«Вау, смотрите, ЧВК!». Как работают частные военные компании России

Оригинал — «Спектр»

Разговоры о частных военных кампаниях в России вспыхивают с периодичностью несколько раз в год. То Путин про них что-то скажет, то законы в Госдуму вносятся, то всплывают действия ЧВК «Вагнера» в Сирии. И каждый раз это вызывает резонанс, сопоставимый с открытием Сатурна — вау, смотрите, ЧВК! На самом же деле, все это разговоры для бедных. Тема частных военных кампаний в России совсем не новая, и по сути они существуют уже давно.

Еще в 2010-м году на всех сайтах рекрутинговых агентств было вывешено объявление о наборе в «совместное российско-иракское охранное предприятие на высокооплачиваемую работу по обеспечению безопасности персонала и объектов российской нефтяной компании в Ираке». Условия были шикарные: зарплата от восьми тысяч долларов США, премии, надбавки, вахтовый метод — если не ошибаюсь, полгода там, полгода дома. Требования: высокая физическая подготовка, знание английского, опыт службы в силовых структурах (желательно с тяжелыми погодными условиями), опыт участия в боевых действиях приветствуется. Предпочтение отдается выпускникам Рязанского воздушно-десантного училища.

Набирала на работу компания «Луком-А» — дочерняя структура «Лукойла», частное охранное предприятие, созданное еще в девяностых ветеранами «Вымпела». Юридически, по форме, это ЧОП, но по сути — чистой воды ЧВК, особенно в своем иракском сегменте. «Лукойл» сейчас активно разрабатывает месторождения «Западная Курна-2» и «Блок-10», расположенные на юге Ирака. Пока им ничего не угрожает — территории, контролируемые ИГИЛ находятся севернее — но охрана нефтяных разработок, доставка грузов, сопровождение конвоев, охрана нефтепроводов в воюющей стране — это типичные, стопроцентно чевэкашные темы.

Вообще, в Ираке сейчас работают три российские компании — помимо «Лукойла», это «Газпромнефть» и «Башнефть» — и, надо полагать, что с охраной и у них тоже все в порядке.

Вообще, эта тема — вхождение российских кампаний в Ирак, а тендеры мы там начали выигрывать в 2009-2010 годах — в ветеранской и околовоенной среде подняла немалый ажиотаж. Один мой знакомый, воевавший сначала в Афгане в советской армии, а потом в Ираке в армии США (одно время штаты создавали некое подобие иностранных легионов за возможность получения грин-карт) на полном серьезе делал бизнес-план и ходил на переговоры в «Лукойл» в надежде получить этот контракт. Было очень смешно смотреть, как он конкурировал с другим таким же ветераном чего-то там антитеррора, до этого отправлявшим людей саперами на разминирование в Сербию и на сопровождение грузов в Нигерию. Нет, люди-то тему в целом знали и, будь у нас страна с честными тендерами, может, даже и имели бы какой-то шанс, но только в реальности такие вещи решаются совсем на других уровнях. В итоге один уехал на Донбасс сам, второй, думаю, поставляет людей теперь и туда.

Помимо таких официальных полуЧОПов-полуЧВК, полулегальные военные компании начали расти как на дрожжах с появлением сомалийских пиратов. Это был всплеск частной инициативы в российском околовоенном сегменте. Собственно, именно военными компаниями эти структуры назвать сложно, потому что для полномасштабного развертывания деятельности им не хватало как раз именно легальности, скорее, это были небольшие группы единомышленников, но в этот сектор рынка россияне начали входить действительно активно. Тот же Вагнер, насколько можно понять, начинал именно в одной из таких структур. Схемы там, как правило, были простыми — оружие, чтобы не попадать под действие местного законодательства, на борт доставлялось в международных водах, судно проводилось через пиратоопасный район, оружие убиралось, судно прибывало в порт назначения. Собственно, мотка колючей проволоки и пятка автоматов, как правило, вполне хватало для спокойного прохождения.

Впрочем, проводка судов — это самая известная часть пиратской проблемы, а наиболее прибыльным было освобождение заложников. Один мой знакомый участвовал в освобождении сына какого-то миллионера, которому захотелось покататься там на яхте. Вместе с яхтой его и взяли. Отец посчитал, что нанять ЧВК будет дешевле, чем платить затребованную сомалийцами сумму. Операция прошла успешно. Впрочем, это было в составе иностранной ЧВК.

Еще одни мои знакомые довольно плотно и довольно долго работали в Иракском Курдистане. Все то же самое — охрана, проводка грузов, сопровождение конвоев. Там было проще всего: серая зона, законы не действуют, оружия — как песка.

Так что полулегальная военка в стране существовала и до «Вагнера». Под статьей о наемничестве все ходили, конечно, но тем не менее.

Но по-настоящему это движение развернулось, безусловно, на Донбассе и в Сирии.

Самое интересное, что, несмотря на эту уже практически официально созданную структуру (во всяком случае, думаю, ни у кого нет сомнений в том, что заказчиком в этом случае является государство) законов по ЧВК как не было, так и нет. Путин выступает-выступает, головами кивают-кивают, а законопроект как лежал, так и лежит.

Вносили его в Госдуму уже два раза — последний в декабре прошлого года — но он так и не принят.

Собственно, оно и понятно: кому этот закон нужен-то… Кого вообще волнуют законы в России? Есть статья за наемничество, но весь Донбасс наводнен «добровольцами» — ну и что? Нет закона о ЧВК, а они во всю штурмуют Пальмиру — ну и что? Даже если бы и был закон — ни один человек, не связанный с властью, будь он офицер супер-пупер специальных подразделений, суперпрофессионал и ветеран всех войн, создать свое ЧВК здесь не сможет в принципе. По той простой причине, что лицензировать эту сферу будет ФСБ. Ну, а дальше все понятно. Поэтому и появляются такие теневые структуры типа вагнеровской, которые с властью и ФСБ «вась-вась», получают, фактически, госконтракты и отправляют людей воевать за трон Башара Асада.

Всякие левые люди в этот бизнес не допускаются и не будут допущены никогда.

Законы им еще подавай. Хе.

Судя по тому, что о подразделении Вагнера написала «Фонтанка», это уже наоборот — ЧВК лишь по форме, а не по сути. Частные военные компании все же не армия. Они больше заточены на выполнение узкопрофессиональных задач, чем на штурм городов. Эти их задачи ближе к задачам диверсионно-разведывательных групп. И в выполнении этих своих задач они стараются пользоваться передовыми тактиками и технологиями. Просто потому, что да, это дорого, но иначе еще дороже.

С этой точки зрения — опять же судя исключительно по написанному — подразделение Вагнера это не частная военная кампания, а частный мотострелковый батальон. Противотанковые и гранатометные взводы, рота связи, медрота — структура та же.

То же и отношение к людям. Быстрое обучение базовым навыкам на полигоне, и вперед на войну, отрабатывать контракт.

Все это вполне встраивается в наш современный способ ведения бизнеса.

Просто Собянин за наши деньги кладет плитку, а Вагнер — людей. Вот и вся разница.

Но людям нравится.

Очередь стоит.

А вот если слухи о том, что Мозговой и Бэтмэн на Донбассе были устранены также людьми из ЧВК Вагнера являются правдой, это уже куда ближе к пониманию деятельности таких полусумеречных структур.

С армией в этом случае сложнее. У армии все-таки очень сильно развита система «свой-чужой». Ее сложнее мотивировать на отстрел своих.

С наемниками, которые не знают имени соседа по койке, в этом смысле куда проще. Собственно, предполагается, что в идеале ЧВК как раз именно об этом — где-то защитить объект, где-то захватить объект. Где-то провести конвой, где-то долбануть конвой. Где-то освободить заложников, где-то взять в заложники. Где-то спасти кого-то, а где-то кого-то грохнуть.

Вообще же, будь Россия страной, имеющей нормальное государство, которое имеет нормальную стратегию в области военного комплекса и в области внешней политики, мы бы имели все шансы стать мировым лидером на рынке частных военных компаний. У России для этого есть все. Все данные. Вот просто все.

И два наших главнейших ресурса — бедность и война.

Как сербы после последних балканских войн составляют теперь самое обезбашенное ядро любой ЧВК, так и у русских теперь автомат Калашникова тоже в ментальности. Мы воюющая страна. Мы страна с практически бесплатной человеческой жизнью. Мы страна с готовым и убивать, и погибать молодым мужским населением. В России полно людей, готовых выполнять задачи в качестве наемных воинов. Просто неисчерпаемый ресурс. Ресурсов для собственной Кремниевой долины у нас нет, ну вот не получается у нас со сколковыми… не идет… А с частными армиями пошло бы просто на ура. Хоть дивизиями формируй.

И при этом можно демпинговать, как ни в одном другом сегменте экономики.

В нищей стране за две-три тысячи долларов можно будет набрать людей, готовых идти на штурм Пальмиры хоть с консервным ножом в руке, отказавшись от страховки, от медицинских выплат, от упоминания о себе, и от собственного имени на кресте.

Кто-то отправляет по всему миру экономистов и инженеров, мы же могли бы отправлять по всему миру наемников.

Клондайк!

Причем в слове «наемник» я не вижу никакого негативного значения. Согласитесь, куда как лучше отправлять на войну людей по их собственному выбору за нормальные деньги и со страховкой, чем восемнадцатилетних мальчишек по принуждению или при помощи затуманивания мозгов. Куда как этичней воевать взрослыми мужиками, чем детьми.

Лично я идею ЧВК поддерживаю обеими руками. Это военная стратегия будущего. Там, где государство не хочет участвовать в выполнении задач напрямую, оно может участвовать посредством ЧВК. Для выполнения серых задач в серой правовой зоне есть только два инструмента — спецназ и ЧВК. А серые зоны будут еще долго. К сожалению, современный мир таков. И если Россия в дальнейшем хочет стать мировой державой (на данный момент по факту она таковой не является), она не сможет не иметь своих интересов в глобальной мировой политике. И ЧВК — это уникальный инструмент мировой экспансии путем симбиоза военной и экономической стратегии.

Если говорить о некоей идеальной России, где есть государство, имеющее собственные стратегии развития, способное прогнозировать будущее правительство, работающие законы, и вообще все сделано по уму — то есть о сферическом коне в вакууме — то весь Аденский залив говорил бы сейчас по-русски. И ведущим игроком в регионе была бы Россия.

И наравне с Китаем и США в Африку вошла бы и Россия. Вот уже где для военных компаний, охраняющих частный бизнес по добыче ресурсов, поддерживаемый государством, был непуганный рынок. Внешнюю политику надо делать именно так. В регионы надо входить именно так. А не путем отхватывания ненужного полуострова и оккупации депрессивного региона танковыми колоннами.

Но этот континент потерян почти полностью — Китай оттуда уже не выковырять.

И «Лукойл» вместо возможного десятка месторождений разрабатывает всего два.

Но это если говорить, как могло бы быть, если бы было бы так, как должно быть по уму.

Это можно сделать. У госкорпорации вон получилось же в Ираке более-менее адекватно. Может получиться и не у корпораций. Было бы желание и политическая воля. Я видел достаточно людей, и горящих этим, и готовых этим заниматься, и способных этим заниматься. Только они не хотят это делать нелегально. Не хотят все время ходить под статьей. Так что желание есть. А с волей — не очень. Потому что это идет вразрез интересам нынешнего государства. Потому что независимые частные вооруженные военизированные формирования — то есть именно военные кампании, а не окологосударственные частные армии — в этой стране существовать не могут.

Для этого нужна свобода предпринимательства, независимость судебной системы, полное перетряхивание ФСБ, владение оружием, уничтожение коррупции и… вообще другая страна.

В итоге и появляется нечто такое ну очень уж гибридное, выполняющее вроде как государственные задачи вроде как частными методами.

Так что — пока есть так, как есть. И будет так, как будет.

Ну, хоть Пальмира наша.

И на том спасибо.

Оригинал

echo.msk.ru

Частные военные компании и их роль в политике и практике некоторых государств

Эта статья подготовлена с использованием материалов, принадлежащих уважаемому Илье Плеханову.

С восьмидесятых годов прошлого века все больше функций, которые ранее выполнялись вооруженными силами и службами безопасности государств Запада, передается частным военным и охранным компаниям. Они стали главным феноменом реформы в военном деле на Западе. Частная военная компания (Private military company) — это негосударственная организация, уполномоченная государством на решение военных задач.

 

Однако было бы совершенно ошибочным полагать, что частные военные компании (ЧВК) появились и стали играть отведенную им роль в качестве инструмента политики своих государств именно в конце прошлого века. Начало их истории относится еще к временам Римской империи, Крестовых походов, открытия и освоения Америки, покорения Сибири. В XIX и в ХХ столетиях частные военные компании сыграли свою роль в колонизации европейцами Африканского континента, в удержании европейскими странами и транснациональными компаниями (в т.ч. Францией, Великобританией, Бельгией и другими) своих колониальных владений в различных регионах мира. Современные частные военные компании получили статус равноправных участников военных операций в ходе войн на территории бывшей Югославии (1991-1995 гг. в Хорватии, в 1992-1995 гг. в Боснии и Герцеговине, в 1998-1999 гг. в Косово и Метохии, а также в 2000-2001 гг. в регионах Южной Сербии и Западной Македонии). Сегодня это же имеет место в Ираке и в Афганистане, а также в некоторых странах Африки.

Среди основных причин реанимации практики использования частных военных компаний и все более частого и широкого обращения государств к их услугам в наше время в первую очередь называют те крупные изменения, которые произошли в военно-стратегическом облике мира после окончания «холодной войны». Существовавшие до этого на Западе представления о практической неизбежности глобального военного столкновения межу Востоком и Западом сменились пониманием необходимости избежать этого ввиду вероятности катастрофических последствий такой войны. В западных военно-политических кругах возникло понимание невозможности и чрезвычайной опасности такого глобального военного конфликта, по крайней мере — на обозримое будущее.

Но это только одна сторона вопроса. Другую причину растущей популярности частных военных компаний и охранных предприятий следует искать в трансформации мировой экономической системы и в глобализации. Современные транснациональные корпорации, располагающие сотнями миллионов долларов, нуждаются в защите своих интересов ничуть не меньше, чем государства. Включение в эти процессы регулярной армии — процесс долгий и сложный, а затраты на поддержание лояльности бюрократического аппарата сравнимы с расходами на содержание собственной службы безопасности. Именно поэтому корпорации предпочитают неповоротливым армиям отряды оперативного реагирования частных военизированных компаний.

Это вызвало к жизни некоторые новые подходы к задачам военного строительства и роли вооруженных сил в обеспечении национальных интересов государства. Под влиянием исчезновения культивировавшегося десятками лет на Западе жупела «советской военной угрозы» произошла определенная демилитаризация сознания и настроений основной массы населения ряда западных стран. Западным политикам стало заметно сложнее обосновывать перед своими гражданами применение регулярных вооруженных сил для решения многих задач за пределами национальных территорий. Возникли трудности в комплектовании вооруженных сил по призыву и на контрактной основе из-за нежелания граждан заниматься этим. Да и реакция мирового сообщества на такие действия далеко не всегда благоприятная.

Во всех европейских странах НАТО (кроме замкнутых друг на друга Греции и Турции) начался процесс сокращения «традиционных» армий, рассчитанных на ведение войн против других армий. В составе вооруженных сил быстро уменьшается количество тяжелого вооружения — танков и боевых самолетов, чуть медленнее – боевых кораблей основных классов. Но при этом растет количество бронеавтомобилей, транспортных самолетов и вертолетов, десантных кораблей. Крупномасштабная война в Европе на обозримую перспективу снята с повестки дня. НАТО переориентируется на ведение конфликтов низкой интенсивности (т.е., по сути, полицейских операций) и т.н. «миротворческих» операций в странах бывшего третьего мира.

Правда, при этом анализе упускается из виду то, что в ряде стран (Китай, Индия, Иран, КНДР) уже созданы многочисленные и оснащенные современным вооружением армии, и процессы их дальнейшего развития продолжаются. Совершенно очевидно, что для этих стран пользование услугами ЧВК не актуально. По крайней мере, сегодня и на ближайшую перспективу.

В сложившихся условиях «палочкой-выручалочкой» для военно-политического руководства ряда ведущих западных стран при решении задач обеспечения своих национальных интересов за рубежом стали частные военные компании. Фактически речь идет о т.н. «приватизации» войны, т.е. якобы об отказе от государственной монополии на насилие. Тем более что противником вооруженных сил государства теперь гораздо чаще становится не «нормальная» регулярная армия, а партизанские и террористические группировки. Поэтому так резко выросла популярность частных военных компаний, способных во многих случаях по поручению государства и за его деньги заменить регулярные войска при решении сомнительных и непопулярных задач.

На Западе в военных кругах принято считать, что роль частных военных компаний в будущих войнах и вооруженных конфликтах будет возрастать. Главную причину такой популярности ЧВК следует искать в глобализации в целом. Современные транснациональные корпорации, тесно связанные с политическими элитами западных стран и располагающие сотнями миллионов долларов, нуждаются в защите своих интересов, которые практически всегда пересекаются с государственными интересами.

ЧВК – это не только бизнес, хотя ЧВК всегда идут следом за экономическими интересами, а не впереди них. ЧВК – это еще и инструмент внешней политики, которым активно пользуются те же США, выстраивая свои отношения с другими странами. Госдеп США и министерство обороны США на коммерческой основе привлекают свои ЧВК к работе за рубежом, устанавливая, таким образом, контроль над сырьевыми рынками и рынками сбыта, определяя доступ к транспортным артериям и к жизненно важным ресурсам. ЧВК – это, в т.ч. и культурная экспансия.

Деятельность ЧВК включает в себя выполнение задач по обеспечению безопасности, транспортной и технической поддержки регулярных вооруженных сил в условиях боевых действий, по подготовке персонала и охране лиц и объектов. ЧВК также могут оказывать иные виды услуг. Например, они все чаще привлекаются к сбору и анализу разведывательной информации, занимаются сбором и анализом информации о террористических группировках, предоставляют для вооруженных сил услуги переводчиков с восточных языков, к работе в учреждениях содержания под стражей и ведению допросов заключенных, а в некоторых случаях — для участия в боевых действиях, разминировании и др. В США ЧВК привлекаются также для охраны ряда стратегических объектов: космодромов, некоторых хранилищ оружия и т.п. Например, фирмы-разработчики беспилотных аппаратов «Предактор» и «Глобал Хок», активно применяемых американцами в Ираке и Афганистане, полностью занимаются их обслуживанием и управлением, в т.ч. непосредственно в боевой обстановке. Армейский офицер лишь ставит им общую задачу.

Для примера ниже приводится перечень основных задач, решаемый американскими ЧВК в Ираке и Афганистане (в скобках – название компании):

Согласно версии журнала «Форбс», самая перспективная профессия в ближайшие годы – универсальный солдат. Войны будущего превратятся, по мнению издания, в точечные операции по принуждению к миру и восстановлению конституционного порядка. Для борьбы с террористами и мятежниками, окопавшимися в глухих районах планеты, нужны «солдаты будущего». Это профессиональные бойцы, участвующие в экспедиционных кампаниях, – специально обученные, готовые к решению нестандартных задач. Но за свою работу они должны получать достойное вознаграждение.

Масштабы использования Западом частных военных компаний растут. Например, в Ираке задействовалось более 400 ЧВК, суммарная численность их персонала составляла больше 200 тыс. чел., что значительно превышало численность военнослужащих США и их союзников на территории Ирака. Число частных контрактников в Афганистане составляет, по разным оценкам, от 22 до 30% группировки вооруженных сил США. Потери этих структур, как минимум, не меньше, чем у регулярных армий, но в официальной статистике они не учитываются.

Налицо рост зависимости вооруженных сил некоторых государств от услуг ЧВК. Так, недавно Пентагон обнаружил, что ВС США, в принципе, уже не могут функционировать без частных компаний, без них нельзя провести даже ограниченную военную операцию. Например, выяснилось, что подвоз ГСМ для американской группировки в Ираке приватизирован на 100%. Когда-то предполагалось, что привлечение «частников» приведет к экономии средств военного бюджета. Сейчас очевидно, что ситуация обратная, их услуги обходятся гораздо дороже, чем если бы ВС выполняли их своими силами. Но, видимо, уже поздно. Процесс принял необратимый характер.

По взглядам американских властей, преимущества использования частных военных компаний сводятся к следующему:

  • наемники, официально не являющиеся представителями американской администрации, могут действовать по своему усмотрению, превышая данные им полномочия. Администрация президента США при этом формально не несет ответственность за происшедшие при участии данных лиц инциденты;
  • их использование не вызывает того недовольства в своей стране и в мире, которое может вызывать применение регулярных вооруженных сил;
  • они могут представлять собой противовес местным вооруженным силам в государствах со слабыми политическими системами;
  • ЧВК способны к быстрому развертыванию;
  • наемники не подпадают под какую-либо статистику, их потери оцениваются приблизительно, при этом они не вносятся в официальные сводки. Соответственно, администрации США не приходится распространять точную информацию о своих потерях. По данным американских СМИ, официальные потери только компании Blackwater в Ираке составляют свыше 1000 чел. убитыми и 15 тыс. ранеными. Однако, по данным телекомпании PBS, реальные потери данной частной компании с 2003 г., вероятнее всего, значительно превышают официальные цифры.

На практике деятельность ЧВК осуществляется под плотным контролем, а зачастую и непосредственным руководством спецслужб стран Запада, прежде всего американского ЦРУ и британской МI6, с которыми такие структуры согласуют лицензии на работу и контракты. «Частные армии» обычно действуют в зонах конфликтов, лишь заручившись негласной поддержкой военных и гражданских силовых структур.

В то же время следует отметить и наличие определенных проблем при использовании ЧВК:

  • обязанности ЧВК ограничены из-за их мотивированности на получение прибыли, а не на исполнение своего долга;
  • руководство ЧВК не подчиняется воинскому командованию;
  • условия контрактов ЧВК не предусматривают все варианты развития ситуации, что уменьшает гибкость их действий в боевой обстановке и другие.

По данным Бруклингского университета США, в настоящее время ЧВК действуют в более чем 60 странах, в т.ч. в Афганистане, Ираке, Сомали, Судане, Руанде, на Гаити и др. Их ежегодные доходы приближаются к $180 млрд. По оценке заместителя директора Института политического и военного анализа А.Храмчихина, к середине 2000-х число ЧВК (речь идет о компаниях, предоставляющих именно военные услуги, а не занимающихся тыловым обеспечением) превысило сотню, численность их сотрудников достигла 2 млн. чел., суммарная рыночная капитализация превысила $20 млрд., а объем предоставляемых услуг составил, по разным данным, от 60 до $180 млрд. в год.

Приводить полный список частных военных компаний не имеет смысла ввиду их многочисленности и временного статуса многих из них. Его следует делать отдельным приложением.

Лидерами по использованию услуг ЧВК являются США, Великобритания и Франция. Кроме того, частными военными компаниями пользуются Бельгия, Испания, Австралия и ЮАР. С расширением интернационализации военного присутствия в Ираке и Афганистане и другие страны (например, Южная Корея и Индия) стали предпринимать попытки освоения иракского и афганского рынков своими частными военными компаниями. Решения о создании подобных компаний принимаются и в ряде арабских стран, таких, например, как Ирак, Кувейт, Дубай.

Наибольшие масштабы использования услуг ЧВК отмечаются в США. Первым вполне успешным опытом в этой политике следует считать действия американцев по организации, подготовке, вооружению и применению формирований афганских моджахедов против советских войск на территории Афганистана в 70-80-х гг. прошлого века. Известный «Альянс семи» представлял собой временный союз, по сути дела, военных компаний вполне определенной племенной и конфессиональной принадлежности во главе со своими авторитетами и вождями. После падения правительства Наджибуллы этот союз распался на конкурирующие в борьбе за власть в Афганистане группировки, и логика развития этого процесса в итоге привела к тому, что бывшие американские вассалы стали кровными врагами своего бывшего благодетеля.

В дальнейшем свой афганский опыт США применили на Балканах. Здесь следует отметить компанию МPRI (Military Professional Resources Incorporated). Эта компания собрала несколько десятков высокопоставленных американских офицеров в отставке, которые и занялись подготовкой высшего звена армий Хорватии и Боснии и установлением оперативной связи штабов этих армий с командованием НАТО. Успешные наступательные операции, проведенные хорватскими и боснийскими войсками весной-осенью 1995 г. против сербов в Хорватии, в Боснии и Герцеговине, в немалой доле — заслуга МPRI. Не удивительно, что эта компания продолжила свою работу с т.н. Освободительной Армией Косово (по-албански УЧК) в 1998-1999 гг. в Албании, а также показательно ее появление в 2000-2001 гг. в Македонии. После войны новым полем деятельности для частных военных компаний стало разминирование на территории бывшей Югославии, на которое во второй половине 90-х гг. и в начале нового тысячелетия различные международные организации выделяли десятки и сотни миллионов долларов.

Другая появившаяся на территории бывшей Югославии американская компания Kellogg Brown & Root (KBR), являясь частью Halliburton (в чьем управлении принимал участие бывший вице-президент США Дик Чейни), занялась уже освоенной ею к тому времени работой по снабжению и тыловому обеспечению трудоустройства десятков тысяч человек американских компаний. Т.е. это была материнская компания, вокруг которой появились десятки других ЧВК.

Войны в Афганистане (с 2001 г.) и Ираке (с 2003 г.) способствовали росту числа таких компаний, получавших контракты как напрямую от министерств и ведомств правительств США и Великобритании, различных управлений армии США, от ООН (UNICEF, UNHCR, UNDP), Всемирной организации здравоохранения (World Health Organization), так и от новых правительств Афганистана и Ирака, равно как и от различных западных компаний, занимавшихся различными видами деятельности, прежде всего в областях нефтедобычи, транспорта, энергетики и водоснабжения. Помимо этого, большие компании нередко прибегали к использованию услуг других таких же фирм на подрядной основе.

В Афганистане работают 52 официально зарегистрированные частные охранные фирмы, 37 из которых – американские, а также множество никем не учтенных организаций. На частные военные компании работают, по разным оценкам, от 30 до 40 тыс. чел. Рынок частных военных компаний только в Афганистане оценивается в $14 млрд. И это не учитывая все остальные сферы деятельности, охрану которых они обеспечивают. Компания MPRI только за теоретическую разработку военной доктрины для афганской армии получила $200 млн. Контракт на обучение солдат афганской армии стоил $1,7 млрд. Охрана американского посольства в Кабуле принесла компании ArmorGroup International $189 млн.

