Мечты создателя истребителя «Зеро» — Лента новостей «Самара Сегодня»
На экраны кинотеатров вышел новый анимационный фильм режиссера Хаяо Миядзаки. В качестве главного героя фильма выступает Дзиро Хорикоси, человек, создавший японский истребитель «Зеро», который участвовал во Второй мировой войне. Миядзаки также продолжает рисовать многочисленные манга, в которых реалистично демонстрирует военные действия. Почему Миядзаки попал под очарование оружия?
(img)
Фото U.S. Navy
20 июля на экраны кинотеатров вышел новый анимационный фильм режиссера Хаяо Миядзаки. В качестве главного героя ленты выступает Дзиро Хорикоси, реально существовавший человек, известный тем, что он сконструировал японский истребитель «Зеро», участвовавший во Второй мировой войне. Миядзаки не только создает фильмы, он также продолжает рисовать многочисленные манга, в которых реалистично демонстрирует военные действия и вооружения. Почему Миядзаки попал под очарование оружия, зачем он стал рисовать его конструктора? Об этих сложных настроениях мы узнали у самого Миядзаки.
Асахи: Ходили слухи, что Вы в свое время собирались купить настоящий истребитель «Зеро», который находится в Америке.
Хаяо Миядзаки: Самолет красивее всего, когда он в воздухе. Я подумал, что хочу увидеть его в полете. И чтобы за штурвалом сидел не американец, а японец. Я увидел сон, в котором «Зеро» пролетел под высоковольтными проводами, висящими над нашей студией Гибли, но он завершился криками жены: «Да когда ты уже успокоишься, старый дурак?»
– Что же Вас с такой силой влечет в истребителе «Зеро»?
– Это сложный букет комплексов по отношению к войне, который остался у детей, воспитанных в Японии того периода, среди которых был и я. Их символом и является истребитель «Зеро». Япония увлеклась глупыми идеями и развязала войну, ущерб был причинен всей Юго-Восточной Азии, которая обратилась в выжженную пустыню. История такова, что можно полагать, что в реальных сражениях, таких как морская битва Мидуэй, стратегические способности Японии были на низком уровне. В такой момент один из немногих, кто мог заявить о том, что Япония не только проигрывала, был истребитель «Зеро». В начале войны 322 самолета и умудренные опытом пилоты обладали сокрушающей мощью.
А сделал самолет «Зеро» первоклассным гений, его конструктор Дзиро Хорикоси. Примерно в одно время с «Зеро» другой конструктор создал истребитель под названием «Хаябуса». Он был практически таких же размеров, с идентичным двигателем, даже особенность в кардинальном облегчении веса была той же. При этом у «Зеро» тяжелее оружие. Однако при сравнении «Зеро» сумел пролететь быстрее и намного дальше конкурента. Загадка. Хорикоси смог постичь те тайны аэродинамики, которые не поддаются объяснению.
Большая часть любителей «Зеро», поднимающих вокруг него шумиху, делают это из-за своих комплексов, для них важно иметь какой-то предмет для гордости. Совершенно не хочется делать из плодов вдохновения гения Дзиро Хорикоси, который преодолел мысль и технические возможности, отдушину для патриотизма и комплексов. В своем фильме я собираюсь отвоевать Дзиро Хорикоси у таких людей.
– Вы осуждаете войну, при этом влюблены в оружие под названием «Зеро». Нет ли здесь противоречия?
– Это сгусток противоречий. Любовь к оружию, как это часто бывает, проявилась у меня в детском возрасте. Но на лекции по финансам в университете преподаватель посвятил несколько часов непрекращающемуся повествованию о том, какой ущерб нанесла военная экономика национальной. Для меня это было шоком. Я подумал, что все книги и модели оружия, которые я собрал, были кучей хлама, и выбросил все.
Через несколько лет после этого я наткнулся на одну из таких книг и машинально снова ее купил. После этого мои взгляды совершенно изменились. Что происходит, когда сражаешься со страной, у которой есть промышленность и ресурсы? Ответ очевиден, если сравнить количество самолетов, построенных Японией, США и Великобританией во время войны.
С середины войны истребитель «Зеро» тоже попал в гонку вооружений, очень быстро растеряв всех одаренных пилотов. Отсюда было уже недалеко до поражения в войне. Конструкция фюзеляжа не была рассчитана на массовое производство. Европейский историк авиации пишет: «Удивительно, что было построено более 10 тысяч самолетов такой сложной конструкции».
– В фильме есть сцена, в которой Дзиро Хорикоси замирает перед горой останков самолетов после поражения в войне.
– Я думаю, он был сокрушен. Этот человек хотел создавать самолеты, он отдал все силы этой мечте, вершина его творений пришлась на 1930-е годы, когда он создал палубный истребитель 96, который появляется в фильме, и вслед за ним истребитель «Зеро». Однако в ситуации с нехваткой конструкторов в ходе войны Хорикоси был завален работой по разработке новых моделей и улучшению «Зеро». Это было равносильно приказу студии Гибли выпустить пять новых фильмов за один год при неизменном количестве работников. Он поставил свою жизнь под угрозу, но в итоге практически ничего не получилось. Однако Хорикоси не сдавался: «Я не проиграл. Мне говорят, что на мне лежит ответственность за вону, но я так не думаю», — прямо пишет он.
– Инженер Еситоси Сонэ, помогавший Дзиро Хорикоси увидев, что самолет «Зеро» используется в «особых атаках», подумал: «Это ужасно, погибает так много людей, лучше было его вообще не создавать. Не надо было его проектировать». Отличались ли мысли Дзиро Хорикоси?
– Возможно, он чувствовал нечто подобное, но в то же время он должен был думать, что это не имеет к нему отношения. Конечно же, Хорикоси несет на себе груз ответственности за войну как представитель японского народа, но один инженер не должен брать на себя все бремя вины. Я думаю, что нет смысла требовать этого.
Я понимаю чувства Сонэ, когда он подумал, что лучше было не создавать самолет, но если бы он его не создал, то, наверное, его жизнь потеряла бы всякий смысл. Я сказал об этом и в фильме, что самолет – это «прекрасная, но проклятая мечта». Они создали то, что хотели создать, были прокляты и получили неизлечимые раны. Однако некоторое время спустя Сонэ стал думать, что у них не было другого пути. Лучше жить полной жизнью в свое время. Ведь в своей эпохе никто не сможет с важным видом заявить, что хорошо, а что плохо.
– Я слышал, что Ваш отец управлял заводом военного назначения, который производил запчасти для «Зеро». Пережив Великое землетрясение 1923 года и воздушные налеты, он стал нигилистом.
– Бытует дешевое представление о нигилизме как о простом перечеркивании правил, но отец думал по-другому. Он думал, что семья – это самое важное. Испытав на себе то, как мир рушится вокруг, он оставил такие основные идеи, как главные ценности или уверенность в том, что «человек должен быть особенным». Семья и друзья – вот какие ценности он пытался защищать по мере своих сил. Он думал, что он не обязан нести ответственность перед государством и всем обществом. Его любимой фразой было: «Не делай себе во вред».
– А Вы сами сейчас как считаете?
– Радиус 30 метров или 100 метров: если это предел возможностей, то пусть он таким и остается. Раньше я думал, что должен что-то сделать для человечества, но затем сильно изменил свою позицию. Это не значит, что я не интересовался социалистическим движением, я был мягок. Когда я однажды впервые увидел фотографию Мао Цзэдуна, то подумал, что у него на редкость отвратительное лицо. Окружающие говорили, что «он большой и добрый человек», поэтому я просто посчитал попавшуюся фотографию неудачной, но нужно было верить своей интуиции. Я нередко ошибался и в других суждениях. На самом деле я считаю себя часто ошибающимся человеком.
– События фильма разворачиваются в 1920-1930-е годы, на которые приходится Великое землетрясение в Канто, Великая депрессия, в это время также нарастало напряжение между странами.
– Прямо как сейчас. Только люди того времени не задумывались о долгой здоровой жизни. В то время Токио был городом с самым большим в мире количеством больных туберкулезом. Молодые люди умирали один за другим. Они считали, что будущее им не гарантировано, поэтому нужно жить полной жизнью, пока жив.
За прошлый и этот год умерли несколько моих друзей-коллег, которым было за сорок и пятьдесят. У смерти нет порядка. Действительно начинаешь думать, что смерть стоит за плечом. Когда мне становится плохо на душе, я начинаю бояться смерти. Но когда приходит вдохновение, становится все равно.
– Вы повторяете, что ответственность можно нести только в пределах своего круга. Это через фильм может повлиять на многих людей.
– Я создаю фильмы не в просветительских целях, а в рамках своей работы. Мне просто повезло, что они начали продаваться. Если бы не было зрителей, я бы вмиг прогорел. Новые сотрудники студии Гибли представляют себе компанию стабильной, но это далеко не так.
– В мире анимации стал распространяться способ, при котором заказы отдают в другие страны с более дешевой рабочей силой, усиливается децентрализация, тем не менее Гибли продолжает набирать сотрудников в Японии. С чем это связано?
– Чтобы был хороший результат. Поводом для начала найма постоянных сотрудников стал фильм «Ведьмина служба доставки», созданный двадцать лет назад. Тогда мы заключили контракты с аниматорами, платили за каждый готовый фрагмент. Однако с повышением разрешения экрана темпы создания фильмов упали, что привело к нашему разорению. При системе оплаты за готовые фрагменты подрядчики несут убытки. Если перевести их в штат на постоянную основу, то ради производства картин на поток снизится их эффективность. Я понимал, что это опасно, но это нужно было сделать для того, чтобы продолжать создавать фильмы.
В последней картине нашей главной силой стали пришедшие в компанию три года назад молодые сотрудники. Они без остановки трудились над сложнейшими групповыми сценами с таким усердием, что можно было прослезиться. Даже нас это повергло в трепет.
Кроме Гибли в Японии есть только одна анимационная компания с постоянным штатом сотрудников. Это студия Khara, которой руководит режиссер Хидэаки Анно, известный по своему произведению «Евангелион». Я уже тридцать лет знаком с этим человеком, он отдает все силы на создание новых фильмов, ему тоже знакома проблема воспитания нового поколения сотрудников. Я попросил его озвучить Дзиро Хорикоси в моей последней картине. Анно живет полной жизнью своего времени. Я подумал, что именно он больше всех похож на Дзиро Хорикоси наших дней.
Хаяо Миядзаки родился в 1941 году, окончил университет Гакусюин. В 1963 году начал работать в студии Toei Animation, активно участвовал в профсоюзном движении. В 1985 году основывал студию Гибли. Известен по многочисленным картинам, таким как «Порко Россо».
Оригинал публикации:
(«Asahi Shimbun«, Япония)
Опубликовано: 25/07/2013 15:38
InoSMI
news.samaratoday.ru
Дзиро Хорикоси. Зеро! История боев военно-воздушных сил Японии на Тихом океане. 1941-1945
Эта книга посвящается всем летчикам, воевавшим на истребителях Зеро и воевавшим против них
В первый же день своего участия во Второй мировой войне Соединенные Штаты потеряли две трети своей авиации на Тихоокеанском театре военных действий. Нападение японцев на Пёрл-Харбор практически исключило Гавайи из числа ближайших источников подкреплений для Филиппин, и на этих островах японские атаки быстро свели на нет остававшуюся военную авиацию, которая уже не могла досаждать победоносному сопернику.
Япония в то время контролировала столько территории материкового Китая, сколько ей представлялось нужным. Она оккупировала Гуам и Уэйк. Она вышвырнула нас из Голландской Ост-Индии. Сингапур пал после оскорбительного разгрома, а блестяще проводившаяся японцами тактика почти полностью вывела Британию из числа воюющих сторон. Было достаточно всего лишь нескольких месяцев, чтобы ужасная тревога охватила Австралию; ее города оказались объектами вражеских бомбежек. Японские самолеты роились, почти не встречая противодействия, над севером Новой Гвинеи, Новой Ирландией, островами Адмиралтейства, Новой Британией и Соломоновыми островами. Вражеская оккупация Кавиенга, Рабаула и Бугенвиля не только угрожала трассам снабжения из Соединенных Штатов, но и становилась потенциальным плацдармом для вторжения в саму Австралию.
Никто не может отрицать, что в течение этих долгих и ужасных месяцев после Пёрл-Харбора Япония издевалась над нами на Тихом океане. Мы поражались – таким фатальным образом – неожиданному качеству японского вооружения. Из-за того, что мы совершили непростительную ошибку, недооценив потенциального врага, наши устаревшие самолеты падали как мухи при встречах с юркими японскими истребителями Зеро.
В эти мрачные месяцы мы могли лишь в отдельных эпизодах приостанавливать японское наступление. Ярких искр героизма защитников было явно недостаточно в этом море поражений. Начав войну, японцы, несомненно, сумели нанести блестящий удар.
И все же трудно представить, что даже при таком ходе событий Япония не сумела воспользоваться реальной возможностью достижения окончательной победы. Несмотря на военные успехи, через год со дня начала войны Япония уже не вела атакующих действий. Подавляющее численное превосходство, которого они достигли, в основном сравнительно безнаказанно уничтожая наши войска, начало исчезать. К весне 1943 года баланс сил явно изменился. Мы не только начали возвращать превосходство в количестве; мы добились и качественного перевеса в вооружениях. И японцы перешли к обороне.
В большинстве своем японская военная иерархия не могла смириться с подобным состоянием вещей. Они рассматривали поражения на Тихом океане как всего лишь временные неудачи. Они все еще грелись в лучах славы первых шести месяцев и пребывали в уверенности, что непобедимы. Подкрепляемая столетиями победных традиций, воспитываемая мифами и легендами и поддерживаемая годами однобокой системой образования, японская уверенность в победе была еще сильнее, нежели наша собственная.
Существует много причин того, почему японцы потерпели фиаско в своем стремлении завоевать полмира. Одна из причин, как считают, состояла в том, что, пока Япония рвалась к экономическим приобретениям, мы вели стратегическую войну отмщения, войну, которая несла ужасную месть народу Японии.
Здесь можно сделать необходимые уточнения. Японцы потерпели неудачу прежде всего потому, что они никогда не осознавали значения тотальной войны. Современная война – это самое большое совместное напряжение сил, известное человечеству; японцы так и не сумели при этом сплотить воедино даже свои ограниченные ресурсы. Они с трудом справлялись лишь с малой частью наших творческих способностей. В течение всей войны они не переставали поражаться достижениям наших военных строителей, которые вырубали аэродромы из твердых кораллов и во внешне непроходимых джунглях, быстроте, с которой мы выбрасывали на берег огромные массы военных материалов при морских десантах. Им была неизвестна форма использования авиации для непрерывного снабжения войск с воздуха.
Японцам недоставало новых технологий, чтобы быть с нами на равных в качественном плане. Это ни в коей мере не относится к начальному периоду войны, когда истребители Зеро подавили практически всякое сопротивление. В Зеро японцы воплотили идеальное превосходство и в качестве, и в количестве. Японский истребитель был быстрее, чем любой самолет противника. По маневеренности он превосходил все, что летало. Он имел более высокий потолок и мог воевать на больших высотах, нежели любой иной самолет во всей Азии и на Тихом океане. Радиус его действия был в два раза больше, чем у нашего серийного истребителя «Р-40», и он был оснащен мощной пушкой. Пилоты Зеро обрели боевой опыт в Китае и имели огромное преимущество перед нашими летчиками. Многие из пилотов союзников, вступавших на своих самолетах в соперничество с быстрой, маневренной продукцией Дзиро Хорикоси, вылетали буквально на самоубийство.
Однако это превосходство быстро испарилось, когда мы ввели в бой новые истребители. Опытные японские летчики стали гибнуть вместе со своими объятыми пламенем Зеро. Япония не смогла обеспечить свою авиацию новыми кадрами, достаточно обученными противодействию нашим теперь уже летчикам-ветеранам, которые воевали на новых «лайтнингах», «корсарах» и «хеллкэтах».
К концу войны практически половина японских истребителей состояла из тех самых Зеро, которые воевали в Китае еще пять лет тому назад.
В важной области разработки нового оружия Япония фактически стояла на месте, тогда как мы мчались вперед. Ее немногие управляемые ракеты так и не были использованы в боевых действиях. Япония готовила один реактивный истребитель, и тот взлетел всего лишь раз. Японский радар был несовершенен. У них не было ничего даже близкого к «В-17» или «В-24», не говоря уже о «В-29». И Япония постоянно приходила в замешательство от обилия видов оружия у союзников: ракет «воздух – земля», напалма, цифровых прицелов, управляемых радаром пушек, дистанционных взрывателей, управляемых снарядов, воздушных мин, противотанковых гранатометов, огнеметов и в совершенстве выполняемых массовых бомбардировок. Потому из-за неспособности противостоять этому оружию, не говоря уже о его производстве, последние два года войны были для Японии плачевными.
Япония потерпела поражение, потому что высшее командование совершило ошибку, веря своей собственной пропаганде, считая даже, что в Соединенных Штатах общество расколото, что нам потребуются годы для перехода с производства предметов роскоши на выпуск огромного количества военной продукции. Само по себе это явилось фатальным просчетом, потому что, несмотря на истощение средств в войне против Германии, даже по одному объему вооружений мы практически превзошли противника, который даже в свои лучшие годы никогда не достигал 10 процентов от нашего уровня.
Японские стратеги и тактики вели свою войну целиком по установленным канонам. И последние никогда не пересматривались до тех пор, пока жуткий опыт не просветил японцев, что эти каноны уже износили себя, что мы воюем по собственным правилам – на наших условиях. Враг был ошеломлен; он оказался не способен предпринять эффективные контрмеры.
Японское Верховное командование безмерно обожало такие слова, как «неприступный», «непотопляемый» и «неуязвимый». Ему было неизвестно, что такие характеристики существуют лишь в сказках.
Его концепция ведения боевых действий строилась вокруг слова «атака». Японское руководство не могло предвидеть ситуации, в которой у его армии не окажется преимущества. При наступлении оно бросало свои силы в геройские атаки под крики «Банзай!», где массированный ответный огонь выкашивал их ряды. Иногда, когда обстоятельства поворачивались против них, японцы теряли свою способность к трезвому мышлению и допускали ошибки, часто приводящие к катастрофическим результатам.
Японцы потерпели неудачу, потому что их солдаты и офицеры уступали, но не в храбрости, а в разумном использовании храбрости. Японская система образования, японское обожествление предков и японская кастовая система – все это время от времени отражалось в вялом руководстве и парализованной инициативе. В заранее известной ситуации, когда можно действовать ортодоксальным образом, японцы всегда отличались знанием и часто находчивостью. Однако под влиянием расстройства, разочарования одержимость идеей личной чести гасила изобретательность.
Исполнение японских замыслов полностью не соответствовало грандиозным требованиям их стратегии. Особенно это применимо к неспособности японцев понять истинное значение воздушной мощи. Не имея формулы для стратегических военно-воздушных сил, они проглядели то, что эта мощь может быть использована против них самих, а потому оказались не готовы противостоять ей. Японские бомбардировщики никогда не были способны на длительные наступательные операции. Для японцев «В-17» и «В-24» были грозными соперниками, а «В-29» они вообще не могли оказать какого-либо сопротивления.
Разгром Японии блестяще оправдал всю стратегическую концепцию наступательной фазы войны на Тихом океане. Хотя наземные и морские силы сыграли важную роль, которую никак нельзя недооценить, эта стратегия, в ее широчайшем смысле, состояла в продвижении авиации до тех рубежей, откуда со всей яростью можно было обрушить всесокрушающую воздушную атаку на Японию, полагая при этом, что такая атака приведет Японию к разгрому без вторжения наземных войск.
И вторжения не произошло.
Япония была уязвима. Ее растянутые линии снабжения можно было уподобить тонким артериям, питаемым слабым сердцем. Величина захваченных ею территорий и вооруженных сил, удерживающих эти земли, была в прямой пропорции с ее способностью снабжать их, обеспечивать боеспособность этих войск и доставлять назад в Японию сырье и материалы для поддержания рабочего ритма на собственных заводах. Останови эти поставки, и Япония во всех смыслах превратится в четыре острова без империи, четыре острова, на которых города были просто предрасположены к гибели в огне пожаров.
Уничтожьте линии снабжения и сожгите города. Мы это сделали.
Главная заслуга в сокращении японского транспортного флота до бесполезного минимума принадлежит нашим подводникам. Авиация также сыграла в этом огромную роль, потопив корабли в море (американская авиация в 1944 году потопила судов общим водоизмещением более одного миллиона тонн) и закупорив японские порты минами, сброшенными с воздуха.
Мы жгли города. Бомбардировщики «В-29» собрали в Японии невероятный урожай уничтожения. Способность японцев продолжать войну была подорвана среди пепла их обожженных и уничтоженных огнем городских центров. На долю двух атомных бомб приходится менее 3 процентов от всего объема уничтоженных индустриальных центров Японии. Но эти бомбы предоставили японцам, так заботящимся о сохранении лица, предлог и способ закончить эту бесполезную войну, сохранив честь.
И все-таки полная история войны на Тихом океане так и не была написана. Одно дело – изучать эту войну с собственной точки зрения, но совершенно другое – рассматривать ее с позиции противника.
Вот по такой причине и была создана эта книга. По своей сущности эта книга является японской историей, рассказанной самими японцами. Есть места, где я не во всем согласен с Масатакэ Окумией и Дзиро Хорикоси, но вы читаете их историю, не мою.
Для облегчения восприятия я заменил сложные японские технические описания и обозначения самолетов на более знакомые. Например, под названием Клод имеется в виду морской истребитель типа 96, Джек – это истребитель «Raiden», Валь – морской истребитель «Aichi» типа 99 и т. д. Все эти кодовые обозначения использовались американскими войсками во Второй мировой войне.
Сомнительные пассажи и данные тщательно сверялись с американскими официальными историческими данными, и явные несоответствия выяснялись в контакте с японской стороной. Однако обязан вновь подчеркнуть, что сантименты и эмоции, данные и доклады – все исходит от японских авторов. Каждое слово в этой книге было внимательно ими изучено для того, чтобы воспроизвести точную, с японской точки зрения, историю и оценку событий войны на Тихом океане. Окумия и Хорикоси с помощью своих коллег времен войны нарисовали для нас захватывающую новую перспективу этого великого военного конфликта.
Эти японцы, я бы сказал, заслуживают похвалу от своих врагов. В повествовании они совершенно откровенны, честны и готовы называть вещи своими именами. Когда вы будете читать об унизительных для нас японских победах над нашими войсками, вы найдете также честные рассказы о японских поражениях и разгромах – из уст наших бывших врагов. И не делается никаких попыток увильнуть; следует откровенное признание японских недостатков в планировании операций и в бою.
Оба автора – и Масатакэ Окумия, и Дзиро Хорикоси – идеально подходят для того, чтобы представлять японскую сторону в истории Второй мировой войны. Окумия – бывший морской летчик японского флота на действительной службе с боевым опытом в пятнадцать лет. Выпускник японской Морской академии, Окумия в роли командира принимал участие в большинстве боев морской авиации на Тихом океане с 1942-го по 1944 год, будучи штабным офицером авианосной ударной группы. Морское сражение на Мидуэе и Алеутских островах, кампания на Гуадалканале, сражение при Санта-Крус в 1942 году и Марианская кампания в 1944-м являются только немногими из них. Окумия активно участвовал в опустошительных воздушных боях на Соломоновых островах и в районе Новой Гвинеи. В последнем году войны его в качестве офицера Генерального штаба в Токио назначили командовать противовоздушной обороной метрополии.
Он считается одним из ведущих японских стратегов боевых действий в воздухе и на море и сегодня занимает высокий пост в новых Военно-воздушных силах Японии. Боевой материал в этой книге – его вклад.
Дзиро Хорикоси признан одним из величайших авиаконструкторов в мире и пользуется высочайшим признанием в международных кругах. По окончании Токийского императорского университета он в 1927 году поступил работать на авиазавод компании «Мицубиси хэви индастриз лимитед» в Нагое и работал на эту фирму на многих конструкторских и управленческих должностях. С его кульмана появилось несколько лучших японских истребителей: Клод, знаменитый Зеро, Джек и впечатляющий, но неудачной судьбы «Reppu».
Вклад Хорикоси в японское самолетостроение сыграл огромную роль, позволив этой стране достичь оригинальности в конструкции, завоевать независимость от зарубежной авиационной науки и продукции. Его инженерное прошлое и важнейшая роль, которую сыграли его творения в Китае и во время Второй мировой войны, делают повествование Дзиро Хорикоси уникальным и позволяют приоткрыть неведомые страницы пока еще нерассказанной главы японской истории.
До нападения на Пёрл-Харбор не все члены японского высшего командования желали войны с Соединенными Штатами. Примечательно, что среди флотского персонала были три человека, способные предвидеть тяжелые последствия этого столкновения. Более чем кто-либо в японских вооруженных силах, адмирал Исороку Ямамото, главнокомандующий Объединенным флотом, решительно возражал против этой войны. Он точно предсказал, что, если война затянется дольше 1943 года, Япония будет обречена на поражение. Но предупреждения Ямамото и других офицеров и государственных деятелей не были услышаны. Хидэки Тодзио привел свою неподготовленную страну к горькому поражению. Исороку Ямамото погиб в воздушном бою в 1943 году, но предсказанный им ход войны оказался на удивление точен.
Приятно то, что в этой книге не найдешь неуклюжих попыток уйти от ответственности за войну, которыми так изобилуют биографии, написанные бывшими членами германского Верховного командования. В самом деле, удивительно узнать, что так много немецких генералов и государственных деятелей не имело никакого отношения к подготовке их собственной страны к войне. С удручающим сходством экс-лидеры Германии доказывают свою непричастность к планам, по которым осуществлялось величайшее в истории кровопролитие. В этой книге вы не найдете подобных оскорбительно наивных пассажей.
К середине 1943 года Японская империя была разбита. Исход войны уже не вызывал сомнений. Однако японская специфика не допускает никаких официальных признаний такого рода, даже самим себе. А потому война продолжалась, приводя к росту числа японских жертв, к леденящим кровь атакам самоубийц, к невероятному варварству бомбежек, которые японцы вызывали на себя своим нежеланием прекратить бессмысленное сопротивление.
Поражение Японии – это история, которая становится монументальной трагедией. Сейчас вопрос состоит не в том, как японцам удалось достичь всего на Тихом океане, а скорее, почему нам пришлось затратить так много времени, чтобы закончить эту войну.
Мартин Кайдин
Нью-Йорк, 1955
Всеобщее знакомство с ужасами войны делает излишним обсуждение в деталях страданий побежденного; однако современная история отчетливо показывает, что и победитель также может больше потерять, чем выиграть в войне. Для больших стран со здоровой экономикой ущерб обычно ограничивается сравнительно небольшими территориями, а экономика несет потери, но небольшие. Для такой страны, как Япония, разрушительные эффекты лишь одного крупного поражения могут быть столь далеко идущими и такими глубокими, что последующая серия побед не сможет затмить урон, понесенный в результате предыдущего поражения.
Мы понимаем, что можно оправдать тезис, заученный японскими массами, кто бы они ни были, после Русско-японской и китайско-японской войн, что Япония не проигрывает и не может проигрывать войн. Как бы там ни было, военные и политические лидеры, в руках которых находилось будущее нации, должны были сосредоточить свои усилия на изобретении средств не только для того, чтобы выиграть войну, но и для того, чтобы предупредить поражение, если бы военное столкновение стало неизбежным. Если эти вожди нации вдруг обманутся внешним видом вооруженной мощи под их началом и бросят свой народ в катаклизм войны без тщательнейшего анализа последствий этого шага, тогда и им самим не избежать последствий своих действий. Их поступки по крайней мере возмутительны или, как сейчас выражаются, гибельны, несмотря на теоретические оправдания.
Трагедией современной Японии явилось то, что ее крупные гуманные деятели, пытавшиеся следовать принципам справедливой игры в международной политике, часто находили смерть, и то, что некоторые правительства, состоявшие из таких людей, рушились под напором милитаристских клик.
Мы, японцы, никогда не должны забывать, что было преступным допускать такую ситуацию, что из-за этой нетерпимой политической слепоты мы ввергли миллионы наших добрых соседей в нищету и страдания, которые не могло бы вообразить себе большинство японских граждан, и, наконец, что наши собственные безрассудные действия привели Японию к нынешней экономической бездне, из которой ей столь трудно выбраться. Нам необходимо предложить какую-то форму компенсации странам, которым мы принесли разрушения; мы обязаны соблюдать исключительную бдительность, чтобы не допустить повторения ошибок прошлого.
Несмотря на то что для мирного международного развития необходим именно такой тип политики, бывают случаи, когда вооруженная мощь необходима для блага нации. Лица, на которых возложена ответственность за защиту нации, обязаны, невзирая на политиков, делать все, что в их силах, для исполнения возложенных на них обязанностей.
Для соблюдения военных требований страна должна стремиться к обладанию наиболее эффективным оружием и человеческим контингентом (армией). Несколько десятилетий назад наше военное руководство признало авиацию оружием, наиболее пригодным для решения вопросов национальной обороны и, соответственно, наращивало это оружие, в частности на флоте.
7 июля 1937 года на азиатском континенте вспыхнул китайско-японский конфликт – примерно через четверть века после того, как мы приступили к развитию своей собственной морской авиации. В это время флот был готов ко всяким неожиданностям, имея в своем распоряжении следующие ударные силы:
АВИАНОСНЫЕ УДАРНЫЕ СИЛЫ
1-й дивизион авианосцев
Под командованием контр-адмирала Сиро Такасу, в Рьюдзо:
«Ryujo», капитан 1-го ранга Кацуо Абэ
12 морских истребителей типа 95
15 морских пикирующих бомбардировщиков типа 94
«Hosho», капитан 1-го ранга Рьюносукэ Кусака
9 морских истребителей типа 95
6 морских бомбардировщиков типа 92
2-й дивизион авианосцев
Под командованием контр-адмирала Рокуро Хориэ, в Каге:
«Kaga», капитан 1-го ранга Айяо Инагаки
12 морских истребителей типа 90
12 морских пикирующих бомбардировщиков типа 94
12 морских бомбардировщиков типа 89
12 морских бомбардировщиков типа 96
Также имелось в наличии тридцать разведывательных самолетов и гидросамолетов на корабле береговой обороны «Izumo» – флагмане 3-го флота (базирующегося в Шанхае), корабле-носителе гидросамолетов «Kamoi» и различных крейсерах.ВОЗДУШНЫЕ СИЛЫ НАЗЕМНОГО БАЗИРОВАНИЯ
1-я объединенная воздушная флотилия
Под командованием капитана 1-го ранга Мититаро Тозуки, в Тайбэе (впоследствии в Шанхае):
авиакорпус Кисаразу, капитан 1-го ранга Рьюзо Такэнака
6 бомбардировщиков наземного базирования типа 95
24 бомбардировщика наземного базирования типа 96
авиакорпус Каноя, капитан 1-го ранга Сизуэ Исии
9 морских истребителей типа 95
18 бомбардировщиков наземного базирования типа 96
2-я объединенная воздушная флотилия
Под командованием контр-адмирала Тэйзо Мицунами, в Омуре (впоследствии в Шанхае):
12-й авиакорпус, капитан 1-го ранга Осаму Имамура
12 морских истребителей типа 95
12 морских пикирующих бомбардировщиков типа 94
12 морских бомбардировщиков типа 92
13-й авиакорпус морских бомбардировщиков типа 92,
капитан 1-го ранга Садатоси Сёнда
12 морских истребителей типа 96
12 морских пикирующих бомбардировщиков типа 96
12 морских бомбардировщиков типа 96
Общая численность:
66 морских истребителей
51 морской пикирующий
54 морских бомбардировщика
48 бомбардировщиков наземного базирования
Всего 219 боевых самолетов
Когда 13 августа 1937 года боевые действия распространились на Шанхай, наша разведка донесла, что японский гарнизон в этом городе полностью окружен крупными силами китайцев при поддержке трехсот самолетов на аэродромах в районе Нанкина. Из дополнительных сообщений стало ясно, что скоординированная атака китайцев способна за несколько дней уничтожить всех японских моряков, окруженных в Шанхае, до последнего. Морской гарнизон противостоял значительно превосходящим силам китайцев. Поскольку в Шанхае не было ни одного пригодного аэродрома, наши люди были лишены прикрытия с воздуха.
14 августа после ряда ожесточенных наземных сражений китайские самолеты начали бомбежки наших сил в Шанхае и в его окрестностях. Как только начались налеты, единственный самолет-разведчик типа 90 с «Izumo» атаковал вражескую группу и сбил один истребитель. Это первое воздушное столкновение предвещало высокий накал будущих боев.
Вечером 14 августа бомбардировщики наземного базирования типа 96 (Нелл) авиакорпуса Каноя, стоявшего в Тайбэе (Формоза), атаковали китайские позиции. На следующий день самолеты Нелл авиакорпуса Кисаразу с базы Омура на острове Кюсю начали бомбардировочные рейды, и, начиная с 16-го, самолеты морской авиации присоединились к общей волне налетов на вражеские силы. Эти атаки самолетов Нелл явились первыми трансокеанскими рейдами бомбардировочной авиации.
В течение многих лет японские армия и флот скрывали от постороннего взгляда свои боеприпасы и вооружение; широкая публика видела только устаревшие модели тяжелых орудий, боевых кораблей и самолетов. В противоположность этой политике другие страны явно пытались запугать своих противников путем регулярных выставок своих вооружений. Широкая общественность была лишена информации об истинных возможностях зарубежной военной техники, пропагандистская мельница сознательно завышала реальную силу иностранного оружия.
Импортируя многие зарубежные самолеты и вооружения, мы в Японии могли с какой-то степенью точности оценить, что могло сделать это оружие, а что – нет. Придерживая свои самолеты и другое оружие в пределах наших границ и вдали от чужих глаз, нам удалось создать в зарубежном мире ложное впечатление о слабости нашей морской авиации.
thelib.ru
Хорикоси, Дзиро — ВиКи
Дзиро Хорикоси родился в 1903 году в посёлке Фудзиока префектуры Гумма (в настоящее время этот посёлок имеет статус города). Учился в Фудзиокской средней школе (в настоящее время Старшая школа Фудзиока префектуры Гумма[ja]). В школьные годы заинтересовался авиастроением, читая газетные репортажи о воздушных боях Первой мировой войны в Европе. Впоследствии Хорикоси поступил на технологический факультет Токийского университета по направлению авиационной инженерии, отучившись сначала в Первой старшей школе[ja] при этом университете. Его товарищами по университетской учёбе были такие известные впоследствии японские авиаконструкторы как Хидэмаса Кимура[ja] и Такэо Дои[en].
Завершив университетское образование, Хорикоси в 1926 году устроился инженером в подразделение компании «Мицубиси», занимавшееся двигателями внутреннего сгорания (в настоящее время Mitsubishi Heavy Industries). Компания владела самолётостроительным заводом в Нагое, куда и попал Хорикоси. Первый его большой проект назывался «прототип 7»[п 1] и представлял собой истребитель-моноплан для флотской авиации (у армии авиация была своя, от флота независимая). Японцы традиционно строили несколько прототипов силами инженерных групп разных авиастроительных фирм и потом выбирали из них лучший. «Прототип 7» не пошёл в производство: хотя его конструкция была весьма передовой, её отвергли из-за проблем с управляемостью и передним обзором[1]. К тому же оба тестовых экземпляра, сконструированных командой Хорикоси, разбились при испытаниях[2]. Однако несмотря на неудачу, Хорикоси приобрёл большой опыт, который использовал в следующих своих разработках.
Новый проект Хорикоси назывался «прототип 9» и представлял собой лёгкий палубный истребитель-моноплан. На этот раз Хорикоси завершил проект успешно: в 1936 году самолёт поступил в серийное производство и получил наименование «A5M» или «Палубный истребитель тип 96». Он отличался высокой скоростью и манёвренностью, конструктивно являясь «предком» истребителя «A6M Зеро».
В 1937 году Хорикоси начал работать над «прототипом 12», который был запущен в производство в 1940 году и впоследствии был назван американцами «A6M Зеро». Как и «A5M», «Зеро» был палубным истребителем-монопланом. До 1942 года «Зеро» далеко превосходил самолёты стран антигитлеровской коалиции по манёвренности, скорости и дальности полёта, и до конца Второй мировой войны оставался основой японской флотской авиации.
После завершения работы над «Зеро» Хорикоси получил новое задание и начал разработку истребителя-перехватчика для ПВО Японии. Проект пошёл в серийное производство, получив название «J2M Райдэн», но особенного успеха в борьбе против американской авиации с её «летающими крепостями» B-29 не продемонстрировал.
Начиная с 1942 года «Мицубиси» стала разрабатывать проект самолёта для замены «A6M Зеро», и во главе проекта снова поставили Хорикоси. Однако его группа не успела закончить работы до конца войны, и новый истребитель «A7M Рэппу» остался только в виде нескольких опытных образцов[3].
После войны Хорикоси вместе с Хидэмасой Кимурой участвовал в конструировании пассажирского лайнера YS-11. Уволившись из «Мицубиси», он с 1963 по 1965 год читал лекции в Институте астронавтики[en], с 1965 по 1969 год преподавал в Академии обороны[en], с 1972 по 1973 — на инженерно-строительном факультете университета Нихон[en]. Хорикоси написал несколько книг об истребителе Зеро, как один, так и в соавторстве с историком Масатакэ Окумией[en][4].
www.xn--b1aeclack5b4j.xn--j1aef.xn--p1ai
Последний фильм Хаяо Миядзаки — новости и блоги аниме вместе с AniMedia.TV
Последний фильм Хаяо Миядзаки… Фильм, после создания которого признанный мастер анимации решил закончить свою карьеру… Ветер крепчает… Так какими же получились последние слова «живого бога»? О чём он говорит со зрителем в этом произведении? Какую проблему решил затронуть? В данной ленте Миядзаки отвечает на самый популярный вопрос, когда-либо задаваемый творцу — как вы это делаете?
Да, именно поэтому фильм уже не для детей. В отличии от той же «Поньо», «Ветер крепчает» не воздействует на подсознание ребёнка, не закладывает туда принципиально важную для автора информацию. Нет, он отвечает на вполне сознательный вопрос, рождённый в уже сформировавшемся мозгу, преследующий человечество из поколения в поколение — как в голове творца рождается произведение искусства.
Вообще произведение, в котором рассказывается как создаются произведения, имеет приставку «мета» — метапроизведение. В нашем случае — метааниме или метатайтл. И так как творчество является исключительно субъективным процессом, то для подобных вещей вполне характерна определённая сублимация автора, т. е. он пишет о том как зарождается и развивается его собственная творческая мысль, не пытаясь перевести её из «частного» в «общее». Именно об этом и говорит Миядзаки в «Ветер Крепчает».
Фильм начинается со сновидения главного героя — Дзиро Хорикоси, в котором тот управляет самолётом. Спустя некоторое время зритель узнаёт, что этот мальчик мечтает стать инженером и строить те самые воздушные корабли. Т. е. во сне он видит как летает на истребителе, при условии, что хочет не летать, а строить их. Тут уместно провести параллель, для лучшего понимания, с другим произведением, в котором также присутствует метаэлемент — «Униженные и Оскорблённые» Достоевского. Писатель, главный герой, чьим прототипом отчасти был сам Фёдор Михайлович, предпочитал думать или мечтать как он пишет роман, а не разрабатывать его концепцию, формировать персонажей и т.д. Т. е. и Миядзаки, и Достоевский отмечают тот факт, что автору куда приятнее думать о проверке своих идей и наработок (полёт на экспериментальном истребителе; перенос мыслей на бумагу), нежели их создавать.
Также маленький Дзиро Хорикоси повально увлечён историей создания самолётов, их производства и т.д. Он изучает мастеров прошлого, дабы понять, что уже было сделано или придумано, какие этапы пройдены на момент его становления в качестве инженера. Крайне важен эпизод второго сна Дзиро, т. к. в нём у главного героя «сны пересеклись» со знаменитым изобретателем прошлых лет Джанни Капрони, т. е. они имели схожую мечту — хотели строить красивые самолёты, но у них было разное представление о том, какое летательное средство можно считать красивым. Здесь Миядзаки раскрывает тему преемственности поколений авторов, т. е. он описывает процесс того как молодой творец, пропуская через себя произведения искусства прошлых лет, отсеивает то, что не подходит для его эпохи, оставляя самое важное и необходимое, по его мнению, в качестве основы, и выстраивая на этом фундаменте уже свои произведения. Т. е. то, как творчество одного человека становится почвой для творчества другого.
В данном контексте стоит обратить внимание на эпизод, когда Дзиро только приходит работать в конструкторское бюро, и сразу же начинает отмечать те моменты, те детали, которые являются устаревшими и не работают в полной мере в настоящем. Так Миядзаки показывает становление полноценного автора, который уважает произведения прошлого, но не пытается их копировать или подражать им, а чётко осознаёт, почему они не являются достаточно эффективными в его время, и самое главное, что в них нужно изменить. Причём это проявляется не раз и не два. Дзиро, как образ творца нового поколения, не специализируется на одной конкретной детали, на одном моменте в строении самолёта, а анализирует его целиком и полностью, пытаясь понять, почему самолёты прошлого неустанно разбиваются, что в них не работает и что необходимо изменить ради будущего.
Однако Миядзаки отмечает, что с течением времени не меняется только одна вещь — вдохновение истинный автор ищет в природе. Так Дзиро, изучая кость макрели, постепенно пришёл к улучшенной форме крыла. Вообще в фильме Дзиро не является единственным творцом нового времени. Также к таким людям принадлежит его друг и коллега Киро Хондзё. Однако, если в образе первого Миядзаки воплотил своё представление об авторе как пророке нового времени, то посредством второго он показал эдаких функционеров от мира искусства, которые не совершают больших открытий, не делают ничего прорывного, а просто плывут по течению жизни. И, на самом деле, сопоставлению этих двух героев в фильме уделяется колоссальное количество времени.
Так, например, во время их совместной поездки в Германию Киро пытается решить один из самых знаменитых парадоксов, известный ещё со времён Древней Греции — парадокс об Ахиллесе и черепахе (Ахиллес никак не может обогнать черепаху и всегда находится позади, несмотря на превосходящую скорость). Киро, как и многие, считает его неразрешимым, в то время как Дзиро находит новый путь и по — своему решает эту головоломку, предлагаю Ахиллесу самому стать черепахой. Тем самым Миядзаки говорит, что истинный автор нового времени сможет разрешить вопросы и проблемы прошлого, применяя новые методики, в то время у обычных людей, творящих в тоже время, ничего не будет получаться, т. к. те применяют устаревшие методы.
Но, что даже более важно, для Миядзаки настоящий автор (Дзиро) не должен ставить самоцелью обогнать кого — то или превзойти, в отличие от Киро. Он просто хочет творить по новому, применяя новые технологии и новые подходы в искусстве. Он хочет только «создавать красивые самолёты» и ничего больше. Для истинного творца «самолёт» не должен производиться для войны или коммерции, т. е. в чисто практических целях (Миядзаки в детстве застал те времена, когда вся выходившая литература имела пропагандистский характер либо была откровенной беллетристикой), а скорее для удовлетворения духовных потребностей человека. Тем самым великий японский аниматор защищает утверждение:» Искусство ради искусства!»
Так как же в голове художника зарождается идея нового произведения? Мы уже выяснили, что вдохновение он черпает из природы, однако Миядзаки описывает и процесс, происходящий в сознании автора, делая акцент на его интуитивности. «Главное — чутьё». Тот утверждает, что изначально в голове подобного рода людей формируется расплывчатое, расфокусированное движущееся изображение, которое человек должен поймать в нужный момент и отобразить на бумаге, холсте, экране компьютера и т.д. Причём автор делает бессчётное количество попыток, каждая из которых оказывается провальной (Дзиро каждый раз проецирует модель самолёта в своё воображение, и тот разваливается в воздухе), пока не подыщет ту форму, что полностью соответствовала бы его критериям.
Однако как художник находит ту самую идеальную форму и делает её конкретной и чётко сформированной в своём сознании, а не оставляет расплывчатой абстракцией? Ну, по Миядзаки, автору в этом помогает Муза. В «Ветер Крепчает» воплощением этого образа является Наоко — жена Дзиро. Только когда творец находит свой персональный источник вдохновения, образ, навеянный природой, начинает обретать реальные черты. И чем больше тот обращается к своей Музе, тем отчётливее в его голове встаёт само произведение (в самом начале у Дзиро появляется лишь примерный макет самолёта, сделанный из листка бумаги, однако с течением времени он начинает видеть то, как мельчайшие детали должны крепиться между собой). Но Миядзаки вносит и ложку дёгтя. Он говорит, что период творческой активности художника ограничивается 10 годами, что Муза уходит, и автор никогда не сможет узнать, когда это произойдёт, хоть и непременно случится. Внимательный читатель наверняка возмутится:«Но ведь Миядзаки в индустрии больше 50 лет!» По сути, он отвечает и на это вполне справедливое восклицание тем, что банально опускает, не показывает процесс постройки самолёта мечты, говоря, что для автора это не так важно, и является чисто механическим процессом, что произведение сформировалось в сознании художника, а время, требующееся на его реализацию уже не играет роли. Именно поэтому зрителю и не показывают самого процесса сборки самолёта, какие — то трудовые конфликты и т. п. Потому что фильм не об этом. Он о том, как рождается картина в голове художника.
Да, «Ветер Крепчает» можно ругать за избитый сюжет, за клишированные образы (Муза в виде возлюбленной). Да что говорить, там даже музыка городского романса?! но стоит также держать в голове тот факт, что мотив «Ветер крепчает» не был придуман в те «золотые 10 лет», т. к. он не для детей. Всё творчество Миядзаки было направлено на детскую аудиторию различных возрастов, и последним его произведением в таком ключе является «Поньо». То же аниме, о котором идёт речь в данной статье, является скорее прощальным ответом на самые важные вопросы, когда-либо возникавшие в сознании зрителя. Честно говоря, это то произведение, в котором признанный гений японской анимации предстаёт перед зрителем не как творец, а как человек со своими сугубо личными вкусами и предпочтениями. Если во всех остальных произведениях каждый элемент работал в качестве передатчика определённой информации, определённого посыла, то в «Ветер крепчает» можно наблюдать только то, что наиболее близко и дорого самому Миядзаки. Да, это городской романс. Да, это самая обыкновенная историю любви, произошедшая в жаркие летние дни. И да, это даже образ Музы в виде возлюбленной главного героя. Вот такой он — Хаяо Миядзаки.
Так о чём его последний фильм? В последней картине «живого бога» японской анимации зритель может наблюдать за теми процессами, что происходили в сознании всеми почитаемого художника на протяжении его жизни, за тем, как ковались шедевры и каким должен быть настоящий автор во все времена, ну, а я на этом закончил…
animedia.tv
За 7 дней до премьеры: «Ветер крепчает»
Уже 20 февраля российские зрители смогут увидеть на большом экране анимационный фильм «Ветер крепчает». «Клише» передает вести с лётных полей: о чём же история, ставшая точкой в режиссерской карьере великого Хаяо Миядзаки?
У каждого есть мечта – простая счастливая жизнь или решение материального вопроса, счастливая семья или… создание самого замечательного самолета на свете. И если мечта настоящая, то она обязательно обретет крылья. Только сначала придется очень усердно потрудиться, чтобы эти крылья смогли поднять эту мечту в воздух, вдохнуть в нее силу ветра и позволить продолжить полет. Как бы ни был тернист путь – мечта всё равно должна осуществиться.
Возможно, именно работа над анимационным фильмом «Ветер крепчает» была той мечтой, которую всю свою жизнь пытался осуществить великий режиссер, получивший в Японии прозвище «Бог анимации» — обладатель «Оскара» Хаяо Миядзаки. «Ветер крепчает» — прощальный подарок великого гения всем поклонникам его творчества. Новая работа Миядзаки номинирована на «Оскар» в категории «Лучший анимационный фильм». Напомним, что в 2002 году Хаяо Миядзаки уже получил «Оскар» за картину «Унесённые призраками». В полнометражном фильме «Ветер крепчает» легендарный режиссер дарит искренний подарок от всего сердца. Картина основана не только на реальных событиях, но также содержит частичку самого Миядзаки, превращая историю в захватывающий сюжет. Ведь в Старине Джованни Капрони — всемирно известном авиаконструкторе — можно легко рассмотреть образ японского гения.
«Этот самолет – осуществившаяся мечта – мой прощальный подарок этому изменчивому и парадоксальному миру», — обнажает свои чувства через Капрони Хаяо Миядзаки.
Создание величайшего самолета – мечта не только итальянца Джованни, но и главного героя фильма мальчика Дзиро. Последний мечтает о полетах и самолетах, способных обогнать ветер, с самого детства. Однако летать сам он не может, так как близорук и носит очки. Однажды во сне Дзиро встречает легендарного итальянца Капрони, дающего ему повод не расставаться с мечтой, объясняя, что «летать всегда найдется кому, а вот создавать самолеты…» Дзиро начинает придумывать идеальный самолет и со временем становится одним из лучших авиаконструкторов мира. Его путь к достижению мечты будет очень изменчив: он встретит много разных людей, переживет Великое токийское землетрясение 1923 года и Великую Депрессию, столкнется со страшной эпидемией туберкулеза и переживет не одну жестокую войну. Однако именно во время ужасного землетрясения он впервые и встретит свою настоящую любовь – прекрасную девушку Наоко.
Дзиро Хорикоси
Дзиро Хорикоси – это собирательный образ, в основе которого находятся двое реальных людей, что в новинку для «Студии Гибли». Первый человек – это настоящий авиаконструктор Дзиро Хорикоси – создатель легендарного истребителя «Мицубиси А6М1», более известного под именем «Зеро». Во время Второй Мировой войны мир не знал самолета лучше, чем «Зеро». Второй человек – писатель Тацуо Хори — автор оригинала сценария к фильму «Ветер крепчает». Сам же Хори использовал строку из поэмы Поля Валери – «Крепчает ветер! Значит, жить пытайся…» — эти слова любит повторять старый итальянец Капрони.
Однако лейтмотив фильма всё-таки не в том, чтобы проклинать войну и даже не попытка показать превосходство легендарного «Зеро». Цель картины — это показать мир, в котором «мечты обретают крылья», какими бы безумными они не были. Не стоит забывать о том, что стремление к чему-то слишком прекрасному может разрушить изнутри и даже сделать эгоистом. Из-за излишней любви к самому себе главный герой осуществляет мечту ценой потери самого дорогого, что у него было. При этом стоит отметить, что смерть – не трагедия в этой кинокартине. Смерть Наоко показана нам очень интересным образом.
Она просто «растаяла в небе, ничего не боясь и танцуя на ветру// небом обласканная и в небо ушедшая…» (прим. автора – главная песня фильма — «След в небесах»).
Стоит также отметить невероятное портретирование персонажей, которое действительно хорошо умеет делать Миядзаки: целеустремленный юноша Дзиро, волевая, готовая ради любимого на всё, девушка Наоко, харизматичный брат главного героя Киро Хондзё, чудаковатый и настойчивый начальник конструкторского бюро Курокава и, конечно же, улыбчивый и жизнерадостный немец Каструп – без всех этих персонажей «Ветер крепчает» не был бы таким колоритным, реалистичным, фантастическим, местами даже карикатурным, но очень цельным и красочным творением японской анимации. Визуально великолепный художественный ряд, свойственный фильмам Хаяо Миядзаки, также не следует оставлять без внимания – бедность и одновременно красота Японии начала ХХ века показаны настолько реалистично, что в какой-то момент перестаешь верить, что перед нами анимация, а не красочные страницы истории. Отдельного внимания требует и звуковой ряд — так как все звуковые эффекты, будь то рев самолета или стон подземной коры во время землетрясения, — создавались человеческими голосами.
Страничка манги KAZE TACHINU
Поразительно, что «Ветер крепчает» и вовсе мог не появиться на свет, как полнометражный фильм, а остаться картинками в манга-сериале. Решил вопрос продюсер студии «Гибли» Тосио Судзуки, который не мог допустить этого и уговорил великого гения подарить миру экранизацию истории мальчика Дзиро Хирокоси. Однако при работе над картиной Хаяо Миядзаки отметил, что «мультфильмы нужно создавать для детей, а не для взрослой аудитории». После сглаживания углов картину сможет понять и юный зритель. Мальчик Дзиро всё же также является собирательным образом японской молодежи времен юности Хаяо Миядзаки, придерживающегося антивоенных убеждений. Поэтому главного героя вполне можно считать прообразом великого японского мастера.
Пока дует ветер, каждый человек может расправить крылья и попытаться осуществиться все свои сокровенные мечты. В фильме «Ветер крепчает» Хаяо Миядзаки исполнил мечты миллионов своих поклонников – подарил поистине дорогой во всех отношениях подарок!
Текст: Ольга Сушкова, кинопортал «Овидео.ру»
icliche.ru
| Дата рождения: | 22 июня 1903(1903-06-22) |
|---|---|
| Место рождения: | пос. Фудзиока, преф. Гумма, Япония |
| Страна: | Япония |
| Дата смерти: | 11 января 1982(1982-01-11) (78 лет) |
| Место смерти: | Токио, Канто, Япония |
| Дзиро Хорикоси на Викискладе | |
www.turkaramamotoru.com
Хорикоси, Дзиро — Википедия
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Хорикоси.Дзиро Хорикоси (яп. 堀越 二郎 Хорикоси Дзиро:, 22 июня 1903 — 11 января 1982) — японский авиаконструктор. Наиболее известен как конструктор «A6M Зеро», очень удачного истребителя времён Второй мировой войны.
Биография
Дзиро Хорикоси родился в 1903 году в посёлке Фудзиока префектуры Гумма (в настоящее время этот посёлок имеет статус города). Учился в Фудзиокской средней школе (в настоящее время Старшая школа Фудзиока префектуры Гумма[ja]). В школьные годы заинтересовался авиастроением, читая газетные репортажи о воздушных боях Первой мировой войны в Европе. Впоследствии Хорикоси поступил на технологический факультет Токийского университета по направлению авиационной инженерии, отучившись сначала в Первой старшей школе[ja] при этом университете. Его товарищами по университетской учёбе были такие известные впоследствии японские авиаконструкторы как Хидэмаса Кимура[ja] и Такэо Дои[en].
Завершив университетское образование, Хорикоси в 1926 году устроился инженером в подразделение компании «Мицубиси», занимавшееся двигателями внутреннего сгорания (в настоящее время Mitsubishi Heavy Industries). Компания владела самолётостроительным заводом в Нагое, куда и попал Хорикоси. Первый его большой проект назывался «прототип 7»[п 1] и представлял собой истребитель-моноплан для флотской авиации (у армии авиация была своя, от флота независимая). Японцы традиционно строили несколько прототипов силами инженерных групп разных авиастроительных фирм и потом выбирали из них лучший. «Прототип 7» не пошёл в производство: хотя его конструкция была весьма передовой, её отвергли из-за проблем с управляемостью и передним обзором[1]. К тому же оба тестовых экземпляра, сконструированых командой Хорикоси, разбились при испытаниях[2]. Однако несмотря на неудачу, Хорикоси приобрёл большой опыт, который использовал в следующих своих разработках.
Новый проект Хорикоси назывался «прототип 9» и представлял собой лёгкий палубный истребитель-моноплан. На этот раз Хорикоси завершил проект успешно: в 1936 году самолёт поступил в серийное производство и получил наименование «A5M» или «Палубный истребитель тип 96». Он отличался высокой скоростью и манёвренностью, конструктивно являясь «предком» истребителя «A6M Зеро».
В 1937 году Хорикоси начал работать над «прототипом 12», который был запущен в производство в 1940 году и впоследствии был назван американцами «A6M Зеро». Как и «A5M», «Зеро» был палубным истребителем-монопланом. До 1942 года «Зеро» далеко превосходил самолёты стран антигитлеровской коалиции по манёвренности, скорости и дальности полёта, и до конца Второй мировой войны оставался основой японской флотской авиации.
После завершения работы над «Зеро» Хорикоси получил новое задание и начал разработку истребителя-перехватчика для ПВО Японии. Проект пошёл в серийное производство, получив название «J2M Райдэн», но особенного успеха в борьбе против американской авиации с её «летающими крепостями» B-29 не продемонстрировал.
Начиная с 1942 года «Мицубиси» стала разрабатывать проект самолёта для замены «A6M Зеро», и во главе проекта снова поставили Хорикоси. Однако его группа не успела закончить работы до конца войны, и новый истребитель «A7M Рэппу» остался только в виде нескольких опытных образцов[3].
После войны Хорикоси вместе с Хидэмасой Кимурой участвовал в конструировании пассажирского лайнера YS-11. Уволившись из «Мицубиси», он с 1963 по 1965 год читал лекции в Институте астронавтики[en], с 1965 по 1969 год преподавал в Академии обороны[en], с 1972 по 1973 — на инженерно-строительном факультете университета Нихон[en]. Хорикоси написал несколько книг об истребителе Зеро, как один, так и в соавторстве с историком Масатакэ Окумией[en][4].
Видео по теме
Упоминания в культуре
20 июля 2013 года в Японии «Студия Гибли» выпустила полнометражный аниме-фильм «Ветер крепчает», в основу сюжета которого легли события из жизни Дзиро Хорикоси.
Примечания
Комментарии
- ↑ Прототип назывался по году эры императорского правления: 1932 — 7-й год эры Сёва
wiki2.red