Почему америка сбросила атомные бомбы на хиросиму и нагасаки – Зачем американцы сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки? | Актуальные вопросы | Вопрос-Ответ

Почему сбросили бомбы на Хиросиму и Нагасаки: tverdyi_znak — LiveJournal

Поскольку в эти дни вспоминают атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, то любопытно почитать объяснение
По данным проведенного в 1999 году новостными программами исследования, сброс атомной бомбы 6 августа 1945-го оказался на первом месте в сотне самых выдающихся событий XX века. И любой содержательный список дискуссий, имевших место в американской истории, снова поместил бы это событие в самый верх списка. Но так было не всегда. В 1945 году подавляющее большинство американцев считало само собой разумеющимся то, что Соединенные Штаты применили атомную бомбу, чтобы закончить Тихоокеанскую войну. Более того, они верили, что эти бомбы действительно положили конец войне и спасли бессчетное количество жизней. Теперь историки называют такую позицию «традиционалистским» подходом, а злые языки – «патриотической ортодоксальностью».

Но в 1960-е годы обвинения в использовании бомбы, ранее редкие, начали оформляться в канон. Обвинителей называли ревизионистами, но это мало соответствовало действительности. Историк, обретающий новые значительные свидетельства, обязан пересмотреть свои оценки важных событий. Обвинителям же лучше подходит название критиков. Все критики разделяли три исходные допущения. Первое заключалось в том, что положение Японии в 1945 году было катастрофически безнадежным. Второе – японские руководители это понимали и хотели капитулировать летом 1945-го. Третье – благодаря дешифрованным сообщениям японских дипломатов, Америка знала, что Япония собирается сдаваться, и знала это, когда начала бессмысленное ядерное разрушение. Критики расходятся в том, что именно подсказало решение сбросить бомбы, несмотря на приближающуюся капитуляцию; среди наиболее дерзких аргументов – стремление Вашингтона напугать Кремль. Предложенная трактовка сменила традиционалистский взгляд в значительном слое американского общества и еще больше – за границей.

Эти мнения столкнулись во время выставки Enola Gay – самолета, с которого были сброшены бомбы на Хиросиму, – Смитсоновским институтом в 1995 году: с этого времени масса архивных открытий и публикаций расширили наше понимание событий августа 1945-го. Новые свидетельства требуют серьезного пересмотра условий спора. Наиболее интересно, пожалуй, то, что новые данные доказывают: президент Гарри С. Трумэн намеренно решил публично не оправдывать свое решение использовать бомбы.

Когда ученые начали изучать архивные записи 1960-х годов, некоторые из них интуитивно – и совершенно верно – поняли, что основания, которые имелись у Трумэна и членов его администрации для принятия рокового решения, известны по меньшей мере не полностью. И если Трумэн отказался обнародовать свое мнение, предположили ученые, то потому, что настоящие основания для этого выбора могли бы заставить усомниться в этом решении или показать его незаконность. Таким критикам – да и практически кому угодно – казалось малоправдоподобным, что могла существовать законная причина, по которой правительство США продолжало бы скрывать важные свидетельства, поддерживающие и объясняющие решение президента.

Но в начале 1970-х появилась масса новых свидетельств из Японии и США. Безусловно, наиболее интересными были секретные материалы радиоперехвата, освещающие болезненную дилемму, перед которой находилися Трумэн и его админстрация. Они намеренно не использовали лучшие аргументы, объясняя свои действия обществу: в связи со строгими требованиями секретности, всем лицам, имеющим доступ к данным радиоперехвата, включая президента, запрещалось сохранять копии документов, публично ссылаться на них (сейчас или позже в мемуарах) и сохранять какие-либо записи того, что они видели, или сделанных из этого выводов. За немногими исключениями, эти правила соблюдались и во время войны, и после нее.

Собирательно эти недостающие сведения известны «Ультрасекрет» Второй мировой войны (по названию революционной книги Фредерика Вильяма Винтерботема, опубликованной в 1974 году (The Ultra Secret, Frederick William Winterbotham – А.Р.). «Ультра» – название того, что стало крупной и очень эффективной союзнической организацией по радиоперехвату, раскрывавшей огромные пласты информации для деятелей большой политики. Осторожные посты прослушивания делали копии миллионов шифровок с воздуха; затем шифровальщики извлекали настоящий текст. Размах работы был поразительным. К лету 1945 года в месяц перехватывались около миллиона сообщений только Японской Имперской Армии, плюс много тысяч сообщений Имперского флота и японских дипломатов.

Все эти усилия и знания были бы потрачены впустую, если бы сырой материал не был соответствующим образом расшифрован и проанализирован, и результаты не переданы тем, кому нужно было это знать. Здесь сыграла свою роль Перл Харбор. После этой страшной внезапной атаки военный министр Генри Стимсон понял, что результаты радиоперехвата используются не лучшим образом. Альфреду МакКормаку, первоклассному юристу с опытом сложных дел, было поручено определить способ распределения информации, получаемой от Ультры. Система, разработанная МакКормаком, требовала, чтобы все данные радиоперехвата проходили через горстку толковых людей, которые должны были бы оценить получаемую информацию, соотнести ее с прочими источниками и затем составлять ежедневные сводки для политических лидеров.

К середине 1942 года схема МакКормака превратилась в ежедневный обряд, который совершался до самого конца войны – в сущности, система действует и сейчас. Каждый день аналитики подготавливали три информационных бюллетеня. Дипломатические курьеры, перевозившие запечатанные конверты, доставляли одну копию каждой сводки небольшому списку высокопоставленных адресатов в округе Вашингтона. (Они также забирали сводки предыдущего дня, которые затем уничтожались, за исключением архивного экземпляра.) Две копии сводки отправлялись в Белый Дом, президенту и главе его администрации. Прочие копии шли очень узкой группе офицеров и штатских чиновников в военный и военно-морской департаменты, штаб британской миссии и в государственный департамент. Не менее интересен список лиц, не имеющих право доступа к этим сводкам: вице-президент, члены кабинета министров, за исключением тех немногих из военного, военно-морского и государственного департаментов, сотрудники Бюро стратегических служб, Федерального бюро расследований или сотрудники Манхеттенского проекта по созданию ядерных бомб, начиная с генерал-майора Лесли Гроувза.

Эти три ежедневные сводки назывались «Волшебной» дипломатической сводкой, «Волшебной» Дальневосточной сводкой и Европейской сводкой («волшебство» было кодовым словом, придуманным главным офицером-связистом армии США, который называл своих шифровщиков «волшебниками», а их результаты «волшебством». Название «Ультра» пришло из Великобритании и сохранилось как термин в основном среди историков, но в 1945 году «Волшебство» оставалось американским обозначением для радиоперехвата, в особенности связанного с Японией). «Волшебная» дипломатическая сводка включала перехваченные сообщения иностранных дипломатов всего мира. «Волшебная» Дальневосточная сводка предоставляла информацию о военном, морском и воздушном положении в Японии. Европейская сводка соответствовала по содержанию Дальневосточной сводке и не должна нас отвлекать. В сводках были заголовки и краткие статьи, обычно содержащие распространенные цитаты из перехваченных сообщений плюс комментарии. Последние были наиболее важны: поскольку ни у кого из адресатов не было прошлого номера, то именно редакторы должны были пояснить, как ежедневное развитие событий вписывалось в более широкую картину.

Когда в 1978 году было впервые опубликовано полное собрание «Волшебной» дипломатической сводки за военные годы, многие куски были вымараны. Критики справедливо задались вопросом, не скрывали ли пробелы потрясающих открытий. Публикация нередактированного собрания в 1995 году выявила, что отредактированные фрагменты действительно содержали сенсации, – но вовсе не об использовании атомных бомб. Отредактированные фрагменты скрывали тот неудобный факт, что союзническая организация радиоперехвата прочитывала шифровки не только основных участников войны, но и порядка 30 прочих государств, в том числе и таких союзников, как Франция.

Дипломатические сообщения, включали, например, сообщения дипломатов нейтральных стран и атташе, находящихся в Японии. Из издания 1978 года критики выделили некоторые ценные куски, но с полным собранием 1995 года выяснилось, что только 3 или 4 сообщения говорили о возможности компромиссного мира, тогда как не меньше 15 подтверждали, что Япония намерена воевать до конца. Также выделяется группа японских дипломатов в Европе, от Швеции до Ватикана, которые пытались договориться о мире при контактах с американскими чиновниками. Как правильно редакторы «Волшебной» дипломатической сводки дали понять американским руководителям во время войны, ни один из этих дипломатов (за исключением одного, о котором мы скажем), тем не менее, не имели полномочий действовать от имени японского правительства.

Внутренний кабинет в Токио признавал инициативы только официально санкционированных дипломатов. Японцы называли этот внутренний кабинет Большой Шестеркой, поскольку в него входили шесть человек: премьер-министр Кантаро Сузуки, министр иностранных дел Шигенори Того, военный министр Коречика Анами, министр военно-морского флота Митсумаса Йонай, и главы Имперской армии (генерал Йошигиро Умезу) и Имперского флота (адмирал Соэму Тойода). В обстановке полной секретности Большая Шестерка договорилась о наступлении на Советский Союз в июне 1945 года. Не для того чтобы заставить СССР сдаться; скорее, для того чтобы заручиться поддержкой СССР как посредника в переговорах, для того чтобы война закончилась удачно для Большой Шестерки. Другими словами, мир на условиях, которые устраивали наиболее влиятельных милитаристов. Их минимальная цель не ограничивалась только гарантированной сохранностью Империи; они также настаивали на сохранении старого милитаристского порядка в Японии, которым управляли.

Средством коммуникации для этих целей служил японский посол в Москве, Наотаке Сато. Он связался с министром иностранных дел Того – и, благодаря радиоперехвату, с американским руководством. Посол Сато ведет в перехваченных сообщениях перекрестный допрос, раскрывая для истории бессмысленность всего предприятия. Сато немедленно сообщил Того, что СССР никогда не станет играть в пользу Японии. Министр иностранных дел мог только настоять на том, чтобы Сато следовал его указаниям. Сато хотел знать, поддерживают ли правительство и военные это предложение и какова его легальная основа – в конце концов, официальной позицией Японии, установленная Имперским Съездом в июне 1945 с санкции императора, была борьба до конца. Посол также требовал, чтобы Япония установила конкретные сроки окончания войны, в противном случае к его действиям не отнеслись бы серьезно. Того уклончиво ответил, что «руководящие силы» и правительство поддержало попытку – он не мог заявить, что военные в целом ее поддерживают или что политика борьбы до конца уже изменена. Того добавил: «Пожалуйста, особенно имейте в виду, что мы, тем не менее, не ищем русского посредничества в чем-либо похожем на безусловную капитуляцию».

Последняя фраза дала начало решающей перемене. Как правильно отметили критики, и заместитель министра иностранных дел Джозеф Гру (в прошлом американский посол в Японии и ведущий эксперт по Японии в правительстве), и военный министр Генри Стимсон сообщили Трумэну, что гарантия о сохранении Империи может оказаться необходимой для капитуляции Японии. Более того, критики утверждают, что если бы США дали такую гарантию, то Япония бы капитулировала. Но когда министр иностранных дел Того сообщил Сато, что Япония не стремится к чему-либо похожему на безусловную капитуляцию, Сато незамедлительно отправил телеграмму, по которой редакторы «Волшебной» дипломатической сводки доложили американскому руководству о «стороннике безусловной капитуляции при условии сохранности царствующего дома». Ответ Того, процитированный в «Волшебной» дипломатической сводке за 22 июля 1945 года, был категоричен: американские руководители могли прочитать отказ Того от предложения Сато – без какого-либо намека на то, что гарантия сохранности царствующего дома была бы шагом в правильном направлении. Любой разумный человек, следящий за этими переменами, мог бы заключить, что если в требование безусловной капитуляции будет включено обещание сохранить царствующий дом, это не обеспечит капитуляции Японии.

Начальные сообщения Того, показывающие, что сам император поддерживает попытку обеспечить посредничество СССР и готов отправить собственного дипломатического представителя, вызвали немедленное внимание редакторов «Волшебной» дипломатической сводки, как и заместителя министра внутренних дел Гру. На основании его сообщения Трумэну о важности Империи критики приписывают ему роль мудрого советника. Как показывают свидетельства радиоперехвата, Гру рассмотрел попытки Японии и пришел к тому же мнению, что и начальник разведки армии США генерал-майор Клейтон Биссел: наиболее вероятно, что эта попытка представляет собой уловку, для того чтобы сыграть на том, что Америка устала от войны. Они предполагали, что это было попыткой императора закончить войну «издалека». 7 августа, в день после Хиросимы, Гру набросал меморандум со скрытой отсылкой к данным радиоперехвата, снова подтверждая свои взгляды на то, что Токио еще далеко от мира.

Начиная с публикации выдержек из дневников Джеймса Форстела в 1951 году, было открыто содержание многих дипломатических сообщений, и десятилетиями критики сосредотачивались на них. Но в 1990-е выход полного (нередактированного) собрания «Волшебной» Дальневосточной Сводки, дополняющей «Волшебную» Дипломатическую Сводку, открыл, что дипломатические сообщения были небольшим ручьем по сравнению с потоком военных сообщений. Сообщения японской Имперской армии и военно-морского флота раскрыли, что вооруженные силы Японии без исключения были настроены на последний смертельный бой на родине. Японцы называли эту стратегию Кетсу Го (решающая операция). Она была основана на посылке, согласно которой боевой дух американцев слаб и может быть поколеблен большими потерями в начале наступления. Тогда американские политики с готовностью начнут переговоры о мире на значительно лучших условиях, чем безоговорочная капитуляция. Донесения «Ультры» были еще более тревожными в том, что показывало осведомленность Японии о военных планах Америки. Перехваченные сообщения показывали, что японцы предупредили американцев именно там, где планировалось высадить военные силы США в ноябре 1945, на юге Кюсю (Олимпийская операция). Американские планы атаки на Кюсю отражали приверженность военному практическому подходу в том, что численность атакующих должна превышать численность защитников по меньшей мере в пропорции три к одному, для того чтобы обеспечить успех разумной ценой. По американские оценкам, на момент высадки только три из шести японских дивизий должны быть на всем Кюсю в южной – целевой – части, где девять американских дивизий продвинутся к берегу. Эти оценки допускали, что у японцев будет лишь от 2500 до 3000 самолетов на всю Японию, чтобы противодействовать операции. Американские воздушные силы будут превышать это число в четыре раза.

Начиная с середины июля, сообщения «Ультры» показывают большое накопление военных сил на Кюсю. Японские сухопутные войска превысили прежние оценки в четыре раза. Вместо 3 японских дивизий, развернутых на юге Кюсю, там находились 10 имперских дивизий, а также дополнительные отряды. Японские воздушные силы превысили прежние оценки в два-четыре раза. Вместо 2500-3000 японских самолетов, число колебалось, по разным оценкам, от 6000 до 10000. Один из офицеров разведки сообщил, что японская оборона угрожающе «растет так, что нам придется атаковать при соотношении один к одному, что не является лучшим рецептом победы».

Параллельно с опубликованием материалов радиоперехвата, в последнее десятилетие были изданы дополнительные документы объединенного комитета начальников штабов. Из них ясно, что в объединенном комитете начальников штабов не было настоящего согласия по поводу наступления на Японию. Вооруженные силы, под руководством генерала Джорджа Маршалла, считали, что решающим фактором в достижении американских военных целей было время. Поэтому Маршалл и ВС поддерживали наступление на Home Islands, считая это самым быстрым способом закончить войну. Но ВМФ дальновидно полагал, что решающим фактором в достижении американских военных целей была случайность. ВМФ был убежден, что вторжение будет стоить слишком дорого, и считал, что блокада и бомбардировки были правильным методом.

Картина становится еще более сложной, если учесть, что ВМФ решил отложить финальное раскрытие планов. В апреле 1945 года главнокомандующий флота США адмирал Эрнест Кинг сообщил своим коллегам из объединенного комитета начальников штабов, что он не согласен с тем, что на Японию должно быть совершено нападение. В это время два месяца тяжелых боев у Окинавы убедили главнокомандующего Тихоокеанским флотом адмирала Честера Нимица, что не стоит поддерживать по крайней мере захват Кюсю. Нимиц секретно проинформировал Кинга об этой перемене в его взглядах.

Эти свидетельства проливают свет на то, что центральный догмат традиционалистов неверен – но не без подвоха. Совершенно ясно – убеждение в том, что Олимпийская операция казалась абсолютно надежной, ошибочно. Вынуженное одобрение Олимпийского наступления Трумэном в июне 1945 года было основано на том, что объединенный комитет дал этому единогласную рекомендацию. Свертывание операции произошло не из-за того, что это было сочтено необходимым, но потому что она стала невозможной. Трудно представить, что кто-либо, кто мог бы быть президентом в это время, не одобрил бы использование атомной бомбы в этих условиях.

Японские историки раскрыли еще одну ключевую деталь. После Хиросимы (6 августа), вступления СССР в войну против Японии (8 августа) и Нагасаки (9 августа), император вмешался, сдвинув правительство с мертвой точки и решив, что Япония должна капитулировать ранним утром 10 августа. Японский министр иностранных дел в тот же день отправил сообщение США, в котором говорилось, что Япония примет Потсдамский мир, «понимая, что вышеуказанная декларация не включает никаких требований, наносящих ущерб привилегиям Его Величества как Полновластного Правителя». Это не было, как позже заявили критики, униженной мольбой о сохраненни для императора скромной роли номинального главы государства. Как напишут японские историки десятилетия спустя, требование того, что не будет компромисса между «Его Величества как Полновластного Правителя» как непременное условие капитуляции, было требованием, что США сохранит за императором право вето на реформы оккупантов и прежние законы останутся в силе. К счастью, японские специалисты в государственном департаменте немедленно поняли настоящую цель этого требования и донесли государственному секретарю Джеймсу Бирнсу, который настоял, что этот план не должен быть выполнен. Сам этот план подчеркивает, что до самого конца Япония преследовала двойные цели: не только сохранение империи как системы, но и сохранение в Японии старого порядка, который инициировал войну, унесшую жизни 17 миллионов.

Это подводит нас к другой стороне истории, которая запоздало вступила в спор. Несколько американских историков под руководством Роберта Ньюмена решительно настаивают, что любая оценка стоимости окончания Тихоокеанской кампании должна включать ужасные последствия каждого продолжавшегося дня войны для населения Азии, захваченного в японских завоеваниях. Ньюмен подсчитывает, что от 250000 до 400000 жителей Азии, абсолютно не занятых в военных действиях, умирало за каждый месяц войны. Ньюмен и другие ставят под вопрос, может ли оценка решения Трумэна подчеркнуть только смерти мирных граждан страны-агрессора, не касаясь смертей среди мирных граждан стран-жертв агрессии.

Сегодня многие факторы, помимо споров 1995 года, влияют на наше видение проблемы. Но ясно, что все три из центральных положений критиков неверны. Японцы не рассматривали свое положение как катастрофически безнадежное. Они стремились не капитулировать, но закончить войну на условиях, которые бы сохранили в Японии старый порядок, а не только номинального главу государства. В конце концов, благодаря сообщениям радиоперехвата, американские руководители поняли: «пока японские лидеры не осознают, что завоеванию нельзя оказать сопротивление, крайне маловероятно, что они примут какие-либо условия мира, удовлетворительные для Союзников». Это лучшее краткое и точное резюме военной и дипломатической реальности лета 1945 года.

Смещение так называемого традиционалистского подхода среди важных слоев Американского общества заняло несколько десятков лет. Примерно столько же займет вытеснение критической ортодоксальности, развившейся в 1960е годы и преобладавшей в 1980е, и замещение ее более многосторонней оценкой реального положения вещей в 1945 году. Но время идет.

Перевод Анны Рябовой

Опубликовано: www.russ.ru/culture/20050805_frenk.html
и
http://www.rusk.ru/st.php?idar=12782

tverdyi-znak.livejournal.com

«Это было здорово»: как 70 лет назад США уничтожили Хиросиму и Нагасаки

6 августа 1945 года впервые в истории человечества на мирных жителях была испытана ядерная бомба. Пострадал крупный японский город Хиросима, на который американцы сбросили бомбу “Малыш”. Через несколько дней, 9 августа, атомной атаке подвергся город Нагасаки. В первые дни погибли более 150 тысяч человек, еще сотни тысяч скончались в течение нескольких лет от полученных ранений и облучения. Убийство ни в чем неповинных мирных жителей, значительная часть которых — женщины и дети, было демонстрацией силы Штатами — как Японии, с которой страна находилась в состоянии войны, так и СССР — союзнику по борьбе с нацизмом. Тем не менее, в США и тогда, и сейчас предпочитают заявлять, что бомбардировка Хиросимы и Нагасаки сохранила миллионы жизней. Ruposters напоминает, что произошло с японскими городами 70 лет назад. 

Первоначально США планировали подвергнуть атомной бомбардировке не два, а четыре города, включая священный для Японии город Киото. Но ему, в отличие от Хиросимы и Нагасаки повезло: на исключении Киото из списка целей настоял министр обороны США Стимсон, который… провел там свой медовый месяц еще в 20-е годы. Комитет по выбору целей в Лос-Аламосе 11 мая 1945 года отверг первоначальную идею использования атомного оружия против исключительно военных целей. Американцам был необходим мгновенный психологический эффект, поэтому основной мишенью стало гражданское население Японии. 

Экипаж Enola Gay за несколько часов до бомбардировки Хиросимы

Решение о сбросе атомных бомб было политическим, а не военным.
Доподлинно известно о том, что еще весной 1945 года МИД Японии вышел на СССР с просьбой содействовать мирным переговорам. Император Хирохито накануне Потсдамской конференции отправил соответствующее послание Сталину. К тому же, у разведки США имелись доказательства того, что Япония готова выйти из войны осенью 1945 года. Тем не менее, президент США Трумэн отдал приказ об атомной атаке еще во время Потсдамской конференции — до принятия декларации, в которой Японии предлагалось принять условия безоговорочной капитуляции. Ответ Японии на декларацию изменить ничего не мог.

Хиросима после взрыва бомбы

К августу 1945 года судьба Японии в военном отношении была уже предрешена. Учитывая масштаб разрушений в Хиросиме и Нагасаки, на второй план отошли результаты массированной бомбардировки крупных японских городов со стороны США в марте 1945 года. Только в одном Токио в результате налета американской авиации погибло почти 100 тысяч человек.

Рано утром 6 августа 1945 года американский бомбардировщик Boeing B-29 “Enola Gay”, названый в честь матери командира авиаполка, сбросил атомную бомбу на центр Хиросимы. От бомбы моментально погибли свыше 90 тысяч человек (треть всего населения города). В радиусе километра от эпицентра за считанные мгновения не стало 90% жителей. Утром 7 августа заместитель начальника Генштаба Японии Шавабе получил донесение: «Город Хиросима в одно мгновенье был уничтожен полностью одной бомбой».

Временный госпиталь-палатка для выживших в Хиросиме

На два дня раньше запланированного срока, 9 августа, атомная бомба “Толстяк” была сброшена на Нагасаки. Официальная версия — погодные условия, но многие специалисты и историки уверены — всё дело в успешном начале операции СССР против Квантунской армии в Манчжурии. Нагасаки считался запасным вариантом. Удар планировалось нанести по Кокуре, но сильная облачность спасла город, и курс был взят на Нагасаки. Итогом бомбардировки стало около 80 тысяч погибших. За следующие несколько лет эта цифра выросла вдвое за счет выживших, но раненных в те дни жителей.

Фрагмент японского мультфильма “Босоногий Гэн” (1983 г.) о событиях 6 августа 1945-го в Хиросиме

 

США не извинились за бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Только 65 лет после бомбардировок, в 2010 году, церемонию памяти жертв Хиросимы и Нагасаки впервые посетил официальный представитель страны — посол США. Это событие вызвало шквал негативных откликов в Штатах. В частности, сын генерала Тиббетса, руководившего операцией в Хиросиме, раскритиковал появление на мероприятии посла США, назвав это “молчаливым извинением”.

Так описал Хиросиму в начале сентября 1945 года американский фотограф Бернард Хоффман: «Сегодня мы увидели Хиросиму — точнее то, что от нее осталось. Мы были шокированы тем, что увидели, многие из нас рыдали; и не столько из-за симпатии к японцам, сколько из-за того, что мы были возмущены применением этого нового типа оружия такой разрушительной силы. В сравнении с Хиросимой Берлин, Гамбург и Кельн почти нетронуты. Повсюду вокруг нас запах смерти».

Архивное видео — бомбардировка Нагасаки 

 

Среди прочих, целями ядерной атаки на Хиросиму и Нагасаки были военно-научный эксперимент и сигнал властям СССР. В военных и политических кругах США обсуждался вариант сброса атомных бомб над слабо заселенными и даже пустынными частями Японии, однако эта идея была отвергнута — ставилась задача максимально полно оценить масштаб воздействия от бомбы, в том числе и на людей, испытав её на крупных городах. Кроме того, руководство США было обеспокоено планами СССР вступить в войну против Японии уже 15 августа, расценивая это как попытку Сталина закрепиться в тихоокеанском регионе. Трумэн прямо заявил: «Если бомба взорвётся, у меня будет надежный молоток для этих ребят [СССР —

прим.ред.]».

Участники бомбардировок до конца своих дней не сожалели о проведенной операции.
Пол Тиббетс: «Я не жалею об этом. По-моему, это было здорово — мы спасли жизни многих американских парней, и мир от этого стал только лучше».
Чарльз Суини: «Я не испытывал ни гордости, ни удовольствия тогда, но я не чувствовал никакого раскаяния или вины за то, что бомбил город”.    
Теодор Ван Кирк: “Я всегда гордился, что был членом того экипажа”.    

Характер освещения событий августа 1945 года в американской прессе за 70 лет практически не изменился.

New York Times, 13.09.1945: «В разрушенной Хиросиме нет радиоактивности». 
  
The Wall Street Journal, 06.08.2010: «Следует помнить о том, что Гарри Трумэн, принимая решение о бомбардировке Хиросимы и Нагасаки, учитывал мнение своих аналитиков, которые утверждали, что наземная операции в Японии приведет к гибели около 1 млн американских военных и 2 млн японских граждан. Как бы странно ни выглядели эти подсчеты, ядерная атака Хиросимы и Нагасаки спасла тысячи японских жизней». 

Foreign Policy, 06.08.2015: “Бомбардировка Хиросимы спасла Японию от советской оккупации?”

Наиболее известные гражданские объекты, пострадавшие в ходе бомбардировки — католический собор Ураками (погибло около 850 человек, пришедших на службу — на фото) и одна из фабрик в Нагасаки (число погибших составило более 1 тысячи человек). 

«Здание медицинского центра все еще стояло, но было полностью выжжено. Мы прошли через палаты. На кроватях лежали обуглившиеся скелеты вместо пациентов. Тут же, в комнате на полу валялись почерневшие обуглившиеся тела докторов и ассистентов, замершие в позах, в которых они встретили свою смерть…», — вспоминал американец, один из участников бомбежки Нагасаки, который приехал в город в сентябре 1945 года.

Ребенок находился в 1200 метрах от эпицентра взрыва

Американские военные и спецслужбы сознательно мешали японским специалистам оценить реальные последствия бомбардировок. Снятые документальные сюжеты были изъяты, а из госпиталя недалеко от Хиросимы были вывезены в США все истории болезни пациентов с лучевой болезнью.

Подписывайтесь на нас в Instagram:https://www.instagram.com/ruposters_ru/

ruposters.ru

Как бы закончилась II мировая война для Японии если бы США не сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки

Цинично, но факт

Итак что-бы случилось не нанеси США ударов по Хиросиме с Нагасаки. И не стоит рассказывать про Квантунскую армию которую мы порвали как тузик грелку. Там много причин, и мирный договор, и то что эта армия фактически была слабо боеспособна. Не только сила нашего оружия, не только… А острова Японцы собирались защищать до последнего солдата. И жертв было-бы крайне много, как у японцев так и у США. Рассекреченные планы летней кампании1945 года планировали высадку на острова и потери от 250 тысяч джи ай, до миллиона.

Надо полагать Японские потери были-бы не меньше, а раза в два больше…

НО у Трумена было всего две бомбы, правда это мы сейчас знаем что две, а тогда об этом знало человек десять в мире. И американцы взяли самураев на понт, сбросили всё, что у них было, но пообещали еще. Жертв стало на порядок меньше.

Впрочем жителям Хиросимы и Нагасаки от этого не легче.

В кругах историков «прогрессивного направления» укоренилось убеждение, что атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки была не нужна, поскольку Япония и так дышала на ладан, и простая блокада за несколько месяцев поставила бы ее на колени и позволила бы победоносно завершить войну без ненужного кровопролития. Но так ли это?

Недавно я наткнулся на статью Джеймса Мартина Дэвиса, напечатанную в газете Omaha World Herald, с описанием планов вторжения в Японию и сопутствующих документов, с которых в 1987 году был снят гриф секретности. Из этих материалов вырисовывается совершенно иная картина.

Весной и летом 1945 года американские штабисты разработали двухступенчатый план штурма собственно Японии — операцию «Даунфол» (Downfall) — после окончания сезона тайфунов. В первой фазе плана, получившей кодовое название операция «Олимпик» (Olympic), предполагалось высадить десант на острове Кюсю — на южной оконечности Японского архипелага.

В этой операции, начало которой было назначено на утро 1 ноября 1945 года, предполагалось задействовать 14 дивизий сухопутных сил и морской пехоты и 2 воздушно-десантные дивизии. По расчетам, операция «Олимпик», содержавшая планы не только вторжения, но также завоевания и оккупации острова, должна была продлиться четыре месяца. Предполагалось в случае нужды каждый месяц вводить в бой по три свежие дивизии для возмещения потерь. Если все пошло бы по плану, 1 марта 1946 года должна была начаться вторая фаза вторжения — операция «Коронет» (Coronet) вдвое большего масштаба, в рамках которой предполагалось бросить 28 дивизии на штурм главного острова Японского архипелага — Хонсю — и Токийской равнины.

Если не считать ограниченного участия Тихоокеанского флота Великобритании, «Даунфол» был чисто американской операцией с участием всего корпуса морской пехоты, всех элементов ВМС США на Тихом океане и четырех воздушных армий. Численный состав обоих десантов составлял в общей сложности полтора миллиона военнослужащих первого эшелона при поддержке трех миллионов солдат и офицеров резерва и вспомогательных войск — всего 40% от общей численности вооруженных сил США в 1945 году.

Вопрос о целесообразности вторжения не стоял. Все командующие единодушно считали, что другого варианта просто не существует. Хотя никто не отрицал действенности морской блокады и стратегических бомбардировок, американские генералы были уверены, что эти меры недостаточны, чтобы поставить Японию на колени и принудить ее к безоговорочной капитуляции. Блокада душит, но не убивает; стратегические бомбардировки сметают с лица земли города, но не могут уничтожить армии — таково было общее мнение командующих.

25 мая 1945 году Объединенный комитет начальников штабов (американский аналог генштаба) после длительных дискуссий направил главнокомандующему вооруженными силами США на Тихом океане генералу Дугласу Макартуру, командующему Тихоокеанским флотом адмиралу Честеру Нимицу и командующему армейской авиацией генералу Генри Арнольду сверхсекретную директиву, дававшую добро на штурм о-ва Кюсю. Президент Трумэн утвердил планы вторжения 24 июля, а спустя два дня Объединенные Нации выпустили Потсдамскую прокламацию с призывом к Японии капитулировать без каких-либо предварительных условий под страхом полного уничтожения.

Еще через два дня японское правительство передало по радио, что Япония отвергает прокламацию и не намерена сдаваться. Тогда же разведка, ссылаясь на данные радиоперехвата, доложила, что в Японии закрылись все школы, школьники мобилизованы на отражение десантов, производится раздача оружия гражданскому населению, ведутся спешные работы по строительству подземных оборонительных укреплений и превращению пещер в долговременные огневые сооружения.

Опираясь на опыт предыдущих десантных операций, в первую очередь боев за Окинаву, авторы плана операции «Даунфол», цель которой была определена как безоговорочная капитуляция Японии, заложили чрезвычайно высокие цифры ожидавшихся потерь. По прогнозам, только при штурме о-ва Кюсю количество погибших и раненых должно было составить не менее четверти миллиона человек. Генерал Чарльз Уиллоуби, начальник разведки штаба американских сил на Тихоокеанском фронте, подсчитал, что к осени 1946 года американские потери должны были перевалить за один миллион. Помощники Уиллоуби считали прогноз своего начальника сильно заниженным. Но даже самые заядлые пессимисты из них не представляли себе, как сильно ошибался их начальник.

Трофейные документы и допросы пленных японских военачальников показали, что реальные потери далеко превысили бы самые мрачные предположения американских планировщиков.

В битве за Окинаву японские камикадзе потопили 32 корабля союзников и повредили еще более 400. В середине лета 1945 года американское командование заключило, что военно-воздушные силы противника практически полностью уничтожены, поскольку американские бомбардировщики и истребители царили в японском небе, не встречая сопротивления. Но они не знали, что к концу июля, готовясь к грядущим боям, японцы ради экономии машин, горючего и летчиков посадили на землю свою оставшуюся авиацию и стали спешно наращивать производство новых самолетов.

По данным разведки союзников, к концу войны у японцев оставалось не более 2500 самолетов, из которых 300 предназначались для операций камикадзе. На самом деле в августе 1945 года в распоряжении японского командования и имелось 5651 самолетов армейской авиации и 7074 самолета морской авиации — всего 12 725 машин всех типов. Не было деревни, где не шло бы производство каких-то авиационных узлов и деталей. Повсюду — в цехах, упрятанных в шахтах, железнодорожных туннелях, под виадуками, в подвалах универмагов — велась сборка новых самолетов. Помимо этого, японцы строили новые усовершенствованные модели бомбы-ракеты «Окка», напоминавшей немецкую ракету «Фау-1», но управлявшейся пилотом-смертником.

В рамках плана обороны Японии «Кецуго» в южной части о-ва Кюсю ускоренными темпами велось строительство 20 взлетных полос для камикадзе с подземными ангарами. Одновременно было создано 35 замаскированных аэродромов и 9 баз гидросамолетов. Еще 58 аэродромов для камикадзе были построены в Корее, в западной части о-ва Хонсю и на о-ве Сикоку.

По плану «Кецуго» военно-воздушные силы Японии должны были нанести четыре скоординированных воздушных удара по флоту вторжения и потопить до 800 кораблей противника.

В ночь накануне даты ожидавшегося вторжения армада японских камикадзе — 50 гидробомбардировщиков, 100 самолетов бывшей палубной авиации (все японские авианосцы к тому времени были потоплены) и 50 машин армейской авиации — должны были атаковать флот противника на дальних подступах к о-ву Кюсю. Затем в бой вводился первый воздушный эшелон в составе 2000 армейских и морских истребителей, перед которыми ставилась задача любой ценой удержать господство в воздухе над своим островом.

Второй эшелон в составе 330 боевых машин должен был атаковать основные силы вторжения, чтобы лишить их возможности прикрывать с моря и с воздуха 3000 транспортов с войсками десанта на борту. А пока будет идти этот бой, третий эшелон в составе 825 самолетов-камикадзе атакует американские транспорты. Когда корабли противника приблизятся к своим якорным стоянкам, начнется четвертая фаза операции — 2000 самолетов-камикадзе волнами по 200?300 машин поведут непрерывные атаки на флот вторжения.

К середине утра первого дня операции большинство американских самолетов наземного базирования исчерпают свой запас горючего и будут вынуждены вернуться на базы, предоставив палубной авиации и корабельной зенитной артиллерии отбивать атаки камикадзе. Изнуренным пилотам палубных истребителей придется регулярно садиться для дозаправки и пополнения боекомплектов. Начнутся отказы перегревшихся от непрерывной стрельбы орудий, образуются перебои с боеприпасами. К вечеру орудийные расчеты едва стоят на ногах от усталости, а тем временем на них накатывают все новые и новые волны смертников. Все оставшиеся в строю японские самолеты будут брошены в непрерывные атаки камикадзе, которые по плану должны продолжаться 10 суток подряд.

Воздушные атаки скоординированы с операциями 40 оставшихся японских подводных лодок, часть из которых оснащена управляемыми торпедами радиусом действия до 20 миль. Они начиут атаковать флот вторжения, когда он будет находиться еще в 180 милях от берегов о-ва Кюсю. В распоряжении японского командования также оставались 23 эсминца и два крейсера. Им будет приказано контратаковать флот вторжения. В последнюю минуту оставшиеся эсминцы выбросятся на берег, их бортовая артиллерия в качестве дополнительной береговой батареи будет вести огонь по наступающим десантным войскам. Приблизившимся к берегу кораблям вторжения придется отбиваться не только от воздушных атак, но и от нападений смертников с моря. Японцы создали соединение морских камикадзе в составе миниподлодок, управляемых торпед и начиненных взрывчаткой моторных лодок.

Японское командование рассчитывало сорвать вторжение, не допустив высадки десанта. Оно было убеждено, что американцы отступят или будут настолько деморализованы огромными потерями и стойкостью противника, что откажутся от требования безоговорочной капитуляции Японии и согласятся не ее сдачу на более почетных условиях, которые позволят японцам «сохранить лицо».

Но как бы кровопролитна ни была битва у побережья, она показалась бы американцам детской забавой в сравнении с тем, что их ожидало после вторжения. На протяжении всей тихоокеанской кампании, когда союзным войскам приходилось один за другим штурмовать множество оккупированных японцами островов, они неизменно располагали численным превосходством над защитниками — где двукратным, а где и трехкратным. Но на островах собственно Японии положение было бы другим. Японские военачальники проявили удивительную прозорливость, точно угадав не только сроки вторжения, но также направления основных ударов. Соответственно они и сосредоточили свои силы именно в тех точках, где американцы планировали высаживать десанты.

На о-ве Кюсю 14 американских дивизий поджидало 14 японских дивизий плюс 7 комбинированных бригад, 3 танковые бригады и крупные подразделения морской пехоты. Численное соотношение войск на этом направлении было бы 3:2 в пользу японцев — 790 000 солдат и офицеров против 550 000. Причем остров защищали бы не голодные, плохо обученные и кое-как вооруженные новобранцы, как на многих других стадиях тихоокеанской кампании, а сытые, прекрасно вооруженные и подготовленные кадровые войска, отлично знающие местность, располагавшие крупными запасами оружия и боеприпасов, создавшие эффективную систему транспорта и снабжения, укрытую от наблюдения с воздуха. Многие из этих подразделений принадлежали к армейской элите и отличались фанатичным боевым духом. Они знали, что отступать им некуда, и были готовы сражаться до последней капли крови.

Японская система береговой обороны состояла из минных заграждений, установленных в воде и на берегу, а также из многотысячных подразделений боевых пловцов-смертников. Американцев поджидали мощные береговые батареи, противодесантные заграждения и препятствия, а также связанная в единую оборонительную систему сеть укрепленных огневых точек, бункеров и подземных крепостей. Бойцам десанта пришлось бы брести к берегу под ураганным артиллерийским и минометных огнем, пробираясь между нагромождениями бетонных глыб и заграждениями из колючей проволоки, установленными таким образом, чтобы направлять нападавших в проходы, пристрелянные японской артиллерией.

На берегу и в глубине против десанта были развернуты сотни пулеметных гнезд, минные заграждения, множество мин-ловушек и снайперских гнезд. Отряды смертников, прятавшихся в «паучьих щелях» (замаскированных подземных укрытиях), внезапно возникали бы из-под земли и атаковали проходящих мимо десантников. Подразделения японских диверсантов, некоторые из которых были бы переодеты в американскую военную форму, сеяли бы хаос в американских боевых порядках, перерезая линии связи. Владеющие английским языком японские офицеры вторгались бы в американскую радиосвязь, отдавая ложные приказы и вообще всячески сбивая с толка противника.

Смертники с набитыми взрывчаткой ранцами на груди или за плечами бросались бы под американские танки, артиллерийские орудия или взрывали бы склады боеприпасов, выгружаемые на берег. С огневых позиций в некотором отдалении от берега тяжелые артиллерийские батареи вели бы непрерывный огонь по порядкам наступающего противника. Многие орудия, установленные на железнодорожных платформах, выдвигались бы на боевые позиции из укрепленных туннелей, а затем откатывались бы назад, прежде чем их можно засечь с воздуха.

В горах позади прибрежных полос были созданы подземные сети пещер, бункеров, командных пунктов и госпиталей, соединенных многокилометровыми ходами сообщения с десятками входов и выходов. Некоторые из таких подземных комплексов были настолько просторны, что вмещали до тысячи бойцов.

Помимо этого, японское командование собиралось применить химическое и бактериологическое оружие, с которым оно экспериментировало в Корее и Китае.

И наконец, последней линией обороны было бы гражданское население, доведенное до высшей стадии патриотического накала под лозунгом «100 миллионов отдадут жизнь за императора и отечество» и готовое сражаться до смерти. В Национальное ополчение записалось 28 миллионов добровольцев. Они были вооружены древними ружьями, динамитными шашками, бутылками с зажигательной смесью, однозарядными мортирами, стрелявшими снарядами с черным порохом, мечами, топорами, луками со стрелами, бамбуковыми пиками и дрекольем. Ополченцев предполагалось использовать для ночных нападений, ведения партизанских действий, отвлекающих маневров и массированных атак камикадзе на наименее укрепленные американские позиции.

Словом, японцы готовы были стоять насмерть. Каждая пядь японской земли была бы обильно полита американской и японской кровью. По расчетам, в ходе вторжения каждый час с обеих сторон погибало бы до тысячи бойцов. Это была бы крупнейшая бойня в анналах мировых войн. Более того, вторжению предшествовала бы многонедельная воздушная кампания неслыханных масштабов. В сравнении с этой кампанией, в которой предполагалось сжечь или стереть с лица земли все крупные города Японии, ущерб от атомной бомбардировки показался бы легкой прогулкой.

А о том, что было бы после того, как войска вторжения прорвут береговую оборону и в бой вступит практически все население Японии, страшно даже подумать. Американцам пришлось бы заплатить за победу невероятно высокой ценой, но их потери были бы несоизмеримы с уроном, который предстояло понести Японии. Счет погибших и покончивших самоубийством мужчин, женщин, детей и стариков шел бы на миллионы, под угрозой оказалась бы само существование нации и ее культуры.

А пока американские войска вели бы тяжелые бои на юге Японии, ничто не помешало бы Сталину захватить северные острова архипелага, и Японии пришлось бы разделить судьбу несчастной Кореи.

Однако кошмар не стал реальностью. 6 августа 1945 года над Хиросимой всплыло грибообразное облако атомного взрыва. Спустя три дня вторая атомная бомба была сброшена на Нагасаки. Этого оказалось достаточно — японское сопротивление было сломлено. Император Хирохито обратился по радио к своим подданым и объявил, что война проиграна. 15 августа Япония прекратила сопротивление, а 2 сентября на борту американского линкора «Миссури», стоявшего на якоре в Токийской бухте, был подписан акт о безоговорочной капитуляции японских вооруженных сил. Вторая мировая война закончилась.

Нерассуждающая, фанатичная преданность подданных микадо обернулась благословением для оккупировавших страну американцев — население Японии беспрекословно выполнило приказ своего властелина, без единого инцидента покорившись победителям. Генерал Дуглас Макартур триумфально въехал в Токио как американский проконсул, в Японии началось мирное строительство.

А тысячи кораблей флота вторжения — от транспортных судов до крейсеров и авианосцев — были брошены на операцию «Ковер-самолет» (Magic Carpet) — перевозку на родину миллионов солдат и офицеров, которых судьба уберегла от страшной участи, поджидавшей сотни тысяч из них, если бы планировавшееся вторжение на японские острова стало явью.

Вконтакте

Одноклассники

Facebook

Twitter

LiveJournal

Pinterest

• Военные конфликты

seosait.com

Атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки — Викицитатник

Атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки (6 и 9 августа 1945 года, соответственно) — единственные в истории человечества два примера боевого применения ядерного оружия. Осуществлены Вооружёнными силами США на завершающем этапе Второй мировой войны (официально объявленная цель — ускорить капитуляцию Японии).

Фразы лётчиков, участвовавших в бомбардировке[править]

Атомный гриб над Нагасаки

• Майор Изерли, командир самолета метеорологической разведки, передал по радио фразу «Погода благоприятна, бомбите первую цель».
• Один из летчиков, капитан Роберт Льюис, записал в бортовом журнале: «В первую минуту никто не знал, что будет дальше. Вспышка была ужасна. Нет никакого сомнения, что это самый сильный взрыв, который когда-либо видел человек. Боже мой, что мы натворили!» ^[1]
• «Сначала появилась яркая молния взрыва, — вспоминал стрелок сержант Билл Кэрон. — Затем — слепящий свет, в котором была видна приближающаяся взрывная волна, потом — грибообразное облако. Впечатление было такое, словно над городом бурлило море кипящей смолы. Только края его оставались видны».
• Кто-то из пилотов сказал, глядя на летящие вверх вместе с дымом какие-то черные обломки: «Это души японцев возносятся на небо!»^[2]
• Специалист по атомной бомбе капитан Парсонс после взрыва бомбы передал радиограмму руководителю Манхэттэнского Проекта генералу Гровсу: «Результаты полностью соответствуют расчетам. Полный успех. Видимые последствия больше, чем в Нью-Мексико. Условия в самолете после операции — нормальные».^[3]
• Перед самым вылетом Пернелл обратился к пилоту Суини (командир самолёта, сб

ru.wikiquote.org