Правительство Карзая недовольно тем, что в страну текут огромные деньги, неподконтрольные афганским властям. Сегодня частные военные компании, дипломаты, политики, военные, СМИ, гуманитарные организации и талибы взбудоражены. Причиной стало очередное заявление президента Афганистана Хамида Карзая, что до 1 января 2011 г. частные военные компании должны покинуть Афганистан. В августе 2010 г. Карзай дал им четыре месяца, чтобы покинуть страну, но до последнего времени никто не воспринимал серьезно его слова, списывая громкие заявления на политический популизм. Однако все изменилось 20 октября 2010 г. Карзай в жестких тонах снова дал понять, что не намерен менять своего решения. В начале октября 2010 г. правительство Афганистана уже запретило деятельность восьми охранных фирм. Среди них известные, крупные американские компании Xe Services (бывшая Blackwater), NCL Holdings, Four Horsemen International, White Eagle Security Services, а также британская Compass International. От развернутых комментариев представители этих компаний отказались, но сообщили, что у их сотрудников аннулировали визы и не выдают новые. Афганские власти изъяли 400 ед. оружия, распустили несколько мелких компаний и закрыли афганскую фирму, где работало 75 чел.

В Ираке в «Ассоциации частных военных компаний» зарегистрированы более 30 ЧВК. В основном, — западные. Десять компаний — иракских, и только одна — из России.

Как уже было отмечено выше, по подсчетам уже упомянутого Бруклингского университета США, при 160-тысячном воинском контингенте в Ираке также действовали около 200 тыс. сотрудников частных западных, в основном, американских компаний, официально являющихся гражданскими лицами. Из них 120 тыс. — граждане Ирака, 21 тыс. — американцы, а 59 тыс. — граждане третьих стран, в т.ч. из числа государств бывшего СССР. Это без учета британских, австралийских и других охранных фирм, которые также активно задействованы в Ираке.

Таким образом, по численности личного состава частные военные компании в Ираке превосходили коалиционную армию. При этом примерно 20 тыс. чел. являются непосредственно бойцами ЧВК. Большинство из них американцы, работающие также и в неамериканских компаниях. После вывода американских и других войск из Ирака ЧВК остаются главным гарантом безопасности в Ираке (естественно, наряду с силовыми структурами этой страны).

Вопросы комплектования ЧВК личным составом решаются путем вербовки компаниями лиц, удовлетворяющих установленным требованиям. Приоритетом пользуются бывшие военнослужащие, служившие в частях и подразделениях специального назначения и имеющие личный опыт участия в вооруженных конфликтах, выпускники определенного круга военно-учебных заведений и бывшие работники специальных служб.

Обычно состав ЧВК западных стран интернационален, т.к. набор личного состава осуществляется путем вербовки по контрактам в различных районах и странах мира. Для этого ряд ЧВК открывают свои вербовочные пункты.

Нормативно-правовое регулирование деятельности ЧВК в мире уже имеет свою историю. В таких странах как США, Великобритания, ЮАР, Израиль есть более-менее прописанное законодательство, регулирующее деятельность частных военных компаний.

Международное право в вопросах наемничества руководствовалось до недавнего времени соответствующей Женевской конвенцией, затем — Конвенцией ООН, а на сегодняшний день – «Документом Монтре» (текст документа с комментариями имеется). Этот документ согласован 17 сентября 2008 г. 17 государствами и содержит правила и положения о передовых практических методах в отношении частных военных и охранных компаний, действующих в зонах вооруженных конфликтов. Этот документ регламентирует работу ЧВК на международном рынке, но Россия пока не имеет к нему никакого отношения (т.е. она к нему пока не присоединилась).

Анатолий Иванович Гушер — руководитель Центра стратегического развития, член Научного совета при Совете Безопасности РФ, генерал-майор в отставке, специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».

gruzdov.livejournal.com

Частные военные компании

О частных военных компаниях (ЧВК) сегодня пишут много. Однако, как ни странно, тема эта ещё недостаточно освещена. А значит, широк простор для псевдоисследователей, публикующих свои работы в расчёте на то, что в России такой вид деятельности не является легальным, и поэтому любая информация, даже взятая с потолка, воспринимается как откровение. Нет смысла повторять вслед за ними историю появления ЧВК, стоит поговорить об этом явлении, как оно того на самом деле заслуживает.

В современном виде рынок частных военных компаний создан в Афганистане (с 2001 года) и Ираке (с 2003 года), где ЧВК получали контракты как напрямую от министерств и ведомств США и Великобритании, так и от различных управлений американской армии (Army Corp of Engineers, Logistics Civil Augmentation Program, U.S. Army Contracting Agency), а также от ООН (UNICEF, UNHCR, UNDP), мировой организации здравоохранения (World Health Organization). Не остались в стороне и марионеточные правительства Афганистана и Ирака, а также западные компании, занимающиеся нефтедобычей, транспортом, энергетикой и водоснабжением в этих регионах.

К ведению боевых действий как таковых имеют отношение лишь небольшое количество ЧВК, остальные подвизались на ниве подготовки армий и полиции, транспортных перевозок, в том числе авиационных, и охраны военных баз.

Англосаксонская модель армии США отличается от общеевропейской, так как по своей сути она является большой корпорацией, которая традиционно использует в качестве «подрядчиков» ЧВК. И те сферы деятельности, которые в Европе традици-онно находились в ведении военных ведомств или родов войск, в армии США переданы частным компаниям. Например, тыловое обеспечение американской армии в некоторых регионах мира с 1992 года осуществляется в частном порядке путём расписывания тендера Американским инженерным корпусом — United States Army Corps of Engineers (USACE).

Что касается основного «мирного» профиля ЧВК — охранной деятельности, то тут следует различать два подхода. Первый заключается в услугах по сопровождению «клиентов» — Personal Security Detail (в армии США это называется Protective Services Detail), то есть конвоировании. Второй — в охране объектов американской армии — Static guard. В операциях конвоя работники ЧВК являются частью коммерческого сек-тора, а при охране военных баз — частью армии США с соответствующими правами и обязанностями. Что касается коммерческого сектора, то в данном случае ЧВК, ведущие охрану объектов, работают по контрактам с коммерческими структурами. К таким относятся компании Sabre и Britam ведущие охрану нефтяных разработок, в том числе компании Лукойл в Ираке, а также компании DynCorp и Tetratech, ведущие охрану строительных площадок в Афганистане. Эти же компании получали контракты от ООН и других международных организаций в рамках программы реконструкции Афганистана.

Словом, ЧВК могут сильно отличаться друг от друга. Впрочем, не исключена возможность того, что одна компания может сразу работать по нескольким направлениям. Так EOD Technology, начав работу в проектах по разминированию в Африке, затем занялась в Ираке конвоированием, а с 2006 года вместе с компаниями Triple Canopy, SOC-SMG и Sabre осуществляла до вывода армии США из Ирака в декабре 2011 года охрану практически всех американских военных баз и значительного числа таких же баз в Афганистане.

Важную роль в защите объектов инфраструктуры и дипломатических представительств играют также G4S, Armor Group и Global Strategies Group, которые представляют интересы армии США.

В последние годы появился новый вид деятельности ЧВК — борьба с самодельными взрывными устройствами (СВУ). Само появление рынка борьбы с СВУ обусловлено растущим размахом их применения в Ираке, Афганистане и Сомали. В армии США с началом иракской войны в Форт Ирвине была создана организация во главе с генералом Монтгомери Мигсом, ответственная за программы по развитию средств борьбы против СВУ и МВУ, получившая название Joint Improvised Explosive Device Defeat Organization (JIEDDO). В рамках программы появился рынок услуг и для ЧВК, из которых можно выделить компанию A-T Solutions.

Особо стоит вопрос подготовки вооружённых сил иностранных государств. Опытных специалистов такого профиля в ЧВК очень мало, и число компаний тут невелико. Среди ведущих можно упомянуть американскую компанию Vinnell Corp, принадлежавшую военно-промышленному концерну Northrop Grumman, который в 1974 году получил контракт на подготовку Национальной гвардии Саудовской Аравии и одновременно опекал нефтяные разработки.

Но более показателен опыт южноафриканской Executive Outcomes. Она получила в Анголе в 1993 году контракт стоимостью в 30 миллионов долларов, профинансированный нефтяной компанией Ranger Oil, которая была заинтересована в восстановлении нефтедобычи в регионе Сойо в Анголе, приостановившейся вследствие наступления сил УНИТА на позиции ангольской армии.

В результате боевой операции, разработанной и проведённой ЧВК совместно с силами ангольской армии с ноября 1994 года по январь 1996 года, силам УНИТА были нанесены серьёзные удары, и противники согласились на переговоры.

Затем в январе 1995 года Executive Outcomes получила контракт от правительства Сьерра-Леоне по подготовке армии и проведению боевых операций против повстанцев Объединённого революционного фронта (Revolutionary United Front), которые к тому времени вошли в столицу Фритаун и захватили контроль над рудниками оксида титана Sierra Rutile и бокситов Sierramoco. В апреле-мае 1995 года от повстанцев сначала был очищен Фритаун, а в августе того же года и алмазоносный район Koibu. Далее силами компании был организован вертолётный десант на штаб Объединённого революционного фронта, в результате которого штаб был уничтожен. В итоге в ноябре 1996 года было подписано соглашение о мире в Сьерра-Леоне.

После прекращения деятельности частной компании Executive Outcomes британец Тим Спайсер, используя наработанную базу, создал Sandline International и приступил к выполне¬нию новой задачи на острове Бугенвиль в Тихом океане. Там в 70-х годах с присоединением к Папуа-Новой Гвинее и после окончания мандата ООН политические лидеры местного населения потребовали независимости, что в немалой мере было вызвано наличием на острове рудников золота и меди, принадлежавших компании Bougainville Copper Limited, являвшейся частью концерна Rio Tinto.

Премьер-министр Папуа-Новой Гвинеи Юлиус Чан обратился за помощью к Спайсеру, и тот, собрав персонал из Executive Outcomes, подобрал 44 сотрудника, прибывших в феврале в Порт-Морсби в качестве инструкторов армии. Правительство Австралии, пригрозив санкциями, потребовало разрыва договора. Все сотрудники Sandline International были арестованы, а затем и депортированы из страны.

Более успешной стала деятельность американской военной компании Military Professional Resources Inc., созданной в 1987 году. Частной она была лишь условно, ибо действовала как отдельное управление армии США, отличаясь лишь тем, что её сотрудники находились в запасе или отставке.

29 сентября 1994 года министр обороны США Вильям Перри и министр обороны Хорватии Гойко Шушак подписали в Пентагоне договор о сотрудничестве в военной области. В рамках этого договора предусматривалось участие компании MPRI в под-готовке вооружённых сил и участия специалистов в планировании операций хорватской армии. Одновременно аналогичный контракт был подписан с правительством Боснии и Герцеговины. Всё это способствовало объединению до этого враждовавших сил Хорватии и Херцег-Босны, с одной стороны, и сил армии Боснии и Герцеговины, с другой, что сыграло важную роль в разгроме сербских войск в Западной Славонии (1-2 мая 1995 года), Книнской Краине (4-8 августа 1995 года) и Боснийской Краине (июль-октябрь 1995 года).

Сам контракт между правительством Хорватии и MPRI послужил в 2011 году основанием для того, чтобы две адвокатские канцелярии в США, руководимые американскими сербами по доверенности ряда граждан бывшей Республики Сербской Краины, в федеральном суде Чикаго начали судиться против компании, потребовав финансового возмещения убытков в размере десяти миллиардов долларов.

В 1998 году эта же компания получила от Пентагона контракт на подготовку вооружённых сил Экваториальной Гвинеи, а в 2000 году — контракт на проведение реформы армии Нигерии.

После входа американских войск в Афганистан в 2001 году и Ирак в 2003 году MPRI получила контракты на создание армий Афганистана и Ирака, а впоследствии ещё ряд аналогичных контрактов, в том числе по подготовке воинского контингента Грузии для участия в операциях в Ираке и Афганистане, а также по подготовке вооружённых сил Южной Кореи, Тайваня, Коста-Рики, Македонии и Колумбии.

В Колумбии помимо MPRI подготовку сил безопасности вели ЧВК из Великобритании, в частности, компания DSL (Defence Systems Limited), позднее вошедшая в Armor Group и получавшая от нефтяной компании контракт на охрану нефтяных полей и трубопроводов колумбийской Ocensa, чьим основным пайщиком являлась британская нефтяная корпорация British Petroleum. В силу колумбийской специфики DSL фактически контролировала действия ряда частей армии Колумбии, выполняя задачи по охране объектов и инфраструктуры Ocensa, причём при выполнении этих задач совместно с DSL была задействована и Silver Shadow из Израиля. Ещё одна компания из Израиля Hod He’hanitin (Spearhead Ltd.) участвовала в подготовке вооружённых сил Колумбии для борьбы против партизан.

Частные военные компании привлекались к работе международных полицейских миссий в Боснии и Герцеговине (IPTF-International Task Police Force в 1996-2004 годах), в Косово и Метохии (UNMIK в 1999-2005 годах). Большую роль в этих регионах сыграла американская DynCorp, Inc. Она осуществляла набор личного состава для американского контингента международных полицейских миссий и участвовала в инспекции работы их персонала, включая подготовку местных органов внутренних дел. Впоследствии она получила контракты на подготовку полиции Ирака и Афганистана.

Британская TASK International открыла собственный офис во Флориде и заключила с правительственными структурами США контракты на обучение полиции Ямайки и Малайзии, Президентской гвардии Нигерии, сил специального назначения ОАЭ.

Наконец, операцию армии Грузии в 2008 году в Южной Осетии готовила израильская Defensive Shield, имевшая контракт на подготовку вооружённых сил Грузии.

В 2011 году американская Reflex Responses получила контракт на 529 миллиардов долларов от наследного принца Абу-Даби шейха Мухаммеда бен Заида Аль Нахайянна по созданию и подготовке батальона для ведения охранной и контртеррористической деятельности, тогда как британская компания Ferocitas Global получила контракт на обучение сил безопасности Кувейта также в 2011 году.

Ныне положение на рынке ЧВК меняется. После прихода к власти администрации нового президента Барака Обамы теперь уже Африка после Ирака стала новым местом приложе¬ния усилий (и вложения денег) со стороны США.

Американская армия через созданное Обамой в 2008 году военное подразделение AFRICOM, развернула свою деятельность во многих африканских государствах: Эфиопии, Судане (Дарфуре), Уганде, Руанде, Конго, Сейшельских островах, Мали, Нигере, Сенегале, Нигерии, Либерии, Камеруне, Габоне, Кении, ЮАР и Танзании.

Согласно программе военной помощи африканским странам ACOTA (Africa Contingency Operations Training and Assistance) до конца 2010 года силами подразделения (около 3500 инструкторов) подготовлено 75 тысяч военнослужащих африканских армий. Как раз в этой области получают и будут получать контракты частные военные компании.

Так с началом операций миротворческих сил Африканского союза в Сомали- AMISOM контракты на подготовку контингентов Уганды и Бурунди, составлявших основу этих сил, получило несколько компаний, прежде всего MPRI и PAE Group.

В самой Африке в силу нестабильности ситуации деятельность ЧВК важна и для обеспечения деятель¬ности различных государственных и частных западных корпораций, в том числе по охране районов проживания специалистов данных компаний. Так, в Кении широко представлена компания G4S, а в Уганде — Saracen, которые нанимают по подряду местные охранные структуры и сотрудников.

В Нигерии, особенно в дельте реки Нигер, заметен рост влияния групп исламских фундаменталистов. Самые влиятельные из них Боко Харам, Хизбах, Аль-Сунна Уал Джамма, Мухаммад Юсуф Мовемент. Они выступают за ведение вооружённой борьбы против «христианского юга» и западных нефтяных компаний. Там охранную деятельность взяли на себя Control Risk, Erinys International, Armor Group, Triple Canopy.

Всё возрастающая оперативность ЧВК, которые в Африке стали проникать в места вооружённых конфликтов ещё до появления там американской армии, говорит о том, что они становятся самостоятельным фактором в большой политике.

Американская армия в сложившейся политической обстановке увеличивает финансирование программ подготовки армий африканских государств. Не вдаваясь в подробности того, насколько эта политика способствует умиротворению Африки (хотя на примере Ливии всё более чем очевидно), следует отметить, что для ЧВК в условиях продолжающихся войн решающее значение имеет присутствие в регионе воинских подразделений НАТО.

Политическая ситуация в некотором роде выходит из-под контроля. Некоторые СМИ склонны преувеличивать степень влияния американской политики и проводящих её ЧВК на те или иные противоборствующие стороны. Так появляющиеся время от времени сообщения о ЧВК в Ливии говорят о том, что эти компании участвуют лишь в наборе персонала для охраны западных дипломатических представительств, в частности, посольства США в Триполи, либо различных департаментов ООН, прежде всего UNDP, UNICEF, IOM, а также в консультационных услугах по разминированию.

То, что прямая деятельность ЧВК в Ливии — опасное занятие, подтвердилось ещё в мае 2011 года, когда в Бенгази был убит Пьер Марзиали, президент французской частной военной компании Secopex.

И хотя силы ливийского ПНС победили в гражданской войне благодаря поддержке НАТО, в то же время они находятся вне контроля Альянса, ибо принятая в Ираке и Афганистане модель создания новых вооружённых сил силами западных армий и ЧВК в Ливии отсутствует.

