Москва укрепляется в Калининграде — и это повод для жёсткого ответа со стороны НАТО — ИноТВ

Россия укрепляет в военном плане Калининградскую область и проводит всё более агрессивные действия на Балтийском море, НАТО тоже не остаётся в долгу и обозначает свою территорию в этом регионе, пишет журналист Петар Петрович в статье для TVP Info. Он отмечает, что озабоченность альянса, а прежде всего Латвии, Литвы, Эстонии, Норвегии и не являющейся членом НАТО Швеции, на руку граничащей с Россией Польше, которая в плане обороны уже не может рассчитывать на Германию и Францию.

Россия укрепляет свой военный потенциал — морские, авиационные и сухопутные силы в Крыму, а также в граничащей с Польшей Калининградской области. Там базируется часть Балтийского флота — в порту в Балтийске, — который постоянно, на протяжении долгих лет укрепляется.

Появляются новые ракетные корабли, укрепляющие нападающую силу флота. Недавно дело дошло также до создания самостоятельного танкового полка с 63 танками T-72Б, что в свою очередь увеличивает общее количество танков в регионе примерно до 100 единиц, пишет на портале TVP Info журналист Петар Петрович. 

Была укреплена также 244-я Бригада артиллерии, в распоряжении которой в том году появились модернизированные самоходные гаубицы 2С19. Под конец 2017 года 152-я Гвардейская ракетная бригада получила комплексы 9K720 «Искандер-М», оснащённые среди прочего баллистическими ракетами 9M723, дальность которых составляет 500—700 км. Часть систем приспособлена также для запуска ракет типа 9M729 с дальностью более 2 тыс. км, подчёркивает автор. 

 

В прошлом году был модернизирован аэропорт Чкаловск в Калиниграде. Базирующиеся там силы 72-й авиабазы морской авиации состоят из эскадрильи истребителей Су-27 и разведывательных Су-24МР, которые в настоящий момент заменяют многозадачными самолётами Су-30СМ. 

 

Скорее всего, в ближайшее время эти силы будут укреплены и перевооружены, что станет ответом на рост активности НАТО в этом регионе. Это связано в реализуемой с 2004 года миссией Baltic Air Policing в рамках сил быстрого реагирования НАТО, цель которой состоит в защите воздушного пространства трёх прибалтийских государств: Латвии, Литвы и Эстонии, объясняет журналист. 

 

О том, каким большим потенциалом обладают единицы, находящиеся в Калининграде, свидетельствовали хотя бы августовские военные учения на Балтике «Океанский щит — 2019», В них принимало участие 70 единиц морской техники, а также около 60 самолётов и вертолётов и 10 тыс. солдат. 

 

В ближайшее время можно также ожидать дальнейшего военного укрепления как Калининградской области, так и остальной части российского Западного военного округа, к которому этот регион относится, уверен автор. 

 

На прошлой неделе министр обороны России Сергей Шойгу заявил о том, что будут предприняты шаги в связи с ситуацией на западном стратегическом направлении с целью нейтрализации угрозы. Среди них он назвал увеличение военного присутствия НАТО в Восточной Европе, размещение системы ПРО в Польше и Румынии, а также углубление военного сотрудничества НАТО с Финляндией и Швецией. 

 

По словам журналиста, участившиеся «провокации России» в регионе Балтийского моря приводят ко всё более частым инцидентам с самолётами НАТО. Российские истребители «постоянно нарушают» воздушное пространство Латвии, Литвы и Эстонии, а также Швеции и Норвегии, которые жалуются на российские провокации с участием подводных лодок. Это, в свою очередь, приводит к тому, что Швеция и Норвегия укрепляют свой военный потенциал. Швеция, которая не является членом НАТО, но тесно с ним сотрудничает, осознаёт «агрессивную позицию Москвы» и считает её главной угрозой для безопасности страны. 

 

«Провокационное поведение российских сил» в отношении Швеции — это только один из методов оказания влияния Кремля на её общество. К другим можно причислить информационные пропагандистские акции, кибератаки, а также захват стратегических компаний и технологий, перечисляет польский журналист. Понимание российской угрозы привело к тому, что власти в Стокгольме решили увеличить численность вооружённых сил и позаботиться об их вооружении, а также более интенсивно сотрудничать с НАТО, США и соседней Норвегией. 

 

Российская угроза в отношении балтийских стран и Северной Европы приводит к тому, что аргументы Польши в пользу необходимости более жёсткой реакции на шаги Кремля находят среди их правительств понимание и поддержку. А они необходимы, принимая во внимание всё более мягкое отношение к Москве со стороны Берлина и Парижа, пишет Петрович.

 

Постулируемое Варшавой укрепление восточного фланга НАТО, большее присутствие американских солдат в Польше, прогрессирующая реформа польской армии приводят к тому, что во всём регионе чувствуется большая уверенность в отношении «опасного рычания», поступающего из Кремля, резюмирует на портале TVP Info журналист Петар Петрович. 

 

 

russian.rt.com

НАТО хочет надежно защищатьсяот самолетов и ракет / / Независимая газета

Интеграция ПВО и ПРО альянса продолжается, но уже с американским акцентом

Американские зенитные ракетные комплексы «Патриот» в Европе. Фото Reuters

Несколько дней назад турецкое информационное агентство Anadolu сообщило, что министр обороны страны Хулуси Акар рассказал журналистам о начале 27 августа поставок второй батареи зенитной ракетной системы (ЗРС) С‑400. Ранее сообщалось, что Турция проведет полное развертывание С‑400 в рамках системы противовоздушной обороны (ПВО) к апрелю следующего года. В настоящее время достоверно неизвестно, где будут установлены пусковые установки ЗРС. Однако некоторые СМИ писали, что российские установки будут контролировать небо над Анкарой или Северным Кипром.

В начале августа вопрос о ПВО Турции затронул и генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг в ходе визита в Австралию и Новую Зеландию. Выступая в Университете королевы Виктории в Веллингтоне, генсек заявил, что для НАТО оперативная совместимость систем ПВО союзников имеет огромное значение. «Важно сделать так, чтобы различные системы ПВО могли действовать сообща, чтобы их можно было интегрировать в один радиолокационный комплекс, чтобы они были связаны друг с другом. Разумеется, российскую систему невозможно будет интегрировать в ту систему ПВО и ПРО, которая у нас развернута в Европе. У Турции есть и другие средства, такие как истребители и радиолокационные комплексы, которые уже интегрированы в систему ПРО и ПВО НАТО», – подчеркнул глава альянса.

НЕМНОГО ИСТОРИИ

После начала холодной войны и образования блока перед входящими в него странами встал вопрос об обеспечении ПВО объектов и воинских контингентов, находящихся в Западной Европе. В середине 50‑х годов территория ФРГ, Бельгии, Дании, Нидерландов и Франции находилась в зоне досягаемости советских фронтовых бомбардировщиков Ил‑28. Боевой радиус действия дальних бомбардировщиков Ту‑4 позволял наносить ядерные и обычные бомбовые удары по всей территории Европы. Угроза для объектов Североатлантического альянса в Европе еще больше возросла после принятия на вооружение в СССР в 1954 году дальнего реактивного бомбардировщика Ту‑16.

Первоначально ПВО Старого Света обеспечивалась истребительной авиацией. В начале 50‑х это в основном были дозвуковые истребители: американские F‑86 «Сейбр» и английские «Хантер». В сухопутных контингентах американских и британских оккупационных войск в ФРГ и на военных базах стран НАТО имелось несколько сотен зенитных орудий, управление огнем которых осуществлялось с помощью РЛС (75‑мм M51, 90‑мм М2 и 94‑мм 3.7‑Inch QF AA).

Однако по мере роста скорости и увеличения числа советских реактивных бомбардировщиков истребители первого поколения и зенитные орудия стали терять свою эффективность в обеспечении ПВО. Поэтому в конце 50‑х в истребительных эскадрильях стран НАТО появились сверхзвуковые и всепогодные перехватчики, а в наземных подразделениях ПВО – зенитно‑ракетные комплексы.

Истребительная авиация и ЗРК продолжали развиваться, совершенствоваться и поступать на вооружение стран НАТО. Во второй половине 60‑х годов прошлого века в ВВС членов блока стали массово поступать сверхзвуковые английские, американские и французские истребители-перехватчики («Лайтнинг» F.3, F‑104 «Старфайтер», «Mираж III» и F‑4 «Фантом II»). На всех этих самолетах были установлены бортовые РЛС и управляемые ракеты. К тому моменту в Западной Европе была создана широкая сеть аэродромов с твердым покрытием. Все авиабазы, где на постоянной основе базировались перехватчики, имели бетонированные укрытия.

В это же время в ВС Бельгии, Греции, Дании, Италии, Испании и ФРГ появились американские маловысотные ЗРК «Хок» (MIM‑23А HAWK) с дальностью поражения целей 25 км. ЗРК «Хок» обладали и хорошими показателями мобильности. Впоследствии этот ЗРК неоднократно модернизировался, что обеспечило ему удлинение жизненного цикла и поддержание боевых характеристик на требуемом уровне.

В декабре 1955 года военным комитетом НАТО была одобрена разработка так называемой системы ПВО НАТО NADGE (NATO Air Defence Ground Enviroment). В 1961 году ее строительство было завершено. Эта система базировалась в четырех зонах, каждая из которых включала собственные структуры управления: Северная (оперативный центр в Колсос, Норвегия), Центральная (Брюнсюм, Нидерланды), Южная (Неаполь, Италия) и Атлантическая (Станмор, Великобритания). Границы первых трех зон совпадали с границами Северо‑Европейского, Центрально‑Европейского и Южно‑Европейского ТВД. Каждая зона была разделена на районы и разбита на сектора. Районы ПВО территориально совпадали с зонами ответственности тактических авиационных командований. Командование объединенными силами ПВО осуществлялось Верховным главнокомандующим объединенными вооруженными силами НАТО в Европе через свой штаб. Командующие объединенными вооруженными силами НАТО на ТВД руководили силами и средствами ПВО в зонах ответственности, а командующие тактическими авиационными командованиями – в районах ПВО.

После окончания холодной войны и роспуска Организации Варшавского договора необходимость в столь масштабной и дорогостоящей системе противовоздушной обороны исчезла. Угроза вооруженного конфликта упала до минимального уровня, вооружение и техника некогда внушавшей страх странам Запада Советской армии оказались разделены между «независимыми республиками», образовавшимися на территории бывшего СССР. В этих условиях в армиях государств – членов НАТО на фоне сокращения военных бюджетов началось массовое списание противовоздушных систем и истребителей‑перехватчиков, построенных в 60–70‑е годы.

Последующей трансформацией ПВО НАТО стало ее превращение в 1972 году в систему NATINADS. Эта система охватывала две зоны: «Север» (оперативный центр Рамштайн, ФРГ) и «Юг» (оперативный центр Неаполь, Италия). Границы зон совпадают с границами региональных командований блока «Север» и «Юг». Северная зона ПВО распространяется на территории ФРГ, Бельгии, Чехии, Венгрии и Норвегии. Южная зона ПВО контролирует территорию Италии, Испании Греции, Португалии и Турции, части Средиземного и Черного морей. ПВО НАТО тесно взаимодействует с американской НОРАД, с национальными системами ПВО Франции, Испании, Португалии и Швейцарии и с боевыми кораблями 6‑го флота США в Средиземном море. В информационном плане эта система опиралась на сеть стационарных, мобильных и корабельных радиолокаторов и самолеты ДРЛО системы АВАКС, базирующиеся на аэродромах Великобритании, Германии и Франции. Кроме оборонных целей система NATINADS использовалась для управления движением гражданских воздушных судов. Так, только на территории ФРГ постоянно действуют два десятка радиолокационных постов. Главным образом это стационарные РЛС двойного назначения, используемые также гражданскими диспетчерскими службами, а также мобильные радиолокаторы: AR 327, TRS 2215/TRS 2230, AN/MPQ‑64, GIRAFFE АМВ, M3R сантиметрового и дециметрового диапазонов. Наибольшими возможностями обладают французская РЛС GM406F и американская AN / FPS‑117.

В 80‑х годах систему NATINADS стала дополнять интегрированная система наведения ракетного оружия AEGIS (Airborne Early Warning/Ground Environment Integration Segment) (ее название совпадает с названием корабельной интегрированной многофункциональной боевой системы AEGIS (Иджис) американских ВМС). Появилась возможность интегрировать действия самолетов ЕС‑121 и позднее самолетов дальнего радиолокационного обнаружения и управления Е‑3 AWACS, а также выводить получаемые радиолокационные данные и остальную информацию на дисплеи системы.

В Западной Германии NATINADS/AEGIS была дополнена системой управления силами и средствами под названием ПВО ФРГ GEADGE (German Air Defence Ground Environment). К общей европейской системе была присоединена обновленная сеть РЛС южной части Западной Германии и датская система береговых радиолокационных станции CRIS (Coastal Radar Integration System). С целью замены устаревающего оборудования в середине 90‑х годов в НАТО была открыта программа AEGIS Site Emulator (ASE), в рамках которой рабочие места NATINADS/AEGIS были заменены коммерческими серверами и рабочими станциями, что позволило снизить затраты на эксплуатацию системы.

В первые годы XXI века функциональные возможности программы ASE были расширены за счет нового оборудования и программного обеспечения. Появилась возможность запускать программы – эмуляторы разных площадок на одном и том же оборудовании, поэтому система была переименована в Muiti‑AEGIS Site Emulator (MASE). Ей на смену пришла Система воздушного командования и управления НАТО ACCS (Air Command and Control System).

ОБЪЕДИНЕННАЯ СИСТЕМАПВО/ПРО НАТО СЕГОДНЯ И ЗАВТРА

В настоящее время в НАТО действует и постоянно совершенствуется интегрированная система противовоздушной и противоракетной обороны (NATO Integrated Air and Missile Defense, NATOIAMD). В перспективе в нее планируется включить силы и средства ЕвроПРО, а также системы ПВО и ПРО Франции, Германии, Польши и других стран. По мере развития технологий фактически будет создана глобальная воздушно‑космическая оборона, управляемая из США. Обслуживание интегрированной ПВО/ПРО, которая, по оценкам Пентагона, будет особенно необходима американским ВС в 2020–2030‑е годы, будет возложено на подготовленные подразделения будущих сил этого профиля.

В январе 2012 года было создано подразделение, представляющее собой первый уровень командования интегрированной ПВО–ПРО на континенте. Данное подразделение призвано контролировать и помогать строительству ПРО на европейском ТВД в соответствии с поэтапным адаптивным подходом. С европейской ПВО–ПРО будет связан, в частности, и первый на Ближнем Востоке оперативный центр управления противовоздушно‑противоракетной обороной, создаваемый американской компанией «Рейтеон» в Катаре.

Курс НАТО на создание интегрированной системы ПВО/ПРО был подтвержден на состоявшемся в 2016 году саммите Североатлантического альянса в Варшаве. На этом форуме была отмечена необходимость принятия дополнительных мер по модернизации и расширению ПВО Европы и ее трансформации в интегрированную систему ПВО/ПРО. При этом в НАТО намерены не останавливаться на строительстве ЕвроПРО, а двигаться в направлении создания «сетевой интегрированной ПВО–ПРО первого этапа, предназначенной для сдерживания и отражения угроз в нижних эшелонах войск со стороны России и укрепления стратегической стабильности.

Интегрированная система ПВО/ПРО Европы создается для «обороны развернутых сил и сил быстрого реагирования, усложнения для России проведения нестратегической ракетной атаки, защиты свободы передвижения в пределах территории НАТО и обеспечения силового ответа на агрессию». Новая многонациональная сеть систем и средств противовоздушной и противоракетной обороны должна сделать сдерживание противника более эффективным, поднять порог принятия противоборствующей стороной решений о нанесении обычных ударов, удерживать его от применения силовых методов решения проблем, а также укрепить уверенность в себе и сплоченность членов альянса. Правда, сегодня не все входящие в блок страны поддерживают указанный курс, опасаясь обострения отношений с Россией.

Интегрированную ПВО/ПРО Европы предлагается создавать на базе систем и средств, состоящих на вооружении ВС стран альянса. Несмотря на то что ракеты‑перехватчики класса SM‑3, входящие, например, в состав противоракетного комплекса Aegis Ashore, развернутого в Румынии, плохо приспособлены для борьбы с российскими ракетами «Искандер» и «Калибр», в этот комплекс могут быть легко интегрированы другие противоракеты для их уничтожения.

Каждый комплекс Aegis Ashore потенциально способен осуществлять боевое управление значительно большим количеством входящих в его состав универсальных пусковых установок (УПУ) Mk 41 VLS, чем сейчас (24). Как известно, указанные УПУ установлены и на кораблях американских ВМС: на эсминцах УРО (96 единиц), и на 122 крейсерах УРО. В универсальных пусковых установках могут размещаться не только ракеты‑перехватчики SM‑3, но и любые другие типы ракет (КР «Томагавк», зенитные, противокорабельные и другие ракеты), которые в настоящее время устанавливаются на кораблях. К тому же в УПУ возможно размещение ракет SM‑6, которые находятся на завершающей стадии разработки и которые, по мнению американских военных специалистов, будут способны поражать «Искандеры», «Калибры» и беспилотные летательные аппараты (БЛА).

Происходящие в мире кризисные процессы и новые воздушные угрозы инициировали на Западе дискуссию относительно совершенствования системы ПВО Европы. С одной стороны, считается, что рост числа тактических баллистических ракет (Tactical Ballistic Missiles, TBM) в ВС так называемых стран‑изгоев, таких как Северная Корея, Иран и Сирия, ведет к росту потенциальных региональных конфликтов и ситуациям, которые могут существенно угрожать безопасности стран Старого Света.

С другой – западные специалисты отмечают явное нарастание в последние годы конфликтного противостояния с Россией. Возникновению последнего способствовала создаваемая США система европейской ПРО и развертывание соответствующих объектов в Польше (Редзиково) и Румынии (Девеселу).

По оценкам западных военных специалистов, отсутствие или недостаточное понимание руководством большинства стран НАТО необходимости дополнительного учета угрозы от крылатых ракет приводит к внушающему опасения дефициту возможностей систем ПВО. Особенно это сказывается на малых и средних дальностях и высотах.

Этот вопрос обсуждался на симпозиуме «Использование воздушного пространства сухопутными войсками – оперативный и технический аспекты», который прошел в середине ноября 2017 года в международном учебном вертолетном центре ВВС Бундесвера, г. Бюкебург (Bückeburg).

Участники форума отметили, что недостатки систем ПВО малой и меньшей дальности (SHORAD/VSHORAD, Short‑Range/Very Short‑Range Air Defence) наблюдаются уже в течение нескольких лет. Модернизация таких систем была названа высокоприоритетным направлением развития средств ПВО НАТО. В среднесрочный период предварительные исследования и первичные разработки зенитно‑ракетных систем (ЗРС) малой дальности оцениваются в 460 млн евро. Для более поздней фазы проекта потребуется дополнительные ассигнования, около 2 млрд евро. Вместе с тем остается невыясненным вопрос, будет ли достаточно этих средств и способна ли европейская промышленность использовать в интересах таких ЗРС уже разработанные лазерные технологии и дополнительные сенсорные компоненты. 

nvo.ng.ru

НАТО хочет надежно защищатьсяот самолетов и ракет

Интеграция ПВО и ПРО альянса продолжается, но уже с американским акцентом

Американские зенитные ракетные комплексы «Патриот» в Европе. Фото Reuters

Несколько дней назад турецкое информационное агентство Anadolu сообщило, что министр обороны страны Хулуси Акар рассказал журналистам о начале 27 августа поставок второй батареи зенитной ракетной системы (ЗРС) С‑400. Ранее сообщалось, что Турция проведет полное развертывание С‑400 в рамках системы противовоздушной обороны (ПВО) к апрелю следующего года. В настоящее время достоверно неизвестно, где будут установлены пусковые установки ЗРС. Однако некоторые СМИ писали, что российские установки будут контролировать небо над Анкарой или Северным Кипром.

В начале августа вопрос о ПВО Турции затронул и генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг в ходе визита в Австралию и Новую Зеландию. Выступая в Университете королевы Виктории в Веллингтоне, генсек заявил, что для НАТО оперативная совместимость систем ПВО союзников имеет огромное значение. «Важно сделать так, чтобы различные системы ПВО могли действовать сообща, чтобы их можно было интегрировать в один радиолокационный комплекс, чтобы они были связаны друг с другом. Разумеется, российскую систему невозможно будет интегрировать в ту систему ПВО и ПРО, которая у нас развернута в Европе. У Турции есть и другие средства, такие как истребители и радиолокационные комплексы, которые уже интегрированы в систему ПРО и ПВО НАТО», – подчеркнул глава альянса.

НЕМНОГО ИСТОРИИ

После начала холодной войны и образования блока перед входящими в него странами встал вопрос об обеспечении ПВО объектов и воинских контингентов, находящихся в Западной Европе. В середине 50‑х годов территория ФРГ, Бельгии, Дании, Нидерландов и Франции находилась в зоне досягаемости советских фронтовых бомбардировщиков Ил‑28. Боевой радиус действия дальних бомбардировщиков Ту‑4 позволял наносить ядерные и обычные бомбовые удары по всей территории Европы. Угроза для объектов Североатлантического альянса в Европе еще больше возросла после принятия на вооружение в СССР в 1954 году дальнего реактивного бомбардировщика Ту‑16.

Первоначально ПВО Старого Света обеспечивалась истребительной авиацией. В начале 50‑х это в основном были дозвуковые истребители: американские F‑86 «Сейбр» и английские «Хантер». В сухопутных контингентах американских и британских оккупационных войск в ФРГ и на военных базах стран НАТО имелось несколько сотен зенитных орудий, управление огнем которых осуществлялось с помощью РЛС (75‑мм M51, 90‑мм М2 и 94‑мм 3.7‑Inch QF AA).

Однако по мере роста скорости и увеличения числа советских реактивных бомбардировщиков истребители первого поколения и зенитные орудия стали терять свою эффективность в обеспечении ПВО. Поэтому в конце 50‑х в истребительных эскадрильях стран НАТО появились сверхзвуковые и всепогодные перехватчики, а в наземных подразделениях ПВО – зенитно‑ракетные комплексы.

Истребительная авиация и ЗРК продолжали развиваться, совершенствоваться и поступать на вооружение стран НАТО. Во второй половине 60‑х годов прошлого века в ВВС членов блока стали массово поступать сверхзвуковые английские, американские и французские истребители-перехватчики («Лайтнинг» F.3, F‑104 «Старфайтер», «Mираж III» и F‑4 «Фантом II»). На всех этих самолетах были установлены бортовые РЛС и управляемые ракеты. К тому моменту в Западной Европе была создана широкая сеть аэродромов с твердым покрытием. Все авиабазы, где на постоянной основе базировались перехватчики, имели бетонированные укрытия.

В это же время в ВС Бельгии, Греции, Дании, Италии, Испании и ФРГ появились американские маловысотные ЗРК «Хок» (MIM‑23А HAWK) с дальностью поражения целей 25 км. ЗРК «Хок» обладали и хорошими показателями мобильности. Впоследствии этот ЗРК неоднократно модернизировался, что обеспечило ему удлинение жизненного цикла и поддержание боевых характеристик на требуемом уровне.

В декабре 1955 года военным комитетом НАТО была одобрена разработка так называемой системы ПВО НАТО NADGE (NATO Air Defence Ground Enviroment). В 1961 году ее строительство было завершено. Эта система базировалась в четырех зонах, каждая из которых включала собственные структуры управления: Северная (оперативный центр в Колсос, Норвегия), Центральная (Брюнсюм, Нидерланды), Южная (Неаполь, Италия) и Атлантическая (Станмор, Великобритания). Границы первых трех зон совпадали с границами Северо‑Европейского, Центрально‑Европейского и Южно‑Европейского ТВД. Каждая зона была разделена на районы и разбита на сектора. Районы ПВО территориально совпадали с зонами ответственности тактических авиационных командований. Командование объединенными силами ПВО осуществлялось Верховным главнокомандующим объединенными вооруженными силами НАТО в Европе через свой штаб. Командующие объединенными вооруженными силами НАТО на ТВД руководили силами и средствами ПВО в зонах ответственности, а командующие тактическими авиационными командованиями – в районах ПВО.

После окончания холодной войны и роспуска Организации Варшавского договора необходимость в столь масштабной и дорогостоящей системе противовоздушной обороны исчезла. Угроза вооруженного конфликта упала до минимального уровня, вооружение и техника некогда внушавшей страх странам Запада Советской армии оказались разделены между «независимыми республиками», образовавшимися на территории бывшего СССР. В этих условиях в армиях государств – членов НАТО на фоне сокращения военных бюджетов началось массовое списание противовоздушных систем и истребителей‑перехватчиков, построенных в 60–70‑е годы.

Последующей трансформацией ПВО НАТО стало ее превращение в 1972 году в систему NATINADS. Эта система охватывала две зоны: «Север» (оперативный центр Рамштайн, ФРГ) и «Юг» (оперативный центр Неаполь, Италия). Границы зон совпадают с границами региональных командований блока «Север» и «Юг». Северная зона ПВО распространяется на территории ФРГ, Бельгии, Чехии, Венгрии и Норвегии. Южная зона ПВО контролирует территорию Италии, Испании Греции, Португалии и Турции, части Средиземного и Черного морей. ПВО НАТО тесно взаимодействует с американской НОРАД, с национальными системами ПВО Франции, Испании, Португалии и Швейцарии и с боевыми кораблями 6‑го флота США в Средиземном море. В информационном плане эта система опиралась на сеть стационарных, мобильных и корабельных радиолокаторов и самолеты ДРЛО системы АВАКС, базирующиеся на аэродромах Великобритании, Германии и Франции. Кроме оборонных целей система NATINADS использовалась для управления движением гражданских воздушных судов. Так, только на территории ФРГ постоянно действуют два десятка радиолокационных постов. Главным образом это стационарные РЛС двойного назначения, используемые также гражданскими диспетчерскими службами, а также мобильные радиолокаторы: AR 327, TRS 2215/TRS 2230, AN/MPQ‑64, GIRAFFE АМВ, M3R сантиметрового и дециметрового диапазонов. Наибольшими возможностями обладают французская РЛС GM406F и американская AN / FPS‑117.

В 80‑х годах систему NATINADS стала дополнять интегрированная система наведения ракетного оружия AEGIS (Airborne Early Warning/Ground Environment Integration Segment) (ее название совпадает с названием корабельной интегрированной многофункциональной боевой системы AEGIS (Иджис) американских ВМС). Появилась возможность интегрировать действия самолетов ЕС‑121 и позднее самолетов дальнего радиолокационного обнаружения и управления Е‑3 AWACS, а также выводить получаемые радиолокационные данные и остальную информацию на дисплеи системы.

В Западной Германии NATINADS/AEGIS была дополнена системой управления силами и средствами под названием ПВО ФРГ GEADGE (German Air Defence Ground Environment). К общей европейской системе была присоединена обновленная сеть РЛС южной части Западной Германии и датская система береговых радиолокационных станции CRIS (Coastal Radar Integration System). С целью замены устаревающего оборудования в середине 90‑х годов в НАТО была открыта программа AEGIS Site Emulator (ASE), в рамках которой рабочие места NATINADS/AEGIS были заменены коммерческими серверами и рабочими станциями, что позволило снизить затраты на эксплуатацию системы.

В первые годы XXI века функциональные возможности программы ASE были расширены за счет нового оборудования и программного обеспечения. Появилась возможность запускать программы – эмуляторы разных площадок на одном и том же оборудовании, поэтому система была переименована в Muiti‑AEGIS Site Emulator (MASE). Ей на смену пришла Система воздушного командования и управления НАТО ACCS (Air Command and Control System).

ОБЪЕДИНЕННАЯ СИСТЕМАПВО/ПРО НАТО СЕГОДНЯ И ЗАВТРА

В настоящее время в НАТО действует и постоянно совершенствуется интегрированная система противовоздушной и противоракетной обороны (NATO Integrated Air and Missile Defense, NATOIAMD). В перспективе в нее планируется включить силы и средства ЕвроПРО, а также системы ПВО и ПРО Франции, Германии, Польши и других стран. По мере развития технологий фактически будет создана глобальная воздушно‑космическая оборона, управляемая из США. Обслуживание интегрированной ПВО/ПРО, которая, по оценкам Пентагона, будет особенно необходима американским ВС в 2020–2030‑е годы, будет возложено на подготовленные подразделения будущих сил этого профиля.

В январе 2012 года было создано подразделение, представляющее собой первый уровень командования интегрированной ПВО–ПРО на континенте. Данное подразделение призвано контролировать и помогать строительству ПРО на европейском ТВД в соответствии с поэтапным адаптивным подходом. С европейской ПВО–ПРО будет связан, в частности, и первый на Ближнем Востоке оперативный центр управления противовоздушно‑противоракетной обороной, создаваемый американской компанией «Рейтеон» в Катаре.

Курс НАТО на создание интегрированной системы ПВО/ПРО был подтвержден на состоявшемся в 2016 году саммите Североатлантического альянса в Варшаве. На этом форуме была отмечена необходимость принятия дополнительных мер по модернизации и расширению ПВО Европы и ее трансформации в интегрированную систему ПВО/ПРО. При этом в НАТО намерены не останавливаться на строительстве ЕвроПРО, а двигаться в направлении создания «сетевой интегрированной ПВО–ПРО первого этапа, предназначенной для сдерживания и отражения угроз в нижних эшелонах войск со стороны России и укрепления стратегической стабильности.

Интегрированная система ПВО/ПРО Европы создается для «обороны развернутых сил и сил быстрого реагирования, усложнения для России проведения нестратегической ракетной атаки, защиты свободы передвижения в пределах территории НАТО и обеспечения силового ответа на агрессию». Новая многонациональная сеть систем и средств противовоздушной и противоракетной обороны должна сделать сдерживание противника более эффективным, поднять порог принятия противоборствующей стороной решений о нанесении обычных ударов, удерживать его от применения силовых методов решения проблем, а также укрепить уверенность в себе и сплоченность членов альянса. Правда, сегодня не все входящие в блок страны поддерживают указанный курс, опасаясь обострения отношений с Россией.

Интегрированную ПВО/ПРО Европы предлагается создавать на базе систем и средств, состоящих на вооружении ВС стран альянса. Несмотря на то что ракеты‑перехватчики класса SM‑3, входящие, например, в состав противоракетного комплекса Aegis Ashore, развернутого в Румынии, плохо приспособлены для борьбы с российскими ракетами «Искандер» и «Калибр», в этот комплекс могут быть легко интегрированы другие противоракеты для их уничтожения.

Каждый комплекс Aegis Ashore потенциально способен осуществлять боевое управление значительно большим количеством входящих в его состав универсальных пусковых установок (УПУ) Mk 41 VLS, чем сейчас (24). Как известно, указанные УПУ установлены и на кораблях американских ВМС: на эсминцах УРО (96 единиц), и на 122 крейсерах УРО. В универсальных пусковых установках могут размещаться не только ракеты‑перехватчики SM‑3, но и любые другие типы ракет (КР «Томагавк», зенитные, противокорабельные и другие ракеты), которые в настоящее время устанавливаются на кораблях. К тому же в УПУ возможно размещение ракет SM‑6, которые находятся на завершающей стадии разработки и которые, по мнению американских военных специалистов, будут способны поражать «Искандеры», «Калибры» и беспилотные летательные аппараты (БЛА).

Происходящие в мире кризисные процессы и новые воздушные угрозы инициировали на Западе дискуссию относительно совершенствования системы ПВО Европы. С одной стороны, считается, что рост числа тактических баллистических ракет (Tactical Ballistic Missiles, TBM) в ВС так называемых стран‑изгоев, таких как Северная Корея, Иран и Сирия, ведет к росту потенциальных региональных конфликтов и ситуациям, которые могут существенно угрожать безопасности стран Старого Света.

С другой – западные специалисты отмечают явное нарастание в последние годы конфликтного противостояния с Россией. Возникновению последнего способствовала создаваемая США система европейской ПРО и развертывание соответствующих объектов в Польше (Редзиково) и Румынии (Девеселу).

По оценкам западных военных специалистов, отсутствие или недостаточное понимание руководством большинства стран НАТО необходимости дополнительного учета угрозы от крылатых ракет приводит к внушающему опасения дефициту возможностей систем ПВО. Особенно это сказывается на малых и средних дальностях и высотах.

Этот вопрос обсуждался на симпозиуме «Использование воздушного пространства сухопутными войсками – оперативный и технический аспекты», который прошел в середине ноября 2017 года в международном учебном вертолетном центре ВВС Бундесвера, г. Бюкебург (Bückeburg).

Участники форума отметили, что недостатки систем ПВО малой и меньшей дальности (SHORAD/VSHORAD, Short‑Range/Very Short‑Range Air Defence) наблюдаются уже в течение нескольких лет. Модернизация таких систем была названа высокоприоритетным направлением развития средств ПВО НАТО. В среднесрочный период предварительные исследования и первичные разработки зенитно‑ракетных систем (ЗРС) малой дальности оцениваются в 460 млн евро. Для более поздней фазы проекта потребуется дополнительные ассигнования, около 2 млрд евро. Вместе с тем остается невыясненным вопрос, будет ли достаточно этих средств и способна ли европейская промышленность использовать в интересах таких ЗРС уже разработанные лазерные технологии и дополнительные сенсорные компоненты. 

nvo.ng.ru

Столтенберг написал статью о возможности военного ответа НАТО в случае кибератаки

По словам Столтенберга, «киберпространство — это новое поле боя», поэтому главными приоритетами альянса на этом направлении являются подготовка квалифицированных кадров, обеспечение должного финансирования и оснащение необходимой техникой
NATO North Atlantic Treaty Organization / Flickr

Кибератака в отношении НАТО может привести к применению статьи 5 договора альянса о коллективной обороне. Об этом, как передает ТАСС, генеральный секретарь Североатлантического альянса Йенс Столтенберг написал в статье, которую во вторник на своем сайте опубликовал британский журнал Prospect. «Всего за несколько минут одна кибератака может нанести ущерб нашей экономике на миллиарды долларов, привести к сбою работы глобальных компаний, парализовать нашу критическую инфраструктуру, подорвать наши демократии и наш военный потенциал. НАТО приспосабливается к этой новой реальности, чтобы мы все были в безопасности, как и на протяжении последних 70 лет. Серьезная кибератака может инициировать применение статьи 5 нашего основополагающего договора. Это наше обязательство по коллективной обороне, когда нападение на одного союзника расценивается как нападение на всех. Мы определили киберпространство как область, в которой НАТО будет действовать и защищать себя так же эффективно, как и на суше, на море и в воздухе», — отметил он.

По словам Столтенберга, «киберпространство — это новое поле боя», поэтому главными приоритетами альянса на этом направлении являются подготовка квалифицированных кадров, обеспечение должного финансирования и оснащение необходимой техникой.

www.newsru.com

НАТО хочет надежно защищатьсяот самолетов и ракет

Американские зенитные ракетные комплексы «Патриот» в Европе. Фото Reuters

Несколько дней назад турецкое информационное агентство Anadolu сообщило, что министр обороны страны Хулуси Акар рассказал журналистам о начале 27 августа поставок второй батареи зенитной ракетной системы (ЗРС) С‑400. Ранее сообщалось, что Турция проведет полное развертывание С‑400 в рамках системы противовоздушной обороны (ПВО) к апрелю следующего года. В настоящее время достоверно неизвестно, где будут установлены пусковые установки ЗРС. Однако некоторые СМИ писали, что российские установки будут контролировать небо над Анкарой или Северным Кипром.

В начале августа вопрос о ПВО Турции затронул и генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг в ходе визита в Австралию и Новую Зеландию. Выступая в Университете королевы Виктории в Веллингтоне, генсек заявил, что для НАТО оперативная совместимость систем ПВО союзников имеет огромное значение. «Важно сделать так, чтобы различные системы ПВО могли действовать сообща, чтобы их можно было интегрировать в один радиолокационный комплекс, чтобы они были связаны друг с другом. Разумеется, российскую систему невозможно будет интегрировать в ту систему ПВО и ПРО, которая у нас развернута в Европе. У Турции есть и другие средства, такие как истребители и радиолокационные комплексы, которые уже интегрированы в систему ПРО и ПВО НАТО», – подчеркнул глава альянса.

НЕМНОГО ИСТОРИИ

После начала холодной войны и образования блока перед входящими в него странами встал вопрос об обеспечении ПВО объектов и воинских контингентов, находящихся в Западной Европе. В середине 50‑х годов территория ФРГ, Бельгии, Дании, Нидерландов и Франции находилась в зоне досягаемости советских фронтовых бомбардировщиков Ил‑28. Боевой радиус действия дальних бомбардировщиков Ту‑4 позволял наносить ядерные и обычные бомбовые удары по всей территории Европы. Угроза для объектов Североатлантического альянса в Европе еще больше возросла после принятия на вооружение в СССР в 1954 году дальнего реактивного бомбардировщика Ту‑16.

Первоначально ПВО Старого Света обеспечивалась истребительной авиацией. В начале 50‑х это в основном были дозвуковые истребители: американские F‑86 «Сейбр» и английские «Хантер». В сухопутных контингентах американских и британских оккупационных войск в ФРГ и на военных базах стран НАТО имелось несколько сотен зенитных орудий, управление огнем которых осуществлялось с помощью РЛС (75‑мм M51, 90‑мм М2 и 94‑мм 3.7‑Inch QF AA).

Однако по мере роста скорости и увеличения числа советских реактивных бомбардировщиков истребители первого поколения и зенитные орудия стали терять свою эффективность в обеспечении ПВО. Поэтому в конце 50‑х в истребительных эскадрильях стран НАТО появились сверхзвуковые и всепогодные перехватчики, а в наземных подразделениях ПВО – зенитно‑ракетные комплексы.

Истребительная авиация и ЗРК продолжали развиваться, совершенствоваться и поступать на вооружение стран НАТО. Во второй половине 60‑х годов прошлого века в ВВС членов блока стали массово поступать сверхзвуковые английские, американские и французские истребители-перехватчики («Лайтнинг» F.3, F‑104 «Старфайтер», «Mираж III» и F‑4 «Фантом II»). На всех этих самолетах были установлены бортовые РЛС и управляемые ракеты. К тому моменту в Западной Европе была создана широкая сеть аэродромов с твердым покрытием. Все авиабазы, где на постоянной основе базировались перехватчики, имели бетонированные укрытия.

В это же время в ВС Бельгии, Греции, Дании, Италии, Испании и ФРГ появились американские маловысотные ЗРК «Хок» (MIM‑23А HAWK) с дальностью поражения целей 25 км. ЗРК «Хок» обладали и хорошими показателями мобильности. Впоследствии этот ЗРК неоднократно модернизировался, что обеспечило ему удлинение жизненного цикла и поддержание боевых характеристик на требуемом уровне.

В декабре 1955 года военным комитетом НАТО была одобрена разработка так называемой системы ПВО НАТО NADGE (NATO Air Defence Ground Enviroment). В 1961 году ее строительство было завершено. Эта система базировалась в четырех зонах, каждая из которых включала собственные структуры управления: Северная (оперативный центр в Колсос, Норвегия), Центральная (Брюнсюм, Нидерланды), Южная (Неаполь, Италия) и Атлантическая (Станмор, Великобритания). Границы первых трех зон совпадали с границами Северо‑Европейского, Центрально‑Европейского и Южно‑Европейского ТВД. Каждая зона была разделена на районы и разбита на сектора. Районы ПВО территориально совпадали с зонами ответственности тактических авиационных командований. Командование объединенными силами ПВО осуществлялось Верховным главнокомандующим объединенными вооруженными силами НАТО в Европе через свой штаб. Командующие объединенными вооруженными силами НАТО на ТВД руководили силами и средствами ПВО в зонах ответственности, а командующие тактическими авиационными командованиями – в районах ПВО.

После окончания холодной войны и роспуска Организации Варшавского договора необходимость в столь масштабной и дорогостоящей системе противовоздушной обороны исчезла. Угроза вооруженного конфликта упала до минимального уровня, вооружение и техника некогда внушавшей страх странам Запада Советской армии оказались разделены между «независимыми республиками», образовавшимися на территории бывшего СССР. В этих условиях в армиях государств – членов НАТО на фоне сокращения военных бюджетов началось массовое списание противовоздушных систем и истребителей‑перехватчиков, построенных в 60–70‑е годы.

Последующей трансформацией ПВО НАТО стало ее превращение в 1972 году в систему NATINADS. Эта система охватывала две зоны: «Север» (оперативный центр Рамштайн, ФРГ) и «Юг» (оперативный центр Неаполь, Италия). Границы зон совпадают с границами региональных командований блока «Север» и «Юг». Северная зона ПВО распространяется на территории ФРГ, Бельгии, Чехии, Венгрии и Норвегии. Южная зона ПВО контролирует территорию Италии, Испании Греции, Португалии и Турции, части Средиземного и Черного морей. ПВО НАТО тесно взаимодействует с американской НОРАД, с национальными системами ПВО Франции, Испании, Португалии и Швейцарии и с боевыми кораблями 6‑го флота США в Средиземном море. В информационном плане эта система опиралась на сеть стационарных, мобильных и корабельных радиолокаторов и самолеты ДРЛО системы АВАКС, базирующиеся на аэродромах Великобритании, Германии и Франции. Кроме оборонных целей система NATINADS использовалась для управления движением гражданских воздушных судов. Так, только на территории ФРГ постоянно действуют два десятка радиолокационных постов. Главным образом это стационарные РЛС двойного назначения, используемые также гражданскими диспетчерскими службами, а также мобильные радиолокаторы: AR 327, TRS 2215/TRS 2230, AN/MPQ‑64, GIRAFFE АМВ, M3R сантиметрового и дециметрового диапазонов. Наибольшими возможностями обладают французская РЛС GM406F и американская AN / FPS‑117.

В 80‑х годах систему NATINADS стала дополнять интегрированная система наведения ракетного оружия AEGIS (Airborne Early Warning/Ground Environment Integration Segment) (ее название совпадает с названием корабельной интегрированной многофункциональной боевой системы AEGIS (Иджис) американских ВМС). Появилась возможность интегрировать действия самолетов ЕС‑121 и позднее самолетов дальнего радиолокационного обнаружения и управления Е‑3 AWACS, а также выводить получаемые радиолокационные данные и остальную информацию на дисплеи системы.

В Западной Германии NATINADS/AEGIS была дополнена системой управления силами и средствами под названием ПВО ФРГ GEADGE (German Air Defence Ground Environment). К общей европейской системе была присоединена обновленная сеть РЛС южной части Западной Германии и датская система береговых радиолокационных станции CRIS (Coastal Radar Integration System). С целью замены устаревающего оборудования в середине 90‑х годов в НАТО была открыта программа AEGIS Site Emulator (ASE), в рамках которой рабочие места NATINADS/AEGIS были заменены коммерческими серверами и рабочими станциями, что позволило снизить затраты на эксплуатацию системы.

В первые годы XXI века функциональные возможности программы ASE были расширены за счет нового оборудования и программного обеспечения. Появилась возможность запускать программы – эмуляторы разных площадок на одном и том же оборудовании, поэтому система была переименована в Muiti‑AEGIS Site Emulator (MASE). Ей на смену пришла Система воздушного командования и управления НАТО ACCS (Air Command and Control System).

ОБЪЕДИНЕННАЯ СИСТЕМАПВО/ПРО НАТО СЕГОДНЯ И ЗАВТРА

В настоящее время в НАТО действует и постоянно совершенствуется интегрированная система противовоздушной и противоракетной обороны (NATO Integrated Air and Missile Defense, NATOIAMD). В перспективе в нее планируется включить силы и средства ЕвроПРО, а также системы ПВО и ПРО Франции, Германии, Польши и других стран. По мере развития технологий фактически будет создана глобальная воздушно‑космическая оборона, управляемая из США. Обслуживание интегрированной ПВО/ПРО, которая, по оценкам Пентагона, будет особенно необходима американским ВС в 2020–2030‑е годы, будет возложено на подготовленные подразделения будущих сил этого профиля.

В январе 2012 года было создано подразделение, представляющее собой первый уровень командования интегрированной ПВО–ПРО на континенте. Данное подразделение призвано контролировать и помогать строительству ПРО на европейском ТВД в соответствии с поэтапным адаптивным подходом. С европейской ПВО–ПРО будет связан, в частности, и первый на Ближнем Востоке оперативный центр управления противовоздушно‑противоракетной обороной, создаваемый американской компанией «Рейтеон» в Катаре.

Курс НАТО на создание интегрированной системы ПВО/ПРО был подтвержден на состоявшемся в 2016 году саммите Североатлантического альянса в Варшаве. На этом форуме была отмечена необходимость принятия дополнительных мер по модернизации и расширению ПВО Европы и ее трансформации в интегрированную систему ПВО/ПРО. При этом в НАТО намерены не останавливаться на строительстве ЕвроПРО, а двигаться в направлении создания «сетевой интегрированной ПВО–ПРО первого этапа, предназначенной для сдерживания и отражения угроз в нижних эшелонах войск со стороны России и укрепления стратегической стабильности.

Интегрированная система ПВО/ПРО Европы создается для «обороны развернутых сил и сил быстрого реагирования, усложнения для России проведения нестратегической ракетной атаки, защиты свободы передвижения в пределах территории НАТО и обеспечения силового ответа на агрессию». Новая многонациональная сеть систем и средств противовоздушной и противоракетной обороны должна сделать сдерживание противника более эффективным, поднять порог принятия противоборствующей стороной решений о нанесении обычных ударов, удерживать его от применения силовых методов решения проблем, а также укрепить уверенность в себе и сплоченность членов альянса. Правда, сегодня не все входящие в блок страны поддерживают указанный курс, опасаясь обострения отношений с Россией.

Интегрированную ПВО/ПРО Европы предлагается создавать на базе систем и средств, состоящих на вооружении ВС стран альянса. Несмотря на то что ракеты‑перехватчики класса SM‑3, входящие, например, в состав противоракетного комплекса Aegis Ashore, развернутого в Румынии, плохо приспособлены для борьбы с российскими ракетами «Искандер» и «Калибр», в этот комплекс могут быть легко интегрированы другие противоракеты для их уничтожения.

Каждый комплекс Aegis Ashore потенциально способен осуществлять боевое управление значительно большим количеством входящих в его состав универсальных пусковых установок (УПУ) Mk 41 VLS, чем сейчас (24). Как известно, указанные УПУ установлены и на кораблях американских ВМС: на эсминцах УРО (96 единиц), и на 122 крейсерах УРО. В универсальных пусковых установках могут размещаться не только ракеты‑перехватчики SM‑3, но и любые другие типы ракет (КР «Томагавк», зенитные, противокорабельные и другие ракеты), которые в настоящее время устанавливаются на кораблях. К тому же в УПУ возможно размещение ракет SM‑6, которые находятся на завершающей стадии разработки и которые, по мнению американских военных специалистов, будут способны поражать «Искандеры», «Калибры» и беспилотные летательные аппараты (БЛА).

Происходящие в мире кризисные процессы и новые воздушные угрозы инициировали на Западе дискуссию относительно совершенствования системы ПВО Европы. С одной стороны, считается, что рост числа тактических баллистических ракет (Tactical Ballistic Missiles, TBM) в ВС так называемых стран‑изгоев, таких как Северная Корея, Иран и Сирия, ведет к росту потенциальных региональных конфликтов и ситуациям, которые могут существенно угрожать безопасности стран Старого Света.

С другой – западные специалисты отмечают явное нарастание в последние годы конфликтного противостояния с Россией. Возникновению последнего способствовала создаваемая США система европейской ПРО и развертывание соответствующих объектов в Польше (Редзиково) и Румынии (Девеселу).

По оценкам западных военных специалистов, отсутствие или недостаточное понимание руководством большинства стран НАТО необходимости дополнительного учета угрозы от крылатых ракет приводит к внушающему опасения дефициту возможностей систем ПВО. Особенно это сказывается на малых и средних дальностях и высотах.

Этот вопрос обсуждался на симпозиуме «Использование воздушного пространства сухопутными войсками – оперативный и технический аспекты», который прошел в середине ноября 2017 года в международном учебном вертолетном центре ВВС Бундесвера, г. Бюкебург (Bückeburg).

Участники форума отметили, что недостатки систем ПВО малой и меньшей дальности (SHORAD/VSHORAD, Short‑Range/Very Short‑Range Air Defence) наблюдаются уже в течение нескольких лет. Модернизация таких систем была названа высокоприоритетным направлением развития средств ПВО НАТО. В среднесрочный период предварительные исследования и первичные разработки зенитно‑ракетных систем (ЗРС) малой дальности оцениваются в 460 млн евро. Для более поздней фазы проекта потребуется дополнительные ассигнования, около 2 млрд евро. Вместе с тем остается невыясненным вопрос, будет ли достаточно этих средств и способна ли европейская промышленность использовать в интересах таких ЗРС уже разработанные лазерные технологии и дополнительные сенсорные компоненты.

globalwarnews.ru

НАТО хочет надежно защищатьсяот самолетов и ракет

Американские зенитные ракетные комплексы «Патриот» в Европе. Фото Reuters

Несколько дней назад турецкое информационное агентство Anadolu сообщило, что министр обороны страны Хулуси Акар рассказал журналистам о начале 27 августа поставок второй батареи зенитной ракетной системы (ЗРС) С‑400. Ранее сообщалось, что Турция проведет полное развертывание С‑400 в рамках системы противовоздушной обороны (ПВО) к апрелю следующего года. В настоящее время достоверно неизвестно, где будут установлены пусковые установки ЗРС. Однако некоторые СМИ писали, что российские установки будут контролировать небо над Анкарой или Северным Кипром.

В начале августа вопрос о ПВО Турции затронул и генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг в ходе визита в Австралию и Новую Зеландию. Выступая в Университете королевы Виктории в Веллингтоне, генсек заявил, что для НАТО оперативная совместимость систем ПВО союзников имеет огромное значение. «Важно сделать так, чтобы различные системы ПВО могли действовать сообща, чтобы их можно было интегрировать в один радиолокационный комплекс, чтобы они были связаны друг с другом. Разумеется, российскую систему невозможно будет интегрировать в ту систему ПВО и ПРО, которая у нас развернута в Европе. У Турции есть и другие средства, такие как истребители и радиолокационные комплексы, которые уже интегрированы в систему ПРО и ПВО НАТО», – подчеркнул глава альянса.

НЕМНОГО ИСТОРИИ

После начала холодной войны и образования блока перед входящими в него странами встал вопрос об обеспечении ПВО объектов и воинских контингентов, находящихся в Западной Европе. В середине 50‑х годов территория ФРГ, Бельгии, Дании, Нидерландов и Франции находилась в зоне досягаемости советских фронтовых бомбардировщиков Ил‑28. Боевой радиус действия дальних бомбардировщиков Ту‑4 позволял наносить ядерные и обычные бомбовые удары по всей территории Европы. Угроза для объектов Североатлантического альянса в Европе еще больше возросла после принятия на вооружение в СССР в 1954 году дальнего реактивного бомбардировщика Ту‑16.

Первоначально ПВО Старого Света обеспечивалась истребительной авиацией. В начале 50‑х это в основном были дозвуковые истребители: американские F‑86 «Сейбр» и английские «Хантер». В сухопутных контингентах американских и британских оккупационных войск в ФРГ и на военных базах стран НАТО имелось несколько сотен зенитных орудий, управление огнем которых осуществлялось с помощью РЛС (75‑мм M51, 90‑мм М2 и 94‑мм 3.7‑Inch QF AA).

Однако по мере роста скорости и увеличения числа советских реактивных бомбардировщиков истребители первого поколения и зенитные орудия стали терять свою эффективность в обеспечении ПВО. Поэтому в конце 50‑х в истребительных эскадрильях стран НАТО появились сверхзвуковые и всепогодные перехватчики, а в наземных подразделениях ПВО – зенитно‑ракетные комплексы.

Истребительная авиация и ЗРК продолжали развиваться, совершенствоваться и поступать на вооружение стран НАТО. Во второй половине 60‑х годов прошлого века в ВВС членов блока стали массово поступать сверхзвуковые английские, американские и французские истребители-перехватчики («Лайтнинг» F.3, F‑104 «Старфайтер», «Mираж III» и F‑4 «Фантом II»). На всех этих самолетах были установлены бортовые РЛС и управляемые ракеты. К тому моменту в Западной Европе была создана широкая сеть аэродромов с твердым покрытием. Все авиабазы, где на постоянной основе базировались перехватчики, имели бетонированные укрытия.

В это же время в ВС Бельгии, Греции, Дании, Италии, Испании и ФРГ появились американские маловысотные ЗРК «Хок» (MIM‑23А HAWK) с дальностью поражения целей 25 км. ЗРК «Хок» обладали и хорошими показателями мобильности. Впоследствии этот ЗРК неоднократно модернизировался, что обеспечило ему удлинение жизненного цикла и поддержание боевых характеристик на требуемом уровне.

В декабре 1955 года военным комитетом НАТО была одобрена разработка так называемой системы ПВО НАТО NADGE (NATO Air Defence Ground Enviroment). В 1961 году ее строительство было завершено. Эта система базировалась в четырех зонах, каждая из которых включала собственные структуры управления: Северная (оперативный центр в Колсос, Норвегия), Центральная (Брюнсюм, Нидерланды), Южная (Неаполь, Италия) и Атлантическая (Станмор, Великобритания). Границы первых трех зон совпадали с границами Северо‑Европейского, Центрально‑Европейского и Южно‑Европейского ТВД. Каждая зона была разделена на районы и разбита на сектора. Районы ПВО территориально совпадали с зонами ответственности тактических авиационных командований. Командование объединенными силами ПВО осуществлялось Верховным главнокомандующим объединенными вооруженными силами НАТО в Европе через свой штаб. Командующие объединенными вооруженными силами НАТО на ТВД руководили силами и средствами ПВО в зонах ответственности, а командующие тактическими авиационными командованиями – в районах ПВО.

После окончания холодной войны и роспуска Организации Варшавского договора необходимость в столь масштабной и дорогостоящей системе противовоздушной обороны исчезла. Угроза вооруженного конфликта упала до минимального уровня, вооружение и техника некогда внушавшей страх странам Запада Советской армии оказались разделены между «независимыми республиками», образовавшимися на территории бывшего СССР. В этих условиях в армиях государств – членов НАТО на фоне сокращения военных бюджетов началось массовое списание противовоздушных систем и истребителей‑перехватчиков, построенных в 60–70‑е годы.

Последующей трансформацией ПВО НАТО стало ее превращение в 1972 году в систему NATINADS. Эта система охватывала две зоны: «Север» (оперативный центр Рамштайн, ФРГ) и «Юг» (оперативный центр Неаполь, Италия). Границы зон совпадают с границами региональных командований блока «Север» и «Юг». Северная зона ПВО распространяется на территории ФРГ, Бельгии, Чехии, Венгрии и Норвегии. Южная зона ПВО контролирует территорию Италии, Испании Греции, Португалии и Турции, части Средиземного и Черного морей. ПВО НАТО тесно взаимодействует с американской НОРАД, с национальными системами ПВО Франции, Испании, Португалии и Швейцарии и с боевыми кораблями 6‑го флота США в Средиземном море. В информационном плане эта система опиралась на сеть стационарных, мобильных и корабельных радиолокаторов и самолеты ДРЛО системы АВАКС, базирующиеся на аэродромах Великобритании, Германии и Франции. Кроме оборонных целей система NATINADS использовалась для управления движением гражданских воздушных судов. Так, только на территории ФРГ постоянно действуют два десятка радиолокационных постов. Главным образом это стационарные РЛС двойного назначения, используемые также гражданскими диспетчерскими службами, а также мобильные радиолокаторы: AR 327, TRS 2215/TRS 2230, AN/MPQ‑64, GIRAFFE АМВ, M3R сантиметрового и дециметрового диапазонов. Наибольшими возможностями обладают французская РЛС GM406F и американская AN / FPS‑117.

В 80‑х годах систему NATINADS стала дополнять интегрированная система наведения ракетного оружия AEGIS (Airborne Early Warning/Ground Environment Integration Segment) (ее название совпадает с названием корабельной интегрированной многофункциональной боевой системы AEGIS (Иджис) американских ВМС). Появилась возможность интегрировать действия самолетов ЕС‑121 и позднее самолетов дальнего радиолокационного обнаружения и управления Е‑3 AWACS, а также выводить получаемые радиолокационные данные и остальную информацию на дисплеи системы.

В Западной Германии NATINADS/AEGIS была дополнена системой управления силами и средствами под названием ПВО ФРГ GEADGE (German Air Defence Ground Environment). К общей европейской системе была присоединена обновленная сеть РЛС южной части Западной Германии и датская система береговых радиолокационных станции CRIS (Coastal Radar Integration System). С целью замены устаревающего оборудования в середине 90‑х годов в НАТО была открыта программа AEGIS Site Emulator (ASE), в рамках которой рабочие места NATINADS/AEGIS были заменены коммерческими серверами и рабочими станциями, что позволило снизить затраты на эксплуатацию системы.

В первые годы XXI века функциональные возможности программы ASE были расширены за счет нового оборудования и программного обеспечения. Появилась возможность запускать программы – эмуляторы разных площадок на одном и том же оборудовании, поэтому система была переименована в Muiti‑AEGIS Site Emulator (MASE). Ей на смену пришла Система воздушного командования и управления НАТО ACCS (Air Command and Control System).

ОБЪЕДИНЕННАЯ СИСТЕМАПВО/ПРО НАТО СЕГОДНЯ И ЗАВТРА

В настоящее время в НАТО действует и постоянно совершенствуется интегрированная система противовоздушной и противоракетной обороны (NATO Integrated Air and Missile Defense, NATOIAMD). В перспективе в нее планируется включить силы и средства ЕвроПРО, а также системы ПВО и ПРО Франции, Германии, Польши и других стран. По мере развития технологий фактически будет создана глобальная воздушно‑космическая оборона, управляемая из США. Обслуживание интегрированной ПВО/ПРО, которая, по оценкам Пентагона, будет особенно необходима американским ВС в 2020–2030‑е годы, будет возложено на подготовленные подразделения будущих сил этого профиля.

В январе 2012 года было создано подразделение, представляющее собой первый уровень командования интегрированной ПВО–ПРО на континенте. Данное подразделение призвано контролировать и помогать строительству ПРО на европейском ТВД в соответствии с поэтапным адаптивным подходом. С европейской ПВО–ПРО будет связан, в частности, и первый на Ближнем Востоке оперативный центр управления противовоздушно‑противоракетной обороной, создаваемый американской компанией «Рейтеон» в Катаре.

Курс НАТО на создание интегрированной системы ПВО/ПРО был подтвержден на состоявшемся в 2016 году саммите Североатлантического альянса в Варшаве. На этом форуме была отмечена необходимость принятия дополнительных мер по модернизации и расширению ПВО Европы и ее трансформации в интегрированную систему ПВО/ПРО. При этом в НАТО намерены не останавливаться на строительстве ЕвроПРО, а двигаться в направлении создания «сетевой интегрированной ПВО–ПРО первого этапа, предназначенной для сдерживания и отражения угроз в нижних эшелонах войск со стороны России и укрепления стратегической стабильности.

Интегрированная система ПВО/ПРО Европы создается для «обороны развернутых сил и сил быстрого реагирования, усложнения для России проведения нестратегической ракетной атаки, защиты свободы передвижения в пределах территории НАТО и обеспечения силового ответа на агрессию». Новая многонациональная сеть систем и средств противовоздушной и противоракетной обороны должна сделать сдерживание противника более эффективным, поднять порог принятия противоборствующей стороной решений о нанесении обычных ударов, удерживать его от применения силовых методов решения проблем, а также укрепить уверенность в себе и сплоченность членов альянса. Правда, сегодня не все входящие в блок страны поддерживают указанный курс, опасаясь обострения отношений с Россией.

Интегрированную ПВО/ПРО Европы предлагается создавать на базе систем и средств, состоящих на вооружении ВС стран альянса. Несмотря на то что ракеты‑перехватчики класса SM‑3, входящие, например, в состав противоракетного комплекса Aegis Ashore, развернутого в Румынии, плохо приспособлены для борьбы с российскими ракетами «Искандер» и «Калибр», в этот комплекс могут быть легко интегрированы другие противоракеты для их уничтожения.

Каждый комплекс Aegis Ashore потенциально способен осуществлять боевое управление значительно большим количеством входящих в его состав универсальных пусковых установок (УПУ) Mk 41 VLS, чем сейчас (24). Как известно, указанные УПУ установлены и на кораблях американских ВМС: на эсминцах УРО (96 единиц), и на 122 крейсерах УРО. В универсальных пусковых установках могут размещаться не только ракеты‑перехватчики SM‑3, но и любые другие типы ракет (КР «Томагавк», зенитные, противокорабельные и другие ракеты), которые в настоящее время устанавливаются на кораблях. К тому же в УПУ возможно размещение ракет SM‑6, которые находятся на завершающей стадии разработки и которые, по мнению американских военных специалистов, будут способны поражать «Искандеры», «Калибры» и беспилотные летательные аппараты (БЛА).

Происходящие в мире кризисные процессы и новые воздушные угрозы инициировали на Западе дискуссию относительно совершенствования системы ПВО Европы. С одной стороны, считается, что рост числа тактических баллистических ракет (Tactical Ballistic Missiles, TBM) в ВС так называемых стран‑изгоев, таких как Северная Корея, Иран и Сирия, ведет к росту потенциальных региональных конфликтов и ситуациям, которые могут существенно угрожать безопасности стран Старого Света.

С другой – западные специалисты отмечают явное нарастание в последние годы конфликтного противостояния с Россией. Возникновению последнего способствовала создаваемая США система европейской ПРО и развертывание соответствующих объектов в Польше (Редзиково) и Румынии (Девеселу).

По оценкам западных военных специалистов, отсутствие или недостаточное понимание руководством большинства стран НАТО необходимости дополнительного учета угрозы от крылатых ракет приводит к внушающему опасения дефициту возможностей систем ПВО. Особенно это сказывается на малых и средних дальностях и высотах.

Этот вопрос обсуждался на симпозиуме «Использование воздушного пространства сухопутными войсками – оперативный и технический аспекты», который прошел в середине ноября 2017 года в международном учебном вертолетном центре ВВС Бундесвера, г. Бюкебург (Bückeburg).

Участники форума отметили, что недостатки систем ПВО малой и меньшей дальности (SHORAD/VSHORAD, Short‑Range/Very Short‑Range Air Defence) наблюдаются уже в течение нескольких лет. Модернизация таких систем была названа высокоприоритетным направлением развития средств ПВО НАТО. В среднесрочный период предварительные исследования и первичные разработки зенитно‑ракетных систем (ЗРС) малой дальности оцениваются в 460 млн евро. Для более поздней фазы проекта потребуется дополнительные ассигнования, около 2 млрд евро. Вместе с тем остается невыясненным вопрос, будет ли достаточно этих средств и способна ли европейская промышленность использовать в интересах таких ЗРС уже разработанные лазерные технологии и дополнительные сенсорные компоненты.

www.globalwarnews.ru

куда поведет Молдову новое правительство

27 Августа 2019 г. 20:28

Молдова давно рассматривалась на Западе как одно из государств в авангарде евроатлантического проекта на постсоветском пространстве. До недавних пор подобный имидж страны поддерживался благодаря Владимиру Плахотнюку. Он практически полностью контролировал молдавскую политическую арену и проводил откровенно прозападный внешнеполитический курс через своих ставленников. Однако формирование коалиции без демократов в начале июня 2019 г. заставляет задуматься о том, как может трансформироваться взаимодействие Кишинева и Брюсселя в новых политических реалиях. То, как развиваются отношения Молдовы и НАТО в настоящий момент, и каким может быть будущее политики «открытых дверей» Альянса на молдавском направлении анализирует кандидат исторических наук, старший преподаватель Саратовского национального исследовательского государственного университета имени Н.Г. Чернышевского Евгений Коренев.

Неожиданная коалиция в Кишиневе: реакция НАТО

В начале июня 2019 г. в столице Молдовы грянула настоящая политическая сенсация. Как известно, ни что так не объединяет две партии, занимающие противоположные идеологические и геополитические позиции, как наличие общего противника, захватившего власть и не собирающегося кому-либо ее отдавать. Именно так и получилось в Молдове. 8 июня 2019 г. была сформирована коалиция, в которую вошли Партия социалистов Республики Молдова, традиционно рассматриваемая как пророссийская, и блок ACUM, являющийся проевропейской структурой. Столь необычный политический союз мог возникнуть лишь благодаря желанию всех его участников отстранить от власти бизнесмена Владимира Плахотнюка и его сторонников из Демократической партии Молдовы. Однако, пожалуй, даже такое желание не объединило бы правых и левых, если бы не позиция внешних игроков и, прежде всего, России и ЕС, которым порядком поднадоела политическая неразбериха в Кишиневе, что вынудило их подтолкнуть своих протеже к заключению коалиционного соглашения.

На фоне весьма позитивных оценок произошедшего события со стороны российского руководства и представителей Евросоюза реакция США и НАТО оказалась куда более сдержанной.

Для Вашингтона очень важно, чтобы в Молдове на фоне внутриполитических трансформаций не произошло резкого усиления пророссийских настроений и коррекции внешнеполитического курса страны на евроатлантическом направлении.

В связи с этим неудивительно, что руководство Альянса также отреагировало на перемены в Кишиневе весьма осторожно.

В Заявлении официального представителя НАТО о ситуации в Республике Молдова, опубликованном 9 июня 2019 г., было отмечено, что Североатлантический альянс обеспокоен молдавским политическим кризисом. При этом в документе намеренно используются традиционные дипломатические формулировки, выраженные в призывах ко всем политическим силам страны проявлять сдержанность и вести диалог друг с другом. Однако обращает на себя внимание тот факт, что в заявлении говорится о заинтересованности НАТО в том, чтобы все демократически избранные лидеры Республики Молдова могли работать вместе для преодоления кризиса, что, по сути, означает готовность Брюсселя рассматривать в будущем опального ныне Владимира Плахотнюка как одного из возможных архитекторов молдавской политики. Очевидно, что как минимум на данном этапе Россия и ЕС не могли бы согласиться с подобным допущением.

Как и всякое заявление НАТО, посвященное сложной внутриполитической ситуации в государстве-партнере, данный документ содержит обещания руководства Организации поддержать страну: «Мы подтверждаем неизменную поддержку Республики Молдова со стороны НАТО в реформировании ее институтов обороны и безопасности. НАТО и Республика Молдова являются близкими партнерами уже более 25 лет. Мы сохраняем приверженность независимости, суверенитету и территориальной целостности Республики Молдова».

Подобную же риторику использовал генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг во время своего выступления перед журналистами по итогам переговоров с премьер-министром Республики Молдова Майей Санду, совершившей визит в штаб-квартиру Альянса в Брюсселе 3 июля 2019 г. Необходимо подчеркнуть, что посещение Организации Североатлантического договора стало частью европейского турне нового руководителя молдавского правительства.

Главная цель Майи Санду в ходе поездки в Бухарест и Брюссель заключалась в разблокировании финансовой помощи со стороны ЕС. Очевидно, что на этом фоне посещение штаб-квартиры Альянса являлось чисто протокольным мероприятием, что называется «для галочки», чтобы продемонстрировать неизменность евроатлантического курса страны. По итогам переговоров генеральный секретарь Альянса заявил о том, что НАТО будет поддерживать статус Молдовы как нейтрального государства, при этом упомянул о достигнутых успехах в сфере практического взаимодействия, связанных с уничтожением опасных пестицидов, совершенствованием управления молдавскими вооруженными силами и решением ряда вопросов в области кибербезопасности.

 

Премьер-министр Молдовы Майя Санду и генсек НАТО Йенс Столтенберг.

Майя Санду в свою очередь дала понять Йенсу Столтенбергу, что Кишинев будет и дальше двигаться по пути евроатлантической интеграции, действуя на основе Индивидуального плана партнерства и используя такие механизмы как программа «Партнерство ради мира», «Наука ради мира» и трастовые фонды. При этом, по ее мнению, приоритетом должна стать реформа оборонного сектора и сотрудничество с НАТО в области кибербезопасности.

На первый взгляд, кажется, что ничего не изменилось ни в риторике руководства Альянса, ни в заявлениях молдавских властей по вопросу о двустороннем взаимодействии за исключением обвинений в коррупции, прозвучавших в адрес предыдущего правительства. Если посмотреть стенограммы брифингов Йенса Столтенберга и бывшего премьер-министра Республики Молдова Павла Филипа, мы увидим все то же самое: 25 лет партнерства, пестициды, кибербезопасность и все прочее. В этой связи встает вполне логичный вопрос, можно ли ожидать каких-либо изменений в политике безопасности от коалиционного правительства и, что будет делать Альянс в новых политических реалиях с Молдовой?

Фактор министра обороны

Если ответить кратко на первую часть данного вопроса, можно сказать с определенной долей осторожности, что изменения естественно произойдут, но эти изменения будут незначительными. Основание для подобных предположений дает сам кадровый состав правительства. За последние 15 лет после завершения работы в министерстве Виктора Гайчука и Валерия Плешки министром обороны Республики Молдовы неизменно становился человек с откровенно антироссийскими взглядами, который видел основную задачу оборонного ведомства в сотрудничестве с НАТО.

До июня 2019 г. невозможно было представить на посту министра обороны государственного деятеля, выступающего хотя бы за нейтральные отношения с Москвой и не заявляющего, что Россия представляет «угрозу национальной безопасности». Однако благодаря формированию коалиции такой человек появился.

Речь идет о новом министре обороны Павле Войку, который с августа 2017 г. вплоть до своего назначения работал в качестве советника президента Республики Молдова Игоря Додона по особым поручениям, а до этого имел большой опыт полицейской службы. Он стал одним из немногих социалистов в составе коалиционного правительства и, очевидно, имеет совершенно иное представление о проблемах национальной безопасности по сравнению с большинством своих коллег.

Наглядным подтверждением этого стал визит Войку в Москву 26 июля 2019 г., где он провел переговоры с министром обороны РФ Сергеем Шойгу. В ходе встречи обсуждались вопросы двустороннего военного и военно-технического сотрудничества. Стоит отметить, что это первый за достаточно продолжительный период времени визит главы молдавского оборонного ведомства в Москву, и, как отметил Шойгу, накопилось довольно много проблем в отношениях двух стран. В ответ Войку заявил, что «Россия является надежным союзником для Молдовы». По его словам, Кишинев будет стремиться к формированию дружеских отношений со всеми государствами и не собирается вступать в союзы против кого-то.

 

Министр обороны России Сергей Шойгу и министр обороны Молдовы Павел Войку. Источник: kp.ru.

Молдавский министр отдельно поблагодарил Россию за активное участие в разрешении политического кризиса в Молдове и за быстрое признание нового правительства. Безусловно, никакого прорыва в ходе московских переговоров не произошло, но они стали символом возможных перемен в российско-молдавских отношениях в сфере обороны и безопасности.

Еще до отъезда в Москву Павел Войку буквально был атакован журналистами ряда молдавских прозападных СМИ, которые очень хотели узнать его позицию по возможному выводу российских миротворцев из Приднестровья и по перспективам взаимодействия с НАТО. Однако министр уклонился от однозначного ответа, заявив, что с Россией нужно вести диалог по всем сложным вопросам, не оказывая никакого давления на нее, а с Альянсом работать как с одним из партнеров.

Не стоит переоценивать «пророссийскость» Павла Войку и его институциональные возможности. Даже при большом желании министр не сможет противостоять магистральному направлению во внешней политике Молдовы и просто будет вынужден играть по сложившимся до него правилам.

Подтверждением этого является тот факт, что, прибыв из Москвы, он уже 1 августа посетил Офис связи НАТО в Кишиневе. В ходе встречи с руководителем Офиса Кристиной Балейсайте Павел Войку обсудил процесс реформирования молдавских вооруженных сил и развитие партнерских отношений страны с НАТО. Естественно, что такой визит вполне укладывается в политику нейтралитета, которую официально проводит Молдове, поскольку поездка в Россию была уравновешена посещением натовской структуры. Однако президент страны Игорь Додон, советником которого являлся ранее Павел Войку, неоднократно заявлял, что этот офис должен быть закрыт. На этом фоне визит министра в данное учреждение, прошедший в благожелательной атмосфере, выбивается из общей линии социалистов и их сторонников.

Совершенно определенно можно сказать, что никто не будет пересматривать ежегодный список учений, в которых участвуют молдавские военнослужащие под эгидой НАТО или в партнерстве с государствами, идущими по пути евроатлантической интеграции. Кроме того, вряд ли будет сокращено или прекращено присутствие контингента Молдове в составе миротворческой миссии Силы для Косово, действующей под руководством Альянса.

 

Молдавские военные на учениях НАТО. Источник: rossaprimavera.ru.

Необходимо учитывать, что в молдавской политической системе министр обороны не задерживается на своем посту долгое время. Даже «долгожитель» на этой должности Виталий Маринуца проработал менее 5 лет.

Сложившаяся же коалиция не выглядит сверхстабильной, и в любой момент в ней возможны кадровые перестановки, не говоря уже о том, что в случае обострения политической ситуации правительство вообще может уйти в отставку.

20 октября 2019 г. в Молдове пройдут всеобщие местные выборы, а также выборы в парламент в 3 одномандатных округах. Если членам коалиции не удастся договориться, и возникнут конфликты по результатам голосования, это может стать началом конца для коалиционного объединения. В таком случае ко второй половине осени-началу зимы 2019 г. мы уже сможем увидеть первые перестановки в правительстве.

Хотя, возможно, они и не коснутся двух ведомств, которые, так или иначе, отвечают за геополитическую составляющую в правительственной стратегии: министерства иностранных дел и европейской интеграции и министерства обороны. Достигнутое соглашение по кандидатурам данных министров создало хрупкое равновесие между проевропейскими и пророссийскими силами в коалиции, и каждый получил свое. Попытка одной из сторон изменить это равновесие в свою пользу приведет к краху всей системы.

В этой связи во внешней политике Республики Молдова в ближайшие месяцы будут преобладать консервативные настроения. Очевидно, что серьезные перемены во внешнеполитическом курсе Молдова возможны лишь в случае маловероятного пока сценария полного доминирования социалистов.

Перспективы политики безопасности коалиционного правительства

Таким образом, учитывая специфику политической системы Республики Молдова, стоит констатировать, что новая коалиция пока не осуществила никаких кардинальных изменений в отношениях с НАТО, чтобы можно было с уверенностью говорить о коррекции евроатлантического курса Кишинева. Тем не менее спустя два месяца после формирования коалиционного правительства в Молдове видны определенные перспективы политики безопасности страны в краткосрочной перспективе:

1) НАТО останется главным партнером для Молдовы в сфере безопасности. При этом будет происходить постепенное сближение страны с Организацией Североатлантического договора без вступления в нее. Молдова продолжит участвовать в учениях под эгидой Альянса. Офис связи НАТО в Кишиневе будет функционировать в прежнем режиме. В случае, если правительству Майи Санду удастся добиться постоянного финансирования со стороны ЕС, и в стране начнется относительно устойчивый экономический рост, молдавское руководство приступит к поэтапной реализации принятого в Альянсе курса на увеличение оборонных расходов до 2% ВВП. Хотя необходимо понимать, что в ближайшие годы состояние экономики Молдовы вряд ли позволит осуществить подобную идею в полном объеме.

2) Нынешняя конфигурация власти и состояние молдавского общественного мнения будут препятствовать реализации унионистского проекта объединения с Румынией. В ближайшее время не стоит ожидать принятия совместной оборонной доктрины Молдовы и Румынии или формирования единых воинских подразделений. Исключение может составить лишь миротворческий батальон, о создании которого Кишинев и Бухарест говорят уже не первый год.

Румыния будет по-прежнему играть роль авангарда НАТО в деле оборонной реформы Молдовы, осуществляя переподготовку кадров для молдавской армии.

3) Определенная коррекция политики безопасности коалиционного правительства возможна на российском направлении. С Москвой будет налаживаться сотрудничество в военно-технической сфере, которое будет носить ограниченный характер.

НАТО будет по-прежнему призывать к выводу российских войск из Приднестровья, однако пока будет существовать коалиция, никто реально не возьмется за реализацию данной идеи.

В случае если предстоящий в сентябре 2019 г. визит Майи Санду в Россию пройдет успешно, можно будет ожидать в перспективе запуска переговорного процесса по приднестровской проблеме в новом формате без предварительных условий о выводе российского контингента из зоны замороженного конфликта.

Вместо заключения: кадры решают все

17 июля генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг объявил о том, что в середине октября 2019 г. Мирча Джоанэ вступит в должность его заместителя и заменит на этом посту Роуз Гетемюллер. Представитель Румынии впервые займет столь высокую должность в структуре Альянса. В разные годы Мирча Джоанэ был председателем румынского Сената, министром иностранных дел страны и послом Румынии в США. Конечно, не стоит переоценивать значимость данного назначения для отношений НАТО и Молдовы, но, очевидно, что румынский государственный деятель на новом посту может оказать достаточно серьезное влияние, если не на выработку стратегии Альянса в отношении Кишинева, то, как минимум, на реализацию молдавского курса Организации. Вероятно, его деятельность будет направлена на интенсификацию сотрудничества Молдовы и НАТО в области оборонной реформы и на активизацию работы кишиневского Офиса связи НАТО.

Однако основной задачей станет создание положительного образа Альянса в молдавском обществе. Возможно, что это кадровое решение окажется куда более важным для будущего отношений Молдовы и НАТО, чем все визиты, переговоры и заявления президента, премьер-министра и министра обороны страны.

Ведь объект, которым, к сожалению, на сегодняшний день является Молдова, не может ничего указывать субъекту, а должен спокойно ждать управляющего воздействия с его стороны.

Евгений Коренев, кандидат исторических наук, старший преподаватель Саратовского национального исследовательского государственного университета имени Н.Г. Чернышевского

eurasia.expert

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *