Марк Випсаний Агриппа Постум — Википедия
В Википедии есть статьи о других людях с именем Марк Випсаний Агриппа. В Википедии есть статьи о других людях с именем Постум.| Постум Юлий Цезарь Агриппа | |
|---|---|
| POSTVMVS IVLIVS CAESAR AGRIPPA | |
| Имя при рождении | Марк Випсаний Агриппа Постум |
| Дата рождения | 12 до н. э.(-012) |
| Место рождения | Рим |
| Дата смерти | 14(0014) |
| Место смерти | Планазия |
| Род деятельности | Внук и один из возможных наследников Октавиана Августа |
| Отец | Марк Випсаний Агриппа |
| Мать | Юлия Старшая |
| Постум Юлий Цезарь Агриппа на Викискладе | |
Постум Юлий Цезарь Агриппа (лат. Postumus Ivlius Caesar Agrippa), урождённый — Марк Випсаний Агриппа Постум
Содержание
- 1 Происхождение
- 2 Жизнеописание
- 3 Литература
- 4 Ссылки
Пр
ru.wikipedia.org
Читать книгу Агриппа (Книга мертвых) »Гибсон Уильям »Библиотека книг
Агриппа (Книга мертвых)Уильям Гибсон
Уильям Гибсон
Агриппа (книга мертвых)
1
Я колебался
прежде чем отпустить тетиву лука,
который связывает эту книгу.
Черная книга:
АЛЬБОМЫ
ООО «Агриппа»
заказ дополнительных блоков
письмом и по телефону
Альбом для фотографий из потемневшего от времени
плотного черного картона.
Кольца, которыми он скреплен,
Разрушались временем
и сухим воздухом в чемодане
Как шнуровка женского сапога времен первой мировой
Его стальные кольца ржавели на воздухе
Пока не уподобились сигаретному пеплу.
Под обложкой он написал что-то мягким
карандашом
Теперь потерянным
Потом его имя
У.Ф. Гибсон мл.
и что-то, запятая,
1924
Тогда он приклеивал свои фотографии
И делал под ними надписи
Белым меловым карандашом
«Дедушкина лесопилка, Авг. 1919»
Лачуга с плоской крышей
на фоне горной гряды.
На переднем плане валяются сучья и куски коры.
Должно быть, он чувствовал запах опилок в тот август.
И ещё приятный, пряный запах
Электрической пилы
Десятилетиями грызущей дерево.
На следующей — спаниель Моко
«Моко 1919»
Сидит на маленькой скамейке или столике
Под деревом на заднем дворе
Его шесть блестит.
Траву надо подстричь.
За деревом
И присущей кодаку зернистостью
Видна изнанка летнего быта Уилинга,
Западная Вирджиния.
Кто-то забыл снаружи деревянную стремянку.
«Тетя Фран и (клякса)»
Хотя он неизвестен, но это джентльмен
У него ремень с пряжкой,
Значок масонской ложи,
Патентованный механический карандаш,
Авторучка.
И цветы за его спиной,
Они растут прямо в вертикальной беленой
бетонной канализационной трубе.
У отца было лошадь по имени Дикси.
«Форд на Дикси 1917»
Потник с одной вышитой звездой,
Вельветовые галифе,
Ковбойское седло
и шляпа.
Он гордый и счастливый,
как и любой пацан на его месте.
«Артур и Форд на рыбной ловле 1919»
Снято взрослым
(видно твердую руку,
держащую полевой цветок,
на их широких соломенных шляпах
лежат тени от изгороди)
стоящим напротив них,
на другом берегу пруда,
посреди стрекоз и грязи.
Кодак держит
Форд старший?
И «Мама Июль 1919»
прогуливается вдоль пруда
в белых городских туфлях.
У неё за спиной сумочка.
Тем временем Артур или Форд, из-за шляпы не видно — кто именно,
подходит к туристическому авто с тентом.
«Бабушка и миссис Грэхэм у рыбного садка 1919»
Мама и Миссис Г. сидят на изящной бетонной арке.
«Артур на Дикси», кажется 1919,
он ему несколько неуютно.
Позади него на крыше, видимой из-за амбара,
можно различить загадочную надпись:
Х.В.Г.М.[?].
«Дедушкина мельница 1919», мой дед наиболее величественен рядом с штабелем
бракованных досок,
которые с такой же вероятностью могут быть
какими-то поздними руинами и
На нем ситцевая рубаха с закатанными
до локтей, но не более, рукавами,
она полосатая с белым подворотничком,
пришитом к воротнику.
За ним куча древесных опилок 30 футов в высоту
(Как ей хочется рухнуть вниз
и как она пахнет после дождя).
2
Механизм: вороненая сталь с клеймом,
С накидкой из кожзаменителя, кусочки самшита
Линза
Передернутый затвор
Навсегда
Разделяет то и это.
В спальнях с высоким потолком, теперь
свободных и нежилых,
в глубине ящиков фанерных бюро, полученных в приданое,
в непроглядной, холодной тьме покоробившаяся память,
фотокарточки убитых во второй мировой,
я сам их обнаружил
в мансарде однажды летом,
под самым ценным для мальчишки сокровищем —
потускневшими, но боевыми патронами,
частицами настоящей войны,
и ещё
механизм
как таковой.
Посиневшие следы от пуль —
это искусственный процесс, не похожий на обычную коррозию, но там, под всем редким и необычным, патина,
которую никто не снимал много лет,
пока я не взял его
и рассматривая, очарованный, уронил его вниз по некрашеной
лестнице, в прихожую, где, я клянусь,
я никогда не слышал первый выстрел.
Пуля, одетая в медь, вынутая
из картонной коробки от душевой кабины
Мортонс Солт, она осталась целой,
сохранилась слабая игра света на выступах
и впадинах, так много спокойной энергии,
она сосредоточена в моей руке.
Ружье лежит на пыльном ковре.
Возвращаюсь, в благоговейном страхе, аккуратно поднимаю его.
Второй выстрел, также неожиданный,
оставляет метку на перилах из твердой древесины и привносит
странный, но приятный запах времени
в пыльном луче света.
Абсолютно одинок
в соседстве с механизмом
Это похоже на первый поцелуй.
3
«Ледяное ущелье в Уилинге 1917»
Вдалеке виден железный мост
За ним — город.
Отели, где сутенеры обделывают свои делишки
на обочине потерянного мира.
Но передний план в фокусе,
заповедник неоготического стиля,
эти усадьбы заняли все доступные места.
«Пароход на реке Огайо»,
его дым черный и грязный,
он очень старый,
на берегу за ним
стоят заводы.
«Наш дом в Уитервиле сент. 1921»
Они приехали из Уилинга и мой отец одет в свою городскую одежду. Главная улица грунтовая и электрический уличный фонарь мечется в вышине, высвечивая опадающую пыль, он подвешен на проводе, из-за чего он и раскачивается при сильном ветре, создавая эту игру теней.
Оштукатуренный, что тут не принято, дом, он давящий и непривлекательный.
Мой дед, продававший комплектующие подрядчикам, был сторонником современных материалов, он использовал их с энтузиазмом коммивояжера. В 1921 году он заменил часть кирпичей в фасадной стене дома широкой гладкой плитой из бетона, украсив это улучшение затейливой надписью «В.Ф. Гибсон 1921». Он свято верил в бетон и фанеру.
Семьдесят лет спустя его роспись остается, а плита шатается и отвратительно сочетается с замшелыми брусками приятно неровного кирпича, помнящего ещё железные сапоги конницы северян.
«Бабушка янв. 1922» вышла, чтобы подмести бетонный пол шваброй. Её ботинки застегиваются кнопками, требующих специальных инструментов.
Опять ледяное ущелье, Огайо 1917. Механизм закрывается.
Рваная вырезка предлагает купить Де Сото Файрдом 1957 года, четырехдверный седан с АКПП, обогревателем, гидроусилителем руля и тормозной системы и новыми всесезонными шинами премиум класса. Первый собственник. $1595.
4
Он добрался до возраста коробки передач,
но не намного дальше и ни разу в том городе.
Я хотел запомнить все это, Мэйн Стрит уставленную
Олдсмлбилями 88 года,
магазинчик с паркетным полом,
пирожки в целлофане из Сода Шоп
и загадку, которую не могу передать словами,
заметную лишь в скрипе знака после полуночи,
когда больше рядом никого нет.
В россыпях пыли под платформой
Норфолк и Вестерн лежат пенсы с индейцами на реверсе, к которым не прикасались
со времен зари человека
В банках и судах геологическое время
соответствует меловому периоду.
Когда я прибыл в Торонто,
будучи призванным, мой военкомат находился на Мэйн Стрит
над магазином, где торговали оружием.
Однажды я обменял там дерринджер на
Вальтер П-38. Пистолеты были выставлены в нише
за янтарной шторой, полупрозрачной
как солнечные очки. Мне было 17 или вроде того, и в первую очередь,
я был просто белым пацаном.
Я уходил в сланцевый карьер и выпускал
9 мм патронов минимум на 10 долларов
из этого Вальтера, пока не уставал
перезаряжать его.
Однажды я скучал, стреляя
вниз в бегущий поток,
и один из них срикошетил обратно
отскочив от камня в реке и
срезал ветку с лозы ореха
в полуметре надо мной.
Поэтому я запомнил механизм.
5
На автостанции всю ночь
продают яичницу офицерам полиции.
Длинные тонкие ножи со стопором, их ещё называют фруктовыми,
они прекрасно подходят для резки арбузов,
и деревянная деревенская утварь покрытая лаком,
она сделана в Японии.
Сперва я собирался туда только,
если бабулина коробка Кэмэл закончится,
но постепенно я оценил прелесть
ночного освещения, чужого запаха
людей прошедших длинный путь, путников
выехавших из порта
держа курс на Нэшвилл, Мемфис и Майами.
Иногда шериф видел, как они уезжали,
полагая при этом, что они возвращаются.
Когда уборная для цветных
перестала использоваться
они сломали перегородку
и расширили журнальную стойку
в ширину,
прохладная освещенная пещера мечтаний
слабо, но постоянно пахнущая хлоркой,
и также переменчивыми страхами
тех темных личностей,
подвижных как ртуть,
созданных чтобы их повесили
или не повесили,
как закон решит.
Оказалось что я там известен как писатель,
найдя в том закутке
копии известных журналов,
как фантастических, так и научных, и, конечно,
я понял тогда, понял предельно ясно,
что это место я запомню навсегда,
хотя я не понимал откуда,
пришло это знание.
Я иду домой
по безмолвным улицам,
тишина, я могу слышать писк светофоров
в квартале от меня:
механизм.
Больше никого, только тишина
растекается
туда, где фуры дальнобойщиков проносятся
по шоссе,
а их большие грубые души полны желания.
6
На самом деле я должен был тогда
я видел станцию, но я её не помню.
Я помню упругое, черное, кожаное пальто —
подарок от ребенка по имени Наткин, он из Таксона.
Я помню холод.
Я помню армейское снаряжение,
которое мы потеряли, и негра из Буффало,
пытающегося продать мне красивое кольцо с алмазом,
и как я кафе в Вашингтоне
подслушивал мужчину, на нем был черный галстук
с вышивкой в виде красных роз,
который я с тех пор ищу.
У меня должно быть спрашивали что-то
на границе,
тем не менее
я был допущен
и теперь за мной качается запечатанная железная штора
через все небо.
Я иду освобожденный
на поиски себя
по лабиринту из викторианского кирпича
сладкого чая с молоком,
дыма от сигарет «Черный кот»,
множества неизвестных марок шоколада
и девушек с прямыми челками,
не американками,
глядящими из узких окон
на тающий снег
в бессонном городе
и на видимую грацию
механизма.
Билет в один конец.
Они снесли автостанцию,
теперь там только сетка,
а автобусы уже не останавливаются.
Я иду по Чойда-ку,
в урагане,
приятный горизонтальный дождь,
тяжелое дыхание океана выворачивает зонт.
Сегодня красные фонари работают от батареек.
Смеясь,
в механизме.
Перевод: © Дмитрий Кулаков.
www.libtxt.ru
» Генрих Корнелиус Агриппа и его «Тайная Философия»
Опубликовано Четверг, 25 Июнь, 2009, автор Энмеркар
«Иди своей дорогой и обнажи свой меч»
Вряд ли найдётся практикующий Маг, который не знал бы этого труда, вдохновлявшего Гёте и Дж. Ди, признанного одними «учебником Магии», а другими — лишь «игрой разума».
Труд «Об оккультной философии» (De Occulta Philosophia), который явился суммой всего магического и оккультного знания того времени, был написан молодым философом и Магом Генрихом Корнелием Агриппой фон Неттесгеймом в 1510 году, однако издан лишь в 1533 году, то есть через несколько лет после выхода в свет книги Агриппы «О тщете наук» («De vanitate scientiaram», 1530) – трактата, декларировавшего тщету всех наук, в том числе и оккультных.
Агриппа родился 14 сентября 1486 года в Кельне. Образование он получил в Кельнском университете. Некоторые биографы говорят о том, что Агриппа происходил из знатной семьи, однако преобладающей является та точка зрения, что он сам выбрал для себя дворянское имя фон Неттесгейм, назвав себя в честь основателя Кельна.
Будучи еще мальчиком, Агриппа стал секретарем императора Германии и Италии Максимилиана I. Когда ему исполнилось 12 лет, Максимилиан отправил мальчика учиться в Парижский университет. Там Агриппа вступил в орден Розенкрейцеров.
Репутация мага утвердилась за Агриппой Неттесгеймским с юношеских лет. Уверяли, что в Англии он по просьбе придворного поэта показал ему в магическом зеркале образ умершей жены (преданием этим навеяна «Песнь последнего менестреля В. Скопа). Говорили, что он владеет тайной превращения неблагородных металлов в золото, что монеты, которыми он расплачивается в харчевнях, оказываются после его ухода конским навозом. Агриппе приписывалось также умение одновременно находиться в различных местах;
был будто бы зафиксирован случай, когда он в один и тот же час читал публичные лекции в двух разных городах. Одно время Агриппа служил в армии. За личную храбрость он был посвящен в рыцари и получил чин капитана. Но, по убеждению многих, победам своего войска он способствовал колдовством.
Окончив в 19 лет университет, Агриппа отправился странствовать по Европе. Во многих городах читал лекции по оккультизму и магии, изучал редкие манускрипты и книги, встречался с практикующими магами и получал все более глубокие степени посвящения в мистическом ордене Розенкрейцеров. Молодой Агриппа хорошо разбирался в кабалистике, особенно Гематрии — наиболее математизированной части. Изложение секретов кабалистики в университете города Дуля сделало его популярным: у него появилась масса поклонников, он получил степень доктора богословия.
Агриппа также был юристом (имел степень доктора «обоих прав», то есть гражданского и канонического), медиком, писателем (его литературный багаж, помимо больших и малых трактатов, «опытов», «рассуждении» и исследований на самые неожиданные темы, составляют памфлеты и поэтические произведения), теологом, инженером, историографом, военным, дипломатом, алхимиком. Он обладал прекрасными ораторскими навыками, хорошо рисовал, знал несколько языков (один из своих трактатов он лично перевел с латыни на французский).
Одним из достойнейших эпизодов биографии Агриппы является спасение им в 1519 году от костра старухи француженки, которая была объявлена инквизицией «ведьмой». Примечательно, что защитить бедную женщину этому неукротимому противнику схоластики удалось, лишь прибегнув к хитроумным схоластическим доводам и уловкам.
В 1523 году Агриппа стал врачом во Фрайбурге. Высокая репутация, завоеванная им, и рекомендации епископа Базасского позволили ему отправиться в следующем году во Францию, где он стал врачом матери Франциска I. Затем покровителем Агриппы стал Карл V, сделавший его своим историографом.
После нескольких столкновений с церковью известный маг отступил и переехал в Лондон. К этому времени у него уже созрел план обширного произведения — «Оккультной философии». Ученому было всего 24 года, когда он закончил этот знаменитый труд. Однако, по известным лишь ему одному причинам, издал его только за четыре года до смерти.
Из всех историй о необыкновенных способностях Агриппы, после их тщательного анализа, наибольшего доверия заслуживают его собственные рассказы о контактах с умершими и духами. Они позволяют предположить, что он был в большей степени одаренным медиумом, чем магом. Среди самых известных свидетельств обычно приводят случай, когда Агриппа в присутствии группы уважаемых людей вызвал самого Марка Туллия Цицерона, чтобы послушать одну из его знаменитых речей. Цицерон, послушный могущественным заклинаниям, явился, произнес свою речь и исчез, оставив аудиторию в слезах от сильного волнения.
Около 1530 года он опубликовал сочинение «О тщете наук и искусств», где выступил против всех наук и оккультизма, встав на ту точку зрения, что знание лишь дает человеку понять, сколь мало он на самом деле знает. Книга вызвала гнев короля, который на год упрятал Агриппу в тюрьму по обвинению в ереси. После выхода из тюрьмы, была напечатана его книга «Об оккультной философии», которая, казалось, противоречила всему, о чем он говорил в сочинении «О тщете наук и искусств». Столь явное несоответствие двух книг сильно поколебало репутацию Агриппы.
Поскольку до самого конца жизни Агриппа, несомненно, больше всего интересовался именно оккультными науками, считают, что такое решение – издать книгу о бессилии оккультных наук, прежде чем публиковать их свод в трактате «О тайной философии», – было своего рода средством самозащиты. Маги и астрологи часто прибегали к такому приему, чтобы в случае критики со стороны богословов иметь возможность сослаться на свои собственные «опровержения» крамольных взглядов. Впрочем, они, как правило, выступали лишь против превратного употребления тех или иных знаний, а не против своего собственного правильного с ними обращения.
Агриппа уехал в Кельн, где его стал преследовать местный инквизитор. В конце концов его изгнали не только из Кельна, но и запретили въезжать в Германию вообще. Агриппа вернулся во Францию, но его неучтивые отзывы о своей прежней хозяйке, королеве-матери, вновь привели его в тюрьму. После освобождения Агриппа едет в Гренобль, где умирает в 1535 году.
Смерть Агриппы дала повод для новой легенды. Согласно ей, Агриппа, почувствовав приближение конца, подозвал к постели лохматого пса Месье, костенеющими пальцами снял со своего любимца ошейник, испещренный кабалистическими знаками, и произнес: « Поди прочь, проклятый! От тебя все мои несчастья!« Собака будто бы, поджав хвост, кинулась из дома, подбежала к реке и утопилась.
Однако самая известная из легенд, связанных с Агриппой, повествует об одном несчастном юноше, который, попав в кабинет Агриппы, был там убит. Агриппа, живший тогда в Лувене, Бельгия, сдал этому молодому человеку комнату. Однажды, когда Агриппы не было в городе, юноша попросил жену мага дать ему ключи от кабинета мужа, где, как он сказал, ему нужно прочитать какие-то книги. Сначала жена Агриппы отказала ему, но юноша продолжал ее упрашивать до тех пор, покуда она не сдалась и не дала ему ключи. В кабинете юноша нашел книгу с магическими заклинаниями, которая лежала на столе Агриппы, и стал читать ее вслух. Неожиданно раздался стук в дверь и появился демон, который захотел узнать, зачем его вызывали. Молодой человек был так напуган, что не смог ничего ответить; тогда демон схватил его за горло и задушил.
Вернувшись домой, Агриппа к своему ужасу обнаружил в кабинете мертвое тело. Если бы он попытался обратиться к властям или вынести тело из дома, его могли бы обвинить в убийстве. Тогда он вызвал демона и заставил его оживить тело. Демон вернул юношу к жизни, а Агриппа отослал молодого человека сразу после этого пройтись по рыночной площади. Там этот юноша внезапно скончался, на этот раз, кажется, естественной смертью. Но на его теле нашли следы разложения, и Агриппу обвинили в убийстве. Так что он в очередной раз был вынужден бежать.
Теперь рассмотрим вкратце содержание труда, обессмертившего Агриппу. Сочинение Агриппы состоит из четырех книг. Первая книга посвящена естественной магии, или магии мира элементов; вторая – небесной магии, третья (и четвертая) – магии обрядов.
В первых двух главах первой книги Агриппа утверждает, что вселенная состоит из трех миров: мира элементов, небесного мира и умопостигаемого мира. Каждый из этих миров получает токи от мира, находящегося над ним. Миры взаимосвязаны и влияют один на другой. Таким образом, сила (virtus) Создателя нисходит через ангелов умопостигаемого мира к звездам небесного мира, а от них – к элементам и ко всем объектам, состоящим из элементов в дольнем мире: к животным, растениям, металлам, камням и т.д. Маги полагают, что мы можем пройти этот же путь в обратном направлении и низводить силы горнего мира к нам, манипулируя силами мира дольнего. Они пытаются исследовать свойства мира элементов при помощи медицины и натурфилософии, свойства небесного мира – с помощью астрологии и математики, а чтобы получить представление об умопостигаемом мире, они изучают священные обряды разных религий. Причем каждый предмет, вещество, химический процесс — все в трех мирах Вселенной имеет явные и скрытые свойства. Понять последние и научиться использовать их – значит, стать магом. В принципе, нет ничего невозможного. Познав тайны мироздания, маг может изменять направление молний, вызывать дождь, ходить по морю, двигать горы и т. п.
В заключительных главах первой книги идет речь о могуществе слов и имен, о свойствах собственных имен, о том, как составить заклинание, используя все имена и атрибуты звезды или божества. Последняя глава посвящена соотношению между буквами еврейского алфавита и знаками зодиака, планетами и элементами – соотношению, придающему еврейскому языку великую магическую силу. Другим алфавитам тоже свойственно такого рода соотношение, но его магический потенциал значительно ниже.
Вторая книга посвящена Гематрии, математическому обоснованию Магии. Математика играет огромную роль в магии, ибо все, что совершается посредством естественных сил, подчинено законам числа, веса и меры. С помощью одной только математики, без использования естественных сил, можно производить операции, аналогичные естественным, делать движущиеся и говорящие статуи и фигуры.
Буквы еврейского алфавита имеют численные значения, которые играют ведущую роль в магии чисел. Потом Агриппа приводит магические квадраты, то есть числа, организованные в квадрат (либо собственно числа, либо их еврейские буквенные эквиваленты), согласующиеся с планетарными числами и обладающие властью низводить на землю влияния тех планет, к которым они относятся.
Пространное рассуждение о роли чисел в небесной магии сменяется еще более пространным рассуждением об образах в небесной магии, сопровождаемым длинными перечнями таких образов: образов планет, образов знаков зодиака – Агриппа даже решился напечатать образы тридцати шести гениев деканов. Агриппа дает перечень названий планет, а также планетных атрибутов и свойств, которые следует использовать, вызывая их.
„любой, кто хочет творить чудеса в этом дольнем мире“, должен вступать в контакт с Солнцем. Маг, стремящийся к совершенству, должен привлекать к себе токи Солнца всевозможными способами – молясь ему не только устами, но и набожной позой»
Тут же он объясняет основные принципы изготовления талисманов, снабженных планетарными образами.
Третья книга (и выделяемая из неё четвертая) начинается с подробного рассмотрения Имён Всевышнего и их значения. Он считает, что Сила истекает от божественных имен – через ангелов, выступающих в роли проводников.
Среди традиционных Имён Агриппа упоминает и знаменитое заклинание Абракадабра, и его значение для исцеления. Также Приводится несколько амулетов для исцелений.
Затем Агриппа рассуждает о языческих богах, считая их проявлениями природных Сил, исходящих от Всевышнего.
Следующая (15) глава Третьей книги Агриппа говорит о Служебных духах, что существуют три чина умопостигаемых существ, или демонов. (1) Наднебесные, имеющие дело только с божеством. (2) Небесные – демоны, относящиеся к знакам зодиака, деканам, планетам и другим звездам. Все они имеют имена и символы – первые используются в заклинаниях, вторые изображаются. (3) Демоны дольнего мира – такие, как демоны огня, воздуха, земли, воды.
Ангелы тоже делятся на три группы: серафимы, херувимы, престолы в наднебесном мире; господства, силы, власти – в небесном; начала, архангелы, ангелы – в земном мире. Еврейские ангельские чины соответствуют вышеуказанным. Мы видим далее названия еврейских чинов и еврейских ангелов в сопоставлении со сферами. Каббала выводит из Писаний множество других ангельских имен – например, имена семидесяти двух ангелов, несущих имя Бога. Каббалистическая магия Агриппы вполне традиционна — он говорит об ангельских Чинах и Именах всевышнего, движущих ими.
Тут же он говорит и о «злых духах», их падении и разновидностях.
«Есть несколько теологических школ, которые распределяют злых духов по девяти степеням, в противопоставление девяти ангельским орденам.»
Тут же он указывает, что
«природа духов не бестелесна, но, все же, что тела ангелов, и тела дьяволов не одинаковы. У одних нематериальные, но для дьяволов отчасти материальные, как тени, и объекты наказания, которые страдают от ударов, и могут быть сожжены в огне, в видимый пепел»
Для Агриппы Магия неотделима от религиозной практики. В последних главах он много говорит о религиозных обрядах и церемониях, о пышных ритуалах с музыкой, свечами и лампадами, колоколами, алтарями.
Наконец, в Четвертой книге Агриппа описывает способы находить имена гениев и добрых и злых духов, управляющих поднебесным миром.
«Многие маги, люди большой учености, хотели составлять эти таблицы, посредством латинского алфавита. С помощью тех же самых таблиц, согласно с именем целого отдела духов, или его проявления, можно найти имя доброго или злого духа таким же образом, как было изложено ранее; имя целого отдела духов или род его деятельности определяется по соответствующему светилу.»
Эти таблицы очень широко используются в церемониальной Магии, в том числе — и как дополнение, позволяющее управлять Духами Медного кувшина, поскольку Гении Агриппы бинерно соответствуют этим Духам.
Четвертая книга также говорит о некромантии, вызывании Элементалей, подготовке орудий и предметов, необходимых для магических операций и общих принципах составления Пантаклей.
Таким образом, «Тайная Философия» действительно представляет собой полный свод теоретических основ Магии. Не являясь гримуарной литературой, тем не менее, она энциклопедична и позволяет уточнить способы и пути реализации магических операций.
Агриппа верил, что магию создает высшая концентрация воли и воображения, что магия состоит в контроле сознания над телом; отвергнутый любовник и на самом деле, говорил Агриппа, может умереть от горя. Он считал, что человек способен обрести это высшее могущество, исследуя гармонию природы.
Согласно представлениям Агриппы, наивысший чин мага – это маг-жрец, исполняющий религиозные обряды и творящий религиозные чудеса. «Бракосочетание земли и неба», творимое магом при помощи магии, и вызывание ангелов при помощи кабалы ведут к его апофеозу в качестве религиозного мага; его магическая власть в низших мирах органически связана с его высшей религиозной властью в умопостигаемом мире. Маг предстает у Агриппы отнюдь не в облике колдуна, но как священнодействующий мудрец и пророк.
www.enmerkar.com
Криптологи взялись за самоуничтожающуюся поэму отца киберпанка
В 1992 году писатель Уильям Гибсон, художник Деннис Эшбо и издатель Кевин Бегос-младший создали своеобразный арт-проект: поэму “Агриппа (Книга мёртвых)”, которая распространялась на дискете, встроенной в обложку художественного альбома Эшбо. Программная оболочка, написанная под систему Mac System 7, превращала поэму в нечитабельный набор символов без возможности восстановления. Как это было сделано, так никто с тех пор почему-то и не разобрался. Зато пытаются разобраться сейчас: Куинн Дюпонт, аспирант Университета Торонто, запустил свой собственный проект под названием Cracking The Agrippa Code: The Challenge (“Взломать код Агриппы”), где предлагает криптологам со всего мира объяснить, каким образом программа самоуничтожается.
Альбом Эшбо с дискетой, на которой размещается поэма Гибсона (фото Кевина Бегоса, размещено на http://agrippa.english.ucsb.edu)На сайте проекта размещены текст поэмы, двоичные файлы “Агриппы” под Mac System 7, фрагменты исходного кода на Lisp, отсканированные с распечаток (и, как утверждает создатель сайта, крайне ненадёжные в этом плане), эмулятор Mini vMac, прошивка Mac Plus и операционная система System 7.0.1, дизассемблер m68kdis, изменённые бинарники (программа изменяет себя после запуска в эмуляторе) и другие вспомогательные материалы.
За успешный анализ и полное техническое описание “механизма самоуничтожения” участникам состязания предлагается полное собрание сочинений создателя жанра киберпанк.
Интересна история появления этой поэмы. В сущности, изначально это был отнюдь не гибсоновский проект: идея пришла Бегосу, который, даром что издатель и коммерсант, пребывал в негодовании по поводу коммерциализации мира искусства. Он предложил Эшбо создать “самоуничтожающийся художественный альбом для компьютера” (получается, это один из первых случаев исключительного электронного книгоиздания?), и художник решил, что игра стоит свеч. Тем более, что ему уже порядком надоела его собственный абстрактный импрессионизм и он хотел чего-то нового.
Несколькими годами ранее Эшбо подружился с Гибсоном, и в итоге Бегос и Эшбо решили заручиться и его поддержкой.
Эта троица вдоволь посмеялась над всеми участниками процесса книгоиздания: для того, чтобы зарегистрировать копирайт на альбом и поэму, Эшбо потребовалось (по закону) отправить две копии в Библиотеку Конгресса, служащие которой обязаны классифицировать эту работу. А для этого с ней надо было ознакомиться. А ознакомиться с ней можно было один раз – по понятным причинам.
Гибсон, Бегос и Эшбо даже подумывали о том, чтобы заразить свою концептуальную работу компьютерным вирусом, но в итоге решили, что реального вреда будет больше, чем потехи.
Представление работы состоялось 9 декабря 1992 года в Нью-Йорке. Поэму прочитал иллюзионист Пенн Джиллетт; текст одновременно проецировался на большой экран позади самого чтеца; всё это снималось на камеру и транслировалось сразу в несколько других городов. Сама поэма хранилась на специальном магнитном диске в вакуумированном корпусе. При соприкосновении диска с воздухом информация с него начинала уничтожаться, так что предполагалось, что поэму действительно никто никогда больше не увидит.
Тем не менее на следующий день “пиратская” копия текста (вероятнее всего, перехваченная с камеры) попала на BBS MindVox, а оттуда разлетелась во все концы, во все пределы…
…Включая факс-машину самого Гибсона, который на тот момент не пользовался электронной почтой.
www.computerra.ru
Древнеегипетская Книга мёртвых — Википедия
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Часть древнеегипетской книги мёртвых в Лувре«Книга мёртвых» в Древнем Египте — сборник египетских гимнов и религиозных текстов, помещавшийся в гробницу с целью помочь умершему преодолеть опасности потустороннего мира и обрести благополучие в посмертии[1]. Различные копии Книги Мертвых могут содержать от нескольких и до двухсот глав различного объёма, начиная от длинных поэтических гимнов и кончая однострочными магическими формулами. Название «Книга мёртвых» дано египтологом Р. Лепсиусом, но правильнее её было бы назвать «Книгой Воскресения», так как её египетское название — «Рау ну пэрэт эм хэру» дословно переводится как «Главы о выходе к свету дня».
Одни из лучших образцов «Книги мёртвых», написанные на свитках папируса, относятся ко времени расцвета культуры при XVIII династии. Наибольшее число папирусов с текстами из Книги мёртвых было найдено в захоронениях города Фивы; именно по этой причине версию Книги мёртвых, получившую распространение в этот период, называют Фивской. Большинство их было найдено в фиванских гробницах и принадлежало главным образом жрецам и членам их семей. Эти папирусы богато украшены тончайшими рисунками, изображающими сцены погребения, совершения заупокойного ритуала, посмертного суда и другие сцены, связанные с заупокойным культом и представлениями о загробной жизни.
Также существует Саитская версия Книги мёртвых, появившаяся в результате деятельности фараонов XXVI династии, когда произошло всеобщее возрождение древних религиозных и погре
ru.wikipedia.org
Агриппа (Книга мертвых) читать онлайн
Агриппа (Книга мертвых)
Уильям Гибсон
Год издания: Не указан
Серии: Не указано
Страниц: 2
Стр. 1 из 2
1
Я колебался
прежде чем отпустить тетиву лука,
который связывает эту книгу.Черная книга:
АЛЬБОМЫ
ООО «Агриппа»
заказ дополнительных блоков
письмом и по телефонуАльбом для фотографий из потемневшего от времени
плотного черного картона.Кольца, которыми он скреплен,
Разрушались временем
и сухим воздухом в чемодане
Как шнуровка женского сапога времен первой мировой
Его стальные кольца ржавели на воздухе
Пока не уподобились сигаретному пеплу.Под обложкой он написал что-то мягким
карандашом
Теперь потерянным
Потом его имя
У.Ф. Гибсон мл.
и что-то, запятая,
1924Тогда он приклеивал свои фотографии
И делал под ними надписи
Белым меловым карандашом
«Дедушкина лесопилка, Авг. 1919»Лачуга с плоской крышей
на фоне горной гряды.
На переднем плане валяются сучья и куски коры.
Должно быть, он чувствовал запах опилок в тот август.
И ещё приятный, пряный запах
Электрической пилы
Десятилетиями грызущей дерево.На следующей — спаниель Моко
«Моко 1919»
Сидит на маленькой скамейке или столике
Под деревом на заднем дворе
Его шесть блестит.
Траву надо подстричь.
За деревом
И присущей кодаку зернистостью
Видна изнанка летнего быта Уилинга,
Западная Вирджиния.
Кто-то забыл снаружи деревянную стремянку.«Тетя Фран и (клякса)»
Хотя он неизвестен, но это джентльмен
У него ремень с пряжкой,
Значок масонской ложи,
Патентованный механический карандаш,
Авторучка.
И цветы за его спиной,
Они растут прямо в вертикальной беленой
бетонной канализационной трубе.У отца было лошадь по имени Дикси.
«Форд на Дикси 1917»
Потник с одной вышитой звездой,
Вельветовые галифе,
Ковбойское седло
и шляпа.
Он гордый и счастливый,
как и любой пацан на его месте.«Артур и Форд на рыбной ловле 1919»
Снято взрослым
(видно твердую руку,
держащую полевой цветок,
на их широких соломенных шляпах
лежат тени от изгороди)
стоящим напротив них,
на другом берегу пруда,
посреди стрекоз и грязи.
Кодак держит
Форд старший?И «Мама Июль 1919»
прогуливается вдоль пруда
в белых городских туфлях.
У неё за спиной сумочка.
Тем временем Артур или Форд, из-за шляпы не видно — кто именно,
подходит к туристическому авто с тентом.«Бабушка и миссис Грэхэм у рыбного садка 1919»
Мама и Миссис Г. сидят на изящной бетонной арке.«Артур на Дикси», кажется 1919,
он ему несколько неуютно.
Позади него на крыше, видимой из-за амбара,
можно различить загадочную надпись:
Х.В.Г.М.[?].«Дедушкина мельница 1919», мой дед наиболее величественен рядом с штабелем
бракованных досок,
которые с такой же вероятностью могут быть
какими-то поздними руинами и
На нем ситцевая рубаха с закатанными
до локтей, но не более, рукавами,
она полосатая с белым подворотничком,
пришитом к воротнику.
За ним куча древесных опилок 30 футов в высоту
(Как ей хочется рухнуть вниз
и как она пахнет после дождя).
2
Механизм: вороненая сталь с клеймом,
С накидкой из кожзаменителя, кусочки самшита
Линза
Передернутый затвор
Навсегда
Разделяет то и это.В спальнях с высоким потолком, теперь
свободных и нежилых,
в глубине ящиков фанерных бюро, полученных в приданое,
в непроглядной, холодной тьме покоробившаяся память,
фотокарточки убитых во второй мировой,я сам их обнаружил
в мансарде однажды летом,
под самым ценным для мальчишки сокровищем —
потускневшими, но боевыми патронами,
частицами настоящей войны,
и ещё
механизм
как таковой.Посиневшие следы от пуль —
это искусственный процесс, не похожий на обычную коррозию, но там, под всем редким и необычным, патина,
которую никто не снимал много лет,
пока я не взял его
и рассматривая, очарованный, уронил его вниз по некрашеной
лестнице, в прихожую, где, я клянусь,
я никогда не слышал первый выстрел.Пуля, одетая в медь, вынутая
из картонной коробки от душевой кабины
Мортонс Солт, она осталась целой,
сохранилась слабая игра света на выступах
и впадинах, так много спокойной энергии,
она сосредоточена в моей руке.Ружье лежит на пыльном ковре.
Возвращаюсь, в благоговейном страхе, аккуратно поднимаю его.
Второй выстрел, также неожиданный,
оставляет метку на перилах из твердой древесины и привносит
странный, но приятный запах времени
в пыльном луче света.
Абсолютно одинок
в соседстве с механизмомЭто похоже на первый поцелуй.
3
«Ледяное ущелье в Уилинге 1917»Вдалеке виден железный мост
За ним — город.
Отели, где сутенеры обделывают свои делишки
на обочине потерянного мира.
Но передний план в фокусе,
заповедник неоготического стиля,
эти усадьбы заняли все доступные места.«Пароход на реке Огайо»,
его дым черный и грязный,
он очень старый,
на берегу за ним
стоят заводы.
«Наш дом в Уитервиле сент. 1921»
Они приехали из Уилинга и мой отец одет в свою городскую одежду. Главная улица грунтовая и электрический уличный фонарь мечется в вышине, высвечивая опадающую пыль, он подвешен на проводе, из-за чего он и раскачивается при сильном ветре, создавая эту игру теней.
Оштукатуренный, что тут не принято, дом, он давящий и непривлекательный.
Мой дед, продававший комплектующие подрядчикам, был сторонником современных материалов, он использовал их с энтузиазмом коммивояжера. В 1921 году он заменил часть кирпичей в фасадной стене дома широкой гладкой плитой из бетона, украсив это улучшение затейливой надписью «В.Ф. Гибсон 1921». Он свято верил в бетон и фанеру.
Семьдесят лет спустя его роспись остается, а плита шатается и отвратительно сочетается с замшелыми брусками приятно неровного кирпича, помнящего ещё железные сапоги конницы северян.
«Бабушка янв. 1922» вышла, чтобы подмести бетонный пол шваброй. Её ботинки застегиваются кнопками, требующих специальных инструментов.
Опять ледяное ущелье, Огайо 1917. Механизм закрывается.
Рваная вырезка предлагает купить Де Сото Файрдом 1957 года, четырехдверный седан с АКПП, обогревателем, гидроусилителем руля и тормозной системы и новыми всесезонными шинами премиум класса. Первый собственник. $1595.
ruread.net
Агриппа (Книга мертвых) (fb2) | КулЛиб
загрузка…
Я колебался
прежде чем отпустить тетиву лука,
который связывает эту книгу.
Черная книга:
АЛЬБОМЫ
ООО «Агриппа»
заказ дополнительных блоков
письмом и по телефону
Альбом для фотографий из потемневшего от времени
плотного черного картона.
Кольца, которыми он скреплен,
Разрушались временем
и сухим воздухом в чемодане
Как шнуровка женского сапога времен первой мировой
Его стальные кольца ржавели на воздухе
Пока не уподобились сигаретному пеплу.
Под обложкой он написал что-то мягким
карандашом
Теперь потерянным
Потом его имя
У.Ф. Гибсон мл.
и что-то, запятая,
1924
Тогда он приклеивал свои фотографии
И делал под ними надписи
Белым меловым карандашом
«Дедушкина лесопилка, Авг. 1919»
Лачуга с плоской крышей
на фоне горной гряды.
На переднем плане валяются сучья и куски коры.
Должно быть, он чувствовал запах опилок в тот август.
И ещё приятный, пряный запах
Электрической пилы
Десятилетиями грызущей дерево.
На следующей — спаниель Моко
«Моко 1919»
Сидит на маленькой скамейке или столике
Под деревом на заднем дворе
Его шесть блестит.
Траву надо подстричь.
За деревом
И присущей кодаку зернистостью
Видна изнанка летнего быта Уилинга,
Западная Вирджиния.
Кто-то забыл снаружи деревянную стремянку.
«Тетя Фран и (клякса)»
Хотя он неизвестен, но это джентльмен
У него ремень с пряжкой,
Значок масонской ложи,
Патентованный механический карандаш,
Авторучка.
И цветы за его спиной,
Они растут прямо в вертикальной беленой
бетонной канализационной трубе.
У отца было лошадь по имени Дикси.
«Форд на Дикси 1917»
Потник с одной вышитой звездой,
Вельветовые галифе,
Ковбойское седло
и шляпа.
Он гордый и счастливый,
как и любой пацан на его месте.
«Артур и Форд на рыбной ловле 1919»
Снято взрослым
(видно твердую руку,
держащую полевой цветок,
на их широких соломенных шляпах
лежат тени от изгороди)
стоящим напротив них,
на другом берегу пруда,
посреди стрекоз и грязи.
Кодак держит
Форд старший?
И «Мама Июль 1919»
прогуливается вдоль пруда
в белых городских туфлях.
У неё за спиной сумочка.
Тем временем Артур или Форд, из-за шляпы не видно — кто именно,
подходит к туристическому авто с тентом.
«Бабушка и миссис Грэхэм у рыбного садка 1919»
Мама и Миссис Г. сидят на изящной бетонной арке.
«Артур на Дикси», кажется 1919,
он ему несколько неуютно.
Позади него на крыше, видимой из-за амбара,
можно различить загадочную надпись:
Х.В.Г.М.[?].
«Дедушкина мельница 1919», мой дед наиболее величественен рядом с штабелем
бракованных досок,
которые с такой же вероятностью могут быть
какими-то поздними руинами и
На нем ситцевая рубаха с закатанными
до локтей, но не более, рукавами,
она полосатая с белым подворотничком,
пришитом к воротнику.
За ним куча древесных опилок 30 футов в высоту
(Как ей хочется рухнуть вниз
и как она пахнет после дождя).
Механизм: вороненая сталь с клеймом,
С накидкой из кожзаменителя, кусочки самшита
Линза
Передернутый затвор
Навсегда
Разделяет то и это.
В спальнях с высоким потолком, теперь
свободных и нежилых,
в глубине ящиков фанерных бюро, полученных в приданое,
в непроглядной, холодной тьме покоробившаяся память,
фотокарточки убитых во второй мировой,
я сам их обнаружил
в мансарде однажды летом,
под самым ценным для мальчишки сокровищем —
потускневшими, но боевыми патронами,
частицами настоящей войны,
и ещё
механизм
как таковой.
Посиневшие следы от пуль —
это искусственный процесс, не похожий на обычную коррозию, но там, под всем редким и необычным, патина,
которую никто не снимал много лет,
пока я не взял его
и рассматривая, очарованный, уронил его вниз по некрашеной
лестнице, в прихожую, где, я клянусь,
я никогда не слышал первый выстрел.
Пуля, одетая в медь, вынутая
из картонной коробки от душевой кабины
Мортонс Солт, она осталась целой,
сохранилась слабая игра света на выступах
и впадинах, так много спокойной энергии,
она сосредоточена в моей руке.
Ружье лежит на пыльном ковре.
Возвращаюсь, в благоговейном страхе, аккуратно поднимаю его.
Второй выстрел, также неожиданный,
оставляет метку на перилах из твердой древесины и привносит
странный, но приятный запах времени
в пыльном луче света.
Абсолютно одинок
в соседстве с механизмом
Это похоже на первый поцелуй.
«Наш дом в Уитервиле сент. 1921»
Они приехали из Уилинга и мой отец одет в свою городскую одежду. Главная улица грунтовая и электрический уличный фонарь мечется в вышине, высвечивая опадающую пыль, он подвешен на проводе, из-за чего он и раскачивается при сильном ветре, создавая эту игру теней.
Оштукатуренный, что тут не принято, дом, он давящий и непривлекательный.
Мой дед, продававший комплектующие подрядчикам, был сторонником современных материалов, он использовал их с энтузиазмом коммивояжера. В 1921 году он заменил часть кирпичей в фасадной стене дома широкой гладкой плитой из бетона, украсив это улучшение затейливой надписью «В.Ф. Гибсон 1921». Он свято верил в бетон и фанеру.
Семьдесят лет спустя его роспись остается, а плита шатается и отвратительно сочетается с замшелыми брусками приятно неровного кирпича, помнящего ещё железные сапоги конницы северян.
«Бабушка янв. 1922» вышла, чтобы подмести бетонный пол шваброй. Её ботинки застегиваются кнопками, требующих специальных инструментов.
Опять ледяное ущелье, Огайо 1917. Механизм закрывается.
Рваная вырезка предлагает купить Де Сото Файрдом 1957 года, четырехдверный седан с АКПП, обогревателем, гидроусилителем руля и тормозной системы и новыми всесезонными шинами премиум класса. Первый собственник. $1595.
Он добрался до возраста коробки передач,
но не намного дальше и ни разу в том городе.
Я хотел запомнить все это, Мэйн Стрит уставленную
Олдсмлбилями 88 года,
магазинчик с паркетным полом,
пирожки в целлофане из Сода Шоп
и загадку, которую не могу передать словами,
заметную лишь в скрипе знака после полуночи,
когда больше рядом никого нет.
В россыпях пыли под платформой
Норфолк и Вестерн лежат пенсы с индейцами на реверсе, к которым не прикасались
со времен зари человека
В банках и судах геологическое время
соответствует меловому периоду.
Когда я прибыл в Торонто,
будучи призванным, мой военкомат находился на Мэйн Стрит
над магазином, где торговали оружием.
Однажды я обменял там дерринджер на
Вальтер П-38. Пистолеты были выставлены в нише
за янтарной шторой, полупрозрачной
как солнечные очки. Мне было 17 или вроде того, и в первую очередь,
я был просто белым пацаном.
Я уходил в сланцевый карьер и выпускал
9 мм патронов минимум на 10 долларов
из этого Вальтера, пока не уставал
перезаряжать его.
Однажды я скучал, стреляя
вниз в бегущий поток,
и один из них срикошетил обратно
отскочив от камня в реке и
срезал ветку с лозы ореха
в полуметре надо мной.
Поэтому я запомнил механизм.
На автостанции всю ночь
продают яичницу офицерам полиции.
Длинные тонкие ножи со стопором, их ещё называют фруктовыми,
они прекрасно подходят для резки арбузов,
и деревянная деревенская утварь покрытая лаком,
она сделана в Японии.
Сперва я собирался туда только,
если бабулина коробка Кэмэл закончится,
но постепенно я оценил прелесть
ночного освещения, чужого запаха
людей прошедших длинный путь, путников
выехавших из порта
держа курс на Нэшвилл, Мемфис и Майами.
Иногда шериф видел, как они уезжали,
полагая при этом, что они возвращаются.
Когда уборная для цветных
перестала использоваться
они сломали перегородку
и расширили журнальную стойку
в ширину,
прохладная освещенная пещера мечтаний
слабо, но постоянно пахнущая хлоркой,
и также переменчивыми страхами
тех темных личностей,
подвижных как ртуть,
созданных чтобы их повесили
или не повесили,
как закон решит.
Оказалось что я там известен как писатель,
найдя в том закутке
копии известных журналов,
как фантастических, так и научных, и, конечно,
я понял тогда, понял предельно ясно,
что это место я запомню навсегда,
хотя я не понимал откуда,
пришло это знание.
Я иду домой
по безмолвным улицам,
тишина, я могу слышать писк светофоров
в квартале от меня:
механизм.
Больше никого, только тишина
растекается
туда, где фуры дальнобойщиков проносятся
по шоссе,
а их большие грубые души полны желания.
На самом деле я должен был тогда
я видел станцию, но я её не помню.
Я помню упругое, черное, кожаное пальто —
подарок от ребенка по имени Наткин, он из Таксона.
Я помню холод.
Я помню армейское снаряжение,
которое мы потеряли, и негра из Буффало,
пытающегося продать мне красивое кольцо с алмазом,
и как я кафе в Вашингтоне
подслушивал мужчину, на нем был черный галстук
с вышивкой в виде красных роз,
который я с тех пор ищу.
У меня должно быть спрашивали что-то
на границе,
тем не менее
я был допущен
и теперь за мной качается запечатанная железная штора
через все небо.
Я иду освобожденный
на поиски себя
по лабиринту из викторианского кирпича
сладкого чая с молоком,
дыма от сигарет «Черный кот»,
множества неизвестных марок шоколада
и девушек с прямыми челками,
не американками,
глядящими из узких окон
на тающий снег
в бессонном городе
и на видимую грацию
механизма.
Билет в один конец.
Они снесли автостанцию,
теперь там только сетка,
а автобусы уже не останавливаются.
Я иду по Чойда-ку,
в урагане,
приятный горизонтальный дождь,
тяжелое дыхание океана выворачивает зонт.
Сегодня красные фонари работают от батареек.
Смеясь,
в механизме.
coollib.com