Производство в эпоху бронзы: топоры
Характерной особенностью металлических топоров эпохи бронзы в Китае оказалось их большое и относительно устойчивое разнообразие (это особенно бросается в глаза при сравнении материалов европейского и западноазиатского ареала рубяще-раскалывающих и колющих орудий с аналогичными материалами ареала восточноазиатского – в первом из них представлены лишь плоские топоры-тёсла, кельты, проушные топоры).
В настоящее время археологический материал из разных районов северного Китая столь велик и разнообразен, что, вероятно, отражает все основные разновидности ударно-раскалывающих и ударно-колющих орудий, употреблявшихся в бронзовом веке. Конечно, трудно судить о численных соотношениях различных видов таких орудий. Отчасти эти соотношения могут быть определены в тех случаях, когда эти орудия выступают в качестве массового оружия для определённых войсковых подразделений иньской и чжоуской армий (см. [5, табл. XXIII, XXVI, XXVII, XXIX]).
Наиболее типичный и распространённый вид такого ударного оружия – широкая бронзовая пластина, обычно длиной не менее четверти метра [2, рис. 224; см. также рис. 186, 187]. Её очертания в профиль напоминают массивный кинжал. Только «рукоять» его была бы неудобна для держания в руке. Наибольшая ширина её лезвийной части, составляющей две трети длины, достигает семи-восьми сантиметров. За обоюдоострым лезвием, после утолщённой перемычки, выступающей на пару сантиметров по обе стороны лезвия, следует более узкая плоская часть пластины, длиной около 4,5–4,0 см, часто имеющая сквозное отверстие посередине. За нею идёт фигурная часть рукояти. Она может быть оформлена либо как профильное изображение головы птицы с сильно загнутым, как упопугаев, клювом. Проработка деталей этой головы может быть выполнена барельефом, который на других экземплярах может быть представлен углублёнными широкими чертами, иногда инкрустированными бирюзой или перламутром. В этом случае птичье изображение теряется в хаосе этих углублённых черт. Общие очертания сглаживаются, округляются. При этом упрощается и само орнаментальное оформление этой части пластины. Лишь одна неширокая черта обегает край этой части пластины, а затем на многочисленных экземплярах орнамент исчезает вовсе. Зато на переходе от лезвия к «рукояти», вдоль указанной ранее перемычки появляется узкая прорезь. Чем позднее датировка предмета, тем больше становится таких прорезей. К рубежу н.э. их число может достигать четырёх. В этом описании я намеренно выделил особенности, изменение или исчезновение которых указывает на относительную хронологию этих изделий, т.е. они указывают моменты, когда происходят перемены в производственных технологиях изготовления этого оружия в ведущих государственных мастерских. Трактат
Итак, рассмотрев особенности «рабочей части» данного оружия и её генетическую типологию (так следует именовать перемены, происходящие в формах и функциях изделий, изготовлявшихся в рамках деятельности производственных мастерских или отдельных ремесленников, объединённых не только общностью особой культурной традиции, но и выполнявших регулярные заказы потребителей, принадлежавших к коллективу, организованному единым общественно-политическим руководством, и обладавшему достаточным производственно-техническим потенциалом, чтобы удовлетворять материальные потребности всех членов популяции), следует представить оружие в полностью готовом виде. В собранном виде оно изображалось в пиктограммах иньских гадательных текстов – это топор (рукоять короткая и слегка изогнутая) или алебарда (прямая длинная рукоять) [3]. В виде алебарды это оружие было представлено в графических сюжетах, выполнявшихся на различного рода ритуальных металлических вазах, относящихся преимущественно к эпохе Чжаньго. Показано, как с помощью такого оружия сражались колесничные бойцы, воины на речных судах. В литературе описывалось и обучение боевому искусству, включающему владение приёмами боя с помощью алебард, и само их применение в бою.
У алебарды и топора как оружия ближнего боя есть один технический недостаток – ненадёжность жёсткого соединения лезвийной рабочей части с рукоятью (это типичная особенность топоров, молотков и топоровидных орудий – на месте присоединения рукояти орудие расшатывается, и рукоять может даже переломиться). Для того, чтобы усилить надёжность этого конструктивного узла использовались различные приёмы. Так плоское лезвие могло вставляться в расщеп деревянной рукояти, приклеиваться к ней смолой и прочно привязываться. При этом рукоять с лезвием скреплялись специальными штифтами, для которых были сделаны отверстия в лезвийной части и сверлины в древке. Наличие расщепа рукояти сильно ослабляло её, увеличивало опасность поломки, что могло приводить к гибели владельца алебарды, а это заставляло вести поиск более совершенного соединения рукояти с рабочей частью. Один путь поисков привёл к созданию узкого удлинённого проуха, но с его помощью решить проблему окончательно не удалось: рабочая часть, вследствие наносимых ею ударов, начинала раскачиваться на рукояти, что снижало силу и точность ударов. К тому же лезвийная часть могла, раскачавшись, соскочить с рукояти, а это приводило к трагическим последствиям, ведь от исправности оружия зависела сама жизнь воина. Различные способы укрепления места сочленения с помощью заклёпок, поперечных штифтов, оказались малоэффективны. Усиление и укрепление кронштейна при переходе от лезвия к обушной части само по себе не давало заметного эффекта, даже когда к нему присоединялись расходящиеся под углом металлические пластины, охватывающие переднюю часть древка на переходе к лезвию [1]. В итоге, массовое распространение получило привязывание лезвийной части к рукояти через упомянутые уже отверстия, которых со временем становится всё больше.
Однако, рассмотренная конструкция, пусть и наиболее типичная, соседствовала с другими вариантами изготовления топоровидных инструментов. Их могли конструировать способами, независимыми от вышеуказанных. Наиболее выразительны немногочисленные образцы толстых пластинчатых лезвий, по общим очертаниям приближающихся к квадрату. Их выпуклое и широкое лезвие формируется отбивкой (так, как поныне отбивают при заточке косы). Их верхняя, противоположная лезвию сторона имеет посередине невысокий выступ. С обеих сторон от него по самому краю расположены два сквозных узких и длинных прямоугольных выреза, служивших для привязывания пластины к деревянной рукояти [2, рис. 346; рис. 183, 184; рис. 114]. По многочисленным аналогиям сама рукоять может быть представлена как короткое топорище с глаголевидным завершением, на котором и крепилась лезвийная пластина, так, что получалось орудие с поперечным лезвием, имевшее вид тяпки. На стороне, обращённой вперед, был нанесён барельефный орнамент, изображавший звериную морду с разинутой пастью. Эта пасть передавалась на пластине фигурным вырезом, а затем её стали воспроизводить нарезным орнаментом на поверхности пластины (это опять же пример типологического развития изделия). Впрочем, есть прямые основания считать, что рассматриваемое лезвие могло укрепляться в рукояти не поперек её, а продольно и, возможно, узкие прорези в верхней части орудия способствовали развитию формы алебард с вырезами, служившими для закрепления лезвийной части на рукояти.
Далее получают распространение разновидности топоров-кельтов. Это кельт-лопатка с пластинчатой лезвийной частью [2, рис. 180, 181, 313] (который затем на части территории превращается в разновидность металлических денег [7]) и кельт, имеющий вид наконечника, надевавшегося на глаголевидную рукоять [2, рис. 127, 78]. Западное, «евразийское» происхождение этого вида оружия весьма подробно исследовалось [6, с. 227–228, 241, 413, 414], так же, как и его связь с комплексом «сейменско-турбинской металлургии».
Наконец, помимо отдельных нетипичных образцов топоровидных орудий [2, рис. 129] и нaверший алебард [1, с. 115, рис. 13, 2–4; с. 126, рис. 21, 1], обращает на себя особое внимание тип боевого топора, распространённого в степном регионе на севере Китая. Одна из реминисцентных разновидностей этого типа обнаружена при раскопках 1953 г. в комплексе 24-й могилы в могильнике Дасыкунцунь [2, рис. 292]. Это топоровидное орудие состоит из сравнительно широкой и длинной трубки (куда вставлялась деревянная рукоять) с тонкими стенками сверху и снизу от массивного длинного лезвия, задний конец которого как бы обтекал, охватывал среднюю часть этой трубки, несколькими узкими горизонтальными нервюрами. Ещё одна нервюра проходит посередине, вдоль всей длины лезвийной части, заканчивающейся спереди треугольным, относительно узким лезвием. На обухе лезвию противостоит массивный прямоугольный выступ-боёк (на многих орудиях аналогичного облика из степных и полупустынных культур бронзового века такой боёк оформлялся из частично срезанного литника, заполнявшего ту пустоту в литейной форме, через которую в неё заливался металл). Аналогичные топоры находят в памятниках «северной варварской периферии Китая», для которых некогда А.А. Ковалёв предложил даже особое наименование: «культура чаодаогоу» [8, с. 48–62]
Особое внимание привлекают те экземпляры топоров, где посередине лезвийной части, но ближе к трубчатому проуху, располагалось сквозное отверстие, окружённое орнаментальной насечкой. У более поздних экземпляров отверстие сменяется орнаментом, от которого на более позднее остаются только продольные нервюры, но затем и они могут исчезать. Топоры указанного типа важны тем, что по их поздним цельнолитым формам можно реконструировать несколько предшествующих этапов развития данного типа изделий, когда их «собирали» из отдельных стандартных частей. Итак, первоначально такой топор изготовляли из толстой бронзовой пластины значительной длины. Её перегибали поперёк посередине. Затем проковывали вдоль этого перегиба вокруг какого-то круглого или прямоугольного стержня. Таким образом формировался проух топора. Далее две выступающие из проуха полосы металла тщательно проковывали, чтобы они образовали монолитную лезвийную часть, но для гарантии надёжности их соединения поперёк пластины лезвия просверливали или пробивали широкое отверстие, в которое вбивали короткий трубчатый стержень. С обеих сторон лезвия выступающие края стержня, порубленные вдоль на узкие заусенцы, отгибали наружу и заковывали до уровня поверхности лезвия. Так организовывалась функциональная основа будущего орнамента, как венчик цветка, обегающего круглое отверстие на лезвийной части. Такая сложная ручная обработка эталонных образцов бронзовых изделий этой эпохи в данном регионе может быть прослежена на многих сериях бронзовых орудий и оружия, что подразумевает значительно более длительное развитие этих типов изделий
Литература
1. Ганьсу Линтай Байцаопо Си Чжоу му (Западночжоуская могила в Байцаопо, уезд Линтай, пров. Ганьсу) // Каогу сюэбао. 1977, № 2, c. 99–130.
2. Хэнань чуту Шан Чжоу цинтунци (Найденные в Хэнани бронзовые изделия эпох Шан и Чжоу). Т. 1. Пекин, 1981.
3. Цзин Чжунвэй. Ся Шан Чжоу шицзи гэ цзи чжи би яньцзю (Исследование рукоятей боевых топоров и алебард времени Ся, Шан, Чжоу) // Каогу. 2009, № 2, с. 151–165.
4. Варёнов А.В. Чаодаогоу – оружейный клад из Северного Китая и проблема хронологии ножей и кинжалов с козлиноголовыми навершиями //Алтае-саянская горная страна и соседние территории в древности. Новосибирск, 2007. С. 41–60.
5. Горелик М.В. Оружие Древнего Востока (IV тыс. – IV в. до н.э.). М., 1993.
6. Кожин П.М. Этнокультурные контакты населения Евразии в энеолите – раннем железном веке (палеокультурология и колёсный транспорт). Владивосток, 2007.
7. Felber R. Die Entwicklung der Austauschverhältnisse im Alten China (von 8. Jahrhundert bis Anfange 5. Jahrhundert vor unsere Zeit). Berlin, 1973.
8. Kovalev А. Kontakte zwischen der Ordos-Region, Mittelasien und Sibirien // Materialien zur allgemeinen und vergleichenden Archäologie. Bd. 50. Mainz am Rhein, 1992. Ss. 41–60.
Ст. опубл.: Общество и государство в Китае: XL научная конференция / Ин-т востоковедения РАН. — М.: Ин-т востоковедения РАН, 2010. – 470 с. – (Ученые записки Отдела Китая ИВ РАН. Вып. 2 / редколл. А.А. Бокщанин (пред.) и др.). С. 40-44.
- ↑ Впрочем, указанная публикация была полезна, т.к. содержала наиболее полную сводку прорисовок металлических изделий из соответствующих памятников и описание условий находок. Вопросы хронологии и культурной принадлежности этих находок обсуждать серьёзно, опираясь на указанную статью, вряд ли целесообразно. Эти памятники и в дальнейшем не были всесторонне исследованы [4, с. 41–60].
- ↑ В разных ареалах и регионах Сибири и Центральной Азии они определённо могли встречаться от «сейменско-турбинского времени» и до раннескифской эпохи.
www.synologia.ru
Читать книгу Бронзовый топор
Глава 1
Ричард Блейд завтракал. Странное совпадение – в то утро ему попалась передовица в лондонской «Таймс», в которой автор расписывал грядущие чудеса науки. Этот обозреватель, озаглавивший свою статью «Что готовит нам технологическая революция», даже взял на себя смелость расставить примерную датировку ожидаемых чудес.
Сложив газету поудобнее и с аппетитом поглощая яичницу с беконом, Блейд изучал статью, не проявляя особого скептицизма. Во всяком случае, признаки оного не отражались на его мужественном приятном лице. Он был скептиком, но не в отношении науки; его недоумение скорее вызывало то, что люди вытворяли с ней. Проблемы, возникавшие при слишком легкомысленном обращении с атомной энергией, вредоносными химикатами и психотропными средствами могли причинить много хлопот в будущем и не способствовали оптимистичному взгляду на жизнь в настоящем. Уже в течение десяти лет, со времен окончания спецшколы «Секьюрити Сервис», Блейд принадлежал к узкому кругу наиболее осведомленных лиц в британской разведке и не питал иллюзий относительно двуногих животных, гордо именующих себя «гомо сапиенс».
Размышляя на сей счет, он заметил, что двухтысячный год отмечался в статье как вероятная дата появления разумных животных, способных выполнять простые работы. Блейд налил чаю и задумался. Что имел в виду журналист? Он представил себе гориллу с хлыстом в волосатой лапе, присматривающую за бригадой бабуинов, мартышек и макак. А рядом – еще и шимпанзесчетовода, который ведет табель отработанного времени и начисляет зарплату. Впрочем, автор обзора мог иметь в виду каких-нибудь специально выведенных мутантов. Скажем, лошадь на колесах… или собак с радиолокаторами на месте ушей. Блейд усмехнулся, не переставая энергично жевать бекон. Из таких собак могли получиться превосходные шпионы!
Продолжая поглощать завтрак, он дочитал статью. Недавно он вернулся из австралийской командировки – как раз, чтобы отпраздновать в конце мая свое тридцатитрехлетие; затем в Лондон пришло лето, и Дж., шеф Блейда, сухопарый пожилой джентльмен, даровал ему недельный отпуск. И сейчас, в уютном коттедже близ Дорсета, Блейда с нетерпением поджидала Зоэ Коривалл, красавица с большими темными глазами, с которой он рано или поздно был намерен обвенчаться. После завтрака, покончив с разными мелкими делами, разведчик собирался укатить на побережье, чтобы провести несколько дней с прелестной Зоэ.
На мгновение образ девушки, ее белое манящее тело, раскинувшееся на постели в полумраке спальни, заслонили газету перед его глазами. Блейд, однако, решительно прогнал это видение и прочитал, что к девяностым горам ученые надеются установить непосредственный контакт между человеческим мозгом и компьютером.
Прямой контакт с вычислительной машиной! Это звучало впечатляюще! Однако у Блейда, питавшего смутное недоверие к компьютерам, возникли кое-какие вопросы. Каким образом это будет сделано? Человека встроят в машину, или машину – в человека?
Некоторое время он размышлял над этим вопросом, потом задумчиво покачал головой. В девяностом году ему стукнет пятьдесят пять; вряд ли тело столь пожилого человека подойдет для экспериментов по компьютеризации. Нет, дорога в киборги для него решительно заказана!
Он снова усмехнулся, и тут зазвонил телефон. Блейд, зажав в кулаке вилку, с подозрением уставился на аппарат, нарушивший покой этого тихого летнего утра. Он не ждал ничего хорошего, ибо трезвонил не обычный телефон цвета слоновой кости, а красный, который обеспечивал прямую связь с кабинетом Дж. в штаб-квартире отдела МИ6. Звонок предвещал работу, что сейчас казалось Блейду крайне несвоевременным. Он проглотил кусок ветчины, чертыхнулся и решил не отвечать. Какого дьявола! Дж. обещал ему отпуск, и эта поездка в Австралию стоила того! Потом – Зоэ… Зоэ ждала его в домике на побережье и если он не явится к вечеру, его акции упадут сразу на десять пунктов.
Он снял трубку. Этим всегда кончалось дело; долг есть долг, и говорить тут было не о чем.
– Слушаю, – произнес он.
Конечно, то был Дж.! И голос его казался настолько медоточивым, будто слова без всякой задержки обтекали старую прокуренную трубку, которую он не выпускал изо рта.
– Доброе утро, мой мальчик. Превосходная погода, не так ли? Или ты еще не выглядывал на улицу? Ну, неважно. Пожалуй, тебе стоит включить шифратор.
Начало не обрадовало Блейда. Когда шеф обращался к нему на «ты», это сулило массу неприятностей Он нажал кнопку на корпусе телефонного аппарата и буркнул:
– Готово, сэр.
– Я помню, – продолжал журчать голос Дж., – что обещал тебе небольшой отдых на недельку-другую. Полагаю, тебе будет приятно узнать, что я не нарушу своего слова.
Пропал отпуск, понял Блейд и с ненавистью покосился на телефон. Вслух же он произнес:
– Конечно, сэр. Я просто счастлив. Я не испытывал ни малейших сомнений, что вы сдержите обещание. Так же, как в прошлом году. И в позапрошлом тоже.
– Что поделаешь, мой мальчик… обстоятельства бывают сильнее нас. Но теперь речь идет о сущей ерунде. Это не задержит тебя надолго.
Блейд нахмурился, испепеляя телефон взглядом
– Да, сэр?
– Одно небольшое дело, – сказал Дж., – совсем небольшое. Ничего общего с твоей обычной работой, но, похоже, для него годишься только ты. Я сам абсолютно не в курсе. Все это крайне секретно и срочно но думаю, что дело не отнимет у тебя много времени скажем, самое большее несколько часов. Если ты заедешь ко мне, Ричард, я расскажу кое-что еще но не слишком много, как уже предупредил. Итак можем ли мы с тобой повидаться?
Ричард Блейд проработал с Дж. долгие годы и научился понимать его приказы с полуслова. Приказ есть приказ, в какой бы тактичной форме его не преподнесли.
Он сказал, что подъедет через час.
Штаб квартира спецотдела МИ6, одного из самых важных подразделений британской секретной службы, располагалась в мрачноватом сооружении типичного для Сити викторианского стиля, неподалеку от Треднидл Стрит – там, где Барт Лэйн пересекала Лоутбери. На сверкающей бронзовой табличке у дверей значилось, что здесь находится правление Восточно-индийской компании по переработке копры. Такое предприятие действительно существовало, но в одном из офисов в глубине лабиринта темных коридоров сидел Дж. – шеф отдела МИ6 и, по совместительству, исполнительный директор вышеназванной почтенной фирмы. Словно двуликий Янус, он одной рукой выжимал кокосовое масло, а другой все соки из своих сотрудников. Правда, и то, и другое он делал с обходительностью и тактом настоящего английского джентльмена.
Шеф встретил Блейда на пороге скудно обставленной темной берлоги, служившей ему кабинетом. На голове у него уже красовался котелок, а сложенный зонтик и легкий плащ, переброшенный через руку, намекали, что он готов тронуться в путь. Дж. кивнул «своему дорогому мальчику» и отечески улыбнулся, сверкнув искусственными зубами.
– Пошли, Ричард, машина уже ждет. Нам предстоит прокатиться в Тауэр
Устроившись на мягком сиденье, шеф окинул Блейда довольным взглядом собственника и потянул из кармана трубку.
– Превосходно выглядишь, мой мальчик. Это хорошо. Просто отлично! Насколько я понял, для этого эксперимента требуется самый шустрый кролик из всех, что резвятся в лугах старой доброй Англии… самый достойный в физическом и умственном отношении экземпляр. Ты можешь гордиться! Наверняка, они перерыли тысячи личных дел, пытаясь найти лучшего – и выбрали тебя! Поздравляю, Ричард!
Пока шеф золотил пилюлю, Блейд раздумывал над этим таинственным «они» Кто именно? Кадровая служба? Центральное управление? Как любой из полевых агентов с особым статусом, он не испытывал восторга, когда высокое начальство слишком часто заглядывало в папку с его кодовым номером на обложке. Однако предстоящее ему дело вроде бы не походило на обычную работу. Чего же, черт побери, от него хотят?
Он осторожно спросил:
– Научный эксперимент, сэр?
Дж. раскуривал трубку. Между двумя затяжками он сказал:
– Да, что-то в этом роде. Сегодня утром мне звонили от лорда Лейтона с просьбой откомандировать тебя на некоторое время в их ведомство. Видишь ли, они… – Дж. замолчал и снова занялся трубкой.
– Они? – Блейд приподнял бровь.
– Яйцеголовые, конечно, – пожал плечами его шеф. – И Лейтон среди них – самый главный умник еще с довоенных времен. Ну, думаю, тебе это известно.
Разведчик кивнул головой. Теперь ему стало ясно, о ком идет речь. Лейтон получил титул еще в конце тридцатых годов, за создание первого британского радиолокатора и с тех пор являлся главой строго засекреченного научного подразделения, которое финансировалось из спецфонда самого премьерминистра. Лет семь назад, когда Блейда, тогда еще – молодого капитана, командировали в Штаты, на базу ВВС в Лейк Плэсиде, где находилось крупнейшее в мире собрание уфологических артефактов, Лейтон должен был ехать вместе с ним. Однако в шестьдесят первом году их знакомство не состоялось; лорд Лейтон считал себя слишком важной птицей, чтобы по первому свистку из-за океана расправить крылышки. Даже если речь шла о такой животрепещущей проблеме, как изучение НЛО.
Закончив с воспоминаниями, Блейд прислушался к тому, что продолжал бубнить Дж.
– Один Бог знает, Ричард, что они затеяли на этот раз, но, понимаешь ли, я не мог им отказать. Ведь содействие оборонным научным исследованиям – одна из наших главных задач. Когда надо, эти яйцеголовые заставляют всех плясать под свою дудку…
Блейд невозмутимо посмотрел на своего шефа.
– Конечно, сэр.
Дж. кивнул.
– Да, из отказа ничего хорошего не вышло бы, мой дорогой. Тип, который связался со мной, довольно прозрачно намекнул, что сам премьер-министр заинтересован в работах Лейтона. Понимаешь, какова ситуация? Так что будь пай-мальчиком и выполняй все, о чем тебя попросят. Меня заверили, что это не займет много времени.
Подобно большинству урожденных нью-йоркцев, никогда не посещавших Эмпайр Стейт Билдинг, Блейд, проживший в Лондоне немало лет, никогда не был в Тауэре. Но сейчас он попал не в тот величественный замок, который демонстрируют туристам. Полицейский в ладно пригнанной форме, встретивший, посетителей, торопливо повел их вокруг огромного здания – туда, где когда-то находились старые ворота, ведущие к реке. Здесь он передал гостей с рук на руки двум коренастым крепышам в штатском, которые проводили Блейда и Дж. к лифту через лабиринт темных подвалов и мрачных коридоров.
Один из крепышей надавил кнопку вызова; раздался гул моторов и поскрипывание поднимающейся кабины. Агент виновато посмотрел на Дж.
– Прошу прошения, сэр… Ваш человек поедет вниз один.
– Конечно, конечно, – прощаясь, Дж. протянул руку. – На некоторое время мы расстанемся, Ричард. Позвони мне, когда освободишься, и дай знать, что все в порядке… если, конечно, тебе будет позволено говорить об этом. Признаюсь, меня мучает любопытство.
Лифт прибыл, и Блейд шагнул в тесную кабину, на стенках которой не было видно никаких кнопок управления. Металлическая дверь плавно закрылась, и лифт двинулся вниз настолько быстро, что он почувствовал тошноту.
Кабина падала долго – так долго, словно собиралась доставить своего пленника прямо в преисподнюю, на сковородку в кухне самого сатаны. Блейд думал о том, сколько же времени пришлось пробивать эту тайную шахту под зданием Тауэра и во что она обошлась налогоплательщикам. Куда его отправили? Это тоже был интересный вопрос. Возможно, лорд Лейтон сидит в атомном убежище? Система секретности и охрана были здесь, несомненно, на высоте.
Кабина остановилась, и желудок Блейда вернулся на место. Дверь скользнула в сторону и он шагнул в ярко освещенную небольшую камеру. Помещение было почти пустым; только у прохода напротив торчали два правых морских пехотинца в полной выкладке и с автоматами в руках. Рядом с ними стоял маленький человечек, сухощавый, морщинистый и какой-то скрюченный; Блейд не сразу понял, что у него горб. Однако он узнал его! То был сам лорд Лейтон – по выражению Дж., «самый главный умник» в Англии.
Блейд не сомневался, что эта характеристика соответствует действительности, хотя начиная с тридцатых годов все работы ученого лорда окутывала глубокая тайна. Фотографии его никогда не попадались в прессе, и лишь в том самом шестьдесят первом году, когда намечалась совместная поездка в Штаты, Блейд видел снимок его светлости. И тогда, и сейчас он выглядел стариком.
Лейтон пригладил седые волосы и, прихрамывая, шагнул к разведчику. Полиомиелит, догадался Блейд; этого человека навсегда изуродовала перенесенная в детстве болезнь. Однако, хотя движения Лейтона выглядели резкими и угловатыми, недуг не лишил их живости.
Старик протянул ему руку, похожую на клешню краба.
– Ричард Блейд?
Разведчик молча кивнул и осторожно пожал маленькую сухую ладонь.
– Спасибо, что вы согласились помочь нам. Надеюсь, мы не слишком нарушили ваши планы?
Блейд ответил, что нет. Совсем нет, сэр. Он просто счастлив оказать помощь в… эээ… в том деле, для которого потребовались его услуги.
Лейтон окинул его с ног до головы оценивающим взглядом – почти так же, как это сделал в машине Дж. – и тепло улыбнулся. Довольно кивнув головой, он сказал:
– Может быть, предстоящая работа покажется вам несколько обременительной и необычной, мистер Блейд, но лишь вы сами повинны в нашем выборе. – Старик снова кивнул и жестом пригласил разведчика пройти в коридор мимо поста охраны. – Мы заложили в компьютер все данные о подходящих людях и в течение месяца искали лучшего в физическом и умственном отношении кандидата. И каждый раз машина выдавала ваше имя… – Лейтон отворил массивную дверь. – Кстати, как вы относитесь к компьютерам?
Сложный вопрос, особенно если учесть, что они переступили порог помещения, где раздавались гул, щелканье и жужжание доброй дюжины вычислительных машин. Придерживая Блейда за рукав, старик вел его через лабиринт серых шкафов, подмигивающих разноцветными огоньками. Поразмыслив, разведчик осторожно заметил, что вычислительная техника далека от рода его деятельности и каких-либо сильных эмоций у него не вызывает.
