Читать книгу Вторжение. 22 июня 1941 года Алексея Исаева : онлайн чтение

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Алексей Исаев
Вторжение. 22 июня 1941 года

Автор благодарит Н. Власова, П. Козлова, М. Синицына и А. Томзова за неоценимую помощь в работе над этой книгой.


© Исаев А. В., 2016

© ООО «Яуза-каталог», 2016

Предисловие

Прошлое уже нельзя изменить. Исторические события таковы, как они произошли 10, 50 или 100 лет назад. Однако далеко не всегда остается статичным наше знание о них. Обнаружение новых документов, сопоставление данных из разных источников позволяет по-новому взглянуть на, казалось бы, хорошо изученные моменты истории отечества.

За несколько лет, прошедших с момента издания книги «22 июня. Черный день календаря», написанной в соавторстве с Артемом Драбкиным, объем знаний о первом дне войны значительно вырос. Это заставило задуматься о написании новой книги, не просто очерка основных событий первого дня войны вкупе с объяснением причин происходившего, но выстраивания детальной, подробной картины боевых действий 22 июня 1941 г. на всем пространстве от Балтики до Черного моря. Кто сражался, кто отступил, кто был героем, а кто антигероем первого дня войны. Что вообще происходило на всем гигантском извилистом фронте от Паланги до Перемышля? В конце концов, спустя 75 лет мы имеем право знать, что происходило в приграничной полосе в то роковое для всей страны воскресенье. Поэтому в этой книге я не углубляюсь в вопросы военного строительства и планирования сторон, сосредотачиваясь на собственно боевых действиях первого дня войны. Позволю себе лишь напомнить некоторые существенные и важные для событий именно 22 июня 1941 г. детали. Относительно общего состояния Красной Армии и вермахта многое уже было сказано на страницах моих предыдущих работ.

Много лет мне не давала покоя простая мысль о том, что ушедшие из казарм или летних лагерей на войну солдаты и командиры Красной Армии еще не знали о грядущей катастрофе. Они строились в маршевые колонны или занимали места на позициях, будучи овеянными кинофильмами, книгами и песнями о том, что «Всколыхнется страна, велика и сильна, и врага разобьем мы жестоко…». Те, кто шли в бой, еще не знали о быстрой потере Минска, трагедии Киева, о череде окружений и отступлений первых месяцев войны. Они были уверены в себе и во вверенной им технике (при всех оговорках относительно реального ее, техники, состояния).

Мы сейчас, спустя много десятилетий, знаем, что обстановка утром 22 июня давала бойцам и командирам приграничных частей мало шансов даже на простое выживание в пламени первых боев. Они всего этого еще не знали. Причем подъем с кроватей под огнем был скорее исключением из правил. У большинства была возможность подняться по тревоге и привести себя в порядок, располагая минутами, если не часами, до встречи с противником. Томительное ожидание на позициях, лихорадочное «вгрызание» в землю в последние мирные часы или марш под палящим солнцем – у всех был свой путь на войну. По существу схватка между силами вторжения и войсками армий прикрытия распалась на множество боев, атак и контратак на всем протяжении границы. В этих боях немецкие и советские части вели каждая свою войну. Немалое число солдат вообще шли в бой первый раз в жизни (причем не только со стороны Красной Армии).

Впереди у людей в униформе мирного времени, еще не переживших ад позиционных боев или скитаний по лесам после окружения, был целый день. Причем не просто целый день, а самый длинный день в году, начавшийся с первыми лучами солнца и закончившийся в кромешной тьме июньской ночи. За время этого дня многое могло измениться, и фортуна могла успеть отвернуться от одних и повернуться к другим. Это глубочайшее заблуждение, что 22 июня 1941 г. разворачивалось как по нотам для сил вторжения. «Туман войны» густо окутывал поле сражения, и решение задачек со многими неизвестными в подготовительный период далеко не всегда оказывалось правильным и адекватным реальной обстановке.

Что же позволяет взглянуть на 22 июня другими глазами? Прежде всего, это работа с документами противника, сопоставление которых с отечественными данными дало немало пищи для размышлений. Выяснилось, что уже в первый день войны немецкое командование вынуждено было серьезно скорректировать первоначальный план действий своих войск на Украине под влиянием упорного сопротивления Красной Армии. Под Брестом в Белоруссии имело место серьезное отставание наступления 2-й танковой группы от запланированного графика. В Прибалтике, на территории самого слабого округа, имелись отдельные узлы ожесточенного сопротивления, заставлявшие если не радикально переписывать планы, то менять задачи отдельных соединений.

Одним словом, 22 июня 1941 г. вовсе не было однозначно успешным для всех соединений вермахта и однозначно неуспешным для всех оказавшихся на их пути советских частей и подразделений. Не все, и, можно даже сказать, далеко не все, войска в приграничных округах СССР оказались застигнуты врасплох. Против Красной Армии работали мощные внешние факторы, перевешивавшие внезапность начала войны. В целом первый день боевых действий стал завязкой упорной борьбы на советско-германском фронте.

Также необходимо подчеркнуть, что написание истории страны – это всегда коллективный труд, его формирует научное сообщество. Взаимодействие и научная дискуссия позволяют выстраивать сбалансированную картину происходившего. В последние годы огромный вклад в изучение событий 1941 г. сделан такими исследователями, как М. Э. Морозов (в отношении действий советского ВМФ и морской авиации), Р. Алиев (Брестская крепость), М. Тимин (в отношении подготовки и действий ВВС Красной Армии) и С. Б. Булдыгин (Прибалтийский округ). Их работы, некоторые моменты которых можно смело называть открытиями, безусловно, требуют учета и внимания в описании начала войны.

Часть первая
Когда мир затаит дыхание

Когда начнется «Барбаросса», мир затаит дыхание и потеряет дар речи!

Адольф Гитлер

 
В целом мире нигде нету силы такой,
Чтобы нашу страну сокрушила.
 

Песня из кинофильма «Если завтра война»

В 1938 г., когда на экраны Советского Союза вышел фильм «Если завтра война», мало кто мог предсказать разрушительную мощь новых средств борьбы, со всей ужасающей очевидностью продемонстрированную в 1940 г. Прецедент силы, способной сокрушить русскую государственность, уже имелся в прошлом – монголы. Монголы нового времени, уже не на лошадях, а на танках, тягачах и автомобилях, пришедшие не с востока, а с запада, грозили смертью и опустошением. Тем более наша страна не считалась еще сильным противником. Вскоре после окончания кампании на Западе в 1940 г. упоенный успехом Гитлер сказал начальнику штаба верховного командования вооруженных сил Германии: «Мы сейчас показали, на что мы способны. Поверьте мне, Кейтель, кампания против России будет детской игрой в сравнении с этим». В рейтинге армий мира Красная Армия на тот момент, безусловно, стояла ниже французской и считалась относительно слабым противником.

Цели и задачи войны против СССР были сформулированы Гитлером 31 июля 1940 г. на совещании в Бергхофе: «Мы не будем нападать на Англию, а разобьем те иллюзии, которые дают Англии волю к сопротивлению. Тогда можно надеяться на изменение ее позиции. […] Подводная и воздушная война может решить исход войны, но это продлится год-два. Надежда Англии – Россия и Америка. Если рухнут надежды на Россию, Америка также отпадет от Англии, так как разгром России будет иметь следствием невероятное усиление Японии в Восточной Азии». Таким образом, германское руководство искало в сокрушении СССР выход из стратегического тупика. Германия не имела возможности решить судьбу войны вторжением на британские острова. Непрямое воздействие виделось Гитлеру в уничтожении надежд Англии на победу над Германией даже в дальней перспективе. Одновременно сокрушение последнего потенциального противника на континенте позволяло немцам перенацелить военную промышленность на производство вооружений для морского флота и авиации.

Те же слова были повторены фюрером на совещании в штабе оперативного руководства вермахта 9 января 1941 г. Он сказал следующее: «Англичан поддерживает только возможность русского вступления в войну. Будь эта надежда разрушена, они бы прекратили войну. Он [Гитлер] не верит в то, что англичане «совершенно спятили с ума»; если бы они не видели больше никакой возможности выиграть войну, они бы ее прекратили. Ведь если они ее проиграют, им уже больше никогда не иметь моральной силы удержать свою империю от распада. Но если они продержатся, если они сумеют сформировать 40–50 дивизий и им помогут США и Россия, для Германии возникнет очень тяжелая ситуация. Это произойти не должно. До сих пор он [фюрер] действовал по принципу: чтобы сделать шаг дальше, надо сначала разбить вражеские позиции. Вот почему надо разбить Россию. Тогда англичане либо сдадутся, либо Германия продолжит войну против Великобритании в благоприятных условиях. Разгром России позволил бы японцам всеми своими силами повернуть на США, а это удержало бы США от вступления в войну. Разгром Советского Союза означал бы для Германии большое облегчение [в войне против Англии]. Тогда на Востоке можно было бы оставить всего 40–50 дивизий, сухопутные силы можно было бы сократить, а всю военную промышленность использовать для нужд люфтваффе и военно-морского флота».

1
  Откровения и признания. Нацистская верхушка о войне «Третьего рейха» против СССР. Смоленск: Русич, 2000. С. 125.

[Закрыть] Примерно в том же духе Гитлер высказался в разговоре с командующим группой армий «Центр» фон Боком 2 февраля 1941 г. Последний записал слова фюрера в своем дневнике в следующей формулировке: «Стоящие у власти в Англии джентльмены далеко не глупы и не могут не понимать, что попытка затянуть войну потеряет для них всякий смысл, как только Россия будет повержена». То есть перед нами не вырванное из контекста высказывание, а осмысленная идея, постоянно озвучивавшаяся на совещаниях руководства.


С. К. Тимошенко осматривает 45-мм противотанковую пушку на предвоенных учениях. Стоят Г. К. Жуков и К. Е. Ворошилов.

Изначально сделанная ставка на силовое решение проблемы и переоценка своих возможностей привели к введению в заблуждение советского руководства относительно реальных планов Германии. Не было прощупывания на дипломатическом уровне возможности получения от СССР тех или иных материальных благ или территорий. Не было прямых обвинений (например, в сотрудничестве с Англией, с которой Германия находится в состоянии войны). Нападение Германии на СССР в 1941 г. было особым случаем в истории войн.

После принятия политическим руководством Третьего рейха летом 1940 г. политического решения о нападении на СССР военное руководство немецких вооруженных сил начало вести работу по разработке военных планов разгрома советских вооруженных сил. Наконец, 21 декабря 1940 г. окончательный вариант плана был утвержден фюрером. Он остался в истории как Директива № 21. Гитлер дал ей название «Барбаросса». Общий замысел операции был сформулирован так: «Основные силы русских сухопутных войск, находящиеся в западной России, должны быть уничтожены в смелых операциях посредством глубокого, быстрого выдвижения танковых клиньев. Отступление боеспособных войск противника на широкие просторы русской территории должно быть предотвращено».

2
  1941 г. Документы. С. 452.

[Закрыть]


Первая страница Директивы № 21 «Барбаросса». Факсимиле документа.

Направлением главного удара было выбрано московское направление. В Директиве № 21 было сказано:

«Театр военных действий разделяется Припятскими болотами на северную и южную части. Направление главного удара должно быть подготовлено севернее Припятских болот. Здесь следует сосредоточить две группы армий. Южная из этих групп, являющаяся центром общего фронта, имеет задачу наступать особо сильными танковыми и моторизованными соединениями из района Варшавы и севернее ее и раздробить силы противника в Белоруссии».

Таким образом, германские войска, предназначенные для ведения войны с СССР, были разделены на три группы армий: «Север», «Центр» и «Юг».

«Охотничьи соколы». Главным инструментом, предназначенным для достижения целей, поставленных планом «Барбаросса», должны были стать танковые группы. На тот момент они, безусловно, были вершиной развития организации танковых войск не только в Германии, но и во всем мире. Танки стали одним из главных действующих лиц на поле боя Второй мировой войны. Однако характер их использования по сравнению с 1916–1918 гг. существенно изменился. Характерные для того периода атаки танков совместно с пехотой остались, но они были лишь одним из способов применения бронетехники. Большим шагом вперед стало создание самостоятельных механизированных соединений – танковых и моторизованных дивизий. Немцы длительное время опережали своих противников в создании и применении этого средства борьбы. Согласно «Директивам по вождению танковой дивизии» 1940 г., указывалось: «Бронетанковая дивизия действует, как правило, в составе бронетанкового корпуса». Немецкий танковый, точнее моторизованный, корпус образца июня 1941 г. состоял из одной-двух танковых и двух или одной моторизованной дивизий. Иногда ему придавались пехотные дивизии. Танковые группы в том виде, в котором они существовали к началу войны с СССР, являлись промежуточной инстанцией между моторизованным корпусом и армией. В танковую группу входило два-три моторизованных корпуса, иногда ей придавались пехотные армейские корпуса. Промежуточное положение между корпусом и армией позволяло подчинять танковые группы полевым армиям, хотя танковые командиры относились к этому без восторга. Часто группы армий брали управление танковой группой на себя.

При численности танковой группы от 130 до 200 тыс. человек и полной механизации и моторизации ее основных соединений она могла использоваться для прорывов на большую глубину. Такая масса людей и техники обладала достаточной самостоятельностью для действий в отрыве от основных сил группы армий. Бывший командующий 1-й танковой группой Эвальд фон Клейст, уже в советском плену, охарактеризовал свойства этого объединения любопытным и даже где-то поэтическим сравнением: «Танковую группу как средство оперативного управления армейской группировкой можно сравнить с охотничьим соколом, который парит над всем оперативным районом армейской группировки,3
  Вероятно, неудачный перевод, скорее всего имеется в виду «группа армий». – Прим. автора.

[Закрыть] наблюдает за участком боя всех армий и стремительно бросается туда, где уже одно его появление решает исход боя».4
  Генералы и офицеры вермахта рассказывают… Документы из следственных дел немецких военнопленных. 1944–1951. М.: МФД, 2009. С. 63.

[Закрыть]

Первой танковой группой стала ТГр Клейста в мае 1940 г. во Франции. Наступление танковой группы Клейста во Франции привело к отсечению и оттеснению к морю группировки англо-франко-бельгийских войск численностью почти 1 млн человек. К началу войны с СССР в вермахте было четыре танковых группы. Соответственно 1-я танковая группа Э. фон Клейста подчинялась ГА «Юг», 2-я и 3-я танковые группы (под командованием Г. Гудериана и Г. Гота) – ГА «Центр» и 4-я танковая группа Э. Гепнера – ГА «Север».

Одним из краеугольных камней германского военного планирования была концепция выбора и точного определения так называемых «панцерштрассе» (Panzerschtrasse – букв. «танковая дорога»). Иногда в документах ее также называли Rollbahn (автогужевое шоссе, рулежная дорожка в авиации). В «Директивах по вождению танковой дивизии» 1940 г. указывалось: «Предельное использование скорости дивизии обеспечивается предоставлением ей хороших дорог с мостами большой грузоподъемности и освобождением этих дорог от других частей».5
  ЦАМО РФ. Ф. 38. Оп. 11351. Д. 31. Л. 152.

[Закрыть] Соответственно, концепция «панцерштрассе» предусматривала заблаговременное выявление в полосе предстоящего наступления дорог, которые могли бы стать осью продвижения механизированных соединений. Танки и БТР, разумеется, могли действовать вне дорог. Однако многочисленный автотранспорт, тысячи автомашин, обеспечивавших снабжение танковых частей, требовали хороших дорог с твердым покрытием.


Расположение трех «панцерштрассе» в полосе действий группы армий «Юг». Факсимиле немецкой карты.

Обычно «панцерштрассе» представляли собой цепочку из соединяющих узлы дорог шоссе с твердым покрытием. С началом операции движение по этим дорогам подразделений пехотных дивизий строго воспрещалось. Разумеется, на практике имели место нарушения этого правила, но, по крайней мере, директивно это прямо и недвусмысленно запрещалось. «Панцерштрассе» могли быть использованы только для передвижения транспорта танковых соединений. Чаще всего одному моторизованному корпусу выделялась одна «панцерштрассе». Родоначальник боевого применения танковых групп Э. фон Клейст выбрал для 1-й танковой группы три «панцерштрассе» в полосе наступления ГА «Юг». Для 2-й и 3-й танковых групп были выбраны по две «панцерштрассе». Дополнительно для 3-й ТГр Г. Гота выделялась запасная «панцерштрассе», проходящая через Гродно. В 4-й ТГр «панцерштрассе» в явном виде не обозначались, но осью наступления все равно выбирались крупные магистрали. В приложении к событиям 22 июня 1941 г. это важно, поскольку с самого первого дня развернулась борьба за обладание этими крупными автомагистралями. Предложения об использовании альтернативных маршрутов отклонялись командованием танковых групп. Особенно ярко это проявилось в отношении 1-й танковой группы.

Однако не у всех эта концепция вызывала положительные эмоции. Опытный пехотный командир Фридрих Хоссбах (к началу войны с СССР – полковник, возглавлявший 82-й пехотный полк) позднее писал: «Появление в армии моторов уничтожило это проверенное веками уважительное отношение к пехоте. Лучшие дороги стали отдавать в распоряжение моторизованных и механизированных соединений, чтобы лучше использовать их подвижность и беречь их материальную часть. В распоряжении пехоты остались самые плохие дороги. Такой подход показался обоснованным в условиях Западной Европы с ее сетью превосходных дорог. Однако в условиях бездорожья восточного театра военных действий такая тактика привела к резкому затруднению продвижения пехотных частей».6
  Хоссбах Ф. Пехота вермахта на Восточном фронте. 31-я пехотная дивизия в боях от Бреста до Москвы. 1941–1942. М.: ЗАО Центрполиграф. 2014. С. 54–55.

[Закрыть] Далее Хоссбах выразился даже резче: «Высокопоставленные командиры и их помощники […] в большой мере утратили представление о границах возможного». Своя правда в этих словах есть – действовавшей совместно с танковыми соединениями пехоте действительно приходилось трудно, и неизбежно возникали трения относительно использования «панцерштрассе». Тем не менее проблема не была всеобщей: танковые группы наступали на ключевых направлениях, оставляя немало места для маневрирования пехоты на направлениях вспомогательных. Здесь пехота вермахта могла наступать, не оглядываясь на выбор дорог подвижными частями.


Немецкая штурмовая группа ведет бой за советский ДОТ на новой границе. Фото постановочное, но повреждения ДОТа не оставляют сомнений, что он подвергся удару реальной штурмовой группы, возможно, за несколько часов до снимка.

Штурмовые группы. «Блицкриг» обычно ассоциируют с танками и танковыми войсками, однако первым камнем в фундамент технологии «молниеносной» войны стала тактика боя пехоты, выработанная в общих чертах в конце Первой мировой войны 1914–1918 гг., известная как тактика штурмовых групп. Основной идеей этой тактики являлось максимально возможное использование маневра и огня наступающих пехотных подразделений для довершения разгрома обороны противника. Ввиду возросшего могущества обороны, даже самая сильная артиллерийская подготовка не могла полностью уничтожить ее систему огня. Французская идея «артиллерия разрушает, пехота занимает» не работала и приводила к колоссальным потерям. Более продуктивной оказалась идея «артиллерия разрушает, пехота добивает». Атакующие пехотные подразделения, перекатывая в своих боевых порядках легкие орудия калибром 37–75 мм, добивали огнем пулеметов и орудий оживающие после артподготовки огневые точки противника. Также штурмовые группы активно использовали уже пробитые в обороне бреши для просачивания в глубину, обхода и атак оставшихся узлов сопротивления с флангов и тыла. Далее захваченные позиции закреплялись с помощью инженерных средств, которые штурмовые группы также несли с собой. В послевоенный период эта тактика получила свое логическое развитие с принятием на вооружение специальных легких орудий, способных перемещаться вместе с атакующей пехотой. Речь идет прежде всего о 75-мм полковой пушке leIG18. Также немцы активно использовали в составе штурмовых групп 37-мм противотанковые пушки. Они не были лучшим средством борьбы с новейшими танками, но вполне эффективно использовались как средство поддержки атаки пехоты. 22 июня в бой пошли новейшие 50-мм противотанковые пушки.


Немецкие пехотинцы у ДОТа «Линии Мажино». Германская армия в 1940 г. получила не только опыт операций механизированных соединений, но и опыт штурма долговременных укреплений.


«Капля долбит камень не силой, но частотой падения…» – толстая броня колпаков «Линии Мажино» раскалывалась после множества попаданий.

Казалось бы, все эти вещи далеки от «блицкрига», но это обманчивое впечатление. Адаптация тактики штурмовых групп пехотой вермахта в целом повышала эффективность наступательных действий всех подразделений, в том числе мотопехотных. Это позднее стало одним из факторов успешных атак немецкой мотопехотой французской обороны на Маасе в мае 1940 г., и июньского прорыва «линии Мажино».

Советские специалисты позднее так описывали немецкую тактику:

«Для действия против долговременных огневых точек немцы создают из саперов специальные блокировочные отряды. Такой блокировочный отряд составляется из 30–40 человек…

[…]

Если нужно, дымовая подгруппа ставит непосредственно перед долговременной огневой точкой дымовую завесу. Ударная подгруппа проделывает проходы в проволочных заграждениях и пропускает подрывную подгруппу, которая подползает к долговременной огневой точке для разрушения выходящих на поверхность частей сооружения (броня, стволы орудий, пулеметы, вентиляционные отверстия). Через образовавшиеся после взрывов разрушения в амбразурах подрывники забрасывают защитников долговременной огневой точки ручными гранатами. С тыла под прикрытием дымовой завесы подбирается огнеметная подгруппа, которая выжигает входные двери казематов».7
  Разведывательный бюллетень № 25. Германская тактика (по опыту войны СССР с Германией). М.: Воениздат НКО СССР, 1942. C. 70–71.

[Закрыть]

Еще одним фактором, обеспечившим немцам успешный прорыв «линии Мажино» (а немалое число ее фортов были именно взяты штурмом), стало использование 88-мм зениток. В ходе штурма форта (точнее «овража», комплекса долговременных сооружений) «Фермон» у Лонгийона 17 июня 1940 г. поддерживавшие 183-ю пд две 88-мм зенитки с дистанции 6 км выпустили 160 снарядов за четыре часа и пробили дыру диаметром около метра в основном артиллерийском сооружении форта. Последние из выпущенных снарядов разрывались уже внутри форта. Хотя именно форт Фермон в итоге выстоял, 88-мм зенитки оказались эффективнее осадной артиллерии, в том числе 305-мм гаубиц.

Более результативным был штурм форта Керфен соединениями немецкой 1-й армии. После трехчасового обстрела 88-мм зенитками, серьезно повредившими форт, в атаку пошли штурмовые группы. Финалом штурма был обстрел из 88-мм зенитки с дистанции всего 100 метров. В итоге гарнизон форта капитулировал. Любопытно отметить, что на этом направлении у немцев вообще отсутствовала сверхтяжелая артиллерия. Дивизии, штурмовавшие линию Мажино в составе XXXV корпуса, располагали лишь 150-мм дивизионными гаубицами. Исследования французских укреплений уже после падения Франции показали, что бронеколпаки с толщиной брони около 300 мм, теоретически неуязвимые для полевой артиллерии и 88-мм пушек, от массированного обстрела все же раскалывались и разрушались, что в итоге вело к потере боеспособности всего сооружения.

В более традиционном стиле при поддержке авиации и тяжелой артиллерии проходил штурм укреплений «линии Мажино» в северном Эльзасе. Здесь 215-я пд атаковала «овражи» 19 июня 1940 г. при поддержке 355-мм и 420-мм орудий, а также пикирующих бомбардировщиков. Однако двухчасовая артиллерийская подготовка и 30-минутный налет Ю-87 не возымели ожидавшегося эффекта. Как отмечалось в истории соединения, «вопреки ожиданиям разрушительный огонь тяжелой артиллерии и пикирующих бомбардировщиков, несмотря на свое устрашающее моральное воздействие, так и не смог вывести из строя бронированные бункеры».8
  Шельм В., Мерле Г. 215-я пехотная дивизия. 1939–1945. М.: Центрполиграф, 2015. С. 22.

[Закрыть] Разумеется, некий эффект все же был. В частности, были разрушены линии связи между сооружениями. Но гарнизоны вполне сохраняли боеспособность. В этих условиях именно штурмовые действия пехоты и приданные в последний момент 88-мм зенитки и 20-мм зенитные автоматы стали основными средствами борьбы с французскими долговременными укреплениями. Немецкие пехотинцы поднимались на крыши сооружений и использовали мощные подрывные заряды для подавления сопротивления противника. Как позднее отмечалось в истории соединений, изрешеченный бронеколпак одного из «овражей» в полосе 215-й пд был помещен в учебник как пример эффективного подавления долговременного сооружения противотанковыми пушками. Успех штурмовых групп дивизии обусловил вскрытие того факта, что во время обстрела французы закрывали амбразуры бронезаслонками. Соответственно, это позволяло немцам подбираться ближе к фортам в процессе артподготовки. Прорыв «линии Мажино» стоил 215-й пд всего 31 убитого и 108 раненых.

Накопленный опыт штурма долговременной фортификации никуда не делся и в 1941 г. применялся для прорыва советских укреплений. Зачастую в атаках на советские укрепрайоны участвовали конкретные соединения, уже имевшие опыт прорыва «линии Мажино» в той или иной форме. Это были, например, 257-я и 75-я пехотные дивизии. Опыт использования 88-мм зениток уже по результатам осмотра захваченных сооружений был правильно оценен, и 22 июня как средство борьбы с ДОТами уверенно направляли 88-мм зенитки. Кроме того, подоспели разрабатывавшиеся изначально для сокрушения «линии Мажино» 600-мм мортиры «Карл».

Удары по аэродромам. Одним из излюбленных методов люфтваффе в борьбе с авиацией противника являлось ее уничтожение на аэродромах. Причем нельзя сказать, что аэродромы обязательно должны были «спать». Участие «Легиона Кондор» в гражданской войне в Испании дало немцам бесценный опыт и стало своего рода полигоном для отработки тактики и стратегии такой борьбы. В ночь на 2 октября 1936 г. 2 принадлежавших франкистам бомбардировщика Ю-52 бомбили республиканский аэродром Хетафе. На нем выстроились в линию 9 самолетов, составлявшие основу республиканской авиации на мадридском направлении. Они были уничтожены одним ударом. В дальнейшем немцы непрерывно оттачивали в Испании тактику удара по аэродромам. Так, на Северном фронте в 1936–1937 гг., где активно действовал «Легион Кондор», из 62 потерянных республиканцами И-15 и И-16 около трети (18 машин) было уничтожено на аэродроме бомбардировкой противника. Поэтому было бы большой ошибкой считать германский план уничтожения ВВС Красной Армии на аэродромах чем-то новым и из ряда вон выходящим в практике люфтваффе.


Исхлестанный снарядами 88-мм пушек бронеколпак «Линии Мажино». Через год теми же методами будут штурмоваться советские ДОТы на новой границе.

Следует отметить, что немецкий опыт в ударах по аэродромам на Западе в кампании 1940 г. часто неправильно оценивается, если не сказать сильнее – абсолютно неверно интерпретируется. Несмотря на то что к началу немецкого наступления 10 мая 1940 г. боевые действия длились уже много месяцев, эффект от ударов все равно оказался впечатляющим. Статистика потерь ВВС противников Германии на Западе показана в таблице.

Таблица. Безвозвратные потери авиации союзников 10 мая 1940 г..9
  Кондратьев В. Статистика блицкрига // Авиапарк № 3, 2010. С. 23.

[Закрыть]


Немцы осматривают сгоревший на летном поле французский истребитель MS.406.

Конечно, наиболее эффективными оказались авиаудары по аэродромам остававшейся до 10 мая 1940 г. нейтральной Бельгии. Причем хотелось бы отметить, что дело не ограничилось одним смертоносным налетом в утренние часы. Бельгийская эскадрилья 3/II/2 в 5.30 потеряла три «Фиата» CR.42 в ангаре на аэродроме Нивель (в том же ангаре сгорели еще 4 бомбардировщика Фейри «Бэттл»). Боеспособные самолеты из Нивеля были перегнаны на площадку у Брюстема. В 14.40, после доразведки, аэродром атаковали с бреющего истребители Ме-109, а в 15.25 за ними последовали пикировщики Ю-87 из I/StG2. Было потеряно сразу 14 «Фиатов», все безвозвратно.10
  Cornwell Peter D. The Battle of France. Then and Now. After the Battle. 2008. P. 198.

[Закрыть] Эскадрилья перестала существовать, потеряв 14 из 15 своих самолетов. Всего же бельгийцы потеряли 86 машин, т. е. более половины довоенной численности своих ВВС. Голландцам «повезло» больше – их аэродромы немцы берегли для высадки десантов. Однако те аэродромы, которые не имели перспектив для посадки десантов, получили полную дозу авиаударов. Так, на аэродроме Берген эскадрилья новых двухмоторных истребителей Фоккер G.I в 5.20 утра была буквально разгромлена: 12 из 14 самолетов были уничтожены или серьезно повреждены и впоследствии брошены.11
  Cornwell P. Op. cit. P. 193.

[Закрыть] Аэродром Де Коой выдержал три атаки люфтваффе – в 7.50, в 8.40 и в 12.00. Шесть базировавшихся на этом аэродроме «Фоккеров» D.XXI эскадрильи 1-II-1 были повреждены еще утром (четыре позднее восстановлены), три сожжены в 12.00.12
  Cornwell P. Op. cit. P. 192.

[Закрыть] Только усилия механиков позволили избежать больших потерь и списания поврежденных самолетов (в том числе в воздушном бою при отражении налета).

В отношении ВВС союзников люфтваффе также добивались эффекта «спящего аэродрома», несмотря на продолжавшуюся уже довольно долго «странную войну». Наиболее результативным был налет на авиабазу в Альпрехе, где Хе-111 сожгли 12 купленных в США «Виндикейторов» и еще 12 были списаны из-за повреждений. На аэродроме Камбрэ-Нержин в результате налета немецких «Хейнкелей» были уничтожены 8 истребителей Моран-Сольнье MS.406, еще 5 получили тяжелые повреждения, 13 – более легкие.13
  Кондратьев В. Статистика блицкрига // Авиапарк № 3, 2010. С. 18.

[Закрыть] Точно так же, как в Бельгии (и, забегая вперед, в СССР тоже), немцы не ограничивались одним налетом в день, добиваясь нужного результата серией налетов на аэродромы. Причем воздействие было не только прямым, но и косвенным: французские бомбардировщики 10 мая 1940 г. не поднимались в воздух, налетов на перешедшие в наступление немецкие соединения со стороны французских ВВС в этот день не было.

Естественно, весьма интересным вопросом здесь становится «цена победы», т. е. собственные потери немцев при атаках на аэродромы. Стоила ли овчинка выделки? Люфтваффе потеряли в воздушных боях 10 мая 1940 г. 68 самолетов всех типов, еще 28 машин было сбито зенитками и 14 не вернулись с боевого задания.14
  Кондратьев В. Указ. соч. С. 23.

[Закрыть] При этом бельгийские летчики могли записать на свой счет из числа реально потерянных 1 Do-17 и 2 He.111. Счет, прямо скажем, разгромный. В целом немецкие ВВС потеряли безвозвратно 110 (по другим данным 101) боевых самолетов. Потери противника, как мы видим, оказались в три раза большими. Общий результат дня 10 мая 1940 г. для немцев был несколько смазан потерями транспортников Ю-52, высаживавших десанты (еще 125 машин), но это уже совсем другая история. Операция против аэродромов союзников, Бельгии и Голландии, прошла вполне успешно.

iknigi.net

Алексей ИсаевВторжение. 22 июня 1941 года

Автор благодарит Н. Власова, П. Козлова, М. Синицына и А. Томзова за неоценимую помощь в работе над этой книгой.


© Исаев А. В., 2016

© ООО «Яуза-каталог», 2016

Предисловие

Прошлое уже нельзя изменить. Исторические события таковы, как они произошли 10, 50 или 100 лет назад. Однако далеко не всегда остается статичным наше знание о них. Обнаружение новых документов, сопоставление данных из разных источников позволяет по-новому взглянуть на, казалось бы, хорошо изученные моменты истории отечества.

За несколько лет, прошедших с момента издания книги «22 июня. Черный день календаря», написанной в соавторстве с Артемом Драбкиным, объем знаний о первом дне войны значительно вырос. Это заставило задуматься о написании новой книги, не просто очерка основных событий первого дня войны вкупе с объяснением причин происходившего, но выстраивания детальной, подробной картины боевых действий 22 июня 1941 г. на всем пространстве от Балтики до Черного моря. Кто сражался, кто отступил, кто был героем, а кто антигероем первого дня войны. Что вообще происходило на всем гигантском извилистом фронте от Паланги до Перемышля? В конце концов, спустя 75 лет мы имеем право знать, что происходило в приграничной полосе в то роковое для всей страны воскресенье. Поэтому в этой книге я не углубляюсь в вопросы военного строительства и планирования сторон, сосредотачиваясь на собственно боевых действиях первого дня войны. Позволю себе лишь напомнить некоторые существенные и важные для событий именно 22 июня 1941 г. детали. Относительно общего состояния Красной Армии и вермахта многое уже было сказано на страницах моих предыдущих работ.

Много лет мне не давала покоя простая мысль о том, что ушедшие из казарм или летних лагерей на войну солдаты и командиры Красной Армии еще не знали о грядущей катастрофе. Они строились в маршевые колонны или занимали места на позициях, будучи овеянными кинофильмами, книгами и песнями о том, что «Всколыхнется страна, велика и сильна, и врага разобьем мы жестоко…». Те, кто шли в бой, еще не знали о быстрой потере Минска, трагедии Киева, о череде окружений и отступлений первых месяцев войны. Они были уверены в себе и во вверенной им технике (при всех оговорках относительно реального ее, техники, состояния).

Мы сейчас, спустя много десятилетий, знаем, что обстановка утром 22 июня давала бойцам и командирам приграничных частей мало шансов даже на простое выживание в пламени первых боев. Они всего этого еще не знали. Причем подъем с кроватей под огнем был скорее исключением из правил. У большинства была возможность подняться по тревоге и привести себя в порядок, располагая минутами, если не часами, до встречи с противником. Томительное ожидание на позициях, лихорадочное «вгрызание» в землю в последние мирные часы или марш под палящим солнцем – у всех был свой путь на войну. По существу схватка между силами вторжения и войсками армий прикрытия распалась на множество боев, атак и контратак на всем протяжении границы. В этих боях немецкие и советские части вели каждая свою войну. Немалое число солдат вообще шли в бой первый раз в жизни (причем не только со стороны Красной Армии).

Впереди у людей в униформе мирного времени, еще не переживших ад позиционных боев или скитаний по лесам после окружения, был целый день. Причем не просто целый день, а самый длинный день в году, начавшийся с первыми лучами солнца и закончившийся в кромешной тьме июньской ночи. За время этого дня многое могло измениться, и фортуна могла успеть отвернуться от одних и повернуться к другим. Это глубочайшее заблуждение, что 22 июня 1941 г. разворачивалось как по нотам для сил вторжения. «Туман войны» густо окутывал поле сражения, и решение задачек со многими неизвестными в подготовительный период далеко не всегда оказывалось правильным и адекватным реальной обстановке.

Что же позволяет взглянуть на 22 июня другими глазами? Прежде всего, это работа с документами противника, сопоставление которых с отечественными данными дало немало пищи для размышлений. Выяснилось, что уже в первый день войны немецкое командование вынуждено было серьезно скорректировать первоначальный план действий своих войск на Украине под влиянием упорного сопротивления Красной Армии. Под Брестом в Белоруссии имело место серьезное отставание наступления 2-й танковой группы от запланированного графика. В Прибалтике, на территории самого слабого округа, имелись отдельные узлы ожесточенного сопротивления, заставлявшие если не радикально переписывать планы, то менять задачи отдельных соединений.

Одним словом, 22 июня 1941 г. вовсе не было однозначно успешным для всех соединений вермахта и однозначно неуспешным для всех оказавшихся на их пути советских частей и подразделений. Не все, и, можно даже сказать, далеко не все, войска в приграничных округах СССР оказались застигнуты врасплох. Против Красной Армии работали мощные внешние факторы, перевешивавшие внезапность начала войны. В целом первый день боевых действий стал завязкой упорной борьбы на советско-германском фронте.

Также необходимо подчеркнуть, что написание истории страны – это всегда коллективный труд, его формирует научное сообщество. Взаимодействие и научная дискуссия позволяют выстраивать сбалансированную картину происходившего. В последние годы огромный вклад в изучение событий 1941 г. сделан такими исследователями, как М. Э. Морозов (в отношении действий советского ВМФ и морской авиации), Р. Алиев (Брестская крепость), М. Тимин (в отношении подготовки и действий ВВС Красной Армии) и С. Б. Булдыгин (Прибалтийский округ). Их работы, некоторые моменты которых можно смело называть открытиями, безусловно, требуют учета и внимания в описании начала войны.

Часть первая
Когда мир затаит дыхание

Когда начнется «Барбаросса», мир затаит дыхание и потеряет дар речи!

Адольф Гитлер
 
В целом мире нигде нету силы такой,
Чтобы нашу страну сокрушила.
 
Песня из кинофильма «Если завтра война»

В 1938 г., когда на экраны Советского Союза вышел фильм «Если завтра война», мало кто мог предсказать разрушительную мощь новых средств борьбы, со всей ужасающей очевидностью продемонстрированную в 1940 г. Прецедент силы, способной сокрушить русскую государственность, уже имелся в прошлом – монголы. Монголы нового времени, уже не на лошадях, а на танках, тягачах и автомобилях, пришедшие не с востока, а с запада, грозили смертью и опустошением. Тем более наша страна не считалась еще сильным противником. Вскоре после окончания кампании на Западе в 1940 г. упоенный успехом Гитлер сказал начальнику штаба верховного командования вооруженных сил Германии: «Мы сейчас показали, на что мы способны. Поверьте мне, Кейтель, кампания против России будет детской игрой в сравнении с этим». В рейтинге армий мира Красная Армия на тот момент, безусловно, стояла ниже французской и считалась относительно слабым противником.

Цели и задачи войны против СССР были сформулированы Гитлером 31 июля 1940 г. на совещании в Бергхофе: «Мы не будем нападать на Англию, а разобьем те иллюзии, которые дают Англии волю к сопротивлению. Тогда можно надеяться на изменение ее позиции. […] Подводная и воздушная война может решить исход войны, но это продлится год-два. Надежда Англии – Россия и Америка. Если рухнут надежды на Россию, Америка также отпадет от Англии, так как разгром России будет иметь следствием невероятное усиление Японии в Восточной Азии». Таким образом, германское руководство искало в сокрушении СССР выход из стратегического тупика. Германия не имела возможности решить судьбу войны вторжением на британские острова. Непрямое воздействие виделось Гитлеру в уничтожении надежд Англии на победу над Германией даже в дальней перспективе. Одновременно сокрушение последнего потенциального противника на континенте позволяло немцам перенацелить военную промышленность на производство вооружений для морского флота и авиации.

Те же слова были повторены фюрером на совещании в штабе оперативного руководства вермахта 9 января 1941 г. Он сказал следующее: «Англичан поддерживает только возможность русского вступления в войну. Будь эта надежда разрушена, они бы прекратили войну. Он [Гитлер] не верит в то, что англичане «совершенно спятили с ума»; если бы они не видели больше никакой возможности выиграть войну, они бы ее прекратили. Ведь если они ее проиграют, им уже больше никогда не иметь моральной силы удержать свою империю от распада. Но если они продержатся, если они сумеют сформировать 40–50 дивизий и им помогут США и Россия, для Германии возникнет очень тяжелая ситуация. Это произойти не должно. До сих пор он [фюрер] действовал по принципу: чтобы сделать шаг дальше, надо сначала разбить вражеские позиции. Вот почему надо разбить Россию. Тогда англичане либо сдадутся, либо Германия продолжит войну против Великобритании в благоприятных условиях. Разгром России позволил бы японцам всеми своими силами повернуть на США, а это удержало бы США от вступления в войну. Разгром Советского Союза означал бы для Германии большое облегчение [в войне против Англии]. Тогда на Востоке можно было бы оставить всего 40–50 дивизий, сухопутные силы можно было бы сократить, а всю военную промышленность использовать для нужд люфтваффе и военно-морского флота». Примерно в том же духе Гитлер высказался в разговоре с командующим группой армий «Центр» фон Боком 2 февраля 1941 г. Последний записал слова фюрера в своем дневнике в следующей формулировке: «Стоящие у власти в Англии джентльмены далеко не глупы и не могут не понимать, что попытка затянуть войну потеряет для них всякий смысл, как только Россия будет повержена». То есть перед нами не вырванное из контекста высказывание, а осмысленная идея, постоянно озвучивавшаяся на совещаниях руководства.

 

С. К. Тимошенко осматривает 45-мм противотанковую пушку на предвоенных учениях. Стоят Г. К. Жуков и К. Е. Ворошилов.

Изначально сделанная ставка на силовое решение проблемы и переоценка своих возможностей привели к введению в заблуждение советского руководства относительно реальных планов Германии. Не было прощупывания на дипломатическом уровне возможности получения от СССР тех или иных материальных благ или территорий. Не было прямых обвинений (например, в сотрудничестве с Англией, с которой Германия находится в состоянии войны). Нападение Германии на СССР в 1941 г. было особым случаем в истории войн.

После принятия политическим руководством Третьего рейха летом 1940 г. политического решения о нападении на СССР военное руководство немецких вооруженных сил начало вести работу по разработке военных планов разгрома советских вооруженных сил. Наконец, 21 декабря 1940 г. окончательный вариант плана был утвержден фюрером. Он остался в истории как Директива № 21. Гитлер дал ей название «Барбаросса». Общий замысел операции был сформулирован так: «Основные силы русских сухопутных войск, находящиеся в западной России, должны быть уничтожены в смелых операциях посредством глубокого, быстрого выдвижения танковых клиньев. Отступление боеспособных войск противника на широкие просторы русской территории должно быть предотвращено».


Первая страница Директивы № 21 «Барбаросса». Факсимиле документа.

Направлением главного удара было выбрано московское направление. В Директиве № 21 было сказано:

«Театр военных действий разделяется Припятскими болотами на северную и южную части. Направление главного удара должно быть подготовлено севернее Припятских болот. Здесь следует сосредоточить две группы армий. Южная из этих групп, являющаяся центром общего фронта, имеет задачу наступать особо сильными танковыми и моторизованными соединениями из района Варшавы и севернее ее и раздробить силы противника в Белоруссии».

Таким образом, германские войска, предназначенные для ведения войны с СССР, были разделены на три группы армий: «Север», «Центр» и «Юг».

«Охотничьи соколы». Главным инструментом, предназначенным для достижения целей, поставленных планом «Барбаросса», должны были стать танковые группы. На тот момент они, безусловно, были вершиной развития организации танковых войск не только в Германии, но и во всем мире. Танки стали одним из главных действующих лиц на поле боя Второй мировой войны. Однако характер их использования по сравнению с 1916–1918 гг. существенно изменился. Характерные для того периода атаки танков совместно с пехотой остались, но они были лишь одним из способов применения бронетехники. Большим шагом вперед стало создание самостоятельных механизированных соединений – танковых и моторизованных дивизий. Немцы длительное время опережали своих противников в создании и применении этого средства борьбы. Согласно «Директивам по вождению танковой дивизии» 1940 г., указывалось: «Бронетанковая дивизия действует, как правило, в составе бронетанкового корпуса». Немецкий танковый, точнее моторизованный, корпус образца июня 1941 г. состоял из одной-двух танковых и двух или одной моторизованной дивизий. Иногда ему придавались пехотные дивизии. Танковые группы в том виде, в котором они существовали к началу войны с СССР, являлись промежуточной инстанцией между моторизованным корпусом и армией. В танковую группу входило два-три моторизованных корпуса, иногда ей придавались пехотные армейские корпуса. Промежуточное положение между корпусом и армией позволяло подчинять танковые группы полевым армиям, хотя танковые командиры относились к этому без восторга. Часто группы армий брали управление танковой группой на себя.

При численности танковой группы от 130 до 200 тыс. человек и полной механизации и моторизации ее основных соединений она могла использоваться для прорывов на большую глубину. Такая масса людей и техники обладала достаточной самостоятельностью для действий в отрыве от основных сил группы армий. Бывший командующий 1-й танковой группой Эвальд фон Клейст, уже в советском плену, охарактеризовал свойства этого объединения любопытным и даже где-то поэтическим сравнением: «Танковую группу как средство оперативного управления армейской группировкой можно сравнить с охотничьим соколом, который парит над всем оперативным районом армейской группировки, наблюдает за участком боя всех армий и стремительно бросается туда, где уже одно его появление решает исход боя».

Первой танковой группой стала ТГр Клейста в мае 1940 г. во Франции. Наступление танковой группы Клейста во Франции привело к отсечению и оттеснению к морю группировки англо-франко-бельгийских войск численностью почти 1 млн человек. К началу войны с СССР в вермахте было четыре танковых группы. Соответственно 1-я танковая группа Э. фон Клейста подчинялась ГА «Юг», 2-я и 3-я танковые группы (под командованием Г. Гудериана и Г. Гота) – ГА «Центр» и 4-я танковая группа Э. Гепнера – ГА «Север».

Одним из краеугольных камней германского военного планирования была концепция выбора и точного определения так называемых «панцерштрассе» (Panzerschtrasse – букв. «танковая дорога»). Иногда в документах ее также называли Rollbahn (автогужевое шоссе, рулежная дорожка в авиации). В «Директивах по вождению танковой дивизии» 1940 г. указывалось: «Предельное использование скорости дивизии обеспечивается предоставлением ей хороших дорог с мостами большой грузоподъемности и освобождением этих дорог от других частей». Соответственно, концепция «панцерштрассе» предусматривала заблаговременное выявление в полосе предстоящего наступления дорог, которые могли бы стать осью продвижения механизированных соединений. Танки и БТР, разумеется, могли действовать вне дорог. Однако многочисленный автотранспорт, тысячи автомашин, обеспечивавших снабжение танковых частей, требовали хороших дорог с твердым покрытием.


Расположение трех «панцерштрассе» в полосе действий группы армий «Юг». Факсимиле немецкой карты.

Обычно «панцерштрассе» представляли собой цепочку из соединяющих узлы дорог шоссе с твердым покрытием. С началом операции движение по этим дорогам подразделений пехотных дивизий строго воспрещалось. Разумеется, на практике имели место нарушения этого правила, но, по крайней мере, директивно это прямо и недвусмысленно запрещалось. «Панцерштрассе» могли быть использованы только для передвижения транспорта танковых соединений. Чаще всего одному моторизованному корпусу выделялась одна «панцерштрассе». Родоначальник боевого применения танковых групп Э. фон Клейст выбрал для 1-й танковой группы три «панцерштрассе» в полосе наступления ГА «Юг». Для 2-й и 3-й танковых групп были выбраны по две «панцерштрассе». Дополнительно для 3-й ТГр Г. Гота выделялась запасная «панцерштрассе», проходящая через Гродно. В 4-й ТГр «панцерштрассе» в явном виде не обозначались, но осью наступления все равно выбирались крупные магистрали. В приложении к событиям 22 июня 1941 г. это важно, поскольку с самого первого дня развернулась борьба за обладание этими крупными автомагистралями. Предложения об использовании альтернативных маршрутов отклонялись командованием танковых групп. Особенно ярко это проявилось в отношении 1-й танковой группы.

