Об институте

// Росатом / // ТВЭЛ / ВНИИНМ

29 августа 1949 года в районе города Семипалатинска было проведено первое испытание советского ядерного оружия, положившее конец ядерной монополии США. Ядерный щит обеспечил мирное развитие нашей Родины на долгие годы.

И.В.Курчатов

После получения разведданных об интенсивном развертывании американцами работ по Манхэттенскому проекту, 28 сентября 1942 года появилось распоряжение ГКО №2352 «Об организации работ по урану».

11 февраля 1943 ГКО принимает решение об организации Лаборатории №2 АН СССР для изучения атомной энергии. Руководителем научного ядерного центра в марте назначен Игорь Васильевич Курчатов.

Ю.Б.Харитон у бомбы

9 апреля 1946 года Совмин СССР издал распоряжение №806-327 о создании при Лаборатории №2 спецКБ по разработке ядерного оружия — КБ-11.

Его начальником назначался Зернов, главным конструктором — Ю.Б.Харитон.

В декабре 1945 года начал функционировать и наш институт. Работая в крайне напряженном режиме, коллективы лабораторий института упорно шли к решению самой главной задачи — созданию материалов и технологий для первой советской атомной бомбы.

Наконец, 29 августа 1949 года было произведено успешное атомное испытание. Можно сказать, что этим был завершен первый этап деятельности института.

Бригада Бочвара

Стало ясно, что в течение короткого времени был создан трудоспособный, сплоченный, с огромным потенциалом коллектив, готовый решать самые трудные задачи на высоком научном уровне. В этот период был выработан особый стиль работы всего коллектива исследователей, конструкторов, технологов, производства и администрации, при котором имело место постоянное и четкое взаимодействие всех подразделений с полным пониманием важности и необходимости выполнения стоящих перед каждым задач.

Кроме того, не следует забывать, что работали в крайне тяжелых послевоенных условиях, когда значительную часть оборудования, приборов, установок, инструментов и т.п. приходилось изобретать, создавать, изготавливать своими руками.

Но это было в 1949 году.

А до этого было необходимо решить следующие задачи:

  • разведка, добыча, переработка урановых руд;
  • получение отечественного урана-238 для тепловыделяющих элементов атомного реактора;
  • обоснование, расчет, строительство первого в СССР физического реактора;
  • создание и эксплуатация первого промышленного ядерного реактора — наработчика плутония;
  • наработка плутония в количестве, достаточном для изготовления ядерного заряда;
  • выделение плутония, перевод его в металлическую форму и изготовление собственно плутониевого заряда;
  • наработка полония-210 для нейтронных запалов;
  • и многое, многое другое . ..

Итогом реализации советского атомного проекта явилось создание в августе 1949 года опытного образца первой атомной бомбы РДС-1 и его успешное испытание. «Родина делает сама!» — такое условное наименование получила первая атомная бомба.

Взрыв атомной бомбы

Отставание в развитии ядерного оружия СССР по сравнению с США составило всего четыре года. Президент США долго не мог поверить, что «эти азиаты могли сделать такое сложное оружие, как атомная бомба», и только 23 сентября 1949 года он объявил американскому народу, что СССР испытал атомную бомбу.

Родина по достоинству оценила вклад института в большую победу советской науки: многие сотрудники были отмечены высокими наградами и премиями.

В 1949 году за создание первой Советской атомной бомбы свою первую звезду Героя Социалистического Труда в числе основных руководителей уранового проекта получил и А.А.Бочвар. Высокими правительственными наградами были отмечены 55 сотрудников института. 8 сотрудников были удостоены звания лауреата Сталинской премии.

К юбилею атомной промышленности выйдет фильм о создании в СССР атомной бомбы: Деловой климат: Экономика: Lenta.ru

Кадр: фильм «Бомба»

В год 75-летия отечественной атомной промышленности продюсерский центр Валерия Тодоровского при участии госкорпорации «Росатом» выпустил многосерийный художественный фильм «Бомба» — о создании в СССР первой атомной бомбы, которая стала залогом мира на земле на долгие годы. Премьера первой серии фильма состоится 9 ноября на телеканале «Россия-1».

Атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки в 1945 году стали демонстрацией нового оружия, обладающего мощной разрушительной силой. Чтобы не допустить его применения в будущем и обеспечить баланс сил в мире, Советскому Союзу, который только начал восстановление после страшной войны, необходимо было в кратчайшие сроки создать собственную атомную бомбу. 29 августа 1949 года на Семипалатинском полигоне была испытана первая советская атомная бомба. Ядерное оружие стало инструментом сдерживания и больше никогда не применялось в ходе боевых действий.

Именно этому историческому периоду — с лета 1945 года по август 1949 года — посвящен многосерийный фильм «Бомба». Его главные герои — ученые-физики. Они участвуют в реализации атомного проекта, дружат и при этом влюблены в одну и ту же женщину. На фоне противостояния мировых держав разворачивается драматичная история любви и подвига главных героев.

Режиссером фильма стал Игорь Копылов. В главных ролях: Евгений Ткачук, Евгения Брик, Виктор Добронравов. Также в фильме снимались Ольга Смирнова, Михаил Хмуров, Андрей Смелов, Наталья Суркова, Александр Лыков, Виталий Коваленко, Владимир Богданов, Аглая Тарасова, Геннадий Вырыпаев.

Главные герои — вымышленные персонажи, однако в фильме присутствуют и реальные исторические личности: научный руководитель атомного проекта Игорь Курчатов, научный руководитель КБ-11 Юлий Харитон, а также государственные деятели — Лаврентий Берия и Борис Ванников.

«Это довольно редкий фильм, — говорит продюсер фильма Валерий Тодоровский. — Он про ученых. Не про военных, не про героев спецслужб, не про людей, которые бросались под пулеметы, а про тех, кто сидел в кабинетах и решал очень сложные научные и производственные задачи. Я считаю, что в первую очередь, это, конечно, история про мозги. Потому что мы привыкли делать фильмы про мускул либо боевой дух, а вот про героев, которые готовы обменять свою жизнь на одну интересную идею, вот о них очень мало снято. Идея создания бомбы уникальна с точки зрения совершенно нереальных сроков, за которые она была сделана. Появление этого оружия имело очень большое значение для уравновешивания мировых сил. Самое сложное, что было в фильме — это сделать так, чтобы труд ученых, их проблематика, в которой они живут, была понятна зрителю. Если у вас три физика пять минут разговаривают о науке в кадре, обычный зритель может встать и уйти. А вот сделать так, чтобы мир ученых и их разговоров был понятен зрителю, непросто. Я надеюсь, что нам удалось с этим справиться, не уходя при этом в очень большие компромиссы. Мы не можем показывать физиков, которые не говорят о физике, это было бы нечестно».

Действие картины разворачивается в Москве, на Урале, в Сарове, Семипалатинске, а также в Копенгагене и в США. В Москве съемочная группа даже работала в Институте физических проблем имени П. Л. Капицы Российской Академии Наук. Некоторые локации для фильма были специально отстроены художниками. Так, на хуторе Недвиговка вблизи Ростова-на-Дону были возведены сооружения Семипалатинского полигона. А сам полигон снимали в степях под Таганрогом. Дорогу к секретной американской лаборатории снимали в Домодедовском карьере. А создание закрытого города Сарова, где впоследствии почти на месте старого монастыря появится ядерный центр, — в Крутицком подворье Москвы.

«Не так часто у нас снимаются фильмы про тех, кого обычно называют «ботаниками». Герои нашего фильма не обладают внушительной мускулатурой или специальной физической подготовкой, но им наравне с солдатами приходится отстаивать Родину. На фоне истории создания атомной бомбы разворачивается драматическая любовная линия: одновременно с трудностями на работе главные герои преодолевают препятствия в личной жизни. Наш фильм о людях, которые в трудное послевоенное время, в условиях чудовищной гонки, сделали практически невозможное!» — отмечает режиссер Игорь Копылов.

Подготовка к съемкам заняла больше года. Съемочная группа изучила огромное количество специальной литературы и архивных материалов, были проведены консультации со специалистами и встречи с очевидцами тех событий. В фильм вошли и воспоминания реальных участников атомного проекта. Для создания декорации ядерного реактора художники осмотрели настоящий реактор, а муляж атомной бомбы РДС-1 был сделан максимально похожим на макет настоящей первой советской бомбы. Чтобы его увидеть, создатели фильма посетили музей ядерного оружия в Сарове.

Блокнот

Манхэттенского проекта (1942 г.) | Национальный архив

УвеличитьСсылка для скачивания

Образец цитирования: Блокнот с записью первой управляемой самоподдерживающейся цепной ядерной реакции, 2 декабря 1942 г . ; Отчеты Комиссии по атомной энергии; Группа записи 326; Национальный архив.

Посмотреть в каталоге Национального архива

В этой записной книжке записан эксперимент Манхэттенского проекта, тотальная, но очень секретная попытка федерального правительства создать атомную бомбу во время Второй мировой войны. Здесь записана первая в мире управляемая самоподдерживающаяся цепная ядерная реакция, достигнутая 2 декабря 19 года.42.

Через восемь месяцев после того, как Соединенные Штаты вступили во Вторую мировую войну, федеральное правительство запустило «Манхэттенский проект» — тотальную, но очень секретную попытку создать атомную бомбу — и сделать ее раньше, чем это сделали немцы. Задача заключалась в том, чтобы превратить огромную энергию, высвобождаемую при делении атома, в оружие беспрецедентной мощности.

2 декабря 1942 года группа выдающихся физиков, работая в сверхсекретных условиях в неприхотливой лаборатории Чикагского университета, сделала решающий шаг к этой цели: они создали первую в мире управляемую, самоподдерживающуюся ядерную цепь реакция.

Руководил экспериментом лауреат Нобелевской премии по физике Энрико Ферми.

Ферми руководил строительством кучи графитовых и урановых кирпичей и деревянных бревен, собранных в точном порядке, необходимом для запуска и остановки цепной ядерной реакции. Кадмиевые стержни, вставленные в котел, регулировали ядерную реакцию, чтобы она не вышла из-под контроля. Если бы это не контролировалось, эксперимент мог бы высвободить катастрофическое количество энергии, посеяв хаос в центре густонаселенного города Чикаго.

«Готовим!» была зафиксирована восторженная реакция, когда эксперимент удался. Данные, показанные на этих страницах блокнота, представляют собой запись реакции ядерного реактора на движение управляющих стержней.

Менее чем через три года первое атомное оружие будет испытано в Нью-Мексико 16 июля 1945 года. Хотя изначально оно было создано для потенциального использования против Германии, война в Европе закончилась 8 мая 1945 года. После успешного испытания в Тринити президент Трумэн решил использовать два атомных оружия, чтобы положить конец войне на Тихоокеанском фронте.

6 и 9 августа США сбросили атомные бомбы на города Хиросиму и Нагасаки, в результате чего погибли сотни тысяч человек. Через несколько дней Япония сдалась, и Вторая мировая война закончилась.

Однако создание этого нового разрушительного оружия усилит конфликт нового типа — холодную войну между двумя оставшимися мировыми сверхдержавами, Соединенными Штатами и Советским Союзом. Когда в 1949 году Советский Союз испытал собственное атомное оружие, началась гонка вооружений между США и СССР.

 

Этот документ доступен в DocsTeach, онлайн-инструменте для обучения с использованием документов из Национального архива. Найдите обучающие задания, включающие этот документ, или создайте собственное онлайн-занятие.

Нью-Йорк Таймс

СТАЛИН И БОМБА Советский Союз и атомная энергия, 1939-1956 гг. Дэвид Холлоуэй. Иллюстрированный. 464 стр. Нью-Хейвен: Издательство Йельского университета. 30 долларов.
Текст:

Уже несколько десятилетий не утихают споры о том, кто больше виноват в холодной войне, сталинская Россия или США. Особенно после войны во Вьетнаме историки-ревизионисты утверждали, что монополия Соединенных Штатов на атомную бомбу… и невысказанная угроза его применения — сыграли большую роль, чем предполагали американцы, в распаде союза во время Второй мировой войны и в начале долгого, шаткого квазимира.

В эти дебаты, накануне 50-летия Хиросимы и победы союзников во Второй мировой войне, была добавлена ​​новая книга, долгожданная «Сталин и бомба», профессора политологии Дэвида Холлоуэя. и содиректор из Центра международной безопасности и контроля над вооружениями Стэнфордского университета. Это превосходная история, повествующая о советской ядерной программе вплоть до трех лет после смерти Сталина с учетом той роли, которую сыграл атомная бомба в разгар холодной войны.

Используя речи и интервью, данные Сталиным, В. М. Молотовым, Максимом Литвиновым и Г. М. Маленковым, а также документы, ставшие доступными в России за последние семь лет, г-н Холлоуэй представляет трезвое представление о том, как развивалась ранняя послевоенная вселенная. посмотрел на людей внутри Кремля. Он задает вопросы об упущенных возможностях, которые смущают ученых на Западе, скрупулезно взвешивает факты и дает ответы, которые мало утешат многих либералов. — и совсем ничего для историков-ревизионистов. А в новаторской главе о водородной бомбе он использует интервью с Андреем Сахаровым, Юлием Харитоном и другими бывшими советскими физиками, чтобы дать более четкое представление о пути советская водородная бомба была построена больше, чем что-либо, что нам известно о создании водородной бомбы в нашей собственной стране.

Однако в основном это история сталинской гонки за ликвидацию американской атомной монополии. При содействии начальника своей тайной полиции Лаврентия Берии, который по совместительству руководил проектом по созданию бомбы, Сталин широко использовал шпионаж из-за границы и тем самым висит необыкновенная сказка. Точно так же, как книга г-на Холлоуэя появляется во время дебатов среди западных историков, она также появляется в разгар полемики в Москве — полемики, подогреваемой книгой «Особые задачи». Павел Судоплатов, бывший генерал сил безопасности, — о том, кто заслуживает похвалы за советскую атомную бомбу, российские ученые или ее шпионы. Г-н Холлоуэй знакомится с работой Игоря Курчатова, научного руководителя советского проекта и его группы физиков, математиков и радиохимиков, и приходит к выводу, что в то время как русские испытали вариант американской плутониевой бомбы в 1949 с помощью шпионских данных с запада, без него они испытали бы атомную бомбу собственной разработки примерно в 1951 году.

Экономия этих двух лет была делом непростым. Предупрежденный советской разведкой о возможности создания Гитлером атомной бомбы и о том, что Великобритания и Соединенные Штаты могут делать то же самое, Сталин в 1942 году решил запустить маломасштабный атомный проект. Сначала он проконсультировался со своими учеными, но не дал им доступа к шпионским данным из Британии, которые пролили решающий свет на то, можно ли вообще создать бомбу. Не раньше 19 марта43, после победы России в Сталинграде, разрешил ли Сталин Курчатову ознакомиться с данными. Несколько дней Курчатов корпел над ними в кабинете министра иностранных дел Молотова. «Как материалы?» — наконец спросил Молотов. «Чудесно», Курчатов ответил, по словам мистера Холлоуэя. «Как раз то, чего нам не хватает». Ему тогда разрешили увидеть плоды советского шпионажа, но никому их не показывать.

Под влиянием секретных донесений Клауса Фукса и Дэвида Грингласса, шпионов, работавших над Манхэттенским проектом, но не от Дж. Роберта Оппенгеймера, Энрико Ферми или других руководителей Проекта, согласно г-ну Холлоуэю и вопреки г-ну Судоплатову. — Курчатову пришлось предлагать своим коллегам новые исследовательские зацепки, даже не намекнув, что эти зацепки украдены из-за границы. (Впоследствии ему разрешили при случае показывать материалы иностранной разведки другим советским ученым, но только с особого разрешения.) Курчатов, что неудивительно, снискал себе репутацию человека необыкновенной интуиции, и ему удавалось сохранять доверие коллег, несмотря на навязанный ему обман. Но он был недоволен низким приоритетом, придаваемым его операции, и несоответствием качества между советскими усилиями и усилиями Соединенных Штатов.

Паранойя Сталина дорого обошлась проекту бомбы. У него были надежные шпионские материалы из-за границы, а дома великолепные, до конца преданные физики-ядерщики, сделавшие прорыв еще до войны, — и он тоже не доверял. Он и Берия ничего не знал о науке. Откуда им было знать, что Курчатов их не обманывает? То же самое относилось и к донесениям разведки. Возможно, противник пытался втянуть их в бесперспективные траты. «Если это дезинформация, — пригрозил Берия высокопоставленному агенту, передававшему ему секретные данные, — я вас всех посажу в подвал».

Это неуместное подозрение имело и другие издержки. В 1941 году Сталин проигнорировал предупреждения собственной разведки, а также разведывательных служб Великобритании и Франции о том, что Гитлер собирается напасть на Россию. Точно так же в 1945 году он совершенно не смог предвидеть ту роль, которую вскоре сыграет ядерное оружие, несмотря на предупреждения Фукса о том, что Соединенные Штаты испытают атомную бомбу в начале июля и применят ее в Японии, если испытание пройдет успешно. После того, как бомба была сброшена, Сталин был в ярости. Место, которое Россия завоевала как мировая держава своей победой в войне, было отнято. «Хиросима потрясла весь мир, — сказал он Курчатову. «Баланс нарушен».

