Война в чечне вторая: вторая чеченская война | Правозащитный центр «Мемориал»

«Думали, так просто уедете? Теперь вы трупы» Ужас боев чеченской войны глазами русского солдата: Общество: Россия: Lenta.ru

30 лет назад, 6 сентября 1991 года, вооруженные сторонники Джохара Дудаева ворвались в здание Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР и разогнали депутатов. Многие были ранены, председателя совета Виталия Куценко убили — выкинули из окна третьего этажа. Так сепаратисты, объявившие о независимости Чечни, избавились от советской власти в республике, что привело к затяжному политическому конфликту, а затем к главной трагедии России — чеченской войне. «Лента.ру» продолжает публиковать воспоминания людей, которые оказались в этой мясорубке и чудом уцелели. Один из них — Дмитрий, служивший в разведывательно-штурмовом батальоне 101-й бригады под командованием майора Олега Визняка, посмертно награжденного званием Героя России. Дмитрий до сих пор опасается за свою жизнь, поэтому просил не раскрывать его фамилию и даже город, в котором живет. В этом интервью — его воспоминания о предательстве служивших с ним офицеров, о зверствах боевиков и их безнаказанности.

Этот текст из цикла «Ленты.ру» к 25-летней годовщине чеченской войны впервые был опубликован 6 сентября 2020 года. Теперь он публикуется повторно. Остальные тексты из цикла читайте ЗДЕСЬ

Внимание! «Лента.ру» осуждает любые национальные конфликты во всех их проявлениях, выступает против межнациональной розни и любого насилия

***

«Лента.ру»: Когда вы впервые четко осознали, что происходит в Чечне?

Дмитрий: В тот период в моей жизни случились некоторые перипетии. Моя семья спешно покидала родину — республику Узбекистан. Происходил распад Советского Союза, в острую фазу вошли межнациональные конфликты, когда узбеки пытались гнать оттуда все другие национальности — в том числе, если знаете, в Фергане случилась резня из-за десантной дивизии, которая там стояла. Случился конфликт, убили нескольких десантников, а им дать отпор не разрешили.

Все это докатилось и до Ташкента, где мы тогда жили. В 1994 году я, в возрасте 17 лет, был вынужден уехать в Россию. Мой брат уже отслужил в армии Узбекистана — охранял афганско-узбекскую границу в районе города Термеза, и ему дали возможность въезда как вынужденному переселенцу.

Приехали мы, два молодых человека, и наш отец. Отношения с местным населением тоже не сложились — ведь мы были чужими для них. Миграционная служба России выдала брату субсидию на приобретение дома. Купили дом, и отец был вынужден уехать.

Дальше началось самое интересное. На тот момент нам было не до происходящего в России. Вы понимаете, что такое вынужденные переселенцы? Это максимум сумка, ни телевизора, ничего, все новости понаслышке… Я в первый раз услышал о том, что в Чечне происходит, от парня, который приехал оттуда, он служил в подразделении специального назначения. Говорить без слез об этом он не мог. Потом у нас появился простенький телевизор, но то, что по нему говорили, не совпадало с тем, что там действительно происходило.

Жители Ингушетии проводят митинг против ввода войск в Чечню. 10 января 1995 года

Фото: Тутов / РИА Новости

О чем говорили по телевизору?

О восстановлении конституционного порядка. И показывали съемки, насколько я понимаю, даже не того периода, а более раннего, когда люди выходили на митинг, против чего-то протестовали, требовали… Я так понимаю, это был примерно период выборов Джохара Дудаева. Они показывали, как я понимаю, только то, что было выгодно российской пропаганде — а именно оппозицию, что она чем-то недовольна…

Краем глаза я видел кадры, на которых танк проехал, гремя гусеницами, и все. На этом все мои познания о том, что происходит в Чеченской Республике, кончались. Никто ничего не знал.

Более-менее полную информацию мы получили от людей, которые нам продавали дом. Они были из Дагестана.

Когда это было?

Лето-осень 1994 года.

Ближе к ноябрю они заговорили о том, что их братьев, мусульман, обижают и притесняют в Чеченской Республике, что нужно ехать к ним и оказывать им всяческую помощь

В чем она выражалась, на тот момент мне не было понятно. Я тогда был далек от армии, от понимания того, что я знаю сейчас.

У нас была договоренность: мы покупаем этот дом, но пока мы ждем государственных переводов с одного счета на другой, мы живем в этом доме вместе с ними, а потом они получают деньги и съезжают. Получилась эдакая гостиница, где проживала наша семья и их семья. В той семье было два брата. Они говорили, что надо ехать в Чечню помогать братьям-мусульманам добиться свободы.

«Слышите эти залпы? Не будете делать то, что я вам говорю, вы все останетесь там!»

Когда официально ввели войска в Чечню, где вы были?

Я как раз должен был туда призваться, но у меня не было ни гражданства, ни регистрации — она появилась лет десять спустя. В итоге я был все же призван — без гражданства, без регистрации — для восстановления этого самого конституционного строя в Чеченской Республике.

Новобранцы на призывном пункте, 1995 год

Фото: Олег Ласточкин / РИА Новости

Какой месяц, год?

В мае 1995 года. На новогодний штурм Грозного я не попал, хотя по возрасту должен был быть там. Но наши военкоматы, наверное, побоялись только что приехавшего человека захомутать и отправить. Они сделали это позже, спустя четыре месяца.

Я отслужил полгода, а потом нас отобрали в отделение специального назначения — в разведывательно-штурмовую роту разведывательно-штурмового батальона 101-й бригады. Нас направили на подготовку в Северную Осетию, в Комгарон — там военный лагерь был. Потом отправили сразу на боевой технике в Грозный.

С каким чувством туда ехали, зная о том, что происходит?

А никто ничего и не знал

Но в газетах же писали о восстановлении конституционного строя…

Я не знаю, как сейчас, но в то время информирование практически полностью отсутствовало. Вы представляете бойца, находящегося в армии, за войсковым забором — какие газеты, какой телевизор? Телевизор покупало себе подразделение. Когда я был в учебной части, мы только прибыли, к нам пришел командир и сказал: «Вы хотите телевизор смотреть — вечером, в личное время? — Да, хотим! — Так его надо купить! Поэтому пока вы не накопите на телевизор всем отделением, телевизора у вас не будет». Как выяснилось, ровно за день до нашего прибытия телевизор, который стоял в части и был куплен предыдущим призывом, этот командир увез к себе домой.

Когда вы приехали в Чечню?

В феврале 1996 года. Если бы не подготовка, которой нас «подвергли» в Комгароне и частично по местам службы (я за этот период сменил три воинских части), то, возможно, я бы с вами сейчас не разговаривал.

Где вы дислоцировались?

Грозный, 15-й военный городок.

Я недавно освежал в памяти то время, смотрел хронику. Помимо разрушенных зданий и сгоревших бэтээров там было очень много трупов на улицах, которые никто не убирал.

Да, было такое. Как мы потом восстановили хронологию событий, начавшийся штурм плавно перемещался от Грозного к горным районам. Боевиков выдавили в сторону Самашек-Бамута. За перевалом Комгарона, где нас готовили, были слышны залпы орудий — брали штурмом Бамут и Самашки. Наш командир, который бывал там не раз в командировке, говорил нам: «Слышите эти залпы? Не будете делать то, что я вам говорю, вы все останетесь там!»

Какая обстановка была в городе на момент вашего прибытия?

Напряженная.

Местные жители буквально ненавидели российские войска. Рассказы о том, что они хотели мира, мягко скажем, абсолютная неправда

Все?

Все, поголовно. Они всячески пытались, как только могли, навредить федеральным войскам. У нас было несколько прецедентов, когда убивали наших бойцов, которые выезжали в город не для участия в боевых действиях.

Мы прибыли в разгар партизанской войны. Задачей нашего подразделения были ежедневные выезды на обнаружение и уничтожение бандформирований, складов с оружием, припасами, розыск полевых командиров, которые скрывались в горах, в населенных пунктах, да и в самом Грозном. Они ведь далеко не уходили, они всегда были там, просто было трудно выявить, где они находятся, чтобы их ликвидировать. Каждый день мы делали это и несли сопутствующие потери.

Первая потеря — это наш водитель, даже не из нашего подразделения, а из соседнего, из батальонов нашей бригады. Он с двумя офицерами поехал на рынок Грозного, где все они были убиты выстрелами в затылок. Прямо на рынке, средь бела дня, при всем народе.

Два российских десантника на уличном рынке в Грозном. 19 августа 1995 года

Фото: AP

То есть там торговля шла в этот момент?

Да. Там чей-то день рождения намечался, и им нужно было купить продовольствия. Огурцы, помидоры — как понимаете, в военном обеспечении такого нет. В общем, выехали они в город, получив соответствующее разрешение, а потом нам привезли три трупа оттуда.

Мы потом восстановили хронологию событий. Произошло это так: они останавливаются возле центрального рынка. Соответственно, машина стоит на дороге. Офицеры выходят вдвоем… Они тоже нарушили инструкцию, совершили глупость: никогда нельзя поворачиваться спиной, всегда нужно стоять как минимум спина к спине. Вдвоем подошли к торговым рядам.

Из толпы выходят два человека, подходят к ним сзади, приставляют к затылкам пистолеты и делают два выстрела одновременно

Не спеша, прямо там, снимают с них разгрузки, оружие, обыскивают, забирают документы — короче, все, что у них было. Торговля идет, никто не останавливается…

Водитель пытается завести машину и уехать, и в тот момент дверца открывается, к нему садятся еще два товарища, приставляют к затылку пистолет и говорят: «Поехали!» Доехала эта машина до площади Минутка, там был блокпост под мостом, где подорвали генерала Романова. Не доезжая этого блокпоста, прямо на кольце, машина глохнет. Техника была далеко не в лучшем состоянии.

Он пытался завести эту машину, но она не заводилась. В итоге они поняли, что наступает напряг, так как прямо под мостом сидят десантники. И они знали, что могут быть обнаружены, — автомобиль стоит на месте, то заводится, то глохнет… Боевики делают выстрел и уходят. Внимания на это никто не обратил. И только когда автомобиль несколько часов там простоял, решили подойти и проверить. Обнаружили нашего водителя, убитого выстрелом в голову. В итоге нам привезли три этих трупа, и с тех пор мы поняли, что утверждение о том, что чеченский народ не хочет этой войны, — неправда.

Недавно я разговаривал с Русланом Мартаговым, пресс-секретарем чеченской антидудаевской коалиции, и он мне говорил, что практически никто в Чечне не поддерживал Дудаева. Может, это началось уже после начала активных боевых действий?

Не могу рассказать вам, что происходило до прихода Дудаева к власти, но то, что в Чечне активно убивали европеоидное население, ни для кого не секрет.

Там реально лилась кровь рекой. Вырезали, насиловали, грабили, убивали — делали что хотели с русскими

Еще до начала войны?

Еще до начала. Ведь войну-то спровоцировало даже не то, что Дудаев что-то не поделил с нашим руководством. Были жалобы русскоязычного населения, которые писали Ельцину, чтобы он спас их — тех, кому некуда было уезжать, ведь им не давали этого сделать.

«Мы войну знали только по рассказам про Великую Отечественную»

Мы потом были во многих населенных пунктах, беседовали непосредственно с жителями русских станиц — Асиновской, Заводской, других. .. И они рассказывали, как это было. Мы слышали от очевидцев то, о чем в газетах не напишут и по телевизору не покажут. Это рассказывали нам те люди, которых сейчас в фантастике называют выжившими. Они рассказывали, как девочек 12-13 лет еще до войны насиловали чеченцы, увозили никто не знает куда, и больше их никто не видел.

Жители Грозного проходят мимо пожилой женщины, просящей милостыню. Чеченские боевики согласились сложить оружие после полугода вооруженного противостояния. 22 июня 1995 года

Фото: Reuters

Прямо ночью, а то и днем заходили в дома и убивали русских. Забирали все, что им нравится… Если вы были в Ставропольском крае, Краснодарском, Чечне той же — там люди зажиточно живут, там привыкли работать. Соответственно, у людей было что брать, и они брали, при этом не забывая их убить. И убивали ужасно — резали на куски в прямом смысле, обезглавливали, на забор втыкали эти головы. Там была очень жестокая расправа над населением, которое не хотело к ним иметь никакого отношения.

Потом это трансформировалось в террористический захват автобусов, самолетов, требования к Российской Федерации. Я думаю, что все это и стало причиной войны.

Мартагов сказал: «Никому эта война была на хрен не нужна». Это неправда?

Нет, это неправда, я думаю, что они ее и спровоцировали.

Так дальше не могло продолжаться. Это нарыв — он нарывает, нарывает, а потом вскрывается

Я не оправдываю наших военачальников, они тоже допустили много ошибок и глупостей — нельзя было входить туда так, как это произошло тогда.

Как вы входили в Грозный?

Как только мы пересекли административную границу с Чечней, командир сказал: «Все, шутки закончились, расслабление тоже. Патрон в патроннике, на любой шорох стреляем». Он был не первый раз в командировке и потерял семь товарищей-офицеров, сам чудом остался жив. Сожгли бэтээр, в котором ехал офицерский разведдозор. «Здесь идет война», — закончил он. А мы войну знали до этого только по рассказам из телевизора про Великую Отечественную, даже фильмов про Афганистан тогда еще не было.

Мы видели все эти таблички на въезде в Грозный: «Добро пожаловать в ад», «Мы вас встретим», «Вы должны знать, что вас ожидает» — и все такое прочее. Когда проезжали мимо местных жителей, они плевали в нас — колонна идет, а они делают это показательно в нашу сторону и кричат какие-то угрозы на своем языке.

Фото: Григорий Тамбулов / Reuters

Мы наблюдали следы боевых действий — сгоревшая броня, гусеницы вдоль дорог… Было как-то невероятно. Понимали, что это части механизма от одной единицы техники, когда башня или гусеница лежала в ста метрах от остова танка. Это уму непостижимо, как на такое расстояние могут разлетаться части механизма. Попадание из гранатомета с кумулятивным зарядом в учебную технику мы видели на полигоне. Попадание РПО «Шмель» в здание — тоже. Но в реальности мы не наблюдали последствий. И теперь увидели.

Везде валялись гильзы, все здания, все столбы — все, что можно было, реально как решето дырявое — указатели, где они были… Кстати, одна из фишек противника состояла в том, чтобы сбивать названия всех улиц, все указатели на дорогах, чтобы была неразбериха. И действительно, у нас тогда ведь даже не было нормальных карт, чтобы ориентироваться в городе Грозном.

Мы изучали его, полагаясь на визуальную память: вот здесь проехали, вот тут поворот, а нам нужно вот сюда… Запоминали таким образом. Вся карта была в голове. Особенно это касалось водителей бэтээров, которым необходимо было привезти группу людей туда, куда нужно. Тоже бывали моменты — выехал, пропустил поворот, не в тот зашел…

А каким был ваш первый боевой опыт?

Приехали мы на броне, и в первый день нас направили в 22-й городок, перевести дух, переговорить. Офицерам надо было поговорить с другими офицерами, нам, соответственно, с бойцами — так скажем, чтобы ввели в курс дела. В этом городке дислоцировался милицейский полк внутренних войск. Нам выделили один из этажей казармы. Стемнело, наступило время ужина, и тут же начался обстрел.

Нам-то невдомек, мы постоянно стреляли на полигонах, с линии огня. Выходишь на огневой рубеж и стреляешь, в том числе трассирующими пулями. И в тот день обстрел начался тоже трассирующими пулями. Интересно смотреть, когда они летят от тебя на полигоне. А когда в тебя летят — еще интереснее.

Все повысовывались в окна. Типа: «О! По нам стреляют!» Не понимали, что любая из этих пуль может убить

Окна были заложены наполовину, и в них оставлены небольшие отверстия-бойницы. Пули попадали в кирпичную кладку, где-то кирпичи рассыпались. Обстрел велся из разрушенной пятиэтажки, которая находилась напротив, не более чем в 150 метрах — то есть обстреливали фактически в упор.

Командир стал «успокаивать» нас прикладом автомата, нанося удары в затылок, в шею, под лопатки, в спину. Когда все поняли, что он не шутит, как начал орать: «Всем лечь! Вы что, идиоты, не понимаете, что вас сейчас убьют?!»

Как это вообще — высунуться, когда по вам буквально с двух шагов огонь ведут? Как у вас сознание в этот момент работало?

Оно отключилось. Глупость несусветная, но мы поняли это уже потом. Интересно, понимаете? Мы приехали в составе уже подготовленного подразделения, полностью вооруженного, снабженного. ..

Чеченский боевик стреляет в направлении позиций федеральных войск в центре Грозного

Фото: Yannis Behrakis / Reuters

Опять же — вас учили, инструктировали…

Поймите, это первый настоящий бой. С 22-го городка открыли ответный огонь, нам командир тоже дал команду ответным огнем подавить огневые точки противника. И тут началось веселье! Все, что было, полетело в ту сторону. Первый бой, когда потерь еще нет — это весело, смешно!

А потом, когда мы уже поехали по улицам Грозного, увидели трупы людей… Останавливаться было запрещено. Предположим, лежит гражданский — явно не чеченец, но мы не можем остановиться, чтобы его забрать или оттащить хотя бы с дороги. Иногда трупы специально клали на дорогу, чтобы колонна остановилась.

Причем колонна — это три-пять боевых машин, которые идут группой, не те колонны в понимании обывателя, которые идут, растянувшись на пару километров, хотя и такие мы сопровождали. Мы чаще обеспечивали безопасность, проводя разведку еще до появления колонны, а иногда шли в отрыве от нее, сзади, и наша задача была при нападении на колонну вступить в бой, отрезать боевиков от поражения ее огневыми средствами. Задачи, которые ставили командиры, были разными.

И когда мы поехали по этим улицам Грозного, посмотрели на эти дома, на людей, которые глядели на нас полными ненависти глазами… Нельзя было сказать, что они хотели окончания войны и пылали любовью к российским военнослужащим

Может, и не пылали любовью к военнослужащим…

Тогда пылали к обратной стороне.

