Заполните пропуски в предложениях., история

5-9 класс

5.1. Эпоха, обозначенная на карте, вошла в историю, как ……………………
5.2. Когда венецианцы узнали об открытии ……….., совершенном ………. (имя) и обозначенном на карте цифрой3, то сказали, что не слышали давно такой плохой новости. 5.3. Король Фердинанд и королева Изабелла согласились снарядить экспедицию под командованием………(имя), обозначенную на карте цифрой 1.
5.4. Путешествие флорентийского мореплавателя и астронома ..(имя), обозначенное на карте цифрой 4, позволило ему во всеуслышание заявить об открытииНового света.
5.5. Португалец……..(имя), сам не вернулся из возглавленной имэкспедиции, но его плавание, обозначенное на карте цифрой 2, вошло в историю как ………………. .
5.6. …………………(имя) называли самым удачливым пиратом своего времени, апосле успешного завершения плавания, обозначенного на карте цифрой 5, королева посвятила его врыцари.

Asimovd 08 дек. 2013 г., 20:18:47 (5 лет назад)
Zabarairina82

08 дек. 2013 г., 23:10:17 (5 лет назад)

5.1. Эпоха, обозначенная на карте, вошла в историю, как ЭПОХА ВЕЛИКИХ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ ОТКРЫТИЙ.
5.2. Когда венецианцы узнали об открытии МОРСКОГО ПУТИ В ИНДИЮ, совершенном ВАСКО ДА ГАМОЙ и обозначенном на карте цифрой 3, то сказали, что не слышали давно такой плохой новости.
5.3. Король Фердинанд и королева Изабелла согласились снарядить экспедицию под командованием ХРИСТОФОРА КОЛУМБА , обозначенную на карте цифрой 1.
5.4. Путешествие флорентийского мореплавателя и астронома АМЕРИГО ВЕСПУЧЧИ , обозначенное на карте цифрой 4, позволило ему во всеуслышание заявить об открытии Нового света.
5.5. Португалец ФЕРНАН МАГЕЛЛАН , сам не вернулся из возглавленной им экспедиции, но его плавание, обозначенное на карте цифрой 2, вошло в историю как ПЕРВОЕ КРУГОСВЕТНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
5.6. ФРЕНСИСА ДРЕЙКА называли самым удачливым пиратом своего времени, а после успешного завершения плавания, обозначенного на карте цифрой 5, королева посвятила его в рыцари

Ответить


Другие вопросы из категории

istoria.neznaka.ru

Неизвестный парадокс Фернана Магеллана — Блоги — Эхо Москвы, 22.10.2017

Португалец Фернан Магеллан уже не первое столетие пользуется славой человека, совершившего первое в истории кругосветное путешествие. Тут нужно учитывать два фактора. Во-первых, Магеллан огибать Земной шар не планировал, во-вторых, он его и не обогнул. Больше того, останься Магеллан жив, и его путешествие имело бы совершенно иной маршрут. Объясняем парадокс Магеллана.

Что должно было бы быть

Повторимся еще раз, Магеллан Землю не огибал. Он об это даже не думал. Кругосветка получилась вынужденной, решение принимал другой человек, и, наверное, именно  его мы должны были бы помнить лучше, чем помним Магеллана. Звали его Хуан Себастьян Элькано. Этот испанский мореплаватель возглавил экспедицию после того, как погиб Магеллан. И именно он принял то решение, которое, в итоге, привело к тому, что каракка «Виктория» совершила кругосветное плаванье. Этим, как ни странно, Элькано увековечил не себя, а Магеллана. Все лавры, однако, достались Магеллану. Потому что сама экспедиция была задумана им, а Элькано не  оказался бы перед сложным выбором, если бы уже погибший командир эскадры не  привел его в Азию. Тем не менее, технически Магеллан никакого отношения к  путешествию вокруг света не имел. Больше того, если бы его изначальный план осуществился, то это было бы самое обыкновенное плаванье из Европы в Азию и  обратно.

Могло ли быть иначе?

Повторимся еще раз, Магеллан Землю не огибал. Он об это даже не думал. Кругосветка получилась вынужденной, решение принимал другой человек, и, наверное, именно его мы должны были бы помнить лучше, чем помним Магеллана. Звали его Хуан Себастьян Элькано. Этот испанский мореплаватель возглавил экспедицию после того, как погиб Магеллан. И именно он принял то решение, которое, в итоге, привело к тому, что каракка «Виктория» совершила кругосветное плаванье. Этим, как ни странно, Элькано увековечил не себя, а Магеллана. Все лавры, однако, достались Магеллану. Потому что сама экспедиция была задумана им, а Элькано не оказался бы перед сложным выбором, если бы уже погибший командир эскадры не привел его в Азию. Тем не менее, технически Магеллан никакого отношения к путешествию вокруг света не имел. Больше того, если бы его изначальный план осуществился, то это было бы самое обыкновенное плаванье из Европы в Азию и обратно. 

 Могло ли быть иначе?

 

Конечно. То самое решение, о котором пойдет речь, Элькано принял на Молуккских островах. В тот момент он и его уцелевшие спутники находились в крайне трудном положении. Неудачное вмешательство в войну на Филиппинах, которое привело к гибели Магеллана и еще нескольких десятков человек, по сути, обескровило экспедицию. И  дело было даже не в той злополучной стычке, в которой погиб сам глава всего этого предприятия, а в событиях, которые произошли потом. Правитель Себу (одного из филиппинских островов) пригласил европейцев на ужин, который оказался западней. В жуткой резне, устроенной туземцами, погибли почти все офицеры трех добравшихся до Филиппин кораблей: «Виктории», «Тринидада» и  «Консепьсона». Среди жертв оказались Жуан Серран и Дуарте Барбоза – опытные мореплаватели, которые возглавили экспедицию после гибели Магеллана. Элькано же, судя по всему, в тот момент вообще находился на птичьих правах. Несколько ранее, когда экспедиция еще только пересекала Атлантику, он поучаствовал в  бунте против Магеллана, но позже был прощен. После резни на Себу он остался чуть ли не единственным участником экспедиции, имевшим хоть какой-то опыт командования судном. В распоряжении Элькано оказалось три корабля и примерно шестьдесят человек (по другим данным восемьдесят). Сколько бы их ни было 60 или 80, а для трех больших кораблей маловато. Не говоря уже о том, что те сильно обветшали, а Элькано, судя по всему, не знал, как нужно проводить кренгование. «Консепсьон» пришлось бросить. Молуккских островов, которые и были целью путешествия, достигли лишь «Виктория» и «Тринидад». Здесь участники экспедиции сделали то, ради чего и вытерпели все те страдания, что выпали на их долю с  того момента, как они покинули Европу. Они закупили пряности, набив ими трюмы двух своих кораблей. Теперь с этим грузом нужно было вернуться назад. Ситуация осложнялась тем, что власти Португалии объявили Магеллана дезертиром и врагом короны. Все корабли его экспедиции подлежали аресту с конфискацией груза. А  между тем Элькано с «Викторией» и «Тринидадом» находился в португальских владениях. Точнее на территории, которая отошла к этой стране по договору с Испанией. Чтобы увеличить шансы на успешное возвращение, Элькано принял решение разделить корабли. «Тринидад» пошел в Европу обратным путем, «Виктория» — через Африку. Решение оказалось удачным. «Тринидад» все-таки был перехвачен португальцами, а  большинство членов его команды умерли в плену. А вот «Виктория», а с ней 18 выживших человек команды, доскреблась-таки до Испании. Ей при этом предстояло трижды уходить от погони. При любом ином исходе экспедиция так и не была бы  завершена.

Если бы Магеллан выжил.

Магеллан задумывал коммерческую экспедицию. Именно обещаниями больших барышей он и убедил, в конце концов, испанскую корону проспонсировать его предприятие. Идея его сводилась к следующему: добраться до Молуккских островов, именуемых также Островами Пряностей, закупить там пряности и вернуться с ними в Европу. Продать груз в Испании можно было за баснословные деньги. Хватило бы не только на  покрытие всех расходов, но и на безбедную жизнь всем участникам. В первую очередь, конечно, тем, кто дал денег, но даже простые матросы не остались бы  голодными. Предприятие сулило колоссальную прибыль, что и было доказано Элькано по возвращении. Продажа груза из трюма одной только «Виктории» полностью покрыла все траты на снаряжение экспедиции из пяти кораблей и буквально озолотила вернувшихся мореплавателей. Тем не менее, Магеллан испытал серьезные трудности с поиском спонсоров. Путешествие, конечно, сулило выгоду, но запросто могло обернуться провалом. Во-первых, Магеллан, хоть и знал о существовании Молуккских островов, но сам на них никогда не был. Во-вторых, никто не мог с  уверенностью сказать, что существует путь из Атлантики в Тихий океан. Сам океан уже был известен европейцам, благодаря конкистадору Нуньесу Бальбоа, который пересек Панаму и вышел на его берег, однако ни одно судно еще не входило в его воды. Европейцы активно искали морской путь в новый океан из Атлантики, но  поиски эти к 1519-м году (началу экспедиции Магеллана) так и не дали результатов. В-третьих, никто, включая самого Магеллана, даже приблизительно не  представлял себе размеров Тихого океана. Он оказался сильно больше всех представлений о нем, что убедительно доказывают дневники Антонио Пигафетты – летописца экспедиции Магеллана. Из его записей следует, что с расчетом времени, заложенного на переход от Америки к Молуккским островам, мореплаватель ошибся в  два-три раза. Все эти обстоятельства ставили под сомнение возможный успех предприятия. Магеллан, в конце концов, убедил испанское правительство геополитическим доводом. Все неосвоенные колониальные Земли были поделены между Испанией и Португалией по Тордесильясскому договору еще в начале XVI-го века. Меридиан 49’32’56 западной долготы (он же папский меридиан) стал границей. Все, что лежало к западу от  него, отходило Испании, к востоку – Португалии. Магеллан обещал привезти доказательства того, что Молуккские острова лежат на испанской стороне, грубо говоря – находятся ближе к Америке, а не к Индии.

Так или иначе вся суть путешествия сводилась к тому, чтобы достичь Молуккских островов, закупить ценного груза и вернуться в Европу как можно скорее. Никакого резона идти назад через Индийский океан, Африку и Атлантику не было. Магеллан планировал вернуться тем же путем, каким и пришел – через Тихий океан и Америку. Так что если бы он не погиб на Филиппинах и сам завершил бы свое дело, то никакого кругосветного путешествия не состоялось бы. По тем временам оно было и не нужен. Куда главнее было само возвращение. Но вот по прошествии нескольких веков —  факт совершения кругосветного плаванья приобрел очень большое значение. Потому что одно дело – первый случай путешествия вокруг Земли, а другой – обыкновенная коммерческая экспедиция до  Молуккских островов и обратно.

Если бы «Тринидад» вернулся, а  «Виктория» нет.

Случай аналогичный предыдущему. «Тринидад» возвращался через Америку, как было задумано Магелланом. Элькано на «Виктории» шел через Индийских океан, кишащий португальскими кораблями. Удивительно, что «Виктория» вернулась, а «Тринидад» был захвачен. Случись оно наоборот, и кругосветное путешествие не состоялось бы. Ибо совершить его могла лишь «Виктория». Даже если бы выживший Магеллан вернулся бы в Европу по уже пройденному пути, а кругосветное плавание не  состоялось бы, его экспедиция все равно оказала бы большое влияние на судьбы человечества. Большое на тот момент. Потому что, удивительным образом, Элькано и Магеллану удалось доказать, что Молуккские острова находятся в испанских владениях. Португальской короне пришлось с этим смириться. Чуть позднее она выкупила Молуккские острова у Испании за 350 тысяч золотых дукатов. Главным же итогом путешествия Магеллана и Элькано стало заключение нового договора между Испанией и Португалией. Стороны поняли, что им нужен еще один разделительный меридиан. В  1529-м году было подписано сарагосское соглашение, по итогам которого в  восточном полушарии появилась своя демаркационная линия. Пролегала она в 300 лигах восточнее Молуккских островов. Все это имело огромное значение в XVI-м веке, но не в наши дни. Иными словами, Магеллан стал бы очень важной фигурой для своего времени, но не для истории в  целом. Сейчас его имя было бы известно лишь специалистам по Эпохе Географических открытий и стояло бы в одном ряду с Уильямом Дампиром, Петером Стейвесантом или Мартином Фробишером.