Войны в Сомали, Судане и Ливии поставили новые вопросы перед частными военными компаниями. В данном случае складывается иная ситуация, нежели когда-то в Ираке и Афганистане, где им досталось столь важное место. Там осуществлять оперативное руководство ЧВК можно было одним вызовом в штаб соседней американской части. Теперь же требуется значительно более высокий уровень под-готовки сотрудников и организации деятельности ЧВК. В Африке подобная практика является проблематичной и потому к тендерам на контракты в соответствии с правилами ACOTA Contract Procedure Guide допускаются только такие компании, как MPRI и PAE, имеющие многолетний опыт воинской службы и участия не только в программах подготовки, но и в ведении операций специального назначения.

Африканская тема будет неполной без упоминания морского пиратства, которое является «побочным продуктом» войны в Сомали. Захватами кораблей промышляют как боевики Организации исламских судов, так и отряды местных полевых команди-ров, лишь формально подчинённых Переходному правительству. Очевидно, что Переходное правительство не в состоянии покончить с пиратством, как, впрочем, и миротворческие войска Африканского союза.

Согласно данным «Морского бюллетеня» компании «Совфрахт», в сутки через Аденский пролив проходит до 250 гражданских судов, и защитить каждое невозможно. К тому же пираты имеют широкую сеть осведомителей в странах Персидского залива, иначе они не могли бы столь успешно действовать. С расширением масштабов войны в районе Африканского Рога, этот судоходный район окажется под куда большей угрозой. Боевики вряд ли откажутся от захватов кораблей, особенно если им удастся распространить своё влияние на Пунтленд и Сомалиленд, выйдя на берега Аденского залива. Проблему могут решить либо вооружённые силы какого-то «цивилизованного» государства (услуги своих ВМС уже предлагала Канада), либо какая-то частная военная компания, которой за это хорошо заплатят. Известно, что британские компании SeaMarshall и Naval Guards Ltd. оказывают подобные услуги, сопровождая корабли от Шри-Ланки до Суэцкого канала.

Что касается постсоветского пространства, то тут следует отметить достоинства самой организации ЧВК, позволяющей эффективно использовать имеющийся личный состав. В данном случае отсутствует привычный для нас «военный колхоз», в котором подчинённые нередко считают, что могут сами определять, в каком направлении следует вести политику компании и кого они могут принимать в свой состав. Помимо этого деятельность ЧВК строго регламентирована правилами как по уровню допуска, так и по качеству и количеству техники, снаряжения и вооружения. Такая организация ЧВК даёт возможность осуществлять краткосрочное, а при необходимости и долгосрочное, планирование операций. Такой подход доказал свою эффективность на примере Африки, где деятельность ЧВК органически связана с планами и деятельностью AFRICOM. Программы обучения — POI (Program of instruction), осуществляемые компаниями MPRI и PAE, проходят процесс верификации в AFRICOM согласно правилам ведения операций по поддержке мира — PSO (Peace Support Operations). Помимо этого программы по инженерно-саперной подготовке данных операций согласовываются в противоминных центрах — МАК (Mine Action Centre), созданных по инициативе ООН в ряде африканских стран.

Само использование ЧВК даёт возможность командованию AFRICOM действовать оперативно, так как отправка воинских подразделений для подготовки иностранных армий требует сложной процедуры согласования в конгрессе и государственном департаменте США.

Подобная практика выглядит куда более профессиональной, нежели политика ряда постсоциалистических армий, которые во времена «холодной войны» удерживали рынок подготовки африканских армий, но с её окончанием практически весь его потеряли. Они попросту оказались не готовы к изменению условий деятельности.

Между тем, после распада СССР Африка отнюдь не была закрыта для российской армии. Согласно статье «Наличный состав» Орхана Джемаля («Русский Newsweek» от 30.11.2009) в 2004 году инструкторы из состава сил специального назначения ГРУ Генерального штаба ВС РФ участвовали в подготовке армии Эфиопии, принявшей позднее участие в операциях в Сомали, в том числе в штурме Могадишо в декабре 2006 года. В данном случае характер работы российских инструкторов немногим отличался от действий инструкторов американских ЧВК, за исключением разве что более низких цен, уплаченных заказчиком. Фактически данная программа вполне может послужить основой для создания российской ЧВК, которая в свою очередь проводила бы в жизнь планы по обучению армий стран третьего мира.

Необходимость существования такой ЧВК для постсоциалистических армий вполне себя подтвердила в ходе войны в Ливии. В Ливии, как известно из сообщений СМИ, на стороне армии полковника Каддафи действовало несколько десятков военных советников из Украины, Белоруссии, Хорватии и Сербии. Не касаясь стереотипных обвинений различных правозащитных организаций Муамара Каддафи, которые выставляются в соответствии с уже привычным со времён Югославии прейскурантом, следует заметить, что на тот период правительство Ливии было легитимным, а значит, международно признанным представителем своей страны, включая членство в ООН и различных международных организациях. Правительство Ливии предоставляло государственным и частным компаниям Украины, Белоруссии и в особенности Сербии возможность участия в различных проектах на территории Ливии. Выдвинутое Международным судом в Гааге обвинение против полковника Каддафи в совершении им военных преступлений не могло влиять на пра¬вовую легальность предоставления военной помощи Ливии.

Вспомним, как США сочли возможным отправить компанию MPRI для подготовки и командования армией Хорватии. Это она согласно решению Международного трибунала по бывшей Югославии в Гааге совершила в ходе операции «Буря» в августе 1995 года многочисленные военные преступления. Командующий силами армии Хорватии генерал Анте Готовина был осуждён трибуналом 15 апреля 2008 года к 24 годам лишения свободы.

И теперь в репортаже, опубликованном 1 июня 2011 года британской газетой Daily Mirror, мы видим снимки британских военных специалистов, сделанные телекомпанией «al-Jazeera» в ливийском городе Дафния, что к западу от Мисраты.

Так что сербы имели полное право оказывать военную помощь правительству Ливии, которое десятками лет помогало сначала правительству Югославии, а потом и Сербии.

В условиях низкой подготовки ливийских повстанцев и полного превосходства армии Ливии в боевой технике, несколько ливийских частей, имевшие в своём составе опытных военных специалистов из той же Сербии, вполне были в состоянии ещё до начала международной изоляции правительства Ливии разгромить оппозицию и выбить её силы из Бенгази и Тобрука.

Между тем на деле в силу понятной практики «засекречивания» подобной военной помощи, сама организация найма военных советников, как и планирование их деятельности, велось различными, часто не связанными между собою лицами, которые не имели возможности командования и управления своими советниками, а тем более подразделениями армии Ливии. В результате задуманная в штабе полковника Каддафи идея о привлечении большого числа военных специалистов из Сербии, Украины и Белоруссии оказалась неосуществлённой, и в Триполи вскоре появились иные военные специалисты, в том числе из Египта, Саудовской Аравии и Афганистана. А полковник Каддафи был прилюдно замучен и убит без суда и следствия.

Если бы в данном случае на тер¬ритории Сербии, Украины или Белоруссии существовала ЧВК, имевшая права и обязанности по подготовке и командованию хотя бы несколькими частями армии Ливии, ситуация могла бы сложиться совершенно иным образом.

Напрашиваются однозначные выводы. Частные военные компании в условиях глобализации мировой экономики и политики становятся необходимой частью военных операций в мире, и не учитывать это уже никто не сможет.

О наёмниках из Украины

История украинского наёмничества начинается с рождением независимой Украины. В 90-е годы, когда экономика трещала по швам, по всей стране одна за другой разваливались воинские части. Опытных офицеров буквально выгоняли на улицу. Как раз в этот период первые украинские солдаты и ринулись за границу в поисках счастья. Чечня, Сьерра-Леоне, Карабах, Приднестровье, Югославия, Южная Осетия. Совсем недавно очередная веха — Ливия.

Официально украинцев в Ливии не было. МИД Украины не раз заявлял: вести об украинских военных не что иное, как газетная утка. Кстати, журналисты, в пер-вую очередь западные, писали об украинских наёмниках в Ливии ещё в первые дни столкновений. Например, 22 февраля американское издание «Stratfor» со ссылкой на свои источники распространило информацию о том, что украинские лётчики на советских МИГах якобы бомбят войска повстанцев и мирные демонстра¬ции против Каддафи. Сообщалось даже, что кто-то из наших асов угодил в плен.

Позднее, 23 августа, украинский след в ливийской войне обнаружила сотрудни¬ца американского канала Channel 4 News. В сети Твиттер она написала: «Ливийские повстанцы захватили украинских наём¬ников, которые воевали на стороне ли¬дера Ливии Муамара Каддафи. Я видела 11 мужчин, которые шли с поднятыми руками. Командующий повстанцев сообщил, что это наёмные убийцы, которые приехали в Ливию из Украины».

«Попал в плен — считай, что труп», — говорили украинцы в Ливии. А повстанцы казнили зарубежных защитников Каддафи особенно жестоко.

Александр Довгополов, военный аналитик: «Едут, потому что нравится»

— Наёмники — это люди, которые подставляют свою родину. Ведь если кто-то из них попадёт на чужой войне в плен, претензии будут предъявляться не солдату, а государству. Это большой скандал и пошатнувшийся имидж страны.