– Ладно, ладно, – отмахнулся Лейтон; похоже, он не особенно прислушивался к словам гостя. – Главное, чтобы вы не испытывали тайного страха перед компьютерами или неприязни к ним. Они, знаете ли, могут чувствовать такие вещи, и временами это делает их довольно капризными. Ага! Вот мы и пришли, мистер Блейд. Пройдите сюда и разденьтесь, – он распахнул дверь в небольшую, похожую на больничный бокс, комнату. – Снимайте все. Там, на вешалке, вы найдете полотенце – вместо набедренной повязки. Набросьте его и возвращайтесь сюда, в зал. Полагаю, время для вас так же дорого, как для меня.
Разведчик, сообразивший, что сейчас не стоит задавать лишних вопросов, молча кивнул и вошел в маленькую раздевалку. На крючке, вбитом в стену, висело что-то вроде узкого полотенца. Блейд разделся и обернул его вокруг бедер. Затем он шагнул обратно в зал с компьютерами, гудевшими словно рой механических пчел. Лорд Лейтон стоял перед одной из машин, вглядываясь в мигающие на контрольной панели огоньки; на спине его светлости, вздувая белый халат, топорщился горб. Губы его шевелились, и Блейд понял, он что-то бормочет себе под нос. Не выжил бы старик из ума, невольно мелькнула у него мысль.
Но когда Лейтон обернулся к обнаженному Блейду, глаза его сверкнули остро и холодно. Он кивнул разведчику и, бросив одобрительный взгляд на его мощный мускулистый торс, произнес:
– Превосходно. Просто великолепно! Если ваша голова в таком же отличном состоянии, как все остальное, то мы сделали верный выбор. Но так и должно быть; машины никогда не лгут, чего – увы! – нельзя сказать о большинстве представителей рода человеческого.
Он взял Блейда под руку и подтолкнул к другой двери; она вела в помещение, целиком занятое одним огромным компьютером. Все те же серые металлические шкафы тянулись рядами от стены до стены; с потолка свисали силовые кабели и жгуты разноцветных проводов, исчезавших в патрубках на крышах блоков; гудели вентиляторы; магнитные барабаны под прозрачными кожухами казались застывшими в своем стремительном вращении.
Блейд двинулся вслед за стариком по узкому проходу между шкафами – туда, где, по-видимому, находилась центральная часть этого электронного монстра. Перед длинным, чуть изогнутым пультом на пластиковой изолирующей подставке возвышалась стеклянная кабина чуть побольше телефонной будки; внутри находилось кресло, над которым нависал конический колпак. Блейд с большим подозрением уставился на эту конструкцию, уже не сомневаясь, для кого предназначен сей механизм, столь напоминавший электрический стул.
Заметив выражение его лица, лорд Лейтон хихикнул:
– Не беспокойтесь, Блейд, эта штука не имеет ник
www.bookol.ru
Предложения со словосочетанием БРОНЗОВЫЙ ТОПОР
Один из них спустился по верёвочной лестнице вниз — за поясом его торчал бронзовый топор. К тому же они вооружены не короткими копьями с кремнёвыми наконечниками, а настоящими бронзовыми топорами. Тяжёлый бронзовый топор хрястнул меж лопаток. Каменные боевые топоры являются имитацией кавказских бронзовых топоров. Самому сильному и проворному члену экипажа ставилась задача во время боя лучников перескочить на вражеское судно и бронзовым топором срубить его мачту.Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: приёмный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Положительное
Отрицательное
Бронзовый топор бритта, весь в запёкшейся крови, лежал рядом. Дополнительным украшением шлема служат два бронзовых топора с рукоятками из китового уса. — И мяса, и шкур звериных, и бронзовых топоров, наконечников стрел и копий, скребков, а также прочей утвари в этих гамазинах было хоть задницей ешь — на всех хватало, даже с избытком. Войско и впрямь по большей части напоминало дикую орду, особенно наёмники из далёких полночных лесов, одетые в шкуры и вооружённые бронзовыми топорами, рогатинами, даже дубинами. В качестве оружия шаньцы использовали плоские бронзовые клевцы с длинным древком, бронзовые топоры, копья с массивными наконечниками, большие боевые ножи, мощные сложносоставные луки. В итоге его добычей стали, помимо некоторого числа костей, две бронзовые печати, дырявый шлем, бронзовый топор с истлевшим топорищем и две тяжёлые жёлтые пластины, богато украшенные резьбой. О том, какого рода это был ритуал, можно судить по эволюции минойского лабриса, больше похожего на веер или лёгкий флюгер, обозначавший трепетание на ветру души усопшего, в микенский бронзовый топор, который в более поздних образцах изобразительного искусства связан не просто со смертью, а с причинением смерти. — Если уйдёшь, возьму твой бронзовый топор. Схватил свой бронзовый топор, и давай гусям головы рубить — одну за другой. Так было, когда появился бронзовый топор. Выбирает под себя бронзовый топор, долго рассматривает лезвие, примеряется к длине обуха. Ещё бы, толпы яростных дикарей в шкурах, с дубинами и бронзовыми топорами. Те же самые бронзовые топоры и кожаную броню — на что-либо лучшее денег им явно не хватало. Знаю, что от неё требуется отделить большой кусок, и я бью, бью по ней чем-то вроде медного или бронзового топора или кайла, углубляю уже вырубленную бороздку. Он сноровисто развёл костёр и, прихватив бронзовый топор, стал, не торопясь, спускаться вниз по склону холма, к молодому ельнику. Человеческий мозг, который при недостаточно эффективной работе нередко размазывался по лезвию бронзового топора оппонента, был единственным доступным человеку источником гигабайтов.kartaslov.ru
Лорд Джеффри. Бронзовый топорРичард Блейд — 1Ричард Блейд, агент Её Величества — 1Глава 1
Ричард Блейд завтракал. Странное совпадение – в то утро ему попалась передовица в лондонской «Таймс», в которой автор расписывал грядущие чудеса науки. Этот обозреватель, озаглавивший свою статью «Что готовит нам технологическая революция», даже взял на себя смелость расставить примерную датировку ожидаемых чудес. Сложив газету поудобнее и с аппетитом поглощая яичницу с беконом, Блейд изучал статью, не проявляя особого скептицизма. Во всяком случае, признаки оного не отражались на его мужественном приятном лице. Он был скептиком, но не в отношении науки; его недоумение скорее вызывало то, что люди вытворяли с ней. Проблемы, возникавшие при слишком легкомысленном обращении с атомной энергией, вредоносными химикатами и психотропными средствами могли причинить много хлопот в будущем и не способствовали оптимистичному взгляду на жизнь в настоящем. Уже в течение десяти лет, со времен окончания спецшколы «Секьюрити Сервис», Блейд принадлежал к узкому кругу наиболее осведомленных лиц в британской разведке и не питал иллюзий относительно двуногих животных, гордо именующих себя «гомо сапиенс». Размышляя на сей счет, он заметил, что двухтысячный год отмечался в статье как вероятная дата появления разумных животных, способных выполнять простые работы. Блейд налил чаю и задумался. Что имел в виду журналист? Он представил себе гориллу с хлыстом в волосатой лапе, присматривающую за бригадой бабуинов, мартышек и макак. А рядом – еще и шимпанзе‑счетовода, который ведет табель отработанного времени и начисляет зарплату. Впрочем, автор обзора мог иметь в виду каких‑нибудь специально выведенных мутантов. Скажем, лошадь на колесах… или собак с радиолокаторами на месте ушей. Блейд усмехнулся, не переставая энергично жевать бекон. Из таких собак могли получиться превосходные шпионы! Продолжая поглощать завтрак, он дочитал статью. Недавно он вернулся из австралийской командировки – как раз, чтобы отпраздновать в конце мая свое тридцатитрехлетие; затем в Лондон пришло лето, и Дж., шеф Блейда, сухопарый пожилой джентльмен, даровал ему недельный отпуск. И сейчас, в уютном коттедже близ Дорсета, Блейда с нетерпением поджидала Зоэ Коривалл, красавица с большими темными глазами, с которой он рано или поздно был намерен обвенчаться. После завтрака, покончив с разными мелкими делами, разведчик собирался укатить на побережье, чтобы провести несколько дней с прелестной Зоэ. На мгновение образ девушки, ее белое манящее тело, раскинувшееся на постели в полумраке спальни, заслонили газету перед его глазами. Блейд, однако, решительно прогнал это видение и прочитал, что к девяностым горам ученые надеются установить непосредственный контакт между человеческим мозгом и компьютером. Прямой контакт с вычислительной машиной! Это звучало впечатляюще! Однако у Блейда, питавшего смутное недоверие к компьютерам, возникли кое‑какие вопросы. Каким образом это будет сделано? Человека встроят в машину, или машину – в человека? Некоторое время он размышлял над этим вопросом, потом задумчиво покачал головой. В девяностом году ему стукнет пятьдесят пять; вряд ли тело столь пожилого человека подойдет для экспериментов по компьютеризации. Нет, дорога в киборги для него решительно заказана! Он снова усмехнулся, и тут зазвонил телефон. Блейд, зажав в кулаке вилку, с подозрением уставился на аппарат, нарушивший покой этого тихого летнего утра. Он не ждал ничего хорошего, ибо трезвонил не обычный телефон цвета слоновой кости, а красный, который обеспечивал прямую связь с кабинетом Дж. в штаб‑квартире отдела МИ6. Звонок предвещал работу, что сейчас казалось Блейду крайне несвоевременным. Он проглотил кусок ветчины, чертыхнулся и решил не отвечать. Какого дьявола! Дж. |
knijky.ru