А  вот лавры командира первой в истории экспедиции, участники которой обогнули земной шар, достались бы Фрэнсису Дрейку. Впрочем, тут бы мог вмешаться еще баск Андрес Урданета, открывший безопасный путь и Мексики на Филиппины, но его путешествие на было цельным и проходило с большими перерывами. Кругосветка образовалась по принципу челночного бега. Урданета сначала отправился из Европы в Америку, потому, прожив там какое-то время, совершил экспедицию на Филиппины, оттуда вернулся в Новую Испанию через Индийский океан, а под конец жизни прибыл в Мадрид. Он стал, таким образом, человеком, который обогнул землю, но его путешествия не были единой экспедицией. А вот Фрэнсис Дрейк полноценно сходил из Англии в Америку с возвращением через Индию и Африку. Делал он это в конце XVI-го века исключительно с военными целями. Однако, если бы Магеллан выжил, первым настоящим кругосветчиком был бы не он, а  Дрейк.

Оригинал

Смотрите также:

ЛТ: Кто ты из постоянных гостей «Эха Москвы»?

ЕГЭ: Остап Бендер

Реновация по-французски — Османизация Парижа

Цена Победы. Сталин в первые дни войны 

echo.msk.ru

Экспедиция Фернана Магеллана. Первое кругосветное плавание

Первое кругосветное плавание под руководством Фернана Магеллана началась 20 сентября 1519 года и завершилась 6 сентября 1522 года. Идея экспедиции во многом являлась повторением идеи Колумба: достичь Азии, следуя на запад. Колонизация Америки еще не успела принести существенных прибылей в отличие от колоний португальцев в Индии, и испанцам хотелось самим плавать к Островам Пряностей и получать выгоду. К тому времени стало ясно, что Америка — это не Азия, но предполагалось, что Азия лежит сравнительно недалеко от Нового Света.

В марте 1518 года в Севилью в Совет Индии явились Фернан Магеллан и Руй Фалейру, португальский астроном, и заявили, что Молукки — важнейший источник португальского богатства — должны принадлежать Испании, так как находятся в западном, испанском полушарии (по договору 1494 г.), но проникнуть к этим «Островам пряностей» нужно западным путем, чтобы не возбудить подозрений португальцев, через Южное море, открытое и присоединенное Бальбоа к испанским владениям. И Магеллан убедительно доказывал, что между Атлантическим океаном и Южным морем должен быть пролив к югу от Бразилии.

После долгого торга с королевскими советниками, выговорившими себе солидную долю ожидаемых доходов и уступок со стороны португальцев, был заключен договор: Карл 1 обязался снарядить пять кораблей и снабдить экспедицию припасами на два года. Перед отплытием Фалейру отказался от предприятия, и Магеллан стал единоличным начальником экспедиции.

Магеллан сам лично следил за погрузкой и упаковкой продуктов, товаров и снаряжения. В качестве провизии были взяты на борт сухари, вино, оливковое масло, уксус, солёная рыба, вяленая свинина, фасоль и бобы, мука, сыр, мед, миндаль, анчоусы, изюм, чернослив, сахар, айвовое варенье, каперсы, горчица, говядина и рис. На случай столкновений имелось около 70 пушек, 50 аркебуз, 60 арбалетов, 100 комплектов лат и другое вооружение. Для торговли взяли материю, металлические изделия, женские украшения, зеркала, колокольчики и ртуть (ее использовали в качестве лекарства).

Магеллан поднял адмиральский флаг на «Тринидаде». Капитанами остальных судов были назначены испанцы: Хуан Картахена — «Сан-Антонио»; Гаспар Кесада — «Консепсьон»; Луис Мендоса — «Виктория» и Хуан Серрано — «Сантьяго». Штатный состав этой флотилии исчислялся в 293 человека, на борту находились еще 26 внештатных членов экипажа, среди них молодой итальянец Антонио Пигафетга, историк экспедиции. В первое кругосветное плавание отправился интернациональный коллектив: кроме португальцев и испанцев в его состав вошли представители более 10 национальностей из разных стран Западной Европы.

20 сентября 1519 года флотилия во главе с Магелланом вышла из порта Санлукар-де-Баррамеда (устье реки Гвадалквивир).

Вскоре после отплытия на эскадре разгорелся конфликт. Капитаны других кораблей вновь стали требовать, чтобы Магеллан дал им разъяснения о маршруте. Но он отказался, заявив: «Ваша обязанность следовать днем за моим флагом, а ночью за моим фонарем». Вместо прямого пути к Южной Америке Магеллан повел флотилию близко к Африке. Вероятно, он пытался избежать возможной встречи с португальскими кораблями. Этот маршрут был довольно труден для плавания. Магеллан заранее разработал систему сигналов, позволявшую флотилии всегда держаться вместе. Каждый день корабли сходились на близкое расстояние для ежедневного рапорта и получения указаний.

Капитан «Сан-Антонио» Картахена, являвшийся представителем короны в плавании, во время одного из рапортов демонстративно нарушил субординацию и стал называть Магеллана не «капитан-генерал» (адмирал), а просто «капитан». В течение нескольких дней он продолжал это делать, несмотря на замечания Магеллана. После чего капитаны всех кораблей не были созваны на «Тринидад». Картахена снова нарушил дисциплину, но на этот раз он был не на своем судне. Магеллан лично схватил его за шиворот и объявил арестованным. Картахене разрешили находиться не на флагманском корабле, а на кораблях сочувствующих ему капитанов. Командиром «Сан-Антонио» стал родственник Магеллана Алвару Мишкита.

29 ноября флотилия достигла побережья Бразилии, а 26 декабря 1519 года — Ла-Платы, где проводились поиски предполагаемого пролива. «Сантьяго» был послан на запад, но вскоре вернулся с сообщением, что это не пролив, а устье гигантской реки. Эскадра начала медленно продвигаться на юг, исследуя берег. Продвижение на юг шло медленно, кораблям мешали штормы, близилась зима, а пролива все не было. 31 марта 1520 года, дойдя до 49° ю. ш., флотилия встает на зимовку в бухте, названной Сан-Хулиан.

Встав на зимовку, капитан распорядился урезать нормы выдачи продовольствия, что вызвало ропот среди моряков, уже измотанных длительным сложным плаванием. Этим попыталась воспользоваться группа офицеров, недовольных Магелланом.

1 апреля, в Вербное воскресенье, Магеллан пригласил всех капитанов на церковную службу и праздничный обед. Капитан Виктории Мендоса и капитан Консепсьона Кесадо на обед не являются. В ночь на 2 апреля начался мятеж. Бунтовщики освободили находившегося на их кораблях Картахену и решили захватить «Сан-Антонио», чьим капитаном раньше он был. Они подплыли к «Сан-Антонио», захватили спящего капитана Мишкиту и заковали его в цепи. Кормчего Хуана де Элорьягу, пытавшегося оказать сопротивление, Кесадо убил ножом. Командование «Сан-Антонио» было поручено Себастьяну Элькано.

Магеллан узнал про мятеж только утром. В его распоряжении осталось два корабля — «Тринидад» и «Сантьяго», почти не имевший боевой ценности. В руках же заговорщиков три крупных корабля — «Сан-Антонио», «Консепсьон» и «Виктория». Но мятежники не желали дальнейшего кровопролития, опасаясь, что им за это придется отвечать по прибытии в Испанию. К Магеллану была послана шлюпка с письмом в котором говорилось, что их цель — всего лишь заставить Магеллана правильно выполнить приказы короля. Они согласны считать Магеллана капитаном, но он должен советоваться с ними по всем своим решениям и не действовать без их согласия. Для дальнейших переговоров они приглашают Магеллана прибыть к ним для переговоров. Магеллан в ответ приглашает их на свой корабль. Те отказываются.

Усыпив бдительность противника, Магеллан захватил шлюпку, перевозившую письма. Мятежники больше всего опасались удара по «Сан-Антонио», но Магеллан решил напасть на «Викторию», где находилось много португальцев. Шлюпка, в которой находился Гонсало Гомес де Эспиноса и пять надежных людей, отправился «Виктории». Поднявшись на корабль, Эспиноса вручил капитану Мендосе новое приглашение от Магеллана прибыть на переговоры. Капитан начал читать. Но Эспиноса нанес ему удар ножом в шею, а один из прибывших матросов добил мятежника. Пока команда «Виктории» пребывала в полной растерянности, на борт вскочила еще одна, на этот раз хорошо вооруженная группа сторонников Магеллана во главе с Дуарте Барбозой, незаметно подошедшая на другой шлюпке. Экипаж «Виктории» сдался без сопротивления. Три корабля Магеллана — «Тринидад», «Виктория» и «Сантьяго» — встали у выхода из бухты, перекрывая мятежникам путь к бегству. После того, как у них отняли корабль, мятежники не решились вступить в открытое столкновение и, дождавшись ночи, попытались проскользнуть мимо кораблей Магеллана в открытый океан. Это не удалось. «Сан-Антонио» был обстрелян и взят на абордаж. Сопротивления не было, жертв тоже. Вслед за ним сдался и «Консепсьон».

Для суда над мятежниками был создан трибунал. 40 участников мятежа были приговорены к смерти, но тут же помилованы, поскольку экспедиция не могла терять такое количество матросов. Был казнён только совершивший убийство Кесадо. Представителя короля Картахену и одного из священников, активно участвовавшего в мятеже, Магеллан казнить не решился, и они были оставлены на берегу после ухода флотилии. О их дальнейшей судьбе ничего не известно.

В мае Магеллан послал «Сантьяго» во главе с Жуаном Серраном на юг для разведки местности. В 60 милях к югу была найдена бухта Санта-Крус. Ещё через несколько дней в бурю корабль потерял управление и разбился. Моряки, кроме одного человека, спаслись и оказались на берегу без пищи и припасов. Они пытались вернуться к месту зимовки, но из-за усталости и истощения соединились с основным отрядом только через несколько недель. Потеря судна, специально предназначенного для разведки, а также припасов, находящихся на нём, нанесла большой ущерб экспедиции. Магеллан сделал Жуана Серрана капитаном «Консепсьона». В результате все четыре корабля оказались в руках сторонников Магеллана. «Сан-Антонио» командовал Мишкита, «Викторией» — Барбоза.

24 августа 1520 года флотилия вышла из бухты Сан-Хулиан. За время зимовки она лишилась 30 человек. Уже через два дня экспедиция вынуждена была остановиться в бухте Санта-Крус из-за непогоды и повреждений. В путь флотилия вышла только 18 октября. Перед выходом Магеллан объявил, что будет искать пролив вплоть до 75° ю. ш., если же пролив не обнаружится, то флотилия пойдет к Молуккским островам вокруг мыса Доброй Надежды.

21 октября под 52° ю. ш. корабли оказались у узкого пролива ведущего в глубь материка. «Сан-Антонио» и «Консепсьон» посылаются на разведку. Вскоре налетела буря, длившаяся два дня. Моряки опасались, что посланные на разведку корабли погибли. И они действительно чуть не погибли, но когда их понесло к берегу, перед ними открылся узкий проход, в который они вошли. Они оказались в широкой бухте, за которой последовали еще проливы и бухты. Вода все время оставалась соленой, а лот очень часто не доставал дна. Оба судна вернулись с радостной вестью о том, что, возможно, пролив найден.

Флотилия вошла в пролив и много дней шла по настоящему лабиринту скал и узких проходов. Пролив впоследствии был назван Магеллановым. Южную землю, на которой ночами часто виделись огни, назвали Огненной Землей. У «реки Сардин» был созван совет. Кормчий «Сан-Антонио» Эстебан Гомиш высказался за возвращение домой из-за малого количества провианта и полной неизвестности впереди. Другие офицеры не поддержали его. Магеллан объявил, что корабли пойдут вперёд.

У острова Доусон пролив делится на два канала, и Магеллан снова разделяет флотилию. «Сан-Антонио» и «Консепсьон» идут на юго-восток, два других корабля остаются для отдыха, а на юго-запад отправляется лодка. Через три дня лодка вернулась и моряки сообщили, что видели открытое море. Вскоре вернулся «Консепсьон», но от «Сан-Антонио» не было известий. Пропавший корабль искали несколько дней, но безрезультатно. Позже выяснилось, что кормчий «Сан-Антонио» Эстебан Гомеш поднял мятеж, заковал в цепи капитана Мишкиту и ушёл домой в Испанию. В марте он вернулся в Севилью, где обвинил Магеллана в измене.

28 ноября 1520 года корабли Магеллана вышли в океан. Путь по проливу занял 38 дней.

Итак, Магеллан вышел из пролива и повел оставшиеся три корабля сначала на север, стараясь поскорее покинуть холодные высокие широты и держась примерно в 100 км от скалистого побережья. 1 декабря он прошел близ п-ова Тайтао (у 47° ю. ш.), а затем суда удалились от материка — 5 декабря максимальное расстояние составило 300 км. 12— 15 декабря Магеллан вновь довольно близко подошел к берегу у 40° и 38°30′ ю. ш., т. е. не менее чем в трех точках видел высокие горы — Патагонскую Кордильеру и южную часть Главной Кордильеры. От о. Моча (38°30′ ю. ш.) суда повернули на северо-запад, а 21 декабря, находясь у 30° ю. ш. и 80° з. д.,—на запад-северо-запад.

Нельзя, конечно, говорить, что во время своего 15-дневного плавания на север от пролива Магеллан открыл побережье Южной Америки на протяжении 1500 км, но он по крайней мере доказал, что в диапазоне широт от 53° 15′ до 38°30′ ю. ш. западный берег материка имеет почти меридиональное направление.

Флотилия прошла по Тихому океану не менее 17 тыс. км. Такие огромные размеры нового океана оказались неожиданными для моряков. При планировании экспедиции исходили из предположения, что Азия находится сравнительно близко от Америки. Кроме того, в то время считалось, что основную часть Земли занимает суша, и только сравнительно небольшую — море. Во время пересечения Тихого океана стало ясно, что это не так. Океан казался бескрайним. Не готовая к такому переходу, экспедиция испытывала огромные лишения. На кораблях свирепствовала цинга. Погибло, по разным источникам, от одиннадцати до двадцати девяти человек. К счастью для моряков, за все время плавания не было ни одной бури и они назвали новый океан Тихим.

Во время плавания экспедиция дошла до 10° с. ш. и оказалась заметно севернее Молуккских островов, к которым стремилась. Возможно, Магеллан хотел убедиться, что открытое Бальбоа Южное море является частью этого океана, а, возможно, он опасался встречи с португальцами, которая для его потрепанной экспедиции закончилась бы плачевно. 24 января 1521 года моряки увидели необитаемый остров (из архипелага Туамоту). Высадиться на него не представлялось возможности. Через 10 дней был обнаружен еще один остров (в архипелаге Лайн). Высадиться тоже не удалось, но экспедиция наловила акул для пропитания.

6 марта 1521 года флотилия увидела остров Гуам из группы Марианских островов. Он был населен. Лодки окружили флотилию, началась торговля. Вскоре выяснилось, что местные жители воруют с кораблей все, что попадется под руку. Когда они украли шлюпку, европейцы не выдержали. Они высадились на остров и сожгли селение островитян, убив при этом 7 человек. После этого они забрали лодку и захватили свежие продукты. Острова были названы Воровскими (Ландронес). При уходе флотилии местные жители преследовали корабли на лодках, забрасывая их камнями, но без особого успеха.

Через несколько дней испанцы первыми из европейцев достигли Филиппинских островов, которые Магеллан назвал архипелагом Святого Лазаря. Опасаясь новых столкновений, он нашел необитаемый остров. 17 марта испанцы высадились на острове Хомонхом. Переход через Тихий океан закончился.

На острове Хомонхом был устроен лазарет, куда перевезли всех больных. Свежая пища быстро вылечила моряков, и флотилия отправилась в дальнейший путь среди островов. На одном из них раб Магеллана Энрике, родившийся на Суматре, встретил людей, говорящих на его языке.

7 апреля 1521 года экспедиция вошла в порт Себу на одноименном острове. Там они встретили порядки настоящего «цивилизованного» мира. Местный правитель, раджа Хумабон, начал с того, что потребовал от них уплаты пошлины. Платить Магеллан отказался, но предложил ему дружбу и военную помощь, если тот признает себя вассалом испанского короля. Правитель Себу принял предложение и через неделю даже крестился вместе со своей семьей и несколькими сотнями подданных.

В роли покровителя новых христиан Магеллан вмешался в междоусобную войну правителей островка Мактан, расположенного против города Себу. В ночь на 27 апреля 1521 года он отправился туда с 60 людьми на лодках, но они из-за рифов не могли подойти близко к берегу. Магеллан, оставив в лодках арбалетчиков и мушкетеров, с 50 людьми переправился вброд на островок. Там, у селения, их ожидали и атаковали три отряда. С лодок начали стрельбу по ним, но стрелы и даже мушкетные пули на таком расстоянии не могли пробить деревянных щитов нападающих. Магеллан приказал поджечь селение. Это разъярило мактанцев, и они стали осыпать чужеземцев стрелами и камнями и кидать в них копья. «…Наши, за исключением шести или восьми человек, оставшихся при капитане, немедленно бросились в бегство… Узнав капитана, на него накинулось множество людей… но все же он продолжал стойко держаться. Пытаясь вытащить меч, он обнажил его только до половины, так как был ранен в руку… Один ранил его в левую ногу… Капитан упал лицом вниз, и тут его закидали… копьями и начали наносить удары тесаками, до тех пор, пока не погубили… Он все время оборачивался назад, чтобы посмотреть, успели ли мы все погрузиться в лодки» (Пигафетта). Кроме Магеллана, погибли восемь испанцев и четверо союзных островитян. Среди моряков имелось немало раненых.

В результате поражения погибло девять европейцев, но ущерб репутации был огромен. Кроме того, сразу же дала себя знать потеря опытного руководителя. Вставшие во главе экспедиции Жуан Серран и Дуарте Барбоза вступили в переговоры с Лапу-Лапу, предлагая ему выкуп за тело Магеллана, но тот ответил, что тело не будет выдано ни при каких условиях. Неудача переговоров окончательно подорвала престиж испанцев, и вскоре их союзник Хумабон заманил их на обед и устроил резню, убив несколько десятков человек, в том числе почти весь командный состав. Кораблям пришлось срочно отплыть.

Флотилия достигла Молуккских островов лишь 8 ноября. Малайский моряк привел суда к рынку пряностей на о. Тидоре, у западного берега Хальмахеры, самого большого из Молуккских островов. Здесь испанцы дешево закупили пряности — корицу, мускатный орех, гвоздику.

На островах испанцы узнали, что португальский король объявил Магеллана дезертиром, поэтому его суда подлежали взятию в плен. Суда обветшали. «Консепсьон» был ранее оставлен командой и сожжён. Оставалось только два корабля. «Тринидад» был отремонтирован и отправился на восток к испанским владениям в Панаме, а «Виктория» — на запад в обход Африки. «Тринидад» попал в полосу встречных ветров, был вынужден возвратиться к Молуккским островам и был захвачен в плен португальцами. Большинство его экипажа погибло на каторге в Индии.

«Виктория» под командованием Хуана Себастьяна Элькано продолжила маршрут. Экипаж был пополнен некоторым числом островитян-малайцев (почти все из них погибли в дороге). На корабле вскоре стало не хватать провизии, и часть экипажа стала требовать от капитана взять курс на принадлежащий португальской короне Мозамбик и сдаться в руки португальцев. Однако большинство моряков и сам капитан Элькано решили любой ценой попытаться доплыть до Испании. «Виктория» с трудом обогнула мыс Доброй Надежды и затем два месяца без остановок шла на северо-запад вдоль африканского побережья.

9 июля 1522 года изношенный корабль с измождённым экипажем подошёл к островам Зелёного мыса, португальскому владению. Не сделать здесь остановки было невозможно по причине крайнего недостатка питьевой воды и провизии. Им удалось получить две груженные рисом лодки. Однако португальцы все-таки задержали тринадцать человек экипажа, и «Виктория» ушла без них.

6 сентября 1522 года «Виктория» добралась до Испании, став, таким образом, единственным кораблём флотилии Магеллана, победно вернувшимся в Севилью. На корабле было восемнадцать выживших. Но «Виктория» привезла столько пряностей, что продажа их с лихвой покрыла затраты на экспедицию, а Испания получила «право первого открытия» на Марианские и Филиппинские о-ва и предъявила претензии на Молукки.

Позже, в 1525 году, ещё четверо из 55 членов команды корабля «Тринидад» были доставлены в Испанию. Также были выкуплены из португальского плена те члены команды «Виктории», которые были схвачены португальцами во время вынужденной стоянки на островах Зелёного Мыса.

Источники: ru.wikipedia.org, randewy.ru, geographyofrussia.com

diletant.media

экспедиция Кабрала » Военное обозрение

Цель достичь Индии – страны богатой и красочной, вне всяких тогдашних европейских мерок – была поставлена принцем Энрике Мореплавателем как наиглавнейшая задача внешней и внутренней политики Португалии в первой половине XV века. Это был амбициозный геополитический проект, для осуществления которого на протяжении десятилетий не жалели средств, кораблей, их команд и прочих ресурсов.

Высадка Кабрала в Порту-Сегуру. Художник Оскар Перейра да Силва

Принц Энрике справедливо считал, что путь, проложенный на восток, станет прямой дорогой, которая приведет его страну к богатству и величию, трансформирует ее из захолустной европейской окраины в одного из главных политических игроков. В 1498 году, после бесчисленных усилий, эскадра под командованием неутомимого Васко да Гамы достигла, наконец, Каликута. Домой вернулась едва ли не треть личного состава экспедиции, однако начало было положено. Теперь руководство Португалии в лице Мануэла I и его приближенных стремилось закрепить первоначальный успех. Почетная обязанность стать вторым после сурового Васко да Гамы выпала Педру Алваришу Кабралу.

Второй

Лиссабон вновь провожал уходящие корабли – не в первый раз, и таких проводов будет еще много. Король, пестрая толпа придворных – богатые наряды вельмож, уже почувствовавших вкус колониальной роскоши, были разбавлены строгими сутанами духовенства, тоже имевшего свою долю в заморской торговле. Зеваки, солдаты, торжественные речи, молитвы и напутствия. 9 марта 1500 года 13 тяжело груженных кораблей покинули устье реки Тахо и стали медленно продвигаться к горизонту.

Флот Педро Кабрала в его плавании к берегам Бразилии. Фрагмент из Libro das Armados

Эта экспедиция была гораздо более многочисленной и лучше оснащенной, нежели предприятие Васко да Гамы. Известия о том, что при дворе индийского раджи вовсю заправляют мавританские купцы, было встречено в Лиссабоне со своеобразным пониманием. Враг старый, враг известный, мавры были величиной небезопасной даже в далекой Индии. Посему в составе экспедиции было много военных – теперь, при случае, можно было не валять дурака, представляясь мирными негоциантами, ищущими христианские страны, а без лишних церемоний извлекать из ножен стальные лезвия. Оружие придется пускать в ход тем более, если местные власти окажутся не достаточно понятливыми на предмет нежелательности дружбы с неверными.

Разумеется, Католическая церковь никак не могла оставить без своего строго внимания столь масштабное предприятие, как экспедиция в Индию. И совершенно очевидно, что церковь как структура всеобъемлющая имела в этом деле свои интересы, часть из которых, впрочем, была весьма далека от спасения души и прочих теологических изысканий. Из-за таких непростых обстоятельств монашеские рясы были отнюдь не редким вкраплением на палубах уходящих в плавание кораблей. В многочисленных инструкциях, полученных Кабралом, указывалось, что прежде чем прибегать к силовым методам воздействия на индийские власти, следует предоставить слово представителям церкви, чтобы они дали шанс еретикам и идолопоклонникам обратиться в истинную веру.

Третьей важной составляющей экспедиции были купцы и прочий деловой люд. Кроме меча и слова имелся еще один, не менее действенный фактор – золото. Торговцы отправлялись в Индию для заключения сделок, завязывания отношений и, разумеется, для получения прибыли. На долгие десятилетия, если не века, формула колониальной экспансии: солдат, священник и купец – стала эталонной.

Сам же руководитель такого масштабного проекта, как экспедиция в Индию, Педру Алвариш Кабрал происходил из знатного рода, имевшего давние корни. У него не было каких-либо выдающихся заслуг перед королем за исключением частого присутствия в его окружении. Кабрал находился в числе советников короля, пользовался расположением и доверием Его Величества Мануэла I. Васко да Гама, который первым из португальцев достиг Индии морским путем, также принял самое активное участие в подготовке экспедиции. По его настоятельному совету, флотилии Кабрала следовало двигаться не вдоль западного побережья Африки, что сокращало путь, но предполагало борьбу с сильными встречными ветрами и течениями, а забрать юго-западнее.

К югу от Островов Зеленого Мыса следовало поймать северо-восточные попутные ветра и двигаться примерно до 20 градусов южной широты, а там, используя юго-восточные воздушные потоки, идти к мысу Доброй Надежды. Предполагалось, что подобный маршрут будет, несмотря на свою кажущуюся растянутость, более быстрым. Кроме того, Васко да Гама рекомендовал Кабралу и его капитанам хранить пресную воду не в бочонках, а, по примеру арабов, в специальных деревянных резервуарах, что удлиняло сроки ее сохранности.

Из опытных ветеранов в плаванье вместе с Кабралом уходил и Бартоломеу Диаш, первым достигший мыса Доброй Надежды. Его предполагалось назначить губернатором золотых месторождений Софалы на восточном берегу Африки, которые обнаружил Васко да Гама в своей экспедиции. Правда, это будущее место службы Диаша еще надо было завоевать, но в успехе никто не сомневался. В числе ближайших советников Кабрала был Николау Коэлью, опытный соратник Васко да Гамы. Кроме того, как знаток местных тонкостей и нравов в экспедиции присутствовал некто сеньор Гашпар да Гама. Впрочем, сеньором он стал относительно недавно, поскольку на самом деле являлся бывшим гранадским евреем Монсаидом. После падения Гранады этот человек перебрался сначала в Северную Африку, потом в Турцию. Оттуда добрался до Индии, где и осел. После калейдоскопа драматических событий бывший гранадец оказался на борту каравелл Васко да Гамы и вновь очутился на Пиренейском полуострове. Почувствовав свою значимость и нужность, Монсаид решил пойти на выгодную службу к португальцам, приняв христианство.

Шел на Каликут, а вышел к Бразилии


Корабли Кабрала углублялись в Атлантику – примерно 22 марта остались позади Острова Зеленого Мыса. Далее эскадра шла, всё более отклоняясь на юго-запад. Возможно, Педру Алвариш Кабрал слишком буквально воспринял советы Васко да Гамы и удалился от африканского берега на очень значительное расстояние. Можно представить, что у организаторов предприятия имелись предположения о существовании на западе огромного материка, который де факто входил в сферу влияния Португалии согласно договору с Испанией от 1495 года.

В Лиссабоне знали, что в 1498 году Христофор Колумб открыл какую-то внушительную землю, находящуюся западнее острова Тринидад. Вероятно, имело место стечение обстоятельств, на которые обычно все списывается – и хорошее, и плохое. Через месяц нахождения в безбрежном океане, в 20-х числах апреля 1500 года, экипажи кораблей начали замечать усиливающиеся признаки близкой земли: большие стаи птиц, водоросли, плавающие куски древесины. Ближе к вечеру 22 апреля 1500 года впередсмотрящий с вороньего гнезда флагманского корабля громким криком возвестил об обнаружении земли.

Спустя некоторое время стала заметна большая конусовидная гора. Дело было к вечеру и, опасаясь близко приближаться к незнакомому берегу, Кабрал отдал приказ встать на якорь в нескольких милях от суши. Открытие было сделано в среду Страстной недели, и обнаруженная гора была без промедления названа Монте Паскуаль – Пасхальная гора. Португальцы восприняли открытую ими землю как остров и обозначили его как Вера Круш – остров Истинного Креста.

Во главе передового отряда разведки на «остров» высадился Николау Коэлью. Ему без особого труда удалось наладить контакт с местными туземцами, в изобилии собравшимися поглазеть на удивительные большие лодки и еще более странных загорелых людей, одетых в диковинные одежды.

Налаживание дипломатического контакта между португальцами и аборигенами было прервано внезапно разразившейся непогодой. Подул сильный ветер, поднялось волнение. Коэлью и его людям пришлось срочно вернуться на корабли, после чего Кабрал отдал приказ поднять якоря. Он двинулся вдоль берега с целью отыскать удобное и защищенное место для стоянки. Подходящая бухта была обнаружена в 40 милях от места первой высадки. Она получила название Порту-Сегуру, что означает Надежная гавань.

Первая месса в Бразилии. Художник Виктор Мейреллис де Лима

Португальская эскадра простояла здесь 8 дней, занимаясь профилактическим ремонтом, заготовлением провианта и общением с дружелюбно настроенными туземцами. Командам к тому же требовался отдых перед переходом к мысу Доброй Надежды. Наслаждаясь умиротворением тихого уголка экзотического острова, Кабрал тем не менее не забывал и про высокую политику. Чтобы закрепить за Его Величеством Мануэлом I новую и, возможно, весьма обширную территорию, по указанию командующего экспедиции на одной из возвышенностей, господствовавших над бухтой, был установлен крест. Для исключения каких-либо сомнений в государственной принадлежности на нем был вырезан герб Португалии. Чтобы придать солидности в принципе случайно произошедшему географическому открытию, Кабрал решил отправить в Португалию один из своих кораблей под командованием Гаспара де Лемуша с обстоятельным рапортом королю. В послании руководитель экспедиции подробно описал открытые им земли, указывая на дружелюбность местного населения и большое количество произрастающих там деревьев. Для убедительности капитану было поручено доставить ко двору нескольких попугаев, чей внешний вид произвел большое впечатление на португальцев.

1 мая 1500 года корабль под командованием Гаспара де Лемуша отбыл с радостным известием в Лиссабон – точки назначения он достиг благополучно. 2 мая эскадра Кабрала покинула гостеприимный Порту-Сегуру и двинулась по направлению к мысу Доброй Надежды. Долгое время открытая им земля, без промедления, кстати, принятая под власть Португалии, именовалась на картах как Земля Истинного Креста.

Впоследствии уже новые экспедиции обнаружили в этом месте дерево, которое давало желтую краску. Подобный материал был известен в Европе несколько веков и ввозился через многочисленных посредников с Востока. Древесину, которая служила сырьем для получения красителя, называли бразил. Уже много позже выяснилось, что это разные, хоть и родственные растения – известное португальцам произрастало в основном в Малайзии. Однако за открытой Кабралом землей прочно установилось название, ставшее по прошествии лет общеизвестным – Бразилия.

В Индию и обратно

Переход через Атлантику для эскадры Кабрала стал весьма драматичным. В конце мая в районе мыса Доброй Надежды корабли попали в жестокий ураган, которому предшествовал почти недельный полный штиль. Стихия разметала корабли – четыре из них погибли. На одном из кораблей нашел свою смерть Бартоломеу Диаш, первый из португальцев, достигший оконечности Африки. Потерявшие друг друга из виду мореплаватели с трудом собрались вместе у берегов Мозамбика.

Схема плавания Кабрала

Кабрал отдал приказ, вполне разумный в тех обстоятельствах: высадиться на берег и осуществить ремонт весьма потрепанных штормами кораблей. Всего под его командованием их осталось шесть. Один корабль был потерян в начале экспедиции по неизвестным причинам, еще один отправлен в Европу с известием об открытии Санта-Круш, четыре затонули во время шторма. Корабль под командованием Диогу Диаша, брата Бартоломеу Диаша, из-за полученных повреждений отстал и впоследствии находился в самостоятельном плавании.

Ремонт потрепанной и сократившейся наполовину флотилии занял почти месяц. Лишь 20 июля 1500 года, оставив за кормой Мозамбик, Кабрал двинулся к Индии. Разумеется, в силу большой убыли личного состава ни о каком захвате золотоносных месторождений по пути к месту назначения уже и речи быть не могло. Большим подспорьем португальцев оказались хорошо знавшие местные воды арабские лоцманы. При их непосредственной помощи 13 сентября эскадра Кабрала бросила якоря на рейде Каликута.

Почти сразу же по прибытии выяснилось, к глубокому огорчению негоциантов, хоть и вооруженных до зубов, что местная обстановка более благоприятствует началу боевых действий, чем торговле. Арабские торговцы, уже не первый век имеющие очень плотные экономические связи со странами Азии, были отнюдь не воодушевлены появлением конкурентов, причем опасных и пускающих в дело оружие по любому поводу и вовсе без него. Было очевидно, что относительно размеренной торговле с индийцами пришел конец, более того, теперь ставились под вопрос и посреднические функции в деле поставок товаров в Европу.

Васко да Гама во время своего первого пребывания в Каликуте отправил на берег одного из своих матросов изучить обстановку (для подобных рискованных миссий в экспедиции специально брали из тюрем преступников, которым, кроме головы, все равно терять было нечего). Каково было удивление разведчика, когда первый встретившийся ему торговец-араб любезно поинтересовался у него на хорошем кастильском: «А какого дьявола вы тут делаете?!»

Разумеется, не во власти арабских деловых кругов, к большому их сожалению, было запретить индийским правителям торговать с «неверными». Но кое-что сделать было можно. Была развернута пропагандистская кампания, в которой отчетливо проступало то, что в современном информационном мире называют «черным пиаром». Как радже Каликута, так и индийским торговцам португальцы и другие возможные пришельцы из Европы преподносились во всей своей неприглядной мерзости.

Справедливости ради надо отметить, что кампания по очернению португальцев имела под собой вполне реальную подоплеку, чтобы не быть просто набором голословных обвинений. Арабы, правда, тоже были весьма далеки от почетного звания самого миролюбивого народа, но они в Индии были уже завсегдатаями, а португальцы только нащупывали путь. Правда, последние имели преимущество в том, что располагали серьезными аргументами для доказательства своей правоты в виде пуль, ядер и клинков отменного качества.

Так что, когда потрепанные каравеллы Кабрала достигли Каликута, их ждал холодный прием. Местный правитель, Самудрия Раджа, которого португальцы для удобства именовали Саморином, скрепя сердце разрешил пришельцам высадиться на берег и построить временные торговые склады и лавки. Его впечатления от предыдущего визита Васко да Гамы были отнюдь не радужными, но экономика Каликута базировалась в первую очередь на торговле. Очевидно, желание получить выгоду возобладало над осторожностью.

Но фракция арабских торговцев не собиралась сдаваться. Они начали подстрекать своих индийских коллег, именитых граждан, да и просто население не покупать и не продавать пришельцам ничего. Страсти накалялись, а торговля у португальцев не шла. В конце концов, информационная кампания с правильно расставленными акцентами привела к общественному взрыву, который трудно назвать стихийным. Толпа туземцев и мусульман напала на временную португальскую факторию, разгромив и предав ее огню. В ходе инцидента были убиты несколько десятков европейцев.

Кабрал пытался добиться вразумительной реакции Саморина, но тот сделал вид, что вообще не понимает, о чем речь, и ответа на послание португальского командующего не последовало. Пустить всё на самотек и перевести резню соотечественников в невинную ссору из-за связки гнилых бананов, по ошибке выданных за спелые, было не в традиции португальцев при общении с туземцами. Из назначения экспедиции как коммерческо-военной внезапно исчезло первое слово, и над гаванью Каликута заговорили орудия.

До «дружеского обстрела» нейтрального Копенгагена многопушечными линкорами сэра Горацио Нельсона было еще весьма далеко, однако того, что имелось у сеньоров из Лиссабона в последнюю осень XV века, было достаточно для индийского города. Борта португальских каравелл окрашивались дымами с регулярностью, которую позволяла техническая мысль позднего Средневековья. В Каликуте начались пожары, погибли мирные жители. Кроме того, было сожжено несколько арабских торговых судов, имевших несчастье оказаться в гавани. Осуществить масштабную высадку и провести ускоренные курсы по вежливому обращению с «сагибами» у Кабрала не хватало ни наличных сил, ни пороха. Подняв якоря, эскадра покинула негостеприимный для нее Каликут.

Несмотря на арабские экономические санкции, португальцам удалось выторговать у населения некоторое количество пряностей. Но этого Кабралу показалось мало. Зная, какое добрососедское миролюбие и единство царят среди прибрежных индийских городов, он направил корабли в близкорасположенные гавани. Ими были Каннанур и Коччи. Правители этих городов, безусловно, знали о свирепых пришельцах на больших кораблях от многочисленных в здешних местах торговцев-арабов. Слышали они и о злодеяниях, хитрости и коварстве этих вооруженных до зубов мирных путешественников.

Однако в Каликуте раджи Каннанура и Коччи видели в первую очередь собственного конкурента, который был для них едва ли не более опасен, чем какие-то бородачи с пушками. К тому же, надо ведь побеспокоиться и о целостности и наполняемости государственной (она же личная) сокровищницы. Поэтому, когда Кабрал предложил правителям и деловым кругам соседних с Каликутом городов взаимовыгодное торговое сотрудничество, они с энтузиазмом согласились. Подобный деловой прагматизм позволил уважаемым западным партнерам плотно набить свои корабли пряностями, благовониями, дорогими индийскими тканями и другими ценными товарами. В середине января 1501 года Кабрал отправился домой.

Возвращение

Путь предстоял далекий и не располагал к расслаблению. В районе Мозамбика один из кораблей сел на мель, и все попытки снять его окончились безрезультатно. Неудачник был полностью разгружен, а его корпус сожжен. Мыс Доброй Надежды по злой иронии вновь встретил мореплавателей штормами. Поредевшую флотилию разбросало, и лишь в июне 1501 года уже в Атлантике у африканского берега Кабралу удалось собрать четыре корабля. Впоследствии оказалось, что пятый корабль, наиболее быстроходный, добрался до Лиссабона самостоятельно.

У Островов Зеленого Мыса произошла и вовсе неожиданная встреча: флотилия Кабрала встретила корабль Диогу Диаша, который потерялся среди шторма еще по пути в Индию в районе мыса Доброй Надежды. Тогда и погиб брат Диаша – Бартоломео. Посчитав остальных участников похода погибшими, Диогу Диаш отправился в самостоятельное плавание, имевшее цели скорее исследовательские, чем коммерческие. Двигаясь вдоль африканского побережья, он достиг входа в Красное море, после чего принял решение возвращаться.

Двигаясь на родину, Диогу Диаш открыл острова Реюньон и Маврикий, побывал у берегов Мадагаскара, и уже на подходе к дому случайно встретил Кабрала с четырьмя кораблями. В конце июля 1501 года практически уполовиненная флотилия бросила якоря в Лиссабоне. Несмотря на потери, миссия Кабрала была признана успешной, а сам он щедро награжден и обласкан королем Мануэлом I. Общая стоимость проданных товаров вдвое покрыла масштабные расходы на организацию и снаряжение экспедиции.

Однако подробности инцидента в Каликуте ожидаемо привели монарха и его окружение в состояние праведного гнева – поведение индийцев было признано неприемлемым. Негостеприимных хозяев требовалось покарать, католическое духовенство призывало наказать еретиков. Очень скоро началась подготовка к новой, прекрасно оснащенной и вооруженной экспедиции в Индию. В ней уже отчетливо преобладали военные, а среди важнейших ставилась задача наказать Каликут за злодейства. Эскадра получила полуофициальное название «Флот Возмездия». Во главе его должен был стать человек опытный, решительный и безжалостный. Не без следования лабиринтом придворных интриг на эту почетную должность был возведен не кто иной, как Васко да Гама, которому предстояло вновь достичь берегов Индостана.

По завету Генриха Мореплавателя. Путь в Индию: Васко да Гама, Кабрал и другие

topwar.ru

Они не вернулись домой: путешественники, погибшие в экспедициях

Когда Земля еще не была «уменьшена» сначала паровыми двигателями, а затем и реактивными лайнерами, путешествия за пределы цивилизации были делом долгим, хлопотным и чрезвычайно опасным. Множество людей погибли, так и не успев стать знаменитыми. Но и многие знаменитости, совершившие одно или несколько великих путешествий и навсегда вписавшие свое имя в историю Великих географических открытий, все же нашли свой конец отнюдь не в кресле-качалке у камина.

О восьми наиболее известных путешественниках, погибших в экспедициях, мы и поговорим.

1. Фернан Магеллан (1480-1521)

Португалец по происхождению, но испанец «по паспорту», Фернан Магеллан стал первым европейцем, который проплыл из Атлантического океана в Тихий (и открыл попутно пролив, названный теперь его именем), а кроме того экспедиция под его командованием первой в мире совершила кругосветное путешествие.

Его заслуг не умаляет даже тот факт, что сам Магеллан это путешествие совершил не полностью — преодолев Тихий океан, погиб на одном из островов Филиппинского архипелага (Себу), когда ввязался в местный вооруженный конфликт. Бой, в котором приняли участие члены экспедиции, оказался плохо подготовлен и туземцы взяли европейцев не столько числом, сколько умением, грамотно использовав преимущества своего легкого и простого оружия. Магеллана сначала ранили в лицо и руку, а потом просто закололи разным оружием.

2. Виллем Баренц (1550-1597)

Голландского мореплавателя Виллема Баренца в Арктику толкнула великая нужда его страны — нужда в альтернативном пути в Ост-Индию. Искать этот путь было решено на севере, и в общей сложности Баренц провел три экспедиции, открыв Баренцево море, один из островов архипелага Шпицберген, а также Баренцевы острова у западного побережья Новой Земли.

Однако то, что хотел сделать Баренц, удастся сделать лишь Берингу — почти 150 лет спустя. В конце XVI века наука и техника фактически не позволяли успеть проплыть вдоль северных берегов России за короткое полярное лето, так что экспедиции Баренца с точки зрения поставленных целей (но не географии, как науки) можно считать провальными. Сам он погиб на обратном пути из третьей экспедиции, участники которой долго и мужественно боролись за выживание. И погиб, как и многие путешественники того времени, от цинги.

3. Витус Ионассен Беринг (1681-1741)

Один из немногих русских (хотя и был датчанином) первооткрывателей, не сумевший вовремя остановиться и умерший не окруженный почетом и славой на «теплом местечке», а в условиях суровой полярной экспедиции. Беринг известен своими Первой и Второй Камчатскими экспедициями, он первым описал пролив между Чукоткой и Аляской (теперь он носит его имя), хотя и не был его первооткрывателем.

Погиб Беринг во время Второй Камчатской экспедиции и весьма прозаически — его бот выбросило на берег и в условиях вынужденной зимовки 19 членов экспедиции заболели цингой и умерли. Витус Беринг в том числе.

4. Джеймс Кук (1728-1779)

Все знают, что аборигены съели Кука — и так оно и было на самом деле, он был убит на свежеоткрытых им Гавайских островах в феврале 1779 года, во время очередной экспедиции. Кук совершил в общей сложности три кругосветные экспедиции, в которых непрерывно провел почти 12 лет, научился бороться с цингой и обогатил мировую картографию довольно точными картами Океании и западного побережья обеих Америк. Настолько точными, что многими из них пользовались вплоть до второй половины XIX века.

Кук был известен добрым и мягким обращением с туземцами, однако с гавайцами его всегдашняя тактика не сработала — народ оказался вороватым и откровенно тащил с кораблей и стоянок европейцев все, что плохо лежало. Постепенно ситуация в общении между цивилизациями из-за этих эпизодов воровства накалилась, однако корабли экспедиции, потрепанные штормом, нуждались в ремонте и не могли так просто взять и уйти с островов. В один прекрасный момент Кук решил взять в заложники местного вождя, чтобы заставить туземцев отстать и дать починить корабли, однако операция, в которой участвовало всего 10 морских пехотинцев, окончилась стычкой с несколькими тысячами туземцев, в которой Кук и был убит.

5. Давид Ливингстон (1813-1873)

Знаменитый шотландский исследователь Африки Давид Ливингстон был родом из бедной семьи и получил образование врача и священника, одновременно работая на ткацкой фабрике. Способного молодого человека, впрочем, заметили в Церкви и он получил статус миссионера, впервые отправившись в Африку в 1840 году. Его способность к языкам и дружелюбное отношение к местным жителям позволили ему быстро учить языки и заводить друзей во всех частях континента. Одновременно он наживал врагов среди работорговцев и буров.

Среди географов он известен как первый человек, подробно описавший многие районы «черного континента» и, конечно же, как европеец, впервые увидевший озеро Дилоло и открывший водопад Виктория. Всего за десятилетия странствий Ливингстон прошел по Африке пешком более 50 тыс. километров. А умер он очень прозаично — от малярии. Случилось это 1 мая 1873 года на территории нынешней Замбии.

6. Роберт Скотт (1868-1912)

Если многих первооткрывателей эпохи Великих географических открытий вперед толкала жажда наживы и богатства, то Скотт был ведом жаждой не менее сильной — славы и возможности продвинуться по карьерной лестнице и стать чем-то большим, чем морским офицером времен «старой доброй» викторианской Англии. К Антарктике он особо теплых чувств не питал, но Южный полюс оставался белым пятном на карте и когда Скотту представилась возможность возглавить экспедиции, которые туда готовились, он с радостью за нее ухватился.

Всего Скотт провел две экспедиции в Антарктику — «Дискавери» (1901—1904) и «Терра Нова» (1912—1913). Вторая увенчалась успехом — Роберт Скотт и его люди достигли Южного полюса, однако обнаружили, что их на месяц опередили путешественники под руководством Руаля Амундсена. Но это была не крупнейшая трагедия. Крупнейшей стал тот факт, что все участники «Терра Новы», отправившиеся к полюсу, погибли на обратном пути от голода и переохлаждения. Роберт Скотт в их числе. Считается, что экспедиции просто не повезло — Скотт, конечно, допустил некоторые просчеты, но фатальными для путешественников стали предельно отвратительные погодные условия.

7. Эрнест Шеклтон (1874-1922)

Еще один активный исследователь Антарктики, принимал участие в четырех экспедициях, тремя из которых сам и командовал. Шеклтон (на фото второй слева) — фигура трагическая и незаслуженно забытая миром, а все потому, что основные его достижения пришлись на период Первой мировой войны и миру, естественно, было не до отважного исследователя. К тому же и умер он весьма банально — от сердечного приступа, в четвертой и последней для него экспедиции.

Шеклтон был одержим идеей о пересечении Антарктиды через Южный полюс, и если бы ему это удалось, то за пределами Великобритании он несомненно получил бы более широкую известность, чем его соотечественник Роберт Скотт. Но не сложилось — третья, наиболее успешная экспедиция Шеклтона, началась с катастрофы. Судно зажало льдами и оно затонуло, при этом сам Шеклтон действовал настолько грамотно и четко, что ни один человек из находившихся на корабле, не погиб. Мир этого, однако, как мы уже сказали выше, не заметил — из-за войны.

Любопытно при этом, что на родине Эрнеста Шеклотона он известен куда больше, чем Роберт Скотт. В 2002 году во время проведения национального опроса «100 величайших британцев» Шеклтон занял 11-е место, тогда как Роберт Скотт — лишь 54-е.

8. Руаль Амундсен (1878-1928)

В отличие от Скотта, норвежец Руаль Амундсен питал настоящую страсть к холодным регионам планеты и жизнь положил на исследование обеих полюсов планеты. Он первым достиг Южного полюса, стал первым, кто побывал на обоих полюсах, он также впервые провел кругосветное путешествие за Полярным кругом. Вероятно, в жилах у него текла очень холодная, ледяная кровь.

Он также был одним из пионеров полярной авиации и горячо поддерживал идеи об использовании для таких полетов дирижаблей. Погиб он весьма трагически — во время поиска пропавшей экспедиции еще одного идеолога использования дирижаблей для полетов в условиях крайнего севера, итальянца Умберто Нобиле. Причем, что характерно, на поиске Нобиле он бросился несмотря даже на то, что к тому моменту конфликтовал с итальянским воздухоплавателем. Самолет, на котором на место поисков вылетел Амундсен, потерпел катастрофу при неизвестных обстоятельствах. Сам Нобиле тогда благополучно нашелся и умер лишь в 1978 году в возрасте 93 лет.

published on mirputeshestvij.ru according to the materials fishki.net

mirputeshestvij.ru

Загадки истории. Рубрика «Первооткрыватели». За 20 лет до Колумба

Каноническая версия открытия Америки гласит, что 12 октября 1492 года на острове Сан-Сальвадор в Багамском архипелаге высадился отряд испанцев под командованием Христофора Колумба. Однако, по мнению ряда историков, до Колумба в Америке уже побывали европейцы…

Однажды король Португалии Афонсу V получил письмо от флорентийского космографа Паоло Тосканелли. Монарха давно мучил вопрос: «Если все время придерживаться западного курса, можно ли доплыть до побережья Индии?»

Вскрыв письмо, король прочел долгожданный ответ.

Путь к заветной Индии

В Средневековье Римская католическая церковь отрицала тот факт, что Земля имеет форму шара. Однако астрономам и географам о данной особенности планеты было прекрасно известно. Вот и Тосканелли написал королю следующее: «Существование такого пути может быть доказано на основании шарообразности формы Земли». И приложил карту, нарисованную своей рукой. «Значит, — решил Афонсу, — курс на Запад и есть верное направление».

Поиск нового пути в Индию уже давно волновал умы европейских монархов.

Ведь торговля с Востоком сулила несметные барыши. И когда-то она была вполне обыденна. Но сначала монголы захватили богатейший город Востока — Багдад, застопорив транзит товаров в Европу по Великому шелковому пути. Потом они же взяли под свой контроль Арабский халифат вместе с Месопотамией. Наконец, в 1291 году столицу рыцарского Иерусалимского королевства Сен-Жан д’Акр (Акко) штурмом взяли мамлюки и, вырезав христианское население, сожгли город. Тем самым торговля Европы с Индией почти сошла на нет, а главными выгодополучателями от этого стали арабские купцы, перехватившие торговые потоки.

Но европейцы не собирались мириться с подобным положением дел. Западные монархи (а король Афонсу был не первым) старались найти альтернативные маршруты плавания к побережью Индии. Вот почему португальского правителя и волновал этот вопрос.

За два года до письма Тосканелли, в 1472 году Афонсу приказал собирать экспедицию на запад. Для участия в ней португальцы пригласили двух норвежских пиратов — Дидрика Пайнинга и Ганса Пофорста. Выбор иноземцев обусловило то, что португальцы были высокого мнения о викингах. Северные мореходы, помимо того что прекрасно ходили неведомыми курсами, обладали незаурядными личными чертами характера — смелостью, выдержкой и способностью идти до конца. Известный португальский хронист Гомеш Эаниш ди Азу papa писал в 1448 году о датском мореплавателе Валларте, отправившемся на острова Зеленого Мыса, как о смелом и отважном мореходе. К сожалению, Валларт был пленен аборигенами, и больше известий о нем не было.

Сам Афонсу не раз слышал, что скандинавы ходили далеко на запад — в Исландию и Гренландию. История не сохранила четких описаний, но не исключено, что король знал и о высадке викингов на побережье Северной Америки. Однако одно дело слышать, а другое — быть уверенным в существовании этого маршрута. Потому предводителем экспедиции и ее кошельком был посланник Афонсу — португальский дворянин Жуан Ваш Кортириал.

Исландия — Гренландия — Ньюфаундленд

Экспедиция Кортириала была секретным мероприятием. Ибо знать о ней соседям португальцев — испанцам или итальянцам — было совсем ни к чему. Потому судно для плавания, скорее всего, было тоже норвежским. Потому и стартовало оно из порта Дании или Норвегии. Кроме того, географически это также было выгодно.

О личности самого Жуана Ваша Кортириала известно немного. Он родился в 1420 году и с самого юношества ходил в море. По сведениям хронистов, до того как возглавить экспедицию, он уже 25 лет плавал в водах северной Атлантики. Кстати, ряд историков вообще склоняются к тому, что норвежские капитаны Пайнинг и Пофорст могли быть лишь рядовыми членами экипажа, которые неплохо знали североатлантические маршруты. А вся экспедиция легла на плечи самого Кортириала и его сыновей — Мигеля и Гашпара.

Плавание на запад поначалу проходило по уже известному маршруту. Конечно, современные историки могут это лишь предполагать, но эти предположения основаны на том, что викинги уже за 500 лет до этого колонизировали Исландию и Гренландию. Как известно, от последнего острова рукой подать до побережья Северной Америки. Вероятно, сделав остановку у берегов Гренландии, судно Кортириала достигло побережья североамериканских рек — Гудзона и реки Святого Лаврентия, а также посетило полуостров Лабрадор.

Стоит отметить, что эти новые земли мало походили на искомую Индию — холодные, неприветливые берега, где мореплаватели не встретили никого из людей. Не исключено, что португалец рассчитывал, что это лишь промежуточные острова, сквозь которые и идет северный путь в Азию. К слову, он не так уж и ошибся. Спустя столетия мореплаватели будут искать в этих широтах Северо-Западный проход в Тихий океан. Но понять, что перед ним новый материк, португалец не смог.

Впрочем, это не так уж и важно, ведь и Колумб не сразу понял, что перед ним Новый Свет, долго пребывая в уверенности, что открыл Индию. Однако сам факт того, что Кортириал побывал на побережье Америки на 20 лет раньше Колумба, заслуживает внимания и всяческого изучения.

Почему же результаты экспедиции Кортириала не были преданы огласке? Все просто. Пути в Индию он не нашел, но и вернулся не с пустыми руками — были открыты новые земли. Куда ведет маршрут сквозь них, должны были показать следующие плавания. И потому пока эта информация должна была быть секретной. За свои успехи Жуан Кортириал получил звание капитана (правителя) города Ангры на азорском острове Терсейра. Позднее португалец плавал к берегам Америки еще раз, ибо в 1483 году король наградил его еще и титулом капитана острова Сан-Жоржи.

Глобус Бехайма

Еще одним подтверждением плавания Жуана Кортириала к североамериканским берегам стал знаменитый глобус Мартина Бехайма, созданный в 1492 году. На нем искусно изображены не только скандинавские страны, но и земли к западу от Исландии, имеющие потрясающее сходство с Новой Шотландией, Ньюфаундлендом и заливом Святого Лаврентия. До Бехайма такими сведениями и картами никто не располагал. Да и Колумб лишь несколькими месяцами позднее открыл свои земли, лежавшие значительно южнее этого района.

Сравнение глобуса Бехайма с картой того же района, сделанной позднее Джоном Каботом, также свидетельствует не в пользу последней. Глобус более точно передает очертания побережья и изобилует мелкими деталями. Но откуда мастер мог располагать этими данными? Ответ может быть найден, если покопаться в личной жизни Бехайма. В 1486 году знаменитый немецкий астроном и картограф взял в жены Жоанну ди Маседо, являвшуюся сестрой зятя Жуана Кортириала. После свадьбы Бехайм и его супруга поселились на Азорских островах, где правил пожилой Кортириал. Бехайм пробыл там четыре года и, уехав оттуда, в январе 1492 года сделал свой знаменитый глобус.

Также есть версия, что незадолго до своей знаменитой экспедиции этот глобус внимательно рассматривал Христофор Колумб. Известно также, что после Кортириала в 1476 году по его маршруту плавала еще одна португалоскандинавская экспедиция под началом Йенса Скульно, и членом этой экспедиции был тот же Христофор Колумб. Хотя кто-то утверждает, что Скульно и Колумб — и вовсе один и тот же человек. Так что «дорожка» в Америку была протоптана задолго до великого генуэзца, а он лишь направил свою флотилию несколько южнее. Этим и объясняется упорное желание Колумба добраться до «терра инкогнита», тогда как вся команда грозила поднять бунт, если он не повернет назад.

После смерти Жуана Кортириала в 1496 году широты у североамериканского побережья продолжили бороздить его сыновья — Мигель и Гашпар. Последний, несмотря на открытие в 1498 году Васко да Гама пути в Индию, отправился в 1500 году в свою первую экспедицию к берегам Ньюфаундленда. Этот остров португальцы тогда называли «Земля Кортириала». Вернувшись спустя пол года, Гашпар вновь отплыл к берегам Америки в 1501 году. И бесследно исчез. Его брат Мигель в 1502 году отплыл на его поиски, но тоже пропал без вести. Интересно, что в 1918 году в городе Фолл-Ривер (Массачусетс) на побережье был найден необычный камень с надписью: «Miguel Cortereal V. DEI HIC DUX IND. 1511». Если надпись действительно сделал Мигель, то можно лишь предполагать, что после исчезновения в 1502 году он не погиб, а стал пленником местных жителей. Он навсегда остался на берегу, открытом его отцом.

Алексей МАРТОВ

zagadki-istorii.ru

Иностранные путешественники — вечные пленники Арктики

Иностранные путешественники — вечные пленники Арктики

В скандинавской истории упоминается о двух особенно холодных европейских странах, соседствующих между собой: Кариаландии, протянувшейся от Финского залива до Белого моря, и Биарамии (Великой Перми), простиравшейся от Северной Двины и Белого моря до реки Печоры. За Биарамией скандинавы воображали «Иотунгейм» — «отчизну ужасов природы и злого чародейства». Со временем границы Биарамии расширились и включили в себя нынешние Вологодскую, Кировскую (бывшую Вятскую), Архангельскую (бывшую Молотовскую и Пермскую) области. Биарамия вела торговлю не только с норманнами, но еще и с древними персами и подданными Великого Могола. Одним из первых заморских «гостей», которые навсегда остались в северной Биарамии (Великая Пермь) стал дружинник норвежского короля Гакона — Ивар с Залива. Как и его предшественники — Эйрик Кровавая Секира, Харальд Серый Плащ, Торер Собака и иные, он здесь «совершил великие дела, грабя и убивая». Но на обратно пути корабль Ивара потерпел крушение в горле Белого моря из?за сильного течения и водоворотов.

Первым из иностранцев, погибших при поиске Северо-западного прохода, в некотором смысле можно назвать португальского мореплавателя Каспара Кортириаля (Кортириала). Всю свою жизнь он посвятил исследованию островов в северной части Атлантики. Эти устремления он унаследовал от отца—Жуана Ваша Кортириаля, который вместе с Альваро Мартинсом Гомесом в 1460 году открыл большой остров с ледяными горными вершинами, названный ими островом Трески. По всем признакам это, скорее всего, остров Ньюфаундленд.

В 1500 году, во время плавания на поиски открытого отцом острова Трески, К. Кортириаль достиг Канады. Вероятно, он был на Лабрадоре (Терра ду Лаврадор — Земля Пахаря). Отсюда португальские моряки, продолжая подниматься на север, достигли мыса, где «треска встречалась в таком изобилии, что затрудняет путь каравеллам». Таким образом, Кортириаль, вероятно, прошел на север почти 200 миль. Он часто высаживал своих моряков на берег, сам встречался с местными жителями, подробно зарисовывал каждый мыс, залив и прибрежную полосу, и некоторые данные им названия сохранились до наших дней. Например, все тот же полуостров Лабрадор. Однако жесткие холода и громадные льдины помешали португальским морякам подняться дальше на север. Они повернули назад с желанием продолжить свое плавание в следующем году и привезли домой несколько «лесных людей» и белых медведей.

15 мая 1501 года, получив поддержку своих начинаний у португальского короля, Каспар Кортириаль вновь вышел в океан. Но на этот раз судно домой не вернулось. Последний раз его видели в районе мыса Фарвель. Узнав об исчезновении экспедиции, его брат Михаил (Мигель) Кортириаль, приближенный португальского короля, убедил его снарядить экспедицию на поиски брата и сам возглавил поиски. Выйдя из Лиссабона 10 мая 1502 года с тремя судами, Михаил Кортириаль благополучно достиг Ньюфаундленда; здесь он разделили свою эскадру» чтобы каждый корабль мог вести поиски самостоятельно. Однако поиски не дали результатов. В назначенный срок два корабля, проводившие поиски, благополучно вернулись. И только третье судно, на котором шел Михаил Кортириаль, исчезло в студеном море со всем экипажем.

Спутник капитана Ченслера — Стефен Борро — после удачного возвращения из первого похода в Московию принял от своей торговой компании поручение отправиться снова в северные моря с целью открытия морского пути на восток. Он намеревался достигнуть по крайней мере устья реки Обь.

Летом 1556 года Борро побывал в Кольской губе, затем достиг Канина Носа, Югорского Шара, Вайгача и даже Новой Земли. Но до Оби он не успел добраться и на зимовку пришел в устье Северной Двины. Весной 1557 года он планировал возобновить поиски пути на восток, но был направлен в противоположную сторону для поиска отряда Ричарда Ченслера, совершавшего вторую экспедицию на московский Север.

Годом раньше, 2 августа 1556 года, из Северной Двины в Англию вышел отряд Ричарда Ченслера из 4 судов, но в Темзу вернулось только 1 судно. Три остальных пропали без вести.

Борро не удалось отыскать следы пропавших судов, но он обогатил познания англичан о берегах Кольского полуострова и Горла Белого моря.

Открытие французскими моряками Канады вновь подняло интерес к заокеанским землям на Британских островах. Английское правительство решило отправить сразу несколько экспедиций, чтобы отыскать проход мимо берегов Северной Америки в Тихий океан. Одним из самых ярых защитников этой идеи был английский моряк Мартин Фробишер. Для того чтобы экспедиция пошла в арктические моря, он добился поддержки своего проекта у графа Варвика, весьма приближенного к королеве Елизавете.

К июню 1576 года граф Варвик снарядил на свои средства для Фробишера одно небольшое судно и два барка. На этих кораблях англичане достигли южной оконечности острова Гренландия, но далее, встретив большое количество плавучих льдов, были вынуждены вернуться к Лабрадору. Отсюда они проникли в Гудзонов пролив, а затем высадились на Кумберландском берегу. Именем королевы Елизаветы Фробишер завязал торговые отношения с туземцами. Так как в эти дни наступили жестокие холода, то английские моряки срочно вернулись домой. При этом они захватили с собой куски какого?то черного камня с вкрапленными в него золотинками. Прибыв на Британские острова и показав привезенные камни английским ученым, Фробишер добился распоряжения королевы на снаряжение новой арктической экспедиции.

31 мая 1577 года новая экспедиция Фробишера вышла в сторону Гренландии. Необыкновенно густые туманы и плавучие льды помешали английским морякам ранее 9 августа проникнуть в заливы, открытые в предыдущем плавании. Затем начались жестокие штормы, которые помешали им идти далее на север. После возвращения эскадры королева Елизавете решила послать новую экспедицию в Америку и приказала построить там крепость и создать небольшую колонию.

Новая экспедиция состояла из 15 судов. Вновь под командой Мартина Фробишера она вышла из Гарвича 31 мая 1578 года. Когда Фробишер приблизился ко входу в залив, получивший годом раньше его имя, один барк из его флотилии ударился о ледяную гору. Практически сразу же он затонул, из экипажа никто не выжил. Через несколько часов после этой катастрофы флотилия Фробишера была захвачена бурей. Когда ураганный ветер стих, ее корабли очутились среди целого моря плавающих льдов. С огромным трудом эскадра Фробишера вернулась домой.

В 1580 году «Московская компания» отправила новую экспедицию с целью достигнуть «стран и владений могущественного принца императора китайского, а также городов Камбалу и Квинсей». К слову, наименования городов вполне реальны. Так, в русском «Чертеже всей Сибири, сбиранном в Тобольске по указу царя Алексея Михайловича», есть упоминание о городе Камбала или Камбалиск, что может быть искаженным названием города Хан–балык (город хана) — Пекин («город, где живет китайский царь»). Квинсей в этой же книге именуется Квинзан (вероятно, это город Хань–Коу).

Эту экспедицию твердо поддерживал знаменитый географ Герард Меркатор, который писал, что «плавание в Китай Северовосточным проходом весьма удобно и легко». В некоторой степени его убежденность ввела в заблуждение руководство «Московской компании». В состав экспедиции были включены два небольших судна: 40–тонное «George» (капитан Артур Пит) и 20–тонное «William» (капитан Чарльз Джекмен). Экспедиционные суда 1 июля вышли из Варде и через неделю достигли Новой Земли либо острова Вайгач.

25 июля через пролив Югорский Шар они проникли в Карское море, но встреченный здесь лед стал непреодолимым препятствием для английских моряков, и они повернули назад. На обратном пути суда потеряли друг друга. Моряки «George» высадились на один из небольших островов у Новой Земли или в районе Вайгача, чтобы пополнить здесь запасы воды и дров. И обнаружили, что «у подножия двух мысов стоял крест, а у подножия креста — могила, — писал Хью Смите. — Шкипер Пит написал свое имя и год на кресте, равно как и на камне у подножия креста, то же самое сделал и я с той целью, что если «William», с которым мы разлучились, случайно зайдет сюда, люди наши могли узнать, что мы здесь побывали». Но судно Джекмена исчезло. Из команды «William» никто домой не вернулся. Есть предположение, что они могли погибнуть на острове Вайгач или в океане, когда пошли в сторону Исландии.

Дело в том, что в XVI веке на юго–восточной оконечности Вайгача был сооружен англичанами дом. Правда, историки до настоящего времени не могут прийти к единому мнению в том, кто же его построил. То ли это были моряки из экспедиции Стифана (Стефана) Борро, то ли моряки Чарльза Джекмена. Этот дом был впервые нанесен на карту Северной полярной области, составленную в 1597 году Конрадом Левом. Рядом с домом был изображен развевающийся флаг и надпись: «Дом, который построили англичане, когда они были здесь и искали путь в Китай». Но, скорее всего, это были моряки Джекмана, так как в 1584 году фактор английской торговой компании Антон Марш получил письмо от оставшегося безымянным русского помора, где было указано: «Некогда ваши люди уже достигли устья реки Оби на корабле, который претерпел крушение, причем люди ваши были убиты самоедами, думавшими, что они приехали ограбить их». В этом же письме было указано, что «от острова Вайгача до устья Оби не очень трудно проехать».

Артур Пит и Чарльз Джекмен были первыми англичанами, проникшими в Карское море. Описание их плавания, в виде рукописи на голландском языке, было найдено в 1875 году на берегу залива Ледяная Гавань (Новая Земля), где в конце XVI века зимовала экспедиция Баренца.

11 августа 1775 года американское китобойное судно «Геральд» попало в полосу штилей вблизи огромного ледяного поля к западу от Гренландии. В одну из ночей внезапно разыгрался сильнейший шторм, который взломал это ледяное поле. Неожиданно, американские моряки с ужасом увидели, что из темноты на них надвигается странное судно, мачты и реи которого сверкают от наросшего на них льда. Капитан китобоя с несколькими моряками поднялись на борт этого судна и осмотрели его. Вся английская команда погибла от холода и лежала в своих кубриках. Капитан судна находился в своей каюте, на столе лежал судовой журнал. Американцам удалось узнать, что это было английское судно «Октавиус», вышедшее 10 сентября 1761 года с грузом в Китай.

Во время покидания английского судна судовой журнал упал на палубу, большая часть его страниц была унесена ветром в море. В переплете остались только три первые и одна последняя страницы. Уцелевшие страницы показали, что 19 сентября 1761 года это английское судно находилось в видимости Канарских островов. Последняя страница содержала запись, что уже 17 суток «Октавиус» дрейфует вместе с ледяным полем в районе 75 градусов северной широты и 160 градусов западной долготы (район Канадской котловины), команда страдает от жесткого холода, на борту есть замерзшие моряки. Скорее всего, на обратном пути капитан решил пройти к Британским островам по Северо–западному проходу. Таким образом, корабль мертвецов за 14 лет первым в мире прошел через канадскую Арктику из Тихого океана в Атлантику. Хотя этот факт еще требует дополнительной проверки.

С целью найти проход из Тихого океана в Атлантический английское правительство направило к Беринговому проливу экспедицию в составе двух судов — «Resolution» и «Discovery». Командование экспедицией было поручено Джемсу Куку, своими кругосветными плаваниями уже в те годы заслужившему славу выдающегося мореплавателя.

Дж. Кук поднял свой флаг на «Resolution», а командовать вторым кораблем поручил своему помощнику Чарлзу Клерку. Перед английскими моряками была поставлена задача отыскать Северозападный проход и описать берега Северо–Западной Америки. В случае невозможности пройти из Берингова пролива в Баффинов пролив кораблям предлагалось в следующем году «отправиться на север к отысканию Северо–восточного прохода».

«Resolution» и «Discovery» вошли в пролив, разделяющий Азию и Америку, в 1778 году. Усмотренная здесь крайняя западная оконечность Америки была названа Куком мысом Принца Уэльского, а сам пролив — Беринговым проливом.

Выйдя из пролива в Чукотское море, англичане проследовали вдоль северных берегов Аляски до мыса, названного им Ледяным (Icy Саре), где тяжелые льды преградили британским кораблям путь. Капитан Кук приказал повернуть на запад и идти к сибирскому берегу. У Чукотского побережья кораблям удалось пройти до мыса, который англичане назвали Северный (в 1935 году этот мыс был переименован в мыс Шмидта). Не сумев пройти в Атлантику, Кук на зиму пошел в южные моря, чтобы в следующем году повторить попытку. Но в 1779 году Джемс Кук был убит туземцами на Гавайских островах, и командование экспедицией перешло к Чарлзу Клерку.

Несмотря на то что новый командир экспедиции уже был болен чахоткой, он все же решил повести свой отряд в полярные воды. Однако новое полярное плавание не было более успешным, чем прежнее. Вдоль берегов Аляски Клерку не удалось дойти даже до Ледяного мыса, а на западе — только до мыса Северный. После этого Клерк решил прекратить дальнейшие попытки найти Северо–восточный проход, назвав эти поиски «делом сумасшествия».

Во время этого плавания у Клерка резко обострился туберкулез, и 22 августа 1779 года мореплаватель скончался у берегов Камчатки. В Петропавловске — на — Камчатке ему был поставлен памятник.

В 1872 году норвежское судно промышленника Тобисена застряло во льдах у Крестовых островов (остров Большой Заячий, Новая Земля). Когда Тобисену и его спутникам стало ясно, что из льдов им не выбраться, 7 человек покинули судно с целью отыскать на юге Новой Земли какое?нибудь судно и вернуться на нем домой. Так как на судне продовольствия было крайне мало (едва могло хватить на 4 остающихся моряков во главе с Тобисеном), то в дорогу они взяли только 14 засушенных хлебов, 6 коробков спичек, два ружья, кофейник, котелок и подзорную трубу. Прежде чем дойти до чистой воды, им пришлось тащить лодку почти 7 километров.

В течение трех недель, питаясь мясом убитых тюленей и медвежатиной, они шли вдоль западного побережья, пока не достигли Гусиной Земли, отстоявшей от исходной точки почти на 400 километров. Здесь они нашли 2 покинутые русские избы, где остановились на отдых, так как все были изнурены. Вначале здешняя охота была успешной, но потом зверь ушел, и путешественникам, бросив шлюпку, пришлось дальше отправиться на найденных здесь же нартах.

Вскоре поднялась метель, во время которой от отряда отстали 2 матроса.

По обычаю норвежских зверобоев бросили жребий: продолжать ли путь дальше или же вернуться к избам, куда, может быть, доберутся 2 отставших товарища. Жребий показал продолжать путь. При этом положение путников ухудшалось с каждым днем, так как провизия была уже на исходе, мороз и ветер крепчали, а теплой одежды ни у кого не было. По ночам матросы зарывались в снег, оставляя одного караулить стоянку.

Пройдя по берегу еще около 100 километров и потеряв еще одного товарища, они наконец наткнулись на ненецкую семью, промышлявшую у южного берега Гусиной Земли. Ненцы оказали несчастным полное гостеприимство и дали им меховую одежду и пищу. Здесь норвежские матросы провели всю зиму, помогая самоедам в промысле.

Меж тем отставшим во время метели 2 матросам посчастливилось найти покинутое селение, где они и прожили зиму, питаясь бульоном из кожи и костей, найденных в избах и вокруг. Весною они отправились пешком вдоль берега на юг и набрели на ненецкие чумы, где жили их товарищи. В июне, за исключением одного умершего ранее, норвежцы добрались до Вайгача и отсюда на судне домой.

Группу из 4 норвежцев, оставшихся на судне у острова Большой Заячий, постигла более печальная участь. Сам Тобисен умер от цинги в мае 1873 года, а в июле от той же болезни умер матрос. После их смерти двое выживших стали спускаться к югу на шлюпке, пока в конце сентября их не подобрало русское промысловое судно и не доставило в Архангельск.

Во время зимовки Тобисен очень аккуратно вел метеорологические наблюдения, которые до работ экспедиции Георгия Седова (1912—1913) оставались единственным материалом для суждения о климате северо–западной части Новой Земли.

В 1872 году деревянное паровое судно «Тегеттгоф», на котором австрийская экспедиция под командованием лейтенантов имперского флота Юлиуса Пайпера и Карла Вейпрехта было затерто льдами у западного побережья Новой Земли. До лета следующего года оно дрейфовало вместе с ледовыми полями и 30 августа 1873 года подошло к будущей Земле Франца–Иосифа. Вскоре после того, как экспедиция увидела архипелаг, северными ветрами «Тегеттгоф» стало относить к югу. Вступить на вновь открытую землю австрийским морякам удалось только 1 ноября. Первым был посещен небольшой остров на юго–востоке Земли Франца–Иосифа — остров Вильчека. Здесь австрийцы остались на вторую зимовку. Во время этой зимовки, в начале марта 1874 года, от цинги скончался машинист Криш.

В 1881 году, когда прошло два года со времени выхода «Жанетты» из Сан–Франциско, судьба экспедиции Де–Лонга стала вызывать в Америке большое беспокойство, и американское правительство отправило на ее поиски две новые экспедиции. Одна из них должна была обследовать район к северу от Берингова пролива, другая — район между Исландией, Гренландией и Шпицбергейом.

Восточная экспедиции, которой руководил лейтенант Бери, прошла 19 августа на корабле «Роджерс» Берингов пролив и, обследовав острова Геральд и Врангеля и воды к северу от них, направилась к острову Идлидля (около Колючинской губы). Здесь был устроен склад и выстроена изба, в которой на зимовку осталась группа из шести человек во главе с лейтенантом Путиэмом, судно же пошло зимовать в бухту Лаврентия.

30 ноября на корабле возник пожар, и «Роджерс» сгорел.

Зимой 1882 года лейтенант Путнэм, отправившись на собаках в бухту Лаврентия, погиб: во время сильной пурги оторвало припай у берегов Берингова моря, и Путнэма унесло в море, где он и пропал без вести.

В 1898—1899 годах экспедицию на Землю Франца–Иосифа организовали Северо–Американские Соединенные Штаты. Ее возглавил журналист Вальтер Уэлман, ставивший задачу перед своими соратниками если не достигнуть Северного полюса, то сделать все возможное для его достижения.

28 июля 1898 года американская экспедиция на судне «Фритьоф» пришла к мысу Флора (остров Нордбрук). В дальнейшем основная экспедиционная база была создана на острове Галля (Холла). Вспомогательную Уэлман выдвинул на мыс Геллер (остров Земля Вильчека). По малопонятным соображениям для ее обживания он направил сюда двух норвежцев — Бента Бентсена и Бьервика (Бьервига). Обоим матросам Арктика была знакома: Бьервик когда?то промышлял на Шпицбергене, а Бентсен три года дрейфовал в Полярном бассейне с Нансеном на знаменитом «Фраме».

Однако прежде чем здесь зимовать, нужно было соорудить хотя бы простейшую хижину. Норвежцы построили ее из камней и моржовых костей. Зимовка стала для них тяжелым испытанием. Бент Бентсен не пережил ее и весной был похоронен прямо на мысу Геллера.

В 1960 году было произведено перезахоронение Бента Бентсена и поставлен столб с мраморной доской. На доске надпись: «Бент Бентсен Norge 1899 г. на п/х «Фритьоф» USA. Гидрографическая экспедиция СССР 1960 г.», а в 1967 году была установлена еще и стела в память о трагической зимовке.

В 1899 году на Землю Франца–Иосифа прибыла экспедиция, организованная герцогом Абруццким. В соответствии с планом, путешественники должны были дойти до крайних северных пределов Земли Франца–Иосифа, перезимовать там, а весной, во главе с герцогом Абруццким, двинуться на собаках по морскому льду к полюсу. Для плавания в Норвегии было приобретено доброе китобойное судно, специально построенное для плавания среди льдов. Итальянцы назвали его «Stella Polare». В экспедиции участвовали 20 человек: команда китобойца — норвежцы, остальные — итальянцы. Производство научных работ было возложено на капитана Умберто Каньи, лейтенанта Ф. Кверини и на доктора А. Кавальи–Молинелли.

30 июня 1899 года «Stella Polare» пришла в Архангельск, где на борт были взяты 121 сибирская лайка и необходимое снаряжение. Через две недели она покинула гостеприимную поморскую столицу и уже 20 июля подошла к мысу Флора. Здесь, на случай возможной гибели судна, был выгружен запас провианта на 8 месяцев для 20 человек, 5 тонн угля и 4 шлюпки.

Без особых затруднений экспедиционное судно прошло Британский канал и 8 августа достигло западного берега острова Рудольфа, где в бухте Теплиц планировалось встать на зимовку. Но оказалось, что эта бухта совершенно не защищена от напора морских льдов, в чем итальянцы убедились в самое ближайшее время. 8 сентября льды так нажали на судно, сдвинув его на отмель, что открылась сильная течь. Все попытки откачать поступающую воду успеха не имели. Путешественники срочно взялись за выгрузку провианта, топлива и снаряжения.

Так как итальянская экспедиция планировала зимовать на судне, то материалов для постройки жилища она не имела. Пришлось зимовать в палатке. На берегу бухты Теплиц были поставлены две большие палатки, поверх которых была поставлена третья. В промежуток между палатками было уложено продовольствие и снаряжение. Слой воздуха между внутренней и внешней палатками служил прекрасным изолятором Даже в самое холодное время года температура во внутренней палатке держалась около 4–15 градусов, и для этого требовалось сжигать не более 50 килограммов угля в сутки. Собаки были помещены в отдельных дощатых сараях.

Из?за обморожения руки и ампутации двух пальцев на ней герцог Абруццкий не мог возглавить основной отряд и передал командование им капитану Каньи. Полюсная группа вышла из Теплица 11 марта на тринадцати собачьих упряжках. Ее сопровождали две вспомогательные группы (по три человека каждая), которые должны были обеспечивать продовольствием основную группу, ради того чтобы люди Каньи как можно позже начали расходовать собственное продовольствие. Благодаря такой организации похода итальянцам удалось дойти до рекордной по тому времени северной широты — 86 градусов 34 минуты, то есть на 20 миль дальше, чем в 1895 году прошел Фритьоф Нансен. Но при этом в арктической пустыне первая вспомогательная группа пропала без вести.

В 1901 годы в память о пропавших полярниках герцог Абруццкий установил памятник на мысе Флора (остров Нортбрук) в виде каменного четырехгранного полированного обелиска высотой около трех метров. На обелиске имена погибших итальянцев: лейтенант Кверини, механик Стеюсен, горный проводник Олльер.

Сравнительная доступность Шпицбергена создала ему исключительное положение среди прочих полярных стран. В 1912 году здесь, в проливе Гинлопен, погибла германская экспедиция лейтенанта Шредер–Штранца, тренировавшаяся перед походом на Таймыр. Она готовилась для прохода вдоль берегов Сибири, есть информация, что эта «научная» экспедиция планировалась в преддверии начала мировой войны. Немцы прибыли сюда на небольшой шхуне «Герцог Эрнст». Научным руководителем экспедиции был капитан–лейтенант Зандлебен.

Несколько восточнее Северного мыса (на Северо–Восточной Земле) германское судно было задержано льдами. Шредер–Штранц, Зандлебен в сопровождении матросов Шмидта и Майера, с собаками и 3–месячным запасом продовольствия сошли на лед и направились в глубь Шпицбергена. Судно должно было вернуться в Кросс–фьорд и ждать здесь возвращения руководителя экспедиции. Но ушедшая группа пропала без вести, и ее судьбу установить не удалось. Освободившись ото льда, судно вернулось в бухту Трейренберг, где вновь было затерто льдами. Группа из восьми немецких полярников покинуло «Герцог Эрнст», намереваясь дойти до норвежского рудника Адвент–бей, находившегося в 100 километрах от зимовки судна. Двое из них отделились от основной группы и пошли вдоль берегов Вийде–фьорда Оба они пропали без вести. Судьба остальных германских зимовщиков не установлена, но домой из всей судовой команды вернулись только 3 зимовщика.

Руал Амундсен на своем судне «Мод», затратив два года на прохождение Северного морского пути, в июле 1920 года достиг Берингова пролива. После непродолжительной стоянки в Номе (на Аляске) в том же году он вышел на север, чтобы начать дрейф через Полярный бассейн.

Однако к северу от Берингова пролива были встречены непроходимые льды и «Мод» была вынуждена зазимовать у мыса Сердце–Камень. На время зимовки, после отъезда Амундсена, старшим на судне остался капитан Оскар Вистинг. Во время вынужденной стоянки вместе с профессором X. Свердрупом он совершил санную поездку по Чукотскому побережью, где в районах от мыса Сердце–Камень до залива Креста оба исследователя провели магнитные наблюдения. В последующие три года экипаж «Мод» несколько раз пытался пробиться к дрейфующим льдам, чтобы далее пройти вместе с ними в Полярный бассейн. Но все было безуспешно.

Зима 1922/1923 и лето 1923 года, когда «Мод», обогнув остров Врангеля с севера, прошла в Восточно–Сибирское море до параллели 75 градусов, причем сравнительно спокойно, не подвергаясь давлению льдов. Именно этим летом от воспаления мозга скончался машинист Сювертсен, и на «Мод» осталось только 7 человек.

В 1921 году для закрепления острова Врангеля за Великобританией, и пользуясь слабостью Советской России после революции и Гражданской войны, Вильялмур Стефанссон отправил сюда на судне «Silver Wave» экспедицию под началом Алана Крауфорда. В составе экспедиции было 5 человек, в том числе эскимоска Ада Блэкджэк. Они должны были поднять над островом британский флаг и далее создать здесь зимовье.

Как и прежде, Стефанссон снабдил экспедицию запасом продовольствия только на полгода. Продовольствие для остальной зимовки люди Крауфорда должны были добыть промыслом.

Через год, 20 августа, за Крауфордом была послана шхуна «Teddi Bear», вышедшая в плавание из Нома, но из?за тяжелых льдов добраться до острова она не смогла. Только в следующем году паровая шхуна «Donaldson» сумела достичь острова Врангеля. Но здесь в живых осталась только Ада Блэкджэк, которая и рассказала о провале авантюры Стефанссона.

Полученного продовольствия Крауфорду и его спутникам хватило только до середины декабря 1922 года. Так как охота была неважной, то начальник экспедиции вместе с зимовщиком Найтом попытался перейти на берег Чукотки. Однако из?за болезни Найта через две недели они вернулись.

В конце января 1923 года Алан Крауфорд, на этот раз уже с двумя спутниками, сделал еще одну попутку достичь материка, но все трое бесследно исчезли. А в июне умер от цинги и Найт.

Оказавшись единственной жительницей полярного острова, эскимоска решила не сдаваться и сумела продержаться до прихода спасателей.

В 1929 году у мыса Шмидта рядом с советским пароходом «Ставрополь» зимовала американская промысловая шхуна «Нанук» под командой капитана О. Свенсона. Капитан и одновременно владелец шхуны решил доставить в САСШ добытую пушнину воздушным путем, на что получил разрешение от советского правительства. Операцию по вывозу пушнины взяло на себя американское авиаобщество «Аляска Эруэс», во главе которого стоял известный американский летчик Бен Эйелсон, участник арктических и антарктических летных экспедиций Г. Уилкинса. Первые американские самолеты, пилотируемые Эйелсоном и Дорбандом, прилетели на мыс Шмидта 30 и 31 октября соответственно. Через неделю они успешно вернулись на Аляску.

10 ноября 1929 года Эйелсон и Дорбанд вылетели во второй рейс. Плохие погодные условия заставили Дорбанда вернуться от мыса Дежнева на базу. Самолет же Эйелсона пропал без вести.

На его поиски с Аляски вылетели 2 американских самолета (Гильом и Кросен). В течение целого месяца, несмотря на полярную ночь, они искали пропавший самолет. И 26 января 1930 года Кросен, пролетая над тундрой в районе реки Амгуемы, заметил торчащее из?под снега крыло самолета. Снизившись, Кросен убедился, что это крыло разбитого самолета «Гамильтон», на котором летал Эйелсон.

На место катастрофы 30 января прибыл М. Слепнев, который возглавил раскопки снежных застругов на месте катастрофы. Работа долго не приносила результатов, но 13 февраля один из матросов «Ставрополя», раскапывая снег, обнаружил человеческую ногу. Она принадлежала трупу механика Борланда. Через 4 дня было найдено и тело Эйелсона. Трупы погибших сначала были доставлены на мыс Шмидта, а затем самолетом на Аляску.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

history.wikireading.ru

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *