Кто такие шииты кто такие сунниты: Чем отличаются сунниты от шиитов? — все самое интересное на ПостНауке

Сунниты и шииты – в чем различия?

Вопрос: Расскажите поподробнее об убеждениях шиитов, в чем состоят их главные заблуждения?

Ответ: Большинство шиитов в наше время принадлежат к т.н. шиитам-имамитам («имами исна аш’ария»)*, которые разделяют следующие убеждения:

1. Вера в тахриф (искажение или неполноценность) Корана.

Многие шиитские ученые считают, что Коран в его нынешнем состоянии искажен и неполон (1).

К примеру, Ат-Табраси, известный шиитский муфассир (толкователь Корана) (ум. в 620 г. хиджры), пишет в своей книге Аль-Ихтиядж:

ولو شرحت لك كلما أسقط وحرف وبدل مما يجري هذا المجرى لطال، وظهر ما يحظر التقية إظهاره من مناقب الأولياء ومثالب الأعداء

«Если б я мог бы объяснить вам все, что было опущено, изменено и подменено в Коране, это было бы очень длинным; и правило такыйи (сокрытия) запрещает подобное раскрытие» (Аль-Ихтиядж, с. 377).

Файз аль-Кашани, другой шиитский муфассир (ум. в 1091 г. хиджры) пишет в своем «Ат-Тафсир ас-Сави» после цитирования многих сообщений о предполагаемых искажениях Корана из основных шиитских источников, таких как тафсир Али ибн Ибрахима аль-Кумми (ум. в 307 г. хиджры) и аль-Кафи Мухаммада ибн Якуба аль-Кулени (ум. в 328 или 329 г. хиджры):

أقول: المستفاد من مجمع هذه الأخبار وغيرها من الروايات من طريق أهل البيت (عيهم السلام) إن القرآن الذي بين أظهرنا ليس بتمامه كما انزل على محمد (صلى الله عليه وآله وسلم) منه ما هو خلاف ما أنزل الله ومنه ما هو مغير ومحرف وإنه قد حذف عنه أشياء كثيرة منها اسم علي (عليه السلام) في كثير من المواضع ومنها غير ذلك وأنه ليس أيضا على الترتيب المرضي عند الله وعند رسوله (صلى الله عليه وآله وسلم) وبه قال علي بن إبراهيم

«Я говорю: то, что мы можем вывести из этих сообщений (вышеперечисленных авторов) и других, кроме них: что Коран, который находится сейчас в наших руках, не является тем самым полным Кораном, как он был ниспослан Аллахом Пророку Мухаммаду (мир ему и благословение). Часть его противоречит тому, что ниспослал Аллах, и часть его была изменена или искажена (к примеру, опущено имя Али во многих местах). Также следует (из вышеприведенного), что он (Коран) не был составлен в той последовательности, как это предпочли Аллах и Его Посланник (мир ему и благословение). Это было высказано Али ибн Ибрагимом».

Али ибн Ибрагим – это один из известных ранних шиитских муфассиров . Так что, как видно, большие ученые шиитов придерживаются убеждения в искаженности Корана.

2. Обвинения в адрес первых трех праведных халифов Абу Бакра, Умара и Усмана (да будет доволен ими Аллах) и многих других сподвижников и жен Пророка (мир ему и благословение).

Шииты обвиняют первых трех праведных халифов в несправедливом захвате власти в умме мусульман (которая должна была якобы принадлежать Али, да будет доволен им Аллах), и многих сподвижников в искажении религии.

Мы знаем, что Абу Бакр и Умар (да будет доволен ими Аллах) являлись самыми близкими сподвижниками и друзьями Пророка (мир ему и благословение). Их самопожертвование, храбрость и поддержка религии известны из многих исторических фактов. Кроме того, Пророк (мир ему и благословение) называл их в числе десяти сподвижников, которым был при жизни обещан Рай. Шииты, однако, называют Абу Бакра и Умара (да будет доволен ими Аллах) лицемерами (мунафиками), предназначенными адскому огню, и произносят проклятия и оскорбления в их адрес. Многие ученые Ахлю-Сунна считают подобные убеждения неверием [2].

Также шииты питают особую нелюбовь к жене Пророка (мир ему и благословение) Аише (да будет доволен ей Аллах), в частности, они считают ее виновной в прелюбодеянии (в истории с ожерельем, когда ее оклеветали, но Аллах оправдал ее) (3).

3. Особая роль имама Али и его жены Фатимы (да будет доволен ими Аллах) — им приписывают особые знания или качества. В некоторых шиитских источниках даже приводится мнение, что якобы ангел Джибриль по ошибке передал откровение Мухаммаду (мир ему и благословение) вместе Али.

Во время произнесения азана и икамата (призыва к молитве) шииты после слов «Ашхаду анна Мухаммадан расулюЛЛях» добавляют слова «Ашхаду анна Алиян валийуллах (свидетельствую, что Али правитель от имени Аллаха)».

4. Имамат — вера в особый статус 12 имамов (преемников Пророка, мир ему и благословение).

Шииты верят, что после смерти Пророка (мир ему и благословение) руководство исламской общиной перешло к Али (да будет доволен им Аллах) и его потомкам – непогрешимым имамам.

Последний, двенадцатый имам исчез в раннем детстве, и как верят шииты, сейчас находится «в сокрытии» (в ином мире, откуда посылает некие сообщения или указания нынешним руководителям шиитской общины — аятоллам). Он, по мнению шиитов, и есть ожидаемый мусульманами имам Махди (который появится незадолго до Судного дня). Каждый имам наделен особыми полномочиями, практически равными пророческим – они обладают явными и скрытыми знаниями, могут совершать чудеса, так же безгрешны, как и пророки и т.д.

Многие шиитские ученые считают кафирами всех, кто не разделяет веру в непогрешимых имамов.

5. Дозволение мут’а – временного брака. В языческом обществе доисламской Аравии существовал т. н. временный брак – когда мужчина мог взять в жены женщину на определенный срок (неделю, месяц, даже на один час) за определенную плату. Такой брак оставался дозволенным некоторое время после ниспослания Откровения, но потом был запрещен Всевышним через Пророка (мир ему и благословение), который сказал:

«Люди, я [было] разрешил вам временный брак [в период долгих и продолжительных походов]. Но, воистину, Господь запретил это вплоть до Конца Света» (Муслим, Ахмад и аль-Байхакы).

Имам ‘Али ибн Абу Талиб передал: «Поистине, Посланник Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует) запретил мут‘а (временный брак) в день Хайбара» (Бухари, Муслим, Ат-Тирмизи).

Однако шииты-имамиты считают подобный брак дозволенным (и отвергают хадисы, в которых он был запрещен). Для заключения временного брака достаточно упомянуть махр (в данном случае это материальное вознаграждение) и оговорить срок сожительства. Присутствие свидетелей на церемонии бракосочетания не является необходимым условием. Наследственные обязательства в случае скоропостижной смерти одного из супругов отсутствуют, а расторгается этот «брак» без процедуры развода. Фактически, подобный «брак» напоминает завуалированное прелюбодеяние.

6. Такыйя – сокрытие своих истинных убеждений. По мнению ученых-суннитов, мусульманину разрешается скрыть свою веру (и даже назвать себя немусульманином), только если его жизни угрожает реальная опасность. Однако, по мнению ученых-шиитов, человек может скрыть свои убеждения во многих случаях — если ему это по какой-то причине выгодно или удобно.

В частности, по этой причине, шииты в обществе суннитов могут не признаваться, что действительно разделяют вышеперечисленные убеждения (отрицать веру в искаженность Корана и уверять, что они любят всех сподвижников).

7. Также шииты известны своими траурными церемониями, которые они проводят в день Ашура, когда, по преданию, был убит имам Хусейн (да будет доволен им Аллах), внук Пророка (мир ему и благословение). В этот день, чтобы показать свою скорбь, многие шииты наносят себе ранения и увечья. Подобные вещи исламские ученые также осуждают, считая это фанатизмом и крайностями.

*****

Дискуссии с шиитами по вопросам их убеждений вести сложно, поскольку аяты Корана они толкуют по-своему, в свете своих убеждений, а сборники хадисов, признанные в суннитском мире (к примеру, т.н. Кутуб Ситта – шесть сборников хадисов) не признают, поскольку они были переданы сподвижниками, которые, по их мнению, не заслуживают доверия. Они имеют свои сборники хадисов (многие из которых, нужно отметить, сфабрикованные и ложные).

По мнению многих ученых-суннитов, людей, разделяющих подобные убеждения, нельзя назвать верующими (4). Однако, нужно иметь в виду, что многие простые люди, которые в наше время называют себя шиитами, часто просто следуют за своими предками. Многие из них не имеют понятия о большинстве вышеперечисленных убеждений. Так что говорить конкретно о каждом шиите – кем он является, верующим или заблудшим, нельзя, нужно разбирать каждый случай отдельно.

А Аллах знает лучше.

Источник Jamitul Ulama

_______________________________________

*В мусульманском мире шииты проживают в основном в государстве Иран (где официально приняты шиитские убеждения). На территории бывшего СССР и России шииты есть в Азербайджане и в республике Дагестан (к примеру, в Дербенте).

[1] يقول صاحب كتاب الوشيعة وهو الشيخ موسى جار الله الذي عاش بين الشيعة زمنا طويلا يدرس في حلقاتهم: القول بتحريف القرآن بإسقاط كلمات وآيات قد نزلت، وبتغيير ترتيب الكلمات أجمعت عليه كتب الشيعة. وقد لقيت في زيارتي للحوزة العلمية في قم كثيرا ممن يقول بهذا القول إما تصريحا وإما تعريضا (الفاضح لمذهب الشيعة الإمامية، ص٦٧)

[2] وكذلك من قال فى الشيخين أبي بكر وعمر رضي الله عنهما مثلا: ليس من أهل الجنة مع تواتر الحديث في بشارتهما، أو قال: إن النبي صلى الله عليه وسلم خاتم النبيين ولكن معنى الكلام أنه لا يجوز أن يسمى بعده أحد بالنبي وأما معنى النبوة وهو كون الإنسان مبعوثا من الله تعالى إلى الخلق مفترض الطاعة معصوما من الذنوب ومن البقاء على الخطأ في ما يرى فهو موجود فى الأئمة بعده فذلك زنديق، وقد اتفق جماهير المتأخرين من الحنفية والشافعية على قتل من يجري هذا المجرى والله تعالى أعلم بالصواب. مسوى على الموطأ للشيخ الأجل ولي الله بن عبد الرحيم الدلوي (إكفار الملحدين، إدارة القرآن، ص٤٥)

[3] الرافضي إذا كان سب الشيخين ويلعنهما والعياذ بالله فهو كافر ولو قذف عائشة رضي الله تعالى بالزنا كفر بالله…كذا فى الوجيز للكردري (الفتاوى الهندية، منقول من الفتاوى المحمودية، ج٢ ص٣٦)

[4] دور حاضر كے زنادقہ: ١. شيعہ، يہ زنادقہ كا قديم ترين فرقہ ہے اور سب سے برا دشمن اسلام اور سب سے زياده بد ترين خبيث زنادقہ كے اس اخبث الخبائث فرقہ نے اسلام اور مسلمانون كو جتنا برا نقصان پہنجايا ہے اور پہنجار ہے ہين اتنا نقصان زنادقہ كے دوسرے سب فرقون كا مجموعہ بهى نہين پہنجا سكا بلكہ اس كا عشر عشير بهى نہين كر سكا (أحسن الفتاوى، ج.٦ ص٣٨٨)

Источник: Annisa-today

Журнал Международная жизнь — Сунниты vs шииты: назад в будущее?

Католики и протестанты давно не убивают  друг друга за то, что их оппоненты иначе мыслят или молятся. А религиозные войны, некогда сотрясавшие почти всю Европу, стали достоянием истории. На мусульманском Востоке дела обстоят иначе. Более чем тысячелетняя вражда между приверженцами двух основных ветвей ислама в очередной раз набирает силу, грозя пожаром религиозной войны, как минимум, Ближнему Востоку. После беспощадных схваток суннитов и шиитов на заре исламской цивилизации, после многовекового противостояния шиитского Ирана и суннитской Османской империи, геополитические конфликты в регионе снова принимают религиозную окраску.

После обретения независимости арабскими странами в середине прошлого столетия в  арабском  мире  было даже не принято интересоваться религиозными убеждениями человека. В большинстве стран мирно уживались сунниты, шииты и христиане, смешанные браки не считались чем-то из ряда вон выходящим. В умах интеллигентов и политиков господствовала идея всеарабского единения, было предпринято немало попыток воплотить ее в жизнь, и в восьмидесятые годы ирано-иракская война воспринималась в арабском мире как столкновение персов и арабов. Хотя бывали и исключения: так еще в 1927 году король ибн Сауд выпустил фетву, по которой шииты должны были принять суннитское вероисповедание или покинуть королевство.

Но постепенно банкротство идей панарабизма становилось все более очевидным. Даже упрямый Мауммар Каддафи разочаровался в них и проникся духом панафриканизма.

Еще в Х веке суннитские халифы пресекли все попытки интерпретации Корана со стороны последователей неортодоксальных течений ислама — суфиев, шиитов и рационалистов (мутазилитов). Суннизм предполагает полное подчинение своих адептов продиктованной Аллахом (а, по мнению некоторых богословов, — предвечной) Книге, тогда как шииты допускают основанное на разуме ее толкование (калам) и выступают за куда более «либеральную» концепцию правосудия. Из склонности к догматизму и стремления к контролю над всей мусульманской уммой впоследствии родился салафизм ваххабитов. Сегодня по данным исследовательского центра Pew Research, 40% суннитов считают, что шииты не являются истинными мусульманами. (www.regnum.ru)  Сосуществование в суннизме четырех различных мазхабов не нарушает его монолитности – эти школы в основном влияют на юридическую практику.

Шииты сегодня составляют большинство в Иране, Ираке, Азербайджане, Ливане и Бахрейне. Их алавитской ветви принадлежит власть в Сирии. Есть шииты, но их меньшинство,  во всех странах Аравийского полуострова, в Афганистане, Пакистане, Турции; к исмаилитской ветви шиизма принадлежит большинство населения Горно-Бадахшанской области Таджикистана.

Шиизм до такой степени «пропитался» доисламскими верованиями  востока Византии и Ирана, что понятия «ортодоксии» в нем практически не существует. В отличие от суннизма с его единой религиозной практикой, шиитский ислам – это набор сходных в основе, но порой обладающих заметными различиями учений. Их приверженцы считают, что Али ибн Абу Талиб – двоюродный брат, зять и сподвижник пророка Мухаммеда, а также его потомки являются единственно законными преемниками  пророка.

На семидесятые годы прошлого века пришелся политический ренессанс шиизма. В 1970 году в преимущественно суннитской Сирии в результате военного переворота к власти пришли баасисты во главе с алавитским кланом Асадов. Стремясь расширить социальную базу своего режима, Хафез Асад организовал некую коалицию меньшинств – алавитов, христиан, друзов и шиитов-двунадесятников (преобладающих, в частности, в Иране). Что же, веротерпимость вполне в духе шиизма: даже в теократическом Иране ассирийцы, армяне, парсы и иудеи имеют своих представителей в парламенте и пользуются довольно широким набором культурных прав и свобод.

А в самом Иране пришедшие в 1979 году к власти исламисты-революционеры, подобно российским большевикам, принялись распространять свою революцию по всему миру, поддерживая и финансируя самые разные организации и движения единоверцев. Скорый отказ от этой политики не устранил страхов теократических монархий суннитского мира, которые по сей день считают, что конечной целью Ирана является захват шиитских провинций аравийских государств и Ирака. Кстати, провинций, как на подбор богатых нефтью.

С тех пор суннитско-шиитское вооруженное противостояние охватило Ирак, Бахрейн, Йемен, Афганистан и, конечно, Сирию. Более того, столкновения между шиитами и суннитами все чаще происходят среди мусульманских эмигрантов в Европе, США, Австралии.

В это противостояние втягиваются (или используют его в политических целях) и светские режимы, например, в Иордании и Турции. Реджеп Таййип Эрдоган чуть ли не с самого прихода к власти позиционирует себя в качестве защитника (с прицелом на статус лидера) «арабских братьев-суннитов», наряду с «туркменскими братьями» в Сирии и Ираке. В рамках этой парадигмы официальная Анкара фактически способствует усилению межконфессиональных конфликтов в этих странах. Так, недавнее заявление министра иностранных дел Турции Мевлюта Чавушоглу о том, что участие шиитов в освобождении Мосула от боевиков ДАИШ (ИГ, запрещенная в России)  усилит напряженность в этом суннитском в основном регионе, подтверждает это как нельзя лучше.

Тесное переплетение религиозных противоречий с политическими и экономическими делает возможным вмешательство в противостояние внешних, глобальных, игроков. При этом западные державы «играют» на стороне суннитов. По словам итало-французского специалиста по геополитике Александра дель Валя, «Западом сегодня движут лишь нефтяные и краткосрочные интересы, в угоду которым он продолжает идти на сделку с державами суннитских фанатиков… и уступать всем  их обскурантистским и неоимпериалистским требованиям». (Цит. по: http://inosmi.ru) Добавим, Запад еще и боится Ирана не меньше, чем его суннитские протеже.

Тегерану (как и Дамаску) в таких условиях остается искать союзников за пределами Западного блока. Как результат – российское военно-политическое присутствие в Сирии и развитие многосторонних связей Москвы и Тегерана. А еще тот факт, что товарооборот Китая с Ираном практически сравнялся с товарооборотом Китая с ЕС. (http://www.centrasia.ru) Причем, в отличие от западных «партнеров», Москва и Пекин не делают открытой ставки на лишь одну из сторон. Об этом, в частности, свидетельствует координация некоторых шагов Москвы с Каиром и Эр-Риядом на международной арене, а также рост торгово-экономических связей Китая со странами Аравийского полуострова.

