Оружие ирана: В Иране найдено оружие и следы человека возрастом 400 тысяч лет

Когда Иран получит атомную бомбу — Россия в глобальной политике

Исламская Республика Иран полна решимости стать десятой мировой ядерной державой. Тегеран игнорирует международные обязательства и сопротивляется дружному дипломатическому нажиму, направленному на то, чтобы не позволить ему обогащать уран. Иран не подчинился нескольким резолюциям Совета Безопасности ООН, предписывавшим приостановить обогащение, и отказался дать Международному агентству по атомной энергии исчерпывающие объяснения относительно характера своей ядерной деятельности. Даже успешный военный удар по ядерным предприятиям Ирана задержит иранскую программу лишь на несколько лет и при этом почти наверняка укрепит решимость страны получить атомное оружие.

Политические волнения, которые продолжаются в Иране, способны низвергнуть существующий режим, что приведет к фундаментальным изменениям во внешней политике Тегерана и положит конец его стремлению приобрести ядерные вооружения. Но подобный сценарий не предопределен. Если ядерная программа продолжит развиваться в нынешнем темпе, Иран может получить материал, необходимый для изготовления атомной бомбы, еще до того, как закончится срок пребывания в должности нынешнего президента США Барака Обамы.

Опасности вступления Ирана в «ядерный клуб» хорошо известны. Осмелев от такого развития событий, Тегеран, возможно, умножит попытки сокрушить соседей и стимулировать террористические атаки против Соединенных Штатов и Израиля. Риск как обычной, так и ядерной войны на Ближнем Востоке возрастет. Другие государства региона тоже могут захотеть превратиться в ядерные державы, геополитический баланс в регионе нарушится, и усилия остановить распространение ядерных вооружений в целом окажутся подорваны. Появление ядерного Ирана, располагающего даже не ядерным арсеналом, а только материалами и инфраструктурой, необходимыми для срочного изготовления атомной бомбы, будет истолковано как крупное дипломатическое поражение США. Друзья и недруги станут открыто оспаривать способность и решимость Соединенных Штатов определять ход событий на Ближнем Востоке. Друзья дистанцируются от Вашингтона, вызов его политике со стороны недругов станет более агрессивным.

Однако подобного сценария можно избежать. Даже если Белому дому не удастся предотвратить превращение Ирана в ядерную державу, он способен сдерживать Иран и смягчать последствия его ядерного неповиновения. США должны внятно довести до сведения Тегерана, что приобретение им атомной бомбы не приведет к ожидаемым выгодам, а, наоборот, изолирует и ослабит режим. Вашингтону придется четко провести «красную линию», определяющую, какое поведение он считает недопустимым, и быть готовым применить военную силу, если Тегеран перейдет эту черту. Соединенным Штатам нужно будет также убедить друзей и союзников на Ближнем Востоке в своей приверженности сохранению баланса сил в регионе.

Сдерживать ядерный Иран будет непросто. Это потребует значительного дипломатического мастерства и политической воли. И успех далеко не гарантирован. Ядерный Иран может предпочесть демонстрацию силы и проверку решимости США. Даже при самых благоприятных обстоятельствах непрозрачность принятия Тегераном решений может усложнить усилия Вашингтона по его сдерживанию. Было бы гораздо предпочтительнее, чтобы Иран остановился (или его остановили) раньше, чем он станет ядерной державой. Нынешние усилия по ограничению иранских разработок необходимо энергично продолжать, так же как и экономическое давление. Но и военные варианты нельзя снимать с обсуждения.

Однако одних этих шагов может оказаться недостаточно. Если строптивые муллы перешагнут ядерный порог, Соединенные Штаты столкнутся с необходимостью не допустить, чтобы этот малоприятный результат превратился в катастрофический. Тут требуется понимание того, каким станет вероятное поведение ядерного Ирана, какова будет возможная реакция его соседей и что может сделать Вашингтон, чтобы повлиять на развитие событий.

МЕССИАНСКИЙ И ПРАГМАТИЧЕСКИЙ

Иран – своеобразная страна. Это современная теократия, которая стремится к революционным идеалам, защищая при этом свои практические интересы. После трех десятилетий экспериментов Иран не преодолел свои идеологические терзания. Основатель Исламской Республики аятолла Рухолла Хомейни оставил своим наследникам клерикальную космологию, которая делит мир на угнетателей и угнетенных и возлагает на Иран миссию по возвращению Ближнего Востока к праведности. Но политическая необходимость оставаться у власти толкала иранских лидеров и в другом направлении: им надо было управлять экономикой, удовлетворять требования населения, численность которого растет, и продвигать интересы страны в неспокойном регионе. Клерикальным правителям приходилось заключать соглашения с соперниками и врагами, иногда сглаживая острые углы своей веры. Задача государственного управления требовала уступок горьким реалиям и истощала революционную энергию. Столкновение идеологии и прагматизма нередко ставило Иран в парадоксальное положение: обеспечивать достижение своих целей ему приходилось в рамках регионального порядка, который он поклялся подорвать.

В соответствии с революционными побуждениями иранские лидеры построили государство на антиамериканизме и жесткой оппозиции Израилю. Тегеран поддерживает такие экстремистские группировки, как ХАМАС и «Хезболла», а также исламистских боевиков, которые противостоят американским силам в Ираке. Муллы не раз пытались свергнуть правительства союзников США – стран Персидского залива. Режим выжил потому, что иранские правители сознавали границы своей власти и поэтому сочетали революционную агитацию с прагматизмом. Иран клеймил Соединенные Штаты как «большого сатану» и призывал к уничтожению Израиля, но избегал прямой военной конфронтации с ними. Он громогласно защищал палестинцев, но оставался в стороне, когда Россия устраивала резню чеченцев, а Китай угнетал уйгуров-мусульман. По-видимому, чистота идеологии уступала стремлению получить дипломатическое прикрытие России и совершить коммерческие сделки с Китаем. Несмотря на исламистскую одержимость, муллы слишком любят власть, чтобы становиться мучениками.

Иранская ядерная программа возникла не только как важный аспект существования страны на международной арене, но в большей степени и как определяющий элемент ее национальной идентичности. И причины реализации программы менялись по мере ее развития. Когда президентами Ирана были Али Акбар Хашеми Рафсанджани и Сейед Мохаммад Хатами, там видели в ядерном оружии инструмент сдерживания, в том числе США и режима Саддама Хусейна. Нынешняя более консервативная правящая элита, включая президента Махмуда Ахмадинежада и Революционную гвардию, видят в ядерном потенциале важнейшее средство обеспечения господства Тегерана в регионе. Иными словами, для мощного Ирана требуется прочная и обширная ядерная инфраструктура. И сейчас это более актуально, чем раньше, потому что страна охвачена самыми серьезными внутренними волнениями за многие годы: в наши дни режим, похоже, рассматривает борьбу за ядерную самодостаточность как способ обеспечить собственное политическое будущее.

Ядерное оружие повысит мощь Тегерана, но намного меньше, чем он надеется. Вступление в «ядерный клуб» привело бы Иран поначалу в со-стояние эйфории и, вероятно, побудило бы его стать более агрессивным. Обладание стратегическим оружием усилило бы влияние Тегерана в регионе. Муллы почувствовали бы себя более раскованно в подстрекательстве к шиитским восстаниям против арабских государств Персидского залива. Но судьба любых усилий по дестабилизации суннитских соседей была бы столь же печальна, сколь и при аналогичных кампаниях в прошлом. Революционный призыв Ирана традиционно находил отклик только среди узкого сегмента шиитов в зоне Персидского залива. Спорадические демонстрации шиитов в Бахрейне и Саудовской Аравии не подразумевали следования идеалам иранской революции; скорее они были выражением протеста против экономического и политического бесправия.

У ядерного Тегерана может возникнуть также искушение потребовать от соседей сократить добычу нефти и ограничить присутствие американских военных на их территориях. Однако маловероятно, что ядерное оружие поможет Ирану достичь данных целей, потому что оно по определению настолько узкая категория вооружений, что с его помощью можно добиться только ограниченного набора задач. Ядерное оружие действительно являет собой потенциал сдерживания: в отличие от Ирака Саддама Хусейна ядерный Иран не подвергнется вторжению, а его лидеров не сместят. Однако безопасность режима и переброска войск – это два очень разных предприятия. Трудно вообразить, что суннитские режимы уступят возрожденному шиитскому государству, ядерное оно или нет. Более вероятно, что государства Персидского залива еще в большей степени доверятся «зонтику безопасности» Соединенных Штатов. Парадоксальным образом оружие, предназначенное для обеспечения регионального господства Ирана, приведет его к дальнейшему отчуждению от соседей и продлит на неопределенный срок присутствие американских военных сил на его периферии. Иными словами, обладание ядерным арсеналом вполне может помешать гегемонистским амбициям Тегерана.

Как и ядерные соискатели до них, хранители теократии могут обнаружить, что атомные бомбы не работают как дипломатические рычаги и не способствуют повышению стратегического статуса. Аналогичным образом, хотя защита ядерного Ирана может позволить ХАМАС, «Хезболле» и другим группировкам на Ближнем Востоке выдвигать более жесткие требования и действовать более дерзко, ядерный арсенал и значительная мощь обычных вооружений Израиля, а также поддержка Израиля Вашингтоном будут держать эти действия под контролем. Конечно, Тегеран станет бряцать оружием и клясться в солидарности с группировками ХАМАС и «Хезболла», но не пойдет на риск ядерной конфронтации с Израилем, чтобы оказать поддержку действиям этих группировок. В результате недавних столкновений с Израилем ХАМАС и «Хезболла» убедились в том, что вести войну против еврейского государства им приходится в одиночку.

Еще одна опасность может заключаться в перспективе того, что Иран передаст примитивное ядерное устройство своим террористическим протеже, но это маловероятно. Такой шаг сразу превратит Тегеран в мишень США и Израиля. Несмотря на мессианские притязания, Тегеран четко соблюдал границы, поддерживая боевиков и террористические организации на Ближнем Востоке. Иран не предоставил «Хезболле» химическое либо биологическое оружие, не занимался поставками иракским боевикам средств для поражения американской авиации. Иранские правители понимают, что такими провокационными действиями они создали бы угрозу своему правлению, вызвав революцию.

С другой стороны, сочетая жесткую риторику с ограниченной поддержкой на практике, клерикальный истеблишмент способен одновременно вызвать всенародное одобрение за непокорность Западу и противодействовать Соединенным Штатам и Израилю, не подвергаясь суровой каре. Ядерный Иран, скорее всего, не станет действовать иначе – по крайней мере, с учетом возможности энергичных ответных мер США. Маловероятно и то, что Иран превратится в новый Пакистан, продающий ядерные материалы и топливо другим странам. Перспектива дополнительных санкций и военной конфронтации с Соединенными Штатами, вероятно, удержит Тегеран от импульсивных действий.

Ядерный Иран, несомненно, будет представлять новую опасность на Ближнем Востоке, особенно поначалу, когда он, скорее всего, станет вести себя наиболее безрассудно. Он может начать метаться по региону в попытке использовать предполагаемые преимущества своего нового потенциала и испытать на прочность США. Но муллы обнаружат, что из ядерного статуса не так просто извлечь ощутимые политические дивиденды. А если Вашингтон недвусмысленно даст понять, что любые поспешные действия могут дорого обойтись Тегерану, тот, скорее всего, их не совершит.

ЗЫБЬ В РЕГИОНЕ

При оценке последствий оснащения Ирана ядерным оружием важно учитывать не только его вероятные действия, но и реакцию других государств, а также то, что могут сделать Соединенные Штаты, чтобы на нее повлиять. Обладание Ираном ядерным оружием не вынудит Вашингтон стать пассивным наблюдателем за событиями в регионе. США сохранят значительную способность влиять на характер действий соседей Ирана.

Нетрудно набросать кошмарный сценарий последствий появления у Ирана ядерного оружия. Израиль переходит в состояние повышенной боеготовности – способности к мгновенному пуску ракет с ядерными боеголовками, – что ставит обе страны на грань уничтожения за считанные минуты. Египет, Саудовская Аравия и Турция начинают отчаянно рваться в «ядерный клуб». Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) рушится, что приводит к расползанию ядерного оружия по всему миру.

Такой апокалиптический сценарий возможен. Воплотится ли он в жизнь, зависит от того, как Соединенные Штаты и другие страны, начиная с Израиля, отреагируют на оснащение Ирана ядерным оружием. Воздержится ли премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху от нанесения превентивного удара по ядерным объектам Ирана или же предпочтет атаковать, а атака провалится – в любом случае израильское правительство и впредь будет считать иранский режим внешней угрозой, которую следует отражать всеми возможными средствами, включая и ядерное оружие. Учитывая уникальную историю еврейского государства и недостойное отрицание Холокоста Ахмадинежадом, ни один израильский премьер-министр не может позволить себе думать иначе.

Риск ядерного противостояния между Израилем и Ираном будет зависеть от характера и величины ядерного арсенала Тегерана. Иран, обладающий только потенциалом для создания ядерного оружия, будет представлять куда менее непосредственную угрозу, чем Иран, имеющий готовое оружие. Наличие у Тегерана атомной бомбы создаст нестабильную ситуацию, когда у обеих сторон будет стимул ударить первыми: у Ирана – чтобы не утратить свой арсенал, а у Израиля – чтобы не дать Тегерану его использовать. Расчеты израильского правительства относительно Ирана будут зависеть от оценки готовности и способности США его сдерживать.

Целый ряд факторов станет влиять на принятие решений Израилем: давняя поддержка Соединенными Штатами, сомнения в их лидерстве после того, как Вашингтон не сможет помешать Тегерану приобрести ядерное оружие, а также реакция Белого дома на превращение Ирана в ядерную державу. Еще одна опасность, с которой придется бороться, – это ядерное распространение на Ближнем Востоке. Соперники Ирана в регионе могут попытаться его догнать. Однако, как показывает история, государства приобретают ядерное оружие по причинам, выходящим за пределы простой ответной реакции; многие воздерживаются даже после того, как ядерным оружием обзаводятся их враги. Погоня Китая за обладанием атомной бомбой в 1960-х гг. вызывала опасения, что его примеру последует Япония, но с тех пор прошло уже полвека, а Япония остается неядерной державой. Хотя у Израиля более 200 единиц ядерного оружия, никто из его соседей (даже Египет, который начал и проиграл четыре войны против Израиля, либо такие региональные державы, как Саудовская Аравия или Турция) не пошел по его стопам.

Иранская ядерная бомба может изменить эти расчеты. В докладе американского Национального совета по разведке за 2008 г. делается вывод, что «растущий ядерный потенциал Ирана уже отчасти является причиной всплеска интереса к ядерной энергии на Ближнем Востоке». А программы ядерной энергетики способны служить фундаментом для того, чтобы взять курс на приобретение атомного оружия. У многих отсутствует инфраструктура для разработки собственных ядерных боезарядов и ракет, необходимых для их доставки. Египет и Турция могут спасовать перед лицом расходов на создание ядерного арсенала. По знаменитому выражению бывшего лидера Пакистана Зульфикара Али Бхутто, пакистанцы были готовы «есть траву» ради привилегии вступления в «ядерный клуб», но на это готовы не все.

И помимо соображений стоимости, претендентам на членство в «ядерном клубе» понадобятся годы для развития собственного ядерного потенциала. Им надо будет построить реакторы, получить ядерное топливо, освоить технологии обогащения и обработки и создать боезаряды и средства их доставки. Пока они пытаются, у Соединенных Штатов и других государств будет масса возможностей повысить цену распространения ядерного оружия. В самом деле, в отличие от Ирана интересы экономики и безопасности Египта, Саудовской Аравии и Турции связаны с США и мировой экономикой, а разработка ядерных вооружений подвергнет эти интересы риску. Египет может потерять 1,5 млрд долларов экономической и военной помощи, которые ежегодно получает от Вашингтона, Саудовская Аравия утратит безопасность, которую безусловно гарантируют американцы, а Турция рискует членством в НАТО. Учитывая обширные инвестиции и деловые связи в Соединенных Штатах и Европе, все три страны куда уязвимее Ирана для любых экономических санкций, которые вводит или может ввести американское законодательство против распространителей ядерного оружия.

Государства, стремящиеся заполучить ядерные вооружения, могут попробовать обойти технологические и политические барьеры, покупая оружие, а не создавая его. Негласная закупка Саудовской Аравией баллистических ракет средней дальности у Китая в 1980-х гг. заставляет предположить, что даже страны, чью безопасность гарантируют США, могут поддаться соблазну купить себе билет в «ядерный клуб». Пять признанных ядерных держав и Индия вряд ли будут торговать ядерным оружием, но Пакистан и Северная Корея – это другое дело. В прошлом обе страны подстрекали к ядерному распространению, а у Пакистана налажены тесные связи с мусульманскими государствами. Однако за продажу полного комплекта ядерных вооружений придется заплатить высокую политическую цену. Исламабад может потерять международную помощь Соединенных Штатов, которые повернутся к более тесному сотрудничеству с Индией – смертельным врагом Пакистана. Северная Корея поставит под угрозу получение китайской экономической помощи, необходимой нынешнему режиму, чтобы оставаться у власти.

Если бы покупателю удалось-таки найти продавца, то пришлось бы избегать превентивного удара Израиля, каковой вероятен, если о продаже станет известно до того, как оружие будет активировано, а затем столкнуться с неизбежными негативными международными политическими и экономическими последствиями. (В 1988 г. Саудовской Аравии удалось избежать крупного разлада с Вашингтоном по поводу сделки на покупку ракет у Китая только после подписания ДНЯО.) Более того, любой стране, купившей ядерное оружие, придется волноваться о том, сработает ли оно на самом деле; в глобальной политике, как и в быту, вполне возможно жульничество. Таким образом, приобретение ядерного оружия может поставить государство в наихудшее из возможных положений – обладать бесполезным оружием, которое только провоцирует атаки извне.

Если соседи Ирана решат отказаться от попыток получить ядерное оружие, они могут использовать противоположный подход и пойти на уступки Тегерану. Проще всего ввести в соблазн такие малые государства, как Бахрейн и Кувейт, которые находятся в тревожной близости к Ирану и в которых преобладает шиитское население. Такой сдвиг в сторону Тегерана повредит интересам Соединенных Штатов в регионе. В Бахрейне базируется 5-й флот США, а американские военные базы в Бахрейне, Кувейте и ОАЭ жизненно важны для переброски войск Соединенных Штатов и спокойствия их союзников в регионе. Но пока правительства этих стран убеждены, что Вашингтон гарантирует их безопасность, они не пойдут на уступки Ирану. Реализация подобной стратегии будет означать отказ от американской помощи и сдачу на милость Тегерана. В отсутствие внешних гарантий безопасности Иран сможет без помех вести в указанных странах подрывную деятельность, которую те намеревались предотвратить своими уступками. Хотя оснащение Ирана ядерным оружием, возможно, не положит конец усилиям по предотвращению появления ядерного оружия в других частях мира, оно, несомненно, нанесет удар по режиму нераспространения, продемонстрировав, что великие державы не способны или не желают идти на согласованные действия для прекращения распространения.

С другой стороны, большинство стран соблюдают ДНЯО, потому что у них есть для этого убедительные внутренние причины. Либо они не чувствуют угрозу со стороны ядерной державы, либо их защищает «ядерный зонтик» другого государства, либо у них отсутствуют финансовые или технологические средства создания атомной бомбы. Успех Тегерана в разработке ядерного оружия не изменит эти расчеты. А также не помешает Вашингтону продолжить усилия по укреплению Инициативы по безопасности в области распространения (возглавляемая США многонациональная программа действий по прекращению незаконной торговли оружием массового уничтожения, которая была выдвинута администрацией Джорджа Буша), положить конец дальнейшему производству расщепляющихся материалов и иным образом затруднить распространение ядерных технологий.

Появление у Ирана ядерной бомбы могло бы привести Ближний Восток к катастрофическим последствиям. Но у Вашингтона сохранятся значительные возможности повлиять на реакцию соседей Ирана на его новый статус и сдержать эту реакцию. Имеет значение, успокоят ли США Израиль или раздуют его страхи. Имеет значение, будет ли Вашингтон противостоять региональным усилиям по распространению ядерного оружия или закроет на них глаза, как в случае Пакистана в 1980-х гг. Имеет значение, продолжит ли Вашингтон усилия по укреплению режима ДНЯО или откажется от них. Чтобы предотвратить кошмарный сценарий, Соединенным Штатам придется тщательно продумать, как максимально усилить рычаги своего влияния в регионе.

Я ГОВОРЮ: «НЕТ, НЕТ И НЕТ»

Тегеран – это противник, который изъясняется в идеологических терминах, стремится стать доминирующей державой в регионе и способен действовать безрассудно. Но это и противник, который признаёт ограниченность собственных возможностей, хочет сохранить власть и действует в окружении настороженных соседей. Получение им ядерной бомбы либо потенциала для ее изготовления вовсе не обязательно изменит Ближний Восток – по крайней мере, не изменит, если США будут уверенно и грамотно использовать слабости Ирана.

Любую стратегию сдерживания Ирана следует начать с признания того, что эти меры должны отличаться от сдерживания Советского Союза. Иран представляет собой угрозу другого характера. В первые годы холодной войны разработчики политики Соединенных Штатов стремились защитить страны-единомышленницы от советского вторжения, которое навязало бы им коммунистическое правление, или от повсеместных экономических неурядиц, которые могли бы привести к захвату власти коммунистами изнутри. Обращение к НАТО сочеталось с реализацией плана Маршалла. Стратегия сдерживания Ирана должна отражать реалии сегодняшнего дня. Иран не стремится нападать на соседей, а его идеологический призыв не основан на посулах экономической справедливости. Он хочет утвердить себя как доминирующую державу в регионе, сохранив при этом политический контроль внутри страны.

Краеугольным камнем курса США на сдерживание ядерного Ирана должно стать устрашение. Успех отнюдь не гарантирован. Политика устрашения может потерпеть крах, как было во время Карибского кризиса 1962 г. и в ряде других критических ситуаций в период холодной войны.

Ревизионистские цели Ирана и паранойя по поводу американской мощи, казалось бы, чреваты особыми трудностями для сдерживания этой страны. Такой вывод напрашивается сам собой, но он ошибочен, поскольку представляет историю противостояния Соединенных Штатов и формирующихся ядерных держав в более мягком свете, чем это происходило на самом деле. В начале холодной войны Вашингтон практически не рассматривал Советский Союз как державу статус-кво. В 1960-х гг. главным источником беспокойства казался Китай: он вмешался в конфликт в Корее, начал войну с Индией и репрессировал собственный народ. Мао хвастался: хотя ядерная война может убить половину населения земного шара, она будет означать, что «империализм будет стёрт с лица земли и весь мир станет социалистическим».

Сегодняшний вызов для разработчиков стратегии Соединенных Штатов по устрашению Ирана состоит в том, чтобы недвусмысленно определить, какое именно поведение они стремятся сдержать и что готовы для этого сделать. Когда Вашингтон публично представляет подход к сдерживанию ядерного Ирана, он должен прямо заявить: «нет» началу военных действий с применением обычных вооружений против других стран, «нет» использованию или передаче ядерных вооружений, «нет» активизации поддержки террористов либо подрывной деятельности. США должны также ясно дать понять, что нарушение Ираном этих трех запретов повлечет за собой военное возмездие всеми необходимыми средствами, вплоть до применения ядерного оружия.

Из трех запретов проще всего будет выполнить обещание сдержать нападение с применением обычного оружия. Способность Ирана к переброске войск за пределы страны ограниченна. И вряд ли она значительно возрастет в ближайшее время; если Иран переступит ядерный порог, на него, скорее всего, наложат еще более строгое эмбарго в области вооружений. Американских военных в регионе более чем достаточно, чтобы удержать Иран от набегов на Ирак или десантных операций через Персидский залив либо чтобы прекратить их, если они произойдут.

Удержание Ирана от применения или угроз применения ядерного оружия – это совершенно иной комплекс проблем. Пока Тегеран не в состоянии нанести удар по США, используя ракеты с ядерными боеголовками, Соединенные Штаты могут угрожать военным возмездием, если Иран использует или прибегнет к угрозе использования ядерной бомбы против других стран. Но все изменится, если Иран разработает ракеты дальнего действия. Тегеран тоже сможет попробовать сдержать США, угрожая напасть на Европу. Это вызовет известную озабоченность по поводу жизнеспособности так называемого расширенного сдерживания путем устрашения – способности одной страны сдержать нападение на другую. Это подчеркивает важность развития прочной, многослойной противоракетной защиты. Решение администрации Обамы переориентировать американскую противоракетную оборону в Европе на противодействие ракетам меньшей дальности, продолжая при этом работать над созданием защиты от ракет большей дальности, – это совершенно правильный подход.

Более сложная проблема – обеспечение стабильного сдерживания в отношениях между Ираном и Израилем. Поворотным пунктом здесь также может стать предельная степень развития иранской ядерной программы: Иран, имеющий на вооружении ядерные боеприпасы, представит куда бЧльшую угрозу, чем Иран, обладающий лишь потенциалом для их производства. Вашингтон должен продолжать оказывать дипломатическое и экономическое давление, чтобы воспрепятствовать Тегерану, если тому удастся завершить ядерный топливный цикл, сделать этот последний шаг. Соединенные Штаты должны также публично пообещать прибегнуть к любым мерам возмездия по своему усмотрению, если Иран применит ядерное оружие против Израиля. Это, по сути, дополнит потенциал ответного удара, которым обладает Израиль. Если Израилю для дополнительного спокойствия понадобится формальное обязательство, его следует включить в исполнительное соглашение либо договор.

США также должны быть готовы развернуть свои войска на территории Израиля в качестве сил прикрытия. Это показало бы, что в случае иранской агрессии Соединенные Штаты будут неразрывно связаны с Израилем. Еще Вашингтон должен проинформировать Тегеран, что нанесет превентивный удар всеми средствами, которые сочтет нужными, если Иран приведет свои ядерные силы в состояние боеготовности. И Израиль, и его арабские соседи должны быть защищены американским «зонтиком» противоракетной обороны. Чем агрессивнее будет становиться Иран, тем больше его соседи будут склонны сотрудничать с Вашингтоном в области создания систем ПРО на своей территории.

Удержание Ирана от передачи ядерных вооружений, материалов и технологий другим государствам или негосударственным субъектам потребует иного комплекса мер. По большому счету у Ирана нет причин совершать такие рискованные действия, но он может поддаться соблазну, воспользовавшись тем, что тайную торговлю ядерными материалами отследить трудно. Чтобы помешать Тегерану получить выгоду на международном ядерном базаре, США и их союзники должны будут действовать решительно – например, в рамках Инициативы по безопасности в области распространения и резолюций ООН, налагающих дополнительные санкции на Иран и его потенциальных партнеров по бизнесу. Чтобы внушить иранским муллам, что для них исключительно важно контролировать каждый созданный либо приобретенный ядерный арсенал, Вашингтон должен считать Тегеран ответственным за любую ядерную передачу, разрешенную или нет. Нельзя позволить ему избежать наказания либо возмездия, ссылаясь на утрату контроля.

Жизненную важность приобретут увеличение инвестиций в мониторинг и шпионаж за Ираном. Соединенные Штаты должны повысить свою способность отслеживать движение ядерных вооружений, материалов и отходов, удостоверяясь, поступили ли они из Ирана или какой-либо другой страны. Такая криминалистика крайне важна для определения ответственных за ядерные передачи и для поддержки любого акта возмездия США против Ирана, если он окажется виновным.

Сдержать поддержку Тегераном террористических и диверсионных группировок (третий категорический запрет, который должны наложить Соединенные Штаты) будет трудно. Подобного рода деятельность происходит втайне, и поэтому нелегко точно установить соучастников. Такие сложности делают приоритетным улучшение способности разведывательной системы США – как самостоятельно, так и совместно с зарубежными коллегами – отслеживать тайную деятельность Ирана.

ЧТО НУЖНО И ЧЕГО НЕЛЬЗЯ ДЕЛАТЬ

Кроме привлечения Ирана к ответственности за нарушение любого из трех «нет», стратегия Соединенных Штатов по сдерживанию должна также предусматривать влияние на его сторонников на Ближнем Востоке, а если необходимо, то и на их сдерживание. Энергичная дипломатия, смягчающая разногласия между Израилем и его соседями, подорвала бы усилия Ирана, направленные на то, чтобы воспользоваться недовольством в регионе. Дружные и настойчивые меры – дипломатические и экономические – по улучшению жизни палестинцев снизили бы для них притягательность Ирана. Вовлечение Сирии во всесторонний израильско-палестинский процесс мирного урегулирования не только ослабит связи Тегерана с Дамаском, но и затруднит для Ирана поставки оружия «Хезболле». Вашингтон должен стремиться и впредь ограничивать стратегический размах Ирана, укрепляя институциональный и военный потенциалы Афганистана и Ирака.

США следует заверить страны Персидского залива в своей приверженности к сохранению существующего баланса сил. Для этого потребуется расширять торговлю, усиливать аппараты безопасности и разведки этих государств, а также выработать более целостный подход к оборонному планированию в регионе. В то же время Соединенным Штатам нужно убедить правительства указанных стран, что подавление шиитских меньшинств играет на руку Тегерану. И, наконец, Вашингтон должен сделать все возможное для предотвращения вероятности получения ядерного оружия другими странами Ближнего Востока. США не могут больше закрывать на это глаза, как делали в отношении Пакистана в 1980-х гг.

Тон и убедительность будут иметь значение. Следует помнить, что вступление Ирана в «ядерный клуб» будет истолковано Израилем и арабскими государствами как недостаток политической воли и демонстрация ограниченности американской мощи. Вашингтон не может ставить под удар свою репутацию дальнейшими колебаниями либо сомнениями. Нерешительность Соединенных Штатов подорвет усилия и по сдерживанию Ирана, и по убеждению друзей и союзников США в регионе. Вашингтон должен побудить и другие крупные державы к сдерживанию иранской угрозы. Пять постоянных членов Совета Безопасности ООН инициировали многочисленные резолюции с требованиями к Ирану прекратить его ядерную деятельность и сотрудничать с Международным агентством по атомной энергии. В принципе они кровно заинтересованы в наказании Ирана, подписавшего в свое время ДНЯО, если он отступит от своего обещания остаться неядерной державой, данного много десятилетий тому назад. Бездействие подорвет авторитет Совета Безопасности ООН, а вместе с тем и статус стран, которые являются его постоянными членами.

Необходимо добиться от Европы, чтобы для обеспечения свободного перемещения транспорта через Персидский залив были предоставлены войска и военные суда. Россия должна прекратить ядерное сотрудничество с Ираном и продажу ему обычных вооружений. От Китая надо требовать сокращения инвестиций в иранскую энергетику, которые в значительной степени способствуют раздуванию воинственности Ирана. Соединенным Штатам придется взять на себя основную тяжесть решения задачи по сдерживанию ядерного Тегерана, но любая согласованная стратегия требует не только региональной поддержки, но и международного оформления.

Не менее важно определить, чтЧ Вашингтону не следует делать для сдерживания Ирана. Если Иран получит ядерную бомбу, США могут поддаться соблазну отреагировать на это существенным расширением американского военного присутствия на Ближнем Востоке. Однако в регионе уже достаточно сил Соединенных Штатов, и их увеличение не повысит способность Вашингтона удержать Иран от ядерного или обычного нападения, но может сыграть на руку Тегерану, пробудив антиамериканские настроения и вызвав гражданские беспорядки в зоне Персидского залива.

Вашингтон может также поддаться соблазну попытаться еще больше подорвать экономику Ирана, применив всеобъемлющие экономические санкции (эта идея пользуется значительной поддержкой на Капитолии). Но такие меры в конечном счете нанесут ущерб только бесправным иранским гражданам (именно потому лидеры оппозиции энергично возражали против санкций). Более дальновидным представляется ужесточение действующего экспортного контроля, дабы препятствовать доступу ядерной и оборонной отраслей Ирана к технологиям двойного назначения, и усиление целевых санкций против иранского руководства и предприятий, контролируемых Революционной гвардией.

Вашингтон должен настаивать – как внутри, так и вне ООН – на за-прете поездок иранских лидеров и на мерах по отказу, например, в доступе к рынкам капитала. Он должен также найти способы штрафовать иностранные компании, которые инвестируют в обветшалую нефтяную отрасль Ирана. Умные санкции такого рода могли бы наказать иранских лидеров, но пощадить рядовых граждан, которые не имеют права голоса по поводу действий режима.

Соединенным Штатам следует воздержаться от значительного расширения номенклатуры вооружений, продаваемых странам Персидского залива, которые смотрят на США как на военного гаранта и своего основного поставщика оружия. До определенной степени объемы продаж оружия придется увеличить: арабские правительства будут рассматривать такие продажи как осязаемый знак прочной приверженности Вашингтона к их защите. Если он проявит сдержанность, эти правительства начнут искать оружие в ином месте. С другой стороны, если распахнуть настежь ворота арсенала, это не укрепит гарантии безопасности покупателей и может существенно дестабилизировать обстановку в регионе. Умная политика Соединенных Штатов по продаже оружия должна сосредоточиться на предложении таких систем вооружений, которые предназначены для сдерживания или отражения нападения Ирана. Речь идет, например, о системах противоракетной защиты и системах управления и наведения, которые могли бы заранее оповестить о действиях Тегерана.

Наконец, Вашингтону следует воздержаться от заключения каких-либо договоров о взаимной безопасности с арабскими странами Ближневосточного региона. (Израиль, чьи отношения с Ираном в корне отличаются от отношений с любой другой региональной державой, – особый случай.) Такие меры мало способствуют укреплению сдерживания, но могут его подорвать. Многие члены Сената США, который должен ратифицировать любой союзнический договор, поставят вопрос, следует ли Соединенным Штатам еще теснее связывать себя с авторитарными режимами, которые многие американцы считают одиозными. Зрелище подобных дебатов усилило бы на Ближнем Востоке сомнения в надежности обязательств США.

Усилия по созданию формальных альянсов могут также заставить Иран поверить в то, что любая страна, не включенная в такие соглашения, является законной мишенью для устрашения либо атаки. Вашингтону следует остерегаться повторения ситуации 1950 г., когда Северная Корея посчитала, что Южная Корея лежит за пределами оборонительных рубежей Соединенных Штатов. Вместо этого правительству США нужно поощрять формирование сети региональных альянсов, которые выстроят арабские страны в более сплоченную оборонительную группировку. Эту сеть можно организовать по образцу Организации ближневосточного договора (позднее – Организация центрального договора). Такой механизм существовал с 1955 г. по 1979 г., его участниками были Великобритания, Иран, Пакистан, Турция и некоторое время Ирак (США входили в Военный комитет и в Комитет по вопросам безопасности). Альянс такого рода обеспечил бы все преимущества обязательств по региональному сдерживанию, но не подвергал бы Соединенные Штаты и их союзников сложностям, связанным с заключением формальных двусторонних или многосторонних договоров безопасности.

ОПАСНЫЕ ВРЕМЕНА

Оснащение Ирана ядерным оружием сделает Ближний Восток более опасным местом: это усилит напряженность, снизит степень допустимых ошибок и сформирует потенциал для массовой катастрофы. Международное сообщество не должно ослаблять усилия по созданию препятствий движению Тегерана в этом направлении. Но, учитывая, что муллам, по-видимому, безразличны выгоды сотрудничества, США должны уже сейчас обдумать, что делать, если Ирану действительно удастся заполучить атомную бомбу.

Сдерживание не является ни идеальной, ни абсолютно надежной политикой. Будет трудно помешать Тегерану поддерживать ХАМАС и «Хезболлу», как и препятствовать его содействию террористическим группировкам и подрывной деятельности в регионе. Необходимость завоевывать благосклонность арабских диктатур, вероятно, вызовет у Вашингтона искушение отложить в долгий ящик призывы к проведению внутренних политических реформ в этих странах. Хотя подобные реформы, облегчив участь местного шиитского меньшинства, которое в противном случае может поддаться влиянию Ирана, ослабили бы его способность вмешиваться в дела этих государств. Чтобы сохранить поддержку великих держав при нажиме на Тегеран, возможно, придется закрыть глаза на предосудительное поведение китайцев и русских в других вопросах.

Сдерживание не заменит собой применение силы. Напротив, его успех будет зависеть именно от готовности Соединенных Штатов использовать силу или угрожать ее использовать, если Иран пересечет «красную черту». Нажим без готовности наказывать за нарушения – это рецепт краха, а также путь к появлению на геополитической сцене более жестокого и опасного Ближнего Востока.

Сдерживание могло бы помочь США выгадать время, чтобы убедить иранский правящий класс в том, что ревизионистская игра, в которую играл Тегеран, просто не стоит свеч. Таким образом, одновременно с противодействием Вашингтон должен быть готов воспользоваться тем, что расчеты Ирана могут измениться. Чтобы подтолкнуть его в правильном направлении, Соединенные Штаты должны сигнализировать о том, что стремятся создать на Ближнем Востоке такой порядок, который будет мирным и устойчивым. США останутся частью структуры безопасности этого региона в обозримом будущем, но им не обязательно сохранять антагонизм по отношению к Тегерану. Исламская Республика Иран, отказавшаяся от ядерных амбиций, принявшая действующие международные нормы и уважающая суверенность соседей, обнаружила бы, что Соединенные Штаты готовы содействовать, а не противодействовать ее законным национальным устремлениям.

ПИР-Центр

Вадим Козюлин

Вопросы безопасности, Том 5, Номер 5(95), Март 2001

Россия возобновляет поставки обычных (конвенциональных) вооружений Ирану. Между Россией и Ираном до конца года будут заключены контракты в области военно-технического сотрудничества. Об этом сообщил заместитель генерального директора госкомпании Рособоронэкспорт Виктор Комардин, выступая перед журналистами в индийском городе Бангалор. Он не исключил, что реальные контракты могут начаться уже к лету нынешнего года.

 

На протяжении десятилетия Россия являлась ведущим поставщиком технологий и вооружений для Ирана. Ее доля на этом сегменте иранского рынка составляет более 60%. Оставшуюся часть делили между собой КНР, КНДР, Германия и ряд стран СНГ.

 

Иран также был для России одним из важнейших партнеров по военно-техническому сотрудничеству (ВТС). К 2000 году по объемам военных закупок Иран уверенно занимал третье место после Индии и Китая.

Немаловажно и то, что Тегеран постоянно подчеркивает свою заинтересованность в продолжении и расширении связей с Москвой.

 

Десятилетие партнерства

Советский Союз традиционно поддерживал регионального противника Ирана – Ирак. Активное военно-техническое сотрудничество Москвы и Тегерана началось только в 1990 году, когда СССР поставил Ирану вооружений и военной техники, по различным источникам, на сумму от 733 млн долл. до 890 млн долл.

 

ВТС с Ираном осуществлялось в рамках четырех межправительственных соглашений, общий объем сотрудничества по которым составил около 5,1 млрд долл.

 

Соглашение от 5 ноября 1989 года предусматривало поставки 24 истребителей МиГ-29, 12 Су-24МК, двух зенитно-ракетных систем (ЗРС) С-200ВЭ и 

Вега-Э на сумму 1,3 млрд долл. Это имущество было поставлено в 1990–1994 годах. Следует отметить, что условиями соглашения предусмотрена поставка запчастей в течение 10 лет с даты последней отгрузки техники.

 

По соглашению от 17 мая 1990 года выполнялись поставки подводных лодок проекта 877 ЭКМ и другого имущества. Подлодки переданы в 1993–1999 годах.

 

В соглашении от 24 апреля 1991 года речь шла об оказании технического содействия в создании и дооборудовании шести объектов берегового базирования подводных лодок с поставкой специмущества.

 

Крупнейшим стало соглашение от 13 ноября 1991 года, предусматривавшее передачу лицензии и оказание технического содействия в организации производства в Иране 1000 танков Т-72С и 1500 боевых машин пехоты БМП-2, а также боеприпасов к ним на общую сумму 2,2 млрд долл. В 1993–2000 годах поставлено 422 танка и 413 БМП в различной стадии технологической готовности и боеприпасы на сумму 668 млн долл. Осталось поставить 578 танков и 1087 БМП, лицензионно-техническую документацию, технологическое оборудование, боеприпасы и оказать услуги на сумму свыше 1,5 млрд долл.

Предусматривалась поставка комплектующих, запчастей и другого имущества, лицензия на производство которых иранской стороне не передавалась, до 2011 года.

 

Специалисты были уверены, что российско-иранское сотрудничество ожидают широкие перспективы. Летом 1995 года эти ожидания были перечеркнуты с подписанием протокола Гора–Черномырдина.

 

Прокол Черномырдина

Укрепление двусторонних отношений Ирана и России вызывало весьма негативную реакцию США. Соединенные Штаты причисляют Иран к государствам, поддерживающим международный терроризм. Под давлением США и их союзников Россия в 1995 году пришла к договоренностям с США (Памятная записка 

Черномырдин–Гор от 30 июня 1995 года), в соответствии с которыми обязалась выполнить перед Ираном до конца 1999 года все ранее подписанные контракты по поставкам продукции и оказанию услуг военного назначения, а новых соглашений военного характера с Тегераном не заключать.

 

Считается, что высшее руководство России пошло на такие самоограничения под давлением администрации Билла Клинтона, предложившей Москве целый ряд льгот, в том числе кредиты МВФ и других международных финансовых институтов. По другой информации, Борис Ельцин согласился на такой шаг в обмен на американскую поддержку на президентских выборах в России, которые для ельцинской команды были на грани провала. Нам также известно, что на уступки по Ирану российская сторона вынуждена была пойти и из-за того, что американцы в своих аргументах использовали, среди прочего, действительно имевшие место случаи утечек в Иран 

чувствительных ракетных компонентов и технологий, а также умов, в том числе из России. Наконец, дурную службу российской дипломатии сослужил тогдашний министр по атомной энергии Виктор Михайлов, выразивший намерение поставить в Иран газоцентрифужное оборудование, что противоречило бы международным обязательствам России. Правда, речь шла лишь о протоколе о намерениях, к тому, же, отмененному после дискуссий внутри российского руководства… Однако тон с американцами пришлось взять извинительный, оправдательный, но никак не наступательный – сначала сдал позиции Борис Ельцин на встрече с Биллом Клинтоном в мае 1995 года; после этого у Виктора 

Черномырдина уже не была выхода… Хотя, похоже, не было и желания спорить с американцами, а наблюдалась готовность пойти на размен.

 

Добровольная сдача Ирана была весьма критично воспринята в самой России: несмотря на секретный характер памятной записки, ее странные почти капитуляционные условия стали известны ряду депутатов и политиков. Специалисты подсчитали потери, которые добровольно согласилась понести российская сторона: они оценивались в четыре–пять миллиардов долларов.

 

Потерянные миллиарды складывались из неисполненных обязательств России перед Ираном по четырем межправительственным соглашениям, по которым Москва обязалась поставить Тегерану самолеты МиГ-29, Су-24МК, дизельные подводные лодки проекта 877 ЭКМ (включая сооружение объектов берегового базирования для них), комплексы ПВО С-200ВЭ, а также наладить лицензионное производство танков Т-72С и боевых машин пехоты БМП-2.

В результате мы недополучили два миллиарда долларов. Помимо этого РФ была вынуждена отказаться от поставок Ирану запчастей к вооружениям, которые она согласно российско-иранским договоренностям должна поставлять до 2011 года.

 

Российский ВПК всеми силами давил на Кремль, стараясь добиться отмены соглашения. Ущерб от прекращения ВТС с Ираном был очевиден и администрации Бориса Ельцина. И практически сразу же после подписания спорного протокола российская сторона начала поиски путей отказа от взятых на себя обязательств. Сторонники и противники ВТС с Ираном руководствовались главным образом цифрами: обе стороны подсчитывали прибыль от возможных военных продаж в Иран и убытки от возможных санкций со стороны США. Как правило, сальдо оставалось положительным.

 

В 1997 году был разработан и одобрен президентом Российской Федерации комплексный план развития ВТС с Ираном, который предусматривал в числе прочего последовательное ведение работы с США по расширению рамок Памятной записки вплоть до полного снятия ограничений на ВТС с Ираном. Соответствующие федеральные службы принялись искать юридические лазейки, которые позволили бы Москве продолжить торговлю оружием с Ираном, при этом формально не нарушая соглашение 1995 года.

 

Памятная записка подробно перечисляла обязательства российской стороны по завершению военных поставок в Иран к 31 декабря 1999 года. Обязательства американской стороны были не столь существенными: США обязались сохранять конфиденциальность относительно достигнутых договоренностей, предотвращать несанкционированные передачи американского оружия из стран Ближнего и Среднего Востока в зоны, прилегающие к границам России, а также – что более существенно – развивать сотрудничество с Россией в области оборонных технологий в целях содействия доступу обеих стран на международные рынки таких технологий.

 

Таким образом, памятная записка давала российским сторонникам ВТС с Ираном некоторые зацепки для формального отказа от взятых обязательств. Для этого следовало обосновать свое решение и правильно выбрать время. Поводы для отказа были налицо. Вместо сотрудничества в оборонной отрасли Вашингтон всячески препятствовал выходу России на новые оружейные рынки. Классическим примером яростной закулисной борьбы за рынок средств ПВО стала поставка комплексов С-300 на Кипр, когда российские трехсотки были проданы этой стране лишь вопреки активному американскому противодействию.

 

Соединенные Штаты без стеснения оказывают политическое давление на государства, которые стоят перед выбором между российским или американским оружием. Так было в Индонезии, когда США заставили правительство этой страны отказаться от приобретения российских истребителей. Анкара под нажимом Вашингтона отказывается от выгодного предложения по приобретению не имеющего в мире аналогов российского вертолета Ка-50-2 Эрдоган в пакете с фактическим созданием в Турции собственной вертолетостроительной базы. Естественно, предпочтение отдается американскому вертолету Кинг Кобра.

 

Помимо противодействия российскому присутствию на рынках вооружений американская сторона также не продемонстрировала намерений развивать сотрудничество с Россией в области оборонных технологий, чем оказала услугу сторонникам возобновления ВТС с Ираном.

 

Иран в поисках военной опоры

Международные санкции побудили Тегеран пойти по пути создания собственного военного производства. Первыми этой дорогой с шестидесятых годов идут китайцы, копирующие образцы советской техники. Индийцы решают эту проблему путем привлечения зарубежных разработчиков в сотрудничестве с индийскими инженерами. В Иране делают клоны американского оружия. И в некоторых случаях закупают лицензии и создают совместные производства.

 

К настоящему времени национальное производство Ирана полностью удовлетворяет потребности вооруженных сил и Корпуса стражей исламской революции в боеприпасах и взрывчатых веществах, артиллерийско-стрелковом вооружении.

 

Иран, заинтересованный в развитии прежде всего рынка военных технологий с целью укрепления собственной военно-промышленной базы, заключает контракты на приобретение современных военных технологий у Пакистана и Китая. В прошлом году в Иране было объявлено о начале строительства серии ракетных эсминцев (90% ракетной установки и 70% корпуса будут, по иранским данным, построены своими силами). В августе 2000 года на воду спущена созданная своими силами минисубмарина Аль-Сабехат-15 (могла быть скопирована с северокорейских шпионских миниподлодок). Сообщалось о начале производства вертолета, учебно-тренировочного самолета, истребителя Азарахш (версия американского F-4) и танкаЗолфагар (копия М-60). В ближайшее время должен взлететь первый из производящихся совместно с Украиной транспортный самолет Иран-1400 (Ан-140).

 

Богатый нефтью Иран находит способы щедро платить за военные технологии. Многим странам бывает нелегко отказаться от выгодных сделок. В перспективе это может привести к превращению Ирана из импортера в экспортера вооружений и военной техники, что соответствует внешнеполитическому курсу иранского руководства.

 

Примечательно, что, несмотря на собственные запреты, Соединенные Штаты также участвуют в поставках вооружений в эту страну. Некоторые источники сообщают о поставках Ирану запасных частей для американских самолетов. Газета Washington Post опубликовала статью сотрудника Института Брукингса Майкла О’Хэнлона, в которой поднимается вопрос о поставках российских вооружений Ирану. «Неудивительно, что испытывающая финансовые трудности Россия продолжит поставлять оружие за рубеж – США сами не могут устоять от соблазна продавать оружие, исходя из экономических соображений», – пишет автор.

 

Согласно заявлению заместителя генерального директора госкомпании Рособоронэкспорт Виктора Комардина на оружейном рынке Ирана сейчас активизируются Франция и Германия. По имеющейся информации, Франция активно продвигает в Иран свои комплексы ПВО Мистраль и самолеты Мираж. Германия, по некоторым данным, предлагала Тегерану закупить бронетанковую технику и подводные лодки. Кроме того, в экспорте Ирану вооружений были замечены Южная и Северная Кореи.

 

Не имея возможности легально приобретать новейшее оружие за рубежом, Иран развивает оборонную промышленность и делает ставку на приобретение новейших технологий.

 

Прибыльное братство по оружию

Первые заявления о возможном отказе от обязательств по памятной записке Гора–Черномырдина прозвучали вскользь на неофициальных мероприятиях.

 

3 ноября 2000 года, за несколько дней до президентских выборов в США, российский министр иностранных дел Игорь Иванов уведомил свою коллегу Мадлен Олбрайт о намерении РФ выйти из соглашения по Ирану. По словам официального представителя Госдепартамента, мотивация русских – оглашение в ходе предвыборной кампании в США деталей закрытых договоренностей. На самом деле известно, что российские дипломаты и другие специалисты по США и Ирану в российских госструктурах давно и тщательно готовили соответствующую операцию.

 

Для закрепления успеха Москва отправила в прорыв людей в погонах. Мощный импульс получили двусторонние военные контакты. В канун нового 2000 года по итогам проведенных переговоров с министром обороны и поддержки Вооруженных сил Исламской Республики Иран вице-адмиралом Али Шамхани маршал Игорь Сергеев, заявил, что достигнута договоренность начать новый этап сотрудничества между армиями двух стран. Министры договорились о проведении консультаций по вопросам безопасности; взаимном информировании о военных доктринах, военном строительстве, общих вызовах и угрозах; расширении военных контактов и связей, двусторонних обменах делегациями; обучению иранских офицеров в российских военных училищах и академиях. Министр обороны России отметил, что Иран и Россия будут обмениваться информацией «по всем вопросам безопасности, военного строительства, общих вызовов и угроз, расширения военных контактов и связей, в том числе двустороннего обмена».

 

«Иран потенциально может в ближайшие годы осуществить закупки продукции российских оборонно-промышленных предприятий на сумму в семь миллиардов долларов, что выгодно обеим странам». Об этом 4 декабря 2000 года на пресс-конференции заявил председатель комитета Государственной Думы по обороне генерал армии Андрей Николаев.

 

После визита российского министра в Тегеран сумма ожидаемых военных контрактов – семь миллиардов долларов – стала официальным маяком российских спецэкспортеров.

 

Россия твердо высказалась за полномасштабное восстановление торговли вооружением с Ираном. Иран тут же подтвердил свою заинтересованность в продолжении и расширении ВТС с Россией и в приобретении восьми дивизионов ЗРС С-300ПМУ-1, 1000 ПЗРК Игла, 25 военно-транспортных вертолетов Ми-17-1В, восьми самолетов Су-25, а также ЗРС С-300ВМ, РЛС Гамма-ДЕ, Каста-2Е2, другой продукции военного назначения.

 

Наиболее острую потребность Иран испытывает в ударной сверхзвуковой тактической авиации (возможны поставки Су-30 и МиГ-29СМТ), надводных кораблях с ракетным вооружением, средствах ПВО (С-300 и Top-M1, Бук), тактических ракетных комплексах Искандер-Э.

 

Тегеран планирует закупить в течение ближайших двух–трех лет вооружений и военной техники на сумму один миллиард долларов, а в течение следующего десятилетия эта сумма должна возрасти примерно до четырех миллиардов долларов. В связи с последними событиями и позицией руководства Ирана можно констатировать, что Тегеран стремится к долгосрочному сотрудничеству с Россией в области поставок вооружений.

 

В первую очередь Тегеран заинтересован в создании комплексной системы ПВО страны, системы противовоздушной обороны, объектов атомной и военной промышленности, лицензионном производстве ряда сухопутных, морских и авиационных систем вооружений, модернизации существующего парка боевой авиатехники, создании сервисных, ремонтных и учебных центров, сотрудничестве в области космических программ.

 

Следующим приоритетом двустороннего ВТС, вероятно, станет покупка лицензий и совместное производство (хорошие шансы имеются у истребителя МиГ-29 и танка Т-72).

 

В интересах улучшения двусторонних отношений Иран согласен погасить свои долги перед Россией как в форме поставок нефтепродуктов на сумму 230 млн долл., так и наличными в размере 150 млн долл.

 

Часть экспертов ожидает, что военно-техническое сотрудничество России и Ирана приобретет небывалые масштабы – до двух миллиардов долларов в год. Однако более реальным представляется, что Иран станет стабильным покупателем российских вооружений и лицензий на производство оружия с годовым оборотом до 300–500 млн долл.

 

От коммерции к политике

Определяя национальные интересы в отношениях с Ираном, следует помнить, что эта страна является сопредельным России государством, влиятельной региональной державой, оказывающей заметное влияние не только на ситуацию в Центральной Азии и на Ближнем Востоке, но и на приверженцев ислама в Российской Федерации.

 

Закупки Ираном такого количества вооружения, военной и специальной техники весьма выгодны России. В частности, они будут способствовать сохранению сложившихся кооперационных связей разработчиков и производителей высокотехнологичных отраслей оборонной промышленности. Кроме того, поставки значительных объемов специмущества в Иран дают России возможность оказывать на Тегеран влияние на протяжении длительного времени.

 

Безусловно, Иран как суверенное государство имеет право на обеспечение собственной обороны, в том числе и за счет закупок вооружения у других стран. Причем наиболее вероятен конфликт не с Соединенными Штатами или Израилем, а с Ираком, в ходе войны с которым в 1980–1988 годах погибли до 600 тыс. иранцев. Причинами обострения могут стать старые территориальные споры, отказ Багдада выплатить требуемую Тегераном астрономическую репарацию в 100 млрд долл. или его поддержка антитегеранской группировки Муджахиддин хальк, штабквартира которой находится в Багдаде. Возможен и конфликт с афганским движением Талибан, являющимся угрозой мусульманам-шиитам, коими являются иранцы.

 

Несомненно, что наиболее негативную реакцию возобновление ВТС России и Ирана вызовет в Израиле. Специалисты ожидают активного давления Израиля на США с целью объявления американских санкций против России.

 

В свою очередь в Иране вызывают беспокойство масштабы помощи американцев Израилю в разработке и производстве разных видов оружия, в том числе и ракетного, передача Тель-Авиву технологий, которые могут быть использованы для создания средств доставки оружия массового уничтожения, а также отказ Израиля поставить свою ядерную программу под контроль МАГАТЭ и присоединиться к Договору о нераспространении ядерного оружия в качестве неядерного государства.

 

Следствием возобновляющегося военно-технического сотрудничества России и Ирана станет повышенное внимание к давней угрозе, о которой не перестают напоминать миру Соединенные Штаты и Израиль.

 

Ракеты для диктатуры шариата

Некоторые западные эксперты из года в год сообщают о том, что Россия активно участвует в иранской ракетной и ядерной программах. Как утверждает западная пресса, иранская ракетаШихаб-3 создавалась при содействии специалистов России и Китая.

 

24 апреля 2000 года Госдепартамент США объявил о введении санкций против Юрия Савельева, руководителя Российского балтийского государственного технического университета в Санкт-Петербурге за участие в развитии ракетной программы Ирана.

 

Как утверждает германская разведка БНД, через подставные фирмы в Дубае Иран закупает новейшие военные технологии и предпринимает попытки заполучить ядерные реакторы для производства военного плутония. ЦРУ считает, что призывы Вашингтона к России прекратить передачи военных технологий Тегерану не встречают понимания. По мнению аналитиков из Лэнгли, благодаря помощи из России иранская программа создания ракет средней и большой дальности значительно продвинулись.

 

Уильям Шнейдер, американский эксперт в области международной безопасности, выдал самый радикальный прогноз. Он заявил, что в течение пяти лет Иран наряду с Северной Кореей, Россией и Китаем войдет в пятерку стран, обладающих ядерным потенциалом, достаточным для того, чтобы нанести общий разрушающий удар Соединенным Штатам.

 

На фоне подобных сообщений информация о возобновлении военно-технического сотрудничества России и Ирана выглядит почти катастрофой и не может не вызывать беспокойства на Западе.

 

Между тем, несмотря на частое появление подобных сообщений в западной печати, подтвержденных фактов получения Ираном российских ракет и технологий практически нет. И если предположить, что Россия ведет нелегальное сотрудничество в нарушение всех международных законов, то сможет ли его остановить простая памятная записка, своего рода джентльменское соглашение?

 

С российской стороны раздаются успокаивающие слова: «Мы готовы поставлять в Иран все, что не противоречит международным обязательствам нашей страны», – заявляет заместитель председателя правительства РФ Илья Клебанов. «Ограничений на поставку вооружений в Иран достаточно много – и по дальности, и по скорости», – говорит вице-премьер. Вместе с тем, г-н Клебанов отказался назвать виды военной техники, которые Россия может поставлять в Иран.

 

Позицию правительства РФ развивать ВТС с Ираном на основе соблюдения международных договоренностей по нераспространению ядерных и ракетных технологий поддержали комитеты Государственной Думы РФ по обороне и по международным делам.

 

Известна традиционная линия России на поставки таких объемов и типов вооружений, которые не приводили бы к дестабилизации военно-политической ситуации в регионе. Над этим вопросом работают специалисты министерства обороны России, участвующие в процедуре лицензирования оружейного экспорта и имеющие право наложить запрет на поставки критических вооружений в любую страну.

 

Помимо этого у России и Ирана имеются совместные обязательства по соблюдению международных режимов нераспространения оружия массового уничтожения и средств его доставки.

 

Официальные лица России настаивают, что все разговоры о незаконных сделках между Россией и Ираном беспочвенны и не имеют никакого фактического подтверждения.

 

Страсти в треугольнике

Выход России из договоренностей по Ирану, похоже, застал американцев врасплох. Возможно, причиной тому был факт, что объявление об этом пришлось на канун американских выборов, и администрация США не имела времени определиться со своей позицией. Альберту Гору даже пришлось оправдываться за то, что в 1995 году он подписал с Россией документ, по которому Иран получал российские вооружения еще на протяжении пяти лет. Нашлись конгрессмены, которые заявили, что этим он нарушил американские законы, запрещающие продажу оружия в страны, «поддерживающие международный терроризм».

 

К концу 2000 года в Соединенных Штатах уже не было единого мнения относительно того, следует ли Вашингтону любой ценой добиваться соблюдения договоренностей Гора–Черномырдина. Нашлись аналитики, считающие, что американская позиция может быть смягчена ввиду того, что мягче стал и сам иранский режим. Другие эксперты увидели в Иране противовес еще большему злу – афганскому движению Талибан.

 

К тому же американцы не имели ясности относительно планов России в развитии военного сотрудничества с Ираном. К стати сказать, полной ясности в этом вопросе нет и до сих пор.

 

Первым делом американцы проинформировали РФ о возможном применении санкций в случае выхода России из договоренностей 30 июня 1995 года: таков был ответ Мадлен Олбрайт на уведомление Игоря Иванова. Также на встрече в Брунее Билл Клинтон настоятельно просил Владимира Путина воздержаться от пересмотра меморандума Гор–Черномырдин.

 

Одновременно Вашингтон не прекращал попыток понять устремления русских. В декабре 2000 года в Москве побывала группа американских экспертов. Делегацию возглавил заместитель помощника госсекретаря по вопросам нераспространения Джон Баркер. «Мы не располагаем сведениями о каких-либо новых контрактах России с Ираном, – заявил руководитель группы. – Именно поэтому считаем крайне важным откровенное и полномасштабное обсуждение, цель которого – прояснить намерения Москвы на будущее».

 

Миссию американцев можно было считать разведывательной – они хотели напрямую спросить у Москвы, что именно она собирается продавать Ирану. Позднее эту тему обсудили в Брюсселе министры обороны России и США Игорь Сергеев и Уильям Коэн, а затем эти же вопросы задавал российским военным в Москве председатель объединенного комитета начальников штабов Генри Шелтон. Однако вразумительного ответа не последовало, похоже, Москва и сама не знает, какую боевую технику она сможет продать в Иран с выгодой для себя и без ущерба для международных обязательств.

 

При этом, похоже, что в Вашингтоне начинают понимать, что давление на Россию (и не только в вопросе с Ираном) становится контрпродуктивным, и чем сильнее американский нажим, тем резче российская реакция. В этой связи американские участники диалога не спешат принимать окончательное решение о введении санкций, ожидая дополнительных новостей из России. При этом представитель Белого дома специально подчеркнул, что отказать в запуске американских спутников с помощью российских Протонов США могут в любое время – «если стремление России ограничить распространение военных технологий ослабнет».

 

Что касается обычных вооружений, то США настойчиво советуют России не продавать их Ирану из-за того, что Тегеран, мол, помогает международному терроризму. США считают, что России следует проявлять сдержанность в поставках обычного оружия Ирану в соответствии с договоренностями, существующими между Россией и США. Об этом заявил 8 декабря 2000 года посол США в РФ Джеймс Коллинз.

 

Очевидно, что американские военные хотели бы сохранить за собой возможность при необходимости осуществить в Иране военные операции, наподобие тех, что были исполнены в Ираке и Югославии. Военный смысл требования состоит в том, что если Вашингтон решит, например, бомбить Иран за причастность к какому-нибудь теракту, то иранские Вооруженные силы не должны иметь возможности оказать противодействие. Пока Иран слишком слаб, чтобы претендовать на доминирующую роль в Персидском заливе, но с ростом военного потенциала страны нельзя исключить и возникновения региональных конфликтов.

 

Имея дело с новым российским руководством, американским политикам придется немного отступить от своей позиции. Похоже, им следует быть готовыми смириться с ограниченной продажей оружия, необходимого Ирану для самообороны, и приберечь наиболее решительные возражения на случай поставок действительно дестабилизирующих вооружений.

 

Справка

Российские (советские) вооружения в Иране

 

Бронетехника

Россия поставила в Иран в общей сложности около 120 БМП1/2 в период с 1993 по 1997 год, а также 800 ПТУР 9М111 для БМП-2 в 1993 году. При содействии России в Иране налажено лицензионное производство БМП-2.

 

В 1993–1996 годах было поставлено 122 основных боевых танка (ОБТ) Т-72М1. Из них 100 ОБТ были поставлены в 1993 году, 20 – в 1994 году и два – в 1996 году. Реализовано соглашение по лицензионному производству в Иране ОБТ Т-72.

 

Всего в Иране имеется 400 танков Т-54/55 (включая китайские), около 65 танков Т-62, 480 танков Т-72(часть поставлена Польшей), 300 БМП-1, 140 БМП-2, 300 ИТР-50/-60.

 

Ракетные войска и артиллерия

Иран располагает 600 122-мм гаубицами Д-30 и 1100 пушками М-46 (130 мм), 30 152-мм орудиями Д-20, 60 122-мм самоходными гаубицами 2С1 Гвоздика.

 

10 батарей Скад-Б со 210 ракетами.

 

ПВО

В 1991 году в Иран были поставлены ЗРК С-200ВЭ и ЗУР к ним.

 

Авиация

В 1990 году в Иран было поставлено 14 самолетов МиГ-29. Пик поставок авиатехники пришелся на 1991 год, когда было поставлено 12 Су-24 и 20 МиГ-29/МиГ-29УБ. Еще шесть МиГ-29/МиГ-29УБ были поставлены в 1993–1994 годах. В 1990–1991 годах для вооружения МиГ-29 были поставлены авиационные ракеты Р-27Р (350 единиц) и Р-60 (576 единиц). Еще 94 ракеты Р-27Р для МиГ-29 были поставлены в 1994 году.

 

Улан-Удэнский авиационный завод завершил в апреле 2000 года поставку в Иран пяти вертолетов Ми-171. Завод рассчитывает на заключение нового контракта, предусматривающего поставку для ВМС Ирана еще 20 вертолетов Ми-171.

 

Всего на вооружении Ирана находится 30 Су-24 (включая около десятка перелетевших в ходе Бури в пустыне из Ирака), 30 МиГ-29 (включая около 20 перелетевших из Ирака), пять МиГ-29Б.

 

Флот

Россия поставила Ирану три дизельные подводные лодки проекта 877ЭКМ на общую сумму 750 млн долл. Согласно Регистру ООН, первая подводная лодка была поставлена в 1992 году, вторая в 1993 году и третья в 1996 году.

 

Также Иран имеет бывший иракский патрульный катер Богомол.

 

В последние годы сотрудничество в сфере ВТС ограничивалось в основном поставками запчастей и ремонтом ранее поставленной техники.

Выходные данные cтатьи:

Вопросы безопасности, Том 5, Номер 5(95), Март 2001

МИД Ирана выступил против поставок оружия России и Украине — РБК

www.adv.rbc.ru

www.adv.rbc.ru

www.adv.rbc. ru

Скрыть баннеры

Ваше местоположение ?

ДаВыбрать другое

Рубрики

Курс евро на 8 октября
EUR ЦБ: 59,98 (+1,74) Инвестиции, 07 окт, 16:10

Курс доллара на 8 октября
USD ЦБ: 61,25 (+0,99) Инвестиции, 07 окт, 16:10

Южная Корея и Япония сообщили об очередном ракетном запуске КНДР Политика, 21:48

Дортмундская «Боруссия» на последних секундах вырвала ничью у «Баварии» Спорт, 21:35

Теракт на Крымском мосту. Что известно к 21:30 Общество, 21:30

www.adv.rbc.ru

www.adv.rbc.ru

Хуснуллин сообщил о восстановлении движения поездов по Крымскому мосту Общество, 21:21

Краткий путеводитель по ESG стран Азии и Ближнего Востока РБК и Сбер, 21:21

«Локомотив» уволил немецкого главного тренера и спортивного директора Спорт, 21:17

Хуснуллин рассказал, как по мосту поедут машины и когда пустят грузовики Политика, 21:11

Объясняем, что значат новости

Вечерняя рассылка РБК

Подпишитесь за 99 ₽ в месяц

«Милан» обыграл «Ювентус» и поднялся на третье место в чемпионате Италии Спорт, 21:06

В пяти районах Крыма продлили желтый уровень опасности Политика, 21:02

«Локомотив» потерпел пятое поражение подряд в РПЛ Спорт, 20:54

Россиянка проиграла первой ракетке мира в полуфинале турнира в Чехии Спорт, 20:28

По Крымскому мосту прошел первый после взрыва поезд Общество, 20:19

Власти Кубани ввели желтый уровень опасности у Крымского моста Общество, 20:17

Почему за бездомных собак должны отвечать люди Партнерский проект, 20:03

www. adv.rbc.ru

www.adv.rbc.ru

www.adv.rbc.ru

Тегеран считает неправильным поставлять оружие Москве или Киеву и не поддерживает ни одну из сторон конфликта, заявили в МИДе. США обвиняют Иран в передаче России дронов для использования на Украине. Кремль назвал это вбросом

Хосейн Амир Абдоллахиян (Фото: Majid Asgaripour / Reuters)

Иран, хотя и сотрудничает в оборонной сфере с Россией, не поддерживает ни одну из сторон конфликта на Украине, заявил глава МИД страны Хосейн Амир Абдоллахиян в интервью изданию Al Monitor.

«Мы считаем неправильным, чтобы какая-либо сторона отправляла оружие Украине или России», — указал он.

Министр отметил, что Тегеран категорически против любых вооруженных конфликтов, «будь то на Украине, в Йемене или в Палестине».

www.adv.rbc.ru

Иран намерен способствовать политическому диалогу и «разрешению этого кризиса посредством политических переговоров», добавил он.

www.adv.rbc.ru

Так Абдоллахиян ответил на вопрос, поставляет ли Тегеран беспилотники Москве для использования в боевых действиях на Украине, о чем заявляет Вашингтон. Как утверждал помощник президента по нацбезопасности Джейк Салливан, российская сторона интересовалась боевыми дронами Shahed-191 и Shahed-129. О поставках беспилотников также писала The Washington Post.

В иранском МИДе это не подтвердили, назвав обвинения США безосновательными. Ведомство отметило, что Москва и Тегеран сотрудничали в сфере современных технологий до начала военных действий на Украине «и особого развития в этой сфере в последнее время не наблюдается». В Кремле говорили, что власти двух стран не обсуждали подобные вопросы, и назвали данные о передаче беспилотников вбросами.

Тем не менее США пригрозили Ирану санкциями. Под ограничения уже попала компания Safiran Airport Services, которую американский Минфин назвал причастной к передаче России дронов для использования на Украине.

Что такое ядерная сделка с Ираном?

Введение

Ядерное соглашение с Ираном, официально известное как Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД), является знаменательным соглашением, достигнутым между Ираном и несколькими мировыми державами, включая Соединенные Штаты, в июле 2015 года. По его условиям Иран согласился свернуть большую часть своей ядерной программы и открыть свои объекты для более широких международных инспекций в обмен на ослабление санкций на миллиарды долларов.

Еще от наших экспертов

Рэй Такей

В ожидании термидора: внешняя политика Америки в отношении Ирана

Джон Б. Беллинджер III

Как вторжение России в Украину нарушает международное право

Джаред Коэн

СОХРАНИТЬ Сопроводительный документ: Стать бывшим

Сторонники сделки заявили, что она поможет предотвратить возрождение программы Ирана по созданию ядерного оружия и тем самым уменьшит вероятность конфликта между Ираном и его региональными соперниками, включая Израиль и Саудовскую Аравию. Однако сделка оказалась под угрозой с тех пор, как президент Дональд Трамп вывел из нее Соединенные Штаты в 2018 году. В отместку за уход США и смертоносные нападения на видных иранцев в 2020 году, в том числе совершенные Соединенными Штатами, Иран возобновил некоторые из своих ядерная деятельность.

Подробнее:

Иранское ядерное соглашение

Иран

Нераспространение, контроль над вооружениями и разоружение

Санкции

Ядерное оружие

В 2021 году президент Джо Байден заявил, что Соединенные Штаты вернутся к соглашению, если Иран вернется к соблюдению. Обновленная дипломатия изначально казалась многообещающей, но после переговоров с остановками остается неясным, смогут ли стороны прийти к соглашению.

Кто участники?

СВПД, вступивший в силу в январе 2016 года, накладывает ограничения на иранскую программу обогащения ядерных материалов в гражданских целях. В центре переговоров с Ираном находились пять постоянных членов Совета Безопасности ООН (Китай, Франция, Россия, Великобритания и США) и Германия, известные под общим названием P5+1. Европейский Союз также принял участие.

Некоторые ближневосточные державы, такие как Саудовская Аравия, заявили, что с ними следовало проконсультироваться или включить их в переговоры, потому что Иран, обладающий ядерным оружием, больше всего пострадает от них. Израиль явно выступил против соглашения, назвав его слишком мягким.

Подробнее от наших экспертов

Рэй Такей

В ожидании термидора: внешняя политика Америки в отношении Ирана

Джон Б. Беллинджер III

Как вторжение России в Украину нарушает международное право

Джаред Коэн

СОХРАНИТЬ Сопроводительный документ: Стать бывшим

Каковы цели?

Группа P5+1 хотела свернуть ядерную программу Ирана до такой степени, что, если Тегеран решит заняться созданием ядерного оружия, это займет не менее одного года, что даст мировым державам время для ответа. Направляясь к переговорам по СВПД, представители разведки США подсчитали, что в отсутствие соглашения Иран может произвести достаточно ядерного материала для оружия за несколько месяцев. Стороны переговоров опасались, что попытки Ирана стать ядерным государством могут привести к новому кризису в регионе. Израиль предпринял упреждающие военные действия против предполагаемых ядерных объектов в Ираке и Сирии и может сделать то же самое против Ирана, возможно, спровоцировав репрессалии со стороны базирующейся в Ливане «Хизбаллы» или перебои с транспортировкой нефти в Персидском заливе. Кроме того, с тех пор Саудовская Аравия заявила о готовности получить ядерное оружие, если Иран успешно его взорвет.

Ранее Иран согласился отказаться от разработки ядерного оружия, подписав Договор о нераспространении ядерного оружия, который действует с 1970 года. Однако после свержения династии Пехлеви в 1979 году иранские лидеры тайно занимались этой технологией. (В 2007 году аналитики американской разведки пришли к выводу, что Иран прекратил свою работу над ядерным оружием в 2003 году, но продолжал приобретать ядерные технологии и опыт. )

Подробнее:

Иранское ядерное соглашение

Иран

Нераспространение, контроль над вооружениями и разоружение

Санкции

Ядерное оружие

До СВПД группа P5+1 годами вела переговоры с Ираном, предлагая его правительству различные стимулы для прекращения обогащения урана. После избрания в 2013 году президента Хасана Роухани, которого считали реформатором, стороны пришли к предварительному соглашению о ведении переговоров по всеобъемлющей сделке.

Со своей стороны, Иран обратился в СВПД за освобождением от международных санкций, из-за которых его экономика [PDF] потеряла более 100 миллиардов долларов доходов только в 2012–2014 годах.

Помешает ли Ирану получить ядерное оружие?

Многие эксперты говорят, что если бы все стороны придерживались своих обещаний, сделка почти наверняка могла бы достичь этой цели более чем за десятилетие. Многие из ограничений JCPOA в отношении ядерной программы Ирана имеют срок действия. Например, через десять лет (с января 2016 года) будут сняты ограничения на центрифуги, а через пятнадцать лет — ограничения на количество низкообогащенного урана, которое может иметь Иран. Некоторые из противников сделки обвиняли эти так называемые положения об истечении срока действия, заявляя, что они лишь отсрочат создание Ираном бомбы, в то время как ослабление санкций позволит ему спонсировать терроризм в регионе.

На что согласился Иран?

Ядерные ограничения. Иран согласился не производить ни высокообогащенный уран, ни плутоний, которые можно было бы использовать в ядерном оружии. Он также предпринял шаги для обеспечения того, чтобы его объекты в Фордо, Натанзе и Араке выполняли только гражданскую работу, включая медицинские и промышленные исследования.

Соглашение ограничивает количество и типы центрифуг, которые может использовать Иран, уровень его обогащения, а также размер его запасов обогащенного урана. (Добытый уран содержит менее 1 процента изотопа урана-235, используемого в реакциях деления, а центрифуги увеличивают концентрацию этого изотопа. Уран, обогащенный до 5 процентов, используется на атомных электростанциях, а при 20 процентах его можно использовать в исследовательских реакторах или для медицинских целей Высокообогащенный уран, около 90 процентов, используется в ядерном оружии.)

Мониторинг и проверка . Иран согласился в конечном итоге внедрить протокол, который позволит инспекторам Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), органа Организации Объединенных Наций по наблюдению за ядерной деятельностью, беспрепятственный доступ к его ядерным объектам и, возможно, к незаявленным объектам. Инспекции предназначены для защиты от возможности тайной разработки Ираном ядерного оружия, как он якобы пытался раньше. МАГАТЭ выпускало ежеквартальные отчеты своему совету управляющих и Совету Безопасности ООН о выполнении Ираном своих ядерных обязательств.

Орган, известный как Совместная комиссия, в состав которой входят представители всех сторон переговоров, следит за выполнением соглашения и разрешает возникающие споры. Большинство голосов его членов может предоставить инспекторам МАГАТЭ доступ к подозрительным, незаявленным объектам. Этот орган также осуществляет надзор за передачей ядерных материалов или материалов двойного назначения.

На что согласились другие подписанты?

Снятие санкций. ЕС, Организация Объединенных Наций и Соединенные Штаты обязались отменить свои ядерные санкции в отношении Ирана. Однако многие другие санкции США в отношении Ирана, некоторые из которых относятся к 19Кризис 79 заложников остался в силе. Они охватывают такие вопросы, как программа баллистических ракет Ирана, поддержка террористических групп и нарушения прав человека. Хотя Соединенные Штаты обязались отменить свои санкции в отношении экспорта нефти, они сохранили ограничения на финансовые операции, которые сдерживают международную торговлю с Ираном.

Эмбарго на поставки оружия . Стороны договорились отменить существующий запрет ООН [PDF] на передачу Ирану обычных вооружений и баллистических ракет через пять лет, если МАГАТЭ подтвердит, что Иран занимается только гражданской ядерной деятельностью.

Как осуществляется сделка с Ираном?

Если кто-либо из подписавших заподозрит Иран в нарушении соглашения, Совет Безопасности ООН может проголосовать за продолжение ослабления санкций. Этот механизм «отката» действует в течение десяти лет, после чего санкции ООН должны быть окончательно сняты.

В апреле 2020 года США объявили о намерении отменить санкции. Другие члены «пятерки» выступили против этого шага, заявив, что Соединенные Штаты не могут в одностороннем порядке внедрить этот механизм, поскольку они вышли из ядерной сделки в 2018 году9.0005

Первоначально Иран подчинился?

Соглашение началось довольно гладко. В начале 2016 года МАГАТЭ подтвердило, что Иран выполнил свои предварительные обязательства; а Соединенные Штаты, ЕС и Организация Объединенных Наций в ответ отменили или приостановили действие своих санкций. Что наиболее важно, администрация президента США Барака Обамы отменила вторичные санкции в отношении нефтяного сектора, что позволило Ирану увеличить экспорт нефти почти до уровня, который был до введения санкций. Соединенные Штаты и многие европейские страны также разморозили замороженные иранские активы на сумму около 100 миллиардов долларов.

Однако сделка была на грани провала с тех пор, как президент Трамп вывел из нее Соединенные Штаты в 2018 году и восстановил разрушительные банковские и нефтяные санкции. Трамп сказал, что соглашение не касается программы Ирана по баллистическим ракетам и его опосредованной войны в регионе, и он заявил, что положения об истечении срока действия позволят Ирану в будущем использовать ядерное оружие.

Иран обвинил Соединенные Штаты в отказе от своих обязательств и обвинил Европу в том, что она подчинилась односторонности США. Стремясь сохранить соглашение, Франция, Германия и Великобритания запустили бартерную систему, известную как INSTEX, для облегчения транзакций с Ираном за пределами банковской системы США. Однако система предназначена только для продуктов питания и лекарств, которые уже освобождены от санкций США.

После ухода США несколько стран — США. союзники среди них — продолжали импортировать иранскую нефть в соответствии с исключениями, предоставленными администрацией Трампа, и Иран продолжал соблюдать свои обязательства. Но год спустя Соединенные Штаты отменили исключения с целью полностью остановить экспорт нефти из Ирана.

Какова текущая ядерная активность Ирана?

В ответ на действия других сторон, которые, по утверждению Тегерана, приравниваются к нарушению условий сделки, в 2019 году Иран начал превышать согласованные лимиты своих запасов низкообогащенного урана., и начал обогащать уран до более высоких концентраций (хотя все еще далеко от чистоты, необходимой для оружия). Он также начал разработку новых центрифуг для ускорения обогащения урана; возобновление производства тяжелой воды на заводе в Араке; и обогащение урана [PDF] в Фордо, что сделало производимые там изотопы непригодными для использования в медицинских целях.

В 2020 году Иран сделал еще несколько шагов в сторону от своих ядерных обязательств после серии нападений на его интересы. В январе, после того как США целенаправленно убили высокопоставленного иранского генерала Касема Сулеймани, Иран объявил, что больше не будет ограничивать обогащение урана. В октябре он начал строительство центра по производству центрифуг в Натанзе, чтобы заменить тот, который был разрушен несколькими месяцами ранее в результате нападения , в котором ответственность возлагается на Израиль. А в ноябре в ответ на убийство выдающегося ученого-ядерщика, которое также приписывается Израилю, иранский парламент принял закон, который привел к существенному увеличению обогащения урана в Фордо.

В следующем году Иран объявил о новых ограничениях на способность МАГАТЭ инспектировать свои объекты и вскоре после этого полностью разорвал соглашение о мониторинге с агентством.

Как сделка повлияла на экономику Ирана?

До принятия СВПД экономика Ирана годами переживала рецессию, обесценивание валюты и инфляцию, в основном из-за санкций в отношении его энергетического сектора. С отменой санкций инфляция замедлилась, обменные курсы стабилизировались, а экспорт — особенно нефти, сельскохозяйственных товаров и предметов роскоши — резко вырос, поскольку Иран вернул себе торговых партнеров, особенно в ЕС. После вступления в силу СВПД Иран начал экспортировать более 2,1 млн баррелей в день (приближаясь к уровню до 2012 года, когда первоначально были введены нефтяные санкции). Однако эти улучшения не привели к значительному увеличению бюджета среднего иранского домохозяйства.

Прекращение освобождения от санкций в отношении экспорта нефти и восстановление санкций США в 2018 году снова нанесли серьезный ущерб жизненно важному источнику национального дохода: на нефть и нефтепродукты приходится 80 процентов [PDF] экспорта Ирана. К середине 2020 года экспорт нефти упал [PDF] до уровня ниже трехсот тысяч баррелей в день. Кроме того, в октябре того же года Соединенные Штаты ввели санкции против восемнадцати крупных иранских банков, что привело к дальнейшему падению иранского риала по отношению к доллару США.

Между тем широкий спектр санкций США, не связанных с ядерной программой, усугубил ущерб. Многонациональные компании опасаются наказания со стороны Соединенных Штатов за сделки с попавшими под санкции иранскими организациями, связанными, например, с Корпусом стражей исламской революции (КСИР), который контролирует многие отрасли. Из-за санкций, сдерживающих международную торговлю, процветали черные рынки, обогащая КСИР за счет обычной экономики.

Каковы перспективы соглашения?

Судьба ядерной сделки остается неопределенной. Стороны, подписавшие СВПД, начали переговоры о возвращении Вашингтона и Тегерана к соглашению в апреле 2021 года, но с тех пор они то и дело прерывались, осложняясь, среди прочего, избранием Ираном консервативного священнослужителя Эбрагима Раиси президентом и вторжением России в Украину. Более того, Тегеран и Вашингтон по-прежнему расходятся во мнениях по ряду вопросов, включая признание КСИР террористической организацией. Официальные лица США предостерегают от дальнейших задержек, заявив, что дальнейшие ядерные достижения Ирана могут сделать невозможным возвращение к первоначальной сделке. На фоне сообщений о том, что Ирану осталось всего несколько дней до обогащения урана, достаточного для создания бомбы, президент Байден заявил в июле, что Соединенные Штаты будут использовать «все элементы своей национальной мощи», чтобы помешать стране получить ядерное оружие.

Министерство обороны демонстрирует иранское оружие как доказательство двуличных амбиций Тегерана > Объединенный комитет начальников штабов > Отображение новостей

ВАШИНГТОН —

Сменявшие друг друга администрации США предупреждали о пагубном влиянии Ирана на Ближнем Востоке, но лежали в ангаре на Объединенной базе Анакостия-Боллинг здесь является конкретным доказательством того, что иранский режим экспортирует оружие, чтобы сеять нестабильность и способствовать насилию во всем регионе.

В ангаре находятся три неповрежденных иранских системы вооружения и обломки четвертой, извлеченные с полей сражений на Ближнем Востоке, которые можно напрямую проследить до Тегерана.

«В октябре президент [Дональд Дж.] Трамп объявил о новой стратегии по устранению всех иранских угроз и злонамеренной деятельности: ядерной; разработка и распространение баллистических ракет; контрморские операции; кибер; и поддержка терроризма и нетрадиционных методов ведения войны», — заявила Лора Сил, представитель министерства обороны. «Часть стратегии президента состоит в том, чтобы четко показать, как Иран продолжает бросать вызов международному сообществу, нарушая резолюции ООН».

900:04 Оборудование в ангаре является доказательством злонамеренной стратегии Ирана, сказал Сил. «Мы представляем эти доказательства, чтобы мы, наши союзники и международные партнеры, включая такие организации, как [Организация Объединенных Наций], могли четко видеть деятельность Ирана в ходе нашей совместной работы», — сказал Сил.

В частности, в ангаре находятся «объекты, свидетельствующие о распространении иранского оружия в нарушение резолюций 2216 и 2231 Совета Безопасности ООН», — сказал Сил.

ООН неоднократно вводила санкции против Ирана за его незаконное распространение. Соединенные Штаты были частью переговорной группы, которая, наконец, выработала соглашение с Ираном о прекращении его ядерной программы. Другими странами были Китай, Россия, Великобритания и Франция. Эта сделка не включала другие злонамеренные действия Ирана на Ближнем Востоке.

Иран хотел бы видеть иранский полумесяц, идущий из северного Ирана через Ирак и Сирию в Ливан и Средиземное море. Режим также хотел бы распространить свою гегемонию на Персидский залив и на Аравийский полуостров. По словам официальных лиц, Иран действует через хуситов в Йемене и снабжает их.

Оружие иранского производства

Демонстрируемые системы вооружения были извлечены с полей сражений на Ближнем Востоке партнерами США в регионе, в первую очередь Саудовской Аравией и Объединенными Арабскими Эмиратами, сказал Сил.

Четыре системы: баллистическая ракета малой дальности, противотанковая управляемая ракета, беспилотный летательный аппарат и технология взрывающихся лодок. «Все четыре включают детали, изготовленные [] иранской государственной оборонной промышленностью, и все они могли быть только из Ирана», — сказал Сил.

Обломки двух иранских ракет Qiam, запущенных из Йемена в Саудовскую Аравию. Один из них был нацелен на нефтяной объект Янбу, а другой — на международный аэропорт имени короля Халида. «Киам производит только Иран», — сказал Сил.

Другое оборудование — противотанковая управляемая ракета иранского производства под названием Toophan. «Этот самолет был получен Саудовской Аравией на поле боя», — сказал Сил. Ракета представляет собой высокоточное оружие прямой наводки с дальностью стрельбы около 2,4 мили. Хуситы в Йемене используют их для поражения инфраструктуры и транспортных средств, заявили официальные лица, отметив, что у хуситов нет технологий для производства этого оружия.

На выставке также представлен беспилотный летательный аппарат Qasef-1, принадлежащий силам хуситов, который был обнаружен Саудовской Аравией. «Qasef-1 можно использовать в качестве одностороннего ударного беспилотника — он пикирует на цели в стиле камикадзе и взрывает боеголовку при ударе», — сказал Сил. «Только Иран производит «Касеф-1». Он принадлежит к семейству БПЛА Ababil, разработанному и произведенному правительством Ирана».

Наконец, на дисплее представлена ​​система наведения иранского катера Shark-33. Это нагруженный взрывчаткой беспилотный катер, использованный при атаке саудовского фрегата HMS al Madinah. По словам Сила, в результате этой атаки двое погибли и трое получили ранения, а в корпусе корабля образовалась дыра размером 5 на 6,5 футов.

«Есть более полудюжины доказательств того, что эти компоненты напрямую связаны с Ираном», — сказала она. «Что делает Shark 33 таким опасным, так это не только то, что он может взорваться. У него есть система наведения, позволяющая отслеживать и поражать движущуюся цель без оператора на борту, поэтому катер можно использовать для взрыва корабля, не отправляя кого-то на самоубийственную миссию. Компьютер и датчики служат этой беспилотной системой наведения для Shark 33 — и они поставляются Ираном».

Наконец, бортовая камера лодки фиксирует неподвижное изображение ее местоположения каждый раз, когда включается программное обеспечение навигации. «Изображения, найденные на компьютере Shark 33, показывают, что он находится внутри объекта Корпуса стражей исламской революции в восточном Тегеране», — сказала она.

Выставка является первым шагом американской стратегии, направленной на то, чтобы четко показать, как Иран продолжает бросать вызов международному сообществу. «Очевидно, что Иран вооружает опасные боевики и террористические группы передовым оружием, чтобы сеять нестабильность и насилие», — сказал Сил. «Но мы не на пути к войне с Ираном — как раз наоборот. США хотят, чтобы Иран действовал как ответственная нация и укреплял безопасность и стабильность в регионе, пострадавшем от попыток Тегерана подорвать международный порядок путем разжигания насилия и политического хаоса».

(Следите за Джимом Гарамоне в Твиттере: @GaramoneDODNews)

Новые ракеты, новые риски: эскалация последствий иранского высокоточного оружия

Восток. За последние пять лет Революционная гвардия использовала высокоточные баллистические ракеты, крылатые ракеты и беспилотники для поражения целого ряда целей, включая ИГИЛ в Сирии, курдских ополченцев в Ираке, нефтяные объекты в Саудовской Аравии, авиабазу США в Ираке и авиабазу США в Ираке. Связанный с Израилем нефтяной танкер у берегов Омана. Иранские силы также использовали ракеты класса «земля-воздух» при преднамеренном сбитии американского разведывательного беспилотника и случайном сбитии рейса 752 Международных авиалиний Украины над Тегераном.  

Иран расширил типы и развертывание высокоточного оружия во всех своих военных службах. В результате это оружие составляет важнейшую опору военной стратегии Ирана — для сдерживания, обороны и поддержки его партнеров по «оси сопротивления». Если когда-то опасения Запада были сосредоточены на потенциальном использовании Ираном ракет в качестве средств доставки ядерного оружия, то теперь его ракеты сами по себе стали обычной угрозой.

 

Стать участником

 

Американские политики и военные планировщики работают над противодействием достижениям Ирана в области высокоточного ударного оружия. Но Вашингтон не полностью учел, каким образом этот новый потенциал повысил стратегическую уверенность Ирана в своих силах и повысил риск быстрой эскалации кризиса. До тех пор, пока традиционные усилия по сдерживанию новых вооружений Ирана не окажутся эффективными или пока не станет возможным договориться об их ограничении, Соединенным Штатам и их союзникам следует предпринять шаги для укрепления стратегической стабильности и снижения риска непреднамеренной эскалации.  

Растущая зависимость Ирана от высокоточного ударного оружия

В последние годы возросла важная роль высокоточного ударного оружия в арсеналах как Революционной гвардии, так и иранских обычных вооруженных сил, Артеш . силы, которые сейчас используют это оружие в своих отдельных службах. В течение многих лет воздушно-космические силы гвардии развертывали баллистические ракеты, крылатые ракеты и беспилотники, в то время как Артеш ВВС развернули противокорабельные крылатые ракеты воздушного базирования. Военно-морские силы гвардии и Артеш использовали противокорабельные крылатые ракеты, а их силы ПВО использовали ракеты класса «земля-воздух». Но в последние годы все расширилось. В 2021 году иранское командование подчеркнуло развертывание баллистических ракет, традиционно являвшихся монополией воздушно-космических сил гвардии, сухопутными силами и флотом Корпуса гвардии. Кроме того, ВВС «Артеш» продемонстрировали крылатую ракету большой дальности для поражения наземных целей — еще один боеприпас, традиционно зарезервированный для ВКС гвардии. Военные службы как Революционной гвардии, так и Artesh теперь используют вооруженные дроны и дроны-смертники, как показали прошлогодние испытания Artesh дальнобойных дронов-смертников, а также их развертывание наземными силами гвардии. Наконец, сухопутные войска гвардии и артеша приняли на вооружение управляемые ракеты. В общем, все военные службы Революционной гвардии и Артеша теперь изобилуют ударным оружием для наступательного и оборонительного использования.

Этот вновь обретенный акцент на высокоточные ракеты и беспилотники можно увидеть и в иранских военных учениях. В ноябре Artesh использовала крылатые ракеты, боевые дроны и дроны-самоубийцы, а также ракеты класса «земля-воздух» для поражения целей во время учений «Zolfaghar 1400». В декабрьских учениях «Великий пророк 17» все три силы Революционной гвардии — воздушно-космические, военно-морские и наземные — полагались на ударное оружие в своих имитационных наступательных и оборонительных операциях, включая скоординированные удары баллистическими ракетами и беспилотными летательными аппаратами по макету израильской армии. АЭС Димона. Научно-исследовательские организации Революционной гвардии и Артеш также активизировали свое участие в разработке высокоточного ударного оружия. Это расширило внутреннюю научно-исследовательскую, опытно-конструкторскую и промышленную базу страны, в которой традиционно доминировали разработки и производственные организации министерства обороны, такие как Организация аэрокосмической промышленности, Организация авиационной промышленности и Организация оборонной промышленности.

В результате этих усилий иранское высокоточное ударное оружие теперь имеет решающее значение для военной стратегии страны. Иран применил высокоточное оружие в ответ на то, что он называет «полужестким» (9).0085 nimeh-sakht ) таких угроз, как терроризм и убийство, и для устранения «жесткой» ( sakht ) угрозы вооруженного конфликта посредством сдерживания и защиты. Это оружие является важной частью сдерживания, краеугольным камнем военной стратегии Ирана. Они поддерживают заявленную Ираном стратегию «активного сдерживания» ( bazdarandegi-e fa’el ) и его доктрину «оборонительного и наступательного сдерживания» ( bazdarandegi-e defa’i va tahajomi ), в которой подчеркивается угроза решительного наступления и ответные меры обороны для сдерживания противников Ирана. Высокоточное ударное оружие Ирана делает это, предоставляя средства для угрозы возмездия — и, возможно, упреждения — против действий противника и угрожая высокими затратами в случае нападения или вторжения противника.

В заявлениях иранских официальных лиц подчеркиваются три основных компонента сдерживания: потенциал, решимость и уязвимость. Высокоточное ударное оружие занимает центральное место во всех трех. Во-первых, Иран наращивает свои качественные и количественные возможности по всему спектру ударных ракетных и беспилотных вооружений. Во-вторых, Иран заявил о своей решимости использовать это оружие открыто или тайно против своих негосударственных и государственных противников. В-третьих, она пытается снизить собственную уязвимость за счет повышения живучести своего высокоточного оружия. Иран также пытается использовать предполагаемую уязвимость своих противников, угрожая нанести удары по израильским городам и ядерным объектам, а также по военным базам и силам США в регионе.

Помимо сдерживания, высокоточное ударное оружие также играет решающую роль в планах Ирана по обороне и асимметричной войне в случае неудачи сдерживания. Например, Иран будет в значительной степени полагаться на это оружие, если он когда-либо выполнит свои угрозы закрыть Ормузский пролив. Они также играют важную роль в военном измерении иранской стратегии «сопротивления», включая поддержку им своих партнеров по Оси сопротивления, таких как ливанская «Хезболла» и йеменские хуситы.

 Риск быстрой эскалации

Зависимость Ирана от высокоточного оружия для поддержки своей военной стратегии и целей национальной безопасности, вероятно, будет продолжать расти. Неудивительно, что западные страны, в частности Соединенные Штаты и Израиль, проявляют все большую обеспокоенность и, как сообщается, теперь рассматривают возможности обычных ударов Ирана как более непосредственную опасность, чем ядерная программа Ирана. Центральное командование США подчеркнуло свою обеспокоенность по поводу достижения Ираном «превосходства» в регионе и подчеркнуло меры, которые он принял в ответ, включая усиление сдерживания, совершенствование активной и пассивной обороны и передислокацию сил.

К сожалению, Соединенные Штаты и их союзники по-прежнему сталкиваются с серьезными проблемами при ответных действиях, будь то попытка ограничить продвижение Ирана в области высокоточного ударного оружия или сдержать его использование Ираном. Западные страны почти наверняка продолжат свои традиционные меры, направленные на сдерживание развития Ираном ударных вооружений, такие как национальный и многосторонний экспортный контроль, санкции, дипломатическое давление и запреты. Однако до сих пор эти меры мало повлияли на способность Ирана разрабатывать, развертывать и передавать оружие.

Переговоры об ограничении программ, возможностей или поставок высокоточного оружия Ирана, вероятно, будут неосуществимы в течение некоторого времени из-за высокого уровня политической напряженности, критической роли, которую это оружие играет в военной стратегии Ирана, и явных преимуществ они поставляют в Иран. Последовательная позиция Тегерана по-прежнему состоит в том, что переговоры по этому оружию — это «красная линия». Это означает, что любые усилия по ограничению возможностей Ирана или «отделению» иранских высокоточных ударных вооружений от центральной роли, которую они играют в военной стратегии Ирана, скорее всего, окажутся непрактичными, по крайней мере, в ближайшем будущем.

Перед западными странами также стоит непростая задача по сдерживанию иранской угрозы и использования высокоточного оружия, пока Иран считает, что у него есть преимущество в общем балансе сдерживания. Хотя иранские официальные лица, вероятно, не сомневаются в способности США и Израиля нанести удар по Ирану, заявления иранских военных представителей предполагают, что они ставят под сомнение решимость Запада использовать военную силу против Ирана, а также считают, что израильские цели и базы США в регионе очень уязвимы для иранских ракет и беспилотников. забастовки. Действительно, иранские военные утверждают, что Иран прошел «фазу сдерживания» (9).0085 marhaleh-ye bazdarandegi ) и дошел до того, что бремя сдерживания Ирана теперь лежит на противниках, а не наоборот.

Вся эта динамика усиливает риск быстрой эскалации во время кризиса или конфликта с Ираном. Самоуверенность Ирана и его восприятие преимущества могут быть неоправданными, но, тем не менее, они создают риск неверного восприятия Ираном во время кризиса. Кроме того, зависимость Ирана от высокоточного оружия для проведения быстрых, решительных и наступательных ответов на действия противника может легко вызвать быстрый, эскалационный цикл атак «око за око», когда Иран будет использовать все большее количество этого оружия на каждом этапе. Это только усилится из-за давления на иранское командование по принципу «используй или проиграешь», чтобы оно наносило удары до того, как их собственные арсеналы будут уничтожены.

Соединенным Штатам и их союзникам следует продолжать поиск военных и дипломатических путей для снижения угрозы со стороны иранских высокоточных ударных вооружений. Однако до тех пор, пока эти усилия не увенчаются успехом, им следует искать пути укрепления стратегической стабильности и снижения риска непреднамеренной эскалации в случае кризиса.