Ной И.С. Методологические проблемы советской криминологии [DOC]
М.: ИД «Камерон», 2006. — 304 с. В книге изложена новая концепция природы преступности, разграничены причины преступности вообще и причины преступности в конкретной стране. К числу первых отнесено отчуждение и одиночество, переживание угрозы со стороны окружающего мира и особое отношение к смерти. Особое внимание уделено бессознательному в преступности и вопросам мотивации…
- 1,44 МБ
- дата добавления неизвестна
- изменен
Монография. — М.: Политиздат, 1982. — 304 с. (PDF c OCR слоем). Авторы книги — видные специалисты в области генетики, правовых наук— опираясь на новейшие научные достижения, раскрывающие механизм поведения человека, соотношение в нем социального и биологического, анализируют сложную и острую проблему антиобщественных поступков, их природы и способов предупреждения. В книге…
- 26,65 МБ
- добавлен
- изменен
М.: Юрид. лит., 1985. — 416 с. В книге рассматривается комплекс теоретических проблем изучения преступности — этого наиболее опасного антиобщественного явления. Авторы обобщают достижения советской криминологии, раскрывают предмет и методологию этой науки, рассказывают об ее возникновении и развитии. Подробно анализируются причины преступности в советском обществе, механизм…
- 1,20 МБ
- добавлен
- изменен
М., «Юридическая литература», 1972. 352 с. В свете социалистической законности в монографии рассматриваются актуальные проблемы, связанные с процессом квалификации преступлений путем применения уголовно-правовых норм. Автор формулирует ряд правил, относящихся к этим вопросам, уделяя особое внимание квалификации по совокупности, случаям конкуренции норм, изменения квалификации….
- 2,53 МБ
- дата добавления неизвестна
- изменен
Монография. — М.: Госюриздат, 1960. — 244 c. Настоящая монография посвящена теоретическому анализу объективной (внешней) стороны преступления и образующих ее элементов: преступного действия и бездействия, вредного последствия и причинной связи между ними. В ней по-новому освещаются вопросы о способе и обстановке совершения преступления, об уголовно-правовой противоправности, о…
- 7,11 МБ
- дата добавления неизвестна
- изменен
Санкт-Петербург, 1889. — 514 c. Оглавление: Право наказания. Субъект права наказания и его основы. Предмет наказания. Содержание наказания. Применение наказания. Замена наказания. Погашение наказания. Карательные меры. Наказания, не состояние в лишении свободы. Смертная казнь. Телесные наказания. Поражение чести и прав. Имущественные взыскания. Лишение свободы….
- 44,11 МБ
- добавлен
- изменен
www.twirpx.com
Ной, не ной, а работать надо! (к 90-летию Иосифа Соломоновича ноя) Текст научной статьи по специальности «История. Исторические науки»
42 2. ИСТОРИЯ КРИМИНОЛОГИИ
2. ИСТОРИЯ КРИМИНОЛОГИИ
УДК 343.9 ББК67.51
С.Ф. Милюков*
НОЙ, НЕ НОЙ, А РАБОТАТЬ НАДО! (К 90-ЛЕТИЮ ИОСИФА СОЛОМОНОВИЧА НОЯ)
Выжимка: Когда я смотрю в тусклые, равнодушные глаза многих нынешних студентов-юристов, я вспоминаю кипящую энергию Иосифа Ноя и других подвижников отечественной науки.
Ключевыеслова: криминология; И.С. Ной; В.Н. Кудрявцев.
S.F. MilyukovTHE 90th ANNIVERSARY OF I.S. NOAH
Summary: When I look in the dull and indifferent eyes of many today’s students of law, I remember ofjoseph Noah’s boiling energy and other devotees of the national science.
Keywords: criminology; I.S. Noah; V.N. Kudryavtsev.
В своих кратких воспоминаниях о некоторых выдающихся представителях плеяды советских правоведов и криминологов мне уже приходилось высказывать мысль о том, что настоящий учёный, помимо своих непосредственных учеников имеет немало последователей и почитателей, о которых он порой даже не подозревает.1 Понятно, что речь идёт о тех пытливых студентах, аспирантах, молодых преподавателях, которые изучают его публикации или внимают ему на научных диспутах.
* Сергей Фёдорович Милюков — доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовного права РГПУ им. А.И. Герцена, соучредитель, почётный профессор Санкт-Петербургского международного криминологического клуба (Санкт-Петербург, Россия). E-mail: [email protected]
© С.Ф. Милюков, 2013
1 См.: Милюков С.Ф. Юбилей крупного петербургского правоведа и организатора науки (к 70-летию Бориса Владимировича Волженкина) //
Российский криминологический взгляд. — 2008. —
№1.-С.11.
своих педагогов (а это были, в основном, умудрённые жизнью практики, многие из которых воевали в составе Красной Армии или в партизанах), но и действительно фундаментальной библиотеки, где мы могли в подлиннике прочитать «запрещённых» Фрейда, Мальтуса, Бакунина и других умов, чьи взгляды подвергались нещадной критике со стороны неистовых ревнителей чистоты учения Маркса — Энгельса — Ленина. Кстати, многие из таких учёных-пропагандистов впоследствии изменили коммунистическим идеям…
Среди прочего я наткнулся на статью С.Я. Булатова «Возрождение Ломброзо в советской криминологии».2 Эта работа вызывала у меня настоящий восторг (а что ждать иного от хотя и «зелёного» второкурсника, но уже читавшего в первоисточниках «Капитал» Маркса или «Происхождение семьи, частной собственности и государства» Энгельса?). Не удержавшись, я снабдил текст статьи Булатова немалым числом чернильных помет. Каково же было моё удивление, когда через недолгое время мне устроил «выволочку» всегда подчёркнуто вежливый со студентами Виктор Осипович Лучин, тогда ещё начинающий
2 См.: Революция права. — 1929. — №1.
преподаватель и аспирант, далёкий, как мне казалось, от криминологии (впоследствии он стал крупным государствоведом, судьей Конституционного Суда). Я-то думал, что такими «древностями» никто не интересуется…
Спустя ряд лет, работая следователем Воронежского областного УВД, и находясь в служебной командировке, я увидел в сельском магазине книгу, от которой не смог оторваться, едва открыл её. Это была монография Иосифа Соломоновича Ноя «Методологические проблемы советской криминологии».3 И смог убедиться, что в условиях жёсткого идеологического диктата есть смелые люди, способные высказать мнение, резко отличающееся от общепризнанных взглядов. Скажу прямо, что не разделял и не разделяю концептуальные воззрения И.С. Ноя на генезис и природу преступности, прежде всего в нашей стране. Однако это не мешало и не мешает восхищаться его цельной личностью, научной дерзостью и тягой к творческому, интеллектуальному соревнованию с коллегами.
В ту пору не было интернета, фотографии авторов в их книгах не публиковались. Тем более захотелось увидеть Ноя воочию. Судьба, казалось, этому благоволила. В 1975 году моя недолгая следственная карьера завершилась и уже на следующий год, благодаря плановому ведению вузовского хозяйства, я оказался на факультете повышения квалификации в МГУ им. Ломоносова. Никто из моих, «доспелых» (как говорят чехи), коллег не захотел оставлять родной университет и домашний очаг на долгие четыре месяца (и это при бесплатном проезде и проживании, командировочных и сохранении зарплаты!).
В МГУ Ноя, конечно, хорошо знали, как знали его преподаватели, съехавшиеся на ФПК со всего Советского Союза. О его манере поведения и возникавших
3 Ной И.С. Методологические проблемы советской криминологии. — Саратов: Изд-во Саратовск. ун-та, 1975. — 223 с. Обращает на себя внимание тираж книги — 15 тысяч (!) экземпляров. Вот поэтому научную литературу в ту «тоталитарную» пору можно было купить в любом рабочем «Когизе». А сейчас большинство юридических книг издается ничтожными тиражами. Зато по цене они мало доступны не только студентам и аспирантам, но и преподающим им педагогам.
вокруг его неординарной личности водоворотах столкновений ходили легенды. Вышеупомянутая монография и другие «едкие» публикации были на слуху. Как же — выступить открыто против юриста № 1, будущего академика Владимира Николаевича Кудрявцева и его именитых коллег — А. Б. Сахарова, Н.Ф. Кузнецовой,
А.М. Яковлева и других мэтров, известных даже «троечнику» провинциального вуза! Все ждали личного боя Иосифа Соломоновича с названными и неназванными учёными мужами и леди в очной схватке на одном из регулярных и весьма многочисленном научном собрании во Всесоюзном институте по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности.4 Увы, эта дуэль не состоялась по неизвестной мне до сих пор причине.
Однако я продолжал собирать сведения о чрезвычайно интересовавшем меня человеке. Благо вокруг были люди, хорошо знавшие профессора Ноя. Это, прежде всего, его преданная ученица Татьяна Дау-рова, а также мой научный руководитель по дипломной работе, в ту пору доцент, а потом профессор Василий Фёдорович Зудин. Тоже весьма оригинальный и самобытный человек с разносторонними наклонностями и увлечениями (помимо прочего, он прекрасно готовил).
В своих воспоминаниях о Саратове Зудин нередко ссылается на своего друга «Иоську». Я долго не мог понять, что тот, кого он величал запанибрата, и есть тот самый «великий и ужасный» Ной. Василий Фёдорович мог, конечно, рассказать многое о Ное, но эту возможность я реализовал далеко не полностью. Но помню, что они работали вместе не только в Саратове, но и Молотове (так называлась Пермь в 1940—1957 гг.).
В обширной библиотеке Зудина я видел немало книг И.С. Ноя с тёплыми дружескими надписями и оттиски (как сейчас говорят «ксероксы») его полемических статей 70-80-х гг., заботливо облачённые
4 См. подробнее: Милюков С.Ф. Вспоминая отца советской криминологии // Российский криминологический взгляд. — 2009. — № 1. — С. 32—33. В этой публикации речь идёт о другом известном криминологе — А.Б. Сахарове, с которым И.С. Ной нередко полемизировал.
44 2. ИСТОРИЯ КРИМИНОЛОГИИ
в прочные обложки). Надо иметь в виду, что В.Ф. Зудину удалось незадолго до своей кончины опубликовать книгу воспоминаний, где он ведёт речь и о своем друге.
Увидеть Ноя впервые мне довелось летом 1977 года на весьма представительной всесоюзной научной конференции в Воронеже. Он приехал с немалой «свитой» своих саратовских учеников (запомнил доцента М.С. Рыбака, если не ошибаюсь, соавтора «разгромной» рецензии на книгу
В.Н. Кудрявцева). На конференцию съехалось немало известных в науке людей. В частности, помню присутствие Николая Алексеевича Стручкова, которого я уже видел и слышал в МГУ годом ранее. Да простит меня Николай Алексеевич, которого я почитаю наравне с родителями по вкладу в моё становление как человека и юриста, главным объектом моего внимания был, конечно, Ной. Он оказался живым, очень подвижным и общительным человеком, внешне похожим на ещё одного моего учителя, Семёна Иоганновича Сироту, в ту пору, увы, уже покойного. О Сироте в студенческо-преподавательской среде также ходили легенды. Он был страстным яхтсменом, а манерой поведения живо напоминал «бешено» популярного в ту пору французского актера Луи де Фюне-са. Кличку носил, естественно, «Комиссар Жюв». Так вот и Ной изрядно походил на этого комиссара (конечно, экспрессивностью поведения, а не недалекостью полицейского ума).
Мы как следует закусили (и выпили) в одном из номеров гостиницы «Воронеж». Ной был доволен незамысловатой снедью, в том числе окороком местного производства (мне невольно вспомнились рассказы отца, бывшего в военную пору в Саратове, о «голодном Поволжье»),
В дни конференции состоялась прогулка на пароходе по недавно сотворенному Воронежскому «морю» (водохранилищу). Ной уделил мне немало времени, заинтересованно расспрашивал о моей работе над кандидатской диссертацией. Это меня в немалой степени смущало: ведь мои взгляды на преступность и личность преступного «деятеля» кардинально расходились с ноевскими. Тем не менее он ободрил меня и пообещал положительный отзыв на автореферат.
Каюсь, я не осмелился послать его Иосифу Соломоновичу — ходили слухи о его уничижительной критике многих и многих соискателей кандидатских и докторских степеней (сейчас видится, что они были весьма преувеличены). А пострадал в год моей защиты не автор этих строк, а как раз ученик Иосифа Соломоновича -ныне живущий на Украине и ставший профессором В.П. Емельянов. Он опубликовал свою кандидатскую диссертацию ещё до защиты (что было тогда чрезвычайной редкостью — некоторые коллеги были вынуждены выходить на «финишную прямую» с 2—3 крошечными тезисами, а то и сборником задач в соавторстве). Естественно, в этой сразу ставшей широко известной книге развивалась концепция его научного руководителя…
На теплоходе я задал Иосифу Соломоновичу бестактный (как сейчас понимаю) вопрос — действительно ли его несколько раз исключали из партии (для молодых читателей поясню — речь шла о ВКП(б) — КПСС)? Нимало не смутясь, он ответил отрицательно. В этом весь Ной. Я-то знал, что подобные факты имели место, но Иосиф Соломонович находил свою правду в вышестоящих партийных структурах и добивался реабилитации.
Мне всё же пришлось увидеть юбиляра в непосредственном общении с ведущими советскими криминологами и правоведами — В.М. Коганом, С. Г. Келиной, А.Н. Игнатовым, В.М. Звирбулем, А.Ф. Кузнецовым, В.Д. Филимоновым, П.И. Гришаевым, А.П. Закалюком, Ю.Б. Мельниковой, Г.З. Анашкиным, И.М. Гальпериным и самим В.Н. Кудрявцевым.
Это произошло назаседанияхтрёхдневного и очень представительного советско-скандинавского семинара с участием учёных из пяти стран Скандинавии (впрочем, был докладчик из Вьетнама). Назову некоторых иностранных учёных — профессора Бундесон (Дания), Анденес (Швеция), Кристи (Норвегия), Нельсон (Швеция), Тарн (Финляндия), Свенсон (Швеция), Сверн (Швеция), Лангрэф (Дания). Был докладчик из тогда экзотической Исландии, но его имя я не расслышал. Этот длительный перечень я привёл для того, чтобы изобличить ещё раз лжецов или
некомпетентных компиляторов, утверждающих, что в брежневско-андроповском СССР контакты с иностранцами были невозможны.
Форум проходил в прекрасных интерьерах Дома дружбы с народами зарубежных стран в начале бывшего Калининского проспекта. Интересно, что там сейчас? Небось опочивальни какого-нибудь олигарха, разъевшегося на нефтедолларах…
И.С. Ной выступил 15 апреля 1983 года, в третий день работы семинара. Признаюсь, я был несколько разочарован: никакой схватки с его научными противниками не произошло. Возможно, здесь проявились дипломатические качества Ноя: он не хотел «крови» на глазах чужеземцев.
Выступление было ровным, спокойным. Кое-что я записал в тетради (естественно, можно было сделать это гораздо подробнее, но лень-матушка…). Вот почти всё из моих пометок: «Преступность по сложности можно сравнить с проблемой рака. На качество населения своё влияние оказали войны. Они сказались на генофонде страны… . Большое значение имеет опубликование монографии Дубинина, Карпеца и Кудрявцева (здесь, признаться, я был удивлён, хотя, безусловно, согласен с Иосифом Соломоновичем — С.М.). Это… является значительным для мировой криминологии. У каждого преступника своё преступление, несмотря на внешнее сходство. У уголовного права трудности в совмещении (? — С.М.) общей и специальной превенции». Не помню, подходил ли я тогда к Иосифу Соломоновичу и беседовал ли о чём-либо.
Зато хорошо помню другую нашу встречу. Она состоялась в Ленинграде (в ту пору я жил ещё в Горьком), в том же 1983 году. Мы ехали в автобусе, вероятно, на экскурсию. Иосиф Соломонович, обращаясь к А.Э. Жалинскому, но желая, очевидно, чтобы это услышали и другие, заявил: «Теперь собираюсь «проутюжить» уголовное право». Как я понял, это означало намерение затеять в сфере уголовного права не менее бурную дискуссию, что и в отечественной криминологии.
В развитие этой декларации появилась весьма обсуждаемая статья юбиляра
в престижном тогда журнале «Советское государство и право». Однако на этот раз полемика не приняла столь яростный характер. Видно, что уголовно-правовая материя позднесоветской поры была слишком засушливой почвой для новаторских «семян».
В 1991 году в Санкт-Петербурге была образована Высшая школа МВД (поскольку соответствующее решение было принято накануне пресловутого «путча» она один месяц именовалась Ленинградской высшей школой МВД РСФСР). Возглавил её энергичный человек, до этого времени служивший рядовым преподавателем (время-то было «лихое»!). Звали его Артур Анатольевич Мищенко. Ему удалось создать неординарный вуз, что как водится, вызвало раздражение конкурентов. Тяжёлая болезнь свела его в могилу ещё в 1998 г….
Менее чем через год по инициативе Мищенко я стал его заместителем по научной работе. Шла активная работа по привлечению на постоянную работу в Школу лучших учёных и педагогов из различных учебных заведений России. Одновременно Мищенко поддерживал инициативы по привлечению к лекционному процессу наиболее известных правоведов и криминологов. Как-то он завёл речь об И.С. Ное. Насколько я помню, он слышал профессора на лекциях в московской Академии МВД СССР (так ли? Ведь Иосифа Соломоновича опасались приглашать в широкую аудиторию).
Я с большой охотой взялся вести переговоры. Состоялось несколько телефонных бесед. Сначала Иосиф Соломонович проявил заинтересованность в приезде. Но потом отказался. Видно, чувствовал он себя в ту пору уже не лучшим образом.
Незадолго до кончины Ноя его посетил
Э.Ф. Побегайло, который очень высоко ценит его научные заслуги. Делился впечатлениями. Мы надеялись на продолжение его творческой жизни.
В заключение хочу привести оценку вклада И.С. Ноя в криминологическую науку, которая была дана мною ещё при его жизни: «…В годы, когда наука находилась под пристальным надзором неистовых ревнителей чистоты идеологии
46 2. ИСТОРИЯ КРИМИНОЛОГИИ
(ныне многие из них столь же ревностно воюют с коммунистическими идеями), именно И.С. Ной, вызвав на себя «огонь» критики, вольно или невольно позволил иным сказать в обществе «победившего социализма» столько, сколько в ином контексте сказать было бы вряд ли возможно. В получении заслуженной Государственной премии (СССР. — С.М.) ведущими советскими криминологами немалую роль сыграли труды и воззрения И.С. Ноя».5
Мне неведомо, читал ли И.С. Ной те строки и как отнёсся к ним, если прочитал. Но когда я смотрю в тусклые, равнодушные глаза многих нынешних студентов-юристов, я вспоминаю кипящую энергию Иосифа Ноя и других подвижников оте-
чественной науки и пытаюсь хоть как-то пробить эту стену безразличия.
Вряд ли случайно Э.Ф. Побегайло в блестящем введении к процитированному курсу лекций привёл строки гениального Некрасова: «Бывали хуже времена, но не было подлей».
Думается, что подлое время на Руси закончится, как оно завершалось в прошлые Смуты. Завершится торжеством России. Мои надежды в этом благородном деле на подвижников, патриотов, таких людей, каким был Иосиф Соломонович Ной. Этим объясняется заголовок данных заметок, который может показаться некоторым несколько фривольным. Он возник в памяти опять же из легенд вокруг И.С. Ноя. Пусть легенды не умирают.
5 Криминология. Курслекций/Подред. В.Н. Бурлакова, С.Ф. Милюкова, С.А. Сидорова, Л.И. Спиридонова. — СПб.: СПб. ВШ МВД РФ, 1995. -С. 57.
cyberleninka.ru
аспекты эффективности – тема научной статьи по государству и праву, юридическим наукам читайте бесплатно текст научно-исследовательской работы в электронной библиотеке КиберЛенинка
УДК 343.81+343.24
ББК Х408.022
УГОЛОВНОЕ НАКАЗАНИЕ: АСПЕКТЫ ЭФФЕКТИВНОСТИ
Д. А. Гарбатович
Южно-Уральский государственный университет, г. Челябинск
В работе рассмотрено значение эффективности уголовного наказания, представлена дискуссия о критериях и показателях эффективности уголовного наказания. Анализируется положение о том, допустимо ли эффективность наказания определять через степень достижения сформулированных перед ним уголовным законом целей, могут ли цели наказания являться показателями, критериями для оценки эффективности самого наказания. При исследовании эффективности наказания в статье рекомендуется выделять эффективность системы наказания, эффективность назначения и исполнения наказания, эффективность уголовно-правовых норм о наказании. В заключении делается вывод, что только системное исследование указанных видов эффективности позволит более качественно оценить результативность самого наказания.
Ключевые слова: уголовное наказание, эффективность наказания, эффективность уголовно-правовых норм о наказании.
«Знание ценности права дает возможность обратить внимание на ключевые характеристики права, что в свою очередь способствует повышению роли права в обществе, устранению правового нигилизма, повышению уровня правосознания и правовой культуры, стремлению к правовой информированности и обеспеченности правовой образованности населения, признанию права индивидом» [15, с. 32].
На этом фоне ценность права без соответствующей эффективности является бессмысленной. Изучение эффективности правовых явлений, институтов, норм позволяет понять значимость права и необходимость его для общества.
Рассмотрим категорию «эффективность» по отношению к такому правовому явлению, как уголовное наказание.
В уголовно-правовой доктрине исследования, посвященные уголовному наказанию, поднимаются вопросы о понятии уголовного наказания, его видах, иерархии уголовных наказаний, правилах назначения наказания, освобождения от наказания, обстоятельствах, смягчающих и отягчающих наказание, исполнении наказания, его эффективности.
Занимаясь вопросами эффективности наказаний, исследователи анализируют способности наказания достичь поставленные перед
ним цели, разрабатывают критерии, позволяющие определить, оценить степень достижения наказанием сформулированных законодателем целей.
Актуальность исследований, посвященных изучению эффективности уголовного наказания, заключается в том, что без учета его действительной результативности не могут быть определены и его цели. Цель как философская категория является парной категории «средство», в качестве которой выступает наказание. Соответственно цель является реальной, когда она обеспечена средствами своего достижения, если таковые средства отсутствуют, цель превращается в благое пожелание [10, с. 208]. Поэтому правильная оценка возможностей уголовного наказания, по сути, дает возможность адекватно определить цели его существования, реальность их достижения.
Понятие «эффективность уголовного наказания» остается многозначным. А. М. Яковлев эффективность наказания определял через степень реального обеспечения безопасности общества [20, с. 101]. А. Е. Наташев полагал, что эффективность наказания можно определить как реальное осуществление (степень достижения) целей наказания в результате воздействия на общественное сознание и на осужденного [5, с. 164]. Эффективность нака-
зания рассматривается через соотношение целей наказания и средств, затраченных на их достижение [19, с. 134; 1, с. 93].
Отдельно выделяется эффективность исполнения наказания. Так, И. В. Шмаров под эффективностью исполнения наказания, связанного с исправительно-трудовым воздействием, понимал успешность достижения целей наказания [18, с. 62].
Говоря про эффективность уголовного наказания, А. Е. Наташев рекомендовал различать: 1) эффективность системы наказания в целом и отдельных его видов; 2) эффективность уголовно-правового запрета тех или иных общественно опасных деяний; 3) эффективность наказания в стадии его назначения и исполнения; 4) эффективность мероприятий по закреплению результатов исправления и перевоспитания осужденного после отбытия наказания или досрочного освобождения [5, с. 164].
Не утихает дискуссия о критериях, показателях, в соответствии с которыми можно оценить качественную и количественную эффективность уголовного наказания в целом, так и его конкретных видов.
С. В. Полубинская утверждает, что из-за трудности измерения показателей степени достижения цели восстановления социальной справедливости указанная цель в законе не может быть закреплена [8, с. 23]. У Л. Л. Кругликова вызывает сомнения признание целью наказания восстановление социальной справедливости: ее содержание и средства достижения аморфны, к тому же убедиться в ее реальном достижении практически невозможно, то есть результат неконтролируем [13, с. 350]. Аналогичной позиции придерживается также А. В. Поливцев, по его мнению, восстановить социальную справедливость на самом деле невозможно. «Чем, например, можно восстановить жизнь человека, его здоровье? Конечно, возмещение ущерба и восстановление социальной справедливости -не тождественные понятия. Вместе с тем о восстановлении социальной справедливости наказанием можно говорить лишь в плоскости назначения справедливого наказания за совершенное преступление с учетом личности преступника» [9, с. 215].
И. С. Ной утверждал, что задача наказания при его применении состоит главным образом не в устрашении, а в исправлении и перевоспитании, так как только при этих условиях наиболее эффективно может быть дос-
тигнута цель специальной превенции [7, с. 140]. Для того, чтобы наказание сдерживало неустойчивых граждан от соблазна совершить преступление, то есть обладало общепревентивным свойством, оно должно быть достаточно репрессивным, настолько чувствительным, чтобы отвратить от намерения совершить преступление [7, с. 163].
Л. И. Спиридонов же разъяснял, что наказание может повлечь за собой не только социально полезный эффект, предупреждая преступление, но и определенные общественно вредные последствия, поэтому его назначение должно соответствовать одному из главных принципов уголовной политике, принципу экономии репрессии [10, с. 118].
М. Д. Шаргородский пояснял, чтобы наказание было действенным, необходимо, чтобы оно распространялось только на виновного, чтобы оно было справедливо, чтобы оно было рационально [17, с. 318]. Только при этих условиях наказания способно воспитывать и устрашать.
Б. С. Волков утверждает, что при оценке наказания нужно говорить только в аспекте совокупных целей, по которым можно определить, насколько справедливым и обоснованным явилось назначенное виновному наказание [2, с. 274].
По мнению М. Д. Шаргородского, критерии эффективности наказания определяются тем, что все цели наказания, кроме цели предупреждения совершения преступлений, либо достигаются самим фактом применения наказания (возмездие, кара, причинение страдания, восстановление справедливости и т.п.), и, таким образом, для констатации их эффективности никакие критерии не нужны, либо вообще их эффективность не может быть учтена какими-либо конкретными критериями. Единственным реальным критерием того, что наказание содействует достижению цели предупреждения преступления, является динамика преступности, критерием эффективности общего предупреждения — это динамика всей преступности в целом, динамика по отдельным видам преступлений, динамика преступности несовершеннолетних и т.д., а для цели специального предупреждения — это динамика рецидива [17, с. 291].
Иную позицию занимает Л. И. Спиридонов, который объясняет, чтобы в чистом виде оценить возможность наказания предупреждать преступления, способность достигнуть сформулированную в уголовном законе цель,
«необходимо провести такой социальный эксперимент, в ходе которого было бы отменено действие уголовно-правовых норм с их санкциями и ликвидирована деятельность правоохранительных органов», что в лабораторных условиях, конечно, сделать невозможно [10, с. 209].
Есть позиция, согласно которой показателем эффективности кратких сроков лишения свободы и иных мер наказания служит рецидив [4, с. 20]. Н. А. Стручков рассуждал подобным образом, что об эффективности лишения свободы, а значит, и о правильности тех положений исправительно-трудовой политики, которые определяют основные черты лишения свободы, можно судить по тому, совершают ли лица преступления, имеют ли они возможность совершать преступления и тем самым причинить обществу вред во время отбывания наказания, удерживает ли печальный пример осужденных от преступлений других лиц [11, с. 169].
С. Г. Келина же утверждает, что самая грубая ошибка при изучении эффективности наказания состоит в том, что эту эффективность определяют по рецидиву, так как наличие или отсутствие рецидива после отбытия или исполнения наказания зависит не только и даже не столько от успешного или неуспешного воздействия наказания на осужденного, а от тех условий и обстоятельств, в которых лицо оказывается после исполнения наказания. Следовательно, главное в преодолении рецидива, который составляет более одной трети всех совершаемых преступлений, это деятельность служб ресоциализации, которые должны не только контролировать поведение бывшего осужденного, но и помогать ему жить после отбытия наказания, помогать не только советами, но и реальными действиями — с жильем, работой, учебой и т.п. [14, с. 343]. Уровень преступности среди лиц, отбывающих наказание, также имеет, конечно, определенное значение, но не может служить показателем общей эффективности наказания, он зависит от режима, условий жизни и т.д. [17, с. 293].
М. Д. Шаргородский пояснял: чтобы рецидив мог служить критерием эффективности наказания, учитывать его следует иначе, чем это делается в большинстве случаев. Процент рецидивистов среди всех осужденных имеет значение и необходим при понимании структуры преступности, он важен для выяснения того, каковы контингенты преступников, име-
ем ли мы дело с лицами случайными или рецидивистами. Такой учет помогает разработке правильной уголовной политики, но он мало показателен для общего анализа эффективности наказания. Для того чтобы определить эффективность наказания, необходимо учитывать рецидив по отдельным категориям преступников, ибо каждая из категорий преступников обладает специфическими особенностями. При прочих равных условиях состояние уголовного и исправительно-трудового законодательства и практики его применения является решающим и основным обстоятельством, влияющим на состояние рецидива, а при изменяющихся условиях законодательство и практика его применения являются одной из важных детерминант, определяющих состояние преступности, и сложность заключается не в том, что эти факты не действуют, а в том, что элиминировать их действие от действия других факторов чрезвычайно сложно и часто практически невозможно. Объективных же критериев исправления и перевоспитания преступника, кроме отсутствия рецидива, мы не имеем [6, с. 41; 17, с. 296].
Д. О. Хан-Магомедов также считал, что судебная репрессия сама по себе не может способствовать как снижению всей преступности в целом, так и снижению отдельных видов преступлений. В лучшем случае от судебной репрессии можно лишь ждать, что она более или менее успешно способна удержать уровень преступности в определенных пределах и не больше [16, с. 34].
С данным мнением категорически не был согласен И. М. Гальперин. Он полагал, что если наказание не способно воздействовать на снижение преступности, то на основе каких обстоятельств можно утверждать, что оно все же способно удерживать ее уровень? Можно ли исходить из того, что влияние на снижение преступности и удержание ее в определенных пределах — это качественно различные процессы, связанные с различными формами воздействия наказания на преступность? [3, с. 19].
Критерием достижения такой цели, как исправление осужденного, является несовершение осужденным новых преступлений, таким образом, цель исправления осужденных поглощает цель предупреждения среди них новых преступлений [12, с. 254].
Говоря об эффективности наказания, мы придерживаемся позиции, согласно которой
преступность является следствием социальных причин, социальных противоречий. Соответственно меры предупреждения преступности должны быть непосредственно связаны с ликвидацией этих детерминантов, со стабилизацией общества. Применение уголовного наказания не воздействует ни на одну из этих причин, не устраняет существующие противоречия в обществе. Следовательно, наказание не является главным фактором предупреждения преступлений, хотя и обладает некоторым сдерживающим преступность потенциалом.
При анализе эффективности уголовного наказания необходимо также выделять эффективность самих уголовно-правовых норм о наказании. Норма уголовного закона о наказании и само наказание не тождественные понятия, им присущи свои цели, задачи, методы, функции. Соответственно и уголовно-правовые нормы о наказании и само уголовное наказание обладают исключительно своей действенностью, эффективностью.
Уголовный кодекс РФ есть нормативно-правовой акт, состоящий из совокупности уголовно-правовых норм. Следовательно, задачами УК РФ и его уголовно-правовых норм является охрана прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств, обеспечение мира и безопасности человечества, а также предупреждение преступлений.
Перед уголовным наказанием поставлены такие цели, как восстановление социальной справедливости, предупреждение преступлений и исправление преступников.
Уголовно-правовые нормы осуществляют охранительную, предупредительную и восстановительную функции. Но достаточно спорным является мнение о том, что для уголовно-правовых норм характерен процесс исправления осужденного. Сами уголовно -правовые нормы о наказании не исправляют осужденного. Указанная цель и возможности характерны исключительно для уголовного наказания как меры государственного принуждения. Поэтому эффективность уголовно-правовых норм о наказании заключается в их способности достичь справедливого решения в отношении лиц, совершивших преступные деяния. А справедливость судебного решения заключается в назначении наказания, соответ-
ствующего характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного.
Рассмотрев некоторые аспекты эффективности наказания, предлагаемые критерии его оценки, мы считаем, что только посредством использования системного метода, исследуя совокупность всех составляющих категорию эффективность наказания элементов: эффективность системы наказаний, эффективность его назначения и исполнения, эффективность уголовно-правовых норм о наказании, появляется возможность оценить действенность, эффективность и самого уголовного наказания.
Литература
1. Бытко, С. Ю. Эффективность уголовного наказания за преступления в сфере экономической деятельности / С. Ю. Бытко // Актуальные проблемы противодействия преступности в кризисном обществе: материалы Международной научно-практической конференции. — Челябинск: Изд-во «Полиграф-Мастер», 2010.- С. 91-95.
2. Волков, Б. С. Цели наказания и их реализация в процессе правоприменения / Б. С. Волков // Пять лет действия Уголовного кодекса Российской Федерации: итоги и перспективы: материалы II Международной научно-практической конференции, состоявшейся на юридическом факультете МГУ им. М. В. Ломоносова. — М., 2003. — С. 271275.
3. Гальперин, И. М. Наказание: социальные функции, практика применения / И. М. Гальперин. — М., 1983. — 208 с.
4. Карпец, И. И. Об эффективности уголовного наказания / И. И. Карпец // Социалистическая законность. — 1966. — № 5. — С. 1923.
5. Наташев, А. Е. Основы теории исправительно-трудового права / А. Е. Наташев, Н. А. Стручков. — М., 1967. — 190 с.
6. Ной, И. С. Вопросы теории наказания в советском уголовном праве / И. С. Ной. — Саратов, 1962. — 156 с.
7. Ной, И. С. Сущность и функции уголовного наказания в советском государстве: политико-юридическое исследование / И. С. Ной. — Саратов: Изд-во Саратов, ун-та, 1973. — 192 с.
8. Полубинская, С. В. Цели уголовного наказания / С. В. Полубинская. — М., 1990. -142 с.
9. Поливцев, А. В. Восстановление социальной справедливости как цель наказания / А. В. Поливцев // Криминологические проблемы уголовного законодательства России: материалы Всероссийской научно-практической конференции. — Краснодар, 2004. — С. 212-216.
10. Спиридонов, Л. И. Социология уголовного права / Л. И. Спиридонов. — М.: Юридическая литература, 1985. — 223 с.
11. Стручков, Н. А. Советская исправительно-трудовая политика и роль в борьбе с преступностью / Н. А. Стручков. — Саратов, 1970. — 271 с.
12. Уголовное право. Общая часть: учебник / под ред. Л. Д. Гаухмана и С. В. Максимова. — М., 2004. — 704 с.
13. Уголовное право России. Часть общая: учебное пособие / отв. ред. Л. Л. Кругли-ков. — М., 2005. — 592 с.
14. Уголовное право. Актуальные проблемы теории и практики: сборник очерков / под ред. В. В. Лунеева. — М.: Юрайт, 2010. -779 с.
15. Фабрика, И. В. К вопросу о ценности права / И. В. Фабрика // Вестник ЮжноУральского государственного университета. Серия «Право». — 2011. — № 40 (257). — С. 3032.
16. Хан-Магомедов, Д. О. Проблема повышения эффективности судебной практики по применению уголовных наказаний / Д. О. Хан-Магомедов // Проблемы советского уголовного права. — М., 1973. — С. 22-25.
17. Шаргородский, М. Д. Избранные труды по уголовному праву / М. Д. Шаргород-ский. — СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2007. — 434 с.
18. Шмаров, И. В. Исправительно-трудовое право / И. В. Шмаров. — М., 1966. — 212 с.
19. Эффективность уголовно-правовых мер борьбы с преступностью / под ред. Б. С. Никифорова. — М., 1968. — 255 с.
20. Яковлев, А. М. Об эффективности исполнения наказания / А. М. Яковлев // Советское государство и право. — 1964. — № 1. -С.99-103.
Гарбатович Денис Александрович — кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права, криминологии и уголовно-исполнительного права, Южно-Уральский государственный университет, г. Челябинск. E-mail: [email protected].
Статья поступила в редакцию 8 сентября 2014 г.
Bulletin of the South Ural State University
Series «Law»
_2014, vol. 14, no. 4, pp. 32-37
CRIMINAL PENALTIES: ISSUES OF EFFICIENCY
D. A. Garbatovich
South Ural State University, Chelyabinsk, Russian Federation
The article considers the problem of efficiency for criminal punishment, presents a discussion on the criteria and indicators of efficiency of criminal punishment. The provision whether the effectiveness of punishment should be determined by the degree of achievement of the goals set by the criminal law, if the goals of punishment can be considered as indicators, criteria for evaluating the effectiveness of the punishment is analyzed. When analyzing the effectiveness of punishment in the article, it is recommended to highlight the effectiveness of the penal system, the efficiency of the application and execution of punishment, the effectiveness of the criminal law on the punishment. Finally it is concluded that only a systematic study of these types of efficiency will allow you to better evaluate the effectiveness of the punishment.
Keywords: criminal punishment, the effectiveness of punishment, the effectiveness of the criminal law on the punishment.
References
1. Bitco S. U. Effektivnost’ ugolovnogo nakazaniya za prestupleniya v sfere ehkonomicheskoj deyatel’nosti [Effectiveness of criminal punishment for crimes in the sphere of economic activity]. Aktual’nye problemy protivodejstviya prestupnosti v krizisnom obshhestve: materialy mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferentsii [Actual problems of combating crime in crisis society: Materials of international scientific-practical conference]. Chelyabinsk, 2010, pp. 91-95.
2. Wolves B. S. Tseli nakazaniya i ikh realizatsiya v protsesse pravoprimeneniya [Purposes of punishment and their implementation in the enforcement process]. Pyat’ let dejstviya Ugolovnogo kodeksa Rossijskoj Federatsii: itogi i perspektivy: vaterialy II Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konfe-rentsii [Five years of the Criminal code of the Russian Federation: results and prospects: materials of the IIInternational scientific-practical conference]. Moscow, 2003, pp. 271-275.
3. Halperin I. M. Nakazanie: sotsial’nye funktsii, praktika primeneniya [Punishment: social functions, practice]. Moscow, 1983, 208 p.
4. Karpets I. I. [About the effectiveness of criminal punishment] Sotsialisticheskaya zakonnost’ [Socialist legality],1966, no. 5, pp. 19-23. (in Russ.)
5. Natachew A. U, Pods N. A. Osnovy teorii ispravitel’no-trudovogo prava [Fundamentals of the theory of correctional labour law]. Moscow, 1967, 190 p.
6. Noah I. S. Voprosy teorii nakazaniya v sovetskom ugolovnom prave [Problems in the theory of punishment in the Soviet criminal law]. Saratov, 1962, 156 p.
7. Noah I. S. Sushhnost’ i funktsii ugolovnogo nakazaniya v sovetskom gosudarstve: politiko-yuridicheskoe issledovanie [Nature and function of criminal punishment in the Soviet state: the Political-legal research]. Saratov, 1973, 192 p.
8. Polubinsky S. V. Tseli ugolovnogo nakazaniya [Purpose of criminal punishment]. Moscow, 1990, 142 p.
9. Polovtsev A. V Vosstanovlenie sotsial’noj spravedlivosti kak tsel’ nakazaniya [Restoration of social justice as a goal of punishment]. Kriminologicheskieproblemy ugolovnogo zakonodatel’stva Rossii: materialy Vserossijskoj nauchno-prakticheskoj konferentsii [Criminological problems of the criminal law of Russia: Materials of all-Russian scientific-practical conference]. Krasnodar, 2004, pp. 212-216.
10. Spiridonov L. I. Sotsiologiya ugolovnogo prava [Sociology of criminal law]. Moscow, 1985, 223 p.
11. Pods N. A. Sovetskaya ispravitel’no-trudovaya politika i rol’ v bor’be s prestupnost’yu [Soviet corrective labour policy and role in the fight against crime]. Saratov, 1970, 271 p.
12. Gauchman L. D., Maksimov S. V. Ugolovnoe pravo. Obshhaya chast’: Uchebnik [The criminal law. General part: the Textbook]. Moscow, 2004, 704 p.
13. Kruglikov L. L. Ugolovnoe pravo Rossii. CHast’ Obshhaya: Ucheb. dlya studentov, obu-chayushhikhsyapo spetsial’nosti «YUrisprudentsiya» [Criminal law of Russia. Part Total: Textbook. for students majoring in «Jurisprudence»]. Moscow, 2005, 592 p.
14. Luneev V. V. Ugolovnoe pravo. Aktual’nye problemy teorii i praktiki: sbornik ocherkov [The criminal law. Actual problems of theory and practice: a collection of essays]. Moscow, 2010, 779 p.
15. Fabrica I. V. [The question of the value of the right] Vestnik YUzhno-Ural’skogo gosudarstven-nogo universiteta. Seriya Pravo [Bulletin of the South Ural state University. Series Right], 2011, no. 40 (257), pp. 30-32. (in Russ.)
16. Khan-Magomedov D. O. [The Problem of increasing the efficiency of court practice on the application of criminal penalties] Problemy sovetskogo ugolovnogo prava [Problems of Soviet criminal law], 1973, pp. 22-25.
17. Shargorodsky M. D. Izbrannye trudy po ugolovnomu pravu [Selected papers on criminal law]. Saint-Peterburg, 2007, 434 p.
18. Shmarov I. V. Ispravitel’no-trudovoepravo [Correctional labor law]. Moscow, 1966, 212 p.
19. Nikiforova B. S. EHffektivnost’ ugolovno-pravovykh mer bor’by s prestupnost’yu [The effectiveness of the criminal justice response to crime]. Moscow, 1968, 255 p.
20. Yakovlev A. M. [On the effectiveness of punishment] Sovetskoe gosudarstvo i pravo [Soviet state and law], 1964, no. 1, pp. 99-103. (in Russ.)
Denis Alexandrovich Garbatovich — Candidate of Science (Law), Associate Professor of Criminal Law, Criminology and Penal Law Department, South Ural State University, Chelyabinsk, Russian Federation. E-mail: [email protected].
Received 8 September 2014.
cyberleninka.ru
Теоретические воззрения о цели и сущности уголовного наказания в работах Шаргородского М. Д. И их актуальность Текст научной статьи по специальности «Государство и право. Юридические науки»
10.3. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ О ЦЕЛИ И СУЩНОСТИ УГОЛОВНОГО НАКАЗАНИЯ В РАБОТАХ ШАРГОРОДСКОГО М.Д. И ИХ АКТУАЛЬНОСТЬ
Заболотских Андрей Владимирович, аспирант. Место учёбы: Межрегиональный Открытый Социальный институт. E-mail: [email protected]
Аннотация: В статье автор рассматривает теоретические вопросы нашедшие свое отражение в работах Шаргородского М.Д., о сущности и целях наказания. Рассмотренные существующие теоретические пробелы о целях уголовного наказания, затрагиваемые группами различных ученых криминалистов, позволяют вернуться к рассмотрению сложившейся проблемы. Влияние Шаргородского М.Д., на теорию уголовного права достаточно велико, и его позиция об уголовном наказании и их целях заслуживает внимания.
Ключевые слова: уголовное наказание, социальная справедливость, уголовное право, предупреждение преступлений.
THEORETICAL VIEWS ABOUT THE PURPOSE AND NATURE
OF CRIMINAL PUNISHMENT IN THE WORKS SHARGOROD M.D. AND THEIR RELEVANCE
Zabolotskikh Andrey Vladimirovih, postgraduate student. Place of study: Interregional Open Social Institute. E-mail:[email protected]
Annotation: The author considers the theoretical issues reflected in the works Shargorodskogo M.D., of the nature and purpose of punishment. The existing theoretical gaps on the objectives of criminal punishment, the various groups affected by forensic scientists, can revert to the current problem. The existing theoretical gaps on the objectives of criminal punishment, the various groups affected by forensic scientists, can revert to the current problem. Effect of Shargorodskog M.D, on the theory of criminal law is sufficiently large, and its position on the criminal punishment and their goals deserve attention. Keywords: criminal punishment, social justice, criminal law, crime prevention.
Вопросу о мере уголовно-правового воздействия государства в последние годы уделяется довольно скудное внимание в литературе. Крупные теоретические изыскания по этой теме проводились еще в советское время. Правильно понять роль наказания в уголовном праве можно только тогда, когда наказание, как и преступление рассматривается, как историческое явление в его возникновении и развитии [1].Определяя круг целей уголовного принуждения, ученые в теории уголовного права в основном называют четыре их вида, а именно: карательную, охранительную, предупредительную и воспитательную[2]. Они рассматриваются в неразрывной связи с соответствующими этим категориям общими целями уголовного права и законодательства. Как известно, проблема адекватной и справедливой кары за совершенное преступление, ее эффективности для преодоления преступности — одна из древнейших проблем человечества.
Проблема наказания привлекала к себе внимание мыслителей, начиная с древнейших времен. Зачатками классического учения о наказании можно считать
идеи античных философов (Пифагор, Демокрит, Платон, Аристотель, Цицерон, Сенека, Гелий и др.) Обращались к данной проблеме и представители средневековой философии (Св. Амвросий, Св. Златоуст, Августин Аврелий, Фома Аквинский и др.), которые рассматривали наказание с религиозно-философских позиций. Под влиянием таких идей сложилось каноническое право (Исидор Севильский, Грациан и др.), провозгласившие необходимость стремиться к умеренности в наказаниях.
Исследование феномена наказания занимало важное место в работах ряда философов ХУ-ХУ!!! вв. (Н. Макиавелли, Г. Гроций, Дж. Сельден, Т. Гоббс, Дж.Локк, Томазий, Шталь и др.). Новые концепции определения и применения наказания в обществе, впоследствии послужившие основой многих современных уголовно-исполнительных систем, предложили философы эпохи Просвещения (Ш.-Л. Монтескье, Ж.-Ж. Руссо, Ф. Вольтер, У. Палей и др.). Большой интерес представляет произведение Ч. Беккариа «О преступлениях и наказаниях» 1764 г., оказавшее сильное воздействие не только на европейскую, но и российскую теорию наказания. В своем трактате он высказал мысли, далеко опередившие время, в котором он жил.
Ученые советского периода внесли неоценимый вклад в развитие теории наказания, заложив теоретический фундамент современного понимания проблем наказания. Среди представителей советской пенологии можно отметить Ф.Э. Дзержинского, З.А. Астеми-рова, И.М. Гальперина, И.И. Карпеца, И.С. Ноя, Н.А. Беляева, А.А. Пионтковского, Б.С. Никифорова, М.Д. Шаргородского и др.
Сущность применения наказания заключается, с одной стороны, в лишениях и ограничениях виновного за совершенное преступление, а с другой — в достижении в интересах общества полезного социального результата. В уголовно-правовой литературе доминирует позиция, в соответствии с которой наказание — это мера государственного принуждения, применяемая судом к лицам, совершившим преступления, в целях общего и специального предупреждения преступлений [3]. В этом смысле управление процессом назначения наказания будет тесным образом связано с целями применения последнего, к которым, как известно, уголовный закон относит:
1) восстановление социальной справедливости;
2) исправление (воспитание) осужденного;
3) специальное предупреждение преступлений;
4) общее предупреждение преступлений.
Н. Винера писал, что “до тех пор, пока общество не установит, чего же оно действительно хочет: искупления, изоляции, воспитания или устрашения потенциальных преступников, у нас не будет ни искупления, ни изоляции, ни воспитания, ни устрашения, а только путаница”^].
Шаргородский М.Д., ограничивал данные цели общим и частным предупреждением преступлений[5], другие — наряду с превенцией называли исправление осужденного[6], третьи — ставили перед применением наказания еще одну цель — восстановление социальной справедливости[7]. Принципиальным вопросом в уголовно-правовой доктрине является вопрос о признании или отрицании репрессии (кары) в качестве цели применения наказания.
Однако в настоящее время не удается выработать приемлемой точки зрения на то, какие механизмы наказания могли бы совместить все его цели. В споре о целях и функциях наказания последние в судебной
практике незаслуженно оказались на втором плане. Подтверждением этому является избыточное, как представляется, назначение условного осуждения, которое за последние годы составляет более 50% всех назначаемых судами наказаний. При этом цели наказания, как бы не всегда принимаются во внимание.
Предлагается и другое решение: не употреблять термин «социальная» справедливость^]. Обе позиции являются, возможно, крайними, но они отчетливо характеризуют то непростое положение, в котором оказались научная мысль и судебная практика. Социальное предназначение наказания не приносит эффективных результатов сокращения преступности, а цели наказания не обеспечены достаточным набором его видов.
О том, какие цели наказания могут быть закреплены в законе, в науке высказывались разные мнения. В частности, Н.Д. Сергеевский считал, что поддержание велений законодателя является основной и непреходящей целью уголовного наказания, делающей уголовное правосудие, «безусловно, необходимым элементом всякого правопорядка и дающей ему тем самым полное юридическое обоснование»[9]. С.В. Познышев утверждал, что наказание имеет только одну цель — предупреждение преступлений, которое возможно в форме физического удержания (для преступников) или в форме психологического противодействия преступлению (для других членов общества) [10]. Эта идея была поддержана и нашла дальнейшую разработку в трудах М.Д. Шаргородского, А.Е. Наташева,
А.Е. Стручкова, Н.А. Беляева, других авторов. Шарго-родский М.Д., считал целями наказания только общее и специальное предупреждение преступлений [11]. И.С. Ной относил к целям наказания также исправление и перевоспитание осужденных [12].
Цели восстановления социальной справедливости либо оспаривались (М.Д. Шаргородский, С.В. Полу-бинская), либо отождествлялись с целью кары (С.Ф. Милюков [13]). Так, М.Д. Шаргородский считал, что «цель наказания — это не восстановление социальной справедливости, а предупреждение совершения преступлений (общественно опасных деяний). Все остальное является либо составным элементом этой общей цели, либо средствами для ее достижения» [14]. Высказывались и менее категоричные, но также весьма серьезные суждения о невозможности закрепления в уголовном законе указанной цели. Так, С.В. Полу-бинская отмечала, что измерение показателей степени достижения цели восстановления справедливости представляет исключительную трудность, вследствие этого в уголовном законе не следует формулировать эту цель [15].
Позиция Шаргородского М.Д., актуальна и безусловно применима в настоящее время ведь, наказание является лишением преступника каких-либо принадлежащих ему благ и выражает отрицательную оценку преступника и его деяние государством. Наказание неизбежно причиняет страдание тому лицу, к которому оно применяется. Именно это свойство, является необходимым признаком наказания, делает его карой. [16]
Более того, современная уголовная политика, как указывалось Г.М. Миньковским, уже не стремится к бескомпромиссной борьбе с преступностью, а ее приоритетом является воздействие на преступность с целью ее минимизации[17]. В конечном итоге мы наблюдаем, как впрочем и в большинстве цивилизованных стран, “кризис наказания”[18], который выражается, в
том числе и в системной неэффективности существующего подхода к его назначению.
Следует отметить высказывание Шаргородского М.Д. — « когда остается безнаказанными преступления, крупные или мелкие, а иногда даже такие, о которых стало широко известно, так как о них писали газеты, это приводит к созданию в обществе представления о беззаконности, т.е. к самому опасному с точки зрения эффективности наказания явлению» [19].
В мире всеобщего потребления мы наблюдаем процесс выборочного наказания, или попустительства правоохранительных органов. А ведь необходимо отметить, тот факт, что для эффективности наказания не маловажную роль играет неотвратимость наказания за совершенное преступление.
Шаргородский М.Д., очень правильно заметил,- « исторический опыт человечества показывает, что бороться с преступностью жестокостью наказания бессмысленно, то это вовсе не значит, что следует бросаться в другую крайность, считать, что наказание должно быть неосновательно мягким. Это только что наказания должно быть разумным и целесообразным. Эффективность наказания в борьбе с преступностью определяется не жестокостью наказания, а их неот-вратимостью»[20].
В настоящее время в России возмещение ущерба, причиненного преступлением, регламентируется уголовно-процессуальным и гражданским законодательством. Общепринятым считается мнение, что наказание в уголовном праве не ставит своей целью удовлетворение пострадавшего или возмещение вреда, который был ему нанесен[21].
Ситуация усугубляется еще и тем фактом, что, по сути, государство монополизировало право на возмещение ущерба, придав преступлению публичный характер. Как ни горько это признавать, но потерпевший сегодня имеет не статус субъекта уголовно-правовых отношений, а выступает только в качестве признака состава преступления.
Так, Л.В. Вавилова справедливо указывает: «В рамках общей проблематики защиты жертв преступлений возмещение ущерба является центральной и может быть, наиболее важной проблемой. Именно здесь сходятся достижения правовой мысли, правовая политика государства, права и интересы граждан[22].
Поэтому возмещение ущерба играет важную роль в восстановлении социального порядка и является стержнем системы правосудия. Именно в этом качестве обоснованность и необходимость возмещения ущерба всегда соответствовали в общественном сознании представлениям о добре и зле и идеалам справедливости [23].
Восстановление социальная справедливость государство видит лишь в применении наказания преступника, а пострадавший от преступления и его родственники, нередко остаются без должной защиты государства. Что же в таком случае декларируется под восстановлением социальной справедливости?
Почему мало уделяется внимания воспитательному процессу как средству предотвращения преступления?
Следует рассмотреть содержание категории «справедливость», и ее интерпретации в теории социальных ценностей и в праве. Поэтому необходимо ее рассматривать все-таки как проявление кары.В отдельных странах (Саудовской Аравии, Иране, Ливии, Йемене, Судане, Китае и некоторых других), где основной целью наказания являются отмщение, возмездие, устрашение, еще существуют такие способы приведения
приговора в исполнение, как обезглавливание, забрасывание камнями, колесование, сожжение, закапывание заживо, исполнение публично и пр.Последние способы приведения в исполнение смертной казни вызывают ничем не оправданные дополнительные мучения, страдания виновного, унижают его достоинство, характеризуют жестокость общества.
Понимание справедливости возникло как этическая категория, характеризующая соотношение определенных явлений с точки зрения распределения добра и зла между людьми: соотношение между деянием и воздаянием (частный случай соотношения между преступлением и наказанием). Соответствие между характеристиками первого и второго порядка оценивается в этике как справедливость, несоответствие — как несправедливость.
Так предупреждение преступлений представляет собой удержание конкретного лица от нежелательного поведения с помощью применения к нему специфических средств, в частности путем устрашения, применения карательных мер воздействия к лицу, совершившему преступление (прежде всего посредством изоляции его от общества), включая исправления и перевоспитания наказуемого. Но признание исправления и перевоспитания целями мер уголовно-правового характера также довольно широко критикуется в литературе. Многие ученые полагают, что уголовное право по своей природе не располагает необходимыми средствами ее достижения. Как пишет, например, С. Будзинский, «государство как внешнее учреждение, не может врываться в чисто духовную область, в сферу мыслей, убеждений и мотивов».
Для обозначения этой частной цели, по нашему мнению, больше всего подходит понятие «ресоциализация преступника», которое включает все, что связано с его исправлением и перевоспитанием, и в какой-то мере подразумевает оценку степени достижения названной цели. Надо заметить, опыт использования указанного определения, в том числе и на законодательном уровне, уже имеется, прежде всего за рубежом [24]. Данный термин используется, например, в УК Франции, Швеции, Польши, США и ряда других стран [25]. Так в уголовном законодательстве Швеции эта специфическая цель применения средств уголовно-правового воздействия должна «гарантировать, чтобы лицо, совершившее преступление, не укоренилось в преступных привычках, а также содействовать его включению в общество», то есть принять принятый в нем порядок взаимоотношений и следовать его устоям [26]. Думается, использование подобной терминологии в нормативных правовых актах не лишено смысла, хотя и непривычно для отечественного права. Во всяком случае, многолетний опыт ресоциализации за рубежом, приносящий, как отмечают иностранные криминалисты [27], довольно ощутимые положительные плоды, нельзя сбрасывать со счетов, несмотря даже на совершенно иной уровень социально-экономического развития этих стран.
Однако дискуссия по поводу целей наказания может быть плодотворной с рациональным, практически значимым результатом только при соблюдении методологически значимого положения — цели уголовного наказания определяются конкретными пространственновременными условиями. Это значит, что социальные потребности общества, его возможности в борьбе с преступностью, нравственные устои, уровень правосознания, сложившиеся традиции, взгляды на преступление и наказание, другие специфические особенно-
сти конкретной эпохи определяют цели уголовного наказания. Иные цели наказания, которые не
обусловлены перечисленными обстоятельствами, становятся не только труднодостижимыми, но и применительно к отдельным видам преступления являются тормозом поступательного развития общества.
Так Шаргородский М.Д видел, — что «задача построения уголовного законодательства не на волюнтаристских, а на научных обоснованиях рационалистических началах. На основе научного социологического анализа предполагает, что нам должна быть чужда цель кары, трансцендентная для общественной пользы. Мы должны подходить к наказанию только с точки зрения той пользы, которую оно приносит. Наказание имеет смысл лишь поскольку, постольку оно служит целью внесения порядка в общественную жизнь, единственное оправдание наказания-это его общественная польза»[28].
Например, в рабовладельческом государстве цели исправления и перевоспитания раба, совершившего преступление, означали бы оправдание рабства; аналогично такие же цели в отношении лиц, виновных в совершении антисоветской агитации и пропаганды, означали оправдание тоталитарной системы, и в то же время это былосущественное препятствие для становления и развития демократических процессов, идеологического плюрализма.
В современных условиях усиливающейся криминализации общества, слабых материальных возможностей государства для эффективного воздействия на преступность существенно снижается воспитательнопредупредительная сфера уголовного наказания, что неизбежно приводит к усилению его репрессивности. Это означает необходимость оперативной корректировки целей наказания в сторону объективной востребованности карательных элементов наказания.
В этой связи Шаргородский М.Д, замечает — «Если при применении наказания нарушается закон, если оно не гуманно, то утрачивается его воспитательная сторона, оно становится не целесообразным. Беззаконие и антигуманизм разрушают воспитательное значение наказания, и тогда от него остаётся только устрашение, только кара. Но кара сама по себе — это уже не наказание, и она не может выполнить тех задач, которые стоят перед наказанием в обществе. Вот почему наказание целесообразно только тогда, когда оно законно и гуманно».
Таким образом, цели наказания в уголовном праве играют ведущую роль. Являясь общими для всех видов наказаний, цели предопределяют социальные функции уголовного наказания и общие направления эффективности наказания, множественность видов наказания, его свойства и построение системы наказаний, а также являются инструментами, оказывающими влияние на нормы общих начал назначения наказания. С рассматриваемых позиций систему наказаний в уголовном праве можно определить как совокупность относительно самостоятельных подсистем наказаний восстановительного, исправительного и предупредительного характера, перечисленных в уголовном законе в порядке возрастания карательных свойств наказания, соотносимых с его целями и обеспечивающих его эффективность. Учет этих составляющих в конечном итоге определяет справедливость назначенного наказания.
Изучая систему наказаний, можно сказать, что наказание определяется субъективно и в большей степени зависит от его эффективности, нежели является ка-
кой-либо формой справедливости. В первую очередь целью наказания необходимо считать предупреждение совершения преступлений формирования уважительного отношения граждан к общечеловеческим принципам.
Общественное мнение к правоохранительной системе и системе исполнения наказания даже несмотря на применяемые реформы не приобретает положительные оттенки, а следовательно дискуссия о целях наказания остаётся актуальной, в том числе и проведенные в этой области исследования ученым М.Д. Шарго-родским.
Список литературы:
I. Шаргородский М.Д. Избранные труды/ Сост. и предисловие докт. Юридических наук, проф. Б.В.Волженкина.- СПб: Издательство «Юридический центр» Пресс», 2004.2. Максимов С.В. Цель в уголовном праве: Дис. …
канд. юрид. наук. Казань, 2002. С. 37; Тарбагаев А.Н. Понятие и цели уголовной ответственности: Авторе-фератдисссертации канд. юрид. наук. Л., 1983. С. 17.
3.Ной И.С. Вопросы теории наказания в советском уголовном праве. Саратов, 1962. С. 155; Беляев Н.А. Уголовно-правовая политика и пути ее реализации. Л., 1973. С. 12-13.
4.Винер К. Кибернетика и общество. М., 1958. С. 116.
5.Шаргородский М.Д. Наказание, его цели и эффективность. Л., 1973. С. 32; Ковалев М.И., Фролов Е.А., Ефимов А.Е. Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик: Практический комментарий. Свердловск, 1960. С. 126;
6.Ной И.С. Вопросы теории наказания в советском уголовном праве. Саратов, 1962. С. 44;
7.Беляев Н.А. Цели наказания и средства их достижения в исправительно-трудовых учреждениях. Л., 1963. С. 27; Карпец И.И. Индивидуализация наказания в советском уголовном праве. М., 1961. С. 38; Смирнов
В.Г. Функции советского уголовного права. Л., 1965. С. 85; Мицкевич А.Ф. Принцип соответствия наказания общественной опасности преступления в советском уголовном праве: Автореф. дисс. … канд. юрид. наук. Томск, 1985. С. 18; Усс А.В. Социально-интегративная роль уголовного права: Автореф. дисс. . доктора юрид. наук. Томск, 1994. С. 8; и др.
8.Коментарии к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный). 3-е изд., перераб. и доп. / Под ред. А.А. Чекалина, В.Т. Томина и др. / Дата печати 19 января 2007 г.
9.Сергеевский Н.Д. Основные вопросы наказания в новейшей литературе. СПб. 1893. С.
10.Познышев С.В. Основные вопросы учения о наказании. М., 1904. С. 262 — 263.
II.Шаргородский М.Д. Наказание, его цели и эффективность. Л., 1973. С. 22.
12.Ной И.С. Вопросы теории наказания в советском уголовном праве. Саратов, 1962. С. 37.
13.Милюков С.Ф. Российская система наказаний. СПб., 1998. С. 7.
14.Шаргородский М.Д. Наказание, его цели и эффективность. Л., 1973. С. 31.
15.Полубинская С.В. Цели уголовного наказания. М., 1990. С. 23.
16. Шаргородский М.Д. Избранные труды/ Сост. и предисловие докт. Юридических наук, проф. Б.В.Волженкина.- СПб: Издательство «Юридический центр» Пресс», 2004.-С. 294
18.Миньковский Г.М. Правовая политика в сфере борьбы с преступностью и проблемы законодательного регулирования этой борьбы // Проблемы формирования уголовной политики Российской Федерации и ее реализации органами внутренних дел. М., 1995. С. 25-26.
19. Шаргородский М.Д. Избранные труды/ Сост. и предисловие докт. Юридических наук, проф. Б.В.Волженкина.- СПб: Издательство «Юридический центр» Пресс», 2004.- С. 365
20. Шаргородский М.Д. Избранные труды/ Сост. и предисловие докт. Юридических наук, проф. Б.В.Волженкина.- СПб: Издательство «Юридический центр» Пресс», 2004.-С. 294
21. Криминология — ХХ век / Под ред. В.Н. Бурлакова, В.П. Сальникова. СПб., 2000. С. 225; Галинский Я.И. Криминология. Теория, история, эмпирическая база, социальный контроль: Курс лекций. СПб., 2002.
С. 318; Кристи Н. Пределы наказания. М., 1985; и др.
22. Вавилова Л.В., Мухамедьянов Н. О практике возмещения ущерба жертвам преступлений. // Следователь. 1998. № 1. С. 53 — 56.
23. Тарбагаев А.Н. Понятие и цели уголовной ответственности: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Л., 1983; Марцев А.И. Диалектика и вопросы теории уголовного права. Красноярск, 1990.
24. Курс уголовного права. Т. 2. Общая часть. Учение о наказании / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжко-вой. М.: ИКД «Зерцало-М», 2002.; Нерсесян А.А. Вопросы наказуемости в уголовном праве ФРГ и США. М., 1992.
25. Уголовное законодательство зарубежных стран (Англии, США, Франции, Германии, Японии): Сб. зако-нод. материалов / Под ред. И.Д. Козочкина. М.: Зерцало, 1998; Крылова Н.Е., Серебренникова А.В. Уголовное право зарубежных стран (Англии, США, Франции, Германии): Учебное пособие. 2-е изд. М., 1998.
26. Уголовный кодекс Швеции. СПб. 2002. С -74.
27. Гросс К.-Г. Перевоспитание и ресоциализация преступников — уголовное законодательство и судебная практика ФРГ // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 4. Государство и право: Реф. журнал / ИНИОН РАН. М., 1992. N 4. С -109-111
28.Шаргородский М.Д. Избранные труды/ Сост. и предисловие докт. Юридических наук, проф. Б.В.Волженкина.- СПб: Издательство «Юридический центр» Пресс», 2004.- С. 310.
Рецензия
На статью «Теоретические воззрения о цели и сущности уголовного наказания в работах Шаргородского М.Д. и их актуальность» аспиранта третьего курса кафедры истории и теории государства и права «Межрегионального открытого социального института» Заболотских Андрея Владимировича.
Настоящая статья посвящена одной из дискуссионных проблем существующей в теории уголовного права, об уголовном наказании, его целях и сущности.
Институт наказания реализует функцию социального контроля с точки зрения как общей, так и частной превенции. Эффективность социального контроля в форме использования наказания в борьбе с преступностью во многом зависит от правильного учета влияния социальных изменений на законодательную регламентацию уголовно-правовых санкций, их применения и исполнения. Определение целей наказания — один из наиболее принципиальных вопросов уголовного права.
От его решения зависит не только построение многих институтов этой отрасли права, но и целеустремленное применение самого уголовного законодательства Актуальность данной тематики просматривается безусловно, в связи с решением проблем совершенствования уголовного законодательства и существующие в общественном мнении противоречия относительно целей наказания, которое ратует за расширение уголовной ответственности и за ужесточение санкций в рамках действующего законодательства. Неверно выбранная цель уголовного наказания способствует неэффективному его исполнению и применению.
Статья Заболотских А.В. «Теоретические воззрения о цели и сущности уголовного наказания в работах Шаргородского М.Д. и их актуальность» соответствует предъявляемым требованиям, может быть предъявлена к опубликованию в издании, рекомендованном для публикации основных положений кандидатской диссертации.
д.ю.н. профессор кафедры уголовного права и процесса Марийского государственного университета профессор А.И. Сидоркин.
cyberleninka.ru
Карпец И.И. Современные проблемы уголовного права и криминологии [DJVU]
М.: Юрид. лит., 1976 г., 224 c.Книга рассчитана на научных работников, студентов и преподавателей юридических вузов.Оглавление:Введение
Преступность в современном капиталистическом обществе
Криминологическая характеристика преступности в современном капиталистическом обществе
Основные теоретические концепции преступности и ее причин в современной буржуазной криминологии
Теории вечности преступности (общие положения)
Проблема вечности преступности в свете биологизаторских концепций
Современные социологические концепции причин преступности в буржуазной криминологии
Теории об индустриализации, технизации, миграции и других социальных явлениях в процессах как причинах преступностиНекоторые теоретические проблемы преступности в социалистическом обществе в период научно-технического прогресса
Преступность социальное явление
Некоторые общие вопросы причин формирования антиобщественных взглядов и преступного поведения
Тенденция отставания сознания от бытия и преступное поведение
Потребности, интересы людей. Усложнение социальных структур и преступное
поведение
Научно-технический прогресс и перспективы отмирания преступностиКриминология, ее роль в изучении проблем преступности и практике борьбы с нею
Предмет криминологии, ее развитие и соотношение с другими науками
Криминологический прогноз и планирование мер борьбы с преступностью
Криминология и наука управления
Криминология и некоторые вопросы практики борьбы с преступностьюНекоторые аспекты науки уголовного права в условия научно-технического прогресса
Общие замечания
Вопросы субъекта и субъективной стороны преступления в связи с развитием науки и техники
Проблема экспериментирования в науке и уголовное право
Некоторые другие вопросы общей части в условиях научно-технического прогресса
Проблемы развития Особенной части в связи с научно-техническим
прогрессом
www.twirpx.com
Владимир Карпец: битва за историю
Loading … Просмотров: 38Не так давно в Сети была широко распространена опубликованная «Русским репортером» статья Дмитрия Карцева «План Андропова-Путина», которую перепубликовали почти все политические порталы. Согласно Карцеву, утверждающему, что он вынес свои выводы «из разговоров с разными чекистами», «план преобразований» был готов у Ю.В. Андропова еще в 1965 году: ликвидация национального деления страны, роспуск КПСС и диктатура на несколько лет. При этом, по утверждению автора, ссылающегося в основном на анонимные источники, ужесточение политического режима было условием проведения масштабных экономических реформ, которые, однако, предполагалось начинать одномоментно и распространять сразу на всю страну… Далее должен был быть выявлен лучше всего зарекомендовавший себя модернизационный проект.
На самом деле многое здесь выглядит вполне разумным. На первый взгляд, если бы все это началось и продолжилось действительно так, и при этом удалось бы безболезненно упразднить национально-территориальное деление СССР, крушения страны действительно удалось бы избежать. Однако далее автор приводит слова будто бы (мы можем так утверждать, ибо все анонимно) «помощника Крючкова: «Что такое Пиночет как феномен? Это представитель силовой группы, который, опираясь на эту самую силовую группу, недемократическим путем, то есть без публичного обсуждения, проводит комплекс непопулярных модернизационных преобразований, направленных на вестернизацию страны». И подтверждает свои выводы общеизвестными фактами: работой «группы Гайдара—Чубайса» под покровительством КГБ СССР и прочим — очевидным. Тогда-то и сложился, по Карцеву, «либерально-чекистский союз».
Автор заведомо не учитывает возможность формулы «модернизация без вестернизации» (А.Г.Дугин). Это понятно. Но и далее: все ли так просто c самим Андроповым? Действительно ли он собирался «распускать КПСС»? То, что под его личным покровительством работали еще только тогда начинавшие «экономисты-рыночники», хорошо известно. Но в их ли интересах было в то время упразднение КПСС и национального деления страны? Не будем забывать, что Андропов совместно с Международным отделом ЦК КПСС (Б.Н.Пономарев) лично покровительствовал тем партийным кругам, которые уже давно к тому времени поддерживали «идеи пражской весны», «парижского мая», «демократизации социализма», «конвергенции». Достаточно назвать фигуры А.Е.Бовина, Ф.М.Бурлацкого, Л.В.Карпинского, входивших в «ближний круг» Андропова, а также теснейшим образом с ними сотрудничавшего диссидента-марксиста и известного историка Р.А.Медведева. Эти круги ни в коем случае не уповали на «диктатуру КГБ», придерживались «истинного марксизма-ленинизма». Андропов и сам — убежденный марксист (как, кстати, в те времена и Е.Гайдар, группа которого начала работу в 1980 г.). В книге «Погружение в бездну» (М., 2001) И.Я.Фроянов совершенно справедливо указывает: «Марксистское учение служит Андропову отправной точкой исследования современных ему процессов экономического и социального развития. Андропов очень высоко ставит Ленина и как бы возвращает общественную мысль к ленинским истокам» (с.58). На этих же основаниях, как показывает Фроянов, Андропов и выдвигает Горбачева (сторонника «пражской весны»). Не будем забывать, что Андропов был именно «человеком КПСС в спецслужбах», призванным контролировать их от имени партии. Другое дело, что, как пишет Фроянов, он «принадлежал к той «популяции» партийных и советских руководителей времен Хрущева и Брежнева, мировоззрение которых было далеко не однозначное». «Вестернизацию» проталкивали в любой форме — с КПСС или без нее. И марксизм в этом был так же уместен, как и либерализм (две стороны одного и того же).
Альтернативу и тому, и другому пыталась противопоставить т.н. «Русская партия внутри КПСС». В своей одноименной книге (М., 2005)) участник внутрипартийной политической борьбы Александр Байгушев пишет: «Итак, мы сознательно внутри КПСС разделились на две головы, два крыла». К середине 80-х «Русская партия» даже начала одолевать. Однако Байгушев находит в себе мужество признать: «В «Русской партии внутри КПСС», о которой я рассказываю, тоже большинство было либералами…» И далее: «Советский Союз именно как союз России с другими нациями тоже развалили прежде всего мы сами… Кому-то покажется, что я говорю страшные вещи, но и «предательские» Беловежские соглашения были нами, русскими националистами, подспудно «запланированы»… Но ведь это нам, русским, тоже надо было просчитать».
Преобразования были необходимы. Но совершенно иного рода. Вначале — и как первое условие — упразднение национально-территориального деления СССР. Второе — «перемена знаков» идеологии правящей партии: не «марксизм-ленинизм», но верность исторической России (в целом — в ключе «Русской партии»), включая идеологическую (на первом этапе) реабилитацию монархического принципа. Причем, без упразднения — пока — самой «партийной вертикали». И только потом — необходимые перемены в экономике (но без упразднения монополии внешней торговли и Госбанка) . Всё было сделано и всё произошло «с точностью до наоборот».
А Путин, вопреки Карцеву, всё-таки — уже иная страница истории.
krasvremya.ru
Цели уголовного наказания: ретроспективный анализ (Парфиненко И.П.)
Все статьи Цели уголовного наказания: ретроспективный анализ (Парфиненко И.П.)
В ст. 2 УК РФ закреплены цели уголовного законодательства: охрана прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств, обеспечение мира и безопасности человечества, а также предупреждение преступлений. Для достижения указанных целей законодателем определен «инструментарий», в частности установлен строгий перечень видов уголовных наказаний.
Под целями принято понимать конечный результат, к достижению которого необходимо стремиться. Действующее законодательство в ч. 2 ст. 43 УК РФ указывает, что целями уголовного наказания являются восстановление социальной справедливости, исправление осужденного и предупреждение преступлений. Последняя цель определяет два направления превентивной работы: общую и частную превенцию. Однако так было не всегда.
Определение целей наказания — один из основных вопросов уголовного права. «От его решения зависит не только построение многих институтов этой отрасли права, но и целеустремленное применение самого уголовно законодательства» [13, с. 52], — писал И.С. Ной.
Поэтому проблемные аспекты целей уголовного наказания всегда привлекали внимание мыслителей всех времен и народов, по ним высказаны самые различные мнения и суждения. Между тем самые первые цели наказания были сформулированы в Ветхом Завете: «19. То сделайте ему то, что он умышлял сделать брату своему: и так истреби зло из среды себя. 20. И прочие услышат и убоятся, и не станут впредь делать такое зло среди тебя. 21. Да не пощадит его глаз твой: душа за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, рука за руку, ногу за ногу» [4, с. 214].
С развитием человечества возникла необходимость в оправдании уголовной политики по отношению к преступникам, в связи с чем возник ряд направлений. Так, известный русский криминалист Н.Д. Сергеевский отмечал, что в литературе насчитывается до 24 философских систем и около 100 отдельных теорий [16, с. 88]. Поэтому рассмотрим некоторые из них, оставившие значительный след в теории уголовного права.
В конце XVIII — начале XIX века европейские ученые-юристы, философы достаточно серьезно занялись изучением вопроса: для чего, с какой целью наказывает государство?
Так, одной из первых теорий, посвященных проблеме целей уголовного наказания, является абсолютная теория. Видные ее представители — Кант, Гегель. Кант считал, что «зло требует оплаты злом, только одно воздаяние по принципу равенства может определить меру и объем наказания либо равенство по силе действия» [19, с. 134]. Гегель писал: «Наказание может осуществляться лишь в отношении внешнего общественно опасного деяния человека и не может распространяться на умонастроение. Наказание — это возмездие, но не возмездие как некое равенство в ценности между ущербом, причиненным преступлением и ущербом, причиненным преступнику наказанием» [5, с. 49 — 50].
Значительное место в изучении целей наказания принадлежит Ансельму Фейербаху — представителю теории устрашения. Суть этого направления заключается в том, что человек, обуреваемый разными страстями, не мог удержать себя в рамках законопослушного поведения, в связи с чем целью наказания является устрашение и удержание при помощи страха самого наказанного и других людей от совершения преступления. Фактически идеи А. Фейербаха были воплощены в Баварский уголовный кодекс 1813 года, скопированный впоследствии многими странами [8, с. 54].
О целях наказания дискутировали представители классической школы уголовного права. Так, Ч. Беккариа писал: «Цель наказания заключается не в истязании и мучении человека и не в том, чтобы воспрепятствовать, сделать несущественным уже совершенное преступление. Цель наказания заключается в том, чтобы воспрепятствовать виновному вновь нанести вред обществу и удержать других от совершения того же» [1, с. 71]. Фактически Ч. Беккариа выступает не за излишнюю суровость наказания, а за неотвратимость, так как это является одним из наиболее эффективных способов предупредить преступления.
В своей работе Ч. Беккариа убедительно доказал, что в тех странах и в те эпохи, когда применялись самые жестокие законы, были совершены и наиболее суровые и бесчеловечные деяния, так как тот самый дух изуверства и жестокости законодателя водил руку бандита и убийцы.
Идеи Ч. Беккариа сыграли значительную роль во введении в уголовное право принципов равенства, законности, справедливости, гуманности и не потеряли своей актуальности в наши дни.
Мы и сейчас наблюдаем лозунги отдельных кандидатов в депутаты, мэры, губернаторы об ужесточении наказания, введении смертной казни за сбыт наркотиков и ряд других популистских лозунгов, рассчитанных на обывателя, не знающих крылатую фразу знаменитого ученого: «Лучше предупреждать преступления, чем карать за них».
Представители позитивной школы уголовного права высоко оценили идеи своих предшественников. Э. Ферри, не отвергая идеи и взгляды представителей классической школы, выдвинул теорию общественной безопасности и предупреждения преступлений, о защите общества от преступлений ради достижения в первую очередь цели частной превенции, предупреждении рецидива преступлений [20, с. 8 — 9].
«На рубеже XIX — XX веков в теории уголовного права разгорелась новая борьба за понимание целей наказания», — пишет И. Иванов, отмечая, что «была взята под сомнение идея общего предупреждения, и основное внимание ученых сконцентрировалось на теории специального предупреждения» [8, с. 54].
С нашей точки зрения, это связано с акцентированием внимания к личности преступника. Отчасти это связано с теорией «преступного человека», разработанной итальянским тюремным врачом Ч. Ломброзо, который, оспаривая своих оппонентов, считал, что преступность коренится не в обществе, а в генетических свойствах человека [12].
Вместе с тем несомненной заслугой Ч. Ломброзо являются его наблюдения и выводы, в результате которых он вышел на признание «случайных» преступников, которые совершили насилие в результате своей страсти, злоупотребления алкоголем, а также влияния негативных социальных условий жизни. Именно после выявления «случайного» преступника австрийский ученый-криминалист Ф. Лист сформулировал основные цели условного наказания на основе устрашения, исправления и обезвреживания преступника.
Устрашение рекомендовалось им по отношению к случайным преступникам, которых нет необходимости исправлять, исправление по отношению к привычным и профессиональным преступникам, за исключением тех, которых нужно обезвреживать [17, с. 97].
В отечественной науке уголовного права XIX — XX века, так же как и за рубежом, не было единого мнения на цели наказания. Видный ученый, профессор Н.С. Таганцев, определяя цели уголовного наказания, отмечал: «Будучи личным страданием, причиняемым виновному за учиненное им деяние, наказание должно быть организовано так, чтобы оно служило или могло служить тем целям, которые преследует государство, наказывая» [11].
Кроме того, он отмечал, что смешанные теории целями наказаний считали устрашение и возмездие (кару), общую и специальную превенцию, а также исправление виновного [17, С. 97].
А.А. Жижиленко в своей работе выделил следующие цели наказания: 1) возмездие как справедливость и месть; 2) заглаживание или искупление вины; 3) удовлетворение потерпевшего, государства, общества; 4) общее предупреждение; 5) особые психические переживания потерпевшего; 6) простое реагирование на учиненное и т.д. [7, с. 114].
В то же время приват-доцент Московского императорского университета С.В. Познышев считал, что наказание имеет единственную цель — предупреждение преступлений [14, с. 372].
Мнение С.В. Познышева сыграло свою роль в том, что в первые годы советской власти многие авторы поддержали его идею, считая ее единственно верной, так как в условиях классовой борьбы иные цели наказания не могут быть достигнуты. Так, П.В. Крыленко высказал мнение, что в условиях классовой борьбы, которую мы ведем, предотвращение возможности совершения преступления — основная цель [10, с. 77].
В то же время Я.Л. Берман отмечал: «Проповедование жестокости, кары и возмездия наказания как наказания, максимума не устрашения преступника не только не вызывается необходимостью — но является по меньшей мере бесцельным. Задачей государственной власти является исправление преступника» [3, с. 36].
Вне всякого сомнения, мнения ученых, как российских, так и зарубежных, сыграли значительную роль в становлении и понимании целей наказания в советский период и позднее. Можно с уверенностью сказать, что они способствовали гуманизации системы наказаний. В частности, в уголовном законодательстве появились такие институты, как условное осуждение, условно-досрочное освобождение, отсрочка наказания и т.д.
Целям наказания посвящены исследования советских и российских ученых. Более 40 лет в теории уголовного права шла дискуссия об отнесении кары к цели наказания.
Так, Н.А. Беляев в 1963 году в своей монографии писал, что «под карой как целью наказания мы понимаем причинение правонарушителю страданий и лишений в качестве возмездия за совершенные преступления» [2, с. 25]. И.И. Карпец просто отмечал: «Кара является одной из целей наказания» [9, с. 141].
Другие ученые-криминалисты — И.С. Ной, Н.А. Стручков, А.Л. Ременсон — категорически отрицали признание кары как цели наказания. Аргументы Н.А. Беляева и И.И. Карпеца неизбежно приводят к выводу, что наказание как кара является самоцелью, чего как раз уголовный закон не допускает [13, с. 25].
В ч. 2 ст. 7 УК РФ 1996 г. впервые провозглашен принцип гуманизма, определивший, что «наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, не могут иметь своей целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства». Тем самым мы считаем, что этой формулировкой подведен итог многолетней дискуссии.
Между тем в содержание кары В.К. Дуюновым введен новый смысл. Так, он пишет, что указанная в ч. 2 ст. 43 УК РФ цель — восстановление социальной справедливости — тоже есть кара, «хотя и в завуалированной облагороженной форме» [7, с. 57 — 61].
Совершенно справедливо Н.Ф. Кузнецова отметила, что «в рамках дискуссии ученые могут себе позволить такое доктринальное толкование, но вряд ли оно пригодно для строгого толкования текста как Уголовного, так и Уголовно-процессуального кодексов на практике» [17, с. 41].
Достижение целей наказания зависит от успешного применения уголовного закона при решении конкретных задач в определенных социальных условиях, в том числе и при отбывании лишения свободы.
Литература
1. Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М., 1993.
2. Беляев Н.А. Цели наказания и средства их достижения. Л., 1962.
3. Берман Я.Л. Наказание или исправление. М.: Пролетарская революция и право. 1927. N 2.
4. Библия. Книги священного писания Ветхого и Нового Завета. Второзаконие. Глава 19.
5. Гегель. Философия права. М., 1977.
6. Дуюнов В.К. Проблемы уголовного наказания в теории, законодательстве и судебной практике. Курск, 2000.
7. Жижиленко А.А. Очерки по общему учению о наказаниях. Пг., 1923.
8. Иванов И.И. Превенция в юриспруденции. СПб., 2002.
9. Карпец И.И. Наказание. Социальные, правовые и криминологические проблемы. М., 1973.
10. Крыленко Н.В. Криминология. М., 1967.
11. Лист Ф. Преступление как социально-патологическое явление. СПб., 1900.
12. Ломброзо Ч. Новейшие успехи науки о преступнике. СПб., 1892.
13. Ной И.С. Сущность и функции уголовного наказания в Советском государстве. Саратов, 1973.
14. Познышев С.В. Основные вопросы учения о наказании. М., 1904.
15. Российское уголовное право: курс лекций / под ред. А.И. Коробеева. Т. 2.
16. Сергеевский Н.Д. Наказание в русском праве. СПб., 1987.
17. Таганцев Н.В. Русское уголовное право. Т. 2. М., 1994.
18. Таганцев Н.С. Русское уголовное право: Лекции: Часть Общая / сост. и отв. ред. Н.И. Загородников: в 2-х т. М., 1994. Т. 1.
19. Трактаты. М.: Наука, 1969.
20. Ферри Э. Преступления в науке и жизни. Одесса, 1890.
xn—-7sbbaj7auwnffhk.xn--p1ai