От ракеты до ракеты: Стих «От кареты до ракеты» Сергея Михалкова

Содержание

От кареты до ракеты

Первое боевое применение ракет часто ассоциируется с реактивной артиллерией времён Великой Отечественной войны, прежде всего со знаменитыми «Катюшами». Однако само слово «ракета» появилось в русском языке ещё во времена Петра I — от немецкого «rakete». Оно, в свою очередь, произошло от итальянского «rocchetta», что означает «маленькое веретено» и, видимо, связано с формой шутих для фейерверков.
«Мосгортур» изучил раннюю истории отечественного ракетостроения на выставке «Ракетных дел мастера», открытой в Музее космонавтики до 18 марта.

«Огненные стрелы» Онисима Михайлова

В 1775 г. в мастерской Оружейной палаты Московского Кремля была найдена рукопись «Устава ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки…» — сборник из 663 статей «из иностранных военных книг», составленный дьяком Пушкарского приказа Онисимом Михайловым.

Эта работа, посвящённая преимущественно огнестрельному оружию, создавалась в два этапа — в 1607 и 1621 гг. Основой для неё послужил трактат Das Kreigsbuch («Военная книга») 1573 г. авторитетного немецкого военного теоретика Леонгарда Фроншпергера. Считается, что перевод был выполнен по прямому указанию царя Василия Шуйского.

Одна из статей устава называлась «Наука о великих бойчевых стрелах огненных и как их делати». В ней описывалась стрельба остроконечными снарядами с небольшим зарядом пороха. Рисунки из манускрипта Онисима Михайлова, объяснявшие принцип действия «огненных стрел», до нас не дошли, но по описанию такой снаряд имел сходство с ракетой.

Дьяк Михайлов оставил о себе память одновременно как о пушкаре и печатнике. С одной стороны, он трудился на Московском пушечном дворе вместе с литейщиком Андреем Чоховым, автором «Царь-пушки», с другой — был организатором первой в Москве переплётной мастерской. Вот только напечатать свой фундаментальный труд автор «Устава» по неизвестным причинам не сумел. Его издали в Санкт-Петербурге лишь в 1777 г.

Ракетная рота №1

Основоположником тактики применения ракетного оружия в русской армии может считаться участник Итальянского похода Суворова и Отечественной войны 1812 г. генерал-майор от артиллерии Александр Дмитриевич Засядко.

Со времён Петра I в России развивалось искусство фейерверка, а в военном деле использовались осветительные и сигнальные ракеты. Обобщив этот опыт, артиллерист-изобретатель задался целью создать их боевой аналог. В итоге в 1815-1817 гг. Засядко разработал фугасные (т.е. разрывные) и зажигательные ракеты четырёх калибров с дальностью стрельбы до 3 км, а также пусковые установки к ним.

Среди тех, кого он сумел заинтересовать своим проектом, были Барклай де Толли и брат Александра I, великий князь Михаил Павлович. Благодаря протекции последнего Засядко стал первым начальником созданного в столице в 1820 г. артиллерийского училища (после смерти великого князя в 1849 г. — Михайловское). В 1826 г. при его участии в Петербурге было создано «ракетное заведение» по производству летающих снарядов кустарным способом. Тогда же было сформировано первое в своём роде артиллерийское подразделение русской армии, получившее в 1827 г. имя ракетной роты. Её личный состав насчитывал 23 офицера и 303 рядовых.

Боевое крещение русских ракетчиков состоялось 17 августа 1827 г. в Ошаканской битве в ходе Русско-персидской войны 1826-1828 гг. В Русско-турецкую войну 1828-1829 гг. ракеты широко применялись при осаде Браилова, Шумлы и Варны. Новым словом в военной тактике стала десантная операция под Силистрией в апреле 1829-го, когда для обстрела турецкой крепости ракетные установки подвели под её стены по Дунаю на плавучих баржах-плашкоутах.

Один из участников штурма отмечал:

«Силистрийские турки тогда ещё не имели понятия об этом огнестрельном снаряде, а поэтому и не мудрено, что… удачное действие ракет привело турок в ужас и беспорядок, и они ударились наутёк».

По точности и надёжности ракеты Засядко уступали современной им артиллерии, но заметно превосходили её по дальности полёта снаряда, мобильности и возможности использования в труднодоступных, например, горных районах. Не случайно они активно использовались во время боевых действий на Кавказе.

Подводный ракетоносец XIX века

В 30-х гг. XIX в. у России появился, как бы громко это ни звучало, первый подводный ракетоносец. Опытный образец, который одновременно оказался и первой отечественной цельнометаллической подводной лодкой, был создан военным инженером Карлом Андреевичем Шильдером.

Шильдер не был кабинетным изобретателем: его боевой путь начался в 1805-м под Аустерлицем, а оборвался в 1854-м в Дунайскую кампанию Крымской войны смертью от тяжёлого ранения. Среди его изобретений были канатный и понтонный мосты, трубчатые и подводные мины, электродетонатор и контрминная система для обороны крепостей, прототип эскадренного миноносца. Одним из самых амбициозных его проектов стало создание бронированной подводной лодки, несущей ракеты.

Подлодка Шильдера имела клепаный корпус из котельного железа толщиной 4,8 мм и водоизмещением 16,4 т и могла погружаться на глубину до 12 м. Для входа и выхода экипажа из 13 человек имелись две башни. Вооружение составляли размещенные в герметичных трубах 4-дюймовые (102 мм) ракеты, по три по каждому борту. В носовой части также имелась одна пороховая пудовая мина, которой предполагалось атаковать неприятельские суда при помощи гарпуна.

Лодка приводилась в движение мускульной силой четырёх матросов с помощью двух пар лопастей-«гребков», поэтому её скорость была крайне невысока — около 0,67 км/ч на спокойной воде.

Летом 1834 г. это чудо техники собрали на петербургском Александровском чугунолитейном и механическом заводе. Первые пробы состоялись на Неве, где 29 августа подводная лодка Шильдера произвела успешный пуск ракет из подводного положения к восторгу присутствовавшего при этом императора Николая I.

Испытания продолжились в Кронштадте, но их результат оказался неудовлетворительным. Среди многочисленных выявленных недостатков значились слабая мощность мускульного движителя, которой не хватало для борьбы с морскими течениями, и отсутствие системы навигации под водой.

Шильдер также придумал конструкцию подвижного плота-пристани для базирования своего ракетоносца, разработал два новых проекта подводного судна, но в 1841 г. на идее подводных пусков ракет был поставлен крест. Через сотню лет к ней вернулись инженеры фашистской Германии. В 1942 г. они опробовали её на Балтике, но дальше эксперимента продвинуться не успели.

Временный закат ракетостроения

Ко второй половине XIX в. ракеты стояли на вооружении ведущих армий Европы. В том, что Россия находилась в авангарде ракетостроения в этот период была огромная заслуга ученого-баллистика и военного инженера Константина Ивановича Константинова.

Полный список предложенных им технических решений в этой области занял бы целую страницу. Среди важнейших его научных изобретений электромагнитный хронограф (1844), позволявший измерить скорость артиллерийского снаряда на вылете из орудия, и баллистический маятник (1847) для расчёта силы, действующей на ракету в разных фазах полёта. Маятник Константинова несколько десятилетий оставался единственным надёжным прибором для исследования реактивной силы ракет.

Будучи незаконнорожденным сыном великого князя Константина Павловича (отчество Иванович досталось ему от приёмного отца), Константинов имел возможность изучить, как поставлено ракетное дело в разных странах Европы. В 1850 г. он возглавил Петербургское ракетное заведение, которое благодаря новшествам изобретателя превратилось в передовое предприятие. Только за три года Крымской войны оно изготовило более 20 тысяч ракет. После войны под его присмотром вырос ещё более передовой ракетный завод на юге страны, в Николаеве.

Недолгое время под началом Константинова служил поручик артиллерии Лев Толстой. Вернувшись из Крыма, писатель был откомандирован в Петербург и в декабре 1855-го зачислен в ракетную батарею при ракетном заведении. В этот период он закончил свои «Севастопольские рассказы».

Константин Константинов успешно совмещал теорию и практику ракетного дела. В курсе лекций «О боевых ракетах» он впервые сформулировал основной закон реактивного движения — «В каждый момент горения ракетного пороха количество движения, сообщаемое ракете, равно количеству движения истекающих газов». Математическое выражение этого закона появится через несколько лет и станет известно под именем «формулы Циолковского».

Константинов также усовершенствовал конструкцию ракет и пусковых установок, что позволило повысить надёжность снарядов и более чем на километр увеличить дальность их полёта по сравнению с ракетами Засядко. Однако недолгий ракетный век подходил к концу. Массовое применение нарезных орудий и появление бездымных порохов привели к резкому подъёму технико-тактических показателей полевой и крепостной артиллерии. Боевые ракеты временно сошли со сцены — их производство полностью прекратилось к концу XIX в.

«Слухач» Циолковского

Среди представленных на выставке разномасштабных моделей ракетной техники, образцов артиллерийской формы, многочисленных книг, гравюр и прочих военных экспонатов есть один совершенно домашний, неизменно приковывающий внимание посетителей. Это похожий на большую воронку слуховой прибор, сделанный из жести Константином Ивановичем Циолковским.

Будущий отец русской космонавтики почти полностью потерял слух в 9 лет, переболев скарлатиной. Осложнение наложило отпечаток на всю его дальнейшую жизнь. Мальчик не смог окончить даже гимназию — его отчислили из третьего класса, и больше он никогда и нигде не учился, вынужденный постигать азы науки самостоятельно.

Самообразование имело множество минусов: по незнанию Циолковский порой изобретал давно придуманный «велосипед», а затворничество развило в нём патологическую застенчивость, затруднявшую контакт с научным сообществом. Известен случай, когда он уклонился от знакомства с приехавшей в Москву Софьей Ковалевской, первой русской женщиной-профессором. «Мое убожество и происходящая от этого дикость помешали мне в этом. Я не поехал», — объяснял позднее своё решение учёный-самоучка.

Жестяной «слухач» Циолковского тоже в какой-то мере иллюстрирует его психологический дискомфорт. Он смастерил несколько таких слуховых аппаратов разных размеров, но из-за стеснительности никогда не выходил с ними на улицу.

И всё-таки именно глухота сделала Циолковского тем, кем он стал. «Она заставляла страдать меня каждую минуту моей жизни, проведённой с людьми. Я чувствовал себя с ними всегда изолированным, обиженным, изгоем. Это углубляло меня в самого себя, заставляло искать великих дел, чтобы заслужить одобрение людей и не быть столь презираемым», — отмечал гениальный провидец, ещё в начале XX в. мечтавший о покорении человеком космического пространства.

Прорывной работой Циолковского в области ракетной техники стало его «Исследование мировых пространств реактивными приборами» (1903 г.), в котором он доказал, что аппаратом для космического полёта способна стать ракета. Да и старт ракеты с эстакады, использовавшийся в «Катюшах», был тоже одной из находок Циолковского.