Атомные войны: 70 лет назад США впервые испытали ядерное оружие — Наука

16 июля 1945 г. в США состоялось первое в мире испытание ядерного оружия на полигоне Аламогордо в штате Нью-Мексико. Операция по испытанию атомной бомбы получила кодовое наименование «Тринити» (Trinity). Планирование операции началось еще весной 1944 г. Сложная теория ядерной реакции и сомнения в правильности конструкции атомной бомбы требовали проверки перед первым боевым применением. При этом вначале рассматривался вариант несрабатывания бомбы, взрыва без запуска цепной реакции или же взрыва слабой мощности. Для сохранения хотя бы части дорогостоящего плутония и устранения угрозы заражения местности этим крайне ядовитым веществом американцы заказали большой прочный стальной контейнер, способный выдержать взрыв обычного взрывчатого вещества.

На эту тему

Для испытания заранее подбирали малонаселенный район США, причем одним из условий было отсутствие в нем индейцев. Вызвано это было не расизмом или секретностью, а сложными взаимоотношениями руководства «Манхэттенского проекта» («Manhattan Project», в рамках которого разрабатывалось ядерное оружие) с Бюро по делам индейцев. В итоге в конце 1944 г. был избран район Аламогордо в штате Нью-Мексико, находившийся в ведении авиационной базы, хотя сам аэродром был расположен вдали от него.

Ядерная бомба была установлена на 30-метровую стальную вышку. Это было сделано с учетом предполагаемого использования боевого ядерного заряда в авиабомбах. Также подрыв в воздухе максимизировал воздействие взрыва на цель. Сама бомба получила кодовое наименование «Гаджет», ныне широко использующееся для обозначения электронных приборов. Делящиеся материалы, две плутониевые полусферы были установлены в «Гаджете» в последний момент.

Как произошел взрыв

Взрыв, знаменовавший собой начало ядерной эры, прогремел в 5 часов 30 минут утра по местному времени 16 июля 1945 г. Тогда никто не мог однозначно предсказать, что произойдет при ядерном взрыве и накануне вечером один из участвовавших в Манхеттенском проекте физиков, Энрико Ферми, даже спорил о том, подожжет ли ядерная бомба атмосферу Земли, вызвав рукотворный Апокалипсис. Другой физик, Роберт Оппенгеймер, наоборот, пессимистично оценивал силу будущего взрыва всего в 300 тонн в тротиловом эквиваленте. Оценки разнились от «пустышки» до 18 тыс. т. Однако без наиболее устрашающих последствий в виде подожженной атмосферы обошлось. Все участвовавшие в испытании отмечали яркую вспышку взрыва бомбы, залившую ослепительным светом все вокруг. Взрывная волна в отдалении от точки взрыва, напротив, несколько разочаровала военных. На самом деле сила взрыва была чудовищной и гигантский 150-тонный контейнер «Джамбо» был легко им опрокинут. Даже далеко от полигона жители были взбудоражены ужасающей силой взрыва.

На эту тему

Со слабой взрывной волной связан своеобразный метод измерения силы взрыва. Ферми взял клочки бумаги и держал их в руке на определенной высоте, которую заранее измерил. Когда подошла ударная волна, он разжал кулак и дал ударной волне смести клочки бумаги с ладони. Измерив затем расстояние, на которое они отлетели, физик наскоро прикинул на логарифмической линейке силу взрыва. Обычно утверждается, что расчет Ферми в точности совпал с данными, полученными позднее на основе показаний сложных приборов. Однако оценка совпала лишь на фоне разброса предварительных предположений от 300 т до 18 тыс. т. Рассчитанная по показаниям прибора сила взрыва на испытании «Тринити» составила около 20 тыс. т. США получили устрашающее оружие, которое использовалось как в политической игре, причем уже на Потсдамской конференции, так и в двух ударах по Японии 6 и 9 августа 1945 г.

Бомбардировки Хиросимы и Нагасаки

США первоначально планировали сбросить 9 атомных бомб, по 3 в поддержку каждой десантной операции на Японских островах, намеченных на конец сентября 1945 г. Американские военные планировали взорвать бомбы над рисовыми полями или морем. И в таком случае психологический эффект был бы достигнут. Но правительство было непреклонно: бомбы следует применить против густо заселенных городов.

Первая бомба была сброшена на Хиросиму. 6 августа над городом появились два бомбардировщика «Б-29». Сигнал тревоги был дан, но, видя, что самолетов мало, все подумали, что это не крупный налет, а разведка. Когда бомбардировщики достигли центра города, один из них сбросил небольшой парашют, после чего самолеты улетели. Немедленно после этого, в 8 часов 15 минут, раздался оглушительный взрыв.

Среди дыма, пыли и обломков один за другим вспыхивали деревянные дома, до конца дня город был объят пламенем. И когда, наконец, пламя улеглось, весь город представлял собой одни развалины.

На эту тему

Бомба разрушила до основания 60 процентов города. Из 306 545 жителей Хиросимы пострадало от взрыва 176 987 человек. Погибло и пропало без вести 92 133 человека, тяжелые ранения получили 9 428 человек и легкие ранения — 27 997 человек. Эти сведения были опубликованы в феврале 1946 г. штабом американской оккупационной армии в Японии. Различные здания в радиусе двух километров от эпицентра взрыва были полностью разрушены. 

Люди погибали или получали сильные ожоги в пределах 8,6 километра, деревья и трава обуглились на расстоянии до 4 километров.

8 августа еще одна атомная бомба была сброшена на Нагасаки. Она также причинила большой ущерб и повлекла за собой многочисленные жертвы. Взрыв над Нагасаки затронул район площадью примерно 110 квадратных км, из которых 22 приходится на водную поверхность и 84 были заселены только частично. Согласно отчету префектуры Нагасаки, «люди и животные погибли почти мгновенно» на расстоянии до 1 км от эпицентра. Почти все дома в радиусе 2 км были разрушены. Количество погибших к концу 1945 года составило от 60 до 80 тыс. человек.

«Это сущий ад на земле». Воспоминания очевидцев бомбардировок Хиросимы и Нагасаки — в спецпроекте ТАСС

Первая атомная бомба в СССР

В СССР первое испытание атомной бомбы — изделия РДС-1 — проведено 29 августа 1949 года на Семипалатинском полигоне в Казахстане. РДС-1 представляло собой авиационную атомную бомбу «каплевидной» формы, массой 4,6 т, диаметром 1,5 м и длиной 3,7 м. В качестве делящегося материала использовался плутоний. Бомба была подорвана в 7.00 местного времени (4.00 мск) на смонтированной металлической решетчатой башне высотой 37,5 м, размещенной в центре опытного поля диаметром примерно 20 км. Мощность взрыва составила 20 килотонн в тротиловом эквиваленте.

Изделие РДС-1 (в документах указывалась расшифровка «реактивный двигатель «С») было создано в конструкторском бюро № 11 (ныне Российский Федеральный ядерный центр — Всероссийский научно-исследовательский институт экспериментальной физики, РФЯЦ-ВНИИЭФ, город Саров), которое было организовано для создания атомной бомбы в апреле 1946 года. Работами по созданию бомбы руководили Игорь Курчатов (научный руководитель работ по атомной проблеме с 1943 года; организатор проведения испытания бомбы) и Юлий Харитон (главный конструктор КБ-11 в 1946-1959 годах).

На эту тему

Первое испытание советской атомной бомбы разрушило ядерную монополию США. Советский Союз стал второй ядерной державой мира.

Сообщение об испытании ядерного оружия в СССР было опубликовано ТАСС 25 сентября 1949 года. А 29 октября вышло закрытое постановление Совета министров СССР «О награждении и премировании за выдающиеся научные открытия и технические достижения по использованию атомной энергии». За разработку и испытание первой советской атомной бомбы шесть работников КБ-11 были удостоены звания Героя Социалистического Труда: Павел Зернов (директор КБ), Юлий Харитон, Кирилл Щелкин, Яков Зельдович, Владимир Алферов, Георгий Флеров. Заместитель главного конструктора Николай Духов получил вторую Золотую Звезду Героя Социалистического Труда. 29 сотрудников бюро были награждены орденом Ленина, 15 — орденом Трудового Красного Знамени, 28 стали лауреатами Сталинской премии.

Ситуация с ядерным оружием в наши дни

Всего в мире проведено 2062 испытания ядерного оружия, которое имеют восемь государств. На долю США приходится 1032 взрыва (1945-1992). Соединенные Штаты Америки являются единственной страной, применившей это оружие. СССР провел 715 испытаний (1949-1990). Последний взрыв состоялся 24 октября 1990 года на испытательном полигоне «Новая Земля». Кроме США и СССР, ядерные боеприпасы были созданы и испытаны в Великобритании — 45 (1952-1991), Франции — 210 (1960-1996), Китае — 45 (1964-1996), Индии — 6 (1974, 1998), Пакистане — 6 (1998) и КНДР — 3 (2006, 2009, 2013).

На эту тему

В 1970 году вступил в силу Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). В настоящее время его участниками являются 188 стран мира. Документ не подписан Индией (в 1998 году ввела односторонний мораторий на ядерные испытания и согласилась поставить свои ядерные объекты под контроль МАГАТЭ) и Пакистаном (в 1998 году ввел односторонний мораторий на проведение ядерных испытаний). КНДР, подписав договор в 1985 году, в 2003 году вышла из него.

В 1996 году всеобщее прекращение ядерных испытаний было закреплено в рамках международного Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). После этого ядерные взрывы проводили только три страны — Индия, Пакистан и КНДР.

Операция «Тринити». Досье

ПИР-Центр

Владимир Орлов

В интервью директора ПИР-Центра Владимира Орлова с журналистом испанской газеты El Mundo Хорхе Феррера затрагиваются вопросы рисков использования ядерного оружия на фоне украинского конфликта. Поговорили также о том, чем отличается чеховское ружьё от ядерного оружия, воспользуется ли Россия тактическим ядерным оружием на Украине, могут ли европейские дети нынче спать спокойно, американское или российское ядерное оружие представляет большую опасность глобальной безопасности, есть ли повод для оптимизма сегодня и какая раса придёт на смену нынешней немудрой человеческой расе.

  

Когда у нашего с Вами любимого Чехова на сцене появляется ружьё, то мы знаем, что из него нужно будет выстрелить. Когда вопрос о применении ядерного оружия звучит из уст президента Владимира Путина, должны ли мы тоже думать, что оно будет использовано в данном театре военных действий между Россией и Украиной?

Ядерное оружие – не чеховское ружьё. Оно довольно часто появлялось на мировой сцене за все время с момента его создания, но использовалось только два раза в самом начале своего появления, и оба раза это был не Путин, а США. Я думаю, что ядерное оружие позволило, в отличие от чеховского ружья, дразнящего своим вниманием, во многом обеспечить стабильность в самые трудные периоды, в том числе, в период холодной войны. Поэтому, отвечая на Ваш «театральный» вопрос, я должен сказать очень кратко: ядерное оружие – это политическое оружие, оружие сдерживания. Если кто-то из-за угла начнет стрелять, то тогда только оно может быть применено как ответный удар. Но нет необходимости применять ядерное оружие в региональном конфликте.

Но в российской доктрине говорится, что ядерное оружие можно использовать, если существованию России угрожает опасность.

В ядерной войне не будет победителей, — эту фразу, наверное, знают почти все, но хочу напомнить, что в январе этого года эту фразу подтвердили лидеры пяти государств, обладающих ядерным оружием – Китай, Франция, Англия, США и Россия. В ядерной войне будет только тотальное самоубийство. Российское руководство, что бы Вы о нем ни думали, рационально, будет использовать те силы и средства, которые необходимы для обеспечения безопасности и снижения угроз для России. Для этого не нужно применять ядерное оружие, и тем более, не нужно применять ядерное оружие первым на поле боя.

Когда Вы говорили о доктрине, — это всегда было в российской доктрине, ничего нового здесь нет. Но, должен честно сказать, возможно, те генералы, которые писали эту доктрину, подглядывали в американской документ. У американцев, по сути, точно такие же принципы. Но речь идет о том, что должна существовать экзистенциальная угроза государству, — когда на кону выживание самого государства. Российская Федерация живет и продолжает жить, и прекрасно будет выживать, поэтому задачи будут решаться обычными силами и средствами.

Я помню себя ребенком в Москве в начале 1980-х гг., в очень напряженный период холодной войны. Однажды я выглянул с балкона, чтобы посмотреть, нет ли там «гриба» от ядерного взрыва. А будут ли сегодня дети в Европе и России чувствовать такой же страх?

Действительно, мы надеялись, что угроз будет меньше, но, к сожалению, меньше их не стало. Давайте посмотрим на детей, живущих в Европе, в странах, которые уже окружены имеющимся там ядерным оружием. Не российским, а американским. Что там делает американское ядерное оружие? Когда мы у американцев спрашиваем, зачем оно там нужно, они нам отвечают: «Porsi a caso», — на всякий случай. А на какой случай им там это нужно? Россия в декабре 2021 года, ещё до спецоперации, предложила американцам убрать ядерное оружие из Европы, если это

porsi a caso, американцы говорят: «Нет, пусть оно там будет».

К сожалению, не бывает истины с одной стороны, есть только комплексная история. Мы можем вспомнить период Карибского кризиса 1962 года. Прошло уже 60 лет, и в этом году мы празднуем и печалимся по поводу 60-летия этого кризиса. 13 дней, когда мир реально стоял на грани ядерной войны, потому что ещё не было опыта у руководителей, как с этим справляться. Да, была мудрость Кеннеди. Да, наверное, был импульсивный, но, как выяснилось, неглупый Хрущев. Но давайте посмотрим, с чего это начиналось: как вообще ядерное оружие и ракеты оказались на Кубе во время Карибского кризиса? А просто потому, что рядом с Советским Союзом, в Турции американцы разместили ракеты «Юпитер». Это – начало Карибского кризиса, его предыстория. И Хрущеву никакие международные договоры не запрещали разместить ядерное оружие на Кубе. Первой жертвой этого конфликта были бы кубинцы. Был очень высокий риск, начиналось все с таких провокаций, а потом Кеннеди убрал эти ракеты из Турции, и Хрущев дал соответствующее обещание после завершения кризиса. Хорошая новость здесь, наверное, только одна: с тех пор мы научились проявлять сдержанность.  Американцы ещё несколько раз думали о применении ядерного оружия, — так называемом ограниченном применении: в корейской войне в 1950-е годы, затем был Вьетнам, но они этого не сделали. То есть, чеховское ружье они восприняли иначе. Поэтому опыт, связанный с ядерным оружием, понимание, что это будет оружие, которое убьет всех, а не только одного персонажа пьесы, я думаю, имеется.

На днях американский министр обороны позвонил российскому министру обороны. Наверное, это не решение конфликта, но как минимум, мы имеем некоторые усилия по деэскалации и, как минимум, некоторые усилия по предотвращению ядерных рисков. Но если это звучит слишком оптимистично, но должен признаться, что риск непреднамеренной ядерной войны, к сожалению, существует. И в этом смысле я не могу сказать, что дети Европы и дети России могут спать спокойно, — не могут. Потому что при ложной коммуникации, при неправильной интерпретации действий другой страны происходит то, что называется accidental, — то есть ошибочное, неправильное использование, в результате какого-то конфликта. Этот риск — небольшой, но очень страшный, и я боюсь, что он существует. Поэтому мое представление таково: нам в Европе сейчас нужно снижать количество ядерного оружия, чтобы просто было немного больше доверия.

Сейчас мы доверие не возродим, это понятно, но со временем это нужно делать. И хотя бы сделать коридор, свободный от ядерного оружия, между Балтийским и Черным морями. Это не решение всех ядерных проблем, но это позволит начать успокаивать настроения в Европе, потому что все мы живем в эпоху каких-то информационных провокаций, в эпоху фейков и очень большой информационной напряженности. Мы в России очень чувствительно относимся к тому, когда, например, появляются слухи о том, что Польша готова к тому, чтобы на ее территории разместили ядерное оружие. Так же, наверное, будет взволнована Польша или кто-то другой, если Россия сейчас решит разместить ядерное оружие в Беларуси. Это грустный сценарий, потому что мы должны стараться быть сдержанными, но такие сюжеты не исключены.

Но давайте признаем, что те, кто делал это «на всякий случай», они делали это в экстраординарном порядке. Россия аннексировала Крым в 2014 году и развязала войну против Украины.

Я не согласен с этим. Всё изменилось не в 2014, а в 1999 году, когда два с лишним месяца НАТО в самом сердце Европы бомбило Югославию и меняло там границы, создавая государство, которого там не должно было быть. После этого всё и изменилось. И этот цинизм европейцев, которые «легли» под американцев и вели себя совершенно безвольно, привел к обратному цинизму Москвы, потому что стремления «подставить вторую щеку», говоря евангельским языком, здесь не было. К сожалению, мы по-разному будем смотреть на истоки этой проблемы. А они в том, что Россию не хотели видеть в Европе как самостоятельного игрока, и старались её подчинить, и вот результат. Россия предложила несколько пакетов договоренностей еще при президенте Медведеве – договор о европейской безопасности. Россия старалась найти другие пути, и я помню, как в ответ европейцы либо смеялись, либо ничего не делали. Я думаю, игнорирование интересов другого государства приводит к таким трагическим ситуациям.

Иногда у меня складывается впечатление, что сегодняшние российские лидеры не соответствуют советским лидерам прошлого. Громыко, знаменитый «Мистер Нет», например, мог передумать даже от малейшего противоречия. Про Лаврова или Путина так сказать не получится.

Я признателен Вам за честность, которая у Вас всегда была, — это очень хороший и честный подход там, где мы с Вами по-разному смотрим на эти вещи. Кого история оправдает и как оценит, мы узнаем не сегодня и не завтра. Нужно отойти на определенное историческое расстояние, чтобы давать такие оценки. Но есть такая проблема: я люблю, когда молодое поколение приходит и что-то делает, но в Европе я не вижу никого, никаких фигур типа Жискара Д’Эстена или типа Урхо Кекконена, — те мощные яркие фигуры, которые могли брать на себя ответственность.

