Воинствующий буддизм | Warspot.ru
В средневековой Японии почти шесть веков существовал феномен, аналогов которому не было во всём мире. Буддийские монахи, приверженцы, казалось бы, самого миролюбивого религиозного учения, на поле боя не уступали самураям. С их помощью свергались императоры, а в период Сэнгоку, «Эпоху воюющих провинций», кое-кто из них обрёл такую военную и политическую мощь, что смог основать собственное княжество.
Первые монахи-воины
В Японии для обозначения монахов-воинов существует два термина. Первый из них, «сохэй», дословно можно перевести как «воинствующий монах» или «священник-солдат». Второе название, «акусо», обозначает «злого монаха». Последнее название интересно тем, что описывает этих людей не просто как воинов, а именно как злодеев, разорявших деревни и окрестности городов. В отличие от своих европейских аналогов, японские монахи-воины сражались не для того, чтобы доказать превосходство своей религии, а исключительно ради политического влияния того или иного храма. Даже в период Сэнгоку, когда новые популистские секты вступили в конфронтацию с традиционными буддистскими учениями, их конфликты были завязаны на политике, а не на разнице в понимании того, как достичь просветления.
Монах-воин в полном боевом облачении, вооружённый нагинатой (постановочное фото XIX века)http://www.japwar.com
Чтобы внести ясность, стоит отметить, что такая воинственная ветвь буддизма существовала только в Японии. Попав в эту страну, по одной версии, из Китая в V веке, по другой – из Кореи в VI веке, она стала частью местного культа под названием синтоизм. Синтоизм чтит огромный пантеон божеств, или ками. Первые буддисты на этой земле объявили центральную фигуру своего учения воплощением всех ками, в то время как синтоисты стали считать Будду одним из ками. Императорская семья, которая также считалась частью божественного пантеона, активно способствовала распространению нового учения. Благодаря этому первая столица островной империи, Нара, стала центром японского буддизма. Монахи имели в этом городе огромное влияние. Самыми статусными храмами в регионе считались Тодайдзи и Кофокудзи. Но тогда новая религия ещё не имела в регионе военной составляющей.
В 794 году произошло одно из самых важных изменений в жизни Японии. По решению императорской семьи столица была перенесена в Киото. За шесть лет до этих событий монах по имени Саитё, уставший от суеты столичной жизни, удалился в район Киото, где на священной для синтоистов горе Хиэй основал буддийский монастырь Энрякудзи. После переноса столицы в Киото этот монастырь получил от императора статус «Храма мира и защиты государства» и со временем стал самым привилегированным в Японии. Здесь проводились религиозные обряды всей киотской знати, что обеспечивало Энрякудзи большие доходы. Основанная в этом горном монастыре буддийская школа Тэндай из-за статуса своей обители не подчинялась управлению монастырями, которые базировались в Наре. Во всей Японии настоятелей храма назначал лично император, но на Энрякудзи это не распространялось, так как, помимо влияния, этот храм имел огромную общину, способную отстоять свои интересы с оружием в руках.
Сохэи-лучникиhttp://subscribe.ru
Такое положение дел вызывало недовольство со стороны монахов из Нары, однако почти 200 лет это проявлялось лишь в виде мелких стычек между монахами, без оружия и смертей. Однако в 969–970 годах произошёл ряд конфликтов, в ходе которых монахи как из Нары, так и из Киото использовали оружие и стали убивать своих оппонентов. После этих событий настоятель столичного храма приказал держать на горе Хиэй постоянную армию. В силу того, что этот же человек в 970 году после стычки со своими соседями из киотского храма Гион запретил монахам носить оружие и применять силу, многие историки склонны полагать, что в качестве армии использовались наёмники из числа крестьян или обедневших дзи-самураев. Как бы то ни было, именно 970 год считается периодом появления воинствующих монахов.
В 981 году вооружённый конфликт вспыхнул уже внутри самой горной обители: школа Тэндай разделилась на две враждующих фракции. До 1039 года кровопролития удавалось избегать, но после того как главу одной из фракций назначили настоятелем Энрякудзи, три тысячи недовольных монахов ворвались в Киото. Они окружили дворец регента Ёремити Фудзивара, который на тот момент был фактическим правителем Японии, и потребовали назначения настоятеля из их фракции. Получив отказ, монахи взяли дворец штурмом и устроили резню, не щадя никого. После этого сохэи из горного монастыря ворвались в покои регента и силой заставили подписать соответствующий указ. Монахи-воины обеих фракций ещё не раз нападали друг на друга и объединялись ради того, чтобы дать отпор буддистам из Нары.
Монах-воин Нэгоро-но Комизуча, вооружённый канабо – разновиднотью тяжёлой дубинки, оснащённой шипамиhttp://nihon-no-katchu.com
В конце XII века, во время гражданской войны Гэмпэй, в армиях как правящего клана Тайра, так и их противников из рода Минамото имелись подразделения воинствующих монахов, причём как те, так и другие об этих бойцах отзывались лишь с лучшей стороны. Изначально главе клана Тайра Киёмори удалось переманить на свою сторону монахов из школы Тэндай. Минамото же поддержали монахи из Нары, но этот регион располагался слишком далеко от Киото, и они не успели прийти на помощь Мотихито Минамото, которого окружили в монастыре Мии-дэра, близь горы Хиэй.
Киёмори, недовольный поступком монахов из Нары, приказал сжечь их монастыри. Он также уничтожил монастырь Мии-дэра, который дал убежище Мотихито. Но если с Мии-дэра особых проблем не возникло, то в Наре всё было не так просто. Туда отправился отряд из 500 человек, которым было приказано не применять насилие без повода, но монахи из Нары напали сами и убили 60 самураев. Головы этих несчастных потом были развешаны вокруг пруда у храма Кофукудзи в качестве назидания и демонстрации доблести местных сохэев. Киёмори в порыве гнева отправил в Нару ещё больше солдат и сжёг город до основания. Такая же участь постигла и все буддийские монастыри бывшей столицы, а многих монахов обезглавили.
Монахи-воины в битве при Удзи, 1180 год. Художник Уэйн Рейнольдс
После того как победивший в войне Гэмпэй клан Минамото вновь отстроил монастыри Тодайдзи и Кофукудзи, их монахи уже не принимали активного участия в боевых действиях, безвозвратно утратив прежнее влияние. Между тем, монастырь Энрякудзи продолжал развиваться. Его деятельность не ограничивалась лишь религиозными обрядами и войной. В 80-х годах XIII века этот монастырь контролировал около 90% процентов производства саке в Киото. Энрякудзи также был монополистом в делах, связанных с ростовщичеством и взысканием долгов на территории столицы. Но не только Киото находился под влиянием секты Тэндай – сохэи с гор владели большим количеством недвижимости на всей территории Японии. Императорская семья боялась гнева горных монахов как огня. Даже сёгун предпочитал без сильной нужды не вступать с их настоятелем в противоречие. Практически безграничная власть горы Хиэй продлилась вплоть до эпохи Сэнгоку (1476–1603 гг.).
Оружие, экипировка и мотивация
Прежде чем продолжить рассказ о монахах-воинах, необходимо немного ознакомиться с их обмундированием, вооружением, а также причинами, по которым люди выбирали для себя подобный путь. Благодаря литературным и изобразительным источникам, дошедшим до наших дней, мы можем примерно представить, как выглядели монахи-воины.
Основной частью их костюма было кимоно жёлто-коричневого, шафранового или белого цвета. Поверх кимоно надевалась куртка из тонкой полупрозрачной ткани. На ногах были либо белые носки и соломенные сандалии, либо надетые поверх носков гетры и деревянные сабо (гета). Бритую голову сохэя покрывал капюшон или белая лента – хатимаки. Что касается защиты, то она могла быть как самой простой, в виде панциря с кожаными или металлическими пластинами, перевязанными шёлковыми шнурами, так и более дорогой, в виде полноценного самурайского облачения.
На переднем плане – легендарный монах-воин Сайто-но Мусасибо Бэнкэйhttp://nihon-no-katchu.com
Помимо традиционных мечей и луков, большой популярностью среди сохэев пользовалась нагината. Это оружие состояло из длинного клинка наподобие меча, который насаживался на длинное древко. Форма клинка могла быть разной. Встречаются образцы, где клинок немногим меньше древка, но поздние нагинаты имели сравнительно небольшое лезвие при удлинённом древке. Нагината отлично подходила как для боя с пешим противником, так и для сражения с всадником. В последнем случае при помощи этого оружия лошади подрезали сухожилия – всадник падал, и его добивали.
По словам летописцев, многие сохэи крепили к доспехам знамёна с сутрами или буддийскими символами. Также встречаются упоминания о том, что во время боя монахи читали мантры, призывая Будду. Представьте себе монаха, облачённого в доспехи, раскручивающего нагинату и громко читающего сутры – скорее всего, он производил на противника сильное впечатление!
Монахи-воины стали одними из первых, кто взял на вооружение аркебузы. Так как в средневековой Японии использование огнестрельного оружия было невозможно без строгой дисциплины, можно сделать вывод, что сохэи имели хорошую организационную структуру.
Что касается причин вступления в секты воинствующих монахов – как и в случае с ранними асигару, они были различными. Многие, особенно в период Сэнгоку, были истинно верующими и считали такое служение своим долгом, но встречались и те, кто просто хотел разбогатеть или скрывался от правосудия за стенами храма. Несмотря на все императорские постановления, ни даймё, ни сам сёгун не решались портить отношения с сохэями и требовать у них выдачи того или иного человека.
Особый интерес представляют монахи-самураи. Эти бойцы чаще всего сражались в составе регулярной армии даймё, однако делали это по религиозным соображениям. Но находились и те, кто вместо служения господину выбирал путь монаха-воина – такие самураи были в рядах общины Икко-икки, о которой будет рассказано далее.
Монахи-воины в период Сэнгоку
Когда Япония погрузилась в пучину междоусобной резни, в стране стали появляться всё новые и новые буддийские секты. Они не имели ничего общего со старыми школами буддизма, так как распространяли свои учения среди крестьян и воспитывали не монахов, а настоящих фанатиков, готовых без колебания отдать жизнь за убеждения. Большинство из приверженцев новой волны воинствующих монахов были членами секты Синсю – хотя называть их монахами не совсем верно, так как они не являлись ими официально, но ревностно исполняли все полагающиеся ритуалы, и их набожность могла соперничать лишь с боевыми навыками.
Впоследствии фанатики образовали общину под названием Икко-икки. Это название имеет два перевода. Первый – «союз верных», а второй – «восстание верных». По ряду причин лидеры общины в конце XV века были вынуждены бежать из Киото на север провинции Кага. Здесь они совершили то, о чём раньше никто не смог бы и подумать. Набрав новых последователей, монахи Икко-икки вступили в войну с двумя враждующими между собой самурайскими кланами, разбили их и основали своё собственное государство. Это была первая в истории Японии провинция, власть в которой принадлежала не самурайскому сословию. Затем Икко-икки распространила своё влияние за пределы провинции Кага и в течение нескольких десятилетий стала силой, с которой нужно было считаться.
Но фанатики допустили ошибку. В своём стремлении расширить территорию влияния они вклинились в земли Иэясу Токугавы. Тот, не желая участи Каги, вступил с ними в войну. На счастье Иэясу, к моменту первого сражения в 1564 году большинство самураев из секты Синсю предпочло клятву верности даймё своим религиозным убеждениям и выступили на его стороне. С этого момента война для оставшихся в Икко-икки крестьян обрела классовый оттенок. Помимо самураев, на стороне даймё выступила его собственная буддийская секта Дзёдо-сю. С их помощью Токугава сохранил свои земли и подорвал авторитет Икко-икки.
Между тем, монахам из Энрякудзи надоело, что сначала в Киото пришли фанатики-крестьяне Икко-икки, а теперь там объявились фундаменталисты из секты Лотоса. Поэтому как-то ночью они бесшумно спустились с гор и перебили всех бойцов Лотоса, а их храмы сожгли. Окончательно секту Лотоса добил Нобунага Ода, который в 1568 году завладел столицей. Нобунага также не нравился монахам с горы, поэтому они объединились с двумя враждебными для него кланами – Асаи и Асакура. Но этим они подписали себе смертный приговор.
Тренировка монахов-воинов в монастыре Негородзи, около 1570 года. Художник Уэйн Рейнольдс
29 сентября 1571 года Нобунага Ода оцепил гору силами 30 тысяч воинов. Затем он начал сжимать кольцо, сжигая всё на своём пути. Так как в Хиэй не было ни искусственных, ни естественных укреплений, к вечеру уже сам монастырь Энрякудзи был охвачен пламенем. Весь последующий день солдаты занимались охотой на уцелевших. Согласно примерным подсчётам, за два дня штурма горы Хиэй погибло 20 тысяч её жителей. Кто-то из летописцев написал: «Со временем на горе вновь выросли деревья и появились постройки, однако боевой дух покинул эти места навсегда».
Через девять лет кровопролитной войны перед Нобунагой Ода капитулировали и монахи-воины из Икко-икки. По личной просьбе императора он не стал казнить главу этого движения, а взял с него клятву, что он и его фанатики будут верно служить императорской семье.
Конец эпохи сохэев
После смерти лорда Нобунаги к власти пришёл Хидэёси Тоётоми. Монахи Икко-икки, верные клятве, выступили против его врагов, чем и заслужили благосклонность нового правителя. Последним оплотом сопротивления был Негородзи и соседствовавшие с ним монастыри. Здесь оставались последние представители секты Тэндай, которые поддерживали Иэясу Токугаву. По разным подсчётам, общая численность войск в этом районе составляла от 30 до 50 тысяч человек. Хидэёси отправил туда 60 тысяч воинов.
Когда правительственные войска подошли к городу, солдаты получили приказ сжечь постройки в Нигородзи, а всех, кто спасается от пожара, убивать на месте. К тому времени большая часть монахов уже скрылась в замке Ота. Хидэёси понимал, что при штурме монахи могут дать сильный отпор, поэтому пошёл на хитрость. По приказу Тоётоми Хидэёси была разрушена близлежащая дамба. Вода подтопила замок и уничтожила там все запасы провизии. Начался голод, и гарнизон капитулировал. Около 50 самых верных членов секты Тэндай, не в силах терпеть позор, сделали себе сэппуку. Всем самураям остекли голову, а крестьян, женщин и детей отпустили.
Сохэй в схватке с самураемhttp://samuraiantiqueworld.proboards.com
На этом закончилась эпоха воинствующих монахов в Японии. После «Эдикта о разделении» все сохэи, в том числе и те, кто выжил после уничтожения своих монастырей, больше не могли стать обычными монахами, также как и не могли заняться земледелием, поэтому они были вынуждены вступить в ряды первой профессиональной японской армии. Они, как и асигару, впоследствии стали младшей прослойкой самурайского общества.
Список использованной литературы:
- Stephen Turnbull, «Japanese warrior monks, 949–1603» — «Warrior» № 70, 2003, UK, Osprey Publishing Ltd.
- Трубникова Н. Н. «Монахи-воины». Электронный источник.
- «Сохэи». Электронный источник.
Самураи и сохеи
Все бегут посмотреть…Как стучат деревянные подошвы
По морозным доскам моста!
Мицуо Басё (1644 – 1694). Перевод В. Марковой
История военного дела самураев, их оружия и доспехов, судя по отзывам, вызвала большой интерес у читателей ВО. Поэтому имеет смысл продолжить эту тему и рассказать еще и о третьей по значимости, после самураев и пехотинцев асигару, военной силе Японии – монахах буддийских монастырей! В романе Р. Киплинга «Ким» можно прочитать о том, что еще в конце ХIХ века буддийские монахи монастырей в Гималаях, дрались друг с другом (выясняя отношения между монастырями!) при помощи прорезных железных пеналов для письменных принадлежностей! Ну, а еще раньше, те же монахи не брезговали брать в руки и оружие посерьезнее…
Гигантская статуя Будды Амиды. Котоку-ин, Камакура, Япония.
Ну, а начать наш рассказ следует с того, что, как и в Европе, где конные рыцари со временем разделили славу на полях сражений с пехотинцами, в Японии то же самое имело место с самураями и асигару. При этом даже своим вооружением последние походили на европейских пикинеров и аркебузиров, что лишний раз доказывает, что законы войны непреложны и одинаковы для всех частей света, хотя местная специфика в любом деле, безусловно, присутствует. Например, в Японии, самураям приходилось значительно чаще, чем тем же самым европейским рыцарям, воевать… с кем бы вы думали? С монахами, которые прекрасно умели владеть оружием и, не задумываясь, пускали его в ход. Да, в Европе духовные лица тоже воевали – руководили войсками, а то и сами вступали в бой. Достаточно вспомнить нашего русского поединщика инока Ослябю, да и западноевропейских рыцарей-монахов. Впрочем, если уж оружие в Европе брал монах, то ему следовало придерживаться некоторых правил: ну, скажем, сражаться «без пролития крови», то есть стараться пользоваться не мечом, а булавой без шипов, хотя на рыцарей духовно-рыцарских орденов, таких как госпитальеры или тамплиеры, это требование и не распространялось. Не следовало иноку брать в руки арбалет, попавший под проклятие нескольких соборов, ну а во всем остальном он мало чем отличался от других воинов.
Ну, а вот в Японии, в случае с монахами все было совсем не так. Получилось, что именно они стали своего рода «третьей силой» в стране, хотя в основе их воинственности лежало все то же самое – жажда богатства, влияния и власти! Началось же все с того, что когда столица государства была перенесена из Нара в Киото, старые храмы Нара и новые храмы – основанные на горе Хиэй – монастыри Энрякудзи и Миидэра вздумали зачем-то враждовать, причем из-за вопросов веры. Чтобы примирить их в августе 963 года во дворце императора был проведен диспут, куда из монастырей в Нара и с горы Хиэй пригласили по двадцать монахов. Но диспут оказался безрезультатен, договориться им на нем не удалось, напротив, он только лишь подлил масла в огонь этих монастырских раздоров. Но и в самих монастырях тоже не все было гладко. В 968 году монахи монастыря Тодайдзи вступили в драку с соседями из монастыря Кофукудзи. Причина драки – спорный участок земли, о котором они не сумели договориться. В 981 году прошли выборы настоятеля монастыря Энрякудзи, в результате которых его монахи образовали две партии и даже предприняли попытку убить одного из претендентов. С другой стороны богатства храмов, которые быстро росли, сделались заманчивой приманкой и для вождей самурайских кланов, готовых на время забыть о религии ради золота. Правительственным сборщикам налогов тоже нужно было золото, к тому же на монастырских землях они чувствовали себя куда смелее, чем на «дарованных» самураям земельных участках. Вот почему монастыри горы Хиэй посчитали нужным иметь свои собственные армии, чтобы давать отпор любой агрессии от кого бы она ни исходила. Монастырь Кофукудзи также последовал их примеру, в особенности после того, как монахи из Энрякудзи решились напасть на святилище в Киото, которое принадлежало Кофукудзи. В результате самые крупные монастыри в Киото и Нара оказались местом сборища тысяч вооруженных людей, которых они использовали по своему произволу, чем создавали массу проблем не только для императора, но и грозили смертью и разорением рядовым жителям Киото.
Храм Каннон-до в храмовом комплексе Миидэра.
В Японии воинствующих монахов стали называть словом «сохей», которое на письме состоит из двух иероглифов: первый – «со» означает «буддистский монах или священник», а «хей» – «воин либо солдат». Было и еще одно слово: «акусо», которое можно перевести, как «злой монах». Интересно, что на поле брани они ничуть не уступали формирующемуся сословию самураев, причем многие монастыри убеждали людей стать монахами только для того, чтобы обучиться воинскому мастерству. Понятно, что такими рекрутами в большинстве своем оказывались беглые крестьяне, а то и преступники, и вот они-то и сражались за свои монастыри. Будде служили лишь некоторые, своего рода элита, но даже многие монахи и священники высокого ранга – гакусё (ученые-монахи) охотно шли в бой, если была такая необходимость. В районе Киото центром беспокойств являлась гора Хиэй, поэтому здесь воины-монахи получили название ямабуси («воины горы»). Нужно отметить, что изначально название «ямабуси» относилось только к воинам секты Сюгендо. Эти монахи обычно занимались духовными практиками и никогда организованных армий не создавали. Но так как иероглиф «яма» означает «гора», то и выходцев с горы Хиэй стали ошибочно называть «горными монахами», хотя к секте Сюгендо они никакого отношения не имели.
Храм Энрякудзи на горе Хиэй.
Конечно, главным видом оружия монахов был страх, ведь монах мог проклясть любого, а это было очень страшно. Так же у каждого из них были четки, нередко весьма крупные и тяжелые, и они были готовы в любую минуту «велеть своим бусинам» обрушиться с проклятием на голову того, кто обижал монаха, а это было очень даже весьма «весомое проклятие»! Особенно это действовало на придворных, в жизни которых религия играла очень важную роль и которые искренне верили во всевозможные предзнаменования и предсказания. Так что гора Хиэй была для них настоящим священным местом, хотя этот дом божий уже давно стал настоящим логовом разбойников. Вероятно, что четверо из каждых пяти монахов-воинов не проходили даже настоящего обряда посвящения, а ограничивались только символическим бритьем головы.
Микоси.
Еще одним средством воздействия на непокорных, кто бы они ни были, являлся большой переносной и богато украшенный позолотой микоси (ковчег), в котором, якобы обитало божество. Его переносили на длинных шестах нередко двадцать монахов сразу, настолько они бывали велики. Любой враждебный выпад против микоси расценивали как нападение на само божество со всеми вытекающими из этого последствиями, и обычно на такое святотатство никто не решался. И вот такие микоси монахи просто приносили в поселок или в город и ставили посреди улицы, а сами шли к себе на гору. Так они и стояли там, внушая страх горожанам, и мимо них на узкой улице было не пройти, вот и приходилось все требования монахов удовлетворять. Да и как было этого не сделать?
Вот так современные монахи носят микоси.
Распри между монахами возникали из-за земель или собственного престижа и заканчивались обычно сожжением враждебного монастыря. Например, в 989 и 1006 гг. Энрякудзи выступил против Кофукудзи. В 1081 году Энрякудзи в союзе с Миидэра воевал с Кофукудзи, причем монахи Кофукудзи напали на Миидэра, захватили много добычи, а затем его сожгли. Затем, в этом же году, Энрякудзи поссорился уже с Миидэра и его монахи опять его сожгли. В 1113 году они также сожгли храм Киёмидзу из-за возникших разногласий по поводу избрания тамошнего настоятеля, а в 1140 году Энрякудзи объявил войну храму Миидэра, после чего в 1142 году теперь уже монахи из Миидэра напали на Энрякудзи. То есть получалось так, что войны между монастырями практически шли непрерывно.
Павильон Бисямон-до в комплексе Миидэра префектуре Сига.
Об ожесточенности боевых действий между монастырями свидетельствует пример с сожжением в 1081 году монастыря Миидэра, где было уничтожено 294 зала, 15 помещений, в которых находились священные сутры, 6 звонниц, 4 трапезных, 624 монашеских келий и более 1500 жилых домов – то есть практически все монастырские постройки. Обозлившись, монахи Миидэра напали на Энрякудзи, собрав большую армию. Правительству эта братоубийственная война не понравилась, и оно послало солдат, чтобы их усмирить. Однако итогом вмешательства стали слухи, что оба монастыря решили объединить усилия и вместе напасть на Киото. Императорский двор обратился к самураям, поскольку только они могли справиться с распоясавшимися монахами, а для защиты столицы был даже назначен сёгун Минамото Ёсииэ. Самураи укрепили столицу, но ожидавшегося нападения так и не произошло, и звание это он с себя сложил.
Прошло 10 лет, и в 1092 году императорский двор вновь был вынужден приглашать Минамото воевать против монахов, потому что те послали на Киото большое войско. Только увидев силы Минамото, монахи с неохотой отступили.
Тем не менее, несмотря на все их бунтарство, император продолжал дарить монастырям земли, золото и серебро. Возможно, таким образом, двор надеялся завоевать их расположение и заручиться божьей милостью, однако подарки монахи принимали охотно, а вот со всем остальным не спешили. Зато каждый раз, когда правительство пыталось вмешиваться в дела духовенства, монахи поднимали страшный шум, и ярость их была такова, что тут же выплескивалась на улицы столицы. Причем правительство имело силы, чтобы оказать на монастыри давление, но все, кто ему подчинялся, были слишком уж ревностными буддистами и просто не могли поднять руку на монахов, хотя те того явно заслуживали.
Самурай с двуручной палицей канабо. Ксилография Утагава Куниёси (1797 – 1866).
Впрочем, страх перед божеством даже в то время имел место далеко не всегда. Например, в 1146 году молодой самурай, которого звали Тайра Киёмори, пустил в стоящий посреди улицы микоси, стрелу. Она ударила в висевший перед ним гонг, раздался звон, что было воспринято как неслыханное святотатство. В ответ на это монахи Энрякудзи направили в Киото 7 000 воинов-монахов, которые прошли по его улицам, призывая на всех встречных всевозможные проклятия, а затем еще и потребовали выслать Киёмори из столицы. Императора уговаривали, чтобы он подписал указ об изгнании, но двор, понимая от кого зависит его безопасность, оправдал Киёмори, хотя и потребовал от него заплатить небольшой штраф.
До-мару эпохи Намбокутё, XIV век. Токийский национальный музей.
Два века монахи Энрякудзи не менее семидесяти раз с оружием в руках приходили к императору с разными требованиями, и это не говоря о распрях между самими храмами и также внутри них. Именно храмы не дали осуществить земельную реформу и вынудили двор выбрать в качестве противовеса их силе самураев, как в самой столице, так и в удаленных от нее провинциях. Более того: эпоха владычества военных кланов в Японии началась тоже из-за них, так как своими нападениями на столицу они показали, что без самураев император ну просто не может теперь обойтись!
Отрекшийся от власти император Сиракава, выгнавший из своего дворца монахов во время одного такого похода на столицу, сказал о них так: «Хоть я и правитель Японии, но есть три вещи, над которыми я не властен: водопады на реке Камо, падение игральных костей и монахи с горы Хиэй».
Харамаки-до XV век.
И это замечание было вполне оправданным. Мало того, что воинственные монахи принимали участие во многих войнах X-XIV вв., они еще и смещали императоров с трона и… ничуть не уступали самураям в бою!
Самое интересно, что облик буддийского монаха за все последние двенадцать столетий совсем не изменился: так что современные монахи, которых можно сегодня увидеть на горе Хиэй, очень похожи на своих предшественников эпохи самураев!
Сохей в полном вооружении. Фотография середины ХIX века. Токийский национальный музей.
Существует два иллюстрированных свитка, на которых воины-монахи изображены во всех подробностях. Первый называется «Тэнгу дзоси». В нем монахи показаны в широких тяжелых рясах с капюшонами, закрывающими лица. Верхняя одежда могла быть черной или желтой, иногда ее подкрашивали маслом клевера, что давало ей светло-коричневый оттенок, а иногда она могла быть просто белой. На многих из них рясы надеты поверх доспехов, которые, если судить по форме кусадзури, представляли собой простые до-мару пехотинцев. Некоторые вместо обычных капюшонов носили повязки хатимаки. Свиток «Касуга гонгэн рэйкэнки» показывает сохев Кофукудзи. Хотя они и являются монахами, своим монашеским одеяниям они явно предпочитают более практичные доспехи. Главным оружием монахов являлась нагината, или, например, такой ее вариант, как собудзукири нагината, с клинком, достигавшим более метра в длину.
Под кимоно надевалась набедренная повязка-фундоси, неизменно белого цвета, хотясамо кимоно могло быть и белым, и желто-коричневым, и насыщенного шафранного цвета. Поверх него могла быть надета черная с широкими рукавами «мантия», которую шили из очень тонкой, полупрозрачной ткани. На ногах носили белые носки-таби и соломенные сандалии-варадзи. Ноги до колен могли обматываться чем-то вроде обмоток – кяхан.
Деревянные сандалии гета – специфическая японская обувь была также очень популярна среди воинствующих монахов. Во всяком случае, многие из них изображены обутыми именно в эти забавные деревянные сандалии. Гета имели вид миниатюрных скамеечек, но при этом их всегда вырезались из целого куска дерева. Для европейца это обувь кажется странной, но японцы отлично умеют ее носить и считают удобной.
Таби и гета.
В некоторых случаях просторные рукава кимоно скрывали наручи-котэ, которые представляли что-то вроде холщового рукава, на который нашивали металлические пластинки, покрытые лаком. Монахи вполне могли носить шлемы, что доказывают изображения, на которых они одеты в полные доспехи и практически неотличимы от самураев.
Варадзи.
Известно, что среди монахов было немало искусных стрелков, и они активно использовали лук и стрелы, о чем, например, сказано в «Хейко Моногатари», где в описании вооружения монахов луки и стрелы опять-таки упоминаются перед всеми остальными видами оружия: «Все они отважные воины, вооружены луками и стрелами, мечами и нагината, каждый из них стоит тысячи обычных воинов, им все равно, кого встретить в бою: бога или дьявола».
На этой ксилографии Утагава Куниёси изображен известный японский полководец эпохи Сэнгоку Уэсуги Кэнсин. Он был буддийским монахов, о чем свидетельствует и его головной убор, но отнюдь это не мешало ему воевать.
Когда в Японию попало огнестрельное оружие, монахи научились им пользоваться одновременно с самураями, и успешно использовали его в боях. Характерной чертой воинов-монахов были штандарты с написанными на них буддийскими лозунгами. Обычно это были нобори, закрепленные па стандартном Г-образном древке. Обычно на них писалась молитва Будде: «Наму Амида Бутсу» («Приветствуем Будду-Амида»). Встречалась еще и такая надпись: «Тот, кто наступает, будет спасен, отступающий отправляется в ад», и воины секты Лотоса имели на нем девиз: «Наму Mёxo Peнге Кё» («Приветствуем Лотос Божественного закона»). Сектанты из Исияма-Хонгандзи несли на своих штандартах изображения журавля.
Могущество монахов было сломлено окончательно только Иэясу Токугава, и то только тогда, когда он победил своих противников в битве при Сэкигахара. До этого справиться с ними окончательно не мог ни один из его предшественников.
Ниндзя. Первая полная энциклопедия / Арсенал-Инфо.рф
Сохэи — монахи-воины
Авторы некоторых работ по истории ниндзюцу приписывают сотворение этого искусства монахам-воинам. Некоторый резон в этом есть, хотя бы потому, что одну из самых знаменитых школ ниндзюцу — Нэгоро-рю — действительно создали сохэи из монастыря Нэгоро-дэра (о Нэгоро-рю см. главу 7). Что же представляли собой монахи-воины и как они появились?
Знаменитый мастер боя копьем монах Инъэй. Со старинной гравюры
Феномен сохэев уходит своими корнями еще в X в. Возникновение особой группы монахов-воинов было связано с превращением буддийских монастырей в крупных земельных собственников. Известно, что японские государи видели в буддизме религию, способную защитить страну от всяких напастей. Действительно, когда однажды на Японию обрушилась эпидемия оспы, монахи вознесли молитвы Будде, и вскоре страшный мор прекратился. После этого щедрые дары дождем просыпались на монастыри. Императоры жаловали им земельные угодья, освобождали их от налогов. И вскоре богатство и мощь буддийских монастырей возросли до невероятных размеров. Например, крупнейший монастырь Тодай-дзи в 747 г. имел 1000 домов, разбросанных по всем центральным провинциям страны. В 758 г. император Сёму пожаловал ему еще 5000 домов в 38 провинциях.
В то время как двор мало внимания уделял простому люду, монахи всегда проявляли по отношению к нему большую заботу — во-первых, этому их учил Будда, а во-вторых, буддийские монахи были едва ли не самыми образованными людьми в тогдашней Японии. Они учили народ строить мосты, возводить дамбы, рыть колодцы.
Поскольку земли храмов были освобождены от налогов, многие крестьяне стали формально дарить им свои земли и таким образом за небольшую мзду освобождать их от налогов. Монахи же быстро сообразили, что подобные спекуляции с землей могут сильно повысить их благосостояние.
Государство, как могло, боролось с ростом могущества храмов. Так, в 746 г. был издан указ, запрещавший монастырям покупать землю, однако запрет не распространялся на разработку пустошей, и монахи вновь нашли лазейку для обогащения.
К концу VIII в. столичные нарские монастыри начали оказывать столь мощное давление на императорский двор, что в 784 г. было принято решение перенести столицу из Нары в Нагаоку, но так как это место оказалось не вполне пригодным, в 794 г. двор переехал в Хэйан (ныне Киото), где и оставался на протяжении многих веков.
Еще в 788 г. в 10 км к северо-востоку от Хэйана на знаменитой горе Хиэй-дзан основатель буддийской школы Тэндай монах Сайтё заложил монастырь Энряку-дзи. Поскольку северо-восточное направление в китайской астрологии считалось «Воротами демона», откуда приходит все зло, нахождение в этой стороне буддийского храма было сочтено добрым знаком при выборе места для будущей столицы. Милости полились рекой на Энряку-дзи, «заслонившего собой» столицу, и вскоре своим богатством он стал соперничать со старыми монастырями Нары. С течением времени всю гору Хиэй покрыли замечательные храмы и хозяйственные постройки.
С момента переноса столицы в Хэйан между Энряку-дзи и старыми нарскими монастырями разгорелась жестокая вражда. Чтобы утихомирить религиозные споры, в 963 г. в императорском дворце состоялась «конференция» 20 ведущих представителей разных школ буддизма, которые должны были разрешить спорные вопросы. Но поскольку в основе вражды между монастырями лежали не религиозные, а экономические причины, это собрание иерархов лишь подлило масла в огонь.
Впрочем, и в самих центрах буддизма порядка тоже не было. Так, в 968 г. нарский монастырь Тодай-дзи начал настоящую войну за земельные участки, собственность которых была неясна, против своего соседа — Кофуку-дзи. А на горе Хиэй приход к верховенству непопулярного настоятеля и религиозные споры привели к образованию двух враждующих группировок. В результате последовавших «разборок» был даже убит один из кандидатов в настоятели.
В период политического хаоса X–XII вв., когда власть в стране захватили временщики из семьи Фудзивара, богатство буддийских храмов стало привлекать внимание предводителей самураев, желавших нажиться за счет служителей церкви. Да и государственные чиновники не раз покушались на суверенитет относительно беззащитных монастырских владений. Поэтому вскоре монахи с горы Хиэй создали собственную армию, которая должна была защитить их владения и привилегии от покусительства со стороны.
Поскольку армия Энряку-дзи вскоре от обороны перешла к наступлению, напав на синтоистский храм Гион в Хэйане, подчинявшийся нарскому Кофуку-дзи, другие монастыри, и Кофуку-дзи в первую очередь, тоже стали создавать военизированные объединения. Всего через несколько лет все крупные буддийские монастыри Нары и Хэйана уже располагали тысячами бойцов, разорительные нашествия которых в течение двух следующих столетий терроризировали суеверных придворных и простых горожан столицы.
Воины-монахи действительно были грозной силой. В ратном умении они мало уступали самураям, а иногда даже превосходили последних. Для увеличения своих армий монастыри стали посвящать в монахи всех желающих из числа прошедших военную подготовку. Зачастую такие «послушники» были беглыми крестьянами или мелкими преступниками. Они-то в основном и вели военные действия. Впрочем, и ученые монахи высшего уровня, составлявшие цвет японской нации, при необходимости с готовностью вступали в сражение.
Многочисленные гравюры донесли до нас облик сохэев, облаченных в тяжелые длинные рясы, с длинными башлыками, скрывающими лицо (по некоторым данным, так сохэи пытались скрыть свой монашеский статус). Рясы сохэев при помощи гвоздичного масла окрашивались в светло-коричневый цвет или же оставались белыми. На ногах они носили деревянные сандалии на подставках — гэта. Во время сражений сохэи надевали под рясы боевые доспехи. Как правило, это был облегченный доспех пехотинца — харамаки, но некоторые монахи носили и тяжелый доспех ёрои. В бою многие из них снимали башлык и надевали повязку хатимаки, которая защищала глаза от пота. Основным оружием сохэев были алебарды-нагинаты, как правило, выполненные в стиле сёбу-дзукури с клинком до 120 см длиной, режущие удары которого оставляли страшные раны на теле противника.
Сохэй в бою. Со старинной гравюры
В обращении с нагинатой сохэи были настоящими виртуозами. Об этом свидетельствует, например, следующий эпизод из «Хэйкэ-моногатари»: «Но вот вперед выбежал Готиан Тадзима, потрясая алебардой на длинном древке, с изогнутым, словно серп, лезвием. «Стреляйте все разом, дружно!» — закричали воины Тайра, увидев, что Тадзима, совсем один, вскочил на перекладину моста. Несколько самых метких стрелков сгрудились плечом к плечу, вложили стрелы в луки и разом спустили тетиву, стреляли снова и снова. Но Тадзима не дрогнул. Когда стрелы летели высоко, он нагибался, когда низко — подпрыгивал кверху, а стрелы, летевшие, казалось, прямо в грудь, отражал алебардой. С того дня прозвали его Отражающим стрелы».
Любопытно также, что первое в японской литературе описание приемов кэндзюцу, фехтования мечом, также связано с сохэями. Содержится оно все в той же повести «Хэйкэ-моногатари»: «Никто другой не осмелился бы вступить ногой на узкую перекладину, но Дзёмё бежал так смело, будто то была не тонкая балка, а широкий проезд Первой или Второй дороги в столице! Он скосил алебардой пятерых и хотел уже поразить шестого, но тут рукоять алебарды расщепилась надвое. Тогда он отбросил прочь алебарду и обнажил меч. Окруженный врагами, он разил без промаха, то рубил мечом вкруговую, то крест-накрест, то приемом «Паучьи лапы», то «Стрекозиным полетом», то «Мельничным колесом», и, наконец, как будто рисуя в воздухе замысловатые петли «Ава». В одно мгновение уложил он восьмерых человек, но, стремясь поразить девятого, нанес слишком сильный удар по шлему врага; меч надломился, выскочил из рукояти и упал в реку. Единственным оружием остался теперь у него короткий кинжал. Дзёмё бился яростно, как безумный».
Однако главным оружием монахов был, пожалуй, страх перед гневом богов. Все монахи носили с собой четки, с помощью которых они в любое время были готовы ниспослать проклятие на голову обидчика. Причем придворные, жизнь которых строго регламентировалась религиозными предписаниями, считавшие гору Хиэй священной покровительницей столицы, были особенно чувствительны к такому обращению. Несмотря на то что «священная» гора уже давно превратилась в разбойничий притон, в котором каждые четверо из пятерых монахов получили свой сан неправедным путем, они продолжали благоговеть перед «монастырем-покровителем».
Очень часто в бою перед строем человек двадцать монахов несли огромное переносное синтоистское святилище — микоси, в котором якобы обитало могущественное божество-ками горы Хиэй. Непочтительное поведение по отношению к микоси и несущим его монахам считалось оскорблением самого ками, и уж тут-то жди беды: страшной засухи, наводнения или эпидемии оспы — бог ничего не забудет и не простит. Можно легко представить, какой ужас на горожан и чиновников наводили полчища монахов с микоси в голове армии, читающие нараспев буддийские сутры и ниспосылающие хором проклятия. Иногда монахи оставляли микоси прямо на улицах города, а сами удалялись на гору, и в столице царила паника, поскольку никто не знал, что же делать с этой обителью богов. Обычно это продолжалось до тех пор, пока правительство не удовлетворяло все требования монахов.
Однако самую дикую ярость монахи приберегали на случай межхрамовых столкновений, которые следовали одно за другим. Это не были религиозные войны, поскольку в их основе лежали не конфессиональные, а экономические противоречия. Борьба шла за землю и престиж, причем в качестве последнего аргумента сохэи не раз выдвигали сожжение монастыря-соперника. В 989 и 1006 гг. Энряку-дзи вел боевые действия против Кофуку-дзи, а в 1036 г. воевал против Мии-дэры. В 1081 г. Энряку-дзи в союзе с Мии-дэрой вновь атаковал Кофуку-дзи, но последний дал отпор хиэйским монахам и сжег Мии-дэру дотла. Несколько позже, в том же году, Мии-дэра вновь была сожжена, но уже монастырем Энряку-дзи, который не пожелал считаться с некоторыми притязаниями недавнего союзника. В 1113 г. воинственные хиэйские сохэи разорили Киёмидзу-дэру во время скандала по поводу избрания нового настоятеля этого храма. В 1140 г. Энряку-дзи вновь напал на Мии-дэру, а в 1142 г. Мии-дэра атаковала Энряку-дзи. Список столкновений между монастырями бесконечен, перечислить их все невозможно…
Несмотря на всё буйство монахов, императорский двор продолжал осыпать их щедрыми дарами, золотом и землями. Возможно, придворные просто боялись «святых» мужей и надеялись таким образом купить их благосклонность. Но, по-видимому, насытить акусо — «плохих монахов» — уже ничто не могло. Они становились все более алчными. Пожалуй, лучше всего о сохэях сказал экс-император Сиракава, который во время одного из их выступлений выглянул в окно и печально прошептал: «Хоть я и правитель Японии, есть три вещи, которые не подвластны мне: стремнины реки Камо, выпадение игральных костей и монахи с гор!»
В XI–XII вв. монахи одного только Энряку-дзи не менее 70 раз подступали с военной силой к императору с требованием удовлетворить их пожелания. Не будет преувеличением сказать, что такая их активность во многом определила ход японской истории в тот период, поскольку именно благодаря их бесцеремонности в обращении с самим императором стало очевидно бессилие власти, позволившее чуть позже самурайскому сословию установить свое господство в стране.
Хотя пик военной активности буддийских монахов приходится на период XI–XII вв., в последующие четыре столетия они продолжали вносить немалую лепту в хаос, царивший в Японии. И лишь во второй половине XVI в. объединители Японии Ода Нобунага и Тоётоми Хидэёси нанесли смертельный удар по военной мощи буддийских монастырей.
Сохэи — монахи-воины. Путь невидимых [Подлинная история нин-дзюцу]
Сохэи — монахи-воины
Авторы некоторых работ по истории нин-дзюцу приписывают сотворение этого искусства монахам-воинам. Некоторый резон в этом есть, хотя бы потому, что одну из самых знаменитых школ нин-дзюцу — Нэгоро-рю — действительно создали сохэи из монастыря Нэгоро-дзи (о Нэгоро-рю см. главу 7). Что же представляли собой монахи-воины и как они появились?
Феномен сохэев уходит своими корнями еще в X в. Возникновение особой группы монахов-воинов было связано с превращением буддийских монастырей в крупных земельных собственников. Известно, что японские государи видели в буддизме религию, способную защитить страну от всяких напастей. Однажды, когда на Японию обрушилась эпидемия оспы, монахи вознесли молитвы Будде, и вскоре страшный мор прекратился. После этого щедрые дары дождем посыпались на монастыри. Императоры жаловали храмам значительные земельные угодья, освобождали их от налогов. И вскоре богатство и мощь монастырей возросли до невероятных размеров. Например, крупнейший монастырь Тодай-дзи в 747 г. имел 1000 домов, разбросанных по всем центральным провинциям страны. А в 758 г. император Сёму пожаловал ему еще 5000 домов в 38 провинциях.
В то время как двор мало внимания уделял простому люду, монахи всегда проявляли по отношению к нему большую заботу — во-первых, этому их учил Будда, а во-вторых, буддийские монахи в то время были едва ли не самыми образованными людьми в Японии. Они учили народ строить мосты, возводить дамбы, рыть колодцы.
Поскольку земли храмов были освобождены от налогов, многие крестьяне стали формально дарить им свои земли и таким образом за небольшую мзду освобождать их от налогов. И монахи быстро сообразили, что подобные земельные спекуляции могут сильно повысить их благосостояние.
Государство как могло боролось с храмами. Так в 746 г. был издан указ запрещавший монастырям покупать землю, однако запрет не распространялся на разработку пустошей, и монахи вновь нашли лазейку для обогащения.
К концу VIII в. столичные нарские монастыри начали оказывать столь мощное экономическое и политическое давление на императорский двор, что в 784 г. было принято решение перенести столицу из Нары в Нагаоку, но так как это место оказалось не вполне пригодным, двор в 794 г. переехал в Хэйан (Киото), где и оставался на протяжении многих веков.
Еще в 788 г. в 10 километрах к северо-востоку от Хэйана на знаменитой горе Хиэй-дзан основатель буддийской школы Тэндай монах Сайтё заложил монастырь Энряку-дзи. Поскольку северо-восточное направление в китайской астрологии считалось «Воротами демона», откуда приходит все зло, нахождение в этой стороне буддийского храма было сочтено хорошим знаком при выборе места для будущей столицы. Милости полились рекой на Энряку-дзи, «закрывшего собой» столицу. И вскоре своим богатством он стал соперничать со старыми монастырями Нары.
С течением времени всю гору Хиэй покрыли замечательные храмы и хозяйственные постройки тэндайских монахов. А один из настоятелей Энряку-дзи даже основал дочерний монастырь Мии-дэра у подножия горы на берегу прекрасного озера Бива.
С момента переноса столицы в Хэйан между Энряку-дзи и старыми нарскими монастырями разгорелась жестокая вражда. Для того, чтобы утихомирить религиозные споры, в 963 г. в императорском дворце состоялась «конференция» 20 ведущих представителей разных школ буддизма, которые должны были разрешить спорные вопросы. Но поскольку в основе вражды между монастырями лежали не религиозные, а экономические причины, это собрание иерархов лишь подлило масла в огонь.
Впрочем и в самих двух основных центрах буддизма порядка тоже не было. Так в 968 г. нарский монастырь Тодай-дзи начал настоящую войну за земельные участки, собственность которых была неясна, против своего соседа — Кофуку-дзи. А на горе Хиэй приход к верховенству непопулярного настоятеля и религиозные споры привели к образованию двух враждующих группировок. В результате последовавших «разборок» был убит один из кандидатов в настоятели.
В период политического хаоса X–XII вв., когда власть в стране захватили временщики из семьи Фудзивара, богатство буддийских храмов стало привлекать внимание многих предводителей самураев, желавших поднажиться за счет служителей церкви. Да и государственные чиновники не раз покушались на суверенитет относительно беззащитных монастырских владений. Поэтому вскоре монахи с горы Хиэй создали собственную армию, которая была должна защитить их владения и привилегии от всяких покусительств со стороны.
Поскольку армия хиэйского монастыря Энряку-дзи вскоре от обороны перешла к наступлению и совершила нападение на синтоистский храм Гион в Хэйане, подчинявшийся нарскому Кофуку-дзи, другие монастыри, и Кофуку-дзи в первую очередь, тоже стали создавать военизированные объединения. Всего через несколько лет все крупные монастыри Нары и Хэйана уже располагали тысячами бойцов, разорительные нашествия которых в течение 200 последующих лет терроризировали суеверных придворных и простых горожан столицы.
Воины-монахи действительно были грозной силой. В воинском искусстве они мало в чем уступали самураям, а иногда даже превосходили последних. Для увеличения своих армий, монастыри стали посвящать в монахи всех желающих, из числа прошедших военную подготовку. Зачастую такие «послушники» были беглыми крестьянами или мелкими преступниками. Они-то в основном и вели военные действия. Впрочем и ученые монахи высшего уровня, которые в те времена составляли цвет японской нации, в случае необходимости с готовностью вступали в сражение.
Многочисленные гравюры донесли до нас облик сохэев, облаченных в тяжелые длинные рясы, с длинными башлыками, скрывающими лицо (по некоторым данным, так сохэи пытались скрыть свой монашеский статус). Рясы сохэев при помощи гвоздичного масла окрашивались в светло-коричневый цвет или же оставались белыми. На ногах они носили деревянные сандалии на подставках-гэта. Во время сражений сохэи надевали под рясы боевые доспехи. Как правило, это был облегченный доспех пехотинца харамаки, но некоторые монахи носили и тяжелый доспех ёрои. В бою многие из них снимали башлык и надевали повязку хатимаки, которая защищала от попадания пота в глаза. Основным оружием сохэев были алебарды-нагинаты, как правило выполненные в стиле сёбу-дзукури с клинком до 120 см длиной, режущие удары которого оставляли страшные раны на теле противника.
В обращении с нагинатой сохэи были настоящими виртуозами. Об этом свидетельствует, например, следующий эпизод из «Хэйкэ-моногатари»: «Но вот вперед выбежал Готиан Тадзима, потрясая алебардой на длинном древке, с изогнутым, словно серп, лезвием. „Стреляйте все разом, дружно!“ — закричали воины Тайра, увидев, что Тадзима, совсем один, вскочил на перекладину моста. Несколько самых метких стрелков сгрудились плечом к плечу, вложили стрелы в луки и разом спустили тетиву, стреляли снова и снова. Но Тадзима не дрогнул. Когда стрелы летели высоко, он нагибался, когда низко — подпрыгивал кверху, а стрелы, летевшие, казалось, прямо в грудь, отражал алебардой. С того дня прозвали его Отражающим стрелы».
Любопытно также, что первое в японской литературе описание приемов кэн-дзюцу также связано с сохэями. Содержится оно все в той же повести «Хэйкэ-моногатари»: «Никто другой не осмелился бы вступить ногой на узкую перекладину, но Дзёмё бежал так смело, будто то была не тонкая балка, а широкий проезд Первой или Второй дороги в столице! Он скосил алебардой пятерых и хотел уже поразить шестого, но тут рукоять алебарды расщепилась надвое. Тогда он отбросил прочь алебарду и обнажил меч. Окруженный врагами, он разил без промаха, то рубил мечом вкруговую, то крест-накрест, то приемом „Паучьи лапы“, то „Стрекозиным полетом“, то „Мельничным колесом“, и, наконец, как будто рисуя в воздухе замысловатые петли „Ава“. В одно мгновение уложил он восьмерых человек, но, стремясь поразить девятого, нанес слишком сильный удар по шлему врага; меч надломился, выскочил из рукояти и упал в реку. Единственным оружием остался теперь у него короткий кинжал. Дзёмё бился яростно, как безумный».
Однако главным оружием монахов был, пожалуй, страх перед гневом богов. Все монахи носили с собой четки, с помощью которых они в любое время были готовы испросить проклятие на голову обидчика. Причем придворные, жизнь которых строго регламентировалась религиозными предписаниями, считавшие гору Хиэй священным покровителем столицы, были особенно чувствительны к такому обращению. И несмотря на то, что «священная» гора уже давно превратилась в разбойничий притон, в котором каждые четыре из пяти монахов получили свой сан неправедным путем, они продолжали благоговеть перед «монастырем-покровителем».
Очень часто в бою перед строем человек двадцать монахов несли огромное переносное синтоистское святилище микоси, в котором якобы обитало могущественное божество-ками горы Хиэй. Непочтительное поведение по отношению к микоси и несущим его монахам считалось оскорблением самого ками, и уж тут-то жди беды: страшной засухи, наводнения или эпидемии оспы — бог ничего не простит и не забудет. Можно легко представить, какой ужас на горожан и чиновников наводили полчища монахов с микоси в голове армии, читающие нараспев буддийские сутры и ниспосылающие проклятия хором. Иногда монахи оставляли микоси прямо на улицах города, а сами удалялись на гору, и в столице царила паника, поскольку никто не знал, что же делать с этой обителью богов. Обычно это продолжался до тех пор, пока правительство не удовлетворяло все требования монахов.
Однако самую дикую ярость монахи приберегали на случай межхрамовых столкновений, которые следовали одно за другим. Это не были религиозные войны, поскольку в их основе лежали не конфессиональные, а экономические противоречия. Борьба шла за землю и престиж, причем в качестве последнего аргумента сохэи не раз выдвигали сожжение монастыря-соперника. В 989 и 1006 гг. Энряку-дзи вел боевые действия против Кофуку-дзи, а в 1036 г. воевал против Мии-дэры. В 1081 г. Энряку-дзи в союзе с Мии-дэрой вновь атаковал Кофуку-дзи, но последний дал отпор хиэйским монахам и сжег Мии-дэру дотла. Несколько позже, в том же году Мии-дэра вновь была сожжена, но уже монастырем Энряку-дзи, который не пожелал считаться с некоторыми притязаниями недавнего союзника. В 1113 г. воинственные хиэйские сохэи разорили Киёмидзу-дэру во время скандала по поводу избрания нового настоятеля этого храма. В 1140 г. Энряку-дзи вновь напал на Мии-дэру, а в 1142 г. Мии-дэра атаковала Энряку-дзи. Список столкновений между монастырями бесконечен и перечислить их все невозможно.
Несмотря на все буйство монахов, императорский двор продолжал осыпать их щедрыми дарами золотом и землями. Возможно, придворные просто боялись «святых» мужей и надеялись таким образом купить их благосклонность. Но, по-видимому, насытить акусо — «плохих монахов» — уже ничто не могло. Они становились все более алчными и ненасытными. Пожалуй, лучше всего о сохэях сказал экс-император Сиракава, который во время одного из их выступлений выглянул в окно и печально прошептал: «Хотя я и правитель Японии, есть три вещи, которые не подвластны мне: стремнины реки Камо, выпадение игральных костей и монахи с гор!»
В XI–XII вв. монахи одного только Энряку-дзи не менее 70 раз подступали с военной силой к императору с требованием удовлетворить их пожелания. Не будет преувеличением сказать, что такая активность монахов во многом определила ход японской истории в тот период, поскольку именно благодаря их бесцеремонности в обращении с самим императором стало очевидно бессилие власти, позволившее чуть позже самурайскому сословию установить свое господство в стране.
Хотя пик военной активности буддийских монахов приходится на период XI–XII вв., в последующие 4 века они вносили немалую лепту в хаос, царивший в Японии. И лишь во второй половине XVI в. объединители Японии Ода Нобунага и Тоётоми Хидэёси нанесли смертельный удар по военной мощи буддийских монастырей.
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
боевое искусство. История древней Евразии
Авторы некоторых работ по истории ниндзюцу приписывают сотворение этого искусства монахам-воинам. Некоторый резон в этом есть, хотя бы потому, что одну из самых знаменитых школ ниндзюцу – Нэгоро-рю – действительно создали сохэи из монастыря Нэгоро-дэра (о Нэгоро-рю см. главу 7). Что же представляли собой монахи-воины и как они появились?Феномен сохэев уходит своими корнями еще в X в. Возникновение особой группы монахов-воинов было связано с превращением буддийских монастырей в крупных земельных собственников. Известно, что японские государи видели в буддизме религию, способную защитить страну от всяких напастей. Действительно, когда однажды на Японию обрушилась эпидемия оспы, монахи вознесли молитвы Будде, и вскоре страшный мор прекратился. После этого щедрые дары дождем просыпались на монастыри. Императоры жаловали им земельные угодья, освобождали их от налогов. И вскоре богатство и мощь буддийских монастырей возросли до невероятных размеров. Например, крупнейший монастырь Тодай-дзи в 747 г. имел 1000 домов, разбросанных по всем центральным провинциям страны. В 758 г. император Сёму пожаловал ему еще 5000 домов в 38 провинциях.
В то время как двор мало внимания уделял простому люду, монахи всегда проявляли по отношению к нему большую заботу – во-первых, этому их учил Будда, а во-вторых, буддийские монахи были едва ли не самыми образованными людьми в тогдашней Японии. Они учили народ строить мосты, возводить дамбы, рыть колодцы.
Поскольку земли храмов были освобождены от налогов, многие крестьяне стали формально дарить им свои земли и таким образом за небольшую мзду освобождать их от налогов. Монахи же быстро сообразили, что подобные спекуляции с землей могут сильно повысить их благосостояние.
Государство, как могло, боролось с ростом могущества храмов. Так, в 746 г. был издан указ, запрещавший монастырям покупать землю, однако запрет не распространялся на разработку пустошей, и монахи вновь нашли лазейку для обогащения.
К концу VIII в. столичные нарские монастыри начали оказывать столь мощное давление на императорский двор, что в 784 г. было принято решение перенести столицу из Нары в Нагаоку, но так как это место оказалось не вполне пригодным, в 794 г. двор переехал в Хэйан (ныне Киото), где и оставался на протяжении многих веков.
Еще в 788 г. в 10 километрах к северо-востоку от Хэйана на знаменитой горе Хиэй-дзан основатель буддийской школы Тэндай монах Сайтё заложил монастырь Энряку-дзи. Поскольку северо-восточное направление в китайской астрологии считалось «Воротами демона», откуда приходит все зло, нахождение в этой стороне буддийского храма было сочтено добрым знаком при выборе места для будущей столицы. Милости полились рекой на Энряку-дзи, «заслонившего собой» столицу, и вскоре своим богатством он стал соперничать со старыми монастырями Нары. С течением времени всю гору Хиэй покрыли замечательные храмы и хозяйственные постройки.
С момента переноса столицы в Хэйан между Энряку-дзи и старыми нарскими монастырями разгорелась жестокая вражда. Чтобы утихомирить религиозные споры, в 963 г. в императорском дворце состоялась «конференция» 20 ведущих представителей разных школ буддизма, которые должны были разрешить спорные вопросы. Но поскольку в основе вражды между монастырями лежали не религиозные, а экономические причины, это собрание иерархов лишь подлило масла в огонь.
Впрочем, и в самих центрах буддизма порядка тоже не было. Так, в 968 г. нарский монастырь Тодай-дзи начал настоящую войну за земельные участки, собственность которых была неясна, против своего соседа – Кофуку-дзи. А на горе Хиэй приход к верховенству непопулярного настоятеля и религиозные споры привели к образованию двух враждующих группировок. В результате последовавших «разборок» был даже убит один из кандидатов в настоятели.
В период политического хаоса X–XII вв., когда власть в стране захватили временщики из семьи Фудзивара, богатство буддийских храмов стало привлекать внимание предводителей самураев, желавших нажиться за счет служителей церкви. Да и государственные чиновники не раз покушались на суверенитет относительно беззащитных монастырских владений. Поэтому вскоре монахи с горы Хиэй создали собственную армию, которая должна была защитить их владения и привилегии от покусительства со стороны.
Поскольку армия Энряку-дзи вскоре от обороны перешла к наступлению, напав на синтоистский храм Гион в Хэйане, подчинявшийся нарскому Кофуку-дзи, другие монастыри, и Кофуку-дзи в первую очередь, тоже стали создавать военизированные объединения. Всего через несколько лет все крупные буддийские монастыри Нары и Хэйана уже располагали тысячами бойцов, разорительные нашествия которых в течение двух следующих столетий терроризировали суеверных придворных и простых горожан столицы.
Воины-монахи действительно были грозной силой. В ратном умении они мало уступали самураям, а иногда даже превосходили последних. Для увеличения своих армий монастыри стали посвящать в монахи всех желающих из числа прошедших военную подготовку. Зачастую такие «послушники» были беглыми крестьянами или мелкими преступниками. Они-то в основном и вели военные действия. Впрочем, и ученые монахи высшего уровня, составлявшие цвет японской нации, при необходимости с готовностью вступали в сражение.
Многочисленные гравюры донесли до нас облик сохэев, облаченных в тяжелые длинные рясы, с длинными башлыками, скрывающими лицо (по некоторым данным, так сохэи пытались скрыть свой монашеский статус). Рясы сохэев при помощи гвоздичного масла окрашивались в светло-коричневый цвет или же оставались белыми. На ногах они носили деревянные сандалии на подставках – гэта. Во время сражений сохэи надевали под рясы боевые доспехи. Как правило, это был облегченный доспех пехотинца – харамаки, но некоторые монахи носили и тяжелый доспех ёрои. В бою многие из них снимали башлык и надевали повязку хатимаки, которая защищала глаза от пота. Основным оружием сохэев были алебарды-нагинаты, как правило, выполненные в стиле сёбу-дзукури с клинком до 120 см длиной, режущие удары которого оставляли страшные раны на теле противника.
Знаменитый мастер боя копьем монах Инъэй. Со старинной гравюры
В обращении с нагинатой сохэи были настоящими виртуозами. Об этом свидетельствует, например, следующий эпизод из «Хэйкэ-моногатари»: «Но вот вперед выбежал Готиан Тадзима, потрясая алебардой на длинном древке, с изогнутым, словно серп, лезвием. «Стреляйте все разом, дружно!» – закричали воины Тайра, увидев, что Тадзима, совсем один, вскочил на перекладину моста. Несколько самых метких стрелков сгрудились плечом к плечу, вложили стрелы в луки и разом спустили тетиву, стреляли снова и снова. Но Тадзима не дрогнул. Когда стрелы летели высоко, он нагибался, когда низко – подпрыгивал кверху, а стрелы, летевшие, казалось, прямо в грудь, отражал алебардой. С того дня прозвали его Отражающим стрелы».
Любопытно также, что первое в японской литературе описание приемов кэндзюцу, фехтования мечом, также связано с сохэями. Содержится оно все в той же повести «Хэйкэ-моногатари»: «Никто другой не осмелился бы вступить ногой на узкую перекладину, но Дзёмё бежал так смело, будто то была не тонкая балка, а широкий проезд Первой или Второй дороги в столице! Он скосил алебардой пятерых и хотел уже поразить шестого, но тут рукоять алебарды расщепилась надвое. Тогда он отбросил прочь алебарду и обнажил меч. Окруженный врагами, он разил без промаха, то рубил мечом вкруговую, то крест-накрест, то приемом «Паучьи лапы», то «Стрекозиным полетом», то «Мельничным колесом» и, наконец, как будто рисуя в воздухе замысловатые петли «Ава». В одно мгновение уложил он восьмерых человек, но, стремясь поразить девятого, нанес слишком сильный удар по шлему врага; меч надломился, выскочил из рукояти и упал в реку. Единственным оружием остался теперь у него короткий кинжал. Дзёмё бился яростно, как безумный».
Однако главным оружием монахов был, пожалуй, страх перед гневом богов. Все монахи носили с собой четки, с помощью которых они в любое время были готовы ниспослать проклятие на голову обидчика. Причем придворные, жизнь которых строго регламентировалась религиозными предписаниями, считавшими гору Хиэй священной покровительницей столицы, были особенно чувствительны к такому обращению. Несмотря на то что «священная» гора уже давно превратилась в разбойничий притон, в котором каждые четверо из пятерых монахов получили свой сан неправедным путем, они продолжали благоговеть перед «монастырем-покровителем».
Сохэй в бою. Со старинной гравюры
Очень часто в бою перед строем человек двадцать монахов несли огромное переносное синтоистское святилище – микоси, в котором якобы обитало могущественное божество-ками горы Хиэй. Непочтительное поведение по отношению к микоси и несущим его монахам считалось оскорблением самого ками, и уж тут-то жди беды: страшной засухи, наводнения или эпидемии оспы – бог ничего не забудет и не простит. Можно легко представить, какой ужас на горожан и чиновников наводили полчища монахов с микоси в голове армии, читающие нараспев буддийские сутры и ниспосылающие хором проклятия. Иногда монахи оставляли микоси прямо на улицах города, а сами удалялись на гору, и в столице царила паника, поскольку никто не знал, что же делать с этой обителью богов. Обычно это продолжалось до тех пор, пока правительство не удовлетворяло все требования монахов.
Однако самую дикую ярость монахи приберегали на случай межхрамовых столкновений, которые следовали одно за другим. Это не были религиозные войны, поскольку в их основе лежали не конфессиональные, а экономические противоречия. Борьба шла за землю и престиж, причем в качестве последнего аргумента сохэи не раз выдвигали сожжение монастыря-соперника. В 989 и 1006 гг. Энряку-дзи вел боевые действия против Кофуку-дзи, а в 1036 г. воевал против Мии-дэры. В 1081 г. Энряку-дзи в союзе с Мии-дэрой вновь атаковал Кофуку-дзи, но последний дал отпор хиэйским монахам и сжег Мии-дэру дотла. Несколько позже, в том же году, Мии-дэра вновь была сожжена, но уже монастырем Энряку-дзи, который не пожелал считаться с некоторыми притязаниями недавнего союзника. В 1113 г. воинственные хиэйские сохэи разорили Киёмидзу-дэру во время скандала по поводу избрания нового настоятеля этого храма. В 1140 г. Энряку-дзи вновь напал на Мии-дэру, а в 1142 г. Мии-дэра атаковала Энряку-дзи. Список столкновений между монастырями бесконечен, перечислить их все невозможно…
Несмотря на все буйство монахов, императорский двор продолжал осыпать их щедрыми дарами, золотом и землями. Возможно, придворные просто боялись «святых» мужей и надеялись таким образом купить их благосклонность. Но, по-видимому, насытить акусо – «плохих монахов» – уже ничто не могло. Они становились все более алчными. Пожалуй, лучше всего о сохэях сказал экс-император Сиракава, который во время одного из их выступлений выглянул в окно и печально прошептал: «Хоть я и правитель Японии, есть три вещи, которые не подвластны мне: стремнины реки Камо, выпадение игральных костей и монахи с гор!»
В XI–XII вв. монахи одного только Энряку-дзи не менее 70 раз подступали с военной силой к императору с требованием удовлетворить их пожелания. Не будет преувеличением сказать, что такая их активность во многом определила ход японской истории в тот период, поскольку именно благодаря их бесцеремонности в обращении с самим императором стало очевидно бессилие власти, позволившее чуть позже самурайскому сословию установить свое господство в стране.
Хотя пик военной активности буддийских монахов приходится на период XI–XII вв., в последующие четыре столетия они продолжали вносить немалую лепту в хаос, царивший в Японии. И лишь во второй половине XVI в. объединители Японии Ода Нобунага и Тоётоми Хидэёси нанесли смертельный удар по военной мощи буддийских монастырей.
Сохэй — плотоядные МИСП-монахи — Маскулист
Новичок, начни здесь!
Агитировать проще всего, опираясь на какие-нибудь примеры, — для наглядности, чтобы перед человеком сразу возникала картина, хотя бы примерная, того, что на практике представляют собой ваши идеи. Используется подобная практика и в агитации движения «Мужчины, идущие своим путем» (или МИСП), — в основном, в качестве примеров приводятся такие люди, как Исаак Ньютон и Никола Тесла, которые да, отлично подходят под определение МИСП, пусть даже во времена, когда они жили, подобное движение еще не существовало. Однако, это отдельные люди, индивиды, — для большей наглядности, на мой взгляд, лучше использовать какое-нибудь сообщество людей, поскольку МИСП – это, все-таки, движение людей, объединенных некой идеей, да и идеи МИСП-коммун нередко поднимаются (что, несомненно, очень хорошо). Существовали ли в истории подобные «МИСП-сообщества»? Да, существовали, и немало. Об одном из них я и расскажу.
Думаю, вы слышали такое словосочетание, как «МИСП-монах»? Несколько лет назад в маносфере стали появляться различные материалы о т.н. «МИСП-монахах», в качестве титульного изображения для которых использовались, как правило, изображения буддистских монахов, — в моем рассказе речь также пойдет о буддистских монахах, но о тех скучных лысых дяденьках в оранжевых робах, нет, — эти монахи, носившие название сохэй, очень сильно от них отличались. Жили они в Японии – родине т.н. «травоядных мужчин», материалы о которых также весьма распространены в маносфере, но, в отличие от своих травоядных потомков, были вполне себе плотоядны, являясь монахами-воинами, сыгравшими заметную роль в истории и культуре Страны Восходящего Солнца.
В отличие от горных монахов-отшельников ямабуси, сохэй представляли собой многочисленные и организованные армии, причем на определенных этапах они обладали таким большим влиянием, что даже крупные феодалы и сам сегун вынуждены были с ними считаться и сотрудничать. Создание сохэй приписывают Энрякудзи Рёгену – настоятель монастыря Энрякудзи, расположенного на горе Хиэй, — в связи со спорами со служителями храма Гиом, расположенного в Киото (Киото тогда был столицей Японии и оттуда поступали регламентирующие указы, которые не нравились многим монахам), он принял решение создать собственную армию, чтобы обезопасить свой монастырь и свой образ жизни. Правда, по одной из версий, данная армия состояла не из монахов, а из обычных наемников, — сторонники этой версии аргументируют свою точку зрения тем, что Рёген запрещал монахам носить оружие на территории монастыря (правда, вне территории не запрещал, а даже поощрял), но, в любом случае, отправной точкой существования монахов сохэй принято считать именно это событие. Также Рёген написал кодекс поведения монахов, состоящий из 26 статей.
Энрякудзи Рёген
Вскоре подобные монахи-воины стали появляться и в других монастырях. Обладая, помимо военной мощи, еще и большим религиозным авторитетом, монахи активно бросали вызов японской военной аристократии – самураям, в связи с чем в дневниках их нередко называют «акусо», что можно перевести как «злые монахи». Случались даже прецеденты, когда сохэй отвоевывали землю у крупных феодалов даймё, также они нередко участвовали в крестьянских восстаниях против власти самураев. Помимо Энрякудзи, большой славой пользовались также монастыри древней столицы Японии – Нары.
Помимо противоборства с самураями на полях сражений, а также на политической арене, сохэй, по сути, являлись вызовом той жесткой кастовой системы с самураями наверху, которая господствовала тогда в феодальной Японии: вступить в их ряды мог практически любой, при условии выплаты взноса, естественно, — в монахи принимали всех, и вступали в сохэй люди сугубо добровольно. Потому, публика там собиралась, как правило, очень разношерстная – это могли быть и крестьяне, и ремесленники, и даже беглые преступники, которые хотели таким образом скрыться от правосудия, так как при принятии монашеского сана им, вроде как, отпускались все грехи и в выдаче их властям отказывалось (кстати, судя по всему, обычная практика в буддистской традиции, т.к. в уже китайском эпосе «Речные заводи» также есть персонаж Лу Чжишень, также известный как «Татуированный монах», который стал монахом, чтобы скрыться от наказания за совершенное убийство, а до того, как присоединился в разбойникам с горы Ляшаньбо, которым и посвящено данное произведение, сменил несколько монастырей, так как весьма любил выпить и намять бока другим монахам, хотя и в европейских рыцарских монашеских орденах рыцари-разбойники, или раубриттеры, составляли весьма большую часть) — судя по всему, именно эта категория послужила причиной дурной репутации сохэй: если верить источникам, те, несмотря на монашеский сан, не гнушались вина, мяса и женщин, — в общем, ничего человеческого им было не чуждо. Но простой народ, крестьяне, при этом, к сохэй относились не в пример благосклоннее, чем к самураям, что означает, что бесчинств они творили, как минимум, меньше.
Если оружием-визитной карточкой самурая была катана (при том, что на поле боя катанами никто не сражался: самурай был, как правило, конным лучником, а в пешем бою брался за копью или алебарду-нагинату, и только потом – за меч, но не за катану, а за тати – меч, похожий на катану, но более длинный и более изогнутый, т.к. с доспехами носили именно тати, а не катану, и, кстати, большинство пафосных богато украшенных японских мечей – это именно тати, а не катаны, катана – это меч для ношения с гражданским костюмом, типа рапиры в Европе), то у монахов-сохэй это была японская алебарда-нагината, — на большинстве изображений они вооружены именно нагинатами. В реальности же снаряжение и вооружение сохэй было примерно такое же, как и у самураев, за исключением того, что сохэй часто надевали поверх доспехов монашескую робу, а также монашеский капюшон, тем более, что среди сохэй также попадались люди, имеющие самурайский сан (и даже известный полководец эпохи Сенгоку, также известной как Эпоха воюющих княжеств, Уэсуги Кенсин нередко изображается в монашеском капюшоне).
Монах сохэй в полном облачении. Поверх доспехов надета монашеская роба, в руках – нагината. Монашеский капюшон на голове – отличительная черта сохэй, выделяющая их среди прочих воинов.
Известно, что сохэй принимали активное участие в так называемой войне Гэмпэй, которая велась между кланами Тайра и Минамото за власть в стране, результатом которой стало установление первого в стране сегуната (Минамото). Большинство сохэй сражались на стороне клана Минамото, что привело к сожжению города Нара – крупного центра буддизма (древняя столица Японии, как никак), располагающего несколькими монастырями сохэй, кланом Тайра, который, на тот момент, в войне выигрывал.
Монахи, однако, несмотря на численное превосходство и лучшую оснащенность самураев Тайра, оказали им достойное сопротивление. Например, вот показательный отрывок из японского эпоса «Повесть о доме Тайра»:
«Среди монахов, обратившихся в бегство, был могучий храбрец Сакано Ёкаку. В искусстве ли владения мечом, в стрельбе ли из лука не было ему равных ни в одном из всех семи храмов и пятнадцати монастырей Нары! Поверх светло-зеленого нательного панциря облачился он в панцирь, скрепленный черным шнуром, поверх легкого шлема надел другой, тяжелый, с пятью пластинами, закрывавшими шею. В одной руке он сжимал длинную алебарду на белом древке с лезвием, заостренном, как лист осоки, в другой — огромный меч в черных лаковых ножнах. Ведя за собой десять монахов, своих собратьев, ринулся он навстречу врагу из ворот Великого Восточного храма. Только он один сумел продержаться долгое время. Многих всадников он перебил, многим коням порубил ноги. Но воинов Тайра было не в пример больше, они рвались вперед, непрерывно сменяя павших, и всех сподвижников Ёкаку, прикрывавших его сзади и спереди, в конце концов перебили. Ёкаку в одиночку продолжал яростно биться, но, когда в тылу у него не осталось никого из своих, он обратился в бегство и скрылся, устремившись на полдень в Ёсино.»
Прочитав, сразу и не скажешь, что речь идет о монахе, а не о самурае! Однако, не смотря на доблесть своих защитников, Нара была сожжена, что, впрочем, в результате, настроило против Тайра как прочих монахов, так и религиозных крестьян и горожан, что, возможно, и послужило причиной последующей победы Минамото.
Защита Нары. Сохэй сражаются против самураев клана Тайра.
Тема сохэй также затронута и в другом произведении о войне Гэмпэй – эпосе «Сказание о Есицунэ». Там же рассказывается о, пожалуй, самом известном монахе-сохэй – Бэнкэе. По легенде, матерью Бэнкэя была дочь богатого кузнеца, которую тот собирался выдать замуж, потому отправил в монастырь, чтобы там провели ритуалы приготовления к свадьбе. Но настоятелю монастыря девушка приглянулась, потому он оставил ее себе, и у них родился сын – Бэнкэй. Бэнкэй был необыкновенно высоким и коренастым, а также, согласно источникам, весьма страшным на лицо, потому многие считали его сыном демона. Характером он также обладал весьма буйным и мстительным, и жестоко отплачивал тем, кто над ним насмехался или пытался как-то ему насолить, в результате, был вынужден покинуть монастырь. Постранствовав по стране, Бэнкэй нашел себе занятие по душе: он стал подкарауливать странствующих самураев и отбирать у них мечи, собрав в итоге, по легенде, около тысячи. Однажды он увидел юношу с очень красивым мечом и решил присвоить его, меч, себе, но юноша оказался ни кем иным, как известным японским героем и полководцем Минамото-но Ёсицунэ, который раздал Бэнкэю на орехи, и Бэнкэй, в итоге, стал его верным вассалом.
Бэнкэй сопровождал Есицунэ во всех его походах и не оставил его даже тогда, когда тот попал в опалу: после победы над кланом Тайра старший брат Есицунэ Минамото-но Ёритомо, ставший сегуном, начал опасаться более высокого авторитета своего младшего брата, потому решил от него избавиться. В роли убийц, кстати, выступали все те же сохэй, которые были традиционными союзниками клана Минамото. Там довольно подробно описывается снаряжение и поведение этих монахов, больше похожих на самураев из военных эпосов, чем на стереотипных буддистских монахов. В итоге, Есицунэ зажимают в угол, почти все его спутники погибают, Есицунэ решает сделать себе сеппуку, убив перед этим свою жену и своих детей, и поручает Бэнкэю держать оборону, пока он совершает ритуальное самоубийство.
Бэнкэй занял позицию на узком мосту: сначала он отстреливался из лука, убив несколько врагов, но стрелы быстро закончились, потому он взялся за нагинату. Скоро враги поняли, что в ближнем бою справиться с Бэнкэем будет сложно, потому стали обстреливать его из луков, — несколько стрел попало в щели между доспехами, несколько человек набрались смелости и бросились на Бэнкэя в ближнем бою, но тот их зарубил, а затем неподвижно встал посередине моста, опершись на окровавленную нагинату. Стрелы у преследующих Есицунэ сохэй также закончились, потому они боялись подступить к Бэнкэю, но затем заметили, что на плечо того присела птица. Монахов озарила догадка, — они приблизились к Бэнкэю и поняли, что были правы – он был мертв. Он погиб стоя, защищая своего друга (а Есицунэ был ему, прежде всего, другом, и только потом – господином), и даже смерть не заставила его покинуть свой пост. Вот, кстати, хороший пример мужского братства, которое и должны, по идее, представлять собой МИСП.
Одно из изображений Бэнкэя. Оружие было для него своеобразным фетишем, — видимо, поэтому он отнимал мечи у самураев. По легенде, он любил обвешиваться оружием и, помимо нагинаты, меча (а то и нескольких мечей) и лука, таскал с собой еще, как правило, секиру и стальной посох.
Бэнкэй и Есицунэ.
Естественно, крупным феодалам существование такого явление, как сохэй, было как бельмо на глазу, и они стремились от него избавиться. Так, в течение периода Сенгоку, известный полководец Ода Нобунага, прославившийся тем, что начал объединение Японии, провел против сохэй ряд кровавых военных кампаний, самым известным событием среди которых был штурм монастыря Энрякудзи. Монахи, как и в прошлых битвах, оказали Нобунаге достойное сопротивление, тем более, монахи Энрякудзи слыли первоклассными стрелками из мушкетов. В ходе одной из кампаний в бою даже пал родной брат Нобунаги, но, в итоге, клану Ода все-таки, удалось одержать верх, Энрякудзи был сожжен, было убито более 3,5 тысяч монахов, а также жители окрестных деревень, оказывающие монахам содействие, включая женщин и детей. После такого удара сохэй оправиться уже не смогли и окончательно конец им положил Токугава Иэясу, завершивший объединение Японии под знаменем одного правителя, — часть сохэй была разоружена, часть убита, а часть перешла на службу клану Токугава.
Токугава Иэясу – человек, завершивший историю сохэй.
Так закончилась история сохэй. А сами сохэй, как явление, весьма похожи на движение «Мужчины, идущие своим путем» — это люди, которые не принимали эксплуатирующую их систему, пытались, в случае возможности, бороться с ней, и нашедшие себе место в этом мире. Как видимо, все новое – это хорошо забытое старое: МИСП, по сути, существовали всегда, поскольку любой здравомыслящий мужчина всегда понимал, что лучший путь – это Свой.
Воинствующий буддизм — Все будет хорошо! — LiveJournal
В средневековой Японии почти шесть веков существовал феномен, аналогов которому не было во всём мире. Буддийские монахи, приверженцы, казалось бы, самого миролюбивого религиозного учения, на поле боя не уступали самураям. С их помощью свергались императоры, а в период Сэнгоку, «Эпоху воюющих провинций», кое-кто из них обрёл такую военную и политическую мощь, что смог основать собственное княжество.
Первые монахи-воины
В Японии для обозначения монахов-воинов существует два термина. Первый из них, «сохэй», дословно можно перевести как «воинствующий монах» или «священник-солдат». Второе название, «акусо», обозначает «злого монаха». Последнее название интересно тем, что описывает этих людей не просто как воинов, а именно как злодеев, разорявших деревни и окрестности городов. В отличие от своих европейских аналогов, японские монахи-воины сражались не для того, чтобы доказать превосходство своей религии, а исключительно ради политического влияния того или иного храма. Даже в период Сэнгоку, когда новые популистские секты вступили в конфронтацию с традиционными буддистскими учениями, их конфликты были завязаны на политике, а не на разнице в понимании того, как достичь просветления.
Монах-воин в полном боевом облачении, вооружённый нагинатой (постановочное фото XIX века)
http://www.japwar.comЧтобы внести ясность, стоит отметить, что такая воинственная ветвь буддизма существовала только в Японии. Попав в эту страну, по одной версии, из Китая в V веке, по другой – из Кореи в VI веке, она стала частью местного культа под названием синтоизм. Синтоизм чтит огромный пантеон божеств, или ками. Первые буддисты на этой земле объявили центральную фигуру своего учения воплощением всех ками, в то время как синтоисты стали считать Будду одним из ками. Императорская семья, которая также считалась частью божественного пантеона, активно способствовала распространению нового учения. Благодаря этому первая столица островной империи, Нара, стала центром японского буддизма. Монахи имели в этом городе огромное влияние. Самыми статусными храмами в регионе считались Тодайдзи и Кофокудзи. Но тогда новая религия ещё не имела в регионе военной составляющей.
В 794 году произошло одно из самых важных изменений в жизни Японии. По решению императорской семьи столица была перенесена в Киото. За шесть лет до этих событий монах по имени Саитё, уставший от суеты столичной жизни, удалился в район Киото, где на священной для синтоистов горе Хиэй основал буддийский монастырь Энрякудзи. После переноса столицы в Киото этот монастырь получил от императора статус «Храма мира и защиты государства» и со временем стал самым привилегированным в Японии. Здесь проводились религиозные обряды всей киотской знати, что обеспечивало Энрякудзи большие доходы. Основанная в этом горном монастыре буддийская школа Тэндай из-за статуса своей обители не подчинялась управлению монастырями, которые базировались в Наре. Во всей Японии настоятелей храма назначал лично император, но на Энрякудзи это не распространялось, так как, помимо влияния, этот храм имел огромную общину, способную отстоять свои интересы с оружием в руках.
Сохей — d20PFSRD
Сохеи — мастера лошади и охоты. Солдат-монах, сохэй одинаково искусен в бою пешком или верхом. Несмотря на то, что многие сохеи владеют техникой без оружия, они предпочитают оружие, которое они могут использовать верхом на лошади или против других лошадей.
Навыки
Сохэй получает навык «Обращение с животным» как классовый навык.
Владение оружием и доспехами
Сохэй владеет всем простым и боевым оружием, а также легкой броней, а не обычным монахом с оружием и доспехами.
Эта способность изменяет навыки монаха в оружии и доспехах.
Бонусных умений
Сохэй может выбрать боевые умения верхом в качестве бонусных умений.
Преданный хранитель (Ex)
На 1-м уровне сохей всегда может действовать в раунде внезапности, даже если он не замечает своих врагов, хотя он остается неподвижным, пока не начнет действовать. Вдобавок сохэй получает бонус к броскам на инициативу, равный 1/2 его уровня монаха. На 20-м уровне результат броска инициативы Сохей автоматически равен 20.
Эта способность заменяет Stunning Fist.
Безоружный удар
Урон от невооруженного удара сохэя не увеличивается на 4-м уровне и выше.
Монастырская гора (Su)
На 4-м уровне сохей может потратить 1 очко из своего пула ки , чтобы дать своему маунту временные хиты, равные удвоенному его уровню на 1 час за уровень. Кроме того, пока сохей и его верховое животное находятся рядом, в том числе когда верхом, верховое животное получает любую из следующих способностей, которыми обладает сохей: бонус AC, алмазная душа, уклонение, прыжок в высоту, улучшенное уклонение, ки, удар (как пока у Сохэя есть хотя бы 1 очко в его пуле ки ), совершенное Я и все еще разум.Когда сохэй тратит очки из своего пула ки и , его верховое животное получает те же преимущества, что и сохей.
Эта способность заменяет быстрое передвижение и увеличенный урон без оружия.
Ki Оружие (Su)
На 4-м уровне, как быстрое действие, сохей может потратить 1 очко из своего пула ки , чтобы дать любому оружию, которым он владеет (включая его невооруженный удар), бонус улучшения +1 к броскам атаки и урона, увеличиваясь на +1 за каждый четыре уровня после 4-го до максимального бонуса +5 на 20-м уровне до конца его следующего хода.
Эта способность заменяет медленное падение и обильный шаг.
Обучение обращению с оружием (Ex)
На 6-м уровне сохей получает обучение владению одной из следующих групп оружия, как особенность класса воина: луки, арбалеты, монашеское оружие, древковое оружие, копья или метательное оружие. Он может выбрать дополнительную группу оружия для каждых шести уровней после 6-го, до максимум трех на 18-м уровне. Сохэй может использовать серию ударов и ки удара любым оружием, с которым он тренировался.
Эта способность заменяет чистоту тела, алмазное тело, дрожащую ладонь, вневременное тело и язык солнца и луны.
.Сохей (архетип монаха) — Spheres of Power Wiki
Сохеи — монахи-воины и последователи монашеской веры. В отличие от одиночных ямабуши, сохеи объединяются в большие группы, толпы и даже армии. Сохеи не идут по пути к просветлению как личности и не считают себя частью какого-либо одного, меньшего храма. Вместо этого они являются частью более крупного братства, монашеского ордена или части своей веры. Они черпают свою силу в том, чтобы быть частью целого.
Любой данный храмовый орден Сохэй содержит несколько меньших монастырей и тренировочных залов. Иногда между этими разными орденами вспыхивает открытый конфликт, обычно из-за политических разногласий, духовных назначений, политических предпочтений и связанных с ними вопросов. Так же часто эти различные секты сохей объединяются против общего врага. Другие силы, такие как некоторые кланы самураев, будут заручаться поддержкой ордена сохей, чтобы получить преимущество своей военной мощи.
Сохеи обычно носят несколько одеяний, похожих на кимоно, с белыми или коричневыми под ними и желто-коричневыми или шафранно-желтыми сверху.Обувь обычно состоит из носков таби и соломенных сандалий или деревянных башмаков. Они часто складывают и завязывают белый капюшон-капюшон, чтобы прикрыть голову или носить повязку на голову. Большинство из них носит доспехи.
Уровень владения оружием и доспехами: Сохеи владеют всем простым и боевым оружием в дополнение к обычному монашескому оружию. Сохеи также владеют легкой и средней броней, но не щитами.
Заменяет обычные навыки монаха в области оружия и доспехов, бонус AC и быстрое передвижение.
Устойчивая командная работа (Ех): На 1 уровне выберите умение Несгибаемый или талант Разбойника Оппортунист, даже если он не соответствует нормальным требованиям.
Заменяет умение Оглушающий кулак.
Часть стаи (Ех): Быть частью группы в бою укрепляет решимость сохей. На 5-м уровне это дает ему дополнительную физическую выносливость. Пока ки сосредоточен, сохей получает временный бонус к своим хит-пойнтам, равный его бонусу Мудрости (если есть) для каждого союзника в пределах 30 футов.Если союзник потеряет сознание или покинет зону действия этой способности, сохэй немедленно теряет все временные хиты, ранее предоставленные присутствием этого союзника.
При обходе одной и той же цели сохей и количество союзников, равное количеству атак, которые монах может совершить за один раунд с его бонусом атаки «Шквал ударов», получают бонус обстоятельств +4 к своим броскам атаки вместо обычного +2 бонус предоставляется при флангировании одной и той же цели.
Эта способность заменяет чистоту тела.
Брат по Щиту (Ех): На 9-м уровне сохей может защитить одного из своих союзников от физической или дистанционной атаки ближнего боя, принимая урон на себя. Он должен быть рядом с этим союзником. Эта способность работает как бесплатное действие один раз за раунд. Сохэй должен использовать эту способность после того, как атака поразит союзника, но до того, как урон будет нанесен. Сохэй не может использовать эту способность для заклинаний или атак с эффектом области.
Эта способность заменяет улучшенное уклонение.
Безумие роя (Ех): На 11 уровне, расходуя свой фокус ки с объединяющим боевым кличем (свободное действие), сохей и его союзники получают бонус к урону, поскольку они координируют свои атаки.Этот бонус к урону равен бонусу Мудрости Сохэя + 2 за каждое затраченное очко ки. Он применяется против любого противника, прилегающего к сохэю. Эта способность длится количество раундов, равное бонусу Мудрости Сохэя (минимум 1 раунд).
Эта способность заменяет алмазное тело.
Клич сплочения (Ех): На 15 уровне сохей может сплотить своих союзников боевым кличем или волнующей речью. Все союзники в радиусе 50 футов получают бонус морали +2 к броскам атаки, спасброскам и проверкам на 1 раунд за уровень.Сохэй может использовать эту способность один раз в день.
Эта способность заменяет дрожащую ладонь.
Усилие сплочения (Ех): На 19-м уровне, расходуя фокус ци и совершая успешную дальнюю атаку касанием в качестве стандартного действия, сохей наносит такое же количество физического урона в ближнем бою или дальнего боя (не заклинаниями). поскольку один из его союзников только что сдал карты в последнем раунде. Урон не обязательно должен быть нанесен одному и тому же противнику. Урон изначально не мог быть нанесен как часть заклинания или подобной заклинанию способности.Сохэй может нанести 10 единиц урона за каждое затраченное очко ки. Если было нанесено больше урона, чем доступно как количество очков ки, которое может потратить сохей, то единственное количество урона, которое сохей может позволить себе нанести, дублируется для его атаки. Тип урона не дублируется и наносится так, как если бы он был нанесен безоружной атакой сохэя.
Эта способность заменяет пустое тело.
.RPGBOT — Pathfinder — Monk Archetypes Breakdown
- Pathfinder ›
- Персонажи ›
- Классы ›
- Monk ›
- Monk Archetypes
Pathfinder — Monk Archetypes Breakdown
Ограниченная подписка на подписку Pathfinder Ограниченная подписка на подписку Pathfinder содержание. Если вам нужна помощь с вариантами плеера Pathfinder, не описанными здесь, напишите мне, и я буду рад оказать дополнительную помощь.Я буду использовать схему цветового кодирования, которая стала распространенной среди руководств по сборке Pathfinder. Также обратите внимание, что многие цветные элементы также являются ссылками на Paizo SRD.
- Красный: Плохие, бесполезные или крайне ситуативные варианты.
- Оранжевый: подходящие варианты или полезные варианты, которые применяются только в редких случаях.
- Зеленый: хорошие варианты.
- Синий: Фантастические возможности, часто необходимые для функционирования вашего персонажа.
Архетипы
Монах всегда был трудным классом для освоения.Обладая странным набором способностей, которые часто не взаимодействуют, Монах не может быть эффективным. Тем не менее, с правильным архетипом монах может быть защитником, разведчиком, нападающим или даже саппортом или библиотекарем. По большей части монах лучше всего служит защитником или нападающим, и лучшие архетипы монахов, как правило, отражают это.
Drunken Master
Пьяный мастер отказывается от некоторых менее интересных пассивных способностей Монаха за способность генерировать Ки, употребляя алкоголь.Это дает Монаху функционально неограниченный запас Ки, пока есть под рукой выпивка. Drunken Master также совместим с поразительным количеством других архетипов, что дает вам множество очень интересных вариантов персонажей.
Умения Быстро пьющий и Глубоко пьющий в основном необходимы для этого архетипа.
Drunken Ki (Su): Ki питает многое из того, что делают монахи, и любая способность получить или перезарядить Ki приветствуется. Возможность генерировать временную Ки с помощью чего-то столь же дешевого, как алкоголь, просто фантастика.По-видимому, в правилах отсутствуют правила, касающиеся побочных эффектов алкоголя, поэтому похоже, что вы можете пить пиво весь день, даже не похмелье. О, и помимо того, что вы можете сильно напиться, вы можете использовать быстрое действие, чтобы получить бесплатный 5-футовый шаг.
Drunken Strength (Su): Дополнительный урон никогда не повредит, но обычно вы можете получить гораздо лучший результат от точки Ki. Конечно, если у вас достаточно спиртного, чтобы заправить свой бассейн Ки, ваши баллы Ки могут быть довольно дешевым ресурсом. Если у вас есть Fast Drinker, вы можете получать одно или два очка Ki каждый раунд, чтобы получить дополнительный урон.
Пьяная храбрость (Su): Страх обычно довольно мягкий и редко встречается, но невосприимчивость к нему довольно хорошая.
Drunken Resilience (Ex): Масштабирование довольно маленькое, но у монахов обычно низкий AC и только d8 хитов. DR действительно может помочь вам выжить.
Дыхание Огненной Воды (Su): Взрыв, как правило, не работа монаха, но это довольно солидный AOE-взрыв. DC будет идти в ногу с роликами, а конус имеет разумный размер.
Обеты монаха: №
Замененные черты: неподвижный ум, чистота тела, алмазное тело, алмазная душа, пустое тело
Совместимые архетипы: мастер многих стилей, монах четырех ветров, монах лотоса, монах Священная гора, сенсей, знаток оружия
Плавный монах
Плывущий монах — монах, основанный на Ловкости.Если вы читали мое Руководство монаха, вы знаете, что монахам нужна сила, чтобы делать что-нибудь полезное. Текущий Монах может быть очень хорош в защите, но попадает в классическую ловушку Танка: множество отличных защит, но нет причин для кого-либо атаковать вас.
Бонусное умение: У Парящего Монаха очень мало хороших вариантов бонусных умений, а потеря бонусного умения 2-го уровня еще больше усугубляет проблему.
- Base
- Agile Maneuvers: Flowing Monk — это монах, основанный на ловкости, поэтому Agile Maneuvers — очевидный способ повысить ваш CMB.
- Боевые рефлексы: Боевые рефлексы могут сделать Текущего Монаха потенциальным Защитником. Не забудьте инвестировать в Enlarge Person, чтобы получить некоторый охват.
- Deflect Arrows: Ситуативно и плохо.
- Dodge: Больше AC никогда не повредит монаху.
- Улучшенное изменение положения: слишком ситуативно.
- Improved Trip: Fantastic for
Sōhei — Переиздание Википедии // WIKI 2
Сохеи (僧 兵, «воины-монахи», «монахи-воины» [1] ) были буддийскими воинами-монахами средневековой и феодальной Японии. В определенные моменты истории они обладали значительной властью, что обязывало имперское и военное правительства к сотрудничеству.
Популярность sōhei выросла параллельно с усилением влияния школы Тендай между 10 и 17 веками.Воины защищали землю и запугивали конкурирующие школы буддизма, став значительным фактором распространения буддизма и развития различных школ в период Камакура. [2]
sōhei имел много общего с европейскими братьями-мирянами, членами монашеского ордена, которые, возможно, не были рукоположены. Подобно Тевтонскому Ордену, монахам-воинам Германии и орденам крестоносцев, sōhei действовали не как отдельные лица или даже как члены маленьких индивидуальных храмов, а скорее как воины в большом расширенном братстве или монашеском ордене.Домашний храм монашеского ордена sōhei мог иметь несколько, если не десятки или сотню, более мелких монастырей, тренировочных залов и подчиненных храмов, связанных с ним. Знаменитый монастырь shei — это Энряку-дзи на горе Хиэй, недалеко от Киото.
История
Основания и распри
Монахи-воины впервые появились в период Хэйан, [3] , когда началась ожесточенная политическая вражда между различными храмами, разными подразделами буддизма, из-за имперских назначений на высшие храмовые должности (настоятеля, или дзасу ).В течение следующих четырех столетий большая часть боевых действий велась из-за такого рода политических междоусобиц и сосредоточивалась вокруг храмов Киото, Нара и Оми, а именно Тодай-дзи, Кофуку-дзи, Энряку-дзи и Ми-дэра. четыре крупнейших храма страны.
Первый вооруженный конфликт разразился в 949 году, когда 56 монахов из Тодай-дзи устроили акцию протеста в резиденции чиновника Киото из-за встречи, которая их не устроила. Протесты подобного рода продолжались в течение 10 века, часто перерастая в драки, в которых некоторые участники были убиты.В 970 году, после спора между Энряку-дзи и святилищем Ясака в Киото, первый основал первую постоянную армию монахов-воинов. Не совсем ясно, состояла ли эта постоянная армия из монахов из Энряку-дзи или была больше похожа на наемников, поскольку Рёгэн, настоятель, основавший эту армию, также установил кодекс монашеского поведения, который не позволял монахам покидать гору Хиэй во время их двенадцатилетнее обучение, когда они закрывали лица и носили оружие.
Начиная с 981 года, произошел ряд вооруженных столкновений между Энряку-дзи и Ми-дэра, каждый из которых являлся главным храмом отдельной подсекты Тендай.Эти споры, как и прежде, касались политических назначений и недостойного этикета. Чаще всего это были случаи, когда члены одной фракции выбирались настоятелем храма другой фракции, и монахи выражали протест. Это продолжалось, время от времени, однажды остановившись на протяжении 40 лет, в одиннадцатом и в двенадцатом веках. Армии росли, а насилие росло, пока в 1121 и 1141 годах Ми-дэра не был сожжен дотла монахами из Энряку-дзи. Другие храмы также оказались втянутыми в конфликты, и Энряку-дзи и Ми-дера объединились против Кофуку-дзи, а в другой раз — против Киёмидзу-дэра.
Genpei War
В конце XII века Япония погрузилась в войну Гэнпэй, и, хотя междоусобицы между храмами не прекратились, они стали частью более крупных событий. Враждующие кланы Минамото и Тайра пытались заручиться помощью монахов-воинов Нары и Киото, добавляя силы храмов к уже могучим армиям самураев кланов.
Тайра-но Киёмори послал Энрякудзи щедрые дары риса и шелка, чтобы они не помогли его врагам, Минамото, которые объединились с монахами Мии-дэра.В битве при Удзи в 1180 году, одном из самых известных сражений, в котором участвовало соджи , монахи Мии-дэра вместе с отрядом самураев Минамото пытались защитить мост через реку Удзи и Бёдо в храме позади него от атакующих сил Тайра. Монахи подняли доски моста, чтобы ограничить способность конных самураев переходить через них. Монахи-воины стояли на своем месте с луком и стрелами, нагинатой, мечом и кинжалом, но в конечном итоге были побеждены.После своей победы Тайра-но Киёмори приказал отомстить монахам, которые противостояли ему. Мии-дера снова сгорел дотла, как и многие храмы Нары. Только Энряку-дзи остался невредимым.
Три года спустя, когда Минамото-но Ёсинака предал свой клан, штурмовав Киото, поджег дворец Ходзёдзи и похитив императора Го-Сиракава, против него выступили многие монахи Киото, в том числе монахи с горы Хиеи.
XIII – XIV веков и расцвет дзэн
После войны в Генпэе монастыри в значительной степени обратили свое внимание на восстановление, сначала физическое, а затем политическое.Их политическое влияние усиливалось мирными средствами, и монахи-воины играли лишь очень незначительную роль в войнах XIII и XIV веков. Жестокие конфликты между храмами все еще случались время от времени, опять же из-за политических и духовных назначений и связанных с этим вопросов.
Во время войн периода Нанбоку-чо гора Хиэй захватила мятежного императора Го-Дайго и предложила ему убежище. Император Го-Дайго вместе со своим сыном и с помощью содей горы Хиэй подняли краткое восстание против сёгуната Камакура.Вскоре после этого к власти пришел сёгунат Асикага, который поддерживал Дзэн над другими буддийскими сектами, вызывая гнев монахов-воинов. В течение 1340–1360-х годов вспыхнул ряд конфликтов между храмами секты Тендай и храмами Дзэн, особенно Нандзэн-дзи.
Сэнгоку-дзидай и подъем Икко-Икки
Война Онин, начавшаяся в 1467 году, стала прелюдией к более чем столетней гражданской войне в Японии и стимулом для реорганизации монахов-воинов.В отличие от Войны Дзокю и монгольских вторжений 13 века, Война Онин велась в основном в Киото, и, таким образом, монахи-воины больше не могли оставаться ненасильственными и нейтральными.
Вдобавок в деревне формировалась новая порода монахов-воинов. Там, где монахи горы Хиеи подписались под учением секты Тендай, эти новые группы, называющие себя Икко-икки, следовали диктату секты верований Дзёдо Синсю. По сути, это были коалиции религиозных священников-фундаменталистов, фермеров и семей, которые были готовы буквально бороться за свои убеждения. Ikkō-ikki переводится как «преданная лига», но также имеет оттенок «целеустремленных бунтов». В 1488 году их лидер Реннё поднял восстание против самураев и закрепил за Икко-икки провинцию Кага. Оттуда они распространились, обосновавшись в Нагасиме, Исияме Хонгандзи и провинции Микава. Их растущая база власти в конечном итоге привлекла внимание таких военачальников, как Ода Нобунага и Токугава Иэясу, которые признали их сопротивление самурайскому правлению, их решимость, их силу и их численность.
Токугава Иэясу напал на Икко-икки Микавы в 1564 году в битве при Азукидзаке и не смог победить их, но вскоре вернулся с отрядом монахов-воинов из своей религиозной секты Дзёдо-сю, и после победы над Приверженцы Икко в битве сожгли все свои храмы дотла. Когда Ода Нобунага пришел к власти в конце 1560-х годов, монахи Энряку-дзи восстановили свою военную мощь и участвовали в нескольких стычках на улицах Киото с новой соперничающей сектой, буддизмом Нитирэн.В конце концов они сожгли все храмы Нитирэн в Киото дотла, а затем стали искать союзников среди местных лордов ( даймё ). К несчастью для них, кланы Азаи и Асакура, с которыми они объединились, были врагами Ода Нобунага. Начиная с 29 сентября 1571 года, 30-тысячная армия Нобунаги возглавила осаду горы Хиэй, уничтожив Энряку-дзи и убив тысячи. Хотя он был перестроен, постоянная армия монахов-воинов никогда не восстановится после этого опустошения.
Затем Нобунага перешел к сражению с Икко-икки в их крепостях Нагасима и Исияма Хонган-дзи (см. Осады Нагашимы, Война Исияма Хонган-дзи).Летом 1574 года с помощью бывшего пирата Куки Ёситаки Нобунага фактически заблокировал крепости Икко и заставил их подчиниться голодом. 20 000 жителей крепости сгорели вместе со своим домом. Два года спустя Нобунага вернулся в Исияма Хонган-дзи, которую он не смог принять ранее. В двух битвах при Кизугавагути Нобунага победил своих врагов, клан Моури, который контролировал этот район на море. Икко были наконец вынуждены сдаться в 1580 году.
В 1580-х и 1590-х годах различные фракции воинов-монахов встали на сторону Токугавы Иэясу или его соперника Тоётоми Хидэёси, участвуя в ряде сражений и стычек. Когда Токугава Иэясу наконец победил последнего из своих врагов и взял под свой контроль страну в 1603 году, время монахов-воинов наконец подошло к концу.
Оружие и платье
Sōhei были весьма разнообразны по своему вооружению. Нагината — оружие, которое чаще всего ассоциируется с ними, хотя в легендах, как и в истории, известно, что многие монахи-воины владели всем: от яри , юми , тачи и танто .Многие сражались верхом на лошадях, а многие использовали самурайские доспехи ō-yoroi .
Воины-монахи, как и большинство других буддийских монахов родственных сект, носили ряды кимоно-подобных одеяний в несколько слоев, одно поверх другого, обычно белого цвета снизу и коричневого или шафраново-желтого сверху; этот стиль очень мало изменился с момента появления буддизма в Японии в 7 веке. Обувь традиционно состояла из носков таби и гета (деревянных сабо) или вараджи (соломенных сандалий).Воины-монахи часто складывали и завязывали белую головную повязку, чтобы покрыть большую часть головы, или заменяли ее на головную повязку hachimaki . Наконец, многие монахи-воины носили самурайские доспехи.
sōhei использовало различное оружие. obi , или пояс, кимоно часто дополняли более тяжелым поясом, чтобы с него можно было перекинуть меч. Длинный тачи был, вероятно, самым распространенным мечом, хотя многие монахи, возможно, также носили танто .Многие монахи также были опытными лучниками и использовали луки из бамбука и ротанга, называемые дайкю, с бамбуковыми стрелами. Однако самым традиционным оружием монаха была нагината , оружие, очень похожее на китайскую гуандао, европейскую глефу подао или русскую совню. shei также были обучены использовать тяжелую канабо, большую дубину, выкованную из твердого железа. Хотя смертоносное, это оружие обычно использовалось для победы над противником без кровопролития.
Монахи Икко-икки 16-го века, в основном из-за того, что они были деревенскими мобами, были гораздо более разнообразны в своей броне и вооружении.Многие носили более традиционные монашеские мантии с разной степенью защиты и типами доспехов. Многие носили различные шлемы, в то время как многие другие предпочли соломенную шляпу и плащ крестьянина. Naginata оставался очень распространенным, наряду с множеством мечей и кинжалов, а также ограниченным количеством аркебузов (за исключением Saika Ikki, поскольку они в основном состоят из мушкетеров и оружейников в соответствии со стандартом Suzuki Magoichi иметь все -маскетёр армия). Наконец, хотя это и не было ни доспехами, ни вооружением, очень распространенным предметом, которым пользовались толпы воинов-монахов Икко-икки, было знамя с написанным на нем буддийским лозунгом. Д. Горт, Дженсен, Х. М. Врум, Джеральд, Генри, Хендрик (2005). Исследование глубин зла и добра: многоконфессиональные взгляды и примеры из практики . п. 165. CS1 maint: несколько имен: список авторов (ссылка)