Война в испании: Гражданская война в Испании

Коминтерн и гражданская война в Испании

Коминтерн и гражданская война в Испании

6 / 18

Главная Документы Коминтерна Коминтерн и гражданская война в Испании

Описание

Библиографическое описание	Коминтерн и гражданская война в Испании: Документы / Ин-т всеобщей истории РАН, Федерал. архив. служба России, Рос. гос. архив соц.-полит. истории; Отв. ред. С.П. Пожарская. — М.: Нау­ка, 2001. — 528 с., ил.; ISBN 5-02-010193-1.
Тип материала	документальный сборник (1280)
Название издания	Коминтерн и гражданская война в Испании (1)
Сведения, относящиеся к заглавию	Документы
Описание	Предлагаемый сборник документов — четвертая публикация в ряду аналогичных изданий по истории Коминтерна, посвященная его политике накануне и в период граждан­ской войны в Испании. В книге представлены донесения и корреспонденции с места собы­тий, инструкции представителям Коминтерна, стенограммы заседаний Секретариата ИККИ и доклады по вопросам политики Коминтерна в отношении Испании, ее компар­тии, а также других партий и группировок. Для историков, политологов, обществоведов.
Сведения об ответственности	Ин-т всеобщей истории РАН, Федерал. архив. служба России, Рос. гос. архив соц.-полит. истории; Отв. ред. С.П. Пожарская
Место издания	Москва (873)
Издательство	Наука (47)
Год издания	2001 (35)
Физическая характеристика	528 с., ил.
ISBN	5-02-010193-1
Исторический период	1922-1939. Межвоенный период в СССР (285)
Тематические коллекции	Интернационализм (30) Коминтерн (30)
Тематика	Гражданская война в Испании (79) Международное рабочее движение — Коминтерн (4147) Международные отношения — Испания (79)
Коллекции по странам	Испания (2)
Новые поступления	2020-01 (44)

---

ВЫХОДНЫЕ ДАННЫЕ И СОДЕРЖАНИЕ

---

ДОКУМЕНТЫ

#	Название
1	Письмо секретаря ИККИ в ЦК КП Испании. 22 февраля 1923 г.
2	Письмо Пятницкого в ЦК КП Испании. 17 августа 1923 г.
3	Письмо Ю. Умбердроза Фрицману. 4 окт[ября] 1923 г. Париж
4	Письмо Генерального секретаря Испанской КП Буэхоса в ИККИ. 2 апреля 1926 г. Париж
5	Письмо Секретариата ИККИ в ЦК КП Испании. 7 июня 1926 г. Москва
6	Телеграмма Абрамову от Круглова. 19 ноября 1927 г. Берлин
7	Телеграмма Пятницкому от Кубова из Берлина. 24 декабря 1927 г.
8	Шифротелеграмма из Парижа от «Рауля». 17 апреля 1929 г. Париж
9	Письмо относительно субсидий, необходимых для деятельности КП Испании. 27 ноября 1929 г.
10	Письмо из ИККИ инструкторам в Испании. 29 августа 1930 г.
11	Шифротелеграмма в ЦК КП Испании. 19 января 1931 г.
12	Проект телеграммы для Эмбера Дро, ПБ КП Испании. 20 марта 1931 г.
13	Телеграмма Политкомиссии в КП Испании. 5 октября 1931 г.
14	Смета расходов на устройство дома, представленная ЦК КПИ
15	Отчет КПИ за март-сентябрь 1931 г. по квитанции
16	Отчет КПИ о расходах в месяцах октябре и ноябре. Октябрь 1931 г.
17	Записка Пятницкого Куусинену. 22 апреля 1931 г.
18	Записка Степанова Васильеву. 30 ноября 1931 г.
19	Стенограмма заседания Романского лендерсекретариата по вопросам политического положения в Испании. 5 марта 1932 г.
20	Секретная статья ИККИ «Ренегаты коммунизма: «Рабоче-крестьянский блок» Маурина и троцкисты». 14 июня 1932 г.
21	Проект письма КП Испании с директивными указаниями по организации вербовочной кампании. 23 января 1933 г.
22	Предложения для Пленума ЦК КП Испании о перестройке центральных органов партии. 22 июля 1933 г.
23	Письмо в ЦК КП Испании о направлении новых студентов МЛШ. 1934 г.
24	Справка ИККИ «Положение в КП Испании». 5 сентября 1934 г.
25	Письмо Политкомиссии ИККИ в ЦК КП Испании. 28 января 1935 г.
26	Справка Романского лендерсекретариата в Политкомиссию ИККИ об учреждении «Народного фронта» в Испании. 8 февраля 1935 г.
27	Директивные указания Секретариата ИККИ для КП Испании, утвержденные на заседании Секретариата ИККИ. 21 февраля 1936 г.
28	Предложения Испанского сектора Романского лендерсекретариата, направленные в ИККИ, о центральной партшколе в Испании. 1 апреля 1936 г.
29	Письмо Э. Гере Г.М. Димитрову. Апрель 1936 г.
30	Выступление Г.М. Димитрова на заседании Секретариата ИККИ о положении в Испании. 23 июля 1936 г.
31	Директивные указания Секретариата ИККИ ЦК Коммунистической партии Испании. 24 июля 1936 г. Мадрид
32	Письмо тов. Г. Димитрову. 26 июля 1936 г.
33	Письмо П. Шубина по испанскому вопросу. 7 августа 1936 г.
34	Письмо М. Крепса об организации издательского дела. 23 августа 1936 г.
35	Доклад тов. Кодовилья о положении в Испании. 22 сентября 1936 г.
36	Решения Секретариата ИККИ о кампании в защиту Испании. 11 октября 1936 г.
37	Доклад тов. Андре Марти на заседании Секретариата ИККИ о положении в Испании. 11 октября 1936 г.
38	А. Марти о положении в Испании. 14 октября, 1936
39	Луис (В. Кодовилья) о положении в Испании. 24 декабря, 1936 г.
40	Андре Марти о положении в Испании (выдержки из доклада). 7 марта 1937 г.
41	Резолюция, принятая за основу конференцией политкомиссаров народной армии Испании (Конференция в Альбасте под председательством министра Альварес дель Вайо). 8 марта 1937 г.
42	Письмо И. Степанова (Морено) о положении в Испании. 12 марта 1937 г.
43	Письмо И. Степанова (Морено). 17 марта 1937 г.
44	Письмо И. Степанова (Морено) в связи с проблемой политического и профсоюзного единства испанского пролетариата. 28 марта 1937 г.
45	Письмо Малкова А.П. Розенгольцу. 9 апреля 1937 г. Барселона
46	Материалы, представленные А. Марти в Секретариат ИККИ по вопросу о кампании против интернациональных бригад. 29 апреля 1937 г.
47	Письмо И. Степанова (Морено) об обстановке в Испании. 4-7 мая 1937 г.
48	Письмо И. Степанова (Морено) о политической обстановке в Испании. 11 мая, 1937
49	Инструкция Секретариата ИККИ для делегации Коммунистического Интернационала. 11 июня 1937 г.
50	Письмо Н. Степанова (Морено) о политическом моменте. 18 июня 1937 г.
51	Письмо члена интербригады Антонина Биршерта. 1 сентября 1937 г.
52	Вопросы, переданные Чека и Луисом в ИККИ. 8 сентября 1937 г.
53	Письмо Эрколи в ИККИ. 13 сентября 1937 г.
54	Доклад о поездке в Испанию Финнер Броквея. 15 сентября 1937 г.
55	Письмо члена интербригады Антонина Биршерта. 20 октября 1937 г.
56	Письмо члена интербригады А. Рыжкова комбригу. 29 октября 1937 г. Benicasim
57	Отчет М. Фреда о работе в Испании. 14 декабря 1937 г.
58	Письмо комдива Вальтера комбригу XV бригады тов. Чопичу. 14 января 1938 г.
59	Письмо «Педро» (Э. Гере) в ИККИ с информацией о пленуме ЦК ОСПК. 27 января 1938 г.
60	Письма Ревьера в ИККИ. 3 мая 1938 г. Париж
61	Практические задачи по линии систематической помощи республиканской Испании по обеспечению населения необходимым продовольствием. Решение Секретариата ИККИ по вопросу. 28 августа 1938 г.
62	Записка Файна в ЦК компартии Испании. 19 января 1939 г.
63	Письмо товарищу Берия. 9 марта 1939 г.
64	Письмо Монтиеля в ИККИ. 17 апреля 1939 г. Париж
65	Доклад Тольятти. 1 июня 1939 г.
66	Резолюция Секретариата ИККИ о слабых местах и ошибках в партии в последний период войны. 5 августа 1939 г.
67	Информация из Бискайи. 21 августа 1939 г.
68	Директивные указания Комиссии по изучению проблем интербригад компартиям относительно помощи интербригадовцам. 26 августа 1939 г.
69	Письмо товарищу Сталину. 27 февраля 1940 г.
70	Письмо Мануильского Сталину. 10 марта 1940 г.
71	Письмо Г. Димитрова Кобелеву. 10 декабря 1940 г.
72	Письмо Г. Димитрова Маленкову и Жукову. 30 июля 1941 г.
73	Письмо испанских курсантов Академии имени Фрунзе Г. Димитрову. 1 августа 1941 г. Москва
74	Письмо Г. Димитрова Маленкову. 5 августа 1941 г.
75	Письмо Фридриха Димитрову. 26 сентября 1944 г.
76	Письмо Г. Димитрова И.В. Сталину. 20 октября 1944 г.
77	Письмо Гуляева Димитрову. 28 ноября 1944 г.
78	Письмо В.Г. Деканозову. 25 декабря 1944 г.

Указатели | Год издания | 2001

Указатели | Год издания | 2001

Главная Указатели Год издания 2001

Указатели позволяют вам просмотреть какие типы метаданных присутствуют в коллекции, какие значения они принимают, а также сколько и какие именно публикации отмечены этими значениями.

Указатели

• Новые поступления (56)
• Исторический период (29)
• Тематические коллекции (183)
• Тематика (2158)
• Именные коллекции (17)
• Имена (43240)
• Коллекции по странам (88)
• География (16049)
• Памятные даты (264)
• Тип материала (9)
• Автор документа (80871)
• Название документа (263275)
• Название (для иллюстраций) (245)
• Дата документа (407)
• Шифр (191488)
• Архив (1324)
• Сведения о публикации (58681)
• Даты (716)
• Организации (74355)
• Социум (9562)
• Статус (10110)
• Издания (1692)
• Форум (7574)
• Виды документов (3952)
• Источник документа (1399)
• Составитель записи (1284)
• Автор издания (37)
• Название издания (1308)
• Место издания (107)
• Издательство (403)
• Год издания (130)
• Серия (70)

Год издания: 2001 (35)

• «Дорогой наш товарищ Сталин!» . ..и другие товарищи. Обращения родственников репрессированных командиров Красной Армии к руководителям страны

• «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.): Сб. док. в 10 т. Т. 1 в 2 ч. 1922-1923 гг. Ч. 1. 1922 г.

• «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.): Сб. док. в 10 т. Т. 1 в 2 ч. 1922-1923 гг. Ч. 2. 1923 г.

• «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.): Сб. док. в 10 т. Т. 2. 1924 г.

• «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.): Сб. док. в 10 т. Т. 4 в 2 ч. 1926 г. Ч. 1

• «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.): Сб. док. в 10 т. Т. 4 в 2 ч. 1926 г. Ч. 2

• Алтайская губерния — Казахстан. 1917-1925. История административно-территориального разграничения

• Архив новейшей истории России. Серия «Публикации». Т. II. Специальные лагеря НКВД/МВД СССР в Германии. 1945-1950 гг.

• Архив новейшей истории России. Серия «Публикации». Т. III. Скорбный путь Романовых (1917—1918 гг.) Гибель царской семьи

• Архив новейшей истории России. Серия «Публикации». Т. VII. Журналы заседаний Временного правительства: Март—октябрь 1917 года. В 4-х т. Том 1. Март—апрель 1917 года

• Архив новейшей истории России. Т. VII. Протоколы руководящих органов Народного комиссариата по делам национальностей РСФСР. 1918—1924 гг.

• Безыменский Л.А. Укрощение «Тайфуна»

• Битва под Москвой. Хроника, факты, люди. В 2 кн. Кн. 1

• Битва под Москвой. Хроника, факты, люди. В 2 кн. Кн. 2

• ВКП(б), Коминтерн и Япония. 1917-1941 гг.

• Всероссийский Национальный Центр

• Жертвы политических репрессий в Алтайском крае. Т. III. Ч. II. 1937

• Из Варшавы. Москва, товарищу Берия…: Документы НКВД СССР о польском подполье. 1944-1945 гг.

• Коминтерн и гражданская война в Испании

• Крестьянские истории: Российская деревня 20-х годов в письмах и документах

• Либеральное движение в России. 1902—1905 гг.

• Москва прифронтовая. 1941-1942

• Новгородские партизаны. Партизанское движение на Новгородской земле в 1941-1944 гг.

• Объединенное дворянство. Съезды уполномоченных губернских дворянских обществ. 1906—1916 гг. В 3 т. Т. 1. 1906—1908 гг.

• Объединенное дворянство. Съезды уполномоченных губернских дворянских обществ. 1906—1916 гг. В 3 т. Т. 2. 1909—1912 гг. Кн. 1. 1909—1910 гг.

• Объединенное дворянство. Съезды уполномоченных губернских дворянских обществ. 1906—1916 гг. В 3 т. Т. 2. 1909—1912 гг. Кн. 2. 1911—1912 гг.

• Особые журналы Совета министров Российской империи. 1909–1917 гг. 1910 год

• Партия социалистов-революционеров. Документы и материалы. 1900—1925 гг. В 3-х т. Т. 2. Июнь 1907 г.—февраль 1917 г.

• Политбюро ЦК РКП(б)—ВКП(б) и Европа. Решения «осо­бой папки». 1923—1939

• Политбюро ЦК РКП(б)—ВКП(б). Повестки дня заседаний. 1919—1952. Каталог. В 3-х т. Т. II. 1930—1939

• Политбюро ЦК РКП(б)—ВКП(б). Повестки дня заседаний. 1919—1952. Каталог. В 3-х т. Т. III. 1940—1952

• Россия и США. Экономические отношения. 1933-1941

• Русская военная эмиграция 20-40-х годов XX века. В 10 т. Т. 2. Несбывшиеся надежды… 1923 г.

• Русский архив: Великая Отечественная. Т. 15(4-10). Освобождение Прибалтики

• Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927—1939. В 5 т. Т. 3. Конец 1930—1933

Указатели | Место издания | Москва

Указатели | Место издания | Москва

Главная Указатели Место издания Москва

Указатели позволяют вам просмотреть какие типы метаданных присутствуют в коллекции, какие значения они принимают, а также сколько и какие именно публикации отмечены этими значениями.

Указатели

• Новые поступления (56)
• Исторический период (29)
• Тематические коллекции (183)
• Тематика (2158)
• Именные коллекции (17)
• Имена (43240)
• Коллекции по странам (88)
• География (16049)
• Памятные даты (264)
• Тип материала (9)
• Автор документа (80871)
• Название документа (263275)
• Название (для иллюстраций) (245)
• Дата документа (407)
• Шифр (191488)
• Архив (1324)
• Сведения о публикации (58681)
• Даты (716)
• Организации (74355)
• Социум (9562)
• Статус (10110)
• Издания (1692)
• Форум (7574)
• Виды документов (3952)
• Источник документа (1399)
• Составитель записи (1284)
• Автор издания (37)
• Название издания (1308)
• Место издания (107)
• Издательство (403)
• Год издания (130)
• Серия (70)

Место издания: Москва (873)

• Конфессиональная политика советского государства. 1917—1991 гг.: Документы и материалы в 6 т. Т. 1 в 4 кн. 1917-1924 гг. Кн. 3. Народные комиссариаты СНК РСФСР (1917—1924) и СНК СССР (1922—1924)

• Конфессиональная политика советского государства. 1917—1991 гг.: Документы и материалы в 6 т. Т. 1 в 4 кн. 1917—1924 гг. Кн. 2. Центральные органы государственной власти и управления в РСФСР

• Москва — Берлин: политика и дипломатия Кремля, 1920-1941 : сб. док. в 3 т. Т. 3. 1933-1941

• «Дорогой наш товарищ Сталин!» …и другие товарищи. Обращения родственников репрессированных командиров Красной Армии к руководителям страны

• «За вами следит с любовью рать небесная»: Жизнеописание, письма и документы архивно-следственных дел святого мученика Александра Медема

• «Зимнее волшебство». Нацистская карательная операция в белорусско-латвийском пограничье, февраль-март 1943 г.

• «Зимняя война»: работа над ошибками (апрель-май 1940 г. ): Материалы комиссий Главного военного совета Красной Армии по обобщению опыта финской кампании

• «Красная книга»: Сборник дипломатических документов о русско-польских отношениях с 1918 г. по 1920 г.

• «Мобилизовать немцев в рабочие колонны… И. Сталин»

• «Молодая гвардия» (г. Краснодон) — художественный вымысел и историческая реальность

• «Мы предчувствовали полыханье…» Союз советских писателей СССР в годы Великой Отечественной войны. Июнь 1941-сентябрь 1945 г. Т. 2 в 2 кн. Кн. 1. 22 июня 1941-1943 г.

• «Мы предчувствовали полыханье…» Союз советских писателей СССР в годы Великой Отечественной войны. Июнь 1941-сентябрь 1945 г. Т. 2 в 2 кн. Кн. 2. 1944-2 сентября 1945 г.

• «Огненная дуга»: Курская битва глазами Лубянки

• «Совершенно секретно! Только для командования». Стратегия фашистской Германии в войне против СССР

• «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране (1922-1934 гг. ): Сб. док. в 10 т.

• «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.): Сб. док. в 10 т. Т. 1 в 2 ч. 1922-1923 гг. Ч. 1. 1922 г.

• «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.): Сб. док. в 10 т. Т. 1 в 2 ч. 1922-1923 гг. Ч. 2. 1923 г.

• «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.): Сб. док. в 10 т. Т. 10 в 3 ч. 1932-1934 гг. Ч. 1

• «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.): Сб. док. в 10 т. Т. 10 в 3 ч. 1932-1934 гг. Ч. 2

• «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.): Сб. док. в 10 т. Т. 10 в 3 ч. 1932-1934 гг. Ч. 3

• «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.): Сб. док. в 10 т. Т. 2. 1924 г.

• «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране (1922-1934 гг. ): Сб. док. в 10 т. Т. 3 в 2 ч. 1925 г. Ч. 1

• «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.): Сб. док. в 10 т. Т. 3 в 2 ч. 1925 г. Ч. 2

• «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.): Сб. док. в 10 т. Т. 4 в 2 ч. 1926 г. Ч. 1

• «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.): Сб. док. в 10 т. Т. 4 в 2 ч. 1926 г. Ч. 2

• «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.): Сб. док. в 10 т. Т. 5. 1927 г.

• «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.): Сб. док. в 10 т. Т. 6. 1928 г.

• «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.): Сб. док. в 10 т. Т. 7. 1929 г.

• «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране (1922-1934 гг. ): Сб. док. в 10 т. Т. 8 в 2 ч. 1930 г. Ч. 1

• «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.): Сб. док. в 10 т. Т. 8 в 2 ч. 1930 г. Ч. 2

• «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.): Сб. док. в 10 т. Т. 9. 1931 г.

• «Уничтожить как можно больше…». Латвийские коллаборационистские формирования на территории Белоруссии, 1941-1944 гг.

• 1917. Разложение армии

• 1941 год: В 2 кн. Кн. 1

• 1941 год: В 2 кн. Кн. 2

• Агония и смерть Адольфа Гитлера

• Агрессия. Рассекреченные документы службы внешней разведки Российской Федерации. 1939-1941

• Административное районирование РСФСР: Сб. постановлений, касающихся административно-территориального деления России, за период 1917-1922 г. по данным административной комиссии ВЦИК к 10 ноября 1922 года

• Академия наук в решениях Политбюро ЦК РКП(б)—ВКП(б)—КПСС. 1922—1991. Т. 1. 1922—1952

• Академия наук в решениях Политбюро ЦК РКП(б)—ВКП(б)—КПСС. 1922—1991. Т. 2. 1952—1958

• Анархисты. Документы и материалы. 1883—1935 гг. В 2 тт.

• Анархисты. Документы и материалы. 1883—1935 гг. В 2 тт. Т. 1. 1883—1916 гг.

• Анархисты. Документы и материалы. 1883—1935 гг. В 2 тт. Т. 2. 1917—1935 гг.

• Анатомия агрессии: Новые документы о военных целях фашистского германского империализма во Второй мировой войне

• Анатомия войны: Новые документы о роли германского монополистического капитала в подготовке и ведении Второй мировой войны

• Анти-Нюрнберг по-киевски

• Архив ВЧК

• Архив новейшей истории России. Серия «Публикации». Т. II. Специальные лагеря НКВД/МВД СССР в Германии. 1945-1950 гг.

• Архив новейшей истории России. Серия «Публикации». Т. III. Скорбный путь Романовых (1917—1918 гг.) Гибель царской семьи

• Архив новейшей истории России. Серия «Публикации». Т. IX. Журналы заседаний Временного правительства: Март—октябрь 1917 года. В 4-х т. Том 3. Июль—август 1917 года

• Архив новейшей истории России. Серия «Публикации». Т. VII. Журналы заседаний Временного правительства: Март—октябрь 1917 года. В 4-х т. Том 1. Март—апрель 1917 года

• Архив новейшей истории России. Серия «Публикации». Т. VIII. Журналы заседаний Временного правительства: Март—октябрь 1917 года. В 4-х т. Том 2. Май—июнь 1917 года

• Архив новейшей истории России. Серия «Публикации». Т. X. Журналы заседаний Временного правительства: Март—октябрь 1917 года. В 4-х т. Том 4. Сентябрь—октябрь 1917 года

• Архив новейшей истории России. Серия «Публикации». Т. XI. Журналы заседаний, приказы и материалы Комитета членов Всероссийского Учредительного собрания, июнь–октябрь 1918 года

• Архив новейшей истории России. Серия «Публикации». Т. XII. Культура, наука и образование. Октябрь 1917-1920 г. Протоколы и постановления Наркомпроса РСФСР. В 3 кн. Кн. 1. Октябрь 1917-1918 г.

• Архив новейшей истории России. Серия «Публикации». Т. XII. Культура, наука и образование. Октябрь 1917-1920 гг. Протоколы и постановления Наркомпроса РСФСР. В 3 кн. Кн. 2. Январь-декабрь 1919 г.

• Архив новейшей истории России. Серия «Публикации». Т. XII. Культура, наука и образование. Октябрь 1917-1920 гг. Протоколы и постановления Наркомпроса РСФСР. В 3 кн. Кн. 3. Январь-декабрь 1920 г.

• Архив новейшей истории России. Т. I. «Особая папка» И. В. Сталина: Из материалов Секретариата НКВД-МВД СССР 1944-1953 гг.

• Архив новейшей истории России. Т. II. «Особая папка» В. М. Молотова: Из материалов Секретариата НКВД-МВД СССР 1944-1956 гг.

• Архив новейшей истории России. Т. III. «Особая папка» Н. С. Хрущева (1954-1956 гг.). Переписка МВД СССР с ЦК КПСС (1957-1959 гг.): Из материалов Секретариата МВД СССР. 1954-1959

• Архив новейшей истории России. Т. IV. «Особая папка» Л. П. Берии: Из материалов Секретариата НКВД-МВД СССР 1946-1949 гг.

• Архив новейшей истории России. Т. VII. Протоколы руководящих органов Народного комиссариата по делам национальностей РСФСР. 1918—1924 гг.

• Архив стольника Андрея Ильича Безобразова. Ч. I

• Архив стольника Андрея Ильича Безобразова. Ч. II

• Архивы и власть: Первое послереволюционное десятилетие. Протоколы и журналы заседаний руководящих органов управления архивной отраслью за 1918-1928 гг. В 2 т. Т. 1. 1918-1920 гг.

• Архивы и власть: Первое послереволюционное десятилетие. Протоколы и журналы заседаний руководящих органов управления архивной отраслью за 1918-1928 гг.: В 2 т.

• Архивы и власть: Первое послереволюционное десятилетие. Протоколы и журналы заседаний руководящих органов управления архивной отраслью за 1918-1928 гг.: В 2 т. Т. 2. 1921-1928 гг.

• Балтийские моряки в подготовке и проведении Великой Октябрьской социалистической революции

• Баранов Е.Ю. Корнилов Г.Е., Лабузов В.Ю. Аграрное развитие и продовольственное обеспечение населения Урала. 1928-1934 гг.

• Битва за столицу. Т. 1. От обороны к контрнаступлению

• Битва за столицу. Т. 2

• Битва под Москвой. Хроника, факты, люди. В 2 кн. Кн. 1

• Битва под Москвой. Хроника, факты, люди. В 2 кн. Кн. 2

• Большевистский порядок в Грузии. В 2-х т. Т. 2

• Большевистское руководство. Переписка. 1912-1927

• Борьба большевиков за создание Коммунистического Интернационала. 1914-1919 гг.

• Бунд. Документы и материалы. 1894–1921 гг.

• В жерновах революции. Российская интеллигенция между белыми и красными в пореволюционные годы

• В штабах Победы. 1941-1945: Док. в 5 кн. Кн. 1. 1941. «Вставай страна огромная»

• В штабах Победы. 1941-1945: Док. в 5 кн. Кн. 2. 1942. «Ни шагу назад!»

• В штабах Победы. 1941-1945: Док. в 5 кн. Кн. 3. 1943. «Ломая упорное сопротивление врага…»

• В штабах Победы. 1941-1945: Док. в 5 кн. Кн. 4. 1944. «Освободить народы Европы»

• В штабах Победы. 1941-1945: Док. в 5 кн. Кн. 5. 1945. «Добить фашистского зверя»

• В.И. Ленин. Неизвестные документы. 1891—1922

• Важнейшие постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) по сельскому хозяйству за 1942-1944

• Варшавское восстание 1944 в документах из архивов спецслужб

• Великая Отечественная война 1941-1945 гг. Кампании и стратегические операции в цифрах. В 2 т. Т. 1

• Великая Отечественная война 1941-1945 гг. Кампании и стратегические операции в цифрах. В 2 т. Т. 2

• Великая Отечественная война. 1941-1945. Великая битва Великой войны

• Великая Отечественная война. 1941-1945. Т. I. Роль Крыма в войне

• Великая Отечественная война. 1941-1945. Т. II. Информационное противоборство в годы войны

• Великая Отечественная война. 1941-1945. Т. III. Национальные формирования Красной армии

• Великая Отечественная война. 1941-1945. Т. IV. Десант на Шумшу и возвращение Курил

• Великая Отечественная война. 1941-1945. Т. V. Освобождение Заполярья и борьба за Арктику

• Великая Отечественная война. 1941-1945. Т. VI. Освобождение Европы

• Великая Отечественная война. 1941-1945. Т. VII. Освобождение Украины

• Великая Отечественная война. 1941-1945. Т. VIII. Освобождение Белоруссии

• Великая Отечественная война. 1941-1945. Том IX. Так начиналась Великая Отечественная война

• Великий Октябрь и раскрепощение женщин Северного Кавказа и Закавказья (1917-1936 гг.)

• Венгерские военнопленные в СССР: Док 1941-1953 гг.

Вехи: 1866–1898 гг. — Офис историка

ПРИМЕЧАНИЕ ЧИТАТЕЛЯМ
«Вехи истории международных отношений США» был выведен из эксплуатации и больше не поддерживается. Для получения дополнительной информации см. полное уведомление.

Испано-американская война 1898 года положила конец испанской колониальной империи на западе полушария и закрепил положение США как тихоокеанской державы. Победа США в войне привела к заключению мирного договора, который вынудил испанцев отказаться от притязаний на Кубу и уступить суверенитет над Гуамом, Пуэрто-Рико и Филиппины в США. Соединенные Штаты также аннексировали независимого штата Гавайи во время конфликта. Таким образом, война позволила Соединенные Штаты установить свое господство в Карибском регионе и преследует свои стратегические и экономические интересы в Азии.

Атака 24-го и 25-го цветных пехотных полков и спасение грубых всадников в Сан-Хуан-Хилл, 2 июля 1898 г. (Курц и Эллисон)

Войне, разразившейся в 1898 г. между Соединенными Штатами и Испанией, предшествовала три года борьбы кубинских революционеров за независимость от Испанское колониальное господство. В 1895–1898 годах жестокий конфликт на Кубе захватил внимание американцев из-за экономической и политической нестабильности, которую производится в регионе, находящемся в такой непосредственной географической близости к Соединенным Состояния. Давняя заинтересованность США в избавлении Западного полушария от Европейские колониальные державы и возмущение американской общественности жестокой тактикой испанцев вызвал большую симпатию к кубинским революционерам. К началу 189 г.8, напряжение между Соединенными Штатами и Испанией нарастала в течение нескольких месяцев. После США Линкор Мэн взорвался и затонул в гавани Гаваны под загадочным Обстоятельства 15 февраля 1898 года, военная интервенция США на Кубе стала вероятно.

11 апреля 1898 года президент Уильям Мак-Кинли попросил Конгресс за разрешение прекратить боевые действия на Кубе между повстанцами и испанцами силы, и установить «стабильное правительство», которое будет «поддерживать порядок» и обеспечить «мир, спокойствие и безопасность» кубинских и американских граждан на острове. 20 апреля Конгресс США принял совместную резолюцию, согласно которой признал независимость Кубы, потребовал от испанского правительства отказаться от контроль над островом, отказался от любых намерений со стороны Соединенных Штатов аннексировать Кубу и разрешил Мак-Кинли использовать любые военные меры, которые он считается необходимым для обеспечения независимости Кубы.

Испанское правительство отклонило ультиматум США и немедленно разорвало дипломатические отношения с США. МакКинли ответил, внедрив военно-морскую блокаду Кубы 22 апреля и призвал 125 000 военных добровольцев на следующий день. В тот же день Испания объявила войну США. Штаты и Конгресс США проголосовали за начало войны против Испании 25 апреля.

Будущий госсекретарь Джон Хэй описал последовавший за этим конфликт как «великолепную маленькую войну». Первый бой произошел на 1 мая в Манильском заливе, где Азиатская эскадрилья коммодора Джорджа Дьюи разгромила испанские военно-морские силы, защищающие Филиппины. 10 июня американские войска высадились в заливе Гуантанамо на Кубе, а дополнительные силы высадились возле гавани. город Сантьяго 22 и 24 июня. После изоляции и разгрома испанцев Армейские гарнизоны на Кубе ВМС США уничтожили испанскую карибскую эскадру 3 июля, когда он пытался выйти из-под морской блокады Сантьяго США.

Государственный секретарь Джон Хэй

26 июля по распоряжению правительства Испании посол Франции в Вашингтон, Жюль Камбон обратился к администрации Мак-Кинли, чтобы обсудить условия мира, а 12 августа было подписано перемирие. Официально война закончилась четыре месяца спустя, когда правительства США и Испании подписали Договор о Париж, 10 декабря 1898 г. Помимо гарантии независимости Кубы, договор также вынудил Испанию уступить Гуам и Пуэрто-Рико Соединенным Штатам. Испания также согласилась продать Филиппины Соединенным Штатам на сумму 20 миллионов долларов. Сенат США ратифицировал договор 6 февраля 189 г.9, автор разница только в один голос.

Администрация Мак-Кинли также использовала войну как предлог для аннексии независимого государства Гавайи. В 1893 году группа гавайских плантаторов и бизнесменов возглавила переворот против королевы Лилиуокалани и создание нового правительства. Они немедленно добивался аннексии Соединенными Штатами, но президент Гроувер Кливленд отклонил их просьбы. В 1898, однако, президент Мак-Кинли и американская общественность были более благосклонны к приобретению острова. Сторонники аннексии утверждали, что Гавайи жизненно важны для США. экономики, что она послужит стратегической базой, которая поможет защитить США. интересы в Азии, и что другие страны намеревались захватить острова если бы США этого не сделали. По запросу McKinley совместная резолюция Конгресс объявил Гавайи территорией США 12 августа 189 г.8.

Оглядываясь назад на испанскую войну

я

Прежде всего физические воспоминания, звуки, запахи и поверхности вещей.

Любопытно, что ярче всего, что было потом в испанской войне, я помню неделю так называемой подготовки, которую мы получили перед отправкой на фронт, — огромные кавалерийские казармы в Барселоне с ее сквозняками и мощеными дворами, ледяной холод колонки, где мылись, грязные блюда, сделанные сносными кастрюлями с вином, милиционеры в брюках, рубящие дрова, и ранняя утренняя перекличка, на которой мое прозаическое Испанцы, Мануэль Гонсалес, Педро Агилар, Рамон Фенеллоса, Роке Балластер, Хайме Доменек, Себастьян Вилтрон, Рамон Нуво Бош. Я называю этих конкретных мужчин, потому что я помню лица всех из них. За исключением двух, которые были простым сбродом и, несомненно, стали к этому времени хорошими фалангистами, вполне вероятно, что все они мертвы. Я знаю, что двое из них мертвы. Старшему было около двадцати пяти, младшему — шестнадцать.

Одно из основных переживаний войны — это никогда не сбежать от отвратительных запахов человеческого происхождения. Уборные — слишком заезженная тема в военной литературе, и я бы не упоминал о них, если бы уборная в наших казармах не внесла свой вклад в то, чтобы разрушить мои собственные иллюзии относительно гражданской войны в Испании. Уборная латинского типа, в которой нужно сидеть на корточках, в лучшем случае достаточно плоха, но она была сделана из какого-то полированного камня, такого скользкого, что вам оставалось только удержаться на ногах. Кроме того, они всегда были заблокированы. Теперь у меня в памяти много других отвратительных вещей, но я думаю, что именно эти уборные впервые натолкнули меня на мысль, которая так часто повторяется; «Вот мы, солдаты революционной армии, защищаем демократию от фашизма, ведем войну, которая о чем-то , а подробности нашей жизни столь же грязны и унизительны, как и в тюрьме, не говоря уже о буржуазной армии». Многое другое впоследствии усилило это впечатление; например, скука и животный голод окопной жизни, убогие интриги из-за объедков, подлые, тягостные ссоры, которым предаются измученные недосыпанием люди.

Существенный ужас армейской жизни (кто бы ни был солдатом, тот поймет, что я имею в виду под сущностным ужасом армейской жизни) почти не зависит от характера войны, на которой вам довелось сражаться. Дисциплина, например, в конечном счете во всех армиях так. Приказы должны выполняться и, если необходимо, применяться к наказанию, отношения между офицером и солдатом должны быть отношениями вышестоящего и нижестоящего. Картина войны, изложенная в книгах типа На Западном фронте без перемен по существу верно. Пули бьют, трупы воняют, мужчины под обстрелом часто так пугаются, что мочит штаны. Это правда, что социальный фон, из которого рождается армия, будет определять ее подготовку, тактику и общую эффективность, а также то, что осознание своей правоты может поддерживать моральный дух, хотя это больше влияет на гражданское население, чем на войска. (Люди забывают, что солдат где-нибудь вблизи линии фронта обычно слишком голоден, или напуган, или замерз, или, главное, слишком устал, чтобы беспокоиться о политических причинах войны.) Но законы природы не приостанавливаются на время. «красной» армии не больше, чем «белой». Вошь есть вошь, а бомба есть бомба, даже если дело, за которое ты борешься, оказывается справедливым.

Почему стоит указывать на что-то настолько очевидное? Потому что основная масса английской и американской интеллигенции этого явно не знала и тогда, и сейчас. Память у нас короткая нынче, но оглянитесь немного назад, покопайтесь в папках New Masses или Daily Worker , и просто посмотрите на ту романтическую воинственную гадость, которую поливали в то время наши левые. Все заезженные старые фразы! И какая невообразимая черствость! Хладнокровие, с которым Лондон встретил бомбардировку Мадрида! Вот я и не заморачиваюсь по поводу контрпропагандистов Правых, Луннов, Гарвинов и др. род ; они идут само собой. Но здесь были те самые люди, которые в течение двадцати лет улюлюкали и глумились над «славой» войны, над рассказами о зверствах, над патриотизмом, даже над физической отвагой, выдвигая вещи, которые с изменением нескольких имен подошли бы к Daily Mail за 1918 год. Если и было что-то, чему была привержена британская интеллигенция, так это развенчание версии войны, теория о том, что война — это сплошь трупы и уборные и никогда не приводит ни к какому хорошему результату. Ну, те самые люди, которые в 1933 жалостливо хихикали, когда вы говорили, что при определенных обстоятельствах будете сражаться за свою страну, в 1937 г. обвиняли вас в том, что вы троцкист-фашист, если вы предположили, что рассказы в «Новых мессах» о свежераненых, требующих возвращения в бой, могут быть преувеличенным. И левая интеллигенция совершила свой переход от «Война — это ад» к «Война — это слава» не только без чувства несоответствия, но и почти без какой-либо промежуточной стадии. Позднее большинство из них должны были совершить и другие переходы, столь же насильственные. Должно быть довольно большое количество людей, своего рода центральное ядро ​​интеллигенции, одобривших в 1919 году декларацию «Король и страна».35, кричали о «твердой линии» против Германии в 1937 г., поддерживали Народный съезд в 1940 г. и теперь требуют второго фронта.

Что касается народной массы, то необычайные колебания мнений, которые случаются в наши дни, эмоции, которые можно включать и выключать, как кран, являются результатом газетного и радиогипноза. В интеллигенции я должен сказать, что они проистекают скорее из денег и простой физической безопасности. В данный момент они могут быть «за войну» или «против войны», но в любом случае в их сознании нет реалистичной картины войны. Когда они были в восторге от испанской войны, они, конечно, знали, что людей убивают и что быть убитым неприятно, но они чувствовали, что для солдата испанской республиканской армии опыт войны как-то не унизителен. Почему-то туалеты меньше воняли, дисциплина была менее утомительна. Вам нужно только взглянуть на New Statesman , чтобы убедиться, что они в это поверили; точно такая же бла в этот момент пишется про Красную Армию. Мы стали слишком цивилизованными, чтобы понять очевидное. Ибо правда очень проста. Чтобы выжить, часто приходится драться, а чтобы драться, приходится пачкать себя. Война — это зло, и часто это меньшее из зол. Взявшие меч погибнут от меча, а не взявшие меч погибнут от зловонных болезней. Тот факт, что такую ​​банальность стоит записать, показывает, какие годы рантье капитализм сделал с нами.

 

II

В связи с только что сказанным примечание о зверствах.

У меня мало прямых свидетельств о зверствах во время Гражданской войны в Испании. Я знаю, что некоторые из них были совершены республиканцами, а гораздо больше (они продолжаются до сих пор) — фашистами. Но что поразило меня тогда и поразило до сих пор, так это то, что в зверства верят или не верят исключительно на основании политических пристрастий. Каждый верит в зверства врага и не верит в зверства своей стороны, даже не удосужившись изучить доказательства. Недавно я составил таблицу зверств в период между 1918 и настоящее время; не было года, чтобы где-нибудь не происходили зверства, и едва ли был хоть один случай, когда левые и правые верили в одни и те же истории одновременно. И что еще более странно, в любой момент ситуация может внезапно развернуться, и вчерашняя история о зверствах, доказавшая свою эффективность, может стать нелепой ложью только потому, что политический ландшафт изменился.

В нынешней войне мы находимся в любопытной ситуации, поскольку наша «кампания зверств» была проведена в значительной степени до начала войны и в основном проводилась левыми, людьми, которые обычно гордятся своим недоверием. В этот же период правые, разжигатели зверств 1914-18, смотрели на нацистскую Германию и наотрез отказывались видеть в ней какое-либо зло. Затем, как только разразилась война, вчерашние пронацисты стали рассказывать страшилки, а антинацисты вдруг засомневались в том, действительно ли существует гестапо. И не только в результате русско-германского пакта. Отчасти это произошло потому, что перед войной левые ошибочно полагали, что Великобритания и Германия никогда не будут воевать и, следовательно, могут быть одновременно антигерманскими и антибританскими; отчасти еще и потому, что официальная военная пропаганда с ее отвратительным лицемерием и самодовольством всегда имеет тенденцию вызывать у мыслящих людей сочувствие врагу. Часть цены, которую мы заплатили за систематическое вранье 1914-18 была преувеличенная прогерманская реакция, последовавшая за этим. В 1918-1933 годах на вас улюлюкали в левых кругах, если вы утверждали, что Германия несет хотя бы малую долю ответственности за войну. Во всех разоблачениях Версаля, которые я слушал в те годы, я, кажется, ни разу не слышал вопроса: «Что было бы, если бы Германия победила?» — хотя бы упоминаемого, не говоря уже о том, чтобы его обсуждали. Так же и со зверствами. Чувствуется, что правда становится неправдой, когда ее произносит ваш враг. Недавно я заметил, что те самые люди, которые проглотили всякую страшилку про японцев в Нанкине в 1937 отказывались верить точно таким же рассказам о Гонконге в 1942 году. Была даже тенденция считать, что зверства в Нанкине стали, так сказать, ретроспективно неправдой, потому что теперь британское правительство обратило на них внимание.

Но, к сожалению, правда о зверствах намного хуже, чем то, что о них лгут и превращают в пропаганду. Правда в том, что они случаются. Тот факт, который часто приводится как повод для скептицизма, — что одни и те же ужасные истории появляются на войне за войной, — просто делает более вероятным, что эти истории правдивы. Очевидно, это широко распространенные фантазии, и война дает возможность претворить их в жизнь. Кроме того, хотя это перестало быть модным говорить об этом, нет никаких сомнений в том, что те, кого можно грубо назвать «белыми», совершают гораздо больше и худшие злодеяния, чем «красные». Не вызывает ни малейшего сомнения, например, поведение японцев в Китае. Нет никаких сомнений и в длинной истории фашистских бесчинств в Европе за последние десять лет. Объем свидетельских показаний огромен, и значительная его часть поступает из немецкой прессы и радио. Эти вещи действительно произошли, это то, за чем нужно следить. Они произошли, хотя лорд Галифакс и сказал, что они произошли. Изнасилования и резня в китайских городах, пытки в подвалах гестапо, выброшенные в выгребные ямы престарелые профессора-евреи, расстрелы беженцев из пулеметов на испанских дорогах — все это произошло, и произошло не меньше, потому что Daily Telegraph неожиданно узнал о них, когда было уже пять лет.

 

III

Два воспоминания, первое ничего особенного не доказывающее, второе, как мне кажется, дающее некоторое проникновение в атмосферу революционного периода:

Рано утром мы с еще одним человеком вышли стрелять из укрытия по фашистам в окопах за пределами Уэски. Их линия и наша здесь лежали в трехстах метрах друг от друга, на таком расстоянии наши старые винтовки не стреляли бы точно, но, выскользнув на место метрах в ста от фашистского окопа, можно было, если повезет, подстрелить кого-нибудь. через щель в парапете. К сожалению, земля между ними представляла собой ровное свекольное поле без покрытия, за исключением нескольких канав, и приходилось выходить, пока было еще темно, и возвращаться вскоре после рассвета, пока свет не стал слишком хорошим. На этот раз фашисты не появились, а мы задержались и были застигнуты рассветом. Мы были в канаве, но позади нас было двести ярдов ровной земли, где кролику негде было укрыться. Мы еще пытались набраться сил, чтобы броситься к ней, когда в фашистском окопе раздались гвалт и свист. Прилетали какие-то наши самолеты. В этот момент из окопа выскочил человек, предположительно несший сообщение офицеру, и побежал по верху бруствера на виду. Он был полуодетый и на бегу поддерживал штаны обеими руками. Я воздержался от выстрела в него. Правда, я плохо стреляю и вряд ли попаду в бегущего человека с расстояния в сто ярдов, а также то, что я думал главным образом о том, чтобы вернуться в нашу траншею, пока фашисты сосредоточили свое внимание на аэропланах. Тем не менее, я не снимал отчасти из-за этой детали о брюках. Я пришел сюда стрелять в «фашистов»; а человек, поднявший штаны, не «фашист», он видимо такой же человек, как и вы, и в него не хочется стрелять.

Что демонстрирует этот инцидент? Ничего особенного, потому что это постоянно происходит на всех войнах. Другое другое. Я не думаю, что, рассказывая это, я могу заставить это волновать вас, читающих это, но я прошу вас поверить, что это трогает меня, как случай, характерный для нравственной атмосферы определенного момента времени.

Одним из новобранцев, присоединившихся к нам, пока я был в казармах, был мальчишка дикого вида с закоулков Барселоны. Он был оборван и бос. Кроме того, он был очень смуглый (осмелюсь сказать, с арабской кровью) и делал жесты, которые обычно не увидишь у европейца; особенно один — вытянутая рука с вертикальной ладонью — был жестом, характерным для индийцев. Однажды с моей койки украли пачку сигар, которые в то время еще можно было купить за бесценок. Довольно глупо я сообщил об этом офицеру, и один из уже упомянутых мною пройдох тотчас выступил вперед и сказал совершенно неправду, что с его койки украли двадцать пять песет. По какой-то причине офицер сразу решил, что вор должен быть темнолицым мальчиком. В милиции к воровству относились очень жестко, и теоретически за это могли расстрелять. Несчастный мальчик позволил увести себя в караульное помещение для обыска. Больше всего меня поразило то, что он почти не пытался заявить о своей невиновности. В фатализме его поведения можно было увидеть отчаянную бедность, в которой он вырос. Офицер приказал ему раздеться. С ужасающим для меня смирением он разделся догола и обыскали его одежду. Конечно, ни сигар, ни денег там не было; на самом деле он их не украл. Что было всего мучительнее, так это то, что он казался не менее пристыженным после того, как его невиновность была установлена. В тот вечер я повел его на фотографии и угостил бренди и шоколадом. Но и это было ужасно – я имею в виду попытку загладить травму деньгами. В течение нескольких минут я наполовину поверил, что он вор, и это невозможно было стереть.

Ну вот, через несколько недель на фронте у меня случилась беда с одним бойцом из моего отделения. К этому времени я был «кабо», или капралом, под командованием двенадцати человек. Это была статическая война, ужасно холодно, и главная задача заключалась в том, чтобы часовые бодрствовали на своих постах. Однажды мужчина вдруг отказался идти на некий пост, который, по его словам, совершенно верно подвергался вражескому обстрелу. Он был слабым существом, и я схватил его и стал тащить к его столбу. Это возбудило против меня чувства других, потому что испанцы, я думаю, возмущаются, когда их трогают больше, чем мы. Мгновенно я был окружен кольцом кричащих людей: «Фашист! Фашист! Отпусти этого человека! Это не буржуазная армия. Фашист!» и т. д. и т. д. Как только я мог на своем плохом испанском, я кричал в ответ, что приказы должны выполняться, и ссора переросла в один из тех огромных аргументов, с помощью которых дисциплина постепенно выковывается в революционных армиях. Одни говорили, что я прав, другие говорили, что я ошибаюсь. Но дело в том, что горячее всех на мою сторону встал смуглый мальчик. Как только он увидел, что происходит, он выскочил на ринг и стал страстно защищать меня. Своим странным, диким, индейским жестом он все восклицал: «Это лучший капрал, который у нас есть!» (9).0034 ¡ No hay cabo como el! ) Позже он попросил разрешения на обмен в мою секцию.

Почему это происшествие трогает меня? Потому что при любых нормальных обстоятельствах было бы невозможно восстановить добрые чувства между этим мальчиком и мной. Подразумеваемое обвинение в краже не стало бы лучше, а, возможно, несколько хуже, если бы я попытался загладить свою вину. Одним из следствий безопасной и цивилизованной жизни является безмерная гиперчувствительность, из-за которой все первичные эмоции кажутся несколько отвратительными. Щедрость так же болезненна, как и подлость, благодарность так же ненавистна, как и неблагодарность. Но в Испании в 1936 мы жили не в обычное время. Это было время, когда щедрые чувства и жесты давались легче, чем обычно. Я мог бы рассказать с десяток подобных случаев, на самом деле не передаваемых, но связанных в моем сознании с особой атмосферой того времени, поношенной одеждой и пестрыми революционными плакатами, универсальным употреблением слова «товарищ», анти- Фашистские баллады, напечатанные на тонкой бумаге и проданные за копейки, такие фразы, как «международная пролетарская солидарность», патетически повторялись невежественными людьми, которые верили, что они что-то значат. Могли бы вы относиться к кому-то дружелюбно и заступиться за него в ссоре после того, как вас в его присутствии бесславно обыскали на предмет имущества, которое вы якобы украли у него? Нет, ты не мог; но вы могли бы, если бы вы оба прошли через какой-то расширяющийся эмоциональный опыт. Это один из побочных продуктов революции, хотя в данном случае это было только начало революции, заведомо заранее обреченное на провал.

 

IV

Борьба за власть между испанскими республиканскими партиями — несчастное, далекое дело, которое я не хочу возрождать в настоящее время. Я упоминаю об этом только для того, чтобы сказать: не верьте или почти ничему тому, что вы читаете о внутренних делах со стороны правительства. Все это, из какого бы источника ни было, партийная пропаганда, т. е. ложь. Широкая правда о войне достаточно проста. Испанская буржуазия увидела свой шанс сокрушить рабочее движение и воспользовалась им при поддержке нацистов и сил реакции всего мира. Сомнительно, что когда-либо будет установлено нечто большее.

Я помню, как однажды сказал Артуру Кестлеру: «История остановилась в 1936 году», на что он кивнул с пониманием. Мы оба думали о тоталитаризме в целом, но в частности о гражданской войне в Испании. В молодости я заметил, что ни одно событие никогда не освещается в газете правильно, но в Испании я впервые увидел газетные сообщения, которые не имели никакого отношения к фактам, даже того отношения, которое подразумевается в обычном ложь. Я видел сообщения о великих битвах там, где не было боев, и о полной тишине, когда были убиты сотни людей. Я видел солдат, храбро сражавшихся, которых называли трусами и предателями, а тех, кто никогда не видел выстрелов, превозносили как героев воображаемых побед, и я видел, как лондонские газеты распространяли эту ложь, а нетерпеливые интеллектуалы возводили эмоциональные надстройки над событиями, которых никогда не было. получилось. Я действительно видел, как история пишется не в терминах того, что произошло, а в том, что должно было произойти по разным «партийным линиям». Но в каком-то смысле, как бы ужасно это ни было, это было неважно. Он касался второстепенных вопросов, а именно борьбы за власть между Коминтерном и испанскими левыми партиями и усилий русского правительства по предотвращению революции в Испании. Но общая картина войны, которую представило миру испанское правительство, не была ложной. Основные проблемы заключались в том, что было заявлено. Но что касается фашистов и их покровителей, то как они могли так близко подойти к истине? Как они могли говорить о своих истинных целях? Их версия войны была чистейшей фантазией, и в данных обстоятельствах иначе и быть не могло.

Единственная пропагандистская линия, открытая для нацистов и фашистов, заключалась в том, чтобы представить себя христианскими патриотами, спасающими Испанию от российской диктатуры. Это включало в себя представление о том, что жизнь в правительстве Испании была всего лишь одной длинной бойней (, см. , , «Католический вестник», , или , «Дейли мейл», , — но это были детские забавы по сравнению с континентальной фашистской прессой), и это включало чрезвычайное преувеличение масштабов Русское вмешательство. Из огромной пирамиды лжи, которую выстроила католическая и реакционная пресса всего мира, выделю только один пункт — присутствие в Испании русской армии. Все набожные сторонники Франко верили в это; оценки его численности достигли полумиллиона человек. Теперь в Испании не было русской армии. Может быть, и была горстка летчиков и других техников, самое большее несколько сотен, но армии не было. Свидетелями этого были несколько тысяч иностранцев, воевавших в Испании, не говоря уже о миллионах испанцев. Что ж, их показания не произвели никакого впечатления на франкистских пропагандистов, ни один из которых не ступил в правительство Испании. Одновременно эти люди наотрез отказывались признать факт немецкой или итальянской интервенции, в то время как немецкая и итальянская пресса открыто хвасталась подвигами своих «легионеров». Я решил упомянуть только один момент, но на самом деле вся фашистская пропаганда войны была на этом уровне.

Такого рода вещи пугают меня, потому что они часто дают мне ощущение, что само понятие объективной истины исчезает из мира. В конце концов, велика вероятность, что эта ложь или, во всяком случае, подобная ей ложь уйдет в историю. Как будет написана история испанской войны? Если Франко останется у власти, его выдвиженцы напишут учебники истории, и (придерживаясь выбранной мною точки зрения) та русская армия, которой никогда не было, станет историческим фактом, и школьники узнают о ней через поколения. Но предположим, что фашизм окончательно побежден и в довольно близком будущем в Испании будет восстановлено какое-то демократическое правительство; даже тогда как писать историю войны? Какие записи оставит после себя Франко? Предположим даже, что документы, хранящиеся на стороне правительства, могут быть восстановлены, но даже в этом случае как написать правдивую историю войны? Ибо, как я уже указывал, правительство также много лгало. С антифашистской точки зрения можно написать в целом правдивую историю войны, но это будет история партизанская, недостоверная во всех мелочах. Но ведь будет написана какая-то история, и после того, как умрут те, кто на самом деле помнит войну, она станет общепризнанной. Таким образом, для всех практических целей ложь станет правдой.

Я знаю, что модно говорить, что большая часть записанной истории — ложь. Я готов поверить, что история по большей части неточна и предвзята, но что характерно для нашего века, так это отказ от идеи, что история может быть написана правдиво. В прошлом люди умышленно лгали, или бессознательно окрашивали то, что писали, или боролись за правду, хорошо зная, что должны сделать много ошибок; но в каждом случае они верили, что «факты» существуют и их можно более или менее обнаружить. А на практике всегда имелся значительный объем фактов, с которыми соглашались почти все. Если вы посмотрите историю последней войны, например, в Encyclopaedia Britannica , вы обнаружите, что значительное количество материала взято из немецких источников. Британский и немецкий историк будут глубоко расходиться во многих вещах, даже в фундаментальных вопросах, но все равно будет тот набор, так сказать, нейтральных фактов, по поводу которого ни один из них не станет серьезно оспаривать другого. Именно эту общую основу согласия, подразумевающую, что все люди являются одним видом животных, тоталитаризм разрушает. Нацистская теория действительно специально отрицает существование такой вещи, как «правда». Например, нет такой вещи, как «наука». Есть только «немецкая наука», «еврейская наука» и т. д. Подразумеваемая цель этого направления мысли — кошмарный мир, в котором Вождь или какая-то правящая клика контролирует не только будущее, но и будущее.0034 прошлое . Если Вождь говорит о таком-то событии: «Этого никогда не было» — значит, этого никогда не было. Если он говорит, что два плюс два пять – ну, два плюс два пять. Эта перспектива пугает меня гораздо больше, чем бомбы, и после нашего опыта последних нескольких лет это не легкомысленное заявление.

Но, может быть, ребячество или болезненность пугать себя видениями тоталитарного будущего? Прежде чем списывать тоталитарный мир на кошмар, которому не суждено сбыться, просто вспомните, что в 1925 сегодняшний мир показался бы несбыточным кошмаром. Против этого изменчивого фантасмагорического мира, в котором завтра черное может стать белым, а вчерашняя погода может быть изменена декретом, в действительности есть только две гарантии. Во-первых, как бы вы ни отрицали истину, истина продолжает существовать как бы за вашей спиной, и, следовательно, вы не можете нарушать ее способами, которые наносят ущерб военной эффективности. Во-вторых, пока некоторые части земли остаются непокоренными, либеральная традиция может сохраняться. Пусть фашизм или, может быть, даже сочетание нескольких фашизмов завоюет весь мир, и этих двух условий больше не будет. Мы в Англии недооцениваем опасность такого рода вещей, потому что наши традиции и наша безопасность в прошлом дали нам сентиментальную веру в то, что в конце концов все будет хорошо, и то, чего вы больше всего боитесь, на самом деле никогда не произойдет. Вскормленные на протяжении сотен лет литературой, в которой Право неизменно торжествует в последней главе, мы полуинстинктивно верим, что зло всегда побеждает себя в конце концов. Пацифизм, например, основан в значительной степени на этой вере. Не сопротивляйся злу, и оно как-нибудь само себя уничтожит. Но почему? Какие есть доказательства того, что это так? И какой пример современного промышленно развитого государства рушится, если его не завоевывать извне с помощью военной силы?

Рассмотрим, например, восстановление рабства. Кто мог представить двадцать лет назад, что рабство вернется в Европу? Что ж, рабство восстановлено у нас под носом. Лагеря принудительного труда по всей Европе и Северной Африке, где поляки, русские, евреи и политические заключенные всех рас трудятся на прокладке дорог или осушении болот ради скудного пайка, представляют собой простое рабство. Самое большее, что можно сказать, это то, что покупка и продажа рабов отдельными лицами еще не разрешена. В других отношениях — например, при распаде семей — условия, вероятно, хуже, чем на американских хлопковых плантациях. Нет причин думать, что это положение дел изменится, пока сохраняется тоталитарное господство. Мы не понимаем всего его значения, потому что своим мистическим образом мы чувствуем, что режим, основанный на рабстве должен рухнуть . Но стоит сравнить продолжительность рабовладельческих империй древности с продолжительностью существования любого современного государства. Цивилизации, основанные на рабстве, существовали в течение таких периодов, как четыре тысячи лет.

Когда я думаю о древности, меня пугает то, что те сотни миллионов рабов, на чьих спинах поколение за поколением покоилась цивилизация, не оставили после себя никаких следов. Мы даже не знаем их имен. За всю греческую и римскую историю сколько имен рабов вам известно? Я могу думать о двух, а может быть, и о трех. Один Спартак, другой Эпиктет. Кроме того, в Римской комнате Британского музея есть стеклянный кувшин, на дне которого написано имя производителя: «9».0034 Felix fecit ’. У меня есть яркая мысленная картина бедного Феликса (галла с рыжими волосами и металлическим ошейником на шее), но на самом деле он, возможно, не был рабом; так что есть только два раба, имена которых я точно знаю, и, наверное, мало кто может вспомнить больше. Остальные погрузились в полную тишину.

В

Костяком сопротивления Франко был испанский рабочий класс, особенно члены городского профсоюза. В долгосрочной перспективе — важно помнить, что только в долгосрочной перспективе — рабочий класс остается самым надежным врагом фашизма просто потому, что рабочий класс больше всего выиграет от достойного переустройства общества. В отличие от других классов или категорий, его нельзя подкупить навсегда.

Сказать так не значит идеализировать рабочий класс. В долгой борьбе, которая последовала за русской революцией, именно рабочие потерпели поражение, и невозможно не чувствовать, что это была их собственная вина. Раз за разом, в стране за страной, организованные рабочие движения подавлялись открытым незаконным насилием, а их заграничные товарищи, связанные с ними теоретической солидарностью, просто смотрели и ничего не делали; и под этим, тайной причиной многих предательств, кроется тот факт, что между белыми и цветными рабочими нет солидарности даже на словах. Кто может верить в сознательный международный пролетариат после событий последних десяти лет? Британскому рабочему классу резня их товарищей в Вене, Берлине, Мадриде или где бы то ни было казалась менее интересной и менее важной, чем вчерашний футбольный матч. Тем не менее, это не меняет того факта, что рабочий класс продолжит борьбу против фашизма после того, как остальные сдадутся. Одной из особенностей нацистского завоевания Франции было поразительное отступничество среди интеллигенции, включая часть левой политической интеллигенции. Интеллигенция — это люди, которые громче всех визжат против фашизма, и тем не менее значительная их часть впадает в пораженчество, когда приходит беда. Они достаточно дальновидны, чтобы видеть, что шансы против них, и, более того, их можно подкупить — ибо очевидно, что нацисты считают выгодным подкупать интеллектуалов. С рабочим классом дело обстоит иначе. Слишком невежественные, чтобы разглядеть обман, который с ними разыгрывают, они легко проглатывают обещания фашизма, но рано или поздно всегда снова берутся за борьбу. Они должны сделать это, потому что в своих собственных телах они всегда обнаруживают, что обещания фашизма не могут быть выполнены. Чтобы навсегда завоевать рабочий класс, фашистам пришлось бы поднять общий уровень жизни, чего они не могут и, вероятно, не хотят делать. Борьба рабочего класса подобна росту растения. Растение слепо и глупо, но оно знает достаточно, чтобы продолжать стремиться вверх к свету, и оно будет делать это перед лицом бесконечных разочарований. За что борются рабочие? Просто потому, что достойная жизнь, о которой они все больше и больше осознают, теперь технически возможна. Их сознание этой цели приливы и отливы. В Испании какое-то время люди действовали сознательно, двигаясь к цели, которую они хотели достичь и верили, что смогут достичь. Это объясняло необычайно жизнерадостное чувство, царившее в правительстве Испании в первые месяцы войны. Простые люди знали костьми, что республика была их другом, а Франко был их врагом. Они знали, что были правы, потому что боролись за то, что мир им должен и может дать.

Нужно помнить об этом, чтобы увидеть испанскую войну в ее истинном свете. Когда думаешь о жестокости, убожестве и тщетности войны, а в данном случае об интригах, преследованиях, лжи и недоразумениях, всегда возникает искушение сказать: «Одна сторона хуже другой». Я нейтрален». На практике, однако, нельзя быть нейтральным, и вряд ли найдется такая вещь, как война, в которой не имеет значения, кто победит. Почти всегда один выступает более или менее за прогресс, другой более или менее за реакцию. Ненависть, которую Испанская республика возбуждала в миллионерах, герцогах, кардиналах, плейбоях, дирижаблях и прочих, сама по себе была бы достаточной, чтобы показать, как устроена земля. По сути, это была классовая война. Если бы она была выиграна, дело простых людей повсюду было бы сильнее. Он был утерян, и держатели дивидендов по всему миру потирали руки. Это была настоящая проблема; все остальное было пеной на его поверхности.

 

VI

Исход испанской войны решался в Лондоне, Париже, Риме, Берлине — во всяком случае, не в Испании. После лета 1937 года те, у кого есть глаза в голове, поняли, что правительство не сможет выиграть войну, если не произойдут какие-либо глубокие изменения в международном устройстве, и при принятии решения воевать против Негрина и других, возможно, отчасти под влиянием ожидание того, что мировая война, которая фактически разразилась в 1939 г., наступит в 1938 г. Широко разрекламированная разобщенность со стороны правительства не была главной причиной поражения. Правительственное ополчение было наспех создано, плохо вооружено и лишено воображения в своих военных взглядах, но оно было бы таким же, если бы с самого начала существовало полное политическое согласие. К началу войны средний испанский фабричный рабочий даже не умел стрелять из винтовки (в Испании никогда не было всеобщей воинской повинности), а традиционный пацифизм левых был большой помехой. Тысячи иностранцев, служивших в Испании, были хорошей пехотой, но среди них было очень мало специалистов. Троцкистский тезис о том, что войну можно было бы выиграть, если бы революция не была саботирована, был, вероятно, ложным. Национализация заводов, снос церквей и выпуск революционных манифестов не сделали бы армию более боеспособной. Фашисты победили, потому что они были сильнее; у них было современное оружие, а у других его не было. Никакая политическая стратегия не могла компенсировать это.

Самым непонятным в войне с Испанией было поведение великих держав. Войну фактически выиграли для Франко немцы и итальянцы, мотивы которых были достаточно очевидны. Мотивы Франции и Великобритании понять труднее. В 1936 году всем было ясно, что если Великобритания только поможет испанскому правительству, пусть даже оружием на несколько миллионов фунтов стерлингов, Франко потерпит крах, а немецкая стратегия будет серьезно нарушена. К тому времени не нужно было быть ясновидящим, чтобы предвидеть приближение войны между Великобританией и Германией; можно было даже предсказать в течение года или двух, когда это произойдет. Тем не менее самым подлым, трусливым и лицемерным образом британский правящий класс сделал все возможное, чтобы передать Испанию Франко и нацистам. Почему? Потому что они были профашистами, был очевидный ответ. Несомненно, они были, и все же, когда дело дошло до финальной схватки, они решили противостоять Германии. До сих пор очень неясно, по какому плану они действовали, поддерживая Франко, и, возможно, у них вообще не было четкого плана. Является ли британский правящий класс злым или просто глупым, это один из самых трудных вопросов нашего времени, а в некоторые моменты и очень важный вопрос. Что касается русских, то их мотивы в войне с Испанией совершенно непостижимы. Разве они, как считали розовые, вторглись в дела Испании, чтобы защитить демократию и помешать нацистам? Тогда почему они вмешались в таких скупых масштабах и в конце концов оставили Испанию в беде? Или они, как утверждали католики, вмешались, чтобы вызвать революцию в Испании? Тогда почему они сделали все возможное, чтобы подавить испанское революционное движение, защитить частную собственность и передать власть буржуазии, а не рабочему классу? Или они, как предполагали троцкисты, вмешались просто для того, чтобы0034 предотвратить испанскую революцию? Тогда почему не поддержали Франко? В самом деле, их действия легче всего объяснить, если предположить, что они действовали по нескольким противоречивым мотивам. Я думаю, что в будущем мы почувствуем, что внешняя политика Сталина, вместо того чтобы быть такой дьявольски умной, как о ней заявляют, была просто оппортунистической и глупой. Но в любом случае гражданская война в Испании продемонстрировала, что нацисты знали, что делали, а их противники — нет. Война велась на низком техническом уровне, и ее основная стратегия была очень простой. Победит та сторона, у которой есть оружие. Нацисты и итальянцы давали оружие своим испанским фашистским друзьям, а западные демократии и русские не давали оружия тем, кто должен был быть их друзьями. Так Испанская республика погибла, «получив то, чего не упустила ни одна республика».

Было ли правильно, как, несомненно, делали все левые в других странах, поощрять испанцев продолжать борьбу, когда они не могли победить, — вопрос, на который трудно ответить. Я сам считаю это правильным, потому что считаю, что лучше даже с точки зрения выживания сражаться и быть побежденным, чем сдаться без боя. Воздействие на общую стратегию борьбы с фашизмом пока невозможно оценить. Оборванные, безоружные армии Республики продержались два с половиной года, что, несомненно, было дольше, чем рассчитывали их враги. Но сбило ли это фашистский график или, с другой стороны, просто отложило большую войну и дало нацистам дополнительное время, чтобы привести в порядок свою военную машину, до сих пор неизвестно.

 

VII

Я никогда не думаю об испанской войне без двух воспоминаний. На одной — больничная палата в Лериде и довольно грустные голоса раненых милиционеров, поющих какую-то песню с припевом на конце:

.

 

‘Una resolucion,
Luchar hast’ al fin!’

Ну ладно, бились до конца. В течение последних восемнадцати месяцев войны республиканские армии, должно быть, сражались почти без сигарет и с очень небольшим количеством продовольствия. Даже когда я покинул Испанию в середине 1937, мясо и хлеб были в дефиците, табак был редкостью, кофе и сахар почти недоступны.

Другое воспоминание связано с итальянским ополченцем, который пожал мне руку в караульном помещении, в день, когда я вступил в ополчение. Я писал об этом человеке в начале своей книги об испанской войне и не хочу повторять то, что я там сказал. Когда вспомню – о, как живо! – его ветхий мундир и свирепое, жалкое, невинное лицо, сложные побочные вопросы войны как бы меркнут, и я ясно вижу, что сомнений в том, кто прав, по крайней мере не было. Несмотря на силовую политику и журналистскую ложь, центральным вопросом войны была попытка таких людей завоевать достойную жизнь, которая, как они знали, была их неотъемлемым правом. Трудно думать о вероятном конце этого конкретного человека без горечи. С тех пор, как я встретил его в Ленинских казармах, он, вероятно, был троцкистом или анархистом, а в специфических условиях нашего времени, когда таких людей не убивает гестапо, их обычно убивает ГПУ. Но это не влияет на долгосрочные вопросы. Лицо этого человека, которое я видел всего минуту или две, остается со мной как своего рода визуальное напоминание о том, чем на самом деле была война. Он символизирует для меня цвет европейского рабочего класса, затравленного полицией всех стран, людей, которые заполняют братские могилы на полях сражений в Испании и сейчас, в количестве нескольких миллионов, гниют в каторжных лагерях.

Когда думаешь обо всех людях, которые поддерживали или поддерживали фашизм, поражаешься их разнообразию. Какой экипаж! Подумайте о программе, которая во всяком случае на какое-то время могла бы привести Гитлера, Петена, Монтегю Нормана, Павелича, Уильяма Рэндольфа Херста, Штрейхера, Бухмана, Эзру Паунда, Хуана Марча, Кокто, Тиссена, отца Кофлина, муфтия Иерусалима, Арнольда Ланна. , Антонеску, Шпенглер, Беверли Николс, леди Хьюстон и Маринетти — все в одной лодке! Но разгадка действительно очень проста. Все они люди, которым есть что терять, или люди, жаждущие иерархического общества и страшащиеся перспективы мира свободных и равных людей. За всей шумихой, которую говорят о «безбожной» России и «материализме» рабочего класса, стоит простое намерение тех, у кого есть деньги или привилегии, примазаться к ним. То же самое, хотя и содержит частичную правду, со всеми разговорами о бесполезности социальной реконструкции, не сопровождаемой «изменением взглядов». Благочестивые, от папы римского до йогов Калифорнии, хорошо разбираются в «изменениях сердца», с их точки зрения, гораздо более обнадеживающих, чем изменение экономической системы. Петен приписывает падение Франции «любви к удовольствиям» простых людей. Можно увидеть это в правильном свете, если задуматься, сколько удовольствия могла бы содержать жизнь обычного французского крестьянина или рабочего по сравнению с жизнью Петена. Проклятая дерзость этих политиков, священников, литераторов и прочих, которые поучают рабочего социалиста за его «материализм»! Все, что требует рабочий человек, это то, что эти другие считают необходимым минимумом, без которого человеческая жизнь вообще невозможна. Достаточно еды, свобода от навязчивого ужаса безработицы, знание того, что у ваших детей будут хорошие шансы, купание раз в день, стирание белья достаточно часто, крыша, которая не протекает, и достаточно короткий рабочий день, чтобы оставить вас. с небольшим количеством энергии, когда день будет сделан. Ни один из тех, кто проповедует против «материализма», не считает жизнь приемлемой без этих вещей. И как легко можно было бы достичь этого минимума, если бы мы сосредоточились на нем всего на двадцать лет! Поднять уровень жизни во всем мире до уровня жизни в Британии не было бы большим делом, чем война, которую мы сейчас ведем. Я не утверждаю, и не знаю, кто утверждает, что это само по себе ничего не решит. Просто лишения и грубый труд должны быть упразднены, прежде чем можно будет заняться реальными проблемами человечества. Главной проблемой нашего времени является упадок веры в личное бессмертие, и с ней нельзя справиться, пока средний человек либо трудится, как вол, либо дрожит от страха перед тайной полицией. Как правы рабочие классы в своем «материализме»! Как правильно они понимают, что живот предшествует душе не по шкале ценностей, а по времени! Поймите это, и тот долгий ужас, который мы переживаем, станет по крайней мере внятным. Все соображения, которые могут заставить человека колебаться, — сиреновые голоса Петена или Ганди, неизбежный факт, что для того, чтобы сражаться, нужно унижаться, двусмысленная моральная позиция Британии с ее демократическими фразами и ее кули. империя, зловещее развитие Советской России, убогий фарс левой политики — все это меркнет и видна только борьба постепенно пробуждающегося простого народа против собственников и их наемных лжецов и жуликов. Вопрос очень простой. Должны ли люди, подобные этому итальянскому солдату, жить достойной, вполне человеческой жизнью, которая теперь технически достижима, или нет? Будет ли простой человек брошен обратно в грязь или нет? Я сам верю, может быть, без достаточных оснований, что простой человек рано или поздно выиграет свою борьбу, но я хочу, чтобы это произошло раньше, а не позже — где-то в ближайшие сто лет, скажем, а не где-то в ближайшие десять лет. тысяча лет. Таков был реальный исход войны с Испанией, войны нынешней и, возможно, других войн, которые еще предстоят.

Я никогда больше не видел итальянского милиционера и не узнал его имени. Можно считать вполне определенным, что он мертв. Почти два года спустя, когда война была явно проиграна, я написал в память о нем эти стихи:

Итальянский солдат пожал мне руку
У стола в караульном помещении;
Сильная рука и тонкая рука
Чьи ладони только способны

Встретиться под грохот орудий,
Но о! какой покой я знал тогда
Глядя на его разбитое лицо
Чистее любой женщины!

За мухом слова, которые заставляют меня извергать
Все еще в его ушах были святы,
И он родился, зная то, что я узнал
Из книг и медленно.

Вероломные ружья рассказали свою историю
И мы оба купились,
Но мой золотой слиток был из золота –
О! кто бы мог подумать?

Удачи тебе, итальянский солдат!
Но удача не для смелых;
Что бы мир вернул вам?
Всегда меньше, чем ты дал.

Между тенью и призраком,
Между белым и красным,
Между пулей и ложью,
Куда спрятать голову?

Ибо где Мануэль Гонсалес,
И где Педро Агилар,
И где Рамон Фенеллоса?
Дождевые черви знают, где они.

Твое имя и твои дела были забыты
Прежде, чем твои кости высохли,
И ложь, которая убила тебя, погребена
Под более глубокой ложью;

Но то, что я увидел в твоем лице
Никакая сила не может лишить наследства:
Никакая бомба, которая когда-либо взорвется
Разбивает хрустальный дух.

Написано в августе 1942 г., разделы I, II, III и VII напечатаны в New Road , июнь 1943 г.

Послание Конгрессу с просьбой об объявлении войны с Испанией

Конгрессу Соединенных Штатов:

В соответствии с тем предписанием Конституции, которое предписывает Президенту время от времени предоставлять Конгрессу информацию о состоянии Союза и рекомендовать на их рассмотрение такие меры, которые он сочтет необходимыми и целесообразными, я считаю своим долгом обратиться к вашему органу в связи с серьезным кризисом, возникшим в отношениях Соединенных Штатов с Испанией по причине военных действий. которая уже более трех лет бушует на соседнем острове Куба.

Я делаю это из-за тесной связи кубинского вопроса с положением нашего собственного Союза и серьезной связи курса, который теперь должен принять народ, с традиционной политикой нашего правительства, если он соответствовать заповедям, изложенным основателями Республики и неукоснительно соблюдаемым последующими администрациями до настоящего времени.

Нынешняя революция является не чем иным, как преемником других подобных восстаний, имевших место на Кубе против владычества Испании, продолжавшихся почти полвека, каждое из которых в ходе своего развития подвергало Соединенные Штаты большим усилиям и расходам. при соблюдении своих законов о нейтралитете нанес огромный ущерб американской торговле и коммерции, вызвал раздражение, досаду и беспокойство среди наших граждан и, применяя жестокие, варварские и нецивилизованные методы ведения войны, потряс чувства и оскорбил гуманные симпатии. нашего народа.

С тех пор, как в феврале 1895 года началась нынешняя революция, эта страна стала свидетелем того, как плодородные земли у нашего порога были разорены огнем и мечом в ходе борьбы, не имеющей себе равных в истории острова и редко сравнимой по количеству комбатанты и ожесточенность борьбы любой современной революции, когда зависимому народу, стремящемуся к свободе, противостояла сила суверенного государства.

Наш народ стал свидетелем того, как некогда процветающее сообщество доведено до сравнительной нужды, его прибыльная торговля практически парализована, его исключительная производительность уменьшилась, его поля опустошены, его мельницы разрушены, а его люди гибнут десятками тысяч от голода и нищеты. Мы оказались вынуждены, соблюдая тот строгий нейтралитет, который предписывается нашими законами и который предписывает право народов, охранять наши собственные воды и наблюдать за нашими собственными морскими портами, чтобы предотвратить любые незаконные действия в помощь кубинцам.

Пострадала наша торговля, капитал, вложенный нашими гражданами на Кубу, был в значительной степени утрачен, а нрав и терпение нашего народа подверглись столь жестоким испытаниям, что вызвали опасные волнения среди наших собственных граждан, которые неизбежно нашли свое выражение. время от времени в Национальном Законодательном собрании, так что вопросы, полностью внешние по отношению к нашему собственному политическому органу, завладевают вниманием и встают на пути той преданности внутреннему прогрессу, которая становится самодостаточным государством, основным принципом которого было избегание всех иностранных запутанности. Все это должно пробудить и действительно вызывало крайнюю озабоченность со стороны этого правительства как во время правления моего предшественника, так и во время моего собственного.

В апреле 1896 года бедствия, от которых наша страна пострадала во время войны на Кубе, стали настолько тягостными, что мой предшественник предпринял попытку установить мир при посредничестве этого правительства любым способом, который мог бы способствовать достойному урегулированию состязание между Испанией и ее восставшей колонией на основе какой-либо эффективной схемы самоуправления Кубы под флагом и суверенитетом Испании. Это не удалось из-за отказа испанского правительства, находившегося тогда у власти, рассмотреть какую-либо форму посредничества или, более того, какой-либо план урегулирования, который не начинался бы с фактического подчинения повстанцев метрополии, а затем только на таких условиях, как Испания. сама могла бы счесть нужным предоставить. Война не прекращалась. Сопротивление повстанцев ничуть не уменьшилось.

Усилия Испании были увеличены благодаря отправке новых рекрутов христианам. Политика опустошения и концентрации, начатая капитан-генералом бандо от 21 октября 1896 года в провинции Пинар-дель-Рио, была затем распространена на весь остров, до которого могла дойти сила испанского оружия. оккупацией или военными действиями. Крестьянство, в том числе и все, что проживало в открытых сельскохозяйственных глубинах, было вытеснено в гарнизонные города или изолированные места, удерживаемые войсками.

Подъем и перемещение провизии всех видов были запрещены. Поля были опустошены, дома сняты с крыш и сожжены, мельницы разрушены, словом, все, что могло опустошить землю и сделать ее непригодной для человеческого жилья или поддержки, было приказано той или другой из противоборствующих сторон и исполнено всеми полномочия в их распоряжении.

К тому времени, когда нынешняя администрация вступила в должность год назад, реконцентрация (так называемая) была проведена в большей части четырех центральных и западных провинций — Санта-Клара, Матансас, Гавана и Пинар-дель-Рио.

Сельскохозяйственное население численностью около 300 000 или более человек было загнано в города и их ближайшие окрестности, лишено средств к существованию, лишено крова, плохо одеты и подвергалось самым антисанитарным условиям. По мере того как нехватка продовольствия увеличивалась с опустошением обезлюдевших производственных районов, нищета и нужда превращались в нищету и голод. Месяц за месяцем смертность увеличивалась в тревожной пропорции. К марту 1897 г., по скромным оценкам официальных испанских источников, смертность среди reconcentrados от голода и связанных с ним болезней превысила 50 процентов от их общего числа.

Неимущие не получили практической помощи. Перегруженные города, уже страдавшие от всеобщего голода, ничем помочь не могли. Так называемые «зоны выращивания», установленные в непосредственных районах эффективного военного контроля над городами и укрепленными лагерями, оказались иллюзорными как средство от страданий. Несчастные, состоящие большей частью из женщин и детей, а также стариков и беспомощных мужчин, ослабленных болезнями и голодом, не могли бы возделывать землю без орудий, семян или крова для собственного пропитания или для снабжения городов. Реконцентрация, принятая заведомо как военная мера с целью отрезать ресурсы повстанцев, возымела предопределенный результат. Как я сказал в своем послании в декабре прошлого года, это не было цивилизованной войной; это было истребление. Единственным миром, который он мог породить, был мир пустыни и могилы.

Тем временем военная обстановка на острове заметно изменилась. Чрезвычайная активность, характерная для второго года войны, когда повстанцы вторглись даже в прежде невредимые поля Пинар-дель-Рио и несли опустошение и разрушения вплоть до стен самого города Гаваны, вновь вылилась в упорную борьбу в центральном районе. и восточные провинции. Испанское оружие восстановило определенный контроль в Пинар-дель-Рио и некоторых частях Гаваны, но в существующих условиях сельской местности без немедленного улучшения своего производственного положения. Даже будучи частично ограниченными, революционеры устояли, и их завоевание и подчинение, выдвинутые Испанией как существенная и единственная основа мира, казались столь же далекими с самого начала.

При таком положении дел моя Администрация столкнулась с серьезной проблемой своего долга. В моем послании от декабря прошлого года* была рассмотрена ситуация и изложены шаги, предпринятые с целью снять ее остроту и открыть путь к какому-либо почетному урегулированию. «Без уступок» уступила место партии более либеральной, задолго до этого приверженной политике реформ, включающей более широкий принцип самоуправления для Кубы и Пуэрто-Рико.

Предложения этого правительства, сделанные через его нового посланника генерала Вудфорда и направленные на немедленное и эффективное улучшение состояния острова, хотя и не принятые в той мере, в какой допускается посредничество в какой-либо форме, были встречены заверениями, что дом правление в продвинутой фазе будет немедленно предложено Кубе, не дожидаясь окончания войны, и что впредь в ведении военных действий должны преобладать более гуманные методы. По совпадению с этими заявлениями новое правительство Испании продолжило и завершило политику, уже начатую его предшественником, свидетельствовать о дружественном отношении к этой нации, освобождая американских граждан, задержанных по тому или иному обвинению, связанному с восстанием, так что к концу ноября ни одно лицо, имеющее какое-либо право на нашу национальную защиту, не осталось в испанской тюрьме.

Пока шли эти переговоры, серьезное внимание привлекли растущая нищета несчастных reconcentrados и тревожная смертность среди них. Успех, который сопровождал ограниченную меру помощи, предоставленную страдающим американским гражданам среди них путем разумного расходования через консульские учреждения денег, выделенных специально для их помощи совместной резолюцией, одобренной 24 мая 1897 г., побудил к гуманному расширению аналогичная схема помощи множеству страждущих. Предложение по этому поводу было принято испанскими властями.

24 декабря прошлого года я распорядился опубликовать обращение к американскому народу с призывом пожертвовать деньгами или натурой для помощи голодающим на Кубе, после чего 8 января последовало аналогичное публичное объявление о формирование центрального кубинского комитета по оказанию помощи со штаб-квартирой в Нью-Йорке, состоящего из трех членов, представляющих Американский национальный Красный Крест, а также религиозные и деловые круги общества.

Усилия этого комитета были неустанными и достигли многого. Организация бесплатного проезда на Кубу очень помогла благотворительной деятельности. Президент Американского Красного Креста и представители других благотворительных организаций щедро посещали Кубу и сотрудничали с генеральным консулом и местными властями для эффективного распределения помощи, собранной благодаря усилиям центрального комитета. Около 200 000 долларов в деньгах и припасах уже доставлены пострадавшим, и ожидается еще больше. Припасы ввозятся беспошлинно, и организована транспортировка во внутренние районы, так что помощь, сначала обязательно ограниченная Гаваной и более крупными городами, теперь распространяется на большинство, если не на все, города, где существует страдание.

Уже спасены тысячи жизней. Необходимость изменения условий reconcentrados признается испанским правительством. Через несколько дней приказы генерала Вейлера были отменены. Утверждается, что reconcentrados следует разрешить вернуться в свои дома и помочь им возобновить самостоятельные усилия по установлению мира. Для их трудоустройства было приказано провести общественные работы, и на их помощь была выделена сумма в размере 600 000 долларов.

Война на Кубе носит такой характер, что окончательная военная победа любой из сторон, если не считать подчинения или истребления, кажется неосуществимой. Альтернатива заключается в физическом истощении одной или другой стороны, или, возможно, обеих сторон — условие, которое фактически положило конец десятилетней войне заключением Занджонского перемирия. Перспектива такого затягивания и завершения нынешней борьбы является случайностью, которую вряд ли можно спокойно рассматривать в цивилизованном мире, и менее всего в Соединенных Штатах, затронутых и раненых, как и мы, глубоко и сокровенно, самим его существованием. .

Сознавая это, я сочла своим долгом в духе истинного дружелюбия не менее по отношению к Испании, чем к кубинцам, которые так много теряют из-за затягивания борьбы, добиваться немедленного прекращения война. С этой целью я представил 27-го ultimo, в результате большого представительства и переписки, через посланника Соединенных Штатов в Мадриде, предложения испанскому правительству, желающему заключить перемирие до 1 октября для переговоров о мире с добрыми услугами правительства. Президент.

Кроме того, я потребовал немедленной отмены приказа о перегруппировке, чтобы люди могли вернуться на свои фермы, а нуждающиеся были освобождены провизией и припасами из Соединенных Штатов, сотрудничая с испанскими властями, чтобы дать полное облегчение.

Ответ испанского кабинета был получен в ночь на 31 ultimo. В качестве средства для установления мира на Кубе он предложил доверить его подготовку островному парламенту, поскольку согласие этого органа было бы необходимо для достижения окончательного результата, при том понимании, что полномочия, сохраненные конституции центральному правительству не уменьшаются и не уменьшаются. Поскольку кубинский парламент не соберется до 4 мая следующего года, испанское правительство не будет возражать со своей стороны принять немедленное прекращение боевых действий, если повстанцы потребуют от главнокомандующего, к которому это относится в таких случаях. случае для определения продолжительности и условий перемирия.

Предложения, представленные генералом Вудфордом, и ответ правительства Испании были представлены в форме кратких меморандумов, тексты которых находятся передо мной и в значительной степени написаны на приведенном выше языке. Функция кубинского парламента в вопросе «подготовки» мира и способ ее осуществления не выражены в испанском меморандуме, но из пояснительных докладов генерала Вудфорда о предварительных дискуссиях, предшествовавших заключительной конференции, следует, что испанское правительство готов предоставить островному конгрессу все полномочия для урегулирования условий мира с повстанцами, будь то путем прямых переговоров или косвенно посредством законодательства, не фигурирует 9.0006

С этой последней инициативой в направлении немедленного мира и ее разочаровывающим приемом Испанией исполнительная власть доводит свои усилия до конца.

В своем годовом сообщении от декабря прошлого года я сказал:

Из неиспробованных мер остались только: Признание повстанцев воюющими; признание независимости Кубы; нейтральное вмешательство с целью прекращения войны путем навязывания разумного компромисса между соперниками и вмешательство в пользу одной или другой стороны. Я говорю не о насильственной аннексии, ибо об этом не может быть и речи. По нашему моральному кодексу это было бы преступной агрессией.

После этого я рассмотрел эти альтернативы в свете взвешенных слов президента Гранта, сказанных в 1875 году, когда после семи лет кровопролитных, разрушительных и жестоких военных действий на Кубе он пришел к выводу, что признание независимости Кубы было неосуществимо и неоправданно, и что признание воинственности не было оправдано фактами в соответствии с тестами публичного права. Я особо остановился на последней стороне вопроса, указав на неудобства и положительные опасности пути распространения нашего влияния или эффективных офисов на территории военных действий.

С тех пор ничего не произошло, чтобы изменить мою точку зрения в этом отношении, и я так же полно признаю сейчас, как и тогда, что издание прокламации о нейтралитете, посредством которого публикуется так называемое признание воюющих сторон, могло бы само по себе и без участия другие действия ничего не приносят в достижении единственной цели, ради которой мы трудимся, — немедленного умиротворения Кубы и прекращения страданий, от которых страдает остров.

Обращаясь к вопросу о признании в настоящее время независимости нынешнего повстанческого правительства на Кубе, мы находим безопасные прецеденты в нашей истории с самого начала. Они хорошо изложены в послании президента Джексона Конгрессу от 21 декабря 1836 г. по вопросу о признании независимости Техаса. Он сказал:

Во всех спорах, возникших из-за революций во Франции, из-за споров, касающихся корон Португалии и Испании, из-за революционных движений этих королевств, из-за отделения американских владений обоих от европейских правительств, и из многочисленных и постоянно происходящих схваток за господство в Испанской Америке действия нашего правительства так мудро соответствовали нашим справедливым принципам, что мы в самых критических обстоятельствах избегали всякого порицания и не встретили никакого другого зла, кроме это вызвано временным отчуждением доброй воли тех, против кого мы были вынуждены в силу доказательств принять решение.

Таким образом, миру стало известно, что единообразная политика и практика Соединенных Штатов заключаются в том, чтобы избегать всякого вмешательства в споры, которые просто касаются внутреннего управления других наций, и в конечном итоге признавать власть преобладающей стороны без ссылка на наши особые интересы и взгляды или на существо первоначального спора.

*  *  *  *  *  *  *

* * * Но в этом, как и в любом другом случае, безопасность заключается в твердой принципиальности.

В споре между Испанией и ее восставшими колониями мы стояли в стороне и ждали не только до тех пор, пока способность новых государств защитить себя полностью не установится, но и до тех пор, пока полностью не исчезнет опасность их нового порабощения. Тогда и только тогда они были признаны. Таков был наш курс в отношении самой Мексики. * * * Это правда, что что касается Техаса, то гражданская власть Мексики была изгнана, ее вторгшаяся армия разбита, сам глава республики взят в плен, а вся нынешняя власть, контролирующая недавно организованное правительство Техаса, уничтожена в его пределах. ограничивает. Но, с другой стороны, по крайней мере на первый взгляд, на стороне Мексики наблюдается огромное неравенство в физической силе. Мексиканская республика под руководством другой исполнительной власти сплачивает свои силы под руководством нового лидера и угрожает новым вторжением, чтобы восстановить утраченное господство.

По вопросу об этой угрозе вторжения независимость Техаса можно считать приостановленной, и если бы не было ничего особенного в относительном положении Соединенных Штатов и Техаса, наше признание его независимости при таком кризисе едва ли можно было бы рассматривать как совместимое с этим осторожной сдержанностью, с которой мы до сих пор считали себя обязанными рассматривать все подобные вопросы.

После этого Эндрю Джексон приступил к рассмотрению риска того, что Соединенным Штатам могут быть приписаны мотивы корыстных интересов ввиду прежних претензий с нашей стороны на территорию Техаса и общепризнанной цели техасцев добиваться признания независимости как инцидент с присоединением Техаса к Союзу, заключая таким образом:

Таким образом, благоразумие, по-видимому, подсказывает, что мы должны оставаться в стороне и сохранять нашу нынешнюю позицию, если не до тех пор, пока сама Мексика или одна из великих иностранных держав не признает независимость нового правительства, по крайней мере до истечения времени или ход событий должен доказать без придирок или споров способность народа этой страны сохранять свой отдельный суверенитет и поддерживать созданное им правительство. Ни одна из противоборствующих сторон не может справедливо жаловаться на такой курс. Проводя его, мы всего лишь проводим давно установленную политику нашего правительства — политику, которая обеспечила нам уважение и влияние за границей и внушила доверие внутри страны.

Это слова решительного и патриотичного Джексона. Они являются свидетельством того, что Соединенные Штаты, в дополнение к критерию, установленному публичным правом в качестве условия признания независимости нейтральным государством (а именно, что восставшее государство должно «фактически представлять собой политическое тело». как по существу, так и по названию, обладающее элементами стабильности» и образующее de facto , «если предоставить самому себе государство среди наций, разумно способное выполнять обязанности государства»), наложило на свое собственное управление в подобных случаях, еще одно условие, что признание независимой государственности не обусловлено восставшей зависимостью до тех пор, пока полностью не исчезнет опасность ее нового подчинения материнскому государству 9. 0006

Этот экстремальный тест фактически применялся в случае с Техасом. Конгресс, которому президент Джексон передал этот вопрос как вопрос, «вероятно ведущий к войне» и, следовательно, подходящий предмет для «предварительного согласования с тем органом, который только может объявить войну и который должен принять все меры для предотвращения ее опасностей». была предоставлена», оставил вопрос о признании Техаса на усмотрение исполнительной власти, предусмотрев только отправку дипломатического агента, когда президент должен убедиться, что Республика Техас стала «независимым штатом». признан президентом Ван Бюреном, который назначил временного поверенного в делах 7 марта 1837 г., после того как Мексика отказалась от попытки отвоевать техасскую территорию и когда в то время не было bona fide Состязание, происходящее между восставшей провинцией и ее бывшим сувереном.

В своем послании от декабря прошлого года я сказал:

Следует серьезно рассмотреть вопрос о том, обладает ли кубинское восстание бесспорными атрибутами государственности, которая одна может потребовать признания воинственности в свою пользу.

То же самое требование, безусловно, должно быть не менее серьезно рассмотрено, когда речь идет о более серьезном вопросе о признании независимости, ибо к большему акту можно применить не менее положительную проверку, чем к меньшему, тогда как, с другой стороны, влияние и Последствия борьбы для внутренней политики признающего государства, образующие важные факторы, когда речь идет о признании воинственности, являются второстепенными, если не устранимыми должным образом, факторами, когда реальный вопрос состоит в том, является ли сообщество, претендующее на признание, независимым или не независимым за пределами приключение.

Я также не думаю, что с точки зрения целесообразности было бы мудро или разумно, чтобы это правительство признало в настоящее время независимость так называемой Кубинской Республики. Такое признание не является необходимым для того, чтобы Соединенные Штаты могли вмешаться и умиротворить остров. Обязать эту страну сейчас признать какое-либо конкретное правительство на Кубе может подвергнуть нас затруднительным условиям международных обязательств по отношению к признанной таким образом организации. В случае вмешательства наше поведение подлежит одобрению или неодобрению такого правительства. Мы должны были бы подчиниться его руководству и принять к нему простое отношение дружественного союзника.

Когда впоследствии выяснится, что на острове существует правительство, способное выполнять обязанности и функции отдельной нации и фактически имеющее надлежащие формы и атрибуты гражданства, такое правительство может быть незамедлительно и легко признается, и отношения и интересы Соединенных Штатов с такой нацией регулируются.

Остаются альтернативные формы вмешательства для прекращения войны, либо в качестве беспристрастного нейтралитета, путем навязывания разумного компромисса между противоборствующими сторонами, либо в качестве активного союзника той или иной стороны.

Что касается первого, то не следует забывать, что в течение последних нескольких месяцев отношения Соединенных Штатов фактически сводились к дружескому вмешательству во многих отношениях, каждое из которых само по себе не является окончательным, но все направлено на оказание потенциальное влияние на достижение конечного мирного результата, справедливого и достойного для всех заинтересованных сторон. Духом всех наших действий до сих пор было искреннее, бескорыстное стремление к миру и процветанию на Кубе, не запятнанное разногласиями между нами и Испанией и не запятнанное кровью американских граждан.

Силовое вмешательство Соединенных Штатов в качестве нейтральной стороны для прекращения войны, согласно большому диктату человечества и следуя многим историческим прецедентам, когда соседние государства вмешивались, чтобы остановить безнадежные жертвы жизней междоусобными конфликтами за пределами своих границ, является оправданным на рациональных основаниях. Однако это включает в себя враждебное давление на обе стороны в споре, а также обеспечение перемирия для руководства окончательным урегулированием.

Основания для такого вмешательства можно кратко резюмировать следующим образом:

Первый. Во имя человечества и положить конец варварствам, кровопролитию, голоду и ужасным бедствиям, существующим там ныне и которые стороны в конфликте либо не могут, либо не хотят остановить или смягчить. Нельзя сказать, что все это находится в другой стране, принадлежит другому народу, и поэтому нас это не касается. Это особенно наша обязанность, потому что она прямо у нашей двери.

Второй. Мы обязаны перед нашими гражданами на Кубе предоставить им такую ​​защиту и компенсацию за жизнь и имущество, которые не может и не может предоставить ни одно местное правительство, и с этой целью отменить условия, которые лишают их правовой защиты.

Третий. Право на вмешательство может быть оправдано очень серьезным ущербом для коммерции, торговли и бизнеса нашего народа, а также бессмысленным уничтожением собственности и опустошением острова.

В-четвертых, и это очень важно. Нынешнее положение дел на Кубе представляет собой постоянную угрозу нашему миру и влечет за собой огромные расходы для этого правительства. С таким конфликтом, который велся в течение многих лет на острове, столь близком к нам, и с которым у нашего народа такие торговые и деловые отношения; когда жизни и свободе наших граждан угрожает постоянная опасность, а их имущество уничтожается, а они сами разоряются; где наши торговые суда могут быть захвачены и захвачены у наших дверей военными кораблями иностранного государства; флибустьерские экспедиции, которые мы совершенно не в силах предотвратить, и возникающие при этом раздражающие вопросы и затруднения, — все это и другие, о которых я не буду упоминать, с вытекающими отсюда напряженными отношениями, представляют собой постоянную угрозу нашему спокойствию и вынуждают нас продолжать полувоенная позиция с нацией, с которой мы в мире.

Эти уже отмеченные элементы опасности и беспорядка были ярко проиллюстрированы трагическим событием, которое глубоко и справедливо тронуло американский народ. Я уже передал Конгрессу доклад военно-морской следственной комиссии об уничтожении линкора Мэн в гавани Гаваны ночью 15 февраля*. Гибель этого благородного корабля наполнила сердце нации. с невыразимым ужасом. Двести пятьдесят восемь храбрых матросов и морских пехотинцев и два офицера нашего флота, покоящиеся в воображаемой безопасности дружественной гавани, были брошены на смерть, горе и нужду принесли в свои дома и горе нации.

Военно-морская следственная комиссия, которая, само собой разумеется, пользуется безоговорочным доверием правительства, была единодушна в своем заключении, что разрушение Мэн было вызвано внешним взрывом — взрывом подводной мины. Он не предполагал возлагать на себя ответственность. Это еще предстоит исправить.

В любом случае уничтожение Мэн по какой-либо внешней причине является явным и убедительным доказательством невыносимого положения вещей на Кубе. Таким образом, показано, что это условие таково, что испанское правительство не может гарантировать безопасность и безопасность корабля американского флота в гавани Гаваны, выполняющего мирную миссию, и по праву там.

Далее, ссылаясь в этой связи на недавнюю дипломатическую переписку, депеша нашего министра в Испанию от 26-го ultimo содержала заявление о том, что испанский министр иностранных дел решительно заверил его в том, что Испания сделает все, чего требует высочайшая честь и справедливость в Дело Мэн . Упомянутый выше ответ от 31-го ultimo также содержал выражение готовности Испании передать в арбитраж все разногласия, которые могут возникнуть в этом вопросе, что впоследствии поясняется нотой испанского министра в Вашингтоне от 10-е мгновение, следующим образом:

Что касается вопроса о фактах, который вытекает из различий во взглядах между отчетами американского и испанского советов, Испания предлагает, чтобы факты были установлены путем беспристрастного расследования экспертами, решение которых Испания принимает заранее.

На это я не ответил.

Президент Грант в 1875 году, после обсуждения этапов конкурса, как он тогда выглядел, и его безнадежного и очевидного бесконечного продления, сказал:

Я придерживаюсь мнения, что в таком случае другие нации будут вынуждены взять на себя возложенную на них ответственность и серьезно рассмотреть единственные оставшиеся возможные меры — посредничество и интервенцию. Возможно, из-за большого водного пространства, отделяющего остров от полуострова, * * * противоборствующие стороны, по-видимому, не имеют в себе хранилища общего доверия, чтобы внушать мудрость, когда властвуют страсть и волнение, и брать на себя роль миротворца. . С этой точки зрения, в первые дни состязания добрые услуги Соединенных Штатов в качестве посредника оказывались добросовестно, без какой-либо корыстной цели, в интересах человечества и в искренней дружбе с обеими сторонами, но в то время были отклонены. Испанией, тем не менее с заявлением, что в будущем они будут незаменимы. Не было получено никаких сведений о том, что, по мнению Испании, этот срок наступил. И тем не менее борьба продолжается, со всеми ее ужасами и всеми причиняющими ущерб интересам Соединенных Штатов и других стран. Сторона Баха, по-видимому, вполне способна причинить большой вред и вред другой стороне, а также всем отношениям и интересам, зависящим от существования мира на острове; но они кажутся неспособными достичь какого-либо урегулирования, и до сих пор им не удалось добиться какого-либо успеха, посредством которого одна сторона должна владеть и контролировать остров, исключая другую. В этих обстоятельствах вмешательство других, будь то посредничество или вмешательство, кажется единственной альтернативой, к которой рано или поздно следует прибегнуть для прекращения борьбы.

В последнем ежегодном послании моего непосредственного предшественника во время предстоящей борьбы было сказано:

Когда неспособность Испании успешно справиться с восстанием стала очевидной и было продемонстрировано, что ее суверенитет исчез на Кубе на все цели его законного существования, и когда безнадежная борьба за его восстановление выродилась в борьбу, которая означает не что иное, как бесполезное жертвоприношение человеческой жизни и полное уничтожение самого предмета конфликта, ситуация будет представлена в котором наши обязательства перед суверенитетом Испании будут заменены более высокими обязательствами, которые мы без колебаний признаем и выполняем.

В своем ежегодном послании Конгрессу в декабре прошлого года, отвечая на этот вопрос, я сказал:

Ближайшее будущее продемонстрирует, является ли обязательным условием справедливого мира, как для кубинцев, так и для Испании, а также справедливого для все наши интересы, столь тесно связанные с благополучием Кубы, вероятно, будут достигнуты. Если нет, то Соединенным Штатам еще предстоит принять крайние меры в отношении дальнейших и других действий. Когда это время придет, это действие будет определено в соответствии с неоспоримым правом и долгом. Он будет встречен без опасений и колебаний в свете обязательства, которое это правительство несет перед собой, перед народом, доверившим ему защиту своих интересов и чести, и перед человечеством.

Правительство, уверенное в своем праве, остерегаясь от любых оскорблений, движимое только праведными и патриотическими соображениями, не движимое ни страстью, ни эгоизмом, будет продолжать свою бдительную заботу о правах и собственности американских граждан и не ослабит своих усилий. установить с помощью мирных средств мир, который будет почетным и прочным. Если после этого окажется, что наши обязательства перед собой, перед цивилизацией и человечеством должны вмешиваться с применением силы, то это будет без вины с нашей стороны и только потому, что необходимость таких действий будет настолько очевидной, что повелевает поддержка и одобрение цивилизованного мира.

Длительное судебное разбирательство показало, что цель, ради которой Испания вела войну, недостижима. Огонь восстания может гореть или тлеть в разное время года, но этого не произошло, и ясно, что его нельзя потушить нынешними методами. Единственная надежда на облегчение и отдых в невыносимом состоянии — это насильственное умиротворение Кубы. Во имя человечества, во имя цивилизации, во имя находящихся под угрозой американских интересов, которые дают нам право и обязанность говорить и действовать, война на Кубе должна прекратиться.

Ввиду этих фактов и этих соображений я прошу Конгресс уполномочить и уполномочить президента принять меры для обеспечения полного и окончательного прекращения военных действий между правительством Испании и народом Кубы и обеспечения безопасности на острове создание стабильного правительства, способного поддерживать порядок и соблюдать свои международные обязательства, обеспечивать мир и спокойствие и безопасность своих граждан, а также наших собственных, и использовать военные и военно-морские силы Соединенных Штатов, как это может быть необходимо для эти цели.

В интересах человечества и для помощи в сохранении жизней голодающих жителей острова я рекомендую продолжить раздачу продовольствия и припасов и выделить средства из государственной казны в дополнение к благотворительности нашего граждане.

Вопрос сейчас в Конгрессе. Это торжественная ответственность. Я исчерпал все силы, чтобы облегчить невыносимое состояние дел, стоящее у наших дверей. Готовый выполнить все обязательства, возложенные на меня Конституцией и законом, я жду ваших действий.

Вчера, после подготовки предыдущего сообщения, мною была получена официальная информация о том, что последний указ королевы-регента Испании предписывает генералу Бланко в целях подготовки и облегчения мира объявить о приостановке военных действий, продолжительности подробности которого мне еще не сообщались.

Этот факт, со всеми другими относящимися к делу соображениями, я уверен, будет иметь ваше справедливое и пристальное внимание в торжественных обсуждениях, на которых вы собираетесь вступить.