Однако не у всех эта концепция вызывала положительные эмоции. Опытный пехотный командир Фридрих Хоссбах (к началу войны с СССР – полковник, возглавлявший 82-й пехотный полк) позднее писал: «Появление в армии моторов уничтожило это проверенное веками уважительное отношение к пехоте. Лучшие дороги стали отдавать в распоряжение моторизованных и механизированных соединений, чтобы лучше использовать их подвижность и беречь их материальную часть. В распоряжении пехоты остались самые плохие дороги. Такой подход показался обоснованным в условиях Западной Европы с ее сетью превосходных дорог. Однако в условиях бездорожья восточного театра военных действий такая тактика привела к резкому затруднению продвижения пехотных частей». Далее Хоссбах выразился даже резче: «Высокопоставленные командиры и их помощники […] в большой мере утратили представление о границах возможного». Своя правда в этих словах есть – действовавшей совместно с танковыми соединениями пехоте действительно приходилось трудно, и неизбежно возникали трения относительно использования «панцерштрассе». Тем не менее проблема не была всеобщей: танковые группы наступали на ключевых направлениях, оставляя немало места для маневрирования пехоты на направлениях вспомогательных. Здесь пехота вермахта могла наступать, не оглядываясь на выбор дорог подвижными частями.


Немецкая штурмовая группа ведет бой за советский ДОТ на новой границе. Фото постановочное, но повреждения ДОТа не оставляют сомнений, что он подвергся удару реальной штурмовой группы, возможно, за несколько часов до снимка.

Штурмовые группы. «Блицкриг» обычно ассоциируют с танками и танковыми войсками, однако первым камнем в фундамент технологии «молниеносной» войны стала тактика боя пехоты, выработанная в общих чертах в конце Первой мировой войны 1914–1918 гг., известная как тактика штурмовых групп. Основной идеей этой тактики являлось максимально возможное использование маневра и огня наступающих пехотных подразделений для довершения разгрома обороны противника. Ввиду возросшего могущества обороны, даже самая сильная артиллерийская подготовка не могла полностью уничтожить ее систему огня. Французская идея «артиллерия разрушает, пехота занимает» не работала и приводила к колоссальным потерям. Более продуктивной оказалась идея «артиллерия разрушает, пехота добивает». Атакующие пехотные подразделения, перекатывая в своих боевых порядках легкие орудия калибром 37–75 мм, добивали огнем пулеметов и орудий оживающие после артподготовки огневые точки противника. Также штурмовые группы активно использовали уже пробитые в обороне бреши для просачивания в глубину, обхода и атак оставшихся узлов сопротивления с флангов и тыла. Далее захваченные позиции закреплялись с помощью инженерных средств, которые штурмовые группы также несли с собой. В послевоенный период эта тактика получила свое логическое развитие с принятием на вооружение специальных легких орудий, способных перемещаться вместе с атакующей пехотой. Речь идет прежде всего о 75-мм полковой пушке leIG18. Также немцы активно использовали в составе штурмовых групп 37-мм противотанковые пушки. Они не были лучшим средством борьбы с новейшими танками, но вполне эффективно использовались как средство поддержки атаки пехоты. 22 июня в бой пошли новейшие 50-мм противотанковые пушки.

 


Немецкие пехотинцы у ДОТа «Линии Мажино». Германская армия в 1940 г. получила не только опыт операций механизированных соединений, но и опыт штурма долговременных укреплений.


«Капля долбит камень не силой, но частотой падения…» – толстая броня колпаков «Линии Мажино» раскалывалась после множества попаданий.

Казалось бы, все эти вещи далеки от «блицкрига», но это обманчивое впечатление. Адаптация тактики штурмовых групп пехотой вермахта в целом повышала эффективность наступательных действий всех подразделений, в том числе мотопехотных. Это позднее стало одним из факторов успешных атак немецкой мотопехотой французской обороны на Маасе в мае 1940 г., и июньского прорыва «линии Мажино».

Советские специалисты позднее так описывали немецкую тактику:

«Для действия против долговременных огневых точек немцы создают из саперов специальные блокировочные отряды. Такой блокировочный отряд составляется из 30–40 человек…

[…]

Если нужно, дымовая подгруппа ставит непосредственно перед долговременной огневой точкой дымовую завесу. Ударная подгруппа проделывает проходы в проволочных заграждениях и пропускает подрывную подгруппу, которая подползает к долговременной огневой точке для разрушения выходящих на поверхность частей сооружения (броня, стволы орудий, пулеметы, вентиляционные отверстия). Через образовавшиеся после взрывов разрушения в амбразурах подрывники забрасывают защитников долговременной огневой точки ручными гранатами. С тыла под прикрытием дымовой завесы подбирается огнеметная подгруппа, которая выжигает входные двери казематов».

Еще одним фактором, обеспечившим немцам успешный прорыв «линии Мажино» (а немалое число ее фортов были именно взяты штурмом), стало использование 88-мм зениток. В ходе штурма форта (точнее «овража», комплекса долговременных сооружений) «Фермон» у Лонгийона 17 июня 1940 г. поддерживавшие 183-ю пд две 88-мм зенитки с дистанции 6 км выпустили 160 снарядов за четыре часа и пробили дыру диаметром около метра в основном артиллерийском сооружении форта. Последние из выпущенных снарядов разрывались уже внутри форта. Хотя именно форт Фермон в итоге выстоял, 88-мм зенитки оказались эффективнее осадной артиллерии, в том числе 305-мм гаубиц.

Более результативным был штурм форта Керфен соединениями немецкой 1-й армии. После трехчасового обстрела 88-мм зенитками, серьезно повредившими форт, в атаку пошли штурмовые группы. Финалом штурма был обстрел из 88-мм зенитки с дистанции всего 100 метров. В итоге гарнизон форта капитулировал. Любопытно отметить, что на этом направлении у немцев вообще отсутствовала сверхтяжелая артиллерия. Дивизии, штурмовавшие линию Мажино в составе XXXV корпуса, располагали лишь 150-мм дивизионными гаубицами. Исследования французских укреплений уже после падения Франции показали, что бронеколпаки с толщиной брони около 300 мм, теоретически неуязвимые для полевой артиллерии и 88-мм пушек, от массированного обстрела все же раскалывались и разрушались, что в итоге вело к потере боеспособности всего сооружения.

В более традиционном стиле при поддержке авиации и тяжелой артиллерии проходил штурм укреплений «линии Мажино» в северном Эльзасе. Здесь 215-я пд атаковала «овражи» 19 июня 1940 г. при поддержке 355-мм и 420-мм орудий, а также пикирующих бомбардировщиков. Однако двухчасовая артиллерийская подготовка и 30-минутный налет Ю-87 не возымели ожидавшегося эффекта. Как отмечалось в истории соединения, «вопреки ожиданиям разрушительный огонь тяжелой артиллерии и пикирующих бомбардировщиков, несмотря на свое устрашающее моральное воздействие, так и не смог вывести из строя бронированные бункеры». Разумеется, некий эффект все же был. В частности, были разрушены линии связи между сооружениями. Но гарнизоны вполне сохраняли боеспособность. В этих условиях именно штурмовые действия пехоты и приданные в последний момент 88-мм зенитки и 20-мм зенитные автоматы стали основными средствами борьбы с французскими долговременными укреплениями. Немецкие пехотинцы поднимались на крыши сооружений и использовали мощные подрывные заряды для подавления сопротивления противника. Как позднее отмечалось в истории соединений, изрешеченный бронеколпак одного из «овражей» в полосе 215-й пд был помещен в учебник как пример эффективного подавления долговременного сооружения противотанковыми пушками. Успех штурмовых групп дивизии обусловил вскрытие того факта, что во время обстрела французы закрывали амбразуры бронезаслонками. Соответственно, это позволяло немцам подбираться ближе к фортам в процессе артподготовки. Прорыв «линии Мажино» стоил 215-й пд всего 31 убитого и 108 раненых.

Накопленный опыт штурма долговременной фортификации никуда не делся и в 1941 г. применялся для прорыва советских укреплений. Зачастую в атаках на советские укрепрайоны участвовали конкретные соединения, уже имевшие опыт прорыва «линии Мажино» в той или иной форме. Это были, например, 257-я и 75-я пехотные дивизии. Опыт использования 88-мм зениток уже по результатам осмотра захваченных сооружений был правильно оценен, и 22 июня как средство борьбы с ДОТами уверенно направляли 88-мм зенитки. Кроме того, подоспели разрабатывавшиеся изначально для сокрушения «линии Мажино» 600-мм мортиры «Карл».

Удары по аэродромам. Одним из излюбленных методов люфтваффе в борьбе с авиацией противника являлось ее уничтожение на аэродромах. Причем нельзя сказать, что аэродромы обязательно должны были «спать». Участие «Легиона Кондор» в гражданской войне в Испании дало немцам бесценный опыт и стало своего рода полигоном для отработки тактики и стратегии такой борьбы. В ночь на 2 октября 1936 г. 2 принадлежавших франкистам бомбардировщика Ю-52 бомбили республиканский аэродром Хетафе. На нем выстроились в линию 9 самолетов, составлявшие основу республиканской авиации на мадридском направлении. Они были уничтожены одним ударом. В дальнейшем немцы непрерывно оттачивали в Испании тактику удара по аэродромам. Так, на Северном фронте в 1936–1937 гг., где активно действовал «Легион Кондор», из 62 потерянных республиканцами И-15 и И-16 около трети (18 машин) было уничтожено на аэродроме бомбардировкой противника. Поэтому было бы большой ошибкой считать германский план уничтожения ВВС Красной Армии на аэродромах чем-то новым и из ряда вон выходящим в практике люфтваффе.


Исхлестанный снарядами 88-мм пушек бронеколпак «Линии Мажино». Через год теми же методами будут штурмоваться советские ДОТы на новой границе.

Следует отметить, что немецкий опыт в ударах по аэродромам на Западе в кампании 1940 г. часто неправильно оценивается, если не сказать сильнее – абсолютно неверно интерпретируется. Несмотря на то что к началу немецкого наступления 10 мая 1940 г. боевые действия длились уже много месяцев, эффект от ударов все равно оказался впечатляющим. Статистика потерь ВВС противников Германии на Западе показана в таблице.

Таблица. Безвозвратные потери авиации союзников 10 мая 1940 г..


Немцы осматривают сгоревший на летном поле французский истребитель MS.406.

Конечно, наиболее эффективными оказались авиаудары по аэродромам остававшейся до 10 мая 1940 г. нейтральной Бельгии. Причем хотелось бы отметить, что дело не ограничилось одним смертоносным налетом в утренние часы. Бельгийская эскадрилья 3/II/2 в 5.30 потеряла три «Фиата» CR.42 в ангаре на аэродроме Нивель (в том же ангаре сгорели еще 4 бомбардировщика Фейри «Бэттл»). Боеспособные самолеты из Нивеля были перегнаны на площадку у Брюстема. В 14.40, после доразведки, аэродром атаковали с бреющего истребители Ме-109, а в 15.25 за ними последовали пикировщики Ю-87 из I/StG2. Было потеряно сразу 14 «Фиатов», все безвозвратно. Эскадрилья перестала существовать, потеряв 14 из 15 своих самолетов. Всего же бельгийцы потеряли 86 машин, т. е. более половины довоенной численности своих ВВС. Голландцам «повезло» больше – их аэродромы немцы берегли для высадки десантов. Однако те аэродромы, которые не имели перспектив для посадки десантов, получили полную дозу авиаударов. Так, на аэродроме Берген эскадрилья новых двухмоторных истребителей Фоккер G.I в 5.20 утра была буквально разгромлена: 12 из 14 самолетов были уничтожены или серьезно повреждены и впоследствии брошены. Аэродром Де Коой выдержал три атаки люфтваффе – в 7.50, в 8.40 и в 12.00. Шесть базировавшихся на этом аэродроме «Фоккеров» D.XXI эскадрильи 1-II-1 были повреждены еще утром (четыре позднее восстановлены), три сожжены в 12.00. Только усилия механиков позволили избежать больших потерь и списания поврежденных самолетов (в том числе в воздушном бою при отражении налета).

В отношении ВВС союзников люфтваффе также добивались эффекта «спящего аэродрома», несмотря на продолжавшуюся уже довольно долго «странную войну». Наиболее результативным был налет на авиабазу в Альпрехе, где Хе-111 сожгли 12 купленных в США «Виндикейторов» и еще 12 были списаны из-за повреждений. На аэродроме Камбрэ-Нержин в результате налета немецких «Хейнкелей» были уничтожены 8 истребителей Моран-Сольнье MS.406, еще 5 получили тяжелые повреждения, 13 – более легкие. Точно так же, как в Бельгии (и, забегая вперед, в СССР тоже), немцы не ограничивались одним налетом в день, добиваясь нужного результата серией налетов на аэродромы. Причем воздействие было не только прямым, но и косвенным: французские бомбардировщики 10 мая 1940 г. не поднимались в воздух, налетов на перешедшие в наступление немецкие соединения со стороны французских ВВС в этот день не было.

Естественно, весьма интересным вопросом здесь становится «цена победы», т. е. собственные потери немцев при атаках на аэродромы. Стоила ли овчинка выделки? Люфтваффе потеряли в воздушных боях 10 мая 1940 г. 68 самолетов всех типов, еще 28 машин было сбито зенитками и 14 не вернулись с боевого задания. При этом бельгийские летчики могли записать на свой счет из числа реально потерянных 1 Do-17 и 2 He.111. Счет, прямо скажем, разгромный. В целом немецкие ВВС потеряли безвозвратно 110 (по другим данным 101) боевых самолетов. Потери противника, как мы видим, оказались в три раза большими. Общий результат дня 10 мая 1940 г. для немцев был несколько смазан потерями транспортников Ю-52, высаживавших десанты (еще 125 машин), но это уже совсем другая история. Операция против аэродромов союзников, Бельгии и Голландии, прошла вполне успешно.

1. Откровения и признания. Нацистская верхушка о войне «Третьего рейха» против СССР. Смоленск: Русич, 2000. С. 125.2. 1941 г. Документы. С. 452.3. Вероятно, неудачный перевод, скорее всего имеется в виду «группа армий». – Прим. автора.4. Генералы и офицеры вермахта рассказывают… Документы из следственных дел немецких военнопленных. 1944–1951. М.: МФД, 2009. С. 63.5. ЦАМО РФ. Ф. 38. Оп. 11351. Д. 31. Л. 152.6. Хоссбах Ф. Пехота вермахта на Восточном фронте. 31-я пехотная дивизия в боях от Бреста до Москвы. 1941–1942. М.: ЗАО Центрполиграф. 2014. С. 54–55.7. Разведывательный бюллетень № 25. Германская тактика (по опыту войны СССР с Германией). М.: Воениздат НКО СССР, 1942. C. 70–71.8. Шельм В., Мерле Г. 215-я пехотная дивизия. 1939–1945. М.: Центрполиграф, 2015. С. 22.9. Кондратьев В. Статистика блицкрига // Авиапарк № 3, 2010. С. 23.10. Cornwell Peter D. The Battle of France. Then and Now. After the Battle. 2008. P. 198.11. Cornwell P. Op. cit. P. 193.12. Cornwell P. Op. cit. P. 192.13. Кондратьев В. Статистика блицкрига // Авиапарк № 3, 2010. С. 18.14. Кондратьев В. Указ. соч. С. 23.

fictionbook.ru

РККА начала готовиться отразить немецкое вторжение задолго до 22 июня 1941 года: История: Библиотека: Lenta.ru

В большинстве мемуаров советских военачальников неустанно повторяется мысль, что начало Великой Отечественной войны застало большинство красноармейцев мирно спящими, отчего войска приграничных округов и были разгромлены. Виноват, естественно, Сталин, который не внял предупреждениям военных и до последнего противился приведению армии в боевую готовность. Точно так же французские и немецкие генералы в своих мемуарах клялись, что изо всех сил отговаривали соответственно Наполеона и Гитлера от нападения на Россию, а те не послушали. Цель во всех трех случаях одна и та же — спихнуть вину за поражения с себя на главу государства, и каждый раз изучение документов дает совершенно противоположную картину.

В обычное время воинская часть напоминает разобранный конструктор: каждая деталь лежит в своей коробочке. Техника — в парках, в законсервированном виде. Боеприпасы, горючее, продовольствие, медикаменты и прочее — на соответствующих складах. Чтобы часть могла воевать, конструктор надо собрать. То есть привести войска в боевую готовность.

Директивой РВС № 61582сс от 29 апреля 1934 года в Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА) было установлено три положения: нормальное, усиленное и положение полной готовности. Каждое предполагало целый список мероприятий. Несколько позже, в советские времена, такой список для приведения в боевую готовность гаубичного дивизиона (его мне привел писатель Валерий Белоусов, бывший офицер-артиллерист), выглядел так:

«Гаубичный дивизион 122-мм гаубиц М-30. Уровень дивизионной артиллерии. Три батареи по шесть орудий. Управление (разведчики, связисты, штаб), тылы (хозяйство, тяга, медпункт). Личного состава около полутора сотен человек.

Из трех батарей в обычной мирной жизни развернута первая, стреляющая. Остальные 12 орудий стоят в ружпарке. На колодках, чтобы рессоры разгрузить. Со стволами, заклеенными ингибиторной бумагой, со слитой из поршней цилиндров накатника и тормоза отката гидравликой. Естественно, личного состава в двух батареях практически нет.

Что такое полная боевая готовность?

1. Принять личный состав до численности по штату, а именно шесть человек расчета на орудие, водители на все тягачи, хозвзвод.

2. Расконсервировать тягачи, то есть установить аккумуляторы, заправить машины топливом, водой и маслом.

3. Прокрутить механизмы, вычистить орудия от смазки, промыть их керосином, залить гидравлику, прокачать пневматику, получить и установить прицелы (оптика хранится отдельно).

4. Получить боеприпасы и привести их в окснарвид, то есть окончательно снарядить: вынуть из ящиков, протереть керосином, вывинтить упорные крышки и ввернуть взрыватели, уложить назад в ящики, разложить по весам (плюсики к плюсикам, минусики к минусикам), погрузить в технику.

Боевые учения. 70-я стрелковая дивизия. Ленинград, май 1941 года

Фото: Анатолий Гаранин / РИА Новости

5. Получить буссоли, дальномеры, бинокли, радиостанции, телефоны, кабель, проверить связь, получить таблицы кодов. Старшины получают сухпай, мехводы заправляют свои машины.

6. Получить личное оружие и боеприпасы.

7. Провести элементарное боевое слаживание, хоть пару раз выйдя на полигон.

При подаче же команды «тревога» все хватают одежду, не одеваясь, бегут к технике и выводят ее из расположения в район сосредоточения».

И это еще не все. Боеприпасы получают на складах, а склады подчиняются Главному артиллерийскому управлению, и без приказа из Москвы ни один складской работник даже не чихнет. То же относится ко всем прочим видам довольствия. Приведению части в боевую готовность предшествует лавина приказов. Без всего этого армия просто не может воевать.

Но она воевала, а значит, была приведена в боевую готовность, и документы это подтверждают.

«Из директивы Военного совета КОВО военным советам 5-й, 6-й, 12-й, 26 армий. 11 июня 1941 года.

«1. В целях сокращения сроков боеготовности частей прикрытия и отрядов, выделяемых для поддержки погранвойск, провести следующие мероприятия:

Стрелковые, кавалерийские и артиллерийские части

а) Носимый запас винтовочных патронов иметь в опечатанных ящиках. На каждый станковый пулемет иметь набитыми и уложенными в коробки 50 процентов боекомплекта и на ручной пулемет 50 процентов снаряженных магазинов.

Ящики с патронами, коробки с набитыми лентами и дисками хранить в опечатанном виде в подразделениях в особо охраняемых помещениях.

б) Ручные и ружейные гранаты хранить комплектами в складах части в специальных ящиках для каждого подразделения.

Выпускники Военной Академии им. Сталина. Москва, июнь 1941 года

Фото: Анатолий Гаранин / РИА Новости

в) 1/2 боекомплекта артснарядов и мин неприкосновенного запаса для всех частей прикрытия иметь в окончательно снаряженном виде. Для войсковой зенитной артиллерии иметь в окончательно снаряженном виде 1/2 боекомплекта артснарядов непзапаса.

г) Военно-химическое, инженерное и имущество связи хранить в складах части, комплектами для каждого подразделения.

д) Носимый запас продовольствия и личные принадлежности бойцов хранить в подготовленном виде для укладки в вещевые мешки и ранцы.

е) Запас горючего для всех типов машин иметь по две заправки — одна залитая в баки машин (тракторов) и одна в цистернах (бочках)».

Обратите внимание: директива выпущена 11 июня. До войны еще десять дней, а мероприятия по приведению войск в боевую готовность проводятся полным ходом. Сроки готовности по тревоге после проведения указанных мероприятий та же директива устанавливала: для стрелковых и артиллерийских частей на конной тяге — 2 часа; для кавалерийских, мотомеханизированных частей и артиллерии на механической тяге — 3 часа. Вполне хватило бы предвоенной ночи.

Следующий рубеж подготовки к войне — 18 июня. В этот день из Генерального штаба пришла директива, после которой части начали выводить в районы сосредоточения.

«Из приказа по 12-му механизированному корпусу №0033. 18 июня 1941 года.
[…] 4. В 23:00 18.06.41 частям выступить из занимаемых зимних квартир и сосредоточиться… (дальше расписывается, какая дивизия куда выступает — прим. «Ленты.ру»).

5. Марши совершать только в ночное время. В районах сосредоточения тщательно замаскироваться и организовать круговое охранение и наблюдение. Вырыть щели, войска рассредоточить до роты с удалением роты от роты 300-400 метров».

Обратите внимание на сроки — корпус буквально рванулся из военных городков.

«[…] 8. К 23:00 18.06.41 донести в штаб корпуса (Елгава) по телефону или телеграфу условной цифрой «127» о выступлении с зимних квартир.

10. Командный пункт 12-го механизированного корпуса с 04:00 20.06.41 — в лесу 2 км западнее г. дв. Найсе (1266). До 22:00 18.06.41 командный пункт корпуса — Елгава».

В начале 50-х годов Военно-научным управлением Генерального штаба ВС СССР был проведен опрос советских военачальников относительно сосредоточения и развертывания войск западных приграничных военных округов в июне 1941 года. Они вспоминали, что получили приказы о выводе своих частей в районы сосредоточения 18-19 июня.

«Генерал-полковник танковых войск П.П. Полубояров (бывший начальник автобронетанковых войск ПрибОВО):

«16 июня в 23 часа командование 12-го механизированного корпуса получило директиву о приведении соединения в боевую готовность… 18  июня командир корпуса поднял соединения и части по боевой тревоге и приказал вывести их в запланированные районы. В течение 19 и 20 июня это было сделано.

16 июня распоряжением штаба округа приводился в боевую готовность и 3-й механизированный корпус, который в такие же сроки сосредоточился в указанном районе».

Фото: Георгий Зельма / РИА Новости

Генерал-лейтенант П.П. Собенников (бывший командующий 8-й армией):

«К концу дня [18 июня] были отданы устные распоряжения о сосредоточении войск на границе. Утром 19 июня я лично проверил ход выполнения приказа».

Генерал-майор И.И. Фадеев (бывший командир 10-й стрелковой дивизии 8-й армии):

«19 июня 1941 года было получено распоряжение от командира 10-го стрелкового корпуса генерал-майора И.Ф. Николаева о приведении дивизии в боевую готовность. Все части были немедленно выведены в район обороны, заняли ДЗОТы и огневые позиции артиллерии. С рассветом командиры полков, батальонов и рот на местности уточнили боевые задачи согласно ранее разработанному плану и довели их до командиров взводов и отделений».

Генерал-майор П.И. Абрамидзе (бывший командир 72-й горно-стрелковой дивизии 26-й армии):

«20 июня 1941 года я получил такую шифровку Генерального штаба: «Все подразделения и части вашего соединения, расположенные на самой границе, отвести назад на несколько километров, то есть на рубеж подготовленных позиций. Ни на какие провокации со стороны немецких частей не отвечать, пока таковые не нарушат государственную границу. Все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность. Исполнение донести к 24 часам 21 июня 1941 года»».

Как видим, войска сосредотачивались, а при необходимости и разворачивались, и даже дата нападения была точно известна. Так что отданная в ночь с 21 на 22 июня знаменитая Директива №1 стала не последней отчаянной попыткой спасти положение, а закономерным финалом целой серии приказов.

Если верить воспоминаниям тогдашнего начальника Генштаба Георгия Жукова, то когда вечером 21 июня они с наркомом обороны Семеном Тимошенко, получив информацию об очередном перебежчике, пришли к Сталину, чтобы уговорить его разрешить привести войска в боевую готовность, вождя они застали одного, потом появились члены Политбюро.

Однако согласно журналу посетителей сталинского кабинета ко времени прихода Тимошенко (19:05), там уже полчаса сидел нарком иностранных дел Вячеслав Молотов. Вместе с наркомом обороны подошли нарком НКВД Лаврентий Берия, председатель Госплана Алексей Вознесенский, начальник управления кадров ЦК ВКП(б), курировавший оборонную промышленность Георгий Маленков, председатель комитета обороны при Совнаркоме, командующим Киевским военным округом маршал Климент Ворошилов и еще несколько человек.

После завершения части совещания, посвященной мобилизации промышленности, в 20:15 Вознесенский уходит. Тогда же удалился и Тимошенко, чтобы через полчаса вернуться вместе с Жуковым, первым замом наркома обороны маршалом Семеном Буденным и народным комиссаром Государственного контроля Львом Мехлисом.

Началась вторая, военная часть совещания. Военные округа были преобразованы во фронты, Буденный назначен командующим армиями второй линии, Мехлис получил должность начальника управления политической пропаганды Красной армии, Жукову поручили общее руководство Юго-Западным и Южным фронтами. Все четверо и Маленков, в то время начальник управления кадров ЦК и секретарь ЦК, покинули сталинский кабинет в 22:20. С вождем остались Молотов, Берия и Ворошилов. В 11 часов кабинет опустел. Что они делали потом?

Ответ простой: люди напряженно работали всю вторую половину дня — им, вообще-то, поесть бы надо! Сталин обедал как раз около одиннадцати вечера, его обеды служили одновременно и рабочими совещаниями. Так что предположение, что из сталинского кабинета будущие члены Государственного комитета обороны переместились на сталинскую же квартиру, кажется наиболее логичным.

Жители Ленинграда слушают сообщение о нападении фашистской Германии на Советский Союз

Фото: Борис Лосин / РИА Новости

В это время Тимошенко и Жуков в наркомате обороны записывали в шифрблокнот Директиву №1. Согласно первому изданию воспоминаний наркома военно-морского флота Николая Кузнецова (позднее адмирал откорректировал их в соответствии с генеральной линией о сопротивляющемся предложениям военных Сталине), около 11 часов вечера в наркомате обороны «нарком в расстегнутом кителе ходил по кабинету и что-то диктовал. За столом сидел начальник Генерального штаба Г.К. Жуков и, не отрываясь, продолжал писать телеграмму. Несколько листов большого блокнота лежали слева от него… Возможно нападение немецко-фашистских войск, — начал разговор С. К. Тимошенко. По его словам, приказание привести войска в состояние боевой готовности для отражения ожидающегося вражеского нападения было им получено лично от И.В. Сталина, который к тому времени уже располагал, видимо, соответствующей достоверной информацией…»

Вот это уже больше похоже на правду!

Написание, зашифровка и расшифровка директивы — дело долгое. Телеграмма ушла в войска в 00:30 утра, на флоты — еще позже. Что сделал адмирал Кузнецов, узнав о готовящемся нападении? Правильно: тут же отдал поручение обзвонить флоты и предупредить подчиненных устно. Почему, как принято считать, этого не сделал нарком обороны?

А кто, кстати, сказал, что он этого не сделал?

Интереснейшие воспоминания оставил начальник Генштаба Вооруженных сил СССР Матвей Захаров, бывший до войны начальником штаба Одесского военного округа. Вечером 21 июня он находился в Тирасполе на полевом командном пункте, полностью оборудованном на случай войны, а командующий округом еще оставался в Одессе.

«Около 22 часов 21 июня по аппарату БОДО меня вызвал на переговоры из Одессы командующий войсками округа. Он спрашивал, смогу ли я расшифровать телеграмму, если получу ее из Москвы. Командующему был дан ответ, что я любую шифровку из Москвы расшифровать смогу. Последовал опять вопрос: «Вторично спрашивают, подтвердите свой ответ, можете ли расшифровать шифровку из Москвы?» Меня крайне удивило повторение запроса. Я ответил: «Вторично докладываю, что любую шифровку из Москвы могу расшифровать». Последовало указание: «Ожидайте поступления из Москвы шифровки особой важности. Военный совет уполномочивает вас шифровку немедленно расшифровать и отдать соответствующие распоряжения»».

Естественно, он тут же отдал соответствующие распоряжения. Но вот что было потом:

«Оценив создавшееся положение, около 23 часов 21 июня я решил вызвать к аппаратам командиров 14-го, 35-го и 48-го стрелковых корпусов и начальника штаба 2-го кавалерийского корпуса… Всем им были даны следующие указания: 1. Штабы и войска поднять по боевой тревоге и вывести из населенных пунктов. 2. Частям прикрытия занять свои районы. 3. Установить связь с пограничными частями».

Обратите внимание: начальник штаба Одесского округа начинает действовать за два часа до получения директивы. Он, по сути, и не нуждается в приказе — порядок действий ему диктуют предшествующие мероприятия и план прикрытия государственной границы. Поэтому странный двойной запрос из штаба округа (явно последовавший за двойным запросом из Москвы) он воспринял как сигнал к действию, как и большинство других военачальников.

А как же знаменитая история о трех дивизиях 4-й армии Западного военного округа, расквартированных в Бресте и попавших под огонь немецкой артиллерии прямо в казармах? Неужели это выдумка? Нет, чистейшая правда. Однако не стоит забывать и то, что командующий 4-й армией Александр Коробков и командующий Белорусским военным округом Дмитрий Павлов были расстреляны вскоре после начала войны за деяния, очень похожие на саботаж. Но это уже предмет отдельного разбирательства, как и вопрос о том, почему заблаговременно получившие документы о приведении войск в боевую готовность советские военачальники уже осенью 1941 года оказались у стен Москвы и Ленинграда.

lenta.ru

Читать книгу Вторжение. 22 июня 1941 года Алексея Исаева : онлайн чтение

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

В журнале боевых действий Северо-Западного фронта было прямо сказано: «Сосредоточение войск СЗФ опаздывало на 5–7 суток». Далее эта мысль развивалась: «Главный же вывод для войск СЗФ заключался в том, что немцы при такой группировке имели полную возможность бить наши войска по частям, т. е. в первую очередь части прикрытия 7–8 сд, потом мотомех. части – 12 и 3 мк и наконец резервы, которые подходили на 5–7-е сутки войны».27
  ЦАМО РФ. Ф. 221, Оп. 1351, Д. 200, Л. 2.

[Закрыть]

18 июня последовал приказ № 00229 командующего округом Ф. И. Кузнецова о «приведении в боевую готовность театра военных действий». По этому приказу в боевую готовность приводилась ПВО округа, средства связи. Помимо традиционных мер Ф. И. Кузнецов предписывал «создать на телшяйском, шяуляйском, каунасском и калварийском направлениях подвижные отряды минной противотанковой борьбы. Для этой цели иметь запасы противотанковых мин, возимых автотранспортом. Штат этих отрядов, формируемых за счет саперных частей и выделяемых начальником Автобронетанкового управления автотранспортных средств, разработать и доложить мне 19.6.41 г. Готовность отрядов 21.6.41 г.». Также Ф. И. Кузнецов отдал распоряжение по выдвижению к границе механизированных и стрелковых соединений. В 23.10 16 июня в штаб 12-го механизированного корпуса был доставлен пакет из штаба округа. В 23.00 18 июня соединения и части мехкорпуса выступили в марш, а уже 20 июня вышли в назначенные районы (находившиеся ближе к границе). Также 18 июня был поднят по тревоге и выведен из мест постоянной дислокации 3-й механизированный корпус.


Командир 10-й стрелковой дивизии генерал-майор И. И. Фадеев вспоминал: «19 июня 1941 года, до начала военных действий, было получено распоряжение от командира 10-го стрелкового корпуса генерал-майора И. Ф. Николаева о приведении частей дивизии в боевую готовность. Во исполнение этого приказа все части дивизии были немедленно ночью выведены в свои районы обороны, заняли деревоземляные огневые точки и огневые позиции артиллерии. После этого командиры полков, батальонов, рот на местности проверяли и уточняли боевые задачи согласно ранее разработанному приказу и плану боевых действий дивизии, доводили их до командиров взводов и отделений». Однако при рекордной, даже по меркам армий прикрытия, 80-километровой полосе 10-й стрелковой дивизии эти меры не могли обеспечить устойчивой обороны.

48-я стрелковая дивизия выступила из Риги в 23.00 17 июня. Она должна была полностью сосредоточиться у границы к 23 июня. Однако это было изначально слабое соединение. По состоянию на 21 июня 48-я стрелковая дивизия насчитывала всего 5155 человек. Она содержалась в сокращенном штате мирного времени. Выйти в полном составе на назначенные позиции 48-я сд уже не успела.

По другую сторону границы, напротив, все было готово к вторжению. Одной из тайн 22 июня 1941 г. является попавший за день до начала боевых действий в плен немецкий мотоциклист. В ЖБД 3-й танковой группы «Командир XXXIX AK докладывает, что связной мотоциклист 51-го полка реактивных минометов (германского) пересек границу в 5 км севернее Пунска и был взят в плен».28
  NARA T313 R225 frame 7488954.

[Закрыть] Советские данные об этом инциденте отсутствуют. Собственно, подобное пересечение границы не было исключением, прецеденты имелись. Связной, однако, мог перевозить секретные документы и вообще располагать сведениями о грядущем наступлении. Возможно, его успели допросить и доложить в Москву по телефону, что стало еще одним толчком к принятию решений. Возможно, мотоциклиста просто оставили под замком и на следующий день он был освобожден наступающими частями вермахта или погиб от немецких снарядов или бомб в охваченной пламенем заставе.

Однако подобные инциденты уже не могли остановить военную машину Третьего рейха. К 2.00 22 июня развертывание на исходных позициях было завершено.

Тем временем признаки готовящегося вторжения становились все более очевидными. Последней каплей стали сообщения перебежчиков с немецкой стороны. В итоге в войска из Москвы был направлен документ, оставшийся в истории как Директива № 1. В нем говорилось:


«Военным советам ЛВО, ПрибОВО,

апОВО, КОВО, ОдВО.

Копия: Народному комиссару

Военно-Морского Флота.

1. В течение 22–23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий.

2. Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.

3. Приказываю:

а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;

б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;

в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;

г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;

д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.

Тимошенко. Жуков.

21.6.41 г.».

С этой директивой Н. Ф. Ватутин немедленно выехал в Генеральный штаб, чтобы тотчас же передать ее в округа. Передача в округа была закончена в 00.30 московского времени 22 июня 1941 года.

Мастера «блицкрига»: 4-я танковая группа

В 3.05 утра 1941 г. берлинского времени по всей границе между СССР и Германией загрохотала артиллерийская подготовка. Артиллерийская группировка вермахта в Прибалтике не поражает ни количественно, ни качественно. Тем не менее для громкого и убийственного «концерта» орудий было предостаточно. В журнале боевых действий (ЖБД) 1-й танковой дивизии появляется запись: «Небо дрожит от разрывов. Под прикрытием массированного артиллерийского огня батальоны начинают атаку». В истории соединения этот момент описан так: «еще до того, как в 3.45 огонь внезапно умолк, штурмовые группы саперов и стрелков уже ползли к границе. Прижимаясь вплотную к земле, они отодвинули в сторону первые заграждения. Вскоре полетели ручные гранаты, загремели связанные и сосредоточенные заряды. Предрассветные сумерки снова наполнились вспышками от палящего оружия всех калибров».29
  Stoves Rolf, 1. Panzer-Division 1935–1945. Chronik einer der drei Stamm-Divisionen der deutschen Panzerwaffe, Podzun, 1962, S.185. Перевод дается по статье Анатолия Хаеша «Пять дней до оккупации Жеймялиса: 22–26 июня 1941 года».

[Закрыть] Война Германии против Советского Союза началась.

Нет ничего удивительного в том, что столь же ярким и запоминающимся первый день войны стал для солдат и командиров Красной Армии. Приближение войны чувствовали, к ней готовились. В тот первый день еще никто не знал, что впереди ждут тяжелые поражения, отступление до Москвы, Ленинграда и даже Волги. В журнале боевых действий 8-й армии начало войны описано живо, даже поэтично: «В 4.20 оперативный дежурный майор Андрющенко вбежал в блиндаж оперативного отдела и взволнованным голосом объявил: «на всей границе немцы начали артиллерийскую подготовку». Одновременно с этим начальник штаба 8 армии генерал-майор Ларионов разговаривал по телефону с к-ром 11 ск генерал-майором Шумиловым; последний докладывал, что немцы усиленно обстреливают Таурогген, частям приказано выдвинуться в свои районы. Артподготовка началась ровно в 4.00».30
  ЦАМО РФ. Ф. 344, Оп. 5554, Д. 85, Л. 2.

[Закрыть]


Танк Pz.IV 6-й танковой дивизии. Фрагмент гусеничной цепи давал дополнительную защиту машины.

Любопытно отметить, что немцы записали начало артподготовки в 3.05 берлинского времени, т. е. 4.05 московского времени. Советская же сторона записывает начало артподготовки на 4.00 ровно. Здесь хорошо видна разница между нападающими и обороняющимся. Немецкие солдаты и командиры поминутно смотрели на циферблаты часов и нетерпеливо ждали, когда стрелки покажут заветные пять минут четвертого. Командиры Красной Армии услышали грохот канонады и, глянув на часы, мысленно вычли несколько минут – первые залпы показались им вечностью. Столь же настойчиво в советских документах отмечается длительность немецкой артподготовки. В журнале боевых действий 11-го стрелкового корпуса указывалось: «Артподготовка по переднему краю продолжалась в течение 3,5 часа».31
  ЦАМО РФ. Ф. 833, Оп. 1, Д. 6, Л. 5.

[Закрыть] На самом деле даже на направлении главного удара 4-й танковой группы она была достаточно короткой.


Колонна 6-й танковой дивизии на выжженной июньским солнцем улице городка в Восточной Пруссии.

Довольно часто можно встретить утверждение, что катастрофы летом 1941 г. можно было бы легко избежать, если бы 20–21 июня из Москвы последовал приказ армиям прикрытия привести войска в боевую готовность и занять оборону в УРах. Однако у нас есть прекрасный пример того, как развивались бы события, если бы соединения первого эшелона во всех армиях прикрытия все же встретили агрессора на позициях на границе. Это боевые действия в полосе 125-й стрелковой дивизии 8-й армии Северо-Западного фронта. Можно даже сказать, что перед нами даже несколько идеализированный вариант расположения соединения Красной Армии на границе. 125-я дивизия мало того, что заблаговременно села в укрепления, она заняла позиции в глубине. Непосредственно на границе было лишь боевое охранение. Соответственно, у обороняющегося была небольшая, но ощутимая фора по времени, за которое противник проходит предполье. Комплектность 125-й стрелковой дивизии была, по меркам 1941 г., хорошая. На 21 июня она насчитывала 10 522 человека. В дивизии было много самозарядок Токарева – в соединении имелось 8190 обычных винтовок и 3630 самозарядных. Помимо этого дивизия располагала 813 пистолетами-пулеметами ППД. Такой высокий уровень оснащения автоматическим оружием был редкостью даже в армиях приграничных округов. Разница в количестве единиц стрелкового оружия и численности личного состава дивизии, очевидно, объясняется наличием запаса для вооружения призываемых по мобилизации. Артиллерией соединение было укомплектовано практически по штату. Одним словом, 125-я стрелковая дивизия генерал-майора П. П. Богайчука была крепкой боевой единицей даже с учетом ее неотмобилизованности.

Дивизия генерала Богайчука строила оборону в два эшелона. 657-й стрелковый полк занимал оборону юго-восточнее Таураге на участке 12 км, 466-й полк – северо-западнее Таураге на участке шириной 13 км, 149-й полк находился в резерве командира дивизии и был сосредоточен в районе севернее Таураге. Таким образом, полки получили полосу обороны, полагавшуюся по уставу для всей дивизии. Напомню, что согласно проекту Полевого устава 1939 г. (ПУ-39): «На нормальном фронте стрелковая дивизия может успешно оборонять полосу шириной по фронту 8–12 км и в глубину 4–6 км; стрелковый полк – участок по фронту 3–5 км и в глубину 2,5–3 км». Здесь следует заметить, что уставные плотности обороны не берутся с потолка. Они являются производной от технических возможностей оружия соединения, а также маршевых возможностей ее подразделений.

Противник у 125-й стрелковой дивизии 22 июня был весьма серьезный – соединение находилось в полосе наступления XLI моторизованного корпуса 4-й танковой группы. Пользуясь своей подвижностью, немецкие танковые и моторизованные части вышли на исходные позиции в последний момент перед началом кампании. В ночь с 21 на 22 июня 1-я и 6-я танковые дивизии XXXXI корпуса пересекли Неман и к 3.00 подошли к границе. Советской разведкой, если опираться на разведсводки Прибалтийского военного округа, группировка механизированных частей противника вскрыта не была. Впоследствии это станет типичной ситуацией для начального периода войны. Немецкие механизированные соединения раз за разом форсированными маршами выходили в новый район сосредоточения и наносили сокрушительные удары. Советская разведка не успевала отслеживать эти перемещения, а советское командование, соответственно, реагировать на них. По такому сценарию впоследствии развивалась катастрофа Юго-Западного фронта под Киевом в сентябре 1941 г., Западного и Брянского фронтов на дальних подступах к Москве в октябре 1941 г. В первый день войны произошла генеральная репетиция будущих прорывов. Две немецкие танковые дивизии атаковали с марша после короткой, 5-минутной, артиллерийской подготовки по выявленным целям на советской территории.

Непосредственно вдоль шоссе на Шяуляй наносила удар 1-я танковая дивизия. Соединение относилось к одному из первых сформированных в вермахте подвижных соединений нового поколения. 1-я танковая дивизия стала одним из главных участников «блицкрига» на Западе в 1940 г. Командир соединения генерал-лейтенант Кирхнер получил Рыцарский крест 20 мая 1940 г. за свои успешные действия в прорыве к Маасу. Дивизия Кирхнера подчинялась XLI моторизованному корпусу генерала танковых войск Георга Рейнгардта, также сыгравшего большую роль в прорыве к Маасу и в «блицкриге» 1940 г. в целом (тогда корпусу подчинялись 6-я и 8-я тд). Одним словом, на советские войска должна была обрушиться сила, только что сокрушившая Французскую Республику. Мало кто из стоявших на границах СССР соединений обладал сравнимым опытом «молниеносной войны».

Использование крупного шоссе в качестве оси наступления было типичным решением для немецких «блицкригов». Также традиционно для немецкой практики боевых действий 1-я танковая дивизия была разбита на боевые группы, наступавшие по параллельным маршрутам. Первая, так называемая боевая группа Вестховена, была «мотопехотной». Она строилась вокруг мотопехотного полка, и ей была придана всего одна смешанная рота танков. Соответственно, вторая группа была «танковой». Она называлась боевая группа Крюгера и объединяла танковый и мотопехотный полки. Лидером каждой боевой группы была «бронегруппа» из танков и батальона на БТР. Только в одном случае это была рота (18 машин), а в другом – почти два батальона танков. Следует особо подчеркнуть, что 1-я танковая дивизия была уникальным для вермахта соединением с двумя батальонам на БТРах в своем составе. Она одна могла формировать полноценную «бронегруппу», даже две. Такая бронегруппа могла уверенно преодолевать участки заградительного огня ввиду того, что БТРы защищали мотострелков от осколков снарядов. Пожалуй, не хватало только самоходной артиллерии с гаубицами – они появились только в 1943 г., с принятием немцами на вооружение САУ «Хуммель» и «Веспе».


Еще одно фото той же колонны 6-й тд.


Впереди группы Крюгера наступала ударная группа Кнопфа (37-й саперный батальон 1-й тд с ротой танков 1-го тп). Саперы расчищали дорогу танкам. Это было актуально: на карте действий 1-й тд 22 июня обозначены противотанковые рвы, которые пришлось преодолевать. Причем в составе 37-го батальона имелось 15 танков Pz.I в инженерной модификации. Инженерное обеспечение действий танков стало одним из «ноу хау» Второй мировой. В Красной Армии оно было отлажено во второй половине войны.

Момент внезапности было решено использовать по максимуму. Крюгером был сформирован передовой отряд из 10 Pz.III, 2 Pz.IV, мотопехоты на 16 БТРах, двух самоходных 20-мм зенитных автоматов и батареи легких гаубиц. Он начал наступление уже в 3.00 берлинского времени. Отряд быстро прорвался через реку Юру благодаря найденному броду у деревни Дабкишки, к западу от Таураге. Позднее вслед за передовым отрядом к броду вышли главные силы боевой группы Крюгера.

В первые минуты вторжения сопротивление немецким частям носит разрозненный характер. В ЖБД 4-й танковой группы с удовлетворением констатируется: «Оба корпуса поначалу докладывают о слабом сопротивлении врага. В 4.30 поступают первые сообщения о достигнутых целях».32
  NARA T313 R330 frame 8611350.

[Закрыть]

На преодоление предполья 1-я танковая дивизия затратила примерно два часа. Выделенные для обороны предполья советские стрелковые роты были окружены и упорно бились в полной изоляции. Одним из преимуществ, которое было у немцев в первый день войны, являлась возможность наступать вместе с пехотой. В дальнейшем моторизованные корпуса вырывались на оперативный простор, оставляя пехотные дивизии далеко позади. 22 июня 1-й танковой дивизии был подчинен 489-й пехотный полк. Это усиливало пехотное звено ударной группировки 4-й танковой группы, снимая нагрузку с ценнейшей мотопехоты и избавляя от потерь. Собственно, 489-й полк сумел первым воспользоваться плодами внезапного нападения. Около 5.00 утра берлинского времени полк захватил железнодорожный мост через р. Юра к юго-востоку от Таураге и начал продвигаться к городу, не встречая более естественных препятствий на своем пути.

Город уже был подготовлен к штурму мощным ударом немецкой артиллерии. Генерал-лейтенант В. Ф. Зотов, находившийся в начале войны в Таураге, вспоминал: «В 4.0033
  Снова 4.00, за пять минут до реального начала немецкой артподготовки. – Прим. авт.

[Закрыть] 22 июня мы были разбужены взрывами артснарядов… От взрыва первых же снарядов загорелся дом, где размещался штаб 125-й стрелковой дивизии… Город обстреливался ураганным огнем вражеской артиллерии. Зная, что в городе постройки в основном деревянные, враг вел огонь главным образом зажигательными снарядами, вследствие этого через 15–20 минут после начала артиллерийского обстрела город горел». Однако, если в отношении времени начала артподготовки и ее длительности данные сторон расходятся, и в советских, и в немецких источниках она признается весьма результативной. В ЖБД 4-й танковой группы указывается: «Наступление начинается с короткого и эффективного артиллерийского удара на Таурогген. В нем участвуют 30 батарей со 120 орудиями. Запланированное шоковое воздействие этого удара становится реальностью».34
  NARA T313 R330 frame 8611350.

[Закрыть]

Выше уже говорилось, что незавершенное строительство укрепрайонов имело скорее отрицательное воздействие на боеспособность округа. Утром 22 июня 1941 г. этот факт получил дополнительное подтверждение. В ЖБД 8-й армии этот момент описан достаточно откровенно: «Деморализующее влияние на части, особенно на участке 125-й сд, оказали строительные батальоны, не имевшие никакого вооружения и в полном беспорядке бежавшие в тыл».35
  ЦАМО РФ. Ф. 344 Оп. 5554 Д. 8 Л. 7.

[Закрыть] Все это движение тысяч человек с фронта в глубину было отлично видно немцам с самолетов-разведчиков. В ЖБД 4-й танковой группы описывается эпическая картина: «Уже в 4.00 приходит сообщение от авиации, что 30–40 грузовиков с пехотой мчатся на северо-восток по дороге Таурогген – Шаулен [Таураге – Шяуляй], рядом с ними беспорядочно бежит пехота. Похоже, русские отходят».36
  NARA T313 R330 frame 8611350.

[Закрыть]

Однако, несмотря на все это, 125-я стрелковая дивизия дала бой. Солдаты регулярных частей все же знали разницу между собой и безоружными военными строителями. Сжимая в руках самозарядки Токарева, бойцы 125-й сд ждали вражеской атаки. «Танковая» боевая группа 1-й танковой дивизии (Крюгера) должна была наступать проселочными дорогами параллельно шоссе на Шяуляй. В этой боевой группе была сосредоточена основная масса танков соединения. Разделение боевых групп между несколькими маршрутами позволяло эффективнее использовать имеющиеся силы. Если одна боевая группа застревала, то продвижение второй и угроза тылу могли заставить противника отходить. Также успешнее наступавшая боевая группа могла нанести удар во фланг и тыл обороне перед фронтом своего соседа. Именно по такой модели действовала «танковая» боевая группа 1-й тд утром 22 июня 1941 г.


Бронетранспортеры 113-го мотострелкового полка 1-й танковой дивизии под Таураге.

Успешные действия передового отряда ранним утром 22 июня обеспечили прорыв основной массы боевой группы Крюгера в глубину советской обороны. В ЖБД 1-й танковой дивизии события, происходившие около 5.00 берлинского времени, описываются следующим образом: «I батальон 113-го сп37
  Напомню, что это был батальон на БТРах.

[Закрыть] встретил сильное сопротивление на Юре. 1-й тп пересекает Юру вброд и, преодолевая сильное сопротивление противника, медленно продвигается на другом берегу».38
  NARA T315 R16 frame 932.

[Закрыть] Читая эти строки, нельзя не восхититься профессионализмом бойцов и командиров 125-й сд: большинство ее танкового парка составляли Pz.III и Pz.IV последних модификаций, которые были практически неуязвимы для 45-мм противотанковых пушек. Если судить по имеющимся советским источникам, атакованный группой Крюгера 466-й стрелковый полк получил в качестве поддержки гаубичный артполк 125-й сд, т. е. наиболее подходящие для борьбы с танками 76-мм пушки были у левофлангового 467-го полка.


Уличный бой в Таураге.

По плану наступления 1-й танковой дивизии предполагался вариант, когда группа Крюгера будет направлена вперед, по шоссе на Шяуляй, невзирая на остающиеся очаги сопротивления. Это должно было произойти по кодовому слову «Цитен». Однако в условиях тяжелого боя за Таураге генерал Кирхнер не стал брать на себя ответственность за вывод из сражения группы Крюгера. Передача сигнала «Цитен» была отложена.

Главные силы группы Крюгера подошли к Юре к 12.00 22 июня. По пути им пришлось обезвреживать минные поля (которые все же успели установить) и преодолевать бетонные пограничные укрепления. Для их штурма была задействована мотопехота и часть танков.

Тем временем «пехотная» боевая группа 1-й тд атакует Таурогген в лоб, вдоль шоссе. В ЖБД XLI корпуса отмечается: «06.50 – Боевая группа Вестховена (1-я тд) захватывает после тяжелого кровопролитного боя разрушенный шоссейный мост через Юру и формирует небольшой плацдарм в южной части Тауроггена. Наступающие на Таурогген силы попали под сильный артобстрел – всего установлено присутствие 13 вражеских батарей – и были многократно атакованы вражеской авиацией».39
  NARA T314 R979 frame 283.

[Закрыть] Шоссейный мост через реку Юра был взорван, однако в руки наступающих немцев попадает неповрежденным железнодорожный мост. Всего в районе Таураге немцам удалось с ходу захватить неповрежденными два из трех мостов через реку.

Может возникнуть закономерный вопрос: а как же диверсанты «Бранденбурга»? Действительно, 1-й танковой дивизии была придана группа обер-фельдфебеля Вернера из 8-й роты 800-го «учебного» полка «Бранденбург». 21 июня группа отправилась в штаб 1-й тд. Численность группы составляла 3 унтер-офицера и 46 солдат, плюс 3 литовца – агенты и переводчики. Она располагала 5 грузовиками Опель «Блиц» (никаких советских «полуторок» еще не было) и 1 мотоциклом.40
  NARA T313 R333 frame 8614603.

[Закрыть] В 2.30 ночи группа прибыла в штаб 1-й тд, однако… не получила никаких указаний. Возможно, если бы командование дивизии поставило «бранденбуржцам» задачу на захват шоссейного моста, он не был бы взорван. Однако это только на страницах художественной и публицистической литературы немецкие диверсанты уже все заранее знают и ко всему готовы. Реально 22 июня 1941 г. «бранденбургеры» еще не ориентировались в обстановке и только вникали в специфику войны на Восточном фронте. Не получив никаких приказов, в 8.00 Вернер и командир другой группы Хартунг едут в Таураге в роли мародеров, чтобы найти брошенную советскими частями технику, вооружение, обмундирование и документы. Как отмечалось в отчете группы Вернера – без особого успеха. Звездный час группы Вернера наступил на следующий день, 23 июня, когда был успешно захвачен важнейший для снабжения всей группы армий «Север» в целом железнодорожный мост у Людавеная. Захвачен он был, кстати, без маскировки и даже «полумаскировки»,41
  Использование отдельных элементов советской униформы.

[Закрыть] т. е. в немецкой униформе.

Преодолев крутые берега реки Юры на БТРах, группа Вестховена ворвалась в город. Сражение за Таураге вылилось в напряженные уличные бои. В ЖБД 1-й танковой дивизии подчеркивалось: «В Тауроггене идут ожесточенные городские бои. Враг сражается упорно и ожесточенно. Появляются стрелки, ведущие огонь из засад. Гражданское население принимает участие в боях».42
  NARA T315 R16 frame 932.

[Закрыть] Неясно, кто имелся в виду под «гражданским населением». Возможно – это гражданские специалисты или же сотрудники милиции города.

Параллельно пехотному бою шла дуэль между собственной и приданной артиллерией советского и немецкого соединений. Сильнейшим козырем обороны был 51-й корпусной артполк, вооруженный 36 152-мм гаубицами-пушками МЛ-20. В ЖБД 1-й танковой дивизии поединок с советской артиллерией описывается следующим образом: «Артиллерия противника бьет главным образом с западных опушек лесов восточнее Тауроггена. С ней ведет борьбу артиллерия 30-го артиллерийского командования».43
  NARA T315 R16 frame 932.

[Закрыть] Для борьбы с советской артиллерией XLI корпус располагал 210-мм гаубицами и 10-см дальнобойными пушками. Вкупе с 150-мм гаубицами артиллерии 1-й тд и артиллерии усиления это давало достаточно сил и средств для выигрыша артиллерийской дуэли. В ЖБД XLI корпуса также отмечается: «Сильный огонь вражеской артиллерии на всем фронте 1-й тд, левое крыло атакуют вражеские танки».44
  NARA T314 R979 frame 284.

[Закрыть] Если с артиллерией все понятно, то контратака танков составляет одну из загадок 22 июня 1941 г. «Левое крыло» – это как раз группа Крюгера. Что это были за танки – остается только гадать. Возможно, за танки были приняты броневики 125-й стрелковой дивизии. Не исключено, что к границе был выброшен с целью прояснения обстановки небольшой отряд из 202-й моторизованной дивизии (в явном виде этот отряд, однако, в документах 202-й мд и 12-го МК не обозначен). Приказ на ведение разведки у 202-й мд был. Сохранившиеся документы советской стороны ничего не говорят о каких-либо танковых атаках, предпринятых 22 июня. Вообще, одной из проблем изучения событий 1941 г. является плохая сохранность и невысокий уровень ведения оперативных документов частей особых округов. О реальных подвигах советских пехотинцев, артиллеристов и танкистов приходится узнавать из немецких «кригстагебухов»45
  KTB – журнал боевых действий.

[Закрыть] и «гешихтов».46
  Истории соединений. Почти по каждой немецкой дивизии после войны вышла книга с описанием ее боевого пути, часто написанная на документальной основе. Авторами были ветераны и даже командиры соединений.

[Закрыть]


Командир XLI моторизованного корпуса Ханс-Георг Рейнгардт в своем штабе (в очках).


Атака немецкой мотопехоты в сопровождении танков 35 (t).

Уже в 11.00 берлинского времени для поддержки штурмующих Таураге боевых групп была подтянута тяжелая артиллерия.47
  NARA T314 R979 frame 284.

[Закрыть] С советской стороны город оборонял 657-й стрелковый полк майора С. К. Георгиевского.48
  С. К. Георгиевский, по данным ОБД «Мемориал», пропал без вести в июне-июле 1941 г.

[Закрыть] Негативную роль в судьбе Таураге сыграл захваченный еще на рассвете железнодорожный мост, позволивший атаковать защитников города пехоте 489-го пехотного полка 269-й пд. В ЖБД 1-й тд этот факт отмечается особо: «Положение II батальона 1-го сп,49
  Из группы Вестховена.

[Закрыть] ведущего тяжелые бои, облегчает атакующий с юго-запада 489-й пп. Обеим боевым группам удается после упорных боев выйти к восточной окраине Тауроггена. Сопротивление противника ослабевает».50
  NARA T315 R16 frame 932.

[Закрыть] Ход боев за Таураге переломили удары по городу с трех сторон, где основную роль играли многоопытные части 1-й тд с танками. В истории 1-й тд схватка за город описывается с большим уважением к противнику: «Таураге был взят в очень тяжелой борьбе с ожесточенно и упорно сопротивляющимся противником, превратившим почти каждый дом в маленькую крепость. Борьба разгоралась снова и снова также в тылу атакующих. Приходилось повторно создавать ударные группы из стрелков и танков, чтобы побороть особо упорные гнезда сопротивления». Это говорит о том, что советские стрелковые подразделения продолжали бой даже в условиях изоляции и потери управления.

Перелом в сражении за Таураге произошел в середине дня 22 июня 1941 г. Удар с трех сторон и противодействие советской артиллерии качеством и количеством (задавливание массой, проще говоря) привели к отходу сначала артиллерийских батарей, а затем и стрелковых частей. Это было замечено немцами наблюдением с воздуха: «Летчики докладывают об отходе вражеских батарей на Батакяй». Батакяй – это населенный пункт на шоссе на Шяуляй. Как указывается в ЖБД 8-й армии в описании положения 125-й сд во второй половине дня: «466 сп, потеряв до 40 % своего состава, приводился [в порядок] в районе м. Скаудавиле».51
  ЦАМО РФ. Ф. 344 Оп. 5554 Д. 8 Л. 14.

[Закрыть] Этот полк попал под удар группы Крюгера, потеря почти половины состава здесь не удивляет. Под Скаудавиле отошел также 51-й корпусной артполк. Относительно второго стрелкового полка 125-й сд указывалось: «657 сп, потеряв почти полностью 3-й б-н, удерживает район Лапсурвас, Юдпетри, Бальчишки» (населенные пункты юго-восточнее Таураге по оси железной дороги). Позиции удерживал 749-й полк, седлавший шоссе северо-восточнее Таураге.

Отход советской артиллерии стал для немцев поводом для отправки группе Крюгера сигнала «Цитен» на прорыв в направлении на Шяуляй. В 15.00 берлинского времени группа Крюгера начала движение от Таураге на северо-восток. Следует отметить, что она двигалась по проселочным дорогам, не по оси шоссе. Впрочем, для оснащенной БТРами, танками и скоростными полугусеничными тягачами боевой группы это не являлось серьезной проблемой. Однако темп движения был, разумеется, меньшим. Потратив примерно четыре часа на преодоление сопротивления советских войск в районе Рудукишкяя, уже в темноте группа Крюгера выходит на шоссе и атакует Батакяй.

В то время как танки и БТРы группы Крюгера пробивались через дороги в лесах и болотах вглубь советской территории, бой за Таураге продолжался. Окончательно немцам удалось взять город под свой контроль только к 16.00 22 июня. Прочесывание города в поисках небольших групп советских солдат и командиров было поручено приданному 1-й тд пехотному полку. До поздней ночи в городе шли бои за каждый дом и каждый перекресток. Немецкая пехота прокладывала себе дорогу вперед с помощью огнеметов и подрывных зарядов. Только к полуночи оборонявшие Таураге советские части были оттеснены на северо-восточные окраины города. Тем не менее следует признать, что «Сталинградом» он не стал. Взорванный шоссейный мост через Юру был во второй половине дня исправлен саперами. Наступление подвижных частей дивизии Кирхнера продолжалось. После полуночи группа Вестховена продвинулась на 10 км к северо-востоку от Таураге.

В одном из советских описаний боев под Таураге в первый день войны указывается: «Прорвав оборону передовых подразделений левофланговой 48 сд, которая не успела занять оборону, противник нанес удар по открытому флангу 125 сд и вынудил ее к отходу. Артиллерия своим огнем прикрывала отход частей дивизии».52
  Передельский Г. Е. и др. Артиллерия в бою и операции. М.: Воениздат, 1980. С. 86.

[Закрыть] Утверждение о прорыве в полосе 48-й стрелковой дивизии не стыкуется с имеющимися документальными данными. Если говорить об обходе и ударе во фланг, то он имел место в результате действий боевой группы Крюгера, форсировавшей р. Юра и ударившей по Таураге с запада и удара полка 269-й пд с юга. Все эти события происходили в полосе 125-й стрелковой дивизии.


Генерал-майор Франц Ландграф обсуждает обстановку с командиром 6-й мотострелковой бригады полковником Эрхардом Раусом.


Командир LVI моторизованного корпуса Э. фон Манштейн обсуждает обстановку с командиром 8-й танковой дивизии Э. Бранденбергером.

К концу дня боевая группа Крюгера продвинулась довольно далеко вперед по шоссе на Шяуляй. Части 125-й стрелковой дивизии на этом направлении были оттеснены в леса к северу от Таураге. Как мы видим, даже занявшая полноценные позиции 125-я стрелковая дивизия не сумела их удержать. Растянутость соединения по широкому фронту сделала свое дело. Это было очевидно уже тогда. Командование 125-й дивизии, оценивая результаты первого дня боев, отмечало: «Первоначальный успех противника на фронте дивизии (противник продвинулся за день на 12 км) объясняется его численным превосходством и тем, что дивизия вела бои на 40-километровом фронте. У нас не было танков, не хватало средств ПТО и транспорта для подвозки боеприпасов. Было мало ручных гранат».53
  Страшная цена победы, С. 261.

[Закрыть] На всякий случай отмечу, что к началу войны в дивизии был полный комплект штатных противотанковых орудий – 54 пушки калибром 45 мм. Дело тут, скорее, в технических возможностях «сорокапяток» поражать новые немецкие танки 1-й танковой дивизии. Артиллерии 125-й стрелковой дивизии, по немецким данным, были нанесены тяжелые потери уже в первый день войны. В журнале боевых действий 1-й танковой дивизии указывалось: «Установлено, что перед дивизией находился 466-й сп русской 125-й сд. Артиллерия этой дивизии, скорее всего, ликвидирована. 9 батарей уничтожено в бою, 5 – танками. В лесах северо-восточнее Тауроггена захвачено много транспорта и орудий».54
  NARA T315 R16 frame 934.

[Закрыть] Скорее всего, танками переехали батареи гаубичного полка 125-й дивизии, поддерживавшие 466-й полк.

iknigi.net

22 июня 1941 года. Вторжение Гитлеровской Европы в СССР

Захват Брестской крепости был поручен 45-й пехотной дивизии вермахта, насчитывавшей 17 тысяч человек личного состава. Гарнизон крепости – порядка 8 тысяч. В первые часы боя посыпались доклады об успешном продвижении немецких войск и сообщения о захвате мостов и сооружений крепости. В 4 часа 42 минуты «было взято 50 человек пленных, все в одном белье, их война застала в койках». Но уже к 10:50 тон боевых документов изменился: «Бой за овладение крепостью ожесточенный – многочисленные потери». Уже погибло 2 командира батальона, 1 командир роты, командир одного из полков получил серьезное ранение.

«Вскоре, где-то между 5.30 и 7.30 утра, стало окончательно ясно, что русские отчаянно сражаются в тылу наших передовых частей. Их пехота при поддержке 35-40 танков и бронемашин, оказавшихся на территории крепости, образовала несколько очагов обороны. Вражеские снайперы вели прицельный огонь из-за деревьев, с крыш и подвалов, что вызвало большие потери среди офицеров и младших командиров».

«Там, где русских удалось выбить или выкурить, вскоре появлялись новые силы. Они вылезали из подвалов, домов, из канализационных труб и других временных укрытий, вели прицельный огонь, и наши потери непрерывно росли».

Сводка Верховного командования вермахта (ОКВ) за 22 июня сообщала: «Создается впечатление, что противник после первоначального замешательства начинает оказывать все более упорное сопротивление». С этим согласен и начальник штаба ОКВ Гальдер: «После первоначального «столбняка», вызванного внезапностью нападения, противник перешел к активным действиям».

Для солдат 45-й дивизии вермахта начало войны оказалось совсем безрадостным: 21 офицер и 290 унтер-офицеров (сержантов), не считая солдат, погибли в ее первый же день. За первые сутки боев в России дивизия потеряла почти столько же солдат и офицеров, сколько за все шесть недель французской кампании.

«Котлы»
Самыми успешными действиями войск вермахта были операцию по окружению и разгрому советских дивизий в «котлах» 1941-го года. В самых крупных из них – Киевском, Минском, Вяземском – советские войска потеряли сотни тысяч солдат и офицеров. Но какую цену за это заплатил вермахт?

Генерал Гюнтер Блюментритт, начальник штаба 4-й армии: «Поведение русских даже в первом бою разительно отличалось от поведения поляков и союзников, потерпевших поражение на Западном фронте. Даже оказавшись в кольце окружения, русские стойко оборонялись».

Автор книги пишет: «Опыт польской и западной кампаний подсказывал, что успех стратегии блицкрига заключается в получении преимуществ более искусным маневрированием. Даже если оставить за скобками ресурсы, боевой дух и воля к сопротивлению противника неизбежно будут сломлены под напором громадных и бессмысленных потерь. Отсюда логически вытекает массовая сдача в плен оказавшихся в окружении деморализованных солдат. В России же эти «азбучные» истины оказались поставлены с ног на голову отчаянным, доходившим порой до фанатизма сопротивлением русских в, казалось, безнадежнейших ситуациях. Вот поэтому половина наступательного потенциала немцев и ушла не на продвижение к поставленной цели, а на закрепление уже имевшихся успехов».

Командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Федор фон Бок, в ходе операции по уничтожению советских войск в Смоленском «котле» писал об их попытках вырваться из окружения: «Весьма значимый успех для получившего такой сокрушительный удар противника!». Кольцо окружения не было сплошным. Два дня спустя фон Бок сокрушался: «До сих пор не удалось заделать брешь на восточном участке Смоленского котла». Той ночью из окружения сумели выйти примерно 5 советских дивизий. Еще три дивизии прорвались на следующий день.

Об уровне немецких потерь свидетельствует сообщение штаба 7-й танковой дивизии, что в строю осталось всего 118 танков. 166 машин было подбито (хотя 96 подлежали ремонту). 2-я рота 1-го батальона полка «Великая Германия» всего за 5 дней боев на удержание линии Смоленского «котла» потеряла 40 человек при штатной численности роты в 176 солдат и офицеров. Постепенно менялось и восприятие войны с Советским союзом у рядовых немецких солдат. Безудержный оптимизм первых дней боев сменился осознанием того, что «что-то идет не так». Потом пришли безразличие и апатия. Мнение одного из немецких офицеров: «Эти огромные расстояния пугают и деморализуют солдат. Равнины, равнины, конца им нет и не будет. Именно это и сводит с ума».

Постоянное беспокойство доставляли войскам и действия партизан, число которых росло по мере уничтожения «котлов». Если поначалу их количество и активность были ничтожны, то после окончания боев в киевском «котле» число партизан на участке группы армий «Юг» значительно возросло. На участке группы армий «Центр» они взяли под контроль 45% захваченных немцами территорий.

Кампания, затянувшаяся долгим уничтожением окруженных советских войск, вызывала все больше ассоциаций с армией Наполеона и страхов перед русской зимой. Один из солдат группы армий «Центр» 20 августа сетовал: «Потери жуткие, не сравнить с теми, что были во Франции». Его рота, начиная с 23 июля, участвовала в боях за «танковую автостраду № 1». «Сегодня дорога наша, завтра ее забирают русские, потом снова мы, и так далее». Победа уже не казалась столь недалекой. Напротив, отчаянное сопротивление противника подрывало боевой дух, внушало отнюдь не оптимистические мысли. «Никого еще не видел злее этих русских. Настоящие цепные псы! Никогда не знаешь, что от них ожидать. И откуда у них только берутся танки и все остальное?!»

За первые месяцы кампании была серьезно подорвана боеспособность танковых частей группы армий «Центр». К сентябрю 41-го 30% танков были уничтожены, а 23% машин находились в ремонте. Почти половина всех танковых дивизий, предусмотренных для участия в операции «Тайфун», располагали лишь третью от первоначального числа боеготовых машин. К 15 сентября 1941 года группа армий «Центр» располагала в общей сложности 1346 боеготовыми танками, в то время как на начало кампании в России эта цифра составляла 2609 единиц.

Потери личного состава были не менее тяжелыми. К началу наступления на Москву немецкие части лишились примерно трети офицерского состава. Общие потери в живой силе к этому моменту достигли примерно полумиллиона человек, что эквивалентно потере 30 дивизий. Если же учесть, что только 64% от общего состава пехотной дивизии, то есть 10840 человек, являлись непосредственно «бойцами», а остальные 36% приходились на тыловые и вспомогательные службы, то станет ясно, что боеспособность немецких войск снизилась еще сильнее.

Так ситуацию на Восточном фронте оценил один из немецких солдат: «Россия, отсюда приходят только дурные вести, и мы до сих пор ничего не знаем о тебе. А ты тем временем поглощаешь нас, растворяя в своих неприветливых вязких просторах».

О русских солдатах
Первоначальное представление о населении России определялось немецкой идеологией того времени, которая считала славян «недочеловеками». Однако опыт первых боев внес в эти представления свои коррективы.

Генерал-майор Гофман фон Вальдау, начальник штаба командования люфтваффе через 9 дней после начала войны писал в своем дневнике: «Качественный уровень советских летчиков куда выше ожидаемого… Ожесточенное сопротивление, его массовый характер не соответствуют нашим первоначальным предположениям». Подтверждением этого стали первые воздушные тараны. Кершоу приводит слова одного полковника люфтваффе: «Советские пилоты – фаталисты, они сражаются до конца без какой-либо надежды на победу и даже на выживание, ведомые либо собственным фанатизмом, либо страхом перед дожидающимися их на земле комиссарами». Стоит заметить, что в первый день войны с Советским Союзом люфтваффе потеряли до 300 самолетов. Никогда до этого ВВС Германии не несли таких больших единовременных потерь.

В Германии радио кричало о том, что снаряды «немецких танков не только поджигают, но и насквозь прошивают русские машины». Но солдаты рассказывали друг другу о русских танках, которые невозможно было пробить даже выстрелами в упор – снаряды рикошетили от брони. Лейтенант Гельмут Ритген из 6-й танковой дивизии признавался, что в столкновении с новыми и неизвестными танками русских: «…в корне изменилось само понятие ведения танковой войны, машины КВ ознаменовали совершенно иной уровень вооружений, бронезащиты и веса танков. Немецкие танки вмиг перешли в разряд исключительно противопехотного оружия…».

Танкист 12-й танковой дивизии Ганс Беккер: «На Восточном фронте мне повстречались люди, которых можно назвать особой расой. Уже первая атака обернулась сражением не на жизнь, а на смерть».

Артиллерист противотанкового орудия вспоминает о том, какое неизгладимое впечатление на него и его товарищей произвело отчаянное сопротивление русских в первые часы войны: «Во время атаки мы наткнулись на легкий русский танк Т-26, мы тут же его щелкнули прямо из 37-миллиметровки. Когда мы стали приближаться, из люка башни высунулся по пояс русский и открыл по нам стрельбу из пистолета. Вскоре выяснилось, что он был без ног, их ему оторвало, когда танк был подбит. И, невзирая на это, он палил по нам из пистолета!»

Автор книги «1941 год глазами немцев» приводит слова офицера, служившего в танковом подразделении на участке группы армий «Центр», который поделился своим мнением с военным корреспондентом Курицио Малапарте: «Он рассуждал, как солдат, избегая эпитетов и метафор, ограничиваясь лишь аргументацией, непосредственно имевшей отношение к обсуждаемым вопросам. «Мы почти не брали пленных, потому что русские всегда дрались до последнего солдата. Они не сдавались. Их закалку с нашей не сравнить…»

Гнетущее впечатление на наступающие войска производили и такие эпизоды: после успешного прорыва приграничной обороны, 3-й батальон 18-го пехотного полка группы армий «Центр», насчитывавший 800 человек, был обстрелян подразделением из 5 солдат. «Я не ожидал ничего подобного, — признавался командир батальона майор Нойхоф своему батальонному врачу. — Это же чистейшее самоубийство атаковать силы батальона пятеркой бойцов».

Из дневника обер-лейтенанта 4-й танковой дивизии Хенфельда: «17 июля 1941 года. Сокольничи, близ Кричева. Вечером хоронили неизвестного русского солдата (речь идет о 19-летнем старшем сержанте-артиллеристе Николае Сиротинине) … Оберст перед могилой говорил, что если бы все солдаты фюрера дрались, как этот русский, мы завоевали бы весь мир. Три раза стреляли залпами из винтовок. Все-таки он русский, нужно ли такое преклонение?»

Меллентин Фридрих фон Вильгельм, генерал-майор танковых войск, начальник штаба 48-го танкового корпуса, впоследствии начальник штаба 4-й танковой армии, участник Сталинградской и Курской битв:
«Русские всегда славились своим презрением к смерти; коммунистический режим еще больше развил это качество, и сейчас массированные атаки русских эффективнее, чем когда-либо раньше. Дважды предпринятая атака будет повторена в третий и четвёртый раз, невзирая на понесенные потери, причем и третья, и четвертая атаки будут проведены с прежним упрямством и хладнокровием… Они не отступали, а неудержимо устремлялись вперед. Отражение такого рода атаки зависит не столько от наличия техники, сколько от того, выдержат ли нервы. Лишь закаленные в боях солдаты были в состоянии преодолеть страх, который охватывал каждого».

В середине ноября 1941-го года один пехотный офицер 7-й танковой дивизии, когда его подразделение ворвалось на обороняемые русскими позиции в деревне у реки Лама, описывал сопротивление красноармейцев. «В такое просто не поверишь, пока своими глазами не увидишь. Солдаты Красной Армии, даже заживо сгорая, продолжали стрелять из полыхавших домов».

Зима 41-го
В немецких войсках быстро вошла в обиход поговорка «Лучше три французских кампании, чем одна русская». «Здесь нам недоставало удобных французских кроватей и поражало однообразие местности». «Перспективы оказаться в Ленинграде обернулись бесконечным сидением в пронумерованных окопах».

Высокие потери вермахта, отсутствие зимнего обмундирования и неподготовленность немецкой техники к боевым действиям в условиях русской зимы постепенно позволили перехватить инициативу советским войскам. За трехнедельный период с 15 ноября по 5 декабря 1941 года русские ВВС совершили 15 840 боевых вылетов, тогда как люфтваффе лишь 3500, что еще больше деморализовало противника.

В танковых войсках ситуация была аналогичной: подполковник Грампе из штаба 1-й танковой дивизии докладывал о том, что его танки вследствие низких температур (минус 35 градусов) оказались небоеготовы. «Даже башни заклинило, оптические приборы покрываются инеем, а пулеметы способны лишь на стрельбу одиночными патронами…» В некоторых подразделениях потери от обморожений достигали 70%.

Йозеф Дек из 71-го артиллерийского полка вспоминает: «Буханки хлеба приходилось рубить топором. Пакеты первой помощи окаменели, бензин замерзал, оптика выходила из строя, и руки прилипали к металлу. На морозе раненые погибали уже несколько минут спустя. Нескольким счастливчикам удалось обзавестись русским обмундированием, снятым с отогретых ими трупов».

Ефрейтор Фриц Зигель в своем письме домой от 6 декабря писал: «Боже мой, что же эти русские задумали сделать с нами? Хорошо бы, если бы там наверху хотя бы прислушались к нам, иначе всем нам здесь придется подохнуть».

alexandr-palkin.livejournal.com

Читать книгу Вторжение. 22 июня 1941 года Алексея Исаева : онлайн чтение

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Главной ударной силой корпуса Кунцена была 12-я танковая дивизия. Ее задачей был прорыв к Меркине через межозерные дефиле. Построение дивизии было достаточно своеобразным, в первом эшелоне был разведбат, 5-й стрелковый полк дивизии и приданный 109-й пехотный полк 35-й пд. Предполагался прорыв через советские укрепления силами этих двух полков с вводом в бой танкового полка только после захвата мостов в межозерных дефиле у Шалавантая и Вейсаяя. Во втором эшелоне также оставался 25-й стрелковый полк 12-й тд. Командир 12-й тд – Йозеф Гарпе, в последующем продвинувшийся до поста командующего армией, а затем и группой армий («Северная Украина», «А»). Для внезапного захвата озерных дефиле и моста у Мрекине дивизии Гарпе придавалась 10-я рота полка «Бранденбург».

Так же как и на других направлениях, советская оборона в полосе наступления 12-й тд носила очаговый характер. У Лаздня под удар Гарпе попадал один батальон состава 741-го сп 128-й сд, между Шлавантаем и Вейсяем находился батальон 89-го сп 23-й сд, у Петрошкая укрепления строил 148-й саперный батальон. Силы, прямо скажем, невеликие, даже с учетом благоприятной для обороны местности.

Наступление 12-й тд началось традиционно для Прибалтики в 3.05 22 июня. Первой жертвой немцев стали пограничные вышки. Для расстрела вышек даже была подтянута 210-мм мортира. В принятой для немецких танковых командиров стилистике Гарпе находился на передовой, в приданном ему 109-м полку, держа связь со штабом по радио. Уже в первый час вторжения самолет-разведчик докладывает: «Обнаружен отход противника на Меркине». Это, очевидно, был повсеместно наблюдавшийся в ПрибОВО спонтанный отход в тыл строителей укрепрайона.

В отчете командира 109-го полка начало войны на Востоке описывалось так:

«Наблюдательная вышка, которую ударная группа должна была захватить, была пустой. Приграничный лес был пройден без контакта с противником. При выходе из леса части батальона [2-го пб 109-го пп] были обстреляны ружейным огнем из района восточнее Бринай. […] Стремительным натиском при поддержке тяжелых минометов и ручных гранат полевые позиции были атакованы. Русские стреляли до последнего мгновения и отчаянно дрались. Они находились в хорошо построенных позициях, прикрытых сверху, с маленькими амбразурами и маленьким входом и были соединены друг с другом ходами сообщения».117
  Цит. по Новиченко А. Указ. соч. С. 135.

[Закрыть]


Сгоревший под Алитусом танк БТ. На заднем плане виден подбитый и сгоревший немецкий Pz.IV.

Вскоре наступающие столкнулись с первым серьезным сопротивлением, в ЖБД 12-й тд указывается: «Пленные и местные жители говорят, что позиции у Каймеляя [на советских картах Каймэле] и Юрчуная [Юрчуны] только накануне были построены местным населением по приказу красных. Войска докладывают, что русские в ряде случаев заняли позиции только с появлением немцев. Тем не менее противник сражается так умело, что быстрое продвижение невозможно».118
  NARA T315 R626 frame 32.

[Закрыть] Противником 5-го мотопехотного полка здесь был батальон 741-го сп и подразделения формирующегося 178-го пульбата Алитусского УРа. Надо сказать, что немцы подготовились для боя в озерной местности и использовали обход упорно обороняемых советских позиций штурмовыми лодками по озеру. Впрочем, это обернулось потерей времени. Как констатируется в ЖБД 12-й тд: «Задержка примерно 3 часа, поскольку штурмовые лодки медленно перевозили по плохим дорогам».119
  NARA T315 R626 frame 32.

[Закрыть] Переправившихся на штурмовых лодках пехотинцев сразу же направили на захват переправ у Шлаванты. Заняты они были только в полдень берлинского времени.

В свою очередь 109-й полк штурмовал «два еще не полностью готовых ДОТа, из которых северный упорно оборонялся». Скорее всего, обороняли его строители в лице 148-го саперного батальона. Позднее в отчете отдела Ic (разведки и контрразведки) LVII моторизованного корпуса за 22 июня указывалось: «Установленные воздушной разведкой агентурными сообщениями на отрезке границы между Кодзяем и Лаздияем укрепленные сооружения оказались, как уже сообщалось, недостроенными и весьма примитивной конструкции».120
  NARA T314 R1474 frame 393.

[Закрыть] Это резко контрастирует с весьма высокой оценкой сооружений приграничных укрепрайонов в тех местах, где они были достроены, в первую очередь в Киевском особом округе. Преодолев зачатки укрепрайона, приданные дивизии Гарпе пехотинцы около 9.30 берлинского времени берут межозерное дефиле у Вейсеяя. Небезынтересно отметить, что здесь обошлось без «Бранденбурга» – диверсанты банально застряли на дороге.121
  Новиченко А. Л. 1941-й. Боевые действия 11-й армии в Литве. Тамбов: Издательский дом «Мичуринск», 2014. С. 137.

[Закрыть] Захват озерных дефиле позволил ввести в бой танковый полк и мотоциклетный батальон 12-й тд, наступление вперед должно было набрать темп настоящего «блицкрига». В затылок танковому полку был поставлен 25-й мотострелковый полк 12-й тд. Вся эта масса войск должна была протаранить советскую оборону и выйти к Меркине.

Однако в озерном дефиле у Сэрэе дивизия Гарпе неожиданно встретила достаточно серьезное сопротивление. Здесь находились батальон 533-го сп 128-й сд с дивизионом артполка, 119-й разведбат 128-й сд и штаб соединения во главе с командиром генерал-майором А. С. Зотовым. Эта сравнительно небольшая группа бойцов и командиров располагала связью с вышестоящими штабами, что было важным фактором организованного вступления в бой. У них было по крайней мере несколько часов для подготовки к отражению удара противника. В итоге, когда около 13.00 немцы подошли к озерному дефиле, им было оказано упорное сопротивление. Согласно отчету приданного 12-й тд 109-го полка, после неудачи первого натиска наступление было отложено до подтягивания танков. Небезынтересно отметить, что именно здесь немцы отмечали наличие «ворошиловских стрелков»: «При продвижении 1-я рота столкнулась с сопротивлением врага из отдельных усадеб, появились снайперы. Артогонь прогнал противника из домов, которые тотчас загорелись».

Время в данном случае работало на немцев: с запада, от Лаздияя подходили два пехотных полка 5-й пд. Таким образом, около 16.00 преимущество сил вторжения становилось 8-кратным, а дополнительно удар усиливали танки. Однако задержка в наступлении заставила командира корпуса Кунцена искать другие варианты. Как записано в ЖБД 12-й тд: «38-й мцб 18-й пд хорошо продвинулся по южной дороге и теперь использует ранее 22-го мцб предназначенную для 12-й тд дорогу на Меркине». Почему же «желтую майку лидера» отдали соседу?


Подбитый под Алитусом танк БТ-7.

На правый фланг LVII корпуса была поставлена 18-я моторизованная дивизия. Множество озер в полосе наступления корпуса Кунцена заставило направить это соединение вдоль единственной дороги, проходившей южнее озерной системы, практически по разграничительной линии с соседом, 9-й армией ГА «Центр». Другого варианта у немцев здесь не было – озера в полосе 18-й мд были вытянуты с севера на юг, продираться через них по проселочным дорогам с негарантированной сохранностью мостов было бы безумием. Это привело к тому, что локтевая связь в начале наступления между 12-й тд и 18-й мд отсутствовала. Поэтому 18-й мд была поставлена ограниченная задача: половиной сил (т. е. одной боевой группой) атаковать на Капчаместис, далее выйти к Неману южнее Меркине и форсировать реку. Командиром дивизии генерал-майором Херляйном была сформирована вокруг 30-го мотопехотного полка боевая группа «Герлиц». 30-й мп был усилен артиллерией, саперами и мотоциклетным батальоном. Боевая группа «Герлиц» в свою очередь была разбита на два отряда, Бергера и фон Эрмансдорфа. Оставшиеся подразделения 18-й мд составили группу «Лейзер», которую передали в резерв 9-й армии.

Противник одной немецкой боевой группы был типичным для данного направления. На пути 18-й мд находились четыре погранзаставы 107-го погранотряда. В глубине, в районе Капчаместиса, находился один батальон 112-го сп 23-й сд и саперный батальон 167-й сд, занимавшиеся строительством укреплений.

Начало войны описано в ЖБД 18-й мд фразами, уже достаточно привычными для первых часов войны: «В 3.05 группа Герлитц выступила через границу. Для врага, видимо, полностью внезапно. Как потом показали пленные погранчастей, они в своих домах были застигнуты врасплох открытием немцами огня. Регулярных частей на границе нет».122
  Цит. по Новиченко А. Л. Указ. соч. С. 146.

[Закрыть]

Однако эти обычные для немецких оперативных документов фразы лишь частично отражают происходившее в озерном краю. Мост недалеко от границы через протоку между двумя озерами, Чарны Кокнер и Ямка, успели взорвать, и группа Бергера застряла на этом рубеже до 10.30. Наступление вдоль дороги оказалось сорвано. Однако второй отряд «Герлица» (фон Эрдмансдорфа) с юга, фактически из полосы соседнего округа, пробился через лесной массив на дорогу далеко к востоку от взорванного моста. В этот момент пришел час «бранденбургеров», приданных 18-й мд – 50 человек под командованием лейтенанта Колмейера. В докладе в штаб LVII AK их действия описывались следующим образом:

«С началом наступления группе удалось захватить мост в Капчяместисе, разминировать его и в течение 3 часов удерживать в своих руках до подхода частей и подразделений 18 мд в 6.15. В группе Колмейера 4 раненых, в то время как благодаря превосходным действиям группы русские имеют большие потери убитыми и ранеными».123
  Цит. по Новиченко А. Л. Указ. соч. С. 147.

[Закрыть]

Следует подчеркнуть, что успех здесь был достигнут немецкими диверсантами в особых условиях. Находившийся в районе Капчяместиса батальон из 23-й сд принадлежал к еще только выдвигавшейся к границе из района Даугавпилса дивизии. Он, скорее всего, не имел никакой надежной связи с вышестоящими штабами. Саперный батальон также был далеко от своей дивизии. Поэтому не исключено, что именно «бранденбуржцы» стали теми, кто «известил» бойцов и командиров двух батальонов о начале боевых действий. Потеря моста стала частной, но ощутимой неудачей советских войск в полосе наступления LVII корпуса. В какой-то мере эту неудачу удалось отыграть несколько часов спустя, когда в 8.00 немцы вышли к мосту на той же дороге у деревни Куланце. Здесь в бою, продолжавшемся два часа, участвовала также советская артиллерия. Мост в итоге был разрушен.

Тем временем в ЖБД 3-й танковой группы появляется запись: «Воздушная разведка сообщает, что мелкие группы русских отходят к Неману. Следовательно, необходимо как можно скорее добраться до Немана, прежде чем русские смогут организовать там оборону. LVII AK, который из-за заграждений и сложной местности продвигался вперед медленно, отдается по телефону приказ двигаться в сторону Немана развернутым строем».124
  NARA T313 R225 frame 7488958.

[Закрыть]

Предположения немецкого командования были в целом правильными. План командования ставшего Северо-Западным фронтом Прибалтийского особого военного округа действительно предусматривал организацию обороны по Неману. Однако к реке в это время (9.40 берлинского времени) отходили преимущественно безоружные строительные части, организовать оборону на рубеже реки они не могли. По данным воздушной разведки, штаб Гота начал торопить корпус Кунцена. Это заставило командира корпуса сначала изменить задачу 18-й мд, приказав ей «достичь моста в Меркине», а несколько позже воодушевить на подвиги словами «Положение очень благоприятное! Вперед на Меркине!». Напомню, что первоначально задача прорыва к Меркине ставилась 12-й тд, которая на тот момент застряла у Сэрэе. Ответом командира 18-й мд на приказ Кунцена стал ввод на шоссе мотоциклетного батальона. Однако 15 км до местечка Лейпалингис боевая группа 18-й мд шла до 15.30, преследуя отходящие от рубежа к рубежу советские части. В Лейпалингисе обстановка позволила бросить на Меркине передовой отряд мотоциклистов.


Брошенный в капонире у южного моста в Алитусе танк Т-28.

Мост в Меркине охранял гарнизон 7-й роты 84-го полка 9-й дивизии НКВД. Гарнизон численностью 21 человек возглавлял младший лейтенант Г. К. Пасечник.125
  Новиченко А. Л. Указ. соч. С.148.

[Закрыть] Мост был подготовлен к взрыву. Через него в течение дня отходили строительные части, автомашины с семьями комсостава. Нельзя сказать, что в город еще не пришла война – в течение дня он подвергался бомбардировкам с воздуха, горел. Появившиеся в 16.30 у моста мотоциклисты были, мягко говоря, неожиданностью. Мост в Меркине все же был в 45 км от границы по прямой. Однако саперы успели поджечь бикфордов шнур. Согласно немецкой версии событий командир мотоциклистов лично выдергивал горящий шнур из заряда взрывчатки, за что получил впоследствии Рыцарский крест. Что случилось с охраной моста, неизвестно, их командир Г. К. Пасечник числится пропавшим без вести.

Так или иначе, мосты через Неман попали в руки немцев неповрежденными. В штабе Гота вздохнули с облегчением, в ЖБД группы появляется запись «Бесчисленные планы строительства мостов для обоих моторизованных корпусов становятся, таким образом, излишними. Тем быстрее дивизии могут двигаться на восток».126
  NARA T313 R225 frame 7488960.

[Закрыть]

Уже в городе Меркине к мотоциклистам 18-й мд присоединился мотоциклетный батальон 12-й тд. Город был, можно сказать, наводнен мышиного цвета мотоциклами. Согласно приказу танковой группы, наступление продолжилось, и мотоциклисты двинулись в сторону Вареная (Варены). Они выходят к нему уже в темноте.

Тем временем ставшая аутсайдером 12-я тд Гарпе во второй половине дня, около 16.00–17.00 берлинского времени совместными действиями с пехотой 5-й пд сбивает с позиций советские войска у Сэрэе. В сущности, немцам был нужен только сам узел дорог Сэрэе, через него немецкие танки двинулись не дальше на восток, а на юг. Им нужна была просто хорошая дорога на Меркине. О последнем донесении штаба 128-й сд есть свидетельство начальника связи 11-й армии В. П. Агафонова:

«Вбегает капитан Васильев с лентой в руке:

– Товарищ майор, от 128-й! – Он протягивает мне ленту.

«Немецкие танки окружили штаб», – читаю я и тут же бросаюсь к начальнику штаба.

– Как со 128-й, товарищ Агафонов? – встречает меня вопросом генерал Шлемин. – Есть какая-нибудь возможность связаться?

– Связи со 128-й больше не будет. Вот, товарищ генерал, последняя телеграмма от них».


Командир 12-й тд Йозеф Гарпе.

Наступление ночи не означало наступления затишья. В ЖБД 12-й тд отмечается: «отдельные стрелки мешают ночным передвижениям». Другая группа из 12-й тд по пути на Меркине «в течение ночи вынуждена постоянно вести бои с прячущимся в укрытиях противником». Советские части были разбиты, но не утратили волю к сопротивлению.

Результат наступления 22 июня сам командующий 3-й танковой группой Герман Гот оценил в мемуарах как «огромный успех». Действительно, и моторизованные соединения, и пехота сделали в первый день войны большой бросок. Такой, что 23 июня Гот назвал «разочарованием». В руки немцев также попали неповрежденными важные мосты через Неман в Алитусе и Меркине, что позволяло не тратить времени на наведение переправ для тяжелой техники. Средства для наведения которых у немцев, конечно же, были, но подтягивание мостовых колонн по слабой дорожной сети и возведение временных переправ в любом случае требовало многих часов.

Надо сказать, что сам Герман Гот не был особо красноречив и явно не обладал литературными талантами. В ЖБД 3-й танковой группы оценка дня была более яркой: «Внезапность полностью удалась. Изначально слабое сопротивление местами усиливалось. Лишь незначительные силы артиллерии противника вступили в бой. Сопротивление осуществлялось гетерогенными группами (возможно, усиленные полки) без единого руководства. Некоторые полевые укрепления были вообще не заняты противником либо заняты слабыми силами. Упорная оборона отдельных бетонных ДОТов. Некоторые небольшие подразделения были без боеприпасов, возможно, проводились учения».127
  NARA T313 R225 frame 7488964.

[Закрыть]

Судя по обороту «без боеприпасов», а не «без оружия», последняя фраза относится к боевым частям, а не к военным строителям. Это было, пожалуй, самым ужасным в переходе от мирного к военному времени, отсутствие возможности оказать сопротивление врагу.

Меж двух огней. 11-я армия

За несколько дней до войны штаб 11-й армии во главе с генерал-лейтенантом В. И. Морозовым разместился в Форте VI Ковенской крепости в Каунасе. По воспоминаниям начальника связи 11-й армии «генерал-лейтенант Василий Иванович Морозов – спокойный, выдержанный и очень корректный в обращении с подчиненными человек. Под стать ему был и новый начальник штаба – генерал-майор Иван Тимофеевич Шлемин».128
  Агафонов В. П. Неман! Неман! Я – Дунай! М.: Воениздат, 1967. С. 19.

[Закрыть] И Морозов, и Шлемин имели за плечами опыт окопов Первой мировой войны, их трудно было взять на испуг. Шлемин, кроме того, получил хорошее образование – в 1925 г. окончил Военную академию им. М. В. Фрунзе.

Форт конца XIX столетия для размещения штаба подходил наилучшим образом: толстые бетонные перекрытия давали хорошую защиту от авиабомб даже крупного калибра. Телефонная сеть крупного города, бывшей столицы Литвы, обеспечивала опору на уже существующие линии связи. Казалось, ничто не может заставить покинуть это место, но собираться штабным работникам пришлось уже вечером первого дня войны.

Вышеописанный удар на большую глубину силами 3-й танковой группы был дополнен нажимом немецкой пехоты по всему фронту 11-й армии. В промежутке между 3-й и 4-й танковыми группами наступала пехота 16-й армии генерал-полковника Эрнста Буша, а также VI армейский корпус 3-й танковой группы. Задача 16-й армии по планам немецкого командования формулировалась следующим образом:

«Армия прорывает вражеские приграничные укрепления, разбивает находящегося западнее Немана противника и усиленным правым флангом прорывается к Неману».129
  Новиченко А. Л. Указ. соч. С. 29 со ссылкой на NARA T315 R1303 frame 395.

[Закрыть]

Почему «правым флангом» – очевидно, тем самым армия Буша прикрывала фланг 3-й танковой группы. Этот удар усугублял и без того серьезное положение советской 11-й армии, подвергшейся удару моторизованных корпусов Гота. Еще одним неблагоприятным для советских войск на данном направлении фактором было наличие в тылу крупной водной преграды – Немана. Соединения армии В. И. Морозова зависели от переправ, а также находились под угрозой того, что от этих переправ они будут отрезаны и прижаты к реке.

Правое крыло 11-й армии составлял 16-й стрелковый корпус в составе 5, 33 и 188-й стрелковых дивизий. Главные силы 5-й и 188-й стрелковых дивизий вместе с корпусными артполками, батальоном связи корпуса и штабом корпуса находились в лагерях северо-западнее Козловы Руды. 33-я сд основными силами находилась на зимних квартирах в городах Мариямполь и Волковышки. Разведывательный батальон дивизии располагался у границы, в Вержболово (Вирбалисе). Командир корпуса 47-летний генерал-майор М. М. Иванов был достаточно опытным штабистом, начавшим службу еще в 1914 г. в императорской армии (подпоручик). В 1932 г. он окончил оперативный факультет Военной академии им. М. В. Фрунзе, а в 1938 г. – Академию Генштаба. Должность командира 16-го ск занял в январе 1941 г..130
  М. М. Иванов погиб 15 сентября 1942 г. под Воронежем.

[Закрыть]


На правом фланге 16-го стрелкового корпуса располагались позиции 5-й стрелковой дивизии полковника Ф. П. Озерова.131
  В начале июня 1941 г. поступил приказ о назначении Ф. П. Озерова на должность коменданта Алитусского укрепрайона, но по факту он продолжал исполнять обязанности командира 5-й сд.

[Закрыть] Задачей соединения являлось прикрытие границы на фронте около 50 км. Однако утром 22 июня непосредственно на границу было выдвинуто по одному стрелковому батальону от каждого полка и два дивизиона артиллерии. Эти же три батальона одновременно участвовали в строительстве укреплений. Передовое охранение каждого полка обеспечивала одна стрелковая рота в 3–11 км от государственной границы. Непосредственную охрану границы несли заставы двух комендатур 106-го Таурагского погранотряда. Основные силы 5-й стрелковой дивизии, как уже было сказано выше, находились в лагере в козлово-рудских лесах.

Противником одной советской дивизии стали 30-я и 126-я пехотные дивизии X армейского корпуса, 122-я и часть сил 123-й пехотной дивизии XXVIII армейского корпуса. 30-я пд наступала без форсирования водной преграды в полосе к югу от Немана, остальные соединения форсировали приграничную реку Шешупа. Традиционным для 22 июня был переход в наступление после артиллерийской подготовки, но в каждой из групп армий находились соединения, переходившие границу без нее. Одним из таких соединений как раз была 30-я пехотная дивизия Курта фон Типпельскирха (хорошо знакомого отечественному читателю по фундаментальной истории Второй мировой войны). Несмотря на действия на вспомогательном направлении, она была усилена двумя батареями штурмовых орудий. В первом эшелоне наступления было два пехотных полка дивизии, каждый получил по батарее штурмовых орудий. Также ввиду действий на стыке с 4-й танковой группой в 30-й пд был сформирован передовой отряд из разведбата дивизии, рот моторизованных частей и батареи штурмовых орудий.

Сопротивление пограничников было быстро подавлено наступающими частями дивизии фон Типпельскирха. Одно из первых донесений соединения звучало так: «Артиллерия противника на участке дивизии до сих пор не проявлялась. Сопротивление оказывают только погранчасти (молодые солдаты с самозарядными винтовками, которые упорно обороняются). Цель дивизии без изменений».132
  Новиченко А. Л. 1941-й. Боевые действия 11-й армии в Литве. Тамбов: Издательский дом «Мичуринск», 2014. С. 30.

[Закрыть] Это было достаточно типичное донесение для первых часов первого дня войны. Сломив сопротивление всего одной прикрывающей роты и сковав ударом 6-го полка батальон 142-го сп, 30-я пд стремительно продвигалась вперед. Передовой отряд дивизии фон Типпельскирха прорвался даже дальше 8-й тд LVI корпуса Манштейна, выйдя на Неман в 6 км к юго-востоку от впадения в него Дубиссы. Отряд переправился через реку без противодействия со стороны частей Красной Армии и образовал плацдарм.

Однако остальным дивизиям X армейского корпуса повезло меньше, им все же пришлось форсировать реку и сокрушать главные силы 5-й стрелковой дивизии. 126-я пехотная дивизия для форсирования реки Шешупа развернула все три полка в линию, эшелонированы были сами пехотные полки: I и III батальоны в первом эшелоне, II батальон – во втором. Уже в 4.15, через час после начала боевых действий, дивизия доложила, что «Восточная река» (так немцы называли Шешупу) пересечена во многих местах. Еще дальше к югу Шешупу форсировала 122-я пехотная дивизия. Она начала форсирование реки без артподготовки. Немецкие пехотинцы преодолевали Шешупу на резиновых лодках и по заранее разведанным бродам. Погранзаставы блокировали специальные штурмовые группы при поддержке артиллерии. После форсирования немедленно началось строительство мостов – имеющихся мостов в данной местности было недостаточно для массы сил вторжения. 16-я армия насчитывала в июне 1941 г. 225 481 человек.

Части 16-го стрелкового корпуса, расположенные в лагерях под Казлу-Рудой, выступили по тревоге в 7.30 22 июня и встретились с противником уже на марше. К тому моменту действующим указанием для соединений 16-го ск был приказ № 01 командования 11-й армии:

«Частями 5-й стрелковой дивизии оборонять 1, 2 и 3 узлы обороны Ковенского укрепленного района на рубеже Шаудыня, Зыкле, Шварпле.

33-й стрелковой дивизии – 4, 5 и 6 [узлы обороны] Ковенского укрепленного района на рубеже Слизновиэна, фл. Румки, Воишвилы, Дворкеле.


Немецкие солдаты у «таможни» на границе с Литвой у Эйдкау (Эйдкунен, ныне Чернышевское). В Литве по другую сторону границы находится город Кибартай.

188-й стрелковой дивизии – 7, 8 и 9 узлы обороны Ковенского укрепленного района на рубеже Кунигишки, Ковнишки, Мялуцишки, Венкшнупе, выделив один батальон для прикрытия десятого узла обороны Ковенского укрепленного района – район Морги, Ивашки, Калвария».133
  СБД № 34 С.234.

[Закрыть]

В наихудшем положении находилась 188-я стрелковая дивизия, которая должна была выйти на левый фланг корпуса из летних лагерей. Полки 5-й стрелковой дивизии находились в лучшем положении, их отделяло меньшее расстояние. Необходимо отметить, что командиры 142-го сп подполковник И. Г. Шмаков и 190-го сп подполковник П. С. Телков находились с передовыми батальонами. Поэтому полки вели заместители командиров по политчасти. 336-й полк вел исполняющий обязанности командира майор И. Н. Коновалов.

Возможно, тот факт, что 336-й полк вел его командир, способствовал импровизации, улучшившей положение советских частей. Около 13.00 подразделения полка при поддержке артдивизиона 174-го гаубичного артполка (один из двух полков 5-й сд) нанесли контрудар во фланг 415-му и 418-му полкам 123-й пехотной дивизии. Контрудар оказался для немцев неожиданным, наибольшую сумятицу внес артиллерийский налет на штаб 418-го полка. Бой разгорелся на несколько часов. Немцы отреагировали подтягиванием артиллерии. В итоге наносившие контрудар подразделения были оттеснены за реку Нова, а артиллерийский дивизион попал в окружение. Его командир А. С. Воскресенский погиб (посмертно награжден орденом Красного Знамени).

Подходившие из летних лагерей батальоны вступили в соприкосновение с противником в середине дня и перешли в контратаки локального значения. Как отмечалось в ЖБД 16-го ск, «бои на границе приняли характер встречного боя».134
  ЦАМО РФ. Ф. 848 Оп. 1 Д. 4а Л. 5 об.

[Закрыть] Ситуация усугублялась недооценкой противника. В разведсводке 5-й сд от 14.00 22 июня 1941 г. указывалось: «На фронте 5 сд наступает до 1 ПД с двумя ротами танков. Нумерация частей противника не установлена».135
  ЦАМО РФ. Ф. 848 Оп. 1 Д. 2 Л. 1.

[Закрыть] Советские контратаки были немцами отражены, ни о каком выходе в узлы обороны УРа не было и речи. Командир корпуса М. М. Иванов обратился к командующему армией с предложением «корпус отвести на зап. опушку Козло-Рудского леса…».136
  ЦАМО РФ. Ф. 848 Оп. 1 Д. 4а Л. 6.

[Закрыть] Отход был санкционирован В. И. Морозовым и начался около 17.00 22 июня.

В относительно выгодном положении в ряду соединений 16-го ск находилась 33-я стрелковая дивизия генерал-майора К. А. Железникова. Ее батальоны находились не в летних лагерях и могли быстрее соединиться с выдвинутыми к границе подразделениями (три стрелковых батальона плюс разведывательный батальон).

Как указывается в ЖБД 33-й сд, «В 4 часа по телефону из штаба корпуса было получено боевое распоряжение о выводе частей из мест дислокации в районы, заранее намеченные для обороны, одновременно предупреждались не поддаваться на провокации со стороны фашистской Германии».137
  ЦАМО РФ. Ф. 1119 Оп. 1 Д. 14 Л. 3.

[Закрыть] Предупреждение о «провокациях», конечно, сковывало действия, но иллюзий достаточно быстро не осталось.

Основным противником дивизии К. А. Железникова являлась 121-я пехотная дивизия. Главный удар она наносила в 7-километровой полосе двумя полками (405-м и 407-м) в центре своей полосы. Соединению была поставлена задача «нанося удар южнее озера Поезеры, занимает Вильковышки и захватывает переправу через Шешупе у Пильвишки».138
  Цит. по Новиченко А. Л. 1941-й. Боевые действия 11-й армии в Литве. Тамбов: Издательский дом «Мичуринск», 2014. С. 54.

[Закрыть] Это означало удар вдоль шоссе и железной дороги на Пильвишки.

В этом месте граница и р. Шешупа расходились в разные стороны. Однако пограничной рекой становилась Лепона, поэтому захват мостов оставался актуальным. Немецкий план предполагал атаку без артиллерийской подготовки. Штурмовая группа II батальона 505-го полка в первые минуты вторжения попыталась захватить автомобильный и железнодорожный мосты через Лепону в районе Кибартая. Эту атаку пограничникам удалось отбить, но остановить удар в глубину им не удалось: немецкая пехота форсировала реку вброд и ворвалась в приграничный город Кибартай и на станцию Вержболово. Упорство пограничников в обороне мостов заставило немцев ввести в дело артиллерию: в 4.44 начинается обстрел здания погранкомендатуры. После повторной атаки, на этот раз подразделениями 407-го полка, оба моста попадают в руки немцев неповрежденными. Здесь же, под Кибартаем, состоялся бой между броневиками БА-10 разведбата 33-й стрелковой дивизии и штурмовыми орудиями немцев.


Еще одно фото у «таможни» в Эйдкау. Хорошо видно заграждение на границе из опутанных колючей проволокой рогаток.

В суточном донесении 121-й пехотной дивизии отмечалось:

«На участке дивизии противник в ходе боев 22.06.41 г. упорно и цепко обороняется. Сопротивление было особенно упорным в селах и городах. Так, два ДОТа в Кибартаи оставались не захваченными до позднего полудня. Сопротивление особенно усилилось в поздние послеполуденные часы, так что приходилось каждый бункер, полевое укрепление и каждую крестьянскую усадьбу захватывать по одному в ходе горячего боя при поддержке артиллерии».139
  Цит. по Новиченко А. Л. Указ. соч. С. 66 со ссылкой на NARA T314 R91 frame 41.

[Закрыть]

Нельзя в очередной раз не отметить, что упорно оборонявшиеся ДОТы были недостроены. Фраза об упорном сопротивлении в городах, вероятно, относится к уличным боям за Вилькавишкис. В них участвовали 1-й и 3-й батальоны 523-го полка соседней 188-й стрелковой дивизии, выходившие маршем в полосу обороны дивизии, но втянутые в бой за город. Артиллерийскую поддержку им обеспечил 270-й корпусной артполк, также выходивший маршем из летних лагерей. Особенно упорные бои шли в районе казарм в северо-западной части Вилькавишкиса. Пожары в городе полыхали до полудня 23 июня. В итоге Вилькавишкис был взят немцами 405-м полком к 14.00 22 июня.

При этом следует отметить, что 33-я дивизия вела в бой не в полном составе. Два батальона 82-го сп были направлены в Мариамполе с задачей оборонять город ввиду несвоевременного выхода в полосу обороны 188-й стрелковой дивизии. Артиллерия усиления, выделенная командиром 16-го ск, запоздала. 448-й корпусной артполк прибыл из летних лагерей в район Пильвишки только в 20.00, когда уже начался общий отход. В тот же район вышел 270-й корпусной артполк, но он успел отстреляться по противнику, израсходовав около 200 гранат, прикрывая отход. Отход 33-й стрелковой дивизии был вынужденным, она была охвачена с обоих флангов.

В итоге 123-я и 121-я пехотные дивизии не выполнили задачу дня. В суточном донесении 121-й пехотной дивизии отмечалось: «Противник вел борьбу местами упорно, умело и коварно. Потери в основном нанесены снайперскими выстрелами с тыла».140
  Цит. по Новиченко А. Л. 1941-й. Боевые действия 11-й армии в Литве. Тамбов: Издательский дом «Мичуринск», 2014. С. 53.

[Закрыть]

На левом фланге 16-го ск должна была занимать оборону 188-я стрелковая дивизия полковника П. И. Иванова. Так же, как и в других соединениях 11-й армии, в приграничной полосе находились несколько ее стрелковых батальонов, усиленных артиллерией. Это были (справа налево) 2-й сб 523-го сп, 2-й и 3-й сб 580-го сп и 2-й сб 595-го сп. Остальные батальоны и дивизионы артиллерии дивизии к началу войны находились в козло-рудских лагерях. Выйти в свою полосу обороны они просто не успевали, особенно в условиях стремительного наступления немцев. Крайне тяжелым положение выдвинутых к границе подразделений 188-й сд делал тот факт, что именно в ее полосе немецкая 16-я армия наносила свой главный удар. Здесь наступали три с половиной пехотных дивизии: главные силы II армейского корпуса (12, 32 пд и часть сил 121-й пд) ГА «Север», 26-я пд и часть сил 6-й пд VI AK ГА «Центр». Немцы обладали достаточным количественным и качественным (артиллерия и штурмовые орудия) превосходством, чтобы смять противостоящие советские части. Усугублялась ситуация тем, что в полосе 188-й сд государственная граница делает изгиб в направлении Алитуса и Друскининкая. Соответственно, обращенная фронтом на запад часть полосы советской дивизии оказывалась под угрозой удара во фланг и тыл.

iknigi.net

Читать книгу Вторжение. 22 июня 1941 года Алексея Исаева : онлайн чтение

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Пробивая брешь на Минск: 3-я танковая группа

Из всех объединений вермахта, стоявших у границ СССР 3-я танковая группа Германа Гота представляла, пожалуй, наибольшую опасность. Внешне, конечно, она таковой не выглядела – представлявшиеся смешными танки чехословацкого производства, увязавшие в песке французские автомашины. Однако 3-я ТГр нацеливалась практически в стык между ЗапОВО и ПрибОВО, а также являлась второй танковой группой, обрушившейся на советские войска в Прибалтике.

Расположение советских частей на вильнюсско-каунасском направлении утром 22 июня было типичным для приграничных армий. Из состава четырех стрелковых дивизий 11-й армии на границе находилось по одному полку, из состава пятой стрелковой дивизии – два батальона. Этой завесе противостояли пять армейских корпусов немецких 16-й и 9-й армий, а также два моторизованных корпуса 3-й танковой группы. Стоявшие на границе советские стрелковые полки были атакованы по меньшей мере двумя пехотными дивизиями каждый. В связи с этим общая «немота» советской артиллерии в полосе 3-й танковой группы была, пожалуй, выражена в наибольшей степени. В отчете группы по итогам боев указывалось: «На всех участках фронта противник оказывал слабое сопротивление, нигде не отмечались действия артиллерии противника».101
  ЦАМО РФ, Ф. 500, Оп. 12462, Д. 231, Л. 3.

[Закрыть]


Заряжание 210-мм мортиры. Германия обладала многочисленной тяжелой артиллерией и активно ею пользовалась в ходе вторжения в СССР.

Методика наступления немецких танковых групп в первые дни войны с СССР напоминала принцип действия проходческого щита. При прокладке тоннелей ножевое кольцо щита вдавливают в грунт, а затем выбирается ограниченный кольцом цилиндр грунта. Немецкие танковые группы наступали двумя моторизованными корпусами на флангах и своего построения, и армейским корпусом в центре. Танковые соединения пробивались в глубину обороны, а наступавшая в центре пехота перемалывала оказавшегося между двумя глубокими вклинениями противника. Такое построение позволяло рационально использовать дорожную сеть и повышало устойчивость к контрударам – внешние фланги моторизованных корпусов разделяло приличное расстояние. Перерубить «проходческий щит» фланговыми ударами было нетривиальной задачей. Еще одним объяснением действий «проходческим щитом» являлась необходимость для механизированных соединений двигаться по хорошим дорогам. Таких трасс было не так уж много, что обуславливало расстояние между наступающими моторизованными корпусами.

В ограниченном пространстве в Прибалтике построение «проходческим щитом» не применялось, а все остальные танковые группы (3, 2 и 1-я) строились именно так. Внешние фланги 3-й танковой группы образовывали XXXIX и LVII моторизованные корпуса, а центр – пехота V армейского корпуса. На северном фланге стык с группой армий «Север» обеспечивал VI армейский корпус. Острие удара XXXIX моторизованного корпуса было нацелено на переправу через Неман у Алитуса, а 12-я танковая дивизия LVII корпуса двигалась к переправе через ту же реку у Меркине. Важным преимуществом танковой группы Гота было отсутствие водных преград прямо на границе. Танковым группам Гудериана и Клейста нужно было форсировать Буг, а на пути 3-й ТГр такого препятствия не было.

Подвижные соединения XXXIX корпуса выстроились на границе плечом к плечу, 20-я и 7-я танковые дивизии и 20-я моторизованная дивизия. Решение было типичным для германской военной мысли: назначать танковым дивизиям узкую, но самостоятельную полосу наступления. Роскошь наступать вдоль шоссе досталась 7-й тд, а 20-я тд двигалась проселочными дорогами.

Будущий «тигриный» танковый ас Кариус вспоминал последние минуты перед вторжением: «Каждый изображал ледяное спокойствие, хотя внутренне все мы были чрезвычайно возбуждены. Напряжение становилось просто невыносимым. Наши сердца готовы были вырваться из груди, когда мы услышали, как эскадрильи бомбардировщиков и пикирующих бомбардировщиков «штука» с гулом пронеслись над нашей дивизией в восточном направлении. Мы располагались на краю леса, к югу от Калварьи. Наш командир установил на своем танке обычный радиоприемник. По нему мы услышали официальное объявление о начале русской кампании за пять минут до времени «Ч». За исключением нескольких офицеров и унтер-офицеров, никто из нас еще не участвовал в боевых действиях. До сих пор мы слышали настоящие выстрелы только на полигоне».102
  Кариус О. «Тигры» в грязи. Воспоминания немецкого танкиста. М.: Центрполиграф, 2004. C. 10.

[Закрыть]

Однако Кариусу не суждено было пересечь границу на рассвете 22 июня. В первом эшелоне 20-й тд атаковали два мотопехотных полка. В ЖБД 20-й танковой дивизии указывалось: «В 03.05 ударные группы переходят границу и быстрой атакой захватывают приграничные посты, занятые лишь небольшими силами. Только в Сантаке дело доходит до ожесточенных уличных боев с потерями с обеих сторон».103
  NARA T315 R744 frame 264.

[Закрыть] Противником немецких мотострелков в Сантаке являлась 8-я погранзастава. Начальник заставы лейтенант Ф. Н. Платошкин пропал без вести. Соседняя 9-я погранзастава в Рыкацейе лейтенанта И. В. Середы также была уничтожена, командир пропал без вести.

В 7.00 приказ на выдвижение получает танковый полк 20-й тд, наступление продолжается при поддержке бронетехники. 2-й батальон 366-го сп 126-й сд седлает шоссе Сувалки-Калвария, которое остается в полосе соседней 7-й тд, поэтому 20-я тд встречает слабое сопротивление. Направление наступления соединения было выбрано достаточно грамотно – фланг соединения прикрывает река Шешупа с заболоченной долиной. Хотя в условиях 1941 г. эта предосторожность оказывается избыточной. К 10.30 20-я тд прорывается к Калварии и, как отмечается в ЖБД, «очищают город, который местами горит, от последних подразделений противника».

Ветеран сражения за Францию, получившая прозвище «дивизия-привидение», 7-я танковая дивизия также начинала наступление без танков. В первом эшелоне дивизии находились два стрелковых (мотопехотных) полка. Ввод в бой 25-го тп дивизии предполагался после захвата пехотой межозерного дефиле у Рауденишкай (Раудонишки на советских картах тех лет, в нескольких километрах к югу от Калварии. Во Франции 7-й тд командовал Роммель, в поход на восток ее повел Ганс фон Функ, уже имевший опыт командования танковыми частями. Должность командира 7-й тд вскоре принесет Рыцарский крест, дивизия под его командованием станет «замыкателем котлов» 1941 г.


Генерал-полковник Герман Гот, командующий 3-й танковой группой.

Наступление 7-й тд началось по графику, в 3.05 берлинского времени. Часто забывается, что вермахт – это не только «панцер» и «штука», но и тяжелая артиллерия. Уже в первые часы вторжения приданная «дивизии-привидению» тяжелая артиллерия обрушилась на Калварию, город в 15 км от границы. Огонь вели 210-мм мортиры 733-го артдивизиона и 150-мм пушки (именно пушки) 620-го артдивизиона. В 5.22 артиллерия обрушилась на отходящие по шоссе Сувалки – Калвария советским частям.104
  Новиченко А. Л. 1941-й. Боевые действия 11-й армии в Литве. Тамбов: Издательский дом «Мичуринск». 2014. С. 95.

[Закрыть] Можно только посочувствовать строителям УРов, ринувшимся от канонады от границы в тыл и попавшим под «чемоданы» тяжелой артиллерии. На участке наступления 7-й тд не было даже погранзастав, только отдельные наряды пограничников, поэтому уже через час после начала боевых действий 25-й тп получил приказ на выход к границе. Назначенное как рубеж ввода танков межозерное дефиле было взято без боя.

Пройдя Калварию, 7-я и 20-я тд поворачивают на восток. В ЖБД 20-й тд прямо указывается: «Восточнее Калварии дивизия не сталкивается с достойным упоминания противником». Нельзя не отметить, что 22 июня для командования советской 11-й армии стоял вопрос о направлении прорыва танков противника. Достаточно логичным выглядел удар от Сувалок по шоссе через Калварию на Каунас. Соответственно командарм Морозов выдвинул на это направление полк бригады ПТО. Однако наступающие немецкие соединения вместо прорыва на Каунас свернули на восток, к Алитусу.

На правом крыле XXXIX корпуса наступала 20-я моторизованная дивизия генерал-майора Ганса Цорна. Она начинала в неполном составе, к началу наступления один мотопехотный полк (76-й мп) еще находился в маршевых колоннах в районе Сувалок. В 3.15 подразделения 18-й мд пересекли границу. Поначалу организованное сопротивление отсутствовало: «Общее впечатление – противник перед фронтом дивизии отошел, полная внезапность удалась. Батальоны быстро наступают».