Почему наша страна доселе не подтвердила, что наши ребята воюют за рубежом? А зачем? Ведь пока официальных претензий нам никто не предъявлял. Прецедент случился только в Ливии, когда повстанцы взяли в плен 22 украинца и несколько месяцев держали их в Триполи.

Наша страна снова пытается выйти сухой из воды и замять это дело. Хотя украин-ский наёмник ехал, едет и будет ехать туда, где платят деньги. Все это знают. Ведь их родина не в состоянии обеспечить достойные условия жизни. Кроме того, большинству ребят, которые отправляются на войну, это нравится.

Эдуард Карпенко, психолог: «Это — зависимость от войны»

— Участие в боевых действиях пагубно влияет на здоровье человека, и не важно, в каком он возрасте. Постоянная угроза жизни, здоровью, изменение боевой обстановки, длительные нагрузки, потеря товарищей, постоянные картинки насилия перед глазами могут привести к необратимым процессам в психике человека. Как правило, начальные признаки психологического расстройства начинают проявляться уже в первые дни войны.

У солдат начинается рвота, тошнота, бывает, что они не могут контролировать функции мочеиспускания и кишечника. Нередко люди, которые приезжают с войны, становятся неадекватными, не могут заснуть ночью, или же у них случаются неоправданные всплески насилия. При этом организм, долгое время работая на пике своих физических возможностей, привыкает к такому ритму и требует очередного «сеанса». Иными словами, наёмники становятся зависимыми от своей работы. Они видят в таких командировках самореализацию. Ведь на родине, как правило, они никому не нужны. Что-то похожее происходит с человеком, который употребляет наркотики.


Было дело…

Очевидно, страх строгого наказания и является главной причиной, по которой до сих пор никто не смог доказать присутствие украинцев в горячих точках. В Кри-минальном кодексе Украины есть статья 447 (наёмничество), грозящая десятью годами тюрьмы. Под статью попадают как те, кто едет воевать, так и вербовщики. Хотя, если «солдат удачи» всё-таки вернулся домой, доказать, что он выезжал за границу для участия в боевых действиях, очень сложно. Поэтому и обвинения по этой грозной статье можно пересчитать по пальцам.

Кроме того, тех, кто служит за границей за деньги, международное право отказывается признавать военнослужащими. Соответственно, международные конвенции о военнопленных на них не распространяются. Никакой защиты, никаких гарантий безопасности — это как раз тот случай, когда Украина точно не станет заступаться за своих.

Например, в 2004 году Генпрокуратура Украины вела следствие в отношении четырёх иностранных граждан из Греции, Ирака и Пакистана. Они якобы вербовали украинцев для поездки в Ирак. Были единичные случаи ареста и самих наёмников. Но суд так и не смог доказать их вину. Видимо, поэтому чиновники не признали, что украинские граждане — частые гости чуть ли не во всех горячих точках мира. По словам отставного подполковника Искандера Резванова, за последние годы командировки украинских наёмников в зарубежные страны участились. Настоящий расцвет был в 2008 году, когда разгорелся конфликт в Южной Осетии. В то время из Украины в Грузию ехали сотни солдат.

— Наёмникам в Грузии платили неплохо, принимали с распростёртыми объятиями, — вспоминает Искандер. — Видимо, канал поставки солдат контролировали украинские спецслужбы. Чем ещё можно было объяснить тот факт, что никто не замечал странные объявления в газетах: в Грузию на сборы винограда нужны молодые ребята… А когда «молодые ребята» проходили пограничный контроль в аэропортах, пограничники их в упор не замечали. За участие в войне грузины обещали три тысячи долларов в месяц. Офицерам — до восьми тысяч.


Источник: «Мужская работа» , №39, 2012 г.

csef.ru

Зачем России нужны частные военные компании?

В Госдуму внесен законопроект о создании в России частных военных компаний – ЧВК. Какую роль играют они в современной политике и экономике? В чем видят законодатели их социальную функцию? Какие перспективы у ЧВК в России?

В ногу со временем

Идея о создании частных военных компаний в России была высказана на государственном уровне еще пару лет назад. Владимир Путин, занимавший тогда пост премьера, положительно отнесся к этой инициативе, отметив, что ЧВК помогают отстаивать национальные интересы страны без прямого участия государства.

Действительно, услуги ЧВК в последние несколько десятилетий пользуются все большим спросом, заказчиками выступают и бизнес-структуры, и международные организации, и целые государства. Сегодня, по разным оценкам, в мире насчитывается порядка 450 крупных военных и охранных компаний, большинство их сосредоточены в США, Великобритании и Франции. Спектр услуг ЧВК довольно широк: от охраны объектов до консалтинга, обучения и снабжения войск. По официальной статистике ООН, рынок этот оценивается в 120 млрд долларов. ЧВК действуют более чем в 110 странах мира, в том числе практически во всех горячих точках. По данным Ассоциации по международным миротворческим операциям, большинство военных услуг ЧВК до 2010 года выполнялись в Ираке, Афганистане, Иордании, Кувейте, ОАЭ и Колумбии.

Бизнес этот весьма доходен, а потому растет и расширяется. Если в начале 90-х годов на 50 кадровых военных во внешних операциях США приходился лишь один представитель ЧВК, то во время иракской войны 2000-х это соотношение было уже 1 к 1.

Создаются структуры, координирующие деятельность ЧВК на международном уровне и в отдельных регионах. Укрупняются и сами частные военные компании, в том числе путем слияния с компаниями энергетического сектора. Так, например, в 2010 году стало известно о планах компании Cerberus Capital Management, L.P., которая занимается нефтедобычей и имеет офисы в Нигерии, Туркменистане и Азербайджане, вложить 1,5 млрд долларов в акции крупнейшего подрядчика Пентагона по тыловому обеспечению военных баз в Афганистане и по подготовке полиций Афганистана и Ирака – компании DynCorp International Inc. При реализации этого проекта возникает новая транснациональная военная компания, годовой бюджет которой исчисляется десятками миллиардов долларов.

Бизнес или просто наемники?

Тем не менее, до сих пор бизнес этот в значительной степени остается «серым». Первый проект конвенции ООН о ЧВК появился в 2010 году и сразу был отправлен на доработку. Грань между наемниками и сотрудниками ЧВК зачастую весьма условна. Пока в качестве основного разграничивающего критерия используется статья 47 Дополнительного Протокола № 1 Женевской конвенции 1977 года. Согласно ей, наемник – это иностранец, который временно завербовался для непосредственного участия в вооруженном конфликте, с целью получить личную выгоду; причем его вознаграждение значительно превышает зарплату военнослужащих местной армии. Сотрудники же ЧВК работают по долгосрочным контрактам и, как указывается в официальных документах, привлекаются не для участия в боевых действиях, а в качестве советников и технических специалистов. Однако на деле, как показала практика, ЧВК нередко участвуют в реальных боевых действиях. Что же касается вознаграждения, то сотрудникам компании Blackwater, которая выступала подрядчиком правительства США в Ираке, госконтракты приносили до 50 тыс. долларов в месяц. Для сравнения, жалованье обычного американского солдата за месяц на войне составляло 3-4 тыс. долларов.

При этом, хотя ЧВК, как правило, позиционируют себя в качестве гарантов мира и порядка, деятельность их далеко не всегда соответствует морально-этическим нормам. Однако ответственности за это они обычно не несут. Та же Blackwater после расстрела демонстрации в Багдаде в 2004 году и скандала с контрабандой оружия в 2007 году отделалась ребрендингом и сменой названия на Academi. Британская ЧВК Aegis Defence Services в 2005 году оскандалилась, выложив ролик, на котором ее сотрудники стреляли в иракских мирных жителей. Однако никаких судебных взысканий за этим не последовало.

Американскую фирму DynCorp, в 2001 году воевавшую по контракту с Вашингтоном с наркомафией в Колумбии, 10 тыс. фермеров соседнего Эквадора обвинили в пытках, детоубийстве и причинении вреда здоровью, подав коллективный иск. На репутации компании это оказалось далеко не единственным пятном. Так, миротворческую миссию в Боснии сотрудники DynCorp успешно сочетали с торговлей местными женщинами и детьми – причем под прикрытием сотрудников ООН, также замешанных в этом деле. История наделала много шума и легла в основу фильма «Стукачка» с кинозвездами в главных ролях, но для компании это обернулось всего лишь увольнением нескольких специалистов без привлечения их к уголовной ответственности. Бойцы военной компании были всего лишь малой частью той группы, которая оказалась вовлечена в грязную историю, причем они не имели большого веса в принятии решений, поясняет президент американской организации International Stability Operations Association Даг Брукс. «DynCorp, может быть, и не самая лучшая компания, но и не самая худшая, определенно. И те, кто обвиняет ее в секс-скандалах, не имеют никакого представления, о чем они говорят», – уверен эксперт.

ЧВК – это весьма эффективный инструмент геополитики, но при этом зачастую незаконный и жестокий, отмечает академик Академии геополитических проблем, генерал-полковник Леонид Ивашов. «Западные ЧВК, которые действовали в Ливии, а сейчас воюют в Сирии, практически не отличаются от боевиков. Они так же не соблюдают нормы международного права, допускают жестокость, бесцельно убивают мирных жителей, женщин и детей. Для регулирования деятельности частных военных компаний требуются, конечно, международно-правовые нормы, но их нет. В реальности, сегодня бойцы западных ЧВК ради денег готовы на все».

Иммунитет от международного права

Растущая востребованность ЧВК со стороны госструктур объясняется тем, что власти таким образом получают возможность влиять на ситуацию практически в любом регионе, не прибегая при этом к открытой агрессии. «Революциями сегодня занимаются не НКО (некоммерческие организации), а именно ЧВК», – утверждает директор Центра стратегической конъюнктуры, соавтор книги «Эволюция частных военных компаний» Иван Коновалов. По сути, ЧВК – это инструмент военного вмешательства государства в дела другой страны под покровом юридической шапки-невидимки.

Ведение военных действий руками ЧВК позволяет перевести любой политический конфликт в плоскость корпоративного права, где никто, даже ООН, не может в полной мере требовать публичности и правовой транспарентности. И хотя использование ЧВК помогает уйти от соприкосновения официальных государственных структур и не создавать оснований для прямого конфликта между государствами, но тенденция замены регулярных армий частными военными компаниями может привести к глобальному политико-правовому кризису.

Рассуждать о пользе или вреде подобной тенденции бессмысленно, ее остается просто признать, поскольку таково развитие государства и общества. Понятия патриотизма и долга по отношению к государству все более и более размываются. Меняется и отношение к частным военным структурам, которые постепенно начинают восприниматься как обычные и вполне легальные компании, предоставляющие работу, пусть и несколько специфическую, отмечает военный эксперт Олег Валецкий.

Под контролем государства

«ЧВК – это общемировой тренд, приносящий триллионные доходы, но эти компании являются частными лишь де-факто, – поясняет вице-президент Международной Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа» Василий Верещак. – На деле они преследуют те же цели, что и регулярные армии. Координацией их деятельности занимаются государственные структуры. В США – Госдеп и ЦРУ. В Британии – министерство иностранных дел. В Испании – минтруда».

В чьем ведении будут находиться российские ЧВК, (или ЧВОК – частные военно-охранные компании) пока неясно. Рассматриваемый Госдумой законопроект предлагает отдать контроль над ними ФСБ. Однако ряд экспертов считает, что лучше предоставить эту функцию Минобороны или Службе внешней разведке. Тем не менее, все эксперты единодушны в одном: необходим жесткий контроль со стороны государства и строгая регламентация деятельности ЧВК. «Безусловно, контроль над ЧВК будет у государства – слишком они опасны, чтобы быть полностью свободными», – подчеркивает депутат от «Справедливой России» Евгений Носовко, который внес законопроект в Госдуму.

Однако автор другого, аналогичного проекта о ЧВОК, единоросс Франц Клинцевич, заместитель председателя комитета Госдумы по обороне, выражает сомнение в том, что государство сможет контролировать компанию, существующую на деньги частных инвесторов. «Что, если полусумасшедший человек будет ими рулить, думать, что он царь и бог? Тогда у нас появятся легализованные киллеры». Есть риск, что ЧВОК могут стать армиями олигархов, как спецбатальоны олигарха Игоря Коломойского на Украине, предупреждает депутат.

Детали нового закона

Внесенный в Госдуму законопроект был разработан в течение двух лет частной юридической фирмой Tenzor Consulting Group. Он регламентирует деятельность не только российских, но и иностранных частных военных компаний, работающих на территории России.

Под частной военно-охранной компанией (ЧВОК) в документе предлагается понимать юридическое лицо – общество с ограниченной ответственностью, – которое имеет специальное разрешение (лицензию) ФСБ. Передать контроль службам безопасности решено было потому, что «у них есть возможность «пробить» учредителей и сотрудников», – поясняет один из авторов законопроекта, юрист Tenzor Consulting Group Виктория Комарова.

Уставной капитал у ЧВОК будет гораздо выше, чем у обычных охранных предприятий. На сотрудников ЧВОК не распространяются государственные льготы, как на военнослужащих, поэтому возможную гибель и увечье охранника будет покрывать страховка – компании обязаны будут страховать всех сотрудников, подчеркивает Виктория Комарова. Суммы самих контрактов с сотрудниками должны быть достаточно серьезными, но все же не на порядок выше, чем у военнослужащих, иначе эта работа может быть квалифицирована как наемничество, уточняет юрист.

Компании будут «осуществлять охранную деятельность в сочетании с военной – вооруженное сопровождение морских грузов, разминирование, урегулирование вооруженных конфликтов». Кроме того, ЧВОК будут предоставлять консультации по вопросам безопасности и обучения личного состава, а также проводить военный консалтинг и предоставлять услуги военных переводчиков. Услугами ЧВОК сможет воспользоваться государство, а также физические или юридические лица, в том числе и иностранные – для этого надо будет заключить договор.

В законе уточняется, что ЧВОК не имеют права участвовать в свержении правительства и осуществлять деятельность, связанную с подрывом конституционного порядка, нарушением территориальной целостности государства, продавать оружие без соответствующей лицензии и проводить захват иностранной территории. «Я, как автор законопроекта, это предусмотрел и прописывал. Есть ряд ограничений, и как раз там есть отдельные статьи о том, что частные военные компании не имеют права участвовать в государственных переворотах, поддерживать какие-либо политические режимы, участвовать в переделе границ – это все прописано. Но нарушаться будет или нет – это уже компетенция надзорных органов, это дело ФСБ. Это дело очень серьезное, поэтому это будет стоять на особом контроле. В первую очередь, они создаются, чтобы поддерживать порядок и стоять на страже наших интересов, а не для того, чтобы нашему государству взять еще одну угрозу на свою голову», – поясняет Геннадий Носовко.

Эффективность военная и экономическая

В свете проводимой сегодня реформы вооруженных сил и сокращения личного состава, новый закон весьма актуален и в экономическом, и в социальном плане, считает руководитель группы компаний безопасности «Витязь», эксперт в области комплексной безопасности Александр Решетников. Во-первых, он поможет создать рабочие места для бывших военных, а во-вторых, позволит России включиться в конкурентную борьбу на перспективном и быстрорастущем рынке. «Если же закон не будет принят, то, помимо упущенной экономической выгоды, это приведет к вымыванию военных специалистов из страны и военному отставанию РФ от мирового уровня… В настоящее время часть крупных российских компаний ведет свою деятельность в разных уголках мира, и они вынуждены прибегать к услугам частных военных компаний других государств. Деньги идут куда угодно, но только не к нам в бюджет», – отмечает Александр Решетников.

«ЧВК нужны России, – считает Иван Коновалов, Это серьезный сегмент международного бизнеса, который приносит хороший доход организаторам и существенные дивиденды стране, где этот бизнес зарегистрирован. Выгода государства здесь в том, что с помощью ЧВК можно решать щепетильные политические вопросы за рубежом, не привлекая силовые структуры».

Однако эксперты предупреждают, что экономия и эффективность ЧВК могут оказаться мнимыми. Поскольку частные компании гораздо сложнее контролировать общественным институтам и ревизорам, то переадресация им государственных военных контрактов создает большое поля для коррупции и злоупотреблений. Причем разоблачения и скандалы вовсе не означают, что ситуация будет исправлена. Так, недавно стало известно, что цены в программе реконструкции Ирака увеличивались многократно строительными и энергетическими компаниями США и Великобритании при посредничестве ЧВК. В ходе аудиторских проверок выяснилось, в частности, что известная американская ЧВК Kellog Brown and Root, получившая самый большой контракт (более 11 млрд долларов) на снабжение армии, строительство и восстановление нефтекомплекса Ирака, обманула Пентагон на 1,8 млрд долларов. Однако вместо судебного преследования Пентагон продлил контракт с KBR, поскольку за нее вступился экс вице-президент Дик Чейни.

При этом Пентагон обнаружил, что ВС США не могут больше без ЧВК провести даже ограниченную военную операцию. «Например, вдруг выяснилось, что подвоз горюче-смазочных материалов для американской группировки в Ираке приватизирован на 100%. Поначалу привлечение частников лоббировалось под предлогом экономии средств военного бюджета. Теперь же ситуация развернулась на 180 градусов, услуги ЧВК обходятся гораздо дороже, чем если бы ВС выполняли их самостоятельно, но альтернативы больше нет».

Западные эксперты высказывают опасения, что армия, включающая в себя слишком большой блок сотрудников частных военных компаний, может стать более уязвимой и менее боеспособной из-за специфики работы ЧВК. Неясные отношения командования-подчинения, условия контрактов, которые не предусматривают все варианты развития ситуации – все это уменьшает гибкость действий ЧВК в боевой обстановке. Отрицательно скажутся на боеспособности также отсутствие единого плана мероприятий и единого оперативного центра управления войсками и ЧВК.

kapital-rus.ru

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *