Форт Сталин — бастион героической обороны Севастополя. Память Великой Отечественной войны в Крыму
75-ти летию начала героической обороны Севастополя в 1941 году посвящается. Форт Сталин — бастион на Северной стороне города — Высота Героев. Память Великой Отечественной войны на крымской земле в том виде, будто здесь только что закончились бои.. Далее — фото сентября 2016 года и об истории 365-й батареи 
Друзья привезли сюда сразу из Свято-Николького храма, который здесь же на Северной стороне Севастополя неподалёку.. Побывал здесь впервые. Сильное место. Видно, что поисковики не оставляют форт Сталина (как звали его фашисты) или 365-я зенитная батарея укрепрайона обороны легендарного города с флагом Военно-морского флота СССР на стене одной из башен бастиона, а под комплексом подземные помещения. Что примечательно и особенно — мусора здесь нет, как нет и всяческих туристических надписей на стенах — только отметки поисковиков с названиями городов и организаций, которые побывали здесь. Дух патриотизма в самом серьёзном смысле слова — и это очень достойно для этого героического места.
Странно, конечно, что форт не окультурен, как это принято нынче. А история бастиона того стоит… 30 октября — 75 лет со дня начала героической обороны Севастополя в 1941 году. Если кто не знает — вот здесь подробно о 365-й батареи, которую даже враги звали «Форт Сталин».
****
Батарея № 365 была сформирована в Севастополе 1 июля 1941 года и входила в состав 114-го зенитного дивизиона вместе с батареями № 364 и № 366. Через три дня после создания дивизиона он был направлен в Сарабуз (ныне — Гвардейское) для прикрытия находящегося там аэродрома от атак с воздуха.
8 июля 1941 года командование над батареей принял младший лейтенант Николай Андреевич Воробьев. 23 сентября в 12 часов дня батарея произвела первый залп по появившемуся над аэродромом пикирующему бомбардировщику Ju-87, а 27 сентября позиции батареи впервые подверглись бомбардировке, причем дважды за день.
30 октября начался первый штурм города. Ввиду приближения противника аэродром и прикрывавший его зенитный дивизион покинули Сарабуз и были переведены ближе к Севастополю. 365-я батарея прикрывала эвакуацию других частей, поэтому с позиций снималась уже ночью и покидала Сарабуз последней.
Новым местом дислокации для батареи была определена высота с отметкой 60,0 – бывшая позиция 77-й батареи, которая оставила ее еще в августе 1941 года.
Высота господствовала над стратегическим объектом – железнодорожной станцией Мекензиевы горы и могла обстреливать пролегавшие рядом железную и шоссейную дороги.
Высота 60,0 имела свою фортификационную историю, берущую начало во времена Крымской войны и Первой обороны Севастополя. В 1855 году на треугольном холме, который представляет собой высота, над изгибом дороги, ведущей на Северную сторону Севастополя, был возведен «нагорный» редут. Он имел задачу препятствовать огнем форсированию противником Северной бухты, поэтому был развернут фасом на юг. В 1876 году редут развернули на северо-восток — в сторону наиболее вероятного приближения потенциального противника. Он представлял собой земляное укрепление, обнесенное валом и рвом. В конце ХIХ века возле редута была построена казарма для гарнизона, а в 1914 году на его территории впервые разместили зенитную батарею из 4 75-мм пушек Канэ на станках Меллера. Для зениток были сооружены бетонные орудийные дворики, расположенные по квадрату. Пушки Канэ недолго простояли на территории батареи и исчезли во время Гражданской войны.
Именно на эти позиции 31 октября 1941 года и прибыла 365-я зенитная батарея. Ночью, не зажигая огней, с большими предосторожностями батарейцы устанавливали зенитки, монтировали «ПУАЗО-1» (прибор управления зенитным огнем), укрепляли в двориках орудийные тумбы, накатывали стволы и загружали боезапас. К утру 1 ноября батарея была приведена в полную боевую готовность.
Орудия замаскировали, так как высота хорошо просматривалась, и расположение зениток могла легко засечь авиация противника. Первоначально батарея занималась пристрелкой местности и учебными стрельбами. Особое внимание уделялось стрельбе по наземным целям (в частности, по танкам), и эти навыки очень пригодились батарейцам в последующие дни. На вооружении 365-й батареи стояли устаревшие зенитные пушки системы «Лендера» образца 1915–1928 годов калибра 76,2 мм. Но сноровка, быстрота и точность комендоров батареи были доведены до такого автоматизма, что в последующем немецкое командование полагало, что батарея вооружена новейшими автоматическими зенитными орудиями. Все орудия батареи были намертво закреплены в двориках, но их неподвижность компенсировалась хорошей маскировкой.
По состоянию на 1 ноября 1941 года батарея представляла собой бетонированный командный пункт (далее — КП) с открытым дальномером, вокруг которого располагались 3 каменных блиндажа и 4 открытых круглых дворика для зенитных орудий. Позиция была обнесена проволочным и минным заграждением. Вокруг батареи были разбросаны полевые опорные точки, 20 пулеметных и снайперских гнезд, а также 4 пулеметных ДОТа.
До 5 ноября линия фронта пролегала в 20 км от батареи. На таком расстоянии подлететь к батарее незамеченным было практически невозможно, а так как кратчайший маршрут подлета вражеской авиации к Севастополю (к арсеналам Черноморского флота) лежал через позицию батареи, ей приходилось открывать огонь практически каждый день. Немецкое командование, принимая видимые на фотографиях аэрофотосъемки дореволюционные земляные укрепления за мощные оборонительные сооружения, присвоило позициям 365-й батареи кодовое название «форт «Сталин», под которым она и известна в западной историографии.
(Командир 365-й батареи младший лейтенант Воробьев читает бойцам политинформацию)
365-я зенитная батарея (в немецких источниках — форт «Сталин») прославилась во время второго штурма Севастополя. Бои начались 17 декабря 1941 года и сразу же приобрели ожесточенный характер. Вот несколько выдержек из боевых донесений 22-й пехотной дивизии Вермахта, наступавшей в 4-м секторе обороны Севастополя, где находилась 365-я батарея:
«…Чтобы подавить огонь ДОТа, находившегося северо-восточнее форта «Сталин», который сопротивлялся 2 дня в условиях полного окружения, пришлось одного за другим уничтожить всех его защитников…»;
«…Русские пленные, захваченные легкоранеными, часто разоружают конвоиров и с трофейным оружием возобновляют сопротивление в ближайшем тылу немецких войск…».
Батарея постоянно вела огонь как по воздушным, так и по наземным целям — в соответствии с заявками, поступавшими от пехотных частей. Несмотря на то, что 20 декабря из состава 365-й батареи два орудия без личного состава были переданы 366-й батарее (где после боев оставалось лишь одно орудие), 22 декабря батарея накрыла скопление сил противника мощным огневым налетом.
23 декабря батарея настолько удачно провела стрельбы по ущелью, идущему от Бельбекской долины, что командир кавалерийского полка, оборонявшегося на этом участке, лично прибыл на высоту и в благодарность подарил Воробьеву (к тому времени получившему звание старшего лейтенанта) дорогую казацкую шашку. Батарея обстреляла наступавшую немецкую колонну, выпустив 192 снаряда за несколько минут. Ущелье было буквально завалено трупами немцев.
27 декабря 1941 года немецкие войска заняли важную стратегическую точку — железнодорожную станцию Мекензиевы горы. С этого момента батарею обстреливала не только артиллерия, но и минометы, а немецкие корректировщики с высот стали точнее корректировать огонь.
Упорная оборона 365-й батареи не осталась незамеченной немецким командованием. Командующий 11-й немецкой армией фельдмаршал Эрих фон Манштейн в своих мемуарах «Утерянные победы» вспоминал: «В боях за упорно обороняемые противником долговременные сооружения войска несли большие потери… острие наступающего клина приблизилось к форту «Сталин», взятие которого означало бы, по крайней мере, овладение господствующим над бухтой Северной НП [наблюдательным пунктом] для нашей артиллерии».
28 декабря радиоразведка Приморской армии, оборонявшей Севастополь, перехватила немецкий приказ, переданный в эфир открытым текстом: «Ударом с воздуха и с земли уничтожить батарею противника на отметке 60,0». Далее последовал еще один приказ: «Вечером роты сосредоточить в районе Мекензиевых гор. Никакого отдыха. Только небольшие группы. Задача будет очень трудной».
Начальник артиллерии Приморской армии полковник Н. К. Рыжи лично предупредил командира 365-й батареи старшего лейтенанта Н.А. Воробьева о готовящейся атаке противника. Командованию артиллерией 4-го сектора было разрешено сосредотачивать весь свой огонь на подступах к 365-й батарее и запрашивать огонь всей севастопольской артиллерии, способной достать огнем до высоты 60,0.
30 декабря усилия немецких артиллеристов увенчались успехом — два крупнокалиберных снаряда почти одновременно попали в орудийные дворики батареи, в результате чего два ее расчета погибли полностью. Удалось выжить лишь командиру одного из орудий сержанту Ивану Стрельцову, находившемуся в это время на КП. Его зенитка получила повреждение – был пробит ствол. Именно она сейчас экспонируется в дворике музея Черноморского флота РФ.
30 декабря на батарее осталось только одно орудие, а уже на следующий день бои за нее достигают своего апогея. 31 декабря батарейцы отбили психическую атаку, когда немецкие солдаты наступали на них в полный рост в абсолютной тишине. Такие атаки приносили успех, если противник был деморализован. На батарее же паники не было, даже когда в критический момент боя несколько десятков вражеских автоматчиков прорвались через ее проволочное заграждение и заняли дальномерный и пулеметный котлованы. Чтобы остановить атаку, старший лейтенант Воробьев, используя ракетницу убитого им накануне немецкого корректировщика, начал стрелять ракетами в сторону котлована, чем вызвал огонь немецких батарей. Два немецких снаряда попали точно в дальномерный котлован и все находившиеся в нем немецкие автоматчики погибли. Немцы, находившиеся в другом котловане, бежали, опасаясь собственных снарядов, и были перебиты батарейцами.
В этот же день батарея снова подверглась атаке пехоты при поддержке САУ StuG-III, которые принимались зенитчиками за танки. Три САУ были подбиты из последнего остававшегося орудия, одна из них — лично командиром батареи. Остальные батарейцы со стрелковым оружием в руках отражали штурм. Немецкие войска отступили, но через час повторили атаку, которая также захлебнулась. Когда положение оборонявшихся стало критическим, Воробьев вызвал огонь на себя.
К концу последнего дня 1941 года на территории батареи было убито и ранено более 300 немцев. В общей сложности по высоте 60,0 севастопольскими орудиями в этот день было выпущено 854 снаряда. За проявленный героизм командиру батареи было присвоено звание Героя Советского Союза.
Третий штурм Севастополя батарея встретила в трехорудийном составе — вдобавок к последнему оставшемуся орудию ей были переданы две зенитки расформированной 364-й батареи. Свой последний бой форт «Сталин» принял без старшего лейтенанта Воробьева. 7 июня 1942 года он был тяжело ранен в голову и эвакуирован в Новороссийск. 8 июня командование принял лейтенант Е. М. Матвеев, но ненадолго — 9 июня, во время боя, прямым попаданием снаряда было разрушено перекрытие, под которым он находился. Когда лейтенанта извлекли из завала, он ничего не слышал и очень плохо видел, поэтому 10 июня командование батареей принял старший лейтенант И.С. Пьянзин, прибывший на высоту вместе с двумя матросами.
В те дни батарея вела тяжелые бои с частями 22-й пехотной дивизии Вермахта, вновь наступавшими с Мекензиевых гор. С 10 июня она практически находилась в окружении, не хватало воды и продуктов, скопилось много раненых.
Ночью 12 июня 1942 года сорок моряков, направленных на усиление гарнизона батареи, на грузовике добрались до находящегося рядом с высотой 60,0 братского кладбища. Оттуда они на себе доставили на батарею провизию и воду, а также вынесли к грузовику раненых, которые до рассвета были эвакуированы. На батарее оставалось целым только одно орудие, но за ночь защитникам удалось починить второе. Опустевший бункер боезапаса на западном склоне высоты был переоборудован в пулеметный ДЗОТ, вооруженный счетверенным пулеметом «Максим». Кроме того, разведчики батареи выкрали у немцев миномет и большое количество боеприпасов к нему. Командиром минометного расчета стал специалист по оружию старшина Нагорянский, взявший себе в помощники двух краснофлотцев. Прикрывали миномет пулеметчики и снайпер Антон Шкода.
13 июня 1942 года настал последний день 365-й зенитной батареи. Начиная с 3:00 она подвергалась массированным атакам пехоты и бронетехники противника. Командир батареи старший лейтенант И. С. Пьянзин лично подбил три вражеских танка и уничтожил до взвода гитлеровцев. К полудню все орудия батареи вышли из строя, однако защитники батареи продолжали вести неравный бой. Об их героизме говорит содержание последних телефонных переговоров И. С. Пьянзина с командованием:
«12–03. — Нас забрасывают гранатами, много танков, прощайте, товарищи, кончайте победу без нас!».
«13–07. — Ведем борьбу за ДзОТы, только драться некому, все переранены!».
«16–10. — Биться некем и нечем, открывайте огонь по компункту, тут много немцев!
—- Не спешишь, Иван?
— Нет, — открывайте огонь, немедленно… Вызываю огонь на себя!»
Перед тем как вызвать огонь на себя, Пьянзин приказал эвакуироваться всем легкораненым батарейцам. Командование этой группой было доверено краснофлотцу Липовенко, которому удалось вывести ее к позициям соседней 366-й батареи (форт «Ленин»). Впоследствии Липовенко погиб в боях за 366-ю батарею.
При взятии высоты 60,0 в плен попали 14 бойцов, еще пятеро бойцов перешли на сторону противника. Когда немцы уже занимали позиции батареи и собирали своих убитых, из-под разрушенного блиндажа открыл огонь чудом уцелевший расчет пулемета. Руины блиндажа были забросаны гранатами, и немцы решили, что добили всех. Но ночью из-под обломков выбрались командир отделения Иван Шелег и краснофлотцы Михайлов, Марченко, Ванюшенко. Им удалось ползком пробраться к своим, а спустя сутки бойцы одного из наблюдательных постов нашли и вынесли с батареи окровавленного, но еще живого сержанта Ивана Стрельцова.
Наиболее «упрямых» советских бойцов немцы запрещали погребать, поэтому защитников 365-й батареи смогли похоронить в братской могиле рядом с ней только после освобождения Севастополя. Пьянзин был найден на своем КП и опознан по сохранившимся на костях руки нашивкам формы и парусиновым туфлям, которые он, вопреки уставу, носил на батарее. Кроме него смогли опознать лишь несколько человек.
Участвуя в обороне Севастополя в течение двухсот тринадцати дней, 365 зенитная батарея сбила 5 (по другим данным — 11) самолетов противника, подбила 6 (по другим данным — 8) танков, отбила пятнадцать вражеских атак. Почти все батарейцы пали смертью храбрых. Из личного состава батареи трое – два ее командира, старшие лейтенанты Воробьев и Пьянзин, а так же краснофлотец Петр Липовенко получили звания Героя Советского Союза. Двое последних – посмертно.
Источник: http://warspot.ru/1049-365-ya-zenitnaya-batareya-chast-i
****
Не сомневаюсь, что придёт то время, когда форт «Сталин» и весь комплекс 365-й зенитной батареи Обороны Севастополя станут памятником, достойным героического подвига воинов, которые сражались и погибали здесь на крымской земле — защищая наш мир от фашизма. Так будет.
sandro.life
Форт «Сталин» в Севастополе: высота непобедимых
Три бойца этой легендарной зенитной батареи были удостоены звания Героя Советского Союза.
365-я зенитная батарея является единственной за всю военную историю батареей, среди бойцов которой трое удостоены звания Героя Советского Союза.
На протяжении многих лет над позицией батареи шефствует Севастопольское объединение поисковых отрядов «Долг». По крупицам собирали историю батареи поисковики под руководством Александра Павловича Запорожко и Марины Николаевны Гавриленко. Им удалось определить местонахождение орудийных двориков, командного пункта, блиндажей…
Боевая готовность
«Батарея № 365 была сформирована в Севастополе 1 июля 1941 года и входила в состав 114-го зенитного дивизиона вместе с батареями № 364 и № 366, — уточнял позже в своей книге первый командир форта, а тогда еще младший лейтенант Николай Воpобьев. — Через три дня после создания дивизиона он был направлен в Сарабуз для прикрытия от атак с воздуха находящегося там аэродрома. 30 октября началась Героическая оборона Севастополя. Ввиду приближения противника аэродром и прикрывавший его зенитный дивизион покинули Сарабуз и были переведены ближе к Севастополю. Новым местом дислокации для батареи была определена высота с отметкой 60,0 недалеко от железнодорожной станции Мекензиевы горы. Высота господствовала над стратегическим объектом — железнодорожной станцией, и батарея могла обстреливать пролегавшие рядом железную и шоссейную дороги. Ночью, не зажигая огней, с большими предосторожностями батарейцы устанавливали зенитки, монтировали «ПУАЗО-1» (прибор управления зенитным огнем), укрепляли в двориках орудийные тумбы, накатывали стволы и загружали боезапас. К утру 1 ноября батарея была приведена в полную боевую готовность».
Командир понимал, что придется бороться не только с самолетами противника, но и с его пехотой и танками. 365-я батарея не могла похвастать новейшими орудиями. Вооружена она была зенитными пушками системы «Лендера» образца 1915 года калибра 76,2 мм. Надежда на успех возлагалась только на сноровку, быстроту действий и слаженность работы расчетов. Учебный процесс дал свои результаты. Уже после первых реальных боев немецкое командование полагало, что батарея вооружена новейшими автоматическими зенитными орудиями. Все орудия батареи были намертво закреплены в двориках, но их неподвижность компенсировалась хорошей маскировкой. Это орудие было разработано в 1914 году русскими конструкторами артвооружения Францем Лендером и Василием Тарнавским. «Противоаэропланная» пушка имела угол возвышения до 75 градусов и скорострельность до 12 выстрелов в минуту. Высота поражения цели достигала 8 тыс. метров. Пушка могла стрелять всеми боеприпасами от дивизионных 76-мм пушек. К ней был разработан ряд специальных снарядов, содержащих в качестве поражающих элементов не только шаровые пули, но и стержни различной формы и веса. В части снарядов такие элементы были попарно соединены стальным тросом, что позволяло увеличить степень поражения самолета.
Командир 365-й батареи младший лейтенант Воробьев читает бойцам политинформацию.
«По состоянию на 1 ноября 1941 года батарея представляла собой бетонированный командный пункт с открытым дальномером, вокруг которого располагались 3 каменных блиндажа и 4 открытых круглых дворика для зенитных орудий, — описывал свою батарею Николай Андреевич. — Позиция была обнесена проволочным и минным заграждением. Вокруг батареи были разбросаны полевые опорные точки, 20 пулеметных и снайперских гнезд, а также 4 пулеметных ДОТа».
Рассматривая фотографии авиаразведки, командование противника приняло остатки земляных укреплений времен Первой мировой войны за мощные современные оборонительные сооружения. Так родилась легенда — немцы прозвали батарею «Форт «Сталин». Под этим грозным уважительным названием она и фигурировала в сводках и приказах вермахта и до сих пор известна в западной историографии.
Второй штурм
Начиная с 17 декабря 1941 года бои приобрели ожесточенный характер. Выдержки из донесений 22-й пехотной дивизии вермахта, наступавшей в 4-м секторе обороны Севастополя: «…чтобы подавить огонь ДОТа, находившегося северо-восточнее форта «Сталин», который сопротивлялся 2 дня в условиях полного окружения, пришлось одного за другим уничтожить всех его защитников».
27 декабря 1941 года немецкие войска заняли железнодорожную станцию Мекензиевы горы. С этого момента батарею обстреливала не только артиллерия, но и минометы.
Фельдмаршал Эрих фон Манштейн в своих мемуарах «Утерянные победы» вспоминал: «В боях за упорно обороняемые противником долговременные сооружения войска несли большие потери… острие наступающего клина приблизилось к форту «Сталин», взятие которого означало бы, по крайней мере, овладение господствующим над бухтой Северной наблюдательным пунктом для нашей артиллерии».
Участник боевых действий Евгений Андреевич Игнатович в своей книге «Мы защищали небо Севастополя» писал: «28 декабря радиоразведка Приморской армии, оборонявшей Севастополь, перехватила немецкий приказ, переданный в эфир открытым текстом: «Ударом с воздуха и с земли уничтожить батарею противника на отметке 60,0».
30 декабря усилия немецких артиллеристов увенчались успехом — два крупнокалиберных снаряда почти одновременно попали в орудийные дворики батареи, в результате чего два ее расчета погибли полностью. Удалось выжить лишь командиру одного из орудий, сержанту Ивану Стрельцову, находившемуся в это время на КП. Его зенитка получила повреждение — был пробит ствол». (Именно это орудие сейчас экспонируется во дворике музея Черноморского флота в Севастополе — прим. авт.)
Зенитка 365-й батареи во дворике Музея ЧФ в Севастополе.
О подвигах 365-й батареи написано множество статей и книг. Форт «Сталин» сбил 5 самолетов, уничтожил 6 вражеских танков, отразил полтора десятка атак. Почти все воины батареи пали смертью храбрых. Хрестоматийной стала история боя 31 декабря 1941 года, когда батарейцы в ходе отражения атаки подбили три танка. А лейтенант Воpобьев воспользовался военной смекалкой и из трофейной ракетницы немецкого корректировщика вызвал огонь вражеских батарей на их же позиции. В тот же день немцы вновь предприняли штурм зенитной батареи. Когда враг был уже на территории батареи, Воpобьев приказал всем уйти под землю в укрытия и вызвал огонь советских батарей на себя. За этот и другие подвиги Указом Президиума Верховного Совета СССР 14 июня 1942 года лейтенанту Воpобьеву было присвоено звание Героя Советского Союза. Звезда Героя имела номер 859.
Третий штурм
В своей книге Евгений Игнатович описывает последние дни батареи: «Третий штурм Севастополя батарея встретила в трехорудийном составе (ей были переданы две зенитки расформированной 364-й батареи). Форт «Сталин» свой последний бой принял без старшего лейтенанта Воpобьева. Командир 7 июня 1942 года был тяжело ранен в голову и эвакуирован в Новороссийск. 8 июня командование принял лейтенант Ефим Матвеев, но ненадолго — 9 июня, во время боя, прямым попаданием снаряда было разрушено перекрытие, под которым он находился. Когда лейтенанта извлекли из завала, он ничего не слышал и очень плохо видел. Санинструктор Пономаренко перочинным ножом без наркоза ампутировал командиру руку из-за опасности гангрены. Ефим Матвеев был отправлен в тыл».
10 июня командование батареей принял старший лейтенант Иван Пьянзин, прибывший на высоту вместе с двумя матросами. 13 июня 1942 года настал последний день 365-й зенитной батареи. Начиная с 3:00 она подвергалась массированным атакам пехоты и бронетехники противника. Командир батареи Иван Пьянзин лично подбил три вражеских танка и уничтожил до взвода гитлеровцев. К полудню все орудия батареи вышли из строя, однако защитники батареи продолжали вести неравный бой.
Железо найдено на батарее.
Об их героизме говорит содержание последних телефонных переговоров Пьянзина с командованием:
«12:03. — Нас забрасывают гранатами, много танков, прощайте, товарищи, встречайте победу без нас!»
«13:07. — Ведем борьбу за ДЗОТы, только драться некому, все переранены!»
«16:10. — Биться некем и нечем, открывайте огонь по компункту, тут много немцев!
— Не спешишь, Иван?
— Нет, — открывайте огонь, немедленно… Вызываю огонь на себя!»
Иван Пьянзин погиб вместе с боевыми товарищами под огнем своих же батарей. Ему было 22 года.
Бой после боя
В книге «Моя севастопольская страда» Александр Запорожко собрал информацию о героях батареи, продолжавших борьбу после падения форта «Сталин». Краснофлотец Петр Липовенко, которому удалось выйти живым с позиции 365-й, погиб в бою на соседней батарее. Оставшись в живых один, боец продолжал стрелять из зенитной пушки по противнику. Окружив храбреца, фашисты закололи его штыками. Краснофлотец Петр Липовенко удостоен звания Героя Советского Союза (посмертно).
Александр Запорожко.
Когда немцы уже занимали позиции батареи и собирали своих убитых, из-под разрушенного блиндажа открыл огонь чудом уцелевший расчет пулемета. Руины блиндажа были забросаны гранатами, и немцы решили, что добили всех. Но ночью из-под обломков выбрались командир отделения Иван Шелег и краснофлотцы Михайлов, Марченко, Ванюшенко. Им удалось ползком пробраться к своим, а спустя сутки бойцы одного из наблюдательных постов нашли и вынесли с батареи окровавленного, но еще живого сержанта Ивана Стрельцова…
Более 20 лет поисковики ведут работу на позиции батареи. Первые работы на этой позиции начались в 1996 году. В ходе Вахты памяти поисковики обнаружили останки батарейцев. По ордену Красной Звезды опознан краснофлотец расчета второго орудия Цыкалов.
За эти годы установлены новые факты, обнаружены и захоронены у подножия памятника останки шестидесяти четырех без вести пропавших в период Героической обороны Севастополя батарейцев. Семнадцати из безымянных вернули имена. По архивным документам установлен практически весь личный состав. Каждый год новые имена и находки оставляют всё меньше «белых пятен» в истории форта «Сталин».
Памятник зенитчикам легендарного форта «Сталин».
Судьба одного из героев обороны, бойца легендарной зенитной батареи на Мекензиевых горах, стала известна совсем недавно.
18 октября 2016 года во время укладки электрического кабеля были обнаружены останки трех бойцов. На месте находки поисковики отряда «Память» подняли из земли фрагменты металлической печки, ящика с инструментами, скорее всего для обслуживания и ремонта орудий, ложки, котелок. Но главной находкой стала обнаруженная медаль «За боевые заслуги», по номеру которой было установлено имя награжденного — Пономаренко Степан Филиппович. Тот самый старшина-санинструктор, который спас жизнь командиру Матвееву. А награжден был Степан Пономаренко, как стало известно из архивной справки, за то, что «в декабрьские бои вынес из-под огня 13 человек раненых своих товарищей и оказал им соответствующую медицинскую помощь». За годы войны такой медалью были награждены 5 млн 210 тыс. человек.
Александр Запорожко со школьниками на 365-й батарее.
Учащийся 8-го класса школы №31, поисковик Егор Дума в своей исследовательской работе пишет: «Случайна ли эта находка, обнаруженная за несколько дней до даты 75-летия Героической обороны Севастополя? Или это напоминание нам, ныне живущим, что еще не время забывать о событиях и героях Великой Отечественной войны и стирать с лица Земли такие места, как позиция зенитной батареи № 365. Мы не зря затронули вопрос сохранения исторических мест нашего города. К сожалению, и сегодня батарея продолжает сражаться. Только уже не с фашистами, а с равнодушием и черствостью современных граждан. На батарею наступает частное строительство, идет вырубка леса, сбрасывается бытовой мусор. Всеми усилиями мы стараемся сохранить батарею и отвоевать ее у «благодарных потомков». Наш класс неоднократно принимал участие в уходе за территорией батареи и братскими захоронениями у подножия памятника, высаживает декоративные деревья и кустарники. А год назад нашему руководителю, Гавриленко Марине Николаевне, удалось добиться присвоения 365-й зенитной батарее статуса вновь выявленного объекта культурного наследия».
Ежегодно 13 июня, в день гибели батареи, поисковики «Долга» проводят митинг памяти героев-батарейцев.
Герой и его драма
Среди имен Героев Советского Союза, удостоенных этого высокого звания за оборону и освобождение Севастополя, нанесенных на гранитную плиту в центре города, нет одного имени. А это имя заслуженно там должно было быть. Речь идет о командире 365-й зенитной батареи, лейтенанте Николае Воpобьеве.
Герой Советского Союза Николай Воробьев.
7 июня 1942 года в тяжелом состоянии Воpобьев был отправлен на Большую землю. В послевоенные годы Николай Воpобьев в звании майора служил в Севастополе начальником школы сержантов ПВО. Его все уважали. Он открывал все парады в Севастополе. Но у него к тому времени были и очень сильные завистники. Им удалось сломать судьбу Героя. По сфабрикованному делу военным трибуналом Воpобьев был 30 октября 1952 года осужден к 6 годам исправительно-трудовых лагерей (без лишения наград! — прим. авт.). Лишь в 1954 году враги дожали и смогли лишить его звания Героя, орденов и медалей. Он вторично наказан за несовершенные деяния.
Годы в исправительно-трудовых лагерях подорвали здоровье. Умер Николай Воpобьев 1 мая 1956 года после тяжелой болезни на сороковом году жизни. В это время за окном проходила первомайская демонстрация. Похоронен без воинских почестей на городском кладбище на улице Пожарова. Воpобьеву грозило забвение, безвестность. Но в бой за честное имя Героя вступились его однополчане, ветераны ПВО. Удалось добиться расследования по уголовному делу. Дело «об изнасиловании несовершеннолетней» лопается, как мыльный пузырь. Нет и не было ни заявлений потерпевшей или ее матери, ни свидетельских показаний, ни вещдоков. Семья «потерпевшей» исчезла из города в день ареста Николая Воpобьева, и с тех пор о ней больше ничего не известно. Есть только злая воля завистников. И ветераны ПВО добиваются заключения следователя по особо важным делам Н.Б. Сухомлинова: «Приговор военного трибунала ЧФ от 30 октября 1952 года об осуждении Героя Советского Союза, майора Воpобьева Николая Андреевича отменить. Уголовное дело прекратить за отсутствием в действиях Воpобьева состава преступления». Казалось бы, справедливость восторжествовала. Но в высоких чиновничьих кабинетах процесс забуксовал. И по сей день нет окончательного шага по восстановлению высокого звания Героя Советского Союза. Имя Героя так и не занесено на полагающееся ему место…
crimea.mk.ru
365-я зенитная батарея. Часть II
365-я зенитная батарея (в немецких источниках — форт «Сталин») прославилась во время второго штурма Севастополя. Бои начались 17 декабря 1941 года и сразу же приобрели ожесточенный характер. Вот несколько выдержек из боевых донесений 22-й пехотной дивизии Вермахта, наступавшей в 4-м секторе обороны Севастополя, где находилась 365-я батарея:
«…Чтобы подавить огонь ДОТа, находившегося северо-восточнее форта «Сталин», который сопротивлялся 2 дня в условиях полного окружения, пришлось одного за другим уничтожить всех его защитников…»;
«…Русские пленные, захваченные легкоранеными, часто разоружают конвоиров и с трофейным оружием возобновляют сопротивление в ближайшем тылу немецких войск…».
76-мм зенитное орудие системы Лендера. Командир — сержант Стрельцов с 365-й зенитной батареиИсточник — voennoe-delo.com
Батарея постоянно вела огонь как по воздушным, так и по наземным целям — в соответствии с заявками, поступавшими от пехотных частей. Несмотря на то, что 20 декабря из состава 365-й батареи два орудия без личного состава были переданы 366-й батарее (где после боев оставалось лишь одно орудие), 22 декабря батарея накрыла скопление сил противника мощным огневым налетом.
Командир 365-й батареи младший лейтенант Воробьев читает бойцам политинформациюИсточник — voennoe-delo.com САУ StuG III (Sturmgeschütz) – «танки», с которыми приходилось сражаться комендорам 365-й зенитной батареи
Источник — vladislav-lit.livejournal.com
23 декабря батарея настолько удачно провела стрельбы по ущелью, идущему от Бельбекской долины, что командир кавалерийского полка, оборонявшегося на этом участке, лично прибыл на высоту и в благодарность подарил Воробьеву (к тому времени получившему звание старшего лейтенанта) дорогую казацкую шашку. Батарея обстреляла наступавшую немецкую колонну, выпустив 192 снаряда за несколько минут. Ущелье было буквально завалено трупами немцев.
Карта-схема 3 штурма Севастополя войсками 11-й пехотной армии ВермахтаИсточник — otvoyna.ru
27 декабря 1941 года немецкие войска заняли важную стратегическую точку — железнодорожную станцию Мекензиевы горы. С этого момента батарею обстреливала не только артиллерия, но и минометы, а немецкие корректировщики с высот стали точнее корректировать огонь.
Упорная оборона 365-й батареи не осталась незамеченной немецким командованием. Командующий 11-й немецкой армией фельдмаршал Эрих фон Манштейн в своих мемуарах «Утерянные победы» вспоминал: «В боях за упорно обороняемые противником долговременные сооружения войска несли большие потери… острие наступающего клина приблизилось к форту «Сталин», взятие которого означало бы, по крайней мере, овладение господствующим над бухтой Северной НП [наблюдательным пунктом] для нашей артиллерии».
28 декабря радиоразведка Приморской армии, оборонявшей Севастополь, перехватила немецкий приказ, переданный в эфир открытым текстом: «Ударом с воздуха и с земли уничтожить батарею противника на отметке 60,0». Далее последовал еще один приказ: «Вечером роты сосредоточить в районе Мекензиевых гор. Никакого отдыха. Только небольшие группы. Задача будет очень трудной».
Начальник артиллерии Приморской армии полковник Н. К. Рыжи лично предупредил командира 365-й батареи старшего лейтенанта Н.А. Воробьева о готовящейся атаке противника. Командованию артиллерией 4-го сектора было разрешено сосредотачивать весь свой огонь на подступах к 365-й батарее и запрашивать огонь всей севастопольской артиллерии, способной достать огнем до высоты 60,0.
30 декабря усилия немецких артиллеристов увенчались успехом — два крупнокалиберных снаряда почти одновременно попали в орудийные дворики батареи, в результате чего два ее расчета погибли полностью. Удалось выжить лишь командиру одного из орудий сержанту Ивану Стрельцову, находившемуся в это время на КП. Его зенитка получила повреждение – был пробит ствол. Именно она сейчас экспонируется в дворике музея Черноморского флота РФ.
Последние защитники батареи №365, 13 июня 1942 годаИсточник — novoross.info
30 декабря на батарее осталось только одно орудие, а уже на следующий день бои за нее достигают своего апогея. 31 декабря батарейцы отбили психическую атаку, когда немецкие солдаты наступали на них в полный рост в абсолютной тишине. Такие атаки приносили успех, если противник был деморализован. На батарее же паники не было, даже когда в критический момент боя несколько десятков вражеских автоматчиков прорвались через ее проволочное заграждение и заняли дальномерный и пулеметный котлованы. Чтобы остановить атаку, старший лейтенант Воробьев, используя ракетницу убитого им накануне немецкого корректировщика, начал стрелять ракетами в сторону котлована, чем вызвал огонь немецких батарей. Два немецких снаряда попали точно в дальномерный котлован и все находившиеся в нем немецкие автоматчики погибли. Немцы, находившиеся в другом котловане, бежали, опасаясь собственных снарядов, и были перебиты батарейцами.
В этот же день батарея снова подверглась атаке пехоты при поддержке САУ StuG-III, которые принимались зенитчиками за танки. Три САУ были подбиты из последнего остававшегося орудия, одна из них — лично командиром батареи. Остальные батарейцы со стрелковым оружием в руках отражали штурм. Немецкие войска отступили, но через час повторили атаку, которая также захлебнулась. Когда положение оборонявшихся стало критическим, Воробьев вызвал огонь на себя.
Старший лейтенант Иван Семенович ПьянзинИсточник — www.sevastopol.su
К концу последнего дня 1941 года на территории батареи было убито и ранено более 300 немцев. В общей сложности по высоте 60,0 севастопольскими орудиями в этот день было выпущено 854 снаряда. За проявленный героизм командиру батареи было присвоено звание Героя Советского Союза.
Третий штурм Севастополя батарея встретила в трехорудийном составе — вдобавок к последнему оставшемуся орудию ей были переданы две зенитки расформированной 364-й батареи. Свой последний бой форт «Сталин» принял без старшего лейтенанта Воробьева. 7 июня 1942 года он был тяжело ранен в голову и эвакуирован в Новороссийск. 8 июня командование принял лейтенант Е. М. Матвеев, но ненадолго — 9 июня, во время боя, прямым попаданием снаряда было разрушено перекрытие, под которым он находился. Когда лейтенанта извлекли из завала, он ничего не слышал и очень плохо видел, поэтому 10 июня командование батареей принял старший лейтенант И.С. Пьянзин, прибывший на высоту вместе с двумя матросами.
В те дни батарея вела тяжелые бои с частями 22-й пехотной дивизии Вермахта, вновь наступавшими с Мекензиевых гор. С 10 июня она практически находилась в окружении, не хватало воды и продуктов, скопилось много раненых.
Ночью 12 июня 1942 года сорок моряков, направленных на усиление гарнизона батареи, на грузовике добрались до находящегося рядом с высотой 60,0 братского кладбища. Оттуда они на себе доставили на батарею провизию и воду, а также вынесли к грузовику раненых, которые до рассвета были эвакуированы. На батарее оставалось целым только одно орудие, но за ночь защитникам удалось починить второе. Опустевший бункер боезапаса на западном склоне высоты был переоборудован в пулеметный ДЗОТ, вооруженный счетверенным пулеметом «Максим». Кроме того, разведчики батареи выкрали у немцев миномет и большое количество боеприпасов к нему. Командиром минометного расчета стал специалист по оружию старшина Нагорянский, взявший себе в помощники двух краснофлотцев. Прикрывали миномет пулеметчики и снайпер Антон Шкода.
