Кто президент афганистана в настоящее время – Президенты Афганистана Википедия

Ашраф Гани – новый президент Афганистана

29.09.2014 | Алексей Макаркин

Президентом Афганистана избран Ашраф Гани. В первом туре президентских выборов, прошедшем 5 апреля, он занял второе место, получив 31,5% голосов, тогда как за его основного соперника Абдуллу Абдуллу проголосовали 45%. Второй тур состоялся 14 июня, и в его ходе Ашраф Гани набрал уже 56,5%, тогда как его соперника поддержали 43,5%, то есть даже меньше, чем в первом туре. Абдулла Абдулла долгое время не хотел признавать результаты голосования и требовал их аудита – но и пересчет подтвердил победу Ашрафа Гани. Однако реальным фактором, позволившим обнародовать результаты второго тура, стал компромисс между двумя основными кандидатами, позволивший им разделить власть – он был официально оформлен 21 сентября.

Абдулла Абдулла получил возможность определить будущего руководителя правительства – это новая должность, которая не предусмотрена действующей Конституцией страны; судя по всему, кабинет министров возглавит он сам. В новое правительство войдут сторонники обоих основных кандидатов. Кроме того, в ряде северных провинций губернаторами станут политические союзники Абдуллы.

Наследие Хамида Карзая

Политическое соглашение между Ашрафом Гани и Абдуллой Абдуллой ознаменовало завершение второго президентского срока Хамида Карзая (на третий срок, согласно афганской Конституции, он не мог баллотироваться). Карзай оказался первым афганским лидером за последнее столетие, который не был убит или свергнут со своего поста. Он возглавлял Афганистан с конца 2001 года в качестве главы временной администрации, созданной после свержения режима Талибана в результате военной операции коалиции во главе с США. В 2002-2004 годах Карзай возглавлял переходную администрацию страны, а в 2004 году был впервые избран президентом на всенародных выборах, первых в истории страны. В 2009 году Карзай был переизбран на второй срок.

Впрочем, электоральные победы Карзая подвергались критике со стороны оппонентов. В 2004 году он победил в первом же туре с 55,4% голосов, причем его основной соперник, представитель таджикской общины Юнус Кануни, набрал лишь 16,3%, что не соответствовало удельному весу этой общины в населении Афганистана. Тогда Кануни заявлял о том, что в ходе выборов было зафиксировано много нарушений, но оппозиция не собирается опротестовывать их итоги, чтобы не дестабилизировать ситуацию в стране. Действительно, избрание президентом кандидата-таджика могло привести к резкому недовольству пуштунской общины, традиционно преобладающей в афганской политической жизни. Пребывание в 1992-1996 годах на посту президента страны таджика Бурхануддина Раббани, не желавшего уступать эту должность пуштуну, стало основанием для появления движения Талибан, которое апеллировало не только к исламскому фундаментализму, но и к пуштунскому национализму. Реально Кануни не претендовал на президентский пост. Впрочем, в 2004 году оппозиция фактически обменяла признание победы Карзая на проведение реально конкурентных парламентских выборов 2005 года, после которых Кануни был избран главой нижней палаты парламента.

В 2009 году на очередных президентских выборах таджикская элита уже всерьез решила выдвинуть своего кандидата, которым стал Абдулла Абдулла. Его отец – пуштун из крупнейшей пуштунской провинции Кандагар, избиравшийся от нее в 1960-е годы в королевский сенат. Таким образом, принцип лидерства пуштунов формально соблюдался. Однако мать Абдуллы – таджичка, и именно эта община считает его «своим» в связи с близостью к знаменитому таджикскому командиру Ахмад Шаху Масуду (Абдулла был одним из его близких соратников с середины 1980-х годов, когда бежавший из Кабула молодой врач-офтальмолог присоединился к отрядам Масуда). В первом туре выборов Карзай, по официальным данным, получил более 49,5% голосов, чего не хватало для победы – но Абдулла, набравший 30,5%, обвинил президента в массовых фальсификациях, демонстративно отказавшись от участия во втором туре выборов. В результате афганский избирком принял экзотичное решение – не проводить второй тур, признав Карзая победителем. Такой результат ослаблял легитимность избранного президента.

Итоги президентства Карзая выглядят противоречивыми. ВВП на душу населения увеличился за десятилетие в два раза – с 543 до 1150 долларов – причем этот результат был достигнут в условиях массированной финансовой помощи со стороны международного сообщества и крайне низкого стартового уровня. Индекс восприятия коррупции «Транспаренси интернешнл» за 2013 год отводит Афганистану последнее место, которое он делит с Северной Кореей и Сомали. Впрочем, коррумпированными являются все уровни афганской власти, но ответственность за коррупцию в общенациональном масштабе все равно возлагается на президента.

Афганистан остается мировым центром производства наркотиков, и меры по борьбе с этим явлением недостаточно эффективны. Член Конгресса США Илеана Рос-Лейтинен заявила в нынешнем году что, начиная с 2002 года, Вашингтон уже потратил более 7,5 млрд долларов США на проведение мероприятий по борьбе с наркотиками в Афганистане. Несмотря на эти использованные гигантские ресурсы, затраченные на борьбу с распространением наркотиков, 2013 год стал рекордным по выращиванию опийного мака. Афганистан произвел 80% опиума в мире. По сравнению с 2012 годом посевы опийного мака увеличились в 2013 году на 36% до 560 тысяч акров. Как результат, торговля наркотиками позволила в значительной степени повысить уровень финансирования «Талибана» и других экстремистских группировок в стране (впрочем, в причастности к наркобизнесу обвиняют и влиятельных чиновников действующего афганского режима).

Талибы продолжают действовать на юге и востоке страны в зоне расселения пуштунских племен, контролируя ряд районов Афганистана и совершая теракты в различных регионах, включая и столицу. Деятельность Талибана наносит сильнейший вред инвестиционному климату страны – в частности, до сих пор нет возможности реализовать амбициозный проект трубопровода TAPI (Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия). Однако ситуацию не стоит считать катастрофической. Периодически появляющиеся в СМИ данные о том, что талибы занимают от 40 до 60% территории страны и удерживают контроль над целыми провинциями, являются явно преувеличенными. Более реалистичной является точка зрения о 10% территории Афганистана, находящихся под властью талибов – это все равно немалая цифра, но не столь угрожающая.

Несмотря на слабость Карзая как президента, ему удавалось маневрировать как во внутренней политике, так и на международной арене. Его действия позволили избежать системного пуштуно-таджикского противостояния – целый ряд влиятельных таджикских лидеров входили в состав администрации Карзая. Первыми вице-президентами Афганистана в течение двух его президентских сроков последовательно были Ахмад Зия Масуд (брат Ахмад Шаха Масуда), маршал Мухаммад Фахим (ближайший соратник Масуда), а после его смерти, в последние месяцы – Кануни. С Карзаем тесно сотрудничал и Раббани, возглавлявший до своего убийства талибами Высший совет мира.

Во внешней политике Карзай прошел путь от ставленника США (первоначально он был обязан своим продвижением на пост президента американскому дипломату афганского происхождения Залмаю Халилзаду) до критика американской политики в регионе. В своей речи, обращенной к Ашрафу Гани и Абдулле Абдулле, он заявил: «Мой совет будущему правительству: будьте очень осторожны с Америкой и Западом». В 2012 году Афганистан получил статус наблюдателя в Шанхайской организации сотрудничества, что стало свидетельством желания президента выстраивать отношения с Россией и Китаем. В нынешнем году на саммите в Шанхае Владимир Путин высоко оценил деятельность Карзая: «Благодаря Вашим усилиям Афганистан проделал огромный путь в стабилизации внутренней ситуации, в развитии экономической, социальной сферы, в строительстве вооруженных сил». В ответ Карзай заявил, что счастлив в связи с восстановлением исторических взаимоотношений между Россией и Афганистаном. В прошлом году Россия поставила Афганистану новое оборудование для Кабульского домостроительного комбината. А в нынешнем году завершается реконструкция Советского дома науки и культуры в Кабуле, который станет Российским культурным центром. Неактуальность в настоящее время проекта строительства TAPI также способствует нормальным двусторонним отношениям (Россия в принципе негативно относится к проектам, которые могут ослабить ее транзитную роль на газовом рынке).

Новый президент и его задачи

Ашраф Гани принадлежит к знатной пуштунской семье из племени ахмадзай, входящему в гильзайский племенной союз. К этому же племени принадлежал просоветский президент Наджибулла, свергнутый в 1992 году и убитый талибами четырьмя годами позже. Дедом Ашрафа Гани был военачальник Абдул Гани Ахмадзай, происходивший из провинции Логар и бывший одним из вождей племени ахмадзай. В 1919 году Абдул Гани участвовал в войне против англичан, а в 1929-м сражался против самозваного эмира Бачаи Сакао в рядах сторонников будущего эмира Надир Шаха. Позднее он командовал войсками кабульского гарнизона.

Сын Абдула Гани Шахджан в последние годы существования афганской монархии возглавлял транспортный департамент, а после саурской революции 1978 года был арестован по делу о заговоре против новой власти. Впрочем, он попал в тюрьму не как деятельный заговорщик, а как двоюродный брат генерала Шахпура Ахмадзая, который сразу после апрельской революции стал начальником Генштаба, а спустя несколько месяцев был обвинен в попытке свержения нового режима. Генерал Ахмадзай был расстрелян по приказу Хафизуллы Амина за несколько недель до ввода в Афганистан советских войск, а его двоюродный брат после свержения Амина оказался на свободе вместе с другими политзаключенными.

Сын Шахджана Ашраф Гани не был в числе членов семьи Ахмадзай, арестованных при режиме Тараки-Амина. В это время он учился в аспирантуре Колумбийского университета в США, где получил степень доктора философии в области антропологии. Революция и советское вторжение вынудили многих представителей афганской элиты покинуть страну – естественно, что Ашраф Гани в этот период не вернулся в Афганистан, а стал университетским преподавателем в США, а затем в течение десятилетия работал во Всемирном банке. В этот период он и получил американское гражданство, что не редкость среди афганских эмигрантов.

В 2001 году он вернулся в Афганистан в качестве советника специального представителя ООН в этой стране, а затем стал старшим советником Хамида Карзая. В 2002-2004 годах Ашраф Гани занимал пост министра финансов в переходной администрации Карзая, причем в 2003 году Ассоциацией трейдеров развивающихся рынков Emerging Markets был признан лучшим министром финансов в Азии. После президентских выборов 2004 года он не вошел в состав избранного правительства (не желая отказываться от гражданства США, что было условием продолжения работы в правительстве) и был назначен ректором Кабульского университета. В 2006 году его кандидатура предлагалась на пост генерального секретаря ООН, но Ашраф Гани проиграл нынешнему генсек Пан Ги Муну. В этот период он критиковал деятельность администрации Карзая за неэффективность и коррумпированность. На президентских выборах 2009 года он получил лишь около 3% голосов – пуштунские избиратели в подавляющем большинстве голосовали за Карзая, и Ашраф Гани не был тогда востребован. Впрочем, после выборов он сотрудничал с Карзаем в качестве председателя Переходного координационного совета, занимающегося проблемами восстановления полного суверенитета Афганистана. В 2013 году Ашраф Гани занял второе место в рейтинге 100 лучших мыслителей мира (World Thinkers 2013) британского издания Prospect.

Победа Ашрафа Гани на президентских выборах была оспорена Абдуллой Абдуллой, так как его «рывок» во втором туре действительно выглядел необычно на фоне результатов первого и с учетом того, что кандидаты, занявшие третье и четвертое места, поддержали Абдуллу (это Залмай Расул с 11,3% и Абдул Раб Расул Сайяф с 7% голосов). Впрочем, частично успех Ашрафа Гани может быть объясним пуштунской консолидацией – Расул и Сайяф принадлежат к этой общине, и их голоса не могли быть автоматически переданы «протаджикскому» кандидату. При этом политические и клановые различия оказались второстепенными. Так, Расул считался протеже Карзая – как и уходящий президент, он принадлежит к племенному союзу мухаммадзай (хотя и к другой его ветви). Не удалось Абдулле привлечь на свою сторону и миноритарную часть таджикской общины, ориентированную на его конкурентов – Ахмада Зия Масуда (кандидата в вице-президенты в связке с Расулом) и известного гератского лидера Исмаил Хана (он был кандидатом в вице-президенты при Сайяфе).

В то же время нельзя не отметить, что снижение поддержки Абдуллы Абдуллы во втором туре действительно выглядит сомнительно – и в ряде регионов (в частности, в провинциях Забуль, Вардак, Пактика) против него действительно мог быть применен мощный административный ресурс, способствовавший не только победе Ашрафа Гани, но и столь значительному разрыву между кандидатами во втором туре.

Достижение компромисса между двумя лидерами было связано с активным международным посредничеством, в том числе со стороны госсекретаря США Джона Керри. Перерастание разногласий в межобщинный конфликт выглядело запредельным риском в условиях сохранения активности талибов. Задержка с утверждением нового лидера страны, кроме того, откладывала подписание соглашения о сотрудничестве с США в сфере безопасности (этот документ направлен на регламентирование дальнейшего иностранного военного присутствия в Афганистане после официального вывода международного контингента). Лойя Джирга уже одобрила этот документ, но Карзай задержал подписание, переложив ответственность на своего преемника и потребовав увеличить обязательства США. Будучи кандидатом в президенты, Ашраф Гани включил в свою программу обещание в краткие сроки подписать соглашение. Без этого документа позиции нового руководства страны будут слишком уязвимыми, а талибы получат сильный импульс для развертывания экспансии.

Несмотря на достижение компромисса, отношения между различными афганскими кланами продолжают оставаться напряженными. Прежде всего, речь идет о противоречиях между двумя наиболее влиятельными лидерами севера страны. Узбекский генерал Абдул Рашид Дустум активно поддержал Ашрафа Гани и сыграл решающую роль в мобилизации на его сторону своей общины – сейчас он будет первым вице-президентом страны (Ашраф Гани предпочел союз с узбеком более привычной связке «пуштун-таджик», реализовывавшейся Карзаем – это вызвало понятное напряжение в таджикской общине). А таджикский военачальник и нынешний губернатор провинции Балх (ее центр Мазари-Шариф считается неофициальной «столицей» севера Афганистана) Атта Мухаммед Нур был главным союзником Абдуллы Абдуллы. Эти два авторитарных и сильных лидера в 1992 году недолго были партнерами (хотя Дустум ранее был генералом у Наджибуллы, а Атта Мухаммед являлся полевым командиром моджахедов), но затем стали конкурентами. Далеко не факт, что новым руководителям страны удастся сдержать их амбиции.

Борьба с коррупцией провозглашена одной из основных задач нового президентства, однако добиться продвижения в этом вопросе будет крайне затруднительно. Сильные региональные лидеры (преимущественно бывшие моджахеды) станут всячески препятствовать реализации государственной политики – хотя многие из них являются неэффективными управленцами. Кстати, Атта Мухаммед Нур на этом фоне выглядит успешным руководителем, стимулирующим экономическое развитие своей провинции – хотя и весьма авторитарными методами. Вопрос о взаимоотношениях с Талибаном также остается в повестке дня – и, скорее всего, Ашраф Гани продолжит курс, направленный на раскол этого движения, попытку отделить умеренных от радикалов. Впрочем, пока он не привел к видимым результатам – Талибан опирается на поддержку немалой части пуштунского населения, проживающего с обеих сторон афгано-пакистанской границы.

Будущий афганский президент считается прозападным политиком, что обусловлено его продвинутыми связями с американской элитой — впрочем, это же относилось и к Карзаю. Однако реалии афганской политики могут заставить и нового лидера диверсифицировать свои предпочтения за счет контактов не только с Западом, но и с другими мировыми игроками, включая и Россию. Видимо, учитывая этот фактор, в Москве воздержались от поддержки кого-либо из кандидатов в президенты Афганистана, хотя в России давно и хорошо знают Абдуллу Абдуллу – еще с 90-х годов, когда он играл руководящую роль в «Северном альянсе», объединяющем антиталибски настроенные силы. Россия заинтересована в предотвращении талибской экспансии, которая угрожает интересам ее союзников в Центральной Азии, входящих в состав ОДКБ. А для стабилизации ситуации в Афганистане необходима многосторонняя международная поддержка, что понимают все основные политические силы этой страны.

Алексей Макаркин – первый вице-президент Центра политических технологий

Версия для печати

politcom.ru

Президент Афганистана — Википедия (с комментариями)

</table></td></tr></table> Отрывок, характеризующий Президент Афганистана Петя очнулся. – Уж светает, право, светает! – вскрикнул он. Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги. – Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться. Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало. – Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей. Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову. – Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него. – Об одном тебя пг’ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться. Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него. – Сигнал! – проговорил он. Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы. В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади. У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики. – Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице. Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему. – Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову. Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете. – Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову. – Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети. – Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову. Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети. «Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него. В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов. О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей. Скрытые категории: Навигация Персональные инструменты На других языках Непризнанные и частично признанные государства </div>

wiki-org.ru

Президент Афганистана — Википедия (с комментариями)

</table></td></tr></table> Отрывок, характеризующий Президент Афганистана – Но ведь они ушли самоубийством!.. А разве это не карается кармой? Разве это не заставило их и там, в том другом мире, так же страдать? – Нет, Изидора… Они ведь просто «ушли», выводя из физического тела свои души. А это ведь самый натуральный процесс. Они не применяли насилия. Они просто «ушли». С глубокой грустью я смотрела на эту страшную усыпальницу, в холодной, совершенной тишине которой время от времени звенели падающие капли. Это природа начинала потихоньку создавать свой вечный саван – дань умершим… Так, через годы, капля за каплей, каждое тело постепенно превратится в каменную гробницу, не позволяя никому глумиться над усопшими… – Нашла ли когда-либо эту усыпальницу церковь? – тихо спросила я. – Да, Изидора. Слуги Дьявола, с помощью собак, нашли эту пещеру. Но даже они не посмели трогать то, что так гостеприимно приняла в свои объятия природа. Они не посмели зажигать там свой «очистительный», «священный» огонь, так как, видимо, чувствовали, что эту работу уже давно сделал за них кто-то другой… С той поры зовётся это место – Пещера Мёртвых. Туда и намного позже, в разные годы приходили умирать Катары и Рыцари Храма, там прятались гонимые церковью их последователи. Даже сейчас ты ещё можешь увидеть старые надписи, оставленные там руками приютившихся когда-то людей… Самые разные имена дружно переплетаются там с загадочными знаками Совершенных… Там славный Домом Фуа, гонимые гордые Тренкавели… Там грусть и безнадёжность, соприкасаются с отчаянной надеждой… И ещё… Природа веками создаёт там свою каменную «память» печальным событиям и людям, глубоко затронувшим её большое любящее сердце… У самого входа в Пещеру Мёртвых стоит статуя мудрого филина, столетиями охраняющего покой усопших… – Скажи, Север, Катары ведь верили в Христа, не так ли? – грустно спросила я. Север искренне удивился. – Нет, Изидора, это неправда. Катары не «верили» в Христа, они обращались к нему, говорили с ним. Он был их Учителем. Но не Богом. Слепо верить можно только лишь в Бога. Хотя я так до сих пор и не понял, как может быть нужна человеку слепая вера? Это церковь в очередной раз переврала смысл чужого учения… Катары верили в ЗНАНИЕ. В честность и помощь другим, менее удачливым людям. Они верили в Добро и Любовь. Но никогда не верили в одного человека. Они любили и уважали Радомира. И обожали учившую их Золотую Марию. Но никогда не делали из них Бога или Богиню. Они были для них символами Ума и Чести, Знания и Любви. Но они всё же были ЛЮДЬМИ, правда, полностью дарившими себя другим. Смотри, Изидора, как глупо церковники перевирали даже собственные свои теории… Они утверждали, что Катары не верили в Христа-человека. Что Катары, якобы, верили в его космическую Божественную сущность, которая не была материальной. И в то же время, говорит церковь, Катары признавали Марию Магдалину супругою Христа, и принимали её детей. Тогда, каким же образом у нематериального существа могли рождаться дети?.. Не принимая во внимание, конечно же, чушь про «непорочное» зачатие Марии?.. Нет, Изидора, ничего правдивого не осталось об учении Катар, к сожалению… Всё, что люди знают, полностью извращено «святейшей» церковью, чтобы показать это учение глупым и ничего не стоящим. А ведь Катары учили тому, чему учили наши предки. Чему учим мы. Но для церковников именно это и являлось самым опасным. Они не могли допустить, чтобы люди узнали правду. Церковь обязана была уничтожить даже малейшие воспоминания о Катарах, иначе, как могла бы она объяснить то, что с ними творила?.. После зверского и поголовного уничтожения целого народа, КАК бы она объяснила своим верующим, зачем и кому нужно было такое страшное преступление? Вот поэтому и не осталось ничего от учения Катар… А спустя столетия, думаю, будет и того хуже. – А как насчёт Иоанна? Я где-то прочла, что якобы Катары «верили» в Иоанна? И даже, как святыню, хранили его рукописи… Является ли что-то из этого правдой? – Только лишь то, что они, и правда, глубоко чтили Иоанна, несмотря на то, что никогда не встречали его. – Север улыбнулся. – Ну и ещё то, что, после смерти Радомира и Магдалины, у Катар действительно остались настоящие «Откровения» Христа и дневники Иоанна, которые во что бы то ни стало пыталась найти и уничтожить Римская церковь. Слуги Папы вовсю старались доискаться, где же проклятые Катары прятали своё опаснейшее сокровище?!. Ибо, появись всё это открыто – и история католической церкви потерпела бы полное поражение. Но, как бы ни старались церковные ищейки, счастье так и не улыбнулось им… Ничего так и не удалось найти, кроме как нескольких рукописей очевидцев. Вот почему единственной возможностью для церкви как-то спасти свою репутацию в случае с Катарами и было лишь извратить их веру и учение так сильно, чтобы уже никто на свете не мог отличить правду от лжи… Как они легко это сделали с жизнью Радомира и Магдалины. Ещё церковь утверждала, что Катары поклонялись Иоанну даже более, чем самому Иисусу Радомиру. Только вот под Иоанном они подразумевали «своего» Иоанна, с его фальшивыми христианскими евангелиями и такими же фальшивыми рукописями… Настоящего же Иоанна Катары, и правда, чтили, но он, как ты знаешь, не имел ничего общего с церковным Иоанном-«крестителем». – Ты знаешь, Север, у меня складывается впечатление, что церковь переврала и уничтожила ВСЮ мировую историю. Зачем это было нужно? – Чтобы не разрешить человеку мыслить, Изидора. Чтобы сделать из людей послушных и ничтожных рабов, которых по своему усмотрению «прощали» или наказывали «святейшие». Ибо, если человек узнал бы правду о своём прошлом, он был бы человеком ГОРДЫМ за себя и своих Предков и никогда не надел бы рабский ошейник. Без ПРАВДЫ же из свободных и сильных люди становились «рабами божьими», и уже не пытались вспомнить, кто они есть на самом деле. Таково настоящее, Изидора… И, честно говоря, оно не оставляет слишком светлых надежд на изменение. Север был очень тихим и печальным. Видимо, наблюдая людскую слабость и жестокость столько столетий, и видя, как гибнут сильнейшие, его сердце было отравлено горечью и неверием в скорую победу Знания и Света… А мне так хотелось крикнуть ему, что я всё же верю, что люди скоро проснутся!.. Несмотря на злобу и боль, несмотря на предательства и слабость, я верю, что Земля, наконец, не выдержит того, что творят с её детьми. И очнётся… Но я понимала, что не смогу убедить его, так как сама должна буду скоро погибнуть, борясь за это же самое пробуждение. Но я не жалела… Моя жизнь была всего лишь песчинкой в бескрайнем море страданий. И я должна была лишь бороться до конца, каким бы страшным он ни был. Так как даже капли воды, падая постоянно, в силах продолбить когда-нибудь самый крепкий камень. Так и ЗЛО: если бы люди дробили его даже по крупинке, оно когда-нибудь рухнуло бы, пусть даже не при этой их жизни. Но они вернулись бы снова на свою Землю и увидели бы – это ведь ОНИ помогли ей выстоять!.. Это ОНИ помогли ей стать Светлой и Верной. Знаю, Север сказал бы, что человек ещё не умеет жить для будущего… И знаю – пока это было правдой. Но именно это по моему пониманию и останавливало многих от собственных решений. Так как люди слишком привыкли думать и действовать, «как все», не выделяясь и не встревая, только бы жить спокойно. Скрытые категории: Навигация Персональные инструменты Печать/экспорт Просмотр этого шаблона Непризнанные и частично признанные государства </div>

o-ili-v.ru

Панджшерский сын может стать президентом Афганистана :: Озодагон

Большая часть мира может видеть в Абдулле Абдулле красноречивого, с иголочки одетого бывшего министра иностранных дел. Но многие в легендарной Панджшерской долине Афганистана рассматривают его как человека, с которым они могут найти общий язык.

Если Абдулла Абдулла станет следующим президентом Афганистана, наибольший восторг это вызовет у населения Панджшерской долины.

И хотя Абдулла Абдулла и не уроженец живописной провинции, расположенной среди заснеженных вершин гор Гиндукуша, местные жители приняли его как родного сына. Куда бы вы ни пошли, повсюду его постеры — на углах улиц, витринах и авто. И даже скалистые холмы усеяны огромными рекламными щитами с его изображением. Его биографию изучают в школе, а муллы цитируют в мечетях его высказывания.

Мир, возможно, помнит Абдуллу Абдуллу как бывшего министра иностранных дел, занявшего второе место на выборах 2009 года — сопровождавшихся сообщениями о многочисленных нарушениях, — на которых победил Хамид Карзай. Но здесь, в Панджшере, где Абдуллу Абдуллу просто называют «доктором», он рассматривается в качестве лидера, которого они могут назвать своим.

Каждую неделю Абдулла Абдулла сменяет свой костюм и галстук на традиционную одежду и отправляется из Кабула в Панджшер. Он часто посещает молитвы в местной мечети и принимает в своем доме местных жителей.

Бывший моджахед Дастагир Шофаи, который был с Абдуллой Абдуллой и во время советского вторжения, и во время сопротивления талибам, говорит, что многие считают Абдуллу членом своей семьи:

— Доктор Абдулла наш двоюродный брат, наш племянник и наш внук. Он знает нужды народа и чувствует боль народа в Панджшере.

ВЫШЕ ЭТНИЧЕСКОЙ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ

53-летний Абдулла Абдулла — один из самых вероятных претендентов на победу на президентских выборах 5 апреля. Согласно обнародованным 26 апреля предварительным результатам, Абдулла Абдулла лидирует с 44,9 процента голосов, его главный соперник бывший министр финансов Ашраф Гани набрал 31,5 процента голосов, а третьим стал бывший глава внешнеполитического ведомства Залмай Расул с 11,5 процента.

Окончательные итоги голосования будут объявлены 14 мая, после которых, по всей видимости, в конце месяца состоится второй тур, так как ни один из претендентов не набрал больше 50 процентов голосов, необходимых для победы.
Бывший моджахед Дастагир Шофаи.Бывший моджахед Дастагир Шофаи.

В Панджшере — бастионе сопротивления советской интервенции в 1979—1989 годах и последнем оплоте в борьбе Северного альянса с талибами, где хирург Абдулла Абдулла прожил большую часть своей жизни, — его поддерживают 90 процентов населения.

В 1980-х годах Абдулла Абдулла лечил раненых моджахедов. В 1990-х годах он воевал с талибами наряду с легендарным антисоветским командиром Ахмадом Шахом Масудом — национальным героем Панджшера.

Но поистине удивительна популярность Абдуллы Абдуллы в Панджшере, где доминируют этнические таджики, с учетом того, что родился он в Кабуле, а его отец — пуштун из колыбели талибов, провинции Кандагар. Но его мать — уроженка Панджшера.

Однако многие в Панджшере смотрят дальше его смешанного этнического происхождения.

35-летний плотник из Панджшера Фейсал говорит, что провинция по праву должна быть цитаделью для ее уроженцев, таких как младший брат «Панджшерского льва» Ахмада Шаха Масуда — Ахмад Зия Масуд.

Ахмад Зия Масуд, союзник кандидата в президенты Залмая Расула, провел годы за пределами Афганистана и недолгое время сражался вместе со своим старшим братом.

Но Фейсал говорит, что по сравнению с другими политиками Абдулла Абдулла — тот человек, с кем обычный панджшерец может найти общий язык:

— Доктор Абдулла сражался вместе с Ахмадом Шахом Масудом, и он хороший человек, которого все мы любим за его преданность Панджшеру. Мы также ценим Ахмада Зия Масуда, но никто не может заменить доктора Абдуллу. У каждого своё место.

«ОТ ИМЕНИ НАРОДА»

75-летний дядя Абдуллы Абдул Рахим, проживающий в резиденции племянника в Панджшере, говорит, что его уважают за понимание страданий простых людей:

— Абдулла говорит от имени народа. Он говорит от имени дехкан и рабочих. Он честный человек, никогда не злоупотреблявший своей властью. Именно поэтому он любим всеми. Молодые мужчины, девочки и женщины — все любят его всем сердцем.

Являвшийся последние шесть лет лидером оппозиции Абдулла обратил внимание на то, что двое его ближайших соперников — Ашраф Гани и Залмай Расул, получившие образование на Западе технократы, — в начале войны в Афганистане покинули страну. Он же остался и защищал страну.
Разрушенный советский танк в Панджшерской долине.Разрушенный советский танк в Панджшерской долине.

Панджшер полон следов конфликтов последних трех десятилетий в

Вконтакте

Facebook

Twitter

Одноклассники

Мой мир

Google+

catoday.org

Выборы президента Афганистана: прогноз

МОСКВА – В Афганистане в пятницу завершается «день тишины» перед назначенными на 5 апреля президентскими выборами. В случае, если ни один из кандидатов не наберет больше 50 процентов голосов, 28 мая пройдет второй тур голосования.

Накануне выборов корреспондент Русской службы «Голоса Америки» побеседовал с ответственным секретарем группы Совета Федерации РФ по сотрудничеству с Национальным собранием Афганистана Вячеславом Некрасовым, который регулярно бывает в стране, хорошо знает местную политическую конъюнктуру, обычаи и нравы афганского народа.

Виктор Васильев: Кто из кандидатов, по-вашему, реально претендует на победу в президентской кампании и каков расклад сил на сегодня?

Вячеслав Некрасов: Я вижу трех основных кандидатов. И если рассуждать классически, то второй тур, на мой взгляд, неизбежен. В него должны выйти доктор Абдулла Абдулла и либо Залмай Расул (оба – бывшие министры иностранных дел в правительстве Афганистана – В.В.), либо Ашраф Гани (экс-министр финансов – В.В.).

Лично я отдаю предпочтение Залмаю Расулу. Потому что Ашрав Гани совершил тактическую ошибку тем, что в число своих союзников привлек узбекского генерала Дустума. Пуштунские племена (сам Гани, кстати, пуштун) хорошо помнят, как он при Наджибулле жестоко воевал с ними. Словом, они его не примут и поэтому откажут Гани в поддержке. К тому же у него, скажем так, весьма своеобразный стиль мышления и поведения.

В.В.: Почему Залмай Расул выглядит в ваших глазах предпочтительнее?

В.Н.: Знаю, что его поддерживает крупный афганский бизнес и ему обеспечена западная поддержка. Хамид Карзай тоже на его стороне. Напомню эпизод, когда будучи в Пакистане Карзай полушутя-полусерьезно назвал Расула своим преемником. Он видит в нем человека, благодаря которому будет обеспечена преемственность власти и курса. Во всяком случае, надеется на это.

В.В.: Какие прогнозы насчет второго тура?

В.Н.: В истории Афганистана всякое бывало. В прошлый раз тоже состоялся второй тур, в который вышли Хамид Карзай и Абдулла. И на полпути к проведению голосования Абдулла снял свою кандидатуру в пользу Карзая. Что заставило его так поступить, мы можем только догадываться.

В.В.: Все три фаворита в интервью CNN признались, что в случае победы готовы подписать соглашение о безопасности с США. В то же время Карзай отказывается сделать это. В чем тут дело?

В.Н.: Если допустить, что Карзай избрался бы на третий срок, то он также подписал бы это соглашение. А сегодня он совершенно четко понимает, что у него остался ограниченный лимит времени, и надо его использовать с тем, чтобы извлечь максимальные преференции, выгоды для Афганистана. Кроме того ему, конечно, небезразлично, каким его имя останется в истории. Одно дело выглядеть марионеткой США, а другое дело войти в историю независимым президентом Афганистана. Это его беспокоит. При том, что он, безусловно, искренне болеет за судьбу страны.

В.В.: Скажется ли на ситуацию в Афганистане произошедшее в свете украинского кризиса ухудшение российско-американских отношений?

В.Н.: Думаю, пока это ухудшение заметно только на словах. Те санкции, которые были объявлены, носят, как мне видится, некий символический характер. В такой форме они особого ущерба положению дел не нанесут. Но надо не забывать о следующем.

Мир сегодня настолько взаимозависим, что, пытаясь наказать Россию, США и НАТО неизбежно рискуют получить негативные последствия для себя. Бумеранг возвращается назад с еще большей силой. Полагаю, что в США осознают, что влияние России в Афганистане велико. В ходе своих многочисленных поездок в страну (последний раз я там был феврале), я в этом всякий раз убеждаюсь. И Россия может качнуть весы в любую сторону.

В.В.: Могут ли талибы сорвать выборы?

В.Н.: Нет. Но они, конечно, навредят сильно. Не секрет, что федеральное правительство имеет влияние в провинциальных центрах, крупных городах и кишлаках. Но многие отдаленные районы оно все же не контролирует. Сложно сказать, в скольких населенных пунктах выборы не состоятся.

Очевидно, что талибы предпринимают массированное давление, включающее угрозы, провокации… Они организуют взрывы и охоту на кандидатов в президенты. Причем, это происходит по всей стране, и до сих пор эта кампания продолжается. Для международных сил содействия безопасности организация и проведение выборов станет очень серьезным вызовом.

Если выборы будут сорваны, это нанесет непоправимый урон США и их союзникам. Думаю, что будет сделано все возможное, чтобы выборы состоялись. В каком виде они пройдут, увидим. Но, в любом случае, выборы эти будут выглядеть очень далекими от европейских стандартов.

www.golos-ameriki.ru

Президент Афганистана Мухаммад Ашраф Гани отправился с двухдневным визитом в Индию | Афганистан сегодня

Президент Афганистана Мухаммад Ашраф Гани в среду утром отбыл с двухдневным визитом в Индию. В поездке главу государства сопровождает делегация высокопоставленных представителей афганского правительства.

Как отмечается в официальном сообщении, распространенном пресс-службой президентской администрации, визит проходит по приглашению премьер-министра Индии Нарендры Моди.

В ходе визита Мухаммад Ашраф Гани встретится и проведет переговоры с главой индийского правительства, с президентом Индии Пранабом Кумаром Мукерджи и другими официальными лицами (См. также: ]]>http://mea.gov.in/incoming-visit-detail.htm?27382/Working+Visit+of+President+of+Afghanistan+September+1415+2016]]>)

Кроме того, президент Афганистана встретится с представителями деловых кругов, а также афганскими студентами, получающими высшее образование в Индии.

Мухаммад Ашраф Гани также выступит в Институте оборонных исследований и анализа Индии (Institute for Defence Studies and Analyses, IDSA) перед представителями военных, дипломатических и научно-академических кругов. В своем выступлении глава афганского государства изложит свои взгляды по актуальным проблемам международных отношений, в том числе по вопросам борьбы с терроризмом и экстремизмом.

В поездке главу государства сопровождают глава МИД Афганистана Салахуддин Раббани, советник президента по национальной безопасности Мухаммад Ханиф Атмар, министр финансов Эклиль Хакими, министр экономики Абдуссаттар Мурад, министр транспорта Мухаммадулла Боташ, советник президента Надир Надири и спикер президента Мухаммад Харун Чахансури.

Согласно сообщению МИД Индии, президент Афганистана в ходе визита 14-15 сентября обсудит с премьер-министром «широкий круг вопросов, представляющих взаимный интерес».

«Предстоящий визит предоставит возможность продолжить тесные и частые консультации между двумя дружественными странами, в том числе на высшем уровне. Подобные контакты являются отличительной чертой стратегического партнерства и будут способствовать укреплению всестороннего сотрудничества между двумя странами», — говорится в сообщении МИД Индии.

Как передает Би-Би-Си, ожидается, что в ходе визита будет объявлено о предоставлении Индией Афганистану экономической помощи на различные программы и проекты реконструкции и развития на общую сумму 1 млрд. долларов США ]]>http://www.bbc.com/pashto/afghanistan/2016/09/160914_gng_afghanistan_india_aid?ocid=socialflow_facebook]]>

Также ожидается подписание целого ряда двусторонних соглашений.

Индия считается одним из крупнейших партнеров и спонсоров Афганистана в регионе. Вместе с тем, по мнению ряда наблюдателей, наметившееся в последнее время заметное сближение Афганистана с Индией вызывает тревогу в Пакистане, особенно в свете осложнения двусторонних пакистано-индийских отношений, в том числе по кашмирскому вопросу, и Исламабад пытается оказывать на Кабул определенное давление, чтобы не допустить дальнейшего афгано-индийского сближения. Именно с этой целью, по мнению некоторых наблюдателей, Пакистан и предпринимает демарши с закрытием КПП, чтобы осложнить афганский транзит через пакистанскую территорию, и в ускоренном порядке выдворяет афганских беженцев.

Ранее бывший президент Афганистана Хамид Карзай в ходе своей поездки в Индию говорил о том, что Индия может оказать Афганистану и более существенную военную помощь в части, касающейся поставок военной техники, а также подготовки военнослужащих.

Затронув вопрос о возможной обеспокоенности Пакистана афгано-индийским сближением, Хамид Карзай ответил, что Индия должна в первую очередь иметь в виду собственные интересы и в отношениях с Афганистаном действовать осознанно и разумно.

Помимо экономической и военной помощи, Индия оказывает Афганистану помощь в подготовке кадров. Ежегодно сотни студентов уезжают учиться из Афганистана в Индию в различные высшие учебные заведения на стипендии, предоставляемые индийским правительством. Стоит отметить в этой связи, что буквально накануне визита Ашрафа Гани в Индию индийское посольство в Кабуле сообщило о том, что правительство Индии предоставляет на 2017-2018 годы 1000 стипендий афганским студентам для продолжения учебы в индийских высших учебных заведениях.

afghanistantoday.ru

Кто такой новый президент Афганистана

Кто такой новый президент Афганистана

среда, 5 ноября 2014 г. 9:30:25

Разногласия из-за результатов президентских выборов в Афганистане длились несколько недель и сопровождались массовыми протестами по поводу обнаруженных в ходе их нарушений, целью которых было не допустить победы сторонника реформ Абдуллы Абдуллы. Этот кандидат, служивший ранее в рядах афганских моджахедов, проявил изрядное упорство, поэтому в конечном итоге все закончилось призывом населения к соблюдению спокойствия, а стороны конфликта решили начать переговоры, которые закончились созданием коалиции. На этом основании Избирательная комиссия Афганистана объявила, что новым президентом страны станет Ашраф Гани Ахмадзай, а согласно договоренности о создании правительства национального единства его конкурент на выборах Абдулла Абдулла займет пост исполнительного главы с полномочиями премьер-министра и возглавит совет министров.

Еще до объявления результатов президентских выборов было очевидно, что в интеллектуальном и политическом плане Ашраф Гани Ахмадзай более близок Соединенным Штатам, чем его главный соперник Абдулла Абдулла. Данное обстоятельство облегчало подписание пресловутого соглашения о безопасности, которое так продвигали американцы. С другой стороны, Абдулла Абдулла, принявший участие в избирательной кампании под лозунгами реформ, не пользовался большой поддержкой США ввиду отсутствия у него четкой программы действий и не был желательной кандидатурой для Вашингтона. Поэтому еще за несколько дней до начала в стране президентских выборов стали распространяться слухи о готовящихся подтасовках результатов голосования в пользу Ашрафа Гани. В конце концов, при посредничестве госсекретаря США Джона Керри между двумя кандидатами были проведены переговоры, результатом которых стало принятие решения о разделе власти в стране. О разных аспектах и последствиях данного решения мы еще расскажем в других наших статьях.

Отдел специальных репортажей информагентства Mashregh News представляет вниманию своих читателей серию статей о двух кандидатах нашумевших президентских выборов в Афганистане с указанием на примечательные моменты их биографий.

Мохаммад Ашраф Гани Ахмадзай родился в 1949 году в провинции Логар к югу от Кабула. Он получил образование в Американском университете Бейрута и Колумбийском университете Нью-Йорка и имеет ученую степень кандидата наук по специальности этнология. Ашраф Гани много лет работал во Всемирном банке и часто выступал в международных СМИ в качестве специалиста и аналитика по вопросам развития Афганистана. Политик также занимался педагогической работой в американском частном исследовательском Университете Джона Хопкинса и датском Орхусском университете.

В октябре 2001 года Ашраф Гани стал советником специального представителя ООН по делам Афганистана Лахдара Брахими и начал свою деятельность в этой стране. Однако всего лишь через несколько месяцев после этого он был назначен высшим советников президента страны Хамида Карзая. Помимо этого, Гани возглавил Управление по координации международной помощи Афганистану.

После президентских выборов 2004 года Ахмадзай не получил места в избранном кабинете министров и был назначен ректором Кабульского университета. Однако спустя два года он оставил свой пост и стал одним из серьезных критиков правительства Хамида Карзая. Причиной коррупции в государственных структурах и неудач программ борьбы с ней, проводимых Карзаем, он считал слабое руководство тогдашнего президента страны.

В 2006 году кандидатура Ахмадзая была выдвинута Афганистаном в качестве претендента на пост генерального секретаря ООН, который освободился после завершения полномочий Кофи Аннана, однако тогда предпочтение было отдано нынешнему главе этой организации Пан Ги Муну. В 2009 году он принял участие в очередных президентских выборах в Афганистане, на которых составил конкуренцию Хамиду Карзаю, но смог набрать лишь незначительное число голосов.

В период своего второго президентского срока Карзай назначил Ахмадзая куратором программы перехода ответственности за безопасность в стране от иностранных сил к собственно афганским формированиям. В правительстве прошлого президента Ахмадзай считался одним из главных идеологов «афганизации» государственных органов безопасности.

Если на президентских выборах в 2009 году Ашраф Гани занял лишь четвертое место, то по итогам первого тура выборов в этом году он набрал 37,6% голосов избирателей. Вслед за этим он принял участие во втором туре голосования вместе со своим главным соперником Абдуллой Абдуллой и по первоначальным результатам за него проголосовали 56,44%  от общего числа избирателей. Однако затем последовали протесты самого Абдуллы Абдуллы, который в качестве аргументов представил шесть документальных свидетельств подтасовок результатов голосования. Таким образом, Ахмадзай был вынужден согласиться на пересчет голосов избирателей.

Научные заслуги Ашрафа Гани

Весьма подробно пишет об Ашрафе Гани аспирант Эссекского университета в Великобритании Залми Нешат в своей статье от 11 мая этого года.

В конце 60-х годов (между 1966 и 1967) Гани окончил лицей «Хабибия» в Кабуле и поступил в Американский университет Бейрута в Ливане, где и познакомился со своей нынешней супругой Рулой Сааде. Ашраф Гани прожил в Бейруте почти десять лет и в 1977 году закончил курс магистратуры по специальности антропология. Стипендия Гани и еще порядка 70 учащихся выплачивалась из американского студенческого фонда USAD (United States Academic Decathlon).

Рула Сааде родилась в семье ливанских христиан, однако, судя по всему, ее родственники больше придерживаются секулярных взглядов. Брат Рулы Фуад Сааде был одним из ливанских ученых-марксистов. Мохаммад Джамил Ханафи, учившийся с Ашрафом Гани на одном курсе в бейрутском университете и затем защитивший свою диссертацию по этнологии в США, пишет в своей статье, что, возможно, Фуад Сааде помогал Гани в написании его магистерской дипломной работе. Тот же автор указывает на большое сходство между магистерской и кандидатской диссертациями Гани.

После окончания учебы в магистратуре в 1977 году он вернулся в Афганистан и непродолжительное время – менее полугода – преподавал в Кабульском университете. В том же году Гани, получив стипендию из американского фонда, вместе с 70 другими студентами направился на учебу в Соединенные Штаты, где поступил в Колумбийский университет. С 1977 по 1984 года он занимался исследовательской работой, учась в аспирантуре.

Защитив кандидатскую диссертацию, он поступает в штат недавно созданного факультета антропологии Университета Джона Хопкинса, где работает в качестве преподавателя вплоть до своего перехода во Всемирный банк. В 1987 году с целью проведения полевых исследований он отправляется в Пакистан и непродолжительный период работает в лагерях беженцев и религиозных школах. Кстати, в ходе избирательной кампании в этом году Гани утверждал, что именно в период работы в Пакистане он прочитал персидский перевод книги «Житие пророка» («Ар-Рахик Аль-Махтум») пакистанского автора Сафы Ар-Рахмана Аль-Мобаракпури, арабская версия которой в 1979 году получила первую награду Всемирной исламской лиги. Это при том, что целью его поездки в Пакистан было не получение религиозного образования, а проведение полевых исследований.

Научные труды Ашрафа Гани
Еще не окончив кандидатскую диссертацию, Ашраф Гани опубликовал две свои статьи в научных журналах. Первая под названием «Ислам и государственное строительство в племенном обществе Афганистана: 1880–1901» была издана в 1977 году, а вторая «Прения в шариатском суде, Кунарское ущелье, Афганистан, 1885 – 1890» вышла в свет в 1983 году. Издательство Колумбийского университета сначала хотело опубликовать его кандидатскую диссертацию, однако потом по непонятным причинам — возможно, из-за ее большого сходства с магистерской работой – договор был расторгнут. Сейчас кандидатская диссертация Ашрафа Гани находится в открытом доступе в интернете.

После окончания аспирантуры он уже перестал публиковать свои авторские исследования. Между 1985 и 1989 годами Гани издал только четыре критических статьи о некоторых вышедших в свет монографиях и интервью с известным австрийским ученым и антропологом Эриком Вульфом.

С научной точки зрения следует сказать, что ни одна из его последних работ в действительности не может считаться серьезным научным исследованием. Его последняя монография, написанная в сотрудничестве с Клэр Локхарт, по сути представляет собой совместное исследование. Называется книга «Восстановление несостоявшихся государств: контекст для возрождения разрушенного мира» (Fixing Failed States: A Framework for Rebuilding a Fractured World).

Работа является плодом совместных усилий авторов, которые проводили свои исследования в Афганистане после разгрома талибов. В целом, монография не посвящена исключительно афганским проблемам, а представляет собой изложение общей теории такого непростого процесса, как государственное строительство. По мнению обоих авторов, во всем мире от 40 до 60 стран имеют слабый и неэффективный государственный строй, поэтому их книга в качестве некоего путеводителя предлагает проекты для осуществления государственного строительства в XXI веке.

Концепция Ашрафа Гани

Кандидатская диссертация Ашрафа Гани называется «Производство и власть: Афганистан в 1747 – 1901 годах». В своей работе он утверждает, что Афганистан с точки зрения структуры (политической, экономической, социальной и бюрократической) изменился самым коренным образом. Для доказательства своего утверждения он делит историю развития страны на два периода: первый с 1500 до 1720 и второй с 1747 по 1901 года. По мнению Ашрафа Гани, в первый период в стране господствовала структура персоязычной культуры, тогда как во второй она уступила свое место другой структуре — племенной с преобладанием пуштунского элемента. На его взгляд, этот процесс начался в 1747 году, когда к власти пришел Ахмад-шах Дуррани, и полностью сформировался в конце правления эмира Абур-Рахмана.

Для человека, имеющего отдаленные представления о политической философии, вступление к диссертационной работе Ашрафа Гани, наверное, покажет слишком витиеватым. Фактически, в нем он пытается выразить простую мысль, но использует при этом сложные понятия. Автор пытается критиковать концепцию структурализма, поскольку ее сторонники убеждены в перманентности социальных структур. В шестидесятых годах прошлого века структурализм прочно вошел в сферу этнологии и одним из его виднейших представителей был американский философ и культуролог Лео Штраус. Однако в семидесятых и восьмидесятых годах в адрес этой идеологии стала звучать критика и в конце концов был признан факт того, что между структурой и человеком существует диалектическая связь и обмен, а с изменением одного из них меняется и другое. Ашрафу Гани нужна была именно такая концепция для теоретического объяснения проблемы изменения структур в Афганистане.

Таким образом, по теории Ашрафа Гани, Афганистан, с точки зрения господствующей структуры власти и экономики, превратился в своего рода племенное государство. Другими словами, распределение власти, бюрократический строй, налоговая система и другие государственные институты строятся на основе племенных отношений. Поэтому можно сделать вывод о том, что целью написания этой работы для Ашрафа Гани стала популяризация данной идеологии как в самом Афганистане, так и за его пределами, а также попытка сохранить племенную систему страны. Аналогичные идеи отражаются и в двух его статьях, изданных еще до получения кандидатской степени.

Коренная трансформация концепции Ашрафа Гани

Однако в своей монографии, изданной в 2009 году совместно с директором американского Института государственной эффективности (Institute for State Effectiveness) Клэр Локхарт, он проводит мысль о том, что процесс государственного строительства всецело базируется на так называемом методе гражданской оси. Поэтому, как он утверждает, в XXI веке уже нельзя использовать модель государственного строительства европейских стран, применяемую в XVI – XX веках, когда в большинстве случаев для этого применялась сила. Как считают Ашраф Гани и Клэр Локхарт, в XXI веке необходимо, чтобы процесс государственного строительства сочетался с предоставлением гражданам социально-экономических услуг, ведь важно ставить во главу угла обеспечение потребностей граждан, а не принуждать их к чему-то силой.

Итак, становится очевидным, что здесь кроется фундаментальное отхождение Ашрафа Гани от его первоначальных идей. В семидесятых – восьмидесятых годах он придерживался мнения о том, что общество и политика в Афганистане имеют исключительно племенной характер и в них нет место не только гражданину, то и любой индивидуальности, потому как человек в племени не имеет никакой самостоятельной роли и полностью подчинен его законам. Однако вопреки данным убеждениям в книге, написанной совместно с Локхард, государственное строительство изображается как процесс, в котором ведущая роль принадлежит все-таки гражданину.

В связи с этим главный вопрос сводится к следующему: неужели почти за 23 года после написания своей диссертации представления автора претерпели такое сильное изменение? Доверяет ли он по-прежнему европейской модели государственного строительства, применяемой в XVI–XX веках, или отдал предпочтение методу XXI века, ориентированному на гражданское общество?

Судя по содержанию статьи Ашрафа Гани, опубликованной в афганской газете Hash-e Sobh под заголовком «Неоконченная глава истории Афганистана», он намерен «окончить главу» государственного строительства страны по модели эмиров Абур-Рахмана и Хабибуллы-хана и короля Амануллы-хана, используя при этом националистические идеи, разработанные в первой половине ХХ века известным афганским писателем и просветителем Махмуд-беком Тарзи. Подобные устремления нынешнего президента были недвусмысленно заявлены им еще в период последней избирательной кампании. По сути, данное обстоятельство говорит о том, что представления Ашрафа Гани не сильно изменились за более чем два десятка лет после окончания обучения в аспирантуре.

При этом необходимо отметить, что данная модель государственного строительства уже выявила свои ограниченные возможности. Она не рассчитана на все население страны и даже на его большую часть. Это при том, что Афганистан населяют разные народы, у каждого из которых собственные язык и культура.

Как видно, в своих трудах Ашраф Гани продолжает отстаивать идею преемственности, но тогда встает следующий вопрос: в чем истинный смысл его предвыборного лозунга о «перемене»? Из речей представителей его штаба и опубликованной ими хартии можно заключить, что для Ашрафа Гани «перемена» представляет собой использование помощи международного сообщества для того, чтобы довести до конца «неоконченную главу».

Поэтому вполне закономерно, что в ходе выборов Ашраф Гани заявил о своем нежелании использовать термин «гражданин», который, как он считает, следовало бы заменить на понятие «ватандар» (человек, имеющий родину). Фактически, это и означает продолжение прежних традиций.

Ашраф Гани — второй по значимости интеллектуал мирового значения?

К настоящему времени Ашраф Гани опубликовал в научных журналах только две свои статьи. Его кандидатская диссертация так и не вышла в свет, а единственная книга под его авторством, по сути, является совместным трудом с другим исследователем. Иначе говоря, Ашраф Гани не опубликовал ни одну самостоятельную монографию. Как же тогда получилось, что, имея всего лишь две незамысловатые статьи, в 2013 году он был объявлен вторым интеллектуалом мирового значения после биолога Ричард Докинза из Оксфордского университета? Подобное утверждение британского журнала Prospect настолько абсурдно, что просто задевает достоинство его читателей. Ведь в научной области есть огромное количество видных деятелей, которые написали десяти монографий и сотни статей, но все же не удостоились столь высокого звания. Впрочем, действительно заслуженные деятели сочли бы для себя оскорбительным предоставление подобного звания. К сожалению, представителям стран третьего мира весьма лестно получать такие отзывы о себе. Другим аналогичный случай описывается в статье Азиза Хакими под заголовком «Почем философ мирового значения?», опубликованной в Hasht-e Sobh. В ней рассказывается о предоставлении звания «философа мирового значения» афганскому математику Сидику Афгану.

Джамиль Ханифи об Ашрафе Гани

Мохаммад Джамиль Ханифи получил свою степень кандидата наук по специальности антропология в Иллинойском университете и в настоящее время работает в Мичиганском университете. Он убежден, что в статье «Неоконченная глава истории Афганистана» и других своих работах Ашраф Гани не сказал ничего нового о генеалогии афганских племен и истории самой страны. Основную часть этих текстов представляют вырванные из контекста и не подтвержденные отрывки из политических и научных источников на английском языке европейских и американских авторов. Более того, свидетельство о присвоении Ашрафу Гани ученой степени, полученное на Западе, содержит ряд странных особенностей.

Далее Ханифи утверждает: «В статье под названием «Ашраф Гани Ахмадзай — второй по значимости интеллектуал мирового значения» значится, что он родился в семье «кочевников» в провинции Логар. Подобное утверждение не может заслуживать никакого доверия. Ашраф Гани родился и вырос в одном из старинных районов Кабула, который называется «Гозар-е Фурмули-ха», на севере гор Балакух. Он не родился в провинции Логар и не провел там детство, как заявляет об этом в своих официальных речах. Его отец Шах Пасанд, которого также называли Шах Джан и Шир Ага, не имел никаких подтвержденных связей с кочевыми или оседлыми пуштунами в Афганистане. Шах Пасанд никогда не работал в правительстве Афганистана. Будучи еще молодым человеком, он состоял на службе в одной частной кабульской компании с долей государственного капитала, которая не входила в число правительственных ведомств. В восьмидесятых годах Шах Пасанд переехал в Пакистан, где открыл крупную транспортную компанию».

«Заявления Ашрафа Гани о его принадлежности к роду Ахмадзай, — продолжает он, — вовсе лишено всяких доказательств. Принадлежность к какому-либо пуштунскому роду необходимо доказать предоставлением документа. Семья деда со стороны отца Ашрафа Гани, видимо, была связана с одним из землевладельцев в Сохраб-Логаре. Его прадед, носивший древнее персидское имя Бахрам, оказывал поддержку оккупационным властям Великобритании во время второй англо-афганской войны в 1878–1880 годах. Свидетельства об этом содержатся в большом количестве опубликованных материалов об этой войне. Кроме того, дед Ашрафа Гани по отцовской линии по имени Абдул Гани сотрудничал с нанятыми англичанами войсками под командованием Мохаммеда Надира-шах в 1929–1930 годах в период свержения эмира Хабибуллы Бача-и Сакао. В качестве благодарности за свою службу Абдул Гани получил от Надир-шаха почетное воинское звание, внушительную денежную сумму и жилой дом в старой части Кабула. В нем располагались экспроприированные квартиры бывших противников властей. Есть информация о том, что в тридцатых и сороковых годах прошлого века Абдул Гани пользовался большим авторитетом в одной из преступных группировок, орудовавшей в степи Сагаве провинции Логар. Их лидером был жестокий грабитель по имени Балай, часто посещавший дом Абдула Гани. Балай был младшим братом второй жены Абдула Гани, бабки Ашрафа».

«Коукябе, мать Ашрафа Гани, — пишет Ханифи, — которую также называли Зияголь, была дочерью Ахмада Али Лоудина из Кухдамана. Семья, в которой я вырос, общалась с родственниками Ашрафа Гани. При рождении его назвали Ашрафом в честь Мир Ашрафа-шаха Хотаки, одного из пуштунских лидеров, правивших в иранском Исфагане в XVIII веке. Вопреки заявлениям Ашрафа Гани на его веб-сайте, начальное образование он получил в Кабуле, а не в Логаре. Приставку «Гани» к его имени прибавили во время учебы в лицее. В семидесятых годах под именем Ашраф Гани Ахмадзай он поступил в Американский университет Бейрута. С тех пор он пользуется этими тремя именами, подчас противореча самому себе».

«В семидесятых годах Гани, — вспоминает Ханифи, — в качестве переводчика работал в ряде научных проектов с участием европейских и американских специалистов. Знакомство с представителями научных кругов западных стран помогло Ашрафу Гани поступить в Бейрутский и Колумбийский университеты. С 2001 года он состоял высшим советником при американских политиках, осуществивших интервенцию в Афганистан. На самом деле заслуги Ашрафа Гани перед оккупационными войсками США мало чем отличались от тех, которые совершали его предки перед англичанами в период первой англо-афганской войны и в 1929–1930 годах».

Культурная связь Ашрафа Гани с пуштунским племенным обществом, утверждает антрополог, не существует уже как минимум три поколения (с концы XIX столетия). Пуштунская самобытность состоит из трех элементов: «пуштунская кровь», «пуштунская речь» в качестве родного языка и «пуштунская манера поведения». Учитывая биографию и социальное происхождение Ашрафа Гани, его заявленная принадлежность к пуштунам ограничивается всего лишь способностью общаться на их языке и умело подделывать их специфический говор. В действительности Ашраф Гани родом из Кабула. В 2001 году он и его брат Хешмат Гани преднамеренно составили себе родословную кочевых пуштунов.

Как пишет Ханифи, опубликовано много снимков Ашрафа Гани. На одном из них, датированным 2009 годом, он изображен  почти обнаженным (во время омовения перед молитвой!) в одном из публичных мест где-то на востоке страны. Подобный жест, рассчитанный на завоевание популярности у народа, никак не совместим с представлениями исламской культуры Афганистана. Между тем у Гани причудливая страсть облачаться в самые разные костюмы.  В Афганистане никто, кроме Ашрафа Гани, не имеет такого богатого гардероба, состоящего из различных европейских костюмов, афганских лунги (куска материи, обматываемый мужчинами на бедрах) и других затейливых нарядов. Однако он ни разу не надел чин (зеленую полосатую накидку с длинными рукавами, которую носит Хамид Карзай). Также никогда не было замечено, чтобы Ашраф Гани надел в какой-нибудь европейской стране или США ту традиционную афганскую одежду, которую он носит в Афганистане. Причины разных вкусовых пристрастий Ашрафа Гани в плане одежды, видимо, ясны только его супруге Руле и бывшему директору ЦРУ, четырехзвездному американскому генералу Дэвиду Хоуэллу Петрэусу.

«Ашраф Гани и Клэр Локхарт, — продолжает ученый, — совместными усилиями написали книгу «Восстановление несостоявшихся государств», которая отчасти посвящена и Афганистану. Для принципиального опровержения этой работы достаточно обратиться к главе 19 монографии «Пособие по политической экономике войны» («The Handbook on the Political Economy of War») Кристофера Койна (Christopher J. Coyne) и Рейчел Мазерз (Rachel Mathers), выпущенной в 2011 году Институтом Катона (американской исследовательской и просветительской организацией либертарианского направления). Ашраф Гани — член «Атлантического совета США» (неправительственной организации, цель которой — продвижение конструктивного лидерства США на международной арене), а Клэр Локхарт сотрудничает с Аспенской стратегической группой (американской внепартийной группой экспертов по внешней политике). Гани и Локхарт совместно руководят Институтом государственной эффективности, штаб-квартира которого располагается в Вашингтоне. Недавно эти деятели выдвинули проект «Готовности к новой Сирии», а самого Ашрафа Гани британский журнал Prospect назвал «вторым интеллектуалом мирового значения по итогам 2013 года». В 2009 году газета New-York Times назвала его «самым западным кандидатом на президентских выборах в Афганистане». В 2006 году видный сирийский антрополог Рула Надер сообщила мне, что Ашраф Гани известен среди европейских и американских ученых и высшего политического руководства их стран благодаря тому, что очень хорошо владеет английским языком. Американский социолог и директор компании, поддерживающей проект «Занятость в Афганистане», Майкл Кеннеди на конференции в Брауновском университете США в 2009 году, посвященной проблемам этой страны, дал Ашрафу Гани следующую характеристику: «Я бы желал, чтобы таких людей, как ты, было много. Прекрасно! Посмотрите, как он двигает своими изумительными голубиными руками, глазами и пальцами».

Когда Ашраф Гани был министром финансов Афганистана, на заседаниях кабинета правительства он был известен как человек сварливый и резкий. Занимая пост ректора Кабульского университета, он прославился неуважительным отношением к своим преподавателям. Однако во время встреч и бесед с гостями из европейских стран и США он вел себя очень тихо и сдержанно. Такое неоднозначное поведение также проявляется в дебатах Ашрафа Гани и его жестикуляциях во время выступления перед общественностью.

В 2008 году в ходе одной конференции в стенах американского исследовательского Брукингского института специальный представитель генерального секретаря ООН по делам Афганистана Лахдар Брахими в присутствии Ашрафа Гани высказался о нем следующим образом: «Это было настоящим опытом сотрудничать с ним целых два года в Афганистане. Работу с ним я мог бы описать при помощи такой притчи. Один кочевник пытался нагрузить на своего верблюда как можно больше груза. Одну за другой он клал на спину верблюда тяжелую поклажу. В конце концов, он пришел с еще одной огромной сумой и сказал: «Не знаю, водрузить ее тоже или нет?» Тогда верблюд повернулся к нему и ответил: «Клади, клади, я и без этого не могу подняться». Ашраф Гани очень похож на этого кочевника. Его отличие состоит лишь в том, что он заставляет своего верблюда встать на ноги».

Известный американский специалист по стратегии Джеймс Карвилл (James Carville) ни от кого не скрывал, что на президентских выборах в 2009 году он был советником и консультантом Ашрафа Гани. В одном из своих выступлений Гани дал следующую оценку Карвиллу: «Этот человек очень хорошо меня понимает. Он вырос в Новом Орлеане. Если вы поживете в этом городе, то поймете и то, какого жить в Афганистане». Новый Орлеан – родной город Карвилла. Что же касается самого Гани, то теперь понятно, почему некоторое время он был представителем Соединенных Штатов в «Координационной комиссии Афганистана».

12 предписаний Джеймса Карвилла

Член Демократической партии США, бывший сотрудник избирательного штаба Билла Клинтона и советник премьер-министра израильского режима Джеймс Карвилл в этом году снова оказался во главе избирательного штаба и советников по предвыборной кампании Ашрафа Гани Ахмадзая. Дав несколько советов, простых на первый взгляд, но на самом деле весьма важных, он получил гонорар в размене 30 тысяч долларов.

Рекомендации господина Джеймса Карвилла, данные им 2 февраля этого года, сводились к следующему:

«Уважаемый Ашраф Гани Ахмадзай!

1. Во всех случаях ведите себя так, чтобы все считали, что вы уже одержали победу.
2. В общении с избирателями не забывайте улыбаться, но перед лицом противника помните о своей непреклонности.
3. Следите за своими эмоциями, особенно на виду у всех и перед телекамерами.
4. Перед выступлением как минимум два раза повторите в памяти текст своей речи.
5. Не забывайте крепко спать каждую ночь, потому что следы усталости на вашем лице разочаруют ваших сторонников.
6. В каждом своем выступлении давайте обещание своим избирателям решить как минимум две их самые общие проблемы.
7. Всегда половину своего внимания уделяйте поведению своего соперника (ваши один глаз и одно ухо всегда должны следить за ним).
8. На встрече с официальными представителями зарубежных государств демонстрируйте уверенность в себе. Самый простой способ сделать это состоит в следующем: запрокиньте одну ногу на другую так, чтобы был виден ваш чистый ботинок и черный носок. Я всегда советовал так поступать президенту Обаме.
9. Точно по времени принимайте свои лекарства. Возможно, до окончания выборов лучше нанять для этого специального помощника.
10. Я настоятельно советую каждый день заниматься йогой в течение 30 минут. Это полезно и даже необходимо для того, чтобы лучше сосредотачиваться и сохранять спокойствие.
11. Во время продолжительной работы во второй половине дня советую употреблять стимулирующие напитки крепостью не более 30 градусов. Хотя, наверное, из религиозных соображений вы не сможете этого сделать.
12. Обращайте внимания на свои предвыборные баннеры. На них не должны использоваться фотографии без тщательного ретуширования. На крупных плакатах круги под глазами, морщины на подбородке и вокруг носа выглядят некрасиво. Все это должно быть убрано.

Факторы возможного провала Ашрафа Гани

По мнению многих экспертов, занимающихся вопросами политики Афганистана, существуют несколько факторов того, что, учитывая особый склад населения Афганистана, Ашраф Гани может не справиться с обязанностями президента этой страны.

1. Чрезмерная опора на Запад

Все надежды Ашрафа Гани связаны с западной поддержкой, а не с афганским народом. В этом убеждена подавляющая часть населения страны. В своем преклонении перед Соединенными Штатами он превзошел даже Карзая и других его соратников. Гани пристально наблюдал за Карзаем еще со времен Боннской конференции по Афганистану (на которой тот и был выбран главой временного правительства после свержения талибов) и думал про себя, что если Запад окажет помощь ему, он тоже придет к власти. По этой причине для него предвыборная кампания была простым спектаклем, в котором реальная поддержка народа вовсе не нужна, ведь подтасовка результатов голосования и влияние на его результат были заранее спланированы американцами.

2. Незнание реалий жизни афганского общества

Несмотря на то что Гани несколько лет был министром финансов Афганистана, одной из его слабых сторон можно считать отсутствие достаточных представлений об особенностях Афганистана. Этот кандидат смотрит на реальные проблемы страны через призму посвященных этому западных изданий. Кроме того, Гани большую часть своей жизни провел на Западе и по большей части работал на западные структуры, а не на благо афганского народа. Возможно, он хороший преподаватель, но до харизматичного  дальновидного политика, любящего свой народ, ему далеко. Сам за себя говорит и тот факт, что в ходе своей предвыборной кампании Гани использовал американского советника, чтобы с его помощью лучше узнать собственную страну.

3. Племенное соперничество

Ашраф Гани считает Хамид Карзая одним из главных препятствий на пути к своему успеху. Причина его разногласий с бывшим президентом кроется в давней вражде между племенными группами гильзаи и дуррани. Карзай принадлежит популзаи, одной из ветвей группы дуррани. В течение нескольких последних веков она руководила племенной группой гильзаи, из которой происходит большинство афганских боевиков, однако ее власть пала в результате Саурского (Апрельского) переворота в 1978 году, организованного левыми силами, в которых офицерами были по большей части гильзаи.

Недовольства, стычки и даже войны в провинциях Кандагар и Гильменд отчасти вызваны соперничеством и разногласиями между племенами. Недавно сторонники Карзая, в частности его братья и другие родственники, напали на избирательный штаб и избирателей Ахмадзая в Кандагаре. После этого инцидента Ахмадзай использовал свое влияние для того, чтобы в западных СМИ братьев Карзая стали называть контрабандистами и мафией Кандагара.

Гани считает Хамид Карзая слабой фигурой не только с точки зрения профессионализма. На его взгляд, бывший президент не оправдал ожиданий в плане управления соперничеством между племенами. Гани убежден, что талибы никогда не договорятся о мире с Карзаем, потому что большая часть их командования и личного состава представлена выходцами из гильзаи. Он верит, что сможет с легкостью усадить талибов за стол переговоров и прекратить войну на юге страны, потому что под началом Карзая пуштуны и особенно талибы не объединятся никогда.

4. Эфемерные и неэффективные программы

За границей Ашраф Гани Ахмадзай опубликовал несколько своих работ, в частности книгу «Восстановление несостоявшихся государств». Однако его проекты для собственной страны, возглавляющей этот список, нельзя назвать очень эффективными.

Ашраф Гани много раз заявлял, что ему принадлежит важная роль в деле создания Конституции и выборе унитарной модели государственного строя. Однако этот созданный им строй за последние пять лет не только привел к кризису и небывалому росту коррупции в государственном аппарате, но и создал условия для развития мощных диктаторских тенденций.

Структурные противоречия в Конституции Афганистана — тоже заслуга Гани Ахмадзая. Он является одним из тех, благодаря которым в нынешних условиях страны рассветает административная коррупция, расхищается помощь мирового сообщества, растет нищета, а законы свободного западного рынка слепо копируются.

Гани относится к числу убежденных противников парламентской демократии, выборов местного руководства и мэров городов. Вместо этого он выступает за централизованную модель правления по образцу эмира Абдур-Рахмана, правившего в 1880 – 1901 годах. Гани заявляет, что у него есть десятилетняя программа развития Афганистана, однако многие эксперты убеждены, что она очень похожа на два плана пятилетнего развития Мухаммада Дауда (премьер-министра и президента страны в семидесятых годах прошлого века), который добивался их реализации диктаторскими методами. Программа Ашрафа Гани не получила поддержки большинства населения Афганистана, которое требует изменения строя и структуры власти в стране. В условиях существования нынешней противоречивой структуры в Афганистане не только обострится кризис законности, но и велика возможность начала новой гражданской войны.

5. Тенденциозность и узость кругозора

Несмотря на то, что Ашраф Гани большую часть своей жизни провел в научных, политических и культурных кругах Запада, до сих пор в его сознании преобладает племенное мировоззрение и свойственная ему тенденциозность. Особо ярко он продемонстрировал эти качества в тот период, когда возглавлял Министерство финансов страны.

Узость кругозора Ашрафа Гани настолько очевидна афганским политикам, что когда он искал себе заместителя, или, по собственному выражению, «символических советников», из числа афганских таджиков и хазарейцев, никто не согласился занять эту должность. В результате этого своим заместителем он выбрал одного пуштуна. Кроме того, когда он хотел выбрать в качестве своего второго заместителя влиятельного лидера хазарейцев Мохаммада Мохакека, тот вместе со своими сторонниками припомнил Гани его дискриминацию по отношению к хазарейцам в период руководства Министерством финансов и отказался от сотрудничества.

6. Личностные характеристики

Ашраф Гани испытывает массу трудностей с психологической точки зрения. Авторитетные СМИ Афганистана и других стран писали, что он перенес рак желудка, который негативным образом сказался на состоянии его нервной системы.  Помимо этого, из всех других кандидатов он известен как человек весьма нетерпел
        

Другие материалы раздела:

Комментарии

inozpress.kg