Новое в военной технике конца 16 начало 17 века – Расскажите о развитии военной техники в XVI — XVII вв.

Развитие техники и науки в XVI-XVII веках»

Новые изобретения к концу средневековья

Частые войны вызывали усовершенствование огнестрельного оружия, а успехи металлургии и средневековья. механического производства способствовали развитию этого оружия. Первые пушки стреляли каменными ядрами.

Затем изобрели чугунные ядра. Наконец перешли к картечи (крупной железной дроби). Предок современной винтовки — мушкет имел сначала полочку, куда сыпали порох и, чтобы выстрелить, -поджигали его фитилём. Позднее мушкет заменило ружьё о ударным замком, в котором искру высекал удар о кремень. Однако и пушки, и ружья стреляли в то время на малое расстояние и не могли ещё решать исход сражений. Поэтому почти все солдаты были дополнительно вооружены тесаками и пиками, а судьба битвы определялась в рукопашной схватке или в результате действий кавалерии.

Улучшилось кораблестроение. К концу средних веков большинство океанских судов имело не менее трёх составных мачт с десятками парусов. Скорость плавания при благоприятной погоде возросла с 30 до 60 км в день

. Моряки пользовались теперь подзорными трубами, хронометрами (точными часами), секстантами (углоизмерительными приборами для наблюдения за небесными светилами). На каждом судне имелся большой корабельный компас. В XVI веке голландец Меркатор создал первый атлас После этого любой капитан пускался в дальнее плавание с набором морских карт, правда ещё очень плохих.

Постепенно появились первые машины. Средневековые люди взирали на них с огромным удивлением, порой с ужасом. Нередко изобретателей машин обвиняли в колдовстве и отдавали в руки инквизиции. Родоначальником автоматов явились часы. Сначала это были карманные часы с пружиной. Затем сделали большие башенные часы. В самом конце средневековья к часам прикрепили маятник. Другим важным изобретением было использование мельницы как двигателя: ветер или вода вращали колесо, связанное с рабочей частью приспособления. Так действовали мельницы сукновальные, бумажные, мукомольные, рудодробильные. На прядильных мануфактурах появилась самопрялка, одновременно вытягивавшая волокно в нитку и скручивавшая его,  на ткацких мануфактурах — ленточный стан, на котором рабочий изготовлял сразу по 20 лент разных цветов.

Ещё в то время отдельные учёные и техники выдвигали смелые проекты постройки летательных аппаратов, воздушных шаров, ракет, автомобилей, паровых двигателей. Но наука и техника были ещё настолько слабо развиты, что все эти проекты не могли, конечно, осуществиться и оставались лишь фанта, стической мечтой.

 

Предпосылки успешного развития науки

К XVII веку наметился перелом в развитии науки. Наука начала освобождаться от церковных оков. Идеи Роджера Бэкона побеждают, учёные обращаются лицом к природе, проникают постепенно в её тайны.

1. Во-первых, успехами промышленности, ростом техники. Изобретение водяного колеса заставило людей задуматься над вопросами механики; успехи металлургии дали толчок развитию химии; развитие мореплавания сделало необходимым более глубокое изучение астрономии, географии, земного магнетизма и т. д.
2. Во-вторых, вся эпоха Возрождения способствовала бурному развитию науки. Борьба гуманистов за освобождение человеческого разума из-под власти церкви, критика церковного учения, пробуждение интереса к человеку и природе дали мощный толчок развитию науки.
3. В-третьих, на развитие науки большое влияние оказали географические открытия XV-XVII веков. Они значительно расширили знания людей о мире.

В 1519-1522 годах людям впервые удалось объехать вокруг света. Это сделала испанская экспедиция, во главе которой стоял выдающийся мореплаватель Фернандо Магеллан. На пяти каравеллах экспедиция Магеллана пересекла Атлантику и достигла берегов Бразилии. Вдоль американского побережья Магеллан поплыл на юг. Его флотилия вошла в узкий и извилистый пролив (впоследствии он был назван Магеллановым). Пролив вывел корабли в неведомый океан. Почти четыре месяца плыли испанцы по безбрежным водам. Ни разу не случилось шторма. Поэтому Магеллан назвал этот океан Тихим.

Но экспедиция испытывала страшные муки голода и жажды. В пути погиб Магеллан и большая часть его спутников. Лишь одному кораблю удалось вернуться в Испанию, плывя через Индийский океан и потом вокруг Африки. В первое кругосветное путешествие отправились 253 человека, а возвратились 18.

Подвиг Магеллана имел величайшее значение. Его плавание окончательно доказало людям, что Земля — это шар.

В XVII веке были открыты Австралия, Новая Зеландия, Тасмания и многие другие земли. Отважные русские путешественники исследовали необъятные просторы Северной Азии. В 1648 году экспедиция во главе с Семёном Дежнёвым на шести небольших лодках вышла из устья реки Колымы и направилась вдоль берега на восток. Большинство лодок погибло во время бурь, лишь одна, на которой находился сам Дежнёв, обогнула мыс — крайнюю восточную точку Азии (он теперь носит имя Дежнёва) — и прошла через пролив, отделяющий Азию от Америки. Знания людей о Земле гигантски выросли

.

 

Николай Коперник

Чтобы определить своё местонахождение в безбрежном океане, моряки ориентировались по солнцу и звёздам. Наблюдая их кажущееся движение по небу, люди пытались объяснить это явление. Церковь учила, что Земля неподвижна, что она — центр Вселенной, что Солнце и все другие небесные тела вращаются вокруг Земли. Но люди замечали, что всё это не так. Нужно было отбросить домыслы церкви и создать такое учение, которое открыло бы людям истину. Это сделал великий польский учёный Николай Коперник (1473-1543).

Коперник доказал, что Земля — не центр Вселенной, а лишь одно тело из бесчисленного множества других небесных тел. Земля не является неподвижной; она вращается вокруг собственной оси, делая за сутки один оборот. Одновременно Земля вместе с другими планетами вращается вокруг Солнца; при этом она делает один оборот за год.

И до Коперника были люди, высказывавшие мысль о том, что не Солнце вращается вокруг Земли, а Земля-вокруг Солнца. Это утверждал среднеазиатский учёный Аль-Бируни. Об этом знали ещё древние египтяне. Но у них дело не шло дальше догадок. А Коперник обосновал свою идею математическими исчислениями. Он объяснил, как происходит движение небесных тел, наблюдаемое людьми.

Открытие Коперника нанесло страшный удар по учению церкви. Коперник сам был священником. Он хорошо понимал враждебность своей теории церковному учению и опасался преследований со стороны инквизиции. Он решился поэтому издать своё сочинение «Об обращении небесных сфер» в самом конце жизни. Лишь в день смерти учёного вышел первый печатный экземпляр его труда.

Гениальное сочинение Коперника было очень трудно по своему содержанию. Невежественные церковники не сразу поняли, какую опасность оно представляло для религии. Но, распознав опасность, попы стали злобно преследовать людей, разделявших взгляда Коперника, а его сочинение внесли в список запрещённых книг.

Однако уничтожить идеи Коперника и повернуть вспять развитие науки церковь уже не смогла.

 

ПРИЛОЖЕНИЕ — ЛЮТЕР О КОПЕРНИКЕ

Рассказывают о новом астрологе, который хочет доказать, будто Земля движется и оборачивается вокруг себя, а не небо, Солнце и Луна: всё равно, как если, кто-либо сидит в телеге или на корабле, движется и думает, что он остаётся на месте, а Земля и деревья идут и движутся мимо.

Но тут дело вот в чём: если кто хочет быть умным, то должен выдумать что-нибудь своё собственное и считать самым лучшим то, что он выдумал. Этот дурак хочет перевернуть всё искусство астрономии.

• < Подъём искусства и литературы в эпоху Возрождения
• -> Борьба между наукой и церковью >

hist-world.com

Мир в раннее Новое время

«ВОЕННАЯ РЕВОЛЮЦИЯ» XVI–XVII ВЕКОВ

На рубеже Средневековья и раннего Нового времени в Европе в условиях экономического подъема и глубоких общественно-политических перемен (становление национальных государств, усиление центральной власти, борьба держав за сферы влияния и т. д.) происходит переворот в военной области. Термин «военная революция», выдвинутый британским историком М. Робертсом в 1955 г., был воспринят, уточнен и обоснован многими учеными. Правда, ввиду длительности, неравномерности и обширной географии этого явления, которое нельзя ограничить двумя столетиями, иногда предпочитают вести речь об эволюции.

В XVI–XVII вв. вооруженные конфликты становятся более продолжительными, ожесточенными и кровопролитными, чем прежде, приобретают огромный территориальный размах (Итальянские войны, 1494–1559; Ливонская война, 1558–1583; Тридцатилетняя война, 1618–1648; «Потоп» Речи Посполитой и Северные войны, 1648–1667, и др.). Соперничество стран и альянсов выходит далеко за пределы континента и охватывает почти весь мир в связи с образованием колониальных империй (Португалия, Испания, затем Нидерланды, Великобритания, Франция). Многие блестящие полководцы этой эпохи — Гонсало Фернандес де Кордова, Мориц Нассауский, Альбрехт фон Валленштейн, Густав II Адольф, Оливер Кромвель, Раймондо Монтекукколи, Анри Тюренн, Фридрих Вильгельм Бранденбургский, Ян Собеский и др. — не только прославились своими победами, но и внесли вклад во всесторонние военные реформы. Повсюду внедрялись и быстро перенимались военно-технические находки, новые виды вооружений, способы ведения боя, формы войсковой организации.

В Европе были созданы постоянные профессиональные армии, которые получили регулярную структуру, вели систематическую боевую подготовку и состояли на полном содержании государства, что многократно увеличило военные бюджеты и расходы. Наряду с традиционным, по-прежнему многочисленным наемным корпусом (немцы, швейцарцы, шотландцы и др.), все больший удельный вес получали части, вербовавшиеся по национальному признаку.

Рисунок Якоба де Гейна из трактата «Обращение с оружием». 1607 г.

Так, шведская армия уже с середины XVI в. комплектовалась на основе обязательной воинской повинности. Каждая сельская община должна была выставить определенное число людей, из которых по рекрутским спискам отбирали солдат. При короле Густаве Адольфе страна была разделена на девять округов, и в каждом набирался один «большой полк» до 3 тысяч человек; «большие полки» делились на три «полевых полка», по восемь рот в каждом. Рекрутскому набору подлежал каждый десятый крестьянин, годный к военной службе. Король Карл XI ввел территориально-милиционный порядок службы (indelningsverket), покрывавший основные расходы на содержание вооруженных сил за счет доходов от частных и государственных, особенно редуцированных, дворянских земель. К концу XVII в. малонаселенная и ограниченная в ресурсах Швеция располагала более чем 60-тысячной постоянной армией; ее численность с началом Северной войны 1700–1721 гг. за счет дополнительного набора и найма была доведена до 100 тысяч человек. Бурный рост вооруженных сил наблюдается и в других странах. К началу 1700-х годов армии Великобритании и Нидерландов также достигали 100 тысяч человек, не считая многотысячных морских команд, на которых во многом покоилось могущество этих держав. Во Франции армия со 120 тысяч в 70-х годах XVII в. была довербована до 400 тысяч в начале XVIII в. Множился и административный аппарат, росли военные ведомства и министерства.

Еще важнее были качественные изменения. В целом определились состав и иерархия боевых подразделений и частей от взвода и роты до бригады и дивизии, сложилась знакомая и сегодня система воинских званий от унтер-офицерских чинов до фельдмаршала. Роль пехоты постоянно росла, хотя не следует преуменьшать и значение кавалерии — оно оставалось высоким, а в некоторых армиях (например, польско-литовской) преобладающим; в последних битвах Тридцатилетней войны конница даже численно превосходила пехоту. Появились новые рода войск, в том числе драгуны, способные действовать как в конном, так и в пешем строю; шло формирование инженерного корпуса и элитных лейб-гвардейских частей. Главнокомандующие стремились обеспечить оперативное взаимодействие всех родов войск, наладить их постоянное снабжение путем создания баз и магазинов, поддерживать твердую дисциплину.

Существенно повысились дальнобойность и скорострельность личного оружия и артиллерии. Во всех войсках вводилось единообразное вооружение. На смену аркебузам и мушкетам с фитильным запалом пришли ружья, карабины и пистолеты с колесцовым, а позже и с более практичным кремневым замком (его изобретение в начале 10-х годов XVII в. приписывается французскому мастеру Марену ле Буржуа). Помимо гладких стволов все чаще использовались нарезные. Беспорядочный и спорадический огонь уступал место залповому и непрерывному. В пехоте в конце XVII в. были введены штыки, сначала вставные, затем насадные, не препятствовавшие стрельбе. Возросла роль артиллерии, разделившейся на осадную, крепостную, полевую, полковую и морскую, началась унификация калибров, была улучшена конструкция лафетов, что повысило подвижность орудий; их вес был намного облегчен благодаря прогрессу литейного производства. В конце XVII в. в Швеции изобрели орудие нового типа, промежуточное между пушкой и мортирой, — гаубицу. Совершенствовались боевые припасы — появились зарядные пороховые трубки, картечи, картузы и т. д.

С начала XVI в. в испанской армии были приняты плотные и глубокие построения пехотинцев (coronelias, затем tercios), которые впервые последовательно сочетали холодное оружие с ручным огнестрельным и могли противостоять тяжелой рыцарской коннице. Они принесли Испании блестящие победы в сражениях при Чериньоле (1503), Павии (1525), Сен-Кантене (1557) и других, стяжали славу непобедимых и имитировались в других странах. К концу XVII в., в ответ на растущую мощь огня на поле боя, постепенно восторжествовала более гибкая линейная тактика. Пехота обычно располагалась в центре, в две-три линии различной глубины из мушкетеров и пикинеров (с введением штыков пики почти вышли из употребления), кавалерия — на флангах, артиллерия — по фронту или между боевыми частями. В зависимости от местных условий позиционные действия сочетались с быстрым маневрированием, осады — с генеральными сражениями. Развитие тактики не было однонаправленным, и безупречного, универсального боевого порядка не могло существовать. Так, в 1634 г., после всех реформ и побед Густава Адольфа, шведы и их союзники-протестанты были наголову разбиты «старомодными» полками Габсбургов при Нёрдлингене.

В фортификации бастионное начертание, возникшее в Италии в конце XV в., получило быстрое развитие в разных странах. В 1565 г. новейшие достижения крепостного искусства обеспечили победный для христиан исход «Великой осады» Мальты османами. Реформаторы инженерной науки — француз Себастьен де Вобан (1633–1707), голландский барон Менно ван Кухорн (1641–1704) и саксонец Георг Римплер (1636–1683) — были сторонниками упорной, активной, глубоко эшелонированной обороны, призванной удерживать противника как можно дальше и дольше. Отныне осады велись по принципу постепенной атаки («побольше пота, поменьше крови»), с апрошами, целенаправленным батарейным огнем из тяжелых орудий по уязвимым участкам и сложной системой концентрических параллельных траншей, соединенных зигзагообразными окопами (сапами). Весьма действенным способом взятия крепостей стало минирование; против него применялись контрмины. Немалых успехов достигла и полевая фортификация.

Стремительно развивалось военно-морское дело. Все ведущие державы Европы создали постоянные военные флоты, которые насчитывали десятки судов различных классов — от галер, незаменимых в условиях мелководья, и брандеров до галеонов в XVI в. и трехпалубных стопушечных линейных кораблей в конце XVII в. Изобретателем водонепроницаемого орудийного порта в начале XVI в. считается французский судостроитель из Бреста по имени Дешарж. Благодаря этому и другим новшествам резко возросла огневая мощь морских судов, как по количеству размещаемых на борту орудий, так и по их калибру. Абордаж, прежде основная форма морского боя, был вытеснен артиллерийской дуэлью. Как и на суше, во флоте стало применяться линейное построение, что давало возможность слаженно маневрировать и многократно производить сокрушительные бортовые залпы. Наиболее примечательными событиями в морских анналах того времени были уничтожение османского флота при Лепанто в 1571 г., долгое противостояние испанской и английской армад и англо-голландские войны второй половины XVII в.

Знаменитые флотоводцы — испанский маркиз Санта Крус, англичанин сэр Фрэнсис Дрейк, голландский адмирал Михиел де Рюйтер и другие — своими победами доказали, что флот превратился в важную и неотъемлемую часть вооруженных сил. К концу XVII в. «владычицей морей» стала Британия: в 1688 г. ее военный флот состоял из 173 судов с экипажем в 42 тысячи человек при 6930 орудиях. В целях взаимодействия морских и наземных операций были основаны части морской пехоты: в Испании (1537), Франции (1622), Великобритании (1664) и Нидерландах (1665).

В эту эпоху возникают первые военно-учебные заведения (в 1653 г. в Пруссии учреждены кадетские школы), издается обширная военная литература, вырабатываются армейские уставы, церемониалы, обычаи, униформа, кодексы обращения с военнопленными и проведения дуэлей, разнообразные жанры военной музыки и т. д.

Историческим итогом всех этих перемен стало бесспорное военное преимущество и растущее мировое господство европейцев, начиная с походов Кортеса и Писарро, с горстью солдат захвативших державы ацтеков и инков. Однако так бывало не всегда. К примеру, испанцы не смогли покорить жившие на территории Чили племена арауканов (мапуче). В XVII в. индейцы Северной Америки достаточно быстро освоили огнестрельное оружие и научились использовать лошадей в военных действиях, не без успеха сопротивляясь европейцам еще и в XIX в. Определенный вклад в развитие тактики морского боя внесли и пираты (Г. Морган и другие).

Военная история Востока XVI–XVII вв. также весьма богата событиями — такими, как разгром мамлюкского Египта османами в 1516–1517 гг., затяжные турецко-персидские войны, завоевание Китая маньчжурами и борьба Кореи за свою независимость. Среди выдающихся полководцев Азии можно назвать могольских падишахов Бабура и Акбара, иранского шаха Аббаса I (преобразованием своих войск он в известной мере обязан английским советникам, в частности Р. Ширли), объединителей Японии Ода Нобунага и Токугава Иэясу, корейского адмирала Ли Сунсина. Здесь тоже быстро и повсеместно распространялось огнестрельное оружие, в том числе путем восприятия его европейских видов. Известны и смелые нововведения, например, первые опыты применения в Корее «ракетных устройств» («огненные повозки» — хвачха) и «кораблей-черепах» (кобуксон), позволивших корейцам в конце XVI в. уверенно отражать атаки японцев, хотя наличие брони на кобуксонах не доказано. Но если даже в Европе о «военной революции» принято рассуждать с оговорками, то в азиатских странах, где в данной сфере по-прежнему ориентировались на традицию, это едва ли возможно вообще. Именно в эти столетия все яснее проявлялось военное превосходство Запада над Востоком, тем более разительное, что на стороне последнего почти всегда был заметный, порой подавляющий перевес в численности войск. В первой половине XVI в. небольшие эскадры и десанты португальцев победоносно прошествовали почти по всему побережью Индийского океана, сломили сопротивление местных правителей и закрепились в стратегически важных пунктах. Борьба христианских государств с Османской империей велась с крайним напряжением сил и переменным успехом, однако туркам не удалось одолеть ни маленькую Мальту, ни уже клонившуюся к упадку Венецию. Победы османов все чаще оказывались «пирровыми» (четвертьвековая осада Кандии 1645–1669, Чигиринские походы 1677–1678 гг.) и вскоре сменились сокрушительными поражениями от армий Священной лиги под Веной в 1683 г., при Зенте в 1697 г. и др.

На севере Евразии Россия, не самая передовая военная держава, нередко уступавшая на поле брани западным соседям, довольно легко покорила Казанское, Астраханское и Сибирское ханства и отбила у турок Азов. В 80-х годах XVII в. сильный боевой корпус Цинского Китая долго не мог совладать с несколькими сотнями русских казаков, оборонявших острог Албазин на Амуре. Успехи царского оружия во многом связаны с тем, что военные реформы в России все более решительно следовали по западноевропейскому пути, и это способствовало росту новой мировой империи. По указу царя Михаила Федоровича, в начале 30-х годов XVII в. шотландец Александер Лесли, ставший первым русским генералом, сформировал полки «иноземного строя» — солдатские, драгунские и рейтарские. С помощью опытных иностранных наставников, особенно Патрика Гордона, Петр I довершил начатое, создав регулярную армию и флот, одни из лучших в Европе.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

history.wikireading.ru

Евгений Киселев: Военные изобретения рубежа XVI-XVII веков

Судите сами: кризис и раскол в католической церкви привели к необычайно продуктивной работе теологов обоих лагерей (а теология тогда считалась самой что ни на есть полноценной наукой). В литературе бурно развивалась не только поэзия (тут можно вспомнить поэмы «Неистовый Роланд» Лудовико Ариосто и «Освобожденный Иерусалим» Торквато Тассо, кружок французских поэтв «Плеяды», целый цикл поэм поэта из Нюрнберга Ганса Сакса (от «Виттенбергского соловья» (1523) до «Описания всех общественных состояний на земле» (1568)), но и проза (в 1532-1564  гг. вышли пять книг Франсуа Рабле, известные сейчас как весьма объемный сатирический роман «Гаргантюа и Пантагрюэль»), и даже появился и стал очень популярным новый жанр литературы – после того как в 1516 г. помощник шерифа Лондона Томас Мор выпустил (правда во фламандском Лувене и на латыни) книгу «Утопия». Постепенно развивалась история – вышли «История Флоренции» Макиавелли, где излагалась история города с древности и до момента написания книги (иногда автор подгонял описания событий под свои теории, но беспристрастный историк – явление весьма редкое), «История великой Британии» Джоне Мейджора (1521 г., на латыни), «История Шотландии» Боэция (1527 г., на латыни, наст. имя автора – Гектор Бойс), «Метод лёгкого познания истории» («Methodus ad facilem historiarum cognitionem»,1566) французского юриста юрист Жана Бодена (1529 или 1530 – 1596). Развивалась и наука об устройстве государства – сначала  появились «Государь» и «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия» Макиавелли (обе написаны в 1513-1516 годах, изданы, соответственно, в 1532 и 1531 гг.), а во второй половине века Жан Боден написал «Шесть книг о государстве» («Les six livres de la Republique», 1576) (кроме этих книг он написал ещё неоднократно переиздававшуюся «Демономанию колдунов», где доказывал реальность существования ведьм и законность их преследования, а также давал решения юридико-процессуальных проблем расследования и рассмотрения этой категории судебных дел).

Словом, гуманитарная мысль в Западной Европе кипела!

А вот с точными науками дело обстояло куда хуже. В математике за весь век было лишь несколько значительных достижений. Во-первых, в 1535 г. венецианский математик Тарталья открыл формулу решения кубического уравнения, а ещё через 10 лет была опубликована формула решения уравнения 4-й степени. Во-вторых, в 1572 г. вышла «Алгебра» Рафаэля Бомбелли, где в научный оборот были введены комплексные числа. В-третьих, в 1584 г. фламандский ученый Симон Стевин ввел в употребление в Европе десятичные дроби (правда, без десятичной запятой). Вот, пожалуй, и всё…

В физике достижений было меньше – практически весь век ученые занимались лишь переводом на латынь работ Архимеда и их публикацией со своими комментариями, и только в 1584 г. всё тот же Симон Стевин наглядно продемонстрировал, что предметы  разного веса падают на землю с одинаковой скоростью (хотя позже это открытие приписали Галилею), а в 1590 г. он же выдвинул гипотезу о том, что приливы и отливы вызываются притяжением Луны.

Единственным достижением химии за весь век стали труды Теофраста Бомбаста фон Гогенгейма (более известного как Парацельс, 1493-1541). Он считал, что единственная задача алхимии – не поиски золота, а изготовление лекарств, поэтому его считают родоначальником целого направления – ятрохимии. Впрочем, представления Парацельса о причинах болезней были весьма своеобразные: он считал, что и все вещества, и тело человека состоят из трех элементов – ртути, серы и соли – и нарушение их баланса в организме человека приводит к болезням (например, избыток серы в организме вызывает лихорадку и чуму, избыток ртути – паралич, избыток соли – расстройство желудка и водянку), а кроме того есть некий духовный регулятор всех функций организма («архей») и при нарушении его работы возникают болезни, против которых медицина бессильна. В исследованиях по истории химии между алхимией и книгой Роберта Бойля «Химик-скептик» 1661 г. зияет огромный пробел, закрыть который одним лишь Парацельсом не получается, поэтому приходится притягивать за уши кого только можно и поэтому в числе открытий и достижений постоянно фигурируют три книги – «Пиротехния» Бирингуччо (1540 г.), «О металлах» Агриколы (1556 г., настоящее имя автора – Георг Бауэр) и «Алхимия» Либавия (1597 г., настоящее имя автора – Андрей Либау). В этих книгах никаких открытий не содержалось, а были лишь систематически изложены методы добычи руд и выплавки металлов (у Агриколы и Бирингуччо), применении химических смесей в военном деле и для фейерверков (у Бирингуччо) или просто химии (как у Либавия, первым из европейцев описавшего приготовление соляной кислоты, тетрахлорида олова, сульфата аммония и «царской водки») – дело, безусловно, очень полезное, но, увы, не являющееся прорывами в науке, подобно гелиоцентрической системе мира или комплексным числам.

Зато впереди был XVII век – первое научное исследование магнетизма, изобретение телескопа, микроскопа, открытие законов движения небесных тел и всемирного тяготения, появление системы координат, первых механических вычислительных устройств, дифференциального и интегрального исчислений и многое, многое другое.

Впрочем, скромные достижения естественных наук компенсировались в XVI веке бурным развитием военной техники – появился колесцовый замок и пистолет, большое развитие получила фортификация (появились изобретенные Альбрехтом Дюрером рондели (выступающие вперед пристройки к стенам для флангового огня по штурмующему противнику) и бастионы, получила мощное развитие полевая фортификация) и т.п. Уже упомянутый выше Тарталья открыл в 1530-х годах, что дальше всего пушечное ядро летит при возвышении ствола в 45°, описал кривизну траектории брошенного тела в виде параболы и открыл, что массы ядер пропорциональны кубам их калибра, а на основе последнего открытия мастер Георг Гартман из Нюрнберга рассчитал массы ядер разных калибров из различных материалов и сделал свою шкалу – она имела вид четырехгранной линейки, на одной стороне которой были даны калибры, а на трех других – соответствующие им массы чугунных, свинцовых и каменных ядер различной массы (этой шкалой пользовались до XIX века).

Рубеж XVI-XVII веков был весьма урожайным и на не совсем обычные военные изобретения. Они и пойдет речь ниже.