Конечно, экстремисты есть и среди суннитов, и среди шиитов. В шиитском мире это, прежде всего, Хезболла, изначально «заточенная» против экспансии Израиля. Правда, в последние годы, сохраняя лозунги и риторику, она все более превращается в «рукопожатную» политическую организацию, фактически управляющую Ливаном. В суннитской среде экстремизм на подъеме, и нет нужды в перечислении одиозных группировок – они и так на слуху. Что тому причиной? Тысячелетний религиозный догматизм и неприятие «всех, кто не с нами»? Может быть. Но тогда что делать с тысячелетней же традицией сосуществования в суннитском Леванте мусульман, с одной стороны, и «людей Писания» (христиан, иудеев, сабиев), а также друзов, езидов, с другой? «Нефтяные и краткосрочные интересы» Запада (по дель Валю)? Тоже может быть: ближневосточные режимы «полезно» держать в напряжении – они становятся сговорчивее. Но без питательной местной среды клонировать извне «организации, запрещенные в России», — цель практически невыполнимая. Осознание арабскими странами невозможности одолеть Израиль на поле боя и, как следствие, их попытки расшатать еврейское государство террористически-диверсионными вылазками? Вероятно, но нельзя исключить и того, что со временем диверсионные группы стали выходить из-под контроля «заказчиков», превращаясь в гнезда террористических организаций, ставящих и решающих собственные задачи привычными методами.

Так или иначе, на Ближнем Востоке начинается большая религиозная война, чьи искры уже долетают до Афганистана. А религиозные войны несравнимы по жестокости ни с какими другими, во-первых, и,  во-вторых, их неимоверно трудно прекратить. Потому что рационального измерения они не имеют.

Договариваться двум сторонам (в итоге это будут Тегеран и Эр-Рияд) все равно когда-нибудь придется. Но прежде чем эти стороны смогут начать о чем-то говорить,  в регионе должен установиться мир, согласованный  многими игроками. И его главным условием является необходимость «отделить овец от козлищ», то есть — от террористов, подлежащих уничтожению. Но  сделать это, по крайней мере, в Сирии, по известным причинам  не получается. Видимо, кому-то  нужно, чтобы межконфессиональный пожар заполыхал  в этом регионе  в полную силу, потому что под этим прикрытием гораздо легче решать свои геополитические проблемы. 

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs

ШИИЗМ • Большая российская энциклопедия

ШИИ́ЗМ (араб. «аш-шиа», букв. – сто­рон­ни­ки, пар­тия), вто­рое по­сле сун­низ­ма круп­ное на­прав­ле­ние ис­ла­ма. На­ча­ло скла­ды­вать­ся во 2-й пол. 7 в.; ны­не при­вер­жен­цы со­став­ля­ют 10–15% всех му­суль­ман. По­ня­тие «Ш.» пред­став­ля­ет со­бой со­кра­щён­ную фор­му араб. на­име­но­ва­ния «ши­ат Али», т. е. сто­рон­ни­ки Али ибн Аби Та­ли­ба, двою­род­но­го бра­та про­ро­ка Му­хам­ме­да, его вос­пи­тан­ни­ка и бли­жай­ше­го спод­виж­ни­ка, му­жа его до­че­ри Фа­ти­мы, че­рез ко­то­рую у Му­хам­ме­да поя­ви­лись вну­ки, про­дол­жив­шие его по­том­ст­во по жен­ской ли­нии, – Ха­сан и Ху­сейн.

Ш. объ­е­ди­ня­ет разл. тол­ки, глав­ны­ми из ко­то­рых вы­сту­па­ют има­ми­ты, ис­маи­ли­ты и зей­ди­ты. Об­щим для всех ши­ит­ских тол­ков яв­ля­ет­ся при­зна­ние за Али и его по­том­ка­ми ис­клю­чи­тель­но­го пра­ва на вер­хов­ную (ре­лиг. и по­ли­тич.) власть в му­сульм. об­щи­не. По сун­нит­ской же док­три­не, пра­ви­тель (ха­лиф, имам) из­би­ра­ет­ся из пле­ме­ни про­ро­ка Му­хам­ме­да – ку­рейш, но не обя­за­тель­но из его ро­да или се­мей­ст­ва. Для сун­ни­тов ха­рак­тер­но так­же уче­ние о ле­ги­тим­но­сти всех че­ты­рёх ха­ли­фов, пра­вив­ших по­сле смер­ти Му­хам­ме­да, – Абу Бекра, Ома­ра, Ос­ма­на ибн аль-Аффана и Али (632–661), то­гда как шии­ты (за ис­клю­че­ни­ем боль­шин­ст­ва зей­ди­тов) от­ка­зы­ва­ют­ся при­знать пер­вых трёх ха­ли­фов, вслед­ст­вие че­го их на­зы­ва­ют ра­фи­ди­та­ми (араб. «ра­фид» – от­вер­гаю­щий).

Има­ми­ты сто­ят в цен­тре ши­ит­ско­го спек­тра и, бу­ду­чи са­мым мно­го­числ. тол­ком Ш., обыч­но ото­жде­ст­в­ля­ют­ся с Ш. Их на­зы­ва­ют так­же ис­наа­ша­ри­та­ми (дву­на­де­сят­ни­ка­ми), по чис­лу куль­ти­ви­руе­мых ими има­мов: Али, Ха­са­на, Ху­сей­на и де­вя­ти по­том­ков по­след­не­го.

Свою док­три­ну има­ми­ты, как и сун­ни­ты, ба­зи­ру­ют на Ко­ра­не и Сун­не. Прав­да, к ха­ди­сам-из­ре­че­ни­ям про­ро­ка Му­хам­ме­да они при­сое­ди­ня­ют вы­ска­зы­ва­ния сво­их има­мов (при стро­гом раз­ли­че­нии тех от дру­гих), а са­ми ха­ди­сы Про­ро­ка обыч­но име­ют у них иные ли­нии пе­ре­да­чи, не­же­ли в сун­нит­ском ис­ла­ме. По со­дер­жа­нию же боль­шин­ст­во из­ре­че­ний там и тут сов­па­да­ют (см. Ха­ди­сы).

Но има­ми­ты, по­доб­но при­вер­жен­цам су­физ­ма сре­ди сун­ни­тов, по­ни­ма­ют Ко­ран и Сун­ну и во­об­ще ре­ли­гию как имею­щие не толь­ко внеш­нее зна­че­ние, но и внут­рен­ний, со­кро­вен­ный смысл. Эзо­те­ризм про­ни­зы­ва­ет всю ши­ит­скую ре­ли­ги­оз­ность, вклю­чая на­род­ную. В его ду­хе шии­ты, не­ред­ко стра­дав­шие от пре­сле­до­ва­ний, вы­дви­ну­ли прин­цип та­кия – «бла­го­ра­зум­ное со­кры­тие» сво­ей ве­ры пе­ред ли­цом опас­но­сти; в уме­рен­ной фор­ме этот прин­цип при­зна­ёт­ся и не­ко­то­ры­ми сун­нит­ски­ми тол­ка­ми (в ча­ст­но­сти, ха­на­фит­ским), до­пус­каю­щи­ми та­кию при не­по­сред­ст­вен­ной смер­тель­ной уг­ро­зе. Шии­ты же рас­про­стра­ня­ют его и на слу­чай, ко­гда че­ло­век про­сто ока­зы­ва­ет­ся во вра­ж­деб­ной сре­де.

Фак­ти­че­ски при­зна­вая все шесть по­ло­же­ний, ко­то­рые в сун­низ­ме счи­та­ют­ся осн. прин­ци­па­ми дог­ма­ти­ки (ве­ра в Бо­га, Его ан­ге­лов, Пи­са­ния, про­ро­ков, Суд­ный день и пре­до­пре­де­ле­ние), има­ми­ты вме­сте с тем в ка­че­ст­ве глав­ных та­ких прин­ци­пов ут­вер­жда­ют сле­дую­щие пять: един­ст­во Бо­га, Его спра­вед­ли­вость, про­ро­че­ст­во, имам­ст­во, вос­кре­се­ние. Пер­вый, тре­тий и пя­тый дог­ма­ты фак­ти­че­ски об­щие с сун­нит­ским кре­до. Вто­рой прин­цип от­ра­жа­ет не­ко­то­рое от­ли­чие от сун­низ­ма, ибо шии­ты вслед за му­та­зи­ли­та­ми боль­ше под­чёр­ки­ва­ют сво­бо­ду че­ло­ве­че­ской ини­циа­ти­вы, по­ла­гая, что без до­пу­ще­ния этой сво­бо­ды нель­зя при­зна­вать че­ло­ве­ка от­вет­ст­вен­ным за свои по­ступ­ки, а зна­чит, бы­ло бы не­спра­вед­ли­во Бо­жье на­ка­за­ние за них.

Ра­ди­каль­ное рас­хо­ж­де­ние с сун­низ­мом об­на­ру­жи­ва­ет­ся толь­ко в чет­вёр­том прин­ци­пе, в уче­нии об има­ме (ха­ли­фе), гла­ве об­щи­ны-го­су­дар­ст­ва. Для шии­тов има­мат яв­ля­ет­ся бо­же­ст­вен­ным ус­та­нов­ле­ни­ем, про­дол­же­ни­ем про­ро­че­ст­ва. Ве­ру в има­ма и пре­дан­ность ему они воз­во­дят в ранг крае­уголь­но­го дог­ма­та, в то вре­мя как сун­низм рас­смат­ри­ва­ет долж­ность има­ма (ха­ли­фа) лишь как прак­тич. не­об­хо­ди­мость. Сог­лас­но ши­ит­ской кон­цеп­ции, имам на­де­лён осо­бой ду­хов­но­стью, без­гре­шен и не­по­гре­шим, по­свя­щён в со­кро­вен­ные сто­ро­ны ре­ли­гии и иное тай­ное зна­ние. Сун­низм же под­чёр­ки­ва­ет фун­дам. зна­че­ние кон­сен­су­са (еди­но­глас­но­го мне­ния об­щи­ны), ви­дя в ха­ли­фе по­ли­тич. гла­ву об­щи­ны, ко­то­рый в ре­лиг. сфе­ре иг­ра­ет лишь ис­пол­ни­тель­ную роль. В этом смыс­ле ши­ит­ский ис­лам мож­но оха­рак­те­ри­зо­вать как ре­ли­гию ав­то­ри­те­та, сун­нит­ский – как ре­ли­гию кон­сен­су­са.

По има­мит­ской док­три­не, имам не из­би­ра­ет­ся, а на­зна­ча­ет­ся пред­ше­ст­вую­щим има­мом. Пер­вый имам, Али, был оп­ре­де­лён са­мим про­ро­ком Му­хам­ме­дом в ка­че­ст­ве пре­ем­ни­ка. Цепь две­на­дца­ти има­мов из ро­да Али за­мы­ка­ет Мах­ди, ко­то­рый жил в 9 в., но не умер, а пе­ре­шёл в со­стоя­ние «со­кры­тия» (гай­ба), ко­то­рое про­длит­ся до ка­ну­на кон­ца све­та, ко­гда имам вновь поя­вит­ся, «что­бы на­пол­нить мир прав­дой и спра­вед­ли­во­стью». Од­на­ко скры­тый имам про­дол­жа­ет ру­ко­во­дить об­щи­ной, не­зри­мо на­прав­ляя бо­го­сло­вов-муд­жта­хи­дов, имею­щих, т. о., пра­во са­мо­сто­ят. тол­ко­ва­ния норм ре­ли­гии. В этом от­но­ше­нии ду­хо­вен­ст­во у шии­тов об­ла­да­ет бо­лее вы­со­ким ста­ту­сом, не­же­ли у сун­ни­тов, вы­сту­пая сво­его ро­да по­сред­ни­ком ме­ж­ду ве­рую­щи­ми и Бо­гом.

Что ка­са­ет­ся прак­тич. за­ко­на, ша­риа­та, то шии­ты-има­ми­ты сле­ду­ют тем же ус­та­нов­кам, что и сун­нит­ский ис­лам. Куль­то­вые и пра­во­вые от­ли­чия ме­ж­ду ни­ми не боль­ше, чем от­ли­чия ме­ж­ду сун­нит­ски­ми тол­ка­ми-маз­ха­ба­ми. Има­мит­ский, или джа­фа­рит­ский, толк пра­ва (ос­но­ван­ный има­мом Джа­фа­ром ас-Са­ди­ком) бо­лее все­го схож с ша­фи­ит­ским и в на­ше вре­мя при­знан сун­ни­та­ми на­ря­ду с че­тырь­мя сун­нит­ски­ми маз­ха­ба­ми.

Наи­бо­лее су­ще­ст­вен­ны­ми осо­бен­но­стя­ми ши­ит­ско­го пра­ва яв­ля­ют­ся уч­ре­ж­де­ние ре­лиг. на­ло­га – хум­са, пя­ти­ны (на­ря­ду с об­щим ре­лиг. на­ло­гом – за­кя­том, при­ня­тым сун­ни­та­ми) и до­пус­ти­мость вре­мен­но­го бра­ка (му­та). Та­кой брак прак­ти­ко­вал­ся в языч. Ара­вии, и в на­ча­ле сво­его про­ро­че­ско­го слу­же­ния Му­хам­мед от­но­сил­ся к не­му тер­пи­мо. Брак за­клю­ча­ет­ся на срок от од­ной но­чи до 99 лун­ных лет и ав­то­ма­ти­че­ски пре­кра­ща­ет­ся по его ис­те­че­нии. Сун­ни­ты по­ла­га­ют, что ещё во вре­ме­на Про­ро­ка вре­мен­ный брак был от­ме­нён. Шии­ты же свя­зы­ва­ют за­прет на не­го с име­нем ха­ли­фа Ома­ра, ко­то­рый, как они по­ла­га­ют, не имел на это над­ле­жа­щих пол­но­мо­чий.

Для има­ми­тов ха­рак­те­рен культ му­че­ни­че­ст­ва. Они го­во­рят о му­че­нич. ги­бе­ли не толь­ко има­ма Ху­сей­на, но и всех ос­таль­ных има­мов. Мо­ти­вы стра­да­ния и ис­ку­п­ле­ния, не из­вест­ные сун­нит­ско­му ис­ла­му, зву­чат в тра­ур­ных ше­ст­ви­ях, ор­га­ни­зо­вы­ваю­щих­ся в го­дов­щи­ну ги­бе­ли Ху­сейна. Пие­тет пе­ред има­ма­ми под­дер­жи­ва­ет­ся па­лом­ни­че­ст­ва­ми к их усы­паль­ни­цам и празд­но­ва­ни­ем па­мят­ных дат их жиз­ни.

Има­мит­ская ра­цио­наль­ная тео­ло­гия – ка­лам – близ­ка к му­та­зи­лит­ской. Вид­ны­ми её пред­ста­ви­те­ля­ми бы­ли аль-Му­фид и аш-Ша­риф аль-Мур­та­да (ум. 1044). В тру­дах На­сир ад-ди­на Ту­си и его уче­ни­ка аль-Хил­ли (ум. 1326) ши­ит­ский ка­лам со­еди­нил­ся с ара­бо-му­сульм. ари­сто­те­лиз­мом – фаль­са­фой.

В от­но­ше­нии фи­ло­со­фии има­мит­ская и во­об­ще ши­ит­ская сре­да ока­за­лась бо­лее бла­го­при­ят­ной срав­ни­тель­но с сун­нит­ской. К шии­там при­мы­ка­ли та­кие круп­ные пред­ста­ви­те­ли фаль­са­фы, как аль-Фа­ра­би и Ави­цен­на (Ибн Си­на), а так­же «Бра­тья чис­то­ты» (Их­ван асса­фа). Син­тез фаль­са­фы с «фи­ло­со­фи­ей оза­ре­ния» (хик­мат аль-иш­рак) ас-Сух­ра­вар­ди (ум. 1191) и тео­соф­ской сис­те­мой Ибн аль-Ара­би во­пло­тил­ся в твор­че­ст­ве Кутб ад-ди­на аш-Ши­ра­зи (ум. в нач. 14 в.) и осо­бен­но пред­ста­ви­те­лей про­цве­тав­шей в Ира­не в 17 в. ис­фа­хан­ской шко­лы фи­ло­со­фии – Мир Да­ма­да (ум. 1631) и Садр ад-Ди­на аш-Ши­ра­зи [Мул­ла Сад­ра, ум. 1640 (или 1641)].

«Ле­вый», т. е. бо­лее от­да­лён­ный от сун­ни­тов, спектр Ш. пред­став­ля­ют ис­маи­ли­ты, дру­зы, а так­же ала­ви­ты (или ну­сай­ри­ты), ко­то­рые в 11 в. от­де­ли­лись от има­ми­тов и ны­не про­жи­ва­ют пре­им. в Си­рии и Тур­ции. В их уче­ни­ях док­три­на има­ма­та бы­ла раз­ви­та в ещё бо­лее эзо­те­рич., фи­ло­соф­ско-гно­стич. сис­те­му.

«Спра­ва» же от има­ми­тов сто­ят зей­ди­ты. Они трак­ту­ют има­мат в ду­хе, близ­ком к сун­нит­ско­му ис­ла­му, от­ри­цая бо­же­ст­вен­ную при­ро­ду има­ма и по­ла­гая има­мат вы­бор­ным ин­сти­ту­том, а не на­след­ст­вен­ным, при­том сам имам мо­жет быть не толь­ко из ро­да Ху­сей­на, но так­же из ро­да Ха­са­на. Бо­лее то­го, в боль­шин­ст­ве сво­ём зей­ди­ты при­зна­ют ле­ги­тим­ность Абу Бекра, Ома­ра и Ос­ма­на, хо­тя и счи­та­ют, что Али был бо­лее до­сто­ин за­ни­мать ха­лиф­ский пост. Они не ожи­да­ют воз­вра­ще­ния «скры­то­го има­ма», от­вер­га­ют прин­цип та­кии и вре­мен­но­го бра­ка. Вме­сте с тем соб­ст­вен­но тео­ло­гию зей­ди­ты раз­ви­ва­ют в му­та­зи­лит­ском рус­ле.

В 19 в. в има­мит­ской сре­де поя­ви­лось ре­лиг.-по­ли­тич. дви­же­ние ба­би­дов, из сре­ды ко­то­рых вы­шло те­че­ние ба­хаи, впо­след­ст­вии офор­мив­шее­ся как са­мо­сто­ят. ре­ли­гия.

Шииты и США в Ираке

Следующие замечания были подготовлены д-ром Накашем на основе его презентации в Центре Вудро Вильсона 12 апреля 2004 г. Высказанные здесь мнения принадлежат автору и никоим образом не отражают точку зрения или мнения Международного центра ученых имени Вудро Вильсона.

Шиит-США Отношения в Ираке

Автор Ицхак Накаш, заведующий кафедрой исламских и ближневосточных исследований Брандейского университета

Когда год назад американские морские пехотинцы ворвались в Багдад, многие жители иракской столицы проявили безудержный энтузиазм в отношении Америки. Веселые жители кричали «Спасибо, Джордж Буш». В городе Саддам, где проживает 2 миллиона бедных шиитов, вновь открылась мечеть Аль-Мухсин, которая была закрыта Баас на четыре года. В праздничной проповеди священнослужитель Амер Миншидави сказал прихожанам, что после их освобождения американскими войсками шииты в Ираке обязаны учить мир тому, что ислам — это религия мира, терпимости и любви.

Эта доброжелательность шиитов к вторжению под руководством США была очевидна в первые месяцы оккупации. Иракские шииты признавали важность политического прагматизма, учитывая сложную социальную реальность в Ираке и присутствие там США. Значимость такого отношения можно оценить по различной реакции шиитов на британскую оккупацию во время Первой мировой войны по сравнению с их отношением к оккупации в 2003 г. В отличие от их более раннего джихада против британцев, который начался в 1915 января, сразу после высадки британцев в Басре и завершившейся восстанием 1920 года, иракские шииты сначала избегали браться за оружие против американцев, занимая выжидательную позицию.

Все иракские шиитские группировки четко осознавали важность сотрудничества с оккупационными властями в период сразу после войны. Однако иракские шииты не пришли к единому мнению о том, как взаимодействовать с американцами и какой стратегии следует придерживаться для формирования иракской политики. Таким образом, молодой и активистский священнослужитель Муктада ас-Садр рассматривал временный управляющий совет, назначенный в июле 2003 года (и кабинет из двадцати пяти членов, избранный советом в сентябре), как нелегитимные и непредставительные органы, запятнанные их связью с иностранными силы. Вместо этого он призвал к выборам «народного правительства». Напротив, высшие священнослужители (во главе с великим аятоллой Али Систани) оказали совету свою молчаливую поддержку, проложив шиитам путь к присоединению к этому иракскому политическому институту. Присоединившись к совету, большинство шиитских лидеров разошлись с позицией своих единоверцев во время 19-го века.20-х годов, которые в то время следовали постановлениям высших священнослужителей и отказывались от приема на работу под началом британцев. Этот поворот демонстрирует решимость шиитов не повторять ошибок прошлого, подорвавших их положение в государстве в период с 1921 по 2003 год, и их осознание того, что им необходимо разделить власть с другими группами как условие для того, чтобы играть ведущую роль в соответствии с с их большинством в Ираке.

Однако через год после вторжения благодарность шиитов к американцам и их терпимость к оккупации практически испарились. Временная коалиционная администрация сейчас вовлечена в бои не только с суннитскими повстанцами в центральном Ираке, но и с шиитами, лояльными Муктаде ас-Садру. Противостояние с шиитскими повстанцами сосредоточено в Садр-Сити и ряде городов на юге Ирака. Сам Садр сейчас находится в городе-святыне Наджаф, который также является домом самого почитаемого шиитского священнослужителя Ирака, великого аятоллы Али Систани.

Соединенные Штаты переживают момент истины в Ираке, исход которого определит не только политическое будущее Ирака, но и положение Америки на Ближнем Востоке. До сих пор шиитское восстание возглавляли радикалы, связанные с Садром и его армией Махди — ополчение, насчитывающее от 3000 до 10 000 человек. Умеренные сторонники Систани, составляющие основную часть шиитского большинства в Ираке, до сих пор не присоединились к восстанию Садра. Тем не менее ясно, что они становятся все более беспокойными, несмотря на изданный в прошлую среду указ Систани, призывающий к сдержанности и мирному разрешению кризиса.

Если не остановить восстание, оно может перерасти в полномасштабное шиитское восстание. Такое развитие событий, помимо ожесточенного суннитского сопротивления, может привести к всплеску иракского национализма с сильным антиамериканским подтекстом. Это, в свою очередь, сделает позицию США в Ираке несостоятельной. Столкновение между коалиционными властями и Садром только усугубит нынешний кризис и может привести к тотальному восстанию. Более разумным курсом было бы попытаться разрядить кризис путем переговоров, не унижая Садра и не позволяя ему диктовать повестку дня в Ираке.

Сейчас лучший выбор для Америки — это Систани — выдающийся аятолла, единственный, кто обладает религиозной властью и влиянием, чтобы обуздать Садра и увести иракских шиитов от восстания. И в интересах США, и в интересах всех иракцев, чтобы Систани удалось положить конец противостоянию между Садром и коалиционными властями. Если ему удастся укротить Садра, Систани еще больше укрепит свою власть в шиитской общине. Это был бы хороший результат, потому что видение Систани шиитского правительства в Ираке допускает слияние исламской и западной концепции правительства.

Садр и Систани представляют разные поколения и взгляды, а также конкурирующие школы шиизма. Молодой головорез Садр получил свое положение благодаря наследию своего отца, Мухаммада Садика аль-Садра, который был застрелен баасистами в 1999 году. Как и его отец, Муктада выступает за активизм. Он стремится установить исламское правительство по всему Ираку, используя мобилизацию широких масс. По мнению Садра, политика должна служить религии, и поэтому он не приемлет никакого разделения между религией и политикой.

Пожилой и закаленный Систани, напротив, принадлежит к тихой школе шиизма. Хотя у него есть видение того, каким должно быть исламское правительство, Систани не вдохновляется Рухуллой Хомейни — аятоллой, который сформулировал идею о том, что духовенство должно править, и реализовал ее в Иране. Систани делает упор не на клерикальное правление, а на обеспечение подотчетности правительства и защиту религии. Это видно из его призывов к прямым выборам в национальную ассамблею, институт, который будет контролировать действия правительства и законотворческий процесс в Ираке. Более того, в отличие от нынешней реальности в Иране, Систани не призвала попечительский совет для тщательного изучения законопроектов, которые будут внесены в ассамблею. Действительно, опыт прошлого года показывает, что Систани осознал сложную социальную реальность Ирака с его значительным суннитским и курдским меньшинствами и молчаливо признал необходимость ограничения участия духовенства в государственных делах.

Ошибочно думать о текущем кризисе просто как о нападении Садра на оккупацию. По сути, идет решающая борьба за лидерство шиитской общины, ее лояльность и ее ресурсы. Тем не менее существует реальная вероятность того, что эта борьба может закончиться компромиссом.

У Систани достаточно влияния и политической хватки, чтобы урезонить Садра и снизить риск шиитского восстания. Со своей стороны, Садр признал религиозное превосходство Систани и, похоже, не заинтересован в том, чтобы бросать вызов Систани — поступок, который вызвал бы разрыв в шиизме. Садр, вероятно, также понимает, что тотальная конфронтация между шиитами и коалиционными силами закончится поражением и запятнает мечты шиитов возглавить новый Ирак. Поэтому Садр мог принять компромисс, достигнутый при посредничестве Систани, при условии, что это давало его движению политическое будущее.

Систани может пригласить Садра для переговоров к нему домой в Наджаф. Принятие Садром будет означать признание им Систани в качестве верховного шиитского лидера, и оно должно сопровождаться обещанием, что он и его последователи в будущем будут связаны постановлениями Систани.

Компромисс неизбежно должен включать в себя заявление Садра об отказе от насилия и указание своим ополченцам вернуть власть в подконтрольных им городах иракской полиции. В свою очередь, Коалиционная власть не должна пытаться арестовывать Садра или провоцировать его в будущем. Он должен разрешить Садру переиздать свою газету «Аль-Хауза», которая была закрыта в прошлом месяце, при условии, что она перестанет подстрекать шиитов против оккупации.

Коалиция также должна позволить иракцам вести судебные разбирательства по делу об убийстве священнослужителя Абдула Маджида аль-Хоэя в апреле прошлого года, которое, как многие полагают, было совершено сторонниками Садра.

Кроме того, для достижения компромисса потребуется обязательство всех основных иракских группировок — шиитов, суннитов и особенно курдов — установить дату роспуска своих ополченцев, включая Армию Махди, в качестве предварительного условия для возобновления политической процесс. Без этого Ирак станет вторым Ливаном, в котором доминирует политика ополченцев и оружия. Компромисс также потребует безоговорочного признания всеми сторонами того, что сторонникам Садра будет разрешено участвовать в иракской политике и избирать представителей в парламент, как сегодня шиитская организация «Хизбалла» в Ливане.

Соединенным Штатам необходимо дать свое молчаливое согласие на такой компромисс и принять его долгосрочные последствия. Кроме того, разумность соблюдения крайнего срока передачи суверенитета иракцам, намеченного на 30 июня, теперь должна стать предметом откровенного обсуждения как здесь, в Америке, так и в Ираке. Силам коалиции необходимо будет обеспечить безопасность на всей территории Ирака, чтобы провести выборы в ассамблею, если это возможно, к январю 2005 г. , как указано во временной конституции, подписанной 8 марта. которым могут помогать другие старшие священнослужители, стимул обуздать Садра. Действующая конституция должна разъяснять полномочия, которыми наделен иракский президент. Конституция должна будет отражать широкое согласие по поводу значения федерализма в Ираке и гарантировать права меньшинств и женщин, но без предоставления права вето группам меньшинств, что фактически парализует иракскую политику. Это требование неоднократно выдвигалось Систани и другими умеренными шиитами в последние несколько недель.

Со своей стороны, администрация Буша должна будет согласиться с перспективой исламского правительства, главным образом, в арабских частях Ирака после Баас — правительства, которое не обязательно примет форму шиитской теократии, созданной по образцу Ирана. Администрация также должна считаться с тем, что США не смогут навязать в Ираке демократию в стиле Джефферсона. Сегодня в Ираке нет условий для светской демократии. За последний год мы были свидетелями грабежей и разрушений, отсутствия безопасности, а также военных действий, убийств из мести и гражданских волнений. Мы также были свидетелями того, как оккупирующая держава не уверена в своих долгосрочных целях в стране и не желает выделять достаточные военные и материальные ресурсы, чтобы соответствовать ее грандиозному довоенному видению Ирака как модели демократии в арабском мире. Более того, сегодня в Ираке нет такой формы гражданского общества, которая могла бы выступать в качестве ядра иракской демократической системы. Успех или неудача людей в достижении демократии часто определяется ролью, которую играют неправительственные организации, члены которых происходят преимущественно из среднего класса. Важность среднего класса заключается в ресурсах, которые он контролирует, а также в степени, в которой он может настаивать на демократических процедурах. За тридцать пять лет своего правления Баас уничтожила все формы гражданской организации, не контролируемые непосредственно партией. Что еще хуже, двенадцать лет санкций, приведших к вторжению 2003 года, сократили иракский средний класс до минимума средств к существованию. Пройдут годы, прежде чем светский иракский средний класс сможет возродиться и обуздать власть религиозных групп, которые воспользовались вакуумом власти и сейчас являются самой громкой, организованной и политически мобилизованной силой в постбаасистском Ираке. Беспорядки и политические убийства, последовавшие за вторжением, сильно подорвали доверие к Америке и политический авторитет в Ираке. Широкие меры по «дебаасификации», которые привели к чистке многих квалифицированных специалистов, присоединившихся к Баас для получения государственных должностей, а также решение о роспуске иракской армии, еще больше подорвали усилия по восстановлению. Эти реалии объясняют, почему через год после вторжения под руководством США Ирак оказался на грани полномасштабного шиитского восстания.

Я хотел бы закончить наблюдением. За последние пятнадцать лет среди шиитов Ближнего Востока произошло смещение акцента с насилия на примирение. Эта тенденция в сочетании со стремлением шиитов выкроить себе политическое пространство стала еще более очевидной с 2001 года. После терактов 11 сентября, войн в Афганистане и Ираке угроза стратегическим интересам США в Ближний Восток возник не из-за арабских шиитов и не из-за иранской шиитской революции, которая потеряла свой пыл, а скорее из-за роста суннитского исламского радикализма под влиянием ваххабитско-ханбалитской школы, доминирующей в Саудовской Аравии. Чтобы сдержать распространение суннитского радикализма, Соединенным Штатам необходимо навести мосты с теми шиитами в Ираке и других странах арабского мира, которые пытались соединить исламские и западные концепции правления, а также с реформаторами в Иране. Несмотря на нынешнее насилие в Ираке, остается узкая возможность для достижения такого примирения. В то время как иракские шииты до сих пор не присоединились к восстанию в большом количестве, их единоверцы в других странах арабского мира и в Иране с нетерпением ожидают исхода восстания в Ираке. Успех в Ираке, вероятно, усилит тенденцию шиизма к примирению и отказу от конфронтации. Неудача породит новое чувство предательства среди шиитов, а также разновидность шиитского религиозного национализма с сильным антиамериканским подтекстом.

Поиски решения нынешнего кризиса путем переговоров — решения, соответствующего социально-политическим реалиям Ирака, — Соединенные Штаты могли бы дать священнослужителям, таким как Амер Миншидави, шанс доказать, что компромисс между исламом и Западом не только желателен , но и достижимо.

Вторая крупная фитна : IEMed

В настоящее время на Ближнем Востоке наблюдаются серьезные трения между суннитами и шиитами. Происходящее противостояние привело к глобализации конфликта между двумя основными ветвями ислама в региональном масштабе. По своим масштабам она, кажется, даже превосходит «Великую Фитну», стравливающую мусульман друг с другом на заре ислама. Буквально «восстание» или «протест», фитна обозначает любое восстание против законного правителя. Обобщенный фитна также традиционно считается знаком, возвещающим о Страшном Суде.

Часто приходится слышать, что источник конфликта между суннитами и шиитами кроется в самом происхождении ислама. Первые фитны противопоставили сторонников Али, двоюродного брата и зятя Пророка, последователям Омейядов. Первая фитна обычно относится к войне между мусульманами после убийства халифа Усмана в 656 году и Верблюжьей битве, в которой Али победил клан курайшитов из Мекки. Целью боев было установить, кто будет владеть властью после смерти Мухаммеда. Это был не просто вопрос формы, поскольку на карту была поставлена ​​не только личность и клан, но и сама концепция власти в исламе. Сунниты встали на сторону халифов и, в свою очередь, династий Омейядов и Аббасидов, в то время как шииты, приверженные легитимистскому подходу к власти, отрицали легитимность последующих халифов, которым они предпочитали линию из двенадцати непогрешимых имамов, потомки Пророка.

Шииты-двунадесятники составляют подавляющее большинство шиитов в мусульманском мире. Зайдиты Йемена и алавиты Сирии, однако, не двунадесятники, хотя и придерживаются шиизма. Отношения с двунадесятниками у зайдитов практически отсутствовали, а у алавитов запаздывали, так как шиитские улемы Южного Ливана стали проявлять интерес к последним только в начале 20 ^-го -го века.

Цель состояла в том, чтобы привести этих шиитских «заблудших овец» в стадо двунадесятников.

Но можно ли приписать межконфессиональные войны, ставшие причиной кровопролития в сегодняшнем арабском мире и за его пределами, в Пакистане, этой оппозиции, имеющей более чем тысячелетнюю историю? В арабском мире, и в частности в Ираке и странах Персидского залива, большинство шиитов на самом деле являются бывшими суннитами, принявшими шиизм. Это движение обращения ускорилось в наше время, последние великие обращения относятся к началу 20 9 г.0063-й век.

Почему сунниты выбрали шиизм? Это источник нынешних разногласий. Религиозные догмы цементируют идентичности, в значительной степени состоящие из социальных различий, возникающих в современную эпоху.

Арабский мир был последней крупной территорией, подвергшейся вторжению кочевников. Последняя крупная миграция относится к началу 20

-го века, когда племенная конфедерация шаммар, завоеванная саудовцами, должна была мигрировать на север: Ирак, Сирия, Иордания. Эти вторжения были особенно жестокими в Ираке, Бахрейне и странах Персидского залива: к концу 1899 г.0063-й -й век, правящая суннитская семья Аль-Халифа взяла под свой контроль оседлое население Бахрейна; в Ираке ихван-ваххабиты продолжали нападать на оседлых земледельцев долины Евфрата и священные шиитские города, расположенные на краю пустыни, вплоть до 1920-х гг. Эти регионы в большей степени, чем какие-либо другие, иллюстрируют противостояние кочевников — могущественных воинов — и оседлых или полуоседлых общин, находившихся во власти первых. Земледельцы и рыбаки Нижней Месопотамии должны были платить дань за «защиту» «владыкам» пустыни (9 в.0051 хува ), что отнюдь не избавляло их от постоянных набегов.

Часто приходится слышать, что источник конфликта между суннитами и шиитами кроется в самом происхождении ислама. Первые фитны противопоставили сторонников Али, двоюродного брата и зятя Пророка, последователям Омейядов

Большинство иракских шиитов также являются обращенными суннитами, которые были членами бывших кочевых арабских племен с Аравийского полуострова. Когда они поселились в Месопотамии, их окружающая среда радикально изменилась (обилие воды и пастбищ), и их образ жизни был глубоко изменен: они стали оседлыми земледельцами или рыболовами, селясь на плодородных равнинах, где кочевой образ жизни уже не был необходим. Во всяком случае, в кодексе ценностей бедуинов оседлость представляла собой непоправимое лишение гражданских прав, поскольку оседлые становились вассалами племен, остававшихся кочевыми. Последние в высшей степени презирали работу на земле или, того хуже, рыбную ловлю и не могли мыслить себе никакой другой жизни, кроме применения оружия.

Таким образом, иракские шииты массово оккупировали низшие слои общества. Конфессиональный характер османского режима, знаменосца суннитского ислама перед лицом шиитской Персии, не мог не усугубить положение шиитов. Обращение Персии в шиизм в 16 веке позволило династии Сефевидов создать сильную конфессиональную идентичность в государстве, которое было соперником Османской империи. Хотя иракские шииты в подавляющем большинстве являются арабами, их легко представить как иранскую пятую колонну на территории Османской империи. Арабская и курдская элита, которые были местными представителями османской власти, были суннитами. Шииты были полностью исключены из политической власти, и очень немногие могли сделать военную карьеру, которая была предназначена для суннитов. В течение 1920-го века Османское государство начало процесс приватизации земли в пользу класса помещиков, которые вели сельскую местность по пути к феодализму в европейском понимании. Традиционно являясь коллективной собственностью племени, миллионы фермеров были лишены земли, став безземельными крестьянами. Такое рабство в конечном итоге убедило многочисленные племена перейти в шиизм. На самом деле шиизм отвечал глубоким устремлениям этих людей, принадлежащих к племенам, доведенным до крепостного состояния. Его неприятие несправедливости и религиозный долг восстания против беззакония идеально соответствовали чувству унижения и бесправия подавляющего большинства этих крестьян 9.0003

В XIX веке обращению в шиизм способствовало появление шиитского религиозного авторитета, все более активно вмешивавшегося в политическую арену: борясь против деспотизма мусульманских государей, отвергая европейское господство, шиитский ислам стал настоящим оружием борьбы, порвав с тысячелетняя пассивность собственных властей.

«Племена, — говорили они в начале ХХ века, — это армия муджтахидов (шиитских религиозных лидеров, уполномоченных практиковать иджтихад , толкование священных текстов с помощью разума). Это было подтверждено между 1914 и 1925 годами. В 1914 году великие аятоллы, как ни парадоксально, были теми, кто откликнулся на призыв султана-халифа Стамбула к джихаду против британского вторжения. А в 1920 году, когда подавляющее большинство суннитской арабской элиты выразило свое согласие с британской оккупацией и созданием нового иракского государства под британским мандатом, священный для шиитов город Кербела стал столицей самого значительного вооруженного движения на Ближнем Востоке против европейское господство. Потерпев поражение от британского оружия, шиитские религиозные лидеры отступили в священные города и вступили в период дикой природы, который длился несколько десятилетий. Новое иракское государство пришло к власти от Османской империи, чтобы навязать шиитскому большинству правительство с суннитским сектантским оттенком, которое оставалось отличительной чертой иракского государства до его падения в 2003 году после американского вмешательства. Между тем появление настоящего феодализма в иракском стиле с повторяющейся тиранией шейхов, ставших крупными землевладельцами, вызвало исход из сельских районов, который буквально опустошил иракскую сельскую местность. Спасаясь от нищеты и жестокости главных шейхов, миллионы крестьян-шиитов толпились в больших городах, где они создавали огромные трущобы. Символический район Садр-сити в Багдаде — самый шокирующий пример. С населением более миллиона человек, что составляет четверть населения иракской столицы, на сегодняшний день здесь сосредоточена самая большая нищета. Бедный рабочий класс, подавляющее большинство которого составляют шииты, затем стал мишенью для новых политических партий. Среди них коммунистической партии удалось достичь подлинной гармонии с этой массой обездоленных народов, вплоть до того, что можно сказать, что коммунизм — это современная версия шиизма. Шииты были не менее активны в партии Баас, иракское отделение которой было ими основано. Тем не менее, первый баасистский переворот в 1963 против режима генерала Касима вызвал в воображении враждебность, которая, как считалось, была покончена. Коммунистическая партия, поддержавшая Касима, была главным противником баасистов. После нападений боевиков-коммунистов на районы Багдада баасистские ополченцы не скрывали своей межконфессиональной ненависти: «

Min al-yawm, la shî’î wa la shyu’î wa la Sharagwa» (На сегодняшний день не будет больше шиитов, больше коммунистов и восточных людей, т. е. шиитов из провинций Тигра) — таков был лозунг этих ополченцев. Результат был незамедлительным: шиитское представительство в партии Баас распалось всего за несколько недель, и Баас была идентифицирована как суннитская партия. Поскольку коммунистическая партия, ее звездный час уже прошел: подвергаясь репрессиям, она теперь также должна была столкнуться с новым действующим лицом на шиитской арене, молодым, воинствующим шиитским духовенством, которое с конца XIX в.50-х годов взяла на себя обязательство отвоевать свою общину из-под власти коммунистических идей.

Шииты арабского мира разделяют судьбу общества, которое на протяжении столетий доминировало в социальном и политическом плане.

Так было на протяжении столетий османского владычества, а затем под мандатными режимами Великобритании (Ирак) и Франции (Ливан, Сирия). В Ливане Метвалли — имя, обозначающее шиитов южного Ливана, которое стало уничижительным — жили под властью крупных землевладельческих семей. Исключен из союза между маронитами, друзами и суннитами, который руководил основанием Ливана в 19 г.20 года они были последними ливанскими общинами, начавшими движение за эмансипацию, которое было одновременно внешним и внутренним. После того, как они были забыты историей, они начали протестовать в 1970-х годах через Движение обездоленных Мусы ас-Садра, предшественника Амаля, а затем «Хизбаллы». Сирийских алавитов, презрительно именуемых суннитами Нусайри , также постигла незавидная участь: изолированные в своих горах и маргиналы, их представители традиционно работали прислугой у суннитской и христианской буржуазии в крупных городах – Дамаске, Алеппо, Хомсе и Хама.

В Бахрейне правящая суннитская династия всегда исключала шиитов, которые составляли большинство в эмирате. Масса наиболее обездоленных шиитов была сначала привлечена светскими националистическими и левыми партиями, прежде чем вернуться в лоно религиозного движения, начиная с 1980-х годов. По состоянию на 2011 год активное шиитское духовенство сыграло значительную роль в мобилизации граждан на демократические реформы в рамках Бахрейнской весны.

Неудача в восстановлении иракского государства под американским покровительством привела к тем же результатам, что и «арабская весна» в Сирии: крайняя конфессиональная поляризация. Исламское государство процветает там, где рушатся государства

Однако в этой пессимистической панораме арабских шиитских общин есть исключение: йеменские зайдиты правят высокогорными плоскогорьями Йемена более тысячи лет. Династия зайдитских имамов также доминировала в низинах Йемена до 1962 года, когда гражданская война положила конец этому многовековому правлению.

И, наконец, следует также иметь в виду, что шииты сумели создать настоящую буржуазию, крупных купцов, часто связанных с транснациональными сетями духовенства. Исключенные из политической власти и военной карьеры, иракские шииты, как и евреи, занялись бизнесом. Можно с уверенностью сказать, что хотя подавляющее большинство обездоленных были шиитами, самые богатые тоже были шиитами.

Начиная с конца 1950-х гг. началось широкое политическое и социальное освободительное движение, охватившее все арабские шиитские общины двунадесятников. Главным действующим лицом было новое шиитское духовенство, молодое и открытое миру, решившее принять вызов прогрессивных идей в шиитской среде. Наджаф был колыбелью исламского возрождения. Молодой Мухаммад Бакир ас-Садр (1935 г.р., казнен в 1980 г. режимом Саддама Хусейна) взялся опровергать одну за другой коммунистические идеи, используя аргументы мусульманской фикх . Быстро появилось движение, противоположное движению 1930-х годов, с возвращением в религиозную лоно многих, кто оставил шиизм в пользу светских (коммунистических или баасистских) партий. После четырех десятилетий пребывания в пустыне религиозное шиитское движение в Ираке, вдохновленное Исламской революцией в Иране (1979 г. ), вернулось, что привело к ситуации вялотекущей гражданской войны между молодым воинствующим шиитским духовенством и баасистским режимом. Эта гражданская война в Ираке утонула в бесконечной регионализации: война с молодой Исламской Республикой Иран, Кувейтская война (1991), затем война в Ираке 2003 года. Американская оккупация нанесла смертельный удар суннитскому иракскому государству, которое достигло конца своего пути после 83 лет войн и внутренних репрессий. Призванные в срочном порядке реконструировать государственное учреждение, у американцев не было иного выбора, кроме как сделать тех, кто был исключен из прежней системы (шиитов и курдов), главными бенефициарами системы ливанского типа, у которой есть недостаток, заключающийся в том, что она всегда порождает исключенные группы. В данном случае последними были те, кто всегда был у власти в Багдаде: арабы-сунниты в рамках институтов, признанных международным сообществом, не могли ожидать ничего, кроме участи маргинализованного сообщества, лишенного власти и богатства. В 2006 году сигналом к ​​беспощадной межконфессиональной войне стало разрушение мавзолея шиитского имама аль-Аскари в Самарре. В результате этого конфликта с 2005 по 2008 год погибло более 800 000 человек, и он убедил многих шиитов и суннитов в том, что они больше не могут жить вместе. Впервые в истории Ирака население предприняло массовые миграции, чтобы перегруппироваться в конфессионально однородных районах. Багдад, который всегда был многоконфессиональным городом, где шииты и сунниты были наравне, с множеством смешанных центральных кварталов, стал на 80% шиитским городом, сунниты были изгнаны шиитскими ополченцами всех мастей. Последний удар был нанесен подавлением того, что можно было бы назвать иракской арабской весной, даже если оно действовало в соответствии с общественными разногласиями. Арабы-сунниты впервые участвовали в выборах (2010 г.), попробовав свои силы в гипотетической интеграции в политическую систему. Начиная с 2012 года движение выросло за счет имитации Арабской весны. Реакция правительства Нури аль-Малики, в большинстве своем шиитского, была окончательной: тяжелая артиллерия и обстрелы мирных протестов и сидячих забастовок вызвали отчаяние среди арабов-суннитов, которые все еще верили в перемены. Дверь была широко открыта для «Исламского государства», оккупировавшего Мосул 14 июня 2014 года без единого выстрела.

Арабский Ближний Восток столкнулся с беспрецедентной фитной. Масштабы явления превосходят все разногласия в первые дни Ислама

Неудача в восстановлении иракского государства под американским покровительством привела к тем же результатам, что и «арабская весна» в Сирии: крайняя конфессиональная поляризация. Эта константа показывает, что проблема не только в режимах, но и в существующих правительствах. Эти государства не случайно были резиденцией череды авторитарных режимов. Они доказали свою неспособность предложить совместное гражданство своему населению во всем его многообразии или приспособиться к массовой шиитской эмансипации. Исламское государство процветает там, где рушатся государства.

Арабский Ближний Восток столкнулся с беспрецедентной фитной . Масштабы явления превосходят все разногласия в первые дни Ислама. Во-первых, за счет регионализации конфликта: теперь он охватывает шиитские общины (даже йеменские зайдиты, не имеющие общей истории с двунадесятниками) и неортодоксальные общины (сирийские алави), у которых нет выбора, кроме шиитского лагеря. Затем через вовлечение соседних государств, которые воюют друг с другом в качестве вмешивающихся арабских сообществ: Иран с одной стороны, которому помогает ливанская «Хизбалла»; Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты и Турция с другой. И, наконец, теперь есть международное измерение с вмешательством России в поддержку шиитов; российская политика, которая кажется самоубийственной, предполагает крестовый поход православия против суннитского ислама (приблизительно 15% населения России — сунниты…). «Исламское государство» и «Фронт ан-Нусра» в Сирии уже объявили джихад России. Что касается коалиции против ИГИЛ во главе с США, в которой участвует Франция, то она ограничивается воздушными налетами, которые сами по себе могут привести только к еще большей радикализации. И шиитские, и суннитские религиозные авторитеты, кажется, втянуты в беспорядки: аятолла Систани объявил джихад Исламскому государству в июне 2014 года, а то, что осталось от суннитского религиозного авторитета в полном кризисе, по-видимому, совершенно неспособно воссоединиться со своими братьями в исламе, как шииты. считают сунниты. Что касается халифа самопровозглашенного Исламского государства Абу Бакра аль-Багдади, то он считает шиитов ренегатами (9).0051 рафида ) обречен на смерть. Попытки сближения двух религиозных авторитетов 1950-х кажутся далекими…

Фитна между суннитами и шиитами вполне может стать началом нового Ближнего Востока с новым государственным порядком и новыми границами

Движения «арабской весны» повсеместно продемонстрировали необратимый процесс: с появлением гражданского общества кажется, что эпоха авторитарных режимов и их смертельных столкновений с исламистскими движениями закончилась. Но еще одним следствием движений «арабской весны» стало выявление расколов в арабских обществах и, в более общем плане, на Ближнем Востоке. Подрывая суверенитет государств, зачастую захваченных общинами, движения «арабской весны» в то же время обнажили свою природу как нелегитимную в глазах, по крайней мере, части населения. Ирак, Сирия, Йемен, Ливан… список несостоявшихся арабских государств, кажется, увеличивается с каждым днем. В цепочке распада этих государств центральным является конфессиональный фактор. фитна между суннитами и шиитами вполне может открыть новый Ближний Восток с новым государственным порядком и новыми границами.

История раскола между суннитами и шиитами

На заре ислама раскол разделил исламское сообщество на две группы сразу после смерти пророка Мухаммеда. Большой раскол между суннитами и шиитами позже привел к политической и религиозной напряженности между двумя блоками, которая время от времени перерастала в прямую войну. Были, конечно, и периоды относительного спокойствия и взаимопонимания между двумя сектами. Но последние 1400 лет были отмечены напряжением и разногласиями в результате древнего раскола.

После смерти Пророка Мухаммеда встал вопрос о его преемственности. Когда ансары, или местные жители Медины, и мухаджиры, или последователи Пророка Мухаммеда, эмигрировавшие вместе с ним из Мекки, встретились в павильоне Сакифа, этот вопрос оказался весьма спорным. В конце концов ансары отказались от своих претензий на лидерство над исламским сообществом, но напряженность снова вспыхнула, когда мухаджиры подняли вопрос о наследственной преемственности. Некоторые мусульмане считали, что ближайший соратник Пророка, Абу Бакр, был его законным преемником. Другие, однако, утверждали, что эту роль следует отдать Али, двоюродному брату и ближайшему родственнику пророка. То, что на самом деле произошло в Сакифе, вызвало бурные споры среди мусульманских историков, особенно в отношении позиции Али и его верности Абу Бакру. В целом члены суннитской секты преуменьшают важность собрания сакифа, в то время как шииты склонны рассматривать верность Абу Бакру, возникшую на собрании, как предательство Пророка.

В конце концов, Абу Бакр стал первым преемником Пророка, за ним последовали Умар и Усман, которые оба были убиты. После правления Утама Али захватил власть в 656 году нашей эры. Его пятилетнее правление было бурным и отмечено войной. Али подавил мятеж, поднятый Аишей, женой пророка и матерью верующих, согласно суннитской традиции, боролся с хариджитами и парировал амбиции Муавии и попытки захватить контроль над общиной. Али был убит в 661 году нашей эры хариджитами.

После смерти Али его старший сын Хасан ибн Али заявил права на халифат, что привело его к вооруженному конфликту с Муавией, который также претендовал на халифат. После битвы при Сиффине двое мужчин подписали договор Хасана-Муавии, в котором оговаривалась верность Хасана Муавии в обмен на клятву Муавии не назначать преемника и позволить мусульманской общине выбрать преемника на основе консенсуса.

Прежде чем Хасан уступил халифат Муавии, они обменялись несколькими письмами, в которых Хасан призывал своего соперника сдаться. В этих письмах Хасан разъяснил, как и он, и его отец понимали вопрос о престолонаследии, который станет основным аргументом, выдвинутым шиитами. «Если курайшиты [племя из Мекки] могли претендовать на лидерство над ансарами на том основании, что Пророк принадлежал к курайшитам, то члены его семьи, которые были ближе всего к нему во всех отношениях, были лучше подготовлены для руководства ансарами. сообщества», — сказал Хасан.

В 670 году нашей эры жена Хасана отравила его в результате подстрекательства Муавии, хотя не все исторические источники согласны с этим. Муавия назвал своего сына Язида ибн Муавию своим преемником в нарушение договора, который он подписал с Хасаном. Естественно, это сделало его первым подозреваемым в убийстве Хасана.

В 680 году Муавия умер, назначив своего сына халифом. Хусейн ибн Али, внук Пророка и сын Али, отказался присягнуть Язиду, считая его правопреемство нарушением договора Хасан-Муавия.

Когда Хусейн отправился в Куфу, его караван попал в засаду армии Язида в районе Кербелы. Караван Хусейна, состоявший примерно из 70 его последователей и членов семьи, уступал по численности своим врагам. Армия Язида вырезала путешественников и обезглавила Хусейна. С тех пор Кербела считается символом мученичества шиитов и важным местом для их сообщества.

Омейядский халифат, а вслед за ним и Аббасидский халифат, вели войну против шиитов. Однако шиитам удалось создать собственные государства. Основными шиитскими государствами в истории были Фатимидский халифат и династия Сефевидов. Сегодня Иран Хомейни несет факел шиитской общины.

Очевидно, что раскол между суннитами и шиитами связан не столько с религиозными вопросами, сколько с политическими. Тем не менее, в течение 1400-летнего конфликта две группы начали накапливать различные интерпретации и ритуалы.

Шииты верят, что лидер их общины, именуемый имамом, безгрешен по своей природе. Кроме того, шиитские имамы прослеживают свою родословную до пророка и, как таковые, являются единственными божественно квалифицированными лидерами, уполномоченными решать вопросы веры и определять шариат, или исламский закон, которым руководствуется мусульманское сообщество.