Насилие женщин во время войны – Изнасилования во время военных конфликтов (подборка материалов). Часть 4: femunity — LiveJournal

Изнасилования во время военных конфликтов (подборка материалов). Часть 4: femunity — LiveJournal

О.Казаринов «Неизвестные лики войны». Глава 5. Насилие порождает насилие (окончание)

Посмотрите на карты военных действий, на жирные стрелы боевых операций, на кляксы районов дислокации частей и подразделений, на гребёнки позиций и флажки штабов. Вглядитесь в тысячи названий населённых пунктов. Больших и малых. В степях, горах, лесах, на побережьях озёр и морей. Напрягите внутреннее зрение, и вы увидите, как саранча в мундирах заполоняет города, оседает в деревнях и сёлах, добирается до самых отдалённых хуторов и повсюду оставляет за собой истерзанные тела и опустошённые души изнасилованных женщин.

Ни армейские бордели, ни местные проститутки, ни фронтовые подруги не в состоянии заменить солдату ритуал насилия. Он испытывает не потребность в физической любви, а жажду разрушения и неограниченной власти.

«В фашистских обозах много проституток, обслуживающих германских офицеров. По вечерам к обозам подъезжают с фронта гитлеровские офицеры, и начинаются пьяные оргии. Часто гитлеровские молодчики привозят сюда местных жительниц и насилуют их…»

Трудно сказать, что творится в голове солдата, когда он превращается в насильника. В сознании происходят вещи необъяснимые, сатанинские, страшные.

Об этом может знать только ВОЙНА.

Тёмная и непонятная история связана с именем кавалера ордена Мужества полковника Ю.Д. Буданова, который, воюя в Чечне, в селении Танги-Чу арестовал 18-летнюю девушку и во время допроса якобы изнасиловал и задушил её. По крайней мере, наедине они оставались более часа, после чего чеченку обнаружили обнажённой и мёртвой.

Скандал потрясал страну чуть ли не целый год и не сходил со страниц газет и экранов телевидения.

«Буданов утверждал на следствии: у него были данные, что снайпершей была мама молодой чеченки, и он хотел выяснить, где она скрывается. Девушка в ответ угрожала ему, стала кричать, кусаться, потянулась к его пистолету. В борьбе он разорвал на ней кофту и лифчик. А потом схватил её за горло. Полковник был нетрезв и признавал, что убийство совершил в состоянии аффекта. Факт изнасилования он отрицал».

Как показала экспертиза, стрессовое расстройство действительно было результатом трёх контузий. Отсюда и неадекватность поведения, сумеречное состояние и неспособность владеть собой. Поэтому в момент совершения преступления полковник находился в состоянии аффекта.

Буданов был тщательно обследован. В таких случаях человек проходит специальное тестирование.

С испытуемым проводятся так называемые клинические беседы о его прошлом, о перенесённых болезнях. Делают тесты на агрессивность. Пациенту показывают порядка 20 картинок двусмысленного содержания (двое целуются, один подглядывает…). Для диагностики применяют и специальные приборы. Например, ядерно-магнитный резонанс, который выявляет поражённые клетки головного мозга.

В конце концов обвинение в изнасиловании было снято.

Отзывы населения в прессе были самыми разнообразными, начиная от парадоксального предложения поставить полковнику памятник и присвоить звание Героя России до кровожадного вердикта: «Он заслуживает высшей меры!»

Но ближе всех к истине оказалась, по-моему, жительница Свердловской области Лидия К.: «Моего сына в Чечне убил снайпер. Я не жажду отмщения. Но считаю издевательством суд над человеком, которого послали на войну, а судят по меркам мирных условий».

«Да „башню“ Дмитричу свернуло, — мрачно говорили подчинённые Буданова. — Полгода безвылазно тут посиди, на головы простреленные теми же снайпершами посмотри — на корову полезешь!»

На протяжении всей истории человечества женщины подвергались во время боевых действий насилию. «История массовых изнасилований является одновременно историей массовых убийств и погромов. Насиловали во все времена и во всех войнах. Всегда мужчины утоляли свою ненависть на слабейших членах человеческого общества, чтобы насладиться легко доступным триумфом чувства превосходства».

Начиная с античной эпохи и кончая современностью солдаты-победители считали изнасилование своим неотъемлемым правом, чем-то вроде награды.

Ставшие крылатыми слова призыва к штурму: «В крепости вино и бабы!» лучше всего характеризуют отношение к женщине на войне.

Увы, именно эти слова (или тут стимул, который в них воплощён) часто заставляли павших духом солдат совершать чудеса храбрости и героизма. «Тело обесчещенной женщины становилось церемониальным полем битвы, плацем для парада победителей».

Женщин просто насиловали, и насиловали до смерти. Насиловали и потом убивали. Или сначала убивали, а потом насиловали. Иногда насиловали во время смертельной агонии жертвы.

Насиловали солдаты с орденом Почётного легиона и Георгиевскими бантами, с Железными Крестами и медалями «За отвагу».

Уже в Библии (в Книге Судей) рассказывается о похищении женщин, что означало массовое изнасилование.

Во время очередной гражданской войны израильтян с вениамитянами, израильтяне по своему обыкновению поражали всех «мечом, и людей в городе, и скот, и всё, что ни встречалось, и все находившиеся на пути города сожгли огнём». А перебив всех женщин вениамитян, израильтяне взамен решили одарить побеждённых соотечественников трофейными девственницами и специально для этого отрядили целую экспедицию в Иавис Галаадский. «И послало туда общество двенадцать тысяч человек, мужей сильных, и дали им приказание, говоря: идите и поразите жителей Иависа Галаадского мечом, и женщин и детей. И вот что сделайте: всякого мужчину и всякую женщину, познавшую ложе мужеское, предайте заклятию. И нашли они между жителями Иависа Галаадского четыреста девиц, не познавших ложа мужеского, и привели их в стан в Силом, что в земле Ханаанской. И послало всё общество переговорить с сынами Вениамина, бывшего в скале Риммоне, и объявило им мир. Тогда возвратились сыны Вениамина, и дали им жён, которых оставили в живых из женщин Иависа Галаадского; но оказалось, что этого было недостаточно».

Тогда израильтяне рекомендовали своим бывшим противникам в праздник Господень совершить набег на Силом, «который на север от Вефиля и на восток от дороги, ведущей от Вефиля в Сихем, и на юг от Левоны. И приказали сынам Вениамина и сказали: пойдите и засядьте в виноградниках. И смотрите, когда выйдут девицы Силомские плясать в хороводах, тогда выйдите из виноградников, и схватите себе каждый жену из девиц Силомских, и идите в землю Вениаминову. И когда придут отцы их или братья их с жалобою к нам, мы скажем им: „простите нас за них; ибо мы не взяли для каждого из них жены на войне, и вы не дали им; теперь сами виноваты“. Сыны Вениамина так и сделали, и взяли жён по числу своему из бывших в хороводе, которых они похитили, и пошли и возвратились в удел свой, и построили города, и стали жить в них».

Наиболее древнее в Европе литературное свидетельство об изнасилованиях на войне есть в «Илиаде» Гомера. Греческий военачальник Агамемнон, руководивший осадой Трои, пытался убедить своего героя Ахилла продолжить борьбу обещанием, что он после победы отошлёт в гарем Ахиллу всех женщин острова Лесбос и города Трои, которые будут «наиболее прекрасны после Елены».

Когда вандалы в 455 году ворвались в Рим, то они на протяжении четырнадцати дней не только грабили, поджигали и убивали жителей, но и устроили первую в истории массовую охоту за женщинами с целью их изнасилования. Потом подобная практика стала повторяться всё чаще и чаще. До вандалов «цивилизованные» народы старались сберечь наиболее привлекательных пленниц и девственниц для того, чтобы как можно выгоднее продать их работорговцам.

«Есть и страшноватенькая находка в Киеве. Часть слоя гибели города — полуземлянка гончара, в одной половине которой располагалась мастерская, в другой, отделённой печкой, — жилая часть.

У входа в землянку лежат двое: среднего роста человек с лёгкой монголоидностью, в типичном для степняков шлеме, с кривой саблей. И рослый, без панциря, с топором. На полу мастерской — скелет молодой женщины, в позе распятой; в руки скелета вогнаны два кинжала, лезвия которых уходят глубоко в земляной пол. А на печке, в другой „комнате“ — скелетики детей четырёх и пяти лет… Пока… монголы убивали их отца и насиловали мать, дети забрались на печку…»

В 1097 году к армии крестоносцев Первого крестового похода присоединился отряд византийского войска. Довольно специфический отряд. Дело в том, что византийский император Алексей I Комнин, получив письмо от римского папы Урбана III, стал призывать добровольцев встать под знамёна освободителей гроба Господня, приманивая их возможностью безнаказанно насиловать завоёванных женщин во время похода. И византийцы охотно пошли на войну.

Впрочем, женщина как добыча во все времена привлекала на войну всякого рода авантюристов, пиратов, конкистадоров, бродяг и изгоев, которые были готовы рисковать своей жизнью, а взамен, кроме обогащения в результате грабежей, пользовались женщинами побеждённых.

Для таких изнасилование становилось чем-то вроде наркотика, маниакальной зависимости.

Непередаваемым был ужас после штурма Константинополя 12 апреля 1204 года во время Четвёртого крестового похода. «Разграбление города не имеет аналогов в истории», — пишет английский историк Стивен Ранкман. Он сообщает, как крестоносцы бесчинствовали в городе на протяжении трёх дней: «Французы и фламандцы были охвачены диким порывом разрушения и отрывались от своего занятия только для того, чтобы насиловать и убивать».

Однако, когда в 1453 году городом овладели турки, картина повторилась. Ранкман описывает, как привлекательные молодые девушки и красивые мальчики, пытавшиеся найти защиту в Софийском соборе, отправлялись турками в свой военный лагерь.

Во время Третьего периода Итальянских войн 1521–1559 гг. «войско медленно продвигалось через Намбург, Кобург, Бамберг, Нюрнберг в Аугсбург. При этом испанцы „скверно хозяйничали“. Вдоль всего пути, по которому проезжал император (Карл V, бывший одновременно немецким кайзером и испанским королём), лежало немало мёртвых тел. Так же плохо обращались испанцы с женщинами и девушками, не щадя ни одной из них. Из Бамберга они вели с собой до Нюрнберга 400 женщин и, обесчестив, прогнали их. В настоящее время едва ли можно передать все ужасающие подробности их зверств. Но Бартоломей Застров, посланник померанских герцогов при Карле V, повествует о них с большим хладнокровием. „Разве же это не шаловливая нация?..“».

Конечно — шаловливая, если женщин всего-навсего прогнали после изнасилования, а не изрубили в куски и не развешали по ветвям придорожных деревьев. Значит, всё же с женщинами и девушками обращались не так плохо, как с теми, чьи тела видел проезжавший мимо император.

И если подробности зверств дошли до нашего времени в весьма скудном изложении, то обратим внимание на другой аспект. Зачем нужно было кого-то бесчестить, если за войском шли целые табуны «продажных женщин», с лёгкостью обслуживающих солдат буквально за гроши (а деньги у солдат водились)?

Страшная участь выпала на долю женщин в Тридцатилетней войне. В 1631 году войска баварского фельдмаршала и генералиссимуса графа Иоганна Тилли и кавалерия императорского генерала Г.Г. Паппенгейма захватили саксонскую столицу Магдебург и устроили там страшную резню. Из тридцати тысяч жителей города в живых осталось только около десяти тысяч человек, преимущественно женщины. Большинство из них католические войска пригнали к себе в военный лагерь на массовое изнасилование.

Это и есть проявление жажды насилия, не имеющее ничего общего с удовлетворением сексуальных потребностей.

В «Уставе морском» Петра Первого в главе 16-й книги пятой предусматривается смертная казнь или ссылка на галеры для тех, кто «женский пол изнасильствует». Но это относилось к условиям мирного времени. Попробуй удержать солдат на войне!

И неужели церемонились петровские гренадеры и драгуны в Нотебурге и Нарве?

Сохранились описания, как во время штурма Варшавы в 1794 году русские солдаты насиловали и убивали польских католических монахинь.

Документы 1812 года повествуют о том, как «девочки десяти лет изнасильничены на улицах». Спасаясь от французов, молодые женщины мазали лица сажей, одевались в лохмотья, стараясь выглядеть как можно менее привлекательными и тем самым спастись от бесчестия. Но, как известно, «женское естество не спрячешь». Известны случаи, когда москвички бросались с мостов, чтобы избежать изнасилования.

Арнольд Тойнби, позднее всемирно известный английский историк, издал в 1927 году две книги о зверствах немецких солдат в Бельгии и Франции в начале Первой мировой войны: явно с одобрения своих офицеров, хотя и без их приказа, немецкие солдаты изнасиловали и поместили во фронтовые или этапные бордели огромное количество девушек и женщин.

В 1930-х годах в Китае зверствовали японцы. В качестве примера можно привести неслыханное по своим масштабам изнасилование женщин в китайском городе Нанкин в 1936 году.

Вот свидетельство китаянки Вонг Пэн Цзе, которой было пятнадцать лет, когда японцы оккупировали город:

«Отца, сестру и меня уже переселили в расположенный в зоне для беженцев дом, в котором находилось более 500 человек. Я часто видела, как японцы приходят и ищут женщин. Один раз какую-то женщину изнасиловали прямо во дворе. Было это ночью, и все мы слышали, как она истошно кричала. Но когда японцы ушли, мы так и не нашли её, видно, они взяли её с собой. Никто из тех, кого они увозили на грузовиках, не возвращался. Лишь одной удалось добраться до дома после того, как её изнасиловали японцы. Девушка рассказала мне, что японцы насилуют всех по многу раз. Однажды было такое: женщину изнасиловали, а потом японец стал тыкать стеблями тростника ей во влагалище, и она от этого умерла. Я пряталась каждый раз, когда какой-нибудь японец приближался к дому, — только поэтому они меня и не поймали».

Только в течение первого месяца оккупации Нанкина японские войска жестоко изнасиловали 20 000 горожанок, а всего до 1945 года здесь были изнасилованы более двухсот тысяч женщин.

Рассказы женщин, которые были предъявлены обвинителями на Нюрнбергском процессе, документируют многочисленные изнасилования в оккупированных областях во время Второй мировой войны. Имеются свидетельства о применении сексуального насилия к еврейским женщинам со стороны охранного персонала в концентрационных лагерях.

Впрочем, союзники успели «отомстить».

Так, в начале 1945 года французские солдаты изнасиловали тысячи немецких женщин при вступлении на территорию Баден-Вюртемберга.

В американской армии зафиксирован 971 случай осуждения за совершение изнасилования во время Второй мировой войны. «Не подлежит сомнению, что многие изнасилования остались неотмеченными, так как никакого официального расследования в отношении неправомерных действий союзнических армий не проводилось».

Я думаю, что к цифре 971 можно смело приписать ещё два нуля.

Хотя военный уголовный кодекс США грозит суровыми наказаниями, изнасилование по большей части встречалось с терпеливым отношением командования. Во Вьетнаме американское командование также сквозь пальцы смотрело на «инциденты с вьетконговскими женщинами».

Один из морских пехотинцев США так объяснял мотивы изнасилований во время войны во Вьетнаме: «Когда мы обыскивали людей, то женщины должны были снимать с себя всю одежду, и под предлогом того, что необходимо убедиться, не спрятали ли они что-нибудь ещё кое-где, мужчины использовали свои пенисы. Это было изнасилование».

Не спешите возмущаться этим «наивным» объяснением морпеха: «…необходимо убедиться… мужчины использовали…» Послушайте лучше воспоминания одного из наших «афганцев».

«При выезде из Джелалабада, в местечке Самархеле, был обстрелян грузовик из окна небольшого магазинчика. С автоматами наперевес они заскочили в эту паршивую лавчонку и в задней, за прилавком, комнате обнаружили девушку-афганку и дверь во двор. Во дворе находились продавец кебаба и водонос-хазареец. За убитого расплатились сполна. В человека, оказывается, вмещается двадцать два кебаба, но последний нужно заталкивать шампуром, и только тогда человек с кебабом в горле умирает. А водоносу повезло, его сразу автоматной очередью убили. Но стреляла девушка, она пистолет, красивый такой, в трусы спрятала, стерва…»

Нетрудно представить участь этой афганки, если уж обыск производился у неё в трусах. Возможно, полового акта как такового в тот момент и не было. Ярость и без этого дала избыток адреналина. Но ведь кебабы можно забивать человеку шомполом не только в горло…

Я невольно при этом вспоминаю один документ времён Великой Отечественной. Немецкому лейтенанту пишет его приятель Эбальт:

«Куда проще было в Париже. Помнишь ли ты эти медовые дни? Русские оказались чертовками. Приходится связывать. Сперва эта возня мне нравилась, но теперь, когда я весь искусан и исцарапан, я поступаю проще — пистолет у виска, это охлаждает пыл. Недавно русская девчонка взорвала себя и обер-лейтенанта Гросса гранатой. Мы теперь раздеваем их донага, обыскиваем, а потом… После всего они бесследно исчезают».

То, что «русские оказались чертовками», оккупанты подметили сразу.

«Среди причин поражения фашистских войск на территории нашей страны (наряду с крепкими морозами) немецкие историки всерьёз называют девственность советских девушек. Захватчики были поражены, что почти все они оказывались невинными. Для фашистов это был показатель высоких моральных устоев общества.

Немцы уже прошли всю Европу (где множество податливых женщин легко удовлетворяли сексуальное влечение оккупантов) и поняли: покорить людей со стержнем, нравственно крепких будет не столь легко».

Не знаю, какими путями германское командование получало статистику о наличии девственности у жертв. Не то оно обязывало отчитываться солдат, не то этим занималась цензура военно-полевой почты, которая «шерстила» солдатские письма, после чего с немецкой аккуратностью составляла классификацию изнасилованных для вышестоящих органов имперского министра по делам оккупированных восточных территорий Альфреда Розенберга. Может быть, это были специальные команды, занятые исследованием девственности и темперамента будущих рабынь рейха (что вполне возможно, после создания фашистами магического общества «Туле» и целой системы исследовательских институтов «Ананербе», выводящих особую породу арийских пчёл, направляющих по всему миру экспедиции на поиски амулетов и языческих артефактов, и т. д.).

В любом случае — отвратительно.

Но со Второй мировой история массовых изнасилований на войне не закончилась. Там, где разгорался очередной вооружённый конфликт, будь то в Корее, во Вьетнаме, на Кубе, в Анголе, в Афганистане, в Югославии, военное насилие порождало насилие над женщинами.

В 1971 году наиболее печальную славу получили широкомасштабные изнасилования, имевшие место во время пакистанского вторжения в Бангладеш. Во время этого вооружённого конфликта пенджабцы изнасиловали от 200 000 до 300 000 женщин!

В конце 80-х — начале 90-х годов XX века разгорелась гражданская война в Судане. Чернокожее население нубийцев подверглось нападениям арабов-мусульман генерала Омара Хассана аль-Башира. Суданское правительство называло это борьбой с повстанцами.

Сопредседатель организации «Права Африки» Алекс де Ваал в те годы выступил с заявлением: «То, что терпят нубийцы, удивительно похоже на жестокое обхождение с чёрными рабами в Америке XIX века: принудительный труд, разбитые семьи, сексуальное принуждение».

Скорей всего, господин де Ваал выразился довольно мягко и дипломатично. О таком «сексуальном принуждении» можно судить на примере его жертвы, Абук Мару Кир, жительницы деревни Ньямлелл в Южном Судане. «Оставив после себя 80 трупов, солдаты согнали уцелевших жителей в колонну. Затем Абук с ужасом услышала крики своей сестры и других женщин, которых тащили в кусты. Вскоре взяли и её. После того как её изнасиловал третий человек, Абук потеряла сознание».

Чернокожих женщин и девушек правительственные солдаты превращали в наложниц. Любой ребёнок, рождённый от такого «брака», считался арабом. Одна 17-летняя нубийская девушка, бежавшая из рабства, рассказывала следователю из «Прав Африки», что её насиловали сто ночей (!) подряд.

Безжалостно обращались с женщинами в Кувейте и иракцы во время войны в Персидском заливе в 1990 году. По оценкам, здесь было изнасиловано более пяти тысяч женщин. Большинство жертв затем были выгнаны своими мужьями из дома.

Документально подтверждено, что наёмники с Ближнего Востока и Афганистана насиловали в Чечне женщин, так как местное население было для них чужим.

Солдаты насиловали не только стихийно, утоляя свою свирепость. В XX веке к изнасилованиям стали прибегать как к средству террора мирного населения.

Страшный след оставили после себя войска генерала Чан Кайши в 1927 году в Шанхае. Они получили приказ не только расправиться с бойцами коммунистической армии, но и изнасиловать и убить их женщин.

Французский обвинитель предъявил в Нюрнберге материалы о массовых изнасилованиях, которые применялись в качестве возмездия за операции французского Сопротивления. Это доказывает, что в некоторых случаях изнасилование применялось для достижения военно-политических целей.

И на Восточном фронте в годы Второй мировой войны «немецкие войска систематически осуществляли массовые казни мирных жителей, женщин насиловали, а их обнажённые изувеченные тела выставлялись на обозрение уцелевших горожан». Для устрашения.

При подходе к Сталинграду германские самолёты вместе с бомбами засыпали город листовками: «Сталинградские дамочки, готовьте ваши ямочки!»

В конце войны советские войска получили возможность обрушить на Германию свою ненависть.

Как писал Виктор Суворов в своём нашумевшем «Ледоколе»:

«Пьёт батальон горькую водку перед вступлением в бой. Хорошие новости: разрешили брать трофеи, грабить разрешили. Кричит комиссар. Охрип. Илью Эренбурга цитирует: сломим гордость надменного германского народа!

Смеются чёрные бушлаты: это каким же образом гордость ломать будем, поголовным изнасилованием?

Всего этого не было? (…)

Нет, это было! Правда, не в сорок первом году — в сорок пятом. Разрешили тогда советскому солдату грабить, назвав это термином „брать трофеи“. И „гордость немецкую ломать“ приказали…»

Я знаю, что многие относятся к книгам В. Суворова с изрядной долей скептицизма, и поэтому не злоупотребляю его цитированием. Но имеются многочисленные свидетельства нападения советских солдат в 1945 году на женщин в районах Восточной Германии, и прежде всего в Берлине, ставшем «городом женщин».

Фашистам можно и не верить. А вот очевидцам из числа освободителей не верить трудно.

«…У штаба свои заботы, бой продолжается. Но город разлагает солдат: трофеи, женщины, попойки.

Нам рассказывают, что командир дивизии полковник Смирнов собственноручно расстрелял одного лейтенанта, который из своих солдат образовал очередь к одной немке, лежавшей в подворотне…» (Описание ситуации в Алленштайне (Восточная Пруссия) после вступления Советской Армии в конце января 1945 г., сделанное Львом Копелевым.)

Что бы там ни говорили, а женская часть фашистской Германии в полной мере примерила на себя участь завоёванной нации.

Другой ветеран, прошедший войну от Курской дуги до Берлина, признаёт: «…Под обстрелом, в атаках у меня и мысли об этом не было. (…) А в Германии наш брат не церемонился. Кстати, немки и не сопротивлялись вовсе».

Череповецкий историк Валерий Вепринский отмечал:

«Когда наши войска вступили на территорию Германии, первое время командование негласно позволяло солдатам „утолять сексуальный голод“ — победителей не судят. Один знакомый признался мне, что он с другом проходил через пустую немецкую деревню, зашёл в дом — взять что-нибудь ценное из вещей и, обнаружив там старуху, изнасиловал её. Но вскоре вышел приказ о мародёрстве. „Мирное немецкое население не является нашим врагом“, — вело разъяснительную работу командование. И некий череповчанин, освободитель Европы от коричневой чумы, загремел в „Магадан, второй Сочи“ после того, как немецкая фрау сообщила в комендатуру о насилии…»

После приказа о мародёрстве осмелевшие немки стали приходить с заявлениями об изнасилованиях. Много было этих заявлений.

Это вело к новым трагедиям. Даже в мирное время факт изнасилования доказать непросто: опросы, экспертизы, свидетельства. А уж о чём можно говорить во время войны!

Возможно, многие из мести наводили напраслину на наших солдат.

Но лично для меня правдивее всего выглядят дневники немецких девушек, измученных страхом и уже далёких от всякой идеологии и пропаганды.

Дневниковые записи 17-летней жительницы Берлина Лили Г. о взятии Берлина с 15.04. по 10.05.1945 г.

«28.04. В наш дом попал уже четвёртый снаряд.

29.04. В наш дом уже около 20 попаданий. Готовить еду очень трудно из-за постоянной опасности для жизни, если выходить из подвала.

30.04. При попадании бомбы я была с фрау Берендт наверху на лестнице в подвале. Русские уже здесь. Они совершенно пьяные. Ночью насилуют. Меня нет, маму да. Некоторых по 5–20 раз.

1.05. Русские приходят и уходят. Все часы пропали. Лошади лежат во дворе на наших постелях. Подвал обвалился. Мы прячемся на Штубенраухштрассе, 33.

2.05. Первую ночь тихо. После ада мы оказались на небе. Плакали, когда нашли цветущую сирень во дворе. Все радиоприёмники подлежат сдаче.

3.05. Всё ещё на Штубенраухштрассе. Мне нельзя подходить к окнам, чтобы меня не увидели русские! Кругом, говорят, изнасилования.

4.05. Никаких вестей от отца на Дерффлингерштрассе.

5.05. Назад на Кайзераллее. Беспорядок!

6.05. В наш дом 21 попадание. Целый день наводили порядок и упаковывались. Ночью буря. От страха, что придут русские, я залезла под кровать. Но дом так дрожал от пробоин».

Но страшнее всего представляется участь женщин в гражданских войнах. В борьбе с внешним врагом соблюдается хоть какая-то ясность: там — чужие, им в руки лучше не попадаться, здесь — свои, которые защитят, не обидят. В условиях гражданской войны женщина, как правило, становится добычей обеих сторон.

В 1917 году большевики, опьянённые свободой, превратно истолковав её, явно перегнули палку со своими проектами национализации (или «социализации») женщин.

Вот документ, составленный 25 июня 1919 года в г. Екатеринодаре, после вступления в него белогвардейских частей.

«В г. Екатеринодаре большевики весною 1918 года издали декрет, напечатанный в „Известиях Совета“ и расклеенный на столбах, согласно коему девицы в возрасте от 16 до 25 лет подлежали „социализации“, причём желающим воспользоваться этим декретом надлежало обращаться в надлежащие революционные учреждения. Инициатором этой „социализации“ был комиссар по внутренним делам — Бронштейн. Он же выдавал и „мандаты“ на эту „социализацию“. Такие же мандаты выдавал подчинённый ему начальник большевистского конного отряда Кобзырев, главнокомандующий Иващев, а равно и другие советские власти, причём на мандатах ставилась печать штаба „революционных войск Северо-Кавказской Советской республики“. Мандаты выдавались как на имя красноармейцев, так и на имя советских начальствующих лиц, — например, на имя Карасеева, коменданта дворца, в коем проживал Бронштейн: по этому мандату предоставлялось право „социализации“ 10 девиц. Образец мандата:

Мандат. Предъявителю сего товарищу Карасееву предоставляется право социализировать в городе Екатеринодаре 10 душ девиц возрастом от 16-ти до 20 лет на кого укажет товарищ Карасеев.
(Главком Иващев.)

На основании таких мандатов красноармейцами было схвачено больше 60 девушек — молодых и красивых, главным образом из буржуазии и учениц местных учебных заведений. Некоторые из них были схвачены во время устроенной красноармейцами в Городском Саду облаву, причём четыре из них подверглись изнасилованию там же, в одном из домиков. Другие были отведены в числе около 25 душ во дворец Войскового Атамана к Бронштейну, а остальные в „Старокоммерческую“ гостиницу к Кобзыреву и в гостиницу „Бристоль“ к матросам, где они и подверглись изнасилованию. Некоторые из арестованных были засим освобождены — так была освобождена девушка, изнасилованная начальником большевистской уголовно-розыскной милиции Прокофьевым, другие же были уведены уходившими отрядами красноармейцев, и судьба их осталась невыясненной. Наконец, некоторые, после различного рода жестоких истязаний, были убиты и выброшены в реки Кубань и Карасунь. Так, напр., ученица 5-го класса одной из екатеринодарских гимназий подвергалась изнасилованию в течение двенадцати суток целою группою красноармейцев, затем большевики подвязали её к дереву и жгли огнём и, наконец, расстреляли.

