Карта ирака и игил сегодня боевых действий на русском языке: В Стамбуле задержан лидер ИГИЛ* — Газета.Ru

по ключевому слову

и / или стране Все страныАвстралияАвстрияАзербайджанАлбанияАлжирАмериканские Виргинские островаАмериканское СамоаАнгильяАнголаАндорраАнтигуа и БарбудаАргентинаАрменияАрубаАфганистанБагамские ОстроваБангладешБарбадосБахрейнБеларусьБелизБельгияБенинБермудские ОстроваБолгарияБоливияБосния и ГерцеговинаБотсванаБразилияБританские Виргинские островаБрунейБуркина-ФасоБурундиБутанВануатуВатиканВенгрияВенесуэлаВосточный ТиморВьетнамГабонГаитиГайанаГамбияГанаГваделупаГватемалаГвинеяГвинея-БисауГерманияГибралтарГондурасГонконгГренадаГренландия (административная единица)ГрецияГрузияГуамДанияДжибутиДоминикаДоминиканская РеспубликаЕгипетЗамбияЗападная СахараЗимбабвеИзраильИндияИндонезияИорданияИракИранИрландияИсландияИспанияИталияЙеменКабо-ВердеКазахстанКаймановы островаКамбоджаКамерунКанадаКатарКенияКипрКирибатиКитайская Народная РеспубликаКокосовые островаКолумбияКоморыКонго, Демократическая РеспубликаКонго, РеспубликаКорейская Народно-Демократическая РеспубликаКорея, РеспубликаКоста-РикаКот-д’ИвуарКубаКувейтКыргызстанЛаосЛатвияЛесотоЛиберияЛиванЛивияЛитваЛихтенштейнЛюксембургМаврикийМавританияМадагаскарМакаоМалавиМалайзияМалиМальдивыМальтаМароккоМартиникаМаршалловы ОстроваМексикаМозамбикМолдоваМонакоМонголияМонтсерратМьянмаНамибияНауруНепалНигерНигерияНидерландские Антильские островаНидерландыНикарагуаНиуэНовая ЗеландияНовая КаледонияНорвегияОбъединённые Арабские ЭмиратыОманОстров НорфолкОстрова КукаОстрова ПиткэрнОстрова Святой Елены, Вознесения и Тристан-да-КуньяПакистанПалауПалестинаПанамаПапуа — Новая ГвинеяПарагвайПеруПольшаПортугалияПуэрто-РикоРоссийская ФедерацияРуандаРумынияСальвадорСамоаСан-МариноСан-Томе и ПринсипиСаудовская АравияСеверная МакедонияСеверные Марианские островаСейшельские ОстроваСенегалСент-Винсент и ГренадиныСент-Китс и НевисСент-ЛюсияСербияСингапурСирийская Арабская РеспубликаСловакияСловенияСоединенное Королевство Великобритании и Северной ИрландииСоединенные Штаты АмерикиСоломоновы ОстроваСомалиСуданСуринамСьерра-ЛеонеТаджикистанТаиландТанзанияТогоТокелауТонгаТринидад и ТобагоТувалуТунисТуркменистанТурцияТёркс и КайкосУгандаУзбекистанУкраинаУоллис и ФутунаУругвайФедеративные Штаты МикронезииФиджиФилиппиныФинляндияФолклендские островаФранцияФранцузская ГвианаФранцузская ПолинезияХорватияЦентральноафриканская РеспубликаЧадЧерногорияЧешская РеспубликаЧилиШвейцарияШвецияШри-ЛанкаЭквадорЭкваториальная ГвинеяЭритреяЭсватиниЭстонияЭфиопияЮжно-Африканская РеспубликаЮжный СуданЯмайкаЯпония

Эксперт: ДАИШ нельзя называть «Исламским государством»!

Алма-Ата, Казахстан, 20 августа 2015, 01:03 — REGNUM Информационный аспект в работе «Исламского государства» — самый важный, а потому с информацией о террористической организации лучше работать без лишнего ажиотажа. Об этом в интервью ИА REGNUM заявил директор казахстанского института стратегических исследований Ерлан Карин. По его мнению, ИГ влияет на безопасность Казахстана.

Террористическая организация — Исламское государство

topwar.ru

ИА REGNUM: Ерлан Тынымбаевич, давайте поговорим об «Исламском государстве», которое также называют ДАИШ.

Давайте сразу проясним этот момент. Я до сих пор вижу полемику в социальных сетях о том, что нет никакой разницы, как называть эту террористическую организацию — «Исламское государство»(ИГ, запрещена на территории Российской Федерации) или ДАИШ (с арабского — исламское государство Ирака и Шама — ИА REGNUM). Но я бы настаивал на своей позиции — ни в коем случае эту организацию нельзя называть «Исламским государством», потому что в таком случае мы работаем на их интерес, институционализируем их.

И еще, вне зависимости от того, называем мы их ИГ или ДАИШ, желательно «группировкой». Группировка ИГ или группировка ДАИШ.

ИА REGNUM: Есть мнение, что ИГ превратилось в полноценное государство, при этом работающее, как фабрика по производству джихада, покончить с которой быстро не получится — сил не хватит. Федор Лукьянов, редактор журнала «Россия в глобальной политике» писал про «успехи Исламского государства», которые «демонстрируют стихию, перед которой дипломатия и политика бессильны, в какой бы форме они ни проявлялись». Востоковед Александр Князев придерживается мнения, что есть две реальности — настоящая и информационная, в которой ИГИЛ сродни голливудской. Эдакая виртуальная реальность. Примерно так он высказывался в свое время и о «Солдатах Халифата». Каково Ваше восприятие ИГ?

Не согласен с экспертами, которые говорят, это угроза виртуальная, надуманная. К сожалению, это реальность. Реальность, которая имеет место быть, влияет на нашу безопасность.

Это ни в коем случае не государство. Тот факт, что они назвали себя государством, не означает, что они в него превратились. У них есть некоторые элементы государственности, как они считают, там выдают паспорт, создают суды и так далее, но это больше информационные пиар-ходы, которые призваны внушить нам, что они укрепляются.

Нельзя, конечно, полностью сравнивать, но, думаю, ДАИШ по сути своей деятельности это нечто, близко стоящее к Талибану. В том плане, что в отличие от Аль-Каиды, и других организаций, действующих по сетевому признаку, состоящих из разных мелких автономных ячеек, ДАИШ, как и Талибан, действует на конкретной территории. И цель у ДАИШ — территориальное укрепление.

Но если мы посмотрим на карту боевых действий в Сирии и Ираке, они каждый месяц публикуются различными аналитическими организациями, то мы увидим, что еще ни разу ДАИШ не укреплялся на большой территории. Это какие-то анклавные точки — есть населенные пункты, которые захватил ДАИШ и удерживает там власть, соседние деревни или поселки заняты другими группировками, еще часть пунктов занята правительственными войсками. Все это разорвано, нет какой-то единой определенной территории. Позиции достаточно размытые и это отражает хаотичность ситуации, которая там сложилась. Это отнюдь не государство, а вооруженное формирование, действующее на определенной территории.

ИА REGNUM: А с тем, что оно — формирование ли, государство ли — демонстрирует успехи, вы согласны?

Тоже не соглашусь. Разве что по сравнению с другими вооруженными формированиями — там их несколько десятков, наиболее крупная — Джабхат аль-Нусра, которая считается близкой к Аль-Каиде. Вот если сравнивать с ними, то да, ДАИШ занял, может быть, больше территории. Но при этом надо отметить, что другие группировки тоже удерживают определенные территории. В принципе, сильно ситуация не меняется. Я бы даже сказал, что анализ развития военно-политической обстановки в последнее время показывает, что если есть изменения, то не в пользу группировки ДАИШ. К примеру, с 1 января по 29 июня нынешнего года иракское правительство на 5% увеличило контролируемые территории. На 10% увеличили территории курдские силы. ДАИШ наоборот на 10% потеряло. Динамика разная, но я еще раз подчеркну, что она постоянно меняется, нет какого-то устойчивого тренда.

ИА REGNUM: Есть мнение, что ИГ, вовлекая в свои ряды последователей из различных стран, работает, как некий санитар. Вы согласны?

Это ошибочное мнение. Часть экспертов и обыватели думают: ничего страшного, пусть они выезжают, пусть погибают там. Примерно такой тактики придерживаются спецслужбы ряда государств, которые также считают, что внутри страны сторонников таких идей не видно, а при выезде они высвечиваются и за ними можно наблюдать. Но пока они так наблюдали, количество радикалов, выезжавших в афгано-пакистанские территории, продолжало расти. За это время сформировалось довольно много военных формирований с большой численностью. Имею в виду Исламское движение Узбекистана, Исламская партия Туркестана и так далее.

Точно так же сейчас происходит в Сирии. Да, они уезжают, зато там — объединяются. В той же Сирии есть несколько довольно крупных этнических групп — узбекских, таджикских — Джамаат Имам Бухари, Таблиги Джамаат.

ИА REGNUM: В Вашей книге «Солдаты Халифата» говорилось, что на территории Ирака и Сирии воюют от 100 до 300 граждан Казахстана. Какова эта цифра сейчас?

Данные по численности разные. Поэтому, когда в прошлом году мы публиковали доклад о воюющих выходцах из Средней Азии, мы специально в таблице указывали разное количество, исходя из источников информации. В данных спецслужб одни цифры, независимые эксперты дают другие цифры и т.д. Иногда это переходит в бездумную манипуляцию.

Недавно «Азаттык» («Радио Азаттык» — алматинское бюро «Радио «Свободная Европа»/Радио «Свобода» — ИА REGNUM) распространило цифру, что более тысячи выходцев из Казахстана воюют не только в Сирии, а в рядах ИГИЛ.

Я думаю, это пример как раз такого, легкого обращения с непроверенной информацией. Я тут же связался с коллегами из числа американских структур, которые не подтвердили эти данные. Связался с американскими коллегами из числа независимых экспертов, которые также занимаются вопросами терроризма, отслеживают ситуацию в Сирии, в Ираке, спросил их, они тоже сказали, что таких данных у них нет. Стал выяснять дальше и узнал в итоге, что материал был сделан якобы на основе мнения какого-то профессора одного из вашингтонских университетов, который на какой-то конференции взял и сказал так. Насколько я понимаю, этот профессор не специализируется на этой теме, не вникает в ситуацию и не видит разницы между казахами, узбеками и т.д. И вот для внушения серьезности ситуации, для красного словца, это опубликовали. К слову, многие эксперты этим грешат. В итоге цифра получила распространение.

Мне кажется, недоверие к госструктурам и спецслужбам — в крови бывших советских людей, но, думаю, в такого рода ситуациях лучше ориентироваться на данные, которые дают официальные структуры. Тем более что казахстанские, киргизские спецслужбы периодически делятся информацией, комментируют, то есть информация достаточно открытая.

ИА REGNUM: Цифра, получается, остается та же?

200−300 человек. Да, остается примерно такой же, потому что идут новые рекруты, но кто-то погибает, там ведь идут боевые действия. На начало этого года были цифры, что 80 граждан Казахстана уже погибли. И цифра где-то в среднем остается на этом уровне.

Но есть нюансы. Когда мы говорим о цифре в 200−300 или 300−400 человек, надо иметь в виду, что речь не идет о том, что ровно это количество участвует в боевых действиях. Потому что кто-то воюет, кто-то занимается информационно-пропагандистской работой, также здесь учитываются члены семьи, включая детей, многие ведь уезжают семьями. Отсюда складывается общее число. Когда мы говорим о цифрах, надо всегда уточнять эти моменты.

ИА REGNUM: Как планируется с ними поступить в случае возвращения на родину?

Есть разные стратегии, которые определяются исходя из такого, к какой категории относится человек. Мы в процессе исследования определили три категории людей, которые выезжают туда.

Первая категория — это люди, которые оказались в разных сложных жизненных ситуациях: финансовые трудности, сложности с законом. Они покидали Казахстан, переезжали в другие страны, в процессе вовлекались в разные круги общения, потом оказывались на территории Сирии.

Вторая категория — это обманутые верующие. Вследствие ошибочного восприятия пропаганды они думают, что это настоящее место для истинных верующих. Они покидали страну, оказывались в Сирии и на месте убеждались, что происходящее там не имеет ничего общего с тем, что описывается в священных книгах.

Третьи — это фанатики. Они выезжают целенаправленно для участия в боевых действиях.

Поэтому, исходя из категории, спецслужбы, правоохранительные органы и государство в целом используют соответствующие подходы. С теми, кто ошибся, ведутся беседы, все это анализируется и т.д. К тем, кто участвовал в боевых действиях, применяются другие методы.

ИА REGNUM: То есть спектр — от реабилитации до нейтрализации?

Да.

ИА REGNUM: ИГ уже как-то структурно присутствует в регионе?

Нет. Думаю, нет. И даже если так, это не значит, что мы должны это громогласно обсуждать. Вокруг ИГ огромное количество информации, много надуманного, масса мифов, которые мы сами часто раздуваем и сами способствуем институционализации угрозы терроризма и экстремизма, радикализма в регионе.

Пример ликвидации террористов в Бишкеке — яркий случай. По ряду причин. Я не думаю, что ликвидированная там группа имела прямую причастность к группировке ДАИШ, потому что они находились в тюремном заключении. А там они слышат проповеди, у нас тюрьма давно уже превратились в фабрики по производству экстремистов, но маловероятно, что они там могли находиться в плотном контакте с зарубежными центрами, в частности с ДАИШ, планировать операции и т.д.

Планирование операций — это сложный процесс. Я допускаю, что они могли быть сторонниками радикальной идеологии, это наши спецслужбы тоже подтвердили, но что они были членами группировки — это уже сомнительно. Я не думаю, что эта группа являлась ячейкой ДАИШ. Тем более, что со стороны ДАИШ не было никаких информационных материалов по этому поводу. Каждый день я просматриваю десятки и сотни информационных сообщений, которые распространяют аккаунты сторонников ДАИШ, упоминаний по Бишкек не было нигде. А когда они проводили операции во Франции, в Йемене и других странах, то размещали фотографии, предварительное видео, то есть широко освещали свою деятельность. А здесь ничего такого не было. Через несколько недель было опубликовано видеообращение к киргизским гражданам, которое носило общий пропагандистский характер, в котором никакого упоминания бишкекского инцидента не было.

Этот случай — яркий пример искусственного нагнетания ситуации. Понимаю, кому-то может хотется показать серьезность ситуации. Но когда мы начинаем приписывать какие-то акции какой-то группировке, мы на самом деле, сами того не понимая, льем воду на их информационную мельницу.

ИА REGNUM: Казахстанский социолог Серик Бейсембаев озвучил мысль, что по терроризму нужны не только внутренние, но кросс-страновые исследования в регионе. Они есть?

Исследования проходят, но их мало и они разрозненные. Нет сети между экспертами. 2−3 сентября мы в Астане собираем международный семинар с участием экспертов из десятка стран. Мы хотим, чтобы такие обсуждения стали постоянными — особенно по части региональных вызовов.

ИА REGNUM: На прошлой неделе президент России обсуждал с членами Совбеза вопросы, связанные с мерами по противодействию распространению группировки ИГ. В марте этого года там появилась должность замминистра иностранных дел по вопросам противодействия терроризму. Внимание к проблеме демонстрируется достаточно серьезное. На каком уровне восприятия и соответственно реагирования находится тема ИГ и терроризма вообще в Казахстане?

Вообще, думаю, с этим вопросом надо обращаться в компетентные органы, я могу судить только со стороны. Мне кажется, наши структуры по этой тематике достаточно активны и открыты. Я уже рассказывал СМИ о предпринимаемых действиях, могу повторить.

В 2013 году, у нас была принята Государственная программа по противодействию религиозному экстремизму и терроризму на 2013−2017 годы. Принятие такого документа означает систематизацию проводимой работы. Были определены зоны ответственности разных госструктур, не только спецслужб и правоохранительных органов, но и других, в том числе, местных исполнительных органов власти. Также созданы региональные антитеррористические комиссии. Суть этих комиссий в том, что их работой руководят акимы (губернаторы) областей и это межведомственная структура, которая призвана вырабатывать шаги по профилактике различных угроз экстремизма, радикализма и т. д. К этой работе подключены не только правоохранительные органы, но и другие ведомства — образования, культуры, а также общественные организации. Это такие площадки, где на регулярной основе обсуждаются предпринимаемые меры и их эффективность. То есть проводится методичная последовательная работа без лишнего шума, без ажиотажа и все же достаточно открыто.

Мы обсуждали с коллегами из Антитеррористического центра, что будем создавать экспертную группу или экспертный совет для того, чтобы было обсуждение, обмен мнениями по различным актуальным темам. Механизм взаимодействия с общественностью коллеги из АТЦ наверно сами продумают.

Что касается России, нельзя ее проблематику автоматически переносить на нашу ситуацию, потому что есть разница: в РФ есть конкретные территории, где проблема проявляется наиболее выпукло, это тот же Северный Кавказ, где до сих пор идет активность. Есть разница и по численности выходцев из России, воюющих в Сирии и в Ираке. Плюс информационная составляющая, которая работает очень активно — выход журнала группировки ДАИШ на русском языке — это тоже достаточно серьезный сигнал. Это значит, что ДАИШ будет работать на рекрутирование кадров, в первую очередь, из Северного Кавказа.

По-моему, нет ничего страшного в том, что у нас эта тема сильно не обсуждается. Мне кажется, не надо придавать чрезмерное значение ИГ и не шуметь каждый раз по его поводу. Должны быть выверенные подходы.

В противном случае, мы способствуем институционализации угрозы терроризма, по крайней мере, в информационном плане. Почему я обращаю на это внимание? Потому что, когда мы говорим об угрозе ДАИШ, мы говорим только о той, которая на поверхности — что вооруженные отряды могут вторгнуться на территорию стран Средней Азии или боевики могут попытаться вернуться. Но ведь есть же другой вид угрозы — когда могут активизироваться спящие ячейки. Они это делают, в первую очередь, под влиянием информационных факторов.

ИА REGNUM: Как вам видится эволюция угрозы терроризма для Казахстана? Еще интересно сравнительное значение внешних и внутренних факторов для развития терроризма.

Всегда влияет комплекс факторов, смешение разных обстоятельств. В случае с ДАИШ я думаю, нужно обращать больше внимания именно на информационный аспект.

ИА REGNUM: Религия привлекает сторонников, обещая ту справедливость, которую не может дать государство?

Не всегда так. Вербовщики практикуют разные подходы в зависимости от определенной страны и ситуации в ней. Большинство выходцев из Узбекистана, Киргизии и Таджикистана попадали в Сирию, до этого выезжая, в том числе, на заработки в Россию. В их случае срабатывают одни факторы. Недавно обсуждал с коллегами данные по выходцам из других стран. Пример: недавно на турецко-сирийской границе были задержаны 457 иностранных граждан, которые пытались выехать на территорию Сирии для участия в боевых действиях. Турецкие правоохранительные органы их задержали. Около 200 граждан были из Китая, 13 — из Великобритании, 5 — из Бельгии, 12 — из Франции, несколько десятков — из России и т.д. Также были десятки граждан из Южной Кореи, Японии.

Выезжают по самым разным причинам и не только из чувства неудовлетворенности. Действуют разные факторы. Кто-то едет из религиозных соображений, кто-то из-за социальных факторов, по психологическим мотивам, некоторым нравится военная атрибутика, кто-то обладает криминальными наклонностями. Поэтому сложно давать определенную характеристику.

ИА REGNUM: Когда было обсуждение терактов 2011 года в Казахстане, эксперты высказывались в том духе, что по сути можно не искать руку внешних игроков в происходящем, потому что достаточно социально-экономических факторов, которые могут радикализировать людей в стране без всякого внешнего содействия. Хотела спросить, исследуется ли в Казахстане социальная база терроризма?.

Исследуется, конечно. Есть исследовательские центры и в Комитете национальной безопасности, при Генеральной прокуратуре и много других, которые занимаются подобными исследованиями. Это всегда было и есть.

ИА REGNUM: Как вы думаете, возможен ли политический ислам в Казахстане?

Это большой вопрос и тут мы выходим за пределы темы терроризма и экстремизма. Для меня это вещи не совсем связанные. Моя позиция — нельзя искать в террористических проявлениях религиозную подоплеку, идеологические мотивы. Кто-кто скажет, что, наоборот, всеми движет идеология. Не отрицаю влияния идеологических факторов, но я больше 10 лет занимаюсь исследованиями и один из главных выводов для меня — не надо всегда искать идеологическую мотивировку. Терроризм — это алгоритм действий, это стратегия и тактика.

Ирак: силы, поддерживаемые США, осуждают теракт в аэропорту

БАГДАД —

Командующий основными поддерживаемыми США силами в Сирии и президентом Ирака в субботу осудил то, что они назвали турецкой атакой на аэропорт на севере Ирака.

Осуждение прозвучало после того, как Сирийские демократические силы, поддерживаемые США и возглавляемые курдами, подтвердили в субботу, что их главнокомандующий Мазлум Абди находился в аэропорту на севере Ирака во время атаки, но скрывал информацию, пока не благополучно вернулся домой. Позже Абди говорил с курдскими СМИ, что во время нападения он был с войсками возглавляемой США коалиции, которая борется с группировкой «Исламское государство».

Президент Ирака назвал взрыв, произошедший поздно вечером в пятницу в полуавтономном курдском регионе на севере Ирака, «вопиющей агрессией против Ирака и его суверенитета» в этом районе. Он призвал Турцию принести официальные извинения, заявив, что она не должна продолжать «терроризировать» иракцев на севере.

Представитель Минобороны Турции заявил, что не располагает информацией об инциденте.

Турция годами боролась с курдскими боевиками на востоке, а крупные курдские общины живут в соседних Ираке и Сирии, где они имеют определенную степень самоуправления. Турция считает основное курдское ополчение на северо-востоке Сирии союзником запрещенной Рабочей партии Курдистана, или РПК. РПК на протяжении десятилетий вела повстанческое движение в Турции.

В субботу советник по национальной безопасности Ирака Касим аль-Араджи во главе делегации по безопасности высокого уровня прибыл в Сулейманию, чтобы обсудить этот вопрос с местными властями, сообщило государственное информационное агентство.

Сирийская обсерватория по правам человека, наблюдатель за военными действиями оппозиции в Великобритании, а также некоторые местные СМИ сообщили в пятницу, что взрыв рядом с международным аэропортом Сулеймания был атакой турецкого беспилотника, направленной против Абди, лидера SDF.

Взрыв произошел через несколько дней после того, как Турция закрыла свое воздушное пространство для полетов в аэропорт и из аэропорта, сославшись на предполагаемое усиление активности курдских боевиков, угрожающее безопасности полетов. Управление безопасности аэропорта сообщило, что у забора, окружающего аэропорт, произошел взрыв, в результате чего возник пожар, но никто не пострадал.

Официальные лица СДС и курдского регионального правительства на северо-востоке Сирии заявили в пятницу, что Абди не находился в Сулеймании в то время и не был объектом нападения.

В субботу официальный представитель SDF Фархад Шам заявил в своем заявлении, что в рамках их экстренного реагирования, связанного с безопасностью командования наших сил, «мы намеренно ограничили публикацию информации о турецком нападении на аэропорт Сулеймания, где находился наш главнокомандующий. Присутствовал вождь Мазлум Абди».

Шами добавил, что ограничения были «введены для обеспечения его безопасности, пока он не прибудет целым и невредимым в безопасные районы северной и восточной Сирии». Шами добавил, что более подробная информация о нападении будет опубликована позже.

Позже Абди говорил с курдским агентством печати North, говоря, что он находился в колонне, в которую входили войска возглавляемой США коалиции и члены иракских курдских антитеррористических сил. Он добавил, что у SDF и антитеррористических сил на севере Ирака есть совместные оперативные штабы, и возглавляемая США коалиция знает об этом.

Отвечая на вопрос о причине нападения, Абди сказал, что «это четкий сигнал от турок, что они обеспокоены и выступают против наших международных отношений, и они хотят навредить им». Абди добавил, что президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган рассчитывает на «свободную победу» в преддверии парламентских и президентских выборов в стране, которые состоятся в следующем месяце.

Рами Абдуррахман, возглавляющий Сирийскую обсерваторию, заявил в субботу, что Абди не подвергался непосредственному нападению, но находился рядом с аэропортом, проводя встречу с курдскими официальными лицами, когда турецкие военные совершили нападение.

Полковник США в отставке Майлс Б. Кэггинс III, старший внештатный научный сотрудник базирующегося в США Института стратегии New Lines, заявил, что ракета была нацелена на колонну с лидерами Сирийских демократических сил, а также на американских советников возглавляемых курдами сил. .

«Турция произвела предупредительный выстрел. Смертельный, опасный и провокационный предупредительный выстрел, когда она выпустила ракету по колонне», — сказал он.

Кэггинс добавил, что, похоже, Турция отправляет предупреждение как Соединенным Штатам, так и иракским курдам, чтобы они прекратили поддержку SDF. Он добавил, что Турция, вероятно, продолжит такие атаки «безнаказанно», потому что, по ее словам, СДС связаны с РПК, и «поэтому Турция считает себя вправе нацеливаться на СДС».

В пятничном заявлении регионального курдского правительства Ирака в Ираке обвиняются местные власти в Сулеймании. Их обвинили в провоцировании нападения на аэропорт и использовании «государственных учреждений» для «незаконной деятельности».

Региональное правительство со штаб-квартирой в Эрбиле в основном контролируется Демократической партией Курдистана, а Сулеймания является оплотом конкурирующего Патриотического союза Курдистана.

Кубад Талабани, заместитель премьер-министра регионального правительства и член ПСК, отверг заявление регионального правительства, которое, как представляется, возлагает вину на его партию. Он сказал, что заявление «представляет только одну партию… и не может говорить за все правительство».

«Мы решительно осуждаем нападение Турции на аэропорт Сулеймания», — написал Абди в Твиттере в субботу, добавив, что поддержка Патриотического союза Курдистана «своих братьев в Сирии беспокоит Турцию».

Абди пообещал, что сирийские курды «продолжат свои принципиальные отношения с нашими братьями и союзниками в Сулеймании, и мы едины против этих нарушений».

Кэггинс сказал, что он ожидает, что лидеры Турции воодушевятся своей способностью наносить трансграничные удары по Сирии и Ираку, потому что единственным ответом было «небольшое покачивание пальцами и незначительный протест со стороны Багдада, Дамаска и Вашингтона».

———

Авторы Associated Press Бассем Мроу из Бейрута и Хогир Аль Абдо из Камышлы, Сирия, внесли свой вклад в этот отчет.

Мало кто хочет вспоминать войну в Ираке. Опасно забывать

Небо над Багдадом «засветилось, как рождественская елка».

Эта фраза, несмотря на ее радостный оттенок, часто использовалась в первые несколько часов атаки, которую американские военные назвали операцией «Шок и трепет», ведущими новостей, которые изо всех сил пытались описать то мрачные, то взрывоопасные сцены, которые транслировались из Багдада. В этот день, двадцать лет назад, коалиция во главе с США вторглась в столицу Ирака, сбрасывая бомбы глубокой ночью, разрушая здания и мосты на наших глазах, поджигая пальмы, как множество гневных факелов.

Первый залп войны в Ираке, за которым наблюдали миллионы американцев, был штурмом, который, как мы думали, мы никогда не забудем. Пугающее знамение времени, как теракты 11 сентября. Определяющее событие нового 21 века.

Вот только 20-летие начала войны, в отличие от всенародных празднований 11 сентября, подкралось к нам ненужным воспоминанием, спрятанным за новостями о банкротстве банков и чудодейственных препаратах для похудения. Нет ни минуты национальной расплаты. Никаких больших парадов. Нет памятной почтовой марки. Это война, которую никто не хочет вспоминать, и которую я, как иракский американец, никогда не забуду.

Вторжение безвозвратно изменило ход моей жизни и жизни моей семьи, и его последствия продолжают изменять наши жизни и судьбы — от двоюродных братьев, все еще перемещенных по всему Ближнему Востоку, до их детей, которым было отказано во всем, кроме иракского гражданства, хотя они никогда не получали был в Ираке. Это разорвало нас на части и снова соединило, изменив саму личность тех, кому посчастливилось пережить семь лет войны; разрушение инфраструктуры чистой воды, электричества и здравоохранения; рост насильственного экстремизма; возвращение разгула коррупции; и пренебрежение тех, кто поклялся помочь. Для американских солдат, которые участвовали в войне, забыть не легче: хотя их шрамы и воспоминания заметно отличаются, Ирак тоже является их частью.

Понятно, почему люди предпочитают не замечать то, что стало считаться позорной главой в американской истории. Сначала стало ясно, что вторжение было основано на ложных сведениях о том, что тогдашний президент Ирака Саддам Хусейн вступил в сговор с «Аль-Каидой» и накапливал оружие массового уничтожения. Затем, после десятков тысяч потерянных жизней и перемещения миллионов иракцев, мы оставили регион в значительно худшем состоянии, чем мы его нашли. Неясно, когда регион восстановится и восстановится ли вообще.

Генеалогическое древо моего отца уходит своими корнями в Багдад и уходит корнями в глубь веков, пока их не прервала война. Мой папа родился во времена британского мандата в Ираке. Он научился плавать в реке Тигр и оттачивал свою деловую хватку в чайном магазине своего отца на улице Рашида, прежде чем начать заниматься собственным делом. Он первым из своей семьи поступил в колледж Багдадского университета и первым покинул Ирак. В конце 1950-х он иммигрировал в Лос-Анджелес, где учился в Университете Южной Калифорнии, встретил мою маму, женился и поселился в долине Сан-Фернандо. Там три его девочки провели большую часть своего детства, пытаясь убедить своих сверстников в том, что Багдад действительно существует, несмотря на то, что они видели в мультфильмах Ханна-Барбера.

Рак забрал папу в конце 1980-х; по иронии судьбы, это было вызвано шистосомозом, паразитарным заболеванием, вызываемым плоскими червями, обитающими в реках Северной Африки и Ближнего Востока. Хотя Багдад вернулся, чтобы забрать его, его смерть означала, что мы — единственные американские алисы — потеряли связь с Ираком, и эта пропасть росла с разногласиями в мировой политике. Диктатура Хусейна, война в Персидском заливе в начале 1990-х, введенное США эмбарго и наши плохие знания арабского языка еще больше отдалили нас от наших теток, дядей и 35 двоюродных братьев и сестер за границей. Тем не менее, мы с сестрами считали, что семья всегда будет в Ираке, а Багдад всегда будет рядом с нами.

Итак, когда в Багдаде началась операция «Шок и трепет», я не увидел ни рождественской елки с подсветкой, ни эффектного фейерверка. Я представила, как навсегда потеряю людей, которых любила. Это положило начало путешествию, чтобы найти мою семью везде, где я мог: Иордания, Сирия, Объединенные Арабские Эмираты и, да, в конце концов, Багдад, в попытке склеить нас вместе, когда регион распался. То, что я нашел, было жизнеутверждающим и душераздирающим.

Моя иракская семья была и остается на каждом этапе конфликта. Они прятались в ваннах и под лестницей во время бомбардировок и с ужасом наблюдали, как в первый месяц войны из Национального музея Ирака грабили предметы старины. Они бежали через закрытые границы со смертельно больными детьми в 2006 году, подкупив пограничников, и едва избежали массовой казни исламскими повстанцами после вывода американских войск. Сегодня они по-прежнему платят вымогательским сборам за транспортировку тел своих близких обратно в Вади-аль-Салам, священное кладбище для мусульман-шиитов в Наджафе, Ирак.

Иракские солдаты сдаются морским пехотинцам США в марте 2003 года. Трудно не плакать, вспоминая последний разговор с моим дядей Махди перед его смертью за пределами своей родины. Он был болен, томился в жаркой квартире в анклаве беженцев в Сирии. Подшучивания детей, которые должны были быть в школе в Багдаде, акцентировали наш разговор, когда они играли в футбол на пустыре снаружи. Я целыми днями сидел у кровати Махди, слушая рассказы о его детстве и падении города, который он любил. Он попросил меня написать о том, через что я видел, как он проходил — о перемещении, потере — так, чтобы остальной мир понял. Если бы только у меня была такая сила.

Но вот я сейчас, спрашиваю: пожалуйста, не забывайте дядю Махди или любого другого, чья жизнь оборвалась и навсегда изменилась из-за войны, о которой никто не хочет вспоминать.

Императив помнить — это не просто возложение вины. Речь идет как об анализе наших намерений в данный момент, так и о признании последствий наших действий постфактум. Вторжение было преподнесено американской общественности как патриотическая и исправительная мера, наказание за нападения на американскую землю и защита от будущих заговоров. Несмотря на ошеломляющее отсутствие доказательств причастности Хусейна, страна объединилась ради общей цели: остановить плохих парней.

Во время вторжения я работал в журнале Newsweek, где даже опытные старшие редакторы обсуждали события, как абстракции на карте: где в городе критические стратегические точки? Штаб-квартира правительства? Телевизионные станции? Нефтеперерабатывающие заводы? Возможно, это был последний раз, когда американские СМИ и американское общество объединились вокруг одного дела, и когда фасад рухнул, то же самое произошло и с нашей верой в систему, которая давала архитекторам войны такую ​​большую одностороннюю власть.

Признание 20-летия войны в Ираке требует довольно серьезного самоанализа. Как и во Вьетнаме, США вторглись в Ирак, плохо предвидя, что произойдет после первоначальной бомбардировки, и проиграли войну из-за медленных ошибок.