В Великобритании начались торжественные мероприятия в связи с двухсотлетием Трафальгарской битвы

Программу ведет Кирилл Кобрин. Принимают участие корреспонденты Радио Свобода Наталья Голицына и Виктор Черецкий.

Кирилл Кобрин: В Великобритании сегодня начались торжественные мероприятия в связи с двухсотлетием знаменитой Трафальгарской битвы. Само это морское сражение произошло 21 октября 1805 года. Однако торжества решили начать именно сейчас, летом, чтобы британцы и гости страны могли полюбоваться масштабным морским парадом и реконструкцией эпизода знаменитой битвы. Сегодня в Портсмуте в присутствии королевы и почти трехсот тысяч зрителей проходят 174 военных кораблей и гражданских судов под флагами 40 стран. Среди них корабли из Франции и Испании, то есть, тех стран, флота которых проиграли сражение в Трафальгаре.

Вернемся ненадолго в историю и вспомним, что же произошло у южного побережья Испании двести лет назад.

Французский флот под командованием адмирала Вильнёва при поддержке союзных испанских кораблей встретил английскую эскадру, которой командовал адмирал Горацио Нельсон. Это была не первая встреча двух адмиралов. За 6 лет до этого у египетской бухты Абукир эскадра Нельсона разгромила французский флот, при котором находился и Вильнёв. То поражение предопределило крах египетской экспедиции Наполеона.

В 1805 году Наполеон Бонапарт, уже император Наполеон Первый, затеял высадку в Англии, чтобы вывести из мировой политики главного своего врага. Для высадки нужен был большой флот, который и был срочно построен в Бресте и Тулоне. Однако планам императора не суждено было сбыться. Против Франции выступили Австрия и Россия, и Наполеон спешно перебросил армию от побережья Ла-Манша в Центральную Европу. Кампания там шла успешно и французы не оставляли надежд на возвращение к плану вторжения в Англию. И вот 21 октября эти надежды были перечеркнуты. Франко-испанский флот был уничтожен, Вильнёв взят в плен.

Его скоре отпустили на родину, и он, будучи уже под военным судом — покончил с собой. В сражении погиб и главный триумфатор адмирал Нельсон.

Трафальгар окончательно избавил Англию от опасности нашествия и перенаправил военные усилия французов на Восток. Так что французские солдаты оказались в 1812 году Москве во многом из-за того, что произошло у мыса Трафальгар за 7 лет до этого. Однако вернемся к сегодняшним торжествам в Великобритании. Я передаю микрофон нашему корреспонденту в Лондоне Наталье Голицыной.

Наталья Голицына: Торжества по случаю двухсотлетней годовщины морской битвы начались в Англии за четыре месяца до юбилейной даты. С 28 июня в течение шести дней в гавани Портсмута, где расположена база британского военно-морского флота и находится Королевский военно-морской музей, будут проходить морские парады. Празднества транслируются телевидением и радио Би-би-си на всю страну.

В рамках трафальгарских торжеств в сентябре на Темзе пройдут символические похороны адмирала Нельсона. Затем будет воссоздано его погребение в лондонском соборе святого Павла. А в октябре в крупнейшем концертном зале Лондона «Роял Альберт холл» состоится так называемый «Нельсоновский вечер» — музыкальный концерт в честь героя Трафальгара. На следующий день на Трафальгарской площади пройдет костюмированный парад, за которым последует концерт у подножия колонны Нельсона. Но и это еще не всё. В Британии существует общество под названием «Сыны и дочери Трафальгара», объединяющее потомков участников Трафальгарской битвы. Полный список участников сражения опубликован, он состоит из почти 18-ти тысяч имен. Их потомки (причем не только из Британии, но и из Канады, Австралии, стран Ближнего Востока) соберутся в Портсмуте и встретятся на находящемся там на вечной стоянке флагманском корабле адмирала Нельсона «Виктория». В числе приглашенных Анна Трайб, прапрапраправнучка Нельсона, и другие его потомки. Все они будут участвовать в грандиозном международном морском фестивале, которым завершатся юбилейные торжества.

Кирилл Кобрин: Испания — страна, проигравшая в Трафальгарской битве. Меж тем, несмотря на поражение, Испания получила и получает серьезные дивиденды от этого события. Трафальгар во многом способствовал отказу испанцев от имперских амбиций. Последующие за этой битвой события настолько ослабили страну, что еще примерно через 15 лет она были вынуждены уйти из Латинской Америки. Сегодня же юбилей Трафальгара — лишний повод привлечь туристов. Тему продолжит наш корреспондент Виктор Черецкий.

Виктор Черецкий: В официальном заявлении Министерства обороны Испании говорится, что «военно-морской парад по случаю 200-летия Трафальгарского сражения имеет целью продемонстрировать дружбу и солидарность прежних соперников, а ныне союзников — Великобритании, Франции и Испании, а также почтить память всех тех, кто погиб в море». Однако информация об участии испанских военных кораблей в параде заранее не афишировалась и была опубликована лишь в специализированных военных изданиях. Видимо, не случайно. Эта новость, похоже, не радует испанскую общественность. Говорит известный журналист, обозреватель радиостанции КОПЕ Альберто Мигес.

Альберто Мигес: Это пример мазохизма. Участие в празднике по поводу своего разгрома объяснить невозможно. Похоже, мы способны радоваться только собственным поражениям, а о победах постоянно забываем. Исходя из этой логики, нам надо было ликовать и в прошлом году по поводу 300-летия захвата англичанами Гибралтара. Вот вам примеры глупости и недальновидности. Политический мазохизм налицо.

Виктор Черецкий: Испанцы по натуре не злопамятны и раздражение, видимо, у них вызывают не столько события 200-летней давности, сколько ворох сегодняшних проблем в отношениях с Великобританией. Во-первых, Гибралтар. Эта стратегическая территория на юге Испании была отвоевана Великобританией в начале XVIII столетия и до сих пор является колонией, кстати, единственной на Европейском континенте. До недавнего времени между двумя странами велись переговоры о дальнейшем статусе этой территории, но они ни к чему не привели. Гибралтар — основная, но не единственная проблема двусторонних отношений. Очередная возникла недавно: уж больно рьяно отстаивает британский премьер Блэр идею уничтожения сельскохозяйственных субсидий Евросоюза. При этом хорошо известно, что утрата этих субсидий может иметь для Испании катастрофические последствия. Впрочем, эмоции — эмоциями, а от большой европейской политики испанцы отказаться не могут, поэтому и участвуют в параде.

Тем временем, 200-летие Трафальгара будет отмечаться и в самой Испании. Правда, уже не по политическим, а скорее экономическим соображениям, и не сейчас, а в октябре, когда собственно и произошло сражение. Инициатива празднования принадлежит местной администрации провинции Кадис, на территории которой находится мыс Трафальгар. На мысе будет установлен памятник погибшим, пройдут выставки, концерты, будет открыта специальная страница в Интернете.

Расчет администрации Кадиса довольно прост. Провинция живет за счет иностранного, в основном английского, туризма. А англичан подобное мероприятие, естественно, привлечет.

Зачем во время Второй мировой англичане уничтожили французский флот

Отношения Англии и Франции на протяжении веков были очень напряженными. Лишь к середине XIX века англичане и французы не только перестали стрелять друг в друга, но и оказались по одну линию фронта. Вместе воевали они и против кайзеровской Германии в Первую мировую. А в сентябре 1939-го вновь объединились – на сей раз против Гитлера. Однако почти век мирного сосуществования закончился после падения и капитуляции Франции в 1940-м. Ровно 80 лет назад, 3 июля 1940-го, началась операция «Катапульта», в рамках которой британский флот атаковал французскую эскадру на якорной стоянке в Алжире. Воспоминания об этом инциденте еще долгие годы отравляли диалог Лондона и Парижа.

Рухнувший союз

Нападение Германии на Польшу вынудило ее западных союзников объявить рейху войну. 3 сентября 1939-го это сделала Великобритания, а сутки спустя Франция. Однако пока вермахт ломал сопротивление польской армии, союзники не спешили наступать на Берлин. В результате на Западном фронте началась так называемая «странная война», во время которой боевые действия практически не велись. Можно сказать, что воевать по-настоящему противники начали лишь в апреле 1940-го, когда между вермахтом и англо-французскими войсками разгорелась битва за Норвегию.

Финал битвы за Норвегию: немецкие линкоры против английского авианосца

Пока шло сражение в Скандинавии, немцы нанесли удар на Западном фронте, успешно развивая наступление вглубь Франции. 14 июня пал Париж. Французская армия и английский экспедиционный корпус были разбиты. 22 июня в Компьенском лесу, в присутствии Гитлера, французы подписали акт о капитуляции перед Германией. Спустя два дня они капитулировали и перед Италией, вступившей в войну на стороне Третьего рейха. Официально военные действия закончились 25 июня 1940 года.

По условиям перемирия, 3/5 территории Франции перешли под управление Германии. Французская армия была разоружена, а содержать немецкие оккупационные части должны были сами же французы. Флот Третьей республики также должен был перейти под контроль Германии и Италии. Морские силы Франции представляли собой грозную силу – в их составе было девять линейных кораблей, два десятка крейсеров, а также эсминцы, подлодки и т.п. Правда, к этому моменту в руках победителей не оказалось французских тяжелых кораблей, которые были рассредоточены по миру следующим образом: линкоры «Париж» и «Курбе» находились в Англии; линкор «Лоррэн» в Александрии; линкор «Ришелье» в Дакаре; линкор «Жан Бар» в Касабланке; линкоры «Прованс», «Бретань», линейные крейсера «Дюнкерк» и «Страсбург» на алжирской базе Мерс-эль-Кебир.

Берлин и Рим потребовали, чтобы эти корабли прибыли в указанные ими порты для последующего разоружения и демобилизации экипажей. В Лондоне понимали, что допустить этого никак нельзя. Как подчеркнул в своих мемуарах Уинстон Черчилль: «Присоединение французского флота к германскому и итальянскому флотам, учитывая страшную угрозу со стороны Японии, вырисовавшуюся на горизонте, грозило Англии смертельной опасностью…»

В итоге Лондон решил противодействовать этому любой ценой.

Переговоры с применением насилия

Британское правительство и Адмиралтейство хорошо понимали, что окажись французские корабли в руках противника, их разоружение будет липовым. Поэтому огромное значение приобрел вопрос: какое влияние окажет капитуляция Франции на последующие действия ее военно-морских сил, находившихся под угрозой захвата врагами? Глава нового правительства Франции маршал Петен и военно-морской министр адмирал Дарлан уверяли англичан, что ни один корабль не достанется Германии, но Черчилль им не верил.

По мнению премьер-министра Великобритании, Дарлан обладал абсолютной властью на своем флоте, пользуясь популярностью у подчиненных. Но в отличие от генерала де Голля, после падения Франции адмирал не стал продолжать борьбу, хотя мог бы возглавить сопротивление во французских колониях. Это обстоятельство утвердило Черчилля в мысли, что ситуация с флотом Франции будет развиваться по худшему сценарию. Глава британского правительства одобрил план Адмиралтейства по устранению угрозы получения немцами французских ВМС, вошедший в историю как операция «Катапульта».

Ранним утром 3 июля 1940-го все французские корабли в Портсмуте и Плимуте были взяты под английский контроль. Это стало для их экипажей полной неожиданностью, поэтому они почти не оказали сопротивления. Исключением стала команда подлодки «Сюркуф», устроившая драку с британцами. По словам Черчилля, «передача кораблей, за исключением «Сюркуфа», прошла в дружественной обстановке». На самом же деле французские моряки были насильственно высажены на берег и интернированы. Лишь часть из них осталась в Англии, влившись в силы «Свободной Франции» под командованием де Голля.

В далеком Египте все прошло гладко, чему способствовала дипломатичность командующего Средиземноморским флотом адмирала Каннингхэма и его офицеров. После длительных переговоров адмирал Годфруа согласился законсервировать свою эскадру в Александрии. На кораблях остались французские экипажи, но боеприпасы и топливо были переданы англичанам. После этого Лондону оставалось добиться лояльности моряков Франции, находившихся в колониях.

Инцидент в Мерс-эль-Кебире

Эскадра адмирала Женсуля в алжирском Мерс-эль-Кебире представляла собой грозную силу. Поэтому англичане были заинтересованы, чтобы ее командующий встал на их сторону. Но Женсуль дал понять, что останется верен Дарлану, который скорее прикажет затопить корабли, чем отдаст их немцам. Также французский адмирал заявил, что не позволит ни одной державе установить контроль над его эскадрой. Если же британский флот прибегнет к силе, то он даст ему бой. На это Адмиралтейство ответило приказом соединению «Н» адмирала Соммервилла идти из Гибралтара прямо к Мерс-эль-Кебиру.

Операция «Радуга»: как немцы топили свои подлодки в мае 1945-го

Получив такое задание, Соммервилл был глубоко возмущен, но подчинился приказу. Его силы – линейный крейсер «Худ», линкоры «Вэлиант» и «Резолюшн» вместе с авианосцем «Арк Ройал» – подошли к французской базе утром 3 июля. Британцы предъявили французам свои требования, давая им на выбор четыре возможности: присоединиться к английским силам; прибыть в любой английский порт для разоружения; следовать во французские порты Вест-Индии или затопить свои корабли прямо на якорной стоянке в течение шести часов. В случае отказа соединение «Н» должно было открыть огонь на уничтожение.

Приняв английских парламентеров, Женсуль начал консультации со своим правительством. Он поставил его в известность, что получил ультиматум с требованием затопить корабли, умолчав о трех других вариантах. В итоге он получил добро на то, чтобы оказать англичанам вооруженное сопротивление, о чем Женсуль и уведомил Соммервилла. Заметив, что французские корабли готовятся к бою, самолеты «Арк Ройала» получили приказ минировать выход из гавани. Казалось бы, ситуация прояснилась – французы не собирались выполнять предъявленные требования. Но командующий соединением «Н» все не решался открыть огонь. Он продлил действие ультиматума еще на несколько часов.

Тем временем в Лондоне начали терять терпение. Адмиралтейство отправило сообщение Соммервиллу, чтобы он решал вопрос скорее, иначе к Женсулю может подойти подкрепление. Вскоре пришла еще одна радиограмма, гласившая, что французы «должны выполнить наши требования – или затопиться, или быть потопленными». После такого «тычка» английский адмирал в 17:54 приказал открыть огонь. Начался короткий, но ожесточенный бой, завершившийся поражением французов. Линкор «Бретань» был уничтожен, а линкоры «Прованс» и «Дюнкерк» серьезно повреждены.

Но нескольким французским кораблям повезло: линейный крейсер «Страсбург» под обстрелом сумел выйти из гавани вместе с пятью эсминцами и сбежать. Этому новейшему французскому кораблю удалось оторваться от преследования англичан и прибыть в Тулон, где его ждала торжественная встреча. Новое правительство Франции посчитало его спасение выдающимся достижением.

Выстрелившая «Катапульта»

Почему накануне Второй мировой Британия была не готова к борьбе с немецкими субмаринами

Второй раз применить силу против бывшего союзника британскому флоту пришлось в Дакаре. 7 июля 1940-го туда прибыл авианосец «Гермес» с двумя тяжелыми крейсерами, чтобы вывести из строя новейший французский линкор «Ришелье». Утром следующего дня в гавань проник катер, сбросивший у борта «Ришелье» глубинные бомбы, чтобы повредить его винты. Но англичан постигла неудача – бомбы не взорвались. Тогда с «Гермеса» в воздух поднялись торпедоносцы. Им удалось попасть в «Ришелье», из-за чего он надолго вышел из строя.

Таким образом, операция «Катапульта» завершилась успехом – французский флот был нейтрализован. Однако при этом она способствовала укреплению режима Виши. Его лидер, маршал Петен, использовал избиение под Мерс-эль-Кебиром как довод в пользу сотрудничества с Германией. Любопытно, что выступивший 8 июля 1940 де Голль оправдал действия англичан. Правда, позже генерал изменил свое мнение, назвав действия британцев «ударом топора, пролившим французскую кровь».

Сразу после «Катапульты» французы разорвали с Великобританией все отношения. После войны эти отношения, конечно, были восстановлены, но воспоминания о кораблях и моряках, погибших в алжирских водах, еще долго отравляли диалог Лондона и Парижа.

Трафальгарская битва | Резюме, факты и значение

Трафальгарская битва

Смотреть все медиа

Дата:
21 октября 1805 г.
Местонахождение:
Атлантический океан Кадис Гибралтарский пролив Испания
Участники:
Франция Испания Великобритания
Контекст:
Наполеоновские войны
Ключевые люди:
Катберт Коллингвуд, первый барон Коллингвуд сэр Джон Франклин Сэр Томас Мастерман Харди, баронет Горацио Нельсон Пьер-Шарль-Жан-Батист-Сильвестр де Вильнёв

Просмотреть весь связанный контент →

Популярные вопросы

Когда произошла Трафальгарская битва?

Трафальгарская битва — морское сражение между британскими и французскими войсками 21 октября 1805 года во время наполеоновских войн. Это произошло к западу от мыса Трафальгар, Испания, между Кадисом и Гибралтарским проливом.

Кто противостоял адмиралам в битве при Трафальгаре?

Сколько погибло в Трафальгарской битве?

Около 1500 британских моряков были убиты или ранены в Трафальгарском сражении, адмирал Горацио Нельсон был смертельно ранен. В испанском и французском флоте погибло 14 000 человек, из которых половина была военнопленными, а адмирал Пьер де Вильнёв попал в плен.

Почему Трафальгарская битва была важна?

Трафальгарская битва была важна, потому что она установила британское военно-морское превосходство более чем на 100 лет. Битва также разрушила планы Наполеона по вторжению в Англию.

Трафальгарская битва , (21 октября 1805 г.), военно-морское сражение во время наполеоновских войн, установившее британское военно-морское превосходство более чем на 100 лет; это произошло к западу от мыса Трафальгар, Испания, между Кадисом и Гибралтарским проливом.

Флот из 33 кораблей (18 французских и 15 испанских) под командованием адмирала Пьера де Вильнева сражался с британским флотом из 27 кораблей под командованием адмирала Горацио Нельсона.

В конце сентября 1805 года Вильнёв получил приказ покинуть Кадис и высадить войска в Неаполе для поддержки французской кампании на юге Италии. 19–20 октября его флот выскользнул из Кадиса, надеясь без боя выйти в Средиземное море. Нельсон поймал его у мыса Трафальгар 21 октября.

События наполеоновских войн

Вильнёв приказал своему флоту выстроиться в единую линию, направляясь на север, а Нельсон приказал своему флоту сформировать две эскадры и атаковать линию Вильнёва с запада под прямым углом. К полудню большая эскадра во главе с адмиралом Катбертом Коллингвудом в 9-м0071 Royal Sovereign вступил в бой с тылом (югом) 16 кораблей французско-испанской линии. В 11:50 Нельсон на борту Victory просигнализировал свое знаменитое послание: «Англия ожидает, что каждый человек будет выполнять свой долг». Затем его эскадра с 12 кораблями атаковала авангард и центр линии Вильнёва, в которую входил Вильнёв на Bucentaure . Большая часть эскадрильи Нельсона прорвалась и разрушила позиции Вильнёва в беспорядочном сражении. Шесть ведущих французских и испанских кораблей под командованием адмирала Пьера Дюмануара были проигнорированы при первой атаке и около 15:30 смогли развернуться, чтобы помочь тем, кто находился сзади. Но слабая контратака Дюмануара провалилась и была отбита. Коллингвуд завершил уничтожение тыла, и бой закончился около 17:00. Сам Вильнёв попал в плен, а его флот потерял 19или 20 кораблей, сданных англичанам, и 14 000 человек, половина из которых были военнопленными. Нельсон был смертельно ранен снайпером, но когда он скончался в 16:30, то был уверен в своей полной победе. Около 1500 британских моряков были убиты или ранены, но ни один британский корабль не был потерян. Трафальгар навсегда разрушил планы Наполеона по вторжению в Англию.

Редакторы Британской энциклопедии Эта статья была недавно пересмотрена и обновлена ​​Эми Тикканен.

Великая ошибка Великобритании | Журнал военно-морской истории

Самым разрушительным двигателем военной мощи в конце 18 века был линейный корабль. Выполняя практически ту же роль, что и ядерное оружие в современном мире, огромные парусные военные корабли, несущие от 70 до более чем 100 тяжелых орудий, были доминирующей силой на море более 200 лет. Этим кораблям, самый большой из которых мог выпустить полутонный залп железной смерти одним разрушительным взрывом, не было равных, кроме как между собой.

Это были самые большие деревянные корабли, когда-либо построенные в то время. Для их огромных корпусов и возвышающихся мачт требовалось до 65 акров старовозрастных дубовых и сосновых лесов. С экипажем более 700 солдат и офицеров линейные корабли несли 120 тонн дроби и 35 тонн пороха для своих тяжелых орудий.

Но, несмотря на свою огромную силу и влияние, они были так же уязвимы, как и любое оружие, при неправильном использовании или, что еще хуже, при столкновении с радикально новой тактикой. Так было в 1781 году, когда Королевский флот, чье господство на морях было практически незыблемым с 1670-х годов, был брошен вызовом и побежден французским флотом у берегов Северной Америки. Но чтобы добавить оскорбления к этому позору, военно-морское фиаско привело непосредственно к победе генерала Джорджа Вашингтона над генерал-лейтенантом Чарльзом, графом Корнуоллисом в Йорктауне.

От Doctrine к Doctrinaire

«Ничто не сравнится с прекрасным порядком англичан на море. Ни одна линия не была более прямой, чем линия их кораблей; таким образом они обрушивают весь свой огонь на тех, кто приближается к ним».

Эти слова были написаны восхищенным французским адмиралом в 1666 году, в то время, когда Королевский военно-морской флот только начинал укреплять свою мощь расширяющейся Британской империи.

Основное убеждение Адмиралтейства заключалось в абсолютной силе боевой линии, образованной несколькими огромными линейными кораблями, бомбардирующими вражеский флот в щепки. Линейные корабли составляли костяк военно-морского флота.

Во время битвы с Испанской армадой в 1588 году боевые корабли действовали независимо, каждый капитан двигался против врага и давал бортовые залпы. Это часто приводило к полной путанице для командующего флотом и без надежных средств связи между кораблями часто приносило меньшую победу, чем можно было бы достичь с помощью скоординированного плана.

Ко времени Оливера Кромвеля, сторонника организованного военно-морского флота, концепция концентрации огневой мощи флота путем следования по единой линии под командованием адмирала флота стала стандартным построением Королевского флота. Со всеми крупными кораблями, следовавшими в одну линию, разделенными кабельтовой длиной или около 200 ярдов, вся мощь всех кораблей могла быть сосредоточена на вражеском флоте. Доктрина была напечатана в библии Королевского флота, Боевые инструкции , 1663 год.

С конца 17 века до середины 18 века ни одна морская нация на земле, включая давних противников Англии Францию ​​и Испанию, не могла успешно победить флот или эскадру Королевского флота в бою. Ко времени Семилетней войны 1756–1763 годов Адмиралтейство, одержавшее череду побед флотов, использовавших проверенный и надежный линейный строй, сделало наказуемым правонарушением любого капитана корабля или адмирала флота отвлечь от него. Ни одному капитану не разрешалось двигаться независимо ни при каких обстоятельствах, даже когда представлялась прекрасная возможность.

В морской войне 18 века было три основных фактора. Во-первых, погода, особенно направление ветра. Во-вторых, количество орудий, поражающая мощь кораблей, чем больше, тем лучше. И последнее, и самое главное, мастерство командующего флотом и его капитанов. Но к началу 1780-х годов мастерство британских адмиралов мало помогло против французского флота; на самом деле опыт был помехой, а не преимуществом.

Несмотря на то, что линейные корабли были самыми совершенными парусными судами своей эпохи, они по-прежнему зависели от направления ветра. Наиболее благоприятной позицией для любого флота была метеостанция или с наветренной стороны противника. С ветром за ним флот мог сблизиться или отказаться от боя. При максимальной скорости линейного корабля от шести до восьми узлов простое перемещение флота на позицию могло занять несколько часов, в течение которых противоборствующие силы пытались сделать то же самое. В морском сражении XVIII века ничего не происходило быстро.

Контр-адмирал Франсуа Жозеф Поль, граф де Грасс, который лично финансировал торговые суда, шедшие в поддержку своего французского флота, оказался коварным противником в битве у мысов, воспользовавшись большей маневренностью своих кораблей. Предоставлено: Jean-Baptiste Mauzaisse

Проиграв несколько сражений, французский флот начал серьезное изучение того, как получить преимущество над более крупным Королевским флотом. Король Людовик XVI, считая это «первой службой королевства», выделил большие суммы на ремонт и улучшение своего флота. Начиная с 1765 года французы спроектировали и построили десятки крупных, мощно вооруженных и быстроходных военных кораблей. Были созданы новые учебные академии для корабелов, моряков и артиллеристов, что привело к повышению уровня артиллерийского дела и управления парусами. Целые леса были вырублены и перевезены на десятки новых верфей вдоль южного и западного побережья Франции. К 1775 году Франция обладала самым передовым флотом в мире. Шестьдесят четыре линейных корабля и более 50 фрегатов обслуживали более 10 000 обученных артиллеристов.

Хотя это не осталось незамеченным в Англии, окаменевшее Адмиралтейство не видело смысла тратить огромные деньги на улучшение собственного флота ни в силе, ни в тактике, ни в эффективности. Каждый новый корабль строился в соответствии с так называемым «Правилом большого пальца», то есть без каких-либо усовершенствований и изменений.

Популярным изречением в Королевском флоте было: «Просто положите рядом с собой француза, и вы каждый раз будете его побеждать». Это, безусловно, было правдой, но только в том случае, если француз был достаточно неразумен, чтобы подойти на близкое расстояние от британских орудий. Британские артиллеристы были обучены вести огонь по вражеским корпусам, намереваясь пробить и сломать ребра, а также нанести другие структурные повреждения. Однако даже с тяжелой 32-фунтовой пушкой, стреляющей цельными снарядами размером с голову человека, могли потребоваться десятки бортовых залпов, чтобы нанести значительный ущерб крепким дубовым бревнам.

Но более подготовленные французские артиллеристы целились выше. Мачты, реи, паруса и снасти, не говоря уже о людях, которые ими управляли, были гораздо более уязвимы. Один хорошо направленный бортовой залп цепи или перекладины мог серьезно ухудшить способность корабля маневрировать или удерживать свою позицию на боевом пути. Короче говоря, французы научились разрушать не корпус корабля, а его способность к навигации. С разорванными парусами и опрокинутыми мачтами британские корабли не могли догнать более быстрые французские корабли, которые могли уплыть в свое удовольствие. Теперь у французов было решительное преимущество над тщеславным Королевским флотом.

Сила моря = Победа Леди Свободы Контр-адмирал сэр Томас Грейвс, упорный приверженец Боевой инструкции Королевского флота 1663 года, предстанет перед военным трибуналом после своего поражения в битве, проложившей путь к победе и независимости Америки. Public Domain

К 1780 году Американская революция из серии наземных сражений превратилась в битву, определяемую действиями британского и французского флотов. В то время как сухопутные армии сражались от канадской границы до Каролины, единственное морское сражение решило окончательный исход войны за независимость Америки. Когда в 1778 году Франция заключила союз с американскими колониями, у нее было 80 современных быстроходных линейных кораблей. В еще более крупном Королевском флоте было больше крупных линейных кораблей, но их конструкция и то, как ими командовали, сильно отставали от французов. Так обстояли дела в конце лета 1781 года, когда Джордж Вашингтон принял одно из самых важных решений войны.

Его армия столкнулась с 7000 красных мундиров генерал-лейтенанта Корнуоллиса, расположившихся лагерем на полуострове Йорктаун вдоль западного берега Чесапикского залива. С Вашингтоном находились французские войска генерал-майора Жильбера дю Мотье, маркиза де Лафайета. Если бы Континентальную армию можно было усилить дополнительными войсками, артиллерией, кавалерией и припасами, был хороший шанс, что объединенные американо-французские силы смогут окружить и победить британцев.

В то время основная часть французского флота находилась в Вест-Индии, где контр-адмирал Франсуа Жозеф Поль, граф де Грасс, планировал отвоевать острова, захваченные британцами во время Семилетней войны. В письме через французского министра в колонии Вашингтон сообщил де Грассу, чтобы тот прибыл как можно быстрее. Он надеялся, что французский флот сможет доставить необходимое подкрепление объединенной армии, заблокировав при этом вход в Чесапикский залив. Это не только поддержало бы армию Вашингтона, но и лишило бы британцев какой-либо помощи со стороны их собственного флота, в то время стоявшего на якоре в Нью-Йорке.

Французский адмирал ответил, повернув свой флот на север через Багамский пролив и продвигаясь вдоль побережья Флориды. По пути 74-пушечный Intrepide и 40-пушечный Inconstante были потеряны в идентичных авариях. В то время как квартирмейстер раздавал порции бренди Tafia, французского эквивалента грога, свеча была опрокинута и начался пожар. Потерять два мощных военных корабля из-за таких несчастных случаев, которых можно было избежать, было непростительно, и де Грасс предпринял шаги, чтобы это никогда больше не повторилось. Его сила состояла из 28 линейных кораблей, на борту которых находились три полка пехоты и 350 артиллеристов. Военные корабли сопровождали 15 торговых судов, зафрахтованных де Грассом на собственные средства, каждый из которых нес часть припасов, пушки и боеприпасы.

Контр-адмирал Сэмюэл Худ, британский командующий в Карибском море, узнал об уходе де Грасса и справедливо предположил, что французы направляются на поддержку Вашингтона и Лафайета. На борту своего 92-пушечного флагмана HMS Barfleur Худ отплыл из Антигуа с 14 линейными кораблями 10 августа и взял прямой курс на Вирджинию. Но де Грасс пошел окольным путем, прежде чем отправиться на запад, в Чесапикский залив. Когда 25 августа Худ достиг входа в залив, он не обнаружил французского флота. Он продолжил путь на север в сторону Нью-Йорка.

Это было бы судьбоносным решением.

Решающая битва на Чесапике

Четыре дня спустя французские военные корабли и транспорты вошли в Чесапик. Транспорты двинулись на север к месту встречи с союзными войсками, а военные корабли бросили якорь на Линнхейвен-роуд у мыса Генри. В двенадцати милях от устья Чесапика находился мыс Чарльз на южной оконечности полуострова Делмарва. В то время как устье залива было широким, дноуглубительный канал для кораблей имел ширину всего три мили.

Худ прибыл в Нью-Йорк и встретился со старшим британским адмиралом в Северной Америке, контр-адмиралом Томасом Грейвсом. В 52 года Грейвс был уважаемым и опытным командиром, который был уверен, что он и его войска смогут победить французский флот, идущий с юга. Но он имел в виду другую добычу. Коммодор Жак-Мельхиор Сен-Лоран, граф де Баррас, вез восемь военных кораблей с тяжелой осадной артиллерией, людьми и боеприпасами из Род-Айленда. Он должен был встретиться с де Грассом, прибывшим из Карибского моря. Зная, что за ним охотится Королевский флот, де Баррас отплыл далеко в море и на юг, к Каролине, прежде чем повернуть на запад.

С 19 линейными кораблями Грейвз отплыл на юг, в Вирджинию, на своем флагмане, 90-пушечном London . Флот нес 2000 свежих солдат для усиления Корнуоллиса, а также 400 жителей Нью-Йорка, насильно втиснутых в Королевский флот. То, что Грейвсу приходилось похищать колонистов, даже тех, кто не был верен короне, было явным свидетельством плохого состояния британского флота для рабства на флоте.

Грейвс и Худ достигли устья бухты поздним утром 5 сентября 1781 года. Сначала ведущие корабли сообщили о мачтах, видимых сразу за мысом Генри, и Грейвс предположил, что это корабли де Барраса. Они были бы легкой мишенью для крупных британских военных кораблей. Но когда дозорные на мачте доложили о настоящем «лесе мачт», стало очевидно, что кораблей гораздо больше, чем восемь, как они ожидали. То, что они видели, было 24 линейными кораблями де Грасса.

Преимущество меняется

Адмирал де Грасс оказался в невыгодном положении. У британцев был датчик погоды, ветер дул с северо-востока и приближался прилив. Хуже того, французские военные корабли стояли на якоре на подветренном берегу Вирджинии, и у них было мало места для маневра.

Но не это беспокоило де Грасса. 15 транспортов, которые прошли вверх по устью Чесапика, сопровождались некоторыми из его фрегатов и более чем 1300 его людьми. Его собственный флагман, 104-пушечный Ville de Paris , не хватало почти 200 человек. Увидев большие британские военные корабли, несущиеся ко входу в бухту, он отдал приказ готовиться к бою. Немедленно его капитаны отреагировали на сигнал, сбросив якорные канаты и поддержав их, спустив паруса и зарядив орудия. Но времени было мало. Единственное преимущество де Грасса было в численности. У него было 24 линейных корабля против 19 британских. Вице-адмирал Томас Грейвс был ярым последователем 9-го0071 Боевые инструкции . Он поклялся делать то же, что и Королевский флот с 1663 года.

Генерал Джордж Вашингтон (в центре) впервые встречается с графом де Грассом на квартердеке флагмана адмирала «Виль де Пари». После их ошеломляющей победы в Йорктауне они стали хорошими друзьями. Предоставлено: Командование военно-морской истории и наследия

Грейвс держал в руках французский флот и транспорты. Если бы он просто вторгся во французский флот, он мог бы уничтожить их практически безнаказанно. Тем не менее, верный постоянному приказу Адмиралтейства, он подал сигнал выстроиться в линию впереди со своим флагманом, 9-м0071 Лондон , в авангарде.

Адмирал де Грасс, должно быть, обрадовался, увидев идеальную оркестровку британских военных кораблей, выстроившихся в очередь, чтобы войти в бухту через канал. Это было великолепное зрелище: все паруса были подняты вдоль британской линии, сотни черных стволов орудий обнажились, как железные зубы, развевались флаги и сигналы, а на носу крутились белые кости. Корабли Грейвса выполнили маневр в совершенстве. Это было величественно и внушительно.

Но и это было бесполезно. Ко времени 9 могил0071 Лондон вошел в широкую бухту, корабли де Грасса сумели пройти Линнхейвен-роуд и построились в открытом океане.

С поразительной для 18-го века скоростью морского сражения преимущество перешло к французам. Теперь Грейвс оказался внутри бухты, а де Грасс следовал за ним и расширял брешь. Если бы он был немного умнее, он мог бы двинуться вверх по эстуарию, где его корабли могли бы уничтожить транспорты с войсками и орудиями для Лафайета и Вашингтона.

Но Грейвс видел только де Грасса. Поскольку сигнал к линии впереди все еще летел, он приказал своему флоту развернуться на месте и преследовать бегущих французов. С этим приказом каждый корабль развернулся и направился на восток. Прилив и ветер теперь были против него. Это заняло почти час, в течение которого де Грасс взял курс на северо-восток. Грейвсу пришлось преследовать французский флот, но вместо своих самых мощных кораблей в авангарде расположились самые слабые, 74-пушечный Shrewsbury и 64-пушечный Intrepid , лидировали. London был десятым в боевом порядке.

Кроме того, Грейвс столкнулся с ситуацией, на которую у него и хваленой Боевой инструкции не было ответа. Корабли адмирала де Грасса сумели выйти в открытые воды у побережья, но не построились в боевой порядок. Французские корабли шли мелкими узлами. Аккуратная британская боевая линия была бесполезна. К вечеру де Грасс построил свои корабли в свободную линию, которая предназначалась для сохранения контроля, а не для использования в битвах между кораблями.

С сигналом «линия вперед» Грейвз направил свои передовые корабли во французский авангард. Но из-за ветра и рваного построения противника Шрусбери приблизились под углом, поэтому два флота образовали букву «V», направленную на восток. Это означало, что только ведущие британские военные корабли могли сражаться с французами. Следующие линейные корабли были еще слишком далеко, чтобы начать огонь.

Грейвс усугубил ухудшающуюся ситуацию, подняв сигнал «опуститься и вступить в бой с врагом вплотную». Хотя этот сигнал сам по себе означал, что каждый капитан должен приказать своему кораблю выйти из строя и атаковать ближайший французский корабль, сигнал впереди был неприкосновенен. Другими словами, два сигнала противоречили друг другу. В британском флоте царила неразбериха. Далеко в тылу адмирал Худ следовал за Боевые инструкции гласило, что «линия впереди» заменяет любой другой приказ, в то время как контр-адмирал Фрэнсис Сэмюэл Дрейк решил следовать второму сигналу. На борту 70-пушечного Princessa он вел головные корабли на французский авангард. Но это только создало больше хаоса.

Почти сразу Shrewsbury получил тяжелые повреждения от головного французского корабля Pluton . После двух французских бортовых залпов 27 членов экипажа, включая капитана, погибли. С раскачивающимися мачтами и разорванными снастями и ранеными более 50 членов экипажа британский корабль отклонился прочь. Затем 64-пушечная Intrepid вошел и был разбит более крупным Marseillois . С 20 убитыми и 35 ранеными Intrepid также покинул прорванную британскую линию. Французские артиллеристы доказывали достоинства своей подготовки. У каждого британского корабля, приближавшегося к орудиям де Грасса, такелаж и мачты были разорваны цепями и прутьями.

Оранжевые и желтые вспышки сверкали молниями в густых облаках белого дыма, а грохот орудий соперничал с глухим стуком ударяющихся о твердые дубовые корпуса ядер. Высокие водяные смерчи вырвались из синего моря из пушечных ядер вокруг двух флотов и за их пределами. Морской воздух был пропитан вонью порохового дыма. Сотни мужчин лежали в лужах крови, растекавшихся по вычищенным палубам. Осмоленные такелажи висели, как разорванная черная паутина, а изорванные паруса хлопали на ветру. Грозный была настолько разбита, что Грейвс приказал ее затопить.

Большие орудия Грейвса действительно повредили французские корабли. Princessa Дрейка нанес сокрушительный бортовой залп по Réfléchi , разбив обшивку, ребра и фальшборты. Зазубренные осколки дерева разлетались по столам, убивая и расчленяя людей, работавших с пушками и парусами.

Первые выстрелы в битве у мысов прозвучали сразу после полудня, но только к вечеру Грейвс, наконец, понизил сигнал «линия вперед». Это был момент, когда все его капитаны могли свободно управлять французскими линиями и вступать с ними в серию сражений между кораблями. Но сейчас было слишком поздно, чтобы иметь значение.

На этой раскрашенной вручную гравюре на меди творческое сжатие расстояния и перспективы запечатлевает великолепие капитуляции в Йорктауне, с многочисленными войсками и конными офицерами слева и французскими военными кораблями у берега справа. Предоставлено: Энн С. К. Браун Военная коллекция
Декорации для Йорктаунского финала

К тому времени де Грасс был уже далеко в Атлантике, и у него было достаточно места для маневра. Более того, его корабли не получили серьезных повреждений, в то время как почти у всех британских кораблей были порваны паруса и упали мачты. С наступлением ночи Грейвс был полон решимости поймать и помешать де Грассу подкрепить Лафайета. На следующее утро, когда его корабли были отремонтированы, Грейвс приказал Худу и Дрейку возобновить погоню. Но коварный де Грасс увел британцев далеко от побережья, используя лучшую маневренность своего флота, чтобы держать в поле зрения неуклюжие британские корабли. Следующие пять дней это были кошки-мышки, пока де Грасс оставался соблазнительно близким. К тому времени, когда французы повернули обратно к входу в бухту, вошел коммодор де Баррас и отправил свои транспорты на север, чтобы доставить осадную артиллерию в Вашингтон и Лафайет.

Когда де Грасс, наконец, занял блокирующую позицию между Кейпсом Анри и Чарльзом, Грейвс был вынужден смириться с поражением. Его ослабленный флот из 18 потрепанных кораблей теперь столкнулся с 33 полностью укомплектованными и готовыми к бою кораблями.

После консультаций с Худом и Дрейком Грейвс приказал флоту вернуться в Нью-Йорк для ремонта и подкрепления. К 20 октября с 25 линейными кораблями Грейвс направился в Чесапикский залив, чтобы снова противостоять де Грассу. Но он узнал, что американцы и французы уже сделали то, что намеревались: Вашингтон и Лафайет бомбардировали войска Корнуоллиса, пока 19Октябрь, англичане капитулировали.

Хотя на этом сражение на суше не закончилось, победа американцев в Йорктауне была закреплена.

Что касается адмирала Грейвса, то он предстал перед военным трибуналом в Англии не только за поражение в битве, но и за то, что объяснил, почему тактика линейного продвижения не смогла победить французов. Он был вынужден защищаться от критики своего обращения с флотом.

Но Адмиралтейство отказалось признать, что линия впереди, их священная корова, была ошибочной и ответственной за потерю в Чесапикском заливе. Они также отказывались видеть какую-либо альтернативу старой системе, настаивая на том, что то, что всегда работало в прошлом, по-прежнему остается лучшим способом ведения боевых действий на море.