Война — Пушкин. Полный текст стихотворения — Война

Литература

Каталог стихотворений

Александр Пушкин — стихи

Александр Пушкин

Война

Война! Подъяты наконец,
Шумят знамена бранной чести!
Увижу кровь, увижу праздник мести;
Засвищет вкруг меня губительный свинец.
И сколько сильных впечатлений
Для жаждущей души моей!
Стремленье бурных ополчений,
Тревоги стана, звук мечей,
И в роковом огне сражений
Паденье ратных и вождей!
Предметы гордых песнопений
Разбудят мой уснувший гений! —
Все ново будет мне: простая сень шатра,
Огни врагов, их чуждое взыванье,
Вечерний барабан, гром пушки, визг ядра
И смерти грозной ожиданье.
Родишься ль ты во мне, слепая славы страсть,
Ты, жажда гибели, свирепый жар героев?
Венок ли мне двойной достанется на часть,
Кончину ль темную судил мне жребий боев?
И все умрет со мной: надежды юных дней,
Священный сердца жар, к высокому стремленье,
Воспоминание и брата и друзей,
И мыслей творческих напрасное волненье,
И ты, и ты, любовь!. . Ужель ни бранный шум,
Ни ратные труды, ни ропот гордой славы,
Ничто не заглушит моих привычных дум?
Я таю, жертва злой отравы:
Покой бежит меня, нет власти над собой,
И тягостная лень душою овладела…
Что ж медлит ужас боевой?
Что ж битва первая еще не закипела?

1821 г.

О войне

Золотой век

Стихи Александра Пушкина – О войне

Стихи Александра Пушкина – Золотой век

Другие стихи этого автора

У лукоморья дуб зелёный (отрывок из поэмы «Руслан и Людмила»)

У лукоморья дуб зелёный;

Златая цепь на дубе том:

Для детей

Письмо Татьяны к Онегину (отрывок из романа «Евгений Онегин»)

Я к вам пишу – чего же боле?

Что я могу еще сказать?

Золотой век

К *** (Я помню чудное мгновенье…)

Я помню чудное мгновенье:

Передо мной явилась ты,

Золотой век

Зимнее утро

Мороз и солнце; день чудесный!

Еще ты дремлешь, друг прелестный —

Золотой век

К Чаадаеву

Любви, надежды, тихой славы

Недолго нежил нас обман,

Золотой век

Руслан и Людмила (Поэма)

Посвящение

Для детей

Как читать

Публикация

Как читать пьесу Александра Островского «Гроза»

История создания, ключевые образы и основные мотивы драмы

Публикация

Как читать «Преступление и наказание» Достоевского

Рассказываем о масштабном психологическом исследовании русского классика

Публикация

Как читать «Белую гвардию» Булгакова

Литературная традиция, христианские образы и размышления о конце света

Публикация

Как читать «Очарованного странника» Лескова

Почему Иван Флягин оказывается праведником, несмотря на далеко не безгрешную жизнь

Публикация

Как читать поэзию: основы стихосложения для начинающих

Что такое ритм, как отличить ямб от хорея и могут ли стихи быть без рифмы

Публикация

Как читать «Лето Господне» Шмелева

Почему в произведении о детстве важную роль играют религиозные образы

Публикация

Как читать «Двенадцать» Блока

На какие детали нужно обратить внимание, чтобы не упустить скрытые смыслы в поэме

Публикация

Как читать «Темные аллеи» Бунина

На что обратить внимание, чтобы понять знаменитый рассказ Ивана Бунина

Публикация

Как читать «Гранатовый браслет» Куприна

Что должен знать современный читатель, чтобы по-настоящему понять трагедию влюбленного чиновника

Публикация

Как читать «Доктора Живаго» Пастернака

Рассказываем о ключевых темах, образах и конфликтах романа Пастернака

«Культура. РФ» — гуманитарный просветительский проект, посвященный культуре России. Мы рассказываем об интересных и значимых событиях и людях в истории литературы, архитектуры, музыки, кино, театра, а также о народных традициях и памятниках нашей природы в формате просветительских статей, заметок, интервью, тестов, новостей и в любых современных интернет-форматах.

  • О проекте
  • Открытые данные

© 2013–2023, Минкультуры России. Все права защищены

Контакты

Материалы

При цитировании и копировании материалов с портала активная гиперссылка обязательна

«Война», Пушкин, Александр Сергеевич — Поэзия

Война! Подъяты наконец,

Шумят знамена бранной чести!

Увижу кровь, увижу праздник мести;

Засвищет вкруг меня губительный свинец.

И сколько сильных впечатлений

Для жаждущей души моей!

Стремленье бурных ополчений,

Тревоги стана, звук мечей,

И в роковом огне сражений

Паденье ратных и вождей!

Предметы гордых песнопений

Разбудят мой уснувший гений! —

Все ново будет мне: простая сень шатра,

Огни врагов, их чуждое взыванье,

Вечерний барабан, гром пушки, визг ядра

И смерти грозной ожиданье.

Родишься ль ты во мне, слепая славы страсть,

Ты, жажда гибели, свирепый жар героев?

Венок ли мне двойной достанется на часть,

Кончину ль темную судил мне жребий боев?

И все умрет со мной: надежды юных дней,

Священный сердца жар, к высокому стремленье,

Воспоминание и брата и друзей,

И мыслей творческих напрасное волненье,

И ты, и ты, любовь!.. Ужель ни бранный шум,

Ни ратные труды, ни ропот гордой славы,

Ничто не заглушит моих привычных дум?

Я таю, жертва злой отравы:

Покой бежит меня, нет власти над собой,

И тягостная лень душою овладела…

Что ж медлит ужас боевой?

Что ж битва первая еще не закипела?

К военной службе Пушкин никогда прямого отношения не имел. При этом нельзя сказать, что она ему всегда претила или была ненавистна. Напротив – будучи еще лицеистом, он в одно время мечтал пойти в гусары, идеализируя их образ жизни. После завершения обучения Александр Сергеевич передумал, но окончательно к военному делу не охладел. Всплеск интереса к нему возник в период южной ссылки, когда поэт свел знакомство с Александром Константиновичем Ипсиланти – русским генералом. В начале 1820-х тот собирался отправиться в Грецию, чтобы возглавить восстание против турецкого ига. Пушкин намеревался ехать вместе с ним, но отчего-то передумал. Как оказалось, не зря, ведь в итоге бунт обернулся провалом. Летом 1821 года Ипсиланти попал в австрийский плен и был выпущен только спустя шесть лет. Александр Сергеевич характеризовал его как человека храброго, но не обладающего необходимыми для роли вождя качествами.

Именно борьба греков против турков вдохновила Пушкина на создание стихотворения «Война», датированного 1821-м. Лирический герой произведения находится в предвкушении предстоящих сражений. Он жаждет поскорее увидеть битвы и принять в них участие. Страха в душе практически нет – есть радостное возбуждение, нетерпение, желание оказаться в эпицентре событий. По мнению героя, военные действия способны разбудить его «уснувший гений», то есть подарить вдохновение. Строки стихотворения пропитаны мстительностью и кровожадностью: «Увижу кровь, увижу праздник мести…». Смерть как непременный атрибут войны присутствует в произведении, но не воспринимается как нечто ужасное, противоестественное, несправедливое.

«Война» — не единственное стихотворение Пушкина 1820-х, посвященное национально-освободительной борьбе. «Мне бой знаком – люблю я звон мечей…» (1821) принято связывать с революцией в Испании 1820-23 гг. «В. Л. Давыдову» (1821) – с восстанием в Неаполе. В этих произведениях Александр Сергеевич поддерживает революционные движения разных стран. Впоследствии отношение к войне и народным восстаниям у поэта менялось. Если в юности и молодости он находил «упоение в бою», то с возрастом пришло успокоение, верх одержал гуманизм. Чего стоят только строки из стихотворения «Он между нами жил…», созданного в 1834 году и посвященного польскому поэту Адаму Мицкевичу:

Когда народы, распри позабыв,
В великую семью соединятся.