Фамилии потерпевших лиц не опубликовываются по понятным основаниям.

Настоящий материал добыт Особой Комиссией с соблюдением требований Устава Уголовного Судопроизводства».

Впрочем, не отставала в этом отношении от большевиков и «белая гвардия».

Перефразируя известное высказывание, можно бы было сказать: «красные придут — насилуют, белые придут — тоже насилуют». (Например, молодых девушек из городов и ближайших деревень обычно приводили к стоявшему на железнодорожной станции поезду уже упоминавшегося мной атамана-генерала Анненкова, насиловали, а затем тут же расстреливали.)

Ещё одной формой изнасилования на войне являлась сексуальная эксплуатация женщин для нужд армии или в секс-индустрии.

Автор книги «Теневые стороны секса» Рой Эскапа писал о том, как в 1971 году пакистанские солдаты похищали и доставляли в штаб армии бенгальских девочек школьного возраста, их раздевали догола, чтобы они не могли скрыться бегством. Их также использовали для съёмок порнографических фильмов.

«Во время военных действий в Косово (1999 год) женщин отлавливали и насильно содержали в подпольных притонах. Их пользовали американские солдаты и бывшие боевики „Освободительной армии Косово“, а затем наложниц убивали и пускали „на органы“. Убивали аккуратно, чтобы эти самые органы не повредить. И „на иглу не сажали, и спиртного много не давали, чтобы печень и другие органы не попортить“, — говорит чудом спасшаяся девушка Вера К. Во время рейдов полиции накрывались такие невольничьи бордели. В лучах полицейских фонарей предстаёт страшная картина: в совершенно нечеловеческих условиях — по двое на узеньких койках и на несвежем белье, а то и просто на сдвинутых стульях, в крохотных обшарпанных комнатках за занавесками — содержатся „девочки“, давно уже на девочек непохожие. Пропитые, прокуренные, измученные, немытые, с пустыми глазами, всего боящиеся — они уже даже на органы не годятся. Такие отрабатывают своё и бесследно исчезают. Поняв, наконец, что теперь они могут выйти на свободу, одна из них говорит: „А зачем? Куда мне теперь такой? Будет только хуже… Лучше здесь умереть“. Голос, которым она это говорит, уже мёртвый».

Во время Второй мировой войны принудительная отправка женщин в публичные дома была в порядке вещей. «Война кормит войну». В этом случае она кормила себя женскими телами.

«В Витебске, например, полевой комендант приказал девушкам в возрасте от 14 до 25 лет явиться в комендатуру якобы для назначения на работу. На деле же самые молодые и привлекательные из них силой оружия были отправлены в дома терпимости».

«В городе Смоленске германское командование открыло для офицеров в одной из гостиниц публичный дом, в который загонялись сотни девушек и женщин; их тащили за руки, за волосы, безжалостно волокли по мостовой».

Учительница деревни Рождествено Трофимова рассказывает: «Всех наших женщин согнали в школу и устроили там публичный дом. Туда приходили офицеры и под страхом оружия насиловали женщин и девушек. 5 офицеров коллективно изнасиловали колхозницу Т. в присутствии двух её дочерей».

Жительница Бреста Г.Я. Пестружицкая рассказывала о событиях на стадионе «Спартак», куда было согнано местное население: «Каждую ночь на стадион врывались пьяные фашисты и насильно уводили молодых женщин. За две ночи немецкие солдаты увезли больше 70 женщин, которые потом бесследно исчезли…»

«В украинском селе Бородаевка Днепропетровской области фашисты изнасиловали поголовно всех женщин и девушек. В деревне Берёзовка Смоленской области пьяные немецкие солдаты изнасиловали и увели с собой всех женщин и девушек в возрасте от 16 до 30 лет».

«15-летнюю девочку Марию Щ., дочь колхозника из деревни Белый Раст, фашисты раздели догола и водили по улице, заходя во все дома, где находились немецкие солдаты».

Публичные дома для солдат охраны существовали при концлагерях. Женщины набирались только из числа заключённых.

И хотя условия содержания там были несколько лучше, но на самом деле это было лишь продолжением пытки. Обезумевшие от ежедневных казней солдаты вымещали свои психические отклонения на безмолвных, иноязычных узницах. И не было обычных для таких заведений вышибал и «мамок», готовых вступиться за истязаемую женщину. Такие публичные дома превращались в полигоны для всевозможных пороков, извращений и проявления комплексов.

Методами контрацепции не пользовались, как в борделях с обслуживающим персоналом из немок. Заключённые были дешёвым материалом. «При обнаружении беременности женщины немедленно уничтожались». Их заменяли новыми.

Один из самых страшных борделей был при женском концентрационном лагере Равенсбрюк. Средний «срок службы» составлял три недели. Считалось, что за это время женщина ни заболеть, ни забеременеть не успеет. А потом — газовая камера. За четыре года существования Равенсбрюка таким образом было умерщвлено более 4 тысяч женщин.

Закончить эту главу я бы хотел цитатой из книги Э. Ремарка «Искра жизни».

«— Нам нельзя думать о прошлом, Рут, — сказал он с лёгким налётом нетерпения в голосе. — Иначе как мы тогда вообще сможем жить?

— Я и не думаю о прошлом.

— Что же ты тогда плачешь?

Рут Холланд кулачками отёрла с глаз слёзы.

— Хочешь знать, почему меня не отправили в газовую камеру? — спросила вдруг она.

Бухер смутно почувствовал, что сейчас откроется такое, о чём ему лучше бы не знать вовсе.

— Ты не обязана мне об этом говорить, — сказал он поспешно. — Но можешь и сказать, если хочешь. Всё равно это ничего не меняет.

— Это кое-что меняет. Мне было семнадцать. И я тогда ещё не была такая страшная, как сейчас. Именно поэтому меня и оставили в живых.

— Да, — сказал Бухер, всё ещё ничего не понимая.

Он посмотрел на неё. Впервые он вдруг заметил, что глаза у неё серые и какие-то очень чистые, прозрачные. Прежде он никогда такого взгляда не видал у неё.

— Ты не понимаешь, что это значит? — спросила она.

— Нет.

— Меня оставили в живых, потому что им были нужны женщины. Молодые женщины для солдатни. И для украинцев тоже, которые вместе с немцами сражались. Теперь понял?

Бухер сидел, словно оглушённый. Рут не сводила с него глаз.

— И они с тобой это делали? — спросил он наконец. Он не смотрел на неё.

— Да. Они со мной это делали. — Она больше не плакала.

— Это неправда.

— Это правда.

Я не о том. Я о том, что ты же этого не хотела.

Из горла у неё исторгся горький смешок.

— Тут нет разницы.

Теперь Бухер поднял на неё глаза. Казалось, в лице её погасло всякое выражение, но именно поэтому оно превратилось в такую маску боли, что он внезапно почувствовал и понял то, что прежде только услышал: она сказала правду. И он почувствовал, правда эта когтями раздирает ему нутро, но он пока что не хотел её признавать, в эту первую секунду он хотел лишь одного: чтобы в этом лице не было такой муки.

— Это неправда, — сказал он. — Ты этого не хотела. Тебя там не было. Ты этого не делала.

Её взгляд вернулся из пустоты.

— Это правда. И этого нельзя забыть.

— Никому из нас не дано знать, что можно забыть, а что нельзя. Мы многое должны забыть. И многим…»

На мой взгляд, это лучший ответ на вопрос, нужен ли памятник изнасилованным женщинам.

http://www.xliby.ru/istorija/neizvestnye_liki_voiny/p5.php

femunity.livejournal.com

Почему в Египте и Сирии массово насилуют женщин

Правозащитники утверждают, что только с начала июля на площади Тахрир в Каире было изнасиловано более 100 женщин

Война и секс неотделимы

Об ужасающем уровне насилия в Сирии заявила правозащитная организация «Международный комитет спасения». По словам очевидцев, вооруженные люди врываются в дома, насилуя женщин и детей прямо на глазах у их родственников. Выжившие жертвы никуда не жалуются, считая себя «опозоренными» и боясь мести со стороны насильников. Ситуацию в Сирии уже называют гуманитарной катастрофой. Но это не исключительный случай. Во время пакистанского вторжения в Бангладеш пенджабцы изнасиловали около 300 тысяч бенгальских женщин. В гражданскую войну в бывшей Югославии сербы изнасиловали десятки тысяч боснийских мусульманок. В ходе оккупации Кувейта армией Саддама Хусейна насилию подверглось 5 тысяч женщин…

С древнейших времен сексуальное насилие было одним из атрибутов войны. В средние века после осады город отдавали на поругание для поднятия боевого духа солдат. В новейшей истории также можно найти немало примеров массового изнасилования на войне. В 1936 году японская армия устроила сексуальную «бойню» в китайском Нанкине. А во время японско-корейской войны были изнасилованы сотни кореянок. Но наибольший масштаб это явление приобрело во Вторую мировую войну — солдаты вермахта насиловали женщин на восточных территориях (по официальным данным, к осени 1942 года речь шла уже о 3 миллионах немецких солдат, которые имели интимные отношения с гражданками СССР). А потом уже на территории Германии, во время наступления Советской армии, началась самая настоящая сексуальная вакханалия. Исследователи называют разные цифры — от 500 тысяч до 2 миллионов изнасилованных немок. В западной зоне оккупации тоже регистрировались случаи массовых изнасилований. В Штутгарте после вступления французских войск произошло свыше тысячи случаев изнасилования женщин в возрасте от 14 до 74 лет (примечательно, что больше всего насильников оказалось в марокканских частях, которые характеризовались особенно грубым обращением с гражданским населением).

— Массовые, да еще публичные изнасилования — это чисто социально-психологический акт, в нем почти нет физиологии, сексуальное удовольствие от него составляет процентов пять, — считает профессор Роман Войтенко, заведующий кафедрой социальной психиатрии и психологии Санкт-Петербургского института усовершенствования врачей-экспертов. — Самая главная цель акта массового изнасилования — устрашение, унижение противника. Об этом не принято говорить, но и на Руси, еще до принятия христианства, князья насиловали женщин своих противников — все происходило также на центральной площади, принародно, чтобы все увидели и устрашились.

Психологи объясняют вспышки массового сексуального насилия зооантропологическим рефлексом, корни которого лежат в далеком зоологическом прошлом человека. В минуты опасности у человека возникает желание препятствовать своей смерти, производя новую жизнь. Поэтому резко возрастают сексуальность и половое влечение, которые к тому же спровоцированы слабостью и беззащитностью женщин. Этот рефлекс есть в каждом человеке, и в условиях сильного стресса он может пробудиться.

Хватают иностранок

В Египте — еще не война. Но женщины уже выходят на демонстрации, протестуя против массовых изнасилований. Сейчас, когда в Египте произошел очередной государственный переворот, выходить на улицу стало просто опасно — женщин похищают, насилуют, пытают, даже убивают. «МК» в Питере» поговорил с петербурженками, оказавшимися в эти горячие дни в Каире.

— Мы приехали на фестиваль арабских танцев, — рассказывает петербурженка Светлана Рогозина. — Жили в отеле на окраине Каира. Территорию старались не покидать. Иногда только выходили к местной автозаправке — там было неплохое кафе. Я даже пару раз ходила одна… Но оказалось, что я сильно рисковала! Одна местная девушка, узнав, куда я хожу обедать, пришла в ужас. По ее словам, именно на автозаправках девушек заталкивают в автомобили и увозят. И такое, мол, случается сплошь и рядом!

Неизвестные изнасиловали 22-летнюю голландскую журналистку, которая освещала события на площади Тахрир. На нее напали около закусочной восемь мужчин. Это не первый случай изнасилования журналистки. В июне 2012 года в день президентских выборов на площади Тахрир была изнасилована Наташа Смит, журналистка из Великобритании. Весной 2011 года избиениям и сексуальным издевательствам была подвергнута военный корреспондент американского телеканала SBC Лара Логан.

— «Революционеры» в первую очередь громят различные развлекательные заведения — там всегда можно найти деньги и спиртное. А еще совершают набеги на салоны женской одежды, где продают купальники и нижнее белье, — рассказывает петербурженка Яна Догилева (девушка, замужем за египтянином-врачом, живет в Каире вот уже четыре года). — Я выхожу из дома только в сопровождении своего мужа, так как уже известно, что митингующие хватают в основном иностранок. Считается, что насилие над неправоверной женщиной — это не грех, а потому можно… Мне рассказывали, как это все происходит на площади Тахрир: в толпе выбирается жертва, на нее сразу набрасываются десятки мужчин, срывают одежды и тут же на глазах у всех насилуют. Тех, кто пытается этому помешать, жестоко избивают.

Изнасилование — каждые 22 минуты

Публичное насилие в Египте — явление уже привычное. В январе 2012 года, когда отмечали годовщину начала «арабской весны», на площади в центре Каира также собрались десятки тысяч людей — и снова египтяне набрасывались на женщин и насиловали их. Рассказывают, что, принуждая к сексу, жертв избивают железными цепями и наносят удары ножами. Некоторых сознательно калечат. В Египте было даже создано движение «Операция против сексуального насилия», активисты которого отбивают жертву у толпы. Есть версия, что насилия совершают люди, которым заплатили за то, чтобы они нападали на женщин и тем самым разрушали «имидж протестов». Но, по словам очевидцев, в процесс сексуального надругательства стихийно вовлекаются десятки, сотни мужчин, на глазах превращаясь в скотов.

— Идет высвобождение животных инстинктов, — говорит Борис Алексеев, ведущий сексопатолог Петербурга, доктор медицинских наук, заведующий кафедрой сексопатологии Санкт-Петербургской медицинской академии последипломного образования. — Здесь нужно рассматривать комплекс причин — и южный темперамент, и особенности менталитета, когда женщину воспринимают как человека «низшего порядка», и психоэмоциональное состояние насильников, которые считают, что им все можно и им ничего за это не будет.

Считается, что в Египте все строго с нравственностью, свободные сексуальные отношения запрещены религией (девушки строго блюдут свою девственность), и потому неизрасходованная сексуальная энергия находит выход в таких кошмарных формах. В уличных беспорядках участвуют как правило молодые мужчины из бедных районов. Невежественные, дикие. С помощью насилия они самоутверждаются в обществе — хоть на какое-то время обладают властью, получая удовольствие от принадлежности к стану, как им кажется, «настоящих самцов».

Еще один аспект — развитие цивилизации, которая напрямую влияет на сексуальность египетских мужчин. Еще сто лет назад нищета, отсутствие нормальной здоровой пищи, болезни не давали развиться сексуальным инстинктам. Было нормой, когда арабский мужчина терял девственность ближе к 30 годам. Но качество жизни изменилось, и теперь сексуальное насилие стало повсеместным. Физиологи отдельно отмечают влияние солнца на сексуальное поведение мужчин — чаще всего фиксируют случаи массового насилия именно в жарких странах.

По мнению международных правозащитников, египетское общество относится к актам массового насилия без особого возмущения — власти в большинстве случаев предпочитают закрывать на это глаза. Более того, известный египетский салафитский имам Абу Ислам выступил с проповедью, в которой оправдал случаи сексуального насилия против женщин, заявив, что «на площадь Тахрир приходят женщины, которые хотят, чтобы их изнасиловали».

Похожая ситуация в Индии. Там нет революции и гражданской войны, но, по данным международных правозащитников, каждые 22 минуты в этой стране совершается изнасилование женщины. В Дели периодически устраиваются массовые акции протеста, люди уже добились смертной казни для насильников. Но число групповых изнасилований по-прежнему растет. В стране слишком сильны традиции. «Полицейский участок — это самое последнее место, куда пойдет женщина после изнасилования», — говорят местные жители. Часто женщины выходят замуж за насильников, поскольку не хотят жить с поруганной честью. Эксперты тем временем пытаются выяснить основные причины изнасилований в Индии, говоря об огромной демографической диспропорции. Женщины в Индии становятся жертвами насилия из-за того, что их меньше, чем мужчин. Девушка становится товаром. Невесту из бедной семьи продают за 300 долларов — бешеные по индийским меркам деньги (в Египте, к примеру, еще делают дополнительный подарок невесте — махр. В случае развода махр остается у жены). Одним словом, законная жена для индуса — это очень дорогое удовольствие. Поэтому, когда один из членов семьи обзаводится супругой, ею «пользуются» и другие его родственники. Многие мужчины, понимая, что обречены на одиночество из-за нехватки невест, сознательно идут на преступление — насилуют девушку, а потом заставляют выйти замуж.

Мария Храмова, фото tltgorod.ru

spb.mk.ru

Сексуальное насилие во Второй мировой войне

Изнасилование во время вооруженных конфликтов всегда имеют военно-психологическое значение как средство запугивания и деморализацию противника. В то же время насилие над женщинами выступало как манифестация сексистского (т.е. чисто мужского) и расистского синдромов, особенно сильного в масштабных стрессовых ситуациях.

Военные насилия отличаются от изнасилований, совершенных в мирное время. Сексуальное насилие во время войны или в ходе вооруженного конфликта может иметь двойное значение, если осуществляется в больших масштабах. Оно служит не только для унижения конкретного лица, которое его испытывает, но и для демонстрации народу государства-противника, что его политические лидеры и армия не способны защитить его. Поэтому такие акты насилия, в отличие от осуществляемых в повседневной жизни, происходят не тайком, а публично, нередко даже с принудительным присутствием других людей.

В общем выделяют три черты, которые отличают военное сексуальное насилие от изнасилований совершенных в мирное время. Первая — это публичный акт. Враг должен видеть, что происходит с его «собственностью», потому насильники нередко насилуют женщин перед их собственным домом. Это акт против мужа (символически отца нации или лидера противника), а не акт против женщины.

Вторая — групповое изнасилование. Боевые товарищи совершают его в одном согласии: каждый должен быть как другие. Это отражает постоянную групповую необходимость укреплять и воспроизводить солидарность. Иными словами, пить вместе, гулять вместе, насиловать вместе. Третья — убийство женщины после сексуального насилия.

Доступные исследователям документы свидетельствуют о массовых насилия солдатами Вермахта женщин на захваченных территориях. Однако определить реальные масштабы сексуальной преступности во время войны, вызванной оккупантами на территории СССР сложно: прежде всего из-за отсутствия обобщающих источников. Кроме того, в советское время на этой проблеме не акцентировали внимание и не велось учета таких жертв. Определенные статистические данные могли дать обращения женщин к врачам, но они не обращались за помощью к медикам, боясь осуждения общества.

Еще в январе 1942 года народный комиссар иностранных дел СССР В.Молотов отмечал: «Нет границ народному гневу и возмущению, которые вызывают в советском населении и в Красной армии бесчисленные факты подлых насилий, подлого глумления над женской честью и массовых убийств советских граждан и гражданок, которые совершают немецко-фашистские офицеры и солдаты… Везде озверевшие немецкие бандиты врываются в дома, насилуют женщин, девушек на глазах у родных и их детей, глумятся над изнасилованными…».

На Восточном фронте среди солдат Вермахта было достаточно распространенным групповое сексуальное насилие над женщинами. Но не только немецкие солдаты занимались этим в годы оккупации, не гнушались таким поведением и их союзники. Особенно в этом, по словам свидетелей оккупации, «отличились» венгерские военные. Не остались в стороне от таких преступлений и советские партизаны.

Во Львове в 1941 году 32 работницы швейной фабрики были подвергнуты насилию, а затем убиты германскими штурмовиками. Пьяные солдаты затягивали львовских девушек и молодых женщин в парк им. Костюшко и насиловали. Ужасные сцены сексуального унижения пришлось пережить еврейским женщинам во время погрома 1 июля 1941 года во Львове. Разъяренная толпа не останавливалась ни перед чем, женщин и девушек раздевали, гоняли в нижнем белье по улицам города, что, разумеется, унижало их достоинство и наносило, кроме физических, еще и психологических травм. Например, очевидцы рассказывали такой случай: участники погромов раздели двадцатилетнюю еврейскую девушку, воткнули ей в вагину дубинку и заставили маршировать мимо почты в тюрьму на Лонцкого, где в то время проводились «тюремные работы».

О массовом изнасиловании женщин и девушек в селах Галичины говорится в сводке украинских повстанцев за октябрь 1943 года: «21 октября 1943 года началась на Долынщине пацификация. Пацификацию переводит отдел Зондерайнзацу СД в силе 100 человек, составленный исключительно из самых узбеков под руководством работника полиции безопасности в Долине поляка Яроша. Отдел узбеков приехал около 16 часов вечера в село Погорилец и устроив страшную стрельбу хотели ловить людей. Люди начали бежать кто куда мог. Все мужчины убежали в лес. Узбеки бросились по хозяйствам и начали стрелять и ловить кур и гусей, а по домам искать масло, сыр, яйца, мясо и в первую очередь самогон, затем силой заставляли женщин варить и приносить пищу им. Поев хорошо и выпив самогона ловили девушек. Насиловали там где поймали. Было несколько случаев изнасилования в присутствии родственников, которых силой заставили стоять по углам по углам, а на дочерях в наиболее рафинированный способ выплескивали свои зверские инстинкты. О количестве случаев изнасилования не узнать, так как все стесняются признаваться. Подобную пацификацию проводили в селах: Илемня, Грабов и Лопянка». Причины таких действий повстанцы называли малое количество людей, желающих ехать в Германию из этих сел, и действия партизан в регионе.

Не менее ужасные сцены сексуального насилия проводили на Западной Украине советские партизаны. Об этом свидетельствует множество отчетов отрядов УПА, однако для иллюстрации изнасилований красными партизанами женщин все же стоит приводить советские источники — они достоверные и, главное, объективные, ведь отчеты УПА и воспоминания свидетелей в определенной степени могли «перегибать» в этом аспекте. Документы «Украинского штаба партизанского движения» свидетельствуют о сексуальном насилии над мирным населением со стороны «народных мстителей». Интересный момент: в отчетах партизанских соединений, дислоцированных на Сумщине, Черниговщине, Киевщине упоминаний об изнасиловании женщин мало, они начинают появляться с редкой периодичностью во время рейдов в Западную Украину. Объясняется это отношением советских партизан к этому политически «ненадежному» региону и недружественным восприятием Советов со стороны здешнего населения. Подавляющее большинство галычан считали их врагами и поддерживали украинских повстанцев. Не стоит сбрасывать со счетов и то, что партизаны во время рейда не слишком беспокоились о своей репутации, понимали, что, видимо, не скоро вернутся к местам своих преступлений. Находясь на той же территории, стоит думать, о налаживании нормальных отношений с населением, чтобы иметь возможность получать от него продукты питания или одежду. Во время рейда можно было все это взять силой.

Достаточно тщательно сексуальное насилие описано в докладной записке бывших партизан соединения им. Буденного В.Буслаева и Н.Сидоренко на имя руководителя НКВД УССР С.Савченко. В документе, в частности, говорится: «В селе Дубовки, под Тарнополем, была изнасилована женщина в возрасте 40-45 лет партизанами Гардоновим, Панасюком, Мезенцевым, командиром отряда Бубновым и другими. Фамилия пострадавшей неизвестно. В селе Верхобуж, под Бродами, старшина Мезенцев пытался изнасиловать девушку и ее мать 65 лет, вывел на улицу ночью и под страхом оружия требовал согласия. Поставил к стене и стрелял из автомата над головами, после чего изнасиловал… В одном селе, названия не помню, под Снятином, старшина Мезенцев, напившись пьяным, извлек пистолет и пытался изнасиловать девушку, которая убежала, тогда он изнасиловал бабушку ее, которой было 60-65 лет… Командир взвода Бублик Павел сам лично и на это подстрекал бойцов, занимался продажей за водку лошадей, которых перед отъездом забирал обратно… Систематически пил, делал самостоятельно незаконные обыски и требовал водку у населения. Делал это всегда с оружием в руках, стрелял в квартирах, запугивал население. В селе Бисков (в Карпатских горах) в квартире штаба соединения поваром штаба были простреляны окна, кухонная посуда и потолок за то, что хотел изнасиловать хозяйку, но она убежала. После чего произвел свою нужду на столе… Грабежи проводились, конечно, при обысках под предлогом — нет ли «шпионов» или «бандеровцев», а обыскам, как правило, подвергались такие места, где могли быть часы и другие ценные вещи. Такие вещи, как часы, бритва, кольца, дорогие костюмы просто безапелляционно забирались. О приближении нашего партизанского соединения населения обычно знало за 30-40 км. И в последние дни можно было встретить деревни, оставленные с одними дедами, или вообще пустые дома».

Конечно, руководство НКВД потребовало объяснений от командования Буденновского соединения. В рапорте командир отряда «За Киев» капитан Макаров объяснил все просто. Все факты он отрицает, а партизан, которые написали записку, обвинил в измене Родине (жалобщики оставили отряд и вышли в тыл Красной армии) и связях с бандеровцами. Кстати, это довольно распространенный вид отписок командиров партизанских отрядов в случае обвинений их в мародерстве, пьянстве или сексуальном насилии. (Парадокс — получалось, что Макаров не подозревал, что в его отряде есть двое бандеровцев, а «прозрел», только когда они написали докладную записку о нарушениях в подразделении). Дело, вероятно, «замяли». По крайней мере не удалось проследить его дальнейший ход из-за отсутствия документов с указанием вынесенных фигурантам наказаний.

Как видим, женщины в годы войны нередко становились жертвами изнасилований со стороны солдат противоборствующих сторон. В послевоенное время им очень трудно было возвращаться к полноценной жизни. Ведь в СССР они не получали должной медицинской помощи, в случаях беременности не могли избавиться от плода — в Советском Союзе аборты были запрещены законом. Многие, не выдержав этого, накладывали на себя руки, кто-то переехал на другое место жительства, пытаясь таким образом обезопасить себя от пересудов или сочувствие людей и попытаться забыть пережитое.

24news.com.ua

Почему солдаты насилуют женщин – The Devochki

Военные изнасилования — это не всегда просто индивидуальный акт агрессии отдельного или многих мужчин над отдельной женщиной. Зачем солдаты повсеместно насилуют «женщин врага»? Списывать все на «биологию» и «животную жажду секса и насилия» — значит упрощать картину и закрывать глаза на политэкономию военных изнасилований. Это политический и социальный феномен, и массовые изнасилования признаны одним из инструментов ведения военных действий.

Женщины во время войн оказываются особенно уязвимыми. Открыто говорить о массовых изнасилованиях во время Второй мировой начали только недавно. В отчете ООН за 2016 год собрана информация о сексуальном насилии во время военных действий в Афганистане, Центральноафриканской Республике, Колумбии, Демократической Республике Конго, Ираке, Ливии, Мали, Южном Судане, Сирии, Йемене и других странах. Этот вопрос также актуален в отношении женщин, которые подвергаются насилию в регионах, охваченных войной в Украине.

Сексуальное насилие в восточных регионах Украины не используется в стратегических или тактических целях, утверждается в докладе Управления Верховного комиссара ООН по правам человека. Данные практики использовались как средство пыток и жестокого обращения с целью наказания, унижения или принудительного признания. Кроме того, к сексуальному насилию обращаются для того, чтобы вынудить людей, лишенных свободы, уступить право на собственность либо выполнить другие требования насильников в обмен на обеспечение безопасности или освобождение.

Сексуальное насилие как средство пыток происходит как в отношении женщин, так и мужчин.

В большинстве задокументированных случаев сексуальное насилие осуществлялось в виде избиений, травмирования гениталий электрическим током, изнасилований и угроз изнасилованием, принудительного обнажения. Некоторые из случаев в привязке к вооруженному конфликту могли бы составлять военные преступления, говорится в докладе.

Что же такое «военная культура» и как она связана с легитимацией массовых изнасилований? Что происходит с выжившими женщинами и какие эффекты массовые изнасилования производят на сообщество?

Военная культура и «женщины врага»

Эксперт по международному гуманитарному праву Duke Law School Маделен Моррис в исследовании изнасилований во время войны пришла к выводу, что сама специфика военной подготовки создает предпосылки для поощрения насилия над женщинами.

Совокупность характеристик военной подготовки Моррис называется военной культурой. Ключевые свойства военной культуры, делающие насилие нормой, — это деиндивидуализация, гипермаскулинность, специфика отношения к сексуальности и женщинам.

Деиндивидуализацию Моррис объясняет как лишение человека индивидуальности. Деиндивидуализированные солдаты верят в существование общности, солидаризируются вплоть до готовности отдать жизнь друг за друга, перестают сомневаться в том, за что и за кого воюют. Для успешного участия в вооруженном конфликте необходимы хорошо подготовленные люди, которые воспринимают войну всерьез и готовы сражаться до последнего.

Для деиндивидуализации характерно создание крепких связей внутри группы, которые производят высокую степень взаимной поддержки и солидарности. Это, однако, сопровождается возможностью самых жестких действий по отношению к другим, чужим, тем, кто воспринимается как враг сообщества.

С той же страстью, с которой солдаты готовы защищать «своих женщин», они могут измываться над «женщинами врага», ведь нет «просто людей», но есть «свои» и «чужие», и пропасть между ними огромна.

Высокая степень солидарности и взаимоподдержки, как и ненависть к врагу – продукты деиндивидуализации, вносящие огромный вклад в легитимацию массовых изнасилований в период вооруженных конфликтов.

Гипермаскулинность – это то, что создает «настоящего мужчину на войне». Именно вокруг маскулинности выстраивается общая для всех участников группы идентичность. Моррис подчеркивает: «Мир солдата характеризуется стереотипной маскулинностью. Его язык – это сквернословие, он исповедует прямую и грубую сексуальность, его мужественность – это его оружие, средство измерения компетенции, способности воевать и уверенности в себе».

В военной культуре секс понимается как эксплуатация мужчиной женщины, агрессия и доминирование. Женщина в дискурсе гипермаскулинности — средоточие качеств, которые считаются проявлением слабости и второсортности, а значит, женщины воспринимаются как ущербные и неполноценные люди.

В ситуации, когда маскулинность выстраивается как не-феминность (одно из самых сильных оскорблений для мужчины — «ведешь себя как баба» и т.п.), женщины олицетворяют тех других, через доминирование над которыми мужчина/солдат утверждается в своей мужественности.

На войне насиловать «недолюдей-женщин», да еще и принадлежащих врагу, оказывается не просто допустимой, но и обязательной практикой. Те же самые мужчины, которые любят своих жен и дочерей и являются примерными семьянинами и гражданами в мирное время, на войне оказываются способны на самые жестокие поступки в отношении «женщин врага».

Политэкономия военных изнасилований

Каковы социоэкономические последствия изнасилований женщин в зонах военных действий?

В ряде традиционных обществ, где сильны патриархальные устои, изнасилованная женщина изгоняется из сообщества ввиду пережитого «позора». Женщина лишается доступа к земельным и материальным ресурсам, ведь основными собственниками являются ее отец, брат, муж, сын. В большей части Африки дети, рожденные в результате изнасилования, никогда не смогут стать частью сообщества, как и их матери.

В случае не международного вооруженного конфликта, изнасилование — это продуктивный экономический метод ведения войны, оно дает доступ к имуществу женщины: после изнасилования насильник остается в доме и пользуется всем, что принадлежало семье изнасилованной женщины.

Иногда военные изнасилования намеренно осуществляются таким образом, чтобы их видели как можно больше людей, принадлежащих к тому же сообществу, что и женщина. В таких случаях изнасилование – это не столько акт над отдельно взятой женщиной, сколько над всем сообществом, особенно над мужчинами. Насилуя «женщину врага», военные символически насилуют и все сообщество, демонстрируя власть и силу.

Комбатанты могут использовать сексуальное насилие для отчуждения женского труда по воспроизводству детей. Изнасилование делает невозможным для женщины растить детей в своем собственном сообществе в силу ее «запятнанности». Нередко женщинам специально причиняют травмы, чтобы они физически уже не могли забеременеть. В некоторых сообществах смыть позор насилия можно лишь через убийство изнасилованной женщины.

Стрелять по вагинам

В книге Наоми Вульф «Вагина: новая история женской сексуальности» один из основных тезисов заключается в том, что значение вагины в жизни женщины недооценено, и мы сами понятия не имеем, насколько это важная часть нашего тела. Дело в том, что через тазовый нерв вагина оказывает существенное влияние на процессы в мозге.

Целостность и «удовлетворенность» вагины напрямую связана с жизненной энергией женщины, способностью радоваться, получать удовольствие, достигать целей и творить.

Вульф описывает визит в один из регионов Африки, где недавно были военные действия и многие женщины стали жертвами изнасилований: «Эти женщины отличались от других, которых мы встречали, — с ампутированными конечностями, раненых во время обстрелов, плененных и работавших в алмазных копях. С жертвами изнасилований произошло нечто такое, из-за чего в них погас огонь».

Женщин не просто насиловали, но намеренно травмировали, наносили внутренние повреждения штыками, заостренными палками, разбитыми бутылками, ножами. Это были не единичные акты, которые совершали отдельные извращенцы-солдаты, но повсеместная практика во время войны. Указ наносить женщинам внутренние повреждения через вагину отдавался руководством. Солдаты рассказывают, что во время войны в Демократической Республике Конго у них было два варианта: или подчиниться, или застрелиться. Некоторым из самых жестоких насильников из Сьерра-Леоне было по 12-14 лет.

Изнасилования и причинение увечий вагинам во время военных действий — это инструмент, стратегия травмирования женщин и физически, и психологически. Травма, наносимая вагине, навсегда оставляет отпечаток в мозге женщины, что ведет в личностным трансформациям: даже вылечившись, женщины становятся слабее, апатичнее, ими легче управлять и подчинять своей воле. Восстановление возможно, но для этого потребуется серьезная работа.

Не так давно президент Филиппин Родриго Дутерте открыто призвал стрелять по вагинам женщин-коммунисток: «Мы не будем вас убивать. Мы будем просто стрелять по вашим вагинам». Отвратительное, но не удивительное заявление от человека, известного шутками об изнасилованиях. Хотя ничего нового: стрелять по вагинам — это осуществление все той же практики массовых изнасилований, но просто другим методом.

Для иллюстрирования статьи использован фрагмент обложки Отчета ООН по сексуальному насилию в военных конфликтах в мире за 2016 год.

thedevochki.com

Изнасилование Берлина: неизвестная история войны: andreistp — LiveJournal

Лейтенант Владимир Гельфанд, молодой еврей родом из Украины, с 1941 года и до конца войны вел свои записи с необыкновенной искренностью, несмотря на существовавший тогда запрет на ведение дневников в советской армии.
Его сын Виталий, который позволил мне почитать рукопись, нашел дневник, когда разбирал бумаги отца после его смерти. Дневник был доступен в сети, но теперь впервые публикуется в России в виде книги. Два сокращенных издания дневника выходили в Германии и Швеции.
Дневник повествует об отсутствии порядка и дисциплины в регулярных войсках: скудные рационы, вши, рутинный антисемитизм и бесконечное воровство. Как он рассказывает, солдаты воровали даже сапоги своих товарищей.
В феврале 1945 года воинская часть Гельфанда базировалась недалеко от реки Одер, готовясь к наступлению на Берлин. Он вспоминает, как его товарищи окружили и захватили в плен немецкий женский батальон.
«Позавчера на левом фланге действовал женский батальон. Его разбили наголову, а пленные кошки-немки объявили себя мстительницами за погибших на фронте мужей. Не знаю, что с ними сделали, но надо было бы казнить негодяек безжалостно», — писал Владимир Гельфанд.
Один из самых показательных рассказов Гельфанда относится к 25 апреля, когда он был уже в Берлине. Там Гельфанд впервые в жизни прокатился на велосипеде. Проезжая вдоль берега реки Шпрее, он увидел группу женщин, тащивших куда-то свои чемоданы и узлы.

В феврале 1945 года воинская часть Гельфанда базировалась недалеко от реки Одер, готовясь к наступлению на Берлин

«Я спросил немок, где они живут, на ломаном немецком, и поинтересовался, зачем они ушли из своего дома, и они с ужасом рассказали о том горе, которое причинили им передовики фронта в первую ночь прихода сюда Красной Армии», — пишет автор дневника.
«Они тыкали сюда, — объясняла красивая немка, задирая юбку, — всю ночь, и их было так много. Я была девушкой, — вздохнула она и заплакала. — Они мне испортили молодость. Среди них были старые, прыщавые, и все лезли на меня, все тыкали. Их было не меньше двадцати, да, да, — и залилась слезами».
«Они насиловали при мне мою дочь, — вставила бедная мать, — они могут еще прийти и снова насиловать мою девочку. — От этого снова все пришли в ужас, и горькое рыдание пронеслось из угла в угол подвала, куда привели меня хозяева. «Оставайся здесь, — вдруг бросилась ко мне девушка, — ты будешь со мной спать. Ты сможешь со мной делать все, что захочешь, но только ты один!» — пишет Гельфанд в своем дневнике.
«Пробил час мести!»
Немецкие солдаты к тому времени запятнали себя на советской территории чудовищными преступлениями, которые они совершали в течение почти четырех лет.
Владимир Гельфанд сталкивался со свидетельствами этих преступлений по мере того, как его часть продвигалась с боями к Германии.
«Когда каждый день убийства, каждый день ранения, когда они проходят через деревни, уничтоженные фашистами… У папы очень много описаний, где уничтожали деревни, вплоть до детей, уничтожали маленьких детей еврейской национальности… Даже годовалых, двухгодовалых… И это не в течение какого-то времени, это годы. Люди шли и это видели. И шли они с одной целью — мстить и убивать», — рассказывает сын Владимира Гельфанда Виталий.
Виталий Гельфанд обнаружил этот дневник уже после смерти отца.
Вермахт, как предполагали идеологи нацизма, был хорошо организованной силой арийцев, которые не опустятся до полового контакта с «унтерменшами» («недочеловеками»).
Но этот запрет игнорировался, говорит историк Высшей школы экономики Олег Будницкий.
Немецкое командование было настолько озабочено распространением венерических болезней в войсках, что организовало на оккупированных территориях сеть армейских публичных домов.

Владимир Гельфанд писал свой дневник с удивительной искренностью в те времена, когда это было смертельно опасно

Трудно найти прямые свидетельства того, как немецкие солдаты обращались с русскими женщинами. Многие жертвы просто не выжили.
Но в Германо-российском музее в Берлине его директор Йорг Морре показал мне фотографию из личного альбома немецкого солдата, сделанную в Крыму.
На фотографии – тело женщины, распластанное на земле.
«Выглядит так, как будто она была убита при изнасиловании или после него. Ее юбка задрана, а руки закрывают лицо», — говорит директор музея.
«Это шокирующее фото. У нас в музее были споры о том, нужно ли выставлять такие фотографии. Это война, это сексуальное насилие в Советском Союзе при немцах. Мы показываем войну. Не говорим о войне, а показываем ее», — говорит Йорг Морре.
Когда Красная армия вошла в «логово фашистского зверя», как называла тогда советская пресса Берлин, плакаты поощряли ярость солдат: «Солдат, ты на немецкой земле. Пробил час мести!»
Политотдел 19-й Армии, наступавшей на Берлин вдоль побережья Балтийского моря, объявил, что настоящий советский солдат настолько полон ненависти, что мысль о половом контакте с немками будет ему отвратительна. Но и на этот раз солдаты доказали, что их идеологи ошибались.
Историк Энтони Бивор, проводя исследования для своей книги «Берлин: падение», вышедшей в свет в 2002 году, нашел в российском государственном архиве отчеты об эпидемии сексуального насилия на территории Германии. Эти отчеты в конце 1944 года посылались сотрудниками НКВД Лаврентию Берии.
«Они передавались Сталину, — говорит Бивор. — Можно увидеть по отметкам, читались они или нет. Они сообщают о массовых изнасилованиях в Восточной Пруссии и о том, как немецкие женщины пытались убивать себя и своих детей, чтобы избежать этой участи».
«Жители подземелья»
Другой дневник военного времени, который вела невеста немецкого солдата, рассказывает о том, как некоторые женщины приспосабливались к этой ужасающей ситуации в попытках выжить.
С 20 апреля 1945 года женщина, имя которой не называется, оставляла на бумаге безжалостные в своей честности наблюдения, проницательные и местами сдобренные юмором висельника.
Автор дневника описывает себя как «бледную блондинку, всегда одетую в одно и то же зимнее пальто». Она рисует яркие картины жизни своих соседей в бомбоубежище под их многоквартирным домом.
Среди ее соседок – «молодой человек в серых брюках и очках в толстой оправе, при ближайшем рассмотрении оказывающийся женщиной», а также три пожилые сестры, как она пишет, «все трое – портнихи, сбившиеся в один большой черный пудинг».

Часы и велосипеды были обычными трофеями в Берлине

ожидании приближавшихся частей Красной армии женщины шутили: «Лучше русский на мне, чем янки надо мной», имея в виду, что лучше уж быть изнасилованной, чем погибнуть при ковровой бомбардировке американской авиации.
Но когда солдаты вошли в их подвал и попытались вытащить оттуда женщин, те начали умолять автора дневника использовать ее знание русского языка, чтобы пожаловаться советскому командованию.
На превращенных в руины улицах ей удается найти советского офицера. Он пожимает плечами. Несмотря на сталинский декрет, запрещающий насилие в отношении гражданского населения, как он говорит, «это все равно происходит».
Тем не менее офицер спускается с ней в подвал и отчитывает солдат. Но один из них вне себя от гнева. «О чем ты говоришь? Посмотри, что немцы сделали с нашими женщинами! — кричит он. — Они взяли мою сестру и…» Офицер его успокаивает и выводит солдат на улицу.
Но когда автор дневника выходит в коридор, чтобы проверить, ушли они или нет, ее хватают поджидавшие солдаты и жестоко насилуют, едва не задушив. Объятые ужасом соседи, или «жители подземелья», как она их называет, прячутся в подвале, заперев за собой дверь.
«Наконец, открылись два железных засова. Все уставились на меня, — пишет она. — Мои чулки спущены, мои руки держат остатки пояса. Я начинаю кричать: «Вы свиньи! Меня тут изнасиловали дважды подряд, а вы оставляете меня лежать здесь как кусок грязи!»
В итоге автор дневника приходит к мысли, что ей нужно найти одного «волка», чтобы защититься от новых групповых изнасилований «зверьем мужского пола».
Она находит офицера из Ленинграда, с которым делит постель. Постепенно отношения между агрессором и жертвой становятся менее жестокими, более взаимными и неоднозначными. Немка и советский офицер даже обсуждают литературу и смысл жизни.
«Никоим образом нельзя утверждать, что майор меня насилует, — пишет она. – Почему я это делаю? За бекон, сахар, свечи, мясные консервы? В какой-то степени я уверена, что так и есть. Но к тому же мне нравится майор, и чем меньше он хочет получить от меня как мужчина, тем больше он мне нравится как человек».
Многие из ее соседок заключали подобные сделки с победителями поверженного Берлина.

Некоторые немки нашли способ приспособиться к этой ужасной ситуации

Когда в 1959 году дневник был опубликован в Германии под названием «Женщина в Берлине», этот откровенный рассказ вызвал волну обвинений в том, что он опорочил честь немецких женщин. Не удивительно, что автор, предчувствуя это, потребовала не публиковать больше дневник до своей смерти.
Эйзенхауэр: расстреливать на месте
Изнасилования были проблемой не только Красной Армии.
Боб Лилли, историк из университета Северного Кентукки, смог получить доступ к архивам военных судов США.
Его книга (Taken by Force) вызвала столько споров, что вначале ни одно американское издательство не решалось его опубликовать, и первое издание появилось во Франции.
По приблизительным подсчетам Лилли, около 14 тысяч изнасилований было совершено американскими солдатами в Англии, Франции и Германии с 1942 по 1945 годы.
«В Англии случаев изнасилований было совсем мало, но как только американские солдаты пересекли Ла Манш, их число резко возросло», — рассказывает Лилли.
По его словам, изнасилования стали проблемой не только имиджа, но и армейской дисциплины. «Эйзенхауэр сказал расстреливать солдат на месте преступления и сообщать о казнях в военных газетах, таких как Stars and Stripes. В Германии был пик этого явления», — рассказывает он.
— А были казнены солдаты за изнасилования?
— О да!
— Но не в Германии?
— Нет. Ни одного солдата не казнили за изнасилование или убийство немецких граждан, — признает Лилли.
Сегодня историки продолжают расследовать факты сексуальных преступлений, совершенных войсками союзников в Германии.
В течение многих лет тема сексуального насилия со стороны войск союзников – американских, британских, французских и советских солдат — на территории Германии официально замалчивалась. Мало кто об этом сообщал, и еще меньше желающих было все это слушать.
Молчание
О таких вещах в обществе вообще говорить непросто. Кроме того, в Восточной Германии считалось едва ли не богохульством критиковать советских героев, победивших фашизм.
А в Западной Германии вина, которую испытывали немцы за преступления нацизма, затмевала тему страданий этого народа.
Но в 2008 году в Германии по дневнику жительницы Берлина вышел фильм «Безымянная – одна женщина в Берлине» с актрисой Ниной Хосс в главной роли.
Этот фильм стал откровением для немцев и побудил многих женщин рассказать о том, что с ними произошло. Среди этих женщин — Ингеборг Буллерт.
Сейчас 90-летняя Ингеборг живет в Гамбурге в квартире, полной фотографий кошек и книг о театре. В 1945 году ей было 20. Она мечтала стать актрисой и жила с матерью на довольно фешенебельной улице в берлинском районе Шарлоттенбург.

«Я думала, что они меня убьют», — говорит Ингеборг Буллурт

Когда началось советское наступление на город, она спряталась в подвале своего дома, как и автор дневника «Женщина в Берлине».
«Неожиданно на нашей улице появились танки, повсюду лежали тела русских и немецких солдат, — вспоминает она. – Я помню ужасающий протяжный звук падающих русских бомб. Мы называли их Stalinorgels («сталинские органы»)».
Как-то раз в перерыве между бомбежками Ингеборг вылезла из подвала и побежала наверх за веревкой, которую она приспособила под фитиль для лампы.
«Неожиданно я увидела двух русских, направивших на меня пистолеты, — говорит она. – Один из них заставил меня раздеться и изнасиловал меня. Потом они поменялись местами, и меня изнасиловал другой. Я думала, что умру, что они меня убьют».
Тогда Ингеборг не рассказала о том, что с ней случилось. Она молчала об этом несколько десятилетий, потому что говорить об этом было бы слишком тяжело. «Моя мать любила хвастать тем, что ее дочь не тронули», — вспоминает она.
Волна абортов
Но изнасилованиям подверглись многие женщины в Берлине. Ингеборг вспоминает, что сразу после войны женщинам от 15 до 55 лет было приказано сдать анализ на венерические болезни.
«Для того, чтобы получить продуктовые карточки, нужна была медицинская справка, и я помню, что у всех докторов, их выдававших, приемные были полны женщин», — вспоминает она.
Каков был реальный масштаб изнасилований? Чаще всего называются цифры в 100 тысяч женщин в Берлине и два миллиона по всей Германии. Эти цифры, горячо оспариваемые, были эстраполированы из скудных медицинских записей, сохранившихся до наших дней.
Папки с медицинскими документамиImage copyrightBBC World Service

Эти медицинские документы 1945 года чудом уцелели

Лишь в одном районе Берлина за полгода было одобрено 995 просьб об абортах

На бывшем военном заводе, где сейчас хранится государственный архив, его сотрудник Мартин Люхтерханд показывает мне пачку синих картонных папок.
В них содержатся данные об абортах с июня по октябрь 1945 года в Нойкелльне, одном из 24 районов Берлина. То, что они сохранились нетронутыми – маленькое чудо.
В Германии того времени аборты были запрещены согласно статье 218 уголовного кодекса. Но Люхтерханд говорит, что после войны был короткий промежуток времени, когда женщинам было разрешено прерывать беременность. Особая ситуация была связана с массовыми изнасилованиями в 1945 году.
С июня 1945 по 1946 год только в этом районе Берлина было одобрено 995 просьб об аборте. Папки содержат более тысячи страниц разного цвета и размера. Одна из девушек округлым детским почерком пишет, что была изнасилована дома, в гостиной на глазах своих родителей.
Хлеб вместо мести
Для некоторых солдат, стоило им подвыпить, женщины становились такими же трофеями, как часы или велосипеды. Но другие вели себя совсем иначе. В Москве я встретила 92-летнего ветерана Юрия Ляшенко, который помнит, как вместо того, чтобы мстить, солдаты раздавали немцам хлеб.

Юрий Ляшенко говорит, что советские солдаты в Берлине вели себя по-разному

“Кормить, конечно, мы всех не могли, так? А тем, что у нас было, мы делились с детьми. Маленькие дети такие запуганные, глаза такие страшные… жалко детей», — вспоминает он.
В пиджаке, увешанном орденами и медалями, Юрий Ляшенко приглашает меня в свою маленькую квартирку на верхнем этаже многоэтажного дома и угощает коньяком и вареными яйцами.
Он рассказывает мне, что хотел стать инженером, но был призван в армию и так же, как Владимир Гельфанд, прошел всю войну до Берлина.
Наливая в рюмки коньяк, он предлагает тост за мир. Тосты за мир часто звучат заученно, но тут чувствуется, что слова идут от сердца.
Мы говорим о начале войны, когда ему чуть не ампутировали ногу, и о том, что он почувствовал, когда увидел красный флаг над Рейхстагом. Спустя некоторое время я решаюсь спросить его об изнасилованиях.
«Не знаю, у нашего подразделения такого не было… Конечно, очевидно, такие случаи были в зависимости от самого человека, от людей, — говорит ветеран войны. — Вот попадется один такой… Один поможет, а другой надругается… На лице у него не написано, не знаешь его».
Оглянуться в прошлое
Наверное, мы никогда не узнаем настоящих масштабов изнасилований. Материалы советских военных трибуналов и многие другие документы остаются закрытыми. Недавно Государственная дума одобрила закон «о посягательстве на историческую память», согласно которому любой, кто принижает вклад СССР в победу над фашизмом, может заработать денежный штраф и до пяти лет лишения свободы.
Молодой историк Гуманитарного университета в Москве Вера Дубина говорит, что ничего не знала об этих изнасилованиях до тех пор, пока не получила стипендию для учебы в Берлине. После учебы в Германии она написала работу на эту тему, но не смогла ее опубликовать.
«Российские СМИ отреагировали очень агрессивно, — говорит она. — Люди хотят знать только о нашей славной победе в Великой Отечественной войне, и сейчас становится все сложнее вести серьезные исследования».

Советские полевые кухни раздавали жителям Берлина еду

История часто переписывается в угоду конъюнктуре. Именно поэтому свидетельства очевидцев столь важны. Свидетельства тех, кто осмелился говорить на эту тему сейчас, в преклонном возрасте, и рассказы тогда еще молодых людей, записавших в годы войны свои свидетельства о происходившем.
Виталий, сын автора армейского дневника Владимира Гельфанда, говорит о том, что многие советские солдаты проявили великий героизм в годы Второй мировой войны. Но это не вся история, считает он.
«Если люди не хотят знать правду, хотят заблуждаться и хотят говорить о том, как было все красиво и благородно — это глупо, это самообман, — напоминает он. — Весь мир это понимает, и Россия это понимает. И даже те, кто стоит за этими законами об искажении прошлого, они тоже понимают. Мы не можем двигаться в будущее, пока не разберемся с прошлым».
ВВС

andreistp.livejournal.com

Массовые факты изнасилований в период Гражданской войны: historical_fact — LiveJournal

Автор — Тепляков А.Г.
В ходе российской партизанщины, разрушительной и беспощадной, предметом вожделений являлись не только деньги, драгоценности, одежда, продукты, алкоголь, оружие и лошади. Тема массового сексуального насилия над женщинами со стороны красных в годы Гражданской войны до сих пор табуирована. Западные исследователи кратко отмечают, что этот вид преступлений в сильной степени определялся политической местью, когда большевики насиловали и принуждали к сожительству представительниц высших классов, а белые (хотя главный вклад в погромы внесли местные крестьяне из бесчисленных шаек, а также петлюровцы и будённовцы) зверски насиловали евреек на Украине (Голдин В.И. Россия в Гражданской войне. Очерки новейшей историографии (вторая половина 1980-х – 90-е годы). Архангельск, 2000. С. 269; The Bolsheviks in Russian Society. The Revolution and the Civil War / Ed. by V.N. Brovkin. New Haven and London. 1997. P. 10). Частым явлением были изнасилования и со стороны вояк белой атаманщины.

Традиционно воин-завоеватель имел право насиловать побеждённых. Как писал европейский историк, «набеги казаков в 1815 г., рубивших мужчин саблями и насиловавших женщин, остаются и поныне во Франции легендарными» (Сигеле С. Преступная толпа. Опыт коллективной психологии. СПб., 1896. С. 17). М. Горький, защищая от нападок С.М. Будённого художественную правду «Конармии» И.Э. Бабеля, подчёркивал, что «…война всегда возбуждает бешеную эротику… это подтверждается поведением немцев в Бельгии, русских в Восточной Пруссии. Я склонен считать это естественным – хотя и не нормальным – повышением “инстинкта продолжения рода”, инстинкта жизни у людей, которые стоят лицом к лицу со смертью» (Горький М. Ответ С. Буденному // Правда. 1928. 27 нояб.). В рассказе Бабеля «Мой первый гусь» будёновец говорил о нравах красных конников: «Человек высшего отличия – из него здесь душа вон. А испорть вы даму, самую чистенькую даму, тогда вам от бойцов ласка…» В сентябре 1920 г. в письме Ленину уполномоченный Н. Нариманова описывал зверства Красной Армии в Азербайджане: «С мест получаются потрясающие доклады. Дело доходит до открытого изнасилования девушек и женщин…» (Баберовски Й. Враг есть везде. Сталинизм на Кавказе. М.: РОССПЭН, 2010. С. 25).

В местах военных действий пленные женщины становились ценным товаром. Один из видных большевиков хвастливо писал в личном письме из Урянхая (с. Уюк) в конце декабря 1921 г.: «Сейчас… эвакуируем банду Бакича в Сибирь… есть много женщин, на которых мне как “главе” края подают требования, но сам я не обзавелся не одной, хотя мое служебное положение требует иметь целый гарем» (ГАНО. Ф. Д-143. Оп. 1. Д. 68. Л. 189). Из этого письма становится понятно, как выглядели обозы красных военачальников, в которых могли везти толпы рабынь-наложниц. Чекистские сводки за начало 1922 г. дают некоторые подробности разгула победителей в Туве, подчёркивая «вину белогвардеек»: «В Урянхае много осталось “роскошных жён” офицеров Бакича, совершающих большие подвиги в совращении местных Советских и военных работников… Дело доходит до дуэлей, как между совращаемыми, так и между совратительницами. Из последних особенно отличается бывшая наперсница самого Бакича, живущая с предкрайревкома т. СТРЕЛКОВЫМ… …Бывшие бандитки могут оказать успехи и в свойственной им области шпионажа и контрреволюции» (ЦА ФСБ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 684а. Л. 69).

Повышенной склонностью к насилию всех видов в Гражданскую войну отличались иррегулярные части. Разгулу сексуальной преступности способствовали и некоторые этнографические особенности зауральских крестьян. Известно, что в сибирской деревне среди молодёжи существовал старинный обычай групповых изнасилований девушек (Винокуров П. Провинциальные картинки // Советская Сибирь. 1923. 5 мая. С. 5). Отсутствие уважения к женщине, распущенность нравов вкупе с классовой ненавистью дали свои плоды. В годы партизанщины массовые изнасилования были повсеместной мрачной реальностью. Повстанцы, считая всех женщин своей законной добычей, насиловали жён священников, чиновников, офицеров и купцов, сестёр милосердия, учительниц (Курышев И.В., Гривенная Л.А. Социально-психологический облик и протестное движение крестьянства Западной Сибири и Северного Казахстана в годы гражданской войны (1918–1921). Ишим, 2010. С. 85; Партизанское движение в Сибири: Материалы. Т. 1. Приенисейский край / Центрархив. М.: Л., 1925. С. 218; Зазубрин В.Я. Общежитие. Новосибирск, 1990. С. 406–408), но при случае охотно набрасывались и на крестьянок соседних селений. В июне 1919 г. партизаны П.К. Лубкова в с. Колыон Мариинского уезда подвергли групповому изнасилованию учительницу, которая от потрясения сошла с ума (Сибирская жизнь (Томск). 1919. 7 июня).

Партизанские шайки часто захватывали женщин – под видом заложниц – в сексуальное рабство; после надругательств несчастных обычно убивали. Впервые массовые убийства женщин красными известны для весны-лета 1918 г. в Семиречье (Кузьмин С.Л. История барона Унгерна: Опыт реконструкции. М., 2011. С. 416–417). В алтайских сёлах летом 1918 г. бойцы отряда П.Ф. Сухова не только безудержно грабили и расправлялись с пленниками, но и забирали с собой жён и дочерей священников: «В Вознесенском жена местного священника подверглась гнусному насилию и была уведена бандою. …В Бутырском уведены теми же бандами священник и его взрослая дочь» (Сибирская жизнь. 1918. 9 авг.). Руководивший отрядом в Кузнецком уезде Томской губ. Т.Ф. Путилов в мае 1919 г. прямо заявил жертвам налёта на отдалённую заимку, что одну из них он забирает с собой «как красивую молодую женщину» (ГАНО. Ф. П-5. Оп. 2. Д. 1523. Л. 10 об.). Партизаны Амурской области, среди которых было много китайцев, корейцев, мадьяр и кавказцев, нападая на деревни, нередко уводили с собой женщин (Правительственный вестник (Омск). 1919. № 267. 26 окт. С. 2.).

Во время погрома барнаульского Богородице-Казанского женского монастыря партизанами в конце 1919 г. «многие монахини были убиты, изнасилованы»; некоторым из них удалось бежать (Новая жизнь (с. Павловское Алтайского края). 2004. 2 окт.). Известный мемуарист, описывая обнаружение многочисленных останков замученных белых на берегу одного из притоков Енисея весной 1920 г., отметил: «…Мы наткнулись на труп истерзанной женщины, с первого взгляда на который было понятно, что пришлось пережить несчастной, прежде чем благословенная пуля положила конец надругательствам» (Оссендовский Ф. И звери, и люди, и боги. – М., 1994. С. 60). В конце 1920 г. партизаны Н.А. Каландаришвили не только грабили аборигенное население, но и насиловали бурятских женщин и девушек (Кузьмин С.Л. История барона Унгерна… С. 85).

Бывший алтайский партизан честно упомянул сразу о нескольких эпизодах групповых насилий со стороны дивизии И.Я. Третьяка в Бийском уезде, относящихся ко второй половине 1919 г.: «Партизанские полки простояли в [с.] Смоленском около десяти дней и снова ушли на Алтайск… После их ухода остались не один десяток порушенных девок и забрюхатевших баб…» Когда партизаны в декабре 1919 г. в очередной раз захватили станицу Чарышскую, «сотни девушек стали женщинами, а женщины сделались невольными изменницами своим мужьям» (Швецов В.Н. Горькая новь. Омск, 2006. С. 118). Объективность воспоминаний В.Н. Швецова подтверждается документами. Казаки Бийской линии, жалуясь в ревкомы, в феврале 1920 г. утверждали, что в казачьих посёлках партизанами совершается масса изнасилований, девушки и женщины вынуждены прятаться, «развиваются всевозможные венерические и прочие заболевания» (Исаев В.В. Казачество Бийской линии в революции и гражданской войне. Барнаул, 2004. С. 153–154). Комиссар юстиции Алтгубревкома 30 декабря 1919 г. отмечал, что «стоящие в станице Антоньевской части производят насилие над казачками» и требовал, чтобы начдив Ф.И. Архипов предал виновных суду трибунала, а командиров частей отдал под суд за бездействие (Кокоулин В.Г. Алтай в годы революции, Гражданской войны и «военного коммунизма» (февраль 1917 – март 1921 гг.). Новосибирск, 2013. С. 275). Это распоряжение было саботировано.

Не лучше относились к слабому полу бойцы Западно-Сибирской крестьянской красной армии. Осенью 1919 г. при взятии ст. Аул партизаны насиловали женщин, что, вслед за белой прессой, признавал и командир корпуса И.В. Громов (Мамонов). Он же зафиксировал факты многочисленных партизанских бесчинств и при захвате ст. Рубцовка, когда, например, «командир роты 2-го полка Сыропятов… изнасиловал жену железнодорожного рабочего Филимонова и пристрелил ее» (Архив УФСБ по Новосибирской обл. Д. П-4066. Л. 225; ГАНО. Ф. П-5. Оп. 2. Д. 1035. Л. 28–29).

Массовыми изнасилованиями были отмечены похождения отрядов Г. Рогова (Кузбасс, Алтай) и Я. Тряпицына (Сахалинская обл.), причём центрами оргий становились штабы. О массе изнасилований в Кузнецке Томской губ. в декабре 1919 г. сообщала чекистская информационная сводка (Сибирская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Том 1. 1918–1922. Документы и материалы. М.: РОССПЭН, 1998. С. 257). Роговцы врывались в дома и уводили с собой женщин и девочек, отдавая их на зверскую потеху, в т. ч. прямо в своём штабе. В партизанских мемуарах сохранились имена некоторых жертв: «18-летнюю учительницу Инну П., дочь одного из сожженных в соборе попов, вызвали “по срочному делу” в штаб и там насиловали. Она заболела нервным расстройством. 19-летнюю девушку Поласухину насиловали у нее на квартире. Девушка едва не сошла с ума и вскоре умерла от потрясения. 52-летнюю вдову тюремного чиновника Сычеву также насиловали на квартире» (ГАНО. Ф. П-5. Оп. 2. Д. 1166. Л. 100). Местами подобных оргий были штабы и тряпицынских партизан. Привыкшие к диким вакханалиям тряпицынцы в захваченном с. Сусанино, согнав в одно помещение, изнасиловали всех девушек, после чего хотели свои жертвы сжечь живьём, но их отбили другие партизаны (Фефилов П.Л. Что мы знаем о Якове Тряпицыне и тряпицынщине // Хлебниковские чтения. Гражданская война на Дальнем Востоке. Образ Тряпицына в романе Г.Н. Хлебникова «Амурская трагедия». Вып. 1. Комсомольск-на-Амуре. 2010. С. 84).

Партизаны часто насиловали малолетних, зачастую затем их убивая. Знаменитая оперная певица Вера Давыдова пережила тряпицынщину в 14-летнем возрасте и рассказывала николаевскому краеведу В.И. Юзефову, что после эвакуации её тут же схватила группа партизан, силой отделив от родителей, для якобы отправки в «штаб». Крики матери привлекли одного из партизанских главарей, который узнал в ней свою бывшую учительницу и вмешался. При поспешном бегстве из осаждённого японцами Николаевска-на-Амуре тряпицынцы о своих сексуальных потребностях тоже не забывали. Н.Д. Колесникова вспоминала: «Выезд из Николаевска со своими семьями девушек с 16-летнего возраста был запрещён. Они должны были идти тайгой вместе с партизанами. На моё счастье мне было всего 13 лет» (Юзефов В.И. Годы и друзья старого Николаевска: сб. очерков и новелл о Николаевске. Хабаровск, 2005; Колесникова Н. Дуновение жизни // Словесница искусств (Хабаровск). 2008. № 21–22. С. 24).

Массовая охота на девочек, девушек и женщин, заканчивавшаяся не только изнасилованиями, но и жестокими убийствами, особенно была характерна для погрома в Николаевске-на-Амуре и последующих тряпицынских бесчинств (РГАСПИ. Ф. 372. Оп. 1. Д. 1205. Л. 28). Летом 1920 г. в Амгуни было выловлено множество трупов, преимущественно женских и детских: «Плыли женщины, дети и редко мужчины – с обрезанными ушами, носами, отрубленными пальцами, с резаными, колотыми штыковыми ранами» (Колесникова Н. Дуновение жизни… С. 28). Один из актов, составленных в с. Удинском в начале июля 1920 г., зафиксировал обнаружение тела Мозгуновой, девушки 15–17 лет, с восемью кинжальными ранами в области груди (РГАСПИ. Ф. 372. Оп. 1. Д. 1205. Л. 118).

Архивы хранят свидетельства о множестве партизанских сексуальных насилий, но подавляющее их большинство, разумеется, осталось незафиксированным. Однако и сохранившиеся документы весьма красноречиво способны поведать об этой мрачной и малоизвестной странице разгула партизанщины.

Тепляков А.Г. «МАССОВОЕ СЕКСУАЛЬНОЕ НАСИЛИЕ СО СТОРОНЫ ПАРТИЗАН СИБИРИ И ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА (1918–1920 ГГ.)»
Опубл.: Государство, общество, церковь в истории России ХХ–ХХI веков. Материалы ХVI Международной научной конференции, г. Иваново, 5-6 апреля 2017 г.: в 2 ч. Ч. 2. – Иваново: Изд-во «Ивановский гос. университет», 2017. С. 448–452.

historical-fact.livejournal.com

Изнасилования во время военных конфликтов (подборка материалов). Часть 5: femunity — LiveJournal

Л.Рабичев «Война все спишет» Воспоминания офицера-связиста 31 армии. 1941–1945

Назад в Восточную Пруссию, февраль 1945 года

Да, это было пять месяцев назад, когда войска наши в Восточной Пруссии настигли эвакуирующееся из Гольдапа, Инстербурга и других оставляемых немецкой армией городов гражданское население. На повозках и машинах, пешком – старики, женщины, дети, большие патриархальные семьи медленно, по всем дорогам и магистралям страны уходили на запад.

Наши танкисты, пехотинцы, артиллеристы, связисты нагнали их, чтобы освободить путь, посбрасывали в кюветы на обочинах шоссе их повозки с мебелью, саквояжами, чемоданами, лошадьми, оттеснили в сторону стариков и детей и, позабыв о долге и чести и об отступающих без боя немецких подразделениях, тысячами набросились на женщин и девочек.

Женщины, матери и их дочери, лежат справа и слева вдоль шоссе, и перед каждой стоит гогочущая армада мужиков со спущенными штанами.

Обливающихся кровью и теряющих сознание оттаскивают в сторону, бросающихся на помощь им детей расстреливают. Гогот, рычание, смех, крики и стоны. А их командиры, их майоры и полковники стоят на шоссе, кто посмеивается, а кто и дирижирует, нет, скорее регулирует. Это чтобы все их солдаты без исключения поучаствовали.

Нет, не круговая порука и вовсе не месть проклятым оккупантам этот адский смертельный групповой секс.

Вседозволенность, безнаказанность, обезличенность и жестокая логика обезумевшей толпы.

Потрясенный, я сидел в кабине полуторки, шофер мой Демидов стоял в очереди, а мне мерещился Карфаген Флобера, и я понимал, что война далеко не все спишет. Полковник, тот, что только что дирижировал, не выдерживает и сам занимает очередь, а майор отстреливает свидетелей, бьющихся в истерике детей и стариков.

…

До горизонта между гор тряпья, перевернутых повозок трупы женщин, стариков, детей. Шоссе освобождается для движения. Темнеет.

Слева и справа немецкие фольварки. Получаем команду расположиться на ночлег.

Это часть штаба нашей армии: командующий артиллерией, ПВО, политотдел.

Мне и моему взводу управления достается фольварк в двух километрах от шоссе.

Во всех комнатах трупы детей, стариков, изнасилованных и застреленных женщин.

Мы так устали, что, не обращая на них внимания, ложимся на пол между ними и засыпаем.

В Европе мы, в Европе!

Размечтался, и вдруг в распахнутые ворота входят две шестнадцатилетние девочки-немки. В глазах никакого страха, но жуткое беспокойство.

Увидели меня, подбежали и, перебивая друг друга, на немецком языке пытаются мне объяснить что-то. Хотя языка я не знаю, но слышу слова «мутер», «фатер», «брудер»….

На ступеньках дома стоит майор А., а два сержанта вывернули руки, согнули в три погибели тех самых двух девочек, а напротив – вся штабармейская обслуга – шофера, ординарцы, писари, посыльные.

– Николаев, Сидоров, Харитонов, Пименов… – командует майор А. – Взять девочек за руки и ноги, юбки и блузки долой! В две шеренги становись! Ремни расстегнуть, штаны и кальсоны спустить! Справа и слева, по одному, начинай!

А. командует, а по лестнице из дома бегут и подстраиваются в шеренги мои связисты, мой взвод. А две «спасенные» мной девочки лежат на древних каменных плитах, руки в тисках, рты забиты косынками, ноги раздвинуты – они уже не пытаются вырываться из рук четырех сержантов, а пятый срывает и рвет на части их блузочки, лифчики, юбки, штанишки.

Выбежали из дома мои телефонистки – смех и мат.

А шеренги не уменьшаются, поднимаются одни, спускаются другие, а вокруг мучениц уже лужи крови, а шеренгам, гоготу и мату нет конца.

Девчонки уже без сознания, а оргия продолжается.

Гордо подбоченясь, командует майор А. Но вот поднимается последний, и на два полутрупа набрасываются палачи-сержанты.

Майор А. вытаскивает из кобуры наган и стреляет в окровавленные рты мучениц, и сержанты тащат их изуродованные тела в свинарник, и голодные свиньи начинают отрывать у них уши, носы, груди, и через несколько минут от них остаются только два черепа, кости, позвонки.

http://mamaguye.livejournal.com/146952.html

История одного ЧП (отрывок из книги А.Майорова «Правда об Афганской войне»)

Вошёл генерал Бруниниекс [Илмар Янович — начальник оперативного отдела]. По его лицу вижу: стряслось что-то невероятное.

— Где?

— Под Джэлалабадом, — отвечает Илмар.

— Изнасилованиэ. И расстрэл свидэтэлэй.

Самойленко [Виктор Георгиевич — генерал-лейтенант, заместитель Главного военного советника по политическим вопросам] спросил разрешения вылететь на место происшествия. Естественно, я согласился и попросил его взять с собой кого-нибудь из прокуратуры.

— Есть!

— Возвращайтесь сегодня.

Гнусные издержки войны… Позор нашей армии, призванной сюда для «выполнения интернационального долга». Я, может быть, и не стал бы останавливаться на этом ЧП, если бы оно не помогло раскрыть моральный облик некоторых должностных лиц самого высокого положения.

..

С Самойленко в кабинет зашёл и Бруниниекс. Виктор Георгиевич выглядел бледно-зелёным и уставшим.

— Страшное дело, — произнёс он, — Джелалабад гудит, вот-вот взорвётся.

— В унивэрситэтэ в Кабула митингуют. Трэбуют начать всэафганский джихад. В акадэмии наук объявлэн траур. Кинотэатры нэ работают, — добавлял Илмар Янович. — Нэ исключэно…

Подобного, насколько мне известно, за год войны в Афганистане не было. Итак, вот что рассказал мне Самойленко.

14 февраля в первой половине дня группа патрулей разведбатальона дивизии в составе одиннадцати человек под командой старшего лейтенанта К. несла службу в одном из аулов под Джелалабадом. Командир этой группы решил в подарок батальону пригнать овец — на шашлыки [грабануть местных крестьян]. Когда К. и его группа зашли за дувал в один из больших саманных дворов, надеясь там прихватить овец, то увидели в доме трёх молодых женщин, двух древних седобородых стариков аксакалов и шестерых или семерых детишек возрастом примерно лет от шести до десяти. Один из сержантов, не скрывая эмоций, заметил, что «молодки хороши».

Слова сержанта подобно искре подпалили всех остальных, и тогда он, сбросив шинель, двинулся на одну из женщин:

— Греби, ребята!

На глазах у аксакалов и у детей наши интернационалисты вдоволь наиздевались над женщинами. Изнасилование продолжалось два часа. Детишки, сбившись в угол, кричали и визжали, пытаясь как-то помочь матерям. Старики, дрожа, молились, прося Аллаха о пощаде и спасении.

Потом сержант скомандовал: «Огонь!» — и первым выстрелил в женщину, которую только что насиловал. Быстро добили и всех остальных. Затем по приказу К. слили из бензобака БМП горючее, облили им трупы, забросали их одеждой и тряпьём, попавшимся под руку, в ход пошла и скудная деревянная мебель — и подожгли. Внутри саманки заполыхало пламя.

К. и его группа, чтобы скрыть преступление, решили все-таки привести овец в батальон, дескать, подарок от дехкан [крестьян] ко Дню Советской Армии. Одиннадцать кротких животных погнали перед боевой машиной.

— Зловещее число, — обратил наше внимание Самойленко, — одиннадцать расстрелянных, одиннадцать насильников, одиннадцать овец…

— Что было дальше?

— Один мальчонка, лет двенадцати, брат одной из убитых женщин, видевший всю сцену, спрятавшись, уцелел. Он-то и опознал сержанта.

Мы помолчали некоторое время, переводя дух после услышанного. Мрачные мысли теснились в голове — и о безвинных погибших людях, и о расстрелянной вере в нашу помощь (хотя, кто знает, сколь прочной была эта вера), и о втоптанной в грязь армейской чести…

— К. и сержант во всем признались, — продолжил Самойленко. — Группа арестована, начато следствие.

…Приближалась полночь. Пора было принимать решение и отдавать распоряжения.

— Ближайшие двое-трое суток я буду заниматься этим ЧП. …организуй мне встречу с Кештмандом [Председатель правительства ДРА] завтра в девять утра у него в кабинете. …Илмар Яныч, готово ли шифрованное донесение в Москву?

-Так точно. — и Илмар положил на стол страницу отпечатанного текста.

Прочитав её, я расписался, поставив в углу листка:

«24.00, 16 февраля 1981 года».

Лёг спать, но сон не шёл. Воображение вновь и вновь уносило в тот аул…

На 7.00 я вызвал к себе генералов Самойленко и Бруниниекса. Они вошли в кабинет взволнованные и настороженные. Не предваряя свои слова разъяснениями — поймут по ходу дела, — я приказал:

— в Кабуле, Джелалабаде, Кандагаре, Герате, Мазари-Шарифе и Кундузе — установить с сего дня комендантский час с 18.00 до 7.00; в светлое время ввести патрулирование центральных улиц этих городов на БТР или на БМП… Объявленные меры нацелены на срыв организованного джихада.

В девять без пяти минут мы с полковником Карповым вошли в приёмную Председателя правительства [Афганистана] и неожиданно столкнулись там со Спольниковым [Владимир Николаевич — генерал-майор, представитель КГБ СССР в Афганистане] и Наджибом [он же Наджиббула], выходившими от Кештманда. Курносое лицо Наджиба ничего не выражало, никаких эмоций. А вот по лицу Спольникова явно блуждала нахальная ухмылка.

…

Чтобы выиграть несколько секунд для оценки ситуации, я попросил Кештманда повторить сказанное. Он умел владеть собой и потому чётко, неторопливо, отделяя слово от слова, произнёс:

— Председатель СГИ [Служба государственной информации (афганская служба безопасности)] Наджиб и генерал Спольников мне только что доложили: преступление совершено переодетыми душманами.

Я вспомнил ухмылку Спольникова.

— Нами проведено расследование преступления на месте. К сожалению, оно совершено воинами 40-й армии.

— Не может быть! — и, хитро глядя на меня, Кештманд сказал о необходимости ещё раз всё проверить.

— Сегодня же это и сделаем. В состав комиссии прошу включить одного из ваших заместителей.

…Кабинет главы правительства я покидал с ощущением перелома в позвоночнике. Перед глазами снова возникла ухмылка Спольникова.

…

А тем временем меня дожидался командарм [командующий 40-й армией] Борис Иванович Ткач.

— Товарищ генерал армии, — чётко, как курсант, произнёс генерал Ткач, — вам передаёт привет командующий войсками ТуркВО генерал-полковник Юрий Павлович Максимов.

— Спасибо.

— Он просил доложить: ему передали из Москвы, что виновниками чрезвычайного происшествия под Джелалабадом являются душманы, переодетые в советскую форму.

Так вот, оказывается, с чем пожаловал ко мне командарм.

— Бог мой, — подумал я, — значит и Максимова, интеллигентного, покладистого и доброго человека втянули в эту грязную ложь. Или я действительно чурбан с глазами? Все видят то, чего я не вижу и не понимаю.

Он продолжал:

— Командующий приказал мне это подтвердить.

— Подтвердил?

— Так точно!

— Устно?

— Шифровкой. Мне так выгоднее, — доверительно сообщил командарм.

Терпение моё лопнуло.

— Выгодно, командарм, в одно место влезать, а из другого выглядывать. Да, только говорят, это не совсем чистоплотно.

— Мне приказали, — начал скисать Ткач.

…

Вошли Самойленко, Черемных [Владимир Петрович — генерал-лейтенант, начальник штаба, Первый заместитель Главного военного советника и советник начальника Генерального штаба афганских вооружённых сил] и Бруниниекс.

— Тебе, Владимир Петрович, и тебе, Виктор Георгиевич, ещё раз надо тщательно расследовать происшествие на месте. С вами полетит один из заместителей Кештманда. Пригласите с собой и Наджиба, или его заместителя. Возвращайтесь не позднее 18-19 часов.

Я повернулся к Ткачу и спросил, кому он больше всего доверяет в армии — как себе.

— Начальнику особого отдела армии, — выпалил, не задумываясь, Ткач.

— Его и направь в полёт с ними, — я кивнул в сторону Черемных и Самойленко.

Около 20.00 Черемных и Самойленко докладывали мне:

— Все подтверждаем. Наши злодеи совершили преступление… Сержант и старший лейтенант К. в своём преступлении сознались. Остальные также сознались.

…

Прошло ещё только четверо суток после преступления, в стране надёжно действовал приказ о превентивных мерах; вспышек волнений пока нигде не было, но следить за обстановкой приходилось с удвоенной бдительностью.

..Засигналила «булава». Я зашёл в кабину. Нехотя взял трубку.

— Товарищ генерал армии! По поручению руководства докладывает генерал-полковник Аболинс. (Это один из заместителей начальника Генерального штаба — начальник Главного организационно-мобилизационного управления).

— В чем дело, Виктор Яковлевич?

— Вы знаете, Александр Михайлович, есть мнение, что информация о ЧП, о котором Вы доложили, извините, мягко говоря, не соответствует действительности.

— Мы дважды его расследовали. Всё так, как я доложил шифровкой министру обороны.

— Но по линии «ближних» [КГБ] есть другие данные…

— Кто поручил тебе переговоры со мной?

— Николай Васильевич [Огарков — Маршал, начальник Генерального штаба Вооружённых Сил СССР]. — и, выждав для приличия несколько секунд, спросил: — Что доложить Николаю Васильевичу?

— Дословно наш разговор. А с «ближними» разбирайтесь сами.

— Есть.

Мы продолжили чаёвничать, обсуждая разговор с Аболинсом, когда минут через сорок позвонил Ахромеев [генерал армии, первый заместитель начальника Генерального штаба Вооружённых Сил СССР].

— Александр Михайлович, здравия желаю! Хочу предупредить и предостеречь тебя: у Ю.В. [Юрия Владимировича Андропова — председатель КГБ СССР] вызрело мнение, что злодеяние под Джелалабадом совершили переодетые душманы. Тебе надо отозвать шифровку. Предстоит разговор Бориса Карловича [Бабрака Кармаля — Генеральный секретарь ЦК НДПА, премьер-министр ДРА] с Леонидом Ильичом [Брежневым — Генеральный секретарь ЦК КПСС], неминуемо они затронут и это ЧП. И Борису Карловичу будет сказано, что виновниками являются переодетые душманы.

— Серёжа, и это ты говоришь мне? — Долгая пауза.

— Что молчишь? Ты решился сказать мне, чтобы я на старости лет сфальшивил? Да ты же меня уважать не будешь…

— Александр Михайлович, извини, но я ведь звоню по поручению.

— Серёжа, ты всегда действовал по поручению. Но ведь надо же и самим собой оставаться.

— Что мне доложить?

— Доложи суть разговора. А хочешь — и дословно его передай.

Мы были поражены тем, как поворачивались дела. Там, в Москве, за кулисами здешней войны, рисовались какие-то недостойные, хуже того — лживые картины. А нам, людям военным, чтущим военную этику, знающим правила игры, но в не меньшей мере уважающим и своё собственное достоинство, надо было занимать какую-то позицию. Собственно, и раздумывать было особенно не над чем. Факты потому и называют иногда «упрямыми», что с ними непросто примириться. Но приходится.

Илмар Янович ожидал моей подписи на боевом донесении. Я читал его медленно, чтобы ещё и ещё раз все взвесить. Нелёгкое занятие, никто за меня не подпишет, никто не возьмёт на себя ответственность. Такие минуты почище иных минут перед боем…

Самойленко и Черемных с меня глаз не сводят. Я перекрестился и вписал несколько слов о том, что при повторном расследовании на месте подтверждено, что ЧП в районе Джелалабада совершено группой военнослужащих такой-то мотострелковой дивизии в составе одиннадцати человек под командой старшего лейтенанта К. Группа арестована. Начато следствие.

Посмотрел я на своих друзей — на одного и на другого, увидел в их глазах поддержку [«друг» В.Черемных только делал вид, будто поддерживает, поскольку был у Майорова в подчинении. Своё истинное отношение к этому ЧП он весьма красноречиво описал в своих мемуарах] — и расписался. Отдал Бруниниексу, чтобы шифром передал. Часы показывали половину одиннадцатого вечера.

Снова «булава». Огарков.

— Как обстановка? Коротко доложил.

— Что там упорствуешь?

— Я не вполне понимаю.

— Ты что, хочешь позора Вооружённым силам? Есть возможность опровергнуть?

— Никакой возможности нет, Николай Васильевич.

— Ты так считаешь?

— Нет никакой возможности. Факты дважды перепроверены — причём людьми, которым государство не может отказать в доверии.

— Ну, знаешь, у нас другое мнение сложилось. «Ближние» особенно напирают. У Дмитрия Фёдоровича [Устинова — маршал, Министр обороны СССР] состоялся разговор с Юрием Владимировичем [Андроповым].

Кстати, и Посол [Табеев] был у министра и тоже подтвердил, что это мистификация, что преступники были переодетыми…

— Николай Васильевич, мы же тридцать лет знаем друг друга. Я вас глубоко уважаю… Не о том мы ведём речь.

Долгий был у нас разговор. По тону Николая Васильевича я чувствовал, что ему не хочется упорствовать в стремлении переубедить меня и не хочется обнаружить во мне подлеца. В конце концов, он ещё раз спросил:

— Значит — нет?

— Категорически — нет.

— Ну, будь готов к разговору с Дмитрием Фёдоровичем [Устиновым].

…Ясно было, что предстоит разговор с министром обороны. Неужели и он будет гнуть меня, толкать на ложные утверждения?

Я знал, что Устинов, по давней привычке сталинских времён, задерживался допоздна на службе. Часы показывали час ночи. Подожду ещё немного — возможно, позвонит.
Утром я пораньше уехал на службу. В восемь часов звонок по «булаве». Мягкий вкрадчивый голос:

— Здравствуйте, Александр Михайлович, как вы поживаете?

За мягкостью и вкрадчивостью Устинова порой скрывалась жёсткость и не исключено, что жестокость.

— Доложите оперативную обстановку.

Доложил.

И вот он перешёл к главному:

— Ну вы там, конечно, уяснили, что злодейское глумление над мирными гражданами совершено переодетыми душманами. У нас тут такая информация и по линии «ближних», да и Фикрят Ахмедзянович [Табеев — посол СССР в Афганистане] это подтверждает.

Я изо всех сил старался сохранить твёрдость в голосе:

— Товарищ министр обороны, дважды проверено, дважды доказано, и дважды я от имени Советского правительства приносил извинения председателю правительства ДРА в связи с этим злодеянием, совершенным воинами 40-й армии.

— Да что вы плетёте, товарищ Майоров? ВЕДЬ ДОКАЗАНО!

— В Москве, может быть, и доказано так, как вы говорите, а здесь доказано, что преступление совершено нашими воинами. И эти преступники арестованы.

И тогда он тихо меня спрашивает:

— Послушайте, вы ЗА КОГО?

И услышал я сталь в голосе сталинского наркома. И как бы смел и уверен в себе я ни был в тот момент, испарина покрыла мой лоб.

— Товарищ министр обороны, я за правду.

А он опять, тихо так:

— За какую правду?

— За ленинскую правду, товарищ министр…

Не успел я сказать «обороны», как в трубке раздался щелчок. Разговор был окончен.

Развязка состоялась.

Этот случай многое тогда перевернул в моей душе. Я понял, что либо выстою, но меня отсюда уберут, либо окажусь сломленным.

…Бандитов-насильников судили, нескольких приговорили к высшей мере наказания. Остальных к большим тюремным срокам.

http://afgan-war-soldiers.narod.ru/crime-098.html

femunity.livejournal.com