Истребительная авиация Польши накануне войны » Военное обозрение

В середине тридцатых годов Польша заслуженно гордилась своей авиапромышленностью. ВВС практически полностью были оснащены отечественными самолетами и моторами. Для не очень большой и не такой уж богатой страны это считалось крупным достижением. В Польше работали несколько сложившихся творческих коллективов, возглавлявшихся талантливыми конструкторами. А истребители и бомбардировщики, созданные под их руководством, экспортировались в другие страны.


Тем не менее Польша встретила Вторую мировую войну с тремя сотнями безнадежно устаревших истребителей. Неубирающееся шасси, открытые кабины, слабое вооружение из двух-четырех пулеметов винтовочного калибра и скорость не более 400 км/ч являлись их характерными чертами. Последние из них выпустили в 1936 году и к началу боевых действий их уже порядком потрепали. Подавляющее большинство из них составляли Р-11с — подкосные монопланы, выпускавшиеся фирмой PZL («Панствове заклады лотниче», государственные авиационные заводы). Оставшаяся часть приходилась на более раннюю модификацию Р-11а и совсем уж архаичные Р-7а со скоростью не больше 300 км/ч. Поляки пытались использовать даже еще более старые бипланы PWS-10, взятые из летной школы.

В двадцатые годы признанным лидером самолетостроения являлась Франция, которой обязана Польша рождением своей собственной авиации. В 1920 году был заключен военный союз между двумя странами, и Польша получила возможность закупить французские летательные аппараты и освоить лицензионное производство двигателей и самолетов. В 1925 году был разработан план развития армии, в котором утверждался 12-летний период формирования ВВС. Планировалось к концу 1937 года создать 2306 боевых самолетов.

В 1928 году инженер З. Пулавский создал истребитель PZL Р.1, ставший основой для целого семейства машин, прозванных в стране «пэзэтэльками» или «пулавщаками» (Р.6, Р.7, Р.8, Р.11, Р.24). Все машины имели крыло типа «чайка», получившее в мире также название «польского крыла» или «крыла Пулавского». В 1930 году самолет P.1 был представлен в международном конкурсе истребителей в Бухаресте. Он сумел опередить английские, чехословацкие, французские, голландские и немецкие машины. Все последующие машины Пулавского были развитием Р.1 и сохраняли его аэродинамическую схему.

В 1930 году на международном авиасалоне в Париже принял участие Р.6. Шеф-пилот PZL Б. Орлиньский выполнил на нем в небе Ле Бурже сенсационный пилотаж. По мнению представителей мировой прессы Р.6 был лучшим истребителем 1930 года. Не меньший успех имел самолет и во время турне по США в 1931 году.

Если Р.6 был открыт всему миру, то Р.7а окружили занавесом секретности. Это был высотный истребитель, который развивал максимальную скорость на высоте 4000 м, в то время как скорость Р.6 с увеличением высоты высоту падала. Р.7а был выбрана военными на роль основного истребителя ВВС Польши. Приняв на вооружение Р.7а, Польша первой в мире оснастила ВВС цельнометаллическими истребителями.

В начале тридцатых годов в Польше производились также PWS-10 собственной разработки и лицензионный PWS-A (Avia ВН-33).

Дальнейшим развитием Р.7 стал истребитель PZL Р.11с, выпущенный в 1931 году. Новая машина получила более мощный мотор и облагороженную аэродинамику. Р.11с стал основным массовым истребителем ВВС Польше. Именно на него выпала вся тяжесть боев в сентябре 1939 года.

Как видим, до 1936 года поляки располагали парком вполне современных истребителей. Что же стало причиной дальнейшего отставания польской истребительной авиации от мирового уровня?

В середине 1930-х годов польские генералы считали, что преемником Р-11 с должен стать многоцелевой двухмоторный самолет — одновременно истребитель, разведчик и легкий бомбардировщик. Это позволило бы унифицировать самолетный парк и получить достаточно мощные ВВС при меньших расходах — чем больше серия, тем дешевле обходится каждый выпущенный летательный аппарат. Подобную идею выдвигали, например, в Нидерландах и Германии. Но подход польских конструкторов к многоцелевому двухмоторному самолету значительно отличался от голландского, немецкого или французского.


Спроектированный под руководством Ф. Мишталя PZL-38 «Вилк» не походил ни на «Мессершмитт» Bf-110, ни на «Потэ 63», ни на «Фоккер» С1. Ставку сделали на предельно компактную и легкую одноместную машину, оснащенную сравнительно маломощными двигателями «Фока». Самолет вышел на испытания в мае 1938 года, но реальный вес его значительно превышал расчетные оценки и добиться требуемых заданием летных данных так и не удалось. После длительной доводки от «Вилка» отказались, хотя проектировались его усовершенствованные варианты PZL-48 «Лампарт» и PZL-54 «Рыс» со значительно более мощными моторами.

Неудача с «Вилком» вынудила перейти к более традиционным схемам. В 1938 году начались работы по новому поколению польских одномоторных истребителей. Три конструкторских коллектива, состязаясь, проектировали самолеты под французский звездообразный мотор Гном-Рон» 14М в 730 л.с., намечавшийся к производству в Польше. Все машины были уже монопланами с прогрессивным нижним расположением свободнонесущего крыла и закрытой кабиной. Но на них сохранялось довольно слабое вооружение из четырех пулеметов, а сравнительно маломощный мотор даже при небольшом весе самолета не позволял достичь высоких скоростей.

В то время как практически во всем мире считали основными качествами истребителя скорость и скороподъемность, необходимые для боя на вертикалях, в Польше по-прежнему ориентировались на ближний бой на виражах и опирались на маневренность, в первую очередь на малый радиус разворота.

В КБ PZL под руководством К. Корсака спроектировали PZL-45 «Сокол». Шасси у него не убиралось, что выглядело явным анахронизмом, хотя далее планировался и вариант с уборкой колес. К началу войны успели изготовить только макет этого истребителя.

В другом коллективе Е. Држевецкий предложил проект RWD-25. У него тоже колеса не убирались, а закрывались каплевидными обтекателями. По расчетам, скорость не превышала 460 км/ч.

Более перспективный проект разработала «Подляска вытворня самолетов» (PWS). PWS-42 строился целиком из дерева, шасси в полете укладывалось в крыло и скорость оценивалась в 520 км/ч. И RWD-25, и PWS-42 остались только в чертежах, построить их не успели.

Существенно дальше продвинулась разработка PZL-50 «Ястреб». Именно он считался новым преемником Р-11с. Над ним работала группа конструкторов во главе с В. Якимуком. Это был моноплан с убирающимся шасси, закрытой кабиной и мотором «Меркьюри» VIII. Опытный образец PZL-50 поднялся в воздух в феврале 1939 года. Но он страдал бафтингом — на малых скоростях его начинало трясти, устойчивость признали недостаточной, а скорость не превышала 442 км/ч (при проектной 500 км/ч) даже без вооружения. Расчетных показателей достигли лишь на втором опытном экземпляре в августе. В связи с острой необходимостью перевооружения истребительной авиации еще до завершения испытаний заложили пробную серию из 30 «Ястребов». Когда пришла война, пять машин уже почти закончили, но выкатить на аэродром не успели.

Значительно более высокие характеристики ожидались от истребителя PZL-62, проект которого подготовил Е. Дабровский. Он представлял собой вполне отвечавший духу времени цельнометаллический низкоплан с французским V-образным мотором «Испано-Сюиза» 12Ybrs. По этому самолету не успели подготовить даже всю документацию.

В Польше пытались создать и свой тяжелый многоместный истребитель. Основой для него должен был послужить самый современный польский бомбардировщик PZL-37 «Лось». По скорости PZL-37 значительно превосходил Р-11с. Инженер Ф. Сухос предложил переделать носовую часть «Лося», установив на месте штурманской кабины батарею из шести-восьми пулеметов. В какой-то степени это напоминало то, как у нас из пикировщика Пе-2 сделали тяжелый истребитель Пе-3. Но предложение Сухоса отклонили, по-видимому, из финансовых соображений — «Лось» был значительно дороже одноместных истребителей.

В итоге к началу войны у поляков так и не оказалось готового к производству современного истребителя. Потребность же в нем становилась все острее.

В конце 1938 года в Польше разработали программу развития истребительной авиации. К маю 1942года хотели видеть в строю 330 истребителей. Ставку тогда делали на PZL-50 «Ястреб». Но его доводка затянулась, а «сырая» машина не годилась для запуска в массовое производство. Тем временем тучи войны сгущались.

В мае 1939 года Гитлер разорвал германско-польский договор о ненападении. Выход попытались найти в восстановлении производства истребителей старых типов, модернизировав их, в сочетании с закупками за границей. Планировали поставить польским ВВС либо модернизированный Р-11g с мотором «Меркьюри» VIII (как на «Ястребе»), либо вариант строившегося на экспорт истребителя Р-24 с французским двигателем «Гном-Pон»14N.

Договорились также о поставке из Франции 160 истребителей «Моран-Солнье» MS.406. Кредит на их закупку давало французское правительство. В Великобритании заказали 11 «Харрикейнов» и один «Спитфайр». Начало поставок всей этой техники планировалось на август 1939 года. Реально первые самолеты начали отгружать уже перед самым нападением немцев на Польшу. К заказчику они так и не прибыли.

В итоге польские ВВС вступили в войну с 400 боевыми самолетами в первой линии (в строевых частях), из них было 130 Р-11 и 30 Р-7. Всего с резервом и учебными подразделениями насчитывалось 279 истребителей (173 Р-1 1 и 106 Р-7). Кроме этого, в Школе пилотажа имелось 10 PWS-10, которые учитывались уже как учебные машины.

Перед войной основной структурной единицей польской авиации являлась эскадра. Несмотря на грозное название, по своей численности она равнялась примерно нашей эскадрилье из 10-12 истребителей. Две-три эскадры объединялись в дивизион. По одному дивизиону истребителей входило в каждый из имевшихся в польских ВВС смешанных авиаполков, примерно соответствовавших советскому полку довоенного штата.

По приказу, выданному в день мобилизации, 23 августа, полки расформировали. Вместо них возникла истребительная бригада, подчинявшаяся непосредственно верховному командованию. Но в нее вошла не вся истребительная авиация, а только четыре эскадры на Р-11 и одна на Р-7. Остальные дивизионы и отдельные эскадры придали общевойсковым армиям и войсковым группам.

Против этих сил немцы выставили 1950 самолетов, в том числе 609 истребителей: 514 «Мессершмитт» Bf.109 и 95 Bf.110. Эти машины значительно превосходили польские самолеты по скорости, боевой живучести (за счет брони и протектирования баков) и вертикальному маневру. Все «мессершмитты» несли полный комплект радиооборудования, что позволяло координировать действия пилотов в воздушном бою.

Большая часть Bf.109 была новейшей по тому времени модификацией Е, хотя имелось около 150 машин более ранних типов В, С и D. Bf.110 также обладал значительно более мощным вооружением (две 20-мм пушки и пять пулеметов). Таким образом, «Люфтваффе» превосходили польские ВВС по общему количеству задействованных в операции самолетов почти в пять раз, по истребителям — более чем вдвое, да вдобавок еще и располагали качественным превосходством.

В придачу к уже перечисленным выше силам немцы в качестве легких штурмовиков использовали устаревшие истребители-бипланы «Хейнкель» Не 51 (выпуска 1935 года), которые, тем не менее, вполне могли помериться силами со столь же отсталыми истребителями Польши. Союзники Германии, словаки, выставили эскадрилью истребителей «Авиа» В.534, бипланов с неубирающимся шасси, но также пригодных для борьбы с Р-7 и Р-11.

Против Польши собрали силы двух воздушных флотов (1-го «Ост» и 4-го «Зюйд-Ост») отдельную дивизию. Подготовленные к боевым действиям авиачасти дислоцировались в основном в Силезии, Восточной Пруссии и северо-восточных районах Германии. Вся эта махина только ждала приказа.

Удар нанесли рано утром 1 сентября 1939 года. Немецкие пикировщики начали бомбить мосты еще до официального начала боевых действий. Вскоре навстречу противнику поднялись польские истребители. Уже первые попытки вести воздушный бой с «мессершмиттами» показали, что Р-7 и Р-11 не способны драться с ними на равных. Поэтому основными целями польской истребительной авиации стали бомбардировщики и разведчики противника.

В тяжелых боях силы быстро таяли, и через десять дней все боеспособные Р-11 стянули в истребительную бригаду. К 16-му числу от нее остались два сводных дивизиона по 19 самолетов. Один оборонял район Варшавы, второй действовал под Краковом. Из оставшихся Р-7а сформировали разведывательную эскадру (восемь машин). 17 сентября от границ Украины и Белоруссии навстречу немцам ринулась Красная армия. Поляки оказались между молотом и наковальней. В тот же день польское командование отдало приказ об эвакуации уцелевшей авиационной техники в Румынию. Но отдельные пилоты продолжали воевать на свой страх и риск. Майор Вырвицкий летал на разведку из Варшавы до 22 сентября. Польские ВВС временно прекратили свое существование, чтобы в конце войны «воскреснуть» на машинах союзников.

Источники:
Беккер К. Люфтваффе: рабочая высота 4000 метров. Смоленск: Русич, 2004. С. 22.
Самарский И. Самолеты с бело-красными «шаховницами» (ВВС Польши до 1939 года) // Авиация и время. 1993. №1. С. 27-34.
Котельников В. «Пулавчак» — герой сентября 39-го // Авиация и космонавтика. 1999. №9. С. 11-17.
Котельников В. Авиация в советско-польском конфликте // Авиация и космонавтика. 1999. №9. С. 5-10.
Котельников В. Накануне Второй мировой // Крылья Родины. 2001. №4. С. 19-21.
Кукуруза Л. Война в небе Западной Украины // Авиация и время. 2004. №6. С. 29-34.

topwar.ru

Польские «ЛОСИ» в Советском Союзе — АВИАКОЛЛЕКЦИЯ

Лучший самолет польских ВВС, безусловно, интересовал советских военных. Разведка собирала о нем информацию, следила за ходом производства. Но чтобы ознакомиться с машиной досконально, нужно было доставить ее в СССР Когда 1 сентября началась Вторая мировая война, вся польская авиация, в том числе и эскадры «лосей», входившие в Бомбардировочную бригаду, участвовала в тщетных попытках остановить германскую армию. В горячке боевых действий самолеты периодически заходили в воздушное пространство соседних стран. Например, 12 сентября советские истребители только в районе Шепетовки дважды взлетали на перехват польских бомбардировщиков: в обоих случаях эти машины успевали уйти обратно за линию границы. 13 Сентября три «лося» залетели на советскую территорию недалеко от деревни Житковичи (в 100 км от Мозыря в Белоруссии), их заметили пограничники. Это было звено из состава 213-й учебной эскадры, перелетавшее из Пружан в Пинск и потерявшее ориентацию. Командовал фуппой поручик Богданович. Навстречу польским бомбардировщикам поднялись наши истребители. Они настигли «лосей» и постарались вынудить их приземлиться. Поляки начали маневрировать, уклоняясь от перехвата. При этом один бомбардировщик врезался в землю у деревни Василевичи. Экипаж погиб. Два других предпочли подчиниться и приземлились у села Давыдовичи (в 38 км от Мозыря) на картофельное поле. Там летчики сдались подоспевшим бойцам Красной Армии. В Москву доложили: «Экипажи невредимы, самолеты исправны».

Происшествием заинтересовались в 5-м (разведывательном) управлении штаба РККА.

По-видимому, именно люди из этого ведомства произвели первичный осмотр машин. Интересно, что разведчики классифицировали один из самолетов как тяжелый истребитель «Вилк» («волк»), который на самом деле серийно не выпускался и на вооружении польских ВВС не состоял.

Занятые войной с немцами, поляки вряд ли могли вернуть себе эти самолеты. Советская сторона посчитала их своими трофеями. К месту посадки направили группу специалистов НИИ ВВС во главе с начальником отдела сухопутных самолетов И.Ф. Петровым. С ним прибыли летчики П.М. Стефановский и М.А. Нюх-тиков и инженеры ГА. Печенко и К.А. Ка-лилец. Польские пилоты предложили перегнать оба самолета на аэродром, но от их услуг отказались. Поляков отправили в погранкомендатуру; дальнейшая их судьба остается неизвестной.

Бомбардировщики оказались исправными. Опытные испытатели довольно быстро разобрались с управлением. Неудобство доставляла только непривычная установка сектора газа на французский манер: для увеличения оборотов ее требовалось не толкать вперед, а тянуть назад. Однако Нюхтиков не смутился: «А, леший с ним, полетели!». И полетели.

Вырулили на травянистую площадку и стартовали курсом на Бобруйск. Шасси решили не убирать.

На подлете к Бобруйску по «лосям» начала палить батарея ПВО. В своих мемуарах Стефановский потом вспоминал: «К нашему счастью, артиллерийская подготовка бобруйских зенитчиков оказалась не на высоте, иначе мне не пришлось бы писать эти строки». В общем, прилетели и сели. Уже на следующий день бомбардировщики прибыли на аэродром НИИ ВВС в Щелково, под Москвой.

Тем временем 17 сентября 1939 г.

Красная Армия перешла польскую границу и быстро двинулась на запад. Организованного сопротивления фактически не отмечалось. Уже потрепанные немцами части, отведенные в тыл на пополнение и отдых, стремительно откатывались назад. Более-менее боеспособными оказались лишь гарнизоны укрепрайонов, пограничники и жандармы. Польские самолеты в воздухе встречались крайне редко. Дело в том, что командование польских ВВС в тот же самый день отдало приказ перебазироваться в Румынию. Как уже упоминалось, ни одного вылета против советских войск «лоси» не совершили.

При эвакуации 17 сентября бомбардировщик с номером 72.125 заблудился и совершил вынужденную посадку в районе Бахмача на Украине. Экипаж сдался красноармейцам. На следующий день один из самолетов 221-й эскадры был подбит в районе Пинска и разбился при попытке приземлиться.

Часть брошенных поляками «лосей» стала трофеями Красной Армии. Всего к 20 сентября различные части и соединения сообщили о захвате примерно 70 польских и немецких самолетов, в основном, легких — учебных, связных и спортивных.

Более подробный учет трофеев проводился в октябре, когда боевые действия закончились. 21 Октября командование 6-й армии Украинского фронта (в операциях в Польше участвовали два фронта — Украинский и Белорусский, сформированные на базе сил Киевского и Белорусского особых военных округов) доложило, что на аэродроме у южной окраины села Старые Броды (видимо, это упоминаемый в польских источниках аэродром Гутники) найдено много польских самолетов.

Их захватил 8-й стрелковый корпус. В их числе были «двухмоторные бомбардировщики с моторами «Пегас». Это могли быть только «лоси». Прибывшие на место инженеры ВВС фронта насчитали четыре такие машины, имевшие номера 72.138, 72.160, 72.181 и 72.217. Сочетание «72» — это код типа («Лось»), а последующие цифры — заводской номер.

Все самолеты оказались некомплектными и неисправными. Вооружение отсутствовало. В рапорте, направленном штабу ВВС фронта, указано, что у бомбардировщика № 72.217 «фюзеляж разрушен, плоскости оббиты», самолеты № 72.181 и 72.160 «имеют повреждения и пробоины», а машина № 72.138 вообще полностью разрушена. По заключению специалистов, ремонту они не подлежали.

Всего в сентябре 1939 г. на Украинском фронте захватили шесть бомбардировщиков этого типа; по Белорусскому фронту известно только о двух машинах, приземлившихся под Мозырем 13 сентября. Техническое описание «Лося» было найдено красноармейцами на аэродроме За-лещики.

Пока на территориях Западной Украины и Западной Белоруссии, присоединенных к СССР в ходе вторжения в Польшу, работала специальная трофейная комиссия штаба ВВС РККА под руководством военинженера 1-го ранга Знаменского, два перегнанных под Москву бомбардировщика уже начали изучать.

Машины представляли собой разные модификации. Самолет, сочтенный разведчиками «Вилком», относился к типу PZL-37B и был выпущен в 1939 г. Номер его в документах найти не удалось. Второй бомбардировщик — более ранней модификации PZL-37Abis. Судя по номеру 72.58, он входил во 2-ю серию, его изготовили в середине 1938 г.

Эта машина специально дорабатывалась для учебных целей.

За основным, штатным, местом пилота было оборудовано второе, расположенное правее и выше. Оно, очевидно, предназначалось для инструктора. Там имелась дополнительная приборная доска с основными приборами и органы управления. Обучаемый и инструктор были связаны примитивным переговорным устройством — шлангом, причем явно рассчитанным на работу в одну сторону — для отдачи команд человеку, сидящему на переднем кресле. В НИИ ВВС так и не поняли, что машина учебная; сочли, что это вариант для дальних рейдов, во время которых второй пилот периодически подменяет первого.

На обоих бомбардировщиках полностью отсутствовало бомбовое вооружение, из Стрелкового на одном «Лосе» имелся нижний люковой пулемет. Из оборудования тоже многого не хватало. Например, на PZL-37Abis отсутствовали радиостанция, фотоаппарат (которого, кстати, и не могло быть) и штурманский компас. Посмотреть на польские бомбардировщики в НИИ ВВС приезжали представители штаба ВВС и авиапромышленности. Самолеты даже показали членам правительства, продемонстрировав на земле и в воздухе.

PZL-37B прожил недолго. 4 Октября 1939 г. на рулении он столкнулся с истребителем И-15бис, оборудованным гермокабиной, серьезно ограничивавшей обзор. Маленький истребитель-биплан угодил под винт правого мотора и был фактически полностью изрублен. У бомбардировщика оказалась повреждена консоль правого крыла и искорежен пропеллер. Пилотировавший «Лось» майор В.В. Лисицын не пострадал, а вот находившийся в кабине И-15бис военинженер 3-го ранга Б.П.

Кощавцев попал под винт бомбардировщика и погиб. В ходе расследования виновными в катастрофе признали обоих летчиков.

Поскольку запчастей к польской машине не имелось, ремонтировать ее не стали и ограничились облетом второго самолета, PZL-37Abis. На нем «откатали» всю положенную программу государственных испытаний, совершив 39 полетов.

Ведущим инженером по «Лосю» назначили военинженера 2-го ранга Панюшки-на. Ведущими летчиками являлись майор Нюхтиков и капитан Хрипков, но несколько полетов совершили также майоры Стефановский и Кабанов и капитан Дац-ко. Штурманами летали майоры Перевалов, Никитин и Цветков. Испытания шли до 23 декабря 1939 г.

Особых происшествий в ходе полетов не было. Лишь один раз, 21 октября, в воздухе лопнула трубка силового цилиндра шасси, в результате чего стойки самопроизвольно выпали из мотогондол. Летчик вовремя среагировал, и аварии не произошло.

Летные данные «Лося» оценили невысоко. Отмечалось, что он по скорости уступает основному тогда советскому бомбардировщику СБ последних серий (с моторами М-103А или М-104). У земли эта разница составляла 20 — 30 км/ч, причем разрыв мог быть еще больше, если бы не хорошая аэродинамика польской машины. В отчете НИИ ВВС записано: «Скороподъемность и потолок самолета значительно ниже уровня требований, предъявляемых к современным двухмоторным бомбардировщикам».

Впрочем, надо сказать, что такая оценка представляется не совсем объективной. Доставшийся НИИ ВВС PZL-37Abis Был порядком изношен. По документам установили, что «Лось» уже пробыл в воздухе более 100 часов и совершил 558 посадок (что характерно для учебной машины).

В ходе испытаний часто возникали отказы винтомоторной группы, которая уже находилась на пределе своих возможностей. Сравнивали же польский бомбардировщик с новенькими, «с иголочки», СБ. Кроме того, боевой PZL-37B с более мощными моторами «Пегасус» XX в 920 л.с. (на Abis стояли «Пегасус» XIIB по 875 л.с.) был быстроходнее своего учебного собрата на 10 — 20 км/ч.

Пилотажные качества «Лося» единодушно одобрили. Стефановский писал: «Польские самолеты… Оказались предельно простыми в технике пилотирования». И даже более красочно: «Если бы не управление моторами, лети себе и пой». Это зафиксировали и в отчете, правда, указав там, что самолет в пилотировании проще, чем ДБ-3, но немного хуже, чем СБ. «Лось» был очень устойчив, позволяя летчику ненадолго бросить штурвал.

Отметили удобство эксплуатации бомбардировщика, хороший доступ к его узлам и агрегатам. Высокую оценку получила работа завода в Океце — качество сборки, тщательность монтажа оборудования. С конструктивной точки зрения, интерес советских специалистов в первую очередь вызвало шасси с необычными для того времени двухколесными тележками. При малых габаритах тележки обеспечивали самолету хорошую проходимость на полевых аэродромах. При Этом всех удивил старомодный костыль со стальной пяткой, стоявший на месте уже привычного для конца 1930-х гг. Хвостового колеса. Привлекли внимание инженеров НИИ и другие интересные решения польских конструкторов, например, своеобразные горловины маслобаков.

Заправка самолета бензином оказалась довольно хлопотной.

Дело в том, что заливочные горловины находились под крылом. Доступ к ним при этом стал проще, но пришлось ставить обратные клапаны. Заправлять горючее при этом можно было только от бензозаправщика, а заливать из канистр самотеком — невозможно.

Стрелковое вооружение «Лося» подвергли критике. На испытывавшейся машине оно было некомплектным. Из трех пулеметов на месте находился лишь один, нижний Виккерс F. В верхней и носовой установках, где должны были стоять более современные PWU wz.37, Пулеметы отсутствовали. В первую очередь нарекания вызвали малые углы обстрела всех стрелковых точек. Нижняя установка отличалась еще и очень плохим обзором (поляки это учли, и на последних сериях «лосей» ввели дополнительные боковые окна).

Пулеметы были захвачены в больших количествах отдельно, на складах и аэродромах. Их образцы доставили на полигон НИПАВ в подмосковном Ногинске и испытали, но сочли устаревшими. Питание патронами из дисковых магазинов упростило и облегчило стрелковые установки, но отрицательно сказалось на фактической скорострельности.

Советских специалистов удивило отсутствие у польского самолета при большой бомбовой нагрузке (до 2580 кг) наружной подвески бомб. Внутреннее же их размещение признали весьма удачным. Но максимальный калибр боеприпасов ограничивался 300 кг. Советский СБ мог нести и 500-кг бомбы. Инженерам НИИ ВВС понравился и хороший механический бомбосбрасыватель, не требующий больших усилий при сбросе залпом.

Впрочем, здесь фактически ограничились только осмотром, поскольку бомб польских образцов в НИИ не оказалось (хотя в сентябре 1939 г.

их захватили немало).

Некоторые проблемы с машиной появились при первых морозах в ноябре. Стали туго открываться бензокраны, долго раскручивались инерционные стартеры. Клапан аварийного выпуска шасси замерз совсем и перестал работать.

После завершения испытаний «Лось» некоторое время простоял на аэродроме НИИ ВВС, а 5 января 1940 г. его решили передать для изучения на московский завод № 156. К этому времени там уже находился «Лось», разбитый в октябре 1939 г. На этом предприятии (бывшем ЗОК ЦАГИ) обследовались многие иностранные самолеты, разными путями попадавшие в нашу страну. «Лоси» разобрали на отдельные узлы, которые тщательно обмерили и взвесили. Специалисты завода выполнили чертежи машины в целом, ее основных узлов и важнейших деталей. Бомбардировщики по мере разборки постоянно фотографировались. PZL-37B имел отличия по конструкции крыла — в нем вместо точечной сварки по стрингерам применили клепку.

Конструкция польского бомбардировщика в первую очередь анализировалась с точки зрения возможного заимствования удачных инженерных решений. В целом работу коллег из конструкторского бюро PZL советские специалисты оценили высоко: «…конструкция самолета PZL-37 является современной, как в отношении аэродинамики, так и в отношении технологии и эксплуатации». Отметили мощную механизацию крыла, удачную конструкцию основных стоек шасси.

«Лось» был хорошо приспособлен к массовому производству. Везде открытая клепка, рациональное членение на узлы, широкое применение штамповки. Специалисты Завода № 156 отмечали, что машина удобна в обслуживании и ремонте.

Однако не преминули указать: «В некоторых местах удобство клепки и ремонта до-стигнуто в ущерб аэродинамике. Например, обшивка элеронов и оперения имеет с одной стороны наружные ребра. Для современных самолетов такую конструкцию нельзя рекомендовать».

Технологи также обратили внимание, что польские конструкторы почти полностью отказались от применения наиболее передовых в то время технологий, использовавшихся в США и Германии. В «Лосе» отсутствовали прессованные профили, мало было литых и горяче-штампо-ванных деталей. Это объяснялось, очевидно, тем, что коллеги Дабровского четко представляли себе возможности польских самолетостроительных заводов, не располагавших столь сложным и дорогостоящим оборудованием. Удивило и то, что все заклепки на фюзеляже и часть их на крыле — не потайные. В то же время полякам удалось добиться гладкой и ровной поверхности металлической обшивки, что частенько являлось камнем преткновения для советских предприятий.

В управлении самолетом вызвали интерес стальные ленты, примененные вместо традиционных тросов. Они оказались куда менее подвержены деформациям и, соответственно, не требовали столь частой подтяжки соединений.

Оборудование «Лося» изучалось довольно поверхностно. У нас отметили явное немецкое и французское влияние на польских конструкторов, связанное частично с применением импортных деталей и агрегатов (вплоть до осветительных ламп).

В целом пришли к выводу, что из конструкции «Лося» заимствовать практически нечего. По уровню он не превосходил новые советские бомбардировщики ДБ-ЗФ, ПБ-100 (Пе-2) и ДБ-240 (Ер-2).

Работы по обследованию машины завершили к концу весны 1940 г. Ни первый, ни второй экземпляры «Лося», попавшие на завод № 156, далее не восстанавливались и не эксплуатировались.

Какова же была судьба других трофейных самолетов этого типа? На 1 мая 1940 г. на территории Киевского особого военного округа находились шесть машин, одна из них числилась исправной. Один «Лось» попал на выставку трофейной польской военной техники, организованную в Киеве. Все остальные приказали передать НИИ ВВС на запасные части. Но ремонтировать «лоси» в НИИ не стали, а стало быть, и запчасти не потребовались. Либо польские бомбардировщики разрезали в лом, либо они простояли где-то до июня 1941 г., когда Германия напала на СССР, и еще раз стали мишенями для летчиков Люфтваффе.

aviacollections.ru

Авиакатастрофа польского самолета Ту-154 под Смоленском 10 апреля 2010 года

Согласно опубликованному 12 января 2011 года окончательному отчету Межгосударственного авиационного комитета (МАК) по результатам расследования катастрофы под Смоленском, 10 апреля 2010 года в 10.41 (мск) в процессе выполнения захода на взлетно-посадочную полосу (ВПП) 26 аэродрома Смоленск «Северный» и снижения ниже установленной минимальной безопасной высоты (100 метров) в метеоусловиях хуже установленного минимума аэродрома, воздушного судна и командира, потерпел катастрофу самолет Ту-154, бортовой номер 101, государственной авиации Республики Польша.

Согласно докладу МАК, непосредственной причиной крушения признано решение экипажа не уходить на запасной аэродром, а системными причинами — недостатки в обеспечении полета и подготовке экипажа. Материалы технического расследования свидетельствуют, что в кабине пилотов во время посадки находился главком ВВС Польши Анджей Бласик. Согласно выводам экспертов, в том числе польских, его присутствие оказывало давление на пилотов и повлияло на их решение посадить самолет в Смоленске, несмотря на предупреждения диспетчеров.

29 июля 2011 года свой доклад представила польская правительственная комиссия.

В итоговом докладе говорится, что одной из причин катастрофы самолета президента Польши стал поздний уход пилота на второй круг.

Система предупреждения столкновения с землей TAWS не была настроена к полету, а экипаж допустил ошибки при заходе на посадку — члены экипажа игнорировали предупреждения системы TAWS, процедура ухода была сделана на 60 метров ниже допустимой. Также экипажу недоставало обучения на симуляторах в трудных погодных условиях. Польская правительственная комиссия отвергла, что на экипаж президентского Ту-154 оказывалось давление.

По мнению польской стороны, российский диспетчер в Смоленске давал неправильные команды экипажу, а аэродром не обеспечил безопасности полета, в том числе из-за плохой видимости.

В январе 2012 года были представлены результаты работы экспертов Краковского Института судебных экспертиз имени Яна Зена, которые с 2010 года изучали записи речевых самописцев разбившегося президентского борта. Краковские эксперты, в отличие от экспертов, слушавших записи вскоре после катастрофы, не услышали голоса главкома ВВС Анджея Бласика. Это поставило под вопрос как факт его присутствия в кабине пилотов, так и тезис следствия о том, что главком оказывал давление на экипаж. Более того, авторы новой экспертизы пришли к выводу, что посторонние голоса в кабине пилотов могли доноситься через двери.

10 сентября 2012 года парламентская группа по расследованию причин катастрофы польского президентского лайнера Ту-154 под Смоленском, состоявшая из членов оппозиционной в Польше партии «Право и справедливость», опубликовала на своем сайте доклад под названием «28 месяцев после Смоленска» и выдвинула собственную версию событий, согласно которой крушение произошло в результате взрывов. Группа опровергла выводы официального следствия. Как отмечается в докладе, авиакатастрофа произошла на фоне противостояния премьер-министра Дональда Туска и президента Леха Качиньского. Авторы доклада обвинили также правительство Польши в «передаче» расследования российской стороне. Главными экспертами доклада оппозиционеров стали два американских ученых польского происхождения — Веслав Биненда и Казимеж Новачик. По их данным, столкновение самолета с деревом не могло привести к разрушению крыла, а параметрический регистратор полета якобы зафиксировал два «сильных сотрясения» на борту.

В начале марта 2013 года российские и польские следователи завершили очередной этап совместной работы в рамках расследования катастрофы: новая экспертиза не выявила следов взрыва.

27 марта 2015 года стало известно, что Главная военная прокуратура Польши предъявила обвинения в неумышленном доведении до авиационного происшествия двум диспетчерам из аэропорта Смоленска по делу о катастрофе самолета президента Польши Леха Качиньского.

7 апреля 2015 года польские СМИ сообщили о новых данных расшифровок «черных ящиков», из которых следует, что в кабине пилотов президентского самолета до момента авиакатастрофы находился главнокомандующий ВВС Польши генерал Анджей Бласик, который, предположительно, оказал давление на экипаж.

В феврале 2016 года Польша возобновила расследование причин катастрофы президентского Ту-154 под Смоленском 10 апреля 2010 года. Министр обороны страны Антони Мачеревич подписал необходимые документы о начале работы новой комиссии, в которую вошли польские и иностранные эксперты, в том числе российский экономист Андрей Илларионов.

15 сентября 2016 года новая польская комиссия представила первые результаты своей работы. Эксперты заявили, что самолет начал разрушаться в воздухе в 900 метрах от места падения, а с регистраторов пропали последние секунды записей.

Комиссии, как утверждается, удалось получить доступ к полным версиям записей, которые свидетельствуют, что в последние секунды полета у самолета отказал генератор, двигатель и датчики считывания высоты. Министр обороны Польши Антони Мачеревич принял решение о рассекречивании документов, связанных с авиакатастрофой.

В седьмую годовщину трагедии, в апреле 2017 года, вторая комиссия распространила новые материалы своей работы. Варшава возложила вину за произошедшее на российских авиадиспетчеров. По мнению экспертов, авиадиспетчеры аэропорта ввели пилотов самолета президент Польши Леха Качиньского в заблуждение, сообщив неверное расстояние до ВПП.

В 2016 году польская прокуратура, несмотря на сопротивление части родственников погибших в катастрофе, приняла решение об эксгумации останков всех жертв крушения, за исключением тех, кто был эксгумирован ранее. Согласно данным СМИ, одна из целей эксгумации — выяснение, нет ли на останках следов взрывчатых веществ.

К апрелю 2017 года было проведено почти 20 эксгумаций, в том числе Качиньского и его супруги Марии, но ни одно из вскрытий не показало наличие на останках каких-либо материалов или повреждений, свидетельствующих о взрыве на борту. Тем не менее, по мнению второй комиссии, взрыв по-прежнему остается одной из версий причин катастрофы.

Согласно данным экспертов, при работе над данной версией было взято 20 проб, и на 19 из них не выявлено никаких следов взрывчатых веществ. Согласно материалам расследования, на 20-й, ближайшей от центра взрыва, выявлено наличие приспособления, инициирующего термобарический взрыв. По мнению комиссии, «наиболее правдоподобной причиной взрыва было термобарическое устройство, создающее сильную ударную волну».

В ходе расследования эксперты создали модель самолета для проведения ряда экспериментов, имитирующих условия трагедии под Смоленском. Согласно выводам комиссии, разрушение самолета началось за 2,5 километра до взлетно-посадочной полосы и не было спровоцировано столкновением с березой, которая упоминается в отчете МАК. Согласно выводам МАК, столкновение с березой привело к разрушению левого полукрыла самолета и интенсивному кренению влево. По мнению польских экспертов из второй комиссии, первые части самолета начали «отваливаться» гораздо выше упомянутой березы, еще на подлете к ней. Кроме того, даже в том случае, если бы самолет столкнулся с деревом и потерял часть крыла, такие повреждения не привели бы к потере пилотами контроля над Ту-154, полагают они.

Глава технической комиссии МАК по расследованию катастрофы Алексей Морозов в интервью РИА Новости заявил, что никаких признаков воздействия взрывчатых веществ на Ту-154 нет. Он подчеркнул, что ни характер разброса обломков, ни их состояние не подтверждают версии о взрыве на борту или о разрушении самолета в воздухе до столкновения с препятствием.

9 августа 2017 года новая польская комиссия заявила, что разрушения крыла самолета носят следы взрыва.

В память о погибших в авиакатастрофе под Смоленском в августе 2010 года президент Польши Бронислав Коморовский открыл памятную доску. Мемориальную доску разместили в Катынской часовне Варшавского военного собора. На доске высечены имена, фамилии, даты рождения и должности всех 96 погибших граждан Польши. С левой стороны под стеклом находится урна, в которой хранится земля с места авиакатастрофы.

В ноябре 2010 года в Варшаве был официально открыт памятник жертвам трагедии под Смоленском. Памятник представляет собой расколотый надвое блок белого камня, на месте разлома — надпись «Памяти 96 жертв авиакатастрофы под Смоленском 10.04.2010» и имена погибших.

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости

ria.ru

Освободительный поход: Авиация в советско-польской войне 1939 г.

С первых часов Второй мировой войны советское руководство внимательно следило за ходом боевых действий между польской армией и вермахтом. Теперь уже широко известно, что связанное тайными соглашениями с Германией, оно воспользовалось этими событиями для того, чтобы передвинуть границы СССР на запад. Рубежи продвижения советских и немецких войск были согласованы заранее. Ещё с войны 1920 г. Польша считалась одним из наиболее вероятных противников нашей страны на западе. За ней тщательно следили разведывательные службы, в штабах Красной Армии разрабатывали планы военных операций. Лётчикам наметили цели: заводы, аэродромы, железнодорожные узлы, военные городки.

Мощь польской авиации перед войной наша разведка значительно преувеличивала. Общее количество самолётов определяли достаточно точно — 1570-1620 машин (реально по современным данным их имелось 1450), но парк собственно боевых авиачастей (так называемой «1-й линии») оценивался в 1170 самолётов (а фактически было 433 плюс 25 в морской авиации). При этом полагали, что до трети авиапарка составляют современные типы самолётов, к ним относились «Лось», «Вилк», «Мева» и «Сум». Основным истребителем польских ВВС считался PZL Р-24 . По донесениям нашей разведки, он состоял на вооружении уже около четырёх лет.

Осмотр советскими авиаторами поврежденного польского самолета

По прикидкам, на основе агентурных сообщений, радиоперехвата и официальной информации польского и немецкого командования за первые две недели боёв немцам удалось выбить до 800 польских самолётов. Однако должно было остаться ещё немало. Поскольку уже с 15 сентября сообщений о действиях польской авиации практически не поступало, то решили, что всю оставшуюся технику поляки рассредоточили и замаскировали на аэродромах в восточной части Польши, в полосе наступления Красной Армии.

А пока приготовившиеся к броску на запад советские войска ждали приказа о выступлении. Посты на границе внимательно наблюдали за всем происходящим на сопредельной стороне. Война для Советского Союза ещё не началась, а вот первые трофеи уже появились. 13 сентября под Мозырем сели два заблудившихся «Лося». Их довольно оперативно эвакуировали в НИИ ВВС для изучения. На следующий день польский самолёт перелетел границу у Волочиска южнее железной дороги. Его обстреляли сначала пограничники, затем зенитные пулемёты. Небольшой моноплан сел в 1,5 км восточнее села Фридриховка, где располагался штаб погранотряда. Самолёт повреждений не получил, тип сейчас установить трудно. В первых сообщениях[] упоминается «польский истребитель», затем стали писать о разведчике Люблин Р-13 (R.XIII), а в протоколе допроса пилота машина именуется Р-8 (возможно RWD-8?). Лётчик Ян Лапчинский показал, что в составе группы из трёх тренировочных самолётов, принадлежащих к 1-у авиаполку, получил приказ перелететь с аэродрома Лубка в Тарнополь. По дороге их 1 атаковали немецкие самолёты. Учебные машины бросились врассыпную, Лапчинский потерял ориентировку и сел не на той стороне границы.

А на следующий день, 15 сентября, упустили севший на нашей стороне границы «Карась». Пограничники доложили: «В районе Войтовина-Иванковцы после обстрела погранзаставой совершил посадку нарушивший границу польский одномоторный самолёт с экипажем в 3 человека. Попытка колхозников окружить и захватить самолёт и лётчиков не имела успеха, т.к. лётчики, обнажив оружие и спросив, где Хворосткув, поднялись в воздух и улетели на территорию Польши».

Эвакуация польских самолётов в Румынию выявилась по данным радиоперехвата с 15 сентября, когда началась переброска учебных и гражданских машин. Тем не менее, по оценкам штаба ВВС РККА, к 17 сентября польская авиация ещё обладала достаточной боеспособностью.

Советский истребитель И-15 в полете

Силы советской авиации, сосредоточенные вдоль границы, намного превышали и имевшиеся фактически, и воображаемые возможности польских ВВС. Основной ударной силой бомбардировочной авиации являлись СБ. В Белоруссии они в основном сосредотачивались в полках 16-й, 18-й и 70-й авиабригад. Самой мощной являлась 16-я — три полностью укомплектованных пятиэскадрильных полка, уже хорошо освоивших эту технику. На Украине в боевой готовности находилась 10-я авиабригада, полки которой дислоцировались вокруг Белой Церкви. Ими же укомплектовали дальнеразведывательные эскадрильи, стоявшие в Быхове, Смоленске, Бердичеве. Всего на 1 сентября имелось 637 СБ. В качестве лёгких бомбардировщиков использовались бипланы P-Z. Их насчитывалось 286 штук. Тяжёлые ТБ-3 планировали использовать, в основном, в качестве транспортных машин. Их в округах имелось 157, но техника устарела, оказалась сильно изношена и боеспособна была примерно половина от этого количества самолётов. На Белорусском фронте (в 3-м тбап из 75 машин исправных — только 38). Интересно, что самолёты более поздних выпусков с моторами М-34 по проценту боеготовых даже уступали старым бомбардировщикам с М-17. Две трети их в Киевском округе были прикованы к земле. Дальние бомбардировщики ДБ-3, сосредоточенные в армиях особого назначения, к операции не привлекались.

Истребительную авиацию представляли И-15бис (440 машин), И-16 (851, из них 40 пушечных в эскадрильях двухместных истребителей, таких как 5-я и 8-я на Украине) и ДИ-6, 94-я штурмовая — теми же ДИ-6. Но к силам ВВС фронтов следует добавить авиацию армейских групп, имевших отдельные разведывательные эскадрильи, и эскадрильи, приданные корпусам. В этих частях имелись самолёты Р-10, P-Z, Р-5 и У-2. Р-10 тогда являлся новинкой. Он начал поступать лишь весной 1939 г., и к началу польской кампании ими успели полностью или частично перевооружить две аэ в Белоруссии (30-ю и 43-ю) и четыре на Украине (36-ю, 52-ю, 34-ю и 44-ю). Все они приняли участие в последовавших операциях. При этом старых Р-5 тоже оставалось очень много — 247 машин.

Надо сказать, что приведенные цифры включают всю авиацию двух приграничных округов, т.е. вместе с запасными полками и резервом. На фронте, конечно, задействовали значительно меньше техники.

Гражданская авиация специальных авиагрупп для поддержки войск в этой кампании не развертывала, ограничиваясь впоследствии отдельными рейсами на занятые Красной Армией аэродромы для доставки почты, газет, пассажиров.

17 сентября между четырьмя и пятью часами утра советские войска перешли «бывшую государственную границу». Этот день фактически является единственным, когда в широких масштабах применялись советские бомбардировщики. Бомбили аэродромы, военные городки, железнодорожные станции. 62-я легкобомбардировочная бригада (2-й и 11-й лбап на P-Z) атаковала две цели — железнодорожные станции Борки Вельке и Ходачкув. Действовали как на полигоне — ни одного выстрела с земли не последовало. Штаб бригады докладывал: «Авиация противника на данном участке отсутствует…»

Посланные бомбить аэродромы экипажи сообщали, что самолётов там нет. В Ровно бомбы сбросили на аэродромные сооружения, из Луцка и Млынува вернулись назад ни с чем. Такая же картина наблюдалась практически по всему фронту. Имелись лишь единичные случаи обнаружения польских самолётов на земле. Вечером того же дня по возвращении летнаб Подлесный из 44-й раэ (на Р—10) записал в своем рапорте: «Аэродром в 2 км восточнее Микулинце, 3 самолёта, горела дымовая шашка».

Скоростной бомбардировщик ВВС РККА СБ

Основными целями бомбардировок стали железные дороги. Группа СБ подожгла эшелон на подходе к станции Иванковцы. Капитан Левченко (1-я абр, Украинский фронт) так описал события первого дня: «Наши три звена получили задание разрушить железнодорожные перегоны в районе Станиславова[], где укрепились польские части. Вылетели рано утром 17 сентября. В районе Станиславова попали в сильнейший дождь. Облачность была низкой. Перешли на бреющий полёт. В районе Черткова встретили польский бомбардировщик. По всей вероятности, поблизости находился действующий аэродром. Польский самолёт бросился наутёк. Не изменяя маршрута, мы продолжали полёт. У станции Хриплин левое наше звено отошло на свою цель. Уже минут через пять мы увидели разрывы бомб. Товарищи выполнили свое задание блестяще. Отбомбив свою цель, мы вышли ещё на запасную — станцию Бучач, где обстреляли из пулемётов польский воинский эшелон».

Авиация противника практически бездействовала. Советские истребители, прикрывавшие продвижение войск, возвращались с однообразными докладами: «Огня с земли и воздуха никто не вёл, в бой ни с кем не вступали». В воздухе попадались свои же И-15, И-16, СБ. Официальная сводка Информбюро за 17 сентября говорит о семи сбитых польских истребителях и трёх принуждённых к посадке «тяжёлых бомбардировщиках». Сводка штаба ВВС РККА (с грифом «совершенно секретно») упоминает всего о трёх самолётах (типы не указаны), сбитых в районе Ковеля. Все они сбиты советскими истребителями, лётчики попали в плен. «Безработных» истребителей стали привлекать к разведке, попутно они штурмовали попадающиеся автомашины, поезда, обозы. Так, звено И-16 в 14-20 вылетело на разведку в район Тарнополя. На Жеребки шла колонна пехоты. Истребители снизились до 700 метров и обстреляли её из пулемётов.

Наибольшая нагрузка выпала на долю войсковой авиации, осуществлявшей ближнюю разведку непосредственно на путях продвижения войск. В архивах хранятся кипы бланков, написанных обычно карандашом. Радиостанциями, как правило, не пользовались, сбрасывая донесения с вымпелами или сообщая сведения по телефону уже с базового аэродрома. Вот примеры донесений: «Обнаружено: в районе Тарнополь лагерь в 20 палаток», «На станции Максимовка ж.д. состав до 30 вагонов», «Збараж-Волохувка двигалась автоколонна 10-12 автомашин на юг». При случае разведчики бомбили и обстреливали польские войска: «Городынице восточнее в 1 км 3 самолёта произвели бомбометание 6 бомб». Описываемый в польской литературе случай со сбитием советского Р-5 нашими документами не подтверждается. За 17 сентября удалось обнаружить только упоминание об одном P-Z, совершившем по неизвестным причинам вынужденную посадку в районе Инзука.

Зенитные части польской армии особой активности не проявляли. Зафиксированы обстрелы наших разведчиков зенитной артиллерией над Ковелем, Луцком и Галичем. Повсеместно же в рапортах встречалась фраза «Пробоин нет».

Продвижению Красной армии на восток 17 сентября польская авиация практически не мешала. Наблюдались польские самолёты-разведчики, но ни бомбить, ни обстреливать они не пытались. Единственным исключением можно считать налёт на сосредоточение войск на восточной окраине деревни Фридриховка. Бомбами уничтожили два грузовика с горючим, шесть человек погибли и пятеро получили ранения. Но бомбили «польские самолёты с советскими знаками»! Скорее всего, одна из групп наших бомбардировщиков, потеряв ориентировку, ударила по своим. Уже к вечеру 17 сентября советское командование поняло, что организованного сопротивления польских войск они не встретили. Перед Восточной (Волочинской) армейской группой противника вообще не было, перед Каменецкой — разрозненные группы пограничников, предпочитавшие откатываться без боя. Сильное сопротивление встретили лишь в укрепрайонах.

Поэтому в последующие дни активность советских ВВС резко снизилась, ограничиваясь в основном ближней разведкой и эпизодическими налётами на сосредоточения польских войск.

Польский бомбардировщик «Лось»

Случаи столкновения с польскими самолётами были лишь единичными. 18 сентября наши бомбардировщики в районе Львова встретились с несколькими «Р-24» (видимо, Р-11) и разошлись без боя. У аэродрома Злочув группу СБ атаковали два истребителя «неизвестного типа», сделавших два захода, но не нанесших «бомберам» никаких повреждений. Под Львовом зафиксировали и встречи с немецкими «Мессершмиттами».

19 сентября в районе Владимира-Волынского «Р-24» в пять вечера безуспешно обстрелял советский самолёт-разведчик. В тот же день, двумя часами раньше, три истребителя атаковали звено СБ, но их отогнали огнем воздушные стрелки. На танковое подразделение капитана Рябоконя, подходившее к Дубно, совершили налёт три польских разведчика. Они сбросили мелкие бомбы и обстреляли колонну. Танки остановились. Наводчик одной из машин, красноармеец Олихвер, извлек из танка ручной пулемёт, установил его на башне и открыл огонь. Ему действительно удалось сбить один из самолётов. Два других улетели. А вот о сбитом в тот же день советскими зенитчиками под Чертковом PWS-26 никаких сведений не найдено.

Проводившаяся по приказу польского командования эвакуация авиатехники в Румынию не осталась незамеченной. Более того, её значение сильно преувеличивали, ибо надо было «связать концы» между данными разведкой оценками численности авиации противника и реальным наличием её на фронте. Предполагалось, что к 20 сентября в Румынии, Литве, Латвии и Эстонии находились уже более 500 польских самолётов.

После 20-го в небе находились только советские самолёты. Война приобретала сугубо односторонний характер. Штабы Красной армии поняли, что им противостоят лишь разрозненные воинские части, в большинстве своем уже потрёпанные немцами и отведённые в тыл на доукомплектование. Они были плохо вооружены и полностью лишены прикрытия с воздуха. Многие из них организованно сдавались в плен с имеющейся техникой. Лишь наиболее стойкие пытались прорваться к румынской или венгерской границам, да и то, стараясь уклониться от боев с советскими войсками.

Бомбардировщики и штурмовики ВВС РККА наносили удары по отдельным очагам сопротивления и скоплениям польских войск. Так, 22 сентября советские самолёты около трёх часов бомбили и обстреливали несколько колонн общей численностью около двух полков пехоты на дорогах в районе Колки-Городок-Лешневка-Лисово. Польские солдаты отбивались малокалиберными зенитными пушками и пулемётами. Преследуемые авиацией части «с большими потерями» рассеялись в окружающих лесах. Утром 24 сентября в 10-15 км к юго-востоку от Камня-Каширского обнаружили до дивизии пехоты и полки конницы с обозами. Впервые после 17 сентября против этой цели подняли значительные силы авиации. Бомбили с горизонтального полёта и пологого пикирования. Пехоту, обозы и автомашины обстреливали из пулемётов. Ответным огнём подбили самолёт комиссара полка, пытавшегося подавить зенитный пулемёт. Сам комиссар был ранен, машину на аэродром привел штурман Шепелев.

В тот же вечер штурмовики атаковали у станции Крымно колонну пехоты с артиллерией.

Изредка советские самолёты сталкивались с противодействием зенитчиков, но существенного ущерба те не наносили. 19 сентября в 5 км западнее Калуш разведчики наткнулись на обстрелявший их польский бронепоезд. Вечером следующего дня звено самолётов попало под пулемётный огонь над окраиной Гродно, две машины получили пробоины. 21 сентября зенитная артиллерия обстреляла разведчик западнее Гродно. 22-го звено связи командования Украинского фронта напоролось на позицию зенитчиков в роще в 2 км южнее Львова. Ведущий самолёт получил большую пробоину в правой плоскости. Но такие случаи встречались всё реже.

К концу сентября действия советской авиации в основном свелись к разведке расположения ещё сохранивших боеспособность частей польской армии, а попутно их обстрелу и бомбометанию. О польских ВВС уже и не вспоминали. С 25 сентября комкор Голиков, командовавший Восточной (Волочинской) армейской группой, своим приказом вообще запретил стрелять по воздушным целям. В приказе буквально сказано: «Разъяснить всему командному, начальствующему и рядовому составу, что польская авиация ликвидирована полностью и опасности для войск не представляет. Открывать огонь по германским самолётам воспрещается».

Советская авиация продолжала операции до конца первой недели октября. Так, 29 сентября наши самолёты-разведчики пулемётным огнём разогнали на дороге Лынев-Вышницы колонну кавалерии. 2 октября авиация обстреляла пехоту на подводах и конницу на дороге Вольска-Сосновцы, в 30 км западнее Влодавы. Но уже после 7 октября разведчики вообще перестали фиксировать польские части перед фронтом. Остались только окруженцы в тылу и сводные группы из солдат, офицеров, полицейских и иногда гражданских лиц, которые в советских документах именовались «бандами».

Настало время подбивать итоги и считать трофеи. Сводных документов по потерям ВВС РККА за эту кампанию обнаружить не удалось, но боевых потерь, похоже, вообще не было. Фиксируются мелкие повреждения от зенитного огня, поломки, вынужденные посадки из-за отказов материальной части, аварии. Например, в отчёте 36-й ораэ, летавшей на Р—10, P-Z, У-2, указаны две вынужденные посадки и одна поломка, а также авария (при тренировочном полёте на аэродроме в Виннице). 44-я ораэ (Р-10, Р-5, УТИ-4 и У-2) вообще за всю кампанию не получила ни одной пробоины на 14 самолётов.

Зато польских самолётов захватили много. Трофеи появились уже на первый день войны. Вот одно из донесений: «17 сентября с/г на аэродром Фланговицы прилетело 16 войсковых самолётов РВД, которые разоружены». Вечером 18 сентября танкисты взяли Вильно. Ими были захвачены бронепоезд и пять самолётов. В советских газетах опубликовали фото разбитого PWS-26 и охраняющего его красноармейца с примкнутым штыком. К 20 сентября выявили до 70 трофейных самолётов, из них около 50 исправных или почти исправных. В газетах появилась цифра 120.

В одном только районе Тарнополь-Чертков обнаружили примерно 40 машин, в основном, RWD-8 и Р-11. На аэродроме Порубанек захватили две «Цапли», три PWS-26, четыре RWD-8 и два учебных самолёта, тип которых установить не удалось.

Интереснейшая история связана с занятием аэродрома в Лиде. На разведку в сторону города выслали бронемашину лейтенанта Соболева. Обнаружив площадку со стоящими там самолётами, он оставил броневик за холмом и занял позицию для наблюдения. Выбрав момент, когда механики ушли, он подполз к самолётам и слил бензин. Когда механизированная колонна Красной армии подошла к аэродрому, польские лётчики не смогли взлететь и сдались. Известно, что одна из захваченных машин — «Цапля», типы остальных установить не удалось.

Самолёты обнаруживали на аэродромах и просто на местах вынужденных посадок. Машины в основном находили пехотинцы и кавалеристы, не искушенные в тонкостях опознавания типов. Описания варьируются от очень подробных, таких как «самолёт-разведчик ПЗЛ с одним мотором «Пегас», трёхместный металлический» (однозначно — «Карась») или «ПЗЛ двухмоторный трёхместный с двумя рулями направления» («Лось»), до совсем кратких — «самолёт разбитый, 1 штука». Так, 20 октября 29-й дорожно-эксплуатационный полк (дэп) доложил, что найден «аэроплан — 1, польский, разобранный». 3-я рота 1-го батальона 33-го дэп отчиталась о том, что собрала в окрестностях сотню винтовок и карабинов 12 систем, около 40.000 различных патронов, 82 конских подковы, девять седел, шесть авиабомб и «самолёт негодный».

Значительная часть захваченных самолётов представляла собой попросту металлолом. Так, 8-й стрелковый корпус обнаружил на площадке у деревни Старые Броды 20 машин — 14 «Карасей», четыре «Лося» и две неустановленного типа. Из них 16 описаны с ремарками «ремонт невозможен», «самолёт сгорел», «сгорел полностью», «тип установить невозможно», «фюзеляж разрушен, плоскости отбиты». Похоже, что всю эту технику разбили ещё в период боевых действий против немцев. Но немало самолётов еще годились для восстановления и использования.

Их свозили на сборные пункты. Например, Волочиская армейская группа, переименованная затем в 6-ю армию, собирала трофейную технику во Львове. Железнодорожные пути были забиты вагонами с самыми разнообразными грузами. В списке трофейного имущества, выявленного при проверке львовского железнодорожного узла в ноябре 1939 г., среди «танкеток разбитых», «седел рваных», остовов автомобилей значатся семь вагонов с целыми самолётами и еще отдельные части от других. Собирали также авиабомбы, авиационные пулемёты, аэродромное имущество. Всего этого оказалось так много, что вывозить не успевали. Техника стояла под открытым небом без охраны и без присмотра. Иногда её просто забывали. Так, уже в марте 1940 г. уполномоченный НКВД на станции Гусятин упорно пытался найти организацию, которая заберёт авиамотор, уже полгода стоявший на платформе вместе с зенитной пушкой.

Параллельно со сбором трофеев проводилось планомерное изучение польских аэродромов и военных городков авиачастей. Из результатов кампании пытались извлечь определённые уроки, выясняя истинное состояние авиации бывшего противника. С этой же целью опрашивали пленных, причём не только поляков, но и немцев, взятых в плен польскими войсками и освобождённых Красной армией. И тут выяснилось много интересного. Что PZL Р-24 на вооружении не было вовсе, так же как и «Вилка» и «Сума», что «Мева» так и не добралась до строевых частей, что «Лосей» на фронте оказалось куда меньше, чем ожидалось. Зато неожиданным сюрпризом стал захват «Цапель», которые наша разведка вообще проморгала. Аэродромов у польских ВВС оказалось примерно втрое меньше, чем значилось по советским картам. Потом выяснилось, что бдительная разведка записывала в запасные аэродромы все площадки, где хотя бы раз сел небольшой самолёт.

Внимательно осматривались аэродромные сооружения, бензохранилища, склады боеприпасов, мастерские. С особым тщанием искали технические описания, наставления по тактике применения авиации, различные инструкции. В документах политотделов, которые этим занимались, ехидно отмечено обилие в офицерских квартирах пустых бутылок и порнографии, и практически полное отсутствие военно-теоретических и технических книг.

Но кое-что всё-таки нашли. В Москву вывезли полный комплект документации по эскизному проекту истребителя PWS-46. У нас его раскритиковали. Советские специалисты сочли, что расчётной скорости 560 км/ч на этой машине достичь невозможно, а остальные данные не соответствовали современным требованиям. Положительно оценили лёгкую конструкцию крыла, винт изменяемого шага, ёмкие бензобаки.

RWD-8 — учебный самолёт ВВС Польши

Окончательный учёт трофейной авиатехники закончили только к маю 1940 г. Только в Киевском военном округе насчитали 253 польских самолёта, из них 155 исправных. Это без тех машин, что уже успели перегнать за пределы округа (правда, таких было немного). Больше всего нашли учебных RWD-8 и PWS-26. Немало обнаружили PZL-23, разведчиков Люблин R.XII1 и истребителей Р-7, а также старых Потэ 25. Среди трофеев оказались четыре «Зубра» (все исправные), три PWS-21, шесть «Лосей» (и плюс два уже находившихся в НИИ ВВС), три Фоккера F.VII. Попадались и редкие машины — санитарный R.XVIbis, RWD-17, RWD-21, RWD-10. Некоторые самолёты даже затруднительно опознать по имеющимся записям: упоминаются PZL-10 — «учебный», СП, АС-Зет. А два аппарата вообще не смогли никак идентифицировать — они стоят в конце списка под строкой «неизвестного типа». Интересно, что Потэ 25 идут по двум графам — видимо, с разными моторами. А вот ни одного исправного Р-11 не обнаружили.

Из всех самолетов, захваченных в Польше, лишь два типа удостоились испытаний в НИИ ВВС. «Лосей» испытывали осенью 1939 г. Одну из двух машин практически сразу разбили: 4 октября на рулении «Лось», пилотируемый майором В.В. Лисицыным, столкнулся с И-15 военинженера 3-го ранга Б.П. Кощавцева. На PZL-37 поломали правую плоскость и винт правого мотора. Второй «Лось» прошёл полную программу испытаний.

В том же 1939 г. в НИИ ВВС опробовали другой польский самолёт, учебный RWD-8. Собственно говоря, в НИИ по документам получили две таких машины. Возможно, что из двух собрали одну, поскольку на фюзеляже есть обозначение SP-APE, (соответствующее одному из RWD-8 pws), а под крылом чётко видны две последние буквы «ZP» (возможно SP-AZP, тоже RWD-8 pws, см. фото). В отчёте указано, что RWD-8 прост по технике пилотирования, удобен в эксплуатации. Отметили хорошую амортизацию шасси. Но в зимние холода двигатель «Юниор» отказался запускаться. Лыж у RWD-8 не имелось, а советские нельзя было приспособить, поскольку полуоси ориентировались не горизонтально. В итоге решили, что все исправные самолёты этого типа следует передать в лётные школы в южной полосе СССР.

В НИИ ВВС предписывали передать для изучения еще одну машину — PWS-18. Однако никаких следов её испытаний обнаружить не удалось, возможно, они не проводились. В списке самолётов, находившихся в НИИ в марте 1940 г., значится ПЗЛ6-8-1 (неисправный, заводской). Что это?

Специальная правительственная комиссия приняла решение о распределении трофейной техники. Единственным самолётом, который собрались эксплуатировать в строевых частях ВВС РККА, оказался … «Карась»! Все имеющиеся PZL-37 и PWS-18 предписывалось передать в НИИ ВВС. Управление военно-учебных заведений ВУС получило машины типов RWD-8, Люблин R.XTII, PWS-26, Потэ 25 и Р-7. В гражданскую авиацию отправлялись «Фоккеры», PWS-21, RWD-10, RWD-17, RWD-21, два «Потэ» и таинственные «СП». Туда же решили отдать «Зубры» и два самолёта Локхид «Электра», принадлежавшие ранее авиакомпании LOT. Все остальные «как негодные и не представляющие ценности» решили пустить на лом. В качестве лома цветных металлов собирались использовать и большинство трофейных авиамоторов.

Среди попавших в руки Красной Армии самолётов оказались и немецкие. Штаб 6-го стрелкового корпуса сообщал: «В 2 кмтр. от д. Шкло обнаружен 3-х моторный немецкий бомбардировщик, упавший в болото, извлечь который целиком невозможно…» Ещё два Ju52/3m, тоже неисправных, нашли на аэродроме во Львове. По меньшей мере, ещё две машины выявили в других местах.

Поскольку все они оказались неисправными, немцы просили разрешить отправить на места посадок персонал люфтваффе для ремонта или, если повреждения окажутся слишком тяжёлыми, пропустить технику для эвакуации самолётов на автомашинах. Наши ответили категорическим отказом. Самолёты разобрали (о попутном их изучении документы умалчивают) и частично по железной дороге, частично по шоссе, доставили к мосту у Радымно, где торжественно сдали германским представителям.

В числе трофеев оказалось много польских авиабомб. Их собирали на аэродромах, находили в брошенных складах и просто на дорогах. Так, в полосе 6-й армии (бывшей Волочиской армейской группы) к 7 октября насчитали более 700 бомб разных калибров. Большую часть этих бомб захватила 96-я стрелковая дивизия в районе Львова. Боеприпасы, хранившиеся на бывших польских аэродромах, где разместились части ВВС РККА, приказали выбросить из складов, заменив их доставленными из СССР штатными советскими. Красноармейцы собрали и несколько сот польских авиационных пулемётов. Их размещали на различных складах, например, в Белокаменке. Скорее всего, они потом достались немцам.

После присоединения к Советскому Союзу республик Прибалтики, там выявили ещё некоторое количество самолётов, которые польские летчики успели перегнать из страны в сентябре 1939 г. В августе 1940 г. генерал-майор Р. Томберг, начальник воздушной обороны Эстонской ССР, доносил в Москву: «В Яголе найдены интернированный польский «Локхид» и санитарный РВД». Это были L-14H (SP-BPN) авиакомпании LOT и RWD-13S. Несколько RWD-13 и много RWD-8 обнаружили в Литве. Точное количество их установить не удалось, поскольку все они вошли в графу «учебные разные».

Какова стала дальнейшая судьба трофейной техники? Об этом известно очень немного. Некоторое количество PWS-26 и RWD-8 осталось в войсках и использовалось ВВС РККА в начале Великой Отечественной войны в качестве связных. Единственный Локхид L-14H передали Прибалтийскому управлению ГВФ. Его хотели выпустить на линию Рига-Великие Луки-Москва. Но при перегоне в Ригу L-14H разбили.

Из двух найденных в Польше «Электр» одна уже в декабре 1939 г. попала в эскадрилью особого назначения ГВФ, базировавшуюся на Центральном аэродроме в Москве. Вторая машина долго находилась в неисправном состоянии, но во второй половине 1940 г. тоже присоединилась к ней. Один самолёт разбился осенью 1941 г., другой в декабре ещё летал. Когда его списали — неизвестно.

Таковы краткие итоги освободительного похода на запад: итогом польской кампании стало возвращение в состав СССР территорий Западно Белоруссии и Украины.

По материалам: В. Котельников. Авиация в советско-польском конфликте// Легенды и мифы отечественной авиации. Сборник статей. Редактор-составитель А.А. Дёмин. Выпуск 4. — М., 2012.

ПРИМЕЧАНИЯ

www.airaces.ru

Современные ВВС Польши. Перехват российского самолета

Любое современное развитое государство уделяет самое пристальное внимание защите не только своих сухопутных границ, но и контролю над небесным пространством. Именно поэтому ВВС Польши – один из самых мощных родов войск в этой европейской державе. Нынешнее руководство страны прекрасно понимает, что без надлежащей обороны неба защита государственной целостности и суверенитета просто немыслимы. Эта статья будет посвящена ВВС Польши. О них мы и поговорим подробнее.

Краткая справка

Польские Воздушные силы были созданы уже в далеком от нас 1918 году параллельно с провозглашением независимости государства. Эти войска принимали участие в войне Польши и Советской России.

После того как немцы оккупировали Польшу в 1939 году, ее авиация вошла в состав ВВС Великобритании, а несколько позже – в Польскую народную армию, которая была сформирована на территории СССР.

Свое нынешнее название – Siły Powietrzne – ВВС Польши получили 1 июля 2004 года, и носят его по сей день.

Исторический экскурс

В перый день сентября 1939 года произошли два воздушных боя, которые, по сути, дали старт началу Второй Мировой войны. Именно тогда ВВС Польши, фото которых приведено ниже, впервые показали свою силу и мощь.

Капитан Мечислав Медведцкий со своим ведомым – подпоручиком Владиславом Гнышем – поднялись в воздух по тревоге и увидели перед собой немецкий бомбардировщик, возвращавшийся с боевого задания. Заметив, что его преследуют, пилот Ю-87Б открыл огонь по самолету Мечислава и сбил его. В ответ на это подпоручик ушел вниз и обнаружил под собой еще два самолета фашистов – До-17Е. Владислав принял решение атаковать и в итоге сбил две машины врага. Именно таким было начало войны между фашистской Германией и Польшей.

Перед началом этой кровавой многолетней бойни авиация в Польше не являлась отдельно взятым войсковым подразделением. Почти 750 самолетов самых различных типов, которые были сведены в 6 авиационных полков, базировались дивизионами на базах неподалёку от Кракова, Варшавы, Познани, Лиды, Вильно, Торуни и Львова. В те времена авиацию в польском государстве рассматривали как второстепенную силу. Поэтому в июле 1939 года руководство страны приняло решение передать большую часть военных самолетов в подчинение сухопутным войскам с одновременным формированием из оставшихся самолётов бомбардировочной и истребительной бригад. Однако реорганизация реально началась лишь в последней декаде августа и проходила плохо. К новшествам не были приспособлены ремонтные базы, очень плохо функционировала система обеспечения запасными частями и горючим.

Таким образом, изначально ВВС Польши во Второй Мировой войне с фашистами не сыграли ключевой роли по одной простой причине – они просто не были готовы к вызову, брошенному развитой в военном плане Германией.

Оборонительная война

В период 1939 года важную роль в противостоянии с немцами сыграла истребительная бригада Польши, состоявшая из двух дивизионов, в каждом из которых, в свою очередь, было две эскадрильи. В бригаде насчитывалось три десятка истребителей Р-11с, 15 самолетов 15Р-11а, 10 достаточно изношенных Р-7а и самолет, обеспечивающий связь, — РВД-8. Командовал бригадой герой Первой мировой войны, летчик-истребитель полковник Стефан Павликовский, который выступил инициатором создания отдельного именно истребительного подразделения.

Бригада начала свою боевую работу уже в первый день войны. Около 7 утра со взлетной полосы Понятув в небо поднялись 52 истребителя-перехватчика. Именно эта группа атаковала немецкие бомбардировщики Не-111, летевшие под прикрытием Ме-110.

Уже за первые шесть суток войны польские летчики смогли сбить 38 бомбардировщиков врага. Практически главной задачей бригады была противовоздушная оборона Варшавы. В качестве основной тактики польских истребителей были выбраны засады на пути следования немецких бомбардировщиков. Активные действия польских ВВС продолжились лишь неделю. При этом сильно сократилось количество боевых вылетов.

Потери

В боях было потеряно 52 истребителя. Непосредственно на земле поляки потеряли 36 Р-7 и Р-11. Также были уничтожены тринадцать бомбардировщиков «Лось» и два десятка легких бомбардировщиков «Карась», пять самолетов связи и один транспортный. Всего же польская армия потеряла 357 самолетов. Что касается немецких ВВС, то за сентябрь 1939 года они не досчитались 285 самолётов, в числе которых были не только истребители и бомбардировщики, но и самолеты связи, транспорта, морская авиация. Во многом из-за таких серьёзных потерь Гитлер перенес нападение на Францию лишь на 1940 год.

Северная группа войск

После окончания войны по решению советского руководства была создана специальная группировка войск, базировавшаяся в городке Бжег:

В состав СГВ ВВС (Бжег, Польша) в разные годы ее существования входили:

  • 164-й Отдельный гвардейский керченский разведывательный авиаполк Ордена Красного Знамени. Это подразделение находилось на базе с конца 1958 года под 1 августа 1990 года. Вооружение полка было представлено такими самолётами: Миг-25 РБ, Миг-25 БМ, Су-24МР.
  • 151-й Отдельный авиационный полк радиоэлектронной борьбы. Его сформировали летом 1984 года на основе 151-й отдельной эскадрильи. Полк дислоцировался на базе в период 1960-1989 годов. В качестве вооружения в разные годы применялись самолеты МиГ-21Р, Як-28ПП. Основной задачей полка было прикрытие групп ударных фронтовых самолетов и полное уничтожение радиолокационных станций противника. Для постановки активных и пассивных помех использовался самолет Як-28 ПП. Лето 1989 года полк был переведён на белорусский аэродром «Щучино».
  • 55-й Отдельный Севастопольский боевой вертолетный полк. Был расположен на базе с 1981 по 1989 год. На вооружении подразделения значились вертолеты Ми-8 и Ми-24.
  • 871 Померанский истребительный полк авиации. Базировался с 1989 по 1990 гг.

Перехват

В конце июля 2016 года произошел неприятный инцидент с участием россиянина. Как заявило Минобороны Польши, ВВС республики перехватили российский самолет, который незаконно пересек воздушное пространство государства. В ведомстве отметили, что для перехвата судна были подняты в воздух самолеты американского производства F-16, которые и осуществили сопровождение самолета.

Как оказалось, ВВС Польши перехватили легкомоторный самолет из РФ, который, по неофициальным данным, направлялся в город Радом для участия в последующих соревнованиях по воздушной акробатике. Столь пристальное внимание к малым воздушным судам было приковано потому, что в период последней недели июля в Польше действовали жесткие ограничения на полеты для малых воздушных суден в связи с тем, что в стране находился папа римский Франциск, принимавший участие во Всемирных днях католической молодежи.

Также пресс-секретарем оборонного министерства было отмечено, что после того как ВВС Польши перехватили российский самолет, его пилоту по радио и с использованием жестов объяснили, что именно он должен был сделать. В итоге судно приземлилось в аэропорту Радома и было отправлено в авиационный ангар, а его пилота задержала местная полиция. Кроме того, польские военные указали на тот факт, что ВВС Польши перехватили самолет России в связи с тем, что он вошёл в запретную зону без предварительного получения для этого специального разрешения. Несмотря на активный интерес СМИ к данному происшествию, более подробной информации Министерство обороны не предоставило. Во многом поэтому известие о том, что ВВС Польши перехватили российский самолет, не сразу стало доступно общественности.

Наши дни

ВВС Польши 2015 года практически идентичны сегодняшним. Хочется отметить, что эта страна на данный момент времени является единственной в мире, где на вооружении имеются одновременно как МиГ-29, так и F-16. Причем поляки приобрели все имеющиеся у немцев и чехов МиГ-29 уже после развала страны Советов. Таких самолетов у Польши насчитывается 32 штуки.

Что касается F-16, то эти истребители являются новыми, специально построенными США именно для поляков в период 2003-2004 годов. Такая ситуация выставляет ВВС Польши, состав которых мы с вами рассматриваем, в очень выгодном свете, поскольку эти F-16 – практически одни из новых машин в мире данной модификации, за исключением лишь нескольких самолетов других стран.

Многие из нас могут задуматься по поводу того, почему же США поставило на вооружение Польшу самолеты лучше, чем себе. Здесь ответ достаточно прост. Учитывая тот факт, что Польша находится на переднем восточном крае военного блока НАТО, который проявляет все признаки агрессивно-наступательной стратегии в процессе своего развития, вполне легко понять причину такой заботы и внимания американцев о своих европейских партнерах, напрямую граничащих с Россией.

Также на вооружении Польши стоят:

  • 16 штук CASA C-295 М – самолеты испанского производства.
  • 5 штук C-130E Геркулес – производимые в США военно-транспортные самолеты.
  • 23 штуки PZL M28B Bryza TD – польские самолеты.
  • 28 штук PZL-130TC-1 Orlik – тренировочные самолеты польского производства.
  • 32 штуки TS-11 Iskra bis DF – тренировочные самолеты.
  • 2 штуки Embraer ERJ 175 – VIP-транспорт (Бразилия).

Вертолетный парк Польши представлен такими машинами:

  • Ми-8 – 9 штук.
  • Ми-17 – 8 штук.
  • PZL Mi-2 – 16 штук.
  • PZL Sokół – 21 штука.
  • PZL SW-4 Puszczyk — 24 штуки.

Списание старых самолетов

В период до 2016 года были выведены из эксплуатации самолеты Су-22, от модернизации которых Польша отказалась. Это объясняется тем, что как моральный, так и физический ресурс данных самолетов оказался полностью исчерпанным, и никакого смысла в их реконструкции руководство страны не увидело.

Реконструкция

Первый модернизированный МиГ-29 поступил на вооружение ВВС Польши в июле 2013 года. Этому самолету был присвоен бортовой номер 89, а местом его постоянного нахождения стала военная база в сорока километрах от Варшавы.

В целом же модернизации подверглись 16 самолетов данного типа. Все необходимые работы производил завод WZL-2, с которым был заключен контракт на сумму порядка 40 миллионов долларов. Благодаря такому техническому усовершенствованию машины смогут прослужить до 2028 года. Особое внимание в процессе переоснащения было уделено навигационной системе, радиостанции и прочему бортовому оборудованию.

В конце 2015 года Министерство обороны Польши решило организовать тендер, целью которого было приобретение девяти авиационный двигателей РД-33 второй серии, служащих для оснащения Миг-29.

Первая тройка двигателей будет поставлена на протяжении 2016 года, а последний должен быть получен поляками в 2018-м. Основная проблема заключается в том, что вторая серия данного двигателя уже нигде и никем не производится, и потому силовую установку такого образца в скором времени будет приобрести практически невозможно, ведь сейчас пришло время двигателей третьего поколения. Поэтому Польша даже рассматривает вопрос покупки отревизированных двигателей, межремонтный период которых должен быть не менее 350 часов, а технический ресурс насчитывать не менее 700 часов. При этом поставщик двигателей будет обязан представить полноценную гарантию того, что установки безаварийно проработают 200 летных часов или же два календарных года.

Техника из Италии

В июле 2016 года польские средства массовой информации сообщили о том, что в Италии прошли успешные летные испытания первого самолета М-346, который был построен по специальному заказу для Польши.

На взлетную полосу машина была торжественно вывезена 6 июля. Произошло это в Ломбардии. Изначально на самолет нанесли знаки польских ВВС, однако непосредственно перед вылетом борт судна от них был полностью очищен во избежание нарушения местного законодательства и создания дополнительной, никому ненужной напряженности.

Контракт с итальянской компанией был заключен на сумму в 280 миллионов евро в 2013 году. Соглашение предусматривает создание и поставку в Польшу восьми самолетов. Кроме того, польские военные получат специальные летные тренажеры. Также фирма будет нести полную ответственность за осуществление обучения всего инженерного и летного персонала польских ВВС. В компетенцию итальянцев также войдет и полноценное, длительное техническое обслуживание реализуемых ими воздушных судов.

Первая пара М-346 будет доставлена в Польшу в ноябре 2016 года. Оставшиеся шесть воздушных суден поступят в Польшу в феврале, мае и октябре 2017 г. Все эти самолеты будут базироваться в четвертом авиационном крыле, расквартированном в Демблине.

Контракт с Украиной

До конца осени 2016 года на 23-ю авиационную-тактическую базу в Минске-Мазовецком будет доставлено 40 ракет Р-27Р1, которые производит киевская ГАХК «Артем». Эти ракеты средней дальности, имеющие полуактивную радиолокационную систему наведения, будут устанавливаться на модернизированные МиГ-29 ВВС Польши.

Система противовоздушной обороны

Говоря о наземной ПВО Польши, нельзя не заметить, что страна-участник НАТО уже имеет несколько батарей американской зенитно-ракетной системы «Патриот». Также оборону с воздуха держат 13 дивизионов ЗРК С-125, по одному полку С-200 и «Круг», которые в некоторой степени уже являются устаревшими, но все же они вполне способны нести полноценное боевое дежурство.

fb.ru

📌 ВВС Польши — это… 🎓 Что такое ВВС Польши?

  • ВВС КНДР — Военно воздушные силы Корейской Народно Демократической Республики Эмблема ВВС КНДР Год формирования 20 августа 1947 года Страна …   Википедия

  • ВВС Северной Кореи — Военно воздушные силы Корейской Народно Демократической Республики Эмблема ВВС КНДР Год формирования 20 августа 1947 года Страна …   Википедия

  • ВВС Эстонии — Eesti Õhuvägi Военно воздушные силы Эстонии Эмблема ВВС Эстонии Год формирования 21 ноября 1918 года[1] Страна Эстони …   Википедия

  • Военно-воздушные силы Польши — Siły Powietrzne Rzeczypospolitej Polskiej Воздушные силы Польской Республики Эмблема ВВС Польши Год формирования 1918 Страна Пол …   Википедия

  • Воздушные силы Польши — Siły Powietrzne Rzeczypospolitej Polskiej Воздушные силы Польской Республики Эмблема ВВ …   Википедия

  • Список потерь военной авиации Польши — В данной статье приведена информации об авиационных происшествиях в Вооружённых силах Польши (включая Военно воздушные, Военно морские силы и Сухопутные войска). Вся приведённая информация взята из открытых источников, поэтому может быть неполной …   Википедия

  • Немецкая оккупация Польши (1939—1945) — Оккупация Польши  оккупация территории Польши Третьим рейхом во время Второй мировой войны. Оккупация началась с вторжения на территорию Польши немецких войск 1 сентября 1939 года, а закончилась в 1944 году, когда Красная Армия, после… …   Википедия

  • Авиакатастрофа в Смоленске 10 апреля 2010 года — Авиакатастрофа в Смоленске 10 апреля 2010 года …   Википедия

  • PZL.37 Łoś — Тип средний бомбардировщик Разработчик PZL Главный конструк …   Википедия

  • Як-23 — в Центральном музее ВВС РФ Тип истребитель …   Википедия

    • dic.academic.ru

    Польские реактивные боевые самолеты: nosikot — LiveJournal

    Польский Lim-6bis — доработка МиГ-17Ф


    Макет легкого штурмовика «Скорпион», разрабатывавшегося поляками в начале 90-х годов

    Продолжение справочника, начало тут:
    Швеция — http://nosikot.livejournal.com/1260978.html
    Испания — http://nosikot.livejournal.com/1265581.html
    Голландия — http://nosikot.livejournal.com/1268387.html
    Вообще в мире стран разрабатывавших и производивших реактивные боевые самолеты собственной конструкции (или существенно модернизировавших базовую конструкцию) всего 26, но вот до США, России, Британии и Франции я вряд ли доберусь — слишком уж там большой объем!
    Пока что Польша:

    Реактивные боевые самолеты пришли в польскую авиапромышленность в 50-е годы вместе с лицензиями на производство наших истребителей МиГ-15 (в Польше Lim-1/2) и МиГ-17 (Lim-5), причем последний поляки даже дорабатывали, увеличивая ударные возможности, в результате получились Lim-5M и Lim-6. Лицензионных самолетов я тут не касаюсь, скажу лишь, что 15-х поляки выпустили 727 единиц, а 17-х — 776, самолеты польской сборки поставлялись на экспорт (в Болгарию, ГДР, Гвинею-Бисау, Мали, Нигерию и Индонезию).
    На рубеже 50-60-х годов в странах ОВД проводился конкурс на единый УБС и поляки решили попробовать свои силы (все самолеты созданы и производились компанией PZL):

    1) TS-11 «Искра»
    УБС «Искра» создан в 1960 году, в 1961 году участвовал в конкурсе вместе с чешским Л-29 и нашим Як-30, но проиграл, в итоге поляки приняли его на вооружение в свои ВВС. В 1964-87 гг было выпущено 424 УБС TS-11. 50 самолетов было поставлено Индии в 60-е годы (позже еще 26 машин «из наличия» на запчасти). Остаются на вооружении ВВС Польши. Двигатель собственной разработки (!) SO-1/3 (на первой серии -НО-10).


    TS-11 польской пилотажной группы. Скорость до 750 км/ч, макс.взлетный вес 3,8т, вооружение 1 пушка (23-мм), до 400 кг бомб и НУРС

    2) I-22 «Ирида»
    Этот УБС создан в 1985 году, в 1992 году запущен в серию, но недостаток средств и отсутствие экспортных заказов поставили крест на его судьбе, всего к завершению производства в 1996 году было выпущено 17 I-22. На первых самолетах стояли двигатели SO-3, затем устанавливались по два К-15 (польской разработки). С вооружения снят.


    «Ирида» на выставке. Скорость до 830 км/ч, макс.взлетный вес 6,9т, вооружение 1 пушка (23-мм), 4 УР «в-в», до 1.1т бомб, кассет, пушечных контейнеров и НУРС

    В 90-е годы поляки даже пытались разрабатывать легкий штурмовик «Скорпион» (фото макета см. наверху поста), потом продолжили работу над «Иридой» (вариант М-99), но денег никто не дал, перспектив нет, максимум на что они могут рассчитывать в НАТО — продолжение производства своей версии Ан-28, а скорее всего дадут им лицензию на испанский легкий транспортник и хорош!
    Всего поляки произвели больше 440 реактивных учебно-боевых самолетов собственной конструкции (без лицензионных).
    О состоянии ВВС Польши см. тут: http://nosikot.livejournal.com/900895.html

    nosikot.livejournal.com

    Добавить комментарий

    Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *