Денис давыдов корреспондент – Давыдов Денис Викторович / RUNET-ID

«Камера, камера» — Российская газета

Смерть российского журналиста вызвала резкую реакцию в Москве. «Гибель российского журналиста вновь убедительно показала, что силовые структуры Украины явно не желают деэскалации вооруженного конфликта на востоке страны, блокируют и без того хрупкое перемирие», — говорится в сообщении министерства иностранных дел Российской Федерации. В российском дипломатическом ведомстве потребовали от украинских властей провести объективное расследование произошедшей трагедии и строго наказать виновных. Вчера прокуратура Донецкой области открыла дело по факту гибели журналиста.

Руководитель Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям Михаил Сеславинский выразил глубокие соболезнования по случаю трагической гибели талантливого оператора, который посвятил всю свою жизнь работе на телевидении. В телеграмме на имя генерального директора ОАО «Первый канал» Константина Эрнста Сеславинский отметил, что журналисты подвергают себя большому риску, работая в зонах боевых действий. «Это уже не первая трагическая гибель представителей средств массовой информации на этой сумбурной войне. Всего две недели прошло после обстрела сотрудников ВГТРК Игоря Корнелюка и Антона Волошина под Луганском. Ужасает, что происходящее на Украине продолжает забирать жизни», — сказал глава Роспечати.

«Украинская власть продолжает убивать журналистов на Юго-Востоке — ее не устраивает, что невозможно спрятать их действия против собственного народа. Там предпочитают разбираться с восставшими без свидетелей. Наш долг — сообщать стране и миру о том, чему стали свидетелями наши журналисты», — в свою очередь отмечается в сообщении руководства «Первого канала».

Известно, что журналисты направились вместе с матерями солдат-срочников на автобусе в район Донецка Спартак. Матери должны были забрать своих сыновей по домам из воинской части 1428. Поездка была организована пресс-службой Донецкой народной республики (ДНР). Как только автобус с женщинами и сотрудниками СМИ подъехал к части, в небо взлетела сигнальная ракета и украинские военные открыли по нему огонь. Анатолий Клян получил ранение в живот. Тем временем водитель автобуса, также получивший ранение, ценой своей жизни сумел отвести транспортное средство на 500 метров от части. Он потерял сознание. Пассажиры автобуса стали оказывать первую помощь Анатолию Кляну. Журналист умер во время реанимационных мероприятий в городской больнице №18 Донецка.

Под обстрел также попали журналисты канала РЕН ТВ. Один из них — Виталий Ханин — находился рядом с Кляном во время ранения. «Дальше все повалились на пол, и Толя сказал: меня ранило. Причем сказал несколько раз. Дальше я держал его, я не знал, что делать. Я не представлял, куда попало, он только сказал, что не может дышать», — цитирует слова Ханина сайт «Первого Канала». Никто из матерей солдат-срочников, находившихся в автобусе, не пострадал. Под огонь силовиков попали также журналисты телеканала LifeNews, которые ожидали автобус недалеко от части. После первых выстрелов им удалось укрыться в соседней лесополосе. Однако машину и оборудование им пришлось оставить на месте перестрелки.

68-летний Анатолий Клян был одним из самых опытных сотрудников Первого канала, который работал в десятках горячих точек. Остался целым и невредимым после труднейших поездок в Югославию, Ирак, Сирию. Однако погиб во время командировки в одну из бывших республик некогда неделимой страны. И от пули своего бывшего соотечественника…

У него остались жена, двое детей и внуки. «Мы осиротели вместе с ними. Его внук не мог выбрать другую профессию — он учится во ВГИКе на оператора. И мы продолжим делать то, что делал Толя, как бы украинские власти ни рассчитывали на то, что мы испугаемся. Мы просто обязаны это делать», — говорится в заявлении руководства Первого канала. «Анатолий Клян — выдающийся оператор, блестящий профессионал и прекрасный человек. В мае Толя вызвался поехать в эту командировку, ссылаясь на ограничения украинских властей по возрасту въезжающих — он уже не подпадал под действие этих ограничений и шутил, что в этом случае возраст стал его преимуществом перед молодыми. На этой неделе он должен был уходить в отпуск, но позвонил в редакцию и сказал, что остается, так как нам его некем было заменить. Он и был незаменимым…», — подчеркивается в заявлении. Известие о гибели российского телеоператора для «РГ» прокомментировали коллеги, работавшие с ним.

Прямая речь

Денис Давыдов, корреспондент Первого канала:

— Наша последняя встреча с Толей была в гостинице в Донецке. Его съемочная группа как раз меняла нашу. Мы постояли на крыльце, потом мне надо было уезжать на границу, мы обнялись. Я сказал ему: «Мастер, жду тебя в Москве, скорее приезжай». Я его всегда называл Мастером. А он говорит: «Старик, очень хочу поехать на рыбалку, уже все запланировал». Он собирался рыбачить куда-то на юг. Толя — очень разносторонний, увлеченный человек. В свои 68 лет абсолютно не производил впечатления пенсионера. Молодой мужчина, который любил жизнь. С ним когда здороваешься, рука просто тонет в его большой шершавой ладони, как у рабочего человека. Он не только камеру умел держать. Толя был прекрасным резчиком по дереву, делал шкафы, кухни. Стол, который стоит у нас в операторской — большой обеденный стол — Толя сколотил своими руками. До сих пор не пришло осознание того, что мы все говорим о нем сейчас в прошедшем времени. К сожалению, то место, куда он поехал, стало его последней командировкой, из которой он, как солдат, не вернулся. Его последние слова перед гибелью были: «Камеру держать не могу», — переживал за свой рабочий инструмент…

Тимур Сиразиев, спецкор Первого канала:

— В это не хочется верить, потому что когда говоришь про Анатолия Кляна, то сразу перед тобой образ очень жизнерадостного человека, который всегда улыбается, всегда заметит тебя словами «Привет, старик!» и… Ты когда с ним встречаешься, то заражаешься этим его позитивом… Это такой человек, про которого никогда не догадаешься, сколько ему лет — столько в нем энергии, движения… Он — оператор от Бога, до мозга костей. Ему никогда не надо говорить, что именно снимать, он все сам видит лучше тебя — что и как надо. Когда я только начинал еще корреспондентом, он никогда не подтрунивал, не смеялся над неопытностью, напротив подсказывал, поддерживал, делился идеями, помогал всегда и во всем. Когда с ним работаешь, ты заранее уверен — все получится. Трудно представить, что его нет. Как так? Он же душа компании, такой живой… Я не хочу говорить о нем в прошедшем времени. Для меня Толя Клян просто в далекой командировке и по-другому не хочется об этом думать.

Антон Верницкий, комментатор Первого канала:

— Что говорить. Знал Толю сто лет, когда еще был корреспондентом телекомпании «Останкино». Толя был веселый, контактный, при этом исполнительный, ответственный… Очень хороший человек, кладезь анекдотов, хотя у него все присказка была: «Оператор — не оратор». Неожиданная смерть… Сын его Андрюша у нас работал, в одной группе с папой, звукооператором у него, вместе камеру таскали… А по Толе даже не скажешь, что ему седьмой десяток был, он такой шустрый всегда…

rg.ru

Последняя любовь Дениса Давыдова

Казалось бы, о герое Отечественной войны, известном поэте и знаменитом гусаре известно все. Но, прочитав «Адреса любви», новую книгу журналиста и писателя Вячеслава Недошивина, работавшего у нас в «Комсомольской правде», открываешь для себя другого Дениса Давыдова. Автор много лет, буквально по крупинкам, собирал о нем все самое интересное. Сегодня, в канун юбилея поэта, мы публикуем небольшой отрывок из этой книги.

Давыдов Денис Васильевич (1784 — 1839) — поэт, писатель, гусар, генерал-лейтенант, партизан Отечественной войны 1812 года. Давыдов, друг Пушкина и декабристов, остался в истории русской литературы не только как автор военно-исторических работ и теоретических трудов о партизанской войне, но — главное! — как редкого таланта лирик, создавший новый тип героя — воина-патриота, человека деятельного, свободолюбивого, открытого.

Не Давыдова мы не знаем, мы себя — не знаем. Есть, есть какой-то закон: таланты невольно, как планеты, притягивают к себе другие таланты. Растут бок о бок как усыпанное плодами древо, хоть натуральное в садах, хоть — генеалогическое. Разве мы помним, что двоюродными братьями «военной косточки» Давыдова были генералы Ермолов и Раевский? Разве не узнали, что дед Ахматовой был, кажется, в родне с Давыдовыми?

Портрет Давыдова кисти Дж. Доу в Эрмитаже.

А если я скажу, что дальним родственником Дениса будет также Иван Бунин, тоже, кстати, поэт, и что Давыдов едва не породнился с Пушкиным и даже, непредставимо, — с Александром Блоком? Да, Пушкин однажды сказал Давыдову, что сестра его, Ольга, давно и безответно влюблена в него. Но вряд ли узнал, что, когда Давыдову стукнуло 50, когда он был уже женат и имел кучу детей, он, как юнкер, влюбится в девушку, которая не только окажется в родстве с Пушкиным, но которая была двоюродной сестрой химика Бекетова, а значит — станет какой-то там прабабушкой Александра Блока. Ну неудивительно ли? Так и кажется, что поэты, эти избранные Богом люди, где-то там, в недрах геномов, в чреве столетий, в записанных не иначе как на небесах родословных, — все связаны меж собой. Да не просто историей и географией — родственной кровью, наследным словом…

В последнем своем доме на Пречистенке, 17, который Давыдов величал «пречистенским дворцом», он поселится с женой и уже шестью сыновьями в 1835-м. Официально дом купила Софья Николаевна — жена Давыдова, но сам он ринулся в эту авантюру (дом был слишком велик даже для его семьи), думаю, из-за скрытой сентиментальности: в двух шагах отсюда, в доме 13, он и родился. Это был его район, его колыбель, его — «детская площадка».

Отсюда, из «пречистенского дворца», в январе 1836 года, решив устроить себе «великий праздник души», в последний раз отправится в Петербург. «На тройке — черт возьми — как зюзя натянулся; / На тройке ухарской стрелою полечу; / Проспавшись до Твери, в Твери опять напьюся, / И пьяный в Петербург на пьянство прискачу!..» Так ездил в столицу раньше. Теперь, думаю, был благоразумней, он ведь в этот раз хотел в Петербурге «затолкать» на обучение старших сыновей. Но под конец вояжа в казенной квартире Жуковского Давыдову устроили прощальный вечер. Пушкин, Вяземский, Крылов, Плетнев, Одоевский, молодой Гоголь и множество других знакомых и незнакомых лиц собрались почтить ветерана войн и стихов. Денис был в ажитации. «Из 25 умных людей, — хвастанет жене, — я один господствовал, все меня слушали». Так ли было, не установить, но именно после этой поездки Пушкин впервые в письме назовет его на ты.

Эх, эх, недолго будут тыкать друг другу друзья, ибо через год в дом на Пречистенке ворвется с мороза ошалелый Баратынский и крикнет: «Пушкина нет боле!..» Денис на месяц свалится в постель: удушье, боли в груди.

(Из письма Давыдова Вяземскому): «Смерть Пушкина меня решительно поразила; я по сю пору не могу образумиться. А Булгарины и Сенковские живы и будут жить, потому что пощечины и палочные удары не убивают до смерти…»

Потом, уже в мае 37 года, грустно напишет Вяземскому: «Что мне про Москву тебе сказать? Она все та же, я не тот…» Да, все в его жизни становилось теперь «не тем». «Черный Капитан» — миф, легенда, образ, имидж, а может, и маска — как бы мстил Давыдову-человеку. Начиная от «ревматизмов», казалось, невозможных у него, и кончая окружавшими его людьми, будто облезшими в одночасье. Не «той» оказалась теперь даже жена. Впервые кошка пробежала между ними, когда он сравнил ее с женой своего кузена Василия — Александрой, которая, оставив троих детей, поехала за мужем-декабристом в Сибирь. Тогда он подумал: окажись его Соня на месте ее — она бы за ним не поехала… Был за абсолютизм и сословное разделение, но, двойственный от природы, ссорился с женой по поводу крестьян. Возмущался, что в неурожай, когда крепостные натурально умирали, помещики и не думали помогать им…

Но окончательно разведет его и с женой, и с родней последняя любовь Дениса — закатный роман, надежда нежная, мелькнувшая ему на старости лет, которую он не раз будет вспоминать в доме на Пречистенке.

«Психея», «Звезда спасенья», «Поэзия от ног до головы» — так назовет в стихах Женечку Золотареву. А познакомится со «звездой» случайно. Просто на святки 1832 года он отправится в село Богородское — навестить сослуживца и подчиненного по партизанскому отряду, бывшего гусара-ахтырца Дмитрия Бекетова. Вот там-то, заснеженный и веселый, он и будет с порога представлен двум племянницам хозяина — Евгении и Полине Золотаревым. В Евгению, 22-летнюю красавицу — живую, легкую, музыкальную, остроумную — и влюбится с первого взгляда. На три почти года влюбится. Особенно его поразит, что она, по рассказам дяди, знала о каждом подвиге Дениса, а стихи его лепетала наизусть. То-то он был и восхищен, и смущен!

В книге Вячеслава Недошивина вы найдете адреса любви не только Давыдова, но и других знаменитых русских поэтов и писателей

Куда девался его опыт любовных атак, армейское обольщение красавиц, поэтическая снисходительность ко всяким разным «амореткам». «Я, — оробело сказал Жене, — подобно закупоренной бутылке, три года стоял во льду прозы, а сейчас…» И — замялся. «Пробка хлопнула, — опережая его, расхохоталась она. — И что же?..»

А действительно — что? Ну, потерял голову. Ну, поняла она его душу, ну, упивалась стихами его. Наконец, именно она через московское семейство Сонцовых приходилась дальней родственницей Пушкину, а заодно была и двоюродной сестрой будущего великого Бекетова — деда Блока. Но когда она первая, как в «Онегине», призналась ему в любви, он понял, что — пропал. И что тогда эти еженедельные 200 верст, даже верхом, даже по морозу, для человека, дважды пересекшего Европу?

Он любим, он опять молод, и ему, как напишет в стихах, — не надо «ни земли, ни рая». «Я вас люблю без страха, опасенья, / Ни неба, ни земли, ни Пензы, ни Москвы, — / Я мог бы вас любить глухим, лишенным зренья… / Я вас люблю затем, что это — вы!..»

(Из письма Давыдова Вяземскому): «От меня так и брызжет стихами. Золотарева как будто прорвала заглохший источник. Последние стихи сам скажу, что хороши… Уведомь, в кого ты влюблен? Я что-то не верю твоей зависти моей помолоделости… Да и есть ли старость для поэта? Золотарева все поставила вверх дном: и сердце забилось, и стихи явились, и теперь даже текут ручьи любви, как сказал Пушкин…»

Любовь, повторяю, длилась почти три года. Оба мучились даже краткими разлуками, рвались друг к другу, ревновали, обижались, терзались и страдали. Он читал ей стихи, писал пылкие письма, дарил подарки, заваливал ее наиновейшими книгами…

Увы, развязка последнего романа окажется печальной. Он не смог скрыть своих чувств, и тяжело оскорбленная жена вскоре скажет ему: она все знает, не надобны эти его поездки к Бекетовым, его «мальчишеские скачки», он может и вообще не возвращаться. Короче, то ли дрогнул гусар, то ли охладела любовь Золотаревой (мы так и не узнаем этого), но девица собралась в конце концов замуж за отставного драгуна Мацнева, который, как оказалось, сватался к ней чуть ли не пять лет.

Денис попросит Женю вернуть письма, скажет, что у него теперь нет настоящего и будущего, а «осталось только прошлое, и все оно заключается в письмах, которые я писал вам в течение двух с половиной лет счастья». Золотарева не удержит слез — разрыдается: одни письма и «будут освещать и согревать мою жизнь…». Он, кажется, тоже расплачется: «Пусть будет, как вы хотите»… Но стихи — стихи бросит писать навсегда…

Жена, кстати, и сыновья его и через сорок лет после смерти Давыдова будут скрывать от посторонних эту последнюю страсть поэта. А значит — и стихи к «звезде» скрывать… Как это похоже на судьбу, на жен всех когда-либо писавших и пишущих. Ревновали к строчкам мужей даже за гробом. Настоящие, значит, были стихи — подлинные!..

«Aleajactaest» — жребий брошен. Денис любил эти слова Цезаря. За закатной любовью — наступил закат. Давыдов продал дом на Пречистенке, переехал жить в Верхнюю Мазу и через четыре года — умер. Ведь предупреждал всех, он не живет — горит, «как свечка». У других были биография, жизнь, смерть, а у него, как у любого поэта, — судьба.

Я каюсь! Я гусар давно, всегда гусар,

И с проседью усов — все раб младой привычки.

Люблю разгульный шум, умов, речей пожар

И громогласные шампанского оттычки.

От юности моей враг чопорных утех —

Мне душно на пирах без воли и распашки.

Давай мне хор цыган! Давай мне спор и смех,

И дым столбом от трубочной затяжки!..

Денис Давыдов.

www.crimea.kp.ru

Заявление Первого канала в связи с гибелью оператора Анатолия Кляна

Украинская власть продолжает убивать журналистов на Юго-Востоке – ее не устраивает, что невозможно спрятать их действия против собственного народа. Там предпочитают разбираться с восставшими без свидетелей. Наш долг – сообщать стране и миру о том, чему стали свидетелями наши журналисты.

Анатолий Клян — выдающийся оператор, блестящий профессионал и прекрасный человек. Он был одним из патриархов новостной журналистики. Прошел Югославию, Ирак и Сирию, был в десятках «горячих точек» и всегда возвращался домой целый и невредимый. В мае Толя вызвался поехать в эту командировку, ссылаясь на ограничения украинских властей по возрасту въезжающих – он уже не подпадал под действие этих ограничений и шутил, что в этом случае возраст стал его преимуществом перед молодыми. На этой неделе он должен был уходить в отпуск, но позвонил в редакцию и сказал, что остается, так как нам его некем было заменить. Он и был незаменимым…

У Толи остались жена, двое детей и внуки. Мы осиротели вместе с ними. Его внук не мог выбрать другую профессию – он учится во ВГИКе на оператора. И мы продолжим делать то, что делал Толя, как бы украинские власти ни рассчитывали на то, что мы испугаемся. Мы просто обязаны это делать.

Памяти Анатолия Кляна (слова коллег, работавших с ним вместе) 

ДЕНИС ДАВЫДОВ, корреспондент Первого канала

Наша последняя встреча с Толей была в гостинице в Донецке. Его съемочная группа как раз меняла нашу. Мы постояли на крыльце, потом мне надо было уезжать на границу, мы обнялись. Я сказал ему: «Мастер, жду тебя в Москве, скорее приезжай». Я его всегда называл «Мастером». А он говорит: «Старик, очень хочу поехать на рыбалку, уже все запланировал». Он собирался рыбачить куда-то на юг. Толя – очень разносторонний, увлеченный человек. В свои 68 абсолютно не производил впечатления пенсионера. Молодой мужчина, который любил жизнь. С ним когда здороваешься, рука просто тонет в его большой шершавой ладони, как у рабочего человека. Он не только камеру умел держать. Толя был прекрасным резчиком по дереву, делал шкафы, кухни. Стол, который стоит у нас в операторской – большой обеденный стол – Толя сколотил своими руками. До сих пор не пришло осознание того, что мы все говорим о нем сейчас в прошедшем времени. К сожалению, то место, куда он поехал, стало его последней командировкой, из которой он, как солдат, не вернулся. Его последние слова перед гибелью были: Камеру держать не могу – переживал за свой рабочий инструмент… 

ТИМУР СИРАЗИЕВ, спецкор Первого канала

В это не хочется верить, потому что когда говоришь про Анатолия Кляна, то сразу перед тобой образ очень жизнерадостного человека, который всегда улыбается, всегда заметит тебя словами «Привет, старик!» и… Ты когда с ним встречаешься, то заражаешься этим его позитивом… Это такой человек, про которого никогда не догадаешься, сколько ему лет – столько в нем энергии, движения… Он – оператор от бога, до мозга костей. Ему никогда не надо говорить, что именно снимать, он все сам видит лучше тебя – что и как надо. Когда я только начинал еще корреспондентом, он никогда не подтрунивал, не смеялся над неопытностью, напротив подсказывал, поддерживал, делился идеями, помогал всегда и во всем. Когда с ним работаешь, ты заранее уверен – все получится. Трудно представить, что его нет. Как так? Он же душа компании, такой живой… Я не хочу говорить о нем в прошедшем времени. Для меня Толя Клян просто в далекой командировке и по-другому не хочется об этом думать. 

АНТОН ВЕРНИЦКИЙ, комментатор Первого канала

Что говорить. Знал Толю сто лет, когда еще был корреспондентом телекомпании «Останкино». В командировки с ними поездил. Прошли вместе две Чечни, Югославию. Толя был веселый, контактный, при этом исполнительный, ответственный… Очень хороший человек, кладезь анекдотов, хотя у него все присказка была: «Оператор – не оратор». Неожиданная смерть… Сын его Андрюша у нас работал, в одной группе с папой, звукооператором у него, вместе камеру таскали… А по Толе даже не сказешь, что ему 7-й десяток был, он такой шустрый всегда… И когда пошли все эти украинские дела и власти перестали туда пускать россиян-мужчин в возрасте от 17 до 55 лет, Толя и говорит: Давайте я съезжу туда, а то молодых ребят все равно не пустят…

www.1tv.ru

Хабаровский журналист в Москве: Автозаки, …, ОМОН, а против них интеллигентная толпа

Задержание на Триумфальной. Фото: ИТАР-ТАСС

Хабаровск, 7 декабря, AmurMedia. Хабаровчане узнают о реальных волнениях и происходящих в Москве акциях протеста по итогам выборов в Государственную думу из ЖЖ и социальных сетей. Так хабаровский тележурналист Денис Давыдов пишет в Facebook о вчерашних акциях протеста на Триумафальной площади и тысяче задержанных протестующих против фальсификаций итогов выборов.

«Вот вернулся с Триумфальной площади… повезло. Ленты пишут, что 300 человек уехали оттуда в автозаках. Мне кажется больше. Больше раза в три», — сообщает Денис Давидов на своей страничке в популярной соцсети. «ОМОН врывался в толпу и хватали, хватали, хватали… Руки крутили мальчишкам лет по 20 и юным девочкам и старикам. Многие сопротивлялись. Не хотели идти. Тогда брали за ноги и НЕСЛИ в машину. А они все равно кричали – » Путин-вор», «Мы за честные выборы» , «Позор!»» — пишет хабаровский журналист.

«Парня рядом со мной прихватили за то, что он просто фотографировал. В автозаки грузили быстро. Медлить было нельзя – для них специально гаишники перекрывали садовое кольцо. Возле нас металась бабушка. Лет 65-ти. Все снимала на мобильник. И приставала с вопросом – простите, а что там в твиттере пишут, где еще сейчас митингуют?!, — описывает  репортер происходящее вокруг. —  В этой толпе вообще часто извинялись. Извинялись друг перед другом за то что кто-то кого-то случайно толкнул, наступил другому на ногу. Несколько молодых людей в деловых костюмах иногда подходили к оцеплению с криками – «Милиция будь с народом». Полицейским эта фраза видимо грела душу — потому что за нее никого не задерживали, люди в камуфляже просто улыбались».

«Из их радиостанций было слышно переговоры коллег на других улицах:»У меня машина всего на 26 человек, а ты уже 40 привел. Нет больше места. Уезжаю.» ; «Кого я тебе в подкрепление пришлю?! В отделе два сотрудника остались!». Последняя фраза, видимо, была правдой. На Триумфальной кроме ОМОНвцев и солдат ВВ касками дубинками и слезоточивым газом снабдили и кабинетных. Они бегали за нами в парадных брюках и туфлях. Но руки они тоже крутили играючи. Впрочем, перед этим как и велит закон о полиции всех предупреждали: “ Уважаемые граждане, расходитесь! Вы нарушаете общественный порядок! Граждане, расходитесь. Расходитесь! Б***ь! Держи вон того с флагом! “.

«И таким был вечер во всем центре Москвы. Грузовики, водометы, автозаки, солдаты, ОМОН, а против них интеллигентная толпа. Триумфальная, Манежная, Театральная, Пушкинская площади. Подъезжая к дому, у телецентра снова увидел полицейских. Останкино они тоже оцепили», — сообщает хабаровский москвич. 

amurmedia.ru

Денис Давыдов — Записки Дениса Васильевича Давыдова, в России цензурой непропущенные. Часть II

• Литература
  • Всё Нобелевские лауреаты в литературе Слова, слова, слова… Литература

    Повелительница снов. Глава 38

    20.08.2019

    Литература

    Повелительница снов. Главы 36, 37

    14.08.2019

    Литература

    Повелительница снов. Главы 34, 35

    06.08.2019

    Литература

    В засаде. Часть II

    01.08.2019

    Нобелевские лауреаты в литературе

    Вопросы литературы. Часть III

    08.06.2018

    Нобелевские лауреаты в литературе

    Лауреатский случай. Часть ХVII

    30.11.2017

    Нобелевские лауреаты в литературе

litobozrenie.com

Утро России / Давыдов игрушки. / Видео / Russia.tv

Утренняя информационная программа выходит в режиме реального времени. Настраивайте свои часы вместе с нашим каналом!

«Утро России» – информационное шоу о главном!

«Утро России» – это пятичасовое шоу в стиле «инфотейнмент». Каждый день – с понедельника по субботу – мы говорим о главных событиях, о том, что интересует каждого жителя большой страны, что тревожит, заставляет задуматься и вызывает гордость.

В нашей студии мы встречаем тех, кто принимает решения на государственном уровне, а также самых авторитетных экспертов в разных областях.

Формат программы позволяет говорить с гостями студии обстоятельно и подробно. Используя новейшие технические возможности нашей студии, мы можем подключить к разговору собеседника из любой точки земного шара. В нашем распоряжении – практически любое видео и сложная компьютерная графика.

Наши корреспонденты во всех подробностях расскажут о самых интересных событиях во всех областях жизни.

Экономика, общественная жизнь, права детей и взрослых, медицина и спорт – ни одна сторона жизни наших зрителей не останется вне зоны внимания программы.

Любителям мира скорости и адреналина Иван Зенкевич расскажет самые свежие новости с российских автодорог. В его материалах – изменения ПДД, отношения между водителями и пешеходами и, конечно, новинки авторынка.

А тем, кто любит кино и мультфильмы, – подробные рецензии на все новинки проката и репортажи со съемочных площадок.

Специальные репортажи мы посвящаем историям жизненного успеха – как суперзвёзд, так и обычных людей. Возможно, это поможет и нам, и вам не упустить удачу.

Наши корреспонденты и приглашенные нами лучшие эксперты страны помогут вам сориентироваться в любой жизненной ситуации. Как выбрать качественный товар? Как защитить свои права? Где можно сэкономить? Ответы на эти и другие вопросы каждый день в утреннем эфире.

Мы найдём и покажем вам самые популярные и захватывающие видео из всемирной сети. А наши эксперты-биологи интересно и подробно расскажут об особенностях пород домашних питомцев.

А ведут его три прекрасных пары: Анастасия Чернобровина / Андрей Петров, Елена Ландер / Владислав Завьялов и Елена Николаева / Денис Стойков.

Электронная почта: [email protected]

russia.tv

Последняя любовь Дениса Давыдова

Казалось бы, о герое Отечественной войны, известном поэте и знаменитом гусаре известно все. Но, прочитав «Адреса любви», новую книгу журналиста и писателя Вячеслава Недошивина, работавшего у нас в «Комсомольской правде», открываешь для себя другого Дениса Давыдова. Автор много лет, буквально по крупинкам, собирал о нем все самое интересное. Сегодня, в канун юбилея поэта, мы публикуем небольшой отрывок из этой книги.

Давыдов Денис Васильевич (1784 — 1839) — поэт, писатель, гусар, генерал-лейтенант, партизан Отечественной войны 1812 года. Давыдов, друг Пушкина и декабристов, остался в истории русской литературы не только как автор военно-исторических работ и теоретических трудов о партизанской войне, но — главное! — как редкого таланта лирик, создавший новый тип героя — воина-патриота, человека деятельного, свободолюбивого, открытого.

Не Давыдова мы не знаем, мы себя — не знаем. Есть, есть какой-то закон: таланты невольно, как планеты, притягивают к себе другие таланты. Растут бок о бок как усыпанное плодами древо, хоть натуральное в садах, хоть — генеалогическое. Разве мы помним, что двоюродными братьями «военной косточки» Давыдова были генералы Ермолов и Раевский? Разве не узнали, что дед Ахматовой был, кажется, в родне с Давыдовыми?

Портрет Давыдова кисти Дж. Доу в Эрмитаже.

А если я скажу, что дальним родственником Дениса будет также Иван Бунин, тоже, кстати, поэт, и что Давыдов едва не породнился с Пушкиным и даже, непредставимо, — с Александром Блоком? Да, Пушкин однажды сказал Давыдову, что сестра его, Ольга, давно и безответно влюблена в него. Но вряд ли узнал, что, когда Давыдову стукнуло 50, когда он был уже женат и имел кучу детей, он, как юнкер, влюбится в девушку, которая не только окажется в родстве с Пушкиным, но которая была двоюродной сестрой химика Бекетова, а значит — станет какой-то там прабабушкой Александра Блока. Ну неудивительно ли? Так и кажется, что поэты, эти избранные Богом люди, где-то там, в недрах геномов, в чреве столетий, в записанных не иначе как на небесах родословных, — все связаны меж собой. Да не просто историей и географией — родственной кровью, наследным словом…

В последнем своем доме на Пречистенке, 17, который Давыдов величал «пречистенским дворцом», он поселится с женой и уже шестью сыновьями в 1835-м. Официально дом купила Софья Николаевна — жена Давыдова, но сам он ринулся в эту авантюру (дом был слишком велик даже для его семьи), думаю, из-за скрытой сентиментальности: в двух шагах отсюда, в доме 13, он и родился. Это был его район, его колыбель, его — «детская площадка».

Отсюда, из «пречистенского дворца», в январе 1836 года, решив устроить себе «великий праздник души», в последний раз отправится в Петербург. «На тройке — черт возьми — как зюзя натянулся; / На тройке ухарской стрелою полечу; / Проспавшись до Твери, в Твери опять напьюся, / И пьяный в Петербург на пьянство прискачу!..» Так ездил в столицу раньше. Теперь, думаю, был благоразумней, он ведь в этот раз хотел в Петербурге «затолкать» на обучение старших сыновей. Но под конец вояжа в казенной квартире Жуковского Давыдову устроили прощальный вечер. Пушкин, Вяземский, Крылов, Плетнев, Одоевский, молодой Гоголь и множество других знакомых и незнакомых лиц собрались почтить ветерана войн и стихов. Денис был в ажитации. «Из 25 умных людей, — хвастанет жене, — я один господствовал, все меня слушали». Так ли было, не установить, но именно после этой поездки Пушкин впервые в письме назовет его на ты.

Эх, эх, недолго будут тыкать друг другу друзья, ибо через год в дом на Пречистенке ворвется с мороза ошалелый Баратынский и крикнет: «Пушкина нет боле!..» Денис на месяц свалится в постель: удушье, боли в груди.

(Из письма Давыдова Вяземскому): «Смерть Пушкина меня решительно поразила; я по сю пору не могу образумиться. А Булгарины и Сенковские живы и будут жить, потому что пощечины и палочные удары не убивают до смерти…»

Потом, уже в мае 37 года, грустно напишет Вяземскому: «Что мне про Москву тебе сказать? Она все та же, я не тот…» Да, все в его жизни становилось теперь «не тем». «Черный Капитан» — миф, легенда, образ, имидж, а может, и маска — как бы мстил Давыдову-человеку. Начиная от «ревматизмов», казалось, невозможных у него, и кончая окружавшими его людьми, будто облезшими в одночасье. Не «той» оказалась теперь даже жена. Впервые кошка пробежала между ними, когда он сравнил ее с женой своего кузена Василия — Александрой, которая, оставив троих детей, поехала за мужем-декабристом в Сибирь. Тогда он подумал: окажись его Соня на месте ее — она бы за ним не поехала… Был за абсолютизм и сословное разделение, но, двойственный от природы, ссорился с женой по поводу крестьян. Возмущался, что в неурожай, когда крепостные натурально умирали, помещики и не думали помогать им…

Но окончательно разведет его и с женой, и с родней последняя любовь Дениса — закатный роман, надежда нежная, мелькнувшая ему на старости лет, которую он не раз будет вспоминать в доме на Пречистенке.

«Психея», «Звезда спасенья», «Поэзия от ног до головы» — так назовет в стихах Женечку Золотареву. А познакомится со «звездой» случайно. Просто на святки 1832 года он отправится в село Богородское — навестить сослуживца и подчиненного по партизанскому отряду, бывшего гусара-ахтырца Дмитрия Бекетова. Вот там-то, заснеженный и веселый, он и будет с порога представлен двум племянницам хозяина — Евгении и Полине Золотаревым. В Евгению, 22-летнюю красавицу — живую, легкую, музыкальную, остроумную — и влюбится с первого взгляда. На три почти года влюбится. Особенно его поразит, что она, по рассказам дяди, знала о каждом подвиге Дениса, а стихи его лепетала наизусть. То-то он был и восхищен, и смущен!

В книге Вячеслава Недошивина вы найдете адреса любви не только Давыдова, но и других знаменитых русских поэтов и писателей

Куда девался его опыт любовных атак, армейское обольщение красавиц, поэтическая снисходительность ко всяким разным «амореткам». «Я, — оробело сказал Жене, — подобно закупоренной бутылке, три года стоял во льду прозы, а сейчас…» И — замялся. «Пробка хлопнула, — опережая его, расхохоталась она. — И что же?..»

А действительно — что? Ну, потерял голову. Ну, поняла она его душу, ну, упивалась стихами его. Наконец, именно она через московское семейство Сонцовых приходилась дальней родственницей Пушкину, а заодно была и двоюродной сестрой будущего великого Бекетова — деда Блока. Но когда она первая, как в «Онегине», призналась ему в любви, он понял, что — пропал. И что тогда эти еженедельные 200 верст, даже верхом, даже по морозу, для человека, дважды пересекшего Европу?

Он любим, он опять молод, и ему, как напишет в стихах, — не надо «ни земли, ни рая». «Я вас люблю без страха, опасенья, / Ни неба, ни земли, ни Пензы, ни Москвы, — / Я мог бы вас любить глухим, лишенным зренья… / Я вас люблю затем, что это — вы!..»

(Из письма Давыдова Вяземскому): «От меня так и брызжет стихами. Золотарева как будто прорвала заглохший источник. Последние стихи сам скажу, что хороши… Уведомь, в кого ты влюблен? Я что-то не верю твоей зависти моей помолоделости… Да и есть ли старость для поэта? Золотарева все поставила вверх дном: и сердце забилось, и стихи явились, и теперь даже текут ручьи любви, как сказал Пушкин…»

Любовь, повторяю, длилась почти три года. Оба мучились даже краткими разлуками, рвались друг к другу, ревновали, обижались, терзались и страдали. Он читал ей стихи, писал пылкие письма, дарил подарки, заваливал ее наиновейшими книгами…

Увы, развязка последнего романа окажется печальной. Он не смог скрыть своих чувств, и тяжело оскорбленная жена вскоре скажет ему: она все знает, не надобны эти его поездки к Бекетовым, его «мальчишеские скачки», он может и вообще не возвращаться. Короче, то ли дрогнул гусар, то ли охладела любовь Золотаревой (мы так и не узнаем этого), но девица собралась в конце концов замуж за отставного драгуна Мацнева, который, как оказалось, сватался к ней чуть ли не пять лет.

Денис попросит Женю вернуть письма, скажет, что у него теперь нет настоящего и будущего, а «осталось только прошлое, и все оно заключается в письмах, которые я писал вам в течение двух с половиной лет счастья». Золотарева не удержит слез — разрыдается: одни письма и «будут освещать и согревать мою жизнь…». Он, кажется, тоже расплачется: «Пусть будет, как вы хотите»… Но стихи — стихи бросит писать навсегда…

Жена, кстати, и сыновья его и через сорок лет после смерти Давыдова будут скрывать от посторонних эту последнюю страсть поэта. А значит — и стихи к «звезде» скрывать… Как это похоже на судьбу, на жен всех когда-либо писавших и пишущих. Ревновали к строчкам мужей даже за гробом. Настоящие, значит, были стихи — подлинные!..

«Aleajactaest» — жребий брошен. Денис любил эти слова Цезаря. За закатной любовью — наступил закат. Давыдов продал дом на Пречистенке, переехал жить в Верхнюю Мазу и через четыре года — умер. Ведь предупреждал всех, он не живет — горит, «как свечка». У других были биография, жизнь, смерть, а у него, как у любого поэта, — судьба.

Я каюсь! Я гусар давно, всегда гусар,

И с проседью усов — все раб младой привычки.

Люблю разгульный шум, умов, речей пожар

И громогласные шампанского оттычки.

От юности моей враг чопорных утех —

Мне душно на пирах без воли и распашки.

Давай мне хор цыган! Давай мне спор и смех,

И дым столбом от трубочной затяжки!..

Денис Давыдов.

www.kp.by