Пять человек, которые руководят «Талибаном», и что о них известно
Подпишитесь на нашу рассылку ”Контекст”: она поможет вам разобраться в событиях.
Автор фото, Afghan Islamic Press
Подпись к фото,Мавлави Хайбатулла Ахундзада — третий лидер «Талибана»
Движение «Талибан» (признано террористическим и запрещено в России) удивило многих, захватив Афганистан всего за 10 дней.
Пока неизвестно, кто официально возглавит страну и войдет в новое правительство. Но о ключевых фигурах организации мир кое-что знает.
- Онлайн о событиях в Афганистане
- Признает ли Москва талибов? Главные вопросы к стратегии России в Афганистане
- Что мы увидели в захваченной талибами части Афганистана: их режим мягче не стал
1. Хайбатулла Ахундзада
Третий после муллы Омара (умер, как считается, в 2013 году) и Ахтара Мансура (убит в 2016 году) верховный командующий талибов.
Занял свой нынешний пост в мае 2016 года. Имеет репутацию скорее богослова, нежели военного.
Ахундзада родился в южной провинции Кандагар, по неподтвержденным данным, в 1961 году. Его отец был сельским имамом.
В 1980-х годах будущий лидер талибов вступил в ополчение, воевавшее с советскими войсками, но непосредственно в боях не участвовал.
Затем переехал с семьей в Пакистан, обосновался в городе Кветта на севере страны и поступил там в медресе.
В 1994 году примкнул к «Талибану» — изначально движению радикально настроенных студентов религиозных школ, несколькими месяцами ранее основанному в Пакистане муллой Омаром и тремя его сподвижниками.
Во время первого правления талибов (1996-2001) возглавлял один из шариатских судов. Тогда талибы запретили телевидение, кино, музыку, косметику, спорт и посещение школы девочками старше 10 лет. Практиковались побивание камнями, отсечение рук и публичные порки.
Автор фото, EPA
Подпись к фото,Изображений муллы Омара очень мало.
Считается, что он умер в 2013 году.
Какие приговоры выносил лично Ахундзада, достоверно неизвестно.
Лидер талибов почти не появляется не публике и не делает заявлений. Среди самих талибов считается жестким консерватором.
В начале августа представитель талибов Забихулла Муджахид подтвердил, что Ахундзада возглавляет движение и является высшим авторитетом по всем вопросам.
23-летний сын Ахундзады в 2017 году таранил начиненным взрывчаткой грузовиком армейскую базу на юге Афганистана. Брат погиб в 2019 году при взрыве бомбы в мечети в Кветте.
2. Абдул Гани Барадар
Заместитель Ахундзады по политическим делам. Один из четырех сооснователей «Талибана». Главный дипломат и публичное лицо движения.
Именно он выступил с официальным заявлением о победе талибов.
Родился в 1968 году провинции Урузган в центральной части Афганистана. Участвовал в сопротивлении советскому вторжению и еще тогда познакомился с муллой Омаром и, как сообщалось, женился на его сестре.
После вывода советских войск основал медресе в Кандагаре. В первом правительстве талибов занимал пост замминистра обороны.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,Мулла Абдул Гани Барадар — в центре
В дальнейшем, по имеющимся данным, играл важную роль в планировании боевых действий и терактов и отвечал за их финансирование.
В феврале 2010 года был задержан в ходе американо-пакистанской совместной операции в Карачи. Восемь лет провел в пакистанской тюрьме, был освобожден в рамках начавшегося мирного процесса.
С января 2019 года практически безвыездно находился в столице Катара Дохе, где возглавлял делегацию талибов на переговорах с американцами и 29 февраля 2020 года подписал мирное соглашение с госсекретарем США Майком Помпео.
Разговаривал по телефону с Дональдом Трампом, встречался с министрами иностранных дел Китая и России Ваном И и Сергеем Лавровым.
Осведомленные люди характеризуют Барадара как спокойного дипломата, который говорит только по существу, и человека с большими амбициями.
Автор фото, Getty Images
Подпись к фото,В сентябре 2020 года Абдул Гани Барадар встречался в Катаре с тогдашним госсекретарем США Майком Помпео
3. Мохаммад Якуб
Заместитель Хайбатуллы Ахундзады по военным делам. Сын покойного муллы Омара. Ему около 30 лет.
После гибели Ахтара Мансура от удара американского беспилотника в 2016 году рассматривался как претендент на пост лидера «Талибана», но руководство движения сочло его слишком молодым и неопытным.
Считается, что Мохаммад Якуб находится в хороших отношениях с Абдул Гани Барадаром и вместе с ним представляет относительно умеренное крыло движения.
4. Сираджуддин Хаккани
После смерти его отца Джалалуддина Хаккани, одного из главных полевых командиров моджахедов в 1980-х годах, возглавил созданную тем группировку, известную как «Сеть Хаккани», и влился с ней в ряды талибов.
«Сеть Хаккани» считается самой организованной и боеспособной частью талибского ополчения.
Ответственна за ряд громких нападений на афганскую армию и силы международной коалиции, а также теракты в одном из отелей Кабула и посольстве Индии и покушение на бывшего президента Афганистана Хамида Карзая. По имеющимся данным, в значительной мере контролирует афгано-пакистанскую границу. Признана в США террористической организацией.
Сираджуддину Хаккани около 45 лет. Его нынешнее местопребывание неизвестно.
Автор фото, FBI
Подпись к фото,Могущественную «Сеть Хаккани» многие боятся
В прошлом году незадолго до подписания соглашения в Дохе опубликовал в New York Times статью, в которой, в частности, говорилось: «Более четырех десятилетий драгоценные жизни афганцев растрачиваются каждый день. Все устали от войны. Я убежден, что необходимо прекратить убивать и калечить».
5. Абдул Хаким
Авторитетный богослов, примерный ровесник и особо приближенный сподвижник лидера «Талибана» Хайбатуллы Ахундзады.
Как и тот, никогда не был полевым командиром. По прогнозам ряда экспертов, может возглавить в новом Афганистане систему шариатских судов.
С сентября 2020 года руководил представительством талибов в Дохе. До этого много лет жил в Кветте, считавшейся неофициальной столицей талибов, что отрицали пакистанские власти. Возглавлял там влиятельный совет религиозных деятелей и медресе, где учились в основном выходцы из Афганистана.
Лидер «Талибана» впервые выступил на публике — РБК
adv.rbc.ru
adv.rbc.ru
adv.rbc.ru
Скрыть баннеры
Ваше местоположение ?
ДаВыбрать другое
Рубрики
Курс евро на 13 апреля
EUR ЦБ: 89,76
(+0,03)
Инвестиции, 12 апр, 16:39
Курс доллара на 13 апреля
USD ЦБ: 82,09
(-0,09)
Инвестиции, 12 апр, 16:39
Байден заявил о скором обнаружении источника утечки секретных данных Политика, 16:11
SZ узнала о планах Германии разрешить передачу Украине МиГ-29 из Польши Политика, 16:11
Акции Башкирской содовой компании отдали в управление «Русскому водороду» Бизнес, 16:10
adv.
rbc.ru
adv.rbc.ru
Morgan Stanley назвал 4 лучшие акции на рынке США Инвестиции, 16:09
Умерла автор детективов Энн Перри, отсидевшая в юности за убийство Life, 16:05
Патрушев заявил о попытках внедрить применение норм шариата на Кавказе Политика, 15:59
Непомнящий проиграл в четвертой партии матча за шахматную корону Спорт, 15:55
Скидки на РБК Pro
В период Марафона эффективной коммуникации. Успейте купить!
Купить со скидкой
Польша запросила у ФРГ разрешение передать Украине советские МиГ-29 Политика, 15:45
Что делать заказчику, если фрилансер взял деньги и пропал Pro, 15:44
Военная операция на Украине.
Онлайн
Политика, 15:41
Что ваша онлайн-касса может рассказать о вашем бизнесе РБК и СберБизнес, 15:39
«Олимпиакос» разорвал контракт с лучшим бомбардиром чемпионата мира-2014 Спорт, 15:35
Евросовет одобрил план снабжения Украины снарядами на €1 млрд Политика, 15:27
Что такое пролонгация вкладов, кредитов и ценных бумаг: плюсы и минусы Инвестиции, 15:22
adv.rbc.ru
adv.rbc.ru
adv.rbc.ru
Хайбатулла Ахундзада (Фото: Social Media / Reuters)
Верховный лидер «Талибана» (запрещенная в России террористическая организация) Хайбатулла Ахундзада впервые за все время руководства радикальным движением появился на публике и выступил в медресе афганского города Кандагар.
Об этом сообщает агентство AFP.
На мероприятии отсутствовала фото- и видеосъемка. Это было связано с вопросами безопасности. Как сообщает AFP, речь Ахундзады имела религиозный посыл. Глава талибов не делал никаких политических заявлений.
adv.rbc.ru
adv.rbc.ru
Талибы пришли к власти в Афганистане после вывода американских войск. После этого боевики начали масштабное наступление и захватили власть в стране в течение одного месяца. Правительство талибов пока никто не признал. Несмотря на это, их лидеры неоднократно проводили встречи на высоком уровне с представителями других стран.
Ахундзада стал лидером талибов в 2016 году, после того как в результате удара беспилотника был ликвидирован его предшественник Ахтар Мансур.
…
Купить
…
Купить
.
..
Купить
…
Купить
…
Купить
…
Купить
…
Купить
…
Купить
…
Купить
…
Купить
Невидимый лидер талибов обладает богоподобными силами в Афганистане
Хибатулла Ахундзада официально именуется лидером Исламского Эмирата Афганистан, командующим верующих, знатоком Корана и хадисов (изречений пророка Мухаммеда).
Его слова, написанные или произнесенные, являются высшим законом и строго соблюдаются режимом, у которого нет конституции или ограничений на неконтролируемые полномочия своего верховного лидера.
За исключением некоторых высокопоставленных чиновников Талибана, которые утверждают, что видели его лично, Ахундзада, которому, как полагают, за 70, является загадкой для афганцев — и всего мира — потому что нет никакой информации о человеке, который правит Афганистаном незаметно избирается или подотчетен кому-либо.
Фотография мужчины с длинной черной бородой и в белом тюрбане, сделанная, как полагают, в 1990 году для паспорта, является единственным изображением Ахундзаде, циркулирующим в СМИ. Но официально его подлинность никогда не подтверждалась.
В этом месяце Ахундзада, который, как сообщается, проживает в провинции Кандагар, издал указ, запрещающий распределение и продажу государственных земель, кроме как по его приказу, что фактически подорвало всю государственную бюрократию по управлению земельными ресурсами в столице Кабуле.
От назначения министров и судей до выбора районных администраторов Ахундзада решает все в режиме талибов.
ФАЙЛ — Боец Талибана стоит на страже, когда женщина проходит мимо в Кабуле, Афганистан, 26 декабря 2022 года.Если или когда талибы позволят девочкам вернуться в среднюю школу, а женщинам — работать, это вопросы, которые будут решены только по указанию Ахундзаде.
«Во-первых, он боится Аллаха, — сказал афганскому репортеру Шахабудин Дилавар, министр шахт Талибана, об особых характеристиках Ахундзады.
«Во-вторых, он знает хадисы. Он [] толкователь Корана. Он факих [знаток исламского права]. … В этом предыдущем джихаде его собственный сын совершил [а] мученическую [смертную] атаку, когда он был эмиром».
Личность малолетнего сына Ахундзаде, совершившего нападение, остается неизвестной общественности, как и информация об остальных членах его семьи. Говорят, что у него две жены и 11 детей, хотя официального опровержения или подтверждения этого слуха нет.
Легитимность
Как и два его предшественника, Ахундзада был объявлен эмиром небольшим советом священнослужителей Талибана, состоящим исключительно из мужчин. Это произошло в 2016 году после того, как Ахтар Мохаммад Мансур, второй эмир талибов, был убит в результате удара американского беспилотника в Пакистане.
Талибы утверждают, что избрание эмира советом обеспечило его общественную легитимность в соответствии с исламским термином байат [присяга на верность].
В прошлом мусульманские юристы говорили, что через байат эмир или халиф должен добиваться одобрения своего электората, по словам имама Фейсала Абдула Рауфа, исламского юриста и президента Дома Кордовы в Нью-Йорке.
«Сегодня многие современные юристы считают демократические выборы эквивалентом байата», — сказал Рауф «Голосу Америки».
Помимо байата, эмир должен соответствовать другим условиям.
«Он должен быть справедливым, и он должен быть благочестивым», — сказал Рауф.
В отсутствие письменных рамок управления талибами неясно, как долго эмир может оставаться у власти, как и можно ли его сменить и может ли он выбрать себе преемника.
Режим Ахундзаде, не получивший международного признания даже в странах с преобладающим мусульманским населением, также отвергается афганцами как внутри страны, так и за ее пределами как авторитарный и нелегитимный.
Когда министр иностранных дел талибов Амир Хан Муттаки заявил, что ему не хватает легитимности выборов, он заявил в этом месяце корреспонденту Би-би-си, что выборы проводятся не во всех странах, и Афганистан — лишь одна из них.
Авторитарное правление
Северную Корею, Сирию и Саудовскую Аравию часто называют самыми авторитарными режимами в мире, где правят авторитарные лидеры с неограниченной властью.
Ахундзаде обладает не меньшей властью, чем лидеры этих трех стран, но у него есть одно главное отличие: его уникальный стиль работы.
«Он похож на привидение», — сказал «Голосу Америки» преподаватель Кабульского университета, который не хотел называться из соображений личной безопасности.
«Почему он не появляется на публике — вопрос на миллион долларов. Но что-то определенно не так».
Невидимость эмира есть только у талибов.
Закрывая школы и университеты для женщин, подавляя свободную прессу, вводя уголовную ответственность за политическое инакомыслие и изолируя страну от международной арены, Ахундзада во многом повторяет действия лидеров других авторитарных режимов.
«Для них очень важно держать своих людей в неведении о лучшей жизни, которая может быть у людей в других местах. Также абсолютно необходимо, чтобы их люди верили во внешнюю, экзистенциальную угрозу», — сказал «Голосу Америки» Питер Хармс, профессор менеджмента в Университете Алабамы.
Под властью талибов Афганистан еще больше погрузился в нищету, и более половины его примерно 38-миллионного населения остро нуждаются в гуманитарной помощи. Согласно опросу Gallup, опубликованному в декабре 2022 года, почти все афганцы оценивают свою жизнь наравне со страданиями9.0003
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ:
Опрос: почти все афганцы говорят, что страдают
Лидеры Талибана часто хвастаются тем, что добились мира и безопасности в раздираемом войной Афганистане.
Талибан как вооруженное повстанческое движение обвиняли в совершении тысяч инцидентов в области безопасности — атак террористов-смертников, взрывов бомб, целенаправленных убийств — ежегодно с 2002 по август 2021 года, когда они вернули себе власть.
«Кажется, что многие люди готовы променять свои свободы на безопасность», — сказал Хармс, описывая природу автократических режимов.
Возвращение талибов к власти после почти двух десятилетий интернациональной демократизации Афганистана не является исключительным случаем.
Авторитарные режимы по всему миру усиливают свою власть. По данным некоммерческой организации Freedom House в Вашингтоне, только 20% населения мира живет в свободных обществах, а 39% живут в обществах, где гражданские и политические свободы ограничены на разных уровнях.
«Авторитарные режимы стали более эффективно кооптировать и обходить нормы и институты, предназначенные для поддержки основных прав и свобод», — сказала «Голосу Америки» Кэтрин Гроте, аналитик по Ближнему Востоку и Северной Африке в Freedom House, в письменных ответах «Голосу Америки».
В Афганистане Ахундзаде такие институты — национальная комиссия по правам человека, избирательные органы и парламент — уже распущены на неопределенный срок.
Что ждет руководство талибов на фоне растущего инакомыслия?
По мере того, как лидер группировки продвигает драконовскую политику, будущее талибов кажется безрадостным, и некоторые из их рядов начали высказываться.
Вторник, 11 апреля 2023 г. / Автор: Эндрю Уоткинс
Тип публикации: Анализ и комментарии
Поделиться
Распечатать страницу
С момента захвата Афганистана в августе 2021 года талибы начали ограничивать социальные свободы, уделяя особое внимание правам женщин и девочек. Два указа, изданные в декабре 2022 года, на неопределенный срок запрещающие афганским женщинам посещать университеты и запрещающие работать в офисах НПО, представляют собой самые крайние ограничения на сегодняшний день — указы, которые на этой неделе были расширены, чтобы распространяться и на женщин, работающих в ООН.
Запреты, какими бы шокирующими они ни были, были не сюрприз для близких наблюдателей; дипломаты, прикрывавшие Кабул, заранее предупредили, что эта политика неизбежна. Западные и региональные правительства предупредили Талибан, что такие шаги только еще больше изолируют Афганистан и лишат его всякой надежды на иностранную помощь и экономические инвестиции, в которых страна отчаянно нуждается.
Возможно, более удивительным было свидетельство противодействия талибов указам, изданным эмиром шейхом Хайбатуллой Ахундзаде. С тех пор, как он отменил решение кабинета талибов разрешить девочкам возобновить среднее образование в марте 2022 года, все большее число их лидеров, похоже, не согласны с общей политической повесткой дня эмира. Между элитами Талибана выросло фундаментальное расхождение по поводу их взглядов на будущее.
Появление несогласных
С самого начала движения «Талибан» стремились к сплоченности своего движения. Но после захвата власти в 2021 году внутренние разногласия выплеснулись на всеобщее обозрение, поскольку посыпались международные осуждения, гуманитарная помощь была сорвана, а ООН приостановила все операции. С февраля некоторые из наиболее важных лидеров талибов открыто критиковали курс страны — если не первый случай публичной критики талибов изнутри, то уж точно самый заметный.
Сираджуддин Хаккани, исполняющий обязанности министра внутренних дел и лидер печально известной сети Хаккани, заявил, что «монополизация» власти талибами «порочит» всю их систему. Он не назвал имя эмира, но в контексте его критика была ясна. Мохаммад Якуб, исполняющий обязанности министра обороны и сын почитаемого основателя движения Омара, через несколько дней заявил, что талибы всегда должны прислушиваться к «законным требованиям народа». С аналогичными замечаниями выступили вице-премьер и несколько других министров.
В ответ защитники эмира упрекнули критиков и призвали к повиновению. Один дипломат назвал этих лидеров, которых когда-то считали соперниками, борющимися за власть, новым лагерем «несогласных». Их разочарования существуют и растут в двух разных плоскостях. Один коренится в политических разногласиях, опасениях по поводу будущего направления страны и того, как выглядит их состояние; другой касается борьбы за власть и того, как государство будет ее распределять.
Средства массовой информации и афганский народный дискурс были одержимы этим редким публичным проявлением внутренней напряженности. Комментаторы описали «интенсивную» борьбу за власть и исследовали возможность политических потрясений. Распространялись слухи о заговоре против эмира, контрзаговорах эмира и талибах, вступающих в открытый конфликт. В начале марта эмир созвал заседание кабинета министров в Кандагаре, на котором Хидаятулла Бадри, исполняющий обязанности министра финансов и представитель ключевых интересов племен и фракций, якобы пытался уйти в отставку в знак протеста против управления делами страны эмиром.
Некоторые сплетни предполагали, что весь лагерь «инакомыслящих» пытался сделать то же самое.
Тем не менее, прошли недели, и не было никаких серьезных сбоев в методах управления талибами, которые изобилуют повседневными дисфункциями. «Исламскому государству» удалось убить высокопоставленного чиновника, но это лишь усугубило существующие трудности с сдерживанием террористической группировки (с тех пор силы безопасности «Талибана» ответили серией обширных рейдов). К концу марта было объявлено, что Бадри будет назначен главой центрального банка страны — вряд ли это было результатом бурного восстания против власти эмира.
Эмир самоутверждается
Обладает ли эмир-затворник непререкаемой, «богоподобной» властью? Или лидеры талибов замышляют свергнуть его? Действительно ли дебаты о политике Талибана — это просто грубая борьба за власть?
Оглядываясь назад, можно сказать, что прошлый год политики Талибана дает некоторую ясность. На протяжении большей части их повстанческого движения руководящий совет группы определял политику посредством скрытого консенсуса, скрытого даже от их собственных бойцов.
В пропаганде и в теории последнее слово всегда оставалось за эмиром, однако военные императивы доминировали в решениях движения. Но после военного переворота эмир постепенно стал утверждать более четкое определение своей власти. Принятое в марте 2022 года решение о школах для девочек стало его возвращением в центр внимания талибов. С тех пор его вмешательство в повседневные дела служителей неуклонно возрастало. К концу года офис эмира фактически взял на себя большинство официальных назначений, исторический источник покровительства и авторитета во многих афганских правительствах, включая крайне важные министерства безопасности. Это был прямой вызов таким могущественным фигурам, как Хаккани и Якуб, которые уже не соглашались с политикой эмира в отношении внутренней социальной политики и внешней изоляционистской позиции.
Чрезмерные действия эмира, в том числе его декабрьские указы, следует понимать как глубоко политические и как озабоченные внутренней политикой, так и как жесткое видение общества гендерного апартеида.
Одним из очевидных мотивов этих запретов стала растущая обеспокоенность тем, что политика эмира не соблюдается достаточно строго. Постепенно до Кандагара дошли сообщения о массовом игнорировании запрета на посещение школы для девочек и других ограничений по гендерному признаку. Послушание, краеугольный камень силы движения, давало сбои.
Понимание талибов
Эти внутренние разногласия и усилия Ахундзаде по консолидации власти дают американским политикам, пытающимся понять Талибан, несколько важных выводов:
- Все более и более безумное микроуправление эмиром управления, по-видимому, частично вызвано восприятием безудержного неповиновения; он может либо смириться с тем, что его подрывают, либо удвоить ставку. В этом свете кажется, что эмир издает все более жесткие указы, исходя из слабости, а не бесспорного превосходства. Эта оценка подкрепляется inter alia , созданием им советов улемов в каждой провинции, которые, кажется, функционируют как глаза и уши эмира, как общенациональный «соседский дозор» для лояльных священнослужителей, чтобы сообщать о нарушениях среди собственных чиновников Талибана.
- Несогласие с повесткой дня эмира реально, но даже несмотря на то, что растущее число талибов, кажется, считает, что эмир заходит слишком далеко, несогласные не обязательно все согласны или даже работают для достижения одних и тех же целей, что затруднит их действовать согласованно.
- Несогласные, которые, кажется, хотят развивать экономику и взаимодействовать с внешним миром, не изменяя своим воинственным корням и идеалам, занимают более сложную позицию, чем эмир. Больше, чем кто-либо, Хаккани олицетворяет эту борьбу между прежними идентичностями и вдохновляющими новыми: он является амбициозным строителем государства, но считается ответственным за то, что принял бывшего главаря «Аль-Каиды» в Кабуле.
- Эмир, напротив, предлагает постоянство. В одном из своих редких публичных выступлений он сказал, что джихад или борьба не закончилась, когда иностранные вооруженные силы были выведены и афганская республика распалась. Борьба продолжается и по сей день, с целью очищения общества (и с врагами, все еще настроенными против них).
- Построив движение, основанное на повиновении, с эмиром, формально укрепляющим их организационную дисциплину, попытка оттеснить или свергнуть его выбила бы почву из-под их собственных ног. В византийском процессе принятия решений руководством отсутствует какой-либо надежный механизм, чтобы бросить вызов эмиру, который в течение последних 20 лет — при разных лидерах — почти всегда полагался на консенсус группы. Слишком прямой вызов власти эмира, и местные командиры могли быстро потерять веру в движение.
- Публичная критика — это творческая попытка несогласных дать отпор эмиру и, возможно, заложить основу для выступления против него. Но пока неясно, является ли эта критика первым залпом в надвигающемся состязании или действует скорее как клапан сброса давления, позволяющий лидерам выпустить пар, пока они ждут своего часа.
- Несогласные попали в то, что некоторые политологи называют дилеммой умеренных, или в то, что некоторые аналитики в Кабуле называют «пропагандистской ловушкой» талибов. Чтобы доказать свою устойчивость против военной мощи сверхдержавы, Талибан радикализировал своих бойцов (многих практически с самого рождения) и наводнил их экстремистской пропагандой. Слишком резко отказаться от нарративов повстанцев, усилить дипломатическое взаимодействие и умерить социальную политику было бы предательством для многих боевиков Талибана. Это выставило бы руководство просто еще одним «марионеточным» режимом, обязанным иностранным интересам — именно против этого они боролись. Когда осела пыль после захвата власти, который был настолько внезапным и шокирующим, что большей частью государства управляла республиканская бюрократия, рядовые чины ворчали, что правительство талибов выглядело точно так же, как и последнее, только теперь в тюрбанах и бороды. В этой атмосфере задерживается местное отделение Исламского государства, соблазняя членов талибов пропагандой, унижающей талибов за встречи с иностранцами, компрометирующими государственную политику и предающими чистоту джихадистского дела.
- Приведенные выше размышления наводят на зловещий вывод. Эмир, вместо того чтобы изображаться фанатичным отшельником, возможно, продолжает действовать в том же стиле, который принес ему эту должность в 2016 году: внимательный слушатель, почтительный к другим взглядам и интересам. Следует учитывать возможность того, что эмир вводит режим жесткого гендерного апартеида не только из личного фанатизма, но и из твердой уверенности в том, что основные электораты талибов рьяно требуют этого.
- Если это правда, то политикам не следует надеяться на слишком большую «умеренность» со стороны инакомыслящих, даже если им удастся одержать верх над эмиром и его лагерем. Даже самая прагматичная фигура Талибана, возвысившаяся до высшего руководства, подвергнется бомбардировке теми же внутренними ожиданиями и давлением. Кипевшая внутри движения воинственность еще не остыла.
- Наконец, «Талибан» состоит из множества различных интересов и фракций, которые нелегко обозначить, но очень легко упростить, что может застать политиков врасплох. В первые дни после их захвата много внимания уделялось ссоре между «хаккани и кандагарцами», в которой хаккани изображались опасными сторонниками жесткой линии, а мулла Барадар, бывший глава политического управления в Дохе, предположительно представлял умеренных и . весь южный Афганистан. Со временем стало ясно, что и Хаккани, и Барадар гораздо прагматичнее эмира, поэтому «Кандагар» стал условным обозначением кругов верховного лидера. Но более новые двоичные коды, такие как «Кабул против Кандагара», скрывают тот факт, что у эмира есть сторонники, базирующиеся в Кабуле, и недовольные по соседству.
Чтобы доказать свою устойчивость против военной мощи сверхдержавы, Талибан радикализировал своих бойцов (многих практически с самого рождения) и наводнил их экстремистской пропагандой. Слишком резко отказаться от нарративов повстанцев, усилить дипломатическое взаимодействие и умерить социальную политику было бы предательством для многих боевиков Талибана. Это выставило бы руководство просто еще одним «марионеточным» режимом, обязанным иностранным интересам — именно против этого они боролись. Когда осела пыль после захвата власти, который был настолько внезапным и шокирующим, что большей частью государства управляла республиканская бюрократия, рядовые чины ворчали, что правительство талибов выглядело точно так же, как и последнее, только теперь в тюрбанах и бороды. В этой атмосфере задерживается местное отделение Исламского государства, соблазняя членов талибов пропагандой, унижающей талибов за встречи с иностранцами, компрометирующими государственную политику и предающими чистоту джихадистского дела.
В первые дни после их захвата много внимания уделялось ссоре между «хаккани и кандагарцами», в которой хаккани изображались опасными сторонниками жесткой линии, а мулла Барадар, бывший глава политического управления в Дохе, предположительно представлял умеренных и . весь южный Афганистан. Со временем стало ясно, что и Хаккани, и Барадар гораздо прагматичнее эмира, поэтому «Кандагар» стал условным обозначением кругов верховного лидера. Но более новые двоичные коды, такие как «Кабул против Кандагара», скрывают тот факт, что у эмира есть сторонники, базирующиеся в Кабуле, и недовольные по соседству. В течение первых шести месяцев своего правления наблюдатели были зациклены на Кабуле и едва замечали центр тяжести, возникающий в Кандагаре. Пока эмир демонстрировал свою власть в прошлом году, наблюдатели сосредоточились на нем и его роли. Но политика талибов кишит десятками укоренившихся интересов. Скорее всего, мы не уделяем достаточно внимания следующей динамике, которая может доминировать в движении.
Связанные публикации
Мирный процесс, завершивший гражданскую войну в Таджикистане в конце 19 века90-е с самого начала удачно сочетали официальные и гражданские каналы коммуникации и переговоров. В этом отчете утверждается, что, хотя соглашение и его реализация были далеки от совершенства, таджикский опыт содержит ценные уроки в отношении договоренностей о разделении власти, примирения, реинтеграции и демобилизации для архитекторов будущих мирных процессов, а также дает важные сведения о недостатках 2018–21 мирный процесс в соседнем Афганистане.
Посредничество, переговоры и диалог; Мирные процессы
Целью помощи США сектору безопасности является помощь в создании эффективных, подотчетных, быстро реагирующих, прозрачных и законных секторов безопасности в странах-партнерах для устранения общих рисков безопасности. Такие действия в конечном счете идут на пользу национальным интересам США, как, например, когда Соединенные Штаты модернизировали вооруженные силы Западной Германии во время холодной войны; когда поддержка сектора безопасности США Южной Корее помогла Соединенным Штатам сдерживать региональные угрозы; и когда в Украине помощь сектора безопасности США способствовала успеху в отражении российской агрессии в 2022 году.
Точно так же Соединенные Штаты помогли Грузии превратить свою дорожную полицию в одно из самых надежных учреждений в стране, поддержали Албанию в обновлении системы управления. своих сил безопасности и помогла Колумбии добиться прогресса в прекращении давнего вооруженного конфликта.
Тип: Отчет
Правосудие, безопасность и верховенство права
Нападение пакистанских талибов в конце января на Пешавар, столицу пакистанской провинции Хайбер-Пахтунхва, унесло жизни более 100 человек, совершавших богослужение в полицейской мечети. Первоначально ответственность за взрыв взяла на себя фракция «Техрик-и-Талибан Пакистан» (ТТП, также известная как «Пакистанские талибы»), но позже центральное руководство ТТП отрицало это. Это была самая смертоносная атака группировки с момента ее возрождения в 2021 году после того, как афганские талибы пришли к власти в Афганистане. В то время как Пакистан борется с серьезным экономическим кризисом, последствиями смертоносных наводнений прошлой осени и вечно неспокойной политической сценой, растущая угроза ТТП представляет собой еще один вызов для борющейся нации.