Моё впечатление – и я боюсь, что это колоссальная проблема Европы – что там у власти менеджеры, которым главное отчитаться о текущем периоде, а потом либо уйти в отставку, либо быть посаженными за коррупционные скандалы, которых в Европе, как Вы знаете, очень много безотносительно того, где какие поколения. Нет ярких ответственных людей. Владимир Путин как-то задался вопросом: где найти такую масштабную фигуру, как Ганди. Возможно, Вы не видите масштаба в Путине, но даже не обсуждая его, мы можем постараться найти масштабные фигуры сейчас в Европе, с кем вообще можно было бы договариваться. Кто не как менеджер, посредник сейчас что-то предлагает, а кто видит будущее мира. Я сегодня очень хотел бы видеть таких руководителей в Европе, но я их не вижу. В этом, к сожалению, и трагедия Украины и её постоянно слабых, коррумпированных и зависимых от олигархов руководителей. Но за это её можно только пожалеть, и не нужно смеяться над этим. Но проблема европейского лидерства, на мой взгляд, очень серьезная. Не кто-то из России должен давать советы, а сама Европа должна на это посмотреть.

Скорее, я хотел бы спросить в ключе «диагноза» о лидерах, это лидерство было утеряно?

Смотря, о чём мы говорим. Иногда мне кажется, что жизнь постгосударств бывает более интересная, чем государств. Когда что-то распадается, это не всегда плохо. На полях, руинах, по периметру этого распадающегося организма может выйти что-то существенное. Но если мы говорим о нынешней европейской безопасности, то её, конечно, нет, все в руинах находится. И когда я смотрю, насколько долго она будет находиться в руинах, я вспоминаю комментарий своего друга, замечательного российского политолога Дмитрия Тренина, который до последнего времени возглавлял Московский центр Карнеги. Он сказал, что «Карибский кризис продолжался 13 дней, нынешний кризис будет продолжаться 13 лет», или, по крайней мере, нам нужно быть к этому психологически готовыми. Сегодня у меня нет оснований оспаривать этот крайне пессимистичный прогноз, хотя, хочется, чтобы он не оправдался.

Мы начали с того, что говорили об опасности ядерной войны, а теперь бродим среди руин.…

Когда я говорю «руины», — это, конечно, про отношение, а не про руины после ядерного взрыва. Думаю, нам нужно бояться того, что мы уже теряем время на воссоздание общеевропейского дома. Может, его уже никогда и не будет, либо он будет очень нескоро. Я имею в виду руины договоров, это все нужно будет восстанавливать с нуля. Но я понимаю, что мы говорили, в основном, о ядерном оружии и о его уникальной роли: с одной стороны, страшной, устрашающей, и его применении приведет к глобальной катастрофе. Я сейчас читаю комментарии и анализ возможности применения тактического ядерного оружия и ограниченной ядерной войны, но никакой ограниченности, конечно, быть не может. Поэтому этот дуализм ядерного оружия, которое не только страшное, но и позволяет сдерживать и сдерживаться, не идти провокации, — думаю, эту роль нам не стоит недооценивать.

Хотя мы говорим о Европе, ядерное оружие находится не только в Европе. Есть колоссальные проблемы в Южной Азии, Восточной Азии и на Ближнем Востоке. Если ядерная война, не дай Бог, произойдет, она начнется не в Европе, а в Южной Азии или в других регионах. Думаю, что ответственное поведение в случае с ядерным оружием будет характерно для лидеров России и США.

Сейчас много разговоров о тактическом ядерном оружии. Какое мнение Вы имеете на этот счет? То, что Украина подвергается российской агрессии после отказа от ядерного оружия, унаследованного от СССР, может ли породить желание Киева приобрести его?

Это очень хороший вопрос. Мне кажется, что происходит большая эрозия режима нераспространения. Началось это всё тоже раньше, — страны начали смотреть на это по-другому. Приведу пример Ливии, которая играла с идеями Каддафи. У него никогда не было ядерного оружия, но он играл с идеей, имитировал свою ядерную программу, но ничего не создал. И мы знаем, что с Каддафи произошло. Я уверен, что именно тогда северокорейские лидеры, глядя на Каддафи и на то, что натовцы с ним сделали, сказали: «Конечно, нужно иметь собственное ядерное оружие, и оно даст нам безопасность». Вообще, это мотивация каждой отдельной страны. У той же Украины ядерного оружия никогда не было. Оно находилось на украинской территории когда-то, но сама Украина им не управляла.

Главная проблема в том, что всё в мире взаимосвязано. Скучная фраза для интервью, но тем не менее, это правда. И в ДНЯО, которым я занимаюсь профессионально много лет, вообще-то сказано, что от ядерного оружия нужно отказаться, но рядом там есть фраза о полном и всеобщем разоружении, не только ядерном. Потому что ядерное оружие – страшное оружие XX века, которое перешло к нам в XXI век. Но ведь сейчас разрабатываются новые типы других вооружений, которые ни в каких договорах не присутствуют. Ядерное оружие хоть как-то регулируется, а другие – никак. Поэтому первый, кто разработает это новое оружие, и будет угрожать миру, он скажет, что ядерное оружие теперь можно запретить, потому что оно теперь не нужно миру. Самая правильная идея для всего мира и человечества была бы идея о демилитаризации во всех типах вооружения.

Когда мы смотрим на проблемы огромного количества оружия: старого, современного, ядерного и любого другого, мы должны поставить задачу не только предотвращения эскалации, а постепенного снижения всей оружейной мощи. Но говоря это, я чувствую себя самым наивным человеком на Земле, коим я не являюсь. Поэтому есть определенное противоречие между инстинктами людей к самосохранению и инстинктом людей к саморазрушению. Мой замечательный учитель Роланд Тимербаев, один из авторов ДНЯО, считал, что нынешняя человеческая раса настолько немудрая, что сама себя уничтожит, и может быть, придет какая-то новая, более мудрая человеческая раса. Очень не хотелось бы, чтобы этот сценарий стал реальностью. Я не хочу в него верить, но это говорил мудрый человек, всю жизнь занимавшийся ядерным оружием и философией, которая, к сожалению, настраивает нас не на самый позитивный лад в отношении психологии человечества в целом.

 

Выходные данные cтатьи:

Интервью директора ПИР-Центра Владимира Орлова с журналистом испанской газеты El Mundo Хорхе Феррер 10 июня 2022 г.

25 лет назад Украина отказалась от ядерного оружия

25 лет назад Украина объявила об отказе от ядерного арсенала. Разоружение до сих пор ставят в вину первому президенту страны Леониду Кравчуку, обвиняя его в предательстве национальных интересов и ослаблении оборонного потенциала. Другие называют выполнение условий США и России вынужденной мерой: в 1994 году Киев не имел ни денег, ни технических средств для качественного обслуживания крылатых ракет и прочих разновидностей оружия массового поражения.

10 января 1994 года Украина объявила об отказе от ядерного оружия. Вот уже 25 лет в стране ведутся ожесточенные дискуссии. Одни считают, что первый президент Леонид Кравчук значительно снизил оборонный потенциал, другие называют принятое решение единственно верным. Сторонники второй точки зрения убеждены, что в своем тогдашнем состоянии Украина попросту не потянула бы содержание дорогостоящего вооружения, и дело могло окончиться «вторым Чернобылем».

В результате распада СССР Киев неожиданно стал обладателем третьего по мощности ядерного арсенала после Вашингтона и Москвы. На территории «незалежной» было размещено 220 единиц стратегических носителей:

176 межконтинентальных баллистических ракет, 44 тяжелых бомбардировщика, оснащенных более чем тысячей ядерных крылатых ракет большой дальности, а также 1240 боеголовок.

На заре украинской независимости раздавались робкие голоса некоторых политиков о необходимости сохранения ядерного статуса. Однако категорически против выступали США и Россия. Этими государствами было определено, что советское ядерное наследство в полном объеме отойдет к правопреемнице СССР – то есть, России. Украина позиционировалась как слишком незрелая страна, не способная надежно управляться со столь опасной «игрушкой». К тому же большим державам не хотелось расширять ядерный клуб, в который чуть позже и так вошли несколько весьма ненадежных игроков – например, Пакистан и КНДР. Американцы имели серьезные подозрения и по поводу иракской ядерной программы.

Украинские власти какое-то время пытались уходить от прямых ответов на вопрос о судьбе ракет, чем сильно раздражали других участников диалога. В случае отказа добровольно сдать оружие Украине грозили международной изоляцией, что существенно охладило ее отношения с Вашингтоном и Москвой. Опасения партнеров вызывала дальность поражения украинских ракет – свыше 10 тыс. км. Кроме того, у существенной части арсенала истекали гарантийные сроки. Украинские ракеты направлены на США, напоминал американский вице-президент Альберт Гор.

В обмен же на разоружение Киеву обещали предоставить международные гарантии безопасности. Соответствующий документ был подписан позже — 5 декабря 1994 года на саммите ОБСЕ в Будапеште представителями Украины, России, Великобритании и США. Подписанты обязывались воздерживаться от проявления любых видов агрессии против Украины, в том числе в экономическом отношении. Однако киевские политики часто критиковали Будапештский меморандум за несостоятельность. Как вспоминал впоследствии Леонид Кучма, в середине того года избранный президентом страны, на саммите к нему подошел французский коллега Франсуа Миттеран со словами:

«Сынок, не верь этому документу, тебя обманут».

Вместе с тем распространено мнение, согласно которому от позиции страны по актуальной проблеме зависело ее будущее в европейской системе координат.

«Если бы Украина не отказалась от ядерного оружия, то никто бы ее не признал», — говорил в 2011 году спикер Верховной рады Владимир Литвин.

Он, как и многие, не сомневается, что, соглашаясь выполнить условие американцев и россиян, украинцы сильно продешевили. Это традиционно ставится в вину президенту Кравчуку.

«Думаю, мы могли бы и должны были бы заставить мир щедро нам заплатить, тем более, никто не считается с тем, что Украина продемонстрировала, если хотите, такую жертвенность», — констатировал Литвин.

На переговоры в Киев прилетал президент Билл Клинтон, которого Кравчук встретил подчеркнуто холодно, что хорошо видно на кадрах хроники.

«Американцы не просто приехали, а требовали.

Они сказали: если вы не выполните задание вывести боеголовки из Украины, начнется не просто давление, а блокада Украины.

Мы были бы изолированы. Санкции, блокада — это было прямо сказано», — оправдывался позднее Кравчук.

А уже 12-15 января главы трех стран встретились в Москве, где подписали Договор о выводе ядерного оружия с украинской территории и выпустили специальное заявление. Особо приветствовалась ими, если верить тексту, осуществляемая на Украине деактивация ракет РС-18 (СС-19) и РС-22 (СС-24) путем снятия их боезарядов. Также был отмечен «достигнутый прогресс в сокращении ядерных сил».

«Президент Кравчук подтвердил свое обязательство о том, что Украина присоединится к Договору о нераспространении ядерного оружия в качестве государства, не обладающего ядерным оружием, в возможно кратчайшие сроки, — сообщалось, в частности, в заявлении. – Президенты Ельцин и Клинтон отметили, что вступление в силу Договора СНВ-1 позволит им добиваться скорейшей ратификации Договора СНВ-2. В этом контексте президенты обсудили шаги, которые предпримут их страны с целью разрешения определенных вопросов, касающихся ядерного оружия».

Вице-премьер Украины по вопросам ВПК в 1993-1995 годах, а с августа 1994-го одновременно министр обороны Валерий Шмаров рассказывал, что фактически Украине навязывали условия в одностороннем порядке.

«Переговорный процесс выглядел примерно так: никуда вы не денетесь, все равно вы вынуждены будете ядерное оружие сдать.

На последних переговорах в Государственном департаменте это практически прозвучало вслух», — утверждал чиновник.

Напротив, по воспоминаниям представителя Пентагона Джона Коннела, сотрудничество с украинцами складывалось крайне непросто, поскольку «Москва и Киев испытывали недоверие друг к другу».

Украина добровольно отдавала России боеголовки и крылатые ракеты, взрывала пусковые шахты, отправляла на металлолом стратегические бомбардировщики Ту-160 и Ту95МС. Процесс вывоза ядерного вооружения в соседнюю страну завершился в июне 1996 года. Взамен Москва передала Киеву ядерное топливо для атомных электростанций, которое вернулось после переработки ракет.

«Президент Кравчук фактически сдал без боя величайшие материальные ценности, важнейшие национальные интересы», — резюмировал экс-министр охраны окружающей среды Украины Юрий Костенко.

При этом полковник штаба 43-й ракетной армии Вилен Тимощук подчеркивал, что в случае сохранения ядерного вооружения стране угрожала глобальная катастрофа.

«Ни президент Украины, ни кто-нибудь в стране не мог оказать никакого влияния на пуски ракет, потому что шифры для пуска ракет передавались из Центрального командного пункта, который находился в России.

Хранилища стояли переполненными, возникла опасность второго Чернобыля.

При стихийных бедствиях, пожарах или аварийных ситуациях реально могло произойти непоправимое», — объяснял впоследствии военный.

Аналогичные меры по разоружению предпринимались в других бывших республиках Советского Союза. Например, в Казахстане после 1991 года осталось 1410 боезарядов, 104 шахтные установки с межконтинентальными зарядами и 40 бомбардировщиков (четвертое место по объему арсенала на планете), в Белоруссии – 81 мобильный ракетный комплекс «Тополь» с баллистическими ракетами и 81 боезаряд. По техническому обеспечению и уровню инфраструктуры Алма-Ата, располагавшая полигоном в Семипалатинске и Мангышлакским ядерным центром, намного превосходила Киев, однако отказалась от ядерного статуса проще и без лишнего резонанса – уже к весне 1992 года все в данном отношении было решено.

В свою очередь, белорусский президент Александр Лукашенко годы спустя сокрушался из-за упущенной выгоды от сделки: «Нельзя было, с нами бы сейчас по-другому разговаривали. Это величайшее достояние, это дорогой товар, который мы, в конце концов, должны были прилично продать».

Российские официальные лица отрицают заявления о пропаже ядерного оружия что он считает, что более 100 единиц ядерного оружия «размером с чемодан» пропали без вести.

Обвинение Лебедя вызвало немедленную реакцию со стороны нескольких высокопоставленных российских правительственных чиновников, в том числе премьер-министра Виктора Черномырдина, которые отрицали существование этого оружия, известного на Западе как атомные боеприпасы (АДМ), и утверждали, что российский арсенал остается в целости и сохранности. Государственный департамент также подтвердил свою твердую уверенность в российской системе командования и управления. История Лебедя подробно описана в новой книге журналистов Эндрю и Лесли Кокберн One Point Safe.

Хотя Лебедь не сообщил многих конкретных подробностей, он рассказал «60 Минутам», что оружие мощностью 1 килотонна, когда-то приписанное к спецподразделениям спецназа бывшего Советского Союза, особенно опасно, потому что его может транспортировать и взорвать один человек. По его словам, эти устройства, выполненные в форме чемодана, не защищены кодами запуска и могут быть подготовлены примерно за 30 минут, что может привести к гибели от 50 000 до 100 000 человек в случае взрыва в большом городе. Лебедь сказал, что пытался провести инвентаризацию оружия, когда был секретарем Совета безопасности, но не смог ее завершить до того, как 19 октября был уволен президентом Борисом Ельциным.96.

В мае 1997 года Лебедь проинформировал шесть членов Конгресса об этом пропавшем оружии во время их визита в Москву. Лебедь сказал делегации во главе с представителем Куртом Велдоном (R PA), что он может найти только 48 из 132 ядерных устройств размером с чемодан. Однако во время своего выступления в программе «60 минут» в сентябре Лебедь утверждал, что более 100 из предполагаемых 250 единиц оружия пропали без вести. Хотя он не был уверен в их местонахождении, он предположил, что они могут быть где-то в Грузии, Украине или странах Балтии.

Впоследствии бывшие российские правительственные чиновники уточнили версию Лебедя. В интервью «Интерфаксу» от 13 сентября бывший заместитель Лебедя Владимир Денисов сказал, что в июле 1996 года он возглавлял специальную рабочую группу для выяснения того, было ли развернуто оружие. По словам Денисова, в течение двух месяцев рабочая группа пришла к выводу, что в действующем российском арсенале таких устройств нет и что все оружие находится в «соответствующих» хранилищах. Однако он сказал, что группа не может исключить возможность того, что подобное оружие находится на Украине, в Грузии или странах Балтии.

Затем в интервью 22 сентября российской сети НТВ Алексей Яблоков, бывший советник Ельцина по вопросам окружающей среды, утверждал, что ядерное оружие размером с чемодан было разработано для российского КГБ в 1970-х годах. «Я разговаривал с людьми, изготовившими эти бомбы, поэтому знаю, что они существуют», — сказал он.

Заявление Лебедя вызвало резкую реакцию ряда российских государственных органов, ответственных за обеспечение сохранности ядерного оружия, — Министерства обороны, Министерства по атомной энергии (МИНАТОМ) и Федеральной службы безопасности, — а также ключевых должностных лиц в администрации Ельцина. Во время поездки по Литве всего за несколько дней до эпизода «60 минут» Черномырдин высмеял рассказ Лебедя как «абсолютную глупость» и сказал, что «все российское ядерное оружие находится под полным и абсолютно надежным контролем российских вооруженных сил». Пресс-секретарь Ельцина Сергей Ястржембский также поставил под сомнение достоверность заявления Лебедя. «Лебедь ищет предлоги, чтобы напомнить людям о себе. Я считаю, что это не лучший способ», — сказал он 10 сентября9.0003

В тот же день МИНАТОМ и ФСБ выступили с резкими заявлениями, противоречащими версии Лебедя. В Минатоме заявили, что существующая российская система управления ядерными боеголовками «гарантирует полный контроль над ядерными зарядами и блокирует любые каналы их несанкционированного перемещения». В заявлении также отмечается, что все бывшее советское стратегическое и тактическое ядерное оружие было возвращено России, что опровергает утверждение Лебедя о том, что это оружие может находиться в Грузии, Украине или странах Балтии. Более того, Федеральная служба безопасности, основной функцией которой является блокирование несанкционированного применения российского ядерного оружия, заявила, что «серьезного снижения уровня безопасности, не говоря уже о потерях или хищениях, ядерного оружия и его компонентов не обнаружено».

5 сентября официальный представитель Минобороны Владимир Утавенко заявил, что «в России нет ядерных бомб, неподконтрольных российским вооруженным силам». Утавенко также поставил под сомнение доверие к Лебедю по этому конкретному вопросу, поскольку «он никогда не занимался вопросами ядерной безопасности и не может знать ситуацию».

Кроме того, генерал-лейтенант Игорь Волынкин, начальник 12-го Главного управления Минобороны (в ведении которого находится производство, эксплуатация и хранение российского ядерного оружия), на брифинге 25 сентября заявил, что такие устройства «никогда не производились и не производятся. » Признав, что производство ядерного оружия размером с чемодан теоретически возможно, Волынкин сказал, что это будет «очень дорогое и неэффективное предприятие», поскольку оно будет иметь короткий срок службы и потребует частого обслуживания.

На брифинге Госдепартамента 5 сентября заместитель официального представителя Джеймс Фоули сказал: «Правительство России заверило нас, что оно сохраняет надлежащее командование и контроль над своим ядерным арсеналом и что существуют соответствующие меры физической безопасности для этого оружия и объектов». Фоли также сказал, что Соединенные Штаты оказывают помощь России в рамках программы «Совместное снижение угрозы» («Нанн Лугар») для укрепления физической безопасности ее ядерных хранилищ.

Роль ядерного оружия в американо-российских отношениях

Эта публикация подготовлена ​​Целевой группой по проекту политики США в отношении России, Украины и Евразии.

Элбридж Колби

Элбридж Колби — старший научный сотрудник Роберта М. Гейтса в Центре новой американской безопасности.

Ядерное оружие продолжает играть очень важную роль в американо-российских отношениях, и его роль, вероятно, возрастает. Отношения между Вашингтоном и Москвой в этой области определяются стратегическим балансом, характеризующимся высокой степенью взаимной уязвимости; обеспокоенность, особенно с российской стороны, возможностью того, что другая сторона сможет воспрепятствовать или даже упредить значительную часть своих сил возмездия, особенно с использованием новых технологий; и стратегии, предполагающие ограниченное применение ядерного оружия для достижения решающего эффекта, опять же особенно с российской стороны. Учитывая возможность конфликта между НАТО и Россией, эти факторы означают, что ядерное оружие (а также оборонная стратегия и позиции в более широком смысле) привлекают все большее внимание в столицах Североатлантического союза, и это внимание, вероятно, будет только расти. Из-за этого, а не несмотря на это, меры контроля над вооружениями и стабильности станут более ценными и подходящими для снижения вероятности возникновения конфликта или эскалации, если она произойдет.

Российско-американский стратегический баланс

Стратегический баланс между Соединенными Штатами и Россией сегодня и, по крайней мере, в краткосрочной и среднесрочной перспективе по-прежнему определяется, как и в течение многих лет, очень высокой степенью взаимной уязвимости. Проще говоря, обе стороны способны причинить друг другу беспрецедентные разрушения путем применения ядерного оружия даже перед лицом решительных усилий другой стороны упреждать или защищаться от него.

Соединенные Штаты размещают очень большое количество боеголовок на своих высоко живучих стратегических ракетных подводных лодках; в любое время несколько таких судов находятся в море и готовы получить приказ нанести сокрушительный удар, остановить который Россия была бы бессильна. Соединенные Штаты также обладают несколькими сотнями межконтинентальных баллистических ракет в стационарных шахтах, которые было бы чрезвычайно трудно полностью уничтожить, а также группой из почти 100 стратегических бомбардировщиков, которые при необходимости можно было бы перевести в более боеготовое состояние. В то же время Соединенные Штаты продолжают поддерживать возможности для обеспечения необходимого командования и управления и аппарата раннего предупреждения для предупреждения о любом нападении и предоставления возможности Национальному командованию или назначенным им лицам передавать приказы о пуске силам. Соответственно, серьезных опасений по поводу способности США в ближайшей и среднесрочной перспективе нанести сокрушительный ответный удар по России (или любому другому государству) почти нет.

Россия также развертывает триаду стратегических систем доставки, способных доставить сотни боеголовок против Соединенных Штатов. Россия может похвастаться МБР как в стационарной шахтной, так и в мобильной конфигурации, стратегическими ракетными подводными лодками и бомбардировщиками, способными доставлять крылатые ракеты воздушного базирования. Он также обладает очень большим и разнообразным арсеналом «тактического» ядерного оружия меньшей дальности, причем, по крайней мере, некоторые из них предназначены для применения в военных целях на поле боя. Москва также обладает боеспособной ядерной системой управления и, по крайней мере, некоторой способностью раннего предупреждения о нападении противника. 1

Тем не менее, Москва выражает серьезную озабоченность по поводу живучести своих сил перед лицом решительной атаки США, которая, как опасаются русские, может включать не только ядерные удары, но и обычные и некинетические (такие как кибер) атаки, поддерживаемые средствами противоракетной обороны, предназначенными для «зачистки» оставшихся сил, переживших такое нападение. В качестве доказательства этого Москва указывает на архитектуру противоракетной обороны Вашингтона (включая его передовые датчики на земле и в космосе), его обычные ударные возможности, а также его устрашающе эффективные и далеко идущие системы командования, управления, связи, компьютеры и разведку, наблюдение, и разведывательные, или C4ISR, сети. Военная доблесть Америки, а также некоторые исследования и дискуссии в Соединенных Штатах подпитывают опасения России, свидетельствуя о том, что Соединенные Штаты, возможно, ищут и могут получить обезоруживающий потенциал первого удара. 2 Такая возможность, если она будет достигнута, могла бы устранить отношения взаимной уязвимости и, таким образом, дать Соединенным Штатам значительно больше силовых рычагов воздействия на Россию.

Опасения Москвы кажутся, по крайней мере частично, в значительной степени искренними, хотя и чрезмерно выраженными в краткосрочной и среднесрочной перспективе. Однако некоторые из публично выраженных опасений Москвы, вероятно, являются формой стратегического торга, поскольку Кремль имеет личную заинтересованность — и имеет долгую историю — в стремлении сдерживать военные разработки США и НАТО, громко сетуя на их дестабилизирующий характер и решительно невосприимчиво. к тому, что представляется разумными усилиями по устранению этих опасений. Тем не менее опасения кажутся достаточно реальными, чтобы выступать в качестве одного из основных, если не основного, факторов всесторонней модернизации Россией своих средств стратегического сдерживания за последние пятнадцать лет.

После падения российской военной мощи в 1990-х годах Москва модернизировала свои ядерные ударные силы, а также стремилась рекапитализировать свои системы раннего предупреждения и ядерного управления. Ориентируясь больше на эффективность и гарантированное возмездие, а не на массовость в советском стиле, Кремль значительно сместил акцент в сторону более живучей силы. Например, Москва сосредоточила внимание на размещении большего количества и распределении большего количества своих боезарядов на мобильных межконтинентальных баллистических ракетах, системах, которые при развертывании в районах их действия значительно менее уязвимы, чем ракеты в шахтах или самолеты, которые могут быть уничтожены на месте. земля. 3 Россия также строит более тихие и боеспособные ПЛАРБ и, как сообщается, начала чаще выводить в море свои подводные лодки (включая, предположительно, подводные лодки с баллистическими ракетами), в отличие от 1990-х годов, когда многие лодки были в основном пришвартованы у пирса и таким образом, очень уязвимы даже для неядерной атаки. 4 В то же время Россия проводит более регулярные учения своих сил, предположительно, хотя бы частично, чтобы обеспечить их боеспособность и эффективность даже в условиях нападения. 5 Такая крупномасштабная и дорогостоящая модернизация предполагает, что Россия на самом деле очень опасается способности США проводить значимые стратегические контрсиловые атаки.

Реальность, однако, такова, что возможности США для проведения таких атак остаются несовершенными, во многих отношениях весьма несовершенными, а способность полностью уничтожить или вывести из строя силы возмездия Москвы — далекий мираж. В нынешних обстоятельствах и в свете правдоподобных возможностей США, по крайней мере, в ближайшей и среднесрочной перспективе, крайне маловероятно, что любая такая крупномасштабная упреждающая атака США может быть настолько успешной, чтобы сделать такую ​​«космическую роль костей». (по памятной фразе Гарольда Брауна) минимально привлекательным и оправданным в ситуациях, не относящихся к по-настоящему отчаянным и по-настоящему экзистенциальным. Хотя Соединенные Штаты действительно добились огромных успехов в создании и использовании того, что русские называют «разведывательно-ударным комплексом» (или «боевой сетью» на американском языке), Соединенным Штатам все еще далеко до способности уничтожить, перехватить или отразить все или почти все ядерных ударных сил России при любых мыслимых обстоятельствах. Тем не менее, учитывая ужасающее воздействие одиночной термоядерной боеголовки на городскую территорию, это именно тот стандарт, которому должен соответствовать предполагаемый упреждающий потенциал, если его серьезно рассматривать за исключением тех катастрофических ситуаций, в которых частичный успех был бы предпочтительнее сдерживания.

Причина этой неспособности заключается в том, что Соединенные Штаты столкнутся с огромными и почти наверняка непреодолимыми трудностями в стремлении всесторонне и уверенно уничтожить или адекватно повредить очень большое количество целей, необходимых для того, чтобы такая атака «стояла свеч». Не касаясь постоянно присутствующей вероятности несчастных случаев или ошибок в таких сложных военных действиях, важнейшей причиной этого является тот простой факт, что проведение операций, которые были бы ключом к успешному нанесению первого удара, включая уничтожение подвижных, мимолетных, закопанных, укрепленных или скрытых целей и при перехвате баллистических и крылатых ракет противника составляет необычайно тяжело.

Даже в апогее своего военного могущества Соединенные Штаты сталкивались и продолжают сталкиваться с серьезными трудностями в успешном проведении этих операций. Американские военные, например, добились неоднозначных и в некоторых отношениях незначительных успехов в нацеливании на мобильные ракетные комплексы в войнах против Ирака и Сербии. 6 Противоракетная оборона США, тем временем, боролась даже с испытаниями, имитирующими одиночные атаки менее совершенными ракетными системами, такими как Северная Корея или Иран. 7 В то же время противолодочные возможности США и их союзников существенно ослабли со времен холодной войны, в то время как американские самолеты, в том числе малозаметные, сталкиваются со все более угрожающими угрозами со стороны современных зенитно-ракетных сетей. 8 Более того, многие из этих недостатков проявились в сражениях с противниками, значительно менее способными в военном отношении, чем могла бы быть Россия. В отличие от Ирака или Сербии, Россия обладает одними из самых передовых в мире средств противовоздушной обороны, противокосмического и кибероружия, а также арсеналов обычных и ядерных ударов.

Таким образом, нет никаких сомнений в том, что даже частично сформированные русские силы смогут нанести сокрушительный удар по Соединенным Штатам, даже перед лицом решительной атаки. В то время как Соединенные Штаты, несомненно, могли бы истощить часть — возможно, довольно значительную часть — российских сил в таких обстоятельствах, трудно поверить, что Соединенные Штаты могли бы помешать Москве открыть ответный огонь таким образом, который мог бы нанести серьезнейший ущерб Соединенные Штаты, их союзники или и то, и другое. Не кажется более реальным и то, что Соединенные Штаты могли бы разоружить часть российских сил, которые можно было бы использовать с большей вероятностью, чем остальные, например, более ограниченными и контролируемыми способами, как опасались американцы в 19-м веке. 70-е и 1980-е годы в отношении сил межконтинентальных баллистических ракет США. Скорее, всесторонняя модернизация российских вооруженных сил и их регулярные учения предполагают, что ее стратегические силы обладают достаточной управляемостью и точным потенциалом, чтобы обеспечить более ограниченный ядерный ответ. 9

Кто-то может возразить, что Соединенным Штатам не нужно будет уничтожать все российские силы, а вместо этого они могут попытаться обезглавить российское руководство и/или приостановить работу командных, контрольных и коммуникационных сетей в достаточной степени, чтобы предотвратить ответный ответ достаточно, чтобы проникнуть через оборону США. Есть несколько проблем с этим подходом. Во-первых, хорошо известно, что Россия выставила избыточные механизмы для приказов о пуске, в том числе (печально известную) систему «Периметр» или «Мертвая рука», которая должна была запустить советские ядерные силы в случае уничтожения руководства СССР. 10 Некоторые сообщения указывают на то, что у русских все еще может быть такая система. 11 Таким образом, обезглавливание российского руководства вполне может привести к тому результату, которого оно должно было избежать, — к нанесению массированного удара русских. Во-вторых, прерывание, задержка или иное нарушение связи с развернутыми силами не избавит от необходимости в конечном счете уничтожить их, поскольку такие силы все еще могут наносить удары, в том числе с помощью избыточных ядерных цепей управления, контроля и связи, однако такие нарушения не обязательно уменьшат живучесть этих сил.

Таким образом, принимая во внимание, что нападающий в упреждающем обезоруживающем ударе должен быть по существу идеальным, чтобы нападение имело смысл, это фактически означает, что Россия и США находятся в состоянии высокой взаимной уязвимости и, весьма вероятно, останутся там в обозримом будущем. В более долгосрочной перспективе эволюция новых технологий, таких как дальнобойный быстрый удар, эффективные мобильные противоракетные перехватчики, возможности кибервойны, суперкомпьютеры и т. д., представит более сложную картину. Однако даже в этом случае маловероятно, что, при условии продолжения инвестиций России в свои стратегические силы, такое развитие событий коренным образом изменит неправдоподобность успешного первого обезоруживающего удара США.

Почему ядерное оружие остается актуальным

На первый взгляд может показаться, что реальность взаимной уязвимости сводит на нет актуальность ядерного оружия в американо-российских отношениях. Если обе стороны могут нанести друг другу самый серьезный ущерб при любых реальных обстоятельствах, многие сомневаются в том, что они когда-либо будут использованы. Тем не менее ядерное оружие — на самом деле играет важную и, возможно, растущую роль в американо-российских отношениях, и не только как тотем политического значения. Скорее, на самом деле существуют сценарии — некоторые вполне понятные и вполне правдоподобные, — в которых ядерное оружие может быть использовано влиятельным образом и даже применено в американо-российском кризисе или конфликте. 12

Первая причина связана с восприятием уязвимости. Ибо реальность такова, что одна из сторон может воспринимать другую сторону как способную нанести обезоруживающий или, по крайней мере, изнурительный первый удар, даже если это суждение ошибочно. Как уже говорилось, это особенно касается России, которая демонстрирует глубокое опасение, что Соединенные Штаты способны создавать новые технологии и эксплуатировать их таким образом, что это подорвет способность Москвы пережить упреждающий удар и нанести масштабный ответный удар. забастовка. Даже если эта оценка преувеличена или ошибочна, что почти наверняка так и есть, Соединенным Штатам оказалось очень трудно развеять такие опасения, несмотря на искренние попытки сделать это со стороны высокопоставленных правительственных чиновников США в последние годы. Эта трудность, по-видимому, связана, среди прочего, с некоторым сочетанием недоверия, российской паранойи, нежелания Москвы позволить Вашингтону политически «сорваться с крючка» за его военные успехи, необходимого сокрытия военного потенциала в рамках усилий по сохранению или достижению военное преимущество, трудности проверки, несовершенные системы раннего предупреждения Москвы и нежелание США связывать себя без реальной выгоды.

Учитывая этот контекст, Россия, обеспокоенная тем, что она может не позволить себе роскошь ждать в случае конфликта (или, что еще хуже, кризиса), может почувствовать необходимость занять позицию и подготовить свои силы для более быстрого и менее преднамеренного применения. Москва может решить, что в случае драки с Вашингтоном американские возможности настолько велики и настолько быстры в своем воздействии, что возможности России слишком узки, а ее временные рамки для эффективных действий слишком сжаты, чтобы допустить позицию, рассчитанную на то, чтобы дать время для подтвержденных действий. познание, общение и размышление. Российское руководство может оценить, что возможности США настолько велики, что, если Россия не нанесет резкий удар в начале конфликта, она обречена на поражение. В таких условиях российское руководство может решить, что оно должно, говоря каноническим выражением, «использовать» свои ядерные силы для решающего воздействия или потерять их. 13

Хотя этот тип сценария уже давно признан, появление новых технологий, имеющих отношение к ядерному балансу, и их непредсказуемый масштаб и эффект могут усилить давление в сторону рассмотрения использования в этом направлении. Например, новые средства ведения кибервойны, космос/контркосмос, а также беспилотные и автономные средства могут дать возможность улучшить наведение на критически важные средства управления и раннего предупреждения, а также могут помочь в нацеливании на платформы доставки. Неопределенность масштабов и последствий интеграции этих возможностей может вызвать нервозность у руководства в условиях кризиса или конфликта, что может способствовать повышению их готовности использовать свои ядерные силы раньше или в большем количестве, чем при отсутствии этих новых возможности. 14    

Вторая причина, по которой может быть применено ядерное оружие, заключается в том, что и Россия, и Соединенные Штаты способны применять это оружие ограниченными и относительно контролируемыми способами. Такое более избирательное использование уже давно признано потенциальным способом получения выгоды от ядерного оружия помимо угроз общего применения, осуществление которого, вероятно, было бы равносильно самоубийству. Такое ограниченное использование можно рассматривать в чисто «тактических» или военных целях, например, для того, чтобы компенсировать недостаток обычных вооружений. Такое использование также может рассматриваться как стремление манипулировать риском, сообщив наиболее достоверным способом — посредством фактического использования — о том, что кто-то готов приблизиться к всеобщей войне, в надежде убедить другую сторону в том, что дальнейшая эскалация или продолжение ее курса слишком опасно. Североатлантический альянс подчеркивал именно такие потенциальные формы использования во время холодной войны в своей доктрине гибкого реагирования, чтобы попытаться сдержать советский блок, особенно после того, как СССР получил возможность нанести удар по территории США во время 19-го века.60-е годы.

Сегодня Россия более активно изучает эти формы занятости. В частности, Москва, похоже, разработала стратегию «эскалации ради деэскалации» посредством так называемых стратегических обычных и, при необходимости, ядерных ударов. 15 Россия, по-видимому, считает такое использование (или угрозу использования) важным в контексте конфликта с Соединенными Штатами, в котором Москва хочет прекратить войну до того, как Вашингтон сможет обрушить всю тяжесть своих превосходящих неядерных сил . Как именно и когда Россия прибегнет к такому драматическому шагу, неясно и, возможно, не до конца ясно самим российским стратегам и лидерам, но представляется очевидным, что Россия продумала такой подход, обладает возможностями для его осуществления. , и тренировался для его реализации. 16 Между тем, Соединенные Штаты также обладают значительным потенциалом для проведения ограниченных ядерных операций, хотя эффективность некоторых из них снижается в свете улучшения российской обороны, и они давно планировали возможность нанесения таких ударов. Поэтому вполне возможно, что между Соединенными Штатами и Россией может произойти ограниченная ядерная война, хотя обе стороны должны будут рассматривать такой конфликт как крайне опасный, учитывая серьезные трудности и риски, связанные с попытками контролировать эскалацию, а также тот факт, что обе стороны может эффективно уничтожить другой. 17

Последствия /

Из-за этих двух факторов любой конфликт между США/НАТО и Россией будет омрачен перспективой применения ядерного оружия, и, вероятно, в значительной степени. Конфликт из-за Прибалтики, например, предположительно будет иметь ядерную окраску, тем более что для защиты от российских сил и особенно для их изгнания, скорее всего, потребуются широкомасштабные и мощные удары НАТО по суверенной территории России. 18 По этим причинам и Вашингтон, и Брюссель за последние два года все больше беспокоили не только широко обсуждаемый вызов «гибридной войны» со стороны России, но и более совершенные обычные и ядерные возможности Москвы и ее стратегии применения их. В западных столицах все больше осознают, что комплексный подход Москвы, в конечном итоге подкрепленный ее вариантами ядерной эскалации, представляет серьезную проблему для безопасности союзников и расширенного сдерживания США.

Соответственно, Соединенным Штатам и НАТО необходимо будет уделить значительное внимание укреплению своих обычных вооруженных сил в Европе и адаптации своей ядерной стратегии. 19 Действительно, это уже происходит, и усилия по пониманию природы угрозы со стороны России и способам адаптации к ней уже являются предметом пристального внимания правительства США и НАТО и, весьма вероятно, продолжатся. Дискуссия, как правило, концентрируется на том, какие обычные силы разместить в странах бывшего Варшавского договора, особенно в странах Балтии и Польше, и на том, нужны ли какие-либо изменения в ядерной политике Североатлантического союза. 20 Решения Соединенных Штатов и Североатлантического союза об усилении своих обычных вооруженных сил в Восточной Европе в начале 2016 года отражают эту динамику и, вероятно, представляют собой лишь начало этой эволюции. И хотя кажется сомнительным, что будут какие-либо существенные дополнения к ядерному арсеналу НАТО на театре военных действий, также представляется крайне маловероятным, что Североатлантический союз выведет ядерное оружие США на театре военных действий, размещенное сегодня в Европе.

Перспективы будущих усилий по контролю над вооружениями и снижению рисков

Таким образом, ядерное оружие бросает тень на американо-российскую безопасность и военную динамику, и, скорее всего, эта тень скорее стемнеет, чем рассеется, учитывая существование точек возможного серьезного спора между Вашингтоном и Москвой, а также ядерные и ядерные проблемы обеих сторон. программы неядерной модернизации. В то время как некоторые наблюдатели оплакивают (или радуются) эти тенденции как предвещающие конец американо-российского контроля над вооружениями, на самом деле они сигнализируют о возрождении важности усилий по снижению рисков между Вашингтоном и НАТО, с одной стороны, и Москвой, с другой. Меры по контролю над вооружениями, снижению риска и деэскалации, конечно, наиболее полезны и актуальны, хотя и сложнее, когда две стороны действительно могут вступить в драку. В этом случае такие соглашения (явные или неявные) могут способствовать предотвращению конфликта или уменьшению его ущерба. Таким образом, с момента окончания холодной войны до недавнего времени маловероятность фактического возникновения конфликта между НАТО и Россией означала, что усилия по контролю над вооружениями были, хотя часто и конструктивными, но не очень важными. И наоборот, возможность начала войны требует нового внимания к тому, как уменьшить вероятность того, что она произойдет по существу ошибочно, и к сдерживанию непреднамеренной или случайной эскалации, если она произойдет.

Это требует более узко сформулированных предложений по снижению риска, основанных на конкретной цели содействия стратегической стабильности, например, путем подтверждения неспособности данных систем отрицать способность другой стороны к ответным действиям, а не как символы политического примирения или всеобъемлющие решения США. — Русская рознь. Это также означает, что следует рассматривать скорее целенаправленные предложения или шаги, даже если они не являются частью всеобъемлющего решения, поскольку отдельные меры могут принести существенную пользу даже вне контекста более широкого соглашения, которое может быть слишком сложно заключить. 21

Заключение

Таким образом, ядерное оружие остается очень важным в отношениях и стратегической динамике между Соединенными Штатами и Россией не только как символ, но и как инструмент принудительного воздействия в кризисных ситуациях и смертоносное оружие в случае войны. Учитывая, что напряженность в отношениях между Соединенными Штатами и Россией, по-видимому, сохранится в обозримом будущем и что нельзя сбрасывать со счетов возможность того, что эта напряженность перерастет в открытый конфликт, крайне важно, чтобы лица, принимающие решения в США и НАТО, — даже те, которые сосредоточены больше на политике, чем на военным вопросам — обеспечить, чтобы должное внимание уделялось тому, как можно управлять их ролью таким образом, чтобы это способствовало как эффективному сдерживанию, так и стабильности.

Элбридж Колби — старший научный сотрудник Роберта М. Гейтса в Центре новой американской безопасности.

Примечания

1 Более полную каталогизацию российской ядерной программы модернизации, которая включает замену или модернизацию всего спектра ее сил, см., например, Ханс Кристенсен и Роберт Норрис, «Ядерные силы России, 2015 г. », Бюллетень ученых-атомщиков 71, вып. 3 (май / июнь 2015 г.): 84–97.

2 Примеры таких утверждений см. в Keir A. Lieber и Daryl G. Press, «The End of MAD? Ядерное измерение превосходства США», International Security  30, no. 4 (весна 2006 г.): 7–44, а также Остин Лонг и Брендан Риттенхаус Грин, «Наблюдение за безопасным вторым ударом: разведка, противодействие и ядерная стратегия», Journal of Strategic Studies 38, пп. 1–2 (2015): 38–73.

3 Сообщения о российском обсуждении вопроса о восстановлении межконтинентальной баллистической ракеты железнодорожного базирования также могут попасть в эту категорию.

4 См., например, Ханс Кристенсен, «Тихоокеанский флот России готовится к прибытию новых ракетных подводных лодок», Strategic Security (блог), Федерация американских ученых, 14 сентября 2015 г., https://fas. org/blogs/security/2015/09/pacificfleet/; Инициатива по уменьшению ядерной угрозы, «Подводные возможности России», 10 июня 2014 г., http://www.nti.org/analysis/articles/russia-submarine-capabilities/; и Кристофер П. Кавас, «США: Россия строит «Стальную дугу» от Арктики до Средиземноморья», стр. Новости обороны , 6 октября 2015 г., Черное море-Арктика-Сирия-Эстония-Латвия-Литва-Крым-Украина/73480280/.

5 См., например, отчеты о российских учениях в ноябре 2015 г.: Franz-Stefan Gady, «Revealed: Russia Test-Fired Nuclear Missiles», Diplomat , 7 ноября 2015 г., http://thediplomat.com /11/2015/обнаружено-россия-испытала-ядерные-ракеты/.

6 Экспертную оценку этих трудностей см. в Forrest Morgan et al. , Confronting Emerging Nuclear Armed Regional Advancers: Prospects for Neutralization, Strategies for Escalation Management (Santa Monica, CA: RAND Corporation, 2015), особенно 17–28. Морган и др. отмечают, что «после выхода из гарнизона TEL [мобильные транспортные установки-пусковые установки для ракет] будет очень трудно найти, отследить и нацелить», и они оценивают, что «перспективы успешной нейтрализации [ракетно-ядерного потенциала противника] мрачны, даже когда у противника всего несколько БРСД [баллистических ракет средней дальности», 23.   

< 7 См., например, Комитет по оценке концепций и систем противоракетной обороны США на этапе разгона в сравнении с другими альтернативами, Осмысление противоракетной обороны: оценка концепций и систем для этапа разгона США Противоракетная оборона в сравнении с другими альтернативами (Вашингтон, округ Колумбия: Национальная академия наук, 2012 г.).

8 См., например, John Keller, «U. S. Противолодочный потенциал ослабевает, и может быть слишком поздно что-то менять», Mil & Aero Blog (блог), Военная и аэрокосмическая электроника, декабрь 2012 г., http://www.militaryaerospace.com/blogs/mil-aero-blog/2012/12/u-s-anti-submarine-capability-is- erating-and-it-may-be-too-late-to-turn-it-around.html и Джефф Шогол, «Командующий USAFE: Россия: в догонку с ВВС», Air Force Times , 14 сентября, 2015 г., http://www.airforcetimes.com/story/military/2015/09/14/usafe-commander-russia-catch-up-air-force/72248118/.

9 Например, в отчетах об учениях в ноябре 2015 г. указывается, что Россия провела испытательные стрельбы из ряда вооружений, включая межконтинентальные баллистические ракеты, КРВБ, БРПЛ и КРМБ. См. Gady, «Revealed».

10 Дэвид Хоффман, Мертвая рука: нерассказанная история гонки вооружений в период холодной войны и ее опасное наследие (Нью-Йорк: Anchor, 2010), 150 и след.

11 Джереми Бендер, «У России все еще может быть автоматизированная система запуска ядерных зарядов, нацеленная на Северное полушарие», Business Insider , 4 сентября 2014 г. , http://www.businessinsider.com/russias-dead-hand -система-может-быть-активной-2014-9.

12 Это предполагает, что Соединенные Штаты и Россия вполне могут вступить в драку по вопросам, имеющим достаточное значение для обеих сторон, за которые они будут готовы бороться за них, и что наличие взаимной уязвимости на стратегическом ядерном уровне может сдерживать и препятствовать сторонам, но не обязательно мешать им участвовать в бою. Более того, предполагается, что такая борьба, вступив в нее, может привести к эскалации по целому ряду причин, как преднамеренных, так и непреднамеренных или даже случайных.

13 Важно отметить, что такое трудоустройство не обязательно должно быть тотальной забастовкой. Москва может решить нанести более ранний (и, возможно, более существенный) удар даже частью своих сил, чтобы «вытянуть вперед» некоторую стратегическую пользу от такого применения.

14 Эта проблема находится в центре внимания текущего проекта Центра новой американской безопасности и Гарвардской школы Кеннеди, финансируемого Корпорацией Карнеги в Нью-Йорке и возглавляемого Джеймсом Н. Миллером-младшим и автором.

15 Несмотря на то, что Россия обладает большим арсеналом тактического ядерного оружия, США и НАТО обычно рассматривают это как серьезную проблему, но не как источник подлинного, значительного преимущества России. Одна из основных причин этого заключается в том, что США и НАТО не нуждаются в таком оружии для компенсации недостатков своих обычных возможностей, как это было во время холодной войны. Что касается применения Россией такого оружия, то Соединенные Штаты и НАТО полагаются на свой арсенал нестратегических и стратегических ядерных вооружений, а также на свои обычные силы в ответ на такое применение. См., например, Новый СНВ и последствия для национальной безопасности: слушания перед Комм. по вооруженным силам , 111-й конг. (2010) (ответы генерала Кевина П. Чилтона, командующего Стратегическим командованием США, на вопросы, заданные сенатором Джеймсом Ришем, из Комитета Сената США по международным отношениям, 16 июня 2010 г. ), https://www.gpo.gov /fdsys/pkg/CHRG-111shrg65071/html/CHRG-111shrg65071.htm. Соединенные Штаты могут позволить себе такую ​​асимметрию в «нестратегических» ядерных силах, потому что весьма вероятно, что любое существенное или продолжающееся применение их «тактического» ядерного оружия Москвой перерастет на стратегический ядерный уровень таким образом, что у Москвы не будет преимущество. Более того, на стратегическом уровне Соединенные Штаты сохраняют значительные возможности для ограниченных ядерных операций (хотя эти возможности должны быть модернизированы, улучшены и расширены), что позволило бы Вашингтону эффективно реагировать на тактическое использование Россией своих собственных ядерных ударов.

16 Более полный анализ российской стратегии «от эскалации к деэскалации», сделанный автором, см. в Elbridge Colby, «Russia’s Evolving Nuclear Doctrine and its Implications», Fondation pour la Recherche Strategique , 12 января 2016 г., http:// www.frstrategie. org/publications/notes/web/documents/2016/201601.pdf.

17 Существуют дополнительные «пути», по которым Соединенные Штаты и Россия могут прийти к использованию ядерного оружия друг против друга, такие как «каталитическая» эскалация третьей стороной и чистая случайность, но основные вероятные пути, по-видимому, являются представлениями уязвимости и преднамеренной эскалации. Однако другие «пути» могут взаимодействовать с этими двумя путями, повышая риск использования ядерного оружия. Выяснение этих путей, их относительной важности и мер по снижению рисков в свете них находится в центре внимания текущего проекта Центра новой американской безопасности и Гарвардской школы Кеннеди.

18 Подробное обсуждение автором этой реальности и ее последствий см. в Elbridge Colby, «Preparing for Limited War», National Interest (ноябрь/декабрь 2015 г.): 11–22.

19 Взгляды автора на соответствующие ответы см. в Elbridge Colby and Jonathan Solomon, «Faceing Russia: Conventional Defense and Deterrence in Russia», Survival 57, no. 6 (декабрь 2015 г./январь 2016 г.): 21–50, и Элбридж Колби, «Противодействие российской ядерной стратегии в Центральной Европе», в Frontline Allies: War and Change in Central Europe (Вашингтон, округ Колумбия: Центр анализа европейской политики, ноябрь 2015 г.), 87–101.

20 Такое развертывание может иметь серьезные последствия для стабильности, не в последнюю очередь из-за возможного размещения сил, в том числе ударных, в непосредственной близости от территории России, включая Санкт-Петербург. Взгляды автора на то, как попытаться смягчить некоторые из этих вызовов, в частности, путем разработки и представления в Москву серьезного предложения по контролю над обычными вооружениями в Восточной Европе, см. в Elbridge Colby, Step Up to Stand Down: The United States, НАТО и сдерживание российской агрессии», Foreign Affairs , 13 августа 2015 г., https://www.foreignaffairs.com/articles/poland/2015-08-13/step-stand-down.

21 Предложения в этом направлении, заслуживающие дальнейшего анализа, см. в James M. Acton, Beyond Treaties: Immediate Steps to Reduce Nuclear Dangers, Фонд Карнеги за международный мир, октябрь 2012 г., http://carnegieendowment.org/ файлы/beyond_treaties.pdf.

Карнеги не занимает институциональную позицию по вопросам государственной политики; взгляды, представленные здесь, принадлежат автору (авторам) и не обязательно отражают взгляды Карнеги, его сотрудников или его попечителей.

Россия рискует стать «изолированным государством-изгоем», если она применит ядерное оружие

Тодд Сехсер — Памела Фейнур Эдмондс и Франклин С. Эдмондс-младший из UVA, профессор политики и государственной политики. (Предоставленное фото)

UVA Today обратилась к Sechser за экспертным взглядом на события в Украине.

В. Чем угрожала Россия?

A. Стоит отметить, что Владимир Путин прямо не заявил, применит ли Россия ядерное оружие и когда. На самом деле он вообще не использовал термин «ядерное оружие», говоря о действиях России. Вместо этого он использовал такие фразы, как «все силы и средства в нашем распоряжении» и «последствия, с которыми вы никогда не сталкивались в своей истории».

Обычно лидеры делают ядерные угрозы именно так: они делают это косвенно. Это важно, потому что оставляет Путину лишь немного пространства для маневра. Если он не применит ядерное оружие, то сможет немного сохранить лицо, поскольку прямо не сказал, что применит его.

В то же время нет никаких сомнений в том, что Путин хочет, чтобы мир думал, когда он использует фразы типа «все силы и средства в нашем распоряжении». Он надеется, что призрак ядерного конфликта запугает Украину и Запад и заставит их быть более осторожными.

В. Работают ли ядерные угрозы?

A. Ядерное оружие полезно для одних вещей, но не для других.

С одной стороны, ядерные угрозы кажутся полезными для самообороны – для предотвращения агрессии. До ядерной эры территориальная агрессия была обычным явлением, и великие державы мира регулярно вели кровавые войны друг против друга. Но ядерное оружие изменило это равновесие. Любой, кто подумывает о вторжении в страну, обладающую ядерным оружием, не сомневается, что такое нападение будет встречено ядерным ответом.

Но все становится сложнее, когда лидеры пытаются использовать ядерные угрозы для агрессии. Лидеры определенно пытались использовать их таким образом. Советы, например, пытались использовать ядерные угрозы, чтобы изменить статус-кво в Восточном Берлине в 1950-х и 1960-х годах. Никсон использовал ядерную тревогу в неудачном гамбите, чтобы проложить себе путь к благоприятному урегулированию во Вьетнаме в 1969 году. А Индия и Пакистан время от времени также пытались применить ядерное принуждение. Но запись здесь гораздо более точна: в целом эти угрозы не сработали.

В. Принесла ли косвенная угроза Путина какие-либо уступки?

A. Примечательно, что неоднократные ядерные угрозы России не привели к каким-либо значимым уступкам со стороны Украины, США или Европы. Во всяком случае, они усугубили международную изоляцию России. Но это соответствует исторической закономерности: ядерная угроза — надежный инструмент самообороны, а не агрессии. Лидеры иногда ошибочно полагают, что ядерные угрозы — это шкала, которую они могут крутить вверх и вниз, пока не получат то, что хотят. Но снова и снова лидеры от Никиты Хрущева до Дональда Трампа обнаруживали, что это не так просто. Ядерное оружие — не волшебная палочка.

В. Как может выглядеть применение ядерного оружия в Украине?

A. Мощность взрыва ядерного оружия измеряется в килотоннах – тысячах тонн – или даже мегатоннах – миллионах тонн – в тротиловом эквиваленте. В этом спектре ядерное оружие может варьироваться в широких пределах. С одной стороны находится «стратегическое» ядерное оружие, такое как российская баллистическая ракета «Тополь-М», которая несет боеголовку мощностью около 500 килотонн. Самая большая боеголовка в ядерном арсенале США, B83, имеет мощность 1,2 мегатонны.

На другом конце находятся ядерные системы меньшей дальности, иногда называемые «тактическим» или «боевым» ядерным оружием, мощность которых обычно составляет несколько десятков килотонн или меньше. Это оружие, которое Путин, скорее всего, применит в Украине. Но даже несколько килотонн по-прежнему невероятно мощны по любым меркам: атомная бомба, уничтожившая Хиросиму в 1945 году, имела мощность около 15 килотонн.

В. Есть ли соображения помимо размера оружия?

A. Важнее вопрос не в размере оружия, а в цели. Оружие меньшей мощности, взорванное в городе, все равно может привести к десяткам тысяч жертв; массивная ядерная боеголовка, нацеленная на удаленный подземный бункер, приведет к сравнительно небольшим жертвам.

Россия может атаковать объекты украинского руководства, военные объекты или даже нанести так называемый «демонстрационный» удар по ненаселенной местности. Хуже всего то, что он может атаковать украинский город с применением ядерного оружия, надеясь вызвать всеобщий террор и принудить Украину к капитуляции.

В. Поможет ли России использование ядерного оружия?

A. Использование ядерного оружия не даст России волшебного пути спасения от этой войны.