Танки многобашенные – Многобашенные танки СССР. Часть 4. Тяжёлый танк Т-35 » Военное обозрение

Близнецы-неудачники: последние советские многобашенные танки

Десятилетие между 1930 и 1940 годами в истории мирового танкостроения вполне справедливо можно назвать эпохой всеобщего увлечения многобашенными танками. Поскольку до феномена блицкрига было ещё далеко, опыт Первой мировой войны подсказывал, что тяжёлый танк (то есть танк прорыва, он же танк сопровождения пехоты) просто обязан обладать максимально возможным вооружением – чем больше орудий и пулемётов, тем лучше. Оставалось лишь решить вопрос компоновки и слаженности действий экипажа сухопутного дредноута – ещё в «ревущие двадцатые» стало окончательно ясно, что унаследованные от ВМФ спонсоны окончательно устарели с окончанием Великой войны и вооружение должно располагаться исключительно в вращающихся башнях.

Мы совсем недавно подробно обсуждали британский A1E1 «Independent». Танк окончательно устарел к началу Второй мировой войны, однако был первенцем среди многих проектов, главной характеристикой которых была многобашенность. Может быть, британцы и являются изобретателями танка как такового и авторами ультрасовременной для середины двадцатых годов машины «Independent», но в итоге именно Советский Союз дал фору всем индустриальным державам в области создания многобашенных машин – достаточно вспомнить, что лишь СССР единственный в мире производил тяжёлые многобашенные танки серийно: подразумевается проект Т-35, родственный вышеупомянутому британцу.

Проекции советских многобашенных тяжёлых танков, сверху вниз:
Т-35
СМК
Т-100
Рисунок А. Аксенова

Очередной всплеск интереса к многобашенным машинам произошёл у советского руководства приблизительно к 1937–38 годам, и основными факторами появления в металле таких серьёзных аппаратов, как Т-100 и СМК, были Гражданская война в Испании и особенности производства военной техники в первом рабоче-крестьянском государстве.

Давайте вспомним, как в Великобритании тогда проектировали танки. Военное министерство разрабатывало спецификации и основные требования у будущей машине –масса, вооружение, бронирование, скорость, и так далее. Спецификации передавались фирме-производителю, например знаменитому «Виккерсу», коллектив инженеров начинал работать, а получившиеся на выходе прототипы или сразу выбраковывали, или наоборот – максимально дорабатывали и запускали в производство.

В Советском Союзе дело обстояло несколько иначе. Во-первых, новую технику было принято разрабатывать на конкурсной основе, а не отдавать монополию одному буржую-капиталисту. Во-вторых, гражданская война в Испании, где впервые с 1918 года массово использовалась бронетехника, показала, что советские БТ и Т-26, поставлявшиеся республиканцам, представляют собой слишком лёгкую цель для противотанковой артиллерии. Даже немецкие 7,92-мм бронебойные пули марки S.m.K.H. лёгких танков Pz.I пробивали броню Т-26 на дистанции в полторы сотни метров! По испанскому опыту заключение было сделано такое: Красной армии требуется новый танк с противоснарядным бронированием.

Тем не менее, ближе к концу тридцатых годов советские военные и конструкторы начали осознавать, что пятибашенный Т-35 — тупиковая ветвь. К 1938 году его данные по бронированию уже считались недостаточными, поскольку стремительно развивалась противотанковая артиллерия. Более того, Т-35 обладал массой конструктивных недостатков, среди которых особенно ярко выделялись постоянные поломки трансмиссии и совершенно недостаточная подвижность на местности, что было следствием большой массы и большого отношения длины к ширине танка – ещё одно наследие Первой мировой: чем длиннее танк, тем более широкую траншею он сможет преодолеть.

Чертёж проекций Т-100

В итоге было решено разработать новый танк меньших размеров, но с усиленным бронированием, при этом полностью отказываться от многобашенности так и не решились. Двум конструкторским группам в Ленинграде — на Кировском заводе и заводе Опытного машиностроения имени Кирова — предложили конкурс: требуется создать танк массой 50–60 тонн с бронёй не менее 60 миллиметров и скоростью выше 35 километров в час. Хотя конструкторы Жозеф Котин и Семён Гинзбург, возглавлявшие группы, работали не совместно, а параллельно, на свет появились фактически два брата-близнеца — танки «Сергей Миронович Киров», сокращённо СМК, и машина с индексом Т-100.

Чертёж проекций СМК

Как и было сказано, отказ от много лет довлевшей концепции многобашенности тяжёлого танка конструкторы посчитали чересчур смелым и экстравагантным решением. У самого первого варианта СМК было аж целых три башни с одним 76-миллиметровым орудием и двумя 45-миллиметровыми соответственно. Причем располагались башни не по продольной оси, а со смещением, передняя влево, задняя вправо, для более широкого сектора обстрела. Товарищ Сталин, осмотрев макет в декабре 1938 года, остался недоволен и счёл заднюю башню СМК излишней. Что, впрочем было вполне справедливо, да и сам Жозеф Котин не имел никаких возражений. Конструкция упростилась — в главную башню добавили пулемёт для защиты со стороны кормы, предусмотрели крепления для зенитного пулемёта, а сэкономленный вес пустили на усиление брони. Справедливости ради надо сказать, что «близнец» Т-100 тоже исходно проектировался с тремя башнями, но ещё на стадии эскизов стало ясно, что масса танка превышает запланированную, и третью башню убрали.

Схема бронирования Т-100

Спрашивается: зачем такие сложности? Многоярусное вооружение, две пушки? Надо напомнить, что в это время в разработке параллельно находился КВ нормальной компоновки – то есть, самый обыкновенный тяжёлый танк с хорошей бронёй и одной башней с мощным орудием, способным вести противотанковую борьбу?

И снова, и снова мы сталкиваемся с тяжёлым наследием Первой мировой и теорией штурмового танка, обязанного проламывать эшелонированную оборону неприятеля. Пушка главной башни ведёт борьбу с ДОТами противника, 45-миллиметровое орудие используется против пехоты и легкобронированных целей. Впрочем, уже на испытаниях выяснилось, что командирам СМК и Т-100 тяжело управлять огнём орудий и пулемётов сразу в двух башнях. На Т-100 поставили вполне прогрессивное для тех времён внутреннее переговорное устройство ТПУ-6, пулемётную башенку оснастили светосигнальным прибором, но и это не спасало – у командира не восемь глаз, чтобы уследить за всеми направлениями.

Т-100 на полигоне, осень 1940 года СМК, там же

Совершенно аналогичные проблемы возникли и у танка СМК авторства знаменитого конструктора Жозефа Котина. Третью башню, имевшуюся в проекте, убрали по предложению Сталина, настаивавшего на упрощении и облегчении конструкции до пятидесяти пяти тонн, в противовес исходным шестидесяти. В любом случае, танк получился перетяжелённым и слишком большим, что сказывалось на эксплуатации новой ходовой части и, разумеется, на заметности – СМК был отличной мишенью. Вывод напрашивался совершенно очевидный: нужно быть скромнее и создать вариант тяжёлого танка на укороченном шасси, с переработанным корпусом и одной башней. Проект получил название КВ и пошёл в работу в начале 1939 года – именно эта машина навсегда поставит точку в разработке многобашенных танков.

Так или иначе, и Т-100, и СМК вышли на испытания в августе 1939 года. СМК действительно показал расчётные характеристики – максимальная скорость по шоссе составила 35,5 км/ч, запас хода оказался на уровне проектного, а по ходовым качествам он превзошёл Т-35. Проблемы ожидаемо возникли с ходовой частью, поскольку машина оказалась слишком тяжёлой. Т-100 государственная комиссия обругала: были отмечены конструктивное несовершенство трансмиссии с сервоприводами, нестабильная работа системы охлаждения, слабая надёжность вентилятора и неудачная конструкция сеток охлаждения.

Как СМК был устроен внутри

Отдельно заметим, что вместе с обеими обсуждаемыми машинами проходил испытания прототип КВ, производивший несравнимо лучшее впечатление: при значительно меньшей массе, «Клим Ворошилов» обладал аналогичным вооружением с возможностью ведения кругового обстрела и лучшим бронированием… На нём-то внимание комиссии и было сосредоточено.

* * *

А вскоре представился случай опробовать новейшие машины в реальных боевых условиях. Началась Финская война, советские войска встали перед небезызвестной линией Маннергейма, прорвать которую без тяжёлых штурмовых танков было крайне затруднительно. В Финляндию отправили все три новинки — оба двухбашенных танка и КВ Кировского завода. Советское командование рассуждало вполне здраво: бронетехника с противоснарядным бронированием может существенно помочь войскам, а конструкторы прямо на месте смогут выявить имеющиеся недостатки. Первый же бой на линии Маннергейма показал, что все три машины для финской артиллерии неуязвимы — 37-миллиметровые пушки «Бофорс» не пробивали броню в любой проекции.

Схема боевых действий танков СМК и Т-100 в районе Сумма – Хоттинен 18–19 декабря 1939 года

Хотелось бы сделать небольшую ремарку. Весьма странно, что три новейших, говоря откровенно, секретных, танка пошли в атаку на узком участке фронта. Все помнят, что в 1942 году случилось с первыми германскими «Тиграми» на фронте под Ленинградом – когда после самого первого боевого применения немцы потеряли несколько «Тигров», а один из танков красноармейцы утащили в свой тыл, позволив советским специалистам быстро исследовать машину и найти способы противодействия тяжёлым и отлично защищённым танкам немцев.

В нашем случае произошло нечто похожее — танки СМК, Т-100 и КВ днём 17 декабря 1939 года поддерживали наступающую пехоту при штурме передовых дотов Хоттиненского упрепрайона в полосе Сумма–Хоттинен. СМК легко преодолел надолбы и проволочные заграждения, в сумме танки подавили три пулемётных ДОТа и выехали к наблюдательному пункту финнов. Что любопытно, наибольшую точность и эффективность стрельбы показал однобашенный КВ.

Затем начались неприятности. СМК подорвался на фугасе и оказался обездвижен — были повреждены гусеница, ленивец и трансмиссия, прогнулось днище. Экипаж практически не пострадал. Вытащить СМК возможным не представлялось — танкисты покинули танк через нижний аварийный люк и переползли в Т-100, который вместе с КВ и сопровождавшими их Т-28 отступил.

Советский тяжёлый танк СМК, подорвавшийся на фугасе на Карельском перешейке

Можно себе представить, как обрадовались финны — такой трофей! Однако захватить танк не получилось: СМК оказался слишком тяжёлым для буксировки, а советская артиллерия поставила вокруг него огневой заслон. С этим связан один курьёз: финские разведчики ночью всё-таки пробрались к танку, обследовали его и даже свинтили с башни верхний люк. Одна беда: люк был, как сейчас сказали бы, «контрафактным» — Жозеф Котин вспоминал, что перед сборкой опытного образца СМК одной крышки люка не хватило, ждать её поставки было некогда, и мастера Кировского завода изготовили крышку сами, использовав для этого сталь, имевшуюся у них в распоряжении. Именно эта крышка через финнов и попала в руки немецкой разведки, сделавшей в итоге абсолютно неверные выводы о качестве брони новейших советских тяжёлых танков.

Дадим слово участнику вышеописанного боя А. П. Куницыну, мотористу, одновременно исполнявшему обязанности заряжающего на танке СМК:

…Сквозь смотровую щель механик-водитель Игнатьев хорошо различал дорогу. Танк, подминая деревья и разваливая завалы из толстых, специально поваленных стволов, продвигался вперёд. Вот он проломил ряд проволочного заграждения, переполз через ров и подошёл к гранитным надолбам. Медленными движениями из стороны в сторону Игнатьев начал раскачивать и раздвигать массивные гранитные надолбы. Финны методически вели огонь из противотанковых орудий. Внутри машины стоял страшный грохот. Удары снарядов по броне отдавались болью в ушах, но ни одной пробоины экипаж не обнаруживал. Противник усилил огонь, однако ни один снаряд не мог пробить корпус машины.

Управлять машиной под обстрелом на столь сложной трассе и командиру, и водителю было чрезвычайно тяжело. От копоти и дыма першило в горле, слезились глаза. Но экипаж продолжал вести бой и смело вёл танк прямо на высоту к вражескому доту. Из обоих башенных орудий танкисты вели огонь по амбразурам, стреляли и из пулемётов.

Бой был жуткий. Машина наша, такая толстокожая, совершенно непробиваемая. Но количество снарядных попаданий, в основном мелкокалиберной артиллерии, мы получили по СМК десятка полтора. После боя вернулись на исходные позиции. На другой день атака повторялась дважды, мы вернулись на исходные позиции, но вскоре получили приказ помочь нашим частям, которые прорвались в район Суммы. Снарядили нашу «флагманскую» машину СМК, KB и Т-100. Колонной мы пошли вперёд. При этом вели огонь по дотам. Финны, надо сказать, применяли всякие каверзные методы борьбы: подвесные мины, разные ловушки из посторонних предметов, завалы на дорогах.

Была совершена попытка эвакуировать или восстановить подвижность повреждённого СМК, но ни восстановить гусеницы, ни отбуксировать его в расположение советских частей с помощью троса не удалось. СМК остался стоять перед позициями противника до конца Финской войны. Т-100 участвовал в нескольких боях, причём вызвал серьёзные нарекания относительно точности ведения огня. Когда наступило перемирие и финны отошли на новую границу, СМК удалось отбуксировать к железнодорожной станции с помощью шести средних Т-28, но погрузить его на платформу не получилось. Машину разобрали, отправили на Кировский завод для исследования, а там окончательно признали бесперспективной. Эпоха многобашенных танков завершилась, и им на смену пришёл более совершенный образец — КВ-1.

СУ-100Y. По фигуре человека можно оценить размеры техники

В финале хотелось бы сказать, что, в отличие от британского «Independent», два «близнеца» хотя бы успели повоевать. К сожалению, ни один из эти танков не сохранился, а впечатление о габаритах машин мы можем получить только по фотографиям и шасси СУ-100Y, стоящей в музее Кубинки. Увы, но СМК и Т-100 и впрямь были огромными, с неприемлемо большим силуэтом. Позднейший немецкий «Тигр» был сопоставим с «близнецами» по массе, но имел куда меньшие размеры. Однако советские КБ получили уникальный опыт, особенно в области разработки гусеничного шасси на торсионах, применявшегося и далее на тяжёлых танках, а «внук» СМК «Клим Ворошилов» дал старт для создания множества машин, включая серию ИС.

---

Публикуется в авторской редакции

warspot.ru

Многобашенные танки СССР. Часть 1. Двухбашенные Т-26 » Военное обозрение

СССР был по сути единственной страной в мире, в которой были приняты на вооружение многобашенные танки различных типов. Не так давно реставраторы Центрального музея бронетанкового вооружения и техники Минобороны РФ в подмосковной Кубинке закончили восстановление тяжелого пятибашенного танка Т-35А. Это единственный дошедший до нас образец подобной машины. Т-35 стал последним серийно выпускавшимся в СССР многобашенным танком, а первым был двухбашенный Т-26, который был прямым потомком одного из самых распространенных танков своего времени — «Виккерса» Mk.E, он же «Виккерс» 6-тонный.

К проектированию многобашенных боевых машин в СССР приступили в первой половине 1930-х годов. Толчком для работ в этом направлении стала покупка в Великобритании 15 двухбашенных танков Vickers Mk. E в 1930 году. Это был дешевый танк простой конструкции, который приглянулся советским военным. Приобретенные танки имели лишь пулеметное вооружение — пулеметы Vickers калибра 7,7 мм. Башни танков были расположены по центру корпуса сбоку друг от друга. Они могли вести огонь в левую и правую сторону одновременно, при этом недостатком данной конструкции была невозможность концентрировать огонь двух имеющихся пулеметов на одной цели.

Танки Vickers Mk. E также были известны как «шеститонки», такое название машина получила из-за своей массы. Танк оснащался карбюраторным четырехцилиндровым двигателем Armstrong-Vickers Puma, имеющим воздушное охлаждение. Данный двигатель мог развивать мощность в 92 л.с. При этом во время эксплуатации двигатель мог перегреться, а иногда это становилось причиной возникновения пожара. Одновременно с этим английская машина отличалась очень хорошей проходимостью, дальностью и плавностью хода. Дальность хода по ресурсу гусениц составляла примерно 4,8 тысяч километров. Такой результат существенно превышал аналогичный показатель большинства танков тех лет. По совокупности характеристик танк создал положительное впечатление в СССР и послужил основой для разработки советского аналога — Т-26.

Vickers Mk. E

13 февраля 1931 года вышло постановление о принятии танка Vickers Е под обозначением Т-26 на вооружение Красной Армии, а также было рекомендовано развернуть его серийное производство. Главной площадкой по выпуску данных танков должен был стать Сталинградский тракторный завод (СТЗ), на котором каждый год планировалось выпускать по 13 800 танков. При этом такой план выпуска изначально был утопическим, а сам завод к тому моменту даже не был введен в строй. По этой причине производство танка решено было начать на заводе «Большевик» в Ленинграде. Вскоре танковое отделение данного завода было выделено в самостоятельный Завод № 174 имени Ворошилова.

Все первые серийные танки Т-26 были двухбашенными и по своей конструкции мало чем отличались от своих британских прототипов. Всего с 1931 по 1941 год в СССР было создано 23 модификации данного танка и 3 модификации используемого двигателя. При этом, несмотря на все доработки по двигателю, его мощность удалось поднять лишь с 90 до 97 л.с. Главным проектировщиком и создателем большей части модификации Т-26, который был ответственен за модернизацию танка, являлся инженер С. А. Гинзбург.

Наибольшие трудности в СССР возникли с выпуском двигателя для данного танка. Уровень брака в начале его выпуска на советских заводах доходил до 65%. По этой причине Ижорский завод, который занимался выпуском брони для танка, был вынужден перейти на выпуск 10-мм бронелистов вместо оригинальных толщиной 13 мм. Это делалось для того, чтобы уменьшить общую массу машины и, соответственно, снизить нагрузку на двигатель танка. При этом и первые бронелисты не отличались особым качеством изготовления, по этой причине их крепление осуществлялось на болтах и винтах для быстрой замены. Экипаж машины состоял, как и у Vickers Mk. E, из 3-х человек.

Первые 15 танков были собраны в августе 1931 года, уже осенью того же года первые машины попали в боевые части. Танки получили башни слегка увеличенной высоты со смотровым лючком, а также щелями в верхней части. До конца 1931 года удалось собрать всего 120 серийных танков, при этом из-за брака с двигателями большая их часть не могла самостоятельно передвигаться. Позднее брак был устранен, но военные приняли только 85 танков, из которых 35 условно, так как установленная на этих танках броня не соответствовала заявленным требованиям. В дальнейшем за счет постоянного процесса усовершенствования конструкции машин большая часть недочетов была исправлена.

В двухбашенном варианте танк Т-26 производился до 1933 года, после чего конструкторы машины решили окончательно перейти к однобашенной схеме. При этом двухбашенные танки к окончанию производства получили броню толщиной уже в 15 мм, а также смешанные цельносварные и клепано-сварные корпуса. Двигатели с воздушным охлаждением перенесли ближе к корме танка, при этом на машине появились новые масляные и топливные баки, а также короб над решеткой воздуховывода, который должен был защитить двигатель танка от различных осадков. В общей сложности за все время выпуска армия получила 1627 танков Т-26 в двухбашенном исполнении.

В двухбашенном варианте танки производили 2 года. Они получили известность как танки Т-26 образца 1931 и образца 1932 годов. В дальнейшем выпускались уже однобашенные Т-26 с цилиндрической башней (образцы 1933-1937 годов) и однобашенные Т-26 с конической башней (образцы 1938 и 1939 годов). В двухбашенных версиях в каждой из башен находился 1 член экипажа. При этом башни могли вращаться независимо друг от друга в секторе 270°. К началу Второй мировой войны различные версии танков Т-26, в том числе и двухбашенные машины, составляли основу танкового парка СССР — на вооружении находилось до 9 тысяч подобных танков.

Вооружение двухбашенных Т-26 состояло из двух 7,62-мм пулеметов ДТ-29 или 37-мм пушки и одного пулемета ДТ. При этом изначально танки, оснащенные пушечным вооружением, предназначались для командиров взводов и рот. Поэтому некоторые из пушечных образцов получали приемо-передающие радиостанции. Радиофицированные танки Т-26 можно было легко отличить по характерной поручневой антенне, находящейся в задней части корпуса. Корпус данных версий танка был клепанным и имел коробчатое сечение. На подбашенной коробке с вертикальным лобовым листом на специальных шариковых опорах размещались две башни, имеющие цилиндрическую форму. Механик-водитель танка располагался в передней части корпуса танка с правой стороны.

Попытки оснастить машину пушечным вооружением предпринимались с самого момента ее принятия на вооружение. Уже весной 1931 года главный конструктор танка С. Гинзбург выступал с предложением поставить в одну из башен 37-мм орудие. Однако в 1931 году данное решение не смогло пройти через все необходимые инстанции. Военные считали, что двухбашенная схема танка больше подходит для использования пулеметов, так как позволяет выполнять задачи по «очистке окопов». Действительно, двухбашенный пулеметный танк Т-26, добравшись до линии обороны противника, мог остановиться над траншеей и, развернув башни в разные стороны, проводить их «зачистку».

Но уже в начале 1932 года вопрос об усилении вооружения машины был решен положительным образом. Пулеметный Т-26 был слишком ограничен в применении, он не мог поражать огневые точки противника на большом расстоянии, а также эффективно обороняться от атак танков противника. Уже в марте 1932 года на АНИОП — Артиллерийский научно-испытательный опытный полигон был доставлен танк Т-26, вместо правой пулеметной башни которого была смонтирована малая орудийная башня опытного танка Т-35-1, вооруженная пушкой ПС-2 калибра 37-мм.

Данная башня прошла испытания обкаткой и стрельбой и продемонстрировала в целом удовлетворительные результаты. После завершения испытаний башню с танка демонтировали и установили на Т-35-1. В апреле того же года малые орудийные башни от Т-35-1 прошли испытания еще на двух танках Т-26. После того как испытания были завершены, было рекомендовано вооружить таким образом некоторое количество танков Т-26.

Для тех лет пушка ПС-2 обладала достаточно хорошими характеристиками, однако она не была принята на вооружение Красной Армии. По этой причине для вооружения двухбашенных танков Т-26 Главное артиллерийское управление рекомендовало использовать другое 37-мм орудие — Б-3 (5К), которое было создано на основе немецкого орудия компании «Рейнметалл». По сравнению с орудием ПС-2 новое обладало меньшими размерами казенной части и меньшим откатом, что позволяло монтировать ее в штатную пулеметную башню танка Т-26 практически безе переделки последней.

Но и на этом чехарда с возможными орудиями не закончилась. Завод №8 имени Калинина был не в состоянии наладить производство пушек Б-3 в требуемых количествах. Помимо этого, начиная с лета 1932 года, все наличные пушки Б-3 использовались для вооружения легких колесно-гусеничных танков БТ-2. Поэтому в окончательном варианте на части двухбашенных танков Т-26 были поставлены пушки ПС-1 (или Гочкис-ПС), которые были хорошо освоены советской промышленностью. При этом орудия Б-3, стоявшие на некоторых двухбашенных танках, были демонтированы.

Точной информации о том, сколько всего было изготовлено двухбашенных танков с пушечным вооружением, нет. Согласно планам перевооружения 37-мм орудием планировалось оснастить каждый пятый танк. По информации на 1 апреля 1933 года в составе РККА насчитывалось 1407 двухбашенных танков Т-26, из которых 392 танка имели пушечное вооружение. Учитывая тот факт, что всего с 1931 по 1933 годы было выпущено 1627 танков Т-26 с двумя башнями, а также некоторое количество пушек ПС-1, можно предположить, что всего пушки получили порядка 450 танков.

В 1937-1938 годах все пушечные двухбашенные танки Т-26 были признаны не соответствующими требованиям РККА. Их переводили в разряд учебно-боевых машин, к тому же снаряды к 37-мм пушке в то время уже не производились. В апреле 1940 года было принято окончательное решение о снятии таких танков с вооружения и последующей их переделке в ремонтные машины, бронетранспортеры и заправщики. Однако начавшееся в 1940-1941 годах широкомасштабное развертывание механизированных корпусов не позволило осуществить данные планы.

При этом танки Т-26 в двухбашенном исполнении почти не участвовали в боевых действиях. Чаще всего их использовали в роли командирских или разведывательно-дозорных танков. В августе 1938 года такие машины из состава 2-й механизированной бригады и 40-й стрелковой дивизии приняли участие в нанесении контрудара по японским войскам в районе сопок Заозерная и Безымянная в боях у озера Хасан на территории Приморского края. Танки применялись для проведения зачистки японских траншей, становясь перед ними и ведя огонь из пулеметов по правому и левому борту. При этом в ходе боевых действий по различным данным было потеряно от 9 до 17 танков Т-26.

Некоторое количество танков приняло участие и в Великой Отечественной войне. Конечно, пушечные двухбашенные Т-26 практически не могли тягаться с немецкими танками: бронепробиваемость орудия ПС-1 была очень низкой, к тому же снаряды к ней были дефицитом. Часто такие танки вынужденно использовались в качестве пулеметных. Помимо этого многие машины уже были очень сильно изношены и часто выходили из строя по причине технических неисправностей. Большая их часть была потеряна в боях 1941 года, хотя единичные экземпляры еще сохранялись в войсках весной-летом 1942 года, некоторые из них подвергались серьезным переделкам.

До нашего времени дошел лишь один образец двухбашенного танка Т-26, оснащенный пушечно-пулеметным вооружением, который в настоящее время можно увидеть, посетив знаменитый Военно-исторический музей бронетанковой техники и вооружения в Кубинке.

Источники информации:
http://lenta.ru/articles/2014/02/19/tanks
http://bronetehnika.narod.ru/t26/t26_1.html
http://easyget.narod.ru/tank/t_26.html
http://www.opoccuu.com/t-26.htm

topwar.ru

Многобашенные танки. Советские танки в бою. От Т-26 до ИС-2

Многобашенные танки

Классы средних и тяжелых танков в Красной Армии в предвоенные годы были представлены многобашенными боевыми машинами Т-28 и Т-35. Следует подчеркнуть, что наибольший вклад в создание многобашенных танков внесли именно советские конструкторы, а СССР был единственной страной в мире, где такие танки производились серийно, причем в заметных количествах.

Проектирование обеих машин началось практически одновременно и велось параллельно КБ ВОАО под руководством С. А. Гинзбурга и КБ АВО-5, возглавляемым Н. В. Барыковым.

Первое заключило с УММ РККА договор на разработку проекта и постройку к 1 мая 1932 года 16-тонного танка Т-28, а второе получило задание к 1 августа 1932 года разработать и построить новый 35-тонный танк прорыва. Вскоре обе конструкторских организации были реорганизованы, на их основе был создан Опытно-конструкторский механический отдел (ОКМО) завода «Большевик» в Ленинграде. Возглавил ОКМО Н. В. Барыков.

Первый испытательный пробег по двору завода «Большевик» прототип Т-28 совершил 29 мая 1932 года. Руководство страны и армии проявляло огромный интерес к новому танку: 11 июля его продемонстрировали руководству УММ РККА, 28 июля — партийному руководству Ленинграда во главе с первым секретарем обкома членом Политбюро ЦК ВКП(б) С. М. Кировым. Танк произвел благоприятное впечатление.

В августе — сентябре 1932 года конструкторы ОКМО под руководством О. М. Иванова, учитывая результаты испытаний и требования военных, коренным образом переработали чертежи Т-28. В результате получилась фактически другая машина: изменились подвеска и трансмиссия, конструкция башен и корпуса, было усилено вооружение. Не дожидаясь изготовления опытного образца, в конце октября 1932 года Совет труда и обороны СССР принял решение об организации серийного производства танков Т-28 на заводе «Красный путиловец» в Ленинграде.

^{Прототип танка Т-28. Июль 1932 года}

Корпус танка собирался из катаных броневых листов толщиной 20–30 мм и делился на четыре отделения: управления, боевое, моторное и трансмиссионное. Корпуса танков были двух типов: сварные и клепано-сварные. Два вертикальных листа образовывали кабину механика-водителя, для входа и выхода которого в ней имелась откидная крышка. Кормовую часть корпуса прикрывал броневой колпак воздухопритоков к вентилятору.

76,2-мм пушка КТ-28 («Кировская танковая») обр. 1927–32 годов с длиной ствола в 16,5 калибра размещалась в главной башне. Справа от пушки и в нише башни устанавливались пулеметы ДТ. Пушка снабжалась телескопическим и перископическим прицелами ТОП обр. 1930 года и ПТ-1 обр. 1932 года Механизм поворота башни имел электрический и ручной приводы. Подъемный механизм секторного типа, ручной. В малых башнях устанавливались пулеметы ДТ. Главная башня имела круговой сектор обстрела, каждая малая — 165°. Характерной особенностью размещения боеприпасов было применение вращающейся боеукладки. Две «вертушки» по 12 снарядов в каждой располагались под правым (командирским) и левым (наводчика) сиденьями главной башни. По обе стороны механика-водителя на правом и левом бортах машины находилось по одному вращающемуся барабану, в каждом из которых было уложено 40 магазинов к пулеметам.

На танке устанавливался 12-цилиндровый V-образный карбюраторный двигатель М-17-Л жидкостного охлаждения. Трансмиссия состояла из главного фрикциона сухого трения, 5-скоростной коробки передач (имевшей блокировочное устройство, предотвращавшее переключение передач при невыключенном главном фрикционе), бортовых фрикционов и двухрядных бортовых передач.

Подвеска танка при менительно к одному борту состояла из двух тележек, подвешенных к корпусу в двух точках. В каждую тележку входили три каретки, соединенные между собой рычагами, а каждая каретка, в свою очередь, состояла из двух пар катков, связанных попарно балансиром. Все каретки были подрессорены цилиндрическими спиральными пружинами. Гусеничные цепи — мелкозвенчатые, со 121 траком, цевочного зацепления. Зубчатые венцы ведущих колес выполнялись съемными.

В броневых ящиках по обоим бортам корпуса устанавливались приборы дымопуска ТДП-3, для управления которыми в бортах корпуса имелись круглые отверстия.

^{Танк Т-28 на Красной площади. 7 ноября 1939 года}

Радиостанция 71-ТК-1 с поручневой антенной, обеспечивавшая связь только на остановках, устанавливалась на командирских танках, у которых вследствие этого отсутствовал кормовой пулемет. Для внутренней связи имелся танкофон на 6 человек и радиоприбор «Сафар».

В конце 1933 года на заводе «Красный путиловец» было организовано специальное конструкторское бюро — СКБ-2. Его возглавил О. М. Иванов, который в ОКМО был ведущим инженером при разработке Т-28. В мае 1937 года О. М. Иванова, арестованного, а затем расстрелянного, сменил на его посту 29-летний Ж. Я. Котин, протеже Ворошилова, женатый на воспитаннице наркома обороны. Вся дальнейшая работа по обеспечению серийного выпуска и усовершенствованию танка Т-28 проводилась под его руководством.

Танк Т-28 выпускался с 1933 по 1940 год, причем в течение всего этого периода в его конструкцию было внесено более 600 различных изменений и усовершенствований, которые позволили повысить прочность узлов и агрегатов и надежность работы машины в целом. В процессе производства общий башенный люк для посадки экипажа был заменен на два, причем люк наводчика оборудовали зенитной турелью П-40 для пулемета ДТ, напряжение электромотора для вращения главной башни повысили с 12 до 24 В, перестал устанавливаться радиоприбор для внутренней связи «Сафар»; были внесены многочисленные изменения в трансмиссию, двигатель, элементы ходовой части. С 1938 года на танк начали устанавливать 76,2-мм пушку Л-10 с длиной ствола в 26 калибров, обладавшую значительно большей мощностью, чем КТ-28. Всего за годы серийного производства заводские цеха покинули 503 танка Т-28.

^{Именной танк «Сталин» направляется на Красную площадь. 7 ноября 1940 года}

Первые танки Т-28 поступили во 2-й отдельный танковый полк Ленинградского военного округа, затем — в 1, 3-й и 4-й танковые полки. 12 декабря 1935 года эти полки были развернуты в отдельные тяжелые танковые бригады. Бригады дислоцировались: 1-я — Белорусский военный округ (г. Смоленск), 4-я — Киевский военный округ (г. Киев), 5-я — Харьковский военный округ (г. Харьков) и 6-я имени С. М. Кирова — Ленинградский военный округ (г. Слуцк). При этом 5-я тяжелая танковая бригада имела смешанный состав, наряду с Т-28 в ней были и тяжелые танки Т-35. Приказом наркома обороны от 21 мая 1936 года бригады выделили в резерв Главного Командования. Они предназначались для качественного усиления стрелковых и танковых соединений при прорыве укрепленных позиций противника. В соответствии с этим велось и обучение танкистов. Подготовка танкистов для Т-28 осуществлялась во 2-й запасной танковой бригаде ЛВО, в Орловском бронетанковом училище, а также на Ленинградских бронетанковых курсах усовершенствования комсостава.

Первые маневры с участием 15 танков Т-28 прошли в ЛВО в январе 1934 года. Самое большое количество Т-28, одновременно задействованных в маневрах, — это 52 машины 1-й тяжелой танковой бригады во время учений БВО 8–17 октября 1936 года. В докладе об этих учениях говорилось: «Танками пройдено 250 километров за три дня „боя“. Мы имеем хорошие отзывы из частей о тактико-технических характеристиках Т-28, однако в части качества машин Кировский завод сделал еще не все».

Еще одним важным мероприятием, в котором постоянно участвовали танки Т-28, были парады.

Начиная с 1933 года и до начала Великой Отечественной войны они регулярно 1 мая и 7 ноября проходили по Красной площади в Москве, площади им. Урицкого (Дворцовой) в Ленинграде и по Крещатику в Киеве. Количество Т-28, участвовавших в парадах, обычно не превышало 20 машин.

^{Танк Т-28 с конической башней на площади Урицкого (Дворцовой) в Ленинграде перед парадом. 7 ноября 1940 года}

В сентябре 1939 года 10-я (98 танков Т-28) и 21-я (105 танков Т-28) тяжелые танковые бригады участвовали в «освободительном походе» — боевых действиях против Польши в составе Украинского и Белорусского фронтов соответственно. Столкновений с войсками противника практически не было, бригады прошли по 350–400 км, при этом танки Т-28 показали себя с самой лучшей стороны.

Но в конце ноября их ждало более серьезное испытание — участие в советско-финской войне (с 30 ноября 1939-го по 13 марта 1940 года). Боевые действия велись на довольно широком фронте — от побережья Финского залива до Мурманска. Но наиболее тяжелые и кровопролитные бои шли на Карельском перешейке.

Его территория сплошь покрыта крупными лесными массивами, допускавшими движение танков только по дорогам и просекам. Большое количество рек и озер с болотистыми или крутыми берегами, незамерзающие озера, валуны — все это представляло для танков естественные труднопроходимые препятствия. Дорог было мало, движение даже по проходимым участкам леса требовало от механиков-водителей высокого мастерства. Кроме того, суровая зима 1939–1940 годов с морозами, достигавшими в середине января температуры -45 °C, и почти метровым снежным покровом создавала дополнительные трудности.

Естественные препятствия были усилены финнами, создавшими систему мощных укреплений, известную под названием «линия Маннергейма». Она состояла из полосы заграждений (предполья), главной и второй оборонительных полос и большого числа отдельных позиций и узлов обороны.

^{Танк Т-28 на маневрах. 1936 год}

«Линия Маннергейма» имела множество мощных железобетонных дотов и противотанковых инженерных заграждений: надолбов, эскарпов, противотанковых рвов, «волчьих ям» и минных полей. Все это прикрывалось хорошо продуманной системой артиллерийского и пулеметного огня.

Именно здесь, в полосе 7-й армии, наносившей главный удар, и действовала 20-я тяжелая танковая бригада им. Кирова, укомплектованная танками Т-28 и переброшенная из г. Слуцка Белорусского военного округа на Карельский перешеек. Здесь ее укомплектовали до штата военного времени (в бригаду влилось до 50 % приписного состава). В течение последующих полутора месяцев шли усиленные занятия по боевой подготовке: отрабатывались действия подразделений в наступательном бою на пересеченной местности; проводились практические занятия с экипажами танков по вождению машин по азимуту ночью и по преодолению противотанковых препятствий (каменных, деревянных и земляных стенок) с помощью фашин. Особое внимание уделялось подготовке механиков-водителей. В результате к началу военных действий танковые батальоны оказались хорошо подготовлены к боям. Техническое состояние машин также было очень хорошим, но при этом не хватало ремонтных мастерских и практически полностью отсутствовали эвакуационные средства (всего 4 трактора «Коминтерн» на всю бригаду).

29 ноября 1939 года бригада была придана 19-му стрелковому корпусу с задачей: ударом в направлении Ахи-Ярви — Кирка Кивенапа разгромить финские части и не допустить их отхода в Северо-Западном направлении. 30 ноября бригада перешла границу вместе со стрелковыми частями. На следующий день по приказу командира корпуса для поддержки 68-го стрелкового полка в районе Корвалы была выделена 2-я танковая рота 95-го танкового батальона. Командовал ею лейтенант Хохлов — молодой энергичный командир. Зная, что дороги заминированы, он повел роту лесом, по азимуту. Танки, легко ломая деревья, двигались по лесу и подошли к Корвале уже в сумерках. На одной из высот была обнаружена наша пехота, залегшая под огнем финнов. Быстро сориентировавшись, Хохлов повел танки в атаку — и противник в панике бежал. Танкисты подоспели вовремя: оказалось, что наш стрелковый батальон попал в засаду и был окружен противником. Рота Хохлова преследовала отступавших финнов, которые из-за внезапности атаки не успели взорвать мост и заминировать дорогу. Но на Выборгском шоссе их сопротивление носило уже более организованный характер. Мост через реку Линтульи-иоки взлетел на воздух буквально перед носом у советских танкистов; одновременно с другого берега ударили вражеские орудия и пулеметы. Хохлов отвел танки в лес и организовал разведку. Выяснилось, что впереди, в монастыре Линтула расположен сильный опорный пункт противника. Комиссар бригады Кулик, находившийся все это время в боевых порядках 2-й танковой роты, связался с комбригом Борзиловым, который подтянул в район монастыря основные силы. Утром 2 декабря разгорелся бой. Финны оказывали упорное сопротивление. Танки, перейдя реку вброд, разбили несколько дзотов и вышли в тыл врагу, что и решило исход боя. Финны отошли к узлу сопротивления Кирка Кивенапа. Их преследовал 95-й танковый батальон, в авангарде которого двигалась рота Хохлова с посаженной на броню пехотой. Машины шли в темноте, без огней, с ходу преодолевая встречающиеся противотанковые рвы. У Тиртулы по батальону открыла огонь финская артиллерия. Рота Хохлова, ссадив пехоту, открыла ответный огонь. Правда, ориентироваться наводчикам было трудно. Финны подожгли деревню, и в зареве пожара различать вспышки их выстрелов могли только очень опытные танкисты. Ночная тьма ставила примерно в одинаковые условия как советские танки, так и гарнизоны финских дзотов — те и другие не могли вести прицельного огня. Однако финны имели преимущество, действуя на своей территории, которую они хорошо знали и где заранее пристреляли все подступы к огневым точкам. В это время на левом фланге по противнику нанес удар 90-й танковый батальон капитана Ушакова. Финские части, не выдержав одновременного удара двух танковых батальонов, в спешке отошли. Кирка Кивенапа — мощный опорный узел — была захвачена. При этом было подбито четыре Т-28 90-го танкового батальона и два Т-28 95-го.

^{Танки перед атакой. Карельский перешеек, февраль 1942 года}

В первые дни боев при встрече с финнами танки действовали так: сначала обстреливали из пулеметов препятствия и укрытия вблизи препятствий, а затем проделывали проходы с помощью саперов. Кое-где гранитные надолбы разбивались бронебойными снарядами, но бывали случаи, когда танкисты выходили из машин и вручную ломами проделывали проходы в железобетонных надолбах.

К этому времени основные силы 20-й тяжелой танковой бригады после ряда маршей вышли к главной оборонительной полосе — «линии Маннергейма» и сосредоточились в районе Бобошино. Здесь танкисты занимались подготовкой к предстоящим боям. 13 декабря все танки были перекрашены в белый цвет.

17 декабря 1939 года бригаде была поставлена задача: поддержать наступление частей 50-го стрелкового корпуса (123-я и 138-я стрелковые дивизии) при атаке укрепленных узлов Хотинен и высоты 65,5. Начальник штаба 138-й стрелковой дивизии доложил в штаб корпуса, что «впереди никакого укрепрайона нет, противник бежит». Не проверив этих сведений, командование отменило ранее назначенную пятичасовую артиллерийскую подготовку и двинуло в атаку пехоту 123-й стрелковой дивизии при поддержке 91-го танкового батальона. Однако наши войска уперлись в мощную укрепленную полосу обороны противника и были встречены сильным огнем. Пехота 138-й дивизии, не имевшая опыта взаимодействия с танками, была от них отсечена, понесла большие потери и в конце концов частично залегла, а частично отступила на исходные позиции.

91-й танковый батальон прорвался в глубь обороны противника за первую и вторую линию надолбов на 450–500 м, попал под сильный артогонь, и не поддержанный пехотой, отошел на исходный рубеж, понеся большие потери. 20 декабря 1939 года 20-я тяжелая танковая бригада была выведена в тыл, где до 1 февраля 1940 года занималась ремонтом материальной части, боевой подготовкой, получала пополнение. В частности, активно проводились занятия по преодолению надолб, сбросу фашин с танков, обучению взаимодействия с пехотой и т. д. 2–10 февраля 1940 года танки Т-28 действовали в составе блокировочных групп по уничтожению финских дотов, а также производили разведку боем. Особая активность была проявлена на участке Хотиненского укрепрайона. Несмотря на большие потери, здесь удалось не только разрушить всю систему обороны финнов, но и отвлечь дополнительные силы из района высоты 65,5, что облегчило прорыв укрепленной полосы врага на этом участке.

11 февраля 1940 года 91-й танковый батальон капитана Яковлева, поддерживая части 123-й стрелковой дивизии после полуторачасовой артподготовки, начал штурм высоты 65,5. Особенно успешно действовала головная рота под командованием старшего лейтенанта Хараборкина, приданная стрелковому батальону капитана Сороки. При уточнении вопросов взаимодействия Хараборкин предложил пехотинцам засучить правый рукав маскхалата, чтобы танкисты могли отличать наших бойцов от финнов. Кроме того, было решено обозначить синими флажками те стрелковые подразделения, которые находились ближе всего к противнику. Таким образом, синий флажок означал, что перед данным подразделением своей пехоты больше нет и танкам можно открывать огонь.

К моменту окончания артподготовки рота Хараборкина приблизилась к первым надолбам и по проходам, проделанным в них саперами, прошла препятствие. Затем с ходу была преодолена вторая линия надолбов, в которой отсутствовали проходы. Причем некоторые машины расстреливали надолбы из пушек, а другие, включая танк Хараборкина, прошли по верхам надолб, за которыми оказался противотанковый ров. С помощью фашин, лежавших на танках, танкисты сделали два прохода через ров и прошли по ним. Затем, развернувшись, танки завязали бой с дотами, сдерживавшими наступление пехоты. Танк командира роты оказался позади одного из дотов. Тремя бронебойными снарядами танкисты разбили его бронированные двери, и дот замолчал. Пользуясь поддержкой танков, пехотинцы перебрались через ров и пошли на штурм. К вечеру 11 февраля высота 65,5 была взята. Рота Хараборкина потеряла в этом бою четыре Т-28. За умелое руководство ротой и личное мужество старшему лейтенанту Хараборкину было присвоено звание Героя Советского Союза.

^{Ленинградцы приветствуют танкистов 20-й танковой бригады, возвращающихся с Карельского перешейка. 24 апреля 1940 года}

На следующий день, 12 февраля, комбриг Борзилов перебросил в район высоты 65,5 95-й танковый батальон, с помощью которого прорыв был расширен и углублен, и к вечеру 13 февраля 1940 года на этом участке главная оборонительная полоса «линии Маннергейма» была полностью прорвана.

16–27 февраля бригада во взаимодействии со 123-й стрелковой дивизией вела бои за овладение станцией Хонканиеми и населенными пунктами Кусисто и Юкола. В этих боях особенно хорошо проявил себя 95-й танковый батальон. Батальон продвигался не по дорогам, а лесными дебрями, где противник не мог протащить противотанковые орудия, а наши танки свободно прокладывали дорогу, ведя за собой пехоту. «Вообще условия такие, что весь личный состав заслуживает одобрения и награды за мужество. Живут на снегу, под обстрелом, не жалуются и сохраняют прекрасный боевой дух», — докладывал в штаб фронта военком бригады Кулик, находившийся все это время в боевых порядках.

20-я тяжелая танковая бригада сыграла при прорыве «линии Маннергейма» наиболее активную, если не решающую роль. Эта бригада благодаря умелому и энергичному руководству была подготовлена к боевым действиям лучше других танковых частей. Ее командование сумело организовать хорошую координацию действий с другими родами войск. Взаимодействие танков с артиллерией и пехотой осуществлялось методом совмещения командных пунктов танковых, артиллерийских и пехотных командиров. На КП устанавливались дополнительные приемники, настроенные на частоту танковых радиостанций. Этот метод дал положительные результаты, поскольку удавалось своевременно реагировать на заявки танкистов на подавление артогня противника, а командование было в курсе боевой обстановки. Для управления танками во время боя командиры подразделений активно использовали радио. Переговоры осуществлялись с помощью закодированной условными сигналами таблицы, составленной из часто используемых в бою фраз и обозначений (например, танки назывались конями, пехота — винтовками, горючее — водой и т. д.). Хорошо было налажено и снабжение бригады: танковые батальоны, по нескольку дней находясь в боях, не имели перебоев в получении всего необходимого, несмотря на загруженность дорог в тылу.

В период боевых действий на Карельском перешейке танки Т-28 использовались в полном смысле по прямому назначению — для поддержки войск при прорыве сильно укрепленных позиций. И несмотря на то что эти машины создавались по требованиям начала 1930-х годов, они проявили себя самым лучшим образом. Т-28 превосходили Т-26 и БТ по проходимости — на второй передаче свободно передвигались по снегу глубиной 80–90 см, лучше преодолевали рвы, эскарпы и другие препятствия. Но при этом, имея более толстую броню (опять же по сравнению с Т-26 и БТ), они оказались уязвимыми для огня 37-мм противотанковых пушек «Бофорс», состоявших на вооружении у финнов (к счастью, таких пушек у них было немного). Бои в Финляндии показали, что Т-28 является надежной и ремонтопригодной машиной, несмотря на суровые географические и климатические условия эксплуатации, артиллерийские обстрелы и минные поля.

По опыту войны остро встал вопрос о повышении защищенности танков. Выход был найден простой и очевидный: экранировать боевые машины, то есть на основную броню приварить дополнительные броневые плиты. Эта работа началась с 1 января 1940 года. Первые 16 экранированных машин планировалось отправить на фронт уже 16 февраля. Однако они ушли в войска только десятью днями позже, при этом их экранировка была частичной — дополнительной 25–30-мм броней защищались только башни и лобовая часть корпуса. Всего же Кировский завод произвел полную и частичную экранировку на 103 танках Т-28.

^{Экранированные танки Т-28 проходят по Красной площади. 7 ноября 1940 года}

С началом формирования в Красной Армии механизированных корпусов летом 1940 года и переходом автобронетанковых войск на новую организацию все танковые бригады постепенно расформировывались, а их кадры и материальная часть поступали на укомплектование новых танковых дивизий. Не стали исключением и тяжелые танковые бригады. Так, на базе 20-й Краснознаменной тяжелой танковой бригады, например, была сформирована 1-я Краснознаменная танковая дивизия 1-го механизированного корпуса. Правда, к началу Великой Отечественной войны довольно большое число Т-28 требовало ремонта, а так как производство запасных частей к ним было прекращено еще в июне 1940 года, а запас ранее выпущенных почти полностью истощился, ремонтировать боевые машины было нечем. Например, в докладе о ходе формирования 5-й танковой дивизии от 4 августа 1940 года говорилось: «Средних танков Т-28 прибыло 30 штук, из них 23 требуют среднего ремонта. Запасных частей к ним совершенно нет».

В итоге из находившихся в войсках формально боеспособными можно считать 292 танка Т-28, однако неизвестно, сколько из них требовало войскового ремонта — замены катков, траков, аккумуляторов и т. п. Учитывая же хроническое отсутствие запасных частей к Т-28, не будет преувеличением считать полностью исправными и боеготовыми примерно 170–200 машин. Кроме того, следует учитывать, что танки с пушкой КТ-28 совершенно не годились для борьбы с танками противника, а могли использоваться только для поддержки пехоты. Количество Т-28, находившихся непосредственно в танковых дивизиях механизированных корпусов, было значительно меньше, чем их общее количество в военных округах. Остальные машины, по-видимому, хранились на складах.

Первыми вступили в бой с немцами танки Т-28 5-й танковой дивизии, дислоцировавшейся в литовском городе Алитусе. Части дивизии, еще 19 июня выведенные из военного городка, заняли оборону на восточной окраине города на правом берегу реки Неман. Поэтому когда 22 июня 1941 года в 4.20 утра немецкая авиация стала бомбить парки дивизии, там уже никого не было. Вслед за этим танки и пехота 39-го моторизованного корпуса Вермахта стали переправляться через Неман по двум мостам, и здесь они были встречены огнем артиллерии и контратаками советских танков. Во время боя за мосты геройски действовал личный состав 1-го батальона 9-го танкового полка. Он имел 24 танка Т-28 и с места артогнем поддерживал атаку танков БТ-7 2-го батальона. Тем самым движение противника через северный мост было приостановлено. Только в 7.00 23 июня, при появлении новых частей противника и вследствие нехватки боеприпасов, части 5-й танковой отошли. За день боя 9-й танковый полк потерял 16 Т-28 на поле боя, а остальные вышли из строя по техническим причинам и были подорваны экипажами.

Танки Т-28, находившиеся на складе под Минском, были захвачены немцами в первые же дни войны. Только одна машина, управляемая старшиной Д. Малько, 29 июня на предельной скорости промчалась по улицам столицы Белоруссии, тараня вражеские автомобили и тягачи. Танк прошел через весь город и был подбит на его восточной окраине. Малько был ранен, но сумел покинуть танк и выйти к своим. Уже после войны Д. Малько за этот бой был награжден орденом Отечественной войны I степени.

На Юго-Западном фронте Т-28 4-го и 15-го механизированных корпусов вступили в бой 23–24 июня. Однако сильная изношенность матчасти и отсутствие запасных частей не позволили в полной мере использовать их боевые качества.

^{Экранированный Т-28. Судя по всему, после потери гусеницы, танк был подорван экипажем. Июль 1941 года}

Здесь небезынтересно привести воспоминания А. Бурды, командира роты Т-28: «14 июля в бою под Белиловкой мы атаковали и уничтожили колонну противника, которая прорывалась к Белой Церкви в сопровождении 15 танков. Я с моим башенным стрелком Васей Стороженко шестнадцатью снарядами уничтожил немецкий танк, четыре машины с боеприпасами и тягач с пушкой…

Обстановка обострялась с каждым часом. Гитлеровцы хорошо знали, что мы рыщем здесь, и на рубежах нашего вероятного появления выставляли танковые и артиллерийские заслоны. И вот в этой обстановке мы все же наносим фланговый удар. Все делалось в спешке: времени для обстоятельной разведки не хватало. Видим, бьет противотанковая артиллерия. Старший лейтенант Соколов с тремя танками бросился подавить ее, и на наших глазах все три танка сгорели…

В это время нас стали обходить крупные силы гитлеровцев. Нам дали приказ отступать. Мне с группой из шести танков было поручено прикрыть отход дивизии: она должна была сосредоточиться в новом районе. Мы вели бой из засад…

Выполнили мы боевую задачу, а тут началось самое трудное: боеприпасы и горючее на исходе, а приказа о смене позиций все нет. Отходить без приказа нельзя и воевать уже нечем. К тому же состояние боевой техники отвратительное — моторы уже отработали то, что им положено. У одного танка вышел из строя стартер — у него мотор заводится только от движения, когда машину на буксире потянешь. А если заглохнет под обстрелом, что тогда?

Укрылись мы в леске, замаскировались, ждем связного от командования. А тут, как на беду, гитлеровцы. Их много. И разбивают бивуак метрах в 30 от наших танков. Мы тихо ждем, присматриваемся, прислушиваемся. Гитлеровцы разожгли костры, сели поужинать, потом улеглись спать, оставив часовых. Уже полночь… Час ночи… Связного все нет. Стало жутковато. Вдруг слышу, что-то шуршит. Пригляделся — ползет человек без пилотки. Шепчу:

— Кто такой?

— Я… лейтенант Перджанян, с приказом.

У него в одной руке винтовка, весь обвешан гранатами. Я его хорошо знал.

— Приказано отходить. Вот маршрут…

Ну, все сделали, как условились. Удар гранатой — в сторону фашистов, все моторы взревели, неисправную машину дернули, она сразу завелась. Даем бешеный огонь по кучам спящих гитлеровцев, по их пушкам, грузовикам. У них паника, мечутся у костров. Много мы их там положили. Прорвались…

Остановился, пересчитал машины — одной нет. Что такое? Неужели погибла? Взял винтовку, побежал по дороге с Перджаняном поглядеть, что случилось. Смотрим, чернеет наш Т-28.

— Свои?

— Свои, — узнаю по голосу механика-водителя Черниченко.

— В чем дело?

— Машина подработалась, фрикцион не берет. А тут еще камень попал между ведущим колесом и плетью гусеницы, ее сбросило внутрь. Теперь гусеницу не надеть…

Что делать? Противник в километре, вот-вот гитлеровцы бросятся нас догонять. Юзом машину не утянуть. Скрепя сердце принимаю решение взорвать танк. Командиром на танке был Капотов — замечательный, храбрый танкист. Приказываю ему:

— Возьми бинты, намочи бензином, зажги и брось в бак с горючим.

Хоть и жалко ему машину, он приказ выполнил немедленно, но вот беда — бинты погасли, взрыва нет. Принимаю новое решение:

— Забросай бак гранатами, а мы тебя прикроем!

Капотов без колебаний выполнил и этот приказ. Раздались взрывы, машина запылала. Мы бросились к танкам и поехали дальше.

Нашли своих, доложили о выполнении боевого задания командованию, получили благодарность. Оттуда до Погребища дошли без боев. Это было уже 18 июля. Там сдали свои машины и отправились на формирование в тыл».

^{Оставленные экипажами неисправные Т-28 5-й танковой дивизии. Район Алитуса, Литва, июнь 1941 года}

Судя по документам, дольше всего действовали Т-28 1-го механизированного корпуса, входившего в состав Северо-Западного фронта. Это объяснялось, во-первых, наличием в составе корпуса преимущественно экранированных танков, прошедших ремонт в 1940 году, а во-вторых, близостью (по сравнению с другими фронтами) Кировского завода, способного быстро и качественно произвести ремонт поврежденных машин.

Осенью — зимой 1941 года небольшое количество Т-28 участвовало в битве под Москвой. Достоверно известно, что как минимум одна машина, из числа находившихся на НИБТПолигоне в Кубинке, была потеряна в боях в октябре 1941 года. В феврале 1942 года после советского контрнаступления этот танк был эвакуирован в тыл для ремонта.

Входили Т-28 и в состав 150-й танковой бригады (3-я армия). На 19 ноября 1941 года она имела 10 Т-28 (боеспособным был только один, остальные требовали ремонта), 4 Т-34, 19 БТ и 15 Т-26. К 26 февраля 1942 года две машины оказались потеряны, а к 3 апреля в бригаде числился лишь один Т-28 (не на ходу), а семь отправили в тыл для ремонта.

К весне 1942 года танки Т-28 находились только в частях Ленинградского фронта. В условиях блокады и использования их в качестве подвижных огневых точек Т-28 применялись до 1943 года, а в тыловых подразделениях — до весны 1944 года.

^{Экранированный танк Т-28 на боевой позиции. Ленинградский фронт, 42-я армия, 51-й отдельный батальон. Декабрь 1941 года}

Имелись Т-28 и в составе 220-й танковой бригады 55-й армии — на 27 сентября 1942 года в ней числилось 8 Т-28, 18 КВ, 20 Т-34, 17 Т-26 и 4 Т-50. Последние сведения по Т-28 Ленинградского фронта относятся к 1 февраля 1944 года, тогда там в тыловых подразделениях еще оставалось 3 машины.

Но дольше всего в боевых частях Красной Армии Т-28 воевали в составе 14-й армии Карельского фронта в Заполярье. В августе 1941 года из остатков 1-й танковой дивизии в районе Аллакурти был сформирован 107-й отдельный танковый батальон. К 1 сентября он имел в строю 3 Т-28, 12 БТ, 5 Т-26 и 5 ЛХТ-133, причем, по донесениям командования, «при использовании наших танков особый эффект давали танки Т-28». В 1943 году батальон был переформирован в 90-й танковый полк, и к 20 июля 1944 года (моменту начала наступления советских войск в Карелии) имел в своем составе 3 Т-28, 8 Т-26, 5 Т-30, 1 Т-60 и 3 Т-38. Это самое позднее (из найденных в документах) упоминание об использовании танков Т-28 частями Красной Армии в Великой Отечественной войне.

Что касается тяжелого танка Т-35, то в соответствии с Постановлением Правительства СССР в мае 1933 года его серийное производство было возложено на Харьковский паровозостроительный завод имени Коминтерна (ХПЗ). С октября 1933-го по июнь 1939 года здесь изготовили 61 машину этого типа.

^{Тяжелый танк Т-35}

Танк Т-35 имел пять башен цилиндрической формы, расположенных в два яруса. В трех башнях — пушки и пулеметы (одна 76-, две 45-мм пушки и три пулемета ДТ), в двух — по одному пулемету ДТ. Корпус — клепано-сварной конструкции. С конца 1938 года ХПЗ перешел на выпуск Т-35 с башнями конической формы, несколько утолщенной броней, усиленной подвеской и увеличенной емкостью топливных баков. Эти танки имели увеличенную до 70 мм толщину брони переднего наклонного и лобового листов и до 25 мм — броню башен и подбашенной коробки. Масса танка достигла 54 т.

Первые серийные машины Т-35 поступили в 5-й тяжелый танковый полк РГК в Харькове. В 1935 году полк развернули в 5-ю отдельную тяжелую танковую бригаду, которая в марте 1939 года была передана в состав Киевского военного округа и передислоцирована в г. Житомир. Вскоре она сменила номер и стала 14-й тяжелой танковой бригадой.

Уже к этому времени боевая ценность этих машин стала сомнительной. Единственное, где они проявили себя в полной мере, так это участие в военных парадах. Начиная с 1933 года и вплоть до начала Великой Отечественной войны Т-35 демонстрировали мощь Красной Армии на парадах в Москве и Киеве.

^{Одни из первых серийных танков Т-35 проходят по Красной площади. 7 ноября 1935 года}

^{Т-35 5-й тяжелой танковой бригады на учениях. Район Харькова, лето 1935 года}

В 1940 году при формировании механизированных корпусов 48 танков Т-35 получили 67-й и 68-й танковые полки 34-й танковой дивизии 8-го механизированного корпуса. Остальные танки находились в различных военно-учебных заведениях и ремонте.

Боевая карьера Т-35 оказалась очень короткой. 21 июня 1941 года в 24.00 в полках 34-й танковой дивизии, дислоцированных в Грудеке-Ягеллонском юго-западнее Львова, объявили тревогу. Машины заправили и вывели на полигон, где началась загрузка боекомплекта. В ходе последующих боевых действий все Т-35 8-го мехкорпуса были потеряны, причем большинство по техническим причинам. Погибли в бою считаные танки.

В боях под Москвой в составе танкового полка Военной академии механизации и моторизации имени Сталина принимали участие два Т-35. Был и еще один «боевой» дебют Т-35. На этот раз в кино. Речь идет о документальном фильме «Битва за Москву», некоторые эпизоды которого снимались под Казанью. В них снимались два Т-35 с Казанских бронетанковых курсов усовершенствования технического состава.

^{Т-35 с коническими башнями по пути на Красную площадь. 7 ноября 1940 года}

^{Боевые машины танкового полка ВАММ. На переднем плане — Т-35. Москва, ноябрь 1941 года}

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

military.wikireading.ru

Многобашенные танки с разоблачениями !

Двухбашенные танки Т-26 перед парадом на площади Урицкого. Ленинград, 7 ноября, 1933 год.

История многобашенных танков началась наверное с самого начала производства и изобретения танков. Давайте мы остановимся на советских наиболее массовых образцах.

В конце 1929 года* СССР закупил в Англии танк «Виккерс» и лицензию на его производство. В Англии этот танк на вооружение не приняли, но производили и продавали его в другие страны, например, в Финляндию и Польшу.

«Легкий танк «Виккерс», шеститонный, разработанный по собственной инициативе британской фирмой «Виккерс – Армстронг», по иронии судьбы не получил призвания у себя на родине. Однако под обозначением «Виккерс МКЕ» или «Виккерс» — 6-тонный, этот танк продавали более чем в десяток стран Азии и Европы, и он послужил образцом для подражания и дальнейшего совершенствования машин такого типа в СССР, Италии и Польше.

Виккерс 16-тонный

Основными достоинствами танка в период с 30-х годов были простота, надежность и дешевизна. Достаточно высокими считались и боевые характеристики обоих вариантов МКЕ – двухбашенного (А) с чисто пулеметным вооружением и однобашенного (В) со смешанным. Все танки оснащались системой внутренней связи, а некоторые варианты имели радиостанцию фирмы «Маркони».
Машина обладала хорошей проходимостью и отличалась плавностью хода благодаря удачной системе подвески ходовой части. Самый важный элемент ходовой части – мелкозвенчатая гусеница из марганцевистой стали – выдерживал пробег до 4800 км, что превышало аналогичный показатель у других танков в несколько раз. Недостатком танка был двигатель воздушного охлаждения, который постоянно перегревался и мог стать источником пожара даже в небоевой обстановке.

 

 

В 1930 году 15 двухбашенных «шеститонников» заказал Советский Союз – год спустя усовершенствованный вариант этого танка под обозначением Т-26 запущен в массовое производство. Серийный выпуск «Виккерсов 6-тонных» развернула также на своих заводах Польша, установив на танках новое вооружение и дизельный двигатель «Заурер» мощностью 110 л.с. (Р. Исмагилов, «Танки мира», стр. 18).
Сначала все Т-26 строились двухбашенными. Башни на нём располагались сбоку друг от друга. Танк мог вести огонь вправо и влево одновременно, но не мог концентрировать весь огонь на одну сторону. Из-за этого от производства двухбашенных танков Т-26 через некоторое время отказались. Но такое расположение башен давало танку возможность зачищать вражеские окопы  в обе стороны одновременно. Такой танк, поравнявшись с окопом противника,  мог остановиться и вести огонь в обе стороны до полного уничтожения всех солдат противника находящихся в окопе.

 

«Самым массовым танком СССР предвоенного периода был Т-26. Из построенных 11218 экземпляров к началу Великой Отечественной войны на вооружении Красной Армии насчитывалось свыше 9 тысяч Т-26.
Танк был создан на основе английского образца «Виккерс 6-тонный» и находился в производстве с 1931 по 1941 год на заводе «Большевик» в Ленинграде. За это время было выпущено свыше 50 его вариантов, из которых 23 были серийными. По числу башен, их форме и вооружению различают 11 основных модификаций, которые выпускались в наибольшем количестве. Среди них двухбашенный Т-26 с двумя пулеметами ДТ. Другая его версия – с пушкой «Гочкис» калибра 37 мм вместо ДТ в правой башне. Всего двухбашенных танков построили 1626. Еще 96 аналогичных машин, но с радиостанциями и поручневой антенной на корпусе машин были выпущены в качестве командирских. Из цехов завода вышло также 2127 Т-26 образца 1933 года – с цилиндрической башней и вооружением, как у танков БТ-5. «Радийные» Т-26РТ, построенные в количестве 3938 экземпляров, отличались от предыдущей модификации отличались наличием в нише башни радиостанции, поручневой антенной и уменьшенным боекомплектом. Т-26 образца 1939 года с конической башней, общее число которых составляло 1975 штук, имели разные подбашенные коробки с прямыми и наклонными листами. Из них 204 машины были вооружены третьим, зенитным пулеметом».

 

 

Прототип танка Т-28, июль 1932 года

 

Первый испытательный пробег по двору завода «Большевик» прототип Т-28 совершил 29 мая 1932 года. Руководство страны и армии проявляло огромный интерес к новому танку: 11 июля его продемонстрировали руководству УММ РККА, 28 июля — партийному руководству Ленинграда во главе с первым секретарем обкома, членом Политбюро ЦК ВКП(б) С.М.Кировым. Танк произвел благоприятное впечатление.

В августе — сентябре 1932 года конструкторы ОКМО под руководством О.М.Иванова, учитывая результаты испытаний и требования военных, коренным образом переработали чертежи Т-28. В результате получилась фактически другая машина: изменились подвеска и трансмиссия, конструкция башен и корпуса, было усилено вооружение. Не дожидаясь изготовления опытного образца, в конце октября 1932 года Совет труда и обороны СССР принял решение об организации серийного производства танков Т-28 на заводе «Красный путиловец» в Ленинграде.

Корпус танка собирался из катаных броневых листов толщиной 20 — 30 мм и делился на четыре отделения: управления, боевое, моторное и трансмиссионное. Корпуса танков были двух типов: сварные и клепано-сварные. Два вертикальных листа образовывали кабину механика-водителя, для входа и выхода которого в ней имелась откидная крышка. Кормовую часть корпуса прикрывал броневой колпак воздухопритоков к вентилятору.

 

Танки Т-28 проходят по Красной площади. Москва, 1 мая 1937 г. Хорошо видно, что на параде танки различных годов выпуска

76-мм пушка КТ-28 («Кировская танковая») обр. 1927/32 г. с длиной ствола в 16,5 калибров размещалась в главной башне. Справа от пушки и в нише башни устанавливались пулеметы ДТ. Пушка снабжалась телескопическим и перископическим прицелами ТОП обр. 1930 г. и ПТ-1 обр. 1932 г. Механизм поворота башни имел электрический и ручной приводы. Подъемный механизм — секторного типа, ручной. В малых башнях устанавливались пулеметы ДТ. Главная башня имела круговой сектор обстрела, каждая малая 165°. Характерной особенностью размещения боеприпасов было применение вращающейся боеукладки. Две «вертушки» по 12 снарядов в каждой располагались под правым (командирским) и левым (наводчика) сиденьями главной башни. По обе стороны механика-водителя на правом и левом бортах машины находилось по одному вращающемуся барабану, в каждом из которых было уложено 40 магазинов к пулеметам.

 

 

Т-28 на Красной площади. Москва, 7 ноября 1938 г. На левом танке видна решетка для укладки брезента, установленная на правом борту. Это встречается на некоторых танках выпуска 1936 -1938 гг.

 

На танке устанавливался 12 — цилиндровый V — образный карбюраторный двигатель М-17-Л жидкостного охлаждения. Трансмиссия состояла из главного фрикциона сухого трения, 5-скоростной коробки передам (имевшей блокировочное устройство, предотвращавшее переключение передач при не выключенном главном фрикционе), бортовых фрикционов и двухрядных бортовых передач.

Подвеска танка применительно к одному борту 1 состояла из двух тележек, подвешенных к корпусу в i двух точках. В каждую тележку входили три каретки, соединенные между собой рычагами, а каждая каретка, в свою очередь, состояла из двух пар катков, связанных попарно балансиром. Все каретки были подрессорены цилиндрическими спиральными пружинами. Гусеничные цепи — мелкозвенчатые, со 121 траком, цевочного зацепления. Зубчатые венцы ведущих колес выполнялись съемными.

В броневых ящиках по обоим бортам корпуса устанавливались приборы дымопуска ТДП-3, для управления которыми в бортах корпуса имелись круглые отверстия.

Радиостанция 71-ТК-1 с поручневой антенной, обеспечивавшая связь только на остановках, устанавливалась на командирских танках, у которых вследствие этого отсутствовал кормовой пулемет. Для внутренней связи имелся танкофон на 6 человек и радиоприбор «Сафар».

 

 

Единственное на сегодняшний день хорошее фото Т-28 с конической башней: танки перед парадом на площади Урицкого. Ленинград, 7 ноября 1940 г. Хорошо видно, что машина вооружена пушкой Л-10

 

В конце 1933 года на заводе «Красный путиловец» было организовано специальное конструкторское бюро — СКБ-2. Его возглавил О.М.Иванов, который в ОКМО был ведущим инженером при разработке Т-28. В мае 1937 года О.М. Иванова, арестованного, а затем расстрелянного, сменил на его посту 29-летний Ж.Я. Котин, протеже Ворошилова, женатый на воспитаннице наркома обороны. Вся дальнейшая работа по обеспечению серийного выпуска и усовершенствованию танка Т-28 проводилась под его руководством.

Танк Т-28 выпускался с 1933 по 1940 год, причем в течение всего этого периода в его конструкцию было внесено более 600 различных изменений и усовершенствований, которые позволили повысить прочность узлов и агрегатов и надежность работы машины в целом. В процессе производства общий башенный люк для посадки экипажа был заменен на два, причем люк наводчика оборудовали зенитной турелью П-40 для пулемета ДТ, напряжение электромотора для вращения главной башни повысили с 12 до 24 В, перестал устанавливаться радиоприбор для внутренней связи «Сафар»; были внесены многочисленные изменения в трансмиссию, двигатель, элементы ходовой части. С 1938 года на танк начали устанавливать 76,2-мм пушку Л-10 с длиной ствола в 26 калибров, обладавшую значительно большей мощностью, чем КТ-28. Всего за годы серийного производства заводские цеха покинули 503 танка Т-28.

 

Работы по созданию новых тяжелых машин были развернуты в конструкторских бюро трех заводов: Ленинградского Кировского, Ленинградского Опытного имени С.М. Кирова (№185) и Харьковского паровозостроительного имени Коминтерна (№183).

Тяжелый танк нового типа разрабатывался на основе компоновочной схемы тяжелого танка Т-35 с целью усиления его броневой защиты, огневой мощи и подвижности. В ходе проработки этой схемы конструкторы рассматривали различные варианты установки вооружения в пяти и трех башнях. Окончательное решение было принято в пользу трехбашенной конструкции.

В октябре 1938 г. на рассмотрение государственной макетной комиссии коллективами конструкторских бюро ленинградских Кировского и Опытного заводов были представлены чертежи и макеты новых тяжелых танков, разработанных по одним ТТТ. Кировский завод представил тяжелый танк прорыва СМК — «Сергей Миронович Киров», а Опытный завод — тяжелый танк прорыва «Изделие 100″, впоследствии называемый Т-100. Работы велись на конкурсной основе, так как на вооружение нужно было принять только один танк.

Несмотря на ряд отклонений от ранее выдвинутых требований (в частности, вместо подвески по типу Т-35 со спиральными пружинами на СМК предлагалось использовать торсионные валы, а на Т-100  балансиры с пластинчатыми рессорами), комиссия дала добро на изготовление по два опытных образца каждого танка прорыва по предъявленным чертежам и макетам. На заседании Комитета обороны, состоявшемся в Политбюро ЦК ВКП(б) 9 декабря 1938 года, были рассмотрены проекты СМК и Т-100. По указанию И.В.Сталина для облегчения массы танков количество башен сократили до двух. Кроме того, вместо одного экземпляра СМК представители Кировского завода получили разрешение изготовить однобашенный вариант танка прорыва аналогичный по своим характеристикам танку СМК. Чуть позже однобашенный вариант получил обозначение  КВ.

Вес танка СМК составлял 55 т. Поэтому было решено поставить на него 12-цилиндровый авиационный бензиновый двигатель мощностью 850 л.с. По расчетам двигатель обеспечивал танку максимальную скорость по шоссе 35 км/ч и запас хода 220км.

Создание столь тяжелого танка было делом очень сложным Искали оптимальную форму корпуса и башен, вставал вопрос, делать ли их литыми или же сваривать из броневых плит. Чтобы нагляднее представить себе, как будет выглядеть танк, Котин распорядился сделать его макет из дерева, и через 15 дней он был готов. Хотя на заводе уже создавался танк с протнвоснарядной броней Т-46-5, было очевидно, что новый танк машина необычная. По компоновке первый вариант СМК, имевший три башни больше всего напоминал крейсер. При этом его башни располагались не по продольной оси корпуса, а со смешением — передняя влево, а задняя вправо. Центральная башня была выше концевых и монтировалась на броневом коническом основании. Центральная башня с 76-мм пушкой поворачивалась на 360 градусов. Передняя башня нижнего яруса могла поворачиваться на 270 градусов, а задняя — на 290, благодаря чему «мертвая зона» огня равнялась всего 440 кв/м, т.е. была наименьшей среди всех рассмотренных вариантов. Боекомплект центральной башни составлял 150 выстрелов, а в двух остальных находилось по 300 выстрелов. Все башни имели перископы для наблюдения и прицелы. Экипаж многобашенной машины должен был состоять из 7 человек, что позволяло вести одновременный огонь во всех направлениях.

 СМК (названный в честь покойного видного партийного деятеля С. М. Кирова)

Танк имел по тем временам действительно надежную броню, не пробивающуюся снарядами 37…40-мм орудий. Корпус и башни делались из катаной брони, максимальная толщина которой спереди и по бортам составляла 60 мм «Крыша» танка была толщиной 20 мм, а дно для защиты от мин сделали толщиной 30 мм. Характерной особенностью машины с тремя башнями являлись скошенные углы носовой части корпуса, которые позднее были использованы на танке КВ-13 и машинах серии ИС.

СМК превосходил тяжелый танк Т-35 в скорости, по запасу хода, проходимости, мог преодолевать подъем в 40 градусов, тогда как для Т-35 крутизна более 15 была пределом. Первоначально танк должен был иметь ту же систему подвески, что и Т-35, но она была не очень надежной и требовала для защиты громоздких и тяжелых броневых экранов. Вот почему уже на раннем этапе проектирования от нее было решено отказаться и впервые в СССР использовать на тяжелом танке торсионную подвеску уже применявшуюся на легких шведских и германских танках.

  СМК в двухбашенном варианте получил корпус более простой формы, а главная башня — пулемет в задней части. Предусматривалась и установка зенитного пулемета ДА. Сталин считал, что в таком танке обязательно должен быть запас питьевой воды в специальном баке.

Т-100 «Танк прорыва»

Работы по созданию тяжелого танка прорыва Т-100 были начаты летом 1938 г. в конструкторском бюро Опытного завода №185 под руководством С.А. Гинзбурга. Основные проектные работы по новой машине были выполнены И.С. Бушневым, Г.В. Крученых, Г.Н. Москвиным, Э.Ш. Палеем и Л.С. Трояновым. Ведущим инженером по танку был назначен Э.Ш.Палей. Первоначально, согласно ТТТ, был разработан вариант установки вооружения в трех башнях: 76,2-мм танковой пушки Л-10 в главной башне и двух 45-мм танковых пушек обр. 1934 г. в двух малых башнях. Однако после рассмотрения проекта и макета танка, дабы при толщине брони 60 мм масса машины не превышала 55-57 т, от одной малой башни отказались и дальнейшие работы вели над двухбашенным вариантом.

Когда 30 ноября 1939 года началась советско-финляндская «зимняя война» выяснилось, что преодоление линии Маннергейма без мощных тяжелых танков будет очень сложной задачей. В этих условиях командование Красной Армии решило испытать новые боевые танки, имевшие противоснарядную броню, непосредственно в боевой обстановке. Для этого на Карельский перешеек были доставлены двухбашенный танк Т-100 и оба кировских танка (СМК и КВ). Экипажи машин кроме красноармейцев были укомплектованы добровольцами из числа рабочих, прошедших перед отправкой на фронт боевую подготовку на танковых курсах в Красном селе.

Первый бой новые танки приняли 17 декабря 1939 года во время атаки укрепленного пункта финнов у ДОТа «Великан». СМК легко проломил проволочные заграждения и раздвигал гранитные надолбы. Финские артиллеристы вели непрерывный обстрел новых машин, но 37-мм пушки «Бофорс» оказались бессильны перед их толстой броней. На другой день атака повторялась дважды, и каждый раз на помощь пехотным частям приходили СМК, Т-100 и КВ-1. На танке СМК в этом втором бою от одного из попаданий (один из снарядов) заклинил главную башню, но танк продолжал движение и вышел на ровную дорогу. У развилки дорог Кямери-Выборг водитель наехал на замаскированный фугас, и танк подорвался, при этом взрывом повредило ленивец и гусеницу, сорвало болты трансмиссии, было прогнуто днище. Танки КВ и Т-100 стали рядом и прикрыли СМК от обстрела, но починить его силами экипажа было невозможно, также как и сдвинуть с места при помощи танка Т-28. В результате пришлось оставить танк на нейтральной полосе. Известно, что финны пытались отвести СМК в свое расположение, но наша артиллерия поставила вокруг поврежденной машины плотный артиллерийский заслон. Однако финские разведчики сумели все-таки подобраться к танку и снять с него крышку люка. Рассказывая об этом эпизоде. Ж.Я. Котин вспоминал, что перед сборкой танка одной крышки люка не хватило и, так как ждать ее поставки было некогда, мастера Кировского завода изготовили ее сами, использовав для этого ту сталь, что была у них в распоряжении. Ставя импровизированную крышку на люк танка, они надеялись заменить ее как только получат настоящую, броневую, но этого не успели, так что именно эта крышка, как полагал Котин, попала к финнам, а от них к германским конструкторам, получившим неверное представление о составе брони экспериментальных советских танков.

 

Т-100

 

Но все таки настоящая история была не совсем такой, разоблачаем как говорится легенду:

19 декабря СМК и Т-100 получили задачу поддержать наши части, которые прорвались в глубину финских укреплений в районе Хоттинен. Обе машины выступили вперед в сопровождении пяти танков Т-28. Танки были уже далеко в глубине обороны противника, когда под шедшим впереди СМК прогремел сильный взрыв. Рядом с подбитым танком остановился Т-100 и один Т-28, а остальные четыре машины ушли вперед и скрылись за поворотом. Экипаж СМК пытался спасти танк, соединил разбитые гусеницы, но завести машину не сумел. Многочисленные попытки Т-100 взять на буксир поврежденный СМК не увенчались успехом: из-за гололедицы гусеницы «сотки» пробуксовывали и сдвинуть с места танк не удалось. Не удалось сдвинуть СМК и совместными усилиями «сотки» и оставшегося Т-28. В течение пяти часов танки вели бой в глубине финских позиций. В этом бою был тяжело ранен сержант Могильченко и легко ранен водитель Игнатьев. Расстреляв весь боезапас, экипаж СМК перебрался на Т-100. Перегруженная «сотка» (с 15 членами экипажа!) в сопровождении танка Т-28 вернулась в расположение 20-й танковой бригады. За этот бой экипажи машин были награждены орденами и медалями. 

Потеря опытного танка вызвала гнев у начальника АБТУ Д.Г. Павлова. По его личному приказу 20 декабря 1939 г. для спасения секретной боевой машины были выделены рота 167-й МСБ и 37-я саперная рота, усиленные двумя орудиями и семью танками Т-28. Командовал отрядом капитан Никуленко. Отряду удалось прорваться за финские надолбы на 100-150 м, где он был встречен сильным артиллерийско-пулеметным огнем. Потеряв убитыми и раненными 47 человек, отряд отошел на исходные позиции, не выполнив приказа. 

Поврежденный СМК простоял в глубине финских позиций до конца февраля 1940 г. Осмотреть его удалось только 26 февраля, после прорыва главной полосы «линии Маннергейма». В начале марта 1940 г. СМК с помощью шести танков Т-28 отбуксировали на станцию Перк-Ярви и в разобранном виде отправили на Кировский завод. 

Что же касается истории со злополучной крышкой люка, то все это фантазия чистой воды. Во-первых, крышка была изготовлена из броневой стали, как и весь остальной танк. Во-вторых, при освобождении захваченного района и осмотре танка крышка была на месте. И в-третьих, финским разведчикам не нужно было, рискуя жизнью, проникать в СМК и что-то с него скручивать. Машина стояла в глубине финских позиций и при необходимости они могли спокойно разобрать танк на части и вывезти его. Ведь сумели же они с помощью пленных танкистов отремонтировать и отбуксировать в тыл два Т-28, а в качестве запчастей для них снять и увезти со многих танков, подбитых в том же бою, что и СМК, не только оптические приборы, радиостанции,элементы внутреннего оборудования, но и башни, двигатели, радиаторы, коробки перемены передач и т.д. Без сомнения, финское командование в качестве трофеев интересовали прежде всего серийные Т-28, которые можно было восстановить и использовать, нежели какая-то машина неизвестного типа, одиноко стоящая в 50 метрах от штаба Хоттиненского укрепрайона.

 

 

В ходе советско-финской войны была сделана попытка модернизировать и вооружение Т-100. В январе 1940 года заместитель наркома обороны командарм 1-го ранга Г.Кулик дал указание усилить вооружение Т-100 установкой на него гаубицы для борьбы с надолбами. К середине марта 1940 г. была изготовлена новая башня с 152-мм гаубицей М-10. Ее предполагалось установить вместо имевшейся на Т-100 башни с 7б-мм пушкой Л-11. Машина с 152-мм артсистемой получила индекс T-100-Z (зет). Но новая башня так и не была установлена на танк в связи с принятием на вооружение KB-1 и КВ-2, АБТУ РККА прекратило все работы по дальнейшему совершенствованию Т-100.

 

 

Танк Т-100 после ремонта двигателя 18 февраля 1940 года был снова отправлен в действующую армию. Машина действовала совместно с танками KB в составе 20-й и 1-й танковых бригад. За это время машина прошла 155 км и получила 14 попаданий снарядами противотанковых орудий (левый борт  6, маска 45-мм пушки  1, ниша большой башни  3, левая гусеница  3, левый ленивец  1). Во всех случаях броня не была пробита. После окончания войны Т-100 прибыл на завод, где была произведена замена двигателя и легкий ремонт танка. Всего к 1 апреля Т-100 прошел 1745 км, из них 315 км во время боев на Карельском перешейке.

  Гораздо удачнее прошли испытания в боевой обстановке танка КВ. Несмотря на то, что на его броне и гусеницах рвалось немало финских снарядов, явных поражений брони танк не имел. Правда, выстрелом противотанковой пушки был прострелен ствол танковой пушки. Кроме этого повреждения на корпусе насчитали следы 43 попаданий снарядов. От сотрясений отсоединился топливный насос, закрепленный всего двумя болтами. В целом же танк КВ оставался вполне работоспособной машиной, простреленную пушку в тот же день заменили новым стволом, привезенным на легковой машине с завода.

Небезынтересно привести выдержки из отчетов по полигонным испытаниям танков СМК и Т-100, составленных комиссией под председательством П.Ворошилова. Причем отчеты эти датированы 22 февраля 1940 года: в это время СМК стоял на поле боя, а Т-100 снова убыл на фронт.

В выводах по СМК отмечалась неудовлетворительная работа системы охлаждения двигателя и воздушного фильтра, а также ненадежность коробки перемены передач. В заключении говорилось: Танк заданным ТТХ соответствует. Рекомендовать для принятия на вооружение Красной Армии нецелесообразно, так как заводом изготовлен и принят на вооружение танк КВ, обладающий более мощным бронированием и лучшей ТТХ. В отчете по Т-100 отмечалась, что недостаточно отработана система охлаждения, при движении по лесу сетки забиваются листьями, ненадежна работа вентилятора. Необходимо доработать механизмы управления коробкой перемены передач, конструкцию бортовых фрикционов необходимо пересмотреть в сторону усиления. Как достоинство отмечалось наличие пневматической системы управления танком. В заключении говорилось, что Т-100 заданным ТТХ соответствует. Рекомендовать для принятия на вооружение Красной Армии нецелесообразно, так как изготовлен и принят танк KB.

 

 

Дальнейшая судьба последних советских многобашенных танков сложилась по-разному. СМК был доставлен на Кировский завод. По заданию АБТУ РККА в течении 1940 года завод должен был отремонтировать танк и передать его для хранения на полигон в Кубинке. Однако по неясным причинам до начала Великой Отечественной войны ремонт произведен не был, а после войны СМК пошел в переплавку.

Танк Т-100 летом 1940 года был передан для хранения в Кубинку, а после начала Великой Отечественной войны эвакуирован в Казань, а затем в Челябинск. Здесь машина была передана в распоряжение опытного завода, где и пробыла до конца войны. Дальнейшая судьба машины не установлена, но по некоторым данным до середины 50-х годов она находилась на территории Челябинского танкового училища.

 

Технические характеристики Т-100:

Экипаж, чел. 8
Размеры:
Длина корпуса, мм 8495
Ширина корпуса, мм 3400
Высота, мм 3430
Клиренс, мм 525
Бронирование:
Лоб корпуса, мм 60
Борт корпуса, мм 60
Корма корпуса, мм 60
Днище, мм 20-30
Крыша корпуса, мм 20
Лоб башни, мм 60
Борт башни, мм 60
Корма башни, мм 60
Крыша башни, мм 30 (главная), 20 (малая)
Вооружение:
1 х 76,2-мм Л-10(Л-11)
1 х 45-мм 20К обр. 1934-1938 гг.
3 × 7,62-мм ДТ
Мощность двигателя, л. с. 850 при 1850 об/мин
Скорость по шоссе, км/ч 35,7
Скорость по пересечённой местности, км/ч 15
Запас хода по шоссе, км 160
Запас хода по пересечённой местности, км 120

Технические характеристики СМК:

Экипаж, чел. 7
Длина корпуса, мм 8750
Ширина корпуса, мм 3400
Высота, мм 3250
Клиренс, мм 500
Бронирование:
Лоб корпуса (верх), мм 75
Лоб корпуса (середина), мм 75
Лоб корпуса (низ), мм 75
Борт корпуса, мм 60
Корма корпуса, мм 55
Днище, мм 20-30
Крыша корпуса, мм 30
Лоб башни, мм 60
Маска орудия, мм 60
Борт башни, мм 60
Корма башни, мм 60
Крыша башни, мм 30
Вооружение:
1 х 76,2-мм Л-11
1 х 45-мм 20К
4 × 7,62-мм ДТ
1 х 12,7-мм ДШК
Мощность двигателя, л. с. 850 при 1850 об/мин
Скорость по шоссе, км/ч 34,5
Скорость по пересечённой местности, км/ч 15
Запас хода по шоссе, км 280
Запас хода по пересечённой местности, км 230

 

 

 

Ну и давайте по ходу дела возьмем и что нибудь РАЗОБЛАЧИМ. Я так понял, эта тема пользуется популярностью !

Послушаем что пишут про танки Т-42 и Т-135 в интернете

По сути, эта уникальная машина должна была изменить все тогдашнюю тактику применения танков, став воистину универсальным, одинаково пригодным и для прорыва и для удержания рубежа, для чего достаточным было бы только верно развернуть танк. Будучи ориентированым перпендикулярно к линии фронта, такой танк способен как игла прошить любую линию вражеской обороны, без труда преодолевая любые рвы, надолбы, эскарпы, контрэскарпы и волчьи ямы. Если танк повернуть вдоль линии фронта, то можно надежно закрыть любую брешь в обороне, лишь бы хватило этих чудо-танков.

 

Убеждают, что это  Т-135

А вот что пишут на сайте,  посвящённом альтернативной истории: у нас  уже выложено большое количество таков которых не было, но могли бы быть при определённом стечении обстоятельств в прошлом. Пока все эти машины, всё же, проходят под грифом интернет-фэйк или альтернативная техника. Но подобной деятельности в сети занимались наши коллеги и раньше. И их более старые разработки таки попали на страницы «уважаемых» (теперь уже не очень) интернет-сайтов, и даже книг.

Кстати, хочется отметить, что если у нас на сайте, создатели альтернативных машин, хоть как-то, пытаются их приблизить к реальности. То в реальную историю попали абсолютно фантастические и нереальные проекты.

 

Утверждается, что это секретный танк Т-42, который мог изменить ход истории.

А вот и оригинал коллажа

 

 

Ранее уже упоминалось о танке «Бегемот» который попал на страницы книги «Танки. Уникальные и парадоксальные.». Честно говоря, сто бы посчитать этот танк, являющийся, попросту, нагромождением деталей от разных моделей советских танков, реальной машиной, нужно совсем не разбираться ни в истории ни в технике. Однако же, автор – некто В. О. Шпаковский его посчитал вполне реальным проектом, и поместил в книгу. И такой человек, со всеми своими «знаниями» по истории техники, пишет книги. Которые, хочу заметить, читают наши дети.

Но это ещё не всё. Это только начало. Другие авторы – Михаил и Вячеслав Козыревы издали книгу «Специальное оружие Второй Мировой Войны». В которую на полном серьёзе внесли ещё два «секретных» проекта – танки Т-42 и Т-135. Они, конечно, выглядят не много более реально, чем упомянутый ранее «Бегемот», но именно что не много. И здравый человек в них так же легко признает очередные интернет-фэйки. Но видимо Козыревы к таким не относятся. Хотя, как и упомянутый, Шпаковский, книги по истории техники пишут.

Вот такие бывают исторические книжки.

Уверен, что много чего интересного многобашенного мы с вами в рамках одного поста не рассмотрели, но постараемся наверстать в будущем

[источники]

источники

http://milday.ru/ussr/ussr-army/ussr-tank/88-tanki-smk-i-t-100.html

http://alternathistory.org.ua/tank-t-39-sssr

http://tankyvbou.blogspot.ru/2011/06/100.html

http://www.proza.ru/2011/08/20/995

http://topwar.ru/4813-mnogobashennye-tanki-rkka.html

http://alternathistory.org.ua/sverkhtyazhelyi-tank-t-42-i-t-135-alternativa-voshedshaya-v-istoriyu

 

Напомню вам, как мы обсуждали  Ракетные танки СССР, а так же еще одну интересную тему  Трофейные танки Красной Армии. На «тиграх» на Берлин ! Оригинал статьи находится на сайте ИнфоГлаз.рф Ссылка на статью, с которой сделана эта копия — http://infoglaz.ru/?p=15845

masterok.livejournal.com

Многобашенные танки СССР. Часть 5. СМК » Военное обозрение

После того как советские легкие танки БТ-5 и Т-26 были испытаны в боях гражданской войны в Испании, выяснилось, что все танки, находящиеся на вооружении РККА — как легкие, так и тяжелые, — нуждаются в кардинальном улучшении бронирования. Особое внимание нужно было уделить созданию тяжелых танков. К созданию новых тяжелых машин в СССР приступили на рубеже 1937-1938 годов.

В 1937 году КБ ХПЗ было выдано техническое задание на разработку проекта нового тяжелого танка прорыва на базе Т-35. Согласно требованиям, которые были составлены АБТУ (Автобронетанковое управление) и утверждены 5 ноября 1937 года, предполагалось разработать трехбашенный танк общей массой около 50-60 тонн, с броней 75-45 мм. Предполагалось, что машина будет вооружена одной 76-мм и двумя 45-мм пушками, а также двумя пулеметами ДК и шестью ДТ. В новом многобашенном танке планировалось использовать ходовую часть и трансмиссию танка Т-35, но КБ харьковского завода, которое не имело достаточных сил для выполнения этой работы, было существенным образом ослаблено репрессиями, коснувшимися самых квалифицированных инженеров предприятия.

По этой причине, несмотря на многочисленные требования АБТУ, к началу 1938 года харьковские конструкторы смогли завершить только эскизную проработку 6 вариантов нового тяжелого танка. После этого АБТУ подключило к работе над новым танком ленинградский Кировский завод (ЛКЗ), обладавший мощной производственной базой и имеющий опыт реального производства среднего многобашенного танка Т-28, а также завод №185 имени Кирова, конструкторские кадры которого обладали богатым опытом в области проектирования новых боевых машин.

В результате к реальной разработке новых тяжелых танков приступили уже в 1938 году на двух ленинградских заводах. На Кировском заводе главный конструктор Ж. Я. Котин работал над танком СМК (назван так в честь Сергея Мироновича Кирова), а на ленинградском заводе опытного машиностроения им. Кирова в это время работали над проектом танка Т-100, который создавался М. В. Барыковым военным инженером 1-го ранга. Работы осуществлялись на конкурсной основе, так как принять на вооружение могли только одну боевую машину. Начальником группы проектировщиков танка СМК был определен А. С. Ермолаев. Согласно его проекту, масса танка должна была составить 55 тонн. Боевая машина должна была получить мощный авиационный 12-цилиндровый бензиновый двигатель, развивающий мощность 850 л.с. Согласно предварительным расчетам, такая силовая установка позволяла бы танку развивать скорость до 35 км/ч по шоссе и обеспечивала ему запас хода на уровне 220 км.

До августа 1938 года, не имея на руках договоров на производство танков, в Ленинграде вели главным образом эскизное проектирование. Полным ходом работа закипела после 7 августа, когда было получено Постановление Комитета обороны при СНК СССР. Уже через 2 месяца были готовы чертежи и деревянные макеты танков СМК и Т-100 и было получено добро на их производство в металле. Свой первый выезд по двору предприятия новый танк СМК совершил уже 30 апреля 1939 года. К 1 августа 1939 года машина приступила к полигонным испытаниям и к ноябрю 1939 года успела пройти уже 1700 км.

Конструкция корпуса танка СМК была сварной. Согласно полученному техзаданию, его бронирование было выполнено дифференцированным, но в ходе переработки первых проектов (трхбашенных) выполнить все поставленные АБТУ требования в полном объеме не получилось. В частности, выполнение 75-мм лобового бронирования неизбежно приводило к росту массы танка, которая выходила за проектные 55 тонн. Вместе с этим увеличивалась нагрузка на главные узлы и агрегаты танка — на его трансмиссию и ходовую часть. Принимая во внимание опыт модернизации тяжелого танка Т-35, толщину брони планировалось уменьшить. В лобовой и кормовой проекции, а также в боковых проекциях она составляла 60 мм, крыша — 20 мм, днище — 30 мм. Однако после того как танк СМК был «освобожден» от третьей башни (задняя башня, которая весила около 3 тонн), лобовое бронирование танка удалось довести до проектных 75 мм.

Корпус танка СМК имел классическую компоновку. В передней части корпуса находилось отделение управления, здесь находились места для механика-водителя (расположено по центру) и стрелка-радиста (слева), который обслуживал радиостанцию и курсовой пулемет ДТ, установленный в шаровой установке. В крыше корпуса танка справа располагался круглый люк откидывающийся вправо. Средняя часть танкового корпуса была отведена под боевое отделение из двух секций, оно занимало практически 50% от общей длины корпуса. В двух танковых башнях, обладавших разными геометрическими размерами и составом вооружения, находились места для двух заряжающих, двух наводчиков, и командира машины. Таким образом, полноценный экипаж танка СМК насчитывал 7 человек.

Интересной особенностью СМК было наличие внутри его боевого отделения специальной внутренней емкости с запасом воды. Данное новшество появилось в танке по личной просьбе товарища Сталина, который, по всей видимости, тогда еще верил в возможность совершения глубоких прорывов, которые совершались бы тяжелыми танками. В этом плане несколько странно выглядит отсутствие требования по наличию провианта, которое вписывалось бы в эту концепцию.

В задней части танкового корпуса располагались двигатель и трансмиссия. Для доступа к этим агрегатам в крыше корпуса имелся большой прямоугольный люк и два круглых. Также к нижнему лобовому и кормовому бронелистам крепились по две буксировочные серьги.

При разработке ходовой танка СМК его создатели сознательно отошли от использования элементов, которые успешно применялись на серийных тяжелых танках Т-35. Это было сделано даже с учетом того, что конструкция тележек ходовой части Т-35 была очень хорошо отработана и обладала высоким запасом надежности. Однако в техническом плане такая конструкция устарела и почти исчерпала возможности для улучшения. Применительно к одному борту ходовая часть СМК выглядела следующим образом:
— 8 необрезиненных опорных катков, обладающих индивидуальной торсионной подвеской;
— 4 колеса, поддерживающие верхнюю ветвь гусеницы;
— переднее направляющее колесо;

— заднее ведущее колесо;
— гусеница с крупными звеньями с литыми стальными траками.

Как и на большом количестве других советских танков предвоенного периода, на СМК (не в пример некоторым зарубежным аналогам того же класса) пушечное вооружение не размещалось в корпусе танка. Орудия ставились только в башни, обладавшие конической формой и размещенные в два яруса. Главная танковая башня была установлена на высокой подбашенной коробке, она находилась почти ровно в центре корпуса на его продольной оси, что обеспечивало башне радиус поворота в 360 градусов. В передней части главной башни находилась 76,2-мм пушка Л-11 с удлиненным стволом, пушка была спарена с 7,62-мм пулеметом ДТ. В кормовой нише башни находился 12,7-мм пулемет ДК, а на верхнем башенном люке была установлена зенитная турель (скорее всего, П-40) с 7,62-мм пулеметом ДТ. На ее крыше ближе к переднему краю были вырезы под установку двух приборов наблюдения. Боекомплект пушки Л-11 состоял из 113 снарядов, для 12,7-мм пулемета боекомплект был не менее внушительным и состоял из 600 патронов.

Вторая танковая башня была сдвинута относительно продольной оси танка в левую сторону, это было сделано для увеличения свободного места в отделении управления. В этой башне была смонтирована 45-мм пушка 20К, ее боекомплект состоял из 300 снарядов. С данной пушкой был спарен 7,62-мм пулемет ДТ. Суммарный боекомплект для всех пулеметов ДТ составлял 4920 патронов. В нижней башне также имелся один верхний люк и два перископических прибора наблюдения. Общей чертой двух башен было наличие отверстий для стрельбы из пистолетов и смотровых щелей.

Еще в начале проектных работ над танком СМК в качестве его силовой установки был выбран бензиновый авиационный двигатель АМ-34, который обладал нужными характеристиками. Данный 12-цилиндровый мотор, имевший жидкостную систему охлаждения, развивал мощность в 850 л.с. при 1850 об/мин. Использование такого двигателя позволяло добиться неплохого показателя удельной мощности — порядка 15,4 л.с. на тонну. Выхлопные патрубки от двигателя были выведены на крышу МТО.

Двигатель АМ-34, который устанавливался на бомбардировщики ТБ-3 и рекордный самолет РД, был отлично освоен советской промышленностью. Это положительным образом отражалось на его эксплуатационных качествах, а также на техническом обслуживании. Самым главным его недостатком была требовательность к топливу. Он заправлялся дорогостоящим высокооктановым бензином 1-го сорта, авиационным. На каждые 100 км хода по шоссе танк тратил 600 литров бензина, так что его топливных баков емкостью 1320 литров хватило бы на 200-220 км. Это укладывалось в требования, содержавшиеся в техзадании на разработку. Танк СМК оснащался механической трансмиссией, которая состояла из коробки переключения передач (5 скоростей вперед, 1 назад), бортовых и главного фрикционов, а также ленточных тормозов.

СМК должен был заменить тяжелый танк Т-35. Он тоже предназначался для качественного усиления общевойсковых соединений при прорыве заблаговременно укрепленных и особо сильных оборонительных полос противника. Опытному образцу танка СМК пришлось решать эту задачу на практике, машина использовалась на Карельском перешейке во время Финской воны. Первый бой танк провел 17 декабря 1939 года в районе укрепрайона финской армии Хоттинен. На третий день боев танк, которому удалось прорваться в глубину укреплений финнов, наехал на замаскированный под груду ящиков фугас. Мощным взрывом танку повредило ленивец и гусеницу, танк оказался обездвижен. В течение нескольких часов под прикрытием другого опытного танка Т-100 экипаж СМК пытался вернуть машине подвижность, но сделать это не получилось. Экипаж подбитой машины был эвакуирован, а сам танк простоял на нейтральной полосе до конца февраля 1940 года.

Попытки эвакуации танка заканчивались неудачей. Осмотреть поврежденную машину получилось только 26 февраля, после того как была прорвана основная полоса линии Маннергейма. В начале марта танк СМК при помощи 6 средних танков Т-28 был отбуксирован на станцию Перк-Ярви. Здесь танк разобрали и в таком виде отправили назад на Кировский завод. Согласно полученному от АБТУ РККА заданию танк нужно было отремонтировать и передать на хранение в Кубинку. Однако по ряду причин ремонт так и не был осуществлен. СМК в разобранном состоянии находился на заводских задворках до 1950-х годов, после чего его решили отправить на переплавку.

В целом танк СМК отвечал всем требования своего времени. Согласно отчету приемочной комиссии, танк соответствовал заданным ТТХ. По уровню бронирования, тягово-скоростным характеристикам, проходимости, вооружению, маневренности и запасу хода СМК превосходил тяжелый танк Т-35. При этом машина обладала и недостатками: значительные размеры, большая масса, многочисленный экипаж. А на вооружение Красной Армии было решено принять тяжелый танк КВ разработки того же Кировского завода.

Источники информации:
http://all-tanks.ru/content/tyazhelyi-tank-smk
http://www.aviarmor.net/tww2/tanks/ussr/smk.htm
http://armor.kiev.ua/Tanks/BeforeWWII/SMK/smk.php
http://bronetehnika.narod.ru/smk/smk.html

topwar.ru

Многобашенные танки СССР. Часть 6. Т-100 » Военное обозрение

Т-100 (в некоторых документах этот танк называют также «Изделие 100») — это советский двухбашенный экспериментальный тяжелый танк разработки конца 1930-х годов. Эта машина наряду с танком СМК была одним из последних советских танков многобашенной компоновки. Данная машина вместе с близким к нему по характеристикам танком СМК и опытным образцом танка КВ прошла фронтовые испытания во время боев в Финляндии на знаменитой линии Маннергейма. В конечном итоге данный танк так и не был принят на вооружение и серийно не производился. При этом база танка некоторое время использовалась для создания некоторых экспериментальных тяжелых САУ, к примеру, СУ-100-Y.

Конструкция тяжелого двухбашенного танка прорыва, созданного в КБ завода №185, не являлась новаторской, но в сравнении с аналогичными иностранными танками Т-100 был спроектирован на более высоком технологическом уровне. Компоновка тяжелого танка Т-100 отличалась от классической компоновки расположением конических башен в продольной плоскости. При этом задняя башня кругового вращения была главной и устанавливалась на высокой подбашенной коробке.

Танк Т-100 изначально проектировался как танк с дифференцированным противоснарядным бронированием. Броня должна была надежно защищать боевую машину от огня противотанковой артиллерии противника калибром до 50-мм на дистанциях более 500 метров, а также от всех видов крупных осколков. Бронекорпус танка имел коробчатую форму с конусным возвышением подбашенного кольца, находящегося в средней части машины. Корпус собирался из катаных бронеплит, которые между собой соединились при помощи сварки, болтовых соединений и клепки. При этом бронелисты лобовой части корпуса, бортов и кормы обладали одинаковой толщиной — 60 мм и имели небольшие углы наклона профиля к горизонтальной нормали. Днище и крыша корпуса танка собирались из бронелистов толщиной от 20 до 30 мм. Все броневые листы обладали рациональными углами наклона к вертикали, за исключением бортов, что повышало бронестойкость всей конструкции.

В носовой части корпуса было расположено отделение управления танком. Здесь находилось место механика-водителя, который относительно продольной оси танка сидел в центре. Справа от водителя располагался его помощник. Для обзора вперед использовался небольшой люк со смотровой щелью, прикрытой бронестеклом. К нижнему бронелисту было прикреплено два буксировочных кольца. Курсовой пулемет спереди отсутствовал, слева над люком механика-водителя была смонтирована фара.

За отделением управления находилось переднее боевое отделение, на его крыше располагалась небольшая коническая башня. В ней находилось 45-мм орудие 20К образца 1934 года и спаренный с ней 7,62-мм пулемет ДТ. Маска орудия и сама башня были сварными, а лобовой щиток — клепаным. Вооружение первой башни обслуживали 2 человека — наводчик и заряжающий.

Среднюю часть корпуса танка занимало основное боевое отделение. Одной из отличительных особенностей проекта Т-100 была массивная надстройка корпуса, на которую ставилась главная башня с 76,2-мм орудием Л-10 и спаренным с ним 7,62-мм пулеметом ДТ. В отличие от танка СМК в башне отсутствовал кормовой пулемет, но существовала возможность монтажа на турели зенитного пулемета. Боекомплект боевой машины состоял из 120 выстрелов к пушке Л-10 и 393 выстрелов к пушке 20К, помимо этого в танке имелось 4284 патрона к пулеметам ДТ, который были уложены в 68 пулеметных дисков.

На крыше главной башни танка справа располагалась командирская башенка, она была поворачиваемой. Поворот командирской башенки производился при помощи специального механизма, в маховике ручного привода данного механизма находилась кнопка электроспуска пулемета. Ближе к переднему краю башенки монтировались симметрично приборы наблюдения. Главная башня танка была трехместной, в ней должны были находиться наводчик, заряжающий и командир боевой машины. В случае необходимости в среднем боевом отделении мог находиться и техник — 8-й член экипажа танка. Посадка экипажа в танк осуществлялась через люки на башне, а также люк механика-водителя, который находился в передней части корпуса с правой стороны. Экипаж мог аварийно покинуть танк через нижний люк, который располагался в днище боевого отделения.

В корме танка располагалось МТО — моторно-трансмиссионное отделение. В качестве основной силовой установки для танка Т-100 был выбран авиационный карбюраторный четырехтактный 12-цилиндровый V-образный двигатель ГАМ-34-ВТ с жидкостной системой охлаждения. Данный двигатель развивал мощность в 850 л.с. при 1850 оборотах в минуту. Охлаждение водяных радиаторов силовой установки производилось при помощи осевого вентилятора с винтовыми лопастями, который крепился горизонтально на коробке передач по типу среднего колесно-гусеничного танка Т-29. Воздух, необходимый для охлаждения танкового мотора, засасывался вентилятором через специальные боковые карманы воздухопритоков, который были защищены стеками и находились в передней части моторного отсека. Отработанный горячий воздух выбрасывался из МТО в задней его части на верхние ветви гусениц. В качестве горючего на танке применялся авиационный бензин, который заливался в 4 топливных бака. Общая их емкость составляла 1160 литров. Такого запаса топлива танку массой в 58 тонн хватало на то, чтобы преодолеть 160 км по шоссе или 120 км по пересеченной местности.

Одной из интересных особенностей танка Т-100 была его ходовая, в конструкции которой использовалась необычная схема индивидуальной кривошипно-балансирной подвески опорных катков с применением листовых рессор. На каждый борт танка в ходовой имелось 8 сдвоенных опорных катков, имеющих резиновый бандаж, при этом восьмой по счету каток оснащался буферной рессорой. Верхняя ветвь гусениц поддерживалась при помощи 5 роликов на кронштейнах, ролики были обрезиненными. Направляющие колеса танка обладали винтовым механизмом натяжения, а ведущие колеса получили съемные зубчатые венцы. Гусеницы цевочного зацепления были мелкозвенчатыми и состояли из штампованных траков с открытым металлическим шарниром. Натяжение гусениц можно было производить из отделения управления танка. При этом элементы подвески защищались от возможных повреждений опорными катками и броневым экраном.

Инженеры завода №185, отлично помня о том, сколько проблем и нареканий вызывала работа трансмиссии на многобашенном тяжелом танке Т-35 (в особенности его фрикционов), предложили вариант совершенно новой трансмиссии. В состав данной трансмиссии были включены следующие элементы:
— 5-ступенчатая коробка передач;
— главный многодисковый фрикцион сухого трения;
— два бортовых фрикциона;

— два бортовых планетарных редуктора;
— ленточные тормоза.

Танк Т-100 отличался достаточно высокими показателями проходимости. Хорошие тяговые характеристики машины позволяли ей преодолевать даже очень крутые подъемы (до 42 градусов), рвы шириной до 4 метров и броды глубиной до 1,25 метра. Также танк выдерживал угол крена до 25 градусов. Достаточно мощный двигатель позволял боевой машине развивать скорость в 35 км/ч при движении по шоссейным дорогам.

Как уже говорилось выше, экипаж танка Т-100 мог состоять из 8 человек. Командир боевой машины в бою осуществлял непосредственное руководство действиями танкового экипажа, он занимался разведкой местности при помощи оптических смотровых приборов, а в случае необходимости мог стрелять из зенитного пулемета, который крепился к командирской башенке. Вместе с радистом, который исполнял обязанности заряжающего, и башенным стрелком 76,2-мм орудия командир находился в главной башне. Еще один башенный стрелок и заряжающий располагались в малой артиллерийской башне, которая стояла ниже. Механик-водитель танка, его помощник и техник (моторист) располагались в передней части танка. В случае необходимости техник мог перебраться из отделения управления в главную башню, где для него также имелось отдельное место.

Для погрузки и выгрузки из танка использовалось 4 основных люка: первый — люк круглой формы в командирской башенке (использовался башенным стрелком и командиром), второй — люк прямоугольной формы расположенный с левой стороны от круглого люка в крыше главной башни (использовался заряжающим, а также иногда техником), третий — одностворчатый люк прямоугольной формы в крыше малой башни (использовался заряжающим и башенным стрелком второго орудия), четвертый — одностворчатый люк прямоугольной формы, расположенный в передней части крыши корпуса танка (использовался механиком-водителем, его помощником, в случае необходимости — техником).

После проведения серии полигонных испытаний, в ходе которых прототип Т-100 преодолел более 1000 км, было принято решение о проведении дальнейших испытаний в ходе начавшейся советско-финской войны 1939-1940 годов. Т-100 наряду с другими экспериментальными машинами — тяжелыми танками КВ-1 и СМК, был передан в роту тяжелых танков 90-го батальона, который был включен в состав 20-й тяжелой танковой бригады РККА. Танки приняли участие в штурме укреплений линии Маннергейма.

19 декабря 1939 года танки Т-100 и СМК, действуя совместно в составе отдельной роты тяжелых танков, перешли в наступление на позиции финской армии в районе Сумма — Хоттинен Хоттиненского укрепрайона. Тяжелым танкам совместно с другими боевыми машинами удалось частично прорвать оборону финнов. Танки перешли переднюю линию неприятельских дотов, после чего СМК подорвался на замаскированной мине. Экипаж тяжелого танка Т-100 первоначально пытался взять СМК на буксир, но в итоге данная попытка закончилась ничем. После этого Т-100 прикрыл своим огнем эвакуацию экипажа подбитого опытного танка СМК и, подобрав его, вернулся на исходные позиции перед атакой. В ходе этого боя опытный образец получил порядка 7 попаданий в разные части корпуса, башен и ходовой, однако ни один финский снаряд не пробил танковую броню и не причинил боевой машине серьезного вреда.

После проведения небольшого ремонта танк вернули в строй 18 февраля 1940 года. До окончания боевых действий в рамках Зимней войны, опытный образец преодолел около 150 км, получив, по меньшей мере, 14 попаданий артиллерийских снарядов, которые не смогли пробить его броню и вывести машину из строя.

Несмотря на то, что танк Т-100 соответствовал выдвигаемым при его проектировании требованиям, комиссия посчитала нецелесообразным его принятие на вооружение. Он повторил судьбу танка СМК, который также проиграл борьбу однобашенному тяжелому танку КВ, который превосходил обе машины по основным ТТХ. Наряду с этим Т-100, как и СМК, были необходимой ступенью на пути от тяжелых многобашенных танков к тяжелым танкам нового поколения — таким. как знаменитый КВ-1.

В первой половине 40-х годов прошлого века работа над проектами многобашенных танков все еще продолжалась, но в целом данное направление танкостроения уже было признано тупиковым. Проектируемые танки выходили дорогими в производстве и технически сложными. Главными их недостатками стали малая скорость передвижения и большие габариты, что превращало многобашенные танки в легкие мишени на поле боя. Помимо этого, многобашенные танки не могли эффективно вести огонь и концентрировать его на одной цели, так как командирам боевых машин было очень сложно руководить одновременно большим количеством пушек и пулеметов. Помимо этого, из-за технических особенностей стрельба из нескольких орудий одновременно часто оказывалась невозможной. После завершения Великой Отечественной войны в СССР больше не велось работ над созданием многобашенных танков.

Источники информации:
http://lenta.ru/articles/2014/02/19/tanks
http://tanki-v-boju.ru/tank-t-100
http://www.aviarmor.net/tww2/tanks/ussr/t-100.htm
http://all-tanks.ru/content/tyazhelyi-tank-t-100

topwar.ru

Сухопутные линкоры: огромные многобашенные танки, которые опоздали на войну

Первая мировая война заставила военных всего мира значительно пересмотреть свои взгляды на ведение боевых действий. Особенно страшно зарекомендовали себя пулеметы, косившие пехотные цепи и вносившие страшное опустошение в ряды атакующих.

Фото: tipolog.livejournal.com

В стрелковом наставлении про легендарный максим говорится: «станковый пулемет в открытом бою недоступен для пехоты противника, пока есть патроны и жив хотя бы один пулеметчик».

Фото: panzer-journal.ru

Первое применение танков на Сомме помогло снизить потери в 20 раз. Поэтому неудивительно, что военным хотелось больше танков. Настоящих исполинов с несколькими башнями, настоящих сухопутных линкоров, способных взламывать оборону противника. 42.TUT.BY выбрал самые большие и тяжелые послевоенные многобашенные танки.

Две башни и 13 человек экипажа

Французский монстр Char 2C весом 75 тонн — крупнейший по метрическим размерам танк, который когда-либо принимался на вооружение. В наследие от первых танков, примененных англичанами, Char 2C получил ромбовидную ходовую часть высотой с человеческий рост.

Char 2C. Фото: mihalchuk-1974.livejournal.com

Но за способность без труда преодолевать четырехметровые рвы машина поплатилась слабой маневренностью — при повороте скорость снижалась до 2-3 км/ч.

Немецкие солдаты на фоне Char 2C. Фото: mihalchuk-1974.livejournal.com

По меркам Первой мировой войны танк был серьезно защищен: лобовая броня — 45 мм, бортовая — 30 мм, корма — 25 мм. В 40-х годах прошлого века этого было уже недостаточно, хотя и могло спасти от огня немецкой 37-мм противотанковой пушки Pak 35/36.

Экипаж Char 2C. Фото: mihalchuk-1974.livejournal.com

Максимальная скорость Char 2C достигала 15 км/ч, чего опять же по меркам Первой мировой считалось достаточно. Запас хода оставлял всего 150 км. Вооружен танк был 75-мм пушкой в передней башне и тремя пулеметами винтовочного калибра (в кормовой башне и по бортам). Временная версия Char 2C bis была вооружена гаубицей калибром 155 мм.

Фото: imgur.com

Всего было выпущено 10 таких танков. Самым тяжелым стал танк № 97 (Лоррейн), вес которого за счет дополнительной брони (толщину лба довели до 90 мм, борта — до 60 мм) возрос до 75 тонн. Повоевать этим танкам так и не удалось. По одной из версий, танки были подорваны, чтобы не достались немцам, по другой — они были уничтожены штурмовиками Люфтваффе.

Пятибашенный монстр из СССР

Этот танк стал одним из символов военной мощи СССР и боевой доблести — изображение Т-35 отчеканено на медали «За отвагу». Эта награда высоко ценилась среди фронтовиков, поскольку ею награждали исключительно за личную храбрость, проявленную в бою.

Фото: militaryarms.ru

Т-35, без сомнений, был настоящим сухопутным линкором: пять башен, три из которых пушечные. По замыслу разработчиков, он должен был выдержать огонь противотанковой артиллерии противника и ответным огнем подавить его огневые точки. А еще Т-35 — единственный пятибашенный серийный танк в мире.

Танк выпускался с 1933-го по 1939 год малыми партиями. За это время в конструкцию все время вносились изменения. Уже в 1937 году толщина брони танка была увеличена, повышена мощность двигателя до 580 л.с. Увеличился вес танка — до 55 тонн, а также число членов экипажа — с 9 до 11 человек.

Фото: waralbum.ru

Т-35 был отлично вооружен — в главной башне установлена 76-мм пушка, в двух малых — 45-мм орудия, еще две башни были пулеметными. Кстати, о пулеметах — их на танке было от 6 до 7 штук. Боекомплект состоял из 96 выстрелов к 76-миллиметровой пушке, 220 выстрелов к 45-миллиметровым пушкам и 10 тыс. патронов к пулеметам.

Фото: waralbum.ru

В отличие от французского собрата, Т-35 удалось повоевать, правда, недолго. Низкая подвижность и огромные размеры делали его прекрасной мишенью, а большая часть машин вышла из строя по техническим причинам.

Двухбашенные близнецы

К концу 1940-х советские военные убедились в необходимости тяжелого танка с противоснарядным бронированием, правда, от идеи многобашенности отказываться не стали. Работу над новым танком доверили сразу двум конструкторским группам — под руководством Жозефа Котина и Семена Гинзбурга. Лучшую по итогам испытаний машину обещали принять на вооружение.

Тяжелый танк СМК. Фото: tanki-v-boju.ru

Хотя конструкторы работали каждый над собственной машиной, в итоге появилось два очень похожих танка СМК («Сергей Миронович Киров») и Т-100. Кстати, оба изначально были трехбашенными, но от этой идеи отказались на стадии эскизов — в случае с Т-100, и якобы по совету самого Сталина — в случае с СМК.

Тяжелый танк Т-100. Фото: wikimedia.org

Оба танка были вооружены двумя орудиями: 76-мм пушкой для борьбы с дотами и 45-мм для уничтожения легкобронированных целей. Броня обоих танков была противоснарядной. Т-100 имел 60-мм броню по кругу.

У СМК лоб корпуса защищался 75-мм броней, в бортах и во лбу башни было по 60 мм, корма прикрывалась 55-мм броней. Во время боевых испытаний в районе Сумма — Хоттинен финская артиллерия, несмотря на десятки попаданий, так и не смогла пробить броню советских гигантов.

Подбитый танк СМК. Фото: hbronetechnikamira.ru

Впрочем, тесты оба танка все равно провалили. СМК подорвался на мине и был обездвижен. При этом экипаж не пострадал и не смог покинуть машину. Из-за большой массы — 55 тонн, СМК не смогли эвакуировать с поля боя до самого конца войны. Финны по тем же причинам не смогли присвоить танк в качестве трофея.

Т-100 смог уцелеть в боях, но у него были серьезные проблемы с точностью ведения огня. После окончания Финской войны Т-100 вернулся обратно на завод, где его отремонтировали и передали в Кубинку.

Читайте также:

Стальные гиганты: сверхтяжелые танки XX века

42.tut.by