«Черный барон»: танковый ас Гитлера и мифы о нем | История | ИноСМИ
Военное кладбище Ля-Кам, Нормандия — Легендарный танкист-эсэсовец уничтожил 138 танков и 132 противотанковых орудия. Облаченный в черную форму Михаэль Виттман (Michael Wittman) был звездой гитлеровской пропаганды. Но, несмотря на это, ветераны союзнических войск продолжают возлагать на его могилу цветы. «Верденс Ганг» ознакомился поближе с мифами, опутывающими личность «черного барона» и его драматическую смерть в Нормандии.
От немецкого военного кладбища веет серостью и обреченностью. Здесь лежат проигравшие, десятки тысяч тех, кто отдал свои жизни во имя Гитлера, его безумных расовых теорий и дикой мечты о мировом господстве.
«Буквально дня не проходит, чтобы на могилу Михаэля Виттмана не возлагали цветы ветераны из Германии, Англии и США. Пожалуй, он — самый известный из покоящихся здесь немецких солдат», — рассказывает Клэр Лесур (Claire Lesourd), историк и гид по военным памятникам в Нормандии.
Виттман погиб 8 августа 1944 года к югу от местечка Кан, где его «Тигр» был подбит прямым попаданием из английского «Шермана».
Мифы о Виттмане
Фигура танкиста-аса и любимца нацистской пропаганды Михаэля Виттмана овеяна легендами. Он считался живым воплощением безумной гитлеровской теории о превосходстве арийской расы. Словно святой Георгий, побеждающий змия, Виттман разил противника одного за другим из своего сияющего «Тигра». Само его прозвище «Черный барон» — ответ бронетанковых войск герою «Люфтваффе» Первой мировой войны Манфреду фон Рихтхофену (Manfred von Richthofen), которого называли «Красным бароном».
В 1944 году во время боя у Виллер-Бокажа в Нормандии легендарный ас уничтожил 14 британских танков из Седьмой бронетанковой дивизии, доведя свои личный счет до 138 подбитых танков союзников.
Многие военные историки, однако, полагают, что нацистская пропаганда сильно преувеличивала подвиги Виттмана.
«Фундамент его славы заложил еще пропагандистский аппарат нацистов в годы войны, — рассказывает подполковник Палле Идстебё (Palle Ydstebø), преподаватель стратегии при Штабной школе вооруженных сил Норвегии. — После войны, уже в 1950-х и 1960-х, хорошо организованные ветераны немецких войск попытались было создать положительный образ „Ваффен СС» в поп-культуре, „отмывшись» от военных преступлений. Они утверждали, будто просто исполняли свой долг, а всякую ответственность перекладывали на политическое крыло СС».
Поэтому когда СССР в годы холодной войны снова превратился во врага, в очередной раз обратились к немецким офицерам, имевшим опыт войны с Красной армией. Расистский образ русского и миф о немецком превосходстве, таким образом, получили новую жизнь. Истинная картина начала приоткрываться публике лишь с открытием советских архивов в 1980-х и 1990-х, объясняет Идстебё.
Лбом на врага
Но ведь Виттман, несмотря ни на что был, что называется, танкистом от бога?
«Безусловно, это так. Он отлично владел тактическими приемами, имел превосходную инженерную подготовку, и хорошо разбирался в сильных и слабых сторонах танка. Начинал он еще водителем самоходной артиллерийской установки StuG, и поэтому на рефлекторном уровне научился всегда разворачиваться к противнику лбом, где у танка самая толстая броня: у StuG башня не вращалась», — объясняет подполковник.
«Этому принципу он остался верен и на „Тигре». А поскольку броня „Тигра» была практически непробиваемой, Виттман дырявил танки соперника один за другим. В довершение всего у „Тигра» с его 88-миллиметровой пушкой была лучше оптика и выше дальность стрельбы», — рассказывает Идстебё.
© Deutsches BundesarchivТанк «Тигр» на Восточном фронте, 1943 годК 1944 году положение выровнялось. 76-миллиметровые пушки союзнических «Шерманов» лобовую броню «Тигров» пробивали уже без проблем. К тому же Нормандия мало походит на бескрайние степи Украины, и выехать на одной дальности стрельбы уже не получалось.
Тактический промах
«Атака, в которой погиб Виттман, была тактически безнадежна. Немецкие танкисты привыкли чувствовать себя неуязвимыми на Восточном фронте. Отряд Виттмана не провел разведку и не прикрыл фланги. Британцы же, напротив, все сделали правильно: заняли фланговую позицию относительно оси возможного нападения напротив стратегической высоты Сент-Эньян-де-Крамениль», — говорит Идстебё.
Да и известнейшая победа Виттмана в бою при Виллер-Бокаже, одержанная 12 июня, была отнюдь не без изъяна.
6 июня союзники высадились в Нормандии. Виттман со своей ротой оказался перед лицом превосходящих сил противника. 12 июня он прибыл в район Байё недалеко от Виллер-Бокажа.
Всего за несколько часов Виттман подбивает множество британских танков из Седьмой танковой дивизии, вынуждая противника отступать. За свои подвиги Виттман получает звание гауптштурмфюрера СС (капитан) и еще одну награду в свою коллекцию и летит на аудиенцию к фюреру в его идиллическую альпийскую резиденцию в Бергхофе.
Дерзость города берет
«Эта невероятно успешная контратака была проведена в полном соответствии с немецкой фронтовой доктриной: используй все возможности, спонтанно открывающиеся в разгар битвы. Англичане оказались застигнуты врасплох: в их военной школе такое считалось полным и потому совершенно немыслимым безрассудством. Со стороны немцев атака и вправду была опрометчивой. Когда командующий идет в наступление в одиночку, вместо того чтобы несколько минут выждать, тщательно согласовать все действия и двинуться вперед всей ротой, — это нелепость. Ведь последствия для передового края британских войск могли бы оказаться еще более разрушительными», — размышляет подполковник.
Восточный фронт
Звезда Виттмана взошла на Восточном фронте в 1941 году, когда Гитлер бросил свои армии на восток, чтобы разгромить красную империю Сталина, сокрушить «жидо-большевицкий заговор» против арийской расы и завоевать жизненное пространство, или «лебенсраум», для германской нации. До этого Виттман успел принять участие не только в польской кампании в 1939 году, но и в наступлении на Югославию и Грецию в 1941, где ловко управлялся со своей САУ StuG III.
Фашист-гуманист
В бою за высоту 65.5, где Виттман подбил целых шесть мощных Т-34, он проявил качество, на Восточном фронте редчайшее, — сострадание. Он спас троих советских танкистов, когда те выползали из горящего танка, и приказал своему экипажу потушить огонь простынями (так в тексте — прим. ред.). Когда Дитрих спросил Виттмана, есть ли у него какие-нибудь особые пожелания, тот якобы ответил, что хотел бы, чтобы советским танкистам оказали лучшую медицинскую помощь.
Пропаганда или нет, но первоисточник мифов о Виттмане, из-за которых ветераны Антигитлеровской коалиции до сих пор возлагают цветы на его могилу в Нормандии, следует искать именно в таких историях (источник: фронтовые отчеты СС, приводимые Дж. Л. Симпсоном и Патриком Агте в биографии Виттмана).
В Юнкерской школе
В 1942 Виттман был отозван обратно в Германию. Он отправляется на учебу в Юнкерскую школу, чтобы стать офицером. Там он обучается на новейшем чудо-танке немцев — «Тигре», он же Panzerkampfwagen VI Ausf. H/E.
В апреле 1943 года унтерштурмфюрер СС Виттман возвращается на Восточный фронт на новехоньком «Тигре» уже в качестве командующего взводом.
В ходе крупнейшего в истории танкового сражения на Курской дуге (операция «Цитадель», июль 1943 года), Гитлер бросил в бой все имеющиеся танковые части в надежде взять Курск, выправить линию фронта и нанести советским войскам решающее поражение. Но Курск оказался хорошо защищен, и немцы завязли. Виттман же отстрелялся блестяще: его «Тигр» подбил 30 советских танков и 28 противотанковых орудий.
Всего же за три года он превратил в груду металла 119 советских танков. За это Виттмана снова вызвал лично фюрер и вручил Железный крест с дубовыми листьями 2 февраля 1944 года. Об этом случае громогласно трубила нацистская пропаганда.
Последняя надежда
6 июня 1944 года союзники высадились в Нормандии. Немцы встретили их ожесточенным сопротивлением, однако вскоре были вынуждены отступать перед лицом технического превосходства противника, в том числе и в воздухе. В августе гитлеровские армии переходят к строго оборонительным действиям, но сопротивление продолжают. Особый страх на союзников нагоняют танковые войска, в особенности Двенадцатая танковая дивизия СС «Гитлерюгенд» под командованием Курта Мейера (Kurt Meyer). Немудрено, ведь в нее входила одна из самых смертоносных боевых групп за всю историю Второй мировой. Всего в ней было семь «Тигров», а командовал ею Михаэль Виттман.
© German Federal ArchivesНемецкая колонна танков во главе с Михаэлем ВиттманомВиттман воплощал «последнюю надежду» Третьего рейха перед лицом превосходящих сил, и похвал нацистская партия не жалела. Доблесть Виттмана и его подвиги благотворно сказывались на боевом духе в тылу, где бомбы рвались все ближе и ближе к немецким городам и селам.
«Худой и бледный» герой
Сам Виттман шумиху вокруг своего имени не любил. Однажды один немецкий журналист взял у него интервью после боя при Виллер-Бокаже и изобразил героя с непривычной стороны. «Михаэль Виттман отнюдь не таков, какими обычно рисуют героев. Он бледен и худ. От него веет какой-то торжественностью, словно дело, которым занимается, не приносит ему никакой радости. Даже в миг победы он остается смертельно серьезен. Вот как тяжело дается груз ответственности. Слово „герой» больше никогда не будет для меня прежним», — записал он.
Виттману предложили место танкового инструктора в тылу, но он отказался. Это решение стало для него роковым.
В июле Виттман был назначен командиром второй роты тяжелого танкового батальона СС 101, чему не был рад: он хотел полностью посвятить себя фронту, где кипели сражения, а не отсиживаться в относительной безопасности штабного танка и дирижировать боем.
Последний бой Виттмана
В начале августа британцы начали операцию «Подведение итогов», чтобы загнать немцев в «Фалезский мешок» к югу от Кана. 8 августа группе Виттмана было приказано контратаковать у деревни Синтьё и отбить высоту близ Сент-Эньян-де-Крамениль по дороге в Кан.
В наличии у Виттмана было всего восемь «Тигров» и маленький вспомогательный отряд. Фланговой поддержки ждать было неоткуда, и задание это было настоящим безрассудством. Ряд историков и военных, включая подполковника Идстебё, считают его лишним подтверждением тому, что как командир Виттман отнюдь не был тактическим гением.
Разные мнения
Что же именно произошло на шоссе в Синтьё? Об этом историки так и не пришли к согласию? Существует по меньшей мере четыре версии, но подробные отчеты из немецких архивов и свидетельства ветеранов-очевидцев говорят в пользу того, что отряд Виттмана нарвался прямиком на засаду из скрывшихся в роще «Шерманов».
Отряд потерял пять «Тигров», включая 007, которым командовал сам Виттман. Его подбил Джо Экинз (Joe Ekins) из Первого Нортгемптонширского добровольческого полка.
Свидетели
Вот как описывает события Ханс Хёфлингер (Hans Höflinger). Он в момент атаки сидел в танке 008 и сумел вырваться из засады. На часах было 12:55, вспоминает он.
«Мы ехали по шоссе, Михаэль с четырьмя другими танками — по одной полосе, а я и брат Хайнца вон Вестерхагена — по другой. Справа метров через 800 началась рощица, и мне она показалась подозрительной. Там-то все и решилось. Времени на разведку у нас не было. Спустя пару километров, я получил сообщение от Михаэля, и оно подтвердило мои худшие опасения. Раздалось лишь: „сильный противотанковый огонь справа» — и все оборвалось. Я вылез посмотреть и вижу: танки Михаэля остановились. На мои позывные он уже не отвечал. Тут в нас самих попало прямой наводкой, танк загорелся, и пришлось выбираться. Мы побежали со всех ног. Я в ужасе заметил, что всего мы потеряли пять „Тигров». У танка Михаэля снаряд угодил прямо в башню. Было сразу ясно, что никто не выжил» (источник: Патрик Агте, «Виттман»).
В «Тигре» загорелось горючее, взрывом оторвало башню и отбросило на расстояние в несколько метров.
Мифы и мистика
Немцы принялись распространять легенду, будто танк Виттмана подбили с бомбардировщика, дабы не поколебать мифа о его непобедимости. Виттмана даже долго отказывались заносить в официальные списки погибших: он так и числился «пропавшим без вести».
Виттмана и членов его экипажа похоронили в братской могиле. Ее обнаружили лишь в 1983 году, когда в немецкий союз ветеранов СС обратился француз Серж Варен (Serge Varin), единственный, кому в 1945 году удалось заснять подбитый танк Виттмана. Тогда связались с немецкой комиссией по воинским захоронениям, и могилу нашли при помощи металлоискателей. Виттмана удалось опознать по необычному протезу челюсти, который тот носил после ранения на Восточном фронте.
После этого останки Виттмана и его экипажа перезахоронили в Ля-Кам, на немецком военном кладбище в Нормандии.
Там овеянный мифами танковый ас покоится и поныне вместе с 21 тысячей товарищей. И на его могиле всегда лежат свежие цветы.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
inosmi.ru
Лучшие танкисты Второй Мировой войны
Книспелъ — 168 побед, Шройф — 161, Кариус — 150, Бельтер — 139, Виттман — 138, Оберхабер — 127, Зандрок — 123… Еще 10 асов — 100—119 танков, 44 танкиста — по 35—99 машин… Количество побед немецких танкистов поражает не меньше, чем число побед их летчиков. А вот скромность наших вполне объяснима.
Иван Любушкин на Т-34 подбил в одном бою 9 танков
В тесной башне лучшего русского танка Т-34 командир, кроме своих обязанностей, выполнял еще и роль наводчика. Прикованный к прицелу пушки и занятый орудием, он не имел времени осмотреться, чтобы уберечь свой танк или вовремя найти новую цель. И вот на таком Т-34 наши танкисты отвоевали три первых и самых трудных года Великой Отечественной войны.
У немцев же абсолютно на всех средних и тяжелых танках был наводчик, и командир только следил за боем и отдавал распоряжения. Поэтому немцы всегда имели шанс первыми обнаружить противника и опередить его в выстреле. И так они воевали не три, а целых шесть лет (1939—1945) — опыта масса.
У французов, англичан, русских и американцев было больше танков, то есть больше целей для немцев и, как следствие, больше озможностей для побед. А десяти танкам союзников противостоял всего один немецкий. В результате один немец мог поразить нескольких (а то и все 10), а союзники — только одного (то есть девять из них вообще никого не подбивали).
Кроме того, у нас за подбитые танки начислялись деньги, поэтому командир, начальник финансовой части и ревизор очень строго следили за подтверждением побед.
На КВ Семен Коновалов в бою с 50 танками противника подбил 16 из них
На Т-34-85 юный (19 лет!) танкист Ион Деген менее чем за год войны подбил 16 танков и СУ. Александр Оськин на такой же машине только в одном бою уничтожил 3 «Кёнигстигера»!
На Т-34 1943 года выпуска Григорий Бражников подбил в одном бою 4 «Тигра»
На БТ-7 Григорий Найдин подбил в одном бою 15 танков
С 1943 г. немцы только оборонялись — били, стоя на месте, и из засад, что идеально для высокой результативности. Наступавшие же стреляли на ходу (в никуда), а для прицельного выстрела должны были остановиться (становясь при этом идеальной мишенью). В знаменитом сражении под Прохоровкой таким образом погибла целая наша танковая армия…
Последних два года войны на всех немецких танках были орудия с длинными стволами, у нас — только последних полгода. Поэтому долгое время фашисты безнаказанно расстреливали наши танки с недосягаемых для нас дистанций.
Большинство немецких асов провоевали все шесть лет войны, а наши — год, от силы два.
С учетом вышеизложенного цена побед советских танкистов резко возрастает. А имена и цифры таковы: Дмитрий Лавриненко — 52 танка (погиб в 1941 г.), Владимир Бочковский — 36, Михаил Кученков — 32, Никита Дьяченко —
31, Николай Моисеев — 31, Константин Самохин — 30 (погиб в 1942 г.), Александр Бурда — 30 (погиб в 1944 г.), Николай Новицкий — 29. И это далеко не полный список советских героев.
На «Панцер» IV Рудольф фон Риббентроп во время боя под Прохоровкой расстрелял 14 танков Т-34
На «Пантэр» Эрнст Баркман подбил 82 танка
На «Панцер» IV Рудольф фон Риббентроп во время боя под Прохоровкой расстрелял 14 танков Т-34.
На «Тиграх» воевало подавляющее большинство немецких асов. Самый известным из них — Михаэль Виттман. Больше всего прославился он 13 июня 1944 г., когда врезался в колонну британских танков и, двигаясь вдоль нее, за считанные минуты поразил 21 «Шерман». Во французском поселке Виллер-Бокаж его танк был подбит. Но Виттман не покинул машину, а продолжил бой, расстреляв все танки противника в пределе своей видимости. Погиб он 8 августа 1944 г. в схватке с канадскими танками.
На «Кёнигстигере» («Королевский тигр» ) принял свой последний бой самый результативный танкист Второй мировой войны — 23-летний фельдфебель Курт Книспель. На его счету 168 подтвержденных побед (126 — наводчиком, 42 — командиром танка). Он имел более 20 неподтвержденных побед, но никогда не гнался за счетом и не спорил при отклонении заявок на подбитый танк. С 1940 по 1945 г. Книспель воевал на всех немецких танках, кроме «Пантэр». Четырежды представлялся к рыцарскому кресту, но так и не получил награду из-за своего чересчур независимого характера. Он терпеть не мог несправедливости и, не задумываясь, вступился за русского пленного, над которым издевался офицер СС. Скорее всего, точку в его карьере поставил выстрел из СУ-100, которой командовал младший лейтенант Шейко. Танк Книспеля был подбит, а немецкий герой умер от ран в госпитале.
Поделиться ссылкой
sitekid.ru
Как немец жить хотел. Воспоминания немецкого танкиста (4 фото) » Триникси
Далее воспоминания одного из немецких танкистов, который рассказал, как ему пришлось выбираться из подбитого горящего танка весной 1945-го года.«Теплое весеннее солнце озарило землю к юго-востоку от Берлина. Было около десяти часов утра. Все начиналось по новой. С близлежащего спаржевого поля к нам тянулись раненые, все старались вновь покрепче вцепится в броню нашего «Королевского тигра».
Мы быстро устремились вперед, догонять других. Вскоре танк снова остановился. Впереди, рядом с дорогой, стояло противотанковое орудие, которое нам удалось уничтожить фугасным снарядом.
Внезапно со стороны правого борта донесся металлический лязг, за которым последовало продолжительное шипение. Вокруг разлился ослепительный белый туман.
На секунду наступила мертвая тишина. Нам следовало бы заметить раньше этот русский танк справа от нас. Глаза зажмурились сами собой, руки стиснули голову, как будто это могло защитить…
Густой белый дым заполнил всю кабину нашего танка, от волны обжигающего жара перехватило дыхание. Танк горел. Ужас и паралич, как наваждение, овладели сознанием. Захлебывающийся крик.
Каждый пытается найти спасительный выход наружу, на свежий воздух, а языки пламени уже обжигают руки и лицо. Головы и тела ударяются друг о друга. Руки цепляются за раскаленную крышку спасительного люка. Легкие того и гляди взорвутся.
Кровь бешено стучит в горле и черепной коробке. Перед глазами — пурпурная чернота, иногда разрываемая зелеными вспышками. Непослушными руками я хватаюсь за люк, барахтаюсь, натыкаясь на пушку и приборы, и в крышку люка ударяются сразу две головы.
Инстинктивно я отталкиваю Лабе вниз и вперед головой и всем корпусом вываливаюсь наверх. Зацепляюсь за крючок своей кожаной курткой и срываю ее; в последний раз замечаю, как блеснул серебром Железный крест, прежде чем куртка летит в горящее чрево танка.
Вниз головой падаю с башни танка, отталкиваясь руками от брони. Вижу что с пальцев рук почти слезла вся кожа и одним рывком срываю ее остатки чувствуя как струится кровь. За мной из танка выпрыгивает горящая как факел фигура радиста.
Мимо меня проносятся обожженные Хантингер, Ней и Эльс. В следующий момент за нашей спиной раздается взрыв, башня отделяется от танка. Все. Это конец! Но я бегу в сторону своих, туда, где спасение…» — из воспоминаний гауптшарфюрера Штренга 502-й тяжелый танковый батальон СС.
trinixy.ru
Воспоминания немецкого танкиста: tiberius66 — LiveJournal
По мемуарам наших ветеранов мы хорошо представляем, каким грозным противником был немецкий танк «Тигр». А каково в нем было воевать?
Альфред Рюббель – один из тех, кому довелось оценивать «Тигр» изнутри.
Мы очень, очень мало стреляли
В 1939 году он добровольно пошел в солдаты. Добровольцам позволяли выбрать род войск, в котором предстояло служить. Рюббель «ужасно хотел» в танковые войска. А в пехоту не хотел… Танкист, так сказать, по своему хотению. Вот только его, как сказали бы в России в конце 20-го – начале 21 века, «кинули». Попал он в пехотинцы танковой дивизии. 9 просьб о переводе в танкисты оказались напрасными. Лишь в июне 1940 года он наконец-то стал танкистом: «Танковым войскам я оставался верным 5 лет войны, 22 года в Бундесвере и 12 лет в разработке танков после моей отставки». Солидный танковый опыт накоплен, ничего не скажешь.
Готовили его сначала как заряжающего, затем как наводчика танкового орудия. Качество подготовки высоким назвать трудно: «…боеприпасов было мало. В учебной части для обучения стрельбе были тренажеры. В пушку был вмонтирован винтовочный ствол, с помощью которого имитировался выстрел. Только пару раз мы выстрелили настоящими снарядами. Мы очень, очень мало стреляли».
Любопытно мнение Рюббеля о Pz.IV, на котором он воевал на Восточном фронте в 1941-42 годах:
«Неудачный танк, медленный, с плохой пушкой. Если есть платформа, ну поставьте туда длинноствольную пушку! Так потом и сделали. До появления «Тигра», у которого была пушка 8-8, русские всегда были лучше вооружены».
Первое знакомство с «Тигром» в начале 1943 года обернулось разочарованием:
«Однажды за завтраком у меня с Хайно, который единственный из нас накануне видел «Тигра», был такой диалог:
— Хайно, скажи, как он выглядит?
— Представь себе очень длинную танковую пушку. Представил?
— Да!
— А у него она еще длиннее!
Скоро я тоже увидел это чудо. Я был впечатлен, но и несколько разочарован. Я ждал чего-то более элегантного, как Т-34, а тут такой ящер. Обучение было вялым, потому что была всего одна машина».
Опять жалоба на процесс обучения.
С этого момента я начал относиться к Тигру серьезно
Потом случился неприятный казус: «После окончания обучения в марте 1943-го года нас перевели в близлежащий лагерь «Сенне», в котором формировались роты Тигров. Наши первые, предназначенные для роты Шобера, «Тигры» прибыли на вокзал, и до утра, до разгрузки, их надо было охранять. Это приказали мне. Караульного помещения не было, было холодно. Я сел в кресло водителя одного из танков. Все было новым и незнакомым — и ночью было очень скучно. Ключ зажигания торчал в панели, с назначением некоторых переключателей я разобрался. Заведется ли мотор? Прав на управление танком у меня не было, но я часто нелегально управлял танком. Из любопытства я повернул ключ — и мотор завелся!
Что я тогда еще не знал: передача всегда была включена! Я шевельнул рулевое колесо, дал газ, и танк сдвинулся с места и повернулся! Что произошло? Разгрузочные клины были выдавлены из-под танка, корма и нос танка свисали с платформы. Испугавшись дальнейших ошибок, я не пытался поставить танк на место. Что подумала разгрузочная команда, я не знаю, но расследования не было. С этого момента я начал относиться к «Тигру» серьезно и основательно его изучил. Меня назначили командиром танка и дали подобрать себе экипаж».
Получается, что после завершения обучения немецкий танкист толком не знал свою машину и основательно изучил «Тигр» лишь после неприятной истории. А если бы она не произошла?
При этом надо учитывать, что уровень подготовки молодых советских танкистов был, увы, обычно еще ниже, чем у противника.
Огневая мощь «Тигра» была фантастической, но…
Главное достоинство «Тигра» было особенно очевидно на фоне Pz.IV:
«Они отличались как небо и земля. Тигр был качественным скачком в ряду наших танков… Огневая мощь «Тигра» была фантастической».
Но при этом Рюббель подробно описал и недостатки своей новой машины: «Однако ужасной была похожая на печную трубу командирская башенка, попадание в которую из калибра 7,62-сантиметра отрезало командиру Тигра голову. Ну и подвижность была просто никакой. Скорость передвижения на марше была очень низкой, теоретически — 38 км/ч, практически так никогда ехать было нельзя. По пересеченной местности «Тигр», как правило, ехал 10 км/ч.
Мотор очень плохо переносил перегрузки. Продолжительность его жизни была очень ограничена. От наших водителей требовались хорошие знания и очень много работы, чтобы обеспечить готовность «Тигра» к бою. Ремонтная группа и ремонтная мастерская работали без перерывов. Во время маршей я всегда держал одно ухо открытым, чтобы все время слушать шум мотора. Перегрев вел к разрушению прокладок во втулках цилиндров, вода из системы охлаждения попадала в цилиндры. Тогда надо было вынимать свечи и убирать воду из цилиндров. После этого «Тигр» ехал еще медленней. Перегрев также мог сжечь пробковые уплотнения в головке цилиндров, тогда мотор терял масло. Наш водитель Вальтер Эшриг жевал солдатский хлеб и получившуюся хлебную кашу использовал как уплотнитель в головках цилиндров, что на время помогало. Кроме того, слабыми местами были коробка передач, боковые передаточные механизмы и ходовая часть. Гидравлика тогда была еще не зрелой. Боковые передаточные механизмы были хрупкими, как сырое яйцо, и при механической нагрузке чуть выше средней сразу ломались.
Особым «удовольствием» был ремонт шахматной ходовой части у «Тигра» I. Известно, что у него на каждой стороне было 16 катков и 8 рычагов подвески. В начале марша все 16 катков были в отличном состоянии. Потом четыре внешних катка, начиная с переднего, начинали жить собственной жизнью. Движение рычагов подвески и напряжение на сгиб ослабляли фланцевые соединения всей подвески. Поэтому появлялась повышенная нагрузка на остальные катки и разрушалось резиновое покрытие катков. Количество работы для замены средних и задних катков было огромным, для этого надо было снять передние восемь катков».
После этого становится понятно, почему немцы потеряли значительную часть «Тигров» из-за поломок во время отступления.
Ничего не могло произойти?
Но сколько бы ни сетовал Рюббель на проблемы с ходовой частью «Тигра», на сложности с ремонтом и низкую скорость, мощь огня и брони для него перевешивали недостатки:
«Превосходство «Тигра» I и II в огневой мощи и бронировании над всеми вражескими танками, сохранявшееся до конца войны, сделало нас беспечными. Во время прикрытия наших частей и в боях, мы, бывало, часами стояли на одном месте, ничем не прикрытые и не замаскированные, и с нами ничего не могло произойти»!
Любопытно было бы получить по этому поводу комментарии наших танкистов, воевавших на ИС-2. Согласились бы они признать «тигриное» превосходство в огневой мощи и бронировании, или оспорили бы мнение Альфреда Рюббеля? Может быть, его экипажу просто очень везло, а кому-то приходилось дорого платить за беспечность, за нежелание маскироваться? Уверенность в том, что «с нами ничего не могло произойти» на войне может очень дорого обойтись в любых войсках.
Подробнее: http://vpk-news.ru/articles/38106
tiberius66.livejournal.com
Нравились ли советским танкистам трофейные немецкие танки? / Назад в СССР / Back in USSR
В результате поражений Красная армия попала в такую ситуацию, что сражаться надо было не только против немцев, но и за немецкие танки, ведь своих было крайне мало. Вот только какими они были в бою, это уже другой вопрос.
И большим удивлением для многих будет, то что подбитые немецкие танки использовали уже в первые недели войны. Однако, чинить их не могли, так что использовали как огневые точки, чтобы вести огонь по немцам их же оружием. Советские танкисты даже прибегали к специальным рейдам, на быстроходных легких танках Т-26, чтобы захватывать немецкие танки. Именно такой рейд был предпринят 7 июля 1941 года, когда Рязанов из 18-й дивизии на своем танке смог привести немецкий трофейный танк Т-3.
Советские танкисты по началу использовали немецкие танки во многом потому, что свои машины подбивались, и надо было на чем-то воевать. И командование никак не поощряло захват трофеев, однако все изменилось осенью 41-го. Когда даже создавались предприятия, которые собирали трофейные массы танков, чтобы в итоге их починить в вести в бой. В течение времени данный отдел или же предприятие, постоянно увеличивался, а также совершенствовался.
Самые первые большие партии трофейной техники советские танкисты получили весной 42-го года, после победы в битве за Москву. Так, советская 5-я армия с декабря 41-го по апрель 42-го смогла в боях добыть более 400 единиц техники противника, почти половина из которых была все же грузовые автомобили. А вот танков лишь 25 единиц, но это только одна армия.
Изначально немецкую технику изучали, а только уже потом бросали на фронт. И давали таким танка очень патриотические названия, такие как: Дмитрий Донской, Александр Суров, Кутузов и Невский. Особенно любили советские военные Штуг 3, известную немецкую САУ.
Касательно мнений, то советским танкистам больше всего нравился средний танк Т-3, у которого была прекрасная оптика, а также аппаратура, которая обеспечивала бы связь с другими танками. Также особенно ценились немецкие «Пантеры», которые использовали лишь проверенные в боях танкисты, чтобы бороться непосредственно с немецкими танками.
back-in-ussr.com
Танковые асы Второй Мировой войны — Военная история — Каталог статей
Танковые асы Второй Мировой войны
Когда мы говорим слово «ас», то в первую очередь представляем себе виртуозных пилотов, но асы были не только в небе…и думаю, что их вклад во имя Великой победы был ни чуть не меньше.
———————-<cut>———————-
СССР
1. Лавриненко Дмитрий Фёдорович (гвардии старший лейтенант): 52 личные
победы (танки и САУ) + несколько орудий. За два с половиной месяца побывал в 28
боях, трижды его танк горел. Награды: Орден Ленина (22 декабря 1941, посмертно),
Герой Советского Союза (5 мая 1990, посмертно), зачислен посмертно в списки
личного состава частей и подразделений 1-й гвардейской танковой
бригады.
Машина: Т-72 (76) Место смерти -деревня Горюны, Волокаламского
района, Московской Области. На фото ниже его наградной лист.
2. Бочковский Владимир Александрович (гвардии капитан): 36 личных
побед
Машины: Т-34-76, Т-34-85. В одном из боёв 12 августа 1942 года на
Брянском фронте в районе деревни Скляево был тяжело ранен в левое бедро. Не имея
возможности выйти из боя, его по счастливому стечению обстоятельств спас его
боевой товарищ сержант Виктор Фёдоров (позднее за спасение жизни офицера в бою
он был награждён орденом Красного Знамени). После излечения в госпитале в
Мичуринске вернулся в 1-ю гвардейскую танковую бригаду. Затем воевал на
Калиниском фронте, в составе которого 1-я гвардейская танковая бригада вела
позиционные бои. Умер в 1980 в звании генерал-лейтенант танковых войск.
3. Кученков М. (гвардии лейтенант): 31 личная победа. Участник боев с первого дня. Машина: Т 34 (76). К сожалению фото найти не смог.
4. Бурда Александр Фёдорович (гвардии подполковник): более 30 личных побед (точные данные отсутствуют). Получил звание Герой Советского Союза (24 апреля 1944, посмертно). 25 января 1944 года при прорыве корсунь-шевченковского мешка противник 12 танками «Тигр» вышел на командный пункт бригады в районе села Цыбулев (ныне посёлок Монастырищенского района Черкасской области на Украине). Создалась угроза уничтожения штаба бригады и захвата ценных документов. В распоряжении Александра Федоровича был только один танк, и Бурда вступил в единоборство с 12 танками противника. Огнём своего танка Александр Федорович вывел из строя две вражеские машины. За время боя штаб бригады успел выйти из-под огня и ценные документы были спасены. В танк Бурды прямым попаданием влетело несколько болванок. Осколком, отлетевшим от брони внутри танка, Бурда был смертельно ранен. Машины: T-35, T-28, Т-34-76. Являлся боевым соратником Дмитрия Лавриненко.
5. Самохин Константин Михайлович (гвардии капитан): более 30 личных
побед подтверждено. По некоторым оценкам, за более чем 30 боёв его личный счёт
составил 69 танков, 10 самоходных, 31 противотанковое и 30 артиллерийских
орудий, 12 тягачей, 50 автомашин и бронеавтомобилей, а также до 600 солдат и
офицеров противника. В возрасте 27-ми лет Константин Михайлович Самохин погиб в
бою у деревни Аржаники Смоленской области 22 февраля 1942 года. Герой Советского
Союза А. Рафтопулло так описал его последний бой: «Наша гвардейская бригада с
боями вышла на землю Кармановского района Смоленской области 19 февраля 1942
года. Первой деревней, за которую мы здесь сражались, была деревня Петушки из 80
дворов. Фашисты сопротивлялись яростно, и уже на этом рубеже едва не погиб наш
любимец Костя Самохин — в его танк попал снаряд большого калибра; комбат уцелел
чудом. Он был контужен, плохо слышал, но уйти в санитарную часть
отказался.
Бои за Петушки продолжались — деревня трижды переходила из рук в
руки. Все же через несколько дней мы фашистов отбросили и двинулись дальше.
Батальоны капитана Бурды и старшего лейтенанта Самохина стояли недалеко от
селений Ветрово и Аржаники.
22 февраля Самохина вызвал к себе генерал
Катуков. Он поздравил его с присвоением звания капитана… Ночью батальон вышел на
исходный рубеж для штурма деревни Аржаники. Это был очень яростный бой. Деревня
была освобождена, но молодой комбат Самохин, только что ставший капитаном,
погиб». Машины: БТ-7, Т-34-76.
Союзники
По американским источникам, в годы Второй мировой войны не менее 35 американских танкистов одержали от одной и более побед в боях с немецкими танкистами. На 40 уничтоженных танков и штурмовых орудий претендует подполковник Крейтон Абрамс, будущий генерал, в честь которого назван танк M1 «Абрамс».
1. Крейтон Абрамс — США (подполковник): не менее 40 личных побед. Машина: M4 «Sherman». Награды: Два Креста «За выдающиеся заслуги». Сыграл решающую роль в сопротивлении союзных войск при контрнаступлении германской армии в Арденнах.
2. Рэдли-Уолтерс, Сидней Валпи – Канада (майор): 18 личных побед. Машина: Sherman Firefly
3. Пьер Бийот – Франция (генерал): 13 личных побед. В июле 1944 назначен командиром 5-й тактической группы (развёрнутой во 2-ю бронетанковую дивизию). Участник боев в Нормандии и освобождения Парижа. С сентября 1944 года командир 10-й дивизии. После окончания войны занимал пост губернатора Гессена-Нассау. Машина: B1bis «Eure»
4. Роман Эдмунд Орлик – Польша (сержант): 13 личных побед. Из них 3 танка в бою 14 сентября 1939, 2 Pz Kpfw 35(t) и 1 Pz Kpfw IV в бою 18 сентября и 7 в бою 19 сентября. Награда -Орден Virtuti Militari 5-го класса. Машина: TKS. 18 сентября 1939 года во время битвы на Бзуре экипаж Орлика вместе с двумя другими экипажами TKS (вооружённые только пулемётами) был направлен на разведку местности вблизи лесного массива Кампинос (польск. Puszcza Kampinoska) к западу от Варшавы. Неожиданно он услышал гул танков противника и, приказав двум другим экипажам на TKS с пулемётами найти укрытие, сам занял позицию в засаде. Показались три немецких танка (предположительно один PzKpfw IV Ausf B и два PzKpfw 35(t)), а также несколько других автомашин 11-го танкового полка 6-й танковой дивизии. Подпустив колонну ближе, Орлик внезапно открыл огонь и уничтожил все танки противника, а остальные силы обратил в бегство. Командиром уничтожённого танка PzKpfw IV Ausf B был лейтенант Виктор IV Альбрехт, принц Ратиборский (нем. Wiktor IV Albrecht von Ratibor), погибший в этом бою. Экипажу Орлика удалось выйти из боя без потерь. Орлик пережил войну и работал затем по специальности — архитектором. Погиб в автокатастрофе в 1982 году.
5. Лафайет Пул – США (стафф-сержант) : не менее 12 личных побед, Общее количество уничтоженной бронетехники и автомобилей — 258. Награда -Крест «За выдающиеся заслуги». Машина: M4 «Sherman». На фото справа.
Третий Рейх
1. Курт Книспель (фельдфебель) : 168 подтвержденных личных побед. Лучший танковый ас Второй мировой войны. Все победы одержаны на Восточном фронте. Четырежды представлялся к Рыцарскому кресту, но так его и не получил. Этот факт связывают с его характером. В частности, Франц Куровский в своей книге приводит известные случаи, когда Курт Книспель напал на офицера айнзатцгруппы, вступившись за избиваемого советского военнопленного, или когда он выкрал из железнодорожного состава, охраняемого дивизией СС «Викинг», вино, шампанское и еду, спрятав всё, что можно было унести, в воздушных фильтрах своего «Тигра». Награда — Немецкий крест в золоте (20 мая 1944). Машины: Pz Kpfw I, Pz Kpfw II, Pz Kpfw III, Pz Kpfw IV, Pz Kpfw VI «Tiger I», Pz Kpfw VI Ausf.B «Tiger II».
2. Мартин Шройф (унтерштурмфюрер) : 161 личная победа. Машина: Pz Kpfw VI «Tiger I». К сожалению не смог найти фото.
3. Отто Кариус (оберлейтенант запаса): более 150 личных побед + 1 самолет. Машины: Pz Kpfw 38(t), Pz Kpfw VI «Tiger I», «Jägdtiger (H)» Награды: Рыцарский крест Железного креста (4 мая 1944),Рыцарский крест Железного креста с Дубовыми Листьями (27 июля 1944). Начал карьеру танкиста на лёгком танке «Шкода» Pz.38, с 1942 воевал на тяжёлом танке Pz.VI «Тигр» на Восточном фронте. Вместе с Михаэлем Виттманом стал нацистской военной легендой, и его имя широко использовалось в пропаганде Третьего рейха во время войны. Воевал на Восточном фронте. В 1944 году был тяжело ранен, после выздоровления воевал на Западном фронте, затем по приказу командования сдался американским оккупационным войскам, некоторое время провёл в лагере для военнопленных, после чего был отпущен. Самой значительной его победой, одержанной им в 1944 году под Ленинградом, было уничтожение танковой ротой из 8 «тигров», без потерь со своей стороны, танковой бригады РККА, состоящей более чем из 50 танков. После войны стал фармацевтом, в июне 1956 приобрёл в городе Хершвайлер-Петтерсхайм аптеку, которую переименовал в «Тигр» (Tiger Apotheke). На ноябрь 2009, по-прежнему возглавляет аптеку «Тигр». Кариус опубликовал в 1960 году книгу «Тигры в грязи», которую вы можете скачать ниже.
4. Ганс Бёльтер : более 139 личных побед. Машина: Pz Kpfw VI «Tiger I». Награды: Рыцарский крест Железного креста (16 апреля 1944), Рыцарский крест Железного креста с Дубовыми Листьями (10 сентября 1944)
5. Михаэль Виттман (хауптштурмфюрер СС), прозвище -Чёрный барон: 138 личных побед. Машина: Pz Kpfw III, PzKpfw VI «Tiger I». Награды: Рыцарский крест Железного креста (14 января 1944),Рыцарский крест Железного креста с Дубовыми Листьями и Мечами (25 июня 1944). Возможно, самый известный танковый ас Второй Мировой. С весны 1944 года — в Нормандии. Здесь Виттман прославился в знаменитом бою у Виллер-Бокаж 13 июня 1944, где ярко проявилось как мастерство Виттмана, так и техническое превосходство танка «Тигр» перед машинами союзников. Он в течение 15 минут на своём «Тигре» № 007 в городе Вийе-Боккаж уничтожил 11 танков, 2 противотанковых орудия и 13 бронетранспортеров, полностью разгромив разведку 7-й бронетанковой дивизии англичан, так называемых «пустынных крыс», которые доставили немало хлопот даже самому Роммелю и которая прославилась ещё в Африке. Из-за действий Виттманна британский прорыв был ликвидирован. Виттман погиб 8 августа 1944 года в контратаке на высоту 122, вблизи города St. Aignan de Cramesnil. Наиболее распространённая версия гибели — попадание в борт «Тигра», которым командовал Виттман, подкалиберного снаряда из 17-фунтового орудия английского танка Sherman Firefly, в результате чего моментально сдетонировал боекомплект и машина взорвалась, уничтожив весь экипаж. При этом оторвалась башня танка. Ниже он с экипажем.
Если вас заинтересовала эта тема, в заключении предлагаю несколько полезных ссылок на литературу)
Битва под Курском
Название: Битва под Курском (Издание: Военно-историческое управление
Генерального штаба Вооруженных сил СССР 1946-1947 г.г.)
Автор: коллектив
авторов
Издательство: ACT
Страниц: 418
Формат: DJVU
Размер: 20,7
Mб
Качество: Отличное
Язык: Русский
Год издания: 2006
Курская битва стала одним из огромнейших и более солидных событий Второй
мировой войны.
Двухтомник «Битва под Курском» в первый раз был выпущен
Военно-историческим управлением Генштаба Вооруженных Сил СССР в 1946-1947 годах
и все еще считается более доскональным описанием данного сражения.
Данное
издание снабжено доп. прибавлениями, объяснениями и статистическими данными.
letitbit.net/download/2447….
Тигры в грязи
Название «Тигры» в грязи. Воспоминания немецкого танкиста. 1941-1944
Автор: Отто Кариус
Издательство: Центрполиграф
Страниц: 145
Формат:
программа для djvu
Размер: 2,39 Мб
Качество: Хорошее
Язык:
Русский
Год издания: 2008
Командир танка Отто Кариус воевал на Восточном фронте в составе группы армий
«Север» в одном из первых экипажей «тигров». Автор погружает читателя в самую
гущу кровавого боя с его дымом и пороховой гарью. Рассказывает о технических
особенностях «тигра» и его боевых качествах. В книге приведены технические
доклады по испытаниям «тигра» и отчеты о ходе боевых действий 502-го батальона
тяжелых танков.
depositfiles.com/files/kq45…
letitbit.net/download/2318….
Танковые асы СССР и Германии
№ 2-2006 г. Танковые асы СССР и Германии
(72 страницы, 93 фото, цветная
вкладка)
Наиболее результативные танкисты Красной Армии и Вермахта — судьбы, боевые эпизоды, анализ побед.
depositfiles.com/files/99ys…letitbit.net/download/7614….
Советские танковые асы. Михаил Бурятский.
Лавриненко. Колобанов. Любушкин… Увы, ныне эти великие имена почти неизвестны отечественному читателю. В нынешней России о советских героях-танкистах знают куда меньше, чем о немецких танковых асах — Витмане, Бёлтере, Кариусе. И немудрено. На Западе за послевоенные годы опубликовано множество книг о подвигах героев Панцерваффе. В нашей стране о наших — всего несколько. Это и стыдно, и несправедливо. Ведь именно советские танкисты внесли решающий вклад в нашу Победу! Это они встали непреодолимым щитом на пути врага к Москве и Сталинграду. Это они приняли на себя ливень свинца и бронебойных снарядов под Курском. Это они были самым страшным противником «тигров» и «пантер». Это они перехватили немецкий стальной кулак у озера Балатон, разбив последнюю надежду Третьего Рейха — «королевские тигры»… И наконец, загнав зверя туда, откуда он вышел, наводчик тяжелого ИСа с надписью «Боевая подруга» на башне, оторвавшись от прицела, смотревшего на колонны рейхстага, удовлетворенно произнес: «Порядок в танковых войсках!» Последняя стреляная гильза вылетела из казенника орудия, и можно было открыть люки… Если вы хотите узнать, как сражались, умирали и побеждали советские танкисты, — прочтите эту книгу!
Формат: DJVU
Год издания: 2008
Размер архива: 7.51mb
letitbit.net/download/3495….
Источник: http://nnm.ru/blogs/wilhelm82/tankovye_asy_vtoroy_mirovoy_voyny/
tbrus.ucoz.ru
Читать книгу Я дрался на «Тигре». Немецкие танкисты рассказывают Артема Драбкина : онлайн чтение
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Артем Драбкин
Я дрался на «Тигре». Немецкие танкисты рассказывают
© Драбкин А., 2015
© ООО «Яуза-пресс», 2015
* * *
Отто Кариус
– Здравствуйте! Да вы еще и с моей фотографией! Ochen’ khoroscho! Это же фотография динозавра! Ochen’ khoroscho!
– Для своих лет вы очень хорошо выглядите, так что вы не динозавр.
– Запись все время работает? Тогда мне нужно вести себя прилично.
– Вопросы, которые мы зададим, это не только наши вопросы, это вопросы большого сообщества русских любителей военной истории, которые читали вашу книгу и хотят уточнить детали, особенно относящиеся к первому периоду войны.
Хотелось бы начать разговор с того самого боя в Малиново. У нас есть две фотографии…
– Малиново! О да.
– В этот день там погибли два Героя Советского Союза, оба были командирами батальонов. У меня есть фотографии этих двоих, и я бы хотел, чтобы вы на них посмотрели. Может быть, вы кого-то вспомните. Один из них сгорел в танке, а второй…
– Сразу могу сказать, что я их не видел.
– Но того, который застрелился, вы видели?
– Нет. Солдаты видели, они потом мне рассказали. А я сам не видел.
– У вас в книге написано, что вы видели награду?
– Лично не видел. Но те, кто докладывал, сказали, что оставили награду на погибшем. Ее никто не снимал! Мы так никогда не поступали. Этим потом занимались американцы – они снимали все подряд.
Я не воевал ни с погибшими, ни с пленными. Более того, я не стрелял, если танк противника уже побежден и экипаж покинул его. Мы были очень потрясены, когда узнали, что в современном Бундесвере молодые танкисты упражняются воевать с экипажем, после того как он покинул танк. У меня в роте это было не принято.
В Дюнабурге [Даугавпилс] мне запомнился один пленный, который потерял ногу. Я предложил ему сигарету. Он ее не взял, а одной рукой сам свернул себе самокрутку.
Я никогда не понимал, как они это делают. Makhorka! Они были немного примитивные. В основном пехота, разумеется. Технические войска уже никак нельзя назвать примитивными.
Многие сотни русских погибли совершенно бессмысленно, потому что их необдуманно бросили в бой. Например, наступая через Нарву. 500–600 человек погибали каждую ночь… Они лежали там на льду. Это же чистое безумие.
У нас такое происходило реже. Мы не могли позволить себе подобной роскоши, потому что у нас было намного меньше людей. Но тоже случалось, что от батальона после атаки оставалось 10 человек. От целого батальона!
– Вернемся в 1940 год. В Шлезвиг-Гольштейне вы обучались на заряжающего?
– Да, тогда я был рекрут. Отрабатывали все, что нужно заряжающему танкового орудия. Сверх того существовала обычная армейская подготовка – строевая, приветствие и прочее. И еще отрабатывали то, что необходимо для выживания. Почему я еще жив, так это благодаря тем тренировкам.
– Как командир танка давал вам команды – руками, голосом или через переговорное устройство?
– У нас имелось радио. А вот у наших противников связь была намного хуже. Как с точки зрения техники, так и по профессионализму персонала. Если бы было по-другому, то мы бы проиграли войну уже в 1942 году. Ну и конечно, у русских были проблемы в руководстве и в поведении отдельных членов экипажа танка. Я ни разу не видел, чтобы русский командир танка выглядывал из люка во время боя. Это было нашим счастьем и несчастьем нашего тогдашнего противника.
– Что входило в обязанности заряжающего во время марша?
– Заряжающий должен следить за тем, чтобы пушка была вовремя заряжена, а пулемет не имел задержек. Если случались задержки, заряжающий должен уметь быстро их устранить. Заряжающий – это несчастный человек, который ничего не видел и не понимал, что происходит. В чешском танке Pz-38 (t) вообще ничего не видно, да и в «Тигре» тоже.
– Как вы убирали смазку со снарядов?
– Ничего подобного не делалось. Снаряды заряжались такими, какими поступали к нам.
– Снаряды вы должны были укладывать?
– Да. Они находились в укладке. В боеукладке «Тигра» 98 снарядов. А в чешском танке было еще меньше.
– Сколько бронебойных снарядов и сколько фугасных было в Pz-38 (t)?
– В чешском танке применялось только два вида снарядов: бронебойные и осколочно-фугасные. У нас обычно было 50 на 50. Каждый экипаж сам решал, сколько каких снарядов ему брать. Это в основном зависело от командира.
– Насколько Pz-38 (t) был хорош для войны в России?
– Совсем не годился. Экипаж этого танка состоял из четырех человек. Командир должен руководить, стрелять и наблюдать. Для одного командира это слишком много. А если он еще и командир взвода или роты – это уже практически невозможно, потому что у каждого только одна голова. Чешский танк хорош только для маршей. Нижняя часть, до пояса, у него очень удачная. Полуавтоматические планетарные передачи, крепкая ходовая. Чудесно! Но только для того, чтобы ездить!
Сталь тоже была плохая. Пушка в 3,7 сантиметра против Т-34 слишком слаба.
Если бы тогда русские находились не в стадии перевооружения, а Т-34 появился бы у них немного раньше и если бы им правильно управляли, то война закончилась бы в 1941 году, самое позднее – зимой.
– Вы помните первый бой с Т-34? Вы осматривали его после боя, залезали вовнутрь?
– Мы не были передовой частью. Передовые части воевали с Т-34, а мы про него только слышали. Слушали и ужасались. Для нас было необъяснимо, почему это явилось сюрпризом для немецкого руководства. И это при том, что немцы разрабатывали танки вместе с русскими в Казани. Про Т-34 мы ничего не знали.
– Члены экипажа танка были взаимозаменяемы?
– Смотря как посмотреть. Мы были счастливы, если мы могли оставаться все время в одном экипаже. Но если вы командир взвода или роты, то вам иногда необходимо пересаживаться. Кого-то высаживали, он при этом был чертовски зол. Но ничего нельзя поделать, командиру тоже нужен танк.
– В пределах одного танка, например, мог водитель стрелять, а наводчик водить?
– Определенно это было возможно. Но персонально у меня этого никогда не случалось. Бывало, во время марша я, заряжающий, вел танк, подменяя водителя. Это происходило, потому что мы все время ехали. Ехали, ехали и ехали…
– Как указывалась цель, по циферблату?
– Цель указывал командир. Хороший наводчик тоже наблюдает через оптику. Но обычно командир сам решает, куда стрелять.
Во время обучения были приняты определенные формы приказов. Но в реальности все говорили нормально, так же, как говорим сейчас мы втроем. Более того, мы много не разговаривали. Всегда надо быть настороже и наблюдать. Особенно это относится к командиру. У меня, к примеру, было так: я клал руку наводчику на левое плечо, и он поворачивал пушку налево, а когда я перекладывал на правое – направо. Все это происходило спокойно и в полной тишине.
Это в современных танках командир может перенять управление, а у нас такого еще не было. Но это и не нужно, потому что командир все равно не мог вмешиваться. У него и без того хватало других задач.
– Стреляли с остановок или на ходу?
– Мы стреляли только с остановок. Стрелять на ходу это слишком неточно, да и не нужно.
– Какую команду вы давали механику-водителю, чтобы он остановился?
– Просто приказывал остановиться [Stopp или Halt] или что-то в этом духе. Ничего особенного, никакой специальной команды. Механик-водитель, по-моему, это самый главный человек в танке. Если механик-водитель хороший, то он всегда поставит танк в правильную позицию по отношению к противнику, не покажет ему борт и по возможности всегда стоит передом.
– Русские окапывали танки. А немцы это делали?
– Да, мы иногда так тоже делали. Особенно в первую зиму, когда стояли в обороне. У нас тогда не хватало противотанковых пушек.
– Вы, как командир танка, чистили и приводили танк в порядок вместе с экипажем?
– Интересный вопрос. К примеру, мой командир танка… Невозможно было представить, что он даже дотронулся до снаряда или до канистры с бензином. А я всегда помогал грузить боезапас, обслуживать танк и прочее… Психологически это влияло превосходно. Маленький фокус с большим воздействием! Но я это делал также по убеждению – ведь мои товарищи по экипажу тоже уставали.
– Как звали вашего командира?
– Это тот самый, которого скоро застрелили. В книге есть…
– В 1941 году вас отозвали с фронта в офицерскую школу. На фронт вы вернулись в зимнем обмундировании?
– Зимнего обмундирования нам еще не выдавали. А вот у русских оно было. Многие тогда погибли из-за того, что пытались снять с павших русских валенки. Если вы меня спросите, как я пережил первую зиму, то я могу только сказать, что я там был, но не знаю, как я там выжил. Мы зимовали на открытом месте почти в 50-градусный мороз. Снабжения нет, все замерзло. Из еды только лошадиное мясо и замерзший хлеб. И тот надо рубить топором. Никакой горячей еды. Слово «гигиена» вообще исчезло как понятие! Снег, ледяной шторм, никакой зимней одежды. Танков уже нет, осталась только одна черная униформа. А в снегу в ней просто прекрасно, очень хорошо! Сидишь и ждешь, когда тебя атакуют привыкшие к снегу, одетые в маскхалаты, хорошо обученные русские лыжники… Но… Я все еще жив!
– Вши были?
– Много! Если кто-то говорит, что у него не было вшей, значит, он никогда не воевал на переднем крае в России. Сто процентов!
– Вы жили в домах?
– Вы наверняка знаете, что Сталин приказал все сжечь и ничего не оставлять. Первую зиму можно забыть. А потом у нас появились танки, так что в них можно было хоть немного обсушиться. В танке тоже холодно, в них не предусматривался обогрев. Хуже всего приходилось пехоте. Там с гигиеной дело обстояло совсем плохо. Я не знаю, как мы это пережили. Вши! А белье сменить невозможно! Мой экипаж с 20 января по 20 апреля жил только в танке, за исключением двух или трех дней, когда танк сломался и его пришлось чинить. Мы совершенно не брились. Мне еще было немного лучше, потому что я иногда возвращался на командный пункт и мог там по крайней мере помыть руки.
Один раз я вернулся выбритым, и мой старшина с фельдфебелем меня не узнали. Они подумали, что им прислали нового командира. Теперь понятно, как мы выглядели?!
– Русские копали траншею, наезжали на нее танком и так ночевали. Вы так делали?
– Иногда, на коротких промежутках. Но потом это запретили, потому что один раз бомба попала в танк, и весь экипаж при этом погиб. Поэтому так мы больше не делали, а старались прятаться в строениях, на кладбищенских дворах или там, где были какие-то углубления.
– Когда вы вернулись из офицерской школы, какой танк вы получили?
– Сначала никакого! Я должен был принять командование взводом саперов, хотя не имел ни малейшего понятия о минах и прочем. Пришлось изучать саперное дело на практике. И это мне позже пригодилось. Потом я стал командиром танкового взвода в звании фельдфебеля… Мы еще воевали на чешских танках. Потом меня повысили, и я стал командиром взвода PzKpfw-IV с 7,5-сантиметровой пушкой.
– Как вы заводили танки на морозе?
– Если аккумулятор в порядке, то проблем нет. Иногда, если было совсем холодно, мотор приходилось прогревать. Пехоте это очень не нравилось, потому что, когда мы заводили танки, наши «друзья» начинали стрелять, думая, что у нас какие-то планы, хотя мы ничего плохого не имели в виду.
– Вы разводили костер под танком, чтобы прогреть мотор?
– Нет, у нас такого не практиковалось, я этого никогда не видел.
– Вы слышали про противотанковых собак?
– Слышал, но никогда не видел.
– Насколько были эффективны русские противотанковые ружья?
– Pz-III и Pz-IV они элементарно пробивали в борт. Потом у нас по бортам появились экраны, и им приходилось подходить ближе. Но уверенно танки они не поражали. Против «Тигра» они вообще были бесполезны. Они только могли нанести какой-то ущерб, разбить гусеницу, но я говорю про опасность для экипажа.
– По «Тигру». Насколько он был надежен?
– Ну, сначала у него были детские болезни. Первая рота на «Тиграх» использовалась в битве на Ладоге под Волховом. Местность для танков там почти непроходимая. К тому же еще стояла зима. Они все вышли из строя из-за технических проблем! Но это всегда так, у каждой новой разработки.
Существенным фактором, влияющим на живучесть танка «Тигр», являлась хорошая подготовка водителя. Опытный водитель имел меньше технических проблем. У меня, слава богу, в экипаже сначала был опытный водитель. Позднее на «Ягдтигр» к нам пришли молодые водители, и это была катастрофа. Мой личный танк № 217 пришлось взорвать под Данцигом, хотя он смог продержаться почти до последнего дня войны.
– Потери были больше от артиллерии, авиации или от мин?
– От авиации потери у нас были небольшие. Артиллерия опасна, только когда она стреляет с корректировщиком. Когда они стреляли без наблюдателя, то попадали очень редко, и это было неопасно. А вот когда корректировщик видит цель и наводит огонь, тут уже необходимо менять позицию. Вообще дальнобойная артиллерия по танкам попадает редко, и это большая случайность. У гаубиц слишком большой разброс.
– Чего вы больше опасались – русской противотанковой артиллерии или русских танков?
– Противотанковая артиллерия опаснее. Танки я вижу, а противотанковую пушку иногда вообще невозможно обнаружить. Русские так хорошо их маскировали, что пушку замечаешь только тогда, когда она выстрелит. Это плохо.
– Вы были сапером. Насколько сложными были минные поля, насколько тяжело их разминировать?
– Я им пробыл очень недолго. В основном у нас формировались противотанковые группы, которые ходили в ближний бой против танков. Для меня это стало полезным знанием в том смысле, что я, как танкист, смог оценить, насколько мины опасны. Если бы я не побыл сапером, у меня имелся бы определенный страх перед ними. А так я знал, что здесь ничего случиться не может.
– В октябре 1942-го был снят командир вашей 20-й дивизии Дюверт. Насколько это было справедливо, с вашей точки зрения?
– В 1942 году… я находился еще в 20-й дивизии…
Я тогда был небольшой шишкой и знал только моего командира батальона фон Геста.
– У русских в 1943 году появились самоходные орудия с 152-мм пушкой. Как вы их оцениваете?
– Да, самоходки 15,2! Правда, они всегда уступали танкам, потому что у них не поворачивалась башня. Они были слишком медленными с точки зрения управления. У нас имелся определенный опыт борьбы с ними. Они были слишком медленными, стреляли слишком медленно, и если не попадали с первого выстрела, то их можно считать трупами. Потому что ждать, пока они перезарядятся, противник не будет. Немцы были такими умными, что построили «Ягдтигра». Это абсолютное безумие! Самоходки это только поддержка, и небольшого калибра. А 15,2 была огромная, через ствол из винтовки можно застрелить наводчика. Нам они не сильно вредили. Если удавалось атаковать их сбоку, то они становились легкой добычей. Хотя один раз меня подбила именно самоходка. Это произошло в Нарве. Неожиданно! Я поворачивал налево, а справа выстрелила самоходка. Танк был полностью разрушен. Когда по тебе неожиданно попадает снаряд 15,2, это очень плохо!
– Штурмовики могли повредить танки?
– Да, они могли подбить танк ракетами. Но, честно говоря, точность попадания у них была плохая. Потерь из-за них мы не имели, но выглядело это угрожающе. Страшно было, но попаданий не было!
Это вспоминается очень неприятно, потому что покоя не давали ни днем, ни ночью. Я тогда был связным офицером, отвечал за связь со штабом батальона и должен был пешком доставлять сообщения командиру батальона. Мне лично это казалось неприятным. Русские все время атаковали, и в основном ночью. Мы днем и ночью стояли в охранении, почти не спали, имели плохое снабжение. Соответственно питание было плохим. Мы все время боялись, что русскими будут руководить так же, как и нами. У нас практиковалась тактика задания, а у русских тактика приказа. Когда русский унтер-офицер получал приказ, то должен был дойти до какой-то точки. Если он доходил, то закуривал сигарету и ждал. Когда же немецкий унтер-офицер получал задачу дойти до какой-то точки, то, если доходил, а там видел, что противник отступает, он шел дальше. В этом большая разница! Этому наш противник у нас выучился к 1944-му и так уже делал до самого Берлина.
– Можете рассказать про вашу первую победу в качестве командира взвода?
– Про «победу» я рассказать не могу, а могу описать мою первую неудачу в качестве командира взвода. Взвод обедал, а я стоял в охранении. Когда взвод закончил обед, я решил уйти с поста охранения. Почти повернулся, чтобы уходить, но вдруг увидел, что пехота, которую мы должны были поддерживать, уже пошла в атаку. Это расценили очень негативно…
– Но все-таки первый подбитый танк вы должны были запомнить?
– Первый подбитый танк? Где же это произошло? Ну, во-первых, это не я его подбил, это мой наводчик. Первый танк… Вспомнил. В битве на Ладоге, под Синявином.
– Это было уже на «Тигре»?
– Да, да. На Pz-38 (t) и PzKpfw-IV я вообще никого не подбивал. Когда мы воевали на Pz-38 (t), экипаж Т-34 мог спокойно играть в карты, даже если бы мы по нему стреляли.
– Иногда было так, что русские солдаты ставили танк на первую передачу, выскакивали из танка, и танк, не стреляя, ехал до немецких позиций.
– Я видел такое под Невелем. У меня даже есть фотография того Т-34. Но это определенно исключение из правил. Если отпустить педаль газа, то танк останавливается. А они чем-то прижали педаль, дали полный газ, выпрыгнули из танка, и он ехал дальше. На автомобиле это можно сделать точно так же. Тогда это нас сбило с толку, и мы потом долго разбирались, что к чему. Насколько это было распространено, я не могу сказать. Но под Невелем это произошло точно.
– В общем, это был единичный случай?
– Да, поэтому мы это исследовали. Больше я такого не видел.
– Говорят, что самое главное качество танка – это надежность?
– Главные качества танка – это подвижность и вооружение.
– А на какое место вы поставите надежность?
– Я могу говорить только о своей роте. Вы ведь про «Тигр» говорите? Про него часто говорят, что этот танк был ненадежен. В моей роте у «Тигров» во время боя практически не происходило выходов из строя по техническим причинам. В худшем случае он ломался на марше. Во время боя у меня не сломался ни один «Тигр»! Это очень зависит от качеств водителя. Машина весит 60 тонн, имеет 700–800 лошадиных сил. С ней нельзя обращаться легкомысленно, на ней нужно ехать с чувством. Иначе что-нибудь сломается. Повторю, в моем случае во время боя ни один «Тигр» из строя по техническим причинам не вышел!
– Что можете сказать про дульный тормоз?
– Он уменьшал отдачу.
– Он поднимал пыль?
– О, какой вопрос! Ну… Можно и так сказать. Но мы к этому привыкли.
– Вы использовали русский бензин?
– С бензином мы никогда не имели проблем, его было достаточно.
– У вас в танке был запас шнапса, где вы его взяли и как он пополнялся?
– Это вы из книжки знаете. Это я написал просто так. У нас в танке имелась взрывчатка, которой мы должны были взорвать танк, если появлялась вероятность того, что он попадет в руки неприятелю. Это нам не нравилось, и поэтому я написал, что мы на этот случай держали шнапс. Но в нашем экипаже едва ли кто-нибудь пил. Хотя в роте были и такие экипажи, которые с удовольствием выпивали. Наш тогдашний противник… В России очень часто пьют водку… К их несчастью, они часто выпивали. Русские очень, очень часто себя разогревали, когда это было совсем не нужно. Это нельзя было изменить, руководство не пыталось, и это плохо. В этой большой игре самым умным и хитрым казался Сталин, хотя его расчеты и не сошлись. Был первый договор с Гитлером и дополнительные соглашения к нему, про границу до Буга. Вероятно, он думал, что Гитлер застрянет во Франции и у него будет время. Но у нас получилось быстрее, и на этом начались его несчастья. В принципе сейчас мы делаем ту же самую ошибку, которую тогда сделал Гитлер. Но я надеюсь, что она не приведет к таким же последствиям. Еще Бисмарк сказал, что мы должны держаться вместе с Россией, а не с Америкой или с Израилем. В ГДР слоган одной речи нашего канцлера был следующим: «Учиться у Москвы – это значит учиться побеждать!» А сегодня у нас Америка и Израиль. Я не боюсь, что у нас сейчас случится действительно что-то серьезное. Но это может произойти в Африке или где-нибудь еще. В Афганистане, когда мы оттуда уйдем, будет то же самое. Русские там до нас пробовали воевать. У нас ушло 11 лет, чтобы понять, что все останется по-прежнему. А Ирак? Везде это американское ЦРУ!
– Какое у вас было личное оружие?
– Я носил, но никогда не применял, маленький 7,62-мм пистолет. 9-мм был слишком тяжел.
– В танке был автомат?
– Был, но я не помню, чтобы его когда-нибудь использовали.
– Когда появился Т-34 с длинноствольной пушкой, вы заметили его появление?
– Сначала мы его просто увидели! Но это не стало для нас каким-то сюрпризом. Мы о нем уже знали и долго ждали его появления. Он был еще опасней, чем прежний. А вот «Сталин» [ИС-2], на мой взгляд, оказался более или менее ненужным. С этим его раздельным заряжанием… И он все-таки тяжеловат, вероятно. Я даже ни разу не видел «Сталина» в движении. А вот Т-34 был… хороший танк!
– Тогда, во время войны, вы знали про Виттманна?
– Хм… Да! Виттманн постоянно мелькал на страницах газет, выступал на фабриках, в школах, в Касселе и на партийных мероприятиях. Он был заметной пропагандистской фигурой.
– Тогда знали, что у него не все гладко с историей побед?
– Того, что открылось про пропаганду уже после войны, мы тогда, конечно же, не знали. На войне я получил столько же наград, как и Виттманн, вероятно, только потому, что я был очень молод. (Смеется.) Я тоже был во всех газетах. Фотография, которую я вам подписал, тогда обошла все печатные издания. Но согласитесь, это же подозрительно, если весь экипаж имеет Рыцарские кресты. А обязательным условием для получения Рыцарского креста было принятие собственного решения в боевой обстановке, личное участие и обязательный тактический успех. А я хочу спросить, каким образом радист мог принимать собственные тактические решения? А водитель? А заряжающий?! Так каким же образом радист, водитель и заряжающий могли выполнить условия для получения Рыцарского креста? Даже наводчик не мог, потому что он тоже получал приказы от командира танка. Но у них у всех были Рыцарские кресты.
– Правда ли, что у всех офицеров была так называемая «болезнь горла», желание получить Рыцарский крест?
– Да, это присутствовало. Наш командир роты, мой предшественник, тоже этим болел. Сначала Рыцарский крест был только у нашего командира батальона. Но он его честно заслужил, участвуя в атаках. Потом крест получил мой командир взвода, а после него и я сам. Больше в целом батальоне ни у кого не было Рыцарского креста! После одного боя мой командир чуть не попал под трибунал за трусость перед врагом. Его потом вытащили из танка, и мне пришлось принять командование. Вы можете прочитать об этом в книге. Он не попал под трибунал только потому, что Штрахвица [Hyazinth Graf Strachwitz von Gro-Zauche und Camminetz] перевели. А иначе все это для него бы плохо закончилось. И он еще в тот день заявил командиру фузилер-гренадерского батальона: «Сегодня я добуду себе Рыцарский крест!» А в итоге все закончилось полной катастрофой. Да, и такое случалось… Вы меня уже давно знаете. Вы читали книгу, как мне вручали Рыцарский крест. Построение батальона. Я стою с картиной перед хижиной. Мне плохо, потому что я болен… Я никогда не стал бы носить военные награды в мирное время. Но во время войны награды давали одно небольшое, но очень полезное преимущество. Хотя бы для моей роты… Khoroscho. Это я случайно вспомнил… Представьте. Маленький лейтенант, молодой и без наград. К нему подходит капитан, что-то приказывает, и, разумеется, лейтенант говорит: «Яволь!» А если лейтенант с Рыцарским крестом, он отвечает капитану: «О, это прекрасная идея. Приходите завтра…» Я даже мог попросту сказать: «Нет!» И это было хорошо для моей роты. Во время короткого отдыха Рыцарский крест обычно висел в ротной канцелярии на стене. С точки зрения психологии было классно!
– Почему вы его не носили в мирное время?
– Во-первых, я его надевал исключительно для нужд моей роты. А во-вторых, в мирное время это уже не нужно. Попытаюсь объяснить примитивно: если вы забили три гола, то говорят только о вас, а вся команда на вашем фоне уже плохая… Plokhoy. И так же с ротой. Теперь во время встреч я чувствую, что ношение наград совершенно неуместно. Для меня это было важно только из-за роты! Мы носили свои награды только для того, чтобы представлять свою роту. Таково мое мнение, и я до сих пор его придерживаюсь. И я думаю, что если бы у меня тогда были другие представления, то на войне я бы не выжил. Вы знаете из «Тигров» в грязи», как я лежал в окопе… Потом из танка выскочил заряжающий… Это нельзя понять. А тот санитар… Он это сделал добровольно… Он бы меня там не оставил. [Вероятно, речь идет об эпизоде в главе «Между жизнью и смертью». В нем описывается, как О. Кариус получил несколько пулевых ранений.]
– Как с вами, как с кавалером Рыцарского креста, обращалось начальство? От вас ждали новых подвигов?
– Нет-нет, о подвигах никогда никаких разговоров не было. Даже не хочу об этом разговаривать. Нужно просто преодолеть свой страх. Те, кто чувствовал себя героем, в основном погибли. Нужно преодолеть страх. Страх – это предпосылка твоей смелости! Простите, какой был вопрос?
– Как с вами, как с кавалером Рыцарского креста, обращалось начальство? Они ждали новых подвигов?
– К нам было больше доверия. Мы умели добиваться своего. Но, как я уже говорил раньше, мы могли иногда сказать: «Нет!» Хочу это проиллюстрировать одним примером. Когда меня ранило, настало очень плохое время для роты, потому что мой преемник был готов идти в бой в любое время. Симпатичный парень, с высокой мотивацией, но новичок на фронте. У него не то что ЖК1 не было, а вообще ничего! Его постоянно провоцировали гренадеры. Приходил пехотный капитан или майор и говорил ему: «Вы делаете это и вот это!» И он, разумеется, говорил: «Яволь!» Ему приходилось делать все, даже если это была полная ерунда. Так было. А я ничего не мог поделать, потому что стал беспомощным и лежал в кюбельвагене, ничего не зная о происходящем. У этих наград был и неприятный момент. Я вынужден был принять командование ротой «Ягдтигров», а они мне были абсолютно незнакомы. Теперь представьте себе, что вы какой-нибудь водитель в роте и вам присылают нового командира, а у него РК и Дубовые листья. Что вы подумаете? Он нас всех сейчас загубит, но заработает себе еще награды на наших костях! Это было уже перед самым концом, в 1945 году. Старшина роты, хауптфельдфебель, мне об этом сразу заявил. Поэтому свое первое обращение к роте я начал с того, что попытался объяснить им: «Моя основная задача – сделать так, чтобы в роте до конца войны каких бы то ни было потерь не было, потому как война все равно проиграна». Только после этого выступления мне начали верить.
– Вы кавалер Рыцарского креста. Какую это сыграло роль в вашей жизни после войны?
– Очень негативную. Сначала мне пришлось бежать из дома, потому что французы меня начали искать. Но у нас все-таки и после войны остались среди них друзья – они меня предупредили, чтобы я отваливал, иначе меня опять посадят в лагерь. Потом я получил допуск к учебе в университете в Майнце, а за неделю до начала учебы его у меня забрали. Тогда с этим отказом я отправил моего брата во Фрайбург, к одному начальнику аптек, чтобы он попросил для меня место. Он был настоящий, хороший немец из Кенигсберга. Он сказал моему брату, что возьмет меня, хотя у него в лаборатории мест нет. Так мне немного повезло… Даже сегодня на встречах кавалеров Рыцарского креста в нас кидают яйцами. Иностранцы нас уважают, а здесь считают преступниками. В Германии это так… На родине моей матери в Мюнстере демонтировали все памятные знаки. Оставили только один, бундесверовский. Никаких традиций! На наши машины приклеивали наклейки «Солдаты – убийцы!». Это можно, потому что демократия. А за границей и у вас в России они говорят, что у нас «свобода мнений»! А у самих, если тот, кто честно служил своему государству, что-то хочет сказать, ему тут же заткнут рот! Помню, как в ГДР был девиз: «Учиться у Москвы – значит учиться побеждать!» Говорят, что Меркель в свое время училась в Москве. Я всегда восхищался русской культурой. Даже в самых маленьких деревнях, как они танцевали! У меня до сих пор стоит перед глазами, как они танцевали. А музыка? Мы восхищались! Русское население в деревнях всегда говорило: «Сталин хороший, wojna plokhoy!» Они же не знали, что у Сталина в целом на уме. Я, солдат, ничего плохого не могу сказать про гражданское население. Со своей стороны, мы несколько раз помогали убирать урожай во время наступления. А это понятие «выжженная земля» придумал Сталин.
– Когда появилось слово «унтерменш», до войны или во время ее?
– Да, в пропаганде, разумеется, его использовали, и теперь все думают, что мы во все это тогда верили, а мы были такими же критично настроенными, как и сейчас. Мы над пропагандой смеялись, хотя должны были плакать! Понимаете? А на фронте вообще ничего такого быть не могло! Никаких «унтерменшей»! И то, что русские пленные голодали, это абсолютно нормально. Мы сами голодали! Да от нас еще слишком многого требовали. И вы должны понимать, что если вам неожиданно надо дополнительно начать кормить еще 50 или 100 тысяч пленных, то никакая логистика с этим не справится. А эти добрые западные союзники… Они сжигали наше продовольствие, которое у нас еще оставалось. В Райнгау и в других местах. Мне не в чем упрекать русских и всю Восточную Европу. Западные союзники оказались намного ужасней. Они имели все, а у других уничтожали последнее, что у них оставалось.
– Вы слышали про приказ о комиссарах?
– Да, про приказ о комиссарах знали все. Но я никогда не видел, чтоб его исполняли. У меня даже есть фотография, как пленный комиссар сидит на моем танке. В худшем случае это исполнялось тыловыми службами. На фронте такого быть не могло. Разумеется, их отводили в тыл, а там уже могло произойти все что угодно. Хорошо, а этот ваш Илья Эренбург, например? Это даже для нацистов чересчур. Это просто невозможно: «День, когда ты не изнасиловал немецкую женщину, это потерянный день».
– Когда вы в первый раз услышали об Эренбурге?
– Из листовок, которые нам сбрасывали с самолетов. С этих «швейных машинок».
– Листовки были на немецком?
– Разумеется. Русского мы не знали.
– Была ли ненависть? Когда вы стреляли, это была просто цель или вы сознавали, что это живой человек?
iknigi.net