Гендиректор ОЗХО: уничтожение Россией химического оружия — знаковое событие
Завершение Россией программы уничтожения химического оружия стало важной вехой на пути ликвидации отравляющих веществ во всем мире. В интервью ТАСС генеральный директор Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) Ахмет Узюмджю рассказал о том, почему этому событию придается такое большое значение, как дальше будут развиваться отношения с РФ, а также поделился своим видением относительно будущего организации.
— Как ОЗХО оценивает факт завершения Россией программы уничтожения химического оружия? Каким вы видите дальнейшее сотрудничество между Россией и ОЗХО с учетом этого достижения?
— Завершение Россией программы уничтожения химического оружия является важной вехой в выполнении Конвенции о запрещении химического оружия (КХО). Факты говорят сами за себя. Во время присоединения к конвенции Российская Федерация обладала самыми крупными запасами отравляющих веществ в мире в объеме 39 967 тонн, в том числе зарина, зомана, ви-икса, иприта и люизита — одних из самых смертоносных боевых отравляющих веществ, известных человечеству. В соответствии с конвенцией Российская Федерация обязалась уничтожить сотни тысяч заполненных и незаполненных боеприпасов — все, начиная от воздушных бомб до распылителей, а также уничтожить или перепрофилировать все объекты по производству химического оружия. Весь процесс уничтожения проходил под бдительным надзором со стороны ОЗХО. Достижение этого знакового события за 15 лет и с опережением графика является свидетельством приверженности России и высокого профессионализма ее экспертов.
Дальнейшее сотрудничество между Россией и ОЗХО я вижу в позитивном свете. Российская Федерация является одной из первых стран, подписавших КХО. У ОЗХО были конструктивные и партнерские отношения с Россией на протяжении всего процесса химической демилитаризации. Более того, Россия активно участвует в деятельности ОЗХО по всем направлениям в качестве члена исполнительного совета.
В будущем вклад России в деятельность ОЗХО имеет ключевое значение, поскольку организация переключает свое внимание с разоружения на предотвращение повторного появления химического оружия. В частности, организация обеспокоена подъемом химического терроризма. Этот вопрос рассматривается в рамках КХО. Мы понимаем, что это также вызывает обеспокоенность у Российской Федерации, и ОЗХО только выигрывает от ее участия в рабочей группе открытого состава по терроризму и подгруппе по негосударственным субъектам.— Как идет процесс уничтожения химического оружия в других странах? Какие государства уничтожают свои запасы? Сколько химического оружия осталось ликвидировать?
— Прогресс, достигнутый за последние 20 лет в деле уничтожения химического оружия в соответствии с КХО, впечатляет. ОЗХО подтверждено уничтожение более 96% из 72 тыс. тонн заявленных боевых отравляющих веществ. Однако мир может быть уверен в том, что все химическое оружие ликвидировано, только после того, как четыре оставшиеся страны, Египет, Израиль, КНДР и Южный Судан, возьмут на себя обязательства по выполнению положений конвенции. Усилия по уничтожению продолжаются не только в отношении химического оружия, заявленного в качестве наследия холодной войны, но и в отношении старых отравляющих веществ, оставшихся со времен Первой мировой войны, и заброшенного химического оружия со Второй мировой войны.
Соединенные Штаты ликвидировали более 90% своих запасов, что подтверждено ОЗХО, и находятся на пути к выполнению своих обязательств по уничтожению к установленному по плану 2023 году. США обладали вторыми по величине запасами химического оружия после России. Завод по уничтожению химического оружия в Пуэбло планомерно работает с момента запуска в сентябре 2016 года, а завод в Блю-Грассе в скором времени начнет работу.
Остатки химического оружия в Ливии, которые были вывезены из страны в ходе международной миссии, возглавляемой ОЗХО, в настоящее время уничтожаются на специализированном объекте в Германии. Ожидается, что этот процесс завершится в этом году. Благодаря приверженности Ливии и международного сообщества, а также поддержке ОЗХО, мир может быть уверен в том, что эти отравляющие вещества никогда не станут оружием.
— Каким вы видите будущее организации? Какие наиболее важные задачи предстоит решать ОЗХО после уничтожения всего химического оружия в мире?
— Уничтожение последнего заявленного химического оружия ознаменует новую эру для организации и сместит наш фокус на предотвращение повторного появления химического оружия. В эпоху быстрого научно-технического прогресса и на фоне меняющегося ландшафта безопасности ОЗХО должна вести борьбу с предотвращением повторного появления химического оружия сразу на многих фронтах.
Угроза химического терроризма вполне реальна. Террористы имеют возможность создавать или приобретать химическое оружие. Они продемонстрировали свою готовность использовать его. Поэтому обычных подходов к нераспространению недостаточно. Для борьбы с этой угрозой потребуется использование всех доступных инструментов, включая многостороннюю координацию действий между различными национальными и международными игроками. Не менее важна и национальная правовая база, обеспечивающая основу для предотвращения доступа негосударственных субъектов к материалам, которые могут помочь в разработке химического оружия, и наказания ответственных лиц.
ОЗХО стремится к тому, чтобы химия использовалась для мира, процветания и прогресса. Конвенция предусматривает развитие международного сотрудничества и обмен научной и технологической информацией для мирной химической деятельности. И здесь организация создала широкий спектр программ для дальнейшего развития потенциала.
Сама ОЗХО должна быть центром передового опыта в области химии. Мы планируем расширить и модернизировать существующую лабораторию ОЗХО с тем, чтобы она превратилась в центр химии и технологии. Благодаря этому мы сможем расширить и приобрести новые аналитические и исследовательские возможности, которые будут использоваться в интересах государств — участников нашей организации.
— Возможное использование химического оружия в Сирии в настоящее время широко обсуждается в СМИ. Какой прогресс достигнут в расследовании этих инцидентов? Как вы оцениваете сотрудничество с ООН в этом процессе?
— Миссия ОЗХО по установлению фактов применения химоружия в Сирии (МУФС) продолжает изучение всех сообщений о возможном использовании химического оружия в Сирии. Миссия проводит расследования беспристрастно и профессионально, следуя установленным, научно-обоснованным процедурам. В мае 2017 года МУФС представила доклад об использовании иприта в сентябре 2016 года в населенном пункте Марат-Ум-Хауш в провинции Алеппо и еще один доклад в июне 2017 года об использовании зарина в апреле этого года в Хан-Шейхуне. В обоих случаях МУФС подтвердила факт использования химического оружия. Результаты расследований были направлены Совместному механизму ООН и ОЗХО по расследованию химических атак в Сирии (СМР), который по поручению Совета Безопасности ООН занимается определением ответственных за эти атаки. ОЗХО поддерживает СМР, предоставляя всю информацию, необходимую для проведения расследований.
— В ходе конференции государств — участников ОЗХО в ноябре должен быть избран новый генеральный директор организации. Как уходящий гендиректор, отвечавший за работу организации в течение почти восьми лет, что бы вы хотели пожелать своему преемнику?
— Работа в качестве генерального директора ОЗХО была для меня большой честью и привилегией. Как организация мы добились огромного прогресса на пути к миру без химического оружия. В знак признания этого ОЗХО в 2013 году была удостоена Нобелевской премии мира.
Когда я занял эту должность в 2010 году, организация столкнулась с вопросами относительно своего будущего и значимости не только на том этапе, когда все химоружие будет уничтожено, но и в более коротком периоде, поскольку деятельность, связанная с ликвидацией отравляющих веществ, в тот момент значительно замедлилась. Я потратил время на то, чтобы провести переориентацию на другие аспекты деятельности ОЗХО, и я полностью уверен, что теперь организация готова успешно решать новые задачи, стоящие после завершения программы уничтожения всего химоружия в мире, и занять достойное место на все более сложной арене международной безопасности. Организация стала более гибкой и надежной, чем когда-либо прежде, для решения стоящих перед ней задач.
Перед новым генеральным директором стоят серьезные испытания, и о некоторых из них я уже упомянул ранее. Но в более широком плане я хотел бы пожелать моему преемнику продолжать выполнять критически важную задачу по соблюдению международных норм против химического оружия.