Генерал Цорн и его штаб были особенно заинтересованы в быстром наступлении. В ЖБД 20-й моторизованной дивизии по этому поводу есть весьма любопытный пассаж о соревновании дивизий, имевшем место в XXXIX корпусе:

«Командование корпуса оставило открытым вопрос о том, какая дивизия будет использована для прорыва на Олиту. Планируется задействовать для этого 7-ю тд, однако все будет зависеть от развития ситуации. Если дивизия выйдет к дороге намного раньше, чем 7-я тд, тогда возможно, что она будет направлена на Олиту. В связи с этим необходимо всеми средствами стремиться к скорейшему достижению поставленной цели. Продолжается соревнование между дивизиями (а в их составе – между батальонами)».105
  NARA T315 R726 frames 421–422.

[Закрыть]

На этом фоне заламывание рук насчет мифического соревнования между Г. К. Жуковым и И. С. Коневым под Берлином в 1945 г. смотрится просто смехотворно. Здесь соревнование устраивалось официально, без полунамеков.

Однако 20-й мд не суждено было выиграть это соревнование. Она наступала в труднопроходимой местности. Около 8.00 она вышла на дорогу Калвария – Алитус, но только для того, чтобы перейти ее и фронтом на север встать на защиту фланга развернувшихся в сторону Алитуса соединений. Причем это не было пустой формальностью, в ЖБД 20-й мд отмечается: «1-й батальон ведет бой с окопавшимся противником чуть севернее дороги Калвария – Олита». Скорее всего, это были отброшенные от Калварии подразделения 3-го батальона 374-го сп (находившегося на строительстве укреплений). Одновременно в 9.25 последовало сообщение от мотоциклетного батальона, что он контратакован из леса у деревни Слободка. Скорее всего, в лес отошел 1-й батальон 374-го сп 128-й сд. Он был обойден, но продолжал сопротивление. Зачистка леса была поручена 20-му саперному батальону 20-й мд. Тем не менее в ЖБД 20-й мд есть запись: «Следовавший за дивизией через этот лес в 20.10 76-й пп [второй мотопехотный полк 20-й мд, догонявший свою дивизию] был снова обстрелян и принял короткий бой».


Танк Pz.II и 20-мм зенитка на прикрытии моста у Алитуса.

Одновременно 20-я мд в полной мере испытала на себе трудности продвижения вне крупных дорожных магистралей. В описании трудностей продвижения вперед крупной массы техники подвижного соединения в ЖБД соединения подчеркивается: «Это показывает невозможность быстрого продвижения моторизованной дивизии на участке, где имеется лишь одна пригодная для движения дорога, так что даже слабый противник, умело использующий местность и упорно обороняющийся, может на много часов задержать ее наступление».106
  NARA T315 R726 frame 425.

[Закрыть]

Здесь скорее имели место издержки ввода в бой сразу всех наличных подвижных соединений, невзирая на дорожные условия. Эвальд фон Клейст (командующий 1-й танковой группой) так бы не поступил и не стал загонять подвижные соединения на проселочные дороги между болотами и озерами. Они двигались бы в затылок друг другу по выбранной в качестве лучшей дороги «панцерштрассе». Герман Гот расценивал «панцерштрассе» лишь как основную ось наступления. В итоге 20-я мд была брошена вслед за 20-й и 7-й тд на Алитус. Также ввод в бой сразу всех соединений оставлял XXXIX корпус без резервов. Однако это было в стилистике Гота: в июле 1943 г. под Курском он тоже поставил все наличные соединения в ряд плечом к плечу, без резервов.

Побочным эффектом ввода в бой сразу всех соединений было поглощение сил противника. Так, продвигавшаяся южнее шоссе Калвария – Алитус 20-я мд связала боем некоторые советские части, остававшиеся в районе наступления XXXIX корпуса. В районе Сковоголе (к югу от Симно) около 14.30 30-й мцб сталкивается с «окопавшимся противником» и атакует его. Однако мотоциклистов оказывается недостаточно, и в бой вводится из резерва III батальон 90-го мп, усиленный двумя дивизионами артиллерии, что позволяет оттеснить советских пехотинцев на юг. Часть сил 30-го мцб была оставлена в качестве охранения.



Танки PzKpfw38 (t) 7-й танковой дивизии на марше.

Тем временем 7-я танковая дивизия, выигравшая соревнование под Калварией, на всех парах неслась к Алитусу. Беспокойство вызвало только донесение воздушной разведки о мелких группах советских войск, отходящих к Неману. Как уже все догадались, это были бросившиеся в тыл безоружные строители укреплений. Задачей танковых дивизий становится возможно быстрый прорыв к реке, до того как она станет устойчивым рубежом обороны.

Мосты в Алитусе охранялись гарнизонами 7-й роты старшего лейтенанта М. А. Черникова из 84-го полка 9-й дивизии войск НКВД по охране железнодорожных сооружений.107
  Новиченко А. Л. Указ. соч. С. 103.

[Закрыть] Численность гарнизонов составляла по 21 человеку на каждый мост (северный и южный, железнодорожный). Около часа дня 22 июня к северному мосту в Алитусе прорываются боевые машины 3-го танкового батальона 25-го тп 7-й тд. По воспоминаниям участника тех боев немецкого танкиста Хорста Орлова: «После того как около 20 танков 3-го батальона пересекли мост, 21-й был подбит русским танком с хорошо замаскированной позиции рядом с мостом, которая не была обнаружена немецкими танками. После этого русский танк бросился назад к своей части мимо (на глазах?) у примерно 30 немецких танков, разбросанных на большом пространстве. Несколько танков, включая мой, попытались уничтожить русский танк с помощью 37-мм пушки. Однако эти попытки не имели никакого эффекта на Т-34, который мы увидели в первый раз».108
  The initial period of war on the eastern front. 22 june – august 1941. Proceedings of the Fourth Art of war Symposium. Edited by Colonel David M.Glantz. Cass series on soviet military experience, vol. 2. Frank Cass. London. 2001. PP. 173–174.

[Закрыть]

Однако советских танков в городе оказалось мало, и немцам удалось образовать плацдарм. Вскоре немецкие танкисты получают поддержку мотопехоты в лице мотоциклистов 7-го мцб своей дивизии. К южному мосту сначала вышла одна рота, а затем весь 2-й батальон 25-го тп 7-й тд. Даже в не располагающем к эмоциям документе, журнале боевых действий 3-й танковой группы, относительно захвата мостов сказано: «На это не рассчитывал никто». Позднее немцы писали, что у пленного советского офицера-сапера был найден приказ, предписывающий взорвать мосты в 19.00 22 июня. Это позволило им пуститься в рассуждения относительно того, что «ни один советский войсковой начальник не принимал самостоятельного решения уничтожать переправы и мосты». Впрочем, давайте поставим себя на место этого командира. Буквально только что по радио прозвучала речь Молотова. Первое впечатление – шок. Решиться на взрыв моста довольно далеко от границы через несколько часов после начала войны было не так-то просто. К глубоким прорывам противника еще только предстояло привыкнуть. Кроме того, через мосты отходили отступающие от границы советские части. Взрывать у них перед носом мосты было бы плохой идеей.

На волне успеха с захватом мостов в Алитусе Гот отдает приказ на продвижение дальше на восток. В ЖБД 3-й ТГр указывается: «Командование танковой группы намеревается уже в первый день продвинуться так далеко на восток от Немана, насколько это вообще возможно. Использование внезапности. LVII AK поставлен целью Веренов [Варенай], XXXIX AK – Вильна [Вильнюс]».109
  NARA T313 R225 frame 7488959.

[Закрыть] Однако этому амбициозному замыслу не суждено было осуществиться. Прорыва на Вильнюс уже в первый день войны не состоялось.


Захваченный немцами Алитус. Хорошо видны следы боев.

Надо сказать, что советская версия боя под Алитусом существенно отличается от нарисованной немцами картины быстрого захвата мостов. Так, согласно статье доктора исторических наук профессора М. В. Ежова «Танковый бой первого дня войны», немцы были встречены огнем еще на подступах к Алитусу: «…по приказу командования 11-й армии 5-я танковая дивизия выдвинулась на западный берег Немана для обороны предмостных позиций…» Соответственно, мосты, согласно этой версии, были взяты с боем, при интенсивной поддержке авиации: «…на позиции, занятые советскими танкистами на западном берегу Немана, враги обрушили бомбовые удары, огонь артиллерии. Они несли тяжелые потери. Вражеским танкам удалось прорваться через мост на восточный берег Немана южнее Алитуса. Но они были сразу же контратакованы подразделениями 5-й танковой дивизии, которые смяли немецкие танки и ворвались в город». Такой сценарий не очень-то вязался с последующим продвижением немцев дальше к Минску. Поэтому тов. Ежов был снова вынужден бросить в бой многострадальные люфтваффе: «исход боя решила авиация врага, непрерывно наносившая удары по нашим танковым подразделениям. Не имея прикрытия с воздуха, они понесли большие потери и к исходу дня вынуждены были вновь отойти на восточный берег Немана». Так немецкие ВВС становятся чудо-оружием, рассеивающим танковые соединения Красной Армии с сотнями танков. Отказ от признания очевидного, утраты переправы под внезапным ударом, порождает необходимость дополнительных объяснений. Особенно неубедительно начинают звучать все эти объяснения на фоне полусотни танков Т-34, имевшихся в 5-й танковой дивизии к началу войны. Люди задаются вопросом: «Ладно, бессмысленные контрудары, но тут-то немцы сами на рожон перли?! Стой и расстреливай их с места!» На ходу появляется еще одно объяснение общей неудачи – недостаток бронебойных снарядов у Т-34. Все это наспех построенное здание рушится при попытке разобраться, откуда у люфтваффе такая нечеловеческая эффективность? Потом на подобных недоговорках и натяжках пышным цветом расцветает конспирология.

Начальник штаба 3-го мехкорпуса П. А. Ротмистров, на которого ссылается в своей статье Ежов, никаких замысловатых причинно-следственных связей неуспеха не строит. В его воспоминаниях нет ни слова о боях на подступах к Алитусу, на западном берегу Немана. В «Стальной гвардии» Ротмистров пишет следующее: «Командир дивизии полковник Ф. Ф. Федоров успел выдвинуть к мосту у Алитуса только артиллерию 5-го мотострелкового полка, отдельный зенитно-артиллерийский дивизион и 2-й батальон 9-го танкового полка. Артиллеристы и танкисты, подпустив танки врага на 200–300 метров, открыли огонь прямой наводкой. За 30–40 минут боя они подбили 16 вражеских машин и на время задержали танковую колонну 39-го моторизованного корпуса фашистов».110
  Ротмистов П. А. Стальная гвардия. М.: Воениздат, 1984. С. 51–52.

[Закрыть] В таком варианте противоречия с документами 3-й ТГр уже нет. Перечисленные части дивизии полковника Федорова выдвигаются к мосту уже после его захвата и задерживают развитие наступления с плацдарма на восточном берегу, подбив некоторое количество вражеских танков. При всех претензиях к Ротмистрову как к мемуаристу в целом, здесь он не дает повода усомниться в своих словах.


Подбитый немецкий танк 38 (t). Такие машины составляли основу танкового парка 3-й ТГр.

Помимо Ротмистрова есть и другие свидетельства относительно ухода 5-й тд из Алитуса, что не позволило встречать противника мотострелковым полком на западном берегу, как в статье тов. Ежова. Так, начальник оперативного отдела 13-й армии Западного фронта пересказывал слова самого командира 5-й тд Ф. Ф. Федорова, сказанные после выхода из окружения. Его дивизия, как сообщил Федоров, «получила задачу обеспечить отход остатков стрелковых частей и не допустить форсирования Немана гитлеровцами севернее Друскининкая».111
  Иванов С. П. Штаб армейский, штаб фронтовой. М.: Воениздат, 1990. С. 48.

[Закрыть]

Если бы советская 5-я тд осталась у Алитуса, то форсирование Немана стало бы для передовых соединений 3-й танковой группы сложной задачей. Им бы пришлось продираться через энное количество разнокалиберных танков, и вряд ли она бы завоевала желтую майку лидера. Однако советские танки подошли к мостам уже тогда, когда они были заняты немцами. Поэтому для советских войск сражение развивалось по сценарию «атаки на плацдарм», а не «оборона предмостной позиции». Во второй половине дня 22 июня танкисты дивизии Ф. Ф. Федорова предприняли ряд атак на вражеские плацдармы, но все они были безрезультатны. Атакующие Т-34 были, разумеется, куда уязвимее занимающих статичные позиции. Т. е. ответ на вопрос «А что случилось с 50 Т-34 5-й тд?» приобретает более простой и очевидный ответ.

Здесь следует признать, что отвод 5-й танковой дивизии из Алитуса стал роковым решением командования Северо-Западного фронта. Она еще до начала боевых действий фактически занимала ключевую позицию на важной магистрали. Однако уже в 9.35 22 июня Кузнецов докладывал в Москву: «5-я танковая дивизия на восточном берегу р. Неман в районе Алитус будет обеспечивать отход 128-й стрелковой дивизии и прикрывать тыл 11-й армии от литовцев, а также не допускать переправы противника на восточный берег р. Неман севернее Друскеники».112
  СБД № 34, С. 36.

[Закрыть] Через несколько часов к Алитусу вышли немецкие танки.

Решение Ф. И. Кузнецова в отношении 5-й тд, с одной стороны, было достаточно разумным. Кому как не ему было знать, что на левом фланге 11-й армии находились слабые и разрозненные силы отдельных батальонов. В центре построения армии В. И. Морозова, под Каунасом, хотя бы имелись подходившие из глубины резервы (части 23-й и 126-й сд, подробнее см. ниже). Рубеж же Немана от Алитуса до Друскининкая не имел действенного прикрытия. Именно на этом фоне 5-я тд выводится из Алитуса для прикрытия Немана на 40-километровом фронте.

В условиях нехватки сил советскому командованию нужно было выбирать концепцию построения обороны. Либо удержание ключевых пунктов, либо завеса на широком фронте. Выбор первого варианта представляется более перспективным: важные мосты и узлы дорог подвергались ударам в первую очередь. Поэтому наличие в таких ключевых пунктах сил, достаточных для их защиты, давало определенное преимущество. В любом случае снятие практически целиком 5-й тд из Алитуса стало одним из решений советского командования 22 июня 1941 г., приведших к тяжелым последствиям.

Здесь также следует отметить, что переформированные из армий прибалтийских республик соединения стали настоящей головной болью для командования Северо-Западного фронта. Начальник штаба 29-го территориального корпуса Тищенко вспоминал: «… перед нами встал вопрос об отводе своих войск к Вильно, ближе к своей базе. В то же время чувство дисциплины требовало, чтобы на отход получить приказ начальства, а с ним нет связи. К вечеру, после непрерывных вызовов по радио, вдруг ответил штаб округа и передал короткую шифровку. В ней было сказано: «Командиру 29-го стрелкового корпуса. Отходить на Вильно, принимая все меры к недопущению восстания в частях корпуса. Кузнецов. Диброва».

Интересный вопрос – это время ухода 5-й тд из Алитуса. Здесь любопытные показания по горячим следам событий дал взятый в плен немцами в самом Алитусе лейтенант-сапер Козин (Косин? – был записан как Kosin). Служивший в 5-й танковой дивизии лейтенант сообщил: «Танковый полк выступил 18 или 19.6 в восточном направлении. Стрелковый полк остался сначала в Олите. Он покинул город примерно в 14 часов 21.6». На следующем допросе он уточнил: «Уже утром в 5.00, получив приказ восстановить дорогу к казарме,113
  Приказ чинить дорогу якобы получил сам лейтенант Козин.

[Закрыть] поврежденную бомбой, дивизия начала выходить из Олиты. Признаков наступления не было. Он полагает, что дивизия должна была отойти на север». Здесь Козин ошибается – дивизия была направлена на юг, к Меркине и Друскининкаю.


Шоссейный мост под Алитусом (NARA, фото из оперативных документов 3 ТГр).

Лейтенант Козин вообще оказался весьма разговорчивым и сообщил немцам о новом танке КВ-2 и его технических данных. Это вдвойне удивительно ввиду того, что КВ-2 в 5-й танковой дивизии никогда не было, в этой дивизии были Т-34 и КВ-1 с пушкой Ф-32. Однако ни о «тридцатьчетверках», ни о КВ-1 болтливый лейтенант даже не заикнулся. Возможно, пленный сознательно исказил свою фамилию, звание и должность. Такие примеры имелись.114
  Таковым примером является достаточно известный во власовском движении персонаж Милентий Зыков (Ярхо), который попав в 1942 г. в плен, повысил себя в звании до командира, будучи рядовым.

[Закрыть] В ОБД «Мемориал» обнаруживается «легионер» 1-й казачьей дивизии Козин Степан, погибший в октябре 1944 г. Ни с кем из числа пропавших без вести он не сопоставляется. Скорее всего, он и есть тот самый словоохотливый «лейтенант Козин». Как этого человека звали на самом деле, мы уже вряд ли узнаем.


Второй шоссейный мост под Алитусом (NARA, фото из оперативных документов 3 ТГр).

Захват мостов в Алитусе вынуждает части 5-й танковой дивизии возвращаться назад в только что покинутый город и контратаковать захваченные противником плацдармы.

Несмотря на то что первый раунд с захватом и удержанием плацдарма был ими выигран, попытки немцев прорваться с плацдармов также были поначалу безуспешными. Командование танковой группы планировало «уже в первый день продвинуться так далеко на восток от Немана, насколько это вообще возможно». Однако советские танкисты заняли выгодные позиции на обратных скатах высот на подступах к Алитусу. Как вспоминал танкист 7-й танковой дивизии Хорст Орлов, попытка продвигаться на восток с южного плацдарма сразу привела к потере шести танков. Они стали жертвами советской танковой засады.

Здесь нельзя не отметить, что слова о поражении «тридцатьчетверками» танков 38 (t) 7-й танковой дивизии звучат довольно странно, зная положение с бронебойными снарядами в 3-м мехкорпусе. Возможно, конечно, что танкисты 5-й дивизии получили их до 22 июня. Однако, скорее всего, немецкие танки были поражены шрапнелью на «удар» или стальными гранатами.

Так или иначе, запланированный штабом Гота прорыв с плацдарма у Алитуса на Вильнюс не состоялся. Командующий 3-й ТГр продолжал требовать от всех своих корпусов «двигаться дальше на восток, не дожидаясь отставших дивизий. Вечером 22 июня – наступление до последней возможности». XXXIX корпусу предписывалось еще до конца дня прорваться до Вильнюса. Но ни о каком прорыве с двух удачно захваченных переправ пока не было и речи. Ситуация вошла в положение устойчивого равновесия. Советская сторона не могла ликвидировать плацдармы, немцы – «вскрыть» их. Особенно унизительно было то, что соседний LVII моторизованный корпус продвинулся дальше от Немана на восток, поздно вечером он достиг Варены, выполнив задачу дня.

Вечером к Алитусу подошли танки 20-й танковой дивизии. Они были направлены на северный плацдарм с подчинением танкового полка и мотоциклетного батальона 20-й тд штабу 7-й тд. При этом подошедшие танковые части передали около трети своего боекомплекта танкистам дивизии фон Функа – в результате тяжелого дневного боя они расстреляли большую часть боезапаса. Подход подкреплений изменил соотношение сил.

Однако подразделения советской 5-й тд не знали о подходе к противнику подкреплений, поэтому уже в темноте была предпринята еще одна атака на плацдарм. В ЖБД 20-й танковой дивизии указывается: «С наступлением темноты боевые действия в районе Олиты возобновляются. Вражеская артиллерия обстреливает Олиту, город горит. В 22.00 20-й мб при поддержке 21-го тп отражает атаки вражеских арьергардов на плацдарм (аэродром), понеся в результате определенные потери».115
  NARA T315 R744 frame 265.

[Закрыть]

Захват немцами сразу двух плацдармов на Немане дал им известную свободу выбора направления главного удара. Уже с утра 23 июня был «вскрыт» северный плацдарм. Также в результате захвата немцами моста в Меркине и продвижения к Варенаю (см. ниже) советская 5-я танковая дивизия оказалась под угрозой удара во фланг и тыл. От идеи ликвидации немецкого плацдарма на Немане пришлось отказаться. Потрепанные части дивизии Федорова начали отход от Алитуса на северо-восток.

В вечернем донесении 3-й танковой группы бой под Алитусом был оценен как «крупнейшая танковая битва за период этой войны» для 7-й танковой дивизии. Имеется в виду, очевидно, не война с СССР, а Вторая мировая война, начавшаяся 1 сентября 1939 г. Потери советской 5-й танковой дивизии в донесении о бое в штаб группы армий «Центр» были оценены в 70 танков, в ЖБД 3-й ТГр – 80 танков. Соответственно, собственные потери по донесению 3 ТГр составили 11 танков, включая 4 «тяжелых» (видимо, речь идет о Pz.IV). Не совсем понятно, какие потери имеются в виду. Скорее всего – безвозвратные. Соответственно, общие потери должны быть по крайней мере в два-три раза больше. По советским данным, из 24 участвовавших в бою танков Т-28 было потеряно 16, из 44 Т-34–27, из 45 БТ-7–30. Итого 73 машины, что вполне стыкуется с немецкими данными.

В ЖБД 20-й моторизованной дивизии итоги дня были подведены в следующих выражениях: «Поведение противника: умело использует местность (маскировка и земляные работы), упорный, хладнокровный, хитрый. Позволяет нашим солдатам подойти вплотную, стреляет из зерновых полей, лесов, домов, укрытий. Сражается на обреченной позиции до последнего (по всей видимости, наслушавшись страшных сказок про то, что немцы расстреливают пленных). Наши солдаты весьма чувствительны к подобному способу ведения войны».116
  NARA T315 R726 frame 430.

[Закрыть] За день дивизия потеряла 15 человек убитыми и 39 ранеными.

Нельзя сказать, что Гот был полностью удовлетворен результатами дня. Дело было даже не в том, что не удалось сразу прорваться с плацдармов у Алитуса на восток. В журнале боевых действий 3 ТГр по итогам дня было записано следующее: «Можно усомниться в том, было ли вообще необходимым и целесообразным введение в бой пехотных дивизий ввиду открывшегося теперь фактического положения противника». Из-за некоторой переоценки немецкой разведкой противостоящих 3-й ТГр сил Красной Армии ее построение «проходческим щитом» было неоптимальным с точки зрения обстановки.


Разбитый танк Pz.IV.

Моторизованные корпуса Гота 22 июня были стиснуты между армейскими корпусами и глубоко эшелонированы в глубину. Неоспоримым плюсом такого положения было спокойствие за тыл, где еще оставались разрозненные советские части. В остальном сужение полос корпусов заключало в себе массу недостатков. Оно замедляло продвижение группы, а также лишало авангарды, встречавшие сопротивление противника, поддержки далеко отставшей артиллерии. Кроме того, жесткое разделение полос наступления исключало законные цели танков из ведения мотокорпусов. Так медленное продвижение VI AK к Приенаю (он вышел к реке только 23 июня) привело к взрыву там единственного моста через Неман. Если бы к Приенаю вышла танковая дивизия, то мост был бы захвачен уже в первые часы войны, когда Красная Армия еще находилась в ступоре перехода от состояния мира к состоянию войны. Наилучшим вариантом для 3-й ТГр был бы прорыв на широком фронте к Неману моторизованными корпусами, с быстрым захватом всех переправ. Приходится в очередной раз констатировать, что перед нами далеко не «идеальный шторм».

Меркине. LVII AK (mot.). Глядя на карту в полосе наступления LVII моторизованного корпуса 3-й танковой группы, сразу обращаешь внимание на множество больших и малых озер. Проходившая по озеру часть границы даже отделяла корпус от его левого соседа. Командовал корпусом 52-летний генерал танковых войск Кунцен, впоследствии не блиставший, но на июнь 1941 г. – ветеран Западной кампании, получивший Рыцарский крест в качестве командира 8-й танковой дивизии.

iknigi.net

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *