасности, в то время как немцы стреляли в сторону их места стоянки. А потом он увидел немцев, что появились на горизонте, и Сашка поспешил к своим, чтобы предупредить их о наступлении.
Наступление немцев оказалось провокацией, и те исчезли также быстро, как и появились, а Сашка вновь не получил шанса увидеть вблизи врага. И вдруг он видит удаляющуюся фигуру. Это был противник, которого Сашке и ротному, удалось задержать. Им оказался такой же молодой немец. Нашему герою поручили отвести пленного в штаб. По дороге Сашка хотел было заговорить с немцем, но тот не понимал его речь.
В штабе начальника найти не удалось, и они попадают к комбату. Тот оказался в плохом настроении, так как убили его возлюбленную, и приказывает расстрелять немца. Сашка огорчен, ведь он обещал пленному, что ему ничего не угрожает, и сколько бы доводов не приводил Сашка, комбат был неумолим. Несогласный с приказом, Сашка решает вести пленника в штаб бригады. Хоть путь был не близкий, да и его могли принять за дезертира, парень решает привести свой план в исполнение. Не успев отдалиться от расположения части, наш герой снова увидел комбата. Он очень испугался, но как оказалось, комбат решил отменить свое распоряжение и приказал доставить немца в штаб.
Часть 2
Продолжая свое повествование о Сашке, во второй части Кондратьев отправляет читателя на поле боя. В этот момент наш молодой герой почувствовал резкую боль. Оказалось, его ранили. Он было испугался, что сейчас умрет от потери крови, но перетянув руку, понимает что нужно выбираться в тыл. Ему неловко оттого, что придется бросать своих товарищей, но ничего не поделаешь, нужно направляться в госпиталь. По дороге он рассуждал о войне, о том что нашим солдатам приходится учиться воевать прямо на поле боя. Несмотря на то, что солдат совершает много ошибок, он несет свой крест, не считая свои действия подвигом. Для солдата главное — не дать победить немцам. Вот так, размышляя, он встретил раненого бойца, которому прислал санитаров, а дальше стал думать о Зине, что работала в госпитале. Когда-то он закрыл девушку своей грудью, а после получил в знак благодарности горячие поцелуи. Об этой встрече он и мечтал.
В госпитале Сашка сразу увидел девушку, которая когда-то обещала дождаться бойца. На ее лице было одновременно и радость, и растерянность. Герой долго не мог понять ее странного поведения, пока не увидел Зину с лейтенантом. Он понимает, что у них разыгрались чувства и решает не мешать влюбленным, хоть и стало тоскливо Сашке на душе. Еще было обидно то, что здесь на майские устроили танцы, в то время как на поле шли бои и умирали солдаты. Утром Сашка уходит из санчасти и направляется в госпиталь. Там он принимает решение проведать дома мать, ведь война непредсказуема и может больше не появится такой возможности.
Часть 3
Саша отправляется в путь. По дороге он встречает раненых. На ночлег их мало кто принимает с удовольствием, так как самим хозяевам было нечего есть. Попутчиками Сашки стали рядовой Жора и лейтенант Володя. Им приходилось перебиваться приготовленными из гнилой картошки лепешками и лишь однажды они попали в деревню, которой удалось избежать оккупации. Там наших солдат приняли с радостью, их хорошо накормили, напоили, и дали возможность отдохнуть.
С утра вновь предстояла дорога. И они у госпиталя, где раненые жаловались на еду. Майор говорит речь, во время которой в его сторону летит тарелка. Сашка понимает, что это самодеятельность Володьки, поэтому тут же берет вину на себя. Он ведь понимает, ему ничего не будет, а вот лейтенанту пришлось бы не сладко, его могли и под трибунал отдать.
Словом, это дело замяли, и Сашка отправляется дальше. Лейтенанту дальнейшее путешествие не разрешили доктора и друзья расстаются, понимая что это их последняя встреча. Даже если они выживут, существует малая вероятность того, что судьба вновь их сведет вместе. Так как Сашку отпустили неофициально, то и продукты в дорогу никто ему не дал. Пришлось насобирать картошки и из нее готовить себе еду. А тут, на станции, девушки поделились с ним колбасой с хлебом.
Краткое содержание рассказа Кондратьева Сашка продолжается тем, что он подъезжает к столице. Причем чем ближе к столице приближается Сашка, тем спокойнее протекала там жизнь. Люди ходят в обычной одежде и создается впечатление, что никакой войны нет и в помине. И тут к Сашке приходит осознание того, что они вершат благое дело. Они герои и такое же отношение к ним было у всех жителей столицы. Теперь он шел не стыдясь своего вида и небритости. Он шел гордо, понимая насколько важную миссию выполняют он и его товарищи по фронту.
Главные герои рассказа
Прочтя произведение Кондратьева, мы выделяем среди всех персонажей Сашку, в честь которого и названа повесть. Это молодой солдат, отважный, с чувством ответственности за каждого, поэтому даже раненый он помогает другим. Сашка был любознательным, поэтому он бы с удовольствием поговорил с немцем, но не знал их язык. Его интересовали их запасы продовольствия, ведь у наших продуктов было недостаточно, и порой от голода не было сил не то что хоронить товарищей, но и рыть окопы.
Сашка герой, который за короткий промежуток времени своей службы успел свершить два подвига. Сначала он не побоялся и отправился к убитому немцу за валенками для товарища, а потом взял в плен солдата противника.
На примере главного героя, писатель показал насколько отважными и смелыми были наши ребята, которые воевали не ради славы, а только для того, чтобы не допустить врага на нашу землю.
Краткое содержание рассказа Кондратьева «Сашка»
А какую оценку поставите вы?sochinyshka.ru
Вячеслав Кондратьев — Сашка » Книги читать онлайн бесплатно без регистрации
Кондратьев Вячеслав Леонидович
Сашка
Вячеслав Леонидович Кондратьев
CАШКА
Повесть
Всем воевавшим подо Ржевом
живым и мертвым
посвящена эта повесть
1
К вечеру, как отстрелялся немец, пришло время заступить Сашке на ночной пост. У края рощи прилеплен был к ели редкий шалашик для отдыха, а рядом наложено лапнику густо, чтобы и посидеть, когда ноги занемеют, но наблюдать надо было безотрывно.
Сектор Сашкиного обзора не маленький: от подбитого танка, что чернеет на середке поля, и до Панова, деревеньки махонькой, разбитой вконец, но никак нашими не достигнутой. И плохо, что роща в этом месте обрывалась не сразу, а сползала вниз мелким подлеском да кустарником. А еще хуже метрах в ста поднимался взгорок с березняком, правда, не частым, но поле боя пригораживающим.
По всем военным правилам надо бы пост на тот взгорок и выдвинуть, но побоязничали — от роты далековато. Если немец перехватит, помощи не докличешься, потому и сделали здесь. Прогляд, правда, неважный, ночью каждый пень или куст фрицем оборачивается, зато на этом посту никто во сне замечен не был. Про другие того не скажешь, там подремливали.
Напарник, с которым на посту чередоваться, достался Сашке никудышный: то у него там колет, то в другом месте свербит. Нет, не симулянт, видно, и вправду недужный, да и ослабший от голодухи, ну и возраст сказывается. Сашка-то молодой, держится, а кто из запаса, в летах, тем тяжко.
Отправив его в шалаш отдыхать, Сашка закурил осторожно, чтоб немцы огонек не заметили, и стал думать, как ему свое дело ловчее и безопаснее сделать сейчас ли, пока не затемнело совсем и ракеты не очень по небу шаркают, или на рассвете?
Когда наступали они днями на Паново, приметил он у того взгорка мертвого немца, и больно хороши на нем были валенки. Тогда не до того было, а валенки аккуратные и, главное, сухие (немца-то зимой убило и лежал он на верховине, водой не примоченной). Валенки эти самому Сашке не нужны, но с ротным его приключилась беда еще на подходе, когда Волгу перемахивали. Попал тот в полынью и начерпал сапоги доверху. Стал снимать — ни в какую! Голенища узкие стянулись на морозе, и, кто только ротному ни помогал, ничего не вышло. А так идти — сразу ноги поморозишь. Спустились они в землянку, и там боец один предложил ротному валенки на сменку. Пришлось согласиться, голенища порезать по шву, чтоб сапоги стащить и произвести обмен. С тех пор в этих валенках ротный и плавает. Конечно, можно было ботинки с убитых подобрать, но ротный либо брезгует, либо не хочет в ботинках, а сапог на складе или нету, или просто недосуг с этим возиться.
Место, где фриц лежит, Сашка заприметил, даже ориентир у него есть: два пальца влево от березки, что на краю взгорка. Березу эту пока видно, может, сейчас и подобраться? Жизнь такая — откладывать ничего нельзя.
Когда напарник Сашкин откряхтелся в шалаше, накашлялся вдосыть и вроде заснул, Сашка курнул наскоро два разка для храбрости — что ни говори, а вылезать на поле, холодком обдувает — и, оттянув затвор автомата на боевой взвод, стал было спускаться с пригорка, но что-то его остановило… Бывает на передке такое, словно предчувствие, словно голос какой говорит: не делай этого. Так было с Сашкой зимой, когда окопчики снежные еще не растаяли. Сидел он в одном, сжался, вмерзся в ожидании утреннего обстрела, и вдруг… елочка, что перед окопчиком росла, упала на него, подрезанная пулей. И стало Сашке не по себе, махнул он из этого окопа в другой. А при обстреле в это самое место мина! Останься Сашка там, хоронить было б нечего.
Вот и сейчас расхотелось Сашке ползти к немцу, и все! Отложу-ка на утро, подумал он и начал взбираться обратно.
А ночь плыла над передовой, как обычно… Всплескивались ракеты в небо, рассыпались там голубоватым светом, а потом с шипом, уже погасшие, шли вниз к развороченной снарядами и минами земле… Порой небо прорезывалось трассирующими, порой тишину взрывали пулеметные очереди или отдаленная артиллерийская канонада… Как обычно… Привык уже Сашка к этому, обтерпелся и понял, что непохожа война на то, что представлялось им на Дальнем Востоке, когда катила она свои волны по России, а они, сидя в глубоком тылу, переживали, что идет война пока мимо них, и как бы не прошло совсем, и не совершить им тогда ничего геройского, о чем мечталось вечерами в теплой курилке.
Да, скоро два месяца минет… И, терпя ежечасно от немцев, не видел еще Сашка вблизи живого врага. Деревни, которые они брали, стояли будто мертвые, не видать в них было никакого движения. Только летели оттуда стаи противно воющих мин, шелестящих снарядов и тянулись нити трассирующих. Из живого видели они лишь танки, которые, контратакуя, перли на них, урча моторами и поливая их пулеметным огнем, а они метались на заснеженном тогда поле… Хорошо, наши сорокапятки затявкали, отогнали фрицев.
Сашка хоть и думал про все это, но глаз от поля не отрывал… Правда, немцы сейчас их не тревожили, отделывались утренними и вечерними минометными налетами, ну и снайперы постреливали, а так вроде наступать не собираются. Да и чего им тут, в этой болотной низинке? До сих пор вода из земли выжимается. Пока дороги не пообсохли, вряд ли попрет немец, а к тому времени сменить их должны. Сколько можно на передке находиться?
Часа через два пришел сержант с проверкой, угостил Сашку табачком. Посидели, покурили, побалакали о том о сем. Сержант все о выпивке мечтает разбаловался в разведке, там чаще подносили. А Сашкиной роте только после первого наступления богато досталось — граммов по триста. Не стали вычитать потери, по списочному составу выдали. Перед другими наступлениями тоже давали, но всего по сто — и не почувствуешь. Да не до водки сейчас… С хлебцем плохо. Навару никакого. Полкотелка жидни пшенки на двоих — и будь здоров. Распутица!
Когда сержант ушел, недолго и до конца Сашкиной смены. Вскоре разбудил он напарника, вывел его, сонного, на свое место, а сам в шалашик. На телогрейку шинелишку натянул, укрылся с головой и заснул…
Спали они тут без просыпу, но Сашка почему-то дважды ото сна уходил и один раз даже поднялся напарника проверить — ненадежный больно. Тот не спал, но носом клевал, и Сашка потрепал его немножко, встряхнул, потому как старший он на посту, но вернулся в шалаш какой-то неуспокоенный. С чего бы это? Подсасывало что-то. И был он даже рад, когда пришел конец его отдыху, когда на пост заступил, — на самого себя надежи-то больше.
Рассвет еще не наступил, а немцы ракеты вдруг перестали запускать — так, реденько, одна-другая в разных концах поля. Но Сашку это не насторожило: надоело пулять всю ночь, вот и кончили. Это ему даже на руку. Сейчас он к немцу за валенками и смотается…
nice-books.ru
Сашка
Сашка очень быстро прибегает и громко кричит: «немцы, немцы!» чтобы заранее предупредить своих, близких. Главный по военным делам строго повелел отойти назад, спрятавшись не высовываться из убежища. Но к огромному удивлению немцы перестали атаковать. Также и рота, занявшая свои военные позиции, приостановила ведения боя, все в ожидании серьёзных нападений и расправ. Но к огромной неожиданности стал молвить молодой голосок, который искренне побуждает воспользоваться свободой, так как началась посевная. Он побуждал вдохнуть полной грудью воздух свободы. Но ротный понял, что это подстава и без промедления дал приказ идти в бой. Сашка никогда в жизни не контактировал с немцами так близко, но посотрудничав он не испытывал никакого страха перед ними, а толь некую ненависть и вражескую атмосферу.
В главной части военного отделения никого из командиров не было, потому что все они уехали в штаб. Идти к комбату Сашке категорически запретили, обосновав утверждение тем, что будет очень злобный приём, это могли заметить вчера на похоронах Катеньки. Продумав всё до мелочей, Сашка решился пойти к комбату, но тот строго приказал ему покинуть помещение. Он четко мог расслышать только голос комбатов, а голос немца слышен не был, словно его уже убрали, но он просто постоянно молчал. И тут комбат вызывает к себе и велит пустить немца в расход. У Сашки закружилась голова, помутнело в глазах, он же раньше говорил ему, что с пленными жестоко не обращаются и дают им возможность вернуться на свою родину. Он даже не мог предположить, что когда-то нужно будет кого-то убить.
С Толиком он дружески договорился, за молчание он даст ему часы с немца и после этого тот ушел. Ну а Сашка принял решение ввести в штаб военной бригады. Он сильно рискует своей жизнью, вести далеко и вообще опасно, могут принять за предателя. Но всё же они пошли… И тут совсем скоро в поле догнал их комбат, постояли закурили. Только минуты перед войной были для Сашки такими страшными, как и эти. Взор капитана был направлен прямо на него, он настаивает на убийстве фрица. Но глядя сурово Сашке в глаза он докурил и приказал, чтобы он отвёл немца в штаб бригады, так как тот приказ отменён. Сашка и ещё некоторые из соотечественников не получили еды в дорогу. Запастись, втайне, можно будет только в сорока километрах отсюда. Сашка и его хороший знакомый Жора стали понимать, что до города Бабина им не дойти. Женщина, к которой они попросились переночевать, пустила их, но накормить было нечем. Они и сами заметили бедное состояние местных жителей. Сельским хозяйством никто не занимался, а трактора вообще не имели популярности. Тяжело им давалась сельская жизнь.
Утром на рассвете они засиживаться не стали и пошли дальше. Прибыв в Бабину, мы разузнали у лейтенанта, который также на сражении получил ранение в руку, где продпункт, но он сообщил, что его очень давно уже здесь нет, перевезли куда-то. Они полностью подавлены, так как целые сутки не ели. Лейтенант также присоединился к ним и последовал далее. Добравшись до первой деревни, он сразу стали искать еду. Живущий там дедушка не смог продать нам продукты, но зато посоветовал накопать картошки в поле с того года ещё и нажарить лепёшек. Дед предоставил им немного соли и сковороду. То, что раньше нам казалось просто гадостью, сейчас мы с большим аппетитом его едим. Проходя мимо полей, мы заметили, что там много раненных, лазят, и готовят себе еду. Значит, не только мы питаемся таким образом. Сашка с Володей решили перекурить, но Жора всё же пошел вперёд. И тут неоткуда возник большой взрыв, откуданепонятно, потому что фронт ещё далеко. Мы побежали вперёд, но Жора уже лежал мертвый, скорее всего немного отвлёкся и свернул с дороги.
Сашка снова пошел а поле. Сделать лепёшек в дорогу. Раненых там было очень много, так что еды всем не хватало. Отправился он в Москву. Постояв на перроне, следя за окружающей обстановкой. Он стал более правильно смотреть на свои жизненные обстоятельства, которые выпали на его долю.
Краткое содержание романа «Сашка» пересказала Осипова А. С.
Обращаем ваше внимание, что это только краткое содержание литературного произведения «Сашка». В данном кратком содержании упущены многие важные моменты и цитаты.
biblioman.org
Сашка – Вячеслав Кондратьев — Краткие содержания
“Сашка влетел в рощу, крича “немцы! немцы!”, чтоб упредить своих”. Ротный велел отойти за овраг, там залечь и ни шагу назад. Немцы к тому времени неожиданно замолкли. И рота, занявшая оборону, тоже притихла в ожидании, что вот-вот пойдет настоящий бой. Вместо этого молодой и какой-то торжествующий голос стал их морочить: “Товарищи!
В районах, освобожденных немецкими войсками, начинается посевная. Вас ждет свобода и работа. Бросайте оружие, закурим сигареты…”
Ротный через несколько минут разгадал их игру: это была разведка.
И тут же дал приказ “вперед!”.Сашка хоть и впервые за два месяца, что воевал, столкнулся так близко с немцем, но страха почему-то не ощущал, а только злость и какой-то охотничий раж.
И такое везение: в первом же бою, дуриком, взял “языка”. Немец был молодой и курносый. Ротный побалакал с ним по-немецки и велел Сашке вести его в штаб.
Оказывается, фриц ничего важного ротному не сказал. А главное, перехитрили нас немцы: пока наши бойцы слушали немецкую болтовню, немцы уходили, взяв у нас пленного.
Немец шел, часто оглядываясь на Сашку, видно, боялся, что может выстрелить ему в спину. Здесь, в роще, по которой
они шли, много советских листовок валялось. Сашка одну поднял, расправил и дал немцу – пускай поймет, паразит, что русские над пленными не издеваются.Немец прочел и буркнул: “Пропаганден”. Жалко, не знал Сашка немецкого, поговорил бы…
В штабе батальона никого из командиров не было – всех вызвали в штаб бригады. А к комбату идти Сашке не посоветовали, сказав: “Убило вчера Катеньку нашу. Когда хоронили, страшно на комбата глядеть было – почернел весь…”
Решил Сашка все же идти к комбату. Тот Сашке с ординарцем велел выйти. Слышался из блиндажа только комбатов голос, а немца словно и не было.
Молчит, зараза! А потом комбат вызвал к себе и приказал: немца – в расход. У Сашки потемнело в глазах. Ведь он же листовку показывал, где написано, что пленным обеспечена жизнь и возвращение на родину после войны!
И еще – не представлял, как будет убивать кого-то.
Сашкины возражения еще больше вывели из себя комбата. Разговаривая с Сашкой, он уж руку недвусмысленно на ручку ТТ положил. Приказ велел выполнить, о выполнении доложить. А ординарец Толик должен был за исполнением проследить. Но Сашка не мог убить безоружного.
Не мог, и все!
В общем, договорились с Толиком, что отдаст он ему часы с немца, но сейчас чтоб ушел. А Сашка решил все же немца вести в штаб бригады. Далеко это и опасно – могут и дезертиром посчитать.
Но пошли…
И тут, в поле, догнал Сашку с фрицем комбат. Остановился, закурил… Только минуты перед атакой были для Сашки такими же страшными.
Взгляд капитана встретил прямо – ну, стреляй, а прав все равно я… А тот глядел сурово, но без злобы. Докурил и, уже уходя, бросил: “Немца отвести в штаб бригады.
Я отменяю свой приказ”.
Сашка и еще двое раненых из ходячих не получили на дорогу продуктов. Только продаттестаты, отоварить которые можно будет лишь в Бабине, в двадцати верстах отсюда. Ближе к вечеру Сашка и его попутчик Жора поняли: до Бабина сегодня не добраться.
Хозяйка, к которой постучались, ночевать пустила, но покормить, сказала, нечем. Да и сами, пока шли, видели: деревни в запустении. Ни скота не видно, ни лошадей, а о технике и говорить нечего.
Туго будет колхозникам весновать.
Утром, проснувшись рано, задерживаться не стали. А в Бабине узнали у лейтенанта, тоже раненного в руку, что продпункт здесь был зимой. А сейчас – перевели неизвестно куда. А они сутки нежрамши!
Лейтенант Володя тоже с ними пошел.
В ближайшей деревне кинулись просить еды. Дед ни дать, ни продать продукты не согласился, но посоветовал: на поле накопать картохи, что с осени осталась, и нажарить лепех. Сковороду и соль дед выделил.
И то, что казалось несъедобной гнилью, шло сейчас в горло за милую душу.
Когда мимо картофельных полей проходили, видели, как копошатся там другие калечные, дымят кострами. Не одни они, значит, так кормятся.
Сашка с Володей присели перекурить, а Жора вперед ушел. И вскоре грохнул впереди взрыв. Откуда?
До фронта далеко… Бросились бегом по дороге. Жора лежал шагах в десяти, уже мертвый: видно, за подснежником свернул с дороги…
К середине дня доплелись до эвакогоспиталя. Зарегистрировали их, в баню направили. Там бы и остаться, но Володька рвался в Москву – с матерью повидаться.
Решил и Сашка смотаться домой, от Москвы недалеко.
По пути в селе накормили: не было оно под немцем. Но шли все равно тяжело: ведь сто верст оттопали, да раненые, да на таком харче.
Ужинали уже в следующем госпитале. Когда ужин принесли – матерок пошел по нарам. Две ложки каши!
За эту надоевшую пшенку крупно повздорил Володька с начальством, да так, что жалоба на него попала к особисту. Только Сашка взял вину на себя. Что солдату? Дальше передовой не пошлют, а туда возвращаться все равно. Только посоветовал особист Сашке сматываться побыстрее.
А Володьку врачи не отпустили.
Пошел Сашка опять на поле, лепех картофельных на дорогу сотворить. Раненых там копошилось порядочно: не хватало ребятам жратвы. И махнул до Москвы. Постоял там на перроне, огляделся. Наяву ли?
Люди в гражданском, девушки стучат каблучками… будто из другого мира.
Но чем разительней отличалась эта спокойная, почти мирная Москва от того, что было на передовой, тем яснее виделось ему его дело там…
.
studentguide.ru
| / Краткие содержания / Кондратьев В. / Сашка «Сашка влетел в рощу, крича „немцы! немцы!“, чтоб упредить своих». Ротный велел отойти за овраг, там залечь и ни шагу назад. Немцы к тому времени неожиданно замолкли. И рота, занявшая оборону, тоже притихла в ожидании, что вот-вот пойдёт настоящий бой. Вместо этого молодой и какой-то торжествующий голос стал их морочить: «Товарищи! В районах, освобождённых немецкими войсками, начинается посевная. Вас ждёт свобода и работа. Бросайте оружие, закурим сигареты…» / Краткие содержания / Кондратьев В. / Сашка | Смотрите также по произведению «Сашка»: |
www.litra.ru
Краткое содержание Сашка – Кондратьев Вячеслав Леонидович
Сашка
Краткое содержание рассказа
Сашка влетел в рощу, крича: “Немцы! Немцы!” – чтоб упредить своих. Ротный велел отойти за овраг, там залечь и ни шагу назад. Немцы к тому времени неожиданно замолкли. И рота, занявшая оборону, тоже притихла в ожидании, что вот-вот пойдет настоящий бой. Вместо этого молодой и какой-то торжествующий голос стал их морочить: “Товарищи! В районах, освобожденных немецкими войсками, начинается посевная. Вас ждет свобода и работа. Бросайте оружие, закурим сигареты… “
Ротный через несколько минут
Сашка хоть и впервые за два месяца, что воевал, столкнулся так близко с немцем, но страха почему-то не ощущал, а только злость и какой-то охотничий раж.
И такое везение: в первом же бою, дуриком, взял “языка”. Немец был молодой и курносый. Ротный побалакал с ним по-немецки и велел Сашке вести его в штаб. Оказывается, фриц ничего важного ротному не сказал. А главное, перехитрили нас немцы: пока наши бойцы слушали немецкую болтовню, немцы уходили, взяв у нас пленного.
Немец шел, часто оглядываясь на Сашку, видно, боялся, что может выстрелить ему в спину. Здесь, в роще, по которой они шли, много советских листовок валялось. Сашка одну поднял, расправил и дал немцу – пускай поймет, паразит, что русские над пленными не издеваются. Немец прочел и буркнул: “Пропаганден”. Жалко, не знал Сашка немецкого, поговорил бы. ..
В штабе батальона никого из командиров не было – всех вызвали в штаб бригады. А к комбату идти Сашке не посоветовали, сказав: “Убило вчера Катеньку нашу. Когда хоронили, страшно на комбата глядеть было – почернел весь… “
Решил Сашка все же идти к комбату. Тот Сашке с ординарцем велел выйти. Слышался из блиндажа только комбатов голос, а немца словно и не было. Молчит, зараза! А потом комбат вызвал к себе и приказал: немца – в расход. У Сашки потемнело в глазах. Ведь он же листовку показывал, где написано, что пленным обеспечена жизнь и возвращение на родину после войны! И еще – не представлял, как будет убивать кого-то.
Сашкины возражения еще больше вывели из себя комбата. Разговаривая с Сашкой, он уж руку недвусмысленно на ручку ТТ положил. Приказ велел выполнить, о выполнении доложить. А ординарец Толик должен был за исполнением проследить. Но Сашка не мог убить безоружного. Не мог, и все!
В общем, договорились с Толиком, что отдаст он ему часы с немца, но сейчас чтоб ушел. А Сашка решил все же немца вести в штаб бригады. Далеко это и опасно – могут и дезертиром посчитать. Но пошли…
И тут, в поле, догнал Сашку с фрицем комбат. Остановился, закурил… Только минуты перед атакой были для Сашки такими же страшными. Взгляд капитана встретил прямо – ну, стреляй, а прав все равно я… А тот глядел сурово, но без злобы. Докурил и, уже уходя, бросил: “Немца отвести в штаб бригады. Я отменяю свой приказ”.
Сашка и еще двое раненых из ходячих не получили на дорогу продуктов. Только продаттестаты, отоварить которые можно будет лишь в Бабине, в двадцати верстах отсюда. Ближе к вечеру Сашка и его попутчик Жора поняли: до Бабина сегодня не добраться.
Хозяйка, к которой постучались, ночевать пустила, но покормить, сказала, нечем. Да и сами, пока шли, видели: деревни в запустении. Ни скота не видно, ни лошадей, а о технике и говорить нечего. Туго будет колхозникам весновать.
Утром, проснувшись рано, задерживаться не стали. А в Бабине узнали у лейтенанта, тоже раненного в руку, что продпункт здесь был зимой. А сейчас – перевели неизвестно куда. А они сутки нежрамши! Лейтенант Володя тоже с ними пошел.
В ближайшей деревне кинулись просить еды. Дед ни дать, ни продать продукты не согласился, но посоветовал: на поле накопать картохи, что с осени осталась, и нажарить лепех. Сковороду и соль дед выделил. И то, что казалось несъедобной гнилью, шло сейчас в горло за милую душу.
Когда мимо картофельных полей проходили, видели, как копошатся там другие калечные, дымят кострами. Не одни они, значит, так кормятся.
Сашка с Володей присели перекурить, а Жора вперед ушел. И вскоре грохнул впереди взрыв. Откуда? До фронта далеко… Бросились бегом по дороге. Жора лежал шагах в десяти, уже мертвый: видно, за подснежником свернул с дороги…
К середине дня доплелись до эвакогоспиталя. Зарегистрировали их, в баню направили. Там бы и остаться, но Володька рвался в Москву – с матерью повидаться. Решил и Сашка смотаться домой, от Москвы недалеко.
По пути в селе накормили: не было оно под немцем. Но шли все равно тяжело: ведь сто верст оттопали, да раненые, да на таком харче.
Ужинали уже в следующем госпитале. Когда ужин принесли – матерок пошел по нарам. Две ложки каши! За эту надоевшую пшенку крупно повздорил Володька с начальством, да так, что жалоба на него попала к особисту. Только Сашка взял вину на себя. Что солдату? Дальше передовой не пошлют, а туда возвращаться все равно. Только посоветовал особист Сашке сматываться побыстрее. А Володьку врачи не отпустили.
Пошел Сашка опять на поле, лепех картофельных на дорогу сотворить. Раненых там копошилось порядочно: не хватало ребятам жратвы. И махнул до Москвы. Постоял там на перроне, огляделся. Наяву ли? Люди в гражданском, девушки стучат каблучками… будто из другого мира.
Но чем разительней отличалась эта спокойная, почти мирная Москва от того, что было на передовой, тем яснее виделось ему его дело там…
.
ukr-lit.com
Кондратьев «Сашка» — краткое содержание — Край друзей
«Сашка влетел в рощу, крича „немцы! немцы!“, чтоб упредить своих». Ротный велел отойти за овраг, там залечь и ни шагу назад. Немцы к тому времени неожиданно замолкли. И рота, занявшая оборону, тоже притихла в ожидании, что вот-вот пойдёт настоящий бой. Вместо этого молодой и какой-то торжествующий голос стал их морочить: «Товарищи! В районах, освобождённых немецкими войсками, начинается посевная. Вас ждёт свобода и работа. Бросайте оружие, закурим сигареты…»
Ротный через несколько минут разгадал их игру: это была разведка. И тут же дал приказ «вперёд!».
Сашка хоть и впервые за два месяца, что воевал, столкнулся так близко с немцем, но страха почему-то не ощущал, а только злость и какой-то охотничий раж.
И такое везение: в первом же бою, дуриком, взял «языка». Немец был молодой и курносый. Ротный побалакал с ним по-немецки и велел Сашке вести его в штаб. Оказывается, фриц ничего важного ротному не сказал. А главное, перехитрили нас немцы: пока наши бойцы слушали немецкую болтовню, немцы уходили, взяв у нас пленного.
Немец шёл, часто оглядываясь на Сашку, видно, боялся, что может выстрелить ему в спину. Здесь, в роще, по которой они шли, много советских листовок валялось. Сашка одну поднял, расправил и дал немцу — пускай поймёт, паразит, что русские над пленными не издеваются. Немец прочёл и буркнул: «Пропаганден». Жалко, не знал Сашка немецкого, поговорил бы…
В штабе батальона никого из командиров не было — всех вызвали в штаб бригады. А к комбату идти Сашке не посоветовали, сказав: «Убило вчера Катеньку нашу. Когда хоронили, страшно на комбата глядеть было — почернел весь…»
Решил Сашка все же идти к комбату. Тот Сашке с ординарцем велел выйти. Слышался из блиндажа только комбатов голос, а немца словно и не было. Молчит, зараза! А потом комбат вызвал к себе и приказал: немца — в расход. У Сашки потемнело в глазах. Ведь он же листовку показывал, где написано, что пленным обеспечена жизнь и возвращение на родину после войны! И ещё — не представлял, как будет убивать кого-то.
Сашкины возражения ещё больше вывели из себя комбата. Разговаривая с Сашкой, он уж руку недвусмысленно на ручку ТТ положил. Приказ велел выполнить, о выполнении доложить. А ординарец Толик должен был за исполнением проследить. Но Сашка не мог убить безоружного. Не мог, и все!
В общем, договорились с Толиком, что отдаст он ему часы с немца, но сейчас чтоб ушёл. А Сашка решил все же немца вести в штаб бригады. Далеко это и опасно — могут и дезертиром посчитать. Но пошли…
И тут, в поле, догнал Сашку с фрицем комбат. Остановился, закурил… Только минуты перед атакой были для Сашки такими же страшными. Взгляд капитана встретил прямо — ну, стреляй, а прав все равно я… А тот глядел сурово, но без злобы. Докурил и, уже уходя, бросил: «Немца отвести в штаб бригады. Я отменяю свой приказ».
Сашка и ещё двое раненых из ходячих не получили на дорогу продуктов. Только продаттестаты, отоварить которые можно будет лишь в Бабине, в двадцати верстах отсюда. Ближе к вечеру Сашка и его попутчик Жора поняли: до Бабина сегодня не добраться.
Хозяйка, к которой постучались, ночевать пустила, но покормить, сказала, нечем. Да и сами, пока шли, видели: деревни в запустении. Ни скота не видно, ни лошадей, а о технике и говорить нечего. Туго будет колхозникам весновать.
Утром, проснувшись рано, задерживаться не стали. А в Бабине узнали у лейтенанта, тоже раненного в руку, что продпункт здесь был зимой. А сейчас — перевели неизвестно куда. А они сутки нежрамши! Лейтенант Володя тоже с ними пошёл.
В ближайшей деревне кинулись просить еды. Дед ни дать, ни продать продукты не согласился, но посоветовал: на поле накопать картохи, что с осени осталась, и нажарить лепёх. Сковороду и соль дед выделил. И то, что казалось несъедобной гнилью, шло сейчас в горло за милую душу.
Когда мимо картофельных полей проходили, видели, как копошатся там другие калечные, дымят кострами. Не одни они, значит, так кормятся.
Сашка с Володей присели перекурить, а Жора вперёд ушёл. И вскоре грохнул впереди взрыв. Откуда? До фронта далеко… Бросились бегом по дороге. Жора лежал шагах в десяти, уже мёртвый: видно, за подснежником свернул с дороги…
К середине дня доплелись до эвакогоспиталя. Зарегистрировали их, в баню направили. Там бы и остаться, но Володька рвался в Москву — с матерью повидаться. Решил и Сашка смотаться домой, от Москвы недалеко.
По пути в селе накормили: не было оно под немцем. Но шли все равно тяжело: ведь сто вёрст оттопали, да раненые, да на таком харче.
Ужинали уже в следующем госпитале. Когда ужин принесли — матерок пошёл по нарам. Две ложки каши! За эту надоевшую пшёнку крупно повздорил Володька с начальством, да так, что жалоба на него попала к особисту. Только Сашка взял вину на себя. Что солдату? Дальше передовой не пошлют, а туда возвращаться все равно. Только посоветовал особист Сашке сматываться побыстрее. А Володьку врачи не отпустили.
Пошёл Сашка опять на поле, лепёх картофельных на дорогу сотворить. Раненых там копошилось порядочно: не хватало ребятам жратвы. И махнул до Москвы. Постоял там на перроне, огляделся. Наяву ли? Люди в гражданском, девушки стучат каблучками… будто из другого мира.
Но чем разительней отличалась эта спокойная, почти мирная Москва от того, что было на передовой, тем яснее виделось ему его дело там…
www.kraidruzei.ru