Первая амфибия

В 1588 г. итальянец Августино Рамелли (к сожалению, мне не удалось найти каких либо сведений о нем) предложил проект защищенной и вооруженной колесной повозки для преодоления заполненных водой крепостных рвов. Как следует из старинной гравюры, повозка по суше с помощью лошадей подтаскивалась к кромке водного рва и сталкивалась в него, а по воде двигалась с помощью бортовых гребных колес с ручным приводом. Для управления повозкой на воде использовалось кормовое большое весло. Штурмующие крепость солдаты располагались внутри защитного корпуса повозки и покидали его после достижения противоположного берега рва.

Я полагаю, что для техники того времени было вполне возможно построить и испытать образец повозки, но для масштабного применения на войне она не годилась. Для преодоления водной преграды надо было задействовать силы всех, находившихся внутри повозки, поэтому вернуться назад за очередной партией десантников повозка не могла. Более того, для её применения требовался ров без валов спереди или сзади, что было у немногих крепостей. Таким образом, идея Рамелли  была интересной, но применять её в боевых условиях было нецелесообразно.

Военные идеи создателя логарифмов
или 
Гиперболоид барона Мэрчистонского

В следующем десятилетии, а точнее 7 июня 1596 г. шотландский барон, математик, изобретатель логарифмов и богослов Джон Непер  направил письмо члену английской Палаты общин Энтони Бэкону (старшему брату другого парламентария – Фрэнсиса, который впоследствии прославится как учёный и государственный деятель), где писал:

«Секретные изобретения, полезные и необходимые в наши дни для защиты Острова…
Во-первых, изобретение, подтвержденное убедительным доказательством, геометрическим и алгебраическим, зажигательного зеркала, которое, получая рассеянные лучи солнца, отражает их, собирает в одной математической точке, что непременно порождает огонь, с очевидным доказательством ошибки тех, кто утверждает, что оно должно быть сделано по форме в виде части параболы. Это изобретение может служить для сжигания вражеских кораблей на любом заданном расстоянии.
Во-вторых, изобретение и доказательство существования другого зеркала, которое, получая рассеянные лучи от любого источника огня или пламени, производит тот же эффект.
В-третьих, изобретение и наглядная демонстрация орудия, при выстреле из которого ядра летят не по прямой линии, поражая, как у других, лишь то, что случайно окажется на его пути, и продолжая после этого свой полёт безо всякой пользы, но движется, рыская, над поверхностью целого заданного района и не покидает его до тех пор, пока не израсходует свою силу, уничтожив полностью то, что находится в пределах указанного района. Его можно с успехом использовать не только против вражеских армий на суше, но и кораблей на море.
В-четвертых, изобретение круглой подвижной колесницы, непробиваемой для выстрелов из сдвоенного мушкета и движимой теми, кто находится внутри неё, причем это движение будет осуществляться значительно легче и быстрее, чем перемещение такого же числа вооруженных людей другим способом. Её можно использовать либо в движении – для того, чтобы прорвать боевые порядки противника и проделать проход, либо в неподвижном состоянии при отражении атак врага. Она позволяет уничтожить окруженного неприятеля путем стрельбы из аркебуз через маленькие отверстия. 
Эти изобретения, а кроме того, устройство для плавания под водой с ныряльщиками и различными инструментами и военными хитростями для нанесения вреда врагу, я надеюсь выполнить с помощью искусных ремесленников».

Итак, на основе этого письма некритически настроенный человек может объявить Непера изобретателем танка, подводной лодки, прото-лазера и удивительного снаряда. Чудо-снаряд мы отбросим сразу – подобное и сейчас-то невозможно, а чтобы обещать сделать такое в конце XVI века надо было обладать воображением Стивена Кинга и честностью Мавроди одновременно. В основу проекта сжигающих зеркал были положены, как легко догадаться, изложенные Плутархом легенды про Архимеда, однако, даже если бы эти истории были чистой правдой, Непер не учел маленький нюанс – погода над Британскими островами куда менее солнечная, чем в Сицилии, поэтому большую часть времени противокорабельное зеркало было бы небоеспособным (видимо, отсюда и появилась не менее жизнеспособная идея запитать его от свечей или факелов). Для танка Непер, хоть и не снизошел до подробного описания, смог правильно предвидеть его основные задачи – прорыв фронта в наступлении и огневая точка в обороне. Что же касается подводной лодки, то, теоретически, это было осуществимо – в 1620 (или 1624)  году механик  и придворный врач английского и шотландского короля Якова I голландец Корнелий ван Дреббель построил и испытал на Темзе подводную лодку из дерева обтянутого промасленной кожей, приводившуюся в движение вёслами и способную с 12 гребцами и 8 пассажирами находиться несколько часов на глубине 4-5 м, но объявлять Непера изобретателем подводной лодки не стоит: никаких подробностей конструкции он в письме не привел, а просто озвучил придуманную задолго до него идею (т.к., например, описание деревянной подводной лодки с вёслами англичанин Уильям Бурн дал в своем труде «Invention of Devices» ещё в 1578 г.). Таким образом, ничего толкового у Непера не получилось, да и не могло получиться, но его идеи хорошо отражают ход мыслей европейских изобретателей рубежа веков.

Танк Лжедмитрия I

Не остались в стороне от столь бурного сочинения проектов и наши предки. Голландский купец Исаак Маса, который жил в России в 1601-1609 годах и был свидетелем многих событий Смутного времени, о чем и написал в 1609-10 гг. в своей книге (правда, издана она была только в 1866 г.), где помимо прочего упомянул и о такой затее Лжедмитрия I: «… однажды повелел сделать чудище – крепость, двигавшуюся на колёсах, со многими маленькими полевыми пушками внутри и разного рода огнестрельными припасами, чтобы употребить против татар и тем устрашить как их самих, так и их лошадей, и поистине это было измышлено им весьма хитроумно. Зимою эту крепость выставили на реке Москве на лёд, и он повелел отряду польских всадников её осадить и взять приступом, на что он мог взирать сверху из своих палат и всё отлично видеть, и ему мнилось, что эта крепость весьма удобна для выполнения его намерения, и она была весьма искусно сделана и вся раскрашена; на дверях были изображены слоны, а окна подобны тому, как изображают врата ада, и они должны были извергать пламя, и внизу были окошки, подобные головам чертей, где были поставлены маленькие пушки. Поистине, когда бы эту крепость употребили против таких врагов, как татары, то тотчас же привели бы их в замешательство и обратили в бегство, ибо это было весьма искусно придумано. Того ради московиты прозвали её чудищем ада, и после смерти Димитрия, которого они называли чародеем, говорили, что он на время запер там чёрта, и там его также сожгли».

Итак, свидетельство безусловно интересное (и при желании его можно развить в идею «Россия – родина танков»), но радоваться всё же рано. Я полагаю, что голландский купец увидел просто гуляй-город (подвижные легкие полевые укрепления из досок, из которых можно было вести огонь по противнику) – сооружение часто применявшиеся в России против татар в XVI в., но совершенно неизвестное в Западной Европе с её принципиально иным театром военных действий, и поэтому несказанно удивившее Массу (как много лет спустя посетивший Советский Союз знаменитый американский боксер Мохаммед Али будет поражен тем фактом, что в центре Москвы можно всю ночь просидеть на скамейке в парке и не подвергнуться при этом нападению грабителей). При этом русская летопись скупо упоминает, что Лжедмитрий просто построил на Москве-реке некое сооружение, украшенное тремя головами с оскаленными клыками и когтями, без упоминания какого-либо военного назначения, а другой иностранный свидетель этих событий – французский командир наемников Жак Маржерет – и вовсе не отмечает это в своих воспоминаниях. 

Такими были основные военные проекты рубежа XVI-XVII веков. Как мы видим, все они были достаточно интересны, но ни один не был воплощен в деле. Зато впереди был XVII век, подаривший военным Европы много более практичных изобретений – ударно-кремнёвый замок и штык, картузное заряжание пушек, фрегаты.

Литература

1.    Гутер Р.С. Полунов Ю.Л. Джон Непер – М., «Знание», 1976.
2.    Джуа М. История химии. – М., «Мир», 1975.
3.    Литература эпохи Возрождения и проблемы всемирной литературы – М., «Наука», 1967.
4.    Масса И. Краткое известие о Московии в начале XVII в. – М., Государственное социально-экономическое издательство, 1937
5.    Мор Т. Эпиграммы. История Ричарда III. – М., «Наука», 1973.
6.    Полунов Ю. Военные изобретения Джона Непера // «Техника-молодежи», 1982, № 6.
7.    Прочко И.С. История развития артиллерии – СПб, «Полигон», 1994.
8.    Степанов А. История развития плавающих бронированных машин в России // «Техника и вооружение», 2000, № 2
9.    Стройк Д.Я.  Краткий очерк истории математики. – М., «Наука», 1990.
10.    Трусов Г.М. Подводные лодки в русском и советском флоте. – Л., Государственное союзное издательство судостроительной промышленности, 1957.
11.    Шапиро Л.С. Самые нелегкие пути к Нептуну – Л., «Судостроение», 1987
12.    Шершов А. П. История военного кораблестроения. – СПб, «Полигон», 1994.

Текст: Евгений Киселев

nashahistory.ru

Время мушкетёров. Тактика европейских армий XVII века | Наука

Затем, признав, что дым имеет свойство
Вздыматься к небесам, — наполнить им
Огромный шар и улететь, как дым!
Эдмон Ростан «Сирано де Бержерак»

Чем необычен XVII век? До сих пор среди историков нет единства, к какой эпохе его отнести. Иногда он рассматривается как закат средневековья, иногда как рассвет нового времени. Век начался, когда рыцари в полном вооружении уже выглядели нелепо, но ещё не исчезли с полей сражений, а сквозь разрывы и клубы порохового дыма уже блестели штыки.

В это странное время жили кардинал Ришелье и д’Артаньян; философ, поэт, солдат, безбожник и писатель-фантаст, позже сам ставший литературным персонажем, Сирано де Бержерак; математик и мыслитель-рационалист Рене Декарт; физик и по совместительству автор первого варианта «Новой хронологии» Исаак Ньютон.

Герои «переходной эпохи» — наёмные аркебузир, алебардщик и пикинёр. Пикинёры занимали привилегированное положение

В течение XVI-XVII веков традиционные феодальные армии во всё большей мере сменялись армиями наёмными. Что, впрочем, ещё не означало появления регулярного войска. С одной стороны, короли последовательно предпочитали полностью лояльных (пока жалование выплачивалось в срок) ландскнехтов своевольным вассалам. Такие необходимые для развития капитализма прогрессивные преобразования, как ликвидация феодальной раздробленности и появление централизованных национальных государств, были бы невозможны без концентрации всей военной силы в руках правителя. Но, с другой стороны, капитализм-то был развит ещё очень слабо. И на собранные налоги король постоянное войско содержать не мог. Наёмники (желательно иностранцы, чтобы уж точно гарантировать их независимость от местной знати) набирались только в случае войны, обычно сроком на полгода.

Для ускорения процесса вербовки солдаты нанимались не «поштучно», а целыми сработавшимися коллективами. Уже с собственными командирами и, естественно, с оружием. В промежутках между наймами «банды» (полки) ландскнехтов обычно стояли на территориях карликовых германских государств, занимаясь боевой подготовкой и вербовкой личного состава. Передвижения безработных, а потому «нейтральных» полков по Европе, а также их правовой статус в местах базирования оговаривались в то время специальными законами.

Снаряжение мушкетёра: мушкет, подпорка, кортик, рожок с порохом для полки, несколько зарядцев или рог с порохом для стрельбы. И никаких кавалерийских сапог — ботфортов.

Наёмный солдат получал от своих командиров регулярную плату и обучался действиям в строю, но и только. Оружие, продовольствие и экипировку он приобретал сам. Сам нанимал себе прислугу и заботился о перевозке своего имущества (в результате чего нонкомбатантов в войске оказывалось больше, чем солдат). Сам же он оплачивал и уроки фехтования, если желал научиться владеть оружием. Порядок и боеспособность поддерживались каптенармусами (капитанами-оружейниками), следящими за тем, чтобы бойцы имели положенные по штату оружие и экипировку. Тем, кто пропивал свои пики и шпаги, грозило немедленное увольнение.

Желая привлечь на свою сторону полк, наниматель устраивал смотр. При этом в расчёт принималось не только вооружение, но и средний рост солдат, а также их внешний вид. Солдаты, смахивающие на разбойников или бродяг, не котировались, ибо возникали справедливые опасения, что они именно те, кем кажутся… Из боевых качеств проверялись только строевая подготовка, от которой зависела возможность применить пики, и умение мушкетёров набивать свои «трубы».

Процедура заряжания мушкета: отделить фитиль, высыпать в ствол порох из зарядца, извлечь шомпол из ложа, забить шомполом первый пыж из подсумка, забить шомполом пулю, забить второй пыж, убрать шомпол в ложе, открыть полку и высыпать на неё порох из рожка, закрыть полку, присоединить фитиль… В то время редко делали более одного залпа за сражение.

Экстравагантность военного костюма во многом была связана с низким развитием искусства фехтования. Клинком удары почти не парировали. Вражеские выпады отбивали щитом-баклером или… рукавом

Помимо наёмников элитных, составлявших в XVII веке главную ударную силу армии, существовала ещё и обширная категория бойцов «для числа». Как только начиналась война, к армии за символическую плату присоединялись «охочие люди»: итальянцы, немцы, гасконцы, шотландцы, а также искатели приключений уже неопределимой на глаз национальности. Вооружение их было очень разнообразным: тесаки, кортики, клейморы, алебарды, копья, самопалы, арбалеты, луки, круглые щиты. Некоторые приводили и верховых лошадей класса «Росинант».

Организация у наёмников этого сорта отсутствовала. И быстро привнести её было невозможно. Ведь король не располагал «лишними» сержантами и офицерами. Уже на месте из добровольцев стихийно формировались отряды, скорее заслуживающие именоваться ватагами.

Ввиду нулевой боевой ценности задачи этих формирований обычно сводились к охране тылов и коммуникаций.

В мирное время военные силы государства ограничивались гвардией — фактически телохранителями короля. Хрестоматийными примерами подобных подразделений являлись известные из произведений Дюма королевские мушкетёры и гвардейцы кардинала. Не менее знаменитая (хотя и преувеличенная писателем) вражда между которыми была обусловлена тем, что гвардейцы занимались поддержанием порядка в Париже (в других городах ещё не было полиции), а мушкетёры в свободное от охраны Его Величества время слонялись по улицам и хулиганили.

Мушкетёры восточноевропейского образца

Гвардию не распускали в мирное время, но в остальных отношениях её бойцы ничем не отличались от наёмников. Точно так же они приобретали снаряжение сами (за исключением форменного плаща) и сами же учились владеть оружием. Отряды эти предназначались для выполнения церемониальных и полицейских функций, а потому боеспособность их не выдерживала практических испытаний. Так, в первом же настоящем бою обе роты королевских мушкетёров устремились в конную атаку со шпагами наголо, были разбиты и расформированы. Сражаться ни в конном, ни в пешем строю (то есть крутить «караколе» с мушкетами) соратники д’Артаньяна не умели.

Артиллерия

Пушки XVI-XIX веков крепились на позициях канатами за ступицы колёс или за кольца на лафете ко вбитым в землю кольям. После выстрела они откатывались, гася энергию отдачи.

«Ахиллесовой пятой» артиллерии XVII века являлась не материальная часть, а примитивная организация. На каждую пушку приходилось до 90 человек прислуги. Но почти поголовно это были рабочие-нонкомбатанты.

Перевозили пушку и боекомплект нанятые или мобилизованные гражданские возчики, позицию для неё готовили землекопы. Лишь перед боем к орудию направлялись несколько солдат, часто не имевших никакой подготовки. Они могли заряжать пушку и стрелять из неё (это было несложно). Но наводил по очереди каждое из 12 орудий батареи единственный канонир.

В результате артиллерия хорошо показывала себя в обороне. Благо, конница той эпохи окончательно растеряла боевой пыл, а баталии наползали медленно и печально. Но в наступлении пушки были бессильны. Сменить позицию после начала боя они не могли. Ни возчики, ни их лошади просто не пошли бы под огонь.

К началу XVII века вооружение пехоты было довольно пёстрым. Главную силу войска составляли панцирные отряды пикинёров с 4-5-метровыми «габсбургскими» пиками. Функции лёгкой пехоты выполняли алебардщики и стрелки с аркебузами или арбалетами. В ходу оставались круглые щиты (в том числе и «противопульные» рондаши), тесаки и мечи. На вооружении сохранялись и длинные луки. Они, кстати, использовались англичанами ещё в 1627 году в боях за ту самую Ла-Рошель, под стенами которой геройствовал д’Артаньян.

Основой тактики оставалось наступление «баталиями» — компактными построениями 30 на 30 человек, способными отразить атаку конницы с любого направления. Алебардщики и стрелки прикрывали пикинёров.

Пикинёр в позиции для отражения конной атаки

Основной угрозой пехоте ещё в XVI веке стали пушки. Попадание ядра в баталию влекло огромные потери. Опасность представлял также охват — ведь пики подразделения могли быть направлены лишь в какую-то одну сторону. Поэтому предпринимались попытки усовершенствовать строй. В Испании была изобретена «терция»: построение 20 рядов в глубину и 60 — по фронту. Обойти её было труднее, да и число жертв артиллерийского огня несколько сокращалось.

Но больший успех имело построение колоннами 30 человек в глубину и всего 16 по фронту. Казалось бы, 4 колонны являлись столь же лёгкой целью для вражеских ядер, как и 2 баталии. Но первое впечатление обманчиво. Колонне было проще выбирать дорогу, и простреливаемое пространство она преодолевала значительно быстрее. Кроме того, до конца XIX века пушки не имели механизма наведения по горизонтали. Ориентируясь на борозды, оставляемые на земле рикошетирующими ядрами, командир мог пытаться провести свой отряд между линиями огня двух соседних орудий. Наступление колоннами хорошо зарекомендовало себя и практиковалось более 200 лет.

От кулеврины к пушке

Русские пушки «тощих» пропорций

Уже к началу XVI века технологии позволяли высверливать дульный канал в сплошной бронзовой болванке, а не отливать ствол сразу в виде полой трубы, как это было в эпоху бомбард. Соответственно, можно было обойтись без ввинчивающейся казённой части и заряжать орудие со ствола. Пушки стали намного безопаснее.

Тем не менее качество отливки всё ещё оставляло желать лучшего. Закладывать много пороха в орудие опасались. Для того же, чтобы не слишком проиграть в начальной скорости снаряда, ствол удлинялся до 20-30 калибров. Ввиду этого даже после изобретения «жемчужного» — гранулированного — пороха заряжение пушки занимало много времени. Кулеврина же «осадной мощности» вообще имела 5-метровый ствол, «несовместимый с шомполом». Недостаточным было и рассеяние картечи. Поэтому для самообороны батареи в неё, кроме 8-10 кулеврин, включались 2-4 фальконета.

Массовую отливку орудий под мощный заряд, но со стволом, укороченным до 12-14 калибров, удалось наладить в течение XVII века.

Рыцарские доспехи, правда, в основном уже как турнирное и парадное снаряжение, продолжали совершенствоваться до начала XVII века.

В случае войны король по-прежнему мог рассчитывать на ополчения городов (роль которых, впрочем, сводилась к защите стен) и верных вассалов, выставляющих конницу. Ведь военную обязанность знати никто не отменял. Но боевое значение рыцарства уже с начала XVI века стало сходить на нет. Времена изменились. Помещики теперь подсчитывали доходы от своих имений и уже не стремились участвовать в войнах — разве что по традиции. Да и сами короли меньше всего стремились к тому, чтобы магнаты начали набирать личные армии.

Но конница всё-таки была нужна. Поэтому властители начали прибегать к услугам наёмных рейтаров.

«Рейтар» — это третья (после «рыделя» и «рыцаря») попытка русских выговорить немецкое слово «риттер» — всадник. В европейских языках никакой разницы между рыцарем и рейтаром нет. Её не было и на самом деле. Как рыцарская, так и рейтарская конница состояла преимущественно из бедных дворян, не имевших своих поместий. Только прежде они служили в качестве вассалов некоему крупному феодалу за натуральное довольствие, а в XVI-XVII веках за деньги — всякому, кто заплатит их.

Наём рейтаров, впрочем, редко оправдывал себя. Уже с XVI века кавалерия находилась в глубоком кризисе. Длинные пики не оставляли ей шансов. Наиболее эффективный тактический приём — наезд — стал невозможным. Использовать же кавалерию для фланговых охватов в Европе не умели. Да и не годились тяжеловесные рыцарские клинья для манёвров.

Восточноевропейская тяжёлая кавалерия в XVII веке сохраняла на вооружении копья (так как дело с пикинёрами ей приходилось иметь редко). В целом, она была значительно боеспособнее западной

Временный выход был найден в замене копий на длинные колесцовые пистолеты. Предполагалось, что всадник сможет расстреливать пехоту с безопасного расстояния в 5-10 метров. Неторопливо разъезжающая по полю боя и останавливающаяся для выстрела и заряжания конница наверняка производила неизгладимое впечатление. Но никакой пользы от неё не было. Тяжеловооружённый конный стрелок — это нонсенс. Сравнительно с азиатским всадником «огнестрельный» рейтар оказывался вдесятеро дороже и примерно в такой же пропорции хуже. Ибо преимуществами лёгкой кавалерии (скоростью и массовостью) не обладал.

Всё более широкое применение огнестрельного оружия пехотой сделало неспешные атаки «с пистолетом наголо» и вовсе невозможными. Конницу наконец стали переводить на фланги, чтобы использовать для нападения с холодным оружием на лёгкую пехоту врага. Но и там она не добивалась успеха, как вследствие медлительности, так и потому, что… рейтары скверно ездили верхом! В атаку конница устремлялась шагом, в лучшем случае рысью.

Тесно связанная с искусством конного боя «рыцарская» культура Западной Европы пришла в упадок. Не существовали уже орденские и королевские конные школы, в которых рыцарей учили атаковать клином. Между тем движение «стремя к стремени» галопом и конная рубка требуют хорошей подготовки как всадников, так и лошадей. Рейтарам негде было её приобрести.

У всадников начала XVII века даже не имелось оружия, которым они могли бы пользоваться в движении. Кавалерийская шпага, конечно, была длиннее и тяжелее пехотной, но разрубить шлем ею было нельзя. Попытка же колоть противника с наскоку чревата не только потерей клинка, но и переломом запястья.

Ядро

Так как ядра из камня высекали каменотёсы, а не скульпторы, геометрической строгостью формы они не отличались

«Крепким орешком» для артиллеристов XVI-XVII веков стала проблема снаряда. Каменные ядра, бывшие в употреблении в средние века, уже не соответствовали духу времени. Будучи выпущенными из кулеврины, они при ударе о землю раскалывались и рикошета не давали. Обмотанные верёвкой железные болванки летели намного дальше, но очень неточно. С точки зрения дальности стрельбы лучшим материалом являлся свинец. Но при ударе о землю или крепостную стену мягкий металл расплющивался в тонкий блин.

Оптимальным решением было использование бронзы, сочетавшей твёрдость и упругость с технологичностью. Но такие снаряды стоили бы слишком дорого. Находкой оказался чугун — дешёвый и пригодный для литья металл. Но для его производства требовались доменные печи, поэтому даже в начале XIX века Турция, например, испытывала нехватку чугунных ядер.

Из чугуна, кстати, можно было отлить и сами пушки, хотя при той же мощности их стволы оказывались на 10-15 процентов тяжелее бронзовых. По этой причине до конца XIX века бронза оставалась предпочтительным «артиллерийским металлом». Чугун же позволял изготовлять массу дешёвых орудий для вооружения кораблей и крепостей.

Реформы Густава-Адольфа

В Европе подпорка, снабжённая лезвием и превращённая в бердыш, именовалась «шведским пером». Хотя сами шведы скоро отказались от подпорок вообще

Может сложиться впечатление, что армии XVII века были громоздкими, малоэффективными и избыточно сложными. У правителей той эпохи оно, во всяком случае, сложилось.

Не последнюю роль в этом сыграл технический прогресс. Пушки стреляли всё чаще, потери пехоты росли. Наконец, постепенное вытеснение аркебуз мушкетами, дальность эффективного огня которых превышала 200 метров, делало невозможным прикрытие баталии алебардщиками. Им пришлось бы отойти слишком далеко от пикинёров, а кто бы тогда защитил их самих от вражеской конницы?

В 30-х годах XVII века шведский король Густав-Адольф решился реформировать армию, радикально упростив организацию. Из всех родов пехоты — пикинёров, аркебузиров, арбалетчиков, алебардщиков, мушкетёров, мечников — он сохранил лишь два: мушкетёров и пикинёров. Для снижения потерь от вражеского огня были приняты и менее глубокие построения: для мушкетёров в 4 ряда вместо 10, и 6 вместо 20-30 рядов для пикинёров.

Для повышения мобильности пикинёры были лишены защитного снаряжения, а сами пики укорочены с 5 до 3 метров. Теперь пику можно было не только с трудом удерживать наперевес, зажав тупой конец под мышкой, или упирать в землю, превращая в выставленную на пути вражеской конницы рогатину, но и наносить ею удары. Мушкеты также были значительно облегчены и стали применяться без подпорки.

В России перевооружение по европейскому образцу было начато не при Петре I, а ещё при Алексее Тишайшем. Просто он реформы проводил тихо

Перечисленные меры, конечно, лишили армию Густава-Адольфа иммунитета к атакам конницы. Но, учитывая боевые качества рейтаров, шведы ничем не рисковали. Со своей стороны, король предпринял шаги, направленные на усиление шведской кавалерии. Всадникам запретили использовать доспехи (к тому времени у других народов всё ещё мало отличавшееся от рыцарских лат). От них начали требовать умения атаковать галопом, в строю, холодным оружием. Шведы справедливо полагали, что проблема не в пиках, а в недостаточной манёвренности кавалерии, неспособной обойти баталии.

Наконец, в Швеции армия впервые была переведена на постоянную основу, превратившись в подобие гвардий других государств. Конечно же, это влетало шведам в копеечку, но казну регулярно пополняли контрибуции с побеждённых.

«Реформированная» Швеция, малонаселённая, практически не имевшая в то время городов и вынужденная закупать оружие (но выплавлявшая половину железа в Европе и монопольно снабжавшая Англию и Голландию лесом для строительства кораблей), устроила настоящий террор на континенте. В течение столетия от шведов не было житья. Пока они не узрели под Полтавой кузькину мать.

Полковые пушки

Едва ли не самым радикальным нововведением Густава-Адольфа стало создание полковой артиллерии, произведшей настоящую сенсацию на полях сражений. Причём конструкция пушек не содержала ничего нового: это были самые заурядные фальконеты калибром 4 фунта. Иногда даже использовались кожаные орудия.

Революционной была организация. Каждая из пушек получила упряжку могучих казённых лошадей, постоянно содержавшихся в королевских конюшнях и приученных к грохоту выстрелов и виду крови. А также расчёт из отборных солдат, виртуозно владеющих шомполом и банником. Причём один офицер приходился уже не на 12, а всего на 2 орудия.

