Царское войско. Система подчинения и управления — КиберПедия

 

В системе доказательств отмены опричнины важное место занимает определенное истолкование событий, связанных с нашествиями Девлет-Гирея на Москву в 1571 и в 1572 гг. Истолкование это таково.

После сожжения Москвы татарами в мае 1571 г., когда опричное войско якобы не оправдало надежд царя и вызвало его гнев, прекратилось деление армии на опричную и земскую и таким образом был сделан «первый важный шаг к примирению между земщиной и опричниной». «После победы над крымцами в начале августа 1572 г. опричнина была уничтожена вовсе», — пересказывает суждения Л. М. Сухотина, полностью с ним солидаризируясь, С. Б. Веселовский.

Однако такое истолкование военных событий 1571 и 1572 гг. не соответствует свидетельствам источников.

Первую попытку напасть на русскую столицу Девлет-Гирей совершил в мае 1570 г. К Рязани и Кашире подошла его пятидесятитысячная армия. На пути орды оказались сравнительно малочисленные опричные полки, которыми командовал воевода Д. И. Хворостинин. Смело напав на татар и разгромив по частям их отряды, Хворостинин еще до подхода главных русских полков «крымских воевод побил». Поход хана на Москву был сорван. Вполне очевидно, что эта замечательная победа опричных полков ничего, кроме укрепления доверия к преданности опричников, вызвать не могла. Однако, как ни странно, именно к этому времени некоторые ученые относят появление первых признаков отмены опричнины, в частности слияние опричных полков с земскими.

Через год, в мае 1571 г., Девлет-Гирей снова двинулся на Москву. Рядом с огромным земским войском, выставленным в качестве заслона, отряд опричников был крайне немногочислен — всего три опричных полка шли во главе с царем Иваном навстречу татарам к Серпухову. В это время Девлет-Гирей обошел земское войско, переправившись через Оку в слабо защищенном месте возле Кром, и устремился к Москве. Царь Иван, опасаясь окружения и плена, ускакал в Ростов.

Москву обороняли земские полки во главе с воеводами — боярином И. Д. Вельским, боярином М. И. Воротынским, отошедшим от Оки, и боярином М. И. Вороным-Волынским. И только один полк опричников стоял в Москве за рекой Неглинной, обороняя вновь выстроенный царский дворец. Остановившиеся в предместьях столицы татарские войска подожгли городские посады. Поднявшаяся буря способствовала мгновенному распространению огня, и за три часа он почти полностью истребил центр города. Тысячи жителей и воинов погибли в давке, дыму и огне. «От пожарного зною затхнулся» главный воевода И. Д. Вельский. Погиб и воевода М. И. Вороной-Волынский. Москва и южные уезды страны, по которым прошла орда, были разорены дотла.



Начался розыск о «боярской измене». Царь утверждал, что изменники-бояре сами «навели» на Москву крымское войско. Грозный хорошо понимал необоснованность подобных обвинений, и главный «изменник» князь И. Ф. Мстиславский был освобожден после поручительства за него священного собора, многих дворян и бояр. Никто из деятелей опричнины в связи с поражением русской армии и пожаром Москвы к обвинению привлечен не был. Напротив, опричные воеводы Д. И. Хворостинин и Н. Р. Одоевский выступили поручителями за И. Ф. Мстиславского.

Утверждение, что опричная армия была после сожжения Москвы упразднена и что произошло, как пишет Р. Г. Скрынников, слияние военных сил опричнины и земщины, делает совершенно непонятным, почему опричные полки через год, в момент нового нашествия Девлет-Гирея, вновь выступают по своим отдельным опричным росписям и действуют под командой своих воевод «из опричнины».

Р. Г. Скрынников именует армию, выступившую в апреле 1572 г. навстречу орде, «земско-опричной», стараясь подчеркнуть с помощью соединительной черточки ее слитный характер. Однако «земско-опричным» русское войско было и раньше, во все годы опричнины. Отдельные земские и опричные полки в конечном счете составляли единое войско, а порой соединялись полк с полком под единым командованием. В 1572 г., через год после событий 1571 г., в момент смертельной опасности для Русского государства, русское войско сохраняло точно такую же организацию и структуру, как и в прежние «опричные» времена. Тем самым утверждения о том, будто после мая 1571 г. структура русского войска изменилась, не могут быть приняты.

Битва на Молодях завершилась победой русских войск. Выдающуюся роль в разгроме врага и тем самым в спасении Русского государства сыграли воины-опричники. 30 июля опричник Т. Аталыкин во время боя захватил в плен командовавшего вражеской армией Дивея-мурзу.



Подводя итог подробному описанию битвы на Молодях, в которой блестяще действовали опричные полки и опричные воеводы, Р. Г. Скрынников пишет: «Согласно укорепившейся традиции, славу победы над татарами приписывают обычно главному воеводе князю М. И. Воротынскому… Подобное мнение представляется мне неверным… Подлинным героем сражения на Молодях был не Воротынский, а молодой опричный воевода князь Д. И. Хворостинин». После такого описания и такой оценки действий опричных полков и опричных воевод в молодинской битве с удивлением воспринимается вывод, сделанный на следующей странице: «Блестящая победа объединенной земско-опричной армии над татарами оказала определенное воздействие на внутренние дела государства, ускорив отмену опричнины». Подобное заключение было бы более уместна в том случае, если бы битва на Молодях была проиграна по вине опричников. Но отменная логика ведет к иному истолкованию фактов: то, что земские воеводы в 1571 г. проиграли бой за Москву и виновны в ее сожжении, явилось «поводом» для отмены опричнины; то, что опричные воеводы стали подлинными героями победы на Молодях в 1572 г., спасшей Русское государство от разгрома, — это тоже «повод» отменить опричнину. Как ни странно, но именно так представляют себе связь между дальнейшей судьбой опричнины и названными военными событиями известные ученые — Л. М. Сухотин, С. Б. Веселовский, И. И. Полосин, А. А. Зимин, Р. Г. Скрынников.

Л. М. Сухотин полагает, что составление в мае 1570 г. разрядных росписей для совместных действий против татар опричных и земских полков является признаком того, что правительство Грозного приняло курс на ликвидацию опричнины. С этим доводом согласиться нельзя. Совместная служба опричных и земских полков в 1570 г. действительно зафиксирована в разрядных книгах, в том числе в Официальной разрядной книге московских государей. Но все дело в том, что совершенно такие же совместные службы, часто без указания на то, что данные полки и воеводы являются опричными, имели место начиная с первого года существования опричнины. Это означает, что факт совместной службы опричников и земских в 1570 г. ровно ни о чем новом, тем более о каком-то курсе на ликвидацию опричнины не свидетельствует.

Примеров совместных служб опричных и земских в годы, предшествующие появлению в разрядах 1570 г. «признаков нового курса», можно привести много.[30]Речь идет о десятках случаев. При этом особенно много смешанных опрично-земских разрядов падает на 1569 г., т. е. на время, в котором никто еще не ищет признаков слияния земской и опричной служб. Больше того, в 1570 г., когда историки такие признаки усматривают, число смешанных земско-опричных походов и служб значительно меньше, чем в предыдущем 1569-м. Л. М. Сухотин приводит всего один случай такого рода.

Опираясь на текст Официальной разрядной книги, введенной в научный оборот автором этих строк, В. Б. Кобрин произвел интересные подсчеты, которые показывают, что в разрядах за 1565–1572 гг. названо 99 военных руководителей (термин В. Б. Кобрина) «из опричнины» и 209 «из земщины». На опричников в эти годы падала, таким образом, почти половина всех командных назначений. Если же выделить тех лиц, которые в эти годы получили военные назначения впервые, то из них оказываются опричниками 38 человек, земскими — 73.[31]Иначе говоря, приток новых людей в командный состав войск более чем наполовину состоял из опричников.

Если каждый второй высокопоставленный военачальник в русском войске того времени был опричником, то можно ли вообще сомневаться в том, что совместная военная служба земских и опричных была нормой и что опричники постоянно назначались командирами в земские полки. Мы видели, что такие назначения имели место сплошь и рядом. С другой стороны, невозможно указать ни одного случая, когда бы земский воевода командовал полком «из опричнины». Из этого факта в свою очередь вытекает, что все совместные службы и слияния носили ясно выраженный односторонний характер: опричники с момента учреждения опричнины плотно «прослаивали» земское командование. Небывалое до той поры усиление опричной прослойки в командовании войсками в 1569 г. произошло отнюдь не случайно. В 1568 г. был раскрыт широко разветвленный заговор во главе с боярином И. П. Федоровым. Заговорщики хотели во время Ливонского похода 1568 г. окружить земскими силами царские опричные полки, перебить опричников, а Грозного выдать польскому королю. Р. Г. Скрынников дает подробный обзор источников, сообщающих о заговоре И. П. Федорова, и отмечает противоречивость их показаний. Как бы, однако, источники ни противоречили друг другу в деталях, самый факт заговора не может вызывать сомнений, равно как и факты многочисленных казней в то же время земских воевод, как и массовая чистка земского командного состава армии.

Заговор Федорова в том виде, в каком он рисовался царю, показал, что изолированное положение опричных полков и опричного командования от земской армии таит в себе огромную опасность. Вот когда и вот почему активизировалось слияние земских войск с опричниками, прослаивание земского командования эмиссарами из опричнины, назначение опричных военачальников в руководство земских полков на наиболее угрожаемые участки обороны столицы. В большинстве случаев опричные воеводы назначались в Передовой полк, который вел разведку и первым вступал в бой, и в Сторожевой полк, т. е. в арьергард, замыкающий построение. Сторожевой полк мог быть брошен на помощь полкам основной линии на любой фланг битвы, однако имел и другие задачи — охранять тыл армии, препятствовать, если это потребуется, бегству своих воинов с поля боя.

Говоря о последних годах Ливонской войны, Р. Г. Скрынников справедливо замечает, что Грозный, не доверяя земщине, приставлял к земским воеводам своих эмиссаров из состава двора. Такая практика существовала с начала учреждения опричнины и не прекращалась до последних лет правления Грозного. Факты, как видим, свидетельствуют именно об этом.

Одновременно с усилением опричной прослойки в командовании армией происходило укрепление опричниками земского административного аппарата начиная с Боярской думы. С 1564 г. дума вообще перестает быть боярской в точном смысле этого слова. В это время образуется новый чин — думные дворяне. А. А. Зимин, исследовавший состав думы при Грозном, указывает, что первые думные дворяне рекрутировались из состава опричников, что не случайно в их числе были Малюта Скуратов и Василий Грязной. Добавим, что столь же не случайно последними думными дворянами Грозного вплоть до смерти царя были такие видные опричники, как Василий Зюзин, Афанасий Нагой, Деменша Черемисинов, Баим Воейков, Роман Пивов, Михаил Безнин, Игнатий Татищев. Такова — от начала и до конца — та генеральная линия, по которой шло при Грозном слияние земских с опричниками.

И, наконец, одно общее соображение по данному вопросу.

Собирание различных случаев совместных военных выступлений, совместно принятых решений и прочих совместных действий земских и опричных, имеющее целью с помощью этих примеров доказать, что разделение государства на земщину и опричнину прекратилось, бесполезно в принципе. Примеры такого рода имели бы доказательную силу только в том случае, если бы с введением опричнины Русское государство и в самом деле было «рассечено на полы», как бы на две страны, а затем снова стало бы воссоединяться. Но введение опричнины никогда не означало отделение земщины как некой отдельной боярской республики. В руках Грозного с момента опричного переворота сосредоточилась вся полнота государственной власти. А опричнина ее обеспечивала. Соответственно любой факт совместных действий опричников и земских — не что иное, как совместное выполнение единых общегосударственных задач различными учреждениями единого государства.

Никому, надо полагать, не приходит в голову мысль, что Девлет-Гирей, нападая на Русь, ополчался против одной земщины или одной опричнины или, скажем, раздумывал над тем, какую часть Москвы ему поджигать — земскую или опричную. Не менее парадоксально допускать, что земские и опричные полки имели в момент нашествия татар какие-то свои отдельные задачи, а не единую цель — защитить страну от смертельной опасности.

Означает ли совместное выполнение земскими и опричными тех или иных общих задач, что разделение на земщину и опричнину на этом прекратилось вообще? Разумеется, не означает. Совместные действия в любой области человеческой деятельности, социальной, военной, бытовой и даже творческой, потому и называются совместными, что совмещают усилия разных лиц или учреждений. Таким образом, само логическое построение — совместные действия означают слияние — искусственно в своей основе.

Значительно важнее для решения вопроса, сохранялась ли опричнина после 1572 г. или нет — раз уж такой вопрос поставлен, — выяснить, продолжало ли существовать, несмотря на необходимость ведения всевозможных совместных («смесных») действий, несмотря на бесспорное проникновение опричников в различные дела и учреждения земщины, реальное организационное обособление опричнины, реальное разделение полков, земель, городов, финансовых и прочих сборов на опричные и земские, сохранились ли реально обособленные служебные функции опричников. От ответа на эти вопросы действительно зависит решение общего вопроса — была ли опричнина отменена или продолжала существовать после 1572 г.

Главным и, можно сказать, старейшим аргументом в пользу отмены опричнины является наблюдение, сделанное над разрядными росписями еще Н. М. Карамзиным. Речь идет о том, что из разрядных росписей с осени 1572 г. исчезли слова «воеводы из опричнины», «опришнинские полки», «опришнинский разряд».

Н. М. Карамзин писал, что царь после победы над Девлет-Гиреем «к внезапной радости подданных вдруг уничтожил ненавистную опричнину, которая, служа рукой губителя, семь лет терзала внутренность государства».[32]Напомним, что никаких свидетельств о народной радости по поводу отмены опричнины в источниках нет, равно как нет сведений о том, что царь вообще объявлял народу или отдельным лицам столь радостное известие. Как видно из процитированного текста, Карамзин понимал, что, уничтожив опричнину, Грозный отрубил бы собственную руку. Видимо, поэтому, говоря об отмене опричнины, Карамзин делает серьезную оговорку: «По крайней мере исчезло сие страшное имя с его гнусным символом». Но завершает он свои выводы все же прямым утверждением, будто вместе с именем исчезло и «сие безумное разделение областей, городов, двора, приказов, воинства». Вопрос, таким образом, с самого начала поставлен так: о чем свидетельствует исчезновение слова «опричнина» из официального обихода — об отказе от термина при сохранении обозначавшейся им системы или об отказе от системы, вместе с которой исчезло и ее «страшное имя»?

Известно, что в случаях, когда в официальных документах до осени 1572 г. писали слово «опричнина», взамен него после этой даты стали писать слово «двор»» Если раньше имелись обозначения «земские» и «опричные» воеводы, города, дети боярские и т. д., то теперь в аналогичных случаях читаем: «земские» и «дворовые» воеводы, города, дети боярские и т. д. Естественное предположение о том, что новый термин «двор» означает не что иное, как «опричнина», высказал еще в середине прошлого века редактор «Актов Археографической экспедиции» Я. И. Бередников. «Этому домыслу, — так квалифицирует данное мнение С. Б. Веселовский, — посчастливилось. Он был принят С. М. Соловьевым, С. М. Середониным, С. Ф. Платоновым и позже Р. Ю. Виппером». Добавим, что к указанному выводу примкнул и П. А. Садиков. То, что после отмены опричнины в разрядах и в других официальных актах продолжали упоминаться дворовые воеводы, дворовые приказы, дворовые города и чины, ввело, как считает С. Б. Веселовский, историков в «заблуждение». По мнению Веселовского, объясняется это просто, а именно: сложностью составления единого списка соединенной земской и бывшей опричной службы «с организационно-служебно-приказной точки зрения».

Итак, понимание исключительно «простого» и ясного факта объясняется исключительной «сложностью» причин, его породивших. Принять такое объяснение нельзя хотя бы потому, что на тех же самых страницах сам Веселовский обосновывает утверждение об отмене опричнины тем, что в сентябре 1572 г. был составлен и помещен в разрядную книгу единый список бывших, по мнению Веселовского, земских и опричных без указания на их разделение по службе. Выходит, что «с организационно-служебно-приказной точки зрения» не представляло никакой сложности составлять в зависимости от надобности как единые, так и раздельные списки земских и дворовых.

Рассуждение С. Б. Веселовского не может быть принято и по другой причине. Выставляемые им соображения касаются вообще лишь соединения двух «лестниц чинов», образовавшихся как в земщине, так и в опричнине. Но продолжающееся разделение на земское и дворовое касается не одних только людей, но и городов, земель и учреждений.

Объективность требует подчеркнуть, что Л. М. Сухотин и С. Б. Веселовский делали свои выводы об отмене опричнины, не располагая теми источниками, которые позволяют нам сегодня значительно более объективно представить себе картину взаимоотношения двора и земщины после 1572 г.

Как и в прежние, несомненно «опричные», годы в Официальной разрядной книге и далее постоянно встречаются смешанные земско-дворовые разряды. В некоторых случаях при этом указано, какие воеводы, полки и служилые люди относятся к земским, а какие к дворовым, а в некоторых «смесных» назначениях об их земской или дворовой принадлежности ничего не сказано. Так же было и в 1565–1572 гг.

В разряде 1577 г. помимо земских и дворовых воевод, стольников, дьяков и прочих высших чинов четко различаются дети боярские «из земского» и дети боярские «дворовые и городовые». При этом и дворовые, и городовые дети боярские, а также стрельцы служат строго из «государевых», т. е. дворовых, городов и земель. Дети боярские, помещики и стрельцы «из земского» призваны на службу главным образом ив земских городов и земель.

После смотра всем полкам, который проводили высшие дворовые чины — «бывшие» опричники Д. И. Черемисинов, В. Г. Зюзин, князь И. В. Сицкий, Б. В. Воейков, И. М. Пушкин, А. Ф. Нагой, вместе с названными «ведомыми» опричниками такое же задание получили явные «новики» двора — князь М. В. Тюфякин, Д. А. Елизаров и князь М. В. Ноздроватый. Все трое и впредь будут получать «опричные поручения» наряду с теми же высшими чинами двора. Царь велел «выложить дворян, и детей боярских, и стрельцов, и казаков на перечень». Указано число высших чинов царского полка: 2 дворовых воеводы, 5 дворян в думе, 11 дьяков, 66 рынд и их поддатней, 3 «дозирать сторожи», 49 «сторожи ставить». Всего во главе Государева полка 271 человек. В полку 13 голов — в основном это дворовые из списка 1572–1573 гг., с которыми 1404 детей боярских. В полку также числится 1000 «государевых стрельцов», 279 человек из «государевых городов», 60 стрельцов из земских городов. Всего в царском полку 2701 человек.

Разряд 1577 г. снова указывает на то, что руководство войском целиком находилось в руках ближайших и доверенных соратников Грозного — «бывших» опричников, ныне дворовых. Дворовыми — привилегированными служилыми людьми — были прослоены все полки. В составе командования всех полков и «наряда», как правило, также находились «воеводы из опришнины».

Такая система сохранялась и в последующие годы. Об этом постоянно свидетельствуют официальные разряды.

Таким образом, нельзя согласиться с утверждением Р. Г. Скрынникова, будто прежде опричные воеводы могли служить только в опричных войсках под начальством своих воевод, а позднее, с 1572 г., опричники получали общие назначения и нередко поступали под начальство старших земских воевод. Начиная с 1567 г. опричные, а затем дворовые воеводы получали разнообразные назначения — то поступали под командование земских воевод, то, напротив, начальствовали над земскими воеводами и полками. В принципе, однако, значительными военными операциями руководили опричные военачальники, поскольку во главе главного, Государева, полка стояли именно они. Царь и его ближняя, опричная, дума и дворовые воеводы олицетворяли главнокомандование и штаб войска.

Неверно и то, что в 1567–1571 гг. подчиненный опричникам Государев полк формировался исключительно из одних опричников. Подобное впечатление могло создаться потому, что В. Б. Кобрин, составивший гипотетический список опричников 1565–1572 гг., включил в него всех без исключения служилых людей, записанных в разряды царских походов этих лет. В опричнину таким способом исследователем записаны десятки юнцов, впервые вступивших на военную службу и побывавших по одному разу (редко по два) в числе поддатней или тому подобных низших военных чинов. Казалось бы, тот факт, что эти лица больше никогда не упоминаются в разрядах и на каких-либо иных государственных службах, должен был подсказать вывод, что их служба не удалась, не привела к их зачислению в «государеву светлость» опричнину. К сожалению, произошло недоразумение: сначала всех, кто служил хоть раз в Государевом полку, историки вслед за В. Б. Кобриным зачисляли в опричники, а затем, сверив списки служивших в царском полку с этим же составленным Кобриным списком опричников, получали вывод, что все служившие в Государевом полку — опричники. На самом же деле в так называемые опричные годы в Государевом полку служили и земские всех степеней, начиная от воевод и кончая поддатнями. Последние были в основном «новики», начинающие службу сыновья из «хороших» служилых родов. В опричнину, как и во всех прочих случаях, брали из них только «лутчих», «по выбору».

Официальные разрядные росписи ясно показывают, что в царских походах «из Слободы» участвовали и земские чины. В 1567 г. в царском походе вместе, по единому списку служат земские и опричные воеводы. В мае 1569 г. царь выходит против крымского хана. Впереди — земские воеводы. В царском походе в декабре 1571 г. «на свицкие немцы» в разряде вперемешку записаны воеводы «из опричнины» и «из земского» без указания кто откуда: в Передовом полку воевода князь Петр Тутаевич Шейдяков (опричник), князь Михаил Иванович Воротынский (земский) и Микита Романович Юрьев (земский). Тут же названы дьяки («из земского»). Факты такого рода отнюдь не означают, что не было отдельного опричного разряда. Когда 16 мая 1570 г. царь выступил из Слободы «по вестям» о приходе Девлет-Гирея, с ним шли в поход одни опричники. Тогда же, в момент похода Девлет-Гирея, в Москве отдельно от земских воевод «в опришнинский разряд стоял князь Василий Иванович Темкин-Ростовский за Неглинною».

После перестройки в 1570–1572 гг. руководства опричнины в сторону усиления ее политической роли, усиления ее проникновения во все сферы военного и управленческого аппарата в разрядных росписях появляются отчетливо выраженные признаки постепенного подчинения всей земщины опричнине — дворовой думе, дворовому штабу и чинам дворового охранного корпуса.

Разделение на земских и дворовых, отмечаемое разрядами до конца царствования Грозного, отнюдь не является простой формальностью. Помимо чисто военных задач — замещение командных постов в штабе войска и в полках — дворовые имели особые функции, выполняли поручения, к которым не дворовые служилые люди не привлекались. Именно «бывшие» опричники — дворовые направляются на разведку и рекогносцировку местности. Им поручается выявлять состояние обороны вражеских городов, определять места для расположения русских полков, артиллерии и царской ставки. Именно они возглавляют войсковой авангард, который первым начинает осаду вражеского лагеря, они ведут от имени царя переговоры с осажденными. Дворовые воеводы организуют перевод посланий от начальников вражеских гарнизонов. Дворовые дворяне принимают капитуляцию вражеских крепостей, ведут среди пленных розыск их скрывающихся военачальников.

Так, например, посланные под Владимирец с целью захватить гетмана Полубенского «ведомые» опричники Богдан Вельский и Деменша Черемисинов писали, «чтобы государь велел к ним прислати, хто знает Полубенского в роже». Дворовые конвоируют и охраняют пленных, первыми входят в захваченные города, из них формируются гарнизоны. Им же поручается охранять порядок и имущество в занятых русской армией городах. «А велел государь на себя, государя, хоромы выбирать, где ему, государю, стоять», — и эту задачу выполняют, естественно, дворовые. Они же охраняют царскую ставку. Дворовые чины ведут допросы пленных военачальников. Все это особо доверенные люди царя, «свои». Появляется и наименование — «дворянин свой».

Резче всего особые функции опричного двора, его подлинная сущность как «верхнего этажа» власти выявляются, когда дворовые осуществляют надзор за состоянием войск, за действиями воевод. Выше уже говорилось, что дворовые в начале похода проверяют правильность комплектования полков — проводят смотр царскому войску. Они же ведут наблюдение за боевыми действиями военачальников и служебные расследования в случаях нерадивости или невыполнения царских приказов.

В сентябре 1577 г. во время Ливонского похода царь и его штаб направили под город Смилтин князя М. В. Ноздроватого и А. Е. Салтыкова «с сотнями». Немцы и литовцы, засевшие в городе, сдаться отказались, а царские военачальники — Ноздроватый и Салтыков «у города же никоторова промыслу не учинили и к государю о том вести не учинили, что им литва из города говорит. И государь послал их проведывать сына боярского Проню Болакирева… И Проня Болакирев приехал к ним ночью, а сторожи у них в ту пору не было, а ему приехалось шумно. И князь Михайловы Ноздроватого и Ондрея Салтыкова полчане и стрельцы от шума побежали и торопяся ни от кого и после тово остановилися. И Проня Балагирев[33]приехал к государю все то подлинно сказал государю, что они стоят небрежно и делают не по государеву наказу. И государь о том почел кручинитца, да послал… Деменшу Черемисинова да велел про то сыскать, как у них деелось…».

Знаменитый опричник, а теперь думный дворовый дворянин Д. Черемисинов расследовал на месте обстоятельства дела и доложил царю, что Ноздроватый и Салтыков не только «делали не гораздо, не по государеву наказу», но еще и намеревались завладеть имуществом литовцев, если те оставят город. «Пущали их из города душою и телом», т. е. без имущества. Черемисинов быстро навел порядок. Он выпустил литовцев из города «со всеми животы и литва тот час город очистили…». Сам Черемисинов наутро поехал с докладом к царю. Князя Ноздроватого «за службу велел государь на конюшни плетьми бить. А Ондрея Салтыкова государь бить не велел». Тот «отнимался тем, что будто князь Михаил о Ноздроватый ему государеву наказу не показал, и Ондрею Салтыкову за тое неслужбу государь шубы не велел дать».

В необходимых случаях руководство военными операциями изымается из рук воевод и передается в руки дворовых (разумеется, «бывших» опричников).

В июле 1577 г. царские воеводы двинулись на город Кесь и заместничались. Князь М. Тюфякин дважды досаждал царю челобитными. К нему было «писано от царя с опаскою, что он дурует». Не желали принять росписи и другие воеводы: «А воеводы государевы опять замешкались, а х Кеси не пошли. И государь послал к ним с кручиною с Москвы дьяка посольского Андрея Щелкалова… из Слободы послал государь дворянина Даниила Борисовича Салтыкова, а веле им итить х Кеси и промышлять своим делом мимо воевод, а воеводам с ними».

Как видим, стоило воеводам начать «дуровать», как доверенное лицо царя — дворовый, «бывший» опричник Данила Борисович Салтыков был уполномочен вести войска «мимо» воевод, т. е. отстранив их от командования. Только что препиравшиеся между собой из-за мест князья все разом были подчинены дворовому Д. Б. Салтыкову, человеку по сравнению с ними и вовсе «молодому».

На этом примере можно убедиться в том, что такие атрибуты высокого положения, как родовитость, прежние заслуги, вековой обычай и даже действующий порядок назначений, учитывающий родовитость, — все померкло перед главным принципом: все подданные государя — «холопы», и в жизни, и в имуществе, и в службах которых он «волен». Волен потому, что обладает силой, аппаратом принуждения. Руководящая верхушка этого аппарата — государев двор.

Проникновение «своих», государевых людей из опричнины и из двора в органы управления земщины происходило постоянно. По свидетельству Штадена, которому в данном пункте верить можно, в 60-х гг. «на земском дворе начальником и судьей был… Григорий Грязной». Явными опричниками, хотя и числившимися в земщине, были дьяки Щелкаловы Андрей и Василий. Последний был особо доверенным лицом царя. Он постоянно выполнял самые что ни на есть «опричные поручения» вплоть до палаческих — вместе с опричниками лично истязал и казнил в 1570 г. своего знаменитого предшественника — дьяка Ивана Висковатого. Брат известного опричного полководца и сам опричник — Федор Иванович Хворостинин, правда, после кратковременной опалы оказался «дворецким из земского» и служил в этой доляшости с 1576 по 1584 г. Эта земская должность не случайно была замещена «своим» человеком опрично-дворовой принадлежности. «Дворецкий из земского», так же как и «дьяки из земского», сопровождал царя в походах. Так, в частности, в сентябрьском походе 1579 г. видим «дворецкого из вемского» Ф. И. Хворостинина рядом с «бывшими» опричниками — Б. Ф. Годуновым, Б. Я. Вельским, Д. И. Черемисиновым, В. Г. Зюзиным, — словом, в своем обычном окружении.

С другой стороны, что также вполне естественно, происходит приток новых лиц в царский двор. Пользуясь для выявления новых опричников — дворовых определением В. Б. Кобрина — опричное поручение, можно увидеть в разрядах нескольких несомненных «новоопричников», оказавшихся в составе двора после 1573 г. и потому не вписанных в список от 20 марта этого года. Это, например, князь М. Тюфякин, «дворянин свой» Андрей Крюков, Репчук Клементьев, Андрей Хлопов, Григорий Литвинов, Фома Бутурлин, Родион Биркин, Проня Балакирев, Пучок Молвянинов, боярин Н. Р. Юрьев, П. И. Головин.

Разрядные книги вполне определенно свидетельствуют о наличии двух отдельных Разрядных приказов — опричного (позднее дворового) и земского. Так, например, в разряде царского похода из Слободы в 1577 г., составленном в дворовом Разрядном приказе, отмечено: «С государем царем и великим князем Иваном Васильевичем быти в полку его детем боярским дворовым, да из земского приказу по выбору, кому государь велит быти». Оснований для дальнейших сомнений не остается — дворовые получают назначения в дворовом Разрядном приказе, земские числятся в земском Разрядном приказе. Здесь же находим еще одно подтверждение тому, что путь в дворовую службу был именно таков — в нее попадали из земского разряда «лутчие люди» по выбору самого царя или по утвержденному им списку.

 

cyberpedia.su

Сколько лет служили в царской армии, когда появился призыв

До конца 17 века, защитную функцию государства выполняло стрелецкое войско. Они жили на землях выданных царем и были готовы по первому зову выступить на неприятеля. Первое регулярное войско появилось только при первом российском императоре, Петре первом.

История создания российской армии берет с села Преображенское, в которое сослали юного Петра, вместе со своей матушкой Натальей Нарышкиной. Там он и собрал свою армию из детей бояр, своих сверстников. На основе этого потешного войска были созданы петровские полки Преображенский и Семеновский.

Они показали себя блестяще, прибыв на защиту Петра в Троице-Сергиеву Лавру. Второй раз они проявили себя при сражении под Нарвой, где были единственными, кто стоял насмерть. В результате этого сражения была создана лейб-гвардия, которая стала основой армии Российской империи.

Начало призыва в Российскую армию

В ходе северной войны, 1705 года Петр издал указ о введении рекрутского набора солдат в русскую армию. С этого момента началось обучение низших чинов. Служба в царской армии была тяжелой и многим интересно, сколько лет служили в царской армии?

В те времена страна постоянно находилась в состоянии войны, по этой причине в армию призывали пожизненно.

Для дворян не было никакого выбора, они должны были служить все, правда в офицерском чине, кроме гвардейских полков. Крестьяне должны были выбирать кого они отправят на службу. Чаще всего этот выбор определял жребий.

Дворяне жили в полковой казарме и получали обычный солдатский паек. В первые годы создания государственной армии побеги рекрутов были частыми явлениями, поэтому для надежности их сковывали кандалами. Позднее рекрутов начали помечать татуировкой в виде креста на ладони. Но за исправную службу Петр щедро награждал своих солдат. Были введены ряд премий за участие в значимых боях.

Изменение срока воинской повинности

При Петре первом тщательно следили за тем, чтобы в назначении званий не пользовались родственными связями, звание назначалось только благодаря личным заслугам. Солдаты призванные из обычных крестьян имели возможность получить дворянский чин за службу Отечеству и передать его по наследству.

После смены правления Петра, дворяне постепенно начали получать возможность освобождения от воинской повинности. Сначала такое право имел один член семьи, для управления имением, позже срок службы сократили до 25 лет.

При Екатерине второй, дворяне вовсе получили возможность не служить. Но основная часть дворян продолжала служить, так как это был неплохой источник дохода, а поместья имели далеко не все. От службы в те времена можно было откупиться, заплатив за недешевый рекрутский билет.

Пенсия для отслуживших солдат

В царские времена в России о солдатах, которые уже отслужили и имели преклонный возраст, заботились с почитанием. При Петре первом были созданы богадельни при монастырях, где заботились о солдатах получивших увечья.

При Екатерине второй такую заботу взяло на себя государство. Все солдаты получали пенсионное содержание, а если у солдата была травма, пенсионное обеспечение назначалось в независимости от того сколько он отслужил. При увольнении в запас им полагалась немалая выплата, на которую они могли построить имение, а также небольшое денежное содержание в виде пенсии.

В связи с тем, что срок службы в армии был сокращён, появилось много отставных офицеров, которые были еще способны служить. Таких солдат при Павле собирали в отдельные роты. Эти роты служили в охране тюрьм, городских застав и других значимых объектов, они направлялись на обучение молодого пополнения. После службы отставные солдаты и офицеры были освобождены от выплаты налогов и имели право заниматься тем, что им будет по душе.

Личная жизнь солдат

Солдатам не возбранялось жениться. Кроме этого девушка, будучи крепостной, после свадьбы с солдатом становилась свободной. Для сопровождения мужа, через определенное время, женам разрешено было селиться рядом с полком. Солдатские дети практически с рождения находились под учетом военного ведомства. По достижении определенного возраста они обязаны были учиться. Для их обучения создавались полковые школы. Благодаря обучению они имели возможность получения офицерского звания.

В вопросах жилья солдат все было сложнее. Первое время они останавливались у местных жителей, но позже стали возводить солдатские поселения для солдат. В каждом поселении имелась церковь, госпиталь и баня. Казармы стали выстраиваться только к концу 18 века.

Организация призывного принципа в армию

В 19 веке произошел существенный переворот в вопросах военной повинности. За этот век срок службы сократился до 10 лет. Император Александр второй провел военную реформу, в результате которой была смена рекрутской повинности на всеобщий призыв. Реформа коснулась не только призыва, но системы военного управления и системы военно-учебных заведений.

Кроме этого была произведено развитие военной промышленности и перевооружение армии. Вся страна была разделена на военные округи. Был создан центральный штаб по управлению сухопутными войсками. Все мужское население, в возрасте 21 года и старше, служило в армии.

Но призыву подлежало слишком много людей, поэтому на службу отправлялись не все, а только годные к военной службе и кому выпадет жребий. Всех делили на две группы:

  • Первых, кому выпал жребий направляли в место расположения действующей армии.
  • Вторых в ополчение, из которого они могли быть вызваны в случае мобилизации.

Призыв проводился один раз в год в осеннее время после сбора урожая.

Армия начала 20 века

В начале 20 века, срок службы составлял 3 года для пехоты и артиллерии. Во флоте служили 5 лет. Отслужив в армии, полуграмотный крестьянин мог получить достойные знания и продвинуться в жизни, а срок службы был не таким большим как, например, в петровские времена. Но проходя срочную службу в императорской армии рядовой солдат имел некоторые ограничения. Он не имел права жениться и заниматься торговой деятельностью. На время службы солдат освобождался от выплаты долгов. Если у него был долг, приходилось ждать, пока он уволится со службы в армии.

При Николае втором армия все еще составляла костяк государства. Комплектовалась она по принципу призыва, принятого еще при Александре втором. Пока офицерским мундиром гордились и хранили память о завоеваниях, которые произвела русская армия, она была непобедима. Но в начале 20 веке началось несчастливое время для русской армии.

Существенным ударом стала война 1904-1905 года. В результате Первой мировой войны исчезла и сама Российская империя. По всей стране прошла активная мобилизация. Солдаты все как один ехали на фронт, чтобы дать отпор врагу. Только лидеры большевиков не поддерживали начало войны. Вождь пролетариата Владимир Ленин осудил действие властей. Через несколько лет эта война была использована для смены власти. На смену царскому строю пришел революционный строй, который окончательно изменил состав армии и ее принципы.
Память о русской армии пытались уничтожить всеми возможными способами. В красной армии очерняли образ царских офицеров, но столкнувшись с реальной угрозой, армия РККА во время сражений при второй мировой войне, показала лучшие черты старой русской армии. Не забылись подвиги великих полководцев, вспомнился русский армейский дух, который был основой всех побед.

prizivaut.ru

Начало самодержавия в России. Содержание — Царское войско. Система подчинения и управления

Конюшенный приказ включал в свой состав 432 человека. В нем служило 66 помещиков, что и понятно: эти люди составляли значительную часть конной свиты царя и царевичей при выездах и охотах, входили в опричную гвардию с постоянным заданием — конюшенной службой.

Для черной работы, которой в конюшнях всегда очень много, в приказе состояло 356 простых приказных, которым платили небольшой оклад и выдавали «корм» — хлеб, мясо и соль.

Самым большим из дворовых приказов был так называемый Сытный дворец. В нем состояло 476 сытников — всякого рода ключников, подключников, стряпчих, хлебников, помясов, коровников, куретников, масличников. Ни один сытник не получал корма. Учитывалось, что, «слугуя» на продовольственных складах и кухнях, они будут сыты и без специально выдаваемого им «корма». В состав опричного двора и особенно Сытного дворца людей отбирали необычайно строго. В дошедшей до нас описи царского архива есть запись: «Ящик 200, а в нем сыски родства ключников, подключников, и сытников, и поваров, и помясов, и всяких дворовых людей».

Царский двор — и в откровенно опричные, а затем в «дворовые» годы — был лишь особой частью опричнины. Поэтому и не приходится удивляться тому, что в его составе нет какой-то части опричного руководства, в том числе высших военачальников. Надо полагать, никто из исследователей не считает, что все «воеводы из опричнины» 1565–1572 гг. обязательно числились на собственно дворовой службе. Получив после 1572 г. вместо наименования «воеводы из опричнины» наименование «дворовые воеводы», они остались тем, кем были, — особо доверенными военными специалистами, принадлежащими к высшему правящему слою, что вовсе не означало физической службы в дворе — в царской личной охране или царской обслуге. То же касается Д. И. Годунова, бывшего царским постельничим в военных походах 1573 и 1574 гг. Эта почетная походная должность отнюдь не то же самое, что должность начальника дворового (дворцового) Постельного приказа — начальника над «комнатными», «мовными» и прочими «истобниками», «плотниками», «пугвичниками», «скорняками», «колпачниками» и тому подобными низшими чинами обслуги. Поэтому его отсутствие во главе этих чинов в списке дворовых также не должно удивлять.

То, что в состав двора 1573 г. вошли многие земские дворяне, также не свидетельствует, что опричнина была ликвидирована и что список 1573 г. не является списком опричников. Во-первых, в самом этом списке как раз очень мало «новиков», т. е. бывших земских, принятых на дворовую службу. Кроме того, не ясно, о чем вообще говорит тот факт, что на дворовую службу к 1573 г. попало то или иное число бывших земских. Формирование и пополнение опричнины с самого начала шло путем превращения земских служилых людей, земских городов, земских территории в бывших земских служилых, в бывшие земские города и территории. Бывшие земские в 1565–1572 гг. становились опричными, а позднее дворовыми.

По мнению Р. Г. Скрынникова, «дворовая ведомость» 1573 г. была составлена в Новгороде, куда царь к марту 1573 г. «вернулся со своим двором» из похода на Пайду. Там царь и «пометил» свое жалование дворовым людям, «находившимся при нем». Этим Р. Г. Скрынников и объясняет то, что в данном списке нет многих именитых деятелей двора.

Дело, однако, в том, что эти самые деятели двора, не попавшие в список, как раз находились с царем во время похода на Пайду — боярин князь Ф. М. Трубецкой, князья П. Д. и С. Д. Пронские, князь В. А. Сицкий, окольничий Д. А. Бутурлин и другие. Если бы список дворовых 1573 г. составлялся по принципу раздачи жалования дворовым чинам, находившимся с царем в походе, — в нем оказались бы те дворовые, которых называет Р. Г. Скрынников.

В списке перечисляются отнюдь не походные, а «стационарные» должностные лица дворцовой обслуги. Невозможно себе представить, чтобы в поход на Пайду в составе Постельного приказа шли многочисленные «истобники» и «сторожи комнатные», 16 портных, «московского двора дворник», стряпчие Большого и Малого погребов, гвоздочники. Гвозди в походе не делались, их брали с собой, как и готовую проволоку. Поэтому «гвоздочник» и «проволочник» — явно не походные профессии. Вряд ли везли в поход «верхнюю» и «нижнюю» казну. В походе не приходилось оставлять на решение царя — быть ли данным людям «в задворных… или в стряпчих конюхах», каждый уже был назначен на то или иное дело. И, наконец, незачем было в походе размечать жалование нескольким десяткам «новиков», принятых в Сытный приказ «в умерших место». Вполне очевидно, что эти «новики» взяты не вместо погибших в боях под Пайдой «поваров», «помясов», «куретников», а вместо дворовых сытников, казненных по подозрению в отравлении царицы Марфы.

На основании приведенных здесь многочисленных наблюдений можно заключить, что сомнения некоторых исследователей в том, что список дворовых 1573 г. — это список опричников, входивших в ближайшее и наиболее доверенное окружение царя, неосновательны, так как не имеют подтверждений в источниках.

Вывод о том, что список 1573 г. является списком опричников, укрепили интересными наблюдениями А. Л. Зимин и В. И. Корецкий. Зимин обратил внимание на то, что царский двор 1573 г. построен в полном соответствии с указом 1565 г. об учреждении опричнины и о создании «особного» опричного двора, дошедшим до нас в летописном пересказе. Корецкий обнаружил в списке двора 1573 г. «опричников, испомещенных в 1571 г. в Обонежской пятине и служивших во «дворе» целыми семьями». Из этого факта исследователь делает вполне определенный вывод: «Итак, в вихре опричных и „удельных» переборов, высылок, перемещений присутствует некая постоянная величина, служащая Ивану IV надежной опорой. Это его ближайшее опричное окружение, «государев двор»».[29]

Царское войско. Система подчинения и управления

В системе доказательств отмены опричнины важное место занимает определенное истолкование событий, связанных с нашествиями Девлет-Гирея на Москву в 1571 и в 1572 гг. Истолкование это таково.

После сожжения Москвы татарами в мае 1571 г., когда опричное войско якобы не оправдало надежд царя и вызвало его гнев, прекратилось деление армии на опричную и земскую и таким образом был сделан «первый важный шаг к примирению между земщиной и опричниной». «После победы над крымцами в начале августа 1572 г. опричнина была уничтожена вовсе», — пересказывает суждения Л. М. Сухотина, полностью с ним солидаризируясь, С. Б. Веселовский.

Однако такое истолкование военных событий 1571 и 1572 гг. не соответствует свидетельствам источников.

Первую попытку напасть на русскую столицу Девлет-Гирей совершил в мае 1570 г. К Рязани и Кашире подошла его пятидесятитысячная армия. На пути орды оказались сравнительно малочисленные опричные полки, которыми командовал воевода Д. И. Хворостинин. Смело напав на татар и разгромив по частям их отряды, Хворостинин еще до подхода главных русских полков «крымских воевод побил». Поход хана на Москву был сорван. Вполне очевидно, что эта замечательная победа опричных полков ничего, кроме укрепления доверия к преданности опричников, вызвать не могла. Однако, как ни странно, именно к этому времени некоторые ученые относят появление первых признаков отмены опричнины, в частности слияние опричных полков с земскими.

Через год, в мае 1571 г., Девлет-Гирей снова двинулся на Москву. Рядом с огромным земским войском, выставленным в качестве заслона, отряд опричников был крайне немногочислен — всего три опричных полка шли во главе с царем Иваном навстречу татарам к Серпухову. В это время Девлет-Гирей обошел земское войско, переправившись через Оку в слабо защищенном месте возле Кром, и устремился к Москве. Царь Иван, опасаясь окружения и плена, ускакал в Ростов.

Москву обороняли земские полки во главе с воеводами — боярином И. Д. Вельским, боярином М. И. Воротынским, отошедшим от Оки, и боярином М. И. Вороным-Волынским. И только один полк опричников стоял в Москве за рекой Неглинной, обороняя вновь выстроенный царский дворец. Остановившиеся в предместьях столицы татарские войска подожгли городские посады. Поднявшаяся буря способствовала мгновенному распространению огня, и за три часа он почти полностью истребил центр города. Тысячи жителей и воинов погибли в давке, дыму и огне. «От пожарного зною затхнулся» главный воевода И. Д. Вельский. Погиб и воевода М. И. Вороной-Волынский. Москва и южные уезды страны, по которым прошла орда, были разорены дотла.

www.booklot.ru

Начало самодержавия в России. Автор — Альшиц Даниил Натанович. Содержание — Царское войско. Система подчинения и управления

Конюшенный приказ включал в свой состав 432 человека. В нем служило 66 помещиков, что и понятно: эти люди составляли значительную часть конной свиты царя и царевичей при выездах и охотах, входили в опричную гвардию с постоянным заданием — конюшенной службой.

Для черной работы, которой в конюшнях всегда очень много, в приказе состояло 356 простых приказных, которым платили небольшой оклад и выдавали «корм» — хлеб, мясо и соль.

Самым большим из дворовых приказов был так называемый Сытный дворец. В нем состояло 476 сытников — всякого рода ключников, подключников, стряпчих, хлебников, помясов, коровников, куретников, масличников. Ни один сытник не получал корма. Учитывалось, что, «слугуя» на продовольственных складах и кухнях, они будут сыты и без специально выдаваемого им «корма». В состав опричного двора и особенно Сытного дворца людей отбирали необычайно строго. В дошедшей до нас описи царского архива есть запись: «Ящик 200, а в нем сыски родства ключников, подключников, и сытников, и поваров, и помясов, и всяких дворовых людей».

Царский двор — и в откровенно опричные, а затем в «дворовые» годы — был лишь особой частью опричнины. Поэтому и не приходится удивляться тому, что в его составе нет какой-то части опричного руководства, в том числе высших военачальников. Надо полагать, никто из исследователей не считает, что все «воеводы из опричнины» 1565–1572 гг. обязательно числились на собственно дворовой службе. Получив после 1572 г. вместо наименования «воеводы из опричнины» наименование «дворовые воеводы», они остались тем, кем были, — особо доверенными военными специалистами, принадлежащими к высшему правящему слою, что вовсе не означало физической службы в дворе — в царской личной охране или царской обслуге. То же касается Д. И. Годунова, бывшего царским постельничим в военных походах 1573 и 1574 гг. Эта почетная походная должность отнюдь не то же самое, что должность начальника дворового (дворцового) Постельного приказа — начальника над «комнатными», «мовными» и прочими «истобниками», «плотниками», «пугвичниками», «скорняками», «колпачниками» и тому подобными низшими чинами обслуги. Поэтому его отсутствие во главе этих чинов в списке дворовых также не должно удивлять.

То, что в состав двора 1573 г. вошли многие земские дворяне, также не свидетельствует, что опричнина была ликвидирована и что список 1573 г. не является списком опричников. Во-первых, в самом этом списке как раз очень мало «новиков», т. е. бывших земских, принятых на дворовую службу. Кроме того, не ясно, о чем вообще говорит тот факт, что на дворовую службу к 1573 г. попало то или иное число бывших земских. Формирование и пополнение опричнины с самого начала шло путем превращения земских служилых людей, земских городов, земских территории в бывших земских служилых, в бывшие земские города и территории. Бывшие земские в 1565–1572 гг. становились опричными, а позднее дворовыми.

По мнению Р. Г. Скрынникова, «дворовая ведомость» 1573 г. была составлена в Новгороде, куда царь к марту 1573 г. «вернулся со своим двором» из похода на Пайду. Там царь и «пометил» свое жалование дворовым людям, «находившимся при нем». Этим Р. Г. Скрынников и объясняет то, что в данном списке нет многих именитых деятелей двора.

Дело, однако, в том, что эти самые деятели двора, не попавшие в список, как раз находились с царем во время похода на Пайду — боярин князь Ф. М. Трубецкой, князья П. Д. и С. Д. Пронские, князь В. А. Сицкий, окольничий Д. А. Бутурлин и другие. Если бы список дворовых 1573 г. составлялся по принципу раздачи жалования дворовым чинам, находившимся с царем в походе, — в нем оказались бы те дворовые, которых называет Р. Г. Скрынников.

В списке перечисляются отнюдь не походные, а «стационарные» должностные лица дворцовой обслуги. Невозможно себе представить, чтобы в поход на Пайду в составе Постельного приказа шли многочисленные «истобники» и «сторожи комнатные», 16 портных, «московского двора дворник», стряпчие Большого и Малого погребов, гвоздочники. Гвозди в походе не делались, их брали с собой, как и готовую проволоку. Поэтому «гвоздочник» и «проволочник» — явно не походные профессии. Вряд ли везли в поход «верхнюю» и «нижнюю» казну. В походе не приходилось оставлять на решение царя — быть ли данным людям «в задворных… или в стряпчих конюхах», каждый уже был назначен на то или иное дело. И, наконец, незачем было в походе размечать жалование нескольким десяткам «новиков», принятых в Сытный приказ «в умерших место». Вполне очевидно, что эти «новики» взяты не вместо погибших в боях под Пайдой «поваров», «помясов», «куретников», а вместо дворовых сытников, казненных по подозрению в отравлении царицы Марфы.

На основании приведенных здесь многочисленных наблюдений можно заключить, что сомнения некоторых исследователей в том, что список дворовых 1573 г. — это список опричников, входивших в ближайшее и наиболее доверенное окружение царя, неосновательны, так как не имеют подтверждений в источниках.

Вывод о том, что список 1573 г. является списком опричников, укрепили интересными наблюдениями А. Л. Зимин и В. И. Корецкий. Зимин обратил внимание на то, что царский двор 1573 г. построен в полном соответствии с указом 1565 г. об учреждении опричнины и о создании «особного» опричного двора, дошедшим до нас в летописном пересказе. Корецкий обнаружил в списке двора 1573 г. «опричников, испомещенных в 1571 г. в Обонежской пятине и служивших во «дворе» целыми семьями». Из этого факта исследователь делает вполне определенный вывод: «Итак, в вихре опричных и „удельных» переборов, высылок, перемещений присутствует некая постоянная величина, служащая Ивану IV надежной опорой. Это его ближайшее опричное окружение, «государев двор»».[29]

Царское войско. Система подчинения и управления

В системе доказательств отмены опричнины важное место занимает определенное истолкование событий, связанных с нашествиями Девлет-Гирея на Москву в 1571 и в 1572 гг. Истолкование это таково.

После сожжения Москвы татарами в мае 1571 г., когда опричное войско якобы не оправдало надежд царя и вызвало его гнев, прекратилось деление армии на опричную и земскую и таким образом был сделан «первый важный шаг к примирению между земщиной и опричниной». «После победы над крымцами в начале августа 1572 г. опричнина была уничтожена вовсе», — пересказывает суждения Л. М. Сухотина, полностью с ним солидаризируясь, С. Б. Веселовский.

Однако такое истолкование военных событий 1571 и 1572 гг. не соответствует свидетельствам источников.

Первую попытку напасть на русскую столицу Девлет-Гирей совершил в мае 1570 г. К Рязани и Кашире подошла его пятидесятитысячная армия. На пути орды оказались сравнительно малочисленные опричные полки, которыми командовал воевода Д. И. Хворостинин. Смело напав на татар и разгромив по частям их отряды, Хворостинин еще до подхода главных русских полков «крымских воевод побил». Поход хана на Москву был сорван. Вполне очевидно, что эта замечательная победа опричных полков ничего, кроме укрепления доверия к преданности опричников, вызвать не могла. Однако, как ни странно, именно к этому времени некоторые ученые относят появление первых признаков отмены опричнины, в частности слияние опричных полков с земскими.

Через год, в мае 1571 г., Девлет-Гирей снова двинулся на Москву. Рядом с огромным земским войском, выставленным в качестве заслона, отряд опричников был крайне немногочислен — всего три опричных полка шли во главе с царем Иваном навстречу татарам к Серпухову. В это время Девлет-Гирей обошел земское войско, переправившись через Оку в слабо защищенном месте возле Кром, и устремился к Москве. Царь Иван, опасаясь окружения и плена, ускакал в Ростов.

Москву обороняли земские полки во главе с воеводами — боярином И. Д. Вельским, боярином М. И. Воротынским, отошедшим от Оки, и боярином М. И. Вороным-Волынским. И только один полк опричников стоял в Москве за рекой Неглинной, обороняя вновь выстроенный царский дворец. Остановившиеся в предместьях столицы татарские войска подожгли городские посады. Поднявшаяся буря способствовала мгновенному распространению огня, и за три часа он почти полностью истребил центр города. Тысячи жителей и воинов погибли в давке, дыму и огне. «От пожарного зною затхнулся» главный воевода И. Д. Вельский. Погиб и воевода М. И. Вороной-Волынский. Москва и южные уезды страны, по которым прошла орда, были разорены дотла.

www.booklot.ru

и внешне казарма напоминала тюрьму: xan_13


В представлении националистов и монархистов, участие России в Первой Мировой войне выглядит картинно: ряды тысяч бравых солдат, готовых как один умереть за «Веру, Царя и Отечество»™, храбрые и решительные генералы, которые ведут их в бой и достойная цель — «геостратегические интересы Империи», «объединение славянских народов» и т.п.

Разумеется, к реальности это не имело никакого отношения.

Война велась за интересы узкой кучки «элиты» у руля, гибли в ней, по большей части простые солдаты, набранные из крестьян, а что касается до командования… Показательно в этом плане личное письмо князя Кудашева Сазонову из Ставки, написанное в разгар отступления русской армии в 1915 г.

Начальник Генерального Штаба генерал Янушкевич развивал перед Кудашевым идею, что для остановки наступления Германии весной — летом 1915 г. на Восточном фронте главному командованию и правительству необходимо пойти на чрезвычайные меры и призвать под ружье сразу полтора миллионов человек, «чтобы одна часть людей, призываемая в первую очередь, для пополнения выбывших, обречена была вследствие своей необученности верной погибели. Но дала бы время остальным получиться… Сперва вольются в строй 300.000 человек, которые и лягут костьми в первый же месяц. Через месяц появятся 300.000 человек слабо обученных, получивших месячное образование. Их заменят солдаты с 2-х месячным образованием и так далее. Так что материал солдатский будет все время улучшаться».

Начальник дипломатической канцелярии так комментировал суждения Янушкевича: «Не берусь судить о достоинствах такой системы, но расточительность человеческих жизней представляется мне жестокой». Источник цитаты: АВПРИ, ф. 138, оп. 467, д. 338/341, л. 93об

Равнодушие и беспощадность к жизням простых солдат сыграет позже дурную шутку со всей «элитой» Российской Империи и справедливое возмездие от народа не заставило себя долго ждать.

******

Быт солдат в царской казарме

Оригинал взят у red_w1ne

Интересная и довольно грустная статья из хорошего старого журнала за 1940 год. Полностью выложена здесь.

Старое, дореволюционное прохождение военной службы являюсь для трудящихся масс тяжелой, каторжной повинностью. День, в который с церковных амвонов объявлялся «всемилостивейший» манифест о призыве, становился днем народного горя и печали. По селам и деревням, заливая горе вином, новобранцы пели:

Ни из чести, ни из платы
Не пойдет мужик в солдаты.
Пальцы рубит, зубы рвет —
В службу царскую нейдет.

Отрицательное отношение трудящихся масс к солдатчине в царской России не случайно.

Русский народ, отличавшийся необычной храбростью и выносливостью, не боялся опасностей войн. Даже больше, русский народ любил воевать, и в борьбе за свою независимость показал величайшие в истории войн образцы самоотверженности и героизма, стойкости и самопожертвования, перед которым всегда преклонялись наиболее сильные и опасные враги и захватчики, покушавшиеся на Россию. Полтавский разгром шведов, штурм Измаила, Бородинская эпопея — только наиболее яркие эпизоды, непревзойденные примеры героизма и стойкости, свойственные великому русскому народу.

Но для реакционного русского самодержавия вооруженная сила необходима была не для защиты «отечества», а для угнетения малых народностей и, для подавления революционных движений рабочих и крестьян. «Постоянное войско, — писал в 1905 г. Владимир Ильич Ленин, — везде и во всех странах служит не столько против внешнего, сколько против внутреннего врага»*.

Для того, чтобы армия могла выполнять жандармские функции, правительство изолировало солдатскую массу от народа, объявляло ее стоящей вне политики и всеми средствами, с помощью дворянского офицерства, превращало армию в бессловесное и послушное орудие, способное беспрекословно защищать господствующий класс от всех и всяких врагов. Достигалось это различными способами воздействия, среди которых большое место занимали зуботычины, розги, издевательства и религиозное ханжество.

Еще до отправки рекрутов в полк царские ищейки в длинных рясах читали им пространные проповеди о христианской морали, о повиновении и послушании, о необходимости защищать веру и божьего помазанника на земле — царя. Самым страшным и зловещим призраком царской армии, была казарма. Если дореволюционная Россия справедливо считалась тюрьмой народов, то царская казарма была тюрьмой в тюрьме.

«Казарма в России, — писал Владимир Ильич Ленин, — была сплошь да рядом хуже всякой тюрьмы; нигде так не давили и не угнетали личности, как в казарме; нигде не процветали в такой степени истязания, побои, надругательства над человеком»**.

И внешне казарма напоминала тюрьму.

В отчете Главного военно-санитарного управления за 1910 г., где даны обобщающие сведения о санитарном состоянии армии, мы читаем: «До настоящего временя самым крупный недостатком в нашей армии… является то обстоятельство, что весьма многие казармы, как жилые помещения, далеки от самых скромных требований гигиены. Прежде всего необходимо отметить тесноту и недостаток кубического содержания воздуха. Отсутствие особых столовых и комнат для занятий делает еще более чувствительным этот недостаток, способствуя образованию пыли в помещениях… Плохой обмен воздуха дает себя знать особым, присущим казармам, специфическим запахом, который особенно усиливается в ночное время»***.

Далее в этом документе говорится о сырости, грязи, отсутствии бань, прачечных и т. п., и эти факты констатируют не частные лица, а государственное учреждение, ведавшее санитарным благоустройством русской армии. Антигигиеничная обстановка казарм тяжело отражалась на здоровья солдат. Болезни среди солдат были массовым явлением. По числу больных русская армия, по сравнению с армиями западных стран, занимала первое место.

Так, например, в 1908 г. находилось на излечении в военных госпиталях и околотках, не считая единичных посещений, 564 837 человек, что составляло почти 50% всего наличного состава армии.

В 1908 г. лечилось: больных органами дыхания — 63 563 человека, больных желудком — 55 193 человека, сифилисом — 67 273 человека и различными заразными болезнями — 79 407 человек. Неудивительно, что по смертности рядового состава русская армия также занимала одно из первых мест, и в 1908 г. умерло по официальным, далеко не точным сведениям, 4 942 человека, в 1910 г. — 5 070 человек и в 1911 г. — 4 768 человек или 1,14%. Кроме этого, ежегодно из армии выбывало несколько десятков тысяч человек по причине неспособности к службе. Так, например, в 1908 т. было отчислено от военной службы по неспособности 56 788 человек. Что из себя представляет категория неспособных к военной службе можно видеть из высказываний главного врача Гвардейского корпуса: «Число умерших от легочных болезней, — писал этот врач в 1902 году, — а также уволенных в неспособные, по причине их вообще велико. Многие увольняются в таком состоянии, что большей частью по прибытия на родину умирают, или обессиленные, с глубоко подорванным здоровьем, становятся инвалидами, нуждаясь в посторонней помощи»****.

Сотни солдат, не вынося каторжной жизни, кончали самоубийством, калечили себя и бежали о военной службы.

Ежегодно русская армия теряла умершими, бежавшими, отчисленными в неспособные, преданными суду и т. п. почти до 10,5% наличного состава армии.

Но самый главный порок царской армии заключался еще не в этом. Главное было в том, что солдат был бесправен. Его безнаказанно мог бить, издеваться над ним любой начальник, начиная с фельдфебеля и кончая генералом. Солдатам запрещалось ездить в вагонах трамваев, так как по понятию царских сатрапов нахождение в вагоне солдата и офицера одновременно являлось оскорблением офицерского достоинства; солдат не мог посещать общественных мест, как-то: зоологические сады, кафе и проч.

Еще накануне мировой войны у входа в Петроградский зоологический сад висело унижающее достоинство русского солдата объявление: «Собакам и нижним чинам вход воспрещается». Солдаты не имели права участвовать в политической жизни страны. Прибывавшие, в казарму молодые солдаты поступали в полное распоряжение фельдфебелей, которые, пользуясь своей властью и безнаказанностью, вымогали у солдат деньги и всячески издевались над ними. Жаловаться солдат не мог. За жалобу его ждала новая, еще более жестокая, расправа. Так, например, в 1909 г. командир роты 3 Перновского полка избил палкой гренадера Левитина, Левитин решил подать жалобу на командира. Узнав об этом командир вызвал к себе солдата и предложил ему небольшую сумму денег, угрожающее завив: «Брось, не жалуйся — тебе больше попадет». Когда же солдат отказался от денег, командир написал на него рапорт о том, что Левитин сломал у него палку. И судьба гренадера была решена. Его предали суду и приговорили к 10 годам каторги*****.

Другой не менее характерный случай произошел в 1912 г. в 3 пограничном Заамурском полку. Рядового 4 роты Романова избил унтер-офицер Павловский. Романов вынужден был обратиться в госпиталь, где было обнаружено повреждение уха. Началось следствие. Производивший дознание офицер записал в протоколе, что Романова, ударили по щеке. Последний заявил, что его вначале ударили по уху, а затем били по щекам. Офицер заявил: «Не разговаривай о том, что у тебя не спрашивают, а то будешь разговаривать, то я еще дам тебе по другому уху»******.

И такие факты не единичны. Солдат обязан был терпеливо сносить издевательства и удовлетвориться обещаниями, что за богом молитва, а за царем служба не пропадет.

Не всегда солдаты безропотно сносили издевательства. История России знает не мало случаев волнений и восстаний в царских войсках. Но эти восстания были разрознены и неорганизованны.

В статье В.И. Ленина «Доклад о революции 1905 г.» дана исчерпывающая характеристика недостатков солдатских бунтов: «Широкие массы матросов и солдат, — пишет Ленин, — легко начинали бунтовать. Но также легко делали они ту наивную глупость, что освобождали арестованных офицеров; они давали успокоить себя обещаниями и уговорами начальства; таким образом начальство выигрывало драгоценное время, получало подкрепление, разбивало силы восставших, а затем следовало самое жестокое подавление и казни вождей»*******. «У них, — говорит В. И. Ленин, — «не хватало выдержки, отсутствовало ясное сознание задачи: не хватало достаточного понимания того, что только самое энергичное продолжение вооруженной борьбы, только победа над всеми военными и гражданскими властями, только ниспровержение правительства и захват власти во всем государстве является единственной гарантией успеха революции»********.

Старая царская армия с ее бытом и нравами навсегда отошла в прошлое. Печатаемые ниже документы показывают только частично тяжелое и бесправное положение русского солдата. Эти документы помогут нашей прекрасной молодежи лучше понять весь ужас недалекого «вчера» и заставят еще сильней любить свое радостное и счастливое «сегодня».

Материалы хранятся в Центральном Военно-Историческом архиве.

М. Семин.

Примечания:

* В. И. Ленин, Соч., т. VIII, стр. 397.
** Там же, стр. 395.
*** См. ниже, стр. 160.
**** См. ниже, стр. 148.
***** См. ниже, стр. 155 — 157.
****** См. ниже, стр. 167.
******* В. И. Ленин, Соч., т. XIX, стр. 351.
******** Там же, стр. 350 — 351.Оригинал взят у red_w1ne в Быт солдат в царской казарме

******

ИНФОРМАЦИЯ ДЛЯ РАЗМЫШЛЕНИЙ


— Александр Владимирович, так почему мы победили во Второй мировой?

– Потому что это была фактически первая народная война. Война за свою страну. Ранее практически все крупные войны, которые вело царское правительство за всю историю Российской империи, приводили вовсе не к единению народа и правящего слоя в рамках общей нации, что казалось бы естественным. А к внутренним противоречиям, бунтам, брожениям, даже к революциям. Об этой стороне нашей истории известно мало.

источник


Маленький солдат революции

.

xan-13.livejournal.com

ВОЙСКО ЦАРЯ ЦАРЕЙ. Спартанский лев

ВОЙСКО ЦАРЯ ЦАРЕЙ

Приняв решение воевать с Элладой, Ксеркс пошёл на это не столько из страха перед призраком отца, сколько из честолюбивого желания затмить его военную славу собственной славой. Царь Дарий в своё время собрал огромное войско для похода на европейских скифов. Очевидцы тех далёких событий утверждали, что такого многочисленного войска не было даже у Кира Великого. И Ксеркс решил собрать ещё более многочисленное войско, чтобы один вид несметных полчищ привёл западных эллинов в трепет.

Повинуясь царскому приказу, со всех концов обширной Персидской державы потянулись конные и пешие отряды воинов из различных азиатских племён. Местом сбора стала равнина в Каппадокии близ города Криталлы. Туда Ксеркс отправил Мардония, своего двоюродного брата Артафрена, тестя Отану и ещё многих влиятельных персидских вельмож, устав от их споров и советов относительно ведения будущей войны с греками. Воинствующая персидская знать, выполняя волю Ксеркса, должна была превратить разношёрстную, многоязычную и часто не знающую порядка массу вооружённых людей в боеспособное войско, разделённое на десятки, сотни и тысячи. Это было нелёгкое дело, и Ксеркс злорадствовал в душе, представляя, как его вспыльчивый тесть и не менее вспыльчивый свояк пытаются через толмачей вбить в головы предводителей полудиких кочевых и горных племён понятие о строгой воинской дисциплине.

Другой воинский стан был разбит возле Суз. Сюда были стянуты самые лучшие войска Ахеменидской державы: воины из шести мидийских и девяти персидских племён, а также гирканцы и киссии, вооружённые на персидский манер. Над этими отборными отрядами начальствовали родные и сводные братья Ксеркса и те из его приближенных, которые никогда и ни в чём не смели противиться воле царя царей. Среди них выделялись трое: Гидарн, сын Гидарна, Тритантехм, сын Артабана, и Мегабиз, сын Зопира.

Одновременно с сухопутным войском Ксеркс собирал и огромный флот. Больше тысячи боевых и грузовых судов стояло в гаванях финикийских и кипрских городов, а также у побережья Киликии, Ликии, Карии и в устье Нила.

Начальниками флота Ксеркс поставил своего сводного брата Ариабигна, родного брата Ахемена и знатного мидийца Прексаспа, сына Аспатина.

Помимо них соединениями наиболее подвижных и быстроходных военных кораблей командовали люди, чей опыт в морском деле был неоспоримо выше, чем у персов и мидян, привыкших воевать на суше. Прежде всего это были финикийские навархи Тетрамнест, сын Аниса, Маттен, сын Сирома, и Мербал, сын Агбала.

Над киликийскими кораблями начальствовал Сиеннесий, сын Оромедонта: он был царского рода и возводил свою родословную к бессмертным богам.

Ликийскими кораблями командовал храбрый Киберниск, сын Сика.

Верховенство над боевыми судами киприотов держали навархи Горг, сын Херсия, Тимонакт, сын Тимагора, и Пиларт, сын Никострата.

Флотом карийцев командовали навархи Гистией, сын Тимна, Пигрет, сын Гисселдома, и Дамасифим, сын Кандавла.

При желаний Ксеркс мог бы и на кораблях перевезти своё войско из Азии в Европу. Но честолюбие толкало его идти по стопам отца, чтобы ни в чём не уступать ему по размаху замыслов и начинаний. Потому-то Ксеркс повелел соединить двумя мостами берега Геллеспонта, как в своё время делал его отец. Один мост стали возводить египтяне, другой — строители из Финикии.

Учитывая то, что в Европе огромное персидское войско вряд ли нашло бы в достатке пропитанье, Ксеркс по совету Артабана приказал оборудовать на побережье Фракии хранилища зерна и муки. Охрану он поручил персидским наместникам во Фракии — Артаикту и Багаушу. По совету Мардония Ксеркс распорядился прокопать канал на Афонском перешейке, дабы персидский флот смог избежать потерь у негостеприимного Афонского мыса. Таким образом и в предвидении грядущих опасностей Ксеркс желал превзойти своего прославленного родителя, который в военных приготовлениях учитывал всё, кроме опасных ветров и морских течений.

В разгар подготовки к дальнему походу случилось неожиданное и совершенно непредвиденное происшествие. Вавилоняне, незадолго до этого усмирённые Ксерксом, вновь восстали. Причиной тому послужили поборы, которыми были обложены жители Вавилона по случаю намечавшейся войны с западными греками. Отряд пехоты, выставленный вавилонянами в персидское войско, отказался подчиниться персидским военачальникам. Он избрал своим полководцем некоего Шамаш-рибу, бывшего торговца тканями. Под началом Шамаш-рибы вавилоняне сначала изгнали из своего города персидский гарнизон, а потом разбили посланное против них персидское войско во главе с братом Ксеркса Артобазаном.

Ксеркс пожалел о том, что милостиво обошёлся с вавилонянами после подавления их первого мятежа. Поэтому он послал против восставших Артобазана, помня, что тот, подавляя восстание Бел-Шиманни, был суров и безжалостен. Однако Артобазан не дошёл до Вавилона, пав в битве у переправы через реку Тигр.

Ксеркс бросил против восставших другое войско, доверив начальство над ним своим братьям Ариомарду и Масисту. Но и это войско было наголову разгромлено.

Третье войско, отправленное на Вавилон, возглавии Мегабиз, женатый на дочери Ксеркса.

Мегабиз в отличие от братьев царя действовал против восставших не лихими конными наскоками. Он загонял их в низменные болотистые места, принуждая голодом и болезнями сдаваться в плен. При осаде Мегабиз использовал подкопы либо захватывал города и крепости с помощью измены. Мегабиз засылал к осаждённым лазутчика, как правило из местных жителей, который за щедрое вознаграждение предлагал наиболее падким на золото предводителям восставших под покровом ночи открыть ворота. Этой тактике Мегабиз научился у своего отца Зопира, который при царе Дарии тоже выступал усмирителем Вавилона.

В итоге Мегабиз довольно быстро овладел всей территорией Месопотамии, отняв у восставших все укреплённые пункты. И только под Вавилоном он застрял надолго. Все его подкопы восставшие обнаруживали загодя. Они заливали их водой из близлежащего канала либо бросали в подкоп бочки с зажжённой серой. Едкий дым выгонял воинов Мегабиза из подземных коридоров. Ни один из лазутчиков, засланных Мегабизом в осаждённый Вавилон, не вернулся обратно живым. Их отрубленные головы выставлялись на зубцах крепостной стены.

Пришлось Мегабизу брать Вавилон измором. По прошествии шести месяцев, когда в огромном городе не осталось ничего съестного, когда были съедены все собаки, крысы и вьючные животные, персы двинулись на штурм со всех сторон. Сопротивление ослабевших от голода защитников Вавилона было сломлено. Множество вавилонян погибло в этой последней битве на улицах города. Всех пленных Мегабиз по воле Ксеркса предал казни. Им отрубили головы. Шамаш-риба и его ближайшие сподвижники были посажены на кол.

Но и этого Ксерксу показалось мало. Ослеплённый гневом царь повелел срыть городские стены и башни и засыпать крепостные рвы. Кварталы Вавилона, где проживали ремесленники и купцы, зачинщики восстания, были затоплены водами Евфрата. Под топор палача угодили многие жрецы, подстрекавшие к неповиновению. Главный храм Вавилона — Эсагила, святилище верховного бога Мардука, и зиккурат Этеменанки были разграблены персами по приказу Ксеркса. Золотая статуя бога Мардука была увезена в Персеполь и переплавлена. Из этого золота были отчеканены монеты. Тем самым Ксеркс уничтожил Вавилонское царство, формально входившее в состав державы Ахеменидов на правах унии. Без статуи Мардука стало невозможно справлять новогодние праздники, во время которых по местному обычаю, всякий новый правитель Вавилона получал царскую тиару из рук бога в храме Эсагила.

С уничтожением Вавилонского царства исчезала и титулатура вавилонских царей, входившая в титулатуру персидских владык со времён Кира Великого.

По распоряжению Ксеркса Вавилония перестала существовать и как сатрапия Персидского царства, её территория была присоединена к вновь образованной сатрапии Ассирия со столицей в городе Арбелы.

* * *

После подавления восстания Шамаш-рибы Ксеркс вдруг утратил свой воинственный настрой. Он уже не рвался в поход на Элладу с таким рвением, как до мятежа вавилонян. Ксеркса опять начали терзать сомнения относительно похода на Запад. Его грызла неотступная тревога: стоит уйти с войском в Грецию, как здесь в Азии тотчас заполыхают восстания. Усмирённый и залитый кровью Вавилон по-прежнему страшил царя. Ему казалось, что вавилоняне затаились и ждут, когда персидское войско переправится через Геллеспонт, чтобы поднять очередное восстание.

А ведь ещё есть Египет, тоже недавно бунтовавший. Причём египтяне не только гораздо многочисленнее вавилонян, они смелее и организованнее жителей Месопотамии.

«Может, в Египте уже зреет заговор, — размышлял Ксеркс. — Кто знает, покуда я строю корабли и собираю войска в Каппадокии, египтяне втайне копят силы для мятежа. А если Египет и Вавилон восстанут одновременно, то оставленных в Персии войск никак не хватит, чтобы подавить оба восстания».

Ксеркс стал подумывать о том, чтобы самому остаться в Сузах, а завоевание Греции поручить Мардонию или Отане. Однако тогда вся слава достанется другим, а про Ксеркса станут говорить, что он трусливее своего отца и других персидских царей, которые имели обыкновение стоять во главе войск, а не отсиживаться вдали.

Но была и другая причина. Если вдруг во время похода персов на Элладу где-то опять вспыхнет восстание, то бороться с ним придётся ему, Ксерксу. Причём бороться не во главе лучших войск, но с теми отрядами, какие останутся в Мидии и Персиде.

После мучительных раздумий Ксеркс принял решение: самое надёжное — это послать в поход на Грецию всё мужское население Египта и Вавилонии, а заодно и тех сатрапий, где хотя бы раз в прошлом случались возмущения против власти персидского царя. Ксеркс составил для себя список таких стран. В него вошли кроме Египта и Вавилона: Лидия, Кария, Иония, Элам, Армения, Фригия, Внутренняя Сирия, Бактрия, Парфия, Маргиана и страна кадусиев.

«Если все мужчины из этих стран уйдут в далёкий поход, то оставшиеся дома женщины, дети и старики вряд ли отважатся на восстание», — думал Ксеркс.

Царь немедленно затребовал у своих полководцев отчёты о численности собранных войск. После ознакомления с ними Ксеркс вдруг объявил, что количество отрядов, стоявших у Суз, нужно удвоить, а воинство, расположившееся станом в Каппадокии, и вовсе увеличить в три раза. Для этого он повелел набирать в войско всех мужчин в возрасте от двадцати до сорока пяти лет. И в первую очередь из Египта и Вавилонии. Вербовщики были посланы также в Армению, равнинную Сирию и в горную Мидию. Наборы в войско опять начались в Бактрии, Парфии, Эламе и Маргиане, хотя за год до этого там уже набрали десятки тысяч воинов, конных и пеших. Для объяснения такого приказа Ксеркс объявил своим полководцам, что намерен двигаться на Запад вплоть до берегов Адриатики, повсюду оставляя гарнизоны во избежание восстаний в тылу.

Через три месяца равнина возле Суз уже не могла вместить всех войск, собравшихся здесь в ожидании приказа о выступлении к Геллеспонту. Каждый день войска съедали сто тысяч капиф

* * *

От Криталл персидское войско выступило в следующем порядке. Впереди двигалась конница из шести мидийских племён. Воины-мидяне были в одеждах своего племени, верхом на конях определённой масти.

Так, лошади перитакенов были серые в яблоках, лошади струхатов — вороные, лошади аризантов — каурые. Всадники из племени бусов ехали на конях золотисто-рыжей масти. Рядом с ними гарцевали воины-маги на гнедых конях, следом за которыми держались конники из племени будиев верхом на пегих лошадях с длинными гривами и хвостами. Длина лошадиных хвостов была такова, что отряд будиев подметал ими дорогу.

За мидийской конницей двигался царский обоз, окружённый плотным кольцом из пеших персидских копейщиков.

Затем шли жрецы в длинных белых одеждах и островерхих колпаках с отворотами, закрывающими рот. Жрецы пели священные гимны под звуки свирелей. Шестеро несли особый негасимый огонь в сосуде, установленном на носилках. Это была частица того негасимого огня, который днём и ночью горел на горе близ Персеполя, поддерживаемый жрецами-огнепоклонниками. Любой из персидских царей, вступая на царство, зажигал свой царский огонь, видимый издалека. Умирал царь, и угасал его огонь. Куда бы ни отправлялся персидский царь, d ним неизменно находился сосуд, в котором горел огонь.

Следом за жрецами царские конюхи вели десять священных огненно-рыжих коней, посвящённых Митре, богу Солнца. Чуть поодаль двигалась богато украшенная, сверкавшая позолотой и драгоценными камнями, четырёхколёсная повозка с лёгкой крышей. Её поддерживали тонкие витые колонны из чистого золота. В повозку были впряжены восемь белых лошадей, которыми управлял возница, шагавший позади. На повозке ехал незримый Ахурамазда, великий творец мира и младших богов-язата. Поскольку Ахурамазда олицетворял собой свет, то тела у него не могло быть. Чтобы показать Ахурамазду на каком-нибудь барельефе, персидские резчики по камню обычно изображали пучок расходящихся в стороны солнечных лучей.

За священной колесницей Ахурамазды ехал Ксеркс на высокой квадриге, запряжённой четвёркой огромных нисейских коней золотистой масти. Царской колесницей правил Патирамф, шурин Ксеркса.

Если зной становился невыносимым, то царь царей переходил с колесницы в крытую повозку, где была Кармина. Эта повозка двигалась непосредственно за царской колесницей.

Затем следовала тысяча копьеносцев, это были самые доблестные и знатные персы. На них были длинные кафтаны жёлто-красных расцветок, на головах войлочные тиары, напоминавшие башенки с зубцами по верхнему краю. Потом двигалась тысяча отборных персидских всадников. Они были вооружены дротиками, кинжалами, луками и стрелами.

Затем, держа равнение, шли «бессмертные». Десять тысяч пеших воинов, которых отбирали из всего персидского войска. Тут были не только самые высокие, но и самые храбрые, испытанные во многих битвах воины. Их называли «бессмертными» по той причине, что всякий выбывший из-за недуга или смерти воин немедленно заменялся другим. Оттого «бессмертных» всегда было ровно десять тысяч. Из них у тысячи воинов на концах копий были золотые шары размером с яблоко, поэтому этих «бессмертных» называли ещё мелофорами

* * *

Для Ксеркса наступила томительная пора. Гонцы, приезжавшие с побережья, постоянно сообщали о штормах, о сорванных с якоря кораблях…

Полчища, скопившиеся на лидийской равнине, были подобны прожорливой саранче, ежедневно поглощая горы зерна и тысячи голов скота. Среди лидийской знати нарастало беспокойство. Хоть здешние земли и славились плодородием, но к тому, чтобы содержать в течение зимы столь огромное войско, здесь явно были не готовы.

Ксерксу скоро надоели военные советы и пышные приёмы. Что в них толку, если всё давно обсуждено и решено! Царь устал от угодливых лиц и речей. Все восхваления казались ныне не только неуместными, но в какой-то мере оскорбительными, ибо — величайший из царей! — вынужден прервать свой поход из-за самой обычной непогоды. Что может быть смешнее и нелепее?

Бывали дни, когда на Ксеркса вдруг нападала неестественная говорливость; потом столь же внезапно эта говорливость сменялась мрачным отупением — царь мог часами молчать и не двигаться с места. Ни Артабан, ни Кармина ничем не могли развеселить его в такие дни.

В феврале наконец-то утихли северо-восточные ветры.

Гонцы известили Ксеркса, что строительство мостов началось. Просыпаясь по утрам, он первым делом осведомлялся о том, какая погода на море, как создаются мосты и нет ли в чём нужды у строителей. Если неожиданно небо заволакивали тучи и начинался снег с дождём, Ксеркс мрачнел и не находил себе места, опасаясь, что перемена погоды принесёт шторм на море. Зато когда в небе было ни облачка и вовсю светило солнце, царь был весел и приветлив со всеми. В его ежедневных молитвах чаще всего звучали просьбы к богам о ниспослании спокойной безветренной погоды.

Никто, кроме Кармины, не знал, что Ксеркс тайком считает дни с начала строительства мостов. Когда солнце опускалось в вечернюю дымку у кромки горизонта, он радовался этому и желай, чтобы поскорее приходило завтра.

И вот наступила весна. В один из жарких весенних дней, наполненных ароматом цветущих груш и персиков, к царю пришёл Артабан и сообщил, что лидийцы поймали троих эллинских лазутчиков. Они тайком проникли в Сарды и пытались вызнать численность персидского войска.

   — Владыка, я подумал, что тебе будет любопытно взглянуть на этих людей, поэтому велел страже привести их во дворец.

   — Ты правильно сделал, Артабан. Где пленники? Пусть ведут сюда.

Ксеркс восседал на троне из чистого золота в просторном зале древнего дворца лидийских царей и вглядывался в лица троих полуголых, иссечённых плетьми пленников со связанными за спиной руками. Их волосы и бороды были грязны и всклокочены, глаза опущены. Было видно, что лазутчики мысленно уже простились с жизнью. Одно слово или жест царя царей, и застывшая позади троих несчастных греков персидская стража передаст их в руки палачей.

   — Я хочу знать, откуда вы родом? — спросил Ксеркс, обращаясь к пленникам на своём родном языке.

К удивлению царя все трое поняли его и подняли головы.

   — Я родом из Спарты, — сказал по-персидски самый высокий пленник, внешне более похожий на азиата, нежели на эллина.

   — Я из Афин, — ответил второй пленник, светловолосый, но с рыжей бородой.

   — Я — из Коринфа, — ответил третий, стройный и голубоглазый.

На лице Ксеркса появилась мимолётная улыбка.

   — А вы храбры, как я погляжу, — промолвил он. — Проникли в мой стан! Что же вы успели узнать и увидеть?

   — К сожалению, нас слишком быстро схватили,— уныло сказал спартанец.

   — Мы толком ничего не увидели и не узнали, — закивал коринфянин.

Афинянин промолчал.

Лидийские вельможи, собравшиеся в зале, переглядывались с самодовольными улыбками. Ещё бы! У них в стране всегда сумеют выследить и схватить незваных чужаков. Это повелось исстари, поскольку лидийцы привыкли оберегать свои сокровища.

   — Я помогу вам, дерзкие эллины. — Ксеркс жестом подозвал к себе Артабана. — Вот этот человек проведёт вас всюду, где вы пожелаете. Он покажет вам всё моё войско: и пехоту, и конницу, и колесницы… Затем вас опять доставят во дворец.

Судя по лицам пленных, те не поверили своим ушам. Спартанец обменялся недоумевающим взглядом с коринфянином. У афинянина рот открылся сам собой.

Артабан покинул тронный зал. Вслед за ним стража увела пленников, развязав им руки.

На полуденную трапезу Ксеркс пригласил Мардония и Демарата, которым поведал об эллинских лазутчиках.

   — К концу дня эти несчастные поймут, какой могучий враг идёт на Элладу! — сказал Ксеркс, любуясь танцем полуобнажённых рабынь.

   — Повелитель, я конечно не в праве обсуждать принятые тобою решения, — осторожно заметил Мардоний, — но всё же выскажу своё мнение на правах твоего родственника. Напрасно ты желаешь открыть эллинам глаза на своё войско. Лучше было бы убить лазутчиков.

   — Ты не прав, Мардоний, — возразил Ксеркс. — Смерть этих троих несчастных ничего нам не даст. Зато, увидев, сколько конницы и пехоты стоит под Сардами в полной готовности к войне, лазутчики поневоле станут моими союзниками. Вернувшись на родину и рассказывая об увиденном, они непременно заронят зерна страха в души своих сограждан. Этот страх пробежит по всей Элладе из конца в конец, вынуждая эллинские государства покориться. Нам даже не придётся сражаться, Мардоний. Мы победим эллинов одним лишь слухом о несметности персидского войска!

Демарат попросил у царя позволения побеседовать со спартанским лазутчиком, Ксеркс дал разрешение.

   — И спроси у этого спартанца, Демарат, есть ли, по его мнению, в мире сила, способная сокрушить мощь моего войска.

* * *

Когда строительство мостов было завершено, при шла весть, что закончены и работы по прокладке канала на Афонском мысе. Последней стадией работ было возведение насыпи у устьев канала, чтобы морская вода во время прибоя не переливалась через устье прокопа.

Персидское войско двинулось от Сард к Абидосу. За несколько дней до этого случилось затмение луны, которая, по верованиям персов, являлась богиней Магх, покровительницей царской власти. Случившееся предвещало беду, поэтому жрецы стали советовать Ксерксу не ходить самому войной на Элладу, а послать кого-то из своих полководцев.

Ксеркс не внял советам жрецов. Он был твёрдо уверен в победе. Однако среди знатных персов такой уверенности не было. По войску ходили разговоры о других неблагоприятных знамениях, свидетельствующих о том, что боги отвернулись от царя царей. Доходили эти слухи и до Ксеркса, но он отмахивался от них как от назойливой мухи.

В пути к Ксерксу обратился лидиец Пифий, облагодетельствованный царём и зачисленный в его ближайшую свиту. Именно царские дары и придали фригийскому сатрапу смелости.

   — О, владыка! — сказал Пифий. — Я желал бы попросить о том, что тебе легко исполнить. Для меня будет очень важно твоё согласие.

Ксеркс обещал исполнить любую просьбу.

   — Владыка! — ободрившись, продолжил Пифий. — У меня пять сыновей. Им всем выпало на долю идти с тобой в поход на Элладу. Сжалься, о, царь, над моими преклонными летами и освободи моего старшего сына от похода, чтобы он заботился обо мне и распоряжался моим достоянием. Четырёх же остальных моих сыновей возьми с собой, и я желаю тебе счастливого возвращения и исполнения твоих замыслов.

Дело в том, что Пифий из-за своего возраста не мог участвовать в походе, поэтому сопровождал царя лишь до Геллеспонта.

Однако, выслушав Пифия, Ксеркс рассвирепел.

   — Негодяй! — закричал он. — Ты решился напомнить мне о своём сыне, когда я сам веду на Элладу своих собственных сыновей, братьев, племянников и друзей! Разве ты не раб мой, который обязан со всем своим домом, с женой и детьми сопровождать меня куда угодно? Знай же, что дух людей обитает в их телах: если дух слышит что-либо благостное, то он наполняет тело радостью: услышав же противоположное, дух распаляется гневом. Ты сделал мне доброе дело, Пифий, и я был рад этому. Ныне, когда ты выказал себя наглецом, я налагаю на тебя заслуженную кару. Тебя и четверых твоих сыновей спасает твоё гостеприимство. Но старший сын, к которому ты больше всего привязан, будет казнён.

Палачи отыскали старшего сына Пифия и тут же разрубили его пополам. Затем Ксеркс велел одну половину тела положить по правую сторону от дороги, а другую по левую, где должно было проходить войско. Пифию царь приказал возвращаться, не желая больше его видеть.

Переход до Абидоса занял три дня. На берегу Геллеспонта Ксеркс пожелал произвести смотр своему войску. Абидосцы соорудили на вершине высокого холма роскошный трон из белого мрамора. Царь, восседая на этом троне, обозревал выстроившееся на приморской равнине несметное воинство, сверкавшее на солнце сотнями тысяч шлемов и копий. Виден был и флот, собравшийся в заливе.

Глядя на морскую гладь, покрытую кораблями, и на побережье, кишащее вооружёнными людьми, Ксеркс то и дело обращал к Артабану восторженное лицо:

   — Гляди, Артабан! Какая мощь у меня в руках! Я думаю, боги сулят мне невзгоды единственно из зависти перед моим могуществом!

И Ксеркс торжествующе хохотал.

   — Я не оставлю от Афин камня на камне! Я заставлю все западные народы платить мне дань. Я стану властелином мира! — кричал царь, потрясая кулаком.

Внезапно Ксеркс дёрнул Артабана за длинный рукав:

   — В чём дело, дядя? Почему у тебя такой унылый вид? Или ты думаешь, что на свете есть преграда, неодолимая для моего войска? Ответь откровенно.

   — О, царь! — промолвил Артабан со вздохом. — Не гневайся, но у тебя есть два страшных врага. И враги эти — земля и море. Ведь нет, как мне кажется, столь большой гавани, которая во время бури могла бы принять и уберечь от непогоды твой огромный флот. Такому флоту нужны все гавани на фракийском побережье, все, сколько их есть. Земля же твой враг, повелитель, вот почему. Земля станет враждебной по мере твоего продвижения, ибо прокормить столь несметное войско в малонаселённой гористой Греции будет очень нелегко. Я заранее предвижу, о, царь, что в ближайшем будущем тебя ожидают заботы не о битвах и осадах городов, но о том, как избавить свои войска от голода.

* * *

Ксеркс после недолгого молчания сказал следующее:

   — Артабан! Истина в твоих словах конечно есть. Тем не менее, по-моему, не следует страшиться невзгод и преувеличивать опасности. Лучше отважиться и испытать половину опасностей, чем заранее бояться, как бы впоследствии не пострадать. Может ли человек вообще знать правильный путь? Думается, что нет. Кто решился действовать, тому обычно сопутствует удача. А кто только и делает, что рассуждает и медлит, вряд ли окажется победителем

librolife.ru

Воинские звания в царской армии дореволюционной России

Не только исторические документы, но и художественные произведения, переносящие нас в дореволюционное прошлое, наполнены примерами взаимоотношений между военнослужащими разных чинов. Отсутствие понимания единой градации не мешает читателю вычленять основную тему произведения, однако, рано или поздно, приходится задуматься об отличии обращений «Ваше благородие» от «Ваше превосходительство».

Редко кто замечает, что в армии СССР обращение не было упразднено, оно лишь сменилось на единую для всех званий форму. Даже в современной российской армии к любому званию добавляется «Товарищ», хотя в гражданской жизни этот термин давно уже утратил свою актуальность, все чаще звучит обращение «Господин».

Воинские звания в царской армии определяли иерархичность отношений, однако систему их распределения лишь с небольшой натяжкой можно сравнить с той моделью, которая была принята после известных событий 1917 года. Лишь белогвардейцы оставались верными установленным традициям. В белой гвардии до конца гражданской войны использовался Табель о рангах, веденный Петром Первым. Чин, определяемый Табелем, указывал на положение не только на армейской службе, но и в гражданской жизни. К сведению, Табелей о рангах было несколько, они были военными, статскими и придворными.

История возникновения воинских званий

По некоторым причинам наиболее интересующим является вопрос распределения офицерских полномочий в России на самом рубеже переломного периода 1917 года. В это время звания в белой армии представляли собой полный аналог вышеупомянутого Табеля с последними изменениями, актуальными на конец эпохи Российской империи. Но придется углубиться до петровских времен, так как вся терминология там берет свое начало.

Введенный императором Петром I Табель о рангах содержал в себе 262 наименования должностей, это суммарный показатель для статских и военных чинов. Однако до начала XX века дошли далеко не все звания. Многие их них были упразднены еще в XVIII веке. Примером могут служить звания статского советника или коллежского асессора. Закон, вводимый Табель в силу, возлагал на него функцию стимулирующую. Так, по мнению самого царя, продвижение по службе возможно только людям стоящим, а тунеядцам и нахалам дорога к высшим чинам была закрыта.

Разделение чинов предполагала присвоение обер-офицерских званий, штаб-офицерских или генеральских. В соответствии с классом устанавливалось и обращение. К обер-офицерам необходимо было обращаться: «Ваше благородие». К штаб-офицерам – «Ваше высокоблагородие», а к генералам – «Ваше превосходительство».

Распределение по родам войск

Понимание того, что весь контингент армии обязан делиться по родам войск, пришло еще задолго до правления Петра. Аналогичный подход прослеживается в и современной армии России. На пороге Первой Мировой войны Российская Империя, по мнению многих историков, находилась на пике своего экономического подъема. Следовательно, некоторые показатели сравнивают именно с этим периодом. В вопросе родов войск сложилась статичная картина. Можно выделить пехоту, отдельно рассматривают артиллерию, упраздненную ныне кавалерию, войско казаков, которое состояло в рядах регулярной армии, гвардейские части и флот.

Примечательно то, что в царской армии дореволюционной России воинские звания могли отличаться, в зависимости от войскового подразделения или рода. Несмотря на это, чины в царской армии России по возрастанию перечислялись в строго определенном порядке для поддержания единства управления.

Воинские звания в дивизиях пехоты

Для всех родов войск нижние чины имели отличительную особенность, они носили гладкие погоны с изображенным номером полка. Цвет погона зависел от рода войск. Пехотные войска применяли красные погоны шестиугольной формы. Было еще разделение по цветам в зависимости от полка или дивизии, но подобная градация усложняла процесс распознания. К тому же, на пороге I Мировой войны, принимается решение унифицировать цвет, установив в качестве нормы защитный оттенок.

К низшим чинам относятся популярнейшие звания, находящиеся на слуху и у современного военнослужащего. Речь идет о рядовом и ефрейторе. Каждый, кто пытается изучить иерархию в армии российской империи, непроизвольно сравнивает структуру с современностью. Перечисленные звания сохранились и в наши дни.

Линейка званий, которая указывает на принадлежность к группе сержантского статуса, царская армия России позиционирует, как Унтер-офицерские чины. Здесь картина соответствия выглядит следующим образом:

  • младший унтер-офицер – это, по-нашему, младший сержант;
  • старший унтер-офицер – соответствует сержанту;
  • фельдфебель – ставится на один уровень со старшим сержантом;
  • подпрапорщик – старшина;
  • зауряд-прапорщик – прапорщик.

Младший офицерский состав начинается со звания старшего лейтенанта. Обладатель обер-офицерского чина имеет право претендовать на командную должность. В пехоте, по возрастанию, данную группу представляют прапорщики, подпоручики,  поручики, а также штабс-капитаны и капитаны.

Заметна одна особенность, она заключается в том, что звание майора, которое в наше время отнесено к группе старшего офицерского состава, в имперской армии соответствует обер-офицерскому чину. Такое расхождение далее компенсируется, и общий порядок ступеней иерархии не нарушается.

Штаб-офицеры в звании полковника или подполковника имеют сегодня созвучные регалии. Считается, что указанная группа принадлежит в старшему офицерскому составу. Высший же состав представлен генеральскими чинами. По возрастанию офицеры императорской армии России делятся на генерал-майоров, генерал-лейтенантов, генералов от инфантерии. Как известно, существующая схема предполагает наличие звания генерала-полковника. Маршал соответствует званию генерал-фельдмаршала, однако это теоретический чин, которого удостоен был только Д.А. Милютин, будучи военным министром до 1881 года.

В артиллерии

По примеру структуры пехоты различие в чинах для артиллерии можно представить схематично, выделив пять групп чинов.

  • К низшим относят канониров и бомбардиров, эти звания прекратили свое существование после разгрома белых частей. Даже в 1943 году звания не были восстановлены.
  • Унтер-офицеры артиллерии получают статус младшего и старшего фейерверкера, а затем подпрапорщика или зауряд-прапорщика.
  • Состав офицеров (в нашем случае, обер-офицеров), как и старших офицеров (здесь, штаб-офицеров) ничем не отличается от войск пехоты. Вертикаль начинается со звания прапорщика и заканчивается полковником.
  • Высший офицерский состав, имеющий чины высшей группы, обозначен тремя званиями. Генерал-майор, генерал-поручик, а также генерал-фельцехмейстер.

При всем при этом, наблюдается сохранение единой структуры, поэтому без труда каждый сможет составить наглядную таблицу соответствия по родам войск или соответствия с современной военной классификацией.

У армейских казаков

Основной отличительной особенностью императорской армии начала XX века является тот факт, что легендарное казачье войско несло службу в регулярных частях. Выступая, как отдельный род войск, русское казачество вписывалось в табель о рангах со своими званиями. Сейчас можно привести в соответствие все чины, представив их в срезе все тех же пяти групп чинов. Но генеральских званий в казачьем войске нет, поэтому количество групп сократилось до четырех.

  1. Казак и приказный считаются представителями низших чинов.
  2. Следующая ступень состоит из урядников и вахмистра.
  3. Офицерский состав представлен хорунжим, сотником, подъесаулом и есаулом.
  4. К старшим офицерам или Штаб-офицерам относят войскового старшину и полковника.

Прочие звания

Практически все вопросы удалось рассмотреть, однако встречаются некоторые термины, которые в статье не упоминались. Отметим, что если пришлось описывать все звания, указанные в Табеле о Рангах, то за несколько сотен лет существования императорской армии пришлось бы составить достаточно весомый документ. Если встречается достаточно популярное звание, которое не было рассмотрено выше, то следует вспомнить о статском табеле, а также о званиях жандармерии. К тому же, некоторые были упразднены.

Звания в кавалерии имеют аналогичную структуру, только группа офицеров представлена корнетами, и легендарными поручиками. Старше по званию был ротмистр. Гвардейские же полки удостоены приставки «лейб-гвардии», это означает, что рядовой гвардейского полка будет значиться, как лейб-гвардии рядовой. Аналогично данная приставка дополняет все звания в пяти группах чинов.

Отдельно следует рассмотреть звания, распространяющиеся для служащих на флоте. Матрос 2 статьи и матрос первой статьи образуют группу низших чинов. Далее следуют: квартирмейстер, боцман и кондуктор. Перед боцманом до 1917 года полагалось звание боцманмата. Группа офицеров начиналась с мичманов, а штаб-офицерские звания состояли из кавторанга и каперанга. Высшими командными полномочиями наделялся адмирал.

prizivaut.ru

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *