ФАЛАНГА это что такое ФАЛАНГА: определение — История.НЭС
Фаланга
тесно сомкнутое линейное построение тяжелой пехоты в Древней Греции, Македонии и Древнем Риме. Имела 8- 16 (реже 25) шеренг. Обладала большой ударной силой, но была малоподвижна.
Оцените определение:
Источник: Исторический словарь
ФАЛАНГА
тесно сомкнутое линейное воинское построение в эпоху античности, состоящее из нескольких (от 8 до 16) шеренг тяжелой пехоты. Численность знаменитой македонской фаланги доходила до 16-18 тысяч воинов.
Оцените определение:
Источник: Краткий исторический словарь вооружений
ФАЛАНГА
тесно сомкнутое линейное построение тяжелой пехоты в Древней Греции, Македонии и в Древнем Риме. Имела 8—16 (реже 25) шеренг. Обладала большой ударной силой, но была малоподвижна. В учении французского социалистического утописта Ш. Фурье (1772 — 1837) — трудовая община в 1600—1800 человек, ведущая коллективное хозяйство. Франкистская фашистская партия в Испании (фалангисты).
Оцените определение:
Источник: Словарь исторических терминов
Фаланга
Фаланга (phalanx), способ построения тяжелой пехоты (гоплитов) в Др. Греции: плотный строй вооружен, пиками воинов, составлявший основу армий Филип-па II и Александра Великого. При их преемниках Ф. стали менее эффективными и подвижными (пики удлинились с 4 до 6,5 м) и не смогли противостоять более маневренным рим. легионам в битвах при Киноскефа-лах (196 г. до н.э.), Магнесии (189) и Пидне (168).
Оцените определение:
Источник: Оксфордская Иллюстрированная Энциклопедия Всемирная история (с 1800 г. и до наших дней)
Фаланга
тесно сомкну) ое линейное воинское построение, состоящее из неск. шеренг тяжелой пехоты в Др. Греции. Спартанская Ф. состояла из 8 шеренг, причем расстояние между шеренгами на марше составляло 2 м, во время атаки 1 м и при отражении нападения 0,5 м, а фронтальная протяженность при 8-тысячной численности войска достигала 1 км. Афинская Ф. напоминала по своему построению спартанскую. Ударная сила Ф. заключалась в фронтальном ударе, наносимом на короткой дистанции; Ф. была уязвима на флангах и в тылу; кроме того, она была не в состоянии сражаться на пересеч. местности. Македонская Ф. состояла из 16–18 тыс. воинов и была построена в 8, 10, 12 или 24 шеренги. Численность Ф. в государствах диадохов доходила до 16 584 воинов. На раннем этапе рим. истории легион, подобно Ф., выстраивался из 8 шеренг, позднее был заменен подвижными подразделениями, называемыми манипулами и когортами. В период распада рабовладельч. строя в Др. Риме (начиная с 4 в. н. э.) снова возвратились к фаланговому построению, которое, в общем, подходило только для обороны.
Оцените определение:
Источник: Словарь античности. Перевод с немецкого Прогресс 1989 г.
Фаланга
от греч. phalanx — ствол, обрубок)
боевой п
interpretive.ru
Македонская фаланга – тактика совершившая переворот в военном деле — Древняя Греция
Филипп II стал царем Македонии в 359 г. до н.э. и провел ряд военных реформ, превратив недисциплинированное феодальное войско в одну из самых мощных армий классического периода, что часто рассматривается историками как еще один «переворот в военном деле». Филипп превратил македонскую армию в армию профессиональную, тренируя ее в мирное время и оплачивая военную службу; по завершении службы солдаты получали земельные наделы. Войска постоянно тренировались и маршировали в полном снаряжении для поддержания физической формы. У солдат вырабатывали привычку повиноваться приказам. Помимо этих нововведений, был проведен ряд организационных реформ, самой важной из которых стало введение нового типа фаланги.
Хотя описания македонской фаланги, сделанные в то время, достаточно одинаковы, для обозначения единиц, ее составлявших, использовались разные термины. Основной единицей македонской или эллинистической тяжелой пехоты был таксис или «рота» числом примерно 120—130 человек; две такие роты составляли спейру (позднее известную как синтигмата, согласно комментатору Асклепиодоту). В каждой спейре было по 256 воинов. В эллинистических армиях, с которыми имели дело римляне во II в. до н.э., четыре спейры составляли хилиархию, состоящую примерно из 1000 человек; командир хилиархии именовался хилиархом или гегемоном. Последние в свою очередь объединялись в стратегии (по 4000 человек), руководимые стратегом.
Это устройство не во всем соответствует силам фаланги, какой она предстает в описаниях различных сражений. Возможно, что численность этих подразделений время от времени менялась, или же их состав в каждом случае зависел от реального числа имевшихся в наличии воинов. Асклепиодот был философом, а не воином, возможно, что он описывает платоническую «идеальную форму» фаланги; возможно также, что он был не менее точен, чем любой современный военный устав, где численность воинских формирований и их вооружение сведены в таблицы.
Проводя реформу македонской армии, Филипп, по-видимому, исходил из своего разнообразного жизненного опыта. В период между 368 и 365 гг. до н.э. он был заложником в Фивах и, похоже, многому научился у Эпаминонда. Возможно, его фаланга воплотила те новшества, которые в одно и то же время использовал Эпаминонд при Левктрах и Ификрат в Египте. c, согласно источникам, ответил спартанцам, которые поместили отборных воинов своей фаланги против левого фланга фиванцев, тем, что значительно усилил этот левый фланг, увеличив количество рядов с обычных 8 до 48 или 50. Наступая таким косым строем, его войска разбили правый фланг спартанцев раньше, чем вступило в бой все остальное войско.
Фаланга, описанная Асклепиодом 200 лет спустя, похоже, строилась по тем же принципам. Для эллинистического военного построения обычной была фаланга, состоящая из 8 или 16 рядов, Асклепиод же описывает «идеальную» македонскую фалангу из 16 рядов; фаланга в этом случае должна была быть симметричной, и глубина ее построения могла быть удвоена до 32 рядов, чтобы сконцентрировать ударную силу при атаке.
Асклепиод описывает три порядка фаланги: открытый порядок, при котором расстояние между фалангистами доходило примерно до 2 м; «сомкнутые щиты» (синасписмос), где каждый воин и каждый ряд отстояли друг от друга на 30 см; и «промежуточный» (пикносис), при котором между каждым воином и между рядами оставался промежуток в 1 м. Открытый порядок использовали при наступлении, сомкнутые щиты — при отражении атаки. Асклепиодот не уточняет, измерялось ли расстояние от головы до головы или от плеча до плеча.
Самое радикальное новшество Филиппа состояло в вооружении. Основным оружием македонского и эллинистического фалангиста являлась сарисса, двуручная пика, которую брали наперевес, похожая на те, которые ввел Ификрат, хотя некоторые ученые склонны считать, что Эпаминонд уже использовал такие пики при Левктрах. Возможно, что Филипп принял на вооружение сариссу, во-первых, для того, чтобы увеличить длину копий своих фалангистов, по сравнению с которыми копья других греческих тяжеловооруженных воинов были короче, во-вторых, оружие, которое воин держит двумя руками, труднее парировать. Согласно Полибию, греческому историку II в. до н.э., сарисса имела в длину 6—7 м, из которых 4 м выступали вперед, когда фалангист держал ее, готовясь к атаке. В то время как пики второго, третьего и четвертого рядов выдавались дальше, чем пики
пятого ряда, воины этого ряда находились за спинами тех, кто был в первом ряду, когда фаланга строилась в типичном для нее плотном боевом порядке как в длину, так и в ширину. Таким образом, перед каждым воином первого ряда выступали сразу по пять наконечников пик, каждый на расстоянии 3 футов от другого… Из этого можно заключить, какова может быть сила удара фаланги, когда она состоит из 16 рядов. В этом случае те, кто находился дальше пятого ряда, не могли использовать пики так, чтобы принять активное участие в битве. Поэтому они не опускали пики, а держали их под наклоном над плечами тех, кто был впереди, так, чтобы защищать весь строй от метательных снарядов, которые, пролетев над головами первого ряда, могли упасть прямо перед ними или позади них. Но эти люди самим напором своих тел увеличивали ударную силу фаланги во время атаки.
Македонская фаланга наступала с удвоенной силой, как сплошная изгородь, состоящая из наконечников копий; благодаря глубокому построению задние ряды подпирали передние. Перед таким строем противник мог либо бежать, либо быть пронзенным копьями и задавленным. Это предполагает еще один фактор, которым руководствовался Филипп: использовав построение, сила которого основывалась больше на количестве, чем на индивидуальных навыках, он дал возможность македонским солдатам-крестьянам побеждать греческих гоплитов при лобовом ударе. Кроме того, поскольку самые задние ряды фаланги не нуждались в доспехах, он мог сэкономить на вооружении.
Первые несколько рядов фаланги были экипированы, вероятно, как греческие гоплиты. Печать IV в. до н.э. изображает македонских пезгетаров, облаченных в нечто вроде льняной кирасы с птеригами. По-видимому, самыми популярными были два типа шлемов: пилос и фракийский; фалангисты носили также наголенники с изображением мускулов. Вероятно, что задние ряды носили простую тунику и шлем или каузию, широкополую соломенную шляпу, напоминающую сомбреро. Все фалангисты были вооружены
македонским щитом, асписом, который, согласно Асклепиодоту, представлял собой плоский круглый щит диаметром около 60 см. Щиты делались из бронзы, что подтверждено археологическими находками. Аспис, подобно гоплону, крепился ремнем на локте в сочетании с лямкой через плечо. Он не имел ободка, что позволяло придерживать сариссу левой рукой. Интересно, что нигде не упоминается какое либо дополнительное оружие фалангистов, хотя вполне вероятно, что у них были ножи или короткие мечи.
Македонская фаланга была могучей, но ломкой. Ее эффективность основывалась на том, что войска были обучены сохранять строй при любых обстоятельствах. Во всяком случае, без особой тренировки было бы трудно сохранить такое плотное построение, шагать в ногу и, не задумываясь, реагировать на заранее условленные команды или звуки горна. Римский историк Арриан отмечает, что сын Филиппа, Александр Македонский, внушил благоговейный страх войскам Главка и Клейта, продемонстрировав им маневры фаланги; позднее, при Гавгамелах, фаланга без особого труда расступилась, чтобы пропустить сквозь свои ряды серпоносные колесницы Дария. Это «коллективное действо» не оставляло места для личной инициативы; Асклепиодот приводит звания офицеров фаланги, но не описывает в подробностях, какую роль они играли, кроме командующих шеренгой, в задачу которых входило сохранение соответствующего построения и проведение строевой подготовки.
onhistory.ru
Военная история — ВОЕННЫЙ ЖУРНАЛ — ЖЖ
«На авось врага не одолеешь»
военная пословица
Греческая фаланга
Сегодня немного о военном искусстве древней Греции и об их знаменитом боевом порядке — Греческой фаланге.
В греческой армии основу боевого порядка составляли фаланги — монолитные построения тяжеловооруженной пехоты. Воины в шеренгах стояли плотно, почти без интервалов, по два человека на каждом метре по фронту. Сомкнутые щиты прикрывали воинов сплошной стеной. В глубину фаланга имела 8 — 16 и более шеренг. Дистанция между шеренгами при атаке составляла один метр, а при отражении атаки — полметра. Сила фаланги заключалась в сплоченности бойцов и монолитности строя. Ее первоначальный удар был весьма мощным, а против него не могли устоять слабоорганизованные армии восточных государств. С фронта фаланга была почти неуязвимой. Она прикрывалась отрядами конницы и боевых колесниц. Однако действовать фаланга могла только на ровной, открытой местности. В движении же ее строй часто нарушался и трудно восстанавливался. К тому же она совершенно не могла вести преследование.
Ярким примером применения фаланги являлось сражение под Марафоном в 490 г. до н. э. Накануне сражения греческий полководец Мильтиад построил фалангу (10 тыс. воинов) перед входом во Франскую долину. Учитывая тактику персидской армии, он усилил фланги, поставив там тяжеловооруженных пехотинцев (гоплитов). Кроме того, фланги прикрывались труднопроходимыми склонами гор, на которых Мильтиад построил засеки и расположил за ними отряд конницы.
Сражение началось наступлением персов. Греческая фаланга не только устояла, но и нанесла сильный удар по противнику. Персы не выдержали удара и бежали. Однако греки не смогли закрепить достигнутый успех и дали возможность персам отступить.
Таким образом, тактика греческой фаланги — глубокого и плотного построения хорошо вооруженных и обученных воинов, защищавших независимость своей родины, оказалась сильнее тактики персидских войск, еще не перешедших к подобным сплоченным строям. Тактика рукопашного боя в эпоху холодного оружия имела свое преимущество перед тактикой стрельбы из лука.
Специально для Вас http://nagolovu-voenny.livejournal.com/
nagolovu-voenny.livejournal.com
Возникновение греческой фаланги. Развитие фаланги. Поражения «непобедимых» спартанцев.: mil_history — LiveJournal
Уже в «Илиаде» Гомера уже есть упоминания о фалангах:
«Схожие с тучей такой, за Аяксами к жаркому бою
Юношей, Зевсом вскормленных, стремились густые фаланги, —
Черные, грозно щетинясь щитами и жалами копий».
Нет единого мнения по поводу времени создания «Илиады», но, как правило, историки называют дату около VIII–VII веков до н.э. То есть уже в ту эпоху было известно о таком порядке построения. Считается, что впервые[1] фаланга была применена в битве при Гисиях около 669 г. до н. э., когда царь Фидон разбил с её помощью спартанское войско. Спартанцы по достоинству оценили преимущества такого плотного строя и уже к середине VI века до н.э. с помощью тяжеловооруженных гоплитов Лакония подчинила себе большую часть Пелопоннеса.
Как выглядела фаланга и в чём её преимущества?
Это – большое по протяженности плотное построение в несколько шеренг, в которой воины вооружены длинным копьем и щитом. Такое построение способствовало концентрации удара, унификации и удешевлению вооружения, а также укреплению боевого духа солдат, чувствующих плечо своих товарищей. Рядовому воину достаточно было научиться слаженно действовать в строю, и никакие особые умения сражаться не требовались. Интересно ещё одно описание, как в «Илиаде» один из царей с ахейской стороны, Нестор, названный самым разумным, строил своих воинов перед битвой:
«Конных мужей впереди с колесницами Нестор построил,
Сзади же пеших поставил бойцов, — многочисленных, храбрых,
В битве оплотом служить, а трусливых загнал в середину,
Чтоб и тому, кто не хочет, сражаться пришлось поневоле.
Прежде всего ездоков наставлял он, приказывал строго
Коней рядами держать и нестройной толпой не тесниться:
«Чтобы никто, на искусство и силу свою полагаясь,
Против троян впереди остальных в одиночку не бился,
Чтоб и обратно не правил! Себя вы ослабите этим».
То есть фаланга позволяла использовать слабых и трусливых бойцов наравне с опытными и храбрыми. Это подтверждается древнегреческим историком Арианом Флавием в описании организации Александром Великим фаланги из покорённых персов[2] (которые, как мы помним к тому времени престали быть бравыми воинами). Соотношение македонцев и персов было 1:3 и, тем не менее, победы сопутствовали полководцу до тех пор пока сами македонцы стали отказываться воевать.
Со временем, когда в бою стали регулярно встречаться две фаланги, обнаружилась одна особенность. При построении фалангой каждый воин щитом прикрывал не только себя, но и спину правостоящему товарищу, т.е. у левофлангового спина не была прикрыта. Это обстоятельство, в случае боя между двумя фалангами, приводило к тому, что левый фланг обычно продавливался правым флангом неприятеля. Причем часто у обеих армий. Царю, возглавлявшему федерацию греческих полисов, Беотийский союз, Эпаминонду приписывается нововведение «косая фаланга». Левый фланг усиливался дополнительным количеством шеренг, а также выдвигался на несколько рядов вперёд.
Первое упоминание о таком построении известно в битве при Левктрах (371 г. до н.э.), в которой Эпаминонд, защищая город Фивы, разбил спартанцев превосходящих его войско количеством примерно в 2 раза. В большинстве популярных описаний всё сводится к тому, что победа была получена благодаря именно новому способу, при котором на направлении главного удара (на левом фланге) были сконцентрированы отборные воины, а на остальных участках стояла задача сковывать силы противника. В итоге правый фланг спартанского войска был прорван, что привело не только к поражению «непобедимых» воинов, но и к гибели Клеомброта, спартанского царя (впервые в истории). Эта битва стала «началом конца» могущества Лакедонии, которая уже не только перестала быть региональным гегемоном и желанным союзником, но и постепенно стала жертвой набегов со стороны других армий.
На первый взгляд в этой истории всё выглядит вполне закономерно, но если внимательней отнестись к деталям, то можно увидеть одну странность. Неужели такие опытные солдаты из Спарты не смогли заметить манёвра противника и перестроиться? Если же обратиться к античным историкам, то можно увидеть и другие подробности.
Вот что пишет Плутарх:
«Когда битва началась, Эпаминонд вытянул своё левое крыло по косой линии, чтобы как можно больше оторвать от остальных греков правое крыло спартанцев и погнать Клеомброта, разом нанеся ему сокрушительный удар с фланга. Противник, разгадав его замысел, начал перестраивать свой боевой порядок, развертывая и загибая правое крыло в намерении превосходящими силами окружить и запереть Эпаминонда, но в этот миг триста воинов Пелопида рванулись вперед, на бегу сплачивая ряды, и прежде чем Клеомброт успел растянуть крыло или, вернувшись в первоначальное положение, сомкнуть строй, напали на спартанцев, ещё находившихся в движении и приведённых в замешательство собственными перемещениями…»[3]
Даже трудно себе представить, как это можно на бегу построиться в боевой порядок для атаки, для этого у воинов должна быть очень хорошая выучка, а также бесстрашие для того. чтобы решится небольшим отрядом атаковать основные силы противника. Кроме того, Клеомброт находился в центре своего войска и получил смертельную рану до того, как прорвали правый фланг спартанцев[4], а это означает, что и на других участках фронта, где стояла задача лишь удерживать противника, солдаты беотискойго союза сражались не менее доблестно, если смогли добраться до охраняемого царя, сражаясь с превосходящими силами противника. Да, вначале боя ряды спартанцев были нарушены отступающей конницей. Да, со временем они стали теснить беотийцев и отбили тело своего царя. Но факты говорят о том, что без высокого боевого духа солдат и командиров никакие новшества военного искусства не помогли бы защитникам Фив.
Спустя 9 лет в другой исторической битве, при Мантинее, Эпаминонд не смог одержать победу над спартанцами с помощью такого же построения. Исход битвы решён не был, и каждая сторона считала себя победителем, а беотийский предводитель, Эпаминонд, получил в бою смертельную рану. Это лишь подтверждает, что для победы одной военной хитрости не достаточно.
Позже фаланга получила ещё одно усовершенствование. Изначально непосредственное участие в сражении принимали только первые две шеренги, остальные – поддерживали первых (морально и физически), а также заменяли погибших воинов. Впоследствии количество воюющих шеренг увеличивалось. Филипп II Македонский довел их количество до 8-ми. Есть версия (причем довольно популярная), что в разных рядах фаланги была разная дина копий, но в этом случае теряется преимущество унификации вооружения. Одно дело, когда каждый знает с каким оружием ему приходить, и совсем другое дело организовать прибытие на войну нужного количества солдат с копьями разной длины. Каждый, кому довелось участвовать в построении может себе представить сколько сумбура добавится, если кроме всего прочего нужно будет учитывать длину копья. И что делать в бою солдату, который должен заменить убитого товарища из первой шеренги? Поднимать его копье в суматохе боя?
Количество воюющих шеренг в македонской фаланге увеличивалось за счёт увеличения длины копий всех солдат. Первые ряды выравнивали копья по копьям последнего «рабочего» ряда. Длинные копья длинной 5,5 – 6м держать одной рукой было трудно, и их держали двумя руками, а облегченный щит крепился к левой руке.
Показав преимущества фаланги, нельзя указать и на её недостатки. При всей её мощи она была не способна маневрировать на поле боля и сохранять боевой порядок на пересеченной местности, к тому же фланги были её уязвимым местом. Фланги защищали другими видами войск: конницей, легкой пехотой или воины с пращами.
В том или ином виде фаланги использовались вплоть до средневековья. Но среди прочих усовершенствований было такое, которое привело к созданию нового типа построения. Его преимущество над фалангами продемонстрировали римляне, завоевав, среди прочих стран и Грецию
[1] История Древней Греции. 1986г. Под ред. В. И. Кузищина. Издательство: Высшая школа.[2]Арриан. Поход Александра. М.-Л., Издательство Академии Наук СССР.1962[3]Плутарх. Пелопид и Марцелл. Перевод С.П. Маркиша. Серия «Литературные памятники». М.: Издательство «Наука», 1994.[4]Ксенофонт. Анабасис. Греческая история. Переводы М. И. Максимовой, С.Я. Лурье, С. И. Соболевского
М.: ACT: Астрель, 2011.
mil-history.livejournal.com
§ 5. Греческая фаланга. Античный город
§ 5. Греческая фаланга
Разумеется, нельзя видеть во всём этом становление и в самом деле совершенно особой породы героев, породнившихся с бессмертными обитателями Олимпа, победительных сверхчеловеков, «белокурых бестий», для которых уже не существует ни преград, ни ограничений. В действительности всё то, что должно было отличать их от окрестных варваров, могло и не бросаться в глаза. Но в противостоянии любых сил решающее значение принимают даже микроскопические превосходства. Объективные законы реальной действительности таковы, что килограммовая гиря при прочих равных всегда перевесит ту, в которой насчитывается лишь 999 грамм. Вот так и чемпионом становится вовсе не тот, кто на целый порядок превосходит второго призёра, – на практике их разделяют ничтожные доли секунды, граммы и миллиметры.
Правда, живые люди – вовсе не бездушные гири, поэтому их «вес» далеко не всегда одинаков: внешние влияния, настроения, самочувствие – все это не может не сказаться на результатах усилий. Но ведь и те, кто может противостоять им, подвержены всё тому же, но, в отличие от первых, они терзаются страхом перед своими победительными соперниками, поэтому там, где счёт идёт не на единицы, а на десятки тысяч, даже микроскопическое превосходство служит источником самых громких побед.
Впрочем, здесь преобладание было отнюдь не микроскопичным, ибо оно имеет свойство каким-то таинственным образом умножаться, там где его обладатели вдруг собираются вместе. Не следует забывать ещё об одном чрезвычайно важном обстоятельстве, известном любому, кто когда-нибудь задумывался над тайнами человеческого поведения. Все переживаемое совместно, будь то спортивное состязание, театральное зрелище, похороны павших героев, приветственная встреча каких-то инопланетян, да всё что угодно, действует на людей гораздо сильнее, чем на разъятых обстоятельствами робинзонов. Экзальтация больших людских количеств достигает куда большего градуса, когда они сбиваются в единую монолитную массу, нежели там, где эта масса оказывается рассеянной на отдельные атомы, к тому же изолированные непроницаемыми клетками своих жилищ. Наверное, ни один, может быть, даже самый лучший, оратор мира не в состоянии воздействовать на людей там, где они разъединены, но собираясь вместе они поддаются магии слова как некий целостный организм. Впрочем, роль собраний не исчерпывается одним только умножением эмоционального всплеска сошедшихся вместе единиц, ибо именно здесь резко интенсифицируется формирование единой реакции на каждый значимый для масс импульс. Ристалища, театры, ипподромы, народные собрания, сисситии (ритуальные совместные трапезы спартанцев), – всё это способствовало становлению единой психологии, единого настроя, порождаемого одним и тем же сигналом, способности разных по образованию, воспитанию, личному опыту людей с полуслова чувствовать и понимать друг друга.
(Кстати, наверное, это свойство живой природы вообще: сбившиеся в стаю ли, в стадо животные реагируют на знаковый для них импульс гораздо острее и стремительней, чем поодиночке.)
Именно античный полис каким-то неосознанным коллективным наитием, каким-то интуитивным прозрением впервые понял и поставил на службу самому себе и это фундаментальное свойство всего живого. Нигде на планете оно не было использовано с такой интенсивностью, как здесь, нигде в мире не был достигнут столь потрясающий результат: марширующий по плацу батальон и слабо оформленная (пусть даже и съединенная какой-то общей целью) толпа, ну скажем, очередь за каким-нибудь дефицитом, – вот зримое отличие между общностью, порождённой строем его жизни, и жителями любого другого поселения той поры.
При Марафоне насчитывавшая примерно 10 тысяч человек фаланга афинских гоплитов даже без помощи не успевших к бою спартанцев страшным лобовым ударом копий буквально раздавила в несколько раз превосходившее её численностью персидское войско. Единый сокрушительный её натиск решил все, и завоеватели, оставив на поле боя несколько тысяч, – Геродот[67] говорит о 6400 убитых – в ужасе бежали. Урон афинян составил всего 192 человека да и те пали не столько в самой атаке, сколько во время ожидания вражеского наступления; собственно, и атака была предпринята именно для того, чтобы сократить урон, наносимый персидскими лучниками. (Впрочем, не забудем и о том павшем герое, память которого по сию пору отмечается марафонскими забегами.) Это была первая победа свободного афинского демоса над численно превосходящим войском сильнейшей державы того времени, и она произвела ошеломляющее впечатление на всех современников.
В уже упомянутом здесь Фермопильском ущелье, где обрели бессмертие триста спартанцев, несколько тысяч греков не один день сдерживали натиск армии, численность которой вместе со вспомогательными подразделениями Геродот определяет более чем в три миллиона человек (конечно, верить его подсчётам никоим образом нельзя, но безусловно и то, что фактическое соотношение сил всё-таки было близким к нереальному). Не забудем и легендарное отступление греков, когда отрезанное от всех коммуникаций десятитысячное формирование, после вероломного избиения персами греческих военачальников (в числе новоизбранных командиров был и талантливый не только в ремесле историка Ксенофонт), как раскалённый нож сквозь масло, прошло около четырёх тысяч километров по вражеской территории и с победой вернулось к Пергаму. Была и открывавшая самые блестящие перспективы кампания спартанского царя Агесилая II (ок. 442 – ок. 358 до н. э.), царя Спарты с 401 г. до н. э. А будет ещё и поход Александра (356, Пелла, Македония – 13 июня 323 до н. э., Вавилон), великого македонского царя, сына Филиппа II и Олимпии, царевны из Эпира, талантливейшего полководца, создателя самого крупного государства древнего мира; его весьма немногочисленное войско сокрушит огромную империю и откроет новую главу всемирной истории…
Стоит ли удивляться тому, что греческие наёмники очень быстро станут весьма ходовым товаром для властителей окрестных земель, и, кстати, именно формирования этих наёмников доставят, может быть, самые неприятные минуты вождю македонского войска в персидском походе.
Что играло роль? Лучшая подготовка воинов? Да, конечно. Правда, элитные формирования во все времена вбирали в себя лучших из лучших, но здесь, в отличие от армий Востока, профессиональное ядро которых тонуло в бесчисленных толпах ничему не обученных ополченцев, элитой были все. Более совершенное вооружение? И это так. В сущности пожизненная принадлежность к армии каждого гражданина формировала совершенно особое отношение к оружию: оно бережно хранилось и передавалось по наследству, больше того – оно становилось предметом фамильного культа и национального фольклора. Впрочем, ведь это только сегодня можно говорить, что пулемёт обладает абсолютным превосходством перед копьём и луком, в те же времена разница в качестве оружия была куда менее заметной. Доспехи? Но, даже разгромленная, застигнутая врасплох Спарта в ночном бою у своих очагов явила чудеса доблести и без них. «Великолепное и достойное удивления зрелище не только согражданам, но и противникам доставил также Исад, сын Фебида. <…> Он выскочил из своего дома совершенно нагой, не прикрыв ни доспехами, ни одеждой своё тело, натёртое маслом, держа в одной руке копье, в другой меч, и бросился в гущу врагов, повергая наземь и поражая всех, кто выступал ему навстречу. Он даже не был ранен, потому ли, что в награду за храбрость его охраняло божество, или потому, что показался врагам существом сверхъестественным. Говорят, что эфоры сначала наградили его венком, а затем наказали штрафом в тысячу драхм за то, что он отважился выйти навстречу опасности без доспехов.»[68] Впрочем, известны примеры и из других времён: ширнув какой-то дряни, норманнские берсеркеры бились без них не только захваченными врасплох, Однако это нисколько не мешало им внушать ужас не только врагам, но и своим же собратьям по оружию, – не случайно же в перерывах между боями их держали отдельно, на расстоянии от остальной дружины. Дух войска, его моральное состояние? Так, например, говорят, что вера в правоту своего дела – это один из главных залогов победы, следовательно, ополчение, которое сражается за свободу и независимость своей родины, обязано быть сильнее захватчиков. Но спросим себя, а кто ж вообще верит в то, что его дело – неправое (и потом: за какое отечество бились в далёкой Индии не знавшие поражений македонцы)? Словом, какие-то идеалы, может, и обладают способностью придать дополнительные силы… но всё же есть материи куда более осязаемые.
Уже очерченный выше сплав качеств способен заставить задуматься любого, прежде чем он дерзнёт бросить вызов победоносному городу, ибо ставит его общину вне любой конкуренции в борьбе за господство. Но всё же Рим сумеет влить сюда и что-то своё. Стойкость в испытаниях, презрение к боли, отсутствие всякого страха перед кровью (и перед своей, и – тем более – чужой) станет культивироваться этим великим городом. Строго говоря, эти ценности не были чужды и самим грекам, в особенности Спарте. Так, например, достигшие 15 лет мальчики на ежегодном празднике Артемиды должны были выдержать несколько жёстких экзаменов. Один из них заключался в показательном сражении, в котором разрешалось пользоваться любыми средствами, за исключением оружия. На виду у эфоров и всех выдающихся граждан государства спартанские мальчики демонстрировали свою способность добывать победу любой ценой. Случалось, что некоторые из них погибали или на всю жизнь оставались калеками во время таких сражений; но тех, кто сумел выдержать это жестокое испытание, ждал ещё более страшный экзамен – сечение у алтаря богини Артемиды. Каждый испытуемый обязан был выдержать его без единого стона; обнаружить слабость означало навлечь не только на себя, но и на всю семью общественное презрение. В своих исторических свидетельствах Лукиан (ок. 120 – ок. 190), древнегреческий писатель, так пишет об этом празднике: «Не смейся, если увидишь, как спартанских юношей бичуют перед алтарями и они обливаются кровью, а их матери и отцы стоят здесь же и не жалеют их, а угрожают им, если они не выдерживают ударов, и умоляют их дольше терпеть боль и сохранять самообладание. Многие умерли в этом состязании, не желая при жизни сдаться на глазах у своих домашних или показать, что они ослабели».[69]
На все времена осталась память о юном спартанце, который украл лисёнка и спрятал его под плащом. По дороге домой он встретил воинов, которые завязали с ним разговор, а в это время зверёк распорол ему зубами живот. Не желая себя выдать, мальчик продолжал беседу, не реагируя на страшную боль ни словом, ни жестом, пока не упал замертво.[70]
Но и эти суровые качества Рим доведёт едва ли не до абсолюта и окрасит в куда более контрастные и зловещие тона, ибо к ним как одно из высших достоинств свободного человека добавится нечувствительность к чужому страданию, сочувствию боли. Всякая сентиментальность станет свидетельством недостаточного благородства и преданности идеалам родного города, и будет компрометировать уже не только мужчину – матери станет не к лицу выказывать излишнюю заботу о выношенном ею младенце, ребёнок будет подвергаться наказанию за свои слезы. Созерцание испытываемых мук, человеческая кровь со временем станет чем-то вроде всеобщего наркотика; не знающие пощады гладиаторы превратятся в кумиров римской толпы, предметом вожделения благородных римских женщин. Лучшие умы того времени станут оправдывать гладиаторские игры, так Цицерон (103—43 до н. э.), римский оратор и государственный деятель, после смерти Цезаря вождь Сената, будет говорить, что нет более сильного средства научить презрению к боли и смерти.
Не оставим без внимания то обстоятельство, что этот сплав был легирован ещё и такими обретениями духа античного полиса, как дисциплина и законопослушность – стихии, с трудом доступные разумению русского человека, но в принципе неотделимые ни от единого понимания общей цели полиса, ни от единства образа действия его граждан. Разумеется, дисциплина известна всем, в том числе и народам, знавшим лишь монархическую форму правления, но вот законопослушность и в самом деле плохо согласуется с теми, уже упоминавшимися здесь, формами участия народа в государственном строительстве, которые реализуются только в виде протеста или открытого бунта. Меж тем дисциплина, основанная на внутреннем согласии гражданина с законом своего города, на осознании того, что позднее Рим назовёт res publica (общее дело, общее достояние), обязана отличаться от той, которая может быть привита лишь внешним насильственным подавлением индивидуальной воли.
Всё это – подкожное ощущение глубинного единства крови, инстинктивное подчинение общей цели, нерассуждающая готовность к решительному безоглядному действию, генетическая предрасположенность к стремительной синхронизации усилий в критических обстоятельствах, которые требуют мгновенной мобилизации всех физических и моральных ресурсов человека, отсутствие всех нравственных ограничений по отношению к чужим, основанная на законопослушании железная дисциплина, наконец, впитанный чуть ли не с молоком матери культ победы и выкристаллизовалось в такое впервые явленное на поле боя именно греческой цивилизацией начало, как несокрушимый воинский строй.
Нельзя сказать, что никакие другие народы не умели распределять свои силы в ходе сражения и концентрировать их в ключевом его пункте; зачатки воинского строя зарождались, конечно же, задолго до греков, но всё же в классическом его виде, то есть в виде, сохранявшем устрашающую своей безупречностью форму даже в движении, он появляется только здесь, в классическом греческом полисе. Кстати, и строевая подготовка – обязательный ещё и сегодня элемент обучения всех армий мира, родилась именно здесь же, в Греции; Рим переймёт её и доведёт до совершенства.
Конечно же, все познаётся в сравнении, и до искусства, продемонстрированного батальонами Фридриха Великого в битве при Лейтене, и греческим фалангам и римским легионам ещё далеко. Но ведь противостояли им силы, которые с трудом сохраняли боевой порядок даже стоя на месте. В движении же это были просто скученные толпища до смерти перепуганных одиночек, которые легко теряли всякое подобие упорядоченности при обтекании даже самых незначительных препятствий (поле боя – не полковой плац, любовно трамбуемый солдатскими сапогами) – отдельно стоящих групп деревьев, ручьёв, неровностей рельефа и так далее.
Что ещё, кроме суеверного ужаса, должно было чувствовать это малоупорядоченное людское повидло при виде ощетинившегося копьями страшилища, которое в стройном порядке надвигается на них под свист задающих ритм движению боевых флейт? «Зрелище было величественное и грозное: воины наступали, шагая сообразно ритму флейты, твёрдо держа строй, не испытывая ни малейшего смятения – спокойные и радостные, и вела их песня. В таком расположении духа, вероятно, ни страх ни гнев над человеком не властны; верх одерживают неколебимая стойкость, надежда и мужество, словно даруемые присутствием божества».[71]
Заметим, фаланга – это довольно громоздкое формирование, которое способно сохранить строй только стоя на месте или в коротком стремительном ударе; она практически никогда не преследовала бегущего противника, ибо увлёкшись погоней, сама становилась уязвимой, и неожиданный удар резерва или не впавших в панику и сохранивших хладнокровие подразделений легко мог уничтожить её. Это хорошо понимали и древние. «Поистине фаланга напоминает могучего зверя: она неуязвима до тех пор, – писал Плутарх, – пока представляет собою единое тело, но если её расчленить, каждый сражающийся лишается силы, потому что они сильны не каждый сам по себе, а взаимной поддержкой».[72] Кстати, именно так в 168 г. до н. э. погибла македонская фаланга в битве при Пидне, последнем сражении Македонских войн; левое её крыло, ударившись в преследование римских легионов, уже практически разгромленных правым флангом македонцев, расстроило свои ряды, чем не замедлил воспользоваться не потерявший присутствие духа Эмилий Павел, и его легионеры ворвались в образовавшиеся разрывы единого строя, что сделало фалангу обречённой.
Поэтому причина тех, упоминаемых древними авторами, огромных потерь, которые несли персы во время свирепого удара греческой фаланги, кроется не только в превосходстве общей боевой выучки, но и в парализующем волю страшном потрясении человеческой психики при столкновении с этим новоявленным чудо-зверем. Подобное потрясение через два тысячелетия испытают воины ацтеков и инков при виде закованной в броню кавалерии испанских конкистадоров: всадник воспринимался ими не как человек – и он, и его лошадь были для них неким единым человеко-чудовищем, живым воплощением какого-то страшного мифа о близком конце света… Или вооружённые луками и копьями зулусские племена, впервые напоровшиеся на последнее достижение военной техники – английские пулемёты.
Собственно, дело даже не в фаланге, да и сама она была «изобретена» в стародавние времена и применялась не одними только греками. Обратимся к «Илиаде», вобравшей в себя многое из того, чем жил тогдашний мир. Мы встречаем фалангу и в песне VI «Cвидание Гектора с Андромахой»:
…Аякс Теламонид, стена меднобронных данаев, прорвал фалангу троян…[73]
и в описаниях подвигов Агамемнона (песнь XI):
…В час сей ахеяне силой своей разорвали фаланги…[74]
и в XIX песне «Отречение от гнева»:
…Нет, не на краткое время
Битва завяжется, если Троян и ахеян фаланги
В сечу сойдутся…[75]
Впрочем, скорее всего вообще не существует каких-то идеальных боевых порядков, во всех случаях гарантирующих воинству победу. Если бы это было так, сама война давно уже стала бы невозможной. По-видимому, этот строй чем-то неуловимым отвечал национальному духу греков, точно так же, как построение легионов – духу Рима. Впрочем, и Рим не пренебрегал фалангой; именно она была основой его боевых порядков до введения манипулярного боевого порядка. Историческая традиция приписывает эту реформу Камиллу (ок. 447—365 до н. э.), римскому полководцу, взявшему Вейи. Да и позднее, во время империи, в битвах с варварскими племенами часто практиковался этот боевой ордер. В других этносах эти самые же построения могли быть и не столь эффективными: так в поздней истории даже перенимавшие европейский строй восточные народы продолжали терпеть поражение за поражением от тех же европейцев.
Нет, главным здесь был совсем не способ упорядочения и концентрации аморфных людских масс, но какие-то пронзавшие их метафизические токи; единое энергетическое поле обнимало военный строй, и благодаря этому тысячи и тысячи индивидов на время делались не просто случайным объединением, но единым организмом, каждой клеткой своего тела излучающей общую цель и множащей синхронный порыв войска. Главным здесь стала совершенно иная организация коллективной психики социума, его магнетизма, его энергетики – именно это выделило жителей греческого полиса из общего стада двуногих…
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
fil.wikireading.ru
ФАЛАНГА (др.-греч. φάλαγξ, лат. phalanx)
Боевой строй древнегреческой и ранней римской пехоты, представлявший собой плотное построение в несколько шеренг (от 8 до 25) тяжеловооруженных пехотинцев – гоплитов.
Фаланга состояла из выстроенных вместе более мелких подразделений: мор, лохов, пентекостий, эномотий во главе со своими военачальниками. На крыльях фаланги размещались отряды конницы, для предотвращения ударов противника с флангов, наиболее уязвимых для фаланги.
Фаланга, по-видимому, появились в Греции на рубеже VIII–VII вв. до н. э. или в первой половине VII в. до н. э. Самые ранние изображения фаланги засвидетельствованы на двух протокоринфских арибаллах и протокоринфской ольпе (так называемой вазе Киджи), датируемых серединой VII в. до н. э. Первое литературное свидетельство применения тактики фаланги, по мнению большинства исследователей, встречается в описании сражения у спартанского поэта Тиртея (fr. 8 Diehl³). Некоторые современные историки приписывают введение фаланги аргосскому царю Фидону, что, по их мнению, содействовало успеху правителя Аргоса в покорении пограничных областей Пелопоннеса. На протяжение VI–V вв. до н. э. гоплитская фаланга оставалась основным боевым построением в греческих армий, однако в конце V–IV вв. до н. э. наряду с ней стали широко использоваться отряды пельтастов. В середине IV в. до н. э. царь Филипп II создал знаменитую македонскую фалангу, увеличив число шеренг строя, и, взяв на вооружение длинные копья – сариссы. В Риме, заимствованная, вероятно, у греков, фаланга, в ходе военной реформы М. Фурия Камилла в начале IV в. до н. э. была заменена манипулярным построением.
Иллюстрация:
Протокоринфская ольпа из коллекции Киджи ок. 650 г. до н. э.
Автор статьи: С.М. Жестоканов
Литература- Türk G. Phalanx. 1 // RE. 1 Reihe. Bd. XIX. Hbbd. 38. 1938. Sp. 1624–1625
- Lammert F. Phalanx. 2 // RE. 1 Reihe. Bd. XIX. Hbbd. 38. 1938. Sp. 1625–1646
- Nilsson M.P. Die Hoplitentaktik und das Staatswesen // Klio. Bd. 22. Hf. 3. 1928. S. 240–249
- Lorimer H. L. The Hoplite Phalanx with Special Reference to the Poems of Archilochus and Tyrtaeus // BSA. Vol. 42. 1947. P. 76–138
- Snodgrass A. M. Early Greek Armour and Weapons. Edinburgh, 1964
- Snodgrass A. M. The Hoplite Reform and History // JHS. Vol. 85. 1965. P. 110–122
- Snodgrass A. M. Arms and Armour of the Greeks. London, 1967
- Krentz P. The Nature of Hoplite Battle // Classical Antiquity. Vol. 4. 1985. № 1. P. 50–61
- Hanson V. D. (ed.) Hoplite: The Classical Greek Battle Experience. London; New York, 1991
- Андреев Ю. В. Кто изобрел греческую фалангу? // Петербургский археологический вестник. № 7. 1993. С. 36–42
- Туманс Х. Военная организация греков в архаическую эпоху // Античное общество: проблемы политической истории. СПб, 1997. С. 6–19
- Нефёдкин А. К. Основные этапы формирования фаланги гоплитов: военный аспект проблемы // ВДИ. № 1. 2002. С. 87–96
w.histrf.ru
📌 фаланга — это… 🎓 Что такое фаланга?
Фаланга — Фаланга: Фаланга боевой строй пехоты в Древней Македонии, Греции и ряде других государств. Фаланга политическое движение фашистского толка в Испании. Фаланга часть скелета человека и других млекопитающих. Фаланга хищное животное класса… … Википедия
ФАЛАНГА — (греч.). 1) ряд, строй; у древних греков: особый строй пехоты. 2) ядовитое насекомое, из класса паукообразных, водится в Персии, на Кавказе и в др. местах. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Чудинов А.Н., 1910. ФАЛАНГА 1) … Словарь иностранных слов русского языка
фаланга — См … Словарь синонимов
Фаланга — (иноск.) множество (рядъ) намекъ на фалангу у древнихъ войско, отрядъ. Ср. Не онъ тутъ одинъ (либеральничаетъ), а цѣлая фаланга ихъ… Писемскій. Люди сороковыхъ годовъ. 5, 12. Ср. Фаланга слугъ, напудренная, въ ливрейныхъ кафтанахъ… даетъ ей… … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона (оригинальная орфография)
ФАЛАНГА — ФАЛАНГА, фаланги, жен. (греч. phalagx, букв. продолговатый кусок чего нибудь). 1. Плотно сомкнутый строй пехоты у древних греков (ист.). || перен. Вообще стройный, сомкнутый ряд кого чего нибудь. Фаланга белых пешек двинулись в атаку на черного… … Толковый словарь Ушакова
ФАЛАНГА — (греч. phalanx) тесно сомкнутое линейное построение тяжелой пехоты в Др. Греции, Македонии и Др. Риме. Имела 8 16 (реже 25) шеренг. Обладала большой ударной силой, но была малоподвижна … Большой Энциклопедический словарь
Фаланга — тесно сомкнутое линейное построение тяжёлой пехоты в Древней Греции, Македонии и Древнем Риме. Имела 8 16 (реже 25) шеренг. Обладала большой ударной силой, но была малоподвижна … Исторический словарь
ФАЛАНГА 1 — ФАЛАНГА 1, и, ж. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 … Толковый словарь Ожегова
ФАЛАНГА 2 — ФАЛАНГА 2, и, ж. (спец.). Короткая трубчатая кость пальца. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 … Толковый словарь Ожегова
ФАЛАНГА 3 — ФАЛАНГА 3, и, ж. Паукообразное хищное животное. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 … Толковый словарь Ожегова
фаланга — ФАЛАНГА, и, жен. 1. У древних греков: сомкнутый строй пехоты. 2. В утопическом социализме Ш. Фурье: большая община, коммуна. 3. В Испании: название фашистской партии. | прил. фалангистский, ая, ое. II. ФАЛАНГА, и, жен. (спец.). Короткая трубчатая … Толковый словарь Ожегова
dic.academic.ru