Многие говорят, что сровненный с землей Грозный и стал причиной этой «любви»…

А чего они ожидали, когда в каждом доме были боевики? Как нужно было освобождать этот город? Более того, сколько погибло офицеров и бойцов при его штурме? И при последующих штурмах — он ведь не один был. В марте они осуществили попытку захвата Грозного, которая сорвалась. А 6 августа 1996 года они совершили то, чего никто не ожидал. Это было подобием первого штурма Грозного, только тот был зимой, а этот — летом. Им было легче — они могли нести больше вооружения, выходить на дальние расстояния.

«Видел головы бойцов, вышедших в соседний сад нарвать яблок»

Давайте не будем забегать вперед. Вы помните первую потерю в вашем подразделении?

Вот тогда, на рынке, это была потеря, но не боевая. Вторая — они были не убиты, ранены. Шла ночью колонна по Ленинскому проспекту Грозного, и ее стали обстреливать.

Первым был ранен боец из группы специального назначения (так как батальон был один, находились мы в одном помещении, в бывшем спортзале школы — там разместили и нашу разведывательно-штурмовую роту, и группу специального назначения). Пуля, пробив радиостанцию Р-159, застряла у него в позвоночнике. А за моим другом, не для прессы будет сказано, закрепилось прозвище «в жопу раненный сержант» — он только успел поднять ноги, когда по броне бэтээра прошла пулеметная очередь. Слава Богу, все сердечники куда-то ушли, а вот медная оплетка застряла у него от задницы до пяток. Это считается осколочным ранением. Хирурги его ковыряли-ковыряли, но все так и не вытащили.

Жители Грозного на одной из улиц города в декабре 1994 года

Фото: Игорь Михалев / РИА Новости

Вы сами убивали?

Интересный вопрос для тех, кто был на войне.

Я имею в виду — видели результат своих действий? Выстрелил — убил.

Выстрелил — убил? Это убийство, а не бой. В бою вы не видите результата, его можно увидеть только после.

Как можно осознать? Там же непонятно! Особенно много к тому же было столкновений в ночное время. Когда стреляет группа людей с разных точек и позиций, и ты подходишь утром, начинаешь осматривать территорию — тебе никто не скажет, чей это конкретно выстрел был.

Поставим вопрос по-другому: вы осознавали, что убиваете людей? Или это были не люди для вас?

С человеческой точки зрения я понимал, что это люди. А с точки зрения происходящего там и того, что я видел своими глазами, я понимал, что это нелюди. Я видел обезглавленные трупы наших бойцов и офицеров. Я видел трупы бойцов, с которых живьем снимали кожу. Я видел трупы, у которых были отрублены конечности. Я видел, как на подносах, накрытых тканью, приносили прямо на КПП головы бойцов, вышедших в соседний сад нарвать яблок. Все бойцы — не думайте, что это личное мнение, там все осознавали это, — понимали, что в плен попадать нельзя ни при каком раскладе. Пощады не будет. Более того, сделают все, чтобы труп не был опознан. И так в семью приходит горе, а когда труп не опознан — непонятно, своего ли сына они хоронят.

Говорят, это смотря к кому попасть. Могло быть и так, а могли и содержать в более-менее сносных условиях и обменять потом.

У всех возвратившихся из плена, кого я знал, никаких иллюзий не оставалось. Я не знаю, к кому и как попадали, но если вы посмотрите кадры из Чернокозово, где они устроили свое «министерство госбезопасности», то увидите, как они пытали и убивали там людей.

Убивали священников, захваченных в Грозном. У меня где-то в телефоне есть фотография священника, служившего в единственной церкви Грозного, которого они забрали туда и там же убили, после того как он отказался отречься от своей веры. То есть ни за что.

Много других случаев есть и фактов, которые прошли через нас. Наша группа после 6 августа тоже кратковременно побывала в плену, когда мы забирали убитых бойцов, попавших в засаду, за что нашему командиру и присвоили звание Героя посмертно. Когда мы направили грузовик с трупами в направлении части, они сказали: «Все, мы обменялись». Хотя договоренность состояла в том, что мы их забираем и уезжаем оттуда. «Вы что думали — так просто отсюда уедете? — говорят. — Теперь вы будете этими трупами». И вот 16 человек — команда, которая должна была опознать и забрать своих, — оказалась в плену у вооруженных боевиков.

А нам запретили брать из части какое-либо оружие вообще. Понимаете расклад сил и средств? Хотя мы с товарищами были подготовленными людьми и понимали, как и куда мы едем. У меня был схрон. Я был достаточно известной личностью в части, поэтому ко мне стекались боеприпасы и оружие. Кроме того, меня им обеспечивали как старшего одного из снайперских постов. Эти посты являлись первой точкой от забора, которая должна была остановить боевиков в случае прорыва в воинскую часть. Поэтому боеприпасы и оружие были любые в неограниченном количестве.

Два человека загружают тела людей в кузов грузовика. Грозный, 17 февраля 1995 года

Фото: Reuters

На тот момент у меня были гранаты различных модификаций, которые мы взяли с собой, так как оружие брать было запрещено. Нас проверяли на выезде, чтобы его не было, но мы все равно вывезли шестьдесят-восемьдесят гранат. Мы обложили ими все машины, которые шли туда (есть у нас свои места потайные, не буду рассказывать). Таким образом, у нас все-таки было оружие, которое не позволяло при его применении остаться в живых никому — ни нам, ни им, и мы относительно спокойно чувствовали себя, несмотря на то, что они поставили нас всех на колени, достали свои кинжалы и сказали: «Мы вам сейчас всем будем головы резать по очереди».

Что вы испытывали, когда они это сказали? О чем думали — о Боге, о семье, о том, зачем вообще сюда приехали?

Сложно сказать. Тогда у меня была одна мысль: если я сейчас ухожу, то ухожу не один, а вместе с ними. Мыслей о родных не было, да и обстановка не позволяла. Поймите, когда над вами занесли нож… Не знаю, наверное, так думают только те, кто уже собрался умереть. А тот, кто еще находится в состоянии боя, он не смиряется с тем, что его сейчас будут убивать.

У меня был скотч, я был просто обмотан этими гранатами. Я просто выдернул чеки сразу с двух рук. Гранаты были Ф-1 — 200 метров радиус разлета осколков. Ну и смотрю на них — мол, давайте посмотрим, чем это все кончится. Слава Богу, не довелось до конца разжать руки, когда решили нас оттуда выпустить.

Они разбежались, что ли?

Они сначала нашего старшего отвели куда-то. Его долго не было — наверное, час-полтора, пока они над нами издевались…

Как именно издевались?

Оскорбляли, пришли местные жители, плевали в нас, пытались плюнуть в лицо… Нам скомандовали: «Руки за голову, сидим на коленях», разожгли костер, посадили нас в линию в метрах 15, притащили гитару, уселись кругом и стали петь свои песни, но на русском языке с оскорбительными высказываниями в отношении России.

Кричали нам: «Слушайте, русские свиньи, пока живы еще, что мы о вас думаем!»

Потом пришел какой-то «благодетель», принес какие-то карамельки (не знаю, где они были) и кинул нам под ноги. Но вы понимаете, что у таких людей брать ничего нельзя — она может быть отравленная, а может, он просто для утверждения своей власти это сделал. Он говорит: «Бери, жри, русская свинья». Я привстал, откинул ногой эту конфету и говорю: «Хочешь жрать — жри ее сам».

А у него был пулемет Калашникова с коробкой на 200 патронов. Он передергивает затворную раму, приставляет пулемет мне к затылку (он у него на поясе висел). Пулемет стреляет только очередями, напротив — эти 15-20 человек вокруг костра. Я ему: «Стреляй!», а он: «Ты что, умереть хочешь?» То есть я-то оценил обстановку, что сейчас произойдет, а он даже не осознавал, что хоть одна очередь вылетит — и я уже не один отправлюсь на тот свет.

«Стреляй! У тебя же духу не хватит выстрелить! — кричу ему (нецензурно, разумеется). — Ты же трус. Ты же только в затылок можешь выстрелить. Я ж для тебя враг. Я бы тебя, например, зубами загрыз. А у тебя духу не хватит»

Я его провоцировал, чтобы он эту очередь дал. Они сидят, один из них поворачивает голову в нашу сторону, видит все это, кричит ему, а я в этот момент как раз вытаскиваю гранаты и чеки из них.

Смотрю — все они около костра встают, а тот, который первым обернулся, подбегает к этому, с пулеметом, и, крича что-то на чеченском, раздает ему со всего маху в физиономию. Он падает, ничего не понимает… Насколько я думаю, те, у костра, поняли, что он был готов стрелять, и поняли, чем это для всего их сборища закончится.

Почему они у вас гранаты-то не отобрали?

Они не знали. Мы приехали — они сразу: «Ну что, готовы копать?» — «Готовы».

А с теми гранатами, которые вы в руках держали, что случилось?

Я их так и держал. А другого выхода не было. Руки, когда я их уже выкидывал, у меня тряслись от напряжения — рычаги ведь подпружиненные, и их нужно достаточно плотно прижимать к корпусу гранаты. Каждый из нас метал неоднократно и понимал, что если хотя бы чуть-чуть ее ослабишь, то вылетит фиксатор, и через две-четыре секунды произойдет взрыв. Соответственно, держал, а потом вставляли туда эти шпильки, чтобы зафиксировать.

Сколько, по ощущениям, держали?

Много.

Больше часа?

Больше.

С начала августа в Грозном идут активные боевые действия. После объявления о штурме российской стороной был создан коридор для эвакуации мирных жителей. 10 августа 1996 года

Фото: Игорь Михалев / РИА Новости

Когда командир вернулся, что было?

Он был безучастный, с потухшими глазами. Живой, но как будто неживой. Я не знаю, что они с ним делали, чем напоили, укололи. Но пришел абсолютно безвольный человек, который возглавлять группу не мог. Он просто пришел и сел, они на него даже внимания не обращали. Глаза открыты, а в них какой-то туман. Поэтому все командование распределилось коллегиально на всех, кто там присутствовал.

А один боец (ныне покойный, его звали Женя) был в раскраске «камыш» — мы еще говорили ему, чтобы он ее не надевал. В то время она была только у подразделения специального назначения. А он такой: да все равно, какая разница, пусть знают! Гордыня какая-то непонятная. Еще он усы отращивал и выглядел старше своего возраста.

Так вот, подходит к нему товарищ из этих и спрашивает:

— Ты контрактник?

— Нет, — отвечает.

— Да мы видим, что ты контрактник! Откуда у тебя эта шмотка? — хватает его за рукав. — Смотри, во что другие бойцы одеты, по ним видно, что это срочники. Ты кому тут рассказываешь? В каком ты звании?

— Я рядовой.

— Врать-то не надо! Мы тебе первому голову отрежем. Деньги сюда приехал зарабатывать на крови, а? Мы что, не понимаем, что ли? Из какого подразделения?

— Из 101-й бригады, мы повара, хозяйственный взвод, вот нас и отправили как похоронную команду — забрать погибших.

— Да мы по твоей форме видим, кто ты!

Плюс берцы у нас были облегченные, «резинки» так называемые, тоже редкость тогда, обычно все в кирзовых сапогах ходили. На самом деле если бы у кого-то из них был наметанный взгляд, даже из того факта, что на всех надеты облегченные берцы, можно было бы сделать вывод. Если бы у одного были берцы, а у других кирзовые сапоги, тогда бы еще можно было предположить, что он купил их или обменял на что-то. А когда у всех — все понятно.

В общем, кидают ему под ноги маленький ножик и говорят: «Ну, давай ножевой… Ты же знаком с ножевым боем?» И вытаскивает большой тесак. Мы хотя и были знакомы с ножевым боем, показываем ему знаками: не надо, это провокация. Тут даже боя бы не было, просто расстреляли бы всех.

Если бы он только дотронулся до ножа, было бы основание сказать, что мы напали на них, пытались их убить — соответственно, они нас и порешили. Он нашим рекомендациям внял, не стал дергаться, хотя в первый момент порывался взять нож и зарезать того.

Пока они напрямую нас не убивали, провоцировали всячески этими конфетами, дергали перед носом своим оружием, угрожали выстрелить в голову…

У нас там был один мусульманин: «Э! Да ты братьев-мусульман сюда приехал убивать? Мы тебе сейчас. .. (если говорить культурно — отрежем твои гениталии), затолкаем в рот, а потом голову отпилим!»

Понимаете, после таких угроз не осталось сомнений, что отпускать нас они не намерены. Мы в таком состоянии находились несколько часов. Одни уходили, другие приходили, их все больше становилось. Это происходило на том месте, где группа нашего подразделения попала в засаду 6 августа, когда начался штурм Грозного, и там было очень много наших погибших. Некоторые смогли вырваться из этого капкана, а некоторые не смогли.

Чем вот эта конкретная ситуация закончилась?

Уехали мы в результате интересно. Приезжает, по-моему, белая шестерка, оттуда выходит пожилой человек, лет 50-60, почему-то в кожаной куртке летом, на плечах у него реально здоровые золотые звезды. Он подходит, начинается разговор, все начинают бегать, потом его куда-то зовут, показывают пальцами. Он жестикулирует, объясняет что-то на своем…

Потом они возвращаются и говорят: «Вам повезло. Нам не дали вас сейчас тут убить, сказали, чтобы вас вернули». Дело в том, что наши командиры перед тем, как нас отправить, при зачистках набрали несколько важных боевиков и сказали, что если мы не вернемся, то они устроят физическую расправу над этими товарищами. Как я понял, все это время, что мы там находились, шли переговоры. Они хотели вытянуть своих, наши — нас. Как это произошло — мне неизвестно.

Потом прошла информация, что одно из должностных лиц из нашей воинской части сказало, что оттуда никто вернуться не должен, все должны быть убиты.

Вас послали туда умирать?

Да.

Оттуда должны были вернуться две группы трупов: те, которых выкопали, и те, кто поехал их выкапывать

Что думали рядовые о командном составе?

Сначала мы подумали, что это неправда. Но по прошествии двадцати лет выяснилось, что это правда, что нас сдали — они нам это в открытую сказали. И первую группу, которая погибла в засаде, и мы приехали туда на убой. Боевикам фактически дали разрешение расправиться с нами.

Это для того, чтобы вы понимали, что за обстановка была в то время. Все жили так, как они хотели жить. Кто-то выполнял приказ, кто-то жил для себя.

Боевые действия в Грозном, август 1996 года. Солдаты Федеральных войск Министерства обороны РФ у разрушенных зданий в центре города

Фото: Игорь Михалев / РИА Новости

«Ампутировали руку саперной лопаткой»

А в целом как солдаты относились к офицерам? Как простые солдаты относились к разведке?

Было кастовое деление. Вы должны понимать, что подразделения специального назначения всегда считают себя элитой, они не участвуют ни в разговорах, ни в переговорах, ни даже в обсуждениях чего-либо с другими подразделениями, так как знают намного больше, чем все остальные, чем даже офицеры части. Когда операция носит гриф «секретно» или «совершенно секретно», это говорит о том, что информация не должна уйти никуда. Например, как вы своими глазами видели, как ликвидируют боевиков, которых три раза доставляли в Ханкалу в особый отдел и три раза брали, обвешанных вооружением, практически в том же районе, где и до этого.

Когда нашего командира это уже достало, он сказал: «Вы мне надоели». Он понял, что они так и будут ходить и убивать наших. Это была банда, которую мы привозили в особый отдел, а их потом в полном составе отпускали. Потом снова привозили — и снова отпускали.

Почему? Кто?

Мы не знали. Наша задача состояла в том, чтобы их задержать и доставить в особый отдел. Особый отдел — это отдел военной контрразведки ФСБ России. Он должен был доставлять этих людей прямиком в места лишения свободы. Вместо этого они через несколько дней, практически в том же районе, обвешанные оружием, идут на свою операцию.

Мы их берем, а они улыбаются: «Командир, может, прямо у нас возьмешь? Мы же все равно выйдем». Командир сказал: «На этот раз не выйдете». Они: «Да кому ты угрожаешь?». Хи-хи, ха-ха. Думали, что шутки с ними шутят. Шутки закончились прямо там же.

Чем занималась разведка?

Разведподразделения использовались не по назначению, не так, как это прописано в уставе и в учебниках по военной науке. Она использовалась как наиболее подготовленное подразделение для затыкания всех дыр — любых.

Надо сопроводить — разведка. Надо вытащить кого-то — разведка. Надо произвести штурм — разведка. Надо устроить засаду — разведка

Задачи иногда ставились несвойственные для разведки. Соответственно, вполне возможно, что та засада, которая закончилась плачевно (речь идет о засаде 6 августа 1996 года, при штурме Грозного, убитых в которой забирало подразделение Дмитрия — прим. «Ленты.ру»), стала следствием нецелевого использования разведподразделений.

В тот день послали разблокировать 13-й блокпост — «крепость на Сунже». На тот момент мы не имели возможности встретиться с бойцами, которые находились там, из-за осады этого блокпоста. Несмотря на то что боевики прессовали его, он так и не сдался. Часть нашей группы вырвалась, прибыла на этот 13-й блокпост и держалась там до заключения «мирных», так скажем, договоренностей Лебедя.

Там не было ни еды, ни воды, ни медикаментов. Одному бойцу ампутировали руку саперной лопаткой. Заматывать было нечем, поэтому мы порвали свои майки, тельняшки и замотали ему культю. У него было ранение, началась гангрена. Решение об ампутации было принято без участия самого пострадавшего. Так как инструментов и хирургов не было, это сделала группа бойцов с помощью наточенной саперной лопатки. Просто отрубили руку.

Штурм Грозного боевиками в августе 1996 года был неожиданностью или прогнозируемым событием? Как это выглядело с вашей точки зрения?

Знаете, с начала августа в городе нарастала какая-то напряженность. Резко уменьшилось количество местных жителей на улицах — это было заметно. Улицы просто опустели. Если раньше днем и вечером работали рынки, даже какие-то магазинчики на площади Минутка, люди хоть и с осторожностью, но передвигались по улицам, то в начале августа рынки были практически закрыты — стояли один-два торговца. Прохожие исчезли.

Нас, как людей подготовленных, это уже наводило на мысли, что что-то произойдет. У нас были средства связи, и мы научились настраиваться на переговоры боевиков. Ночами делать было нечего — служба идет, спать нельзя. И мы переключали частоты, слушали своих и чужих. И к началу августа у нас сложилось понимание, что готовится какая-то заваруха. Что конкретно — мы не могли предсказать, ведь с их стороны это тоже было совершенно секретно.

Все началось рано утром 6 августа: мы проснулись под канонаду. Они атаковали все точки федеральных войск — посты, здание правительства, МВД, вокзал, в котором находилась комендатура, блокпосты на мостах через Сунжу, Ханкалу, наш городок, 22-й городок, аэропорт Северный. Короче, по всему городу начались бои

Мы уже были готовы, командир говорил нам, что назревает что-то нездоровое. Шли сообщения по средствам связи с блокпостов, на которые напали: «Находимся в осаде», «Приняли бой» — уже открытым текстом, не шифром, «У нас есть погибшие и раненые», «Мы ждем помощи»… Все это стекалось со всего города от групп батальона.

Разрывы, стрельба. Я на своем посту взял бинокль, просматривал часть улицы Ленина и несколько улиц Октябрьского района. Я видел, что из домов, которые похожи на наши пятиэтажки, которые реновации подлежат, из разбитых окон вылетали огненные шары — выстрелы из гранатометов. Работали пулеметы, автоматы. Очень было заметно, когда вылетали эти огненные шары, — их летело множество, словно это был метеоритный дождь.

Боевики спустились с гор или уже в городе были?

Они зашли в эту ночь. Если разведывательная информация была верна, они зашли между пятью и шестью часами утра одновременно из близлежащих населенных пунктов, к которым они стекались в течение нескольких дней. Некоторые прошли тайными тропами в обход блокпостов — ведь их невозможно установить на каждой тропе.

Другие одновременно напали на блокпосты, чтобы отвлечь их от продвижения сил и средств боевиков. Впрочем, думаю, что и в городе к тому времени боевиков было уже много.

Это противостояние могло закончиться победой федеральных войск?

Да. Так оно и было. Но неожиданно появился Лебедь, который заключил с ними «мир». Ему все солдаты, офицеры говорили: мы понесли такие потери — за что? Чтобы вот так сейчас с ними договориться о чем-то? Тогда ведь генерал Пуликовский дал боевикам два часа на вывод всех мирных жителей из Грозного, после чего обещал сровнять город с землей, несмотря на то, что он и так был в руинах.

Я поднялся на высокое здание — пять или шесть этажей, на нем было написано Hollywood. Там был внутри пост, и когда начался минометный обстрел, крупнокалиберные мины реально пробивали шифер и пролетали насквозь. Огонь велся с Ханкалы, откуда до нашего 15-го военного городка было километров пять-семь. Снаряды разрывались и рядом с нами, и улетали дальше.

В нашем заборе была дыра, и оттуда выходили и возвращались штурмовые группы — только успевали заносить убитых и раненых. Снайперы вели постоянный обстрел

Я заметил группу боевиков в черных кожаных куртках, передвигающихся поперек улицы Ленина, метрах в 250-300 от нас перебегали дорогу. У кого-то были военные штаны, у кого-то гражданские, при них были пулеметы, автоматы. Я сразу понял, что это явно не российские военнослужащие.

Я перебежал к зданию, у которого была разрушена крыша. Мой блокпост находился в нем, и, чтобы сместиться от заложенных окон, мне пришлось подняться к срезу стены, на который уже накладывается крыша (не знаю, как это правильно назвать). Крыши не было, а была кладка по контуру здания сантиметров 80 в высоту. Все пролеты обрушены, только швеллеры и четыре стены — остов здания без окон, без дверей, без полов, без потолков. До шестого этажа пустота, мы по веревкам туда забирались и спускались.

Переместившись по краю стены туда, где обзор был лучше, я открыл огонь. Ко мне прибежал мой товарищ, сержант по имени Сергей, забрался по веревке и говорит: «Что ты тут делаешь?» Я отвечаю: «Вон, смотри, бегают. Так давай сейчас мы с ними разберемся!»

Бой в Старопромысловском районе. Участник незаконных вооруженных формирований

Фото: Игорь Михалев / РИА Новости

Как я понял, они через улицу Гудермесскую из квартала пятиэтажек, отработав, перебегали в частный сектор. Наша бригада в этом квартале много людей потеряла погибшими — они выходили, чтобы зачистить прилегающие к части дома, а оттуда только успевали выносить трупы. Боевики были везде.

Ну и мы из двух автоматов открыли по боевикам огонь. Я заметил, что они начали кувыркаться по дороге, кто-то остался лежать. Потом смотрю, минут через пять они опять выбегают из частного сектора, пытаются утащить лежащих. Я опять открываю огонь, опять кто-то из них кувыркается.

(Там просто непонятно — ранен, убит… Вообще, когда в человека попадают, он еще продолжает двигаться, когда он может быть уже убит или ранен, по инерции. Бежит, начинает спотыкаться, потом падает — не так, как в кино: попали и сразу — бух на землю.)

Большую часть их группы я оставил на дороге.

Мы перезаряжаем оружие, снаряжаем… Магазинов-то у меня было много снаряженных, но чем их больше, тем лучше. Соответственно, я достал патроны и начал набивать ими пустые. Опять канонада…

Потом они открыли огонь из этих пятиэтажек — может, по связи передали, а может, меня заметили — я вел стрельбу сначала с колена, а потом, не прикрытый ничем, в полный рост.

Мы залегли. В стене были оборудованы огневые точки, защитные точки, выложенные из кирпичной кладки. Я смотрю — начали разлетаться кирпичи. «Надо выяснить точку, откуда бьют», — решил я. Ору снайперу на посту, мол, быстро осмотри здание, скорректируй огонь. Снайпер начал рассматривать — а там дым, все горит… Пока он искал, мы с Сергеем лежим, и я говорю ему: «Давай на раз-два-три приподнимаемся». Потому что бойница в полкирпича, а туда еще и автомат надо засунуть, и для обзора места практически не остается — узкая щель. Пока будешь наводиться…

(Максимализм, который у нас был в первые дни, исчез. Я знал, что пуля пробивает кирпич на раз, кладка в два кирпича разбивается после первой же очереди из обычного автомата, не говоря уже про пулемет. Поэтому я понимал, что на произведение очереди будет всего несколько секунд, и надо либо смещаться ниже, либо вообще отсюда валить.)

У нас было две огневых точки. И если боевик уже взял на прицел это место, ему приходится решать, куда стрелять — в первого или второго. Происходит некоторое замешательство — какую из целей поражать? Этого замешательства нам должно было хватить, чтобы поразить точку противника, откуда велся огонь.

Раз-два-три!.. И тут я понимаю, что мое лицо что-то обожгло. Пронеслась мысль, что пробило кирпичную кладку.

Мы еще лежим, даже не приподнялись. Мне посекло лицо осколками кирпича, у Сергея из виска идет кровь. Он смотрит на меня ошарашенными глазами, я на него. Я поначалу подумал, что его убило, что это такая предсмертная реакция — таращится, мол, что произошло-то? Поворачиваю голову в сторону кладки и вижу отверстие. Причем пуля вошла с внутренней стороны, не с внешней. Выбиваю шомпол из автомата, вставляю в отверстие, выковыриваю ее. Это снайперская пуля от винтовки СВД 7,62 миллиметра. В руке она прямо горячая, обжигает ее. Подкинул, поймал и говорю: «Ну что, Серега, это твоя, на — на память».

Выстрел произошел со спины. Мы лежали по направлению к пятиэтажкам — то ли с больницы, которая в метрах 600 была, выстрелил снайпер, то ли из частного сектора, который под углом располагался. Если с больницы — то выстрел произвел очень умелый снайпер, а если из частного сектора, то очень неумелый. Потому что пуля вошла как раз между двух наших голов, прямо по центру.

Мы с ним переглянулись, кровь у него продолжает течь. Взял его за голову, а у него оттуда торчит оплетка медная. Я ее рванул прямо с куском кожи и мяса. «Ты живой еще, не ссы», — говорю. У меня на приклад автомата был прикручен ИПП (индивидуальный перевязочный пакет), я рву его и прикладываю Сереге к виску.

Боевые действия в центре Грозного, август 1996

Фото: Игорь Михалев / РИА Новости

И тут понимаю, что сейчас будет следующий выстрел. Это происходит мгновенно: сначала ты думаешь о том, что произошло, а потом понимаешь, что будет дальше. Я хватаю Сергея за шкирку: «Валим отсюда!» Тот кричит: «Подожди! Вон они!» (а боевики снова побежали по улице). — «Нет, валим!»

Как в замедленной съемке — только поднялся на ноги и начинаю смещаться в сторону, в кирпичную кладку с внутренней стороны начинают бить пули. Что такое стрессовая ситуация и шесть этажей сталинского дома, где потолки не 2,2 метра, понимаете? Шесть этажей без пола, только швеллеры!

Я бегу по этой кладке что есть мочи, таща за собой Серегу, свой автомат, его автомат, разгрузки… И по нам стреляют, где в стенку, где между ног попадают пули. У нас всегда знали, что если ты слышишь пулю, то она не твоя. Вж-ж-ж! Вж-ж-ж! — несется, пока мы бежим

В общем, там кто-то открыл огонь, уже даже не целясь. Им просто нужно было нас поразить. Это даже не очереди были. Если бы работал автомат или пулемет, по звуку очереди было бы понятно. А это были единичные пули. По ходу, снайпер уже упускал цель, не мог прицелиться и стрелял от безысходности.

Я преодолеваю расстояние до угла дома — а только угловые комнаты в этом здании имели пол — и сталкиваю Серегу с этой высоты вниз, запрыгиваю сам. Летим, приземляемся на кафельный пол, где были туалет и ванная. «Ну что, руки-ноги целы? Попало?» — говорю ему. «Нет», — отвечает. «Ну все, считай, второй раз родились сегодня», — смеюсь. Осматриваем себя (иногда бывает, что попадет, а ты из-за адреналина не чувствуешь), и я замечаю, что обрызган кровью, но кровь, судя по всему, Серегина, когда в него оплетка попала. Говорю: «Давай-ка ты в госпиталь, я без тебя тут справлюсь, тебе уже все — четвертого раза не будет». У него были ранены ноги, рука, голова. «Тебе Господь говорит, что это был последний раз, когда он тебе сохранил жизнь. Вали и больше не возвращайся из госпиталя». Он ушел, и до самого увольнения я его так и не видел, пока не приехал на Большую землю.

«Офицеры были вынуждены подчиняться»

Как вы узнали, что Лебедь ведет переговоры? Что испытывали, когда сказали, что нужно отходить?

А мы никуда не отходили. Просто пришел приказ прекратить огонь, потому что достигнуты какие-то мирные соглашения.

Пока они не были достигнуты, вы о них ничего не знали?

Нет. Просто по всем каналам связи, по радиостанциям поступил приказ прекратить огонь, несмотря на то, что боевики стреляли. В случае отказа прекратить огонь командиров обещали отдать под трибунал и бойцов тоже. Было непонятно — сказали, что боевые действия прекращены, у нас очередное перемирие.

У боевиков после каждого боестолкновения, — как только они понимали, что попали под пресс, — сразу начинались перемирие и переговоры

Наша сторона понесла большие потери, так как это было неожиданно (как это мы потом узнали — хотя было много информации и у разведки, и у ФСБ, которую никто не попытался реализовать). А когда приходила наша очередь рассчитаться, то нас сразу останавливали. Просто «прекратить огонь!» — и все.

Офицеры были вынуждены это делать. Я понимаю, служебная карьера, 90-е годы — чем кормить семью, если уволят? Да еще и посадят ко всему прочему за неисполнение какого-то приказа, пусть преступного, пусть глупого. И офицеры были вынуждены подчиняться. Когда в стране неразбериха, никто же не будет заниматься конкретным делом. Сейчас-то не могут с беспределом разобраться, который с Голуновым творят, еще с кем-то.

.. А про то время вообще говорить не приходится: посадили — и поминай как звали.

Чтобы посадить, практически как в 1937 году, собиралась чрезвычайная тройка. Пришли три сотрудника особого отдела, в который мы сдавали боевиков, выслушали, показания записали, офицера забрали. И все, никто его больше не увидит. Потом только родственники получат письмо, что он в местах лишения свободы находится, мол, приговорили его судом военного трибунала к чему-то и отправили.

Поэтому огонь прекратили. Хотя и не все — понимаете, когда в вас стреляют, и вы подчиняетесь приказу о прекращении огня, получается, что вы сдаетесь на милость победителя, который продолжает вас расстреливать и не собирается останавливаться. То есть это приказ для вас, а не для них — так это можно расценить. Игра в одни ворота.

И тогда боевики усиливают натиск, чтобы взять штурмом все здания.

Бойцам, кстати, терять было нечего. Им либо погибнуть, либо… Как будет дальше — никто не знал. Поэтому и открывали ответный огонь.

Вы же понимаете, что было бы с пленными, если бы боевики взяли какую-нибудь точку, тем более когда они разъярены — у них же тоже потери. Никакой пощады не будет, на куски порвут, кожу будут с живых сдирать

И потом Пуликовский объявил, что если они не выведут мирных жителей из Грозного, все, кто там находятся, вне зависимости от пола, расы, вероисповедания и прочего, будут по законам военного времени подвергнуты физической ликвидации. Штурмовые группы ликвидируют всех подряд.

Вы же понимаете — город заполнен боевиками. Среди них есть местные жители, но они пособники. У них было время, чтобы уйти, они обо всем знали заранее. Но некоторые там оказывали боевикам медицинскую помощь. (Кстати, столкнулся потом на гражданке с одной приятной женщиной, не чеченкой, которая в Грозном находилась в бандформировании и оказывала им медицинскую помощь. А потом мы очень мило работали с ней в одной юридической организации.)

Секретарь Совета безопасности Александр Лебедь (в центре) прибыл в Чеченскую Республику для проведения переговоров о прекращении боевых действий и выводе российских войск из Грозного

Фото: Игорь Михалев / РИА Новости

На ваш взгляд, кто виноват в том, что произошло с мирным населением Грозного? Боевики, федералы?

Каждый получает то, чего он заслуживает. Когда боевики убивали русских, им это было в радость. Им приваливало новое имущество, машины, деньги. Всех это устраивало, даже местное население, которое, по-видимому, считало, что все так и должно быть. Но когда это обернулось против них — вы же знаете, что любая проблема, как палка, имеет два конца.

У них случилось горе: их имущество разрушалось, горело, подвергалось мародерству. Я не скрываю этого — была, например, акция возмездия за трех наших погибших товарищей на рынке. Мы этот рынок просто пустили под колеса бэтээров — раскатали как карточный домик. Нам плевать было, что это чье-то имущество. Рынок был закрыт, мы приехали рано утром, когда никого не было. Но мы понимали, что в ларьках там какая-то еда, чей-то товар.

Мы просто раскатали этот рынок. Металлические ларьки лежали вот так вот — как газета. Все они стали плоскими, как лист бумаги.

На тот момент ничего не имело значения. Наших товарищей убили, и убили хладнокровно, подло.

Вы для себя поняли, что это была за война и зачем она была?

Мы не договорили про генерала Лебедя. На тот момент со стороны нашего правительства и Лебедя непосредственно, так как он был полномочным представителем президента, это было предательство в отношении федеральных войск. Когда мы потеряли очень много убитыми и ранеными, причем на пустом месте… Если бы развединформацию реализовали, мы бы могли этого избежать, перекрыв дополнительно какие-то дороги, предприняв меры профилактики. Не откатились бы назад и не получили бы то, что получили в итоге.

Что это было — этот нарыв, как и любой межнациональный конфликт (а он начинался именно так, как это было в Карабахе, как это было в Средней Азии, в Молдавии), требовал разрешения. И таким разрешением всегда являлось применение военной силы. Рано или поздно война бы там случилась, если не в 1994 году — так в 1995-м или в 1996-м.

То, что они потом творили в Буденновске, в Первомайском, не могло остаться без возмездия, не могло длиться бесконечно. Рано или поздно любой президент ввел бы туда войска, учитывая то, что это территория Российской Федерации, хоть и мятежная.

Они объявили о независимости еще в советские времена.

Несмотря ни на что, ни на какие их попытки, к началу этой войны они являлись частью Российской Федерации. И на этой территории должен был быть установлен порядок соответственно законам России, что и произошло.

Что касается командования — да, я считаю, что наше командование не было готово к войне. У нас отсутствовала боевая подготовка в войсках. Именно из-за этого случилось 31 декабря — 10-15 января 1994-1995 годов. Из-за отсутствия карт, развединформации, необходимой при любых военных действиях. Сначала проводится разведка, и уж потом вводятся войска. Произошло все наоборот: сначала ввели войска, а потом запустили разведку — вытащите нас!

Внимание! «Лента.ру» осуждает любые национальные конфликты во всех их проявлениях, выступает против межнациональной розни и любого насилия

Вторая чеченская война. Путин. Россия перед выбором

Вторая чеченская война

7 августа 1999 года отряд чеченских боевиков во главе с Шамилем Басаевым и приехавшим из Иордании Хаттабом вторгся на территорию Дагестана.

Операция боевиков оказалась для страны полной неожиданностью, хотя естественно было бы предположить, что армия и спецслужбы пристально следят за тем, что творится на мятежной территории.

Вторжение боевиков в Дагестан готовилось несколько месяцев, если не лет. Военные потом с раздражением говорили, что там были созданы долговременные оборонительные сооружения, и возмущались поведением местных властей, которые ничего не замечали.

Удивлялись и бездействию Федеральной службы безопасности.

В реальности и ФСБ, и военная разведка завалили высшее руководство предупреждениями. Тогдашний премьер-министр Сергей Степашин рассказывал потом в газетном интервью: «Каждый день шли шифровки от разных спецслужб, соперничающих друг с другом: вторжение вот-вот начнется. А даты назывались разные. Есть у спецслужб такой элемент внутренней подстраховки: “если что — я доложил”. И когда ничего не происходит — появляется элемент расслабления…»

Боевики вошли в Дагестан под зеленым знаменем джихада — священной войны против неверных — и обещали создать исламское государство, которое объединит Чечню и Дагестан. В самом Дагестане к ним присоединились ваххабиты. О них уже несколько лет говорили как о новых и опасных врагах, которые будут пострашнее обычных бандитов из Чечни, потому что ваххабиты намерены оторвать от России Северный Кавказ и создать самостоятельное исламское государство.