В результате пушки, которые до сих пор лишь держали оборону на заранее подготовленной позиции, получили возможность наступать впереди пехоты и даже преследовать противника, осыпая его картечью. Если враг пытался приблизиться, передки подъезжали и отвозили орудия.

* * *

В военном деле XVII век окончился так же, как и начался: досрочно, вопреки календарю. В 80-90-х годах по Европе прокатилась новая волна перевооружений. Облегчённые мушкеты и «шведские» пики спешно сменялись единообразными кремнёвыми ружьями со штыком. В течение нескольких лет армии приобрели тот вид, который практически без изменений и сохраняли до первой трети XIX века. И это была уже другая эпоха.

www.mirf.ru

Военная революция 16-17 вв.: тактика.: antoin — LiveJournal

После Чериньолы полагается вспомнить Равенну (1512). Битва эта примечательна как раз действиями французской полевой артиллерии, вынудившей испанскую кавалерию убить себя в дезорганизованной атаке. Французская тактическая схема оказалась как всегда эффективной в руках опытного командира. Аркебузиры себя почти никак не показали, зато испанская пехота продемонстрировала две вещи. Во-первых, она показала, как эффективно расправляется с отрядом пикинёров смешанный отряд пикинёров и роделерос — традиционных для Испании пехотинцев со щитом и мечом, способных подлезать под пики и устраивать резню среди неподготовленного к таким выходкам противника. Во-вторых, испанцы и ландскнехты своей гибелью показали, что даже большой и стойкий квадрат пикинёров сам по себе не может выдержать атаки тяжёлой кавалерии.

Совсем уж забавно выглядит традиция считать первой настоящей победой, одержанной благодаря аркебузам и мушкетам, битву при Павии (1525). По своему характеру она была скорее не настоящей битвой, а беспорядочной стычкой, сами участники которой не особенно понимали, что вообще происходит. Лучше всего показала себя в этой битве, как ни странно, опять французская артиллерия. Стрелки же действовали в рассыпном стою, используя деревья, пни и кусты, чтобы затруднить атаку кавалерии. Жандармы в итоге были уничтожены не потому, что натолкнулись на аркебузиров или ландскнехтов с пиками, а потому, что остановились. Франциск I просто не оценил обстановку из-за растительности и тумана, и всего через минуту после того, как он считал себя победителем, король закричал «Что происходит?! Что случилось, мондьё?!» Потеряв импульс атаки, элита Франции стала лёгкой добычей многочисленных пехотинцев, которые стаскивали рыцарей на землю и добивали всем, что под руку попадётся, даже ножами, а аркебузиры стреляли совсем в упор, и зачастую просто упирали жандарму ствол в плохо защищённый доспехами пах. В принципе, тоже черта новой тактики: теперь будет намного больше случаев, когда человек считал себя выигравшим сражение, но назавтра его изрубленное тело будут продавать слугам или родственникам с аукциона, устроенного алчными победителями.Так что, даже такие знатные рубки не показывают в полной мере, какие изменения происходили в тактике в начале 16 века. Новые подходы применялись в первую очередь в повседневных стычках и при возне вокруг укреплённых пунктов. В результате, если смотреть строго на крупные битвы, то становится совершенно непонятно, как что развилось, и прийти к неверным выводам. Между тем, первые два десятилетия совершенно изменили характер войны, став настоящей военной революцией, на фоне которой вторая половина 16 века — первая половина 17 века выглядят простой эволюцией. Иначе говоря, полководец Итальянских войн чувствовал бы себя как дома в бойнях Средневековья, но быстро освоился бы и в сражениях Тюренна. Именно поэтому я так много внимания уделяю началу 16 века, когда всё менялось по ощущениям современников с небывалой скоростью.
Неизменным оставалось разве что использование кавалерии. Грубо говоря, войску нужно было хотя бы несколько сотен жандармов для решительного удара, а также вдвое большее количество более лёгкой кавалерии. Последняя на поле боя поддерживала атаки тяжёлых всадников и преследовала отступающего противника, но полезнее всего была в контексте всей кампании для разведки, быстрых рейдов и многих других заданий. Несмотря на то, что периодически жандармы могли атаковать в лоб и проломить полностью готовый к нападению квадрат пикинёров, делали это редко: потеря каждого всадника обходилась дороже убитого десятка пехотинцев. Так что к тому времени по сути уже оформилась схема, которая будет в ходу больше двух столетий: кавалерия ставится на флангах и атакует стоящую напротив вражескую кавалерию, после чего выходит во фланг или в тыл занятой рукопашной пехоте, которая уже и устала, и духом не так сильна. Кульминация, эпилог, занавес: победа в кавалерийской стычке практически всегда означала победу в сражении, после чего необходимо было правильно организовать преследование врага. Часто это оказывалось выше сил победителя, и потому многие битвы в результате не приводили к сильным стратегическим последствиям. Ведь основные потери проигравший нёс именно при преследовании, которое могло продолжаться несколько дней, иначе сохранённое ядро армии быстро возвращалось в тонус и в строй.
Именно из-за необходимости противостоять сильной и достаточно многочисленной кавалерии полководцы строили пехоту в крупные квадраты. Современные кабинетные историки одержимы идеей прогресса, и потому исходят из того, что раз в 18 веке возобладал линейный порядок, то в предыдущие века самые правильные построения — это те, которые более всего вытянуты в ширину. Между тем, в 16 веке глубокие построения имели больше преимуществ на практике и потому использовались так широко. Они быстрее передвигались, не разваливаясь при этом, и помогали создавать хороший импульс атаки, на который линии не были способны, а главное — могли выдерживать кавалерийские атаки во фронт и просто атаки с нескольких направлений. Именно плотные построения стойких швейцарцев привели к тому, что битва при Мариньяно длилась чуть ли не сутки и стоила французам довольно дорого: жандармы и артиллерия так и не смогли сломать пехоту противника, и исход решило прибытие кондотьерской лёгкой кавалерии в конце боя, когда швейцарцы уже были измотаны. В случае же проигранного сражения квадраты пикинёров имели неплохой шанс спастись, если отходили организованно, что резко уменьшало значение поражения для кампании. Кроме того, в 16 веке квадраты уже сильно уменьшились в размере по сравнению с огромными «баталиями» швейцарцев и ландскнехтов, поскольку фронтальная безудержная атака больше не входила в обязанности пикинёров (кроме швейцарцев никто не использовал пики как первое и основное оружие нападения, а сами швейцарцы после битвы при Бикокке растеряли былой пыл). Они атаковали осторожно и хладнокровно, в идеале — уже расстроенного артиллерийским и аркебузным огнём противника. Впрочем, построения лучше обсудить отдельно в следующий раз.
Итак, в первые десятилетия 16 века, хотя особенных технических инноваций не произошло, и сами солдаты остались прежними по составу, тактика изменилась в сторону большей сбалансированности между «родами войск», среди которых кроме пехоты стали отдельно выделять и группировать стрелков из огнестрельного оружия. Исход сражения решало грамотное взаимодействие пикинёров со стрелками, всадниками и артиллерией, а перетягивание кем-то из них одеяла на себя кончалось фатально. Гармония этой тактической схемы была хрупкой, и одна ошибка могла привести к полному кражу и скорому разгрому.
Испанские солдаты: роделеро, мушкетёр, пикинёр.Тем элементом, который выглядит действительно новым по сравнению с прежней тактикой стало резкое обращение к ручному огнестрельному оружию. При этом многочисленность аркебузиров к началу 16 века была необычна только в полевом сражении, а в мелких стычках (составлявших основное занятие солдат на войне) и особенно при осадах их уже использовали довольно активно. Практически каждый приличный город в Италии и Германии мог похвастать внушительным арсеналом стволов, а мирные жители с удовольствием использовали их не только для отражения неприятеля, но и для охоты. Соответственно, скорее всего именно повсеместная доступность аркебуз и аркебузиров стала причиной их количества в армии Гонзало де Кордоба, вербовавшего умелых людей для своей партизанщины. О какой-либо муштре стрелков перед битвой при Чериньоле в то время тоже не говорится, но судя по всему, они уже сами знали, за какой конец ружья браться, и поражение французского командира сразу тремя пулями вряд ли было случайностью.
Роль аркебуз в это время постепенно выросла до той степени, что всё чаще это пикинёры поддерживали и страховали действия стрелков, а не наоборот, хотя конкретные примеры меняющегося отношения к пикам тут привести трудно. Пропорция стрелков в испанской армии дошла до 1 к 4, а иногда (в рейдовых отрядах) и до 1 к 2 рукопашникам. В 1520-е годы стрелков стало уже совсем много. Например, в 1521 году в 40 000 армии Просперо Колонны в Милане было 9 000 испанских аркебузиров. В 1527 году в 29 000 армии герцога Урбино насчитали 10 000 итальянских аркебузиров. Эти цифры, конечно, несколько сомнительны, но общую тенденцию показывают. В немецких и швейцарских отрядах процент стрелков вырос незначительно, а французы принципиально предпочитали арбалеты, так что в их армии огнестрела очень долго не хватало.
Тем не менее, пока что размахивание холодным оружием оставалось более важной частью битвы, чем перестрелка. Именно поэтому швейцарцы экспериментировали с длиной пик, увеличив её с 10 до 18 футов, а испанцы нашли выигрышную комбинацию пикинёров с традиционными для Иберии роделерос (есть даже теория, что в будущем название «терция» произошло от деления их равные доли пикинёров, роделерос и стрелков). Кстати, ещё больше роделерос оказались полезны конкистадорам, которым пикинёры были вообще не нужны. Исчезновение роделерос в будущие десятилетия европейских войн можно считать сигналом очередного изменения роли огнестрельного оружия.
Между 1510 и 1520 годами в испанской армии появились мушкетёры. Их тяжёлое оружие, опиравшееся на вилку, било чуть ли не вдвое дальше и сильнее, а потому мушкетёры тактически играли как роль застрельщиков (а-ля будущая лёгкая пехота с винтовками), так и роль абсолютного вундерваффе против атак тяжёлой кавалерии. От огня аркебуз на 50-100 метрах ещё могли спасти редкие по качеству и очень дорогие доспехи, но мушкетная пуля даже на дистанции в сотню метров пробивала абсолютно всё, кроме специальных кирас, которые появятся уже позже, в середине 16 века, такие толстые и тяжёлые, что от остальных элементов защиты придётся постепенно отказываться. Проблему мушкета составлял только вес, из-за которого мушкетёрами могли быть лишь самые здоровенные парни, а таковых никогда на всех не хватало.
Что же до точности, то как раз на неё в то время и делали упор, не гонясь за скорострельностью, и потому не случаен рост числа военачальников, убитых из аркебуз, по сравнению с числом убитых ранее из луков и арбалетов. В среднем от стрелка ожидали хотя бы одного выстрела в минуту, компенсируя время перезарядки сменой шеренг и увеличением количества солдат. Аркебузирам нередко приказывали ждать приближения врага метров до 50 (точность позволяла стрелять и дальше, но надо же было и доспехи пробивать), а мушкетёры могли стрелять на сотню метров и более. Если же стрелки принадлежали к атакующей, а не защищающейся армии, они действовали более смело и на большие дистанции.Много интересных приёмов использования стрелков из аркебуз и мушкетов можно найти в описаниях мелких стычек и осад. Прочувствовать мощь новых стволов они дают больше сухих (и оторванных от жизни) цифр в справочниках. Например, нередки были случаи достаточного эффективного поражения отрядов врага на другом берегу реки шириной метров в 200-300, а также примеры снайперских попаданий в офицеров на стенах осаждаемого города или наоборот — со стен по разгуливающим далеко за внешним краем рва.
Интересны сообщения о том, как испанские и немецкие аркебузиры уже в 1510-е годы умели стрелять пошереножно: отстрелявшись, ряд или вставал на колено, или отходил назад. Так удавалось особенно эффективно отбивать атаки кавалерии, например есть случай при Ребекко в 1521 году, когда четыре шеренги аркебузиров сделали по залпу с близкого расстояния, и уничтожили практически все четыре первые ряда скачущих на них жандармов, после чего остальные прекратили атаку.
Штурм Брешии в 1512 году показывает хорошее взаимодействие со стрелками: 500 спешившихся жандармов присели, аркебузиры сделали общий залп, и тогда сквозь клубы дыма французские рыцари и пехотинцы ринулись в пролом, где пули основательно проредили встречающую гостей партию. В том же году при осаде Болоньи испано-папистская армия использовала частую стрельбу аркебузиров для прикрытия выдвижения пушек ближе к стенам города. Когда удавалось застигнуть врага врасплох, аркебузиров использовали и как штурмовые отряды (Милан 1521, Лоди 1522).
В 1521 году, когда французы решили помешать испанцам переправиться через реку Адду, отряд испанских аркебузиров выдвинулся вперёд и начал сшибать из сёдел французских жандармов, при этом будучи вне прицельной дальности гасконских арбалетчиков. В результате испанцы успели подтянуть пехоту и закрепились на чужом берегу.
Битвы 1528 года при Неаполе и при Ландриано стали благодаря аркебузирам «Чёрного отряда» примером уже совсем прогрессивного взаимодействия стрелков с защищающими их пикинёрами и кавалерией.
С первых же лет 16 века в Италии вошло в моду сажать на круп ко всадникам аркебузиров, и они оказывались очень полезны во время рейдов, а затем появились и отдельные отряды конных аркебузиров. Им давали дешёвых лошадей, не подходящих обычной кавалерии, и получали мобильные отряды, которые легко могли добавить огонька в нужное место битвы или устроить неожиданный налёт на походную колонну (естественно, для стрельбы они спешивались). Особенно это любил знаменитый кондотьер Джованни деи Медичи, командовавший отрядом «Чёрных повязок». В 1524 его и испанские конные аркебузиры чуть ли не в одиночку выиграли битву при Сесии — которая несмотря на название была на самом деле просто атакой отступающего войска французов. Небольшие отряды жандармов просто расстреливались на подходе, от больших аркебузиры уезжали, предварительно нанеся серьёзный урон, а контр-атакующих швейцарских пикинёров окружили и уничтожили. Именно Сесию скорее можно считать первым настоящим триумфом аркебузы, чем Бикокку. Тем более, что именно там пули аркебузиров нашли шевалье де Байарда, того самого «рыцаря без страха и упрёка» (в свою очередь Байард был из тех, кто любил казнить захваченных в плен аркебузиров).
Ландскнехты из «Чёрного отряда».В заключение отмечу, что вряд ли имеет смысл говорить о том, когда именно было первое массовое использование аркебузы в тактике сражений в укреплённой позиции или в чистом поле, хотя многие авторы прямо-таки одержимы в поиске, куда бы навесить соответствующий ярлык. Всегда находится что-то «первее». Происходило просто постепенное увеличение масштаба стычек, в которых огнестрельное оружие оказывалось залогом победы, и опыт предыдущих стычек использовался на более широком уровне. Кроме того, пока что тактика использования аркебузиров была на зачаточном уровне и зависела от спонтанной смекалки или внезапного озарения полководца. По-настоящему оформится система «пики и выстрела» только во второй половине 16 века, после чего будет очень незначительно меняться вплоть до появления линейной тактики. Поскольку этот текст и так разросся до неприличных размеров, тут я поставлю точку и продолжу краткий обзор военной революции в тактике в следующий раз. Тогда уж найдётся место и терциям, и голландцам, и 30-летней войне, и английской гражданской, и даже мсье де Тюренну. Как говорится, «Спокойно, парни! Вас ждёт Вторая Серия!» (с) Мистер Секонд.

Продолжение

antoin.livejournal.com

Новая страница (1)

Военное дело в Росси XVII в. развивалось в общеевропейском русле. В период реформации и контрреформации (XVI – первая половина XVII в.) сложились крупные военно-политические коалиции европейских государств. Ожесточенные крупномасштабные войны этого периода заставили Европу интенсивно развивать военные структуры и военное искусство. Длительное противостояние и наработанный опыт военачальников различного уровня превратили европейский театр боевых действий в настоящий полигон для апробирования новой военной техники и приспособления античных военных руководств к военно-техническим реалиям рубежа XVI – XVII веков.

1. Тенденции в организации европейских армий первой половины XVII в.

В ходе гугенотских войн 1562 – 1598 гг. во Франции и войн между Испанией и Нидерландами 1572 – 1648 гг. сложились основные рода войск: мушкетеры, копейщики (пикинеры), рейтары и артиллерия.

В Нидерландах в 1590-х гг. принц Мориц Оранский заложил основы единообразного систематизированного обучения армии, где активной административной единицей стал небольшой по численности полк (800 – 1000 человек), который состоял из 10 – 16 рот по 70 – 100 человек в каждой. В полку находилось равное количество пикинеров и мушкетеров. В бою тактической единицей стал полуполк (250 пикинеров и 250 стрелков). Благодаря этому ударная сила и маневренность небольшого воинского отряда заметно возрастала. Защитная экипировка пехоты и кавалерии упрощалась и облегчалась. Полевая артиллерия стала также более легкой и подвижной.

К началу XVII в. главным новшеством и образцом для подражания становится постепенная «регуляризация» вооруженных сил. Войска получили единообразную организацию, типовое вооружение, способ комплектования, порядок прохождения службы, обучения, а также централизованную систему управления и снабжения. На практике новая организация и тактика помимо нидерландской армии были успешно опробованы во время польско-шведской войны 1600 – 1611 гг.

Новшества в военной области европейские государства воспринимали постепенно – например, Франция – в 1610 г., Дания – в 1615 г. и т.д. В значительной мере теорию военного дела развил шведский король Густав II Адольф. В 1619 г. он ввел рекрутские наборы из расчета один человек из 10. В то же время практика набора иностранных наемников сохранялась повсеместно. В ходе Тридцатилетней войны 1618 – 1648 гг. шведы усилили огневую мощь полков, 2/3 которых составили мушкетеры. Появились и чисто мушкетерские полки. Мушкет был усовершенствован – облегчен и теперь не требовал при стрельбе подставки. Появились бумажные патроны. Кавалерия окончательно лишилась тяжелых лат. Для нее и для пехоты были отменены глубокие построения и заменены по образцу герцога Оранского более мелкими и подвижными подразделениями. Пехота стала превалировать над кавалерией. Заметно повысилась роль командиров подразделений, от которых уже требовалось военное образование.

2. Организация вооруженных сил России начала XVII в.

Как и во второй половине XVI в., в начале XVII в. основу русского войска составляли два вида вооруженных формирований: ополчение и постоянное войско. Ополчение делилось на дворянскую поместную конницу и крестьянскую посошную рать. Они собирались в случае войны, являясь к месту службы со своим оружием и снаряжением. «Посоха» поставляла людей в пехоту и во вспомогательные формирования (строительство укреплений, обслуживание осадных орудий, артиллерии и т.п.). Ко второму десятилетию XVII в. выявились слабые стороны ополчений: низкая мобилизационная способность, отсутствие единого образца вооружений и единых методов ведения войны в условиях жесткой организации и дисциплины европейских войск. Ополчения входили в ведение Разрядного приказа.

Во время войн к боевым действиям привлекались формирования ополченческого характера вассалов/союзников московского престола: конные отряды татар, башкир, мордвы, чувашей, калмыков, черкесов, вольных казаков (донских, терских и яицких), казаков-беженцев из Малороссии и т. д.

К постоянному войску относились стрельцы, городовые казаки и артиллерия (пушкари и затинщики). Они несли постоянную потомственную службу. Городовые казаки входили в ведение Казачьего приказа, артиллеристы – Пушкарского.

Стрельцы имели определенный военный строй, где боевой единицей являлся «приказ» (500 человек), и носили особую военную форму. В войнах со Швецией и Польшей в начале XVII в. стрельцы показали высокий уровень боевой подготовки. Они успешно применяли линейную тактику боя, позволявшую вести огонь из максимального числа мушкетов. В Западной Европе линейная тактика была применена десятилетием позднее шведским войском во время Тридцатилетней войны. В ходе боевых действий стрельцы и артиллерия, главной задачей которых было усиление огневой мощи полка в целом, постоянно взаимодействовали с ополчением, оснащенным в основном холодным оружием. Это характеризует тактику русских войск, сопоставимую с тактикой «дореформенных» европейских армий XVI в. Стрельцы управлялись Стрелецким приказом.

3. Организация вооруженных сил России при царе Михаиле I Федоровиче

В России начала 1620-х гг. после неудачного окончания войн со Швецией (1613 – 1617 гг.) и Польшей (1605 – 1618 гг.) правительство царя Михаила I Федоровича отчетливо понимало необходимость совершенствования военной организации.

Попытка выступить против Польши в начале 1620-х гг. совместно с Турцией и Швецией не состоялась не только из-за турецко-польского (1621 г.) и польско-шведского (1622 г.) перемирия – у российских ополченческих формирований были низкие мобилизационные возможности. С 1622 г. в России начали проводиться переписи («большой сыск») различных категорий населения, которые привлекались к военной службе. На 1630 г. Россия располагала 92 555 воинами. Из них около 20 000 были в состоянии находиться в полевой армии, а 72 500 человек нести только гарнизонную службу. Требовались военные реформы.

Попытки перейти на европейские новшества в области военной организации предпринимались в России начала XVII в. не раз. Летом 1609 г. по распоряжению князя Михаила Скопина-Шуйского шведский кондотьер Христиан Сомме обучал полевым упражнениям по образцам Морица Оранского 18-тысячное русское войско, сформированное из ополченцев с Русского Севера. Они учились действовать в едином строю, пользоваться мушкетами и пиками, быстро возводить полевые укрепления. Эта армия, взаимодействуя с разноплеменными наемными частями шведского отряда Якоба Делагарди, смогла разгромить «тушинские» войска и деблокировать Москву. В дальнейшем это войско не сохранилось как отдельное формирование и полученные навыки не были развиты.

В 1607 г. по поручению царя Василия IV Шуйского подьячим Онисимом Михайловым был составлен «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся воинской науки», включавший 663 статьи. В 1621 г. этот устав был развит и дополнен, но так и не был издан.

С 1630 г. в Швеции происходит вербовка для России 5000 пехотинцев, нанимаются военные специалисты, закупается 10 000 мушкетов и 5000 шпаг. В том же году шведский король Густав II Адольф направил в Москву голландского пушечного мастера Юлиса Коета с другими специалистами, знавшими способы отливки легких полевых орудий. Другой посланец шведского короля, Андреас Винниус, начал строить тульские и каширские оружейные заводы. Были приглашены английские, голландские и немецкие инженеры-фортификаторы. Главным организатором подготовки русской армии к войне с Польшей стал шотландский кондотьер на шведской службе Александр Лесли. Вербовка специалистов-католиков была запрещена. Все иностранцы на русской службе управлялись специальным Иноземным приказом.

В 1630 – 1632 гг. были сформированы шесть солдатских полков (9000 человек), куда привлекали иностранцев, мелкопоместных дворян (детей боярских), татар, казаков и другие категории свободного населения («вольных охочих людей»). Состав каждого солдатского полка был установлен в 1600 рядовых и 176 начальных людей. Полки делились на восемь рот во главе с полковником, подполковником, майором и пятью капитанами. В каждой роте было по 120 мушкетеров и по 80 пикинеров. Солдатские полки носили имена своих командиров, у них были свои знамена, барабаны и пушки.

К лету 1632 г. был сформирован рейтарский полк – 2000 всадников. В его состав вскоре включили драгунскую роту – 400 всадников. Личный состав набирался из мелкопоместных дворян. Рейтарский полк состоял из 14 рот во главе с ротмистрами. Затем драгунскую роту развили в драгунский полк – 1600 человек. Полк делился на 12 рот, по 120 рядовых в роте. Вооружение состояло из мушкета и пики, иногда бердышей. Драгунский полк имел свою артиллерию в составе 12 малых пушек. К началу Смоленской войны 1632 – 1634 гг. было сформировано 10 полков нового строя общей численностью до 17 000 человек.

После неудачного для России завершения Смоленской войны большую часть европейцев отпустили со службы, многих выслали. Правительство стало запрещать въезд в страну иностранных наемников. Принимать их на русскую службу разрешалось только в виде исключения. В то же время в России сохранялось довольно большое число европейских солдат и офицеров. Так, в 1639 г. среди офицеров, служивших на южной границе, числилось 316 европейцев и 428 русских.

Появление в 1630-х гг. в русской армии полков европейского образца привело к тому, что весь XVII в. в ней параллельно существовали два уклада: актуальный для своего времени европейский и русский, сложившийся в XVI в. Данная система была характерна в то время для Польши, Австрии, Турции и некоторых других государств.

Накануне и во время Смоленской войны южные границы России подверглись интенсивным набегам войск Крымского ханства, которые были усилены турецкими отрядами. В связи с этим с 1636 г. развернулось строительство пограничных укреплений, куда были переведены полки русской армии европейского образца. К осени 1638 г. на южной границе было собрано 5055 драгун и 8658 солдат. Однако военная служба здесь была «сезонной», так как опасность существовала с апреля по ноябрь. Набеги крымских и ногайских отрядов на южные границы России в течение всего XVII в. повторялись ежегодно, и отражение их являлось постоянной практикой русских войск.

В 1642 г. в драгуны переписали крестьян ряда сел и деревень в Воронежском, Лебедянском, Севском и других южных уездов. Для обучения крестьян были присланы инструкторы и оружие (драгунские карабины и шпаги). По своему материальному положению и роду службы эти драгуны являлись военными поселенцами с тем важнейшим отличием от позднейших поселенных войск, что не ратные люди были посажены на землю и превращены в земледельцев, а, наоборот, земледельцы стали ратными людьми. Для сторожевой пограничной службы поселенные драгуны, заинтересованные в охране и обороне своих родных мест, представляли гораздо более надежную вооруженную силу, чем собранные из разных городов и временно присылаемые в южные города «охочие люди».

Солдатские полки были также расположены на границах. На западных рубежах в 1649 г. в солдаты зачислили крестьян Заонежского и Лопьского погостов (7902 человека), а также крестьян Старорусского уезда (1000 человек). В южных пограничных городах солдаты комплектовались из семей служилых людей. Наборы в солдатскую службу в северо-западных и южных городах были местным мероприятием, связанным прежде всего с обороной границ, хотя в период войны солдаты из этих городов посылались на театр военных действий. Вооружение солдат состояло из мушкетов, шпаг, пик, бердышей. В полках имелось по нескольку гренадеров для метания ручных гранат.

Рейтары (2000 человек) набирались исключительно из дворян и детей боярских – это была дворянская конница европейского образца. Вооружение состояло из карабина, пары пистолетов, шпаг или сабель. Защитным вооружением являлись легкие латы и каска. За службу рейтары получали жалованье деньгами и землей. С 1649 г. они управлялись Рейтарским приказом.

В целом организация и управление Вооруженными силами в России представляли собой сложную систему, которая требовала дальнейшей рационализации.

4. Организация вооруженных сил России при царе Алексее I Михайловиче

Развитие военной организации в России активизировалось в 1645 г. с вступлением на престол нового царя – Алексея I Михайловича.
В 1647 г. в Москве была выпущена книга военного советника принца Морица Оранского Иоганна фон Вальхаузена «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей». В 1650 г. с голландского языка были переведены правила обучения рейтарскому строю. В 1653 г. была составлена «Сказка полковников Александра Краферта с товарищами о количестве пороху, свинцу, фитилей и разных других запасов, необходимых для четырех солдатских полков». До конца XVII в. данные работы стали основным теоретическим источником обучения войск тактике ведения боевых действий.

В Европе после окончания Тридцатилетней войны 1618 – 1648 гг. начали постепенно переходить на сохранение в мирное время постоянной боеспособной армии. Первой была Швеция, за ней последовали Франция и Бранденбург. Солдаты теперь размещались в казармах, была введена интендантская служба, распределявшая питание и единообразное обмундирование. Данная система получила развитие в 1668 – 1691 гг. при французском военном министре маркизе Франсуа-Мишеле де Лувуа.

Однако процесс формирования регулярных постоянных армий в Европе шел не последовательно и занял всю вторую половину XVII в. В Англии, например, постоянная армия была введена только в 1689 г. Франция распустила постоянную армию в 1697 г. В 1680 г. родоначальница рекрутской системы набора солдат Швеция вернулась от постоянной армии к поселенной. Наряду с постоянной армией во всех странах Европы существовали наемные (часто из иностранцев) формирования и различного рода ополчения.

В России также в этот период шло непоследовательное, но поступательное движение к формированию постоянной регулярной армии. Данные процессы стимулировали ожесточенные и крупномасштабные войны.

Во время подготовки к новой войне с Польшей опять был разрешен прием европейских наемников на русскую службу. С офицеров требовались патенты, свидетельства о службе, рекомендации, проводились испытания на «профпригодность». В 1653 г. в Нидерландах было закуплено 20 000 мушкетов и 30 000 пудов пороха, завербовано 20 офицеров. В Швеции в том году приобретено еще 20 000 мушкетов.

К началу 1654 г. Россия развернула армию примерно в 200 000 человек. Из нее полевая армия насчитывала около 100 000 человек. В ведении Пушкарского приказа находилось 2637 орудий. 2/3 из них были бронзовые, остальные – железные. Из общего числа орудий лишь 62 были признаны негодными для боя.

В войнах с Польшей 1654 – 1667 гг. и Швецией 1656 – 1661 гг. реорганизация Вооруженных сил России продолжилась. Солдатская служба стала постоянной повинностью всего тяглого населения. Солдатские полки комплектовались путем принудительных наборов с 25 дворов одного солдата. В 1658 г. было набрано 18 000, в 1659 г. – 15 577, в 1661 г. – 17 423 человек. Всего за 1654 – 1667 гг. было мобилизовано в солдаты до 100 000 человек. В 1663 г. на службе находилось одновременно 55 солдатских полков, в которых имелось не менее 60 000 солдат. Пехота стала основным родом войск русской армии. Помимо солдатских полков дальнейшее развитие получили и стрелецкие формирования – число стрельцов увеличилось почти вдвое, достигнув 55 000 человек. В кавалерии увеличилось число драгун. В 1653 г. в них было набрано 6000, а в 1658 г. – 5000 человек.

Рейтары перестали являться чисто дворянской конницей. В годы же войны в рейтары стали брать казаков, даточных людей, холопов, монастырских слуг и других. По указу 1660 г. рейтарские полки формировались по 1000 человек в полку. Полк делился на 10 рот, а рота – на три капральства. Общая численность рейтар выросла за годы войны с 2000 человек в 1653 г. до 18 000 человек в 1663-м.

Во время войны с Польшей 1654 – 1667 гг. в русской армии появились новые виды кавалерии – пикинеры (копейщики) и гусары. В 1658 г. пикинеров выделили из состава рейтар. Они были вооружены пикой и пистолетом и в боевых порядках выступали впереди рейтаров, к которым они придавались в виде отдельного эскадрона. В 1662 г. появился первый гусарский полк (370 человек). Гусары были вооружены короткими копьями и пистолетами.

 

Роспись некоторых полков европейского строя в русско-польской войне 1654 – 1667 гг.

Рейтары:
Полк Я. фон Розенбаха (1658 г.) – 1200 человек.
Полк С. Скорнякова-Писарева (1658 г.) – 600 человек.
Полк И. Шепелева (1658 г.) – 600 человек.
Полк А.Г. фон Стробеля (1659 г.) – 1265 человек.
Полк В. Змеева (1659 г.) – 1272 человека.
Полк В. Джонстона (1659 г.) – 1000 человек.
Полк Шквадрона В. фон Галена и полк Шквадрона И. Саса – в этих полках на 1659 г. всего 1091 человек.

Драгуны:
Полк В. фон Зейца (1658 г.) – 1251 человек.
Полк Р. Корсака (1658 г.) – 1329 человек.
Полк Х. Гундермарка (1658 г.) – 1299 человек.
Полк Я. фон Зангера (1658 г.) – 1121 человек.
Полк Х. Юнгмана (1659 г.) – 768 человек.
Полк С. Брыкина (1659 г.) – 1124 человека.
Полк И. Мевса (1659 г.) – 533 человека.
Полк Я. Гевиша фон Гобена (1659 г.) – 510 человек.
Полк Я. Ивалта (1659 г.) – 390 человек.

Солдаты:
Белгородский полк Ф.А. фон Буковена, Яблонский полк Я. Лесли, Полк Я. Краферта, Карповский полк Я. фон Загера – в 4-х полках на 1659 г. – 4298 человек.
Полк Н. Баумана (1659 г.) – 1500 человек.
Усердский полк Ф. Вормзера (1658) – 1481 человек.
Верхососенский полк Я. Инвалта (1658 г.) – 1400 человек.
Козловский полк Я. Ронарта (1658 г.) – 1575 человек.

После окончания войны с Польшей с 1667 г. правительство сократило число войск. Количество солдатских полков сокращалось до 25, а их численность до 30 000 человек. Рейтары (12 000 человек) вновь превратились в дворянскую конницу. Было увеличено число конных пикинеров – до 2213 человек, которых выделили в отдельные полки. Гусарские и драгунские части не получили дальнейшего развития. К 1680-м гг. драгуны постепенно исчезают из служилых списков, а гусары сохраняют свою небольшую численность – около 500 человек.

Экономический кризис, вызванный затяжной войной с Польшей, привел к обострению внутриполитической обстановки в России. В результате сокращенной в мирное время армии пришлось подавлять казацко-крестьянские выступления 1666 г. под предводительством Василия Уса и 1670 – 1671 гг. во главе со Степаном Разиным. Турецкая экспансия привела к русско-турецкой войне 1676 – 1681 гг., которая вызвала волнения мусульман на востоке России. Новая внешнеполитическая конъюнктура потребовала продолжения реформирования российских Вооруженных сил.

5. Военные реформы в России и военная организация российских вооруженных сил в конце XVII в.

В 1680 г. по решению Земского собора началась реорганизация армии. Наиболее боеспособную часть дворянского ополчения перевели в рейтарские и конно-пикинерские полки, а стрельцов, городовых казаков и пушкарей – в солдатские полки. Сохранялись только московские стрельцы. Полки были распределены на девять разрядов (округов): Московский, Северский (Севский), Владимирский, Новгородский, Казанский, Смоленский, Рязанский, Белгородский и Тамбовский (два последних в 1682 г. были объединены). Появление военно-территориальных округов в России совпало с таким же нововведением в Швеции.

В округах на 1680 г. насчитывалось: солдат в 41 полку – 61 288 (37%), московских стрельцов в 21 полку – 20048 (12%), копейщиков и рейтар в 26 полках – 30 472 (18,5%), слободских казаков в четырех полках – 14865 (9%), дворянского ополчения – 37927 (23,5%). Всего 164 600 человек, в том числе пехоты – 81 336 (49%), конницы – 83 264 (51%). Войск украинского гетмана насчитывалось 50 000 человек. В случае войны Россия могла выставить армию в 214 600 человек. Часть войск была переведена на денежное жалование, но оставалось и значительное число ратных людей, получавших жалование землей и чередовавшее хозяйственную деятельность с военной службой. Указом от 12 ноября 1680 г. «О разделении ведомства ратных людей конных и пеших между разными приказами» было сокращено число приказов, которым подчинялись различные разряды военных. Их число сократилось до трех – Разрядный, Рейтарский и Иноземский, которыми управляло одно должностное лицо. Стрелецкому приказу подчинялись только московские стрельцы.

Постепенно устранялась разветвленная и невнятная система управления как всей армией, так и ее отдельными подразделениями. В 1681 – 1682 гг. завербованные в Европе офицеры составляли 15% командного состава русской армии.

Реформа 1680 г. ввела более четкую структуру российских войск, повысила их управляемость и мобилизационные возможности. В то же время она не упразднила двух систем вооруженных сил. Однако рейтарские, конно-пикинерские и солдатские регулярные полки составляли почти 3/4 армии, что позволяло иметь постоянные войсковые соединения, из которых формировалась полевая армия в военное время.

В 1686 г. началась новая русско-турецкая война, продлившаяся до 1700 г. и ставшая одной из фронтов в общей войне стран Центральной и Восточной Европы против Османской империи (Австро-турецкая война 1683 – 1699 гг., польско-турецкая война 1683 – 1699 гг., венециано-турецкая война 1684 – 1699 гг.).

На востоке начатая в XVI в. русская колонизация Сибири продолжалась весь XVII в., что, естественно, привело к столкновению с интересами Китая в Приамурье, вылившемуся в вооруженный конфликт 1683 – 1689 гг.

В 1699 – 1700 гг. был проведен рекрутский набор в солдаты. Сюда набирали волонтеров – «охочих людей» и собственно рекрутов из «даточных людей». Петру I удалось сформировать таким образом 27 солдатских и два драгунских полка общим числом в 32 000 человек. Полки свели в три дивизии. 25 июня 1700 г. в селе Преображенском состоялась торжественная передача первых 14 полков командирам дивизий. 3 июля 1700 г. царь заключил мир с Турцией и объявил войну Швеции.

 

Акты Московского государства, изданные Императорской Академией наук под редакцией члена-корреспондента академии Н. А. Попова. СПб., 1890 – 1901 гг. Т. 1 – 3.
Котошихин Г. К. О России в царствование Алексея Михайловича. Глава 9 «О воинских сборах».
Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся воинской науки. СПб., 1777 – 1781 гг.
Учение и хитрость ратного строения пехотных людей. СПб., 1904 г.
Голицын Н. С. Русская военная история. СПб., 1878. Ч. II.
Елчинанов А. Г. Очерк истории военного искусства до Петра Великого // История русской армии и флота (в 15 томах). М., 1911. Т. 1. С. 68 – 79.
Свечин А. А. Эволюция военного искусства. М. – Л., 1928. Т. 1. Чернов А. В. Вооруженные силы Русского государства в XV – XVII вв. М., 1954.

runivers.ru

Развитие техники к началу XVI в

Шахта в разрезе. Гравюра из книги Г. Агриконы «О металлах». 1556 г.

В середине II тысячелетия н. э. даже в наиболее передовых для того времен^ странах всё ешё продолжали господствовать феодальные отношения. Конкретные формы хозяйства в разных феодальных странах — в Китае, Индии, Японии, Корее, Средней Азии, странах арабского языка, России, Германии, Италии, Франции и т. д.— были очень различны.

В неодинаковой степени сохранились в этих странах остатки дофеодальных укладов — рабовладения и первобытно-общинных отношений. Различной степени развития достигли средневековые города. Однако во всех этих странах Старого Света, простиравшихся от Тихого океана на востоке до Атлантического на западе, главные, наиболее характерные черты производственных отношений были в основном тождественны.

Вплоть до указанного времени в деревне продолжало господствовать мелкое хозяйство крестьян, работавших на земле, которая являлась собственностью феодалов, и находившихся в зависимости от последних. Это мелкое крестьянское хозяйство в некоторых странах сочеталось с крупным барским хозяйством самих феодалов, основанном на эксплуатации дарового барщинного труда феодально зависимых крестьян.

data-ad-client=»ca-pub-0791478738819816″
data-ad-slot=»5810772814″>

data-ad-client=»ca-pub-0791478738819816″
data-ad-slot=»5810772814″>

В городах большинства феодальных стран Азии, Северной Африки или Европы господствовало мелкое хозяйство ремесленников, имевших собственные средства производства и работавших на заказ или на рынок, главным образом на ограниченный местный рынок. Эти ремесленники находились в тех или иных формах прямой либо косвенной зависимости от феодалов и эксплуатировались ими.

В XIV—XV вв. в наиболее передовых феодальных странах отдельные звенья этой системы мелкого производства, опутанного сетями феодальной эксплуатации, уже начинают распадаться. В некоторых из этих стран (Италия, Фландрия) появляются первые, спорадически пробивающиеся ростки новых, капиталистических отношений.

В XVI в. в развитии человечества происходит перелом. В ряде стран Западной Европы начинается процесс разложения феодализма. Мелкое хозяйство непосредственных производителей начинает разрушаться. Средства производства сосредоточиваются в руках нового класса — класса капиталистов, а сами непосредственные производители превращаются в людей лично свободных, но вынужденных жить продажей своей рабочей силы. В условиях разложения феодального хозяйства складывается общественное по своей форме крупное производство, основанное на эксплуатации наёмного труда, т. е. уже капиталистическое производство.

Чем же был вызван этот экономический переворот в Западной Европе? Весь опыт истории человечества, обобщённый в марксистской теории общественного развития, показывает, что такого рода экономические перевороты всегда бывают связаны с глубокими сдвигами в области материального производства, в состоянии и характере производительных сил. Так обстояло дело и в данном случае.

Период, предшествовавший возникновению капитализма, был временем сравнительно быстрого для эпохи средневековья экономического развития западноевропейских стран. В XI—XV вв. феодальные отношения в этих странах, несмотря на тяжесть эксплуатации, всё же открывали перед непосредственными производителями — крестьянами и ремесленниками Ц определённые возможности для развития их собственного мелкого хозяйства. Крестьяне и ремесленники Италии, Франции, Германии, Англии и других стран, материально заинтересованные в результатах своего труда, в процессе повседневной трудовой деятельности накапливали производственный опыт, совершенствовали орудия труда, улучшали технологию производства, способствуя тем самым развитию производительных сил.

К началу XVI в. это развитие приволок глубоким изменениям в сфере материального производства. Более сложной стала производственная техника, всё настоятельнее требовавшая перехода от мелкого производства к крупному. Вместе с прогрессом техники выросло и углубилось общественное разделение труда. Эти сдвиги наряду с расширением внутреннего и внешнего рынка и были главной причиной указанного экономического переворота в Западной Европе XVI в.

К началу XVI в. во всех основных отраслях промышленного производства были радикально усовершенствованы ручные ремесленные орудия труда и введены многообразные улучшения в технологию производства. Наиболее значительным к началу XVI в. был прогресс в сфере добывающей и обрабатывающей промышленности западноевропейских стран. Прогресс ремесленной техники наблюдался и в текстильной промышленности, занимавшей в то время по своей распространённости первое место в ряду промышленных производств. В промежуток времени от XI до XIII в. была изобретена ручная колёсная прялка, получившая в XIV—XV вв. в Западной Европе широкое применение. В этой прялке прядение осуществлялось при посредстве веретена, приводимого в движение колесом, которое вращал ремесленник.

До тех пор в Западной Европе удерживался самый примитивный способ прядения при помощи одного веретена, вращаемого непосредственно пальцами руки. В это же время распространяется горизонтальный ткацкий станок, занявший место более примитивного вертикального станка. В конце XV в. вводится самопрялка, т. е. усовершенствованная ручная прялка, в которой при помощи колёса, вращаемого прядильщиком, осуществляется не только прядение, но и наматывание изготовленной нити.

Помимо этих основных орудий труда текстильного производства совершенствуются ремесленные инструменты, употребляемые для различных подсобных операций при производстве тканей,— гребни и карды для расчёсывания шерсти, инструменты и приспособления для аппретуры сукон и т. д. Особенно сильно меняется техника сукноваляния. Первоначально валяние сукон производилось руками или ногами. С XI—XII вв. появляются сукновальные мельницы, в которых эта операция производится тяжёлыми деревянными молотами, приводимыми в движение водяным колесом.

Доменные печи. Гравюра из книги Г. Агриконы «О металлах». 1556 г.

Важным событием в развитии текстильной промышленности было начало широкого использования нового вида волокна — шёлка. В античную эпоху ткани в Европе производились из шерсти и льна. В конце раннего средневековья из Византии и арабских стран шелководство и производство шёлковых тканей проникают в Италию, где в XI—XIII вв. возникают сравнительно крупные центры этого нового для Европы вида промышленности (особенно Лукка, Венеция, позднее Флоренция). Шелкоткацкое производство распространилось также во Франции, Испании, отдельных городах Германии и достигло к XVI в. значительного развития. Развивается также производство хлопчатобумажных тканей.

В некоторых отраслях технический прогресс зашёл ещё дальше, выйдя за рамки совершенствования ремесленной техники. Улучшение ремесленных орудий труда сочеталось в них с применением различных механических приспособлений и даже примитивных машин, приводимых в действие мускульной силой человека, силой животных и силой ветра или падающей воды. Так обстояло дело в шерстяном производстве, в одном из звеньев которого, как было только что сказано, применялось водяное колесо. Ещё более широкое применение получили различные механические приспособления и примитивные двигатели в горном деле, металлургии, металлообработке, кораблестроении, строительстве и некоторых других менее значительных отраслях.

В горной промышленности в XV— XVI вв. широкое распространение получают гораздо более сложные, чем это было раньше, механические приспособления для устройства и эксплуатации шахт. Немецкий учёный и инженер Георг Бауэр, более известный под латинизированным именем Агрикола, подробно описывает уже сравнительно сложное шахтное оборудование своего времени (первая половина XVI в.). Он рассказывает о тележках для перевозки руды, двигавшихся с шумом по дороге с деревянной колеёй, о механизмах для.откачки с больших глубин воды и поднятия наверх руды, приводимых в движение силой животных (лошадей) или силой падающей воды, о вентиляционных установках, о толчеях для дробления руды и т. д.

Интересно отметить, что Агрикола описывает машину, в которой благодаря сложной системе передачи одно водяное колесо приводит в движение три различных исполнительных механизма — толчею для дробления руды,, мельницу для размола и мешалки. Однако такая машина была, очевидно, редкостью» так как сам Агрикола называет её «единственной в своём роде». Создание этого более совершенного шахтного оборудования позволило устраивать глубокие шахты и разрабатывать недоступные ранее пласты. Это был настоящий переворот в горном деле.

В металлургии вместо небольших горнов, в которых железо непосредственно восстанавливалось из руды так называемым сыродутным способом, примерно с XIV в. стали строит более крупные горны достигавшие уже 2—З м высоты. Эти горны были оборудованы мехами, приводимыми в движение водяным колесом, в то время как раньше употреблялись небольшие чаше всего ручные или ножные мехи. Благодаря крупным размерам этих горнов и большой силе вдуваемой в них струп воздуха температура горения в горнах значительно повысилась, и руда стала превращаться в жидкую, а не тестообразную массу, как при сыродутном процессе.

Сначала не знали, что делать с такой расплавленной массой, про остывании превращающейся в чугун. В ней видели своего рода отход производства, увеличивающий только издержки и удорожающий продукт, но не годный для какого-либо полезного применения. В дальнейшем, однако, заметили, что путём последующей переплавки п удаления углерода из чугуна в особых горнах можно из него получить железо.

С этого времени начали сознательно стремиться получить из руды чугун с целью дальнейшего получения из него железа п стали. Так горны превратились в доменные печи п выработался переделочный процесс, в своих основных чертах сохранившийся до настоящего времени. Это дало возможность получения сразу больших масс стали и железа, чего нельзя было достигнуть при сыродутном способе получения железа. Таким образом, доменная печь и переделочный процесс знаменовала собою ещё более важный технический переворот» чем тот, который произошёл в горном деле.

В металлообрабатывающей промышленности с XIII в. для обработки железа стали применять молоты, движимые силой падающей воды (Германия, Чехия, Англия). В XIV—XV вв. эти установки — «железные мельницы» — ещё больше распространились и усовершенствовались. Вес отдельных молотов стал достигать 1 т и даже более. В XIV—XV вв. появились и станки для производства листового железа и проволоки, также приводимые в движение силой падающей воды.

Как мы видим, крупную роль в развитии техники рассматриваемой эпохи играло широкое применение водяного колеса. Быстрое распространение этого примитивного водяного двигателя в XIII—XV вв. объясняется происшедшим в это время его усовершенствованием. Раньше преобладало водяное колесо нижнего боя, т. е. такое водяное колесо, которое своей нижней частью погружалось в поток воды.

С указанного времени более широкое распространение получает водяное колесо верхнего боя, которое устанавливалось таким образом,что вода падала на его верхние лопасти. Такое водяное колесо получало большее количество энергии от падающей воды и могло совершать значительно большую работу. Кроме того, производство перестаёт быть связанным с большими реками, так как для работы верхнебойного колеса были достаточны отводные каналы. Помимо указанных случаев в XIV—XV вв. оно стало применяться также при производстве бумаги, пороха, в лесопильном деле и т. д.

Развитие техники не ограничилось только лишь сферой промышленного производства. Большие технические сдвиги произошли также и в средствах передвижения, точнее говоря, в одном из его видов — в морском транспорте. Компас, который начал применяться в Европе в XII в., позволил в любую погоду (даже при облачном небе) держаться определённого курса и тем самым сделал возможным долгие плавания в открытом море. В XV в. были улучшены приборы для определения положения небесных светил с палубы корабля и составлены более точные астрономические таблицы (немецкого астронома Региомонтана), что ещё более облегчило дальние морские плавания. Одновременно с этим был создан новый тип морского корабля (по-португальски каравелла), отличавшийся большей подвижностью и способностью лавировать, чем громоздкие и неуклюжие корабли предшествовавшей эпохи.

Часовщик. Гравюра И. Аммана.

Бесспорный, хотя и не столь быстрый, как в промышленности, прогресс техники происходил и в сельском хозяйстве. Имеющиеся в нашем распоряжении данные о развитии сельскохозяйственной техники в XI—XV вв. очень скудны. Но всё же они достаточны, чтобы утверждать, что и в этой области тоже наблюдалось движение вперёд. За счёт корчевания лесных массивов и осушения болот на протяжении XI—XV вв. в Западной Европе была значительно расширена площадь обработанной земли.

Большее распространение получили передовые для своего времени системы землепользования. Если к началу периода XI—XV вв. во многих странах Западной Европы всё ещё часто встречались подсечная, переложная система и двухполье, то теперь везде, за исключением самых северных стран, они вытесняются трёхпольем. В наиболее развитых земледельческих районах (например, Нидерланды и Англия) в XVI в. наблюдается уже переход к ещё более совершенным системам землепользования — многополью и травосеянию по пару. Расширяется применение удобрений. В крестьянском хозяйстве увеличивается количество сельскохозяйственного инвентаря. В частности, в связи с успехами металлургии возрастает число металлических орудий и улучшается их качество.

Картина технического прогресса в феодальных странах Западной Европы рассматриваемого периода была бы неполной, если бы мы ничего не сказали о многочисленных изобретениях и открытиях в тех областях материальной культуры, которые не относятся непосредственно к сфере хозяйственной деятельности. В это время происходит огромный всемирно-исторической важности перелом в развитии военной техники. В XIV столетии порох начинает применяться для стрельбы из пушек, а затем и из ручного огнестрельного оружия.

К началу XVI в. огнестрельное оружие в различных его видах уже так распространилось, что хотя и не вытеснило полностью прежних видов вооружения, произвело во всяком случае настоящую революцию в военном деле» Перестают быть непроницаемыми рыцарские латы — их пробивает пуля даже из несовершенных ружей того времени. Теряют свою неприступность каменные стены рыцарских замков, которые могут быть теперь сравнительно легко разрушены артиллерией. Появляются новые виды войск — артиллерия и пехота, вооружённая ружьями, и теряет своё прежнее боевое значение тяжеловооружённая рыцарская конница.

Не менее важным по своим последствиям было начало производства бумаги и особенно книгопечатания. В XII—XIVстолетиях из восточных стран было заимствовано производство бумаги, быстро вытеснившей применявшийся до тех пор в Западной Европе очень дорогой писчий материал — пергамент, т. е. выделанную определённым образом кожу. В середине XV в. было изобретено книгопечатание посредством разборного металлического шрифта. Уже со второй половины XV в. началось быстрое вытеснение книгой, напечатанной на бумаге, пергаментных рукописей. Такая книга была неизмеримо дешевле рукописи на пергаменте, и это впервые в истории человечества создало возможность широкого распространения накопленных человеком знаний. Без печатной книги было бы невозможно всё последующее развитие культуры.

Следует отметить и другие изобретения, уже не столь большого всемирно-исторического значения, но всё же очень важные. В XIII в. стали производить стеклянные линзы и около 1300 г. появились очки. Примерно в том же XIII столетии в Западной Европе стали сооружать большие башенные часы, приводимые в движение силой тяжести гирь. Эти часы были очень громоздкими и помещались лишь на больших общественных зданиях. Около 1500 г. были изобретены также и небольшие пружинные часы.

Все эти изобретения, не имевшие прямого отношения к хозяйству, тем не менее косвенно оказали на его развитие очень большое влияние. Они создали новые потребности и вызвали возникновение новых отраслей производства. Широкое распространение огнестрельного оружия резко увеличило потребность в чугуне, меди и стали, дало мощный толчок развитию металлургии и привело к появлению новых отраслей металлообрабатывающей промышленности. Изобретение бумаги и книгопечатания вызвало появление бумагоделательной промышленности и типографского дела.

Появление часов, особенно после изобретения пружинных часов, повлекло за собой возникновение новой отрасли производства. Очень важное значение имело то обстоятельство, что эти новые отрасли производства отличались сложной для того времени техникой и своим развитием много способствовали общему техническому прогрессу. Развитие производства артиллерийских орудий привело к усовершенствованию техники литья и появлению новых видов станков (например, сверлильного станка, приводимого в движение водяным колесом). Часовое производство было школой, в которой вырабатывалась техника точного приборостроения: последующее развитие производства точных приборов в значительной степени базировалось на технике, созданной в часовом деле.

В своей совокупности все эти многообразные усовершенствования и изобретения привели к коренным сдвигам в области производственной техники. Производительные силы западноевропейских феодальных стран на рубеже XV и XVI вв. вступают в новую, более высокую фазу своего развития.

www.istoriia.ru