В этот момент возникает один из тех вопросов «что, если». Был ли, как заключил великий датский физик Нильс Бор в 1944 году и как с тех пор задаются вопросом историки, шанс сократить холодную войну, открыто информируя нашего советского союзника о бомба задолго до окончания Второй мировой войны? Мистер Холлоуэй так не считает. Он приводит множество свидетельств того, что Сталин выбрал жесткий послевоенный курс задолго до того, как Хиросима или атомная бомба вошли в его расчеты. Даже если Бор совету следовали, и если бы президент Гарри С. Трумэн и его госсекретарь Джеймс Ф. Бирнс отказались от всякой мысли об использовании существования бомбы в качестве дипломатического оружия, Сталин все равно хотел бы иметь бомбу своего собственный. Единственное, что ему не нравилось в новом оружии, это то, что у Трумэна, «этот шумный лавочник», оно было, а у него — нет.

Теперь Сталин отдал проекту бомбы тот приоритет, который он отрицал раньше. «Если ребенок не плачет, — сказал он Курчатову в конце лета 1945 года, призывая к спешке, — мать не знает, что ему нужно. В начале 1946 года он снова вызвал Курчатова. На этот раз он отверг совет, полученный им от известного русского физика Петра Капицы, о том, что Советскому Союзу следует идти своим, более дешевым путем к атомной бомбе. чем копировать американский дизайн. Сталин говорил, что «мелкой работой заниматься не стоит, — писал Курчатов в своих записках, — а нужно вести работу широко, с русским размахом… искать более дешевые пути».

Какими бы способными ни были советские ученые (а это относилось и к авиационным и ракетным конструкторам, усердно копировавшим американский бомбардировщик В-29 и немецкую ракету Фау-2), их идеи не получали полной поддержки Сталина до тех пор, пока они не был подтверждено на Западе. И поэтому Курчатову и его главному соратнику Харитону пришлось отказаться от собственной разработки урановой бомбы и предпринять все возможные усилия по воспроизведению плутониевого оружия, которое американцы успешно испытали в Аламогордо, Н.М. Ирония судьбы заключается в том, что, пока все это происходило, Сталин одновременно пытался искоренить иностранное влияние в советской жизни, начиная с искусства и распространяясь на биологию. В 1948 кампания вел мошенническим генетиком Трофимом Лысенко уничтожил советские биологические исследования на десятилетия вперед. На следующий год, в марте 1949 года, в Москве должна была состояться конференция, на которой советских физиков порицали за «преклонение и низкопоклонство». пресмыкаться перед Западом». В последнюю минуту конференция была сорвана, а в России того времени это мог сделать только один человек.

Согласно рассказу г-на Холлоуэя, Берия незадолго до конференции спросил Курчатова, правда ли, что квантовая механика и теория относительности идеалистичны и антиматериалистичны. Сообщается, что Курчатов ответил, что если теория относительности и квантовая механика должна была быть отвергнута русской наукой, атомная бомба тоже должна была быть отвергнута. Согласно другому рассказу в книге, Сталин сформулировал свое решение об отмене таким образом: «Оставьте им [физикам ] в мире. Мы всегда сможем расстрелять их позже». Он мог позволить себе такого шарлатана, как Лысенко, в биологии, но физика — другое дело. Первая атомная бомба была испытана 19 августа.49, через пять месяцев после сорванной конференции, те ученые, которые в случае провала были бы расстреляны, получили высшие награды: Герой Социалистического Труда и так далее по цепочке.

Несмотря на то, что Берия руководил террором, его «угрозами и угрожающим видом» при посещении атомных заводов, ученые работали самоотверженно и с энтузиазмом. Некоторые считали это «великолепной задачей по физике», в то время как другие стремились доказать ценность советской науки; третьи работали, потому что были потрясены использованием бомбы американцами в Японии, знали, что в военном союзе появились трещины и, как говорит автор, «в каком-то психологическом смысле продолжение войны с Германией», считали атомное оружие необходимым для обороны своей страны. По этим причинам, как писали впоследствии двое ученых, «во-первых, самые романтичные годы нашей работы. . . прекрасная атмосфера доброй воли и поддержки». Не только это, но и физическое сообщество сумело сохранить большую часть своей прежней автономии и взаимной лояльности даже в рамках жесткой административной системы. команда. Советская атомная бомба явилась результатом чудесного синергетического слияния ученых и инженеров, с одной стороны, и полицейского государства с его потрясающей способностью мобилизовать ресурсы, с другой.

Задолго до испытания атомной бомбы в 1949 году Сахаров и другие тайно работали над следующим мегаоружием — водородной бомбой. Они снова работали с энтузиазмом, потому что, как писал Сахаров, «мы… считали, что наша работа совершенно необходима». как средство достижения баланса в мире». так быстро, как только могли. Однако у Трумэна были противники. Осенью 1949 Генеральный консультативный комитет Комиссии по атомной энергии рекомендовал отказаться от тотальной термоядерной программы по причинам, которые были неправильно поняты. и по сей день. Во-первых, после семи лет исследований американские ученые все еще считали, что шансы на создание бомбы лишь немногим превышают 50 на 50. Другой заключался в том, что водородное оружие, как тогда задумывалось, могло быть бесконечно большими и нести неограниченную разрушительную силу. Водородная бомба не имела ничего общего с уничтожением военных объектов или даже целых городов. Это может уничтожить человеческую расу.

В этом месте своей истории г-н Холлоуэй задает еще один из вопросов «что, если», которые беспокоят жителей Запада. Предположим, в 1949 году Трумэн объявил, что Соединенные Штаты воздержатся от всемерных усилий по созданию водородной бомбы. Мог Сталина соблазнили, как надеялись Оппенгеймер и другие, на согласие не разрабатывать свою собственную бомбу? И снова г-н Холлоуэй отвечает твердолобым «нет», соглашаясь с Сахаровым в том, что Сталин расценил бы такое предложение как продукт либо обмана, либо глупости — и оплошность, которую нужно использовать.

Смерть Сталина в 1953 г. не сразу изменила энтузиазм советских ученых. Физик Лев Ландау, который сказал: «Все. Его больше нет. Я его больше не боюсь и больше не буду работать над [ядерным оружием]». было очень большим исключением. Летом 1953 г. они провели испытания «Джо-4» (названного американцами в честь Сталина) модифицированного водородного оружия на основе сахаровской «слоеной лепешки», а в 1955 г. испытывали так называемую «настоящую» водородную бомбу, основанную, как 1952 и 1954 американские аппараты были, на концепции радиационной имплозии, и все это они делали без помощи шпионажа.

Повышенная уверенность, вызванная их независимым созданием водородной бомбы, дала некоторым ученым, особенно Сахарову, простор для размышлений. Так же произошло и ослабление репрессий мысли при преемниках Сталина и распространение знаний размаха сталинских преступлений. И была чистая мощь самой водородной бомбы. Курчатов был сильно потрясен, когда увидел повреждения. «Еще один тест, как те из 1953 и 1955, — сказал он Сахарову, — и Я ухожу на пенсию». Он сказал другому коллеге: «Это было такое ужасное, чудовищное зрелище! Нельзя допустить, чтобы это оружие когда-либо использовалось!»

Очевидно, Курчатов информировал нового советского лидера Никиту Сергеевича Хрущева, который позже сказал: «Когда меня назначили первым секретарем ЦК и я узнал все факты об атомной энергетике, я не мог спать несколько дней. убежден, что мы никогда не сможем применить это оружие, и когда я понял, что снова могу спать».56, Хрущев порвал со сталинской теорией о неизбежности войны. объявил новую собственную теорию. «Либо мирное сосуществование, либо самая разрушительная война в истории», — заявил он. «Третьего пути нет». В Советском Союзе, как и в Соединенных Штатах, физический трепет их рук дело распространилось на политических лидеров. Когда это произошло, сообщает нам г-н Холлоуэй, ядерное оружие, ускорившее распад военного союза и усилившее напряженность в первые годы, стало служить сдерживающим фактором.

«Сталин и бомба» — потрясающая книга. Г-н Холлоуэй прошерстил новые источники, доступные в России, и обнаружил новые сведения о холодной войне и, более того, об условиях интеллектуальной жизни в сталинской России. Этот исследование — это работа самого большого масштаба, которая продвигает наше понимание и, вероятно, останется определяющей на долгие годы. РОССИЙСКИЙ МАНХЭТТАНСКИЙ ПРОЕКТ

Прежде чем создать бомбу, нужно было создать атомную промышленность. Это была непростая задача для страны, столько пострадавшей в войне. Но Сталин хотел получить бомбу как можно скорее и был готов не обращать внимания на ее стоимость. Здание Создание атомной бомбы было той задачей, для которой идеально подходила сталинская командная экономика. Это напоминало огромные стройки 1930-х годов — стальной город в Магнитогорске или Днепрострой, великая плотина на Днепр. Это было героическое предприятие, для которого можно было мобилизовать ресурсы страны, в том числе лучших ученых и руководителей производства, а также рабов ГУЛАГа. Проект представлял собой любопытную комбинацию лучших и худших представителей советского общества — ученых и инженеров-энтузиастов, порожденных расширением образования при советской власти, и заключенных, живших в нечеловеческих условиях трудовых лагерей.

Нет хороших данных о стоимости проекта или количестве вовлеченных людей. Некоторое указание на масштабы проекта, тем не менее, дает отчет Центрального разведывательного управления 1950 года, согласно которому от 330 000 до 460 000 человек человек были заняты в нем. Большинство из них — от 255 000 до 361 000 — работали в горнодобывающей промышленности в Советском Союзе (от 80 000 до 120 000) и в Восточной Европе (от 175 000 до 241 000). . . . ЦРУ подсчитано, что около 10 000 технически квалифицированных человек — инженеры, геологи, ученые-исследователи и лаборанты — работали над проектом. Хотя эти цифры являются оценочными, они кажутся правдоподобными и, безусловно, имеют правильный порядок величин. Многие из этих людей, и, в частности, шахтеры и строители, были заключенными. Из «Сталин и бомба». ИДЕОЛОГИЯ ЗНАЧИЛА, НО БОМБА ЗНАЧИЛА БОЛЬШЕ

В начале 1970-х годов Дэвид Холлоуэй впервые решил написать о рождении советской бомбовой программы. «Меня интересовала история Манхэттенского проекта, — вспоминал он в телефонном интервью из своего офиса. в Пало-Альто, Калифорния, где он является профессором политологии в Стэнфордском университете. «Это была замечательная группа людей, создавших бомбу огромной разрушительной силы, которая вызвала самые разные вопросы». Он думал, что это стоит исследовать советскую программу так же, как историки исследовали Манхэттенский проект.

51-летний мистер Холлоуэй, чья первая книга «Советский Союз и гонка вооружений» была опубликована в 1983 году, начал всерьез работать над «Сталин и бомба» четыре или пять лет назад, во время краха коммунизма. Его исследованиям помогли архивных материалов, которые начали появляться, и от растущей готовности участников говорить открыто. «Были всевозможные легенды, которые оказались неправдой», — сказал он.

Мистер Холлоуэй был удивлен тем, как поздно Сталин стал серьезно относиться к бомбе. «Доказательства довольно веские, — заметил он, — что, хотя Сталин начал программу создания бомбы во время войны, только «после Хиросимы она стала крах проекта». И, продолжил г-н Холлоуэй, он был поражен тем фактом, что некоторые люди из КГБ считали американский проект бомбы «просто дезинформацией, своего рода ловушкой, как некоторые люди позже изображали «Звездные войны» должны быть своего рода ловушкой, чтобы заставить их тратить деньги на то, что не сработает».

Г-н Холлоуэй скептически относится к некоторым теориям, циркулировавшим вокруг этого периода истории, например к мнению, что Запад мог бы предотвратить гонку вооружений, поделившись со Сталиным своей технологией создания бомбы: «Вера в выгоды сотрудничества была действительно не то, что он показал очень «.

Сталин даже с большим подозрением относился к лояльности ученых, работавших над бомбой, но признавал необходимость поддерживать их усилия. «С одной стороны, Запад был образцом, потому что он был более продвинутым, и его технологии нужно было копировать». — сказал мистер Холлоуэй. «С другой стороны, Запад был врагом, а западная наука и идеи были враждебными, и их нужно было держать подальше от страны. Я думаю, что это было противоречие, от которого ему так и не удалось уйти. было то противоречие, которое спасло физику в Советском Союзе».