Дело под иканом – Легендарное дело под Иканом.Из стародавнего уральской стороны - Казачество в Азии

Содержание

Легендарное дело под Иканом

Памяти Василия Иродионовича Серова , атамана Гурьевского и Уральского отделов Уральского казачьего войска

Вместо предисловия

По роду своей работы в области реставрации памятников архитектуры Юга Казахстана, параллельно с материалами касающимися истории древних сооружений , мне довелось работать с документами и встречать собеседников , так или иначе причастных к судьбе памятников, истории и культуры края.

Одним из драматических моментов в жизни г. Туркестана был период разгрома кокандской экспансии в Южном Казахстане, в котором ярко проявили себя и уральские казаки. Вовремя моего недавнего посещения г. Уральска и в коротких беседах с некоторыми уральцами я почувствовал живой интерес людей к этой теме и предлагаю материал , посвященный 105 летию со дня смерти Василия Иродионовича Серова-уральца, боевого командира, крупного военачальника, прославившего доблесть уральского казачества в среднеазиатской военной кампании и внесшего свой вклад в дело управления Уральским казачьим войском.

В.И. Серов в июле 1864 г. в составе особого отряда под командованием полковника Николая Александровича Веревкина,- в 1865-73 гг. наказного атамана Уральского казачьего войска, — участвовал в изгнании кокандцев из города Туркестана- важного опорного пункта в системе военных крепостей на территории Казахстана. И несколько позже приобрел мировую известность противостоя в декабре того же 1864 г. со своей сотней казаков многотысячной кокандской армии под аулом Икан (На снимке 2. Казармы уральцев в крепости Туркестан, где В. И. Серов в 1865г. был комендантом ) .

Последнее столетие, наполненное революционными преобразованиями по-новому расставило акценты в оценке исторических событий, в связи с чем в сознании общества произошли известные трансформации вплоть до полного забвения своего прошлого. Реанимация нашей памяти, начавшаяся в последние годы происходит, однако, медленно, выборочно, порой путано и искаженно, в связи с чем к этому болезненному процессу следует относиться со всей ответственностью и принципиально. Все это в полной мере относиться и к среднеазиатским делам происходившим уже почти полтораста лет назад, в которых приняли участие и уральские казаки. Поэтому важно публиковать сегодня очерки относящиеся к деятельности наших предков, на документах малоизвестных читателям. И тем самым воспроизводить дух времени, голоса самих участников событий

В далеком теперь 1864 г. все газеты мира писали о В.И. Серове- легендарном человеке, который выстоял со своей сотней казаков-уральцев 3-х дневное окружение кокандской армией и вывел отряд из окружения. Как не грустно сознавать, но несмотря на громкую славу которой были овеяны имена героев- уральцев, сегодня они в забвении. Разрушены памятники, которые возводились в их честь. Нет памятного обелиска с именами Иканских героев когда-то установленного на месте жестокой битвы под Иканом, нет теперь площади в г.Уральске, с названием Иканская (сейчас стадион) где проходили торжественные казачьи маневры и парады, нет даже самой могилы В.И. Серова, так как на месте Ильинского кладбища, где как предполагают был он похоронен, теперь выстроен жилой массив. Нет и памятной доски на доме, что рядом с географическим факультетом Уральского пединститута , где жил В.И. Серов.

Немного из истории. Как свидетельствуют материалы археологии славянские поселения по р. Уралу (Яику) очевидно возникали еще в домонгольское время 10-13 вв., но в 16-17 вв. после ликвидации Астраханского ханства и позже, русская вольница начала активно обживать Приуралье, а Московское государство, обеспокоенное незащишенностью своих рубежей вынуждено было признать казачество- эту самочинную вольницу в качестве своих пограничных войск. Уральские казаки были приняты под покровительство Московского государства и с 1695 г. стали нести регулярную военную службу и не только пограничную, в связи с чем география участия уральских казаков в военных сражениях неразрывна с военными походами Российского государства. 17-18 вв. были тяжелым временем для южных соседей россиян- Кипчакской степи. Не прекращавшиеся столкновения с калмыками, башкирами, каракалпаками, джунгарами обескровили Казахское ханство и поставили его на край гибели. Джунгарский предводитель Галдан Церен в 1723 г. захватил значительную часть земель Большой и Средней Орд и занял город Туркестан – ставку Казахских ханов.

В этих условиях Абулхаир- хан Малой Орды, а затем Семеке- хан Средней Орды обратились к России за помощью. Россия не была готова к такому повороту дел, и заключенный договор о вступлении этих Орд под покровительство России долгое время практического действия не имел. От продолжавшихся внешних и внутренних раздоров и неурядиц нарушались традиционные кочевки, торговля, росло недовольство казахов. Российское правительство делая ставку на военизированные отряды начало создавать укрепления образовывая их сообразно стратегическим планам диктуемым временем. Однако при огромном пространстве степи укрепленные форты возводимые на российской границе были мало эффективны, требовались опорные пункты и внутри степи. Наконец, идея отделения казахов от среднеазиатских ханств (Хивы, Бухары, Коканда) привела к постройке ряда укреплений в Семиречьи и на Сырдарье, а с отбитием у кокандцев крепостей Аулие-Аты, Туркестана, Чимкента удалось создать в 1864г. единую оборонительную так называемую Новококандскую линию, командование которой было поручено удачливому офицеру, но вскоре опальному генералу Михаилу Григорьевичу Черняеву.

С организацией этой линии наступило спокойствие в Казахской степи. Потеряв влияние Среднеазиатские ханства объединили свои усилия против России, объявив ей священную войну. Таким образом, втянутая в эту военную компанию Россия вынужденно продолжала свое наступательное движение на юг, с тем, чтобы нейтрализовать угрожающие ей силы. В течении последующих лет Среднеазиатские ханства были покорены и здесь наступил мир. Колоссальные расходы, связанные с военными действиями в Средней Азии беспокоили правительство России, но складывавшиеся обстоятельства и инициативы военных побуждали к все новым наступательным действиям, пока, наконец, Россия своей южной границей не вышла к Афганистану, который по соглашению с Англией действовавшей тогда в Индии определялся буферной полосой между зонами влияния этих двух соперничавших стран.

Документ № 1. Рапорт есаула Серова от 8 декабря 1864г. за № 372.

Командированный предписанием от 3 декабря № 858 и получивший личные приказания Вашего Высокоблагородия того же дня, часа в два пополудни я выступил с вверенной мне сотнею в деревню Икан, всего в числе 2-х обер-офицеров, 5-ти урядников, 95 казаков, 1-го фельдшера с 2-мя вожаками из волонтёров при одном горном единороге с 3-мя артиллеристами и 1 фурштате. Сотня была вооружена нарезными ружьями, а для поднятия тяжестей находилось при отряде 13-ть верблюдов.

По выступлении из города (Туркестана), встретился между садами киргиз из волонтеров Ахмед, который сообщил, что за Иканом видел кокандцев, но в каком числе, он Ахмед, положительно не знал, о чем в тот час же дал знать Вам через казака Андрея Борисова, с которым потом получил приказание идти на рысях, что и было с точностью исполнено. Далее, за окрестными садами встретились еще двое почтарей –киргизов, возвращавшихся от Икана (у одного из них была ранена лошадь), при чем они передали мне что были встречены кокандцами и вернулись обратно. Не основываясь на их показаниях я продолжал следовать, а между тем послал с этим известием к Вам казака Платона Добрынина, который возвратился и передал приказания продолжать следование, во время коего ни авангардом, ни боковыми патрулями неприятель замечен не был, а не доходя версты три до Икана (что было под вечер), в окрестностях виднелись огни и более с правой стороны. Догадываясь что это был неприятель, я тот час же остановился и послал вперед одного вожака-киргиза, разузнать действительно ли это кокандцы и в каком числе. Но посланный тут же вернулся в отряд и передал что встретил неприятельский разъезд человек 4-х, почему немедленно сделал небольшое отступление на замеченную раньше позицию. Пройдя не более полверсты отряд моментально был окружен огромными скопищами кокандцев, которые с гиком начали нападать. Не находя возможности держаться на лошадях и продолжать движение, я живо спешил отряд приказавши наскоро сбутовать коней, залечь в небольшую канаву и с открытых сторон устроить завалы из мешков с провиантом и фуражом и из всего чем можно было оградиться, поставив в то же время на одном из фасов единорог. Предупредив казаков не тратить зря выстрелов и подпустивши неприятеля на самую близкую дистанцию, разом был сделан залп из ружей и единорога (из последнего даже успели выпустить два выстрела картечью), что и заставило неприятеля со значительным уроном отступить в сильном беспорядке, но уже потом снова повторить неоднократные нападения, которые были однако совершенно безуспешны при чем, чтобы неприятелю не показать численность своего отряда и вооружения мы старались передвигать единорог с одного фаса на другой и делать выстрелы. Отойдя и построившись в правильные колонны, неприятель держался далекого расстояния, а меткие выстрелы казаков окончательно приостановили наступления их конницы. Вслед за этим неприятель открыл из трех орудий сильный навесной огонь гранатами, осколками которых было убито несколько лошадей. Из людей же прикрываемых завалами было только четверо контуженных. Канонада эта продолжалась целую ночь. С правого и левого флангов их позиции были направлены выстрелы из нескольких фальконетов, причинявших вред только лошадям и верблюдам. С тех же пунктов действовала и пехота – сарбазы, из ружей, но пули их не наносили вреда отряду. Конница построенная в боевом порядке во все время ночи стояла на месте. На следующее утро 5 декабря огонь неприятельских орудий усилился: гранаты и ядра беспрестанно летели в отряд, причиняя особенно значительный вред лошадям и оружию, причем ранено несколько казаков.

Пехота неприятеля заметно подходила массами из под Икана на усиление осаждавших войск, но увеличивая ружейную перестрелку, однако же, мало вредило отряду. Весь этот день казаки держались молодецки, не допуская своими правильно рассчитанными выстрелами на близкое расстояние неприятеля и часто уничтожая его орудийную прислугу, заставляя передвигать орудия. Многие даже не смотря на огромные скопища кокандцев которых было более 10000 просились кинуться в штыки, но по малочисленности отряда этой храброй решимости допустить было нельзя. Видя совершенную невозможность подойти ближе к нашему отряду без всякого прикрытия, неприятель начал подвозить камыш и разный мелкий лес для устройства мантелетов и каких-то щитов на двух колесных арбах, что объяснилось после. Стрельба продолжалась до ночи. Выстрелов из единорога в первую ночь было выпущено числом до восьми, при последнем из них сломалось колесо, почему встретились затруднения продолжать стрельбу но сметливая и удалая находчивость виц-фейерверкера Грекова с товарищами выручила и из этого положения: они тотчас, снявши колеса из под ящика со снарядами, поддели их к единорогу, но так как ступицы пришлись длиннее оси, то фейерверкер изловчился прикрепить их веревками, от чего они не могли вращаться и при передвижении с одного места на другое приходилось артиллеристам с помощью казаков переносить единорог на руках и спинах, особенно полезными были при этом лихачи-казаки: Терентий Толкачев, Василий Казанцев, Кузьма Бизянов и Платон Добрынин, все они под градом пуль и картечи на спинах своих передвигали единорог. Толкачев кроме того наводил и стрелял, когда уже были ранены артиллеристы; дорогой при отступлении несмотря на раны метко и ловко поражал неприятеля из ружья. Добрынин имея сквозную рану в плечо и контузию в руку шел до соединения с отрядом высланным на помощь слегка придерживаясь за рукав моего пальто. Днем 5-го числа, для сбережения снарядов, которых всего было числом 32 и чтобы не показать неприятелю, что при отряде был один единорог, выстрелов из него не производили. Того же числа, часа в два по полудни в стороне к Туркестану послышались выстрелы из пушек и ружей, как оказалось после, это был отряд высланный к нам на выручку, но вернувшийся не дойдя до нашей позиции версты 3 или 4, после чего вскоре из лагеря неприятеля явился посланный с запиской на татарском языке с печатью Алимкула такого содержания: предлагалась сдача с принятием магометанской веры и между прочим говорилось в ней, что русский отряд высланный на выручку прогнан назад и что помощи не должно ожидать больше и если я не сдамся, то отряд будет уничтожен. Переводил записку киргиз Ахмед. Какой был дан ответ на это дикое предложение, показывает самое дело. Дождавшись ночи и несмотря на стрельбу неприятельских орудий, казаки укрепляли свою позицию, делая завалы из убитых лошадей, верблюдов. В эту ночь я вызвал охотников, чтобы дать знать в Туркестан о незавидном положении отряда. Исполнить это весьма трудное и почти невозможное поручение охотно вызвались удальцы-казаки: кавалер Андрей Борисов из дворян, Павел Мизинов и Варфоломей Коновалов. Второму из них Мизинову, по слабости его здоровья, я тогда же отказал, а Борисов и Коновалов с киргизом Ахмедом вызвавшимся также охотно на это рискованное дело отправились верхами в правую сторону, чтобы горами пробраться к Туркестану, но они натолкнувшись на неприятельский разъезд и сделавши выстрел из револьвера живо вернулись в отряд. Несмотря на неудачу, казаки снова настояли, чтобы отправиться им левой стороной, при чем удалец Борисов вызывался даже пробраться один пешим, а Коновалова, не пожелавшего уже ехать вторично заменил лихой казак Аким Чернов, которые отправились втроем (опять с Ахмедом), удачно пробрались между неприятельской цепью и пикетами и исправно доставили известие (с ними была послана и записка Алимкула). Рано утром 6-го декабря, заметивши что у неприятеля были уже готовы мантелеты и щиты с разных сторон нашей позиции числом 16, видя более чем критическое положение всего отряда и в ожидании помощи из Туркестана, чтобы как-нибудь оттянуть время, предупредив казаков я вышел вперед на несколько шагов из занятой позиции, махнул к неприятелю рукой, показывая этим, что хочу иметь переговоры. Вышел кокандец с ружьем в руках, которое я настоял положить на землю. На желание мое видеть самого Алимкула он ответил на чистом русском наречии, что государь далеко отойти от своей линии не может, при чем кокандец этот предлагал подойти мне самому к Алимкулу и советовал сдаться на самые лестные обещания. Заметивши в это время что мантелеты и щиты начали подкатывать к отряду, я упрекнул кокандца, что при переговорах наступление никогда не делается и тот час вернулся на позицию выиграв время более чем на два часа. Снова началась стрельба и началась прежде из моего отряда, чтобы не дать неприятелю подойти ближе, что и продолжалось часов с 7 утра до часу по полудни. Ожесточенный неприятель стрелял чрезвычайно часто и метко, раза 4-ре кидался из-за мантелетов, но был отбиваем нашими выстрелами, при чем окончательно были перебиты все лошади и убито наших три урядника, 33 казака, 1 фурштат, ранено 4 артиллериста и несколько казаков. При отбитии этих нападений артиллерист Огнивов несмотря на сильную рану, полученную в руку, вскакивал на завал и держась совершенно открыто махал шашкою и ободряя товарищей кричал -«ура!». Не находя решительно никакой возможности держаться более на своей позиции при такой сильной стрельбе и натиске тысячной кавалерии неприятеля, живо заклепали единорог и с криком «ура!» кинулись отступать, выстрелами пролагая дорогу, решившись пасть или пробиться к своему отряду (надежды на последний я не терял). Отступление продолжалось до 4-х вечера и во все время почти на 8-ми верстном расстоянии, под сильным перекрестным ружейным огнем, при чем неприятель заезжая вперед строился густыми колоннами с двух сторон, спешивался и стрелял по нашему отряду из винтовок и нарезных ружей. Потеря была страшная. Тяжело раненные и убитые падали и оставались на дороге. В глазах отряда кокандцы рубили их шашками и отнимали головы. Ружья и патроны у убитых отбирались товарищами, которые потом ломали их и кидали по дороге: брать и нести с собой не было положительно никакой возможности, потому что все почти были ранены и весьма тяжело, некоторые имели по 5 и 6 ран, а все таки бодро шли вперед, поддерживая друг друга, несмотря на изнурение (двое суток ничего не ели и не пили во время осады). И эти самые люди соединившись с высланным на выручку к нам отрядом, после небольшого привала, истекая кровью не могли и даже и встать с места без посторонней помощи. Все они потом были размещены по телегам и доставлены в город. В продолжение всей осады и во время героического отступления казаки и артиллеристы показали дивную и примерную храбрость, имея страшные раны действовали молодецки! Всего убито: обер-офицеров-1, урядников-4, казаков-50, фельдшер-1, фурштат-1, и ранено: обер-офицеров-1, урядник-1, казаков-36, артиллеристов-4, вожак из киргизов-1. Донося о сем Вашему Высокоблагородию, имею честь доложить, что подробный всему список будет представлен вслед за сим же при особом рапорте. В заключение не могу умолчать о храбрости урядника Александра Железнова и казаков Василия Рязанова и Павла Мизинова. Первый из них ободрял товарищей и в деле выказывал себя сметливым и ловким стрелком, выбирал целью между какондцами преимущественно начальствующих лиц; Мизинов и Рязанов во время осады, под самым сильным огнем неприятеля разносили товарищам патроны и вообще действовали энергично. Получивши при отступлении рану в ногу Рязанов упал и вскочивши снова шел до встречи с отрядом подпоручика Сухорко, отстреливаясь и сдерживая натиски неприятеля. На месте он подбил лошадь под Алимкулом.

Не нахожу слов, чтобы вполне передать все молодецкие подвиги своих лихих удальцов-товарищей и верных слуг Государя. Не было ни одного, который чем либо не заявил себя. Эта горсть храбрецов-защитников во время отступления между тысячей неприятеля, несмотря на сильный холод, вся измученная и израненная побросала с себя последнюю одежду и шла в одних рубашках с ружьем в руках, обливая кровью путь свой.

Документ № 2. Из рапорта и.д. коменданта г. Туркестана подполковника Жемчужникова от 9 декабря 1864 г. за № 56. …

О необыкновенной геройской храбрости уральской сотни в этом деле, отвлекшей, как впоследствии оказалось, от приступа к Туркестану муллу Алимкула с войском и неминуемого при том разорения города и о понесенной потере Ваше Превосходительство изволите усмотреть из представленного при сем в подлиннике рапорта Серова за № 372. Со своей же стороны считаю священным долгом заявить Вашему Превосходительству, что в то время, когда делали в лазарете при мне и многих других офицерах перевязки раненым, эти необыкновенные герои, несмотря на то, что у некоторых было по 5 и 6 ран и даже в то время, когда у некоторых вырезывали пули, они хладнокровно, смеясь рассказывали про свое молодецкое дело и единодушно все восхваляли своего командира есаула Серова за его распорядительность, храбрость и неустрашимость и как он, в минуты трудные, благоразумно умел поддерживать дух казаков и надежду освободиться от неприятеля, а некоторые сверх того прибавляли, что они были во многих жарких делах как то: в Самарканде, при взятии Ак Мечети, взятии кокандского лагеря, в Кум-Суатском деле и прочих делах, но редко и почти не видали у себя подобного благоразумного и неустрашимого командира…

Документ № 3. Из некролога .Последние почести генерал-лейтенанту Серову Василию Иродионовичу ( газета, «Туркестанские ведомости» , 1901 г.)

… Теперь, 14 июля (1901 г.) скромно доживая закат своих дней в собственном хуторе Кармановской станице Уральского казачьего войска после продолжительной болезни скончался и командир лихой сотни Генерал-лейтенант Василий Иродионович Серов.

Покойный родился 23 января 1829 г., происходил из дворян Уральского казачьего войска и обучался в местном войсковом училище. 15 лет он поступил на службу урядником и первые 4 года служил в войсковой канцелярии, а в Венгерской компании 1849 г. был участником в походе № 7 Уральского казачьего полка…но полк этот не дошел до места назначения, будучи оставлен в Виленской губернии, где 1851 г. покойный был произведен в хорунжии и возвратился в войско, где состоял в должностях по внутреннему управлению до 1864г., когда 3 апреля он был назначен командиром экстренно командируемой в войска сотни для усиления войск на Сырдарьинской линии. Прошло только 8 месяцев со дня назначения Василия Иродионовича командиром этой сотни, как он приобрел себе громкое имя Иканского героя… получив за бой орден Святого Георгия 4 степени и чин войскового старшины, покойный уже сначала 1865 г. получил заведование туземным населением Ташкентского района. Здесь деятельность его была особенно благотворна на поприще освобождения населения Ташкента и его округа от инородцев- невольников, преимущественно персиян… Он с раннего детства хорошо знал киргизский (казахский) язык и характер восточных народов, кроме того отличался доброй душой и мягким характером. 1-го мая 1868 г. Василий Иродионович участвовал в штурме высот Чупан-Ата (под Самаркандом), за что удостоился Высочайшего благоволения. За взятие Самарканда покойный получил Золотое оружие с надписью «За храбрость» и был назначен помощником Самаркандского коменданта по управлению населением г Самарканда, а вскоре за тем был назначен начальником Зеравшанского округа Самаркандского отдела… За отличие в делах против бухарцев в 1868 г. был произведен в чин подполковника, а через 3 года в 1872 г. с производством в полковники возвратился в войско…Он назначался заведываюшим военной частью Гурьевского уезда, а в мае 1874 г. исполняет должность атамана Гурьевским отделом. Пробыв в этой должности 4 года покойный был назначен старшим членом войскового хозяйственного правления, а в 1882 г. – атаманом Уральского отдела и пробыл в этой должности до 1889 г. В 1883 г. Василий Иродионович был произведен в Генерал-майоры, а в 1889 г. оставил должность атамана отдела с оставлением по списку. Кроме ордена Святого Георгия 4 степени и Золотой шашки, герой Икана имел ордена: Святого Владимира 3 и 4 степеней, Святой Анны 1 и 2 степеней, Святого Станислава 1, 2 и 3 степеней и медали. В бою под Иканом был ранен пулей в грудь и контужен в голову, пальто его было прострелено в восьми местах. В других сражениях он был контужен в правый бок и в бедро. …Сегодня 9 августа в 8 часов утра назначена панихида в Спасо-Преображенском соборе по скончавшемуся Иканскому герою Василию Иродионовичу Серову.

Об авторе : Проскурин Алексей Николаевич, 1940 г. рожд., Москва, Заслуженный архитектор Республики Казахстан. Автор реставрации памятников старины –архитектурного комплекса Ахмеда Ясави, мечети в г. Жаркенте, историк архитектуры Средней Азии и Казахстана.

Иллюстрации:

1. Уральские казаки .Парадная форма образца 1867 г.
2. Крепость Туркестан, где В. И. Серов в 1865г. был комендантом.
3. Иканец-волонтер Ахмед , Георгиевский кавалер , имеющий знаки отличия военного ордена за дело под Иканом 5-7 декабря 1864 г.
4. Кокандская крепость Икан
5. Групповой портрет к 25-летию боя под Иканом. Герои- уральцы: 3-й ряд , на заднем плане, слева направо стоят — Савва Горин, Александр Портнов, Ефстифий Синицын, Михаил Прикащиков, Венедикт Панькин, Харитон Сластин. 2-й ряд сидят Федор Парфенов, Аким Чернов, генерал-майор В.И.Серов, Иван Агафонов, Понкрат Скоробогатов. 1-й ряд сидят — Артемий Кочемасов, Никита Потапов,Филипп Шарков, Федор Кирилин , Василий Герасимов.

Алексей Пленцов и его книга «Дело под Иканом»

Казачья песня о подвиге Уральских казаков

Просмотры: 490

veles.site

Иканское сражение (дело под Иканом)

Если не все, то многие слышали про подвиг 300 стартанцев, которые в 5 веке до нашей эры в Фермопильском ущелье дали бой превосходящей по численности армии персов. Если быть более точным, то в этом бою греческая армия насчитывала 5000-7700 воинов, а в третий день боя (часть войска бежало, часть отпущено спартанским царём Леонидом) – всего 300 спартанцев, 700 феспийцев и 400 фиванцев (последние сдались в плен во время боя). Персидская армия насчитывала до 200 000 человек. Об этом сражении написано множество книг, сказаний, преданий, сняты фильмы. А вот о подвиге русских казаков под Иканом давностью не 2,5 тысячи лет, а произошедшем всего 150 лет назад почти никто не слышал. Стоит о нём рассказать.

Участники Иканского сражения спустя 25 лет

Россия покоряла Среднюю Азию – важный стратегический регион, необходимый для безопасности и торговли Российской Империи.

     Из этого региона осуществлялись набеги кочевых племён киргизов (казахов), прохождение торговых путей в Китай здесь было небезопасным, тут процветала работорговля, как один из источников дохода племён. Племена находились под влиянием, часто номинальным, трех среднеазиатских ханств — Хивы на западе, Бухары в средней части и Коканда на севере и востоке. Влияние на этот регион пыталась получить Англия, России следовало её опередить. Множество славных побед одержали русские войска за полтора века, на которые растянулось завоевание Средней Азии.
В 1864 году русские войска под командованием генералов Черняева и Верёвкина заняли Туркестан, Чимкент и крепость Аулие-Ата, что открыло дорогу на столицу Кокандского ханства – Ташкент.
Генерал-губернатор Михаил Григорьевич Черняев с отрядом, используя моральное впечатление череды побед на кокандцев, в сентябре 1864 года штурмовал Ташкент, но был отбит и отступил в Туркестанский лагерь.
В ноябре 1864 года кокандский правитель Алимкул с войском 12-15 тысяч человек решил внезапно атаковать Чимкент и Туркестан. Однако, это ему не удалось. До Туркестана дошли слухи о появлении кокандских отрядов недалеко от города. На разведку была выслана сотня 2-го Уральского полка есаула Василия Родионовича Серова. Русский отряд в количестве 109 казаков в 3-х дневном бою с 4 по 6 декабря (день Святителя Николая чудотворца) сдерживал атаки неприятеля в «чистом поле».
Ниже приведу отрывки из описания боя очевидца Л. Алексеева (Дело под Иканом. (Рассказ очевидца) // Исторический вестник, № 3. 1893).
Возле селения Икан (в 25 верстах от Туркестана) отряд Серова заметил впереди огни – стан неприятеля. Разведчик киргиз донёс, что кокандцев «так же много, как камыша в озере».
«Отряд начал отступать, чтобы выбрать получше позицию, и, не пройдя полуверсты, моментально был окружен огромным скопищем неприятеля. Наши остановились, спешились и, подпустив врагов на самое близкое расстояние, так плюнули из ружей и картечью из единорога, что коканцы попятились назад; затем они не раз пробовали делать нападения, но всегда были отбиваемы.
       На первый раз урон неприятеля был порядочный. Видя, что ничего не поделаешь, коканцы отошли на благородную дистанцию, выставили три орудия и начали посылать в отряд гранаты, осколками которых не мало побито было лошадей и верблюдов; казаки же успели поделать кое-какие завалы из мешков с провиантом и фуражом. Так прошла ночь на 5-е число. Неприятельская конница, построенная в боевом порядке, настороже стояла кругом.
      Чтобы обмануть неприятеля, казаки передвигали единорог с одного фаса на другой и делали выстрелы, показывая этим, что орудие у них не одно, а утром 5-го не стреляли вовсе, чтобы не разочаровать противника и поберечь заряды, которых всего было 42. Весь этот день Серов, ободряя казаков, говорил им, чтобы не тратили зря патронов и держались стойко, что скоро вышлют к ним выручку…
      Часа в четыре по полудни (5-го декабря), в стороне Туркестана послышались выстрелы из ружей и пушек: это был, как после оказалось, отряд, высланный из Туркестана на выручку сотни (150 человек пехоты, при 2-х орудиях, при 1 офицере, под командой поручика Сукорка).
      Ожили наши, заслышав выстрелы, и хотели броситься в штыки; но скоро выстрелы стали слышны тише и реже, потом смолкли совсем…»
Поручик Сукорко, шедший на помощь сотне Серова, получил записку от коменданта: «П. Л.! Если встретятся вам огромные силы, то, не выручая сотни, вернуться назад, дабы дать возможность усилить здешний гарнизон» (гарнизон Туркестана насчитывал всего 500 человек). Его отряд не дошёл до сотни около 4-х вёрст и вернулся, отстреливаясь. Причиной стали умелые действия конницы неприятеля под командованием Сыздык Султана, которая двинулась к Туркестану.
«Вскоре из стана неприятеля подъехал к отряду коканец с запиской в руках; спешившись, он передал ее высланному казаку. Записка была писана на татарском языке, с печатью Алимкула; содержание ее было следующее: «Начальнику пришедшего караула. Слова мои следующие: куда теперь уйдешь от меня? Отряд, высланный из Азрета (Туркестан), разбит и прогнан назад; из тысячи твоего отряда (На тысячу шагов казак отлично били орудийную прислугу и вообще держались молодецки, стараясь укрываться днем, чтобы не показать своей малочисленности, чем и сумели обмануть коканцев, которым показалось, что тут не сотня, а тысяча.) не останется ни одного. Сдайся и прими магометанскую веру; никого не обижу из вас. Слова мои истина. Переводил киргиз Ахмат».
Русские ответили на послание кокандского командующего лишь усиленной пальбой.
Серов отправил в Туркестан двух казаков и киргиза, которые успешно добрались до города. «С ними была прислана и записка Алимкула. Они передали, что коканцы, пытавшиеся не раз делать нападения, были отбиваемы со значительной для них потерей, отступили и начали устраивать огромные туры и щиты на арбах. «Хотят подкатом идти, — говорили казаки, — и наши если продержатся до утра — слава Богу! Просят помощи. Кокандев видимо-невидимо!»».
«6-го декабря, около полудня, из Туркестана вышло 200 человек пехоты, опять под командой Сукорка, на выручку наших. Возвращаюсь к отряду Серова. Утром этого дня (6-го), заметив, что мантелеты были уже готовы, он, чтобы выиграть как-нибудь время, пустился на хитрость: выйдя вперед, махнул в сторону неприятеля рукой, показывая, что хочет вступить в переговоры. К нему явился коканец с ружьем в руках, которое тут же положил на землю.
      — Сегодня у нас праздник (Святителя Николая Чудотворца), и нам не хотелось бы начинать дела, — сказал Серов.
     Коканец отвечал, что он и сам русский, и советует лучше сдаться: Алимкул де обещает сделать Серова также начальником и даст аргамака с золотой сбруей. В это время коканцы уже начали катить мантелеты. Сказав, что при переговорах наступлений не делается (Переговорами, все-таки, было выиграно времени часа два. Прежде не раз высыпался казак Толмачев.), Серов вернулся на позицию, а между тем три чалмоносца крались к нему, намереваясь убить или схватить живого, но казаки, раньше заметившие эту проделку, кричали: «уйдите, ваше благородие, мы стрелять будем!»
      Между тем у единорога после 8-го выстрела сломалось колесо; артиллеристы, с помощью казаков, живо сняли колесо из-под ящика с зарядами и кое-как прикрепили веревками, но орудие не могло вращаться и его приходилось не раз передвигать на спинах и руках с одного места на другое; когда же были ранены все артиллеристы, казак Терентий Толкачев (Он остался жив и при соединении с отрядом Сукорка, не смотря на раны, не пошел на перевязку.) сам поворачивал и заряжал единорог. Одним выстрелом картечью он пробил щит, и видно было, как сарбазы понесли на руках несколько своих.
      Все ближе и ближе двигались к отряду с разных сторон мантелеты и щиты; за ними шла неприятельская пехота, пытавшаяся кинуться в шашки, но, получая отпор, отходила назад. С двух сторон неприятель удачно подошел к канавке и стал сильно донимать перекрестным огнем. Видя свое критическое положение, наши заклепали единорог и с криком «ура» кинулись на пролом, выстрелами открывая путь. Первый шаг стоил отряду 36-ти убитых и нескольких раненых. Коканцы бросились на оставленную позицию, хватая и забирая все, что попало под-руку. Несколько человек, говорят, взялись за единорог: тащат, но не осилят, а сами оглядываются, как бы не вернулись русские… С гиком неприятельская конница начала наскакивать и стрелять со всех сторон, но недешево продавали себя казаки и невольно заставили неприятеля держаться подальше. Коканская конница, заскакивая вперед, спешивалась, ставила ружья на рожки и с двух сторон стреляла в отряд. Сильно раненые беспрестанно падали и оставались на дороге; товарищи отбирали у них ружья и патроны, тут же ломали и бросали по пути.
      В виду отряда, коканцы, как звери, кидались на раненых, кололи их пиками и рубили шашками, снимая головы; некоторые из казаков, будучи еще в силах, защищаясь, бросали в глаза неприятеля горсти снега…
      Долго шел бедный Абрамичев (Сотник из отряда Серова, года три назад выпущенный из Московского кадетского корпуса.): первая пуля попала ему в голову, вторая в бок, но он шел, поддерживаемый под руки; наконец, разом две пули хватили в обе ноги; он упал и остался последним, не дошедшим до места соединения с отрядом Сукорка. «Рубите скорее голову, не могу идти!» — были последние слова его. Был он в темно-сером длинном плаще, в огромной папахе, отчего очень выделялся от остальных и привлекал выстрелы неприятеля; ему советовали снять и бросить папаху, но он не послушал.
      Под сильным градом перекрестных пуль шел отряд около восьми верст. Многие раненые падали, снова с усилием поднимались и шли отстреливаясь.
      Солдаты отряда Сукорка, завидев своих, две версты бежали на выручку с криком «ура». Встреча эта была праздником, каких немного бывает в жизни: все обнимались, плакали и целовали друг друга…
      Было уже темно, когда вечером 6-го числа отряд с песнями подходил к городу. Все офицеры и комендант вышли на встречу к воротам и, стоя на барбете, кричали «ура», кричали и раненые, которых везли на нескольких телегах; проводили их потом до госпиталя, куда некоторые офицеры вносили их на руках своих, поили чаем, раздавали хлеб (двое суток не ели и не пили наши герои). Удивительно, что это за молодцы: редкий не имел пяти, или шести ран, и ничего — смеются и рассказывают, как они били коканцев…
      Три дня спустя выслали отряд собрать тела убитых: привезли 57 человек — голых, изрубленных, безголовых и в разных положениях: у одного рука, сложенная крестом, замерла на плече, другой как будто защищается, третий наносит удар… Абрамичева узнали только по носку на одной ноге; около него в крови лежал карман, с частью изорванного лампаса; левой рукой он будто замахнулся, а пальцы были изрублены.
10-го декабря положили героев в одну большую могилу, накрыли холстом и, отслужив панихиду, засыпали землей. Не одна слеза упала на свежую насыпь…
      По собранным сведениям, коканцев убито и ранено до 2-х тысяч. Под Алимкулом ранена лошадь. Неприятель убрался в Ташкент и на 40 арбах повез своих раненых, а шел было отнимать у нас Туркестан… Жителей Икана и Чилика погнали босыми до Ташкента.»
Ценой подвига горстки казаков, была пресечена атака Алимкула и остановлен поход кокандской армии. Все выжившие казаки получили Георгиевские кресты, а Серов был награждён орденом Святого Георгия 4-й степени и произведен в следующий чин — войсковые старшины.
     В 1893 году в честь боя под Иканом был сооружён образ Святителя Николая Чудотворца Мирликийского. На помещённой на цоколе бронзовой доске были вырезаны все имена и фамилии участников боя.
Весной 1865 года с отрядом в 1800 человек и 12 орудий Черняев выступил под Ташкент и 9 мая разбил под его стенами кокандские силы. Жители Ташкента отдались под власть бухарского эмира, выславшего туда свои войска. Решив упредить бухарцев, Черняев поспешил штурмом и на рассвете 15 июня овладел Ташкентом стремительной атакой. В Ташкенте, имевшем до 30000 защитников, взято 16 знамен и 63 орудия. Наш урон — 123 человека. Занятие Ташкента окончательно упрочило положение России в Средней Азии.

buxpartner.ru

Легендарное дело под Иканом.Из стародавнего уральской стороны — Казачество в Азии — Каталог статей

Алексей Проскурин

Из стародавнего Уральской стороны

Легендарное дело под Иканом

( памяти Василия Иродионовича Серова , атамана Гурьевского и Уральского отделов Уральского казачьего войска )

Вместо предисловия.

Немного из истории. Как свидетельствуют материалы археологии славянские поселения по р. Уралу (Яику) очевидно возникали еще в домонгольское время 10-13 вв., но в 16-17 вв. после ликвидации Астраханского ханства и позже, русская вольница начала активно обживать Приуралье, а Московское государство, обеспокоенное незащишенностью своих рубежей вынуждено было признать казачество- эту самочинную вольницу в качестве своих пограничных войск. Уральские казаки были приняты под покровительство Московского государства и с 1695 г. стали нести регулярную военную службу и не только пограничную, в связи с чем география участия уральских казаков в военных сражениях неразрывна с военными походами Российского государства. 17-18 вв. были тяжелым временем для южных соседей россиян- Кипчакской степи. Не прекращавшиеся столкновения с калмыками, башкирами, каракалпаками, джунгарами обескровили Казахское ханство и поставили его на край гибели. Джунгарский предводитель Галдан Церен в 1723 г. захватил значительную часть земель Большой и Средней Орд и занял город Туркестан – ставку Казахских ханов.

Документ № 1 . Рапорт есаула Серова от 8 декабря 1864г. за № 372.

Документ № 3 . Из некролога .Последние почести генерал-лейтенанту Серову Василию Иродионовичу ( газета, «Туркестанские ведомости» , 1901 г.)

Иллюстрации:

1. Уральские казаки .Парадная форма образца 1867 г.

2. Крепость Туркестан, где В. И. Серов в 1865г. был комендантом.

3. Иканец-волонтер Ахмед , Георгиевский кавалер , имеющий знаки отличия военного ордена за дело под Иканом 5-7 декабря 1864 г.

4. Кокандская крепость Икан

5. Групповой портрет к 25-летию боя под Иканом. Герои- уральцы: 3-й ряд , на заднем плане, слева направо стоят — Савва Горин, Александр Портнов, Ефстифий Синицын, Михаил Прикащиков, Венедикт Панькин, Харитон Сластин. 2-й ряд сидят Федор Парфенов, Аким Чернов, генерал-майор В.И.Серов, Иван Агафонов, Понкрат Скоробогатов. 1-й ряд сидят — Артемий Кочемасов, Никита Потапов,Филипп Шарков, Федор Кирилин , Василий Герасимов.

6. Портрет В.И.Серова , атамана сотни .

proskurin.ucoz.kz

В степи широкой под Иканом (казачья песня)

Отечественному зрителю только что преподнесена новая экранизация толстовской «Анны Карениной».
Привлекла внимание известная, но редко звучащая ныне песня, открывающая сериал

и обозначенная в титрах как «Песня уральских казаков».

Однако подлинное название песни — как и у большинства казачьих — воспроизводит первую её строку: «В степи широкой под Иканом». (Это дальше и позже различные составители, редакторы, публикаторы песенных сборников прибавляли пояснения вроде «казачья песня», «песня уральских казаков» или «казачья песня о подвиге уральских казаков»…)

Самим первым исполнителям да и слушателям все эти пояснения не требовались.

Они хорошо знали подробности «дела под Иканом»…

У песни есть автор, её «составил» (трогательны эти скромные определения, применявшиеся предками: составил, сложил, сказал (сказ)!) военный этнограф, есаул (впоследствии подполковник) Уральского казачьего войска Александр Павлович Хорошхин (1841-1875). Участник т.н. «Среднеазиатских походов» Российской армии.

И сама песня рождена эпохой завоевания Средней Азии (Туркестана), 1853-1876.
Там в «деле под Иканом» и отличились уральские казаки.

Характерно, что маститый петербургский хор Института певческой культуры «Валаам» свой тематический альбом исторических песен «Присоединение Средней Азии к России» начинает как раз стихом, сложенным Александром Хорошхиным — «В степи широкой под Иканом». (И отдаёт его исполнение чтецу!)

Историческая казачья песня «В степи широкой под Иканом» впоследствии легла в основу одноимённой строевой песни, ставшей одной из популярнейших в Российской Императорской армии. В строевой песне опущены многие детали, она была подчинена законам иного жанра и ритма, где главное — маршевый припев.

Хор «Валаам» предпочёл продолжить свой «среднеазиатский» альбом иной, солдатской песней «В Туркестане мы засели» (составленной Л.С. Алексеевым), также описывающей «дело под Иканом».
=======================================================

Империалистическое завоевание Россией Средней Азии, 1850-80-е гг.

К середине XIX в. на территории Туркестана существовало три государственных образования без чётких границ: Бухарский эмират (3 млн. человек), Кокандское ханство (1,5 млн.) и Хивинское ханство (500 тыс.). Население их было пёстрым: узбеки, таджики, туркмены, казахи, киргизы, каракалпаки. Серьёзной военной силы, а стало быть и опасности для России, эти образования из себя не представляли, к тому же периодически между ними шли междуусобицы, а внутри вспыхивали перевороты и восстания.

Тем не менее, некоторые города оказали упорное сопротивление русским: уличные бои в Ташкенте шли более двух дней. В конечном итоге Кокандское ханство было упразднено (1876), Бухара и Хива потеряли часть территорий, в том числе доступ к водоёмам, и признали полную вассальную зависимость от России (1868 и 1873). На жизненный уклад местного населения русское завоевание не повлияло.

Контроля над районом Туркестана Россия добивалась прежде всего в интересах торговли: российская экономика на Западе не выдерживала конкуренции, и для многих отраслей, в том числе металлургии, основным внешним покупателем была Азия.
———————————————-

Ничего не напоминает?

(На сайте «ЮТуб» песню «В степи широкой под Иканом» сопровождает великолепный комментарий: «Славное дело, песня шикарная и мало что изменилось со времен прадедов, — война восточная, в плену ловить нечего, поэтому рви колечко последней гранаты и не грусти, не мы первые, не мы последние. Вот, кстати, и автор стихов стихов этой потрясающей песни подполковник Хорошхин Александр Павлович доказал это своей жизнью и смертью.«) Ни прибавить, ни убавить!

tunnel.ru

Дело под иканом » История в новостях.

Поздней в осеннюю пору 1864 года войска России подготовились захватить Чимкент. Осознавая, как страшна для него утрата этого города, правитель Коканда Алимкул готовил ответную операцию и планировал нежданно ударить на Туркестан, уже занятый русским гарнизоном. Разведка, произведённая казачьей сотней есаула Серова, сорвала эти замыслы, но казаки заплатили непомерно большую цену, чего определённо возможно было бы избежать: душевные метания начальника Туркестанского гарнизона стоили судьбе десяткам оренбургских казаков.

Захват Чимкента

В первой половине 60-ых годов девятнадцатого века, в то время, когда русские подготовились захватить Чимкент, о чём мы говорили ранее, в самом Чимкенте разворачивалась борьба между приверженцами укрепления и сторонниками Коканда связей с Россией. На протяжении данной борьбы шестеро самые видных представителей прорусской партии были зарезаны.

Но в решающий момент правитель Коканда Алимкул получив новость о том, что эмир Бухарский наступает на Ферганскую равнину. Алимкул в тот же час отправился в Ташкент с большей частью собственных армий, а в Чимкенте покинул большой гарнизон. Об этом событии шпион в тот же час донёс генералу Черняеву.

Не согласовывая собственных действий ни с Петербургом, ни с Омском, 3 сентября 1864 года Черняев приказал полковнику Лерхе двигаться из Аулие-Аты на Чимкент.

Сам он выступил из Туркестана.

19 сентября русские снова показались под стенками Чимкента. На этот раз у Черняева было десять пехотных рот и две с половиной много казаков при 19 пушках. Помимо этого, в походе принимала участие примерно тысяча казахов.

В ночь на 20 сентября начался обстрел Чимкента. К стенкам повели траншею. Кокандцы выкопали перед стенками контрминную траншею, в которой расположились пушки и пехота для обстрела ходов сообщения передовой русской батареи.

Цитадель Чимкента. Рисунок с натуры

Утром 22 сентября четыре роты во главе с полковником Лерхе нападали кокандцев, засевших в данной траншее, опрокинули соперника штыковым ударом и ворвались в муниципальные ворота. Черняев захватил внутреннюю цитадель, и Чимкент пал.

Сейчас предстояло разъясняться с Петербургом. Черняев направил в Основной штаб письмо, где показывал, что «…овладение Чимкентом до наступления зимы не только полезно, но кроме того нужно для самообладания края». Помимо этого, писал он, страшно недооценивать силы Коканда:

«У них начальники не хуже отечественных, артиллерия значительно лучше, доказательством чего помогают нарезные орудия; пехота вооружена штыками, а средств значительно больше, чем у нас. В случае если мы их сейчас не доконаем, то через пара лет будет второй Кавказ».

Министр обороны Милютин сказал, что опасаеться:

«Кто поручится, что за Чимкентом Черняев не признает нужным забрать Ташкент, а в том месте – Коканд, и финиша этому не будет?»

Очевидно, всё обстояло как раз так, как и провидел Милютин: Черняев вправду нацеливался на Ташкент.

Цель – Ташкент

Черняев кроме того не стал дожидаться ответа из Санкт-Петербурга на собственные сентября и 27 письма с отрядом в 1500 человек с 12 пушками двинулся к Ташкенту. Глава артиллерии Новококандской линии Качалов вычислял поход сущей авантюрой:

«Самая безумнейшая идея – с отрядом в тысячу человек овладеть Ташкентом, городом с сотней тысяч обитателей, раскинутым на пятьдесят вёрст в окружности!»

Следовало бы ещё припомнить, что Ташкент окружала стенки протяжённостью более 25 километров с 12 воротами. В юго-западной части города пребывала цитадель. На аргументы собственного начальника артиллерии Черняев отвечал «успокоительно»:

«Мы подойдём к Ташкенту, обитатели вышлют консульство, это консульство я в тот же час пошлю в Санкт-Петербург и, простояв день-два под Ташкентом, возвращусь назад. После этого буду ожидать распоряжения, как поступить».

Но вышло в противном случае: рассчитывать на приверженцев России среди обитателей Ташкента Черняев не имел возможности, потому, что в городе был громадной кокандский гарнизон. Четыре человека, отправленные в город (раньше они торговали с ташкентскими торговцами и собирались с ними переговорить), были перехвачены кокандским разъездом.

Однако, 2 октября Черняев начал обстрел Ташкента. В стенке удалось пробить брешь, к которой ринулись две роты во главе с полковниками Лерхе и Обухом. Они ворвались в ров перед стеной, но не смогли встать по его крутому склону и попали под пламя соперника.

Помимо этого, кокандцы бросали в ров ручные бомбы.

Ранены были Лерхе, Обух, оба командир роты. Штурм захлебнулся, и Черняев приказал открыть по крепости массированный огонь артиллерии, дабы под его прикрытием воины имели возможность отойти. «Ташкентцы до того были рады, что многие сели верхом между зубцами и, страшно ругаясь, отправляли вдогонку нам пули», – говорил участник событий. 7 октября отряд возвратился в Чимкент, утратив 16 человек убитыми и 42 ранеными.

Оренбургские казаки с верблюдами

Через 14 дней по окончании окончания похода Черняев решился наконец написать донесение министру обороны. Если судить по этому посланию, Черняев вовсе не планировал занимать Ташкент, но всегда получал сведения о том, что в городе «…население мирное, промышленное, живущее в основном торговлей с Россией, и очень сильно тяготится настоящими армейскими действиями… большая часть обитателей [желает] русского подданства»… В противном случае говоря, Черняев снова представил собственную эскападу как очередную рекогносцировку, которая «случайно» превратилась в штурм.

«Черняев отнюдь не ставил перед собою цели овладеть Ташкентом», – пробовал выгородить приятеля важный сотрудник Главного штаба В. А. Полторацкий, которому Черняев систематично отправлял «полуофициальные» письма. На это Милютин в удивлении вскрикнул: «Для чего же в противном случае было ходить в том направлении?»

Практически министр обороны проговорился: официально – «нет», но если бы оказалось – тогда, конечно, – «да». Александр II величественно начертал на донесении о неудачном штурме Ташкента: «Сожалею очень, что [Черняев] решился на ненужный штурм, стоивший нам стольких нужных людей».

И, однако, наглая набег сошла Черняеву с рук. Министр обороны Д. А. Милютин в мемуарах растолковывал данный факт следующим образом:

«Ужас ответственности за всякое уклонение от руководств может убивать предприимчивость и энергию. Бывают случаи, в то время, когда глава обязан брать на собственную ответственность предприятие, которое в заблаговременно разработанной программе не могло быть предусмотрено».

Схватка в степи

Поздней в осеннюю пору 1864 года из форта Перовский вышла в Туркестан казачья сотня 2-го Уральского полка под руководством есаула Василия Родионовича Серова. В первоначальный сутки декабря Серов вступил в Туркестан.

Именно сейчас в Чимкент из Туркестана снаряжался громадной транспорт. Отправлять его просто так, без разведки, сочли неблагоразумным. Ходил слух, словно бы правитель Коканда Алимкул покинул Ташкент и направился к себе – усмирять какое-то беспокойство.

В действительности слух распустил сам хитроумный Алимкул – в конечном итоге он собрал все силы, какие конкретно отыскал в Ташкенте, и двинулся, минуя Чимкент, прямо на Туркестан.

Покуда считалось, что Алимкул идёт на юг, тот продвигался на север. 4 декабря отряды Алимкула дошли до селения называющиеся Икан. От него до Туркестана было всего 20 либо 25 верст, так что 5 декабря, вероятнее, Алимкул неожиданно показался бы под стенками Туркестана.

Но его замысел был сорван.

Василий Родионович Серов (1829–1901), на фото уже полковник Уральского казачьего войска

«Мирные кокандцы» из Икана, ранее принявшие русское подданство, сказали начальнику Туркестана о том, что показались «громадные шайки» немирных кокандцев. Казакам Серова было поручено разведать местность и при встречи с неприятелем (численность которого оценивалась от ста до четырёхсот человек) вступить с ним в бой.

В отряде Серова насчитывалось 98 казаков, два обер-офицера, пять урядников, четыре артиллериста, фельдшер, фурштат и трое киргизов – погонщиков верблюдов. Всей артиллерии у много имелся один горный единорог и к нему 42 заряда.

Сотня двигалась с опаской, высылая вперёд разъезды. Не так долго осталось ждать казакам начали видеться кочевники, каковые в один голос твердили о том, что где-то за Иканом имеется неприятель. какое количество? «Как камыша в озере», – звучал неизвестный ответ.

Было уже около 4 часов вечера 4 декабря, начинало темнеть. Казаки доходили к Икану, лежащему на высоком месте. Оттуда раскрывался хороший вид на степь, и появление казачьей много, очевидно, в далеком прошлом уже было увидено неприятелем.

Кишлак Икан. Фото из «Туркестанского альбома» (1871—1872)

Увидев огни около Икана, казаки остановились и заняли позицию около маленькой канавки. Они спешились, развьючили верблюдов и оградили себя завалом из мешков с провиантом.

Кокандцы на конях двинулись от Икана – вначале «негромким молчанием», а после этого с громкими криками, паля из ружей и размахивая саблями. Их встретили картечь единорога и ружейный огонь. Отпор был убедительным, и неприятель сперва отошёл, но после этого снова нахлынул.

По окончании нескольких атак кокандцы «угомонились» и отошли на ночь, разведя костры.

Ясно было, что передышка ненадолго, и казаки решили молить о помощи из Туркестана.

Ночь была бессонной: кокандцы обстреляли отряд Серова из фальконетов, забросали гранатами (погибло пара лошадей), после этого постарались пробраться в лагерь казаков под покровом темноты и кого-нибудь зарезать, но бдительный «служивый народ» перехватывал «разбойников», так что тайные набеги не удались.

Картина В. Верещагина «Нападают неожиданно», 1871 год. Картина не является иллюстрацией какого-либо конкретного боя — живописец положил в неё собственное видение некого обобщённого сражения в Туркестане

Наступило утро, и кокандцы осознали, наконец, что противостоит им всего сотня человек. Казаки стреляли экономно: лишь по смельчакам, каковые, красуясь, приближались к неприятелю, по орудийной прислуге и по «руководству» – расшитым халатам, чалмам, богатому убору. У соперника, как сейчас выяснилось, было три орудия, а у русских – всего один единорог, и тот перестал работать.

По окончании восьмого выстрела колесо орудия сломалось, и к нему, как сумели, приладили колёса от орудийного передка.

Сейчас приходилось перетаскивать единорог с места на место вручную – правильнее, на поясницах.

Часть людей Алимкула, обойдя отряд Серова, двинулась к Туркестану.

Спасти есаула Серова

Начальник Туркестана полковник Жемчужников слышал выстрелы. После этого прибыл нарочный и сказал о многочисленном отряде неприятеля, с которым столкнулась сотня Серова. В тот же час собрали отряд «охотников»-добровольцев: 152 человека из лучших стрелков.

Начальником этого отряда прописали подпоручика Сукорко.

Отряд взял два единорога и спешно выступил из крепости – выручать товарищей.

Тем временем полковника Жемчужникова «обуревали тяжёлые думы». В крепости осталось 300 солдат, а слухи ходят, словно бы правитель Коканда собирается объединиться с эмиром Бухарским и совместно атаковать Чимкент и Туркестан. Внезапно неприятели определят, что лучших воинов Жемчужников из крепости послал, – и нападут прямо на данный момент?

Что делать-то?

Пометавшись какое-то время, Жемчужников не отыскал ничего лучше, как излить собственные эмоции в записке к Сукорко: «П. Л. [Петр Логинович], нежели заметите огромные силы, то, не выручая много, возвращайтесь назад, чтобы дать средства местному гарнизону». Нарочный догнал отряд Сукорко и вручил начальнику послание от руководства.

Сукорко прочёл и сунул записку в карман.

Уже была видна цепь песчаников, в следствии которых доносились выстрелы. Неожиданно из-за холмов высыпались кокандцы и мгновенно окружили отряд Сукорко, пугая выстрелами. После этого, обойдя русский отряд, кокандцы двинулись по дороге на Туркестан.

Сукорко сделал логичный вывод: крепость Туркестан подвергается громадной опасности, неприятель бессчётен, приказание от руководства – не ввязываться в бой, нежели встретятся «полчища», – в кармане.

И подпоручик отдал приказ отходить к Туркестану.

В отряде началось недовольство: до казачьей много, попавшей в беду, оставалось немного: возможно, верста (показывают и три версты, и одну, а также «пара сажен»). Но Сукорко настаивал на отходе, и отряд отправился назад, к Туркестану, неизменно подвергаясь опасностям: то воинов обстреливали из каких-то руин, то выскакивала засада. К 6 часам вечера утомившийся отряд Сукорко был уже около Туркестана.

Тогда же поблизости показался и неприятель.

Картина В. Верещагина «По окончании удачи», 1868 год

Около девяти часов вечера в Туркестан прискакали трое нарочных из отряда Серова: информировали, что сотня ещё держится, но положение тяжёлое, и Серов весьма молит о помощи. Встала суета, снаряжали новый отряд, искали телеги, дабы везти раненых, «приискивали хомуты» – лошади, как выяснилось, были посланы «за капустой»… Лишь в час дня 6 декабря из Туркестана выступил новый отряд – чуть более 200 человек с двумя орудиями. К утру того же дня кокандцы отошли от Туркестана к Икану.

Тем временем Серов, потянув время за переговорами с Алимкулом (каковые, конечно, ни к чему не привели), решил прорываться. В 7 часов утра 6 декабря начался последний бой. Заклепав орудие, переломав ненужные винтовки, казаки с криком выскочили из-за собственных завалов. Прорывались с громадной кровью, утратили у Икана 37 человек из сотни.

Пострадавшие старались идти – всех отставших кокандцы в тот же час рубили на части. За три часа казаки прошли всего восемь верст.

Становилось ясно, что до Туркестана им не добраться. В то время, когда казалось, что всё кончено, сотня Серова соединилась с отрядом, вышедшим на выручку.

Казаки много Серова на фото, сделанном через четверть века по окончании Иканского боя. В центре В. Р. Серов

Последним погибшим стал сотник Павел Абрамичев: раненный сперва в голову, позже в бок, он всё шёл , и лишь в то время, когда ему перебило ноги, упал. Проходившие мимо казаки прощались с ним как с мучеником, кланяясь: «Забудь обиду нас, Христа для». Абрамичев был человеком молодым и весьма сильным физически: «подломить» его не получалось, он всё пробовал подняться, и кокандцы зарубили его на глазах у товарищей – те успели отойти всего шагов на пятнадцать.

В то время, когда подсчитали утраты, оказалось, что сотня Серова утратила более чем половины личного состава убитыми и фактически все были ранены. В крепость их доставили к 11 часам вечера – затем ещё 11 человек умерли в лазарете.

Казачья сотня есаула Серова, нашедшая отряд соперника, спутала все его замыслы. Кокандцы нашли себя, утратили время и с утратами вынуждены были уйти.

Продолжение направляться

Министр Обороны России делает серьезное заявление: НАТО приступило к развертыванию вℴеннℴй структуры

Удивительные статьи:

Дело под Иканом — Алексей Пленцов (2-е издание)

Второе издание книги, расширенное и дополненное, вышедшее к 150-летию Иканского боя.

В декабре 1864 года в самом «сердце» Средней Азии, недалеко от города Туркестана, состоялся Иканский бой, тут же ставший легендой.

Сотня казаков есаула Серова дала отпор десятитысячной армии Кокандского ханства. Трое суток казаки бились в чистом поле, а потом пошли на прорыв. Более двух тысяч врагов остались лежать в заснеженной степи, но и немало казаков сложили свои головы под Иканом. Что же произошло тогда? Как такое стало возможным?

В течение двух лет автор собирал материалы об этом подвиге – архивы, музеи, библиотеки… Тщательно проанализировав сохранившиеся документы, автор приходит к любопытным выводам о скрытном и ключевом значении Иканского боя в истории присоединении Средней Азии к Российской империи.

Книга подробно рассказывает о туркестанских походах русской армии в 19 веке. Штурм Ташкента, оборона Самаркандской цитадели, Хивинские походы 1839 и 1873 годов, исследование и присоединение высокогорного Памира… Дерзкие штурмы генерала М.Г. Черняева, первые победы молодого М.Д. Скобелева, сражения в творчестве и в жизни художника В.В. Верещагина.

Подробно разобрав тактико-технические стороны боя на страницах своей книги, автор вдумчиво рассуждает о силе Духа, проявленной казаками в неравном бою, и о непростой судьбе их отважного командира – Серова Василия Родионовича.

Алексей Пленцов о новом издании книги:

В декабре этого года исполняется 150 лет знаменитому подвигу уральцев. В честь юбилея Иканского боя выходит второе издание моей книги «Дело под Иканом». Чем оно отличается от первого? Принципиально ничем. Те же центральные события, та же структура книги.

Но за полтора года у меня накопилось много новых фактов, имеющих прямое отношение к этой теме. Например, удивительная атака собак под Самаркандом, «ракетный» бой на месте будущего космодрома Байконур… В поле зрения попали новые персоналии, так или иначе причастные к тем событиям: Тарас Шевченко, Алексей Бутаков, Максуд Алиханов…

Всё более погружаясь в материал, я переосмыслил значение похода Алимкула и пришёл к неожиданным выводам. Появились интересные мысли о роли Серова в «Большой игре», о влияния старообрядчества на характер уральских казаков, на их действия в Иканском бою. Нашлись уникальные иллюстрации современников боевых действий в Средней Азии и самого Иканского боя (как чёрно-белые, так и цветные).

Всё это я включил во второе издание. На мой взгляд, книга получилась более завершённой и целостной.

Издано при поддержке Российского военно-исторического общества.

978-5-9905826-9-9

mitra-books.com

Круче, чем в кино: дело под Иканом и живой мост

Кино ярко и броско. Его поневоле воспринимаешь как выдумку. Вон классический сюжет из фильма «Тринадцать» Ромма: десяток красноармейцев и трое сочувствующих успешно, но трагично отбивали атаки аж четырех сотен басмачей. Сюжет породил такие фильмы как «Семь самураев» и «Великолепная семерка», в которых семеро бьются против сорока. И такие как «Сахара» где тот же десяток противостоит четырем сотням.
Смотришь, радуешься подвигу и стойкости, но не можешь отделаться от ощущения того, что это сплошная выдумка. Ну не может же в самом деле такого быть!
Однако даже в российской истории есть примеры подобных подвигов. Натолкнулся на два таких эпизода, спешу поделиться.

Картина «Живой мост» Франца Рубо. По всей видимости, дело было вовсе не так, как нарисовано. Но эпизод – реальный.

Для настроения – тематическая казачья песня, как раз о первом эпизоде.

Первый случай, дело под Иканом, впечатляет своей масштабностью. Соответствующая статья из Википедии достаточно информативна и лаконична. Ниже почти целиком ее цитирую, в чем и сознаюсь. Но можете все-таки обратиться к самому источнику: здесь. В любом случае все, что в кавычках – цитаты оттуда.

Туркестан, декабрь 1864 года. Кампания против Кокандского ханства. Комендант Жемчужников, получил сведения, что появилась «в окрестностях города шайки кокандцев численностью до 400 человек и 4 декабря 1864 года он отправил на осмотр местности и для уничтожения кокандских повстанцев сотню есаула Серова, усиленную 1 пушкой». Против такой шайки вполне разумно было отправить относительно небольшие силы. «Всего отряд под командованием Серова состоял из 2 офицеров, 5 урядников, 98 казаков, кроме того к сотне придано 4 артиллериста, фельдшер, обозный и три посыльных казаха».

Однако, добравшись до селения Икан, казачья сотня натолкнулась не на летучий отряд, а на основные силы кокандцев – около десяти тысяч человек! Эта армия шла ни много ни мало брать город Туркестан.
Встретив настолько превосходящего противника, казачья сотня не ударилась в бегство и не сдалась. Напротив, в голой пустой степи казаки заняли круговую оборону.
«В течение двух дней (4 и 5 декабря) без пищи и воды уральцы держали круговую оборону в голой степи, прикрываясь телами убитых лошадей. Посланная из Туркестана им на выручку стрелковая рота под командованием поручика Сукорко пробиться не смогла, им помешал отряд султана Сыздыка Кенесарыулы. Небольшой кавалерийский отряд Сыздыка блокировал роту Сукорко со стороны Туркестана и почти двое суток крутил вокруг города. Тогда есаул Серов дал команду сотне пробиваться самостоятельно. Ранним утром 6 декабря казаки встали в каре и пошли сквозь кокандское войско. Пройдя с боем около 15 верст они наконец встретились с новым отрядом из Туркестана и вернулись в крепость.»
…
«Потери составили: из двух офицеров один убит, сам Серов был ранен в верхнюю часть груди и контужен в голову; из 5 урядников 4 убито, 1 ранен; из 98 казаков 50 убито, 36 ранено, 4 артиллериста ранены; фельдшер, обозный и один казах — убиты.»

«Все выжившие после боя казаки были награждены Знаком отличия военного ордена, сам Серов — орденом Св. Георгия 4-й степени и произведен в войсковые старшины (19 января 1865 года).

7 октября 1884 года в 4-й сотне 2-го Уральского казачьего полка на головных уборах были введены особые знаки отличия за Иканский бой. Впоследствии в Ташкенте одна из улиц получила название Иканская.»

Фотография участников Иканского дела спустя 25 лет после сражения.
Реальные люди.

Напрашивается шапкозакидательская шутка: это казаков всего сотня была против десяти тысяч! А было бы их сотни четыре — вообще бы раскатали.
И вот пожалуйста, был и такой случай. Правда на полвека раньше. И, откровенно, не то, чтобы раскатали, но инициатива была уже на нашей стороне.

Следующий эпизод тоже о немалой стойкости и мастерстве – поход Карягина и живой мост.

Июнь 1805 года, Закавказье. Соответствующая страница Википедии здесь (далее, если не указано иное, цитаты оттуда).
Идет Русско-персидская война 1804—1813 годов. Ее события станут частью Большой игры между Британией и Россией в Центральной Азии. Той самой, в которой «англичанка гадит».

В Европах гремит «Война Третьей коалиции» против Наполеона. Основные силы России там, на западе. В Закавказье войск мало и они разрознены по гарнизонам.
Пользуясь этой ситуацией и стремясь вернуть утраченное в Закавказье, персидский хан (союзник Великобритании) отправляет армию численностью в сорок тысяч под командованием наследного принца Аббас-Мирзы отвоевывать Закавказье, а то вернуть и Грузию, спасенную Россией от полного уничтожения.

Русскими войсками командовал князь Цицианов. Всей силы он мог собрать до десяти тысяч. Но на это надо было время и при том он оставил бы без защиты удерживаемые крепости. Ему надо было время и чтобы это время обеспечить. 24 июня он отправил против сорока тысяч человек отряд егерей 17-го егерского полка под командованием полковника П. М. Карягина численностью в… 500 человек!

Скоро егеря вышли на авангард персов – десять тысяч человек. «Не растерявшись, Карягин построил войско в каре и целый день отражал бесплодные атаки персидской кавалерии. Затем он прошёл ещё 14 вёрст и встал укреплённым лагерем, так называемым вагенбургом или, по-русски, гуляй-городом, когда линия обороны выстраивается из обозных повозок (учитывая кавказское бездорожье и отсутствовавшую сеть снабжения, войскам приходилось таскать с собой значительные запасы).

Вечером персы продолжили атаки и бесплодно штурмовали лагерь до самой ночи. К утру персы начали бомбардировать русский гуляй-город артиллерией, стремясь не дать русским войскам добраться до реки и пополнить запасы воды. Русские в ответ сделали вылазку, пробились к персидской батарее и повзрывали её, сбросив остатки пушек в реку. Впрочем, положения это не спасло.»
Отступая, обороняясь и снова маневрируя, егеря Карягина всякий раз бились против многократно превосходящих сил противника. При этом они не просто отступали, куда их отожмут, но действовали с инициативой. Брали крепости, стремясь улучшить свою позицию, отходили и брали другую. Например, была взята крепость Шах-Булах.

Шах-Булах во втор. половине XIX в.

Потом был сделан бросок к еще большей и лучше укрепленной крепости – Мухрат.
К этому моменту (7 июля) отряд уже 13 день вел сплошные бои. Коней, говорят всех уже поели. Отряд голодал и буквально на руках солдаты по горным тропам должны были таскать еще и пушки, без которых оборона и взятие крепостей были невозможны.
Ситуация была настолько тяжелой и невозможной, что и русские не выдерживали. К этому моменту уже «к персам перебежал поручик Лисенко и ещё шесть предателей, на следующий день к ним присоединились ещё 19 человек».

В ночь с 7 на 8 июля во время броска к крепости Мухрат остаток отряда столкнулся с канавой (рвом/руслом) через который перевести пушки не было никакой возможности, а времени, чтобы ладить мост не было совершенно. Действовать надо было мгновенно. По самой героической версии «Тогда рядовой Гаврила Сидоров со словами: «Пушка — солдатская барыня, надобно ей помочь» первым лег на дно ямы. За ним устремились еще человек десять устроив таким образом живой мост. Пушки перевезли по телам живых солдат, при этом сам Сидоров погиб от полученной черепной травмы» (цитата отсюда).
Есть и другие варианты подвига:
«…Четыре русских солдата — один из них был Гаврила Сидоров, молча спрыгнули в ров. Из рва поднялись только двое…» (Википедия)
«…ружья воткнули в землю штыками как своего рода сваи, другие ружья положили на них как перекладины, а солдаты подперли их плечами; вторая пушка при переправе сорвалась и со всего размаху ударила колесом по голове двух солдат, включая Сидорова…» (отсюда).

Картинка отсюда.

8 июля егеря взяли Мухрат. «…За три версты от неё отряд в чуть больше сотни человек атаковали несколько тысяч персидских всадников, сумевшие пробиться к пушкам и захватить их. Как вспоминал один из офицеров: Карягин закричал: «Ребята, вперёд, вперёд спасайте пушки!» Мухрат взяли легко, а на следующий день, 9-го июля, князь Цицианов, получив от Карягина рапорт: «Мы всё ещё живы и три последние недели заставляем гоняться за нами половину персидской армии. Персы у реки Тертары», тут же выступил навстречу персидскому войску с 2300 солдат и 10 орудиями» (Википедия).
Этот поход не просто беспокоил персов. Он буквально связал непрерывными боями армию Аббас-Мирзы и дал возможность Цицианову подготовиться к удару.
«15 июля Цицианов разбил и прогнал персов, а после соединился с остатками отряда полковника Карягина». А «27 июля вечером отряд в 600 штыков под командованием Карягина неожиданно атаковал лагерь Аббас-Мирзы под Шамхором и наголову разбил персов» (Википедия).
Война продолжалась, но персы уже не смогли реализовать свое подавляющее преимущество. Пять сотен человек с несколькими пушками остановили сорок тысяч человек. Куда до этого киношным выдумкам!

За этот поход Карягин получил «золотую шпагу, все офицеры и солдаты — награды и жалованье». Гавриле Сидорову поставили памятник в полковой штаб-квартире.
Этот героический поход был не единственным подвигом 17-го егерского полка. За все подвиги в ходе персидской войны в 1816 году легкий егерский полк высочайшим указом был произведен в гренадерские полки и получил имя 7-го Карабинерного. Затем он стал 13-м лейб-гренадерским Эриванским полком.

«Для многих полков русской армии Кавказ явился колыбелью их славы, а многие заслуженные полки-ветераны поддержали свою боевую, ещё с петровских времен, репутацию. Герой Полтавы — 13-й лейб-гренадерский Эриванский полк, ведущий свою родословную с 1636 года, стал здесь самым титулованным во всей русской армии, превзойдя в количестве боевых регалий полки петровской бригады — лейб-гвардии Семеновский и Преображенский. Воины-эриванцы, «сойдя дождем» в Гимры, доказали всему миру, что где «олень не пройдет, русский солдат проберется».» — Нестеров А. Из статьи к 140-летию Кавказского военного округа (цитата по Википедии отсюда).

А вы знаете еще подобные примеры? Делитесь!

Что еще можно почитать обо всем остальном

obmorock.livejournal.com

Дело под иканом – Легендарное дело под Иканом.Из стародавнего уральской стороны — Казачество в Азии — Каталог статей