Мир может быть уверен в том, что все химическое оружие ликвидировано, только после того, как четыре оставшиеся страны, Египет, Израиль, КНДР и Южный Судан, возьмут на себя обязательства по выполнению положений конвенции
ОЗХО подтвердила использование такого оружия в Сирийской Арабской Республике, имеются сообщения о его использовании негосударственными субъектами в Ираке, а в Малайзии в настоящее время продолжается рассмотрение судебного дела о предполагаемом использовании ви-икс с целью убийства. Эти сообщения вызывают озабоченность у всех нас. Соблюдение норм имеет решающее значение, поскольку при нарушениях без привлечения к ответственности возникает безнаказанность. Крайне важно также сохранить систему, которая гарантирует выполнение конвенции, поскольку потеря доверия к эффективности или важности механизма неизбежно приведет к деформации всей структуры.
Важным фактором является невыполнение условий конвенции некоторыми государствами, которые остаются за пределами организации. Я продолжаю использовать любую возможность, чтобы подчеркнуть важность присоединения к документу Египта, Израиля, КНДР и Южного Судана.
В конечном счете ОЗХО будет такой организацией, какой ее хотят видеть государства-участники. Тем не менее все они согласны с тем, что прекращение распространения и использования химического оружия кем-либо при каких бы то ни было обстоятельствах остается крайне важной задачей.
Беседовал Виталий Чугин
tass.ru
Путин дал ряд поручений по итогам завершения работ по уничтожению химического оружия в РФ — Политика
МОСКВА, 16 октября. /ТАСС/. Президент России Владимир Путин дал несколько поручений правительству и Генпрокуратуре по итогам завершения работ по уничтожению химического оружия в РФ. В частности, как сообщает пресс-служба Кремля, к декабрю 2017 года правительство должно будет подготовить и внести в Госдуму проект федерального закона, предусматривающего признание оборотоспособным имущества объектов по уничтожению химического оружия после завершения ими деятельности, для которой они были предназначены.
К декабрю 2018 года кабмин должен представить предложения, направленные на поэтапное вовлечение имущественных комплексов объектов по уничтожению химического оружия в хозяйственный оборот в интересах отраслей, связанных с обеспечением обороноспособности и безопасности государства (включая создание производства порохов и взрывчатых веществ, активных фармацевтических субстанций и лекарственных средств, объектов обезвреживания отходов I и II классов опасности), а также в интересах других отраслей промышленности.
Ко второму кварталу 2018 года правительству поручено включить в государственную программу «Развитие промышленности и повышение ее конкурентоспособности» подпрограмму «Ликвидация последствий деятельности объектов по хранению и объектов по уничтожению химического оружия в Российской Федерации» на 2019-2024 годы и определить объемы ее финансирования.
Также кабмину поручено к декабрю 2018 года представить предложения об изменении организационно-правовой формы Федерального управления по безопасному хранению и уничтожению химического оружия при Министерстве промышленности и торговли, предусмотрев отмену прохождения в этом учреждении военной службы.
К апрелю 2018 года правительство должно рассмотреть вопрос о необходимости создания федеральной схемы обращения с отходами I и II классов опасности, а к маю 2018 года — вопрос о необходимости внесения в законодательство о концессионных соглашениях изменений, касающихся включения объектов обезвреживания отходов I и II классов опасности в объекты концессионного соглашения.
Кабмин к сентябрю должен будет также принять меры по усилению административной ответственности хозяйствующих субъектов, осуществляющих деятельность, связанную с обращением с отходами I и II классов опасности, за нарушение требований законодательства в области обращения с отходами.
Поручения Генпрокуратуре
Путин также поручил Генеральной прокуратуре провести к сентябрю 2018 года проверку хозяйствующих субъектов, осуществляющих деятельность, связанную с обращением с отходами I и II классов опасности, по соблюдению ими лицензионных требований, установленных законодательством.
К декабрю 2018 года Генпрокуратура должна будет проверить работу хозяйствующих субъектов, в результате деятельности которых образуются отходы I и II классов опасности, по соблюдению ими требований законодательства в области обращения с отходами при осуществлении мероприятий по обезвреживанию и размещению отходов.
Ликвидация химоружия в РФ
В конце сентября президент РФ в режиме телемоста получил доклад о ликвидации последнего боеприпаса из запасов российского химического оружия.
Работа по ликвидации химоружия завершена Россией в полном объеме досрочно.
Тогда же Путин поручил Министерству промышленности и торговли проработать и представить в правительство подпрограмму по устранению последствий ликвидации химического оружия в РФ.
9 октября Путин подписал указ об упразднении Госкомиссии по химическому разоружению, который вступает в силу с 1 декабря 2017 года. Этим же документом были признаны утратившими силу шесть указов президента, касавшихся вопросов химического разоружения.
tass.ru
Как утилизируется химическое оружие » Военное обозрение
Химическое оружие (ХО) обладает достаточно большой историей. Впервые оно было применено еще при обороне Севастополя в XIX веке. Тогда англичане использовали особые бомбы, которые русские солдаты прозвали достаточно ёмко – «вонючими». Однако широкое применение химического оружия произошло во время Первой мировой войны. Иногда ее даже называют «войной химиков». При этом из крупных государств Россия стала производить ХО последней, лишь после того, как понесла от него потери. К примеру, во время знаменитой обороны крепости Осовец, вошедшей в историю «атакой мертвецов». При штурме крепости немцы использовали кожно-нарывной газ иприт.После окончания Первой мировой войны ХО было запрещено. Однако его достаточно широко использовала Испания в Марокко, Япония против Китая и Италия в Эфиопии. Во Второй мировой войне химическое оружие не применялось, но именно в эти годы в Германии были созданы образцы ХО нового уже второго поколения – нервнопаралитические – зарин, зоман, табун. Все они были приоритетом фашистской Германии. Однако Гитлер в ходе войны все-таки не решился использовать химическое оружие, фюрер не был уверен в том, чем на это сможет ответить Сталин.
Зато уже во второй половине прошлого века звание чемпиона по разработкам и использованию химического оружия перешло к США. Во время войны во Вьетнаме американцы распылили в воздухе миллионы тонн яда под обозначением Agent Orange, которым до сих пор заражены большие территории страны, а дети рождаются с врожденными мутациями. Использовали американцы ХО и в Ираке, во время штурма Эль-Фаллуджи они применяли белый фосфор, который запрещен международными конвенциями. Белый фосфор представляет собой вещество, которое попадая на открытые участки кожи, вызывает ожоги до костей. При получении таких ожогов человек погибает мучительной смертью. При этом, если при обычных ожогах при 15% поражении поверхности тела человека вполне можно спасти, то при поражении белым фосфором – нет.
Позже официальные представители Белого дома врали о том, что не использовали при штурме Эль-Фаллуджи белый фосфор. Однако под грузом доказательств им все же пришлось признать данный факт. В итоге через несколько лет они даже извинились, но только за обман, а не за использование запрещенных химических веществ. В настоящее время Россия как член Конвенции о запрете ХО продолжает ликвидировать еще советские арсеналы химоружия. Процесс ликвидации продолжается и в США. Ликвидация химического оружия – это очень сложный процесс, который требует большой предосторожности.
Проблема утилизации ХО приобрела большое значение в рамках договоренности России и США по ликвидации химического оружия Сирии. Страны будут контролировать данный процесс совместно. При этом уничтожить сирийское химоружие планируется уже в 2014 году. Однако до сих пор существуют вопросы, на какие деньги и как это будет происходить. На счет денежных средств на утилизацию хорошо высказался глава МИД России Сергей Лавров: «Если нашлась группа стран, готовых тратить деньги на войну, то, наверняка, найдутся и такие, кто будет готов заплатить за мирное разрешение конфликта».
Основные методы утилизации химического оружия
Значение и важность проблемы утилизации ХО привлекают внимание многих специалистов, работающих в различных областях науки, что выражается в большом количестве методик по уничтожению химического оружия. При этом специалисты выделяют 3 основных группы методов утилизации: термические, химические и биологические.
1. Химические методы утилизации ХО основаны на реакциях их с различными химическими реагентами, в результате которых образуются нетоксичные продукты. К примеру, щелочной гидролиз. Гидролиз ХО в специальных водных растворах щелочей протекает с образованием соли метилалкилфосфорной кислоты, которая не является токсичным соединением. Так как в слабощелочной и нейтральной среде гидролиз протекает достаточно медленно, данный способ можно применять только для детоксикации отравляющих веществ в лабораторных условиях.
Окислительное хлорирование. При данном методе в роли окислителя применяют хлор, гипохлорит натрия и кальция, пероксид водорода. Из-за высокой реакционной способности данных веществ, разложение химических веществ может сопровождаться взрывом, поэтому данные реакции с отравляющими веществами можно проводить в суспензиях или водных растворах. Также возможно прямое хлорирование растворов веществ типа VХ. Полнота уничтожения ОВ составляет при этом методе 99,99%.
Также может применяться алкоголиз. Данный метод утилизации ХО основывается на взаимодействии ОВ с различными спиртами и их производными. Для утилизации химического оружия больше всего подходят моноэтанолы.
2. Термические методы утилизации ХО предполагают использование теплового воздействия на отравляющие вещества. Такие методы могут применяться, как с предварительным расснаряжением химических боеприпасов, так и без него. Процесс сжигания ОВ в специальной смеси с тяжелым жидким топливом – это на сегодняшний день один из самых простых способов утилизации химического оружия. Проведенные в лабораторных условиях исследования наглядно демонстрируют, что процесс сжигания ХО предполагает очень высокую степень их разрушения, а также очень высокую эффективность поглощения отходящих токсичных газов.
Термический метод также предполагает утилизацию ХО в расплаве солей. При таком методе ОВ, подлежащее утилизации, сжигаются в расплаве смеси солей щелочных металлов. Лабораторная установка, которая предназначена для сжигания химического оружия в расплаве солей, включает в себя 4 элемента: печь, камеру сгорания, систему подачи боевого вещества и систему контроля отходящих газов. Смесь ОВ вместе со сжатым воздухом поступает на дно камеры сгорания по алюминиевой трубе, где происходит реакция взаимодействия ОВ с расплавленными солями. Полнота уничтожения ОВ при этом методе составляет 99,99%.
Термическое уничтожение химического оружия в боеприпасах заключается в разложении ОВ в замкнутом пространстве без доступа к нему кислорода. Термодеструкция может использоваться для уничтожения ОВ прямо в боеприпасах, которые обладают существенным запасом прочности по отношению к внутреннему давлению. При нагревании химических боеприпасов до высоких температур 150˚С в них значительно увеличивается внутреннее давление в результате термического расширения химических веществ.
При дальнейшем нагревании боеприпасов до температур выше 200˚С внутреннее давление в них достигает предельных значений и осуществляется разгерметизация корпуса боеприпасов, которая сопровождается выбросом газообразных продуктов, составляющих от 30% до 40% от исходного объема вещества. При этом образовавшиеся газообразные продукты используются для дальнейшего термического разложения, которое осуществляется на нагретом до 500˚С катализаторе, после чего газы поступают на щелочной скруббер. Дальнейший процесс нагревания корпуса боеприпасов обеспечивает их полное обезвреживание. В зависимости от длительности и скорости нагревания можно достичь степени уничтожения химически опасных веществ от 90% до 99%.
3. Биологический метод утилизации химоружия. За границей осуществлялась оценка возможности применения микроорганизмов для утилизации токсичных веществ. В 1946 году даже был обнаружен особый фермент, который получил обозначение ДФФ (диизопропилфторфосфат). Учитывая доступность промышленного производства, направление с использованием биологических методов можно считать перспективным.
Сравнительная методика показывает, что каждый из методов имеет как свои плюсы, так и недостатки. Так, например, методы уничтожения ХО с помощью разбавленных щелочей, газообразного хлора сопряжены с выделением большого объема сточных вод и коррозионных сред, что, в свою очередь, ведет к существенному росту финансовых затрат. Данные методы не рекомендуются для масштабной утилизации.
Наряду с этим метод прямого сжигания ОВ обладает рядом преимуществ. Это самый короткий путь утилизации ХО с минимальным объемом отходов. Однако сжигание химических веществ сопровождается образованием паров и аэрозолей, в случае аварий на объекте возможен выброс данных веществ в атмосферу. Помимо этого процесс сжигания сопровождается таким нежелательными факторами, как работа на зараженном оборудовании и подача ХО в печь насосом под давлением.
Самым безопасным методом утилизации является термическое разложение непосредственно в самих боеприпасах, без их предварительного расснаряжения. Но данный метод можно использовать лишь с небольшими боеприпасами, масса отравляющих веществ в которых не превышает 10 кг. Метод сжигания химического оружия с помощью солей щелочных металлов довольно сложен в аппаратном отношении, а биологический метод, хотя и перспективен, но недостаточно изучен.
Процесс утилизации в России
России от СССР досталось порядка 40 тысяч тонн запасов химического оружия (в США – 31,5 тысяч тонн), большая часть советского ХО была представлена следующими веществами: иприт, люизит, смесь люизит-иприт (HL), Зоман, Зарин и VX. Россия как страна, подписавшая конвенцию о ликвидации химического оружия, активно его уничтожает. К 2013 году удалось ликвидировать около 70% всего российского ХО.
Для этих целей в нашей стране было построено 7 особых предприятий: поселок Горный (Саратовская область, утилизация закончена в 2012 году), город Камбарка (Удмуртская Республика, утилизация закончена в 2012 году), поселок Кез (Удмуртская Республика, в процессе строительства), поселок Марадыково (Кировская область, действует с 2006 года), город Щучье (Курганская область, действует с 2009 года), село Леонидовка (Пензенская область, действует с 2008 года), город Почеп (Брянская область, действует с 2008 года).
В настоящее время крупнейший в Европе завод по ликвидации ХО работает в брянском городе Почепе. Завод функционирует круглые сутки. Днем и ночью 3 полностью автоматических линии производят, если говорить техническим языком, «расснаряжение боеприпасов» различных калибров. Каждый, кто отправляется в его цеха, надевает на себя особые герметичные костюмы. Данные костюмы абсолютно безопасны, но находиться в них в рабочих цехах можно не более 4-х часов.
Сергей Уваров, являющийся начальником отдела хранения спецбоеприпасов, рассказывает, что в зависимости от калибра в бомбах хранится до 270 кг. химических реагентов, для того чтобы утилизировать такой боеприпас тратится 5 минут. Основной профиль предприятия в Почепе – это утилизация авиационных бомб, снаряженных зоманом, зарином и веществом VX. Все эти вещества – это сильнейшие токсины, которые в состоянии заблокировать импульсы нервной системы человека и привести к полному параличу мышц и остановке дыхания. По этой причине весь процесс утилизации боеприпасов протекает внутри полностью герметичных автоматизированных станций. Люди лишь занимаются контролем их работы.
Сначала боеприпасы проходят процедуру взвешивания, после чего отправляются в герметичную камеру, в которой происходит операция по проколу корпуса и извлечению из него ОВ. На случай возникновения возможных утечек (за все время работы не было ни одной) на территории предприятия осуществляется постоянный мониторинг по десяткам различных параметров, а работающий здесь личный состав, проходит спецподготовку. Однако перед тем как в опасную зону попадают люди, ОВ нейтрализуют.
Из центрального пункта управления ведется автоматизированный контроль за ходом уничтожения ХО. Тут находятся рабочие станции операторов. После того как отравляющее вещество было нейтрализовано с помощью особых реагентов, а оболочки боеприпасов отправились в печи обжига, полученная малотоксичная масса подается на заключительную стадию термического обезвреживания.
В огромных печах при помощи горения природного газа поддерживается температура порядка 1200 градусов. Под воздействием такой температуры осуществляется разложение поступивших масс на шлам и дымовые газы. Свой опыт по уничтожению ОВ Россия сегодня готова использовать и в Сирии. На предприятии в Почепе уверяют, что в состоянии провести утилизацию сирийского ХО в любых условиях. Накопленный здесь опыт позволяет наладить процесс уничтожения ХО за считанные сутки. При этом при наличии политического решения, ликвидировать сирийские запасы химического оружия можно будет и на российских объектах.
Полная ликвидация российского арсенала химического оружия должна закончиться в 2015 году, в год столетия первого в мире масштабного боевого использования ХО. После этого предприятие будет перепрофилировано для использования в гражданских целях. В итоге о его прошлом не будет напоминать практически ничего, а от ОВ останется только белая субстанция, похожая на мел. Весь процесс по переработке очень токсичных ядов в эту безопасную для людей субстанцию занимает 3 часа.
Источники информации:
-http://www.vesti.ru/doc.html?id=1130018
-http://www.techros.ru/text/2745
-http://lenta.ru/news/2013/01/31/chemistry
-http://ru.wikipedia.org
topwar.ru
В отличие от США Россия полностью уничтожила свое химическое оружие в сентябре 2017 года
По окончании исторического процесса президент Российской федерации произнес краткую речь, в которой в частности говорилось: «Как известно самыми крупным держателями, обладателями химического оружия были, как раз Россия, и являются до сих пор Соединенные Штаты, которые, к сожалению, не выполняют своих обязательств по срокам уничтожения химического оружия, уже трижды переносят сроки его ликвидации. В том числе под предлогом отсутствия достаточного количества бюджетных финансовых средств, что, честно говоря, звучит как-то странновато, но ладно, мы ожидаем, что Соединенные Штаты, так же как и другие страны будут выполнять все свои обязательства взятые в рамках международных отношений».19 октября в речи посвященной завершению Валдайского форума Владимир Путин так же коснулся темы химического оружия. Вновь посетовал на очень странную позицию США в деле ликвидации собственного химарсенала: «Для государства, провозглашающего себя чемпионом в области нераспространения и контроля над вооружениями, это не солидно». Отметил российский президент и очень странное молчание практически западных СМИ по поводу окончания ликвидации Россией своего химического оружия: «Кстати говоря, ведущие западные СМИ предпочли этот факт замолчать, не заметили, в Канаде где-то там промелькнуло один раз – и всё, всё затихло».
Россия полностью ликвидировала свое химического оружие на три года раньше запланированного на 2020 год срока. США, трижды перенося сроки ликвидации, обещают завершить процесс к 2023 году. В настоящее время американцы сохраняют запас боевых отравляющих веществ (БОВ) порядка 3000 тонн и являются единственной в мире страной официально обладающей химическим оружием.
История со сбитым над Донбассом малазийским «Боингом» может повториться в химическом исполнении. В любой момент по антихусейновским и антиасадовским пропагандистским лекалам могут быть слеплены «доказательства» применения химоружия уже именно Россией. В нужный момент кто-либо помашет в ООН пробиркой с белым порошком.
Как минимум, результатом будет мотивационный повод СЩА к отказу от дальнейшего уничтожения своего химического арсенала. И тогда Америка, с нынешними 3000 тонн окончательно станет не только единственным в мире обладателем химического арсенала, но и получит легитимацию его сохранения и применения.
Хотя если в плане последнего пока еще есть вопросы морального и юридического плана, то ситуация с сохранением американского химоружия уже укладывается в правовое поле. Формального отказа США от выполнения «Конвенции о запрещении химического оружия» нет, процесс ликвидации идет. Правда почему-то медленно-медленно. И неизвестно завершится ли вообще. За тремя продлениями сроков уничтожения американских ОВ могут последовать четвертый, пятый и так далее перенос.
Возникает вполне обоснованная мысль, что перенос дат окончательной ликвидации химического арсенала есть со стороны США акт сознательного и планомерного саботажа взятых на себя обязательств. Объяснение же самой богатой страной мира троекратного переноса сроков уничтожения ОВ «недостатком финансирования» отдает явным издевательством.
Ликвидация российского химарсенала почти совпала со снятием флагов в российского консульства в Сан-Франциско. Современный мир неуклонно движется к тому моменту, когда последние нормы международного права будут отброшены. Уже теперь никто не защищен от военного, а тем более информационного произвола.
В области химического оружия, как и в других вопросах, президенту Владимиру Путину остается лишь полагаться на некую «добросовестность» и грустным голосом говорить о надеждах на то, что «партнеры» «будут выполнять все свои обязательства взятые в рамках международных отношений».
27 сентября 2017 года Москва добровольно сделала Америку мировым монополистом в области обладания химическим оружием. На фоне уже ведущейся многовекторной антироссийской войны это является беспрецедентным актом военно-стратегического и геополитического мазохизма.
Как свидетельствует печальный опыт Хусейна и Асада одностороннее химическое разоружение не спасает от инсинуаций и обвинений. Сертификат ОЗХО не является индульгенцией. Та же ОЗХО без всякой доказательной базы и четких аргументов, — что кстати отметил представитель России на заседании Совбеза ООН 8 ноября, — поддержала обвинение Сирии в применении химоружия 4 апреля 2017 года.
Источник
alexandr-palkin.livejournal.com
«зияющие высоты»? » Военное обозрение
К концу 2015 года должен завершиться процесс уничтожения химического оружия в России. Это станет событием мирового масштаба. Его результаты и перспективы оценивают непосредственные участники становления и реализации федеральной программы химразоружения, те, кто был в самой гуще событий — доктор физико-математических наук Владимир Чупис, более 15 лет руководивший ФГУ «ГосНИИЭНП», и Ольга Никитина — общественник-эколог, журналист, освещавший в СМИ все этапы разоружения, автор нашумевшей книги «”Бомба” для потомков», отмеченной премией имени Михаила Алексеева Союза писателей России.— Владимир Николаевич, почему результаты реализации программы уничтожения химоружия вы так образно назвали словами известного русского историка и философа Александра Зиновьева — «зияющие высоты»?
— Да все просто. Дело в том, что сейчас, по прошествии 18 лет с момента подписания конвенциальных соглашений, разработки и запуска программы, история достижений представляется также историей образовавшихся фундаментальных проблем, способных свести на нет эти достижения. Предполагалось, что процесс уничтожения ОВ (отравляющих веществ) завершится таким же цивилизованным образом, как и начинался: заводы, в которые вложены огромные бюджетные средства, преобразуются в высокотехнологичные современные предприятия по выпуску хай-тек продукции, а территория России будет освобождена от последствий хранения и уничтожения химоружия. Именно таковы были цели и задачи государственной программы.
— Давайте вспомним, о чем в ней говорилось, и как она принималась. Программа уничтожения боевой химии начиналась в сумасшедшие годы бурных митингов и «разгула демократии», когда информация о 40 тысячах тонн ОВ, подлежащих уничтожению, явилась населению, как гром среди ясного неба. Тем не менее к этому абсолютно новому и неизвестному для России делу общественность сразу же предъявила завышенные, а подчас запредельные требования. Под влиянием протестного движения был закрыт только что построенный на немалые российские и международные средства завод в Чапаевске, а регионы, обладавшие целыми арсеналами хранения ОВ, стали по очереди принимать законы о запрете на их уничтожение на своей территории. В конце концов, сформировалось решение, запрещающее перевозку химических боеприпасов, а заводы все-таки должны были строиться в районах расположения хранилищ основных запасов химоружия.
— Это была первая по существу крупная российская научно-техническая программа международного масштаба. Не существовало стандартных, отработанных подходов к решению этой задачи. Но был сделан принципиальный шаг: разработана концепция цивилизованного, экологически безопасного уничтожения химического оружия. Она включала в себя как специальную систему нормативов и стандартов воздействия, управляющих деятельностью опасных объектов и минимизирующих их воздействие на окружающую среду, так и не менее важный компонент – систему комплексного экологического мониторинга. Нужно отметить, что в конце 1990-х — начале 2000 гг. у нас еще сохранялся полученный в наследство от СССР крупный советский научно-технический потенциал, обеспечивший успех на первых этапах реализации программы. К проектированию этих сложных систем были привлечены ведущие исследовательские коллективы. К ним относился и государственный НИИ промышленной экологии, головной для России институт в сфере промышленной и инженерной экологии. Именно там и тогда были созданы первые экоаналитические лаборатории по исследованию зарина, зомана, Ви-икс и других ОВ в объектах окружающей среды. В результате фундаментальных и прикладных работ были созданы максималистские по своей сути системы комплексного мониторинга, которые способны обеспечить контроль самого опасного спектра веществ, когда-либо существовавших в природе. В этом контроле могли участвовать и уполномоченные государственных органов, и общественность. Было создано 19 современных аккредитованных химико-аналитических, биологических, токсиколого-гигиенических, генетических, радиационного контроля и др. лабораторий. Главным в этой не имеющей аналогов системе была ее способность ответить на любой вопрос о состоянии окружающей среды. Реально она даже превосходила те требования, которые были в состоянии предъявить к ней критики. Ну и, как вы напомнили, работа протекала в непростых условиях, когда рассчитывать на безусловное содействие общества и понимание им важности столь необходимого дела не приходилось…
— Человек со стороны даже и представить себе не мог, сколько было сделано практически с нуля, насколько непроторенным путем шли вы во имя экологической безопасности. Я видела, как работают эти специализированные центры экомониторинга, созданные в каждом регионе. Хочу добавить, что они еще и широко информировали население о состоянии окружающей среды, а их работники участвовали в обсуждении решения проблем, работы объекта на встречах с общественностью, через местную печать, в листовках, в том числе, и на страницах регулярных выпусков тематических приложений к региональному изданию «Известий», где я тогда работала. Эта открытость системы переменила настроение населения от враждебности и опасений к нормальному восприятию. Невозможно забыть эти накаленные до предела встречи с общественниками и местными жителями в Котельничах Кировской области, в удмуртской Камбарке, в саратовском поселке Горный и других. Своеобразный «информационный зонтик» обеспечил и содействие региональных властей, и взаимопонимание с многочисленными тогда общественными организациями. Каким сейчас видится положение вещей?
— Первый базовый этап был выполнен в срок: заводы построены, создана мощная инфраструктура, превратившая объекты в замкнутые высокотехнологичные кластеры, имеющие обустроенные городки для персонала, собственные лечебно-диагностические центры, станции пожаротушения и многое другое, что отнюдь не характерно для обычной промышленности. Все эти моменты были отражены в программе УХО (уничтожения химического оружия). Более того, они представляли собой редкий для России пример концептуального подхода к организации по существу специализированной отрасли промышленности.
Исполнителем программы было определено Федеральное управление по хранению и уничтожению химического оружия, изначально созданное в составе Минобороны РФ. Руководство военных, хотя и не беспроблемно, но обеспечило многие организационные преимущества. Это определило, как успех Российской программы на первых этапах уничтожения ОВ, так и… последующие проблемы.
Принципиальная особенность объектов УХО состоит в том, что это не заводы в обычном понимании. Фактически они производили не товарную продукцию, а отходы, образующиеся при нейтрализации боевых ОВ – как правило, 1-3-го классов опасности. Требования в области безопасности предъявлялись высочайшие. Нормативы на предельно допустимые уровни концентрации ОВ и продуктов их трансформации в производственных помещениях и в окружающей среде превращали эти предприятия в высокотехнологичные объекты, оснащенные самим современными многоуровневыми, взаимодополняющими системами обеспечения промышленной и экологической безопасности.
Разумеется, все это увеличивало стоимость программы, но расчет был на то, что в не столь уж отдаленном будущем эти объекты составят «точки роста» отечественной высокотехнологичной промышленности. Вложенные средства должны были в перспективе многократно окупиться, а высококвалифицированный персонал сохранен и переориентирован на производство остро необходимой стране продукции.
Сейчас, когда завершается уничтожение снаряженных опаснейшими веществами снарядов и авиабомб, становится понятным, что второй базовый этап «завис», и в «сияющих высотах» образуются зияющие дыры. Комплекс вопросов, связанных с устранением последствий хранения и уничтожения ОВ и дальнейшей судьбой оснащенных самым современным оборудованием промышленных объектов, остается в полной непроработанности.
— Почему же все-таки стала тормозиться программа? Это стало особенно заметно после 2004 – 2005 годов, когда выполнивший свою миссию завод в Горном действительно «застыл» более чем на десятилетие. Казалось бы, запас времени имелся более чем достаточный, да и средств в эти годы, называемые «жирными», хватало. Построены же роскошные поселки для сотрудников объекта и местных жителей, профилактории, клиники с таким современным оборудованием, которого еще и в городах не было, школы, стадионы, другие объекты соцкультбыта! Что помешало все прочие мероприятия – по санации и перепрофилированию объекта — выполнить в том же темпе, не прерываясь, «на одном дыхании»?
— Если не касаться многих сопутствующих, осложнявших работу проблем, ответ на самом деле прост. Это отсутствие продуманной концепции и попытка решать сложные задачи высокого уровня командными методами, без опоры на систему научно-технической поддержки. Проблемы начались, когда после запуска объектов пришлось последовательно решать предусмотренные программой задачи по экологической реабилитации загрязненных территорий и конверсии объектов УХО. И они оказались намного сложнее тех, которые были связаны с уничтожением боевых ОВ. Ряд заводов был построен в непосредственной близости от старых арсеналов и территорий, на которых «нецивилизованными» методами, без соблюдения каких-либо правил безопасности, хранились и уничтожались в прошлом запасы ОВ, соизмеримые по объемам с теми, которые уже уничтожены. В результате крупные территории подверглись загрязнению крайне опасными веществами, обладающими мутагенными и канцерогенными свойствами. Это показали проведенные ФГУ «ГосНИИЭНП» с моим непосредственным участием исследования в 2008 – 2011 годах.
— Характерный пример представляет собой расположенный в Удмуртской Республике бывший объект (136-я база МО РФ) по хранению крупных запасов иприта и люизита (последнего, по некоторым оценкам, было свыше 5 тыс. тонн)…
— Да, для их размещения были выстроены заглубленные кирпичные хранилища, проницаемые для данных типов ОВ. По имеющимся данным, позднее отравляющие вещества просто сжигали на открытом воздухе. Часть хранилищ была закрыта бетонными крышками, часть осталась открытой, и за многие годы была завалена мусором, поросла травой, кустарником и деревьями.
Пришлось проводить весь комплекс химико-аналитических, биологических, генетических и санитарно-токсикологических исследований, чтобы получить максимальную информацию о состоянии загрязненных участков. Концентрации ОВ и продуктов их трансформации вблизи старых хранилищ достигают 1000 ПДК – это крайне опасные уровни. Особую проблему представляет загрязнение диоксинами вследствие массового сжигания ОВ: они в 18 – 20 раз превышают установленные нормативы.
Но далеко не все вещества мы способны проанализировать. Общее количество образовавшихся супертоксикантов, по нашим оценкам, достигает сотни соединений. Проведенные генетические тесты показали чрезвычайно высокий мутагенный эффект, отклонение от нормы в данном случае составило не менее 82% (норма 10%). Токсиколого-гигиенические исследования выявили существенные морфологические отклонения (до 45%) у экспериментальных животных. В итоге результаты показали, что большая часть обследованных территорий имеет первый класс опасности, что согласно всем критериям определяется как «чрезвычайно опасный» для здоровья человека.
Более того, было установлено постепенное распространение загрязнений за пределы этой территории. Полученные данные позволяют с большой вероятностью утверждать, что все произрастающие на объекте растения, включая деревья, имеют существенные аномалии на хромосомном уровне. Говоря проще, все они мутанты и создают крайне опасный фактор для природной среды региона.
Аналогичная ситуация наблюдается на обширных территориях вблизи объекта УХО «Леонидовка» в Пензенской области после ликвидации химических авиационных боеприпасов. Фактически это выжженные земли, на которых уже десятилетия нет ничего живого. Но самый опасный фактор представляет тотальное генетическое поражение природных систем, причем до такой степени, что среди известных форм угнетения растительности нет аналогов. К тому же, именно на этом и аналогичных объектах на первый план химического поражения выступают продукты трансформации ОВ в природных средах, а также малоизученные эффекты малых и сверхмалых (не регистрируемых известными аналитическими методами) концентраций токсических веществ. С уверенностью можно сказать, что подобное загрязнение имеется и в других регионах. Такого явления в истории экологии не наблюдалось никогда.
— Получается, что процесс уничтожения химоружия обнажил лишь видимую верхушку айсберга проблем? Только сегодня появляется возможность составить реальное представление о колоссальном экологическом ущербе военного наследства ХХ века для регионов России, в которых природная среда и население испытывают отдаленные последствия – генетические изменения. Этой проблемой занимались ученые Удмуртии, Саратова, Пензы, которые создавали технологии оздоровления природной среды. Мне приходилось писать о масштабном проекте экологической реабилитации территорий бывших химзаводов в Чапаевске Самарской области, в том числе по производству иприта и люизита. Только сталкеры могут посещать этот город, а жить в нем, как в чернобыльской зоне, нельзя. Но люди, давние жители города, которым деться некуда, живут! Готова ли наша страна заниматься всеми этими «химическими» зонами? Можно ли вообще привести названные вами территории в безопасное состояние?
— Провести выемку и детоксикацию миллионов тонн загрязненного грунта ни по экономическим, ни по техническим причинам не представляется возможным. Точно так же не существует даже экспериментальной технологии, обеспечивающей нейтрализацию широкого спектра супертоксикантов, образовавшихся в результате трансформации ОВ в природной среде. Это тот случай, когда нужно остановиться и провести комплекс исследовательских и опытных технологических работ. Опасность в данном случае состоит в том, что непродуманные мероприятия способны существенным образом расширить существующий ареал загрязнений. Проблемы необходимо решать другими методами, с привлечением компетентных исследовательских организаций и применения принципиально иных методических и технологических подходов, в том числе создания постоянно действующей специализированной системы комплексного экологического мониторинга. Загрязненные территории следовало бы максимально изолировать и превратить их в детоксикационные полигоны, на которых должны быть отработаны технологии экологической реабилитации.
— Вопросами экологии проблема УХО не ограничивается. Вы назвали еще один затормозившийся этап программы — конверсию объектов, превращение их в современные высокотехнологичные производства. Ближайший пример — судьба поселка Горный в Саратовской области. Так что с ним?
— Прошло более 10 лет с момента завершения уничтожения ОВ на этом объекте, но никаких разумных решений о его дальнейшей судьбе так и не принято. Не проведена и полноценная детоксикация самого объекта и расположенной возле него крупной базы бывшего хранения ОВ. Более того, сюда из Удмуртской Республики перевезены более 12 тыс. тонн так называемых «сухих солей», образовавшихся при уничтожении люизита и представляющих собой концентрат соединений мышьяка. «Передислокацию» произвели в связи с тем, что на объекте «Камбарка» не была реализована предусмотренная технология «полного цикла», рассчитанная на получение товарного продукта в виде металлического мышьяка или его оксида. В 2008 – 2009 годах формально на тендерной основе был проведен выбор проекта превращения объекта «Горный» в новое производство. О результатах ничего не известно, но можно предположить, что работа так и не состоялась по причине крайне облегченного представления военного заказчика о методах решения этой задачи и сложностях, которые необходимо преодолевать на этом очень непростом пути. Были начаты мелкие проекты, не решающие основную задачу. Вдобавок частные мероприятия увеличили невозвратные затраты на реализацию программы. Для разработки технологий получения технических продуктов была, что называется, с миру по нитке создана новая организация, но… Решать с колес сложные задачи в любой сфере не просто, а в науке и технике это невозможно! К сожалению, стало ясно, что разработчики просто не обладают достаточным запасом знаний. В результате было предложено – «пока не поздно» – поручить эту задачу двум-трем известным своими достижениями научным организациям в надежде, что принципиально новые процессы переработки нестандартного сырья в итоге будут созданы. Однако… при отсутствии идейного запаса к этому делу лучше не приступать.
— Но ведь еще задолго до этого были начаты проекты получения особо чистого мышьяка для синтеза полупроводников типа арсенида галлия, о чем извещала пресса.
— Все, что нужно было сделать – это пригласить специалистов и ознакомиться с существующей документацией. Но даже без всего этого вроде бы благородная затея была обречена на неудачу. Сложно представить себе крупный завод с большим энергопотреблением, вырабатывающий из огромных запасов сырья всего одну-две тонны особо чистого мышьяка. Затраты на производство и содержание предприятия будут просто несоизмеримы с выходом продукции.
— В вашем институте тоже была создана программа под броским, в духе того времени, названием «Арсенитовая долина» по аналогии с Силиконовой. В чем ее суть?
— Заводы УХО — готовая база для российской микроэлектроники, а их продукция, те самые отходы, — ценное сырье, что собственно и было отражено в наших разработках. Мы убеждены, конвенциальное решение состоит в создании комплексной программы переработки этого сырья в востребованную продукцию самого широкого спектра. Задача организации на этой базе мощного направления электронной отрасли, той планируемой точки роста, должна быть продумана, как минимум, на десятилетия вперед. Быстрее подобные проблемы не решаются. Именно такой в итоге была наша программа, но по тем же причинам организационного хаоса она не была реализована.
— Какой вам видится дальнейшая судьба заводов? Нельзя ведь просто взять и забыть о них. Бесперспективные малые города и поселки, получившие второе дыхание, не должны снова потерять надежду на достойную жизнь. В них остались современные промышленные объекты, высококвалифицированные кадры, дорогостоящая инфраструктура. Наряду с Горным остановились заводы в Камбарке (Удмуртия), Марадыково (Кировская область), Почепе (Брянская область), на очереди остальные. Просто не верится, что не найдется решения о конверсии и перепрофилировании, тем более, что эта идеология была заложена в федеральной программе и это общее дело для нашей страны.
— Как сейчас становится очевидным, главная проблема состояла в том, что на волне первого успеха не была сформирована система научно-технического сопровождения и эффективного, компетентного руководства всех последующих этапов. И сейчас у нас — не имеющие продуманной перспективы, не обезвреженные объекты, загрязненные площадки старых арсеналов и мест «армейских» методов уничтожения запасов ОВ. Фактически отдельные попытки цивилизованным образом завершить программу или хотя бы создать условия для продолжения работ не дали результата и работы остановились сами собой. На протяжении 16 лет постепенно вымывался изначально заложенный в нее смысл.
Точно так же, как для решения экологических проблем химразоружения, должна была быть создана система научно-технического сопровождения при создании технологий реабилитации загрязненных территорий и объектов и их последующей конверсии в высокотехнологичные производства. И это, в первую очередь, — вопрос компетенции, которой как раз и не хватило, что убедительно иллюстрирует факт: до сих пор ни для одного завода не разработана программа конверсии. Это достаточно долгий процесс, требующий соответствующей квалификации и опыта конструкторской и производственной деятельности. Далеко не все равно, в чьих руках находится этот процесс. Если руководствоваться интересами дела, то к этому должна быть привлечена экспертная группа ведущих в этой области специалистов. Это сделано не было. Так постепенно происходила подмена понятий, и сегодня мы имеем нерешенные конвенциальные задачи и оставленный на потом, отдаленным потомкам, комплекс очень непростых технологических и экологических проблем. Конечно, это сильно осложняет сегодняшнее положение дел. Но, тем не менее, проблему нужно решать, а выпавшие из поля зрения государства заводы – национальное достояние страны и практически готовый технопарк – заслуживают того, чтобы заняться проблемой на самом высоком уровне.
Историческая справка
Международные обязательства по уничтожению химоружия были ратифицированы РФ 13 января 1993 года в рамках «Конвенции о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его уничтожении». Один из главных тезисов этого документа заключался в безопасном, надежном и экологически чистом уничтожении химического оружия. В 1996 году была разработана Федеральная целевая программа «Уничтожение запасов химического оружия в Российской Федерации». В ней отражены принципиально важные позиции. Первая – химическое оружие должно уничтожаться на специально построенных для этих целей заводах в местах расположения арсеналов хранения. Вторая – при разработке проектной и рабочей документации объектов первостепенное значение должно уделяться обеспечению безопасности работающего персонала, граждан, проживающих и работающих в зонах защитных мероприятий, охране окружающей природной среды и обеспечению экологической безопасности всех видов работ. В России было построено семь заводов: в п. Горный Саратовской области, г. Камбарка и г. Кизнер Удмуртской Республики, п. Марадыковский Кировской области, г. Щучье Курганской области, п. Леонидовка Пензенской области и в г. Почеп Брянской области. В настоящее время работы по уничтожению ХО близки к завершению.
topwar.ru
Химические страхи (часть 2) » Военное обозрение
Макет химической кассетной боевой части оперативно-тактической ракеты
Во второй половине 20-го века химическое оружие стало дешевой альтернативой ядерному для стран третьего мира, где к власти пришли разного рода авторитарные режимы. Химическое оружие на поле боя представляет ценность только в случае его массированного применения. Для этого лучше всего подходят кассетные авиабомбы, выливные авиационные приборы, реактивные системы залпового огня, большие массы ствольной артиллерии. Особую угрозу представляют боевые части баллистических ракет, снаряженные отравляющими веществами при применения их по крупным городам. В этом случае счёт числа пострадавших среди мирного населения может идти на тысячи.
Угроза применения против мирного населения, наименее защищённого от БОВ, не избирательность, излишние страдания, вызываемые химическим оружием, и окончание «холодной войны» — всё это привело к заключению в 1993 году международной Конвенции о запрещении химического оружия, которая вступила в силу 29 апреля 1997 года. Но основной причиной отказа от химических арсеналов в США и России стало то, что химическое оружие, созданное для «большой войны», стало слишком хлопотно и затратно, при отсутствии очевидных достоинств перед обычными видами вооружений. Требовались специально подготовленные хранилища и специалисты, ёмкости с ипритом и люизитом, заправленные в годы Второй мировой, коррозировали и были небезопасны, на военных оказывалось большое давление в виде негативного общественного мнения, в итоге содержать БОВ стало слишком обременительно для военных. Кроме того, в современных условиях, когда риск глобальной войны упал до минимума, ядерного оружия в качестве средства сдерживания потенциального противника стало хватать с избытком.
Подготовка к утилизации 250 кг химической авиабомбы
Как известно, наибольшие объёмы БОВ имелись в России (40 тысяч тонн отравляющих веществ) и США (28 572 тонн отравляющих веществ). Большую часть (32 200 тонн) накопленных в СССР боевых ядов составляли ФОВ: зарин, зоман, аналог VX, а в оставшуюся часть входили кожно-нарывные яды: иприт, люизит и их смеси. Нервнопаралитические отравляющие вещества в СССР снаряжались в корпуса боеприпасов, готовых к применению. Иприт и люизит почти полностью хранились в емкостях, всего 2% люизита находилось в боеприпасах. Около 40% ипритно-люизитных смесей в СССР хранилось в боеприпасах. В США более 60% БОВ (иприт и смеси на его основе, VX , зарин) находилось в ёмкостях, остальное в снаряженных боеприпасах. К настоящему времени стороны практически закончили уничтожение своих химических арсеналов, что было подтверждено взаимными инспекциями предприятий, где велась утилизация и мест складирования БОВ.
К конвенции о запрете химоружия, вступившей в силу 29 апреля 1997 года, присоединились 188 стран. Вне Конвенции остались восемь государств, два из которых — Израиль и Мьянма — подписали Конвенцию, но не ратифицировали её. Ещё шесть стран — Ангола, Египет, КНДР, Сомали, Сирия, Южный Судан не подписали. На сегодняшний день самыми крупными запасами отравляющих веществ обладает Северная Корея, что, конечно, вызывает озабоченность у соседей.
Среди мировой общественности существует вполне обоснованный страх перед химическим оружием и его полное неприятие как варварского средства вооруженной борьбы. Наличие у Сирийской арабской республики химического оружия едва не стало поводом для развязывания Западом агрессии против этой страны. В Сирии наличие химических арсеналов и средств доставки рассматривали как своего рода страховку от нападения Израиля, имеющего ядерное оружие. В 2012 году в распоряжении сирийских военных имелось около 1300 тонн боевых ОВ, а также более 1200 не снаряженных авиабомб, ракет и снарядов. В прошлом обвинения руководства Ирака в наличии ОМП уже стали формальным предлогом для нападения на это государство стран Запада под предводительством США.
При посредничестве России 13 сентября 2013 года президент Сирии Башар аль-Асад подписал акт об отказе от химического оружия, его полной утилизации и последующей ратификации Сирией Конвенции о запрещении химического оружия в полном объёме. 23 июня 2014 года было объявлено о том, что с территории САР для последующего уничтожения вывезена последняя партия БОВ. 4 января 2016 года Организация по запрещению химического оружия заявила о полном уничтожении химического оружия Сирии.
Казалось бы, тема сирийских отравляющих веществ должна быть закрыта, однако в западных СМИ неоднократно публиковались материалы о якобы применении правительственными сирийскими силами отравляющих газов. И в самом деле международные эксперты неоднократно фиксировали факты применения нервнопаралитических БОВ в Сирии. При этом счёт пострадавших шел на десятки человек. Западные страны как всегда поспешили обвинить во всех грехах регулярную сирийскую армию, однако детальные исследования в местах применения отравляющих веществ показали, что отравляющим веществом зарин снаряжались кустарно изготовленные снаряды. Кроме того, в ходе проведения лабораторной экспертизы фрагментов боеприпасов, снаряженных зарином, выяснилось, что это вещество было низкой очистки и содержало большое количество посторонних химических соединений, что однозначно указывает на непромышленный, кустарный характер производства. В июле 2013 года появилась информация об обнаружении в Ираке нескольких подпольных лабораторий, где исламисты вели работы по созданию отравляющих веществ. С большой долей вероятности можно предположить, что снаряженные зарином самодельные ракеты попали в Сирию из соседнего Ирака. В этой связи стоит напомнить о задержании турецкими спецслужбами летом 2013 года сирийских боевиков, пытавшихся перевести через турецко-сирийскую границу контейнеры с зарином, и об обнаруженных у убитых исламистов телефонов с видеозаписями, на которых террористы испытывают отравляющие вещества на кроликах.
Сирийские представители неоднократно демонстрировали видеокадры, на которых зафиксированы захваченные у террористов нелегальные лаборатории по производству БОВ. Судя по всему, провокации боевиков с зарином не удались, и обвинить в применении химического оружия правительственными войсками против «мирного населения» не получилось. Однако попыток применения отравляющих веществ террористы не оставляют. В этом отношении Сирия служит им своего рода полигоном. Изготовление зарина и снаряжение им боеприпасов требует технологического и лабораторного оборудования достаточно высокого уровня. Кроме того, несанкционированная утечка зарина чревата весьма серьёзными последствиями для самих «лаборантов». В связи с этим, если верить российским СМИ, боевики в последнее время применяют химические боеприпасы, снаряженные хлором, ипритом и белым фосфором. Если первые два вещества, хотя и с определёнными ограничениями, о которых речь пойдёт ниже, действительно можно признать отравляющими, то, как в эту компанию попал белый фосфор, совершенно непонятно. Впрочем, дело, скорее всего, в невежестве журналистов, берущихся освещать проблематику химического оружия и в ведущейся информационно-психологической войне.
Возможно, для обывателя, не понимающего разницы между ипритом и белым фосфором, всё едино, но для людей, имеющих представления о ОМП или хотя бы знания школьного курса химии, причисление фосфора к боевым ядам просто смешно. Белый фосфор действительно ядовит и при сгорании образует дым, который при соединении с водой превращается в сильную кислоту, однако отравить фосфором или продуктами его горения в течение короткого времени значительное количество людей невозможно. Удушливый дым является лишь второстепенным поражающим фактором. Впрочем, любой, кто побывал на артиллерийских стрельбах или в зоне полномасштабных боевых действий, подтвердит, что пороховой дым и тротиловая гарь здоровья тоже не добавляют.
Поражающее действие фосфорных боеприпасов основано на склонности белого фосфора самовоспламеняться на открытом воздухе, его температура горения в зависимости от дополнительных компонентов зажигательного снаряда составляет 900-1200° С, и при этом погасить его водой невозможно. Существует несколько видов фосфорных боеприпасов: авиабомбы, артиллерийские снаряды, реактивные снаряды для РСЗО, миномётные мины, ручные гранаты. Некоторый из них предназначены для постановки дымовой завесы, так как фосфор при сгорании даёт густой белый дым. Так, например, белый фосфор используется в дымовом гранатомете «Туча», устанавливаемом на отечественной бронетехнике, однако никто не считает его химическим оружием. На вооружении Советской армии состояли зажигательные авиабомбы, а также снаряды и мины, где воспламеняющим элементом был белый фосфор.
Момент взрыва фосфорной гранаты
В заметных масштабах белый фосфор применялся ещё в ходе Первой мировой, затем все противоборствующие стороны активно использовали фосфорные бомбы, мины и снаряды во Время второй мировой войны. Так, например, в СССР раствором белого фосфора в сероуглероде (самовоспламеняющаяся жидкость КС) снаряжали стеклянные бутылки и ампулы, используемые против немецких танков. В послевоенное время зажигательные фосфорные боеприпасы имелись в армиях всех развитых в военном отношении стран и многократно применялись в качестве мощного зажигательного средства в боевых действиях. Первая попытка ограничить применение фосфорных боеприпасов была предпринята в 1977 году в рамках Дополнительных протоколов к Женевской конвенции о защите жертв войны 1949 года. В этих документах запрещается применение боеприпасов с белым фосфором, если гражданские лица попадают вследствие этого в опасность. Однако США и Израиль их не подписали. При использовании против военных целей, расположенных «внутри или в окрестностях населенных областей», оружие, содержащее белый фосфор, по международным соглашениям (Протокол III к Женевской Конвенции 2006 года о конкретных видах обычного оружия), запрещено к применению. Именно в этом контексте следует рассматривать применение сирийской вооруженной оппозицией фосфорных снарядов и мин в населённых пунктах.
В отличие от белого фосфора, хлор действительно признан боевым отравляющим веществом удушающего действия. В нормальных условиях это зеленовато-желтый газ тяжелее воздуха, в результате чего он стелется по земле и может скапливаться в складках местности и подвалах. Однако, чтобы добиться с помощью хлора существенного боевого эффекта, применение этого газа должно вестись в больших масштабах. Во время Первой мировой хлор в основном применяли газобаллоным методом. Снаряжение им артиллерийских снарядов и мин было признано неэффективным, так как для создания необходимой концентрации газа на площади требовался одновременный залп сотен орудий крупного калибра. Для чего террористы наполняют им снаряды, непонятно, ведь в их распоряжении нет сотен тяжелых артиллерийских стволов, сконцентрированных на узком участке фронта. При одиночном использовании снарядов, мин и ракет снаряжение их обычными взрывчатыми веществами даёт гораздо больший поражающий эффект. Кроме того, хлор в силу своей химической активности разрушает металлические стенки снаряженных им в кустарных условиях снарядов, что ведёт к утечке и ограничивает срок хранения таких боеприпасов.
Гораздо более опасным отравляющим веществом по сравнению с хлором является иприт. В течение долгого времени иприт, известный также как «горчичный газ», считался «королём» боевых отравляющих веществ. При температуре 20° С иприт представляет собой жидкость. В связи с тем, что испарение иприта в нормальных условиях происходит очень медленно, он способен сохранять свое поражающее действие в течение нескольких суток, надолго заражая местность. Иприт химически стабилен и может храниться в металлических емкостях в течение длительного периода времени, к тому же он дешёв в производстве.
Иприт называют кожно-нарывным отравляющим веществом, так как основные поражения происходят при воздействии на кожные покровы. Но действует это вещество медленно: если каплю иприта удалить с кожи не позднее 3-4 минут и обработать это место нейтрализующим составом, то поражения может и не быть. При поражениях ипритом болезненные ощущения — зуд и покраснение — появляются не сразу, а через 3-8 часов, пузыри же появляются на вторые сутки. Поражающее действие иприта сильно зависит от температуры, при которой происходит его применение. В жаркую погоду отравление ипритом происходит значительно быстрее, чем в холодную. Это объясняется тем, что с повышением температуры скорость испарения иприта быстро возрастает, к тому же потная кожа более подвержена поражающему действию его паров, чем сухая. При сильной степени поражения на кожных покровах образуются пузыри, в дальнейшем на месте их появляются глубокие и долго незаживающие язвы. Заживление язв может протекать от нескольких недель до нескольких месяцев. Помимо кожных покровов иприт способен оказывать отравляющее действие при вдыхании его паров. Большие концентрации паров иприта в воздухе могут вызывать общее отравление организма, тошноту, рвоту, повышение температуры, нарушения сердечной деятельности, изменения в составе крови, потерю сознания и смерть. Но летальность при отравление ипритом в боевых условиях невелика (несколько процентов). В связи с этим многие специалисты в области БОВ относят иприт к «калечащим» отравляющим веществам: значительная часть пострадавших от воздействия этого яда на всю жизнь остались инвалидами.
По сравнению с нервнопаралитическими отравляющими веществами иприт достаточно легко получить несколькими способами и при этом не требуется сложное лабораторное и технологическое оборудование. Компоненты для изготовления доступны и недороги. Впервые иприт был получен 1822 году. В новейшей истории России зафиксированы случаи изготовления иприта в домашних условиях. Вполне предсказуемо, что сирийские «бармалеи» проявили большой интерес к этому БОВ. Однако у боевиков нет необходимых средств для грамотного применения иприта. Иприт по сравнению с ФОВ для достижения боевой эффективности требует более массированного применения. Лучше всего для распыления иприта подходят выливные авиационные приборы. В этом случае возможно заражение больших площадей. При снаряжении ипритом артиллерийских снарядов, мин и ракет для достижения того же эффекта требуется сделать неприлично большое количество выстрелов.
Понятно, что у исламистов нет авиации и большого числа артиллерийских систем и значимых запасов иприта. Снаряды с этим веществом могут быть использованы в городских условиях для вытеснения противника с занимаемых позиций, ведь находиться в очаге заражения пусть и медленно действующего ядовитого вещества смертельно опасно. Но в любом случае применение одиночных боеприпасов с ипритом, что мы наблюдали в ходе боёв за Алеппо, никакой пользы в военном отношении принести не могут. Напротив, использование боевых ядов в городской черте выводит тех, кто их применяет за рамки правил ведения боевых действий и превращает в военных преступников. Понимают ли это «бойцы вооруженной оппозиции», сказать сложно. Как показывает практика, экстремисты и воинствующие религиозные фанатики ради достижения своих целей способны пойти на любой шаг.
В существующих условиях химическое оружие, имеющееся в распоряжении вооруженной сирийской оппозиции, в силу малочисленности и невозможности грамотного применения не способно оказать влияние на ход боевых действий. Однако отравляющие вещества в качестве диверсионно-террористического оружия представляют огромный интерес для различных террористических групп и экстремистских организаций. Особенно большую угрозу отравляющие вещества несут в случае химической атаки в крупном мегаполисе с высокой концентрацией населения.
Можно вспомнить зариновую атаку в токийской подземке 20 марта 1995 года, осуществлённую членами секты Аум Синрикё. Тогда они, незаметно разместив на полу вагонов литровые мешки с жидким зарином, протыкали их, выходя из вагона. Смертельное отравление получили 13 человек, всего пострадало более 5500 человек. Отравление вызвали пары зарина, но если бы террористам удалось распылить его – число жертв было бы неизмеримо больше.
В тоже время, несмотря на присоединение большинства государств к Конвенции о запрете и ликвидации химического оружия, исследования в этой области не прекратились. За рамками соглашения остались многие группы веществ, формально не являющиеся БОВ, но обладающие сходными с ними свойствами. В настоящее время «правоохранительными структурами» для борьбы с массовыми протестами широко используются ирританты – вещества слезоточивого и раздражающего действия. При определённых концентрациях ирританты, распылённые в виде аэрозоля или дыма, вызывают непереносимые раздражения органов дыхания и глаз, а также кожи всего тела. Эта группа веществ не вошла в состав химического оружия по его определению, данному в тексте химической конвенции 1993 года. В конвенции содержится лишь призыв к ее участникам не применять химикаты этой группы в ходе боевых действий. Однако новейшие ирританты в силу своей высокой эффективности вполне могут использоваться как функциональные аналоги отравляющих веществ удушающего действия. В случае применения слезоточивых и раздражающих газов в сочетании с эметиками – веществами вызывающими безудержную рвоту — солдаты противника не смогут пользоваться противогазами.
К нервнопаралитическим отравляющим веществам по характеру поражения из незапрещённых препаратов ближе всего находятся наркотические анальгетики — производные морфина и фентанила. В малых концентрациях они вызывают обездвиживающий эффект. При большей дозировке наиболее активные из наркотических анальгетиков по своему уровню действия достигают эффекта нервнопаралитических веществ, и в случае необходимости вполне способны заменить собой неконвенционные БОВ.
Широкий резонанс получил случай применения наркотических анальгетиков, связанный с захватом террористами заложников 26 октября 2002 года на Дубровке в Москве, также известный как «Норд-Ост». В ходе спецоперации по официальному заявлению ФСБ, на Дубровке была применена «спецрецептура на основе производных фентанила». Специалисты из лаборатории научных и технологических основ безопасности в Солсбери (Великобритания) считают, что аэрозоль состоял из двух анальгетиков — карфентанила и ремифентанила. Хотя операция закончилась уничтожением всех террористов, и взрыва удалось избежать, из захваченных 916 заложников, по официальным данным в результате воздействия газа погибли 130 человек.
Можно с уверенностью сказать, что, несмотря на декларируемый отказ от химического оружия, отравляющие вещества использовались, используются и будут использоваться в качестве оружия. Однако из средства поражения на поле боя они превратились в инструмент для «умиротворения» протестующих масс и орудие проведения тайных операций.
По материалам:
http://www.hab.kp.ru/daily/26243.3/3124150/
http://pro-tank.ru/tanki-v-bou/posobie-for-tankist/119-glava-6-voenno-himitheskoe-delo/423-1-boevie-himicheskie-veshestva
Н.С. Антонов. ХИМИЧЕСКОЕ ОРУЖИЕ НА РУБЕЖЕ ДВУХ СТОЛЕТИЙ
topwar.ru
Уничтожение химического оружия в Сирии
www.arms-expo.ru