13 июня 1942 года настал последний день 365-й зенитной батареи. Начиная с 3:00 она подвергалась массированным атакам пехоты и бронетехники противника. Командир батареи старший лейтенант И. С. Пьянзин лично подбил три вражеских танка и уничтожил до взвода гитлеровцев. К полудню все орудия батареи вышли из строя, однако защитники батареи продолжали вести неравный бой. Об их героизме говорит содержание последних телефонных переговоров И. С. Пьянзина с командованием:
«12–03. — Нас забрасывают гранатами, много танков, прощайте, товарищи, кончайте победу без нас!».
«13–07. — Ведем борьбу за ДзОТы, только драться некому, все переранены!».
«16–10. — Биться некем и нечем, открывайте огонь по компункту, тут много немцев!
—- Не спешишь, Иван?
— Нет, — открывайте огонь, немедленно… Вызываю огонь на себя!»
Источник – sevmemorymap.info
Перед тем как вызвать огонь на себя, Пьянзин приказал эвакуироваться всем легкораненым батарейцам. Командование этой группой было доверено краснофлотцу Липовенко, которому удалось вывести ее к позициям соседней 366-й батареи (форт «Ленин»). Впоследствии Липовенко погиб в боях за 366-ю батарею.
При взятии высоты 60,0 в плен попали 14 бойцов, еще пятеро бойцов перешли на сторону противника. Когда немцы уже занимали позиции батареи и собирали своих убитых, из-под разрушенного блиндажа открыл огонь чудом уцелевший расчет пулемета. Руины блиндажа были забросаны гранатами, и немцы решили, что добили всех. Но ночью из-под обломков выбрались командир отделения Иван Шелег и краснофлотцы Михайлов, Марченко, Ванюшенко. Им удалось ползком пробраться к своим, а спустя сутки бойцы одного из наблюдательных постов нашли и вынесли с батареи окровавленного, но еще живого сержанта Ивана Стрельцова.
Наиболее «упрямых» советских бойцов немцы запрещали погребать, поэтому защитников 365-й батареи смогли похоронить в братской могиле рядом с ней только после освобождения Севастополя. Пьянзин был найден на своем КП и опознан по сохранившимся на костях руки нашивкам формы и парусиновым туфлям, которые он, вопреки уставу, носил на батарее. Кроме него смогли опознать лишь несколько человек.
Участвуя в обороне Севастополя в течение двухсот тринадцати дней, 365 зенитная батарея сбила 5 (по другим данным — 11) самолетов противника, подбила 6 (по другим данным — 8) танков, отбила пятнадцать вражеских атак. Почти все батарейцы пали смертью храбрых. Из личного состава батареи трое – два ее командира, старшие лейтенанты Воробьев и Пьянзин, а так же краснофлотец Петр Липовенко получили звания Героя Советского Союза. Двое последних – посмертно.
Первая часть статьи
warspot.ru
Форт «Сталин» (365-я батарея) в Севастополе
Оценка: 0 / 0 участников / 0 рекомендации / (+0) (-0) качество
На северной стороне Севастополя вблизи железнодорожной станции Мекензиевы Горы находится высота с отметкой 60.0. С этой высоты открывается полная панорама Севастополя, но окажись на ней артиллерия противника, городу было бы несдобровать. Кроме того, с высоты 60.о открывался кратчайший путь к Севастопольской бухте Именно на этой высоте в 1942 году держала оборону 365-я зенитная батарея, прикрывавшая северную сторону города и Севастопольскую бухту на протяжении всей Героической обороны Севастополя.
История 365-й батареи началась в 1855 году, когда над изгибом дороги, ведущей на Северную сторону, на треугольном холме был построен один из нагорных редутов. Первоначальное его назначение было не допустить переправки противника через бухту. Поэтому его фас был развернут в сторону бухты. В 1876 году редут был перестроен, его фас был развернут в сторону суши. На рубеже ХIХ и ХХ веков ниже редута строится большая казарма для пехотных подразделений, защищающих сухопутный обвод крепости Севастополь. В 1914 году на территории редута, представлявшего собой земляное укрепление, окруженное рвом и валом, устанавливается зенитная батарея из четырёх 75-мм пушек Канэ. Пушки были установлены на станках Меллера, на бетонных основаниях, расположенных по квадрату. В казармах форта располагаются зенитные подразделения царской армии. Рядом с ним, буквально в 150 метрах, в 1935 году расположилась 77-я стационарная батарея. В августе 1941 года по приказу Н. Г. Кузнецова батарея № 77 передислоцирована, и с августа по ноябрь ее позиции оставались пустыми. 31 октября на это место прибыла 365-я зенитная батарея. Она состояла из двух зениток Лендера. Первым командиром батареи был Николай Андреевич Воробьёв.
Утром 31 декабря 1941 года гитлеровские войска стали штурмовать высоту 60.0: вначале она подверглась массированному обстрелу, затем последовала танковая атака, следом за которой шла пехота. Благодаря удобной позиции, на которой располагалась батарея, зенитчики могли вести огонь не только по самолетам, но и прямой наводкой по наступающей пехоте и бронетехнике врага, не давая им выйти к бухте. Поэтому понятно, что фашисты стремились захватить высоту любой ценой, не считаясь с большими потерями.
Две пушки батареи при обороне подбили три танка, а сам Николай Воробьёв применил военную хитрость — с помощью взятой у убитого им немецкого снайпера-корректировщика ракетницы направил огонь орудий противника на немецких солдат, прорвавшихся на огневую позицию батареи. Немецкие войска отступили, но через час повторили атаку, которая также была отбита. Зенитчики били бронебойными снарядами по танкам, зажигательными — по машинам, шрапнелью — по пехоте. Краснофлотцы точным огнем из автоматов и бросками гранат останавливали фашистов, яростно лезших на батарею. После неудачного штурма немцы стали называть батарею «Форт Сталин».
7 июня 1942 года Николай Воробьёв был тяжело ранен в голову и эвакуирован на Большую землю. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 июня 1942 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистским захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм лейтенанту Воробьёву Николаю Андреевичу было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 859).
После окончания войны он продолжил службу в армии. С 1949 года майор Воробьёв служил начальником сержантской школы. В послевоенные годы он пользовался большой популярностью среди севастопольцев, как один из героических защитников города, и неизменно открывал все послевоенные парады. Однако в 1952 году дочка сожительницы, ревновавшая Воробьёва к матери, обвинила его в изнасиловании. Воробьёву дали шесть лет, лишили геройского звания, а вскоре после освобождения он умер.
После тяжёлого ранения Воробьева, 8 июня 1942 года командование принял лейтенант Е. М. Матвеев. 9 июня, во время боя, от прямого попадания снаряда обвалилось перекрытие, где находился Матвеев. Когда лейтенанта освободили от завалов, он ничего не слышал и очень плохо видел. Матвеева также пришлось эвакуировать.
Последним командиром батареи был старший лейтенант Иван Семёнович Пьянзин. Под командованием Пьянзина личный состав уничтожил 11 самолетов противника, три танка и около ста вражеских солдат и офицеров. Будучи раненым, старший лейтенант продолжал руководить боем и лично подбил танк и уничтожил до взвода солдат противника.
В ночь на 12 июня 1942 года по приказу командира дивизии в расположение 365-й батареи отправили шесть матросов. Они везли с собой все необходимое для бойцов батареи. Доехав на машине до Братского кладбища, пришлось машину оставить и добираться до батареи пешком. До рассвета с батареи были эвакуированы все раненые.
13 июня 1942 года гитлеровцы прорвались к огневой позиции. В этом бою Пьянзина тяжело ранило, но командир не смог бросить своих людей в такой критический момент, так как немецкая пехота уже подобралась почти вплотную к орудийным дворикам. По приказу Пьянзина оставшиеся в живых защитники батареи в отчаянии стремительно контратаковали и схватились с немцами в рукопашную. Атака немцев была отбита, но защитникам это стоило слишком больших жертв. В живых осталось шесть человек, все поголовно раненные. Немцы, понимая, что силы защитников на исходе, быстро перегруппировались и вновь атаковали при поддержке 7 танков. Понимая, что эту атаку отбить уже не получится, потерявший много крови старший лейтенант И.С. Пьянзин передал в эфир следующее: «Отбиваться нечем. Почти весь личный состав выбыл из строя. Открывайте огонь по нашим позициям».
Это были последние слова Пьянзина. Наша артиллерия сосредоточила огонь нескольких артбатарей и превратила высотку в кашу. Все батарейцы погибли. Но тело геройского лейтенанта удалось найти. Иван Пьянзин был похоронен на кладбище поселка Дергачи под Севастополем. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 июля 1942 года старшему лейтенанту Пьянзину Ивану Семёновичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Большинство красноармейцев, погибших на территории форта «Сталин», были захоронены после освобождения Севастополя на территории форта. В 1952 году на месте захоронения был установлен памятник.
За семь десятилетий высота покрылась редким дубовым леском, на ее склонах выросли дачные кооперативы. Но и сейчас многое напоминает о тех тяжелых боях. В местах, где непосредственно располагались орудия до сих пор видны воронки от снарядов и авиационных бомб, вся местность изуродована ими, напоминая лунный пейзаж. Просматриваются полузасыпанные окопы, ходы сообщений.
Несмотря на время, на высоте сохранились командный пункт, орудийные дворики, железобетонные короба линий связи, остатки разрушенных в 1942 году казарм. На обломках стен ещё до недавнего времени можно было прочесть надпись сделанную краской «Смерть фашизму!».
источник
www.shukach.com
Форт «Сталин» и комбат Воробьев дважды спасали Севастополь
| Таким помнят севастопольцы Николая Воробьева, неизменно открывавшего все послевоенные парады… |
КОГДА смотришь на фотографии этого человека, понимаешь, почему он так лихо, как и положено казаку, воевал против фашистов. Понимаешь, почему севастопольцы старшего поколения помнят Воробьева, неизменно открывавшего все послевоенные парады — «на Воробьева» сбегались смотреть дети военных лет, которые и сегодня об этом человеке вспоминают с восторгом в глазах. Понимаешь, почему этот человек больше всего любил песню «Каким ты был — таким ты и остался» и часто сам играл ее на баяне: что-то есть в нем от шолоховских героев: бравое, веселое, отважное — вместе с задумчивостью и грустью, которая как бы и положена таким людям «по жанру». Капитан гвардии Николай Воробьев умер на больничной койке, слушая по радио военный парад из Москвы, — и, может быть, в эти последние минуты вся его молодая, дерзкая и неожиданно сломанная жизнь пронеслась перед ним в один миг, как кинолента, среди перекрученных и рваных кадров которой он увидел себя снова героем Севастополя, как на этой фотографии — в погонах и в белых перчатках, с букетом сирени в одной руке, с шашкой в другой, а на улицах — вечная победа, вечная молодость и вечный месяц май.
| Николай Воробьев был очень похож на шолоховского казака. Фото из личного архива семьи Воробьевых |
КОМБАТ ВОРОБЬЕВ И ЕГО 365-я БАТАРЕЯ
В истории обороны Севастополя, где каждая страница — подвиг сотен и тысяч людей, 365-я зенитная батарея, занимавшая высоту 60,0 (ее немцы прозвали форт «Сталин»), сыграла совершенно особую роль: она была ключом к Севастополю — следовательно, и ключом к его героической обороне. Надо сказать читателю о том, что немцы, по свидетельству военных историков и очевидцев тех дней, сами давали название «объектам», которые им оказывали стойкое и совершенно непредвиденное их генералами сопротивление, и эти неудачи надо было как-то объяснять военному командованию в Берлине. Видимо, это было невозможно без ссылки на какой-нибудь хорошо укрепленный русский «форт». Фашисты называли укрепления русских «фортом», отчасти чтобы оправдать свои затянувшиеся неудачи под Севастополем, и, случалось, в своих рапортах в Берлин завышали (возможно, искренне) число оказывающих им сопротивление. 35-ю береговую батарею, например, немцы называли фортом «Максим Горький», зенитную батарею в районе Северного укрепления — форт «Ленин», а позиции знаменитой и легендарной 365-й зенитной батареи прозвали самым страшным для себя именем — форт «Сталин».
365-я вошла в огненную реку военной славы дважды: в декабре сорок первого и в июне сорок второго. В статьях и книгах, исторических исследованиях и воспоминаниях участников обороны Севастополя батарея номер 365 неизменно называлась как «батарея лейтенанта Воробьева».
27 декабря гитлеровцы заняли важную стратегическую точку — станцию Мекензиевы горы — и оказались в полутора километрах от позиций батареи. Утром 31 декабря немцы планировали штурм высоты, и этот день имел особое значение и для обороны Севастополя, и для лейтенанта Воробьева. После массированного обстрела началась атака. Прикрывая пехоту, впереди шли танки, против которых у наших было… две пушки, и одна из них подбила три танка. Когда 30 немецких солдат проникли на огневую позицию батареи, их нужно было выбить оттуда, не подвергая себя опасности, и тогда сказалась военная наглость и казачья находчивость старшего лейтенанта Воробьева, достойная Василия Теркина: он вспомнил вдруг о ракетнице, взятой у застреленного им снайпера-корректировщика, и, выпуская попеременно красные и зеленые ракеты, стал направлять огонь немецких пушек в котлован, где засели немецкие же автоматчики. При этом два немецких снаряда угодили точно в цель, указанную Воробьевым, после чего немцы бросились бежать┘
Примерно через час после этой блестящей «корректировки» немцы снова перешли в наступление, но до проволочных заграждений батареи они уже не могли добраться. И эта немецкая атака захлебнулась. Итог дня для 365-й батареи был фантастичен: уничтожено и ранено было более 300 фашистов┘ Именно за этот бой, состоявшийся в последний день первого военного года, когда Воробьев вызывал огонь на себя (в общей сложности по высоте 60,0 нашими же орудиями в этот день было выпущено 854 снаряда), ему было присвоено звание Героя Советского Союза┘ Наутро батарея снова была готова к бою — было решено занять оборону вокруг одного единственного оставшегося орудия (другие были совершенно разбиты), но утром 1 января нового, 1942 года противник уже не наступал, хотя немцы собирались под Новый год взять Севастополь. В эти же дни генерал-фельдмаршал Манштейн, командующий 11-й армией, совершенно напрасно убеждал своих солдат и офицеров: «Еще один удар — и мы будем в Севастополе». Немцев в Севастополь к Новому году так и не пустили. Они потеряли во время декабрьских боев около 40 тысяч убитыми и ранеными и вынуждены были перейти к обороне. Потом Манштейн в своих воспоминаниях (не случайно названных «Утерянные победы») напишет: «В боях за упорно обороняемые противником долговременные сооружения войска несли большие потери. Начавшиеся сильные холода потребовали крайнего напряжения сил. И все же в последние дни декабря — бои не прекращались и в Рождество — острие наступающего клина приблизилось к форту «Сталин», взятие которого означало бы по крайней мере овладение господствующим над бухтой Северной НП для нашей артиллерии». Но героическая оборона севастопольцев — в том числе и 365-й батареи — сорвала наступление противника, и Манштейну пришлось отдать приказ «окончательно приостановить наступление», после того как он убедил в необходимости этого шага и Гитлера. Фельдмаршал, видимо, не подозревал, что в истории Великой Отечественной он окажется на одной странице со старшим лейтенантом Николаем Воробьевым, который начал свою войну в 25 лет, а в 26 уже получил Героя Советского Союза.
«НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ» КОМБАТА ВОРОБЬЕВА
31 декабря главная газета страны — газета «Правда», поздравляя севастопольцев с Новым годом, писала с понятным пафосом о подвигах: «Родина ценит их, Родина никогда их не забудет!»
Однако Родина оказалась забывчивой, о чем в сорок первом, в сорок втором и даже в сорок пятом никто и подумать не мог┘
В сорок первом и сорок втором у комбата Воробьева и его товарищей была своя «национальная идея», хотя таких мудреных слов тогда не произносили, и выражалась она в предельно лапидарной повестке дня комсомольского собрания накануне жесточайшего боя 31 декабря, где значилось: «Отстоим занимаемую высоту, не дадим немцам прорваться к Севастополю». Вот, собственно, и вся «национальная идея» комбата Воробьева и его товарищей. Тогда (как, впрочем, и сейчас) выбор был прост: я или Родина. Комбат Воробьев выбрал Родину, остался чудом жив в сорок втором, а батарея навсегда получила название «воробьевской» — и с этим именем, погибнув в июне 1942 года, вошла в историю Великой Отечественной войны…
«ВЫЗЫВАЕМ ОГОНЬ НА СЕБЯ!»
Это была самая драматичная и героическая формула Великой Отечественной войны, когда свои били по своим, ибо другого способа остановить врага или обратить его в бегство просто не было.
Когда 31 декабря 1941 года положение форта «Сталин» стало критическим и немецкие танки грозили смять батарею, Николай Воробьев принял решение вызвать огонь на себя. Такое же решение в июне 42-го года примет и его преемник, старший лейтенант Иван Пьянзин — он тоже станет командиром 365-й батареи и тоже получит звание Героя Советского Союза, правда, посмертно. Никто из этих героических людей, одинаково страстно любящих Родину и одинаково беззаветно отстаивающих Севастополь, не знал, что имя одного -Ивана Пьянзина — сохранится в истории и на пьедестале, который и сегодня стоит на высоте 60,0, а имя первого комбата — Николая Воробьева постараются всеми силами уничтожить в памяти людей и самой земли, где ранней весной цветут лютики и одуванчики, но где на памятнике 365-й нет его имени…
Николай Воробьев чудом тогда остался жив — 7 июня 1942 года он был тяжело ранен в голову и эвакуирован на Большую землю, так что свой последний бой 365-я приняла уже без него. Послужной список 365-й феноменален: форт «Сталин» 213 дней участвовал в обороне Севастополя, 365-я зенитная батарея сбила 5 самолетов, подбила 6 танков, отбила 15 вражеских атак — и почти все батарейцы погибли. Будь батарея живым человеком, ее тоже следовало бы представить к званию Героя.
3 июля советские войска оставили город Севастополь. Завершились 250 дней обороны героического города, против которого немцы, по источникам тех лет, бросили до 300 тысяч солдат, свыше 400 танков и до 900 самолетов. Только за последние 25 дней штурма Севастопольской обороны полностью были разгромлены шесть немецких пехотных дивизий и четыре отдельных полка, 22-я танковая дивизия и отдельная мехбригада, три румынские дивизии┘ В воздушных боях над городом было сбито более 300 немецких самолетов. За все 8 месяцев обороны Севастополя враг потерял до 300 тысяч своих солдат убитыми и ранеными┘ Но и наши потери были велики: советские войска потеряли с 7 июня по 3 июля 11 385 человек убитыми, 21 099 ранеными, 8300 пропавшими без вести┘
ЖИЗНЬ, КАК ПОДСТРЕЛЕННАЯ ПТИЦА┘
Однако мирная жизнь для Николая Воробьева отнюдь не была мирной и ознаменовалась войной местной, а потом и верховной власти с ним лично, Героем Советского Союза, по которому били несколько лет прямой наводкой — и от этих ударов уже не было спасения. Привычка власти бить по «своим» сказалась после войны на многих ее героях, а героическая формула «Вызываю огонь на себя!» сыграла роковую роль бумеранга в послевоенные годы. Общие причины этого явления известны: массовый героизм ради защиты власти, а не только Родины — это хорошо, но героизм и самостоятельность (следовательно, и строптивость) отдельной личности — это очень плохо. К тому же зависть высокопоставленных и обычных обывателей тоже сделала свое дело.
30 октября 1952 года военным трибуналом Черноморского флота Герой Советского Союза майор Воробьев Николай Андреевич был осужден за изнасилование несовершеннолетней гр-ки Тихомировой М.А. и осужден на 6 лет лишения свободы в ИТЛ, правда, БЕЗ ПОРАЖЕНИЯ В ПРАВАХ. Дальше — больше: 13 июля 1954 года Воробьев Н.А., несмотря на отсутствие судебного решения о внесении представления на предмет лишения его государственных наград, Указом ПВС СССР был лишен звания Героя Советского Союза ┘
В приговоре говорилось, что Николай Воробьев совершил преступление при следующих обстоятельствах: 21 сентября 1952 года он «под видом прогулки» повез на мотоцикле несовершеннолетнюю гр-ку Тихомирову М.А. из г. Севастополя в район Байдарских ворот, где и «приступил к осуществлению своего преступного замысла». В приговоре не указывалось, что Воробьев познакомился с несовершеннолетней Ритой Тихомировой только на дне рождения своей дочери — так что заранее заготовленного «преступного замысла» у него не было и быть не могло. По словам очевидцев тех событий, Воробьев органически не был способен на какое-либо насилие, и кто сегодня может решить, что потянуло двух людей друг к другу? Можно только догадываться по рассказам очевидцев тех дней, что и Николай Воробьев не был постившимся монахом, и несовершеннолетняя гражданка Тихомирова не была овечкой, заметно выделяясь бойкостью характера и смелостью поведения среди ровесниц. И кто знает, может быть именно эти минуты, когда девочка Рита мчалась на мотоцикле с лихим казаком, известным человеком и легендарным героем, и были самыми счастливыми в ее жизни, хотя блюстители чужой нравственности — и сомнительные «свидетели», и высокопоставленные враги Воробьева — сделали все, чтобы из этого в общем вполне типичного послевоенного эпизода «сшить» громкое дело с тихим концом: семья Тихомировой очень скоро навсегда исчезла из Севастополя, и следы ее затерлись в безвестности (видимо, кто-то очень постарался, пригрозив «жертве» разными бедами в случае излишней разговорчивости), да и с Воробьевым все обошлось вполне благополучно для устроителей этого сценария. Только вот с людской памятью о нем все-таки ничего сделать не удалось.
«ОБЛИКО МОРАЛЕ» КАК МЕТОД «ВОСПИТАНИЯ» АМОРАЛЬНОЙ СИСТЕМЫ
Бывшему героическому комбату Николаю Воробьеву в любой момент, не дожидаясь даже «дела» с несовершеннолетней Маргаритой, могли пришить любую «аморалку». Поводом могло служить что угодно — ну, например: в силу тогдашних сложных жизненных обстоятельств, которые плохо вписывались в дистиллированную партийную анкету, Николай Воробьев жил, что называется, на две семьи, и хотя двум любимым женщинам горячего казака не было причин симпатизировать сопернице, дети в обеих семьях (что поразительно) всегда дружили — и по сегодняшний день с нежностью относятся друг к другу. Что свидетельствует о том, что Николай Воробьев был человеком порядочным, нежно любящим своих детей — наверное, и «сломали» его во время следствия так быстро еще и потому, что ему показалось самым страшным делом не только провести черт знает где 25 лет, но и фактически сделать уже после войны беспризорниками своих детей — и это тогда, когда он остался жив после такой мясорубки и еще получил Героя! Единственное, что сделал Воробьев для своей второй семьи и для подрастающего сына, ныне капитана первого ранга Михаила Воробьева, — это «выбил» квартиру, по тем временам «шикарную», что тоже могло быть предметом зависти, поскольку Севастополь лежал в руинах. Зависть всегда была двигателем советского прогресса начиная с 1937 года и лучшим способом «утопить» любого конкурента, если тебе лично чего-то не хватает — славы, карьеры, квартиры, любви и т.д. Воробьев не сделал, как могло бы быть, блестящей военной карьеры — в 1949 году он был назначен всего лишь начальником полковой школы — и на этом его продвижение закончилось.
Вся история бывшей Системы, от послевоенных лет до недавних 80-х годов, показывает, что лучшим способом для устранения любого не угодного, но известного человека (спортсмена, певца, журналиста, военачальника) всегда была уголовная статья за изнасилование — наряду с другой «любимой» статьей — за антисоветскую пропаганду и агитацию. Разумеется, Николай Воробьев никогда не был даже тайным диссидентом — он был простым, но слишком ярким человеком, к тому же любимцем всего Севастополя, а для Системы это всегда опасно: такие люди хороши, чтобы погибать героями, но слишком опасны для того, чтобы жить героями. Специально для таких иноходцев и существовали вожжи — статьи типа «облико морале». Это был апробированный метод «воспитания» и укрощения строптивых со стороны аморальной и дальновидной Системы.
ПОЛУВЕКОВОЕ «ДЕЛО ВОРОБЬЕВА»
Военный прокурор КЧФ и ВМС Украины, генерал-майор юстиции И.Киселев в результате изучения материалов уголовного дела и проведенного расследования «по вновь открывшимся обстоятельствам» в августе 1993 года пришел к выводу, что «в действиях Воробьева отсутствуют признаки преступления, так как в материалах уголовного дела «нет данных, свидетельствующих об изнасиловании┘» В основу обвинения Воробьева в совершении указанного преступления были положены, по мнению И.Киселева, противоречивые и не проверенные доказательства. Медицинские же документы «дела» (ей богу, читать их почти 60 лет спустя, после того как нет в живых майора Воробьева, по-человечески даже неловко) подтверждают, что никакого насильственного акта совершено не было. Сначала Воробьев отрицал изнасилование на допросе 24 сентября, а уже 14 октября 1952 года во время предъявления обвинения вдруг признал себя виновным┘ Сама же Рита Тихомирова никогда не заявляла о том, что была изнасилована, и об этом никогда не говорила и ее мать. Когда полковник в отставке Евгений Игнатович, бывший командир Воробьева, встретил его весной 1956 года сразу после освобождения из мест лишения свободы, тот рассказал ему, что в действительности он Тихомирову не насиловал и что его в ходе предварительного следствия и суда «сломали»: чтобы ему не дали 25 лет лишения свободы (видимо, именно этот срок обещали следователи легендарному защитнику Севастополя), он и «признался» в несуществующем изнасиловании, за что ему было обещано «всего» 5-6 лет.
Проанализировав материалы дела, генерал-майор юстиции И.Киселев пришел к выводу, что приговор военного трибунала ЧФ от 30 октября 1952 года об осуждении Героя Советского Союза майора Воробьева Н.А. «является незаконным вследствие несоответствия выводов суда, изложенным в указанном приговоре, фактическим материалам уголовного дела». Председатель военного трибунала Черноморского флота генерал-майор юстиции В.Резниченко, ознакомившись с материалами дела, пришел к аналогичному выводу — о том, что приговор основан только на заявлении Воробьева, которое явно было вынужденным и было получено «в результате следствия, проведенного односторонне и с обвинительным уклоном». Но в 1992-1993 годах в силу «неясных» тогда отношений между Россией и Украиной по поводу статуса Черноморского флота борьба за реабилитацию Николая Воробьева ни к каким результатам не привела, несмотря на подобные ПРИНЦИПИАЛЬНО новые данные и выводы, сделанные компетентными людьми. Стало очевидным, что «дело» шили наспех, очень белыми нитками, о чем косвенно свидетельствует и неоправданно (при таком приговоре) быстрое освобождение Николая Воробьева, и последующая быстрая с ним расправа (вздумал, вишь, награды себе вернуть!), и бесследное исчезновение невесть куда «пострадавшей» и ее семьи. После освобождения Николай Воробьев пытался безрезультатно добиться приема у Председателя Президиума Верховного Совета СССР Ворошилова, высшего руководства страны и ВМФ, чтобы вернуть хотя бы звание Героя, однако после того, что с ним произошло, у него уже не было даже физических сил бороться ни за себя самого, ни за незапятнанное будущее своих детей и внуков. Умер Николай Воробьев 1 мая 1956 года, не дожив до своего сорокалетия, и был похоронен в Севастополе, но тогдашняя власть («партийные и советские органы», как принято было изъясняться) не разрешила похоронить героя Севастополя на военном кладбище┘
ДЕСЯТЬ ЛЕТ НА ПРАВО ПЕРЕПИСКИ
Многолетняя переписка не только родных, но и однополчан Воробьева с советскими, а потом и российскими высокими инстанциями до сих пор не дала никаких результатов: ведомства проявили единодушное наплевательство, а чиновники всех рангов не утруждали себя процессом вникания в «дело» полувековой давности. Образец такого отношения в феврале 1989 года продемонстрировал Президиум Верховного Совета СССР, куда ветераны обороны Севастополя и ПВО Черноморского флота обратились с очередным письмом по поводу несправедливо отнятых наград у Николая Воробьева — так вот, был получен совершенно чиновничий ответ, в котором бесстрастно сообщалось, что «за совершенное в 1952 г. преступление Президиум Верховного Совета СССР Указом от 13 июля 1954 года лишил Воробьева Н.А. звания Героя Советского Союза и наград», и при этом чиновник с символической фамилией Зима (сколько подобных дел он успел «заморозить»?) снова «разъяснил» бестолковым участникам обороны Севастополя, что «ходатайства о восстановлении в правах на награды рассматриваются в случае отмены или изменения приговора, послужившего основанием для лишения наград». Тогдашнему Президиуму Верховного Совета СССР было недосуг вникать в то, что как раз по приговору Воробьев был осужден БЕЗ ПОРАЖЕНИЯ В ПРАВАХ и БЕЗ ЛИШЕНИЯ ЗВАНИЯ Героя Советского Союза и других наград. И до сих пор, собственно, неясно, почему именно 13 июля 1954 года, спустя почти два года, когда Воробьев уже отбывал наказание, Президиум, вопреки решению суда, решил наказать Воробьева дважды — и притом задним числом.
Во всех международных документах (в том числе и сегодняшних российских) подчеркивается, что никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление (ст. 50 Конституции РФ ), но советская власть осудила Воробьева не только дважды, но и трижды, поскольку его имя было фактически вычеркнуто из истории Великой Отечественной войны. Советской системы нет — а ее бумаги остались, и они до сих пор все решают! В 1989 году сидящим наверху было не до мертвых — они ничего не сделали для живых, которые погибали и спасались чудом в огне межнациональных пожаров «горячих точек» тогда еще существующего СССР. Система, как всегда, спасала себя самое, а не отдельного человека: приступами «массового героизма» она явно не страдала..
ДЕЛО «ДОБРОЖЕЛАТЕЛЕЙ» ЖИВЕТ И ПОБЕЖДАЕТ!
Несомненно одно: тогдашней власти кто-то «подсказал» расправиться с Николаем Воробьевым — сама бы она вряд ли это сообразила без острой к тому необходимости. Известны — по документам и свидетельствам участников обороны Севастополя — по крайней мере два высокопоставленных лица, по «инициативе» которых власть еще при жизни насмерть «закопала» Воробьева — и расправлялась с ним после смерти.
Как удалось выяснить много лет спустя после смерти Воробьева, роковой указ о лишении его звания Героя и других наград был принят «по ходатайству» главного военного прокурора ВМС, полковника юстиции С.Титкова, о чем семью Воробьева проинформировал в феврале 1998 года Государственный архив Российской Федерации. Кто такой гражданин Титков и по какой причине он решил столь рьяно об этом «ходатайствовать», поставив себя даже выше военного трибунала ЧФ, об этом мы вряд ли узнаем. Другим могущественным врагом Николая Воробьева стал бывший начальник политотдела 100-й дивизии ПВО ЧФ полковник Лазарев А.И, по «ходатайству» которого, направленному в политуправление флота, Воробьев расстался со своими заслуженными наградами и прежде всего со званием Героя. Полковник Лазарев, будучи еще и первым лицом в Севастопольском совете ветеранов войны, недвусмысленно угрожал энтузиастам и шантажировал всех тех, кто осмеливался хотя бы упомянуть о Воробьеве в своих воспоминаниях или газетных статьях: таким коллегам тов. Лазарев недвусмысленно обещал показать небо в алмазах, после чего и смельчаков находилось немного. Хотя казалось бы — чего могут бояться люди, пережившие сорок первый и сорок второй год под огнем немецкой авиации, видевшие танки без биноклей и вступающие в рукопашную схватку с врагом?
И вот сегодня думаешь: кто такой этот никому не известный гражданин Титков, решивший судьбу Героя — ведь его явно не было на высоте 60,0 в сорок первом и сорок втором? Так почему мы все идем на поводу его каких-то личных счетов с Воробьевым? Почему мы должны идти на поводу личных счетов и уже ушедшего от нас гражданина Лазарева, которого, видимо, тоже не украшало желание любой ценой уничтожить Воробьева? Почему, наконец, мы и сегодня должны идти на поводу не только мстительных «доброжелателей», но и мстительной Системы, которой уже давно нет, от методов которой мы давно отказались, следуя общепринятым международным нормам: никто не может быть признан виновным иначе как только судом, а все неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого (ст. 49, п. 3 Конституции РФ), о чем в 1952 году страна просто не догадывалась? Можно как угодно относиться к Воробьеву, но никакая «инициатива» политорганов не может считаться судебной инстанцией.
Россия объявила себя правопреемницей бывшего СССР, надо думать, не только по отношению к долгам бывших советских республик — у нее остался свой собственный ДОЛГ и перед ее гражданами, живыми и мертвыми. А уж по всем российским законам Воробьев Николай Андреевич, родившийся в 1916 году в станице Макашевская Краснодарского края, русский по национальности, является — пусть посмертно — гражданином России. И именно России и ее новому президенту следует поставить точку в этой трагической истории. Во время обороны Севастополя легендарный форт «Сталин» по крайней мере дважды спасал город и всю страну — пришло время 55 лет спустя после Победы спасать честное имя командира 365-й батареи Николая Воробьева. Час памяти пробил на наших часах.
СЕВАСТОПОЛЬ ПОМНИТ ВОРОБЬЕВА И НАДЕЕТСЯ НА ПУТИНА
Сегодня, честно говоря, всю проблему можно решить одним росчерком пера президента России Владимира Путина, на которого севастопольцы надеются как на последнюю верховную инстанцию, восстанавливающую справедливость. Тем более что и в российских законодательных актах говорится, что именно президент Российской Федерации может восстановить гражданина Российской Федерации в правах на государственные награды, во-первых, в случае его реабилитации, а во-вторых, если совершенное награжденным деяние, за которое он лишен государственных наград, потеряло характер общественно опасного┘ Есть своя горькая ирония судьбы в том, что недоказанное «преступление» Николая Воробьева в виду выбытия его из списка живых давно перестало быть «общественно опасным» и что деяние перестало быть таковым и для гр-ки Тихомировой М.А., бывшей несовершеннолетней в 1952 году.
В начале этого года к руководству Военно-морского флота обратился командующий Черноморским флотом адмирал Владимир Комоедов с просьбой возбудить ходатайство перед Комиссией по реабилитации при президенте Российской Федерации и, в свете положений указа президента РФ от 2 марта 1994 года, решить два вопроса в связи с обращением ветеранов ПВО ЧФ: первый — о реабилитации Воробьева Н.А. (посмертно) как осужденного без достаточных оснований посредством вынужденного признания (самооговора), второй — ходатайствовать об отмене указа Президиума Верховного Совета СССР от 13 июля 1954 года в части лишения Воробьева Н.А. звания Героя Советского Союза и других наград. И пока не будут решены эти два вопроса, «дело», начатое в 1952 году, нельзя считать решенным окончательно и бесповоротно. От нынешней позиции сегодня зависит престиж нынешней российской власти. Тень комбата Воробьева на форпосте «Сталин» будет являться нам до тех пор, пока мы, живые, не выполним свой долг перед павшими, оклеветанными и сломанными. Детям и внукам Воробьева не все равно, кто у них отец и дед — герой или уголовник.
«А ЗА ОКОШКОМ МЕСЯЦ МАЙ┘»
Все, как в современной песне: и за окошком месяц в май, и «он мужчина хоть куда — он служил в ПВО!» Два документа не дают покоя автору этих строк: мертвая пожелтевшая бумага приговора, где благодаря мертвой хватке высокопоставленных доброжелателей обычное житейское дело из-за «страшных» слов стало действительно страшным, — и вот эта до сих пор живая и солнечная фотография, где по улицам Севастополя, в день победного майского парада, идет впереди всех, как всегда, молодой, красивый, подтянутый Николай Воробьев, Герой Советского Союза, которому никогда не исполнится сорок. А за окошком у нас — месяц май, май сорок пятого — и двухтысячного, и его нежный воздух, тонко пахнущий цветущими вишнями, и в Москве, и в Севастополе, и в Прохоровке до сих пор горчит от потерь.
Севастополь-Москва
www.ng.ru
Незабываемый подвиг 365-й батареи на высоте 60.0
Фото из открытых источниковИстория о том, как расчеты двух дореволюционных зениток восемь месяцев удерживали стратегически важную высоту и погибли вызвав огонь своих на себя.
На северной стороне Севастополя вблизи железнодорожной станции Мекензиевы Горы находится высота с отметкой 60.0. С этой высоты открывается полная панорама Севастополя, но окажись на ней артиллерия противника, городу было бы несдобровать. Кроме того, с высоты 60.0 открывался кратчайший путь к Севастопольской бухте. Именно на этой высоте в 1942 году держала оборону 365-я зенитная батарея, прикрывавшая северную сторону города и Севастопольскую бухту на протяжении всей Героической обороны Севастополя.
История 365-й батареи началась в 1855 году, когда над изгибом дороги, ведущей на Северную сторону, на треугольном холме был построен один из нагорных редутов. Первоначальное его назначение было не допустить переправки противника через бухту. Поэтому его фас был развернут в сторону бухты.
В 1876 году редут был перестроен, его фас был развернут в сторону суши. На рубеже ХIХ и ХХ веков ниже редута строится большая казарма для пехотных подразделений, защищающих сухопутный обвод крепости Севастополь. В 1914 году на территории редута, представлявшего собой земляное укрепление, окруженное рвом и валом, устанавливается зенитная батарея из четырёх 75-мм пушек Канэ. Пушки были установлены на станках Меллера, на бетонных основаниях, расположенных по квадрату.
Рядом с ним, буквально в 150 метрах, в 1935 году расположилась 77-я стационарная батарея. В августе 1941 года по приказу Н. Г. Кузнецова батарея № 77 передислоцирована, и с августа по ноябрь ее позиции оставались пустыми. 31 октября на это место прибыла 365-я зенитная батарея. Она состояла из двух зениток Лендера.
В 1908 году идея создания зенитной пушки была поддержана преподавателями Офицерской артиллерийской школы и Михайловской артиллерийской академии. Офицеры школы М. В. Добровольский, Е. К. Смысловский, П. Н. Никитин разработали тактико-технические требования, автором идеи был Василий Васильевич Тарновский. Он же предложил устанавливать орудие на автомобильное шасси. В 1913 проект был одобрен ГАУ, а в 1914 был передан для непосредственной разработки на Путиловский завод другому конструктору – Францу Францевичу Лендеру – военные посчитали, что у Тарновского недостаточно специального образования. Однако он всё равно был включён в состав конструкторского коллектива, в который также вошли известный артиллерист П. А. Глазков, работники Путиловского завода Ф. М. Гарковский, А. Я. Навядовский и В. И. Бирюков. Это было первое орудие, оснащённое клиновым затвором с инерционной полуавтоматикой. В 1915 году пушка была модернизирована, угол возвышения улучшенного образца был увеличен до 75°.
Пушка выпускалась до 1934 года заводом № 8. Она устанавливалась на боевых кораблях, автомобилях, специальных повозках и на стационарных зенитных батареях. В 1928 году была модернизирована: длина ствола увеличена до 55 калибров при увеличении начальной скорости снаряда до 730 м/с. Высота поражения цели достигла 8000 м. Пушка могла стрелять всеми выстрелами от 76-мм дивизионных пушек. К ней был разработан ряд специальных снарядов, содержащих в качестве поражающих элементов не только шаровые пули, но и стержни различной формы и веса. В части снарядов такие элементы были попарно соединены стальным тросом, что позволяло увеличить степень поражения самолёта.
Утром 31 декабря 1941 года гитлеровские войска стали штурмовать высоту 60.0: вначале она подверглась массированному обстрелу, затем последовала танковая атака, следом за которой шла пехота.
Благодаря удобной позиции, на которой располагалась батарея, зенитчики могли вести огонь не только по самолетам, но и прямой наводкой по наступающей пехоте и бронетехнике врага, не давая им выйти к бухте. Поэтому понятно, что фашисты стремились захватить высоту любой ценой, не считаясь с большими потерями.
Две пушки батареи при обороне подбили три танка, а сам Николай Воробьёв применил военную хитрость — с помощью взятой у убитого им немецкого снайпера-корректировщика ракетницы направил огонь орудий противника на немецких солдат, прорвавшихся на огневую позицию батареи.
Немецкие войска отступили, но через час повторили атаку, которая также была отбита. Зенитчики били бронебойными снарядами по танкам, зажигательными — по машинам, шрапнелью — по пехоте.
Краснофлотцы точным огнем из автоматов и бросками гранат останавливали фашистов, яростно лезших на батарею. После неудачного штурма немцы стали называть батарею «Форт Сталин»:
«…Чтобы подавить огонь ДОТа, находившегося северо-восточнее форта «Сталин», который сопротивлялся 2 дня в условиях полного окружения, пришлось одного за другим уничтожить всех его защитников…»;
«…Русские пленные, захваченные легкоранеными, часто разоружают конвоиров и с трофейным оружием возобновляют сопротивление в ближайшем тылу немецких войск…».
Командующий 11-й немецкой армией фельдмаршал Эрих фон Манштейн в своих мемуарах «Утерянные победы» вспоминал: «В боях за упорно обороняемые противником долговременные сооружения войска несли большие потери… острие наступающего клина приблизилось к форту «Сталин», взятие которого означало бы, по крайней мере, овладение господствующим над бухтой Северной НП [наблюдательным пунктом] для нашей артиллерии».
7 июня 1942 года Николай Воробьёв был тяжело ранен в голову и эвакуирован на Большую землю. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 июня 1942 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистским захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм лейтенанту Воробьёву Николаю Андреевичу было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 859).
После окончания войны Николай Воробьев продолжил службу в армии. С 1949 года майор Воробьёв служил начальником сержантской школы. В послевоенные годы он пользовался большой популярностью среди севастопольцев, как один из героических защитников города, и неизменно открывал все послевоенные парады. Однако в 1952 году дочь сожительницы, ревновавшая Воробьёва к матери, обвинила его в изнасиловании. Воробьёву дали шесть лет, лишили геройского звания. После освобождения он пытался восстановить звание Героя Советского Союза, но безрезультатно. Умер в 1956 году. Похоронен в городе-герое Севастополе.
После тяжелого ранения Воробьева, 8 июня 1942 года командование принял лейтенант Е. М. Матвеев. 9 июня, во время боя, от прямого попадания снаряда обвалилось перекрытие, где находился Матвеев. Когда лейтенанта освободили от завалов, он ничего не слышал и очень плохо видел. Матвеева также пришлось эвакуировать.
Последним командиром батареи был старший лейтенант Иван Семенович Пьянзин.
Под командованием Пьянзина личный состав уничтожил 11 самолетов противника, три танка и около ста вражеских солдат и офицеров. Будучи раненым, старший лейтенант продолжал руководить боем и лично подбил танк и уничтожил до взвода солдат противника. .
В ночь на 12 июня 1942 года по приказу командира дивизии в расположение 365-й батареи отправили шесть матросов. Они везли с собой все необходимое для бойцов батареи. Доехав на машине до Братского кладбища, пришлось машину оставить и добираться до батареи пешком. До рассвета с батареи были эвакуированы все раненые.
13 июня 1942 года гитлеровцы прорвались к огневой позиции. В этом бою Пьянзина тяжело ранило, но командир не смог бросить своих людей в такой критический момент, так как немецкая пехота уже подобралась почти вплотную к орудийным дворикам.
По приказу Пьянзина оставшиеся в живых защитники батареи в отчаянии стремительно контратаковали и схватились с немцами в рукопашную. Атака немцев была отбита, но защитникам это стоило слишком больших жертв. В живых осталось шесть человек, все поголовно раненные.
Немцы, понимая, что силы защитников на исходе, быстро перегруппировались и вновь атаковали при поддержке 7 танков.
3 июня 1942 года настал последний день 365-й зенитной батареи. Начиная с 3:00 она подвергалась массированным атакам пехоты и бронетехники противника. Командир батареи старший лейтенант И. С. Пьянзин лично подбил три вражеских танка и уничтожил до взвода гитлеровцев. К полудню все орудия батареи вышли из строя, однако защитники батареи продолжали вести неравный бой.
Об их героизме говорит содержание последних телефонных переговоров И. С. Пьянзина с командованием:
«12–03. — Нас забрасывают гранатами, много танков, прощайте, товарищи, кончайте победу без нас!».
«13–07. — Ведем борьбу за ДзОТы, только драться некому, все переранены!».
«16–10. — Биться некем и нечем, открывайте огонь по компункту, тут много немцев!
—- Не спешишь, Иван?
— Нет, — открывайте огонь, немедленно… Вызываю огонь на себя!»
Это были последние слова Пьянзина. Наша артиллерия сосредоточила огонь нескольких артбатарей и превратила высотку в кашу. Все батарейцы погибли.
Когда немцы уже занимали позиции батареи и собирали своих убитых, из-под разрушенного блиндажа открыл огонь чудом уцелевший расчет пулемета. Руины блиндажа были забросаны гранатами, и немцы решили, что добили всех. Но ночью из-под обломков выбрались командир отделения Иван Шелег и краснофлотцы Михайлов, Марченко, Ванюшенко. Им удалось ползком пробраться к своим, а спустя сутки бойцы одного из наблюдательных постов нашли и вынесли с батареи окровавленного, но еще живого сержанта Ивана Стрельцова.
Пьянзин был найден на своем КП и опознан по сохранившимся на костях руки нашивкам формы и парусиновым туфлям, которые он, вопреки уставу, носил на батарее. Кроме него смогли опознать лишь несколько человек. Иван Пьянзин был похоронен на кладбище поселка Дергачи под Севастополем.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 июля 1942 года старшему лейтенанту Пьянзину Ивану Семёновичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Участвуя в обороне Севастополя в течение двухсот тринадцати дней, 365 зенитная батарея сбила 11 самолетов противника, подбила 6 (по другим данным — 8) танков, отбила пятнадцать вражеских атак. Почти все батарейцы пали смертью храбрых. Из личного состава батареи трое – два ее командира, старшие лейтенанты Воробьев и Пьянзин, а так же краснофлотец Петр Липовенко получили звания Героя Советского Союза. Двое последних – посмертно.
Источник
planet-today.ru
Форт «Сталин» в Севастополе: высота непобедимых. Три бойца этой легендарной зенитной батареи были удостоены звания Героя Советского Союза. :: Флот
|
|
Форт «Сталин» в Севастополе: высота непобедимых. Три бойца этой легендарной зенитной батареи были удостоены звания Героя Советского Союза.2019-02-07 20:14 История |
365-я зенитная батарея является единственной за всю военную историю батареей, среди бойцов которой трое удостоены звания Героя Советского Союза.
На протяжении многих лет над позицией батареи шефствует Севастопольское объединение поисковых отрядов «Долг». По крупицам собирали историю батареи поисковики под руководством Александра Павловича Запорожко и Марины Николаевны Гавриленко. Им удалось определить местонахождение орудийных двориков, командного пункта, блиндажей…
Боевая готовность
«Батарея № 365 была сформирована в Севастополе 1 июля 1941 года и входила в состав 114-го зенитного дивизиона вместе с батареями № 364 и № 366, — уточнял позже в своей книге первый командир форта, а тогда еще младший лейтенант Николай Воpобьев. — Через три дня после создания дивизиона он был направлен в Сарабуз для прикрытия от атак с воздуха находящегося там аэродрома. 30 октября началась Героическая оборона Севастополя. Ввиду приближения противника аэродром и прикрывавший его зенитный дивизион покинули Сарабуз и были переведены ближе к Севастополю. Новым местом дислокации для батареи была определена высота с отметкой 60,0 недалеко от железнодорожной станции Мекензиевы горы. Высота господствовала над стратегическим объектом — железнодорожной станцией, и батарея могла обстреливать пролегавшие рядом железную и шоссейную дороги. Ночью, не зажигая огней, с большими предосторожностями батарейцы устанавливали зенитки, монтировали «ПУАЗО-1″ (прибор управления зенитным огнем), укрепляли в двориках орудийные тумбы, накатывали стволы и загружали боезапас. К утру 1 ноября батарея была приведена в полную боевую готовность».
Командир понимал, что придется бороться не только с самолетами противника, но и с его пехотой и танками. 365-я батарея не могла похвастать новейшими орудиями. Вооружена она была зенитными пушками системы «Лендера» образца 1915 года калибра 76,2 мм. Надежда на успех возлагалась только на сноровку, быстроту действий и слаженность работы расчетов. Учебный процесс дал свои результаты. Уже после первых реальных боев немецкое командование полагало, что батарея вооружена новейшими автоматическими зенитными орудиями. Все орудия батареи были намертво закреплены в двориках, но их неподвижность компенсировалась хорошей маскировкой. Это орудие было разработано в 1914 году русскими конструкторами артвооружения Францем Лендером и Василием Тарнавским. «Противоаэропланная» пушка имела угол возвышения до 75 градусов и скорострельность до 12 выстрелов в минуту. Высота поражения цели достигала 8 тыс. метров. Пушка могла стрелять всеми боеприпасами от дивизионных 76-мм пушек. К ней был разработан ряд специальных снарядов, содержащих в качестве поражающих элементов не только шаровые пули, но и стержни различной формы и веса. В части снарядов такие элементы были попарно соединены стальным тросом, что позволяло увеличить степень поражения самолета.
Командир 365-й батареи младший лейтенант Воробьев читает бойцам политинформацию.
«По состоянию на 1 ноября 1941 года батарея представляла собой бетонированный командный пункт с открытым дальномером, вокруг которого располагались 3 каменных блиндажа и 4 открытых круглых дворика для зенитных орудий, — описывал свою батарею Николай Андреевич. — Позиция была обнесена проволочным и минным заграждением. Вокруг батареи были разбросаны полевые опорные точки, 20 пулеметных и снайперских гнезд, а также 4 пулеметных ДОТа».
Рассматривая фотографии авиаразведки, командование противника приняло остатки земляных укреплений времен Первой мировой войны за мощные современные оборонительные сооружения. Так родилась легенда — немцы прозвали батарею «Форт «Сталин». Под этим грозным уважительным названием она и фигурировала в сводках и приказах вермахта и до сих пор известна в западной историографии.
Второй штурм
Начиная с 17 декабря 1941 года бои приобрели ожесточенный характер. Выдержки из донесений 22-й пехотной дивизии вермахта, наступавшей в 4-м секторе обороны Севастополя: «…чтобы подавить огонь ДОТа, находившегося северо-восточнее форта «Сталин», который сопротивлялся 2 дня в условиях полного окружения, пришлось одного за другим уничтожить всех его защитников».
27 декабря 1941 года немецкие войска заняли железнодорожную станцию Мекензиевы горы. С этого момента батарею обстреливала не только артиллерия, но и минометы.
Фельдмаршал Эрих фон Манштейн в своих мемуарах «Утерянные победы» вспоминал: «В боях за упорно обороняемые противником долговременные сооружения войска несли большие потери… острие наступающего клина приблизилось к форту «Сталин», взятие которого означало бы, по крайней мере, овладение господствующим над бухтой Северной наблюдательным пунктом для нашей артиллерии».
Участник боевых действий Евгений Андреевич Игнатович в своей книге «Мы защищали небо Севастополя» писал: «28 декабря радиоразведка Приморской армии, оборонявшей Севастополь, перехватила немецкий приказ, переданный в эфир открытым текстом: «Ударом с воздуха и с земли уничтожить батарею противника на отметке 60,0».
30 декабря усилия немецких артиллеристов увенчались успехом — два крупнокалиберных снаряда почти одновременно попали в орудийные дворики батареи, в результате чего два ее расчета погибли полностью. Удалось выжить лишь командиру одного из орудий, сержанту Ивану Стрельцову, находившемуся в это время на КП. Его зенитка получила повреждение — был пробит ствол». (Именно это орудие сейчас экспонируется во дворике музея Черноморского флота в Севастополе — прим. авт.)
Зенитка 365-й батареи во дворике Музея ЧФ в Севастополе.
О подвигах 365-й батареи написано множество статей и книг. Форт «Сталин» сбил 5 самолетов, уничтожил 6 вражеских танков, отразил полтора десятка атак. Почти все воины батареи пали смертью храбрых. Хрестоматийной стала история боя 31 декабря 1941 года, когда батарейцы в ходе отражения атаки подбили три танка. А лейтенант Воpобьев воспользовался военной смекалкой и из трофейной ракетницы немецкого корректировщика вызвал огонь вражеских батарей на их же позиции. В тот же день немцы вновь предприняли штурм зенитной батареи. Когда враг был уже на территории батареи, Воpобьев приказал всем уйти под землю в укрытия и вызвал огонь советских батарей на себя. За этот и другие подвиги Указом Президиума Верховного Совета СССР 14 июня 1942 года лейтенанту Воpобьеву было присвоено звание Героя Советского Союза. Звезда Героя имела номер 859.
Третий штурм
В своей книге Евгений Игнатович описывает последние дни батареи: «Третий штурм Севастополя батарея встретила в трехорудийном составе (ей были переданы две зенитки расформированной 364-й батареи). Форт «Сталин» свой последний бой принял без старшего лейтенанта Воpобьева. Командир 7 июня 1942 года был тяжело ранен в голову и эвакуирован в Новороссийск. 8 июня командование принял лейтенант Ефим Матвеев, но ненадолго — 9 июня, во время боя, прямым попаданием снаряда было разрушено перекрытие, под которым он находился. Когда лейтенанта извлекли из завала, он ничего не слышал и очень плохо видел. Санинструктор Пономаренко перочинным ножом без наркоза ампутировал командиру руку из-за опасности гангрены. Ефим Матвеев был отправлен в тыл».
10 июня командование батареей принял старший лейтенант Иван Пьянзин, прибывший на высоту вместе с двумя матросами. 13 июня 1942 года настал последний день 365-й зенитной батареи. Начиная с 3:00 она подвергалась массированным атакам пехоты и бронетехники противника. Командир батареи Иван Пьянзин лично подбил три вражеских танка и уничтожил до взвода гитлеровцев. К полудню все орудия батареи вышли из строя, однако защитники батареи продолжали вести неравный бой.
Железо найдено на батарее.
Об их героизме говорит содержание последних телефонных переговоров Пьянзина с командованием:
«12:03. — Нас забрасывают гранатами, много танков, прощайте, товарищи, встречайте победу без нас!»
«13:07. — Ведем борьбу за ДЗОТы, только драться некому, все переранены!»
«16:10. — Биться некем и нечем, открывайте огонь по компункту, тут много немцев!
— Не спешишь, Иван?
— Нет, — открывайте огонь, немедленно… Вызываю огонь на себя!»
Иван Пьянзин погиб вместе с боевыми товарищами под огнем своих же батарей. Ему было 22 года.
Бой после боя
В книге «Моя севастопольская страда» Александр Запорожко собрал информацию о героях батареи, продолжавших борьбу после падения форта «Сталин». Краснофлотец Петр Липовенко, которому удалось выйти живым с позиции 365-й, погиб в бою на соседней батарее. Оставшись в живых один, боец продолжал стрелять из зенитной пушки по противнику. Окружив храбреца, фашисты закололи его штыками. Краснофлотец Петр Липовенко удостоен звания Героя Советского Союза (посмертно).
Александр Запорожко.
Когда немцы уже занимали позиции батареи и собирали своих убитых, из-под разрушенного блиндажа открыл огонь чудом уцелевший расчет пулемета. Руины блиндажа были забросаны гранатами, и немцы решили, что добили всех. Но ночью из-под обломков выбрались командир отделения Иван Шелег и краснофлотцы Михайлов, Марченко, Ванюшенко. Им удалось ползком пробраться к своим, а спустя сутки бойцы одного из наблюдательных постов нашли и вынесли с батареи окровавленного, но еще живого сержанта Ивана Стрельцова…
Более 20 лет поисковики ведут работу на позиции батареи. Первые работы на этой позиции начались в 1996 году. В ходе Вахты памяти поисковики обнаружили останки батарейцев. По ордену Красной Звезды опознан краснофлотец расчета второго орудия Цыкалов.
За эти годы установлены новые факты, обнаружены и захоронены у подножия памятника останки шестидесяти четырех без вести пропавших в период Героической обороны Севастополя батарейцев. Семнадцати из безымянных вернули имена. По архивным документам установлен практически весь личный состав. Каждый год новые имена и находки оставляют всё меньше «белых пятен» в истории форта «Сталин».
Памятник зенитчикам легендарного форта «Сталин».
Судьба одного из героев обороны, бойца легендарной зенитной батареи на Мекензиевых горах, стала известна совсем недавно.
18 октября 2016 года во время укладки электрического кабеля были обнаружены останки трех бойцов. На месте находки поисковики отряда «Память» подняли из земли фрагменты металлической печки, ящика с инструментами, скорее всего для обслуживания и ремонта орудий, ложки, котелок. Но главной находкой стала обнаруженная медаль «За боевые заслуги», по номеру которой было установлено имя награжденного — Пономаренко Степан Филиппович. Тот самый старшина-санинструктор, который спас жизнь командиру Матвееву. А награжден был Степан Пономаренко, как стало известно из архивной справки, за то, что «в декабрьские бои вынес из-под огня 13 человек раненых своих товарищей и оказал им соответствующую медицинскую помощь». За годы войны такой медалью были награждены 5 млн 210 тыс. человек.
Александр Запорожко со школьниками на 365-й батарее.
Учащийся 8-го класса школы №31, поисковик Егор Дума в своей исследовательской работе пишет: «Случайна ли эта находка, обнаруженная за несколько дней до даты 75-летия Героической обороны Севастополя? Или это напоминание нам, ныне живущим, что еще не время забывать о событиях и героях Великой Отечественной войны и стирать с лица Земли такие места, как позиция зенитной батареи № 365. Мы не зря затронули вопрос сохранения исторических мест нашего города. К сожалению, и сегодня батарея продолжает сражаться. Только уже не с фашистами, а с равнодушием и черствостью современных граждан. На батарею наступает частное строительство, идет вырубка леса, сбрасывается бытовой мусор. Всеми усилиями мы стараемся сохранить батарею и отвоевать ее у «благодарных потомков». Наш класс неоднократно принимал участие в уходе за территорией батареи и братскими захоронениями у подножия памятника, высаживает декоративные деревья и кустарники. А год назад нашему руководителю, Гавриленко Марине Николаевне, удалось добиться присвоения 365-й зенитной батарее статуса вновь выявленного объекта культурного наследия».
Ежегодно 13 июня, в день гибели батареи, поисковики «Долга» проводят митинг памяти героев-батарейцев.
Герой и его драма
Среди имен Героев Советского Союза, удостоенных этого высокого звания за оборону и освобождение Севастополя, нанесенных на гранитную плиту в центре города, нет одного имени. А это имя заслуженно там должно было быть. Речь идет о командире 365-й зенитной батареи, лейтенанте Николае Воpобьеве.
Герой Советского Союза Николай Воробьев.
7 июня 1942 года в тяжелом состоянии Воpобьев был отправлен на Большую землю. В послевоенные годы Николай Воpобьев в звании майора служил в Севастополе начальником школы сержантов ПВО. Его все уважали. Он открывал все парады в Севастополе. Но у него к тому времени были и очень сильные завистники. Им удалось сломать судьбу Героя. По сфабрикованному делу военным трибуналом Воpобьев был 30 октября 1952 года осужден к 6 годам исправительно-трудовых лагерей (без лишения наград! — прим. авт.). Лишь в 1954 году враги дожали и смогли лишить его звания Героя, орденов и медалей. Он вторично наказан за несовершенные деяния.
Годы в исправительно-трудовых лагерях подорвали здоровье. Умер Николай Воpобьев 1 мая 1956 года после тяжелой болезни на сороковом году жизни. В это время за окном проходила первомайская демонстрация. Похоронен без воинских почестей на городском кладбище на улице Пожарова. Воpобьеву грозило забвение, безвестность. Но в бой за честное имя Героя вступились его однополчане, ветераны ПВО. Удалось добиться расследования по уголовному делу. Дело «об изнасиловании несовершеннолетней» лопается, как мыльный пузырь. Нет и не было ни заявлений потерпевшей или ее матери, ни свидетельских показаний, ни вещдоков. Семья «потерпевшей» исчезла из города в день ареста Николая Воpобьева, и с тех пор о ней больше ничего не известно. Есть только злая воля завистников. И ветераны ПВО добиваются заключения следователя по особо важным делам Н.Б. Сухомлинова: «Приговор военного трибунала ЧФ от 30 октября 1952 года об осуждении Героя Советского Союза, майора Воpобьева Николая Андреевича отменить. Уголовное дело прекратить за отсутствием в действиях Воpобьева состава преступления». Казалось бы, справедливость восторжествовала. Но в высоких чиновничьих кабинетах процесс забуксовал. И по сей день нет окончательного шага по восстановлению высокого звания Героя Советского Союза. Имя Героя так и не занесено на полагающееся ему место…
Просмотреть все комментарии к новости
| Добавить коментарий |
| Последние публикации | |||
| Флот: события и факты Информационный обзор. Новости Черноморского флота, российского кораблестроения, судоремонта, научная, общественная и культурная жизнь морского сообщ >>> |
Восстановлена хронология аварии на «Лошарике» Пожар на атомной глубоководной станции АС-31 «Лошарик» мог произойти из-за короткого замыкания в одном из распределительных щитов. Об это >>> |
||
| Почему среди погибших подводников так много старших офицеров ВМФ? Экипажи всех столь сложных и секретных глубоководных аппаратов, подобных тому, на котором погибли 14 российских подводников в Баренцевом море, компл >>> |
Гидронавтов в России меньше, чем космонавтов, и гибель 14-и специалистов — это удар по флоту, отмечает эксперт Гибель 14-и подводников-гидронавтов — это большой удар по российскому флоту, поскольку таких специалистов в стране очень мало, отмечает председатель >>> |
||
| Военный эксперт: возгорание в глубоководном аппарате произошло в районе аккумуляторной ямы, возник «объемный огонь» Пожар на глубоководном подводном аппарате, в результате которого погибли 14 моряков, произошел в аккумуляторной яме лодки, утверждает военный экспер >>> |
В Черное море вошел большой разведывательный корабль ВМС Франции Большой разведывательный корабль ВМС Франции Dupuy de Lome («Дюпюи-де-Лом») в среду, пройдя пролив Босфор, вошел в акваторию Черного моря, >>> |
||
| На подводной лодке в Баренцевом море погиб уроженец Севастополя Во время пожара на российском научно-исследовательском глубоководном аппарате погиб капитан 1 ранга Андрей Воскресенский. Он родился и вырос в Севас >>> |
Список погибших членов команды научно-исследовательского глубоководного аппарата Моряки-подводники экипажа научно-исследовательского глубоководного аппарата Военно-Морского Флота России были истинными патриотами Родины, высочайшими >>> |
||
| «КМЗ готов серийно производить судовые двигатели!» Дождались! С российского рынка судового двигателестроения пришла хорошая новость — Кингисеппский машиностроительный завод находится на низком старте с >>> |
Россия готовится блокировать Одессу и Николаев… Россия якобы готовит для Николаева и Одессы морскую блокаду по тому же сценарию, что и в Азовском море. Такое заявление в эфире украинского ТВ сдела >>> |
||
blackseafleet-21.com