Бои среднеазиатских частей под сталинградом – , , , »

Уличные бои в Сталинграде. Чудо Сталинграда

Уличные бои в Сталинграде

В течение двух месяцев 6-я немецкая армия захватывала все новые кварталы Сталинграда, в ожесточенных боях оттесняя советские войска к Волге. Советское резервы перемалывались в боях, но остановить врага не могли. Потери советских войск при переправе через Волгу составляли до 40 % убитых и раненых.

В Сталинграде боролись друг с другом штурмовые группы. Бои шли за отдельное здание, иногда за этаж. Тактику штурмовых групп первыми применили немцы. А вот войска советских 62-й и 64-й армий действовали в городе так же, как и в полевых боях, пытаясь даже применять в значительном количестве танки, тогда как немцы даже не вводили танки в город, поскольку они там были очень уязвимы. Лишь небольшое число одиночных штурмовых орудий использовалось в составе штурмовых групп.

Лишь к концу октября войска 62-й армии начали перенимать немецкую тактику и создавать штурмовые группы, которые, однако, действовали не столь успешно, как немецкие, из-за более низкой боевой подготовки красноармейцев.

В течение сентября – октября обе стороны стягивали подкрепления. У группы армий «Б» резервов не было. Она получала лишь небольшие маршевые пополнения. Из частей, расположенных вне Сталинграда, изымались саперные части, столь необходимые в уличных боях. Танковые и моторизованные дивизии обеспечивали фланги за пределами Сталинграда.

12 сентября советские войска отошли на городской оборонительный обвод. В составе 62-й армии генерал-лейтенанта В. И. Чуйкова в тот момент было 11 стрелковых дивизий (33-я, 35-я гвардейские, 87-я, 98-я, 112-я, 131-я, 195-я, 229-я, 244-я, 315-я, 399-я), семь стрелковых бригад (10-я, 35-я, 42-я, 115-я, 124-я, 129-я, 149-я), 23-й танковый корпус (27-я, 35-я, 189-я танковые, 9-я мотострелковая бригады), 29-я истребительная бригада, 115-й УР, 12 артиллерийских и минометных полков. Войска армии удерживали рубеж Рынок, Головка, Купоросное.

64-я армия под командованием генерал-майора М. С. Шумилова обороняла южную часть города на рубеже Купоросное – Ивановка. Она имела в своем составе 36-ю и 38-ю гвардейские, 126-ю,133-ю,157-ю,29-ю,204-ю стрелковые дивизии, 66-ю и 154-ю морские стрелковые бригады, полки курсантов Краснодарского и Винницкого пехотных училищ, 118-й УР, 13-й танковый корпус, 14 артиллерийских и минометных полков.

Глубина советской обороны составляла всего 10–12 км. Западнее города находились занятые немцами командные высоты, с которых просматривался весь город и переправы через Волгу.

Работы по сооружению оборонительных рубежей не были завершены, поэтому долговременных оборонительных сооружений в районе Сталинграда были единицы.

Для обороны восточного берега Волги предназначался 2-й танковый корпус, в составе 135-й, 137-й, 155-й, 99-й, 169-й и 254-й танковых бригад. Кроме того, на восточном берегу Волги находилась фронтовая артиллерия.

К Сталинграду немцы вышли 23 августа и завязали бои в районе Тракторного завода, где находился на пополнении 23-й танковый корпус, имевший 195 танков Т-34. Туда были спешно переброшены 10-я стрелковая дивизия НКВД, батальоны рабочего ополчения, 21-й и 28-й учебные танковые батальоны, имевшие 62 танка Т-34. У прорвавшейся к Тракторному заводу немецкой 16-й танковой дивизии – 56 танков. Таким образом, советские войска обладали четырехкратным превосходством в танках. Утром 24 августа оно еще больше возросло, когда в район Тракторного завода были переброшены 99-я танковая бригада, 738-й истребительно-противотанковый артполк и батальон морской пехоты Волжской флотилии. Две другие дивизии германского 14 моторизованного корпуса пришлось использовать для прикрытия с флангов. Поэтому командир 14-го корпуса генерал пехоты Густав фон Витерсгейм малодушно заявил, что не сможет удержать плацдарм под ударами превосходящих советских войск, и предложил отвести войска от Волги. В результате он был заменен генерал-лейтенантом Хансом Хубе, командовавшим 16-й танковой дивизией.

29 августа 14-я танковая и 29-я мотопехотная дивизии немцев прорвали фронт южнее Сталинграда и начали продвигаться к городу с юга. С 1 по 7 сентября по этой группировке проводились плохо организованные контрудары, которые принесли лишь большие потери советским войскам. В 339-й стрелковой дивизии осталось всего 195 штыков, в 112-й – 300 штыков, а в 87-й – 180 штыков. 27-я и 99-я танковые бригады потеряли все танки, а в 189-й бригаде осталось лишь семь танков.

С 12 сентября немецкие войска перешли в наступление на Сталинград одновременно с севера (силами 389-й и 295-й пехотных дивизий) и с юга (силами 24-й и 14-й танковых, 29-й мотопехотной дивизий и 20-й румынской пехотной дивизий). К 14 сентября южная часть Сталинграда была захвачена. Бои развернулись в центре города. Части 14-й танковой и 29-й мотопехотной дивизий овладели станцией Садовая и вышли к западной окраине пригорода Минино.

14 сентября части 295-й пехотной дивизии прорвались в район вокзала Сталинград-1. К исходу дня немецкие части вышли к окраинам поселков Баррикады и Красный Октябрь. 15 сентября в город начали переправляться части 13-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора А. И. Родимцева, с ходу вступавшие в бой. Два ее батальона дрались за Мамаев Курган.

15 сентября в район Сталинграда также прибыло 20 тыс. человек маршевого пополнения. Кроме того, с 13 по 26 сентября из резерва Ставки в состав Юго-Восточного и Сталинградского фронтов было переброшено 10 стрелковых дивизий, два танковых корпуса и восемь танковых бригад.

16 сентября части германских 71-й пехотной и 14-й танковой дивизий вышли к Волге в районе Купоросное, на стыке 62й и 64-й армий. На следующий день 62-й армии были переданы 92-я стрелковая и 137-я танковая бригады с указанием использовать танковую бригаду на правом фланге 13-й гвардейской стрелковой дивизии, а стрелковую – на левом фланге. 19 сентября 62-я и 64-я армии нанесли контрудары, закончившиеся безрезультатно.

25 сентября в 6-ю армию из 4-й танковой армии были переданы 24-я танковая и 64-я пехотная дивизии. Теперь все войска, штурмовавшие город, подчинялись только штабу 6-й армии. Паулюс произвел перегруппировку. 389-я пехотная дивизия направилась в район Орловки, 295-я пехотная и 100-я легкопехотная дивизии заняли позиции в центре города. 371-я немецкая пехотная дивизия и 20-я румынская пехотная дивизия поменялись местами.

27 сентября немецкое наступление в Сталинграде возобновилось. 71-я пехотная дивизия наступала на поселок Красный Октябрь, а 100-я легкопехотная – на Мамаев Курган. 62-я армия нанесла контрудар силами 23-го танкового корпуса и 95-й, 284-й стрелковых дивизий, что, однако, не помешало 100-й легкопехотной дивизии взять Мамаев Курган, отбросив 95-ю стрелковую дивизию.

Части 295-й и 71-й пехотных дивизий наступали севернее и южнее устья реки Царица. 42-я и 92-я стрелковые бригады и 272-й полк 10-й дивизии НКВД понесли большие потери и стали беспорядочно отходить. Отдельные группы красноармейцев начали переправляться на левый берег Волги. Немцы захватили участок волжского берега южнее реки Царица протяженностью около 10 км.

Для усиления Сталинградского фронта из резерва Ставки началась срочная переброска 159-го УРа (12 пулеметно-артиллерийских батальонов), 7-го стрелкового корпуса (93-я, 96-я и 97-я стрелковые бригады), 84-й и 90-й бригад. В район 70–80 км юго– западнее Камышина были сосредоточены 87-я и 315-я стрелковые дивизии, призванные восполнить понесенные в уличных боях тяжелые потери.

Чтобы оправдать собственные потери, советские военачальники безмерно преувеличивали потери противника. Не знаю, поверил ли Сталин донесению Военного совета Сталинградского фронта от 24 сентября 1942 года или, памятуя о предшествовавших неудачах, отнесся к нему достаточно осторожно. Еременко и Хрущев сообщали: «Войска противника понесли под Сталинградом колоссальные потери. По самым скромным подсчетам, с 6 августа по 20 сентября убито солдат и офицеров 25–32 тыс., ранено солдат и офицеров 80—112 тыс., сбито и повреждено 1 156 самолетов, уничтожено 250–300 орудий, сожжено и подбито 550–600 танков. Подхода свежих частей и соединений не отмечается, а пополнение идет… путем пополнения действующих частей разными командами, штрафными ротами, аэродромными батальонами и другими огрызками. Это показывает, что резервы противника иссякают» (РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, л. 92–93).

28 сентября Сталинградский фронт был переименован в Донской. Командующим стал генерал-лейтенант К. К. Рокоссовский. Юго-Восточный фронт стал Сталинградским, им по-прежнему командовал генерал– полковник А. И. Еременко. В его состав из Донского фронта была передана 62-я армия, сражавшаяся непосредственно в Сталинграде.

И советские и немецкие войска сражались в тяжелых условиях, когда был ограничен подвоз продовольствия и боеприпасов, а бои продолжались непрерывно. Вот что писал немецкий обер-ефрейтор Герман Вигребе своим родным в письме от 29 сентября 1942 года (отправить его он не успел, так как на следующий день погиб): «О себе хорошего писать нечего – четыре недели нет подвоза мяса и жиров, и единственная мысль, беспокоящая меня, – это о моем желудке. Но сегодня мой приятель (он ездовой) принес мне целый котелок требухи, так что ворчания в желудке я сейчас не чувствую. Не можете себе представить, однако, как меня мучает жажда. Мы находимся южнее Сталинграда, очень недалеко от Волги, но «близок локоть да не укусишь» – воду достать очень трудно. Здесь, южнее Сталинграда, имеются две котловины, раньше в них находились румыны, теперь мы сменили их. Вообще, им везет, а нас все время бросают на такие места – вот я уже в третий раз в подобной переделке. Мы находимся в обороне уже две недели, Сталинград почти что в наших руках, но мы не наступаем, так как мало снарядов. У русских тоже снарядов нет и жрать нечего, но та небольшая горстка людей, которая осталась здесь от их многочисленных дивизий, бросается порой вперед, как будто их подгоняют сзади каленым железом… приходится пережить. На днях пробегали собаки, я стрелял, но та, которую я подстрелил, оказалась очень тощей…»

Тяжелее всех приходилось гражданскому населению, которое оказалось между двух огней и жестоко страдало от голода. В оккупированной части города сталинградцы вынуждены были идти на работы, предлагаемые оккупантами, чтобы не умереть с голоду. 8 октября 1942 года заместитель начальника Особого отдела Сталинградского фронта майор госбезопасности Е. Н. Горяинов сообщал Абакумову о положении в Сталинграде: «Распоряжение немцев о выселении гражданского населения из города не распространяется на специалистов-инженеров, лиц, знающих немецкий язык, а также квалифицированных рабочих – слесарей, столяров, шоферов, плотников, поваров, портных, печников. Этим категориям жителей немцы предлагают остаться в городе, очевидно, рассчитывая использовать для необходимых армии работ. Если сопоставить этот факт с имеющимися у нас данными о том, что немцы используют большое число жителей на строительстве оборонительных сооружений на западной окраине города, можно полагать, что немцы рассчитывают сделать Сталинград своим опорным пунктом на зиму».

29—30 сентября части 100-й легкопехотной дивизии овладели поселками Баррикады и Красный Октябрь. Для усиления обороны завода «Красный Октябрь» 62-й армии была передана 39-я гвардейская стрелковая дивизия, к которой вскоре должны были присоединиться 308-я и 37-я гвардейская стрелковые дивизии.

30 сентября на правый берег были переправлены остатки 42-й и 92-й стрелковых бригад, которые сменила 308-я стрелковая дивизия.

4 октября германская 389-я пехотная дивизия прорвалась к Тракторному заводу. 115-я стрелковая дивизия и 2-я мотострелковая бригада оказались в окружении. 8 октября их остатки в количестве 220 человек пробились к своим.

4 октября 62-я армия получила 37-ю стрелковую дивизию и 84-ю танковую бригаду. Для обороны островов на Волге из резерва Ставки были направлены девять пулеметно-артиллерийских батальонов и 45-я стрелковая дивизия.

10 октября части 389-й и 94-й пехотных и 100-й легкопехотной дивизий начали атаки на Тракторный завод и захватили его, выйдя на фронте в 2,5 километра к Волге. 124-я и 149-я стрелковые бригады оказались отрезаны.

Для усиления 62-й армии 11 октября была передана 138-я стрелковая дивизия полковника И. И. Людникова, в задачу которой входило отбить Тракторный завод.

10—12 октября в состав фронта из резерва Ставки прибыли 61-я и 81-я кавалерийские дивизии 4-го кавалерийского корпуса.

20—21 октября 62-й армии были переданы 87-я и 315-я стрелковые дивизии и выведены на укомплектование 112-я, 95-я и 37-я гвардейские стрелковые дивизии, 115-я стрелковая и 2-я мотострелковая бригады.

31 октября завершилась переправа на правый берег 45-й стрелковой дивизии, усиленной ротой танков 235-й танковой бригады. Она была введена в бой на участке между заводами «Баррикады» и «Красный Октябрь».

Частям 45-й и 39-й гвардейских стрелковых дивизий удалось захватить большую часть завода «Красный Октябрь», 64-я армия имела лишь незначительное продвижение на окраине Купоросного.

После этого наступило затишье вплоть до 10 ноября. 11 ноября части немецкой 100-й легкопехотной дивизии захватили южную часть завода «Баррикады» и прорвались на участке 95-й стрелковой дивизии к Волге, расчленив 62-ю армию на три части. В районе Рынок – Спартановка была отрезана группа полковника С. Ф. Горохова, в которую входили остатки 124-й и 149-й стрелковых бригад. На участке 700 метров по фронту и 400 метров в глубину к востоку от завода «Баррикады» находилась 138-я стрелковая дивизия полковника И. И. Людникова, понесшая значительные потери. Южнее остались части 95-й и 45-й стрелковых дивизий, сводный полк 193-й стрелковой дивизии, части 39-й гвардейской, 284-й и 13-й гвардейской дивизий.

Но для ликвидации остатков армии Чуйкова у Паулюса уже не было ни времени, ни сил.

62-я армия к началу боев в городе имела 11 стрелковых дивизий и семь стрелковых бригад, из которых остатки шести дивизий и двух бригад были сразу же эвакуированы на левый берег. В дальнейшем в армию были включены еще девять полностью укомплектованных дивизий. К середине ноября Сталинград в составе 62-й армии обороняли остатки семи дивизий и двух бригад, причем в дивизиях оставалось от 700 до 1000 человек в боевых частях.

Самой сильной была 13-я гвардейская, где осталось около 1 500 человек, в 193-й дивизии было около 1000 человек, а в 138-й – менее 500 человек.

Самым знаменитым местом обороны Сталинграда стал «дом Павлова». Советская историография утверждала, что этот дом оборонял отряд советских солдат под командованием сержанта Якова Федотовича Павлова.

Дом сержанта Павлова – это четырехэтажное здание Облпотребсоюза в центре Сталинграда на площади имени 9-го января (тогдашний адрес: Пензенская улица, 61). Он стал символом стойкости и героизма бойцов Красной Армии в период Сталинградской битвы. В конце сентября 1942 года разведывательная группа из четырех солдат во главе с сержантом Яковом Павловым из 42-го гвардейского стрелкового полка 13-й гвардейской дивизии генерала Александра Ильича Родимцева заняла этот дом. Немцев там в тот момент не было, хотя сам Павлов в мемуарах позднее и утверждал обратное. Поскольку группа Павлова первой вошла в это здание, в дальнейшем на картах он стал обозначаться как «дом Павлова». Через день в подкрепление защитникам дома был переброшен пулеметный взвод старшего лейтенанта Ивана Филипповича Афанасьева, который и принял на себя командование, как старший по званию. Число защитников дома увеличилось до 24. Поскольку убитых и раненых в ходе осады заменяли новые красноармейцы, всего дом Павлова обороняли 29 бойцов. Из них трое в ходе обороны погибли – лейтенант– минометчик А. Н. Чернышенко, рядовые И. Я. Хайт и И. Т. Свирин. Кроме того, в доме постоянно находились одна медсестра и две санитарки из местных жителей. Афанасьев также упоминает в мемуарах двух «трусов, замышлявших дезертировать», которых, по всей видимости, расстреляли. Все время в доме оставалась также молодая мать со своей новорожденной дочкой, укрывавшаяся там от бомбежки. Защитники дома Павлова отбили немецкие атаки и удержали здание, из которого хорошо просматривались подступы к Волге. Павлов вспоминал: «Не было суток, чтобы гитлеровцы оставили наш дом в покое. Наш гарнизон, не дававший им и шагу шагнуть дальше, был у них хуже бельма на глазу. День ото дня они усиливали обстрелы, решив, видимо, испепелить дом. Однажды немецкая артиллерия вела огонь целые сутки без перерыва». Перед домом находилось цементированное бензохранилище, к которому прорыли подземный ход. Еще одна удобная позиция была оборудована за домом, метрах в 30– ти, где находился люк водопроводного тоннеля, куда тоже был прорыт подземный ход. Когда начинался обстрел, бойцы сразу же уходили в убежище. Этим обстоятельством и объясняются сравнительно небольшие потери, которые понесли защитники дома. Немцы же предпочитали обстреливать дом Павлова, а не атаковать его, понимая, что это здание трудно будет взять штурмом. 26 ноября, уже после окружения 6-й немецкой армии в Сталинграде, Павлов во время атаки занятого немцами дома был тяжело ранен в ногу, и его эвакуировали в госпиталь. Позднее он воевал наводчиком и командиром отделения разведчиков в артиллерийских частях. 17 июня 1945 года ему было присвоено звание Героя Советского Союза. А вскоре старшине Павлову присвоили звание младшего лейтенанта, в котором он и уволился в запас в 1946 году. После войны Павлов побывал в Сталинграде и расписался на стене восстановленного дома. На ней также сохранилась надпись, сделанная одним из красноармейцев во время боев: «Этот дом отстоял гвардии сержант Яков Федотович Павлов». Фигура Павлова, канонизированная советской пропагандой в дни войны (в «Правде» тогда появился очерк о «Доме Павлова»), заслонила фигуру того, кто действительно командовал гарнизоном легендарного дома, – лейтенанта Афанасьева.

Иван Филиппович пережил войну, но звание Героя Советского Союза так и не получил. В 1951 году Павлов издал мемуары «В Сталинграде», где об Афанасьеве нет ни слова. Гвардии капитан Афанасьев был тяжело контужен в последние дни обороны дома Павлова, а после войны почти совсем ослеп и в 1951 году вынужден был уволиться из армии. В 1970 году он тоже выпустил мемуары «Дом солдатской славы». В 1958 году Афанасьев поселился в Сталинграде, а в начале 1970-х годов, благодаря удачной операции ему вернули зрение. Афанасьев скончался в Сталинграде в 1975 году в возрасте 59 лет – сказались ранения и контузии. Павлов трижды избирался депутатом Верховного Совета РСФСР от Новгородской области, окончил Высшую партийную школу. В 1980 году ему было присвоено звание почетного гражданина Волгограда. Яков Федотович Павлов умер в Новгороде 28 сентября 1981 года, трех недель не дожив до своего 64-летия. Тоже сказались старые раны. Ныне в Великом Новгороде в школе-интернате имени Я. Ф. Павлова для детей-сирот действует музей Павлова. История дома Павлова отразилась в романе Василия Гроссмана «Жизнь и судьба», где руководителем гарнизона показан лейтенант Березкин, чьим прототипом был Иван Афанасьев. В 1965 году рядом с домом Павлова была открыта мемориальная стена. Современный адрес знаменитого дома: ул. Советская, д. 39. А через два дома от него открыта мемориальная доска на доме, в котором жил и умер Иван Афанасьев. То, что на роль героя выбрали сержанта Павлова, а не лейтенанта Афанасьева, объяснялось не только тем случайным обстоятельством, что на картах знаменитый дом обозначался как дом Павлова – по имени командира подразделения, первого вошедшего в него. Еще более важную роль сыграло то, что пропаганде требовался герой из числа солдат, защищавших Сталинград, поэтому кандидатура сержанта Павлова была предпочтительнее кандидатуры лейтенанта Афанасьева.

Замечу также, что, вероятно, не так уж донимал немцев дом Павлова. Иначе бы они просто снесли бы его с лица земли с помощью артиллерии, как они сделали это с несколькими соседними зданиями. В конце концов, волжскую переправу немцы имели возможность просматривать со множества точек в городе, а не только из дома Павлова.

В своих мемуарах генерал Родимцев прямо называет лейтенанта Афанасьева бывшим начальником гарнизона «дома Павлова», превратившим «благодаря своей энергии и мужеству этот дом в несокрушимую крепость», и описывает его нелегкую судьбу: «Целых 12 лет для него кругом была мгла. Заведующий кафедрой глазных болезней Волгоградского медицинского института профессор Александр Михайлович Водовозов заинтересовался судьбой героя Сталинграда и решил сделать ему операцию глаз. Операция проходила без наркоза, сам больной был ассистентом профессора.

Превозмогая боль, от которой, казалось, вот-вот померкнет разум, Афанасьев по ходу операции отвечал на вопросы профессора, когда внутрь глаз вторгались иглы шприца, острие скальпеля и другие хирургические инструменты.

Такое мог вынести только закаленный в суровых испытаниях воин.

В памяти Ивана Филипповича Сталинград остался городом руин. Когда ученый вернул ему зрение, Афанасьев увидел другой город, возрожденный к жизни из праха и пепла, во что был превращен гитлеровцами…» Может быть, стоит присвоить Ивану Филипповичу Афанасьеву посмертно звание Героя России?

К концу уличных боев в Сталинграде в середине ноября советские войска занимали только узкую полоску земли вдоль Волги, а также южный, Кировский район города, который немцы не подвергали разрушениям, рассчитывая заставить советские войска уйти оттуда и обеспечить себе зимние квартиры. Несмотря на то, что потери 6-й немецкой армии с началом уличных боев уменьшились, значение стойкой обороны 62-й и 64-й армий заключалось в том, что они надолго приковали к Сталинграду главные силы армии Паулюса и тем самым сделали возможным проведение операции по окружению и уничтожению 6-й армии.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

military.wikireading.ru

Сражения на дальних подступах к Сталинграду. Часть 2 » Военное обозрение

Вермахт наносит удар

Наступающая в большой излучине Дона 6-я немецкая армия под началом Фридриха Паулюса создала две ударные группировки – северную и южную. В северную группировку включили XIV танковый корпус под началом генерала Густава фон Витерсхайма и VIII армейский корпус Вальтера Хайтца, позже к ним присоединился XVII армейский корпус Карла-Адольфа Холлидта. Южную группировку образовали LI армейский корпус под командованием Вальтера фон Зайдлиц-Курцбаха и XXIV танковый корпус Вилибальда фон Лангермана унд Эрленкампа (его перебросили из района нижнего течения Северского Донца и подчинили армии Паулюса 24 июля). Обе ударные группы были нацелены на переправу у Калача. Северная группировка наступала через Калмыков, Перелазовский и Клетскую, а южная – через Морозовск и Суровикино. Немецкое командование старалось взять советские войска в «клещи».

С утра 23 июля северная группировка 6-й армии нанесла удар по правому флангу 62-й армии. Немецкие войска действовали по стандартной схеме: авиация и артиллерия подавляла противотанковую оборону, затем танковые части проламывали пехотные порядки. Командующий 62-й армией Владимир Колпакчи начал выдвигать в направлении немецкого удара танковые, гвардейские миномётные, истребительно-противотанковые части и 184-ю стрелковую дивизию из резерва. С утра 24 июля комфронта Гордов направил половину ВВС фронта в порядки 62-й армии для противодействия атакам противника. Ставка направила на это участок советско-германского фронта генералов А. И. Лопатина и М. С. Шумилова.

Из-за прорыва немцев на правом фланге 62-й армии 13-й танковый корпус пришлось бросить в сражение до завершения формирования 1-й и 4-й танковых армий. Ясно, что противостоять в одиночку сразу нескольким танковым и механизированным соединениям противника, он не мог. Однако начало сражения было удачным для 13-го танкового корпуса. 25 июля 13-й ТК силами 166-й и 169-й танковых бригад пошёл в атаку в районе Первомайского и предотвратил выход немецких войск в тыл 62-й армии. 163-ю танковую бригаду вывели в резерв командующего 62-й армии. Она была использована для ликвидации прорыва немцев, которые подошли вплотную к штабу армии. Атака немцев была отражена.

В то же время ситуация на правом фланге 62-й армии постоянно ухудшалась. Один советский танковый корпус не мог отразить наступление двух немецких группировок, которые наступали по сходящимся направлениям. Державшие оборону на направлении удара северной группировки противника соединения 33-й гвардейской стрелковой дивизии, 184-й, 192-й стрелковых дивизий и 40-я танковая бригада попали в окружение в районе Майоровской. В результате прорыва немецких войск к Верхне-Бузиновке был уничтожен штаб 192-й стрелковой дивизии, комдив А. С. Захарченко погиб в бою. Для координации действий окруженных войск в район «котла» был отправлен самолётом начальник оперативного отдела 62-й армии полковник К. А. Журавлев. 25 июля он взял управление окруженными соединениями на себя. В результате была образована т. н. группа полковника Журавлева.

Немецкие войска продолжали развивать наступление на Калач. К этой ключевой точке оборонительных позиций 62-й армии прорывался XIV танковый корпус в составе 16-й танковой, 3-й и 60-й моторизованных дивизий. Однако захватить с ходу переправу немецким войскам не удалось. Советское командование успело отреагировать на прорыв передовой линии обороны и 24 июля выдвинуло на предмостные позиции 131-ю стрелковую дивизию и 158-ю танковую бригаду (40 танков КВ).

Танковые армии бросают в сражение

Из-за прорыва немцев к Калачу командование не успело завершить формирование 1-й танковой армии и уже 25 июля бросило в бой те части, которые были в наличии. Штаб Сталинградского фронта приказал 1-й ТА во взаимодействии с правофланговыми соединениями армии Колпакчи нанести удар в направлении Верхне-Бузиновка – Клетская и уничтожить прорвавшиеся силы врага, восстановить положение фронта.

Уже 26 июля появляется директива штаба СФ о направлении 1-й и 4-й танковой армий для уничтожения прорвавшихся сил противника. Командарму 1-й ТА Москаленко приказали нанести удар в общем направлении на Верхне-Бузиновку. Командарму 4-й ТА Крюченкину в ночь на 27 июля удалось переправить на правый берег Дона 22-й танковый корпус с 133-й танковой бригадой. Армия перешла в наступление и к исходу дня вышла на р. Голубая. Армия получила задачу ударом на Верхне-Бузиновку с востока вместе с частями 1-й ТА разгромить основную группировку 6-й немецкой армии и восстановить положение на правом фланге 62-й армии.

Первый контрудар 1-й ТА Москаленко предотвратил наступающую катастрофу. Утром 26 июля противник был отброшен от переправы у Калача. Наступлением вдоль берега Дона удалось оттеснить немцев от стратегически важной переправы. Однако сражение только ещё начиналось. Сложность операции была в том, что приходилось одновременно сдерживать наступление самой мощной части немецкого «клина» и наносить по ней контрудар. Вместо ударов по немецким флангам пришлось бросить танковые соединения в лоб наступающей немецкой группировке. А немецкие танковые и моторизованные дивизия обладали широким спектром противотанковых средств. 28-й танковый корпус под началом Георгия Семеновича Родина смог остановить прорыв 14-го немецкого танкового корпуса к Калачу и противник был вынужден даже отойти назад. 26 июля 28 ТК, 158-я танковая бригада (22-24 июля она получила 4 маршевые роты – 40 танков КВ) и 131-я стрелковая дивизия продвинулись на 6 -7 км. Непосредственная угроза переправе была ликвидирована. Участвовала в этом сражении и 62-я армия. 25 июля Колпакчи выдвинул для обеспечения правого фланга 13-го танкового корпуса и ликвидации группы противника в районе Острова 196-ю стрелковую дивизию (её вывели в резерв 23 июля). 196-я стрелковая дивизия была введена в бой с марша и имела частный успех.

Основной проблемой советской танковой армии образца лета 1942 г. было отсутствие гаубичной артиллерии. На 25 июля в составе 1-й ТА Москаленко было три полка ПВО и один истребительно-противотанковый полк. Но в армии не было артиллерийских полков. Вскоре контрнаступление Красной Армии было остановлено. В атаке 27 июля приняли участие подразделения 158-й танковой бригады и 131-й стрелковой дивизии (часть пехоты и большая часть артиллерии дивизии была ещё на марше и на переправе). Танковая бригада перешла в наступление, не имея достаточного количества пехоты, поддержки артиллерии и авиации. Результат был очевиден: атака захлебнулась, бригада потеряла 20 КВ уничтоженными и 5 танков подбитыми.

13-й танковый корпус под началом Трофима Ивановича Танасчишина, считавшийся оперативным резервом 62-й армии, не принимал участия в сражении у Калача. 26 июля корпус получил приказ на контрудар в район переправы. 27 июля Гордов приказывает начать наступление в направлении Селиванов – Клетская. Одновременно приходит указание из штаба 1-й ТА, наступать на Верхне-Бузиновку. Таким образом, комкор Танасчишин, получил два разных приказа, по одному он должен был идти на север, по другому – на северо-восток. В итоге танковый корпус получил устный приказ заместителя командующего войсками СФ Е. Г. Пушкина наступать на северо-восток на Майоровский на соединение с окружённой группой полковника Журавлева. Однако эта чехарда с приказами не повлияла на действия 13-го корпуса. Танасчишин принял решение сначала уничтожить немецкие войска, которые находились перед фронтом корпуса, а уже затем наносить удар в направлении на Клетскую или Верхне-Бузиновку. Фактически ТК занял место в линии обороны 62-й армии к югу от пробитой немцами бреши. Решение комкора было логичным: поворачивать флангом или даже тылом к сильной немецкой группировке, наступающей с запада, и наступать в северном направлении было слишком опасно. Поэтому 27 июля части 13-го танкового корпуса пошли в наступление в западном направлении. Однако в районе Первомайского и Манойлина танковый корпус встретил ожесточённое сопротивление противника. Кроме того, корпус подвергся сильным ударам со стороны немецких Военно-воздушных сил (за день было потеряно 20 танков). К концу дня в корпусе осталось только 40 танков. Фактически танковый корпус потерял возможность наносить сильные контрудары.

http://battle.volgadmin.ru/osn.asp?np=2&npp=4-1

Угроза на левом фланге Сталинградского фронта

25 июля в разгар сражения с северной группировкой противника, которая прорывалась к Калачу, начала наступление южная ударная группа 6-й армии Паулюса. Удар LI армейского корпуса пришёлся по 229-й стрелковой дивизии 64-й армии Чуйкова. Командарм отдал приказ немедленно направить по железнодорожному мосту через р. Дон 112-ю стрелковую дивизию и 137-ю танковую бригаду, чтобы укрепить место стыка 62-й и 64-й армий. Части получили задачу занять позиции от Старомаксимовского по реке Чир до её устья. Этот маневр был успешным: командарму удалось предотвратить немедленный прорыв немецких войск в тыл 62-й армии.

Но это был временный успех. Удар южной группировки 6-й немецкой армии был очень сильным и в итоге немцы смогли добиться своей цели. Немецкие войска смогли прорваться к переправе через Чир и Дон. К тому же вечером 26 июля переправу через Дон у Нижне-Чирской уничтожила немецкая авиация. 214-я стрелковая дивизия и две морские стрелковые бригады армии Чуйкова остались на правом берегу Дона без переправы. Они организовали оборону, прикрывая отход других соединений. Немецкое командование, оттеснив советские силы на этом направлении за реку Дон, смогло обеспечить безопасность своего правого фланга для организации удара в тыл 62-й армии. Советское командование потеряла плацдарм на правом берегу р. Дон, с которого можно было нанести удар во фланг немецкой группировке.

Бои на правом фланге

Несмотря на тяжесть ситуации, первоначально казалось, что катастрофы не будет. Немедленного обвала оборонительных порядков и окружения значительных советских сил под ударами вермахта не произошло. Сталинградский фронт через неделю тяжёлых боёв отступал, но наносил сильные контрудары и сохранял боеспособность. Удалось даже деблокировать небольшой «котёл», где была окружена группа Журавлёва. С утра 28 июля 13-й танковый корпус смог выйти к Майоровскому и установил связь с окружёнными войсками. Танкисты передали окруженцам боеприпасы и горючее. Правда, вскоре немцы смогли отрезать ударные части танкового корпуса от штаба и тылов. Танасчишин был в одной из бригад и остался с боевыми частями корпуса. Теперь корпусу пришлось пробивать дорогу из окружения. На пути 13-го танкового корпуса и группы Журавлева были соединения 100-й егерской дивизии противника.

С 18.00 28 июля силы 13-го ТК вели бой за Верхне-Бузиновку, прокладывая путь из окружения. В 22.00 29 июля Верхне-Бузиновку смогли захватить. Почти одновременно поступил приказ пробиваться на Осиновский на соединение с 1-й танковой армией. В 4.00 утра 30 июля корпус пошёл в наступление. Но советские танки встретили ожесточённое сопротивление немецких танковых и артиллерийских соединений. После 10-часового боя потерявший большую часть танков корпус не смог пробиться через немецкие порядки. Тогда было принято решение пробиваться не на юго-восток на соединение с 1-й ТА, а на северо-восток навстречу 22-му танковому корпусу 4-й ТА. Это решение принесло успех. Вечером 30 июля танкисты 13-го танкового корпуса и группа Журавлева вышли к своим.

Эти соединения понесли тяжёлые потери. От 13-го танкового корпуса за неделю боев с 23 июля по 1 августа, от полутора сотен танков осталось всего 16 боевых машин (9 Т-34 и 7 Т-70). Корпус Танасчишина был переформирован в одну бригаду и подчинён 4-й ТА. 30 июля 33-я гвардейская стрелковая дивизия насчитывала 5,6 тыс. человек, 192-я стрелковая дивизия имела в своем составе 8,3 тыс. солдат, а 184-я стрелковая дивизия – 1,1 тыс. В начале сражения эти воинские соединения имели численность, близкую к штатной. 196-я стрелковая дивизия к 1 августа потеряла около 7 тыс. человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Понесли большие потери и другие части участвовавшие в отражении немецкого наступления.

Продолжение битвы

Необходимость использования 13-го ТК в качестве инструмента сдерживания немецких войск, заставило командование пересмотреть первоначальный состав 1-й ТА. Изначально планировали 23-й танковый корпус включить в состав 4-й ТА. Однако обстановка заставила подчинить его штабу 1-й ТА. В составе корпуса было две танковые бригады (99-я и 189-я) и 9-я мотострелковая бригада (в ней было 1190 человек, а по штату требовалось 3258 человек). 29 июля танковые соединения корпуса вышли на исходные позиции для контрнаступления. Но в последний момент пришло указание, отменявшее атаку и направлявшее 23-й ТК в район Суровкино, то есть на направление наступления южной ударной группы 6-й немецкой армии. Когда части корпуса были уже на марше в новый район сосредоточения, последовал приказ командующего 1 ТА на возвращение 189-й бригады назад. Корпус был разбит на две части: одна бригада должна была действовать против северной группы вермахта, а другая против южной группировки. Несколько позже и 99-ю бригаду вернули в прежний район против северной группировки. Постоянные марши привели к тому, что почти треть техники вышла из строя из-за поломок, к тому же было потеряно время. 29 июля атаковали только соединения 158-й танковой бригады и 131-й стрелковой дивизии. Немцы легко отбили эту контратаку.

Из-за противоречащих друг другу приказов 23-й танковый корпус перешёл в наступление 30 июля. В бою участвовала только 189-я танковая бригада. Бригада за день боев потеряла больше половины первоначального состава. 31 июля вновь атаковала 158-я танковая бригада (она получила маршевое пополнение – 9 КВ). Однако немцы уничтожили 10 танков КВ. В этот же день 23-й ТК перешёл в наступление в районе Калача уже двумя бригадами. Немецкие войска отразили и эту атаку.

4-я танковая армия. Армия Крюченкина вступила в бой позже 1-й ТА Москаленко. К тому же у неё отобрали 23-й танковый корпус. В 4-й ТА остался только 22-й танковый корпус под началом Александра Александровича Шамнина. 26 июля под Сталинград перебросили 173-ю и 182-ю танковые бригады, а 27 июля 176-ю бригаду, но в неполном составе. Мотострелковую бригаду только формировали и смогли отправить в район боевых действий около 200 человек с одним орудием. Стрелковых частей в районе действия 22-го ТК просто не было.

К исходу 28 июля была завершена переправа частей корпуса через Дон. 22-й танковый корпус получил задачу нанести удар с севера по вклинившемуся до Верхне-Бузиновки 14-му немецкому танковому корпусу. 29 июля корпус ударил двумя бригадами – 173-й и 182-й, 176-я бригада была оставлена в резерве. Фактически танковые соединения были вынуждены атаковать без поддержки пехоты. Корпус не смог пробить немецкую оборону. 30 июля 22-й ТК повторил атаку уже всеми тремя бригадами, но прорваться в Верхне-Бузиновку не смог. В ходе сражения погибли командиры 173-й и 182-й танковых бригад, соединения потеряли 41 танк. В этот же день в район 22-го ТК вышли части группы Журавлева и 13-го танкового корпуса. Впоследствии 184-я и 192-я стрелковые дивизии из состава вышедшей из окружения группы включили в состав 4-й ТА. Остатки 13-го танкового корпуса переформировали в 133-ю танковую бригаду и также подчинили командованию 4-й армии.

В конце июля заменили двух командармов. Командиром 62-й армии вместо Колпакчи был назначен генерал-лейтенант Антон Иванович Лопатин. 64-ю армию возглавил вместо Чуйкова генерал-лейтенант Михаил Степанович Шумилов. 5 августа по директиве Ставки Верховного Главнокомандования был учрежден Юго-Восточный фронт (ЮВФ). В его состав включили 51-ю, 57-ю и 64-ю армии.

В начале августа советские войска на правом берегу Дона по-прежнему пытались перехватить инициативу и разбить прорвавшегося к Калачу группировку противника. 1-я и 4-я танковые армии продолжали свои атаки. С созданием ЮВФ соединения 1-й ТА были переданы 62-й армии. В начале августа 4-я ТА была значительно усилена: Крюченкину подчинили 18-ю стрелковую дивизию (резерв фронта), 205-ю стрелковую дивизию и вышедшие из окружения 184-ю и 192-ю стрелковые дивизии. Правда, танковый парк корпуса был сильно потрепан.

2 августа 22-й ТК снова перешёл в наступление, теперь его поддерживали дивизии вышедшей из окружения группы Журавлева. В бою приняли участие все 4 танковые бригады корпуса (173-я, 176-я, 182-я и 133-я). Корпус смог продвинуться только на 2-3 км. 5 – 8 августа советским командованием была организована новая серия ударов, в них приняли участие свежие стрелковые дивизии. Однако танковый парк корпуса к этому времени был уже в плачевном состоянии. Так, в 5 августа 173-я танковая бригада атаковала силами 11 танков, а 182-я бригада – 9 танков.

1-я танковая армия также потеряла большое количество танков. 1 августа всего в 1-й ТА (в 23-м и 28-м танковых корпусах) было 123 танка. К 5 августа 1942 года в составе 39-й и 55-й танковых бригад (28-й ТК) осталось всего три танка. К 6 августа в 23-м ТК имелось только 13 танков. На семь бригад 1-й ТА 5 августа остался только 61 танк. Кроме того, 40 танков приходилось на 254-ю танковую бригаду, которую вскоре перебросили под Абганерово в 64-ю армию. Советские танковые армии и корпуса обрушили на противника серию контрударов и атак, но не добились решительного результата. После истощения сил советских танковых частей немецкое командование получило возможность реализовать свои замыслы. Советские механизированные соединения смогли выиграть некоторое время для укрепления обороны на подступах к Сталинграду, переброску резервов.

Источники:
Исаев А. Мифы и правда о Сталинграде. М. 2011.
Сталинградская битва. Хроника, факты, люди. 1-2 кн. М., 2002.
http://militera.lib.ru/h/isaev_av8/index.html
http://militera.lib.ru/memo/russian/moskalenko-1/index.html
http://militera.lib.ru/h/samsonov1/index.html
http://www.stalingrad.ws/
http://battle.volgadmin.ru/osn.asp?np=2&npp=0

topwar.ru

как Сталинград выдержал три штурма фашистов

Сайт телеканала «Звезда» публикует цикл статей о Великой Отечественной войне 1941–1945 годов писателя Леонида Масловского, основанных на его книге «Русская правда», изданной в 2011 году.

 

В своих авторских материалах Масловский, по его словам, разоблачает «выдуманные недоброжелателями России мифы о событиях Великой Отечественной войны и показывает величие нашей Победы». Автор отмечает, что в своих статьях собирается «показать неблаговидную роль Запада в подготовке Германии к войне с СССР».

Девятнадцатого августа немецко-фашистские войска возобновили наступление, стремясь, как и предвидела наша Ставка, овладеть Сталинградом одновременными ударами 6-й армии с запада и 4-й танковой армии с юго-запада.

На юго-западе наступление 4-й танковой армии успеха не имело. Сломить сопротивление нашей 64-й армии немцам не удалось даже при получении дополнительных дивизий. Три недели немецкие войска вели бои у Абганерова и на разъезде 74-й километр, но значительно продвинуться вперед не смогли. Прочность обороны наших стрелковых соединений базировалась на танках. Подвижные танковые соединения запечатывали прорывы обороны наших войск. И 25 августа Гальдер записал в своем дневнике: «Под Сталинградом войска Гота натолкнулись на мощную оборонительную позицию противника».

На западном направлении войска 6-й армии Паулюса добились определенных тактических успехов. Двадцать третьего августа 14-му танковому корпусу удалось прорваться к Волге севернее Сталинграда, пробив в обороне наших войск коридор шириной до 11 километров, проходящий по возвышенностям местности, что позволяло успешно его оборонять. После выхода к Волге немецкие войска пытались продолжить наступление и захватить город ударом с севера вдоль реки.

Одновременно с прорывом нашей обороны немецкое командование силами 6-го воздушного флота подвергло Сталинград варварской бомбардировке. Немцы совершили около 2 000 самолетовылетов. В воздушных боях над городом советские летчики и зенитчики сбили 120 немецко-фашистских самолетов.

Красивый, цветущий город на берегу Волги, в котором до войны проживало 600 тысяч человек, был полностью разрушен. По ночам он напоминал гигантский костер. Водопровод, телефонные станции, трамвай и железнодорожный узел вышли из строя. Подача электроэнергии нарушилась. А. И. Еременко вспоминал: «Многое пришлось пережить в минувшую войну, но то, что мы увидели 23 августа в Сталинграде, поразило нас, как тяжелый кошмар. Беспрерывно то там, то здесь взметались вверх огненно-дымные султаны бомбовых разрывов.

Из района нефтехранилищ огромные султаны пламени взмывали к небу и обрушивали вниз море огня и горького, едкого дыма. Потоки горящей нефти и бензина устремились к Волге, горела поверхность реки, горели пароходы на Сталинградском рейде, смрадно чадил асфальт улиц и тротуаров, мгновенно, как спички, вспыхивали телеграфные столбы. Здания ватной фабрики, расположенные напротив командного пункта, были объяты пламенем и клубами дыма; многие из них рухнули, изуродованные скелеты других страшно дымились…».

Несмотря на весь ужас бомбежки, среди жителей не было растерянности и паники. Значительная часть жителей, как и в Ленинграде, по-прежнему отказывалась от эвакуации.

Немецкое руководство объявило на весь мир, что Сталинград пал. Оно никак не могло понять, что воюет с русскими и борьба непосредственно за город только начинается.

Основные усилия Сталинградского фронта теперь сосредоточивались на восточном берегу Дона, в междуречье Дона и Волги. Пробитый немцами коридор разделил наши войска, и 62-я и 64-я армии оказались отрезанными от других. Ставка передала Сталинградскому фронту из резерва 24-ю и 66-ю армии.

Командование принимало все возможные меры для ликвидации коридора и уничтожения прорвавшегося к Волге противника. Предполагалось ликвидировать прорыв ударами по флангам немецких войск. Для этой цели выделялось три стрелковые дивизии и четыре танковых корпуса. Но выделенные танковые корпуса были еще в пути.

Колонны 2-го танкового корпуса уже вечером 23 августа шли через горящий город к месту назначения для нанесения удара по прорвавшемуся врагу. Уже утром 24 августа две танковые бригады корпуса вышли на исходные позиции и начали наступление. «Целью наступления было выйти к Ерзовке и отсечь «голову» немецкого танкового клина, пробившегося к рынку.

Первым успехом корпуса А. Г. Кравченко стало овладение Орловкой и высотами вокруг нее. Месяц спустя вокруг них развернутся тяжелые бои во время второго штурма Сталинграда. Захват и удержание этих позиций 2-м танковым корпусом впоследствии существенно осложнит жизнь немецких частей, штурмующих город. Продвинуться дальше высот у Орловки 26-й и 27-й бригадам не удалось. Столкнувшись с усилившейся обороной противника, корпус сменил направление удара.

В 17:00 24 августа 26-я танковая бригада была перенацелена на восток и получила приказ занять рынок. К 23:00 приказ был выполнен. Таким образом, первым контрударом 2-й танковый корпус не только предотвратил распространение противника на территорию Сталинграда, но и отбил тактически важные пункты в черте города. Ни о каком прорыве в Сталинград с севера, записанном в приказе Паулюса от 19 августа, не могло быть и речи. Потери корпуса А. Г. Кравченко в первом бою были относительно небольшими: восемь Т-34, один Т-70 и один Т-60 сгоревшими и 16 Т-34 подбитыми, 28 человек убитыми и 97 человек ранеными», – пишет А. В. Исаев.

Двадцать шестого августа части 2-го танкового корпуса перешли к обороне. Не смогли ликвидировать прорыв и другие танковые корпуса и стрелковые части. Но были у нас и успехи. Во время этих боев наш мотострелковый батальон захватил Ерзовку, а также нашими частями был отрезан от основных сил немецкий танковый корпус, который, простреливаемый на всю глубину, несколько дней отбивался от наших войск, и снабжение его производилось немцами по воздуху.

Была у наших войск и еще одна победа, сыгравшая большую положительную роль в дальнейших боях. Отвлекая силы немцев от Сталинграда, войска 63-й и 21-й армий наносили вспомогательный удар на правом крыле Сталинградского фронта и в этих боях захватили на берегу Дона юго-западнее Серафимовича плацдарм в 50 километров по фронту и 25 километров в глубину. Есть основания считать захват плацдарма специальной операцией, проведенной с целью подготовки будущего наступления. Просто так, случайно, плацдармы не захватываются.

Ликвидировать прорыв немцев к Волге нашим войскам не удалось,  но бои с немецкими частями не позволили им быстро прорваться в город и фактически остановили наступление немцев на Сталинград.

Двадцать седьмого августа 1942 года Г. К. Жуков был назначен заместителем Верховного Главнокомандующего и 29 августа вылетел в Сталинград. Таким образом, два первых помощника Сталина по руководству вооруженными силами страны Жуков и Василевский в эти судьбоносные дни находились в Сталинграде. Необходимо отметить, что Василевский руководил действиями советских войск под Сталинградом с первого и до последнего дня Сталинградской битвы.

Фронтовая авиация и авиация дальнего действия прилагали все силы для  помощи сражающимся наземным войскам. С 19 по 28 августа не было ни одной ночи, когда бы подразделения АДД не бомбили скопления немецких войск и техники на переправах в районе Хлебный – Рубежный. Только в эти районы в период с 18 августа по 2 сентября АДД было совершено 1 466 самолетовылетов.

Войска 62-й и 64-й армий стойко держали оборону и, получив 1 сентября приказ на отвод войск, спокойно отошли с рубежей Дона и Мышковы в Сталинград. Отвод войск 62-й и 64-й армий на внутренний оборонительный обвод ликвидировал угрозу их окружения, но не ликвидировал угрозу прорыва врага в город.

Кстати, А. В. Исаев обращает внимание на то, что командующий 62-й армией генерал-лейтенант В. И. Чуйков вполне заслуженно получил широкую известность, в то время как о командующем 64-й армией генерал-майоре М. С. Шумилове знают мало, а он тоже заслуживает широкой известности как замечательный командующий, который благодаря умелому командованию армией не допустил захвата немцами Сталинграда.

Ставка и Генеральный штаб до мельчайших деталей знали положение дел под Сталинградом на каждый день и каждый час и, самым тщательным образом анализируя обстановку на высоком профессиональном уровне, организовывали руководство сражающимися войсками, направляли под Сталинград боеприпасы, оружие и резервы.

Третьего сентября Ставка Верховного Главнокомандования направила на имя Г. К. Жукова директиву следующего содержания: «Положение со Сталинградом ухудшилось. Противник находится в трех верстах от Сталинграда. Сталинград могут взять сегодня или завтра, если северная группа войск не окажет немедленную помощь. Потребуйте от командующих войсками, стоящих к северу и северо-западу от Сталинграда, немедленно ударить по противнику и прийти на помощь к сталинградцам. Недопустимо никакое промедление. Промедление теперь равносильно преступлению. Всю авиацию бросьте на помощь Сталинграду. В самом Сталинграде авиации осталось очень мало».

Конечно, сталинградцы смогли выстоять благодаря тому, что в степи атаковали позиции 6-й немецкой армии наши танкисты и пехотинцы, которые, не имея возможности прорвать оборону врага, жертвовали собой, спасая от разгрома защитников Сталинграда и в целом весь народ своей славной Родины, Советского Союза. Горели танки, гибли люди, гибли кони, но их сменяли другие и снова шли в бой на врага, который упорно держал оборону.

Двенадцатого сентября Жуков и Маленков докладывали Верховному:   «Сегодняшний день наши наступающие части, так же как и в предыдущие дни, продвинулись незначительно и имеют большие потери от огня и авиации противника, но мы не считаем возможным останавливать наступление, так как это развяжет руки противнику для действия против Сталинграда.

Мы считаем обязательным для себя даже в тяжелых условиях продолжать наступление, перемалывать противника, который не меньше нас несет потери, и одновременно будем готовить более организованный и сильный удар».

Были и результативные контрудары. Об одном, под Серафимовичем, уже писал. Второй очень удачный контрудар в конце сентября нанесла наша 51-я армия  (30 июля была возвращена с Северо-Кавказского фронта), захватившая дефиле между озерами Цаца и Барманцак. Уверен, что это не дело случая, а продуманная Ставкой операция по подготовке места для будущего наступления. Именно с плацдарма у Серафимовича на севере и с указанного дефиле между озерами наши войска начали победоносное наступление.

В сентябре наши 24-я, 66-я и 1-я гвардейские армии дважды с севера наступали на немецкие войска, оборонявшие коридор к Волге, и хотя не смогли ликвидировать его и соединиться с войсками, оборонявшими город, каждый раз вынуждали немцев вступать в бой, ослабляя свои войска, штурмующие город.

Четырнадцатого сентября 1942 года немецкие войска начали первый штурм самого  города Сталинграда. С этого момента, с середины сентября, началась беспримерная по упорству борьба за город, продолжавшаяся до 2 февраля 1943 года.

Бои развернулись в городе за его центральную часть. Гитлеровцы были уверены в скорой победе, потому что собрали большие силы, даже забрав с Дона немецкие войска и заменив их 3-й румынской армией, которая в дальнейшем в один прекрасный день побежит от первого удара советских войск. Бои продолжались до 26 сентября и не закончились, как были уверены гитлеровцы, захватом города.

В этих боях 62-я армия сражалась не одна, а вместе с северной группировкой наших войск. Северная группировка планировала свои удары по врагу с внешней, северной стороны коридора, отделявшего ее от 62-й армии,  по согласованию с командованием 62-й армии.

Второй штурм города в районе заводских поселков Красный Октябрь и Баррикады немецкие войска предприняли 27 сентября. Они добились определенных тактических успехов, и к 4 октября наши отступившие войска уже не имели ни одной линии обороны вне черты города. Ожесточенные бои продолжались до 7 октября. В числе штурмовавших немецких частей был и хорватский батальон. Тех самых хорватов, которые спустя полвека вместе с наемниками США убивали лучших сынов и дочерей самой мужественной нации в Европе – православных сербов.

Необходимо отметить, что 28 сентября Сталинградский фронт был переименован в Донской и его командующим был назначен генерал-лейтенант К. К. Рокоссовский. Юго-Восточный фронт стал именоваться Сталинградским под командованием А. И. Еременко. С этого времени наступательные задачи почти полностью перешли к силам, расположенным вне войск, оборонявшихся в городе. В самом городе наступательные задачи получала только дивизия Родимцева.

Рассматривая бои за город, надо иметь в виду, что численность немецких дивизий не входила ни в какое сравнение с численностью советских дивизий, и даже сильно поредевшие в боях, они по численности личного состава намного превосходили нашу численность. Девятого октября 1942 года в Красной армии были отменены должности военных комиссаров и, таким образом, введено единоначалие в управлении воинскими соединениями.

Третий штурм города немцы предприняли 14 октября и на следующий день на узком участке прорвались к Волге в районе Сталинградского тракторного завода. Но это не сломило волю нашей армии. Город держался, и советские войска по-прежнему защищали каждый дом.

Продолжение следует…

 

Мнения, выраженные в публикациях Леонида Масловского, являются мнениями автора и могут не совпадать с мнениями редакции сайта телеканала «Звезда».

Автор: Леонид Масловский

tvzvezda.ru

Краткая история Сталинградской битвы: хронология, ход, итоги

Одним из самых масштабных сражений Великой Отечественной войны стала Сталинградская битва. Она длилась более 200 суток с 17 июля 1942 года до 2 февраля 1943 года. По количеству задействованных с обеих сторон людей и техники, мировая военная история примеров таких сражений ещё не знала. Общая площадь территории, на которой шли интенсивные бои, составляла больше 90 тысяч квадратных километров. Главным итогом Сталинградской битвы стало первое сокрушительное поражение вермахта на Восточном фронте.

Вконтакте

Одноклассники

Facebook

Мой мир

Twitter

Предшествующие события

К началу второго года войны изменилось положение на фронтах. Успешная оборона столицы, последующий контрудар, позволили остановить стремительное продвижение вермахта. К 20 апреля 1942 года немцев отбросили от Москвы на 150-300 км. Они впервые столкнулись с организованной обороной на большом участке фронта и отражали контрнаступление нашей армии. В это же время Красной армией была предпринята неудачная попытка изменить ход войны. Наступление на Харьков оказалось плохо спланированным и принесло огромные потери, дестабилизировав обстановку. Погибло и попало в плен больше 300 тысяч русских солдат.

Это интересно: Брестский мирный договор, его значение для Советского государства.

С приходом весны на фронтах наступило затишье. Весенняя распутица дала передышку обеим армиям, которой немцы воспользовались для разработки плана летней компании. Фашистам как воздух была нужна нефть. Нефтяные промыслы Баку и Грозного, захват Кавказа, последующее наступление в Персию — такими были планы германского Генерального штаба. Операция получила название Fall Blau — «Синий вариант».

В последний момент фюрер лично внёс коррективы в план летней компании — он поделил группу армий «Юг» пополам, сформулировав для каждой части индивидуальные задачи:

1. Группа армий «А» должна захватить Кавказ, продолжая активно продвигаться вперёд.
2. Второй половине или группе армий «Б» необходимо было выйти к Волге, отрезать Кавказ, Закавказье, Среднюю Азию от европейской части страны. Ключевым городом на её пути был Сталинград. И дело не только в удачном географическом положении, экономическом значении города как крупного транспортного узла. Гитлер считал, что после поражения под Москвой, захват города, носящего имя вождя, станет огромной идеологической победой, способной сломить волю Красной армии, советского народа.

Это интересно: план Барбаросса — кратко о предпосылках и причинах провала.

Соотношение сил, периоды

Для летней компании в группу армий «Б» передали 6 армию под командованием генерала Паулюса. Именно ей отводилась ключевая роль в наступлении, на её плечи ложилась главная цель — захват Сталинграда. Для выполнения задачи, гитлеровцы собрали огромные силы. Под командование генерала отдали 270 тысяч солдат и офицеров, порядка двух тысяч орудий и миномётов, пятьсот танков. Обеспечили прикрытие силами 4-го воздушного флота.

23 августа, пилоты этого соединения практически стёрли город с лица земли. В центре Сталинграда после налёта авиации бушевал огненный шторм, погибли десятки тысяч женщин, детей, стариков, уничтожено ¾ зданий. Они превратили цветущий город в пустыню, засыпанную обломками кирпича.

Это интересно: годы правления Никиты Хрущева, его биография.

К окончанию июля группу армий «Б» дополнили 4-й танковой армией Германа Гота, включавшей 4 армейских моторизированных корпуса, танковую дивизию СС «Дас Райх». Эти огромные силы напрямую подчинялись Паулюсу.

Сталинградский фронт Красной армии, в который переименовали Юго-Западный, имел в два раза меньше солдат, уступал по количеству и качеству танков, самолетов. Соединениям необходимо было эффективно оборонять участок, протяжённостью 500 км. Основная тяжесть борьбы за Сталинград легла на плечи ополченцев. Снова, как в битве за Москву, рабочие, студенты, вчерашние школьники, взяли в руки оружие. Небо города защищал 1077-й противовоздушный полк, на 80% состоявший из девчонок 18-19 лет.

Военные историки, анализируя особенности боевых действий, условно разделили ход Сталинградской битвы на два периода:

• оборонительный, с 17 июля по 18 ноября 1942 года;
• наступательный, с 19 ноября 1942 года по 2 февраля 1943 года.

Момент начала очередного наступления вермахта стал неожиданностью для советского командования. Хотя такая возможность Генеральным штабом рассматривалась, количество дивизий, переданных Сталинградскому фронту, существовало только на бумаге. На деле их численность составляла от 300 до 4 тыс. человек, хотя в каждой должно быть больше 14 тысяч солдат и офицеров. Нечем было отражать танковые атаки, поскольку 8-й воздушный флот был укомплектован не полностью, не было в достаточном количестве обученных, подготовленных резервов.

Бои на дальних подступах

Кратко события Сталинградской битвы, её начального периода, выглядят так:

• 17 июля гитлеровцы атаковали в районе реки Чир;
• к 22 июля вышли на главный рубеж обороны города;
• 23 августа вошли в Сталинград.

За скупыми строчками, которые есть в любом учебнике истории, скрыты тысячи жизней советских солдат, навсегда оставшихся в Сталинградской земле, горечь отступления.

Без устали трудились жители города на заводах, перепрофилированных в военные. Знаменитый тракторный завод ремонтировал и собирал танки, которые из цехов, своим ходом, шли на передовую. Люди работали круглосуточно, оставаясь ночевать на рабочем месте, спали по 3-4 часа. Все это под непрерывными бомбёжками. Оборонялись всем миром, но сил явно не хватало.

Когда передовые части вермахта продвинулись на 70 км, командование вермахта решило окружить советские части в районе станиц Клетская и Суворовская, занять переправы через Дон, сходу взять город.

С этой целью наступающих разделили на две группы:

1. Северная: из частей армии Паулюса.
2. Южная: из подразделений армии Гота.

В составе нашей армии произошла реструктуризация. 26 июля, отбивая наступление Северной группировки, контрудар впервые наносили 1-я и 4-я танковые армии. В штатном расписании Красной армии не было такой боевой единицы до 1942 года. Окружения удалось не допустить, но 28 июля Красная армия ушла за Дон. Над Сталинградским фронтом нависла угроза катастрофы.

Ни шагу назад!

В это тяжёлое время появился Приказ Народного комиссара обороны СССР № 227 от 28 июля 1942 года, или более известный как «Ни шагу назад!». Полный текст можно прочитать в статье, которую посвятила Сталинградской битве Википедия. Сейчас его называют чуть ли не людоедским, но в тот момент руководителям Советского Союза было не до моральных терзаний. Речь шла о целостности страны, возможности дальнейшего существования. Это не просто сухие строчки, предписывающие или регламентирующие. Он был эмоциональным обращением, призывом защищать Родину до последней капли крови. Исторический документ, передающий дух эпохи, продиктованный ходом войны, обстановкой на фронтах.

На основании этого приказа в составе Красной армии появились штрафные подразделения для бойцов и командиров, заградительные отряды из бойцов Наркомата Внутренних Дел получили особые полномочия. Они имели право использовать высшую меру социальной защиты в отношении мародёров, дезертиров, не дожидаясь приговора суда. Несмотря на кажущуюся жестокость, войска приняли приказ хорошо. В первую очередь он помог навести порядок, повысить дисциплину в частях. У старших командиров появились полноценные рычаги воздействия на нерадивых подчинённых. Попасть в штрафники мог любой, виновный в нарушении Устава, неисполнении приказов: от рядового до генерала.

Бои в городе

В хронологии Сталинградской битвы этому периоду отводится срок с 13 сентября по 19 ноября. Когда немцы вошли в город, его защитники укрепились на узкой полосе вдоль Волги, удерживая переправу. Силами войск под командованием генерала Чуйкова гитлеровские части попали в Сталинграде, в настоящий ад. На каждой улице были баррикады и укрепления, каждый дом стал очагом обороны. Чтобы избежать постоянных немецких бомбёжек, наше командование пошло на рискованный шаг: сузить полосу боестолкновения до 30 метров. При таком расстоянии между противниками, люфтваффе рисковало отбомбиться по своим.

Один из моментов истории обороны: в ходе боёв 17 сентября городской вокзал занимали немцы, потом наши войска выбивали их оттуда. И так 4 раза за один день. Всего же защитники вокзала менялись 17 раз. Восточная часть города, которую немцы непрерывно атаковали, оборонялась с 27 сентября до 4 октября. Бои шли за каждый дом, этаж, комнату. Гораздо позже, оставшиеся в живых гитлеровцы напишут воспоминания, в которых назовут городские бои «Крысиной войной», когда в квартире на кухне идёт отчаянный бой, а комната уже захвачена.

Артиллерия работала с обеих сторон прямой наводкой, шли непрерывные рукопашные схватки. Отчаянно сопротивлялись защитники заводов «Баррикады», «Силикат», тракторного. За неделю немецкая армия продвинулась на 400 метров. Для сравнения: в начале войны вермахт проходил до 180 км в день вглубь страны.

За время уличных боёв гитлеровцы предприняли 4 попытки окончательного штурма города. С периодичностью раз в две недели фюрер требовал от Паулюса покончить с защитниками Сталинграда, удерживавшими на берегу Волги плацдарм шириной 25 километров. Неимоверными усилиями, потратив месяц, немцы взяли господствующую высоту города — Мамаев курган.

Оборона кургана вошла в военную историю как пример безграничного мужества, стойкости русских солдат. Сейчас там открыт мемориальный комплекс, стоит знаменитая на весь мир скульптура «Родина-мать зовёт», похоронены в братских могилах защитники города и его жители. А тогда это была кровавая мельница, перемалывавшая батальон за батальоном с обеих сторон. Гитлеровцы потеряли в это время 700 тысяч человек, Красная армия — 644 тысячи бойцов.

11 ноября 1942 года армия Паулюса пошла на последний, решительный штурм города. Немцы не дошли до Волги 100 метров, когда стало ясно, что их силы на исходе. Наступление остановилось, врага вынудили обороняться.

Операция «Уран»

Ещё в сентябре Генеральный штаб начал разработку контрнаступления под Сталинградом. Операция, получившая название «Уран», началась 19 ноября с массивной артподготовки. Спустя много лет, этот день стал профессиональным праздником артиллеристов. Впервые в истории ВОВ артподразделения применялись в таком объёме, с такой плотностью огня. К 23 ноября сомкнулось кольцо окружения вокруг армии Паулюса и танковой армии Гота.

Немцы оказались заперты в прямоугольнике 40 на 80 км. Паулюс, понимавший опасность окружения, настаивал на прорыве, выводе войск из кольца. Гитлер лично, в категорической форме, приказал сражаться в обороне, обещая всестороннюю поддержку. Он не оставлял надежды взять Сталинград.

На спасение группировки были брошены части Манштейна, началась операция «Зимняя гроза». Неимоверными усилиями немцы продвигались вперёд, когда до окружённых частей осталось 25 км, они столкнулись со 2-й армией Малиновского. 25 декабря вермахт потерпел окончательное поражение, откатился на исходные позиции. Судьба армии Паулюса была решена. Но это не значит, что наши части шли вперёд, не встречая сопротивления. Наоборот, немцы дрались отчаянно.

9 января 1943 года советское командование предъявило Паулюсу ультуматум с требованием безоговорочной капитуляции. Солдатам фюрера давали шанс сдаться, остаться в живых. Одновременно Паулюс получил ещё один личный приказ Гитлера, требовавший сражаться до конца. Генерал остался верен присяге, отклонил ультиматум, выполнил приказ.

10 января началась операция «Кольцо» по окончательно ликвидации окружённых частей. Бои были страшные, расколотые на две части немецкие войска, держались стойко, если такое выражение применимо к врагу. 30 января Паулюс получил от Гитлера звание фельдмаршала с намёком, что прусские фельдмаршалы в плен не сдаются.

Все имеет свойства заканчиваться, 31 числа в полдень окончилось пребывание гитлеровцев в котле: фельдмаршал сдался в плен со всем штабом. Ещё 2 дня понадобилось, чтобы окончательно очистить город от немцев. История Сталинградской битвы завершилась.

Сталинградская битва и её историческое значение

В мировой истории впервые произошло сражение такой длительности, в котором были задействованы огромные силы. Итогом разгрома для вермахта стало попадание в плен 90 тысяч, убийство 800 тысяч солдат. Победоносная немецкая армия впервые потерпела сокрушительное поражение, которое обсуждал весь мир. Советский Союз, несмотря на захват части территории, остался целостным государством. В случае поражения под Сталинградом, кроме оккупированных Украины, Беларуссии, Крыма, части центральной России, страна лишалась Кавказа, Средней Азии.

С точки зрения геополитики, значение Сталинградской битвы кратко можно обрисовать так: Советский Союз в состоянии воевать с Германий, побеждать её. Союзники активизировали помощь, подписали в декабре 1943 года соглашения с СССР на Тегеранской конференции. Наконец-то был решён вопрос с открытием второго фронта.

Многие историки называют Сталинградскую битву переломным моментом Великой Отечественной войны. Это верно не столько, с военной точки зрения, сколько с моральной. Полтора года Красная армия отступала по всем фронтам, и вот впервые удалось не просто отбросить врага назад, как в битве за Москву, а разбить его. Взять в плен фельдмаршала, захватить большое количество солдат и техники. Люди поверили, что победа будет за нами!

obrazovanie.guru

Бои под Сталинградом — Русская историческая библиотека

Глава 25

 

«И АД СЛЕДОВАЛ ЗА НИМ» (1941–1943гг.)

 

4

 

С наступлением весны 1942 года военное положение Германии почти не изменилось. На Восточном фронте продолжалось относительное затишье, а Роммель еще не был готов к новому наступлению в пустыне. Утешительного для фюрера было мало, если не считать продолжающихся побед японцев. Однако и здесь энтузиазм Гитлера умерялся вежливым, но твердым отказом союзника воевать так, как он этого хотел. Риббентроп через посла Осиму настойчиво уговаривал японцев направить главный удар в сторону Индии, однако все было напрасно. Не преуспел и Гитлер, когда он пригласил Осиму в «Волчье логово» и повторил эту просьбу. Фюрер уверял японского посла, что вермахт в ближайшее время возьмет Кавказ и, как только удастся захватить источники нефти, дорога на Персию будет открыта. Тогда немцы и японцы гигантским обходным маневром смогут подчинить себе весь британский Восток. Предложение было заманчивым, но японцы уклонились от ответа. В то время они уже думали о переговорах с Западом. Премьер-министр Тодзио был вызван к императору и получил указание «не терять любой возможности для прекращения войны». Тодзио предложил германскому послу Ойгену Отту вступить в тайный контакт с Западом и выразил готовность вылететь, в Берлин в качестве личного представителя императора, если Гитлер пришлет за ним бомбардировщик дальнего действия. Фюрер под благовидным предлогом вежливо, но твердо отказал японскому премьеру.

Вскоре Гитлер приступил к осуществлению плана по захвату Кавказа. Амбициозная операция под кодовым названием «Блау» неоднократно откладывалась из-за сильных весенних дождей и началась только 28 июня под командованием фельдмаршала фон Бока. 6 венгерских и 17 немецких дивизий устремились к Курску. Через два дня мощная 6-я армия, состоящая из 18 дивизий, двинулась на юг. Русские совершили ошибку, вводя в бой разрозненные танковые части, и еще через два дня две немецкие армии встретились, окружив советские войска. Впереди лежал Дон и стратегически важный город Воронеж, но фон Бок не решился продолжать наступление. Он взял город только 6 июля. Гитлер был настолько возмущен медлительностью фельдмаршала, что снял фон Бока с поста.

Стремясь закрепить успех летнего наступления, Гитлер перевёл свою ставку ближе к фронту – на Украину, в леса неподалеку от Винницы. Фюрер назвал ее «Вервольф». В пустынной местности было построено несколько деревянных домов. Под безоблачным июльским небом жара была изнуряющей. Она заметно действовала на Гитлера, вызывая вспышки раздражительности и гнева.

Здесь фюрер принял ошибочное решение: начать наступление на Сталинград, продолжая при этом кавказскую операцию. Гальдер открыто возражал: невозможно одновременно взять и Сталинград, и Кавказ, – и настаивал на первом варианте. Но Гитлер был убежден, что русские «кончены».

В советском верховном командовании царила глубокая озабоченность. Сталин сменил командующего Сталинградским фронтом и приказал подготовить город к осаде. Как под Москвой и Ленинградом, тысячи рабочих начали возводить три линии оборонительных сооружений. На помощь отступающей Красной Армии были брошены внутренние войска и отряды народного ополчения.

А в «Вервольфе» споры усиливались. На совещании у фюрера 30 июля они перешли в резкую перепалку, когда Йодль заявил, что судьба Кавказа будет решена в Сталинграде и 4-ю танковую армию надо вернуть из предгорий Кавказа на Волгу. Гитлер вспылил, но потом согласился с доводами генерала. Если бы эта армия не была переброшена на юг, Сталинград, вероятно, был бы уже в руках немцев. Но к этому времени Красной Армии удалось собрать за Волгой достаточно сил, чтобы успешно противостоять противнику. Такую же фатальную ошибку Гитлер совершил год назад, когда настоял на одновременном ударе по Ленинграду и Украине и с опозданием начал наступление на Москву. Все это сопровождалось его маниакальной увлеченностью «еврейским вопросом». Аналогичным образом в нынешней дилемме – Сталинград или Кавказ – он настоял на захвате обоих с риском не взять ни одного. Это было типичное головокружение от успехов, от которого страдают многие завоеватели.

Если Гитлер и испытывал сомнения, он старался этого не обнаруживать. Через неделю фюрер заверил одного итальянского гостя, что Сталинград и Кавказ будут захвачены. Его оптимизм, казалось, имел под собой какие-то основания. В Северной Африке Роммель одержал неожиданную победу, захватив Тобрук, оплот английской обороны, и устремился к Эль-Аламейну, находящемуся лишь в 100 километрах от Александрии. За этой победой последовало сообщение о новом успехе японцев у острова Мидуэй. Японские сводки были более точными, чем американские, и Гитлер верил им. Но на этот раз оказалось, что союзник сильно преувеличил свои успехи. Япония потеряла четыре авианосца и лучших летчиков, произошел перелом в войне не в ее пользу. Масштаб поражения был подтвержден известием о том, что американцы крупными силами высадились на Гуадалканале – стратегически важном острове глубоко в периметре обороны Японии.

Это было настолько неожиданно, что споры в «Вервольфе» стали еще более ожесточенными. Гальдер предложил отвести одно соединение, подвергшееся особенно сильной советской атаке. Гитлер раздраженно заметил, что его начальник штаба всегда предлагает одно и то же – отход. «Я требую, – настаивал он, – чтобы мои командиры были такими же стойкими, как войска на передовой». Гальдер возразил, что войска на передовой погибают тысячами, поскольку их командирам запрещено принимать разумные решения. Гитлер был ошарашен. Он смерил собеседника уничтожающим взглядом и хриплым голосом спросил: «Генерал-полковник Гальдер, как вы смеете так разговаривать со мной? Что вы знаете о передовой? Где вы были в первую мировую войну? И вы пытаетесь учить меня?! Я этого не потерплю! Это возмутительно!» Военные в страхе выскользнули из комнаты. Стало ясно, что дни Гальдера в ставке фюрера сочтены.

Гитлер редко прислушивался к чужим советам. Он считал, что и полевые командиры, и штабисты намеренно вводят его в заблуждение. Подозрительность фюрера в отношении и тех, и других стала поистине патологической. Подавленный летней жарой, в припадках гнева он начал принимать поспешные решения. Недовольный преемником фон Бока фельдмаршалом Листом, после совещания 31 августа фюрер начал открыто издеваться над ним. И этот опытный военачальник попал в число неугодных.

 

5

 

Убежденность Гитлера в том, что его окружают предатели, получила неожиданное подтверждение. В конце августа была раскрыта шпионская организация «Красная капелла». Этой группе удалось сообщить Москве о планах наступления на Майкоп и подробности задуманной немцами наступательной операции под Сталинградом. После массовых арестов 46 членов организации, в том числе американская гражданка Милдред Харнак, были казнены. Но секретная информация продолжала поступать в Москву от немца Рудольфа Реслера, издателя левой католической литературы в Люцерне. Реслер (шпионская кличка – Люси) имел информаторов в самой Германии, в их числе был генерал Фриц Тиле, занимавший ключевой пост в службе связи главного командования вермахта. Его сведения были более ценными, чем донесения «Красной капеллы»: Москва знала содержание ежедневных боевых приказов по немецкой армии.

Гитлер подозревал, что в его ставке был шпион, – фюреру казалось, что все его решения становятся известными врагу. Подозрительность сделала фюрера раздражительным, и военачальники сполна испытывали на себе всю силу его гнева.

7 сентября Гитлер послал Йодля, одного из немногих высших штабных офицеров, которому он еще благоволил, на Кавказ с поручением установить, почему Лист так медленно продвигается через горные перевалы, ведущие к Черному морю. После долгой беседы с Листом и командиром горнострелкового корпуса Йодль пришел к выводу, что положение этой группы войск безнадежно. Вернувшись в Винницу, он доложил, что Лист строго следует полученным им указаниям. «Это ложь!»– закричал Гитлер и обвинил Йодля в сговоре с Листом. Никогда в жизни Йодль не видел фюрера таким разъяренным. Уязвленный, он ответил, что если Гитлер нуждался в услугах фельдъегеря, почему он не обратился к какому-нибудь молодому лейтенанту? Потерявший дар речи Гитлер, гневно оглядев присутствующих, выбежал из комнаты.

Теперь совещания стали проводиться в его домике. Гитлер демонстративно отказывался пожимать руку штабистам. Каждое слово фюрера записывалось стенографистками. На дружеских трапезах была поставлена точка. Отныне фюрер принимал пищу лишь в обществе овчарки Блонди, которую ему незадолго до этого подарил Борман.

3 сентября Гитлер уволил Листа и принял на себя командование группой армий «А». Потом пошли слухи о предстоящем увольнении Гальдера, Йодля и Кейтеля. Совещания по-прежнему проходили в ледяной атмосфере. Когда командующий группы армий «Б» генерал фон Вайхс и командующий 6-й армией генерал Фридрих Паулюс, которому предстояло взять Сталинград, предупредили о весьма протяженном и слабом северном фланге на Дону, фюрер просто отмахнулся, заверив их, что у русских больше нет резервов и сопротивление в Сталинграде – «операция местного значения». Главное, заявил он, это «сосредоточить все имеющиеся силы и как можно быстрее захватить Сталинград». Для выполнения этой задачи фюрер предложил усилить 6-ю армию еще тремя дивизиями,

14 сентября самолеты люфтваффе уже минировали Волгу за Сталинградом, а немецкие пехотинцы, выйдя к реке и захватив железнодорожный вокзал, рвались к центру города.

Внезапно советское сопротивление усилилось. Через Волгу переправлялись свежие части и с ходу вступали в бой. 15 сентября вокзал несколько раз переходил из рук в руки, и Паулюс вынужден был сузить фронт наступления. Оно выдыхалось, и это удручающе действовало на Гитлера.

«Он не доверяет ни одному генералу, – писал в своем дневнике Энгель. – Он произвел бы майора в генералы и сделал его начальником штаба, если бы подвернулся подходящий человек». Гитлер решил избавиться от Гальдера, который находил в его планах уязвимые места. 24 сентября такой случай представился. «У меня расшатаны нервы, – сказал Гитлер начальнику генерального штаба, – и это по вашей вине. Это не может больше продолжаться. Сейчас нам нужнее национал-социалистская страсть, чем профессиональные качества. Вы, к сожалению, – офицер старой школы». Гальдер молча повернулся и вышел из кабинета.

Новым начальником генштаба Гитлер решил назначить Курта Цайцлера, недавно ставшего генерал-майором. Преемник Гальдера не пользовался авторитетом в военных кругах. Но сравнительная молодость и неопытность Цайцлера как раз и привлекали фюрера, и он присвоил новичку звание генерал-полковника – сразу на две ступеньки выше.

Удовлетворенный тем, что нашел достойную замену Гальдеру, Гитлер выехал в Берлин. В последний день сентября во Дворце спорта, на собрании, посвященном организации зимней помощи фронту, все с нетерпением ожидали речи фюрера. Она оказалась короткой. Гитлер поклялся взять Сталинград и в третий раз в этом году заявил: если евреи будут подстрекать «международную войну на истребление арийских народов, уничтожены будут не арийские народы, а сами евреи».

Слушатели, как всегда, были наэлектризованы. Но их оптимизм не разделяли некоторые должностные лица, шокированные масштабами репрессий на Востоке. Особенно были озабочены сотрудники Розенберга, несмотря на нежелание шефа портить отношения с мощной группировкой Гиммлера, Бормана и рейхскомиссара Украины Эриха Коха. Розенберг заискивал перед этой троицей и уволил Георга Ляйббрандта, активно отстаивавшего либеральные принципы управления оккупированными территориями. Но другие продолжали уговаривать Розенберга напрямую, минуя Бормана, обратиться к фюреру, и предоставили ему ряд документов.

Самым резким из них был меморандум на тринадцати страницах, составленный Отто Бройтигамом, который семь лет провел в Советском Союзе. Немцев, писал он, встречали как освободителей, но оккупированные народы вскоре обнаружили, что лозунг освобождения от большевизма оказался лишь ширмой для порабощения. Вместо приобретения союзников против сталинизма немцы создают непримиримых врагов. «Наша политика, – заявлял Бройтигам, – привела к образованию единого фронта большевиков и русских националистов против нас. Сегодня русский воюет с исключительной храбростью и самопожертвованием за признание его человеческого достоинства». Есть только один выход, писал в заключение Бройтигам, а именно: «Русскому народу нужно сказать что-то конкретное о его будущем». Если Гитлер и читал этот документ, выводы, содержавшиеся в меморандуме, не привлекли его внимания. Фюрер был преисполнен решимости победить или проиграть на собственных условиях.

 

6

 

Ноябрь 1942 года оказался поистине катастрофическим для Германии: противник одержал победы и на Востоке, и на Западе. Так как завоевание Египта не входило в число приоритетных задач Гитлера, он сделал поражение в Северной Африке неизбежным, отказавшись направить Роммелю требуемые подкрепления. «Лис пустыни» был вынужден перейти к обороне. Когда его южный сектор, удерживаемый итальянцами, был прорван английским генералом Монтгомери, Роммель по радио попросил разрешения отойти. Вечером 2 ноября фюрер прислал ответ: «Ни шагу назад, войска должны победить или погибнуть». Но даже столь грозная телеграмма уже не могла изменить ход событий.

Отступление Роммеля было предвестником полного поражения немцев в Северной Африке. А 7 ноября поступило еще одно тревожное донесение: армада союзных кораблей вошла в Средиземное море и движется к северному побережью Африки. Гитлер отнесся к этому сообщению без особой тревоги и отправился из «Волчьего логова» в Мюнхен для участия в торжествах по случаю девятнадцатой годовщины мюнхенского путча. Пока он спал в поезде, американские и английские войска высадились на пляжах Марокко и Алжира. Но и это не сильно взволновало Гитлера, который больше думал о предстоящем выступлении перед старыми товарищами в пивном зале «Левенбройкеллер», чем о баталиях в далекой Африке. Это была боевая речь. Защищаясь от обвинений в том, что его требование взять город, носящий имя Сталина, обойдется немецкой армии так же дорого, как Верден в годы Первой мировой войны, фюрер заявил, что он не хотел бы уподобляться кайзеру Вильгельму, который уступил завоевания рейха на Востоке из-за желания кучки предателей договориться с Западом,

К вечеру 9 ноября сообщения из Африки стали слишком тревожными, чтобы их игнорировать, и Гитлер, приказал Риббентропу договориться с Муссолини онемедленной встрече. Но дуче, разбуженный посреди ночи; нe испытывал никакого желания ехать в Баварию. Сославшись на плохое самочувствие, он послал в Мюнхен Чиано. К этому времени Гитлер понял значение высадки в Северной Африке и признал, что «бог войны отвернулся от Германии». Тем не менее он резко отреагировал на предложение Риббентропа вступить в контакт со Сталиным через советского посла в Стокгольме Александру Коллонтай. Когда Риббентроп высказал мысль, что, возможно, придется отдать большинство захваченных на Востоке территорий, фюрер вскочил и гневно закричал: «Единственное, что я хочу сейчас обсуждать, – это Африка и ничего больше!»

Гитлер также отверг очередную попытку японцев добиться мира с Россией и их официальную просьбу о том, чтобы немцы перешли к обороне на Востоке и перебросили основную часть войск на Запад. «Я понимаю японские резоны, – сказал он послу Осиме. – Это хорошая идея, но ее осуществить невозможно. В такой холодной стране крайне трудно окапываться для обороны». Но это была лишь риторика с целью сделать отказ более приемлемым для союзника. Для человека, сделавшего ставку на борьбу с большевизмом, соглашение со Сталиным было невозможным.

В Берлине ходили упорные слухи, что Гитлер сошел с ума. На одном большом приеме жена рейхсминистра Функа якобы сказала жене другого министра, Фрика: «Фюрер ведет нас к катастрофе». – «Да, – ответила фрау Фрик, – он сумасшедший». Это мнение, очевидно, разделял известный хирург доктор Фердинанд Зауэрбрух. Он рассказал друзьям, что во время недавнего визита к фюреру тот казался старым и сломленным и бормотал какие-то бессвязные фразы: «Я должен отправиться в Индию…», «За одного убитого немца должны расстаться с жизнью десять врагов».

 

7

 

Гитлер стоял перед угрозой поражения и в Сталинграде. Неделями 6-я армия Паулюса топталась на месте. Продвижение измерялось метрами и стоило большой крови. И Паулюс, и начальник восточного отдела абвера подполковник Рейнхард Гелен предупреждали об опасном сосредоточении войск противника на севере. «Хотя невозможно сделать общую оценку положения противника, – сообщал 12 ноября Гелен, – можно ожидать в ближайшее время наступления на румынскую 3-ю армию с целью перерезать наше железнодорожное сообщение со Сталинградом и таким образом поставить под угрозу все немецкие силы на востоке, вынудив их оставить занимаемые рубежи на берегу Волги».

Гитлер был в Бергхофе и не читал этого зловещего донесения. Боясь вызвать гнев фюрера, его часто не информировали об опасных ситуациях. К тому же в отделе планирования стратегических операций были сомнения относительно масштабов наращивания советских войск, и верховное командование, уязвленное критикой Гитлера, что оно «неоднократно переоценивало противника», боялось повторить просчеты, допущенные когда-то при планировании операций против Польши и Франции.

На рассвете 19 ноября сорок советских дивизий атаковали позиции румын. Те стойко оборонялись, но были сокрушены подавляющим превосходством русских. Командующий группой армий «Б» отреагировал немедленно. Он приказал Паулюсу прекратить атаки в Сталинграде и подготовиться к отражению удара по левому флангу. Затем, как только стало ясно, что румыны терпят поражение, он предложил немедленно отвести 6-ю армию.

Гитлер сразу же наложил на это запрет. Поверив более ранним донесениям, что советские войска истекают кровью и что контрнаступление – всего лишь последняя предсмертная судорога, он приказал войскам в Сталинграде держаться и обещал прислать подкрепление. Эти успокоительные слова были прямой противоположностью тому, что происходило в ставке Гитлера. Как записал в своем дневнике майор Энгель, никто толком не знал, что творится на фронтах, в том числе и сам фюрер. Он часами ходил по залу в Бергхофе, ругая генералов за то, что они повторяют старые ошибки.

К 21 ноября румыны, половина танков которых была выведена из строя мышами, обглодавшими изоляцию проводов, были отрезаны. «Абсолютный ужас, – поспешно записал в своем дневнике один румынский офицер. – Какие грехи совершили мы или наши предки? Почему мы должны так страдать?» Только в этот день Паулюс и его начальник штаба генерал-майор Артур Шмидт осознали свое опасное положение. Появление советских танков в нескольких километрах от их штаба подтвердило, что были захвачены важные звенья в линии коммуникаций 6-й армии. Переведя свой штаб, Паулюс попросил разрешения на отход. Командующий группой армий дал согласие и передал это предложение в Берлин. На вечернем совещании в Бергхофе Йодль предложил общее отступление 6-й армии, но фюрер снова ответил отказом. «Что бы ни случилось, мы должны удержать район вокруг Сталинграда», – отрезал он.

Утром следующего дня, 22 ноября, две руки громадного советского охватывающего маневра встретились, окружив всю 6-ю армию Паулюса. Более 200 тысяч отборных немецких войск со своими 100 танками, 1800 крупными артиллерийскими орудиями и 10 тысячами машин оказались в гигантском котле. На совещании в штабе 6-й армии в это утро кто-то предложил пробиваться на юго-запад. «Это невозможно, – ответил начальник штаба Шмидт, – потому что у нас не хватит топлива. Любая попытка подобного рода окончится такой же катастрофой, какая постигла Наполеона». 6-я армия, добавил он, должна будет перейти к маневренной обороне. После обеда положение настолько ухудшилось, что Шмидт начал сомневаться в правильности своего решения. И тут Паулюс получил новое указание: стойко держаться и ждать дальнейших приказов. Командующий армией обсудил положение с начальником штаба, и оба пришли к единому мнению: пробиваться, на юго-запад.

Вечером Гитлер из «Волчьего логова» направил личное послание Паулюсу, в котором писал: «6-я армия должна знать, что я делаю все, чтобы помочь ей. Ждите дальнейших указаний». Паулюс принял решение фюрера к исполнению, но командир одного из корпусов по своей инициативе начал отход, чтобы вынудить Паулюса отдать приказ к общему отступлению. Тот мог его отстранить или арестовать, но не сделал ни того, ни другого, учитывая критическую ситуацию. По иронии судьбы Гитлер, узнав от отходе корпуса, всю, вину возложил на невинного Паулюса, а подлинного виновника, которому он полностью доверял, повысил в должности. Паулюсу же фюрер больше не верил и без колебаний отверг его просьбу разрешить вырваться из западни. В то же время он предпочел поверить заверениям Геринга, что люфтваффе обеспечат окруженную 6-ю армию всем необходимым, и на следующее утро приказал Паулюсу держаться «любой ценой», так как помощь будет поступать по воздуху. Гитлер схватился за опрометчивое обещание Геринга и объявил Сталинград крепостью, таким образом, решив судьбу 250-тысячной армии, которую уже ничто не могло спасти,

Потеряв доверие к непосредственному начальнику Паулюса, Гитлер передал большинство его функций фельдмаршалу Манштейну, умный план которого во время штурма Западного вала почти совпал с его замыслом. Манштейн был назначен командующим группой, армий «Дон» с задачей остановить продвижение советских войск к Сталинграду. Манштейн в тот же день направил Паулюсу успокоительное послание, пообещав оказать всевозможную помощь окруженным немецким войскам. Паулюс понял это так, что его армия должна держаться, пока Манштейн не создаст коридор для соединения с ним, и отказался от своего плана отхода без разрешения фюрера.

К концу дня было сбито 22 транспортных самолета со снабжением для осажденной немецкой армии, 25 ноября было потеряно еще 9 самолетов, и Паулюс получил лишь 25 тонн продовольствия и боеприпасов. В «Волчьем логове» начальник генштаба Цайцлер набрался смелости и 26 ноября предложил Гитлеру предоставить Паулюсу «свободу действий», включая право прорываться из окружения, а в случае неудачи – капитулировать. Гитлер резко отверг это предложение, согласившись лишь на проведение Манштейном операции по деблокированию Паулюса. На все протесты фюрер отвечал ссылками на неоднократные пустые заверения Геринга о том,что тот обеспечит снабжение с воздуха. «Мы в ужасе от такого оптимизма, – писал в дневнике Энгель, – его не разделяют даже офицеры штаба люфтваффе».

В этот день Паулюс послал письмо Манштейну с благодарностью за обещание помочь его осажденной армии. Он также сообщил о своей обращенной к Гитлеру просьбе предоставить ему свободу действий. Паулюс получил от фюрера ответ почти в полночь. В личном послании воинам 6-й армии Гитлер приказал стоять до конца и заверил, что сделает все для оказания помощи окруженным войскам.

Операция по деблокированию армии Паулюса под кодовым названием «Зимняя буря» предусматривала нанесение удара по противнику силами двух танковых дивизий. Первоначально ее намечалось провести в начале декабря, но операция неоднократно откладывалась, так как потребовалось немало времени для сведения в единое целое разрозненных частей, и началась она только 12 декабря.

Когда 230 танков двинулись на северо-восток по направлению к Сталинграду, от которого их отделяло сто километров, немецкая ударная группа не встретила сильного сопротивления. В ряде мест русских вообще не было, и немцы были озадачены. Но даже в этих условиях ударная группа продвинулась лишь на двадцать километров: под лучами солнца мерзлая поверхность начала подтаивать, и подъемы превратились в скользкие ловушки.

На дневном совещании   Гитлер поинтересовался: «Еще какая-нибудь беда?» И когда ему доложили, что противник атакует лишь на участке, занимаемом итальянцами, фюрер проворчал: «Из-за этого дела на юге у меня больше бессонных ночей, чем когда-либо. Не знаешь, что там происходит».

Шесть дней солдаты и офицеры 6-й армии жаждали увидеть знакомые силуэты своих танков, но все, что они смогли заметить в окулярах своих биноклей, – это нескончаемые колонны красноармейцев, идущих на запад, чтобы остановить «Зимнюю бурю». Манштейн был тоже подавлен и 18 декабря попросил разрешения прорваться к Паулюсу, чтобы спасти хотя бы часть людей. Начальник генштаба сразу же одобрил это предложение, но Гитлер оставался непреклонным, так как итальянская 8-я армия в этот день рухнула, образовав огромную дыру в линии обороны.

На следующий день Манштейн еще раз попросил Гитлера по радио дать разрешение на прорыв. Вначале Гитлер заколебался. Штабные офицеры, приободренные нерешительностью фюрера, надеялись, что под свою ответственность Паулюс сам пойдет на прорыв. Но он уже не мог этого сделать, если бы даже захотел: для его менее чем ста танков топлива хватило бы максимум на тридцать километров. Боеприпасов не хватало даже для обороны, не говоря уже о наступлении.

Но движущиеся на помощь осажденным танки были остановлены. 23 декабря Манштейн был вынужден прекратить наступление, так как одну дивизию пришлось срочно повернуть для закрытия бреши, созданной отступившими итальянцами. В 17.40 он связался с Паулюсом по радио и спросил, сможет ли тот вырваться, «если случится худшее». Означает ли это, спросил Паулюс, что он получает право начать такой прорыв? «Я не могу вам дать это право, – ответил Манштейн. – Но надеюсь, завтра будет принято решение».

В своей ставке Гитлер медлил с принятием окончательного решения, и в канун Рождества Манштейну нечего было сказать командующему осажденной армией, кроме мрачных слов и поздравлений с праздником. Вечером Манштейн связался по радио с «Волчьим логовом» и сообщил, что боеспособность войск в Сталинграде падает и через неделю они уже не смогут организовать прорыв. Но Гитлер уже никого не хотел слушать. 6-я армия была обречена. Как бы ни хотелось Паулюсу вырваться из Сталинграда, он понимал, что теперь это было бы самоубийством.

В канун Нового года надежду обреченным попытался дать Геббельс. В речи, обращенной к фронтовикам, он пообещал, что 1943 год приблизит рейх к «окончательной победе». Но со своими сотрудниками рейхсминистр пропаганды был более откровенен: «С начала войны наша пропаганда проводила ошибочную линию. Первый год войны: мы победили. Второй год: мы победили. Третий год: мы должны победить. Четвертый год: надо заставить осознать, что мы еще способны победить при условии, если все силы и вся работа будут поставлены на службу войне». Это была мрачная картина, предвещавшая принятие через две недели декрета фюрера о тотальной мобилизации.

 

8

 

Перед самым Новым годом Гитлер послал в сталинградский «котел» своего личного пилота Баура с указанием доставить в резиденцию фюрера командира 14-го танкового корпуса Ганса Хубе. Озадаченного генерала, потерявшего руку в первой мировой войне, Гитлер попросил дать точную картину положения армии. Откровенный рассказ Хубе об отчаянном положении его товарищей произвел удручающее впечатление на Гитлера. «Многое из того, что вы сказали, для меня новость», – хмуро сказал он и пообещал перебросить на помощь осажденным войскам танковый корпус СС из Франции и любой ценой наладить воздушный мост. Гитлер поклялся обратить неудачу в победу, как это было прошлой зимой.

Хубе вернулся на фронт с приказом вселить в своих товарищей новую надежду. Он прибыл 8 января, в день, когда советские самолеты разбросали листовки с ультиматумом: капитулировать или погибнуть. Ободренный полученными от Хубе новостями, Паулюс сказал ему, что о капитуляции не может быть и речи.

Через два дня советское наступление возобновилось, и немцы были вынуждены оставить позиции, на которых закрепилась 6-я армия. Быстро иссякали запасы продовольствия и боеприпасов: большинство крупных орудий имело лишь по снаряду в день, каждый солдат получал считанные граммы хлеба и кусок конины. Количество грузов, поступающих по воздуху, было намного меньше обещанного Герингом, и Гитлер был так раздосадован, что называл рейхсмаршала «хвастуном» и «жирной свиньей». Фюрер поручил его заместителю фельдмаршалу Мильху реорганизовать воздушный мост и спасти 6-ю армию. Фюрер был высокого мнения о Мильхе – по его словам, тот не знал слова «невозможно». В середине января он был вызван в «Волчье логово» и получил указание от Гитлера доставлять в «котел» ежедневно 300 тонн грузов. Мильх получил чрезвычайные полномочия, в том числе право отдавать приказы любому командующему. В результате поставки увеличились с 60 до 80 тонн, но большего сделать не удалось, и фельдмаршал понял, что его задача просто невыполнима.

К 20 января войска, зажатые в «котле», стали проявлять несомненные признаки разложения, особенно на тех участках, где были сильные бои. Паулюс снова обратился к Манштейну и фюреру с просьбой дать ему полномочия «прекратить полное уничтожение» окруженной армии. И Манштейн, и Цайцлер рекомендовали Гитлеру дать положительный ответ, но тот продолжал настаивать на том, чтобы 6-я армия «сражалась до последнего человека». В последней отчаянной попытке переубедить фюрера из Сталинграда вылетел майор Цицевиц, чтобы доложить о безнадежной ситуации. Когда его представили Гитлеру, тот схватил фронтовика за обе руки и патетически произнес: «Вы прибыли из пекла» – и тут же пообещал направить на выручку осажденным танковый батальон.

Цицевиц был ошеломлен: что может сделать батальон, когда целая танковая армия ничего не добилась? Воспользовавшись паузой в тираде Гитлера, майор страстно заговорил об охватившем войска голоде, об иссякающих запасах, об ощущении, что их просто списали. «Мой фюрер, – сказал он в заключение, – позвольте мне сказать, что войска в Сталинграде больше не могут выполнять приказ сражаться до последнего патрона, потому что они просто физически на это не способны, ибо у них нет последнего патрона». Гитлер с удивлением уставился на майора и, казалось, лишился дара речи. Отпустив фронтовика, фюрер приказал послать Паулюсу распоряжение: «О капитуляции не может быть и речи. Войска будут сопротивляться до конца».

Гитлера самого одолевали сомнения, но через два дня настроение у него поднялось: было получено сообщение, что на конференции союзников в Касабланке Рузвельт высказался за безоговорочную капитуляцию держав «оси». Исключив возможность политического урегулирования военного конфликта, президент дал Гитлеру бесценное пропагандистское оружие для побуждения его народа сопротивляться до конца. Это был луч надежды, поскольку Гитлер сам наконец был вынужден признать безнадежность сопротивления в Сталинграде. Он приказал своему адъютанту Шмундту вылететь в Сталинград и вручить Паулюсу пистолет, о назначении которого фельдмаршалу было не трудно догадаться.

Изолированные группы немцев уже стихийно сдавались в плен, но сам Паулюс держался, выполняя приказ фюрера стоять до конца, хотя и тяжело переживал случившееся. До последнего времени боевой дух армии в целом сохранялся, люди надеялись на помощь. Но к 30 января – годовщине прихода национал-социалистов к власти – господс/strongтвовало настроение безнадежности. Негде было даже размещать раненых, так как все подвалы в Сталинграде были переполнены. Запасы медикаментов быстро иссякали. Мертвых уже не хоронили в мерзлой земле. Вынужденный отметить годовщину, Паулюс радиограммой направил поздравительное послание Гитлеру: «Пусть наша борьба послужит для будущих поколений примером стойкости, каким бы отчаянным ни было положение. Тогда Германия останется победоносной». В другом, личном послании Паулюс сообщил о ранении племянника фюрера Лео Раубаля и предложил эвакуировать его самолетом. Ответ был отрицательный: как солдат он должен оставаться со своими товарищами. Таким образом, брат единственной настоящей любви Гитлера, Гели, был почти обречен на гибель. (Лео Раубаль вернулся в Германию из советского плена в 1955 году. На Восточном фронте воевал еще один племянник Гитлера, Хайнц – сын его сводного брата Алоиса. Он погиб в советском плену.)

Вечером 30 января Паулюс вооружился для последнего боя. Вскоре поступила радиограмма из «Волчьего логова» о том, что фюрер произвел его в фельдмаршалы. Это была честь, о которой мечтал любой офицер, но в тот момент она уже не имела значения.

Перед рассветом 31 января начальник штаба Шмидт выглянул из окна и в отблесках пожарищ увидел невероятное зрелище: на площади собралась толпа, в которой можно было различить немецких и русских солдат. Шмидт бросился к Паулюсу, и оба без слов поняли, что дальнейшее сопротивление бессмысленно, иначе немцы будут стрелять по своим. Паулюс согласился, что капитуляция – единственный выход. Через час оба уже сидели в советской машине, которая везла пленных немецких военачальников в штаб 64-й армии генерала М.С.Шумилова.

Когда Шумилов предложил им пообедать, Паулюс ответил, что не может есть, пока русские не пообещают кормить его солдат и оказывать им медицинскую помощь. «Все мы люди, – сочувственно сказал Шумилов. – Конечно, мы все это сделаем». Они вышли на улицу. Был сильный холод, но ярко светило солнце. Шумилов всплеснул руками: «Какой чудесный, прямо-таки весенний день!» За обедом советский генерал предложил тост за победу Красной Армии. Поколебавшись, Паулюс поднял стакан: «Я пью за победу немецкого оружия!» Получив отпор, Шумилов поставил свой стакан, но потом добродушно сказал: «Забудем об этом. За здоровье!»

Рано утром 1 февраля Москва объявила о разгроме немецких войск под Сталинградом. На дневном совещании в ставке Гитлера никто не мог этому поверить, но у фюрера на этот счет не было никаких сомнений. «Они сдались официально и абсолютно, – заметил он. – Иначе они сплотили бы ряды, образовали маневренную оборону и застрелились последней пулей».

Все еще сомневающийся начальник генштаба высказал предположение, что, возможно, Паулюс ранен и потому не может отвечать за случившееся. «Нет, я верю, что все произошло именно так, как было сообщено, – раздраженно ответил Гитлер. – Их привезут прямо в Москву, в руки ГПУ, и они отдадут приказ северному сектору тоже капитулировать». Он продолжал свой монолог, похвалив тех командиров, которые, в отличие от Паулюса, не сдаются, а пускают себе пулю в лоб: «Это же так легко. Бояться этого – трусость. Лучше быть погребенным заживо! А в такой ситуации он должен был хорошо знать, что его гибель была бы примером поведения в соседнем секторе. Если он подает такой пример, вряд ли можно ожидать, что другие будут продолжать драться». «Больше всего меня расстраивает то, – в запальчивости продолжал фюрер, – что я произвел его в фельдмаршалы. Это последний фельдмаршал, которого я сделал в этой войне. Такого я просто не могу понять. Он мог бы прославить себя, заслужить вечную память народа, а он отправился в Москву».

Пленные немецкие солдаты под Сталинградом

 

На следующий день были подавлены последние очаги сопротивления немецких войск под Сталинградом. Москва сообщила о пленении 91 тысячи человек, в том числе 24 генералов и 2500 офицеров. В значительной мере из-за жестокого обращения гитлеровцев с советскими военнопленными и с пленными немцами нередко обращались бесчеловечно. По некоторым данным, в период с февраля по апрель 1943 года погибло более 400 тысяч немецких, итальянских и румынских военнопленных. Главной причиной смерти был голод, отмечались случаи людоедства. В Германию вернулись лишь несколько тысяч из плененных под Сталинградом. Одним из них был Паулюс, который угодил Советам публичным осуждением Гитлера и нацизма.

Посетив руины Сталинграда, генерал де Голль заметил одному из сопровождавших его корреспондентов: «Да, это выдающийся народ, поистине великий народ». Корреспондент полагал, что речь идет о русских. «Нет, нет, – пояснил де Голль. – Я говорю не о русских, а о немцах. Так далеко зайти!»

rushist.com

Сталинградская битва. 244 ФОТО. Часть 1.

Семьдесят один год назад  завершилась Сталинградская битва – сражение, которое окончательно изменило ход Второй мировой войны. 2 февраля 1943 года окруженные у берегов Волги немецкие войска капитулировали. Этому знаменательному событию я и посвящаю данный фотоальбом.

1. Советский пилот стоит у именного истребителя Як-1Б, подаренного 291-му истребительному авиаполку колхозниками Саратовской области. Надпись на фюзеляже истребителя: «Подразделению Героя Советского Союза Шишкина В.И. от колхоза Сигнал революции Ворошиловского района Саратовской области». Зима 1942 — 1943 гг.

2. Советский пилот стоит у именного истребителя Як-1Б, подаренного 291-му истребительному авиаполку колхозниками Саратовской области.

3. Советский солдат демонстрирует товарищам немецкие караульные боты, захваченные в числе прочего немецкого имущества под Сталинградом. 1943 г.

4. Немецкая 75-мм пушка РаК 40 на окраине деревни под Сталинградом.

5. Собака сидит на снегу на фоне колонны итальянских войск, отступающих из-под Сталинграда. Декабрь 1942 г.

6. Советские солдаты проходят мимо

yablor.ru