Первая чеченская война способствовала распространению крайних форм ислама на Северном Кавказе, как, впрочем, и в других районах России, где молодые мусульмане сочувствовали своим единоверцам в Чечне. Агрессивный фундаментализм быстро приводит радикально настроенную молодежь к идее террора. Террор — это метод, который нравится всем, кто хочет очень быстро добиться своих целей и заполучить то, чего он желает, — власть, деньги, оружие. Террор — это попытка малыми средствами добиться больших целей. Исламские боевики в Чечне легко вербовали молодежь, которая охотно поддавалась внушению и считала, что сражается за благородное дело.

Боевики, имея весьма слабое представление о религии, стремились выставить себя пламенными приверженцами ислама. В результате ваххабизм стал синонимом террора, экстремизма, радикализма.

Большая часть дагестанских ваххабитов была далека от политики. Все, чего они хотели, — это иметь возможность исполнять каноны ислама так, как они считают нужным. Осенью 1998 года они установили свою власть в селах Карамахи и Чабанмахи. Но тогда Москва не видела оснований применять оружие. Сергей Степашин успокоил ваххабитов:

— Если хотите соблюдать исламские обряды и традиции — соблюдайте. Никто вам мешать не станет.

Но чеченские боевики видели в ваххабитах своих естественных союзников в борьбе за единое исламское государство. Боевики, верно, считали, что Москва не решится на вторую чеченскую войну. Тем более что правительство возглавлял Степашин, однажды погоревший на Чечне. Он приказал организовать отпор бандитам, но развязывать настоящую войну не хотел. Желание Степашина избежать жертв стоило ему карьеры.

Хотя Степашин рассказывал потом, что начиная с марта готовился план ведения боевых действий в Чечне:

— Мы планировали выйти к Тереку в августе-сентябре. Так что это произошло бы, даже если бы не было взрывов в Москве. Я вел работу по укреплению границ с Чечней, готовясь к активному наступлению…

Боевики не ожидали, что получат мгновенный и жесткий отпор. В Дагестан перебросили дополнительные силы, и 11 августа началась крупномасштабная операция по уничтожению боевиков. Федеральные войска действовали умело, не так, как в первую чеченскую войну. Новая тактика формировалась под влиянием современного мирового опыта — подавление авиацией и артиллерией огневых точек противника, расчленение и окружение отрядов противника, отказ от традиции брать населенные пункты к заранее установленной дате или к празднику.

Но тут произошла новая беда. 4 сентября 1999 года взорвали дом в Буйнакске — погибли больше шестидесяти человек, 9 сентября прозвучал первый взрыв в Москве, погибли около девяноста человек, 13 сентября — второй взрыв, больше ста двадцати жертв. И уже после того, как боевиков выбили из Дагестана, прогремел взрыв в Волгодонске, семнадцать погибших… Это были хорошо подготовленные террористические акты.

Тогда возник резонный вопрос: почему же ФСБ при таком огромном и разветвленном аппарате не смогла предупредить эти страшные взрывы, которые унесли столько жизней? Удивляло и то, что проходил месяц за месяцем, а организаторы и исполнители террористических актов в Москве и других городах продолжали гулять на свободе.

В отсутствие достоверной информации ходили самые безумные слухи. В том числе писали о том, что эти взрывы были провокацией, организованной для того, чтобы получить предлог для нанесения удара по Чечне и тем самым обеспечить избрание Владимира Путина президентом. Рассказывали о том, что есть люди, которые знают правду. Предположение о том, что взрывы на самом деле были провокацией органов безопасности, — чудовищное. Но законы, которым повинуется массовое сознание, известны: пока не будет проведено полное расследование и не состоится открытый и гласный суд, люди могут предполагать все, что угодно. Впоследствии сообщили, что дома взрывали не чеченские боевики, а участники подпольных исламистских организаций Карачаево-Черкесии.

В конце 1999 года руководители департамента ФСБ по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом оценили работу своего департамента как неудовлетворительную. Признали, что не смогли предотвратить террористические акты в Москве и других городах. В результате погибли триста пять человек.

Единственное, что доподлинно известно о работе ФСБ после взрывов, — это желание чекистов научить страну бдительности. Закончилось это дикой историей в Рязани, где тоже обнаружили взрывчатку, и жители целого дома — женщины, дети, старики — всю ночь провели на улице в ожидании взрыва. А на следующий день руководители ведомства госбезопасности заявили, что это было учение и вместо взрывчатки там был сахарный песок. Чекисты решили проверить, хорошо ли работают их коллеги-милиционеры…

Никто из замечательных чекистов не подумал о том, что эта страшная ночь в ожидании взрыва означала для жителей того дома в Рязани, для женщин, для детей, для стариков. Тогда говорили, что чиновникам, которым наплевать на людей, не место на государственной службе. Однако ФСБ продолжала настаивать, что такого рода учения необходимы для того, чтобы поддерживать в народе дух бдительности. Рязанская история послужила поводом для нового всплеска слухов о том, что взрывы — это провокация. Пошли разговоры о том, что в Рязани все-таки была заложена настоящая взрывчатка…

Тогда никто и представить себе не мог, что эти события радикально изменят политическую жизнь России. В конце сентября на пресс-конференции в Казахстане глава правительства Владимир Путин произнес фразу, которая сделала его знаменитым:

— Мы будем преследовать террористов везде. В туалете поймаем, то и в сортире их замочим.

Путин стал символом порядка и стабильности. Его поддержали в значительной степени на эмоциональном уровне.

«Наружу выплеснулась вся масса недовольства, разочарования, мести, ярости, чувства собственной ущемленности. Мы не ожидали такой реакции, — рассказывал “Новым известиям” известный социолог Лев Дмитриевич Гудков, тогда заведующий отделом социально-политических исследований Всероссийского центра изучения общественного мнения.  — Массовое общественное мнение совершенно ясно и определенно требовало смены руководства. На этом фоне и появился новый лидер, о котором не было ничего известно. Но первые же несколько жестов и легко опознаваемый приблатненный жаргон сделали Путина узнаваемым, он был сразу признан как свой.

На фоне почти всеобщего страха перед терактами общество консолидировалось. Новый лидер, „свой“, молодой, решительный, энергичный, пробудил надежды на перемены во всех областях, даже не имеющих непосредственного отношения к чеченской войне. Он как бы дал „разрешение“ на ненависть, мстительные и в общем-то сомнительные в моральном плане чувства к чеченцам как к народу бандитов и боевиков. Поэтому немедленно все показатели, связанные с социальным самочувствием, чувством уверенности в себе, поползли вверх. Увидев в Путине персонификацию своих надежд на будущее, люди обрели некоторую определенность и гарантию на будущее. Что бы он ни делал дальше, отношение к нему уже не менялось».

Люди приветствовали твердость нового премьер-министра и решение генералов не останавливаться на административной границе с Чечней, а двигаться дальше, чтобы полностью ликвидировать источник опасности.

Сергей Степашин рассказывал журналистам:

— У меня был другой план. Он предусматривал продвижение наших войск до Терека и укрепление границ Чечни со Ставропольским краем, Ингушетией и Дагестаном. Но когда военные без потерь продвинулись до Терека, они решили, что дальнейшее продвижение тоже не вызовет никакого значительного сопротивления. Сработала инерция советской военной машины…

Сначала военные говорили о санитарном кордоне вокруг Чечни: войска остановятся на Тереке, чтобы не пропустить террористов. Но быстро пришли к выводу, что создание санитарного кордона — лишь попытка обезопасить себя и отложить на потом решение проблемы Чечни. Успешная боевая операция в Дагестане не означает, что конфликт закончен и на Северном Кавказе воцарились мир и покой. Нетрудно было предположить, что через несколько недель, через месяц неминуемо произойдет новое вторжение и опять начнутся бои. И так будет до тех пор, пока не будет найдено политическое решение главной проблемы — проблемы Чечни.

Как быть? Отгородиться от Чечни — значит отказаться от части российской территории. Утверждают, что именно Путин поддержал военных и уговорил Ельцина двинуть войска в глубь Чечни. Армия перешла Терек и пошла дальше. Антитеррористическая операция превратилась во вторую чеченскую войну.

Генералы говорили о предательстве и упущенных победах, о том, что еще три года назад они разгромили чеченские боевые отряды, загнали их в горы и могли полностью уничтожить. Но помешали политики: в 1996 году тогдашний секретарь Совета безопасности (и кандидат в президенты России) Александр Иванович Лебедь подписал мир с командующим чеченской армией Асланом Масхадовым, бывшим полковником советской армии.

Александр Лебедь многим не нравился, однако же трудно увидеть в нем антиармейски настроенного человека, который только и думает о том, как бы нагадить товарищам по оружию. В 1996 году генерал-лейтенант Лебедь еще не сносил своего первого гражданского костюма и лучше других видел состояние российской армии, увязшей в Чечне. По его мнению, усталые и равнодушные солдаты войну выиграть не могли. Тогда российские войска не понимали, из-за чего они воюют.

Когда началась вторая война, цель была понятна — уничтожить террористов, которые убивают мирных жителей. Запаса солдатской ненависти хватило для успешной боевой операции. Генералы решили наконец взять реванш. За вывод войск из Восточной Европы, за десять лет сокращений и увольнений, за неудачи прошлой чеченской войны. Генералам представилась благоприятная возможность доказать себе и всему миру, что они всё могут и всё умеют.

Решающую роль в боевых действиях на Северном Кавказе сыграл начальник генерального штаба Анатолий Васильевич Квашнин. Именно поэтому Путин со временем расстанется с министром обороны маршалом Игорем Дмитриевичем Сергеевым, а Квашнина сохранит. А потом сделает одним из своих полпредов.

Генерал Квашнин известен своей жесткостью, храбростью, напористостью и любовью к дорогим винам. Он гордо сказал:

— Если генеральный штаб — мозг армии, то я — главная его извилина.

Своему стремительному взлету молодой генерал был обязан чеченской войне. Когда министр обороны Грачев приказал молодецкой танковой атакой взять Грозный и навести в Чечне порядок, два генерала, видя, что операция не подготовлена и неминуемо закончится большой кровью, отказались участвовать в этой авантюре. А Квашнин согласился. Он принял на себя командование группировкой федеральных сил в Чечне и возглавил штурм Грозного в январе 1995 года.

Подчиненная Квашнину Майкопская мотострелковая бригада была практически полностью уничтожена. Наказали других генералов. Военные журналисты, которые давно следят за судьбой генерала, отмечали его редкостную способность сваливать вину за неудачи и промахи на подчиненных, а самому выходить сухим из воды. Когда президент Ельцин на заседании Совета безопасности говорил «о разгильдяйстве» военных, то в первую очередь это должен был принять на свой счет генерал Квашнин. Но начальник генерального штаба всегда нравился начальству.

Осенью 1999 года руководители операции на Северном Кавказе решили довести до конца то, что не удалось в первую войну: то есть полностью подавить организованное сопротивление в Чечне, взять республику под контроль и ввести войска во все населенные пункты. Они исходили из того, что гнойник нужно вскрыть, иначе гной будет отравлять всю страну.

Через много лет, осенью 2011 года, Владимир Путин, говоря об ужасах «лихих девяностых», нехорошим словом вспомнит и первую чеченскую войну:

— Весь Кавказ кровью залили, применяли авиацию, тяжелую технику, танки.

Военные журналисты удивились: и авиация, и тяжелая техника еще шире использовались во время второй чеченской кампании.

Наученные горьким опытом первой войны, генералы не желали ввязываться в кровопролитные уличные бои, поэтому бомбили населенные пункты с воздуха и обстреливали артиллерией.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Можно ли было избежать войны в Чечне? — Российская газета

Руслан Хасбулатов,
БЫВШИЙ ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА:

— Сегодня легко рассуждать на предмет того, что нужно было сделать, чтобы остановить войну: встретиться Ельцину с Дудаевым или поддержать миротворческую группу Хасбулатова. Знаете — это все, может быть, и надо было делать. Но это бы мало что изменило, дело в том, что из-за позиции тогдашних кремлевских вершителей судьбы страны война была неизбежна.

Ее причины неразрывно связаны с кризисом ельцинского режима. Режима, который расстрелял парламент. Режим самоутверждался и воспользовался исторически известной моделью — начал небольшую, как он надеялся, и победоносную войну.

Поэтому утверждаю: не было бы расстрела — не было бы войны, потому что у парламента были большие возможности для решения накопившихся проблем мирными средствами.

Анатолий Куликов,
БЫВШИЙ МИНИСТР ВНУТРЕННИХ ДЕЛ:

— Войну надо было предотвратить. Но значит ли это, что был бы потушен тот криминальный пожар, который к тому времени охватил всю Чечню? Напомню: в республике с населением менее миллиона человек в 1993 году было совершено более двух тысяч убийств.

Федор Ладыгин,
ЭКС-НАЧАЛЬНИК ГРУ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА:

— Убежден, что войны избежать было можно. Такие возможности имелись. Но они были упущены.

Людмила Алексеева,
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ МОСКОВСКОЙ ХЕЛЬСИНКСКОЙ ГРУППЫ:

— И первую и вторую чеченские войны можно было избежать. Но даже не попытались договариваться с Дудаевым. А договориться можно было, хотя и человек он был своеобразный. Но с каким из глав российских регионов у центральной власти дела шли гладко? Но ведь со всеми же договаривались!

Дудаев был не сложнее всех остальных, наоборот, менее тертый в политике калач, чем они. Власть просто не понимала, во что ввязывается. Ожидали маленькую победоносную войну, а получили…

А что касается второй чеченской… Поводом было вторжение Басаева в Дагестан, но ведь вполне можно было изгнать Басаева из Дагестана и остановиться на границе. И требовать у Масхадова выдачи Басаева. Вообще все войны современности, кроме Великой Отечественной, мы могли и должны были избежать.

Дудаев просил звезду и должность

Михаил Полторанин,
ЭКС-ВИЦЕ-ПРЕМЬЕР ПРАВИТЕЛЬСТВА РФ:

— Войны в Чечне избежать не можно было, а нужно. И вариант такой был — на 200 процентов. Когда я по заданию Ельцина в сентябре 91-го прилетел в Грозный и встретился с Дудаевым, у меня была задача разведать, какой вариант дальнейших действий лучше избрать — силовой или дипломатический. Дудаев тогда не скрывал, что очень хочет две вещи — еще одну звезду на погоны и должность главы администрации Чечено-Ингушской АССР. Дали бы — и вся Чечня лежала бы у наших ног. Я доложил это Ельцину, он согласился. Но потом решил посоветоваться с Хасбулатовым. А тот из другого тейпа, начал его отговаривать. Привлек на свою сторону Руцкого, и они вдвоем уговорили Ельцина ввести туда войска. По-моему, 6 ноября 1991 года вышел указ Ельцина, и на Грозный пошла бронетехника. Дудаев возмутился: ах, вы так? И пошло-поехало. Так что вина за развязывание войны полностью лежит на Хасбулатове. И на Ельцине, естественно, который совершенно не разбирался в кавказских делах.

20 лет 2-й чеченской кампании: как все было

В августе 1999 года началась контртеррористическая операция на Северном Кавказе, которая длилась год и завершилась освобождением Чечни от бандформирований. Участники и свидетели событий 20-летней давности поделились с РИА Новости воспоминаниями.

«Бои за дагестанские села шли уже вторую неделю, когда 11 августа нам вдруг сообщили, что Басаев назначил Хаттаба командиром исламистского наступления. Боевики воевали вместе еще в первую чеченскую, поэтому мы не удивились этому решению. Басаев, видимо, хотел сплотить жителей Дагестана на идеях ваххабизма, но вышло наоборот. Это разозлило нас еще сильнее», — рассказывает изданию бывший глава ополченцев дагестанского села Гагатли Хайбула Хайбулаев.

О Хаттабе знали мало, информация была противоречивой. Сам себя он называл этническим чеченцем и истинным мусульманином родом из Саудовской Аравии. Окружающие дали ему прозвище Черный Араб. Боевик исповедовал радикальный ислам, война с «неверными» стала для него главным занятием в жизни. В восьмидесятые Хаттаб воевал в Афганистане на стороне моджахедов. В начале девяностых проник в Таджикистан, где шла гражданская война между светской властью и исламистами.

Когда узнал о начавшемся в 1994 году штурме Грозного, поехал туда поддержать сепаратистов.

«В начале девяностых экономика на Северном Кавказе была в упадке. Зарплаты не платили, заводы закрывались, люди теряли работу, а власти ничего не предпринимали. При этом внезапно появившиеся бизнесмены быстро богатели. Вместо демократии мы получили криминальный хаос. Люди искали справедливости и находили ее в шариатском праве, сулившем всеобщее равенство. Распад СССР и открытие границ привели к проникновению из арабских стран идей ваххабизма. Однако благодатной почвой все же стала царившая в регионе разруха», — высказал свое мнение РИА Новости выходец из дагестанского села Агвали Абдурашид Саидов.

Асхаб Абдуразаков, занимавший в девяностые должность главы администрации Цумадинского района, считает, что дагестанское общество и в советский период оставалось весьма религиозным. А после того как границы исчезли и произошла «легализация» веры, исламские фундаменталисты во весь голос заявили о себе.

«Идеологом ваххабизма сначала в Дагестане, а потом на всем Северном Кавказе стал Багаутдин Кебедов. С его именем связано создание в середине девяностых так называемой Кадарской зоны — территории, объявленной зоной шариата», — рассказывает РИА Новости Абдуразаков.

Прибыв в Чечню, Хаттаб быстро втерся в доверие и к Басаеву, и к Кебедову. Все связи с чеченскими сепаратистами наемник подкреплял деньгами, поступавшими ему из арабских стран. В обмен на щедрое финансирование боевики проникались идеями радикального ислама. Тем более что после подписания Хасавюртовских соглашений, положивших конец первой войне, Москва не только вывела свои войска, но и перестала выделять Чечне дотации. Националистическая риторика быстро сменилась исламистской.

Басаевский террор

Шамиль Басаев обладал репутацией самого опасного террориста задолго до начала второй чеченской кампании. На его счету был захват больницы и заложников в Буденновске.

В нападении участвовали и люди Хаттаба. Переговоры с террористами не дали существенных результатов. Погибли 129 человек, более 400 были ранены. Басаев свои действия объяснял тем, что российские войска разбомбили дом, где погибли его жена и дети.

Террористы тогда скрылись с места преступления. Более того, после подписания Хасавюртовских соглашений «карьера» их лидера пошла вверх. Президент так называемой Чеченской Республики Ичкерии Аслан Масхадов назначил Басаева сначала вице-премьером, а потом и главой чеченского правительства. Под командование боевика перешли и войска самопровозглашенной республики.

«Масхадов вначале был далек от идей исламского государства на Кавказе. Став президентом Ичкерии, он расформировал так называемую шариатскую гвардию. Но Басаеву это не нравилось, и он бросил все силы, чтобы скинуть Масхадова. Тот отступил и поддержал идеи радикального ислама», — рассказал РИА Новости дагестанский журналист Алик Абдулгамитов, который освещал для Первого канала обе чеченские кампании.

За время работы в зоне конфликта репортеру удалось взять интервью у многих боевиков, включая Басаева и Хаттаба. Но они не производили на журналиста впечатления религиозных фанатиков.

«Лидеры ваххабитов были вполне вменяемыми людьми. Бросалось в глаза, что они умеют общаться с массами и внушать любые идеи, включая религиозные. Перед вторжением в Ботлих они открыто заявили в СМИ о планах присоединить Дагестан к Чечне, чтобы получить выход к Каспийскому морю и создать шариатскую морскую державу. Я спрашивал Басаева, знает ли он, что тысячи чеченских беженцев нашли приют в дагестанских семьях во время первой чеченской кампании и вторжение будет воспринято как оскорбление. Тот отшутился и сказал, что Дагестан — это родина их отцов, распрей между народами быть не должно. Но поступил иначе», — поделился воспоминаниями Абдулгамитов.

Абдурашиду Саидову до начала второй чеченской удалось пообщаться и с последователями Басаева и Хаттаба.

«Слухи о возможном вторжении боевиков вызывали панику среди дагестанцев. На границе скапливались отряды военных. Мне надоели домыслы, и я решил поехать туда и напрямую пообщаться с кучковавшимися там людьми. Они казались вполне адекватными и говорили не столько об исламе, сколько о социальной справедливости. Но вторглись в итоге под лозунгами ваххабизма», — рассказывает выходец из села Агвали.

Боевики надеялись на поддержку большинства жителей Дагестана. Эту уверенность подкреплял состоявшийся годом ранее визит главы МВД России Сергея Степашина в Кадарскую зону.

«Переговоры Степашина с экстремистами дискредитировали в тот период всю федеральную власть. Мы поняли, что рассчитывать придется только на себя», — рассказывает Хайбулаев, вставший в августе 1999 года на защиту родного дагестанского села Гагатли.

 

В окопах второй чеченской

Вытеснив к середине сентября боевиков из Дагестана, российские власти начали в Чечне контртеррористическую операцию.

Решение было обосновано тем, что Масхадов оказался не в состоянии контролировать ситуацию в республике. Последовали бомбардировки Грозного, после этого военные вошли на территорию Чечни.

«Во второй чеченской кампании с ваххабитами боролись не призывники, а профессиональные военные. Более того, Москва переманила на свою сторону часть чеченской элиты и бывших участников вооруженных формирований. Муфтий Чечни Ахмат Кадыров возглавил республику», — рассказывает изданию очевидец тех событий Исмаил Магомедов.

Контртеррористическая операция длилась год. За это время российские военные отбили у боевиков основные территории. Решающими стали бои за Урус-Мартановский район. В марте 2000 года бандформирования оказались зажатыми в селе Комсомольское и пытались прорваться через Аргунское ущелье. Столкновения шли почти месяц и завершились разгромом террористов.

«Бои в Комсомольском по ожесточенности сравнимы с боями в Грозном. <…> В ночь на 20 марта остатки бандгрупп предприняли попытку прорыва.

Но это был марш обреченных. Далеко они не ушли. Попали под перекрестный огонь наших подразделений. Операция в Комсомольском достойно венчала активную войсковую фазу контртеррористической операции», — вспоминал позже командующий федеральными войсками генерал-полковник Геннадий Трошев.

Отличие второй чеченской кампании от первой, по словам журналиста Абдулгамитова, было и в одержанной информационной победе над боевиками.

«Военные во вторую чеченскую начали активно общаться с журналистами. В первой войне нас чаще игнорировали, не понимая роль и значение СМИ. Теперь же генерал Трошев лично предоставлял нам всю информацию, брал журналистов на передовую. Иногда он даже высаживал из вертолета своих помощников и брал нас в зону боевых действий. В Дагестане был создан информационный центр, который предоставлял всю информацию», — вспоминает репортер.

Журналист считает, что одним из переломных событий в той войне стало назначение Владимира Путина главой российского правительства.

«С приходом Путина к власти возобновилось обеспечение Дагестана и Чечни необходимым продовольствием. В республики прибыли российские военные, которых местные жители в прямом смысле встречали со слезами на глазах. Они поняли, что отношение Москвы к ним изменилось и теперь их не бросят на произвол судьбы», — говорит Абдулгамитов.

Хаттаб был уничтожен в 2002 году в результате операции российских спецслужб. Басаева ликвидировали в 2006-м, но опознать его тело смогли лишь через полгода. Режим контртеррористической операции в Чечне был отменен только в 2009 году.

Tagged

Навигация по записям

Копирование материалов с сайта разрешено с указанием ссылки на источник

Кадыров назвал человека № 2 в Чечне

24 сентября 2009

Подпись к фото,

Адам Делимханов считается правой рукой чеченского лидера Рамзана Кадырова

Президент Чечни Рамзан Кадыров назвал своим близким другом и потенциальным преемником депутата Госдумы Адама Делимханова.

«Если меня не станет, дело Кадырова будет продолжено. Есть команда, есть люди, которые продолжат мое дело. Каждому командиру я всегда ставил задачу готовить после себя человека. Я приготовил человека, который может меня сменить. Это Адам Делимханов», — заявил Кадыров в интервью газете «Завтра», текст которого опубликован на его официальном сайте.

«Самый близкий мой друг. Ближе, чем брат. Я считаю, что Адам лучше меня», — сказал Кадыров, добавив, что «будучи депутатом Госдумы РФ от Чеченской республики, он [Делимханов] воюет в горах».

Согласно действующему в России законодательству, кандидатуру на пост главы субъекта Федерации выдвигает российский президент. Фракция большинства в местном законодательном органе предлагает главе государства три имени, одно из которых он возвращает депутатам региона на утверждение.

Делимханов отвергает все подозрения в свой адрес.

Опальный клан

Бывший командир батальона «Восток» минобороны РФ, укомплектованного чеченцами-контрактниками, Герой России Сулим Ямадаев принадлежал к влиятельному клану, после начала второй чеченской войны перешедшему на сторону федеральных сил.

Подпись к фото,

Герой России Сулим Ямадаев, как и его браться, оказался в немилости у Рамзана Кадырова

Впоследствии у братьев Ямадаевых сложились неприязненные отношения с Кадыровым, который не раз выступал с различными обвинениями в их адрес.

Старший брат Сулима Ямадаева, в прошлом депутат Госдумы от Чечни, Руслан, стал жертвой покушения в Москве в сентябре прошлого года.

Сулим Ямадаев был застрелен 28 марта 2009 года в Дубае на автостоянке дома, где он жил.

На сайте генерального секретариата Интерпола размещены розыскные циркуляры на Делимханова и еще шестерых граждан России — Салмана Кимаева, Рамзана Мусиева, братьев Марвана и Турпала Кимаевых, Зелимхана Мазаева и Элимпашу Хацуева. Последний находится под стражей в Москве по подозрению в соучастии в убийстве Руслана Ямадаева.

Единоросс от Чечни

Адам Делимханов, как и братья Ямадаевы, сражался в рядах чеченских сепаратистов, но в конце 1990-х годов перешел на сторону федеральных властей.

Некоторое время он работал в службе безопасности бывшего президента Чечни Ахмада Кадырова, затем возглавил вневедомственную охрану республики.

В 2006 году Рамзан Кадыров, бывший тогда премьер-министром, назначил Делимханова, который, по данным СМИ, приходится ему дальним родственником, своим заместителем, ответственным за силовые структуры.

В 2007 году Делимханов был избран депутатом Госдумы от партии «Единая Россия», стал замглавы комитета по делам Федерации и региональной политике.

ЧЕЧНЯ. Вторая чеченская война. Как это было.

ЧЕЧНЯ.  В 1999 году началась Вторая чеченская война, опыт и ошибки первой войны был учтен и большинства из них удалось избежать. Российские войска быстро разгромили 10-тысячную группировку боевиков, далее ждала партизанская война. Вторая чеченская война занимает особое место в истории современной России. По сравнению с Первой чеченской войной (1994-1996 гг.) этот конфликт был направлен на решение одной и той же задачи: утверждение военно-силовым путём государственной власти и конституционного порядка в регионе.  В то же время ситуация, сложившаяся в период между двумя «чеченскими» войнами, изменилась как в самой Чечне, так и на уровне федеральной власти России. Поэтому Вторая чеченская война протекала в иных условиях и смогла, хотя и затянувшись на почти 10 лет, закончиться положительным результатом для российской власти.

Причины начала Второй чеченской войны.  Если кратко, то главной причиной Второй чеченской войны стала обоюдная неудовлетворённость сторон итогами предыдущего конфликта и желание изменить ситуацию в свою пользу. Хасавюртовские соглашения, завершившие Первую чеченскую войну, предусматривали вывод федеральных войск из Чечни, означающий полную утрату контроля российской власти над этой территорией. В то же время юридически ни о какой «независимой Ичкерии» речи не шло: вопрос о статусе Чечни был лишь отложен до 31 декабря 2001 года. Официальная власть самопровозглашённой Чеченской Республики Ичкерия (ЧРИ) во главе с Асланом Масхадовым не получила дипломатического признания ни от одной страны и при этом стремительно теряла влияние внутри самой Чечни.
За три года после первого военного конфликта территория ЧРИ стала базой и для радикальных исламистов из арабских стран и Афганистана. Именно эти силы, контролируемые лишь своими «полевыми командирами» и нашедшие мощную военную и финансовую поддержку извне, к началу 1999 года открыто заявили о своём отказе подчиняться Масхадову. Эти же военизированные формирования стали активно промышлять похищениями людей в целях последующего выкупа или обращения в рабство, наркоторговлей и организацией терактов, невзирая на провозглашённые нормы шариата. Для идейного обоснования своих действий они использовали ваххабизм, который в сочетании с агрессивными методами его насаждения превратился в новое экстремистское течение. Под этим прикрытием радикальные исламисты, утвердившись в Чечне, начали расширять своё влияние на соседние регионы, дестабилизируя ситуацию на всём Северном Кавказе. Отдельные инциденты при этом перерастали во всё более масштабные вооружённые столкновения.

Стороны конфликта.  В новом противостоянии, возникшем между российской властью и ЧРИ, самой активной стороной стали военизированные формирования исламистов-ваххабитов во главе с их «полевыми командирами», наиболее влиятельными среди которых были Шамиль Басаев, Салман Радуев, Арби Бараев и уроженец Саудовской Аравии Хаттаб. Численность подконтрольных радикальным исламистам боевиков оценивалась как наиболее массовая среди действующих в ЧРИ вооружённых формирований, охватывая 50-70% их общего числа. В то же время целый ряд чеченских тейпов (родовых кланов), сохраняя приверженность идее «независимой Ичкерии», не желал открытого военного конфликта с российской властью. Масхадов следовал этой политике вплоть до начала конфликта, но далее мог рассчитывать на сохранение статуса официальной власти ЧРИ и, соответственно, продолжать конвертировать это положение в источник дохода для своего тейпа, контролирующего ключевые нефтяные компании республики, и только на стороне противников российской власти. Под его контролем действовали вооружённые формирования численностью до 20-25% всех боевиков.  Кроме того, значительную силу представляли собой сторонники Ахмата Кадырова, который ещё в 1998 году вступил в открытый конфликт с ваххабитами.

В высшем эшелоне российской власти важные изменения произошли незадолго до начала Второй чеченской войны. Президент России Борис Ельцин 9 августа 1999 года сообщил о назначении на пост главы правительства директора ФСБ Владимира Путина, публично представив его в качестве дальнейшего преемника на своём посту. Для малоизвестного на тот момент Путина вторжение боевиков-исламистов в Дагестан, а затем теракты со взрывами жилых домов в Москве, Волгодонске и Буйнакске, ответственность за которые была возложена на чеченские бандформирования, стали весомым поводом укрепить свою власть за счёт масштабной контртеррористической операции (КТО).

С 18 сентября границы Чечни были блокированы российскими войсками. Президентский Указ на проведение КТО был обнародован 23 сентября, хотя первые перемещения подразделений армии, внутренних войск и ФСБ, включённых в состав группировки федеральных сил на Северном Кавказе, начались как минимум двумя днями ранее.

Тактика ведения боя с обеих сторон. В отличие от чеченской войны 1994-1996 гг., для проведения второй военной кампании в Чечне федеральная группировка намного чаще прибегала к новой тактике, которая заключалась в использовании преимущества в тяжелом вооружении: ракетах, артиллерии, а особенно — авиации, которой чеченские боевики не располагали. Этому способствовал значительно возросший уровень выучки войск, в комплектовании которых удалось добиться минимального привлечения солдат срочной службы. Разумеется, полноценную замену «срочников» военнослужащими на контрактной основе в те годы произвести было нереально, но в большинстве случаев «добровольно-приказной» механизм с договорами на «боевое задание» охватывал солдат-«срочников», уже отслуживших примерно год.

Федеральные войска широко применяли методы устройства различных засад (обычно практикуемые лишь подразделениями специального назначения в виде разведывательно-ударных групп), в числе которых:

• ожидающие засады на 2-4 из возможных путей движения боевиков;
• подвижные засады, когда в удобных для них местах располагались только группы наблюдения, а штурмовые группы размещались в глубине района операции;
• загонные засады, в которых демонстративная атака имела целью выдавить боевиков к месту другой засады, зачастую оборудованную минными ловушками;
• засады-приманки, где группа военнослужащих открыто производила какие-либо действия для привлечения внимания противника, а мины или основные засады устраивались на путях его подхода.

По расчётам российских военных специалистов, одна из подобных засад, располагая 1-2 комплексами ПТУР, 1-3 гранатометчиками, 1-2 пулемётчиками, 1-3 снайперами, 1 БМП и 1 танком, была способна нанести поражение «стандартной» группе численностью до 50-60 человек с 2-3 единицами бронетехники и 5-7 автомашинами без бронирования.

Чеченская сторона имела в своём составе сотни опытных боевиков, прошедших обучение под руководством военных советников из Пакистана, Афганистана, Саудовской Аравии методам различных диверсионно-террористических действий, в числе которых:

• уклонение от прямых столкновений на открытой местности с превосходящими силами;
• умелое использование местности, устройство засад в тактически выгодных местах;
• нападение на наиболее уязвимые объекты превосходящими силами;
• быстрая смена мест базирования;
• быстрое сосредоточение сил для решения важных задач и их рассредоточение при угрозе блокирования или разгрома;
• использование в качестве прикрытия мирного населения;
• захват заложников за пределами зоны вооруженного конфликта.

Боевиками широко применялись минно-взрывные устройства для ограничения движения войск и диверсий, а также действия снайперов.

Подразделения и виды техники, использованные в боевых действиях. Начало войны предварялось, подобно действиям армий США и Израиля в сходных условиях, массированными ракетно-артиллерийскими обстрелами и ударами авиации по территории противника, целями которых были стратегические объекты экономики и транспортной инфраструктуры, а также укреплённые позиции войск.
В дальнейшем проведении КТО принимали участие не только Вооружённые Силы РФ, но и военнослужащие Внутренних войск МВД, и сотрудники ФСБ. Кроме того, к участию в боевых действиях активно привлекались части спецназначения всех российских «силовых» ведомств, отдельные бригады ВДВ, в том числе приписанные к Главному разведывательному управлению (ГРУ) Минообороны РФ.

Вторая чеченская война 1999-2009 гг. стала местом опробования армией и спецчастями МВД некоторых новых видов стрелкового оружия, хотя и в относительно скромных количествах. В их числе:

• 9-мм бесшумный автомат АС «Вал» со сложенным прикладом;
• 9-мм бесшумная снайперская винтовка ВСС «Винторез»;
• 9-мм автоматический бесшумный пистолет АПБ с прикладом;
• гранаты РГО и РГН.

В плане боевой техники, состоящей на вооружении федеральных сил, военные специалисты наилучших оценок удостоили вертолёты, которые, по сути, отражали ещё советский опыт успешных действий в Афганистане. Из числа российских войск, оснащённых эффективно показавшей себя современной техникой, следует также отметить подразделения электронной разведки. В то же время танки, представленные моделями Т-72 в модификациях АВ, Б, Б1, БМ и небольшим числом Т-80 БВ, достаточно успешно отвоевав на открытой местности, вновь понесли чувствительные потери (49 из примерно 400) в уличных боях при штурме Грозного 1999-2000.

checheninfo.ru

Хроника второй чеченской войны в фотографиях | Фото | Общество

В 2019 году исполнилось 20 лет с начала второй чеченской войны или официально — контртеррористической операции.  Летом 1999-го отряды Шамиля Басаева вторглись в Дагестан. Боевики стремились расширить свое влияние на Северном Кавказе, одновременно совершая масштабные теракты в городах России, стремясь создать атмосферу страха и паники. 30 сентября 1999 года на территорию республики вошли первые российские войска. За ноябрь и декабрь им удалось взять несколько городов, включая Гудермес и Аргун. Вторая чеченская кампания длилась почти десять лет, режим КТО был снят 15 апреля 2009 года. Ее основные вехи — в фотогалерее AиФ.ru

 

Читайте также: Операция «Джихад». Как Россия проиграла чеченскую войну

23 сентября президент России Борис Ельцин подписал указ о создании Объединенной группировки войск на Северном Кавказе для проведения контртеррористической операции. Российские войска начали массированные бомбардировки Грозного и его окрестностей, 30 сентября они вошли на территорию Чечни. На фото: жители села Знаменское Надтеречного района Чечни, находящегося в зоне боевых действий, покидают свои дома в октябре 1999 года. Командование российскими войсками осуществляли, в частности, Виктор Казанцев, Геннадий Трошев, Александр Баранов. Силами чеченских сепаратистов руководили президент непризнанной Ичкерии Аслан Масхадов и полевые командиры – Шамиль Басаев, Руслан Гелаев, Магомед Хамбиев, Салман Радуев, Арби Бараев, Хаттаб и другие. Российским войскам удалось окружить и блокировать Грозный к началу ноября 1999 года, однако вплоть до 6 февраля 2000 года в столице республики продолжались ожесточенные бои. В начале февраля 2000 года чеченские повстанцы, пытаясь вырваться из окружения, потеряли множество бойцов на минных полях. Руководивший прорывом Шамиль Басаев был ранен, подорвавшись на противопехотной мине. 28 февраля крупный отряд боевиков Хаттаба попытался прорваться через Аргунское ущелье. В бою у высоты 776 двухтысячному отряду боевиков противостояло девяносто российских десантников. Высота была занята боевиками, однако российские бойцы сумели более суток сдерживать их натиск. На фото: похороны воинов-десантников, погибших в бою. 7 марта 2000 года отступивший из Грозного отряд боевиков чеченского полевого командира Руслана Гелаева был блокирован в селе Комсомольское. Село было взято российскими войсками, но Гелаеву с частью боевиков удалось уйти. К концу марта 2000 года активная фаза боевых действий завершилась и боевики перешли к тактике партизанской войны. 20 апреля 2000 года первый замначальника Генштаба России Валерий Манилов заявил, что широкомасштабные боевые действия в Чечне закончились. 23 января 2001 года президент Путин принял решение о частичном выводе российских войск из республики. 23 сентября президент России Борис Ельцин подписал указ о создании Объединенной группировки войск на Северном Кавказе для проведения контртеррористической операции. Российские войска начали массированные бомбардировки Грозного и его окрестностей, 30 сентября они вошли на территорию Чечни. На фото: жители села Знаменское Надтеречного района Чечни, находящегося в зоне боевых действий, покидают свои дома в октябре 1999 года. Командование российскими войсками осуществляли, в частности, Виктор Казанцев, Геннадий Трошев, Александр Баранов. Силами чеченских сепаратистов руководили президент непризнанной Ичкерии Аслан Масхадов и полевые командиры – Шамиль Басаев, Руслан Гелаев, Магомед Хамбиев, Салман Радуев, Арби Бараев, Хаттаб и другие. Российским войскам удалось окружить и блокировать Грозный к началу ноября 1999 года, однако вплоть до 6 февраля 2000 года в столице республики продолжались ожесточенные бои. В начале февраля 2000 года чеченские повстанцы, пытаясь вырваться из окружения, потеряли множество бойцов на минных полях. Руководивший прорывом Шамиль Басаев был ранен, подорвавшись на противопехотной мине. 28 февраля крупный отряд боевиков Хаттаба попытался прорваться через Аргунское ущелье. В бою у высоты 776 двухтысячному отряду боевиков противостояло девяносто российских десантников. Высота была занята боевиками, однако российские бойцы сумели более суток сдерживать их натиск. На фото: похороны воинов-десантников, погибших в бою. 7 марта 2000 года отступивший из Грозного отряд боевиков чеченского полевого командира Руслана Гелаева был блокирован в селе Комсомольское. Село было взято российскими войсками, но Гелаеву с частью боевиков удалось уйти. К концу марта 2000 года активная фаза боевых действий завершилась и боевики перешли к тактике партизанской войны. 20 апреля 2000 года первый замначальника Генштаба России Валерий Манилов заявил, что широкомасштабные боевые действия в Чечне закончились. 23 января 2001 года президент Путин принял решение о частичном выводе российских войск из республики.

Самые интересные статьи АиФ в Viber – быстро, бесплатно и без рекламы

Мнение: Россия до сих пор живет в тени чеченской войны | Мнение | ДВ

30 сентября 1999 года российские танки вошли в Чечню — второй раз за пять лет. Это было началом того, что сейчас называют Второй чеченской войной. Первый длился с 1994 по 1996 год и завершился мирным договором, подписанным тогдашним президентом Борисом Ельциным и чеченским лидером, бывшим советским полковником Асланом Масхадовым.

Бывшая советская автономная республика стала де-факто полунезависимым образованием, которым управляет кучка враждующих полевых командиров.Номинально регион оставался под суверенитетом России, но фактически был предоставлен сам себе. Большинство россиян восприняли это как позорное поражение своего государства, каковым оно и было.

Подробнее : Чечня и Россия: История конфликта

«Маленькая победоносная война» Путина

Приходите в августе 1999 года, входит Владимир Путин, новоявленный премьер-министр России и избранный преемник Ельцина. Молодой и энергичный, он сразу же начал жестко говорить о Чечне, особенно после того, как в сентябре в Москве, Волгодонске и Буйнакске произошла серия загадочных взрывов многоквартирных домов. Безопасность любой ценой и «искоренение терроризма» стали главными приоритетами для россиян. Когда российская бронетехника двинулась на столицу Чечни Грозный, люди поняли, что за этим наступлением стоит не столько больной Ельцин, сколько Путин. Через год он стал президентом.

Официально война называлась «контртеррористической операцией». Она должна была быть короткой и победоносной, хотя бы потому, что главный лидер чеченских сил и верховный муфтий республики Ахмат Кадыров перешел на другую сторону и договорился о сделке с Кремлем.

Ахмат Кадыров погиб в результате взрыва бомбы в 2004 году. Его сын Рамзан — самый могущественный мусульманский лидер России — с тех пор управляет бывшей повстанческой территорией как своей вотчиной.

Читать дальше : Мнение: Рамзан Кадыров хочет стать мусульманином номер один в мире

Константин Эггерт из DW

В те бурные времена 20 лет назад россияне променяли вновь обретенные свободы на кажущуюся уверенность, обеспечиваемую путинским авторитаризмом. И кто мог их винить? После распада Советского Союза экономика рухнула, а системы социальной защиты стали все более проницаемыми.Когда в 1999 году Путин пообещал «следовать повсюду за террористами… загонять бандитов в сортиры и уничтожать их», это сразу же расположило к нему десятки миллионов людей, которые жаждали сильного лидера, чтобы восстановить их и их страну «самоуважение». .» Но теперь они должны жить с последствиями.

Тишина над Чечней

Город Грозный неузнаваем на пустыре, каким он был 20 лет назад, со стальными и стеклянными небоскребами и блестящими машинами повсюду.Однако более 80% казны Чечни состоит из прямых дотаций из федерального бюджета.

Для многих это цена, которую Москве пришлось заплатить за «мирную сделку» с Кадыровым. В республике ходят упорные слухи о коррупции. Но обсуждать это открыто негде. Государство безопасности Путина, родившееся в результате войны 20 лет назад, контролирует выборы на всех уровнях. Нет независимых депутатов, которые бы расследовали нарушения прав человека в Чечне и ее непрозрачный бюджет. Нет независимых региональных лидеров, которые могли бы требовать от Кремля, почему их налоги тратятся в другом месте — губернаторы 80 регионов России на самом деле назначены Путиным в результате законов о безопасности, принятых в 2004 году, во время войны.

Суды тоже под каблуком у режима — и в любом случае среди прокуроров и судей будет мало желающих пойти на Кадырова: те, кого он считает врагами, как правило, исчезают или умирают при странных обстоятельствах, как журналист-расследователь Анна Политковская, расстрелянная в 2006 году или правозащитница Наталья Эстемирова, убитая в 2009 году.Утверждений о том, что законы шариата неофициально соблюдаются в Чечне, предостаточно, но кто будет разбираться в этом?

Подробнее:  Десять лет спустя кто заказал убийц Политковской?

Есть еще смелые журналистские расследования, например «Новая газета» . В 2017 году он раскрыл подробности жестокого обращения и пыток геев при Кадырове. Однако какой смысл в этих расследованиях, если нет никого, кто мог бы их продолжить?

Подробнее:  Геи спасаются от преследований и убийств чести в Чечне

Чечня во многих отношениях остается местом, оторванным от остальной России, и эту тему не хотят поднимать ни Кремль, ни разрозненная и слабая российская оппозиция. Когда — или действительно, если — демократия однажды вернется в страну, это будет одним из самых трудных и даже болезненных наследий, с которыми придется иметь дело преемникам Путина — не в последнюю очередь, чтобы избежать новой войны.

А пока России и самому Путину суждено жить в тени войны, которая, как многие думали, решит «чеченскую проблему».

Вторая чеченская война: дневник грозненского подростка | Чечня

Полине Жеребцовой было 14 лет, когда посыпались бомбы.

Они побывали на рынке, где она работала со своей матерью, на улицах, по которым она ходила каждый день, пока Грозный не превратился в руины, а родной город уже не узнать.

Об этом с самого начала написала Жеребцова, акт катарсиса, а не документ о второй чеченской войне. Она заполнила десятки дневников неряшливым курсивом, иногда украшенным каракулями — взрывы бомб, похожие на цветы, многоквартирные дома, видимые издалека.

На этой неделе, несмотря на угрозы смертью и опасения за свою безопасность, Жеребцова опубликовала «Дневник Полины Жеребцовой», в котором собраны журналы за три года для редкого обзора повседневной жизни осажденного Грозного.

«Я думала, когда меня убьют, люди найдут этот дневник, — сказала Жеребцова в Москве, где живет с 2006 года. — Я думала, люди прочитают этот дневник и поймут, что воевать никогда не надо. »

Книга, наполненная ужасами войны и повседневными заботами девочки-подростка, уже вызвала сравнения с дневником Анны Франк. Но Жеребцова предпочитает, чтобы ее уподобляли Тане Савичевой, которая вела хронику медленной смерти своей семьи во время блокады Ленинграда.

«Это не давало мне сойти с ума», — сказала 26-летняя Жеребцова, ее крашеная светлая челка выглядывала из-под платка, а длинные золотые серьги с изображением дельфинов обрамляли ее веснушчатое лицо.

Всю войну она провела в Чечне, где десятки тысяч людей погибли или бежали во время жестокой попытки Москвы умиротворить преимущественно мусульманскую республику.

Хотя выдержки были опубликованы в российских журналах и получили широкое признание, Жеребцова по-прежнему подрабатывает случайными заработками, чтобы свести концы с концами: она публикует статьи и работает няней, иногда консультантом, иногда секретарем.

Почти каждый день включает посещение врача для лечения оставшихся ран – физических и психологических.

Взрыв бомбы оставил осколки в ее правой ноге, и после нескольких операций по удалению осколков она все еще болезненна. У нее выпали зубы после недель голодания и многих лет недоедания. Кошмары, по ее словам, уменьшились с тех пор, как она закончила книгу, но они продолжаются.

На смену страху перед смертью на войне пришел страх того, что написание об ужасах Чечни — до сих пор табуированная тема — вызовет резонанс.

Издательства одно за другим отказывались издавать книгу.

«Все говорили, что им очень понравилось, но не хотели проблем с правительством», — сказала она. Прошлой осенью она наконец нашла спасителя в Детектив-Пресс, небольшом издательстве, специализирующемся в основном на книгах по истории и мемуарах. Через сутки начались звонки.

«Однажды сказали: «Так ты будешь писать о Чечне? Хочешь жить?» Я не знаю, кто это был», — сказала Жеребцова. С тех пор звонки поступали десятки раз с неизвестных номеров.Никогда не обмениваются словами. Вместо этого за последние две недели ее муж стал мишенью, иногда получая по 20 звонков в день. Однажды в лифте на Жеребцову напал мужчина, который, как она уверена, ждал ее.

Но что-то подтолкнуло ее вперед. «Мне всегда снились кошмары об этой войне», — сказала она. «Эти убитые гражданские лица приходили ко мне во сне, и я чувствовал, что у меня есть долг перед ними. Я чувствовал, что должен рассказать об этом».

У женщин в семье есть традиция вести дневник, и Жеребцова завела ее, когда ей было девять лет, после того, как ее дед, известный в Грозном журналист, был убит в первые дни первой чеченской войны.

«Мы думали, что войны больше не будет, а потом она началась снова», — говорит она о конфликте, который бушевал с 1994 по 1996 год, затихал на три года, а затем снова разгорелся.

Жеребцова очень старается изобразить свою семью как этнически смешанную, и в книге описывает, что она в основном русская по материнской линии и чеченка по отцовской, хотя никогда его не знала. Этническая напряженность на Северном Кавказе остается острой, и Жеребцова надеется избежать политизации страданий республики.

— Я никого конкретно не ругаю, ни повстанцев, ни русских солдат, — сказала она. «В книге нет зла ​​— только жизнь мирных жителей, павших в жизнь на войне».

Жеребцова бежала из Чечни в 2005 году, сначала на юг России, а затем в Москву благодаря гранту фонда Александра Солженицына. Она говорит, что никогда не вернется.

«Теперь это другая страна, уже не моя», — сказала она. «Моя мечта сейчас — уехать и жить в нормальной стране.». «Здесь нет жизни. Если нет войны, то есть революция».

Жеребцова мало надеется, что Россия может измениться, но они должны быть. Посвящение книги гласит: «Посвящается правителям современной России».

Чечено-российский конфликт | Энциклопедия .com

█ JUDSON KNIGHT

В 1990-е годы жители Запада узнали о кажущемся неуместным конфликте между Российской Федерацией и Чечней, небольшой отколовшейся республикой вдоль ее южной границы. На самом деле чеченцы сопротивлялись российскому правлению, иногда активно, а иногда пассивно, на протяжении более двух столетий. Для обеих сторон, а также для сторонних наблюдателей успех российской реакции на сепаратистское движение послужил лакмусовой бумажкой способности Кремля сохранить суверенитет над российскими территориями в эпоху после окончания холодной войны.

Историческая справка (1791–1991)

Расположенная на северном склоне Большого Кавказского хребта, Чечня по размерам примерно равна штату Массачусетс, с гораздо меньшим населением: около 1 165 000 человек в конце двадцатого века.На востоке и юго-востоке находится Дагестан, который, как и Чечня, был окраинным меньшинством Российской империи в восемнадцатом и девятнадцатом веках и «автономной республикой» в Советском Союзе, а затем в Российской Федерации. На протяжении десятилетий Москва управляла Чечней как единым целым с Ингушетией, расположенной на западе. Напротив, Грузия, расположенная южнее, пользуется полной независимостью после распада Советского Союза в конце 1991 года. плацдарм для сопротивления русскому владычеству.В 1791 году их шейх Мансур, национальный герой и символ чеченского сопротивления, проиграл ключевую битву русским, но Россия не могла по-настоящему установить контроль еще несколько десятилетий. В 1830-х годах мусульманский лидер Шамиль вел партизанскую войну против русских, и когда последние были отвлечены Крымской войной в 1850-х годах, казалось, что чеченцы могут успешно отколоться. Однако как только Россия обратила внимание на чеченскую проблему, она подавила восстание Шамиля.

В 1917 году новое большевистское правительство создало совместное чечено-ингушское образование, которое впоследствии получило название «Чечено-Ингушская автономная область». Во время Второй мировой войны советский диктатор Иосиф Сталин использовал предполагаемые симпатии местного населения к нацистам как предлог для массовой депортации в 1944 году. Тысячи чеченцев и ингушей погибли в пути или в результате преднамеренных действий советских войск. Только в 1957 году им разрешили вернуться на родину, где они оставались малоизвестным маргинальным элементом советской империи, пока эта империя не начала рушиться.

Первая чеченская война (1991–96). В августе 1991 года чеченский политик, бывший генерал советских ВВС Джозхар Дудаев возглавил переворот против назначенного Москвой местного правительства. Избранный президентом 27 октября, он провозгласил независимость 1 ноября. В 1992 году Чечено-Ингушетия разделилась на две части, и Дудаев по-прежнему возглавлял чеченскую часть, а в 1993 году он распустил чеченский парламент.

В течение 1994 года Москва пыталась спровоцировать государственный переворот, поддержав антидудаевские группировки в Чечне.Когда эти усилия не увенчались успехом, в ноябре президент Борис Ельцин приказал чеченцам мирно признать суверенитет России или столкнуться с вооруженной интервенцией. Когда чеченцы не сдали бразды правления, Россия вторглась 11 декабря 1994 г. силами в 40 000 человек.

не оправдались надежды на легкую победу. Оттесненные от столицы Грозного, им удалось взять его только в марте 1995 года, ценой больших военных и гражданских потерь. В апреле Ельцин приказал в одностороннем порядке прекратить огонь, но спорадические бои продолжались всю весну. Только в июне начались мирные переговоры.

В январе 1996 года русские вторглись в соседний Дагестан, где повстанцы захватили госпиталь. Тем временем боевые действия в Чечне шли по-прежнему, и хотя Ельцин 31 марта призвал к ограниченному отступлению, это не способствовало ослаблению боевых действий. Антироссийские настроения в Чечне вспыхнули, когда 21 апреля в результате ракетного обстрела был убит Дудаев, а 6 августа силы повстанцев взяли под свой контроль Грозный.Затем, 31 августа, новоназначенный глава госбезопасности Александр Лебедь подписал пакт с повстанцами, объявив войну оконченной и отложив вопрос о независимости Чечни.

Вторая чеченская война (1997–99). В 1997 году президентом Чечни был избран лидер одной из антидудаевских сил Аслан Масхадов. В мае того же года Масхадов и Ельцин подписали мирный договор, но так и не урегулировали вопрос о будущем статусе Чечни. Недовольство русским правлением продолжалось, а вместе с ним и спорадическое вооруженное сопротивление.

В августе 1999 г. произошло новое вторжение в Дагестан, на этот раз со стороны чеченских боевиков, захвативших несколько городов. Между тем Россия, которая в советские годы спонсировала террористические движения по всему миру, на данный момент стала мишенью терроризма, поскольку чеченские сепаратисты устроили волну взрывов в самой России. Чеченские сепаратисты разрушили четыре многоквартирных дома в Москве, а к концу сентября в терактах по всей стране погибло более 300 человек.

Хотя Кремль выступал против бомбардировок Югославии США и их союзниками из Европы под эгидой НАТО (Организация Североатлантического договора) в начале 1999 года, в сентябре русские в Грозном повторили стратегию стратегических воздушных наступательных операций НАТО. Однако в конце месяца стало ясно, что одних бомбардировок будет недостаточно, и с приближением полуночи 30 сентября несколько тысяч российских солдат при поддержке примерно 1000 единиц бронетехники двинулись вглубь северной Чечни.

В конце октября пришло заявление министра обороны России Игоря Сергеева о том, что российские войска останутся в Чечне «надолго и серьезно». Это ознаменовало собой отмену заявления Москвы, сделанного в начале наступления, о том, что она действовала только для того, чтобы остановить чеченские вторжения в Дагестан. Тем временем русские создали правительство под руководством пророссийского парламента, члены которого проживали в Москве с 1996 года.

Чечня с 1999 года. По оценкам, к концу 1990-х годов в результате войн в Чечне погибло около 100 000 человек и более 400 000 остались без крова. В 2002 г. действия чеченских войск и террористов против русских продолжились: взрывы смертников, сбитие российского вертолета и, что наиболее драматично, штурм московского концертного зала в конце октября. Российское правительство отреагировало на террористов, отравив здание газом, спася большинство заложников и убив некоторых заложников вместе с преступниками.

3 ноября 2002 года Сергей Иванов, сменивший Сергеева на посту министра обороны, заявил, что Россия будет активизировать боевые действия в Чечне. Военные действия продолжались, но в начале 2003 г. Россия объявила о новой стратегии. Он объявил шестимесячную амнистию всем, кто сражался на той или иной стороне в чеченском конфликте с 1993 года, предлагая всем комбатантам, включая осужденных и подследственных, но не обвиняемых в тяжких преступлениях, таких как убийство, иммунитет от судебного преследования или тюремного заключения.

В апреле 2003 г. правительства России и Чечни провели референдум, на котором большое количество избирателей поддержало новую конституцию, поддерживаемую Россией. Однако критики в Чечне утверждали, что референдум и конституция были просто средством создания иллюзии самоуправления. На международном уровне лидеры правозащитных групп, а также некоторые западные официальные лица охарактеризовали выборы как попытку Кремля избежать переговоров с повстанческими силами.

█ ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА:

КНИГИ:

Галл, Карлотта и Томас Де Ваал. Чечня: Катастрофа на Кавказе. Нью-Йорк: Издательство Нью-Йоркского университета, 1998.

Кнезис, Стасис и Романас Седлицкас. Война в Чечне. College Station: Texas A&M University Press, 1999.

Ливен, Анатолий. Чечня: Надгробие Российской державы. Нью-Хейвен, Коннектикут: Издательство Йельского университета, 1998.

Политковская, Анна. Грязная война: российский репортер в Чечне. London: Harvill, 2001.

ЭЛЕКТРОННЫЙ НОМЕР:

Новости Чечни. (30 апреля 2003 г.).

Правда. (30 апреля 2003 г.).

Российский информационный центр. Министерство по делам печати, телевидения, радиовещания и массовых коммуникаций Российской Федерации. (30 апреля 2003 г.).

СМОТРИТЕ ТАКЖЕ

Холодная война (1972–1989): распад Советского Союза
Косово, интервенция НАТО
Россия, разведка и безопасность

Refworld | Худший из худших 2006 — Россия

Население: 800 000 (Источник: Управление Организации Объединенных Наций по координации гуманитарных вопросов (УКГВ) в Российской Федерации, Межведомственный переходный рабочий план для Северного Кавказа, 2006 г. ).Население Чечни по переписи населения 2002 г. составляет приблизительно 1 100 000 человек.)
Религиозные группы: Мусульмане [большинство], русские православные
Этнические группы: Чеченцы (большинство), прочие [включая русских и ингушей]

Политические права: 7
Гражданские свободы: 7
Статус: Не свободен

Ratings Timeline (политические права, гражданские свободы, статус)

года по рассмотрению	1996	1997	1998	1999	2000	2001	2002	2003	2004	2005
Рейтинг	—	—	—	6,6, NF	7,7, NF	7,7, NF	7,7, NF	7,7, NF	7 ,7,NF	7,7,NF	7,7,NF

Обзор:

В 2005 году гражданская война продолжала опустошать Чечню, сопровождаясь террористическими актами, «исчезновениями» и военными преступлениями, совершенными различными сторонами конфликта. Насилие распространилось за пределы Чечни, повстанцы и террористы наносили удары по соседним регионам, совершая взрывы в поездах и совершая рейды в российские республики Дагестан и Кабардино-Балкарию. Убийство лидера чеченских повстанцев Аслана Масхадова, которого многие наблюдатели считают умеренным в сепаратистском лагере, еще больше уменьшило и без того слабые надежды на мирное урегулирование кризиса.

---

Небольшая, частично гористая республика Северного Кавказа, Чечня находилась в состоянии войны с Россией на протяжении большей части своей истории с конца 1700-х годов.В феврале 1944 года чеченцы были массово депортированы в Казахстан под предлогом их сотрудничества с Германией во время Второй мировой войны. Официально реабилитированные в 1957 г. и получившие разрешение вернуться на родину, они оставались политически подозрительными и были исключены из администрации области.

После избрания президентом Чечни в октябре 1991 года бывший командующий ВВС СССР Джохар Дудаев провозгласил независимость Чечни. Москва ответила экономической блокадой.В 1994 году Россия начала оказывать помощь чеченцам, выступавшим против Дудаева, правление которого было отмечено ростом коррупции и появлением могущественных кланов и преступных группировок. К середине декабря президент России Борис Ельцин направил в Чечню 40 000 солдат и напал на столицу Грозный, расширив конфликт. По мере роста числа жертв усиливалось общественное сопротивление России войне, подпитываемое критикой со стороны большей части тогда еще независимых СМИ страны. В апреле 1996 года Дудаев был убит российской ракетой.

Мирное соглашение, подписанное в августе 1996 г., привело к выводу большинства российских войск из Чечни.Однако окончательное урегулирование статуса республики было отложено до 2001 года. В мае 1997 года Россия и Чечня достигли договоренности о признании законным лидером Чечни избранного президента Аслана Масхадова.

После вторжений в соседний Дагестан чеченских повстанцев-ренегатов и смертоносных взрывов жилых домов в России, ответственность за которые Кремль возложил на чеченских боевиков, тогдашний премьер-министр России Владимир Путин начал второе военное наступление в Чечне в сентябре 1999 года. Русские войска овладели равнинной местностью на севере республики, но продвижение значительно замедлилось по мере приближения к хорошо защищенному Грозному. Во время боевых действий Москва отозвала признание Масхадова президентом.

Неизбирательные бомбардировки Россией гражданских объектов вынудили около 200 000 человек бежать из Чечни, в основном в крошечную соседнюю российскую республику Ингушетия. После того, как в феврале 2000 года федеральные войска окончательно захватили Грозный, российские военные сосредоточили свои усилия на опорных пунктах повстанцев в южном горном районе.Зачистки российской службы безопасности привели к зверствам, в ходе которых мирные жители регулярно избивались, насиловались или убивались, в то время как российские войска почти ежедневно подвергались бомбардировкам и снайперским атакам повстанцев. Возобновленная кампания получила широкую поддержку населения в России, чему способствовали теперь односторонние сообщения СМИ в пользу официальной позиции правительства.

После терактов 11 сентября 2001 года в Соединенных Штатах Москва защищала свои действия в Чечне как часть более широкой войны с глобальным терроризмом.Россия утверждала о связи между чеченскими сепаратистами и террористами, связанными с Усамой бен Ладеном, лидером террористической сети «Аль-Каида», но эти утверждения так и не были достоверно доказаны. Поскольку война продолжалась и зверства нарастали, некоторые чеченские боевики участвовали в террористических актах. 23 октября 2002 года группа чеченских повстанцев ворвалась в московский театр, взяв в заложники 750 человек. Погибло более 120 заложников, в основном от воздействия седативного газа, который российские войска использовали для выведения из строя повстанцев.Российские власти сообщили, что все 41 повстанец были убиты.

1 сентября 2004 года антироссийские партизаны осуществили штурм соседней республики Северная Осетия, захватив школу в городе Беслане. Около 400 человек, половина из них дети, погибли в перестрелке, начавшейся после того, как местные жители двинулись спасать своих родственников. Путин, нынешний президент России, использовал это нападение, чтобы оправдать дальнейшую консолидацию авторитарного контроля в самой России.Между тем, некоторые семьи жертв критиковали правительство в Москве за его неспособность предотвратить теракты и за сокрытие халатности и коррупции, которые привели к теракту.

В рамках в значительной степени безуспешной российской кампании по укреплению авторитета промосковских чеченских фракций 23 марта 2003 г. в отсутствие свободных СМИ и общественных дебатов прошел референдум по новой чеченской конституции. Назначенная Москвой администрация Чечни заявила, что явка избирателей составила 85 процентов, при этом 96 процентов избирателей высказались за конституцию, поддерживаемую Кремлем.Однако независимое исследование настроений избирателей, проведенное российской правозащитной группой «Мемориал», показало, что 80 процентов коренного населения выступили против референдума. После референдума, президентских выборов и выборов в законодательные органы, состоявшихся 5 октября 2003 г. , победу на посту президента одержал поддерживаемый Кремлем кандидат Ахмат Кадыров. Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе раскритиковала выборы за то, что они не предоставили избирателям значительного выбора, а правительство США сочло их «серьезно ошибочными».»

чеченских боевика убили Кадырова и еще дюжину человек в мае 2004 года в результате взрыва, прогремевшего на стадионе. После смерти Кадырова власти провели новые выборы 29 августа. Алу Алканов, выпускник Академии МВД СССР и министр внутренних дел Чечни с 2003 года, победил, набрав 74% голосов при заявленной явке 85%. . Журналисты, наблюдавшие за процессом, назвали цифру явки сильно завышенной.

Пророссийские чеченские официальные лица признали, что с начала войны в Чечне в 1994 году погибло более 200 000 человек, сотни тысяч были ранены и перемещены. По оценкам правозащитных групп, в 2004 году в Чечне было похищено более 1000 человек. Все чаще жертвами становятся женщины, дети и подростки из семей, поддерживающих повстанцев. В 2005 году российские силовики заявили, что члены семьи лидера сепаратистов Масхадова взяты в заложники кадыровской милицией.

8 марта 2005 года Масхадов был убит в ходе операции ФСБ России. Его смерть наступила через несколько недель после того, как повстанцы безуспешно пытались убедить российское правительство вступить в мирные переговоры, объявив в феврале об одностороннем прекращении огня; в ответ на прекращение огня президент Путин приказал расширить конфликт. Убийство Масхадова, избранного в ходе относительно честного голосования, нанесло удар по более умеренной фракции в сепаратистском руководстве, поскольку большинство ее оставшихся представителей бежали за границу.На смену Масхадову на посту лидера повстанцев пришел малоизвестный Абдул-Карим Садулаев, бывший глава религиозного суда. Наблюдатели предполагают, что его возвышение знаменует сдвиг среди чеченских лидеров в сторону более молодых, закаленных в боях людей с сильными религиозными убеждениями. Садулаев пообещал воздерживаться от похищений людей и нападений на мирных жителей, но пообещал продолжать борьбу с российскими вооруженными силами.

Силы сепаратистов предприняли двухдневное наступление на город Нальчик на юге России, столицу республики Кабардино-Балкария, 13-14 октября 2005 года.По официальным данным, в боях погибли 33 полицейских и 12 мирных жителей, а также 92 террориста. Критики правительства утверждали, что исходу терактов могла способствовать коррупция среди вооруженных сил и сил безопасности. Однако официальные лица попытались оправдать свои действия, заявив, что они предотвратили нападение в стиле 11 сентября, запланированное повстанцами.

Политические права и гражданские свободы:

Жители Чечни не могут изменить свою власть демократическим путем.В то время как президентские выборы 1997 года, проведенные сепаратистскими властями региона, были охарактеризованы международными наблюдателями как достаточно свободные и справедливые, возобновление войны в республике в 1999 году привело к полному лишению чеченцев политических прав. Президент Аслан Масхадов бежал из столицы в декабре 1999 года, а избранный в 1997 году парламент прекратил свою деятельность. В июне 2000 года президент России Владимир Путин издал указ об установлении прямого президентского правления в Чечне.

Заявления российского правительства о том, что они возвращают регион к демократическому правлению посредством референдума в марте 2003 г., не вызывали доверия. Референдум был организован Кремлем, без возможности для дебатов, с массовыми фальсификациями результатов голосования и официальными результатами, указывающими на явку 85 процентов избирателей и почти единодушную поддержку новой конституции.

На последующих президентских и парламентских выборах 5 октября 2003 г. кандидаты, представляющие подлинную альтернативу, не были включены в избирательные бюллетени, а реальная дискуссия была задушена атмосферой репрессий и цензуры.После убийства новоизбранного президента Ахмата Кадырова в мае 2004 г. новые выборы были проведены в таких же недемократических условиях. При авторитарном правлении президента Алу Алханова, как и при Кадырове, отсутствует партийный плюрализм, и политики, выступающие за государственную независимость Чечни, не могут работать открыто и свободно. Нынешний режим, в который входит Рамзан Кадыров, сын убитого президента, связан с сетью преступных чеченских группировок и осуждается чеченскими сепаратистами как предательский.В январе 2005 года Путин объявил Кадырова Героем России, что шокировало правозащитное сообщество.

Разрушительные последствия войны продолжают серьезно препятствовать выпуску новостей и свободному потоку информации. Российское государственное телевидение и радио продолжают вещать в Чечне, хотя большая часть населения остается без электричества. Администрация Алханова эффективно контролирует все остальные вещательные и большинство печатных СМИ, которые преимущественно отражают официальную точку зрения.Есть три лицензированных телевещателя, чей контент является провластным. У чеченского повстанческого правительства есть веб-сайт, на котором публикуются сообщения о конфликте и другие новости с его точки зрения. Редакторы независимого еженедельника «Грозненский рабочий» покинули Чечню в 1999 году. В настоящее время газета издается в Москве и имеет ограниченное распространение в Чечне из-за ужесточения правительством ограничений на освещение конфликта в СМИ.

Российские военные вводят строгие ограничения на доступ журналистов в расширяющуюся зону боевых действий в Чечне, выдавая аккредитацию в первую очередь тем, кто доказал свою лояльность российскому правительству.В сепаратистскую республику допускаются немногие иностранные репортеры, а когда им разрешают въезд, журналисты, освещающие войну, должны постоянно находиться в сопровождении военных. Российские власти отказались от аккредитации бюро телевидения ABC в Москве в июле 2005 года после того, как в эфире телеканала было показано интервью с печально известным полевым командиром Шамилем Басаевым. Из-за разрушительных последствий войны, включая поврежденную инфраструктуру, использование Интернета незначительно.

Большинство чеченцев — мусульмане, исповедующие суфизм, мистическую форму ислама.Секта ваххабитов, имеющая корни в Саудовской Аравии и отличающаяся строгим соблюдением ислама, была запрещена российским правительством, хотя приверженцы ее радикального фундаменталистского исламского учения составляют важную часть тех, кто занимается терроризмом против гражданского населения. С начала последней войны в 1994 году многие школы республики были повреждены или разрушены, а образование в Чечне было спорадическим. Большинство школ не были отремонтированы и по-прежнему не имеют таких элементарных удобств, как учебники, электричество и водопровод.

Некоторым благотворительным неправительственным организациям, занимающимся гуманитарными, культурными и социальными вопросами, разрешено работать, но они подвергаются растущей критике и давлению со стороны российского правительства. Правозащитные группы, особенно те, которые занимаются такими деликатными вопросами, как пытки и другие формы злоупотреблений со стороны полиции и служб безопасности, подвергаются все большему контролю со стороны властей. В апреле власти возбудили дело о закрытии расположенного в Нижнем Новгороде Общества российско-чеченской дружбы — гуманитарной организации, занимающейся укреплением взаимопонимания между русскими и чеченцами и мониторингом нарушений прав человека в республике.В прошлом общество подвергалось преследованиям со стороны властей, включая взломы, конфискацию оборудования и избиение активистов. Профсоюзная деятельность практически отсутствует из-за разрухи экономики республики и повсеместной безработицы.

В результате широкомасштабного конфликта верховенство закона практически отсутствует. Гражданские лица подвергаются притеснениям и насилию, в том числе пыткам, изнасилованиям и внесудебным казням, со стороны российских солдат, в то время как высшее военное руководство России проявляет игнорирование таких злоупотреблений.Правозащитные организации сообщают о продолжающейся эксплуатации незаконных фильтрационных лагерей российскими властями и силами безопасности Алханова. Лагеря задерживают и «отфильтровывают» чеченцев, подозреваемых в связях с повстанческими группами, при этом «фильтрация» часто используется как эвфемизм для «убийства». Промосковские власти Чечни признали в 2005 г., что до 60 000 человек потеряли родственников или друзей в результате так называемых исчезновений с начала второй чеченской войны в 1999 г. Хотя режим Алханова сообщил, что в 2005 г. группы поставили под сомнение его утверждение. Чеченские повстанцы часто захватывают российских солдат во время боя, порабощают их, обменивают между собой и, в конечном итоге, продают обратно своим семьям.

Российские войска проводят так называемые зачистки, в ходе которых они оцепляют целые города и проводят поквартирные обыски в поисках предполагаемых боевиков. Во время этих зачисток солдат обвиняли в избиении и пытках мирных жителей, мародерстве и вымогательстве денег. Тысячи чеченцев пропали без вести или были найдены мертвыми после таких операций.Российские власти решительно осудили зачистку, проведенную пророссийскими чеченскими ополченцами в станице Бороздиновская на северо-востоке Чечни 4 июня, в результате которой несколько сотен местных семей переселились в соседний Дагестан. Однако это осуждение не вызывало доверия, поскольку представлялось попыткой нейтрализовать чеченские боевые формирования, которые в прошлом скрестили мечи с кадыровскими ополченцами.

Новые полицейские и силовые структуры, некоторые из которых созданы путем вербовки из частных армий и военизированных банд, верных режиму Алханова, занимаются преступной деятельностью и нарушениями прав человека.Особо печально известна бывшая Служба безопасности президента, переименованная в 2004 году в Полк особого назначения им. Ахмата Кадырова, которая, как сообщается, причастна к вымогательству, похищениям людей, торговле контрабандой и содержанию несанкционированных тюрем и пыточных камер. Время от времени члены семьи проводят акции протеста, настаивая на действиях в связи с похищением и убийством их родственников.

Внесудебные казни, исчезновения и другие военные преступления редко расследуются и еще реже преследуются по закону.Беспрецедентным событием стало то, что 25 июля 2003 года военный суд в Ростове-на-Дону, Россия, признал российского полковника Юрия Буданова виновным в похищении и убийстве чеченской женщины и приговорил его к 10 годам колонии строгого режима. В декабре 2003 г. российский военный суд инициировал процесс над четырьмя военнослужащими за убийства, предположительно совершенные в Шатойском районе Чечни в январе 2002 г. В мае 2005 г. присяжные российского военного суда признали солдат невиновными. Подсудимые признали свою вину. совершали убийства, но отрицали свою ответственность, утверждая, что действовали по приказу.Правозащитники опасались, что это решение спровоцирует новые злоупотребления в Чечне.

Несмотря на то, что многие внешние лагеря беженцев были закрыты, а чеченцев, бежавших от насилия, заставляли вернуться в свои дома, десятки тысяч беженцев все еще остаются за пределами Чечни. Многие возвращающиеся беженцы живут в ужасных условиях в палаточных городках, заброшенных домах или тесных квартирах с друзьями или родственниками. В регионе есть еще десятки тысяч внутренне перемещенных лиц и более 100 000 человек, которые долгое время остаются без крова, многие из них — дети-сироты и подростки.

Въезд и выезд из республики и внутри ее границ строго ограничен. После возобновления войны российские военные не смогли обеспечить безопасные пути выхода из зоны конфликта для мирного населения.

Широко распространенная коррупция и экономическая разруха, вызванная войной, сильно ограничивают равенство возможностей. Выкупы, полученные от похищения людей, и прибыльная незаконная торговля нефтью обеспечивают деньги чеченцам и российским военным. Большая часть инфраструктуры и жилья в республике по-прежнему повреждена или разрушена после многих лет войны, а средства на реконструкцию, по общему мнению, были в значительной степени незаконно присвоены коррумпированными местными властями.В столице Грозном затяжной конфликт опустошил гражданскую жизнь: более 60 процентов всех зданий были полностью разрушены. Большая часть населения зарабатывает на жизнь продажей продуктов или других товаров на местных рынках. Жители, нашедшие работу, работают в основном в местной милиции, администрации Чечни, в нефтяной и строительной отраслях или на малых предприятиях.

В то время как женщины продолжают сталкиваться с дискриминацией в этой традиционной культуре, где доминируют мужчины, война привела к тому, что многие женщины стали основными кормильцами своих семей.Сообщается, что российские солдаты насилуют чеченских женщин в районах, контролируемых федеральными силами. Сообщалось о росте числа похищенных и пропавших без вести женщин. Война нанесла тяжелый урон детям, многие из которых страдают от различных психологических травм. Дети, на долю которых приходилось до 40 процентов жертв во время войны, продолжают страдать от неадекватных условий жизни, в том числе от отсутствия доступа к образованию и медицинскому обслуживанию.

Уведомление об авторских правах: © Freedom House, Inc.· Все права защищены

Историк: Вторая чеченская война

Боевые действия вспыхнула в августе 1999 года в российской части Дагестана как из соседней Чечни проникли партизанские отряды. После нескольких месяцев столкновений и напряженности в приграничной зоне полунезависимое государство Чечня и Российская Республика Дагестана повстанцы захватили несколько сел и сражались русские войска. Около 2000 самопровозглашенных Исламские повстанцы сражались с растущим числом русских войск.Российское правительство уже усилило 17 000 солдат. в регионе и наносил авиаудары по повстанцам. В первые шесть дней после начала войны русские боевые самолеты совершили не менее 200 самолето-вылетов.

Местное население не стекались под знамена повстанцев, позволив русским войскам возможность проявить инициативу и выбить мятежников Дагестана и обратно в Чечню.

После вождения повстанцев из Дагестана, российские войска преследовали повстанцев в Чечня с целью положить конец сепаратистской республике. существование.С этой целью безжалостное военное наступление на Началась чеченская столица Грозный. Учиться на своих неудачных Войну 1994-1996 годов против чеченцев русские предприняли обширную и интенсивное использование дальнобойного оружия. чеченские города и деревни были сровнены с землей интенсивными ударами российской авиации и артиллерийский обстрел, призванный максимизировать потери повстанцев, в то время как минимизировать потери русских.

Россия сейчас претендует контроль над Грозным, но повстанческие отряды и снайперы продолжают сражаться на внутри города, поскольку война превращается в сельскую местность.Война затем перерос в сельский партизанский конфликт, а затем, к 2002 г., в кампанию городского террора, призванную ослабить волю России бороться.

Как сельский продолжается партизанская война, чеченское сопротивление начал кровавую кампанию в глубине России. Непрерывный взрывы повергли в ужас Москву и другие российские города поскольку чеченцы нацеливаются на метро, ​​концерты, коммерческие самолеты, театры, а в сентябре 2004 года – среднюю школу в г. город Беслан, где сотни детей и родителей убит.Чеченские террористы также взорвали бомбы смертников в Московский аэропорт Домодедово 24 января 2011 года, убийство в не менее 35 и раненых более 150.

Один из обвинения, которые утверждает правительство Путина, состоят в том, что чеченцы иметь связи с «Аль-Каидой», исламской террористической сетью, основанной Усама бен Ладен. Существуют доказательства в поддержку этого утверждения, которые помогает Москве утверждать, что они тоже являются частью Всемирная война с террором, провозглашенная американским президентом Джордж Буш.

Русские потери продолжают расти, поскольку они преследуют чеченские силы в горные районы на юг.Кроме того, территории, которые Россия претензии умиротворяются периодически вспыхивают в засадах русских войск. Войны за Чечню, похоже, нет. конец не за горами.

Анализ: Чечня: Как партия Путина набрала 99 процентов?

ГРОЗНЫЙ, Россия (Рейтер) — Дагмейн Хасейнова сияет от гордости, вспоминая день, когда ее чеченская деревня, разрушенная десять лет назад войной, развязанной Владимиром Путиным, дала партии российского правителя почти 100-процентную поддержку на парламентских выборах в этом месяце.

Идрис Абадиев, бывший депутат парламента Ингушетии, дает интервью в своем доме за городом Назрань, 16 декабря 2011 г. REUTERS/Елена Фиткулина

Ее маленькая деревня Мехкети, по ее словам, даже на пути к денежному призу, по ее словам, власти пообещали избирательному участку, на котором будет зарегистрирована наибольшая явка.

«(Мы) уже выиграли региональный конкурс. Через несколько дней мы услышим, победили ли мы, по всей Чечне», — сказала 53-летняя Хасейнова, надев на голову традиционный чеченский платок и щурясь от холодного горного воздуха.

«Организаторам избирательного участка обещаны какие-то призовые в случае победы», — добавляет она, пряча улыбку.

Путинская «Единая Россия» набрала более высокий процент голосов в преимущественно мусульманской Чечне, где после распада Советского Союза федеральные войска вели две войны, чем где-либо еще в стране. Официальные результаты показывают поддержку на уровне 99,5 процента и явку избирателей на уровне 99,4 процента.

В общенациональном масштабе партия набрала чуть менее половины голосов, обеспечив незначительное большинство в Государственной Думе.Критики заявили, что даже такой исход был результатом вброса бюллетеней и мошенничества. Было подано бесчисленное количество жалоб; но не в Чечне

Официальные наблюдатели здесь не подали ни одной жалобы на нарушения при голосовании, но у многих местных жителей результат вызвал некоторое недоверие, хотя и осторожно выраженное.

«Единая Россия — партия Путина, и Чечня никогда не проголосует за Путина», — сказал немолодой житель областного центра Грозного, который отказался назвать свое имя, опасаясь возмездия.«В сознании каждого чеченца он ассоциируется с бомбежкой, разрушившей Грозный и другие города по всей области»,

«Голосовать за Путина — это такой же абсурд, как и любое голосование с 99-процентным результатом», — сказал он.

Касаясь конкурса между избирательными участками, глава ЦИК Чечни Исмаил Байханов сообщил, что конкурс был организован, но только с целью «информирования местного населения, технического оснащения избирательных участков и наглядной агитации».”

Международные наблюдатели дежурили в день выборов на большей части территории России и говорят, что голосование было смещено в пользу «Единой России» и было омрачено многочисленными случаями вброса бюллетеней.

Но они не наблюдали за опросом в Чечне или на остальной части Северного Кавказа из-за опасений по поводу безопасности повстанческого движения, уходящего корнями в прошлые войны, которые ведутся в регионе.

Боевики хотят свергнуть власть России и создать исламистское государство.

В конце 1994 года Россия ввела войска в Чечню, чтобы попытаться подавить движение за независимость.Большая часть Грозного была разрушена в ходе ожесточенных боев, но армия изо всех сил пыталась подавить сепаратистских повстанцев, ведущих партизанскую войну в горах.

Тысячи солдат и боевиков были убиты, и, по разным оценкам, число жертв среди гражданского населения исчислялось десятками тысяч, прежде чем деморализованные российские войска отступили. Многие другие люди, чьи дома были разрушены, были перемещены.

«НЕ ТЯНИ ЯЗЫКОМ!»

Когда в 1999 году Путин развязал вторую войну, которая установила федеральный контроль над Чечней после периода фактической независимости, в Махкети в Веденском районе Чечни шли одни из самых ожесточенных боев.

Чуть более десяти лет спустя над тихой деревенской площадью развевается оставшийся предвыборный плакат «Единой России» с огромным изображением улыбающегося лидера Чечни Рамзана Кадырова в шапке строителя.

Местные жители говорят, что вторая жена Кадырова родом из семьи в деревне. Кадыров говорит, что, хотя он и принимает многоженство как мусульманскую практику, у него только одна жена.

Его строгое правление вызвало обвинения в нарушении прав человека, говорят правозащитные группы, включая внесудебные задержания и пытки.Однако мало кто осмеливается рассказать о своем опыте из-за страха возмездия.

Житель села Даудов Васади, 79 лет, сказал, что у него не было другого выбора, кроме как проголосовать за «Единую Россию».

«Мы с женой голосовали за «Единую Россию». Если наш (лидер Кадыров) проголосует за «Единую Россию», то и мы должны проголосовать», — сказал он.

«Если бы я не проголосовал, если бы другие не проголосовали, то люди бы заметили, и это создало бы проблемы», — сказал он, отказавшись от дальнейших объяснений.

Пока другой житель говорит, мимо проезжает синяя машина с тремя мужчинами.Один кричит из машины: «Не трепать языком ни о чем личном!»

СДАЛ МОНИТОРИНГ

На популярном интернет-сайте «Кавказский узел» блогер, представившийся под именем lamro95, сообщает, что в день выборов всех учителей города вызвали на работу, чтобы убедиться, что они проголосовали.

«Мой знакомый трижды голосовал на одном и том же участке. Так как участки были в чеченских школах, учителя голосовали несколько раз».

Другие говорят, что ключом к результатам была не сила, использованная для принуждения людей к голосованию, а вбросы бюллетеней.

Правозащитники говорят, что отказались от наблюдения за выборами. Они говорят, что работники избирательных участков сказали им, что они не спали до поздней ночи, чтобы наполнить урны голосами «Единой России» после того, как избирательные участки закрылись.

«Мы не наблюдали за выборами, потому что знали, что в этом нет смысла», — сказал независимый правозащитник, который отказался разрешить публикацию своего имени или названия своей организации, опасаясь возмездия.

«Явка всегда будет 99 процентов и количество голосов (за правящую партию) всегда будет достигать 99 процентов.Мы должны просто остановить выборы и сэкономить всем много денег».

На следующий день после выборов избирательная комиссия Чечни была вынуждена увеличить число имеющих право голоса в республике после того, как количество поданных бюллетеней превысило число зарегистрированных избирателей примерно на 2000 голосов.

Председатель избирательной комиссии Чечни Байханов сказал, что первоначальное число избирателей — 608 797 человек — было уже шесть месяцев, когда оно было объявлено как число избирателей 2 декабря, за два дня до выборов.

«С того времени несколько человек достигли избирательного возраста и проголосовали. Были и те, кто голосовал по открепительным удостоверениям, и были военные, которые потом приехали в нашу область», — сказал он.

Многие люди говорят, что они довольны результатами выборов и хотят сохранить небольшие успехи, достигнутые ими со времен второй чеченской войны, но гнев по поводу фальсификации результатов голосования не за горами.

ПОЛИТИКА ПРОТИВ РЕАЛЬНОЙ ЖИЗНИ

Иса Хаджимурадов, который до недавнего времени был лидером левой партии «Справедливая Россия» в Чечне, сказал, что на следующий день после выборов ему позвонили из штаб-квартиры его партии в Москве.

Почему, спросили его, официальные результаты показывают, что около 90 процентов из 12 000 членов партии отдали свои голоса за другую партию?

«Нельзя смотреть на ситуацию в Чечне в том же контексте, что и на ситуацию в остальной России», — сказал Хаджимурадов, одетый в традиционный чеченский костюм, включая шапку из овечьей шкуры.

«Политику здесь не считают реальной жизнью. Они в какой-то степени влияют на власть, но, тем не менее, политика, политический процесс не особо отражается на жизни нормальных людей», — сказал он.

Хаджимурадов носит с собой айфон, на котором он фотографируется с Кадыровым, хотя они из разных партий.

Многие чеченцы говорят, что Кадыров, повстанец, ставший сторонником Кремля, является двигателем деятельности «Единой России».

Он пришел к власти через три года после того, как его отец, первый поддерживаемый Москвой лидер региона, был убит сепаратистами в 2004 году, и получил постоянный приток российских средств, которые он использовал для восстановления Грозного.

По всему городу вдоль обочин развеваются флаги «Единой России», рядом с вымпелами цветов чеченского и российского флагов.Фотографии молодого, сурового Владимира Путина смотрят на автомобилистов по всему маленькому региону.

Блестящие стройки возвышаются над главным проспектом Путина. Над гигантской новогодней елкой в ​​центре Грозного красными огнями написано: «Спасибо, Рамзан, за Грозный».

Некоторые местные жители говорят, что Кадыров использует деньги для реализации своих личных амбиций и создания культа личности в регионе, направляя деньги и рабочие места своему клану Беной, самому большому и могущественному в Чечне.

В кафе в Грозном друзья Хаджимурадова — другие чиновники в государственных учреждениях — спорили, кто больше похож на Петра Великого Кадырова или на халифа Усмана, мусульманского лидера, принесшего ислам в соседний Дагестан в VII веке.

«Кадыров — строитель. У него есть видение, как у Петра Великого», — сказал Хаджимурадов.

Политологи говорят, что «Единая Россия» пользуется реальной популярностью среди людей, которые извлекают выгоду из фондов Москвы и признают важность лояльности Кремлю, что приводит к большому государственному финансированию.

«Поддержка, которую он получает из России, является одной из фундаментальных основ стабильности в регионе и причиной того, что он может пользоваться такими полномочиями… Так что у него есть причина быть лично благодарным Путину», — сказал Евгений Минченко, директор Международного института политического анализа в Москве.

Правозащитные группы заявляют, что в обмен на подавление исламистских повстанцев Москва игнорирует обвинения в нарушениях прав, таких как внесудебные похищения людей и полицейские пытки.

Из логики следует, что пока в регионе царит тишина, Москва закрывает глаза на нарушения светской конституции России, поскольку Кадыров укрепляет свой авторитет, навязывая свою версию радикального ислама.

Кадыров отверг обвинения в правонарушениях как попытки очернить свое имя и говорит, что работает только для восстановления региона и сохранения мира.

ШАРИАТСКИЙ СУД

В Северо-Кавказском регионе в целом поддержка «Единой России» была намного выше, чем в большинстве других регионов.

В соседних Дагестане и Ингушетии поддержка «Единой России» превысила 90 процентов.

Бывший депутат парламента Ингушетии Идрис Абадиев и лидеры других местных кланов заявляют, что голосование в Ингушетии было сфальсифицировано.

Они пожаловались в Исламский суд Ингушетии, который, по словам местных жителей, действует неофициально при областном муфтии. Там они решили подать в суд на лидера Ингушетии Юнус-Бека Евкурова и главу райизбиркома Мусу Евлоева.

«Для защиты интересов и прав собственного народа мы должны выбирать своих депутатов для прохождения в парламент, а не тех, которые нам приставлены», — сказал Абадиев, выступая в своем доме за городом Назрань.

Сочетание коррупции, религиозной воинственности и клановой лояльности привело к разжиганию повстанческого движения на Северном Кавказе, которое президент Дмитрий Медведев назвал самой большой угрозой внутренней безопасности России.

Почти 700 человек погибли за 11 месяцев текущего года в результате столкновений между силовиками и боевиками, сообщает «Кавказский узел», который отслеживает насилие.

«Я не голосовал, потому что не имеет значения, как вы заполняете свой бюллетень для голосования. Путин всегда будет у власти.Путин не уважает наши законы, законы шариата, которые мы хотим здесь», — сказал 26-летний Малик Кастоев.

Под редакцией Тимоти Херитэдж

.