«Наполеон» Александра Пушкина — napoleon.org

Наполеоновская литература

Справочник / 1-я Империя

Извлечения

Кончилась чудная судьба,
Погас и умер могучий свет;
В буре и мраке спустилось
Солнце Наполеона, такое яркое и грозное.
Плененный Король разорвал свою темницу —
Любимое дитя Победы;
И для Изгнания восстал
Заря Потомства.
 
0 thon, бессмертной истории которого
Земля да сохранит память,
Ныне, «под сенью славы твоей
Лучший, отдохни, среди одинокой глубины!
Возвышенная могила…. ни благороднее никогда
Мог бы ты найти…. ибо над твоей урной
Ненависть народов угаснет навеки,
И луч-маяк Славы сгорит.

Было время, когда твои орлы возвышались
Непреклонно над униженным миром;
Было время, когда империи прятались
Перед тем, как метнула стрела твоя рука:
Стандарты, покорные твоей воле,
Гнев и горе развевал на каждом ветру
Несколько коротких лет, и ты возлагал
Железное ярмо на человеческий род.

И Франция, на славе суетной и пустой,
Устремила свой безумный пламенный взор —
Забыла возвышенные надежды, чтобы следовать
Тебе, Победитель, тебе — ее ослепительный позор
Твои легионы кровью опьянели мечи —
Все затонул перед твоей гулкой поступью;
И Европа пала — ибо сон погрузился,
Смертный сон — на голову.
 
Ты мог бы найти нас, но не захотел!
Что помрачило пронзительный свет твоего разума,
Что сердец русских ты не понял,
С высоты твоего богатырского духа?
Бессмертный московский пожар
Не предвидя, ты полагал, что мы
Станем на колени за мир, народ побежденный-
Ты знал Русь…. слишком поздно для тебя!
 
Вставай, Россия! Королева сотен битв,
Вспомни теперь свое древнее право!
Гори, Москва! Далеко воссияет твой свет!
Вот! Иные времена зорятся над нами:
Изгладься, наш краткий позор!
Набухай, Россия, набухай боевой хор!

Война! девиз нашей расы
 
Вот! как сбитый с толку вождь схватил,
Со скованными руками, свою Железную Корону-
Страшная бездна леденит его дух!
Вниз, вниз он идет, на разорение!
И вооружение Европы гонят,
Как туман, по окровавленному снегу —
Тот снег растает «под летним небом».
С последним шагом врага.
 
Это была дикая буря страха и удивления,
Когда Европа проснулась и разорвала свою цепь;
Проклятый род, как рассыпанный гром,
После того, как тиран бежал в мейн.
И Немезида рок сказал,
Могущественный слышит тот рок со страхом:
Зло, которое ты сделал, теперь будет нанесено,
Тиран, на твою виновную голову!

Ты искупи свою узурпацию,
Твою долгую карьеру войны и преступления,
В изгнании, пожирающем запустение,

Под далеким и незнакомым краем.
 
И часто полуночный парус будет блуждать
У этого одинокого острова, твоей тюрьмы,
И часто там будет размышлять незнакомец,
И над тем камнем след прощения,
Где размышлял Изгнанник, часто вспоминая
хорошо известный лязг меча и копья.
Вопли, Ледяная машина Ночи ужасна;
Его собственное голубое небо — небо Франции;
Где в одиночестве позабыв
Свой сломанный меч, свой трон свой,
С горькой скорбью, с напрасным сожалением.
О своем прекрасном Мальчике он размышлял в одиночестве.
 
Но позор и проклятья без числа,
На голову той рептилии положат,
Чьи оскорбления теперь будут тревожить сон
Его — этой печальной развенчанной тени!
Нет! для его козыря сигнал прозвучал,
Ее славный род, когда Россия бежала;
Его рука, среди раздора и битвы, основала
Вечную свободу для человека!

Эдинбургский журнал, 1845 г., июль

Александр Пушкин

Русская литература полна имперской идеологии

Анализ

Русская классическая литература, переполненная бесчеловечным национализмом, сегодня читается тревожно знакомо.

Портрет Александра Пушкина.

Портрет Александра Пушкина. Художественная библиотека Бриджмена

Понимание конфликта год спустя.

Подробнее по теме

Одна из улиц Гоголева — города к востоку от столицы Украины Киева — носит имя Михаила Лермонтова, 19русский поэт X века. Лермонтов никогда не был в Украине, и лишь несколько его стихов затрагивают украинскую тематику. Но улицы по всей Украине до сих пор названы в его честь и других российских деятелей культуры, наследие ее советского имперского прошлого. Гоголев, где в марте произошли ожесточенные бои, также чествует Антона Чехова, Владимира Маяковского и Александра Пушкина. Именование улиц в каждом городе, городке и деревне — это всего лишь один из инструментов империи для обозначения и контроля своего колониального пространства. Каждое известное русское имя было способом исключить украинское.

Названия улиц были инструментом для стирания местной памяти.

Одна из улиц Гоголева — города к востоку от столицы Украины Киева — носит имя Михаила Лермонтова, русского поэта XIX века. Лермонтов никогда не был в Украине, и лишь несколько его стихов затрагивают украинскую тематику. Но улицы по всей Украине до сих пор названы в его честь и других российских деятелей культуры, наследие ее советского имперского прошлого. Гоголев, где в марте произошли ожесточенные бои, также чествует Антона Чехова, Владимира Маяковского и Александра Пушкина. Именование улиц в каждом городе, городке и деревне — это всего лишь один из инструментов империи для обозначения и контроля своего колониального пространства. Каждое известное русское имя было способом исключить украинское. Названия улиц были инструментом для стирания местной памяти.

Великие российские литераторы, однако, не просто предоставили свои имена имперскому проекту своей страны. Гораздо больше, чем принято считать, их сочинения также помогли сформировать, распространить и укоренить имперскую идеологию и националистическое мировоззрение России.

А Лермонтов? В русской литературе он имеет специфический образ писателя, солдата, ловеласа, поэта-романтика. Он вызывал в воображении идиллические образы Кавказа, захватившие его воображение, как и многие другие известные русские писатели. Как и Пушкин, он трагически погиб на дуэли.

Но за романтизмом начала 19 века скрывается нечто другое: холодная хватка империи. Самое известное стихотворение Лермонтова — Мцыри или « Послушник », написанное в 1839 году, — это идиллическое повествование о кавказском монахе, взятом мальчиком в плен русским офицером. Ключевая эмоция стихотворения – чувство безысходности: Гордая и славная история народов Кавказа осталась в прошлом и ушла навсегда, а ностальгия главного героя по утраченному прошлому говорит нам о том, что он принадлежит к побежденной стороне человечества. В Уланша , раннее непристойное стихотворение Лермонтова, он повествует о коллективном изнасиловании женщины русскими солдатами; в тексте, кажется, нет никаких видимых признаков симпатии к жертве.

Другое стихотворение, Кавказец (« Кавказец »), намекает на то, что настоящие кавказцы — не туземцы, а русские солдаты, завоевавшие этот регион в начале 19 века, точно так же, как советские солдаты, посланные для вторжения и оккупации Афганистана, в просторечии называли «афганцами».

Подобно тому, как Лермонтов построил имперскую, колониальную российскую перспективу на Кавказе, Пушкин сделал то же самое на Украине. Возьми Полтава , стихотворение Пушкина об Иване Мазепе, украинском гетмане, который восстал против тогдашнего царя Петра Великого, когда тот ужесточал контроль России над Украиной (и которого президент России Владимир Путин только что упомянул в речи о возвращении земель Российской империи). ). Для украинцев Мазепа является символом национального сопротивления российскому господству и напоминанием о том, что царская Россия нарушила договор 17-го века о сохранении автономии казаков (будущих украинцев) в обмен на верность московитам (будущим русским).

Для украинцев Питер нарушил сделку; для русских любые украинские претензии на автономию были предательством, как и для Путина сейчас. Пушкин придерживается русской точки зрения, изображая Мазепу развратным предателем, который «прольет кровь, как воду». Украинцев следует жалеть и презирать, как предлагает стихотворение, как «друзей старых и кровавых времен».

Как только вы начнете его искать, вы обнаружите, что русская литература битком набита империалистическими рассуждениями, романтизированными завоеваниями и жестокостью, и молчанием о последствиях.

То же самое сообщение вы найдете в известной исторической повести русского писателя Николая Гоголя об Украине: Тарас Бульба. Когда Гоголь — украинец по происхождению — сменил свою идентичность на русскую имперскую, он потратил большую часть своего таланта на то, чтобы доказать, что все украинское устарело и, главное, жестоко. По словам Гоголя, им нужна Российская империя, чтобы они могли стать цивилизованными.

Конечно, был и другой взгляд на вещи. Через несколько лет после того, как Гоголь и Пушкин создали свой образ украинского казачества как части отжившего и жестокого прошлого, Тарас Шевченко — украинский поэт, художник и национальный герой — говорил своим соотечественникам, что казачество антитираническое и прото- демократический дух был не пережитком прошлого, а предвестником будущего. Взгляд Шевченко на Кавказ также отличался от лермонтовского: не идиллический пейзаж, где романтизированное русское господство стерло историю, а очень драматическая сцена, где имперское насилие вызывает реки крови, а сопротивление сильно и бескомпромиссно.

Боритеся — поборете («Борись, и ты победишь»), культовый лозунг Шевченко о восстании против тирании, взят из его стихотворения Кавказ («Кавказ») и в равной степени применим к кавказской и украинской борьбе против России. имперская власть. Если лермонтовский Кавказ белоснежный, идиллически холодный и далекий от людских страданий, то шевченковский Кавказ кроваво-красный и погружен в борьбу человечества за свободу. Лермонтов пишет стихотворение о коллективном изнасиловании с точки зрения русских преступников; Вернувшийся образ Шевченко — это образ 9.0137 покрытка — по-украински «падшая женщина». Его провокационная религиозная поэма Мария («Мария») проводит параллель между украинкой покровкой , которая вынашивает внебрачного ребенка от московского солдата, возможно, после изнасилования, и матерью Иисуса — как одинокими, страдающими матерями. Сочувствие к женщинам, подвергшимся сексуальному насилию, — это ответ Шевченко на лермонтовскую поэтизацию изнасилования, где в обоих случаях преступник — русский, а жертва — побежденный субъект.

Как только вы начнете его искать, вы обнаружите, что русская литература битком набита империалистическими рассуждениями, романтизированными завоеваниями и жестокостью, и молчанием о последствиях. Даже если произведение якобы сочувствует имперскому субъекту, как Тарас Бульба или Мцыри , это сопереживание есть романтическое представление о печальной судьбе субъекта — вечной отсталости и подчинении. В то время как европейский ориентализм создавал образ африканских и азиатских обществ как не имеющих истории, о которой стоило бы рассказывать, русская литература создавала образ Кавказа и Украины как обществ, чья жестокая история заслуживает забвения.

Параллели с сегодняшней российской завоевательной политикой глубоки и широки. Пушкинская «Клеветникам России» — замечательный образец антиевропейской брошюры, направляющей агрессивный русский империализм. Его отношение к польскому восстанию 1830–1831 годов в чем-то похоже на нынешний взгляд Кремля на так называемые цветные революции в бывшей советской империи. Пушкин открыто угрожает Европе войной («Не забыли ли мы еще завоевать?») и напоминает читателям о чудовищности русской мощи и завоеваний («От жарких колхидских степей до ледяных гор Финляндии»). От пушкинской идеологии до сегодняшней неоимперской риторики прямая линия. Одним из российских лозунгов во время российско-украинской войны было «мы можем повторить» — сознательное напоминание о прошлых разрушительных и захватнических войнах, чтобы запугать воображаемых врагов России. Точно так же русский поэт и современник Пушкина Федор Тютчев во время революций 1848 года в Европе прославлял Российскую империю как оплот Европы, препятствующий прорыву опасной демократии — точно так же, как сегодня Россия является авторитарной моделью (и сторонником) антидемократических взглядов. сил справа и слева в Европе.

Когда западные ученые представляют золотой век русской литературы XIX века как интеллектуальную борьбу между западниками и славянофилами, они упускают из виду националистические и империалистические подводные течения, общие для обоих. Даже так называемые западники верили в исключительность России, часто превращались в радикальных противников того, за что, по их мнению, выступала либеральная Европа, и часто лелеяли тираническую модель общества. Немногие авторы лучше иллюстрируют этот феномен, чем русский писатель Федор Достоевский, который в юности превратился из социалистического радикала в религиозного фундаменталиста в более позднем возрасте. Он классно сказал, что русские социалисты и коммунисты «не европейцы» и «в конце концов станут настоящими русскими» — другими словами, в конечном итоге отвергнут Запад. В романе Бесы, Достоевский описывает западные идеи как «бесовские» соблазны, подлежащие осуждению.

Независимо от того, воспринимали ли эти писатели поверхностно западные идеи или нет, их этнонационалистическая, имперская призма помогла России привести к большей тирании, а не к меньшей. Сброшенные на российскую землю, даже западные прогрессивные идеи трансформировались в новую и более сильную тиранию — будь то при великом модернизаторе России Петре Великом или большевиках, чья убийственная тирания была построена на европейских социалистических идеях.

Все это продолжается и сегодня. Когда Россия уничтожила Чечню в 1990-х годах, спровоцировала искусственную сепаратистскую борьбу в Молдове и Грузии в 1990-х, вторглась в Грузию в 2008 году и вторглась на Украину в 2014 году, эти акты жестокости имели свою интеллектуальную основу в великих классиках русской литературы и взглядах их авторов. к колониям и завоеваниям империи. Эти авторы и их произведения до сих пор говорят россиянам, что на землях, оккупированных русскими солдатами, уважать нечего. Когда Пушкин изображал украинских казаков кровавыми и жестокими, это был как раз 19 век.версия XX века сегодняшнего пропагандистского нарратива об украинцах как о предполагаемых нацистах, чья историческая судьба — смерть и покорность. Когда Тютчев представляет Россию XIX века как славного спасителя Европы от демократии, его вторит путинская борьба за свержение цветных революций на Украине и в других местах.

Конечно, русская культура не является единственной причиной русских преступлений, и связь между культурой и политикой никогда не бывает линейной. Но наивно думать, что русская культура невинна и свободна от империалистического дискурса, который веками был в основе российской политики. И хотя западные университеты изучают империализм и ориентализм в западном литературном каноне — на ум сразу же приходят писатели Гюстав Флобер, Редьярд Киплинг и Джозеф Конрад, — они почти полностью игнорируют подобные течения в литературе последней нереконструированной колониальной империи мира, которая борется с другой. война имперского завоевания, как я пишу.

Итак, если вы ищете корни насилия России над соседями, ее желания стереть их историю и ее неприятие идей либеральной демократии, вы найдете некоторые ответы на страницах Пушкина, Лермонтова, и Достоевский.

Владимир Ермоленко — философ, главный редактор UkraineWorld, директор по аналитике «Интерньюс Украина», ведущий подкаста «Объясняя Украину ». Твиттер: @yermolenko_v

Метки: Культура, Россия, Украина, Война

Еще из Foreign Policy

Рабочий регулирует освещение над туристической картой Украины на украинском стенде Международной туристической выставки ITB в Берлине 4 марта 2014 года.

Крым стал монстром Франкенштейна

Теперь украинское правительство попало в ловушку собственной бескомпромиссной и все более беззащитной политики.

Подводная лодка ВМС Австралии HMAS Rankin принимает участие в австралийско-индийских военно-морских учениях 5 сентября 2021 года у берегов Дарвина, Австралия.